«Новая газета» №10 (понедельник) от 01.02.2021

понедельник

среда

пятница

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

№ 10 (3164) 01.02.2021 г.

2

«Новая газета» понедельник №10 01. 02. 2021

темы недели

БЕГИ БЫСТРЕЕ, СПАСАЙСЯ КТО МОЖЕТ!

В

«

Тридцать миллионов человек, пулей вылетевшие из WhatsApp, — крупнейшая волна переселенцев в истории интернета

Muhammed Selim KORKUTATA / GettyImages

январе толпа в тридцать миллионов человек ломанулась из мессенджера WhatsApp — беги быстрей, спасайся кто может! Спасайся от нового соглашения с пользователем, по которому компания WhatsApp может передавать личные данные пользователей компании Facebook. Но WhatsApp и без того принадлежит Facebook, а Facebook и без того экспроприирует у нас наши личные данные. К тому же WhatsApp уже давно сохраняет бэкапы пользователя в облаке Google, компании, которая просто питается нашими данными. Это что, для бегущих новость? Тридцать миллионов человек, пулей и пробкой вылетевшие из WhatsApp, — крупнейшая волна переселенцев в истории интернета. От коронавируса в Ухане бежали пять миллионов человек, от новых правил по передаче личных данных в шесть раз больше. От коронавируса можно умереть, а что с тобой будет, если твои личные данные отдадут Цукербергу? Жив точно останешься. Так что же они бегут? Они бегут, потому что унизительное ощущение грабежа и кошмара с личными данными распространяется все шире. Долби в одну точку, говори одно и то же, и тебя в конце концов услышат. Так годами долбили в одну точку Ричард Столлман из Фонда свободного программного обеспечения, Петер Сунде из «Пиратской Бухты», Джон Перри Барлоу из Фонда электронных рубежей, хакер-альтруист Аарон Шварц и создатель Всемирной паутины профессор и сэр Тим Бернерс-Ли — все они твердили разными словами и на разные голоса о том, что интернет захвачен бизнесом, зажеван корпорациями, замусорен рекламой, забит трекерами и давно уже превратился в полную противоположность того, чем должен был быть. Должен быть чистым, стал скоплением грязи. Должен быть местом для людей, стал пирогом для бизнеса. Должен быть местом без государства, но оно вперлось сюда со своими роскомнадзорами, трезорами, позорами. Должен быть местом для творчества и общения, стал местом, где всех нас продают и перепродают по первому, второму, пятому, двадцать пятому разу. Кто мы сегодня в интернете, в Facebook и Twitter, в Google и YouTube? Мы рыбки, мальки, нас тьма-тьмущая, мы кишим в интернете, и акулы нас жрут. Мы бараны, мы огромное стадо баранов, и нас все время стригут. От этого и бегут. Бегут от ощущения, что ты являешься живым кормом для бизнеса, от мысли, что тобой торгуют ежеминутно,

Но это нельзя назвать соглашением двух равноправных договаривающихся сторон, это акт капитуляции человека перед грабителем, собственника перед экспроприатором. Соглашение должно быть другим, таким же, как и в любом ином акте куплипродажи. В соглашении должны быть указаны личные данные, которые бизнес хочет купить у человека, и цена за них. Галочка

ЛЮДИ БЕГУТ, ПОТОМУ ЧТО УНИЗИТЕЛЬНОЕ ОЩУЩЕНИЕ ГРАБЕЖА И КОШМАРА С ЛИЧНЫМИ ДАННЫМИ РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ ВСЕ ШИРЕ

ежесекундно. Каждый твой клик посчитан, все твои предпочтения учтены, и весь ты стоишь голый перед господами из аналитических компаний, которые указкой водят по твоему телу и объясняют: вот тут, в районе сердца, у него один интерес, а тут, в районе живота, другой… Конечно, бизнес лицемерит, пытаясь скрыть эту картину и выдавая экспроприацию личных данных за соглашение двух сторон. И WhatsApp, и Facebook, и каждый интернет-магазин — все они на входе в сервис предлагают нам поставить галочку «принимаю» под соглашением. Принимаю, что ваши куки заляпают мой компьютер, принимаю, что ваши трекеры будут следить за моими действиями, принимаю, что вы будете крутить и вертеть моими личными данными, как хотите, — передавать их третьим лицам, торговать ими. Все принимаю покорно и смиренно, а иначе вы меня не пустите.

тоже нужна — чтобы пользователь отметил ей, что он хочет продавать, а что нет. При таком подходе в хайтеке будет меньше миллиардеров и миллионеров, зато у миллионов людей будет больше денег. А пока этого нет, тридцатимиллионные толпы так и будут шарахаться в сторону от новых соглашений по передаче личных данных и метаться по интернету в поисках мест, где можно не быть то бараном, то мальком.

И

куда же они идут, эти огромные толпы, вылетевшие из WhatsApp, где они ищут новое место жизни, эти январские переселенцы? В мессенджер Telegram прибыло двадцать пять миллионов новых пользователей. Мессенджеру радостно, мне нет. Telegram не гарантирует анонимности — он требует номер телефона для подключения. Он не

предоставляет шифрование end-to-end в чатах по умолчанию. Да, недавно клиентская часть Telegram стала open source, но серверная часть по-прежнему закрыта, и что там на серверах происходит с нашими данными, мы не знаем. В мессенджере используются проприетарные библиотеки (без них — только версия из репозитория F-Droid). Трекеры тоже используются — Google Firebase, Analytics и HockeyApp. Сообщения на устройстве пользователя сохраняются в незашифрованном виде, информациях о контактах сохраняется на серверах Telegram без согласия пользователей. И он централизованный, все наши сообщения идут через его серверы. Чем он лучше WhatsApp, у которого шифрование включено по умолчанию? Мессенджер Signal тоже сообщает о прибытии новых пользователей — в количестве семи с половиной миллионов.

Signal хорош хотя бы потому, что его протокол шифрования — стандарт и образец в отрасли. Signal использует технологию Sealed-sender, а это значит, что никто, кроме получателя, не знает, кто отправитель сообщения (и сервер тоже не знает). Это не коммерческий проект, тут не торгуют личными данными и не используют трекеры. Но и Signal требует при регистрации номер телефона. А ещё Signal использует в своих коммуникациях серверы Google, Microsoft, Amazon и Cloudflare — опасное соседство.

Д

ва этих мессенджера забрали почти всех бежавших из WhatsApp. Спокойствие в Сети к концу января снова установилось — до следующего потрясения и взрыва, который выбросит из WhatsApp и Facebook уже не тридцать, а триста миллионов пользователей. И тогда у трехсот миллионов человек случится озарение: они вдруг узнают,

что у них под боком, в том же интернете, уже давно тихо и мирно существует совершенно другой мир, в котором вообще нет рекламы и никто ни за кем не следит. Это Федерация — сообщество десятка социальных сетей, связанных протоколом ActivityPub так, что пользователь одной сети может общаться с пользователем другой. В этом новом мире уже созданы двойники всех известных сервисов: Mastodon вместо Twitter, PeerTube вместо YouTube, PixelFed вместо Instagram… В этом мире — как и должно быть в интернете — сервисы не находятся в юрисдикции какого-либо государства, в ней находятся только отдельные серверы. Но серверов много, вы можете выбрать любой и менять их. Для регистрации в мессенджерах Conversations и Element в этом мире не нужен номер телефона, сквозное шифрование обязательно, а мессенджер-умница Briar вообще работает без центрального сервера, от точки к точке. Говорят, что это слишком сложные вещи для людей, привыкших к простым вещам в интернете. Но нет, все это устанавливается и работает в два клика. Можно, конечно, подождать, пока гиганты сетевого бизнеса захотят надеть всем нам на шею какое-нибудь новое цифровое ярмо с колокольчиками, или попросят новорожденных подписать соглашение о пожизненном согласии смотреть рекламу пять часов в сутки, или возникнет симбиоз государства и бизнеса, где отказ от трекеров будет караться арестом… и бежать тогда вместе с новыми толпами переселенцев в новые края. А можно не ждать и уйти уже сегодня.

Алексей ПОЛИКОВСКИЙ, обозреватель «Новой»

«Новая газета» понедельник №10 01. 02. 2021

главная тема

3

Вторую неделю Россия живет в нескончаемом потоке сообщений о возбужденных уголовных и административных делах. «Санитарное дело», 318-я статья УК, аресты, аресты, аресты. Гайки завинчиваются туже, чем после прошлых массовых выступлений. Болотная площадь, Оккупай Абай, протесты 2019 года — во всех этих акциях было опасно участвовать, но о них еще можно было говорить. Можно было фиксировать их для истории. Теперь, кажется, опасным становится и это. Корреспонденты независимых изданий — от Севастополя до Владивостока — уже вторую неделю получают угрозы. К ним приходят силовики и требуют «явиться для допроса». Нередко из них пытаются «слепить» «организаторов митингов». Их телефоны обрывают ублюдки, желающие им смерти, а их данные публикуют в Telegram-каналах с нарочито агрессивными призывами: «Передавайте привет!». Однако между журналистами и авторами хейтерских каналов есть разница: журналисты не стыдятся своих имен. И не прячутся за никами. Потому что — имеют смелость.

Приморье

По всей стране независимым журналистам, освещающим митинги в поддержку Навального, приходят угрозы. Их преследуют анонимные подонки и силовики

На митинге 23 января я работала аж на два СМИ. Писала с места событий в «Новую газету» и готовила репортаж в номер еженедельника «Дальневосточные ведомости», штатным корреспондентом которого являюсь. Параллельно вышла в эфир на одной из местных радиостанций. После дала комментарий на «Эхе Москвы». И публиковала видео и фото в одном из популярных приморских телеграм-каналов (они потом разошлись по разным ресурсам). Последнее у нас в стране, кажется, не запрещено. Свои личные симпатии и антипатии, как обычно на таких мероприятиях, я оставила дома. Максимально нейтрально вела хронологию, описывая, что вижу и слышу, что говорят люди. На этом моя роль на митинге заканчивалась.

— Ты где? Там пишут, что тебя задержали, опрашивает ФСБ, ты организовывала митинг! — кричит в трубку мама, пока я досылаю в редакцию «Новой» последние фото с задержаний во Владивостоке. Успокаиваю маму кое-как. Потом звонят коллеги. Говорят, что волнуются. Нет, я не в автозаке. И даже не получила дубинкой по хребту, хотя снимала задержания с близкого расстояния. И вообще ничего страшного не произошло. Не считая того, что мужчина в штатском один раз подошел и точным ударом выбил у меня из рук телефон под ноги шагающему ОМОНу, сломав зарядку и поцарапав экран. Потом этот же мужчина, представившийся Александром Ожеговым, командовал омоновцами, хотя мне сказал, что на митинге не по службе, а «как гражданин Российской Федерации». Оказывается, эта непримечательная история и открыла ящик Пандоры. Когда одна из моих коллег опубликовала ее в своем телеграм-канале, сообщение моментально расхватала куча других пабликов с комментариями. «Журналист Валерия Федоренко, по данным ФСБ, участвовала в сегодняшней

Юрий КОЗЫРЕВ — «Новая»

«31-ГО, ПАДАЛЬ, ТЕБЕ ОТРЕЖУТ ГОЛОВУ»

акции не как сотрудник СМИ. Фактически она является одним из организаторов незаконного митинга…», — доносит канал Barsuk TV, принадлежащий, как принято говорить — «по слухам» (в Сети же анонимность!), бывшему вице-губернатору по внутренней политике, а ныне медиатехнологу, руководителю парочки не самых популярных краевых СМИ Александру Шемелёву. Он же — генподрядчик краевого правительства по информационной работе, одно из руководимых им СМИ — оператор краевых контрактов. У него своя сетка каналов, некоторые «как бы независимые». Еще один ресурс сообщает, что меня проверяют на причастность к организации нападений на полицию и использованию детей в качестве живого щита во время акции за Навального. Еще один канал «разродился» после моего комментария в эфире «Эха Москвы». «Одна из активных сторонниц Алексея Навального, не гнушающаяся, когда ничего не происходит, брать денег и у властей, Валерия Федоренко, занимавшаяся на деньги местного предпринимателя Дмитрия Алексеева организацией митинга…». Забавно, что все знакомые знают: я не считаю Навального человеком, способным возглавить Россию, и не вхожу в число его ярых сторонников, хотя и уважаю за журналистскую деятельность. Так же точно я признаю за людьми право следовать своим убеждениям, будь они за Навального или за Путина. Жаль, что такое сейчас не в моде. «Деятельностью Алексеева, Федоренко и еще ряда лиц уже занимаются силовики», — пишут «телеги», словно силовики первым делом побежали перед ними отчитываться о проделанной работе. Алексеев, кстати, — это местный бизнесмен, глава компании DNS, входящей в список Forbes, и чудесный человек: живет в обычном доме, чистит снег, бегает по утрам и высказывает весьма нетривиальные мысли о происходящем в стране. Окончание материала — страницы 4–5

@

4

главная тема и оставив контакты для тех, кто захочет рассказать, как прошла акция. Оставила свои контакты. Спустя несколько часов — понеслось… Порядка десяти местных провластных telegram-каналов обвинили меня в «провоцировании подростков идти на митинг». Писали, что я «обещала подросткам 5000 рублей за селфи из автозака, а потом кинула», что я пишу свои тексты «в алкоголическом бреду». И это еще довольно безобидные фантазии. В ночь с 22 на 23 января telegram-канал «Рокот» обвинил меня в организации протеста и слил в Сеть все мои персональные данные, включая телефон. На следующее утро я обнаружила, что у меня масса неотвеченных звонков с неизвестных номеров.

«31-ГО, ПАДАЛЬ, ТЕБЕ ОТРЕЖУТ Член севастопольского «Гражданского штаба в поддержку президента РФ В.В. Путина» Александр Синявский написал пост в Facebook, в котором сообщил, что мои «призывы к распространению информации» — провокация (!), и снабдил пост скриншотом из чата «Свободный Севастополь» и моим селфи с акции в поддержку Ивана Сафронова, а затем посоветовал пообщаться с Росгвардией. Была еще серия постов, раскиданным по группам в фейсбуке, где он обвинял меня в том, что я работаю то ли за украинские, то ли за западные деньги и «бросаю детей в мясорубку».

26 января по мне прошлось местное издание «Объектив», связанное с крупнейшим севастопольским застройщиком экс-министром обороны Украины Павлом Лебедевым. Оказалась, что я «юродивая» «журналистка-неудачница», которая «поддерживает протест» «из Замкадья». Издание скопировало мои посты в фейбуке, где я просила поделиться информацией о задержанных, и пришло к выводу, что от моих постов с «дешевым пафосом» пахнет «банальной провокацией». Считать количество оскорблений в свой адрес не вижу смысла. Пожалуй, с такой массированной атакой я сталкиваюсь впервые. Ну что ж, хоть обеспечиваю своих хейтеров «рабочими местами».

Надежда ИСАЕВА

Севастополь

Севастополь

Валерия ФЕДОРЕНКО В Севастополе 23 января прошел первый c 2014 года митинг против действующей российской власти. Намерение части жителей города выйти на улицы против Владимира Путина, пользовавшегося здесь доселе исключительным почтением, накалило местное информационное поле. Тех, кто хоть словом критиковал власть, начали травить. Досталось и мне. Для собравшихся на митинг появился чат «Свободный Севастополь». Я написала в него, представившись журналистом

жил ознакомиться с предостережением о «недопустимости действий, создающих условия для преступления», в котором говорилось, что я могу быть «причастна к организации несогласованного мероприятия». Любопытно, что в документе не уточнили, какое именно мероприятие мне приписывают и в каких числах. Затем Степанов поинтересовался моими планами на субботу и порекомендовал не появляться «там, где не надо». Можно сказать: раз заподозрили, значит, были на то основания. Проблема в том, что основанием послужило участие в чате и личная переписка с администратором, в которых я поделилась намерениями осветить события 23 января в Севастополе в качестве журналиста независимого СМИ.

Инициатива наказуема. Это тот вывод, который я сделала, столкнувшись с травлей в севастопольских телеграм-каналах. Утро пятницы не предвещало беды, пока ко мне в комнату не постучали два сотрудника из Центра противодействия экстремизму. Один из них представился майором Степановым, другой встал в углу коридора и снимал все происходящее на «мыльницу». Поскольку это были не совсем домашние условия, то рядом с ними стояли сотрудники общежития, вызвавшиеся быть понятыми (впоследствии я очень много раз их мысленно поблагодарила). Майор предло-

Гайки завинчиваются туже, чем после прошлых массовых выступлений

Расстроившись от такой несправедливости, я написала редактору Первого университетского (независимое СМИ МГУ) о случившемся. Рассказала, что со мной произошло, и приложила фото предостережения с замазанными личными данными. Не прошло и пары часов, как анонимные расследователи начали публиковать в местных telegram-каналах мое фото, ФИО, дату рождения, место обучения и обвинять в «организации митинга в поддержку Навального», ссылаясь на другой telegram-канал — «Рокот». Канал-источник совсем изловчился и приложил ссылки на аккаунты в «ВК» и Telegram. Остроумные читатели канала называли меня «агентом госдепа» за американские флажки в приложенном фото. Ближе к вечеру мне начали писать в личку с угрозами и обещаниями избить. В полночь уже в твиттере полсотни пользователей начали активно делиться постом с тем же содержанием, что и в «Рокоте». Впечатления от этого всего неприятные. Травля очень сильно выбивает из колеи, особенно когда сталкиваешься с ней впервые. Уверена, что после публикации этого материала будут пред-

приняты новые попытки затравить, напугать и деанонимизировать каждого автора. Но столкнувшись с этим вновь, мы отреагируем гораздо проще.

Анастасия СМИРНОВА В Тюмени травле подвергся корреспондент Znak.com Мстислав Письменков. 26 января личные данные журналиста, включая фамилию, имя, отчество, дату рождения и номер телефона, были опубликованы в телеграм-канале «Рокот» со следующим комментарием: «…активно распространяет волковский призыв принять участие в несогласованной с органами власти протестной акции политических педофилов 31.01.2021». Позже аналогичная запись появилась в нескольких Telegram-каналах и в паблике «Типичный Тобольск» в «ВКонтакте». Также в посте говорилось, что Письменков якобы собирает 200 тысяч

Тюмень

За это его очень любят обычные люди и не очень любят власти предержащие. Его те же самые паблики пытаются травить регулярно. В конце концов, вся эта дичь копируется и рассылается и в WhatsAppсообщениях. В том числе, моему непосредственному руководству и коллегам. И хотя они люди в основном адекватные, приятного все равно мало. О комментариях отдельных блогеров в соцсетях вообще промолчу. Спасибо, хоть СМИ ограничились упоминанием, что замечена Федоренко, она освещает митинг (вот новость-то!). Такая щедрость, впрочем, только по отношению ко мне. Еще несколько человек, не журналистов, пропесочили почем зря — чуть ли не в каждом сообщении публиковали выдумку о том, что какие-то силовики проверяют ребят на причастность к организации акции. Один из них — местный общественный деятель, даже не присутствовавший на митинге, — позже в личной беседе со мной посетовал: «Я-то ничего иного от этих людей и не ожидал, но, не дай бог, кто-нибудь по доброте душевной донесет эту ложь до моей мамы». Его маме уже за 80, она блокадница, и уж точно она не сможет понять, почему кто-то может так нагло, цинично и безнаказанно лгать. Навальный позвонил собственному предполагаемому отравителю, и это выглядело круто. Я не Навальный, но решила написать тому, кто инициировал этот поток грязи. Удивительно, что еще 19 января мы с этим человеком мило беседовали, он звал меня на работу в свои медиаресурсы и посылал эмодзи-цветочки… 23-го числа началось безумие. Свою причастность к травле он в личных сообщениях не отрицает, что уже неплохо. В остальном — пишет ровно то, что написано в тех же каналах, но это ожидаемо и понятно. Забавно, что команды «мочить» всех нас краевое правительство, скорее всего, не давало. По крайней мере, по информации из нескольких высокопоставленных источников. Так в чем причина? А причина ясна. Сейчас разыгрываются аукционы на информобеспечение и, главное, выделяются деньги на работу с «новыми медиа». Год-то сложный, выборный… И чтобы отхватить кусок побольше, нужно сделать вид, что кругом враги. Ну с кем-то же надо бороться! Это, разумеется, далеко не первый митинг, на котором я работаю как журналист. Были во Владивостоке и раньше несанкционированные публичные акции. И с омоном в 2008 году — в поддержку правого руля; правда, тогда приморский ОМОН идти на своих мирных граждан отказался — избивать автомобилистов прилетели «космонавты» аж из Подмосковья. И с шествиями по Светланской (в поддержку Фургала нынешним летом). И стихийно, несколько дней подряд, в поддержку избранного губернатора Приморья Ищенко, у которого украли победу в 2018 году. И с разгулявшимися казаками, которые избивали молодых людей 12 июня 2017 года на глазах у сотрудников полиции и департамента внутренней политики. Короче, плавали, знаем. А если кто-то забыл, есть памятка Центра защиты прав СМИ (Минюст признал организацию иностранным агентом). Ничего лишнего.

Алексей ДУШУТИН — «Новая»

страница 3

Алексей ДУШУТИН — «Новая»

?

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

На журналистов ополчилась власть. К ним приходят силовики. Нередко из них пытаются «слепить» «организаторов митингов». Их данные публикуют в Telegram-каналах

и вывести вас на митинги, чтобы убрать Путина и заменить его на своего, который сделает все, как было на Украине. А потом пустят натовскую армию, и нас уничтожат физически! Злостные комментаторы в этой группе тоже работают на эту же газету». Всего «НК» насчитал более 60 таких комментариев в «ВКонтакте». По поводу распространения фейковой информации в интернете, а также за возбуждение ненависти и вражды газета «Новый Качканар» намерена обратиться в правоохранительные органы.

Нижний Новгород

27 января сотрудники полиции пришли в квартиру журналиста нижегородского издания Koza.Press Маргариты Мурахтаевой, дочери совершившей самосожжение в прошлом году (после обыска!) Ирины Славиной. Силовики собирались вручить Мурахтаевой повестку на допрос по делу о «нарушении установленного порядка проведения митинга» 23 января. «Меня дома не было. Я сейчас нахожусь в Санкт-Петербурге, — рассказала Мурахтаева «Новой газете». — Дверь открыл папа. Он взял повестку. В отношении него полицейские вели себя нормально, даже, как он сказал, немного побаивались». В рапорте старшего инспектора полиции Панкратова (документ имеется в распоряжении «Новой газеты») говорится, что «в действиях Мурахтаевой имеются признаки состава административного правонарушения, предусмотренного ч. 5 ст. 20.2 КоАП РФ». «Я находилась на этой акции как журналист Koza.Press. Все соответствующие документы у меня имеются. На мой взгляд, это некая попытка устрашения: силовики видят, что растет замена моей маме, и стремятся этого не допустить», — говорит Мурахтаева. Корреспондент Koza.Press отметила, что придет в полицию по возвращении в Нижний Новгород.

