Толстой. Князь Серебряный by nikea books

К ЛАСС И К А РУСС КОЙ ДУХОВНОЙ ПРОЗЫ

А Л Е КС Е Й КОНСТАНТИНОВИЧ

ТОЛСТОЙ К НЯЗ Ь С Е Р Е БРЯН Ы Й Роман

Москва Издательский дом «Никея» 2014

УДК 821.161.1 ББК 86.327+84(2Рос=Рус)1 Т 52 Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви ИС Р 14-407-0751 Текст печатается по изданию: А. К. Толстой. Князь Серебряный. — Москва: Советская Россия, 1987.

Толстой А. К. Т 52 Князь Серебряный — М.: Никея, 2014. — 480 с.— («Классика русской духовной прозы».) ISBN 978-5-91761-333-8 Мрачное время опричнины. Царь Иван Грозный хитер, жесток и непредсказуем. Главный герой романа убежден, что царь — представитель Божией воли на земле, а потому ослушание ему недопустимо. Но каждый раз, когда князь сталкивается с явной несправедливостью, врожденная честность берет верх над правилами. И тогда он почти бессознательно действует не по правилам, а по совести. Сам царь ценит его за «правдивое сердце и язык, не знающий лукавства». А юродивый Вася признает в князе духовного брата: «Я все твое сердце вижу. У тебя там чисто, чисто, одна голая правда; мы с тобой оба юродивые!» УДК 821.161.1 ББК 86.327+84(2Рос=Рус)1

ISBN 978-5-91761-333-8

Оглавление Предисловие ..................................................................... 7 Предисловие автора...................................................... 17 Глава 1. Опричники ....................................................... 19 Глава 2. Новые товарищи ............................................. 34 Глава 3. Колдовство ....................................................... 40 Глава 4. Дружина Андреевич и его жена ................... 47 Глава 5. Встреча .............................................................. 58 Глава 6. Прием ................................................................ 67 Глава 7. Александрова слобода .................................... 83 Глава 8. Пир..................................................................... 93 Глава 9. Суд ................................................................... 110 Глава 10. Отец и сын ................................................... 124 Глава 11. Ночное шествие .......................................... 131 Глава 12. Клевета ......................................................... 141 Глава 13. Ванюха Перстень и его товарищи ............................................................ 150 Глава 14. Оплеуха ......................................................... 161 Глава 15. Поцелуйный обряд ..................................... 177 Глава 16. Похищение ................................................... 190 Глава 17. Заговор на кровь ......................................... 198 Глава 18. Старый знакомый ....................................... 211 Глава 19. Русский человек добро помнит ............... 217 Глава 20. Веселые люди .............................................. 226 Глава 21. Сказка ........................................................... 247 Глава 22. Монастырь ................................................... 267 Глава 23. Дорога ........................................................... 275 Глава 24. Бунт станичников ....................................... 284 Глава 25. Приготовление к битве.............................. 300 Глава 26. Побратимство .............................................. 307 Глава 27. Басманов ....................................................... 317 5

Глава 28. Расставание.................................................. 329 Глава 29. Очная ставка ................................................ 335 Глава 30. Заговор на железо ....................................... 345 Глава 31. Божий суд ..................................................... 354 Глава 32. Ладанка Вяземского ................................... 372 Глава 33. Ладанка Басманова .................................... 376 Глава 34. Шутовской кафтан ...................................... 383 Глава 35. Казнь ............................................................. 393 Глава 36. Возвращение в Слободу............................. 405 Глава 37. Прощение ...................................................... 416 Глава 38. Выезд из Слободы....................................... 427 Глава 39. Последнее свидание ................................... 436 Глава 40. Посольство Ермака ..................................... 448

