Журнал "Огни над Бией" №47-2018 by Lyudmila Kozlova

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

18+ литературное художественно-публицистическое издание Бийского отделения Союза писателей России № 47 2018 г (Бумажный номер) 1. https://magru.net/users/2485

2. ogninadbiyei.netdo.ru (поиск в Google) 3. Проза.ру - Русские писатели. Бийск. Алтай

СОДЕРЖАНИЕ:

ПОЭЗИЯ Анатолий КРАСНОСЛОБОДЦЕВ.............14 Геша ГРОБОВСКИЙ.................................17 Даниил ПЛАХИН......................................24 Карина КИСЛИЦИНА...............................81 Евгений БЕССМЕРТНЫХ........................85 Любовь КАЗАРЦЕВА..............................110 Юлия ЩЕТИНИНА.................................113 Ольга ЗАЕВА............................................130 Виталий КУЗНЕЦОВ...............................135 Яков ШАФРАН.........................................146 Владимир ЕРОШИН................................156 Наталья КУРИЛОВА................................170 Ефим ГАММЕР.........................................263

ПРОЗА Дмитрий ШАРАБАРИН............................4 Яков ШАФРАН.........................................64 Кински Йосси...........................................71 Лариса КАНДАРАКОВА........................75 Дмитрий КАЮШКИН............................89 Стас ТАНКОВ.........................................117 Иван КРИВОБОКОВ.............................143 Андрей ЭЙСМОНТ................................167

КОМАР Фарида ГАБДРАУПОВА........................174 Татьяна ГОЛИКОВА.............................189 Мария РАЙНЕР......................................194 Сергей ХАРИТОНОВ............................213 Жанна ЩУКИНА...................................217 Иван ОБРАЗЦОВ....................................220 Александр КОЛЕГОВ............................228 Ольга СУКАЧ.........................................231 Елизавета ХУДОРОЖКИНА................232 Михаил МАКСИМОВ...........................233 Александр МОХНАЧЁВ........................235 Борис ПОРТНЯГИН..............................244 Жанна ЩУКИНА...................................248

ПУБЛИЦИСТИКА Людмила КОЗЛОВА..................................8 Алексей ЯШИН.......................................40 Юлия РОМАНОВА...............................160 ЛАУРЕАТЫ 2018...................................268

Редакционная коллегия:

главный редактор, издатель Людмила КОЗЛОВА – СП РОССИИ Руководитель Бийского отделения (АКПО) Союза писателей России Дмитрий ШАРАБАРИН Редакторы отделов поэзии и прозы Ольга ЗАЕВА (СП РОССИИ) Павел ЯВЕЦКИЙ (СП РОССИИ, член. корр. Российской Академии Поэзии) Иван НЕЧИПОРУК – член МСПС и СП России КОМАР (Краевое Обозрение Молодых АвтоРов) Иван ОБРАЗЦОВ (СП РОССИИ) Интернет-директор Николай ТИМОХИН (Всемирная Корпорация Писателей, СП России) Корректор Юлия РОМАНОВА Контакты: e-mail: max_nin48@mail.ru *** *** *** *** ***** Редакция выбирает и награждает Дипломом Лауреата лучшего автора года *** *** *** *** *****

Первый номер журнала отдан в печать в декабре 2004 г. (Издаётся в соответствии с Законом РФ о печати)

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г АНОНС ЭЛЕКТРОННОГО ПРИЛОЖЕНИЯ К ЖУРНАЛУ «ОГНИ НАД БИЕЙ» № 46-2018 Райнгольд ШУЛЬЦ (Германия Гиссен) публицистика................ 4 Виктория АНФИМОВА (г. Симферополь) стихи......................... 8 Вячеслав КИЛЕСА (Симферополь) проза ................................. 11 Ленора СЕИТ-ОСМАНОВА (Симферополь) проза.................... 20 Никита НИКОЛАЕНКО (Москва) проза ......................................27 Виктор НЕДЕЛИН (Сергиев-Посад) проза ................................ 69 Валерий РУМЯНЦЕВ (Сочи) публицистика ............................ 83 Владимир ВАСИЛЬЦОВ Нина ТУРИЦЫНА

проза

публицистика

.................................106

.........................................................121

Александр РАЛОТ (Краснодар) проза .......................................149 Олег ХАРЕБИН (Красноярск) проза ........................................170 Алина УЛЬЯНОВА (Моск. Обл. г. Королёв) проза

................195

Ахмет ВАУЛИН (Кем. Обл. г. Прокопьевск) стихи ..................201 Олег ПРЯНИЧНИКОВ (Свердл. Обл. Верхняя Салда) проза, стихи .............................................................................................206 Александр МОШНА (Харьков) проза

.................................... 221

Владимир ЛЕБЕДЕВ (Н-Новгород) стихи .................................229 Игорь КАРЛОВ (Эль-Кувейт) проза .........................................270 Константин ЕМЕЛЬЯНОВ (США) стихи ..................................282 Валерий СЕРЯКОВ (Пенз. Обл. с. Башмаково) стихи ..............290

АНОНС ЭЛЕКТРОННОГО ПРИЛОЖЕНИЯ К ЖУРНАЛУ «ОГНИ НАД БИЕЙ» № 47-2018

Сергей БЕЛАЯР (Минск, Белоруссия) проза ......................4 Александр БАЦУНОВ (Алтай, с. Титовка) проза, стихи...18 Александр ПШЕНИЧНЫЙ (Харьков, Украина) проза ......30 Сергей ФИЛИППОВ (Москва) стихи ................................61 Сергей БУРЛАЧЕНКО (Москва) проза ........................79-268 ТРЕБОВАНИЯ К ТЕКСТАМ: 1. Все

строки текста (проза и поэзия) должны быть выравнены

по левому краю – без абзацев.. Текст – по ширине страницы. 2. Заголовки в прозе должны располагаться по центру страницы (с помощью команды «выравнивание по центру») 3. Заголовки в стихах должны быть выравнены по левому краю 4. В заголовках использовать заглавные буквы и полужирный шрифт 5. Тексты, не отвечающие п. 1-4, не принимаются к рассмотрению редакцией.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

ДМИТРИЙ ШАРАБАРИН

Родился в 1937 году в Томской области, школьное и профессиональное образование получил на Алтае. Выпускник историко-филологического факультета Бийского пединститута. Работал в системе начального, среднего и высшего профессионального образования. С 1983 – 2016 г. руководитель Бийского литературного объединения «Парус». Автор более двадцати книг поэзии и прозы: «Шапка Мономаха», «Шиповник зацвёл», «Время тает», «Оберег» и др. Публиковался в местных, краевых и сибирских периодических изданиях. Лауреат муниципальной и двух краевых литературных премий. Награждён медалями, в том числе – «За служение литературе» и «Василий Шукшин». Член Союза писателей России. Руководитель Бийского отделения Союза писателей России. ДИСКРЕТНЫЙ РАССКАЗ Командировка. Четыре месяца! Ленинград. Пулковский аэропорт. Панорама величественного скопления геометрии. Шпиль Петропавловки в тумане. Васильевский остров – место обитания и учёбы. Факультет повышения квалификации. Во дворе пивнушка. Благодать! Разновозрастные группы. Женщины, как говорил один мой товарищ, не фонтан. Декан прилизанный мужик. Кандидат наук. Не громко. На других факультетах доктора. Общежитие интернациональное. Кавказцы, африканцы, кубинцы. В нашей коморке шесть душ. Говорят, раньше здесь был дом терпимости. А сейчас? Посмотрим. Над нами живёт потомок Чингизхана. Монгол Батыр. Угощал своей водкой. Вкус отвратный, вонища, как от плохой самогонки. Вечером знакомства. Утром лекции. Товарно–денежные отношения. По выходным дням – магазины. Посылка фруктов на родину. Там шаром покати. Проминажи. Исаакиевский собор. Маятник Фуко. Дворцовая площадь. Медный всадник. Фальконе. «Петру прима Екатерина секунда». Эрмитаж то бишь Зимний дворец. Был около десяти раз. На экскурсиях и самостоятельно. Люблю быть в одиночку. Буфеты, туалеты. Удобно. Запомнились мумии, алтайская ваза. Музеи, мемориалы, дворцы. Город оброс ими, как пень опёнками. По вечерам опять общага. Начались белые ночи. Опоздал. Мост развели. Метро. Глубина ужасающая. Комендант – блокадница. «Садись. Покурим.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Пьяный? Трезвый! Пробовал блокадный хлеб? А человечину? Иди спать!» Лекции. Учёные на халявке. Говори или молчи – время идёт. Суббота. Два «Икаруса». Темы экскурсий: «Пушкинские места», «Архитектура». Мойка – 12. Чёрная речка. Стела – место дуэли. Лицей. Зал. На стене картина: Г.Державин склонил дряблое лицо. Слушает юного А. Пушкина. Огромный стол. На зелёном сукне ведомость успеваемости будущего классика. По русскому языку «Три». Монгол – как хвост: «Учусь говорить по – русски. Терпи». – «Давно тут?» – «Второй год. Наш университет, теперь тут университет». «Как без жены?» – «Укол ставлю» – «А когда вернёшься к жене?» – «Другой укол поставлю. А ты хочешь себе укол?» – «Нет». – «Тогда терпи!» – «Ты что – монах? Или как там у вас – лама?» – «Нет. Наш бог Будда. Я буддист. В гости приедешь, сходим в пагоду. У нас поэты, художники есть. Культура есть.» – «Хорошо. Подумаю». Парголово. Пенаты. Дом Репина. Стеклянный потолок. Реквизиты для картины «Письмо турецкому султану». Вокруг – красота. Письмо в подлиннике. Забористо. Опять Эрмитаж. Музеи Суворова и Пирогова. Огромные фотографии военных лет. Абажур из человеческой кожи. Ужас! Комок в горле. Пискарёвский мемориал. Музыка. Дневник Тани Савичевой. Выставка рисунков Нади Рушевой. Листы ватмана. Силуэты. Как жил, не зная этого? Теперь предстоит жить иначе. Литобъединение на Васильевском. Словесная эквилибристика. Маститые пустозвоны. Смольный. Квартира Ленина. Потом Разлив. Шалаш. «Аврора». Всё искусственно. Квартиры Шаляпина, Достоевского и др. Щедринская библиотека. Почти каждый вечер там. Встречи «У Катьки»(Памятник Екатерины второй). Забегаловки на Охте. Толпы возле Смольного. Разноязыкая речь. Купола Растрелли. Выставка Фаберже. Зал Пикассо в Эрмитаже. Уроды. Не хотел бы, чтоб они ожили. Бастионы Петропавловки. За ними холодно и тяжело плещется Нева. Казематы. Грохнула пушка. Полдень. Царские гробницы. Ростральные колонны на стрелке. В праздники горят, как свечи. У подножий гигантские фигуры, олицетворяющие мощь четырёх великих рек России. Комарово. Холодные с металлическим отливом волны залива. Мокрые валуны. В бору кладбище. Кирпичная стенка и крест на могиле Ахматовой. Делали студенты. Была под опалой. А кто не был? Только двуличники. В детстве вырубал удилище. Саданул ножом по безымянному пальцу левой руки. Волной накатился страх. Обёрнул раненый палец шершавым листом лопуха. И замер на месте. Тело сковал страх одиночества. Ни с кем эту боль не разделишь. Ни с мамой, ни с братьями, ни с друзьями. Она только твоя. И все другие в будущем. Ты всегда – один перед ними. Перед самим собою. Тебе больно, страшно или стыдно.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Ты один перед всем миром. Человек рождается и умирает в одиночестве. Вспомнилось. Вся молодость прошагала с рюкзаком за плечами. С ледорубом в руках. Переправы через горные реки. Переходы через заснеженные хребты. Гул водопадов и лавин. Усвоил основательно одно. Там разноликая группа превращается в монолит. Симбиоз. Жизнь всех зависит от каждого. Жизнь каждого от всех. Господи! Как всё близко! Как всё далеко! Уходил с головой в сферу того времени. Но ты сегодняшний состоишь из других молекул. Ты чужой. Подъём на вершину перевала. Камни летят в пропасть. Идущий впереди то и дело кричит сверху: «Берегись! Камень!». Надо быть ответственным. Иначе можно обрушить «камни» на головы идущих ниже. Власти должны знать это. У нас ведь то и дело: «Хотели, как лучше, а получилось...»

СЛОВО О СОСНАХ Нам, бийчанам, повезло с природной средой. Луга, река, бор. Всё рядом. Только вот природе не повезло с нами, хозяевами этих прекрасных мест. Не повезло с нашей ответственностью и культурой отношения к окружающей природной среде. Живём как потребители по принципу – после нас хоть трава не расти. Вот несколько примеров такого отношения. Наш бор является частью уникальных ленточных сосновых лесов на Алтае. Полоса этих лесов тянется вдоль Бии и Оби на сотни километров. А ширина разная. Возле нашего города – не более пяти – шести километров Этот бор для нас очень важен и жизненно необходим, потому что оберегает нас от ядовитых выбросов химических производств. Не будь этой защиты, мы бы давно уже задохнулись от рукотворной вони. Спасибо соснам, они берегут нас. Но мы их не бережём. За городскими окраинами бор всё более превращается в свалку. Кучи мусора, количество которых с каждым годом увеличивается, вызывает уныние и тоску. И вырубается он, родимый наш хвойный уникум, беспощадно. Зимой и летом, днями и лунными ночами. Стоит только подальше отойти от города в глубь леса, обязательно услышишь звук пилы, топора и грохот падающих деревьев. Если всё делается по закону, то зачем он нам, такой закон, позволяющий крушить всё подряд, оставляя после себя пустыню? Это никак не способствует успеху борьбы с онкологией и туберкулёзом бийчан. Будто оккупанты у нас бал правят… А в бору так легко дышится и думается! Сосны – деревья стройные, высокие, певучие, с золотым отливом. Ещё они приветливы, каждому руки свои протягивают. Да не все идут к ним с добрым сердцем, чаще с топором

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г да ружьём автоматическим. Прошлым летом опять слышал в бору стрельбу. Палили одиночными выстрелами и очередями. Здесь всё живое берут на мушку. Потому пуст наш лес. Ни зверушек, ни птиц певчих. Кроме дятлов и воронов – ни одной живой души. Ходишь, как по кладбищу. А были белки и бурундуки, зайцы и лисы, совы и филины. Были подснежники и огоньки в берёзовых рощах. Была турбаза «Алтай», мощный спортивно – оздоровительный комплекс, обслуживающий тысячи туристов со всех республик огромной страны. Сейчас остались одни развалины. Когда – то я работал там инструктором и с фанатами горных круч брал снежно – ледовые перевалы. На глаза наворачиваются слёзы, когда смотришь на останки былой романтики и туристической славы нашего города. И задаёшься опять шукшинским вопросом: Что с нами происходит? Выйдем из леса и пройдёмся по берегу нашей Бии вниз по течению за понтонным мостом. Огромный пойменный луг облюбовали для своих соревнований юные авиамоделисты, а берег реки – отдыхающие горожане. В жаркую летнюю пору по выходным дням весь берег заставлен машинами. Здесь жарят шашлыки, купаются и загорают семьями. Хорошо, но не всё. Люди не привыкли убирать за собой мусор. Дети вырастут и будут поступать так же. Берег завален пластиковой посудой, бытовыми отходами. Такого безобразия даже рыба не обожает и почти не клюёт там Но оторвём взгляд от куч вонючих отбросов и посмотрим по сторонам. Вокруг – природа редкой красоты. Вдали проступают синеватой грядой горы, а с восточной стороны выходит край бора. Сосны не любят пойменных мест, вот и остановились они у древнего речного берега на самом яру, где шумит Смоленский тракт. Сосновые стволы светятся, будто рассветная заря опустилась на них, а не растаяла в небе. Некоторые думают, что если они сами не браконьерствуют в лесу, то их не касаются проблемы экологии. Нет, никто из нас не уйдёт от ответственности за уничтожение лесов и убийство рек. Все будем отвечать своим здоровьем, здоровьем своих детей и внуков. Действенная защита окружающей природной среды у нас становится делом всё более безотлагательным. Иначе придётся ставить свечку в храме за упокой последних сосен нашего уникального бора.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

ЛЮДМИЛА КОЗЛОВА

поэзия

Автор более 40 книг поэзии и прозы. Лауреат многих краевых литературных премий, в том числе, им. В.М. Шукшина, лауреат Международной литературной премии им. Сергея Михалкова, лауреат премии Алтайского края в области литературы. Стихи и проза публиковались в центральной, региональной и местной печати и заграницей (Дания, США, Канада, Венгрия, Украина, Белоруссия). Награждена специальным Дипломом за развитие культурных связей между Россией и Германией и участие в совместных литературных проектах. В 2013 году в издательстве «Алтаспера» (Канада, Онтарио) издана отдельной книгой повесть Людмилы Козловой «Дух Темура». Публикации 2013-14 гг – Украина, Белоруссия, Бурятия, альманах «Академия поэзии», «Роман-журнал 21 век», журналы «Алтай», «Пикет», итоговый сборник Общественно-благотворительного Фонда «Возрождение Тобольска», Лауреат международного литературного конкурса «Лучшая книга года»-2014 (Германия). 2015- 16 г - изданы пять книг прозы в издательстве «Серебряная нить» в г.Санкт-Петербурге. Публикация стихов в журнале «Новый свет» – №1 -2015 (КАНАДА). В 2016 году стихи переведены на венгерский язык и опубликованы в журнале «Зов» Венгрия, Будапешт). Член Союза писателей России. С 2016 года – член Всемирной корпорации писателей, Председатель Алтайского отделения ВКП.

О КНИГЕ ЛЮБОВИ КАЗАРЦЕВОЙ «ЭОЛОВА АРФА» Читая сборник Любови Казарцевой «Эолова арфа», приходишь к выводу, что перед нами, без сомнения, сборник женской поэзии. Все стихи в этой книге основаны на одном и том же архетипе – а именно, женском. Всем известно, что определение «поэтесса» берёт начало, пожалуй, с имени древне–греческой Сапфо (6 век до н.э.), но поскольку её поэзия имела некоторые особенности, то вернее считать, что истоки женской поэзии всё–таки относятся к началу 1 века до н.э. И это были поэтессы Китая, например, Чао Цай. В средневековье известны женщины–поэтессы, слагающие церковные песнопенья. О большем во времена инквизиции, пожалуй, и мечтать не приходилось. Наибольший расцвет женское поэтическое творчество приобрело в эпоху Ренессанса, и далее процесс шёл по нарастающей. Начало 20 века и Советское время чрезвычайно обогатили направление женской поэзии. И хотя мужчины–поэты относятся к женской поэзии свысока, но это, я

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г думаю, не более чем привычный для них мужской шовинизм, потому что женская поэзия в некоторых отношениях бывает интереснее мужской. Женская лирика менее обременена идеями, но более глубока, менее стыдлива, отличается разнообразием содержания, более выраженным темпераментом, искренностью. Ведь женщина глубже чувствует самоё себя, и это, конечно, отражается в её поэзии. Женщина наделена большей способностью внутреннего наблюдения, чем мужчина. Это обусловлено природой – ведь женщина призвана продолжать род, а значит, ей даны многие инструменты контроля собственного физического, душевного и духовного состояния. Женщина призвана отвечать за здоровье семьи, то есть отвечать за ближних своих. Поэтому её внутреннее чувствование значительно тоньше и глубже, чем у мужской половины человечества. Поэтому образы в женской поэзии иногда бывают более убедительными. Ведь что такое образ? Говоря логическим языком, образ – это изображение чего–то единичного, конкретного, но в виде обобщения, т.е. образ – это абстракция высшего порядка. Художественный образ в поэзии, впитывающий в себя живую человеческую конкретику во всей её полноте, придаёт этой абстракции фантастическую глубину. Поэтому поэзия более чем что–то другое утоляет вечную жажду мыслящего человека изучить, понять, объяснить мир и самого себя. Ну, вероятно, только музыка может соперничать в этом с поэзией. Более, пожалуй, ничто! Поэзию можно считать способом познания мира и человека с помощью образов. И чем тоньше и точнее инструменты создания образа, тем более глубоким будет познание. В этом смысле, женщина более одарена природой, чем мужчина. Но обратимся к предмету нашего обсуждения – сборнику «Эолова арфа». Всё, что было сказано выше, я отношу и к этой поэтической книге. Однако следует рассмотреть предмет нашего интереса более подробно. Что из себя представляет поэзия Любови Казарцевой? Во–первых, как уже сказано, это поэзия, основанная на одном единственном архетипе – а именно, женском. Однако женский архетип имеет множество ипостасей. В данном случае мы имеем дело с лирической героиней – женщиной творческого склада, занимающейся в первую очередь изучением своего внутреннего мира. В основном, взгляд Лирической героини направлен в микрокосм, в глубину собственного эго, собственной личности. И поэтому ЛГ предстаёт перед нами во множестве образов, отражающих её внутреннее состояние почти пошагово – в быту, в отношении к любимому человеку, в окружающем социуме, в минуты печали, радости, в минуты обращения к Богу и т.д. Образ ЛГ Любови Казарцевой – это микрокосм женщины, – такая живая сфера, на поверхности и в глубине которой мы видим огромное

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г число реальных и возможных её художественных портретов. Читая книгу, мы вращаем эту сферу, наблюдая внутренний мир ЛГ. Во–вторых, в поэзии Любови Казарцевой мы найдём сочетание двух направлений – это классика и постмодернизм. Одним из главных признаков постмодернистского направления в поэзии является вот именно такое состояние самоуглублённости в собственное «Я», которое мы и видим в сборнике «Эолова арфа». Говоря упрощённо, постмодернист в первую очередь занят раскопками собственных месторождений. По этому признаку стихи в сборнике можно причислить к постмодернистским творениям. Но если мы обратимся к форме, то по форме многие стихотворения легко отнести к классическому направлению. Ведь почти каждое из стихотворений этого сборника имеет классический поэтический замысел, такую вертикальную составляющую, на которую нанизываются и метафоры, и мысли, создавая единое пространство образа. В постмодернизме, как мы знаем, ничего подобного не наблюдается. Классическое требование единства образа, в постмодернизме признаётся несуществующим. Постмодернистская поэзия основана на принципе эклектики и представляет собой матричные тексты, где множество метафор совсем не обязаны складываться в единый образ. Таким образом, поэзия Любови Казарцевой есть дитя, рождённое на грани двух эпох – эпохи модерна с её классическими формами и эпохи постмодерна, отменяющей весь внешний мир и занимающейся углублением в собственную личность. Но поэзия живёт не только там, где описывается нечто великое, поэзия, она везде, где есть мышление образами. И даже не мышление, а просто отображение реальности. Что есть отражение облака или кроны дерева на поверхности воды? Это, конечно же, образ. Поэзия это вообще свойство и язык природы. Поэтому наиболее сильные образы получаются у автора тогда, когда микрокосм, внутренний мир, тесно соприкасается, сливается с внешним миром. Есть такие прорывные стихи и стереоскопические образы в сборнике «Эолова арфа», их несколько. Например – стихотворения «Фея» или «Калина вешняя»: Дремлет хижина серая В шесть окон. Шифер крыши взъерошен ветром. Мёрзнет яблоня старая, хочет в тепло, по стеклу царапает веткой. В этой хижине много лет Не отшельница – Нежная женщина Вечерами включает свет. И под шорохи звёзд До рассветных лучей Сон и слово сплетает в кружево. По утрам не отшельница –

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Вольная пленница Снег с дорожки метёт, Кормит шалого пса Под чердачною лестницей Набирает сухие дрова Из высокой поленницы. Топит женщина в хижине древнюю печь, Томит сладкое варево, Терпеливого потчует мужа, Кошке льёт молоко И до позднего вечера Вяжет жизни счастливое кружево. *** Калина вешняя – девчонка. Калина зимняя – вдова. Печалью чёрною объята, к снегам поникла голова. И серьги красные надеты, Но дума тайная горька. Есть в книге Любови Казарцевой и строки афористического плана, которые запоминаются на лету, например: «Шёлковое платье, Шоковый характер», или «Слава тебе, Боженька, Что носят меня ноженьки». Чего мне не хватило в книге «Эолова арфа»? Не хватило именно вот таких живых стереоскопических образов, где реальная конкретика прикасается к внутреннему миру ЛГ, происходит их слияние, и в образе начинает пульсировать жизнь. Без этой стереокамеры – этого светоинструмента, стихотворение остаётся вещью в себе, ибо слишком велика степень абстрагирования при создании образов.

МИР НАСТОЯЩЕЙ СКАЗКИ О книге Юлии Нифонтовой «Ермошка Добродей и волшебные часы» Открыла книгу Юлии Нифонтовой «Ермошка Добродей и волшебные часы» и не могла оторваться, пока не прочла всю книгу до конца. Вы спросите – почему? А потому, что, читая эту волшебную сказку, я погрузилась в мир

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г моего детства, в котором жили такие же – родом из самой жизни – волшебные сказки Шарля Перро, Братьев Гримм, великого сказочника Эрнста Гофмана, Вильгельма Гауфа или любимые русские народные сказки. Вот именно дух классических сказок и витает в книге «Ермошка Добродей и волшебные часы», а не порхающая пустота современных сказок–фэнтези. Современные сказки–фэнтези, которыми сейчас полны детские книги, похожи на новогодние блёстки – они сиюминутны, они не имеют никаких точек соприкосновения с реальностью. Такую сказку прочёл – и забыл. А ведь русская народная пословица гласит – сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок. А урок может состояться лишь тогда, когда сказка рассказывает о реальной (хотя и волшебной) жизни. Сказка запоминается тогда, когда в ней есть и настоящее горе (мама живёт с новым мужем и не может всё время быть с дочкой!), когда есть добрая бабушка, верные друзья, и, конечно, испытания, в которых необходимо пройти через многие страшные препятствия и опасности. Всё, как в жизни! И стоит ли детей так уж отстранять от реальности, оберегать от любых неприятностей, в том числе и в детской литературе? Как же они будут жить, когда повзрослеют, если у них не будет никакого опыта реальной жизни? Почему же сказочники прежних времён не боялись рассказывать детям о том, какова жизнь там, за порогом родного дома? Вспомним о приключениях Золушки, Маленького Мука или жизни Фрейлен Аннхен из сказки Гофмана «Королевская невеста». Юлия Нифонтова в силу своего литературного дара возрождает дух классической сказки. И её реалистическая волшебная сказка (классическая по стилю) сразу же перевешивает многие книги современных игровых сказок– фэнтези, написанных по законам виртуальных игр. ***

HOMO ERECTUS* Его осмотрел хирург, Его опечатал век: Табличкою – демиург, Наклейкою – человек, Будёновкой – комиссар, Расстрелами – Пролеткульт В грудине зажёг пожар И в сердце пристроил пульт!

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Он выжил, и вот он здесь – Экспириенс злой игры: Не дышит, не просит есть, Но жестом творит миры! Он знает, что значит «Эппл», Полоний, уран, иприт. Дымятся тайга и степь, И вот уже мир горит! Его осмотрел хирург, Его опечалил век. Он – Сталин. Он – Микки Рурк. Но вряд ли он – Человек. Палач и актёр – лишь роль! От крови и слёз промок, Он помнит на вход пароль, Но выход найти – не смог! _______________ *Homo erectus – человек прямоходящий

ДЕВОЧКА И качается, качается На качелях – день–деньской – Эта девочка–печальница С забинтованной рукой. Ветер, дождь ли не кончается, Век – неведомо, какой, Эта девочка–печальница На качелях день–деньской.

Хлещет мокрыми порывами Осень, зла и холодна. Ходит–бродит над обрывами Побирушкою война! И качается, качается Век безжалостно большой! Русь – печальница–молчальница С заколдованной душой!

ВРЕМЯ НАСТОЯЩЕЕ Какие дни стоят гудящие! Какие дни летят летучие! И время! Время – настоящее, А не от случая до случая. И вопреки безумным спамерам, В невозмутимости витающим, Живёшь каким–то тайным таймером, Судьбу планетную читающим! Земля – дитя голубоглазое, На нитке разума висящее. Но нить всё тоньше раз от разу! А время? Время – настоящее! Секунд стальные, злые градины Прицельно бьют, карая Сущее! А время мчит ракетой ядерной, Приматом мыслящим Запущенной! _______________ Спамеры – производители спама.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ЖЕЛЕЗНАЯ РЕКА

22 апреля – день рождения В.И.Л. Вот и снова – день рождения! И тоска, мой брат, тоска – В юность будущего Ленина Мчит железная река! Эти омуты угарные! Эта жажда – страшный зверь! В эти струи сталеварные Упадём ли мы теперь? Устоим ли? Жжётся лезвие – Режет душу напролёт! Как ТОГДА Россия грезила! Как ПОВЕРИЛ ей народ!

АНАТОЛИЙ КРАСНОСЛОБОДЦЕВ Родился 15 сентября 1941 года в с. Сычевка, Смоленского района, Алтайского края. Учился в музыкальном училище, окончил Чимкентский университет. Публиковался в периодической печати, коллективных сборниках, в журналах: «Алтай», «Барнаул», «Встреча», «Огни над Бией», «Бийский Вестник», «Огни Кузбасса». В антологиях: «Писатели Алтая», «Дыхание времени», ХХ-век «Русская сибирская поэзия», «Обратный Отсчет», «БИЙСК. Писатели о времени и о себе», «Писатели – юношеству». Выпустил несколько сборников стихов: «В стороне моей простуженной…», «Свет зари на снегу», «Вернуться б снова к тополям…» и других. Награждён медалью «200 лет М.Ю.Лермонтову» и медалью им. «Николая Рубцова», Почётной грамотой Правления СП России. Лауреат журнала «Огни над Бией» -2014 г. Член Союза писателей России.

ФОТОГРАФИЯ В лесу, что минами изранен, авиабомбами изрыт, он с фотографии на память

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г с задумчивостью вдаль глядит. На нем шинель и портупея, груз позолоченных погон… Снимался он на батарее, а через сутки был сражен. Бойцы комбата похоронят, и батальон уйдет вперед… Лишь через год в село родное та фотография придет. Ее получит тетя Настя, которой с фронта он писал… Видать, не зря гонцом несчастья над домом ворон зависал. И упадет из рук работа, и потускнеют образа. И на единственное фото падет горючая слеза.

А весной картошку в огородах Я искал, едва сойдут снега. Из нее, гнилой, на сковородке Мама мне ландорики пекла. … Детство–детство – Дни без расписания, Тонкий луч на выжженной стерне… До тех пор, пока во мне дыханье, А вокруг и слезы, и страдания, – Эта память будет жить во мне. ***

Скудеют все сильней деревни, Все к вымиранию близки. И вслед за ними, как деревья, Уходят наши старики. *** Они уходят так степенно, Как жили век. Не торопясь, Никогда я не был на войне. Нам оставляя в мире бренном Не видал окопной злобной драки, Былых времен живую связь. В штыковые не ходил атаки, Небесной подчиняясь воле, Но война всегда живет во мне: Скрестивши руки на груди, Скорбным взглядом, тяжкой Они уходят с тихой болью, неудачей, Как с отработанного поля Строгой недописанной строкой… Уходят поздние дожди. Женским криком, горьким детским В преддверии земной разлуки, плачем, Стараясь из последних сил, Или друга прерванной судьбой. Они надежду дарят внукам, Не был. Не был… И горки памятных могил. Не в меня огнем вонзался Меткой пули жалящий свинец… * * * Только с детством рано я расстался – Осень стелет узоры, Не пришел с войны и мой отец. Вяжет дней невода. Без отцов мы много голодали, Ветры желтые скоро И чтоб как–то голод пережить, Принесут холода. Летом кислым щавелем питались, Задымится осока Осенью – зерном колючей ржи. В тихом шелесте снов.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Заскучает протока, Загрустит рыболов. Поздний луч, угасая, Будет стыть на волне… Эта грусть вековая Передастся и мне. Эту грусть понимая, Буду ветреным днем, Сердцем к Богу взывая, Тихо ладить жилье. А чуть позже, под вечер, На великий Покров, Буду слушать у речки Белый шорох снегов. *** Сыплет снег. Засыпает калитку. Колеи полустанка в снегу… Не твою ли, как месяц, улыбку До сих пор я забыть не могу… Были встречи, да кончились скоро. Было счастье, а вышла печаль… Не тебя ли в осеннюю пору Подхватил пролетающий скорый И в рассветную дымку умчал… Ночь на ветках еще угасала, В жухлых травах качались цветы, Когда в поздние двери вокзала Срикошетила боль пустоты. Мне бы – вслед. А тебе бы – вернуться… Но мы молоды были, вольны. В нас еще не успело проснуться Запоздалое чувство вины. И теперь, только память окликнет Эту боль, что в душе берегу, – Выйду в степь, от отчаянья вскрикну, Вдаль рванусь. И замру на бегу.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

ГЕША ГРОБОВСКИЙ

РАБОЧАЯ СУББОТА С утра метель. Рабочая суббота. Клопы, снежинки и мобильный звон. Хоть у природы нет плохой погоды, Но даже на ходу пленяет сон. Пакетик чайный плавает в стакане. Унынье – грех, но праздника все ждут, Чтоб хоть на миг про беды и страданья Забыть. И продолжать призванья путь. Гуляет стержень пастой по бумаге, И тлеет сигарета в сотый раз. Головняки, роптанье и напряги. Но, всё же – не бывает без прикрас. Хоть выпит чай, но чавку рвёт зевота. И зажигалка жалобно скрипит. И чай остыл. Рабочая суббота Весельем невесёлым веселит.

РЕКВИЕМ ПАМЯТИ ИЕРЕЯ О. ДАНИИЛА (СЫСОЕВА) Ты за истину пал и за правду, Не боясь тёмных пагубных сил. И ты знал, что тебя ожидает, Убиенный отец Даниил!

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Православным быть – это не просто. И возложенный Крест унести От рожденья достойно к погосту, Чтоб заслуженно в вечность уйти. И живя во Христе, злую ересь Попирать ради блага других. И спасти мир от пагубных бесов, Сатаны, злобных войнов земных. " Без Крещенья – душе нет спасенья! " – Повторял ты святые слова, Чтоб развеять слепое забвенье Своих братьев под дулом ствола. И озлился тщедушный антихрист, Видя тщетность усилий своих. И во храме святом грохнул выстрел, Ты упал, и твой голос утих. Поднял душу твой Ангел–Хранитель, И открыла Царица врата Во Христову Святую Обитель – Через муку и смерть в Благодать! И сквозь гул погребального звона Песнь победную Ангел трубил: " Вечной памяти будь удостоен, Воин правды – отец Даниил!!!’’ 2010 г.

ТУМАН УЛЁГСЯ УТРОМ РАННИМ Туман улёгся утром ранним На зелень трав и быль дорог

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г В душе сияет ожиданье – Ах, подкрепи мя, Господь Бог! А с неба тучи посылают Косых дождинок разноброс, Кристаллы ненависти тают, И нет причин сигналить " SOS! " Избушка отворяет клюшку, Трещит кузнечик в мураве. И оголтелую кукушку Перебивает соловей. Родник играет у часовни, С крестом древесным наверху. Как хороши Руси просторы – С дороги в степь да по леску! В душе сияет ожиданье Погромче – звон, теплей – свеча; Туман улёгся утром ранним И поглотил тоску–печаль. 2016 г.

ЭТО НЕ СОН Вы не думайте – это не сон Потемнела в кровище краса, Несмолкающий траурный звон, Разыгралася смерти коса . Паранойя отравленных лет И безликие окна домов. Лжепророк гонит полчища сект, И дворцы на песке из гробов. Безобразный слепой бедлам Хочет истину в прах растоптать. Неужель безразлично всё нам, И на святу любовь начихать???

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Ах, приди же, Спаситель, приди! Уж давно сел антихрист на трон, Нам самим от него не спастись. И не смейтесь – всё это не сон! 2015 г.

СТАРЫ БЫЛИНЫ Махорка, трубочка из глины, Как из глубокой старины. Ох, гой еси, стары былины – Во бденьи сказочные сны. Кагор на трапезной и печка, Благая русская сестра, Лампада, образ, ладан, свечка И чай душистый со утра. Игривый свежий брат Морозец, И красной девицы глаза. Молитва упраздняет козни Врагов. И капает слеза. И пусть во дебрях паутина, Ты должен, брат, не забывать Святую Русь, стары былины И верить в Божью Благодать! 2015 г.

ВОСКРЕСЯТА Воскресной школы благодать, Задуматься бы надо, Что б было больше таких чад, Как эти Воскресята.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Тогда ведь будет меньше бед, Скорбей, кровопролитий, Что ныне терпит Божий свет, Где гадит змий–антихрист. Мы этих милых ангелков Паче зеницы ока Должны беречь от дураков – Изыди, прочь, безбожник! Дабы спокойно их сердца Молитвою стучали, И чада Господа Христа Росли и ликовали. Чем больше отроков таких, Тем смерти нет и аду; Есть будущее у Руси – Святые Воскресята! 2017 г.

ВЕТЕР ГОНИТ САМОГОН Висим на ниточке–соломинке, И не приходит вещий сон. И струны с кровью в жмых изорваны, И ветер гонит самогон. Во храм почаще ходить надобно, Как в те былые времена, Чтоб и в скорбях бывало радостно, А то – у бездны нету дна. А снегопады сердце радуют, Они теплее наших душ. Мы напиваемся и падаем, И курим, принимая душ.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г По эскалаторам безликие Ползут – то вверх, то вниз тела, Замаскированные личности – И ни двора, и ни кола. За стенкой кто–то ковыряется, И слышен похотливый стон. В углу – бессмыслица валяется, И ветер гонит самогон. Лес и поле стелятся От лихих градов. Ой, метель–метелица И молитвослов. Мыканье коров И вязанка дров.

ВОСКРЕСШАЯ РУСЬ Строгий пост, депрессняк и капель, Одиночество ... Где ты, приди! Среди ночи запела свирель Шаг за шагом и тень позади. Едкой солью размыты глаза. Пара фраз и за окнами степь. Из сосульки упала слеза, Зрячий правду узнал и ослеп. Флаг Империи выше главы Мы поднимем и свергнется гнус. Подойди, о, Краса, подойди И взгляни на Воскресшую Русь! 2018 г.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ТАЛЫЙ СНЕГ

НЕОПРЯТНАЯ ВЕСНА

Гундит настырно талый снег. Соль, паутина, суета, Размытый шаг, столетний смех, И вышла кошка за кота.

Нету мыслей, нету слов, Неопрятная весна.

Зачем клевать мозги, зачем?? Дым сигаретный без любви. Так много нынче разных тем, И православный лик в крови. Москва и Питер наяву, Как есть – Гоморра и Соддом Девица красная в гробу, И с мясом вырван отчий дом. Пора вставать и положить Всем этим бедствиям конец. Что толку на закате выть? Терновый всем грозит венец! Весна – крестьянин, торжествуй! Такой вот нынче вери–век. Шипит под выстрелами пуль безумной гнилью талый снег.

Безответная любовь И ночами не до сна. Всё бы с чистого листа, Эх, начать и двинуть в путь. Боль и кровь течёт с холста, Еретическая муть. Не молчи, прошу, ответь, Сердце прыгает, как мяч, И, глядишь – забрезжит свет. И душа проглотит плач. Пуля врезалась во тьму Вздрогнув, рухнула сосна. Жду, молюсь. Ну, а вокруг – Неопрятная весна. 2018 г.

2017 г.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

ДАНИИЛ ПЛАХИН

Плахин Даниил Николаевич. Родился в г. Тара Омской области в 1986 году. Поэт, прозаик. Публиковался в журналах и альманахах: «Путеводная звезда» (Москва), «Факт» (Тара), «Складчина», «Иртышъ-Омь», «Омская муза» (Омск), «После 12» (Кемерово), «Огни над Бией» (Бийск), «Истоки» (Красноярский край, п. г. т. Нижний Ингаш); в газетах; в коллективных сборниках: «Весна – это всех касается», «Принимаем весь мир», «ПарОм. Поэзия и критика», «ПарОм. Поэзия и проза» (Омск, 2007/11/13/16); в электронном журнале «Парус», на сайтах журналов «Великороссъ», «Ликбез» и других Интернет-ресурсах. Автор поэтических сборников: «Стихи из школьной тетради» (сборник переиздан по частям в двух последующих), «Краткостишья», «Осколки» (Тара, 2009/11/12), «Сравнительные женоописания» (Омск, 2014). Участвовал в региональных семинарах СПР (Омск-Тара, 2006/10), СРП «ПарОм» (Тара-Омск, 2012/13/14/15); в межрегиональном проекте «Поэты Сибири: диалог поколений» (Томск, 2017); во Всероссийском семинаре СПР и СПСССР (Ленинск-Кузнецкий, 2018). Победитель районного литературного конкурса «Я – сочинитель» в номинации «Поэзия» (Тара, 2007); лауреат V-го регионального фестиваля авторской песни и поэзии «Камертон» в номинации «Поэт» (Омск, 2018); дипломант VI-го Всероссийского фестиваля поэзии им. А. Бельмасова (Ленинск-Кузнецкий, 2018) Живёт в Омске.

СРАВНИТЕЛЬНЫЕ РАЗНЫХ МУЖЕЙ•

ЖЕНООПИСАНИЯ, ИЛИ ОТЗЫВЫ

Женщина – вероятно, единственное из зол, которое не пожелаешь другому. А.В. Лаврухин Не спрашивай с неё: она не виновата, Своих не слышит слов, не знает, что творит, Умна она, добра, и зла, и глуповата, И нравится себе, и в зеркальце глядит. А.Кушнер ___________________ * Автор не несёт ответственности за мнения респондентов.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Адам: Я съел тогда запретный плод С твоей подачи. Болел живот, бросало в пот, Из рая выпнули нас под Зад. Жизнь пошла иначе С тех пор. Самсон: О том, что «бритва не касалась головы», Я сам сказал тебе (увы, Забывши истину, что беды все от баб)… Обрила сонного меня – и я ослаб. Пушкин: Я даже с пулей в животе Твоей дивился красоте. От женщин беды все. Ей-ей. Зато моя всех красивéй! Митя Карамазов: Хотя ты, Грушенька, была Чертовски, скажем так, мила, Мне жаль, что в каторгу пойти Пришлось. Эх, мать твою ети!.. Хосе Наварро: Я с честным именем своим Расстался, – шаг непоправим, – Мне так хотелось быть с тобой! И муж твой… этот гад кривой, Не страшен был. Но ты, Кармен, Всё ж не хотела перемен…

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Тогда я сдвинулся в уме… Теперь вот казни жду в тюрьме. Рогоносец: Я снова – с понтом – не заметил (Хотя в прихожей лампа светит) 44-го размера кеды эти… Откашлявшись, засел минут на 20 в туалете. Маяковский: Устал я к мужу ревновать… После него к тебе в кровать… Ты сучья дочь! …Лишь пуля мне смогла помочь. Алеко: «Цыганы шумною толпой»… Пускай по-прежнему кочуют… После истории с тобой, цыганок больше не хочу я. Ленский: «Её портрет: он очень мил…» Но зря я, дурень, полюбил… Я женщин-то не знал вполне, Осьмнадцать было только мне – Досадно оттого вдвойне. И не могу сдержать укора: Ты замуж вышла очень скоро. Иоанн Креститель: В буквальном смысле, головы Лишился. Видимо, правы Мужчины:

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г беды все от баб… Не уцелел и Божий раб. Позднышев: Досадно мне сейчас одно: Что Трухачевский твой – говно – Смотался, чёрт его дери! Но до сих пор дрожит. Держу пари. * …Теперь тебя мне жалко тоже. Но и сам Бог уже не сможет Всё изменить… Мороз идёт по коже... Евгений Иртенев: (Первый вариант) Степаша мне была нужна… Но у меня была жена… Нашёл три выхода всего: Ту или ту убить, иль самого Себя… Отверстие в виске – Конец терзаньям и тоске. (Второй вариант) Я расхотеть тебя хотел. Но не сумел… И мысль заёрзала в уме (Казалось, лучше станет мне): Я Степаниду застрелю!.. Наверное, Создателя молю Напрасно. Он покоя мне не даст. Так пусть она хоть не мозолит глаз.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Пискарёв: На сердце жутко… Сдвиг рассудка… Я понял, что влюбился в проститутку… И жизнь мне стала ни к чему… Судьба сыграла злую шутку, Непостижимую уму. Любовник: Твердили мне: «К чужой жене Не лезь в кровать», «…Недалеко и до беды. Не лезь туды»… Но, бляха-муха, твою мать! Мне невдомёк было тогда, В чём заключается беда… Свихнулся на чужой жене – Тогда и понял всё вполне. Шерлок Холмс: Элементарно, господа, Синоним к слову «женщина» – беда. Я потому и не женился никогда. Пешеход: Я увидал издалека: Ты шла по Красному Пути,1 Качая бёдрами слегка. Не смог я взгляда отвести… И проглядел тогда автобус... Третий месяц я уже Лежу в нелепом положении. Весь в гипсе, как не знаю кто.

1 28

Одна из центральных улиц Омска.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Парис: Я так хотел тебя, Елена, Что море было по колено! Но если бы я знал тогда про Трою – Махнул бы на тебя рукою… Кощей: …Иглу в яйце не утаишь… Короче, беды от них лишь. Романтик: Мне не забыть той чудной ночи: Мерцали звёзды многоточьем, Блестел луны стальной рогалик… Душа рвалась куда-то в дали… С тобой гуляли не спеша мы. Я с той поры влюблённый самый. Вся эта ночь была для нас лишь. Я пред тобою сердце настежь Раскрыл… И пусть мы не женаты, Зато со мною так нежна ты! Холостяк: Холостяки знают женщин лучше, чем женатые; в противном слу чае они бы тоже женились. Г. Менкен Женишься ты или нет – всё равно раскаешься. Сократ Я был со многими знаком… Но предпочёл холостяком Остаться. Вот уж сорок лет. Живу один. И нету бед. Хотя и счастья тоже нет.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Беспризорник: Мамаша моя – гулящая. И ей на меня плевать. Последнее время всё чаще я Мечтаю спросить эту блядь: Почему?.. Карандышев: Ты не досталась никому… Но я вот всё же не пойму: Паратов чем тебя прельстил? Ведь он – кутила из кутил! А я был чистый человек… Тебя любил бы целый век. Ещё один любовник: Не надо мне систематических признаний В любви (к тому же то, что между нами, Иначе называется)… Ты с мужем Обычно засыпаешь. Я – один. В подпитии изрядном. И, что хуже Всего, мне алкоголь уже необходим… Орфей: Мне надо было топать без оглядки! Я ж оглянулся – всё ли, мол, в порядке?.. О женщинах других и думать дико… Моя неповторима Эвридика. Пигмалион: Тебе придал чудесные черты. Но если бы я знал, что ты Вдруг оживёшь когда-нибудь,

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г То сделал бы тебе побольше грудь! Нарцисс: Мне нимфы падали на грудь – Не продохнуть. И ни одна не взволновала, Хоть было их немало. А ты мне пожелала, Чтоб от любви к кому-нибудь, Неразделённой, я страдал. И увядал… Вот как-то подошёл напиться из ручья: Ах, вот она, любовь моя! Ну, здравствуй, я Нарцисс. Потом как следует вгляделся – и завис... Григорий Распутин: Спасенья хочешь?! Вот те шиш! Пока со мной не согрешишь. …Я объезжал их, как кобыл. Им даже нравилось, что шибко грубым был. Да бабы дуры все, ей-ей, Будь хоть каких они кровей. Казанова: За вас я голос свой отдам. Какие беды могут быть от дам?!. Женщин очень много Видел я и трогал… Без женщины беда! Моё вам слово. С любовью навсегда Ваш Казанова.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Лот: …Вот любопытство до чего Доводит! Слова моего Ослушалась. Стоишь теперь столбом… Я оземь бился лбом. Вронский: …Себе нашёл я применение Лишь на войне… Ведь без тебя жить менее Всего хотелось мне. Миклухо-Маклай: Из одежды лишь татуировка На тебе была. Неловко Я себя почувствовал сначала. Ты по-своему мне что-то там бурчала. …Хоть была ты очень юной папуаской, Я остался впечатлён твоею лаской. Пожелавший остаться неизвестным: Вот попробуй удержись, не согреши, Когда женщины так шибко хороши. В вашем обществе ликует, антраша Отчебучивает разные душа… С вами хорошо – как ни крути – В койке. Не на жизненном пути.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Христос: …Не оказалось без греха Ни одного. И камень брошен не был. …И вышла ты – бледна, тиха, – Глаза воздела к небу…

ЗАКОДИРОВАННЫЙ Ерунда всё это! Кодировка ихняя. Деньги только зря дерут. Вот я в позапрошлом месяце закодировался, – одолели дома. «Жизни, говорят, от тебя никакой нет. Кодируйся». Ладно, думаю, хрен с вами. В тот же вечер, правда, после кодировки, безалкогольного пива взял. Эксперимент, так сказать: потянет на выпивку или нет. В голове–то от него ничего. Безалкогольное же. А нажраться тянет… Вот вчера только очухался. Деньги зря, значит, выкинул, а запой – он и в Африке запой.

ОТРАВЛЕННЫЙ В армии служил, помню… Неважно где. Военная тайна. Так вот. Кто–то канистру спирта надыбал. Технического. Стали пить. Закусывать нечем. Томатная паста была только. В банках таких больших. Как щас помню. Вот мы пасту эту водой булыжили и спирт запивали… Чуть не померли потом. Меня вообще еле откачали. С тех пор ни на пасту томатную, ни на кетчуп (даже на сами помидоры) смотреть не могу.

ПОСЛЕДНИЙ КУСОЧЕК ПАТИССОНА Почему бы не вмазать с хорошим человеком. Как известно, даже непьющий не откажется, когда хороший человек угощает. Бывают, конечно, исключения. Но лично я знаю только одного представителя этих исключений (закодированные не в счёт). Вот и я вмазал. Настроение неважное было к тому же. Общая знакомая вынесла на тарелочке мундиристой картошки, чуток квашеной капусты и маринованные патиссоны. По поводу последних третий, бывший с нами (тоже непьющий, кстати, а позже вспомнивший, что он ещё и за рулём), предположил, что это сыр. Он семечки не видел, правда. Я тоже ошибся при опознании – пахли они почему–то огурцами, что и сбило меня с толку. Хороший

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г человек выразил сомнение, заметив, что никогда не видел огурцов такого цвета (у нас белые были). Позвонили. Выяснили. Запомнили. Пили виноградную водку. Шла хорошо. Плохо оказалось то, что ещё захотелось, когда она иссякла. А время уже без пяти десять. Ну, в смысле, «плюс двадцать два». А в связи с эксгумированным недавно советским законом о продаже спиртных напитков… В общем, я уже собрался звонить знакомому таксисту, чтобы привёз. Но Женёк (так хорошего человека зовут) предложил сделать паузу, как он выразился, и попить чаю. Дома у него, дескать, и чёрный, и зелёный. «С чая лиха не бывает». Как мой дед говорил. Нам всё равно в одну сторону. А третий, видимо вспомнив ещё что–то, поехал–таки домой. Начали с зелёного. Тянули его из полтарашки с целлофановым мешочком снизу… Я вспомнил, как в детстве с пацанами тёрли коноплю на городских окраинах и между собой называли её зеленым чаем. Для конспирации. В голове появлялся лёгкий туман, и лицо превращалось в сплошную дурацкую лыбу. Я становился добрым заторможенным мальчиком. А потом съедал всё, что плохо лежало (правда, мы тогда ещё водку с накуркой шибко–то не мешали). На моё замечание об этом воспоминании, Женёк с усмешкой сказал, что у него, видишь ли, детство ещё не кончилось (хотя это было что–то покруче конопли). Он уважительно отметил, как я втянул всё содержимое пакета, не поперхнувшись. Я принял вид бывалого. Похорошело. Но, пока заваривался чёрный, я почувствовал необходимость подышать воздухом. Проще говоря: поплохело. Непривычка. Моё недавнее намерение догнаться казалось мне теперь диким. У крыльца пёс на привязи недоумённо отшатнулся от меня и задумчиво спросил: «Э–э–э–э–э–э–э… гуф?». Женёк вышел следом с большим стаканом воды и попросил «дышать» около его бани, а к соседской не подходить. Потому что дом трёхквартирный, а двор общий. Кому понравится, если кто–то из соседских гостей «надышит» возле твоей бани. Когда я в третий или в четвёртый раз пошёл «дышать», Женёк заботливо предложил «дышать» в раковину, подбодрив меня тем, что он сам так делает иногда. К часу ночи в раковине одиноко лежал последний кусочек патиссона. Нам как–то совестно стало перед Каролиной за судьбу её патиссонов. Решили ей не рассказывать. Женёк любезно предоставил мне одеяло, предварительно облачив его в свежий пододеяльник. Я шагнул в большую свободную комнату, лёг на диван и отправился в дикий, вращающийся полёт. За время этого мучительного полёта я вспомнил, что мы с Женьком собирались пообщаться о литературе. Женёк, кстати, мой читатель. Вдвойне неловко

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г получается. «Вот и угощай после этого непьющих писателей». – Прошипела в моём гаснущем мозгу самокритика. Потом я, грешным делом, подумал, что умираю… Вцепившись одной рукой в край дивана, другую положив на грудь, я обещал: «…если выживу, постараюсь изложить этот случай так, чтобы читателям не хотелось ни пить, ни курить. Хоть какое–то время. И сам буду перечитывать. По пятницам. Аминь». P.S. Интересно всё–таки устроен человек... Бухать я с тех пор уже несколько раз бухал. Помаленьку. А вот патиссоны, оказывается, не люблю…

ПРО ЛАМПОЧКИ

Воистину, свет воспринимается как должное, пока не иссякнет… Вероника Шелленберг Вспомнил, как мой дед говорил: «При погашенной лампе все женщины красивы». Вместе с этим ещё, обычно: «Сквозь призму водки – все красотки»… Мой дед, кстати сказать… Кстати, как бы это сказать… Помимо того, что читать шибко любил, принадлежал к числу небывалых… В общем, у моего отца, окромя родных, было ещё множество сводных братьев и сестёр. В Таре, в районе и вообще по области. Презеки были тогда в диковинку. Да и демографическую яму надо было заполнять… Вот, значит, дед и старался, как мог. (Блин, можно было проще выразиться, мол: пользовался чрезвычайным успехом у женщин. Ну да ладно. Хрен с ним. К тому же так зато ярче получилось.) А отец, между прочим, тоже, хоть и редко бывал на свободе… Короче, меня много раз, то там, то здесь, разными называли именами, принимая за кого–то… А я вот как–то проснулся, лёгши намедни с кем–то в подпитии «при погашенной лампе»… Заикаясь, выпроводил. И поспешил в кожвенкабинет. Мало ли, что щас эти самые… в избытке. Они ж, суки, имеют свойство лопаться иногда. И кончаются быстро. Обошлось. Сделал вывод: «Ну, её на ... , эту «призму водки»»! Пошёл – за свет наперёд заплатил и несколько лампочек впрок приобрёл. Чтоб у меня свет, думаю, «не иссяк».

ЗМЕЙ

I Как–то утром, у подруги сижу в ограде. Курю. Ограда крытая. На улицу окошко с тюлевой занавеской. От нечего делать, сидя в кресле, бессмысленно в него пялюсь. Там, собственно, нет ничего интересного. Да и улица глухая, по которой

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г днём–то редко кто ходит, а сейчас и вовсе, в седьмом часу, вряд ли кого или что высмотришь. Пасмурно, мелкая морось сыплет. В носу ковыряюсь, курю, в окошко зырю… Вижу: Змей идёт… Не искуситель, не Тугарин, не Горыныч, не Эпидаврский… Не ещё какой– либо. И даже не зелёный (потому что всегда «синий») Просто Змей. Погремуха у него такая. Правду сказать, больше похож на облупленного кота… Пёс его знает, козла, почему он был так наречён. Забулдыга, лет около шестидесяти. Маленький, страшненький, изрядно потрёпанный. Некогда докучавший всей округе, будучи необычайно задиристым (редкая драка обходилась без него), был, наверно, уже тысячу раз проклят. Неоднократно привлекался к уголовной ответственности за хулиганство и мелкие кражи. Теперь постоянно, но тихо, бухая, Змей прозябал в халупе, оставшейся от матери, давно сведённой в могилу. Здесь, по соседству. Из своей ветхой гарсоньерки он вынес всё, что можно. За исключением, пожалуй, трёхногого калеки–стола (один угол столешницы был положен на подоконник, дабы восполнить дефект), зассанного дивана и электросчётчика, оплата по которому последний раз была произведена ещё старушкой. В связи с чем, электричество там отсутствовало. Временами, Змей самовольно, минуя счётчик, «электрифицировал» хату. Монтёры вновь обесточивали… Печку, которую, естественно, тоже не вынес – топил, чем придётся… Короче, мелко–уголовная личность, с ярко выраженными блатными замашками. (Могу позволить себе такие подробности в описании интерьера жилища и быта Змея, поскольку видел своими глазами, – однажды его, бесчувственно–бухого, пришлось дотащить до дома, чтобы не пристыл к земле.) Помню, пару раз предлагал ему двинуть в ухо, когда он спрашивал у меня мелочь, встречаясь на улице. Я не то чтобы питал ненависть к подобным субъектам, просто осточертели. Ещё бесит «борьба государства с алкоголизмом», вследствие которой был реанимирован (притянут за уши, не оправдавший себя в своё время) советский закон о запрете продажи алкоголя с двадцати двух до десяти часов. Подходишь утром к магазину, работающему с восьми, за хлебом свежевыпеченным, а тут пасутся несколько, подобных этому, люмпенов. До разрешённой продажи ещё два часа, но они не водку ждут, а некие «Боярышник» и «Боярку», которые не подпадают под запрет, поскольку являются лекарственным – во втором случае косметическим – средством, содержа притом изрядную долю спирта. Хозяева многих магазинов, как всегда, нашли лазейку. Если «Трояр» – сколько народу от него передохло! – теперь вроде не продаётся, то эти – в избытке… А ещё куча спиртосодержащих… Я сам не являюсь заядлым трезвенником (а в юности, так вообще чуть не спился, и пить тоже приходилось всякое) и иногда позволяю себе некий оттопыр (крайне редко!). После которого, утро мне кажется последним. И нужна,

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г просто необходима полторашка пива (стакан водки, разумеется, эффективнее, но водка мне не полезет, вернее – полезет обратно). Я несколько раз страдал, проснувшись, на заре и не имея возможности приобрести вожделенной «амброзии». Хотя, теперешнее пиво не уважаю. Да и раньше мы его в основном для девок брали. Ну и, кто запивает, тот водку запивал. Ещё «колёса» удобней в него бросать, для ускорения эффекта. Бывают ведь такие лошади, которых пока доведёшь «до нужной кондиции», сам ни на что не годным станешь. А то, что не спился – я не ставлю себе в заслугу. Просто у меня нет предрасположенности к алкоголизму, вот сигаретакурением мучаюсь бо̒льшую часть жизни, потому понимаю ситуацию. Но ангельским терпением не отличаюсь, вероятно, по причине расшатанных нервов. Утешаю себя тем, что, как мой дед говорил, «вспыльчивый нрав не бывает лукав»… Так вот, эти, пасущиеся у магазина, обязательно, обступают тебя с неизменными просьбами: «Выручи, выручи». Сердце у меня доброе, а лицо, видно, выдаёт его доброту. Но ведь есть же предел. Я, пару–тройку раз отсыпав мелочи, понял, что теперь не отделаешься, не причинив некоторых телесных повреждений, хоть кому–то из них. Ибо словесные увещевания бессильны. Вроде и злости особой нет, и один–два–три червонца тебе погоды не сделают… Впрочем, если каждый день помаленьку, то и сумма сложится, например, за месяц. А главное, ты ведь не голодному кусок хлеба даёшь, а пропойце на бухло. Понятно, больные люди, грешно осуждать… А я причём! «Не постой за волосок, и бороды не станет… Чужого не надо, а своего не отдам!». Как мой дед опять же говорил. В какой–то момент я поймал себя на том, что испытываю своего рода удовольствие, нанося время от времени эти самые «телесные повреждения». Раньше наоборот было: синяк поставил кому–то – целый день в расстройстве пребываешь – совестно. Щас заедешь кому–нибудь хорошенько – пять дней на бодряке ходишь. Вот что жизнь с человеком делает. Никогда не знаешь, каким станешь в будущем... Хоть в ментовку иди работать (шучу, конечно). Я на бокс пошёл, где во втором спарринге у меня зуб откололся. Теперь, может, хоть лицо не такое доброе будет… Да, к алкашам надо как–то проще относиться, но я уже втянулся. И теперь даже не всегда предупреждаю о своём намерении, просто – в ухо… Шибко обрыдло словосочетание «земляк, выручи». Особенно, если алкаши молодые, наглые. Смотришь на них, думаешь: «Лоси–то здоровые, пахать, что называется, на них можно». ll Сейчас Змей привлёк моё внимание небольшим букетом ромашек. Который нёс, украдкой понюхивая, направляясь к одному из домиков на противоположной стороне улицы. Повстречав бабку с коромыслом, сконфуженно убрал цветы

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г за спину. Я, незаметно для себя, прильнул к холодному окну: «Куда чапает эта мелко–уголовная личность, с блатными замашками, со свежими ромашками?» (Не смог удержаться от этой заурядной рифмы. Извиняться, конечно, не стану. Просто те, кого покоробило, пусть сплюнут.) Мне настолько показалось это выходящим из ряда вон, что я усомнился в качестве своего зрения. Контраст, между рожей этого хмыря и букетом, был весьма силён. Правда, на мгновение, не знаю почему, я вспомнил себя самого в пору учёбы в начальных классах. После вольного лета трудно браться за уроки: отучившись в первую смену, или – чаще – прогуляв полдня, я частенько отправлялся к бабушке в гости. Чем приводил мать в жестокое волнение – о сотовых тогда ещё даже не слышали, да и домашнего тоже не было. А мои походы в гости носили обычно спонтанный характер. Возвращаясь вечером, я понимал, что буду непременно избит дома шнуром от кипятильника. Дабы хоть как–то смягчить участь, мне казалось, что надо принести матери цветов. И я рвал в сквере Победы, такие оранжевые (не шибко ботаю), георгины, вероятно. Шёл так же нерешительно, как сейчас Змей, иногда пряча их за спину, дико смущаясь. Результатом моих «загулов» каждый раз была экзекуция. Цветы летели к чертям, я падал, подставляя спину, закрывая голову. О, кто теперь так волнуется за меня дурака!.. Лишь успокоившись, мать интересовалась, где я нарвал цветы. Бережно собрав, ставила их в воду, с досадой говорила, что там рвать нельзя. Через день–другой всё повторялось вновь… lll Я предположил, что там живёт самогонщица. Но почему Змей с цветами? Заподозрить его в сентиментальности не было ровно никаких оснований. Докурив, я начал зябнут. Поэтому не стал дожидаться, когда он достучится. Змей, робко постукивая, тоже трясся, хотя, наверно, больше с бодуна. Немало озадаченный, я поделился с подругой своим наблюдением, когда та проснулась. Потягиваясь и смеясь, она поведала, что там действительно живёт самогонщица, недавно взявшаяся за это грязное дело. Весьма пожилая дама, «невзрачной наружности, вот тако–о–ой вот окружности». И притом, гонит, как в округе говорят, скверное пойло. Змей же, когда есть копейка, ни за что не пойдёт к ней. Лишь, будучи совсем без гроша, просит у неё в долг. Никогда, между тем не отдавая. Та «поматерит–поматерит: помянет его мать, его рот, трижды проклянёт – но чекушку, всё–таки, нальёт». (Опять рифмы, блин, но мне подруга так рассказывала.) Змей, терпеливо всё выслушивает и продолжает просить. Льстит же её женскому самолюбию, преподнося ромашки, лютики, васильки всякие… И своего добивается всегда. Ради смеха мною было выдвинуто предположение, что тётка его завербовала для сбора, что чай ромашковый любит… Потом вопрошал подругу, как по её мнению, Змей зимой будет выкручиваться: где ромашки–то взять? Бабу

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г снежную, что ли перед окнами ей будет лепить? Та, в свою очередь, пустилась в рассуждения о женском милосердии, о не равнодушии женщин любого возраста, «наружности и окружности» к вниманию и цветам, даже самым простым… Ну, тут я поспешил сменить разговор, изъявив настойчивое желание подкрепиться. Надо сказать, подруга превосходно готовила. Нередко при этом цитируя старый анекдот, где жена говорит мужу: «Ты ко мне по–человечески – и я к тебе по–человечески». lV Зима была трескучая. Морозы, бывало, по две недели держали столбик термометра около отметки «сорок». Днём, словно забавляясь, позволяя ему подняться, лишь чуток, ночью опускали обратно. Незадолго до Нового года Змея нашли пристывшим к дивану. Из деревни приехала его сестра. Плача и вместе с тем отчаянно матеря своего младшего, хлопотала о похоронах. Бегала зачем–то по соседям, спрашивала: «Кому бы сдать хатёнку»… В целях экономии, «Peugeot» похоронного салона было ею отклонено. А вместо этого нанят сосед на «Таблетке». Вопреки обыкновению, прощания с покойником не было. Да и куда его завозить, в заиндевевшую халупу, и кто придёт прощаться… Лишь, следуя из морга на кладбище, водила немного отклонился от курса, чтобы провезти усопшего по родной улице. Кто из любопытства, кто ещё почему, вышли взглянуть, вздохнуть… Последний раз, всё–таки. …Единственный венок был куплен Гапонихой, той самой самогонщицей. На кладбище она, правда, не поехала. В числе нескольких старушек, проводила несчастного в последний путь пару кварталов. Напоследок, украдкой перекрестила.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

АЛЕКСЕЙ ЯШИН Член Союза писателей СССР и России, член Правления Академии российской литературы, главный редактор всероссийского художественно– литературного и публицистического журнала «Приокские зори», лауреат многих литературных премий, доктор технических и доктор биологических наук, профессор Тульского государственного университета.

