Журнал "Шестое чувство" №2 2008 by АНО Переправа

Деревня Каменки Волоколамского района Московской области. Храм святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова. Подворье Марфо%Мариинской обители милосердия. Начальница подворья – монахиня Иоанна перед началом службы Фото 1, 2, 4 полосы обложки – С. Щербаков

ОТ РЕДАКТОРА ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ Нынешний номер – особенно для нас важный. В нем мы поднимаем вопрос о внутреннем состоянии современного человека и общества, о той главной цели – духовном про буждении, – которую нужно поставить во главу угла как в на шей личной жизни, так и перед обществом в целом. Мы пуб ликуем выступления на эту злободневную тему руководите ля АНО «Переправа» Александра Нотина и православного писателя Василия Ирзабекова на последних XVI Междуна родных Рождественских чтениях, проходивших в январе феврале 2008 года в Москве. Особого внимания здесь заслуживает материал Вален тина Распутина, нашего замечательного писателя и члена редакционного совета журнала «Шестое чувство», на тему возвращения народа России к его духовным истокам, к чи стому роднику Святого православия. Большой интерес представляет также интервью с дру гим членом нашего редакционного совета, главным специ алистом по изучению духовного и философского наследия Константина Леонтьева, доктором философских наук Кон стантином Долговым. Пользуясь случаем, от души поздрав ляем его с только что вышедшей в новой редакции интерес нейшей авторской книгой «Восхождение на Афон», перера ботанной и существенно дополненной по сравнению с тем изданием, которое многие из нас читали прежде. Напоминаем, что посвящена она тому же философу Леонтьеву. Статья о выдающемся религиозном философе Алексее Хомякове написана московским литератором Арсением Замостьяновым. Наша неизменная рубрика – «Благотворители и меценаты» познакомит вас с Алексеем Коровиным, президентом Инвестсбербанка, и его деятельностью на благо Русской право славной церкви. Интервью с ним рушит распространенные и, увы, достаточно негативные стереотипы в массовом сознании о банкирах и их образе жизни. Мы не теряем связи с молодежью. Свидетельство этому – публикация «Церковь и благотворительность в России» нашего спецкора по Санкт Петербургу студентки Марии Ющенковой и материал московского школьника Димы Понкина о так называемых «детских мультфильмах». Более широко на этот раз представлена литературная рубрика. Она уравновешивает публицистический ряд журнала и сообщает дополнительную глубину нашей основной тематике – душе, ее потаенным глубинам и внешним проявлениям. В эту рубрику нам любезно предоставил свой рассказ писатель и шеф редактор «Литературной газеты» Игорь Гамаюнов. До новой встречи! Главный редактор журнала «Шестое чувство», протоиерей Михаил ХОДАНОВ

Любовь Любовь кк Родине Родине –– то то же, же, что что чувство чувство кк матери, матери, вечная вечная благодарность благодарность ей ей ии вечная вечная тяга тяга кк самому самому близкому близкому существу существу на на свете. свете. Родина Родина дала дала нам нам все, все, что что мы мы имеем, имеем, каждую каждую клеточку клеточку нашего нашего тела, тела, каждую каждую родинку родинку ии каждый каждый изгиб изгиб мысли. мысли. Мне Мне не не однажды однажды приходилось приходилось говорить о патриотизме, поэтому повторяться говорить о патриотизме, поэтому повторяться не не стану. стану. Напомню Напомню лишь, лишь, что что патриотизм патриотизм –– это это не не только только постоянное постоянное ощущение ощущение неизбывной неизбывной ии кровной кровной связи связи со со своей своей землей, землей, но но прежде прежде всего всего долг долг перед перед нею, нею, радение радение за за ее ее духовное, духовное, моральное моральное ии физическое физическое благополучие, сверение, как сверяют часы, благополучие, сверение, как сверяют часы, своего своего сердца сердца сс ее ее страданиями страданиями ии радостями. радостями. Человек Человек вв Родине Родине –– словно словно вв огромной огромной семейной семейной раме, раме, где где предки предки взыскуют взыскуют за за жизнь жизнь ии поступки поступки потомков потомков ии где где крупно крупно начертаны начертаны заповеди заповеди рода. рода. Без Без Родины Родины он он –– духовный духовный оборвыш, оборвыш, любым любым ветром ветром может может его его подхватить подхватить ии понести понести вв любую любую сторону. сторону.

Фото – С. Щербаков

Валентин Валентин Распутин Распутин С. С. 16 16

Духовно-светское культурно-просветительское издание

Основан в январе 2007 года Выходит один раз в два месяца

Учредитель журнала – Александр Нотин Главный редактор Протоиерей Михаил Ходанов Заместитель главного редактора Арсений Замостьянов Литературный редактор Владимир Пестерев Редактор Василий Ирзабеков Дизайн и верстка Алексей Молодцов Отдел распространения и рекламы Алексей Исаев Корректура Наталья Арсенина Редакционный совет: А. И. Нотин (председатель) – руководитель группы компаний «Монолит»; К.М. Долгов – доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии и политологии Дипломатической Академии МИД РФ; А. А. Замостьянов – кандидат филологических наук, редактор журнала «Народное образование»; А. И. Зотов – Чрезвычайный иПолномочный Посол РФ; В. А. Мальцев – ректор Волго Вятской академии государственной службы при Президенте РФ; игумен Петр (Пиголь) – первый проректор Православного богословского университета св. Иоанна Богослова, декан философско богословского факультета; В. Г. Распутин – писатель М. А. Ходанов – протоиерей, член Союза писателей России; С. В. Ямщиков – председатель Ассоциации реставраторов России Адрес редакции: 117571, проспект Вернадского, 86Б, стр.1 Тел./факс: 8(495) 788–93–47, 788–93–48 e mail: info@pereprava.org Формат 60х88х 1/8, объем 8,0 п. л. Отпечатано в типографии «Графт» 127254, Москва, ул. Добролюбова, д. 84 Тел/факс (495) 937–49–69.Тираж 1000 экз. Журнал «Шестое чувство» зарегистрирован Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия 19 января 2007 года. ПИ № ФС77– 26929 При перепечатке материалов ссылка на журнал «Шестое чувство» обязательна. Рукописи не рецензируются и не возвращаются. Редакция не несет ответственности за представленную рекламу. Журнал издается на благотворительной и безгонорарной основе Взгляды, изложенные в некоторых публикациях, могут не совпадать с точкой зрения редакции журнала

1. Обращение к читателям Редакционная статья 4. М. Ходанов. Обожествление или обожение? Переправа 8. А. Нотин. «Переправа» на XVI Международных Рождественских чтениях. Какая вера нам нужна 12. В. Ирзабеков. Устами нечестивых разрушается град Индекс благородства 16. В. Распутин. Прощания с Россией не будет Экология души 24. Интервью с доктором философских наук, ведущим леонтьеведом России К. Долговым Афонский монах Климент (Леонтьев) 30. А. Замостьянов. Поэт с душой героя 36. А. Нотин. Экскурсия в мегаполис Благотворители и меценаты 42. Интервью с президентом Инвестсбербанка А. Коровиным Вкус к вечным ценностям 46. М. Ющенкова. Церковь и благотворительность в России Обратная связь 50. Д. Понкин. Как теледяди детей любят Литературная страница 52. И. Гамаюнов. Морок 63. В. Исаев. Томление духа (почти по Экклезиасту) 64. Н. Новиков. Выбор

«…Движение "Переправа", ставящее целью постепенное подведение социально активных, но еще не верующих наших соотечественников к порогу духовного выбора и веры, является востребованным и актуальным… Желаю движению добиться успеха в воспитании у своих будущих слушателей осознанного и ответственного отношения к миру духовному. Надеюсь, что журнал "Шестое чувство" как орган "Переправы" станет связующим звеном между православной традицией России и деятельностью "Переправы", гарантом ее теоретической основательности и богоугодной направленности». Патриарх Московский и всея Руси АЛЕКСИЙ II

Журнал «Шестое чувство» рекомендован к распространению на приходах Русской православной церкви Отделом религиозногфо образования и катехизации Московского патриархата

Редакционная статья

ОБОЖЕСТВЛЕНИЕ ИЛИ ОБОЖЕНИЕ? В

марте 2008 года исполняется пятьде% сят пять лет со дня смерти И.В.Ста% лина. О его роли в истории пишут многое, и будут писать еще долго. Нас же в связи с этим интересуют следующие во% просы: что руководит человеком, когда он стремится господствовать над людьми и вести их к цели, определенной им самим в качестве светлой и позитивной? Как оце% нить то, что происходит сейчас со всеми на% ми? И какой именно видится нам основная цель жизни граждан в России? Если послушать соответствующие изрече ния секулярных лидеров, руководителей и вла стителей, то услышишь от них в основном сле дующее: нами движут бескорыстные помыслы, мы горим желанием помочь людям обрести счастье, познать радость и изобилие. Причем в разрезе тех общественно экономических фор маций, в которых нам довелось жить, эти цели на устах власть имущих звучат, по сути, всегда одинаково. Различаются только употребляе мые ими словоформы. При социализме и ком мунизме – изобилие и ликование, при капита лизме – богатство и наслаждение. Так что их от вет понятен. Но не убедителен. Второй вопрос – что происходит сегодня со всеми нами? – требует более развернутого от вета. Коммунизма мы так и не увидели – и слава за это Богу. Принципы его утверждения извест ны из горького эмпирического опыта социалис тического строительства, который доподлинно показал свое отношение к человеческой лично сти. Всю словесную шелуху соцлозунгов пере весили кайло с тачкой и конвоир с трехлиней кой. . В свою очередь, нынешний капитализм не оказался достойнее коммунистической практи ки – он поверг личность в нищету, бесправие и повальные отношения всеобщей купли прода жи. Капитализм – закамуфлированный рабовла дельческий строй. Это видно невооруженным глазом. И честному, социально активному, но неверующему человеку непонятно, что в таких условиях нужно делать. Терпеть или протесто вать? На заре ХХ века революционеры больше вики, не желая довольствоваться своей третье степенной ролью в тогдашнем политическом раскладе, через обличение язв капитализма и пропаганду материализма пришли к власти. Од

нако, провозгласив свободу и равенство, они создали систему ГУЛАГа, необъятный концла герь, где на строй и на его основоположников трудились все те же рабы. А остававшиеся на свободе пели заказные песни дифирамбы, пу тая радость молодости с «жизнеутверждающей и самой передовой идеологией», и всё на свете оправдывали: незаконные аресты и расстрелы, богоборчество и культ личности. Мы, мол, мно гого недопонимаем, ничего толком не знаем, поэтому там за нас наверху все решат, им вид нее. А нам надо только работать и выполнять план, чтобы будущим поколениям уже жить при коммунизме (вариант глобализма того време ни, с общностью жен, провозглашенной Марк сом, с безликими людьми в одинаковых одеж дах спецовках, радостно «выполняющими план», и с кастой всевидящих каменнолицых жрецов мудрецов, направляющих и повелеваю щих ими при помощи органов и сексотов). Сегодня, в условиях очередного дикого ка питализма, простые люди опять проявляют на ивность и доверчивость, опять путают черное и

Редакционная статья белое, вновь пребывают в «счастливом» неве дении и прострации. А ведь несведущего чело века так легко обвести вокруг пальца… Что, собственно, и происходит. В обществе – обвал нравственности, люди уже перестали замечать то, от чего даже советский человек пришел бы в ужас и растерянность. И все делают вид, что всё так и должно быть и что ничего поделать уже нельзя… Что неизбежны пьянство, разврат,

призывающего тебя к ответственности, и сар кастически, на публику кричать (обязательно кричать) ему в лицо – а вы что нам всем тут предлагаете, палкой в рай, палкой в рай? Нет, без палки. Но хотелось бы все таки в Рай. В ответ – телеверсия «евангелия от Иуды». Нате, ешьте. Оказывается, обман – в порядке вещей, предательство – подвиг, а зло есть доб ро. А телеэффекты довершают эмоциональный

Пол Пот

проституция, извращения, высокие цены, нера ботающая промышленность, в том числе и тя желая. А ведь мы живем только на продажах от нефти и газа. Не будет их, истощатся запасы, и от России, от ее экономики ничего не останет ся. Будет Африка, пустыня Гоби. Не хочешь, не смотри. Не нравится, не живи. Не по душе – отваливай за кордон. Вот и все, что слышишь в ответ на практиче ском уровне. А что творится на телеканалах и вообще в массмедиа? Какое там заведомо низ кое отношение к человеку, как опрощены все его запросы! Поистине, судя по основной ме диатематике, человек, россиянин, состоит из двух частей, которые движут им и управляют всем смыслом его жизни, – чрева и того, что ни же. Можно, конечно, закрывать глаза на такое отношение, вообще никак ни на что не реагиро вать, засев в своей квартирке у компьютера и пассивно бездельничать, убивая бесценное время на чатах и грозно называя себя при этом Киллером, Аватарой или Potroshitel, или же, на оборот, виртуально наскакивать на оппонента,

ряд, возбуждающий симпатии и любовь к Иу доньке не как к согрешившему и потому глубо ко несчастному человеку, а именно как к преда телю. И вот уже слышишь, как тебе говорят с иронией и глухой ненавистью: а что, разве не так? А с чего это вы взяли, что только четыре Евангелия верны? Ха ха! Ха ха. Хорошо вам, товарисчи, на рынке в мясном ряду, под джин тоник да кокаин обсме ивать, щерясь, высшее богословие… И третий вопрос, поставленный в начале статьи: какой же у нашего народа должна быть главная цель? Вокруг по прежнему предлага ются различные национальные идеи. Но ни од на из них не ложится на душу. Либо они куцые, либо водянистые, либо недосказанные, либо всё вокруг да около, либо и нашим и вашим. Правда, в одной из них предлагалось поставить во главу государственного угла библейские и евангельские заповеди – и даже заставить СМИ регулярно публиковать соответствующие мате риалы вместо любимых тем. М да. Попробуй заставь. Такая поднимется катавасия, что ин

Редакционная статья

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

дийское цунами мелкой рябью на дачном пру дике покажется. Ибо в данном призыве непре менно углядят всю ту же «палку». Да, христианство побеждает не насилием. Во всяком случае, внутреннее христианство. А во внешнем мире мы обязаны защищать свя тыни, стариков, жен и детей от поругания. И не только на войне. Потому что кругом и без войны война. Повсюду форменное издевательство над святыней человеческого тела, сотворенно го Богом для чистого и непорочного жития, по тому что негласно работают бордели, голосуют на улицах ряды несчастных путан, множатся геи, насилуются и совращаются девочки под ростки; происходит поругание святыни самой жизни, потому что денно и нощно работают абортарии, биоотходы которых по стране ис числяются десятками тонн, деловито закалыва ется в вены малолеток и школьников игла с ка

пающей дешевой дурью, а в горло им заливает ся алкоголь. А какое отношение к старикам? Да умри ты!.. А эти жалкие пенсии, эквивалент ме сячной суммы которых рядовые американские пенсионеры запросто тратят в один присест, бодро закупая продукты в супермаркете!.. В связи с этим встает извечное – что де лать? Как остановить обрушение российского дома? В ответ завопят – какое вам там гидрить на ангидрить обрушение, что вы там себе поз воляете, что за деструктивные мысли! А выбо ры, а Олимпиада 2014, а достижения наших за мечательных спортсменов? А балет? А учащая ся вузовская молодежь? Да раскройте глаза, гражданин главный редактор, вы закопались в своих религиозно возрастных фобиях! Все хо рошо, и стакан всегда полон! Именно так! Увы, без идеи, без возрождения традицион ной идеи – христианства наше общество есть пока не что иное, как общежитие, количествен ная совокупность живущих и чуждых друг другу потребителей. Их общий родственный признак один – прописка, но не качество души. И ника кие экономические скрепы (а их и нет) не обес печат поступательное развитие общества, и ни какой лидер не приведет подданных к благосо стоянию, справедливости и достатку, если в ду шах их не возгорится светлое религиозное чув ство. Для большинства населения нашей стра ны – это православие. Так учтите же, наконец, власть имущие, интересы большинства! Ведь что получается? В СМИ гремят «пятыми импе риями», «глобалистскими сращениями всех стран мира», «либеральной и для всех ветров открытой Россией», «секулярным обществом общечеловеческих ценностей», а между тем больше шестидесяти процентов всех граждан исповедуют православие, его ценности и его государственно духовно нравственные устои. Так, значит, пришла, наконец, пора реализовы вать их интересы! Почему? Да потому, что они, эти люди, составляют большинство и в демо кратическом государстве за ними – право ре шающего выбора! Смотрите: при самых нехит рых подсчетах, выходит, что 60–70 % россиян исповедуют православие. Еще 20–25% состав ляют представители иных конфессий – ислама, иудаизма и буддизма. И только 1–5% являются сторонниками секуляризма, глобализма и ате) изма. Ничтожное меньшинство. И получается, что горстка неверующих, но могущественных по влиянию людей ведет за собой целое верую щее общество, всю огромную страну и всеми правит, властно навязывая населению свою равнодушно атеистическую, а по сути безбож ную доктрину многомиллионному, ставящую ни во что бытие Божие, подлинный смысл жизни и смерти, высшие жизненные ценности и цели, диктует им свое косное понимание нравствен ности, всеми фибрами цепляясь за принятый

Редакционная статья палачом России Лениным на заре богоборчес кой большевистской власти закон об отделении Церкви от государства и школы от Церкви. И что интересно: вроде бы многое поменя лось на сегодняшний день, и сделаны кое какие правильные выводы относительно ГУЛАГа, рас стрелов без вины и геноцида христианского на селения России. Однако ничего так и не гово рится о тех причинах, которые привели наше об щество (в то время) и поныне приводят в состо яние полураспада и дальнейшего самоуничто жения. Что ж, возьмем на себя эту инициативу и назовем эти причины. Это – продолжающееся безбожие и подспудное возведение смертного тленного человека на пьедестал Творца. Какое пагубное заблуждение, какой позор для челове ческого разума! Без опоры на Бога нет никакого смысла жизни, нет нравственности, нет благой идеи и тем более нет надежного богоугодного лидера. Бог – единственная непререкаемая им ператива, стоящая вековечной преградой перед ненасытным культом личности, безумной жаж дой власти и крови, перед обманом и убийст вом, короче, перед всякого рода грехом и его конкретными носителями. Только традиционно исповедуя Христа Богом и веруя во Святую Тро ицу, мы восстанем из пепла и станем не пьяны ми и равнодушно растленными жильцами ги гантского общежития муравейника, где каждая хата – с краю, а полноценными гражданами, братьями и сестрами, живыми верующими людьми. Только тогда в государстве не будет иметь место пагубное обожествление безбож ного человека (как это было со Сталиным, Пино четом, Муссолини, Гитлером, Наполеоном, Ху сейном, Тамерланом, Петром Первым, Лени ным и пр.) и наших пороков. Это косное само обожествление превратится, наконец, в нескон чаемый, но великий, по настоящему нужный и радостный процесс нашего личного обожения, то есть уподобления Богу по Его совершенным качествам – любви, милосердию, жертвеннос ти, чистоте, святости, преданной дружбе и по многим, многим другим параметрам. И последнее: все вышеизложенные пожела ния – не утопия, не иллюзия, не отвлеченность. Христианизация людей и их нравов в России – единственный залог ее подлинного и великого возрождения, необходимейшее условие выжи вания. Конечно, для человека это сугубо нелег кое внутреннее делание. И потому оно требует от власть имущих создания для нашего много страдального народа благоприятных внешних условий – волевого отсечения от него органи зованного злого начала, действующего в раз личных сферах общества. И должно сказать со всей откровенностью: для благоразумной влас ти задача эта решается в три дня. Сегодняшнее руководство России уже не раз показало, что при жесткой необходимости оно способно

Архимандрит Кирилл (Павлов)

вполне оперативно и четко отстаивать свои ин тересы (нейтрализация Ходорковского и бегст во Березовского – самый малый тому пример). А что касается вышеупомянутого меньшин ства – атеистов секуляристов, до сих пор казу истически пользующихся своими политически ми и идейными льготами (из за чего их преиму щественно и слышишь, так как, образно говоря, мегафон, усиливающий их голос – СМИ, – в их руках), то пусть и они как можно скорее ощутят за собой суровое дыхание веков, непреходя щую истину религиозной жизни – и с покаянием содрогнутся. Ибо всякий, ставящий себя впе реди, выше или вместо Бога, – залетная серая тень на сверкающем зеркале жизни, убогий временщик призрак, печальный заложник веч ного небытия. Протоиерей Михаил ХОДАНОВ

Переправа

«ПЕРЕПРАВА»

НА XVI МЕЖДУНАРОДНЫХ РОЖДЕСТВЕНСКИХ ЧТЕНИЯХ

Духовно%светское сообщество «Перепра% ва» приняло активное участие в Рождест% венских чтениях (27 января – 2 февраля 2008 г.), ежегодно организуемых Русской православной церковью. Журнал «Шестое чувство» публикует два выступления – ру% ководителя АНО «Переправа», помощника губернатора Нижегородской области Александра Нотина и видного активиста сообщества, православного писателя Ва% силия Ирзабекова.

КАКАЯ ВЕРА НАМ НУЖНА Главное внимание мне хотелось бы обра тить – в свете опыта «Переправы» – на пробле му формирования молодежного сознания и воздействие на него со стороны православной веры. Почему? Дело в том, что очень часто (к сожалению, эта тенденция присутствует даже в некоторых выступлениях здесь, на Рождествен ских чтениях) при изучении эволюции массово го сознания в современной России имеет мес то опасное смешение понятий культуры и веры. Вера как то незаметно уходит на задний план, как бы растворяется, а на авансцену наших раз мышлений, тревог и прогнозов выдвигается су губо внешнее начало – бесконечно разнообраз

ная проблематика молодежной культуры со всеми ее атрибутами: «травкой», сленгом, аг рессией, нигилизмом, эклектикой и вызовами всему и вся. Отмечается, конечно, и «снижение интереса» молодых к традиционной религии, но лишь как один из частных фрагментов общей картины. Религия вообще незаметно, но прочно и последовательно помещается в разряд «эле ментов культуры», превращается в традицион ное, антикварное, по своему дорогое и умили тельное, но совершенно чуждое современной жизни явление. Между тем, вопрос вовсе не праздный. И не частный. Можно сказать – он судьбоносный. Культура есть внешнее, выступающее на по верхность и доступное наблюдению извне про явление действия духа в отдельно взятом чело веке или в группе людей – от небольшого кол лектива до этноса и даже человечества. Только в этом смысле вера с некоторой натяжкой, оче видно, может считаться культурным явлением. Но отнюдь не наоборот. В массиве современ ной культуры, особенно в эпоху постмодерна, истинной веры очень и очень мало. Буквально крохи. Зато здесь правят бал антикультура вку пе с антиверой, т.е. атеизм и различные духов ные суррогаты. Было бы величайшим заблуж дением считать, что нигилизм и агрессия мо лодежной среды выражают ее воинственное отношение к религии или вере. Вовсе нет! Пе ред нами интуитивная защитная реакция более или менее здоровой еще юной души на ядови тую среду, в которой ей приходится выживать. Да, да! На современную культурную среду! По этому, когда мы пытаемся препарировать эту самую «культуру», выискивая в ней нечто, что могло бы помочь нам понять причины ее общей деградации, мы похожи на бродягу, который роется на помойке в поисках чего нибудь съе стного. Съестного, то есть съедобного в пря мом смысле слова, на помойке просто нет – в лучшем случае объедки. Корень зла, таким образом, не в культуре – она суть следствие. Корень этот стоило бы поискать совсем в дру гом месте – в депрессивном и угнетенном со стоянии, если можно так выразиться, коллек тивного духа нации. Отсюда, как из центра опу холи, исходят метастазы, поражающие все внешние формы жизни, включая, разумеется, и культуру.

Переправа Молодежь оттого и страдает, и томится, и страшится, и теряет голову, что она гораздо ос трее, чем взрослые, ощущает отсутствие под собой надлежащей духовной базы и, следова тельно, надежного будущего. Мы привыкли «дежурно» констатировать такие факты совре менной нам реальности, как великая социаль ная депрессия, проявляющаяся в нежелании людей работать, голосовать или рожать детей; вселенский тупик науки – отсутствие прорывов и решений, адекватных вызовам времени; на двигающаяся экологическая катастрофа, гло бальный энергетический коллапс, бесконечные и бесконтрольные военно политические кризи сы и еще многое, многое другое. Мы где то смирились: да, все это плоды наших «трудов», но жить то осталось недолго. Даст Бог, не уви дим потопа. Иное дело молодежь – ей со всем этим жить! Инстинкт дарованной свыше жизни силь нее страха смерти. Молодые интуитивно пони мают, что «джинн уже вырвался из бутылки», и внешний мир в рамках нынешней глобальной модели развития почти исчерпал резервы сво ей стабильности и жизнеспособности – иначе, почему он, вопреки заверениям политиков, ста новится все более жутким и опасным?! Но они чаще всего не получают ответа на этот вопрос. Что то мешает. Что же именно? Семинары «Переправы» в Нижнем Новгоро де, проведенные не просто с молодежной, а с весьма политизированной, рационально мыс лящей, авангардной молодежной аудиторией – «Наши», «Молодая гвардия» – наглядно показа ли: в этой среде налицо огромный и, увы, пока не удовлетворенный спрос на здоровую духов ную пищу. Это не их (молодых), а наша (право славного сообщества) вина, что соответствую щие знания и навыки в нужном объеме сюда не поставляются. Современные юноши и девушки, с виду такие независимые и задиристые, на де ле хронически испытывают близкие к депрес сивным негативные состояния. Внутренняя боль и неуверенность достигают у них таких по роговых значений, что потребность в ответах на главные, смысловые вопросы бытия перевеши вает даже инерционную предубежденность против веры и, зачастую, против Церкви. На се минарах мы прямо заявляли о православной основе предлагаемых методик духовного само познания и укрепления, но, заметим, никто из ребят против этого не протестовал. И ни один из них не покинул занятий. Вся нынешняя система воспитания и обра зования направлена (словно никогда и не было К.Д. Ушинского, а с ним и великой русской шко лы педагогики!) на формирование однобоко развитой, одинокой и зависимой личности, од ним словом, на формирование атеиста. Но и резервы такого убогого мировосприятия – осо

бенно в контексте выживания в сегодняшнем мире – тоже практически исчерпаны. Нормаль ный человек уже понимает, что внешний мир ка тится в тартарары, и что его, человека, роль – либо пропадать вместе с ним в забвении и скотстве, либо предпринять последнее волевое усилие к изменению существующего положе ния и своего в нем места. Это усилие само по себе объективно приближает искателя истины к

погружению во вторую (и главную!) ипостась богоданной человеческой природы – в область собственной души. Русская молодежь – носительница отличи тельных черт национального характера. По следние обнаруживают себя в природном сму щении русского человека пред образом Божь им, хранящимся в его душе, в тонком, чувствен ном его тяготении к богопостижению. Эти чер ты, впрочем, не имеют ничего общего ни с пре словутым пьянством, ни с ленью, которые как раз и есть следствие отпадения русского от Бо га, проявление инстинктивного протеста рус скости против греховной и безбожной действи тельности (Силуан Афонский). Казалось бы, все замечательно! Аудитория вполне подготовлена для восприятия право славных идей. Ан, нет! Внешние условия оби тания души в нынешней России всячески пре пятствуют насущному духовному преображе нию, обновлению русского человека. Давайте задумаемся вот над чем. Почему властная вер тикаль, торжествующая во всех сферах жизни российского общества – политике, экономике, финансах, той же культуре, проявляет порази тельное безволие и пассивность в области формирования духовного облика нации? Ду ховная сфера – одна единственная – оставле на без властного присмотра, на откуп стихии

Переправа

рынка. В распахнутые настежь двери нацио нального эфира и коммуникаций беспрепятст венно вливаются потоки мировой грязи. Мер зость и пошлость заполоняют не только «все ядный» Интернет, но и «строгие» федеральные телеканалы – вполне «вертикальные» по своей подчиненности. Если советский безбожный ре жим хотя бы формально декларировал запове ди Божии в качестве фундамента обществен ного строительства, то ныне каждый темный уголок, любой зазывный блеск рекламы или объявление в газете содержат в себе искуше ние и угрозу гибели для неискушенной души. Нигде и никогда в мире наступление зла в от дельно взятой стране не достигало такого мас штаба, плотности и изобретательности. И это свидетельство не только значимости в незри мой битве «последних дней» России и Право славия как последнего очага духовного сопро тивления злу в мире. Косвенно, это еще и сви детельство громадного потенциала такого сопротивления.

