Луч #3 by Nikita Dmitrievich

Луч луч – это медиа-лейбл, адресованный тем, кто плывёт против течения: городским фрикам и революционным романтикам, экстравагантным безумцам и странным мутантам, опасным мыслителям и запрещённым художникам. иными словами – трансгрессорам

СОДЕРДАНИЕ

01-02 зеркальный фаллос текст АНАТОЛИЙ УЛЬЯНОВ 03-04 церковь святого маркса текст АНАТОЛИЙ УЛЬЯНОВ 05-10 как сидорову козу иллюстрации ХИРОАКИ САМУРА 11-12 ампутанты текст АНАТОЛИЙ УЛЬЯНОВ обложка БРЮС ЛАБРЮС 13-14 иваны против хачей текст АНАТОЛИЙ УЛЬЯНОВ иллюстрация ДЭН ВИТЦ 15-16 киберслёзы текст АНАТОЛИЙ УЛЬЯНОВ 17-22 ночный нарциссы иллюстрации ТАКАТО ЯМАМОТО 23-24 пропаганда гомосексуализма текст АНАТОЛИЙ УЛЬЯНОВ 25-26 сатории и порнография текст КРИСТИАН ШАПИРО

журнал сделал НИКИТА ДМИТРИЕВИЧ

ЗЕРКАЛЬНЫЙ ФАЛЛОС инцест однояйцевых геев как дионис и порно-катарсис.

Хвост змеи возвращается к ней в пасть равно в то же время. — Томас Браун, алхимик (1605-1682) 1. Порнография консервативна. Основа ее капитала лежит в спекуляции вкусами масс, их фантазиями и представлениями о “фешенебельном” сексе. Но в тот же миг, – и вот ведь парадокс, – утверждая и эскалируя некое народное желание, порно вынуждено непрестанно расширять его границы, осваивать новые рынки и содержание за пределами табу. Так превращаются в клише те зрелища, которые еще вчера казались экстремальными – например, секс с представителем другой расы или священником.

тому, что они делают это без предохранения от ВИЧ, – но потому, что близнецы эти или очень хорошие актеры, или они действительно наслаждаются сексом друг с другом” Илайджа и Мило Петерсы – воплощенная утопия мастурбации; Нарцисс, чье зеркало ожило; пугающая и притягательная метафора секса с самим собой; коитус параллельных вселенных.

Табу инцеста, основанное на страхе рождения в результате кровосмешения генетических химер, распадается при столкновении с айсбергом гомосексуальности. Однажды бросить вызов запрету – не героический императив порно, но страте- Брат не может оплодотворить брата, и потому в анальном сексе между ними не гия его выживания, прагматика капитализма. Мотив здесь, однако, не меняет ре- может быть ни малейшей угрозы – лишь удовольствие в кругу семьи. зультатов: с одной стороны, порнография приумножает желание трансгрессии, с другой – истощает саму перспективу получить от нее удовольствие. Порнографи- Перед нами – анальный Уроборос, символ бесконечного возрождения, переходяческий эрос расширен, но схематичен, а потому – лишь бледная тень, умерщвлен, щей природы вещей, вечного возврата, борьбы и единства противоположностей, в манекен. конце концов – бессмертия, и его эротики. Эрос и Танатос – сиамские близнецы? Отчего всегда идут рядом? Выступая Про- Стоит ли говорить, что феномен братьев Петерс вызвал шквал возгласов “Это – метеем, порнография в одночасье является механическим пожирателем сердец и отвратительно!”? И следом: “Отвратительна сама идея, сама идея...”. Появись на воображений. их месте сестры – патриархальный ханжинариум едва ли бы среагировал столь критично: «отцы», как известно, любят лесбиянок. “Порнография и Гильотина — «технические машины», порожденные восемнадцатым веком, промышленным переворотом, началом перехода к индустриаль- Пример братьев Петерс восходит к Дионису как тому, кто совершает праздничное ному обществу. [...] Достижение высоких буржуазных истин Свободы, Равенства вторжение оздоровительного разврата в удушливую благопристойность повседи Братства