ГОД 1984–Й И ДАЛЕЕ ПО ВОСХОДЯЩЕЙ…

(К 115–летию со дня рождения английского писателя Джорджа Оруэлла (1903–1950), автора антиутопии «1984») Мы покорили материю, потому что мы покорили сознание. Джордж Оруэлл «1984» Слабая грамотность интернетовских текстов давно стала притчей во языцех, чего не скажешь об «идеологическом нюхе». Так в перечне литературных памятных дат 2018–го года в рубрике, посвященной Джорджу Оруэллу (это псевдоним; настоящее имя Эрик Блэйр), даны ссылки на «Дни в Бирме», «Скотный двор» и «Дочь священника», но вовсе не упомянут роман «1984», собственно давший писателю всемирную известность. Это как сообщая о юбилейных датах Льва Толстого и Ф.М. Достоевского, «забыть» упомянуть в краткой их биобиблиографии «Войну и мир» и «Братьев Карамазовых», соответственно… Или снова для русского читателя «1984» стал фигурой умолчания, каковой он был в советское время сорок лет – до первого издания в 1989–м году («Прогресс», М., серия «Зарубежная художественная публицистика и документальная проза»)? Последнее как раз понятно, имея в виду высказывания Оруэлла: «Ничто так не способствовало искажению исходных социалистических идей, как вера, будто нынешняя Россия (СССР – А.Я.) есть образец социализма, а поэтому любую акцию ее правителей следует воспринимать как должное, если не как пример для подражания. Вот отчего последние десять лет я убежден, что необходимо развеять миф о Советском Союзе, коль скоро мы стремимся возродить социалистическое движение» (здесь и далее цит. по указанному

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г выше изданию, С. 21). То есть Оруэлл не вписывался «по своей заграничности» в табуированное правило, хорошо знаемое советскими писателями и действовавшее со времен «хрущевской оттепели», а именно: если знаешь литературной грамоте, то пиши о чем хочешь, по возможности не зацикливаясь «ниже пояса», а главное, «не трогая за вымя» партию, правительство и лично <обоих Ильичей>. Впрочем автор предисловия к первому изданию «1984» в СССР, уже цитировавший выше Оруэлла, – ведь на дворе самый пик горбачевщины! – и сам «подмахивает» (термин в его использовании Солженицыным): «Речь шла, понятно, не о Советском Союзе как таковом, а о сталинской системе. Миф о ней до конца не развеян и сегодня. Книги Оруэлла помогут этой задаче» (С. 21). Вот так–то: бей себя оружием врага! Рассуждаем – в отличии от автора предисловия – сугубо логически: если роман Оруэлла есть злобная гипертрофия советского социализма, то почему он стал уже упомянутой фигурой умолчания в СМИ и прочих средствах пропаганды в сегодняшнем нашем отечестве, где эти СМИ и «средства» неуклонно и планомерно гнут линию антисоветизма, а еще паче – антисталинизма? Неувязочка получается, господа–товарищи… И вовсе Оруэлл, поставив последнюю точку в романе в 1948 году, не советский социализм и Сталина имел в виду, хотя бы и индоктринированный западной пропагандой на первом взлете провозглашенной Уинстоном Черчиллем «холодной войны» (см. высказывание Оруэлла выше). Хотя бы потому, что коммерческий успех, а это важно для европейского писателя, живущего своей профессией, то есть раскупаемый тираж, ориентирован на массового читателя. Авторитет же СССР и лично Сталина в первые послевоенные годы, пока маховик этой пропаганды только набирал еще обороты, в мировых массах, особенно в Европе, был настолько велик и непререкаем, что трезво мыслящему настоящему англичанину Оруэллу плевать против ветра вряд ли пришло бы в голову… В том числе и по «рыночным» соображениям. Нет, уважаемые читатели, эти две посылки, обозначенные в предыдущих двух же абзацах, все по той же непререкаемой логике объединяются в одно вытекающее из них следствие: роман Оруэлла не есть «сочинение на жареный политический момент», не пресловутая инвектива по части антисоветизма – антисталинизма, но гениальное – не побоимся такого эпитета – предвидение на полстолетия вперед грядущего явления молоха глобализации�*; не больше и не меньше. В части таких предвидений заслуженно отдадим должное английской литературе. В определенном смысле Оруэлл – продолжатель традиций своих предшественников в литературном осмыслении социальной эволюции, в первую очередь Джонатана Свифта с его «Путешествиями Гулливера» и «Робинзона Крузо» Даниэля Дефо. Джек Лондон, американский отпрыск английской

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г литературной традиции, со своей «Железной пятой» и вовсе совсем недалекий по времени предтеча романа «1984», написанного в жанре антиутопии. Что характерно, так то, как по мере движения человечества, его социальной эволюции, во времени к явлению глобализации* литературная утопия сдавала свои позиции антиутопии: от давшей название жанру «Утопии» Томаса Мора, «Города Солнца» Томмазо Кампанеллы (до пострижения в монахи – Джованни Доменико), социальных фантазий Этьена Кабэ и Жан–Жака Пийо, повести с временем действия, перенесенном на несколько тысячелетий вперед, нашего князя В.Ф. Одоевского, писателя и музыковеда, более известного по своему сборнику классической прозы «Русские ночи», и многих других утопий, не вошедших в первые ряды литературных анналов, – к классике антиутопии, тем же «Железной пяте» и «1984», а в последние 20–30 лет к бесчисленному обилию «тематических фантазий», не всегда, в основе своей, отмеченных тенью муз Каллиопы и Клио. И уже не говорим, соблюдая политкорректность, о их (муз) незаконнорожденных сорванцах в стиле «фэнтази»… К последним (сорванцам) явно можно отнести песенку (частушку по–русски) из «1984» (С. 66): Под развесистым каштаном Продали средь бела дня – Я тебя, а ты меня. Под развесистым каштаном Мы лежим средь бела дня – Справа ты, а слева я. … Догадливый читатель, вне всякого сомнения, уже сообразил: в настоящем очерке роман Оруэлла суть лишь задатчик более широкой темы, в которой современный литературный процесс, причем без акцентации на русский, западно–восточный и пр., является лишь одной из составляющих – речь пойдет о расчеловечивании социума в уже наступившем периоде социальной эволюции – глобализации. А «1984» всяк волен прочесть: помимо Интернета сохранились еще домашние и публичные библиотеки… Словом, «год 1984–й и далее по восходящей». Опять же почти магическое совпадение случайности и реальности. Оруэлл дал роману такое цифровое название не из эпатажной английской оригинальности, но просто потому, что, дописав его, так и не смог дать роману адекватного содержанию названия и, ничтоже сумняшеся, поменял местами последние две цифры в годе окончания книги… ________________

Автор этого очерка однозначно связывает две главнейшие современные тенденции социальной эволюции: переход биосферы в ноосферу и глобализацию, исследованию которых он посвятил свою 15–томную (на сегодняшний день) монографию «Живая материя и феноменология ноосферы»; см. в особенности Т. 12 – «Глобализм, или высшая и завершающая стадия империализма». Тома монографии изданы в Москве, Твери, Туле (разные издательства), в том числе в издательстве УРСС, Москва (см. информацию на сайте URSS.ru. В электронном виде см. по поисковику в Интернете.) *

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г В то же время именно 1984–й год, как говорится, плюс–минус год–другой, нынешние самодостаточно, то есть без помощи «Старшего Брата, что смотрит на тебя» (из «1984»), то есть телевизора и Интернета, мыслящие люди, аналитики–политологи, не до конца продавшиеся кому надо, и, конечно, Господь Бог, что грустно зрит нас сверху, полагают исходной временной точкой отсчета начала активной фазы глобализации. А фаза эта началась с уничтожения советского социализма в проигранной СССР Третьей мировой («холодной», информационной и пр.) войне. Мигом рухнул и стал на колени перед Западом – Востоком мировой социалистический блок стран. И здесь 1984–й (± см.выше) год действительно знаковый: уже созрел для руководящего разрушения нашей страны «предатель всех времен и народов». – «…И далее по восходящей». Естественен вопрос, коль скоро в качестве задатчика столь широко понимаемой темы мы выбрали литературное произведение: а с того ли края «к пирогу подходим»? Ответим осознанно утвердительно: пирог–то круглый, а культура и искусство, литература первоочередно, всегда были и есть самой чувствительной лакмусовой бумажкой на процессы социальной эволюции. Со времен наскальных олдувайских пещерных рисунков и охотничьих плясок «У истоков Замбези». И с другой стороны также самоочевидно, что действенна и обратная связь: та же литература в своих предчувствиях нередко чуть вперед забегает в течении эволюции, чему многозначительный пример – антиутопия «1984» Джорджа Оруэлла. Далее от преамбулы к существу. Говоря о сущности расчеловечивания, опять же начнем с литературного примера. Речь пойдет о… «Яме» Куприна. Читавший ее мигом вспомнит повторяемый в повести сюжетный рефрен: как только главный герой, он же исследователь нравов домов терпимости (это как нынешние пресловутые «журналистские расследования» – кстати, прямое нарушение законов…), заходит в облюбованный им публичный дом, так непременно видит в вестибюльном зале, гостиной гостеприимного заведения плящущих с проститутками приказчиков от Керешковского. Последний, надо полагать, хозяин соседнего крупного магазина. Гипермаркета по–нынешнему. С позиции образованного человека советской эпохи, старшего школьника, студента, интеллигента, читающего рабочего и крестьянина, «приказчик от Керешковского» явно не дотягивал до статуса человека, «звание которого звучит гордо» – по многим градациям: от моральных норм до степени умственно–полезного (для общества) развития. Теперь перенесемся на сто лет вперед от времени «Ямы» Куприна, то есть в нынешнее наше бытие. И опять посмотрим с позиции человека, сформировавшегося в советский период, на современных «приказчиков», тех же «манагеров» и «офисных креветок» (другое принятое именование – «офисный планктон»), что густо заселили многочисленные частные, муниципальные и пр. конторы. …Да и без строгого «с прищуром» советского взгляда эти приказчики,

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г благо сейчас в стране высшее образование стало почти что всеобщим (другое дело – какое?), и сами осознают, что находятся далеко не на магистральном пути эволюции человека. Сами себя с грустной иронией аттестуют на публике: «Да кто мы? – Так себе, манагеры…» Но отмеченные недостатки в части высоких человеческих качеств относятся к разряду, условно говоря, количественных. Собственно же грядущее и в контурах своих явно просвечивающее расчеловечивание идет уже по разряду качественных, то есть необратимых, невосполнимых в категориях социальной эволюции, движимой согласно трем основным законам диалектики.* В рассматриваемом случае налицо действие закона перехода количества в качество, хотя бы, как с прискорбием отметит современный человек, это и будет качество расчеловечивания. В данном Гегелевом диалектическом законе сам переход количества в новое качество осуществляется в социальной эволюции двумя путями: разбалансом количественных многообразий или сужением этих многообразий. При всей кажущейся антагонистичности оба эти пути «успешно работают» на поставленную разворачивающейся программной матрицей социальной эволюции цель: роботизация человека в структуре человеческого социума, превращенного в человейник – термин нашего выдающегося ученого–логика и социального публициста А.А. Зиновьева. По понятной аналогии с образованиями выражено общественных низших животных: пчельник, муравейник, термитник и пр. …Отметим, что на авторство термина «расчеловечивание» сейчас претендуют многие. Но ведь не совсем важно, кто первый сказал Слово, хотя бы по–библейски оно и было в Начале. Существеннее то, опять же обращаясь к Священной книге, что «близ есть при дверях»: и расчеловечивание, и место обитания – человейник… Перед тем как дать определение категории расчеловечивания процитируем Оруэлла («1984», С. 51): « – Одиннадцатое издание – окончательное издание. Мы придаем языку завершенный вид – в этом виде он сохранится, когда ни на чем другом не будут говорить. Когда мы закончим, людям вроде нас придется изучать его сызнова. Вы, вероятно, полагаете, что главная наша работа – придумывать новые слова – десятками, сотнями ежедневно. Если угодно, оставляем от языка скелет. В две тысячи пятидесятом году ни одно слово, включенное в одиннадцатое издание, не будет устаревшим… Главный мусор скопился, конечно, в глаголах и прилагательных, но и среди ________________ После разрушения СССР (см. выше) и мировой социалистической системы упоминать о философии диалектического материализма в печати и изустно стало некомильфо…Рекомендуется изъясняться в терминах буржуазного неопозитивизма. С водой выплеснули и ребенка, то есть три базовых закона диалектики, на которых и эволюционирует Мироздание, совершенно забыв, что их обосновали не коммунисты Маркс и Энгельс, но … идеалист Гегель. *

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г существительных – сотни и сотни лишних…» Опять же очевидное предвидение Оруэлла – наиболее наглядно процесс расчеловечивания отображается на языке. Но ведь язык – это не просто носитель коммуникативных функций в социуме, он же воплощает в себе наиважнейшие для сущности человека функции логического мышления и собственно познания. Здесь point sur les «i» (поставить точку над «i», фр.) принадлежит уже упомянутому выше А.А. Зиновьеву: «Как бы не определялся предмет логики различными специалистами и направлениями в логике, фактически, ее предметами всегда были и остаются язык как средство познания и само познание, поскольку оно совершается в языке и посредством языка и продукты которого фиксируются в языке» (цит.: Зиновьев А.А. Очерки комплексной логики.– М.: Эдиториал УРСС, 2000.– С. 18). То есть, обезличивая язык, упрощая, унифицируя и так далее, мы – вернее, они глобализаторы! – лишаем его тех качеств, которые поддерживают и развивают в индивидуальном человеческом мышлении логику и собственно познание – доселе стержень эволюции человека, социальной эволюции. Социум неотвратимо приобретает облик человейника, а индивидуальный homo sapiens расчеловечивается, опускаясь на ранее эволюционно пройденный уровень: движение вспять. «Ангсоц – это новояз», – утверждает один из персонажей «1984» Оруэлла. Уже сейчас глобализующееся человечество стремительно отходит от языка, как предметной основы логики мышления и собственно познания, и вовлекается в сферу новояза. Опять же, как было отмечено выше, здесь процесс идет по двум путям к единой, общей цели расчеловечивания: путем разбаланса и путем сужения. Типичный пример разбаланса в данной сфере – это своего рода «языковый национализм». Или просто нацизм; кому как нравится. Казалось бы, что предпочтение своего, родного языка как раз усиливает его предметную основу. Но это при условии, сугубо непременном, что этот язык есть творческая доминанта социума, а не назойливое, формальное в основе, выпячивание языка – символа. Символа чего? – Конечно же национальной исключительности. Тот же нацизм… Другой пример разбаланса в устремлении к расчеловечиванию – нарушение извечного принципа сосуществования различных социумов, хорошо (хотя и не политкорректно) выражаемого пословицей: всяк шесток знай свой вершок – существуют иные разночтения; см. у Даля (можно и поменять местами «шесток» и «вершок»). Оба варианта языкового разбаланса мы сейчас воочию, в полном блеске и великолепии своей нафуфыренности, наблюдаем на постсоветском пространстве бывшей 1/6 части земной суши. Понятно дело, в первую очередь в нынешних самостийно–незалежных странах, до образования СССР никогда

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г не имевших своей государственности. Не Малороссия же ее имела, исключая несколько месяцев власти Петлюры? И хотя Прибалтика в перерыве между двумя мировыми войнами два десятка лет числилась в самостоятельных лимитрофах,* но что это за срок в масштабах исторических эпох? Когда в крохотной Латвии, треть с лишком населения которой полагают русский язык родным, последний убирают циркулярно из обращения, это ли не пример второго из названных выше вариантов языкового разбаланса? А вот первый вид разбаланса во всей своей красоте являет нынешняя Украина. Здесь и говорить что–либо излишне. Все и так на виду и на слуху. Сужение же – директивное, от управленцев глобализма, выпячивание одного языка, в смысле английского. Но об этом ниже подробнее будем говорить. Сейчас же мы «подобрались» к определению сущности расчеловечивания. Чтобы квалифицированно говорить о расчеловечивании дадим – по принципу антитезы – пояснения к эволюционному процессу очеловечивания, чем мать–природа доселе, до наступления глобализации, и занималась, создавая высшее свое творение – homo sapiens. Благо здесь и доискиваться особо не требуется: все с немецкой (хотя и был австрийцем) аккуратностью и дотошностью «расставил по полочкам» создатель науки этологии,* то есть науки о поведении социальных животных, нобелевский лауреат Конрад Лоренц, на адаптированные к подростковому чтению книги которого в советской школе выстраивалась «записная» очередь в библиотеке… В эволюции живого мира, венчающейся созданием человека, за исходные раздельные когнитивные (самоосознающиеся) функции Лоренц выделяет: абстрагирующую функцию восприятия, пространственное ( временное – добавим мы) ориентирование с центральным представлением пространства (и времени…), любознательное поведение, произвольное движение в сочетании с вызываемым им обратным сообщением и подражание – истоки усвоения словесного языка. В итоге развития и сочетания названных функций и создается системное целое с функцией понятийного мышления. Так эволюция пришла к очеловечиванию (у Лоренца по–немецки Menschwerdung). Соответственно, обратный процесс – расчеловечивание – есть угнетение в (современном, глобализующемся) человеке, как субъекте социума, этого вот понятийного мышления, что, в свою очередь, снижает роль исходных когнитивных функций, первоочередно – словесного языка, о чем мы достаточно подробно говорили выше. Точно также можно проанализировать снижение роли _______________ Так в 20–30–е годы в Европе именовали страны Прибалтики и иногда Финляндию в определяющем групповом контексте – от лат. limes – граница, то есть государства «санитарного кордона». * Заметим, что основу этологии, как системной науки, Лоренц обосновал, находясь в 1944–1948 гг. в советском плену. Этот период жизни выдающегося ученого в художественной форме описан нами в книге: Алексей Яшин. *

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г других исходных когнитивных функций, но тогда это «грозится» переходом от очерка к научному трактату. Поэтому предоставляем заинтересовавшемуся читателю самому поупражняться, например, связав расчеловечивание с угнетением такой исходной функции очеловечивания как абстрагирование восприятия. Еще занимательнее – с пространственно–временным ориентированием, к чему дадим подсказку из современной (назойливой) рекламы навроде «Запись в первый класс из дома», «А я, внучка, уже побывала в пенсионном фонде… не выходя из дома». И так далее все с тем же лейтмотивом. То есть пространство бытия суживается до пространства дома, его кубатуры, а время становится «безразмерным». Для людей же образного мышления, то есть с преобладанием работы правого полушария головного мозга над левым, а также амбидекстров (правое є = левое) для сравнения процессов очеловечивания и расчеловечивания рекомендуем вспомнить всем известную едва ли не с середины XX века, а может и намного раньше, карикатуру–диаграмму, которой <по крайней мере> в советское время записные шутники «сидячих» профессий любили украшать стены своих рабочих мест. Карикатура эта в левой части показывала эволюцию в картинках: от примитивной обезьяны, еще на четвереньках передвигавшейся, до гордого homo sapiens в очках и конторском деловом костюме, вроде как с папкой «На подпись» под мышкой. Далее на этом шарже – от фигуры конторщика в центре и вправо – все в тех же, но зеркальных левой части рисунка, представителях эволюционных предков человека изображен процесс расчеловечивания, завершающийся макакой на четвереньках… Очень образно и понятийно для восприятия. Дав определение сущности расчеловечивания, перейдем к характерстике «инструментария» этого процесса. Тот, кто впервые прочитал «1984» Оруэлла (речь понятно идет о русском читателе) в год ее первого издания, то есть в 1989–м году, когда термин «глобализация» даже еще на слуху не был, а затем решил заново освежить содержание романа–антиутопии в нынешние время оно, с холодящим душу восторгом воскликнет, прибегнув для точности определения к «железобетонной логике» латыни: «Factum certum casus datae legis!»* Что в вольнолюбивой русской речи означает: «Окститесь, господи–товарищи из числа литературоведческих борзописцев! Ведь Джордж–Эрик Оруэлл–Блэйр в своем якобы антисталинистск ом,антисоветском, антисоциалистическом и пр. романе – о, великий провидец! – еще семьдесят лет тому назад один к одному до мельчайших подробностей _____________________ *Задушевные беседы об умозамещении. – М.: «Московский Парнас», 2017.– 343 с. (В электронной форме см. на сайте www.pz.tula.ru).

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г описал наш сегодняшний мир, в котором, увы, уже давно нет ни Иосифа Виссарионовича, ни советский власти, ни даже самого социализма без частной собственности. То есть уже нет социализма в трактовке Маркса, а его трансформации шведского или китайского образцов «идут» по руслу глобализации». …Согласимся с таким самодостаточно мыслящим читателем и перечитывателем антиутопии Оруэлла с единым, но ни в чем не противоречащим, замечанием: существенным различием в технических возможностях Старшего Брата и нынешнего Великого Глобализатора, в части средств расчеловечивания. Прогресс–то ведь не стоит на одном месте! А так основа инструментария данного процесса ни на йоту не изменилась со времени написания Оруэллом своей вещей–зловещей книги (С. 81): «Перед ним, вытеснив О’Брайена, возникло лицо Старшего Брата. Так же, как несколько дней назад, Уинстон вынул из кармана монету и вгляделся. Лицо смотрело на него тяжело, спокойно, отечески – но что за улыбка прячется в черных усах? Свинцовым погребальным звоном приплыли слова: ВОЙНА – ЭТО МИР СВОБОДА – ЭТО РАБСТВО НЕЗНАНИЕ – СИЛА» Каково? – Все таково; см. латинский фразеологизм выше. Опять пометка с учетом разницы Оруэлловых и наших сегодняшних времен: тот давний Уинстон вынимает из кармана монету, а нынешний его двойник по части зомби–клона достает из кармана смартфон, водит по его экрану расслабленным, как и его же facultatis sexualis,* к примеру, указательным пальчиком и заместо старорежимной монеты высвечивает свой банковский счет в криптовалюте, каждый битговен которой в комбинации цифр виртуально представляет Великого Глобализатора со свинцово–погребально приплывающими словами – см. чуть выше. При этом современный клон Уинстона бесконечно повторяет заклинание на новоязе–ангсоце: «Клик мессенджером по вайнбергу кацап, фейсбуком о тэйбл лайкает твиттерский пацан». На лбу же клона кю–ар потер, отсканировав который, мы видим Великого Глобализатора. …Автор приносит свои извинения читателям: возможно выделенные выше компьютерные американизмы пишутся несколько по–другому. Но поскольку их озвучивание в отечественных СМИ началось совсем недавно, автору же в письменном виде они не попадались, а дикторы произносят их спешно и малоразборчиво на слух, то ему, то есть автору, по фонетической ассоциации они напоминают схожие по звучанию слова из прежнего, доновоязовского русского языка, как–то: первый американизм – ностальгическую по советским временам, ____________________ *

Достоверное деяние, подходящее как случай под данный закон (лат.).

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г до боли родную фамилию своего друга и коллеги по инженерной службе; второй же – еще более родное прозвище русских, то есть козел бородатый, принятое у братьев–хохлов. …Словом, как сочинял свои политизированные ребусы старик Синицкий в бессмертном романе одесских классиков: «Четвертый слог, досуг имея, узнает всяк фамилию…» Вот здесь автор и задумался: а можно ли в наше архиполиткорректное время употреблять самоназвание славного ветхозаветного народа? Кто знает, хотя бы сто лет прошло со времен инспирированных Иудушкой Троицким известных законов: по диалектике Гегеля история движется по спирали, все время возвращаясь к ранее пройденному. Правда, на ином количественно– качественном уровне. Бди, однако! Впрочем, мы отвлеклись от магистральной темы наших рассуждений; в данном разделе – об инструментах расчеловечивания. Чтобы «закрыть» уже поднятый выше вопрос о таковом «языковом инструментарии». Упомянутые ранее два варианта языкового расчеловечивания – разбаланс и сужение – зачастую идут, как шерочка с машерочкой, рука об руку. Например, в Латвии <вроде как?> английский язык полагается вторым государственным. Порошенко же, выступая в Верховной Раде, обращается к референту, прося перевести то или иное слово на мову. При этом, пребывая в США или в Европе, очень даже бойко говорит по–английски. В целом же Украина – современная «классика» языкового разбаланса. Это с учетом, что нынешняя, галицийская мова совсем не то малороссийское наречие, на котором говорил и писал Тарас Шевченко. То есть его времен «яка же гарна дивчина», понятная русскому человеку без какого–либо перевода, сейчас произносится как «яка же файна кобета»; последнее слово – польское, а «файна» – немецкого корня через идиш. Этот искусственный язык был инспирирован еще в самом начале прошлого века националистами австро–венгерской «ориентации». Не подлежит сомнению, что оба варианта языкового расчеловечивания сейчас на 99% есть отображение в ныне самостийных государствах ненависти к России, ее имперскому – при царях и генсеках – прошлому. И переход Молдавии, Азербайджана, Узбекистана (даже наши волжские татары в девяностых годах дебатировали о том же…), а теперь и Казахстана с кириллицы на латинский алфавит – все в немалой степени оттуда же, но с поправкой на пантюркизм, планируемый Турцией Великий Туран. Как известно, без малого век тому назад Кемаль Ататюрк в целях «европеизации» своей страны перевел турецкий язык с арабской вязи на латиницу… При этом придержащих власть в господарствах, эмиратах и ханствах – осколках нашей Великой империи, вовсе не смущает, что ___________________ *

Половая способность (лат.)

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г азбука Кирилла и Мефодия уникальна в своей универсальности, то есть идеально подходит под фонетический строй не только всех (подчеркнем это) славянских языков, но и тюркских, а особенно (!?) – под фонетику японского языка, о существовании которого в Европе времен Кирилла и Мефодия не знали… И переход последних с кириллицы на латиницу (см. тексты на польском и чешском языках) приводит к невообразимой пестроте надчеркиваний над буквами и удлинению слов на четверть и более. Но ведь цель–то достигается: подальше даже от намеков на Россию… и поближе к Турции с ее мечтами о новом тюркском халифате! Словом, по пословицам: «За мухой и оводом да с топором», или «Из пушки по воробьям». Кадры из недавнего показа по ТВ: Нурсултан Назарбаев пробует читать латинизированный казахский текст (а инициатор перехода на нее дочка его…) и смеется: дескать, какие–то неприличные слова получаются… Но все эти алфавитные игры прозрачно понятны. Главное же и во всемирном масштабе напролом рвется языковое сужение до унифицированного американского диалекта английского языка. Здесь следует четко знать разницу между классическим английским с его богатейшими грамматическими и словарными возможностями и «американским», в чем–то подобном языку Эллочки– людоедки все из той же классики одесских писателей. Доллар, бизнес, проблема – и еще минимум слов, почти как в пиджин–инглиш (голубиный английский), интернациональном языке матросов торгового флота. Как у Оруэлла формируется ангсоц–новояз: исключить как можно больше существительных, но ведь в прилагательных и глаголах еще больше ненужного? …Кстати говоря, киевские власти давно бы охотно и верноподданнически перед Западом перевели мову на латинский алфавит, но, к досаде своей, еще на заре самостийности и незалежности поспешили объявить, что Кирилл и Мефодий вовсе не для болгар и чехов первоначально создали славянский алфавит, но именно для них, для мифологических «укров», а скорее всего эти «укры», а не братья–монахи, сами создали его в трудовых перекурах между выкапыванием ямищи под будущее Черное море… А наивные ученые–океанологи всего мира все пытаются безуспешно разгадать: почему это море на глубине ниже пятидесяти метров так сильно насыщено сероводородом и другими продуктами распада органики? Словом, как Христос ответил на вопрос Понтия Пилата: «Ты сказал». Но у братанов–хохлов пока что ума хватает плевать на укрогалицкий новояз и как прежде говорить на русском, малороссийской мове, суржике и иных койне.* Но надолго ли? – Навалился ведь класс–гегемон языковых глобализаторов! Итак, все по Оруэллу (С. 53): «…Кряканье за соседним столом продолжалось с прежней быстротой, легко различимое в общем гуле.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г – В новоязе есть слово, – сказал Сайм. – Не знаю, известно ли оно вам: «речекряк» – крякающий по–утиному. Одно из тех интересных слов, у которых два противоположных значения. В применении к противнику это ругательство; в применении к тому, с кем вы согласны, – похвала». …Это ситуация языкового расчеловечивания наших дней. Оба они, Старший Брат Оруэлла и Великий Глобализатор, что у нас «близ есть при дверех», а точнее –– уже вломился через окна и печные дымовые проходы (его в дверь, а он в окно…), своим рупором–инструментом одинаково имеют СМИ – сообщество представителей первой древнейшей профессии. Это настолько самоочевидно и понятно всем, что и не стоит мыслию по древу растекаться. Ограничимся лишь несколькими характерными (лучше – характерными) примерами, взятыми, что называется, наугад. Мало того, что каждую неделю радио и телевидение вводят в некогда великий и могучий два–три новых американизма, закрепляя их в памяти слушателей–зрителей кодирующей оговоркой «… как сейчас говорят», они и вроде бы устоявшиеся в русском языке слово «американизируют», например, добавляя по–импортному звучащее окончание слов. Так и сыпятся, вбиваются в память и разговорную практику искаженные слова навроде: банкинг, паркинг, инженеринг (и совсем калька – инжиниринг) и так далее, вплоть до чисто новоязовского шопинга. По своей системной организации мышления люблю коллекционировать не то что эти русско–американизмы, но и ситуации их первого введения в практику. Здесь изумрудом первой величины <на сегодняшний день> считаю неологизм–американизм «прицепинг». Так веселая постоянная ведущая ежедневной утренней забалтывающей программы на главном канале Радио России несколько лет тому назад фактотум назвала старинное, всем нам по детству знакомое хулиганство: езда на «колбасе» трамвая, а с массовым появлением роликовых коньков – езда на оных, зацепившись рукой за какой–либо удобный крюк на кормовой стенке движущегося общественного (сейчас и частного по преимуществу) транспортного средства. Так это невинное, опасное вообще–то, детское «прицепление» получило языковой статус «занятие прицепингом». Каково звучит, а? – Все одно, что заниматься чем–то полезным… Кстати говоря, чем больше социум превращается из творческого и производительного в классическое общество потребления, тем уважительнее в языковой практике начинают именоваться самые непрестижные когда–то человеческие занятия. Например, в советское время к таким относилась торговля. ____________________ От греч. koine dialectos (общее наречие), то есть язык, образующийся при смешении нескольких родственных диалектов.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Занимающейся ей человек, обычно женского сословия, с легким презрением звался барыгой, торгашом или торговкой. В нынешнем обществе всеобщего потребления словесный статус этого занятия поднялся неизмеримо высоко: про торгаша, теперь уже мужика или женщину на паритетных правах, продающего, например, холодильники, уже уважительно говорят, что–де мой сосед по лестничной площадке занимается холодильниками! Ни много и ни мало. Звучит в той же тональности и семантике, что и занимается ракетостроением… И вообще – сейчас не торгуют, но занимаются продажами. И еще из классики новояза: пресловутые 3–D (три дэ) цацки: от принтеров до челюстно–лицевой хирургии и – бери куда выше. Эта аббревиатура «из американского» по–английски расшифровывается как three dimensional, что имеет аутентичный перевод на русский, абсолютно понятный даже таджикскому гастарбайтеру (а это уже германизм в нашем новоязе): трехмерный, то есть объемный, пространственный. Но ведь как–то обидно изъясняться чисто по–русски – см. смесь французского с нижегородским у нашего классика! – вот и щеголяет этим «три дэ» вся 1/7 (ранее 1/6) часть земной суши: от дикторов радиотелевидения до маститых академических мужей… впрочем, все на том же РТВ, и высоких чиновных персон. …Опять же как–то не попадались на глаза тексты с этим «три дэ» – как там они литерами изображаются? Все это смешно, если бы не было грустным. Ведь это не просто обезьянничество made in, но разрушение языка, а значит логики мышления и самого мышления (см. выше). Вспомнил к случаю: в отроческо–юношеские годы, перечитав в <достаточно богатой> районной библиотеке <ныне> Города воинской славы Полярного всю русскую и западно–европейскую классику, взялся за литературу европейских же союзных республик. Особенно нравились латышские классики Андрей Упит и Вилис Тенисович Лацис. Вот у кого–то из них, кажется у первого из упомянутых выше, описано, как рижские франты из магазинных приказчиков (время действия – первая треть XX века) вместо «пардон» щеголяли словечком «фардон», ибо в латышском языке отсутствует фонема «эф»… Извиняюсь, написал и вспомнил: это из романа «Времена землемеров» основоположников латышской литературы братьев Каудзит. О современном «рашенском новоязе» можно бесконечно писать и язвить, но… опять же грустно. Наскучат пояснения о «прицепинге» на всероссийском радио, переключаешь приемник на местное радио: так сказать, поближе к земле, к деревенскому навозцу, к родной, неискаженной речи… Не тут–то было! Как раз на том местном радио молодая (по голосу и умственному развитию) корреспондентша, или как там у них называется, интервьюирует пожилую (все по тем же показателям, см. выше, определяется), многоопытную директоршу вновь открытого в городе военно–исторического музея. И снова грустно: моло-

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г дая вворачивает что–то насчет «квинты военного солдатского пайка». Ей–то по возрасту простительно, но и многоумудренная директорша старается показать, что «новоязу знает»: за одну минуту трижды доложила «о «квестах» в нашей работе к празднику 9–го Мая»! Грустно, девушки–женщины, грустно. Кстати, хотя бы по контексту туманно понял смысл слова «квест», но «квинта пайка» так и осталась для меня семантическим обнулением. Но вот кто животным инстинктивным чутьем понял идиотизм новой наробразовской «новации» – изучение сразу двух иностранных языков, начиная с первого класса школы, естественно, по образцу made in, – так это матери малосчастливых ребятишек: значит, порешили они, вообще ни одного языка, включая русский, знать не будут! Хотя бы эта здравая мысль и не трансформировалась у них через сугубо матримонимальное: два языка – это две училки, что требуют настойчивого внимания, опять же два репетитора и так далее – все в двойном накладе. А мужик в семье работающий только один, дома его и не видно, почти полные сутки деньги для своих домочадцев зарабатывает! Даже любовница его Клавка порой с бутылочкой мартини придет, жалуется, дескать, совсем твой Петька с работой замотался, ко мне глаз не кажет. Выпьют подружки, пожалуются друг дружке, поплачут – и вроде легче: кризис, мол, в стране и в мире, а тут еще два языка… Кстати о любовницах. Сейчас, когда Россию супостаты обложили как медведя (он же сейчас и неофициальный символ страны) со всех сторон, иностранные языки и вовсе без какой–либо надобности. А при чем тут любовницы? – А просто вспомнил до боли родной советско–тоталитарный анекдот, где американец, француз и русский в пивной хвастаются: у кого больше автомобилей. Получается, что у каждого интуриста их не менее трех: один – на работу ездить, второй – к любовнице, а на третьем по загранкам шастать. И наш Ваня не растерялся: нет у меня авто и не нужен он мне. На завод свой на трамвае подкатываю. Любовница Нюрка в соседнем подъезде квартирует, а за границу я привык на казенном танке выезжать! …Самый ненавистный лично мне американизм, хотя бы и в переводной кальке – «дорожная карта». Еще – «перезагрузка». Симптоматично, что сейчас никого не озадачит фраза навроде «знаешь ли ты язык?» Понятно и так: речь идет об американском диалекте английского языка… Пусть читатель не негодует: что мы это все к языку прицепились? Ответим: по двум причинам; первая – задатчиком темы очерка является сугубо литературное художественное произведение; вторая – с чего мы и начали: язык есть логика, мышление и познание. Поэтому уничтожение естественных функций языка есть основной инструмент глобалистского расчеловечивания социума. Яснее и доходчивее не скажешь, хотя бы из всего инструментального набо-

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ра средств расчеловечивания «языковая диверсия» глобализма чаще всего и встречается в штыки, мол, богатство языка, в данном случае русского, только возрастает заимствованием из made in. Позвольте не согласиться. Язык очень чувствителен к таковым, резко ограничивает число их. Вспомним «классику жанра»: что наш язык позаимствовал из такого, казалось бы, грандиозного внедрения чужестранцев в Россию, как Наполеоново нашествие? – А всего–то три слова, причем ругательные: шваль, шантрапа и шаромыжник. Кстати и для заметки в памяти: единственный солидный (в четырех томах) этимологический словарь русского языка немца Фасмера – известно, что лучшими знатоками нашего языка всегда были немцы; только Даль из датчан – происхождение всех этих трех слов трактует абсолютно неверно. А наша академическая наука не перестает восхищаться этим словарем! Славны бубны за горами… Особняком стоит терминология, но она входила в русский язык, начиная с просветительских Петровых времен, естественно и ненавязчиво. Причина такой переимчивости архипонятна: Россия, по сравнению с Западной Европой, очень молодая страна. Да еще всуе всегда упоминаемые граждане монголы и товарищи татары со своей Золотой Ордой… Словом, мы всегда были в части терминологии учениками Запада, но заметим: за исключение не очень большого числа исторически воспринятых нами немецких, французских и английских (не американских!) слов–терминов, подавляющее их число лишь транслированы через западную науку и прочие виды деятельности из древнегреческого и латыни. То есть здесь все естественно и нормативно: действительно, обогащение русского языка за последние триста лет. О компьютерном «птичьем» языке скажем в контексте с виртуализацией социума. Как уже говорилось выше, данный, базовый инструмент расчеловечивания у Оруэлла не фигурирует: техники соответствующей еще не было, равно как и развернутой глобализации. Глобализация и виртуализация социума едины – это братья–близнецы в зеркальном отображении друг друга. Четко осознавая эту связь, мы сразу несколько книг из упомянутой выше 15–томной монографии посвятили данной теме. К каковым и отсылаем заинтересованного читателя. Из этой же связки растут и ноги – или уши? Но скорее пальцы для клавиатуры и смартфонов – поколения недолайков; редчайший случай, когда можно аплодировать СМИ за популяризацию в масс–медиа столь верного и актуального русифицированного американизма! Виртуализация, повторимся, есть базовый инструмент расчеловечивания, используемый Великим Глобализатором. Здесь человеческий социум превращается в человейник, где каждая особь – бывший homo sapiens – сидит в своей крохотной ячейке, общаясь с другими посредством телекоммуникационных сетей. И такому недолайку уже не требуется творческое аналоговое мышление – оно трансформируется в утилитарное цифровое мышление. О том же твердит

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г назойливая реклама: «От слова к цифре», призывающая уже полностью сформировавшееся общество потребеления покупать все новые и новые изделия– гэджики китайской фабрикации, разрабатываемые в Силиконовой долине, шт. Калифорния, США. Если бы дело ограничивалось этими игрушками, впрочем, для всех возрастных групп грядущих недолайков? Но уже провозглашены программы перехода к «цифровой экономики» с пояснением: чтобы не отстать от мировых тенденций, которые задает и которыми умело управляет Великий Глобализатор. Благо технические, точнее – технологические, исполнители у него способные: лучшие выпускники Гарварда, Кембриджа и Массачусетского технологического института. Да еще собранные со всего мира «на высокий оклад содержания» узкоспециальные в указанном деле профессора и инженеры. И из России все мобильные, в смысле охочие до долларов и перемене мест, спецы перебрались под крылышко Великого Глобализатора. Итак, виртуализация социума есть инструмент расчеловечивания для достижения сразу двух целей глобализации: превращение этого социума в сугубо индивидуалистический человейник и трансформация аналогового творческого мышления homo sapiens в утилитарное цифровое у безликих «единиц» человейника. Мы сейчас имеем сомнительную часть присутствовать при резком, почти экспоненциальном взлете процесса виртуализации. Если Оруэлл в «1984» , как уже говорилось выше, только догадывался о грядущей виртуализации социума, то такой инструмент расчеловечивания как <назовем его так для всеобъемлющей краткости> Недремлющее Око во всей его полноте и холодящей душу красоте расписан в романе. «Старший Брат смотрит на тебя» (С. 192–193). Здесь можно цитировать не то что страницами, но десятками оных – и восхищаться писателем–провидцем: все им сказанное уже сбылось! Сотни и тысячи видеокамер отслеживают простого работягу Федьку, равно как торгаша–«среднеклассца» Парамоныча, средней же руки чиновника Сан–Саныча, домохозяйку Элеонору Павловну и проститутку Натали в ее законный трудовой выходной, как только они вышли из подъезда своего дома и направились по своим малоответственным делам.* Коль скоро по принципу тусовки (у Петьки машина есть, значит и у меня должна иметься) все обыватели, как СМИ именуют бывшего «непростого советского человека», пересели на авто дешевой калужской и иной отверточной сборки, то вездесущие видеокамеры фиксируют их по всему маршруту движения, фиксируя номерные знаки в привязке ко времени и месту… И объяснение вроде как понятное: для вашей же, граждане обыватели, безопасности и спокойствия. И телевизионное Недремлющее Око в обратной, так сказать, перспективе следит за обывателем, направляя его мышление, все более становящееся утилитарно–цифровым, недолайкиновым, индоктринированным, говоря термином науки психологии. И следит архиуспешно, в обратной связи фиксируя: куется

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г новый расчеловеченный обыватель–потребитель! Еще немного, еще чуть– чуть и сравняем его с уже давно расчеловеченным субъектом западного образца, того же американца, так живописно обрисованного Мишей Задорновым – светлая память ему… И нашим подуставшим коммунистам неча пенять на «партию и правительство»; глобализм потому так и называется, что он сейчас единственный весь земной шарик крутит. У него для всех одно правительство – Тайное <до поры, до времени> мировое, одна партия – власть олигархата с переиначенным Марксовым девизом: «Олигархи всех стран давно соединились в одном змеином клубке!» …И коль скоро в полном боевом действии инструмент виртуализации, то все нынешние и будущие обыватели–недолайкины давно разучились писать «от руки»… Здесь слегка и временно свернем чуть в сторону. Наблюдательный по жизни человек наверняка подметил: сейчас от руки, причем перьевой ручкой, пишут исключительно врачи и милицейско–полицейские чины. Меня это давно занимало, но отгадку подсказывал знакомый и опытный все по той же жизни врач: «… Вот сидишь ты по кляузному делу перед следователем, что дал для ознакомления из заведенного дела лист, тобою же написанный перьевой ручкой и содержащий халтурный <с похмелья был или с ночного дежурства> диагноз, эпикриз и пр. Просишь, изображая душевные терзанья и волнения, у следователя водички для успокоения, а рука твоя блудливая затряслась и – залил неприятный лист, чернила тотчас расползлись. Это уже не улика, а черт–те что, учитывая, что у лекарей и без того почерк нервный и малочитаемый…» Обрадовался разрешению загадки, а знакомцев из «ментов» уже и расспрашивать не надо: и их порой следователи допрашивают, грозя «красной зоной» в Нижнем Тагиле и суя под нос написанный провинившимся перьевой ручкой протокол с досадными упущениями и инсинуациями. Однако – к делу уже нашему. Не все у нас в стране, во всем глобализующемся мире, конечно, служат Гиппократу и министру внутренних дел. Вот все эти остальные давно забыли как пользоваться не то что перьевой ручкой, но и шариковой, а вовсю жмут пальцами на клавиатуры «компов» или ими же елозят по экранам гэджиков–смарфонов. А все они подключены к телекоммуникационным сетям. Далее и объяснять наивно и смешно: смотри почти ежедневные скандалы со считыванием данных, сообщений и пр., что смакуют СМИ. Есть где разгуляться Недремлющему Оку! Естественен вопрос: как соотносится расчеловечивание и тотально–глобальный контроль за каждым шагом и словом индивидуума, песчинки малой человейника? – Так прямо и соотносится: постоянная слежка, «промывание мозгов» (кондиционирование все по той же психологии), навязчивое направление _______________ Здесь наша страна почти весь Запад обогнала: в той же Австрии установка видеокамер в общественных местах законодательно запрещена – считается вмешательством в личную жизнь человека… *

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г мышления, то есть индоктринирование, – это в тщательно срежиссированной Великим Глобализатором и его племянником Недремлющим Оком параллельно–последовательной совокупности создает эффект «антивзросления», когда умственное развитие субъекта расчеловечивания искусственно останавливается на минимально–достаточном уровне. Уровень этот Великим Глобализатором определен как соответствующий функциям робота Молоха глобализации. … Сразу вспоминается программа «образования» для остарбайтеров по Гитлеру–Розенбергу: умение считать до ста, читать карту и что–то еще по минимуму. …Любое животное, человек естественный в том числе, старается, чтобы его потомство поскорее взрослело, «становилось на крыло», чтобы всю жизнь не наблюдать за ним, опекать и пр. Инструмент же тотального, абсолютного контроля за каждым субъектом человейника суть его расчеловечивание уже на биологическом уровне. А коль скоро человек – это животное не только мыслящее, но и самоосознающее свое мышление (по Джулиану Хаксли), то его расчеловечивание на естественном биологическом уровне предполагает утрату многих важных аспектов этого самоосознания. Словом – назад <в мышлении> к примату! Смотри описанную выше диаграмму–карикатуру на расчеловечивание. Кстати, в состав данного инструмента расчеловечивания непременно входит… всеобщее доносительство Старшему Брату, он же Великий Глобализатор. Здесь мы, люди русские, еще сопротивляемся в следовании Западу, поскольку живы в нас феногенотипически закрепившиеся нормы православной этики и морали; в данном случае доносительство осуждается словами Христа, адресованных тем, кто считает себя без греха. Но, повторимся, русские и Россия непозволительно молоды по сравнению с Западом–Востоком, а молодости свойственно этакое эмоциональное словоблудие – крестное «о́но» доносительства. Поэтому не только словом Христовым, отрицающим личностную безгреховность и предательство Иуды Искариота, но и жесткими мерами молодую Россию умные правители веками отучали от порока доносительства. …Академик Янин, первооткрыватель новгородских берестяных грамот, изучив их, пришел в полное изумление: почти все эти грамоты являлись жалобами–доносами (!?) Вот она – молодость нации. Отсюда и устоявшаяся при великих князьях и царях, первых императорах тож, норма судопроизводства: доносчику первый кнут. В тридцатых годах советский народ, обрадовавшись всеобщей грамотности, сам себя наказал за страсть к доносам, но во вторую половину прошлого века забаву эту разумно обнулил. Сейчас она, поощряемая СМИ, вновь разбушевалась, но только на гэджиковом уже, так сказать аппаратурном, уровне: рекомендовано без конца снимать всякие автомобильно–дорожные дела и фотки слать куда следует. …Ничему народ не учится в истории: ведь и во времена наркома

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Ежова доносительство аттестовалось как «активная позиция неравнодушных граждан». Впрочем, история идет по Гегелевой спирали – вот и добралась до времен Великого Глобализатора. Можно долго и обстоятельно рассматривать другие инструменты расчеловечивания. Читатель без труда сообразится с этим. Важнее четко определить цель и задачи глобализма в процессе разчеловечивания. Главное – не голословно. Хотя… это голословие не следует путать с логическим выводом. Для примера: отмена кальсон, сапог, портянок и петлиц как символов <советского имперского> тоталитаризма. К какой смысловой категории относится это утверждение? – Явно к логическому выводу, хотя по форме смотрится вроде как голословие. Да еще с этаким язвительным подтекстом. Точно также и в обсуждении цели и задач расчеловечивания. Ведь все факторы расчеловечивания, что описаны в антиутопии Оруэлла, дополненные нашим сегодняшним бытием, то есть полная примитивизация языка, сводимого к новоязу ангсоцу, обезьянничество с западно–восточной ориентацией (кто на Нью–Йорк, а кто на Токио…), предельно узкая, как у пчел, трудовая специализация, оцифровывание мышления, переход от творчества к утилитаризму, от производства к оголтелому потребительству, от <широко понимаемого> конструирования к обслуживанию, а что делается с искусством, литературой? – Когда для тех же венгров не «Венгерские рапсодии» Ференца Листа, для румын не «Румынские рапсодии» Джорджа Энеску являются музыкальным контекстом всей их жизни, но ритмы джунглиевой, пещерной «музыкальной культуры», препарированной в Новом Свете; а где христианская мораль? – …Словом, все эти факторы должны иметь в целенаправленных, возможно и на десятилетия вперед просчитанных на мегакомпьютерах (это вовсе не по части конспирологии!), действиях Великого Глобализатора, оно же Тайное мировое правительство, вполне конкретные цель и задачи. Опять же прошу не упрекать автора очерка в излишней приверженности к конспирологии. Просто напомню еще одно высказывание–алгоритм выдающегося ученого Джулиана Хаксли, кстати, учителя упомянутого выше Конрада Лоренца (яблоко от яблони… но в смысле позитивном), что человек обогнал эволюцию и уже сам управляет ее движением. Таким образом, все действия Великого Глобализатора укладываются в законы эволюции, то есть не противоречат ее естественных законам, но – лишь ускоряют их действие. Оруэлл в «1984» их не конкретизирует и понятно почему: его антиутопия есть классический роман, а любое литературное художественное произведение подчиняется законам своего жанра. Главное – следует выработанный за тысячелетия – от античной литературы – непреложной установке: дать читателю свое (субъективное + объективное) художественное видение того или иного аспекта и/или тенденции в движении социума, причем не навязывая (директивно, назойливо и пр.) читателю, как conditio sine qua non*, своих выводов. На то оно и ху-

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г дожественное произведение, то есть рассчитанное на прочтение – восприятие совершенно различными по уровню и, так сказать, акценту мышления людьми, чтобы каждый такой индивид эти выводы домыслил в своей субъективности восприятия, то есть сам определил цель и задачи, поставленные автором, но «утаенные в конкретике» им от читателя, но – для вящей пользы последнего. И еще раз (смотри начало) категорически отринем мнение литературоведов–либералов, что–де «1984» – это художественное представление сталинского СССР. Ибо в год написания и издания романа, то есть 1948–й, западная и вообще мировая читательская аудитория еще не была «заботливо подготовлена» Хрущевым (доклад на XX съезде КПСС) и Солженицыным («Архипелаг ГУЛАГ» и пр. поделки) к очернительному представлению о нашей стране в период ее наибольшего могущества и непререкаемого авторитета в мире. Еще не испекли «не наши повара»** пирожки с ядовитой начинкой… То есть книга Оруэлла не «частный» пасквиль на СССР, но именно полувековое прозорливое предчувствие воцарения уже на всей планете Старшего Брата – Великого Глобализатора. Исполать ему! – В смысле Оруэллу. …Нам же сам Бог велел в настоящем очерке дать определение цели и задач расчеловечивания, основываясь на выдвинутой и обоснованной (см. упомянутый 15–томник) концепции, согласно которой советский социализм был пробным (проверочным, причем проверку выдержал!) ходом эволюции при переходе от капиталистической–империалистической общественно–экономической формации к социально ориентированному социуму. Здесь прав оказался Маркс, а не Ленин, – к такому социуму могут перейти только все страны мира. Но прямой революционный переход в нашу эпоху последнего напряжения мощи империализма невозможен. Такой переход может быть осуществлен только через «посредника» – этап глобализации, который по разным оценкам будет длиться 80–200 лет. Это тяжелый для человечества этап, но эволюцию «не поправишь». Самое существенное, что к постглобалистскому всемирному социально ориентированному обществу придет уже … расчеловеченный homo sapiens. Это совсем не по Марксу, не по Ленину, не по В.И. Вернадскому – создателю ноосферной концепции. Увы, в этом <эволюционирующем> мире за все надо платить, в данном случае – превращением человечества в человейник. Еще раз увы… Именно поэтому нашу концепцию феноменологии ноосферы (а она широко уже известна) никто даже не пробует опровергнуть, ибо против логического ее _____________________ Непременное условие (лат.). Из черновых набросков А.С. Пушкина к <несостоявшемуся> продолжению «Евгения Онегина»: «Его мы очень тихим знали, когда не наши повара орла двуглавого щипали у Бонапартова костра» (это об Александре I). *

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г обоснования ничего не поделаешь, но зато «молча» не принимают, как говорится, ни левые, ни правые, ни «срединные». Сторонников учение Маркса – Ленина (Сталин был величайшим практиком) в этой концепции по понятным причинам не устраивает все; либералов и апологетов капитализма–империализма вовсе не радует хотя и отдаленное, но пришествие социально ориентированного общества с ликвидацией атавизма частнособственничества; наконец, моих научных коллег–ноосферологов настораживает наша интерпретация ноосферного будущего, весьма отличная, во многом противоположная прогнозам академика В.И. Вернадского. Но ведь Владимир Иванович, наш русский, советский гений, всего лишь абрис грядущей ноосферы дал с позиции знаний его времени?! Что поделаешь, закон суров, но это закон, как гласит римское право. Тем более – закон эволюции… Все это подробно изложено в нашей многотомной монографии, а теперь перейдем к цели и задачам расчеловечивания Великим Глобализатором, «держа в уме», что его делами эволюция ведет человечество к социально ориентированному… но, увы, человейнику. А определения кратки: цель расчеловечивания – превращение человеческого социума в человейник, то есть роботизированную биомассу, где индивидуальное мышление индоктринируется в коллективное сознание, при этом названная цель реализуется при параллельно–последовательном решении следующих задач: а) оцифровывание индивидуального мышления для включения в утилитарное коллективное сознание; б) мировая власть по типу «200 семей» (это как сейчас <столько–то> кланов – лауреатов журнала «Форбс»), которая к окончанию периода глобализма растворяется, выполнив свою задачу, в собственно структуру–программу «машинного» управления человейником с ликвидацией частной собственности; в) полная виртуализация социума → далее человейника, где человеческий индивидуум становится придатком всемирной гипертелекоммуникационной сети, подключенным к нужному ее блоку; у нас (см. монографию) это названо «принципом головы профессора Доуэля»; г) сведение идущих от религиозных доктрин, в основном от христианства на Западе, этики и морали к сугубо утилитарным институтам что–то навроде трансформированного эквивалента англиканского пуританства; в нашей терминологии – «принцип морали по вызову»; д) полное уничтожение национальной, расовой, политической и пр. идентичности (самоидентичности, специфики и пр.); е) профанация института семьи как ячейки социума; ж) «контроль», в смысле резкое сокращение численности населения Земли, в частности, ростом значимости однополых браков; з) минимизация функций языка (см. подробно выше); и) формирование межличностных отношений на основе лицемерия политкорректности, толерантности и пр. запретов на естественные <ранее> нормы эмоциональности человека; к) трансформация войн в карательные экспедиции; л)

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г постепенное ограничение потребительства; м) полный перевод производства материальных благ и «пищевой корзины» на робототехническую и компьютерную автоматизацию. …И так далее по более частным задачам. Такой расчеловеченный индивидуум представлен у Оруэлла (С. 79): «…Он купит гравюру с церковью св. Климента у датчан, вынет из рамы и унесет под комбинезоном домой. Заставит мистера Чаррингтона вспомнить стишок до конца. И снова мелькнула безумная мысль снять верхнюю комнату. От восторга он секунд на пять забыл об осторожности – вышел на улицу, ограничившись беглым взглядом в окно. И даже начал напевать на самодельный мотив: Апельсинчики как мед, В колокол Сент–Клемент бьет. И звонит Сент–Мартин: Отдавай мне фартинг!» …И не следует, горестно подперши голову ладонью правой (у левшей – левой) руки, жалеть грядущих недолайков человейника, не получивших взамен ликвидированной частной собственности ни «золотых унитазов» Карла Маркса, ни оптимистических картин ноосферы у академика В.И. Вернадского: «Ноосфера есть новое геологическое явление на нашей планете. В ней впервые человек становится крупнейшей геологической силой (выд. В.И. Вернадским. – А.Я.). Он может и должен перестраивать своим трудом и мыслью область своей жизни, перестраивать коренным образом по сравнению с тем, что было раньше. Перед ним открываются все более и более широкие творческие возможности. И может быть, поколение моей внучки уже приблизится к их расцвету»*. …Скоро сказка лишь сказывается. Но до ликвидации атавизма частной собственности еще 80–200 лет, смотри выше, а пока что ее торжество идет по Марксу – помните? – Нет такого преступления, на которое пойдет капиталист за такой–то процент прибыли и за сколько этих про́центов он мать родную удавит. И у нас в отечестве все продолжается скорбный мартиролог невинных жертв оголтелого частнособственничества: «Трансвааль–парк», «Хромая лошадь», недавняя совсем «Зимняя вишня»… И если пестроцветье «правых», «левых» и всевозможных «центральных» и «либеральных», как уже было сказано выше, глубоко сомневаются в цели глобализации с расчеловечиванием, то ведь в перечисленные их задачи от «а» до «м» и далее по алфавиту в части расчеловечивания успешно, в стахановском темпе выполняются. Здесь и малейшего сомнения у незашоренных СМИ людей отсутствуют: оглянись округ себя?! Все это делается как по накатанной и предельно расчетливо, с холодным цинизмом. – Как у Оруэлла в его романе.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г И народ понимает: дескать, чему бывать, того не миновать. Добрый наш народ. Про западно–восточный не знаю. Может, тоже по–своему добр. И вовсе не следует жалеть наших потомков, уже начиная с частично расчеловеченных детей. Ввиду ускоренного эволюционного формирования homo sapiens, последний приобрел сверхвыдающееся качество не только чрезпоколенной, но сейчас уже и поколенной адаптации к динамике изменения качеств и норм социума. Если еще два–три века тому назад внук вырастал почти полной копией своего деда, даже отца, в этих качествах и нормах; если в XIX веке – вспомните «Отцов и детей» нашего классика, который в нынешнем году преступил там, в ином мире, свое двухсотлетие, сыновья, пройдя короткий период юношеского «бунтарства», тоже становились психосоциальными клонами своих отцов, то в последней трети (в России – СССР чуть позже) прошлого и начале нынешнего веков «порвалась связь времен». Возникло иное качество: преемственность превратилась в свой антипод, что есть символ начавшегося расчеловечивания. Но и названная адаптация экспоненциально усилилась: отныне каждое новое поколение соотносится с предыдущим как «твоя моя не понимай». Уже и в языковой сфере требуется перевод со все заполняющего новояза на традиционный язык, вплоть до reductio ad absurdum*. Но страдательны ли здесь последовательно являющиеся поколения недолайков расчеловеченных? – С позиции нынешних людей старшего и среднестаршего поколений и женщин безвозрастно (речь идет о русских женщинах) – безусловно да! А с точки зрения самих <пока еще> формирующихся недолайков? – Нет, ответят они, мы самодовольны и даже счастливы – последние, если у родителей «тугой кошелек». Вот она – сила человеческой адаптации! И через 80–200 лет они войдут в свой <социально ориентированный: мед всем поровну> человейник также спокойно и безэмоционально, как все предшествующее человечество со времен неолита, точнее – позднего неолита, входило в осознанную жизнь. Правда, войдут без высших качеств человечности, выработанных эпохой цивилизации культуры. Но – хватит о явном, а потому и грустном. Апология человека. Так мы изначально назвали очередной, шестнадцатый по счету, том упомянутой выше монографии. Выполнил ли человек, главное – будет ли продолжать выполнять, – свою эволюционную миссию в переходный период глобализации и далее в постглобалистском человейнике сформировавшейся ноосферы? – Многие умы останавливались (передохнуть то есть) ____________________ * Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера / Предисл. Р.К. Баландина.– М.: Айрис–пресс, 2004.– С. 480. * Приведение к нелепости (лат.).

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г перед ответом на этот вопрос: открыватель синантропа, выдающийся философ–естественник, кстати, член ордена иезуитов Тейяр де Шарден, автор самого термина «ноосфера», введенного им после прослушивания в двадцатых годах в Сорбонне лекций нашего академика В.И. Вернадского; его коллега по прослушиванию и восприятию тех же лекций Леруа; нобелевский лауреат <по литературе…>, философ–естественник Анри Бергсон; конечно, сам создатель учения о ноосфере В.И. Вернадский; главное – великолепные мыслители сугубо уникальной школы русских философов–космистов: Н.Ф. Федоров, К.Э. Циолковский, весь «философский пароход» высланных из Новой России Лениным и Троцким; ушедший недавно из жизни наш наставник академик В.П. Казначеев; во многом мой учитель, президент Ноосферной общественной академии наук А.И. Субетто… имен много, но все они сходились in summa в одном: человек разумный есть цель и вершина земной биоэволюции. И текущую свою задачу он выполнил и продолжит выполнять сверхзадачу – сверхмысль, как ее определил Пьер Тейяр де Шарден. Даже превративши социум в человейник, а собственно человека в недолайкина, эволюция по своему определению не может остановиться, перейти от динамки в вялотекущую статику: даже макрокосм Вселенной, расширяясь, движется! Это сейчас он презрительно именуемый недолайкиным, но в грядущем расчеловеченном человейнике (извините за тавтологию…) он будет выполнять в совершенствовании коллективного разума и реализации все более мощных технологий роль пчелы–работницы … или трутня, которые пчелиной семье необходимы биологически. И, лишившись собственной самодостаточности, как у Оруэлла в его провидческом романе, будет себя чувствовать ничем не хуже, чем мы сейчас в раздраенном мире… Как библейский Иов говорил*: Ибо для дерева есть надежда, Что, и будучи срублено, снова вырастет, И отрасль от него не прекратится; Хоть и состарится в земле его корень, И пень его умирает во прахе, Оно, почуяв воду, дает отпрыски И выпускает ветви, как (ново) посаженное. А муж умирает и теряет всю силу, Скончался человек – и где он? Апология человека – это не есть оправдание (сам термин «апология» в переводе на русский язык), ибо нельзя оправдывать саму эволюцию – яйцо курицу не учит! Здесь констатируется факт: человек – вершина биологического развития, но, в конце концов, он не может до бесконечности развиваться и совершенствоваться как сугубо мыслящий индивид. Это – гибель грядущая. Поэтому за биологической вершиной следует вершина разума – коллективный разум, ко-

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г торый возможен, как ratio essendi (лат.: основание бытия), только в человейнике с расчеловеченными его составляющими. Жестоко звучит, но это закон общей эволюции, гегелевский закон перехода <индивидуального> количества в <всеобъемлющее> качество. И финализм эволюции человека вовсе не есть категория апокалипсическая. И в самом новозаветном Апокалипсисе содержится указание на то: «И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтоб испытать живущих на земле. Се, гряду скоро; держи чтò имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего. Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон; и напишу на нем имя Бога Моего и имя града Бога Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего, и имя Мое новое» (Откровение святого Иоанна Богослова, гл. 3, ст. 10–12). …Радуйтесь, люди, пока вы человеки суть!

____________________

Рижский М.И.. Книга Иова: Из истории библейского текста. – Новосибирск: Наука. Сиб. отд–ние, 1991.– С. 46–47. *

ЯКОВ ШАФРАН

Заместитель главного редактора — ответственный секретарь всероссийского ордена Г. Р. Державина литературно– художественного и публицистического журнала «Приокские зори», выходящего под эгидой Союза писателей России и Академии российской литературы, главный редактор альманаха «Ковчег», входящего в инфраструктуру журнала «Приокские зори». Член Академии российской литературы, член Союза писателей и переводчиков при МГО СПР. Лауреат всероссийских литературных премий: «Левша» им. Н. С. Лескова и «Белуха» им. Г. Д. Гребенщикова, лауреат премии русских писателей Белоруссии им. Вениамина Блаженного. Имею ряд литературных медалей, почетных знаков, дипломов, грамот и благодарностей, в частности, награжден дипломом Международной гильдии писателей в номинации «Сотворение» (Лейпциг, Германия, 2015 г.) за сборник стихотворений «Льется жизни стих».

