Легендарные имена. Шура Кобер и Витя Хоменко by nikprint

Т.А. Жароид-Колмогорова А.Г. Тарновская

Шура Кобер и Витя Хоменко

г. Николаев Издательство Ирины Гудым 2010

УДК 94 (477.73) «1941/1944» ББК 63.3 (4 УКР) 624-8 Ж 35

Ж 35

Жароид-Колмогорова Т.А.,Тарновская А.Г. Шура Кобер и Витя Хоменко. – Николаев: Издательство Ирины Гудым, 2010. – 52 с.: илл. Книга рассказывает о мужестве и героизме николаевских подростков Шуры Кобера и Вити Хоменко, которые в годы оккупации Николаева (1941–1944 гг.) вместе со взрослыми боролись против фашистских захватчиков. Юные герои были членами подпольной разведгруппы Генерального штаба Красной Армии под руководством В.И. Андреева (А.В. Палагнюка). Использованы документы, фотографии, которые экспонируются в музее «Подпольно-партизанское движение на Николаевщине в годы Великой Отечественной войны. 1941–1944 гг.». Предназначена учащимся школ, учителям, студентам и всем, кто интересуется военной историей нашего края.

Авторы выражают благодарность С.Е. Приходько за предоставленные фотодокументы из семейного архива, которые публикуются впервые.

УДК 94 (477.73) «1941/1944» ББК 63.3 (4 УКР) 624-8

Конечно, подумать – кому она «легче», лихая година была? Но все же война и на детские плечи всей тяжестью взрослой легла… Г. Красников

Так снимем шапки, твердо зная, Чье сердце билось горячо, Кто пал за город Николаев, И слава тем, кто жив еще! Н. Богомолов

«Мы победим, мы их обязательно победим…» – такие слова сказал своей тете пятнадцатилетний Шура Кобер. Сказал в 1942 году, в период Великой Отечественной войны, когда фашистские захватчики лютовали на нашей земле. Но ни ему, ни его другу Вите Хоменко уже не суждено было увидеть мирное небо…

Гонцы из неволи …Река обстреливалась с двух берегов: на одном засели фашисты, на другом закрепились наши. То и дело гигантские водяные фонтаны поднимались кверху и с грохотом обрушивались вниз. Казалось, никогда тут не купались детишки, не скользили легкие шлюпки. Казалось, что это длилось бесконечно: грохот, взрывы, тонны поднятой к небу воды. И вдруг – рыбацкая лодка. Да, с наблюдательного пункта донесли: с вражеской стороны приближается лодка, а в ней – двое мальчишек. Без руля и без ветрил суденышко, влекомое течением, медленно пересекало реку. Но уже на середине Кубани его выхватил из тьмы ослепительный луч немецкого прожектора. Лодку заметили гитлеровцы. Вскоре вокруг нее стали ложиться снаряды. Советские бойцы, сжав кулаки, следили за неравным поединком, но ничем не могли помочь ребятам. Вражеский берег огрызнулся огнем пулеметов. Трассирующие пули разноцветными стайками устремились к баркасу. Ребята плотно прижались к сырому днищу, но, к счастью, ни одна пуля не задела их. А лодка все ближе, ближе. Метрах в пятидесяти от берега она стала тонуть. Но мальчишки не растерялись. Вот над водой появилась одна голова, за ней – вторая. Плывут. Головы исчезли под водой. Неужели все кончено? Нет, живы. Вот ребята уже у берега, бредут, раздвигая камыши. А тут их уже поджидают наши. Отважные пловцы представляются: Шура Кобер и Витя Хоменко. Только у них совершенно нет времени для разговоров, им нужно к самому главному. Фронтовая землянка, куда привели ребят, показалась им родным домом. Здесь Шура и Витя рассказали, что николаевские подпольщики послали их с важным заданием на Большую землю, в Москву. Они должны передать в штаб Красной Армии бамбуковую палочку, которую пронесли от самого Николаева через сотни преград. Что ж, обстоятельства складываются удачно: скоро отсюда полетит самолет в Москву, он возьмет на борт и ребят. А пока – спать. Витя и Шура лежат рядом в землянке, а вдали слышны взрывы артиллерии. Им не спится…

Члены подпольной разведгруппы Генерального штаба Красной Армии под руководством В.И. Андреева (А.В. Палагнюка)

Александр Кобер 05.12.1926–05.12.1942

Виктор Хоменко 12.09.1926–05.12.1942

Вспоминается счастливое довоенное детство, одноклассники, близкие и родные сердцу люди… В памяти оживают и драматические события их жизни в оккупированном фашистами Николаеве.

Ровесники Что объединило таких разных мальчиков – спокойного, рассудительного Шуру и подвижного, любознательного Витю? Если бы они встретились до войны, возможно, никогда бы не подружились, хотя в их биографиях и было много общего. Оба рано потеряли отцов.

Шура Кобер – рослый, стройный мальчик с серьезными, задумчивыми глазами. Жил он с родителями в пригороде Николаева – Дальней Слободке, на улице 8-й Военной, учился в школе № 12. Отец погиб при испытании боевого корабля на Черном море, и мальчик жил только с матерью, Анной Дмитриевной. В Шуре угадывалась тонкая поэтическая натура. Вечерами из дома семьи Кобер часто доносились звуки скрипки. Они летели над белыми акациями, растворяясь в воздухе, и прохожие остаШура Кобер навливались, зачарованные звучанием мелодии. Это играл Шура. Семья Кобер была музыкальной. Играли и отец, и брат. Но когда скрипку брал Шура, казалось, что она пела по-особенному, нежно и мечтательно. Однажды одноклассники попросили Шуру выступить на вечере. – Что вы, ребята, – смутился он, – я ведь только начинаю водить смычком. Но его все-таки уговорили. Шура долго и старательно готовился с преподавателем музыкальной школы. Выступление

Павел Иосифович Кобер – отец Шуры

Анна Дмитриевна Кобер – мать Шуры

Евгений Павлович Кобер – брат Шуры (послевоенное фото)

Шура Кобер(слева) и Женя Кобер в детстве (публикуется впервые)

имело большой успех. Некоторые даже пророчили мальчику блестящее музыкальное будущее. Первая учительница Шуры Кобера, Ольга Андреевна Липинская, так вспоминает о нем: «Он был действительно способным мальчиком. Любил музыку, много читал, хорошо учился. Я бы не сказала, что он очень выделялся среди своих товарищей, но его все уважали в классе. Особенно за красивую игру на скрипке. Может, Шура и стал бы музыкантом, если бы не война». На переменах ученики выпускного седьмого класса: Шура Кобер, Николай Шилов, Витя Полосухин, Витя Саранчин, Костя Бабенко и другие – часто играли в балке за Семья Кобер до войны. школой. Заводилой этих веселых Шура – справа в первом ряду игр всегда был Шура. Иногда маль(фото из семейного архива, чишки так увлекались, что не слыпубликуется впервые) шали звонка на урок. Тогда дежурный по школе прибегал прямо к балке и кричал, что урок уже давно начался. Вспоминает школьный друг Шуры М. Голубенко: «Наш выпускной класс был очень дружным, в нем царила доброжелательность, сильные ученики всегда помогали слабым. А вот к списыванию относились негативно, такой ученик терял уважение и мог запросто получить прозвище «лентяй». Шура был лидером среди мальчишек, не уступал даже старшеклассникам. Мог запросто вылезти на самое высокое дерево, прекрасно бегал, прыгал, стрелял из малокалиберной винтовки. Одним из любимых увлечений были книги. Шура читал запоем. В них большей частью рассказывалось о героях, отважных борцах. Особенно нравились Шуре такие книги, как «Овод», «Суворов», «Человек с Луны» (о Миклухо-Маклае) и другие. Как-то силами драмкружка в школе поставили пьесу «На рас-