может происходить либо через массовый конвейерный террор (ги- невности: льотина), либо посредством конвейерной порнографии. Чем успешнее развивалась медийная технология, тем больше порнографии, тем меньше — гильотины” “Некоего числа воинство Диониса высадилось в Индии: иные воины, играясь — из текста “Порнография и буржуазия”. дельфинами в морской воде, обратились на суше в буйных сатиров и, потрясая своими итифаллосами, грозились изнасиловать женщин любого возраста, знатПорно-экран демонстрирует карикатурную гипертрофию того, чему следовало бы ных и простолюдинок, другие, мрачные и бородатые, опутанные змеями, тащили происходить за его пределами, в пространстве, где симфония оргазма – не теа- бурдюки, наполненные пурпуровым вином, множество голых баб приплясыватральный возглас, не фонетический обломок алфавита, но утробный вой зверей, ло вокруг дубов, что неторопливо шествовали на своих корнях, подобно пауистекающих солью, белком и святой грязью. С другой стороны – не в цепях ли кам. Пьяный старец обглоданной костью понукал осла, взбешенный длинноухий стыда наши гениталии, не изувечен ли секс социальной мыслью, не нуждаемся ли сбросил его, в конце концов. Пьяный Силен в цветастых лохмотьях, горланя немы в развращении любыми средствами, чтобы решиться на поступок эротического пристойную песню, снова забрался на четвероногого упрямца и принялся дразпреступления, освободить внутреннего Вакха и слиться отверстиями планет? нить неуклюжего волкоголового поселянина, который приставал к визгливой грудастой ведьме. Посреди бесчисленного воинства фавнов, сатиров, волкодБудучи сталкером между ядами и панацеями, порно утверждает требование, фор- лаков, менад, лемуров, мималлонов, тельхинов, аспиолов, катилась, влекомая мулирует императив (“Желай и сделай то, что видишь”), а значит – колонизируя леопардами, колесница, где возлежал, усыпанный цветами, в венке из плюща и трансгрессию, делает ее частью консервативной нормы. дубовых листьев, юный бог вина, оргий и превращений. По разному представлялся он: молодые женщины видели юношу с дивными сапфировыми глазами и В своем алчном благе порнография противоречива, как и сама жизнь, где одно- большим напряженным фаллосом, мужчины – сладострастную гетеру с насмезначная оценка всегда неполноценна, всегда иллюзия, всегда попытка упростить шливыми яркими губами, пьяные старухи умилялись кудрявому мальчику, иградействительность, втиснув процесс в субъективный этический муляж. ющему виноградной кистью…” — Нонний. Деяния Диониса, 5век н.э. 2. Ничто не описывает душу порнографии лучше, чем однояйцевые близнецы, отсасывающие друг другу перед камерой. И в этом смысле, чем, как не порно-катар- Предложив обществу гомосексуальный инцест, порно-индустрия, сама того не изсисом является находка студии “Bel Ami” – “дуэт” братьев Петерс из Чехии. мыслив, совершила эволюционный вброс ризомы, поставила вопрос: “Мой брат – мой любовник, и я – любовник ему. Он – моя родная кровь, моя един- “Почему брат не может заниматься сексом с братом?”. ственная любовь” — братья Петерс. Пытаясь ответить на него, индивид неизбежно сталкивается с социо-культурными Томас Роджерс из “Salon” пишет: предрассудками и ошибочными «истинами”, а потому отвечать – значит совершить “Все это возмутительно не только из-за вида двух одинаковых мужчин, которые попытку деконструкции нейронных связей, расширения сознания и пространства занимаются сексом, – это, в общем, вызывает скорее замешательство, – и не по- Другого.