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г СБОЙ КОМПЬЮТЕРА Ничто не предвещало неприятности. Все шло своим чередом. Артур, будучи Председателем Совета директоров корпорации, выступил первым и, как делал это уже десяток лет, подробно доложил о положении вещей: внутренняя и внешняя политика, инновации, годовой доход, затраты, зарплаты, налоги, чистая прибыль, благотворительность и пр., подробно останавливаясь на каждом пункте,— все, что ему подготовили главбух и главный экономист. Члены Совета внимательно слушали, не перебивая, кто–то даже записывал. В общем, все было как всегда. Когда он закончил, немного обсудили услышанное, затем поднялся исполнительный директор, и собрание приступило к выборам Председателя и членов Совета. Артур расслабился, свободно развалившись в кресле, нимало не сумняшеся в результатах голосования по поводу своей персоны. Кое–кого переизбрали. И только тут он заметил, что за широким столом присутствует ряд новых людей. Когда же поставили на голосование его кандидатуру... и не избрали! — Артур вначале воспринял это как шутку, но, убедившись в серьезности произошедшего — теперь он не только не Председатель, но и вовсе не член Совета! — он, по протоколу стоящий перед голосующими, зашатался и буквально упал в кресло. Его, «старого кадра», и еще нескольких таких же «прокатили», а вместо них — этих молокососов из новой волны!.. Он задохнулся от обиды и негодования, и все тело, казалось, превратилось в гулко бьющееся сердце. Обливаясь холодным потом и дрожа, Артур проснулся. — Будете умываться? Душ или ванну? — спросил Дом. — Душ,— по привычке, но с заметным волнением, еще не отойдя от сна, ответил Артур. После душевой, также уточнив все в деталях, он съел горячий завтрак. Благодаря обычным утренним занятиям Артур несколько успокоился после панической атаки во сне. Включив транслятор, он убедился, что показатели Фирмы, за которые он отвечал, были в норме, но для порядка — скорее внутреннего — он все же вызвал в 7D–пространство того же транслятора (с сохранением всех параметров обычного межчеловеческого общения, в том числе запахов и тактильных ощущений, плюс индикатор детектора лжи) исполнителей, которые отчитались каждый по своему направлению. Все было хорошо. Когда Дом, испросив ответы на все свои вопросы умолк, а транслятор, попросив разрешения перейти в спящий режим, отключился, Артур вышел на балкон. Воздух был чист и свеж. На небе курчавились белые облака,

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г между которыми проступала бездонная синева. Солнце зашло за облако, и все краски стали более густыми и глубокими. Город простирался перед Артуром, теряясь в дальней дымке у горизонта. Улицы его были пустынны — люди уже давно общались с помощью трансляторов и перемещались посредством телепортации, а роботы, в том числе и дома горожан, получали все необходимое для жизнеобеспечения людей и себя теми же путями, но по своим, отведенным только для них, техническим каналам. Животных — давних сожителей людей: кошек и собак — также уже давно не наблюдалось: домашние жили под покровительством роботов, а с бродячими было покончено. Но все же во дворах, или на территориях, что под ними подразумевались, было заметно движение. Артур хорошо знал, что это за движение, но с годами не переставал улыбаться, наблюдая его. Дело в том, что продолжительность жизни увеличилась до 120 лет и до наступления пенсионного возраста, который подняли с 80–ти до 100 лет, и благодаря введенным параллельно с этим запретам на тунеядство — дабы избежать деградации и не портить демографические показатели,— и на иные, кроме аналитических и творческих, профессии, все должны были трудиться. Уклонение грозило ограничением диапазона и дальности работы трансляторов и телепортаторов, вплоть до полного запрета ими пользоваться, для злостных же уклонистов было предусмотрено заточение в Пространство Тьмы и Молчания, которое редко кто мог выдержать без нарушения психики. Среди таких «заточенцев», как и во все времена, находились особо изобретательные и авантюрные единицы, устраивавшие побег с захватом чужого телепортатора, и даже с изменением личного идентификационного номера, но еще меньшему их количеству удавалось избежать поимки и аннигиляции. Вот... А где работать этим бедолагам, «допенсионщикам», не имеющим творческих способностей, если, несмотря на сильнейшее ограничение рождаемости и полную, как писали древние, компьютеризацию, а сейчас — роботизацию, места аналитиков всех уровней — единственное, кроме творчества, что еще оставалось в ведении людей, так как страх доверить и это искусственному разуму еще довлел над человечеством,— были ограничены по количеству и полностью заняты? И придумала одна умная голова, вооруженная конечно подключением к Мегакомпьютеру, занять их очищением — как прямым, чисто физическим, так и полным по всем параметрам — выделенного каждому для этих целей пространства. Посему и «мели» они теперь каждый свои десять квадратных метров — по–старинному «сотку» — квадратно–гнездовым способом с помощью полуроботов, уничтожавших как пыль и мусор, так и всех мелких и крупных «пришельцев» разных планов и уровней, незаконно, по–контрабандистски проникающих в наше пространство...

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Полюбовавшись на стройные ряды «дворников», Артур вернулся в комнату. И вовремя — замигал сигнал телепортатора, предупреждая о посещении. На экране засветилось фото его подруги, Аделии. Он ответил, прикоснувшись к сенсору — «Да, я на месте»,— и сел в кресло в ожидании визита. Это Артур хорошо сделал, ибо «то», что он увидел, неминуемо обрушило бы его «оземь», как говорилось в 7D–книге, которую он просматривал вчера вечером. В комнате появилось чудовище — с фиолетовой кожей, оранжевыми всклокоченными волосами и уродливыми формами незнакомая женщина, черты лица которой лишь едва напоминали его Аделию. — Что с тобой? — спросил Артур, не решаясь сказать «дорогая». — А что? — Да ты посмотри на себя! Аделия вытащила из сумочки свой телепортатор и включила зеркало. Реакция не замедлила себя ждать. Артуру, правда, испытывая брезгливость, пришлось восстановить вертикальное положение своей посетительницы. Та еще раз, будто не доверяя себе, взглянула в зеркало и, быстро нажав на кнопку «Возвращение по исходному адресу», плача, исчезла в пространстве. «Что это было? — подумал Артур и вспомнил:— Вчера в информационном блоке передавали что–то по поводу наказания людей за деторождение не только большими налогами (как было до того), но и изменением внешности... Так вот оно что? Но ведь у Аделии нет детей?! Не могла же она за одну ночь стать матерью, когда и следа беременности еще вчера не было...» Он включил транслятор, нашел в архиве интересующую его информацию и прочитал, что женщины и мужчины, допустившие в нарушение закона рождение одного ребенка, при телепортации будут навечно иметь сиреневый цвет кожи, допустившие появление на свет двоих — фиолетовый, соответственно, троих — плюс к фиолетовой коже еще и оранжевые волосы, а четверых — к этому всему еще и уродливые формы тела... «Хорошо еще, что только при телепортации! — подумал Артур.— Мы не в браке, поэтому меня это не коснулось... Но ведь это чудовищная ошибка! Нужно срочно заявить об этом!» — решил он и нашел адрес Агентства по контролю численности населения. — Менеджер Агентства... слушает вас,— раздался голос робота и вслед за этим в 7D–пространстве появился и он сам, в причитающемся этикету человеческом виде и строгом черном костюме при галстуке. Артур коротко, но эмоционально, объяснил тому все. — Не волнуйтесь, мы разберемся,— заученной фразой сказал менеджер и добавил: — Но, вообще–то, у нас ошибок не бывает... — Не бывает?! — взъярился Артур.— А ну–ка, соедини меня с аналитиком! Для робота, если у них присутствует, а судя по его реакции — да, это было

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г то же, что для человека — оскорбление. Его глаза как–то заискрились, а руки стали совершать нелогичные движения. Ослушаться приказа или быть невнимательным к просьбе человека он не мог, но в программе его — Артур это знал — была заложена дискуссионная подпрограмма, которая давала ему возможность определенное время убеждать человека. Однако этот робот– менеджер почему–то не решился воспользоваться ею,— наверное, Артур произвел на него неизгладимое впечатление,— и тут же связался с дежурным аналитиком Агентства. Тот являться пред светлые очи жалобщика не стал — все–таки дежурный,— а просто нарисовался на экране. Артур уже менее эмоционально изложил ему положение дел, назвал свое и Аделии имена и идентификационные номера, и аналитик минуту поковырялся в анналах памяти Суперкомпьютера. — Да, вы правы, это ошибка. — Вот видите! — К сожалению, произошел сбой Компьютера... — Мг... И это все? Мы требуем морального удовлетворения! — Моральная компенсация вам будет предоставлена,— сказал аналитик и отключился. — Ну что, дорогуша? — с усмешкой обратился Артур к роботу. — Извините... Вам уже все объяснили...— и повернулся, как бы уходя, одновременно нажимая на кнопку возврата. Артур отметил про себя, что спина его выражала недовольство. «Ишь, уже тонко чувствовать научились! — Обиделся...» — подумал он. Однако нужно было перемещаться на службу, в квартальный департамент ТЧК–27–3–170 Центра исполнения бытовых желаний, где Артур работал, опять же, аналитиком, и он, отдав необходимые инструкции Дому, нажал на кнопку телепортатора. Обычно перемещение происходило мгновенно, ибо в информационных полях, как известно, нет ни инерции, ни потери энергии. Но на сей раз случилось невероятное... Сильный толчок — и Артур обнаружил себя сидящим на лужайке в совершенно незнакомом ему месте. Ярко зеленела трава, кое–где были видны мелкие желтые цветы. Напротив его растерянно вертел головой незнакомый ему человек. Вернее, человеком его можно было назвать лишь с большой натяжкой, так как это был хорошо известный по новостным лентам тип, именуемый жителем подземелья или андеграунда. Ушедшие из общества, нигде не работающие и, соответственно, лишенные жилплощади и всех социальных возможностей, прозябали они,— хотя так говорить было бы неверным, ибо шли на это добровольно и, при этом, испытывали, наверное, некое удовольствие,— в канализационных тоннелях, подвалах и прочих соответственных местах.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Полицейские службы их отлавливали, но выжить полностью не могли, так как те кочевали по ночам, никогда не оставаясь на одном и том же месте, не желая попадать в исправительные заведения, где злостно неисправимых просто– напросто аннигилировали. Однако, что интересно, у «нового знакомого» Артура был телепортатор, правда старой модификации, весь обшарпанный, может быть, и разбитый, но мигающий зеленым светодиодом, что говорило о подключении его к городскому Суперкомпьютеру. По всей видимости, произошло столкновение Артура с этим типом в информационном пространстве, что было практически невероятным из–за сверх надежности Компа. По крайней мере, наш аналитик о таких вещах и слухом не слыхивал. А тип был еще тот: грязная и оборванная одежда, обросший и небритый, вонь от давно немытого тела все более и более «озонировала» пространство. Он растерянно хлопал глазами и воровато озирался по сторонам, видимо, опасаясь полицейских роботов. Но уходить ему было нельзя, так как по идентификационному номеру прибора — а они у обоих, ввиду катастрофы, уже были зафиксированы в памяти Компьютера,— роботы могли его перехватить при следующем перемещении и по закону моментально «заточить», как говорится, без суда и следствия. — Как вы можете пользоваться таким телепортатором? Сколько раз уже сталкивались? — возмутился Артур. — Да, не–е–е–е–а,— протянул тип.— Он работает, три года пользуюсь, как нашел,— наш «умник» помог узнать пароль бывшего хозяина, обновить его и даже засекретить... и ничего... На лужайке «нарисовался» мужчина, судя по форме — аналитик телепортационной службы. Он, не говоря ни слова, взял приборы у Артура и, брезгливо надев перчатки, у «типа», подключил их к чему–то у себя и удивленно хмыкнул: — Исправны! Значит, не ваша вина. Давненько таких случаев не было... — А кто же виноват? — спросил Артур. — Если бы даже по каким–то неведомым, но исключительно маловероятным причинам, вдруг произошло мгновенное искривление пространства, то Суперкомп также мгновенно все бы поправил. Значит... — Что значит? — Значит...— служащий явно тянул с ответом.— Значит, это Его ошибка... — Вот это да...— присвистнул Артур. «А если Он еще как–нибудь ошибется, и еще — да не в таком пустяковом случае, как у нас с «типом», а в деле похлеще?» — подумал он и поежился. Аналитик — есть еще люди! — не стал сообщать в полицию насчет «типа», помог «столкнувшимся» разлететься каждому по его адресу, и через мгновение

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Артур оказался у себя в департаменте. Поделав накопившуюся работу, он связался с Аделией. Служащие Агентства по контролю численности населения помогли ей — внешность при перемещениях, права и социальные льготы вернулись, но на душе остался неприятный осадок и страх повторения произошедшего. Однако присущее Аделии чувство юмора возобладало: — Хочешь посмеяться? — спросила она. — Ну? — Я ведь от тебя домой не сразу попала,— похохатывая начала она.— Занесло меня к незнакомому мужчине... — Да–а? — шутя и уже ничему не удивляясь, произнес Артур. — Ты ничего такого не подумай... Но лучше сядь, а то упадешь со смеху. Артур сел, и Аделия продолжила: — Залетаю я, значит, а он сидит и... представляешь,— мастурбирует перед трансляционным фото! Взглянул на меня, и от одного моего вида вмиг потерял и то подобие потенции, что у него было! — Ха–ха–ха! — закатился Артур, и Аделия его активно в этом поддержала. Они так смеялись, взаимно передавая друг другу смех, как мяч, что все закружилось, завертелось, запрыгало у Артура перед глазами... И он проснулся... Артур протер глаза, не сразу соображая, как это часто бывает после сна с активными сновидениями, где он находится и что с ним. Но, посмотрев в боковое стекло, он сразу понял, что по–прежнему стоит в глухой пробке. Часы показывали 10 минут, как он попал в нее. «Это же надо, сколько приснилось всего–то за считанные минуты! И интересно — приснилось, что я проснулся, а фактически сон продолжался, только в другой плоскости!» — подумал Артур. А вокруг и вдаль — куда доставал взор,— были машины, машины и машины, всевозможных марок и габаритов. Он открыл окно, и тут же воздух с выхлопными газами, наполнил салон. Но Артур с удовольствием вдохнул эту смесь. «Господи, слава Тебе, что я живу сейчас! — мысленно взмолился он, хотя и на йоту не был верующим.— Пусть пробки, пусть воздух, пусть все там черт знает что еще, но, главное, управлять и авто, и собой, и всем–всем в своем быту могу я сам, а не какая–то — хоть и супер организованная, с высоким, намного превосходящим человеческий, интеллектом,— однако все же машина! Боже, как я мог проклинать, стоя в пробках, наше время и мечтать о «светлом будущем»?!.. Ну и что — пробка? Ведь в это время можно побриться, сварить кофе — он недавно установил в авто кофеварку, последнее слово прогресса (не перед сном будь он помянут!),— посмотреть фильм, посидеть в Интернете, поработать... с

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ноутбуком (хотел подумать: «на компьютере», но осекся)... Счастливое время — у людей есть дети, работай, кем хочешь, — и никому за это ничего не бывает! Рай, а не время!» Май — июль 2017 г.

& КИНСКИ ЙОССИ Кински Йосси родился в 1980 году. Выпускник Университета культуры и искусства по специальности «художественное творчество и экранная драматургия (сценарист). Публикации в литературных журналах России, США. Автор более 10 киносценариев, нескольких театральных пьес. Автор книги «Холодное солнце теплой зимы».

АПЕЛЬСИНОВОЕ СОЛНЦЕ — Я последний раз спрашиваю, почему Людовик XIV заключил своего министра Фуке в тюрьму? – вопрос учительницы был обращен ко мне и звучал угрожающе, а ее физиономия становилась все больше похожей на бифштекс. Кто–то из девочек хотел было подсказать, но учительница мгновенно пресекла попытку, ударив кулаком по столу. Немного подумав, я ответил, что, наверное, он, этот самый Фуке, плохо себя вел, или, может быть, съел суп Людовика. После этих слов лицо учительницы окончательно превратилось в бифштекс, и, указывая рукой на дверь, она проорала: «Вон из класса!» В классе раздался хохот. Причина столь бурной реакции была понятна. Учительнице почему–то показалось, будто я издеваюсь над историей. Что ж, мне ничего не оставалось, как выйти в сопровождении ее громких негодующих возгласов, смысл которых заключался в том,

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г что положительную оценку я смогу получить только через ее труп. А я вообще–то всегда думал, что до тех пор, пока человек жив, положительный знак «плюс» присутствует во всем, что его сопровождает. И даже в смерти есть свой положительный смысл. Согласитесь, кресты на могилах гипотетически тоже можно принять за знаки «плюс». В тот весенний день я видел свою бабушку в последний раз. Благодаря всему случившемуся в школе, благодаря истории и, наконец, благодаря учительнице, выгнавшей меня из класса, я оказался дома на час раньше. Это был для меня тоже своего рода плюс. И, кстати, насчет истории. Позже я все–таки узнал, что заточение Фуке в тюрьму произошло из–за банальной зависти Людовика ХIV к его богатству и великолепному апельсиновому саду. Избавившись таким своеобразным способом от хозяина сада, король приказал перевезти желанные апельсиновые деревья к себе в Версаль. День выдался теплый, но ветреный. Я поднялся по лестнице, открыл дверь своим ключом и вошел в дом. Мамы дома не было. Видимо, пошла в аптеку за лекарством. Бабушка лежала на кровати. Услышав мои шаги, она тихонько позвала меня и сказала: «Миленький мой, как хорошо, что ты сегодня так рано вернулся из школы! Подойди ко мне, я расскажу тебе, где я спрятала свои драгоценности». И, хитро подмигнув мне, улыбнулась. Я обожал свою бабушку. Она была необычная, особенная. Умела шутить, даже когда ей было плохо. Согласитесь, не все умеют веселиться в трудном положении. Я подсел к бабушке на кровать и рассказал обо всем, что произошло за день. Она, как всегда, с ласковым выражением лица слушала меня, но порой мне казалось, что она думает о чем–то своем. И действительно, бабушка вдруг сказала: — Миленький мой, знаешь, чего я хочу? — Чего, бабуля? – удивленно спросил я. — Мне хочется выйти замуж, — ответила она и улыбнулась. — А кто тебя возьмет в жены, бабуль? Тебе же 80 лет. Не хочу тебя огорчать, но твой поезд давно ушел. Я принял ее желание за очередную шутку и уже хотел встать, но она, взяв меня за руку, сказала: — А еще мне очень хочется апельсинов. Миленький, купи мне апельсин. Я понял, что это было сказано не в шутку и ей действительно захотелось апельсина. Бабушка словно просила меня исполнить ее последнее желание. Ведь не зря говорят, что часто перед смертью человеку очень сильно чего– нибудь хочется. Я сунул руку в карман и быстро пересчитал мелочь. — Ладно, бабуль, сейчас я сбегаю и куплю тебе апельсин, — сказал я, надевая кепку. Выйдя на улицу, я сел в трамвай. Все мысли были только об

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г одном: хватит ли у меня денег хотя бы на один апельсин. На нужной остановке я вышел из трамвая и направился к фруктовой лавке. Продавец был толстый и лысый. Он угрюмо уставился на меня. «Как инквизитор», — почему–то подумал я. Мне даже представилось, как его предки сжигают на костре Джордано Бруно. Вот только его лысая голова выглядела беззащитной и напоминала большой подсолнух. А эти огромные цветы всегда казались мне какими–то особенными, трогательно–несуразными, немного не от сего мира. Может быть потому, что их любил рисовать Ван Гог, которого давно уже с этим миром ничего не связывает. Правда, этот «подсолнух» был явно другим, отнюдь не вангоговским. Выждав минуту, он спросил так же угрюмо, как и смотрел: — Ну, что тебе надо? Я, указывая на витрину, сказал, что хочу купить апельсин. Затем вытащил из кармана монеты и высыпал их на железные весы. Торговец ухмыльнулся. Так, что мне показалось, будто посередине улицы разожгли большой костер, а я – последняя жертва инквизиции. Наконец он хриплым голосом проговорил: — Что это? Неужели ты думаешь, что на эту мелочь можно купить апельсин? Да у тебя тут не хватит даже на его половину! А знаешь ли ты, сколько в апельсине витаминов? Ты представляешь себе, что это значит — съесть солнце? Ты можешь себе вообразить, что происходит с каждой клеткой твоего организма, когда сок апельсина попадает вовнутрь? Я буркнул, что точно не уверен, но где–то читал, что в одном апельсине содержится шестьдесят восемь процентов витамина С. Дневная норма для взрослого человека – 60 мг. В одном апельсине содержится примерно столько же. — Там есть еще и сахар. А ты знаешь, сколько нынче стоит килограмм сахара? – продолжал меня пытать продавец–инквизитор. Я сказал, что сахар мне не нужен, а нужен апельсин. И покупаю я его не для себя, а для бабушки, которая сейчас очень больна. Он призадумался. Было очень похоже, что он собирается продать мне апельсин. Но вдруг в лавку вошли две женщины–толстушки и стали покупать фрукты. Ах, если бы они заглянули туда чуть позже! Тогда бы мне повезло с апельсином. Но не все в жизни происходит так, как нам хотелось бы. Тетки своим приходом все испортили и «инквизитор» проворчал: «Выйди отсюда, не мешай мне работать». Еще бы, они заполнили собой весь магазин, и для меня там места уже не было. Я вышел на улицу. Как назло, поблизости больше не было ни одной фруктовой лавки. Я отчаянно озирался по сторонам. Тем временем толстушки тоже вышли из магазина и сели в трамвай. Я стоял неподалеку, уже ни на что, не надеясь,

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г как вдруг услышал голос лавочника: — Шестьдесят восемь процентов, говоришь? Я кивнул. Он позвал меня в магазин и там, разрезав ярко–оранжевый шарик пополам, сказал: — На твои копейки я могу тебе дать только половину апельсина. На, неси ее своей бабушке. Сказав это, он положил монетки, которые я дал ему, в карман своего белого халата. Этим движением он как будто налил воды в костер, в котором собирался меня сжечь. Я облегченно вздохнул, взял половинку апельсина и вышел. Когда я оглянулся, то увидел, как «инквизитор» с аппетитом дожевывает другую половинку апельсина. Почему–то вспомнились его слова: «Ты представляешь, что это значит – съесть солнце?» Я поднес апельсин к носу. От его аромата у меня даже голова закружилась. Сразу захотелось вонзиться зубами в сочную оранжевую мякоть, как это только что сделал лавочник. Но я отогнал эти мысли и побежал домой. На трамвай у меня не было денег, да и ждать его я не мог. И времени было слишком мало, ведь дома ждала больная бабушка. Всю дорогу меня одолевали разные мысли. Я очень любил бабушку и желал ей долгой жизни. Если она сегодня съест эту половину апельсина, думал я, то проживет еще один день. А завтра я принесу ей целый апельсин, и тогда она проживет целых два дня. И так я буду носить ей апельсины каждый день. С другой стороны, если бабушка умрет, то все апельсины достанутся мне. В общем, в обоих случаях я ничего не теряю, но сегодня во что бы то ни стало этот апельсин должна съесть бабушка. Наконец я дошел до своего переулка, вошел в дом и поднялся на верхний этаж. В комнате было много людей. Я почему–то сразу догадался, что опоздал. Мама плакала. Высокий мужчина в белом халате погладил меня по голове и вышел. Я стоял как остолбенелый и не знал, что делать. Потом вспомнил про половину апельсина, которую так и держал в руке. Она стала совсем горячей и жгла ладонь. Я сел на стул, с которого только что встал доктор. Я понимал только одно. Что бабушки больше нет на этом свете. Она не дождалась меня. Я взглянул на кровать. Бабушкино лицо было покрыто простыней. Вдруг я почувствовал, что все присутствующие в комнате смотрят на меня, сидящего на стуле, уставившегося на бабушкину кровать и сжимающего в руке апельсин. И тогда я медленно поднес апельсин ко рту и откусил немного сочной мякоти. Ее вкус действительно напомнил мне солнце. И вдруг я зарыдал. Так, рыдая, я съел весь апельсин. Что происходило дальше, я плохо помню. Кажется, вечер я провел у дяди и даже переночевал там. Я лежал на диване и через стенку слышал, как взрослые обсуждали, где похоронить бабушку. На старом кладбище не было места. А

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г новое располагалось довольно далеко от города. И никто не хотел хоронить бабушку там. Перед весной туда посеяли арбузы. Кто–то вспомнил, что некоторые народы хоронят покойников прямо во дворе. Засыпая, я подумал, что, наверное, все их дворы, улицы и сады сплошь утыканы крестами. Утро было мрачным и тягостным. Я встал с кровати, но из комнаты так и не вышел. Бабушку похоронили без меня. Мама не хотела, чтобы я увидел ее мертвой. Я смотрел в окно и думал. О том, что бабушка уже наверняка на небесах. И, возможно, уже разгуливает где– нибудь в раю среди благоухающих апельсиновых деревьев. Ей ярко светит солнце такого же апельсинового цвета. И она смотрит на него. От этих мыслей мне стало немного веселее. Я посмотрел на небо. Солнца не было и в помине. Но я знал, что оно есть… И на него смотрит сейчас моя бабушка.

& ЛАРИСА КАНДАРАКОВА (с. Турочак. Республика Алтай)

ОХОТА Дед Шалда сидел в избушки около печи и точил охотничий нож. Точил старательно и не спеша. Старик был не высокий, худощавый, усохший от таежного ветра, почерневший от солнца и постоянных походов в тайгу, с жилистыми, не по–стариковски, сильными руками. Он то и дело поглаживал свою жиденькую бороденку и что–то тихо напевал на алтайском языке. Иногда он поднимал голову и глядел в засиженное мухами окно. Дед Шалда жил один, старуху свою он схоронил давно, детей у него не было. Так и жил, ни куда не торопясь и никого не трогая. Днями он пропадал в тайге, взяв свое ружье и рюкзак. Охотничал, ставил петли, в речки ставил переметы, собирал грибы и ягоды, сушил их, думая о длинной, алтайской зиме. И никогда ничего не брал у тайги лишнего. Жил он на отшибе деревни возле высокой скалы, которая рвалась в небо, как непокорный жеребец, разметав на верхушки, как гриву, один единственный старый кедр. Сколько старик помнил себя, столько он и помнил этот кедр. Вокруг был сосново–березовый лес, превращавшийся дальше в мрачную тайгу, которая убегала куда– то за кордон,

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г и не было ей ни конца, ни краю. Только высокие крутые склоны знали, куда она убегает и где заканчивается. За окном залаял молодой пес старика, Буран. Старик поднял голову и глянул в окно. К его избушки шли двое незнакомых мужчин. Бросив на них один – единственный взгляд, он понял, что это приезжие, городские, будут звать охотиться, и им нужен проводник. Незваные гости зашли в избу и, осмотревшись после яркого дневного света, присели на стоявшую возле стены скамейку. Старик занимался своим делом и как будто их не замечал. – Здорово, хозяин, не видишь нас что ли, или немой? – не выдержал один из гостей, с желтой цепью на шее. Помолчав, не отвлекаясь от своего занятия, старик сказал: – Вижу, отчего же. Ты сам пришел, сам и говори. – Проводник нам нужен в тайгу, поохотиться хотим, отдохнуть. – Старый я, ноги не те, не пойду – заупрямился Шалда, подняв голову и глядя на гостя. – Да мы тебе заплатим – пообещал гость. – Деньги – сор, в тайге они не нужны. Зачем идете, если тайги не знаете?– спросил укоризненно Шалда. – Так ты – то с нами будешь, ты говорят, эту тайгу знаешь, как свои пять пальцев. – Правильно говорят, еще таким,– тут старик опустил руку к полу,– бегал в тайгу, все тропки знаю. – Так что же, даешь добро?– не отставали приезжие. –Вы непривычные к тайге, трудно вам будет, изнеженные вы жизнью, думать надо. В тайге свои законы. Гости засмеялись громко, запрокинув при этом головы назад, обнажив крепки шеи. – В городе тоже свои законы, прямо волчьи. Старик зацокал языком: – Зачем так? Волк зверь осторожный, его не тронь, и он тебя не тронет. – Так что же, согласен? Старик, прищурив глаза, внимательно на них посмотрел, и, думая, что они все одно не отстанут, спросил: – Когда? – Да завтра поутру и пойдем, чего тянуть-то. – Поутру, так поутру,– кивнул хозяин избы и опять занялся своим делом. Гости поднялись, и, не поблагодарив, вышли. Рано поутру они втроем шагали по лесной тропе в самую середину раскинувшейся бескрайней тайги, на поиски козлов, что часто встречались на отвесных склонах в несколько километрах отсюда. Гости хотели скорой охоты

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г и тех трофеев, что ждут их после. Пёс Буран бежал рядом. Старик шагал впереди, неся за плечами небольшой рюкзак. Свой старенький карабин Шалда взял с собой, как в тайге без него? На вопрос гостей, отчего у него такой легкий рюкзак, старик, усмехнувшись, ответил: – Зачем много? Спички есть, соль есть, сухарь есть, мал – мало мясо копченого. Тайга всегда накормит, если мазга есть,– при последних словах он постучал себя по голове рукой. И поправив на поясе нож, пошел дальше. В отличие от него у его попутчиков рюкзаки были намного больше и тяжелее. Их новые ружья отливали солнцем. Гости стали быстро уставать и требовать привала. – Рано еще, идти надо, совсем немного прошли,– отказывал им старик и шел дальше. Когда к полудню они дошли до реки, которая бурлила среди камней, извиваясь, как змея, у гостей не было уже никаких сил. Они побросали свои рюкзаки и блаженно растянулись на траве. Старик сидел в сторонке и поглядывал на них, чистя свой карабин. Буран куда – то сбежал, по своим собачьим делам, но не исчезал далеко, не выпуская из поля зрения хозяина. – Искупаться бы,– мечтательно протянул один из них. – Купайся там, пониже,– махнул в сторону старик,– здесь попадается коряга под водой. Утопнуть можно, если головой об корягу. – Ничего я не вижу,– глядя на реку, сказал желающий покупаться. – Ветер был, лес падал, весной вода все подмыла,– разъяснял старик, обводя вокруг рукой. – Да ну тебя,– махнул рукой мужик, и стал спускаться к реке. С разбега он нырнул в реку и тут же вынырнул. Поднявшись на берег, он, потирая лоб сказал: – Точно коряги, так и убиться можно. Друг его засмеялся, глядя на его кислое выражение лица. – Моя говорит – слушать надо,– проворчал недовольно старик, собирая карабин. Перекусив, все молча пошли дальше. Пес Буран, появился как из-под земли и бежал, втягивая носом лесной воздух, около Шалды. Старый Шалда что то напевал и мягкой поступью шел впереди, глядя по сторонам. – Тебе, старый, износа нет, нам в деды годишься, а бежишь как молодой, прямо за тобой не угонишься,– недовольно сказал один из попутчиков. – Тайга вырос, ел мясо, грибы, ягоды, воздухом таежным дышал. Чистым, как родник. Зачем стареть, жить хочется – двигайся. Старость не любит движение, убегает. А не будешь двигаться, сразу за плечи к земле притянет. К вечеру, когда стало смеркаться, и темнота постепенно окутывала тайгу, подбираясь к деревьям, и тихо забираясь по ним в их кроны, они остановились на ночлег. Рядом шумела река, неся вечерней свежестью и прохладой.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Дышалось легко и свободно. Горел костер, играя бликами на лицах сидевших вокруг его людей. Приезжие пили спиртное и громко смеялись, о чем – то рассказывая друг другу. Шалда пил заваренный травой чай, и смотрел на них, прищурив глаза. Буран растянулся рядом с хозяином и, прищурив глаза, следил за незнакомцами, время от времени настороженно поднимая уши и прислушиваясь к таежной тишине. –Дед, чего молчишь, хоть бы рассказал чего,– повернулся к Шалде один из путников. – Зачем пьете, вдруг Мишка придет, стрелять не сможете,– с укором, глядя на них, сказал он, прихлебывая чай, из подкопченной пиалы. – Ничего, он без ружья, а мы с ружьем, поди справимся,– зубоскалили гости. – Если не попадешь, еще горы не поглотят выстрел, а он уже возле тебя окажется. – Да ну ? Такой неповоротливый,– не поверили они. –Зверь чует ружье, его запах знает. Проворный он, даже и не подумаешь какой. Увидишь мишкин след, говори громче, он услышит и уйдет. Другое дело зимой шатун, так – то шатун…Много приезжих сгинуло, так и не нашли. Тайга все знает, только молчит. А тут еще Буран привстал с земли и, оскалив зубы, зарычал в темноту, наверное, что-то чуя. Попутчики Шалды сразу как-то заозирались по сторонам, не вольно пододвинувшись к костру. Старик, видя это, незаметно покачал головой, и молча стал ворошить костер длинным сучком. Искры, летели, куда – то в небо и таяли в темноте. Гости еще поговорив меж собой, завозились, постепенно укладываясь спать, они зарылись в спальные мешки с головой, боясь гнуса. Слышно было, как они негромко перебрасывались словами, мечтая об охоте на козлов, что ждала их завтра. Дед Шалда наломав пихтовых веток, сделал из них лежанку и лег возле костра по ветру, что бы дым от костра разгонял таёжного гнуса, что чуть слышно и нудно звенел, кружась возле Шалды. Казалось, окружающие их деревья жили своей жизнью, скрытой и не знакомой, какой-то чуждой людям. Что-то между ними гукало, щелкало, трещало. Потом опять наступала тишина, и давила на уши. Казалось, вековые кедрачи шумно дышали во сне, видя какие-то беспокойные сны. Спали хребты, суровые и безмолвные, видевшие много на своем веку. Рано утром попутчики старика долго поднимались, хватались за голову и тихо ругались. У них, от непривычно долгой ходьбы, болели руки и ноги. Старик же, как ни в чем, ни бывало, попив чая, засобирался в путь, забросив за плечи рюкзак. Шли медленно, мужчины не могли угнаться за стариком, и он часто останавливался, их поджидая. Солнце стало припекать, и приезжие стали

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г потеть и ругать солнце. Шалда, глядя на них, думал: «Желание куда-то долго идти у них скоро пропадет. Видно нелегко шагать по тайге, перешагивать толстые корни деревьев, подниматься на встречные склоны, удерживать ветки деревьев, которые норовят ударить по лицу. Что б идти легко по непролазной тайге, нужна сноровка, привычка, этого у них, конечно, нет. Надолго их не хватит». Как будто прочитав его мысли, один из них бросив поклажу на траву, сказал: – Все дальше не пойдем, так можно и на край света прийти, а нам туда не надо. Поди, здесь тоже найдем, кого подстрелить, разницы нет,– сказал он, громко дыша. – Здесь так здесь,– согласился старик,– на этих склонах тоже попадаются козлы, там есть каменные площадки, так они там отдыхают. В душе он обрадовался их решению, ему надоело постоянно их поджидать, останавливаясь. «Молодые и слабые, далеко по тайге с ними не уйдешь, совсем задохлись в своем городе, думают, что тайга,– это игрушка, раз, два и готово. Тьфу!» – плюнул про себя старик. – Вот и хорошо,– отдышавшись, согласились они,– никуда больше и не пойдем. Козлы так козлы.– И засмеялись при последних словах. И обращаясь к Шалде, сказали: «Разведи костерок, ты не так устал как мы». И развалившись, легли на траву. Старик молча развел костер, принес с речки воды и налив его в котелок, повесил над костром. Когда пламя костра стало лизать бока котелка, он пошел к реке. Радостный Буран увязался за ним. Через минут тридцать он пришел со связкой свежепойманной рыбы. Гости дружно одобряюще загалдели. Проворные руки старика, что-то колдовали над котелком, пока не стал раздаваться запах ушицы. Запах ушицы сваренной на природе, возле реки, с дымком, да из свежепойманной рыбы – что с ней может сравниться? Гости ели, торопясь, обжигаясь, кости от рыбы бросали тут же на траву. Старик смотрел на все это, и качал головой. День начал заканчиваться. Потянуло прохладой с реки. – Дождь будет,– сказал старик, глядя на небо. – Да, ну?– недоверчиво протянул один из гостей,– ты чего-то путаешь, на небе ни облачка. – Будет дождь,– упрямо повторил старик,– бурундук свистел, он не обманывает. – Ну, тогда, может, до дождя поохотимся,– встрепенулись приезжие. – Завтра. Скоро смеркаться будет, в тайге ночь скоро наступает. Но гостей было не отговорить, вспомнив про то, что здесь могут быть козлы, они от него не отставали. Старик, взяв свой карабин, повел их к неподалеку расположенным скалам. До скал они добрались быстро. Потихоньку подойдя, они увидели двух

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г козлов на краю обрыва. «Один молодой, а другой старее и больной,– глядя на козлов, думал старик. – Молодой уйдет, а старый, возможно не сможет. У него что–то с ногой и серьезно, убивать можно, не так жалко». Козлы стояли на краю каменистого выступа с гордо поднятыми рогами, оттенок шерсти был чуть рыжеватый, и уходящее за сопки солнце, словно прощалось с ними, лаская их оранжевыми бликами уходящих лучей. Ветер изменил направление, и они видно что–то почуяв, сорвались с места. Молодой козел исчез сразу, лишь раздался звук падающих со склона камней. Старый козел пытался забраться повыше и исчезнуть с поля зрения, но больная нога не давала ему это сделать. Приезжие нацелили ружья и выстрелили в жертву. Видно было, что они промазали, ранив животное. «Чего мучить то»,– подумал старик, выстрелив. Почти одновременно выстрелили и приезжие. Старик знал, что именно его пуля попала в цель, но не стал разочаровывать гостей, признав их победу. Они радовались, ставили ногу на лежащего на земле козла и фотографировались. Старик, глядя на них, молчал. Умный Буран смотрел на охотников, и удивлялся их неуемной радости, для него всё это было не ново, не один раз он с хозяином ходил на охоту, не один раз помогал ему загонять добычу. Шалда им помог освежевать добычу, аккуратно сняв с него шкуру, во что-то завертывал мясо, перекладывая какими то, ему одному, известными растениями, для сохранения мяса. В разбитый ими лагерь пришли уже затемно. На другое утро, как и предсказывал Шалда пошел дождь. Его спутники засобирались домой. На полпути до дома Шалда, встретил знакомого на лодке и они с ветерком, рассекая поверхность воды, и обмывая ее берега волнами, добрались до деревни. Гости засобирались в город. Похлопывая по плечу своего проводника, они отблагодарили его двумя десятками патронов. Хвалились, какие они удачливые и бесстрашные, и если б не испорченная погода, они могли бы и завалить хозяина тайги – медведя. Просто на этот раз они торопятся. Старик молча кивал, прищурив глаза. Гости сели в машину и через секунды исчезли из вида, оставляя за собой след от колес на размытой от дождя дороге. Старик смотрел им вслед и думал: «Зачем такие люди в тайга ходят, думают, что они выше тайги, выше ее духов. Нет! Таким людям надо дома сидеть, шибко якать любят. Сами ничего из себя не могут, а туда же. Тьфу!» – про себя опять плюнул он и пошел в дом, на ходу лаская пса Бурана. Глядя на собаку, он подумал: «Тайга знает, охотиться может и никогда не якает». Затем он зашел в дом, прикрыв за собой дверь.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г День шел к исходу, солнце уходило за горы, отработав, как положено, целый день. Уходит, что бы завтра опять светить людям, радовать их своими лучами, освещать горные хребты и долины. И нечего за это не прося.

' КАРИНА КИСЛИЦИНА Кислицина Карина Александровна родилась 19 февраля 1982г. в г. Оха Сахалинской области. Работает заместителем главного бухгалтера в БПОУ «Омский педагогический колледж №1». Стихотворения публиковались в коллективных сборниках «Можно коснуться неба» (Омск, 2012), «ПарОм : поэзия и критика» (Омск, 2013), «ПарОм : поэзия и проза» (Омск, 2016); в сборнике произведений «Литературной газеты «Лик» (Ленинск–Кузнецкий, 2012), в альманахах произведений о природе «Восторг души : стихотворения и рассказы – № 2» и любовной лирики «От имени Любви – № 8» (Новокузнецк, 2012 г.), в литературно–художественных журналах: «Иртышъ–Омь» (2017), «Омская муза» (№1–2013, №43–2017) и журнале арт–поэзии «Вне формата – № 4» (Новокузнецк, 2012 г.). Автор сборника стихов «Люболь» (2011г.) Участник литературного семинара "ПарОм" (2011, 2013, 2016, 2017гг.) Лауреат ежегодной молодежной литературной премии имени Ф. М. Достоевского (2017г.) Живёт в Омске.

КОГДА–НИБУДЬ ВСЁ ЖЕ ПАПА... I Тихо в квартире. Слышно соседский счётчик. Мама легла. Устала на двух работах.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Ире – четыре. Папа у Иры – лётчик. Только не пишет папа ей отчего–то. Владику – восемь. Хочет быть космонавтом, Мама ему в «Детском Мире» купила ракету. Владик уверен: в небе, где звёзды – папа. Может быть, даже приедет к ним этим летом. Ане – двенадцать. Мама у Ани – повар В местной столовой. Папа по миру ездит. Он – акробат. Выполняет смертельный номер. Мама сказала. Повода нет – не верить. Саше – шестнадцать. Осенью Саше – в колледж, Хотел бы как папа – актером. Но будет – столяр. Мама уходит на ночь. Ведь мама – сторож, У каждого в жизни свои, несомненно, роли… II Игорь Андреевич в кресле–качалке – на даче, Жизнь пролетела. Поездки… Командировки. Игорь Андреевич – взрослый. И он – не плачет, Пьёт молоко и бегает стометровки. Игорь Андреевич ездил по всей России: Сибирь, Сахалин, Карелия, Крайний Север. Игорь Андреевич был как актер – красивым, Статным как летчик. Как акробат – был смелым. Время летело. Быстро менялись даты, Так, что и города он не все запомнил. Игорь считает, что это теперь – расплата За бурную жизнь – тишина в лабиринтах комнат. Он одинок. Из родных лишь – собака Черри. Тапочки носит. И преданно тянет лапу.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Владики, Иры и Саши упорно верят, Что к ним приедет Когда–нибудь Всё же папа…

ПОГОВОРИ СО МНОЙ Поговори со мной. Неважно, хоть о чём. Пока сидим: рука – в руке, к плечу – плечо. Пока есть что–то общее внутри – Поговори со мной. Поговори. За каждым словом тянется душа, Дышать с тобой, как будто – не дышать. Смотреть в тебя. Понять вдруг, разглядеть: Любовь всегда обманывает смерть. Поговори со мной, пока несёшь свой свет. Неважно, сколько зим и сколько лет – Пройдёт сквозь жизнь, наращивая ритм. Мне вечности не хватит... Говорить.

В ШЕСТНАДЦАТЬ, ПОСЛЕ РАССТАВАНИЙ В шестнадцать, после расставаний, Тянулись дни, как вереница. И шла пора простых желаний: Остыть и заново влюбиться. Простить. Опять в людей поверить, Расправить крылья. Все секреты Кому–то новому доверить, И даже – не жалеть об этом. Но, вот уже – чуть–чуть за двадцать, А, вот уже – слегка за тридцать… Труднее стало расставаться, И глупо стало – верить в принцев.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Душевных нет уже метаний, И жизнь меняет интересы, Пришла пора иных желаний: Согреться, выспаться. Воскреснуть – Из бывших связей. Ставить точку, Там, где хотелось – запятую… Так сладко спит в кроватке дочка, Что я во сне её целую.

СОХРАНИ НАС Вот, смотри, вот – август, вот – прошёл почти год – Как живёшь, воскреснув. Панические атаки Больше не беспокоят. И человек, ушедший в последний поход – Больше не снится. И не посылает знаки. Вот и август. Солнце – пылающий алый шар Чертит на небосклоне розовые кривые Господи, что ты там у себя нарешал? Почему все дети твои слабые и больные? И, будто сломался внутри тебя зуммер теперь, Хотя, горишь и светишься чисто внешне. Но приходит (с безумно красивыми пальцами) интервьюер, И открывает глаза на простые вещи. Вот – смотри – очевидное. Вот – потрогай – понятное. Вот – подумай и разберись. А, хочешь – возьми «навынос». Сам внутри говоришь с собой – с каждой минутой внятнее. Господи, не спасай – Сохрани нас.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ЕВГЕНИЙ БЕССМЕРТНЫХ

Родился 20 июля 1954 года в Бийске. Публикуется в журналах «Алтай», «Барнаул», «Москва», «Встреча», «Бийск», «Бийский Вестник», всесоюзных альманахах «Истоки», «Академия поэзии» и др.). Автор четырёх поэтических сборников, вышедших в свет небольшими тиражами: «Неопознанный летающий поэт» (Бийск, 1994 г.), «Пепельные сны» (Бийск, 1995 г.), «Рыбный день» (СанктПетербург, 2000 г.), «Свободы прихотливые спирали» (Бийск,2015). Занимается также прозой и рок- музыкой. Ныне живёт в родном Бийске. С 2016 г – член Международного Союза Творческих Сил (МСТС) и Бийской писательской организации СПР.

ВОРВИСЬ К НЕЙ В ДУШУ, МАЙСКИЙ ВЕТЕР! Ворвись к ней в душу, майский ветер, вдохни возможность перемен! Пусть ветряки поют о райском свете, он здесь, – и прочь сомнений плен!!! 23 мая 2015

О, ЛИЛИАН! О, Лилиан, на тонких пальцах страсти мерцают огоньки божественного бреда! Тропою Стёртых Силуэтов проходит призрак женский вновь. Плюгавый шабесгой морёной древней веры, обёрнутый в мышиное шуршание, мумифицируй отблески зарниц! 10 февраля 2015

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ЖАКЛИН Жаклин прошепчет заклинанье, нагая выйдет в рампы свет... О, экзистенция стенанья! – стеною плача стань, поэт. Меня заклинило на смраде. Чехол гитары – чёрный гроб, и без отрады, как с кладбищенской ограды, взирают сны трагических Ниоб. О тления юдоль! Бездарно жизнь проходит. А ты... играй, Жаклин, возвышенную блажь! – Пусть наваждений Нил сей прах облагородит, пусть душу теплит театральный твой мираж! 23 мая 2015

ПРИНЦЕССА ЛИЗАРД СОВЕРШАЕТ РАНДЕВУ ...Здесь, где руины гладит бриз, в лазурном растворяясь озаренье, Орфеем возлежать в мечтательной истоме и предаваться грёзам совершенства, забыв стенаний скорбную юдоль! Песок всеведенья... забвенья... Принцесса Лизард совершает рандеву. 17 июня 2015

НА МОСТУ ОДИНОКОГО МОНСТРА Я стою на Мосту Одинокого Монстра. Взор мой ясен до боли, до тошноты... Вон паяц цицеронит, вон плачет святой,

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г обнимая бродячего пса. Вон Джен Псаки и Кастера всадники истребляют старух и детей. Вспоминаю Селина – вот печальный мерзавец... Высечь розгами пса, и обнять! Фучик–лучик–поручик–вернёмся–съебёмся... Плачет Клара Петаччи. Опускается ночь.

А В ПОЛЕ ВОПЛЬ...

14 февраля 2015

А в поле вопль... Ви Освальд плачет по любви. Поэту умирать не в термах Каракаллы – Но в омерзительной общажной пустоте. Соври хоть ты, путана, о любви... 28 ноября 2015

ЭЛЛИНИЗМ Следов не оставляя на песке, пройти по пляжу игр любовных. 22 ноября 2015

ЭНДИМИОН Я стану сном пленительных созданий И, не найдя себя на этом берегу, Отправлюсь вдаль, туда, где зреют зори Блаженнейших эпох. Лучистоглаз Эндимион, Гармонию несущий! 26 января 2015

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г СТИЛЛ ОВЕРГРАУНД Я эавидую завитку Ваших чудных волос, что украсил Ваш лоб этим знаком сакральным! Впрочем, мой манифест виртуален для Вас – интернет его сделает дивом янтарным, реликтовым вкрапленьем в пустоту... примечание: "Стилл оверграунд" (англ.) – Ещё жив. 1 июля 2015

ПЕСОЧНАЯ ГОЛГОФА песочные лона песочных граций песочный атлант истеченье песочною струйкой песочные струпья исуса песочно ли небо? 25 мая 2015

КОРЗИНА Сотворение. Стёб. Среброрукая смерть. Скудость. Горсть. Горечь. Гнёт. Глубина. Постиженье. Полёт. 26 мая 2015

ТОННЕЛЬ Пение пламени. Пленники. Парии. Танцы. Цитаты. Цейтноты. Тарантулы. Трупы.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Трение. Цепи. Ступор. Ступени. Роли. Тролли. Тошнота. Тоннель.

& ДМИТРИЙ КАЮШКИН 26 мая 2015

Родился в Бийске в 1966 году. Служил на боевых кораблях Балтийского и Тихоокеанского флотов, офицер запаса. В настоящее время – предприниматель. Пишет прозу. Публиковался в альманахе «Бийск литературный», в журнале «Бийский вестник». Издал книгу очерков «Путешествие в грибное царство», повесть «Вернуть имя», книгу очерков и рассказов «В Прителецкой тайге». Член редакционного совета альманаха «Бийск литературный».

ТОПОР, ПАРАШЮТ И ЛЕТУЧИЕ МЫШИ

рассказ

Кто–то скажет: «Вовсе нелогичная подборка слов для заглавия»! И будет неправ. Потому как в событиях, о которых пойдёт речь, все эти предметы и даже устрашающие внешним видом безобидные мышки окажутся непосредственными участниками истории. Той самой истории, которая и легла в основу повествования. Быть может, только «парашют» останется без привязки к могучим десантным войскам и острокрылым лайнерам, бороздящим бескрайние воздушные дали. Но и он, будучи отсутствующим предметом, сыграет свою иносказательную роль. Началось всё в середине девяностых. Да, да, лихие девяностые. Надеюсь, помните о них? Или знаете по откровениям родных

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г и близких? Всеобщая разруха и безработица. Обанкроченные и закрытые индустриальные гиганты. Ошеломлённые, ограбленные государством, и выброшенные коротать свой век на «обочине жизни» пенсионеры. Растерянные учителя, инженеры, научные работники… Не мешало бы добавить к понятию «лихие» пару слов о переделе собственности и бандитских разборках. Но они уже останутся за рамками происходящих событий. При царящих в стране непотребствах только молодёжь сохраняла бодрость духа и стремилась подстроиться под быстро меняющуюся конъюнктуру государственной политики и глобального рынка. Найти применение личным знаниям и способностям было под силу не каждому. Самым доступным и необременительным казалось – покупать и продавать. Пора заканчивать со вступлением и перейти к главному герою моего рассказа. Звали молодого человека Виктором. Никто из друзей не задумывался о корне его имени. А зря. Виктор, победитель, то есть всегда с победой… Товарищи звали его проще: Витя, Витька, Витёк… Если б ведали, что имя – это судьба, может и поняли, откуда столько достоинств! Добродушный, изредка взрывной, отзывчивый, всегда готовый прийти на помощь, он легко сходился друзьями и никогда их не предавал. В свои двадцать пять Витька обладал покладистым, уравновешенным характером. За плечами остался технический колледж. Рядом любимая жена с пятилетним сыном. В качестве семейного гнезда тесная однушка в региональной столице с миллионным населением… Крылатую фразу и однозвучный физический закон о притягивании «разнополярных зарядов» можно безоговорочно применить и ко взаимоотношениям Виктора с женой Галинкой. Ведь она по характеру была полной противоположностью мужу. Уж простит меня читатель, но я вновь вынужден сделать отступление и дать краткую характеристику супруге главного героя. Ровесница Виктора, Галинка (для друзей и близких просто Галка), благодаря своей неординарной внешности была притягательной личностью. Росточком сантиметров на пять выше супруга, она обладала размером груди чуть более третьего (признайтесь, для мужской половины это уже интригует), имела осиную талию и крутые бёдра, переходящие в длиннющие, до неприличия тонкие модельные ноги. Насчёт модельных я, конечно, могу ошибаться. Сами понимаете, что тонкие, как «спичка», ноги заполонили подиумы модельного бизнеса. Да, их визуальная и реальная длина полностью подтверждала вышесказанное. Будучи натуральной блондинкой с прической а-ля Мирей Матье, Галинка привлекала взоры мужчин не только выдающимися выпуклостями с фронта и тыла, но и длинным носиком с едва заметной горбинкой, по поводу которого сильная половина человечества даже вступала в ожесточённые споры, обсуждая внешность девушки. Некоторые находили эту

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г горбинку очаровательной, а кое-кто и ужасающей. Но мнения мужской аудитории вряд ли интересовали Галку. Она считала себя неотразимой, в первую очередь, для своего любимого супруга, ну и чего греха таить – загадочной и привлекательной для обоих полов. Смелость суждений эмансипированной молодой леди и непоколебимая уверенность в собственных внешних достоинствах позволяли ей невозмутимо заявлять сгорающим от волнения подружкам о влечении не только к представителям сильной половины человечества. Признаемся, что для 90-х – это было довольно дерзкое явление, невиданное и доселе недопустимое в приличных кругах. Но, тем не менее, лишь повышало общественный статус Галки среди молодых мамочек–однолеток, и заставляло их ещё пристальнее наблюдать за девушкой из–под стыдливо опущенных ресниц. Реагировал ли Витька на подобные высказывания? Несомненно. При этом в силу своей скромности, как и всегда, молчал, опустив взгляд и делая вид, что ничего не произошло. Лишь только близкие друзья, зная о его недюжей силе, стальных мышцах и приверженности к гетероотношениям, гадали про себя: устроит ли он трёпку своей любимой ближайшим вечером или всё закончится традиционным примирением супругов в объятиях друг друга. Неукротимая энергия Галки искала выход в её предпринимательских начинаниях, будь то попытка открыть собственный киоск под торговлю продуктами и алкоголем или заполучить должность торгового агента в соседнем ресторанчике. Возможно, из неё получился бы оборотистый и расторопный менеджер, но новое и малознакомое для большинства слово ещё только осваивалось на бесконечных просторах российского бизнеса. Очередные проекты начинающей бизнес–woman периодически лопались, словно мыльный пузырь, и вновь возрождались из небытия авантюрными планами и замыслами. Виною тому были вполне прозаические и объективные причины: нехватка начального капитала, отсутствие личных средств передвижения... Недостаток навыков и знания основ накопления капитала с избытком компенсировались смекалкой и неиссякаемой решительностью молодой женщины. Виктору оставалось лишь молча наблюдать за безуспешными потугами супруги в деле зарождения и становления будущего бизнеса и искать собственное место во всеобщем хаосе. Внутренние терзания недолго мучили сокращённого техника–киповца. Груз ответственности за семью и необходимость обеспечивать жену и ребёнка земными благами толкнули мужчину в водоворот сумасшедшей и безальтернативной рыночной стихии. Как выяснилось, зарабатывать на жизнь можно обыкновенной перепродажей турецких «шмоток», которые в избытке завалили прилавки оптового рынка на близлежащем пустыре. И если в рыночной среде родного города разница в ценах на предметы первой необходимости была незначительна, то в небольших городках и отдалённых сёлах торговля текстилем и обувью приносила очень даже солидный «навар».

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Вот так и довелось Витьке пополнить многочисленную когорту «челноков» регионального «разлива». Были и другие челноки, которые проторили пути– дорожки в саму столицу и даже «за кордон». Но к этому ещё предстояло идти долгим тернистым и полным опасности путём. – Витёк, что брать будем? – двое друзей стояли около железного ободранного ларька, называемого в простонародье «комок», и внимательно изучали витрину, заполненную бутылками разного калибра и расцветок. – Не травануться бы, – с сомнением протянул Виктор, реагируя на фразу друга Ромки и балансируя на куске фанеры, заботливо брошенной в широкую лужу перед фасадом киоска. – Не бойся, всё проверено, не раз, – ухмыльнулся Ромка. – С одной базы во все комки завозят. Да и этот ближе всех к дому. Что попало брать не будем. Или водочку «Распутин», или спиртягу польскую «Роял». Можно ликёрчика грейпфрутового на запивку, он ароматнее других, и краски меньше. Рассудительность и компетентность Ромки высоко ценилась знакомыми и близкими и чаще принималась безоговорочно. Несколько лет воинской службы по контракту в «горячих точках» наложили неизгладимый отпечаток на характер молодого человека, уже в юности отличающегося от одногодок порывистостью и бесстрашием. Друзья детства не виделись несколько лет. Давняя дружба родителей переросла в крепкие товарищеские отношения их детей. Приезд новоявленного «челнока» в провинциальный городок необходимо было обязательно «обмыть», заодно и поделиться новостями, планами на будущее. – Где приземлимся? – спросил Витька, загружая в пакет весь рекомендованный Ромкой ассортимент бутылок. – Прямо здесь, недалеко. Я ж теперь домовладелец, – подмигнул Ромка, махнув рукой в направлении четырёхэтажной хрущёвки «потрёпанного» вида. Друзья зашли в подъезд, пропахший сыростью и плесенью, и поднялись на второй этаж коммунального общежития. Остановившись перед деревянной дверью, грубо заколоченной кусками фанеры и ДВП, Ромка нажал на звонок и долго не отпускал палец с чёрной кнопки. Переливистая трель безнадёжно терялась в скрытой за дверью глубине. – А что, замок слабо поставить? – поинтересовался Витька, адресуя вопрос непонятно кому: то ли Ромке, то ли неизвестным проживающим. – Ставили. Бесполезно. Больше двух–трёх дней не живёт. Всё равно вышибут и изувечат. Да и дверь заодно. Вон, уже живого места на ней нет. А так, на щеколду запираются, или бросают незапертой. – И кто же открывать выходит? Комнат в секции, похоже, несколько? – Тот, у кого нервы слабее, или кто гостей ждёт. По–разному бывает. Могут

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г и послать. Но я у местных жильцов в авторитете, так что нам это не грозит, – шутливо ответил Ромка. Через пару минут в коридоре послышались шаги, раздался щелчок, и дверь распахнулась. Приятной внешности молодая женщина окинула друзей любознательным взглядом, поздоровалась и ушла в свою комнату. Секция общежития представляла длинный грязный коридор со скрипучими гнилыми полами, с облупленной побелкой по потолку и с осыпавшейся со стен штукатуркой. По обе стороны коридора шли такие же битые, обшарпанные двери, ведущие в комнатки жильцов. В центре секции коридор раздваивался, открывая проход в общую кухню. – Здесь у нас готовят, – Ромка махнул рукой в направлении затрапезной, в жёлтых и коричневых пятнах газовой плиты. – Там, в закутке, туалет и душ для всех… Ну а вторая справа по коридору – мои апартаменты, – он вставил ключ в замок и распахнул дверь, приглашая друга. Комната в девять квадратных метров была хоть и маленькой, но уютной. Чистые обои, покрашенный пол. У стены стоял раскладной диван с придвинутым к нему журнальным столиком. Большое окно во всю стену и прикроватная тумбочка рядом с балконной дверью завершали скромный интерьер. Ромка разлил водку по стопкам, спешно вынутым из тумбочки, – Ну, что, за встречу! – кивнул он другу и залпом «опрокинул» спиртное. – Рассказывай! Как Галка, сын, надолго к нам? – Да ещё и сам не знаю. Привёз полную сумку «тряпок». Хочу у вас на «Центральном» поторговать несколько дней, а дальше видно будет. Дома попрежнему. Максимка в садик ходит, жена с утра до вечера «бизнес строит». Безрезультатно, – Витька добродушно усмехнулся и «пропустил» внутрь свою дозу водочки, придержанную в ладони. Запил несколькими глотками ликёра из фарфоровой кружки. – Ежели торговля в вашем городе пойдёт, – продолжил он, – буду чаще челночить. Других вариантов покудова нет, – развёл гость руками. – Теперь докладывай, откуда такие хоромы! – Да уж, метко сказал – хоромы! – рассмеялся Ромка. – Жена первый раз зашла, глянула, развернулась и… вышла. Больше, сказала, ни ногой в эту конуру и гадюшник, – он кивнул в сторону двери. – Сейчас двушку на соседней улице снимаем, там и комфортнее, и спокойнее. А комнату эту профком на заводе выделил, как молодым специалистам, – пояснил Ромка. – Отказываться смысла нет, вдруг пригодится. Жизнь сейчас непростая, неизвестно как всё обернётся. Друзья вновь наполнили стопки и откинулись на спинку дивана. – Вот и придерживаем комнатку, как «запасной аэродром», на случай, если хозяева из двушки попросят. Старый диванчик поставили, ремонт косметический

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г сделали. Хотя, зря всё это, – Ромка обречённо махнул рукой. – Жить–то всё равно невозможно. Словно в подтверждение Ромкиных слов за стеной раздался истерический женский визг, за ним последовал злобный мужской крик, сплошь из нецензурных выражений. – Сейчас должны начать посуду колотить, – подмигнул Ромка. Звон битого стекла не заставил себя ждать. Визги и крики нарастали, перемежаясь глухими ударами в стену. – Это он её головой о перегородку, – продолжил спокойно комментировать происходящее Ромка. – Кого её? – Жену свою. Пара молодая, недавно поженились. У них, будто по графику, ежедневно в девять вечера концерт начинается, – Ромка хохотнул. – Так может, пора вмешаться. А то в свидетели попадём в случае смертоубийства, – Витька никак не мог понять весёлого настроя друга. – Не стоит. Ещё минут пять и всё закончится. Она повсхлипывает немного и по комнатам побежит за тональным кремом для себя и своего любимого. Надо же ему перед ночной сменой фингал под глазом замазать. Я тоже поначалу в шоке был, а сейчас привык. Милые ребята! Он электриком на ТЭЦ работает, а она воспитателем в детском саду. Хрупкая на вид женщина, но держит его в ежовых рукавицах. В запой уйти не даёт. Вот и ежедневно истерит, поколачивает, когда он лишнее на грудь примет. Слышишь, всё затихло! Если у него сегодня смены нет, через полчасика к нам постучатся. Пригласят мировую выпить. – Да, уж! Весело здесь, – покачал головой Витька. – Так это ещё цветочки! – резюмировал Ромка. И тут же в подтверждение его слов жуткий грохот в коридоре заставил содрогнуться двери и стены. – Вот это уже посерьёзнее! Может и вмешаться придётся. Но не сейчас, а чуток позднее. В коридоре раздались гулкие удары топора по дереву. – У вас здесь что, дурдом или психиатрическая клиника? – разомлевший под воздействием нескольких стопок водочки, Витька попробовал шутить под стать другу. – Ну да, что–то типа этого! Серёга из угловой комнаты свой дубовый стол на кухне в щепки пытается разнести. Сегодня пятница, и он, как обычно, в глубокий запойный клинч ушёл. Откинулся с зоны пару месяцев назад. До сих пор жене простить не может, что она его любовницу топором зарубила. Как напьётся, сразу за топор, и за супругой по всей комнате. Белая горячка у него начинается. И сейчас, похоже, очередной приступ. Не учитывает только одного факта, что любимая жёнушка в совершенно другой весовой категории, в соотношении с его плюгавенькой фигурой. Где–то, три к одному. Она его за шкирку, и за дверь. А топор отобрать не всегда получается. Вот он и вымещает зло на дубовом

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г столе который раз. Стол крепкий. Всё терпит. Только зарубки на нём остаются. Потому и не держим ничего лишнего на кухне, как бы ненароком не разбил, – Ромка одним махом «хлопнул» очередную стопку водки, выдохнул. – Серёга, в принципе, парень неплохой. Если трезвый, никогда в помощи не отказывает. Но не может своей простить, что соучастником пошёл за порубленную любовницу, и срок отмотал. А жену–убийцу оправдали. Типа состояние аффекта. Зато теперь нашу секцию все стороной обходят, боятся. Можно даже двери нараспашку оставлять. Короче, чудо, а не соседи! Жаль только сынишка их двенадцатилетний, бандюганом уличным растёт при таких родителях… Через пару часиков все угомонятся. Пар выпустят, в кухню подтягиваться начнут, самогонку из заначек достанут, нас позовут, полночи песни орать будут, пока за тем самым дубовым столом не уснут. – И что все здесь такие? – Не, остальные вроде бы добропорядочные и спокойные. Напротив Ольга, тридцатилетняя одинокая женщина с сынишкой семилетним, а справа комната пустует. Хозяйка не чаще одного раза в месяц появляется. – Да, теперь я понимаю, почему твоя супруга отказалась в этом дурдоме жить, – с ироничными нотками сочувствия произнёс Витька. – Почему же? Жить можно. Меня они здесь немного побаиваются. Пару раз пришлось кое-кого из мужского населения к стеночке лбом приложить. Когда уж совсем достали. Теперь уважают, иногда даже за помощью обращаются. Вот и сейчас, слышишь, Серёга затих, угомонился. Надо брать его тёпленьким и жене сдавать, чтоб проспался. Друзья вышли на кухню. Уткнувшись носом и навалившись грудью на столешницу дубового стола, сидя спал Серёга. Чуть в стороне на полу валялся массивный топор. – Чего это Серёгина жена орудие–то не спрячет? – поинтересовался Витька. – Да кто её знает, чужая душа – потёмки. Может, держит под кроватью для очередной его любовницы. Серёга приподнял голову и попытался в ответ что–то промычать. Через пару минут упиравшийся дебошир был «сдан под расписку» недовольной и угрюмой жене. Ромка и Витька вернулись в комнату. С лёгкой душой оба плюхнулись на диван. В секции установилась временное затишье. – Боюсь, что после увиденного и услышанного спиртное мне в глотку не полезет. Чего доброго и вовсе с горячительным завязать придётся, – усмехнулся Витька. – Ага, полностью поддерживаю, – сказал Ромка. – Сейчас водочку допьём и завяжем, – он плеснул по стопкам остатки «Распутина». – А «Роял» и вправду какой-то бодяжный. Смотри, даже белое кольцо изнутри на стеночке осталось,