Учитывая сказанное, мы не можем сегодня делать ставку и возлагать надежды только на благоразумие властей, которые, конечно, од нажды поймут, что поражение в духовной схват ке чревато потерей пассионарности и гибелью страны, нации, этноса, что такое поражение страшнее любой внешней агрессии. Россия ок ружена амбициозными и алчными соседями (отнюдь не только США), ожидающими того ча са, когда она, нравственно ослабленная, разди раемая склоками и коррупцией, убывающая на селением, разуверившаяся, сама падет к их но гам. Где же выход, и есть ли он? Выход есть, и он – в нас самих. В ближай шие пять–десять лет нам не приходится рас считывать на возрождение нормальной духов но нравственной атмосферы в российском об ществе. Даже если верхи стряхнут оцепенение и одумаются – а признаки такого поворота уже есть, – перекрытие и «зачистка» изрядно за грязненных всякого рода магиями и духовными подделками «эфиров», не говоря уже о преодо лении последствий тяжелых травм, нанесен ных духовному здоровью нации, займут не один год. В этих условиях главной целью, глав ной задачей православного сообщества долж но стать воспитание в молодом поколении спо собности личного духовного самостояния. Нам не остается ничего иного, как взывать к ин стинкту самосохранения и таланту богоощуще ния каждого молодого человека. Мы должны работать не только в маргинальных слоях – среди инвалидов, умственно отсталых, обез доленных, куда настойчиво вытесняется мис сионерская активность Церкви и ее помощни ков, но и в среде школьной, университетской, даже политически активной молодежи, в лю бой молодежной среде, не раздавленной еще до конца сомнительными «ценностями» запад ной жизни. Русская молодежь, повторим, жаж дет знания и навыков православного духовного делания, которые (и только они!) способны вы вести ее из тупика страха и боли на светлый путь осмысленности и полноты жизни, спасе ния и любви. Она требует – пусть неосознанно – возрождения православной миссии, способ ной осветить темные пространства неоварвар ства и неоязычества. Духовная беспризор ность молодого поколения, его невежество и незнание целительного наследия святых отцов – беда, но не вина его. Нужны наши усилия, на ша молитва, наше творчество в поисках опти мальных форм общения (на первых порах вполне рациональных). Нужно говорить с мо лодежью на ее языке, поить ее «теплым (духов ным) молоком», о котором говорил апостол Па вел. Словами и делом надо доказывать моло дым, что глубокая, основанная на смирении и любви вера ничуть не противоречит ни совре менной науке, ни современной жизни. «Та вера

Переправа

хороша, – писал К.Д. Ушинский, – которая удовлетворяет человеческой натуре, открывая ей бесконечную и не эгоистическую деятель ность; дает терпимость; дает место науке, сво боде мысли; не признает ничьей власти над моей совестью, стоит за свое. Но не навязыва ет; не допускает произвола; хранит историчес кие предания; признает свободу воли, а не фа тализм… словом, наша святая вера».2

Только в соединении новейших достижений цивилизации (откорректированных любовью к ближнему и природе) и глубокого личного пере живания Бога, доступном только открытой и по каянной душе, могут быть обретены новые ре сурсы, решения и откровения, которые, воз можно, спасут гибнущий мир. Александр НОТИН

Переправа

УСТАМИ НЕЧЕСТИВЫХ

ГРАД

РАЗРУШАЕТСЯ

В проповеди, произнесенной в 1945 году, святитель Лука (Войно%Ясенецкий) сказал: «Задача обуздания языка настолько труд% на, что многие подвижники совсем отказы% вались говорить и становились молчаль% никами. А преподобный авва Агафон для того, чтобы победить свой язык, отучить его болтать праздно, говорить слова нечи% стые, три года носил под языком камешек и тем сдерживал его». И далее святой и ве% ликий ученый продолжает свою мысль: «Часто при чтении паремий слышите вы такие слова: «Благословением праведных возвышается город, а устами нечестивых разрушается» (Притч. 11, 11).

то это значит? Как это может быть, что ус тами нечестивых разрушается целый го род? Что же это, преувеличение премуд рого Соломона или подлинная и глубокая исти на? Это истина, которую вам надо знать. Надо вам знать, что сила слова человеческого огром на. Ни одно слово, исходящее из уст человечес ких, не теряется в пространстве бесследно. Оно всегда оставляет глубокий, неизгладимый след, оно живет среди нас и действует на сердца на

ши, ибо в слове содержится великая духовная энергия – или энергия любви и добра, или, на против, богопротивная энергия зла. А энергия никогда не пропадает. Это знают все физики от носительно энергии материальной, которая во всех видах своих не теряется. Энергия духовная тоже никогда не исчезает бесследно, она рас пространяется повсюду, она действует на всех. Устами нечестивых разрушается град потому, что злая энергия безудержного языка их, нечес тивого и богохульного, проникает в сердца окру жающих людей, заражает воздух духовный так, как воздух материальный заражается всякими миазмами. Если миазмы порождают в нас бо лезни телесные, то миазмы злой энергии духов ной отравляют наши сердца, наши умы, всю на шу духовную жизнь... А материальное благосо стояние народа всегда тесно связано со здоро вым и чистым состоянием души и сердца наро да. Если благосостояние праведных распрост раняется над градом, если в сердца людей про никают их святые слова, то град возвышается, благосостояние духовное, следовательно, и ма териальное, также углубляется и возвышается. Если же царит в душе народа духовная зараза, исходящая из уст неправедных, то злая энергия пустых, гнилых слов разрушает град не только в духовном, но и в физическом отношении… Вот поэтому так сильно говорит о языке нашем свя той апостол Иаков…» Этот апостол, на которого ссылается в сво ей проповеди святитель Лука, сравнивает язык человеческий с огнём: «Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает! И язык – огонь, прикраса неправды; язык в таком поло жении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны. Ибо всякое естество зверей и птиц, пресмыкающихся и морских животных укрощается и укрощено ес теством человеческим, а язык укротить никто из людей не может: это – неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда. Им благословля ем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, со творенных по подобию Божию. Из тех же уст ис ходит благословение и проклятие: не должно, братия мои, сему так быть. Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода?

Переправа Не может, братия мои, смоковница приносить маслины или виноградная лоза смоквы. Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду» (Иак. 3, 1 12). А потому святой апостол и взывает к нам словами: «Кто не со грешает в слове, тот человек совершенный, мо гущий обуздать и все тело». Ему вторит божественный апостол Павел, говоря: «Или не знаете, что неправедные цар ства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбо деи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищ ники царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6, 9 10). Не будем забывать и о том, что первым же ис пытанием, начальным из всех мытарств, ожида ющих душу каждого из нас после окончания зем ной жизни, есть испытание словом. И если не прошёл его, то все иные достоинства как бы те ряют свою привлекательность, и, если позаимст вуем спортивную терминологию, попросту схо дишь с дистанции. Человеческая речь, таким об разом, есть не только важнейший компонент его культуры, как принято чаще всего думать. И тут не могу не согласиться и не выразить солидарность с Александром Ивановичем Нотиным, который в своем ярком неравнодушном выступлении вы сказал мысль о расплывчатости самого понятия культуры в современном мире, о потере доверия к этому институту. А и вправду, – что только не на зываем мы сегодня этим словом, что только под ним не подразумеваем! Для кого то это, возмож но, не по моде повязанный галстук; для меня же один из признаков культурности человека – это когда он не может пройти мимо куска хлеба, бро шенного кем то на дорогу. Конечно, есть высокое православное восприятие культуры, о котором так замечательно сказал некогда архиепископ Сан Францисский Иоанн (Шаховской): «Истин ная культура есть связь человека с Творцом и всем миром. И эта связь называется религией. Это связь с высшим миром бытия, истины и люб ви должна пройти через все отношения людей и народов. Войти в рояль музыканта, в лаборато рию ученого, в тетрадь писателя, в интуицию врача, в руку сеятеля, сеющего на земле хлеб. …По холодной проволоке материальных от ношений мира должно пробежать тепло жизни. По жилам человечества должна пробежать кровь, соединяющая людей в высшее единство, всё оживляющая и всё отдающая Единому Сердцу – Иисусу Христу. По культуре добра и духа томится всякое человеческое – и русское – сердце. Напрасно пытаются осуществлять культуру насилием и ненавистью. Она есть дочь любви и свободы». Но часто ли мы встречаемся в повседневной нашей жизни с таким наполнением культуры? Как тогда прикажете понимать позорное ток шоу, проводившееся несколько лет назад в

рамках передачи «Культурная революция» на телеканале с красивым и ко многому обязыва ющим названием «Культура» тогдашним минис тром этой самой культуры? Она была посвяще на мату, а находящимся в студии представите лям так называемой интеллектуальной и твор ческой элиты предлагалось высказаться по по воду того, может ли русский язык вообще суще ствовать без мата. Таким образом, сама поста новка вопроса, задуманная и осуществленная как провокация, есть оскорбление не только ве ликого святого языка, но и всех, кто является его носителем. Вспоминаю, как ждал тогда, что глумление это будет прервано кем нибудь из присутствующих. Но, увы! А между тем, запущенное с чьей то подачи словосочетание «русский мат» никак не соот ветствует истине, ибо русского мата нет, да и попросту не может быть. И вот почему. Вспом ним, на богородичных иконах Царица Небесная изображается, как правило, с тремя восьмико нечными звездами: на челе и на плечах. Это не просто украшение, а графические символы од ного из самых сокровенных Таинств нашей веры – Приснодевства Пречистой до, во время и по сле Рождества Спасителя. Потому и в Каноне Ангелу Хранителю взываем к Богородице со словами: «Святая Владычице, Христа Бога на шего Мати, яко всех Творца недоуменно рожд шая…» Никак по иному об этой величайшей тайне и не скажешь. Ведь недоуменно – это ука зание на то, что она недоступна человеческому уму. Вот и святитель Василий Великий в посла нии «К монахиням» поучает: «А когда научаемся, что Сын от сущности Отца, и притом рождён, а не сотворён, тогда не впадаем в плотские поня тия о страстях. Ибо не отделилась сущность от Отца в Сына и родила, не истекши или отделив от себя нечто, как растения производят плоды, но образ Божия рождения неизглаголан и недо мыслим человеческому рассудку. Ибо действи тельно низкому и плотскому уму свойственно уподоблять вечное тленному и временному и думать, что как рождается телесное, так подоб но сему рождает и Бог. К учению благочестия должно восходить от противного…» Так вот, орды завоевателей, захватившие русские земли, но так и не сумевшие покорить душу русского человека по причине непостижи мой для них веры его во Христа и верности Ему, посягали на то, что злой варварский ум ни по нять, ни принять не в состоянии, – на Таинство Боговоплощения. Надо только живо предста вить, увидеть, как воочию, того, давнего, рус ского человека, что предстоит перед агрессо ром, вероломно вторгшимся в его мирные пре делы, разорившим его дом, уничтожившим плоды многих десятилетий упорного каждо дневного труда, лишившим жизни его преста релых родителей, уведшим в полон жену, доче

Переправа

рей и сыновей… для язычника его и нет теперь вовсе, ведь, по его собственному разумению, не может быть того, у кого нет ничего. Только вот одно смущает его темную душу: этот рус ский, что стоит теперь перед ним, отчего то не производит впечатление человека, сломленно го окончательно, словно надеется на что то (только на что?!), шепчет, обращается к кому то за помощью. Вот и слова его, кажется, различи мы, он говорит со своей матерью. Да, видно, и впрямь, несчастный повредился рассудком, ес ли говорит с той, чьё окровавленное, рассечён ное надвое мечом тело, лежит у порога его по лыхающей избы. И тогда на издевательский во прос варвара русский человек исповедует свою веру, пытается объяснить врагу, к Кому, к Чьей Матери, как к главной своей Защитнице, он об ращает ныне страстные мольбы. И тогда вар вар, чтобы сломить его окончательно, добить морально, плюет ему в самую душу, посягает своими погаными устами на сокровенную тайну Приснодевства Пречистой; ведь именно это для непонятного ему русского человека оказы вается дороже всего. Да да, именно об этой на

шей Матери вели они во все времена свою по хабную речь, это на Её Небесную чистоту поку шались. Закономерно поэтому, что ругань эта именуется еще и инфернальной лексикой, ведь инферно по латыни означает ад. А потому от ветьте мне, – может ли русский (или считающий себя таковым) человек хулить Пречистую?! Вот вам и «русский мат»! Обман и ещё раз обман, низкая и подлая спекуляция. И допустимо ли такое в стране, коренное население которой убеждено, что Родина благоденствует до той поры, пока находится под неусыпным присмот ром Богородицы, и где так ждут по осени пра здника Покрова Пресвятой Богородицы? Пройдет ещё какое то время, и некоторые русские люди, по наущению нечистого, став за ложниками подлой стороны человеческой нату ры, обратят черные слова, которыми пытались когда то испоганить их душу, в адрес своих же единоверцев в порыве злости и гнева, пытаясь их оскорбить и унизить. Какой потрясающий силы образчик человеческой ущербности! Однако, помимо мата, бытует в нашей среде ещё и сквернословие. Не имея возможности

Переправа остановиться на этом предмете более подроб но, скажу, тем не менее, что некоторые слова, воспринимаемые в русском языке как похаб ные, не являются таковыми в целом ряде тюрк ских языков, откуда они, по преимуществу, в наш язык перекочевали. И тут дело в контексте, ведь впервые были услышаны русским челове ком, чаще всего, или от откровенных агрессо ров, или же от пришельцев из Великой Степи, отношения с которыми, как известно, традици онно не отличались миролюбием. Ещё на одну особенность нынешнего сквер нословия хотел бы обратить ваше внимание. А именно на обилие в русском языке оскорби тельных слов, являющихся названиями болез ней или болезненных состояний человека: ши зик, чокнутый, псих… и ещё так прискорбно уча стившееся в последнее время – даун (как изве стно, люди, родившиеся с одной лишней хромо сомой). Получается, что мы глумимся над теми, кого, перефразируя М.Ю. Лермонтова, можно было бы назвать «игрою счастия обиженными». А между тем, люди, находящиеся с ними в тес ном общении, свидетельствуют: неизменно складывается впечатление о том, что это у боль шинства из нас одной хромосомы как раз и не достаёт. Настолько они открыты добру, настоль ко чисты и наивны, мирны и абсолютно не спо собны на зло. Известен даже случай, когда во время забега на стадионе один из них упал. Так все остальные прервали свой бег и подбежали к нему, чтобы помочь подняться и посочувство вать. Трибуны рукоплескали им стоя. *** Как часто, рассуждая о величии русского язы ка, мы подразумеваем, прежде, его небесную красоту, богатство, силу, выразительность, свя тость… ныне же, с этой высокой трибуны, хотел бы поделиться с вами ещё одним аспектом, свя занным с нашим общенациональным языком. Речь пойдёт о русском языке как одном из факто ров национальной безопасности. Поясню в очень общих чертах свою мысль. Несколько лет назад, на Всемирном Русском Соборе, меня поразило выступление одного известного заслуженного священника. В своей речи он, комментируя жёст кую критику, которой подверглись со стороны вы ступавших присутствующие на Соборе некото рые члены правительства, сказал, что они то хоть по русски говорят, но вот придёт время – и это не за горами – когда в правительство придут те, кто и говорить то по русски не будут. Признаюсь, был немало смущён тогда этими словами. Неуж то, подумалось мне, будем мы настолько оглуп лены и бессловесны, что станем терпеть над со бой власть иностранцев?! И только позже, – и с совершенно неожиданной стороны – пришло, как мне кажется, понимание того, о чём предупреж дал тогда мудрый пастырь.

Ни для кого не секрет, что деловая и творче ская элита нашей страны уже не первое десяти летие предпочитает обучать своих чад не в Рос сии, а направляет их с малолетства в западные страны; чаще всех иных в этом качестве избира ется ими Великобритания. Не так давно узнал, что только в Лондоне официально зарегистри ровано триста тысяч наших соотечественников, которые, как говорят, даже называют эту столи цу меж собой «Лондонградом». Вспомним, эта беда уже была в России около двух столетий на зад. Тогда французскими гувернёрами было взращено несколько поколений барчуков и ба рышень, не умевших и даже стесняющихся го ворить на родном языке. И когда первые слова – не русские, первая сказка и песенка, первые иг ры – не русские. Даже А.С. Пушкина не минула в младенчестве сия участь. Если же вспомнить мудрые слова великого В.И. Даля о том, что на каком языке ты говоришь, той нации ты и есть, то сквозь кровавые контуры убийственной рус ской смуты, начавшейся с Сенатской площади и продолженной октябрьским переворотом и ца реубийством, семью десятилетиями откровен ного богоборчества властей, проступают конту ры невидимого дирижёра, во все времена – как и ныне – не оставляющего попыток перекроить русский кафтан на западный фасон. Богатые люди зря денег не тратят, да и об разование за рубежом – вещь весьма и весьма дорогостоящая. Иными словами, это немалые инвестиции, от которых, естественно, ожида ются солидные дивиденды. И это уже тихо и не заметно происходит: ведь вчерашние выпуск ники Оксфордов и Кембриджей целенаправ ленно занимают ключевые должности менед жеров (иначе говоря, управленцев) во всех об ластях экономики и культуры. И пусть никого из нас не обманывают их русские имена и фами лии, их светлые очи и русые пряди. Хочу спро сить только: а сердце у них – каково? Русское ли оно? Давайте же вослед А.С. Шишкову и мы вопросим: а на каком языке они молятся Богу, да и молятся ли вообще?! Дорогие братья и сёстры, считал бы неза вершённым своё выступление, если б не про звучал в нём извечный русский вопрос: а что де лать? Ясно одно – ни в коем случае не унывать. Как ответить на эту угрозу? Наверное, чистотой своего великого русского языка и, следователь но, души, которая всегда пребывает его зер кальным отражением. А ещё чистотой и силой своей православной веры. Вспомним, ведь именно таковыми желает видеть нас Создатель, и тогда Он не оставит нас, как это было во все времена нашей истории, как бы тяжело нам ни приходилось. А если Бог за нас, то кто на нас?! Фазиль Давуд%оглы ИРЗАБЕКОВ в Святом крещении Василий

Индекс благородства Не так давно русский писатель Валентин Григорьевич Распутин вошел в состав редакционного совета жур% нала «Шестое чувство». Это – событие огромной важности для нашего издания. Коллектив редакции выра% жает искреннее чувство благодарности и признательности писателю за его доверие. Мы, журналисты, зна% ли Валентина Григорьевича давно, еще с советской студенческой скамьи, и зачитывались его произведе% ниями, в которых чувствовали искреннюю боль за Россию и ее многострадальный народ. Писатель Распутин был и остается неподкупным исповедником правды. На сегодняшний день он с исклю% чительным талантом и точностью выражает те движения духа, которые происходят в невидимой глубине народной. Его произведения свидетельствуют о преданности мастера слова великой традиции истинно русских писателей – быть верным сыном своего Отечества, матери%России. Сейчас, помимо Александра Солженицына, в нашей стране нет писателей такого уровня правды и силы духа. Мы все любим Россию и хотим ее процветания. Однако на наших глазах в ней происходят страшные и ка% жущиеся необратимыми процессы. И наше желание правды зачастую вырождается в пассивность, в состо% яние полной беспомощности. Почему так происходит? Что сделалось со всеми нами, и где корень всех зол? Отчего Россия вдруг стала слабой? Почему нас, победивших мировой фашизм, цинично обвиняют в «фа% шизме»? Что есть патриотизм? На какой основе может произойти наше национальное возрождение? Что творится в душе народной, и не потеряли ли мы молодежь? Предлагаем вниманию читателей духовные размышления Валентина Григорьевича Распутина о наиболее злободневных проблемах нашей непростой жизни. В данной публикации, с согласия писателя, использова% лись материалы его бесед, опубликованные совсем недавно в замечательной книге В. С. Кожемяко «Вален% тин Распутин. Боль души», вышедшей, как, впрочем, и все другие по%настоящему нужные для России книги, крайне маленьким тиражом. Все поправки и изменения в указанных материалах – авторские.

ПРОЩАНИЯ C РОССИЕЙ

НЕ БУДЕТ О РАЗВАЛЕ РОССИИ И О ВНУТРЕННЕЙ ЭМИГРАЦИИ – Не разваливать надо было Союз по планам американских специалистов советологов, с го лоса которых действовали отечественные рас членители, заходясь в требовательной истери ке, а держаться вместе. Отпустив на волю воль ную, разумеется, тех, кто свою совместную жизнь с Россией считал невозможной. Но и здесь прислушиваясь к мнению народному, а не к мнению национал расплевательства. Дер жаться вместе до тех пор, пока произойдет об щественное отрезвление, поскольку в горячке да во взаимных обличениях разумного решения быть не может. А там – как будет соизволение Божье и народное. Но именно отрезвления то и боялись. Вообще вся перестройка, перекройка, перетряска творились в неимоверной спешке, горячке, в возбуждении и опьянении, в мсти тельной запальчивости и угаре, как будто дело касалось не великого государства, имеющего тысячелетнюю историю, а умыкнутого с чужого воза достояния. В том, как происходил раздел, было что то разбойничье, воровское, непри личное – скорей, скорей, чтобы не спохвати лись и не вернулись к месту преступления. Ког да нибудь историки постараются разгадать

этот удивительный феномен: как мелкие жули ки с легкостью провели мирового масштаба сделку, превратив нас всех в жертвы своих по литических манипуляций. Что выиграла от раздела Россия? Потеряла свои исторические земли, оставила «за грани цей» как заложников десятки миллионов рус ских, обратила дружеские чувства в ненависть к себе, разбила великое множество судеб и вдо бавок еще выплачивает контрибуции, как по терпевшая поражение в войне. Нельзя допустить дальнейшего развала России. Пока не будет правительства, защища ющего национальные интересы России, надеж ды невелики. Пока не придут к власти государ ственники, подобные Столыпину, и приоритеты собственного народа не возобладают над при оритетами чужих корыстных замыслов, ничего хорошего ждать нельзя. Это начало начал – власть национального доверия. Россия, свалившись в заготовленную для нее яму, ушиблась жестоко, переломала ко сти, в ее теле травма на травме, но – не уби лась, поднять ее можно. Антинародная полити ка властей того времени привела к тому, что не только стали растаскивать государственные богатства, но и принялись уходить из государ ства люди, притом в массовом порядке. Я имею

Индекс благородства в виду не эмиграцию в Америку или Израиль, а устранение от своих обязанностей по отноше нию к государству, то есть эмиграцию внутрен нюю. В избирательных списках эти люди при сутствуют, но из агонизирующего государст венного организма они вышли и живут только своими интересами, занятые собственным спа сением. Это граждане автономного существо вания, сбитые в небольшие группы, сами себя защищающие, сами себя поддерживающие ма териально и духовно. Это как старообрядцы в прежние времена, не желающие мириться с чу жебесием нового образа жизни. Если бы уда лось вернуть их на государственную службу, а для этого надо, чтобы власть признала и сказа ла им, что России без них нет, когда они убедят ся, что положение меняется и государством уп равляют патриоты, то не смогут не влиться в са мую деятельную и здоровую силу. Народ силен подъемным, восходительным настроением, по явившейся перед ним благородной целью. В России больше восьмидесяти процентов рус ских, надо, не боясь национализма, обратиться к их национальному чувству. От национализма культурного, озабоченного воспитанием наро да в лучших (в лучших!) национальных традици ях, никому опасности быть не может. Напротив, это – сдерживающее начало от агрессивности, которая сейчас, к несчастью, поразила весь мир. Что плохого, если мы учим: нельзя мне по ступать дурно, ибо я русский. О РУССКОМ НАЦИОНАЛИЗМЕ И «ФАШИЗМЕ» – Подменять национальную идею фашизмом могут лишь люди злонамеренные, заинтересо ванные в окончательной гибели России. Народ ная идеология не может быть фашистской, тут сознательное передергивание карт, и далеко не безобидное для народа. Надо ли о нем, о народе, заботиться, опускаться даже до ложных поклонов перед ним, если он, за исключением небольшого просвещенного меньшинства, фашиствующий? Шкуру с него вон! Но знают ли господа, заправля ющие политической кухней, насколько опасно блюдо, изготовлением которого они постоянно заняты, – национальное унижение? Кричат: на галеры его, этот народ, если он перестает плясать под дудку политической ре жиссуры, если он, такой рассякой, не понимает, для чего он существует! А потом и совсем от не го избавиться. Методы массовой стерилизации, или как это еще называется, есть, история ими полна. А в Россию на его место «цивилизован ный» народ из Европы, Турции, Китая, Кореи. Хватит дикость разводить! У Достоевского есть как нельзя лучше подходящие нашему моменту слова: «Как же быть? Стать русским во первых и прежде всего. Если общечеловечность есть

