Легендарные имена. Рафаловичи by nikprint

А.Н. Павлюк Легендарные имена

рафаловичи купцы-судостроители

г. Николаев Издательство Ирины Гудым 2010

УДК 94 (477.73) «18» ББК 63.3 (4 УКР–4 МИК) 5–8 П 12 Рекомендовано к изданию Ученым советом Института истории и права Николаевского государственного университета им. В.А. Сухомлинского (Протокол № 8 от 5.05.2010 г.) Рецензенты: Шкляж И.М. – доктор исторических наук, профессор кафедры всемирной истории Института истории и права Николаевского государственного университета им. В.О. Сухомлинского. Щукин В.В. – кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных дисциплин Николаевского учебного центра Одесской национальной юридической академии. Научный редактор: Шитюк Н.Н. – доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники Украины.

П 12

А.Н. Павлюк Купцы-судостроители Рафаловичи. – Николаев: Издательство Ирины Гудым, 2010. – 56 с.: илл. ISBN 978-617-576-009-3 Среди множества имен в истории каждого города выделяют администраторов, начальников, общественных деятелей, часто обходя вниманием людей, которые своим трудом и средствами активно способствуют его процветанию. Купеческая семья Рафаловичей – это судостроители, поставщики, общественные деятели и лидеры еврейской общины, занимавшие особое, уникальное место в жизни города Николаева. В книге дан очерк их предпринимательской деятельности, участия в развитии Черноморского флота и города, представлены картины семейного быта.

УДК 94 (477.73) «18» ББК 63.3 (4 УКР–4 МИК) 5–8

ISBN 978-617-576-009-3

а л о в и ч и ра ф

Введение В конце ХVIII в. с присоединением польских земель к Российской империи появилась новая, но довольно значительная по численности часть населения – евреи. Традиционно они были городскими жителями, а основными их занятиями были ремесла и торговля. Именно поэтому евреи были среди первых поселенцев вокруг новообразованной в 1788 г. верфи, ставшей впоследствии

Вид г. Николаева. 1799 г. Алексеев Ф.Я.

городом Николаевом – центром судостроения на юге Российской империи. Ни высшие, ни местные власти не препятствовали появлению евреев в Николаеве. Это было выгодно обеим сторонам: город получал умелых мастеров и владельцев немалых капиталов, еврейских купцов и ремесленников привлекали новые возможности и слабая конкуренция в малоразвитой экономической инфраструктуре поселения. В городе евреи очень быстро нашли свое место: торговцы, как писал первый историк Николаева Г.Н. Ге, будучи отличными предпринимателями, вытеснили с николаевских рынков греков и заняли на них ведущие позиции [5, с. 19], открыли новые пути в развитии экономики города, стали поставщиками и подрядчиками для Черноморского флота, еврейские ремесленники успешно конкурировали с христианскими, приглашались в город как уникальные специалисты [подробнее см. 52]. Так, в 1792 г. в Николаеве проживало уже 289 евреев (205 мужского и 84 женского пола), что составило 18,45 % от общего населения города [33, с. 772]. Благоприятная атмосфера способствовала росту и развитию николаевской еврейской общины. Однако обстановка внезапно изменилась 20 ноября 1829 г.* с изданием указа Николая І о выселении евреев из городов Николаева и Севастополя. К этому времени в Николаеве, согласно официальным данным, проживали 24 купеческие, 691 мещанская еврейская семья, а также 424 лица, причисляющихся к городу [48, с. 226]. Однако, по сохранившимся в Государственном архиве Николаевской области документам, в 1829–1830 гг. в Николаеве проживало значительно больше евреев: многие категории еврейского населения просто не были учтены статистикой того времени, так как интерес для властей составляло лишь податное население** города. Таким образом, реальная цифра представляется в несколько раз большей [подробнее см. 52]. Несмотря на сопротивление выселению как самих евреев (которые нередко занимали достаточно влиятельное положение), так

* Все даты указаны по старому стилю. ** Податным в Российской империи считалось население, которое платило подушную подать (налог, который взимался со всех лиц мужского пола) и на которое распространялась рекрутская повинность (обязанность воинской службы).

Адмиралтейство (с открытки начала ХХ в.)

и представителей местной власти, указ Николая І после нескольких отсрочек все же был реализован, и уже в 1837 г. военный губернатор Николаева и Севастополя адмирал М.П. Лазарев рапортовал императору о выселении евреев. Период изгнания евреев из Николаева с 30-х и до начала 60-х гг. ХІХ в. ознаменовался застоем в его развитии, периодом упадка городской экономики. Этот факт неоднократно подчеркивался местными властями и документально подтвержден материалами, сохранившимися в архивах. Лишь с восхождением на престол либерально настроенного монарха – императора Александра ІІ – ограничения на проживание евреев в Николаеве начали постепенно сниматься. В город возвращались необходимые ему капиталы и мастера. Это стимулировало возрождение города, превращение его в значительный экономический центр Российской империи, один из наиболее известных экспортных коммерческих портов России. Особо значимой для развития города стала деятельность еврейских купцов: как в развитии основных направлений экономики – судостроения и поставок для Черноморского флота, так и придаточных – внутренней и внешней торговли.

Основанному как верфь Николаеву была изначально уготовлена правительством судьба флотского военного города. В 1794 г. в Николаев из Херсона было переведено Черноморское адмиралтейское управление [42, с. 14]. В 1805 г. было учреждено особое Николаевское военное губернаторство, просуществовавшее более 100 лет. Губернатором его по должности являлся главный командир Черноморского флота. Первые суда в городе строились на адмиралтейской казенной верфи. Стоимость, сроки и качество постройки судов часто не соответствовали желаемым, поэтому уже в начале ХІХ в. в Николаеве было открыто несколько частных (т.н. «вольных») верфей, которые, работая параллельно с адмиралтейскими, внесли значительный вклад в судостроение [39]. Владельцами этих верфей были в основном еврейские купцы А.И. Перетц, М.С. Варшавский, М.Ш. Серебряный и купеческая семья Рафаловичей. Именно эти люди, вкладывая свои капиталы и усилия, более чем полвека создавали Черноморский парусный флот параллельно с адмиралтейством. Каждый из них – замечательная личность с замечательной судьбой и достоин детального изучения его биографии. Активное участие евреев в подрядном судостроении в первой четверти ХІХ в. прекратилось с выселением евреев из Николаева по указу 1829 г. Однако некоторые купцы, несмотря на запреты, продолжали строить суда для Черноморского флота по государственным подрядам и далее, сохраняя и во II половине XIX в. достаточно сильные позиции в основной отрасли экономики города – судостроении. Такими подрядчиками-судостроителями была семья Рафаловичей. Именно этой влиятельной еврейской семье, сыгравшей огромную роль в жизни николаевских евреев, развитии города и Черноморского флота, посвящены эти строки.

а л о в и ч и ра ф

Начало купеческой династии Рафаловичей в Николаеве. Участие в подрядном судостроении Глава семейства, могилевский купец второй гильдии Шлема Мошкович (Моисеевич) Рафалович (ок. 1790 г.–1846 г. [35, с. 390]), приехал в Николаев из Могилева в 1825 г. По утверждению николаевского краеведа Ю.С. Крючкова, он переехал по приглашению Юлии Михайловны Грейг, жены Николаевского военного губернатора А.С. Грейга, для поставок интендантских припасов и материалов Черноморскому флоту. Юлия Михайловна, урожденная Лия Михелевна Сталлинская (Сталинская), была дочерью могилевского трактирщика еврея Михеля Сталинского. В 1820 г. она приехала в Николаев по вопросу поставки леса для строительства судов, осталась в городе и впоследствии стала женой адмирала А.С. Грейга. Ю.М. Грейг приходилась свояченицей (сестрой жены Ревекки)* Ш. Рафаловича [38, с. 119–121, 123]. С середины 20-х до начала 30-х годов Шлема успешно занимался поставками различных товаров для обеспечения нужд Черноморского флота и адмиралтейства. Основу поставок составлял лес для строительства судов на верфях Николаева и Севастополя. Ш. Рафалович занимал монопольное положение в поставках древесины флоту при адмирале Грейге [37]. Ю.С. Крючков отмечает, что Ш. Рафалович стал главой николаевской еврейской общины.

* В статье о Ш. Рафаловиче в Энциклопедическом словаре «Николаевцы» [43, с. 218] Ю.С. Крючков называет Ш. Рафаловича племянником Ю.М. Грейг, однако нам представляется более вероятным утверждение о том, что она была сестрой его жены.

Согласно утвержденным в 1826 г. флотским штатам, Черноморский флот рассматриваемого периода должен был иметь в строю 14 многопушечных линейных кораблей, которые строились только в Николаеве, 6 крупных фрегатов, 7 пароходофрегатов, 29 корветов, бригов и шхун, 24 малых парохода и 73 транспортных и вспомогательных судна. Николаевские верфи (даже совместно с севастопольскими) не могли обеспечить постройку и ремонт необходимого количества судов [34, с. 220]. Ядро Черноморского флота к началу Крымской войны (1853 г.) составляли парусные линейные корабли. По техническим характеристикам и боевым качествам они находились на уровне лучших кораблей аналогичного класса английского флота (сильнейшего в мире на то время), а по отдельным показателям даже превосходили их. Однако далеко не всегда состав линейных кораблей Черноморского флота был так силен. Так что к началу 1834 г. из двенадцати линейных кораблей лишь 120-пушечная «Варшава» только что вошла в строй, а остальные или устарели, или совсем пришли в негодность. По ходатайству М.П. Лазарева в мае 1835 г. был утвержден количественный состав кораблей, в число которых вошли три трехдечных 120-пушечных и двенадцать двухдечных 84-пушечных. В том же году началась интенсивная постройка линейных кораблей в Николаевском, а также в так называемом Спасском адмиралтействах. Каждый такой корабль с полным вооружением обходился казне недешево: трехдечный – свыше 2,5 млн. руб., а двухдечный – более 1,8 млн. руб. [49]. Назревала необходимость увеличить производительные судостроительные мощности в Николаеве и привлечь частные капиталы для выполнения подрядных работ. Эту необходимость осознавал главный командир Черноморского флота адмирал М.П. Лазарев, который неоднократно обращался к высшему руководству с просьбами провести реконструкцию Николаевской и Спасской верфей и возобновить широко используемое при адмирале А.С. Грейге подрядное судостроение: «…теми средствами, которые Черноморское ведомство имеет, никогда невозможно будет пополнить комплект кораблей и фрегатов… Необходимость потребует прибегнуть к постройке нескольких из них с подряда,.. привести в благонадежное состояние эллинги в Спасском (фун-

Спасское адмиралтейство. Фрагменты планов г. Николаева 1855 и 1908 гг.