ЦЕРКОВЬ СВЯТОГО МАРКСА винтаж и настоящее будущее.

1 - Захотелось на днях купить шляпу. Как у гангстера. Чтобы из фетра да с полями Вот и я, реагируя на номинальную «старость» шляпы, лишаю себя определённой цвета праха. И вот уже я в магазине – готов превратиться в Альфонсо Капоне. идентичности*. Это не личностный выбор. Напротив. Я приношу здесь своё Эго в жертву этике, несущей в себе культурную репрессию. Однако прямо перед кассой сомневаюсь: и уши она не закрывает, и вообще – не староверство ли носить федору зимой 21-го века? В общем, ушёл несолоно хле- 3 - Чем больше ты распутываешь модернистский клубок, тем больше понимаешь, бавши. Шляпа осталась дожидаться менее критичного «гангстера». что красный флаг – коричневого цвета, и всё это – сплошной Иисус Христос. Казалось бы, при чём здесь идеология? И, тем не менее, мой отказ целиком и пол- Как и христиане, социалисты объясняют все беды происками «князя мира сего». ностью продиктован вполне конкретным мировоззрением. Требование утилитар- Просто у одних он – с рогами, а у других – в цилиндре. Когда же реальность обнаности* и новизны* – это модернизм. жает несоответствия между конкретным социалистом\верующим и его идеологическими декларациями, – и тот и другой оправдывается одинаково: провинившийКогда мы говорим о том, что Великая Рецессия спровоцировала консервативную ся ещё просто не достаточно верующий/социалист. контрреволюцию, и люди, напуганные экономическим спадом, попятились назад, – в Традицию, в церковь, к Отцу, – мы явно чего-то недоговариваем. Покинуть этот замкнутый круг самодуров и лицемеров можно только отказавшись от дуалистической этики. Присутствие каких-либо нравственных терзаний в челоМода на социализм, обернувшаяся волной международных протестов, является веке всегда является симптомом той или иной культурной обсессии. Человек, отточно таким же следствием этой контрреволюции, как и суды над Pussy Riot. Про- казывающийся от «грешного» секса или «старой» шляпы совершает виктимно-гесто кто-то выбирает 13-й век, а кто-то – 20-й, но и те, и другие в 21-м – консервато- роический акт самокастрации, и проявляется, как мученик и раб. ры. Просто разной выдержки. Раб не говорит «плохих» слов. Раб не ест мяса. Раб приличен. Раб молится в церкМеня здесь беспокоит то, что модернизм, стоящий за социализмом, движением ви. Раб не путает гомосексуала и гомосексуалиста. Раб последователен и всегда Occupy Wall Street и моим отказом купить себе проклятую шляпу, всегда выходит соответствует некоей похвальной установке. Раб существует в разных жанрах, и сухим из воды. У него полно критиков в лагере тех, кто чтит традиции наших отцов, везде он – «хороший». Рабы любят рабов. и слишком мало среди «борцов за прогресс». Живого человека невозможно упаковать в мёртвое совершенство. В мире, плеПрогресс и модернизм считаются синонимами, хотя далеко не всё модернистское нённом беспросветной этикой, только то, что «плохо» – по-настоящему интересно. – прогрессивно. Социализм, с его бесконечными разговорами об освобождении Не нацист или социалист, но личность неоднозначная и, следовательно, витальная. масс, не менее репрессивен, чем библейские побасенки. И точно так же он – ирра- Как Жиль де Ре или Маркиз де Сад. ционален: в роли «рая» – «свободное общество»… 4 - Модернист отказывает шляпе из-за того, что её фасон не нов. Социалист не 2 - Язык, который мы используем, когда выступаем против «классического» кон- посмеет называть мусульман недоразвитыми бабуинами, потому что это – «неприсерватизма – царя, попов и всех прочих эксплуататоров – проистекает из модер- личная» правда. И так же «неприлично» трахаться в жопу, если ты веришь в Иисуса но-социалистической культуры. Проблема этого языка в том, что он вытесняет из Христа. Но лично я предпочитаю Другое и хочу жить в мире, где от бабуинов остаполя зрения консерватизм самого модернизма. лось только самое ценное, – ковры и взгляды – а скейтеры катаются в париках Моцарта. Борьба с традицией подразумевает борьбу со Старым. Враг Старого – Новое, а Новое, как идеал, – и есть модернизм. Старое-Новое – это модернистский аналог То, что сегодня моден винтаж и поляройдные эффекты Instagram – символ не хиптаких бинарных оппозиций как Зло–Добро, Плохое–Хорошее. Как и христианство, стерского кризиса культуры, но плоды усвоенного постмодернистского наследон происходит из дуализма, который предлагает авторитарную этику. ства. Культура ничего не выбрасывает. Она только накапливает и преобразовывает свой безлимитный капитал. Сопротивляясь патриархату, ты выступаешь против «Старого = Злого = Плохого» на стороне «Нового = Доброго = Хорошего». Семантический ярлык последнего па- Человек – это калейдоскоп. Он, как и история, нелинеен. Каждая его секунда – это рализует любую возможность тебе возразить. Человек, который борется с гомо- столкновение миллионов информационных событий, поток вспыхивающих персон фобией, куда более привлекателен, чем тот, кто хотел бы посадить всех пидоров и культурных кодов. на кол. Это делает его сложным объектом для критики. Вот почему бричка и автомобиль существуют для него не оппозициями, но частью Когда либералы выступают за право геев на брак, создаётся впечатление, что они всеразрастающейся общественной реальности, которая поставляет ему поводы бросают вызов Традиции. Но это не так. На деле они её утверждают, ведь нет ниче- для переживаний и метаморфоз. И именно поэтому человек сегодня столь активно го более традиционного, чем брак. жонглирует идентичностями; примеряет какие-то маски, символы и образы из разных времен и контекстов; часто меняет занятия, взгляды, привычки. Благозвучное стремление освободить других уже само по себе авторитарно. Анархист, предлагающий мне свободу, ничем не лучше проповедника у церкви. И тот и Недавно я увидел характерный постер. Парочка тинэйджеров из 1960-х размышдругой видит во мне ребёнка и хочет отнять мою волю и власть. ляет о том, как будут выглядеть люди будущего. «Это, наверное, будет что-то фантастическое», – думают они, одетые, как каждый второй хипстер из современного Модернизм означает как «новое», так и «современное». Но чаще, всё-таки, совре- Уилльямсбурга. менное, – т.е. качественный эпитет уступает эпитету хронологическому. Именно поэтому социалисты сначала приветствуют Арабскую весну, которая свергает Старо- И это, с одной стороны, иронично, а с другой – не столько о современности, скольго Диктатора, и только потом* понимают, что восставшие – очередной Талибан, чей ко о модернизме. Похоже, он так и не понял, что время, где люди могут бродить по режим «Новый» разве что номинально. мегаполисам в одеждах средневековых баронов и тыцать гусиным пером в экраны смартфонов – это и есть настоящее будущее.

КАК СИДОРОВУ КОЗУ сексистские пытки хироаки самуры.

Рисуя такие сюжеты, я и не думаю причинять женщинам боль. Мне совершенно непонятны чувства людей, совершающих реальное насилие. Однажды мне позировала модель, и в процессе работы я был вынужден сделать на её коже несколько тонких порезов – признаться, мне не хотелось бы повторять этот опыт. Я рад, что выражаю фантазии только на бумаге. Когда-то я получал множество писем от возмущенных женщин, которые упрекали меня за мои произведения. Сегодня я вспоминаю их упреки с горькой усмешкой.