Предисловие Современники Алексея Константиновича Толстого, как позднее и исследователи творческой биографии писателя, отмечали мягкость и уступчивость его характера, которую иногда принимали за слабоволие. Тем, кто знал его лично, он совсем не представлялся рыцарем с блистающим копьем, готовым вступить в бой за свои идеалы. Но ду ша у него была самая что ни на есть рыцарская — честная, прямая, благородная. При ближайшем рассмотрении можно разглядеть за кажущейся податливостью волю и стремление неуклонно следовать собственному пути, пусть и без громких заявлений и красивых лозунгов. Чего стоил один только его отказ от придворной службы! Сколько душевных сил понадобилось такому мягкому от природы человеку, чтобы отказаться от близости к государю, когда сама судьба, казалось бы, подталкивала его навстречу карьере при дворе! Будущему императору Александру II Алеша был представлен в 1826 году, когда ему исполнилось только восемь лет. Мальчик попал в число детей, приходивших к цесаревичу по воскресеньям для игр. Дружба эта продолжалась в течение всей жизни 7

Толстого. Близкое знакомство с наследником давало блестящую возможность устроить свою судьбу и построить карьеру, однако Толстой настойчиво уклонялся от почестей и возможности «блистать» в свете, порой выдерживая нелегкую и мучительную для него борьбу с людьми, которые от всей души желали ему добра. Толстой хотел быть только художником слова. «Цепи — всегда цепи, даже когда они из цветов», — писал он позднее. Одно время, впрочем, он поколебался было, предположив, что ему, возможно, удастся быть при государе «бесстрашным сказателем правды». Но этого не случилось. А просто придворным Толстой быть не желал. Позднее в одном из писем возлюбленной Софье он напишет: «…ты не можешь себе вообрaзить, с кaким удовольствием я вижу людей, которые посвятили себя кaкому-нибудь искусству. Видеть людей, которым зa пятьдесят лет, которые жили и живут во имя искусства и которые относятся к нему серьезно, мне достaвляет всегдa большое удовольствие — потому что это тaк резко отделяется от тaк нaзывaемой службы и от всех людей, которые под предлогом, что они служaт, живут интригaми, однa грязнее другой. А у этих добрых людей, вне служебного кругa, — и лицa другие. Тaк и видно, что в них живут совсем другие мысли, и, смотря нa них, можно отдохнуть». В поэме, посвященной жизни царедворца-поэта Иоанна Дамаскина, Толстой устами героя произносит: Простым рожден я быть певцом, Глаголом вольным Бога славить.

В толпе вельмож всегда один, Мученья полон я и скуки; Среди пиров, в главе дружин, Иные слышатся мне звуки; Неодолимый их призыв К себе влечет меня все боле — О, отпусти меня, калиф, Дозволь дышать и петь на воле!

Получив хорошее образование, в 1834 году Толстой поступил в Московский главный архив Министерства иностранных дел. В 1837–1840 годах числился при русской дипломатической миссии во Франкфурте-на-Майне, но большую часть времени проводил в России и заграничных путешествиях. Вернувшись в Петербург, с 1840 года поступил на службу во II отделение императорской канцелярии. В 1843-м получил придворный чин камер-юнкера, в 1851-м — церемониймейстера. С каждым годом желание Толстого оставить государственную службу и полностью посвятить себя литературе становилось все сильнее. Однако осуществиться этому дано было не скоро. В 1840-е Толстой вел светскую жизнь, стихов совсем не печатал, хотя писал их довольно много. Причиной этому, возможно, послужил один эпизод из детства писателя. Алексей Перовский, дядя мальчика, заменивший ему отца, готовил Алешу к придворной карьере. Он считал, что чрезмерное увлечение искусством, и в частности литературой, мешает занятиям. Чтобы охладить его страсть к стихотворчеству, дядя даже решился на коварство: он добился того, чтобы стихотворение юного Алексея 9