свете». В спектакле краснощекий, дородный Николай Шилов исполнял роль жестокого жандарма, а Шура Кобер был разведчиком. И в сердцах, вместо того, чтобы просто взять «жандарма» в плен, сел на него верхом и поколотил, хотя тот и упирался, и кричал не по сценарию: «Чего дерешься?». Зато какими дружными были аплодисменты зрителей! Позже, когда в антракте учителя «гасили» конфликт между «актерами», указывая Коберу на его неартистическое поведение, Шура оправдывался: «Нужно же было показать зрителям, как наши красноармейцы ненавидят палачей». С того времени Шилов решительно отказался играть жандарма. В то время все мы мечтали быть ворошиловскими стрелками. В школу часто приглашали командиров Красной Армии: летчиков, танкистов, кавалеристов. Они рассказывали о боевой подготовке своих частей и готовности защитить нашу Родину. Мы внимательно слушали их, запоминали страшные, хотя и не очень еще понятные тогда слова: «фашизм», «порабощенные народы», «Гитлер». Политическая ситуация в мире была очень тревожной. Вся школа провожала в армию учителя математики Владимира Семеновича. Мы быстро становились более серьезными и взрослыми. Наши школьные дела, проблемы, наши мальчишеские игры – все оборвалось вдруг и сразу. Началась война. Летом сорок первого мы попрощались с юностью». А в центре города, на улице Фалеевской (бывшая Ленина), жил Витя Хоменко. Отец Вити умер еще в 1927 году, когда мальчику и двух лет не было. Сказались старые раны, полученные во время гражданской войны. Жить без отца семье было нелегко. На руках у овдовевшей Ульяны Ивановны Хоменко остались Ульяна Ивановна Хоменко – мать Вити кроме Вити еще двое старших – Оля

Юный герой Виктор Хоменко

и Надя. Она сама много работала, да и детей своих сызмальства приучала к труду. Сын всегда охотно помогал ей: и дров наколет, и комнату уберет, и в магазин сбегает. – Вот закончу школу, буду работать – и стану тебе, мама, настоящим помощником, – говорил он. С малых лет у Вити Хоменко обнаружился на редкость твердый, стойкий и прямой характер. Этот коренастый светловолосый мальчик с неизменными искорками веселья в живых глазах имел незаурядные способности, удивлял окружающих своей на-

читанностью. Ровесники запомнили его подвижным, непоседливым. Он увлекался плаванием, мечтал стать моряком. Бывало, целыми днями пропадал на реке. Мало кто из его ровесников прыгал с самого

Бюст В. Хоменко в классе-музее школы № 5

Мемориальная доска на здании школы № 5 на улице Никольской, 34 (в настоящее время – Первая украинская гимназия им. Н. Аркаса)

Стол и стул, переданные родственниками В. Хоменко в класс-музей школы № 5. В этом классе до войны учился В. Хоменко

Виктор Хоменко среди одноклассников и учителей школы № 5 (крайний справа в первом ряду)

верха вышки в яхт-клубе. А для Вити это не составляло большого труда. С товарищами–смельчаками он переплывал Ингул по нескольку раз подряд, заплывал далеко за середину широкого Буга. Витя учился в школе № 5. Учился хорошо, но из всех предметов больше всего любил математику и немецкий язык. «Он был очень сообразителен. Учитель еще не успевал объяснить теорему, а Витя уже просился к доске, готовый сам закончить ее доказательство. Он всегда охотно помогал своим товарищам», – вспоминали одноклассники Вити Хоменко. Окончив семилетку в 1941 году, он подал заявление в Николаевский судостроительный техникум. Но этим планам не суждено было сбыться. Сообщение о войне застало Витю в пионерском лагере под Николаевом. Когда он попал домой, в городе шла подготовка к эвакуации. Собиралась выехать из Николаева и Ульяна Ивановна, мать Вити, хотя и была очень больна. На окраинах города уже рвались снаряды, когда она с детьми отправилась в дорогу. Но не успели они еще добраться до Херсона, как выяснилось, что путь отрезан. Пришлось возвращаться назад.

«Новый

порядок»

Война развеяла их радостные детские мечты. Как резко изменилась их жизнь, когда родной город был оккупирован немецкими захватчиками! Как будто сразу окончилось детство и пришла зрелость. 17 августа 1941 года фашисты вошли в Николаев. Начались черные дни временной оккупации. Еще никогда за всю историю город не переживал такой страшной трагедии, как в то время. Все учебные заведения были закрыты. Работали только городской театр «Эрмитаж», два Объявление немецких кинотеатра, обслуживающие оккупационных властей немцев. Электроэнергия подавалась только оккупационным учреждениям. Пущенный немцами трамвай эксплуатировался только полтора месяца.

Улица Адмиральская в период оккупации

Все предприятия Николаева были реквизированы, на домах, где разместились оккупанты, появились таблички: «В этом доме живут немцы. Кто нарушит их покой или собственность – будет расстрелян». На многих перекрестках города возникли виселицы. Так засвидетельствовали свое пребывание в городе солдаты 11-й гитлеровской армии группы «Юг», следом за которой появилась команда «Д-4» полиции безопасности и СД, а вскоре – каратели из команды «С-5». Гитлеровцы грабили, жестоко убивали людей. Уже на четвертый день оккупации на городском кладбище они расстреляли около четырех тысяч человек еврейской национальности. Несмотря на жестокий оккупационный режим и враждебную пропаганду, николаевцы остались верными патриотами Родины, с первых же дней оккупации поднялись на борьбу с захватчиками. Еще до вступления в подпольную организацию ребята, кто как мог, боролись с врагом. Однажды, когда враги уже были в городе, Шура зашел во двор своей школы. Здесь суетились немцы и полицаи. Выносили

Житель г. Николаева, казненный фашистскими оккупантами

Центральные ворота концлагеря для советских военнопленных «Шталаг-364» (фото 1980-х годов)

школьное имущество, классные доски. Видимо, готовили здание под какое-то учреждение. Один полицай – пронырливый, расторопный – поманил Шуру: – Выбрасываем книжный хлам. Поможешь вынести! Шура знал, чем рискует. Он спокойно посмотрел в глаза полицая и ответил: – Нет, не помогу. И ушел. В другой раз он с товарищами обнаружил кабель связи большого сечения, который был подвешен к столбам в направлении военного аэродрома. В глухом месте друзья вырубили кабель на пролете между двух столбов и бросили его в реку. Шуре удалось собрать и надежно спрятать порядочное количество взрывчатки (как он говорил, «на всякий случай»), несколько винтовок, много патронов. Мальчика зачастую можно было видеть на улицах города, особенно в районе Темвода, где гитлеровцы организовали концлагерь для советских военнопленных «Шталаг-364». В оккупированном

Диорама «Концлагерь для советских военнопленных в Николаеве «Шталаг-364». 1941–1944 гг.» (художник С. Гандзюк, экспозиция музея подпольно-партизанского движения)

Николаеве это было самое страшное место. 26 бараков концлагеря, по-немецки – ревиров, зимой не отапливались, оконных стекол на окнах не было. Участки на территории лагеря были обнесены колючей проволокой и со всех сторон охранялись полицаями. Неподалеку от лагеря располагались административные немецкие службы, карцер, полиция, лазарет, кухня, а также управление службы «Абвер». Узников содержали в антисанитарных условиях, в результате чего в бараках распространялись смертельные болезни – тиф и туберкулез. Люди спали прямо на полу, рядом – больные и здоровые. В одной комнате на 16 квадратных метрах находилось по 30–35 человек. Поэтому спать можно было только на боку. Большинство заключенных не имели одежды, обуви. Как только пригоняли сюда новые партии, оккупанты сразу отбирали у них шинели, все теплые вещи. Приходилось выстаивать большую очередь, чтобы получить миску баланды из гнилой капусты. Ежедневно от го-

