«Новая газета» №108 (пятница) от 02.10.2020

понедельник В КАРАБАХЕ МОЖНО ОКОНЧАТЕЛЬНО РЕШИТЬ ТОЛЬКО ОДИН ВОПРОС — О МИРЕ

среда

пятница

№ 108 (3118) 02.10.2020 г.

НАГОРНАЯ ОТПОВЕДЬ

РИА Новости

страницы 5—9

2

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

громкое дело

Анна АРТЕМЬЕВА — «Новая»

Верховный суд Карелии выписал историку Юрию Дмитриеву смертный приговор «в рассрочку»

ЗАКОПАТЬ ЗА РАСКОПКИ Я

знаю заранее, что ответит президент на своей декабрьской встрече с СПЧ, когда ему неминуемо (даже при нынешним составе совета) будет задан вопрос о деле историка Юрий Дмитриева: «Суд решил!»... Имеется в виду, что в правовом государстве тот, кто придерживается демократических принципов, подчиняется приговорам суда, а тот, кто с ними не смиряется, не может называться демократом (правозащитником, либералом и др.). Верховный суд Карелии решением по делу Дмитриева в очередной раз обострил этот давний российский спор до предела. Пожалуй, теперь уже не общество спорит с судом, а те, кто на самом деле командует судьями (не обязательно в прямой и тем более в письменной форме), — спорят с обществом и указывают ему его место («у параши»). Так вы решили вступиться за человека, который занимался исследованием сталинских репрессий, открыл массовое захоронение расстрелянных и обустроил мемориал Сандармох? Вот вам ответ, прилетевший как раз ровно из тех

лет: смертный приговор Дмитриеву — в рассрочку, потому что хотя он старик и крепкий, но живым из мест заключения уже вряд ли выйдет. Общественная поддержка, которую оказывали и, несомненно, будут продолжать оказывать Дмитриеву российские и международные правозащитники, ученые, историки, лучшие писатели и журналисты, — сработала против него. Режим исходит из принципа: не уступать «давлению» при принятии как политических, так и судебных решений, а в случае Дмитриева эти две категории совпали — о том же свидетельствует и пропагандистский залп накануне: ведь экран телевизора как раз и есть то пространство, в котором объединяются в нынешней России политическая и судебная власть. Мы бы предпочли, конечно, спорить о фактах, но факты от общества скрываются: один за другим закрываются, «засекречиваются» процессы, превращающиеся тем самым в инквизиционные, — в Карелии под предлогом карантина родственников и сочувствующих Дмитриеву не пустили

даже в здание суда, а не то что на оглашение приговора. Надо лишь обвинить человека в педофилии или в разглашении государственной тайны, и можно с ним уже безо всякого независимого контроля делать все, что угодно. Стоит напомнить, однако, что Дмитриев был оправдан Петрозаводским городским судом, по сути, дважды: первый раз подчистую в апреле 2018 года (для приличия тогда за ним оставили только «незаконное хранение» нестреляющего ружья) и второй раз в июле уже нынешнего года, когда после отмены приговора Петрозаводский суд вновь оправдал его в части «порнографии» и «развратных действий», а по «насильственным действиям» в отношении приемной дочери назначил наказание ниже низшего предела в 4 раза (!). Ничем, кроме отсутствия в деле доказательств, это решение объяснить нельзя: судья не решился взять грех на душу. Но такие люди нашлись в Верховном суде Карелии. Да, господин президент, а также его администрация: мы не верим этому суду, и это очень опасно для всей «вертикали влас-

ти». В правовом государстве, к которому президент постоянно делает неявную, как бы стеснительную отсылку, власть стоит на трех «ногах», включая независимый суд. На двух она устоять не может — как табуретка. Может на одной — если это насилие (в конечном итоге, как в Сандармохе), но едва ли в XXI веке долго, и тогда уже отсылка к правовому государству выглядит издевательством. А может, и не будет в этом году традиционной встречи президента с СПЧ, где он такое мог бы услышать. Эпидемия же, Кремль закрыт, как и здания судов (и не только в Карелии) — очень удобно и покойно. А может, в СПЧ произойдет ротация, как в прошлом году, и уже немому будет говорить на этой встрече неприятные вещи. Но даже если они не будут сказаны лицом к лицу, это не значит, что они не будут сказаны вообще. Юрий Дмитриев — историк, а историю, на самом деле, невозможно переписать.

Леонид НИКИТИНСКИЙ, обозреватель «Новой», член СПЧ

«ЕЩЕ ПОВОЮЕМ» Отрывки из письма Юрия Дмитриева после решения Верховного суда Карелии Во вторник, 29 сентября, Верховный суд Карелии увеличил срок главе карельского «Мемориала» Юрию ДМИТРИЕВУ с 3,5 лет до 13 лет колонии. «Новая» публикует письмо Дмитриева фотографу Виктории ИВЛЕВОЙ. Вика, привет! По 132-й дали тринадцать, как и просил прокурор, по «оправданным статьям» — назначили новое судебное разбирательство в ином составе суда. [...] [...] Я так понимаю, еще повоюем. [...] «Новая порнографическая экспертиза нашла все девять фотографий порнографическими. По каким признакам — мне неведомо. Само заключение в руках не держал ни я, ни «адвокат» положняковый. По-моему, полный беспредел в Верх. суде РК. [...] Всем привет, не сломался, не сник, готов к борьбе дальше! Мы еще повоюем. Как там Катька это переживёт?

29.09.20 Юрий Дмитриев (Хоттабыч), СИЗО-1, Петрозаводск

ПОДГОТОВЛЕНО ВМЕСТЕ С СОУЧАСТНИКАМИ

www.novayagazeta.ru/donate

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

темы недели

В дележе «лифтового пирога» в Башкирии замечены близкие второго лица республики. Публикуем материал газеты «Бонус», из-за которого весь ее тираж был изъят из типографии

Пожар в уральском заповеднике обернулся уголовным делом. Как это может быть связано с интересами промышленников?

1 октября жители Башкирии не смогли купить в киосках «Бонус» — одну из немногих независимых газет в республике. Тираж «кудато исчез» из типографии. По мнению сотрудников редакции, причина — текст о бизнесе семьи руководителя администрации главы Башкортостана Александра Сидякина. Публикуем «исчезнувший» материал. Считаем, что изложенные в нем сведения достаточно важны, чтобы о них узнали за пределами Башкортостана. «Новая»

В

минувшую пятницу в здании уфимского отеля Crowne Plaza состоялось открытие бутика Northern Factory, в котором представлена одежда от бренда Studio Sasha. Результат презентации оказался неожиданным: личность дизайнера пролила свет на «лифтовый вопрос». Кстати, название SASHA необходимо произносить на французский манер, с ударением на последний слог, потому что именно Франция наводит автора бренда на мысли «о легкой классике, органично вписывающейся в городской антураж», а знаменитый «французский шик» приобретает новые оттенки в современных реалиях. К слову, на открытие бутика пришли буквально все супруги политического истеблишмента региона. Замечена в отеле была и супруга главы Башкирии Каринэ Хабирова. И кто бы мог подумать — творцом бренда оказалась жена руководителя администрации главы Башкирии Александра Сидякина Ксения Швырева. И название бренда вдруг из красивого французского слова превращается в краткую форму имени супруга. Бутик одежды и дизайн, как мы полагаем, — не единственный и не основной бизнес четы Сидякиных. Хотя на фото с открытия бутика Ксения подписана как Сидякина, в бизнесе она использует фамилию Швырева. И это, возможно, неслучайно. Широко известна практика российских политиков фиктивно разводиться, чтобы не декларировать имущество, доходы и расходы своих вторых половинок и их родственников. На «бывших» или гражданских жен и тещ оформляются бизнесы и накопленные состояния, по которым теперь уже не приходится отчитываться. Вот так и второе лицо Башкирии, будучи еще в Госдуме РФ, перестало указывать в декларациях супругу. При этом свежие и регулярные совместные фотографии Ксении Швыревой и пользователя с ником «Искандер Утырбаев» (игра слов в переводе с тюркских языков на русский) говорят о фактических супружеских отношениях.

МЕДЬ И МОЛНИЯ

МЧС России / ТАСС

ДЛЯ ДУШИ И КАРМАНА

3

Свердловской области полиция возбудила уголовное дело по факту июльского пожара в заповеднике «Денежкин камень». Статья «Нарушение режима заповедников, повлекшее причинение значительного ущерба» (ст. 262 УК РФ — до двух лет исправительных работ). «По результатам надзорных мероприятий и опроса жителей ряда населенных пунктов добыты сведения, указывающие на возникновение пожара в лесу вследствие пребывания в заповеднике граждан», — заявили в прокуратуре. Согласно закону, в заповеднике человек может находиться только с разрешения руководства заповедной зоны и только на выделенных туристических маршрутах. Никаких костров и брошенных окурков. Фигурантов в деле пока нет, но понятно, что грозить оно может директору заповедника Анне Квашниной и начальнику отдела охраны «Денежкиного камня» Игорю Кондратьеву. История звучала бы стандартно («лес не уберегли»), если бы не два момента: Первый момент. Квашнина последние три года конфликтует с одним из крупнейших промышленных холдингов Свердловской области — Уральской горно-металлургической компанией. УГМК разрабатывает рядом с заповедником Ново-Шемурское месторождение медноцинковых руд. После начала разработки вода в семи уральских реках стала зеленой, в них погибла рыба. Директор заповедника, пожалуй, активнее всех требует от промышленного гиганта соблюдения экологического законодательства. Второй момент. В июле причины возгорания уже изучал Североуральский отдел МВД. По результатам проверки было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, потому что и работники заповедника, и пожарные говорили: причина возгорания — молния. Спустя два месяца выводы почему-то решили изменить.

— Прокуратура утверждает, что проводила проверку по фактам, изложенным в СМИ. Якобы мы плохо охраняем заповедник. Об этом регулярно пишут несколько изданий, которые также регулярно хвалят УГМК, — говорит Анна Квашнина. — Один из опрошенных прокуратурой — бывший начальник отдела охраны заповедника Николай Сухомлинов. Он давал комментарии этим изданиям [о «недееспособности» пожарной охраны заповедника]. В 2018 году он не прошел медкомиссию. И потерял работу в заповеднике. Воспринял это болезненно: написал кучу жалоб в разные ведомства. Писал даже, что мы «закрываем глаза» на охоту на территории «Денежкиного камня». Получается, жаловался сам на себя: он же был главным охранником. По его жалобам в заповеднике прошли проверки, в том

В

Ранее мы писали о том, что Александр Сидякин совместно с нынешним губернатором Мурманской области Андреем Чибисом имеют интересы в лифтовом бизнесе по всей стране. Это, к слову, миллиардные обороты и прибыли. Как-то доказать интерес Сидякина до сей поры было проблематично. Обнаружилась лишь связь с компаниями уфимского предпринимателя и бизнесмена, собственника «Уфалифта» Дениса Шарипова через сводную сестру Ростислава Мурзагулова (председатель совета директоров АО «Башинформ») — некую Елену Балашову. Сейчас Мурзагулов утверждает, что вышел из этого бизнеса. Зато выяснилось, что соучредителем ООО «Первая лифтовая компания» является Ксения Швырева. Чистая прибыль компании в прошлом году составила 58,6 млн рублей, а 2018 году — 345 млн рублей. А вот теперь к деньгам. Мы уже писали о том, что вокруг формирования реестра подрядных организаций лифтового хозяйства Башкирии сейчас развивается конфликт. Цена вопроса составляет около 1,2 млрд рублей. Региональное МинЖКХ во главе с вице-премьером Борисом Беляевым сделало попытку ограничения списка таких организаций, что было выгодно для компании Ксении Швыревой. Их конкуренты в ответ «закусились» и смогли перетянуть на свою сторону УФАС РБ. Но и тут МинЖКХ РБ проявило поистине странное упрямство и обжаловало предписание УФАС в Арбитражном суде РБ. На вопрос, с чем связано малообъяснимое желание министерства ограничить конкуренцию под определенные компании, и не связано ли это с лоббированием со стороны Александра Сидякина, Борис Беляев ответил отрицательно, но убедительных аргументов привести не смог. Для нас же это совершенно понятная история. Посмотрим, какие решения будут выносить арбитражные суды.

Рамиль РАХМАТОВ, газета «Бонус»

числе прокурорская. В итоге обвинения не подтвердились. Квашнина прямо связывает уголовное дело с конфликтом между сотрудниками «Денежкиного камня» и промышленниками. И еще раз артикулирует: причиной пожара стал удар молнии.

— У нас также есть документы от Росгидромета о том, что в тот день на этом участке была гроза. Есть пеленгация гроз — карта грозовых ударов. Более того, пожар начался на удаленном участке горы: вряд ли бы кто-то пошел туда поджигать. С тем же эффектом можно поджечь лес куда ближе к населенным пунктам и тропам. Когда мы прибыли на место пожара, там не было следов человека. В тушении пожара в «Денежкином камне» приняли участие более сотни человек. И сейчас, конечно, полиция может найти там многие тысячи следов. По словам собеседника «Новой газеты», в правоохранительных органах дело было возбуждено «по разнарядке». Задача — еще раз проверить антропогенную версию. При этом, по мнению источника, перспектив привлечь к ответственности сотрудников заповедника нет.

— Сама фабула статьи 262 УК РФ предусматривает, что кто-то незаконно зашел на территорию заповедника и невольно причинил ущерб природе. В данном случае совершил поджог. Понятно, что это не были сотрудники. Хотя бы потому, что они на территории заповедника находятся законно. Их можно было бы привлечь по другой статье. «Халатность». Но для этого нужно найти поджигателя. Руководитель программы по особо охраняемым территориям российского отделения «Гринпис» Михаил Крейндлин говорит, что статья 262 УК РФ «почти никогда не работает».

— Она предусматривает обязательное нанесение значительного ущерба, при этом — не устанавливая, что такое значительный ущерб, — говорит он. Крейндлин подчеркивает: волонтеры и сотрудники «Гринпис», участвовавшие в тушении, тоже считают, что причиной пожара стал удар молнии.

— Есть ощущение, что специально возбудили дело по бесперспективной статье, чтобы просто помотать нервы сотрудникам заповедника, — говорит он. Пожар в заповеднике «Денежкин камень» продолжался с 17 июля по 7 августа. Пострадало 120 гектаров леса, при этом большая часть насаждений осталась жива. Вред, нанесенный природе, оценивается в 97 973 рубля. В случае если будет найден поджигатель (и будет доказана умышленность преступления), сумма ущерба (в соответствии с установленными коэффициентами) может возрасти до 24,4 млн рублей. Иван ЖИЛИН, «Новая»

4

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

скандал

В

ОНА БОЛЬШАЯ, ЕЙ ВИДНЕЙ

ообще-то Лена должна была отправиться на плановое лечение и реабилитацию, но вылететь из минского аэропорта не удалось — там ее задержали «в связи с участием в незаконных массовых мероприятиях», а суд Ленинского района без долгих проволочек определил меру наказания в виде 15 суток ареста. Помимо участия в незаконных массовых мероприятиях, суд вменил известной спортсменке еще и «неподчинение сотрудникам милиции». Спортсмены в авторитарных государствах — люди подневольные, на топ-уровне — полностью зависящие от действующего руководства, обязанные поддерживать его политику. Это аксиома что в России, что в Беларуси (в последней даже больше), потому что контролировать лояльность может лично сам президент. При этом для власти нет стандартнее мантры «спорт вне политики», понимаемой как нужно: дело спортсменов трудиться на благо страны и приносить ей медали, а если высказываться, то исключительно в поддержку людей, которые обеспечивают им соответствующие вкладу материальные условия. Массового протеста против насилия, учиненного властями после лже-выборов, от белорусских спортсменов, в том числе известных, не ожидалось. Но многие из них вышли и продолжают выходить на улицу под гласным и негласным девизом «Спортсмены вместе с народом!». Это им начало аукаться еще до массовых акций, на этапе посадки кандидатов в президенты — кому-то невключением в сборную, комуто снижением ставки, кому-то разъяснением, что пошли не по той, а именно по кривой дорожке. Кого-то брали и вразумляли дубинками во время первых протестных шествий, наглядно демонстрируя, что спортсмены действительно с народом. По мнению силовиков, народом «неправильным» или в лучшем случае «обманутым». Топовых личностей, правда, до поры до времени задержания и посадки не касались. Все-таки оставалась какая-то опаска: чтобы открыто прессовать людей популярных, много сделавших для белорусского спорта, надо было решиться. Может быть, получив высочайшее соизволение.

«

Reuters

Л

евченко для Белоруссии сделала много. Как кто-то написал: она сделала для сборной больше, чем страна для нее. Без Лены белорусскому баскетболу не видать бы невероятной бронзы на чемпионате Европы-2007. И не кто иная, как Левченко, была признана лучшей центровой чемпионата мира-2010.

Самую известную белорусскую баскетболистку Елену Левченко задержали и посадили на 15 суток

НА МЕСТО ОТЛУЧЕННЫХ ОТ СБОРНОЙ, ЛИШЕННЫХ ДОВОЛЬСТВИЯ ЗВЕЗД ВСТАНУТ НОВЫЕ БОЙЦЫ. ШКОНКУ ДЛЯ ЛЕГЕНДАРНОЙ ЦЕНТРОВОЙ, ОЧЕВИДНО, НАЙДУТ

И без нее сборная Беларуси вряд ли добралась бы до участия в двух олимпийских турнирах. Чемпионка Литвы, Польши, двукратная чемпионка России (с УГМК из Екатеринбурга), Турции, Словакии, участница пяти чемпионатов Европы — это тоже Левченко, которая на рубеже веков буквально ворвалась в мировую баскетбольную элиту. Ее, конечно, можно назвать «гражданкой мира» — где и за кого она только не играла, включая финал женской НБА за «Атланту», но выступление за сборную в майке с надписью «Беларусь» для нее всегда было приоритетом. Так что, упрекать 37-летнего ветерана в отсутствии патриотизма было бы глупо даже со стороны властей предержащих. Правда, от сборной ее отлучили осенью прошлого года без уведомления и без объяснения причин. Она тогда еще сказала,

что «с этой системой нужно бороться, чтото делать. Хочется перемен». Это касалось спорта и конкретно баскетбола, но жизнь заставила взглянуть на проблему шире. Легче всего дальнейшее объяснить уязвленным самолюбием и экстравагантностью, желанием напомнить о себе — как, собственно, и объясняют протестную активность Левченко, и не только Левченко, сиятельные и не очень сиятельные «доброжелатели». Им и в голову не приходит, что повод «бунтовать» дала именно власть, и никто другой. Левченко как человек свободолюбивый и немало повидавший за более чем 20-летнюю карьеру, не смогла молчать еще тогда, когда в июне задержали несостоявшегося кандидата в президенты Виктора Бабарико: «Я за честные выборы! Верните нам эту возможность!».

Инстаграм Елены взяли на заметку, вероятно, еще тогда. Свое отношение к происходящему после так называемых выборов она и не собиралась скрывать, публикуя фотографии с маршей протеста, одной из первых подписав обращение сотен спортсменов против насилия и фальсификации выборов, деятельно участвуя в так называемом «свободном объединении спортсменов Беларуси».

Т

акой неблагодарности от «государевых людей» власти Беларуси, естественно, не ждали. Меры принимались разные: начиная с июня по отношению к первым высказавшимся не так, как надо, — еще профилактические. Член сборной Беларуси по баскетболу Никита Мещеряков еще в июне высказался со всей определенностью: «Кандидатов садят за решетку, людям затыкают рты. Это не Беларусь. Александр Григорьевич, вы не мой президент!» Глава федерации баскетбола Беларуси Максим Рыженков на встрече со сборными командами высказался не менее определенно: мол, спортсмены «всем обеспечены благодаря той политике, которая реализуется в стране». Соответственно, они не должны «показушно безответсвенно рассуждать о вещах, далеких от их понимания». Это больше напоминало оскорбление, но это были еще цветочки.

По мере нарастания событий и конкретного события, вызвавшего массовые мирные протесты, давление на спортсменов, особенно на «подписантов», усилилось. Несколько человек заявили, что к ним приезжали чиновники высокого ранга и проводили беседы, пытаясь донести, что они «выбрали не ту сторону». Замминистра спорта и туризма Михаил Портной исчерпывающе высказался о целях подобных бесед: «Мы разговаривали со спортсменами лояльно, доброжелательно, чтобы направить на путь истинный, не более того». Портной пояснил, что выражает «позицию прогрессивно настроенной спортивной общественности», что он всей душой поддерживает главу государства — «при нем порядок, дисциплина», что «все наши соседи, по крайней мере с постсоветского пространства, нам завидуют белой завистью», что «спортсмены в принципе понимают, во что их втянули, и знают, что это неправильно». Соратники подтвердили, что не понимают, чего этим бунтарям не хватает. Тренд был понятный: протестуют те, кому делать нечего, кто ничего из себя как спортсмен уже не представляет, кто думает о себе и собственном пиаре, а не про олимпийские медали для Беларуси. А Левченко продолжала «выступать»: «Мне кажется, что сегодня, как бы кто ни хотел оставаться вне политики, все равно в ней будешь из-за того, что происходит». Весьма жестко она прокомментировала приказ Минспорта Беларуси, согласно которому выступления спортсменов в СМИ должны согласовываться с нанимателем, чем рекомендации не ограничиваются: «Спортсменов пытаются как можно больше контролировать и пугать». После того как Левченко вышла на очередной марш, где не заметить ее (рост 196, недаром центровая) и других спортсменов было трудно, чаша терпения у власти, очевидно, переполнилась. Задержание было в высшей степени показательным. Власть демонстративно сообщила: все, миндальничать ни с кем не будут. В этот же день в знак солидарности с Еленой Левченко не вышел на игру гандбольный клуб «Витязь–Леон», в своем заявлении отметивший, что считает арест спортсменки незаконным. Капитан женской сборной Беларуси Екатерина Снытина написала, что задержание Левченко «не стало для нас сюрпризом», и добавила» «Не хочу говорить, что это добавит нам злости, но упертости — точно. Если они пошли на такие меры — значит, наши действия оказывают на них влияние». Никита Мещеряков, ныне игрок баскетбольного «Спартака» (Санкт-Петербург), призвал проявить солидарность со знаменитой спортсменкой.