«

него как на журналиста в преддверии протестной акции, запланированной на 31 января.

Никита КИФОРУК

Качканар

рублей на оплату штрафа за повторное нарушение правил организации митинга (ч. 8 ст. 20.2 КоАП) и что ему грозит уголовное преследование. Вскоре после публикации на мобильный телефон журналиста начали поступать звонки и СМС оскорбительного содержания. «Сначала мне звонили несколько человек подряд. Судя по голосу, взрослые люди, лет пятидесяти. Оскорбляли, посылали «в баню». Кто-то советовал «ходить и оглядываться». Позже позвонил мужчина, сказал, что увидел пост в группе «Типичный Тобольск», спросил, какое отношение я имею к педофилам. Я объяснил, что никакого, он удивился, что кто-то может так выкладывать данные человека, и попрощался. Еще поступали такие сообщения: «31-го, падаль, тебе отрежут голову». «Готов <…> к смерти?». Были и отдельные экземпляры: один желал мне доброго утра и спокойной

После публикации «Нового Качканара» о прошедших во многих городах России несогласованных массовых акциях в поддержку Алексея Навального в городских соцсетях началась травля сотрудников газеты. В ночь с 27 на 28 января в семи качканарских группах в «ВКонтакте» (Качканарский городской округ, Качканарский Четверг, Город Качканар, Единая дежурно-диспетчерская служба Качканара, Качканарский рабочий, Подслушано в Качканаре, Признавашки Качканар) в комментариях под несколькими постами подряд с аккаунта

ВЛАСТЬ НАСТОЛЬКО УЖЕСТОЧИЛА НАКАЗАНИЯ ЗА ЛЮБУЮ АКТИВНОСТЬ, ЧТО ДАЖЕ МЫСЛИ СКОРО БУДУТ СЧИТАТЬ НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫМИ

ночи, второй целый день скидывал мне новости об арестах политических активистов. Неприятно, конечно, но странно, что взрослые люди занимаются такой ерундой», — рассказал Мстислав Письменков «Новой газете». Письменков уточнил, что в мае 2018 года он действительно получил штраф за повторное нарушение правил проведения массового мероприятия (ч. 8 ст. 20.2 КоАП). Однако штраф был уплачен вовремя, большую часть суммы оплатил штаб Навального. С тех пор никаких денежных сборов он не ведет. По мнению Письменкова, происходящее является попыткой давления на

Александра Волкова размещена информация о директоре ООО «Редакция газеты «Новый Качканар» Ларисе Плесниковой. Ее фотография сопровождается следующим текстом: «Уважаемые качканарцы! Посмотрите на эту фотографию. На ней директор газеты, групп в соцсетях и сайта «Новый Качканар», а на заднем плане наградная грамота, которая финансируется «Ельцин-центром» (речь идет о грамоте фестиваля молодежной журналистики «Time Code» 2014 года. — Ред.). Можете проверить, эта информация есть в интернете, а его в свою очередь финансируют спецслужбы США. Они пишут вранье, чтобы вызвать недовольство у граждан

Иван ЖИЛИН В Саратове сразу после митинга был задержан журналист Илья Матушкин. Матушкин, являясь корреспондентом издания «Красная Москва», помогает депутату областной думы от КПРФ Николаю Бондаренко. На митинге был с пресс-картой и вел съемку. Матушкин полагает, что его приняли за организатора митинга.

— Когда немного рассосалась толпа на площади у здания облдумы, мы с оператором пошли на Большую Казачью, практически туда, откуда оппозиционное шествие стартовало, — рассказывает Матушкин. — Приличное расстояние уже прошел. Сел в свой автомобиль и несколько минут просто сидел — все-таки четыре часа работы на ногах очень выматывают. Наперерез моей машине выехал уазик«буханка», когда я заканчивал разговор по телефону со своим коллегой из другого издания. Попросил его повисеть на трубке, потому что подумал, что это «то самое». Из уазика вышли двое полицейских, один из них постучал в стекло и говорит: «Вы должны будете проехать с нами». Сказали, что я похож на человека, который является организатором митингов 23 января в поддержку Алексея Навального. Матушкин заявил полицейским, что ни организатором, ни участником он не является, что он журналист и занимался освещением события, что ни одним законом не запрещено. И показал свое

Саратов

ГОЛОВУ»

5

удостоверение. По словам Ильи, полицейские замялись, но потом попросили паспорт. Проверив документ, все равно велели Матушкину ехать с ним в отдел полиции № 6.

— Меня завели внутрь, говорят: «Ну, объясняйте!» — вспоминает Матушкин. — Я отвечаю: «Что объяснять?» При этом мне никто не представился. Я объяснил, что я работал в качестве журналиста на акции, что я был с бейджем и имел полное право там находиться по закону. После подробных объяснений Матушкина отвели в камеру. В камере он, по его словам, был не один. Соседа Матушкина по камере — молодого человека по имени Самир — задержали, когда он смотрел на шествие со стороны. В соседней камере тоже было несколько человек задержанных. Как рассказывает Илья, на его вопрос, много ли задержанных, полицейские ответили: «Мы думали, будет больше».

— С протоколом вышла интересная история, — рассказывает журналист. — Они составили на меня протокол за административное правонарушение, за участие в несанкционированном митинге. В протоколе было напечатано, что я выкрикивал лозунги, и это было зафиксировано группой видеофиксации. Я написал, конечно, что я не согласен с изложенным в протоколе. И тут один из полицейских углядел там опечатку в собственном звании. Хотел унести протокол, чтобы новый распечатать. Я ему говорю: или вы мне новые листочки на подпись приносите, или прямо в этих опечатку ручкой исправляете. Он ушел, с кем-то посовещался, вернулся и говорит: никакого протокола не будет. И порвал его в клочья. В то время пока Матушкин находился в отделе полиции, к ОП № 6 подъехали помощники и однопартийцы Николая Бондаренко. Чтобы выдворить гостей из отдела, полицейские нажали «красную кнопку», вызвав спецбригаду Росгвардии. Прибывшие в ОП бойцы также начали оказывать давление на помощников депутата. В результате Илья Матушкин отделался легким испугом.

— Полицейские вели себя со мной очень вежливо, — заметил он. — Наверное, потому, что я показал удостоверение журналиста. Николай Бондаренко назвал ситуацию с Матушкиным политически мотивированной, а действия силовиков — попыткой оказать давление. По словам саратовского депутата Госдумы от КПРФ Ольги Алимовой, Илья Матушкин выполнял свою работу.

— Это его профессиональный долг, — заметила она. — Невозможно выполнять свои обязанности журналиста, не побывав на мероприятии и не посмотрев на это собственными глазами. Такой подход приветствуется. При этом я абсолютно не поддерживаю тех полицейских, которые, как держиморды, хватают первых попавшихся под руку людей только ради того, чтобы «заластать» журналистов, женщин, детей, которые шли в магазин или глазели на акцию. И, конечно, мы будем прилагать все силы, чтобы вытаскивать из рук полиции таких пострадавших. И я не очень хорошо отношусь к тому, что приглашают на несанкционированные акции, подставляя под удар людей. Я понимаю, что «несанкционированный митинг» звучит не совсем правильно. Но власть наша сейчас настолько ужесточила наказания за любую активность — вплоть до одиночных пикетов, — что даже мысли наши скоро будут считать несанкционированными. При этом надо думать, конечно, как выводить людей на митинги, не подвергая их опасности.

Анна МУХИНА

6

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

главная тема

ПО БОЛЬШОМУ Компания, близкая к Ротенбергам, реконструирует в Нижнем Новгороде парк за 3,7 млрд рублей. С этим проектом может быть связано самоубийство журналистки Ирины Славиной

Фото автора

«

Живая цепь нижегородцев

Пролог У обочины шестиполосного проспекта Гагарина зажигается фонарик. Следом — еще один. Потом еще. Три десятка фонариков напротив входа в один из самых больших парков Нижнего Новгорода — «Швейцарию». Нижегородцы выходят к дороге у парка каждый вторник. Уже полгода, с 21 июля. В сильные морозы — по 20–30 человек, в теплое время — по 200–400. Молча стоя с фонариками, они протестуют против «благоустройства» парка: к грядущему 800-летию Нижнего в «Швейцарии» хотят проложить дорожки, построить коворкинги, детские площадки — словом, осовременить. Протестующие требуют «просто оставить городу лес».

— Этот парк старше, чем город Горький, — говорит стоящая в живой цепи нижегородский гид Ирина Потрикеева. — Посмотрите: все, что нас сейчас окружает — Приокский район, дома, дороги, медицинский институт, — это не Нижний Новгород, это все было построено в Советском Союзе, в Горьком. Но «Швейцария» — исключение. Парк был заложен в 1903 году детьми-гимназистами. Потом молодожены сажали здесь фамильные деревья. Мы — дети тех, кто обустраивал этот парк. Чтобы понять значимость «Швейцарии» для Нижнего Новгорода, достаточно взглянуть на фотографии. 380 гектаров зелени вдоль Оки. Протоптанные по холмистому берегу дорожки. Лисы. И все это — не выходя из города.

15 июля прошлого года парк закрыли. В него заехала строительная техника. На благоустройство «Швейцарии» московская компания «ЕКС» получила колоссальные деньги — 3,74 млрд рублей. Нижегородцы пошли протестовать. В репортаже из первой «живой цепи» главред KozaPress Ирина Славина писала: «Власти решили «освоить» в парке 4 млрд рублей, не считаясь с мнением экологов о недопустимости реализации подобных

проектов на озелененной территории. Рытье траншей механизированным способом влечет за собой повреждение корней и гибель деревьев. При этом фирма, которой доверен нижегородский парк, уличена в картельном сговоре». Через два с половиной месяца, после обысков со спиливанием дверей у нее и нескольких активистов, Ирина Славина совершила самосожжение.

Часть 1. Проект Впервые проект реконструкции «Швейцарии» нижегородцам представили еще в мае 2019 года. Тогда правительственные СМИ говорили о нем не иначе как о «Зарядье» по-нижегородски». В парке согласно проекту, разработанному московским архитектурным бюро «Космос», должны были появиться гигантская смотровая башня, линия электротранспорта, яхт-клуб. А для любителей природы (цитирую государственную «Нижегородскую правду»)«оставалась зона на склоне». На общественные слушания проект выносили частями. В ноябре 2019 года в администрации Приокского района представили план по использованию земли: 25% парка предполагалось отдать под застройку. Директор департамента градостроительного развития Алла Коновницына в ответ на возмущения жителей заявляла, что «застройка» — это не строительство капитальных объектов, а благоустройство: дорожки и освещение. Правда, 17 января 2020 года, на втором этапе слушаний, жителям начали показывать не только дорожки, но и кафе, коворкинги, музей, детские площадки. 29 января KozaPress сообщила: городская дума Нижнего Новгорода изменила границы парка, изъяв из него (в том числе из середины) 3,5 га земли. «Согласно документу изменение границ парка потребовалось для реализации проекта благоустройства, которым предусматривается строительство капитальных объектов, запрещенное законом

МЫ ОПАСАЕМСЯ, ЧТО КАФЕ И ЧИТАЛЬНИ РАЗБЕРУТ, А НА ИХ МЕСТЕ НАЧНУТ СТРОИТЬ ДОМА. ЕСТЬ ФУНДАМЕНТЫ, ЕСТЬ КОММУНИКАЦИИ. ОТЛИЧНЫЕ ДОМА КОМФОРТКЛАССА

в границах озелененной территории общего пользования», — писала Ирина Славина. Вмешаться в ситуацию пришлось губернатору Нижегородской области Глебу Никитину: «Проектировщик и ответственные лица, по сути, провалили работу, — заявил он. — Парковки, сомнительный бизнес, капитальные строения — ничего этого не будет, мы этого не допустим ни в коем случае». Возымели ли слова губернатора эффект — сомнительно: сегодня в «Швейцарии» готовят бетонные фундаменты под строительство будущих объектов. СМИ и активисты заявляют, что такие фундаменты не могут быть некапитальными. Подрядчик уверяет, что «их можно будет разобрать».

— Самая большая проблема, что в парк заводят коммуникации: электричество, воду. Их ведут не только к будущим строениям, а раскидывают по всей территории парка. Вся «Швейцария» сейчас в траншеях, — говорит активист Елена Латышева. — Мы опасаемся, что парк проработает пару лет, а потом кафе и читальни разберут и на их месте начнут возводить дома. Есть капитальные фундаменты, есть коммуникации, а наши депутаты уже показали, что даже посреди парка можно легко «вырезать» участки земли и изменить их назначение. Это будут отличные дома комфорткласса в лесу рядом с Окой. Доцент кафедры ландшафтной архитектуры Нижегородского государственного архитектурно-строительного университета Ольга Воронина говорит, что, по ее оценкам, мощности подводимых коммуникаций для жилых домов хватит.

— В 2009 году наше бюро «Архиленд» разрабатывало по заказу мэрии концепцию развития «Швейцарии», — рассказывает она. — Тогда это была концепция, призванная подчеркнуть природную компоненту. Нынешняя концепция — про урбанизацию, это городская застройка. Отдельно жителей беспокоит, что им не дают контролировать ход благоустройства. Вся территория «Швейцарии» сегод-

ня обнесена забором, за которым дежурит охрана.

8 сентября двое активистов и журналист «Активатики» пробрались за ограждение.

— И нас тут же окружили охранники, — говорит Елена Латышева. — Десяти секунд не прошло. Они вызвали полицию. Их начальник Сергей Старшов сказал, что напишет на нас заявления о том, что у рабочих пропал инструмент. Полиция за активистами действительно приехала. Их продержали в отделении больше двух часов, но в итоге отпустили без протоколов.

10 октября защитников «Швейцарии» официально пригласили посмотреть на ход работ.

— Мы увидели, что у многих деревьев повреждена корневая система, увидели, что парк изъезжен бульдозерами, и главное — увидели «некапитальные» фундаменты из бетона и арматуры, — говорит Елена Латышева. — Информация обо всех нарушениях была отправлена в надзорные органы. 22 октября пришел ответ прокуратуры: «Проведение строительных работ на озелененных территориях общего пользования не установлено». Сейчас в проекте благоустройства парка наличествуют: детский центр, кафе, хозблок, киоски, зимний сад, читальни, спортивный центр — 15 видов построек. Ради них придется вырубить, по официальным данным, 500 деревьев. Защитники «Швейцарии» опасаются, что количество вырубленных деревьев может оказаться больше: перед началом благоустройства их никто не пересчитывал.

— Подрядчик обещает произвести компенсационные высадки (1632 дерева. — И.Ж.). Но когда речь заходит о компенсации, нужно понимать: нельзя «компенсировать» двухлетним прутиком дерево, которое росло 50–70 лет, — говорит руководитель экологического центра «Дронт» Асхат Каюмов. — Во время инспектирования парка мы видели, что у многих деревьев повреждена корневая система. Значит, есть

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

СЧЕТУ

Концепция проекта с сайта парка «Швейцария»

риск, что со временем они будут ослабевать и умрут. У коммуникаций, которые сейчас прокладываются по парку, есть охранная зона — два метра в обе стороны. И если дерево в этой охранной зоне умрет, в ней нельзя будет высадить новое. Руководитель экоцентра согласен, что проект реконструкции парка очень похож на подготовку местности под строительство жилья. «Земля недалеко от центра города в зеленой зоне с водопроводом, канализацией, ливневкой, электричеством, даже с сигнализацией и видеонаблюдением. Инвесторы сами будут рваться сюда», — говорит Каюмов. В пресс-службе администрации Нижнего Новгорода «Новой газете» заявили, что необходимость благоустройства «Швейцарии» была вызвана состоянием парка. «Парк, который десятилетиями был излюбленным местом отдыха горожан, в последние годы, к сожалению, пришел в запустение. Заросли дорожки, обветшали павильоны. Из-за отсутствия освещения «Швейцария» стала одним из самых криминогенных мест в Приокском районе. Мало кто рисковал зайти вглубь парка в темное время суток», — заявили в пресс-службе администрации. Об урбанизации парка в администрации говорят так: «На территории появятся павильоны для предоставления различных услуг гостям парка и создания комфортного времяпрепровождения. Особенности рельефа парка вызывают необходимость создания дополнительного укрепления основания некоторых некапитальных павильонов». Несколько раз в ответе администрации подчеркивается, что строения будут хоть и с фундаментом, но — некапитальные. При этом в администрации справедливо отмечают, что кафе в парке были и раньше, но теперь они «будут более современными и «цивилизованными», рассчитанными на разные группы населения». Что касается недовольства горожан, то в администрации заявляют, что провели опрос и недовольных благоустройством оказалось немного — лишь около 3% респондентов. Сколько человек участвовало в опросе, их возраст и род деятельности — не уточнили. Источник «Новой газеты», знакомый с проектом реконструкции, заверил, что в «Швейцарии» появится «всего три объекта, из-за которых нужно будет вырубить лес», в остальном будут «благоустроены» поляны и модернизирована уже существующая инфраструктура.

Часть 2. «Швейцарский» счет Отдельная тема в благоустройстве «Швейцарии» — прайс. За 3,7 млрд рублей будет реконструирована не вся территория парка (380 га), а только верхняя часть крутого берега Оки, прилегающая к городу,— 52 га. Для сравнения: за ту же сумму Сергей Галицкий с нуля, на пустыре, построил свой парк «Краснодар» (ему даже деревья туда пришлось закупать). А на «вторую очередь» реконструкции «Швейцарии», по информации администрации Нижнего Новгорода, может быть потрачено до 20 млрд рублей. При этом критиковать проект реконструкции «Швейцарии» в Нижнем Новгороде решаются немногие. Два-три СМИ, активисты попечительского совета да местный штаб Навального. В августе 2020 года сторонники Навального выпустили расследование, в котором подробно разобрали проект и пришли к выводу, что стоимость ряда

«

Новгороде тропическое дерево — непонятно. Урны из термоясеня стоят в два раза дешевле. Но больше всего претензий у общественности вызвала закупка туалетных модулей. Цена туалета из бруса с тремя унитазами и двумя умывальниками, одна из секций которого будет доступна для инвалидов,— 16,7 млн рублей. За такие деньги продаются коттеджи с благоустроенными участками в непосредственной близости от Нижнего Новгорода. В администрации на вопрос «Новой газеты» о стоимости благоустройства заявили, что «приняли решение о снижении стоимости туалетов на 50%». Впрочем, официальных документов об изменении стоимости туалетов «Новой газете» найти не удалось. Стоимость скамеек в администрации города обосновали качеством материала, отметив, что парк «Швейцария» — «не дачный участок». Высокая стоимость работ в «Швейцарии» может быть обоснована не только качеством работ, но и вероятной аффилированностью поставщиков друг с другом. Например, все три поставщика грунта, у которых подрядчик проекта, компания «ЕКС», запрашивала цены, находятся по одному адресу: Нижний Новгород, улица Варварская, дом 7. Две из этих компаний — «Три сезона» и «Зеленый проект» — даже работают в одном офисе. Связаны между собой и компании ООО «НПП «Боронд», ООО «Фонтан» и ООО «Мегафонтан», у которых подрядчик запрашивал ценники для строительства в парке фонтана. Учредитель ООО «НПП «Боронд» Александр Трофимов является соучредителем ООО «Фонтан». А генеральный директор торгового дома «Боронд» (где соучредитель также Трофимов) Алексей Лапынин является учредителем ООО «Мегафонтан». «Новой газете» также удалось найти в проекте закупку девяти игровых пней по 14 860 рублей за штуку. Тендер на благоустройство парка первоначально выиграло петербургское «Специализированное строительное управление — 5», предложившее выполнить работы за 3,72 млрд рублей (на 20 млн меньше, чем действующий подрядчик, московское АО «ГК «ЕКС»). Однако «ЕКС» успешно оспорила результаты торгов в Федеральной антимонопольной службе, доказав, что конкуренты «не соответствуют указанным в тендере условиям»: за последние годы петербуржцы, как указала «ЕКС», не выполнили ни одного контракта по восстановлению культурного насле-

ТУАЛЕТ В ПАРКЕ БУДЕТ СТОИТЬ 16,7 МЛН РУБЛЕЙ. ЭТО — ЦЕНА КОТТЕДЖА С БЛАГОУСТРОЕННЫМ УЧАСТКОМ РЯДОМ С НИЖНИМ НОВГОРОДОМ

объектов в парке существенно завышена. Так, указанная в смете стоимость скамеек Green line производителя Punto design для «Швейцарии» составляла 70 500 рублей. При этом их цена на сайте производителя на тот момент была в два раза меньше — от 37 000 рублей (сейчас — от 39 500 рублей). «При условии, что в парке будет 227 таких скамеек, мы переплатим больше 7,5 млн рублей только за них», — писали сторонники Навального. Другая модель скамеек, Picasso, для «Швейцарии» стоила 42 000 рублей за штуку. На сайте производителя на момент закупки одна такая скамейка стоила от 25 000 рублей. Каждая урна для парка, писали сторонники Навального, будет стоить от 45 210 рублей до 124 467 рублей в зависимости от размера. Проектировщик объясняет цену тем, что урны будут сделаны из тропического дерева. Зачем в Нижнем

дия стоимостью не менее 780 млн рублей. Группу компаний «ЕКС» до прошлого года в СМИ называли «одним из самых таинственных подрядчиков государственных мегапроектов». Сумма всех господрядов, полученных ею с момента основания, составила порядка 110 млрд рублей. При этом компания не раскрывала своих бенефициаров. В октябре 2020 года в совместном расследовании Forbes и «Проекта» владелец компании был назван. Им оказался 36-летний Максим Крылов, которого СМИ связывают с миллиардерами Борисом и Аркадием Ротенбергами. Собеседники Forbes и «Проекта» не только говорили о прямой связи Крылова с Ротенбергами, но и указывали, что «ЕКС» закладывала свои госконтракты в принадлежащий Ротенбергам «СМП Банк» чаще, чем в другие банки. Представители Ротенбергов связь миллиардеров с «ЕКС» отрицали.