лода и отсутствия медицинской помощи умирали десятки советстких воинов. Хотя бы куском хлеба и несколькими картофелинами Шура и другие жители города пытались помочь обреченным. На мальчика обратили внимание Клавдия Кривда и Анна Симанович, которые к тому времени уже были связаны с подпольем города. Они рассказали о Шуре одному из руководителей подполья – Павлу Защуку. Решили понаблюдать за ним. У Вити Хоменко, как и у Шуры Кобера, детство кончилось в первый же день войны. Витя с приходом немцев посерьезнел, его круглое, полное личико вытянулось, похудело. Он сначала целыми днями не выходил из дома. А потом каждый день начал где-то пропадать. Однажды на круглой уличной тумбе, где раньше висели пестрые киноафиши и

Памятный знак на месте братской могилы узников концлагеря «Шталаг-364»: «В братской могиле покоятся останки более 30 тысяч советских военнопленных и мирных граждан, замученных гитлеровцами в концентрационном лагере поселка Темвод»

рекламные плакаты, он увидел желтый лист бумаги с крупными черными буквами. Еще издалека Витя прочитал слово «РАССТРЕЛ». Расстрел – за появление на улице после 9 часов вечера,.. расстрел – за хранение оружия,.. расстрел – за укрывательство военнопленных,.. расстрел – за помощь партизанам… Витя подошел к тумбе вплотную и сделал вид, что внимательно читает новый фашистский приказ. А сам косил глазами то вправо, то влево, высматривая, нет ли кого на улице? Вцепившись руками в уголок листа, Витя сильно рванул его на себя. Треск бумаги прозвучал в ушах, как раскат грома. Еще рывок – и приказа как не бывало! Скомкав бумагу, Витя сунул ее в карман. В приказе не было написано, что за срыв немецких объявлений тоже РАССТРЕЛ. Но это подразумевалось само собой… Как-то, взяв заштопать его курточку, Ульяна Ивановна нашла в карманах клочки бумаги. Присмотрелась – а это сорванные со стен немецкие приказы… Дрогнуло сердце матери.

Разрушения на Черноморском судостроительном заводе. 1944 г.

– Что это такое? – взволнованно и строго спросила она. – Это... – спокойно заметил Витя, – это только начало, мамочка!.. Да, это было только начало, лишь первые шаги той самоотверженной борьбы, которую повел ее сын. Витя Хоменко вместе со своим приятелем Петей Подборским смастерил самодельный радиоприемник. Соблюдая строгую конспирацию, ребята по вечерам собирались в подвале дома № 13 на улице Ленина и с затаенным дыханием слушали родной голос Москвы, вещавший правду о положении на фронтах. Тут же они переписывали от руки сводки Совинформбюро и затем распространяли их по городу и окрестным селам. Но и это перестало удовлетворять Витю, жаждущего более действенной борьбы. Стремясь глубже проникнуть в гитлеровскую военную среду, Витя Хоменко поступает учеником на кухню немецкого полевого госпиталя. Своей исполнительностью, сноровкой и неплохим знанием немецкого языка он быстро завоевывает доверие немцев. Ему разрешают общаться с прибывшими с фронта ранеными немецкими солдатами. Искалеченные фрицы вслух делятся нерадостными фронтовыми впечатлениями и нередко между двумя проклятиями по адресу безумного фюрера называют номера частей и соединений, блистают знанием фамилий своих генералов и офицеров и, конечно, не умалчивают о понесенных потерях. Это только и нужно юркому «поваренку». Он все запоминает и тщательно записывает. Вскоре Витю переводят в гестаповскую офицерскую столовую «Ост». И здесь ему не стоит большого труда войти в доверие к немцам. В мрачном сером здании, где помещалась эта столовая, находился и военный немецкий штаб. Однажды бойкий и быстроногий мальчик приглянулся одному из штабистов – тучному, краснолицему офицеру. После обеда он приказал Вите зайти к нему в кабинет. Высокомерным и мутным, как стоячая вода, взглядом окинул немец вошедшего Витю. Тщетно стараясь придать своему окаменевшему лицу что-то наподобие добродушной улыбки, он поманил костлявым пальцем: – Ком гер!.. Ти кароший мальчик… Отлично работаешь на кухня.

Но сегодня я порутшаю тебе другой работ: отнеси этот пакет в ... – немец назвал адрес, хорошо знакомый Вите. Как было не радоваться такому случаю! Витя быстро выполнил поручение немца. Впоследствии его новая профессия окажет неоценимую помощь подпольщикам. Все чаще Витя стал задумываться над тем, как связаться с подпольной организацией. В том, что она действует в городе, он не сомневался. Об ее существовании свидетельствовали и сотни антифашистских листовок, расклеиваемых ночами по городу, и учаА.В. Рябоконь – стившиеся диверсионные акты против член подпольной организации немцев. Мучил вопрос: примут ли его? «Николаевский центр» Окажут ли ему доверие? Но вот случай и представился. Проведать Ульяну Ивановну зашла ее близкая подруга, Анна Васильевна Рябоконь. Ульяна Ивановна не знала и не ведала, что эта тихая женщина, мать трех сыновей, работает связной в николаевском подполье. – Что мне делать с Витей? – сокрушенно пожаловалась Ульяна Ивановна, ища сочувствия у подруги, – этот озорник на каждом шагу пакостит немцам. И она рассказала о всех известных ей проделках Вити, закончив со вздохом: – Своим мальчишеством он доведет до того, что погубит и себя, и всю нашу семью… Вопреки всем ожиданиям Ульяны Ивановны, ее подруга с восхищением выслушала рассказ. – Это не мальчишество, – убедительно сказала она, – Витя делает большое и полезное дело. Передай ему, дорогая, пусть вечерком зайдет ко мне на квартиру. От Анны Васильевны Рябоконь Витя возвратился радостный и возбужденный. – Мамочка! Сегодня я нашел то, что так долго искал, – восторженно сказал он и с сыновней нежностью поцеловал мать в щеку.

Первое задание Вити Хоменко С этого дня Витя с головой окунулся в работу подпольной организации. Ловким и отважным разведчиком оказался Витя… Он продолжал старательно работать в столовой «Ост». Немецкая офицерская столовая, скорее, была похожа на ресторан. По вечерам здесь громко играла музыка. Офицеры, гестаповцы орали свои пьяные песни. Вите было противно мыть после них на кухне тарелки и рюмки, но он терпел. Однажды он нес стопку тарелок и не заметил, что на полу разлита вода. Поскользнулся – несколько тарелок разлетелись на мелкие куски. Хозяин набросился на него с кулаками. Обидно и больно было слышать его брань, хотелось ответить, дать сдачи, но Витя не пошевельнулся. Больше всего боялся, что хозяин выгонит его из столовой. Что тогда скажут в подпольной организации?.. То обстоятельство, что в руках Вити ежедневно находилась секретная гестаповская корреспонденция, принесло подпольщикам огромную пользу. Прежде чем разнести пакеты по указанным адресам, Витя доставлял их в штаб подполья. Однажды Витя явился на явку с новеньким желтым портфелем в руках. Глаза сияли озорным огоньком: – В этой маленькой корзинке что угодно для души! Открыл портфель – подпольщики так и ахнули: там лежал немецкий пакет с надписью «Секретно». – Откуда это у тебя? – Оттуда, – Витя показал в сторону немецкой части, – я – посыльный при штабе… Полюбуйтесь, вот мои «друзья», – он достал из кармана фото, на котором был снят среди улыбающихся немецких офицеров. Подпольщики осторожно, чтоб следов не осталось, вскрыли пакет, прочитали… Юный разведчик на задании – Спасибо! Молодец! Здесь очень

важные сведения. Их надо немедленно передать по рации в Москву! Так бывало не раз. Гитлеровцы хвалили своего нового посыльного за быстроту и исполнительность, а подпольщики – за сообразительность и смелость.