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г – Ромка встряхнул бутылку, посмотрел на просвет и уточнил, – видишь, где жидкость со стеклом соприкасается? Пожалуй, польскую отраву на помойку выбросим. Следующий час прошёл в непринуждённой дружеской беседе. Закончился грейпфрутовый ликёр. Витька потянулся и лениво зевнул. – Остановился, как всегда, у родственников? – поинтересовался Ромка. – У них. Где же ещё? Хоть и неудобно надолго стеснять, но ничего, потерпят. Не знаю только, как быть, если торговля попрёт. Возможно, придётся комнату снимать. – Да ты не парься! Будет необходимость, эта комнатушка всегда в твоём распоряжении! Молодые люди доверительно посмотрели друг на друга, громко расхохотались и ударили по рукам. Минуло два месяца. Виктор плотно обосновался в провинциальном городке. Торговля шла «ни шатко, ни валко», но кое-какие прибыли приносила. Поездки в родной город за товаром становились реже, а сумки челнока c каждым разом всё тяжелее и тяжелее. Любимая жена перестала ворчать и более терпимо относилась к длительным многонедельным отлучкам мужа: «Всё же не сидит дома, как некоторые, и не дует ежедневно пиво перед телевизором, а семью кормит. С остальными плотскими желаниями можно и потерпеть. Станет невмоготу – неожиданно с проверочкой «в гости» нагрянуть. Заодно и проинспектировать житиё-бытиё «холостяцкое». Хоть повода сомневаться в супружеской верности и не даёт, но кто его знает. Доверяй, но проверяй!» Одиночество изначально не грозило Виктору. Он быстро сдружился с друзьями Ромки и гармонично вошел в его окружение. Выдержанность и отзывчивость молодого человека сразу пришлись по душе местным парням, и их спутницам. Вечерами молодёжь коротала свободное время весёлыми посиделками, иной раз – за пивком или бутылочкой водочки. Нередкими были и дружные загородные пикники по выходным. Витька и сам не стремился оставаться один. Сразу же нашёл общий язык с женским контингентом секции. При видимом отсутствии объёмной мускулатуры, крепкий и жилистый, среднего роста он неизменно пленил женскую аудиторию своим прямым честным, слегка застенчивым взглядом тёмно–коричневых глаз и алым румянцем на щеках, если речь заходила о взаимоотношениях двух противоположностей: инь и янь. Кто же оставит «робкого и одинокого» мужчину без внимания? Больше и обратиться за помощью не к кому: полочку на кухне прибить, лампочку перегоревшую заменить, унитаз или душ подремонтировать. Молоденький,

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г стеснительный…, умелец на все руки. От своих мужиков толку–то никакого!... Заодно и отблагодарить вечерком тарелочкой ароматного супа или поджаристой котлеткой с гарниром. По-соседски сблизился Виктор с Ольгой, которая дверь в первый вечер открывала. Неприметная, малого росточка, стройная приветливая молодая женщина. Друзья Витьки даже и не заметили, как она стала распорядительницей общих вечерних посиделок. Стол в комнате накроет, закусочку соберёт… «Неспроста всё это», – шутили между собой и парни, и девушки. Да и сам Витька частенько в её комнате засиживался… А тут пора садовая подошла. Грядку вскопать, кабачок с вилком капусты от садоводства до дома донести – не обойтись одинокой женщине без мужских рук. Поработает Витька по Олиной просьбе пару часиков в саду, а его уже банька натопленная ждёт… Сам хвастает, как Ольга его парит веничком, да её подружка с мужем иногда компанию им составляют. – Прям вчетвером в баньке, и все голышом? – изумлённо округляли глаза друзья. – А что такого, мы же только попариться. Без всяких посторонних мыслей. Да и девчонки по–скромному, в простынках, – простодушно, без тени эмоций отвечал Витька. – Ну, ну, парились, знаем…, – с видом бывалых знатоков хохотали друзья и похлопывали Витьку по плечу. Всё бы ничего, существует же дружба между женщиной и мужчиной. Тем более у него жена за несколько сотен километров, а у ней и вовсе никого нет. Хотя, пожалуй, и есть. Только какой это мужчина? Шумный, крикливый, задиристый, а самое главное – женатый. Завалится к Ольге с бутылкой раз в две недели или по праздникам, ночь переночует – и поминай, как звали. Откуда взялся, куда пропадает – никто и не знает. Кроме самой Ольги. Но она на эту тему не распространяется. Пару раз и Витька сиживал за рюмкой водки с Ольгиным ухажёром. Сразу общий язык нашли, сдружились. Но и на работе не остался Виктор в одиночестве. Соседкой по торговому столику на рынке оказалась молоденькая девчушка Настя. На вид лет семнадцати (по словам Витьки – двадцати двух, а каково на самом деле неизвестно), хорошенькая, болтушка–пигалица. Проживает с родителями в квартире через несколько домов от уже знакомой коммуналки. Витька и сумки тяжёлые помогает ей на рынок таскать. Принято у челноков помогать друг другу. За товаром в родной город едет – обязательно второй баул для Насти на себе волочёт. Как-то раз Ромка по рынку идёт, смотрит – сидят голубки, воркуют. Настя на коленях у Витьки, горячий кофе из термоса наливает и ему подаёт. Увидели Ромку, заулыбались… Настюха незаметно с коленок спрыгнула, а

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Витёк довольный, только румянец на щеках, как у барышни. А через некоторое время все заметили, что у Насти живот растёт. Беременная девчонка! Приспросились у Виктора, не он ли тут постарался? Витька искренне клялся и божился, что не при чём он здесь, мол девушка уже на втором месяце была, когда они познакомились. Сделали вид, что поверили. Сомнения ведь никуда не денешь. А у Витьки, похоже, всё по-серьёзному. Прогуливаются по кварталу вечерами, не стесняются, за ручку держатся. На седьмом месяце коляску в подарок девушке привозит. Настоящую, импортную. По тем временам роскошь недостижимая. Стали друзья привыкать к поступкам и выходкам Виктора. Подшучивали над ним, иронизировали. «Как жена-то на коляску среагировала, помощь в доставке адресату не предлагала? – прикалывались парни. – Ляльку втроём катать в коляске будут, – посмеивались в кулачок их девушки». Витька всё больше отмалчивался или отвечал шуткой на шутку. Обижаться на подколки друзей было не в его характере. Самое интересное, что и Ольга совсем не ревновала к Насте. Днём Витька с Настей на рынке, вечером после работы гуляют оба в ближайшем лесочке, щебечут ласково, а ближе к ночи в общаге Ольга его борщом потчует. Идиллия! Ранним утром неожиданно нагрянула Галинка. Приехала первым поездом супруга проведать. Объятия, поцелуи. Целый месяц не виделись. Галка внимательно и дотошно осмотрела и обследовала комнату в коммуналке. Ничего предосудительного не обнаружила. Чистенько, уютно… Кое-что из вещей по комнате разбросано, на подоконнике бутылочка пива… Всё, как обычно. Нет повода ревновать мужа. Да и устаёт он. Целый день на рынке. Постой в любую погоду, будь то дождь, ветер, жара или холод, на открытом воздухе с утра и до вечера. Не каждый выдюжит! А те «девицы», что шныряют по секции, вроде, и «не первой свежести». Лишь напоминают своим присутствием, что расслабляться бдительной супруге нельзя, и лучше держать себя «в форме», а ситуацию – под контролем… Но сердце женское не обманешь. Чувствует Галка, вроде бы всё по–прежнему, и страсть мужняя не утихла, но что–то не так. Витька больше отмалчивается, на вопросы отвечает невпопад, будто отсутствует, в себя погружён. Вроде и рад жене, а в глазах огонька нет. Списала Галинка все неясности на внезапность приезда, да усталость мужа на работе. А впереди выходные. Друзья Виктора позвонили, поутру приглашают за город на пикничок. Шашлыки, водочка. На природе у речки. И погода теплым солнышком обещает радовать. «Вот и отдохнём оба, расслабимся в хорошей компании, повеселимся от души», – подумала Галка.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Ближе к вечеру Витька и вовсе стал сам на себя непохож. Ходит по комнатушке из угла в угол, на часы незаметно поглядывает, старается скрыть своё беспокойство. Присядет рядом с Галинкой, приобнимет, в телевизор уставится. Но мысли где–то далеко от жены и популярного сериала. За окном смеркалось. Бросив полный отчаяния взгляд на угасающий вечер, Витька произнёс фразу, ставшую впоследствии крылатой: – Пойду, прогуляюсь в лесочке на ночь, проветрюсь перед сном, заодно и на летучих мышей посмотрю, полюбуюсь… Воспользовавшись полным замешательством жены, он поцеловал её в щёчку, мгновенно впрыгнул в башмаки и исчез за дверью. Изумлённая Галинка была парализована и даже не успела осознать смысла сказанного. Другая бы на её месте долго терзалась подозрениями и строила в уме различные версии необычного поведения любимого супруга, но подобное было не в характере молодой женщины. Представляла ли она в этот момент своего Витьку, стоящего открыв рот и считающего пролетающих во тьме ночных зубастых хищников, так и осталось неизвестным. В дальнейших действиях Галки преобладал исключительно женский прагматизм, ясность ума и незаурядная реакция. Неслышной поступью, на носочках, едва касаясь земли, Галинка шла вслед за супругом, временами прячась среди веток густого кустарника и стараясь незаметно проскочить пространство, освещённое редкими, едва набирающими свет уличными фонарями. Но, похоже, большой необходимости в скрытном передвижении молодой женщины и не было. Витька быстрыми шагами, не оглядываясь, удалялся в сторону лесопарковой зоны. Мелкими семенящими шажками Галка пересекла автотрассу и следом за мужем углубилась в темноту городского леса. На открытой полянке, едва озаряемой полнолунием, мужчина нерешительно остановился. Из темноты кустов появился женский силуэт, и с радостным возгласом «наконец–то», выдающим нетерпение и страсть, телесная оболочка неизвестной бросилась на шею Виктору и слилась с ним в длительном поцелуе. Поражённая увиденным, Галинка стояла за толстым стволом разлапистой сосны и во все глаза смотрела на развернувшуюся перед ней картину тайного свидания, прелюбодейства, измены… Назвать полуночное действо можно было как угодно, но едва ли эти слова могли выразить или объяснить душевные страдания молодой женщины. Нескончаемый поток взаимных объяснений в любви двух замерших в жарких объятиях тел, их интимный шёпот не просто резанули Галкин слух, а вызвали приступ дикой ярости и гнева. Ладошки сжались в кулачки, из прокушенной губы брызнула тонкая струйка крови… Неожиданно через десяток секунд шоковое состояние перешло в иную стадию. На Галинку нахлынуло презрение к увиденному, которое тут же сменилось полным безразличием и, буквально через мгновение, вылилось в

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г едва сдерживаемые порывы неудержимого истерического смеха. Продолжая таиться от влюблённых, Галка тихонько попятилась назад и, ускоряя шаги, покинула ставшую для неё ненавистной лесную поляну. На освещённой улице буря эмоций молодой женщины, сметая внутренние преграды, хлынула наружу громким неестественным хохотом, одновременно сопровождаясь потоком нескончаемых слёз… И только одна мысль, заслонив собою все остальные, неустанно пульсировала в её голове, превращаясь в беспрерывно повторяющиеся вслух слова: «Будут тебе летучие мыши, будут…». По прошествии часа Витька вернулся в общагу. Уткнувшись носом в стенку, Галка спала на дальнем краю разложенного дивана, слегка вздрагивая и всхлипывая во сне. Осторожно, стараясь не разбудить жену, Витька прилёг рядом и закрыл глаза. Погрузиться в сон долго не удавалось. Беспокойные думы тучей вихрились в его голове. Среди водоворота путаных мыслей, в которых смешалась и тревога, и сладость, не было места только одному человеку. На старом диване лежали совершенно чужие люди, между которыми развёрзлась непреодолимая пропасть. Один из них чувствовал это подсознательно, боясь признаться самому себе, а другая вполне осознанно, но всё еще отказываясь верить в случившееся. Поутру супруги не разговаривали и старались избегать встречных взглядов, будто испытывали необъяснимую вину. Яркое солнышко и безоблачное небо напомнили о предстоящем пикнике и чуточку сгладили обоюдную неловкость. Компания друзей уже ждала их на улице, громкими возгласами и свистом поторапливая на выход. Ромка с женой Наташей, его одноклассник Колька со своей половинкой Танюшкой и ещё двое молодых людей со спутницами жизни старались подбодрить и развеселить хмурых и неулыбчивых супругов, с заспанными лицами торопливо выпорхнувших из подъезда. Пополнив в близлежащем киоске запасы разливного пивка и водочки, дружная компания выдвинулась в сторону леса. Вскоре на берегу реки, под кронами стройных тополей задымился костёр, на импровизированном мангале зашипели ароматные шашлыки. Нескончаемые звонкие тосты молодёжи заглушили гул водных перекатов и недовольное карканье вездесущего потревоженного воронья. Галка сидела чуть в стороне от шумных друзей и с каждым тостом, словно автомат, вливала в себя на четверть наполненный стаканчик водки. Механически запивая огненную воду несколькими глотками пива, она отрешённо смотрела вдаль, не принимая участия во всеобщем веселье. Отдельные попытки подруг расшевелить и разговорить её ни к чему не привели. Зная о «романах» и похождениях Галкиного супруга, остальные и вовсе чувствовали смущение и старались не досаждать глупыми вопросами. Витька наоборот же

100

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г был необычайно активен и общителен. Успевал нарубить хвороста небольшим топориком, переворачивал шашлыки, разливал водку по стаканчикам. Громко смеясь вместе со всеми, поддерживал шутливые диалоги и изредка бросал в сторону одинокой жены взгляды, которые, впрочем, становились всё реже и реже. Немалое внимание отдыхающих оттягивал на себя и Ромкин одноклассник Колька. Перебрав с водкой и усугубив ситуацию пивом, он прилёг вздремнуть рядом с костром и периодически просыпался, чтобы не пропустить очередной тост. Солнце перевалило за полдень, и веселье продолжалось. Через несколько часов были съедены все шашлыки, поглощены горячительные напитки. Остатки пива из канистры Ромка разлил по стаканчикам и окинул взглядом поляну. – Всё, друзья, пора закругляться, – сказал он и, пошатываясь, принялся наводить порядок, собирая мусор и заливая едва тлеющий костёр. Внимание подвыпившей компании сфокусировалось на Колькином распростёртом теле, безжизненно лежащем на траве. Жена Танюшка, миловидная двадцатисемилетняя брюнетка, искусно матерясь и ругаясь, безуспешно пыталась разжать пальцы супруга и вытащить из его ладони опорожнённую бутылку пива. – Придётся нести на себе, килограмм восемьдесят, не меньше – с трудом ворочая языком, изрёк Ромка, качнувшись из стороны в сторону и неуклюже пытаясь расшевелить друга. – Подымаем его дружно и взваливаем мне на плечи, – самый трезвый из всех мужчин, Витька добровольно подставил свою спину. Усилиями всего мужского коллектива Кольку водрузили на Витькины лопатки. Поддерживая с обеих сторон «уставшего бойца», процессия двинулись в сторону от реки. Замыкала шествие женская половина компании, вяло переговариваясь и таща в руках пакеты с остатками незатейливой поклажи. В суматохе сборов, усугублённой парами спиртного, никто и не заметил отсутствия ещё одного участника коллективного мероприятия… Галка проснулась одновременно с заходом солнца. С трудом сфокусировав взгляд на чёрном остове костра, она попыталась подняться на ноги, но вместо этого лишь покачнулась и плюхнулась на «пятую точку». Страшно «раскалывалась» голова, в горле стоял сухой ком, ужасно хотелось пить. Не понимая, где она и что вообще здесь делает, Галинка осмотрелась вокруг. Постепенно возвращалась память. Последнее, что она помнила – полная эйфория от выпитого и безразличие к окружающим её людям; редкая трава с речными голышами под спиной, бездонное голубое небо… И всё. Дальше провал, пустота…

101

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Вторая попытка подняться на ноги оказалась удачнее. Ладошка воды, зачёрпнутой из реки, освежила припухшее лицо. Пазл в голове по прежнему не желал складываться в единую картину произошедшего. Субботний день угасал, вокруг стояла безветренная тишина, и только шум воды отзывался нестерпимой болью в висках. Взор Галки замер на забытом топорике, торчащем из старого пня. Женская рука автоматически потянулась к топорищу, и через мгновение орудие было извлечено… Ещё через несколько минут случайный прохожий, решивший скоротать дорогу к дому через лес, «впал в ступор» от развернувшейся перед ним картины. Из зарослей речного кустарника прямо на него шагнула молодая женщина в рубиновом со стразами топике, обтягивающем рельефную грудь, жёлтеньких мятых шортах, из–под которых торчали длиннющие тонкие ноги. Её глаза смотрели «в никуда», растрёпанные волосы торчали в разные стороны, а руки судорожно сжимали настоящий топор. Мужчина в страхе отпрянул и, ни слова не говоря, бегом припустился в сторону от устрашающего видения. «Куда это он? – отрешённо подумала Галка. – Даже дороги до дома спросить не успела». То, что это была именно она, читатель, наверняка, уже догадался. В надвигающихся сумерках Галинка шла куда глаза глядят. А они и вовсе ничего не видели перед собой, потому как взгляд сосредоточился исключительно под ноги, и радиус обзора ограничивался белыми кедами, из которых кокетливо выглядывали жёлтенькие, как шортики, невысокие гольфики. Кисти обеих рук по–прежнему неосознанно смыкались на прижатом к груди топорике… Последующие несколько попыток узнать дорогу из леса также ни к чему хорошему не привели. Путники шарахались от Галинки, словно от привидения. Приходить в себя Галка стала уже при выходе из леса на окраине микрорайона. Впереди замаячили знакомые хрущёвки. Силы и сознание возвращались к молодой женщине вместе с мыслями об изменнике-муже. Горечь, тоска и боль вновь наполняли душу. Галинка присела на ближайшую скамейку. С удивлением обнаружив в своих руках страшное орудие, она положила топор рядом и задумалась. «Ну, паразиты, друзья называется, бросили одну у реки. Подумаешь, уснула, с кем не бывает. Наверняка без милого муженька не обошлось…», – мысли женщины перескакивали с одного на другое. – Галка, это ты? – знакомый голос вывел её из грустных раздумий. – Мы тебя уже больше часа ищем! – перед Галинкой стояла Колькина жена Танюшка и держала в руке начатую бутылку пива. – Мой–то, скотина, нажрался до поросячьего визга, дома валяется в бессознанке, а мальчишки на речку ушли тебя искать! – И Витя с ними? – в голосе Галинки мелькнула искорка надежды. – Не знаю, – стушевалась Танюшка. – Он по приходу завалился спать в общаге, мы стучали, стучали, а он так и не открыл.

102

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г – Как же, было бы кому открывать, – с сарказмом ответила Галка. – Давно уже, поди, милуется со своей сучкой малолетней, – злоба нарастала с каждым её словом. – Рад–радёшенек, что законную жену на речке забыл. – Да забей ты, Галка, все они, мужики, такие. Чуть на свободу вырвались, и сразу же налево, – Танюшка отхлебнула пива и поставила бутылку рядом. На глазах Галинки блестели слёзы. Танюшка решила подбодрить подругу: – Хотя, твой не такой, как все. Вон, Колька у меня, грубиян и мужлан. А Витька добрый, отзывчивый, внимательный. Настьке недавно коляску подарил, рожать ведь скоро девке, – последние слова вырвались непроизвольно, и тут же, осознав ужас сказанного, Таня в страхе прижала ладошку к губам. Но было уже поздно. Смысл слов дошёл до Галинки и материализовался в поток отборных ругательств, сопровождавшихся истерическим смехом: – Значит, говоришь, обрюхатил малышку… ха–ха…, ну я и дура… ха–ха, – смех Галки становился до неприличия громким и заливистым. – Да ты что? Витька же не причём! Как ты могла такое подумать? Они и познакомились, когда она уже в положении была, – попыталась оправдаться Танюшка. Но последние её слова не имели никакого значения для Галинки. Резко оборвав хохот, и размазывая рукой по щекам подтёки крашеных слёз, она произнесла: – Знаешь что, Танюха, а давай напьёмся сегодня. Ну их, этих мужиков, с ихними шлюхами. Оторвёмся по полной! У меня и ключи есть от квартиры родственничков. Уехали на выходные, просили присмотреть. – Я только «за», – отозвалась Танюшка в надежде сгладить свой досадный промах. …При полном безмолвии, с дрожью в руках, пожилая продавщица опустила в пакет две разноцветных бутылки крепкого ликёра и протянула необычным посетительницам. Несколько мгновений назад в маленький магазинчик, расположенный в подвале жилой пятиэтажки, зашли две молодые женщины. Одна из них, в ярких шортиках и топике, небрежно перебрасывала из одной руки в другую настоящий топорик, будто поигрывала им. Вторая, чуть постарше, что– то шептала ей на ухо. Шутливо прижимаясь и толкаясь плечами, обе задорно смеялись, долго рассматривали витрину и, наконец, сделали свой выбор. Лишь только они расплатились и покинули магазин, продавщица убрала палец с тревожной кнопки и с облегчением выдохнула. Первые дозы ликёра «благотворно» упали на «старые дрожжи». Горючие слёзы высохли, языки подруг развязались. Откровенная застольная беседа всё больше скатывалась к интимным секретам и тайнам. Обняв за плечи старшую подругу, Галка опустила голову на её грудь.

103

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г – Ты не представляешь, какие ласковые слова он ей нашёптывал, мерзавец! А сколько тепла и страсти было в них. Даже я заслушалась. Ведь этот кобелина за все пять лет нашей совместной жизни ни разу ничего подобного мне не говорил… Никогда не прощу! – в интонациях Галинки уже не было прежней ожесточённости. Наоборот, в её речи преобладало спокойствие и романтичная женская зависть. Она подняла глаза и неосознанно провела обратной стороной ладони по Танюшкиной щеке. Тут же, стесняясь своего неожиданного порыва, резко отдёрнула руку и замерла. – А я от своего только и слышу «когда жрать будем» и «где мои носки», – с тоской отозвалась Танюшка. – Права ты, подруга, не понимают они нас и наших желаний, – она глубоко вздохнула и неуверенным движением руки с осторожностью вернула Галкину ладонь к своей щеке. Обе собеседницы в упор посмотрели друг на друга, и, повинуясь внезапному порыву, слились в нежном и жарком поцелуе… Наутро, собираясь по домам, они больше молчали и стеснялись поднять глаза. Более смелая Галинка, чувствовавшая себя в превосходной форме и готовая к реваншу в отношениях с мужем, первой преодолев смущение, разрядила обстановку. – Выше нос, подружка, всё было просто прекрасно! Не унывай, прорвёмся! – произнесла она и игриво чмокнула Татьяну в щёчку. Молодые женщины выпорхнули из квартиры и устремились в разные стороны, глубоко в душе переживая и вспоминая сладостные мгновения прошедшей ночи. Лишь только одинокий топор, вновь забытый под столом в гостиной, остался навечно единственным молчаливым свидетелем их случайной встречи. В тот же день, наскоро собрав свои вещи, Галка уехала домой. Её отъезду предшествовал недолгий, лишённый былых эмоций разговор с супругом, в котором она заявила, что подаёт на развод, и с этого момента их пути расходятся. Переживал ли расставание Виктор? Конечно! Нельзя же считать твердолобыми и бесчувственными всех мужчин. Совместно прожитые годы, общий сынишка… Два прошедших дня промелькнули в едином мгновении, и полностью осознать случившееся Виктору довелось не сразу. Но в то же время в его душе зарождалось спокойствие и умиротворённость, которого так не хватало в последние годы. Он вспоминал частые эксцентричные выходки жены, её постоянные упрёки в свой адрес, доминирование во всех житейских и не только вопросах, полярность интересов и характеров… И вот она – почти что свобода! Правда, радость какая–то неполная, ненастоящая. С привкусом вины и новых нерешённых проблем, закручивающихся в тугой узел…

104

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Ещё через несколько дней Настю положили на сохранение, и вскоре она родила девочку. Сразу же после родов родители молодой мамы сменили место жительства на другой город, пути–дороги Виктора и Насти навсегда разошлись. Никогда больше мужчина не вспоминал вслух о своём прежнем увлечении, а может быть держал эмоции и чувства в себе. По крайней мере, приятели начали верить, что кроме дружбы и обоюдного влечения ничего серьёзного в этих отношениях и не было. Витька продолжал жить в общаге, с удвоенной энергией челночить, а по вечерам, подкрепив силы Ольгиным борщом, в одиночестве прогуливаться по лесопарковой зоне. – Ну и как там, летучие мыши? – смеясь, подкалывали Виктора во время шумных посиделок многочисленные друзья. – По пещерам и норам в спячку ещё не попрятались? На что Витька лишь улыбался и вяло отшучивался. Недолго довелось пустовать и соседнему столику на рыночной площади. Вместо Насти появилась новая напарница, в которой не без удивления все узнали Колькину жену Танюшку. Ежедневно Виктор и Татьяна вместе тащили тяжёлые баулы на рынок и вместе возвращались обратно. Каждое утро, едва за начинающей предпринимательницей захлопывалась дверь, Танюшка тут же со всех ног неслась в общагу будить своего коллегу и вместе поспешать к началу трудового дня. От ока бдительных соседей и просто неравнодушных знакомых не мог ускользнуть тот факт, что эти побудки иногда затягивалась на целый час и даже более. После чего раскрасневшиеся и запахивающие на ходу пуховики и куртки торговцы второпях бежали по первому снежку до автобусной остановки. Горячий кофе и вкусные бутерброды всегда ожидали Виктора в Танюшкиной сумке. Первой забила тревогу Колькина мать Таисия Максимовна. – Угомонилась бы ты, Танька. Стыдоба–то какая! При живом муже, да в чужую постель поутряне. На коленях у него целый день на своём рынке отираешься. Люди же всё видят, слух по району идёт. Дочки бы хоть постыдилась, – пожилая женщина резала правду-матку, с трудом подбирая слова. – А ты, мама, свечку держала, что такими словами бросаешься? – дерзила в ответ Танюшка. – Лучше за своим сыночком ненаглядным приcматривай, пока он с профурсеткой Лариской тебе ещё одну внучку подарить не успел. Трудно сказать, кто из них был прав, а кто нет. Вмешиваться в женские споры и разборки себе дороже. Но факты вещь упрямая. А что же Колька? Колька, как и все мужчины, ничего не видел. Или предпочитал ничего не замечать. Кроме водки и своей работы автослесарем. Нет, замечал он ещё и замужнюю соседку-ровесницу Ларису, в присутствие которой терял дар речи, начинал заикаться и краснел…

105

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Может и вправду говорят, что после первых пяти-семи лет совместной жизни у супружеских пар наступает кризисный период… Своей предприимчивостью и неуёмной энергией Танюшка быстро заняла лидирующее положение в тандеме. Вместе с Витькой ездила за товаром в его родной город и даже в столицу. Ночевали в гостиницах, по возвращению домой нежно целовались в щёчку и носик и разбегались по домам: Витька к себе в общагу, соскучившись по Ольге и её борщу, а Танюшка к нелюбимому мужу, сварливой свекрови и тоскующей первокласснице-дочке. Не каждому удалось достичь успеха в челночном бизнесе и подняться на более высокую ступень. Витьке и Танюшке госпожа удача предначертала участь аутсайдеров предпринимательства. Да и времена в стране менялись с такой быстротой, что не всегда можно было уследить за судьбами людей. Танюшка подала на развод. Свекровь долго противилась и строила козни молодой женщине, не желая отпускать любимую внучку с невесткой на её историческую родину. Колька стал ещё больше пить и закрутил сумасшедший роман с красавицей соседкой. С закатом бизнеса затухли, постепенно сошли на нет и отношения Танюшки с Виктором. Немалые перемены в жизни ожидали и нашего героя. После этих слов можно бы завершать фабулу повествования. Но… Проницательный читатель, наверняка, заметил его недосказанность. Конечно! Где же анонсированный в заголовке и начале рассказа «парашют»? Он–то каким образом оказался «пристёгнут» к произведению? Оказывается, самым прямым! Не был бы Витька собою, если бы под занавес его «карьеры» в маленьком городке не случилось то…, что… случилось. … В два часа ночи на дверь Ромкиной квартиры обрушился громкий стук. Успокоив разбуженную жену, Ромка открыл дверь и увидел на пороге Ларискиного мужа Семёна, среди своих просто Сёмку. С доверчивым увальнем Семёном Ромка дружил с детства. Неделю назад все вместе большой компанией, забыв обиды и претензии, отмечали у Колькиной матери развод и отъезд Танюшки с дочкой. За одним столом собрались соседи – Сёмка с Лариской, Ромка с женой, Колька, уже холостой и, как всегда, не спускающий взгляда с Ларисы, и, конечно, Витька с молчаливой Ольгой… В большинстве – парами, выпивали, закусывали, произносили тосты, желали доброго пути Танюшке. Под занавес немного танцев и по домам… – Водка есть? – мокрый из–под дождя и растрёпанный Сёмка в упор уставился на друга. – А что ночью–то? Трубы горят? – Ромка пропустил Семёна на кухню. Не говоря ни слова, достал из холодильника бутылку водки, налил четверть

106

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г стакана Семёну и плеснул себе на донышко, за компанию. – Нет, стресс снять надо. Я сейчас чуть двух человек не убил, – дрожащим голосом ответил вечно добродушный Сёмка и махом опорожнил стакан. – Наливай ещё, расскажу. Учитывая состояние друга, Ромка увеличил дозу до половины стакана и приготовился слушать. Сёмка работал мастером в паровозном депо, смена с вечера до утра. Но ближе к полуночи ему удалось провернуть выгодную бартерную сделку: обменять несколько ведёр солярки, слитой со стоящего в депо дизельэлектровоза, на ведро облепихи, предложенное случайным знакомым. «Чего добру в ведре мяться и до утра киснуть», – логично рассудил Сёмка и, не дожидаясь конца смены, благо и начальства нет, решил отнести добычу домой – порадовать любимую жену, которая вечно пилила его за нерешительность и отсутствие предприимчивости да смекалки. – Вон, у других, мужики как мужики, на двух работах работают, всё в дом тащат! А от тебя какой прок? На одной зарплате сидишь. Да и ту по несколько месяцев не видим, – при посторонних бранила подкаблучника– супруга вечно недовольная Лариска и обидно добавляла. – Рохля! Кому приятно с таким прозвищем ходить? Вот и решил Семён реабилитироваться в её глазах. На часах было чуть больше полуночи, но после двух пронзительных трелей звонка дверь никто не открывал. Сёмка удивился и приложил ухо к замочной скважине. На той стороне послышался явный шорох, шёпот, лёгкий скрип и вновь наступила тишина. Происходящее насторожило Сёмку, и он принялся со всей дури дубасить кулаком в дверь. Его старания не приносили результата. Возмущение и непонимание Семёна нарастало. И в тот момент, когда разбуженные соседи по лестничной площадке стали осторожно одним глазком выглядывать из своих квартир, дверь внезапно распахнулась. На пороге стояла жена Лариска в халатике и сонно потирала глаза. – А, это ты? – равнодушно протянула она. – Чего так рано? Случилось что–то? – в её голосе Семёну почудились фальшивые нотки. Сёмка рукой отодвинул жену, окинул взглядом коридор, не выпуская из рук ведра с облепихой, прошёл в комнату. Посторонних в однушке не было. – Да спала я, спала, – торопливо сказала Лариска, плотнее запахивая халатик. Сёмка присел на краешек супружеской кровати. Тревога не отпускала. Шёпот, отчётливо слышанный им через замочную скважину, не давал покоя. Стараясь отбросить последние сомнения, он ещё раз обвёл комнату взглядом. Стоп! Около батареи стояли неизвестные ему мужские туфли. Сёмка подскочил к окну и рванул створку. Слева на карнизе второго этажа сидела на корточках

107

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г мужская фигура и держалась обеими руками за водосточную трубу. В неизвестном Сёмка тут же узнал ловеласа Витьку. Прямым ударом кулака последний был отброшен от стены и полетел вниз. Лариска замерла в немом ужасе, приготовившись к самому худшему. Разгорячённый Сёмка уже было занёс кулак над своей половинкой, но передумал. Вместо этого он подхватил вёдро с облепихой, перевернул над женой, обсыпав её с головы до ног, и жёстким ударом кулака по днищу насадил по самые Ларискины плечи… – Живые хоть оба? – участливо обеспокоился Ромка после сбивчивого и торопливого Сёмкиного рассказа. – Что им сделается? Этот, парашютист, благополучно в лужу приземлился и потопал в темень босым. Лариска дома воет, на коленях прощения просит, мол, бес попутал, и ничего у них такого не было, не успели. А я вот к тебе, выговориться и стресс снять. Что делать–то дальше? – заметно пьяный Сёмка пытался сконцентрировать взгляд на Ромкином лице. – Дальше? – риторически переспросил Ромка. – Допиваешь, что в стакане, и спать. Я тебе в гостиной на диване постелю. Утро вечера мудренее. Наутро протрезвевший Сёмка простил свою жену, наивно поверив в женское «ничего не было». Но для себя сделал главный вывод, что всему виной его неумение зарабатывать или «тащить в дом, как все». Встряска не прошла для Семёна даром. Буквально через несколько дней десятки литров слитой солярки превратились в сотни и даже тысячи. Супруги за несколько месяцев приобрели квартиру, обставили её дорогой мебелью и…, всё очень быстро закончилось обвинительным приговором с конфискацией имущества. Витькина же карьера челнока подошла к концу, и через несколько дней после произошедших событий он, получив прозвище «Витька–парашютист» и оставив после себя массу воспоминаний, покинул гостеприимный город. Судьбы героев рассказа сложились по–разному, Для кого–то удачно и счастливо, для кого–то драматически и даже трагично. Ромка поднялся по служебной лестнице и получил высокую должность на оборонном предприятии. Витькина жена Галинка стала настоящей бизнес–леди, поменяла несколько мужей, вырастила сына и периодически наслаждается жизнью на золотистых пляжах далёких тёплых стран. Колька окончательно спился и трагически скончался от белой горячки. Его бывшая супруга Танюшка всю свою жизнь посвятила дочери и теперь растит маленькую внучку. Сёмка же загремел на длительный срок; оказалось, что солярка в обширном списке его прегрешений играла лишь самую малую, незначительную роль.

108

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г С помощью хитроумных комбинаций Лариска умудрилась выгодно продать арестованную квартиру с дорогой мебелью и навсегда уехать из города. На два десятка лет пропал из поля видимости друзей и сам Витька… Несколько дней назад он неожиданно позвонил Ромке и предупредил, что будет на часок проездом через город. … – Ну, встречай старых знакомых, – крепко обнимая друга и похлопывая по плечу, с улыбкой произнёс Виктор. Рядом с ним стояла симпатичная женщина намного его моложе и двое детей: девочка примерно четырнадцати лет и мальчонка дошкольного возраста. – А ты всё такой же! Худой, жилистый, глаза горят, совсем не изменился, – рассмеялся Ромка, обрадованный встречей. – Только залысины появились, – шутя добавил он и взъерошил редкие волосёнки на голове друга. – Знакомь нас со своим семейством! – Это Марина – моя жена, и наши дети – Наташа и Юра! Через некоторое время все дружно сидели за столом, заботливо накрытым супругой Ромки, делились новостями и вспоминали события прошедших десятилетий. Виктор с Мариной работают геологами, поженились шесть лет назад, столько же лет их общему сыну Юрке, а Наташа – дочь Марины от первого брака, удочерённая Витей. Все вместе только что гостили у его первого сына Максима и направляются на отдых в горы. По глазам Марины, лучащимся теплом и светом, было заметно, что в семье царят любовь и взаимопонимание. – А ведь мне Витя ничего не рассказывал о своей молодости и вашей дружбе, – с искринкой в глазах Марина лукаво посмотрела на беседующих мужчин. – Да рассказывать и нечего, – встрепенулся Виктор и умоляющим взглядом посмотрел на Ромку, словно уговаривая его не раскрывать «военную тайну». – Всё как у всех. Работали, отдыхали, – поспешил он, опережая речь друга. – Ага, – поддержал его Ромка. – Иногда только ходили на летучих мышей смотреть, да с парашютом прыгали, – рассмеялся он, вгоняя Виктора в краску. – Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее, – шутливо заинтересовались Марина. Но мужчины умело перевели разговор на другие темы. По глазам сидящей перед ним пары Ромка видел, что никакие прегрешения и чудачества юности не смогут никогда разлучить по-настоящему любящих друг друга и близких по духу людей. А было ли что когда-то или не было вовсе необязательно и знать. ноябрь 2016 г.

109

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

ЛЮБОВЬ КАЗАРЦЕВА

Ветеран труда Магаданской области, Ветеран труда Российской Федерации. Лауреат Всероссийских конкурсов в области туризма, краеведения и экскурсоведения (1997, 2009). Лауреат литературных премий имени А.П.Соболева, Ю.С.Рытхэу, Н.Н.Чебаевского, Бийского городского литературного конкурса А.С.Пушкина (2012, 2014, 2017, 2018). Член Союза писателей России. Живёт в Бийске. *** Позову. Помолюсь Перед синею далью, Осветлив небеса Над моею печалью. И вдохну глубоко, Разверну шире крылья И за милую Русь Отстою, отмолюсь, Отслужу* епитимью. Отстрадаю Душой, Чтобы вечно над миром Воссияла святая Россия, Отчизна родная моя. И священной России Возрадуюсь я. _________________ * – авторское решение *** Молочный свет Заснеженного утра Замедлил сердце мне. Как будто, Прервал

110

Разбег коня – Оно стучит, Но нет огня… Куда–то скачет конь – В седле не я. К ДАНТЕ Лежит горизонта линия На крышах квартала, И небо суконно-синее Взирает устало В тоскливые очи Людских одиночеств, По шкуре асфальта Плешивой – бредущих, Любви не зовущих, Души не имущих И Господа Бога Забывших. Но стонет мятежное сердце Над белым костром распято… Меня утомили скерцо, Я жду грозового стаккато… Явись, богонравный Данте!

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Ты в нашем убогом Смешилище не был. Сорви же попону с неба – Зажги горизонт! Да. Знаю – мне от Бога: На крест или в небо дорога. Но хочется лететь Вслед юности И петь В звенящей лунности. *** Разыгрался ноябрь… В завершенье декады второй Настоящий, четвёртый Прилетел снегопад… И не снег, и не свет. Мой герой – Новизною извечно юн… Словно птица времён, Гамаюн, От вечерней звезды до зари Прилетает на мой балкон И свивает на десять лун Пьедестал неземной любви… Пьедесталом Любоваться Чья-то кошечка Пришла… Не умеет Быть святою, Грешная она. Упивается любовью Из окна. ***

111

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ИНФЛЮЭНЦИЯ Дома, кварталы удивлённо Подвалы, окна распахнут Заулыбаются балконы – Весной меняется влюблённый Сибирский город в пять минут. Сама любовь же неизменна, Ей, вообще, претит измена: Весна ли, жажда ль новизны Да мало ли ещё причин… Но под воздействием весны Несёт нелёгкая мужчин В ночные клубы и в дома, Где в красном свете кутерьма. *** Протуберанцы полыхают Безудержно меж нами, Сверкают очи молний, Взрывают мозг И обжигают душу, Которая, себя забыв, Любви не помнит… Нас накрывает шторм Океанических страстей И вдруг бросает на Обветренную сушу – В мир новых скоростей – И орошает сердце душем Холодная весна… А мы, безумные, горим, И говорим, и говорим, Сливаясь в пламени Восторга наших встреч. И только Бог посмеет Нас усмирить – Доспехи наши отобрав.

112

И я, наверное, смогу, Открыв льняную простынь, Огонь сердец сберечь, Шагая в осень… О, Господи! Ты снова прав! *** Живу сто лет – Люблю, ревную, Тобой любуясь, Бегу, теряя Нечёткий след Коротких встреч. Надеждой тайною Сгораю, Но верю, что Разлуки нет. Любить хочу, Превысив сотню лет. Тебя люблю! Поскольку знаю – Разлуки нет, Когда душа Сама рождает Бессмертный свет.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

ЮЛИЯ ЩЕТИНИНА

Щетинина Юлия Евгеньевна родилась в городе Бийске Алтайского края 4 марта 1995 года. Любовь к стихам проснулась в одиннадцать лет. Окончила школу с серебряной медалью и уехала учиться в Новосибирск. Закончила НГТУ по специальности «Биотехнические системы и технологии». Сейчас работает в банке, но стихи писать не перестала. Увлекается фитнесом и чтением книг.

ПОЕЗД Выйти из поезда, шарф натянуть. Перчатки достать, руки сомкнуть. Ждать, пока появится главный человек. Будто ты приехал сюда навек. На фонарь посмотреть, по снегу пройтись. Без колкого взгляда не обойтись. Включить наушники, книгу достать. Подумать о том, как мог ты устать. Услышать шаги, улыбнуться, узнать. Смеяться, идти и тебя вспоминать.

РЕЙС 9268

–Мамуль, смотри, большая птичка! –Да, дочь, на ней мы полетим. А жизнь горела, словно спичка, Пока – летим. Взошли на трап, уселись в кресла. И хорошо! Над ними ангелы воскресли. И времени отсчет пошёл... –Мы начинаем, пристегнитесь. –Мам, вылетаем!

113

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Улыбнитесь. Звучанье слов и сердца стук… Встречайте в аэропорту. И полетели люди в небо. Толчок. Но что же тут не так? А ведь не может так нелепо... И плач ребёнка не пустяк. Лишь в небо скорбная дорога. Лишь маска с кислородом тут. Цените жизнь, её так много. Пока не завершён маршрут. –Мамуль, смотри, большая птичка! –Да, дочь, на ней мы полетим. Застыли слёзки на ресничках... Дарина – главный пассажир.

МЕЛОДИЯ

Я пытаюсь попасть по клавишам. Спеть мелодию про луну. И сижу одна до внимания, Жду рассветную тишину. Тихо так! Кружка кофе, мелодия. Пальцы нервно дрожат. И что нет тебя в этом городе, Мне некому рассказать. Рассказать об этом городе, Кружке кофе и тишине… Приезжай первым рейсом. Срочно. Я одна. А со мною рассвет.

ВАЖНО

Для меня важно знать, что ты любишь. Что приедешь ко мне на вокзал.

114

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Что, как я, грустишь и скучаешь. И не всё мне, пожалуй, сказал. Будем вместе пить чай из кружек. Тонкой ниточкой шить рассвет. Только знай что другого такого Для меня в этом мире нет. Обними меня. Укрой тёплым пледом. Расскажи мне сказку свою. В ней звезды приоткрой мне бездну И лучистых глаз глубину. Береги себя, солнышко. Ладно? В этом городе нынче прохладно. Ты продрогнешь – я исцелю, Потому что тебя люблю. *** Слышны шаги за поворотом. Ступаю тихо, не дыша. К тебе хочу уткнуться в ворот. Согрейся, мерзлая душа! Идти одной – такая мука! Ты тоже где-то сбит с пути. Я слышу в комнате кого–то... И от тебя мне не уйти. Обними меня крепко–крепко. Заплетай мне косу с утра. А задремлешь – будить не буду. Время вышло. И мне пора. Снова буду блуждать по квартире. И ронять свои сны. Только знай, ты мне нужен в мире. И для этой промозглой весны. *** Ты какой-то особенный, да… Никогда не думала, что так будет. Твои объятия, словно провода,

115

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Электрическим током будят. Я готова в тебе раствориться, Словно сахар в малиновом чае. Ты попробуй мне снова приснится. Как тогда… Я скучаю.

МАМА

Берегите своих матерей. Как луч солнца во тьме, берегите. Возвращайтесь домой быстрей. И на зов на любой бегите. Посмотрите в её глаза. Руку дайте и обнимите. Берегите своих матерей. Словно жизнь свою, берегите. *** Давайте будем добрее друг к другу... Забудем обиды, исправим ошибки. Мы к злости своей просто привыкли В этом большом, торопящемся мире. Каждый из нас – человек с живым сердцем. А не с закрытой наглухо дверцей. Разве не хочется вам улыбаться? Зачем в океане чёрном купаться? Откройте, люди, глаза свои шире. Узрейте добро и любовь в этом мире.

116

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

& СТАС ТАНКОВ

Станислав Валерьевич Танков родился в 1993 году в Барнауле. В 2007 г. с отличием окончил музыкальную школу № 5. В 2012 г. окончил МБОУ «Гимназия № 85». Первым самостоятельным литературным произведением стала повесть «Плюшкин» – фантазия на тему героев русской классики, которая заняла второе место на краевом литературном конкурсе «Золотое пёрышко» (2004). Стас Танков – шестикратный победитель краевого литературного конкурса «Вдохновение», серебряный призер Всероссийского фестиваля литературного творчества детей и юношества «Волшебная строка – 2009» в г. Екатеринбурге. Произведения Стаса Танкова получили положительные рецензии известного писателя, члена Союза писателей России Ивана Павловича Кудинова. С.В. Танков автор трёх книг юмористической прозы: «Асы в облаках» (2007), «Жгущий карман» (2014), «Один в один» (2017). Окончил лечебный факультет Алтайского государственного медицинского университета. Живёт и работает в г. Барнауле.

АВАНГАРДИСТ Сокращённый с котельного завода мастер монтажного цеха Григорий Верблюдов сидел дома и чудесно проводил досуг, разглядывая картинки в автомобильном журнале. Тишину умиротворённой обстановки вмиг нарушил своим появлением приятель Верблюдова – художник Ишаченко. Глаза примчавшегося друга горели неугасимым пламенем восторга. – Максимыч! Максимыч, идея – мощь! – вещал прибывший Ишаченко, кружась по комнате. – У нас в Краевом доме художника послезавтра состоится аукцион работ восходящей звезды авангардизма! Понимаешь?

117

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г – Я рад за вас, – спокойно изрёк бывший мастер, недоумённо созерцая своего насающегося по квартире товарища. – Да ты не понял! Никакого авангардиста–то на самом деле нет! – Так какого же беса ты тогда радуешься? – удивился Верблюдов. – Ты работу искал? – пошёл на него в наступление Ишаченко. – Ну…, искал. – Говорил, что заняться нечем? – Говорил. – Вот! – подскочил на паласе друг с горящим взором – Я тебе работу и нашёл! Будешь авангардистом! Художником–авангардистом! – Ишаченко раскосматил обеими ладошками свою буйную головушку. – За сегодня-завтра намалюешь какую-нибудь дребедень, а на аукционе мы её очень вкусно продадим! Успех я тебе гарантирую! Верблюдов оцепенел, а его нижняя челюсть самостоятельно поехала вниз к паркету. – Что ж мы продадим, если я рисовать не умею? Мы там опозоримся на хрен и всё. – Балда ты, Максимыч! Ой, балда-а! – подпрыгивал вокруг бывшего мастера Ишаченко. – Я же тебе говорю – успех гарантирую! Или ты не веришь мне – заместителю директора Краевого дома художников? – Верю, чё ж не верить-то заместителю… – замялся на табуретке Верблюдов. – Только я рисовать-то не рисовал толком никогда… – Балда ты! Я же тебе в семьдесят пятый раз говорю: ты – авангардист! Рисуй, как можешь! – А если скажут – хренотень? – А ты скажешь, мол, это такое моё фантасмагорическое преломление в художественном изображении объективной реальности! Всё, Максимыч, вот тебе краски, рисуй шедевры. Авангард сейчас снова входит в моду! Твори, а я пошёл! – А что рисовать-то хоть? – растерянно поинтересовался у уходящего друга Верблюдов. – Объективную реа-альность! – нараспев крикнул Ишаченко и отбыл из квартиры новоиспечённого авангардиста. Обалдевший от нахлынувшего потока информации Верблюдов выкурил подряд две сигареты и в синем тумане табачного дыма сел изображать своё «фантасмагоричное преломление». Он долго, в самом форсированном режиме размышлял, что же можно отнести к объективной реальности и пришёл к выводу, что будет рисовать корову. Над первым шедевром Верблюдов корпел три с половиной часа. Корова вышла сногсшибательной. На плоской, похожей на ведро, морде расположились

118

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г два огромных круглых, как фары чехословацкого трамвая, глаза. Из головы коровы в небеса торчали две коряги – так бывший мастер монтажного цеха в своём авангардном мышлении видел рога. Особо выдающейся частью картины было вымя, которое по форме больше напоминало раздутую медицинскую перчатку. Верблюдов долго и тупо глядел на своё творение, потом почесал нос и пошёл обедать. *** На следующий день вечно восторженный Ишаченко прибыл оценивать первые шедевры «авангардиста». К этому моменту их было уже три: «Весёлая бурёнка», «Силач» и «Казанский Кремль». – О–о–о! Великолепно! – разглядывая «полотна», восклицал заместитель директора Краевого дома художников. – Это, как я вижу, инвалид? – Это силач, – замялся Верблюдов. – Он танцует? – Нет, силу показывает, дескать, бицепс большой. – А чего у него нога так выгнута? Перелом, что ли? – Он целиком на листок не вмещался, пришлось ногу так подогнуть, чтобы вошёл. – Ясно. А это что? – Это? «Весёлая бурёнка». – Отлично! Назовём картину «Чернобыльский скот»! Ох, и вкусно же мы их продадим! – Может, не надо? – густо покраснел Верблюдов. – Спокойствие, Максимыч! – похлопал его по плечу Ишаченко. – Успех я тебе гарантирую! Авангард сейчас набирает обороты! *** В день намеченного аукциона Краевой дом художника трещал по швам от нахлынувшего потока самых разнокалиберных ценителей прекрасного. Шедевры восходящей звезды авангарда – в количестве семи штук – были заключены в рамки и вывешены на всеобщее обозрение. К «Силачу», «Весёлой бурёнке» и «Кремлю» ещё добавились «Извержение Везувия», «Космическая лилия», «Огородное безумие» и «Свинство». Последний шедевр возник спонтанно, после того, как Верблюдов пролил на листок все краски и поначалу хотел выбросить испачканную бумагу на помойку. Однако друг Ишаченко узрел в этом таинственно–хаотический замысел. Он заключил листок в рамку и назвал работу «Свинством», пообещав «вкусно продать». Около экспозиции картин важно расхаживал толстый сюрреалист Борзеев. Тут же тёрся дряхлый дед с огромной лупой, через которую он долго созерцал «Весёлую бурёнку». Юркий

119

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г и пришибленный индивид с лихими усами скакал около «Огородного безумия». Сам же художник Верблюдов в это время уже сидел в актовом зале за большим столом на сцене и бледнел от ужаса приближающегося события. Позор и провал казались ему неминуемыми. Наконец, любители живописи расселись в кресла, на сцену выплыл Ишаченко в галстуке, и аукцион начался. – Господа! – начал Ишаченко. – Сегодня вашему вниманию предлагается труд выдающегося деятеля современного авангарда, представленный семью картинами. Итак, встречайте первый шедевр «Инвалид в экстазе»! На сцену вынесли «Силача», в новой интерпретации искусствоведа ставшего «Инвалидом в экстазе». – На картине изображён инвалид, – продолжал Ишаченко, – который, несмотря на свои физические изъяны, всё же пытается танцевать. Это вечное противостояние судьбе и року является ключевым моментом творчества Григория Верблюдова. Инвалид здесь идеален относительно «золотого сечения». Посмотрите, какой решительный взгляд у этого героя, взгляните, смело бросает вызов он самой судьбе. Если внимательно всмотреться, то создается впечатление, что инвалид плывёт кролем. Руки его заканчиваются не обычными пальцами, а какими-то присосками. Это символизирует то, что герой картины готов прямо-таки присосаться к любой малейшей надежде на спасение. Какая тут сила духа! Невозможно не сказать о ранее уже упоминавшемся взоре героя. Выпученный глаз инвалида пристально смотрит на зрителя, будто бы приглашая его тоже поплясать с ним. Голова героя совершенно лысая. Это художник Григорий Верблюдов, идеализируя мир картины, указывает на то, что волосы – это совершенно ненужный, по его мнению, атавизм, который создаёт лишнюю прослойку между окружающим миром и мозгом… В следующую же секунду в зале взметнулась тощая фигурка пришибленного обладателя усов. Он, схватив за пухлую ладошку жену, истошно выкрикнул: – Муся! Я хочу купить этот атавизм! Это же колоссально! Сто пятьдесят тысяч!.. – Сто шестьдесят! – заорал архидряхлый дед, размахивая в воздухе лупой на ручке. – Вкусно продадим! – шепнул бледному Верблюдову Ишаченко и сказал в микрофон: – Сто шестьдесят – раз! Сто шестьдесят – два!.. – Сто семьдесят! – орали из зала. – «Инвалид» бесценен – сто восемьдесят! – вопил дед с лупой. – Сто восемьдесят – раз! Сто восемьдесят – два!.. – Двести за атавизм! – неистовствовал около супруги пришибленный усач… Картины полетели с молотка одна за другой. Только сейчас бывший мастер котельного производства понял, что зарабатывать деньги можно не только

120

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г монтированием котлов. Честно сказать, к этому моменту живопись стала волновать его намного больше. Успех «Весёлой бурёнки», наречённой «Чернобыльским скотом», был сверхпорясающим. Когда за неё шёл торг, Ишаченко даже думал отправить за кулисы новоиспечённого авангардиста, чтобы тот там сотворил за минуту посредством пролития красок очередной шедевр в стиле «Свинства». Публика была потрясена работами восходящей звезды авангарда. Верблюдов тоже обалдел от счастья. – Вкусно продали! – хохотал Ишаченко после аукциона и потирал руки. *** Не прошло и недели после аукциона, как телефон Верблюдова стал разрываться от предложений. – Григорий Максимыч, а не могли бы вы специально для меня изобразить албанский праздник в вашем стиле хаотичности… –Григорий Максимович! Как вы посмотрите на такое предложение, если наша фирма «Крас–кокос» будет поставлять вам краски на основе пальмоядерных жиров, которыми вы будете творить?.. – Григорий Максимович! Бесценный мой! Нарисуйте мне «Колоссального козла»! Только вы способны на такое творение!.. Верблюдов принимал все подряд предложения. Он малевал козлов, ослов, негритянские ритуалы, эпидемии свиного гриппа, экскаваторы, провалившиеся в метро и многое-многое… Ему заказывали картины для личных коллекций и для украшения каких-либо учреждений. Провал вышел только с картиной «Счастье шабата», которую заказало, но потом заупрямилось забирать и платить, городское отделение Лиги защиты евреев. Популярность Верблюдова была потрясающей. Достаточно разбогатев за полтора месяца авангардизма, он даже решился на благотворительный, как он думал, ход. Он поехал в детский сад «Монстрик» и в игровой комнате ясельной группы прямо на стене намалевал «Стремительного оленя». Внешний вид этого авангардного животного наталкивал на мысль, что этот самый олень, несомненно, состоит в каком-то родстве с «Чернобыльской бурёнкой» из раннего творчества Верблюдова. Ноги оленя были явно осквернены периферическим параличом, а рога больше походили на всенаправленную азимутальную антенну. Тем не менее, ребятишки из яслей с явным интересом взирали на то, что тут накалякал на стенке дяденька. ***

121

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Через три месяца с момента успешного аукциона Ишаченко организовал в Краевом доме художника праздничный банкет в честь новоиспечённой звезды авангардизма – Григория Верблюдова. На торжественное мероприятие были приглашены самые известные в городе искусствоведы и различные бизнесмены, для которых Верблюдов лично писал свои «фантасмагорические шедевры». Великий авангардист в ярко-оранжевом галстуке важно восседал около директора ликёро-водочного завода. Он бокалами хлестал портвейн и за двадцать ящиков продукции обещал ему изобразить серию пейзажей «Виноградники Рейна». Банкет стремительно набирал обороты, вследствие чего звезда авангардизма уже прилично окосела, громко икала и несколько раз предпринимала попытку спеть «Вот кто-то с горочки спустился». И в этот самый момент страстные почитатели живописи потребовали от выдающегося художника двинуть пламенную речь. Заместитель директора Краевого дома художников Ишаченко почему-то сразу замандражировал. Он сказал, что великий авангардист лучше отразит свои чувства на своих полотнах. Но Верблюдов уже жаждал толкать речи. Он в съехавшем набекрень галстуке и на ногах, помимо его воли исполняющих какие-то элементы краковяка, достиг микрофона и начал: – Друзья! Итак – речь!!! Очень я рад, что все вы такие есть! – Верблюдов икнул, и продолжил – Вот так, как вы меня цените, н-никто меня нигде не ценил! Н-никто! Вот хотите – верьте, хотите – нет… Вот тридцать два года я отработал на котельном заводе мастером. Тридцать два! И чё?! А ничего! А ни хрена! Хоть бы грамоту дали! Хоть бы премию! Хрен! – авангардист покачнулся, но вовремя удержался, схватив стойку микрофона. – И представляете, сократили меня! Меня сократили! – деятель авангарда вторично икнул. – Суки они там! – он погрозил кулаком стене, где сейчас висела его картина «Меланхолия папуаса». – И вот в этот скорбный момент пришёл ко мне Жорка Ишаченко… Иди сюда, Жорка, я тебя поцелую за это!.. Так вот, пришёл Жорка и говорит, мол, ты всякую хренотень рисуй, а я, говорит, всё так поверну, будто бы ты – великий этот… как его, дьявола? А, собака – слово выскочило из башки! Ну, короче, вот этот – как вы меня тут звали? Не артиллерист, а по-другому… – Авангардист… – содрогаясь от ужаса, подсказал приятелю Ишаченко. – Во-во! – обрадовался Верблюдов. – Спасибо, Жорка! Авангардист, точно! Ты, говорит, рисуй чё попало, а я так поверну, что всё продадим и разбогатеем! И действительно – прямо озолотились! А я, братцы, честно признаюсь, что рисовать ни хрена не умею и в школе, в деревне ещё, по рисованию кое-как тройку получал! Но тем не менее вы меня очень любите и цените моих оленей

122

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г и инвалидов! Хочу выпить за вас! Федюнчик, рюмку мне!.. Ценители авангардизма просто обалдели от такой пламенной речи художника с тридцатидвухлетним стажем на котельном производстве. – У, падлюка! – со своего места взлетел директор гастронома «Туесок». – Ты мне дребедень какую-то намазал на картине, назвал «Утро в Гондурасе» и за триста тысяч сбагрил! Возвращай деньги! Я думал, ты и правда художник!.. А ты… Ты – сукин сын! Авангардисту в этот момент было все равно. Он, ничего не слыша, полным ртом хлестал из горлышка портвейн и лез целоваться к Федюнчику, с которым только что выпивал за «Чернобыльскую бурёнку». – А что тут такого? – подскочил к директору гастронома испуганный и трясущийся Ишаченко. – Картина же вам тогда понравилась? Понравилась! Вы же деньги за картину с Гондурасом платили, а не за художника! – Сволочи! Самозванцы! – взбеленились остальные участники банкета. И сверхпроницательная натура заместителя директора Краевого дома художников Ишаченко поняла – мордобоя не миновать! И действительно, буквально двумя секундами позже рукоприкладство началось. Горе-художников волтузили чем ни попадя, используя в схватке даже содранные со стены шедевры авангардизма. Об голову Верблюдова прорвали полотно «Альпийские вурдалаки», а Ишаченко набили шишку рамой от картины «Пингвин–мечтатель». Когда избиение закончилось, толпа возбуждённых почитателей живописи и ценителей прекрасного с шумом покинула Краевой дом художников. Взъерошенный и ошалевший Ишаченко огляделся вокруг и обратился к хмельному, с огромным фиолетовым фингалом, горе-авангардисту: – Слушай, Максимыч, по-моему, тут тебе простора для искусства уже не хватает! Ты бы попробовал стихи писать, что ли… 7 марта 2017г., г. Барнаул

ИСЦЕЛЕНИЕ У Михалыча заклинило спину. Покосило его, как телевизионную антенну после урагана. – Господи, мать твою за ногу! Прямо спасу нет! – ругался он на свою хворь во дворе. – Барсучьим салом натирал? – интересовался дед Тимофей. – Никакого толку от твоего сала! – Осину привязывал? – закатывая глаза, вопрошала мистически настроенная

123

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г бабка Егоровна. – Ни хрена! Не работает осина! – тёр спину искривлённый Михалыч. – Сосед! – встрял в разговор Сенька Шлакоблоков. – Есть средство! – Какое? – Вдрызг напейся! – посоветовал Сенька. – И душе приятно, и организму полезно. У нас вон нормировщик из третьего СМУ ногу сломал, ходить почти не мог. А потом р-раз – у тестя юбилей приключился. Ну, нормировщик там начекалдыкался, как свинья, про ногу забыл, и потом домой сам бегом убежал. Попробуй напиться! Уверен – поможет! – Порча это! Вот точно порча! – вздыхала бабка Егоровна. – Да на кой чёрт он кому сдался – портить его?! – удивился дед Тимофей. – Ты б, Михалыч, в поликлинику ступал. – Мы щас сватье позвоним, она у меня в этих вопросах мастер большой – порча, сглаз, проклятие. Щас! – бабка Егоровна добыла из кармана пальто щедро перемотанный изолентой сотовый телефон. Старуха долго тыкала на разные кнопки, мобильник тоскливо пищал и под руководством полуслепой Егоровны трижды звонил куда попало, включая райсобес и управление лифтового хозяйства города. Наконец, она дозвонилась сватье – специалистке по наговорам и порче. – Лида! – орала в трубку бабка Егоровна. – Ты нам скажи, как порчу определить? – Пущай симптомы назовёт! – подсказывал дед Тимофей. Бабка долго и внимательно слушала что–то в телефоне, а потом, не отнимая мобильника от уха, громко спросила у Михалыча: – Зубы выпадают? – У кого? – не понял Михалыч. – Ну, у тебя! – Ну, как сказать. Мост вот обломился, когда кукурузу ел, и коронка одна слетела, – вспомнил искривлённый сосед. – Выпадают! – отрапортовала в трубку Егоровна. – А молоко есть? – Молоко? – изумился Михалыч. – Да вроде было в холодильнике, бабка вчера покупала… А на что молоко–то? – Есть, говорит, – ответствовала в телефон старуха. – А ругаешься часто? – Ругаюсь? Ну, по обстановке. Давеча вот с Серёгой чуть было до мордобоя не дошло… – Ругается, – сообщила сватье Егоровна, а потом еще долго слушала что–то из трубки и наконец сказала: – Ну, спасибо, Лида! Всё поняла, так и сделаем! Спасибо!.. – Ну – чего? – спросил Михалыч у старухи, когда сеанс связи закончился. – «Чего–чего»! Как пить дать – порча! – всплеснула руками Егоровна.