идея национальная русская, то прежде всего надо каждому стать русским, то есть самим со бой, и тогда с первого шагу все изменится. Стать русским – значит перестать презирать на род свой... Мы и на вид тогда станем совсем другие. Став самими собой, мы получим нако нец облик человеческий, а не обезьяний». Национальная униженность – это ведь не только предательство национальных интересов в политике и экономике и не только поношение русского имени с экранов телевидения и со страниц журналов и газет, но и вся обстановка, в том числе бытовая, в которой властвует, с од ной стороны, презрение, с другой, уже с на шей,– забвение. Это и издевательство над на родными обычаями, и осквернение святынь, и чужие фасоны ума и одежды, и вывески, объяв ления на чужом языке, и вытеснение отечест венного искусства западным ширпотребом са мого низкого пошиба, и оголтелая (вот уж к ме сту слово!) порнография, и чужие нравы, чужие манеры, чужие подметки – все чужое, будто ни чего у нас своего не было. Я не могу, не умею быть нетерпимым к лю бому национальному чувству, если оно не дик

Индекс благородства

тует себя всем, так почему же считается пре ступлением мое национальное и патриотичес кое чувство? Господь, создавая народы, каждо му вручил свой голос, свое лицо и обряд – так и давайте, не мешая, а только обогащая друг дру га, пользоваться ими во имя исполнения дан ных нам заветов. Природа фашизма такова, что это естест венное стремление защитить себя от перерож дения и подчинения чужому приводит к уродли вому искажению своего. Фашизм вырабатыва ет фанатизм и под видом сильной националь ной власти способен на все. В том числе и пре вратиться в чудовище Третьего рейха, в образе которого он сегодня и воспринимается. Вот этим и пользуются сознательные путаники, оседлавшие российскую идеологию. Вся она, эта идеология, кроится под обвинительное за ключение против того самого простака, кото рый по навету вора берется под стражу как зло умышленник и преступник. Истинные преступники не могут не пони мать, что неслыханное в мире ограбление в считанные годы богатейшей страны, глумление над святынями, над историей, над самим рус ским именем способны вызвать ущемленное чувство национального достоинства, требую

щее действия. Это неизбежная реакция, так было, так будет. Но и остановиться преступники не в состоянии, слишком преуспели в своем ре месле грабежа, слишком зарвались, слишком много поставлено на карту. Наглость и страх диктуют тактику – только вперед! Ущемленное чувство национального достоинства после Вер саля и итогов первой мировой войны явилось в Германии питательной средой для зарождения фашизма. Россия сегодня пострадала сильней, поражение ее унизительней, обида должна быть больше – вроде бы все необходимые ус ловия для вынашивания фашизма. Ну и подсу нуть ей это чудовище, и завопить на весь мир об его опасности! Знают прекрасно, что здесь совсем другой народ – начисто лишенный чув ства превосходства, не заносчивый, не способ ный к муштре, непритязательный, а теперь еще и с ослабленной волей. Знают, но на это и рас чет: чем наглей обвинения, тем противней от них отмываться. Чтобы в «этой» стране все ос тавалось на своих местах, образ побежденного, в сравнении с благородным ликом победителя, должен иметь самое страшное, самое отталки вающее выражение. И пошло поехало: всякое национальное действие, необходимое для дыхания, будь то культурное, духовное, гражданское шевеление, – непременно «наци», окраска фашизма. Пра вославная икона – «наци», русский язык – «на ци», народная песня – «наци». Истерично, напо ристо, злобно вдохновенно – и беспрерывно. Русский человек оказался в изоляции от своих учителей, его сознание и душу развраща ют и убивают вот уже более двадцати лет, но чу тье то, чутье то, если не разумный и независи мый взгляд!.. У нас в крови это всегда было – издали распознавать злодейство. Как можно верить тем либеральным журналистам, кото рые убеждают русских в существовании рус ского фашизма?.. Народ на мякине не прове дешь. Визг, поднятый вокруг «русского фашиз ма» и антисемитизма, неприличен, он сам вы дает себя с головой. Будь действительно опас ность фашизма, реакция должна бы быть серь езней, как накануне второй мировой войны. Тут и детектора лжи не надо, так видать. Опас ность то, кстати, есть, но с какой стороны – вот тут надо всматриваться зорче. Под экономической разрухой, несмотря на огромные потери, мы выстояли, под нравствен ной разрухой выстояли, сопротивление нарас тает. Ну так «русским фашизмом» его по голове, русского человека, как контрольным выстре лом в затылок. Чтобы, мол, спасти мир от смер тельной опасности. «Цивилизаторы» раз за ра зом спасают мир от смертельной опасности, которая исходит почему то от самых обесси ленных экономической блокадой и бомбарди ровками – от иракцев, сербов... И вот теперь

Индекс благородства очередь России. Это закон хищников, уголов щины – добивай раненых, больных, изможден ных, виноватых лишь в том, что они не призна ют свободу на поводке. О ПОДЛИННОМ ПАТРИОТИЗМЕ – Зачем патриотизм? А зачем любовь к ма тери, святое на всю жизнь к ней чувство? Она тебя родила, поставила на ноги, пустила в жизнь – ну и достаточно с нее, дальше каждый сам по себе. На благословенном Западе почти так и делается, оставляя во взрослости вместо чувства кой какие обязанности. Любовь к Родине – то же, что чувство к мате ри, вечная благодарность ей и вечная тяга к са мому близкому существу на свете. Родина дала нам все, что мы имеем, каждую клеточку наше го тела, каждую родинку и каждый изгиб мысли. Мне не однажды приходилось говорить о пат риотизме, поэтому повторяться не стану. На помню лишь, что патриотизм – это не только постоянное ощущение неизбывной и кровной связи со своей землей, но прежде всего долг перед нею, радение за ее духовное, моральное и физическое благополучие, сверение, как све ряют часы, своего сердца с ее страданиями и радостями. Человек в Родине – словно в огром ной семейной раме, где предки взыскуют за жизнь и поступки потомков и где крупно начер таны заповеди рода. Без Родины он – духовный оборвыш, любым ветром может его подхватить и понести в любую сторону. Вот почему безрод ство старается весь мир сделать подобным се бе, чтобы им легче было управлять с помощью денег, оружия и лжи. Знаете, больше скажу: че ловек, имеющий в сердце своем Родину, не за путается, не опустится, не озвереет, ибо она найдет способ, как наставить на путь истинный и помочь. Она и силу, и веру даст. Кто же в таком случае ненавистники патрио тизма? Или те, кто не признает никакого друго го рода, кроме своего, или легионеры нового мирового порядка – порядка обезличивания че ловека и унификации всего и вся, а для этих це лей патриотизм, конечно же, помеха. Мы, к сожалению, неверно понимаем воспи тание патриотизма, принимая его иной раз за идеологическую приставку. От речей на поли тическом митинге, даже самых правильных, это чувство не может быть прочным, а вот от народ ной песни, от Пушкина и Тютчева, Достоевско го и Шмелева и в засушенной душе способны появиться благодатно благодарные ростки. Родина – это прежде всего духовная земля, в которой соединяются прошлое и будущее твоего народа, а уж потом «территория». Слиш ком многое в этом звуке!.. Есть у человека Ро дина – он любит и защищает все доброе и сла бое на свете, нет – все ненавидит и все готов

разрушить. Это нравственная и духовная скрепляющая, смысл жизни, от рожденья и до смерти согревающее нас тепло. Я верю: и там, за порогом жизни, согревающее – живем же мы в своих детях и внуках бесконечно. Бесконечно, пока есть Родина. Вне ее эта связь прерывает ся, память слабеет, родство теряется. Для меня Родина– это прежде всего Ангара, Иркутск, Байкал. Но это и Москва, которую нико му отдавать нельзя. Москва собирала Россию. Нельзя представить Родину без Троице Сергие вой Лавры, Оптиной пустыни, Валаама, без поля Куликова и Бородинского поля, без многочис ленных полей Великой Отечественной... Родина больше нас. Сильней нас. Добрей нас. Сегодня ее судьба вручена нам – будем же ее достойны. ЧТО ПРОИСХОДИТ С НАМИ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ? – Кажется, нет никаких оснований для веры, но я верю, что Запад Россию не получит. Всех патриотов в гроб не загнать, их становится все больше. А если бы и загнали – гробы поднялись бы стоймя и двинулись на защиту своей земли. Такого еще не бывало, но может быть.

Индекс благородства Я верю – мы останемся самостоятельной страной, независимой, живущей своими по рядками, которым тыща лет. Однако легкой жизни у России не будет никогда. Наши богат ства – слишком лакомый кусок... О ЛИТЕРАТУРЕ: МЫСЛИ ВСЛУХ – Я понимаю себя и всегда понимал все таки как писателя русского. Советское имеет две ха рактеристики – идеологическую и историчес кую. Была петровская эпоха, была николаев ская, и люди, жившие в них, естественно, были представителями этих эпох. Никому из них и в голову не могло прийти отказываться от своей эпохи. Точно так же и мы, жившие и творившие в советское время, считались писателями совет ского периода. Но идеологически русский писа тель, как правило, стоял на позиции возвраще ния национальной и исторической России, если уж он совсем не был зашорен партийно. Литература в советское время, думаю, без всякого преувеличения могла считаться лучшей в мире. Но она потому и была лучшей, что для преодоления идеологического теснения ей приходилось предъявлять всю художественную мощь вместе с духоподъемной силой возрож дающегося национального бытия. Литературе, как и всякой жизненной силе, чтобы быть яркой, мускулистой, требуется сопротивление мате риала. Это не обязательно цензура (хотя я все гда был за нравственную цензуру или за нрав ственную полицию – как угодно ее называйте); это могут быть и скрыто противостоящие меха низмы, вроде общественного мнения. К приме ру, нынешнего, которое вора и проститутку счи тает самыми уважаемыми людьми и предателю воздает почести. Кстати, советская цензура сделала Алексан дра Солженицына мировой величиной, а тепе решнее «демократическое» мнение, укорачи вая Солженицына, сделало его, что еще важ нее, величиной национальной. Нынешний сверхбыстрый и глубокий сброс интереса к книге говорит о неестественности этого явления, о каком то словно бы испуге пе ред книгой. Именно этот испуг и нужно считать одной из причин резкого падения числа читате лей. Главная причина здесь, конечно, – обнища ние читающей России, неспособность купить книгу и подписаться на журнал. Вторая причина – общее состояние угнетенности от изверже ния «отравляющих веществ» под видом новых ценностей, состояние, при котором о чем либо еще, кроме спасения, думать трудно. И третья причина – что предлагает книжный рынок. Не всякий читатель искушен в писательских име нах. Вот он идет в библиотеку... В любой библи отеке вам скажут, что читают по прежнему не мало... Но все поступления последних лет –

«смердяковщина», американская и отечествен ная, и для детей – американские комиксы. И читатель правильно делает, когда от греха подальше он обращается к классике. А нас читать снова станут лишь тогда, когда мы предложим книги такой любви и спаситель ной веры в Россию, что их нельзя будет не читать. ОБ УБИТЫХ ЖИВЫМИ – Этот век явился для России веком траги ческим, страшным. Никакой другой народ тех ломок, потерь, напряжений, какие достались народу нашему, не выдержал бы, я уверен. Ни времена татарского ига, ни Смута XVII века ни в какое сравнение с лихолетьем России в XX веке идти не могут. Страшнее внешних ломок и утрат оказалась внутренняя переориентация челове ка – в вере, идеалах, нравственном духовном прямостоянии. В прежние тяжелые времена это прямостояние не менялось. Не менялось оно и в поверженных во Второй мировой войне Гер мании и Японии, что значительно облегчило им возвращение в число развитых стран, а ущем ленное национальное чувство – ущемленное, а не проклятое и не вытравливаемое, – стало в этих странах возбудителем энергии. Исключительно страшен психический над лом от погружения России в противоестествен ные, мерзостные условия, обесценивание и обесцеливание человека, опустошение, невоз можность дышать смрадным воздухом. Выми рающая Россия – отсюда, от этого выброса без спасательных средств в совершенно иную, убийственную для нормального человека атмо сферу. Здесь причины эпидемии самоубийств, бездомности, кочевничества, пьянства, болез ней и тихих нераскрытых смертей – от ничего, под тоскливый вой души. Ничуть не сомневаюсь, что и это предусмат ривалось «реформаторами» заранее. «Инако мыслящие» пошли в оппозицию, живут в посто янном сопротивлении новому порядку вещей, «инакодушные», более чувствительные к жест ким и унизительным условиям, растерянные, не видящие просвета в жизни, уходят в могилу до срока. Что касается «знакового» художественного образа для выражения нынешнего состояния России – его литература предложить не смогла. Я думаю, потому, что реальность оказалась за гранью возможностей литературы. Больше то го – наступила эпоха за гранью жизни. Для нее есть единственный образ– Апокалипсис в От кровении Иоанна Богослова. О ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ – Вопрос: что лучше для народной нравст венности – атеистическое государство, пред

Индекс благородства лагающее под своей вывеской евангельские заповеди, или государство неограниченных свобод, где не утесняется вера, но махровым цветом расцвело зло, направленное как против веры, так и вообще против нравственности? Церковь освобождена от теснений, но отда на на растерзание всем, кому она мешает. Пра вославие стараются расколоть, растлить и обе зобразить с помощью «свобод». Этим и сейчас занимаются вовсю, против него еще больше будут стянуты все воинствующие силы. В грязном мире, который представляет из себя сегодня Россия, сохранить в чистоте и святости нашу веру чрезвычайно трудно. Нет такого монастыря, нет такого заповедника, где бы можно было отгородиться от «мира». Но у русского человека не остается больше другой опоры, возле которой он мог бы укрепиться ду хом и очиститься от скверны, кроме Правосла вия. Все остальное у него отняли или он промо тал. Не дай Бог сдать это последнее. Помните, у Василия Шукшина: «Народ весь разобрался». Но тогда он еще не «разобрался». У Шукшина это было предчувствие возможного, а теперь убери или даже ослабь духовную связующую силу – и все, больше связаться нечем. В этой связи я бы и рад согласиться с мне нием, что мы превратились чуть ли не в про фессиональных плакальщиков, что картина со временной России не столь мрачная, как нам представляется... Рад бы, но... Достаточно по глядеть вокруг. Вот вам жизнь моей родной деревни на реке Ангаре, теперь там Братское водохранилище. Судите сами, жизнь ли это? Пятьдесят лет на зад моя Аталанка была перенесена из зоны во дохранилища на елань, сюда же свезли еще пять соседних деревень. Вместо колхозов стал леспромхоз. С началом перестройки он пал смертью храбрых на рыночном фронте. В боль шом поселке совершенно негде стало рабо тать. Магазин и пекарню закрыли, школа сгоре ла (правда, сейчас ее отстроили заново), со лярку покупать не на что, электричество взбле скивало ненадолго в утренние и вечерние часы. Но это еще не вся беда. Воду в «море» брать нельзя, заражено много чем, а особенно опас но – ртутью. Рыбу по этой же причине есть нельзя. Почту могут привезти раз в неделю, а могут и раз в месяц. И если бы в таком аховом положении была одна моя деревня... Их по Ангаре, Лене, Енисею множество. Никакого сравнения не только с войной... сравнивать не с чем. И тем не менее петь отходную я бы не стал. Человек возвраща ется в жизнь и из состояния клинической смер ти, то же самое чудо способно произойти и с го сударством. Конечно, это происходит в том случае, если всерьез берутся за его спасение, а не делают ложных движений.

КАК СЕЙЧАС ПОНЯТЬ РУССКИЙ НАРОД? – Мы не знаем, что происходит с народом, сейчас это самая неизвестная величина. Албанский народ или иракский нам понятнее, чем свой. То мы заклинательно окликаем его с надеждой: народ, народ... народ не позволит, народ не стерпит.... То набрасываем ся с упреками, ибо и позволяет, и терпит, и договариваемся до того, что народа уже и не существует, выродился, спился, превра тился в безвольное, ни на что не способное существо. Вот это сейчас опаснее всего – клеймить на род, унижать его сыновним проклятием, требо вать от него нереального образа, который мы себе нарисовали. Его и без того беспрерывно шельмуют и оскорбляют в течение двадцати лет из всех демократических рупоров. Думаете, с него все как с гуся вода? Нет, никакое поноше ние даром не проходит. Откуда же взяться в нем воодушевлению, воле, сплоченности, если только и знают, что обирают его и физически, и морально. Да и что такое сегодня народ? Никак не мо гу согласиться с тем, что за народ принимают все население или всего лишь простонародье. Он – коренная порода нации, рудное тело, не сущее в себе главные задатки, основные цен ности, врученные нации при рождении. А руда редко выходит на поверхность, она сама себя хранит до определенного часа, в который и способна взбугриться, словно под давлением формировавших веков. Достоевским замечено: «Не люби ты меня, а полюби ты мое» , – вот что вам скажет народ, если захочет удостовериться в искренности ва шей любви к нему». Вот эта жизнь в «своем», эта невидимая крепость, эта духовная и нравст венная «утварь» национального бытия и есть мерило народа. Так что осторожнее с обвинениями народу – они могут звучать не по адресу. Народ в сравнении с населением, быть мо жет, невелик числом, но это отборная гвардия, в решительные часы способная увлекать за со бой многих. Все, что могло купиться на доллары и обещания, – купилось; все, что могло преда вать,– предало; все, что могло согласиться на красиво унизительную и удало развратитель ную жизнь, – согласилось; все, что могло пре смыкаться, – пресмыкается. Осталось то, что от России не оторвать и что Россию ни за какие пряники не отдаст. Ее, эту коренную породу, я называю «вто рой» Россией, в отличие от «первой», приняв шей чужую и срамную жизнь. Мы несравненно богаче: с нами – поле Куликово, Бородинское поле и Прохоровское, а с ними – одно только «Поле чудес».

Индекс благородства О СМИ И ОПЫТЕ НАД КРЫСАМИ – Я странный человек, я изначально не люб лю телевидение. Даже когда оно было прилич ным. «Доставка на дом» всего и вся меня не ус траивает. Спектакль нужно смотреть в театре, книгу обсуждать с друзьями, на футбол ходить на стадион. Сидеть несколько часов подряд, ус тавившись в светящийся угол, и потреблять то, что на тебя вываливают, – это и неестественно, и как то глупо. И можно было с самого начала не сомневаться, что огромные возможности те левидения будут использованы во вред челове ку. Как есть женщины, не способные к постоян ству, так есть и искусства, придуманные в недо брый час, предрасположенные к уродству. А се годняшнее российское телевидение – самое грязное и преступное в мире. Я его перестал смотреть, разве что изредка новости, и участ вовать в нем желания не испытываю… Там «свои». Одержимые одной задачей, составляю щие один «батальон» лжи и разврата. «Дьявол с Богом борются, и поле битвы – сердца людей» – эти слова Достоевского будут вечным эпиграфом к человеческой жизни. В каждом человеке сидят два существа: одно низменное, животное и второе – возвышенное, духовное. И человек есть тот из двух, кому он отдается. Да, многие привыкли к той телевизи онной жвачке, которой пичкают их с утра до ве чера, многим она нравится. И боевики со стрельбой и кровью, и Содом в обнимку с Го моррой, и пошлости Жванецкого с Хазановым, и эпатажи Пугачевой, и «Поле чудес», и прочее запрочее. Ну что же – на то и сети, чтобы ловить наивные души. Одно можно сказать: жалко их, сидящих то ли на крючке, то ли на игле. Сейчас уже ничему нельзя удивляться. Но на меня произвела впечатление информация в од ной из газет об опытах над крысами. Их приучи ли лапками нажимать на кнопки, которыми ре гулируется подача в центры удовольствия (есть такие и у людей, и у животных) электрических толчков малой мощности. Выставлялись эти электрические приборы, а неподалеку выстав лялась пища. Крысы, погибая от голода, не мог ли оторваться от кнопок, которые посылали им удовольствия. Вот так то! ЕСТЬ ЛИ У НАС ПЕРСПЕКТИВЫ? – Боюсь, года через два три, ежели ничего не изменится, и волынка с властью, которая служит чужим интересам, будет продолжаться, то Россию силой заставят принять капиталис тические «завоевания», а они к тому времени станут еще разительнее и свирепее. С Россией уже сейчас не считаются, и чем дальше, тем меньше будут считаться. Государство, созна тельно убивающее самое себя, – такого в мире

еще не бывало. На нее, слабеющую все больше и больше, уже заведены свои планы, свои рас четы, и потерять Россию как своего вассала, потерять ее с возвращением в самостоятель ную и самодостаточную величину не захотят. Вот мы с вами говорим, а я все думаю: для чего говорим, кого и в чем хотим убедить? Эко номисты считают, что с той экономикой, кото рая у нас осталась, Россия уже не должна жить, и если она худо бедно живет, то только за счет того, что проматывает наследство предыдущих поколений и расхищает наследство, которое необходимо оставить поколениям будущим. Россию обдирают как липку и «свои», и чужие – и конца этому не видно. Для Запада «разработ ка» России – это дар небес, неслыханное везе нье, Запад теперь может поддерживать свой высокий уровень жизни еще несколько десяти летий. Ну, а домашние воры, полчищами наро дившиеся из каких то загадочных личинок, та щат буквально все, до чего дотягиваются руки, и тащить за кусок хлеба им помогают все слои населения. Повалили Отечество и, как хищники, набро сились на него – картина отвратительная, невиданная! Двадцать лет назад мировое государство с единым правительством, единой экономикой и единой верой могло еще считаться химерой. После крушения СССР и прихода в России к власти демократической шпаны, с восторгом докладывавшей американскому президенту об успехах разрушения, мир в несколько лет про двинулся в своих мондиалистских усилиях дальше, чем за многие предыдущие столетия. Пал бастион, которым держались националь ное разнообразие и самобытные судьбы. После открытия Америки и устроения там могучего космополитического государства прорыв в Россию стал главным событием второй полови ны прошлого столетия. Это слишком важная победа, чтобы ее захотели отдать обратно. Сейчас Запад еще прислушивается: что проис ходит в недрах нашей страны? – а через два три года с нами начнут поступать так же, как с Ираком и Фолклендскими островами. ПО ПОВОДУ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ – Объявлять конкурс на национальную идею – все равно что объявлять конкурс на мать род ную. Это абсурд, который может прийти в голо ву только сознательным путаникам, взявшимся наводить тень на плетень. Вообще «верховные» поиски объединительной идеи шиты белыми нитками и имеют целью не что иное, как сохра нение своей власти, приведение к присяге ей всей России. Этого никогда не будет. Сегодня заканчивается расслоение России не только на богатых и бедных, но и на окончательно приняв

Индекс благородства все делают для того, чтобы коренную нацио нальную идею, охранительную для народа, под менить чужой национальной или выхолостить нашу до безнациональной буквы. МОЖНО ЛИ НАДЕЯТЬСЯ НА МОЛОДЕЖЬ?