даменты которых совершенно сгнили)… и таким образом усилить работы», – писал М.П. Лазарев фактическому руководителю Морского ведомства – начальнику Главного морского штаба адмиралу А.С. Меншикову 29 июня 1836 г. [34, с. 220]. Именно такое стратегическое направление развития судостроения и было выбрано. Уже осенью 1836 г. было принято решение о постройке трех 84-пушечных кораблей. Реализация этого проекта, на который выделялось 4 млн. руб., отдавалась с торгов в частные руки подрядчиков. Шлема Рафалович сразу принял активное участие в реализации планов М.П. Лазарева, несмотря на то, что известный своими юдофобскими настроениями адмирал был против привлечения еврейских купцов к подрядам и поставкам флоту и считал Рафаловича недобросовестным подрядчиком. Итак, во-первых, Ш. Рафалович занялся восстановлением эллингов Спасского адмиралтейства, которые раньше принадлежали подрядчику А. Перовскому. Реконструкция двух эллингов и строительных объектов Спасской верфи была завершена к концу лета 1838 г.

Берег Спасска (с открытки начала ХХ в.)

Печать корабля «Гавриил» [44]

Печать корабля «Уриил» [44]

Печать корабля «Ягудиил» [44]

Во-вторых, торги по постройке кораблей, назначенные в 1836 г., между Рафаловичем и помещиком В. Бенкендорфом выиграл первый [51, с. 209]. И 28 августа 1838 г. были торжественно заложены три корабля: «Гавриил», «Уриил» и «Селафаил». Первые два строились на Спасской верфи Ш. Рафаловичем, а третий – в Главном адмиралтействе одесским купцом С. Андросовым. В-третьих, Рафалович осуществлял поставку корабельного леса для строительства этих трех судов из Черкасского и Чигиринского уездов Киевской губернии [35, с. 381]. За работой Ш. Рафаловича следил лично адмирал М.П. Лазарев, в письме А. Меншикову от 29 июня 1839 г. он писал: «В Спасском адмиралтействе я бываю три раза в неделю» [51, с. 209]. Военный губернатор высоко оценил работу купца, в том же письме главный командир Черноморского флота отмечал, что строительство двух кораблей у Рафаловича проходило успешно, значительно лучше, чем он рассчитывал. Таким образом, Ш. Рафалович с самого начала своей подрядной деятельности доказал, что привлечение частного капитала к судостроению оказалось более эффективным и прогрессивным, чем строительство силами казны и адмиралтейства. 19 ноября 1839 г. – точно в срок, согласно условиям контракта, в Спасском адмиралтействе состоялся спуск линейного кораб ля «Гавриил», оснащенного 88 артиллерийскими орудиями [35, с. 383]. Второй корабль «Уриил», на который было установлено 96 орудий, был спущен на воду 31 октября 1840 г. 21 сентября 1839 г. в Спасском адмиралтействе был заложен еще один однотипный с предыдущими корабль – «Ягудиил», ко-

торый также на подрядных началах строил Шлема Рафалович [34, с. 221]. Он строился значительно дольше своих предшественников и был готов спустя четыре года – 17 сентября 1843 г. [2, c. 464–465]. 16 мая 1843 г. Ш. Рафалович заложил на Спасской верфи два новых 84-пушечных линейных корабля – «Ростислав» и «Свято слав». Подряд на постройку «Ростислава» был выполнен точно в срок и без задержек, согласно заключенному контракту. Корабль был построен чуть меньше чем за полтора года и спущен 1 ноября 1844 г. «Святослав» продолжал строиться и был готов спустя еще год – 7 декабря 1845 г. [2, c. 464–465]. Осенью 1845 г. встал вопрос о замене 120-пушечного корабля «Варшава», техническое состояние которого, несмотря на проведенный в 1844 г. капитальный ремонт, резко ограничивало его боевые возможности и обусловливало неизбежность исключения из состава флота в ближайшем будущем. В этой ситуации предложение Корабль «Ягудиил» (чертеж)

Корабль «Ягудиил» [44]

Печать корабля «Ростислав» [44]

Корабль «Святослав» Печать корабля «Святослав» [44]

купца Ш. Рафаловича о постройке с подряда 120-пушечного корабля заинтересовало черноморское командование. Необходимость принять данное предложение главный командир мотивировал невозможностью построить казенными средствами в разумные сроки корабль такого ранга: два года требовалось на заготовление лесов и еще три – на сооружение судна. Еще одним аргументом администрации в пользу отдачи подряда Рафаловичу была нехватка денежных средств, так как финансовая смета на 1846 г. предусматривала на новое кораблестроение сумму, составлявшую лишь четвертую часть необходимой. В феврале 1846 г. было получено высочайшее позволение отдать подряд без торгов купцу Ш. Рафаловичу. При заключении контракта подрядчик уступил казне 20% сметной стоимости постройки судна, согласившись на сумму в 339 160 руб. серебром [35, с. 389]. Однако в 1846 г. новый корабль так и не был заложен в связи с

задержкой в постройке 84-пушечного корабля «Храбрый», который строился на эллинге для 120-пушечных кораблей до 25 июня 1847 г. Этот корабль стал одним из «рекордсменов» Черноморского флота по длительности постройки (строился 7 лет, с 15 июня 1841 г.). Кроме того, уже «в первой половине 1846 г., – как писал А.Г. Сацкий, – сооружение 120-пушечного корабля неожиданно оказалось под угрозой срыва в связи со смертью Ш. Рафаловича» [35, с. 389]. Обязательства по полученному Шлемой Рафаловичем 120-пушечный корабль «Париж» подряду были переданы его жене Ревекке (Ривке) и сыну Александру. Ревекка (ок. 1800 – ок. 1860 гг.) и Александр (ок. 1820 г. – после 1890 г.) переехали в Николаев из Могилева вместе с Ш.М. Рафаловичем. К сожалению, об их деятельности до середины ХІХ в. нам ничего не известно, очевидно, они принимали участие в работе Шлемы, возможно, занимались поставками. Наиболее ярко их экономическая деятельность проявилась именно во второй половине ХІХ в. в сфере подрядного судостроения, а сами Рафаловичи стали впоследствии наиболее знаменитыми подрядчиками Черноморского флота. Свою самостоятельную работу по подрядной постройке судов они начали с повторного восстановления в 1847 г. эллингов Спасской верфи, получив разрешение на выполнение контракта, заключенного еще Шлемой. Итак, в 18 июня 1847 г. на эллинге Спасской верфи был заложен новый 120-пушечный корабль, получивший название «Париж». Он строился по чертежам наиболее прогрессивного корабля Черноморского флота – «Двенадцать Апостолов». М.П. Лазарев предполагал, что строительство корабля будет окончено в 1848 г.

[35, с. 391–392]. Однако корабль «Париж» был спущен на воду 23 октября 1849 г., согласно установленным в контракте срокам [2, с. 464–465]. Вместе с тем Рафаловичи строят с подряда четыре транспорта: «Рени», «Лиман», «Кишинев» и «Портица», заложенные одновременно 2 июня 1849 г. Первым из них был спущен на воду транспорт «Портица» – 2 августа 1849 г., 11 октября и 25 ноября 1850 г. были построены соответственно «Рени» и «Лиман». Последним был достроен «Кишинев» – 22 сентября 1851 г. [2, с. 556–557]. Скорые темпы строительства, аккуратность в выполнении условий подрядных контрактов и успех в постройке линейного корабля «Париж» позволили Рафаловичам в 1850 г. получить новый заказ на постройку очередного 120-пушечного корабля [51, с. 23]. 7 мая 1850 г. на том же стапеле, где строился «Париж», был заложен ноПечать корабля «Париж» [44]

Печать корабля «Великий князь Константин» [44]

120-пушечный корабль «Париж»

вый корабль, получивший название «Великий князь Константин». Этот корабль стал последним, постройка которого началась при адмирале Лазареве в должности Главного командира Черноморского флота и портов, а также единственным судном, заложенным в 1850 г. в Николаеве. Корабль был построен и спущен 19 сентября 1852 г. Линейные корабли «Париж» и «Великий князь Константин», построенные по чертежам корабля «Двенадцать Апостолов», были наиболее совершенными парусными кораблями Российского флота, которые по боевым качествам не имели равных себе среди парусных кораблей мира и, кроме того, отличались красотой форм и изяществом [36]. В феврале 1853 г. Рафаловичи заключают «с казной» новый контракт, согласно которому подрядчики должны были построить 135-пушечный парусно-винтовой корабль, уступив казне 20% его стоимости. Для выполнения этого подряда купцы должны были провести ряд подготовительных работ и переоборудовать эллинг Спасского адмиралтейства под постройку нового исполина. Общее руководство и надзор за проведением работ проводились

120-пушечный корабль «Париж»

Спуск 135-пушечного корабля «Цесаревич»

адмиралтейством. Кроме того, адмиралтейство безвозмездно передавало подрядчикам металлические части корпуса и медные листы для обшивки подводной части корпуса корабля. Интересно, что в этот раз медные листы должны были устанавливать не специалисты адмиралтейства, а наемные рабочие подрядчиков, что, как считает Н.А. Рыжева, свидетельствовало о значительном повышении квалификации вольнонаемных мастеровых. Подготовительные работы были окончены, и в августе 1853 г. на переоборудованном эллинге был заложен самый крупный в Российской империи парусно-винтовой 135-пушечный корабль «Цесаревич». Длина его была на 10 м больше, чем у ранее построенного 120-пушечного корабля «Великий князь Константин» и составляла 73,6 м [51, с. 233]. Постройка «Цесаревича» затянулась надолго, причиной этому стала Крымская война, ход и результаты которой крайне негативно отразились на всем Черноморском флоте и судостроении. В связи с отсутствием необходимого количества мастеровых, ростом цен на материалы и их доставку Рафаловичи ходатайствовали об отсрочке, так как невыполнение контракта грозило значительными штрафными санкциями. Отсрочка была дана, и окончательно «Цесаревич» должны были достроить к ноябрю 1856 г. Однако корабль был спущен на воду только 29 октября 1857 г. (без машин) и еще