124

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г – И что делать? – Скоро крещение, сказала, тебя в прорубь надо окунуть и всё пройдёт! – Мать твою за ногу! – ужаснулся Михалыч. – Это я так скорее дуба дам, если в прорубь!.. … Наступило крещение. Как и было велено, искривлённого Михалыча повезли к проруби. Везли его эффектно – на мотоцикле. За рулём важно восседал сосед Сан Саныч в каске, сзади за него держался хмельной Сенька Шлакоблоков (он утверждал, что внутренний подогрев ему нужен для того, чтобы не обморозиться у проруби), а Михалычу было отведено почётное место в люльке. К проруби мужички подкатили в высшей мере феерично, распугав грохотом мотоцикла всех верующих, окунающихся и попов. Один батюшка от страха едва в прорубь не навернулся. – «Из–за острова–а на стре–е–ежень…» – орал Сенька, вытягивая из люльки покосившегося Михалыча. – Мать честная – инвалида привезли! – зашептался народ у проруби. – Парализованный, видать… – Эк его закособочило, сердешного!.. С горем пополам, с кряхтеньем и пыхтеньем добыли Михалыча из люльки. Стали раздевать. – Мужики! – взмолился Михалыч. – Тут народ кругом, а у меня подштанники дыроватые в трёх местах! Срамота произойти может! – Што же ты в подштанниках нырять будешь? Мы ж их сымем! – Ну, смотрют же. На наших приятелей, действительно, глядели все. Дивились, кто же это такие и чего им тут у проруби с мотоциклом требуется. Поп даже молитву прервал, тоже недоразумевает. Наши знакомые в касках, оголив Михалыча до первозданного вида, поволокли его под белы рученьки к проруби. Было морозно. От воды в проруби шёл пар. – Мужики! Я мандражирую! – тоскливо проблеял Михалыч. – Все мандражируют! – свирепым тоном ответил Сенька Шлакоблоков. – Мужики! Да я, правда, колебаюсь! – Все колебаются! Когда кособокий друг был доставлен к проруби, народ расступился. Бородатый богослужитель безмолствовал. – Скучно тут у вас, батя, – обратился к попу хмельной Сенька в каске. – Ну-ка вжарь нам что-нить про апостолов басом! Вишь, какого мы молодца привезли на исцеление! – Мужики! – выпучив глаза, упирался в снег негнущимися ногами молодец. –

125

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Не надо! Я уже… правда… не того!.. Уже прошло… Всё, назад поехали! Я уже прямой! Мужики-и!.. Михалыч цеплялся руками за деревянные перила и выражал яростный протест против окунания. – И-и-эх! – весело выдохнул Сан Саныч, стремительным пенделем опрокидывая упирающегося соседа в прорубь. – Аминь, – довольно изрёк Сенька Шлакоблоков. Михалыч безобразно, как коряга, шлёпнулся в ледяную воду. Холодная пучина содрогнулась – по водной поверхности пошли огромные круги и бульбы. Через несколько секунд всё волнение в проруби успокоилось. Но Михалыч не всплывал. Верующие и прочие ныряльщики замерли в ожидании. Поп тоже насторожился, он, несмотря на настоятельную рекомендацию Сеньки, ни про каких апостолов не пел. – Эх, – спохватился вдруг Шлакоблоков, – позабыли мы с тобой, Саныч, наказать ему, – он кивнул на прорубь, – чтоб дыхание затаил! Как он там теперь без кислороду? Вдруг тишину над прорубью прорезал дикий истошный вопль: – Утопили! Утопили инвалида! Православные! Утопили ироды!.. Далее были страшные события. Часть граждан кинулась к проруби спасать сгинувшего в ледяной пучине кривого страдальца. Другая часть верующих, включая дьячка Гаврилу, накинулась с кулаками на Сан Саныча с Сенькой. Били их, волтузили и по каскам, и по бровям, и по прочим важным местам, обвиняя в утоплении инвалида. Вскоре из проруби на поверхность был добыт сам Михалыч. Он весь заледенел, усы превратились в две сосульки, зубы страшно стучали, а в перерывах между стуком из ротовой полости вырывались одиночные жуткие ругательства. Говорят, после этого случая спина у него прошла – распрямился Михалыч. Да только шея теперь не вертится, чтоб ей пусто было. И заикаться он после той проруби здорово начал. Ни черта непонятно, что он там сказать хочет. Дед Тимофей советует барсучьим салом полечиться или хотя бы в поликлинику сходить. А бабка Егоровна возражает, говорит, надо на следующее крещение снова к проруби его везти. Дескать, мигом шея раскрутится и заикание пройдет, стоит только окунуться… 8 февраля 2017г., г. Барнаул

САНАВИАЦИЯ Деревня Колдобиха являла собой чудное поселение. Вся она сплошь поросла укропом, могучим бурьяном и репьями, меж которых периодически фигурировал

126

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г одичалый лик какого-нибудь селянина. Заборы, независимо от принадлежности к какому–либо хозяину, клонились к почве, стремясь занять параллельное по отношению к земной поверхности положение. На дороге в грязевых ваннах мирно почивали свиньи. Над дикими зарослями укропа торчала, подставив солнцу ржавые бока, стародавняя водонапорная башня. На ней была прикреплена кривая рогатуля-антенна, благодаря которой у председателя сельсовета в телевизоре показывало две программы. Ещё, поднявшись на водонапорную башню, можно было звонить с сотового телефона – только оттуда из Колдобихи можно было связаться с внешним миром. В общем, Колдобиха представляла собой классический живописный экземпляр современной российской деревни. Однажды председатель сельсовета Степан Ермолаич сделал объявление, которое всколыхнуло умы и тела обитателей Колдобихи. – В общем, граждане, – начал свою речь Степан Ермолаич, – здравоохранение у нас совсем отсутствует: нашего единственного фельдшера Костю бык забодал, а «Паровоз здоровья» к нам проехать не может. Но, граждане! – председатель устремил палец в небеса. – Я тут позвонил кое–куда, согласовал, договорился – короче, в среду к нам сюда пришлют небольшой самолёт. Самые больные смогут на нём улететь лечиться в город. Но только самые больные! После столь короткой, но бесконечно ёмкой, речи председателя деревня пришла в кипучее движение. Каждый ее обитатель решил навеки избавиться от всех своих недугов, воспользовавшись полётом в город. В среду в Колдобиху прилетел допотопный «Ан-2». Внешний вид самолета наталкивал на мысль, что с него ещё начинали опылять кукурузу при Хрущёве. Самолёт дал круг над деревней и спикировал на давно не сеянное поле. «Кукурузник» был мгновенно окружён народными массами. Из кабины дряхлого воздушного судна появился пузатый красноносый пилот и выдал: – На борт беру двенадцать самых больных! Остальных пр-рошу покинуть взлётную полосу! Собравшийся люд пришёл в неистовство. Каждый считал свою хворь самой смертельной в мире. – Да как же это так?! – орал скотник Михалыч. – Меня надо обязательно! У меня парализации происходят! Как выпью, так парализации – не могу ни языком, ни рукой двигать. Сразу сплю. А просплюсь, всё проходит. Это нельзя так оставлять, это ж загадка медицины! – Меня надо ультразвуком просвечивать! У меня зубы шатаются! – блажила доярка Валя. – А у меня сосуды до того засорились, что я даже сморкаться не могу! – зычно объявил дядя Федя.

127

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Дед Гаврила, решив биться за титул самого смертельно больного в Колдобихе, колотил всех направо и налево своим бадогом и кричал: «Пустите инвалида!» – У моёй бабки умопомрачение идёт! – орал старик Раймондыч. – Её однуё в самолёт допущать нельзя. Она вам сразу там, на высоте, штопор сделает, и расшибётесь! – У меня – гланды! – вопил кто-то из толпы. На сортировку «больных и раненых» прибыл лично председатель сельсовета Степан Ермолаич. Вместе с красноносым пилотом они выбирали самых страждущих и наиболее безнадёжных, ориентируясь по внешним признакам. – Ты, Раймондыч, это для чего столько банок тащишь? – задержал у «кукурузника» старика председатель. – Так это, Степан Ермолаич, дохторам гостинцы! – оправдывался дед с обилием сумок. – Тут и варенье, и компотики, и грибки – всё своё! – Не хрен место в самолёте компотиками занимать! – неистовствовал скотник Михалыч. – Обойдутся без твоих гостинцев! Я за одним после обследования и леченья на медицину в суд подать планирую! Дескать, плохо лечили. Вот только долетим, вылечусь и непременно подам! – Сто-оп! – выпучив глаза, махал ручищами пилот. – Ты, дед, куда это телёнка за собой тянешь?! Обалдел ты, что ли? – Продадим в городе на мясо! – пояснил дед Гордей, продолжая буксировать телёнка за верёвку. Гордея на борт взяли, однако с телёнком разлучили. Отобрав двенадцать самых хворых обитателей Колдобихи, пилот закрыл дверь в салон. Самолёт взревел мотором. Не попавшие на борт селяне обиженно бурчали и расходились по домам. Затаившая злобу за то, что её болячка не была признана самой смертоносной, бабка Агафья грозила «кукурузнику» кулаком и желала всем улетающим расшибиться, так и не добравшись до больницы. Постепенно самолёт набирал высоту. Сначала двенадцать больных селян сидели смирно вдоль бортов, боясь даже моргать глазами. Наконец, выйти из жуткого оцепенения всех заставил дикий визг. Содрогнулись все, включая пилота. Дед Гордей невозмутимо поднял с пола свой состряпанный из множества лоскутков древний куль и заявил: – Это у меня здесь, видать, скотину укачало! – сказал дед и извлёк из куля маленького беснующегося поросёнка, который продолжал преотчаянно визжать. – Ты одурел, Гордей, что ли?! – заорал на него дядя Федя с засорёнными сосудами. – Куда свинью попёр??? – На мясо в городе продадим, – спокойно пояснил дед Гордей, снова пряча поросёнка в свой мешок.

128

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г – Братцы! – вдруг подскочил на своём сиденье кузнец Матвеич. – Я только сейчас уразумел всю жуть! А ежели в моторе или в крыле, скажем, порча, то мы же все на землю полетим и убьёмся! – Страсть-то какая! У-у! – заголосила доярка Зинка, подхватывая арию поросёнка, доносившуюся из дедова багажа. В следующий момент «кукурузник», словно почуяв панический настрой пассажиров, дёрнулся всем фюзеляжем. Его вдруг мотануло вверх, а затем резко бросило вниз. От этого непредсказуемого манёвра из сумки деда Раймондыча пулей взметнулась ввысь банка вишнёвого компота и с грохотом расхлесталась о потолок, обдав пассажиров градом из ягод. – У-и-и-и-и! – визжал до одури поросёнок в куле деда Гордея. – Богомать! – выкрикивал дядя Федя. – У-у-у! – закрывала лицо ладошками доярка Зинка. – Остановите-е! Я выйду-у! – орал главный паникёр – кузнец Матвеич. – Мой компот! – ужасался старик Раймондыч по поводу гибели одного из своих гостинцев. Самолёт наклонило в сторону, а потом снова лихо кинуло вверх. – Капу-ут, мужики! – ревел дядя Федя. – У-и-и-и! – выдавал поросёнок, крепко удерживаемый дедом Гордеем в мешке. «Кукурузник» теперь задрал вверх нос. В салоне всё наклонилось. Из–под ног старика Раймондыча стремительно унеслась в хвост его сумка с гостинцами. – Мои грибки! – завопил дед, услышав треск бьющейся стеклотары. – У-у-у! – причитала доярка. Когда самолёт занял более–менее ровное положение, дядя Федя, пользуясь моментом стабилизации полёта, соскочил со своего сиденья и принялся неистово драть дверь в кабину пилота. Разделявшая кабину и салон преграда оказалась не очень прочной, и совсем скоро произошло вторжение дяди Феди к лётчику. – Вертай нас в деревню, душегуб! – размахивал кулачищами злой деревенский житель. – Вертай, пока не угробил! Сзади слышались громкие матерки пассажиров и душераздирающие вопли поросёнка. Близкое соседство грозной фигуры дяди Феди в совокупности с акустическими эффектами из пассажирского салона натолкнули пилота на мысль о кардинальном изменении маршрута… …Не прошло и получаса после взлёта, как в Колдобихе снова приземлился самолёт с больной дюжиной. Двери «кукурузника» махом распахнулись, и на землю вперёд всех катапультировался кузнец Матвеич. Он сразу же распластался во весь свой рост на почве, одаривая грунт щедрыми поцелуями. За ним из «кукурузника» эвакуировался поросёнок, распространяя во все

129

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г стороны жутчайший визг. Потом показалась зарёванная доярка Зинка. – Это… это чего?.. – выпучив глаза, удивлённо вопрошал председатель Степан Ермолаич. – Вылечились, что ли, уже? – Конец леченью! – прокряхтел дед Раймондыч, вытряхивая на землю стекло из мокрющих сумок, и добавил – Как рукой сняло недуги – надо только полетать!

' ОЛЬГА ЗАЕВА

Родилась в г. Карши (Узбекистан). Закончила три курса ТАШГУ. Стихи и проза публиковались в краевых периодических изданиях и за рубежом – журнал «Звезда Востока» (Узбекистан), «Современная литература мира»– Нью-Йорк. Участник 8 августа 2017г., г. краевых семинаров молодых писателей. Барнаул Автор семи поэтических книг и книги прозы. Имеет краевые и награды Правления СПР за литературную деятельность, награждена Дипломом Берлинского литературного института за активное участие в совместных проектах и популяризацию Берлинской библиотеки современной литературы. Лауреат Международного конкурса «Лучшая книга года» – 2014 (Германия). Лауреат журнала «Огни над Бией» – 2014 года. Член Союза писателей России. Живёт в Бийске. *** Боль подступает, Зверь осторожный. Цепко хватает за горло И душит. Марево красное Жжёт, ослепляет. Тело слабеет. Сдаться легко. Близок покой. Но напрягается Воля.

130

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г И снова *** Гонит последние силы Каждый день – радость. На бой. Даже если больно. Я начинаю Каждый день надо Душить Проживать с любовью. Свою боль. Намертво, жёстко… Времени утрату Если не я, К старости заметим. Значит – она. Ничему возврата Боль отступает, Нет на этом свете. Тихо сдаётся. Как это Ледяным градом Воле моей удаётся? Постучит беда. Сердце молотит. Всё твоё - рядом. Кровь горяча. Но не навсегда. Значит, мне рано. И не сейчас Встанет день – ярок. За окоём. Небо – высоко. Ещё поживём! Каждый день – подарок. Открывай легко. *** Глас души робок, В толпе бывает притяженье. В тишине слышней. Как бы смыкается кольцо, Жизнь дана, чтобы Из хаотичного движенья Радоваться ей. Вдруг появляется лицо. *** Улыбки свет пройдёт глазами И губ затронет уголки… Жизнь натянулась, словно тетива: Ещё и слова не сказали, Вот-вот спружинит и отпустит Душу. Но точно знаем, что близки. Как капли крови, падают слова – Их некому ни понимать, ни слушать. Вот так – не зрением, не слухом – Наитьем в странствиях земных За что держусь ещё и чем живу – Встречаем мы родных по духу Загадка всяких откровений выше. И провожаем, как чужих. Благословляю жизни тетиву И разум, что из-под контроля вышел. *** Ни им я не владею, ни судьбой. Упрямству своему дивясь всечасно,

131

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Мертвею телом, плачу над собой – И всё же не зову себя несчастной. И что по крохам собрано – милей Того, что достаётся без усилий. Чем твёрже дух, тем участь тяжелей – Даются испытания по силе. *** В бою без права отступать Жестокость не порок. И дорога любая пядь, Как собственный порог. Когда вскипает на клинке С шипеньем кровь и грязь, В земной отчаянной тоске Равны и смерд, и князь. Паденье, смертный хрип коня И дрожь земли родной… Молюсь, чтобы убил меня Не в спину и не свой. *** Под зелёной шумной сенью Лето крутит карусели. За распахнутым окном Ветер ласково полощет Штору зелени весёлой. Принимаю норов лета Переменчивый, любой. В каждом взгляде – море света. В каждой клеточке – любовь. ***

132

*** Дни мелькают Вестями странными. Что с того, Что кому-то хочется Тише ехать, Спокойней жить… Так натянута Времени нить! Тронь – И лопнет струной. И ударит, пронзит. Силой дикой. Ночи тянутся Бесконечные. Но рассвет Снова будит надежду. Мы проснулись – И слава богу! Впереди – Новый день С вереницею дел. И шумит Грозовое лето. Половодье Дождя и света, Детский гомон И щебет птиц. Узнавание Глаз и лиц. Мы проснулись. И мир неплох. Тает день, Словно краткий вздох.

***

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г *** Дверь открою – навстречу качнётся туман. Шаг ступлю – растворюсь, пропаду безвозвратно. Вместо мира останется зыбкий обман, Силуэты и лица – неясные пятна. Просочится слеза, словно капля в песок, Затеряется крик в беспросветности волглой. И прицелится боль в беззащитный висок, Чтоб измучить меня ожиданием долгим. В этом странном плену я забуду покой И душой содрогнусь от безумного страха. Кто меня поведёт, и дорогой какой? Там спасенье моё иль готовая плаха? Побреду, неподвластна людскому суду И хранима одним провидением Божьим… И почувствую свет – голубую звезду – Не обманчивым зреньем, а чуткою кожей. *** Качели температурные, Давления перепады. Шальною волной сумбурные События, речи, взгляды… Раскаты грозы неистовой, И необъяснимый ужас. Ненастья стремнина быстрая Схватила, несёт и кружит. Соломинка не спасает, Но разум кричит – держись! Ведь всё, что тебя пугает На свете – всего лишь жизнь. ***

133

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г *** *** Кому сожаленье высказать Тропинка петляет в лесной тишине, О том, что тепла не стало? И боль остаётся в другой стороне. Осеннее солнце искоса А в этой малинник разросся стеной, На землю глядит устало. И дятел шифровки стучит надо мной. И крик – без опаски, А ветер хвостами лисьими И вздох – без печали. Метёт и метёт тропинки… И Слово, которое было вначале. И всё, что от нас зависело, В прощальной дрожит слезинке. *** Уж травы легли покосами, Там, где говорят красиво, И штрих золотой – заметней. Там, где лесть течёт рекой, Миражи встают реально, А я всё не верю осени, Живо, в близости такой, Всё бьюсь в паутине летней. Что шагни вперёд – и можно К ним притронуться рукой. *** Сердце спит в тенётах лжи Долго, коротко ли, тихо Дождь стеной. Одобряет миражи. Град шальной А проснётся – и застынет. Долбит дробью Всё вокруг одна пустыня. Ледяной. Радуга пылает красным, *** Перепутав ночь И день. Если придёт роковая внезапность, Возвещает – Та, где не может никто погодить – Жить опасно Душу живую выдохну в завтра, И пророчит – В утро, где мне по земле не ходить. Быть беде! Налетает Мир обожжётся горячим дыханьем Ухарь-ветер, На перехлёсте тревожных стихий. Ночь-оторву Губы немеют – слова не стихают, В танце вертит. Если Душа разлетелась в стихи. Всё плывёт. И я живу, Как умею – На плаву.

134

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

ВИТАЛИЙ КУЗНЕЦОВ Севером уйск, Бурятия

Учредитель и главный редактор авторского литературного журнала «Северо-Муйские огни» (Северомуйск, Бурятия, 2008). За вклад в укрепление творческих и дружеских связей между литераторами Крыма и Сибири награждён грамотой Крымской литературной академии (Симферополь, 2012). За вклад в развитие и пропаганду литературного творчества отмечен Благодарственным письмом Народного Хурала Республики Бурятия (Улан-Удэ, 2012). За вклад в развитие современной литературы удостоен специального диплома Московской городской организации Союза писателей России (Москва, 2013). Член Европейского конгресса литераторов (Прага, 2013). С декабря 2017 года является действительным членом Крымской литературной академии.

ВДОХНОВЕНИЕ ЗИМЫ Зима всегда в начале вдохновенна: Морозец лёгкий будоражит кровь, И воздух чистый необыкновенно, И думать – просто, и писать – готов. Как с нового листа жить начинаешь. Вот, кажется, всю жизнь растормошу. Всё – с белого и чистого начала – Умом холодным заново спишу... Но стынет постепенно кровь по жилам, Зимы морозы крепче с каждым днём. И хочется уже, чтоб всё, чем жил я, Осталось прежним, был бы тёплым дом. ***

135

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Голубкой белою моя взмывает мысль И вдаль меня уносит – к облакам, Стрелою будто прорывая высь! Поднявшись в небо, зависая над землёй, Отдавшись воле ветра и крылам, Она парит над грешным бытиём. Как сладок миг свободного паренья! Прекрасен мысли кипенный полёт – Сознаньем управляет вдохновенье. И тучи пусть сгущает тот же ветер, И гром пусть над землёй пробьёт. Но я останусь белой мыслью светел. *** Всё чаще думаю о воле: О жизни мудрой, без хандры, О светлом волжском чистом поле, Где возведу свои шатры, Лишь песней оглашая полночь. С собой – в котомку – взял бы малость, В душе – друзей, да горсть стихов. Не устрашит годов усталость – Она постигнет без оков, Без пут словесных прегрешений. И дни польются словно годы, Устану я за время их. И в час, назначенный природой, Уйду, взметнусь как вольный стих. Лишь степь аукнет мне в дорогу.

АПОФЕОЗ Заиндевелые ступени Крыльца старинного хрустят.

136

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Избушка – замок Берендея, Вокруг – как в древней сказке сад, Застыл под мантией мороза. На окнах лебеди-узоры Алмазной россыпью горят, И всюду удивленье взорам: Снег – в алом свете января, Деревья – в хрустале, А на кустах – цветут мимозы. Искрит кристалликами воздух. Я очарован вдохновеньем. И чувства позабыли отдых, Как стая птиц в тот день весенний, Как дети в первый снег осенний, Как в театральном представленье – Когда звучит апофеоз. 09.01.2010.

СНЕГИРИ Я давно в тайге – в горах – не видел Птицу ту, что с грудкой алой зорьки, – Может, Горный Дух её обидел, Или вкус рябины слишком горький? Но однажды я в своём дворе Прикормил синиц весёлых стайку; Их слеталось много в январе У кормушки, сделанной у баньки. Вслед за ними разные летели, Осторожно так, тихонько, с краю: И кедровки, кукши, свиристели – С мест глухих, со всех тайги окраин! Шутка ли – когда мороз за сорок! И в лесу кормиться нечем стало;

137

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Прилетали шумно, пёстрой сворой, – Корма, благо, всякого хватало. Только вот ту птицу – с грудкой алой, Не пришлось увидеть мне ни разу. Может быть, тайги вдруг стало мало, Или ту пичугу кто-то сглазил? Думал, никогда уже не встречу Пташку с летней зорькой на груди, Но надежда крепко веру лечит, И Господь меня вознаградил. В день морозный солнце было ясным, Точно как у Пушкина в стихах, Вдруг в окно увидел – зорьку красну! – Это ж снегири!.. Князья из птах!

СИБИРСКИЕ ДОРОГИ Асфальт зимы – дороги снеговые, Укатанные шинами колёс, Грунтовые: лесные, полевые, – Их много по Сибири разбрелось. Присыпало неровности их снегом: Все ямки и канавки замело, Сковало так, что можно, паря, смело По ним проехать в дальнее село. Застыли топи, и в тайге дорогой Легли маршрутом зимники-пути; По ним в распутье ходят только боги, Но в стужу можно трактору пройти. Мороз Сибири – верный друг дороги, Приходит время – он её спасёт, Откроет путь за дальние отроги – Туда, куда никто не забредёт.

138

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ЛАЕЧКА Сытая, довольная – счастливая, Рядышком с хозяином, у ног. Мелкая, скулявая, пугливая – Не собака, но пока щенок. Солнца луч весенний греет шёрстку, Развалилась на террасе – тихо спит Маленькая лаечка, подросток, – Пусть не человек, но ум – велик! Что-то проурчит себе спросонок – Сон, видать, приснился ей большой. Спит как человечек, как ребёнок, Господа творение, с душой. *** Вот на душе возникла смута, И повалилось всё из рук. И взгляд – рассеянный и мутный. И сердца – нездоровый стук. Беру свой рюкзачок походный – В нём котелок, сухарь и чай, И ухожу тропою в горы: Природа, вновь меня встречай! Ласкай, залечивая раны, И наставляй на верный путь. Уйду в тайгу я спозаранок, Там сердце сможет отдохнуть. Всё станет ясно, жизнь – понятной, Исчезнут передряги дней. И духом, прикасаясь к тайне, Я стану чуточку сильней.

139

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ЛЕТО Лето нам на память дарит Лучших дней воспоминанья, Грозовых дождей раскаты И ночных костров свиданья. Дарит таинство открытий На тропе лесов прохладных И загар, зимой забытый, И вечерние закаты. Дарит лето счастья жизни – Радость жизнесозерцанья. Вкус арбуза дарит, вишни, И цветов благоуханье. То, что есть всего прекрасней, Дарит нам на память лето: Вкусы неги, вкусы сластей, Запах моря, запах детства. 30.07.09. *** Всё изменилось: мир – другой; И дней своих мне – не узнать; И годы – встали за спиной; И сердцу ближе стала мать. Черту природа подвела, Таким означив мой итог: Душою вывернут до дна. И по-иному я не смог. Распорядился жизнью так: Не для себя жил – для других. В кармане гнутый лишь пятак – Опорой стал мне вольный стих. 09.03.10.

140

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г *** Ну что, дружок, Нет таинства стихов? Изъела ржа, души порвались струны? И нет мелодии – всё чаще слышен рок? Тогда взгляни на этот мир подлунный. Что видишь, друг? Мерцание снегов? Звезды далёкой тусклое свеченье? И пониманья нет – повержена любовь? Так знай, что это – новый день рожденья. Придёт рассвет, засуетится жизнь, И солнце по-весеннему затеплит. И благодатно мысль взметнётся ввысь, Рождение своё в тебе отметит. И птицы запоют вокруг на бис. 02.03.11.

КОНИ Словно ветер над полем носилась, Не изведав всей жизненной ноши, Рыжим вихрем металась, кружилась Молодая, игривая лошадь. Необузданным был её норов, Не познала, как видно, кобылка Гордой стати лихих ухажёров, Что следили за рыжею пылко. И не чаяла эта лошадка, Разыгравшись на свежем лугу, Что своей молодой статью, гладкой, Жеребцов вовлекала в игру. День прошёл. Не тревожились кони: Тихо-мирно паслись на лугу; Лошадь рыжая, в свете багровом, Доверяла судьбу скакуну.

141

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г *** Не захмелею от любви, Как конь копытом не ударю, Но, посмотрев в глаза твои, За дали уведу, за мари. Срублю кедровую избушку, Как терем в сказке возведу. И на зелёной на опушке Разложим души на виду. Пусть видят Небо, Солнце, Ветер Любви чистейшую исподь. И сохранить на этом Свете Её поможет нам Господь. *** Не страшны ни горы, ни моря. Не пугают дикие просторы. Мы с тобою встретились не зря. Ни к чему пустые разговоры. Сотворить, любовью вдохновенно, Главное нам – добрые дела! Вся другая цель – второстепенна. Не печалься, милая моя. Не печалься, милая моя, Вся другая цель – второстепенна. Главное нам – добрые дела Сотворить, любовью вдохновенно! Ни к чему пустые разговоры, Мы с тобою встретились не зря. Не пугают дикие просторы, Не страшны ни горы, ни моря.

142

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

& ИВАН КРИВОБОКОВ Родился в 1957 году в совхозе «Светлоозёрский» Бийского района Алтайского края. Окончил среднюю школу, отслужил срочную службу на Таймыре. Освоил профессию электрогазосварщика. Долгое время трудился на Сахалине в г. Оха. В Бийске проживает с 1977 г. Работал в службах глубокого бурения, тепловых сетях, на строительстве предприятия «Алтайский бройлер», в Бийском речном порту. Проза публиковалась в журналах «Огни над Бией», «Бийский Вестник», в Интернете. Автор трёх книг прозы, одна из них – для детей. Основатель журнала «По доброй воле» (Союз добровольцев Донбасса)

ХРЕН

(рассказ) Небольшая деревушка раскинулась на высоком берегу горной и холодной реки Бия. Два низких вросших в землю домика стояли рядышком на самом солнцепеке, между ними высокий тесовый забор без единой щели. Огороды круто спускались вниз к самой воде, где были построены мостки для полоскания белья. Их построил перед самой войной Евдоким Белый, лучший плотник в деревне, бабник и любитель подраться. Красивый собой и статный, Евдоким расстроил немало девичьих сердец, особенно когда брал в руки свою гармонь. Его приятный и какой-то бархатный голос не оставлял ни одну дивчину равнодушной. Били его мужики за своих жен и попорченных дочерей, били смертным боем, но он выживал и только посмеивался. Забрали Евдокима в 1941 году на войну, там он и сгинул. Враз опустела деревня, не стало слышно перелива гармони и пения местного соловья. Во многих домах лили слезы по убиенному, не одну семью разбил сердцеед Евдоша. В одном из домов жил жила бабка Бараниха со своим непутевым сыном Аркашей. Ему уже сорок, а у него ни жены, ни невесты. Небольшого роста, с гнилыми зубами и писклявым детским голоском, Аркадий был самоуверенным и гордым мужиком. Мать часто ему говорила: « Сына, ты хоть бы женился, охота перед смертью внуков понянчить». На что Аркаша неизменно отвечал: « Успею мать, какие мои годы. Дай мне немного покрасоваться. Моя еще не подросла, погулять еще хочу». Бараниха сокрушенно качала головой и шептала: «Сорок лет, а ума нет, и не будет. В сорок лет семьи нет, и не будет». Родила она сына от прохожего молодца, которого видела лишь один раз в жизни. С самой юности любила Авдотья Баранова лишь одного человека, это был

143

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Евдоким Белый. Частенько он по ночам стучался к ней в окошко, любила его до безумия и прощала все его похождения. Уже после войны не дождавшись любимого, пригрела в постели заезжего мужичка и зачала. Баранихе и сейчас было обидно, ведь всего одну ночь он и провел с ней, люди-то годами не могут завести дите. Напротив жила ее соперница с молодости Суслова Пелагея, в народе попросту Суслиха. Еще с молодых лет она и Авдотья делили меж собой Евдокима. Его кудрявый цвета вороньего крыла чуб попросту сводил их с ума, молодец оставался на ночь то у одной, то у другой соседки. Иной раз устав от ревности обеих садился в лодку и спускался по Бии до деревни Ключи. Везде он был желанным и любимым. С тех пор как пропал на фронте Евдоха, две молодые девушки стали лютыми врагами и по прошествии многих лет ненависть друг к другу только нарастала. Они осуждали и спорили, кто же виноват в смерти любимого, не могли выяснить, у кого он был в последнюю ночь перед отправкой на фронт. Пелагея в пятидесятые годы от одиночества выскочила замуж, но прожили молодые лишь две недели. Молодого мужа жена называла Евдокимом и не желала звать по- другому. Обиженный супруг, забрав свои манатки, ушел жить к матери. Пелагея даже не пыталась его задержать, он ей был не нужен. Она забеременела - это и было ее целью, и теперь она хотела прожить жизнь со своим ребенком. Сыну ее Митьке было около сорока, на несколько лет был младше Аркаши. Родился он болезненным и хилым, мать с грехом пополам смогла его выходить. Он, как и сосед, тоже был далеко не Илья Муромец, такой же невзрачный, да еще и ноги колесом. Деревенские бабы посмеивались: «Это у вас от ненависти такие сыновья народились не иначе как оба от черта….» Сколько помнили жители деревни, с давних пор две соседки делали друг дружке разные гадости. Даже выгребая золу из печки, старались сыпать не на дорогу, а к воротцам ненавистной сопернице. Когда сыновья в юном возрасте играли на улице, старались стравить их словно собак. В зимнее время перекидывали через забор друг другу снег, лишь бы насолить ненавистной. У Баранихе было одно преимущество, жила она с ветреной стороны. Частенько в непогоду она кидала в печку старую обувь и резину, дым из низкой трубы стелился вниз, окутывая гарью весь двор Суслихи. Пелагея шла в сельский совет и писала жалобу, но председатель только посмеивался. При встречах старухи демонстративно отворачивались друг от друга и, сделав из пальцев фиги, шептали свои проклятья. Самая вражда начиналась, когда в огородах зеленела трава, и нужно было полоть сорняки. Участки были огромные, по двадцать соток земли и разделены плетнем из кленовых прутьев. Выполов траву и собрав в кучи, в ночное время они перекидывали их через плетень. Скотину не держали, кроме кошек и собак во дворах никого не было. Начиналась

144

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г настоящая война, если соседская кошка забредет в чужой двор. Непременно нужно было облить ее помоями или огреть поленом по башке, это доставляло радость и легче становилось на душе. Но иногда терпение все же лопалось, и обоюдное молчание превращалось в громкий скандал с ругательствами и угрозами. -Что же ты, старая карга, трясешь половики в мою сторону? От твоей пыли уже дышать нечем. Развела срач в доме, змеюка…. Чтоб тебе в аду сгореть…. Другая только и ждала слова от ненавистной соседки: - А ты только проснулась! Спишь до обеда, все выспаться не можешь…. Скоро в двери не пролезешь, корова, морда-то вот- вот лопнет.…Еще орет, гадина, пыль ей дышать мешает, жир тебе мешает…. Да, чтоб тебе ни дна, ни покрышки…. Господи, что только Евдоха в тебе находил, на тебя же смотреть страшно…. После такой перепалки старухи успокаивались на какое-то время, видимо ссора их примиряла, несколько дней стояла полная тишина. Приходила осень, время сбора овощей и домашних заготовок на зиму. Вдоль плетня с обеих сторон росли заросли тыквы, ее садили для сбора семечек, а, иногда, парили в русской печи. В этот год тыква особенно удалась, с плетня свисали крупные экземпляры, достойные украсить любую выставку овощей. Бараниха любовалась тыквой, идя вдоль плетня, вдруг ее взгляд упал на огромный плод, накренивший под своим весом забор. Приглядевшись, она поняла, тыква не с ее огорода. Старуха принесла табурет и, с божьей помощью, перекинула огромный овощ на родину. От удара тыква лопнула пополам, крупные семечки обнажились из ярко-желтой массы. Бараниха поспешила домой, пока никто не увидел ее в огороде. Но все не обошлось тихо и гладко, вечером она обнаружила у плетня несколько крупных экземпляров, проткнутых вилами. Старуха поспешила во двор, намериваясь тут же затеять крупный скандал, а возможно и драку. Целый час старухи изливали друг на друга грязь и проклятия. Грозились сжить со света, поджечь дома и отравить собак. На их шум прибежали соседи, кое-как удалось успокоить ярых соперниц. Лютую злобу затаили в себе старухи, вынашивали планы отмщения и просили бога покарать зловредную соседку. Уже ранней весной перед вспашкой огородов, один старик посоветовал Авдотье нарубить корни хрена и рассыпать по огороду Суслихи. Эта идея пришлась Авдотье по душе, она накопала корней и мелко измельчила ножом. Такой же совет он дал и Пелагее. В ночь перед вспашкой обе соседки раскидали хрен по чужим огородам. После пахоты принялись садить картошку и делать грядки. Начало лета было теплым и через половину месяца вылезли первые ростки.

145

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Вместе с картофелем и бахчой вылезло из земли огромное количество побегов хрена. Вывести его очень нелегко, корень уходит в землю на полметра, наверное, именно поэтому его и называют хреном. Зазеленели огороды Баранихи и Суслихи, сплошным покровом была накрыта благодатная земля двух соперниц. Несколько дней старухи с сыновьями выкапывали корешки, но как бы они не старались из земли вылезали все новые и новые побеги хрена. И по прошествии многих лет жители деревни с усмешкой вспоминают двух зловредных старух и заклятых соперниц.

' ЯКОВ ШАФРАН (г. Тула) Член Академии российской литературы, Союза писателей и переводчиков при МГО СПР. Лауреат всероссийских литературных премий: «Левша» им. Н. С. Лескова и «Белуха» им. Г. Д. Гребенщикова, лауреат премии русских писателей Белоруссии им. Вениамина Блаженного. Заместитель главного редактора — ответственный секретарь всероссийского литературно-художественного и публицистического журнала «Приокские зори», главный редактор альманаха «Ковчег» журнала «Приокские зори». СНЕЖИНКА ЗА СНЕЖИНКОЙ

146

Снежинка за снежинкой — Благословенье неба. Тихонечко ложится Сияющий покров. А мне, где я бы ни был, Все постоянно снится Поселок, сад под снегом И дом — родимый кров.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Снежинки вы, снежинки, Откуда прилетели? Возможно издалека Вы принесли привет? Морозы и метели, И праздничная елка, На солнце снег искрится, И радость детских лет. Снежинка за снежинкой, Как день за днем, слетают,— Снежинки только с неба, А дни летят с земли. Снежинки те растают — Вот снег и был, и не был. А дни все в книгу жизни Летят, как журавли.

ЛЮБИМАЯ, ПРОСТИ Любимая, прости, Как же могло случиться, Весна в окно стучится, А я застрял в пути. Любимая, прости, Набухли почки соком В твоем саду далеком, Ему б уже цвести, А я еще в пути. Любимая, прости, Полями и лугами Ходил я за цветами, Тебе чтоб принести, И все еще в пути.

***

Любимая, прости, Октябрьский тихий лес На дворе бушует непогода, Нам целый мир чудес Завывает ветер из трубы. Мы с тобой не виделись полгода — Готов преподнести, А я пока в пути; Все дела, заботы да труды... Ты и я — в дому холодном двое. Любимая, прости, Печь гудит красна и горяча. Осеннее ненастье Разговор застрял на полуслове, Смывает меты счастья, Два печально сомкнутых плеча. Дорогу не найти Твои губы — холодны и грубы, Мне на моем пути... У огня расслабленно слабы, Мне особо эти губы любы Любимая, прости, На порогах кочевой судьбы. Через снега-сугробы Знаю, как измучена разлукой, Я к терему дошел, Ты мне снишься берегом родным. Столько лет мечтал я о подруге — Любимой не нашел. Всю ночь мела метель, И опять в разлуке жить, одним. Срывала дверь с петель, На дворе бушует непогода, Грести, не разгрести, Печь гудит, красна и горяча, И следа не найти, Пара позабытых бутербродов, Любимая, прости! Да в углу потухшая свеча.

147

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ***

Так напомнил мне вдруг о далеком.

Огненной краской заката залиты Ближних угодий холсты. Может быть, о весенней капели Вяз одинокий в горячей молитве, Загрустила земля в летний зной... Руки воздевши, застыл. То, что было когда-то в апреле, Разве больше не будет со мной? МИЛАЯ ЗЕМЛЯ Речка, косогорье. Дальние поля. Ближнее подворье — Милая земля. Улица под липами. Теплый желтый свет. Ставенки со скрипами. В окнах разноцвет. Старый дом с колоннами, Милый старожил. Кроны над балконами. Соловьиный пыл. Дребезжит и катится Старенький трамвай. В шелковые платьица Нарядился май. ***

Может быть, это день был такой. Что случилось со мной — я не знаю, Будто снова в весеннем том крае Я, любовь, повстречался с тобой. *** Вот он рубеж, где намедни — Взрывы и огненный шквал. То, что мой бой последний, Только Господь и знал. Мне бы на исповедь — грешен, Мне б покаянья канон, Но здесь лежу безутешен — Выстрелом в спину сражен. В битве все может статься — Бой, он на то и бой. Шли мы с врагами драться — Только не между собой.

Шли мы за дом, за Россию, Может быть, это день был такой, Биться за светлую высь. Только учил Мессия: Или просто устал я душою — С братом допреждь примирись. Ты вчера была вовсе чужою, А сегодня вновь стала родной. Что может быть светлее В жизни пожатия рук? Может, это березовый сон Сердце мне обогрел ненароком, Злобы врага страшнее Зло затаивший друг. Может, это зеленый тот клен

148

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г *** Молчит, молчит глухая ночь, И ветер тоже сник. Вокруг все спит, а мне невмочь — Заснуть хотя б на миг. Зорянки, что в рассвет поют, Синицы и щеглы, И жаворонки песнь свою Забыли среди мглы. Лишь вдохновенный соловей Забыться не дает. Наверно, о любви своей — Счастливой ли? — поет. И в лад ему душа моя Скорбит о прошлых днях. О, Господи! Любил ли я, Любили ли меня? Ведь без любви судьба плоха, Точь в точь — дырявый зонт, Как ночь осенняя глуха, И темен горизонт. Ведь без любви и жизни нет, Лишь вздор да суета. Ах, соловей, мой брат, мой свет, Довольно, перестань! Сомкни заветную гармонь У ночи на краю. Свою любовь не проворонь, Соловушку свою.

За кромкой долгой ночи всполохи зари. И слышу: «Толку что — от срока и до срока? Чтоб жить, ты для чего-нибудь умри!» ***

Есть минуты особые Предрассветной порой, Словно вечностью созданы, Чтоб дарить нам покой. Тело негой окутано — Для движения спит, Еще сила подспудная В нем пока не бурлит. Но лучами вдруг хлынули Чувства жизни иной, Как из тьмы меня вынули, Беспросветной, ночной. Все в движение просится — Нет уж мочи терпеть, В день-деньской мне бы броситься, Много сделать успеть! И с листа, листа белого Все бы в жизни начать! И отбросить все мелкое, И прощать, и прощать!.. Есть минуты особые *** Предрассветной порой, От холода в воде дрожали звезды. Словно вечностью созданы Дорожку к берегу стелила им луна. Нам для встречи с судьбой. А рядом у воды продрогшие березы, *** И я, не уловленный в сети сна. И хоть темно, но видится далеко.

149

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г *** Родники чтобы наши жили Не печалью окрестных сел, Мы с тобою должны быть двужильны Там, куда нас Господь привел. Чтобы словом, конкретным делом И молитвою пред алтарем Возродить нам на свете белом Или дерево, или дом. Чтоб поля не смотрели с укором, Что мы им отслужили помин, Чтоб везде по родным просторам Век не видеть нам горьких картин. И пока не цветут колодцы, А живою полны водой, И озера пока не болотца, Быть земле нашей вновь молодой! К нашим детям душа вернется, И нас снова полюбит Бог. Тот, кто верит, не ошибется — Родники наши в том залог! *** Три ствола поднимаются ввысь. Будто маслом писалась картина: У единого корня срослись — Значит, дерево это едино. И руками за руки держась, Три сестры хороводят под ними. И звучит по округе не джаз Из далекого штата Вирджиния,

150

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г А поет там большая семья,— Хоть кому-то и домом Боруссия,— Три сестры: «Ридна мати моя…», После — «Песня моя, Белоруссия». И потом, под тенистым шатром, Стол накрыв разносолами русскими, Заведут «Степь да степь кругом…» Так, что станут просторы узкими. Их родства не разъять, как ни злись, Как с народами кто что ни делай — Только вместе, и только ввысь Русь Великая с Малой и Белой! *** Разрознены вехи и даты. И всяк тянет песню свою. Как бойни гражданской солдаты, Слова наши режут и бьют. Стенанья, восторги … и сводки — Обыденность близких нам мест. Средь звездных гламуров и водки Тускнеет заоблачный крест. Ровесники собственной жизни Куда-то зачем-то бредем. И ликов святых укоризны Бежим в свой безбожный «содом». «Но, может, любовь — в наказанье?» — Мечтает отшельник-поэт. И ищет он в древнем Преданье Единственно верный ответ. «Быть может, нам выпало это, Чтоб первыми путь сей пройти?»

151

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г И верится сердцу поэта, И бьется надежда в груди! *** Пора какая — не поймешь, А может быть апрель? Куда сегодня не пойдешь, Везде звенит капель. Вчера мороз был так сердит — Всю ночь трещал в ночи. Сегодня солнцем двор залит, Текут, журчат ручьи, Спешат, торопятся, бегут, Звенят на быстрине И песню радости поют Молоденькой весне. Но завтра рано поутру, Очнувшись ото сна, Зима ударится в пургу — Прощай тогда весна. *** Весны и осени, звездные россыпи, Млечный загадочный путь. В травах нескошенных поздние росстани — В сердце извечная грусть. Лунные ночи и стоны гитарные, Сизый дымок от костра. Синие очи и речи угарные — В сердце пожар до утра. Россыпи — веснами, осенью — росстани, Коротка летняя ночь. Лунными бликами рожь с повиликою Мне примирить все невмочь.

152

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г *** Еще недавно — грезы на рассвете И впереди, казалось, длинный день, И солнце обещающе нам светит, И так загадочна и манит тень. Но как-то время вдруг стремительно помчалось, И, хоть в душе еще во всей красе восход, В наш дом закралась нервность и усталость, И снится почему-то лишь уход. Так юность первым трепетным свиданьем Томится в неге будущих побед. Но жизнь,— как миг,— и растворился след. О, утро, ты богато ожиданьем, А день порою так быстротекущ, Как дождь «цыганский» из прозрачных туч. ОСЕННИЙ ЛИСТОК Отшумел, Отлетел И украсил Сад осенний своей желтизною, Значит, ты зеленел не напрасно, Не напрасно Той ранней весною. И земля приласкала шершаво, Прошептала поблекшей травою: «Спи с дороги, сынок мой усталый, Одеялом тебя я укрою, Спи, усни, и родится дубрава По весне, как твое воскресенье. Ведь шумел ты не ради забавы, Зеленел ведь совсем не для тленья!..» И стоит в сентябре редколесье, Под вуалью тончайшей из просини,

153

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г И звучит тихо милая песня, Песня ранней, Но все-таки Осени...

Тогда и я заре навстречу, Навстречу молодому дню, Бегу, сонливости перечу, Бегу, трусцою семеню.

*** Зачем ты, жизнь моя, Отвлечь меня желая, Иллюзией питая, Влечешь в обманы дня?

Душа поет и к жизни тянет: Творить, любить, спасать, беречь, Чтоб только этим день был занят, Наполнен чередою встреч.

Влечешь, в трудах найдя, Все новыми делами И старыми долгами, Мне душу бередя. Мой дом уединенный Келейно чист и тих. На лист слетает стих, Едва в душе рожденный. Строка в роман ложится. Над всем парит рассказ И ждет урочный час, Чтобы в слова сложиться. Прошу, оставь меня, Вся суета дневная. Порыв души съедая, Ты — музам западня. Прошу, оставь меня! ***

Березы, чувствуя, приветом Меня встречают на кругу. Надежды светло-синим светом Рисует небо на снегу. *** Вечер не помнит грозы бушеванье: Молний блистанье и грома раскаты, Страстное ливня с землею свиданье, Но позабыл и о чуде заката. Тихо. Застыли березы и ивы — Даже не слышно ветвей шепоточка,— Только ручьи всё бегут торопливы, Только лишь капля сорвется с листочка. Роща свежа, молода и умыта, Тянет к себе, как в иное рожденье, Тянет от прошлых обид и от быта, Тянет, как новое нам откровенье.

Когда рассвет березы красит * * * Холодным заревом зимы, Когда он в небе звезды Сероглазая, русая женщина. гасит, Вся в заботах, семейных делах. Покровы разгоняя тьмы, Кто-то скажет: «Гляди,

154

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г деревенщина!»,— Позабывший о добрых словах. А она все приемлет покорная — Только губы сожмутся в тоске И забьется в молчанье упорная Только жилка одна на виске. Но, когда отступать больше некуда И когда под угрозой сыны, На врага может броситься беркутом, Даже силы когда неравны. Сероглазая женщина, русая, А душа, словно Волга-река. И пока есть такая вот, русская, Быть России собой на века! *** Я проснулся с рассветом, и снова остался далече Мир, наполненный светом, звучаньем божественных слов. Погружалась душа в небосвод, что был странно расцвечен, Всей палитрой дыша откровений, иллюзий и снов. Убегают минуты и тают в завесе тумана, Что остаточной смуты скрывает ночные следы. Как над дивной землей темноперые птицы обмана Все порою ночной накликают набеги беды. Но в полоске рассветной ярчайшей на небе звездою Призывает нас светлой надеждой на промысел дня Того мира огонь, что ведет нас к победе над тьмою, Тот огонь, что не блекнет и в солнца лучах для меня. Я прошел по росе, босиком свою землю лаская, Каждой жилкой своей ощутил безмятежный покой. Как доверчива ты, о, Россия, моя дорогая. Как ответственны мы, дорогая страна пред тобой! ***

155

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

ВЛАДИМИР ЕРОШИН О себе. Родился я в середине прошлого века на западе Туркменистана, в уютном городке с поэтическим названием Красноводск. Жил и на востоке бурной Москвы, и на севере спокойного Майкопа. Сейчас с удовольствием живу в гостеприимном Геленджике, на юге благодатного Краснодарского края. >< Увлечён танкетками, женщиной, стихами, Песнями, монетами, старыми друзьями… Не уложишь главное в две скупых строки. Нарезает добрые жизнь моя круги. ><

Подборки моих танкеток печатались в газете «Поэтоград» , в журналах «Дети Ра», «Воздух», «Плавучий мост», в интернет-журналах «Вечерний Гондольер», «Зинзивер», «45-я параллель», «Другое полушарие», «Мегалит», «Новая литература», альманахе «Северные цветы», антологиях «Танкетки. Теперь на бумаге» и «Жанры и строфы современной русской поэзии». С 2012 года член Союза писателей ХХI века. Большинство моих танкеток собрано в сезонный концепт-пятикнижие «Лето. Парк танкеток», «Осень. Дзен вопросов», «Зима. Формат гримас», «Весна. Сезон монад» и «Озон. Надсезонье». Книги вышли в издательствах «ВестКонсалтинг» и «Неформат», продаются в московских магазинах «БиблиоГлобус» и «Фаланстер», в интернет-магазинах inktera, playster, itunes, scribd, 24symbols, kobo, ozon, books, bookz, aldebaran, bookmate, mybook, moscowbooks, litres. Первая книга концепта «Лето. Парк танкеток» была номинантом премии «Московский счёт» (2013г.). О танкетке. Такое серьёзно-несерьёзное название дал ей её изобретатель поэт Алексей Верницкий, который так определяет место танкетки в литературе: «Если хайку в литературе занимают то же место, что шахматы в спорте, то можно сказать,

156

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г что танкетки по сравнению с хайку – это то же, что шашки по сравнению с шахматами. Правила шашек проще, и партия длится меньше времени, однако принцип этой игры построен на той же логике, что и шахматы. Так же и танкетки короче хайку, но принцип написания танкеток основан на том же сочетании медитации и ритуала, что и у хайку». От танкеток не стоит ждать новых знаний, чужого ценного опыта, каких-либо проповедей, дидактики. Но всё же в них можно найти достаточно много: от настроения и впечатлений лирического героя танкетки до характера и уклада его жизни. Автор ничего не обещает читателю, а лишь приглашает отдохнуть в ажурности шести слогов, тем самым надеясь зарядить читателя оптимизмом. (Из аннотации к книге «Весна. Сезон монад») ТОПОТ ОПТИМИЗМА (циклы танкеток и другое) Пыль знаний

Долгожитель

*** цены нецензурны

*** качал птичьи права

*** кактус как тесен мир

*** смачно ел глазами

*** тост в третьем чтении

*** искал в рублях деньги

*** в пост мясо с гримасой

*** добром насиловал

*** неправда лишь часть лжи

*** на бис молчал дольше

*** пыль знаний в черепе

*** жил в долг долгожитель

157

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Очередь *** очки мир за стеклом *** со смертью свёл вничью *** умыл руки в брюки *** помятый памятью *** сон отдых от себя *** мысль мысль мысль очередь Меценат *** траур молчу навзрыд *** тупость всё острее *** шпагат на развилке

158

*** здоровье просрочил *** топот оптимизма *** меценат украдкой Герб счастья *** ад закрыт проверка *** сарказм путь к маразму *** громких не подслушать *** с сыром не покаркать *** заглянул на всю жизнь *** над дверью герб счастья

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Битанкетки, перфотанкетки, мультитанкетки с Киевом навеки

Киев в кои веки вскинь веки на века

* реет гордо муха зреет буревестник

* беден крой но он мой тонок слой но он мой редок строй но он мой страшен бой но он мой жалок вой но он твой крив вираж но мир наш

* в двух строчках … блещет одностишье * кто здесь из могикан ... я за Вами * из волн за волосы от рва за шиворот из сна за санкции от шизы за уши *

159

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

ЮЛИЯ РОМАНОВА

Россия, Барнаул, магистрант АлтГПУ

ОБРАЗ МЕДВЕДЯ КАК ВАЖНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ РУССКОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ В России образ медведя имеет исключительную важность в процессе формирования русской ментальности. Этот образ трансформировался в многослойный символ и архетип, вобравший в себя мифологические, фольклорные, социокультурные переосмысления. Так, например, в конце 2016 года символическим хранителем столицы Алтайского края города Барнаула стал медведь. В связи с этим родилась и легенда, рассказывающая о «добром духе медведя», который следит за благополучием местных жителей, приносит счастье и богатство жителям и гостям города. Данная легенда, по нашему мнению, основывается на уже ставшим традиционном сравнении России с медведем. Символ «Российского медведя» – в значительной степени западное «изобретение» [4, с. 110]. С другой стороны, немецкий исследователь Ханс Лемберг, специально занимавшийся вопросом выявления истоков сращивания медвежьего образа с Россией, отмечал, что «для европейцев страна считалась северной. А для этой географической координаты естественным был образ северного животного – медведя. Ведь и Полярная звезда − ориентир для определения сторон света в нашем полушарии, входит в созвездие Малая Медведица и указывает на Север» [4, с. 110]. «Архетипический образ медведя – один из самых распространенных и наиболее древних образов мифологии, религиозных верований и фольклора Северного полушария» [2, с. 266]. Поэтому выбор именно этого животного в качестве своего предка и хранителя представляется вполне закономерным. Исследователи выделяют несколько концепций образа медведя, которые, так или иначе, были присущи русскому народу. Нас заинтересовала концепция «Медведь – человек и сверхчеловек»[7, с. 272]. «Данная концепция была связана с верой в существование родственной связи между человеком и медведем, что также в сознании древних людей «подкреплялось» результатами наблюдений за этим животным, поскольку своим «поведением» медведь напоминал человека: он может передвигаться на двух лапах, умываться, кормить грудью; он нянчит и любитсвоих детей,

160

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г молится, печалится, радуется» [7, с. 272]. Представления о медведе-человеке и человеко-медведе были повсеместно распространены у народов Урала, Сибири, Севера. Именно эта концепция нам показалась важной и определяющей в формировании антропоморфного образа медведя, который сегодня ярко воплощается в разных сферах жизнедеятельности человека, начиная с ее духовной стороны (сказки, легенды, предания) и заканчивая материальным выражением (игрушка «медведь», символика организаций, партий, геральдика). Для понимания и толкования символики образа медведя необходимо знать его основные коннотации. Образ медведя связывали с богом Велесом – богом мертвых и с образами «низшей славянской демонологии»» − лешим и оборотнем. «У русских медведь – это человек, наказанный за свои грехи». Такой человеко-медведь обладал сверхспособностями, считалось, что он слышит на любом расстоянии. Это отразилось в свою очередь на «его функции гаранта клятвы, правил поведения, общего мироустройства» [2, с. 267]. Если человек нарушал клятву, то в этом случае медведь исполнял роль карающей силы. Образ медведя активно используется в русских народных сказках («Медведь − липовая нога», «Маша и медведь» и т.д.); фразеологии (медведь на ухо наступил, медвежий угол, медвежья услуга, делить шкуру неубитого медведя и т. д.). Зачастую в сказках медведь представляет собой большого зверя, которого другие звери побаиваются, но часто оставляют в дураках (сказки «Лиса и медведь», «Мужик и медведь», «Вершки и корешки», «Маша и медведь», «Кот Котофеевич») из-за его доверчивости и бесхитростности. В то же время все понимают, что рассерженный медведь способен разрушить многие преграды и одолеть любого противника, поэтому стараются избегать встречи с хищником, когда у него плохое настроение. Все эти особенности животного импонируют русским людям, «они видят в медведе анималистический образ, воплощающий в себе ряд национальных черт. Очевидно, поэтому медведь часто воспринимается как символ России» [8, с. 120]. Медведь − это единственный из анималистических персонажей русских сказок, который имеет полное человеческое имя – Михаил Иванович (Потапович) Топтыгин, а также прозвище Косолапый. Этот факт, безусловно, говорит об уважении этого сильного и умного зверя. В качестве зооморфной метафоры медведь используется для характеристики человека. Например, в рассказе А. П. Чехова «Медведь» помещица Попова бросает помещику Смирнову в лицо следующую характеристику: «Я не желаю разговаривать с нахалами! …Вы грубый медведь!» В контексте каждого из вышеуказанных направлений образ медведя имеет определенную семантику, которая берет своё начало в традиционной национальной мифологии образа медведя как предка славян. Сегодня образ медведя довольно популярен в разных сферах жизни

161

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г современного российского общества. «Медвежья» символика несет в себе память предков и наделяет носителя дополнительными смыслами и отсылкой к русским традициям. Образ медведя встречается как на обертках конфет «Мишка косолапый», «Мишка на Севере», так и в символике политических партий. Особое значение медведь имеет для ряда российских городов как геральдический символ. «Человек не выводит в символы своего города или страны животных, помогающих ему в труде – лошадь, корову, вола, осла, − хотя мог бы это сделать в качестве благодарности за помощь. Большинство геральдических животных − это хищники: львы, зубры, орлы, медведи» [3, с. 136]. Хищник, как правило, стремится доминировать не только над себе подобными, но и над всеми остальными. И чем больше и агрессивнее хищник, тем меньше хочется потенциальным врагам на него нападать. Устойчивое бытование образа медведя в качестве геральдического элемента обусловлено, по мнению ученых, историческими, географическими и ментальными особенностями русского социума. Образ медведя использован на гербах семи российских городов. Ни на одном из них медведь не изображен как агрессивный зверь. В основном медведь символизирует хранителя спокойствия и природное богатство городов. Допускается изображение зверя с оскаленными зубами, как, например, на гербе Екатеринбурга. В данном случае оскал символизирует то, что медведь охраняет город, показывает готовность и силу дать отпор, но в тоже время он спокоен и выдержан. Так медведь и в дикой природе сам первым не нападает, но готов постоять за себя. Особый пласт культуры, в которой воплощается образ медведя, составляет игрушка. Образ медведя, воплощенный в игрушках, сопровождает человечество на каждом этапе его развития. Постепенно сакральное, обрядовое значение игрушки уходит в прошлое, и игрушка становится важным составляющим элементом детского мира. До начала ХХ века медведь существовал в виде глиняных, керамических и деревянных фигурок. Что касается российских игрушек, то до 1930-х годов дети могли играть только с деревянными, либо глиняными игрушками, которые создавались кустарными артелями или отдельными ремесленными мастерскими. Мягкую игрушку «медведь» Россия получает лишь в 30-е годы ХХ века. Массовое производство мягких игрушек-медведей было запушено в СССР в начале 30-х годов. Советских игрушечных медведей в основном шили из недорогих материалов естественных расцветок – это мягкая фланель, ткани с начесом, имитирующие ворс, плюш. Эти годы стали периодом «становления игрушечного производства в СССР. Только в годы первой пятилетки (1928–1932) игрушечное производство из кустарного промысла трансформировалось в отрасль промышленности, представленной небольшими артельными мастерскими и фабриками» [1, с.

162

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г 401]. Разработкой выкроек игрушек-животных занимались профессиональные художники (например, А. Н. Изергина). Кроме этого были разработаны педагогические требования к советской игрушке, автором которых стала педагог Е. А. Флеровская. «Игрушка рассматривалась в качестве средства всестороннего развития и воспитания детей. Игрушка должна быть художественной и соответствовать требованиям гигиены, быть безопасной» [5, с. 36]. В основе создания мягкой игрушки в этот период лежал метод декоративноприкладного искусства. Игрушки-животные разрабатывались с учетом человеческих пропорций и имели антропоморфный вид. Медведи шились по образу кукол, имели подвижные крепления. Именно медведь стал универсальной игрушкой для девочек и мальчиков. Такая образная игрушка способствовала развитию у ребенка фантазии, творческого мышления. В начале 2000-х годов получило развитие «медвежье» направление в авторской образной игрушке. Появился ряд мастеров-художников, которые создают кроено-сшитых медведей с использованием советских технологий. Например, в Алтайском крае основан уникальный Центр современных ремёсел «Алтайский мишка» (ЦСР «Алтайский мишка»), в котором создаются игрушки-медведи, с использованием советских разработок. Для авторов проекта такой медведь не просто игрушка, а носитель национальной идеи. В данном случае, образ медведя, реализованный в авторской игрушке «Алтайский мишка», является скрепой между разными народами, способствует патриотическому воспитанию подрастающего поколения. Через игрушку идёт передача культурной информации, знакомство с традицией, нравственноэстетическое воспитание. Деятельность ЦСР «Алтайский мишка» направлена на возрождение традиций мастеров-медведелов советского периода, их продолжение и развитие в современном мире. Медведь выступает здесь как средство коммуникации и связующее звено между разными поколениями в семье. Образ медведя, воплощенный в игрушке, поддерживает бережное отношение к живому, подчеркивает человеческое, антропоморфное начало в животных. Это вызывает гуманные чувства и оказывает, на наш взгляд, положительное влияние на климат в семье и закладывает разумное доброе зерно в систему воспитания ребёнка. Сегодня медведь трактуется как сильный, умный покровитель России, который в случае необходимости сможет защитить свой народ. Медведь − это межнациональный образ, который объединяет многонациональную страну. Медведь как культурный герой продолжает быть востребованным в разных сферах жизнедеятельности человека.

163

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Библиографический список 1. Андреева, И. В. Игрушки, о которых мечтают дети: Оборонная игрушка в СССР в 1930-е годы / И. В. Андреева // Гороховские чтения : сборник материалов шестой региональной музейной конференции. – Челябинск, 2015. − С. 399-406. 2. Кошкарова, Ю. А. Концепции образа медведя в русской ментальности / Ю. А. Кошкарова // Теория и практика общественного развития. − 2010. − № 2. − С. 266-270. 3. Кутьева, М. В. Семиотическая структура и функциональная динамика образа медведя в русской и испанской ментальности / М. В. Кутьева // Мировое культурно-языковое и политическое пространство: инновации в коммуникации : сборник научных трудов / под общ. ред. Л. К. Раицкой, С. Н. Курбаковой, Н. М. Мекеко. – Москва : РУДН, 2015. − С. 132-151. 4. Махмутова, Л. Ф. Медведь как символ России и как политический образ на Западе / Л. Ф. Махмутова, Н. В. Ушакова // Интеллектуальный потенциал XXI века: ступени познания. − 2012. − № 10 (Вып.1). − С. 109-115. 5. Мищенко, Т. А. Игрушки из ГДР в ассортименте советских товаров 1970-х годов / Т. А. Мищенко // Лабиринт. − 2014. − №6. − С. 35-42. 6. Полное собрание русских летописей в 135 т. − Т. 2. – Москва, 2007. Т. 2. – 250 с. 7. Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия / сост. М. Забылин. – Москва : Березин, 1880. – 629 с. 8. Русское культурное пространство: лингвокультурологический словарь / И.С. Брилёва [и др.] – Москва : Гнозис, 2004. – 318 с. 9. Философия сознания в образах и понятиях: коллективная монография / под ред. С. А. Ан, В. В. Маркина. – Барнаул : АлтГПУ, 2015. – 167 с.

СПОСОБЫ ПЕРЕВОДА ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ В РАССКАЗАХ В.М. ШУКШИНА Тексты В.М. Шукшина богаты реалиями разного рода, что создает определенные трудности при переводе его произведений на иностранный язык, в частности – английский. Слова-реалии служат для создания культурного фона произведения и способствуют наиболее полному воплощению замысла автора. В рассказах Шукшина встречается большое количество фразеологических оборотов, которые переданы в языке перевода следующими способами: 1. подбор полного эквивалента: баба с возу – коню легче – get the woman off the cart and the horse’ll go father. 2. использование эквивалента с максимально близким планом

164

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г содержания: корова языком слизнула ( исчезло начисто) - all vanished into thin air (бесследно исчезнуть; скрыться из виду); жареный петух в зад клюнул (ктолибо испытал трудности, неприятности, оказался в затруднительном, тяжёлом положении) – the devil made you do it; на Кудыкину гору (фразеологизм является ответом на вопрос «Куда идешь?» при нежелании отвечать) – to never-never land; срезать кого-либо (Глеб Капустин приходил и срезал знатного гостя) – cut the notable guest down to size (сбить спесь, поставить кого-либо на место); голой рукой не взять (непросто справиться с кем-л.) – Won’t be able to lick them barehanded; рубануть сплеча – give straight from the shoulder (в ПЯ существует еще один эквивалент с максимально близким планом содержания данному фразеологизму - shoot from the hip); тряхнуть стариной (поступить так, как прежде, как в молодости) – used to in the good old days (idiom - the good old days, доброе старое время); спутать божий дар с яичницей (всё совершенно спутать, перепутать) – to make a silk purse out of a sow’s ear (сшить из свиного уха шёлковый кошелек, сделать из чего-л. конфетку, сделать человека из кого-л., перевоспитать кого-л.). Здесь мы видим, что подобран вариант перевода, который на первый взгляд кажется некорректным, но это не так. Если мы обратимся к контексту, то станет ясно, что данный эквивалент допустим, так как он не меняет смысл сообщения: «Теперь, что касается примера. Он… конечно, яркий, внушительный, но совершенно не к месту. Тут вы, как говорится, спутали божий дар с яичницей. На этом примере можно доказать совершенно противоположное тому, что вы тут хотели сказать…» (Шукшин 1985: 568). “Now, as regards your example. It is … of course, striking, inspiring, but absolutely inappropriate. Here you are, as they as, trying to make a silk purse out of a sow’s ear. With an example like that you can prove the exact opposite of what you meant to say” (Shukshin 1996: 76). 3. Использование нейтрального по колориту слова или словосочетания: Ну чего вот сдуру сиротой казанской прикинулся? – What’s with the hard-luck act, Andrei thought. Fool. (Shukshin 2006: 355); держать марку – he’s gotta maintain his reputation; сложить губы трубочкой – purse smb’s dry lips. 4. Использование описательных соответствий: уставиться на кого/чтолибо как баран - Sergei was staring at Zoya the way sheep do, dully and fixedly; достать по блату – to get ahold of smth through the right connections; кишмя кишит (и там этих беленьких (микробов) кишмя кишело (Шукшин 1985: 218) – And there it was just swarming with the little white things) – to swarm, swarming; тянуть на себя одеяло – ‘use and abuse somebody’ to get what wanted; катить бочку (неспровоцированно нападать, угрожать или обвинять в чём-либо) – do a smear job (данный фразеологизм имеет несколько эквивалентов, которые переводчик не использовал: 1) (обвинять кого-л) (try to) pin the blame on smb 2)

165

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г (говорить о ком-л плохо) speak badly about smb; bad-mouth smb; blow the whistle on smb) (Кунин 1984: 246). Описательный перевод может и не нанести ущерба художественной адекватности перевода в целом, но к частичным стилистическим потерям он приведет. Пословный перевод: такой способ перевода возможен, если в ПЯ нет соответствующего устойчивого оборота или когда он есть, но его эмоциональноэкспрессивная и стилевая маркировка отличается от той, что у оборота оригинала. Иногда переводчик просто не находит в своей памяти нужной фразеологической единицы, хотя она имеется в языке перевода. Например, фраза «с цепи сорвался» (о шумном, буйном поведении, стремительных движениях; 2) о действиях очень рассерженного человека, потерявшего самообладание) переведена так: «loose from chain», хотя в английском языке есть выражение «he is like a mad dog on the loose; he is like one possessed» (Кунин 1984: 239). Все уши прожужжал – my boy’s been dronin’ on at me nonstop. Здесь переводчик также прибегает к описанию, хотя в ПЯ имеется полный эквивалент этому фразеологизму - din smth into smb's ears. Ну-ка ты, доктор кислых щей! – Okay you, Mr. Ph.D. of sour cabbage soup! (опять же в ПЯ существует эквивалент этому выражению - a poor excuse for a professor). Проблема исследования специфики перевода реалий до сих пор остается открытой. Это связано не только с различными взглядами переводоведов на данный вопрос, но и от обилия факторов и нюансов, влияющих на его решение. Поскольку каждый из приемов передачи слов-реалий имеет свои достоинства и недостатки, то следует использовать комбинированные способы перевода культурно-маркированных единиц, не ограничиваясь одним приемом, а сочетая 2 или 3, например, транскрипцию и описательный перевод, или же давать пояснение или комментарий каждой реалии. Библиография 1. Алексеева И.С. Профессиональное обучение переводчика.- СПб.: Союз, 2001. - 288 с. 2. Бархударов Л.С. Язык и перевод.- М.: Международные отношения, 1975.- 240 с. 3. Берков В.П. Вопросы двуязычной лексикографии. - Л.: Изд. ЛГУ, 1973. – 191 с. 4. Бреус Е.В. Основы теории и практики перевода с русского языка на английский. – М.: УРАО, 2002. – 207с. 5. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Об учебном лингвострановедческом словаре безэквнвалентной лексики. // Лингвостраиоведческий аспект преподавания рус.яз. иностранцам. - М.: Изд. МГУ, 1974. - С.84-87.