Н

о тут надо понять, что Александру Григорьевичу Лукашенко никого и ничего не будет жалко, любимого им спорта в том числе. На место выпихнутых из страны, отлученных от сборной, лишенных довольствия звезд встанут новые бойцы. Вполне согласные с политикой властей, пусть они «ничего в политике не понимают». Да и, собственно, не должны понимать — в этом белорусским спортсменам отказано официально. Шконку для легендарной центровой, очевидно, найдут. Да, наверное, уже нашли.

Владимир МОЗГОВОЙ, обозреватель «Новой»

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

29 сентября 2020 года. Акция в поддержку Азербайджана у консульства в Стамбуле после обострения конфликта в Нагорном Карабахе

5

Интересы Анкары в карабахском конфликте: солидарность, демонстрация силы и анестезия для внутренних проблем

«ТУРЕЦКИЕ ВОЙСКА НЕ БУДУТ НА ПЕРЕДОВОЙ» З

а три дня интенсивных боев в зоне Нагорного Карабаха с применением ударных беспилотников, вертолетов, бронетехники и полевой артиллерии с обеих сторон погибли десятки бойцов, убиты и ранены мирные жители. Армения объявила военное положение и всеобщую мобилизацию, Азербайджан — частичное военное положение. Согласно международному праву, Нагорный Карабах является азербайджанской территорией, однако с 1991 года ей де-факто управляют армянские власти, провозгласившие независимость области. Армяне считают Нагорный Карабах своей исторической территорией и апеллируют к праву наций на самоопределение. Кровопролитный вооруженный конфликт за статус Нагорного Карабаха начался в 1992 году и продолжался до мая 1994-го, когда при посредничестве России было заключено соглашение о прекращении огня, позволившее завершить полномасштабную войну. На этот раз ситуация осложняется тем, что Турция впервые публично поддержала военные действия азербайджанских властей в Карабахе и заявила, что пришло время решить конфликт в пользу территориальной целостности Азербайджана.

«Одна нация — два государства» С момента распада СССР Турция и Азербайджан стали близкими союзниками и партнерами. Этническое, культурное и языковое родство, общая история легли в основу политической формулы «одна нация — два государства». Анкара всегда поддерживала Баку в вопросе «Верхнего Карабаха», однако раньше выступала сторонником мирного решения конфликта. На этот раз из Турции поступают другие сигналы. Президент Реджеп Тайип Эрдоган быстро отреагировал на разразившееся 27 сентября противостояние. «Начав новую атаку на Азербайджан, Армения еще раз показала, что она является главной угрозой мира и спокойствия в реги-

оне. Турецкая нация поддержит своих азербайджанских братьев всеми своими возможностями», — написал он в своем твиттере. За президентом с гневным осуждением Армении и словами поддержки Азербайджану выступили министры, политики, парламентские партии (все, кроме курдской Демократической партии народов). Министерство обороны Турции сменило фотографию своего профиля в твиттере, поставив картинку символического боевого рукопожатия турецкого и азербайджанского солдат. В Турции уверены, что первыми на мирные села Азербайджана напали армяне, и называют случившееся «агрессией». Турецкие политики обвинили страны — сопредседатели Минской группы ОБСЕ по разрешению конфликта в Нагорном Карабахе (США, Россия, Франция) в том, что они ничего не сделали для разрешения конфликта и возвращения оккупированных Арменией азербайджанских земель. На второй день столкновений президент Турции повысил градус риторики, уже прямо сказав, что пришло время положить конец кризису в регионе, который начался с оккупации Нагорного Карабаха: «Когда Армения покинет оккупированные ею территории, регион вернется к миру и гармонии». На третий день столкновений министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу пошел еще дальше, заявив, что Турция поддержит Азербайджан «за столом и в бою»: «Мы хотим полного решения этой проблемы». А решение проблемы, по мнению министра, «простое»: «Армения уйдет с азербайджанских земель, которые она занимает». Горячая поддержка Азербайджану звучит не только от политиков, но и от общественных деятелей, бизнесменов, публицистов и даже футболистов. О поддержке заявили несколько ведущих турецких футбольных клубов, в том числе «Фенербахче», «Галатасарай» и даже традиционно левый стамбульский футбольный клуб «Бешикташ». СМИ публикуют свидетельства очевидцев вооруженного конфликта в Карабахе в 90-е, вспоминают об ужасах

войны и страданиях мирных жителей и транслируют победные реляции с поля боя. «Как минимум 2300 армянских солдат нейтрализованы в контратаке, начатой азербайджанскими войсками для спасения своей оккупированной территории. Кроме того, примерно 130 танков и единиц бронетехники, более 200 артиллерийских и ракетных установок, примерно 25 систем ПВО… примерно 50 противотанковых орудий и 55 машин были уничтожены», — сообщило сегодня утром агентство «Анадолу ньюс». При всем потоке пропаганды создается ощущение, что на самом деле мобилизация общества в поддержку Азербайджана неглубока. «Для многих этот конфликт — как футбольный матч — зрелище, которое показывают по телевидению. Да, мы одна нация с Азербайджаном, да Карабах — международно признанная территория азербайджанских турок, да, братьев надо поддержать в трудный момент. Но до самого этого клочка земли никому толком дела нет», — cчитает один из экспертов-экономистов, который пожелал оставаться анонимным, уж очень чувствительна эта тема.

«

ПРИ ВСЕМ ПОТОКЕ ПРОПАГАНДЫ СОЗДАЕТСЯ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ МОБИЛИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВА В ПОДДЕРЖКУ АЗЕРБАЙДЖАНА НЕГЛУБОКА

Emrah Gurel / AP / TASS

Военная поддержка Армения обвиняет Турцию в прямой военной поддержке азербайджанских действий в Нагорном Карабахе. В эфире телеканала «Россия 24» Никол Пашинян рассказал, что турецкие высокопоставленные военные и инструкторы принимают участие в боевых действиях, а иногда даже руководят ими. По мнению профессора международных отношений университета Анкары Ильхана Узгела, «турецкие войска не будут на передовой, азербайджанским силам они не нужны». В интервью «Голосу Америки» он объяснил, что Турция уже и так оказывает военную поддержку Азербайджану «через поставки оружия, особенно ударных дронов». Очевидно, что активно используются в ходе сегодняшних столкновений в Нагорном Карабахе произведенные в Турции дроны Bayraktar TB2 SIHAs. Во вторник посол Армении в России заявил, что Турция отправила около четырех тысяч наемников из Северной Сирии. Турецкая сторона гневно отвергла эти обвинения. При этом издания «Гардиан» и «Рейтер» утверждают, что поговорили с несколькими такими бойцами. Они рассказали, что им предложили за зарплату в 7–10 тысяч турецких лир в месяц (около 1000–1150 долларов) отправиться охранять энергетические объекты в Азербайджане, однако затем объявили, что поездка откладывается. В Турции считают, что Армения заранее готовилась к новой конфронтации и вспоминают предыдущее вооруженное столкновение в Нагорном Карабахе в июле этого года. С тех пор Турция и Азербайджан усилили военное сотрудничество. С 29 июля по 10 августа страны провели широкомасштабные совместные военные учения с привлечением сухопутных войск и военной авиации в пяти городах Азербайджана. Обсуждался даже вопрос создания турецкой военной базы в Азербайджане. Тогда же ужесточилась риторика турецких властей по карабахскому вопросу.

Почему Турция ужесточила позицию? Во-первых, вооруженное столкновение в июле этого года произошло неподалеку от трубопроводов и транспортных коридоров, обеспечивающих энергетическую безопасность Турции. Во-вторых, поддержка Азербайджана позволит руководству страны заручиться поддержкой не только националистов, но и общества в целом. Все политические партии, кроме курдских политических сил, которые традиционно занимают особую позицию в отношениях с Арменией, едины по вопросу «Верхнего Карабаха». В-третьих, в условиях глубокого экономического спада такая поддержка очень нужна Эрдогану. Эксперты считают, что повышенная внешнеполитическая активность руководства Турции обусловлена попыткой отвлечь население от проблем внутри страны. У Эрдогана в целом есть амбиции лидера региональной и даже мировой державы. И уж при решении проблем братского Азербайджана президент Турции точно хотел бы играть более серьезную роль. Тем не менее Анкара понимает, что военное вмешательство Турции приведет к неизбежному ухудшению отношений с Россией. Сотрудничеством с Россией Эрдоган пренебречь не может, поэтому руководству двух стран, по-видимому, предстоят серьезные переговоры и торг. Учитывая сложившуюся ситуацию, по всей видимости роль России в прекращении насилия будет ключевой.

Екатерина СОКИРЯНСКАЯ — специально для «Новой»

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

РИА Новости

6

КОНТУЗИЯ ВОЙНА НИКОГДА НЕ ВЫГЛЯДИТ ТАК, КАК ЕЕ ХОТЯТ ПОКАЗАТЬ

Азиз КАРИМОВ — для «Новой»

Война лишь в малой ее части ведется на поле боя, она больше в головах, а с тех пор как к нашим головам присоединили телефоны, телеграф, телевизоры и гаджеты — еще и в информационной среде. И всегда есть потребность показать «нас» — безупречными героями, даже гибель которых красива, а «их» — бесчеловечными врагами, которых можно только уничтожать. Но на самом деле война выглядит всегда одинаково. В ней нет ни величия, ни поэзии, ни даже возвышенного трагизма. И ей совершенно все равно, на чьей стороне, с какими словами и чего ради люди умирают, остаются калеками, теряют близких и все, что им было дорого. Посмотрите на войну с обеих сторон.

РИА Новости

Азиз КАРИМОВ — для «Новой»

главная тема

РИА Новости

Азиз КАРИМОВ — для «Новой»

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

7

8

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

главная тема

НАГОРНАЯ

Андрей ЗУБОВ, доктор исторических наук, публицист — специально для «Новой»

В Карабахе можно окончательно решить только один вопрос – о мире

КАРАБАХ: МИР И ВОЙНА 1.

ре 1988 г. мне пришлось услышать много таких историй и в Баку, и в Ереване, и в Степанакерте, и в Шуше. И я люто возненавидел это одноцветье этнической карты, купленное такой ценой. Я знал, что еще в начале ХХ века, следуя принципам модного тогда национализма, грузинские, армянские и азербайджанские «патриоты» мечтали создать однонациональные автономные губернии в Закавказье Российской Империи. Но они предполагали выкупать земли у «инородцев» и распределять их среди «своих», хотя порой и тогда не брезговали насилием. Так, весной 1907 г. съезд мусульман Елисаветпольской губернии постановил «при помощи бакинских капиталистов Тагиевых и др. скупить у армян все земли от Агдама до Ходжалы и вообще сделать Карабах мусульманской провинцией» — (В.С. Дякин. Национальный вопрос во внутренней политике царизма. Спб, 1998. — С. 630). С другой стороны, в записке из Департамента Полиции подчеркивалось, что «в столкновениях с татарами армяне преследуют осуществление своих политических идеалов и, между прочим, вопрос о единой сплошной территории с исключительно армянским населением взамен полной перемешанности армян и татар, и во время последних погромов успели очистить от татар значительную часть нагорного района Елисаветпольской губернии» — (РГИА 1284.185.1909 г. 4, л. 19). В конце ХХ века цель «единой сплошной территории» была достигнута ужасной ценой. В Азербайджане теперь живут азербайджанцы, в Армении — армяне. И только юго-западная часть Азербайджана, та самая «нагорная часть Елисаветпольской губернии», которая именовалась Нагорным Карабахом, сохранила, как и в прежние века, армянское население. Но теперь уже без азербайджанского и курдского. Когда в конце августа 1991 г. Азербайджан провозгласил восстановление своей независимости, тогда и Карабах провозгласил 2 сентября свою независимость от Азербайджана.

Азербайджан в ответ упразднил даже ту скромную карабахскую автономию, которой край располагал в советское время (автономная область), но осуществить практически свою декларацию не смог. Армяне Карабаха и пришедшие к ним на помощь соплеменники из Армении защитили свою независимость. Вскоре в результате тяжелой трехлетней войны 1992–94 гг. армяне расширили занятую ими область, оккупировав полностью или частично 7 административных районов Азербайджана вокруг Карбаха, в которых жили почти исключительно одни азербайджанцы и курды. Цена войны — 30 тысяч убитых военнослужащих и мирных граждан с обеих сторон и около 350 тысяч новых беженцев из зоны конфликта. Большей частью это были азербайджанцы и курды. Города Агдам,

«

2. Создание Нагорно-Карабахской Республики (Республики Арцах) тут же породило сложнейшую правовую коллизию. Ни одна страна в мире, даже

Митинг в центре Еревана в феврале 1988 года

Армения, не готова была признать de jure отторжение части территории независимого государства — Азербайджана. Хельсинкские соглашения 1975 г., которые как части СССР подписали все новые независимые государства, созданные на его пространствах, не признают возможности пересмотра существующих границ государств, иначе как по общему согласию всех сторон. Впрочем, была одна небольшая лазейка. Резолюция N 2625 ООН 1970 года предполагает право наций на самоопределение в случаях, когда пребывание того или иного народа в государстве грозит этому народу тяжкими гуманитарными потерями, в первую очередь, прямым уничтожением. Именно эта лазейка была использована при провозглашении независимости Косово. Маленькая албанская

КАРТЫ — ЭТО БУМАГА. А НА ЗЕМЛЕ УТРАЧЕННОЕ МНОГОЦВЕТЬЕ ОБЕРНУЛОСЬ МИЛЛИОНАМИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ТРАГЕДИЙ

Лачин, Джебраил, Физули, Кельбаджар, Кубатлы и сейчас, через четверть века после достижения перемирия, пусты. Ныне 1/5 территории Азербайджана отторгнута Нагорно-Карабахской Республикой. Эти земли или залиты одной краской — армянского этноса, или белеют пустотой ненаселенных земель. Азербайджанцы не смогли тогда так защитить своих соплеменников в Армении, как армяне в Карабахе.

РИА Новости

Я листаю старые этнические карты Южного Кавказа. Вот лист, составленный по материалам переписи 1897 г. Нигде нет больших одноцветных полей: вся карта — пестрый ковер. Лиловые пятнышки армянских сел соседствуют с желтыми — кавказских татар* (будущих азербайджанцев), коричневыми — курдов, багряными — персов, голубыми — греков. Особые значки — где живут немцы, таты, йезиды, айсоры, русские. Выше к северу — грузинские губернии, Абхазский и Закатальский округа, Батумская область — такое же многоцветье — осетины, грузины, лезгины, абхазы, турки, курды, греки, армяне, татары… И я знаю, что к этому времени уже многие цвета пожухли: ушли в Османскую империю и Персию сотни тысяч мусульман — адыгов, турок, татар, абхазов, аджарцев, талышей. На их место пришли христианские переселенцы из Персии, Турции, России. Конечно, самые многочисленные народы — татары (азербайджанцы), грузины, армяне. Но нигде почти они не образуют сплошного расселения. Этнический ковер Южного Кавказа, хотя в нем и превалируют три основных цвета, остается ярким многоцветьем. Вот две наиболее интересующие нас губернии — Эриваньская и Елисаветпольская. По переписи 1897 г., в первой живут 53,2% армян, 37,8% — татар, 6% — курдов. Причем в Эриваньском уезде 38,5% — армян и 51,4% — азербайджанцев. В Елисаветпольской губернии (Елисаветполь — ныняшняя Гянджа), где и расположен Нагорный Карабах, 60,8% — татар, 33,3% — армян, причем в Шушинском уезде (это большей частью именно земли Карабаха) 53,3% — армян и 45,3% — татар, в соседнем Зангезурском уезде 46,1% — армян, 51,6% — татар. Теперь я пролистываю этнические карты за сто лет. 1997 год — Республика Армения — только армяне да несколько звездочек курдов-йезидов; Республика Азербайджан — только азербайджанцы да еще таты и талыши на крайнем юге и лезгины по границе с Дагестаном. Карту этносов Армении и Азербайджана теперь легко может нарисовать и шестилетний ребенок. Но карты — это бумага. А на земле утраченное многоцветье обернулось миллионами человеческих трагедий. Мало кто соглашается навсегда уйти из дома предков, от родного очага, от могил отцов. Тем более на Кавказе. Можно отправиться на работу и временную жизнь куда угодно. Может эта временная жизнь стать постоянной, но всегда странника будет согревать мысль, что есть на земле город или деревня, где его ждет встреча с памятью детства и где когда-нибудь ляжет он в землю, приобщась к роду отцов своих… Одноцветье этнографической карты не оставляет таких надежд. Это одноцветье творилось на Южном Кавказе огромной жестокостью. Более 300 тысяч армян ушли из Азербайджана после февраля 1988 г. и более 200 тысяч азербайджанцев — из Армении и Карабаха. Ужасы массовой резни армян в Баку и Сумгаите, резни азербайджанцев армянами в Ходжале, акты геноцида, убийства, разорение имуществ по всему Южному Кавказу заставили сотни тысяч людей уйти из своих городов и деревень, спасая жизнь. Многие приходили к «своим» с заледеневшими трупами детей на руках, бросив на горных тропах тела, не выдержавших дороги стариков. В декаб-

автономия бывшей Югославии не могла противостоять Сербии. После многих неудачных попыток и самих косоваров, и международного сообщества восстановить безопасную автономию Косово в составе Сербии оно было признано независимым государством. Во всех же прочих случаях право наций на самоопределение современное международное право однозначно понимает как обеспечение надежного самоуправления и национальной автономии, а не как полное отделение. Так объявила в декабре 1999 г. Венецианская комиссия на своей 41-й встрече. Этот же принцип воздержания от полного отделения был подтвержден 4 октября 2011 г. резолюцией 1832

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

9

политическую и военную поддержку президенту Алиеву в решении Карабахской проблемы президент Эрдоган обещал гласно и публично. Понятно, Москва с ее уклончивой позицией становится Баку малоинтересной: главное — чтобы не мешала. Справиться с Карабахом Азербайджан теперь надеется с опорой на Турцию. Турецкая армия — одна из сильнейших в мире. Турция — член НАТО. Но от авантюр Анкары на Переднем Востоке Северо-Атлантический Альянс дистанцировался полностью. Впрочем, для решения Карабахского вопроса Эрдогану НАТО и не нужен. Здесь, он уверен, они с Алиевым справятся сами. Но как справятся?

ОТПОВЕДЬ

ru.wikipedia.org

4.

ПАСЕ — «Право на самоопределение не есть право на отделение, но защита прав меньшинства». Всеми странами мира Карабах продолжает считаться частью Азербайджана, незаконно от него отделившейся. Но весь мир понимает и то, что только это незаконное отделение позволило 130 тысячам армян Карабаха остаться жить там, где жили их предки, на своей древней земле. После того как перемирие было подписано в Бишкеке, 5 мая 1994 года, в регионе установился хрупкий мир, прерываемый время от времени перестрелками. Но сохранение status quo во многом устраивало Армению и Карабах. Жизнь в Карабахе налаживалась. Так прошла четверть века. Новый премьер-министр Армении Никол Пашинян и другие официальные лица Армении посещали Карабах, как бы и не вспоминая, что они находятся на территории Азербайджана. А вот Азербайджан такое положение не устраивало вовсе. Беженцы не смирились с потерей своих земель и домов, они требовали от президента Алиева восстановить довоенное положение. Да и все азербайджанское общество желало реванша. Авторитарная власть в Азербайджане очень боялась выглядеть слабой в глазах народа. Переговорный процесс в рамках ОБСЕ зашел в тупик. Армяне отвергли так называемый план Гоббла, предполагавший равновеликий обмен землями между Арменией и Азербайджаном. Азербайджан в свою очередь отверг предложение о добровольном предоставлении независимости Карабаху. Платой за это стало бы возвращение ему других оккупированных земель, кроме Лачина, который связывал Карабах с Арменией и должен был остаться в Карабахе.

3. Если переговоры ни к чему не привели за 26 лет, они, очевидно, не приведут ни к чему никогда. Понимая это, президент Алиев стал готовить военное решение

карабахской проблемы. Для этого надо было создать современную армию и заручиться поддержкой региональных держав. Большие доходы от каспийской нефти и газа позволили решить первую часть проблемы. Армия была создана. Азербайджанцы понимали, что в Карабахе им предстоит сразиться с одними из лучших бойцов всего Переднего Востока — мужественными горцами, веками привыкшими оружием отстаивать свое право на жизнь, имущество и христианскую веру. Карабахцы любят вспоминать, что, относительно численности, среди них был самый высокий в СССР процент героев Советского Союза за годы Второй мировой войны. Карабаху всегда была готова всеми силами помочь и Армения, и армянская диаспора по всему миру. Хотя население Карабаха не достигает и 150 тысяч человек, по сравнению с 10-миллионным Азербайджаном, но численность армян в мире вполне сравнима с азербайджанской — 10–12 миллионов. Поэтому особую важность для Азербайджана приобрел выбор союзников. Россия старается поддерживать равно хорошие отношения и с Арменией, и с Азербайджаном. Продает оружие и тем, и другим. Авторитарный Азербайджан психологически ближе Путину, чем демократическая (после апрельской революции 2018 г.) Армения. Но Армения остро нуждается в дружбе с Россией и готова идти на максимальное сближение с ней, готова иметь русские военные базы на своей земле, а вот Азербайджан — нет. Армения зажата между Турцией, своим древним врагом, учинившим неслыханный в новейшей истории геноцид армян и иных христиан в 1915–22 гг., и Азербайджаном, с которым теперь ее разделяет Карабах. На кого опереться Армении? Симпатизирующие армянам демократические западные страны, в первую очередь Франция и США, очень далеко. Близка только Россия, в которой к тому же живут более миллиона армян. Пусть Россия и не демократическая страна, но выхода нет. И Никол Пашинян это отлично понимает.