ших теперешний вертеп и окончательно его не принявших. Это гораздо больше, чем классо вые расхождения в 1917 году. Национальную идею искать не надо, она ле жит на виду. Это – правительство наших, а не чужих национальных интересов, восстановле ние и защита традиционных ценностей, изгна ние в шею всех, кто развращает и дурачит на род, опора на русское имя, которое таит в себе огромную, сейчас отвергаемую, силу, одинако вое государственное тягло для всех субъектов Федерации. Это – покончить с обезьяньим под ражательством чужому образу жизни, остано вить нашествие иноземной уродливой «культу ры», создать порядок, который бы шел по на правлению нашего исторического и духовного строения, а не коверкал его. Прав был Михаил Меньшиков, предреволюционный публицист, предупреждавший, что никогда у нас не будет свободы, пока нет национальной силы. К этому можно добавить, что никогда народ не будет доверять государству, пока им управляют изво ротливые и наглые чужаки! От этих истин стараются уйти – вот в чем суть «идейных» поисков. Политические шулеры

– У меня впечатление, что молодежь то как раз не «вышла» из России. Вопреки всему, что на нее обрушилось. Окажись она полностью от равленной и отчужденной от отеческого духа, в этом не было бы ничего удивительного, потому что от начала «перестройки» она вырастала в атмосфере поношения всего родного и остав лена была как государственным попечением, так и попечением старших поколений, которые разбирались между собой и своими партийны ми интересами. Из чего я делаю эти выводы? Из встреч с мо лодежью в студенческих и школьных аудитори ях, из разговоров с ними, из наблюдений, из то го, что молодые пошли в храмы, что в вузах опять конкурсы – и не только от лукавого жела ния избежать армии, что все заметней они в библиотеках. Знаете, кто больше всего потреб ляет «грязную» литературу и прилипает к «гряз ным» экранам? Люди, близкие к среднему воз расту, которым от тридцати до сорока. Они по чему то не умеют отстоять свою личностность. А более молодые принимают национальный по зор России ближе к сердцу, в них пока нетвер до, интуитивно, но все таки выговаривается чувство любви к своему многострадальному Отечеству. Молодежь теперь совсем иная, чем были мы, более шумная, открытая, энергичная, с жаждой шире познать мир, и эту инакость мы принимаем порой за чужесть. Нет, она чувстви тельна к несправедливости, а этого добра у нас – за глаза, что, возможно, воспитывает ее лучше патриотических лекций. Она не может не видеть, до каких мерзостей доходят «воспита тели» из телевидения, и они помогают ей осо знать свое место в жизни. Молодые не взяли на себя общественной роли, как во многих странах мира в период общественных потрясений, но это и хорошо, что студенчество не поддалось на провокацию, когда вокруг него вилась армия агитаторов за «свободу». Еще раз повторю: сбитых с толку и отрав ленных, отъятых от родного духа немало. Даже много. Но немало и спасшихся и спасаю щихся, причем самостоятельно, почти без всякой нашей поддержки. Должно быть, при поддержке прежних поколений, прославивших Россию. Публикацию подготовил протоиерей Михаил ХОДАНОВ

Экология души

АФОНСКИЙ МОНАХ

КЛИМЕНТ (ЛЕОНТЬЕВ) Предлагаем вниманию читателей актуальное интервью с Константином Михайловичем Долговым, доктором философских наук, профессором Дипломатической академии МИД РФ, председателем Леонтьевского философско%богословского общества. Материал посвящен феномену личности уни% кального русского философа, писателя и дипломата К. Леонтьева, принявшего под конец жизни мо% нашеаский постриг с именем Климент. – Константин Михайлович, исследовате% ли творческого наследия русского филосо% фа Константина Леонтьева часто говорят о мировоззренческом феномене этого мыс% лителя. Как он формировался? – Константин Леонтьев родился в очень не простой семье. Это был своего рода мезаль янс, неравный брак, если угодно. Отец его был офицером, происходил из обедневшего дво рянского рода, мама же, напротив, была из очень богатых, зажиточных дворян. Она получи ла блестящее образование и некоторое время даже состояла фрейлиной Государыни Импера трицы, затем вышла в отставку и занималась воспитанием детей. А их было семь человек! Ей приходилось очень трудно, потому что отец Ле онтьева воспитанием детей совершенно не за нимался, он был человек безалаберный, по верхностный. Сам Леонтьев писал, что отец большей частью гулял, пьянствовал, развлекал ся и всячески наслаждался жизнью. Поэтому у Леонтьева остались об отце весьма отрица тельные воспоминания. В то же время влияние матери в семье было по существу господствующим. Она была глубо ко религиозным человеком, и Леонтьев всегда вспоминал свою мать с благодарностью. Инте рьер их родового дома в селе Кудиново Калуж ской губернии, обстановка кабинета матери от личались изысканной красотой. На самом вид ном месте всегда были иконы, перед ними го рели лампады, и в доме царил запах ладана. В этом доме человек сразу попадал в иной мир, мир благоговения перед Божеством. Своей религиозностью мать оказала на него удиви тельно сильное влияние, заронила в его душу неистребимую любовь к Богу. В пятилет нем возрасте она повезла сына в Оптину пустынь, и тогда маленький Леонтьев произнес пророческую фразу: «Мамочка, Вы меня сюда больше не привозите, а то мне так понрави лось, что я могу остаться здесь навсегда». Посещение православного монастыря в мла денческом возрасте оказало на него столь

К.М. Долгов

сильное воздействие, что он потом всю жизнь мечтал о постриге. – Но помимо религиозного мировоспри% ятия мать Константина Леонтьева сумела воспитать в сыне еще и государственное сознание? – Поскольку его мать служила при дворе фрейлиной, то до конца жизни ко всему на све те у нее был государственный подход. И она с детства заронила в душу Леонтьева сознание того, что если государство сильное и могучее, то и все сферы человеческой жизнедеятельно сти, в том числе культура, искусство и религия, будут твердыми, жизнеспособными и плодо творными. Леонтьев постоянно отмечал, что понима ние определяющей роли государственности вошло в него одновременно с верой в Бога. И это во многом предопределило все его твор

Экология души чество. Не случайно он потом писал: «Где силь на государственность, там будет великое раз нообразие различных стилей, различных взгля дов, различных направлений. И государство всегда будет опираться на духовное богатство народа, которое воспитывается в высокой религиозности». – Многие русские интеллигенты, кото% рые радели о просвещении и освобожде% нии народа, понимали под государством некую отрицательную силу, аппарат подав% ления человеческой личности. – У Леонтьева все наоборот! Под государст венностью он понимал высокое творческое и религиозное начало, которое Россия приняла

К.Н. Леонтьев (монах Климент 1831 1891)

от Византии и формировала на протяжении ты сячелетия. Государство, с одной стороны, дает человеку свободу, а с другой стороны – ограни чивает его, не позволяет превращать свободу в произвол. Державность – это то великое нрав ственное русло, по которому должна протекать жизнь всего народа. Народ без могучей госу дарственной идеи превращается во что угодно, в некую несвязную толпу. Это отличало Леонть ева от большинства русских мыслителей, кото рые не всегда понимали, что такое подлинная державность. Леонтьев настаивал на тесном взаимодей ствии Церкви и государства. Конечно, здесь сказывалась его византийская закваска, но вместе с тем он прекрасно понимал, что если бы в России не было доброй, благодатной поч вы, то семена византийской культуры у нас бы не взошли.

– То есть все произошло, как в евангель% ской притче о сеятеле? – Именно! «…вот вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при дороге, и налете ли птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Ког да же взошло солнце, увяло и, как не имело корня, засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а дру гое в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто име ет уши слышать, да слышит!» (Мф 13:3 9) – Константин Леонтьев оставил нам ко% лоссальное творческое наследие, но от своих ранних работ он позже отрекся. Поче% му это произошло? – Леонтьев начал писать очень рано. Мно гим нашим мыслителям, Алексею Хомякову, Михаилу Погодину, он пытался дать прочесть свои сочинения, чтобы они их как то оценили. Он верил, что он способен создать что то та лантливое, но все же колебался. И в конце кон цов он отдал несколько своих рукописей Ивану Сергеевичу Тургеневу, и тот сразу оценил неза урядность Леонтьева, начал наставлять его в творчестве, помогать издаваться. Хотя издали его тоже не сразу, поскольку на ранние сочине ния Леонтьева цензура наложила запрет как на аморальные и безнравственные. Все дело в том, что они носили нехристианский характер, поэтизировали язычество Древней Руси. По этому неслучайно в конце жизни Леонтьев отка зывается от ряда своих сочинений, также назы вая их аморальными и безнравственными. – Как Константин Леонтьев оказался на Крымской войне? – Не окончив Московский университет, Ле онтьев сам вызвался поехать на Крымскую (Восточную) войну 1853–86 годов. В ту пору для мыслящего человека в Москве не было иных дел, кроме салонной жизни и литературных кружков. Молодежь вела веселый, разгульный образ жизни, и Леонтьев понимал, что он отда ляется от каких то духовных истоков, которые он не переставал искать. Он видел, что обстанов ка, которая сложилась в стенах университета, все больше затягивала его в какую то рутину. Поэтому, когда началась война, Леонтьев не раздумывая направляется в действующую ар мию войсковым медиком. Кампания была очень тяжелой, было много раненых, увечных солдат. Не хватало медикаментов, хирургических инст рументов и элементарного перевязочного ма териала. Леонтьев пишет, что только на войне он нашел настоящую жизнь, увидел настоящий героизм и патриотизм. На войне человек всегда проявляется во всем своем многообразии: или в изъянах и недостатках, или наоборот – в сво их возвышенных качествах, поэтому в осажден

Экология души ном Севастополе он пережил то, чего не мог увидеть в московских салонах. – Леонтьев пишет, что на войне произо% шло его нравственное перерождение… – Действительно, он вырос как личность, стал мужественным и отважным человеком. Это уже не был субтильный московский сту дент. Именно здесь к Леонтьеву пришло осо знание того, что сам по себе героизм не суще ствует на пустом месте. Отвага русского солда та предполагает какую то глубинную духовную основу, а это дается только религиозным со знанием человека. Герою необходима вера, без нее подвиг невозможен.

С войны им написано большинство писем к матери, и это совершенно удивительная пере писка. В этих письмах рефреном сквозит мысль о том, что православная вера – это величайшая сила на земле. В это время он глубоко задумы вается над тем, что же должно быть самой су тью веры. Леонтьев, вопреки распространен ным в то время философским концепциям, за являет, что на вере должно быть основано абсо лютно все и краеугольным камнем веры являет ся страх Божий. Это совершенно поразитель ная вещь! – Поэтому Леонтьев критиковал Льва Толстого и Федора Достоевского за «розо%

вое христианство», за попытку разбавить православие слащавым либерализмом? – Леонтьев открыто заявляет, что вера не может быть елейной и лицеприятной, посколь ку она основана на страхе человека перед Со здателем. Именно из за этого мыслителя мно гие не любили и даже считали мракобесом. Не только потому, что он разоблачал так называе мый либерально эголитарный прогресс, но ещё и потому, что он выдвинул этот принцип о страхе Божием. Я сам помню, у меня родители верующие бы ли, и меня крестили в раннем детстве ещё те свя щенники, которые были до революции. Они в 1931 м году ещё служили, массовые репрессии начались позже. У нас была большая семья, и ма ма часто говорила о том, что имейте в виду, Бог всё видит, всё знает и за всё накажет. За все ва ши грехи. И мы, будучи детьми, часто задавали себе вопрос, а как Он всё видит, Его ведь не вид но вокруг? И мы боялись что то нарушить, потому что знали, что за это обязательно придёт наказа ние. И когда такого страха нет, то сама вера хире ет. Когда нет страха Божьего, всё начинает посте пенно разлагаться. Поэтому Леонтьев так резко выступает против Толстого и Достоевского. И вот смотрите, у Леонтьева зарождается политическая концепция, которая находит своё концентрированное выражение в политической воле и народа, и его правителей. Не только потому, что он разоблачал так на зываемый либерально эголитарный прогресс. Он открыто говорил о том, что либерализм и республиканский строй, мифический общест венный прогресс и конституции, все это – слишком мелко для России. У нее другой путь, глубинный, вековечный, связанный с моделью политического устройства Византийской импе рии. Иными словами, Россия должна быть им перией, другого пути у нее нет. В этом состояло основное убеждение Леонтьева, и он, кстати, был во многом прав.Потому что все злоключе ния России: отречение от престола Государя Императора, революции, красный террор – суть производные либеральных идей. – Иными словами, всякая реформа в России – с либеральным душком? – Либерализм всегда только разлагал и де формировал нашу жизнь. По существу, любой либерализм всегда связан с деградацией. По смотрите, демократия преобладает в большин стве цивилизованных стран, но в России она привела к очень сильному разложению общест ва. Во всех сферах: в политике, в экономике, в культуре. Либерализм необычайно измельчает и деформирует все вокруг, в результате чего мы неизбежно получаем политический, экономи ческий и социальный хаос. Леонтьев это хоро шо понимал и хорошо чувствовал, он считал, что для России, которая прошла тысячелетнюю

Экология души историю как христианская держава, любая де мократия и конституция просто смешны. Леонтьев – единственный из всех русских мыслителей, который считал, что любая под линная государственность опирается на силу. Это не значит, что она должна сеять кругом тер рор. Наоборот, государственная машина, обла дая колоссальной силой, будет противиться любому злу и любому проявлению насилия. Когда все дозволено, то по земле текут реки крови и слез. Но если карающий меч принадле жит только государству, тогда уже никто не по смеет применять силу. Кроме самого государ ства. При этом государство применяет силу ис ключительно против тех, кто вредит народу, ве ре и самим державным устоям. Леонтьев сформировал правильное пони мание природы власти, ее взаимоотношений с народом и Церковью. Это был единственный в своём роде глубинный, пронзительный и про никновенный ум России. – А как Константин Леонтьев попал на дипломатическую службу? – Его брат Владимир служил в Восточном департаменте Министерства иностранных дел. Рассказы о дипломатической службе настолько заинтересовали Леонтьева, что он просит бра та посодействовать его поступлению на службу в департамент. Леонтьев успешно выдержал эк замены и был направлен на службу в Грецию, на Крит, а затем – в Турцию. Так начался новый пе риод в его жизни. Когда он прибыл к месту службы, то был со вершенно очарован Востоком. Он увидел, что Восток является полной противоположностью либеральному Западу. У него вызвали большую симпатию мощные духовные и религиозные ус тои, на которых базировалась жизнь людей. Это были совсем не те порядки, которые цари ли на Западе и в европеизированном Петер бурге. Он с горечью пишет, что разочарован в Петербурге, что этот город не может быть ни национальным, ни историческим, ни духовным центром России. Это – западный город, в кото ром нет никаких русских традиций. Надо сказать, что служил он там с наслажде нием. Дипломатическая служба в то время бы ла в известном смысле свободной. Сейчас дип ломаты каждый свой шаг сверяют с политичес ким руководством страны, а в то время они многие вопросы решали по своему усмотрению и, кроме того, не были стеснены в денежных средствах. И конечно, служение государству было именно служением, в глубинном понимании этого слова. И деньги за это платились достой ные. Человек, находившийся на государствен ной службе, не бедствовал. Сейчас – и мы это видим – всё наоборот: ог ромные зарплаты в частном секторе и ничтож

ное жалование в государственных учреждени ях. Это само по себе аморально, потому что го сударственная служба должна быть почетной. Возьмите даже современный Китай, где все стремятся попасть на государственную службу! А у нас от нее бегут. Это полное извращение, потому что государственная служба должна быть самой престижной, почетной и – высоко оплачиваемой. Кроме того она, эта служба, должна быть самой благородной и уважаемой, потому что представляет собой служение госу дарству, а значит – всему народу. И Леонтьев, касаясь этих вопросов, с вос торгом писал о своей дипломатической работе. Она ему нравилась ещё и потому, что он изучал восточные народы, и поэтому, когда вышли первые два тома его восточных рассказов, они оказались настолько колоритными и интерес ными, настолько не похожими на европейскую литературу, что жизнь на этих страницах просто бьёт ключом. Но главное, с чем столкнулся Ле онтьев и что ему безусловно нравилось, – на Востоке была очень твёрдая вера. Никто из ок ружавших его магометан даже не помышлял о том, чтобы не исполнить намаз или как то от клониться от предписаний ислама. Часто му сульман называют приверженцами фанатичной веры, но Леонтьев считал, что это не фанатизм, а такое религиозное сознание, которое и долж но быть. Когда люди во что то верят и добросо вестно это исполняют, то такое положение вещей – нормально. Леонтьев отмечал, что греки и турки с вос торгом говорят о Российской империи, её Госу даре и о русском народе. Кроме того, он с удивлением отмечал, что восточные народы крайне положительно вы сказываются о православии, о Новом завете и благой вести Иисуса Христа, называя христиан «людьми Священного писания». Как следствие, Леонтьев стал с интересом относиться к исламу. Он хорошо изучил Коран, симпатизировал мусульманам в части твёрдо сти их религиозных убеждений. Но в многочис ленных беседах с восточными людьми Леонть ев всегда отмечал незыблемость своей личной веры, приверженность православию. И с удив лением писал о том, что такая позиция не вы зывала в его собеседниках раздражения или отчуждённости. Напротив его начинали ува жать за то, что он крепко держится веры своих отцов. Когда вышли в свет первые два тома его восточных рассказов, они оказались столь нео бычны и нестандартны, что отзывы на них были не всегда лицеприятны. – Иван Аксаков пишет, что Леонтьев ис% поведует «сладострастный культ палки». – И тот же Аксаков был в восхищении от его восточных повестей и говорил: «Прочтя их, не

Экология души нужно и в Турцию ехать»! На дипломатической службе Леонтьев имел огромный успех. Это был настолько незаурядный человек, что князь Александр Горчаков, бывший в ту пору минист ром иностранных дел, всегда первым делом чи тал донесения Леонтьева. Эти послания напи саны не казенным канцелярским языком, а воз вышенным литературным слогом и при этом необычайно содержательны. Леонтьев очень серьезно изучал быт и нравы тех народов, где ему доводилось служить. Карьера его развивалась, и ему прочили са мые высокие дипломатические посты, но в 1871 году он неожиданно отказывается от службы. Граф Николай Игнатьев, возглавляв ший в то время Посольство Российской Импе рии в Константинополе, очень любил Леонтьева и необычайно ценил его как дипломата, но в это время между ними происходит разрыв. Причи ной стал кризис в греко болгарских отношени ях. Произошло следующее: болгары, по словам самого Леонтьева, «отложились от правосла вия», образовав собственную автокефальную церковь, выйдя из подчинения греческого Пат риархата. Леонтьев был на стороне греков, а граф Игнатьев – на стороне болгар. Леонтьев открыто выступает против так называемого «болгаробесия», но он был одинок – россий ское общественное мнение неприкрыто симпа тизировало болгарскому расколу. Кроме того, к этому времени он был уже се рьезно болен. Как врач он понимал, что жизнь его угасает и – подал в отставку. – И оказывается на Афоне? – Он много встречался с афонскими старца ми Макарием и Иеронимом, которые были его духовными наставниками. Леонтьев отмечал, что, будучи человеком образованным и просве щенным, рядом с этими духоносными старца ми он ощущал свою ничтожность. Он смиренно полагал свою житейскую гордыню к их ногам и старался учиться у них жизни и глубинной вере в Бога. Мы не можем обойти вниманием то событие в жизни Леонтьева, которое он сам считал са мым важным. Афонские старцы подарили ему икону Божией Матери. И вот когда Леонтьев окончательно убедился, что неизлечимо болен, он горячо помолился перед этим образом. И случилось чудо: Матерь Божия зримо явилась ему. Леонтьев умолял Царицу Небесную сохра нить ему жизнь, потому что он только подошел к порогу истинной веры и ему еще так много предстоит сделать. И его горячая молитва была услышана, через полтора часа он был абсолют но здоров! Это чудо определило всю дальней шую жизнь русского философа. – Дальнейший жизненный путь Леонтье% ва не назовешь ровным и безмятежным, но случилось главное – он начал упорное вос%

хождение к своей заветной мечте, монаше% скому постригу? – На Афоне Леонтьев пробыл год, и, конеч но, он просил старцев Макария и Иеронима о постриге. Но они видели, что русский вельможа еще не готов к монашескому подвигу. Страсти еще полыхали в его сердце, роскошная свет ская жизнь навела на нем аристократический лоск. Кроме того, рискну предположить, что юношеское увлечение язычеством не прошло бесследно для его души. Старцы благословили лишь поездку в Константинополь. К этому времени Леонтьевым уже была на писана его знаменитая работа о триедином за коне развития. Он считал, что каждое государ ство живет примерно тысячу – тысячу двести лет. Любое государство, любое социальное об разование, даже любой биологический вид вначале рождается и начинает бурно рост. Это первая стадия развития – становление, форми рование любого организма, в том числе соци ального и политического. Затем наступает вторая фаза развития – зрелость. Эта зрелость очень многообразна, сложна, полна сил. Это – стадия цветения, или как писал Леонтьев, период «цветущей сложно сти». Любой организм, в том числе государст во, созревая, вступает в такую фазу развития, и тогда все его органы, все сферы жизнедеятель ности процветают, буквально излучают жизнен ные силы. Это действительно апофеоз жизни. Через некоторое время этот апогей благоуха ющей жизненности начинает увядать, наступает третья фаза – угасание, разложение организма. И все обращается в то, из чего вышло, – в прах, в некую элементарную первичную субстанцию. Это очень интересное умозаключение Леон тьева. Он прослеживает это во всех сферах: в области философии, культуры, биологии, архи тектуры, искусства – везде. – Что же тогда является критерием в определении жизнеспособности такого организма? – Красота. Леонтьев утверждает, что там, где красота, – там сила, там разнообразие, там жизненность и цветение. И Леонтьев разраба тывает особую эстетику, эстетику жизни. Он ут верждает, что чем прекрасней явление, с кото рым мы сталкиваемся, тем оно совершенней. И на этом основании он строит эстетическое по нимание истории. Многие философы упрекали Леонтьева в од нобокости, напоминая о классовой борьбе, ес тественном отборе и тому подобных вещах. Но Леонтьев утверждал, что чем совершенней от ношения внутри любой системы, будь то семья, государство, различные народы или биологиче ские виды, тем они прекрасней. Почему Леонть ев приходит к такому выводу? Потому что он ос новывался на православной вере. А правосла

Экология души вие само по себе основано на абсолютной Кра соте, которой является Христос. Почему Досто евский говорит о том, что красота спасет мир? Он ведь говорил не о зримой красоте, похоти очес. Он говорил о красоте духовной, которая исходит от Бога. Это – божественная благодать. И если эта благодать есть в мире, то мир спа сется, а если ее нет – мир погибнет. Потому что каждый человек – это образ Божий, в нем есть душа, именно это составляет истинную красоту любого человека. Вот в чем суть эстетического понимания мира Леонтьевым. Если человеческие души не совращены раз личными соблазнами, если они сохранены в Богом данной чистоте, если есть в мире боже ственная благодать, то мир и люди спасутся. Эту концепцию Леонтьев развивал как глу боко церковный, православный человек. И в ис тории русской философской мысли – это со вершенно уникальное явление. Конечно, у нас был эстет Александр Герцен, на него сам Леонтьев ссылается. Герцен пони мал значение красоты в обществе, но все таки он был публицистом, в известной степени атеи стического толка. Но так, как понимал красоту исторического развития Леонтьев, этого не бы ло ни у одного мыслителя – ни в России, ни на Западе. Поэтому Леонтьева можно назвать первым и единственным в своем роде подлин ным эстетом. Но не это главное. Творчество Леонтьева на сквозь автобиографично. Все его романы, по вести, даже письма отражают формирование и становление православной веры в своей душе. Это совершенно поразительная вещь, у фило софов это редко встретишь, только у Святых Отцов. Леонтьев научил нас совершенствовать свою веру, становиться по настоящему право славным человеком. Христианство ведь не еди ножды данная догма, это путь. В этом смысле биография Леонтьева – это живительный ис точник веры. – Как он пришел к постригу? – Вернувшись в Россию, Леонтьев поселил ся в Оптиной пустыни. Там его духовником был преподобный Амвросий Оптинский. В обители он сблизился с иноком Климен том Зедергольмом, который из лютеранства обратился в православие. Он был исключитель но эрудированным теологом западного склада. Этот человек был интересен Леонтьеву прежде всего тем, что пришел к православию через собственное разумение, через понимание глу бинности и духоносности восточного христиан ства. Среди иноческой братии Оптиной пусты ни Климент отличался еще и необычайной рев ностью в вере. Леонтьев написал о нем удиви тельную книгу «Отец Климент Зедергольм». Об щение с этим монахом настолько сильно по влияло на Леонтьева, что когда он сам прини

мал монашеский постриг, то одним из будущих своих имен он избрал имя Климент. И при пост риге жребий пал именно на это имя! Ему еще не было шестидесяти лет, но он уже очень часто болел. Особенно боялся он 1891 года, он чувствовал, что именно в этот год он уйдет из жизни. Он очень много беседовал об этих предчув ствиях с преподобным Амвросием Оптинским, поскольку, как человек православный, Леонть ев сторонился суеверий и очень боялся, что эти предчувствия есть не что иное, как наваждение бесовское. Преподобный Амвросий в эту пору был уже очень слаб, по существу, он уже медленно уми рал. Старец благословил Леонтьева отправить ся в Троице Сергиеву лавру и принять постриг. Но Леонтьев настолько сильно дорожил обще нием с преподобным Амвросием, что всем сердцем желал быть постоянно рядом с духов ником и ни под каким предлогом не соглашался покинуть Оптину пустынь. Но старец сказал ему, что расстанутся они совсем ненадолго и скоро обязательно встретятся. Я убежден, что со вре менем отыщутся документальные свидетельст ва того, что преподобный Амвросий, исполнен ный дара прозорливости, назвал Леонтьеву точ ную дату как своей кончины, так и его смерти. Леонтьев немедля отправляется в Троице Сергиеву лавру. Первое время он жил в гостинице для па ломников. Те, кто бывал в Сергиевом Посаде, легко найдут это место: кирпичный дом напро тив Лавры. Там сейчас, увы, ресторан русской кухни. Там очень жарко топили, и, по всей вероят ности, Леонтьев открыл на ночь форточку. Его сильно просквозило, в результате – крупозное воспаление легких, которое в то время было не излечимой болезнью. Скончался он 12 ноября 1891 года. А преподобный Амвросий Оптин ский скончался месяцем ранее – 10 (22) октяб ря 1891 года. Пророчество старца сбылось. В Гефсиманском саду Троице Сергиевой ла вры есть две могилы. Леонтьев очень сблизил ся по переписке с Василием Розановым. Внача ле Розанов не воспринимал Леонтьева, назы вал его даже пустым человеком. Но когда по знакомился с поздними работами Леонтьева, то был потрясён его взглядами. Они неодно кратно договаривались о встрече, но увидеться при жизни им так и не довелось. И вот их моги лы в Гефсиманском саду находятся рядом. Мы установили в Константинополе велико лепную памятную доску на бывшем российском посольстве. И пока это – единственный памят ник великому русскому философу. Интервью взял Эдуард КИТАШОВ

Экология души А.С. Хомякова называли стоиком. Для русских поэтов XVIII–XIX веков понятие «стоик» означало многое; стоиком оказывается Петр Великий в поэме М. В. Ломоносова, «сто% иком» напрямую называют своего любимого героя А. В. Су% ворова Г. Р. Державин и А. С. Шишков. А.Ф. Лосев пишет: «Важно отметить, что стоики тоже были поклонниками и по% читателями древнего героизма. Но в то время как мифологи% ческие Геракл и Ахилл были героями по самой своей приро% де, так что героизм был для них всего только естественным проявлением их природы, в то же самое время стоики вовсе не считали человека героем по природе, а этот героизм нуж% но было еще воспитать, и достигнуть его можно было только в результате неимоверных субъективных усилий»1. Стоики считали творчество средством для воспитания в себе герои% ческого начала. Эта философия аукнется в поэзии Хомяко% ва, когда поэт, по существу, предъявит строгую воспитатель% ную систему для исправления нравов в России.

