Обратная сторона «экстремизма» На борьбе с ним строятся карьеры
Урок Висконсина Сотни тысяч американцев вышли на улицы защитить свои права
стр. 2
Калуга: первая победа рабочих «Фольксвагена» Профсоюз добился повышения зарплат на 40%
стр. 6
стр. 3
Социалист Газета Российского социалистического движения
Anticapitalist.ru
#1 (май 2011)
Выходит каждый месяц
РАСКОЛ
ТАНДЕМА?
НАМ
ПЛЕВАТЬ! Избирательная кампания всегда начинается задолго до ее официального объявления. Вернее, она никогда и не останавливается, а лишь затихает на первые года два после выборов. Делая вид, что занимается обычной работой, власть агитирует сама за себя, с тем подтекстом, что оппоненты, мол, только на словах — а мы вот на деле. Хотя на деле сразу после выборов о большинстве громко начатых проектов становится просто не принято говорить.
Ц
ентральной темой прошлой избирательной кампании Дмитрия Медведева была «модернизация образования». На всю страну гремел нацпроект, в рамках которого на некоторое количество (ничтожное в российских масштабах) школ и вузов обрушился золотой дождь государственных грантов. Тогда говорилось, что таким образом обозначается планка, к которой в ближайшие годы подтянутся и все остальные. Однако пресловутая «модернизация» уже с 2008 года реализовывалась замораживанием и без того катастрофически низких зар-
плат педагогов (благо, финансовый кризис стал хорошим оправданием), введением новых систем оплаты труда, а затем пошла дальше, вплоть до официального низведения образования до обычной «услуги» и урезания государственного образовательного стандарта. Теперь Медведев переоблачился из гуманитария в силовика и начал борьбу с чиновничьей коррупцией. Недавнее новшество выглядит как посягательство на вполне узаконенную, а потому — самую отвратительную из коррупционных схем. Членам правительства запрещено занимать хлебные должности в руководстве рыночных компаний, в том числе и с государственным участием. Причем в отличие от многих других президентских поручений, это вроде бы исполняется — так, Игорь Сечин уже ушел из совета директоров «Роснефти», на очереди Кудрин, Зубков, Левитин. Впрочем, для выводов о том, что тем самым президент нанес ощутимый удар по позициям премьера, оснований пока нет. Сохраняя свои
посты, все эти государственные мужи сохранят и контроль за покинутыми компаниями, равно как и возможности обеспечить своим семьям дополнительные доходы. Тем не менее, чиновничество переполошилось. Руководство «Единой России» экстренно заявило о поддержке Путина на грядущих президентских выборах. Ведь даже если эта высочайшая антикоррупционная трескотня и не совсем всерьез, затронута весьма болезненная для бюрократии область. Подхватив заброшенную Медведевым тему заботы о российском образовании, Путин создает сенсацию за сенсацией. То осудит рожденный в недрах Минобрнауки образовательный стандарт для старшеклассников, то обещает повысить зарплаты учителям аж на 30%, выделив на это из федерального бюджета 60 млрд. руб. Правда, речь идет лишь о временной госпрограмме, реализовывать которую планируется в течение… ближайших двух лет. Впрочем, стремление Путина выглядеть «социально-ориентированным» политиком отнюдь не всегда встречают аплодисментами. Бизнес-сообщество практически единодушно поддерживает позицию Медведева, безуспешно настаивающего на снижении отчислений в социальные фонды.
Продолжение на стр. 2
РЕФОРМА ОБРАЗОВАНИЯ НА ФИНИШНОЙ ПРЯМОЙ
Е
ще шесть лет назад прогнозы левых о дальнейшем реформировании российского образования казались многим учащимся и преподавателям обычной паранойей. Сейчас прогнозы эти полностью подтвердились. Продолжение на стр. 4
2
политика
Раскол тандема? Нам плевать! (продолжение статьи, начало на стр. 1) Отказ президента и премьера от игры в полное единодушие дал обильную пищу для комментариев и интерпретаций. Либеральная оппозиция наблюдает за происходящим, с нетерпением предвкушая долгожданное явление «раскола в тандеме», подсчитывая противоречия в заявлениях президента и премьера, факты формального и недобросовестного исполнения, а то и настоящей манкировки президентских поручений правительством. И картина вроде бы выходит такой, что президент у нас чуть ли не главная надежда в борьбе с путинской системой. А тем временем в стране, где не читают серьезных журналов и газет, не имеют привычки долго выискивать информацию о текущих событиях в интернете, зато завтракают под «Радио России» и коротают вечера у телевизора, политика воспринимается совершенно иначе. Тандем представляется по-прежнему дружным, да не то что тандем — все правительство с его «силовиками» и «экономистами», все «правые и левые» думские партии для рядового гражданина — лишь одна сплошная власть. Власть, которая врет и ворует, которая повышает тарифы и не индексирует пенсии и зарплаты бюджетников, которая защищает работодателя против работника и лишает всех неимущих какой-либо социальной защиты. В периоды стабильности политика неизбежно мельчает. Кому теперь, кроме узкого круга историков, интересны дрязги внутри брежневского Политбюро? А ведь когда-то даже такие мелочи, как размещение первых лиц на трибуне Мавзолея, наличие или отсутствие инициалов при перечислении действующих лиц на передовице «Правды» воспринимались в качестве важных политических сигналов, становились предметом интеллигентских кухонных споров в СССР и скрупулезного анализа целых институтов на Западе. Однако не дрязги и конфликты из-за полномочий и прерогатив внутри высшего руководства меняют масштаб политики. Масштаб политики меняется тогда, когда участники конфликта пытаются опереться на массы, обозначая проблемы, волнующие подавляющее большинство граждан и предлагая привлекательную альтернативу. Но это всегда чревато полным разрушением системы, к чему нынешняя власть явно не готова. Взаимные выпады президента и премьера и доклады их карманных интеллектуалов на политические программы никак не тянут и площадей не соберут. Содержащиеся в них послания адресованы не массам, а чиновничеству и бизнесу. Кучке паразитов, чьи интересы в действительности выражают первые лица государства, нужна власть авторитарная, строгая к населению, но обеспечивающая консенсус элит. Причем консенсус создается до выборов, вырабатывается в ходе дискуссии, порой весьма жесткой, отголоски которой и отмечают комментаторы «раскола в тандеме». Вступать ли в ВТО, снижать ли налоги, ускоренными темпами демонтируя остатки социальной сферы, играть ли самостоятельную роль в международных отношениях — эти вопросы сейчас обсуждаются российской элитой с тем, чтоб по итогам обсуждения самая крупная и влиятельная группировка получила право вручения мандата доверия своему «национальному лидеру». Остальным же останется либо согласиться с выбором, либо лишиться власти, как Лужков, а то и свободы, как Ходорковский. Левой оппозиции никакой роли в этом увлекательном процессе не приготовлено. По-хорошему ее тут вообще не должно быть, ведь левые пытаются ввести в эту дискуссию еще одну заинтересованную сторону — рабочих и пенсионеров, студентов и бюджетников, гастарбайтеров и ученых, в общем, всех тех, кто в существующей системе остается не субъектом, а объектом политического процесса. Потому задачи левых разительно отличаются от задач либералов. Мы должны вовлечь в политику то абсолютное большинство, которое пока лишь претерпевает ее последствия, создать площадку для выражения проблем и чаяний этих угнетенных слоев населения. Пока основная масса этих людей пассивна и раздираема искусственно внесенными в нее противоречиями. Если эти слои смогут сформулировать свой программный консенсус, свое альтернативное видение развития всех систем российского государства, масштаб политики очень резко изменится. Тогда мы сможем не только требовать смены власти, но и сменить ее.