АМПУТАНТЫ эротическое обаяние калек.

“My name is Jeanne Silver and I’m handicapped and horny!” Long Jeanne Silver, 1977 Эрос, освободившийся от моральных репрессий, обретает дерзкое воображение. Порой в его экстазе встречаются желания, которые, хотя и возмущают затравленное большинство, но также способны поведать что-то о бездонной загадке человеческой природы. Социально-приемлемая картина фрустрированной прицерковной сексуальности попросту не вмещает всей полноты эротического лабиринта. Торжество Эроса во имя индивидуального проекта предполагает преодоление общественного назидания, побег из санкционированного в возможное. Путь мутации – это путь извращения. Всё трансгрессивное, так или иначе, касается нашей сущности, поскольку предполагает выход за предел, а значит – героический эволюционный императив, без которого наш биовид до сих пор ковырял бы камнем в навозе палеолита. Расширяя границы, человек познаёт и преображает себя. Итальянская поговорка 16-го века гласит: «Тот не познает Венеры во всей ее сладости, кто не переспал с хромоножкой». Мне было трудно примерить такое предложение, пока я не увидел порнографическое мокьюментари «Long Jeanne Silver». Снятое в конце 70-х режиссером Алексом де Ренци (Alex De Renzy) под эгидой культовой порно-корпорации «Alpha Blue Archives», оно распахнуло окно в мир потрясающей Дженни Силвер, которая родилась без одной стопы. В фильме де Ренци этот дефект превращается в победу и достоинство. На протяжении всей ленты, едва не кость, обтянутая кожей, левая нога Силвер используется в качестве слоновьего члена и доводит до исступления как влагалища женщин, так и задницы мужчин. Общество не поощряет подобных увлечений. «Long Jeanne Silver» долгое время был запретным фетишем порно-гурманов со всего мира: VHS-кассеты перевозились через границы в атмосфере параноидальной тайны. Между желанием совокупляться с существами без конечностей и социумом, который этому ужасается, обнаруживается любопытная диалектика. Общественное осуждение столь экстравагантных желаний, не говоря уже о демонстрации их воплощений, является формой коллективной виктимизации калек, чьи потребности и фантазии ни чем не отличаются от потребностей и фантазий субъектов с целостным телом. Массовые простаки, обороняющие, как им думается, знамена добра и света, оказываются, по сути, поверхностными ханжами. С другой стороны, и среди обожателей калек не часто встретишь настоящих эволюционеров. Куда чаще их можно соотносить скорее с педофилами, ведь и те, и другие предпочитают ослабленного партнера. Разумеется, это правило знает исключения, ведь мотивы тех или иных эротоманов отличаются, но я не могу отделаться от ощущения двухсторонней эксплуатации в вопросах, окруженных шармом инвалидности. Что важно – социальное лицемерие опосредствует ситуацию, которая не предполагает использования ампутантов, например, в рекламе шампуня или нижнего белья, считая это не столько циничным, сколько попросту некрасивым. Это, как бы, дичь, придурь моральных уродов. В тот же миг, консерваторы не стыдятся спекулировать на анатомических дефектах во имя своих богов. «У него нет ни рук, ни ног, но есть Христос, и поэтому он всегда радуется!» – гласит одна из религиозных агиток, на которой изображен ползающий проповедник Ник Вуйчич (Nick Vujicic). Под выступлением Ника на YouTube комментатор пишет: «Тебе не нужны ни ноги, ни руки пока у твоей души есть крылья». О таких крыльях, конечно, легко рассуждать, набивая десятком пальцев комментарий на YouTube. И хотя, безотносительно религиозной блажи, индивидуальность проповедника-гусеницы искренне восхищает, что-то подсказывает мне, что в ноге, которую Дженни Силвер засовывает в задницу восторженного гея из порнухи 70-хх, куда больше честности, чистоты и несломленного человеческого духа, чем в попытке убедить всех, что жизнь Ника Вуйчича проходит в бесконечной радости.

ИВАНЫ ПРОТИВ ХАЧЕЙ обыкновенная россия.