ПОЭТ С ДУШОЙ

ГЕРОЯ Х

арактерные черты русского героя, в кото рых воплотились важные для нашего ис следования народные представления об идеале, набросал И.А. Ильин в исследовании «О русской идее»: «О доброте, ласковости и гостеприимстве, а также и о свободолюбии русских свидетельствуют единогласно древние источники, и византийские, и арабские. Рус ская народная сказка вся проникнута певучим добродушием. Русская песня есть прямое из лияние сердечного чувства во всех его видоиз менениях. Русский танец есть импровизация, проистекающая от переполненного чувства. Первые исторические русские князья суть ге рои сердца и совести (Владимир, Ярослав, Мо номах). Первый русский святой (Феодосий) есть явление сущей доброты. Духом сердечно го и совестного созерцания проникнуты рус ские летописи и наставительные сочинения. Этот дух живет в русской поэзии и литературе, в русской живописи и в русской музыке»2 . Сле дует отметить, что в этих тезисах И. А. Ильин

вполне охарактеризовал одно крыло россий ской героики, российского представления об идеале. Есть и другая традиция, неразрывно связанная с первой, – традиция, в которой пер востепенное значение имеют такие черты, как трудолюбие, толерантность, аккуратность, дис циплинированность. Фундамент хомяковской героики – это рус ский фольклор, и в первую голову – киевский былинный цикл. Центральный образ русского героического эпоса – Илья Муромец – связан взаимно направленными линиями со Святым Илией Муромским, с его образом в житийной литературе. Кстати, в народном эпосе мотив святости Ильи Муромца связан с ходячим сю жетом «гибели богов», который мы встречаем в русской былине о том, как перевелись богаты ри на Руси: богатыри уходят, окаменевают, ос тавляют русскую землю – и это связывается с православной символикой. Современные ис следователи, сверяя разные варианты сюжета, пишут: «Иногда богатыри погибают в бою вмес те со своими врагами, а Илья находит смерть, наткнувшись, как Святогор, на чудесный гроб. Он хочет примерить его к себе и умирает. В дру гих вариантах богатыри умирают в пещерах Ки ево Печерского монастыря, окаменевают на поле боя или, подъехав к стенам Киева, прекра щают бой и покидают поле битвы, так как жи вым «не наратиться с мертвыми». В варианте известного сказителя В. П. Щеголёнкова ока меневает конь Ильи, а сам богатырь превраща ется в святые мощи»3. Образ крестьянского сы на богатыря Ильи стал многозначительным символом русского патриотизма. Знаменате лен тезис А.С. Хомякова, говорившего о былине «Илья Муромец и Козарин»: «Спокойное вели чие древнего эпоса дышит во всем рассказе, и лицо Ильи Муромца выражается, может быть, полнее, чем во всех других, уже известных, сказках. Сила непобедимая, всегда покорная разуму и долгу, сила благодетельная, полная веры в помощь Божию, чуждая страстей и – не разрывными узами связанная с тою землею, из которой возникла. Да и не ее ли, не эту ли зем лю Русскую олицетворило в нем бессознатель ное вдохновение народных певцов? И у нее на груди, как богатырь козарский у Ильи, сидел та тарин и литвин и новый завоеватель всей Евро пы; но «не так у святых отцов писано, не так у апостолов удумано»4 , чтобы ей погибнуть в бою!»5 . Обращаем внимание на противоречи вую, но глубоко логичную формулировку Хомя кова: богатырь покорен разуму, долгу и вере. На этих трех качествах (каждое из них затраги

Лосев А. Ф. История античной эстетики, цит. изд., с. 272. Ильин И. А. О русской идее. \\ Русская идея, сборник. М., 1992, с. 437. 3 Фроянов И. Я., Юдин Ю. И. Цит. изд., с. 269. 4 А. С. Хомяков здесь неточно цитирует анализируемую былину об Илье Муромце и Козарине. 5 Хомяков А. С. Предисловие к "Русским народным песням" \\ Хомяков А. С. О старом и новом. М., 1988, с. 247. 1 2

Экология души вается мгновенными вспышками или порывами каждого отдельного лица на личные подвиги, но движет и оживляет все великое общественное тело, передается каждому отдельному члену и делает его способным на всякий подвиг терпе ния или борьбы»6 . «Подвиг терпения или борь бы» – очень важный для Хомякова образ и одно из точнейших поэтических определений герои ческого начала («Высший подвиг – в терпе ньи…») – принадлежащее, конечно, не только своей эпохе. Эти строки никогда не находились в измерении злободневности.

вает особенный комплекс чувств) и зиждится силушка богатырская. Илья Муромец – единственный из богаты рей, чьи подвиги прослеживаются в целом цик ле былин, выстраивающихся в своеобразное эпическое «житие» – представлен как старец; былины о молодости Ильи отсутствуют. В рус ском героическом эпосе XVIII века старцем предстает Суворов, богатырь нового времени. Как важна для народной культуры героика!.. Об этом писал А. С. Хомяков, осмыслив оперу М. И. Глинки «Жизнь за царя», представившую глубокие героические образы Ивана Сусанина и царя Михаила Федоровича. Хомяков подчёр кивает, что в общепринятом смысле Сусанин – не герой, но его роль – истинно героическая. И эта литературно музыкальная героика призна ётся важнейшим событием общественной жиз ни. Хомяков пишет: «Сусанин не герой: он про стой крестьянин, глава семьи, член братской общины; но на него пал жребий великого дела, и он дело великое исполнит. В нем выражается не личная сила, но та глубокая, несокрушимая сила здорового общества, которая не высказы 6

В «Письмах о современной литературе» Ак саков утверждал: «Один Хомяков понимал лож ность Западной дороги, которою шли мы, пони мал самостоятельность нравственной задачи для Русской земли; один он сознавал в себе и тогда, может быть, ещё не вполне отчётливо, то, что теперь определённо и ясно в нём выступи ло, и высказывал это в своих стихотворениях. «…» В самых первых, молодых его произведе ниях («Иностранка», «Клинок» и пр.), в его пер вой трагедии «Ермак» ещё является одна нео пределённая любовь или, лучше, стремление к своей земле, – но скоро разумение прояснило природное чувство, и оно проникнулось исти ной. С той поры любовь к родной земле, выра жающаяся в стихах, есть в то же время понима ние, не слепая, но ясно взирающая любовь». Можно добавить – это была любовь, способная на беспощадный анализ, на горькое раскаяние. В середине 1830 х Хомяков пишет стихотво рение «К Западу». Взаимное проникновение и борение культур, мир исторических закономер ностей – всё это смолоду занимало поэта. Уже в 1830 е годы он разочарованно вздыхает: «А как прекрасен был тот Запад величавый!». И призывает: «Проснися, дремлющий Восток!» Позднейшее, написанное за несколько ме сяцев до кончины, стихотворение 1859 года справедливо воспринимается всеми ценителя ми творчества Хомякова как завещание. Зна менательно, что темой стихотворения являет ся, по существу, размышление над сутью геро ики, героического начала: Есть у подвига крылья, И взлетишь ты на них Без труда, без усилья Выше мраков земных, Выше крыши темницы, Выше злобы слепой, Выше воплей и криков Гордой черни людской. Стремление к нравственной высоте – вот истинный героизм по Хомякову. Поэт провоз

Хомяков А. С. Опера Глинки "Жизнь за царя". \\ Хомяков А. С. Цит. изд., с. 68, 69.

Экология души ет трагедию «Дмитрий Самозванец», развивая историческую тему Сумарокова и Пушкина… Но лучшие, наиболее своеобразные поэтические произведения были написаны Хомяковым в по зднейший период. Парадокс, но свой голос в поэзии Хомяков обрёл, когда перестал считать поэзию своим главным назначением. Центральная тема поэтической героики Хо мякова – судьба России. Тема, ставшая опре деляющей для многообразного творчества по эта, философа, публициста. Обращение к теме России подтверждает важность поэтического творчества в наследии Хомякова: стихами он выражает сокровенные свои мысли, самые яр кие озарения и болезненные сомнения: В твоей груди, моя Россия, Есть также тихий, светлый ключ; Он также воды льёт живые, Сокрыт, безвестен и могуч. Не возмутят людские страсти Его кристальной глубины, Как прежде, холод чуждой власти Не заковал его волны.

глашает подвиг сутью, смыслом жизни – вполне в русле эпической традиции. В русской герои ческой поэзии, начиная с её фольклорных исто ков и с традиций древнерусской литературы, никогда с такой ясностью не был провозглашён мотив духовного героизма. Этот мотив остаёт ся хомяковским направлением в истории рус ской героической поэзии. Разумеется, индиви дуальный стиль Алексея Степановича Хомякова формировался под влиянием русской и зару бежной поэзии. Школой героики стали для Хо мякова читательские впечатления от античных образцов, от поэзии Державина и старших со временников Хомякова, поэтов пушкинской плеяды. В 1826 году А.С. Хомяков обращается к образу одного из значимых героев русской по эзии того времени – легендарного Ермака. Ер маку посвящали свои поэмы и думы Пётр Ер шов и Кондратий Рылеев, Ермака не раз упоми нали в торжественных одах, рядом с именами Петра Великого и Владимира Святого. Героиче ский образ покорителя Сибири привлекал по этов. Трагедия «Ермак» была написана Хомяко вым одновременно с пушкинским «Борисом Го дуновым», а через шесть лет Хомяков заверша 7

Если в истории русской литературы XIX века наиболее тонкими ценителями поэзии Хомяко ва можно назвать К.С. и И.С. Аксаковых, то в ве ке ХХ родственной душой великого славянофи ла, несомненно, был И.А. Ильин. Глубокий ана лиз поэтического творчества Хомякова даёт философ в статье лекции «Россия в русской поэзии», по духу напоминающей гоголевские статьи о поэзии «Выбранных мест из переписки с друзьями» – «Об Одиссее, переводимой Жу ковским», «О лиризме наших поэтов», «В чём же наконец существо русской поэзии и в чём её особенность». Философ ХХ века пропустил че рез сердце историософскую поэзию Хомякова. Ильина особенно интересуют те стихотворения Хомякова, в которых проявился благородный максимализм авторской позиции – несомнен но, это героический максимализм, свойствен ный непобедимым и обречённым эпическим ге роям. И для Хомякова, и для Ильина централь ным героическим образом становится образ Родины. Философ комментирует стихи Хомяко ва: «Нет, поистине, ни один народ не судил себя так откровенно, так строго, так покаянно; не ставил себя лицом к лицу – с христианской со вестью; не требовал от себя такого очищения и покаяния. И не только требовал, а осуществлял его; и этим держал своё бытие и свой быт»7 . Стихи, привлекшие внимание И.А. Ильина, – и впрямь трактуют героическую миссию России в неожиданном ключе высоких противоречий. Великий патриот обращается к своей стране со словами, полными боли и сострадания:

Ильин И.А. Одинокий художник. Статьи, лекции, речи. М., 1993, с. 200.

Экология души Но помни, быть орудьем Бога Земным созданьям тяжело, А на тебя, увы! как много Грехов ужасных налегло! Хомяков даже настолько остро чувствует при роду греха, что его плач над Россией кажется ги перболическим, хотя каждый трагический образ здесь вырастает из вечно злободневных реалий: В судах черна неправдой чёрной И игом рабства клеймена, Безбожной лести, лжи тлетворной, И лени мёртвой и позорной, И всякой мерзости полна! Пожалуй, таких тяжёлых обвинений Россия не слыхала ни от П.Я. Чаадаева, ни от П.А. Вя земского, ни от И.С. Тургенева, ни от других яз вительных критиков российских пороков. На первый взгляд, славянофил Хомяков приближа ется к самым дерзновенным тезисам А.И. Герцена… Героика борения с грехом – истинно хомя ковская поэтическая героика. И для Г.Р. Держа вина, и для А.С. Пушкина историческое про шлое России – это былинная, легендарная ста рина, овеянная славой. Конечно, тема грехов ности пронизывает и «Песнь о Вещем Олеге», и «Бориса Годунова», а Державин не раз в стихах указывал на пороки недавнего прошлого (вре мена Анны Иоанновны, противопоставленные в «Фелице» славному царствованию Екатерины). Величественный образ Петра у Пушкина проти воречив и многозначен, великого императора поэт судит с высоты христианской этики. И всё таки и для Пушкина, и для Державина, и для Лермонтова историческое прошлое России бы ло непредставимо без элементов красочной романтизации. Хомяков настолько взыскате лен, что отказ от идеализации прошлого выхо дит страстным и трагическим: Молитесь, кайтесь, к небу длани! За все грехи былых времён, За ваши каинские брани Ещё с младенческих пелён; За слёзы страшной той годины, Когда, враждой упоены, Вы звали чуждые дружины На гибель русской стороны. За рабство вековому плену, За робость пред мечом Литвы, За Новгород, его измену, За двоедушие Москвы… Хомяков с хирургической честностью вскры вает раны российской истории, чтобы они веч но кровоточили. Поэтические тезисы напоми нают расхожую публицистику авторов, и в ХIХ, и в ХХ веке призывавших ко всенародному покая

Андреа Ваккаро. Кающаяся Магдалина

нию за исторические грехи. Но у этих аналогич ных призывов разная природа. У Хомякова в подтексте нет надежды на политические ре формы, на приобщение к западным цивилиза ционным ценностям. Природа всенародного покаяния у Хомякова иная. Поэт отождествляет личный духовный опыт с судьбой России. Рас каяние в грехах Отечества для него – личное раскаяние, духовная работа во спасение души. Из этой идеологии рождались лучшие образцы молитвенной героики в истории русской по эзии. В стихотворении 1854 года «Раскаявшей ся России» Хомяков снова пытается разрешить противоречие – любить ли Россию вместе со всеми её пороками или пророческим даром приближать страну к высокому идеалу. Хомя ков, в отличие от иных патриотов, отказывается поэтизировать грехи и грешки России, они не вызывают у поэта сентиментальных чувств. Его Святая Русь выше кабацкого ухарства: Не в пьянстве похвальбы безумной, Не в пьянстве гордости слепой, Не в буйстве смеха, песни шумной, Не с звоном чаши круговой;

Экология души Но в силе трезвенной смиренья И обновлённой чистоты На дело грозного служенья В кровавый бой предстанешь ты. Гимнический пафос этого стихотворения приобретает особый, хомяковский, дух благо даря смелому перечислению противоречий, если угодно, пороков, вопреки которым спаса ется Россия. До Хомякова никто в русской по эзии не приближался к таким сложным, зияю щим вопросам. По И.А. Ильину, «вера в Бога давала русско му народу – живую совесть, мудрое терпение, тихое трудолюбие, умение прощать и повино ваться, веру в царя, храбрость, преданность, любовь к Родине и способность освещать и освящать лучами этой веры весь свой жиз ненный уклад – и быт, и труд, и природу, и са мую смерть…»8 . К этому выводу философ приходит, обратившись к поэтической патрио тике Хомякова. Торжественный, проникнутый высоким ди дактизмом, стихотворный строй Хомякова сти листически связан с наследием русской одиче ской поэзии XVIII века. В отличие от своих пред шественников, Хомяков отказывается от слож ных аллегорических образов, от прихотливого словообразования и замысловатых строфичес ких конструкций, свойственных и Державину, и Петрову, и Боброву. Хомяков стремится к ясно сти в выражении мыслей и эмоций. Мысль для Хомякова куда важнее изобретательной стихо творной техники. Подобно Державину, Костро ву и Петрову, которые поэтическим словом поднимали полки во времена русско турецких и наполеоновских войн, Хомяков вдохновляет на правый бой во имя славянского и православ ного братства: Вставай, страна моя родная, За братьев! Бог тебя зовёт Чрез волны гневного Дуная, Туда, где, землю огибая, Шумят струи Эгейских вод. Схожие геополитические эмоции были свойственны и авторам героических од XVIII ве ка, но Хомяков насыщает пышную топонимику сложным идейным содержанием. Призыв Хо мякова поэта, в отличие от своих предшествен ников, далёкого от властной элиты, – не был связан с политической конъюнктурой, с прави тельственными планами. В оде князю Г. А. По тёмкину 1778 года Василий Петров воспевает освобождение христианских народов на южных рубежах Российской империи: 8 9

Не совершается ль пророчествие мира? Херсонски жители, единой веры чада Не все ль, оставя Юг, на Север к нам грядёте? …Молдавец, армянин, индеянин иль еллин, Иль чёрный эфиоп, под коим кто бы небом На свет не произшёл, мать всем Екатерина. И Ломоносов, и Державин, и Рубан, и Кост ров в одах, посвящённых завоевательным по ходам и освободительным войнам, в которых участвовала Россия, прибегают к экскурсам в историю, нередко – и в древнюю историю. Не редко, как в петровской оде Потёмкину, поэты говорили и о христианском единстве. Только поводом, толчком для подобных рассуждений всегда была свершившаяся военная победа или возникновение соответствующего государ ственного стратегического плана. Идея единства единоверцев близка и Хомя кову, но последний предпочитает не иллюстри ровать стихами уже свершившиеся деяния. Хо мяков не чужд пророческого пафоса, упомина ния же действующих монархов в его стихах из лишни и потому крайне редки. А.С. Хомяков – свободный философ, а не государственный поэт. Своё предназначение он видит не в при дворной жизни и не в службе. Быть православ ным мыслителем и православным поэтом в бурный XIX век, справедливо названный веком революций, – это одинокая и героическая участь, осознанно избранная Хомяковым. А от ношение поэта к политической власти было ку да сложнее господствовавших в 1840 е годы уваровских построений. Подвиг самодержца воспринимался Хомяковым в сложном соотно шении с идеями греха, раскаяния и искупле ния. Конечно, идеи Хомякова, авторитетные в узком кругу единомышленников, казались па радоксальными, они не были в почёте ни у официальных идеологов, ни в либеральных кругах. Эти обстоятельства отразились на транс формации образа автора в одических стихах А.С. Хомякова. Отсутствие претензий на трибу ну государственного поэта для Хомякова впол не закономерно, хотя и удивительно в контекс те традиции XVIII века. Отношение А.С. Хомяко ва к природе государственной власти просле живается не только в сочинениях Алексея Сте пановича, но и в исследованиях сына поэта, Дмитрия Хомякова. Статьи Д.А. Хомякова, объ единённые в трилогию «Православие, Само державие, Народность»9, являются ценнейшим комментарием ко всей русской героической поэзии XVIII – XIX веков, хотя их автор и не уде ляет первостепенного внимания поэзии. Но Д.А. Хомякову удалось в простой и лаконич

Ильин И.А. Цит. Изд., с. 200. Хомяков Д.А. Православие, Самодержавие, Народность. М., 1993.

Экология души

ной форме дать обзор многолетнего идеологи ческого движения, удалось раскрыть политичес кий и нравственный смысл самодержавия. Несомненно, философское и поэтическое наследие Алексея Степановича Хомякова ока зало сильнейшее влияние на идеологию и ис следовательский почерк Д.А. Хомякова. Так уж сложилась литературная судьба А.С. Хомякова, что его поэзия всегда будет восприниматься в контексте с философскими работами самого Алексея Степановича, его единомышленников и последователей, включая Д.А. Хомякова. Сти хи показывают высокий градус эмоциональной правды, присущей историософским сочинени ям Хомякова. Россия А.С. Хомякова – это поле боя, на ко тором сходятся миры и идеи. В традициях рус ской поэтической героики XVIII века, поэт про возглашает и выражает высокую мистическую идею, за которую годов биться. Для Хомякова меньшее значение имеют реальные современ ные сражения, которые (в особенности – турец кие войны) можно было бы трактовать в близ ком поэту смысле. Упоминания Дуная и Эгей ских вод, которые иногда звучат в поэзии Хомя кова, всё таки являются исключением из пра вила. Поэт также избегает упоминаний совре менных политических деятелей и военачальни

Б. Кустодиев. Крестный ход

ков – как в прямой, так и в аллегорической фор ме. В то же время, в подтексте поэзии Хомяко ва – не только знание славной русской военной истории, но и личностное восприятие грозы 1812 го года, озарившей детские годы поэта. Пожалуй, вне контекста 1812 – 1815 годов, вне идеи великой российской Победы, феномен хо мяковской философии православного миссио нерства был бы невозможен. Высокое предназ начение России, воспетое Хомяковым, ярко проявилось именно в период наполеоновских войн и – позже – в дипломатии и военных похо дах времён Священного Союза. Патриотизм Хомякова поэта – взыскатель ный и страстный. Многие строки из историо софской героики Хомякова излучают пророчес кую силу – подобно «Панмонголизму» В.С. Со ловьёва, «Возмездию» и «Скифам» А.А. Блока. Взгляд поэта на героическое начало, на жерт венность, на подвиг остался в пространстве русской поэзии. Из всех материй поэта больше всего интересовал подвиг духовный, а хомя ковская строка – «Есть у подвига крылья» – мо жет быть эпиграфом ко всей русской поэтичес кой героике. Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ

Экология души

ЭКСКУРСИЯ В МЕГАПОЛИС (рассказ)

ородач не понравился генералу Антону Савину с первого взгляда. Слишком уж он суетился, приглашая «заглянуть в ва гончик и побаловаться чайком», слишком горя чо заверял в полнейшем своем расположении к православным общинам и их «славной Армии обороны». Интуитивно Антон «улавливал» исхо дившие от незнакомца импульсы лукавого дво емыслия. Но виду, конечно, не подавал. Про се бя лишь похвалил Криса: тот благоразумно ос тался в дверях, чтобы в случае чего держать в поле зрения и самого «гостеприимного» боро дача, и пятерых обвешанных разномастным оружием мужиков, переминавшихся возле сво ей «боевой позиции» (старенького станкового пулемета и мешков с песком). К автобусу с об щинниками никто из этих «вояк» пока не при ближался. Робели, жались к блокпосту, стара ясь не угодить на линию перекрестного огня между Крисом и Сенькой водителем. Послед ний сидел за рулем и с подчеркнутым равноду шием через открытую переднюю дверь наблю дал за ходом событий, баюкая на коленях но венький автомат Калашникова. Все прочее население автобуса – с полсот ни молодых общинников обоего пола в возрас те от семнадцати до двадцати трех лет – напря женно ожидало конца переговоров. Многие ре бята и даже девчата, случись чего, сумели бы постоять за себя: в общине почти каждый со вершеннолетний владел оружием и приемами рукопашного боя. Но сейчас эти навыки были ни к чему. Да и оружия у ребят, считай, что не было – кроме почти бесполезных в открытом бою электрошоков. В автобусе висела тишина. Песни и смешки стихли сразу после того, как на пустынном перегоне между Тверью и Клином из тумана вынырнул этот злополучный блокпост, и отделившийся от него человек в валенках и ту лупе, с какой то нелепой повязкой на рукаве, поводя видавшим виды «винтарем», приказал остановиться. Похожие на этот блокпосты и мелкие воору женные отряды им встречались и раньше – не менее десятка с того момента, как они выехали из ворот центральной усадьбы под названием «Подсолнухи», относившейся к Второму Псков скому укрепрайону. Но нигде и никто не пытался

их задержать. Легко бронированный «Ивеко» с затемненными стеклами, боковой защитой ко лес, а главное – яркой эмблемой Армии обороны на переднем стекле (меч, вонзенный в землю на фоне восходящего солнца) – производил внуши тельное впечатление. Чем или кем были эти встреченные отряды, – оставалось только га дать. Мародерами, коих изрядно развелось на плохо контролируемых властями территориях; осколками более крупных банд, бродивших по окрестностям опустевших городов и сел в поис ках поживы, а, может, и стихийными «сборщика ми податей», которых местные удельные князьки отправляли на магистральные трассы для про корма грабежа? Одно слово – смутное время! И вот остановка. – Куда путь держим? – бородач, как ему по казалось, весело улыбнулся. – В город, по делам, – сухо ответил Антон (по опыту он знал, что с людьми подобного ро да разговаривать лучше кратко и внушительно, рублеными фразами); сам же незаметно при нялся изучать рефлексии бородача, пытаясь понять его намерения. В глаза бросился засох ший листик квашеной капусты, застрявший в неопрятной, будто смазанной жиром бороде собеседника. «Давненько вы, ребята, бани не видели, – отметил про себя генерал, – кто ж вы такие, горе вояки, кому служите?» – Ну что ж, в город – так в город. Дело хозяй ское. Вам, значит, виднее, люди вы, вижу, серь езные. Извиняйте, значит, за неудобство. Служ ба! Дороги нынче неспокойные – вон третьего дня километрах в пятнадцати от нас три легко вушки, говорят, сожгли. И людей побили, извер ги. Дела а а … Вот мы тута, значит, и стоим, и порядок блюдем. Бородач держался уверенно, но при этом явно стремился затянуть разговор. Вкупе с не естественной его словоохотливостью и угодли востью это производило на Антона все более неблагоприятное впечатление. Что то таилось в этом лукавом прищуре и быстрых оцениваю щих взглядах, которые он время от времени бросал то на командира, то на Криса. – Люди то, я вижу, у вас служат не только русские! – распознал «заграничность» Криса сметливый бородач. – Совсем, выходит, у них

Экология души там за кордоном дела плохи, коли сюда, в наши Палестины бегут! Хотя, какое нам дело, – хлеб, да кашу жуем, и то, слава Богу! Речь его лилась плавно, перемежаясь шут ками и прибаутками. Но Антон все меньше склонен был доверять его простецкой манере. Для простого мужика тот был слишком «пра вильным», опытный взгляд улавливал в его ужимках недюжинное актерство и усилие про свещенного ума. «Ловко он Криса вычислил! В два счета! – подумал он – Что то здесь не так!» Но что именно, – пока было не понять.