Редакция
#1 (май 2011)
Социалист
Обратная сторона «экстремизма» 16 декабря, спустя пять дней после правых выступлений на Манежной площади в Москве, либеральный президент Дмитрий Медведев предположил на совещании в Рязани, что с экстремистами у нас все же слишком либеральничают: «Если наказание недостаточное — внесите предложения по изменению законодательства».
Ч
иновники разных ведомств мгновенно откликнулись на призыв Медведева «вносить предложения». Рабочая группа под руководством депутата Госдумы Андрея Назарова подготовила законопроект, ужесточающий наказание по «экстремистским» статьям. В свою очередь, председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин направил Борису Грызлову письмо, в котором предложил, среди прочего, переписать УПК и ввести для экстремистов меру пресечения — арест до 30 суток без предъявления обвинения (!). Сейчас, по сведениям «Независимой газеты», предложения Бастрыкина уже обсуждаются в профильных комитетах Госдумы. Едва ли нужно напоминать, что «экстремизмом» в России легко признается все, что угодно. Например, лозунг «Свободу не дают, ее берут». Или листовки Межрегионального профсоюза работников авторома (МПРА) «Создан новый рабочий профсоюз», «Требуем вернуть «ночные»!». Или левопатриотический текст в газете КПСС «Гласность» — что характерно, за разжигание ненависти к социальной группе «владельцы средств производства». И все же до приговоров по таким делам доходит редко, или все заканчивается условным сроком. «Депутаты и милиция хором заявляют, что у правоохранительных органов просто опускаются руки, когда они работают с этими статьями УК», — с удивительной непосредственностью замечает «Российская газета». Видимо, чтобы помочь милиции (теперь уже полиции), у которой «просто опускаются руки», сажать
за решетку, пусть на 30 суток, за комментарий в Интернете или неправильный лозунг на митинге, от которого у господ полицейских испортилось настроение, Бастрыкин и выступил со своими предложениями. По данным правозащитного центра «Сова», в 80% обвинений в экстремизме, связанных с понятием «социальная группа», этой группой оказываются чиновники или сотрудники МВД. Другими словами, представители власти засуетились, требуя ужесточить наказание за критику самих себя. И все это на фоне «либерализации уголовного законодательства», о которой так много говорят в СМИ. Интересно, что упорной борьбе с экстремизмом не мешает и реформа Министерства внутренних дел. Всего в МВД сократят 20% сотрудников, и только штат департамента по борьбе с экстремизмом, единственного во всем министерстве, увеличится на 40%: с 180 до 250 человек. C 2002 года, когда был принят первый закон «О противодействии экстремистской деятельности» — по симптоматичному совпадению, также после беспорядков на Манежной площади — законодательство об экстремизме постоянно и методично расширялось, сначала Путиным, а теперь и Медведевым. Похоже, что внесение новых поправок и ужесточение санкций за «экстремизм» стало дежурной реакцией правящей элиты на любые внешние признаки нестабильности. Закон становится все совершеннее, но причин для беспокойства появляется еще больше. Этот парадокс объясняется просто — чем шире становит-
ся понятие «экстремизм», чем дальше само это понятие становится синонимом любого резкого политического высказывания, тем больше в фактор нестабильности превращаются те, кто призван эту стабильность поддерживать. За прошедшее десятилетие на волне борьбы с экстремизмом были построены сотни успешных карьер, создавались и жирели специальные отделы и департаменты. Силовые структуры превратились в самодостаточную корпорацию, которой терроризм, беспорядки и уличное насилие необходимы как воздух. От Северного Кавказа до центра Москвы они взращивают экстремизм — для того, чтобы вести с ним бесконечную борьбу. Так зачистками и милицеским беспределом была создана массовая молодежная база для радикального исламизма на Кавказе. Так сложными и путаными играми с ультраправыми было создано организованное нацистское подполье в обеих столицах. Так идиотскими преследованиями гражданских активистов и блоггеров был достигнут небывало высокий градус недоверия и ненависти к государству и его силовым структурам. И каждый новый предсказуемый шаг в этом направлении — вроде последних нововведений — будет не более, чем дальнейшим развитием этой логики полицейской корпорации. Российское социалистическое движение выступает за полную отмену антиэкстремистского законодательства, расформирование центров «Э» по всей стране, реформу полиции на основе следующих принципов: прозрачность бюджета, ликвидация всех политических функций, ограничение полномочий в отношении прав граждан, выборность руководства начиная с уровня района, постепенное перераспределение функций охраны общественного порядка от профессионалов к добровольным дружинам жителей. Только так можно остановить логику полицейского диктата и самоподдерживающегося расширения власти силовых ведомств.
Илья Матвеев, Илья Будрайтскис
Социалист
в мире
#1 (май 2011)
УРОК ВИСКОНСИНА «Крупнейший классовый конфликт в современной Америке», — так оценивают многие комментаторы противостояние в штате Висконсин (США). Сотни тысяч людей на улицах Мэдисона, столицы Висконсина, многодневная оккупация парламента, протесты, захлестнувшие все пятьдесят штатов, — мобилизация февраля–марта 2011 года вернула классовую повестку в американскую политику.
К
лассовую войну в Висконсине развязали отнюдь не бедные — «боевые действия» начал губернатор штата Скотт Уолкер при поддержке республиканского большинства в местном парламенте. Республиканский политик Уолкер по совокупности заслуг напоминает опереточного злодея. На губернаторских выборах он был кандидатом движения Чаепития [tea party movement] — радикального либертарианского течения, возникшего в 2008–2009 годах на волне протестов против экономической политики Барака Обамы. Лидеры этого течения требуют вернуть государству роль «ночного сторожа» экономики и устранить все препятствия на пути рыночных отношений. Обаму с его реформой здравоохранения, подразумевающей широкое бюджетное финансирование, они в духе старого доброго маккартизма называют «коммунистом в Белом доме». Через несколько месяцев после прихода к власти Уолкер объявил о катастрофическом бюджетном дефиците, который в 2013 году достигнет 3,6 млрд долл. Не в последнюю очередь этот дефицит был вызван действиями... самого
Уолкера, который, став губернатором, немедленно сократил налоги для богатых и корпораций. Проблеме бюджетного дефицита Уолкер нашел своеобразное решение. Платить по счетам, решил он, придется отнюдь не бизнесу, который, наоборот, нуждается в послаблениях, а госслужащим. В ходе переговоров с профсоюзами Уолкеру удалось добиться серьезных уступок, но на этом он не остановился. Предложенный им законопроект, который должен был решить проблему дефицита, включал в себя не только сокращение бюджетной поддержки медицинских страховок и пенсий госслужащих (что было согласовано с профсоюзами), но и лишение самих профсоюзов госслужащих права на ведение коллективных переговоров по всем вопросам, кроме зарплаты, повышения которой, впрочем, тоже нельзя было требовать больше, чем на уровень инфляции. Стало ясно, что устранение бюджетного дефицита Уолкера интересует мало. Настоящая задача законопроекта — нанести удар по профсоюзному движению. Значение этого невозможно переоценить: ослабление профсоюзов в Америке ведет не только к ухудшению