опубликовали в журнале — но вместе с разгромной рецензией на него. Ожидаемой реакции не последовало: мальчик продолжил писать стихи. Правда, печататься больше не желал. Первая книга Толстого выходит только в 1841 году (он выпустил ее под псевдонимом Красногорский). Затем, после долгого перерыва, в 1854 году его стихи печатают в журнале «Современник», позднее появляется целый цикл юмористических стихотворений под псевдонимом Козьма Прутков. (Этот псевдоним объединил целый ряд писателей, но Толстому принадлежала значительная часть стихотворений.) Спустя некоторое время в журнале «Русский вестник» выходят произведения Толстого «Дон Жуан», «Князь Серебряный», а в журнале «Вестник Европы» — стихи, былины, автобиографическая повесть и две части трилогии — «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис». Все это время его не покидала надежда оставить службу, несмотря на покровительство цесаревича, открывавшее ему большие перспективы при дворе. Толстой видел свое предназначение в литературе, и никакие жизненные блага не могли отвлечь его от истинной, как он полагал, цели. В конце концов, уйти в отставку Толстому все же удалось. Правда, случилось это только в 1861 году. Накануне Толстой отправил царю письмо такого содержания: «Вaше величество, долго думaл я о том, кaким обрaзом мне изложить Вaм дело, глубоко зaтрaгивaющее меня, и пришел к убеждению, что прямой путь и здесь, кaк и во всех других обстоятель10

ствaх, является сaмым лучшим. Госудaрь, службa, кaковa бы онa ни былa, глубоко противнa моей нaтуре; знaю, что кaждый должен в меру своих сил приносить пользу Отечеству, но есть рaзные способы приносить пользу. Путь, укaзaнный мне для этого Провидением, — мое литерaтурное дaровaние, и всякий иной путь для меня невозможен. Из меня всегдa будет плохой военный и плохой чиновник, но, кaк мне кaжется, я, не впaдaя в сaмомнение, могу скaзaть, что я хороший писaтель. Это не новое для меня призвaние; я бы уже дaвно отдaлся ему, если бы в течение известного времени (до сорокa лет!) не нaсиловaл себя из чувствa долгa, считaясь с моими родными, у которых нa это были другие взгляды... Я думaл… что мне удaстся победить в себе нaтуру художникa, но опыт покaзaл, что я нaпрaсно боролся с ней. Службa и искусство несовместимы, одно вредит другому, и нaдо делaть выбор». Ту же душевную стойкость Алексей Толстой проявлял и в личных, семейных отношениях. Мать Алеши, Анна Андреевна, рано разошедшаяся с мужем и всю себя посвятившая сыну, ревниво относилась к другим женщинам в его жизни, стараясь сделать так, чтобы сын всегда оставался рядом с ней. Алексей возил Анну Андреевну в театры и на концерты, сопровождал ее, когда она навещала подруг. Послушный, благодарный матери за все, что она для него сделала, юноша не слишком тяготился своей холостяцкой жизнью, смиренно принимая каждый новый отказ благословить его на брак с понравившейся девушкой. Однако ситуация изменилась, когда в 1850 году Алексей встретил свою настоящую любовь — Софью 11

Андреевну Миллер. Это ей посвящены знаменитые строки: Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты.

В ней он увидел не только привлекательную женщину, но и подругу, соратницу, помощницу во всем, прежде всего в творчестве. «Я еще ничего не сделал — меня никогда не поддерживали, я очень ленив, это правда, — писал он ей в самом начале знакомства. — Но я чувствую, что мог бы сделать что-нибудь хорошее, лишь бы мне быть уверенным, что я найду артистическое эхо. И теперь я его нашел… это ты. Если я буду знать, что ты интересуешься моим писанием, я буду прилежнее и лучше работать». Этими отношениями Алексей не готов был пожертвовать, как раньше, ради матери. Увидев, что в этот раз старания ее бессильны и прежние способы воздействия на сына не работают, Анна Андреевна решила пустить в ход «тяжелую артиллерию»: она пересказала Алексею все слухи и сплетни о Софье. О том, как за ней ухаживал князь Вяземский, соблазнил ее — и женился на другой. О том, что брат Софьи вступился за честь сестры и был убит на дуэли. В то время в свете с удовольствием пересказывали эту историю, снабжая ее огромным количеством всевозможных домыслов и догадок. Такое откровение, по предположению Анны Андреевны, должно было поставить точку в неугодных ей отношениях. 12