же живые люди, в кои то веки довелось побала кать с культурным человеком. Совсем тут оди чали в лесу, будь он неладен. Доброго вам пути. Осторожнее там, на трассе. Провожаемые «заботливым» бородачом и дулами винтовок его подчиненных, Антон и Крис без помех вернулись в автобус. Двери за хлопнулись, «Ивеко» мягко взревел, и через па ру секунд блокпост исчез из глаз, будто его и не было. – Какие мысли? – Антон устроился на перед нем откидном сиденье, снял ушанку, скинул

– Сами то откуда будете? – поинтересовал ся Антон мимоходом, особо не рассчитывая на правдивый ответ. – Здешние мы, с Березок, ополчение. Глав ный у нас – батька Шпи… – бородач запнулся и вроде бы немного смутился. – Шпилевой, мо жет, слыхали? А здесь мы, почитай, уж с месяц торчим, чтоб, значит, порядок был, чтоб не ша лили заезжие: то коровенку уведут, то сено, а то и лабаз вскроют … И вновь Антон не верил ни единому его сло ву. Блокпост – не постоянный, только только собран, и то наспех. Стоят они здесь не больше двух дней, а может, меньше. Будка не их – ско рее, брошенный милицейский пост. – Ну, будет, служивый, пообщались, и ладно. – Антон поднялся и тем побудил встать борода ча. – Надеюсь, больше к нам вопросов нет? – Боже упаси! О чем вы? Да рази ж мы гай дамаки? Такая честь! Зря вас и побеспокоили. А с другой стороны – как посмотреть! Мы ведь то

теплую куртку камуфляж, ободряюще подмиг нул юным попутчикам с первых рядов и теперь ждал ответа Криса, полагаясь на его наблюда тельность и интуицию. – Не знаю, что и сказать, босс, – американец был внешне спокоен, но Антон, знавший его, как облупленного, видел его смятение, – думаю, не спроста они нас тормознули. Рация в углу, карта на столе, клоун этот… Что то они задумали, босс, be sure (будь уверен – англ). – Гладко вы бритое, чуть вытянутое, скуластое лицо Криса и серые, жесткие его глаза, смотревшие в упор из под густых бровей и русого, с проседью, ежика прически, выражали нешуточную озабо ченность. Но адресована и понятна она была ис ключительно одному Антону. Ни Сенька, сра жавшийся за рулем с разбитым полотном доро ги, ни, тем более, молодые общинники ни о чем не догадывались: Крис не зря носил прозвище «сфинкса». Антон ценил американца, воплощав шего лучшие черты своего народа – верность

Экология души слову и бульдожью деловую хватку. К общине Крис прибился в 2015 году после долгих скита ний по горячим точкам планеты в качестве на емного «посланца» западной «демократии». По том было ранение, демобилизация и возвраще ние в Штаты. Орден за боевые заслуги, развод, «травка» и притоны, где вином и платной любо вью он глушил пробудившуюся совесть. Были еще мучительные – в короткие просветы – поис ки себя и смысла жизни, завершившиеся двумя попытками самоубийства и долгими бесплод ными блужданиями в дебрях эзотерики. В об щем то, рядовая судьба рядового юноши эпохи постмодерна, характерная для XXI века. В конце концов, милостью Божьей, он набрел на книжку своего соотечественника, православного мона ха Серафима Роуза. И пришел в православие. Как солдат – решительно и навсегда. Никто толком уже и не помнил, каким вет ром Криса занесло в «Подсолнухи». Известно было, что старейшины поначалу приняли его настороженно; «инкубаторов» (приютов для но вичков) тогда еще не было. Долго присматрива лись, проверяли. Спорили до хрипоты: может ли иностранец, да еще американского проис хождения, едва говоривший по русски, стать членом русской православной общины? Потом запал как то иссяк: наговорились, будто дело сделали. Кто то из членов совета припомнил, что во время трагического русского рассеяния после большевистской революции 1917 года предки наши спасались и в Америке, и в Евро пе, и в Азии, и в Австралии. Этот аргумент ре шил все. Криса приняли. И приняли тоже по русски: всем сердцем, жалеючи. Долго эту ис торию не поминали. Молчун и добрая душа – он вместе со всеми с утра до ночи пахал в мастер ских и на полях. Не до разговоров было. Да и не привечались они – сплетни и пересуды – в кол лективе, основанном на вере. В лице американца Антон, никогда не отли чавшийся сентиментальностью, неожиданно для самого себя обрел не только верного сорат ника, но и друга, родственную душу. Дело было даже не в их схожести – оба молчуны и силачи, – не в общем для обоих военном прошлом, и даже не в духовнике о. Досифее, исповедовавшем и причащавшем – так уж сложилось – почти всех военных общинников. Истоки их дружбы уходи ли глубже, в ту сокровенную область неизъясни мой взаимной приязни, которая порой возника ет даже в огрубевших сердцах по воле таинст венных высших начал. Они же, эти начала, по буждали их держаться друг друга в бесчислен ных стычках с мародерами и бандитами, состав лявших суть и естество их совместного служе ния православной общине в самые трудные, первые годы после Исхода. «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, по милуй мя, грешного!» – святая Иисусова молит

ва, как всегда, тихо и блаженно вплыла в созна ние Антона. Она заполнила собой все уголки его растревоженного ума и утешила так, как может утешить только Его прикосновение. Мо литва вернула в настоящее – то единственное место, где течет река жизни и где только чело веку и позволено внимать Богу. Прикровенное покаяние генерала не было признаком его сла бости или неуверенности. Для воина Христова, как и для любого, впрочем, общинника, молит венное слово было оградительным крестом, за щитой – нет, не от внешнего мира с его бесчис ленными искушениями и угрозами – от себя, от своего произвола и главного «внутреннего вра га» – гордыни. Кто кто, а Антон знал горечь са момнения и безбожного одиночества. Старые раны жили в нем, и он берег их темную память, на фоне которой рельефнее и полнее воспри нимались бесценные смыслы новой жизни в «Подсолнухах». Антон любил общину, почитал ее, как род ную мать. Лет пятнадцать тому назад его, спив шегося и потерявшего человеческий облик ве терана «бесконечной» чеченской войны, подо брал на столичном Казанском вокзале отец До сифей, привез в «Подсолнухи» – тогда малень кий хутор в десяток покосившихся изб, – от мыл, обогрел и несколько месяцев тайными народными средствами выводил из запоя и отучал от наркоты. Смутно помнил он этот пе риод своей жизни. В памяти остались лишь рваные кадры: дикие ломки, рези в желудке (от снадобий о. Досифея) и синяки от периодичес ких жестких «вразумлений» подручного старца – отрока Порфирия. Но всему однажды прихо дит конец. Оправился и Антон. Пришлось ему постигать непривычный для городского чело века монотонный и изнуряющий сельский труд. Запомнились долгие ночные беседы с пожилым священником о случае и судьбе, смысле жизни и смерти. Много позже Антон понял, что в тот день на вокзале, когда незна комый старик, бурча себе что то под нос, выта щил его из лужи блевотины и безжизненным кулем вволок в пригородную электричку, чтобы увезти прочь от постылого и ненавистного су ществования, сам Господь осенил его, падше го, крестным Своим знамением и поставил на путь спасения. Уже вступив в церковную жизнь и приняв Бога в плоть и кровь свою, Антон, буд то заново, осознал свое истинное предназна чение, миссию своей жизни. Понимание и здесь пришло к нему вместе с молитвой и по каянием, соткалось из нитей осознанного хри стианского бытия, неведомых ему прежде светлых мыслей и чувств. Голос сердца подска зал: ты был рожден воином и должен остаться им! Как солдат, Антон понимал, что подлинной высоты духа ему не достичь никогда: слишком близок к греху, слишком часто приходилось

Экология души ему испытывать неумолимую совесть и прояв лять хитрость и жестокость, балансируя на гра ни и даже за гранью непререкаемых заповедей Христовых. А потом исповедно смывать то и дело прилипавшее к душе зло и ждать, порой месяцами, разрешения приступить к причастию. – Вот что, Крис, – Антон стряхнул минутную задумчивость, – свяжись ка со штабом, только аккуратно, чтобы «дети» не догадались. Пусть там наведут справки насчет батьки этого, как его? – Шпилевого, если такой вообще сущест вует, «пробьют» бородатого по приметам, а за одно посмотрят варианты объезда до Клина. Ну и вообще пусть будут наготове, пока не дадим отбой. Маршрут не менять (это уже Сеньке). И смотреть в оба. Дорога была пустынной. Редкие встречные грузовики, автобусы и легковушки, все с урод ливыми следами вынужденного «тюнинга» – за щиты на случай вооруженного нападения, – проносились мимо. Никто из них не сигналил об опасности, как некогда водители перемигива лись, предупреждая о «засаде» ГАИ. До Москвы оставалось еще километров сто пятьдесят. – O' key, boss, сделано, – Крис незаметно снял наушники, зачехлил походную рацию и во просительно посмотрел на командира. – Мо жет, мальчики – налево, девочки – направо, а? Как думаешь? – Давай, – кивнул Антон, и Сенька, будто ждал этой команды, начал сбрасывать ско рость, прижимаясь к низкорослому сосняку у края дороги. Автобус ожил, зашевелился, захихикал, заго ворил молодым разноголосьем, в котором чуди лась разрядка от пережитого (вовсе и не страш ного!) приключения. Сенька открыл двери, и юность хлынула из тесноты и недвижья на волю, разлетелась по дальним кустам, а потом, счаст ливая, сгрудилась на небольшой полянке, раз вернула нехитрую снедь, пропела «Отче наш» и «Благослови» и отдалась беззаботному отдыху. «Взрослые дети, – подумал Антон, и снова к сердцу его подступил холодок тревоги и щемя щей ответственности за них всех – первых де тей общины, не видевших Большого города. – Храбрятся, чижики». Он не осуждал их. Боже упаси! Просто для него, пятидесятилетнего ве терана и потомственного москвича, город ни когда не был загадкой и манящей тайной. Он оторвался от него – а с ним и от всей своей не складной прежней жизни, – как последний лист отрывается от умирающего дерева: тихо и не возвратно. А они? Многие вообще никогда в жизни так далеко не отъезжали от усадьбы. А тут сразу в столицу, о которой старшие расска зывали неохотно, урывками и всегда с оттен ком таинственности. Недомолвки взрослых только распаляли юные умы. О Большом горо

де среди молодежи ходили разные слухи и ис тории – большей частью переиначенные, а то и вовсе фантастические. Город являлся им во снах, пугал и завораживал, отталкивал и звал к себе. Возможно, в них говорили гены, ведь ро дители почти всех ребят были потомственными горожанами. Так или иначе, но однажды – случилось это лет десять тому назад – Совет старейшин при нял соломоново решение: невзирая на трудно сти и риски, организовывать для молодых что то вроде экскурсий в мегаполисы – Москву или Питер, чтобы те воочию смогли увидеть, где и как жили их предки. Главное же – чтобы они по няли, почувствовали, усвоили, от чего те ушли. Поездки были небезопасны, но они как нельзя лучше дополняли уроки истории Исхода. Общи на знала, что доживавшие свой век «вавилоны» не оставят в покое ее детей, будут издалека тя нуть к себе неопытные души; изоляция только усилила бы интерес молодых к «запретному плоду». Город был и оставался средоточием зла, но зло так искусно маскировалось, так со блазнительно и разнообразно переливалось огнями, так заразительно взывало «испытать удачу», «проявить удаль», «познать новое», что юная душа могла невольно поддаться соблазну. Поездки вскрывали нутро города. Не на словах, а опытно они помогали почувствовать концент рированный ужас и одиночество «маленького человека» в механическом чреве мегаполиса, цену отпадения от природы и Бога. Это не было панацеей, но действовало безотказно. Благо даря экскурсиям, город переставал быть тай ной. Свободное от иллюзий, здоровое созна ние «детей общины» не могло не содрогнуться от соприкосновения с «каменным мешком», полным всех известных человечеству страстей и пороков. Собственно говоря, именно этого результата и добивался Совет. До начала экскурсий случаев ухода из общи ны было не так уж много; часть «беглецов» бла гополучно вернулась, но некоторые сгинули в пучине лихолетья, оставив глубокие незажива ющие раны в духовной памяти жителей «Под солнухов». После первых же поездок в мегапо лисы самовольные уходы прекратились вовсе, но Город – творение Каина – продолжал взи мать свою кровавую дань по новому – челове ческими потерями, которыми сопровождалась едва ли не каждая экскурсия. Для Антона эти поездки стали настоящим испытанием, боевы ми вылазками в глубокий тыл врага, с той лишь разницей, что в «обременение» ему давалась группа «чижиков», которых надо было, если по требуется, ценой жизни доставить обратно це лыми и невредимыми. Миновали Калинин, помигав на выезде ми лицейскому патрулю. Дорога ожила, деревни начали чередоваться с поселками городского

Экология души типа. Появились первые коттеджи. На всем ле жала печать трагических событий последнего десятилетия: разрушенные и сожженные дома, остовы каркасов и обугленные свечки печей, поваленные заборы и разобранные кровли – все живо напоминало о не столь уж далеких (кое где не утихавших и поныне) боях за землю и крышу над головой. В атаку шли вчерашние горожане – обездоленные и отчаявшиеся, из гнанные из своих «вавилонов» невиданным взрывом урбанистской цивилизации, в одноча сье разметавшим наспех, без Бога построен ное и позолоченное благополучие. Антон и его товарищи не были прямыми оче видцами и участниками тех событий. Не до того было. К 2020 году «Подсолнухи» разрослись и окрепли. К общине добровольно примкнули не сколько полуразвалившихся великолукских колхозов, десятками семей начали стекаться и обустраиваться переселенцы из разных угол ков России и зарубежья. Все силы были броше ны тогда на строительство. Благодаря запуску нескольких цехов по производству быстровоз водимых зданий, поселки росли, как грибы. Об щинники сбивались с ног, но жилья все равно не хватало. Срочно закупалась новая техника, за севались поля, множились стада. Ожидание предстоящей беды удваивало силы. Денег хва тало – помогали православные фонды и сочув ствующие предприниматели. Катастрофически не хватало времени. Тем не менее, к началу Ис хода «квартирный вопрос» был в основном ре шен, а темпы ввода новых домов даже позволи ли создать резервный фонд жилья (очень скоро пригодился и он). Община обеспечивала себя всем необходимым, даже энергией и теплом. Молитва и труд сплотили людей, подготовив их к грядущим испытаниям. И испытания не заставили себя ждать. Москва вступила в системный кризис рань ше других мегаполисов. Сначала транспортные заторы и техногенные катастрофы, вызванные износом ветхих инженерных сетей, спровоци ровали остановку производства, панику и пер вые стихийные бунты населения окраин. По грязшие в коррупции некомпетентные власти ничего не могли противопоставить хаосу, и на копленные за десятилетия постсоветской «пе рестройки» пары чудовищного социального не довольства вырвались наружу. Город пал, раз давленный плодами своей легкомысленной за носчивости. Тьма поглотила его. Прогнившие, насквозь коррумпированные правоохранитель ные органы и непрофессиональная армия не смогли остановить маргиналов в их неизбыв ной жажде насилия и мести. Роскошный, обле нившийся центр Москвы был буквально сметен с лица земли. Сотни тысяч погибли в ходе мно гомесячных пожаров, беспорядков и грабежей. Миллионы в панике бежали, спасаясь от холо

да, голода и погромов. Так начинался Великий Исход, охвативший позднее все крупные горо да России и продолжавшийся по сей день. Со временем бунт пошел на спад, но города уже обезлюдели, потеряв большую часть насе ления, и восстановить их было сложнее, чем снести до основания и отстроить заново. В стране утвердился странный, не имеющий ис торических аналогов строй. Словно чья то не зримая рука сорвала покрывало благочинья, показной демократии и законности с источен ного грехом и пороками общества и забыла прикрыть новым. Вчерашние чиновники и бан диты, не скрываясь, создавали собственные вотчины и дружины банды. Формально прися гая на верность слабому федеральному центру, на деле они не подчинялись никому и жили «по понятиям». Уважалась только сила и угроза возмездия. Исход вскрыл гнойные раны Рос сии. Виртуальный мир развлечений и наслаж дений, теплых квартир и Интернета в один миг испарился. На смену ему явилась страшная библейская реальность: «Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг». Антон не любил думать об этих событиях. Для него вселенский хаос означал лишь одно – изменение характера и объема боевой задачи. В результате Исхода и массового притока беженцев «Подсолнухи» из небольшого посел ка преобразовались в центр православного ук репрайона, простиравшегося от Пскова до Тве ри с населением более миллиона человек, многоотраслевым хозяйством и тремя дивизи ями внутренних войск (одной из которых Антон и командовал). В разгар беспорядков руководство района в лице совета старейшин заключило с федеральным правительством, расположенным где то за Уралом, соглашение о взаимопомощи. Община получила расширен ные права и свободы, наподобие казачьих, в обмен на обязательство поддерживать безо пасность региона и западных границ страны. В ее распоряжение были переданы вооружения и материально технические средства несколь ких регулярных частей бывшего Северо Западного округа вместе с остатками личного состава. – Пора, босс, – негромко окликнул Крис, присаживаясь рядом с другом на поваленное дерево. – Перекурим на дорожку. Американец затянулся «Мальборо». Слад кий с горчинкой дым раздразнил Антона, бро сившего курить лет восемь назад. Стрельнув у изумленного американца сигарету, он попых тел ею с минуту «не затягиваясь» и без сожале ния затушил об каблук. Минутная слабость про шла: как заядлый в прошлом курильщик, Антон не мог долго «баловаться» с сигаретой. Вот и

Экология души играл с застарелой привычкой в салки: курить – не курил, а желание гасил. По команде Криса «чижики» прибрали по лянку, прикопали мусор и заняли свои места в автобусе. До Клина оставался час езды, в ос новном по лесистой местности. На карте объ ездов не значилось. Центр молчал – выходит, и там вариантов не было. Крис еще раз вопроси тельно посмотрел на Антона. Вперед? Тот ут вердительно кивнул головой и полез в автобус. …Засада ждала перед самым городом, верст за двадцать. Сначала Сенька заметил армейский джип, повисший на хвосте автобуса. Тот шел на почти тельном расстоянии, не отставая и не прибли жаясь. Доложив командиру, Сенька сделал по пытку оторваться от преследователя, но безус пешно. – Гляди ка, даже не прячется! Похоже, впе реди ждет «встреча», босс, – включился Крис. – Вижу. Вызывай подмогу, и пусть там не медлят. Командиры переговаривались тихо, но мо лодежь была начеку. Обернувшись, Антон уви дел серьезные лица ребят – страха в них не бы ло. «Молодцы, – похвалил он про себя «чижи ков», – эти не подведут. Спартанцы!» Выполняя приказ не спешить, Сенька сбро сил скорость километров до пятидесяти. С пол часа ехали в молчании. «Сопровождение» не отставало. Прислушавшись к себе, Антон с радостью отметил привычную тишину в пространстве ду ши. Молитва была еще там, никакие страхи, со мнения или отвлеченные мысли не потревожи ли ее владычества. Даже волнения последнего часа лишь легкой рябью прокатились по по верхности сознания, не колебля его глубин. Он знал – это лучшая подготовка к бою. В схватке нет места мыслям, думать некогда. Действиями и решениями руководит Он, для этого душа солдата должна быть чиста и вверена Ему. Это не досужие рассуждения, а часть боевой подго товки бойцов АО. Суворовская школа! Русский солдат, – говорил легендарный полководец, – потому никого не боится, что Бога боится! Страх оскорбить Всевышнего, умноженный на любовь к ближнему, превосходит страх смерти, делая каждого верующего воина десятикратно сильнее противника. Лежащее поперек дороги бревно Антон уг лядел метров за двести. «Сидеть тихо! Не ры паться!» – рявкнул он, не оборачиваясь, в глуби ну автобуса. Мозг лихорадочно работал, оцени вая позицию противника. «Так, давай по порядку. Место они выбрали неплохое: сразу за поворотом, плюс ограни ченная видимость. Справа и слева от дороги – глубокие кюветы с водой, не объедешь. Проры ваться с ходу? Останемся без передней подве

ски. Позицию для боя улучшим (они этого явно не ждут), но что делать дальше, без колес?.. Не пойдет! Ищи, брат, другие варианты!.. Теперь люди. Сколько их, чем вооружены? Пятеро справа, один выходит на дорогу, все с автома тами. Слева трое или четверо, станковый пуле мет. Все? Пока все, а там будет видно». – Сенька, не вздумай дергаться. – Антон не видел лица сержанта, но побелевшие костяшки его пальцев, сжавших руль, говорили сами за себя. – Крис, что сзади?

– Догоняют, босс. Все о' key. «Сфинкс» не случайно заслужил свою кличку. Ничто на этом свете, казалось, не могло поколебать его спо койствия. Как ни в чем не бывало, незаметным движением он проверил автомат, закрепил на нем оптический прицел и, сняв с предохраните ля, аккуратно уложил на торпеду. Потом, на гнувшись, вытащил из подсумка и рассовал по карманам гранаты, небрежно сунул за пояс ми ниатюрный «кедр» и расстегнул чехол десант ного ножа. Вся процедура заняла у него не сколько секунд. «Рэмбо» был во всеоружии. Ос тавалось, пожалуй, только нанести боевую рас краску на лицо, но если бы кто нибудь в тот мо мент спросил американца, почему он этого не делает, скорее всего, ответ был бы таким: «Ве лика честь … для клинской шпаны!» Откликаясь на короткую команду Антона, Сенька начал притормаживать. Александр НОТИН (Продолжение следует)

Благотворители и меценаты

К ВЕЧНЫМ ВКУС Ц ЕННОСТЯМ В современной журналис% тике давно сложился стерео% тип представлений о круп% ном современном руководи% теле, о предпринимателе. Стал привычным то ли буржу% азный, то ли лакейский (а есть ли разница?) глянцевый шик. Пресса тиражирует об% раз респектабельного вре% менщика, ведущего легко% мысленную светскую жизнь, избегающего «проклятых» русских вопросов. Читателей журнала «Шестое чувство» такой подход не устраивает, но нас искренне интересует внутренний мир преуспеваю% щих современных професси% оналов. Сегодня наш собесед% ник – Алексей Коровин, президент Инвестсбербан% ка, профессиональный эко% номист, финансист, и СМИ нередко интересуются его экономическими прогноза% ми. Но у нас нашлись вопро% сы, которых президенту банка не задавал ещё ни один корреспондент… *** – Алексей Александро% вич, вы полтора десятиле% тия работаете в банковской сфере, а теперь возглавляе% те Инвестсбербанк. Нахо% дится ли в Вашем насыщен% ном ежедневном графике место для жизни души? – Душа, как и тело, должна питаться разной пищей. Для меня такой пищей чаще всего оказывается общение с боль шим количеством людей – это

сотрудники и партнёры, с од ной стороны, семья и друзья, с другой. Конечно, времени со вершенно не хватает на то, что бы это общение приобрело

нужную глубину. Даже очень близкие люди, находящиеся в ежедневном общении, не все гда могут сразу оказаться на одной волне – требуется не

Благотворители и меценаты сколько часов, чтобы сказа лись сокровенные слова. И мне часто кажется, что я прошёл мимо каких то важных слов, не сказал или не услышал... Наше поколение, на мой взгляд, неожиданно быстро всё получило, мы искромётно живём и рано стареем. Я часто вспоминаю девяностые годы, начало банковского бизнеса. Конечно, был труд и бессонные ночи, была колоссальная от ветственность. И вместе с тем нам уже был открыт весь мир. До августовского кризиса 1998 г. я побывал не менее, чем в тридцати странах; часто посе щение включало в себя лишь презентацию слайдов перед потенциальными кредитора ми, так называемое Road show, после чего компьютер выклю чался и наша команда в спешке отправлялась в аэропорт. Ваш вопрос очень пра вильный. Важно в такой сума тохе не утратить правильную систему координат, не поте рять вкус к вечным ценностям. «Наше сердце засалилось, и нас уже не удовлетворяет ни что», как говорил афонский старец Паисий. – Расскажите о ваших родителях, об истории се% мьи… – Мои родители (к сожале нию, покойные) оба принадле жали к педагогическому миру – мама работала в системе профтехобразования, а отец – физик, преподавал в МИРЭА. Так случилось, что среди моей близкой и отдалённой родни не было никого, кто бы жил за пределами нынешнего Цент рального Федерального Окру га. Московская губерния, Смо ленская губерния, Рязань, Ржев… Наверно, поэтому меня всегда тянуло и по прежнему тянет к путешествиям. Семья жила весело и друж но. Пока не появилась подмос ковная шестисоточная дача, мы каждый год выбирались на Украину – в местечко Пирново,

недалеко от Киева. Там я круг лые сутки ловил рыбу, ходил с отцом или с дедом за грибами. О рыбалке отец не забывал и в Москве, нередко на выходные мы выбирались к реке. К этому увлечению он относился очень серьёзно и самозабвенно. – Как вы пришли к вере, что сопутствовало этому выбору в юности?