до октября 1858 г. достраивался в Николаеве. В 1859 г. в связи с запретом иметь Черноморский флот, по Парижскому мирному договору 1856 г., «Цесаревич» был переведен в Кронштадт [3]. Несмотря на отсрочки и все трудности, связанные с подрядным «Цесаревичем», он строился гораздо быстрее (более чем на год), чем аналогичный ему «Синоп» (заложенный на адмиралтейской верфи как «Босфор» 29 октября 1852 г., спущенный на воду 26 сентября 1858 г.). Кроме того, стоимость подрядного корабля заметно отличалась от сооружаемого казной: на сооружение «Синопа» было потрачено 757 310 руб. 9 1/4 коп. или 198 руб. 58 коп. на одну тонну водоизмещения*, а на «Цесаревич» – 685 785 руб. 90 коп., или 179 руб. 47 коп. на тонну [51, c. 238]. Таким образом, Ревекка и Александр Рафаловичи, продолжая традиции подрядного судостроения, доказали его эффективность и в постройке современных линейных кораблей. 6 октября 1854 г., в условиях войны, Николай І предписал Черноморскому управлению построить на николаевских верфях четыре новых корабля. Ресурсы адмиралтейства не позволяли быстро исполнить указ, так как единственный действующий эллинг, позволяющий строить 120-пушечные корабли, был занят постройкой корабля «Босфор». Переоборудование других эллингов требовало много времени и средств. Поэтому черноморское руководство обратилось к купцу А.Ш. Рафаловичу с предложением построить все четыре корабля или меньше, по его усмотрению. Рафалович согласился построить два винтовых корабля и корпус пароходофрегата (яхты-парохода) под машину, снятую с погибшего под Одессой английского судна «Tiger», о чем и был заключен контракт в январе 1855 г. Итак, в разгар Крымской войны Александр и Ревекка Рафаловичи кроме линейного корабля «Цесаревич» начинают строительство пароходофрегата «Тигр», получивший свое название от английского парохода, с которого была снята машина.

* Водоизмещение корабля (судна) — количество воды, вытесненной подводной частью плавающего корабля (судна). Масса этого количества воды равна массе всего корабля, независимо от его размера, материала и формы.

а л о в и ч и ра ф

Постройка первой императорской яхты на Черном море История постройки первой императорской яхты на Черном море, на наш взгляд, достаточно интересна, чтобы остановиться на ней подробнее. Итак, летом 1825 г. император Александр I во время своей поездки на юг России приобрел невдалеке от Ялты имение Ореанда. Осенью того же года Николай I с императрицей и младшими детьми единственный раз отдыхал в этом дворце, проведя в нем около полутора месяцев. На Черном море в то время царских яхт не существовало. Для морских прогулок императора и членов его семьи из Николаева доставили специально построенный в 1840 г. 18-весельный катер, вооруженный одной небольшой карронадой* для салютов. Великий князь генераладмирал Константин Николаевич распорядился построить для плаваний императорской семьи по Черному морю небольшой колесный 4-пушечный пароход «Тигр», ставший первой черноморской царской яхтой [40]. Императорская яхта «Тигр» Еще в 1850 г. император * Карронада – гладкоствольное крупнокалиберное орудие с коротким стволом для вооружения кораблей и крепостной артиллерии.

предписал усилить Черноморский флот четырьмя пароходо фрегатами. А. Рафалович предложил взять подряд на их постройку. М.П. Лазарев и Меншиков были согласны отдать подряд Александру Рафаловичу, но вместо этого решено было заказать в Англии три винтовых парохода [35, с. 407]. После бомбардировки Одессы 10 апреля 1854 г. недалеко от берега был обнаружен английский пароход «Tiger», с которого, несмотря на сильные повреждения корпуса, был снят почти не поврежденный 400-сильный механизм, под который и решили срочно строить колесный пароходофрегат. Осип Чижевич, бывший гласный городской Думы Одессы, оставил интересные воспоминания о крушении «Tiger»: «В скорости после бомбардировки [Одессы. – Авт.] произошло следующее замечательное событие, которое мне близко знакомо. В одно туманное утро садовник мой, проходя берегом моря, услышал на границе моей дачи с дачей Кортацци (ныне Вагнера) говор на незнакомом языке, шум от весел и колокольный звон. Заподозрив присутствие на воде неприятеля, он дал знать об этом ближайшему казачьему пикету. Оттуда поскакали в город и в скорости явилось на берегу военное начальство и казаки. Когда туман разошелся, к величайшему удивлению, показался на расстоянии от берега не более 50 саженей большой неприятельский английский пароход «Тигр». Оказалось, что пароход во время тумана вскочил на подводную скалу и врезался килем так сильно, что не мог двинуться ни взад, ни вперед. Стараясь быть незамеченным, неприятель боялся дать пушечный сигнал товарищам, двум пароходам с ним крейсировавшим, только звонил в колокол и тщетно употреблял все усилия, чтобы сняться собственными средствами. Стоя носом к берегу, с орудиями, обращенными по сторонам, неприятель не мог стрелять по нашим из орудий и стал производить ружейную пальбу. На предложение сдаться командир парохода отвечал отказом и, в надежде прибытия помощи, продолжал отстреливаться. Но когда с нашей стороны сделано было несколько выстрелов из легких орудий и одним из них командиру парохода, Джиффорду, оторвало ноги и многих ранило, флаг был спущен, и пароход сдался.

Пароход «Тигр», один из лучших, был нечто вроде морской школы. На нем находились преимущественно гардемарины и мичманы, принадлежавшие к самым аристократическим английским семействам. Для принятия пленных отправлены были на лодках казаки. Небывалое событие! Казаки взяли в плен пароход. Когда пленных свезли на берег, оставлен был на пароходе и на берегу сильный караул. Рассказывали, что когда пленных везли в Карантин для обсервации, через Михайловскую площадь, на которой после праздников оставались неубранными столбы от качелей, пленные вообразили, что это виселицы, приготовленные для них, а самые молоденькие даже расплакались. Капитан Джиффорд от раны скончался. […] С пленными обращались очень любезно и внимательно. Впоследствии их отправили внутрь России. […] На другой день после взятия парохода два других английские крейсера увидели участь своего товарища. Чтобы не дать возможности воспользоваться призом, они порешили уничтожить свой пароход и стали в него стрелять. Услышав пальбу, многие – в том числе и я – поехали из города поглядеть, что происходило. Проезжая мимо лагеря, я заметил движение войск, но по дороге никого не встречал. […] Когда наши орудия стали стрелять по пароходам, – они отошли дальше в море и оттуда, находясь вне выстрелов легких орудий, стали пускать залпами с целого борта снаряды из своих бомбических пушек в наши войска. […] Когда с нашей стороны прекратили бесполезную стрельбу, пароходы опять приблизились и стали пускать снаряды рикошетом по воде, весьма удачно попадая в свой пароход и постоянно разрушая его более и более. Когда все убедились, что выстрелы направляются исключительно на разрушаемый пароход и при том очень верно, на берегу собралось много публики. Виднелись дамские шляпки и зонтики, а смельчаки из простонародья бросались в море и близко подплывали к обстреливаемому пароходу. Картина была великолепная. Каждый пароход подплывал по очереди и, выпустив снаряды из всего борта, плыл дальше, делая полукруг и вновь заряжая орудия. На его место немедленно являлся другой пароход и производил такой же маневр.

Когда вся надводная часть парохода была разрушена, бомбардировка прекратилась. Все побережье было покрыто плавающими частями парохода, мебелью, бочонками с вином и ромом и т.п. Несмотря на оцепление берега и строгий надзор, вещи расхищались, в особенности вино и Пушка с парохода «Tiger», г. Одесса ром. Было несколько смертных случаев между солдатами от излишнего употребления алкоголя. И мне садовник принес в город ром, который он вынес через цепь в садовой поливальнице. Привезли мне тоже несколько досок палисандрового дерева от обломков парохода, из которых сделана мебель, и до сих пор существующая. В городе появилось в продаже много вещей: шкатулок, столиков, сигарочников и т.п. с надписью: «Тигр, 30 апреля 1854 г.». […] Сколько ни старались англичане уничтожить свой пароход, все же осталась подводная часть и машина почти не поврежденной. Эту машину вытащили из воды и впоследствии установили на Императорскую яхту, которой, в память события, дали наименование «Тигр» [4, с. 45–50]. Итак, паровая машина была доставлена в Николаев, и в 1855 г. на Спасском адмиралтействе был заложен пароходофрегат «Тигр». Для его строительства А. Рафаловичу был передан еще один эллинг Спасского адмиралтейства, который он реконструировал за свой счет. Строительство парохода затянулось также по причине войны. Кроме того, в октябре 1855 г. в Днепровском лимане вражеские суда захватили два больших плота дубового и соснового леса, направляющихся в Николаев на Спасское адмиралтейство, принадлежащих Рафаловичам. В связи с этим А. Рафаловичу пришлось обращаться с прошением об отсрочке выполнения контракта. Отсрочка была дана до 1 октября 1856 г. [35, с. 408–409]. Однако деревянный пароход длиной 62,8 м был спущен на воду спустя два года после назначенного срока – 9 октября 1858 г. В связи с запретом иметь России военный флот на Черном море, согласно Парижскому миру, было «высочайше повелено… не ста-

вя на пароходе «Тигр» артиллерии и заделав обшивками пушечные порты, считать его Императорской яхтой и под яхтенным флагом вывести для плавания по Черному морю» [цит. по: 3, с. 151]. Интересно, что хотя яхта «Тигр» числилась в составе Черноморского флота 14 лет (до 1872 г.), о плаваниях на ней царской семьи сведений почти не сохранилось, кроме упоминания о переходе в августе 1861 г. Александра II с семьей из Севастополя в свое новое имение Ливадию [40]. Художник А.П. Боголюбов писал: «… пришла пора Его Высочеству оставлять Ливадию, а потому, распрощавшись, мы поместились на военный пароход «Тигр», весьма плохую царскую яхту, и отбыли в Севастополь» [1]. О яхте «Тигр» писал В. Пикуль: «Россия теряла роль хозяйки на Черном море… Россия не имела права строить не только мощные суда, но даже фрегаты для охраны своих берегов. Лучшим кораб лем оставалась яхта «Тигр» (машины для нее водолазы подняли с потонувшего корвета). Патриоты полагались на […] будущего канцлера князя А.М. Горчакова, обещавшего избавить страну от унизительных последствий войны, а с безобидного «Тигра» морякам предстояло возрождать новый Черноморский флот...» [47].