Алексей действительно был ошеломлен услышанным. Он тут же помчался к Софье, чтобы получить объяснения. Между влюбленными состоялся долгий и трудный для обоих разговор. Чуть позднее он найдет отражение в лирическом стихотворении «Слушая повесть твою…»: Слушaя повесть твою, полюбил я тебя, моя рaдость! Жизнью твоею я жил и слезaми твоими я плaкaл; Мысленно вместе с тобой прострaдaл я минувшие годы, Всё перечувствовaл вместе с тобой, и печaль и нaдежды, Многое больно мне было, во многом тебя упрекнул я; Но позaбыть не хочу ни ошибок твоих, ни стрaдaний; Дороги мне твои слезы, и дорого кaждое слово! Бедное вижу в тебе я дитя, без отцa, без опоры; Рaно познaлa ты горе, обмaн и людское злословье, Рaно под тяжестью бед твои преломилися силы!

Откровенный разговор, вопреки ожиданиям матери, не разрушил отношения, а, напротив, сблизил влюбленных. Доброе и чуткое сердце Алексея способно было любить, жалеть и прощать. Теперь уж тем более он не мог оставить Софью. Обвенчались влюбленные лишь в 1863 году, после смерти Анны Андреевны. (До конца ее жизни Алексей Константинович сохранял с матерью добрые отношения и очень горевал после ее кончины.) Любовь же к Софье с годами не ослабела, в письме, датированном 1870-м годом, Толстой пишет жене: «...не могу лечь, не сказав тебе то, что говорю тебе уже двадцать лет, — что я не могу жить без тебя, что ты мое единственное сокровище на 13

земле, и я плачу над этим письмом, как плакал двадцать лет назад». Этой же чертой характера — способностью придерживаться выбранного направления, продолжать делать то, что считаешь нужным и правильным, не бунтуя, не восставая против обстоятельств, Толстой наделяет и своих персонажей. Главный герой романа «Князь Серебряный» убежден, что царь Иоанн — представитель Божией воли на земле, а потому ослушание ему недопустимо. Но каждый раз, когда он сталкивается с явной несправедливостью, врожденная прямота берет верх над правилами. И тогда он, сам себе на удивление, почти бессознательно, действует наперекор этим правилам, так, как велит ему совесть. Воссоздавая в романе эпоху правления царя Иоан на Грозного, Толстой стремится отобразить главную трагедию того времени. И она, по мнению писателя, была не столько в негуманности, казнях и жестокости, сколько в пассивном молчании одних и под лом раболепстве других. По убеждению Толстого, именно это привело к разгулу деспотического произвола царя. «Это была эпоха, где злоупотребление властью, раболепство, отсутствие человеческого достоинства сделались нормальным состоянием общества», — отмечал писатель позднее в «Проекте постановки на сцену трагедии «Смерть Иоанна Грозного». История, в представлении Толстого, — это столкновение человеческих страстей, непрерывная борьба добра со злом. И в своем романе «Князь Серебряный» он изображает столкновение не социально-исторических сил, а моральных и аморальных личностей. Он анализирует исто14

рические события с точки зрения нравственности и христианской морали. Деспотизм царя здесь сугубо нравственная категория. Произволу Иоанна Толстой противопоставляет «благородную непоследовательность» Серебряного. Ту самую непоследовательность, что была присуща ему самому. Татьяна Клапчук

At nunc patientia servilis tantumque sanguinis domi perditum fatigant animum et moestitia restringunt, neque aliam defensionem ab iis, quibus ista noscentur, exegerium, quam ne oderim tam segniter pereuntes. Tacitus. Annales. Liber XVI

А тут рабское терпение и такое количество пролитой дома крови утомляет душу и сжимает ее печалью. И я не стал бы просить у читателей в свое оправдание ничего другого, кроме позволения не ненавидеть людей, так равнодушно погибающих. Тацит. Летопись. Книга 16 (лат.)