7

Часть 3. При чем тут Ирина Славина? В шесть утра 1 октября в квартиру нижегородского предпринимателя Михаила Иосилевича постучали. Человек по ту сторону двери представился полицейским и потребовал открыть.

— Никакого ордера представлено не было, и я пошел дальше спать, — говорит Иосилевич. — Через 10 минут заработала болгарка. Предприниматель поспешил открыть дверь. В квартиру вошли шесть человек, в том числе сотрудники СОБРа в бронежилетах и касках. Они показали Михаилу постановление суда о проведении обыска и начали осмотр квартиры. Выяснилось, что в отношении Иосилевича возбудили уголовное дело по статье 284.1 УК РФ (осуществление деятельности на территории РФ нежелательной организации).

— Речь об «Открытой России» (признана Минюстом нежелательной. — И.Ж.). В 2019 году на меня было составлено два административных протокола по ст. 20.33 КоАП якобы за организацию мероприятий «Открытки». Первый раз — потому, что я сдал свое кафе под проведение форума «Свободные люди», а второй — потому, что представитель «Открытой России» присутствовал здесь на другом, совершенно не связанном с этой организацией мероприятии. Уголовное дело против Иосилевича возбудили после того, как в его кафе прошла лекция «Голоса» (в 2013 году ассоциация с таким названием была включена в список иноагентов, а затем — ликвидирована; в том же году было создано движение «Голос») для наблюдателей, работающих на выборах.

— СК посчитал, что «Голос» как-то связан с «Объединенными демократами», а те — с «Открытой Россией». И следователи возбудили дело. Обыски в то же утро прошли не только у меня, но и еще по шести адресам. У сторонников Навального, у активиста движения «Блок 52» Юрия Шапошникова, у Ирины Славиной. Всем им присвоили статус свидетелей по моему делу. Но (!) всех их между собой ничего не связывало: никто из них не был на всех трех мероприятиях в моем кафе. Ирина Славина, например, не была на тренинге «Голоса». Единственное, что всех нас объединяло, — это защита парка «Швейцария»: все участвовали в живых цепях, навальновцы делали расследования, Ирина писала острые статьи. И вот — у всех обыски. О том, что обыски у свидетелей по делу Иосилевича могут быть связаны именно со «Швейцарией», в интервью нижегородскому порталу nn.ru говорил и координатор штаба Навального в Нижнем Новгороде Роман Трегубов: «Я думаю, что все это связано с парком «Швейцария». Такая вот акция устрашения. Мы расследование сняли, Славина освещала, Иосилевич, Шапошников и другие участвовали в акциях протеста. Все так или иначе связаны с этой темой». Супруг Ирины Славиной Алексей Мурахтаев в разговоре с корреспондентом «Новой» допустил, что обыск в их доме и дальнейшее самоубийство Ирины могли быть связаны со «Швейцарией», отметив, что парк «в любом случае стал лишь одним из факторов, из-за которого на Ирину могли давить власти». Слишком смело писала.

Иван ЖИЛИН, «Новая»

P.S. 28 января полицейские пришли к дочери Ирины Славиной Маргарите. Они заявили, что она участвовала в несанкционированной акции в поддержку Навального и должна понести ответственность по ст. 20.2 КоАП РФ. Маргарита находилась на акции как журналист Koza.Press. А на следующий день после публикации СК задержал Михаила Иосилевича. Его собираются арестовать.

8

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

процессы «Что у вас есть, кроме презумпции невиновности?»

— Когда к фигурантам дела о нарушении санитарно-эпидемиологических норм и их родственникам приходят с обысками и когда проходит такая масштабная уголовная кампания, что конкретно ищут следователи?

— Закон предусматривает возможность проведения такого действия как обыск. В законе не указано, что по одним делам его проводить можно, а по другим — нельзя. Нет, обыски проходят по всем делам, а решение всегда принимает следователь. При обыске изымаются «вещи, имеющие значение для уголовного дела», — но оценку, что именно важно для этого дела, а что нет, дает все тот же следователь. Логика «вы расследуете дело о нарушении санитарных норм — зачем отбираете компьютер?» не работает, этим парировать нельзя.

— Зачем такое количество обысков вообще? Видится некое несоответствие масштабов следственных действий заявленной статье.

— Давайте я расскажу вам про квалификацию этой статьи, чтобы вы могли понять, что она не имеет ничего общего с теми целями, которые сейчас преследуются. В данном случае квалификация звучит как «угроза массового заболевания людей». Что это значит? Когда в апреле прошлого года эту поправку добавляли к статье — это было в тот момент, когда на коленке принимались антипандемийные законы, — речь шла о том, что судьи не понимали, как определить эту угрозу. И тогда Верховный суд дал разъяснение: те или иные действия как угрозу можно квалифицировать только тогда, когда установлено, что власти предприняли все меры, чтобы избежать массового заболевания людей. Только после этого можно утверждать, что, если бы не власть, была бы угроза заражения. Что предприняла власть 23 января? Она занялась разгоном людей. Можно ли говорить, что таким образом власти нейтрализовали угрозу заражения — вопрос формулировок. Но в то же время людей в автозаках возили пачками — можно ли это считать предотвращением угрозы массового заболевания? Если в этом ракурсе посмотреть на обыски, то становится понятно, что ничего общего с понятием «угроза массового заболевания» они вообще не имеют. Более того, незадолго до 23-го числа московские власти, например, ослабили антипандемийные меры, а через четыре дня после акций протеста послабления только увеличились. То есть взаимоисключающие процессы идут параллельно. Если так подумать, по логике, которую избрали в отношении этой статьи, можно считать, что украшение мэрией города к новогодним праздникам — это тоже создание угрозы массового заболевания. А еще ведь нужно установить, кто, где и когда заразился: как понять, что человек заразился именно на митинге, а не зайдя в кафе до этого или не в метро? И необходимо установить степень тяжести заболевания: у нас ведь существует административная статья, по которой можно привлечь, если форма заболевания у людей будет более легкая. Я так долго об этом говорю, чтобы наглядно показать: формально все действия следствия сейчас привязаны к 236-й статье, но, по факту, это лишь инструмент для преследования.

— Какова вообще судебная практика по 236-й статье?

— Ее практически нет. В нынешней квалификации она введена меньше года назад, по ней, кажется, есть всего три решения на всю страну, но они выносились не в контексте массовых мероприятий,

Ответом властей на протесты стало множество уголовных дел, открытых против участников и предполагаемых организаторов акций за освобождение политика Алексея Навального. На фигурантах этих дел впервые обкатываются нестандартные уголовные статьи вроде вовлечения несовершеннолетних в митинги и нарушения санитарных норм. Действия силовиков — массовые обыски и допросы родственников потенциальных обвиняемых,

задержания и похищения активистов, суды в отделениях полиции и аресты по очень сомнительным основаниям — вызывают массу юридических и моральных вопросов. Спецкор «Новой» вместе с управляющим адвокатского бюро «KALOY.RU» юристом Калоем Ахильговым, активно защищающим сейчас протестующих в судах, ищут ответ на вопрос, по каким правилам теперь ведется следствие в России в отношении политически нелояльных граждан.

«В МОСКВЕ СУДЯТ КРОВОЖАДНО И ЖЕСТОКО» Как под предлогом экзотических уголовных статей оппозицию преследуют по политическим мотивам. Механику подмены раскрывает адвокат Калой АХИЛЬГОВ а конкретным людям, которые сбежали из-под вынесенных Роспотребнадзором ограничений. Но даже в этом случае очень трудно установить причинноследственную связь, что человек кого-то заразил: сама форма заболевания такова, что его признаки появляются только через несколько дней. Практически невозможно установить, заболел ли человек на митинге, или за день до этого.

ное. Здесь следователь уже волен просить ту меру, которую он пожелает.

— В таком случае должна действовать презумпция невиновности. Если нет прямого доказательства, что человек заболел на митинге, — значит, по умолчанию надо считать, что заразился он не там.

— Однажды я судье указал на презумпцию невиновности. Судья сказал: «Так, адвокат, а что у вас еще есть, кроме презумпции невиновности?» Такой подход в российских судах к этой норме права.

— Если исходить из судебной практики России вообще, чем подобное дело может закончиться? Допустим, по этому делу соберется 5–10 подозреваемых: какова вероятность, что каждый из них получит, простите за президентский сленг, «двушечку»?

— Мы снова должны говорить о мотивации возбуждения этого дела. Вопрос в данном случае абсолютно политический. Могут дать условный срок кому-то, а могут 1,5 года колонии, кому-то исправительные работы, а кому-то — колонию-поселение.

«По масштабам все будет сходно с «болотным делом» — Зачем всех задерживают на 48 часов — особенно по 236-й статье, которая не выглядит очень уж ужасной?

— Уголовно-процессуальным кодексом предусмотрена возможность задержания без судебного разрешения на 48 часов при возбуждении уголовного дела и определении подозреваемого. Это не зависит от тяжести преступления или конкретной уголовной статьи. Это процессуальное право, которое дано следователю законом. Дальше, после 48 часов закон уже ограничивает следователя в категории лиц, которых он может задержать. Если статья предполагает больше трех лет лишения свободы, то у следствия появляется формальный повод выйти в суд с ходатайством об аресте или любой другой ограничительной мере. Что касается 236-й статьи: здесь законом запрещено избирать меру пресечения в виде ареста. С другой стороны, домашний арест не запрещен, как и любые другие ограничения в виде запрета на пользование интернетом и тому подоб-

— Я, скорее, имел в виду избыточность в принципе задержания на 48 часов по такой статье.

— Разумеется, это избыточно. Но мы возвращаемся к тому, с чего начинали: не для следствия по 236-й статье все затевалось.

— То есть подобная статья предполагает пространство для маневра в зависимости от договороспособности того или иного фигуранта?

— Как и любая другая статья Уголовного кодекса.

— Зачем вообще нужно обвинение в нарушении санитарно-эпидемиологических норм, если параллельно рассматривается еще куча дел по куда более тяжким статьям?

— Вопрос не ко мне, но, полагаю, что эта статья предполагает больше возможностей для условного срока. Это все равно судимость — и она перекрывает многим фигурантам путь на выборы в Госдуму, например (а мы знаем, что среди подозреваемых такие есть). При этом людей спокойно можно оставить на свободе, никто не будет ворчать, что оппозиционеров посадили в тюрьму.

236-я статья — удобный инструмент для использования в политических целях. Что касается других статей, то там основания у силовых структур возбуждать дела все-таки были: и по 318-й

статье, и по умышленной порче чужого имущества. Та же самая история с нападением на автомобиль, как по мне, совершенно не красит протестующих, и здесь можно достаточно уверенно говорить, что состав преступления был.

— Вы хотите сказать, что нападение на автомобиль во время протеста — это чистый криминал, никакой политики там нет?

— Понятно, что в таких делах не может полностью отсутствовать политика, она всегда есть. Да ту же самую 318-ю статью возьмите, и вы увидите совершенно разные приговоры в обычной ситуации и когда насилие в отношении представителя власти происходит на массовых мероприятиях. Это и есть политика.

— Такое количество уголовных дел, которое, очевидно, будет расти, вас удивляет?

— Не удивляет. Мы подобное наблюдаем последние 10 лет: большое количество уголовных дел и большое количество задержанных. Думаю, по масштабам это будет плюс-минус похожая история с «болотным» или «московским» делами.

— Как в регионах установлены «настройки» следствия и суда по делам о массовых мероприятиях?

— Тут надо разделять две стороны вопроса. Следствие ведет себя гораздо строже, потому что им дан полный картбланш на любые действия, не обязательно законные. А суды, наоборот, более лояльны, чем московские. К примеру, по ингушским событиям (протесты против пересмотра границы между Ингушетией и Чечней в 2018–2019 годах. — Ред.) многим в рамках 318-й статьи дали до года лишения свободы, несмотря на политический контекст события. В Москве дают от 2 и 2,5 года и выше.

— Чем объясняется такая мягкость региональных судов?

— Это не мягкость. Сроки, которые даются по таким статьям в условных Кисловодске или Ессентуках, — это нормальная практика. Это здесь, в Москве,

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

9

даже через окно своему доверителю кричать, что нужно делать, — однако на самом деле вы ничего не сделаете по закону, если вас не пустят к клиенту во время обыска. Вы не сможете участвовать в следственном действии, указать на нарушения, написать в протоколе свои замечания. Так будет до тех пор, пока мы — я имею в виду адвокатов — не надавим на власть, чтобы в законе прописали норму: адвокат вправе присутствовать, а следователь обязан его допустить на следственные действия вроде обыска.

«Адвокаты могли бы реагировать жестче»

в подобных случаях судят более кровожадно и жестоко.

«Все эти дела не имеют отношения к юриспруденции» — Параллельно было заведено еще одно дело — против Леонида Волкова о вовлечении несовершеннолетних в митинги. Если честно, совсем непонятно, как следствие будет доказывать, что какой-то конкретный подросток услышал призывы именно Волкова и именно после них пошел на митинг.

— Как подобное доказывать — хороший вопрос. Я не следил пристально за этой историей, но в любом случае нужно объяснять, в чем конкретно состоит «вовлечение» со стороны Волкова. Закон говорит, что вовлечение — это действия со стороны взрослого лица, которые направлены на возбуждение желания у несовершеннолетнего совершить преступление. Как следствие собирается это квалифицировать в случае с Волковым — я не очень понимаю. Это может быть какое-то обещание, либо обман, либо угроза. Что здесь найдут — я не знаю.

— Как вы думаете, следователи, которые сейчас занимаются делами по протестам, получили полный карт-бланш и чувствуют себя вольготно или испытывают неудобства от общественного давления — в том числе морального плана?

— Ну слушайте, приказы не обсуждают. Если есть приказ — моральные терзания того или иного силовика никого не интересуют. Да и обсуждать моральное состояние следователей мне лично вообще неинтересно: конечно, им дан карт-бланш, учитывая политическую составляющую. Приказано — сделано.

— И еще одна история. Я все подбираюсь к кейсу самого Алексея Навального, но и с его сторонниками много что произошло. Как можно оценить с точки зрения законности случай с задержанием Константина Котова, которого фактически похитили с улицы, а потом дали несколько суток ареста за то, что он не подчинился требованию силовиков в аэропорту Внуково, когда встречал Навального?

— Все подобные истории не имеют никакого отношения ни к административному праву, ни к уголовному праву,

ни к юриспруденции вообще. Когда мы говорим про статьи 20.2 или 19.1 КоАП, мы должны понимать, что это лишь инструменты для того, чтобы нейтрализовать всех неугодных активистов. То же самое относится ко многим, хотя и не ко всем, уголовным делам.

— Что касается дела Алексея Навального: его адвокат Вадим Кобзев опубликовал часть судебного документа, в котором говорится: задержание на 30 суток произошло не потому, что это подразумевает какаято статья УПК, а по правилу аналогии права. Что это за правило такое?

— Чаще всего аналогия применяется в арбитражных и гражданских процессах.

«

— Есть полное ощущение, что и следствие, и суд в делах, связанных с Навальным и его сторонниками, не заморачиваются и сильно халтурят — просто потому, что могут. Им поставлена задача, а как ее выполнить — вопрос второй. А можно упомянуть о каких-то шагах силовиков, к которым нельзя подкопаться просто потому, что они в этом случае правы?

— К задержанию на 48 часов, о котором мы говорили, в рамках уголовного дела не подкопаешься. К проведению обысков формально тоже не подкопаешься. Можно говорить, конечно, что в этих действиях не было необходимости, что на изъятых электронных носителях не было ничего, что способствовало бы

318-Ю СТАТЬЮ ВОЗЬМИТЕ, И ВЫ УВИДИТЕ СОВЕРШЕННО РАЗНЫЕ ПРИГОВОРЫ В ОБЫЧНОЙ СИТУАЦИИ И КОГДА НАСИЛИЕ В ОТНОШЕНИИ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ВЛАСТИ ПРОИСХОДИТ НА МАССОВЫХ МЕРОПРИЯТИЯХ. ЭТО И ЕСТЬ ПОЛИТИКА

В уголовной практике я такого вообще не встречал. В данном случае мое глубокое убеждение заключается в том, что аналогия права неприменима, поскольку в законодательстве имеются все нормы, которые применяются к условно осужденным. Аналогия права была бы возможна, если бы в части мер по отношению к условно осужденным существовал бы какой-то пробел, но в законе все очень четко прописано. Поскольку там нет меры в виде задержания на 30 суток, никто не имеет права назначать их исходя из того, что в похожих случаях по другим статьям что-то подобное применяется. Аналогия права — это тоже инструмент. Чем-то нужно было объяснить 30 суток — вспомнили про это неприменимое в данном случае правило, следов которого до обжалования в Мособлсуде вообще не было. Это решение неправосудно. Более того: о какой аналогии права мы говорим, если представление о 30 сутках вынес начальник Химкинского УВД, хотя, по закону, это может делать только ФСИН?

следствию по делу. Но это оценка действий, а юридически все чисто.

— А законно ли во время обыска допрашивать родственников фигурантов или даже родственников свидетелей?

— Здесь есть маленькая хитрость. Законно предложить допроситься, и если человек не против, его можно допрашивать. Но ровно так же законно отказаться от допроса, сказав: пришлите-ка мне повестку, я приду к вам с адвокатом. Тут уже вопрос знаний своих юридических прав.

— Неоднократно во время тех же обысков случалось, что адвокат приезжал, а его не пускали. Каков в таком случае арсенал его действий?

— Конституционный суд указал, что если адвоката не пустили, и из-за этого наступили какие-то последствия, то у адвоката возникает право на обжалование подобных действий. Но если говорить откровенно — можно написать жалобу в прокуратуру, можно позвонить в 112, можно позвонить дежурному прокурору, можно

— Правильное ли у меня ощущение, что в последние годы следователи стали воспринимать адвокатов как моральных врагов? Да и вообще адвоката теперь можно уложить лицом в пол и дать ему срок, как Мансуру Гильманову.

— Ну в случае с Гильмановым на него напали не следователи, а обычные полицейские. Тут нужно говорить о компетенциях и культуре каждого сотрудника отдельно: в видео, где задерживают Гильманова, сразу виден крайне низкий уровень сотрудника полиции. К сожалению, на низовом уровне таких еще много: они не знают ни своих прав и обязанностей, ни чужих. Что касается следователей, то с адвокатами у них в целом рабочие отношения. Да, следствие считает нас темной стороной процесса (а мы — наоборот, их), но особых проблем, как правило, по этому поводу не возникает.

— Сами адвокаты сейчас максимально солидарны друг с другом или каждая адвокатская палата варится в своем соку?

— У нас есть Федеральная палата адвокатов, которая всех объединяет, но если говорить о корпоративной солидарности, она могла бы быть сильнее. Можно посмотреть на США, где адвокатура — это одна мощная корпорация, но там и нет такой проблемы, как у нас: в отделе полиции никто лицом в пол адвоката не кладет. В отношении адвокатов в России стали возбуждать слишком много административных и уголовных дел, которые тоже являются элементом давления, — и сообщество могло бы на это реагировать жестче. Корпорация должна отвечать на вызовы: если бы на процесс против Михаила Беньяша в Краснодаре или против Дианы Ципиновой в КабардиноБалкарии приехали бы сразу по 100 защитников с ордерами — вряд ли бы кто-то дальше полез возбуждать дела в отношении адвокатов. Власть понимает, что такого не будет. Добавьте сюда еще и тот самый карт-бланш, данный силовикам, — вот вам и ответ на вопрос, почему на сообщество адвокатов так давят.

— Адвокатское сообщество в России политизировано?

— Большинство адвокатов, я думаю, занимают правильную позицию с точки зрения политических ориентиров: мы должны быть независимыми, а не провластными или оппозиционными. Многие до сих пор думают, что если ты ездишь защищать кого-либо на протестных акциях, то ты сам оппозиционер. Это абсолютно не так. Я не считаю себя оппозиционным адвокатом, я работаю в рамках своего понимания закона. Если сейчас это стало тоже считаться оппозиционным — что ж.

— Вы не боитесь, что будет как в Беларуси: вскоре придут за адвокатами, которые представляют «умную» часть общества, начнут их преследовать уголовно и бить в массовом порядке?

— Допускаю. Но не боюсь.

Беседовал Вячеслав ПОЛОВИНКО, фото Влада ДОКШИНА, «Новая»

10

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

ПОСЛЕ ТЕРРОРА

Кирилл МАРТЫНОВ, редактор отдела политики

Ч

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

письмо из редакции

то останется от нынешней политической эпохи кроме миллиона политических уголовных дел и беззакония? Кто-то считает, что итогом будет лишь опыт радикального отчаяния, но я думаю иначе. Вне зависимости от того, в какой России мы окажемся еще через год, нынешний опыт не будет забыт. По образованию и бывшей профессии я преподаватель философии — до лета 2020 года я тринадцать лет работал в Высшей школе экономики. И теперь, когда я читаю новость о том, что еще один преподаватель в университете уволен за участие в митинге, я както уже привычно не слишком грущу, но размышляю о том, чем тут можно помочь. В идеальном мире всех уволенных профессионалов в сфере образования немедленно брали бы на работу частные университеты — русские гарварды. Но мы живем в постсоветской огосударствленной реальности, где обыкновенно даже для того, чтобы чихнуть, нужна «справка о несудимости». Хорошие преподаватели с «неблагонадежными взглядами» в России 2021 года не могут просто заниматься своей работой. Так что когда человека увольняют, я иду знакомиться с еще одним доцентом, который оказался не нужен госаппарату. И спрашивать, что мы можем сделать вместе, чтобы сохранить самоуважение и свою профессию. Это не очень много, но часто этого достаточно, чтобы начать двигаться дальше: привлекать к совместной работе студентов и новых преподавателей. То, что сейчас происходит в стране, мы рутинно и справедливо описываем как диктатуру. Но мне кажется, в происходящем есть и другой, более важный для нашего будущего аспект. Постсоветское пространство от Минска до Хабаровска и дальше превратилось в гигантский тренажер солидарности. Люди учатся отвечать на бессмысленный террор и познают на опыте, что жить в таких условиях можно, только доверяя друг другу. В противовес государству, живущему по правилам колонии общего режима, где «ты умри сегодня, а я завтра» и прочей мудрости наших пенитенциарных веков. Так работает сила слабых, сопротивление тех, кого в любой момент могут убить или заключить под стражу и единственным оружием которых остается простое переживание: мы не делали ничего плохого, так какого черта мы должны отказываться от собственных представлений о справедливости и выбранного нами образа жизни? Солидарность начинает работать, несмотря на старое постсоветское недоверие к коллективным действиям, разоблаченным в качестве «партийно-комсомольского собрания» и даже «товарищеского суда». Медиа живут на пожертвования граждан, люди регулярно собирают друг другу деньги на выплаты штрафов за митинги, преподаватели сами находят себе студентов, волонтеры поддерживают тяжелобольных, самозанятые находят средства к существованию без всякой связи с государственным бюджетом. Это новая реальность, которую сильно облегчил интернет и которая страшно злит чинов-

ников, которые, разумеется, считают, что без их разрешения и шагу сделать невозможно. Это добрая анархическая практика, из которой будут вырастать новые общественные институты, которые однажды кончатся переучреждением страны на тех правилах, которые мы выберем для себя сами. Действовать без разрешения со стороны чиновников — значит сохранять свободу и самоуважение. В нынешней политической реальности это, пожалуй, единственное возможное решение. Давайте придумаем, как помогать друг другу еще лучше, ведь государства у нас больше нет.