ты. А потом вдруг внезапно пришла уверенность, что я должен найти располагавший ся неподалёку православный храм. Я бродил по улицам в районе от «Аэропорта» до «Ди намо», но нашёл его не сразу – с третьей попытки, и попал на исповедь к батюшке, который стал моим духовником, и сей час я часто обращаюсь к нему

– Школьником я по инер ции вступил в комсомол, ис полнял рутинную положенную проформу, но, признаться, не вникал в атеистическую рито рику. Я никогда не считал себя неверующим, но вместе с тем раньше был согласен с героем Булгакова в том, что вопрос, верит ли человек в Бога, – не тактичен. Хотя такой ответ – не более, чем защита от чужого внимания. Наверно, каждый человек в юности находится в поиске – хочется найти золотой ключик, с помощью которого откроет ся единственная дверца, ну жен один ответ на все вопро сы. Я читал Германа Гессе, и мне нравился буддизм; позна комился в метро с проповед ником американцем, и мне показалось, что правы баптис

за помощью. Это было в 1992 м году. А потом пришёл опыт – опыт молниеносных ответов на молитвы, пусть даже не все гда осознанные. Наш москов ский приход, с которым связа на моя жизнь последние шест надцать лет, сформировался вокруг храмов Благовещения Пресвятой Богородицы в Пет ровском парке и Митрофана Воронежского. Люблю эти ме ста с детства. Недаром говорится, что ве ра – это дар. В памяти всплы вают различные эпизоды из детства и школьных годов – ху дожественные впечатления, затронувшие душу. Бунинские «Чистый понедельник» и «Жизнь Арсеньева», пронзи тельный «Город Золотой» в ис полнении Гребенщикова, пе реводные книги Льюиса…

Благотворители и меценаты

Каждое такое впечатление бы ло даром свыше. – Что для вас означают литература, поэзия? Не могли бы вы процитировать какие%то любимые строки? – Я заболел стихами классе в седьмом. Первым потрясе нием был Хлебников: «Детуся! / Если устали глаза быть широ кими, если согласны на имя «браток», / Я, синеокий, кляну ся / Высоко держать Вашей жизни цветок». Необычные об разы удивляли и запомина лись. Стал читать всё подряд, особенно нравились Блок и Мандельштам («Божье имя, как большая птица, вылетело из моей груди…»), Случев ский, Тютчев, Владимир Соко лов, Цветаева. И – Борис Пастернак. Ув лечение Пастернаком про должается всю жизнь. Помню, как брёл по Москве ослепи тельным мартовским днём с приобретённым в букинисти ческом отделе Дома книги на Калининском томиком Пас тернака и бормотал: «С голо вой Москва, как Китеж, / В светлоголубой воде». Не знаю

лучших стихов на Евангель скую тематику, чем стихи из романа «Доктор Живаго», особенно удивительна «Стра стная неделя». Каждый год перечитываю трёхтомник Пушкина, вышед ший когда то в СССР десяти миллионным тиражом. Всегда на полке – отдельный том с «Евгением Онегиным». Сейчас всё чаще перечиты ваю стихи Н.Стефановича: «Познай же Бога, ясного наск возь, / Пока портфелям, тези сам и книжкам, / Пока вещам закрыть не удалось / Лицо Его, открывшееся слишком». Меч таю, что когда нибудь дове дётся принять участие в изда нии полного собрания стихов и поэм этого замечательного поэта. В стихах меня больше все го интересуют переживания жителя мегаполиса, поминут но теряющего ориентиры и в то же время инстинктивно стремящегося к гармонии. За данный антураж – Москва на чала 21 века, вся заставленная рекламными щитами и уве шанная перетяжками, Москва новостроек и современных мостов, Москва супермарке

тов и ресторанов, казино и ночных клубов; здесь тратятся состояния, здесь же скрыва ются в подвалах и на чердаках тысячи бомжей. И в этом же городе, незаметно для боль шинства, течёт незамутнённый ручеёк религиозной жизни, за ново отстраивается богослу жебный строй и возрождается православное самосознание. Из прозы не могу не на звать Клайва С.Льюиса. Вот уж удивительный пример, как можно ненавязчивым британ ским слогом проповедовать небесные истины. Потрясени ем и загадкой на всю жизнь стало знакомство с Достоев ским, с прозой Гоголя. Для ме ня критерием художественно го произведения всегда была концентрация радости, рас творённой в тексте работы. За современной литературой следить не успеваю, читаю только то, что дарят друзья. – Назовите самые живо% трепещущие проблемы, ко% торые ощущаются сегодня в треугольнике «Церковь – го% сударство – бизнес». В Москве и в далёких уголках России. – Прежде всего, нужно об ратить внимание на наши се мьи и наших детей. Среди рос сийских нацпроектов нет про екта «СЕМЬЯ». До недавнего времени никто из наших высо ких руководителей не заявлял, что России нужны дети. Абор ты, детские дома, безотцов щина, потеря авторитета школьных учителей, вплоть до утечки умов за рубеж, – всё это звенья одной цепочки. Только несколько лет назад прези дент России стал с высоких трибун говорить об этих про блемах. Перейти бы от слов к делам… Сейчас предпринима ются многие инициативы по различным запретам и ограни чениям. Это очень правильно и в отношении гей парадов, и в отношении недопущения на силия в эфире, но нужно не

Благотворители и меценаты только дать оценку тому, «что такое плохо», но и показать, «что такое хорошо». Именно возрождение семьи может и должно стать подлинной наци ональной идеей России. Глав ное в семье – это любовь, по нимание и поддержка. Цер ковь учит, что именно семья является малой церковью. – Расскажите историю храма прп. Серафима Саровского в Алабушеве. Как строили, как добива% лись, что собой представля% ет приход, расскажите о батюшке. – Всё очень просто – со бралась группа единомыш ленников, поначалу очень не большая – все умещались на одной садовой скамейке.

москвичами, которые посели лись здесь в последние де сять пятнадцать лет. Оказа лось, что и тем, и другим не обходим храм. Мы получили благословение. Нашу инициа тиву поддержала епархия, и за несколько месяцев был пост роен небольшой храм препо добного Серафима Саровско го. Место выбрали достойное – близ перекрёстка дорог, на возвышении, неподалёку от маленького пруда. Каждый вносил посильную лепту – мне, например, при строи тельстве Храма поручили мис сию казначея, так сказать, в соответствии с профессией. Сейчас количество посто янных прихожан – более соро ка человек, а на большие пра здники приходит больше, по тому и остро встал вопрос о

увидеть новых прихожан, уви деть счастливые лица, в том числе и лица детские. Когда на наших глазах, на обычном при горке, по благословению Божь ему и порыву нескольких еди номышленников возникает святое место – это счастье, ни с чем не сравнимое. – Вы много путешеству% ете, взаимодействуете с партнёрами в разных стра% нах. Есть ли у вас впечатле% ния о православной жизни за рубежом? – Я бывал в православных храмах Нью Йорка и Лондона, Парижа и Вены, заходил в рус ские, как их называют, церкви Брюсселя, Ниццы и Кипра. С удовольствием читал вестники приходской жизни. Был очень рад двуязычным службам. Поразила беседа Митропо лита Антония Сурожского, ны не покойного, со своими лон донскими прихожанами – до сих пор помню, как медленно и вдумчиво он произносил каж дое слово молитвы. И всё это – на фоне суматохи мегаполиса – финансового центра мира! В «русских» храмах стано вятся понятны слова Галича: «Когда я вернусь, я приду в тот единственный дом…» Для на ших соотечественников, по стоянно живущих и работаю щих за рубежом, храм часто становится домом… – Благодарим вас за бе% седу. Надеемся на взаимное продолжение знакомства.

Вдохновителем был Игорь Со колов, стоматолог и предпри ниматель, наш староста. Нам хотелось, чтобы в нашем по сёлке появился храм, куда могли бы ходить наши дети. На Зеленоград с населением в 250 тысяч приходится только три храма, куда на воскресную службу невозможно войти – приходится стоять на улице. В Алабушеве местное населе ние – старожилы посёлка – со седствует с дачниками, с

строительстве большого хра ма. Наш настоятель протоие рей Алексей Додонов и служа щий священник Александр Усов уже имеют большой опыт «храмостроительства» – в цер ковь Митрополита Алексия в Середникове еженедельно стекаются десятки прихожан не только из соседних посёлков и деревень, но и многие моск вичи. И наш Серафимовский храм никогда не пустует, а по праздникам каждый раз можно

– Надеюсь на это и я. Как читатель, я знаком с «Шестым чувством» уже год. Должен сказать, у журнала есть своё лицо. Верю, что он нужен и ав торам, и читателям. А некото рые публикации хочется не только читать, но и перечиты вать. Не останавливайтесь на добром пути, успехов вам! Интервьюировал Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ

Благотворители и меценаты

ЦЕРКОВЬ

И БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ

В РОССИИ

Размышляя о благотворительности, нуж% но, в первую очередь, понять для себя, какой смысл несет этот термин. Слово «благотво% рительность» является аналогом греческого слова «филантропия», которым чаще поль% зуются за рубежом. Осуществлять благотво% рительность значит «творить благо». Но по% нятие «творить благо» всегда будет оставать% ся непостоянным и неоднозначным – ведь, как известно, даже за праведным делом мо% жет стоять нечистый помысел, а «благими намерениями вымощена дорога в ад». Бывает так, что люди, позиционирую% щие себя как благотворители, на самом де% ле стремятся в первую очередь не творить благо, а удовлетворить свои слабости – гордыню и честолюбие. Но без искреннего желания помочь невозможно добиться дей% ствительных перемен к лучшему. Благотво% рительность, чтобы быть практически дей% ственной, обязана быть особенно чуткой и внимательной к уровню, направленности, состоянию и мере выражения духовного на% чала тех людей, которым она оказывается. Поэтому истинная благотворительность невозможна без опоры на христианские ценности – бескорыстие, милосердие, смирение… «Возлюби ближнего своего, как самого себя»: эта цитата из заповеди Хрис% товой – единственно верное объяснение цели благотворительности, единственный верный путь для благого дела. *** ристианская благотворительность уходит корнями в Ветхий Завет, а именно в книгу Исхода. Проповедь Моисея гласит: Бог узрел народ угнетенный, сжалился над ним и вывел его из рабства Египетского. Следова тельно, жалость и милосердие – в природе Бо га. И мы, созданные «по образу и подобию» Творца, должны следовать Его примеру – жа леть всякого угнетенного, содействовать об легчению его участи. В Евангелии от Матфея эта мысль сохранена, но расширена до универ сальности: «Будьте совершенны, как соверше нен Отец ваш небесный». Не существует любви

и милосердия самого по себе, но эти ценности исходят от своего Источника и требуют уподоб ления: «будьте милосердны, как Отец ваш ми лосерд», «Любите друг друга, как Я возлюбил вас». Иными словами, то, что делал Христос, должна делать и Церковь. Христианство лежит в основе самой идеи благотворительности, и именно поэтому история благотворительности всегда была неразрывно связана с церковью. *** Русская Православная Церковь с самого начала взяла в свои руки заботу о людях, ли шенных средств к существованию. Со времени христианизации Руси до петровских реформ дело «общественного призрения» находилось исключительно в руках Церкви. Древнейшими

Благотворители и меценаты правовыми актами, определяющими благотво рительность как составную часть жизни и дея тельности Церкви, можно считать Уставы пер вых православных русских монастырей, о кото рых история донесла до нашего времени очень мало официальных сведений. Но до нас дошли жития святых и праведников, исторические по вести, древнейшие летописные своды. Монас тыри решали различные социальные задачи: давали приют осиротевшим и больным, орга низовывали больницы, делились зерном для посева с бедными крестьянами, выделяя на со циальные цели десятину из своих доходов. Именно при монастырях начали строиться пер вые богадельни и больницы. Корни русской благотворительности уходят к тем временам, когда Православная церковь стала основой государственности. Началом благотворительной деятельности в России принято считать 988 год – дату крещения Руси. С принятием христианства с одной из его ос новных заповедей – о любви к ближнему – на Руси впервые заговорили о призрении бедных. Традиции благотворительности на Руси ис покон веков находили поддержку у правителей. В честь своего бракосочетания с сестрой ви зантийского императора Анной князь Влади мир повелел возвести в Киеве церковь Пресвя той Богородицы, где из средств казны кормили нищих, сирот и вдов. В ознаменование победы над печенегами Владимир выделил 300 гривен серебра для раздачи бедным, а также, как сви детельствует Начальная русская летопись, «по велел всякому нищему и убогому приходити на двор княжь и взимати всяку потребу, питие и ядение». В 996 году он издал Устав, который по ручал общественное призрение, попечительст во – духовенству. Обращаясь к князю Владими ру, митрополит Киевский Илларион подчерки вает его милосердие и говорит, что князь ис полнил Божественные заповеди: «просящим давал, нагих одевал, жаждущих и алчущих на сыщал, болящих утешением всяческим утешал, должников искупал, рабам даруя свободу». В этом святитель Илларион видит реальное во площение заповедей Христа, какое осуществил в своей государственной деятельности святой равноапостольный великий князь Владимир. Великий князь Ярослав Владимирович, вступивший на престол в 1016 году, внес в Цер ковный и Земский уставы специальные разде лы, связанные с благотворительностью. На личные средства он основал училище для си рот, в котором обучались и проживали 300 вос питанников. При Ярославе получило распрост ранение бесплатное оказание медицинской по мощи при монастырях и было открыто первое в Новгороде училище для бедных юношей. Бла готворительные традиции Ярослава продолжи ли его сыновья Изяслав и Всеволод.

Активно помогал неимущим и внук Ярослава князь Владимир Мономах: он щедро раздавал деньги нуждающимся, призывая детей и дру жину следовать своему примеру: «Странние и нищие накормляли и напояли, избавите обиди маго, защитите сироту, оправдайте вдовицу». В период феодальной раздробленности и золотоордынского ига Церковь была единст венным прибежищем для нуждающихся в помо щи людей. Церковь и монастыри в XII–XIII веках фактически взяли на себя благотворительную функцию. Этому способствовало и то обстоя

И. Репин. Портрет Третьякова

тельство, что татарские ханы, особенно в пер вый период господства над Древней Русью, уважительно относились к духовенству, давали митрополитам охранительные грамоты (ярлы ки), освобождали церкви и монастыри от побо ров, давая тем самым Церкви большую воз можность для занятия делами милосердия и благотворительности, помощи нуждающимся. Именно в период татаро монгольского ига Церковь учредила первые в государстве боль ницы, в которых лечили бедных бесплатно. ** XIV–XVII века являются временем расцвета Русской православной церкви. В это время осо бенно широко развернулась ее деятельность в сфере благотворительности. Так как в данный

Благотворители и меценаты

период Церковь находится в тесной связи с го сударством, великие князья принимают непо средственное участие в ее деятельности. \ При Иване III были собраны все прежние грамоты и установления, приняты новые зако ны по выделению средств церквям и монасты рям на содержание бедных. При Василии III по инициативе и с помощью князя в некоторых мо настырях создавались больницы и богадельни. Иван Грозный в своих вопросах Стоглавому Со бору поставил задачу расширения благотвори тельности. Он утверждал, что в каждом городе должны быть построены богадельни, больницы и созданы приюты для всех нищих и убогих. Часто накануне больших праздников цари, переодевшись, тайно посещали тюрьмы, боль ницы, приюты, где раздавали милостыню. Бла готворительность, не рассчитанная на общест венное признание, воспринималась как выра жение христианской любви к ближнему. С ростом влияния Церкви возрастала и роль монастырей. В Москве, в Новоспасском, Ново девичьем и Донском монастырях, сохранились здания XVII века, в которых находились лечеб ницы, долгое время бывшие основным местом,

где москвичи получали врачебную помощь. В Николаевско Пешношском монастыре оказы валось бесплатное лечение в больнице, имелся гостиный двор. С конца XVI века прославился своей благотворительностью Коневский Рож дественский мужской монастырь, имевший бесплатную гостиницу для путешественников и странноприимный дом для богомольцев. Кро ме того, особое внимание уделялось бесплат ному обучению грамоте бедных детей, сирот, для которых открывались приюты при монасты рях, церковно приходские школы. Истинным примером христианского милосердия служит жизнь святителя Макария в годы его служения архиепископом Великого Новгорода и Пскова: в 1595 году он отдал все деньги на выкуп плен ных у крымских татар. Широко развернулась благотворительная деятельность при первых Романовых: Первый русский царь из династии Романовых, Михаил Федорович, поручил патриаршему приказу от крытие сиротских домов. Его преемник, Алек сей Михайлович, занимался благотворительно стью не от случая к случаю: в царском дворце на полном обеспечении постоянно жили бого мольцы, юродивые, странники. Видным мос ковским благотворителем был близкий совет ник царя Алексея Михайловича – Федор Рти щев. Он первым в России предпринял попытку объединить частную благотворительность с го сударственной. Во время войн с Речью Поспо литой и Швецией (1654–1656 годы) Ртищев со здавал больницы для раненых солдат. На лич ные и государственные средства он выкупал русских солдат из плена. Первая гражданская больница в Москве была устроена боярином Фёдором Ртищевым неподалёку от его двора в конце 70 х – начале 80 х годов XVII века в райо не старинной улицы Знаменки. При Петре I права Церкви были значительно урезаны, что, однако, не помешало строительст ву новых больниц и домов призрения. Настоя щим ударом по благотворительным заведениям Церкви стала секуляризация церковных земель, проводимая при императрицах Анне, Елизавете и Екатерине. Как известно, земли были в значи тельной степени переданы «новому» дворянству, которое приобрело огромное влияние в резуль тате дворцовых переворотов. При Екатерине II происходит частичное восстановление системы социальной поддержки, однако уже не столько за счет потерявшей былое влияние Церкви, сколько за счет государства. Однако уже с 1764 года открываются новые монастыри, имеющие богадельни, приюты, странноприимные дома, школы с общежитиями для учеников. Продолжила традиции благотворительнос ти и много сделала для их расширения и укреп ления супруга Павла I императрица Мария Фе доровна. Современники называли Марию Фе

Благотворители и меценаты доровну министром благотворительности, а созданные или преобразованные ею воспита тельные и благотворительные учреждения об разовали собою целое «ведомство учреждений императрицы Марии». С 1797 года до самой своей смерти в 1828 году императрица Мария Федоровна начальствовала над старейшим и крупнейшим благотворительным ведомством в России, названным в ее честь. Благодаря ее де ятельности, благотворительность стала состав ляющей и неотъемлемой частью государствен ной политики. У императрицы Марии Федоровны было много последователей. Неоценимый вклад в дело благотворительности внес отец Иоанн Сергиев. В 1874 году он учредил в Кронштадте трудовое братство святого Андрея. При нем был создан Дом трудолюбия, где бездомные не просто получали питание, но овладевали про фессиями и возвращались в нормальную жизнь. Впоследствии по этому образцу возник ли подобные учреждения в Москве, Санкт Пе тербурге и других городах. В первые же годы советской власти благо творительная деятельность в России была практически прекращена. В ноябре 1917 года были упразднены все благотворительные уч реждения и общества помощи инвалидам и их семьям. Церковь пыталась продолжать дело благотворительности и в те тяжелые годы – во время голода в Поволжье в начале 20 х годов Патриарх Тихон учредил Всероссийскую цер ковную комиссию для оказания помощи голо дающим. В 1922 году эта комиссия была распу щена властями, а собранные средства конфис кованы. В 1928 году общецерковная благотво рительность была запрещена (запрет был под твержден в 1961 и 1967 годах). Государствен ные меры борьбы с нищетой переросли в борь бу с нищими. Бродяжничество объявили преступле нием, бездомных отправляли подальше от больших городов, зачастую – в места заключения. Но было бы несправедливо говорить о пол ном прекращении христианской благотвори тельности в советской России и обойти внима нием деятельность Церкви в годы Великой Оте чественной войны. В приходах проводился сбор средств на нужды обороны, на подарки бойцам, на содер жание раненых в госпиталях и сирот в детских домах. 30 декабря 1942 года митрополит Сер гий обратился к пастве с призывом собрать средства на сооружение колонны имени Дмит рия Донского. В ответ на призыв верующими было собрано более 400 тысяч рублей. Вся Москва собрала свыше 2 миллионов рублей, в блокадном голодном Ленинграде православ ные собрали один миллион рублей на нужды армии; в Куйбышеве стариками и женщинами было пожертвовано 650 тысяч. В Тобольске

один из жертвователей принес 12 тысяч рублей и пожелал остаться неизвестным. Житель Челя бинской области Михаил Александрович Водо лаев написал в Патриархию: «Я престарелый, бездетный, всей душой присоединяюсь к при зыву митрополита Сергия и вношу 1000 рублей из своих трудовых сбережений, с молитвой о скорейшем изгнании врага из священных пре делов нашей земли». Всего на танковую колон ну собрано было более 8 миллионов рублей. В Новосибирске православные отдали 110 тысяч рублей на строительство самолетов Сибирской эскадрильи «За Родину». Всего за войну по при ходам собрано было более 200 миллионов руб лей на нужды фронта. *** В последнее десятилетие XX века в связи с произошедшими кардинальными экономичес кими изменениями, повлекшими за собой фор мирование частных капиталов и, как следствие, огромное расслоение населения, тема благо творительности в России вновь стала актуаль ной. Несмотря на формирование некой социаль ной системы поддержки нуждающихся, нельзя считать ее панацеей современного общества. У благотворительности есть несомненное пре имущество перед любой чиновнической про граммой, и преимущество это – в личной заин тересованности благотворителя. Человек, ока зывающий помощь не по служебному долгу, а по велению своей души, индивидуально подходит к каждому случаю, его цель – не создание видимо сти решения, а реальное искоренение проблемы путем приведения в жизнь последовательной благотворительной программы. Практика пока зывает, что в неспокойные и мутные времена на иболее эффективна частная благотворитель ность. Но она должна быть адресной, а расходо вание средств – прозрачным и понятным. Очень важно, чтобы процесс осуществления благотво рительных акций координировался негосударст венными общественными организациями под руководством энтузиастов профессионалов. Именно таких энтузиастов, которые целиком преданы делу служения ближнему и которые трудятся «не корысти ради», следует поддержи вать в первую очередь. Необходимо сделать все возможное, чтобы частная инициатива в благо творительности приобрела характер общест венного процесса. Рано или поздно это про изойдет, потому что потребность в благотвори тельности заложена в самой природе человека. Специальный корреспондент «Шестого чувства» в Санкт Петербурге Мария ЮЩЕНКОВА, исторический факультет СПбГУ, III курс

Обратная связь

И Д Я Д Е Л Е Т К А К Т Я Б Ю Л Й Е Т ДЕ шоу – Ксандер. Он гей, причем в первых 2 х сериях он утверждает что это не так, но в 3 й серии нам в редакцию все остальные участники пытаются доказать Ксандеру, что он – гей, а пришло письмо от после – что это абсолютно нормально (см. цитату выше). Далее – Свин м о с к о в с к о г о Вонючка, свинья извращенец, расист, постоянно испражняется, школьника. Оно касает% причем неважно, где. Самое главное – практически в каждой серии в ся тех детских мульт% открытую показывается его половой орган (без скрывающих фильмов, с помощью эффектов). Еще «лучше» – Супергерой, педофил, некрофил, зоофил и которых сегодня форми% мазохист. Далее по списку – Фокси Лав, обычной одеждой которой руется психика ребенка. являются рыжий топ и мини юбка. Фокси – садистка и бисексуалка, Публикуем полный текст причем в 1 й серии она в открытую насилует Принцессу Клару. этого письма (кстати, Несколько менее отвратный герой – Хреногубка, десятилетнее очень основательного и создание; он подвергается постоянной жестокости со стороны грамотного) без коммен% Свина. Единственный герой, который является абсолютно тариев. Судите сами. вменяемым и не имеющим пороков, – Линг Линг, азиатский боевой монстр. Абсолютно нормален, так как, по сути, является животным с Дорогая редакция высоким интеллектом, интересуется только сражениями с другими такими же монстрами. «Шестого чувства»! Прошу вас ознакомиться с моим Далее – мультсериал «Приключения Большого Джеффа» («The материалом по некотоым Adventures of Big Jeff»). Карнавал извращений, каких еще свет не детским телесюжетам. видел. В нем нет абсолютно никакого смысла. ВСЕГДА и в каждой серии главный герой Джефф ходит абсолютно голым, на нем Творится что то невообра только шляпа и розовые четырехколесные ролики, при этом зимое и страшное. И это что то закладывается в души никаких эффектов прикрытия не используется, всегда в растущего поколения. Итак, открытую показывается его половой орган. Естественно, не речь пойдет о телеканале обойтись без того, что он «голубой» и к тому же алкоголик. «2x2». Он начал свой эфир Еще на канале показывается мультфильм «Рен и Стимпи» абсолютно идиотскими (англ. название – «Ren & Stimpy: The Adult Stories» – Рен и мультсериалами, а продол Стимпи: Мультфильмы для взрослых»). Это пошлый жил еще и шокирующими. мультсериал, рассказывающий о двух собаках (имена То, что на телеканале идет соответственно названию). Рен – садист, Стимпи – мазохист, пропаганда педерастии, и так при этом Стимпи еще и гей, влюблен в Рена. Рен – уже давно известно. Право, извращенец, алкоголик, наркоман, курильщик, бабник, откровениям на этой почве нет матерщинник, лгун и т.д. и т.п. (перечислять можно предела! В мультфильме бесконечно). «Мультреалити»1 вообще четко Следом – мультфильм «Морлаб 2021» («Sealab 2021») – сказано: (цитирую) «…не пошлый мультфильм, не имеющий никакого смысла. волнуйся, быть геем – это круто Постоянный мат, прикрытый кое как (одну букву закрывают). и тем более модно!». Этот Постоянная пропаганда алкоголя и наркотиков, жестокость, мультсериал на деле является убийства, настоящим воплощением про паганды всего низменного, греховного. Там рассказывается о семи мультипликационных героях, и у каждого свой порок, который демонстрируется в каждой серии. Например, Принцесса Клара – расистка, ко торая считает расизм абсолютно нормальным в жизни христи анина! (Обратите внимание, у каждого героя своя религия!) Самый отвратительный участник

Обратная связь расчленёнка – вот прин ципы создания серий «Морлаба». Во многих сериях некая Дебби показывает свою обна женную грудь. Мультсериал «Металло покалипсис» («Metallopo

образованным. В одной из серий,рассказывается о том, что Шейк (Коктейль) и сосед Карл заказали проституток из России. Еще на канале транслировался мультсериал «Иммигранты» («Immigrants»). Он рассказывает о двух иммигрантах друзьях в Америке: русский Владислав и венгр Йошка. При этом, венгр – абсолютно нормален, но вот Влад – алкоголик в тельняшке и шапке ушанке с советской звездой. Русский постоянно пьет водку, является нищим и безработным. Смысл – русский хочет понять «цивилизацию» в Америке, что означает – авторы считают Россию местом, до которого цивилизация не дошла. Следом – коротенький мультсериал «Злобный Мальчик» («Angry Kid»). Рассказывает о мальчике хулигане, крайне жестоком, пошлом и подлом. Часто встречается мат.