Корвет «Память Меркурия» и яхта «Тигр». Художник А.П. Алексеев

а л о в и ч и ра ф

Окончание подрядной деятельности Рафаловичей Как упоминалось выше, А. Рафалович согласился построить два из четырех (кроме парохода «Тигр») винтовых трехдечных корабля, предписанных Указом Николая І 1854 г. Согласно планам, все четыре корабля должны были строиться в течение 1855–1859 гг. за счет сверхсметных ассигнований. Эти корабли должны были строиться на Спасском адмиралтействе, оба эллинга которого были на тот момент заняты «Цесаревичем» и «Тигром». Планам по постройке четырех новых кораблей не суждено было реализоваться. Как отмечает А. Сацкий: «По-видимому, в это вре-

Вид Варваровского моста на Спасск (фотография І половины ХХ в.)

мя российское правительство получило неопровержимые доказательства тому, что главным требованием союзников при будущем обсуждении условий мирного договора явится запрещение иметь России военный флот на Черном море» [35, с. 408–409]. В ноябре 1855 г. Александр ІІ предписал отменить постройку всех винтовых линейных кораблей в Николаеве, кроме «Босфора» и «Цесаревича», которые должны были перейти после спуска на Балтику для достройки. Несмотря на то, что после окончания войны и заключения Парижского мирного договора 1856 г. России было запрещено иметь военный флот на Черном море, как справедливо пишет А.Д. Владерчук, общепринятое мнение о том, что судостроение в Николаеве прекратилось, нельзя признать верным [3]. В 50–60-х гг. ХІХ в. продолжали работать как приватная Спасская верфь, принадлежавшая Александру и Ревекке Рафаловичам, так и казенная Адмиралтейская верфь, хотя объемы судостроения и были значительно сокращены. В это время Рафаловичи усиливают свои позиции: кроме Спасской верфи казна выделила купцам часть адмиралтейских эллингов. Сохранилась записка заведовавшего морской частью контр-адмирала Г.И. Бутакова от 6 сентября 1856 г., в которой говорилось: «В видах соглашения предстоящих судостроительных потребностей с обязательствами казны относительно купчихи Рывки и купца Рафаловича представляю Вашему превосходительству, при заключении с ним контракта, иметь ввиду следующее: вместо Спасской верфи Рафаловичам имеет быть отведено для предстоящих им построек часть Адмиралтейства на правом берегу Ингула для постройки на эллинге корабля «Синоп» – транспортов, а на эллинге корвета «Воин», имеющем быть удлиненным, смежным с ним эллингом, корветов. Сверх того им же имеет быть отведен эллинг, называемый Серебряного, также для постройки корветов и транс135-пушечный корабль «Цесаревич» (чертеж) портов.

Варваровский мост (с открытки начала ХХ в.). Справа от него находилось Спасское адмиралтейство

Вместо пяти транспортов и 3-х пароходов надлежит согласить их на постройку меньшего числа транспортов и желательно бы сделать это с отменой постройки ими пароходов. Убавленную же противу Высочайше разрешенного числа транспортов часть оных и пароходы заменить соответствующим количеством корветов, к постройке которых приступить в будущем 1857 г., а транспортов вслед за тем. При этом иметь в виду возможно скорейшее заключение контракта, дабы облегчить финансовое положение этих подрядчиков и дать им тем возможность приступить к окончательной постройке корабля «Цесаревич» и парохода «Тигр» [цит. по: 3]. Таким образом, Рафаловичам передавалась часть эллингов адмиралтейства, и они осуществляли большую часть строительства судов в Николаеве. Кроме того, в записке речь идет о новых заключенных контрактах на постройку судов. Так, после войны купцы получили контракты на сооружение таких судов: 9-пушечных корветов «Сокол», «Ястреб» и «Кречет» (заложены 29 октября 1957 г., спущены 30 августа 1859 г., 19 июня и 7 августа 1860 г.

соответственно), а также двух паровых винтовых шхун – «Чатырдаг» («Четырдах») и «Алушта» (заложены 20 июня 1859 г., спущены на воду 11 ноября 1860 г.*) [2, с. 494–495]. По имеющимся у нас данным, это были последние суда, построенные Рафаловичами в Николаеве, представляется, что это было связано с окончанием периода парусно-деревянного судостроения в России (конец 50-х – начало 60-х гг. ХІХ в.). Таким образом, за 22 года Шлема, Ревекка и Александр Рафаловичи построили по меньшей мере восемнадцать судов (о которых есть достоверные сведения) на эллингах Спасского и Главного адмиралтейств, доказав превосходство частного подрядного способа производства. Следует отметить, что именно значительная роль Рафаловичей в судостроении обусловила возможность их проживания в городе Николаеве, несмотря на запреты. Кроме того, литература и источники по истории отечественного судостроения отражают, что среди подрядчиков в конце 30-х – начале 60-х гг. ХІХ в. редко встречаются другие купеческие фамилии, а с начала Крымской войны встречается исключительно фамилия Рафаловичей. Итак, согласно Списку русских военных судов с 1668 по 1860 гг., составленному Ф.Ф. Веселаго [см.: 2], за период с 1838 по 1860 гг. в Николаеве было построено 115 судов всего, из них 66 – крупных, часть из которых (18, что составило 27,3%) построили купцы Рафаловичи. Ю. Крючков в своей статье «Вольные подрядчикисудостроители» призывает не переоценивать роль подрядчиков в создании Черноморского флота, поскольку, по его мнению, «они только, получив деньги от государства, покупали материалы, нанимали рабочих, а разницу клали в карман» [39]. Однако мы не можем согласиться с таким утверждением, так как купцы доказали свою состоятельность в судостроении, заметно удешевляли казне строительство, уступая в цене и рискуя своими капиталами, а также сами поставляли материалы для постройки судов.

* По другим данным «Алушта» была спущена на воду 5 апреля 1861 г. [46, с. 50].

а л о в и ч и ра ф

Огромные прибыли или судебные тяжбы (Трудности в купеческом промысле) Как и сегодня, в ХІХ в. коммерческая деятельность была связана с риском и судебными тяжбами. Рафаловичи не были исключением. Купеческие прибыли получались путем тяжелой работы и преодоления множества затруднений. В 1833 г. произошел громкий скандал по поводу поставки некачественных товаров в Севастопольскому адмиралтейству. Одним из участников скандала был Шлема Рафалович. Так, согласно письму военного губернатора Николаева и Севастополя адмирала М.П. Лазарева от 29 сентября 1833 г. князю А.С. Меншикову, «...в Севастополе оно [адмиралтейство. – Авт.] доведено до такой крайности, что исправить флот даже и посредственным образом вовсе невозможно: в магазинах [складах. – Авт.] ничего нет, мачтовых дерев недавно прислано только десять штук, которые я лично осматривал и нашел, что они ни на что более не годны по тонкомерности своей и дряблости, как на подставку под орудия... Паруса, с коими эскадра находилась в море, хотя и были при начале кампании новые, но теперь все изорваны, и многие из них не стоят починки, ибо были сшиты из парусины, поставленной Рафаловичем, чрез которую многие в Николаеве обогатились...». В рапорте морскому министру А.В. фон Моллеру адмирал Лазарев, изложив негативные последствия поставки некачественной парусины, предложил прекратить покупать парусину у частных поставщиков и делать централизованную закупку полотна на Александровской мануфактуре. Оба эти рапорта были доведены до сведения императора, и вскоре вышло постановление о закрытии Богоявленской казенной фабрики по причине плохого качества изготавливаемых парусов, а паруса начали шить из улучшенной парусины при портовой мастерской в Николаеве [30, с. 45]. Не-

Вид г. Николаева 1841 г. Неизвестный художник

смотря на то, что в плохом качестве поставляемых парусов фактически была признана вина фабрики-производителя, купцы, в том числе и Ш. Рафалович, несли ответственность за надлежащее исполнение обязательств и продаваемые товары, а потому были отстранены от поставок этого товара в дальнейшем. В 1846 г. Ш. Рафалович был оштрафован за «неправильный сплав барок*». В связи с бюрократической волокитой дело о взыскании штрафа затянулось надолго и не было окончательно решено до 1855 г. Так как сам Шлема Рафалович к тому времени уже умер, штраф был наложен на Александра и Ревекку, которые унаследовали его имущество. Рафаловичи, объясняя, что их капиталы вложены в коммерческую деятельность, а недвижимое имущество в Николаеве, Одессе, Симферополе и Кишиневе заложено по различным подрядам и поставкам, ходатайствовали, чтобы штраф был покрыт за счет средств, которые казна должна

* Барка — речное несамоходное грузовое судно, буксируемое с помощью людской, конной, а позднее — цепной тяги. Барки были основным типом судов, перевозивших товары по речным торговым путям России XVIII—XIX веков. Строились для однократной перевозки груза, после чего разбирались на дрова или строительные материалы.