ОБРАЩЕНИЕ К ТЕМ, КТО ЕЩЕ НЕ В АВТОЗАКЕ политический рынок

Борис ВИШНЕВСКИЙ*

Бороться за тех, кто сидит, значит — защищать себя

*Автор — депутат Заксобрания Петербурга, обозреватель «Новой»

О

бщественная активность, которая в последние дни была проявлена в защите Алексея Навального от политических преследований, очень высока. И мне бы очень хотелось надеяться на то, что это приведет и к росту общественной активности в защите других политзаключенных, которых в России — сотни. «Мы выходили не за Навального, мы выходили за себя», — говорили многие участники акций протеста 23 января. И нет никаких оснований сомневаться в их искренности. Но и выходя на защиту других политзаключенных, мы тоже выходим — за себя. Потому что созданная в России репрессивная машина сталинского типа — с «органами, которые не ошибаются» — может в любой момент затянуть в свой механизм почти любого. А потому свобода всех российских политзаключенных (цитируя очень точное высказывание Григория Явлинского) — это наша свобода. И требование их освобождения надо повторять каждый день. И старый лозунг «За вашу и нашу свободу» сегодня актуален, как никогда. Почему усиливаются политические репрессии в России? С одной стороны, потому, что власть считает их единственным ответом на сопротивление своей политике и своим планам. Недовольны? Давить, хватать и не пущать, не проявлять слабину, не допускать

мягкости. А с другой стороны, потому, что большинство общества к этой теме равнодушно. Митинги и пикеты в защиту политзаключенных и против политических репрессий собирают и интересуют не очень многих. СМИ этим всерьез интересуются, как правило, только если репрессии касаются известных персон, или являются массовыми, или слишком жестокими. А если персоны не очень известные, или репрессии не очень массовые, то это как бы и не «информационный повод». Почему интерес невелик — понять несложно. Большинство граждан или полагает, что законопослушному человеку ничего не угрожает, или равнодушно к теме, потому что их лично или их друзей и близких репрессии не коснулись. В этом и заключается принципиальная ошибка. Потому что, как уже сказано, в любой момент все может решительно измениться. В любой момент, как только «органам» захочется отчитаться об успешной борьбе с терроризмом или экстремизмом, капитанам стать майорами, а полковникам — генералами, ваши дети могут стать жертвой такой же провокации, как в деле «Нового величия», или подвергнуться таким же пыткам, как в деле «Сети» (организация, запрещенная в России).

Против них сфабрикуют дело, арестуют и начнут пытать, выбивая нужные показания. Дети (и родители) кинутся жаловаться — но прокуратура «не найдет» доказательства пыток, а следы от электрошокера объявит результатами укусов насекомых. Арестованные заболеют — им откажут в медицинской помощи и необходимых лекарствах, объявив совершенно здоровыми. И самый лучший найденный адвокат будет бессилен, потому что судья по привычке дословно перепишет в приговор обвинительное заключение. В любой момент, когда понадобится разоблачить «изменников Родины», любого, даже никогда не допущенного к гостайнам (как Ивана Сафронова), можно арестовать и долгие месяцы держать за решеткой, даже не объясняя, в чем заключается «измена» или «разглашение гостайны». Есть и масса других вариантов. Например, когда вы выходите из метро (как 23 января в Петербурге) — и тут же оказываетесь в автозаке, как якобы участники «несанкционированной акции». Хотя вы и не собирались никуда идти, а просто двигались по своим делам. После этого вас будут несколько часов возить по городу, а потом привезут в полицию и будут держать часами (а то и сутками). И не допустят защитника, которого вы нашли. И повезут в суд, где ваши оправдания расценят как «попытку избежать установленной законом ответственности», отказав в вызове свидетелей. Именно поэтому надо бороться за освобождение всех политических заключенных. За прекращение работы чудовищной полицейско-репрессивной машины, охраняющей власть от граждан. Бороться не только за тех, кто сидит, — но и за себя.

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

в фокусе

ПРОТЕСТ СТАВЯТ НА УЧЕТ «К Наталья ЧЕРНОВА*

У детей, выходящих на митинг, скорее всего, будут проблемы

ак это в дальнейшем повлияет на жизнь детей, уже должна решать школа индивидуально». Так Ольга Ярославская, уполномоченная по делам ребенка в Москве, прокомментировала РБК сообщение о том, что на родителей 173 несовершеннолетних, задержанных на митинге в защиту Навального, составлены протоколы. Фраза эта примечательна и своей уклончивостью, и перспективами, которые она потенциально открывает. Означает ли она, что ребенка, задержанного на несанкционированном митинге, могут отчислить из школы? Если да, то опираясь на какие правовые акты? Общеизвестны два: Конституция, гарантирующая право на образование, и устав, который каждая школа вправе учреждать самостоятельно. А еще же есть норма, прописанная в российском законодательстве, которая, кстати, вполне демократична. С одной поправкой — она касается только согласованных митингов, которые в обозримом будущем светят ронник к «Единой России». На только сторонникам кие митинги дет т могут ходить и, более такие дети того, организовыват т их — с 16 лет. С 18 имеорганизовывать ют право организовывать пикеты, демонстрации и шествия. А быть участником можно в любом возрасте. Это право закреплено в Конвенции ООН о правах ребенка. Но это право зимой 2021-го и дети, и родители могут послать известно куда и надолго. Ранее департамент образования и науки Москвы заявил, что учеников, которые были привлечены к административной ответственности после участия в митингах 23 января, поставят на внутришкольный учет. Он предполагает, что ребенок оказывается на «особом» положении. С ним общается *Автор — обозреватель «Новой»

психолог для того, чтобы ребенок избежал «деструктивных сценариев», а попросту говоря, не пошел по наклонной дорожке. Так вот, можно себе представить, как психолог, накрученный директором, станет разговаривать с малолетним протестным электоратом. С позиции силы. Особенно в провинции. Посмотрите, что пишут в чатах подростки: могут пригрозить отчислением либо иными «трудностями» в учебе. Говорит Евгений Бунимович, депутат Московской городской думы, председатель

«

с 18 лет граждане имеют право организовывать собрания

комиссии по образованию, бывший уполномоченный по правам ребенка в Москве: «Скорее всего, всех задержанных на митингах детей поставят на учет внутренний. Есть набор формальных действий, которые школа в таких случаях должна выполнить. Одно из них — поставить на внутришкольный учет. Но хочу сразу сказать абсолютно четко. Согласно законодательству никаких последствий в области образования по фактам не может быть и не должно быть в принципе. Сегодня в думе я говорил то же самое. Не только в отношении школьников, но и студентов. Не исключаю, что в уставе какого-нибудь эмвэдэшного института есть такой запрет, но это исключение. Школа — государственное учреждение, она может какие-то государственные взгляды излагать, но не может принуждать и наказывать за инакомыслие. Любая школа свою идеоло-

ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ ДЛЯ ЭЛИТ Леонид ГОЗМАН*

У

нас сейчас совершенно уникальное стечение обстоятельств. В результате последних событий, связанных прежде всего с именем Навального, определенные установки и чувства выплеснулись за пределы столиц и распространились на десятки, если не сотни городов, на разные возраста и социально-демографические группы. Мы вдруг обнаружили, что Россия-то — единая, от Якутска до Москвы, от подростков до стариков. Общественное возмущение попыткой убийства, дворцом, жестокостью полиции стало если не всеобщим, то характерным для очень значительного процента населения, более значительного, чем когда-либо раньше. Насмешки над ФСБ и дворцом резко снизили не только уважение к власти, но и страх перед ней — люди не боятся того, что смешно, они это презирают. У активной части общества окончательно сформировалось ощущение моральной правоты. И императивности перемен. Гениальная фраза «так жить нельзя» не просто вновь актуальна, а выражает ощущения многих граждан России. И на все это накладывается огромное сочувствие Навальному и его жене, восхищение его самоотверженностью. Задача в том, чтобы конвертировать все это в политические перемены. Но как это сделать, неочевидно. Пока народу выходило мало, говорили: «Вот, если выйдет много, тогда…» А что тогда? Лукашенко, очевидно, проиграл выборы, акции против него были фантастическими по массовости и героизму — а он сидит. И не в тюрьме, а во дворце. Как и Мадуро, например. В 2011–2012-м скандировали: «Жулики и воры, пять минут на сборы», — но

*Автор — политик

они все остались в тех же офисах и за эти десять лет только обнаглели до предела. 23 января митинговали беспрецедентно, такого охвата по стране не было никогда, но, разумеется, на свободу никого не выпустили. И теперь, даже если выйдет очень много народу, темницы не рухнут. В Кремле могут даже в сердцах сломать игрушечную машинку, но не испугаются настолько, чтобы отдать власть или хоть кого-нибудь отпустить. Скорее наоборот — полиция будет действовать не менее, а более жестко, чем в прошлую субботу. Ну а потом будут, конечно, суды и реальные сроки — не полицейским, а их жертвам. И поэтому после воскресенья (или через несколько недель, а у кого-то и прямо сейчас) может возникнуть разочарование. А где, мол, результат, где стратегия победы, опять, мол, все уйдет в песок? Кто-то будет призывать к штурму, ну а многие — испытывать депрессию. Собственно, к ним, к тем, кто разочаруется, я и обращаюсь. Не стоит — правда, не стоит! — впадать в грех уныния. Я не знаю планов организаторов, не знаю даже, есть ли у них долгосрочный план. Но я точно знаю другое — акции глубоко осмысленны, даже если и не приводят к немедленным результатам. Диктатуры гибнут не тогда, когда люди выходят на улицу, — это условие необходимое, но недостаточное: пока гвардии достаточно и она верна, власть стоит. Диктатуры падают, когда разваливается механизм управления, когда значимая часть элит, особенно силовых, перестает поддерживать властную иерархию или хотя бы начинает думать о том, как бы сбежать с тонущего корабля. Так было у нас в 1917-м, когда империя «слиняла в три дня», и 1991-м, когда рухнуло то, что казалось вечным. Так было в 1789-м во Франции, в 1975-м — в Португалии. Но ведь современные российские элиты — финансовые, военные, всякие — тоже следят за происходящим.

11

гию проводит, но политическая агитация в школе недопустима. Надо понимать, что есть три категории подростков, которые ходят на митинги. Есть те, кто идет из любопытства и хайпа, те, кто присоединяется за компанию, и, безусловно, есть те, кто осознанно это делает, имея уже сформировавшиеся взгляды и убеждения. Хочу очень важную вещь сказать. Чем в этой ситуации должна заниматься школа? Исключительно правовым просвещением. То есть объяснять, что на фонарь нельзя залезать, нельзя на проезжую часть выходить. И кидать снежки — это уже не игра. Во всяком случае, это будет расценено не как игра. А еще, что какими бы взрослыми они себя ни ощущали, даже за две недели до 18-летия, никто их из отделения [полиции] отпустить не может, если за ними не приедут родители. Я знаю множество ситуаций, когда подростки скрывали контакты родителей и вообще были против их привлечения. В Москве есть немало студентов, которым нет 18, это первокурсники. Они совсем уже чувствуют себя взрослыми, некоторые иногородние. Нужно, чтобы у кого-то из близких была нотариально заверенная родителями доверенность на представление интересов этого ребенка. Это даже и для больницы нужно, случись что, не только для отделения полиции. Это тоже нужно объяснять. Каждая встреча подростка с органами власти и есть его встреча с государством. Никакой идеологией это личное впечатление подменить нельзя. Когда ребенок видит ролик в ютьюбе, в котором женщину бьют ногой в живот, он делает выводы». Ольга Ярославская в своем фейсбуке выразила отношение к участию детей в протестной акции: «Детям нет места в политике, на митингах, на манифестациях, которые организуют подонки. Этих людей не интересует справедливость, им нужна власть, чтобы быть на местах тех, с кем они воюют». В ответ на это комментаторы выложили фотографии, на которых запечатлены десятки детей, в том числе и детсадовского возраста, организованно собранных на митинги «Единой России» и ЛДПР.

снизу постучали И им, кстати, не заморочишь голову телевизионной пропагандой — у них есть доступ к информации. Они не обязательно будут сочувствовать протестующим или — тем более — лично Навальному (бузотеры, мол, безответственные люди), но они увидят неэффективность системы, которая не способна противопоставить протесту ничего, кроме насилия, которая не может договориться с гражданами и ведет страну в тупик. И ставит этим под угрозу все, в том числе — судьбу этой самой элиты, которая не хочет жить в специальном, хоть и комфортном городке на территории огромного концлагеря, а хочет спокойно пользоваться заработанным или награбленным, путешествовать, учить детей на Западе и туда именно ездить лечиться. А еще не забывайте, что близкие этой элиты тоже следят за происходящим, а кто-то из детей и участвует в протесте — каково защищать власть перед ними? Да и не стоит их примитивизировать — далеко не все из военных или штатских генералов совсем уж бессовестные. Разные среди них люди, в том числе и вполне достойные. И еще важная вещь. Глядя на мужество протестующих, многие из «генералов» поймут, что народ, который они привыкли ни в грош не ставить, отделываясь от него враньем и подачками, достоин уважения. Что его следует опасаться и считаться с ним. И постепенно у них будет формироваться убежденность, что все надо менять. И именно тогда, когда не рядовые полицейские (они в массе своей любой приказ выполнят, даже самый безумный), а начальники не захотят защищать условный дворец, тогда все и изменится. Но для этого люди должны показывать, что они думают на самом деле. Если этого не будет. Плохая новость состоит в том, что невозможно предсказать, сколько понадобится времени, чтобы элиты поняли гибельность для себя и для страны продолжения защиты власти. То есть сколько времени до будущего.

12

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

С чем связан резкий спад заболеваемости коронавирусом в России? Исследование «Новой»

хроники вируса

ВСЕМ ОПЕРШТАБАМ К СНИЖЕНИЮ Число вакцинированных «Спутником» россиян превысило 1 млн

Если верить официальной статистике, за последние две недели число новых случаев коронавируса в России упало более чем на 20%. Власти начали ослаблять ограничения — в Москве отменили запрет на работу кафе ночью, а Минобрнауки разрешило вузам проводить очные занятия. «Новая» разбиралась, действительно ли вторая волна эпидемии пошла на спад и ждать ли нам очередного подъема заболеваемости весной.

24

декабря в России было выявлено максимальное количество больных COVID-19 за всю пандемию — почти 30 тысяч человек. С тех пор число новых случаев уменьшается: за месяц оно снизилось более чем в полтора раза. Как заявил президент Владимир Путин, «пандемия постепенно отступает», а «эпидемиологическая ситуация в стране стабилизируется». Эпидемия могла бы пойти на спад благодаря вакцинации. Как следует из данных, собранных «Новой» по региональным СМИ, на 29 января число привитых от коронавируса в России превысило миллион человек (1 028 591 человек). Темпы вакцинации резко выросли — за последние 10 дней препарат получили столько же людей, сколько за первые полтора месяца кампании. Четырем регионам удалось привить более двух процентов населения — это Москва, республика Алтай, а также Магаданская и Сахалинская области. Еще девять регионов преодолели отметку в один процент. Однако доля привитого населения в стране по-прежнему меньше одного процента — этого недостаточно для снижения заболеваемости, которое показывают официальные цифры. «Несмотря на то что кампания по вакцинации началась и ее темпы постепенно увеличиваются, она пока не в состоянии

обеспечить никакой коллективный иммунитет. Если посмотреть на цифры, на 26 января в Петербурге привиты порядка 40 тысяч человек. Это капля в море. Поэтому вклад вакцинации в иммунизацию населения пока ничтожен, и непонятно, насколько он будет значим при тех темпах, которые есть сейчас», — говорит независимый аналитик Алексей Куприянов. Таким образом, спад заболеваемости не связан с темпами вакцинации. Либо он объясняется другими причинами, либо официальная статистика по-прежнему остается недостоверной, как и на протяжении всей эпидемии. Число новых случаев — управляемая величина, которую власти используют для достижения собственных целей: цифры могут снижаться перед голосованием по поправкам в Конституцию или проведением Парада Победы — и расти, если нужно убедить граждан соблюдать самоизоляцию и носить маски. Однако сейчас явных политических причин для уменьшения государственной статистики не видно, полагает аналитик. «Возможно, это шаг навстречу какимто бизнес-структурам, но на самом деле мы просто не понимаем, что происходит. Нам делают послабления, чтобы отвлечь от каких-то других пунктов повестки? Или эпидемия действительно пошла на

спад и можно немного выдохнуть? К сожалению, рациональный вывод в такой ситуации сделать практически невозможно», — говорит Куприянов. «Новая» неоднократно рассказывала о регионах, где статистика выглядит «нарисованной»: число ежедневных случаев практически не меняется на протяжении нескольких недель. По оценке специалистов, к началу второй волны в России осталось не более десяти областей, которые показывают относительно достоверные цифры. Данные из этих субъектов говорят о том, что заболеваемость действительно снижается, отмечает Куприянов. Понять, что происходит во всех остальных регионах, можно лишь по косвенным данным. Для оценки реальной динамики эпидемии специалисты используют статистику поисковых запросов в «Яндексе», связанных с симптомами и лечением коронавируса. При COVID-19 люди чаще начинают искать в интернете информацию о пропаже обоняния, уровне сатурации, обследованиях и лекарствах, поэтому поисковая статистика покажет вспышку, даже если официально заболеваемость не растет. Спад эпидемии виден и по этим данным: в большинстве регионов количество «ковидных» запросов упало до тех значений, которые были перед началом второй волны.

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

ПРИСТУПИТЬ Снижается не только число заболевших, но и количество «ковидных» поисковых запросов

«

ИЗ-ЗА МЕДЛЕННОЙ ВАКЦИНАЦИИ НА ЗАТУХАНИЕ ЭПИДЕМИИ К ЛЕТУ МОГУТ РАССЧИТЫВАТЬ ЛИШЬ ТЕ РЕГИОНЫ, В КОТОРЫХ ПЕРЕБОЛЕЛО ОКОЛО 60% НАСЕЛЕНИЯ

«Статистика поисковых запросов показывает существенное снижение. <…> Я бы предположил, что сейчас мы вернулись примерно к ситуации июля — августа 2020 года, к относительному затишью», — говорит аналитик и директор по исследованиям компании Data Insight Борис Овчинников. Спад может объясняться длинными новогодними каникулами — после праздников активность людей остается сниженной. Несмотря на общее снижение заболеваемости, в некоторых регионах ситуация остается тревожной. Например, в СанктПетербурге во время новогодних каникул число заболевших упало в два с лишним раза, однако после каникул вновь наметился рост, отмечает Алексей Куприянов: если в декабре количество новых случаев колебалось от трех с половиной до пяти тысяч, то сейчас — от трех до четырех тысяч. «Декабрь для Петербурга был действительно очень тяжелым месяцем: почти исчерпался лимит коек, ускорили выписку больных, увеличили ротацию, избыточная смертность носила просто катастрофический характер. По сравнению с ним, конечно, стало легче. Но вопрос, насколько легче, остается открытым», — говорит он. Все публично доступные данные показывают, что заболеваемость действительно снижается, однако, насколько значителен

этот спад и как долго он продлится, неизвестно. «К сожалению, из этого снижения не следует, что через неделю или несколько недель не начнется новый рост. Когда и насколько сильной будет следующая волна, мы просто не знаем», — отмечает Борис Овчинников. Лучше предсказать динамику эпидемии могли бы данные о числе госпитализированных, однако их выкладывают лишь единичные регионы. Сводную статистику по этим показателям для всех субъектов власти не публикуют, несмотря на неоднократные просьбы специалистов и СМИ. Для оценки масштабов заболеваемости важны и данные по смертности, однако Росстат выкладывает их с опозданием — спустя полтора месяца. Из-за медленной вакцинации на затухание эпидемии к лету могут рассчитывать лишь те регионы, в которых переболело достаточное количество населения — около 60%, отмечает Куприянов: «Единственное, на что мы можем надеяться, — что в действительности переболевших у нас гораздо больше, чем рапортует официальная статистика».

Катя БОНЧ-ОСМОЛОВСКАЯ, Артем ЩЕННИКОВ, «Новая» при участии Анны ТИТОВОЙ Редактор Арнольд ХАЧАТУРОВ

УДАЧНОЕ ВЛОЖЕНИЕ В ЦЕННУЮ БУМАГУ Подписывайтесь на «Новую газету» Сделайте это онлайн.

13

14

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

маневры

ИСТОЧНИК «РУСО

В КРЕМЛЕ Кто препятствует успешности внешней политики России

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

В политикопропагандистском обиходе есть набор часто употребляемых и ставших привычными слов и терминов. Целенаправленно вброшенные для публичного потребления, они теряют свой изначальный смысл и превращаются в клише для манипулирования общественным мнением.