Предисловие автора

редставляемый здесь рассказ имеет целию не столько описание каких-либо событий, сколько изображение общего характера целой эпохи и воспроизведение понятий, верований, нравов и степени образованности русского общества во вторую половину XVI столетия. Оставаясь верным истории в общих ее чертах, автор позволил себе некоторые отступления в подробностях, не имеющих исторической важности. Так, между прочим, казнь Вяземского и обоих Басмановых, случившаяся на деле в 1570 году, помещена, для сжатости рассказа, в 1565 год. Этот умышленный анахронизм едва ли навлечет на себя строгое порицание, если принять в соображение, что бесчисленные казни, последовавшие за низвержением Сильвестра и Адашева 1, хотя много служат к личной характеристике Иоанна, но не имеют влияния на общий ход событий. В 1560 г. подверглись опале со стороны царя Ивана IV (Грозного) его приближенные священник Сильвестр и думный дворянин Адашев, противники опричнины, вскоре оба умерли. 1

В отношении к ужасам того времени автор оставался постоянно ниже истории. Из уважения к искусству и к нравственному чувству читателя он набросил на них тень и показал их, по возможности, в отдалении. Тем не менее он сознается, что при чтении источников книга не раз выпадала у него из рук и он бросал перо в негодовании, не столько от мысли, что мог существовать Иоанн IV, сколько от той, что могло существовать такое общество, которое смотрело на него без негодования. Это тяжелое чувство постоянно мешало необходимой в эпическом сочинении объективности и было отчасти причиной, что роман, начатый более десяти лет тому назад, окончен только в настоящем году. Последнее обстоятельство послужит, быть может, некоторым извинением для тех неровностей слога, которые, вероятно, не ускользнут от читателя. В заключение автор полагает нелишним сказать, что чем вольнее он обращался со второстепенными историческими происшествиями, тем строже он старался соблюдать истину и точность в описании характеров и всего, что касается до народного быта и до археологии. Если удалось ему воскресить наглядно физиономию очерченной им эпохи, он не будет сожалеть о своем труде и почтет себя достигшим желанной цели. 1862

Глава 1 Опричники

ета от сотворения мира семь тысяч семьдесят третьего, или, по нынешнему счислению, 1565 года 2, в жаркий летний день, 23 июня, молодой боярин князь Никита Романович Серебряный подъехал верхом к деревне Медведевке, верст за тридцать от Москвы. За ним ехала толпа ратников и холопей. Князь провел целых пять лет в Литве. Его посылал царь Иван Васильевич к королю Жигимонту 3 подписать мир на многие лета после бывшей тогда войны. Но на этот раз царский выбор вышел неудачен. Правда, Никита Романович упорно отстаивал выгоды своей земли, и, казалось бы, нельзя и желать лучшего посредника, но Серебряный не был рожден для переговоров. Отвергая тонкости посольской науки, он хотел вести дело начистоту и, к крайней досаде сопровождавших его дьяков 4, не позволял им Новое летосчисление в России было введено Петром I с 1700 г. До того в России счет годам велся от сотворения мира. Для перевода древнего летосчисления на новое от Рождества Христова необходимо вычесть 5 508. 3 Жигимонт, то есть Сигизмунд II Август (1520–1572), — польский король и великий князь литовский, который вел против России войну (1558–1583), получившую название Ливонской (Ливонией называлась в то время территория Северной Латвии и Южной Эстонии). 4 Дьяки — чиновники, исполнявшие обязанности секретарей отдельных учреждений (приказов). Были Специальный и Посольский приказы. В данном случае дьяки были советниками при князе Серебряном. 2