Этнические беспорядки в Москве – естественный этап становления российской государственности эпохи православных компьютеров. По-другому быть не могло. Стимуляция национальных чувств и исторической гордыни белого населения Российской Федерации, круглосуточные телесериалы про войну на Кавказе, шутки про таджиков в популярных шоу, едва не карикатурный культ вождя и масштабная христианизация общества на фоне рака правоохранительных органов, неизбежно приводят к конкретному социальному катарсису – озверевшему фашизоидному обывателю. Погромы и реакция на них – намек на решающий момент современной российской истории. 90-е были эпохой объяснимого отрицания всего социалистического измерения, и сегодняшние погромы являют правый антипод советскому интернационализму. Чтобы завершить проект новой империи в его путинской редакции, Россию необходимо склонить к перерождению в монокультурном теле. Это станет финальным штрихом к формированию имиджа ада, окончательно приглянувшегося федеральным властям, по всей видимости, во время масштабных пожаров лета 2010. Национальная самоидентификации, как известно, принуждает к определению «своих» посредством определения «чужих», а потому всякий внешний разговор о демократизации российского организма, вся международная критика России так или иначе работают на российский национальный проект, позволяя множить внутри российского периметра разговоры о происках масонской заграницы. Внешняя оценка России рассматривается её биологической массой зачастую в рамках геополитической конспирологии и модели - «они» «там» не способны «нас» понять. Таков результат информационного и физического изоляционизма большинства населения РФ. Ситуация с этническими беспорядками – особый миг. Несмотря на расовые чаянья Кремля, Россия пока ещё остается мультикультурным государством, поэтому прежде, чем случится Россия «единая», «сильная» и «бессмертная», её национальному телу предстоит очиститься, как это когда-то попытались сделать немцы. Корни проблемы, впрочем, уходят далеко за пределы политики в древний исторический конфликт между двумя обскурантистскими мировоззрениями – исламом и христианством. Происходящее в России сегодня – манифестация императива начать внутренний крестовый поход. Система глядит озверевшими глазами внутрь себя, и не понимает, что делать, милиция не может по-настоящему атаковать нацистов, потому что против себя не попрешь, атаковать же кавказцев – это, во-первых, на данном этапе всё еще политически не эстетично, во-вторых, думай потом, что это тикает в кармане ближнего,

учитывая мусульманские традиции блаженных смертников. Так или иначе, насилие рискует эскалироваться, поскольку у обеих сторон, что говорится, накопилось, а объяснять, что сторона на самом-то деле одна и расчленять единое тело не стоит – поздно. Среди альтернатив русскому нацизму осталось, пожалуй, только активное кровосмешение русских женщин с чеченским народом, поскольку ничто уже, кажется, кроме вот такого генетического слияния не способно остановить внутренний консенсус современной политической системы России – становление Нового Русского Отечества со всеми вытекающими из него опричниками-евсюковцами. Тем временем, славянское киберпространство рефлексирует происходящее в эпохально-поэтических гобеленах из ужаса и желчи, которые, думается, передают атмосферу момента лучше всякой аналитики – цитирую запрещенную анонимную запись из недр 2ch: Я хочу чтобы менты оцепили Москву, и начали всячески гнобить хачей и не давать им кучковатся. И что бы хачи разозлились как следует. И чтобы приехал Кадыров на золотом трехэтажном лимузине, и сказал ментам «Идите на хуй». И чтобы менты пошли нахуй. И множество хачей стало собиратся около Европейского, по дороге пиздя всех подряд. И чтобы анон кинул в них бутылки с средством для костров. И чтоб хачи впали в ярость и кинулись терзать подъехавших омоновцев и ввшников, переворачивая и поджигая их автобусы, и насилуя женоментов и их немецких овчарок в глазницы. И чтобы разгневанные новостями футбольные фанаты собрались на другом конце моста Богдана Хмельницкого и повесили несколько хачей на поручнях моста. И чтобы хачи увидели это и кинулись к ним. И чтобы они начали биться за мост, падая с него окровавленными комьями. И что бы лед провалился от веса трупов. И чтобы вконец ебнувшиеся еще летом от жары и дыма планарии стали выпрыгивать из воды и хавать трупы. И чтобы они забили своими разжиревшими телами Москву-реку. И чтобы начался потоп. И ополоумевшие таджики стали выскакивать из заливаемых подвалов со своими грудными таджичатами, кипятильниками из лезвий и горящими метлами, и начали поджигать прохожих и голубей. И чтобы горяшие голуби занесли огонь в Останкинскую телебашню. И чтобы из зала суда вырвался Ходорковский, и вместе с Каспаровым и Шендеровичем, он залез бы на самую высокую башню кремля, и стал кидать в творящийся внизу хаос тысячи сшитых им рукавиц. И чтобы болельщики все дрались и дрались бы с хачами, а хачи дрались между собой, и всех их хуячили бы менты, а ментов бы хуячили подтянувшиеся силы таманской дивизии, которым похуй кого пиздить потому что они загипнотизированы метелью, порхающими рукавицами и горящими голубями. И что бы Путин посреди улицы громко играл на рояле, а Медведев стоял рядом, делал фотки и выкладывал в твиттер. И всю эту хуйню показывали по всем каналам как 9/11. И чтобы хуйня все длилась и длилась, а Путин все играл и играл.

КИБЕРСЛЁЗЫ эмоциональный порно-канал.