Андрей ЛИПСКИЙ «Новая»

О

дним из самых популярных объяснений Кремлем и его подручными пропагандистами настороженного (в лучшем случае), а чаще враждебного отношения западных стран к нынешней международной политике РФ, является так называемая русофобия. Нет более нелепого и далекого от правды объяснения. Конечно, «русофобы» в этих странах есть, но их слишком мало, чтобы оказывать влияние на большую политику. Ведь если не в попсовой версии, а всерьез рассматривать этот термин, то он означает неприязнь к русскому этносу, русской культуре, истории, стилю

жизни, бытованию — то есть ко всему, что несет на себе «клеймо» русского. Когда русское — что-то дурное и чуждое, потому что русское. И тогда — это типичная этнофобия, тогда это прямая дорожка к расизму и фашизму. В нашем обществе такое, к сожалению, тоже встречается — только объекты другие. Но очевидно, что в версии официальной российской пропаганды речь идет не об уникальных и, в общем, немногочисленных носителях пещерной этнофобии, а о «русофобии» как о главном мотиве неприятия российской политики западным истеблишментом. Который вроде не принимает ее не потому, что ему что-то конкретно в ней не нравится, а потому что она российская. Пахнущая конспирологией, но очень удобная версия: не надо искать и обсуждать публично причины такого неприятия, фобия есть фобия, состояние болезненное. Ну что поделать, ведь Запад давно и почти безнадежно болен! Занятно, что при таком расширительном подходе в число западных «русофобов» зачастую попадают политики, которые известны своим интересом

к русской культуре, уважением к российскому народу, многие из которых могут свободно цитировать русских авторов, а некоторые даже говорить по-русски. Более того, большинство западных политиков — особенно европейских — понимают, что, хотя им в российской политике, внутренней и внешней, многое не нравится, без России сложно решать многие международные проблемы. И конкретно региональные (например, европейская безопасность, Ближний Восток, Закавказье, Иран, Центральная Азия), и такие глобальные, как, например, контроль над вооружениями, терроризм и климатические изменения. Да и географию, утверждающую, что значительная часть России расположена в Европе, опровергнуть сложно. Это правда, что отношение к России со стороны внешнего мира, особенно со стороны стран с демократической моделью политического устройства, все более негативно. Поворотным пунктом стали известные события вокруг Украины, хотя постепенное ухудшение отношений между Кремлем и так называемым Западом началось значительно раньше.

Причины этого поворота нами уже подробно не раз освещались на страницах «Новой», отметим лишь, что он произошел в основном по инициативе Кремля, что он базировался на драматическом несовпадении взглядов российского руководства и западных стран на современное мироустройство и на конфликте интересов по многим международным направлениям. А самое главное — отражал потребность Кремля в мобилизации поддержки населения при помощи опробованного инструмента — нагнетания темы внешней угрозы. Но что же все-таки, кроме несовпадения взглядов на мироустройство и конкретных интересов в тех или иных вопросах, отталкивает западные политические элиты да и значительную часть общественности западных стран от российской политики? Почему в последнее время практически все, что исходит из России, изначально маркируется как опасное, не вызывающее доверия, имеющее «двойное дно»? Почему любое российское действие, даже допускающее возможность различных оценок, трактуется по самому отрицательному для

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

ФОБИИ» — официальной России варианту? Почему с Россией все сложнее иметь дело, даже если нужно и хотелось бы? Ответов несколько. Во-первых, постоянное государственное вранье. Оно из ситуативного (с кем в большой политике такого не бывает?) и стыдливого превратилось в сегодняшней России в постоянное и гордое, с высоко поднятой головой и понтово-пацанским вызовом: мол, попробуй, докажи обратное! Сумма конкретных подвираний и выдумок по поводу конкретных ситуаций неотвратимо складывается в разветвленную и по-эвклидовски параллельную действительности картину мира — со своими аргументами, доказательствами и выводами. Картину, которая начинает жить своей собственной жизнью, которая самовоспроизводится и плодит все новую и новую ложь. В этом зазеркалье действуют «вежливые люди», донбасские шахтеры и трактористы, здесь малайзийский «Боинг» сбит украинским самолетом, Скрипалей травят местные спецслужбы, а нечистый на руку и непроизносимый Навальный мало того что прикидывается отравленным, так еще и агент западных спецслужб. Здесь не мирные протесты против наглой фальсификации выборов, нарушения конституции, судейского произвола и жестокого полицейского

«

ПОНИМАНИЕ ПРОЧНОЙ СВЯЗИ МЕЖДУ ВНУТРЕННИМ УСТРОЙСТВОМ И ВНЕШНЕЙ АКТИВНОСТЬЮ СВОЙСТВЕННО НЕ ТОЛЬКО ПОЛИТИКАМ, НО И ИХ ЭЛЕКТОРАТУ

беспредела, а выполнение прямого заказа Запада (зачастую хорошо оплаченного) по развалу России. А к хакерам, периодически залезающим то в парламенты, то в госведомства западных держав, Россия, конечно, не имеет никакого отношения — попробуйте, докажите! И даже пробирки с подмененной спортивной мочой — это всего лишь злобная провокация недругов России. Те, кто готовит всю эту пропагандистскую ахинею (которую регулярно транслируют на политическом уровне), конечно, в первую очередь, рассчитывают на внутреннего потребителя: на укрепление «осажденной крепости» для облегчения управления российским населением и сохранения своей власти перед лицом придуманной «внешней угрозы». Но остальной мир это тоже видит и слышит, недоумевает и возмущается. Правда, там тоже не святые, там коегде порой тоже прибегают к использованию мифов и дезы. Но густота этой субстанции в российском исполнении на нынешнем этапе беспрецедентна, а ее использование происходит не время от времени, а non-stop и очень агрессивно.

Ну и на каком языке разговаривать представителям столь разных миров, обитателям столь непохожих реальностей? Как понять, где правда, а где симулякр? Где всерьез, а где троллинг? И как тогда о чем-то важном договариваться? Вторая тема — это готовность официальной России к нарушению международного права. Хотя до крымской эпопеи и стрельбы в Донбассе все было наоборот: одной из фишек публичной российской политики была критика (и иной раз справедливая) Соединенных Штатов и их союзников по НАТО за неуважение этого самого международного права и процедур, установленных ООН. В частности, в ходе военных конфликтов на Балканах после развала Югославии и на Ближнем Востоке. Потом обвиняемые и обвинители поменялись местами. В последнее время к практическому нарушению Россией хельсинкского принципа нерушимости послевоенных границ при присоединении Крыма к России и к отходу от гарантий Будапештских договоренностей в отношении Украины добавилось правовое закрепление примата национального права над международным в российской Конституции. Такое сочетание практики и нововведенных конституционных норм западных политиков настораживает и укрепляет их сомнения в верности России международным договорам ныне и в будущем. Ссылки российских юристов и политиков на то, что, мол, во многих западных странах тоже содержатся нормы о приоритете в некоторых случаях национального права над международным, западных оппонентов не убеждают. Они считают, что уровень манипулирования законом в России ради конкретных политических целей столь высок — и вообще, неуважение к праву так очевидно, — что роль международных договоренностей будет все более размыта. Справедливо это или нет — не суть. Главное, что такое ощущение у западных «партнеров» России имеется и укрепляется. И, наконец, укрепление авторитаризма. Если страна все более скатывается к диктатуре и все меньше считается с правами своих граждан и со своей собственной Конституцией, то, соответственно, возрастает и ее международная «кислотность». Предполагается, что и на внешнем поприще она будет все более непредсказуемой и склонной к агрессии, все менее считающейся с международным общественным мнением и проявляющей высокомерный нарциссизм. Такая зависимость доказана историей и сформулирована многими исследователями человеческого общества и политических устройств. Понимание прочной связи между внутренним устройством и внешней активностью свойственно не только политикам, но и их электорату. А он болезненно и неприязненно реагирует на авторитарные практики и нарастающее ущемление прав граждан в России, а также на поддержку Россией других авторитарно-диктаторских режимов. И с ним нельзя не считаться — даже тем политикам, что готовы отдавать предпочтение практическим выгодам от отношений с Россией в ущерб «политике ценностей». Вот все это вместе и создает стену отчуждения между Россией и значительной частью внешнего мира, в первую очередь, той, что принадлежит к странам с демократическим политическим устройством. Если называть это следствием «русофобии» оппонентов Кремля, то придется признать, что главным ее источником является сам Кремль.

15

жыве беларусь В конце прошлого года правительство Беларуси заявило, что на 2021 год запланировало рост ВВП в 1,8%, а на следующую пятилетку — вообще 20%. Можно ли верить официальным белорусским планам, учитывая, что за последние полгода белорусские власти своими же руками уничтожили в стране бизнес-климат и внешнеэкономические связи? Рассуждают белорусские экономисты и политологи.

«ОЖИДАЮ, ЧТО ЛУКАШЕНКО СБЕЖИТ ИЗ СТРАНЫ» Какие прогнозы для Беларуси на 2021 год дают экономисты и политологи «Следующее десятилетие для Беларуси может стать потерянным» — В 2021 году камнем на шее белорусской экономики станет политический тупик, в котором оказалась страна, — считает старший аналитик «Альпари Евразия» Вадим ИОСУБ. Как сказал эксперт, прогнозы для Беларуси на 2021 год у него пессимистичные. — Шансов на рост экономики у Беларуси, увы, не вижу. Базовый сценарий подразумевает, что политический статус-кво сохранится. А вот то, насколько серьезным окажется наше падение, будет зависеть от выбранной тактики Нацбанка и правительства. Есть вариант, что все-таки включат печатный станок. Если этого не случится, падение экономики будет в пределах 1–2%, инфляция будет составлять 5–10%, валюта подорожает примерно на 10%, доходы населения в валютном эквиваленте при этом будут падать. Не забываем о том, что бюджет на 2021 год принят с дефицитом. Несложно догадаться, что его придется как-то финансировать. Сделать это можно несколькими способами. Либо, опять же, напечатать деньги, либо займами, либо привлечь деньги за счет приватизации. А теперь давайте разбираться. Ни о какой приватизации речи быть не может. Если рассматривать займы, то здесь мы, грубо говоря, ограничены одним единственным кредитором — Россией. Еще есть банк ЕАБР (Евразийский банк развития), но он, опять же, подчиняется России. Как обычно, возвращаемся к тому, что все снова зависит от доброй воли России. Но даже если она продолжит давать Беларуси деньги, возникает вопрос: а на каких условиях? Увы, переговоры по этому поводу ведутся совсем непрозрачно. В случае если российских кредитов не будет, придется либо сокращать расходы, либо, опять же, включать печатный станок.

«Сейчас время работает не на Лукашенко, а на сторонников перемен» А какие прогнозы дают политологи?

— Думаю, 2021-й станет еще более драматичным, — считает политолог Александр КЛАСКОВСКИЙ. — Конфликт между обществом, настроенным на перемены, и политическим режимом усилится.

Популярность Лукашенко резко снизилась, уходить он не собирается, поэтому, скорее всего, он продолжит репрессивную политику. Хотя, думаю, власти будут пытаться маневрировать. Все же на них давят санкции, усугубление экономической ситуации и протесты, которые, думаю, весной возобновятся с новой силой, а, возможно, станут еще более массовыми. Есть вероятность, что освободят некоторых политических заключенных, но в целом конфликт между полицейским государством, отсталой властью и стремлением белорусов к переменам обострится. Предсказать исход этого конфликта сложно. Сложно судить и о том, сколько еще сможет протянуть нынешняя власть. Это зависит от многих факторов — внешнеполитических и экономических. И все же в целом режим Лукашенко себя практически исчерпал. Думаю, сейчас время работает не на него, а на сторонников перемен.

— Думаю, пока можно говорить только о продолжении кризиса, — считает политолог Юрий ЧАУСОВ. — Ситуация в экономике не улучшается. Более того, появляются новые вызовы, связанные, прежде всего, с экономическими санкциями против Беларуси. В настоящее время наша страна не в том положении, чтобы считать эти санкции недейственными. Мы в тяжелой ситуации сразу по нескольким причинам: геополитическое противостояние с Западом, лишающее Беларусь доступа к рынкам и возможностям; экономические санкции: мировой кризис из-за коронавируса. Все это, помимо прочего, влияет на ситуацию в Беларуси. Экономический кризис будет продолжаться. А это значит, что возникнут факторы, которые еще больше спровоцируют белорусов к возмущению, и политический кризис не закончится. А вот чего от 2021 года ожидает бывший глава Национального банка Республики Беларусь Станислав БОГДАНКЕВИЧ: — Ожидаю смены режима и того, что он станет более демократичным и менее авторитарным. Ожидаю, что Лукашенко сбежит из Беларуси. Но мгновенно все к лучшему не изменится, — сказал он в комментарии udf.by. Кстати, несмотря ни на что, Богданкевич оценивает развитие Беларуси как позитивное.

— Если смотреть на ситуацию глобально, то все события прошлого года привели к формированию белорусской нации, народ начал влиять на ситуацию в стране. И это самое важное, — добавил он. Ольга ИВАШЕНКО — специально для «Новой», Минск

16

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

специальный репортаж

Как жители Урала нелегально добывают золото. Чем это грозит природе и почему государство не принимает закон, который позволил бы людям работать честно и безопасно

ОПАСНАЯ Россия наряду с Китаем, Австралией и США — одна из странлидеров по объему производства золота. Первое в стране золото нашли в 1745 году на Урале — в городе Берёзовском, который тогда считался окраиной Екатеринбурга. Здесь до сих пор стоит советский монумент со словами: «Родине — золото, горняку — честь», но не все золото сейчас достается государству. Из-за безработицы жители небольших уральских городов и поселков вынуждены уходить в лес, чтобы намыть золото и прокормить семью. При этом они нарушают Уголовный кодекс: в России добывать драгоценный металл могут только юридические лица, имеющие специальную лицензию. Законопроект о вольноприносительстве, который разрешил бы частную добычу, выносится на обсуждение в Госдуме с 2002 года, но не принят до сих пор.

Ночная жизнь черных копателей Старая «девятка» пробирается по лесной дороге. Фары выхватывают из осенней темноты облетевшие кусты и глубокую грязную колею. У Эдика (имена всех старателей изменены) звонит телефон.

— Да на работу в лес еду. Ночная жизнь достала! — смеется он в трубку. Летом Эдик встретил в лесу двух местных мужиков, разговорились. Оказалось, те промышляют поисками золота: в головках, оставшихся после промышленной добычи, можно найти драгоценный металл. Золото мужики искали вручную, долго и трудно. У Эдика был экскаватор, сговорились добывать золото вместе.

— Золото — это всегда стабильность. Ты не проиграешь, даже если будет война, — объясняет Эдик. В конце осени золотоискатели спешат, работают даже ночью: с первыми морозами вода замерзнет, и добычу придется сворачивать. Сезон в среднем длится с апреля по октябрь. Спустя полчаса езды из-за деревьев показывается яркий прожектор экскаватора. Черные копатели не работают на целяках, а только перемывают места, где уже прошли лицензированные золотодобытчики.

— Мы, конечно, обнаглели, экскаватором копаем, люди настучать могут. Но в этом сезоне я встречаю в лесу знакомых, про которых даже подумать не мог, что они будут этим заниматься! У нас в округе бригад двадцать однозначно есть. Километра три туда, километра три сюда — бригады четыре сейчас моют, — говорит Эдик. Старатели работают попарно, сменяя друг друга каждые два часа: один — в теплой кабине экскаватора; второй направляет воду из ближайшего ручья на породу, вымывая из нее крупные камни. Песок с частицами золота оседает на дражном ковре. После смены старатели тщательно промоют его, соберут золотоносную породу в лоток и увезут домой, чтобы и выплавить кусочек золота. За смену удается добыть около 50 граммов металла. Технологии — как столетие назад, с той лишь разницей, что сейчас есть экскаваторы.

«

Фартовый миллионер На краю леса под большим навесом — лагерь: несколько табуретов и стол, заваленный снедью. Старатели уже сварили суп. На гвоздях висят фонари и спецовки. Брезентовая крыша лагеря, как парус, надувается от ветра. Трещит костер. Гудит, закипая, чайник.

— Причина, почему я здесь? Коронавирус. У меня была транспортная компания в Екатеринбурге, причем все так классно получалось. А потом все рухнуло: карантин объявили, границы закрыли. У меня просто дело встало. А знакомый мне давно предлагал золотом заниматься. Ну, вариантов уже не было, — рассказывает Кирилл, мужчина лет сорока.

— Сначала мы с товарищем работали лопатой. Потом на последние деньги я купил помпу за 70 тысяч и рукава для подачи воды. Зарабатывали чисто себе на хлеб. Долги копились. Случайно в августе встретились с ребятами — у них техника была, — объединились, — говорит Кирилл. Старатели объясняют, что нелегальная добыча золота — дело трудное, нервное и дохода не гарантирующее.

— Открываешь YouTube, там видео: чувак идет и самородок достает из реки. И люди думают, что это так легко. Но я на своей шкуре это испробовал — труд непростой. Да, рассказов было много: какие-то парни попали на жилу, за неделю заработали столько, что можно лето не работать. Но реально надо смотреть на вещи: да, бывает, но редко. Может, мы вообще не увидим ни разу фарта, — говорит Кирилл. Оборудование — помпы для подачи воды, рукава, стол для промывки золота, лотки и кое-что по мелочи, — обошлось бригаде в 300 тысяч рублей, не считая

НЕДАВНО ПОЛИЦИЯ У МЕНЯ ДОМА ОБЫСК ДЕЛАЛА. ОНИ ЗНАЮТ, ЧЕМ Я ЗАНИМАЮСЬ, НО СОСЕД ИМ НАПЕЛ: «У НИХ ПОЛНЫЕ КОМНАТЫ ЗОЛОТА»

экскаватора. Из ежедневных затрат — еда и топливо. Бюджет одной 12-часовой старательской смены — 5–6 тысяч рублей.

— Мы привыкли, что сегодня есть 100 тысяч в месяц, завтра — нет ничего. А люди, у которых аванс 15-го и зарплата 30-го? Им аванс сократили, работы нет, заводы встали. У них очень хреновая ситуация, — говорит Эдик. Из темноты, потирая озябшие руки, возникает высокий молодой человек в телогрейке — это Леха, он стоял на промывке. Леха садится на табурет и обводит нас веселым взглядом.

— Недавно полиция у меня дома обыск делала. Они знают, чем я занимаюсь, но сосед им напел: «У них полные комнаты золота». Это мне уже потом знакомый мент сказал. Че, говорит, ты ему сделал такого? Я говорю: «Да его просто гложа бодает». Думает, золото моем — все, миллионеры. А сын соседа раньше с нами работал, мы его выгнали, потому что он наркоман, — рассказывает Леха. За четыре месяца черные копатели намыли на этом лесном пятачке 300 граммов золота. Один грамм металла на Лондонской бирже стоит около 4900 рублей, перекупщики платят меньше — 4000, но поначалу «тебя все будут обманывать и покупать золото за копейки». Спрашиваю, сколько максимум за месяц они зарабатывали? Старатели в ответ смеются.

— Давай, колись! — подначивает Эдик.

— Честно? Миллион, — говорит Леха.

— Бывают места, где можно заработать, а бывает — чисто на солярку и бензин. А ведь надо и технику покупать. Я заработал миллион, но мне с него надо тысяч 300–400 вложить в дело. Можно и всю сумму вложить! Вон, какой-нибудь трактор JCP стоит 3,5 млн рублей. Леха — потомственный хитник. Его дядя в 90-е работал на золоте официально: смена 12 часов, выходные давали со скрипом, начальство обманывало, но деньги все равно были хорошие — 700 рублей в месяц. Иногда старатель выбирался в лес — намыть немного золота для себя. Когда Лехе исполнилось 14, отец стал брать его с собой. Когда Леха вернулся из армии, работы в поселке не было. Дядя уволился с офици-

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

алки, и они сколотили свою черную бригаду, которую летом Эдик и встретил в лесу.

— Конечно, золота с каждым годом становится меньше: отработанные местато кончаются. Сначала дедушки промыли наши, потом артель прошла, а мы уже третьи. Добираем, что они упустили. Артелям невыгодно ставить участок на места, где запас килограмм десять: работы на две недели, а затратка большая. Нам же можно эти участки отдать? Мы так же будем налог платить государству. Но они хотят, чтобы мы, русские ваньки, жили бедно. Разрешат <частную добычу>: а вдруг люди начнут обогащаться? Не, они земли поделят между собой и только потом нам разрешат. И мы так же будем работать за пирожок. Так всегда было и будет, — констатирует Леха. Посмотрев на часы, он поднимается, надевает перчатки и уходит в темноту, на шум воды, вымывающей драгоценный песок. Самородков в этой земле, скорее всего, уже нет: везде прошли артели и старатели.

Воровская доля — Мне нравится, чем я занимаюсь, но меня смущает нестабильность: и менты могут приехать, и за технику страшно. Конечно, я плачу ментам, чтобы мне

«

ЗА 50 КИЛОГРАММОВ ЗОЛОТА МОГУТ ЗАГУБИТЬ ЦЕЛУЮ РЕЧКУ! ТАКОЙ БИЗНЕС ПРОСТО НЕ ИМЕЕТ ПРАВА НА СУЩЕСТВОВАНИЕ

УК РФ добавили ст. 191, которая снова запретила вольноприносительство. Закон «О драгоценных металлах и камнях» 1998 года закрепил добычу золота только за юридическими лицами. В 2002 году губернатор Красноярского края Александр Лебедь предложил поправки в закон «О драгоценных металлах и драгоценных камнях», которые позволили бы гражданам добывать золото в частном порядке. Госдума приняла проект в трех чтениях, но президент Путин отправил документ на доработку. Через месяц депутаты сняли проект с дальнейшего рассмотрения. В 2009 году президент Медведев вновь поднял вопрос о частном старательстве. Год спустя Госдума одобрила в первом чтении законопроект «О добыче золота индивидуальными предпринимателями», второе рассмотрение документа не состоялось.

ПОРОДА

спокойней было — 20 тысяч за место, — говорит Эдик. — Сделали бы налог как для самозанятых и налог на лицензию — и золото пойдет в казну! Мы его понесем, потому что цена будет уже по бирже — не 4 тысячи, а пять. Уже не надо будет бояться, прятаться. Ну, что поделать, доля такая воровская, — хохочет Эдик. Около пяти утра старатели расходятся: кто поработать, кто добрать утреннего сна в машине. У стола появляется дрожащая тень: маленькая мышь воровато припадает к сливочной ириске, которую кто-то обронил на землю.