Строя демократическую цивилизованную Армению, он одновременно подчеркивает полное единодушие с Россией вовне. Азербайджану же есть на кого опереться помимо России. Конечно, это Турция. Две страны объединяет язык и самосознание. Два государства — один народ, любят сейчас говорить и в Анкаре, и в Баку. Когда-то, в годы Гражданской войны 1917–22 гг., Турция всецело поддерживала только возникающий Азербайджан, в том числе и в его войне с только возникающей Арменией. Эта война, кстати, января–мая 1920 г. стоила независимости обоим государствам. Их захватила жестокой силой большевицкая Россия. Но друг Ленина, Кемаль-паша, тогдашний вождь новой Турции, добился для Азербайджана многих прав и преимуществ в СССР. И главным преимуществом были границы новой Азербайджанской социалистической республики, включившей в свой состав большинство спорных между армянами и азербайджанцами земель, в том числе Нахичевань и Карабах. Ныне Турция Эрдогана, быстро превратившаяся из форпоста европейской демократии на Ближнем Востоке в сильнейшую националистическую диктатуру с установкой на восстановление и Османского величия, и пантюркистских амбиций, протянула руку Азербайджану. В Османской империи Азербайджан был только считаные годы в XVI–XVII веках, обычно он находился под номинальной властью Персии, которая дала ему и свою веру — ислам шиитского толка. Но вот для пантюркиста, тураниста Азербайджан не просто свой. Он — ключ и ворота к тюркским государствам Средней Азии от Туркмении и Казахстана до китайского Синьцзяна и дальше — в русскую Сибирь и Поволжье. Так бредили пантюркистской идеей ее идеологи в начале ХХ века — Текин Альп и Мехмед Зия, и печально известные практики Энвер-паша, Талаат-паша, Джемаль-паша, залившие христианской кровью свое государство. О чем мечтают сейчас в Анкаре — сказать трудно, но полную и всецелую

Речь идет о полной ликвидации армянского Карабаха и об уходе уцелевших из 150 тысяч карабахских армян в Армению. Перевес сил в пользу азербайджано-турецкого альянса столь очевиден, что надеяться на победу, казалось бы, невозможно. Но вот, о чудо, уже несколько дней армяне сдерживают удары прекрасно оснащенной и подготовленной азербайджанской армии. Впрочем, радость эта — со слезами. Каждый час пополняются списки погибших. Армения, как демократия, не скрывает имена своих павших на поле брани героев. Гибнут и мирные жители. Имен и чисел погибших азербайджанских воинов мы не знаем. Тирании не привыкли ценить личность. Но долго так продолжаться не может. Перемалывание лучшей молодежи Азербайджана и Армении в мясорубке войны обернется тяжким горем для обоих народов. Побед «любой ценой» не бывает. Цена всегда одна — «жизнь человеческая», и она безмерно высока, особенно для народов, уже так много испытавших горя в прошлом. Нынешний военный конфликт должен побудить обе стороны сесть за стол переговоров и выработать формулу длительного мира немедленно. Его основные параметры ясны. Незыблемость государственных границ, признанных международным сообществом, должна быть сохранена. Армяне Карабаха должны остаться жить на своей земле безопасно и свободно. Эти две позиции обсуждению не подлежат, и те горячие головы в Армении, которые призывают к сецессии Карабаха от Азербайджана, должны принять холодный душ, равно как и те азербайджанские и турецкие политики, которые хотят «окончательно решить армянский вопрос» в Карабахе и изгнать из него всех армян, тем как раз и открывая возможность для Карабаха стать новым Косово, в соответствии с оговорками резолюции 2625 ООН о защите от геноцида. Все остальное — уровень и пределы карабахской автономии в Азербайджане, границы этой автономии, судьбу беженцев, международные гарантии безопасности — должны решить переговоры. Безусловно, это будет торг, и жесткий торг. Но даже жесткий торг лучше хорошей войны. Впрочем, хорошими войны никогда не бывают. И кончаются они всегда плохо, если вовремя воюющие не начнут договариваться о мире. О том желанном мире, когда только и можно пасти стада, растить хлеб, любить, рожать детей и молиться Богу без ужаса и отчаяния. Нынешняя Карабахская война должна завершиться таким миром как можно быстрее. Не еще одним четвертьвековым перемирием, а скорым и прочным миром, по возможности — на века. * Устаревшее определение собирательного характера. В XIX — начале XX века применялось почти ко всем мусульманским народам Кавказа.

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

битва за америку

Самые скандальные, худшие в истории — так американские СМИ оценивают первый раунд телевизионных дебатов между Дональдом Трампом и Джозефом Байденом. Они прошли во вторник вечером (в Москве было уже утро среды) в университете Кейс Вестерн Ризерв в Кливленде.

Reuters

10

Дональд Трамп

«УБЕРИТЕ ЗВУК, РАДИ БОГА!» Эти предвыборные теледебаты в США уже вошли в историю

Несмотря на попытки модератора — обозревателя канала FoxNews Криса Уоллеса направлять дискуссию и вести дебаты в содержательном русле, получился хаос из взаимных оскорблений. Никого не удивило, что зачинщиком стал Трамп. По подсчетам CBSNews, президент 73 раза перебил соперника, вставляя реплики и замечания. Байден, можно сказать, ввязался в обмен оскорблениями, назвав Трампа и клоуном, и лжецом, и даже в один из моментов воскликнув: «Ты когда-нибудь заткнешься?!». Из-за этого содержательная часть (а обсуждались шесть ключевых тем: изменения в Верховном суде, ситуация с COVID-19, экономика, расовый вопрос и насилие в американских городах, честность выборов) абсолютно ушла в тень. При этом примерно 80 миллионов зрителей запомнили перепалку, занявшую рекордный процент времени из полутора часов. Мальчишеская ругань двух кандидатов, одному из которых 74 года (Трамп), другому — 77 лет (Байден), напоминала телешоу, где только драки не хватало, но не телевизионные дебаты о будущем самой влиятельной страны мира, впрочем, заметно теряющей позиции на международной арене в последние годы. Как отмечает Дуг Шон, обозреватель «Фокс», телеканала, поддерживающего президента: «Самый главный вывод состоит в том, что не было никаких сюрпризов и ничего не произошло, что изменило бы отношение (избирателей), заставило бы какого-то кандидата набрать или потерять голоса или сдвинуть в ту или иную сторону любых нерешительных избирателей». Опрос телезрителей канала CNN, постоянно критикующего президента, показал: 60 процентов отдали победу Байдену. Учитывая, что это аудитория, заведомо критически относящаяся к Трампу, можно сказать, что цифра совсем не убедительна. Опрос зрителей CBSNews также зафиксировал незначительную победу Байдена: 48 % опрошенных считают, что он был лучше. 41% — отдают победу в дебатах Трампу, 10% — говорят, что была ничья. 69% зрителей заявили, что дебаты их «раздражают». 81% — относятся к ним отрицательно. Скотт Дженнингс, обозреватель CNN: «Это был ужасный хаос. Если вам нравится

Reuters

Всё плохо

Джозеф Байден

зубодробильный стиль Трампа, вам понравился этот вечер. А если вы действительно не определились, то (из дебатов) вы узнали очень мало (нового). Моя инстинктивная реакция на эти дебаты состоит в том, что Дональд Трамп будет чувствовать себя прекрасно, он «сковывал (оппонента) и избивал». Байден, наверное, задается вопросом, появляться ли ему на следующих двух раундах дебатов». СМИ отмечают, что президент абсолютно ничего не сказал о своей программе на ближайшие четыре года. И это уникальный случай в истории американских теледебатов, которые отмечают 60-летний юбилей. Но Трамп не дал ничего сказать толком и Байдену. Как отмечает пресса, бывший вице-президент ничего не мог поделать. Он явно не был готов к яростной атаке Трампа, несмотря на то, что это она была предсказуема. К концу дебатов Байден стал выглядеть получше, когда Трамп немного успокоился. В оценках прессы прозвучала и такая мысль: лучше бы остальной мир не видел этого позорного вечера, Америка не показала остальным пример свободной демократической дискуссии. Еще одна оценка: оба кандидата говорили много, но американцы ничего не запомнили, потому

что пребывали в состоянии шока, таких дебатов они еще не видели. И даже четырехлетней давности теледуэль Трамп против Хиллари Клинтон может показаться вежливым обменом мнениями по сравнению с тем, что происходило во вторник ночью. Кто же победил? Как остроумно заметила обозреватель Сара Исгур: настоящий победитель этих дебатов — кнопка телевизионного пульта, отключающая звук.

Что запомнилось Поскольку внешняя политика была вне повестки этого тура дебатов, о России говорили вскользь. Обсуждая прошлую деятельность Трампа, Байден назвал президента «путинским щенком» и напомнил, что хозяин Белого дома не захотел обсуждать с Путиным сообщения американской разведки о том, что Кремль якобы платил деньги афганским талибам (Талибан — запрещенная в РФ организация) за убийства американских военнослужащих. Трамп, говоря о финансовых злоупотреблениях Хантера Байдена, сына кандидата в президенты, несколько раз сказал о денежном переводе в 3,5 млн долларов от «жены бывшего мэра Москвы», не называя имени Елены Батуриной.

После этого Байден, державшийся сначала спокойно, ввязался в перепалку, когда президент перешел в атаку на его сына, как известно, работавшего в украинской энергетической компании «Бурисма», а теперь еще, обвиненного в получении денег от Батуриной за некие консультационные услуги. Накануне дебатов председатели двух сенатских комитетов — по внутренней безопасности и финансам — Рон Джонсон и Чарльз Гроссли опубликовали доклад о деятельности Байдена-мл. Вывод республиканских сенаторов (однопартийцев Трампа): деятельность Хантера Байдена в «Бурисме» представляется «проблематичной», однако она никак не повлияла на изменение политики США в отношении Украины. Иными словами, вице-президент Байден «невиновен», это вывод республиканских сенаторов. Но для Трампа эта констатация роли не играет. По итогам теледебатов в США обсуждают два момента. Коронавирус уже унес жизни 205 тысяч американцев, здесь говорят о второй волне СOVID-19. Президент слишком поздно среагировал на угрозу, отмечает Байден, многие жизни потеряны из-за неадекватных действий Белого дома, особенно в первые месяцы, когда Трамп уверял американцев в том, что с приходом лета вирус исчезнет под лучами солнца, а до этого он говорил, что, возможно, эпидемия сойдет на нет уже к пасхе. «Тебе надо вылезти из своего бункера или песочницы, или гольф-клуба, поехать в Овальный кабинет, собрать вместе демократов и республиканцев и выделить деньги на то, что спасет жизни», — заявил Байден. «Если бы на моем месте был ты, жертв было бы еще больше, — ответил на критику Трамп. — Мы проделали отличную работу. Скажу тебе так, Джо, ты бы никогда не сделал того, что мы. Ты на такое просто не способен!» Противников Трампа возмутили его слова об организации сторонников превосходства белой расы. Обсуждали расовые волнения на улицах американских городов, вину за которые президент возложил на мэров-демократов, не способных соблюдать «закон и порядок», а организаторами назвал «левые организации», в том числе «Антифа». Модератор Уоллес и Байден призвали его публично осудить организации «белых супрематистов». Ведущий назвал «Гордых ребят» (Proud boys), Трамп вместо прямого осуждения ответил довольно двусмысленно: «Proud boys, прекратите и ждите команды». Уже после дебатов в официальном твиттере организации «Гордые ребята» Трампу ответили: «Да, сэр». Что имел в виду глава государства под словами «ждите команды» или «будьте готовы», журналисты гадают, а афроамериканцы возмущены. И хотя Байден выступил на этих дебатах, наверное, не так, как бывший вице-президент хотел бы, Трамп был еще хуже, — таково мнение большинства ведущих телеканалов: ABC, NBC, CNN (исключая Fox). Афроамериканцев разозлил отказ осудить расистов, а женщины из американских пригородов были недовольны тем, что президент не признал ответственности за ситуацию с вирусом, обвинив во всем Китай. В следующую среду, 7 октября, в СолтЛейк Сити, штат Юта, состоятся вицепрезидентские дебаты. Повторения скандальной перепалки никто не ждет, но будет интересно, потому что встретятся буквально «лед и пламя», антагонисты — любимец американских евангелистов и прочих консерваторов Майк Пенс и представитель «прогрессивного» крыла Демпартии Камала Харрис, объединяющая голоса избирателей-женщин, «цветных» и левых. …А пока эксперты, как и публика, пребывают в унынии и задаются вопросом: нужны ли Америке такие президентские дебаты?

Александр ПАНОВ, соб. корр. «Новой», Вашингтон

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

11

ИСТОРИЯ ОДНОЙ СЕМЬИ, КОТОРУЮ НЕ ЗАЩИТИЛА РОССИЯ

ЛАПУНОВЫ Маша умирает. Прямо сейчас, когда я пишу этот текст, Маша умирает. Она знает, что умирает, но не знает, что умирает прямо сейчас, ей пока не сообщили, но сообщат вот-вот. Эти буквы никак не отменят ее смерть, не отдалят ее ни на секунду. Но они могут принести что-то другое — если мне удастся рассказать историю этой семьи. Пусть мне удастся.

ДВЕ КВАРТИРЫ Это квартира в одном городе одной страны. Стены окрашены самостоятельно, на стенах развешаны слова на ином языке, самодельный камин из картона, здесь обитает кролик, у которого сложное имя — оно собрано из имен двух людей, которые спасали других людей. Кролика стригут. На кухне жарятся наггетсы, из холодильника достаются салаты. Только что был Новый год, и в углу полыхает елка, купленная на распродаже. Вещей немного, хозяева живут здесь недавно. Хозяева — беженцы. Вот другая квартира в том же городе той же страны. Она на низком этаже, здесь очень широкие дверные проемы. В квартире отсутствуют запахи, воздух стерилен и пуст — и эта стерильность достигается большими усилиями. Три маленьких комнаты заставлены вещами, осторожно ходит кот (кот не укладывается в стерильность, про кота были споры). Поворот, еще поворот, и вот она — инвалидная коляска. И понима-

ешь и про широкие проемы, и про стерильность, и про полки, на которых лежит белое (памперсы, перевязочные материалы). В этих квартирах живут Лапуновы. Мы знаем Максима Лапунова — единственного заявителя по делу о расправе над чеченскими геями. Максим приехал в Чечню, чтобы работать, и попал под волну уничтожения людьми людей. Его заключили в секретную тюрьму и пытали. Он спасся — чуть позже я расскажу, как и почему, затем он спас и вывез свою семью из страны. Затем он вернулся — и подал заявление о преступлении. Моя страна отказала ему в защите — и он стал беженцем. Я ему бесконечно благодарна за этот шанс — шанс, который он дал России расследовать преступление против человечности, шанс, которым Россия не воспользовалась, а могла. Но почему у него появились силы это сделать? Почему он решил вернуться и попробовать разрушить систему уничтожения людей? Ответ я получила в этих двух квартирах.

«МНЕ МОЕ СОЛНЦЕ СВЕТИТ» Максим родился в сибирской деревне. Я исключаю географические названия из этой истории — по понятным причинам. Он был вторым ребенком в семье. Всего детей было шестеро — пятеро сыновей, одна девочка. Это были 90-е. Мама Максима работала на лесопилке сторожем, отец вернулся с зоны лежачим инвалидом. Жили тяжело. Дети кормились, вскапывая чужие огороды, мама, Надежда Владимировна, и дочка Маша уходили в тайгу «шишковать» — добывать кедровые шишки на продажу, собирали ягоды и грибы. Когда становилось совсем тяжело, детей клали в больницу, чтоб они «откормились». Сейчас в это сложно поверить — но я верю. Моя семья жила тогда ненамного лучше, хоть мы и жили в городе.

23 марта 2001 года Максим и его брат Сергей лежали в больнице, ждали Андрея — младшего брата. Чтобы госпитализация детей из одной семьи не выглядела нарочито, врачи старались класть детей в разное время. Ночью начался шум. Тихие разговоры. Потом к Максиму подошла подруга семьи — она работала в морге при больнице. Сказала Максиму: «Сергея вашего убили». «Как убили? Вот же он стоит!» — «А, ну значит не Сергея, а Андрея».

— Я ж не поверил, пошел, — говорит Максим. — Я сбежал с больницы... Сначала домой, убедился, что произошло. Побежал в морг, как раз зашел, когда зашивали брата.

Кто был убийца? Местный призывник, вернулся из армии, где повредился в рассудке. Голоса сказали ему убить женщину, мужчину и ребенка. И он убил Андрея. Андрею было семь, он уже ходил в школу. У него была «бизнес-жилка», он лучше всех продавал ягоды. Ему перерезали горло. Мама, Надежда Владимировна, говорит: — И вот меня вызвали в прокуратуру, я знакомилась со всеми документами. И когда шла обратно, встретила родителей [убийцы]. И мне мать плачет и говорит: я бы хотела посмотреть ребенка, за кого просить прощения у Бога. Я ничего не сказала. Все заботы про похороны легли на плечи старшего сына, Саши. Я пришла домой, говорю: Саша, вот так и так. И он говорит: вот если разобраться, какая мать хочет, чтобы ребенок или погиб, или стал убийцей? И ты не хочешь, и она не хотела. Он пошел туда, пригласил их на поминки. И они пришли. Кто в доме был, у всех глаза: ничего себе, прийти домой, да? Даже на улице стояли, ждали, чем это все кончится. Я увидела, поздоровалась. Говорю: я буду молиться. Я сказала: Господи, вот у гроба сына — ты мне свидетель. Никогда, ни при каких условиях, нигде я не буду перекладывать вину за случившееся ни на родителей, ни на ребенка. Как ты рассудишь, так каждому из нас и будет. Никакой вины, никаких проклятий, ни заклятий, ни воскладывать, ни требовать, ничего. Продолжение материала Елены КОСТЮЧЕНКО страницы 12—13

12

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

опыт частного сопротивления

страница 11

ЛАПУНОВЫ В

от уже 18 лет, как Андрея нет. Все вот эти годы у меня не было заботы, как они там, как их бог наказал, и наказал ли, и почему не наказал. Мне мое солнце светит, мне! И от того, что у них происходит, у меня свет солнца не затмился. Убийство Андрея пошатнуло семью, но страшнее всего оно сказалось на брате Константине. У него началась эпилепсия. Приступы учащались, лечения подобрать не удалось. И через двенадцать лет он повесился — в двух шагах от матери, которая спала в сенях.

«МНЕ СЛАВА БОГУ, ЧТО ВЫ ЖИВЫ» Настоящее горе не пережить. Оно навсегда с тобой. Оно зияет внутри провалом, выжигает дыру вокруг себя, которая — нет, не исчезнет. К ней привыкаешь, выстраиваешь жизнь вокруг нее. Горе учит разному. Лапуновых оно научило беречь друг друга. Лишившись двух детей, семья сдвинулась и стала совсем единой. Это единство стало неразрушимым, цементным. Его не разбило ничего. Ни Кадыров, ни преследования, ни беженство. И когда Максим сделал каминг-аут, рассказал о том, что он гей, — ничего не изменилось. Надежда Владимировна формулирует: — Я и так потеряла двоих сыновей, у меня не так много детей, чтобы расшвыриваться. Это ваша жизнь, это ваша жизнь, вы сами себе правы, вы сами себе умные, вы сами себе все. Мне слава богу, что вы живы. Последнему сказали брату Сергею. Сергей впитал в себя уголовную культуру тех мест, где «опущенный», «пидор» — главные ругательства. Максим говорит: «Сергею Маша меня сдала». Сергей рассказывает: «Маша: «Иди, Максим тебе чего-то хочет сказать». — «Максим, чего?» — Она: «Говори, иначе сама скажу».

— Пришлось по-братски каяться, рассказывать, — говорит Максим. — Мы взяли водки, поговорили по душам… А он мне возьми и скажи: «А почему ты мне раньше не сказал? Почему я узнаю все самым последним?»

— Если бы ты раньше сказал, наверное, я бы не общался. Какое-то время. Потому что полжизни дружил с такими людьми, которые учили меня тому, что это не есть хорошо.

— Ну и плюс к тому же мы были воспитаны с таким религиозным уклоном немножко... или множко.

— Чего — напились. Ну и сказал ему, как бы мне хотелось по роже зарядить. Ну, думаю, как-то поздновато уже.

— В общем, мы часов семь разговаривали.

— Конечно, стремно было. А потом уже понял, что бессмысленно что-то ждать и доказывать, и переубеждать. А потерять еще одного брата совсем не хочется. Двоих уже как бы потеряли. Не хочется как-то… Маша говорит: «Я, конечно, очень долго плакала».

УБЕЖИЩЕ Церковь играла гигантскую роль в жизни Лапуновых. Не просто место, где можно молиться, не просто место, где детям отдают старые вещи, а центр их жизни. Эта

церковь была баптистской. Другой церкви не было в их деревне. Церковь помогла Лапуновым пережить потерю двух сыновей. В церкви Максим познакомился с Богданом (имя изменено — Ред.) . Максим руководил церковным хором, а Богдан приехал в церковь с друзьями — готовились к свадьбе. Максим и Богдан вместе 13 лет. Их отношения — самые счастливые отношения в семье Лапуновых. Вместе с Богданом Максим спасал Машу, которая попала в водоворот домашнего насилия. Маша говорит: — Я жила с отцом моего сына, и тоже так, не очень-то, постоянно избивал. Он не давал никому ни звонить, ничего... И вот он в очередной раз пришел, напился, избил. И пока он спал, я втихаря позвонила Максиму, сказала: если ты не заберешь меня, он меня убьет. И мама сразу приехала, и еще неделя прошла, и все, я больше не смогла [терпеть]. Я поехала в район делать документы на малого. И зашла к знакомым. Мы выпили пива. И он мне позвонил, сказал: если я от тебя хоть малейший запах перегара учую, я тебя на автовокзале встречу, куда-нибудь в лес завезу, а твоим скажу, что ты не приехала. А я понимала, чем это. Потому что...

— Ну он псих, — говорит Максим.

— Он не шутил с этим. Увозил меня в лес, не раз увозил. И я позвонила Максиму, говорю: я просто-напросто боюсь ехать домой. И вот Максим приехал, где мы снимали. Отправил этого, чтобы он за мной

«

свою специальность. Частная битва против мрака и боли, которых в его жизни было достаточно. Он говорит: «Это очень хорошая творческая работа, во-вторых, это хорошая ниша для заработка... И эмоционально мне самому нравится дарить людям праздник, какой-то уют и тепло. Вдохновляло. Людям эмоции, и у тебя всегда куча эмоций, и ты всегда в движении, в поисках нового, привнести в чью-то жизнь, в чьи-то события». Максим сходил в армию, выучился на конферансье и устроился на всероссийскую ярмарку меда сначала аниматором, потом — ведущим.