материального положения их членов и падению стандартов рынка труда в целом, но и сокращению их политической роли как поставщиков мобилизационных и финансовых ресурсов для прогрессивных политиков. Другими словами, атакуя профсоюзы, республиканцы устраняют политическую оппозицию новым неолиберальным реформам и дальнейшему перераспределению сил в пользу правящего класса, закрепляя тенденцию, начавшуюся еще в 1970-х годах. Профсоюзная и рабочая мобилизация в Висконсине была быстрой и эффективной: в середине февраля во всех крупных городах прошли массовые митинги, в Мэдисоне на улицы вышло несколько десятков тысяч человек. Капитолий — парламент штата — был оккупирован. Полицейские, которым был дан приказ вывести протестующих — и которые, к слову, по замыслу Уолкера вместе с пожарными и работниками тюрем сохраняли право на коллективные переговоры, — присоединились к восставшим. «Парламент приказал нам выгнать вас отсюда к четырем часам. Но мы понимаем, что хорошо, а что плохо. Мы не будем никого выгонять. Больше того, этой ночью мы
будем спать здесь вместе с вами!» — кричал в мегафон полицейский под барабанный бой и аплодисменты сотен людей, вывесивших флаги и баннеры на балконах в холле Капитолия. Законопроект, предложенный Уолкером, касался бюджета Висконсина, поэтому в соответствии с конституцией штата для его принятия требовался кворум — 20 депутатов Сената (верхней палаты парламента) из 33. Чтобы сорвать кворум, 17 февраля 14 сенаторов-демократов уехали в соседний Иллинойс, где они были неуязвимы даже для решения о приводе: в Америке полиция одного штата бессильна на территории другого. В последующие месяцы Уолкер грозил сенаторам начать увольнения госслужащих, если те не вернутся, но они оставались непреклонны. В конце концов сенаторы-республиканцы совершили мини-государственный переворот: за пару часов изменили законопроект, убрав из него все упоминания о бюджете, и приняли его без кворума как обычный закон. Это вызвало новую волну мобилизации, разгневанные работники снова заняли опустевший было Капитолий. В настоящее время закон оспаривается в Верховном суде штата, и республиканцы должны будут потрудиться, чтобы доказать законность своих действий. Несмотря на очевидную, даже карикатурную готовность Уолкера отстаивать интересы богатых в ущерб всем остальным, он пользуется поддержкой определенной части населения, в которую вхо-
3
дят отнюдь не только люди с высоким достатком. В конце концов, электоральные успехи республиканцев нельзя объяснить только разочарованием в политике демократов. В чем секрет популярности республиканского курса и неолиберальной политики в целом? По большому счету, речь идет о старой формуле «разделяй и властвуй». В одном из интервью Уолкер отвечает на вопрос журналиста о том, должны ли только госслужащие принести финансовые жертвы или губернатор призывает «все слои населения, включая самых богатых, помочь справиться с бюджетным кризисом», следующим образом: «Если мне придется выбирать между требованиями нескольких профсоюзных лидеров... или выступить вместе с тружениками, налогоплательщиками Висконсина, я выступлю вместе с налогоплательщиками». Противопоставляя доблестных тружеников «кучке профбоссов», Уолкер показывает: проблема в тех, кто не хочет жить по законам рынка. Достаточно исключить эти «искажающие рыночное равновесие» силы, и ко всем (конечно, за исключением «неудачников») придет достаток. В конце концов врагами рынка оказываются не только профсоюзные лидеры, но и сами госслужащие, ведь, встав на путь коллективных действий, они отказались от следования рыночным законам и логике обмена услугами, требуя прав. Американские консервативные комментаторы не стесняются называть учителей, работников коммунальных служб, пожарных — «паразитами». Показательно, что в России, где хватает своих Уолкеров, на новом витке неолиберальных реформ в сфере образования заговорили об «учительском лобби», саботирующем прогрессивные изменения. Принцип везде один и тот же: обвинить во всех смертных грехах тех, кто не желает подчиняться законам рынка и признавать, что образование, здравоохранение, безопасность — всего лишь «услуги». Противостоять рыночной идеологии — и в этом урок Висконсина — могут только мощные институты класса, основанные на низовой самоорганизации, прежде всего профсоюзы. Но если в Америке речь идет о сохранении и укреплении политической организации класса, то в России по сути необходимо создавать ее с нуля.
Илья Матвеев
4
тема номера
Сергей Козловский, Российское социалистическое движение
#1 (май 2011)
Социалист
Реформа образования на финишной прямой Начало на стр. 1
С
зарплатами в образовании проблемы были и в советские времена. В учителя шли больше по призванию, чем ради карьеры и достатка. Квалифицированный рабочий получал ощутимо больше учителя, и исправление этой несправедливости стало одним из главных лозунгов «демократической оппозиции». Однако декларированный в первом постсоветском законе об образовании принцип «зарплата учителя — не ниже средней в промышленности» в 90-е годы реализован не был. Напротив, неравенство лишь возрастало. При составлении федерального бюджета средства на образование выделялись «по остаточному принципу» — такова была вполне официальная формулировка. А на характерные для того времени массовые акции протеста власть реагировала весьма спокойно, ведь люди, пришедшие в школу по призванию, все равно не пошли бы на общенациональную забастовку, которая на педагогическом лексиконе называется не иначе как «срыв педагогического процесса». Особенно обидным стало положение учительства к середине нулевых. На фоне заметного роста дохода остальных категорий работающего населения учителя стремительно превращались в маргинальную прослойку, теряя уважение в обществе и, соответственно, утрачивая педагогическую эффективность. В 2004 году зарплата молодого специалиста в образовании составляла примерно $60-70 в месяц, при средней по России $300. Учитель со стажем, имеющий первую или высшую квалификационную категорию, получал около $100. В результате работать в школе могли лишь пенсионеры и жены сравнительно обеспеченных мужей, кадров не хватало, особенно в крупных городах, где для специалиста с высшим образованием существовали более привлекательные варианты трудоустройства. В таких условиях реальный контроль за качеством учебного процесса был существенно ослаблен, ведь для завуча, директора, органов управления образования главной задачей было хоть как-то укомплектовать школы педагогами. Еще более заметной в первое постсоветское десятилетие оказалась деградация вузов. Если в 80-е зарплата доцента была вдвое выше зарплаты квалифицированного рабочего, ассистент кафедры имел почти такой же доход, что и молодой дипломированный специалист в других отраслях, то к началу 2000-х положение дел стало таким же, как и в школах. Единственным способом стимулирования труда сотрудников вузов и удержания их на работе стала раздача научных званий и степеней, дающих хоть какуюто прибавку к жалованию. В совокупности с тенденцией к уходу квалифицированных специалистов в коммерческие структуры и переезду на работу за рубеж это явление привело к девальвации ученых степеней и званий, профанации высшего образования, развалу вузовской
науки. Поскольку главной причиной всех этих проблем являлась в первую очередь острая недостаточность финансирования, наиболее логичным ходом в тех условиях было бы повышение зарплат в образовании и восстановления инструментов аттестации и контроля. Однако правительство пошло другим путем.