была купцам за аренду их дома в Симферополе, который занимала Симферопольская квартирная комиссия [16, л. 22]. Однако, в связи с несостоятельностью государства погасить долг, дело обрастало бесконечной перепиской различных органов о рассрочке выплаты долга, об оценке имущества купцов и т.д., и, к сожалению, об окончательном его исходе нам не известно [17; 18, л. 1–6; 20, л. 1–3]. Безусловно, что подрядное судостроение, как и любой другой вид предпринимательства, было направлено на получение купцом прибыли, с чем, в связи с неаккуратным отношением казны к выполнению своих обязательств по контрактам, у купцов часто возникали немалые трудности, и прибыли, которые они должны были «класть себе в карман», приходилось часто получать, тратя не меньше трудов, чем на постройку судна. Согласно заключенным контрактам, оставшиеся от постройки судов материалы по окончании подряда купцы обязаны были сдавать флоту по заниженным ценам, к тому же расчет производился со значительными задержками [46, с. 50–51]. Снижение темпов судостроения привело к тому, что Рафаловичи, получившие подряды, несли немалые убытки, которые возмещались государством не в полном объеме, часто лишь после длительных тяжб. Так, общая цена контрактов, заключенных Рафаловичами с казной на постройку четырех кораблей и парохода «Тигр» в 1853 и 1855 гг., составляла 1 729 670 руб. 21 коп. После окончания войны правительство решило отменить постройку трех из них. Рафаловичи ходатайствовали о возмещении им затрат, связанных с подготовкой к строительству. Однако вместо денежной компенсации Адмиралтейств-Совет предложил Рафаловичам постройку четырех транспортов на их условиях. 25 октября 1856 г. с ними был заключен контракт на постройку четырех транспортов, трех корветов и Эллинг №4 двух пароходов на сумму боНиколаевского адмиралтейства. лее 2 000 000 руб. серебром. Акварель Л. Премацци

Одновременно Рафаловичи подали ходатайство в Кораблестроительную Экспедицию Черноморского Интендантства и Управляющему Морским министерством о возврате им 20%, уступленных ими от сметной стоимости постройки корабля «Цесаревич» и парохода «Тигр», мотивируя это ростом цен на материалы и оплату работы мастеровых. В 1858 г. правительство отказалось от постройки транспортов. В связи с этим Рафаловичи возобновили все свои требования по возмещению понесенных ими убытков. Это дело в 1860 г. рассматривалось в высшей судебной инстанции – Правительствующем Сенате, который решил, что правительство должно было возместить купцам все убытки. Таким образом, казне надлежало возместить Рафаловичам издержки на заготовку леса и прочих материалов для транспортов, а также расходы, понесенные ими из-за отмены постройки кораблей, которые правительство надеялось покрыть при постройке транспортов. Это означало, что Рафаловичам надлежало выплатить 407 928 руб. 10 коп. и принять от них в казну 230 т. куб. футов лишнего леса по 65 коп. сер. за фут. Вопрос о возврате Рафаловичам 20%, уступленных ими от стоимости корабля «Цесаревич» и парохода «Тигр», Правительствующий Сенат передал на рассмотрение Морского ведомства, которое, в свою очередь, передало его в Адмиралтейств-Совет [45, с. 209–211]. Сведений об окончательном решении этого вопроса и исполнении решений, к сожалению, нет, однако известно, что ни в 1860 г., ни в начале 1861 г. купцы расчета не получили [46, с. 51]. В Государственном архиве Николаевской области сохранились сведения и о долгах Рафаловичей частным лицам, однако из материалов дел видно, что часто причиной таких долгов была не их вина, а ненадлежащее исполнение обязательств со стороны государства и других купцов [19, л. 1–8]. Таким образом, купеческая деятельность не была столь безоблачной, как могло бы представиться непосвященному человеку. Несмотря на аккуратное отношение Рафаловичей к исполнению своих контрактных обязательств, они часто становились жертвой обстоятельств и несостоятельности власти. А о коммерческой добросовестности купцов свидетельствуют их исключительное положение и репутация в николаевском обществе, а также практически монополия на подрядное судостроение в городе.

а л о в и ч и ра ф

Семейный уклад и связи николаевских Рафаловичей Как уже писалось выше, согласно Указу Николая І от 1829 г. о выселении евреев из Николаева, в городе запрещалось проживание «неслужащих» евреев. Это положение действовало до второй половины XIX в. Местные власти строго следили за его соблюдением. В таких условиях одной из немногих еврейских семей, которые в нарушение запретов продолжали жить в городе, была семья Рафаловичей. Как и все евреи, Рафаловичи также обязаны были выехать из Николаева после 1829 г. и приписаться в купечество другого города в черте еврейской оседлости. В Государственном архиве Николаевской области сохранились прошения Шлемы Рафаловича о переезде его и причислении с семьей в купеческое сословие в г. Аккерман (современный г. Белгород-Днестровский Одесской обл.) от 29 октября 1830 г., а уже 1 нобяря 1830 г. – в Одессу [25, л. 78, 82, 91]. Для нас примечательно, что в прошениях Шлема указывал состав своей семьи, подтвержденный Николаевским магистратом: «с семейством моим, а именно: женою Ривкою, 5-ю сыновьями: Александром, Михилем, Мошкою, ЗельманомОйзером, Гершлипом и дочерью Бейлою». Однако, согласно более поздним документам, Рафаловичи либо не уехали в Одессу, либо пробыли там недолго и приписались к кишиневскому купечеству. К сожалению, достоверно не известно, переезжали ли купцы в Кишинев или только приписались к городскому сообществу, но можно предположить, что в связи с неоднократными отсрочками

Автограф Ш. Рафаловича

исполнения указа о выселении евреев (до 1837 г.) они могли все время проживать в Николаеве. Тем более, что, выиграв первые торги на постройку корабля (1836–1838 гг.), Ш. Рафалович уже в 1838 г. получил право проживать в Николаеве. Такое положение купцов было обусловлено необходимостью их пребывания в городе для исполнения контрактов по подрядному судостроению. Однако они все же не могли быть приписаны к николаевскому купечеству и в середине ХІХ в. продолжали числиться кишиневскими купцами. Так, в списках купцов города за 1851 и 1853 гг. фамилия Рафаловичей не значилась [8, л. 12– 13; 10, л. 44–45]. Очевидно, это было сделано намеренно, дабы не раздражать вышестоящее начальство. А Рафаловичи именно в эти годы выполняли крупнейшие подряды морского ведомства, осуществляя на приватной Спасской верфи строительство самых больших кораблей для Черноморского флота. Внучка Рафаловича* Ф. Морейнис-Муратова в своих воспоминаниях пишет: «Из детских лет сохранились в моей памяти рассказы об отце моей матери, крупнейшем подрядчике, строителе кораблей в Николаеве при Николае I, который в то время, когда не допускалось проживание евреев в этом городе, имел право приписывать к себе служащих и рабочих евреев и приписал таким образом несколько сот человек» [31, с. 160]. Документального подтверждения этого факта пока, к сожалению, найти не удалось, но исключать такую возможность не следует. Стоит только отметить, что вызывает сомнение лишь указанное количество приписанных евреев. Нам кажется, в лучшем случае, речь могла идти о нескольких десятках человек, а никак не о сотнях. Приписанные евреи, видимо, нередко проживали в домах семейства: «на дворе дома моих родителей жил сапожник, немолодой, богобоязненный еврей». К числу приписанных Рафаловичем относился и отец Ф. Морейнис-Муратовой – Абрам Морейнис: «дед взял зятя – моего отца – к себе в дом с тем, чтобы он, ранее изучавший только талмуд, постепенно привык к коммерческим делам». Глава семейства Шлема Мошкович Рафалович умер в 1846 г. [35, с. 389]. Николаевский краевед Ю.С. Крючков пишет, что Ш. Ра* В своих воспоминаниях Ф. Морейнис-Муратова указывает только фамилию, однако наиболее вероятным представляется, что имеется в виду Шлема Рафалович.

фалович в 1846 г. уехал из Николаева в Кишинев, а затем в Одессу, где организовал один из крупнейших банкирских домов, в конце жизни принял православие под именем Федора и умер в 1853 г. [43, с. 218]. Однако такие утверждения нам представляются не совсем точными по следующим причинам: основателем Одесского банкирского дома был одесский купец 1-й гильдии, потомственный почетный гражданин Абрам Рафалович (видимо, дядя Шлемы Рафаловича); Федор Алексеевич (Абрамович) Рафалович (ок. 1818 г. – 1882 г.), возможно, брат или кузен Шлемы Рафаловича, был почетным потомственным гражданином по праву рождения (а, как известно, Шлема Рафалович этого статуса не получал) и принял православие до 1848 г.; очень сомнительно утверждение о том, что Шлема Мошкович принял православие, так как его потомки вспоминали его как очень ревностного и нетерпимого иудея; умер Шлема, однозначно, до 1851 г., об этом сохранились достоверные документальные доказательства в Государственном архиве Николаевской области [16]. В 1859 г. был снят запрет на проживание еврейских купцов в Николаеве. Евреи-купцы достаточно активно добивались права быть причисленными к николаевскому купеческому сословию. Когда в ноябре 1859 г. Городская управа пригласила для составления сметы коробочного сбора 7 еврейских купцов, среди них не было ни одного николаевского купца. Под проектом сметы, составленным в феврале 1860 г., стояло 10 подписей купцов, среди них уже именовали себя николаевскими 6 человек: Александр и Ривка Рафаловичи, Герш Гринберг, Мошка Фельдман, Берко Вильскерт, Иуда Калниболоцкий [11, л. 5, 15]. Так, кишиневские купцы 1-й гильдии Ревекка и Александр Шлемович с семейством были среди первых евреев, получивших статус николаевских купцов [12, л. 1–4]. Ревекка Рафалович умерла, видимо, в 1860 г. или позднее, точных данных о ее смерти, к сожалению, на сегодня выявить не удалось.