— Как зазывалой таким, на празднике: озвучивал рекламу, зазывал людей. И с ярмаркой мы начали путешествовать по России. Все сибирские города — Омск, Бийск, Томск, Тюмень, Иркутск, Ачинск, Ангарск, Анджеро-Судженск, даже такой город был. Очень много ездил. Я, наверное, около пяти лет провел ведущим на ярмарках. Вот так меня занесло и в Чечню. Я даже не знал, что я туда еду. Я б, наверное, в жизни не поехал. Уже когда я прочел вывеску «Грозный»… И тут со мной случился большой и дикий стресс. Но стресс в хорошем плане. Я ожидал увидеть развалины, но увидел прям потрясающий город, в который я тут же влюбился. Мы приехали, скинули вещи, покушали и понеслись — мы просто не могли удержаться — осматривать весь город. Съездили в горы, невозможно: никто никогда гор не видел, а тут — раз! — и такое. Ярмарка закончилась, и я остался. Проводил мероприятия: в военных частях

Я И ТАК ПОТЕРЯЛА ДВОИХ СЫНОВЕЙ, У МЕНЯ НЕ ТАК МНОГО ДЕТЕЙ, ЧТОБЫ РАСШВЫРИВАТЬСЯ. МНЕ СЛАВА БОГУ, ЧТО ВЫ ЖИВЫ

съездил, но по дороге он мне ни слова, ни полслова, ни криков, ничего не было. Приехали, и Максим такой: в общем, тебе до утра время, ты решаешь, либо ты уходишь, либо ты остаешься, но если остаешься — имей в виду, я в твою жизнь больше лезть не буду. И я сразу сказала: можешь утром приезжать, я до утра соберу вещи.

— Когда он ее избивал, она к нему возвращалась каждый раз, — говорит Максим.

— Поэтому я поставил ее перед выбором: если любовь — то любовь, тогда терпи и не жалуйся. Ну жалуйся, конечно, в критических ситуациях, да? А как бы постарайтесь свои бытовые проблемы решать сами. Ну и поставил перед выбором, и все, наконецто мы от него ушли.

— Получилось так, что практически сбежала я от него. Он долгое время мне названивал, он знал, где Максим живет. Мы прятались у Богдана. Он меня там караулил на машине, мы даже из дома не выходили, потому что боялись. Всегда ктото из ребят со мной и с детьми оставался. Семья Максима и Богдана стала для Маши и ее детей убежищем. И примером. Больше она никому и никогда не позволила ударить себя.

ПРАЗДНИК.95 Наверное, нет ничего удивительного в том, что Максим выбрал праздники как

в 46-й бригаде, в реабилитационном центре для детей-инвалидов, дэцэпэшников, блаженных, как они их называют. Нашел видеоролик, как делать из шариков цветы, и начал сначала цветы, потом фигуры, потом что-то еще. И очень быстро развился в аэродизайне. Я торговал и на рынках, и на улицах, везде продавал эти шарики. Максим показывает инстаграмм — prazdnik.95_shariki: волшебные мотоциклы, розовые замки, логотип местного телеканала, аисты, младенцы, мультяшные герои ростом с человека, спящие ангелы. Он хотел заработать на квартиру и перевезти в Грозный всю семью.

— Очень гладко все шло, ровно и как-то вот ну очень прекрасно, слишком прекрасно. Там русских более-менее уважают, ну, как уважают, правильное слово подобрать — к ним относятся по-особому. Местные — они свои, у них разборки какие-то, но русских никогда не ввязывают в это. А если что-то тебе надо, тебе всегда… Ты идешь, к тебе просто подходят: «Эй, чувак, давай помогу донести, чего там. Ты только скажи, чего тебе надо, зайди ко мне домой покушай». Если ты идешь — и какие-то праздники, тебя в любой дом чуть не заволокут, лишь бы ты там был гостем, чтобы ты перекусил. У меня появилось там очень много друзей, и я нанимал работников, тоже молодых ребят. Обучал их. В гости друг другу очень часто ездили.

Там есть что посмотреть, есть чему поудивляться. Ну это все до поры до времени. За большой витриной скрывается очень много плохого, о котором я даже не знал.

— Когда ты начал чувствовать, что в этой картинке что-то не так?

— Когда выволокли из моего подъезда друга, который пришел ко мне погостить. Его просто посадили в машину, он кричал, орал, а я с 9-го этажа не услышал... Я слышал крики, но не понимал, что это он. И мне звонит коллега с ярмарки меда и говорит: «Это ты был? Там русский парень орал». Я говорю: «Да нет, я дома». — «Ну ага, Эльбек, значит». Я ноги в руки, выбежал на улицу, давай писать заявление в полицию, звонить. Кое-как добился, чтобы просто приехал участковый. А мне говорили люди, что, наверное, он чего-то натворил, вот его и забрали.

СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ Маша уже болела. Диагноза еще не было, но обследования и поддерживающие лекарства требовали много денег, на врачей зарабатывал Максим.

— Поэтому я выходил в Грозном на площадки открытые и торговал шариками, где только можно было. Чтоб хоть сколькото денег собрать, наторговать. С того момента, как выволокли его друга из подъезда, прошла неделя.

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

13

Я уверен, что он не мог этого простить. Мы потом еще несколько раз пересекались с ним в этом подвале. Когда нас вместе допрашивали. Когда с еще одним парнем, с Кобышевым Андреем, нас отправили мыть цементный пол, чтобы пыль не поднималась. Мы заливали пол водой, и вот я его тогда видел. И еще раз, когда уже зашли ко мне в камеру забрать мою обувь, чтобы отдать ему — он был без обуви, как меня в тапках вышел встречать, так его и взяли. Его, слава богу, забрали родители и увезли, спрятали. Я думаю, за выкуп. Просто так не выпускали.

— Ты думаешь, что он выжил?

— Да, я знаю. Следствие показало, что выжил. И что с ним все в порядке.

ПОДВАЛ

Максим Лапунов

— Я не выходил на работу в связи с поисками Эльбека около недели. Потом Эльбек нашелся уже, он сутки примерно дома был, я уже выдохнул спокойно. Знакомые предупредили меня, что я не должен иметь с ним никаких контактов. Я не понимал, что происходит, думал: пойду лучше поработаю. Я жил буквально в двух шагах от гранд-парка. И буквально только вышел, расставил товар, надул кучу шаров. И подходит просто ко мне мужчина. Магомед. И как будто бы меня знает. «О, Макс, привет, как дела, все нормально?» Просто берет меня под руку и волочет. И тут же подбегает другой, хватает за вторую руку, и они поволокли меня в сторону заборчика. И там стоит машина, и я вижу, что из машины выходят двое, спрашиваю, а кто вы такие? Они — «полиция». Я говорю: предъявите мне документы, покажите, кто вы. И я чувствую, что не могу уже вырваться от них. И тут заборчик перепрыгивает еще один мужик, бежит ко мне. И я уже начал кричать «спасите, помогите». Ну, естественно, люди сразу собрались, меня достаточно много людей знало. Очень много мужиков подбежали. Женщины, которые тоже торговки. Кричали во все гланды: «Что происходит? Отпустите!» И много народу пыталось меня вырвать. Меня над этим заборчиком чуть ли не пилили: одни меня тянут в одну сторону, другие — в другую. Раз — меня резко запи-

хали в машину. Закрыты все двери изнутри были, они сразу с двух сторон сели. Хотели тронуться. А там еще дежурят по городу, через каждые полкилометра, охранники с автоматами, дежурные. И сразу несколько подбежали, начали по-чеченски выяснять, почему меня забирают. Они записали у меня паспортные данные, записали этого Магомеда данные, и мы буквально тут же отправились. Я все спрашивал, что происходит, достал телефон, но у меня тут же его забрали. Говорят: мы тебя забираем по подозрению в убийстве, ха-ха. Я говорю: да я не убивал никого. Один сказал: вот если такого не было, я на коленях у тебя просить прощения буду. Ну стебом типа. Заехали на территорию [УУР — управления уголовного розыска]. Высадили с машины, капюшон мне натянули на голову, повели на самый верх, к главному. Пухленький, сбитенький такой, с недлинной бородой светло-рыжей. В тюбетейке национальной, похож на местного муллу, с четками. И он уже стоял с моим телефоном, перерывал все мои эсэмэски. С кем я общаюсь, что там. Ну и, конечно, нашел эсэмэски компрометирующие. Он сказал, чтобы выбивали с меня все. Меня увели в другую комнату. Они приволокли и аппарат этот телефонный, которым током бьют, и дубинки, и пластиковые трубы. Наручники положили, пистолет положили, сказали: тебе хана, парень.

Они хотели, чтобы я еще рассказал о других геях. Чеченцы их интересовали. Все геи-чеченцы, все, кого я знаю. У меня было несколько контактов. И в телефоне они были подписаны под определенной сноской. Не ЛГБТ, не гей: по-моему, там ХО было написано. И один додумался — этот же Мага, который больше всего пытался сделать вид, что он хороший такой парень. И он вбил «ХО», и у меня целый список высветился. Основная часть не из Чечни, а с России. Но было три контакта, которые они могли найти. Три парня, с которыми мы дружили. Их номера были левые, с измененными цифрами, не знаешь — не свяжешься. А один парень — у меня с ним был какое-то время роман. Я не горжусь, что изменял Богдану, но это было. Он менял номера буквально каждую неделю. До него было не достучаться, он сам выходил на связь. Я был уверен железно, что он сменил номера. И я их дал, на свою беду. И получилось, что я его подставил. В моем телефоне было три его номера. Мы позвонили по одному, он выключен, по другому — выключен, не работает. А по третьему он взял трубку. Я сидел уже под дулом пистолета и говорил, что вот сейчас я к тебе приеду, выйди, пожалуйста. И его тоже повязали, увезли вместе со мной. В то же отделение, но уже нас в подвал повели. Уже с мешками на голове.

— Меня поставили в одну комнату, его — в другую, и его сразу начали избивать. Пластиковыми трубами. Они не ломаются. Они тонкие, они оставляют очень сильные синяки, отбивают очень жестко. Упругие, прочные, и ими уж как дал, так дал. Я на себе их прочувствовал. Каждый удар до костей пробивает. Меня отвернули в угол. Я не должен был это видеть, но та камера от моей просматривались, и я видел, как его уничтожали. Долго. Его избивали больше получаса точно. Давали передышки, требовали, чтобы он еще кого-то сдавал. Большая часть разговора была на чеченском, я понимал отдельные слова. Ругались по-русски — «собака, тварь, конченый», что он сейчас умрет. Давали передохнуть, отбивали ноги, отбивали стопы, спину. Он сидел на полу, в штанишках, в рубашке. Он был синий с головы до ног. Гематомы аж полопавшиеся были, с кровоподтеками. Все прекрасно помню. Я не мог с места сдвинуться... Я видел драки какие-то в жизни. Но избиение человека я ни разу не видел. Я сделать ничего не мог. И еще я в этом виноват. Это для меня была вина реально дикая. И шок, что это происходит, что это не могло быть вообще ни в коем случае, не должно было быть, невозможно. Мага — он там типа капитан был или майор. Он якобы дал команду меня не трогать, потому что я русский — не дай бог, чего-то. «Пока не слышно и не видно, сиди тихо». Но, видимо, одна из смен просто не передала другой. И вот эти двое начали измываться. Тоже с палками этими пластиковыми. Меня поставили лицом к стене... С ними сопротивляться было просто бесполезно. Физически это невозможно определить, сколько били. Я думаю, что долго. Полчаса, может, полтора часа. Избили, потом ругались, пинали в бок, в спину, в ноги. Один устал, взмок, он потный вообще весь вышел. Меня уже трясло, я на ногах стоять не мог, они менялись, опять меня поднимали, опять избивали, потом опять менялись, потом уходили отдышаться, снова избивали. Потом уже завели парня этого ко мне в камеру. Начали устраивать очную ставку, кто из нас кто был. Кто из нас кому первый написал, все эти интимные подробности, вот эту гадость всю поднимать начали. Я ему говорил: не слушай, даже не думай, тебе от этого хуже будет, тебя снова изобьют. Опять по роже получал, опять палками меня избивали. Они ему говорят: «Если мужик — бей его по роже», и я тоже сказал: «Бей». И он ударил. Другие смены приходили. Каждая смена приходила посмотреть обезьянку. Вот привезли, вот он какой. По лицу били — с ладошки, не кулаком. Чтоб синяков не было. Под одеждой везде были синяки. Там люди искалеченные были. Избитые до того, что просто один большой синяк от человека ходил. Вот этот Андрей Кобышев. Он был в тельняшке, тельняшка с широким разрезом, морская. Он довольно пухленький, и на спину она сползала, когда мы пол мыли. И у него живот был в синяках, и гематомы: они не синие, они зелено-сине-багровые, с опухшей кожей. страницы 14—15

14

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

опыт частного сопротивления

страницы 11—13

М

не повезло. Тапик принесли.. ну вот телефоны называют тапиками. И его принесли уже через день после моего избиения. Остальных уже им пытали. Ток — это жутко. Привезли чеченца. Он визжал, как будто свинью режут. Визги, потом они прерывались резко, видимо, он падал. Снова ор, крик, мольба о пощаде. И это тоже было не пять минут. Это по полночи могло продолжаться. Это такие твари. Там столько злобы, столько ненависти…

— Подумывал, чтоб их найти, — говорит брат Максима Сергей.

— Я считаю, что я по-божески отделался по сравнению с остальными. Мне-то чуть-чуть досталось. Думаю, что эти же люди двадцать лет назад воевали, убивали, для них нет проблемы. Подо мной была огромная лужа крови. Маленькая камера, мне дали картонку большую, хватало почти на весь рост. И под картонкой просто была гигантская лужа крови. Когда я туда пришел, кровь была свежая.

Один раз не было ни у кого курить, и охранники были некурящие все. А курить всем хотелось. Уши пухли. Дико. И Шамиль по-чеченски лялякал-лялякал, «щас будут сигареты, щас его в тыщу обыграю, и у нас будут сигареты». И этот некурящий охранник куда-то сбегал, у кого-то настрелял сигарет, четыре сигареты, четыре у Шамиля и типа на кону. Сначала тот охранник почти все сигареты выиграл, у Шамиля осталась одна. И мы такие: «Блин, Шамиль, лучше сразу сдавайся, хоть одну на троих покурим». А этот такой: «Нет, щас все будет, я просто поддавался». Выиграл все сигареты, и охранник злой был, он отхерачил Шамиля палкой. Типа это было ради смеха, но это нифига не ради смеха. Он больно его фигачил. Но ради сигарет Шамиль выдержал. И мы все накурились вдоволь. Мы прям тогда дымили, цедили эту сигарету, каждый покурил. Я каждую ночь мечтал, я не мог спать, я реально не мог спать. Я засыпал, хорошо если под утро, а мог еще через сутки, пока не вырублюсь окончательно. Я фантазировал, как я могу их убить, прибить. Какие бы у меня способности были, как

ся, вообще лучше ничего не говори. Ну я сидел, как мышь, там. Взяли с меня отпечатки пальцев. Дали пистолет в руки — держи, потом пистолет от меня запаковали, видос с меня сняли, что я вот такой пидарас, я такая тварь, порчу чеченцев, и я больше так не буду. Все данные, где мои родственники живут — все это на видео было записано. Вот почему было страшно сразу ехать домой. Потому что я знал, где они меня будут искать. Вся подноготная у них была. Куда я поеду — все мои пути им были известны. Меня довезли до вокзала, выдали денег на билет. Пригрозили. А я спрятался и пошел встречаться с родными Шамиля и Аюба. Нашел маму с отцом. Передал им информацию, все, что знал, все, что мог рассказать. У нас был условный сигнал, что им передадут сгущенное молоко, и они тогда поймут, что известие дошло. А потом их убили. Я долго не мог себе простить. Не мог себе простить. Потому что я сообщил, я раскрыл их локацию, о них узнали снаружи, и, видимо, те побоялись, что всплывет какая-то правда, и просто их ликвидиро-

У Максима в Чечне были друзья, омоновцы. Перед поездкой я связалась с ними, сказала им, в какой отдел его увозили. И они говорят: не едьте пока, мы сами выясним. Они разыграли такую сценку, якобы один из них напился, давай буянить. Его забрали, и он в этом отделе полиции начал выяснять, что происходит. Через какое-то время они позвонили, сказали: никому не надо ехать, деньги оставьте, потому что они вам нужны еще будут. Потом позвонил друг, сказал: есть для вас сюрприз, но будет через пару дней. Потом позвонила женщина, она очень плакала в трубку: она его нашла на дороге, практически уже никакого, отвезла на вокзал, посадила в поезд. Сказала, что мы не сможем с ним созвониться, пока он не пересечет границу. Чтобы его на границе не поймали. На границе Чечни. Когда Максим приехал, он суток трое просто спал. Не ел, не пил, просто спал, даже в туалет не вставал». Максима прятали всей деревней, буквально в подполах. В это время местная полиция обрывала телефоны родственников — требовали написать отказ от

ЛАПУНОВЫ «БОЕВИКИ» — Двоих парней убили. Как раз через сутки после моего освобождения. Они мне помогали, обо всем рассказывали. Как кого зовут, как себя вести. Потому что они прошли через все то же. И еще хуже. Шамиль и Аюб. Их взяли за то, что якобы они, на данный момент уже 8 лет назад, убили полицейского и сбежали. Они говорили, что их подставили. По их словам, их подставил тот же, кто в этом отделении работал. Тоже полицейский. Они очень сильно мне помогали. Я знаю, почему. Потому что я должен был, если вдруг мне удастся освободиться, сообщить родным, где они и какого надо им адвоката, чтобы помог. Они понимали. Они мне сразу говорили, что их готовят как боевиков. Я-то вообще не дотумкивал, о чем идет речь. Какие еще боевики? Они всегда были пристегнуты к трубе такой толстой, они не могли друг для друга дотянуться. Если выпускали в туалет, то по одному, им разрешали намаз прочитать, помытьсяподмыться, ведро воды набрать себе. Аюб частенько рыдал ночами. Иногда нас выводили поиграть в карты — там была пара смен хороших, ну как хороших? Пацаны всегда выпрашивали: ну выпусти, будь человеком, по-братски, дай поиграть. И вот мы рубились в карты, и в это время тихо разговаривали, как друг другу можем помочь. У нас там целый «план Барбаросса» был. Мы долго обсуждали, не одну ночь, а последние 4– 5 суток. Когда выяснили, что у нас есть общий знакомый, у этих аж глаза заискрились, что для них есть шанс. Хорошие смены подкармливали иногда, не две сосиски на сутки дадут, а три-четыре. Полбулки хлеба. А буквально в предпоследнюю ночь один принес две курицы огромные — а уже никого не осталось в подвале, практически всех увезли кудато. И мы были вчетвером. И вот принесли курицу копченую, небольшую, правда. Ее нам хватило буквально несколько раз куснуть всем. Мы ее с таким наслаждением ели! Я чуть не сдох от счастья, какая она была вкусная. И дали еще бутылку лимонада. Стаканчики тоже дали. Это было круто. И даже вот луковички, которые были в этой курице, мы даже все луковички съели. Даже бумагу потом вылизали.

бы я мог себя защитить, а что бы я сделал, если бы по-другому все могло произойти. Всевозможные варианты. Как я бы мог их наказать, как отомстить. Что угодно! Я не мог спокойно спать. Меня дико трясло, меня выворачивало. Нам не говорили ни время, ни какой день, ничего не говорили. И Шамиль, и Аюб говорили: возможно, что ты не выберешься отсюда. Возможно-возможно. И я уже смирился, я уже и молился, и плакал. И все охранники говорят: ты не выйдешь отсюда. Все, ты тут. Тебя никто не знает, никто не слышал, никто не видел, все, тебе хана. А потом Шамиль говорит: я слышал, тебя кто-то ищет. И у меня такая надежда появилась, я готов был обоссаться от счастья. Я ликовал. Я еще не знал, кто точно. Думал, кто-то из чеченских приятелей. Может быть, они, может быть, еще кто-то, может быть, и семья. Я аж разревелся в камере. Думаю: наконец-то все будет все хорошо. Ну и потом еще через сутки они пришли, спросили: «Когда говорил последний раз с семьей? Где тебя последний раз видели, как часто вы созванивались?» Я дурачка включал: «Ой, да полгода назад». Потом меня из подвала повезли вещи забирать в мою квартиру, а когда хозяин узнал, что меня уволокли, быстро сменил замки. И только на следующие сутки они договорились и смогли попасть, забрать вещи. И от Шамиля с Аюбом узнал, что, пока меня не было, эти разговаривали между собой. Что заявления поступили, что меня ищут, что я в розыске, и паника большая поднялась, и что со мной делать, они не знают. И ребята говорят: парень, берегись вообще, очень аккуратно. Ни с кем не разговаривай, ни с кем не скаль-

«

вали. 28-го, утром, меня отпустили. А 30го их расстреляли. И Кобышев погиб — я думаю, что он все-таки погиб, раз он до сих пор не найден.

КОНЦЕРТ В ДЕРЕВНЕ Почему Максима отпустили? Потому что русский. Потому что связь с семьей была крепкой. Его хватились сразу. Сразу написали заявление. Надежда Владимировна говорит: «Было такое, что он уезжал куда-нибудь на работу, не было такого, чтобы терялся совсем. А у меня сестра, и у них там беда случилась: умер племянник. И они говорят: «Не может быть, чтобы Максим не приехал ни в больницу, ни на похороны. Такого просто так не могло быть. Объявляйте его в розыск». Маша говорит: «Я уже болела на тот момент. Максим должен был работать на корпоративе и после перевести мне деньги на лекарства. Его день нету, два — нету, я не могла дозвониться до него. Я обзвонила всех, кого могла. И начала звонить по всем органам полиции, по горячим линиям. И через день с младшим братом поехали в полицию, и я написала заявление от себя. Я звонила даже в отдел полиции, куда его забрали. Мне сказали, якобы был привод, но его отпустили. А через некоторое время мне позвонили и выпытывали: вы кто? где живете? Мы решили ехать в Грозный. Хотел поехать Сергей, но нам сказали, лучше ехать кому-то из женщин, потому что мужика могут, как и Максима, куда-нибудь увезти, и мы больше не найдем. Мы обзвонили всех друзей. Нам за полтора суток собрали денег, чтобы мне хватило съездить туда и обратно.

А НОЧЬЮ Я ЛЕГЛА, И МНЕ ПОЗВОНИЛИ: ЕСЛИ ТЫ НЕ СКАЖЕШЬ, ГДЕ ОН, ПОДПАЛИМ ТВОЮ ИЗБУШКУ ВМЕСТЕ С ТОБОЙ И ТВОИМИ ДЕТЬМИ. А НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО ТЕЛЕФОН ПЕРЕСТАЛ ВКЛЮЧАТЬСЯ

заявления о розыске. Требовали, чтоб Максим явился в участок. Региональная уполномоченная по правам человека настаивала на обязательной встрече с чеченской диаспорой — «они его не тронут». Чеченский оперуполномоченный присылал на WhatsApp образцы заявления, которое надо заполнить, что с Максимом «ничего не происходило». Лапуновы давать гарантии молчания отказывались. Местные врачи только что обнаружили у Максима свежий рубец на сердце — во время пыток он пережил инфаркт, и сам не заметил, как. И дальше они рассказывают то, во что невозможно поверить.