С приходом Фурсенко Реализация нынешней образовательной реформы началась в середине 2000-х с приходом нового министра образования Андрея Фурсенко. Тогда вполне рядовая процедура замены одного из членов правительства, причем отнюдь не самого влиятельного, сопровождалась весьма мощной пропагандистской кампанией на федеральных телеканалах. Министерство образования обвиняли в ностальгии по советскому прошлому, торможении реформ, сюжеты об окопавшихся в нем «ретроградах» неизменно сопровождались издевательским замечанием, что там до сих пор, мол, висят портреты Луначарского и Крупской. Демонстрируемая картинка невольно сопоставлялась населением с положением в школах, где, что вполне понятно, действительно сильны были ностальгические настроения. Так что кампания, проходившая под лейтмотив о низком качестве образования, вполне удалась. Однако начались реформы вовсе не с мероприятий по повышению качества, а с отмены льгот для образовательных учреждений и объявления о постепенном переходе на нормативно-подушевое финансирование (принцип «деньги следуют за ребенком»). По поводу первого и второго чиновники уверяли, что так просто будет удобней, а опасаться нечего — государство просто перекладывает деньги из одного кармана в другой. Скандал вызвало лишь введение Единого государственного экзамена, который, как теперь уже стало понятно всем имеющим отношение к образовательному процессу гражданам, на качество среднего образования повлиял лишь самым негативным образом. Однако ЕГЭ решил другую задачу: весьма антилиберально настроенные в основной своей массе учителя истории и обществознания до введения ЕГЭ могли свободно преподавать, придерживаясь «устаревших» левых концепций о социальной справедливости, классовых антагонизмах и преимуществах плана перед рынком; после введения ЕГЭ, подразумевающего очень конкретные ответы на порой не всегда конкретные вопросы, преподавание стало возможным лишь по единственно одобренной, почти что либертарианской методичке.
«Реванш бюджетников» и послекризисное похмелье С 2005 года в образовании обозначилась тенденция к некоторому росту зарплат. На фоне правительственной бравады об экономических успехах, да и
реально ощущаемого даже далекими от бизнеса и финансовых кругов гражданами экономического роста, совсем уж зажимать зарплаты бюджетникам стало опасно. В течение трех лет они росли, причем даже опережая инфляцию. В конце 2008 года заговорили даже о «реванше бюджетников», ведь в результате кризиса средний уровень зарплат по стране упал, а педагоги по инерции получали запланированные ранее индексации. Однако радость очень быстро обернулась разочарованием. С 2009 года индексация прекратилась, зато началось практическое внедрение новых механизмов финансирования образования. Механизмы эти отрабатывались еще в докризисный период, однако на радостях на это мало кто обращал внимание. Отказ государства от финансирования образовательных учреждений по смете расходов и переход на фиксированную оплату за каждого конкретного ученика поставили в опасное положение малокомплектные школы, а также те школы, что находятся в старых зданиях, где по санитарным нормам количество обучающихся в классе ограничено. Новые системы оплаты труда, предполагающие отказ от традиционной тарифной сетки, уже на стадии эксперимента обернулись реальным снижением зарплат не только в образовании. Аналогичный процесс происходил в здравоохранении и культуре. Наконец, федеральный закон №83, согласно которому государство снимает с себя обязательство полного финансирования выполнения госзадания для бюджетных учреждений, допускает возможность банкротства экономически несостоятельных государственных учебных заведений, а также настоятельно рекомендует им вводить платные услуги для населения, окончательно расставил все точки над i.
А что сейчас? В настоящее время о «реванше бюджетников» уже все забыли. Средняя зарплата в образовании по России составляет 13,5 тыс. руб., т.е. меньше $500 — вдвое ниже средней по стране. Молодые специалисты в школах и вузах уравнены в своих доходах с техническим и вспомогательным персоналом. Даже в McDonalds зарплаты выше. Университетскому профессору государство платит около 20 тыс. руб. в месяц. Ни одна из проблем, о которых так много говорили чиновники в середине 2000-х, по-прежнему не решена. В таких условиях правительство готовит новый вариант закона «Об образовании», который официально закрепляет за образованием статус обычной рыночной услуги. И, похоже, услуги не очень ценной, если учесть, как ее оплачивает государство. Такую вот малоценную, некачественную услугу государство по-прежнему гарантирует оказывать населению бесплатно. А кому нужно больше, те могут позаботиться об этом сами — все условия для созданы. В школе для платеже-
способных, где обучение предполагает взносы в попечительский совет и оплату ряда услуг, не предусмотренных сокращаемым госстандартом, будут работать хорошие специалисты. А в школах для бедных, если смотреть на вещи трезво, альтруистов и подвижников ведь в действительности не так уж и много на свете, — те, кого не взяли на работу даже в McDonalds. Почти 100 лет назад выдающийся психолог Лев Семенович Выгодский отмечал, что в системе образования находят себе пристанище самые неприспособленные и некомпетентные люди, которых по хорошему как раз в образование пускать и не следует. При всех своих недостатках, советская система образования почти искоренила эту тенденцию. Ругая бесплатную отечественную школу, обыватель всегда приводит один и тот же аргумент: я, мол, в школе учился нормально, но помню из всего курса только вот это и вот это. Аргумент этот любят использовать и либеральные публицисты. Но это аргумент совершенно ошибочный. Любой специалист знает, что есть так называемый коэффициент «остаточных знаний». Так вот нормальный его уровень у выпускника школы через несколько лет по предметам, не связанным с его профессиональной деятельностью, в действительности очень невелик — дело тут не в плохом образовании, а в особенностях человеческой памяти, убирающей в дальние углы все неактуальное. Пока еще выпускники старых советских вузов остаются востребованными специалистами, в том числе и за рубежом, а университетские учебные программы рассчитаны на достаточно высокий уровень знаний и компетенций вчерашних школьников. Так что у нас была неплохая система образования, вот только за два минувших десятилетия она почти разрушена, и совсем скоро от нее останутся лишь исторические свидетельства. Добротная советская школа создавалась для решения задач индустриализации и технологической модернизации. Ее гуманитарная составляющая, помимо решения идеологических задач, также имела вполне определенный хозяйственный смысл — по мере стремительного роста городского населения государству приходилось уделять большое внимание культурному развитию граждан. Так что общедоступность среднего и бесплатность высшего образования были для государства не самоцелью, а неотъемлемым элементом строительства плановой экономики. Отказ от нее сделал неизбежным и отказ государства от прежней образовательной политики. Поэтому ограниченные лишь образовательной средой инициативы, равно как и бесконечные попытки переубедить то президента, то премьера малоэффективны в борьбе за качественное и доступное образование. Успех возможен лишь в борьбе за иное, некапиталистическое общество.
Социалист
Работники образования объединяются для борьбы за свои права О том, что сфера образования находится в кризисе, говорят все, включая российского президента и премьер-министра. Однако природа этого кризиса чиновниками и близкими к ним «аналитиками» трактуется таким образом, что его виновником оказывается учитель. И работает он спустя рукава, и квалификацию свою не повышает, и за новейшими «модернизационно-иннвационными» тенденциями недостаточно следит. В общем, кому интересно узнать полный список грехов учителя, смотрите последние выступления Путина, Медведева и, конечно, «лучшего министра образования всех времен и народов» Андрея Фурсенко.
Ч
то же есть на самом деле? Бесспорно, за десятилетия остаточного внимания государства (да и общества тоже) к системе образования там произошли достаточно серьезные негативные изменения. Мизерные зарплаты приводят к вымыванию из школы и дошкольных учреждений наиболее активных и дееспособных в профессиональном и социальном плане работников. В результате остаются либо пенсионеры, с опытом, но без особого желания заниматься «инновациями», либо часто халтурщики и приспособленцы, главную свою задачу видящие отнюдь не в сеянии «разумного, доброго, вечного», а в угадывании (небескорыстном) любого желания вышестоящего начальства. Короче, проблемы в школе действительно есть, но что делает власть, чтобы их решить? Как обычно, вместо того, чтобы добавить денег и обусловить достойной зарплатой какие-то требования к квалификации, как это делается в развитых странах, она порывается сократить и школы, и работников, упорно игнорируя вопрос, достаточно ли оставшихся образовательных учреждений не то что для «инноваций», а чтобы поддерживать приемлемый для современного общества уровень образования. Может ли по этому вопросу у общества быть другое мнение, нежели у засевших в правительстве бухгалтеров от образования? Как показывают опросы, оно есть: абсолютное большинство населения категорически против сокращения образовательной инфраструктуры, перевода образования на платные рельсы. И тем не менее, пока «собака лает», «караван» разрушительных реформ идет прежним курсом.