Как золото течет В 1901 году в Российской империи разрешили добывать золото частным образом. Вольноприносительство развивалось до 1953 года — потом государственные золотоприемные кассы закрылись и, как следствие, появился «черный рынок». В начале 60-х в СССР за валютные операции, в том числе с золотом, ввели смертную казнь. В 1992 году гражданам вновь разрешили добывать драгоценные металлы и камни. Спустя четыре года в

В 2011 году в ст. 191 УК РФ внесли смягчающую поправку: уголовное наказание за черную добычу предусматривалось, только если стоимость нелегально добытого золота превышала 1,5 млн рублей. В остальных случаях — штраф до 5 тыс. рублей. В 2019 году Владимир Путин поручил до 1 марта 2020-го проработать вопрос о вольноприносительстве. Спустя два месяца Госдума приняла поправки, ужесточающие наказание за незаконную добычу, сбыт и хранение золота, увеличив административные штрафы для граждан с 5 до 180 тыс. рублей. В марте 2020 года Федеральное агентство по недропользованию (Роснедра) опубликовало проект поправок в законы «О недрах» и «О драгоценных металлах и драгоценных камнях». Геолог и автор книг по золотодобыче Рудольф Кавчик сделал обзор этих поправок. По его мнению, проект сырой. Например, лицензию индивидуальным предпринимателям предлагают выдавать на три года без права продления. «За отведенный срок можно только испоганить участок: вырыть ямы и бросить его», — уверен

Кавчик. Глубже пяти метров копать запрещено, использовать экскаваторы, буровое, геологоразведочное и насосное оборудование — тоже. Набор разрешенных инструментов, говорит Кавчик, «как в лагерях ГУЛАГа»: лом, кайло, лопата, тачка. Самостоятельно выбрать участок для добычи нельзя — только из списка, утвержденного агентством Роснедра. Геолог уверен: люди все равно будут мыть золото на своих секретных участках, но сдавать его государству как добытое официально.

Безрудная фортуна В 1500 километрах к востоку от Урала, на якутской реке Индигирка, геолог из Москвы Руслан Горбунов решил добывать золото честно. В 2017 году, поработав с россыпными месторождениями в Африке, Азии, Латинской Америке, Руслан решил добывать золото в России — самостоятельно, без инвесторов.

— Как правило, решение заняться этим бизнесом люди принимают по двум причинам: либо если знают «интересный ручей», на котором есть золото, либо если решили вложить деньги, рассчитывая получить «большую прибыль за короткое время», — объясняет Руслан. Компания, которая планирует добывать золото в России, может получить лицензию двумя способами: по заявительному принципу или участвовать в аукционе. На торги выставляются участки, где уже есть подтвержденные государством запасы россыпного золота. Стартовая цена зависит от предполагаемого количества золота на участке: от 100 тыс. рублей за 20 кг до 1 млн за 50 кг. Руслан решил пойти другим путем. Он зарегистрировал юрлицо и стал собирать документы, чтобы подать заявку на лицензию. Получился 100-страничный том. Помимо копий учредительных документов и финансовых справок, компания должна заключить договоры с подрядчиками на проведение топографических и геологических работ, а также предоставить проект поисково-оценочных работ с детальным описанием методики всех работ на участке. Небольшие компании, как правило, заказывают проекты работ в специализированной сервисной компании, стоимость начинается от 400 тыс. рублей. Горбунову удалось сделать проект за 120 тысяч. После этого нужно оформить документы лесопользования (даже если вырубка деревьев не планируется) и заключить договор водопользования, указав в нем объем потребления воды. Оформление этих договоров занимает до четырех месяцев, стоимость — от 300 тыс. рублей за штуку. Также нужно получить справку о безрудности участка: бумага подтверждает, что на участке нет выявленных государством запасов россыпного золота. А значит, компания несет всю ответственность за риски, вкладывая деньги в поиск золота на участке, который может оказаться «пустым». Документы у Горбунова приняли с третьей попытки. Заявку рассматривает лицензионный отдел территориального органа Роснедр, в случае Горбунова — Якутнедра. Сотрудники направляют запросы в Министерство природных ресурсов и экологии, Минобороны и местные органы управления. Ведомства должны подтвердить, что на участке нет ни военных объектов, ни редких видов растений и жи-

17

вотных. После этого комиссия принимает решение о выдаче лицензии. В 2018 году, получив поисково-оценочную лицензию (выдается на 5 лет с правом продления), Руслан с товарищами закупил оборудование и инструменты для первого полевого сезона.

— Мы потратили около 1,2 млн рублей. Деньги ушли на закупку и доставку оборудования: водяную помпу, кайло, лопаты, генератор, отбойные молотки, лотки, топливо, билеты, зарплаты, — вспоминает Руслан. На втором году работы, в конце лета 2018 года, поисково-оценочные работы показали: якутский участок Руслана промышленного интереса не представляет. Горбунов решил сдать лицензию и попытать удачи на другом месте.

«Маргиналы, брошенные государством» Эколог, доктор природоохранных наук, международный координатор коалиции «Реки без границ» Евгений Симонов считает, что «россыпное золото сегодня моют депрессивные или совсем не развитые страны». Даже в Зимбабве, стране с чудовищной репутацией в природопользовании, в 2020 году запретили мыть золото на 40% территории страны, говорит он. В России же около трети добываемого золота — россыпное. В 2019 году российские экологи уже обращались к президенту с просьбой запретить добычу россыпного золота рядом с водоемами — ответ был отрицательным. По словам Симонова, есть масса более экологичных и технологичных способов добычи золота: например, шахтная, когда старатели вгрызаются вглубь золотоносной скалы, работая на строго ограниченном участке. Еще один экологичный источник драгоценного металла — золотой лом. Ресайклинг в этой сфере важен, уверен Симонов.

— Важно понимать, что почти все способы добычи несут экологические риски, но добыча россыпного золота наносит природе максимальный ущерб, а экологическому контролю удаленные прииски практически не поддаются. Когда моют золото, объясняет Симонов, реки и озера подвергаются перелопачиванию. Вниз по течению постоянно идет муть — взвешенные вещества, мелкие песчинки и частицы ила, которые забивают дыхательные аппараты речных животных. Заиливаются нерестилища, в которых рыбы откладывали икру.

— За 50 килограммов золота могут загубить целую речку! Причем даже если на реке проведут мероприятия по рекультивации, они будут иметь очень малый эффект для предотвращения дальнейшего вреда — просто потому, что никто этому в России толком не учит, да и стоит грамотная рекультивация почти столько же, сколько сама добыча. Ни один из известных мне приисков не выживет, если заставить его соблюдать экологические нормы и платить за экологический ущерб. Такой бизнес просто не имеет права на существование в цивилизованном государстве, — уверен Симонов. Если власти легализуют вольный принос, люди станут официально разрушать свой кормящий ландшафт, чтобы изъять оттуда щепотку драгоценного металла. Но беда в том, что добыча россыпного золота не ведет к созданию устойчивой социальной инфраструктуры.

— Черным старателям нужны нормальные возможности зарабатывать. Это вопрос к государству: какие стимулы оно создает? — говорит эколог. Добычу россыпного золота нельзя прекратить в один момент, уверен Симонов: «Нужна 20-летняя программа полного избавления от этого ужаса».

Александра ЗАХВАТКИНА – специально для «Новой» Фото автора

18

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

настоящее прошлое

«ВЫ — МИНИН И ПОЖАРСКИЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ» КЕМ БЫЛ БОРИС ЕЛЬЦИН ДЛЯ РОССИИ?

1 февраля исполняется 90 лет со дня рождения первого президента России Бориса Ельцина. Автор публикации рассказывает: как одному человеку удалось разрушить монополию целой партии; был ли он просто продуктом своего времени («если не Ельцин, нашелся бы другой») или реально изменил ход истории, открыв двери переменам; когда Ельцин переродился из партфункционера в настоящего политика.

В ноябре 1982 года умер генсек Леонид Брежнев, чей период правления впоследствии справедливо назвали застоем. Необходимость изменений в советской экономике к тому времени назрела. В 1970-е годы рост цен на нефть позволил не ворошить систему управления, но к началу 1980-х падение цен на углеводороды больно ударило по бюджету страны. Темпы производственного роста упали в три раза. Преемник Брежнева Юрий Андропов попытался модернизировать производство, частично сумел решить проблему дефицита продуктов. Но полноценными реформами назвать это было нельзя. Для масштабных изменений нужны были свежие кадры. Андропов провел большую чистку в партийном аппарате. Кадры искали в регионах. Среди них оказался первый секретарь Свердловского обкома КПСС Борис Ельцин. Для Урала к тому моменту он сделал многое: добился начала строительства метро в Свердловске, дал «зеленый свет» строительству МЖК (молодежных жилищных кооперативов). Именно при Ельцине была построена одна из важнейших (и по сей день) для региона дорог — из Свердловска в Серов. Но запомнился он своим землякам и еще одной чертой — простым общением с людьми. По местному телевидению шла передача «Решаем на месте», можно было позвонить в студию, задать вопрос, Ельцин в прямом эфире отвечал. В мае 1981 года он инициировал встречу с жителями области во Дворце молодежи. «После того вечера мы были готовы для него на все. Если бы Ельцин приказал нам штурмовать обком, мы бы пошли» — вспоминал юный студент-историк, участник встречи. Согласно стенограмме, собравшиеся спрашивали: не происходит ли разрыва между партией и обществом? Ельцин отвечал настолько остро, насколько позволяла цензура: «Появилось очень и очень много острого и откровенного, но эта работа должна совершенствоваться, особенно надо повышать оперативность информации. Хочу подчеркнуть, речь идет об общественно значимых проблемах». Не скрывал Ельцин и провалов советской экономики, говоря: «В десятой пятилетке ежегодно значительная часть предприятий, к сожалению, не справлялась с установленным планом. Главными причинами такого положения являются

недостатки, ошибки в планировании из-за определенной несбалансированности планов… порой низкий уровень руководства предприятий». На вопрос, в чем смысл его жизни, Ельцин ответил так: «У меня было всегда желание (здоровое или нет, трудно сказать, но желание), может быть, оно основано на ответственности, может быть, на самолюбии, — желание проявить себя».

54-летнего политика заприметили в Москве. Рекомендовали на должность первого секретаря московского горкома. Языком сегодняшним — на должность мэра столицы. Начало перестройки. Амбициозный и энергичный Ельцин с ходу заменил всех помощников, членов бюро и секретарей МГК, а также руководство Моссовета. И тем самым начал наживать себе врагов. Постепенно противоречия появились и с самим Генсеком ЦК КПСС Михаилом Горбачевым. Первый открытый конфликт произошел на заседании Политбюро 19 января 1987 года. Ельцин заявил: «Оценки состояния перестройки завышены. Во многих эшелонах не произошло ни оздоровления, ни перестройки». Именно то заседание, по воспоминаниям самого Ельцина, стало для него началом «карьерного финала». Обстановка вокруг него накалялась — и менее чем через год нарыв лопнул.

«Борьба за стабильность приведет к застою» В сентябре 1987 года Ельцин окончательно для себя решил, что дальше в такой атмосфере работать не может. «Стал замечать в действиях, словах некоторых руководителей высокого уровня то, чего не замечал раньше. От человеческого отношения, поддержки, особенно от некоторых из числа состава Политбюро и секретарей ЦК, наметился переход к равнодушию к московским делам и холодному отношению ко мне. В общем, я всегда старался высказывать свою точку зрения, если даже она не совпадала с мнением других. В результате возникало все больше нежелательных ситуаций. А если сказать точнее — я оказался неподготовленным, со всем своим стилем, прямотой, своей биографией, работать в составе Политбюро», — написал он Михаилу Горбачеву. Особо Ельцин обратил внимание на стиль работы Егора Лигачева, секретаря ЦК КПСС по организационно-партийной работе и идеологии, второго человека

в партии и стране. Ельцин заявил, что у Лигачева «нет системы и культуры в работе», он «не настраивает, а расстраивает партийный механизм». В результате, писал он, «нет одновременно принципиальности и по-партийному товарищеской обстановки, в которой рождаются творчество и уверенность, да и самоотверженность в работе». Характерно, что именно Лигачев привел Ельцина в Москву. В своих мемуарах он писал: «Я посетил Свердловск (январь 1984 года), принял участие в областной партконференции, побывал с Борисом Сторонники Верховного Совета РФ на баррикадах у Белого дома. Октябрь 1993 года, Москва

РИА Новости

«Если бы Ельцин приказал нам штурмовать обком, мы бы пошли»

ся решительностью предпринимаемых организационных мер и обеспечивается незыблемостью авторитета руководителя». Ельцин оказался еще большим инициатором перестройки, чем Горбачев, и побежал впереди паровоза. В письме он резюмировал: «борьба за стабильность приведет к застою», попросил освободить его от должности первого секретаря МГК КПСС и обязанностей кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС. Эта просьба удовлетворена не была. Ситуация обострилась 21 октября 1987 года на пленуме ЦК. Работа пленума была посвящена празднованию 70-летия Октябрьской революции. Но в самом конце Ельцин поднял руку и вышел на трибуну. В газетах о выступлении Ельцина не было ни слова, зато через некоторое время по стране поползли слухи о смельчаке с Урала. Его речь распространялась в форме самиздата. Было несколько версий. В некоторых были добавления, в некото-

Николаевичем в трудовых коллективах; не скрою, меня привлекли в Ельцине живость общения с людьми, энергия и решительность, было заметно, что многие относятся к нему уважительно. К сожалению, впоследствии энергия оказалась разрушительной, решительность — ставкой на силу, граничащую с жестокостью, а общение с людьми вылилось в голый популизм». Бывший пресс-секретарь Михаила Горбачева Андрей Грачев в книге «Кремлевская хроника» дал такую характеристику «заклятым друзьям» Лигачеву и Ельцину: «Оба — ярко выраженные властные натуры обкомовских «хозяев», жестких в общении с подчиненными, нетерпеливых и подозрительных к тем людям из внешнего круга, кто не разделял их взглядов. Оба свято верящие в то, что эффективность политики измеряет-

рых — публиковался совсем иной текст, а не реальная речь Ельцина. Фальшивки хорошо разошлись. В частности, там говорилось: «Да, товарищи, мне трудно объяснить рабочему завода, почему на 70-м году его политической власти он должен часами стоять за сосисками, в которых крахмала больше, чем мяса, а на наших, товарищи, праздничных столах есть и икорка, и балык, и другие деликатесы, полученные без хлопот там, куда его и близко не пустят. Как я должен объяснить это ветеранам и участникам Гражданской войны, которых осталось всего-то по пальцам пересчитать? Вы видели список их праздничного заказа? А мне принесли, показали. И каково мне выслушивать их, когда они говорят, что это объедки с барского стола? И вы понимаете, товарищи, чей стол они имеют в виду! Как я должен им смотреть в глаза? Ведь это

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

РИА Новости

Митинг в поддержку Бориса Ельцина на Васильевском спуске. Март 1993 года, Москва

они, не щадя жизни, завоевали и вручили нам власть. Что же я могу теперь ответить? Может, Лигачев мне подскажет? Я думаю, товарищи, что все эти, как их называют в народе, «кормушки», являются наследием большого застойного периода. И с этим пора кончать! А те, для кого всевозможные привилегии являются главным в их партийной жизни, я думаю, товарищи, им с нами не по пути». Этих слов Борис Ельцин не говорил. В 2011 году бывший министр печати Михаил Полторанин, который на момент октябрьского пленума был главным редактором газеты МГК КПСС «Московская правда», сознался, что это он — автор самиздатовского «выступления» Ельцина. Реальная речь Ельцина была очень сдержанна: «Сначала был сильнейший энтузиазм — подъем. И он все время шел на высоком накале и высоком подъеме, включая январский пленум Центрального Комитета партии. Затем, после июньского пленума ЦК, стала вера какая-то падать у людей. <…> Поэтому мне бы казалось, что надо на этот раз подойти, может быть, более осторожно к срокам провозглашения и реальных итогов перестройки. Она нам дается очень и очень, конечно, тяжело. И мы через два года перед людьми можем оказаться, ну я бы сказал, с пониженным авторитетом партии». Ельцин также предостерег собравшихся от славословия в адрес генсека, напомнив, что в истории уже были периоды, «когда партийная власть была отдана в одниединственные руки, благодаря тому, что один человек был огражден абсолютно от всякой критики». В «Исповеди на заданную тему» Ельцин писал: «Это была первая критика Генерального секретаря, первая попытка не на кухне, а на партийном форуме гласно разобраться, почему перестройка начала пробуксовывать». В глазах советских людей Ельцин из аппаратчика быстро превращался в героя, который посмел бросить вызов

верхушке КПСС и тем самым укрепил серьезные сомнения в незыблемости советского строя. Последний раз в истории СССР подобное себе позволяли Бухарин, Троцкий и другие «ренегаты», «оппортунисты» и «предатели», их печальную судьбу все знают.

«Перепутал большое дело с мелкими своими обидами» Смелость Ельцина была воспринята в штыки однопартийцами, которые выступали на пленуме после него. Член Политбюро Александр Яковлев заявил: «Выступление ошибочно политически и несостоятельно нравственно. <...> Борис Николаевич, на мой взгляд, перепутал большое дело, которое творится в стране, с мелкими своими обидами и капризами, что для политика совершенно недопустимо. <...> Конечно, у него сыграло свою роль и личное. Как здесь уже говорилось, это упоение псевдореволюционной фразой, упоение собственной личностью. <...> Ему кажется это революционностью, на самом деле это глубокий консерватизм». В постсоветской России Яковлев стал ярым антикоммунистом и возглавил одну из партий демократического толка. В том же ключе высказался будущий президент Грузии Эдуард Шеварднадзе: «Здесь употреблялись разные термины, например консерватизм. Я бы добавил: примитивизм. Но скорее всего — и это, пожалуй, наиболее концентрированная оценка — безответственность. Безответственность перед партией, перед народом, перед друзьями и коллегами, товарищами по Политбюро…» После шквала критики Ельцин признал свое «поражение», назвал это «суровой школой» и еще раз попросил освободить его от всех занимаемых должностей. Затем, правда, насчет последнего он пере-

думал и попросил сохранить за ним должности. Но, кажется, было уже поздно. Случился даже инцидент с кровавым оттенком. Горбачев описал его так: «В первой половине дня, кажется, 9 ноября мне доложили, что в московском горкоме ЧП, в комнате отдыха обнаружили окровавленного Ельцина. Сейчас там бригада врачей во главе с Чазовым. Вскоре дело прояснилось. Ельцин канцелярскими ножницами симулировал покушение на самоубийство, по-другому оценить эти его действия было невозможно. По мнению врачей, никакой опасности для жизни рана не представляла — ножницы, скользнув по ребру, оставили кровавый след». По словам тогдашнего руководителя 4-го Главного управления Минздрава Евгения Чазова, произошедшее было «нервно-эмоциональным срывом затравленного человека», а также стало результатом пристрастия к алкоголю и частого употребления снотворного. Сам Ельцин в «Исповеди» изложил произошедшее иначе: «9 ноября с сильными приступами головной и сердечной боли меня увезли в больницу. Видимо, организм не выдержал нервного напряжения, произошел срыв». Наина Ельцина в книге «Личная жизнь» рассказывала: «Все эти дни он практически не спал, нервы были на пределе. 9 ноября прямо в рабочем кабинете у него случился сердечный приступ. Когда приехали врачи, они обнаружили у него порез на груди. Нам сказали, что это рана от ножниц. Из горкома его забрала скорая и увезла в цековскую больницу на Мичуринском проспекте. Тогда и появилась версия о попытке самоубийства. Никогда в это не верила». В больнице Ельцин пробыл недолго.

11 ноября генсек позвонил ему и сказал, что завтра состоится пленум Московского горкома, надо быть. Больной не хотел ехать, ссылаясь на то, что врачи прописали ему постельный режим. Но Горбачев настоял. Для Ельцина тот день стал настоящим ужасом. Врачи накачали его транквилизаторами, но в голове шумело, он с трудом воспринимал происходящее.

«Вы все время купаетесь в борьбе, напоре и натиске» На пленуме продолжилась публичная порка «чужака». Секретарь исполкома Моссовета Юрий Прокофьев метал словесные дротики в амбиции уральца: «Для вас характерно все время состояние борьбы. Вы все время купаетесь в борьбе, напоре и натиске, все время кого-то разоблачаете, и тогда вы на коне перед обывателями…» Зампредседателя исполкома Моссовета Владимир Жаров иронично заметил: «Завтра мы наверняка услышим политические спекуляции из-за рубежа и от собственных обывателей о кризисе перестройки и увидим людей, кто попытается сделать из Бориса Николаевича Иисуса Христа, который за свою страшно революционную приверженность социальному обновлению и демократии пострадал». Он был прав — такая «расправа» стала почвой, на которой Ельцин вырос в политического лидера новой эпохи. Но в тот момент Борис Николаевич предпринял последнюю попытку удержаться на партийных постах, принеся публичное покаяние: «Я честное партийное слово даю, конечно, никаких умыслов я не имел, и политической направленности в моем выступлении не было. <…> Я очень виновен перед московской партийной организацией, очень виновен перед горкомом партии, перед вами, конечно, перед бюро, и, конечно, я очень виновен лично перед Михаилом Сергеевичем Горбачевым, авторитет которого так высок в нашей организации, в нашей стране и во всем мире». Это не помогло. На его партийной карьере был поставлен крест. Однако он все

19

еще был частью советской номенклатуры. В январе 1988 года Ельцин был назначен зампредом Госстроя, эта должность аналогична посту министра — правда, без портфеля. Причем ее придумали специально для него. В то же время его вывели из состава Политбюро, однако оставили членом ЦК КПСС. Казалось, в тот момент для Ельцина все закончилось. Но перемены в стране уже были неизбежны. Для тех, кто их хотел любой ценой, Борис Николаевич стал мучеником за правду. Окунувшись в реальную политическую борьбу, Ельцин не мог долго оставаться без нее. Уже в июле 1988 года на XIX партийной конференции он попросил для себя политической реабилитации. План не сработал. И тогда Ельцин решил идти ва-банк — против КПСС и в конечном счете против всего советского строя. В своих мемуарах он так вспоминает этот момент: «Все началось с XIX партконференции, когда я понял, что нам с Горбачевым не по пути. Эти его полумеры, это его забалтывание — это ни к чему не приведет. Этот его «улучшенный социализм», опять новая форма социализма — это не тот путь для страны, и мы должны были разойтись с ним». К тому моменту Ельцин уже стал политическим лидером, имевшим народную славу. Весь период его борьбы с партийной номенклатурой ему шла масса писем: «Мужайся. Не раскисай. Грязь, которой постарались тебя измазать, не пристала к тебе. Политическое лицо ты не потерял. Народ поверил тебе, а это самое дорогое твое завоевание. Поэтому не надо больше покаянных речей». «Сейчас для Вас настали тяжелые времена. Вылезшее из темных углов шакалье шельмует Вас и поливает грязью. Мы знаем — история все расставит по своим местам. Вся грязь, вылитая на Вас, измажет только Ваших хулителей. Мы просим Вас только об одном — не сломаться, выстоять. Мы желаем Вам мужества и стойкости». «Того, что они с Вами сделали, следовало ожидать. Но Вы для нас будете оставаться образцом кристальной честности и порядочности, вождем перестройки. Вы — Минин и Пожарский нашего времени». Из книги Бориса Минаева «Ельцин»: «Он больше не был «человеком системы», советским руководителем высшего ранга («утешительная» должность в Госстрое только подчеркивала статус изгоя), он был отныне «отдельно» от должностного ранга; сам по себе, просто человеком, который ходит по улице, встречает людей, разговаривает с ними… Но человеком особенным. Человеком, который воплощает в себе надежды, иллюзии, веру многих людей. Каждый его шаг по этой новой для него территории частной жизни все более укреплял его в новом статусе. Открывал все более головокружительную карьеру». В 1989 году он был избран народным депутатом СССР — за него проголосовало подавляющее большинство москвичей, он набрал 91,53% голосов. В мае 1990 года он стал Председателем Верховного Совета России. 12 июля 1990 года на XXVIII съезде КПСС Ельцин публично покинул ряды КПСС. В 1991 году рухнул Советский Союз, а незадолго до этого Борис Ельцин выиграл выборы президента России, набрав 57,3% голосов, намного опередив своих соперников.