«Компьютеры – это свидетели наших жизней. Мы едим напротив них и просыпаемся рядом с ними. Мы говорим через них, мы танцуем, смеемся и мастурбируем перед ними. Перед ними, бывает, и плачем. Когда демонстрация гениталий в Сети уже никого не шокирует, слёзы становятся новой формой порнографии», – пишут создатели блога Webcamtears, публикующего видеозаписи плачущих людей. Несмотря на то, что подавляющее большинство этих видео – всего лишь позёрство, в самом воззвании обнародовать свой плач присутствует не только отчаянный рэкет, но и своеобразная попытка наполнить Кибер чувством, вызвать эмпатию на той стороне экрана и, таким образом, испытать близость вопреки одиночеству. Вне всяких сомнений здесь есть зов о помощи; поза указывает на трагедию. Порнографией это делает ложь, но есть и бессознательный культурный знак, попытка вдохнуть жизнь в голема, которым является жизнь в обществах, где проявление эмоций считается либо слабостью, либо непристойностью. Пускай киберслёзы ещё фальшивы – сам по себе акт плача разминает чувствилище, и учит человека высвобождаться из смирительной рубашки традиционного воспитания, которое боится всего, что связанно с «женственной» природой. Сколь бы напускного кривляния не появлялось на страницах таких проектов, как Webcamtears, и безотносительно того культурно-объяснимого обстоятельства, что свой плач там сегодня показывают в основном женщины — чем чаще образы плачущих людей будут появляться в социальной инфосфере, тем здоровее будет мир, пробуждающийся из импотентного патриархального кошмара. Важно уделить особое внимание плачу мужчин, поскольку именно к ним апеллирует табу на слёзы в форме репрессивной установки «мужчины не плачут». Публично плачущий мужчина может стать символом живой чувственности, и формой социального акционизма, подрывающей тысячелетний рейх «наших отцов». Искренне заплакать на глазах у всех может только по-настоящему живой и свободный человек.

НОЧНЫЕ НАРЦИССЫ инфернальная японская эротика.

Такато Ямамото располагает на своих простынях интимные вселенные между жизнью и смертью. Великая любовь и сумрачные химеры встречаются в лунном свете, как если бы спальня располагалась у фамильного склепа. Деревья-гениталии, летающий глаз, школьницы, скованные веревками, и мертвые любовники, зачарованные в традициях yaoi-манги*, – между вином и кровью, Ямамото живописует чувственную ночь, где от ножа до поцелуя – лишь шаг, созидаемый вихрями страсти.

ПРОПАГАНДА ГОМОСЕКСУАЛИЗМА лесбиянство и мужеложество как выбор.

Одним из ключевых понятий социо-политической современности Русского мира является «пропаганда гомосексуализма». И тут уже не важно, каково реальное содержание стоящих за ним общественных процессов. Само словосочетание «пропаганда гомосексуализма» содержит пропаганду и однозначно негативное отношение к определённой категории граждан. Это очевидная манипуляция.

Астронавтов. Мотоциклистов. Про гетеросексуалов, кстати, тоже. Мы ведь не просто биологические, но био-техно-культурные существа. Мы способны на выбор, и выбор есть благо культуры. Если бы всё в нашей жизни определяла «природа» в её традиционном понимании, мы бы до сих пор лазали по пальмам. И, тем не менее, – строим города там, где должен расти лес.

Митинг пенсионеров никогда не назовут пропагандой старости. Когда учителя требуют достойных зарплат, их не записывают в агрессивные либералы за развращение общества педагогикой. В нашей речи не существует ни «пропаганды шахтерства», ни «пропаганды медицины», хотя и шахтеры, и медики периодически выходят на улицы защищать свои гражданские права. И только геи – пидарасы. Их митинги – другое дело.

В отличие от всех прочих животных, культурные люди стремятся управлять своими судьбами. Тот факт, что шахид-смертник способен превозмочь инстинкт самосохранения говорит о том, что культура – это верховное начало современного человека. Культурные установки могут передаваться также, как плоскостопие.

«Нормальные люди» знают, что сразу после гей-парада, ровно в полночь, детские сады охватывают гомосексуальные оргии. Провожая ребёнка в школу, запломбируй его. Сегодня улицы буквально кишат кобрами гомочленов! В тени дворов блуждают гормональные лесбиянки, высасывающие души добропорядочных гражданок пылесосами своих либеральных влагалищ. Одна душа = один грант. Сегодня мы разрешим однополые браки, а завтра что – СПИД и Холокост? Если каждый будет менять гендер, словно перчатки, как понять, где баба, а где мужик, и кто кому под кем? Моя – трансгендер, а твоя? Моя – оно, а я – они. Короче, крестьяне сойдут с ума, разверзнется земля, поползут «голубые» Нового Орлеана, мостовые покроются лужами сифилиса, будет дождь из жаб, облака саранчи, говноедство. И кругом голые жопы! За дом и в комору. Ирония всех этих новомодных запретов на гомосексуализм заключается в том, что всякий запрет указывает на желание. Без желания нет запрета. Нет смысла запрещать то, чего не хочется. Что ж получается, Русский мир боится узнать о себе какой-то сюрприз? Разговоры о демографической катастрофе, «культуре смерти», угрозе духовности и будущему служат прямым доказательством того, что содержанием гомофобного страха является навязчивое видение, где принятие обществом гомосексуальности как варианта нормы неизбежно приводит к гомосексуальности как единственной норме. Т.е. пацаны боятся, что геями станут все, как если бы после победы чёрного движения в США 1960-х все вдруг почернели кожей. Истерика настолько иррациональна, что напоминает изощрённую сексуальную фантазию. Тут, правда, вот ещё важный момент. «Нормальное большинство» право в одном: геями рождаются не часто, часто ими становятся. Но такое можно сказать про кого угодно. Про православных, например. Ну, или про генных инженеров. Художников.