никаких изворотов. Королевские советники, уже готовые на уступки, скоро воспользовались простодушием князя, выведали от него наши слабые стороны и увеличили свои требования. Тогда он не вытерпел: среди полного сейма 5 ударил кулаком по столу и разорвал докончальную грамоту 6, приготовленную к подписанию. «Вы-де и с королем вашим вьюны да оглядчики! Я с вами говорю по совести, а вы все норовите, как бы меня лукавством обойти! Такде чинить 7 не повадно!» Этот горячий поступок разрушил в один миг успех прежних переговоров, и не миновать бы Серебряному опалы, если бы, к счастью его, не пришло в тот же день от Москвы повеление не заключать мира, а возобновить войну. С радостью выехал Серебряный из Вильно, сменил бархатную одежду на блестящие бахтерцы 8 и давай бить литовцев где только Бог посылал. Показал он свою службу в ратном деле лучше, чем в думном 9, и прошла про него великая хвала от русских и литовских людей. Наружность князя соответствовала его нраву. Отличительными чертами более приятного, чем красивого лица его были простосердечие и откровенность. В его темно-серых глазах, осененных черными ресницами, наблюдатель прочел бы

Сейм — высший сословно-представительный орган в Польше и Литве в XVI в. 6 Докончальная грамота — мирный договор. 7 Чинить — делать. 8 Бахтерцы — доспехи из металлических пластинок, соединенных кольцами. 9 Служба в ратном деле — военная служба. Служба в думном деле — участие в решении политических вопросов. 5

необыкновенную, бессознательную и как бы невольную решительность, не позволявшую ему ни на миг задуматься в минуту действия. Неровные взъерошенные брови и косая между ними складка указывали на некоторую беспорядочность и непоследовательность в мыслях. Но мягко и определительно изогнутый рот выражал честную, ничем не поколебимую твердость, а улыбка — беспритязательное, почти детское добродушие, так что иной, пожалуй, почел бы его ограниченным, если бы благородство, дышащее в каждой черте его, не ручалось, что он всегда постигнет сердцем, чего, может быть, и не сумеет объяснить себе умом. Общее впечатление было в его пользу и рождало убеждение, что можно смело ему довериться во всех случаях, требующих решимости и самоотвержения, но что обдумывать свои поступки не его дело и что соображения ему не даются. Серебряному было лет двадцать пять. Роста он был среднего, широк в плечах, тонок в поясе. Густые русые волосы его были светлее загорелого лица и составляли противоположность с темными бровями и черными ресницами. Короткая борода, немного темнее волос, слегка отеняла губы и подбородок. Весело было теперь князю и легко на сердце возвращаться на родину. День был светлый, солнечный, один из тех дней, когда вся природа дышит чем-то праздничным, цветы кажутся ярче, небо голубее, вдали прозрачными струями зыблется воздух, и человеку делается так легко, как будто бы душа его сама перешла в природу, и трепещет на каждом листе, и качается на каждой былинке. 21

Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви ИС Р 14-407-0751 Литературно-художественное издание

Алексей Константинович Толстой

КНЯЗЬ СЕРЕБРЯНЫЙ Редактор Евгения Власова Дизайнеры макета Антон Героев, Денис Гуськов Дизайнер обложки Антон Героев Верстка Никиты Власкина Корректоры Галина Вулисанова, Евгения Байдакова Иллюстрация на обложке Григория Бабича Издательский дом «Никея» 119002, Москва, пер. Сивцев Вражек, д. 21; www.nikeabooks.ru Издательский отдел: Тел.: (499) 241-97-45; info@nikeabooks.ru Оптовый отдел продаж: Тел.: (495) 600-35-10; sales@nikeabooks.ru Адреса розничных магазинов см. на с. 474–475 Подписано в печать 20.06.2014. Формат 84×108 1/32 Бумага газетная. Печать офсетная. Печ. л. 15,0. Гарнитура «PT Serif». Тираж 10 000 экз. Заказ № ISBN 978-5-91761-333-8