Евгений СЕНЬШИН — специально для «Новой» Автор благодарит сотрудницу пресс-службы Ельцин Центра Елену Володарскую, руководителя отдела развития М узея Б.Н. Ельцина Людмилу Старостову и руководителя архива Ельцин Центра Дмитрия Пушмина. Цитаты из некоторых документов в массовой печати публикуются впервые.

20

«Новая газета» понедельник №10 01. 02. 2021

культурный слой/премьера

З

«

ПЕРЕГУДОВ РЕШИЛ ИНАЧЕ: ЕГО ГЛАВНАЯ ГЕРОИНЯ НЕ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНА. И МЫ НЕ ЗА ЖИЗНЬЮ ЧУВСТВ НАБЛЮДАЕМ — ЗА КАТАСТРОФИЧЕСКОЙ МЕТАМОРФОЗОЙ ЧЕЛОВЕКА

Новый спектакль в МХТ — опыт изучения человека

Александр ИВАНИШИН

ачем Егор Перегудов выбрал «Месяц в деревне» для постановки на большой сцене МХТ? Пьеса написана Тургеневым еще до отмены крепостного права; пять актов о барыне, томящейся в благопристойном браке, вдруг воспылавшей страстью к студенту-гувернёру сына, сегодня кажутся чуть ли не более архаичными, чем Плавт или Теренций. На фоне того, что сейчас происходит на площадях и улицах страны, прямо скажем, не самая актуальная повестка. Но МХТ имени Чехова программно, поверх любой злобы дня настаивает на своем: театр — лаборатория по изучению человека. И этот спектакль — серьезный опыт. …Группа персонажей перед занавесом с чайкой ведут легкий разговор. Но занавес раздвинется — и они окажутся в иной реальности. Выдающаяся в этом спектакле работа сценографа Владимира Арефьева и художника по свету Дамира Исмагилова. Никакой банальной усадебной красоты. Черное, рыдающее дождем небо. Сцена до «горизонта» покрыта настоящим сеном — опьяняющий запах накрывает зал, сеющийся дождь его усиливает. В этой сценической аскезе — небо, сено, дождь — проступает не усадьба с ее деревенской тоской, а планета. Обжить это сценическое пространство невозможно, в нем можно лишь затеряться. На неровной почве герои оступаются, спотыкаются, передвигаются с трудом. Шаткое движение — рисунок чувств. В герметичной тургеневской пьесе много духоты, мало горизонтов. Но и воздух, и горизонт есть в спектакле, чьи персонажи обитают словно внутри объемной живописи. Месяц в деревне, оказывается, медицинская рекомендация: доктор настаивает — всем необходимо для здоровья. Прогулки, гимнастика, парное молоко, малина — опасная размеренность деревенской жизни, над которой поплывет низкий голос Обуховой. «Утро туманное, утро седое, нивы печальные, снегом покрытые…». В трех строфах знаменитого романса на слова Тургенева мерцает все, что произойдет в спектакле, камертоном которого выбрано трагическое меццосопрано. Это мы обратным зрением с дистанции в два почти века станем вглядываться в лица, «давно позабытые», чтобы распознать в них не изменяющиеся меты человеческих страстей. Пьесу не любил ни автор, ни критики, зато ее обожали жаждущие бенефиса первые актрисы русской сцены. В этой сельской контридиллии они, возможно, распознавали то, что много позже станет важнейшей темой Чехова, — лихорадка пропущенной жизни. Русской сцене известна легендарная постановка Анатолия Эфроса. В главной роли — Ольга Яковлева. Ее героиня приковывала взоры нервной энергией,

ЧЕРНОЕ НЕБО ЛЮБВИ изяществом, ломкой женственностью, капризной музыкой интонаций, была той, за которой хотелось следить просто в силу пленительности существа. И Эфрос во всем ходе спектакля учитывал прелесть героини. Перегудов решил иначе: его главная героиня программно не привлекательна. И мы не за причудливой жизнью чувств наблюдаем — за катастрофической метаморфозой человека. «Любовь есть высшее благо на земле» — трубит романтик Тургенев. Но Перегудов ставит про то, каким бедствием может стать для человека любовь — стихия, выворачивающая наизнанку, разламывающая правила и порядки жизни, выманивающая на свет худшие качества. В одной из первых сцен под дождем Наталью Петровну так тянет к Беляеву, что она ведет себя дико: долго, жеманно выясняет, боится ли он ее и почему, а он весь промок, полуголый, обернулся полотенцем, не понимает, что происходит. Зонтик, не замечая дождя, она держит строго над собой, все пытается что-то досказать, не в силах уйти. Наталья Рогожкина беспощадно играет существо, плененное инстинктами. Вдруг, вместо спокойной привязанности к опытному Ракитину, захваченное неодолимым чувством к не подходящему Беляеву. «Природа своего не узнает лица», так и героиня не узнает самое себя, мучительно пытается приспособиться к себе, оглушающе новой. Стержень происходящего, один из самых напряженных дуэтов — между Натальей Петровной и Верочкой, приемной матерью и воспитанницей, зрелой дамой и едва расцветающей девушкой. У Верочки неуклюжесть подростка, коротенькое платьице, длинные голые ноги. По полю она носится, как веселый щенок, только Беляев за ней поспевает.

Сцена, где Наталья Петровна сватает Верочку, в которую, ей кажется, может быть влюблен тот, в кого влюблена она сама, начинается как игра: будто бы старшая сестра вкрадчиво расспрашивает младшую, как та отнесется к соискателю руки. Верочка кричит и прыгает от счастья. Она представляет в этой роли только Беляева: в упоении закидывает ноги на спинку шезлонга, раскидывает руки, вытягивается — вот-вот взлетит… Когда выясняется, что речь о пожилом соседе, цепенеет: Дюймовочка, узнавшая о сватовстве крота. А для Натальи Петровны это шаг к предательству — сироту хотят убрать с дороги, принести в жертву. Актриса Надежда Калеганова играет влюбленность, прозрение, бунтарское чувство справедливости и юную гибель надежд. В миг, когда она отважно обличает лживость благодетельницы, становится взрослой. …Кто кого и как любит и кому надо скорее уезжать — выясняется весь спектакль. Муж-жена-друг дома; жена-воспитанница-гувернёр; друг дома-женагувернёр — треугольники искрят и перекрещиваются. Где-то на заднем плане спектакля маячат отголоски старомодного конфликта — любовь или долг? И еще более старого вопроса, на что человек способен решиться ради счастья? Но все вокруг Натальи Петровны понемногу делаются жертвами. Ракитин (у Эдуарда Чекмазова он пошлый резонёр) уничтожен, Беляев (Кузьма Котрелев), искренний растерянный мальчик, подавлен. Ислаев, немолодой доверчивый муж (замечательная работа Александра Усова), все что-то поправляет в хозяйстве, ходит то с топором, то с вилами, вечно возникает некстати. Как и другой неудачливый соискатель супружеского счастья — богач Большинцов (Александр Семчев). Оба они здесь в своих надеждах драматически беззащитны.

Второй акт тоже начинается перед занавесом. Доктор и Лизавета (Анастасия Скорик) по эту сторону прозы жизни обсуждают возможность брака; диалог старой девы и азартного мелкого негодяя — объемная картина договорных отношений. Шпигельского с блеском играет Павел Ворожцов, его доктор, записной пошляк и циник, оттеняет происходящее. Сцена любви между Натальей Петровной и Беляевым скорее комичная, чем страстная, жажда, которую утоляют наспех. Конечно, их застают. И тогда он спешно закапывается в сено, а она, пошатываясь, собирает одежду, пытаясь сохранить лицо. Нет в этой истории никакой чувственной радости — один скрежет нарушенных запретов. Черные небеса накрывают всех. И даже прощальные беляевские фейерверки струят не цветные огни, а серый дым. В пьесе присутствует античный мотив. И, похоже, Перегудов мыслит Наталью Петровну как позднюю русскую Федру, которую настигла грозная внезапность любви. Учитель Перегудова Женовач всегда повторяет: режиссер — профессия одинокая. Но «Режиссер это поэт — когда-то написал тот же Эфрос — поэт это, прежде всего, высокая душа. Поэт не боится одиночества». Перегудов свои сценические стихи слагает, несомненно, высокой душой. Но для того, чтобы выйти в первые постановщики поколения, ему самое время научиться чувствовать то состояние спектакля, когда предельная выговоренность разрушает художественную тайну. Научиться сокращать себя. Первый акт летит, второй — провисает. Проще всего упрямо отстаивать каждую сочиненную сцену; трудней поймать волну точного ритма и взлететь на ее гребне. И тогда из крупной, значительной работы, возможно, родится шедевр.

Марина ТОКАРЕВА, обозреватель «Новой»

«Новая газета» понедельник №10 01. 02. 2021

прощание

21

ИРИНА ПАВЛОВНА И КАРАУЛЬНЫЕ АНГЕЛЫ 27 января ушла из жизни Ирина Уварова-Даниэль а: полных 88 лет. Да: вдова писателя, правозащитника, насмешливого мятежника Юлия Даниэля. Еще — театровед и эссеист, художник кукольного театра, главный редактор журнала «КукАрт», малотиражного и волшебного, руководитель Лаборатории режиссеров и художников театров кукол при СТД (и не было в пространствах бывшего СССР кукольника, который бы не знал эту лабораторию). Автор книги воспоминаний «Даниэль и все-все-все» (СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2014), автор книги «Вертеп — мистерия Рождества», исследований о Мейерхольде, балагане, народном действе «Лодка». Еще — хозяйка московского дома, где никогда не жилось легко, где топтались под окнами филеры из рядового состава «органов», но в 1970–1980-х сходились друзья, и были среди них Давид Самойлов, Булат Окуджава, Фазиль Искандер, правозащитник Сергей Ковалев, художники Юло Соостер и Борис Биргер… я и двадцатой части блестящих имен не перечислю. Уже в новом времени — совершенно не благосклонном к таким проектам — она десять лет готовила и издала том в тысячу страниц — лагерную переписку Юлия Даниэля с друзьями («Я все сбиваюсь на литературу… Письма из заключения. Стихи». — М: Мемориал, 2000), человеческий подвиг самостояния и достоинства, тихого веселья (хотя в лагере Даниэль с простреленной на фронте рукой грузил уголь в товарный вагон совковой лопатой), мастер-класс веселого рыцарства и утешения московских адресатов (именно так, не наоборот). И иные сборники Даниэля: последний том вышел в 2019 году, наконец-то собрав под одной обложкой его стихотворные переводы. Совершенно особенную роль сыграла Ирина Павловна в воскрешении традиции рождественского вертепного действа. Три человека реконструировали вертеп на рубеже 1980-х: режиссер Виктор Новацкий, фольклорист Дмитрий Покровский и Ирина Уварова. Это сейчас Святки не представить без вертепных фестивалей от Садового кольца до Владивостока. А сорок лет назад были два-три ящика в музейных запасниках. Два абзаца у Гоголя. И вертеп, который видела Ирина Уварова в карпатском селе Городжив, в 1960-х. «То был вертеп, одичавший, как матрос после кораблекрушения, жалко прозябающий на необитаемом острове и отвыкший от речи. Ящик этот, седьмая вода на киселе гордым и пышным сооружениям, вертепам о двух этажах, при нарядных куклах с крупными печальными лицами, растерял абсолютно все, но все-таки помнил главное: Христос родился. Это знание наполняло сооружение какой-то дикой первобытной силой, и застенчиво прикрывался он закопченным стеклом…» Об этой театральной (только ли театральной?) археологии, о воскрешении вертепа, к счастью, она успела написать. И успела рассказать когда-то «Новой газете». …А под Рождество Ирина Павловна рисовала ангелов. Первый прилетел

Фото из личного архива

Д

в жестком и тревожном декабре 1991 года. За ним через незримую границу на старую московскую кухню потянулись стаи: ангелы-Арлекины и ангелы-солдатики, ангелы-славильщики с вертепом у груди, ангелы — школьницы с прыгалками, взлетающие над городом, ангелы со звездой из вощеной бумаги, ангелы в ушанках, викторианских чепцах с оборками и колпаках с бубенцами. Ангельские города повисали над ломаной линией крыш Москвы. Ворох эскизов выкладывался на маленький старый овальный стол: каждый ее декабрьский гость сам находил своего. Однажды, тоже в начале 1990-х, — нашел время! — то ли в тонком сне, то ли… она сама не поняла, что происходило, — пришел старый мастер-кукольник. Века из XVII. Из Северной то ли Восточной Европы. Рассказал старческим дребезжащим баритоном, как смешивает краски, чем золотит, какие отрепья плащей и кафтанов отдают ему горожане для кукол рождественского соборного вертепа. Старик бурчал, скрипел, диктовал. Она записывала. Блестящая стилизация, продиктованная ей, оборвалась так же, как началась. Друзья издали «Книгу Ангелов» тиражом 100 экз. Больше мастер в сны Ирины Павловны не возвращался. Она была человеком Диккенса, Гофмана, Мейеринка, прозы Гете, Гоцци, духовного стиха «Я умом ходила в город Вифлеем…». Человеком Мейерхольда, о котором много писала. Человеком Бахтина, к которому ездила студенткой, которого навещала в доме престарелых на станции Гривна. Человеком Параджанова

с его шляпами с букетами елочных игрушек — и серебряным блюдом жареных карасей, «большим, как корыто в киевской коммуналке». Она пекла торты в виде замка трем внучкам на дни рождения. Знала, что такое очередь за съестным, дефицит того и этого, «стакан кофе цвета беж, пахнущий жареной рыбой», отъезды друзей — и поливальная машина в Шереметьево, идущая в толпу провожающих. «Мы видели сны. В Париже Галичу снилось — он в Москве. Раннее утро, идет от «Маяковской» по Горького до магазина меховых шапок, заходит в телефонную будку, но звонить не может. То ли монетки нет, то ли записной книжки, или звонок отбывшего слишком опасен для оставшихся. И он не позвонил, потому что между нами не Сена и не Москварека, а река Стикс, и телефонная связь через нее отсутствует». Я помню ее — вдвоем с Юлием Даниэлем — на нежном портрете Бориса Биргера. Такими они, верно, были в 1971 году, когда только поженились и уехали в свадебное путешествие в Ленинград: смотреть жирафа. Потому что Юлий Маркович видел и фронт, и лагерь — а вот живого жирафа не видал, в Московском зоопарке их не было. Ирина Павловна решила, что мириться с этим нельзя: как же без жирафа?! И они унеслись на Петроградскую сторону. Помню ее царящей в лаборатории кукольников. Помню в ложе бенуара Большого театра, в жюри «Золотой маски». Помню в больнице конца 1990-х: за ампирной колоннадой оказалось горе

горькое на 16 коек, на тумбочке было криво вырезано «Терпенье для нас — важнейшее из всех искусств». Смеялись вместе… Помню рассказ, как Ю.М. Лужков вручал ей (или журналу «КукАрт») Премию Москвы. Ирина Павловна ему тихонько сказала: «Куклы Вас благодарят». Мэр замер… крепко потряс руку даме в лиловом, шепотом ответил: «Куклам кланяйтесь». Помню ее с машинописью лагерных писем Даниэля: 1000 страниц, которая корректура? Она писала, жила, думала, говорила, одевалась, шила из клочьев драных кружев занавески на кухню так, словно любимый ею Серебряный век перешел в ее 1960-е живым. Без крови и шельмований. Словно оттуда были ее учителя, путешествия, шелковые шарфы, марионеточные оперы, обзоры выставок в «Аполлоне» за 1949 год, написанные кем-то из толковых дипломников Бенуа и Сергея Волконского. Понятно: этого не было никогда. Но Ирине Павловне Уваровой хватало силы, стойкости, таланта жить между мирами Гоцци и Галича. Соединять их собой. Стать собой в нашем мире. Выпускать в зимние суровые московские форточки стаи бумажных ангелов. Как в сказке: из права рукава, из лева рукава… Со всеми… м-м-м… вызовами эпохи ее Арлекины и Солдатики совладать не могли. Но — хранили город. Москва без таких, как Ирина Уварова, не стоит.

Елена ДЬЯКОВА, обозреватель «Новой»

22

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

— Сценарий «Текста», который экранизировал Клим Шипенко, вы писали на основе своего одноименного романа, была ли литературная основа у «Топей», или вы писали сценарий под проект?

— Литературной книжной первоосновы у «Топей» нет. Эта история с самого начала задумывалась как кино — или многосерийное, или полный метр, — но довольно скоро стало понятно, что истории всех пятерых главных героев в двухчасовой фильм вместить невозможно. Получился в итоге у нас многосерийный фильм, не сериал даже, а именно кино — и по уровню режиссуры, и по визуальному ряду, и по актерской игре. Авторский проект (наш с режиссером Владимиром Мирзоевым) получился непохожим — ни по истории, ни по смыслам, ни по атмосфере — на другие сериалы. У меня лично на работу над сценарием ушло несколько лет: первый черновик его был готов еще 9 лет назад, я заканчивал его, помню, в канун 2012 года, торопился и думал, что вот-вот начнутся съемки… И с тех пор я к нему возвращался, а в позапрошлом году, готовясь к съемкам, переписал от начала и до конца. Иногда, оказывается, в этой жизни приходится подождать.

— А почему не получилось запуститься тогда, в 2012-м?

— Тогдашние рассчитывали на госфинансирование, на Фонд кино. Им, по понятным причинам, отказали. И продюсеров, и телеканалы можно понять, такое кино уже тогда, а сейчас и подавно, не поставили бы в эфир. Но теперь вот появились платформы и стриминг-сервисы, которые позволяют себе гораздо больше, они более фривольны и дерзки, и для них наша работа не кажется чем-то пугающим.

— Если постараться особенно не спойлерить, что такого в вашем сценарии и фильме, от чего «по понятным причинам» отказывались и отказываются чиновники и каналы?

— Да хотя бы наши герои. В центре сюжета «Топей» пять персонажей, которые по разным причинам должны исчезнуть из Москвы. Один из них, в исполнении Ивана Янковского, IT-предприниматель, он создает мессенджер со встроенным детектором лжи, TrueTalk, и к нему приходит ФСБ, требует тайного доступа. Другой, журналист, который шел в профессию с идеей о том, что будет работать в интересах общества, в результате жизненных компромиссов оказался в кремлевском «сливном бачке» типа РИА ФАН, но все еще мечтает о честных журналистских расследованиях. Три девушки. Одна — из кавказской мусульманской республики, ее сначала отправили в Москву учиться, а потом решили забрать и выдать замуж за местного силовика, у нее уже есть русский возлюбленный, она не хочет прощаться со свободой. Другая — из русской православной семьи с деспотичным отцом, который не дает ей продыху. Вот эти люди объединяются, как будто бы чтобы развеяться благодаря посту в фейсбуке, и отправляются в некий чудотворный монастырь в Архангельской области, как они сами говорят: в «православное спа». В чудеса они, конечно, не верят, и дальше происходит то, что происходит.

— В своем проморолике вы говорите, что зрители узнают в героях себя, вы имеете в виду типажи или реакции?

— И типажи, и реакции. В принципе, речь идет о поколении 25–35-летних молодых людей, материалистов-циников. В отличие от поколения нынешних 15–25-летних, неоромантиков, наши герои не верят ни во что, они все еще подвержены идеологическому похмелью, которое досталось нам вместе с распадом Советского Союза и крушением всей системы жизненных координат и казавшихся сакральными ценностей. Когда оказалось, что жизни наших родителей и дедов были потрачены зря, а все идеи, ради которых

Дмитрий ГЛУХОВСКИЙ:

«ГРАЖДАНСКУЮ ПОЗИЦИЮ ИМЕТЬ СЕГОДНЯ НУЖНО,

ТРУДНО ЕЕ этими жизнями пожертвовали, просто обанкротились, надо о них срочно забыть и ехать дальше.

— Почему вы думаете, что новое поколение 15–25-летних — это новые романтики, а не продолжатели уже сформировавшейся концепции цинизма?

— Нынешние 30-летние родились на руинах системы, им не пришлось ломать ничего, не было против чего бунтовать, а верить во что-то векторное, однозначное казалось глупым и наивным. Те, кто родился при Путине, имеют перед глазами четкую, кристаллическую структуру уже сформированной системы, с известным олицетворением, с застрявшими социальными лифтами, стагнирующую и потихоньку гниющую, все более репрессивную, лживую, порочную и очень самодовольную. Эта система как бы и лишает их шанса на будущее, потому что зациклена на прошлом. При Суркове хотя бы какие-то лифты для юных лоялистов пытались сделать — Селигер тот же. Сейчас молодежи только фейки предлагаются: с пластмассовыми ППШ штурмовать фанерные рейхстаги. А когда ты и твоя семья и окружение обездолены и нет никаких понятных перспектив, внутри все начинает бурлить. В отличие от героев нашего сериала, которые могут идти на компромиссы и которым именно цинизм позволил преуспеть и встроиться. Для них нет хорошего и плохого: все вокруг плохие, все продались, поэтому и самому плохим быть не зазорно. А если вдруг встречается положительный герой, то его надо высмеять, усомниться в нем, замарать его сияющий доспех, потому что он самим фактом своего существования создает циникам огромный психологический дискомфорт.

— Вы еще и креативный продюсер сериала. Владимир Мирзоев — это был ваш выбор пригласить его в качестве режиссера?