В чем проблема? Проблема в том, что несмотря на абстрактное недовольство реформой большинства, пока активное противодействие ей — удел незначительного мень-
5
тема номера
#1 (май 2011)
шинства. На митинги против ФЗ-83, превращающего образовательные учреждения в полукоммерческие (пока) бюджетные/автономные учреждения, выходили от силы несколько десятков тысяч человек. А вот рыбаков или беременных вышло не больше — скажете вы, и ведь решили проблему. Ответ — цена вопроса разная, спасение системы образования требует от общества гораздо больших усилий, нежели отказ от планов введения платной рыбалки.
ются только самих учителей, а с другой стороны, общие проблемы образования — не «профсоюзное дело». Рано или поздно эта ситуация должна начать меняться. И она меняется.
И все же проблема не только в массовости протестов. Пока в дело защиты образования от реформ не вмешаются сами «реформируемые», т.е. работники образования, его защитники так и останутся если не маргиналами, то дилетантами, которым власть всегда сможет сказать: «Вы ничего не понимаете». Очень важно, чтобы те, кто понимает и знает ситуацию изнутри, сказали свое веское слово. Понятно, что сделать это педагоги могут, только объединившись в мощную, независимую от властей организацию. Поскольку подавляющее большинство имеющихся в образовании проблем — результат хронического недофинансирования и административного диктата, наиболее адекватная форма такой организации — это профсоюз. К сожалению, на данный момент даже имеющиеся в отдельных регионах независимые профсоюзы поражены старой профсоюзной болезнью — изоляционизмом. Иллюзией, что трудовые права учителей каса-
ренции педагоги из 15 регионов России приняли Устав и Декларацию, а также определили первоочередные действия по защите прав работников отрасли. Новый профсоюз намерен объединить не только педагогических работников всех учреждений образования, от детских садов до вузов, а также формально относящихся к ведению Минкульта музыкальных и художественных школ, но и технический персонал. Объяснение простое: общий работодатель и общие проблемы, связанные с условиями труда и зарплатой, диктуют необходимость объединения всех здоровых сил в коллективе. А взятое организацией звучное имя «Учитель» в профсоюзе объясняют в том духе, что традиционно в России учитель (с большой буквы) — это не столько должность, сколько призвание и социальная миссия, и вспоминают широко известные слова «Учитель, пред именем твоим позволь смиренно преклонить колени». Таким обра-
Профсоюз нового типа 16 января 2011 года в Москве прошла учредительная конференция Межрегионального профсоюза работников образования «Учитель». Принявшие участие в конфе-
Андрей Демидов, сопредседатель межрегионального профсоюза «Учитель»
зом, учителем можно считать и профессора, и лаборанта, и воспитателя детского сада. Единственный, кого не ждут в новом профсоюзе — работодатель, директора школ и чиновники. Впрочем, сотрудничество с директорами, искренне болеющими за судьбу школы, возможно, но исключительно на равноправной основе. Однако это не единственное отличие нового профсоюза от профсоюза традиционного, входящего в ФНПР и пока еще формально объединяющего большинство работников образования. Членство в новом профсоюзе будет осознанным выбором каждого работника в пользу активных коллективных действий в защиту своих трудовых прав. А защищать есть много чего. О крайне тяжелой ситуации, сложившейся в сфере образования говорили на конференции педагоги, приехавшие из Москвы, Санкт-Петербурга, Тулы, Иркутска, Братска, Ульяновска, Челябинской области, Перми, Ставропольского края, Новосибирска, Вологды, Иваново, Белгорода, Ижевска, Архангельска, Северодвинска. Фактическое урезание зарплат дополняется усилением произвола администрации при распределении фонда заработной платы. Дополнительную нагрузку создает все увеличивающийся вал дополнительной (как правило, неоплачиваемой) работы. Звучат факты и вовсе криминальные — от «принудительнодобровольного» страхования жизни педагогов в «нужной» страховой кампании до оформления «мертвых душ», по сути крадущих зарплату у настоящих работников. Нередки случаи, когда школы и детские сады подвергаются рейдерскому захвату в интересах коммерческих структур. При этом традиционные профорганизации в лучшем случае безмолвствуют, а в худшем — активно помогают администрации гасить недовольство. Стремление отличаться от авторитарной структуры традиционных профсоюзов проявилось даже в избранной новым объединением схеме управления. Вместо единоличного председателя руководство МПРО «Учитель» будут осуществлять три сопредседателя — по одному из Москвы, Ставропольского края и Новосибирска. В первую очередь активисты
профсоюза намерены заняться обеспечением прозрачности в распределении фонда заработной платы и прекращением практики привлечения работников к выполнению работ бесплатно. С другой стороны, новый профсоюз намерен активно лоббировать интересы работников образования на уровне федеральных органов власти. В первую очередь через изменение подготовленного правительством РФ проекта новой редакции закона об «Об образовании». Предполагается предметная работа с депутатами Госдумы, в числе прочего, путем организации потока обращений через почту и личный прием с требованием предложенных профсоюзом защищающих педагогов поправок. При этом профсоюз намерен использовать не только традиционные формы воздействия, но и «ноу-хау», привнесенные из опыта коллег в других странах. Считается, что педагог не имеет права выносить свои проблемы на суд общества. Активисты профсоюза намерены с этим покончить и активнейшим образом вовлекать в борьбу за трудовые права педагогов местные сообщества, родителей, тех, кто кровно вместе с педагогами должен быть заинтересован в сохранении системы доступного и качественного образования. Очевидно, что обеспечить качественное обучение в состоянии лишь педагог, имеющий нормальную зарплату, условия труда и защищенный от произвола. Новое профобъединение не намерено оставаться в изоляции и в профсоюзном движении. Единогласно было одобрено предложение о вступлении в Конфедерацию труда России (КТР). Стоит отметить, что именно КТР уже длительное время оказывает поддержку становлению нового профдвижения в среде работников образования. «Пора трезво признать: мы — такие же наемные работники, как врачи, инженеры, строители, шахтеры, и решать наши проблемы надо традиционными профсоюзными способами — заключением коллективных договоров, забастовками, лоббированием интересов работников в парламенте и в правительстве», — говорится в принятой на конференции Декларации, разъясняющей необходимость и цели создания нового профсоюза.
6
рабочее движение
#1 (май 2011)
Калуга: первая победа на «Фольксвагене» Калужский автозавод концерна «Фольксваген» — предприятие относительно молодое. Казалось бы, вот она, мечта либералов — то самое западное современное предприятие, на манер которых должна перестраиваться отечественная промышленность. Однако работники завода не согласны с тем, что западный менеджмент — панацея от всех бед. Только угрозой забастовки им удалось добиться хотя бы небольшого повышения зарплат.