166

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

АНДРЕЙ ЭЙСМОНТ

Родился в г. Омске в 1954 году. После окончания Омского танкового командного училища служил в различных районах нашей страны. Службу закончил в звании подполковника в г Бийске Алтайского края. По окончании службы в армии в течение 16 лет проработал в Бийской кадетской школе в должности воспитателя в кадетских классах. За службу в армии награждён орденом «За военные заслуги и многими медалями, за время работы в школе – медалями «За возрождение кадетского движения» «За заслуги в патриотическом воспитании молодёжи» Стихи начал писать в детском возрасте. Огромное влияние на его творчество оказал детский поэт Белозёров Тимофей Максимович, в конце шестидесятых годов возглавлявший литературный кружок в г. Омске. В те годы печатался в местных газетах «Омская правда» и «Молодой Сибиряк», в журнале «Сибирские Огни». В настоящее время издано пять поэтических книг, из них три со стихами для детей: «О чём плакали звёзды» 2012 г., «Охота на помойного кота» 2014 г., для детей – «Рыжее солнце дети рисуют» 2013 г., «Возвращение сметаны» 2015 г.,«О чем натрещала сорока»2015 г

ГРУСТНАЯ ИСТОРИЯ Конец ноября. Снег, его сменяет пронизывающий до костей холодный дождь с порывами ветра. Погода - явно не для прогулок. А ехать просто необходимо. Ярославский вокзал. Электричка на Сергиев Посад ушла. Следующая минут через сорок. Из подошедшего состава через распахнувшиеся с шипением двери вывалилась толпа. Шумящая, масса людей ринулась в сторону здания вокзала. Ещё минута и перрон накрытый навесом, опустел полностью… Воцарилась относительная тишина. Только электричка с распахнутыми дверями, полицейский с шипящей радиостанцией, мяукающий кем-то брошенный кроха - котенок и Бомж напротив на скамейке.

167

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Интересно сколько ему лет? Чуть старше меня… или моложе? Попробуй тут разбери. Обветренное, красное лицо с бородой и усами. Торчащие в разные стороны, из- под грязной спортивной шапочки, седые лоснящиеся волосы Как так случилось? Как он стал бомжом? Свой дом, или квартира, родители, семья, а может и дети? Наверняка было. А теперь здесь укрываясь от снега и дождя под навесом перрона… «Этот нормальный мужик, из интеллигентов. Второй год на вокзале слоняется» - заметив мой изучающий, и задумчивый взгляд, произнёс постовой. « Говорят, что раньше в университете философию преподавал, а вот так судьба сложилась». «И что никак ему не помочь?». «Были попытки. Старались мужики. Да только ничего не сделать – всё по закону! Да ко всему прочему и сам ничего возвращать на круги своя не собирается». Мяукающий котёнок ткнулся мордочкой в рваные боты. «Ты откуда - Чудо такое пушистое?». Бомж поднёс его к близоруким глазам, и, улыбнувшись, поцеловал. «Не плачь, не плачь! Сейчас я тебя обогрею, а потом…, вот только дождик перестанет, найдем, чем и покормить». Поковырявшись в карманах, он что-то отыскал, разжевал, и на раскрытой, жёлтой от табака, ладошке сунул плачущему котёнку. Дрожащий от холода и сырости маленький комочек ткнулся носом в ладонь и замолчал. «Ну, вот нашли друг - друга два одиночества. Вместе - то оно всегда легче»промолвил постовой: « Только погода пугает. Скоро морозы. Как закрутит под тридцать градусов – тут этим друзьям несдобровать. Не дай, конечно, Бог. В каком-нибудь скверике ранним утром и найдём обоих покрытых инеем. Что поделать, но бывает и довольно часто. Такие как они друг друга не бросают. И живут, и умирают, прижавшись, друг к другу». Захрипела рация срочно вызывающая дежурного постового в здание вокзала. Электричка тронулась, увозя меня всё дальше и дальше от перрона, где маленький бездомный котенок, уткнувшись носом в грудь своему новому другу,

168

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г согревшись в грязных лохмотьях одежды, счастливо замурлыкал и задремал… По обветренной красной щеке, из глаза пробежала слезинка и спряталась в седой неухоженной бороде… И так эта история зацепила нестерпимой болью до самой глубины души, что в голове зазвучали сами собой складывающиеся строки… «Тебе я не позволю плакать…ни светлым днём, ни ночью тёмной. Сегодня снег, а завтра слякоть…Терпи… Ты тоже, брат, бездомный». Шептали треснутые губы, совсем озябшему котёнку. Порой душа в одежде грубой своё лицо скрывает тонко. И мокрый нос прижался к телу в лохмотьях выцветших и грязных… А сколько их заиндевелых? Теплом родных, хоть внешне разных. Мороз, и снег – всё быстротечно. Фонарь устал от ветра брякать… Ушли вдвоём… куда-то в Вечность… Тебе, я не позволю плакать… ***

ГДЕ ТЫ ЕСТЬ, СОБАЧЬЯ ДУША Накатила горькая слеза. Лапа к лапе, между ними нос, Грустные печальные глаза. День четвёртый у дороги пёс. Долго не было хозяина, и он - старый пёс, пошёл его искать. Шёл и обходил за домом дом. Сел в автобус номер тридцать пять. Нет – никто не гнал и не ругал - вышел сам, усталый, за мостом. На траву зелёную упал, и четвёртый день лежит пластом. Знал бы ты! Который день подряд - твой хозяин ходит сам не свой. Ноги в старых тапках семенят по булыжной стёртой мостовой. Где ты есть, «собачья ты душа»? Ты зачем нарушила покой? Болью отдаётся каждый шаг, чтобы рядом быть опять с тобой! Вот и мост, а дальше за мостом…только так! Не может быть иначе… Друг один, закрутит, вдруг, хвостом! А второй от радости заплачет!

169

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

НАТАЛЬЯ КУРИЛОВА

Живёт в Бийске. Образование высшее техническое. Стихи публиковались в журналах «Огни над Бией», «Бийский вестник», «Сверстнику», «Бийск литературный», «Формула жизни», «Зов» (Венгрия), «Новый Енисейский литератор», «Литературная среда», альманахе «Академия поэзии». В антологиях «Писатели – юношеству», «Алёнкино лукошко». Лауреат журнала «Огни над Бией» 2014 года. Лауреат 3 городского поэтического фестиваля «Пушкинские строки». Руководитель литературного объединения «Парус». *** Мелодия качающихся веток До головокруженья, И небо до изнеможенья Голубое… Покоя не прошу, А лишь – отдохновенья Затаившегося украдкой, Между строк, Меж будущим и прошлым. Глоток реальности. Один. Постичь не успеваем, А мним, что знаем Много… Какая блажь, И суета сует Не скрыться от иллюзии пространства. Оно с завидным постоянством, Вопросом освещая тень, Ответа ждёт, А получив Восходит в день грядущий с новым. Игрой пространства ум изжёван.

170

Пинг-понг, пинг-понг А, может быть, Под пальмы и в шезлонг?.. Пинг-понг Иллюзия качающихся веток… *** Плакали ветки дождливыми снами. Вот уж неделю город-корабль плыл вместе с нами. Небо бледнело в надежде проснутся, вызнав туманы. Морок сгущали в седые страницы лет прожитых скользящие раны чёрные птицы. Плакали ветки… Проснуться, проснуться в дождик из солнц в капли-монетки,

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г там, где не сон яблонь цветущих летящие ветки. *** Вот он летит, огромный с ёлки шар, Тотально безо всяких за и против. Блистаньем золотым его душа К моей взывает: – Помни, помни!.. Луч солнца бьёт в морозное окно, В печи дрова потрескивают споро, И мама в новом платье голубом Утюжит белоснежные подзоры.

*** Тепло осеннего признанья Зеркально весной чувств… Искусство жить в любви Талант природы, а годы… Разве есть они? И что оно такое – время? Касанье тишины К душе, воспоминаньем опалённой. Лён

солнечный А он летит огромный золотой, и свет Мгновенье разделив на до и после. Букет и те Мне было пять – он всё летит со мной подсолнухи Из года в год, из детства в осень. без края В небесной глубине… *** Там жизнь тебе и мне – Может возможно, а может… Дала надежду Не знаю! выжить Вечер, окно, опустевший бульвар, На вдохе остром Сумерек шаль наползла кружевная Тишины осенней… Ты, уезжая, с собой - не позвал. *** Снег откровением стелется тихо. Я сегодня пеку пироги Тикают ходики, ночи рубеж. Замесила из мыслей тесто Утро созрело, качнулось, поникло Пусть и встала не стой В будни забот. Не меняя одежд ноги… На-пе-ку – хоть тресни! В день опрокинулись горькие мысли. В снежных объятьях зависла печаль. Поначалу я очень злилась, Утро и вечер - небес коромысло Мысли била Выбелил стужей холодный февраль. тяжёлой скалкой, Столько злости – *** скажи на милость… Подустала – их стало жалко.

171

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Я присела, глотнула чаю, Посмотрела, что натворила?.. – Хорошо! Я себя прощаю! Налепила зверушек милых! *** Качели плакали в саду, Вчера - ещё летали в небо, Томились в солнечном меду. Качели плакали в саду, К земле у роз клонило стебли. – Прости! – звучало так нелепо… Качели плакали в саду. Вчера – ещё летали в небо. *** Может быть, я согрею тебя невзначай, Может быть, угощу тебя чашечкой чая, Может быть, промолчу – Пусть седая метель Белым холодом ночи тебе отвечает, Пусть уносит печаль шёпот ивовых снов К бледной дымке холодного неба. Сколько лет, сколько лет Это было со мной – Серебристая сонная небыль? Может быть, Я согрею тебя, Может быть… На свои перекрёстки не ставлю зарубки. Загасила свечу, Белой птицей лечу К белым снам в серебристую хрупкость.

172

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

КОМАР

(Краевое Обозрение Молодых АвтоРов)

Край века, есть край тысячелетия, то есть край новый, начальный. Обозреть будущее мы стараемся от начального края. Молодость - есть будущее. Автор - есть личность и читатель - это сочетание ключевое. Разумно читать - значит читать спокойно, без дешёвого и ложного пафоса.

173

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ФАРИДА ГАБДРАУПОВА Родилась и живёт в Барнауле, окончила филологический факультет АлтГУ, член Союза российских писателей. Автор поэтических сборников «Сердце», «Слёзы Коломбины, или Орфография любви», «Актриса с дудочкой в дожде», «Астра-Тара». Преподаёт в гимназии.

КАРТИНА СЧАСТЬЯ Маленькая пьеса в трёх действиях Действующие лица: Софья, женщина неопределённого возраста. Людмила, интеллигентная женщина, 50 лет. Даша, её дочь. Даня, мальчик лет пяти. Проводник. Строй новобранцев. Провожающие. Действие первое Купе поезда, стук колёс. Женщина сидит одна, звонко, кокетливо смеётся в трубку телефона. Софья. Вау! Коленька! Завтра я тебя увижу… Воображаю эту картину, и мне приятно до мурашек: ты с цветами, и я тебя обнимаю!.. Я много видела красивого в жизни, но твои глаза и рот, о боже, плечи, руки – это шедевр! Нетнет, не останавливай меня, я тут совершенно одна, мои попутчики вышли, никто не мешает сказать тебе, что лучше всего твоё лицо в темноте, когда луна освещает твои полузакрытые веки, и ты мне доверен и весь мой!.. Что? Комната с камином? Мы будем ночевать у открытого огня? Роден… Вечная весна!.. О, как прелестно! Это, конечно, меньше, чем дом у реки, но мне всё равно, где быть с тобой, хоть в двуспальном мешке. Поезд останавливается, за дверями суета, шаги входящих пассажиров, открывается купе. Даша. Мама! Вот наши места! Твоё – нижнее. (Обращаясь к Софье.) Здрасьте!

174

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Софья (в телефон). Извини, я перезвоню… Целую тебя! Волшебник! (Даше и входящей с мальчиком Людмиле.) Я, кажется, заняла ваше место, моё сверху. Располагайтесь. Здравствуйте! Я – Софья! (К мальчику.) А что это тут за чудо? Как тебя зовут? Даня. Даня. А это моя баба Люда. Только вы с ней пока не разговаривайте, у неё сегодня голова болит. Даня садится рядом с Софьей, женщины складывают багаж под сиденье напротив. Софья. Давайте вашу сумку сюда (встаёт и поднимает полку), а то наверху у меня хрупкая вещь лежит. Софья выходит из купе с телефоном в руках. Даня. Я хочу на верхнюю полку! Даша. Сынок, садись к бабушке. (Кладёт сумку, опускает полку.) Мам, ну что? Может, я всё же наверху буду, а тут пусть женщина останется. Людмила (тихим голосом). Поступай, как знаешь… А Даник с кем будет спать? Даня (забираясь наверх). Я буду тут! Уррра!!! Поехали! Входит проводник, кладёт на полку постели. Проводник. Билеты и документы приготовьте, пожалуйста. Людмила достаёт из сумки документы и подаёт проводнику. Так, Волховникова Людмила, место семнадцатое, Волховникова Дарья и Воробьёв Данил Денисович… Мальчик с вами?.. Чай, кофе, печенье? Ничего не хотите? Даша. Ничего не хотим. Проводник уходит. Людмила. И зачем я только положила таблетки в кошелек? (Заправляет свою постель.) Даша. И таблетки там были? Ну ты даёшь! Может, у проводника спросить? Входит Софья.

175

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Извините, у вас нет чего-нибудь от давления? Матери плохо. Софья. Эх, у меня точно нет таких лекарств, но подождите, я знаю, где взять… Софья быстро выходит и возвращается с тонометром, садится к Людмиле. Давайте сначала измерим давление. Лично я никогда не пью таблетки без особой надобности (ловко справляется с аппаратом). О, 160 на 90! Пожалуй, высоковато. И в голове муторно, да? Думаю, что мы с вами примерно одного возраста, у меня всегда 90 на 60… Вот, пьёте такие? (Протягивает таблетки.) Людмила. Да, эти и пью. Доча, принеси воды. Даша. За Даней смотрите. Даша уходит. Людмила. Вы, наверное, медицинский работник? Софья (легко смеётся). Да нет, что вы! Я из другой области. У мамы давление, часто приходится справляться. Пойду отнесу в соседнее купе. Я уже два дня еду, все как родные. Людмила. Благодарю вас, вы такая сердечная! Софья. Ой, да что вы! Тут до вас Света ехала, молоденькая совсем. Всю дорогу в слезах! Мужа её на войне убили, и мать её дома не очень-то ждёт, замуж вышла, пока дочери не было. Света с ней по телефону говорила и тоже плакала… Такая драма! Я её бодрила и утешала. Людмила. На войне? Какой войне? Софья. А то вы не знаете! Всегда где-нибудь да война. Паны дерутся, у холопов чубы трещат. Ой, ладно, пойду я. Софья уходит, сразу заходит Даша со стаканом воды, Людмила запивает лекарство. Людмила. Такая женщина приятная, да? Тонометр где-то раздобыла. Как, она сказала, её зовут? Даша. Как-то я не запомнила… Даня (с верхней полки). Софья! Даша. Может, всё-таки скорую, а? Проводник сказал, что на следующей станции есть врачи. Людмила. Ох, да отлежусь, посмотрим. Отцу позвони. Даша (звонит по телефону). О! Пошли гудки… Занято! С кем-то

176

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г разговаривает, наверное. (Перезванивает.) А теперь вообще связи нет… Людмила. Воробьёву-то звонила? Даша. Надо было! Людей, что ли, кроме него нету? Чужие люди и то отзывчивее бывают. Людмила. Ох, Дашка ты Дашка! Опять с этим женатиком крутишь? Даша. Мама!.. Людмила (роется в сумке). Слава богу, хоть телефон остался. Были гудки? Обычно он отключается, когда уезжает. Даша. Я сама позвоню папе. Мне Ренатик денег сейчас забросит. Людмила. Ребёнка покорми, я пока не буду. Лучше полежу. Даша. Мама, сама разберусь! Даня! Слезай, сынок, руки пошли мыть… Даня. А ты разрешишь мне потом сюда опять залезть? Даня спускается с полки. Людмила. Держи, держи его, аккуратнее… Даша и Даня уходят. Людмила (оставшись одна). Ренатик! Нашла на кого надеяться! Входит Софья. Софья (почти шёпотом). Людмилочка! Ну как вы? Выпили таблетку? Людмила. Спасибо. Софья. И как вы решились в дорогу с давлением и без лекарств? Людмила (переодеваясь в спортивную одежду и собираясь лечь). Ох! Да у нас неприятности: кошелёк у меня выкрали на вокзале. Сама проворонила… А нам же ещё в село добираться. Софья. А-а-а! Как же вы теперь с ребёнком, с вещами? И никто не встретит? Людмила. Не знаю, может, зять… Кто-нибудь да встретит. Софья. Вы только не волнуйтесь! Думаю, что всё образуется. А вам где выходить? Людмила. Мы до конца едем. (Ложится.) Софья. Так не вопрос! Мне туда же! Меня обязательно встретят на машине. Мы вас довезём до автовокзала, а там разберёмся. Сколько километров до вашего села? Людмила. Много. Больше ста! Софья. В юности меня тоже ограбили в чужом городе… Ну ни копейки

177

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г денег! Помню, как люди у кассы складывались мне на билет. Даже на еду чуток осталось. Так что я тоже вам помогу! Вы, главное, сейчас ни о чём плохом не думайте. Расслабьтесь, отдохните. Потом ещё раз померю вам давление. Да и денег дам, сколько смогу. Людмила. Не нужно. В городе дед наш на машине, дозвониться не можем… Софья. Дед? Людмила. Муж мой. Софья. А! Муж!.. (Пауза.) Он в городе живёт, а вы в селе? Людмила (слегка усмехнувшись). Нет, мы вместе живём, всю жизнь. У нас на другое число были билеты, но так вышло, что раньше уехали. Найдётся. Софья (подпиливая ногти). Странно!.. Людмила. Что странно? Софья. Ну, вообще, отношения людей. Людмила. А у вас семья есть? Софья. Есть…Но я в разводе. (Звонит телефон Софьи) Извините! (Отвечает на звонок.) Ну, и что у тебя опять, пожар или наводнение?.. Ага! Свет отключили! Так это же прекрасно! Наконец-то ты поймёшь, каким образом попадает электричество к нам в дом и что всё светящее, крутящее, стирающее, морозящее, заряжающее – в рабочем состоянии накапливает долги... Нет, в доме никаких купюр не осталось! Я даже документы Саше отнесла. А-а, да ты пьяный опять? Я даже слышу, что ты куришь! Умоляю, не кури в постели, будь человеком! С газом – осторожней! Ты слышишь меня? И воду закрывай!.. А тебе какое дело, куда я поехала? Вернусь, через неделю… Двери запирай, газ выключай!.. Я тебе не Софочка, я тебе Софья Андреевна! Позвоню ещё… (Заканчивает телефонный разговор.) О Господи! Не муж, а наказание какоето! (Звонит.) Алло! Саша! Сыночек! На работе сегодня? Как там моя маленькая поживает?.. Прививку поставили? Ой, и как она? А температуры нет? Ну, вы там осторожнее, не купайте пока. К отцу-то зайди… Ну что, что… - пьёт опять! Ты за ним посматривай. Зайдёшь сегодня?.. Ну, пока, сыночек, целую вас всех! Людмила (после недолгой паузы). Так вы вместе живёте? Софья. Живём. Давно развелись, всё разъехаться не можем. Шестой десяток уже, а всё как ребёнок. Куда его девать-то? Пьёт, и ничего ему не делается! Тьфу, нельзя так говорить, но вообще это больной вопрос в моей жизни. Так не хочется этим всем заниматься: квартиры продавать-покупать, вещи развозить. Я ему предлагала уже, да он ни в какую не соглашается. Хорошо ему со мной… Да ладно, пусть живёт! Людмила. Наш вот не пьёт и даже не курит. Софья. О! Повезло вам! Людмила (иронично). Романтик!..

178

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Софья. Гм! А у нас романист! Людмила. Как? Софья. Писатель, роман пишет. С юности создаёт гениальную книгу, не написал до сих пор. А теперь всё чаще пьёт и оплакивает судьбу человечества. Трезвый – сама интеллигентность! А напьётся – сразу оппозиционер и революционер! И ужасно надоедает! Не любит его никто. Раньше ещё какието поэтесски клеились, а сейчас – и я разлюбила, и другая выгнала. Он ещё пребывал в иллюзиях по поводу своей личности, думал, что мы за него ледовое побоище устроим! А!.. Жаль его искренне. Родной человек вроде, хоть и камень на моей шее. Людмила. Значит, ещё любите, раз родной человек, и жалко его. Софья. Нет, не люблю... Но вот был один случай, когда я чётко поняла, что зла ему не желаю. Мы были уже в разводе. Уехал он куда-то на машине, я и не интересовалась, где он время проводит. Вдруг мне звонят с незнакомого номера и спрашивают, знаю ли я такого-то и кем ему прихожусь. Я говорю: «Да, я его жена, а что с ним случилось?» Мне ничего не ответили. Я испугалась, стала звонить ему, но у него был отключен телефон. И были какието несколько минут, когда я почувствовала, что не хочу его смерти или каких-то других неприятностей. Пусть он живёт с другими людьми на другом конце мира, пусть он жалкий, но пусть он просто будет. И мне даже казалось, что вот как я сейчас попрошу у кого-то внутри себя, так и будет. Как только я разобралась со своей душой, он позвонил и объяснил, что заехал на частную территорию и был задержан… А любовь – это что-то другое, как-то не из жизни реальной. Людмила. Ну, вот вы в разводе, да? А живёте вместе. А если он заболеет?.. Софья. Тьфу! Даже думать боюсь на эту тему! Наверное, не брошу… Людмила. Зачем же тогда разводились? Софья. В смысле? Ну, чтобы ещё кого-нибудь любить! Людмила. Это… как сказать-то?.. Мужчину на стороне, что ли? Софья. Ну, что-то в этом роде. Нельзя женщине без любви! Она, как растение без солнца и воды, желтеет и засыхает. Людмила. Какая вы… Любовь! У кого она есть? Это в молодости хорошо. Теперь уж внуков надо любить. И какое в этом счастье? Счастье, когда вместе – в горе и в радости! Софья (вздыхает). Нету у меня такого счастья. И я понимаю, почему вы как-то иронично сказали «романтик». Людмила. А что хорошего-то? У человека есть семья, а ему так и нет покоя… Софья. Пока человек живой, ему никогда нет покоя, потому что ничто в мире не совершенно, кроме… какой-то, наверное, мечты! Утомила я

179

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г вас…(Снова звонит телефон Софьи.) Ой, Людочка, извините! (Отвечает на звонок.) Добрый день! Да, я ещё в пути… Завтра утром. Нет, я не смогу этого сделать… Я, извините, не мыла шею для глубокого декольте. Некогда будет! Отдам экспонат, переночую – и назад. Так, так, да… Но это не ко мне, это обратитесь к Ольге Аркадьевне, в комитет по культуре, я ей все документы отдала… Да, да… До свидания. Голос Софьи перемежается со стуком колёс, постепенно становится темно. Людмила (высвеченная снопом света, одна, обращаясь к зрителям, расположена как можно ближе к ним, открыв окно или шторку в окне). Счастье!.. Все завидуют мне: и сёстры, и соседки, и на работе. Какая ты счастливая! Такой муж работящий! Дом выстроил, детей вырастил, мебель – и ту сам смастерил. А я уже много лет как зажала в сердце обиду, которую не знаю, как выговорить. Не любит он меня! Мне не радуется. Он хозяин в доме, он отец детям, дед внуку. На гитаре он играет! Перекладину сделал во дворе, сказал, что для детей, и сам на ней крутится. А я смотрю на него и думаю: «Всё скачешь, как козёл, всё успокоиться не можешь…» И сама пугаюсь своих мыслей. Голова что-то разболелась… (Закрылась.) Действие второе Вокзал. Перрон заполнен провожающими. Голос диспетчера: «Поезд до станции Н-ск прибыл на первый путь, стоянка поезда 20 минут». Состав остановился, слышен скрежет тормозов. На перрон входит строй новобранцев. Голос лейтенанта: «Разойдись». Все целуются, обнимаются. Из вагона выходит Софья, проходит, останавливается под фонарем. В полумраке одна говорит по телефону. Ранний вечер, накрапывает дождь… Софья. Сердце моё!.. Кроме тебя я никому не могу рассказать, как люблю тебя! И нет такой глубины, куда бы я не проникла ради тебя!.. А помнишь, как я вышагивала по коридору гостиницы, а ты шёл сзади и присвистывал в такт моих шагов и движений юбки! И ликование моё было выше и полнее, чем тщеславие актрисы, идущей прилюдно по красной дорожке. Из миллионов глаз я узнаю твои глаза, полные огня и желаний! Прости, что я не приняла в дар твою картину, я тебе твой шедевр возвращаю… Эта картина не моя, она – всенародная! Николушка! Свет ты мой ясный! И вся душа моя в тебе, и не

180

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г нужны мне больше никакие красоты мира, моря и звёзды… Ты подарил мне главное – мечту о счастье! Потому что дома у реки у меня никогда не будет. Нет, что ты, я не пессимистка, просто разумная женщина… (Направляется к вагону, слышится голос военного: «По вагонам!») Кстати, а что ты сделал с нашей Оленькой из отдела культуры? Она, конечно, симпатичная, но нельзя так с женщинами! У неё же муж есть и дети, и она глу-па-я! Так себя выдавала!.. Да, так! Смотрела, не моргая, и не отходила от тебя ни на шаг. Хорошо, что ты подписал мне картину, а то ведь она сама собиралась в командировку. Ах! И ещё эта странненькая журналистка-язычница! Боже, она так смешно закатывала свои косые глазки! (Смеётся). Ну-ну-ну, свет очей моих! Не завидую твоей жене, она, наверное, так страдает! О-ля-ля! Если бы я была твоей женой, то мне бы пришлось освоить профессию снайпера! (Смеётся.) Голос диспетчера: «До отправления поезда до станции Н-ск осталось 5 минут, просим пассажиров занять свои места». Софья поднимается в вагон и сталкивается с бригадой врачей, входит в купе. Людмила лежит, укрывшись одеялом. Даша сидит с ней, Даня на сиденье напротив. Доносится шум дождя, лёгкое сверканье молний. Людмила. Даша, ты опять курила? Даша (посмотрев на Софью). Мама! С чего ты взяла? Софья. Извините, Людочка, это я курю… (Обращаясь к Даше.) Что? Снова плохо? Укол поставили? Даша. Не знаю, как я её до дома довезу… Софья. Я обещала, что помогу вам. У меня тоже багаж есть, но я гарантирую вам мужчину с автомобилем. А вы так и не можете дозвониться до своих родственников? Если у вас кончились деньги, вы можете позвонить с моего телефона или SMS отправить. (Тихонько.) И вот – от запаха… (Отдаёт Даше маленький флакончик из своего кармана.) Даша (с телефоном в руках). Спасибо! Мне деньги положили, а их ещё нет. Мама, ты спишь? (Софье.) Пойду заряжу телефон. Посмотрите за Даней. (Уходит.) Софья взбирается на свободную верхнюю полку. Даня. А можно я к тебе залезу? Софья (шёпотом). Ну, давай, полезай осторожно… (Помогает ему взобраться.) Тихо, бабушку не разбуди. Даня. А у тебя игры есть?

181

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Сверкает молния. Софья. Конечно есть. (Показывает телефон.) Грохочет гром. Даня. О! Дедушка!!! Вагон наклоняется, Софья задерживается рукой, чтобы не упасть, другой рукой забирает у мальчика телефон, быстро что-то в нём меняет.

есть?

Софья. Тише, тише… (Шёпотом.) Какой дедушка? Твой дедушка? Даня. Мой деда Коля… Софья. Даня! У тебя есть деда Коля? Как интересно! А кто у тебя ещё

Даня. Папа, но он с нами не живёт… Софья. Ах, как печально! Я уверена, что у тебя самый лучший на свете дед! Правда! Смотри, это не деда Коля, это Джонни Депп, артист… Смотрел «Пираты Карибского моря»? Вот – Джек Воробей… Давай я тебе интересную игру покажу! Возвращается Даша с телефоном и со стаканом чая. Даша. Даня! Ты опять! Слезай, кушать будем. (Наклоняется к матери.) Софья. Я думаю, что с ней всё будет хорошо. Даня. Не, я с Софьей! Мы играем. Софья. А если мы вместе спустимся вниз – будешь кушать? Даня. Да. Спускаются и все садятся на одну полку, Софья с краю. Даша разворачивает бутерброды, наливает сыну сок. Даша. Ешь! (Сама тоже ест, не расставаясь с телефоном.) Даня (матери). А покажи, где я танцую! Даша. Отстань, мне надо дедушке эсэмэску написать… Софья (тревожно улыбаясь). Боюсь, что до следующей станции связи не будет… Может, посмотрим, как Даня танцует? Даша показывает видео и фотографии.

182

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Софья. О, какие все нарядные! Даня. Это я на празднике в садике. Даша. А это мы дома… А это в лесу… Даня. Смотри, какой я нашёл гриб!.. А это я с дедом на рыбалке!.. Даша. Даня, тише, бабушку разбудишь… Ложись уже спать. (Укладывает сына.) Звонит телефон Софьи. Софья. Господи!.. Ещё и так! (Софья сбрасывает звонок, но тут же телефон звонит вновь, и она отвечает на звонок.) Привет! Узнала, конечно… Гриша! А ты в курсе, что я в роуминге? Тебе кто вообще этот номер дал? Я уже забыла, как ты выглядишь… (Смеётся.) Да! Я, как и прежде, замужем. У тебя тоже есть подруга дней твоих суровых! Всё, отстань… Даша. Круто вы его отшили… Софья. Чем старше женщина, тем разборчивее в людях. Даша. В мужчинах. Софья (смеётся). И в мужчинах тоже! Поэтому в юности часто ошибаются… Красота сбивает с толку. Даша. Да вы и сейчас приятная женщина. Софья. Спасибо. Держусь из последних сил… Мама у вас красивая, величественная такая, я бы даже сказала, монументальная – античная богиня! Берегите её! Даша. А какая она в молодости была! Косы по пояс!.. Стройная! Вот примерно как вы. Папа её часто рисовал. Софья. Ваш папа – художник? Даша. Можно сказать и так. Он учителем рисования работал в школе у нас в посёлке. И всегда рисовал картины. В Союз художников его приняли. У него выставка даже в Москве была и во всяких других городах тоже… Он у меня тоже красивый папа. Вот, смотрите. (Показывает фото в телефоне.) Софья. Всем девочкам папы кажутся красивыми… (Смотрит фото в телефоне.) А! Ну да, симпатичный… Такие руки! Действительно, на Джонни Деппа похож. (Улыбается.) Даша. Почему вы так решили? Софья (показывая свой телефон). У меня заставка такая на дисплее. Даня увидел и сказал, что это его дедушка. Даша. И правда, что-то есть, никогда б не подумала. Надо будет ему сказать! (Звучит сигнал пришедшего SMS-сообщения.) Наконец-то деньги пришли! Я выйду на минутку. Даша выходит с телефоном из купе. Софья тихонько поёт

183

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г колыбельную Дане. На слова «Придёт серенький волчок, схватит Даню за бочок» за дверью раздается дикий вопль, ор молодого мужчины, визг Даши. Даша быстро забегает обратно, испуганная, пытается закрыть дверь на замок. Софья. Тише, тише… Что случилось? Даша. Не открывайте дверь! Умоляю вас! Там обдолбанный! Софья. Кто? Даша. Ну, обкуренный… Мне так страшно! Даня всплакнул во сне, Даша его успокаивает. Даша. Спи, спи, сыночек!.. (Софье.) Только дверь не открывайте!.. Кто-то пытается открыть дверь купе, Софья встаёт, держит ручку двери, стараясь загородить собой испуганную Дашу и ребёнка. Даша. Ой, мамочки! Проводник. Это проводник, откройте. Софья (приоткрывая дверь). Георгий, это вы! Что там случилось? Проводник входит в купе. Проводник (обращаясь к Даше). С вами всё в порядке? Это вы уронили телефон? (Отдаёт Даше телефон.) Даша. Да… Спасибо! Он меня толкнул, я упала, так испугалась, что не поняла, как потеряла телефон… Софья. О ужас! Наркоман? В нашем вагоне? Надо срочно вызвать полицию! Проводник. Не бойтесь, его уже забрали… Он из соседнего вагона, курил у нас в туалете. Парни его увели, призывники. Не будем шум поднимать, они люди серьёзные, сами разберутся. Даша. У меня там зарядка осталась, пойдёмте вместе, а то я боюсь. Проводник. Да я смотрю, вы поранились… Идёмте, у меня аптечка есть. Проводник и Даша уходят. Через небольшую паузу в темноте высвечивается фигура Даши, сидящей на табурете.

184

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Даша (обращаясь к зрителям). Сначала умер Цыган. На машине разбился. Потом и подружка его – Эди – с моста спрыгнула… А Гаврош попался с дозой, денег на адвоката у него не было, и его закрыли. Я тогда с Денисом жила, с его родителями в городе. Интеллигентная вроде семья, мать в институте преподаёт, у отца бизнес, хорошая квартира, а Денис – бездельник! Всё по клубам да по барам. Какую-то музыку сочинял… Где-то подрабатывал. В городе я училась. Мне, девчонке из деревни, всё это было жуть как привлекательно! Както мы с Денисом тусили у его друзей… Интересные, казалось, ребята. Цыган и Эди в клубе работали, квартиру вместе снимали, деньги у них водились. О чёмто умном и странном разговаривали, пили вино, курили сигареты. Потом… они разделили белые дорожки на столе и предложили мне. Денис уже унюхался, а я не хотела. «Не дрейфь, угощаем! – сказала Эди. – Будет классно!..» И я решилась… В голове словно фонарь зажёгся. Казалось, что я знаю что-то важное про жизнь, что есть какой-то большой смысл во всём этом… Потом я, конечно, проклинала этот день. Много было всяких таких опытов, хотя я старалась не втягиваться. То казалось, что я в каком-то лесу, то как в планетарии… Всё поплыло, какие-то звезды по комнате кружились. А потом – ни о чём уже не можешь думать… Мои родители, конечно, ничего не знали. Хотя говорили, что я стала худой и нервной. Они привозили продукты, деньги, думали, что мы голодаем. Не знаю, что было бы со мной, если б не Даник. Я забеременела – и очень обрадовалась, бросила даже курить, опасалась, что с ребёнком будет что-то не так. И вроде бы всё обошлось, слава богу! Но Денис!.. Его родители помогали мне, но сам он недолго изображал хорошего отца… Ребёнку не было и года, когда однажды ночью я проснулась от истошного крика… Так не кричит человек, так ревут заколотые животные перед самой смертью. Даник заплакал, я стала бить Дениса по щекам, чтобы привести в чувство. Хорошо, что мы жили вместе с его родителями. Они проснулись, но не пришли к нам в комнату. Для них это было не впервой. Я схватила ребёнка и спряталась в комнате его матери. У них с мужем были разные комнаты. Утром позвонила своему отцу, и он забрал нас домой. Счастье, когда есть хорошие родители, особенно папа. Действие третье Утро. Купе вагона. Даша одевает Даню, Людмила собирает вещи. Необыкновенно светло! Людмила (уже бодрым голосом). Как там моя Муська! Соскучилась, наверное…

185

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Даша. Мама! Только пришла в себя, и сразу про свою кошку!.. Даня! Не вертись! (Матери.) Гляди, а соседка-то наша совсем ушла… Ни сумки, ни постели… Людмила. Наши-то вещи все на месте? Даша. Мама! Она же вчера так о тебе заботилась! Людмила. На вид – приятная, но не простая, нет… Что-то в ней такое есть непонятное. Даня. А Софья куда ушла? Входит проводник. Проводник. Вот ваши билеты. Постель ко мне принесёте. Чай будете ещё пить? Тут пассажирка вам конфеты просила передать. (Ставит на стол красивую коробку в форме сердца. Даня сразу её берёт и рассматривает.) Даша. Спасибо. (Дане). Даня, поставь на место. (Проводнику.) Подождите! А можно спросить? Она говорила, что ей с нами выходить. Проводник. Вышла под утро. Сказала, что срочно надо домой. Просила извиниться. Звонит телефон. Проводник уходит. Даша. О! Папа звонит! Даня. Мой папа звонит? Даша (смеётся). Нет, это мой папа звонит! Алло! Папа! Да нормально всё… Даня тут вот ёрзает… Мама? Да ничего, вроде оклемалась. (Обращаясь к матери.) Мам, может, не поедем пока домой? Папа хочет, чтобы мы все на выставку к нему пришли. Людмила. Да ну, ты что? Тоже мне – выдумал! Куда мы с дороги, с вещами, с ребёнком? Даша. Папа сказал, что номер нам снял в гостинице. Пошли, ну я очень хочу! (В телефон.) Пап, ты, главное, встреть нас, я её уговорю… Ну, пока! До встречи! Людмила. Сам-то он где живёт? Даша. Друг же у него там есть. В мастерской у него и живёт. А мы в гостинице будем, он номер уже снял. Людмила. А он с нами будет? Даша. Я не знаю. Нам бы где-нибудь молока купить, Даню накормить. Папа сказал, что всё устроит.

186

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Звонит телефон, Даша выходит из купе. Людмила. Чудеса! Поезд тормозит… Голоса и звуки вокзала. Даня смотрит в окно. Голос проводника: «Не торопимся, все успеете выйти!» Людмила. Даша! Где ты там? Сумки бери! Данюша, пошли потихоньку… Вроде бы всё взяли. Даня. Ура! Дедушка приехал! Баба, там деда, вон… (Машет ему рукой в окно.) Людмила (тоже смотрит в окно). Какой-то пакет у него большой… К ним присоединяется Даша. Даша. Смотри, сынок, а это кто там стоит? Даня. Папа, папа! Мой папа пришёл! Даша. Ничего себе! Всё Воробьиное семейство в сборе. Гляди, Даня, там ещё одна бабушка твоя, и даже Воробьёв дед пришёл. Даня. А мы к ним пойдём? Я хочу к Воробьёвым! Людмила. Как мало нужно ребёнку для счастья! Идут к выходу. Даша (на ходу). Мама! Мы договорились, что останемся в городе на денёк. Сейчас Даньку отдадим – и в парикмахерскую!.. Выставка в четыре… Доносятся отдалённый шум вокзала, гудки поездов. Сон Софьи Свет приглушается… В полутьме доносятся звуки летней Купальской ночи, плеск волн, пение птиц, стрекотание кузнечиков. Постепенно освещается картина деревенского дома у реки. Мужчина и женщина неторопливо идут навстречу друг другу, надевают венки из цветов, целуются… Рядом причалена лодка. Светят луна и звёзды, отражаются огоньками в воде… Плеск волн перемежается со стуком колёс. Мужчина медленно стягивает с женщины белый сарафан, обнажая плечи.

187

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Звонок телефона прерывает идиллическую картину. Купе вагона. Постепенно светлеет… Софья (едва проснувшаяся, полусидя на вагонной полке). Николай Александрович! Здравствуйте! Рада вас слышать! Рассказывайте, как всё обернулось? Надеюсь, вам удалось вернуть свою картину счастья? С ней ничего плохого не случилось? Нам всем так повезло с проводником!.. Ты успел забрать, и никто ничего не понял? Господи! Слава богу!.. А как вообще выставка прошла? Какие отзывы?.. Да, я читала ваши SMS-сообщения. Не звонила, не хотела навредить вашему счастью… Что я сейчас делаю? (Встаёт.) Я еду в поезде… Домой… Да, была, конечно, некоторая канитель с билетами, с залом ожидания, но я сама так решила… Мой грех… Что я вижу из окна? Я вижу реку, дома у реки… Какая станция? Понятия не имею…Какой-то маленький город. А что? Ты собираешься в погоню? Охотник! (Смеётся и начинает поспешно собирать свои вещи.) О! Мужчина! А вы уверены, что это не повредит вашей любимой картине?.. Ах!.. Не говорите так, я ведь сумасшедшая. Я ведь сейчас выйду невесть где и буду ждать вас, сколько скажете, на любом постоялом дворе. У меня кончатся деньги, я продам все свои золотые кольца, все свои красивые платья и туфли, лишь бы увидеться с вами! (Поезд останавливается. Софья смотрит в окно.) Вот сейчас запоминайте. Станция Кам… Ка-минска-я. (Берёт свою сумку и быстро идёт к выходу, продолжая говорить по телефону.) Коля! Я выхожу!.. Господи! Что я делаю, дура старая!.. Я обожаю тебя!.. Бегу, бегу!.. (Убегает.) Перрон вокзала. Мелькают огоньки, раздаётся стук колёс. Софья сидит на своей дорожной сумке под вокзальным фонарём. Становится тихо. В полумраке с неба слетает белый пух…

188

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ТАТЬЯНА ГОЛИКОВА

Родилась 25.11.1972 г. в городе Бийске в семье служащих. Стихи писала с детства. Любимыми авторами с юности были: Анна Ахматова, Марина Цветаева, Арсений Тарковский. Окончила Алтайский государственный университет, юридический факультет по профессии «Правоведение». С 1995 года и по настоящее время работает в Алтайской краевой коллегии адвокатов в должности адвоката. В 2001 г. вышел сборник стихов Татьяны Голиковой «Грешная - не выдумано слово» под редакцией Марка Юдалевича. В 20072008 гг. посещала литературный клуб «Беловодье» при Алтайской краевой писательской организации. В 2018 г. издана вторая поэтическая книга автора - «Человек другой эпохи» под редакцией Юлии Нифонтовой. Живёт и работает в г. Барнауле.

Подборка «Питерские дворики» Не плакала, не хоронила, откуда взяться красоте… Ю. Е. Ряшенцев

***

Питерские дворики, закоулки, арки. Что внутри не знаю, с виду – коммуналки. Призраки ли мечутся, толи тени века. Города, как люди. Боль. Величье. Веха. *** Мне грустно и легко Печаль моя светла А. С. Пушкин К осени мелеют реки, вброд – едва до каблука. Как там было в прошлом веке? Неба светлая тоска? Разлинованные тучи. День – с пробелами тетрадь. Ветер дворника замучил,

189

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г не даёт листву прибрать. Хочется – уют на плечи в ночь накинуть словно шаль. Век иной, иные речи. Но светла моя печаль. *** Не слёзы, нет – балтийская погода. Запуталась. Какое время года? В сугробе просыпается сирень и время суток – снова вечерень. По Финскому скольженье над водою, где горизонт ровняется с землею. Ему необходимы якоря, иначе в небо перейдут моря. *** Время чувствую на камнях, В очертании томных скверов. Здесь столетий живёт размах, вместе с душами незабвенных. Старым Невским в века иду, мост Зелёный иль Полицейский? Осень в летнем грустит саду. Чудо света? Нет, просто – Невский! *** Фонтанка вся ещё во льду, Нева прошла, по Обводному Дождь гонит парусом листву. Вся роскошь здесь, но путь мой к дому. Исакий – вместо солнца вам, лучей застывшее сиянье. Весь этот город словно храм, а дождь лишь неба покаянье. ***

190

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г *** Обычное кафе в обычном переулке, холодный серый цвет у мостовой. Рублёвое кольцо, лежащее в шкатулке и встреча глаз укрытая листвой. Не где-то встреча, встреча в Ленинграде, такой второй уже не может быть. Какая грусть хоронится во взгляде, ты лишь пришёл – мне время уходить. *** Любить – необходим талант. Попробуйте нарезать душу да всю раздать, как провиант, и чтить способность знать и слушать. Любить – ведь это Божий дар. Что отдал – время не отнимет. Какая глупость обжедар,* а царь пройдёт корону снимет. ______________________________________________________ * «Обжедар – фантазийные предметы искусства, то, что члены семьи Фаберже называли обжедарми» В. Скуров *** Живёт со мной пушистый зверь, я редко поступь его слышу. Открою в полночь смело дверь и к звёздам поднимусь на крышу. Осколки брошу на порог, не жду гостей и разговоров. Пусть снег в четверг пошлет мне Бог, морозов, как волков матёрых. Звенит холодная волна, зима в узорах заблистала. Мой зверь любимый – тишина. Я без него затосковала… ***

191

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г *** Мне нравится осенний свет с прохладцей солнечного блика. В сусальном золоте одет, там лес туманом дышит тихо. И дождь, как гость на торжество, нам пышных туч несёт букеты, Как неожиданно остро, Почувствую её приметы – осень… *** Провисло небо синим днём, в тенях лиловых больше цвета. Белила с зимнего портрета уходят битым хрусталём. И солнце, разомкнув глаза их трёт, младенческой ручонкой, любуется, как бирюза стремится стать капелью звонкой. *** Болеет рифмами душа, обиды просятся наружу, В руке копье карандаша – Моё бессмертное оружье. Ах, как неново – мир жесток! Цвета не голубиной крови. Зачем вообще сверчку шесток, Когда душа его в неволе… *** В люльке солнечного света нам весну качает март. Лед трещит, под стать паркету, градус вверх и три назад. Ах, перины, перелины, пух из белых облаков. Нынче лета именины, День рождения цветов. ***

192

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г *** Город завален снегом, город лежит под небом. Мягкие небеса – с разницей в три часа. Нежность архитектуры. Нет не Париж. Амуры здесь бы заледенели. Кедры у нас и ели. Город накинул шаль, жаль ты не видишь, жаль… *** Брусничным бисером в лесу листвы ковер до края полон, и эту дивную красу сбирает клювом важный ворон. Шаги размеренны и тихи, Но ягоды он не клюёт, Он для любимой воронихи, На шею бусики плетёт. *** Еще не громок гул весны, капель одно лишь сердце слышит, в тягучем олове луны, лиловой дымкой воздух дышит. Опарой хлебной поднялись, снега и соки все земные и к солнцу тянется вся жизнь, а раны льдов, как ножевые. Преображается земля. Рисуя нам свои портреты. Рожденье завтрашнего дня – В скользящем блеске самоцветов.

193

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г МАРИЯ РАЙНЕР г. Барнаул

Страйк скай Ударное небо Дольше всего может длиться только рабочий день. Целую жизнь, которая проносится в голове, правый нижний угол монитора оценивает в два часа пятнадцать минут. Впереди – бесконечный день. Жаркий. Душный. Кофейный. Обязывающий. Елена Игоревна заставила меня переделать должностную инструкцию продавца, куда я включила пункт, который будет согревать жалкую душонку покупателя: продавец должен владеть навыками социальной психологии. Ну и – помимо этого выспренного заявления, которому грош цена в базарный день – продавец обязан сдать сдачу, продавец не имеет права предлагать на сдачу дешёвый товар, утром он обязан говорить «доброе утро», а в обед «добрый день». – Ты взрослый человек и должна понимать, что сейчас кризис, спад торговли, середина лета, «мёртвый сезон». Пусть эти нищеброды думают, что они могут тобой помыкать. А ты не смотри на них, как на людей. Смотри как на денежные мешки и мешочки. И чем больше мы с тобой напишем заумных фраз, тем охотнее они будут платить нам не за товар, а за то, что мы предоставляем возможность унижения себе подобного. И всё, что касается унижения, выдели жирным и сделай красного цвета. Пусть бросается в глаза. Всё. Пока-пока. Я к Малипуське ещё заеду! Ненавижу это инфантильное «пока-пока». Из старого крепкого коллектива осталась одна я, когда она перекупила магазин и стала директором, и, по-кошачьи щуря глаза, медовым голосом поправляла: – Я для тебя была и осталась Леночка, ну, какая я Елена Игоревна? Такая Елена Игоревна – манерно разрубающая кистью руки свою быструю льстивую речь, отчего её притворство не так ярко бросалось в глаза. Леночка, обратившись в Елену Игоревну, больше не переспрашивала у тупоголового клиента, пришедшего отксерокопировать паспорт: – А какие странички вам отксерить? – Лицо и прописку на одном листе сделать или на разных? – Обложку с паспорта снимите, пожалуйста. Так разговаривают со слабоумными. Елена Игоревна чеканила, не разжимая губ: – Обложку снять, страницы назвать.

194

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Таким же тоном она говорила со мной, когда я, опустив глаза в пол, протянула ей заявление об увольнении. – Ну и куда ты пойдёшь? У тебя больной ребёнок, предстоит операция. Ну и что, что тебя не будет рядом? А на что ты будешь жить? Проститутка из тебя, как из поварихи балерина... Ты что, сомневаешься во мне? Не веришь, что я помогу? Да мне Малипуська, как дочь! Я осталась в этом сумасшествии с зарплатой, которую не получал ни один продавец мира. Но иногда к концу рабочего дня мир кажется мне ещё более сумасшедшим, чем он был утром, и больше всего меня задевает в нём то, что нормальные люди, для того, чтобы выжить, угождают ненормальным. Елена Игоревна уехала отдыхать в санаторий. – Надо нервишки подлечить перед первым сентября. Ну, а ты тут особо не заморачивайся. Коробки не трогай. Хочешь, помой витрины с «паркерами». Не хочешь, не мой. Я не хочу. Но мою лишь для того, чтобы скоротать время. Потом я поправляю бесконечные стопки тетрадей, блокнотов и папок, меняю черновики для расписывания ручек, наливаю кофе и сажусь играть в Candyvalley. Заставляю себя не смотреть в правый угол монитора, но смотрю и, посмотрев, содрогаюсь: время ещё не начало отмерять последние часы рабочего дня... Но всё кончается. И этот день закончится тоже. И голубой цвет невысокой баночки с золотым ключиком наверху, подмигивающей за принтером – это мои личные часы, и они говорят мне, что в этом потливом социальном мирке, сидящем голой задницей на углях эгоистичного оптимизма, когда-нибудь наступит семь часов вечера. Я закрою магазин, любовно проверю двери, окна, решётки, и, честно говоря, уйду с сожалением, потому что, когда я не здесь, не в этой вонючей тюрьме, я по ней скучаю. По Леночке я тоже скучаю. А вот Елены Игоревны мне хватает с лихвой. По утрам я рвусь сюда, как корова, учуявшая в копне скошенной травы кашки клевера. Мне надо отрабатывать деньги на операцию дочери. Мне надо забыть, что она в другом городе, и что стопроцентной гарантии благополучного исхода врачи не дают… Я прихожу на работу рано, включаю кассу, компьютеры, принтеры, выхожу в интернет, открываю почту, удаляю из ящика рассылки новинок современной литературы и модного стиля, и проживаю волшебные пять минут. Когда в помещении тихо, прохладно, спокойно, я наливаю кофе, делаю глоток и чувствую себя счастливой. Счастье постепенно растворяется в крови и пожирается особыми каторжными клетками, но новый глоток заставляет каторжников греметь цепями. Или это звон в голове от верещания сканера, от жующих звуков выползающих чеков, от

195

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г этого бесконечного ноющего и скулящего «Мне одну копию сделать»? И голова становится похожа на пустой шар, или, если вдохновляться символом окончания моего рабочего времени – глобус. Голова – глобус. У нас есть такие: с подсветкой. Хочется включить его, вертеть тихонько и наслаждаться его верчением. Некогда сходить в туалет, руки грязнятся, кожа на лбу, под чёлкой лоснится и будто прожаривается на медленном солнечном огне, я ем на ходу хлебцы фитнес линии, якобы заглушающие аппетит, и, тем не менее, за лето я набрала три лишних килограмма. Хороша мать! Ребёнок смертельно болен, а она пухнет. Когда я тороплюсь обслужить двоих нищебродов за один раз – а они всегда заходят стаями – живот трясётся, как глобус. Земля, сошедшая с орбиты, по которой ударило небо – вот что такое моё существование. А ещё у меня закончился зелёный чай, со вкусом мёда и имбиря, мне было лень съездить в чайную лавку, чтобы запастись, теперь я страдаю, но мои страдания умаляет скромно ожидающая за принтером баночка страйк ская. Нам осталось смотреть друг на друга всего-то пять часов. С моего рабочего места открывается вид на шумную улицу. Я часто глазею на машины, на прохожих, наблюдаю, как ветер гонит пыль, сегодня меня коробит клумба с увядающими цветами. Начало августа, им ещё жить да жить. Их бы полить, но у меня нет сил. И ещё сегодня я забыла выпить волшебную энергетическую пилюлю, которыми меня «по секрету» снабжает Елена Игоревна. – Это реально крутые таблетки. Ты не смотри, что это транки. Все сейчас на них сидят. Полкапсулы утром, улыбку нацепила, на шпильки встала и полетела... Да какие деньги? Ты что? Ну, считай, что это как мыло для рук, или туалетная бумага, или кофе. Заряд бодрости для хорошего дня. Кофе закончился. Елена Игоревна запрещает мне покупать кофе, мыло, бумагу, расщедриваясь на это из своего кошелька. Но её нет уже неделю. Её нет – и это значит, что настало «время тюремного чая». Как-то, ещё зимой, я купила «зелёный чай» в супермаркете для нищебродов – как выражается начальница. Вкус у чая – сигаретно-чёрно-зелёноватый. Выкидывать не стала. Думаю: «Буду пить от отчаяния». Сейчас уйдёт грязноволосая, провонявшая псиной нищебродка, пойду налью себе – чуть не оговорилась – страйка! – налью этого ужасного тюремного чая! Ну, он ничего. Бывает и хуже. Но как же я хочу страйк скай! Дождусь ли я, когда ты вольёшься в меня золотым дождём, как в заключённую в башне прекрасную Данаю? Скоро наступит волшебное время – четыре часа. Время начинать пить. Время раскрашивать мир пастельными мелками.

196

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Время чувствовать, что ты опора этого мира, что, если бы не ты – скромный хранитель вежливости на задворках вселенной – то этот мир разложился бы на атомы, как разлагается убитое за день время. Почему так не бывает без страйка? Почему я хочу вращать глобус с пустотой внутри, в которой горит свет? Я так и вижу эту комнату: задрапированные окна, круглый столик, пара кресел с уродливыми ножками, ковры, скрывающие шаги и большие напольные часы, хрустящие уходящим временем. И я – маленькая девочка с двумя крысиными хвостиками, в синем платьице и белом фартучке, стою возле огромного глобуса и, раскрутив его как следует, смотрю, как мимо меня проносятся материки, океаны, острова, заливы, фьорды, берега, горы. А потом глобус медленно останавливается на берегу океана, возле деревенской хижины, где в спаленке постелены циновки, а на кухне есть очаг, стол из красного дерева и ротанговые стулья. И я там живу. В моей комнате глиняные стены и окно. У меня нет обуви, я хожу босиком. Мой отец ловит рыбу, а мать продаёт её на базаре в деревне. А невдалеке от нас живёт философ. Он красивый и очень умный. У него печальные голубые глаза и длинные волосы. Он худой, как тростинка, и когда я подрасту, я выйду за него замуж. Уже сейчас я учусь вязать и вышивать, потому что философы не зарабатывают. А когда мы поженимся, я буду ходить босиком по этой красивой дороге, выложенной ракушками, и продавать свои вышитые полотенца и подушечки. А пока мы гуляем вдоль берега и высматриваем крабов. Крабы такие смешные, у них тоже нет сандалий. – А почему ты не любишь людей? – спрашиваю я моего философа. Напольные часы бьют три раза, глобус замирает, и передо мной разливается огромный океан, и я даже не хочу знать, как он называется. Вернее, я знаю его имя: страйк скай. Этот золотисто-голубой аквариум смотрится приятнее, чем букет жёлто-розовых роз, увядающих сейчас в задней комнате на столе Елены Игоревны. Сегодня день её рождения. И она обещала вернуться. Перед работой я купила ей роскошный букет и распечатала цветную открытку – техногенный подарок своими руками. Елена Игоревна – красивая властная дама с худощавым вытянутым лицом и густыми чёрными волосами, которые она убирает в «хвост». У неё пронзительные вороньи глаза и уверенные цепкие пальцы. С ней никто не может ужиться. Я работаю с ней четвёртый год, и у меня впервые появились седые волосы надо лбом. Я стала их красить в каштановый

197

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г цвет, а потом перестала – пусть видит, до чего она меня довела своими бесконечными никчёмными придирками. Но без неё мне как-то не по себе. Не хватает вихря её рук, молний её глаз, водоворота её голоса. А ещё я должна быть ей вечно благодарной за Малипуську. Зимой Елена Игоревна устроила её в лучшую клинику нашего региона и с тех пор оплачивает все медицинские расходы. Даже ездит к Малипуське, будто хочет меня заменить. А я только раз выкроила два выходных, чтобы повидать доченьку. Елена Игоревна твердит мне, что ребёнку нужна красивая, весёлая, а, главное, здоровая мать. Она записала меня на фитнес, постригла у своего парикмахера, подобрала мне гардероб, приблизила меня к себе, как фрейлину. Мы катались вместе на лыжах, пили обжигающий коньяк в лесу, увязали по колено в сугробах, представляли, что мир вымер, и остались только мы. И Леночка сказала, что мы вылечим Малипуську и будем жить втроём… Принтер не печатает жёлтый цвет. Мастер о нас забыл. И даже волшебные четыре часа прокрались на цыпочках… – Хочешь посмотреть, как я научился плавать? Философ, отвернувшись, срывает обтрёпанные брюки и, чтобы девочка не увидела его наготу, кидается в синюю воду с оранжевой солнечной кромкой. Неприятность случилось полтора часа назад. Воинственная пожилая женщина, ворвавшись в магазин, ткнула меня носом в то, что цветы в клумбах завяли, и что у меня, совести, что ли нету, или лень мне, выйти, полить. Испортила настроение, украла у меня комнату с часами и глобусом. Она ушла, а я встала и полила обе засыхающие композиции вьюнков, кажется, начиная понимать, почему Елена Игоревна отдала эти нежные цветы на растерзание палящего солнца. Солнце наелось. В клумбе с вьюнками тянется вверх лебеда. Люблю эту траву. Особенно её много за главным корпусом педакадемии, где бывшие выпускницы-неудачницы любят выпить пива. Пять часов. Розы для начальницы гибнут в темноте, в углу, и никто про них не знает. И про мой страйк скай не знает никто. Мне нравится смотреть на него. Он похож на восходящее солнце или ударное небо. И я рада, что он полон… Наступила осень, и всё закончилось. Ледяной ноябрьский ветер разметал красные листья рябин, выдернул с корнем голубую вековую ель, что росла возле крыльца нашего магазина, унёс коварную начальницу и забрал у меня самое дорогое: Малипуську.

198

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Я стала похожа на глобус – с той лишь разницей, что глобус светится изнутри, а я нет. Внутри меня пустота. Она похожа на чавканье ночного дождя, когда кажется, что он съедает за окном пространство и время. Ночные часы – самые длинные. Длиннее рабочих. Длиннее самого кошмарного сна. Только сны заканчиваются пробуждением, а ночь обращается в утро, в котором больше нет надежды. Страйк Скай тоже покинул меня. Ярко-голубой океан в обрамлении золотых лучей солнца стал мутной коньячной жижей, обжигающей и пахнущей клопами. Пропасть внутри меня разверзлась, как бездна. Мир жесток к этой бездне, она – грязное пятно на его белоснежном костюме. И нет никого, кто убил бы меня выстрелом в затылок. Волшебная баночка больше не подмигивает за принтером. Да и принтер постарел, выдохся, распечатывая тонны бессмысленных слов. Он был в ремонте, теперь у него не совсем в порядке с головой. Иногда, чтобы он начал шевелиться, надо пощекотать его пальцами. А под соседним крыльцом живут два кота: юркий чёрный и неповоротливый, как самая большая в мире морская свинка – белый с серым. Последний – мой герой. Когда он ест, его можно гладить, и он позволяет ласкать себя так же, как раньше помещики позволяли лобызать свои унизанные перстнями пальцы. Другие охотники живут неподалёку. Они выходят в свет из подвала с наступлением темноты и резвятся, а ранними утрами давят синиц, но не питаются ими. Колбаса вкуснее. А у меня не живёт никто. Только тараканы. А ещё мне стало тяжело терпеть присутствие детей. Интересно, если я повешу предупреждающую надпись: «С детьми вход воспрещён» на дверь магазина, как долго она провисит, и какую статью мне инкриминируют? Родители-нищеброды плодят детей-нищебродов, которым всё позволено: бегать по ломкой плитке и трясти витрины, хватать книжки и раскраски, орать и вякать. А мой философ любит детей, и он не хочет, чтобы я вырастала. Когда я серьёзно рассказываю ему, как славно мы будем жить вдвоём, он только тихо посмеивается. А зря. Отец как-то ненароком обмолвился, что даёт за мной небольшое приданое. Мои родители не любят философа, они говорят, что он бездельник и раздолбай. Ну и пусть. Зато никто в мире не рассказывает таких интересных историй, какие умеет рассказывать он. Самая моя любимая – про кофейную кошку. Жил да был себе парень, ни бедный, ни богатый. Работал он в гимназии,

199

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г учил школьников истории. Был парень одинок. Девушки не любили его, потому что у него не было кареты с лошадью и высокого замка. А ещё им не нравилось, что он – добрый. Однажды шёл парень домой и увидел старушку с повозкой, которая застряла в глубокой луже. Поднатужился парень и вытащил повозку на проезжую дорогу. – Спасибо тебе, сынок, – кланяется бабка. – А за твою доброту дам я тебе небольшой подарочек. А ну-ка, посмотри, что у меня в тележке! Отогнула старушка край рогожи, а внутри каких только кошек нет! И чёрные, и рыжие, и серые и пушистые, и бесхвостые. – Выбирай любую! – наседает бабка. Почесал парень затылок, да и выбрал самую завалящую с хвостом облезлым да гноящимися глазами. Заскрипела бабка зубами от злости, да делать нечего. Сунула парню кошку и мешочек маленький, пробурчала под нос: – Свари кофе из этого мешочка и увидишь, что будет. И только её видели! Принёс парень домой кошку, пригорюнился: – Чем же я буду тебя кормить? А киса к нему ластится, мордой о колени трётся, на мешочек косится. Сварил парень кофе, поставил чашку на стол, да ничего не случилось. – А, – махнул рукой парень. – Все меня обманывают! Накормил киску яичком да лёг спать. Просыпается на утро: понять ничего не может! В доме убрано, на столе только что испечённые пироги стоят, на плите чайник булькает, каша пыхтит, всё, как при мамке! И кошка тут же на стуле сидит, да глазищами круглыми на нового хозяина поглядывает. – А не твоих ли это рук дело, кыса-мурыса? Взял парень кошку на руки, приласкал, глаза ей заваркой промыл, шерсть вычесал, каши поел, да на работу ушёл. А когда вернулся, на столе ужин сервирован: рыба во фритюре, овощи в гарнире. Да простыни простираны и выглажены! И кошка тут как тут, к ногам ластится, мурлычет. Стало парню любопытно, кто же это о нём заботится, не кошка же? Лёг он спать, Мурысу рядом на подушку положил, да притворился, что заснул. А сам глаз приоткрыл да подсматривает. Рано-ранёхонько спрыгнула Мурыса с подушки, потянулась, и вдруг обратилась в девицу такой красоты, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Попка у неё как персик, волосы чёрные да длинные, сама стройная, как горная козочка.