— С Владимиром Мирзоевым мы образовали тандем, чтобы пробить «Топи»,

лет пять назад познакомились через фейсбук. Я видел его спектакли в театре Вахтангова, смотрел «Бориса Годунова», мне нравилось то, что и как он делает. Пока благодаря Максиму Суханову не вышли на продюсеров, которые оказались достаточно дерзкими для того, чтобы без всякой господдержки за него взяться. Суханов у нас играет одну из ролей.

— В кино часто бывает так, что от первоначальной идеи мало что остается или она трансформируется в руках режиссера или продюсеров. Сильно ли изменился ваш материал от первоначальной идеи до окончательной версии?

— Очень существенно, но герои остались прежними. Раньше я думал сделать фильм на четыре серии, но понял, что выходит слишком концентрированно, слишком пунктирно. Надо было дать героям и истории воздуха — и я развернул все на семь часовых серий. Ну и мои представления о кинодраматургии за это время изменились, конечно. Но герои все те же, и фабула осталась неизменной. Мирзоев как человек театра и независимый худож-

«

ТЕ, КТО РОДИЛСЯ ПРИ ПУТИНЕ, ИМЕЮТ ПЕРЕД ГЛАЗАМИ ЧЕТКУЮ СИСТЕМУ. ОНА ЗАЦИКЛЕНА НА ПРОШЛОМ И ЛИШАЕТ ИХ БУДУЩЕГО

ник сделал, что совершенно естественно, свою интерпретацию, но с моим текстом он обращался бережно.

— Похоже, у вас действительно сложился удачный тандем, в котором вы не особенно вмешивались в процесс?

— На этапе съемок я не вмешивался совершенно. Режиссер не просто имеет право на свою интерпретацию: если он не является энергетическим со-инвестором, в результате получается не живое кино, а мертвяк. Позже как креативный продюсер я принимал активное участие на этапе монтажа и работы со звуком. Привел на проект замечательную группу «Аигел», у них забойные хип-хоп электронные композиции с женским вокалом, по настроению очень точно ложившиеся на нашу историю. Хочется верить, что у нас все получилось. Я очень Мирзоеву благодарен за коллаборацию. Мы сняли необычное, неформатное, авторское кино в сериальном формате.

— Когда вышел «Текст», роман и потом фильм, это было феноменальное попадание в нерв времени и, как следствие, резонанс и успех. Сейчас выйдут «Топи», потом будет «Пост» и что-то еще. Но «Текст» задал определенный уровень. Вы не опасаетесь, что каждый новый проект будут соотносить с ним? Что ваши собственные ожидания от масштаба успеха могут не оправдаться?

— Я не жду от «Топей» повторения резонанса «Метро» или «Текста». Думаю, все будет гораздо камернее, но я к этому отношусь спокойно. Любой автор, сталкивающийся с успехом, боится, что следующий его проект, кино или книга окажется не столь успешным. Но для меня это несколько пройденный этап. Моя первая книга — «Метро 2033» — до сих пор остается моим главным успехом, и все, что я делал после, как бы остается в ее тени, включая и роман «Текст». А без падений ты не учишься, от успехов — одни головокружения: утрата адекватности

«Новая газета» понедельник. №10 01. 02. 2021

28 января на платформе Кинопоиск HD вышел многосерийный фильм Владимира Мирзоева по сценарию писателя Дмитрия Глуховского «Топи», моментально привлекший большое внимание зрителей

Веселых книг у меня нет, и не вижу, откуда бы им взяться. У Марка Твена есть рассказ, как одному человеку предложили возглавить юмористический журнал, он вложил в него весь свой юмор — и стал мрачнейшим типом, от которого его собственные дети прятались. У меня ровно обратный случай. Но книжки, возвращаясь к вашему вопросу, я пишу сам …

— Боже упаси сомневаться в этом!

— …Так что, это не мое литературное притворство! Внешний образ мой, как поплавок. Вы видите поплавок, но чтобы он оставался на плаву, очевидно, что гдето внизу, под водой, к нему прикреплены грузила и крючок. С насаженным извивающимся червяком.

— Вот в червяке-то все и дело. Вас хорошо переводят в разных странах мира. Как вы считаете, на Западе и Востоке важно иметь образ современного русского писателя? Или это чистая коммерция?

— Как ни парадоксально, при всех труднопроизносимых русских именах, фамилиях и названиях станций метрополитена роман «Метро 2033», например, оказался очень универсальной историей. Мы же готовы читать Бегбедера, Литтелла, Франзена или Янагихару. Иностранная литература, наравне с се-

НЕ ИМЕТЬ» и потеря точности восприятия. Конечно, совсем опозориться мне не хотелось бы, но я не собираюсь вколачивать блокбастер за блокбастером.

— Почему же? Разве нет такого соблазна, тем более учитывая вашу способность рефлексировать момент?

— Нужно, чтобы от сердца шло. Вот у меня родилась история, она вызревала долгие годы, я прежде не мог ее реализовать, но подошло время, пазл сложился, звезды расположились счастливо, оказалось возможным рассказать ее сейчас — отлично. Какой-то дзен меня после сорока накрыл, раньше я хотел все и сразу, а сейчас понял, что с некоторыми идеями приходится ждать, когда они выкристаллизуются своим способом и чередом. И «Топям» это вызревание пошло на пользу.

— В любом случае, эти 10 лет вы времени зря не теряли, вы сами про себя говорите, что вы трудоголик, вы востребованы и умеете работать над несколькими проектами сразу. Чем вы заняты сейчас?

— Театром интересуюсь. У нас была коллаборация с Максимом Диденко, он поставил спектакль «Текст» в театре Ермоловой, и мы продолжаем с ним придумывать и разрабатывать идеи на разные темы. У меня есть оригинальная пьеса о жизни еврейского гетто города Лодзь во время Второй мировой войны, еще один театральный проект про балет, который мы планируем реализовать в Москве. Не хочется ограничивать себя ничем: ни жанром, ни темой, ни сеттингом. Пока ты исследуешь, пока что-то для себя открываешь и делаешь что-то впервые — получаешь эмоциональный заряд. А когда все идет по накатанной — удовольствие стирается. Надо, чтобы тебя самого цепляло, опять и опять.

— Но вы же понимаете, что такого резонанса, как с «Текстом» в кино и с «Метро», в театре не будет?

— Конечно, там совершенно другой энергообмен, и эмоциональное вознаграждение другой природы. Да, если по твоему роману сняли громкий фильм, ты можешь ткнуть в каждого десятого человека на улице, и он наверняка о нем слышал, а каждый двадцатый — еще и видел. Зато в театре ты имеешь дело с думающей, искушенной публикой, которая может тебе помочь развиваться дальше, калибровать свои способности, учить тебя. Работа у писателя агорафобическая и социопатическая, затворническая. Живое взаимодействие с режиссерами, актерами, музыкантами, да и просто общение с людьми, которые, как и ты, находятся в поиске, — невероятно обогащает.

— Вы производите впечатление человека рационального и уравновешенного, с крепкой психикой, при этом у нас есть стереотип писателя как человека рефлексирующего, нервного, часто пьющего, обладающего подвижной, нервной конструкцией. Что тут не так: меняется образ писателя или вы как-то особенно хитро маскируетесь?

— Мне кажется, вы путаете писателей с поэтами. Писатели, из-за того что они работают с большой формой, должны обладать архитекторским складом ума и личности: в них и художник должен жить, и инженер, они должны уметь энергиями управлять, чертить, планировать… Вот поэты живут эмоциями, они должны оголенной душой своей, зачищенными контактами прочувствовать и немедленно отобразить состояние и время, а писатель — это не про острое, болезненное, обостренное ощущение правды момента…

— Я бы согласилась, если бы вы не описывали ровно того человека, который написал, например, «Текст».

— (Смеется). Ну я же Близнецы, и, конечно, есть и у моей натуры какая-то демоническая часть, которую я просто не натравливаю на журналистов, как бультерьера на соседей, а избываю все в книгах.

риалами — это один из способов для интересующегося человека получить доступ к ощущениям людей, живущих в других культурах. Переводная литература поэтому и популярна почти во всех странах, кроме Америки, которая самодостаточна и довольно герметична. Ну да, «Метро» рассказывает о жизни на руинах СССР, на руинах империи — метафорически, в постапокалиптическом жанре, но эта

«

23

— Ну просто я эти книги давно завершил, отболело уже, отчесалось и отшелушилось. А вот то, над чем сейчас работаешь, это занимает с головой. Вот когда мы сидели с продюсером Владимиром Масловым на монтаже «Топей», это был очень эмоциональный период. Или вот, например, «Пост». Его первая часть выходила как аудиосериал, сейчас я закончил писать вторую часть, и роман выйдет единой книгой, наверное, в апреле. Это был очень драйвовый момент, когда я дописывал его, я был сам так взбудоражен развязкой, которую придумал… И «Пост», кстати, тоже очень в духе нынешних реалий.

— Ну это вообще ваш фирменный ход.

— Здесь есть элемент везения. Когда ты интересуешься тем, что происходит в твоей стране, и пытаешься разобраться в каких-то причинах и следствиях, бывает, что ты отражаешь суть явлений и периодически что-то угадываешь.

— Большая часть того, что вы делаете — тот же «Текст» и тема маленького человека, — отзывается в настоящем моменте. Как вам кажется, какой будет судьба этих остроактуальных вещей спустя 10–20 лет? Ваши истории переживут время?

— В «Тексте» есть масса деталей, не позволяющих роману оставаться таким же актуальным долгое время. Просто поменяются технологии, и то, что было завязано на мобильные телефоны, не будет работать, половина эффекта синхронизации и узнавания отпадет. Но у меня и не было задачи написать книжку на все времена, отчасти потому, что нельзя угадать, что выживет, а что не выживет, что потеряет актуальность, а что нет. Условно говоря, «Над пропастью во ржи» — это книга на все времена, потому что она про взаимоотношения людей, и декорации там почти не имеют значения. А «Текст» — это моментальный снимок сегодняшнего дня: что по телевизору идет, о чем люди в электричке разговаривают, что на рекламе написано, а что — на заборе, сколько водка стоит, сколько проезд в метро, какой модели айфон. Мне хотелось законсервировать момент, запечатать его в капсулу времени. Мы живем в интересную эпоху, когда противоречия начинают накапливаться, как в Николаевской России накануне 1905 года: будущее еще туманно, но многое

ХОЧЕТСЯ ЗАФИКСИРОВАТЬ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ЛЮДЕЙ И ВЛАСТИ. И ОТДЕЛЬНО ОТМЕТИТЬ, ЧТО ЛЮДИ ОПЯТЬ ОСОБЕННО ОСТРО ОЩУТИЛИ СЕБЯ БЕЗ ПРАВ ПЕРЕД ЛИЦОМ ГОСУДАРСТВЕННОЙ МАХИНЫ

метафора не является ключом к пониманию сюжета. Сюжет в книге этой — архетипический, понятный в самых разных культурах и странах. «Метро 2033» — это хрестоматийное путешествие героя, которое я, будучи еще подростком, написал интуитивно, еще не прочитав ни Кэмпбелла, ни Проппа.

начинает уже мозолить глаза и царапать внутренности. Хочется зафиксировать взаимоотношения людей и власти с ложью и истиной, с цинизмом и репутацией, совестью и бессовестностью. И отдельно отметить, что люди опять особенно остро ощутили себя без прав перед лицом государственной махины.

— Но ведь переводится не только «Метро», переводятся и другие ваши романы.

— Да, но «Будущее», например, переведено на 15 языков, а «Метро» — на 40, включая фарси, арабский и тайский. Роман «Сумерки» выйдет в 10–12 странах, «Текст» сейчас тоже достаточно активно переводится. Но я, честно говоря, на эту тему тоже перестал думать. Слишком много всего, не успеваешь обо всем переживать. Вышло и вышло, ну и хорошо, ну и слава богу.

— Вы реализуете свои амбиции, оставаясь писателем и журналистом? Ваша творческая и публичная деятельность удовлетворяет ваши потребности в активном участии и влиянии на происходящее в стране?

— Собственно политика меня не привлекает, мне кажется, это как проказа: ты только начинаешь ею заниматься, а она вся по тебе пошла — и вот уже и нос провалился. Нет, я этого для себя не хотел бы. А вот гражданскую позицию иметь сегодня нужно, трудно ее не иметь.

— Тревожные звоночки, вы все-таки привыкаете к успеху.

Беседовала Этери ЧАЛАНДЗИЯ — специально для «Новой»

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ

Я русский Бог, в конце концов! Ужель не видно по поступкам?

ВТОРОЙ. Вот-вот. Смири моих чудил, Устрой, припомнив старый метод, Чтоб в этот раз я победил, А лучше и не только в этот. ПЕРВЫЙ. Да ты им фору можешь дать. Их шансы сводятся к позору. Кого тут, в общем, побеждать? Детей? Старух? «Медиазону»?

Дмитрий БЫКОВ

ВТОРОЙ. И чтобы вышел мало кто — Пусть будет холодно и мглисто, И пусть их будет только сто. Ну двести максимум. Ну триста. Ну ладно, триста пятьдесят…

ВТОРОЙ. Распоряженье номер раз, Согласно нашего контракта… Конечно, это не приказ, Но просьба, знаешь, мелко как-то. Хотя в сравнении с тобой, Чье положенье вроде прочно, Я, может быть, пока второй, — Но на земле я первый точно. Лелеют глупые мечты, Растят берлинского иуду… Остановить меня лишь ты Способен…

ПЕРВЫЙ. И это запросто устроим. Они же сами не хотят. Сегодня стыдно быть героем. Герой в Отечестве каков? Вот галерея светлых ликов: Харламов, Шнуров, Слепаков. Вот-вот добавится и Быков. ВТОРОЙ. И чтоб никто меня не сверг! А замок, плесенью украшен…

ПЕРВЫЙ. Да. Но я не буду.

ПЕРВЫЙ (перебивая). Уже признался Ротенберг.

ВТОРОЙ. Нельзя?! Да что ты!

ВТОРОЙ (с облегчением). Я так и знал, что он Аркашин. Прикрой нас! В мире так черно! Закрой от времени собой нас — Чтоб не менялось ничего! Пойми: архаика, соборность…

ПЕРВЫЙ. Печальный ряд твоих забав Похвалит только ад, ощерясь. Уж коль ты прав, то я неправ, Мой сын неправ, а это ересь. За мною есть давнишний грех — Питаю слабость к сверхдержавам; Ты можешь там угробить всех — Но никогда не будешь правым. Проси чего захочешь ты — Любые бабки, славу, песни, Все плюшки, кроме правоты. Ее не выпросишь, хоть тресни. Горой не может быть дыра, Злодей не может быть невинным, Дворец «Крысиная нора» Не может быть гнездом орлиным, Секвойей быть не может плющ, Бессмертным быть не может тело…

ПЕРВЫЙ. Сам понимаю, не дебил. Вы все — плоды моей утробы. Когда б я русских не любил, Уже их не было давно бы. Я ваших дедов и отцов Хранил надежно в мире хрупком… Я русский Бог, в конце концов! Ужель не видно по поступкам? Евреев я хотя избрал, Но не люблю. Люблю я русских — От запотевших их забрал До их портянок заскорузлых. ВТОРОЙ. Когда же после всех расправ Восторжествуют патриоты, — Пускай я буду свят и прав. ПЕРВЫЙ. Никак нельзя.

NovayaGazeta.Ru РЕДАКЦИЯ Дмитрий МУРАТОВ (главный редактор) Сергей КОЖЕУРОВ (директор) Редакционная коллегия: Ольга БОБРОВА (зам главного редактора), Павел ГУТИОНТОВ (истфак «Новой»), Александра ДЖОРДЖЕВИЧ (отдел расследований), Руслан ДУБОВ (ответственный секретарь), Александр ЛЕБЕДЕВ (зам главного редактора), Андрей ЛИПСКИЙ (зам главного редактора), Лариса МАЛЮКОВА(обозреватель), Кирилл МАРТЫНОВ (первый зам главного редактора), Юлия МИНЕЕВА, Константин ПОЛЕСКОВ (шеф-редактор WEB-редакции), Алексей ПОЛУХИН (зам главного редактора), Надежда ПРУСЕНКОВА, Георгий РОЗИНСКИЙ (зам главного редактора), Юрий РОСТ (обозреватель), Петр САРУХАНОВ (главный художник), Сергей СОКОЛОВ (зам главного редактора), Ольга ТИМОФЕЕВА (редактор отдела культуры), Виталий ЯРОШЕВСКИЙ (зам главного редактора)

Обозреватели, специальные корреспонденты и руководители направлений: Илья АЗАР, Юрий БАТУРИН, Борис БРОНШТЕЙН, Дмитрий БЫКОВ, Борис ВИШНЕВСКИЙ, Александр ГЕНИС, Ирина ГОРДИЕНКО, Елена ДЬЯКОВА, Иван ЖИЛИН (редактор репортерской группы), Андрей ЗАЯКИН (дата-отдел), Вячеслав ИЗМАЙЛОВ, Павел КАНЫГИН (руководитель продюсерского центра), Денис КОРОТКОВ, Елена КОСТЮЧЕНКО, Алиса КУСТИКОВА, Юлия ЛАТЫНИНА, Елена МИЛАШИНА, Владимир МОЗГОВОЙ, Сергей МОСТОВЩИКОВ, Галина МУРСАЛИЕВА, Ирек МУРТАЗИН, Леонид НИКИТИНСКИЙ, Ирина ПЕТРОВСКАЯ, Алексей ПОЛИКОВСКИЙ, Вячеслав ПОЛОВИНКО, Юлия ПОЛУХИНА, Елена РАЧЕВА, Ким СМИРНОВ, Алексей ТАРАСОВ, Слава ТАРОЩИНА, Марина ТОКАРЕВА, Ирина ТУМАКОВА, Павел ФЕЛЬГЕНГАУЭР, Арнольд ХАЧАТУРОВ (редактор отдела экономики), Вера ЧЕЛИЩЕВА, Наталья ЧЕРНОВА, Ян ШЕНКМАН Отдел мультимедиа «Новая студия»: Анна АРТЕМЬЕВА, Влад ДОКШИН, Виктория ОДИССОНОВА

«Новая газета» зарегистрирована в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Свидетельство ПИ № ФС 77-24833 от 04 июля 2006 г. Учредитель и издатель: ЗАО «Издательский дом «Новая газета». Редакция: АНО «Редакционно-издательский дом «Новая газета». Адрес: Потаповский пер., д. 3, Москва, 101000.

ПЕРВЫЙ (с тоской). Не всемогущ. Такое дело.

www.novayagazeta.ru

Редакторы номера: И. Гордиенко, А. Полухин

Наш адрес в интернете:

ВТОРОЙ (разочарованно). Выходит, ты не всемогущ?

Собственные корреспонденты: Надежда АНДРЕЕВА (Саратов), Татьяна БРИЦКАЯ(Мурманск), Изольда ДРОБИНА (Урал), Мария ЕПИФАНОВА (страны Балтии и Северной Европы), Сергей ЗОЛОВКИН (Гамбург), Александр МИНЕЕВ (Брюссель), Ольга МУСАФИРОВА (Киев), Александр ПАНОВ (Вашингтон), Нина ПЕТЛЯНОВА(Санкт-Петербург), Юрий САФРОНОВ (Париж), Ирина ХАЛИП (Минск) Группа выпуска: Анна ЖАВОРОНКОВА (арт-директор), Алексей КОМАРОВ, Татьяна ПЛОТНИКОВА (бильд-редакторы), Диана ГРИГОРЬЕВА, Оксана МИСИРОВА, Надежда ХРАПОВА, Вероника ЦОЦКО (технические редакторы) WEB-редакция: Наталья ГЛУХОВА, Мария ЕФИМОВА, Никита КОНДРАТЬЕВ (редактор службы новостей), Софья КРУГЛИКОВА, Александр ЛАВРЕНОВ, Александра НОВИКОВА, Анастасия ТОРОП

дирекция Алексей ПОЛУХИН (генеральный директор ЗАО «ИД «Новая газета»), Владимир ГРИБКОВ (заместитель генерального директора), Владимир ВАНЯЙКИН (управление делами), Ирина ДРАНКОВА, Елена СЕДОВА (бухгалтерия), Наталия ЗЫКОВА (персонал), Анжелика ПОЛЯКОВА (реклама), Ярослав КОЖЕУРОВ, Галина КАРАЛАШ, Екатерина СЕДОВА (юридическая служба), Валерий ШИРЯЕВ (заместитель директора) Пресс-служба: Надежда ПРУСЕНКОВА

© ЗАО «ИД «Новая газета», АНО «РИД «Новая газета», 2021 г. Любое использование материалов, в том числе путем перепечатки, допускается только по согласованию с редакцией. Ответственность за содержание рекламных материалов несет рекламодатель. Рукописи и письма, направленные в Редакцию, не рецензируются и не возвращаются. Направление письма в Редакцию является согласием на обработку (в том числе публикацию в газете) персональных данных автора письма, содержащихся в этом письме, если в письме не указано иное

АДРЕС РЕДАКЦИИ: Потаповский пер., д. 3, Москва, 101000. Пресс-служба: 8 495 926-20-01 Отдел рекламы: 8 495 621-57-76, 8 495 623-17-66, reklama@novayagazeta.ru Отдел распространения: 8 495 648-35-02, 8 495 623-54-75 Факс: 8 495 623-68-88. Электронная почта: 2021@novayagazeta.ru Подписка на электронную версию газеты: batishcheva.evgeniya@novayagazeta.ru Подписные индексы Для физических лиц без льгот: П1721 (на полугодие), П1877 (на год) Для физических лиц с льготами: П1856 (на полугодие), П1878 (на год) Для юридических лиц: П1857 (на полугодие), П1879 (на год) Газета печатается вo Владивостоке, Москве, Рязани, Санкт-Петербурге Зарубежные выпуски: Германия, Казахстан

Общий тираж — 90 048 экз.

Novayagazeta.Ru — 22 700 000 просмотров за январь. Материалы, отмеченные знаком ® , печатаются на правах рекламы. Срок подписания в печать по графику: 19.30, 30.01.2021 г. Номер подписан: 19.30, 30.01.2021 г. Отпечатано в ЗАО «Прайм Принт Москва». Адрес: 141700, МО, г. Долгопрудный, Лихачевский проезд, д.5В. Заказ № 270. Тираж — 20 600 экз. Общий тираж — суммарный тираж московских и региональных выпусков за неделю. Цена свободная.