Шура Кобер на задании Имел свое боевое задание и Шура. Он высматривал в Николаеве расположение военных объектов, уточнял дислокацию вражес ких частей. Мальчик часами просиживал где-нибудь в потайном местечке возле склада боеприпасов или казармы, а потом сообщал о своих наблюдениях. То он оказывался в районе станции с велосипедом, то – со школьным учебником… Именно в такой момент его здесь заметила девочка – бывшая соседка по парте. Увидев, как он с сосредоточенным видом что-то пишет в тетрадку, разграфленную клеточкой, она спросила: – Ты что, задачки решаешь? – Да. – Зачем? Ведь школы сейчас не работают. – А я чтобы не забыть арифметику… – А-а! – с уважением и удивлением протянула девочка и ушла. Танки, машины, пушки, стоящие на платформах, обычно были покрыты брезентом, но Шура приловчился распознавать их по внешним очертаниям. И все же однажды он очутился в трудном положении. На станцию прибыл эшелон с каким-то необычным вооружением. Шура насторожился, сразу сообщил в центр подполья. То, что находилось под чехлом, не напоминало ни пушку, ни миномет. Какое-то новое оружие! А какое? Чтобы проверить, подпольщики пустили эшелон под откос недалеко от Николаева. Там оказались немецкие шестиствольные минометы. Шура получил боевую партизанскую благодарность. Так николаевские беззаботные мальчишки стали активными участниками подпольного движения родного города и готовы были выполнять самые сложные и ответственные задания. Юные герои Шура Кобер и Витя Хоменко начали свой путь в бессмертие.

Николаевское подполье действует Никакие угрозы, расстрелы, концлагеря не сломили жителей Николаевщины. В годы фашистской оккупации на территории города и области действовали 110 подпольных групп и организаций, 2 партизанских отряда. Одной из первых заявила о себе диверсионная группа разведчика В.А. Лягина. На счету группы – удачные диверсии на немецких военных объектах в городе: автобазе в парке им. Петровского, складе с зимним обмундированием для немецких солдат, аэродроме за Ингулом и нефтебазе в морском порту. Уже в первый год оккупации действовали группы патриотов на заводе им. 61 Коммунара (руководитель Г.А. Степанов) и на Черноморском судостроительном заводе (руководитель М.Т. Гончаров). С 1942 года на Черноморском судостроительном заводе активно действовала организация «Патриот Родины» под руководством И.В. Козодерова. Подпольщики занимались агитацией среди населения, организовывали саботаж, диверсии. В Николаеве существовала антифашистская организация В.В. Бондаренко, которая распространяла лис товки со сводками Совинформбюро. С ее помощью была создана подпольная группа на сантехзаводе во главе с В.И. Соколовым. В морском порту подполье возглавил Н.Е. Ненно, на элеваторе – С.П. Дмитриев, в совхозе им. Шевченко – В.С. Кривошеин, В.А. Лягин (Корнев) в поселке Водопой – Ф.В. Мильев, в (1908–1943) – селе Новая Одесса – В.Г. Завадский. Герой Советского Союза, В Херсоне подпольной групой руковоруководитель диверсионноразведывательной группы дил Ф.А. Воробьев.

С мая 1942 года в городе действовала разведгруппа В.И. Андреева (А.В. Палагнюка), в которую и входили Шура Кобер и Витя Хоменко. Владимир Иванович Андреев родился в рабочей семье в одном из больших промышленных центров Сибири – Красноярске. Рано начал трудовую деятельность. В 1923 году он был направлен на службу в Военно-Морской Флот. После увольнения сначала работал в Таганроге, а потом – в Николаеве, токарем на судостроительном заводе им. А. Марти (ныне ЧСЗ). Здесь он встретился со своей будущей женой, Панной Сцепинской. В 1929 году Владимир вернулся в родной город и поступил на службу в Красноярский окружной отдел полномочного предста-

В.И. Андреев (А.В. Палагнюк) (1903–1943) – руководитель разведгруппы Генштаба Красной Армии (с семьей накануне войны)

вительства ОГПУ по Сибирскому краю. Живой, цепкий ум, практическая смекалка, упорство в достижении цели и работоспособность помогли освоить сложную профессию разведчика. В начале 1942 года, в тяжелые для страны дни, В.И. Андреев подал заявление Главному командованию с просьбой направить его во вражеский тыл для разведывательной работы. Просьбу удовлетворили. 12 мая 1942 года командование Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии направило в тыл врага, в НиколаА.В. Днищенко ев, разведгруппу в составе: командир (1911–1995) – группы – старший лейтенант госбезорадист разведгруппы пасности Андреев Владимир Иванович В.И. Андреева (псевдоним – Палагнюк Анатолий Васильевич), радист группы – Днищенко Александр Васильевич. Почему из всех в то время оккупированных врагом территорий страны именно наш город был выбран В.И. Андреевым? Николаев, где семнадцать лет назад Владимир Иванович проходил воинскую службу, был для него знакомым, родным. Здесь ему несложно было ориентироваться, легче «зацепиться», замаскироваться и выдавать себя за человека, проживающего в этих местах. Было, правда, еще одно обстоятельство. В Николаеве жили его дети. Весной 1941 года, накануне Великой Отечественной войны, Андреевы отправили младших детей – Галинку и Павлика – в Николаев, погостить у бабушки. Война разлучила семью Андреевых: сын и дочка остались в оккупированном немцами Николаеве, а Владимир Иванович с женой и старшей дочерью Светланой оказались в Красноярске. 19 апреля 1942 года, незадолго до отправки в тыл врага, В.И. Андреев писал жене: «Панна и Светик!.. В своих силах я уверен и думаю, что это высокое доверие оправдаю… Жизнь свою я дешево не отдам и буду драться до последней возможности. Прощаться с тобой не соби-

раюсь, т.к. надеюсь на скорую и счастливую встречу. Прошу как можно больше уделять внимания Светлане... Уверен, что наша разлука будет не долгой, уничтожим проклятых фашистов и опять заживем все вместе... Главное не падай духом и не унывай; когда встретишь в жизни трудности, борись с ними и стойко переноси их... До скорого свидания. Ваш Владимир». По мере приближения высадки десанта все чаще тревожила мысль: как встретит оккупированный немцами Николаев? К каким неожиданностям надо быть готовыми? ...В.И. Андреев первым подошел к открытым дверям фюзеляжа и растворился в темной ночи. Теперь он – Палагнюк Анатолий Васильевич… Приземлились недалеко от города, возле лесопосадки, в районе станции Водопой. На рассвете в Москве получили радиограмму: «Прибыли благополучно. Радиостанция и багаж с нами. Направляемся к Николаеву. Явки передадим дополнительно. Горец». Весенний ветер кружил по улицам Николаева обгорелые бумаги, стучал в окна полупустых домов, трепал знамена с черной свастикой, гулял по опустевшим стапелям судостроительного завода. Нет, запаха весны не чувствовалось в городе. Даже в воздухе царили тревога и напряженность. На одном из обгоревших зданий Анатолий Васильевич мимоходом прочитал написанное крупным шрифтом немецкое объявление:

Одна из разрушенных улиц города Николаева во время оккупации

По дороге на явочную квартиру на столбе А.В. Палагнюк увидел еще одно объявление, адресованное жителям города: «В последнее время участились случаи саботажа и подрывных действий путем обрыва телеграфных и телефонных линий и поджога зданий. Опубликованное мною предупреждение 3 января 1942 года не принято во внимание. С целью немецкой самообороны 10 марта 1942 года расстреляны и повешены 20 заложников и подозреваемых лиц. Остальные заложники и подозреваемые лица находятся в заключении. От населения города Николаева зависит освобождение арестованных. Для этого оно должно выдать виновников актов саботажа и большевистских агентов и доставить их в органы немецкой власти. Заявить следует в немецкую полицию службы безопасности, Б. Морская, 28, или в украинскую уголовную полицию, ул. Франко, 46... Пока жители Николаева не возьмутся за разоблачение и вылавливание большевистских агентов, они несут полную ответственность за смерть заложников и подозреваемых лиц. Городской комиссар».