Автографы Ривки и Александра Рафаловичей

Александр Рафалович в 1864 г., пребывая в купечестве 1-й гильдии более 13 лет, подал ходатайство о получении статуса потомственного почетного гражданина. 22 июня 1864 г. решением Правительствующего Сената ему присвоен статус потомственного почетного гражданина, о чем был издан Указ императора от 18 сентября 1864 г. Почетное гражданство представляло Александру и его семейству Прошение А.Ш. Рафаловича о внесении особые права и преимущества: его с семейством в Бархатную книгу [6, л. 1] освобождение от рекрутской повинности, от подушного оклада, от телесных наказаний, право «именоваться во всех актах почетным гражданством», а также участвовать в выборах по недвижимой собственности в городе и быть избираемыми в городские общественные должности. В сентябре 1865 г. Александр обратился в городскую Думу с прошением о внесении его семьи в Книгу почетных граждан г. Николаева. К прошению был приложен список состава семьи из 12 человек: Александр Шлемов сын Рафалович, его жена – Елведа Меерова дочь, их дети: сыновья Дувид (Давид), Шлема, Меер, Мойше, дочь Фейга, Дувида жена – Сура-Гитля, сыновья Ицех-Иоль, Меер, Пинхус, Мордка [6, л. 1]. Впоследствии с несколькими прошениями о получении грамот о потомственном почетном гражданстве по этому поводу обращались жена Александра Елведа и его сын Шлема [6]. Дело затянулось, но было решено положительно до 1874 г. (что видно из Справки о составе семьи Давида Александровича Рафаловича) [6, л. 9], и

Автотограф А.Ш. Рафаловича

в дальнейшем сыновья Александра Рафаловича Шлема и Давид – крупные николаевские купцы и предприниматели – в документах подписывались именно как потомственные почетные граждане. С 1868 г. Александр Рафалович стал членом попечительного о тюрьмах комитета [50, с. 86]. Интереснейшие сведения о повседневной жизни и быте семьи Рафаловичей содержит автобиография внучки Рафаловича Фанни Абрамовны Морейнис-Муратовой, написанная в марте 1926 г.: «Родилась я в 1859 г. в Николаеве Херс. губ. в ортодоксальной, патриархальной еврейской семье. И отец, и мать происходили из семейств богатых, религиозных и пользовавшихся в течение нескольких поколений большим уважением в еврейской среде» [31, с. 160]. Вообще, взгляды на брак в этой ортодоксальной семье были устаревшими даже для своего времени, и тем более мало понятны сегодня: «Быт был настолько патриархален, что выдавали замуж и женили своих детей так, что жених и невеста видали друг друга только перед венцом. Таким образом вышла замуж и моя мать», – пишет Ф. Морейнис-Муратова. В ее воспоминаниях поражает замкнутость семьи даже среди религиозного еврейства, не говоря уже об общении с христианами: «Нам часто приводили в пример религиозную стойкость деда, рассказывая, как в то время, когда евреи носили особый национальный костюм и никогда не обнажали головы, он, присутствуя в качестве строителя кораблей вместе с Николаем I при торжественном спуске корабля, не снял перед государем своей конусообразной бархатной шапочки – ермолки. Дед имел очень много детей, и мы вращались в среде своих многочисленных родных, составлявших своего рода еврейскую аристократию и почти не водивших знакомства с остальным еврейским населением города. С русскими не допускались в семье никакие сношения. Вся прислуга была еврейская, за исключением только одной русской девушки, которую держали для выполнения мелких работ в субботу. С евреями также было очень мало сношений, потому что семья смотрела на них сверху вниз – одни из них были бывшие служащие деда, другие, вновь прибывшие, часто представлялись недостаточно религиозными. Я распространяюсь так много о своем деде, так как память о нем наложила печать на все наше вос-

питание: нам постоянно твердили, что мы внуки Рафаловича, что на Рафаловичей смотрит весь город и т.д.». Даже выход в театр был событием экстраординарным: «уговорить нашу мать, никогда в жизни не бывавшую в театре, решиться на необычайно смелый, по нашим понятиям, шаг: тайком от отца и бабушки она поехала с нами в театр. Отец об этом ничего не узнал…». Воспитание детей в семье Рафаловичей было простым: домашнее образование ограничивалось русским, еврейским и немецким языками и «первыми четырьмя правилами арифметики», а для мальчиков – обязательным традиционным изучением талмуда. «В доме не было ни одной русской книжки, кроме азбуки и какой-то хрестоматии. И я даже не знала, что существует какаянибудь русская литература», – вспоминает внучка Рафаловича. Очень негативно относились консервативные купцы к какомулибо иному образованию, кроме домашнего минимума. Так, в 1875 г. к Рафаловичам заехала племянница Ревекки, получившая светское медицинское образование в Петербурге, которую купчиха встретила «очень холодно, смотря на нее как на отщепенку». Брат Морейнис-Муратовой, Михаил Абрамович Морейнис, в марте 1826 г. писал: «Я родился в 1861 г. в г. Николаеве в зажиточной еврейской купеческой семье. Мои родители принадлежали к правому течению ортодоксального еврейства и стремились дать мне, единственному сыну, соответствующее воспитание. Чуть ли не с 10-летнего возраста моей заветной мечтой было поступить в гимназию, но в то время у евреев считалось большим грехом и преступлением отдавать своих детей в русские учебные заведения. И всякий, дерзавший на такой шаг, подвергался бойкоту и преследованию со стороны своих родственников и всего еврейского общества. Я вскоре понял, что мой отец никогда, ни при каких условиях не согласится отдать меня в гимназию…» [41]. И Михаил, и Фанни описывают свою тягу к светскому образованию и все препятствия, которые им пришлось преодолеть для его получения: тайные встречи, подготовка к экзаменам для поступления в университет, чтение русских книг тайком от родителей и т.д. Дети не приучались к какому-либо делу, всю работу делала прислуга, «даже детей выкармливали кормилицы». Единственными занятиями, которыми можно было занять время, Фанни Морейнис-Муратова называет вышивку и «деланье цветов».

Несмотря на запрет владеть недвижимой собственностью в Ни колаеве, Рафаловичи, обладая достаточными капиталами, могли себе позволить иметь несколько домов. Из сохранившихся документов известно, что они владели домами как в Николаеве, так и в других городах (Одессе, Кишиневе, Симферополе). В документах сохранились сведения о местонахождении одного из домов Рафаловичей в Николаеве, который принадлежал еще Шлеме, а после смерти перешел его наследникам. Согласно сообщению вицегубернатора Херсонской губернии от 14 марта 1856 г., адресованного Николаевскому военному губернатору, одноэтажный каменный дом «с принадлежащим к нему строением» находился в г. Николае ве во 2-й части 2-м квартале под № 17», настоящее местоположение этого дома, к сожалению, определить не удалось [20, л. 22]. Ф. Морейнис-Муратова так описывает дом своей бабки и его жителей: «...мы переехали в дом бабушки во флигель – во дворе было несколько флигелей, в которых жили ее взрослые дети в первые годы после свадьбы до тех пор, пока не отделялись от семьи» [31, с. 160]. Итак, Рафаловичи и их родственники составляли в Николаеве достаточно влиятельный и обособленный семейный клан. Естественно, вести такой замкнутый образ жизни могла себе позволить только такая состоятельная и влиятельная семья, но не подлежит сомнению, что большинство еврейских семей того времени сохраняли достаточно консервативный традиционный жизненный уклад. Второе поколение николаевских Рафаловичей продолжало традиции Шлемы и Ревекки. Наиболее ярким его представителем был, безусловно, Александр Шлемович. Другие были также заметными купцами и общественными деятелями, занимались экспортной и внутренней торговлей. При «еврейском столе» и городском раввинате действовала комиссия по распределению средств коробочного сбора. Ее члены назначались на усмотрение городского начальства из числа наиболее влиятельных и состоятельных членов еврейской общины по ее приговору. Имя одного из первых, кто был облечен доверием общины, узнаем из приговора собрания купцов, состоявшегося 19 декабря 1865 г. В нем сказано: «В должность казначея всех общественных сумм, отпускаемых Николаевскою городскою Думою по смете коробочных сборов на разные общественные расходы

на следующее трехлетие, с 1866 по 1869 год, избрать николаевского купца Автограф Л. Рафаловича Лейбу Рафаловича» [13, л. 1]. Николаевский купец 1-й гильдии Лейба (Гершлип, Гершка, Герш-Лейба [14, л. 31]) Шлемович Рафалович в 1870 г. был также казначеем еврейской больницы, созданной в 1866 г. [15, л. 3]. Интересны воспоминания Ф. Морейнис-Муратовой о ее родителях: «Моя мать [скорее всего, Бейла Рафалович, дочь Шлемы – Авт.] была женщина неяркая, – она была неглупая, добросовестно несла семейные обязанности, была религиозна, но не отличалась фанатизмом, и если бы не влияние отца, которого она обычно во всем слушалась, не была бы особенно стойкой в соблюдении правил старого быта. Но отец был человек незаурядный – он выдавался своим умом, своей волей, своей религиозностью, доходившей до фанатизма, и своей честностью, доходившей до самоотвержения. Он занимался экспортом хлеба, заключая соглашения с представителями заграничных фирм» [31, с. 160]. Сын Александра Рафаловича Давид (Дувид) в 1903 г. входил в состав комитета по заведованию еврейской баней. 20 октября 1890 г. был утвержден губернатором ученым Молитвенного дома (угол ул. Черниговской и ул. Большой Морской) [7, л. 1–2]. В 1880 – 1906 гг. подпись Д. Рафаловича встречается в метрических книгах, которые велись городовым раввином и ежемесячно подписывались 2-3 членами духовного правления – наиболее авторитетными и уважаемыми членами николаевской еврейской общины [26; 27; 28; 29]. Известен и состав семьи потомственного почетного гражданина, николаевского купца 1-й гильдии Д. Рафаловича по справке от 18 декабря 1874 г.: жена Сура-Гитля Гдалева дочь (род. 1844 г.), дети: Ицех-Иоль (Исаак Иоель) (род. в 1858 г.), Меер (род. 30 ноября 1861 г.), Пинкус (Пинхос) (род. 22 февраля 1863 г.), Мордка (Мордко) (род. 6 июня 1864 г.), Шмуль-Абрам (род. 11 ноября 1868 г.), Моисей (род. 12 мая 1870 г.), Ихоль (род. 17 августа 1872 г.), Яковко (род. 10 июня 1874 г.) [9, л. 9]. Автограф Д. Рафаловича