— Максим пообещал бабушкам в деревне, что проведет концерт на 9 Мая. И он, такой вот, вел концерт, — говорит Надежда Владимировна. — Пока он вел концерт, моей сестры дети, их четверо, по всем дорогам, которые из деревни уходили, везде караулили чужих. Кто на велосипедах, кто на мотороллере, кто на чем. Я ходила на концерт, сидела на лавочке — была координирующий центр. Маша говорит: «А ночью я легла, и мне позвонили: если ты не скажешь, где он, подпалим твою избушку вместе с тобой и твоими детьми. А на следующее утро телефон перестал включаться. Я отвезла — у нас знакомый есть по ремонту сотовых — к нему. И он мне говорит: не знаю, куда ты попала, но тебе программку поставили, что ты не сможешь свои номера найти, и мы не сможем найти, кто тебе звонил. Ни эсэмэсок, ничего, чистая симка, как будто я ее только купила. Я ребятишек из дома не выпускала. Дочке в школу надо было ездить в соседнюю деревню. Я очень боялась, что поедет и не приедет. ЛГБТ-сеть нас вывезла в Москву. Первое время нас никто не трогал. А потом был момент, я уходила в магазин, а ребятишки одни оставались. И мне дочь рассказывает: постучались в дверь. Двое, начали между собой разговаривать: а ты точно знаешь, что здесь? Постучались, развернулись и ушли. С тех пор мы и в магазин перестали, нам привозили продукты. Если выходить — только с сопровождением». В Москве Маше впервые поставили диагноз. Два вида рака: третьей и четвертой стадии.

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

ЧТО СДЕЛАЛА РОССИЯ Семья спасла Максима. Максим спас свою семью. ЛГБТ-сеть вывезла Лапуновых из страны. Затем Максим вернулся в Россию. Он вместе с юристами Комитета против пыток добивался возбуждения уголовного дела. Максим стал первым и остается единственным заявителем о расправе над чеченскими геями. Что сделала Россия? В возбуждении уголовного дела было отказано. Отказывали пять раз. В госзащите для Максима — тоже. Проверка, начатая месяц спустя после заявления Максима, установила: «обстоятельства не получили объективного подтверждения». Но, несмотря на то, что оперативное сопровождение проверки осуществляли сами чеченские полицейские, подтвердилось многое. Следствие установило «секретную тюрьму» — подвал управления уголовного розыска МВД Чечни, фамилии силовиков, описанных Максимом, имена сокамерников. Нашли Шамиля Акаева и Аюба Ибрагимова. Их убили выстрелами в затылок, якобы во время нападения на чеченских полицейских. Допрос Максима длился три дня и занял 27 страниц убористого текста. Максим проходил медэкспертизу и полиграф. С 21 сентября по 15 октября 2018 года Максим вместе с юристами Комитета против пыток находился в Ессентуках — там, где располагалось следственное управление, проводящее проверку. Максим был готов вернуться в Чечню вместе со следователем и лично показать, где его пытали. Следователь поехал сам, один. Он даже не зашел за железную дверь, за которой начиналась «секретная тюрьма». Зато приложил к уголовному делу техническую схему помещения, целиком совпадающую со схемой Максима. Это ничего не изменило. Максим уехал к семье. Максим винит себя за то, что проверка ничего не нашла. Он говорит: «Если бы я догадался снять видео с датой сразу после освобождения, если бы я написал

«

Надежда Владимировна

А У НАС БЫЛА ТАКАЯ СИТУАЦИЯ, КАК БЫ С КОРНЕМ, С КРОВЬЮ ВЫДРАЛИ, И НАДО БЫЛО, ЧТОБЫ СНАЧАЛА ЗАЖИЛО

заявление сразу, если бы я…» Он вспоминает ножницы, которыми Шамиль и Аюб стригли ногти в камере («их надо было на экспертизу»), и куртку, в которой лежал на пропитанной кровью картонке (экспертиза не нашла ничего). Слушать это невыносимо. Максим обратился в ЕСПЧ. 12 марта Россия должна была дать ответ на его заявление. Но случился коронавирус.

— Почему это со мной произошло? Я всегда старался платить налоги, помогать людям, никому плохо не делал. Если надо кому-то помочь — старался помогать. Но оказался как раз в той ситуации, когда все пошло против меня. Пусть я гей даже, да? Это ничего не говорит обо мне. Я никогда никому плохого не желал. Я оказался заложником ситуации, которая переломала всю жизнь. У меня до сих пор бывают судороги ног, потому что после избиения это не прошло все так просто. Реально выкручивает, как будто выламывает их. И ноги, и руки, очень жестко. И после этого ты не можешь уснуть, ненавидишь все вокруг. И полбеды, что ты не можешь уснуть от фантазий дурацких о плане мести. А другое — когда ты не можешь с собой вообще совладать. Когда тебя трясет, стакан удержать не можешь, когда сердце заходится. Сковывает грудную клетку всю, и ты не можешь вдохнуть, ты мелкими глотками дышишь, потому что у тебя как будто бы сотни игл в область сердца. Я сидел минут по 5, по 7, по полчаса. Плакал, Богдан рядом всегда, меня отпаивал, отхаживал. Вызывали и скорую много раз — не мог вдохнуть. Вдруг он улыбается.

— Я даже не знаю, жалеть об этом или не жалеть. Если б это не случилось, сестра бы моя давно умерла уже. А так она жива.

БИТВА МАРИИ Надежда Владимировна говорит: «Я в детстве в Узбекистане жила, 40 километров от Самарканда. В 70-е годы я в Эстонии жила. Ездила в гости в Воркуту, жили в Казахстане. Я себя прекрасно чувствовала везде. Но вот в такие годы и вот так вот начинать с нуля. В моем возрасте уже не прыгнешь. Я сама ничего не могу сделать. Я сама себя обеспечить не смогу ничем. Со своей кочки срываться было очень страшно. И была очень сильная тоска. И сознание того, что безвозвратно. Конечно, есть варианты, можно расплеваться со всеми и ломануться обратно. Но если мы шагнули, то надо уже как бы понимать свой шаг. Одно дело, когда люди уезжают по своей воле, они целенаправленно едут. А у нас была такая ситуация, как бы с корнем, с кровью выдрали, и надо было, чтобы сначала зажило. Было очень страшно выходить из миграционного центра. Ну, слава богу, что такая поддержка была — как ковер расстеленный был. Такая дорога, такие ворота. Не калитки, не двери, а ворота натурально открыты были. Было как-то страшновато принимать это все. Вот эту помощь, как-то не привыкли». Маша говорит: «Привыкли как-то сами все. Своим трудом, своими руками. Ну не было такого, чтобы нам ктото что-то давал. И были такие мысли: а не потребуют ли это обратно, и где нам это брать потом, чтобы вернуть. С очень огромной опаской принимали».

— А без этой помощи мы бы не выжили. Вот слова такие, ими даже не объяснишь ни внутреннее состояние, ни чувство благодарности. В этой новой стране Лапуновы снимают две квартиры. Это бюрократическая ловушка — семья, снимаю-

15

щая квартиру, должна иметь меньше дохода, чем прожиточный минимум, чтоб рассчитывать на помощь государства. Мария, ее дети и Надежда Владимировна живут вместе. Максим, Богдан и Сергей живут в другом месте и работают круглыми сутками, чтобы свести баланс семьи к нулю. Максим называет цифры их подсобных беженских заработков — и как из этих цифр получаются лекарства, памперсы и перевязочные материалы, школьные вещи для Веры, прививки и психологи для Платона, обезболивающие для женщин (одна умирает, вторая едва ходит). Они гордятся и рассказывают, как нашли на местном рынке дешевое мясо, как изобрели обезболивающую мазь на масляной основе и взяли в магазине рулон обоев цвета фуксии — остатки, но ими получилось оклеить две стены в комнате Марии, и оклеить полностью, без швов, а занавески нашлись на развале: и стоили два евро занавеска, и цвет подошел. Я смотрю на них и думаю, что все мои знакомые беженцы прошли долгий период депрессии. Лапуновы — нет. Мария спасла их от этого. Забота о ней стала общим делом семьи — неотложным, важнейшим. Каждый день превращается в особенный. Каждый месяц может стать последним. Рак безжалостен. Когда очень больно, мама не может обнять своих детей. Рак бесстыден. Есть много деталей. Братья моют свою сестру — и ей неловко и больно, но сама она уже не может мыться. Под одеждой спрятан пластиковый мешочек — не все функции организма удалось сохранить. Тело отказывается работать. Однажды Марии стало невозможно ходить — оказалось, что сломан тазобедренный сустав. Или рак, или облучение съели живую кость. Ее время растянуто между госпитализациями. Однажды за 10 дней в госпитале Мария «проводила» четырех женщин из своей палаты. «Одна из них — даже к ней никто не хотел подходить, потому что был запах. Единственный Богдан подошел, и он успел за три минуты с ней поговорить, и через три минуты она умерла. Это страшно очень, когда ты видишь... Со мной в палате лежала женщина. Такая активная, подбадривала меня. И через день ей чуть-чуть хуже стало, а на второй день она легла, спала… День и ночь поспала, а на утро ей поставили капельницу, капельница прокапала, она умерла. Хотя вот со мной ходила курила. Не ходила, а бегала». Мария перестала ходить. Были периоды, когда Мария не могла есть, и становилась невесомой. Были периоды, когда она покрывалась кровавыми пролежнями. Но однажды она смогла сесть. Надежда Владимировна говорит: «Сережа домой приходит и плачет. Я говорю: «Ты чего плачешь?» Он говорит: «Мама, я сегодня видел, как Маша сама села в коляску». Вдвоем поплакали с ним. Я говорю: «Слава богу, из всего горя мы дожили и до этой радости». А в июне он увидел, как она встала на ноги. Говорит: «Я потерял дар речи». Мария рассказывает: каждую госпитализацию персонал клиники радуется и хвалит ее за то, что она жива. На окне у нее зеленеет лук и тюльпаны — красные и черные. Когда она еще не могла ходить, когда она не могла касаться своих детей, это было единственным делом — смотреть на цветы и острую зелень.

— Бывает страшно?

— Честно? Очень. Она коротко плачет, уткнувшись в грудь Максима. Максим гладит сестру по спине. Мария поднимает голову, выговаривает: — Очень страшно перед МРТ. Это самая главная процедура, которая показывает рост метастазов, прогрессирование болезни. Пока метастазы стоят. И я живу. страницы 16—17

16

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

ЛАПУНОВЫ страницы 11—15

Л

апуновы много времени тратят на счастье. Когда Мария не ходила, они выкатывали ее на коляске и возили по ближнему лесу (до этого разведали, по каким дорожкам проедет коляска). Празднуют придуманные праздники — «птичьи» и «сэндвичные» вечеринки. На Новый год Мария покрасилась в синий цвет. Синее платье и туфли. Богдан переоделся в Зинку — сельскую мадам с гигантской грудью, и веселил семью, и Маша смеялась до слез. Летом 18-го года Мария умирала. Начиналась агония.

— Это август был, — говорит Максим.

— Я волком выл, бегал, потому что цены на похороны здесь просто бешеные. И мы тогда уже думали о кремации, чтобы хотя бы как-то минимально сократить расходы. Чтоб где-то на это деньги найти. Слава богу, потом пришли с Богданом в церковь, перед всеми иконами молились, поставили максимум свечей, сколько могли, снова поехали в больницу, Машу тогда уже обезболили, и она уснула.

— Она говорит: у меня были такие чувства, когда отходила, уже и эйфория какая-то, — говорит Надежда Владимировна. — Тут ей систему ставят, она ловила эти системы, и мы караулили, чтоб, не дай бог, не повыдергивала, вены плохие. Руки держали, одну руку привязывали, где у нее катетер, — делали так, чтобы она не сбила его.

— Я привел детей в больницу, — говорит Максим. — Мы не хотели детей приводить. Чтобы они не видели, в каком она состоянии. Но врач сказал: готовьтесь,

«

может быть хуже. И мы посовещались и решили, что дети должны приехать — хотя бы попрощаться. Это действительно очень тяжелый день был. Я тогда с детьми вместе приехал в больницу, мы пару часиков пробыли. Потом я детей забрал домой. Богдан их приводил в чувство, а я бегал по похоронным агентствам, искал, во сколько могут обойтись услуги.

— Ничего не понимала, — говорит Маша. — Не понимала, кто рядом сидит. И никого не слышала, никого не видела. Что происходит. И в один какой-то мо-

НИКОГО НЕ СЛЫШАЛА, НИКОГО НЕ ВИДЕЛА. И В ОДИН КАКОЙ-ТО МОМЕНТ — ТО ЛИ МОЗГ ВКЛЮЧИЛСЯ — Я УСЛЫШАЛА ГОЛОСА ДЕТЕЙ. НАЧАЛА ПРИХОДИТЬ В СЕБЯ

мент — то ли мозг включился — я услышала голоса детей. И вот с того момента начала приходить в себя. Как-то резко начала понимать, что не должно быть так. И какие-то такие были отрывки, как Платон плакал: «Мама, тебе больно». Резко услышала голоса детей.

ГОЛОСА ДЕТЕЙ Лапуновы просят изменить имена детей. Платону шесть. Платон почти не говорит. Летом 18-го, когда умирала мама, ему было три года. Речь осталась почти на том же уровне — он немного лопочет. Мария говорит: «Это вот как раз те моменты были — я еще тогда ходила, но у меня уже очень страшные боли, это все на глазах детей, я кричала, а дети видели и слышали. Когда совсем плохо было, Максим забирал их. Иногда я сама звонила, просила: забери. Вера очень тяжело это переносит. А Платон подходил: мама, больно, мама, больно... Дети были

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

опыт частного сопротивления

«

ПСИХОЛОГ В ШКОЛЕ МЕНЯ ВЗБЕСИЛА. ОНА НЕ ПОНИМАЕТ, ЧТО ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК РЕШИЛ УБИТЬ, ТО ОН МОЖЕТ В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ ОБЪЯВИТЬСЯ

17

Это, возможно, самая большая жертва, на которую способен человек ради человека. Я знаю, что невеста Сергея — Катя — уехала с ним в Москву. Но отказалась ехать с ним дальше. Скрываясь и прячась, она потеряла ребенка. Эта катастрофа, как круги на воде. Невозможно исчислить все.

НЕБО

Маша с детьми

у Максима. И Вера приехала и говорит: мама, Платон сегодня чего-то как дурачок. Он, говорит, встанет на одном месте, и так смотрит, смотрит, потом трясется, потом начал плакать: к маме хочу. Потом опять — смотрит, смотрит на одно место и ни на что не реагирует. Я сказала Максиму: привези ко мне. Он где-то час со мной поспал, вроде ничего. И часа через два опять. Мы вызвали скорую». Максим говорит: «Ребенок сутки пролежал без движения вообще. Лежит и плачет. И больше ничего. Сделали кучу анализов, сделали пункцию спинномозговую. Ему еще плохо обезболили, он рыдал, я ругался с этим анестезиологом. Он без движения. Кричит, не плачет и не шевелится. Ночь в реанимации, через день болееменее стал отходить. Врач долго наблюдала, смотрела: вы знаете, у вашего ребенка посттравматический синдром. Мы такие: в таком возрасте? Говорит: да. Он очень тяжело переживает внутри себя, он не может сказать». Вера скажет за себя сама.

— Вот здесь мы спим. На той кровати я сплю. Иногда Платон со мной спит, в основном, он здесь с мамой, но когда боли, он же прыгает. И тогда я забираю его к себе. Я нормально. Вроде бы. Только с языком вообще капец. Есть друзья, с которыми я могу только в школе общаться. Редко когда хожу гулять. У класса есть группа, там некоторые пишут — погулять, но я не хожу, не хочу.У меня в классе есть мальчик, который счи-

тает, что он не той ориентации. Ну это, конечно, смешно, потому что мы еще в таком возрасте. Мальчики некоторые с ними не общаются. У нас очень много в классе за спиной говорят. И у нас тоже следят в классе, всякие новости смотрят, ютуб. Канал есть — «Пила». И там было: одну женщину убили, а такого-то числа найдут, убьют еще геев, и внизу список был фамилий. И там наш Максим был. Они с ютуба скрин сделали. И этому пацану отправили. Его тоже зовут Максим, и говорят: вот смотри, и тут тоже Максим. Ха-ха-ха. А наш Максим ходит ко мне в школу, Максим мне как отец. Это хорошо, что они не проверили, не полезли фотки смотреть. Я очень боюсь, что узнают в моем классе, что в моей семье такое. Чуть что — сразу гнобят. Чуть ли не до суицида гнобят людей. Есть, которые прям вот рвутся со мной общаться. Но мне не хочется рассказывать ничего. Не хочу ходить к психологу. Чужой человек. Когда я рассказывала это все психологу — я, конечно, очень сейчас жалею, что рассказала, потому что не надо такое человеку знать: я видела, то что она не верит. Потому что это как сказка. Я потом просто сижу и думаю: ну кто в такое поверит? Она была в шоке, потом мама с ней разговаривала, говорила: да, это правда. Психолог в школе меня взбесила. Она не понимает, что если человек решил убить, то он может в любое время объявиться. Говорит: вот, столько лет прошло! Ну а какая разница? Может быть, они подбирают момент. Я думаю, что мы для Максима как слабое звено. Я из-за этого стараюсь друзей не заводить, потому что вот иногда хочется рассказать. Вроде я не так уж и много работаю на уроках, а почему-то очень быстро энергия исчезает. Ну я, конечно, бегаю в школе — когда в догонялки или в прятки. У нас есть 30-минутные перемены, и что-то делать надо. Ну и не думаю, что это так много энергии занимает. А когда я уроки делаю, тоже это все в голове прокручивается, и такая каша просто, вообще ужасная! Максим мне все рассказывал. Очень страшно. Особенно когда зимой идешь — и темно — в школу. Они людоеды. Живодеры. Я вот не поверю, что у них есть дети. Я хочу стать актером. У меня очень хорошая память, я помню любую мелодию с первого раза, я ничего не могу забыть. Но если я, например, пойду учиться в театральное, мне ж все равно придется рассказывать про свою семью, и как бы... Это же как уже снятый фильм. Это реально и так нереально все как-то.

ДОМ КАК МЕЧТА Незадолго до того, как Максима пытали, как семья бежала из страны, а Мария поняла, что умирает, Мария купила дом. Это был обычный деревенский дом, с небольшой полоской земли рядом — теперь покинутый. То, что брошено, остается с нами навсегда. Свой дом — это их общая мечта. Она отстоит далеко — уходит за горизонт. Но они видят его ясно.

— Большой.

— Желательно так, чтоб друг другу на глаза не попадаться.

— Нет, не в плане того, что там чтоб вообще не видеть друг друга, а в плане того, чтобы у каждого мир чтобы был.

— Свой угол какой-то. Чтобы было место у нас, все время народу много. Если кто-то пришел, чтобы…

— Мы сейчас как-то по отдельности живем, приехали в гости, уехали. А ведь вариант есть, чтобы двухквартирный. Чтоб одним с одного крыльца заходить, другим — с другого, и как будто в гости друг к другу ходить.

— Широкие проемы на всякий случай...

— Большие окна, чтоб много света.

— Чтобы был какой-нибудь маленький участочек, чтобы можно было сажать.

— Потому что у нас всегда дома на земле были, и где-то там какой цветочек посадить...

— Да пусть даже не посадить, а хотя бы на лавочку присесть.

— Пока дети учатся, надо, чтобы все-таки городская черта. И чтоб рядом больница.

— Да. С района в больницу не наездишься, скорую в район не навызываешься. Я вот со многими лежала и знаю, что в районах очень тяжело с больницами. Чтоб если какое-то конкретное обследование — все едут все равно в город. А если вдруг плохо стало, тут хотя бы можно какое-то такси вызвать. Все не так дорого, как с района ехать.

— Тоже такие деревни есть, в которых вот прям глушь глушинная. Ну то есть не такое, чтобы прям в центре где-нибудь. Чтобы все рядом было, близко. Магазины большие. Как и здесь.

— Чтобы для детей. Чтоб не скитались они. Чтоб никто не приходил, не тыкал и не мыкал, что они не тут сели, не тут встали. Хоть холодно, хоть голодно, но каждый жил под своей крышей. Что от меня зависело, я все делала. Но теперь от меня вообще ничего не зависит.

— Ну как же! Все они вокруг вас все равно.

— Сейчас еще как бы такая мечта: очень бы хотелось, чтобы старший сын приехал. Такая черная мысль, чтобы успел с Марией повидаться. Потому что никто не знает, где и как и что.

СЕМЬЯ Богдан отвозит меня в аэропорт. Максим просит не писать про Богдана ничего — ему страшно за него. Но я приведу одну его цитату. «Семейные ценности. Все борются за семейные ценности, имея в виду, что такие, как мы, разрушают идеал семьи, что нас не должно быть. Но Лапуновы. То, как они живут, что они приняли меня. Они за друг друга горой. Любят, уважают, защищают. Их семья показала мне, что такое семейные ценности. Самые высшие, какие есть. Я счастлив, что я их часть». Лапуновы рассказывали мне про семейные советы: раз в месяц (дата назначается) семья собирается и обсуждает текущие проблемы и претензии друг к другу. От школьных дел детей до денег, от нового симптома Марии до судорог Максима. Это простой способ поддерживать мир и общую цель, но я не знаю, какая семья так делает еще. Ни у одного человека в этой семье, кроме Богдана, нет высшего образования. Сибирская деревня не предполагает. Большинство из них в той, прежней жизни, были строители, подсобные рабочие. Откуда это знание? Только от любви. Чем платят за такую любовь? Я знаю, что Богдан пожертвовал призванием, чтобы быть рядом с Максимом.