Е.В. Сцепинская – хозяйка конспиративной квартиры на пр. Ленина, 87 (бывшая Херсонская, 53)

А.К. Лобода-Чебаненко – хозяйка конспиративной квартиры на ул. Плотничной, 21

Разведчику становится ясно, что в городе действует подполье, нужно быстрее легализоваться, устроиться на работу, найти связи и действовать. Хорошо ориентируясь в городе, А.В. Палагнюк в начале июня 1942 года сумел организовать широкую сеть явочных квартир. Характерно, что это были квартиры женщин-патриоток, что обеспечивало надежную конспирацию. Большую помощь в сохранении радиостанции, оружия, листовок оказали А.К. Лобода, Н.П. Андрющенко, Н.К. Явецкая, А.В. Рябоконь, В.Ф. Фиалковская, А.В. Зеленая, Н.С. Никулочкина и другие хозяйки явочных квартир. Квартиру матери своей жены, Сцепинской Екатерины Васильевны, где жили его дети, Анатолий Васильевич держал в резерве. Мучили его неизвестность и тревога за судьбы детей, но появляться в этом районе города считал нецелесообразным. Главная конспиративная квартира В.И. Андреева (А.В. Палагнюка) была на улице Плотничной, 21 (хозяева А.К. Лобода и В.Н. Лобода). Во второй половине июня 1942 г. на Большой земле – в Центре – получили радиограмму: «Радиостанция и груз – в Николаеве. Выяснили обстановку, организовали явочные конспиративные квартиры. В работе легализовались. Приступаем к выполнению заданий командования. Горец». Анатолий Васильевич устроился на

Конспиративная квартира на пр. Ленина, 87 (хозяйка Е.В. Сцепинская)

Конспиративная квартира на ул. Плотничной, 21 (хозяева – А.К. Лобода и В.Н. Лобода)

П.Я. Защук (1907–1943) – член комитета подпольной организации «Николаевский центр»

А.Г. Кругликов (1907–1985) – связной «Николаевского центра»

работу в офицерский ресторан извозчиком и заодно исполнял обязанности дворника. Это был один из лучших вариантов заранее, еще в Москве, разработанного плана. Продолжая разведывательную работу, А.В. Палагнюк устанавливает связь с подпольем в 35 населенных пунктах области. Большую помощь разведчику в деятельности группы оказывали Павел Яковлевич Защук, один из организаторов подполья Николаева, а также молодежная организация во главе с Александром Константиновичем Кубраком и летчиком Филиппом Антоновичем Комковым, которая занималась освобождением из немецкого плена бойцов и командиров Красной Армии. Многие из них были переправлены за линию фронта, в леса, для пополнения партизанских отрядов. В июле 1942 года группа В.И. Андреева (А.В. Палагнюка) располагала важными данными о дислокации немецких и румынских частей николаевского гарнизона, о переброске фашистских войск на Восточный фронт. Но произошла беда: рация, с помощью которой поддерживалась связь с Москвой, вышла из строя. Попытки починить ее оказались тщетными. Кроме того, у подпольщиков не хватало оружия, боеприпасов, типографских шрифтов для выпуска листовок. Командир разведгруппы принимает решение: послать через линию фронта надежных связных.

Связные «Николаевского центра» В начале июля 1942 года с донесением были отправлены капитан А.Г. Кругликов и Н.С. Никулочкина, 29 июля – Ш. Кобер и В. Хоменко, в сентябре – летчики К.Я. Кашин и Я.Я. Сорокин, в октябре – В.А. Киян, капитан М.Н. Арманский и А.К. Кубрак. Из воспоминаний А.К. Кубрака: «Летчик Александр Григорьевич Кругликов был тяжело ранен в бою, лишился кистей рук, глаза, весь в ожогах, но полон «неистощимой» жажды бороться с врагом. Узнав, что готовятся группы связных, он настаивал, чтобы послали его. Мы отговаривали, а он твердил свое: к фронту надо идти, ноги у меня целы, а в остальном Надюша поможет… Какой силой воли надо было обладать, чтобы взяться за такое дело, и сколько мужества потребовалось от Надежды Семеновны Никулочкиной, чтобы идти на задание вместе с ним!». Первая попытка А.Г. Кругликова и Н.С. Никулочкиной закончилась неудачей. Повторная, в декабре 1942 года, увенчалась успехом. Разведывательные сведения были доставлены по назначению. Идти дважды к линии фронта в таком состоянии – это поистине геройство. В сентябре 1942 года на квартире Григория Горлая (ул. 5-я Военная, 35)

Н.С. Никулочкина (1912–1983) – связная «Николаевского центра»

Г.П. Горлай (1905–1943) – член подпольной организации «Николаевский центр»

Конспиративная квартира подпольной организации «Николаевский центр» на ул. 5-й Военной, 35 (хозяин Г.П. Горлай)

Члены комитета подпольной организации «Николаевский центр»

Ф.А. Комков (1916–1943)

Ф.А. Воробьев (1903–1942)

В.И. Соколов (1910–1943)

дважды собирались подпольщики по вопросу объединения. Второе совещание состоялось 30 сентября. На нем был избран руководящий комитет подпольной организации «Николаевский центр» в составе пяти человек. Председатель – П.Я. Защук, его заместители – В.В. Бондаренко и Ф.А. Комков, члены – Ф.А. Воробьев и В.И. Соколов. Эта подпольная организация объединяла более 25 групп Николаева, Херсона и районов области. По заданию комитета Новоодесская подпольная организация создала типографскую кассу шрифтов. Впоследствии она была перевезена в Николаев и находилась в доме Леонида Кияна (ул. 6-я Слободская, 47), шестнадцати-

Л.А. Киян (1925–1942) – член подпольной организации «Николаевский центр»

Конспиративная квартира подпольной организации «Николаевский центр» на ул. 6-й Слободской, 47 (хозяин Л.А. Киян)

Печатная листовка «Николаевского центра»

летнего сына кадрового судостроителя Александра Исааковича Кияна, эвакуировавшегося в глубь страны. Первый тираж антифашистских листовок был выпущен в октябре 1942 года в количестве 180 штук. Это были листовки-обращения, призыв к активной борьбе с оккупантами. Создание «Николаевского центра» способствовало более целеустремленной деятельности организации, обмену опытом борьбы, оказанию взаимной помощи в восстановлении подпольных групп после неизбежных потерь. Руководители организации продолжали настойчиво искать каналы связи с

Москвой. В октябре 1942 года комитет принял решение срочно направить связных в Москву с новым донесением и разведданными. Подобрать группу было поручено Александру Константиновичу Кубраку. С ним отправились Михаил Николаевич Арманский и Василий Александрович Киян (брат Леонида Кияна). Понимая всю сложность обстановки, необходимость доставить в кратчайший срок сведения, они решили добираться к фронту на попутных поездах. Из воспоминаний А.К. Кубрака. «29 октября 1942 года мы вышли из Николаева… Ехали на крышах вагонов, на подножках и буферах. Отдыхали в дороге по одному: один дремлет, а двое поддерживают его, чтобы не свалился под колеса поезда. Михаила Арманского, как того требовала необходимость, оставили в Краснодаре. До линии фронта оставалось 80-90 километров. По трассе шли немецкие машины с боеприпасами. Когда до желанной цели оставалось километров 30, нас задержал немецкий пост. Опять выручили отлично сделанные документы и легенда о том, что мы заготавливаем семена для сева хлеба. Нас отпустили, но с тем условием, что мы немедленно вернемся в Краснодар. Мы прошли 2-3 километра в указанном нам направлении, а затем, убедившись, что за нами не следят, убежали в лес. Огром-

Связные подпольной организации «Николаевский центр»

М.Н. Арманский (1920–1943)

А.К. Кубрак (1919–2002) – руководитель подпольной молодежной организации

В.А. Киян (1920–1944)