П
о итогам 2010 года «Фольксваген» показал семикратный рост прибыли. По данным официального сайта компании, чистая прибыль за 2009 год составила 960 млн. евро, а в 2010 — уже 6,84 млрд. евро. В 2011 году тенденцию предполагается закрепить. При этом рост выручки в истекшем году составил лишь 21%. То есть разгадка происходящего экономического чуда не столько в увеличении спроса на автомобили концерна, сколько в «сокращении издержек», эффективность которого составила за год аж 600%! В «издержки» же принято включать в том числе и зарплаты рабочих. В то время как доходы акционеров росли невиданными темпами, с зарплатами происходило совсем иное. Так, в западных землях ФРГ рост зарплат рабочих «Фольксвагена» составил всего 3,2%, что при годовой инфляции в размере 1,7% является почти неощутимым. Получается, что люди, руками которых была создана вся реализованная компанией продукция, остались при разделе доходов в стороне. Свой вклад в рост прибылей акционеров внесли и калужские рабочие. Так, по данным того же сайта, «В 2010 году объем продаж на российском рынке вырос почти на 40% и составил 130,4 тыс. автомобилей, из которых более 95 000 автомобилей были произведены на заводе в Калуге (рост в два раза)». Однако с зарплатами в калужском филиале «Фольксвагена» ситуация еще более показательна. Рабочему на конвейере платят в среднем по 500 евро, это в 5-6 раз меньше, чем платят за аналогичную работу в Германии. Хотя цены на товары повседневного спроса в России не ниже. К слову, зарплата на «Фольксвагене» меньше, чем в среднем по крупным и средним предприятиям в области. Ни рост объемов продаж, ни повышение отпускной цены автомобилей на 2%, ни увеличение планов выпуска продукции на одного работника к концу 2011 году на 30% не повлияли на политику администрации. На июль 2011 года на предприятии планировалась восьмипроцентная индексация заработной платы, еще на 10% увеличить зарплаты обещали к концу года. Очевидно, что при российском уровне инфляции такая индексация лишь компенсировала потери в реальном доходе рабочих от роста цен, да и то с большим запоздани-
ем. Каждый труженик должен был приносить больше на треть, а получать реально столько же, сколько и раньше. Эти скупые предложения начальство представляло как большой подарок трудовому коллективу. Однако первичка МПРА выступила с более справедливыми предложениями.
Трудовой спор В конце 2010 года профсоюзные активисты МПРА инициировали на калужском «Фольксвагене» обсуждение волнующих работников проблем. В результате конференция трудового коллектива выдвинула руководству завода ряд требований по повышению зарплаты и изменения структуры премии. Неудивительно, что именно активистов МПРА трудовой коллектив уполномочил вести переговоры с администрацией. Характерной особенностью ведения трудового спора МПРА на калужском «Фольксвагене» явилась демократичность лидеров первички, открытость перед коллективом. Обо всех встречах с администрацией коллектив получал подробный отчет в профсоюзной рассылке и листовках. Один из ключевых принципов МПРА состоит в том, что переговорщики не имеют права принимать никаких решений без согласования с трудовым коллективом, за которым закреплено право последнего решения. Когда в ходе одной из встреч представители администрации потребовали от участников переговорной группы принять решение без обсуждения с трудовым коллективом, переговоры чуть не сорвались. Для оперативного выяснения мнения рабочих, подготовки коллективных действий профактивисты научились оперативно проводить массовые собрания рабочих смен перед проходной. Ориентация на коллективные действия и информационную войну — также особенность ведения трудового спора МПРА на «Фольксвагене». В профсоюзе четко понимают, что права и интересы рабочих никому не интересны, кроме них самих, и никто, кроме них самих, их не сможет отстоять. Хозяева просто так ничего давать не собираются. Их цель — увеличить свою прибыль. Разговоры, просьбы, увещевания и мольбы тут не помогут. Успеха можно добиться, только доказав руководству завода, что убытки от конфликта с коллективом и профсоюзом будут существенно больше, чем затраты на выполнение требований и реальное повышение заработной платы. Параллельно с ведением переговоров профсоюз вел подготовку к коллективным
действиям, изучая и передовой мировой опыт в этом вопросе. В один из дней, когда напряженность нарастала, администрация неожиданно объявила о том, что работники перевыполнили план, и предложила «сладкое угощение и напиток в подарок». Рабочие справедливо расценили это предложение как унизительную подачку с барского стола вместо ожидаемых денег. В знак протеста большими группами они приходили к офису и закладывали двери выданными подарками. В некоторых цехах поступили еще радикальнее: просто забросали административные помещения хозяйскими подачками. Эти коллективные действия, помимо проведения МПРА массовых собраний рабочих, стали предупреждением для администрации, которая поняла, что коллектив настроен серьезно и способен к решительным действиям. Чтобы придать акциям дополнительный эффект, МПРА подробно освещает их при помощи СМИ, в этом удалось наработать большой опыт. В результате «Фольксваген» пошел на значительные уступки. На производственном собрании 21 марта было официально объявлено, что руководство предприятия осуществит следующие изменения в оплате труда: • С 1 апреля 2011 года — премия 20% включается в тариф. • Также с 1 апреля произойдет индексация зарплаты на 8.8% (инфляция 2010г). • С 1 июня система часовых тарифов заменяется ежемесячным окладом. • С 1 сентября года оклад повысят на 5%. • С 1 ноября года оклад повысится еще на 5% Итого за год оклад работника повышается почти на 40%, гарантированная зарплата рабочего линии повышается до 26 тыс. рублей. Понятно, что уступки «Фольксвагена», как и уровень зарплат рабочих, просто смехотворны в сравнении с прибылями хозяев компании. Таков реальный расклад сил на предприятии, ведь большая часть коллектива все равно оставалось пассивной, наблюдая за событиями со стороны. Тем не менее, успешный пример борьбы показывает, что, объединившись, рабочие могут добиваться своего. Кстати, если к началу трудового спора первичка МПРА на заводе насчитывала лишь 12% от общего числа работников, за три месяца она выросла в полтора раза, достигнув численности в 700 человек.
К политической организации В Германии профсоюзы на «Фольксва-
Социалист гене» обладают значительно большими силами и влиянием. Например, на головном немецком заводе корпорации в Вольфсбурге профсоюзный охват превышает 90%. Именно этим во многом объясняется то обстоятельство, что зарплата у немецких рабочих намного выше, а условия труда намного лучше в сравнении с российскими коллегами. Тем не менее, проблем хватает и у европейских товарищей. Ведь по всей Европе, шантажируя рабочих угрозой переноса производства в страны с низкими зарплатами и трудовыми правами, работодатели стремятся принудить их работать больше и за меньшие деньги. Мировая практика демонстрирует сейчас ограниченность чисто профсоюзных форм борьбы. А успехи трудящихся, достигнутые таким образом, оказываются недолговечными. Принципиальных изменений в жизни рабочего класса — как в России, так и во всем мире — можно добиться в случае принципиального изменения самой экономической и политической системы современного мира. А в этом деле необходима уже политическая организация рабочего класса. Профсоюзы — важнейший и необходимый этап развития рабочего движения. Именно объединяясь в настоящие профсоюзы, рабочие получают первичные навыки организации, учатся сообща сами вырабатывать и принимать решения — всему тому, чего современное буржуазное общество их упорно старается лишить. Профсоюзы не только позволяют решать отдельные проблемы рабочих, но и прививают им навыки сопротивления и коллективных действий. Не прошедшим школу борьбы и солидарности в профсоюзах рабочим трудно осознать свои общие интересы, почувствовать себя классом и перейти к политической борьбе. Первичка МПРА на калужском заводе «Фольксваген Груп Рус» появилась в 2008 году. В процессе роста и развития организации взгляды ее активистов на то, что такое профсоюз и каким он должен быть, менялись и развивались. Конечно, процесс вовлечения рабочих в профсоюз, подготовки сознательного актива совсем непрост. Многие работники имеют весьма расплывчатые представления о том, что такое профсоюзы и зачем они нужны. Как и везде, на автозаводе наблюдаются и страх перед начальством, и непонимание рабочими своих классовых интересов. Этому способствует и целенаправленная кадровая политика администрации. При приеме на работу предпочтение отдается жителям небольших населенных пунктов Калужской области, которые, как правило, не знают своих трудовых прав и сторонятся каких-либо коллективных действий. Сильны и советские представления о профсоюзах как части заводской дирекции. В целях более эффективного обмена информацией в первичке создана электронная рассылка, в которой рабочие свободно обсуждают свои насущные проблемы, планируют будущие действия. Навыки классовой самоорганизации, долгое время вытравлявшиеся у рабочих сначала советской бюрократией, а затем постсоветской буржуазией, вырабатываются не сразу. Люди не привыкли сообща принимать решения, коллективно выступать в спор с начальством. Но, как показывают результаты работы первички, при достаточной последовательности и четком целеполагании инициаторов создания профсоюза позитивные изменения в сознании работников ждать себя не заставят.