200

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Вскочил парень с постели, обхватил девицу, поцеловал в уста сахарные, да и говорит: – Ты теперь будешь женой моей навек! Стали они жить, поживать, да добра наживать. Мурыса шкурку свою в шкаф повесила да проветривала, чтобы моль не съела. Вскоре котёночек у них родился, сыночек. А там и дочка на подходе. Но не бывает счастья слишком много. Малый его кусочек и тот с мясом вырвут. Нахмурилось небо и ударило что есть мочи. Задумало правительство с Южной Страной поссориться, а Страна та кофе на мировой рынок поставляла. А как ссора приключилась, так и сказали, мол, куда со свиным рылом в кофейный ряд! Чай пейте, кефир, пиво! Кинулся наш парень скупать по магазинам весь кофе, что ещё оставался, в кредиты залез, банку задолжал, но не приуныл. Работает, как вол, лишь бы Мурысе хорошо было, да и слух прошёл, что помирятся скоро страны. Кофе опять на прилавки выкинули, жрите, мол. Да говорят, пришла беда – отворяй ворота. Заболел сыночек. Не помогает ему кофей новый. Худеет он, волосики у него вылезают, сам как лучинка стал, только что не светится. Сняла Мурыса шкурку свою с вешалки, поплакала, да и накинула на сыночка. А шкура та волшебная была. Если на себя снова накинешь, или на кого другого, в кошку навек обратишься. Ничего, поправился скоро сыночек, отъелся, а папка с мамкой его равно как человека любили. Мурысе кофе новый не совсем по душе пришёлся, стала она часто хворать, всё полёживала, да за бок держалась, а то сядет у окна, сыночек рядом мух гоняет, а она слезьми уливается, доченьку-то не уберегла в связи с кризисом! Пообвыкла Мурыса, к боли своей приладилась, а правительству обидно, что его свиным рылом кличут, и снова санкции на кофе ввело. Сказало, что пойдёт войной на Южную Страну, пусть за базар отвечают! А от кофе одни болезни сердечные. Сколько было запасов у парня с Мурысой, столько они и тянули. А потом слегла Мурыса. Была бы шкурка целая, она бы хоть в кошку обратно превратилась, а тут как ей человеком спастись? Не может она без кофе, как без воздуха! Тает на глазах Мурыса, лежит, не встаёт. Сыночек рядом с ней прикорнёт, смотрит на папку глазищами просящими, да папка ничего сделать не может. И никто ничего сделать не смог. Так и померла Мурыса… Когда философ заканчивает свою сказку, я всегда плачу. Потом я кидаюсь на него с кулаками и требую, чтобы он помирил эти правительства и вернул Мурысу! Но он только смеётся. А потом говорит: – Вот ты не любишь детей, а я не люблю женщин. Посмотри на себя: такая

201

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г маленькая, а кричишь на меня и дерёшься. А что же будет, когда я на тебе женюсь? И он встаёт, снимает свои ветхие брюки и кидается в океан и уплывает так далеко, что я перестаю его различать, а я иду по прибрежному песку, волны омывают мои ноги, а я иду и плачу. Я никогда не приду домой. Земной шар начинает вертеться так быстро, что я даже не успеваю переодеться. Миг – и я стою босыми ногами в ванной, только привкус во рту солёный. И кружка кофе с молоком на столе. За столом – окно, там оживлённая улица, целый день вереница машин. Если бы я точно была уверена, что, увидев в окне голую бабу, какой-нибудь автомобилист заглядится и врежется в столб, то начинала бы утро с того, что открывала окно и высовывалась бы с голыми сиськами. Но возле нашего окна растут высокие кусты сирени. Автомобилисты не стоят того, чтобы из-за них рубить деревья. Когда кто-то умирает, про него говорят: «он живёт на небе». А для живого его смерть – удар неба. Но бывает по-другому. Живёт кто-то в этом же городе, на автобусе несколько остановок, а будто умер для тебя, будто небо бьёт всё время так больно, что перестаёшь задирать голову и смотреть на него. На столе под лампой стоит старый поникший цветок. Когда-то он был пышным, живым, с тугими листьями, но однажды он заболел, и от него избавились: выставили в палисадник на углу дома. Я сразу его там обнаружила и сразу ему сказала: – Даже не надейся, ты мне не нужен! Проходили дни, недели, лето заканчивалось, ночи становились холодными, птицы улетали в тёплые края, а цветок всё стоял и стоял на углу одинодинёшенек. А я проходила мимо и говорила ему: – Даже не думай, я тебя не заберу! Больше мне никто не нужен! А потом небо ударило меня так сильно, что я захотела, чтобы вместе со мной умер весь мир. Я смотрела невидящими глазами перед собой, и буря из моего сердца вырвалась в город. Сколько было сломано веток, сколько оборвано проводов! И цветок пострадал – почти все его ветви сломились, горшок повалило, и если бы не трава, он бы погиб. Только лучше мне не стало. И в тот день, когда передали заморозки на ночь, я шла домой, дыша холодеющим воздухом, и я прошла мимо цветка. Но чем дальше я от него уходила, тем больше понимала, что я не прощу себе его смерти. Я вернулась и забрала его. Он до сих пор ещё не пришёл в себя. Я смотрю на него со страхом. Я боюсь, что и он умрёт. Но он дал ростки… Цветок никогда не будет прежним.

202

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Ты, как этот цветок, Леночка. И я хочу, чтобы ты знала, я не выставлю тебя из своей жизни только потому, что ты потеряла свой бизнес и, оставшись с носом, отвернулась ото всех, кто тебя любил. И даже если ты не оправдаешь никаких надежд, я всё равно буду ждать тебя. Потому что никакое небо в мире больше не сможет ударить меня.

Жизнь без узелков – Анна – Аня скрестила руки на груди, словно отгораживаясь от неприятного разговора, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Опять пропажа. Опять Лина, хозяйка крошечного косметического прилавка, прилепившегося возле отдела прессы, как жирная бородавка, тягучим и слащавым, как вишнёвый джем, голосом прогнусавит: – Солнышко, ты записала, что ножницы зингеровские за семьдесят рубликов продала, почерк твой, а денежек нет, и ножнички то тю-тю… Смотрит с усмешечкой, наклонив чернокудрую головёнку к левому плечу, и сама она как вишенка: полная, гладкая, налитая, только когда злится, чтото внутри её тела такое проскальзывает, дрожь какая-то необъяснимая, будто червь пустынный сквозь плёнки, сухожилия и ткани продирается, и кажется, что все кости у неё приклеены друг к другу, а смазка высыхает, не держит их больше, и однажды Лина рассыплется, и останется от неё дряблый, бесцветный мешок. Аня подозревала, что Лина сама таскает деньги из картонной замусленной коробчонки, и, мучась от незаслуженно падающей на неё тени воровки и от того, что она не в состоянии защитить свой кошелёк, Аня доставала из него свои деньги и отдавала толстухе. Ей оставалось просто ждать, когда этот денежный мешок, наконец, прорвётся. – Мила – Не успел заняться рабочий день, как Мила нарвалась на мошенницу. Внешне она была приятная и улыбчивая, в нарядной розовой кофточке, на пальцах переливались всеми цветами радуги тонкие кольца, подсвечивая оливковую кожуру арбудыни, которую мошенница прижимала к груди. Попросила новый номер журнала «Колония», пчелиным голоском прожужжала, что у неё только пятьсот бубликов, мелких калачиков нет, всё потратила в овощном ряду. Мила отсчитала сдачу, получив взамен круглый денежный знак достоинством в пятьсот бублей, с надкусанным краем. Не успела Мила рта

203

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г раскрыть, как розовая барышня вырвала испорченный бубль из её рук, и, как колибри крылышками, быстро-быстро завращала языком: – У меня муж на улице в трактолёте ждёт, я сейчас, я мигом поменяю на целый и принесу! И дальше крылышки выросли у её длинных, как карандаши, ног. «Колонию», невероятно популярное издание, повествующее о добровольном заключении, которое исчезало с прилавков, как утренняя роса, нарядная пчёлка оставила лежать на прилавке, и Миле даже в голову не пришло, что за самым читаемым журналом можно не вернуться, тем более свою подушку для бубликов она тоже оставила. Большая такая подушка, блестящая, пухлая, из дешёвой искусственной кожи, прошитая розовой люрексовой нитью. Аня сама видела, как девица положила в неё калачиковую сдачу. Через час Мила продала и этот забытый толстый еженедельник. Покручивая радужное кольцо на пальце, регулирующее эмоциональный баланс, она раскрыла подушку для бубликов и высыпала из неё целый ворох рекламных яблок. Она вложила недостающие бублики в массивный денежный короб, закрыла на перерыв ставни и взяла первое попавшееся яблоко, съев которое, можно было узнать всё о новом телекоммуникационном устройстве, по размерам меньше арбудыни, и по параметрам вывода превышающим её по времени. Мила уселась на пол и вгрызлась в зеленоватую мякоть, наполненную информационными витаминами. – Милана – Час назад украли магический куб. Милана никогда их не любила и приобрела только потому, что переехала на работу-квартиру, требующую его наличия. Постепенно она настолько привыкла к нему, что перестала различать: куб ли стал её частью, или она частью куба. Вместе с кубом у Миланы словно украли целую жизнь: её маго-вагинальная связь с Ромео, лучшие видео-фото, которые всякий раз при воспроизведении показывали новый сюжет, любимая супер-игра, в которой она достигла трёхтысячного уровня и была пятнадцатой в списке игроков серебряной лиги. Конечно, она слышала о кубоворах, но почему-то была уверена, что жертвами их становятся супер-люди. Чаще всего кубы воровали, чтобы вернуть владельцам за плату, но Милана читала о случаях, когда кубоворы от чьего-то имени вступали в маго-вагинальную связь или опускали игрока к новичкам, но самым скверным было другое: при обращении в кубо-центр выдавалась копия, в которой все данные были сохранены такими, как до пропажи, но владелец куба получал к своему имени обидное дополнение: Милана-копия. А если копия

204

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г теряла куб второй раз, то владелец награждался номером, например, Миланакопия1 и так до бесконечности. Ничего постыдного в этом не было, но супер-люди начинали сторониться людей-копий. Особенно ярко это проявлялось в маго-вагинальных отношениях, считалось, что быть в связи с копией – это как быть помноженным на ноль. Как и ноль, копия якобы поглощала личность и препятствовала восхождению в категорию «супер». Милана расплакалась, хотя в магазине-квартире, в которой она жила и работала, лишняя влага сбивала работу информационных устройств, о чём ей сразу же пропищали полуживые-полуискусственные орхидеистые датчики с крапчатыми сиреневыми лепестками вокруг рылец-граммофончиков. Поставив регулятор когнитивного баланса на полную мощность, Милана немного успокоилась, но ненадолго. Данные о краже достигли кубо-центра, и на табличке двери её прозрачного, как слеза, жилья, замигала красной вспышкой обидная приписка «копия». Имя словно истекало кровью, вступив в резонанс с сердцем девушки. В агрессивном красном была, однако, надежда, что скоро ей вернут первый, настоящий магокуб. А пока в развёрзнутой щели приёмника появился другой куб: новый. Милана схватила его и включилась в сеть вагинальных связей, и словно попала в узкую клеть, за которой толпами прогуливались весёлые, красивые люди, периодически исчезая в розоватом, как заря, тумане. Милана схватилась за прутья и попыталась просунуть сквозь горячий металл голову и громко, требовательно крикнула: – Ромео! Где ты? Ответом ей был звонкий смех супер-людей. – Маланья – Кража колодезного ведра стала последней соломинкой, которая сломала борову шею. Супостаты неумытые, поселяне чертовы. На кой ляд им это ведро, одному лешему известно! Жижу из болота черпать? Ладно бы, с верёвкой упёрли, ан нет, болтается, уходит внутрь круглого, как глаз каменного змея, колодца. У Маланьи, конечно, дел-то других нету, как глиняным кувшином добро доставать! Это сколько же до полудня будет? Трёх кикимор одолеть не хватит! И места ведь вокруг глухие, между Маланьей и поселением верстовая топь проложена, и путь через эту погибельную трясину у Маланьи в голове выложен, в голову, что ли, влезли? А ведро-то зачем красть? Попросили бы, она бы поделилась, хоть они недоразвитые, но ведь люди! С одной головой, двумя ногами, двумя руками. Дикие, разговаривать ещё только учатся, Маланья им подсказала землю от пней да коряг расчистить, семян дала, у кикимор две

205

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г коровы да три козы выпросила, целую ночь хмельная по болоту с лешими плясала, поспорили на рогатых, кто кого перепляшет. Дураки, они ж не знают, что за колодец во дворе перед болотной хижиной! Что надо, то и достанет! Хоть брагу, хоть лапти новые. А ведро без колодца, как шкура без меха. И колодец без ведра, что змей слепой. Делать-то что? Только мор наводить! Дождаться ночи, обернуться мохнатым зверем и перегрызть глотки всем козам, наплодилось-то их тьма бессчётная! Потом копытами всходы изрыть, изнохратить, всё передавить, смешать с землёю сырою, а напоследок детей в лоб рогами пометить, эти глупцы сами их в болоте утопят. Приползут потом с ведром-то, куда денутся! А подохнут, Маланье ещё лучше будет. Жила же она припеваючи до появления этих недомерков! Не надо чужое воровать! – Лана – В своей украшенной серебряными черепами торбе Лана всегда носила бритву для самозащиты. От частого пользования бритва затупилась, лезвие почернело, уж слишком часто пускала её в ход Лана. Но что поделать, если ты – жертва, и у тебя на лбу это прописано, и никакой чёлкой, никакой банданой не спрячешься от садистов. А их с каждым днём становится всё больше и больше. И неправду говорят, что несчастья закаляют, и ты становишься сильнее. Враки это. Самые что ни на есть врачные враки. От того, что тебя всё время преследуют и унижают, здоровья не прибавляется. И предупреждающие шрамы уже никого не пугают, психологи опять заявление сделали, что шрам на теле – признак слабости, а слабость надо искоренять, и самый лучший метод – животный: или ты врага завалишь, или он тебя. Третьего не надо. Или ты жертва, или садист. Сколько раз Лана пыталась найти в себе причину, по которой она не может быть садистом, и всё бес толку. Нет, она пробовала, но, наблюдая, как её жертва страдает, Лана чувствовала, что из неё вытекает всё человеческое, и она ненавидит себя и всю систему. В противовес этому чувству, ощущения жертвы были лучше ненамного: Лана так же не чувствовала себя человеком, однако на ненависть у неё не было сил. Все мысли были сосредоточены на том, чтобы уничтожить как можно больше садистов. Собственное выживание перестало быть целью. Лана писала на бумаге проклятие, разрезала бритвой свою кожу, окропляла написанное кровью, и садист умирал. Но здоровья Лане это не добавляло. – Мина –

206

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г В тот вечер, когда Мина поняла, что умирает, семилетняя дочь подарила ей «бусы» из куска верёвки, с нанизанными на махровое основание пронзёнными чем-то острым кругло-кожистыми, алыми плодами шиповника. Как символично! Ночь Мина спала хорошо, если не считать, что проснулась она рано, около пяти утра. Заломило желудок, и Мина отправилась в туалет. Её рвало минут десять. Так, ничем. Она ела мало, и пища в желудке не задерживалась. Из дырки в туалете несло испражнениями, что усиливало рвотный рефлекс. Желудок освобождался от слюны и желчи и радовался. Мина радовалась вместе с ним. Попав на свежий воздух, она упала на старую кушетку, стоявшую посередине двора и раскинулась навстречу поднимающемуся солнцу. Мусьенна Марципановна, коротко мяукнув, вынырнула из-под щели в досках, покрывавших двор и, царапнув хозяйку, запрыгнула ей прямо на живот. Удобно устроившись, она умиротворённо заурчала. Мусьенна Марципановна была тяжёлая, упитанная, с пушистым хвостом и шерстью всех оттенков чёрного и коричневого цветов. Мина поморщилась, но не стала прогонять кошку. Она грела, а, не смотря на середину июля, было прохладно. Мина закрыла глаза, расслабилась. Ни о чём не думалось, ничего не хотелось. Вдруг она увидела, как если бы была крошечным насекомым, громадный стебель цветка, объёмистый, как бревно. Невидимое лезвие невидимой рукой срезало стебель, и Мина чуть не задохнулась от боли, пронзившей её внезапно, как молния. Она увидела, как истекает белым соком цветок. Мина криво усмехнулась. Кто-то в альтернативном мире срезал цветок, связанный с ней судьбоносной нитью. Значит, есть мир, где она БЫЛА цветком. Получается, что культурным и выращенным в саду. Наверное, его поливали, заботливо ограждали от сорняков, а когда пришло время – забрали у земли. – Амалия – Солнце всходило медленно, как огромный незрелый апельсин, выпавший из дыры небесного кулька. Амалия, едва свет коснулся её лица, очнулась и выбежала во двор. Опять проспала! Соседка, старая, кочеряжистая каракатица уже стояла в своём дворике, закинув сморщенную черепашью голову навстречу зелёным лучам. Во второй половине дня передавали штормовое предупреждение, усиление ветра и дождь с градом. Громадная чёрная туча уже ползёт из-за горизонта, как отгадка на загадку: «Без рук, безо рта, а ест больше всех». Опять ей достанется самый мизер живой энергии, и опять надо будет выбирать: или она зарядит все электрические приборы, или будет всё делать вручную. И каракатица хороша: разбудить, что ли трудно? Разве Амалия

207

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г виновата в том, что она молода и красива, а соседка стара и страшна? Ой, ну её, эту ведьму, впиться, въесться скорее глазами в зелёный апельсин и высасывать его зелёную энергию, пока туча не скрыла его из глаз. Не до приборов, что она, картошки сама не начистит? А съесть её и сырую можно, говорят, свежий картофельный сок молодость продлевает. Но только пить его надо, пока молодая. Ишь, как кочерыжка зыркает. У неё глаза уже не те, половина стекловидных трубок пожелтела от времени, скукожилась. И руки у неё скрючились, и ноги, как слоновьи, а туда же – молодость вернуть хочет, цветок заветный на куче дерьма выращивает. Клетку стеклянную цветку соорудила, чтобы больше зелени на него попало! Помогает ли картофельный сок сохранить молодость, на самом деле неизвестно. Но чтобы эта карга годов пятьдесят с себя скинула – этого Амалия ни за что не допустит. Ага, закопошилась. Тьмы боится, как геенны огненной. Сейчас заползёт в свой домишко, зашторится, и будет трястись, пока небо гром и молнии метать будет. Сверху упала первая капля, холодная и тяжёлая, как свинцовая пуля. Амалия дождалась, пока водяная стена не проглотит их странный мир, где всё зависит от этого недозрелого солнечного апельсина, и – всю энергию, что копила последние месяцы, недоедая, пустила в создание огромного зонта. Под защитным зонтом она добежала до клетки с цветком, сняла её, срезала стебель и аккуратно водрузила стеклянный купол на место. Молодость она вернуть хочет… Не жирно ли? – Алана – Будильник прозвонил, как глас трубы Архангела. Ночь-то быстро как прошла! Как одно мгновение, как движение век, закрывающих и открывающих глаз. Семь лет она в ангельской армии, а будто тысяча лет прошла. Семь лет она убивает мелких бесов, чертей, демонов и лярв. И все этапы воина Алана прошла: удовлетворение от поверженных врагов, стремление убить как можно больше нечисти, гордость за знаки отличия: порядки. Алана – воин двенадцатого порядка. Она обладала несколькими видами оружия, могла вести бой с несколькими демонами одновременно. Её тоже убивали, и тогда она возвращалась в реальность, чтобы залечить раны. Реальность – крошечная комнатушка со специальным креслом, в котором находился воин. Десятки толстых и тонких проводов, прикреплённых к главным органам, шли к большому экрану, занимавшему всю стену, на который проецировались области ада согласно порядку воина.

208

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Всякий раз, когда её убивали, был мучительнее предыдущего. Лёжа в дефибриллирующем облаке, Алана думала о том, что устала. Устала убивать, даже если все твердят вокруг, что цель – уничтожить всех демонов и добраться до самого дьявола. Устала от обязательств двенадцатого порядка, устала делать свою разрушительную работу механически. Поначалу она испытывала чувства: нормальную злость, азарт, удовлетворение от ещё одного уничтоженного ею беса. Теперь же на неё накатило какое-то странное, адское равнодушие к своим достижениям. Ещё несколько вылазок, и ей присвоят тринадцатый, высший порядок. А что потом? Куда её определят? Ведь при пробуждении Алана чувствует себя мёртвой, совершенно, абсолютно мёртвой, и только невероятным усилием воли она заставляет свои руки подниматься, даже шевеление пальцами доставляет ей неприятные ощущения. Так, облако улеглось, на панели зажглась надпись: «Воин 12-го порядка к бою готов». Через несколько мгновений провода перенесли Алану в ад. Не успела она приземлиться, как её атаковал крылатый демон, заморозил, сотворил из неё ледяную фигуру с открытым ртом, и пока она оттаивала, нападал на неё, вырыгая из ощеренной пасти шаровые молнии. Алана на последнем дыхании метнула в демона кинжал, враг заверещал тонким, не демоническим голоском, и, скопытившись, осел у ног Аланы кучкой красного пепла. Не понимая, что делает, Алана приложила этот ещё горячий пепел к ране на груди и тут же ощутила, что вся сила демона перетекла к ней. Она снова почувствовала себя живой и полной сил, а изо рта у неё стали вырываться клубы пламени, так что улов её за этот день был более чем хорош. Вот только вернуться не получилось. За прозрачной стеной она видела лица своих кураторов, выражение которых она не могла понять. Потом стена исчезла, и Алана навсегда осталась в аду – крылатым огненным демоном. – Лианна – Жизнь молодой тридцатилетней женщины была одинокой и оттого скучной. В центре развлечений, где она заполнила километровую анкету, для начала ей предложили игру «Алана в аду». Лианна никогда не убивала, и сомневалась в своих способностях убийцы, но уже первый уровень игры выявил в ней жёсткого, беспощадного игрока. Цель игры состояла в том, чтобы помочь малахольного вида героине по имени Аня обойти все препятствия и добраться домой целой и невредимой. Аня эта была ни украсть, ни покараулить, ей ничего нельзя была доверить, то у неё зелье для перехода через бурную реку, кишащую пираньями, своруют, то навешают на уши лапши, и она к какой-нибудь людоедке на ужин отправится. То прыгнет в воду без защитного костюма, Лианна за ней, а там, в воде, не соскучишься: рыбы нападают и больно кусают,

209

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г одновременно убивать хищников и спасать дурочку, которой захотелось освежиться, это почти нереально. Потом на берег выползешь покусанная, а микстура, мгновенно затягивающая раны, одна. И спасённая ноет, что её укусили и требует немедленно перевязать её чудодейственным бинтом. А сама прячешься в камнях, ждёшь, пока укусы затянутся, а эта дурочка спокойно ждать не может, то грибочки ядовитые собирает, то цветочки, пахнущие кокаином. А то как начнёт визжать, что за тем каменистым перевалом поджидает её крылатый огненный демон, и ведь можно обойти, завалить демона трудно, все заработанные бонусные средства на него уходят, но эта полоумная коза в позу встанет: убей демона, а то дальше не пойду, мне, мол, и здесь хорошо, а чего я дома не видала? И ведь готова помогать мочить существ помельче: шмелей, кидающихся камнями, кузнечиков, плюющихся огненными шариками. Дура дурой, а тут в ней такой стратегический ум просыпается, что диву даёшься. А как вокруг чисто станет, бежит на перевал, к демону. Лианна за ней: миссия у неё такая, идиотку эту защищать, хотя непонятно, зачем демона-то валить? От него ни фиолетовых колбочек с восстановлением здоровья, ни дополнительного оружия не дождёшься. Страшный он, но бесполезный и энергозатратный. Но эту Аню не переспоришь. Лианна убивает демона, который, умирая, плачет человеческим голосом, и они идут дальше. – Малика – Малика ехала в небольшом автобусе в деревню, и её нисколько не смущало, что содержимое автобуса составляют в основном старики и молодые девушки, одетые безвкусно, все сплошь в чёрных синяках. Сев на свободное сиденье, Малика крепко задумалась, что делать с кармическим садом. Пока жива была прабабка, ухаживающая за яблоневыми деревьями, каждое из которых символизировало представителя рода, всё было хорошо. Малика, пока была моложе, навещала прабабку, хранительницу кармы рода гораздо чаще, чем последнее десятилетие. Последний раз попросила у прабабки сына, садовница отвела корешок от яблони Малики, вскоре сыночек родился, здоровый, крепкий, румяный, и никто даже думать не думал, что прабабка – смертная. Семейный кармический совет после смерти её и не собирали, потому как прабабка завещание оставила – Малике эту должность передала, да только Малике не было возможности в деревню уехать насовсем. У неё дети, муж, работа. Наняла преемственница человека, да тот нерадивым оказался, две яблони враз сгубил – и сразу же умерли отец Малики и дядя. Она стала ездить в деревню по выходным, вроде выровняла карму. А недавно буря прошла, да такая, что Малика враз двоюродной сестры и племянника лишилась. Помчалась туда: сад

210

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г на обрыве, половина деревьев поломана, а яблонька сыночка её ненаглядного обтрёпанная, без листочков, но живая. Но и тогда Малика не покаялась, наследство как следует не холила, пока не сгнил сыночек от неведомой болезни. «Вырву всё с корнем», – думала она. – «Почему я должна думать о том, чтобы всем было хорошо? Надо тогда было меня с детства воспитывать!» – Марта – Работалось, как всегда. Скучно, голодно, холодно – в магазине работал кондиционер, а администраторша Галина Викторовна – крашеная сорокалетняя стерва – запретила греть чай. Видеть не могла, как продавщицы пьют на рабочем месте кофе. И вот какое ей дело, этой никому не нужной кикиморе? Мысли Марты переключились на администраторшу. А, может, она всё-таки кому-то нужна? Может, у неё кактусы на подоконниках растут, а у калитки возле дома стелется портулак, а чья-то кошка на этом цветочном коврике катается, мнёт цветы, злит администраторшу. А та, в свою очередь, несёт это зло дальше, на тех, кто не может противостоять ей в силу подчинённого положения. И плевать ей, что девчонки её ненавидят лютой ненавистью, и желают ей без мужика остаться, и чтоб дети по кривой дорожке пошли, и чтоб все напасти на неё разом посыпались, как из ящика Пандоры. Да только Галина Викторовна эта как заговорённая. Проклятия от неё, как горох от стенки, отскакивают. Будто не человек она, а сорная трава, бурьян – ты её под корень, а она очапается и дальше жизнь портит. И ведь, если она уйдёт, то проблемы это не решит: поставят на её место какую-нибудь Ольгу Яковлевну или Веру Геннадьевну, и каждая будет хуже предыдущей. Но пальцы-то немеют! В перчатках работать неудобно, товар тонкий, нежный, там прикосновения пальцев нужны, а к концу смены они ледяные и бесчувственные, а когда дома отогреваются, то ломота стоит такая, что хоть на стенку лезь от боли. Эта администраторша чокнутая какая-то. Летом на кондиционере экономит, а зимой, чтобы ей снизили лимит на него, выпускает в холодное помещение холодный воздух. А продавщицам говорит: «Выживайте!». И уйти некуда. – Мара – Всё, к чему она прикасалась, ломалось, портилось, обращалось в прах, исчезало. Как царь Мидас, Мара поначалу радовалась своему дару. Хозяйка обвинила в недостаче – якобы не хватало двух флаконов туалетных вод – и высчитала из зарплаты, так лежит теперь загипсованная, неизвестно, встанет ли на ноги. Ушлая покупательница подсунула не настоящую банкноту, а подделку «банка приколов». Мара вычислила, где она живёт, подкараулила её в подъезде,

211

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г якобы случайно коснулась её ладони – мошеннице обе руки в автокатастрофе отрезало. Мужичок богатенький, кепочка набекрень, повыпендриваться решил, захотел купить своей любовнице духи с феромонами, всё в лавке перетряс, всё перенюхал, купил обычные, самые дешёвые, без феромонов. Теперь от импотенции лечится, только зря это. Бабы от него, как от чумного шарахаются. Идёт Мара домой, на тополь посмотрит, подумает: «Какой старый, выше неба, а внутри-то трухлявый, переломится от ветра!», и на другой день перегораживает рухнувший ствол дорогу, ветками стёкла выбивает в домах, кому-то и в глаз попадает. Мара подъезд открывает, а соседка, что сверху живёт, харю воротит, мол, обслуга, чё с ней здороваться-то. Мара её взглядом провожает и думает: «Язык-то, видать, утомился за день «здрасте» сказать», и вот опять новость: открывала невоспитанная мадам пивную бутылку зубами, да неудачно, пробку на совесть сделали, металла не пожалели, так этот металл и зубы поломал и острым краем полязыка снёс, соседка теперь вся в перевязанная, как мумия, мычит да белый свет проклинает. Нет у Мары ни одной души, чтобы поговорить, пирогом угостить, улыбку сердечную глазами съесть. Всё, что ни полюбит Мара, навсегда забывает, что такое радоваться. Котёнка Мара приютила. Выхолила, ни одной мысли про него не думала, а вчера возьми да скажи: – Куда ж в тебя влезает? Ты же лопнешь! Колбасы, значит, пожалела. А утром в кухне лужица, и в ней ошмёться шерсти с кишками и колбасной шкуркой вперемежку. Завыла Мара. Страшно завыла. Буря поднялась в городе, такая страшная, что все дома порушились, а люди погибли. Только Мара посреди бетонных обломков живая и невредимая…

212

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г СЕРГЕЙ ХАРИТОНОВ г.Новоалтайск

*** У моей погибели коса. С ней пришла — прощай сердцебиение. Пролетело детство. Небеса Принимайте дружно пополнение. Смерть придёт, но вновь возьмёт не тех — Чутких духом, нежно виноватых. Сердце вновь покинуло доспех, В ноги безнадёжно пали латы. У моей погибели коса, Но не острая, то то всё смерть, рутина. Я умру, а в светлых волосах Смерти той прекрасная причина. *** Когда не спится в месяц май, Вмиг графоман проснётся адский. Стишки бесцельно сочиняй, И вот один из них - дурацкий: Когда увидишь ты её В красивом платье подвенечном, То вспомни прошлого враньё О том, что лишь тебя и вечно. Сейчас всё это ерунда, Нет очевидцев, сам к ответу. Нигде не встретят, как тогда. Хоть целый век летай по свету. И в ночь припомнятся опять Одни слова, вот те примерно:

213

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г "До встречи, милый, буду ждать!" Она не ждёт. с тех пор, наверно. *** И был апрель, и таял снег, И был я молодой. Бродил уныло вдоль аптек, С футбола шёл домой. С дурацкой кепкой набекрень Ходил туда-сюда. И дольше века длится день, Казалось, что тогда Я буду вечно молодым. Сквозь нежно-синий дым Любимая, лети к своим Любимым, дорогим. Лги, память, безмятежно лги, Чтоб жалость вмиг свела. Забыты прошлые враги, Не вспомнятся дела. А где аптека, где футбол, Лишь слышен рёбер хруст. Они всё там, а я ушёл, И больше не вернусь. Что ж, сердце, вволю постучи, Теперь уж всё равно. Не может выстоять в ночи Ушедшее давно. И в сердце боль, как финский нож, Войдёт по рукоять. И всё на том, ты вслед уйдёшь, И нечего терять.

214

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г *** Стань девочкою прежней в чёрной куртке, а я поэтом неумелым, что окурки рифмую снова, как тогда, и неумело гну своё дело. Пойдём гулять по спальному, аллее, где мокрый снег, и день за днём теплее. Но мне так неуютно, неудобно, а ты свободно Паришь, и всё вокруг тебя родное: и все ларьки, и небо голубое. Я руки спрячу глубже под пальтишко. И больно слишком, Что я теперь другой, а тот остался в том марте. И на что теперь он дался?! И в зеркало гляжу, но в коридоре глядит лишь горе В рисунках и словах, как в школе парта. А мы ведь до сих пор на фоне марта: Там спрашиваешь ты и ждёшь ответа не у меня, я — где-то. *** Мой папа — борец айкидо. Бросает он всех на татами, Он с чёрной густой бородой. Силён он. Ну, знаете сами. Крутой и всегда был таков. В плечах он широкая рама. Бросает друзей и врагов, И бросил когда-то нас с мамой. *** То созидал, то снова рушил — На кухне время коротал.

215

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Хлебал вино, развесив уши, Чего-то памятного ждал. И ты пришла, моё виденье, А я с неясной головой. Писал всегда без вдохновения, Не дожидаясь ничего. Минуя беды, дни и ночи, Упал — беспомощный гарсон — В кровать навзрыд; разорван в клочья, И снится сон, мне снится сон: А в нём юна и неумела, Паришь не на моих руках — Там ты невеста в платье белом, А я от неба в двух шагах. Прижав к груди свои колени, Вздохну с тоской, как никогда. И ничего мне не заменит Печали, боли и стыда. *** Подруга с фильтром видом беспристрастным Мне дарит и покой в душе и дрожь. Тебя одну люблю я в миг ненастный, Лишь ты меня, родная, подождёшь, Когда покой покинешь, догорая. У всех проблем до пола борода. Я не умру — ждёт молодость вторая, А там всё как обычно. Как всегда Спокойные и милые портреты Глядят на поэтический предел. И смерть мои докурит сигареты, Что второпях при жизни не успел.

216

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ЖАННА ЩУКИНА г. Барнаул ***

«И провести границы Меж нас я не могу...» Б. Пастернак. Стихотворения Юрия Живаго. Свидание. С каждым днём условней грань. С каждым днём охотней длань Тает в естестве твоём. И соблазна с каждым днём Больше - разорвать пределы, Обращая тело к телу, Сердце к сердцу, песня к песне... Если станет душным, тесным Непривычное соседство Напрочь! Навзничь! Прочь! Раздеться Донага и до предела! Души обнажить и тело. В безыскусном ль, в прихотливом, Танце, чувства - переливы, О которых даже сами Знать боялись, станут явью Сплавом! (Е) Когда моя ладонь падёт в твою Пленённым и влюблённым добровольцем, Ни слова о любви не пропою, Но обернусь в твоих руках я солнцем... Жжёт, больно ли податливым рукам, Согрею иль сожгу, но не отдам Ладоней покорённых территорий! Расплавлюсь, расплескаюсь талым морем,

217

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Водою-поцелуем. Рук усталость Волною смою. Пребыванья малость В пределах дорого бытия Священна. Стану частью я тебя Без сожаленья... Нагадали мне… (Е) Злая черная старуха Опустила в чашку руку. Пальцы - булки по спирали, По крупицам собирали Мне любовь в испитом кофеРисовали четкий профиль. Я над ведьмой хохотала И над всем, что нагадала. Полоумная мегера Прокляла меня Венерой. Говорила: то, что рядом,Пыль, которой мне не надо. Прошипела дьяволица: Не успеет год склониться К декабрю, к концу, к финалу,Быть мне в жиже липкой, алой… А потом она твердила – Мол, явиться должен милый. Эй, седая, уморила! Счастье есть. Есть рядом милый. Да ноябрь к концу клонится. Что же может измениться? На больничной койке гладкой, На тебя смотря украдкой, Я старуху вспоминала Ту, которая гадала. Сталось все – и боль, и жижа, Алый цвет, желанье выжить, Прежних радостей постылость – Осознаньем. Ты – как милость Божья…

218

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г *** По живому, по больному Режет жестом, брезжит словом, Чародействует, верша Из себя – других. Душа В искры рассыпаясь смехом, С упованьем на утеху, Сладостным исходит плачем, Клоун, шут, паяц… Иначе Манишь ты в свой мир пародий: Твой прекрасен. Наш – уродлив. Растанцована, греша, Святотатствует душа. Святодействует на деле! Сердцем спазмы одолели Незнакомого кокетства: Перед зеркалом раздеться Донага, до самой точки: Что на деле мной быть хочет? Я прочту себя как книжку. Твой посыл! – Паяц, мальчишка! Я себя запомню феей, Став прекрасней и добрее. Самого ж вразнос – невольно… Милый, а тебе не больно?

219

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ИВАН ОБРАЗЦОВ рассказ Добрая хурма Резко затормозила машина. – Йа-а-а-а-а... – Тише, тише... – Ты чё тваришь-то, совсем ничё не видишь что ли?! – Да он даже из машины не выглянет, пьяный поди. – Э, ты хоть бы окно открыл, шары-то разуй! Ш-ш-ш-ш-ш – лениво опустилось автомобильное стекло: – Сама куда лезешь, осекла что ли? Красный горит для вас. – Ребёнка чуть не задавил! – Йа-а-а-а-а... – Ты сама-то не видишь куда лезешь, ты чё, на красный всегда прёшься что ли? Нарожают, а потом летят, шары под лоб закатив. Ш-ш-ш-ш-ш – стеклянное затемнение опустилось, не дождавшись ответа, и иномарка мягко загудела мотором. – Козёл... *** У-у-ить – закрылась скулящая металлическая дверь придорожного овощного киоска. Уличный гвалт притупился, и внутри помещения повисла глухота, пропитанная запахом гнилья, застоявшегося погреба и мелких денег. – Задолбали, орут, даже поговорить никак... У этого хача, смотри, сколько народу трётся, – продолжая разговор, Мельник толкнул ногой ящик с гнилой хурмой. – Короче, мне надо, чтобы этот весь народ здесь тёрся, а не у этого неруся, понял? – Конечно, Дмитрий Анатольевич, всё будет в лучшем виде, мы сейчас разработаем для вас специальное предложение и всё решим, – юркие пальчики консультанта по продажам взлетали над планшетом и мелко тарабанили по клавиатуре. – Главное, чтобы эффект был поскорее, мне продажи нужны, а не куча бабусек и тёток, которые ходят поглазеть, а берут две редиски и полпомидора, ты это, главно, учитывай. Ну, и патриотизм там всякий надо чтоб был, типа того,

220

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г что хачи весь рынок захватили, и нашему производителю продыха нет никакого от этих нерусских, – Диману Мельнику понравилось, что этот тип консультант зовёт его по имени отчеству. «Да и вообще пора отвыкать от погоняла «Мельник», а то времена-то нынче другие, теперь все в легале работают, валюту за пазухой уже возить не нужно», – это Мельник подумал про себя. Он вспомнил как в лихие годы приходилось скупать доллары и везти в местную столицу на перепродажу. «Пока едешь, так весь перепотеешь сто раз», – и ведь ездил, боялся, а ездил. Возил, трясся от страха, что вот сейчас вот какая-нибудь братва на трассе остановит и всё, повезёт, если когда у кого-то просто всё отбирали, а то ведь заберут, грохнут и в кювет. «Пленных не брали», – Мельник хоть и мысленно, но всё равно немного нервно усмехнулся. – Ты это, надо быстрее всё сообразить, а то время-то денег стоит, а денег всегда мало, – Дима, довольный своей шуткой, усмехнулся уже вслух и вполне уверенно, а консультант только скользко мелькнул полуулыбкой – полуусмешкой на его слова. – Можно пока какую-нибудь небольшую акцию провести, ну что-нибудь типа доброго дела без затрат. Это чтобы повысить коэффициент полезных продаж. – Добрые дела мне дома надо делать, ты давай как-то без вот этой всей благотворительности беспонтовой, а то ещё подумают, что у меня крыша поехала или что в секту какую вступил, – Дима закурил и сел на дермантиновое креслице за прилавком. – Вон, у меня товарищ есть, так он года два как с иеговистами или баптистами, короче с сектантами какими-то начал мутить. Это, говорил, не секта, а новое религиозное движение, о как придумали хитро. А потом вообще повернулся на своей этой вере, и жену втянул. Теперь непонятно где оба. Говорят, что на вокзале в нашей орденоносной столице видели его, пляшет под барабанчики и песенки поёт чуть ли не босиком. Не, давай без вот этих всех добростей, давай по делу, чтоб покупатели были и никаких усложнений. – Конечно, конечно, это в первую очередь учитываем, это наш приоритет. Я имел в виду что-то вроде такого, когда товар уже пропадает, но можно же его не просто списывать, а ещё использовать вполне эффективно. – В смысле? – Мельник немного удивился и подумал, что эти консультанты ещё те аферисты, но вообще должны что-то в своём деле смыслить, надо послушать, о чём это он, вдруг и действительно по существу что-то. – Всё просто, – консультант запихнул планшет в карман и показал на ящики в самом дальнем углу. – Вот у вас есть гнилой товар, который всё равно выбрасывать будете, верно? – Ну, а куда его, всё равно никто уж не купит, только место занимает. – Совершенно верно, но разрешите вопрос, а давно он такой, давно

221

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г он так сгнил, что уже и вид совсем стал… – консультант пожевал губами, – непрезентабельным, в общем, вид у товара давно стал? – Да уж неделю стоит, всё некогда вывезти, завтра к вечеру повезу точно. – А есть такой товар, который вчера-сегодня вы на выброс убрали, ну который уже точно не пойдёт в продажу? – Да вот верхний ящик, его только сегодня утром Ленок, моя продавщица, перебрала, это там это, ну, что которое отложила уже, – Мельник повернулся на креслице, и оно заколыхалось под его массой. Консультант как-то вскользь оказался у ящиков и двумя пальцами приподнял край обёрточной бумаги, накрывающей все ящики одним большим рваным и грязным куском: – Замечательно, как раз то, что нужно, – и отпустил бумагу, потому что изпод неё вырвалась струйка мелких мушек. – Дрозофилы, мать их, махом заводятся, – поморщился Мельник. – А мы их водичкой побрызгаем и ни мошек, и вид презентабельный, а там, на морозе подмерзнут и ваще красота будет. Людям выставите вроде как в подарок от русского бизнесмена народу в честь праздника, Новый год же скоро. А под это дело и в магазин зайдут, да начнут покупать, народ-то, он же просто смотрит, кто накормит, тот и хороший, а у хорошего человека грех не покупать, верно? Как говорят умные люди, маленький грешок, зато денежек мешок. Консультант хихикнул и стрельнул глазами на Мельника. – Да какой тут грешок-то, это же так получается нормально в общем-то, мне нравится идея. Это так, – Мельник пожевал губами, – вроде как маленькая хитрость для бизнеса. Шутка консультанта про мешок денег Мельнику понравилась вместе с вроде как бы акцией добра, но без затрат. – Совершенно правильно говорите, Дмитрий Анатольевич, изумительно правильно. Мельник надулся довольный и качнулся в кресле. В этот момент старое раздолбанное кресло жалобно скрипнуло, хрустнуло и объемное тело Мельника пошло вбок, а потом мягко, как мешок с прошлогодней картошкой, завалилось на грязный липкий линолеум. – Ёп-та, – от неожиданности Мельник, не знал, что сделать и нелепо улыбаясь, встал на ноги. – Нада, эта самое... – он потёр бок, – мебель подвезти надо, всё не соберусь, – немного оправдательно пробормотал Диман. *** Рафид оглы Мустафа из самых глубоких корней был греком. Гречневогрецкая смуглость крупных скул, гордый, целеустремлённый нос были, как говорится, налицо.

222

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Мать Рафида, будучи женщиной суровой, походила скорее на далёкую прапра-правнучку полумифических крепкосложенных амазонок, чем на изящную гречанку с археологических изображений на разбитых вазах. Состарившись, мама подобрела и однажды сказала: «Рафид, дело труду радуется, трудом тебя и делом вырастили, а радостью моей ты всегда был». «Мама, мама…» – только и смог тогда ответить Рафид и нежно обнял мать. *** Отец Рафида был добропорядочным человеком и оставил в наследство не только добрую о себе память, но и небольшой фруктово-овощной киоск. Рафид почему-то запомнил тот день, когда отец сказал ему: «Завтра поедем за фруктами вместе, познакомлю тебя с хорошим человеком». На следующее утро, их небольшой фургон двинулся в сторону железнодорожного вокзала, но подъехали к нему не где обычно, а со стороны кучкующихся в железнодорожном тупике товарных вагонов. Отец познакомил Рафида с крепким и весёлым русским мужиком Петровичем, который оказался их фруктово-овощным поставщиком. Вернулись в киоск, разгрузили ящики и присели отдохнуть. Отец посмотрел на свои руки, потом на Рафида и сказал: – Теперь и ты здесь хозяин. *** Торгуя с отцом, Рафид заметил, что иногда он даёт некоторым покупателям к их покупке небольшие пакеты с фруктами или овощами, но денег за них ему не платят. – Отец, зачем ты отдаёшь наш товар, ведь они за него не платили? – Ты видел ящики, которые стоят из прошлой партии? – Да, вон они, – Рафид показал в угол киоска. – Этот товар мы не продали, но уже привезли новый. Новый – свежий, старый – уже не очень, верно? – Да, это так, но мы можем не выкладывать новый товар, пока не продадим всю прошлую партию. – А если мы будем продавать долго, то товар испортится, а новая партия уже тоже не будет совсем свежей. Мы потеряем репутацию, потому что люди будут видеть, что наш товар всё время немного не свежий, а значит, потеряем покупателей. – Но можно же не ездить за новой партией, пока не продадим старую… – Нет, нет, нет, – замахал отец руками. – Тогда мы потеряем Петровича,

223

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г который привозит нам товар в конкретные дни и не поднимает цену. – Но зачем отдавать всё просто так, ведь люди решат, что мы сумасшедшие? – Ты бы хотел, чтобы тебе делали добро? – неожиданно спросил отец. – Отец, этого все хотят, но люди могут твоё добро принять за слабость, – Рафид уже начал понимать, куда клонит отец. – Слабость как раз так думать, потому мы и делаем некоторым покупателям маленький подарок, который для них, может, и есть самое простое доброе дело. Мы получаем прибыль от нашей репутации и не раздаём бесплатно помидоры и яблоки всем подряд. – А кому раздаём? – Это ты сам постепенно поймёшь, главное, трудись просто и посправедливости, тогда доход всегда будет, а помидоры… – к торговому окошку кто-то подошёл и отец замолчал. У киоска стояла старуха с застывшими чертами морщинистого лица. Она смотрела на витрину, и только губы немного двигались, словно повторяли беззвучные старухины мысли. – А яблоки свежие? – она смотрела на Рафида. – Да, бабушка, все свежие, только что привезли, – Рафид посмотрел на отца, но тот одобрительно моргнул. – Можно во-он те два, – морщинистый палец показал на пирамидку бордовых яблок. Рафид только хотел взять из пирамиды самые большие, но отец мягко отодвинул его плечом и, выбрав из середины одно яблоко средних размеров и второе чуть побольше, показал их бабуле: «Вот эти, да?» – Они, они, – старуха оживилась и даже словно повеселела глазами. – Это сын твой что ли? – Да, уважаемая, мой сын. Взрослый уже, вот вместе со мной теперь. – Ты смотри, какой чёрноглазый-то, – старуха погрозила Рафиду пальцем и вдруг улыбнулась. – Вот, пятьдесят семь рублей, – отец успел и взвесить и завернуть яблоки. Пока старческие руки копошились в маленьком кошельке, отец протянул руку под прилавок и достал оттуда небольшой пакет с тремя сливами. Взяв деньги, он отдал яблоки, а потом протянул старухе пакет со сливами: – Это вам, уважаемая, за хорошие слова о сыне, – и широко улыбнулся. – Да ладно, поди портиться скоро будут, вот и отдаёшь, – но пакет взяла и довольная пошла по своим делам. Следом подошли какие-то подростки, потом мужик с помятым букетом цветов, но никому из них отец бесплатного пакета не дал. – Так что, надо старикам что ли раздавать? – спросил Рафид, когда мужик с букетом купил несколько груш и одно яблоко и побежал к автобусной остановке.

224

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г – Не торопись, поработаем до весны, а там и станет тебе что-то понятно, а что непонятно, то и спросишь. *** За несколько месяцев Рафид уже знал многих покупателей в лицо. В основном это были жители близлежащих домов. Постепенно, стало ясно, почему отец так поступал с товаром из старых партий, но если бы кто-то попросил Рафида объяснить суть понятого, то словами он вряд ли смог бы рассказать чёткий принцип. Просто иногда что-то внутри подсказывало подарить несколько слив или яблоко покупателю, но почему – на это вопрос не так просто было ответить. Со временем Рафид понял, что на этот вопрос вообще нет необходимости отвечать, ведь он был совсем никак не связан с чем-либо измеряемым, он, скорее, был из области невысказываемого и безмерного. Проще говоря, пытаться ответить на этот вопрос чётко и однозначно, это примерно также, как пытаться перечислить, за что ты любишь мать – сколько не перечисляй, а всё равно останется ещё больше невысказанного. *** Мельник довольный собой подсматривал на улицу через дверную щель. Час назад он выставил перед киоском несколько ящиков с пропавшей хурмой, заставив перед этим Ленка сбрызнуть хурму водой из пшикалки для полива комнатных растений. На стене киоска над ящиками возвышалась табличка с надписью "Новогодняя акция, бесплатная хурма для россиян!" Вначале прохожие проходили мимо, только с опаской косясь на табличку и ящики. Но постепенно у ящиков собралась большая толпа народа – здесь были в основном злые на жизнь пенсионеры и случайные подростки. Русский мороз сковал хурминую мякоть в гладкие, оранжево-коричневатые ледяные камни. Крупная тётка с мясистым лицом первой начала набирать хурминые камни в целлофановый одноразовый пакет. Пакет был уже сильно потёрт от частого употребления, он ломко шуршал на декабрьском морозце и, когда тётка протягивала руку за очередной хурминой, то на пакете можно было разглядеть полустёртый логотип одного из бесчисленных продуктовых супермаркетов. Народ оживился, и к ящикам потянулись руки. Пакеты и сумки наполнялись быстро. Скоро верхние ящики опустели и их отставили в сторону. Следующий ряд ящиков опустел и был просто отброшен. Народ стервенел и злился, так как все видели, что осталось всего три нижних ящика, которых на всех точно не хватит. Вдруг к заветным плодам протиснулась та самая первая тётка – её дом стоял прямо за киоском, и тетка успела сбегать к себе в квартиру за двумя матерчатыми

225

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г сумками. Эти сумки были довольно вместительные на вид и вполне могли проглотить в своём ненасытном чреве всю оставшуюся хурму. Вначале Мельник думал, что на такую "акцию" в первую очередь подтянутся местные бомжи и алкоголики, но оказалось, что сей общественный класс присутствовал в количестве одного длинношеего костлявого мужика. По виду он походил и на первую, и на вторую категорию, но что-то в его наглом взгляде подсказывало, что это просто обманчивое первое впечатление. В проваленных глазницах костлявого мельтешили суетливые и настырные зрачки. – Э, ты чё наглеешь-то, а? – костлявый попытался отодвинуть тётку локтём. – А чё тебе надо-то, для всех стоит, я чё не все что ли? – Набрала уже, хватит, тут вон ещё народу сколько, ещё не брали себе ничё, – костлявый настырно теснил тётку. – Да ты чего тут вообще распоряжаешься-то, пьянь такая, иди вообще отсюда. – Ты чё, тётка, совсем все рамсы попутала что ли, давай, вали отсюда, – костлявый толкнул злобную тётку слегка, но ей, тянущей руки за нижним ящиком этого оказалось достаточно. Она покачнулась и, нелепо взвизгнув, грохнулась на ледяную корку тротуара. Вначале никто не понял, что произошло. В толпе кто-то даже весело заржал. Но вдруг осознание накрыло своей оглушающей непоправимостью, и все глаза замерли, а тела отодвинулись, образовав немой полукруг. Тётка лежала на гололёде. В скрюченных пальцах была зажата хурма. Хурма успела немного размякнуть от тепла человеческого тела, и между пальцев уже начали выдавливаться мягкие оранжевые пузыри, а вокруг головы растекалась горячая красно-смородиновая жидкость, которая, замерзая по краям, искрилась и переливалась под лучами декабрьского предновогоднего солнца. Голова лежала посередине растекающейся кровавой лужи и пялилась на всех застывшими и стекленеющими зрачками. – Беда, ой беда… – прошептали чьи-то губы, но для мёртвых ушей эти слова были уже давно не слышны. *** Молодая русская женщина купила несколько яблок. Но отец вдруг отдал этой женщине слив и персиков целый пакет, улыбаясь и делая приятным своё лицо. Когда женщина ушла, Рафид удивлённо спросил:

226

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г – Отец, что она такого тебе сделала или думаешь, что сделает, что так её одарил? – Она вдова и трое детей у неё, мне жалко её, потому и помог. А ты? Почему ты спрашиваешь? – Я… – Рафид замялся, потому что осознал, что спрашивал не оттого, что хотел понять, а потому что понял всё совсем не так. – Прости, отец, я… я… глупый сын… прости… – Ничего, – отец грустно улыбнулся и мягко похлопал Рафида по спине. – Ничего. Вот, я сказал тебе, и всё исправилось. Рафид избегал смотреть отцу в глаза и чтобы скрыть своё смущение отошёл в угол, начав поправлять ящики с фруктами. Ящики и без того стояли ровно, и Рафиду стало ясно, что он ведёт себя глупо. Он выпрямился и посмотрел на отца. Рафид вдруг понял, что смотреть ему легко, и груз внезапного смущения стал таким нелепым, таким по-детски наивным и смешным. – Прости, отец, – Рафид улыбнулся, и неожиданно они оба засмеялись. Засмеялись негромко, но это был смех свободный и тёплый, как пробуждение весеннего согревающего солнечного света. *** Отец умер прошлой зимой, но теперь Рафид точно знал, что жизнь всегда имеет продолжение.

227

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г АЛЕКСАНДР КОЛЕГОВ г. Барнаул *** Курение вредит вашему здоровью. Серьезно? Миллионы людей роняют слезы Рыдают у изголовья Кроватей, На подоконниках, к стеклу прижавшись, Держат тлеющий сгусток руками дрожащими. А те, кого добила апатия Молча вертят между пальцев давно потухшую, В каждом шорохе слышно печаль. Задумчиво смотрят куда то вдаль, Глазами опухшими Ищут капельку света, Но находят прозрение Убивает совсем не курение, А то Что подвело к сигарете На кухне мерно капает вода, Так мерзко падая на раковину с грохотом. Наедине с собой То со слезой, То с истеричным хохотом. Часы перевалили заполночь. Среда. И мир застыл вокруг меня. Пуста бутылка. И даже стрелки на часах прервали гонку, И перестала лампочка светить так пылко.. Вода стучит по барабанным перепонкам Поплыли стены, шкаф поплыл, прошла инсомния И тяжестью вот-вот придавит потолок. И ненавидеть можно лишь за то меня, Что за всю ночь я кран закрыть не смог

228

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Мой бес внутри зальется хохотом неистовым Ведь времени на сон ничтожно мало И вновь гремят на кухне капли-выстрелы Сраженный пулей рухну в одеяло *** Люди! У меня закончилась черная гуашь. Наверное зря я все подряд ей красил, Красил стены, комод, крича "В жопу винтаж!" Зря я наверно обливал ей свою пассию. Люди! У меня закончился черный цвет. Даже вот эта ручка исписалась на полуслове, У бесов их маркер просил - ответили нет, Ну ничего... уж я им котел приготовил! Люди! У меня закончилась черная краска, Пойти что-ли чернила выкачать у кальмара? Сейчас ведь по любому начнется не жизнь, а сказка! Люди. Приму черную краску. Даром. *** Мне не то что бы грустно Так, немного сжимает, Я мертвым ходил не больше недели. То густо, то пусто И такое бывает. Я не то что горю - так, свечусь ели ели. Я не то что слабак, Просто времени нет, Да и сил, чтобы буквами ранить. Тик-так - я иссяк. Я оставил свой след. Ну не то что бы след - пару строчек на память. ***

229

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г И гремел небосвод за окном, И дрожала земля под ногами, Он ярость тушил коньяком, Он память душил руками. Описать не хватает слов Уснет, не придет, не напишет. Он оставил букет цветов У костра догорающих вишен Позабыв про души идилию, Водил как по нервам бритвой, И от вопля глухого бессилия, Даже дьявол читал молитву. Кричал, что хотел забыть, Но лишь сыпал словами пустыми Это как нужно было любить, Чтобы возненавидеть имя?

230

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ОЛЬГА СУКАЧ г. Барнаул *** Слева – путана и Боря, Сверху – семейная пара, Снизу – девчонка, убитая горем, Ночами любовник из бара, В соседней мальчишка с подружкой, И в тайне она его хочет, Одни веселятся поднятием кружки, Другие обеими дрочат, Уже кто-то спит и со светом, А кто-то не вымыл кастрюлю, К кому-то с разборками ломится Света, Когда под кроватью ждёт Юля, На первом живут два танкиста, А рядом актер и певичка, Один ведет себя в комнате тихо, Другой же как истеричка. Проблемы, скандалы и ссоры – Их всех разделяют лишь стены. От счастья до горя всего коридоры, От жизни до смерти вскрытые вены. Одни приходят, другие уходят...со сцены.

231

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ЕЛИЗАВЕТА ХУДОРОЖКИНА г.Барнаул

*** песню не допели, не допили чай, свечи потушили помечтай, утро за окном и трамвай, звон свой раздает не мешай, где царит уют и тепло расскажи ты мне где светло, где поют цветы и мечта я туда уеду навсегда, ты трамвай звени поутру буду помнить я, ту мечту. ***

*** расскажи мне про белые ночи и про чёрные дни расскажи мы не встретимся больше, а впрочем, ты меня у дверей подожди улетают забытые ночи прилетают прекрасные дни подожди меня если хочешь у старых дверей подожди почему в нашем городе так же не бывает белых ночей? а наверное просто нету голубых у людей очей! Когда мы любим, всех прощаем И в миг обиды забываем, А в сердце радость и покой, Согреет душу в зимний зной! Когда мы любим, то неважно Что за окном пурга и влажно, Зато в душе цветёт весна Хотя вокруг тебя зима!

*** *** унесут тебя далеко красивые ветром дни, на небе жить так легко когда небо где-то внутри, когда солнце светит из глаз, когда звёзды в груди, когда просто огонь не погас твоей первой любви , твоей первой любви- мечтать твоей первой любви - любить как прекрасно жить на земле, когда небо где-то внутри.

232

***

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г МИХАИЛ МАКСИМОВ г. Барнаул Записки о городе на букву Б Сидишь на лавочке возле кофейни, сытый, на солнышке греешься, и так ленно становится, что даже наушники не хочется из рюкзака вытаскивать. Вроде как лишние движения тела нарушат это умиротворение. А тут рядом, на тележке с колесиками, переделанную в сиденье, садится бабушка в красном платке. Ставит возле – коробку под мелочь. В руках у неё балалайка, которая старее самой бабушки выглядит, скотчем перемотанная. И вот начинает она играть, плохонько так, и голоском тоненьким подпевать, а слов не разобрать. Но та мелодия и метафизическая песня, сквозь тебя начинают протекать. Школьники проходят – косятся неловко на бабушку и смеются. Молодые парочки проходят и не останавливаются. А иногда, всё-таки кто-то замрет на полпути, и сам почувствует, как эта песня куда-то глубоко в тебя смотрит. На секунду. Но бояться люди этого проникновения, откупаются мелочью в коробку и идут дальше. А на тебя вдруг тоска такая накатится. Такая тоскливая, как, например, горе какое было у тебя, слезы все уже выплакал и нечем плакать. И вот такое состояние. А солнце такое же яркое и люди улыбчивые кругом, но на душе серость непроглядная поселилась. Докуриваешь сигарету, мелочь находишь в кармане и сам ей кидаешь в коробку, в надежде откупиться. Да только не получается сразу. Идешь медленно и чем дальше – тем громче песня внутри отдается, хотя по законам физическим наоборот должно быть. Но спустя время, долгое и тягучее - песня отпускает. Отпускает.

Двухэтажный Поток Двухэтажки на Потоке – как киты, выброшенные на берег. Дома уже разлагаются: из стен и крыш вываливаются ребра и внутренности. Попал сюда случайно. Переехал из другого города и знакомый предложил дешевый вариант. В двушке – в одной комнате семейная пара, из-за работы почти никогда не видевшие друг друга, в другой комнате мой знакомый и его друг. Спал на полу. Надувной матрас очень любил к утру сдуваться, не смотря на все мои попытки его заклеить. С другой стороны – всех нас к земле тянет. Возле дома был магазин. День через день ходил туда за покупками, пока не услышал в новостях – как двое незнакомцев поругались в очереди, один дождался второго у входа и, пырнув ножом насмерть, сбежал. После этого я предпочитал

233

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ходить в магазин через пять домов от этого, хотя прекрасно понимал – смерть если захочет найдет тебя везде, как бы ты от неё не прятался по магазинам, по больницам, по квартирам. Она приходит неожиданно, и ты тем не менее стараешься не участвовать в этой «неожиданности». Как-то раз в одному из сожителей пришли гости. Три бывших зека. Им нужно было где-то «перекантоваться», «пустить мудя» до тех пор, пока они не решат свои «мутки». Словарный мой запас обогатился, хоть я и отказался принимать участие в попойке, тонкая кухонная дверь позволяла улавливать все тонкости общения этой компании. Посиделки были дикие. Я слышал, как всю ночь на кухне падала мебель, бились в пьяном угаре тарелки и лица. В четыре часа утра я проснулся от тишины и запаха газа. Когда я зашел на кухню или вернее в то, что от неё осталось – я увидел, как зек по кличке Стальной пытается отварить пельмени. Остальных не было, видимо ушли за добавкой. Стальной пробовал разжечь конфорку неработающей зажигалкой. Рядом в кастрюле плавали в холодной воде пельмени. В мягкой форме, сказав Стальному, что ему нужно поспать – я забрал зажигалку. Стальной с мутными, будто у мертвой рыбы, глазами, сел на лавку и закимарил. Я выключил газ, открыл все окна и, дождавшись пока запах газа не улетучится, лег спать. В седьмом часу мне нужно был вставать на работу. Умывшись и заглянув на кухню, я с удивлением обнаружил спящего за столом Стального с недоеденной тарелкой вареных пельменей. Рядом у плиты валялся коробок спичек. В этот момент я осознал, что тот, кто за мной следит наверху, наверняка, и сам в ахе от того места, куда я попал. Через два месяца я съехал. Сквозь спайсовые трипы, вечерние драки под окнами и странным контингентом в квартире, в качестве гостей. Я знаю, что сожители ещё какое-то время даже делали восстановительный ремонт, на котором настоял хозяин квартиры, но поможет ли ремонт выброшенному на берег киту? Как можно заделать ребра и вернуть высыпающееся органы из нелепых двухэтажек? Зато если меня спрашивают: Правда ли на Потоке так опасно жить? Я отвечаю: нет. А про себя думаю – после такой жизни, многое уже перестает быть таким страшным.

234

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г АЛЕКСАНДР МОХНАЧЁВ г. Бийск CTИЛИСТы «…Это как магия ЧИСТОГО ЛИСТА бумаги, где в любой момент можно написать стихотворение безграничной гениальности, но почему-то не решается никто»

Остаток жизни до могилы – И есть тот самый чистый лист… О, если б смелости хватило Его заполнить – как стилист.

(В.Пелевин)

По дарованью равный Блоку! Будь я талантливым как Фет… Но в той мечте, увы – нет проку: Я – зауряднейший поэт… И пусть метафор завыванье – Последний лузеров приют, Я все же хрипло – на прощанье – Куплет Высоцкого спою: «Несут меня к обрыву пони…»* Из рук роняю чистый лист… И в морге этот лист заполнит Предпохоронных дел «стилист» _________________ *Кони – это у Высоцкого, У автора – пони.

235

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Бессонница Ночь, улица, фонарь, аптека. Бессонница. «Гомер… тугие паруса» по телевизору разводят туруса… И длится эта ночь – длиннее века. На улице – грохочущая слякоть, а голова с похмелия трещит… Как быть? Достать чернил и плакать! Воспеть свое похмелие навзрыд. Не думал я, что стану алкоголиком, что буду пить с отребьем втихомолку… А прежде пил с друзьями – и за столиком, да в ту ли холку? Выходит, спился я за четверть века… И завтра повторится все, как встарь: с утра – в пивбар, потом – сходить в аптеку, чтоб ночью класть примочки на «фонарь». *** Дебаты двух знатоков истории в эфире радио «Комсомольская правда» закончились скоротечной дракой. В ответ на хилую интеллигентскую пощечину Сванидзе - его визави Максим Шевченко нанес Николаю сокрушительный нокаутирующий удар. У фразы «нас история рассудит» Сегодня есть весомый аргумент – Его теперь любой историк будет Использовать в критический момент. Хороший джеб* (сказалась тренировка!) Заменит им архивные тома.

236

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Куда важней спортивная сноровка – Чем кладезь интеллекта и ума! _________________ *джеб – в боксе –прямой удар вытянутой рукой

Баллада о преданном флаге Болит душа, и гнев сжимает горло… Ради каких, обещанных нам благ, Мы предали – трусливо и позорно – Святыню из святынь –российский флаг? Да, спору нет – важна олимпиада, Где на кону медальный урожай. А там, глядишь, - добрее станет ВАДА, Загнавшая Россию «за Можай». И те, кто фантастично бестолковы, Готовые на подлость – за медаль, Покорные мудки и колобковы Покатятся в безоблачную даль. Ответь мне откровенно, россиянин, ПолОжив руку на сердце, скажи: Ты веришь ли, что «правда воссияет» В том царстве лицемерия и лжи, Где правят бал макларены и бахи? …Они, почуяв нашу слабину, Поснимут с нас последние рубахи, А МОК найдет, что нам вменить в вину. Идет война. Бескровная – но все же Война идет и – взбешен сытый враг, Которого – до судорог – корежит, Когда он видит наш трехцветный флаг. Покоя нет злопамятным беднягам! Не забывается такое, ну никак:

237

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Предтеча флага – знамя над Рейхстагом, Политый кровью наш победный флаг. И, жаждая реванша и отмщенья, Как всякий мелкий лузер и слабак – Враг от бессилия пошел на ухищренья, Чтоб с глаз долой убрать российский флаг. Он, выжидая, выбрал время… место… И действовал уже наверняка – Так ловит блядовитая невеста На передок матюху – жениха. Не получилось в Сирии? В Донбассе? А мы – олимпиады вас лишим! …Враг вел свою игру – на высшем классе, Доступном только шулерам большим. И наши вожаки не устояли… (Кто знает «подковерные дела»?) А СМИ – подобострастно подыграли, Затеяв в телеящике «бла-бла», Где всех нас с упоеньем уверяли, Глаголом Д. Губерниева жгли – Мол, флаг и гимн не зря мы потеряли, Зато медалей кучу огребли! По «золоту» в десятку не попали? …Двуличия являя чудеса, Они – медали скопом посчитали – В чем гневно обличали USA. Да не в медалях, собственно, и дело… Медали и награды – лишь пустяк. Хочу сказать о том, что наболело – Про, запрещенный МОКом русский флаг. Да, без него команда выступала – С нелепым сокращением «ОАР»*, Которое – по смыслу – прозвучало Как «русская команда из ЮАР».