ные щиты предупреждали, что всякий, кто отойдет от дороги на 100 метров в лес, будет расстрелян без предупреждения. Шли, вернее, пробирались, целый день. 7 ноября поздравили друг друга с праздником Октября и пошли дальше. Наши должны быть рядом… Увидали недалеко человечес кую фигуру. Я пошел на сближение: парень лет 20-22 в красноармейской форме, но на шапке не было звездочки. Кто он? Наш солдат, партизан или, может, полицейский? Наш!..» Александр Григорьевич Кругликов, тот самый обгоревший пилот, который со второй попытки перешел линию фронта, написал в 1969 году стихи ко Дню Победы:

Я не скажу, что пережили Мы больше всех в войне с тобой, Но рук мы все же не сложили, И где пришлось – давали бой! Бой в Николаеве, в подполье, Бой по заданию в Москве, С потугами от ран и с болью, С шифровками, все как во сне! 35

За линию фронта Все группы связных достигали цели, но первыми выполнили задание подпольной организации Шура Кобер и Витя Хоменко… …В течение месяца В.И. Андреев (А.В. Палагнюк) настойчиво учил Шуру быть смелым, решительным, осторожным... Именно такой сможет выполнить сложное задание подпольной группы. Руководитель группы подпольщиков был уверен, что Шура Кобер выполнит задание любой ценой. Но Шуре нужен был в пути товарищ, помощник. А.В. Палагнюк по совету активной подпольщицы А.В. Рябоконь находит Шуре боевого товарища – энергичного, смелого и настойчивого подростка Витю Хоменко. Вскоре состоялась их первая встреча. Трижды, как было условлено, Витя постучал в дверь квартиры А.В. Палагнюка. Ему открыл сам хозяин. Но, войдя в квадратную полутемную комнату, он убедился, что Палагнюк здесь не один. У окна стоял высокий, худощавый юноша, выразительными, пытливыми глазами рассматривая вошедшего. – Знакомьтесь… Шура Кобер, – представил Анатолий Васильевич высокого юношу Вите. Крепкое рукопожатие послужило первым звеном большой боевой дружбы двух юных подпольщиков. – Ну, друзья, ближе к делу, – сказал А.В. Палагнюк и коротко изложил ребятам боевую задачу и план действий. Им предстояло перейти линию фронта и доставить на Большую землю разведывательные данные, добытые подпольщиками. Руководитель подошел к карте и провел невидимую линию от города к городу: Николаев – Луганск – Ростов… Она перерезала реки, дороги, леса, устремляясь на Восток, и оканчивалась там, где был фронт. – Мы – в село, менять вещи на хлеб, скоро вернемся, – придумали Витя и Шура причину своей предстоящей отлучки из Николаева. Шура собрал вещи в котомку – и готов в путь. А Вите непросто было уйти с работы. Пришлось объяснять, что очень сильно захворала тетя, живущая в дальнем селе. Отпустили, но предупредили:

– Надолго задержишься, место твое будет занято… Из воспоминаний участницы подпольной организации «Николаевский центр» А.И. Фролушкиной-Титовой об отправке с донесением А.В. Палагнюка связных Шуры Кобера и Вити Хоменко из оккупированного немецко-фашистскими захватчиками Николаева через линию фронта: «Собирали подпольщики Шуру и Витю в дорогу в июле 1942 года на квартире А.К. Лободы – на Плотничной улице, в Е.И. ФролушкинаСафронова – доме № 21, а последнюю ночь они прохозяйка консперативной вели у меня на квартире по Херсонской квартиры, родная сестра улице, в доме № 53. Ранним утром пришел к нам А.В. Палагнюк. Вручая Шуре А.И. Фролушкиной-Титовой бамбуковую палочку, в которой были спрятаны сведения для Генерального штаба Красной Армии, он сказал: ,,Помни, Шура, в этой палке заключается многое. Ты должен ее доставить любой ценой. ,, В случае чего – уничтожь ее прежде, чем попасть в руки к врагу ». 29 июля 1942 года Витя и Шура отправились в далекий и опасный путь с боевым заданием: доставить Главному командованию Красной Армии важное секретное донесение. Оба были в залатанных куртках, за плечами у каждого – котомка со всяким тряпьем. Между стелькой и подошвой Витиного ботинка была зашита шифровка, а копия донесения спрятана в бамбуковой палочке, которую нес Шура. Он берег ее пуще глаза и ни на минуту не выпускал из рук. Никому из встречных не приходило в голову, что внутри этой обыкновенной палочки искусно спрятаны несколько листов тончайшей бумаги с зашифрованными документами: список конспиративных квартир в Николаеве, краткие сведения о действиях подпольщиков, просьба помочь оружием, взрывчаткой, радиоаппаратурой. Дорога с самого начала была трудной и опасной. Они добирались попутными машинами, в немецких эшелонах, чаще – пешком. Сотни раз их в пути останавливали, расспрашивали и немецкие солдаты, и полицаи, и простые жители. И на все случаи у ребят были припасены разные истории.

Экспозиция музея «Подпольно-партизанское движение на Николаевщине в годы Великой Отечественной войны. 1941–1944 гг.»

Схема маршрута следования к линии фронта связных «Николаевского центра» А. Кобера и В. Хоменко Скрипка Шуры Кобера и бамбуковая палочка юных разведчиков

– Куда путь держите, сиротинушки? – спросила их старушка, когда они пришли в небольшое село за Днепром. – Братья мы двоюродные, – начал рассказывать свою «историю» Витя. – Дом наш фашисты разбомбили. Всех родных угнали. Мы еле спаслись… Вот идем к бабушке в Ростов. Если жива – приютит… – Ох, горемыки! Что война проклятая наделала!.. – сочувственно вздохнула она, пригласила в хату, угостила молоком, хлебом и с собой продуктов дала. История «сработала». Но не всегда бывало так. Встретишься с немецкими патрулями – тут уж никакие истории не действуют. Первое слово у них: «документы!». А какие могут быть документы у мальчишек до шестнадцати лет? На одной из дорог их остановил немец со сморщенным, как старая картошка, лицом. – Пашпорт! – навел он прямо в лицо Шуры свой автомат. – Нет... – ответил Шура. Тут вышел вперед Витя и сказал несколько слов по-немецки. Фашист опустил автомат, оживился, начал что-то быстро говорить. – О чем это он? – спросил Шура. – Говорит, что я напоминаю ему сынишку, оставшегося в Германии, – перевел Витя. Солдат тем временем достал из кармана кошелек и, растроганно улыбаясь, высыпал на ладонь Вите горсть монет. – А это для чего? – Чтобы мы купили ботинки поновее… – Хорошо! Пригодятся в дороге. А особенно радовало ребят то, что никто не обращает внимания на палочку, которую поочередно несли в руках. Они не расставались со своей бесценной ношей ни на секунду, даже во время сна. Ребята шутили: «Только благодаря ей мы живы-здоровы». Много мытарств и невзгод претерпели два друга, прежде чем им удалось добраться до линии фронта, двигавшейся в ту горестную пору на Восток. 17 августа 1942 года Шура и Витя подошли к р. Кубань в районе Краснодара. Реку переплыли ночью на старой рыбачьей лодке.

Недалеко от берега от близкого разрыва снаряда продырявленная лодка затонула. До берега добрались вплавь и попали в расположение части Красной Армии. С рассветом юных разведчиков направили в штаб Закавказского фронта. 27 августа 1942 г. ребят доставили военным самолетом из Тбилиси в Москву.