Алексей Смирнов
Социалист
Химкинский лес: борьба продолжится О защитниках Химкинского леса не слышал, наверно, только тот, кто странным образом совершенно не интересуется происходящим в стране. Российскими чиновниками было принято решение о строительстве платной автомобильной дороги Москва — СанктПетербург. Несмотря на то, что вариантов прокладки трассы довольно много, решено было провести ее через Химкинский лес – часть «зеленого пояса» Москвы, обеспечивающего хоть какую–то возможность дышать воздухом, а не одними выхлопами и гарью. Право на строительство участка трассы, проходящего через Химкинский лес, досталось французской корпорации Vinci, хорошо известной своим пренебрежительным отношением к вопросам экологии.
С
овременный студенческий активизм в Петербурге начался весной 2008 года, когда по надуманным причинам был закрыт Европейский университет. Тогда из недовольных студентов ЕУ был создан Уличный университет, ставивший своей целью развитие студенческого движения и производство критического знания, отсутствующего в российских ВУЗах. Уличный университет рос, его «ячейки» появлялись в других городах России. Но спустя некоторое время УУ окончательно выродился в богемно-академическую тусовку. Попытки вдохнуть в него активистский дух (например, акции Комитета-68, «боевого крыла» УУ) успехом не увенчались. Между тем, крупнейший ВУЗ Петербурга СПбГУ к началу 2010 года окончательно погряз
П
ротивниками вырубки леса проводилось множество мирных акций. Однако после того, как в июле 2010 года вырубка началась, а на лагерь экологов «неизвестные» натравили банду нацистов, московские антифашисты провели радикальную акцию возле здания администрации г. Химки. Несколько сот человек прошли по городу шествием, с лозунгом «Защитим русский лес». Возле здания администрации было зажжено несколько дымовых шашек и разбито несколько окон. В ходе акции ни один человек не пострадал. Это был символический акт насилия, ставший ответом на насилие вполне реальное, которому могли подвергнуться экологи при столкновении с нанятыми нацистами в лесу. После акции 28 июля о Химкинском лесе заговорили все, в Москве прошел крупный митинг на Пушкинской площади, а президент распорядился приостановить вырубку. В то же время, антифашистское движение столкнулось с значительными репрессиями, свидетельские показания из молодых людей выбивались с применением насилия, а двое активистов — Максим Солопов и Алексей Гаскаров — подверглись заключению в СИЗО. Оба они не отрицают факта присутствия на месте со-
в конфликтах и проблемах. Кризис перезрел, и необходимость в новых протестных инициативах стала очевидной. В апреле 2010 года после конференции «Критика и самоорганизация в университете», на которой был подытожен опыт студенческих протестов последних лет, ее участниками был учрежден Комитет академической солидарности. Он должен был стать прообразом широкого профсоюза студентов, преподавателей и работников ВУЗов. Проведя сразу после основания акцию солидарности с украинскими студентами, КАС впал в некую спячку, из которой он вышел в ходе конфликта вокруг столовых СПбГУ. Осенью 2010 года цены в них резко выросли, что вызвало волну недовольства студентов. Активисты КАСа провели совместно с анархистами из «Еды вместо бомб» кампанию протеста, которая выражалась в акциях с бесплатной раздачей еды во внутреннем
Комитет академической солидарности
7
социальные инициативы
#1 (май 2011)
дворике филологического факультета. Администрация ВУЗа пошла на уступки, снизив цены в столовых. Набрав скорость, КАС приступил к дальнейшим действиям, которые сейчас ведутся по трем основным направлениям. Во-первых, КАС поддерживает попытки создания независимых от администрации студенческих советов на различных факультетах. Во-вторых, КАС включился в борьбу против коммерциализации бюджетной сферы. В-третьих, его активисты заняты организацией протеста страдающих от произвола бюрократии преподавателей и технического персонала СПбГУ. КАС испытывает в своей работе серьезные трудности, связанные как с давлением администрации, так и с внутренними проблемами, но, несмотря на это, сложившаяся ситуация позволяет смотреть на его будущее с оптимизмом.
Максим Кулаев (ДСПА)
бытий, однако Алексей был там в качестве журналиста ИКД, а Максим признает только участие в шествии (что по закону карается штрафом в 500 руб.). Несколько человек также были объявлены в розыск. Основными обвиняемыми власти решили сделать людей, которые неоднократно публично выступали от лица антифашистского движения, ведь про них у органов было заведомо больше информации. После продолжительной международной кампании удалось добиться освобождения Алексея Гаскарова и Максима Солопова из СИЗО, однако недавно на Украине был задержан Денис Солопов, получивший уже к тому моменту статус беженца ООН. Подробнее прочитать о его задержании и подписать петицию за освобождение Дениса можно на сайте Кампании за освобождение Химкинских заложников. Сейчас, когда началось рассмотрение дела в суде, хорошо видно, что позиции у обвинения крайне слабые. С точки зрения следствия то обстоятельство, что подсудимые являются участниками антифашистского движения — исчерпывающее основание для обвинения. А вообще доказательная база трещит по швам. Свидетели обвинения постоянно путаются и не могут даже примерно вспомнить, что сами же писали в показаниях. Регулярно всплывают новые эпизоды давления на свидетелей со стороны силовых структур. Все это говорит не только о полном непрофессионализме органов, но и ещё об одном простом факте: есть распоряжение сверху о том, что за пощечину, нанесенную власти, кто–то должен ответить. Остается надеяться, что сила общественного мнения, невиновность подсудимых, профес-
сионализм адвокатов вкупе с бестолковостью следствия возьмут верх над «силами зла» и молодые люди останутся на свободе и будут оправданы. Но каким бы ни было решение суда, эта история не закончится. Не закончится она и после того, как определится судьба Химкинского леса, который, будем надеяться, тоже удастся отстоять. Акция 28 июля стала важной вехой в развитии как антифашистского, так и в целом протестного движения. В условиях постоянного сужения поля публичной уличной политики, нашлись люди, которые ни у кого не спрашивая разрешения, вышли на улицу и громко заявили свое мнение. Власти получили красноречивый символический ответ на собственные произвол и беззаконие. Владеющие миллиардами, разветвленным репрессивным аппаратом, помыкающие судьбами тысяч людей испугались открытого протеста двух сотен молодых антифашистов. Испугались настолько, что приостановили вырубку, согласовали оппозиционный митинг на Пушкинской площади (чего уже давно не случалось), обрушились с репрессиями на всю антифашистскую среду. Что же наши господа правители будут делать, когда в активную фазу перейдет недовольство не только прогрессивной молодежи, но тысяч простых людей, жизнями которых сегодня управляют как винтиками, ради получения прибылей? Все подробности читайте на сайте Кампании за освобождение Химкинских заложников khimkibattle.org.