Согласно Еврейской энциклопедии, Исаак Иоль Рафалович – раввин и общественный деятель, с 1880 г. состоял раввином в Кременчуге (Полтавской губ.). В 1911 г. был членом съезда раввинов и деятелей при Раввинской комиссии Министерства внутренних дел Российской империи [32]. До начала Первой мировой войны и событий 1917 г. Рафаловичи продолжали заниматься предпринимательством. В сохранившемся письме от 7 апреля 1915 г. Николаевская портовая контора сообщала податному инспектору 1-го участка г. Николаева о заключенном 8 ноября 1914 г. контракте с «подрядчиком г. Рафаловичем» на поставку провианта на несколько лет. В счет контракта Рафалович в 1914 г. поставил ржаной муки на 3225 руб. [24, л. 35]. Среди потомков родоначальника николаевской династии Шлемы Рафаловича были и известные революционеры. Его внуки, Фани (Фейга) Абрамовна Морейнис-Муратова и Михаил Абрамович Морейнис, были активными участниками народнического движения. М.А. Морейнис пришел в народничество под влиянием С.Я. Виттенберга, он родился в г. Николаеве в 1861 г., его мать была дочерью А. Рафаловича. В своей автобиографии он вспоминал: «с 15-летнего возраста я был знаком с существовавшими тогда в Николаеве революционными кружками. Некоторые из знакомых членов кружков сочувствовали мне и помогали осуществить мою заветную мечту [поступить в университет. – Авт.]» [41]. М.А. Морейнис был арестован, содержался в николаевской тюрьме, привлечен к суду по «процессу 28» и приговорен к смертной казни, но мера наказания была смягчена и заменена ссылкой в Восточную Сибирь. В Николаев он смог вернуться лишь в конце 90-х гг. и еще длительное время находился под надзором полиции. Его сестра, Ф.А. Морейнис-Муратова, также была активной участницей революционных террористических кружков в Николаеве, Одессе и Петербурге, принимала участие в подготовке и организации покушения на императора Александра II группой А.И. Кибальчича. В 1883 г. была осуждена военным судом и сослана в Восточную Сибирь [31, с. 160]. К этому периоМ.А. Морейнис

ду относятся документы, обнаруженные нами в Государственном архиве Николаевской области. 10 октября 1884 г. Николаевский полицмейстер сообщал приставу Московской части: «Согласно предписанию Николаевского военного губернатора от 24 марта 1881 г. за № 31, разыскивается привлеченная в качестве обвиняемой к дознанию по делу о государственном преступлении еврейка Фейга Абрамовна Морейнис. Каковым розыском безусловно известно, что во вверенной Вам части Ф.А. Морейнис-Муратова проживает мещанин Абрам Хаимович Морейнис, посему предписываю… дознать, не дочь ли его разыскиваемая Фейга Морейнис, и сообщить, не представляется ли возможным собрать сведения где она находится в настоящее время». Вскоре околоточный надзиратель доложил: «По собранным мною сведениям оказалось, что Фейга Морейнис есть родная дочь Абрама Морейниса, которая в настоящее время находится в ссылке на поселении в отдаленных местах Сибири, но где именно дознаться не представляется возможным» [23, л. 12–13]. В данном случае военный губернатор и полицмейстер проявили явную неосведомленность, продолжая розыск Ф.А. Морейнис, которая к этому времени была уже арестована, осуждена и сослана [подробнее см.: 51]. К сожалению, нам не известно о судьбе семейства николаевских Рафаловичей после революции 1917 г. Этот вопрос не является предметом нашего повествования. Но стоит упомянуть о том, что потомки этого достойного семейства и сегодня проживают в городе Николаеве. Активное участие Рафаловичей в общественно-экономической жизни нашего города, выполнение заданий государственной важности обусловили особое положение этой еврейской семьи в николаевском обществе. Эта уникальная семья жила и работала в Николаеве во время запретов, способствовала возрождению николаевской еврейской общины и развитию города. Их имя должно занять достойное место в истории Николаева среди легендарных имен адмиралов, писателей, поэтов, архитекторов, судостроителей и общественных деятелей.

Литература и источники 1. Боголюбов А.П. Записки моряка-художника. (К 300-летию Российского Флота) [Электронный ресурс] // «Волга», № 2–3, 1996 г. – http://www.centre.smr.ru/win/books/bogolub_zap/istochnik.htm 2. Веселаго Ф.Ф. Список русских военных судов с 1668 по 1860 год / Сост. Ф.Ф. Веселаго. – С-Пб.: Тип. Морскаго м-ва, 1872. 3. Владерчук А.Д. Судостроение в Николаеве после Крымской войны / А.Д. Владерчук // V Миколаївська обласна краєзнавча конференція. Історія. Етнографія. Культура. Нові дослідження. – Миколаїв: Атолл, 2004. – С. 150–152. 4. Воспоминания очевидца О.О. Чижевича // Щеголевский альбом: Сборник исторических фактов, воспоминаний, записок, иллюстраций и т.п. за время бомбардировки г. Одессы в 1854 г. / Под ред. и изданием С.И. Плаксина. – Одесса, 1905. 5. Ге Г.Н. Исторический очерк столетнего существования города Николаева при устье Ингула (1790–1890) / Г.Н. Ге. – Николаев, 1890. 6. Государственный архив Николаевской области (ГАНО), Ф. 216, оп. 1, д. 257. 7. ГАНО Ф. 216, оп. 1, д. 848. 8. ГАНО Ф. 222, оп. 1, д. 237. 9. ГАНО Ф. 222, оп. 1, д. 257. 10. ГАНО Ф. 222, оп. 1, д. 286. 11. ГАНО Ф. 222, оп. 1, д. 623. 12. ГАНО Ф. 222, оп. 1, д. 654. 13. ГАНО Ф. 222, оп. 1, д. 1090. 14. ГАНО Ф. 222, оп. 1, д. 1176. 15. ГАНО Ф. 222, оп. 1, д. 1274. 16. ГАНО Ф. 230, оп. 1, д. 829. 17. ГАНО Ф. 230, оп. 1, д. 1268. 18. ГАНО Ф. 230, оп. 1, д. 1902. 19. ГАНО Ф. 230, оп. 1, д. 2040. 20. ГАНО Ф. 230, оп. 1, д. 2415. 21. ГАНО Ф. 230, оп. 1, д. 4754. 22. ГАНО Ф. 230, оп. 1, д. 5359.

23. ГАНО Ф. 231, оп. 1, д. 1346. 24. ГАНО Ф. 269, оп. 1, д. 11. 25. ГАНО Ф. 280, оп. 1, д. 36. 26. ГАНО Ф. 484, оп. 1, д. 1520. 27. ГАНО Ф. 484, оп. 1, д. 1521. 28. ГАНО Ф. 484, оп. 1, д. 1522. 29. ГАНО Ф. 484, оп. 1, д. 1523. 30. Гребенщикова Г.А. 120-пушечный корабль «Двенадцать Апостолов» / Г.А. Гребенщикова // Мидель-шпангоут. Вып. 5 (10), 2003. 31. Деятели СССР и революционного движения России: Энциклопедический словарь Гранат. – М.: Сов. энциклопедия, 1989. 32. Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона [Электронный ресурс] / Компакт-диск. 700 Мb – (Р) 2003 IDDK. 33. Записки Императорского Одесского Общества истории и древностей. – Т. II. – Одесса, 1848. 34. Зубов. С. 220. Развитие кораблестроения на юге России / Б.Н. Зубов. – Калининград: Кн. изд-во, 1990. 35. История отечественного судостроения: В пяти томах, т. І: Парусное деревянное судостроение / В.В. Доценко, И.В. Богатырев, Г.А. Вахарловский, П.А. Кротов, А.Г. Сацкий. – С-Пб.: «Судостроение», 1994. 36. Корабль «Великий князь Константин» [Электронный ресурс] / Черноморский флот. Информационный ресурс. – http:// flot.sevastopol.info/ship/parus/lineynie/vel_knyaz_konstantin.htm. 37. Корнейчук Д. Отсель грозить мы будем турку. Дореволюционный Николаев был ареной борьбы казнокрадов и национальных ФПГ за Черноморский флот [Электронный ресурс] / Д. Корнейчук // Хронос. Всемирная история в интернете. – http://www. hrono.info/statii/2007/krn_tur.html. 38. Крючков Ю.С. Алексей Самуилович Грейг. 1775–1845 / Ю.С. Крючков. – Николаев, 2001. 39. Крючков Ю.С. Вольные подрядчики-судостроители / Ю.С. Крючков. – Вечерний Николаев от 23 июля 2002. 40. Ларионов А.Л. Из истории императорских яхт Российского флота [Электронный ресурс] / А.Л. Ларионов // Гангут № 22–24. – http://www.keu-ocr.narod.ru/Imp_yaht/. 41. Морейнис М.А. Автобиография [Электронный ресурс] // Народная воля – http://narovol.narod.ru/Person/moreinism.htm.