В штабе красной армии Ребята в Москве. Гордые и взволнованные, ходят они по столице, одетой в защитный цвет. Кажется, что уже не раз были здесь. И Красная площадь, и Мавзолей, и музеи – все это так знакомо по фотоснимкам, кинофильмам. Жалко только, что звезды на Кремлевских башнях не светятся: на них надели маскировочные чехлы. В небе, как тяжелые тучи, висели аэростаты воздушного заграждения, улицы ощетинились противотанковыми «ежами». В столице, в штабе Красной Армии, седовласый генерал крепко жал руки юным партизанам, благодарил за важные сведения, доставленные ими. 25 сентября 1942 года Шуре Коберу удалось из Москвы отправить письмо родственникам в Архангельскую область: «Здравствуйте, дорогие родственники дядя Леня, тетя Марцелина, Паулина. Я жив-здоров, чего и вам желаю. Я прибыл сюда, в Москву, неожиданно, меня послали сюда. Мама с Женей остались там, все живы пока. Я все хотел писать письмо к вам, но забыл адрес ваш; потом думаю, дай-ка я напишу на завод к дяде Лене, и послал телеграмму. Мне прежде всего интересно, как вы живете. Нам там плохо живется: все забирают и отправляют в Германию, – но ничего, все это мы обратно заберем. Пусть они не думают остаться хозяевами. Много раз меня били немцы за то, что я отвечал им грубо на вопросы. Но я пока имею силу и жду такого момента, чтобы показать им свою силу. Я посылаю это письмо, а вы обратно мне не пишите, потому что меня здесь не будет. Бабка, дед, Клава, Фаня, Катя – все пока живы, на дальнейшее не ручаюсь, что сделают немцы при отступлении. Я написал вам коротенькое письмо, а после войны мы еще встретимся и поговорим тогда, как вы жили и как мы жили. С тем до свидания, остаюсь ваш племянник Александр Кобер.

Повторяю, что больше мне не пишите, потому что меня здесь не будет, меня посылают обратно на работу. Я рад узнать о вас, но время не позволяет... Посылаю вам горячий, боевой привет. До свидания. Шура». В Москве Витя и Шура закончили краткосрочные разведывательные курсы. Они научились читать карту, стрелять по цели, прыгать с парашютом. Возмужавшими, опытными, возвращались они в родной город. Вместе с ними в Николаев была направлена радистка Л.И. Бриткина Лидия Бриткина («Дуня» – так ласково (1924–1974) – называли ее в подполье). радистка «Николаевского Когда началась война, Лида училась центра» на втором курсе Ивановского индустриального техникума, посещала радиокружок Осоавиахима. В марте 1942 года решила добровольно пойти на фронт, освоила специальность радиста.

Снова в Николаеве И вот они снова сидят в самолете, но теперь он летит уже в обратном направлении. За спиной – парашюты. Глухая октябрьская ночь. Сколько времени прошло с тех пор, как самолет оторвался от аэродрома и его юные пассажиры в последний раз осмотрели с высоты огромный город, который стал для них еще роднее? Полчаса? Час? Самолет приближался к Украине. Позади – линия фронта. Сплошной темнотой покрыта оккупированная врагами земля. Мальчишки в самолете с увлечением рассказывали Лиде Бриткиной о родном Николаеве, а затем, как самые строгие педагоги, засыпали разнообразными вопросами. Ведь ей, девочке из Иваново, нужно было в самый короткий срок стать «старожилом» сов сем незнакомого города на юге. Мальчики шутили: «Ну, теперь ты настоящая наша землячка».

Еще будучи в Москве, много раз они обсуждали каждый шаг выполнения нового задания в тылу врага. Веселый, яркий Витя, серьезный, немногословный Шура. Как они подружились в доме на Большой Калужской улице! Вместе гуляли по парку, улицам столицы, спорили, мечтали… …Прыгали втроем. Парашюты Вити, Шуры и Лиды опустились в ночь на 10 октября 1942 года недалеко от села Себиного Новоодесского района Николаевской области. Одновременно с самолета были сброшены парашюты с грузом: боеприпасами, оружием, радиопередатчиком, литературой, аппаратом для печатания листовок. Вспоминает Л.И. Бриткина: «Саперными лопатами закопали в землю радиостанцию, разведывательное снаряжение и оборудование, а затем – пешком в Николаев. Прошли более 30 километров. Как и было условлено, встретила женщина, проводила к шлюпке. Переправились на левый берег реки. А оттуда – рукой подать до Дальней Слободки, дома Шуры Кобера». Перевести груз подпольный комитет поручил В.В. Бондаренко. Утром они с Витей отправились в дорогу. Всеволод Васильевич катил перед собой тачку, нагруженную старой одеждой, Витя шел рядом. Когда вблизи на дороге никого не было, рассказывал обо всем виденном и пережитом. Приблизившись к месту высадки, они увидели там немецкие патрули. Как оказалось потом, один из грузовых парашютов отнесло в сторону. Шура и Лида не могли его ночью разыскать, а утром немцы нашли. Пришлось дожидаться, пока утихнет переполох. Большую часть груза удалось спасти. Вскоре на Большую землю был передан рапорт о том, что Шура Кобер, Витя Хоменко и разведчица Лида Бриткина В.В. Бондаренко благополучно прибыли в тыл врага и го(1913–1985) – товы выполнить любое новое задание. член комитета Тут же были получены новые указания подпольной организации «Николаевский центр» штаба.

Николаев. Русский драматический театр им. В. Чкалова. 1944 г.

Николаев. Ул. Советская. 1944 г.

Ребята продолжали работу, снова окунувшись в беспокойную жизнь, полную тревог и опасностей. Шуре и Вите поручили поддерживать связь с руководителями «Николаевского центра» П.Я. Защуком, Ф.А. Комковым, В.В. Бондаренко. А положение в городе становилось все более сложным. В организацию уже пробрался провокатор. 14 сентября 1942 года, когда Шура и Витя находились еще в Москве, был арестован В.И. Андреев. Более полугода фашисты истязали его. 29 мая 1943 года Владимир Иванович Андреев был расстрелян. Руководящий комитет «Николаевского центра» принял меры предосторожности. Были изменены пароли, явки, часть подпольщиков выехали за пределы города. Лиде Бриткиной удалось избежать ареста. Из оккупированного Николаева, выполняя приказ, она отправилась к линии фронта. Месяцами длился этот опасный, тяжелый путь. В Луганске встретилась с освободившими город советскими воинами. Когда закончилась война, Лида вернулась в Иваново. Работая, она продолжала учиться. Закончила техникум, получив диплом с отличием. Затем поступила на вечернее отделение механического факультета Ивановского текстильного института и работала старшим инженером-энергетиком в городе Усть-Каменогорске, что в Казахстане.

Бессмертие юных «Николаевский центр» дал распоряжение Вите и Шуре сменить место жительства. Но было уже поздно. Холодной ночью 24 ноября 1942 года к дому на 8-й Военной улице подъехала крытая автомашина. Из нее выскочили полицаи, стали барабанить в ворота. Во дворе залаяла собака. Шурин дед, Дмитрий Иванович Сафронов, быстро оделся и выбежал во двор. – Открывай! Долго копаешься! – орал полицай. «Чего им надо?» – встревожился Дмитрий Иванович. Привязал собаку и отодвинул засов. – Александр Кобер дома? Из флигеля на шум прибежала Анна Дмитриевна, Шурина мама.

– Где Кобер Александр? – приставал к ней полицай. – Зачем? Он ничего плохого не сделал… Но полицай и слушать ее не стал. Через несколько минут Шуру, полуодетого, босого, вытолкали из комнаты. Мать закричала, бросилась к мальчику, но полицай грубо отшвырнул ее. …Когда Шуру везли в тюремной машине, он лихорадочно думал: «Что с Витей? Где он? Хоть бы его не взяли!». Арест юных подпольщиков Витя был арестован гитлеровцами той же ночью. Его застали как раз в тот момент, когда он уже собрал вещи, чтобы уйти на другую квартиру – к родственникам. …С грохотом захлопнулась тяжелая тюремная дверь. Ребята очутились в одной камере, тесной, холодной, сырой. – Да, Витек, много мы с тобой повидали, – тихо сказал Шура, – а вот теперь-то начнется самое страшное… И правда. Бесконечные, изматывающие допросы чередовались с побоями и пытками. Казалось, спутались день и ночь. – Где явки? – в который раз спрашивал гестаповец с железным крестом на черном мундире. Ребята молчали. «Ответ» тот же. И вдруг: – Что вы делали в Москве? Какие инструкции получили? – гитлеровец выжидающе, в упор смотрел на мальчишек: какое это произведет впечатление? «Оказывается, и это им известно! Но откуда? Неужели кто-то предал?!» – все это промелькнуло только в мыслях, но ни жестом, ни взглядом ребята не выдали своей Последняя записка В. Хоменко из тюрьмы тревоги.