Пандемию Лапуновы переживали тяжело. Все потеряли работу. Но вышел фильм Дэвида Франса «Добро пожаловать в Чечню», и им начали приходить деньги с фестивалей. На них покупали лекарства. Они старались видеться поменьше, чтоб не рисковать друг другом. Оказалось, это были их последние месяцы вместе. В конце мая Маше стало сложно есть. Открылась рвота. Думали, что эрозия, но затем на МРТ обнаружили метастазы. Новые метастазы. Метастазы уничтожили пищеварительную систему. Надежды не было давно, но ее время сократилось скачком. Однажды врачи сказали, что Марии осталось шесть дней. Капельницы с морфием. Говорят, на морфии человек не чувствует боль, но чувствует присутствие. Мария уже не говорила. Ее семья была рядом. Потом ей стало легче. Ее помыли и выкатили из клиники — посмотреть на августовское небо. В пять часов утра она позвонила Максиму. Сказала, что перепутала время. Они поговорили. В 9.30 утра ее сердце остановилось. Говорят, что она ушла без боли. Ничто на целой земле не могло ее спасти. Ее мечта — об общем доме для ее семьи — может стать реальностью. Если вы решите так.

Елена КОСТЮЧЕНКО, фото Виктории ОДИССОНОВОЙ, «Новая»

КАК ПОМОЧЬ Paypal paypal.me/lap7071 Счет в рублях Номер счета: 40817810604780046049 Получатель: Кочетков Игорь Викторович ИНН банка получателя: 7728168971 КПП банка получателя: 770801001 Корр. счет: 30101810200000000593 Банк: АО «Альфа-Банк», г. Москва БИК: 044525593 Счет в евро Beneficiary`s bank: AO «ALFA-BANK», 27 Kalanchevskaya str., Moscow, 107078 Correspondent bank: COMMERZBANK AG, D-60311 Frankfurt am Main, Germany Correspondent SWIFT: COBADEFF Beneficiary: Kochetkov Igor Viktorovich Beneficiary account number: 40817978504780010729 Account with correspondent bank number: 400886894501EUR Beneficiary SWIFT: ALFARUMM Счет в долларах Beneficiary account number: 40817840404780015732 Correspondent bank: CITIBANK NA, 399 Park Avenue, New York, NY 10043, USA Beneficiary`s bank: AO «ALFA-BANK», 27 Kalanchevskaya str., Moscow, 107078 Account with correspondent bank number: 36310481 Correspondent SWIFT: CITIUS33 Beneficiary: Kochetkov Igor Viktorovich Beneficiary SWIFT: ALFARUMM

18

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

великий почин

«НА НЕЗАКОННЫХ РУБКАХ НАЖИВАЮТСЯ ВСЕ: ОТ ЛЕСНИКОВ ДО ЧИНОВНИКОВ» Причем на всех уровнях — коррупция. Тот же Карегодский заказник: разве местные лесничие не понимали, что рубится не тот объем леса, который должен (по документам)? Конечно, понимали. Но закрывали глаза. Ограничивалось ли все рядовыми лесничими? Едва ли. Документы ведут к директору департамента лесного хозяйства Томской области. Из-за рубок в заказнике Туколонь в Иркутской области посадили министра лесного комплекса региона Шеверду. Во многих регионах России ключевые лесные чиновники завязаны на полулегальный вывоз древесины. Мухлюют и на таможне: под видом менее ценных пород древесины за границу вывозятся более ценные. Таможенник, чтобы это пресечь, должен быть не только законопослушным человеком, но обязан и разбираться в древесине.

Эксперт «Гринпис» Михаил КРЕЙНДЛИН — о предложениях президента по защите российских лесов

29

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

сентября на совещании по развитию и декриминализации лесного комплекса президент России Владимир Путин выразил недовольство состоянием дел в лесной промышленности. Глава государства раскритиковал незаконные рубки, массовый экспорт необработанной древесины и недостаточность мер по охране лесов. Президент дал поручение: с 2022 года полностью запретить вывоз «кругляка» и древесины, «обработанной только для вида». Путин также предложил учредить должность главного федерального государственного лесного инспектора и уполномочить лесничих проверять условия транспортировки, хранения и переработки древесины. Руководитель программы по особо охраняемым территориям российского «Гринпис» Михаил Крейндлин объясняет, что происходит с российскими лесами, кому выгодны нарушения закона при рубках и почему запрет на экспорт «кругляка» — все-таки не панацея.

«Грубая обработка» — Есть ли понимание, почему именно сейчас президент озаботился лесной проблемой? Предшествовали ли его выступлению какие-то конкретные события, или это накопленный эффект?

— Думаю, накопленный. Проблемы леса время от времени поднимаются на разных уровнях. 27 сентября [председатель Следственного комитета] Александр Бастрыкин дал большое интервью «Российской газете», где также много говорил о лесе и криминале в лесной отрасли. Видимо, сейчас тема активно муссируется в высоких кругах. Почему — можно только предполагать. Во-первых, понятно, что тема безопасная. Это не пенсии и не ковид. Во-вторых, людей она определенно интересует: все последние выступления, акции протеста в той или иной степени связаны с вырубками (Куштау, сквер в Екатеринбурге. — И. Ж.). Надо показать, что власть проблему видит и решает. Безопасная и выигрышная тема.

— Революционное предложение Путина: запретить экспорт «кругляка» — необработанной древесины, которая продается по бросовой цене. Что это даст экономике и экологии?

— Мера, скажем так, не революционная. Она не слишком эффективна, потому что «кругляком» из России вывозят всего 7–10% общего объема экспорта. Основной объем древесины вывозится после первичной обработки: банально после снятия коры — доской или брусом. В Бурятии и Иркутской области есть даже специальный термин «китайский брус»: брус определенного размера, который охотно покупает Китай. Все мелкие пилорамы легко его штампуют. Такая

переработка не дает продукту серьезной добавочной стоимости. Путин говорил и о запрете вывоза «грубо обработанной» древесины. Но что такое «грубо обработанная» древесина — непонятно. Если вся первичная переработка — это серьезно. Надо смотреть, какие будут формулировки в поручениях президента и в изменениях в нормативноправовых актах.

– Сколько лесов могут спасти предложения по запрету экспорта?

— Тоже непонятно из-за формулировок. Кроме того, поручения президента далеко не всегда выполняются. Например, в 2013 году был целый комплекс поручений по лесам. Те, которые касались городских лесов, до сих пор не исполнены: формально есть целый ряд ограничений на их использование, но они сплошь и рядом нарушаются.

— А по кому в первую очередь ударят запреты?

— Разумеется, по малым предпринимателям, у которых нет мощностей для глубокой переработки древесины. Малые и средние предприниматели, особенно в приграничных регионах, отправляют лес кругляком или брусом. Или продают его крупным бизнесменам, у которых есть возможности глубокой переработки. Крупный бизнес может даже выиграть.

Два пишем, рубим три — Президент на совещании затронул тему незаконных рубок. Какие вооб-

ще махинации с лесом распространены в России?

— Вариантов много. И от абсолютно незаконных рубок, на которые не получено совсем никаких документов, страдает не такой большой объем леса. Чаще всего «незаконные» рубки частично легализованы: разрешение получено на рубку одного объема леса, а вырубается другой — значительно больший. Это то, что мы могли наблюдать в Карегодском заказнике в Томской области («Новая» рассказывала о «санитарных» рубках леса здесь 31 июля. Прокуратура и СК обнаружили, что вместе с рубками ухода были осуществлены и другие, незаконные, рубки на 9,5 млн рублей. — И. Ж.). Если бы мы на месте не обнаружили, что эти рубки сомнительны, то они бы остались вполне законными. Хотя лес точно так же бы был срублен без всякого разрешения. Бывают, на первый взгляд, совершенно законные санитарные рубки, которые на поверку уничтожают места обитания редких птиц. Закон в таких случаях запрещает рубить лес. Но пока кто-то не забьет тревогу — рубки идут спокойно. Если говорить о государственной автоматической системе учета древесины и сделок с ней, «Лес ЕГАИС», то она фактически не работает: предприниматель подает декларацию на определенный объем древесины, но проконтролировать, сколько он везет в действительности, почти невозможно. Никто не контролирует, сколько машин выезжает с делянок. И вывозится намного больше леса, чем выделено по документам.

Закопать деньги — Путин говорит, что нужно повышать качество лесного надзора. Какие с ним проблемы и когда они появились?

— Большая часть проблем, связанных с надзором, — это 2006 год, когда был принят новый Лесной кодекс. Фактически в стране ликвидировали лесную охрану. Было 90 000 человек, которые занимались охраной леса. Можно сказать, постоянно находились в лесу. Сейчас осталось в большинстве лесничеств по одному–два лесных инспектора, а местами и по одному лесному инспектору на несколько лесничеств. И эти люди завалены бумажной работой: отчетами, согласованиями… В лесу они практически не бывают. А ведь формально у них — огромная территория. Решить проблему можно, в первую очередь, увеличив финансирование лесного хозяйства. Министр природных ресурсов Кобылкин говорил, что субвенции федерального центра для регионов на лесное хозяйство составляют 36 млрд рублей из необходимых 90 млрд. Это было в прошлом году. В этом году ничего не изменилось. А без денег не будет ни новых людей, ни необходимых расходных материалов вроде бензина, ни, разумеется, эффекта.

— Достаточно ли лесов высаживается взамен вырубленных?

— К сожалению, у нас под лесовосстановлением понимают простое действие: воткнуть саженцы в землю. Но если за этими саженцами потом еще минимум 20 лет не ухаживать, то они в большинстве своем погибнут. Поэтому вырубки зарастают сами по себе. Но не срубленными лесозаготовителями ценными породами деревьев — хвойными, дубом, а другими — менее ценными: березой или осиной. Которые хорошо растут сами по себе. И получается, что деньги, которые тратятся на эти саженцы, просто закапываются в землю. Ради формального отчета о засаженных площадях.

Иван ЖИЛИН, «Новая»

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

Пенсионный фонд России судится с ребенком Почти полмиллиона рублей пытается взыскать через суд Пенсионный фонд с 12-летнего ребенка-инвалида из маленькой деревни в Ленинградской области. Именно мальчик в иске назван ответчиком. В суде представлять несовершеннолетнего Никиту будет его мать, многодетная и овдовевшая 11 лет назад Елена Иванова. Невообразимая для семьи сумма иска — 422 552 рубля — взялась не с потолка. Набежала за 9 лет, на протяжении которых ПФР исправно платил вдове деньги, которые — по закону — не должен был. Ошибку обнаружила при проверке прокуратура только этой весной. Чиновники спохватились и решили вернуть все сразу.

ОТВЕТЧИК: НИКИТА, 12 ЛЕТ, ИНВАЛИД…

2

метят. Даже на жизнь пожаловаться некому. Чтобы как-то выживать, я устроилась дворником. Вообще хваталась за любую работу. Женщине не раз предлагали отказаться от ребенка: мол, таких детей нужно воспитывать в условиях специализированного учреждения. Но мать даже мысли такой не допускает: «пока у меня есть силы, я никогда не сдам сына в интернат». Никита — очень домашний мальчик. Любит заниматься хозяйственными делами, наводить порядок, обожает готовить. В 2012 году жилье в Псковской области Иванова продала и купила квартиру в деревне Оржицы Ломоносовского района Ленинградской области, где она с детьми живет и сейчас. Тогда же ей пришлось взять кредит на машину, чтобы возить

мая 2009 года Никите, младшему сыну Елены Ивановой, исполнился год, а 12 мая у него умер папа. Отклонения в развитии ребенка мама замечала с рождения. Но только в три года, после обследования в Петербурге, мальчику поставили диагноз «аутизм» и дали первую группу инвалидности. После смерти мужа, отца двоих сыновей, государство назначило Ивановой трудовую пенсию по потере кормильца. В 2009 году она составляла 2500 рублей. А с августа 2011 года матери мальчика с ограниченными возможностями здоровья Пенсионный фонд стал платить компенсацию по уходу за ребенком-инвалидом. На тот момент — 1200 рублей. Раз в несколько лет пенсия по потере кормильца и пособие по уходу за ребенком-инвалидом индексировались. К началу 2020 года пенсия доросла до 9 тысяч рублей, пособие — до 11 тысяч. Сегодня Ивановы существуют только на государственные выплаты. Женщина, в одиночку поднимающая троих детей (Данила — 16 лет, Никита — 12 лет, Мира — 2 года), справляется как может. В квартире опрятно, дети прилично одеты. Но все это — заслуга их матери. Лена родилась и выросла в деревне Опочецкого района Псковской области. Окончила школу, вышла замуж, родила двоих сыновей. Ее муж Алексей не был здоровым человеком, умер рано — в 37 лет.

— После смерти Леши мы с мальчишками остались одни, совершенно никому не нужны, умрем с голоду — не сразу за-

Никиту в спецшколу в Кингисеппе — это примерно за 100 км. Ни в одну другую школу, поближе, ребенка с такими особенностями не брали.

— Только в июле я рассчиталась с банком за машину, а в сентябре получила иск от Пенсионного фонда, — говорит Елена. Как вышло, что женщина с девятью классами образования умудрилась «обмануть государство» на полмиллиона рублей? Элементарно. Со стороны вдовы никакого обмана не было. При оформлении выплат Иванова представляла в ПФР все необходимые документы. Дополнительно, по требованию фонда, вдова предъявила справку из Центра занятости, что не получает пособие по безработице и не трудоустроена. Раз в два года (в 2011, 2013, 2015 и 2017 годах)

Елена ЛУКЬЯНОВА — «Новая»

sos!

19

Никита Иванов проходил переосвидетельствование в Бюро МСЭ, где ему подтверждали инвалидность, и справки об этом мать мальчика также регулярно привозила в Управление ПФР Ломоносовского района Ленобласти. Пенсию по потере кормильца Елена оформила в 2009 году. Пособие по уходу за ребенком-инвалидом — в 2011-м. И то и другое ей назначил и выплачивал ПФР. Хотя, по закону, получать и пенсию, и компенсационную выплату одновременно нельзя. Как объясняет в исковом заявлении начальник управления ПФР Ломоносовского района Александр Сироткин, Иванова своевременно, при назначении пособия по уходу за ребенком-инвалидом, не известила фонд о получении пенсии по потере кормильца, из-за чего и возникла переплата. Однако когда Елена подавала заявление на пособие по уходу за ребенком-инвалидом, в нем не требовалось указывать, является ли она получателем какой-либо пенсии. Женщина просто не знала и не должна была знать об этой норме закона. А вот Пенсионный фонд обязан был проверить и отследить. По «Правилам осуществления ежемесячных выплат неработающим трудоспособным лицам, осуществляющим уход за детьми-инвалидами», утвержденным правительством России, ПФР не вправе требовать представления документов (сведений) о получении каких-либо выплат (пенсий) у получателя. Эти документы (сведения) запрашиваются ПФР самостоятельно у соответствующих органов в порядке межведомственного информационного взаимодействия.

— У Елены не было злого умысла и отсутствовала недобросовестность, — уверена Светлана Штаркова, лидер общественного движения «Право на уход» (оказывает разностороннюю помощь родителям, воспитывающим детей-инвалидов). — Она представила в Управление ПФР все положенные по закону документы и сведения, причем неоднократно. Обязанность по получению справки о получении или неполучении Еленой какой-либо пенсии возложена законом не на нее, а на ПФР Ломоносовского района Ленобласти. По какой-то причине сотрудники ПФР не выполнили свои обязанности и не получили данную справку, что и стало той фатальной ошибкой, в результате которой произошла переплата. Иванова, неспособная самостоятельно составить отзыв на иск и вообще не представляющая, что ей дальше делать, в конце сентября обратилась за помощью к областному омбудсмену Сергею Шабанову.

30 сентября он должен был встретиться с управляющей отделением ПФР по СПб и ЛО Марией Ларионовой, чтобы договориться об отзыве судебного иска.

Нина ПЕТЛЯНОВА, соб. корр. «Новой» Ленинградская область

P.S. 29 сентября «Новая» обратилась за комментариями в Управление ПФР Ломоносовского района Ленобласти, но там переложили эту обязанность на пресс-службу ПФР по СПб и ЛО. На запрос «Новой» пресс-служба пока не ответила.

комментарий Сергей ШАБАНОВ, уполномоченный по правам человека в Ленинградской области: — Никогда ничего подобного не видел за свою многолетнюю работу. Управление ПФР в Ломоносовском районе начало судебную процедуру взыскания почти полумиллиона рублей с 12-летнего ребенка-инвалида! К тому же юристы районного управления почему-то забыли, что общий срок исковой давности не превышает три года, и потребовали вернуть деньги за почти десять (!) лет. В этой ситуации я не вижу недобросовестности женщины. Гражданин не обязан знать нюансы процедуры назначения. Это задача Пенсионного фонда — проконсультировать, разъяснить, проверить целостность пакета документов.

ПФР — организм почти военный, непоколебимый. В своей работе мы уже дважды сталкивались с его позицией: «идите в суд, и мы вам все дадим», и дважды убедились, что ПФР непреклонен. Чтобы добиться внесудебного урегулирования ситуаций, неоднократно проводились совещания на самом высоком уровне, и всегда безрезультатно. Печально, что Пенсионный фонд так запросто отправляет людей в суды. Потраченные усилия, нервы, стресс и время никак гражданам не компенсируются — таковы реалии законодательства. Мы ведем работу по исправлению этой ситуации, но это долгий и трудный путь. Пока готовим отзыв на исковое заявление и планируем принять участие в судебном заседании для защиты Елены и ее несовершеннолетнего ребенка от ПФР.

20

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

— «М

аяк» — это производственный комплекс в России, который занимается переработкой ядерного топлива и хранением радиоактивных отходов. Он находится в Челябинской области. Первые исторические документы говорят нам о том, что Сталин поставил перед Курчатовым задачу о создании ядерного оружия. Плутоний был создан в лабораторных условиях, но для производства ядерной бомбы требовалось больше места. Выбор пал на Челябинскую область. По каким критериям выбирали эту площадку? Самолет-шпион не мог даже гипотетически долететь до этого места. Для охлаждения и работы реакторов требовалось большое количество воды — рядом была река Теча. И что особенно важно — малонаселенность местности. Секретность была соблюдена. В 1945 году первые военные и заключенные ГУЛАГа, последних на объекте насчитывалось до 10 тысяч человек, прибыли на территорию будущего Озерска, чтобы копать котлован и строить реактор. Вся история про «Маяк» омрачена экологическими катастрофами. Когда планировали производить плутоний, не представляли, в каких объемах будут производиться жидкие радиоактивные отходы. Нужно было много пресной воды и для произведения сброса жидких радиоактивных отходов. И куда их стали сбрасывать? В имеющиеся водоемы. Первой пострадала река Теча. Никто не обратил внимания на то, что на ее берегах располагалось 39 населенных пунктов, где жили несколько тысяч человек. Завод, который построили в верховье реки, был секретен. Соответственно, местным жителям ничего не говорили о том, что в водоем сбрасываются радиоактивные отходы. Так вот, местное население, проживающее на реке, пользовалось водой, так же, как и десять, и сто лет назад. Но в 1949 году это была уже не просто вода, это были жидкие радиоактивные отходы. Верхняя деревня — Митино — располагалась всего в семи километрах от места сброса. Моя коллега по правозащитной деятельности Любовь Ладейщикова, которая проживала в данной деревне, вспоминала, что дети были очень рады тому, что происходило с рекой: мертвые рыбы плавала вверх животами. Они ловили их и с удовольствием жарили на берегу. Моя мама, которая в этот момент проходила практику в московской клинике № 6 для радиационных больных (эта клиника существует и сегодня), рассказывала мне, что рыба, которую привозили из Челябинской области, когда ее клали на рентгенбумагу, мгновенно давала такой же снимок, как и рентгеновский. Можете представить, какой мощности было радиоактивное облучение. И всю эту воду люди использовали: пили, поливали огороды, стирали, поили скот, купали детей.

— И никто из местных не ощущал перемен в своей жизни от такого соседства?

— Сегодня мы знаем, что в 49–50-е годы, когда «Маяк» сбросил в воду радиоактивные отходы радиоактивностью 3 млн кюри, 75 процентов населения села Мюслюмово заболело лучевой болезнью. Медицинское обслуживание осуществлялось врачами закрытого города. В 1952 году впервые обратили внимание на здоровье населения и поручили организовать стационар на 10 коек для сельского населения. В 52–54-е годы, когда поняли, что люди массово болеют и умирают, издали кучу нормативных актов, чтобы каким-то образом людям запретить пользоваться рекой. Что им говорили? Вода в реке отравлена. А вы — деревенский житель — приходите на берег реки, а там, как и раньше плавают утки, на берегу растет трава… Ничего не изменилось для вас, за исключением плавающей мертвой рыбы. Что вы делаете? Если днем берег охраняет милиционер, то вы приходите к реке ночью, поливаете огород, а утром делаете вид, что соблюдаете нововведение. Такая игра со стороны государства. В 51-м году принимается решение прекратить сброс

личное дело Днем 29 сентября 1957 года в закрытом городе Челябинск-40 прогремел взрыв. На комбинате 817-го производственного объединения «Маяк» взорвалась подземная емкость с высокоактивными радиационными отходами. Челябинскую область накрыло ядовитое облако, последствия от воздействия которого не устранены до сих пор. О том, как люди стали расходным материалом в ядерной державе, корреспонденту «Новой» рассказала Надежда КУТЕПОВА, правозащитница и эксперт по закрытым городам и правам жертв радиации.

ЯДОВИТОЕ ОБЛАКО ПРИШЛО С «МАЯКА» 63 года назад произошла первая ядерная катастрофа в СССР: последствия не ликвидированы до сих пор высокоактивных отходов в реку Течу и начать хранить их в подземных емкостях (железобетонные сооружения под землей). Среднеактивные отходы тоже прекратили сбрасывать в Течу, теперь их сливали в озеро Карачай. Низкоактивные отходы продолжили сливать в Течу, несмотря на то, что по берегам жили люди. В течение десяти последующих лет 35 населенных пунктов полностью эвакуировали и ликвидировали до состояния чистой лужайки. Эвакуация происходила жестко, потому что люди не хотели покидать родной край.

— Был ли взрыв неожиданным для сотрудников комбината?

— По архивным документам мы уже знаем, что первые недостатки в хранилище были обнаружены еще в марте, но никто не обратил на них внимания. Атомная индустрия страдала головокружением от успехов. Атомщики быстро создали плутоний, сделали ядерный заряд, а потом и ядерную бомбу. И на том, насколько эффективно работало предприятие, базировалось могущество страны. Кто будет обращать внимание на какие-то недочеты? Люди вручную ликвидировали аварийные ситуации, когда, например, застревал радиоактивный материал.