42. Николаев. Фотоальбом. – К.: «Мистецтво», 1989. 43. Николаевцы. Энциклопедический словарь (Николаевская библиотека. Выпуск 7) / Под ред. В.А. Карнауха – главный редактор, А.Г. Зеленский – технический редактор, Л.П. Костюк, Н.А. Кухар-Онышко, Ю.С. Крючков, Ю.А. Миронов, Э.И. Январев. – Николаев: «Возможности киммерии», 1999. 44. Оттиски печатей линейных кораблей и фрегатов Черноморского флота, участвовавших в Крымской (Восточной) войне [Электронный ресурс] // Государственный архив г. Севастополя. – http://www.gosarhiv.sev.net.ua/. 45. Отчет о действиях кораблестроительного департамента Морского министерства за 1860 год – СПб.: Тип. Императорской Академии Наук, 1861. 46. Отчет о действиях кораблестроительного департамента Морского министерства за 1861 год – СПб.: Тип. Императорской Академии наук, 1862. 47. Пикуль В. Из Одессы через Суэцкий канал [Электронный ресурс] / В. Пикуль // Либрусек. Много книг. – http://lib.rus. ec/b/42733/read. 48. Полный хронологический сборник законов и положений, касающихся евреев, от Уложения царя Алексея Михайловича до настоящего времени, от 1649 до 1873 гг.: Извлечение из Полных собраний законов Российской империи / Сост. В.О. Леванда. – СПб., 1874. 49. Полонский А.Н. Парусные линейные корабли Черноморского флота [Электронный ресурс] / А.Н. Полонский // Верфь на столе. – http://www.shipmodeling.ru/structure/BlackSeeShips/index. htm. 50. Путеводитель и адрес-календарь города Николаева на 1869 год. – Николаев, 1869. 51. Рижева Н.О. Історія суднобудування на теренах України (від давніх до новітніх часів) / Н.О. Рижева. – К.: ПП Сергійчук М.І., 2008. 52. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Земляки. Очерки истории еврейской общины города Николаева (конец XVIII – начало ХХ вв.) / В.В. Щукин, А.Н. Павлюк / Научный редактор Н.Н. Шитюк // Государственный архив Николаевской области. – Николаев: Издательство Ирины Гудым, 2009.

Приложения Приложение 1

Генеалогическое древо семьи Рафаловичей в Николаеве I колено 1 Шлема Мошкович Рафалович (ок. 1790 г. – 1846 г.) Жена Ревекка (Ривка, Рывка, Рывва) (ок. 1800 г. – п. 1860 г.) ІI колено 2/1 Александр Соломонович (Шлемович) Рафалович (ок. 1820 г. – 1890 г.) Жена Елведа (Юлведа?) Меерова дочь 3/1 Михель Соломонович Рафалович 4/1 Мошка Соломонович Рафалович 5/1 Зельман(-Ойзер) Соломонович Рафалович 6/1 Герш (Гершлип, Гершка) Соломонович Рафалович 7/1 Бейла Соломоновна Рафалович (Муратова) Муж: Абрам Морейнис (?) ІІІ колено 8/2 Давид (Дувид) Александрович Рафалович (род. ок. 1840 г.) Жена: Сура-Гитля Гдалева дочь (род. 1844 г.) 9/2 Шлема Александрович Рафалович 10/2 Меер Александрович Рафалович (род. 1855 г.) 11/2 Мойша Александрович Рафалович (род. 1857 г.) 12/7 Фейга Абрамовна Морейнис-Муратова (род. 1860 г.) (?) 13/7 Михаил Абрамович Морейнис (?) IV колено 14/8 Ицех-Иоль (Исаак Иоель) Давидович Рафалович (род. 1858 г.) 15/8 Меер Давидович Рафалович (род. 30.11.1861 г.) 16/8 Пинкус (Пинхос, Пинхус) Давидович Рафалович (род. 22.02.1863 г.) 17/8 Мордка (Мордко) Давидович Рафалович (род. 6.06.1864 г.) 18/8 Шмуль-Абрам Давидович Рафалович (род. 11.11.1868 г.) 19/8 Моисей Давидович Рафалович (род. 12.05.1870 г.) 20/8 Ихоль Давидович Рафалович (род. 17.08.1872 г.) 21/8 Яковко Давидович Рафалович (род. 10.06.1874 г.)

Приложение 2 Прошение николаевского 1-й гильдии купца Шлемы Рафаловича о переезде в Аккерман в связи с выселением евреев из Николаева [25, л. 78, 82] 29 октября 1830 Все пресветлейший Державнейший, Великий Государь Император Николай Павлович, Самодержец Всероссийский Государь Всемилостивейший Просит живущий в собственном своем доме николаевский 1 гильдии купец Шлема Рафаловича о чем, тому следуют пункты 1-й Высочайшим Вашего Императорского Величества Указом, состоявшимся в 20-й день ноября прошлого 1829 года, велено всем евреям из городов Николаева и Севастополя переселиться в позволенные для жительства евреям города и места куда кто пожелает. Как же я состоюсь по ныне в городе Николаеве в звании 1 гильдии купца приписанный и, следовательно, должен переселиться к означенному сроку. И хотя необходимость требовала для сей надобности отправиться к Бессарабской области в город Аккерман, но по случаю открывшейся в предлежащих местах опасной холерической болезни везде принята осторожность и учреждены карантины, и чрез то нет возможности предпринять куда-либо путь, чтобы же не пропустить назначенного срока к переписанию евреям из Николаева, я избрал для оседлости своей в вышеписанном городе Аккермане место, куда и желаю быть из Николаева перечисленным в число тамошних жителей и купцов для торговли тамо производимой на таком основании, какое в помянутом городе существует и потому всеподданнейше прошу. Николаевский 2-й Дабы Высочайшим Вашего Императорского Величества Указом повелено было, сие мое прошение приняв, записать и о причислении меня с семейством моим, а именно: женою Ривкою, 5-ю сыновьями Александром, Михилем, Мошкою, Зельманом-Ойзером, Гершлипом и дочерью Бейлою – жительство в городе Аккермане учинить представление Херсонской казенной палате для надлежащего о том распоряжении исполнения с Бессарабскою казенною палатою, от которой неоставить испросить для свободного прожития моего в Херсонской губернии и в городе Николаеве до окончания некоторых обязательств моих с казною и продажи недвижимой моей собственности пашпорт. Как же неизвестно мне сколько по тамошнему положению следует платить гильдейских денег и какие по предмету сему существуют права, и потому, объявляя капитал 1 гильдии купца на 1831 год в городе 51 000 рублей, прошу Вашего Императорского Величества повелеть об оном дать знать мне чрез Николаевский городовой магистрат, в которой я подлежащие деньги, равно и за пашпорт внесу. 1-й гильдии купец Всемилостивейший Государь прошу Вашего Императорского Величества о сем моем прошении решение учинить. Октября ___ дня 1830 года к подаче надлежит в Николаевский городовой магистрат. Шлема Рафалович

Приложение 3

Прошение николаевского 1-й гильдии купца Шлемы Рафаловича о переезде в Одессу в связи с выселением евреев из Николаева [25, л. 91] 1 ноября 1830 Всепресветлейший Державнейший Великий Государь Император Николай Павлович Самодержец Всероссийский Государь Всемилостивейший Просит николаевский первой гильдии купец Шлема Мошков сын Рафалович о нижеследующем 1-е На сей 1830 год состоя записанным в Николаевское купечество в 1 гильдии с семейством моим как то женою Рыввою, сын Александр, сын [М]ихель, сын Мошко, сын Зельман, сын Гершко и дочерью Бейлою, и по последовавшему Высочайшему повелению от 20 ноября 1829 года о переселении евреев из Николаева и Севастополя по коему срок на переписывание в другие города определен в один год а потому – К сему прошению 2-е Я желаю причислиться в городе Одессе в купцы 1-й гильдии с означенным семейством на будущий 1831 год [и] как срок годичный изближается для того осмеливаюсь Всеподданнейше просить Николаевский 1 гильдии Дабы Высочайшим Вашего Величества Указом повелено было сие мое прошение, в Николаевский городовой магистрат приняв, записать и не оставить о просимом мною причислении в одесские купцы в 1 гильдии по тамошнему установленному положению относиться в Херсонскую казенную палату, дабы оная учинила свое надлежащее распоряжение по предмету, о чем учинить Вашего Императорского Величества Указ. Купец Шлема Всемилостивейший Государь, прошу Вашего Императорского Величества о сем моем прошении решение учинить. Ноября 1 дня 1830 год. К подаче надлежит в Николаевский городовой магистрат сие прошение. Сочинил и переписывал одесский мещанин Давыд Кай(?) Мошкович Рафалович руки ложил

Приложение 4

Выписка из журнала магистрата о причислении купца Ш. Рафаловича с семьей в Одесское купечество [25, л. 79, 92] 1830 года ноября 1 дня в Николаевском городском магистрате выписано из журнала По прошению николаевского 1 гильдии купца Шлемы Рафаловича, а по справке оказалось, что по доставленному из Николаевской городской думы списку о объявивших на 1830 год по городу Николаеву капиталы значутся в числе прочих Шлема Рафалович с вышеписанным семейством 1 гильдии купцом. Приказали: согласно желанию купца Рафаловича и Высочайшему Указу 20 ноября 1829 года о перечислении его с семейством из николаевских в одесские 1 гильдии купечество Херсонской казенной палате представить рапортом, просить ее резолюцию указа. – Подлинный журнал за подписом присутствующих и скрепою секретаря.

Приложение 5 Список семьи Рафаловича [6, л. 1]

Приложение 6 Указ о присвоении А.Ш. Рафаловичу статуса почетного потомственного гражданина [22, л. 3, 5] Л. 3

Л. 3 об.

Л. 5

Приложение 7 Свидетельство А. Рафаловича о семейном положении [21, л. 2]

Приложение 8 Справка о составе семьи Д. Рафаловича [6, л. 9]

Содержание Введение ................................................................................ 3 Начало купеческой династии Рафаловичей в Николаеве. Участие в подрядном судостроении ........................................ 7 Постройка первой императорской яхты на Черном море ......... 19 Окончание подрядной деятельности Рафаловичей ................. 24 Огромные прибыли или судебные тяжбы (Трудности в купеческом промысле) ......................................................... 28 Семейный уклад и связи николаевских Рафаловичей .............. 32 Литература и источники .......................................................... 42 Приложения ............................................................................ 45

Науково-популярне видання

Павлюк Андрій Миколайович (російською мовою)

рафаловичi

купцi-суднобудiвники

Коректор Кочеткова Н.В. Комп,ютерне верстання Рябошапка С.А. Підп. до друку 09.06.10. Формат 64х90/32. Папір офсет. Гарн. PragmaticaC. Друк офсет. Ум. друк. арк. 3,5. Наклад 400 прим. Зам. № 48 .

Видавець і виготовлювач Видавництво Ірини Гудим 54030, м. Миколаїв, вул. Адміральська, 20 Тел. (0512) 37-37-18 (0512) 37-27-00 irina.gudym@gmail.com gydim.nikportal.net , Свідоцтво суб єкта видавничої справи МК № 3 від 14.05.09