Их допрашивали и поодиночке, и вместе. Допросы длились десять дней и ночей. Обещали свободу, деньги, «счастливую жизнь» в Германии. Ничего не помогло. …Утром 5 декабря 1942 года на Базарной площади в Николаеве стали сооружать виселицу. Когда все было готово, оккупанты начали сгонять народ с окрестных улиц и переулков. В полдень подъехала черная зарешеченная машина. Из нее вывели десятерых подпольщиков. Вместе со взрослыми на высокий помост поднялись два подростка – Шура Кобер и Витя Хоменко. Руки туго связаны веревками, на лицах – синяки от побоев. Но друзья держались мужественно. Среди приговоренных был и юный патриот Леня Киян. И пока фашистский офицер зачитывает, а полицай переводит приговор, можно мысленным взором окинуть весь их недолгий путь подлинной славы и подлинного подвига... Как вырастают герои? Они гоняют мяч и, бывает, разбивают стекла в соседских окнах. Они ныряют с обрыва в Ингул. Удят бычков у прибрежных камней, разогретых солнцем. Жуют для потехи сладковатые гроздья акации. А потом приходит время, и они становятся героями. Видимо, не только играли в футбол и купались в реке. Были еще и настоящая мужская дружба, и книги, и мечты, и желание подвига. …Приговор прочитан. Последнее, что увидел Шура, – это квадрат голубого неба, разлетевшийся на куски. Воцарилась жуткая тишина. И вдруг над толпой прозвучало: «Товарищи! Не падайте духом! Скоро наши придут!» – это были последние слова Вити Хоменко. …Когда прибежала его мать, Ульяна Ивановна Хоменко, все уже было кончено. Без чувств упала она на мостовую… Этой расправой фашисты рассчитывали запугать николаевцев. Но не удалось! Когда рассвело, первые прохожие увидели возле виселицы живые цветы. На столбе белел небольшой листок бумаги с надписью:

«СЛАВА ЮНЫМ ГЕРОЯМ! ВСЕГДА ПОМНИМ О ВАС!» 46

Бессмертие началось. Борьба продолжалась. Снова взлетали в воздух вражеские склады, эшелоны, стены покрывались антифашистскими листовками, на улицах находили убитых гитлеровцев и полицейских… Потомки не забыли погибших во время войны николаевских патриотов и освободителей нашего города. 27 марта 1969 г., накануне 25-й годовщины освобождения Николаева от гитлеровских захватчиков, был открыт памятник жертвам фашизма (скульптор О.А. Здиховский). На высоком обелиске из розового гранита – барельеф Скорбящей Матери. На старом николаевском кладбище находится и символическая могила юных героев Шуры Кобера и Вити Хоменко.

Памятник жертвам фашизма и символическая могила Шуры Кобера и Вити Хоменко на городском кладбище

В 1965 году Виктор Кириллович Хоменко и Александр Павлович Кобер посмертно награждены орденами Великой Отечественной войны I степени. Одна из николаевских улиц носит имя Шуры Кобера, в честь героев названа также и городская детская библиотека. Каждый, кто приезжает в южный украинский город Николаев, имеет возможность посетить Пионерский сквер, где стоит прос той и светлый памятник юным разведчикам – Вите и Шуре (скульпторы О. Князек, Т. Судвина, Ю. Тягно), открытие которого состоялось 5 ноября 1959 года. У этого памятника – своя история. Он сооружен на средства, полученные за собранный школьниками Украины металлолом. Друзья изображены идущими к линии фронта. В руках у них – бамбуковая палочка с секретными донесениями. Глаза устремлены вдаль: как будто они видят где-то впереди фронтовое зарево. И каждый оставляет их в своем сердце вот такими – всегда в движении, вечно в пути. Молодость! Желание подвига всегда сопутствует ей. Они так и шагают вместе – молодость и подвиг. И даже время не властно над ними – имена героев будут вечно жить в памяти народной!

Теплоход «Шура Кобер» (фото 1970-х годов)

Памятник юным героям А. Коберу и В. Хоменко

У памятника Вите и Шуре Как живые, стали рядом Витя с Шурой на века: Им спешить в дорогу надо, Их дорога далека. Им туда – где гул сраженья Не смолкает ни на миг... И зовут они к свершеньям Всех ровесников своих! Неспроста у самой школы, Там, где целый день звенит Смех задорный и веселый, Этот памятник стоит. Вот за этот полдень шумный, Вот за этот смех детей И погибли Витя с Шурой – Сыновья земли своей. Эмиль Январев

Литература 1. Николаевщина в годы Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.): Сборник документов и материалов. – Одесса: Изд-во «Маяк», 1964. 2. Миколаївщина в роки Великої Вітчизняної війни: 1941– 1944 / М.О. Багмет, В.Д. Будак, О.М. Гаркуша. – Миколаїв, 2004. 3. Дети-герои / Составители И.К. Гончаренко, Н.Б. Махлин. – Киев: «Радянська школа»,1984. – С. 280–287. 4. Авраменко А. Гонцы из неволи: Повесть. – М.: Изд-во «Молодая гвардия», 1981. 5. Каткова З., Лебедева И., Климович И. Дорогами бессмертия: Очерк. – Одесса: Изд-во «Маяк», 1978. – С. 29–59. 6. Нем’ятий В. Вірність. – Одеса, 1973. – С. 106–124. 7. Петраш О. Пам’ятники піонерам-розвідникам. – Одеса: «Маяк», 1974. 8. Чунихин В.А. Лицом к лицу с СД. – Одесса: «Маяк». – С. 32–50. 9. Чунихин В.А. Невидимой армии добровольцы. – Николаев: КП «Миколаївська обласна друкарня», 2004. 10. Шитюк М. Партизанський і підпільних рух на території Миколаївщини в 1941–1944 роках. – Миколаїв, 1996. 11. Бондаренко Я.Л. Мальчишки, мальчишки, вовек не состариться вам // Вечерний Николаев. – 2002. – 7 дек. – С. 3. 12. Бондаренко В. Через лінію фронту // Південна правда. –1977. – 17 вересня. – С. 4. 13. Кубрак А. Посланец Москвы // Южная правда. – 1986. – 28 марта. – С. 3. 14. Тупайло С. Їх було троє... // Рідне Прибужжя. – 2005. – 2 квітня. – С. 3. 15. Январев Э. Ваше бессмертье – в наших сердцах // Южная правда. – 1975. – 9 мая. – С. 4.

Науково-популярне видання

Жароїд-Колмогорова Тетяна Анатоліївна Тарновська Алла Григорівна

Шура Кобер i Вiтя Хоменко Комп,ютерний набір Жароїд А.С. Коректор Кочеткова Н.В. Комп,ютерне верстання Рябошапка С.А. Підп. до друку 19.04.10. Формат 64х90/32. Папір офсет. Гарн. PragmaticaC. Друк офсет. Ум. друк. арк. 3.25. Наклад 400 прим. Зам. № 42.

Видавець і виготовлювач Видавництво Ірини Гудим 54030, м. Миколаїв, вул. Адміральська, 20 Тел. (0512) 37-37-18 (0512) 37-27-00 irina.gudym@gmail.com gydim.nikportal.net , Свідоцтво суб єкта видавничої справи МК № 3 від 14.05.09