Я, в этом смысле, не согласен как с биоцентризмом консерваторов, утверждающих, что человек рождён, чтобы рожать, так и с теми либералами, которые пытаются откопать гомосексуальность исключительно в генах, как если только генное происхождение гомосексуальности могло бы её оправдать. Такое оправдательство противоречит гуманизму, и, в частности, идее трансгендерности как возможности менять свой социальный пол в соответствии с пожеланием своего существа. Ну, да и вообще – почему кто-то всегда должен оправдываться? Почему бы не покончить с этим самостыдящимся расшаркиванием и не сказать: не важно, гей ты от рождения, или, что говорится, MTV посмотрел; важно, соответствует ли это в итоге твоим чувствам и желаниям, приносит ли счастье и удовлетворение? Ведь только это важно. И уже только это достойно защиты – право индивида быть тем, кем ему хочется быть здесь и сейчас. Право на выбор. Заявив всё это, я вынужден признать, что пропаганда гомосексуализма таки существует. Более того – она работает! Дело в том, что моя сексуальная практика всегда была гетеросексуальной. Но последнее время я начал ощущать в этой области ветер перемен. Когда российский суд производит уголовный приговор за высказывание «бог – это миф»; когда общественность выходит на площади с плакатами «гендер = гомосексуализм»; когда феминисткам из Pussy Riot грозит семь лет тюрьмы за антиклерикальную молитву; когда в Госдуме создается группа по защите христианских ценностей; когда со всех православных амвонов зачитывают циркуляр, призывающий к православному джихаду; когда очередь к «поясу Богородицы»; когда Владимир Путин в храме; когда по улицам бродят ваффен православных хоругвеносцев; когда доносится гром из-под носа мандабородого Всеволода Чаплина; когда часы-призраки Breguet, словно инвентарь из трюков Коперфильда, то возникают, то растворяются на руке патриарха Кирилла, — мне, вдруг, нестерпимо хочется сосать хуй. Похоже, именно Русская Православная Церковь – это та причина, по которой меня тянет брать мужчину, и отдаваться ему. Воистину – кругом пропаганда гомосексуализма.

САТОРИИ И ПОРНОГРАФИЯ канонизация через деградацию.

Красота – это еще не все, по крайней мере, так обстоят дела в порнографии. Для «звезд», снимающихся в «фильмах для взрослых», самое главное – побольше порочности. Уж я-то знаю. Ради дополнительного заработка я оцениваю относительную возбуждающую ценность жесткой порнографии. Мои заключения были опубликованы в десятке порножурналов под двумя десятками псевдонимов.

влечением к очередной милашке. Мы с коллегой-специалистом видали достаточно красивых лиц. Мы едва ли обратили на них внимание. Мы слишком заняты поисками чего-нибудь похуже по сравнению с увиденным на прошлой неделе.

Страстный поклонник человека как формы, рассматривающий экранные корчи от семяизвержения как выход наружу пота, эмоций и души, порядком помучается, пока отыщет факты в поддержку своего мнения. Возможно, он – ибо это обязательно окажется он – захочет считать свою точку зрения на все, что совокупляется и неизбежно выделяет влагу, вовсе не оценкой из области прикладной эстетики. «Кто-то находит Бога в природе, - может рассуждать он, - тогда как я помещаю Божественность совсем в другой большой каньон».

«И зачем так серьезно к этому относиться?» – спрашиваю я себя, пока Блейк Палмер вытаскивает свой нехилый член из растянутого заднего прохода Деби Даймонд и проворно заполняет ее медленно закрывающиеся сфинктеры своим извивающимся языком, похожим на ящерицу. В конце концов, все это делается шутки ради!