Константин Харитонов
СВОБОДНОЕ МАРКСИСТСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО Экосоциалистический манифест Свободное марксистское издательство, 2011. 73 стр. В сборник вошли тексты известных современных марксистов, занимающихся экологической проблематикой: Михаэля Леви, Джоэля Ковела, Джона Беллами Фостера, которые показывают катастрофическое воздействие рыночной системы на окружающую среду и намечают общие контуры экосоциалистического проекта, способного преодолеть разрушительные свойства как капитализма, так и т.н. «реального социализма» 20 века.
fmbooks.wordpress.com
#1 (май 2011)
anticapitalist.ru
Социалист
Сегодня не 8 марта Феминизм, зародившийся как движение за права женщин в XVIII веке и переживший второй всплеск в конце 1960-х, по мнению многих мужчин и женщин на сегодня является чем-то несвоевременным, маргинальным и не имеющим под собой оснований; «феминистка» — это слово сегодня нередко звучит как ругательство. Несостоятельность феминизма доказывается его противниками в первую очередь примерами немногих женщин-депутатов, успешных бизнес-вумен, а иногда и просто сладкой жизнью жен-домохозяек богатых мужей. Но как насчет жизни большинства российских женщин, настолько ли она хороша, чтобы забыть о борьбе за свои права как о пережитке прошлого?
Ч
то представляет собой сегодня жизнь российской женщины? Часто она работает на низкооплачиваемой и малопрестижной работе. Притчей во языцех является, например, размер учительской зарплаты, а ведь всего 17% учителей в России — мужчины. Среди типично «женских» профессий РБК-рейтинг называет профессии продавца-консультанта, секретаря, кассира, няни, официанта, медсестры. В то же время рейтинг самых высокооплачиваемых профессий включает в себя в первую очередь руководящие должности, где женщин ничтожное меньшинство. Некоторые профессии для женщины запрещены законодательно (список в последние годы расширился — при этом предполагаемая «опасность» для женщин нередко совпадает с более высокой оплатой), многие другие фактически закрывает для женщин общественное мнение — это «неженские» виды работы. Распространено мнение, что женщины получают меньше потому, что они сами выбирают работу с более низкой зарплатой, но зато лучше совместимую с ролью матери, однако социологические исследования доказывают обратное: «типично женские» должности обычно не только не легче «мужских», но и предполагают куда меньшую степень автономии и, как правило, не предполагают гибкости графика. На занимаемой должности женщина получает в среднем — по данным Росстата — на 30% меньше, чем выполняющий ту же работу мужчина. Вернувшись с работы, российская женщина заступает на вторую смену: делить домашний труд поровну между супругами в России не только не при-
нято на практике — часть мужчин открыто заявляют, что не считают для себя нормальным заниматься хозяйством. Домашние дела, по их мнению, делятся на «женские» и «мужские». Но если «женские обязанности» дома нужно выполнять каждый день (например, приготовление еды или мытье посуды), то необходимость в «мужской работе» — например, забить гвоздь или переставить шкаф, как правило, приходит лишь время от времени. Таким образом, количество часов, которое женщины еженедельно тратят на домашний труд, примерно равно количеству их рабочих часов в неделю. При этом труд по поддержанию жизни семьи не ценится, а нередко и вовсе игнорируется. Забота о детях тоже преимущественно ложится на плечи женщины. Если же муж недоволен своей женой, нередко он не стесняется применить силу. Ежегодно от руки супругов и сожителей погибает 14 тысяч российских женщин. В России нет ни закона, защищающего женщин от домашнего насилия, ни приютов для пострадавших от него. Вместо этого государство предъявляет женщинам требования: высшие чиновники, начиная с властного тандема, открыто заявляют, что рождение детей — обязанность женщин и их долг перед государством. Система государственной поддержки матерей при этом последовательно уничтожается: сокращаются материнские пособия, уменьшается количество государственных детских садов и поликлиник. В 2011 году суммарное сокращение пособий по уходу за ребенком до полутора лет составит по всей стране около 3,5 млрд. руб., а сокращение расходов
Корпункты «Социалиста» Москва: gazetasocialist@gmail.com Санкт-Петербург: socresist@gmail.com Новосибирск: exmetrist@gmail.com Нижний Новгород: rudin.r@gmail.com Пермь: kuzia2017@mail.ru Самара: natil.liberty@gmail.com Тюмень: acab271@yandex.ru Иркутск: abejasiberia@gmail.com
на выплату пособий по беременности и родам превысит 10 млрд. руб. Тысячи родителей по всей России не могут устроить своих детей в детские сады: нет мест. На двойном рабочем дне и функциях родильной машины обязанности российских женщин не заканчиваются: общественное мнение принуждает их «следить за собой» и «быть женственными», что нередко означает — подвергать себя бессмысленным, болезненным, а порой и вредным для здоровья процедурам ради того, чтобы иметь «товарный вид». Если же «товар» будет оценен по достоинству и взят теми, кому он понравится, женщине это поставят в вину — многие журналисты, популярные психологи и даже священники открыто пропагандируют культуру изнасилования, обвиняя жертв в том, что они оказались слишком привлекательны для насильников. Благодаря общественной поддержке преступники чувствуют себя спокойно: по данным кризисных центров, ежегодно в России совершается 60 тысяч изнасилований, из них до суда доходит лишь порядка 5 тысяч — сотрудники правоохранительных органов всех уровней не торопятся защитить женщин. Нередко можно услышать, что жертвы сами хотели того, что с ними произошло, — о том, что пострадавшие от изнасилования переживают «чеченский синдром» — психологическую травму, характерную для участников военных конфликтов, — в России известно немногим. До последнего времени катастрофическому положению российских женщин соответствовало положение женского и феминистского движе-
Астрахань: y.f.savin@gmail.com Ярославль: timofey.rakov@gmail.com Саратов: sar.vpered@gmail.com Калуга: rsd.kaluga@gmail.com Тверь: m.egorov1945@gmail.com Иваново: socsopr.ivanovo@gmail.com Ижевск: dmrider81@gmail.com Липецк: unbroken@inbox.ru Вологда: long_time@list.ru Рыбинск: lulushin86@gmail.com
ния. Однако не так давно ситуация начала постепенно меняться. Помимо немногочисленных объединений, существующих скорее номинально, и малоизвестных тематических интернет-ресурсов, появились реально действующие инициативы. Успешно функционирует и расширяется Московская феминистская группа — группа роста самосознания (по образцу тех, что работали в США в семидесятые), участницы которой, опираясь на феминистскую теорию, обсуждают повседневные проявления патриархата и поддерживают друг друга в их преодолении. Оформляются феминистские направления внутри разнообразных политических сил — их участники время от времени проводят уличные акции, дискуссии и другие мероприятия, целью которых является привлечение внимания общественности к проблемам женщин. Наконец, появилась первая инициативная группа с чисто феминистской повесткой — «За феминизм», — организовавшая целый ряд уличных и виртуальных акций. Образованная изначально на внеполитических основаниях, в итоге группа все же разделилась на две инициативы: либеральную и безымянную пока радикальную, — впрочем, обе остаются жизнеспособными. Все это внушает некоторый осторожный оптимизм, для которого будет больше оснований, если существующие феминистские начинания получат поддержку новых политических сил.
Вера Акулова, Наталья Журавлева
gazetasocialist@gmail.com Приложение к газете «Узнай Правду». Учредитель, издатель и главный редактор — Шеповалов А.В.. Адрес издателя и редакции: 152300, Ярославская обл., г. Тутаев, Комсомольская, 52, 58. Свидетельство о регистрации СМИ — ПИ № ТУ160096 от 15.01.2010, выдано УФС по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Тираж 3000 экземпляров.