29 сентября 1957 года в 16 часов дня в соцгороде, как на тот момент назывался закрытый город Озерск, шел футбольный матч. Один из рабочих смены заметил, что со стороны комплекса хранения радиоактивных отходов, который в доку-

«

ментах называется С-30, идет желтый дым. Сотрудник ушел в основное здание, чтобы позвонить и сообщить об утечке, после чего сразу раздался взрыв. По счастливой случайности никто в этот момент не погиб. Что произошло? Взорвалась подземная емкость с жидкими радиоактивными отходами, 20 млн кюри попали в атмосферу. Сегодня Росатом утверждает, что 18 млн кюри осталось на промплощадке «Маяка», и только 2 млн кюри поднялись на несколько километров и за 11 часов, согласно направлению ветра, сформировали восточно-уральский радиоактивный след. Радиоактивное облако накрыло огромное территорию. 272 тысячи человек попали в зону загрязнения. Больше всего пострадали два населенных пункта, людей из которых через какое-то время эвакуировали, а дома, хозпостройки и огороды сравняли с землей. Больше всех пострадала ближайшая деревня Бердяныш, в которой проживало татаро-башкирское население. У них изъяли весь домашний скот, который не подлежал дезактивации. Животных расстреливали на глазах у хозяев и тут же закапывали. Людей еще не увезли, как начали разрушать их дома. Картина, поражающая своей жестокостью. Так как действовал режим охраны государственной тайны; никому из деревенских не говорилось о причинах подобного поведения. В последующий год государство эвакуировало еще 23 населенных пункта, оставив деревню Татарская Караболка, люди в ней живут до сих пор. На сегодня

РОСАТОМУ УДАЛОСЬ НА ЗАКОНОДАТЕЛЬНОМ УРОВНЕ ДОБИТЬСЯ ТОГО, ЧТОБЫ ЛЮДИ НЕ ИМЕЛИ ВОЗМОЖНОСТИ ПОЛУЧИТЬ ХОТЬ КАКУЮ-ТО КОМПЕНСАЦИЮ, ЕСЛИ ИХ ПРЕДОК УМЕР ДО 93-ГО ГОДА

есть разные версии, почему эта деревня там осталась, но она — самая жизнеспособная: люди сопротивлялись переселению, так как никто не знал истинных причин эвакуации. Когда им было несколько раз предложено переехать и каждый раз они не являлись в пункт сбора, государство просто махнуло на них рукой. С 1957 года мы имеем 23 тысячи квадратных километров загрязненной территории, 23 выселенные деревни, 272 тысячи облученных человек среди местного населения. Это было давно, но даже в этом году производственное объединение «Маяк» заключило производственный договор на проведение мероприятий по очистке данной территории от последствий аварий 1957 года.

— Надежда, вас лично данная авария как-то коснулась?

— Моя бабушка, Козлова Надежда Ивановна, приехала в 1948 году строить Маяк, она была инженером. К сожалению, она умерла до моего рождения, у нее был рак лимфатической системы. Мой отец, Гаев Лев Николаевич, родился в Свердловске и был мобилизован 30 сентября 1957 года для участия в ликвидации аварии на «Маяке». Он умирал у меня на глазах с 1983 по 1985 год, у него был очень тяжелый рак кишечника с метастазами в легкие. Для меня это все еще живая история о том, как страдал он, как страдала я в свои 12 лет. Эти двое людей для меня — прямые жертвы деятельности атомной индустрии. Я родилась в 1972 году в Озерске, никогда не знала, что производится в нашем закрытом городе. Я знала, что у нас есть завод, что мой папа там работает, а моя мама лечит тех, кто там работает. Но серьезно мы заговорили об открытии информации только в начале 90-х годов, когда Росатом впервые опубликовал информацию об авариях и закрытых городах. Все это носило негативный окрас, ведь есть жители закрытых городов, которые имели какие-то льготы и привилегии от государства, и есть жители

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

Из архива

«Маяк»

го детей, которые были больны и вскоре умирали. Но часть этих детей выжили, и примерно в сорок лет у них стали проявляться нетипичные заболевания, связанные с щитовидной железой, иммунитетом, лимфатическим током и обменом веществ. Когда люди стали обращаться к врачам, те удивлялись, потом брали карточку родителей и говорили: «Все понятно, ваша мама была ликвидатором». Им выдавали справки, что заболевание связано с воздействием радиации на плод во время беременности, и потом эти справки не давали им ничего. Росатом и «Маяк» сразу заняли такую позицию: поскольку эти люди не работали в ликвидации руками, значит, они в этом процессе не участвовали. Я спорила в суде с юристами Росатома: как можно разделять мать и плод, если они являются единым целым, и на плод воздействие вредных факторов оказывается более сильное? Они были непреклонны: физического лица не существовало, значит, ни на какие льготы у него права нет. Мы прошли все стадии суда, и Верховный суд послал нас к законодателю. В Законодательном собрании сидят лоббисты Росатома, которые не дадут пройти ни одой законодательной инициативе, которая может заставить дан-

ную организацию потратить на кого-то хоть копейку. Другая история — дело вдов ликвидаторов. У этих женщин мужья умерли, в основном от рака. Им всем было отказано в компенсации, так как они овдовели до принятия соответствующего закона в 1993 году. Моя мама участвовала в этом деле и стала первой, кто получил данную компенсацию. Но потом «Маяк» у нее эти выплаты, хотя они и были копеечными, отобрал. Судья, которая ранее была юристом «Маяка», сказала мне: «Надя, мы не хотим ни одного прецедента, чтобы в области вдовы ликвидаторов «Маяка» получали хоть какие-нибудь деньги». Чтобы вы понимали: компенсация — это примерно 100 рублей в месяц, которые платит не Росатом, а бюджет страны. Против лома нет приема, и дело мы проиграли. К сожалению, это закончилось для меня личной трагедией — моя мама начала получать эту компенсацию, а потом у нее ее отобрали. У мамы в результате нервного удара быстро развилась деменция, и через год она умерла. Следующее дело — история Ксении Казанцевой, которая родилась у жительницы села Муслюмово. Мама из села уехала, но радиацию увезла с собой. У нее родилась двойня. Один ребенок сразу умер, Ксения

Из архива семьи

пострадавших от загрязнения территорий, которые не имели ничего, кроме проблем со здоровьем. Вот нам, жителям закрытого города, постоянно говорили о том, что вот эти жители окружающих территорий — это не просто люди, это злоумышленники, которые придумывают себе болезни, они даже женятся друг на друге, вместе пьют, чтобы рожать больных детей, а потом идти в суды и требовать с «Маяка» деньги за свои болезни. Эта версия представлялась мне несколько абсурдной, трудно представить себе людей, реализующих столь долгосрочный план для того, чтобы иметь повод пойти в суд. Тем не менее в нашем городе была именно такая росатомовская идеология. Впоследствии я окончила университет и случайно попала на экологическую конференцию, где впервые услышала выступление экологического руководителя из Озерска. Он рассказал о сбросе в Течу 3 млн кюри, об аварии 57-го года в 20 млн кюри, упомянул ветровой разнос в 67-м году над озером Карачай — 120 млн кюри... Плюсом ко всему стандартная ежедневная деятельность, в результате которой вся окружающая территория загрязнена. Я была шокирована тем, что можно так врать. А как же мы, живущие в Озерске, там же все это отрицают? Он удивился: почему все всё знают, но мы действуем в интересах государства. Я бегу к маме, задаю ей много вопросов. Выясняется, что в нашей семье была еще одна жертва — моя сводная сестра по отцу умерла от заболевания головного мозга. Я понимаю, что нужно что-то делать, как-то бороться с этим. Как это делать в закрытом городе, где ты всегда под надзором ФСБ? Со всех сторон на меня давили: против государства идти нельзя, ты не имеешь права, мы на эти темы не говорим... После экологической конференции я создала общественную организацию «Планета надежд», мне хотелось в атмосфере полной безнадеги дать людям шанс на надежду. 15 лет мы активно работали, проводили юридические консультации. Мы участвовали в отселении жителей села Муслюмово. Сегодня я вспоминаю наиболее громкие дела, они же и самые грустные — серьезно пострадавшие люди в большинстве своем не добились справедливости в суде. Наиболее яркое — дело внутриутробных ликвидаторов. Их матери были беременны в момент участия в ликвидации аварии 1957 года либо ликвидации последствий сброса в реку Теча. В тот момент трудовое законодательство не защищало беременных женщин, не видело в этом ничего особенного и руководство завода. В результате в городе родилось очень мно-

Регина Хасанова

21

выжила, но с тяжелыми неврологическими нарушениями. Медики установили связь ее заболевания с воздействием радиации на мать, ей определили льготы, до 18 лет она ими пользовалась. В первую очередь речь идет о санаторно-курортном лечении. Но по достижении совершеннолетия ровно на следующий день все льготы исчезли. Ксения до 18 лет перенесла операцию, поэтому могла передвигаться на костылях. С рождения у нее была нарушена речь, но был полностью сохранен интеллект. Она даже смогла освоить профессию швеи. Мы подали в суд, чтобы восстановить ей льготы. Ну что изменилось после ее дня рождения? Страдания не исчезли, болезни те же… Суд нам отказал во всех инстанциях, традиционно отправив к законодателям. А депутатам вместе с Росатомом глубоко плевать на такую девочку, как Ксения Казанцева. Мы пошли другим путем — подали в суд на «Маяк» с требованием обеспечить Ксению жильем в Челябинске, чтобы она могла работать по профессии, потому что в деревне работы для швеи просто нет. Нам тоже отказали. Мы судились с 2007 по 2015 год, за этот период наше дело рассматривали 33 судьи разных уровней. Лучшие юридические умы бились за то, чтобы не дать компенсацию девочке-инвалиду. И последнее дело, о котором я хотела бы рассказать, это история маленькой Регины из деревни Караболка. В 57-м эту деревню не эвакуировали. Более того, местных детей подключили к работе по ликвидации последствий аварии. Как и все школьники того периода, они участвовали в сборе урожая. И если 28 сентября они урожай выкапывали, то уже 30 сентября им поручили весь собранный урожай закопать обратно. Конечно, и речи не было о мерах радиационной безопасности. В этой деревне в 2005 году рождается Регина Хасанова, бабушка которой как раз и была ликвидатором аварии в 1957 году. В 2009 году у Регины обнаруживается рак печени, причиной которого, согласно официальному заключению экспертного совета, стало воздействие радиации на ее бабушку. Мама девочки, как второе поколение пострадавших от аварии на «Маяке», начинает получать меры социальной поддержки, но события развиваются трагически — после второй операции Регина умирает. После похорон мама пришла в органы социальной защиты с жалобой на смерть своего ребенка, ей сказали, что ей ничего не положено. Мы направили документы в экспертный совет, в результате нам прислали подтверждающую бумагу, что смерть наступила в результате болезни, вызванной радиационным облучением бабушки Регины. Мы идем в суд с иском о возмещении морального вреда матери. Суд отказывает с мотивировкой, что в 57-м году не было закона о моральном вреде. В нашей стране есть огромная когорта людей, которые являются потомками облученных, но они даже не предполагают, что радиация — причина их сегодняшних болезней. И они не могут никуда обратиться, чтобы проверить, вызваны ли их заболевания радиационным воздействием. А почему? Потому что Росатому удалось на законодательном уровне добиться того, чтобы люди не имели возможности получить хоть какую-то компенсацию, если их предок умер до 93-го года. А теперь представьте, многие ли из облученных в пятидесятые годы пережили девяностые? После дела Регины Хасановой общественную организацию «Планета Надежд» признали «иностранным агентом». Посредством СМИ в отношении Надежды Кутеповой была организована травля, в результате которой правозащитница была вынуждена бросить дом, работу и уехать с детьми из страны. Несмотря на это, обращений от людей, пострадавших от радиации, не стало меньше. Борьба за их права по-прежнему остается важным делом в жизни Надежды.

Изольда ДРОБИНА, «Новая газета на Урале»

22

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

Александр ИВАНИШИН

буквы современности

ЛОХ VS ДЕВЕЛОПЕР Чем бизнесмен отличается от бандита

В КОММУНАЛЬНОЙ КОМНАТЕ ЛЕЖИТ ТРУП Женовач и «Студия театрального искусства» открыли сезон Хармсом

Д

аже два трупа, пожалуй. Второй — живой. Ответственный квартиросъемщик не без таланта. Он молод, он рвется работать, он бормочет: «Я буду писать восемнадцать часов подряд!» Но там, где лежит непогребенный труп, работать почему-то невозможно. Серп и молот, циркуль и веник, перо и бумага — все необъяснимо валится из рук народонаселения. В этом главный смысл «Старухи» Хармса, его итоговой повести 1939 года. И премьерного спектакля Сергея Женовача и сценографа Александра Боровского по «Старухе». А может быть, тут итог всего нашего советского периода. Слишком страшную черту перешли в его первой трети. Потом осталось одно: врать про это, не замечать, прятать, топить в болоте. Суетливых черных Старух, умотанных во вдовьи платки, сверкающих железными очками, топающих глухими мальчуковыми башмаками, вылетающих в облупленное коммунальное окно от неумеренного любопытства, в спектакле много, целый отряд. Нелепые, гротескные, почти гуттаперчевые, способные покорно влезть в деревянный чемодан (чего только не мог советский человек!), они могут — то вместе, то поврозь — оказаться кем угодно. Пиковой дамойили Ниловной Горького, детдомовцем или каналоармейцем, белым юнкером и красным комдивом. Но каждая из них — черный скрюченный иероглиф главной мысли. Слишком много было в недавнем прошлом горя и греха, чтоб отряхнуться, забыть, жить по-человечески. Оттого скверно ходят трамваи и поезда, разбухли и перекосились окна и двери, литераторы бродят по комнатам в обрезанных русских сапогах на босу ногу и развязанных ушанках, сардельки способны согнать со свету, ни один примус не надежен, ни один двор не выметен дочиста… И это висит над всеми. У Хармса Он (герой, рассказчик, несбывшийся гений) один. В премьере «Студии театрального искусства» их тоже душ восемь. Все очень похожи. Так же похожи и абсолютно одинаково одеты в летнюю холстинку ленинградских мизераблей их Дамочки. С авоськами (в каждой — кирпич черного хлеба и поллитра) они дружно стоят в затылочек в продуктовой очереди. Но все Дамочки готовы к романтике: познакомиться и пойти пить водку. Хотя очень видно: эти трепетные создания с авоськами когда-то готовились к другой жизни. Какой? Забыли, ей-ей… А любить, пить водку, плодиться и размножаться тут тоже трудно: ведь в коммунальной комнате лежит Старуха.

И валяется у рампы ее единственное личное имущество: часы без стрелок. Главный для режиссера абзац повести Хармса все персонажи повторяют по очереди: «Это будет рассказ о чудотворце, который живет в наше время и не творит чудес. Он знает, что он чудотворец и может сотворить любое чудо, но он этого не делает. Его выселяют… он покорно съезжает с квартиры и живет за городом в сарае… и в конце концов умирает, не сделав за свою жизнь ни одного чуда». Автобиографичный, понятно, рассказ. Хармс с 1928 года даже не перепечатывал свои взрослые тексты на машинке — за полной невозможностью публикации. В архиве они остались на оборотах кладбищенских бланков и прачечных счетов, нот и блокнотов сотрудника журнала «Гигиена и здоровье рабочей и крестьянской семьи». В самом ворохе рукописей — то же смятение, та же невозможность жить в этом мире по-людски, что и в полуабсурдном тексте «Старухи». Но никто из бодрых коммунальных мизераблей 1930-х не способен уже и на самые скромные чудеса: не жевать черную горбушку на улице, например. Не отламывать мышьи корки от хлеба. Не ставить пустую кастрюльку на примус. Не хохотать над походкой одноногого инвалида на улице. Весь трудовой коллектив безумцев, весь Ленинград-1939 в повести Хармса состоит из таких чудотворцев, наглухо упакованных в деревянные чемоданы многолетней депрессии. И каждый из них — когда загнан последним отчаянием в болото, в сосны пригорода (как герой «Старухи» в финале) — вдруг оказывается способен бормотать молитву. Чем, собственно, повесть и спектакль завершаются. При единственном луче во тьме сцены. Камерная полуторачасовая «Старуха» Сергея Женовача — новая глава в цикле его спектаклей о «ранней Стране Советов». О скрытых смыслах 1920– 1930-х гг. В этом театральном гипертексте — «Белая гвардия» и недавний «Бег» во МХАТе, нежная «Река Потудань» по Андрею Платонову и блестящий «Самоубийца» Эрдмана на сцене театра «СТИ». Теперь — и черный смех Хармса. Цикл не завершен. В декабре 2020 года на сцену МХТ им. Чехова выйдет следующая глава гипертекста Женовача: «Заговор чувств» Юрия Олеши (пьеса по мотивам романа «Зависть»). Елена ДЬЯКОВА, обозреватель «Новой»

Анна НАРИНСКАЯ специально для «Новой»

ипичный разговор заинтересованного жителя с людьми, имеющими отношение к реконструкции и благоустройству московского центра, обычно выглядит так. Ах, какой ужас, говорит житель, здесь же сейчас разрушат старинное здание и уничтожат сквер. Вы ничего не понимаете, неизменно отвечает специалист по градостроительству, а часто также архитектор. И начинает, пересыпая свою речь терминами, объяснять, почему это старое здание сохранять совершенно не стоит, новый стандартный ландшафтный дизайн будет гораздо лучше, чем старые деревья, которые росли на этом месте 80 лет, вы что, не понимаете? Разговор этот ведется так, что житель неизменно чувствует себя лохом. Он же руководствуется просто здравым смыслом, а ему возражают профессионалы, которые по умолчанию «лучше понимают» и знают нечто такое, что простому человеку знать не дано. Я живу в центре Москвы, и эти самые беседы, в которых мне предлагается себя почувствовать лохом, веду уже годы и годы. Все то время, которое я наблюдаю за состоянием исторической среды в своем районе. А точнее — все то время, которое я беспрерывно расстраиваюсь по этому поводу. Повод для очередного расстройства — так называемая регенерация района Ивановской горки. Это одна из наиболее сохранных зон Москвы, в которую входит несколько выдающихся памятников — от палат думного дьяка Украинцева (ХVII век, памятник архитектуры федерального значения) до псевдоготического особняка промышленника Кнопа (1900 год, объект культурного наследия регионального значения). Буквально на верхушке Ивановской горки стоит здание 1939 года постройки. Это практически единственное здание, которое здесь можно снести без совсем уж явственного нарушения закона об охране памятников. Его и снесут. По хорошему, этот дом — тоже памятник. Пусть не «высокой» архитектуры, но, как минимум, памятник истории мысли. Тут, под прикрытием изучения рабочего движения, в 60-е годы работали те, кто оказал влияние на течение мысли ХХ века в принципе: Мераб Мамардашвили, Юрий Давыдов. Но сентиментальничать по этому поводу никто не собирается. Снесут здание как миленькое, а на его месте построят внушительный комод из дорогого камня, начинят его офисами, а под него подроют парковку. На этом месте простодушный горожанин спрашивает: а не опасно ли рыть подземную парковку в непосредственной близости от памятника ХVII века? На что получает тот самый высокомерный ответ: вы ничего не понимаете, существуют методы, и, вообще, не

Т

мешайте профессионалам делать свое дело… Тогда простодушный горожанин опять спрашивает: а где логика в постройке такой парковки в заповедном месте московского центра, в то время как московское правительство уже несколько лет убеждает нас, что личного транспорта в центре быть не должно, и уважающий свой город состоятельный москвич (а такой офис рассчитан именно на состоятельного) должен добираться на работу на такси? На это простодушному горожанину опять говорят, чтобы он помолчал, потому что московское правительство нелогичным не бывает, и если кому-то так кажется, то креститься надо, а не мешать профессионалам делать свое дело. Я специально не называю компанию-девелопера, застраивающую Ивановскую горку, имен ее руководителей и архитектора проекта. Об этом много писали. Одной из первых — «Новая газета» (№ 89 от 19 августа, 2020 года). Важно то, что происходящее на Ивановской горке типично для Москвы. И ровно так же типичны слова, которые неоднократно были повторены «стороной девелопера»: разрушение (а не реконструкция и приспособление) исторического дома и постройка на его месте тяжеловесного и претенциозно-

«

ЕСЛИ ВЫ ПОЛЬЗУЕТЕСЬ КУЛЬТУРОЙ И ИСТОРИЕЙ, — ВЫ ОБЯЗАНЫ О НИХ ЗАБОТИТЬСЯ

го офисного центра — «необходимая жертва». Потому что раз уж застройщик будет реставрировать памятники, а дело это дорогостоящее, то пусть хоть маленький свечной заводик, тьфу, офисный центр у него будет. А еще, говорят, что ж вы местные жители такие неблагодарные? Вам памятники собираются реставрировать, а вы всё недовольны. На этом месте надо сказать вот что. Реставрация памятников — обязанность государства, города и тех, кому государство и город эти памятники позволяют использовать. Совершенно неважно, на каких условиях. Даже если на условиях собственности. История и культура принадлежат всем, это общественное достояние. И если вы пользуетесь этой культурой и историей, получаете их символический капитал — вы обязаны о них заботиться. Никакой благодарности ждать за это не надо. Общество может и должно это у вас требовать. Пора бы нашим девелоперам, гордо сообщающим, что вот этот вот особнячок можно было бы снести, а они, молодцы какие, не снесли, это понять. Большие деньги несут за собой немаленькую ответственность. Иначе вы не бизнесмены, а бандиты с большой дороги. И как к бандитам к вам все относиться и будут. Я понимаю, что противной стороной мой ответ будет сочтен как лоховской. Ну и пусть.