Один мой знакомый критик всяческих непристойностей (гибрид еврея с католиком, прямо как сама порноиндустрия), усмехаясь, говорит мне: «Эта Чесси Мур – самая Давным-давно, когда я еще обозревал все эти оперы с пенисами под своим соб- настоящая свинья, истекающая жиром. Вчера вечером я видел на кассете, как ей ственным именем, каждая новая кассета с порнографией предоставляла мне при- в задницу пихали два члена, и у нее еще осталось место, чтобы засунуть туда еще ятно-возбуждающую возможность останавливать кадры и сосредотачиваться на целый пожарный гидрант». какой-нибудь фантазии с задницей, о которой можно только мечтать. Наверное, когда-то, каким-то образом вот такая сирена непристойной красоты посмотрела «Вот черт, - откликаюсь я с профессиональным уважением. – Я должен это увидеть. на меня остекленевшим пресыщенным взглядом, щедро отдаваясь мутанту с ду- С тех пор, как Касси Нова отсосала член, вынутый прямо из ее заднего прохода, бинообразным членом и непонятно как ухитряясь запихивать это похожее на по- меня больше ничего так не возбуждало. Я все пересматриваю, как темно-коричнеловой орган мула орудие себе в горло, влагалище и задний проход. Впрочем, по- вая пена стекает с ее губ». сле десяти кассет подряд моя техника обзора усовершенствовалась до просмотра кассеты при ускоренной перемотке с постоянно размытым изображением. На этой Единственное, что нас интересует в просмотре откровенных материалов, - это скорости я продолжаю проверять подобную продукцию и по сей день. возможность увидеть какой-нибудь позор, свидетелем которого мы еще должны стать. Мужчина, сосущий свой собственный пенис, женщина, на которую льется Чтобы стать звездой порнофильмов, девушке не требуется никакого специального отвратительный поток из полдесятка фонтанирующих членов, раб, вылизывающий образования; в реальности, некоторая степень слепого невежества оказывается гравий под обувью своей хозяйки, шлюха-азиатка, усердно обслуживающая канеобходимым требованием. Хорошее происхождение куда менее важно для на- кого-нибудь крупного американского пса, - все это хорошо для того, чтобы разчинающей шлюхи, желающей покорить вершины порно, чем жесткие ранние сек- влечься разок-другой, но потом мы должны двигаться дальше в поисках нового суальные отношения, нарушенные внутрисемейные связи и история сексуального золотого мига. насилия, имевшего место до полового созревания. Может, некоторые женщины опускаются на дно, сохраняя лишь видимость чувства собственного достоинства, Лучше всего смотреть не переставая, чем останавливаться и задумываться о но большинство из них делают шаг в грязную яму в еще одной отчаянной попытке смысле всего этого халявного разврата. Тела, дергающиеся от извержений сточутвердиться в качестве достойного человеческого существа. Ну и чтобы подза- ной спермы, на самом деле принадлежат реальным людям. Если теологи правы, и работать деньжат – не без этого. Делать то, что в любом случае приносит ей удо- наши тела являются лишь недолговечными сосудами для наших вечных душ, тогда вольствие, в рамках гламурной индустрии. Если женщина окажется по-настоящему разве испачканное тело не становится губкой, пропускающей безжалостную гниль развратной, то она получит награду как лучшая актриса от Ассоциации фильмов через временную кожу в вечную жизненную силу, сокрытую внутри? Может быть, для взрослых или от Организации критиков фильмов для взрослых. Все, что ей бессмертная сущность, находящаяся в теле, очищается злобой, запихиваемой нужно, - две свои фотографии, подтверждающие, что она старше 18 лет, и готов- членом извне, переходя в загробную жизнь, лишенной мирской похоти, гордости и ность мараться перед камерой. заносчивости. Тогда душу опять же могут разъесть вечные муки.

Может, он одурачит себя или свою подозрительную подружку, но он не обведет вокруг пальца меня. «Я понимаю, вы должны зарабатывать на жизнь, - говорит моя обеспокоенная будущая теща, имея в виду буквально тысячи снятых на пленку семяизвержений, которые я отрецензировал за многие годы, получая по 40 баксов за один просмотр, - но разве это не развратило вас?».

Порнография вызывает не больше сексуального возбуждения, чем ежегодный отчет Price Waterhouse. В ней уже не осталось эротизма, одно сплошное унижение. Не в силах найти примеры полной деградации в полусвете грязи, искатель острых ощущений переходит на более сильный наркотик – дневное телевидение. Он накачивается тупыми тематическими дискуссиями, бульварными новостями, целыми сериями клеветнических игровых шоу. Подавленное состояние своего «я», дошедшего до пускания слюней, он рассматривает как времяпрепровождение нации; это новый американский Бог. Мы достигли лучшего будущего, слыша звуки трансцендентного унижения.

«Черт возьми, да! – восклицает моя невеста. – Конечно, это развратило его». И вас это тоже развратит.

Быстро утомленный упадочным телевидением, видеофил снова вставляет кассету с порнухой в видеомагнитофон. Сексапильная блондинка так и сяк вылизывает член какого-то кренделя средних лет с нереально тонким черепом. Ее глаза блеПруд, где плещутся порнодарования, подпитывается постоянным притоком све- стят из-под его пуза, ее язык ласкает мошонку мужчины, а он плюет себе на лаженьких наяд с обвисшими животами, раскрытыми ртами и губками цвета лососи- донь и начинает дрочить, пока из него не выливается скудная порция генетических ны. Он плывут, борясь с напором трахов и потоками спермы. У разборчивого мер- помоев, словно гнойный calzone onto the grimacing ginch’s стиснутые зубы. завца, сидящего перед экраном, есть возможность иметь новую нимфу каждый понедельник, потерять к ней интерес к четвергу и продать ее for a change-of-pace Зритель сидит со своим сморщенным членом в руке, помазанный грязным елеем, piece на уикэнд. Но вынюхивание аппетитных блюд – это признак аморального лю- вытекшим из его собственного тела, и каждая его клеточка освящена таинством бителя. Профессионал руководствуется другими соображениями, а не похотливым приобщения к аморальности, как и безгрешная щель на экране.

БОЛЬШЕ НА

looo.ch