238

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г И это – не простое совпаденье: Стране, команды предавшей свой флаг, Презрительно откажет в уваженьи ЮАРовский неграмотный босяк. …В России – у зажравшейся «элиты» Российский флаг сегодня не в чести, Те, у кого мошна «баблом» набита Боятся из – за «тряпки» понести Серьезные убытки и потери. Российский олигарх отнюдь не глуп: Не приведи Господь – закроют двери Ему в заветный Бильдербергский клуб! Мы сами, россияне, начудили… Пора решиться нам – на крайний шаг, И разогнать к чертям ту камарилью, Что прЕдала и вновь предаст наш флаг! ___________________ *ОАР – олимпийские атлеты из России

Короткая встреча - Привет, как жизнь? - Только держись… А у тебя? - С деньгами туго… …На том они и разошлись, Не вспомнив имени друг друга. *** Пустые листочки Лежат на окне, Сегодня – ни строчки На их белизне. Ни слова, ни строчки…

239

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Таскаю без дела Свою оболочку, Обрюзглое тело – Бездонную бочку Ничтожных желаний, Исходную точку Фантомных страданий. В его одиночке, Почти не дыша, Приемною дочкой Ютится душа, Свернувшись клубочком, Лепечет убогая: «Ни слова, ни строчки – Без веры, без Бога я…» Пустые листочки В линейку и клетку Засохшие почки Надломленной ветки.

Признание в любви Душа моя, израненная птица! В тебя стреляли – тайно и в упор – СИСТЕМА плюс «физические лица» И – чудо, что жива ты до сих пор. Прости меня за то, что так случилось… Ты светлою была, как майский день, И для завистников невольно превратилась В желанную и легкую мишень.

240

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г А я, твой незадачливый владетель, Мещан ухмылку презирая, Не смог тебя достойно защитить, Пишите, девочки, стихи. Хоть и пытался – Бог тому свидетель – Твои раненья водкою лечить. Стареть – нелегкая работа, Для женщин – тяжкая вдвойне. «В земной юдоли скорби и печали» Но – на войне как на войне – Могло ли быть иначе? Ох и ах… Всегда проигрывает кто-то. Тебя ведь с моим телом обвенчали Не здесь, а где-то там, на небесах. Нет, время вам не победить – Его всесилие ужасно; И, не спросивши твоего согласья, Вам можно только убедить Отправили на Землю прямиком Самих себя – На поиски таинственного «счастья» - что жизнь прекрасна. Уверенным божественным пинком. Да, ваша жизнь была прекрасна! Душа моя! Уж скоро нам прощаться, Она прекрасна и сейчас. Мои года уходят – se la vie... Благословите каждый час Поэтому – так хочется признаться За то, что прожит не напрасно. Тебе, моей единственной, - в любви. Благословите жизнь – в стихах, *** Мои седеющие девы. Моим дорогим девочкам-сокурсницам Нет смысла каяться в грехах – по филологическому факультету Они достались вам от Евы. Томского государственного университета и Бийского Мужчины, мачо, мужики, педагогического института 1971-го Забыв футбол, забыв покушать, года поступления посвящается У ваших ног их будут слушать… Пишите, девочки, стихи! Когда тревога горло сушит, А в час недобрый – слезы душат, Пишите, девочки, стихи. Пишите тайно, неумело, Скрывая их от чуждых глаз, Читайте близким их несмело, До слез смущаясь всякий раз. Пишите, девочки, стихи, На ваши годы невзирая,

Пишите, девочки, стихи!

Еще раз про любовь Подслушивал вечер. Кривлялась луна. Надменные плечи… «Пошла-ка ты на…!» Она усмехнулась: «Ну что же, прощай..»

241

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г И не обернулась – Хотя б невзначай. И хлопнули двери. И стихли шаги. А я все не верил: Теперь мы – враги? На сердце короста Из черного льда. Взяла и так просто Ушла навсегда. …Недавно приснился Вульгарнейший сон – Как я удавился Резинкой кальсон. Мелькнула мыслишка: Была ли любовь? Прошмыгнула мышкой И спряталась вновь. Разбросаны вещи… КАК ЖИТЬ-ТО ТЕПЕРЬ?! …А сон мой был вещим – Поди, не поверь.

Такие нужные слова… моей Ирине посвящается Ирина, ангел мой земной! Чем ты меня околдовала? Я ведь беседую с тобой так, словно ты не умирала. Во и сейчас - мне облик твой с потусторонними глазами рисует в ярких красках память –

242

такой реальный и живой. О, если б я сумел забыть тот черный день – то воскресенье! Но мы у памяти – рабы, и я, увы – не исключенье. …Уже смертельная болезнь свои ростки в тебя пустила… «Скажи, а ТАМ…ТАМ что-то есть?» взглянув на небо, ты спросила и посмотрела мне в глаза – как смотрят маленькие дети… Я усмехнулся и сказал: «Забудь, Ирина, бредни эти! «Тот свет» придумали попы, Чтоб нас дурачить, понимаешь? Все это – сказки для толпы…» «А ты ОТКУДА это знаешь?» Ее вопрос был слишком тих – но покачнулась вдруг планета, и мир вокруг меня затих – как будто тоже ждал ответа. Ах, мне бы, дураку, понять, что я – последняя надежда! Найти б слова, тебя обнять – как я обычно делал прежде. И ты поверила бы мне – что я спасу, что все устрою так верят золушки герою на белом сказочном коне… Но не нашлись в тот миг слова – слова, которые спасают – ведь их хранит не голова, они лишь в сердце обитают. И прозвучала злая ложь: Я – бодрым голосом кретина –

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г тебя заверил: «Ты, Ирина, еще лет сорок проживешь!» …Потом был онкодиспансер – врачи, свиданья, запах смерти… Мир стал туманен, зыбок, сер, а по ночам – мне снились черти. Я проклял свой агностицизм, которым смолоду гордился, забыл свой гонор, скептицизм, и за тебя одну молился неканонично и – убого… Забросив все свои дела, я – как умел – просил у Бога, чтоб ты назло всему жила! …И только у твоей могилы, где летом выросла трава, ко мне пришли под дождь унылый те сокровенные слова: «Иринка, ангел мой картавый! Прости меня – он есть «ТОТ СВЕТ», где заживем с тобой на славу – ведь смерти ТАМ – в помине нет!»

Письмо, - только КТО адресат, Коль ящик почтовый – могила? Опустят – и дело с концом… Размеренно машет кадилом Священник с безликим лицом В лицо двум залетным старухам, Пустившим слезу в унисон: «Да будет земля ему пухом…» Под святый церковный шансон. А те, кто собрался проститься, От гроба стоят в стороне, Пытаясь неловко креститься, Что всех напрягает вдвойне. И кто-то прошепчет, отважный: «Сей фарс повторится, когда Нас всех – точно так же – однажды Придут провожать… в НИКУДА».

На похоронах «Смерть – это единственное, что нам не удалось опошлить» О.Хаксли Над кладбищем, вотчиной смерти, Печально дожди моросят… Покойный в гробу, как в конверте

243

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г БОРИС ПОРТНЯГИН Родился в 1954 г. в Барнауле. В 1961 г. семья переехала в Новоалтайск. С 1971 по 1976 – учился на строительном факультете Алтайского политехнического института. Работал на инженерно-технических должностях на заводе железобетонных конструкций в г. Новоалтайске. С 2010 г. участник литературного объединения «Диалог» при городской библиотеке им. Л.С. Мерзликина. Стихи вошли в сборник литературного объединения «Диалог», посвященный 70-летию г. Новоалтайска. *** Июль. Макушка лета, В закат уходит день, Земным теплом согрета Дерев уснувших тень. Чуть-чуть сквозит тревога, С космических орбит. Чуть-чуть пылит дорога, Да пусть себе пылит. И чувствуется вечность Земных дорог причал. Родной земли сердечность – Начало всех начал.

*** Ласточка быстрая, Солнышко яркое. Ты моя чистая, Ты моя жаркая. Милая, светлая, Небом хранимая. Как тебе можется? Мною любимая. Добрая, нежная, Очень ранимая. Как тебе можется? Мною любимая.

*** Как ярко красные рубины Каким-то внутренним огнем, Пылают ягоды калины Под первым солнечным лучом. Горят, как камни самоцветы Пурпурных ягод огоньки, Лучами первыми задеты На косогоре, у реки. А купол небо синий-синий Играет блестками стерня. Как серебро мерцает иней, Предвестник солнечного дня.

*** Похлебаю у костра ухи, Подышу рекой в ночную стужу. Душу измотавшие грехи Выпущу хоть временно наружу. Забреду поглубже в лес грибной, В свет и тень осеннего рассвета, У меня сегодня выходной. А в лесу сегодня бабье лето. Светлые, погожие деньки – В рай земной распахнутая дверца. Почему же жмется от тоски Вечно недоверчивое сердце. Хорошо бродить по сентябрю, День погожий незаметно тает,

***

244

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Лето, вопреки календарю, Паутинкой в небо улетает. Вновь непредсказуемым теплом Осень наши головы морочит. И не потому ли о былом Мое сердце попусту хлопочет.

Трясогузка Грация, порыв, прыжок, полет. Вечность на хвосте своем качает А сама мгновением живет, И порою в нем души не чает. На ветру сгорающая спичка: Грация, порыв, прыжок, полет. Трясогузка, птичка-невеличка, Кружится и ножку, ножкой бьет. Каждое движение, как стремленье: Разузнать, разведать, разнести. И пробежка, будто бы насмешка Над извечной данностью пути. Нет, неистребима в ней привычка Заглянуть за чей-нибудь порог Трясогузка, птичка-невеличка Дарит мне беспечности урок. Что ж, спасибо за науку, птаха. Хорошо быть легким на подъем. Было время и моя рубаха На спине вздымалась пузырем. Мы тогда не видали печали От побудки и до новых снов Разом все по-доброму дичали В стае босоногих пацанов. Вверх тянулись, и дождавшись лета, Мяч футбольный били по щеке, Из дощатых ящичков ракета Нас к луне возила налегке. А когда, ох не было печали, Настигал врасплох девичий взгляд. В короли тайком себя венчали, И смущались как-то невпопад.

245

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Платье серое, по платью пелерина Грация, порыв, прыжок, полет. Трясогузка, словно балерина Кружится и ножку ножкой бьет.

Черемуха Знакомый двор. Асфальт испачкан мелом. Шаги считаю чет или нечет, До той черемухи, что на углу, вся в белом. И если чет, быть может, повезет. Не важно в чем … Черемуха цветет Не важно как… Черемуха вся в белом. Дошел и думаю «Какого же рожна?» Пустой игрой тревожу Провидение. Погожий день уже приобретенье. Вдвойне приобретение-Весна. А, что черемуха? Она иного рода! На все свой взгляд, на все ответ готов. И коли зацвела, мы ждем прихода Одноименных, майских холодов.

Девочка-кокеточка Мини-юбка в клеточку, в сеточку чулок У виска качается модный завиток Под короткой маечкой бегает, как ртуть Круглыми, упругими шариками грудь. Симпатичной меточкой родинка лежит, Девочка-кокеточка голову кружит, Бровки, глазки, сеточка, модный завиток Девочка-кокеточка, воздуха глоток. Бровки, глазки, сеточка, юная душа Девочка-кокеточка, как ты хороша. Взрослым дядям нравится безупречный стан За девчонкой тянется взглядов караван. Не дает состариться, не дает уснуть Круглыми упругими шариками грудь. Вот и растревожились пуговки груди Девочка-кокеточка – что там впереди?

246

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Смотрят в мир встревожено черные глаза Может быть, прокатится стороной гроза? Может быть, забудется, может быть, не сбудется Может быть, заблудится девичья слеза. Быть беспечным в юности небольшой порок Взрослой жизни сложности не готовят впрок. Стороной прокатится майская гроза Смотрят в мир восторженно черные глаза Пусть ласкает маечку майский ветерок Счастья тебе, девочка, аленький цветок.

Старик и голуби Вдоль церковной ограды молча носится крик Мнет иссохший рукой корку хлеба старик. Над коленями свисла у него голова, Неуместны здесь смыслы, неуместны слова. «Никого не осталось» – молча носится крик. Навалилась усталость, занедужил старик. Над коленями свила у него голова: Неуместны здесь смыслы, неуместны слова. Безутешная старость подошла, не спеша, Как собака завыла, заскулила душа. «Никого не осталось» – молча носится крик Молча рвет свое сердце, свою душу старик. Над коленями свила у него голова: Неуместны здесь смыслы, неуместны слова. Неуместна забота, неуместна печаль, Почему же тогда мне старика того жаль. Вдруг, как будто бы тише вдоль ограды тот крик, Мнится, будто бы дышит полной грудью старик. Отчего же уходит одиночество вдруг? Оттого, что сомкнулся голубей тесный круг.

247

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г ЖАННА ЩУКИНА Odnoklassniki. Точка? Эта школа была у меня не первой, и «в первый раз в первый класс» я пошла не в нее. Два с половиной года пришлось поучиться в школе, отмеченной клеймом заурядности. Так считалось. Так пришлось. Жила я тогда с мамой и папой в одном из «пролетарских», а в народе – бандитских, районов города. Благодаря Господу и маме читать и писать выучилась уже к трем годам, а папа, хороший инженер и незаурядный математик, помог любознательной дочке постичь азы арифметики. Так что в первом классе мне было скучно. Да и одноклассников мое присутствие, думаю, настораживало. Ведь я была выскочкой. Добрая учительница, «учительница первая моя» посоветовала маме перебросить меня из первого сразу в третий класс. Но в эпоху затихающего социализма такие вольности обществом не приветствовались. И я осталась в первом. Кстати, по той же причине меня, урожденную левшу, переучили в правшу. Рудименты естества до сих пор сказываются в экстремальных жизненных ситуациях, чем иногда сильно пугают окружающих. А потом мы переехали в центр города. Школа, которая “территориально относилась” к нашему дому, считалась одной из лучших. Образцово–показательная школа №… , так это тогда называлось. Около полугода я сопротивлялась, не желая покидать свою “заурядное”, но ставшее родным “образовалище”. С поразительной для девятилетнего ребенка настойчивостью вставала на час раньше, чтобы не опоздать на урок в школу, до которой час и ехала. В конце концов, маме надоело сходить с ума, ожидая дочку из школы, и родители волевым решением перевели меня в образцово – показательную. Шла я туда с самого начала как обреченный на казнь узник. В своей «обычной» я всегда была отличницей, причем усилий к этому не прилагала никаких. Здесь же нас с мамой встретила молодая (даже в моем тогдашнем детском восприятии) учительница, которая снисходительно выслушав о моих успехах, заявила: «Значит, у нас будет ударницей. Отличница у нас одна. Школа очень сильная. Хорошистов – половина класса. Но отличница – одна». Эх, не знала Татьяна Федоровна, что градус моего честолюбия и в девятилетнем возрасте был крепок! Ошиблась. На свое счастье. В общем, с первого дня пребывания в новой школе главной моей целью стало стремление доказать, как одноклассникам, так и учительнице. Надо сказать, получилось это довольно быстро. И скоро в 3 «Б» было уже две отличницы… Антон. Честно сказать, я не помню, когда увидела его в первый раз. Та самая «единственная» отличница вдруг стала моей подругой. Вот она

248

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г – то и была влюблена в него. Почему–то запомнилась его темно–синяя куртка, очень модная и красивая во времена тогдашнего всеобщего дефицита. И огромные, какие–то нечеловечески большие, глаза. Я же сразу влюбилась в хулигана Пашку, который по совместительству был его лучшим другом. Выглядело мило: две лучшие подружки влюблены в двух лучших друзей. Как ни напрягаю память, не вспомню, когда я влюбилась в Антошку, когда началась эта эпопея. Помню хорошо, он лучше всех играл в футбол. Лучше всех бегал. Был сильнее всех мальчишек в классе и при этом деликатнее их всех, взрослее, что ли… Мне самой тогда со всех сторон, по поводу и без дарили статус «самой», а потому не влюбиться в «самого» я не могла. Всплывают в памяти счастливые дни, дни похода в филармонию или в Краевой дендрарий. Счастливые потому, что в такие дни мы не учились, а общаться друг с другом могли сколько угодно. Тогда я (это, пожалуй, уже был четвертый класс) с сердцем, ухающим на появление “каждого в синем” из–за угла, ждала прихода Антона. (Сбор возле школы в 10. 00). Когда же он не приходил, обреченно вставала в пару с подругой и топала на мероприятие. Как передать тот восторг оправдавшегося ожидания, когда, придя, скажем, в дендрарий, из зарослей культивированной флоры возникала синяя куртка! «Извините, Мария Григорьевна (так звали нашу первую классуху), я проспал», - и жизнь обретала смысл. Дальше я вижу себя уже яростно и бесповоротно влюбленной в Антошку. Вижу тот страшный день, когда он не пришел на занятия, а классная училка сообщала какой–то предметнице о его болезни: «Сердце. Положили в больницу. Что–то серьезное…» Пожалуй, то первая осознанная трагедия в моей жизни; нечто, вызвавшее экзистенциальный страх. К тому времени дружба с отличницей Ирой расклеилась (как оказалось, ненадолго, чтобы позже вернувшись, стать уже долгой, нерасторжимой связью). Дружила же я тогда с первой красавицей класса Олесей. Эти отношения в отличие от дружбы с Иринкой мне сегодня объяснить трудно. Основывались они, пожалуй, лишь на моем перфекционизме, честолюбивом стремлении окружать себя «самым лучшим». Хотя… Кто знает. Возможно, мой сегодняшний взгляд на эту дружбу – результат более поздних грустных событий, и в этой связи что – то было… Антона положили в больницу, которая находилась на краю города. Учились мы тогда во вторую смену. Как сейчас вижу раннее, очень раннее (нужно было вернуться до начала занятий) осеннее утро, стыренные украдкой (и купленные по большому блату мамой) яблоки в целлофановом пакетике, «любовное» письмо в кармане, новые белые сапоги, приобретенные вообще – то к зиме, но кокетливо нахлобученные “по поводу”, холодный вагон трамвая, бесконечно

249

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г долгий путь, “скачущее в горле” сердце, да Олеся в придачу. Она тогда еще действительно была очень красивой. Изящная, грациозная, с кукольными глазами и ресницами. До сих пор загадка, что в тот момент убило симпатию Антона ко мне: моя ли навязчивая искренность, красота ли Олеси, но после выхода из больницы отношение его ко мне сильно испортилось. Именно испортилось, а не сошло на нет. Причину сего и теперь отыскать не могу. Смешно сейчас говорить о тех страданиях, о впервые испытанном чувстве предательства, горьком вкусе проигрыша, но тогда я действительно мучилась, глубоко и неподдельно. Хуже всего оказалось то, что предательство было двойным: ведь фигу за спиной построили и Олеся, и Антон; к тому же до меня никак не доходило (не дошло и по прошествии лет), в чем причина этой внезапной неприязни, этого нарочитого бойкота. О силе моих мучений полнее всего говорит единственный раз случившийся, не повторявшийся позже никогда, приступ лунатизма. Однажды утром обеспокоенная мама стала настойчиво выяснять, в кого влюблена и почему страдает ее бедная дочка. Оказалось, я, встав среди ночи с постели, начала ходить взад – вперед по комнате и горько плакать. Говорила много и бессвязно. Единственная фраза, которую сумела разобрать мама, даже сегодня разрывает мне сердце: «Антоша, а почему ты со мной не разговариваешь?» В общем, четвертый класс прошел для меня под знаком неразделенной любви. А в пятом классе я влюбилась в другого. То были мои первые отношения с мальчиком; как это называлось, мы «дружили». К Антону я охладела, и, как это обычно случается, наши отношения вновь наладились. В шестом я влюбилась в Антона во второй раз. Вторая попытка оказалась более удачной. Кажется, симпатия стала взаимной. Проявлялась она главным образом в том, что на уроках словесности мы писали друг другу записки, трогательные, наивные, полные детских намеков, а иногда и откровений. Вот, например, содержание одной из переписок. Я: «Антон, а кто тебе больше всего нрав из дев из кл?» Он: «Ты и Маслина (та самая Олеся). А тебе из мальч? » Я: «Ты и Попков (тоже ничего парень – прим. автора). А почему тебе больше всех нрав Маслина?» Он: «А мне больше всех нрав не Маслина» Я: «А кто?» Он: «Ты (подчеркнуто)». Эту последнюю записку я бы сохранила до сих пор, перечитывала бы, когда грустно. Но ошалевшая от нашей наглости, выведенная из терпения, добрейшая наша учительница литературы ту записку перехватила и безжалостно уничтожила. Уже в выпускном классе она мне говорила: «Мне почему – то всегда казалось, что вы с Антоном должны быть вместе» Милая, дорогая Ольга Николаевна! Это, пожалуй, единственное ваше предположение, которое оказалось неверным. О наших «отношениях» с Антошкой догадывались многие учителя. Но только она, моя любимая учительница литературы была посвящена в их суть. Во – первых, записки. Во – вторых, переглядки. Да и вообще, она была хорошим педагогом и проницательным человеком. Наверное, все точки на Е расставила я сама,

250

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г когда по заданной теме «Описание внешности одноклассника», написала красноречивое сочинение об Антоне. Там была какая–то банальная дичь вроде «небесно–голубых глаз», «волос пшеничного цвета», «длинных пушистых ресниц» и т. п. Преисполненная чувств, я запуталась в витиеватых, напыщенных определениях и получила четверку, а не пятерку, как обычно. Но после моего опуса Ольга Николаевна, по–моему, стала смотреть на нас еще ласковее. В седьмом классе я опять влюбилась. То был парнишка со стороны, «взрослый», на год старше меня, и наши отношения с Антоном снова перешли в ранг дружеских. Глядя из сегодня, ни за что не скажу, что моя новая «любовь» была чем – то сверхъестественным. Как бы то ни было, из – за влюбленности ли, по причине того ли, что стала взрослеть, именно в седьмом классе я отчетливо осознала свою половую принадлежность. И начала меняться. К девятому классу я похудела на десять килограмм, (поражая одноклассниц силой воли), села на диету. Затем, изменила прическу, начала красить губы и глаза (в стиле Одри Хепберн). Результаты я ощутила очень скоро – появилась куча поклонников, в том числе среди тех мальчишек, кто раньше воспринимал меня не иначе, как «своего парня». А Антон, кажется, тогда даже оробел. Личные пристрастия у меня тогда были иными, но было очень приятно, когда, сталкиваясь с ним в школьном коридоре, замечала восхищенный взгляд и подчеркнуто уважительное: «Привет!» (После девятого класса нас разделили на профили. Он учился в химико–биологическом, я–в гуманитарном). И эти отношения: «Привет–привет», продержались до самого выпускного. Окончив школу, я погрузилась в иную жизнь, где для Антошки места не было. Вглядываясь из сегодняшнего дня в прошедшие после выпуска годы, понимаю, что и тогда, с головой окунувшись в новое, более близкое мне измерение реальности, в каждом мужчине искала черты, черточки, пусть даже штрихи, Антона. А вспомнила о нем опять, даже не знаю, по какой причине, по какому поводу. Не встречались, не общались. Не было ни малейшего повода, дуновения ветра прошлого, заставившего бы впасть в ностальгический шторм. Смешно, но одиннадцать лет спустя после выпуска, я снова стала грезить о своей школьной любви. Душа заболела, заныла, а главной целью и неистребимым желанием стало – встретиться! Не знаю, что сказали бы Фрейд и Юнг, но в том году я потеряла папу. А в Антоне всегда чувствовалась и сила, и надежность… С отчаянным энтузиазмом я взялась за организацию вечера школьных друзей, хотя десять лет до этого люди встречались, а меня это трогало мало. Худо–бедно, но встреча состоялась. Пришло много дорогих и забытых людей, но Антон не появился. Убитая тщетой собственных усилий я напилась на вечере вдрызг. Впрочем, встреча с Антоном вскоре состоялась. Но она была «не такой, как он ее себе представлял». Да и мне не о том мечталось. «Приняв для храбрости», но, явно перестаравшись, позвонила и напросилась в гости. На

251

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г всякий случай сообщила, что уже нахожусь возле его дома. Отступать было некуда не мне, не ему; так состоялась это злосчастное свидание. Добившись желанного, я, как и обычно, в подобном состоянии, впала в неуместные снобизм и агрессию, колобком передвигалась по комнате (ноги держали плохо); в общем, вела себя отвратительно. Бедный Антон, как сильно, наверное, было его разочарование! До сих пор горят уши, и хочется спрятаться от себя самой под одеяло, когда вспоминаю тот визит. Утром для отмывки совести послала штук пять SMS с искренними извинениями. В апофеозе самобичевания, по–моему, даже плакала. Ответа, естественно, не получила. Вскоре успокоилась. На этот раз я не сомневалась: конец. И вот прошло пять с лишним лет. И я зачем – то зарегистрировалась в популярной и всеми осмеянной, мной в том числе, социальной сетм. И почему–то первым делом стала искать Антона. И нашла. И написала. Вероятность того, что ответит, равнялась нулю. Но он ответил. У меня все хорошо… А как ты?... Вдохновленная и окрыленная, настрочила обстоятельное письмо, даже что – то из своих стихов, кажется, отправила. Ну и – тишина… Думаю, прочитав мою исповедь, Антон окончательно убедился, что пропасть, разделившую нас годами, ничем засыпать нельзя. Ни ненужным прощением, ни запоздалым общением. На том школьном вечере (куда не явился Антон), Леша Вологин сказал одну вещь, показавшуюся мне крамолой и искренним стремлением школьного товарища утешить: «Знаешь, может и хорошо, что он не пришел. Это теперь совсем другой человек. Приди он сегодня, тебе было бы еще больнее» Пожалуй, добрый Леша был прав. Впрочем, иногда мне кажется, что сколь бы ни разнились зигзаги наших жизней, вылепленные судьбой, сделаны мы все – таки из одного теста. А потому все различия покрывает единственное сходство, сходство первого чувства. Ира. Сошлись мы не на почве отличной успеваемости, а из–за влюбленности в двух приятелей. Ира любила Антона, а я Пашу. Наверное, были и другие общие интересы, но иное как – то стерлось из памяти. А вот в четвертом классе мы уже дружили по–настоящему: сидели за одной партой (когда позволяли учителя), гуляли после школы, влюблялись в одних и тех же мальчишек. Одга история, случившаяся с нами, до сих пор вызывает у меня приступы гомерического хохота. Дело было так. Обе мы симпатизировали мальчику из параллельного класса Коле Трифонову. Однажды Коля заболел, долго не появлялся в школе, и мы затосковали. Кто был генератором идеи точно, не скажу, но воплощали ее мы одинаково активно; каждой из нас в этом проекте отводилась определенная роль. После уроков я пошла в учительскую и взяла классный журнал четвертого «А» (в нем учился Коля). Сидевшим в учительской педагогам, не моргнув глазом, наврала, что беру журнал своего, четвертого «Б», так как он понадобился классному руководителю. Не знаю, что тогда двигало мной: то ли бесстрашие влюбленной женщины, то ли детская глупость. Ведь спроси кто – нибудь из учи-

252

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г телей у нашей классухи: «Просили ли, Мария Григорьевна?» И… Что сталось бы потом, представить страшно. Но я была на хорошем счету, мое фото, как и фото Иры, красовалось на доске почета, школьный педсостав знал об этом, и меня никто ни в чем не заподозрил. Заполучив вожделенный журнал, мы с Иринкой закрылись в кабинке женского туалета и трясущимися от страха руками переписали домашний адрес Коли. Минут через десять журнал четвертого «А» болтался в своей законной ячейке, а мы пошли искать дом Коли. Ну, отыскали. Что дальше? Какой придумать повод, чтобы позвонить в квартиру? Этот вопрос был самым сложным, так как мы прежде с нашим возлюбленным не общались. Тогда, дабы быть вне подозрения, мы решили пройтись по всем квартирам его подъезда с листом бумаги и ручкой в руках, призывая жителей поднять свой голос за освобождение Леонарда Пелтиера. Да простит нас известный борец за права американских индейцев, что мы столь беззастенчиво, нагло воспользовались его бедственным положением. Но ничего лучшего мы не придумали. Надо сказать, двадцать лет назад наши сограждане были намного отзывчивее. По крайней мере, к тяжелой судьбе американского узника свободы они отнеслись участливо: подписи ставили охотно. Предваряя события, скажу, Колю в тот день мы так и не увидели. Вышла, как говорится накладка, досадное недоразумение, неучтенное обстоятельство. Когда мы уже прошли с десятка два квартир, а до колиного флэта оставалось два шага… Позвонив в очередную квартиру, мы услышали заливистый собачий мат, дверь распахнулась, навстречу выбежала дохлая злющая шавка, а в проеме двери возник обрис толстущего веселого Коломейца, одноклассника Коли. Он нас тотчас узнал. И что бы нам не соврать ему, как и прочим, что–де за свободу вождя краснокожих боремся! Но мы как–то растерялись. Ирка начала истерически ржать, а я онемела и застыла. Ушли ни с чем, как мы считали, «опозоренные», но в хорошем настроении. Коля не пришел в школу и на следующий день. Тогда мы сделали вторую попытку. Схема была отработана: листок, ручка, подпись. Чтобы не повторяться, в этот раз решили не мудрствовать: стали собирать просто подписи за мир во всём мире. Удивительно, но большинство жителей подъезда так и не заметило подвоха. Подписи ставили с удовольствием, радовались, глядя на юных интернационалисток-гуманисток. Тем не менее, один умник нашелся. Открыв дверь, он посмотрел на нас подозрительно, хитро прищурил глаз и произнес: «Девочки, так вы же вчера подписи собирали!» На что мы, не сговариваясь, в голос ответили: «Так то были подписи за освобождение Леонарда Пелтиера, а это - за мир!» (Как можно быть таким непонятливым дяденька!) Мужик, удовлетворенный аргументом, смиренно черкнул имя свое. Квартиру Коломейца мы предусмотрительно пропустили. Понадеялись, что мир сохранится и без его подписи. И все – таки увидели Колю. Он открыл дверь сам. Как мне показалось тогда, почуял что–то неладное, но расписался. Мы были счастливы. Встал вопрос, что делать

253

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г с собранными подписями? Выбросить было жалко, и я как председатель КИДа (Клуба Интернациональной Дружбы) решила «пристроить» эти подписи в своей организации. Успела похвастаться учительнице немецкого языка, руководящей этим Клубом. Вот мол, какая я молодец, не дурака валяю в свободное от учебы время, а активную жизненную позицию проявляю. Листки с подписями валялись несколько дней у меня дома на кухонном столе. К несчастью, мой папа не знал о благих устремлениях дочери и, придя на обед, с размаху поставил горячую сковороду на бумаги с горячими воззваниями. На листах от сковороды остались красивые промасленные солнца: пусть всегда будет Солнце! Пришлось выбросить… Потом, года три мы с Иринкой общались мало. У нее появились свои подруги, у меня свои. В девятом классе судьба снова схлестнула нас, скрепив прочной связью, потому что связь эта основывалась на важнейшей для дружбы вещи - общности интересов. Кроме того, к девятому классу у меня окончательно испортились отношения с моими прежними «модными» подругами, была даже драка. Ольга, мой верный друг с пятого по девятый класс переехала в другой район города и сменила школу. Так случилось, что после этой драки (семеро против меня одной), приятельниц в классе не осталось. Бывшие подружки, единогласно объявив бойкот, не ограничились простым игнорированием. Как говорится, наезжали по поводу и без. Я и в ту пору была крепким орешком. Но как ни крути, человек–животное общественное. Через месяц «наездов» ходить в школу стало невыносимо. Даже появились крамольные мысли перевестись в другую. Тогда–то у нас и состоялся разговор с Ирой, который не просто придал мне силы, но и заставил меня прозреть, повзрослеть. Пришло осознание, что популярность среди сверстников, наличие модных шмоток и смазливое лицо– не главные критерии при выборе друга. Когда я, стоически сдерживая слезы (я сильная, плакать мне нельзя!), поделилась с Ириной своими планами по поводу перехода в другую школу, она сказала следующее: «Ты что хочешь, чтобы они почувствовали себя победителями? Неужели непонятно, именно этого твои «подружки» и добиваются?» Я сказала, что любая сила воли не безгранична, и существовать дальше в атмосфере то тайной, то явной войны не могу. «Потерпи чуть–чуть», - сказала Ира. «Слишком много чести, делать им такой подарок. Увидишь, очень скоро сами придут к тебе мириться». «Не думаю, что мне это нужно», - заметила я. «В любом случае, знай, я тебя не оставлю и всегда буду на твоей стороне». Я и тогда, в пятнадцать лет, осознавала и ценила иркин героизм. Ведь дружба с изгоем неизбежно обрекала и ее на положение белой вороны. Сейчас же, по прошествии лет я готова преклониться перед ней, единственной, не оставившей меня в трудную минуту. Откровенно говоря, даже не знаю, хватило бы мне самой в том возрасте духа поступить так, как, не мешкая, поступила Ира… А потом наша с подругой непохожесть, оригинальность нашла

254

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г достойное применение: мы увлеклись рок–музыкой. В том году погиб Виктор Цой, волна всеобщего горя захлестнула нас, и мы с головой окунулись в этот таинственный, полный мрачной романтики, бесшабашного веселья и отчаянного бунтарства цоевский мир. Весь советский андерграунд уже поднялся на поверхность, но эпоха всеобщего дефицита еще не прошла; пластинки с песнями группы «Кино» можно было купить лишь по случаю, да и то у каких–нибудь меломанов-спекулянтов с рук. Свой культурный голод мы удовлетворяли так. На постперестроечной волне появилось множество частных киосков звукозаписи, где, приложив определенные усилия: хождение от киоска к киоску, чтение длиннющих списков имеющейся в наличии «музыки», имелся шанс найти что – то путное. Тогда, радуясь находке, мы отыскивали дома старые аудиокассеты (чистые и новые купить было нелегко) и бежали в «хороший» киоск делать заказ. О качестве тех записей лучше не вспоминать, но, тем не менее! Культурный голод если и не проходил, то, по крайней мере, заглушался этими музыкальными «перекусами». Таким способом мы познакомились ближе с творчеством «Роллингов» и «Битлов», «Иглз» и «Прокол Харум», впервые услышали «Дорз», «Т. Рекс», «Джетро Талл». Кстати, с «Дорз» была смешная история. Забегая вперед, скажу, что случилась она позже, в одиннадцатом классе, когда мы с Ирчей уже целиком окунулись в мир рок–н–ролла, обожествляя все, что имеет к нему хоть какое–то отношение, фетишизируя все, что связано с его героями. Так, например, мы с упоением расписывали обложки тетрадей (главным образом, литературы – имелся шанс быть понятыми) строками из песен наших героев: БГ, Цоя, Ревякина, Науменко, иногда–Шевчука. Очень хотелось приблизиться к богам. И делали мы еще вот что. Покупали в киосках “Созпечати” детские значки, такие кругленькие, с яркой картинкой под стеклышком. Стеклышко, аккуратно подцепив иголкой, снимали, а на место Чебурашки или Кота Матроскина помещали фото своих любимцев, вырезанное из купленных по счастливке «рок–н–рольных» газет. Ира освоила эту технику подмены первой. Однажды на занятия она явилась совершенно счастливой; на груди ее сверкал очами страстный и прекрасный Джим Моррисон. Один из одноклассников, влюбленный в красотку Ирину, долго взирал на вожделенную грудь, а после, не скрывая ревности, выдал: «Что, парень твой?» С чувством юмора у Ирки всегда был порядок, она не моргнув, выдала: «Да, это мой парень». «Ты его сильно любишь?» - «Разумеется». «А вы с ним часто встречаетесь?» Тут смешливая Ирча не выдержала и зашлась в десятиминутном ржаче: «Слава Богу, нет, пока не встречаемся. Видишь ли, он умер». Я, бывшая при том диалоге, тоже впала в истерический хохот. По- моему, наш одноклассник, (кстати, родомтиз творческой семьи; отец – известный в крае композитор, мать – актриса), так и не понял причину нашего веселья. В первый раз мы серьезно повздорили в августе 1991 – го. Причина ссоры

255

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г носила идеологический характер. Тогда, когда несколько ослабевших рассудком партийных функционеров, почувствовав себя мессиями в отдельно взятой стране, решили создать в ней эдемский порядок (опять для себя, конечно). Случись вся эта дребедень сегодня, не знаю, приняла бы я ее всерьез… Но в те дни мне было действительно страшно. Особенно же пугало меня, новоявленную космополитку, причастившуюся даров пацифизма (в культовой кофейне «Петушок»), стремление престарелых революционеров вывести на улицы танки. Лозунг: «Цель оправдывает средства» никогда не был близок мне. Удивительнее всего, что Ирка, вставшая в ряды пацифистов одновременно со мной, от природы человек более мирный и дипломатичный, нежели я, приняла сторону горе–повстанцев: «Зато порядок в стране наведут!» - говорила Иринка, а я, задыхаясь от возмущения, обвиняла ее в двуличии. «Как ты можешь принимать подобные методы благоустройства!» - плача, орала я. Ира, оставаясь невозмутимо–спокойной, твердила: «Пусть лучше танки, чем сегодняшнее безобразие». Не знаю, что тогда сильнее расстроило меня: пресловутый путч или позиция лучшей подруги. Но поссорились мы всерьез. Я была настолько взбешена словами Иры, что решила: дружбе - конец. К счастью, политическая заварушка удачно разрешилась через три дня, а я, человек вспыльчивый, но отходчивый, поняла, что не могу без Иринки. Мы, разумеется, помирились. Уже позже, несколько месяцев спустя, когда с классом поехали в Питер, Ира признавалась нашей классной руководительнице Елене Германовне, как заблуждалась по поводу этой политической катавасии. В нашей дружбе поездка в культурную столицу стала определенным этапом. Думаю, именно тогда, когда мы оказались в положении общежития: ехали в одном купе, жили в одном номере – мы особенно крепко сдружились. Ссорились раз в десять чаще, чем обычно. Елена Германовна говорила в те дни, что дружба наша держится лишь благодаря беспредельному терпению Ирки (“Жанна, тебя можно очень любить, но тебя мало кто выдержит!”). Но ведь не зря принято считать, что, частота ссор между людьми - зеркало их близости друг другу. Как говорится, есть из–за чего ссориться. Санкт–Петербург поразил, но не сразил. В ту пору мне почему–то (впрочем, как и ныне) была ближе Москва. Особо памятными в поездке стали не экскурсии по великолепным уголкам Питера, а два других случая. И оба они связаны с Ирой. Первая история – наша совместная поездка на Богоявленское кладбище, где (мы это знали из рок–н–рольных газет) был похоронен Виктор Цой. Поездку запланировали заранее. В тот день наш класс везли на экскурсию в Петергоф, но нам было гораздо важнее посетить последнее пристанище нашего кумира; и мы сбежали с экскурсии. Город не знали, а вернуться в гостиницу нужно было к обеду, и наше паломничество превратилось в бег с препятствиями. То ли мы были слишком бестолковыми, то ли представление о гиперкультурности питерцев оказалось мифом, но нам никто не мог толком объяснить, как доехать до Бого-

256

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г явленки. Кто-то уверенно рекомендовал ехать в одну сторону, называя номера каких – то автобусов, троллейбусов и трамваев. «А там дальше вам подскажут», - говорил советчик. Мы садились и ехали. Стоило нам добраться до пункта назначения, спросить прохожего: «И куда же нам дальше?», тотчас выяснялось, что ехать нужно совсем в другую сторону. Так мы прошатались по Питеру часа четыре, но цели не достигли. Отчаявшись, обратились в горсправку, где нам и дали точный адрес, подробно объяснив, как лучше добраться до Богоявленки. На остановке толпился народ. Выяснилось, что почти все ждут «наш» автобус. Ходит он редко, исключительно по расписанию, а желающих уехать по данному маршруту всегда много. Наконец автобус подошел, и ошалевшая от ожидания толпа ринулась к дверям. Нас оттеснили на галерку, салон был набит до отказа. Возник соблазн пойти на отступление. Но ждать еще сорок минут не было ни времени, ни желания, и мы попытались втиснуться в салон. Мне это удалось, а Ире почти удалось. Водитель закрыл двери, предоставив часть ее куртки ветру. Так и ехали до кладбища с трепещущим на ветру иркиным капюшоном. Могилу Цоя нашли быстро: прошло всего несколько месяцев со дня гибели музыканта, горе любивших его было велико, боль свежа, и преданные поклонники несли возле погоста круглосуточную вахту. Вся могила тонула в живых цветах, многие плакали. Парнишки с нечесаными хаерами тихонько пели под гитару «Группу крови». Вспоминая это сегодня, думаю, что, несмотря на внешнюю помпезность действа, некоторую инфантильную романтику его, было оно трогательно, искренне и своевременно, как и творчество самого Виктора Цоя. Мы настолько прониклись атмосферой, что не могли уйти оттуда до самого вечера. Вернулись только к ужину. Ну и, конечно, влетело… Но нас в тот день это не волновало. Вернулись мы какими – то притихшими и просветленными. Ни разу не поссорились, говорили вполголоса, боясь осквернить память кумира. Господи, какими хорошими мы тогда были! Вторая «питерская» история принадлежит к трагикомическому жанру, что вообще характерно для случаев и историй, где главным персонажем выступала Ирина. После очередной экскурсии нас «распустили», и мы отправились гулять по городу. Скоро мы проголодались. Ни булочной, ни кафешки поблизости не оказалось, потому купили то, что первым подвернулось под руку. То был малознакомый тогда нам фрукт хурма. Плоды выглядели соблазнительно: гладкие, круглые, золотисто–оранжевые, - маленькие солнышки. Кто бы нам знающий подсказал в тот момент, что съедобен этот фрукт не когда красив, но когда мягок. Я решила потерпеть до гостиницы: вот доедем, сядем и съедим. Возможно, Ирке больше хотелось есть, но она терпеть не стала. С жадностью впилась зубами в желанный плод. Вкусно, сладко. Наскоро проживала, стала глотать и… Фрукты оказались недозрелыми. Недоспевшая хурма – страшная вещь! Вяжет нестерпимо, во рту все немеет, начинается спазм пищевода. Это с Ирой и слу-

257

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г чилось. На глазах выступили слезы. Она отчаянно махала руками, судорожно, подобно рыбе, брошенной на сушу, хватала воздух ртом. Единственное, что ей удалось из себя выдавить: «Ой, я, кажется, умираю…» А со мной приключилась истерика. Я тоже лила слезы, но – от смеха. Было понятно, что положение подруги незавидное, и жалко было ее. Однако ничего с собой поделать не могла. Мое глупое веселье злило Иринку, а я закатывалась. Кое–как успокоившись, похлопала подругу по спине. Минуты через две приступ закончился. Всю оставшуюся дорогу Ирка дулась на меня. Да и понятно: вот дура, нашла повод веселиться! Ведь, пожалуй, подруге угрожала реальная опасность задохнуться! Но, честное слово, сдержаться было немыслимо. По – моему, Ира до сих пор не ест хурму… Вообще, тот период обучения, который называют «старшие классы», у меня мало ассоциируется со школой. Привыкшие с первого класса к тому, что все учебные премудрости даются с налета, мы с Ирой возомнили себя гениями, которым не стоит снисходить до таких банальностей как школьные уроки. Надо сказать, что эту иллюзию в нас долгое время поддерживали и некоторые учителя. Оправдывая себя их авторитетным мнением, мы почти перестали посещать занятия. Исключением были литература и история. Первый предмет мы очень любили; его преподавал самый дорогой мне и авторитетный для меня учитель Ольга Николаевна Карпина. Второй предмет не посещать было опасно. Вела его наша классная руководительница Елена Германовна Никитина, которая к тому же была приятельницей Ирины. Все прочие дисциплины мы воспринимали как тяжелый груз или бесполезную трату времени. Ощутив сладость и близость нам неформальной жизни, мы с гораздо большим энтузиазмом посещали культовое кафе «Петушок» (среди «своих»: кофейня, «Петух») – место тусовки местной богемы и лоботрясов, считающих себя пока не признанными богами. Вся наша духовная жизнь в одиннадцатом классе черпала силы, развивалась в стенах «Петуха», а не школы. Здесь мы узнавали о нечитанных прежде авторах, неслышанной прежде музыке, здесь находили новых друзей, здесь же влюблялись. Кстати, идею о том, что гуманитарию не нужны глубины физики и математики, а математику излишен Гете в оригинале, мы поддерживали не только пассивно (редким посещением алгебры и физики), но и активно развивали (создавая в Краевой юношеской газете статейки на данную тему). В ту пору казалось, что это наши истинные убеждения, за которые нужно бороться. Сегодня же я думаю, что то было стремление способных, но слегка зарвавшихся, обленившихся девчонок красиво оправдать свое безделие. Ира в этом отношении была сознательнее, а для меня «игра в бога» закончилась печально. Закончив школу, мы обе подали документы на журфак Алтайского госуниверситета, и Ирина поступила, а я вылетела в трубу. Так наши пути просвещения разошлись навсегда: подруга стала изучать журналистику, а я, чтобы не терять

258

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г год, пошла учиться на подготовительные курсы в Институт культуры. Хотя и у меня, и у Ирки появилось много новых приятелей, дружить мы не перестали. Напротив, наши новые знакомцы стали общими друзьями. «Игра в бога» очень нравилась мне, а предыдущий провал ничему не научил. На вступительные экзамены в “Кулек” я пришла после шумного ночного веселья. Писали сочинение. Неужели я, хроническая отличница по литературе, поэт(!), не напишу какого–то там сочинения? Когда на следующее утро экзаменаторы показали мне мой «труд», главным их вопросом был такой: «На каком языке написано сочинение?» Тщательно просмотрев свои листы, вдоль и поперек испещренные загадочными знаками (буквами?), я, к сожалению, не сумела ответить. Этот случай наконец привел меня в чувство. Я усомнилась в собственной гениальности. Кроме того, поняла, что на экзамены нужно приходить подготовленной и лучше – трезвой. На следующий год я снова поступала в Университет, теперь на филфак. Получила максимальный балл. И началась студенческая жизнь. К тому времени опять «расслабилась» Ира (нахлынула любовь) и, предваряя отчисление, взяла академический отпуск. Кажется, с того времени частота и глубина нашего общения медленно, незаметно стала сходить на нет. До окончания Университета мы еще как–то держали связь: иногда перезванивались, изредка заходили в гости друг к другу. Но получив дипломы и покинув стены alma mater, разошлись. Разошлись в прямом и переносном смысле. Каждая потопала своей, «отдельной», дорогой, и дороги эти не пересекались ни в одной точке. Тогда все представлялось именно так. Но каждый прошедший год с нашей последней встречи, каждое новое событие и новое знакомство настойчиво доказывали, что это не конец; это не должно, не может быть концом, а настоящие друзья, как правило, те, которых приобрел в искренней, корысти не ищущей юности. И вот, в который раз я убедилась: большое видится на расстоянии. Мы встретились через восемь лет. Встретились тогда, когда для меня лично Ирки стало не хватать, как воздуха в приступе неврастении. Дай, Господи, нам, вновь друг друга обретших, мудрости и таланта не потеряться опять! Ольга. Она пришла к нам в четвертом классе: тонкая косичка, широкие скулы, азиатский разрез глаз, большие руки, слишком большие для ее маленькой, изящной, почти прозрачной фигурки. Ничего особенного, девчонка как девчонка. Но чувствовалась какая – то внутренняя сила, до поры скрытая мощь в ней; а кроткий взгляд чуть раскосых глаз пока таил, но уже намекал на власть, которая этому взору кем–то свыше дарована. Очень скоро ничем не примечательная новенькая стала любимицей всего класса. Удивительно, но для этого она, казалось, не делала ничего. В том смысле, что никому не пыталась понравиться сознательно, не стремилась быть хорошей для всех, что, между прочим, часто

259

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г бывает с новичками. Просто оставалась собой: открытой, дружелюбной, общительной, - обыкновенной хорошей девчонкой. Необыкновенным в ней была именно эта тайна, очевидный намек, соцветье глубинных смыслов. Оля с самого начала была очень принципиальным человеком. Наверное, странно говорить о твердых жизненных установках десятилетнего ребенка. Но были истины, в которые Ольга верила, и за которые уже тогда стояла до конца. Интересно то, что, отстаивая свою позицию твердо и непреклонно, она умела не поссориться с оппонентом, не нажить врага, сохранить лицо. У меня эта ее способность как раньше, так и теперь вызывает зависть и уважение. Лично я со своим обостренным чувством справедливости и бунтарским характером никогда не умела вести спор. Любая дискуссия (часто до сих пор) заканчивается тем, что либо я начинаю орать, лишая собеседника всякого желания слушать мои доводы, либо резко прерываю спор, демонстрируя, что «осталась при своем», часто наживая себе нового врага. У Оли выходило иначе: красиво и достойно. Ее словам хотелось верить. Каким восточным ветром занесло к нам эту алтайскую Немезиду? С Ольгой мы стали дружить с шестого класса. Ночевки друг у друга, разговоры до утра, проспанные уроки. В седьмом классе мы как–то одновременно стали взрослеть. Захотелось нравиться мальчикам. В условиях постперестроечной магазинной пустоши откровенно делились секретами красоты, поведанными бабушками и мамами. Например, разводили серебрянку (порошок, из которого при смешивании с олифой делают эмаль для покрытия металлических поверхностей) растительным маслом, растирали эту гадость до состояния кашицы и наносили на веки. Помаду тоже делали самопальным образом. Здесь в качестве основы, наоборот, выступали мамины тени для век, главным образом, сиреневые и фиолетовые (такая мода была!). Тени смешивали с вазелином, подсыпали немного серебрянки и, пожалуйста, назавтра две синегубые красотки, из морга что ли сбежавшие (?), покоряли (или пугали?) прохожих на барнаульских улицах. Через год советским модницам стало легче. Поток импортной косметики пока не хлынул на прилавки, но в начавших уже открываться комиссионках (по сути, это были первые коммерческие магазины) изредка появлялись диковины импортной (польской или турецкой) косметики. В основном это была губная помада, все того же модного сиренево–розового цвета и тени для век, как правило, синие или коричневые. Поэтому в конце восьмидесятых разновозрастные кокетки увядающей страны Советов в своей «красоте» напоминали матрешек–близняшек: большая, поменьше, совсем маленькая матрешка, а лицо–то одно! Первая «настоящая» косметика появилась у нас с Ольгой примерно в одно время. Ее отцу кто–то из приятелей привез из Турции шикарный по тем временам набор: блестящая серебристая коробочка с несколькими отделениями, в которых отливали всеми цветами радуги тени для век, помады для губ, румяна. Отдельная радость – тушь для ресниц. Приблизительно в те

260

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г же дни мамина подруга, продавец городского ЦУМа, принесла ей (по великому блату) чудесную красную шкатулку, которая при открытии оказалась прямо–таки волшебной: «двухэтажная», с выдвижными отделениями. В ней было, пожалуй, все, о чем мы тогда могли мечтать. Кроме пяти оттенков помады, двадцатицветной палитры теней, туши, румян, еще и пудра, тональный крем, кисть для нанесения пудры, щеточка для бровей и ресниц. Большое дамское счастье… Мы с Олей с восторгом занялись творчеством. Экспериментальным материалом служили, разумеется, наши лица. Впрочем, иногда получалось совсем неплохо. Часто, желая расширить поле собственных креативных возможностей, «менялись» наборами: «Дай мне твой, а я тебе свой». В девятом классе Ольга остригла волосы. Вроде ничего особенного, просто избавилась от своих тонких косичек. Но тут произошло чудо: царевна Лягушка превратилась в Василису Прекрасную. И как–то вдруг всем стало очевидно, что Оля, пожалуй, самая симпатичная девчонка в классе, ноги у нее длиннее, чем у других, а косинка азиатских глаз – ее главная фишка. Само собой, появилась куча поклонников, причем, не только среди ровесников, но и из числа старшеклассников. Вероятно тогда, ощутив свою власть над мужским полом, испытав зависть со стороны женского, Ольга поверила в себя. У кого–нибудь другого от подобного успеха непременно бы закружилась голова. Но не такой была моя подруга. Она приобрела именно уверенность, а не самоуверенность. Не стала ни заносчивой, ни высокомерной. Только та внутренняя сила, загадка, тайна, прежде в ней дремавшая и не многими замечаемая, вырвалась, наконец, наружу и щедрым даром излилась на всех, кто был с ней рядом. Обретя уверенность, Оля стала еще принципиальнее, прямолинейнее, иногда до резкости, при этом ее доброта облеклась в активную форму, форму борьбы с несправедливостью. Она готова была драться, видя как кто–то «сильный», измывается над каким–нибудь затюканным «ботаником». И никогда не боялась осуждения со стороны одноклассников. Восхитительное превращение куколки в бабочку… К девятому классу я тоже считалась красавицей, пользовалась успехом у ребят, но все-таки, моя популярность уступала ольгиной. Как девушка болезненно честолюбивая, я страдала. Но как человек умный, не могла не признать превосходства подруги. Сама же Оля никому не завидовала, со спокойным достоинством королевы несла свой успех. И как истинная королева была великодушна. Замечая мои страдания, всегда с нарочитым тщанием подчеркивала: «Самая красивая в классе не я, а моя подруга (то есть я)». Надо сказать, что я не чувствовала ни лжи, ни лицемерия в ее словах, а только думала: «Хватило ли у меня широты душевной сказать так же?» Вообще, мои честолюбивые переживания очень помогли мне. С одной стороны, я училась признавать достоинства других и мириться с тем, что кто–то в чем–то непременно лучше меня. С другой стороны, поскольку я с самого детства была борцом, войном, громкий успех подружки подстегивал

261

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г меня; хотелось становиться лучше. В том возрасте, как это обычно бывает, нас с Олей не интересовали сверстники, поэтому с одноклассниками мы общались исключительно дружески. Объектами наших симпатий были парни из одиннадцатого класса, на два года старше нас. Не трудно догадаться, что влюбились мы в двух друзей. Скоро между нами даже завязалось что–то вроде отношений. Разумеется, ничего серьезного. «Дружили», как говорили в ту пору. Стоит ли говорить, каким верным другом была Ольга… Вспоминаю случай приблизительно того же периода нашей дружбы. Я встречалась с парнем, тоже одиннадцатиклассником и, так казалось, была страшно влюблена в него. Ничего примечательного в нем не было: разгильдяй. Но девочкам всегда нравятся «плохие» парни. Кроме того, он, не знаю почему, пользовался большим успехом, считался личностью незаурядной, а в подростковые годы мнение коллектива особенно значимо. Человеком он был так себе. Дрянной, в общем – то, человечишка: лицемер и врун. Но сердцу не прикажешь… Свидания наши длились не долго, так как Сашка влюбился в мою подругу. Я изнемогала от ревности, а он, видя это, откровеннее и настойчивее «клеился» к Ольге. Она же «отшила» его самым жестоким образом. Позже я узнала, что он ей тоже нравился…А говорят, женской дружбы не бывает. Просто не каждому везет встретить в жизни свою Олю. Когда мы заканчивали девятый класс, олина семья переехала в новую квартиру, в другой район города. Переходить в другую школу подруга не хотела, но авторитарный папа настоял на своем. Некоторое время мы еще дружили. Ездили в гости друг к другу, гуляли вместе. А потом постепенно и незаметно наше общение прекратилось. У Оли появились новые приятельницы, у меня Ирка. Но эти воспоминания до сих пор греют душу. И когда кто – то из нынешних друзей предает или забывает, не разочароваться в дружбе как явлении помогают эти воспоминания.

262

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

ЕФИМ ГАММЕР

Ефим Гаммер – родился 16 апреля 1945 года в Оренбурге (Россия), окончил отделение журналистики ЛГУ, работал журналистом в Сибири и Латвии, затем в Израиле, на радио "Голос Израиля". Автор 25 книг, лауреат ряда международных премий по литературе, журналистике и изобразительному искусству. Среди них – Бунинская, Москва, 2008, «Добрая лира», Санкт-Петербург, 2007, «Золотое перо Руси», золотой знак, Москва, 2005 и золотая медаль на постаменте, 2010, «Петербург. Возрождение мечты, 2003», широко печатается в журналах России, США, Израиля, Германии, Франции, Латвии, Дании, Финляндии, Украины, Молдовы и других стран, переводится на иностранные языки.

ОТБЛЕСК БЫЛЫХ МИРАЖЕЙ 1 Ныне – рыдание нови, отблеск былых миражей и вековое здоровье пизанских «больных» этажей. 2 На паперти – увечный. Денег подай – на сотню. Счастье подай – на тысячу. А чуда не было, и нет. Однажды на паперти появился инвалид – с наградными колодками на груди. – Хотите чуда? Будет чудо! Но пренебрегли. Окажись колодки на ногах – поверили бы.

3 И вновь безволие годов, разлад судеб и сказов. И много, много общих слов – маразм и разум. 4 Крутиться снова колесу. Но круг отмерен. И сколько карты не тасуй, но жить – за дверью. 5 Приходит новое «ур-ра!», а в нем – приварок: хваленый борщ из топора с лапшой – в подарок. ОДИНОЧЕСТВО СМЫСЛА 1 Люди, самые разумные существа, дети самой человечной во всей Вселенной планеты,

263

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г не могут докричаться до себя, но самонадеянно разговаривают с Богом. На каком языке? Рассудочном эсперанто, по принципу: ты мне, я тебе. Я тебе помолюсь, ты мне не слукавь – дай кусочек судьбы размером в рай. А иначе удружу и другому послужу – добренькому, милому, с пряником и вилами. 2 Люди не способны докричаться до себя. Люди не способны разобраться со своими чувствами. Люди не видят среди толпы глаза, и не слышат вопля собственного сердца. 3 Венец творения – не варение, но сладок запев души. И с легкостью, под вдохновение, правды своей отражение увидит

264

в зеркале лжи. 4 Что отличает человека от братьев его меньших? Право выбора. А, значит, и умение видеть в зеркале лжи свою правду – видеть-распознавать... Это дано человеку с первого дня осознания смыслов. Но после первого дня был второй. После второго – третий. Но сегодня суббота переходит в воскресенье. А завтра воскресенье переходит в понедельник, тяжелый похмельный день. Но мы еще живы… Живы мы… И это, согласно надеждам, навсегда. ПЕРЕНЕСЛИ МЫ ПРОШЛОЕ НА ЗАВТРА 1 Познакомились Случай с Удачей. Породнились Огонь и Вода. Слепота с Глухотою судачат, подпевает им Немота. 2 Россия зачата с тоски по дням, что не было в помине. История не знает линий, но знает петли и витки.

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г Петля к петле, виток к витку. И вот уже готовы вожжи. На облучок влезает возчик, и тройка в звончатом скаку. Все жарче ветер конских тел. И кнут все жарче, жарче – жалом. И тройка прибавляет жару, чтоб возчик кости обогрел. Петля к петле, виток к витку. Но солнцу в сердце не вместиться. И тройка, высветясь Жар-птицей, сжигает вожжи на скаку. И возчик кувырком в сугроб. А тройка дальше, выше – в небыль. И северным сияньем небо озарено до звездных троп. Россия зачата с тоски. Зачать иначе не сумели. И ни к чему здесь параллели, когда история – витки.

4 Пришла пора заблудшими устами благое слово отыскать в душе. Но то ли мы от несвобод устали, но то ли мы, напитанные гарью, парим еще каком-то мираже. И мир закрыт, как деревенский ставень. За ним – мы знаем – истинность пути, но нам никак заблудшими устами благое слово – ЭТО – не найти.

5 Растаскали на гвозди Россию. Молотки закупили в Сельпо. И пошли – горевые, босые – боль души заколачивать в гроб. – Кто вы братцы? Откуда вы, 3 люди? Пунктирное стечение минут. Отвечает заемный мужик: Свет из-под свай – в тоску – Дайте срок, и мы волю добудем. и стужу. в нужный день, А жизнь идет. И западает в нужный час, в душу, что при подсчете каждый третий в нужный миг. – Брут. 6 Календари все врут. Винтовка, винтовка, Перенесли мы прошлое подружка, золовка, на завтра. винтовка, винтовка, Еще нам ждать прихода куда ни шагать, динозавров, и вызова на первобытный суд. приспело таскать тебя кверху головкой,

265

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г и если прикажут, вновь воевать. И мы навоюем, в зной, дождь и под снегом, как надобно людям, винтовка, заметь. Не выгодно быть на земле человеком, не ласково ползать на брюхе сквозь смерть. Винтовка, винтовка, подружка, золовка, винтовка, винтовка, пришло: погибать. Не вспомним с тобой никакую Каховку, а вспомним: железно: «Родина – мать!» И кинемся яро, влекомые жаром. За честь и за волю душой пробурев. И выльется ало вино из бокала. И кто-то из сердца подхватит припев: «Мы – поле, мы – воздух, отвага и радость. И нас по сей день не постигнуть умом Винтовка, винтовка, услада, награда. Мы люди, как люди, нам в смерть без возврата – на братских могилах нет наших имен».

266

7 Ловкий Выгрей-Разночей куролесил средь речей, резал правду, ложь кроил, а слова веревкой вил. Ловкий Выгрей-Разночей промышлял багром сычей, на сыча ловил калач, на калач – икру удач, на заветную икру гонорарную муру. На муру ловил людей – от студентов до судей, судьями поэтов греб то ль под лавку, то ли в гроб. Ловкий Выгрей-Разночей ухайдокал сарычей, разменял копейку в грош, расколол на щепки вошь, вышел в поле – засвистал. перепрягся и пропал, растворился в небесах, раздубравился в лесах – и, невидимый, поет – заливает в уши мед. Глянь, рождается опять куролесить, развлекать – ловкий Выгрей-Разночей, сын утех и хохмачей, дабы вновь ходить по кругу, изгонять тоску и скуку, дабы смехом портить гладь, журавля синицей гнать, дабы сдобную луну прикрепить в избе к окну. Ловкий Выгрей-Разночей правит праздник из речей,

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г по пластинке прет иглой, гулевой и боевой, куролесит и поет, в океане ищет брод. Ловкий Выгрей-Разночей кормит кашей из свечей, из гвоздей сварганит щи. Но, поди, его сыщи. Адрес? Выгрей-Разночей! – Я в любом. Но я ничей. 8 – Эх-ах! – Та-ра-рах! – Мы покажем скок и мах! – Все сегодня для души. – Спляшем, братцы? – Да! – Пляши!

– Эх-ах! – Та-ра-рах! – Будь бойчей, коль на ногах. – Коль сомлел, тишком лежи, на матерых не взыщи. Ведь они и черту даже вынут душу, если в раже. Ведь они для куража – о-хо-хо! И – вон душа! – Эх-ах! – Та-ра-рах! – Ходит солнце в облаках…

– Эх-ах! – Та-ра-рах! – Ходит солнце в облаках. – Дуриком таращит око. – Эй! пройдись, браток, с прискоком, чтоб стекла вон из окон! – Крепче, крепче топочи, чтоб тряслось все до ночи! – Эх-ах! – Та-ра-рах! – Шире круг, даешь размах! – Не жалей, братишка, ног! С каблучка да на мысок, а затем-ка перемену, с каблучка да на колено, а с колена на каблук – у-у-х-х!

267

Журнал «Огни над Бией» - №47 - 2018 г

ЛАУРЕАТЫ ЖУРНАЛА «ОГНИ НАД БИЕЙ» 2018 год ПРОЗА АЛЕКСАНДР ТИТОВ За цикл рассказов - «Огни над Бией» - №44 и № 47 - 2018 г.

ПОЭЗИЯ ГЕША ГРОБОВСКИЙ

За цикл стихотворений - «Огни над Бией» -№47 - 2018 г. Дмитрий ГРАСС За цикл стихотворений - «Огни над Бией» -№46 - 2018 г. ***

Ог н и н а д Б и е й

литературное художественно-публицистическое из дание Бийского от деления Союза писателей Р оссии № 47 - 2018 г. Издательство “ИП Платонов” Сдано в набор 04.09. 2018. Подписано в п ечать 05.09.2018. У сл.печ.л. 29,2 Заказ 03/18 © Огни над Бией © Издательство «ИП Платонов» © ФОТО НА ОБЛОЖКЕ – Владимир Лифуншан

268