«Новая газета» пятница. №108 02. 10. 2020

смотрите, кто

П

И

гра побеждала, интрига забирала внимание, НХЛ можно было аплодировать за оправданный риск, хоккеистам — за желание подарить людям праздник. Я без всякого пиетета отношусь к НХЛ, не люблю излишних восторгов по ее поводу, спокойно отношусь к заокеанским хоккейным новостям, не считаю, что абсолютно во всех своих проявлениях она лучшая, не радуюсь постоянно растущему количеству российских хоккеистов — но тут НХЛ можно было аплодировать. И «Тампе», конечно. И ее лидерам — форварду Никите Кучерову и вратарю Андрею Василевскому. И другому финалисту, «Далласу», конечно, тоже. Полагаю, что большинство российских болельщиков болели или, по крайней мере, симпатизировали «Тампе» — она ярче, цельнее, зрелищнее. Но второй финалист не должен был быть предсказуемым, и возрастной, слегка тяжеловесный, почти «пенсионерский» «Даллас» этому полностью соответствовал. А еще в его составе были самый неожиданный герой плей-офф голкипер Антон Худобин и слегка позабытый в России другой ветеран, некогда бывший лицом Континентальной хоккейной лиги, неистовый Александр Радулов. Всем россиянам, включая Михаила Сергачева и Александра Волкова из «Тампы», а также Дениса Гурьянова из «Далласа», суждено было сыграть разные, но равно важные роли. Трое сыграли роли выдающиеся и, пожалуй, главные — я о Кучерове, Василевском и Худобине. Антона я бы поставил даже чуть выше Андрея, не в обиду воспитаннику уфимского хоккея и лучшему российскому вратарю последних лет. «Тампа» прошла всю дистанцию плейофф практически идеально, ни разу не дав усомниться в своих обоснованных притязаниях на второй в своей истории Кубок Стэнли. Чудовищный вылет от «Коламбуса» прошлой весной многому научил клуб, который все последние годы был в числе главных претенден-

Но ни один из экспертов не отдавал победителю Западной конференции предпочтения. Все понимали, что против Кучерова и компании в длительной серии «Далласу» не устоять. Мои личные симпатии разделялись ровно поровну. Я как раз был за долгую серию. И за хороший, качественный хоккей. И персонально за вратарей и Никиту Кучерова.

К Zuma \ TASS

режде чем отдавать должное «Тампе» и Никите Кучерову, а также великолепной, без всяких преувеличений, всей российской семерке, скажу о другом. Главный герой нынешнего экстраординарного розыгрыша Кубка Стэнли — Национальная хоккейная лига, которая вопреки логике, во-первых, решилась довести до конца прерванный весной сезон, а во-вторых, организовала плей-офф так, что не допустила ни одного (!) заболевшего. Это был невероятно рискованный вызов пандемии коронавируса, подвергавшийся жесткой критике. Мало кого устраивал вариант проведения всех матчей в двух канадских городах — Эдмонтоне и Торонто — без зрителей, с проживанием участников в так называемых закрытых «пузырях», с кучей ограничений, непредставимых в недавнем прошлом. Ну да, конечно, надо было отработать спонсорские и «телевизионные» деньги, за что НХЛ можно было сколько угодно подвергать остракизму в духе «ради денег никого не жалко». Что поделать — о деньгах сильнейшая хоккейная лига мира думает всегда, поэтому и успешна. Но не бездушна — иначе бы она о здоровье участников заботилась бы не реально, а декларативно?. Да, это был странный плей-офф, который недоброжелатели склонны считать неполноценным, а отдельные неудачники из числа быстро выбывших — вообще недостойным быть занесенным в анналы. Признаюсь, что и мне поначалу это антикоронавирусное действо казалось выхолощенным и искусственным. Но только поначалу. По мере того как оно раскручивалось, волшебным образом его превращали в полноценное событие две вещи — игра и интрига. Эти два слова можно было бы написать и с большой буквы.

23

КЛЮШКИ, ДЕНЬГИ, СЕМЬ СТВОЛОВ В финале Кубка Стэнли впервые сыграли семеро россиян. И также впервые — два российских вратаря тов. Руководство нашло в себе силы не уволить Джона Купера, попавшего в хоккей не со льда, а с Уолл-стрит, круто поменявшего судьбу двадцать лет назад и ставшего в конце концов одним из самых успешных тренеров мирового хоккея. Костяк «Тампы» в десятых в качестве генерального менеджера собрал великий Стив Айзерман, огранил его преемник Жюльен Брисбуа. Ни «Вашингтон» с Александром Овечкиным, ни «Бостон» не устояли перед атакующим напором «Тампы». Больше всего проблем в финале Восточной конференции создала ей самая системная команда лиги, но и «Айлендерс» был вынужден уступить в шести матчах. «Даллас» в финале никто не ждал, но именно он, набитый возрастными и, казалось, безнадежно уставшими звездами, по мере продвижения к финалу обеспечивал крутизну интриги. Главной звездой команды совершенно неожиданно для всех стал воспитанник усть-каменогорской и магнитогорской хоккейных школ 34-летний вратарь Антон Худобин. Худобин за почти полтора проведенных за океаном сезонов сыграл в НХЛ совсем немного. Да, и в «Миннесоте», и в «Бостоне», и в «Анахайме», а потом и в «Далласе» он порой проводил потрясаю-

щие матчи, но номером первым он нигде и никогда не был, в России в том числе — разве что на юниорском уровне, когда выиграл со сборной чемпионат мира — 2004. На том юниорском первенстве Антон отличился еще тем, что забросил шайбу в пустые ворота финской сборной. На взрослом уровне он стал чемпионом мира в Минске-2014 — но не провел на турнире ни одного матча.

К

ак-то все не складывалось, и только сейчас — сложилось. Худобин и тащил «Даллас» к финалу совершенно выдающейся своей игрой. Как оборонялся «Даллас», можно судить по уникальному вратарскому достижению Антона — он показал второй результат в истории НХЛ по количеству отраженных в плей-офф бросков. Если бы не Худобин и не отдельные, но яркие вспышки звезд команды, включая Александра Радулова, не видать бы «Далласу» финала ни при каких обстоятельствах. Ближе всего к выходу команда была в четвертьфинальной серии с очень сильным «Колорадо», но мастерство и воля «стариков» сказались в самый решающий момент. «Даллас» и финальную серию начал с победы, причем убедительной — 4:1.

учеров, пожалуй, самая загадочная звезда российского и мирового хоккея десятых годов. Восемь лет назад не пригодился ЦСКА — возиться с талантливым, но «хрупким» форвардом, которому требовалась вторая операция на втором плече за два года, в армейском клубе не захотели. А положившая глаз на форварда «Тампа» не побоялась сыграть вдолгую: приняли как родного, оплатили операцию и восстановление, мариновать в юниорской лиге Квебека и в АХЛ не стали. Лучшим бомбардиром «Тампы» Кучеров стал в 21 год — как раз тогда, когда «Тампа» вышла в финал Кубка Стэнли и проиграла «Чикаго». Пять последующих лет в «Тампе» стали пятилеткой Кучерова. Он бил и клубные рекорды, и замахивался на бомбардирские рекорды лиги, он тащил за собой партнеров, он затмил даже Стивена Стэмкоса, став символом клуба. Одного не хватало — Кубка Стэнли. Мешала, в том числе и команде, проявлявшаяся в самые неподходящие моменты невыдержанность — так ведь и били Кучерова всегда нещадно. И сейчас ему доставалось, пожалуй, больше всех хоккеистов «Тампы». Но Кучеров умудрился набрать за этот плейофф 34 очка — лучший результат в лиге за последние 11 сезонов. А 27 голевых передач — вообще рекордное достижение в новом столетии. Обладающий всеми необходимыми качествами, быстрый, техничный, умный и забивной форвард — игрок исключительно командный. Это качество в нем еще с детства — его постоянный по тем годам партнер Никита Гусев прекрасно знает, какой Кучеров ассистент. Через много лет этот креативный дуэт, кстати, был лучшим на чемпионате мира — 2017. Но играть за сборную получалось у Кучерова нечасто по вполне объективным причинам — «Тампа» все ближе подбиралась к Кубку Стэнли. Нынешний шанс взять главный приз мирового клубного хоккея Кучеров уже не упустил. Наряду с Брэйденом Пойнтом он был главным мотором «Тампы», их связка была лучшей на протяжении всего плей-офф и сыграла решающую роль в финале. После обидного первого поражения «Тампа» оступилась только раз — при исключительно малом количестве «мусорных» голов, показывая хоккей, который наверняка бы приводил в восторг зрителей на трибунах. Но так как на трибунах их не было, то оставалось только восхищаться, радоваться и огорчаться у телеэкрана. Победный гол в решающем, шестом матче Брэйдон Пойнт забил после передачи Никиты Кучерова. А большинство для «Тампы» заработал впервые вышедший на лед в плей-офф 23-летний российский форвард Александр Волков. Антон Худобин в этой ситуации, пожалуй, не выручил, но он столько уже спасал, что малейшего упрека не заслуживал. Его визави Андрей Василевский в плей-офф провел первый матч «на ноль». Сразу — победный. Первым Василевского поздравил Худобин. А еще весь хоккейный мир впервые в этом плей-офф увидел улыбку Никиты Кучерова. Только ради такой выплеснувшейся на лед Эдмонтона радости стоило связываться с решением задачи, казавшейся как минимум крайне рискованной. Но кто не рискует, тому не наливают.

Владимир МОЗГОВОЙ, обозреватель «Новой»

КАЖДЫЙ ВЫБИРАЕТ С ПО СЕБЕ Что восславляют мастера культуры в свой жестокий век

ТЕЛЕНЕДЕЛЯ С ИРИНОЙ ПЕТРОВСКОЙ

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

акраментальный вопрос «С кем вы, мастера культуры?» вновь обретает актуальное звучание. Мастера, конечно, очень разные. Возьмем, к примеру, старейшего из них — Никиту Михалкова. Изгнанный в мае из федерального телеэфира за особо изощренное мракобесие, он теперь бесогонит на персональном Youtube-канале и всеми силами пытается оправдаться и доказать: я свой! Те, кто намекает или впрямую говорит, что президент отказал мне в дружбе, врут. «Кто сказал, что мое влияние сильно уменьшилось? Кто сказал, что мне отказано в личной аудиенции у первого лица? Кто сказал, что я просил этой аудиенции?» Сидя на фоне икон, телефонов правительственной связи и триколора, Михалков с важным видом рассуждает о событиях в стране и мире. Вот, скажем, Беларусь. «Я не поддерживаю Лукашенко. Но, с одной стороны, страну-то спас. Промышленность сохранил. С другой стороны, 26 лет — это срок, ты теряешь представления о реальности… А кого выдвигает оппозиция? Кого угодно — лишь бы не Лукашенко. Абсолютно бендЕровские (именно так, с ударением на первое «е», не сразу понимаешь, что имеется в виду Остап Бендер, а не Степан Бандера. — И. П.) лозунги: «Заграница нам поможет». Следом Никита Сергеевич, как знаток спецэффектов, разоблачает «фальшь» на фотографиях с многотысячных протестных акций в Минске. Это, по мнению мастера киноискусства, «чистая, абсолютно компьютерная графика», потому что при заявленной численности не может быть просвета между ногами протестующих. Вы все врете. А вот еще извольте глянуть на участников протестных акций. В кадре корреспондент спрашивает классическую блондинку с пухлыми накачанными губами: «Вы зачем пришли на митинг?» — «Хотела сфоткаться с омоновцами. Это же круто. Потом в Инстаграм выложу», — жеманясь, отвечает та. «А зачем здесь столько ОМОНа?» — «Чтобы люди фоткались и знакомились» (ни митинга, ни омоновцев в кадре не видать, поэтому где и когда писалось это интервью — понять никак невозможно, но образ безмозглых демонстранток создан). Большой художник, миссия которого — восславлять свободу и милость к падшим призывать, лишь вскользь упоминает о разгоне демонстраций, тут же оправдывая жестокость силовиков их намерением удержать порядок (так и во всем мире происходит), и агрессией протестующих: мол, первыми нападая на ОМОН, сами и провоцировали его на ответные действия. …А в это время маэстро Владимир Спиваков возвращает Лукашенко орден Франциска Скорины, полученный «за особые заслуги в области гуманитарной и благотворительной деятельности», сопровождая отказ открытым письмом: «Мне стыдно его носить, так как это связано

с вашим правлением». Потом одним из первых подписывает коллективное письмо деятелей культуры с осуждением репрессий, развязанных Лукашенко против собственного народа. …А в это время Киркоров, Басков, Буйнов вместе с другими исполнителями из России и Беларуси снимаются в музыкальном клипе «Любимую не отдают!», название и припев которому дала фраза из ежегодного послания Лукашенко народу и Национальному собранию республики за несколько дней до выборов. Однако в Минск на женский форум в поддержку Лукашенко рискнул лично отправиться один лишь Басков, который, по его собственному признанию, попросту «не мог отказать такому количеству прекрасных,

www.novayagazeta.ru

Редакторы номера: И. Гордиенко, В. Ярошевский

Наш адрес в интернете:

NovayaGazeta.Ru РЕДАКЦИЯ Дмитрий МУРАТОВ (главный редактор) Сергей КОЖЕУРОВ (директор) Редакционная коллегия и руководители направлений: Ольга БОБРОВА (зам главного редактора), Павел ГУТИОНТОВ (истфак «Новой»), Александра ДЖОРДЖЕВИЧ (отдел расследований), Руслан ДУБОВ (ответственный секретарь), Андрей ЗАЯКИН (дата-отдел), Александр ЛЕБЕДЕВ (зам главного редактора), Андрей ЛИПСКИЙ (зам главного редактора), Лариса МАЛЮКОВА(обозреватель), Кирилл МАРТЫНОВ (зам главного редактора), Юлия МИНЕЕВА (редактор службы новостей), Константин ПОЛЕСКОВ (шеф-редактор WEB-редакции), Алексей ПОЛУХИН (зам главного редактора), Надежда ПРУСЕНКОВА (пресс-служба), Георгий РОЗИНСКИЙ (зам главного редактора), Юрий РОСТ (обозреватель), Петр САРУХАНОВ (главный художник), Сергей СОКОЛОВ (зам главного редактора), Ольга ТИМОФЕЕВА (редактор отдела культуры), Виталий ЯРОШЕВСКИЙ (зам главного редактора)

Обозреватели и специальные корреспонденты: Илья АЗАР, Юрий БАТУРИН, Борис БРОНШТЕЙН, Дмитрий БЫКОВ, Борис ВИШНЕВСКИЙ, Александр ГЕНИС, Ирина ГОРДИЕНКО, Елена ДЬЯКОВА, Вячеслав ИЗМАЙЛОВ, Павел КАНЫГИН, Денис КОРОТКОВ, Елена КОСТЮЧЕНКО, Алиса КУСТИКОВА, Юлия ЛАТЫНИНА, Елена МИЛАШИНА, Владимир МОЗГОВОЙ, Галина МУРСАЛИЕВА, Ирек МУРТАЗИН, Леонид НИКИТИНСКИЙ, Ирина ПЕТРОВСКАЯ, Алексей ПОЛИКОВСКИЙ, Вячеслав ПОЛОВИНКО, Юлия ПОЛУХИНА, Елена РАЧЕВА, Ким СМИРНОВ, Алексей ТАРАСОВ, Слава ТАРОЩИНА, Марина ТОКАРЕВА, Ирина ТУМАКОВА, Павел ФЕЛЬГЕНГАУЭР, Арнольд ХАЧАТУРОВ, Вера ЧЕЛИЩЕВА, Наталья ЧЕРНОВА, Ян ШЕНКМАН Отдел мультимедиа «Новая студия»: Анна АРТЕМЬЕВА, Влад ДОКШИН, Виктория ОДИССОНОВА

«Новая газета» зарегистрирована в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Свидетельство ПИ № ФС 77-24833 от 04 июля 2006 г. Учредитель и издатель: ЗАО «Издательский дом «Новая газета». Редакция: АНО «Редакционно-издательский дом «Новая газета». Адрес: Потаповский пер., д. 3, Москва, 101000.

красивых и невероятных женщин» («прекрасных» бюджетниц, которых свозили на форум и концерт со всей страны). «Золотой голос России» осудили за неразборчивость в связях и коллаборационизм не только в Беларуси, но и дома, в России. Впрочем, человеку «чисто искусства» — все божья роса. Он как бы над схваткой и вне политики, а деньги не пахнут (хотя, конечно же, он будет всех убеждать, что выступал совершенно бескорыстно, исключительно из любви к «невероятным женщинам»). …А в это время неожиданное интервью дал журналисту и правозащитнице Ольге Романовой музыкант и основатель группы «Ногу свело» Максим Покровский, недавно записавший новый и по-настоящему протестный альбом. Песни из него, временами

шокирующие своей резкостью, цитирует Романова на своем Youtube-канале MRr (My Russian rights). «Вам нравится белорусский протест?» — спрашивает Романова своего собеседника. «Мне это безумно нравится. Я безумно в хорошем смысле завидую белорусам». «Музыка может поменять мир?» — «Да, может, но очень медленно…». — «Было ли время, когда вы гордились своей страной?» — «Да, когда общество было предельно открыто, когда была перестройка… Я горжусь своей страной и сейчас. Просто ей сейчас плохо. Мы не хотим быть свободными людьми. Мы рабы. А те из нас, которые не хотят быть рабами, — изгои». В финале Покровский вдруг призывает соотечественников «не включать телевизор всей страной на пропагандистских передачах. Не включать! Не нажимать кнопку! Это не решит всех проблем, но это хоть что-то». Максим Покровский с группой «Ногу свело» стал и одним из участников онлайн марафона «ПартиZан-фест» в поддержку белорусов, пострадавших от насилия в ходе протестных акций. Прямая трансляция состоялась вечером 30 сентября в эфире телеканала «Дождь» и на сайте «Новой газеты». По словам ведущего Михаила Козырева, живой концерт должен был пройти в одном из столичных клубов, но в последний момент его владелец, ссылаясь на «рекомендации куратора», в предоставлении своей площадки под фестиваль отказал. Поэтому пришлось перенести его в прямой эфир программы Козырева «Би коз». «Это не антилукашенковский фестиваль. Это фестиваль солидарности и помощи… Жалко людей. Когда человеку тяжело, ему надо помочь, просто сказать: «Ты не один». Не хочется, чтобы по Киркорову и Баскову складывалось впечатление о всех российских музыкантах». Сами участники «ПартиZан-феста» (Андрей Макаревич, группы «Несчастный случай», «Ногу свело», «Ромарио», «Аркадий Коц», поэты Дмитрий Быков и Леонид Каганов не только пели песни и читали стихи, но и выражали солидарность с белорусскими друзьями и братьями. А зрители в это время могли перевести средства в специальный фонд — на уплату штрафов и финансовую помощь семьям репрессированных. Много лет назад песня Виктора Цоя «Перемен!» стала музыкальным символом и гимном нового времени. Сегодня под нее выходят на акции протеста жители Хабаровска. Сегодня ее поют протестующие в Беларуси. Сегодня за нее преследуют — как за крамолу и призыв к сопротивлению. А с другой стороны, вот вам и ответ на вопрос Ольги Романовой Максиму Покровскому: может ли музыка поменять мир? Бывало и такое. На вечный же, по сути, вопрос: «С кем вы, мастера культуры?» — каждый из мастеров отвечает сам. Ответы порой обескураживают даже преданных поклонников.

Собственные корреспонденты: Надежда АНДРЕЕВА (Саратов), Татьяна БРИЦКАЯ(Мурманск), Мария ЕПИФАНОВА (страны Балтии и Северной Европы), Иван ЖИЛИН (Урал), Сергей ЗОЛОВКИН (Гамбург), Александр МИНЕЕВ (Брюссель), Ольга МУСАФИРОВА (Киев), Александр ПАНОВ (Вашингтон), Нина ПЕТЛЯНОВА(Санкт-Петербург), Юрий САФРОНОВ (Париж), Ирина ХАЛИП (Минск), Группа выпуска: Анна ЖАВОРОНКОВА, Алексей КОМАРОВ, Татьяна ПЛОТНИКОВА (бильд-редакторы), Диана ГРИГОРЬЕВА, Оксана МИСИРОВА, Надежда ХРАПОВА, Вероника ЦОЦКО (технические редакторы) WEB-редакция: Екатерина БАТАЛОВА, Антон ВШИВЦЕВ, Мария ЕФИМОВА, Юлия МИНЕЕВА (заместитель шеф-редактора), Глеб ЛИМАНСКИЙ, Александра НОВИКОВА, Анастасия ТОРОП

дирекция Алексей ПОЛУХИН (генеральный директор ЗАО «ИД «Новая газета»), Владимир ГРИБКОВ (заместитель генерального директора), Владимир ВАНЯЙКИН (управление делами), Ирина ДРАНКОВА, Елена СЕДОВА (бухгалтерия), Наталия ЗЫКОВА (персонал), Анжелика ПОЛЯКОВА (реклама), Ярослав КОЖЕУРОВ, Галина КАРАЛАШ, Екатерина СЕДОВА (юридическая служба), Валерий ШИРЯЕВ (заместитель директора) Пресс-служба: Надежда ПРУСЕНКОВА

© ЗАО «ИД «Новая газета», АНО «РИД «Новая газета», 2020 г. Любое использование материалов, в том числе путем перепечатки, допускается только по согласованию с редакцией. Ответственность за содержание рекламных материалов несет рекламодатель. Рукописи и письма, направленные в Редакцию, не рецензируются и не возвращаются. Направление письма в Редакцию является согласием на обработку (в том числе публикацию в газете) персональных данных автора письма, содержащихся в этом письме, если в письме не указано иное

АДРЕС РЕДАКЦИИ: Потаповский пер., д. 3, Москва, 101000. Пресс-служба: 8 495 926-20-01 Отдел рекламы: 8 495 621-57-76, 8 495 623-17-66, reklama@novayagazeta.ru Отдел распространения: 8 495 648-35-02, 8 495 623-54-75 Факс: 8 495 623-68-88. Электронная почта: 2020@novayagazeta.ru Подписка на электронную версию газеты: rinat.novgaz@gmail.com Подписные индексы: 32120, П1721, 99202 (для физических лиц без льгот) 34329, П1856, 10840 (для физических лиц с льготами) 40923, П1857, 99436 (для предприятий и организаций) Газета печатается вo Владивостоке, Москве, Рязани, Санкт-Петербурге Зарубежные выпуски: Казахстан

Общий тираж — 92 000 экз.

Novayagazeta.Ru — 21 800 000 просмотров за сентябрь. Материалы, отмеченные знаком ® , печатаются на правах рекламы. Срок подписания в печать по графику: 19.30, 01.10.2020 г. Номер подписан: 19.30, 01.10.2020 г. Отпечатано в ЗАО «Прайм Принт Москва». Адрес: 141700, МО, г. Долгопрудный, Лихачевский проезд, д.5В. Заказ № 2639. Тираж — 21 150 экз. Общий тираж — суммарный тираж московских и региональных выпусков за неделю. Цена свободная.