Далее – новый мультсериал «Стрипирелла» (Stripirella). calypse») рассказывает о группе Пошлый и отвратительный мультфильм о стриптизерше. «Детклок» (сатанисты и Имеется множество откровенных сцен. Повсюду металлисты). В каждой серии кто аморальность и непристойность. нибудь погибает. На сайте 2х2 Еще – мультипликационное скетч шоу «Робоцып». В выложено описание, которое одной серии показывается, как Иисус убивает множество подчеркивает зашкалившую людей в месть за распятие. Таких сценариев у них еще жестокость мультфильма: очень много. Пошлость, аморальность и просто «…кого то случайно пришибут идиотизм – весь смысл сериала. Самое интересное – как или раздавят, или начинается анонсируют мультфильм в «2х2»: массовая давка, в результате «…это полный *%@#$&!!!!! Все, кто это видел, которой погибают сотни их смотрят теперь на мир другими глазами…». поклонников. Но фанатов это не Множество кровавых сцен, множество мата в каждом останавливает – доходит до того, сюжете. что при входе на концерт фанаты «Великолепная Четверка» («Quads») повествует о подписывают бумагу, смысл которой четырех инвалидах и их друзьях. Естественно, среди в том, что в случае смерти или увечий друзей имеется гей. Сериал очень непристоен, винить они будут только себя. Можно пропагандирует алкоголь и курение, сюжет размыт. представить, насколько кровав и Это пока все, что я могу привести в пример, но в брутален этот сериал…» действительности – их намного больше. В частности, Кровь, жертвоприношения, сата стало известно, что телеканал закупил мультфильм нистские писания – вот он, «Детклок»! «Спокойной Ночи, Малыши – Взрослая Версия», Популярный мультсериал «ATHF» название которого не дает оснований предполагать («AquaTeen Hunger Force», никак не что то хорошее. Еще известно, что канал собирается переводится) тоже абсолютно купить японскую рисованную порнографию – «Хентай» непристойный, жестокий и гадкий. для трансляции в ночное время после 0:30. Такие вот Рассказывает о трех необычных мрачные перспективы… существах – Картошка Фри, Коктейль и Тефтель. Несколько более нормальный, Дмитрий ПОНКИН, чем все остальные, – Фрайлок школьник (Картошка), так как является

Литературная страница

МОРОК 1. Я ни за что не узнал бы их обоих спустя со рок лет, если бы не отец Михаил. Мы готовились снимать «забитый» в темати ческом плане телесюжет обряда крещения, и батюшка, рассказывая о тех, кого судьба в зре лом возрасте привела в лоно церкви, вспомнил (судя по всему – нечаянно) двух прихожан, вот уже несколько лет замаливающих грех взаим ной лжи. – Какой именно? Отец Михаил, спохватившись, поспешил предупредить, конфиденциально наклонив ко мне благолепно косматую голову, благоухаю щую цветочным одеколоном: – Это я к слову, чтобы лишь прояснить тему, сама же история не для телесъёмок. – Но почему? – Они оба, мать и сын, поведали мне её на исповеди. И вряд ли согласятся, как это, к со жалению, принято сейчас на телевидении, пуб лично обнажать свои души. – С ними случилось что то необычное? – Да. Суть ситуации в том, что сын, будучи подростком, однажды догадался: старшая его сестра на самом деле не сестра ему, а мать, ро дившая его в пятнадцать лет. А мнимая мать – ему бабушка, решившая таким образом скрыть грех дочери. Отец Михаил кротко вздохнул, приподняв брови домиком, и продолжил, сложив у наперс ного, тускло блистающего креста ладони. – Ребёнок рос во лжи и вражде, копил обиды, изводил свою настоящую мать всевозможными сценами. Она же, отягощённая двойственнос тью и будучи нетерпеливой по характеру, отве чала сыну вспышками ненависти. Можете пред ставить мучительный путь, который привёл их, наконец, к нам. Поэтому я вас прошу… – Я понял. Телекамера к ним не приблизит ся. У них здесь есть постоянное место? – Да, в правом приделе, у иконы Божьей матери. И ещё два раза я приходил в эту церковь, уточняя сценарий нашего телесюжета, всякий раз сворачивая в правый придел, к большой, аскетически тёмной иконе Божьей матери, где сияла живыми огнями чаша, унизанная свеча ми. И как то увидел их обоих: маленькую жен щину в платке, с мелкими чертами лица, в поно шенной, стёганой курточке и грузноватого муж

чину с обнажённой, лысеющей головой. В ко леблющемся свете свечей их неподвижные, со средоточенные лица казались загадочно не здешними, и я, искоса взглянув на них, не пове рил: да они ли это? Может – случайное совпа дение? Но и те, кого я знал в студенческой молодо сти, сейчас были бы в таком же возрасте. По дойти? Спросить? Нет, неловко. Да и не здесь же. Может, у выхода, на крыльце? Но что я им скажу? Что я тот самый студент журфака, при ходивший с их двоюродным братом к ним, в квадратно серый, конструктивистский дом на Бауманской, в давние шестидесятые? Мало ли кто к ним тогда приходил, могут ведь и не вспомнить. 2. С Вадимом, щуплым, кудряво лохматым одесситом, известным на нашем курсе остро словом, мы делили комнату на семнадцатом этаже высотки МГУ на Ленгорах. Слушать лек ции ездили на Моховую, почти всегда голодные (стипендия таяла в течение недели, в остальное время перебивались бесплатным чаем и хле бом в студенческой столовой), поэтому в вы ходные бодро навещали двух его тёток. Одну – на Красносельской, другую – на Бауманской. «Красносельская», грустно улыбчивая жен щина в штопаной кофточке, выставив на стол нарезанную крупными кусками «Отдельную» колбасу, хлебницу и тарелку с печеньем, подпе рев щёку рукой, терпеливо слушала сбивчивые россказни о студенческой нашей жизни. Гово рун Вадик увлекался, затем, спохватившись, пинал меня под столом ногой, чтобы я, наконец, перехватив у него эстафету болтовни, дал ему поесть. «Бауманская», торжественно крупная, с ко роткой седой стрижкой, обычно говорила сама скрипучим, отдающим металлом, лекционным голосом – об очередных временных труднос тях, переживаемых страной, о нехватке продук тов (она их называла «пищей»), о том, как в юности её революционное поколение «красно косыночных» было счастливо, хотя жили впро голодь и спали на газетах (почему именно на газетах, я не понимал, а спросить стеснялся). Зато здесь на столе светилась тонко нарезан ная сырокопчёная колбаса, отсутствовавшая в магазинах, и даже, страшно сказать, ослепляла

Литературная страница розово алым сиянием красная икра в хрусталь ной вазочке – признак роскоши, примета крем лёвских пайков. Её речи парализовали волчий наш аппетит. Мы с Вадимом вяло отхлёбывали чай, перегля дываясь с четырнадцатилетним Виталием, ко торого звали укороченно – Талькой, и его трид

цатилетней сестрой Маргаритой; они методич но кивали после каждого длинного пассажа Елизаветы Сигизмундовны. Наконец, сложив на столе жёстко накрахма ленную, ничем не запятнанную салфетку, тётя Лиза поднималась из за стола со словами – «Желаю вам, молодёжь, провести время содер жательно» и удалялась в свою комнату неспеш ной поступью вдруг ожившего памятника. После чего первым набрасывался на еду Талька, за ним мы с Вадиком. Маргарита, надменно усме хаясь, демонстрировала нам железную выдерж ку – медленно готовила себе бутерброд с икрой и так же медленно, со вкусом поедала его. Тут то всё и начиналось. Для затравки остряк Вадик, у которого я в то время был первым зрителем и ассистентом его актёрских эскапад, прибегал к испытанному способу: уморительно копировал мою тогдаш

нюю саратовскую привычку подставлять под подбородок ладонь ковшиком, чтоб затем от править в рот просыпавшиеся крошки. Смею щийся Вадик, издавая булькающие звуки, тряс над столом рыжеватыми кудрями, предсказы вая мне, такому экономному, пост министра сельского хозяйства, а себе – должность глав ного референта при этом министре. Затем, привстав и полусогнувшись, он протягивал мне развёрнутую салфетку почти картонной твёр дости – сейчас это был будто бы подготовлен ный им доклад, который мне надлежало про честь на заседании Политбюро. Сопровождал Вадик свой жест угодливо на глой скороговоркой: – Всё просчитано, товарищ министр, к концу пятилетки коммунизм будет на подходе, го товьтесь к встрече… – А где план торжественных мероприятий? – как можно надменнее спрашивал я Вадика, под нявшись из за стола и выпятив грудь. – Сколько духовых оркестров будет задействованно? – Все! – радостно взвизгивал Вадим, и тут же наши голоса перекрывал резкий козлетон Тальки, вступавшего в игру песней: – Утро красит нежным светом // Стены древ него Кремля, // Просыпается с рассветом // Вся советская земля... Маргарита, запившая к тому моменту бутер брод чаем, ставила чашку на блюдце с вырази тельным звяком и на правах старшей прерыва ла представление: – Прекратите глумиться! Вы даже не пред ставляете, как им ТАМ трудно принимать реше ния! Такая огромная страна, столько проблем… Её личико розовело от возбуждения, тонкие пальчики нервно перебегали от одной кудряш ки к другой, проверяя, не слишком ли выбились из под заколки. Талька, хихикнув, произносил: «Там там тара рам», затем хватал с блюда пи рожное с розовой нашлёпкой, запихивал цели ком в рот, чем вызывал у Маргариты приступ педагогического гнева: – Разве можно так вести себя за столом?! – Не твоё дело, балда! – глухо бурчал в ответ Талька с набитым ртом. – Как ты смеешь!.. Мне!.. Такое!.. Говорить!.. – кричала Маргарита, вскакивая из за стола и потрясая зажатой в кулачок салфеткой. – Талька, ты ведёшь себя не по джентльмен ски, – выговаривал ему Вадим. – Да кто она такая, что ей ничего сказать нельзя?! – отвечал Виталик, проглотивший к то му моменту своё пирожное. – Подумаешь, фи фа! На своих ухажёров пусть кричит! На крик из глубины квартиры, методично стуча шлёпанцами по лаковому паркету, появ лялась Елизавета Сигизмундовна и, застыв в дверях, у высоких, до потолка книжных полок,

Литературная страница обрамлявших стены гостиной, произносила бесцветно металлическим голосом: – Молодёжь, вы ведёте себя странно. – Он меня оскорбляет! – сообщала ей Маргарита. – Виталий, ты должен уважать свою стар шую сестру, – констатировала Елизавета Си гизмундовна. – Я уверена, тебе сейчас стыдно.

И, медленно повернувшись, она удалялась. – Ничуть мне и не стыдно, – тихо бормотал Талька, глядя исподлобья на Маргариту с мсти тельным торжеством. 3. Обычно разряжал обстановку наш одесский лицедей. Рассказав новый анекдот («Опять по шлость!» — фыркала уже слегка остывшая Мар гарита, шурша серебристой оболочкой шоко ладной плитки), Вадик принимался копировать недавно отстранённого от должности Никиту

Хрущёва. Хватал с дивана расшитую цветами подушку »думку», подстёгивал её под свой про сторный, болтавшийся на нём, клетчатый пид жак, обретая в профиль упитанный силуэт быв шего руководителя Коммунистической партии, медленно прохаживался вдоль квадратных, за шторенных сейчас окон и останавливался воз ле висевшей в простенке копии картины Лакти онова «Письмо с фронта». Покачиваясь с носка на пятку, Вадим отто пыривал нижнюю губу, почёсывал выпяченный живот, разглядывая изображённого с фотогра фической точностью фронтовика на солнечном балконе и женщину с листком в руках, грозно вопрошал, косясь на нас с Талькой: – Эт то што за мазня? Хто разрешил? Ещё один быстрыкцынист? Какой такой Лактионов? Реалист? А почему вон у тохо фронтовика хим настёрка мятая? Ну и что, что раненый! Победи тель не может быть в мятой химнастёрке, это принижает его подвих! Снять! Выгладить! Пере одеть! Ишь, развинтилась ынтеллихенция, раз вела быстрыкцынистов и пидарасов! Наш с Талькой заливистый смех прерывала язвительная фраза Маргариты: – Артист погорелого театра!.. Ты, Вадим, собираешься стать журналистом, а сам не от даёшь себе отчёта в том, ради чего Хрущёв на выставке в Манеже затеял тот, не спорю – гру бый, но очень своевременный разговор о на шей интеллигенции. Кроша шоколад на мелкие дольки, она не торопясь отправляла их в рот, попутно объясняя нам, как далека интеллигенция от простого на рода. Вадим же в преувеличенном изнеможе нии падал на диван, устало окидывал туманным взглядом грозно надвинувшиеся на него книж ные полки, заставленные классиками марксиз ма ленинизма, и, подложив под спину «думку», кивал, соглашаясь, а дождавшись паузы, напоминал: – В прошлый раз, Марго, ты клеймила тако го сякого Хрущёва за то, что он будто бы окле ветал Сталина. А сейчас тебе Хрущёв нравится. – А ты не допускаешь, что один и тот же че ловек в чём то может быть прав, а в чём то нет?.. Да, он оклеветал Сталина, потому что по нимал: дотянуться до сталинского уровня ему не дано. И в приступе зависти стал топтать его светлое имя. – Прямо таки ослепительно светлое!.. О чём ты, Марго?.. Вспомни, сколько было репресси рованных!.. Даже тётю Лизу чуть не загребли, да вовремя Сталин умер. – Я тебе запрещаю про маму… Она святая!.. Столько пережить и не сломаться!.. Да, из за плохих исполнителей случались перегибы, Ста лин сам же их выправлял. А жертвы были неиз бежны. Без них невозможно такую огромную

Литературная страница отсталую страну за короткий срок сделать ин дустриальной… Подняться в космос!.. – Да ради чего всё это? – Ради счастья народа. – Ну и какое оно было, это счастье? Жили впроголодь, тряслись от страха. И всё это ради ненасытных амбиций одного единственного человека, заграбаставшего власть. – Он был скромным. Он жил ради будущего счастья своего народа!.. Её пальцы, измазанные шоколадом, начина ли дрожать, лицо розовело. Она говорила о том, что Сталин ещё вернётся в народное со знание со всеми своими подлинными заслуга ми, и все поймут: проживи он хотя бы ещё де сять лет, коммунизм в нашей стране осущест вился бы. – Марго, ты же взрослая, как можно верить в такую сказку? – Это не сказка! Но лучше верить в сказку, чем жить, как вы, без веры! – её голос звенел от возмущения. – И не называй меня «Марго», у меня есть полное имя! – Уважаемая Маргарита! Друзья студенты!– Вадик, вскочив с дивана, принял позу нашего са мого молодого факультетского профессора, лю бившего в моменты эмоционального подъёма простирать руки к аудитории. – Вспомним став шую недавно доступной переписку мрачного До стоевского с не менее мрачным в те предрево люционные времена министром Победоносце вым. Что сей государственный муж говорил пи сателю о революционерах социалистах? А то, что они, прожжённые атеисты, отрицающие Бо га, неизбежно сотворят себе другого Бога из че ловека, налепят ему памятников и будут покло няться, яко язычники идолу. Предсказание сбылось! – Ты хочешь сказать: лучше поклоняться иконе? Ходить к попам на исповедь? Ха ха! – Икона хотя бы произведение искусства. Поклоняемся же мы «Мадонне» Рафаэля! Тут не выдерживал я, заражённый их запаль чивостью, и, вспомнив рассказы саратовских родственников о том, как в 20 е годы пилили кресты и сбрасывали с церквей колокола, кри чал Маргарите: нельзя было через колено ло мать тысячелетние традиции и обычаи. Резуль тат – народ отброшен в этическом развитии на доморальный уровень. Но позиции Маргариты оставались неколе бимы. Партконтроль и профсоюзная организа ция, кричала она мне в ответ, вот средство от морального разложения, только не надо оста навливаться на полпути. – Да ведь это путь к очередному развалу, – пытался перекричать нас обоих Вадим, – пото му что он лживый. А на вранье ничего прочного не бывает!..

В этот момент Виталька, зачем то долго ко пошившийся в дальнем углу, в трёхстворчатом шкафу, громко провозгласил из за дверцы: – Разговоры прекращаются! Сбор начинается! Он появился весь в пионерских галстуках: один на шее, другим повязан, как косынкой, не сколькими, связанными гирляндой, – подпоя сан. Их в шкафу была целая полка – Елизавета

Сигизмундовна приносила из школ, куда её приглашали рассказывать о легендарных 20 х и где всякий раз заново её принимали в «Почёт ные пионеры», повязывая новый галстук. Отби вая ногами маршевый такт, Талька прошёлся по комнате вдоль всех книжных полок, держа руку в пионерском салюте и приговаривая: – Тра та та, тра та та, мы везём с собой ко та, чижика, собаку, Ритку забияку! – Не смей смеяться надо мной и моей матерью! – закричала Маргарита, комкая сере бристую бумажку от съеденного шоколада, и вдруг осеклась, уточнив: – Над моей и твоей матерью!

Литературная страница А в коридоре уже снова слышался прибли жавшийся методичный стук шлёпанцев Елиза веты Сигизмундовны.

О ней Вадим всегда говорил неохотно. Но в тот день, после скандального эпизода с пио нерскими галстуками, я всё таки доконал его своей провинциальной настырностью. Мы ехали на метро, потом шли к громадной нашей высотке, врезавшейся шпилем в низкие

множеством неясно различимых сейчас скульптур, Вадька у самых ступенек главного входа оборвал мои фантазии словами: – Да пойми ты, у них ситуация страшнее, чем ты можешь себе представить. Ведь Виталь ка не брат Маргарите, а – сын… Мы вошли, показав пропуска вахтёрам, в об лицованный мрамором гулкий холл, подождали в накопившейся разноликой толпе лифт и долго поднимались в нём на семнадцатый этаж. Лифт был похож на комнату средней величины, за полненную случайными, в основном молодыми

зимние облака, мимо сквера, присыпанного только что выпавшим пушистым снегом. Я убеждал Вадима в том, что его двоюродную се стру Риту нужно срочно спасать «из тенет ста линизма», что её отношения с младшим братом Виталькой невыносимо враждебные, его тоже следует как то вразумить. Но Вадька, внимая моим предложениям, отмалчивался, на ходу наклонялся, зачёрпывая с бровки тротуара снег, лепил из него тяжёлый кругляш, с ожесто чением запускал его через решётку сквера в чернеющие деревья. От резких движений его шапка пирожок сползала на затылок, а то и сва ливалась. Он подхватывал её, угрюмо нахлобу чивал, продолжая молчать. А когда громада высотки вплотную придви нулась к нам, сияя сотнями светящихся окон, угрожая уронить на нас свои башни и башенки с

людьми, исподволь рассматривающими друг друга. Именно там я всегда остро ощущал себя обитателем земного шара, потому что видел рядом бледно продолговатые и округло корич невые лица, слышал то странно клокочущую, то приглушённо журчавшую многоязыкую речь, но в те первые минуты после Вадькиного призна ния воспринимал эту толпу отдельно от нас обоих – как на экране. И уже у себя, в комнате, окно которой выхо дило в гулкий колодец двора, отгороженного решётчато узорными воротами, я спросил его, не пошутил ли он. Вадим ответил мне со своей особой усмешечкой: – Я, что, похож на сумасшедшего? Елизавета Сигизмундовна, – стал рассказы вать он, раздеваясь, валясь на кровать, вздыхая и морщась, – после своей бурной краснокосы

Литературная страница ночной молодости («Она и в гражданской успела повоевать при каком то штабе!»), в мирные годы работала в Наркомпросе, с Крупской. Дважды оказалась на краешке – в 37 м и в 52 м. Первый раз её вызвали на Лубянку по делу мужа, отца Маргариты, тогда уже арестованного. Допраши вали. Она поняла – её ждёт та же участь. Позво нила вечером Крупской, просила защитить. Та прошелестела в ответ: «Извини, Лиза, сама бо юсь». И положила трубку, не прощаясь. А через несколько дней Елизавете Сигиз мундовне сообщили, что её муж скончался от сердечного приступа, отдали тело и даже раз решили скромные похороны. Но в 52 м заглох шее было дело возникло снова, её опять вызва ли на Лубянку, уточняли то, что она говорила пятнадцать лет назад. Но и эти допросы после смерти Сталина прекратились. Елизавета Си гизмундовна (она уже тогда была профессором) стала заведующей кафедрой в педагогическом вузе, издала несколько увесистых книг. В празд ничные дни она, живая реликвия революцион ных лет, отсиживала томительные часы в почёт ных президиумах и ездила по приглашениям в школы на торжественные пионерские линейки. Историю же появления на свет Виталика Ва дим рассказывал мне чуть ли не всю ночь, так увлёкся. Удивлялся, сердился, вопрошал, вски дывая с подушки кудрявую голову: – Какой то провал сознания, иначе не объ яснишь. Оцепенение мозга! Морок! Ведь не могли же они, тётя Лиза и Ритка, не понимать, что всю жизнь притворяться невозможно?! Что обман раскроется?! Да, конечно, тогда, в 50 м, Елизавета Сигиз мундовна оказалась в глухом тупике: пятнадца тилетняя Маргарита, любительница стихов и танцев, попав в молодёжную компанию, в ре зультате короткого, но пылкого увлечения ока залась беременной от какого то студента. Нуж но было принимать экстренные меры. Какие? За аборты (запрещённые в те годы) сажали в тюрьму. Оставалось рожать. Как? Открыто? Значит, поставить под удар педагогическую ка рьеру и авторитет Елизаветы Сигизмундовны. Помогли родственники в Одессе, куда тётя Лиза и Рита спешно приехали в начале лета, по ка вдруг пополневшая фигурка профессорской дочки ещё не полностью деформировалась. В конце лета, когда подошёл срок, Риту под име нем Елизаветы положили в роддом, а самой Елизавете Сигизмундовне всё те же предусмо трительные родичи оформили задним числом фиктивный брак с человеком, который так ни разу и не появился в Москве. Мальчик родился здоровым, в сентябре его привезли в Москву, где объявили поздним ребёнком второго позд него брака, вскоре, впрочем, распавшегося.

Вживаться в свои роли пришлось сразу же. Посыпались многочисленные поздравления с благополучным рождением сына (Елизавете Сигизмундовне тогда шёл 49 й год). С коллега ми ей приходилось вступать в самые обыден ные, но обстоятельные разговоры об искусст венном вскармливании. С домработницей Ма шей, недавно нанятой, вести себя с наигранной пылкостью пожилой матери, которой судьба подарила ещё один шанс. Труднее всего давалась роль сестры Марга рите. Ребёнок казался ей чересчур хрупким, и она боялась мыть его, передоверяя этот про цесс Маше, но зато любила пеленать, кормить и разглядывать его. А как то Маша, застукав Риту за попыткой приложить младенца к осво бождённой от лифчика груди, стала стыдить её, довела до слёз, перешедших в рыдания. Дом работницу пришлось рассчитать, и она, уходя, всё таки сказала соседям: «Сынок то не про фессоршин, а дочкин, по всему видно». Но главные испытания у «мамы Лизы» и «се стры Риты» начались позже. Виталику шёл пя тый год, когда у Риты обозначился перспектив ный ухажёр, и она, приглашая его к себе, с осо бым тщанием играла свою роль. Получалось ху же, чем всегда. Вдруг пробивались откуда то неестественные интонации. Беспричинные пе репады настроения меняли выражение её лица. Первым на это отзывался Виталик – нытьём с последующим ором. Его спешно уводила в свою комнату «мама Лиза», но гостю уже стано вилось не по себе, он торопился, у него вдруг возникали неотложные дела. С новыми ухажё рами история повторялась. Не помогла Рите и съёмная квартира, откуда она без конца назва нивала «маме Лизе» или очередной домработ нице, ревниво выспрашивая подробности са мочувствия Витальки. И чем старше он становился, тем чаще задав ленное материнство Маргариты взрывалось в её отношениях с сыном вспышками ненависти. Она таким образом инстинктивно пыталась отторг нуть его от себя. Навсегда. Впрочем, ровные от ношения у неё не складывались ни с кем и нигде: ни с сокурсниками в институте, в котором её мать была завкафедрой, ни в школе, где пыталась пре подавать химию, но ушла из за жалоб родителей, считавших, что она изматывает детей нелепыми придирками, ни с соседями по коммуналке, где снимала комнату для «личной жизни». А в десять примерно лет Виталий перестал называть Елизавету Сигизмундовну мамой. Но продолжал жестоко изводить Маргариту. Уже обо всём догадавшись, он упивался малейшей возможностью унизить её, а заодно – и мнимую «маму Лизу». Он уже четыре года мстил им обе им за то, что они, как он понял, однажды преда

Литературная страница ли его. Предпочли ему какие то свои, непонят ные, нелепые на его взгляд, выгоды. Но Елиза вета Сигизмундовна и Маргарита, уже догады ваясь, что он всё понял, продолжали играть свои роли, не в силах остановиться.

А ту скандальную сцену я помню во всех по дробностях. Увешанный красными галстуками Виталька, повязанный одним из них, как косынкой, стоял в простенке под картиной «Письмо с фронта», от

– Ты, Виталий, неправильно разговарива ешь со своей старшей сестрой, – отметила тётя Лиза. – И должен перед ней извиниться. – Не буду! – Талька бросил на пол связку красных галстуков. – Он просто неудачно пошутил, тёть Лиза, – вмешался Вадим. – Не сердитесь на него! – подал и я свой голос. – Я ни на кого никогда не сержусь, – с рас становкой пояснила Елизавета Сигизмундов на.– А тебе, Виталий, должна сказать: нельзя шутить прожитой жизнью близких тебе людей.

давая ей пионерский салют. Тётя Лиза, вошед шая тяжёлой поступью командора, каменно молчала, разглядывая его. Мы с Вадимом сиде ли на диване, и Вадик демонстративно прикрыл кудрявую голову подушкой »думкой», словно бы ожидая грома и молнии. Маргарита, про должая судорожно мять в кулачке фольгу от шо коладки, перебегала от Витальки к столу и об ратно, силясь что то сказать. –У вас, молодёжь, снова что то случилось? – произнесла, наконец, Елизавета Сигизмундовна своим неизменно ровным, лекционным голосом. – Мама, ты посмотри, он смеётся над нами! – Маргарита говорила прерывисто, подавляя под ступавшие слёзы. – Над тем, что мы пережили! Талька снял с головы красную косынку, стал развязывать алый пояс, бормоча: – Да не слушай ты эту плаксу! Всё она врёт и не краснеет!

– А вам, значит, можно?.. Шутить надо мной?.. Врать мне?.. Была пауза. Казалось, Елизавета Сигизмундовна так ни чего и не скажет, повернётся, уйдёт, оскорблён ная его тоном. Но она всё таки ответила, чека ня слова – Не понимаю, о чём ты говоришь. Но спра ведливости ради скажу: да, мы, взрослые, тоже иногда лжём. Но эта ложь во спасение. Напри мер, умирающему никогда не говорят, что он завтра умрёт. Это не гуманно. То есть гуманная ложь во благо человека возможна. К сожале нию, тебе это пока понять не дано. – Значит, я вам как умирающий? Да? Неиз лечимо больной? Да? Нет, не знал он, какую иезуитскую школу по лемики прошла его мнимая «мама Лиза», отве тившая ему с той же непоколебимой стойкос

Литературная страница тью, с какой на всех собраниях и совещаниях отвечала своим оппонентам: – Не стоит так себя выпячивать, Виталий. Мы все, тебя окружающие, смертны и когда ни будь умрём. Поэтому мы должны уже сейчас беречь друг друга. – Ему наплевать на твои слова! – всхлипнув, пробормотала Маргарита. – Он просто садист! – А ты знаешь кто? Знаешь? – худенькая фи гурка всклокоченного Виталика хищно изогну лась, будто готовясь к последнему прыжку. – Ухажёрская подстилка, вот ты кто!.. – Мама! – вскрикнула Маргарита. – Что он такое говорит?.. Как это возможно?.. Обогнув стол и неподвижно стоявшую у две рей Елизавету Сигизмундовну, она выбежала в коридор, хлопнула дверью ванной. Вместе с шу мом плещущейся воды оттуда донеслись клоко чущие звуки уже не сдерживаемых рыданий. – Виталий, ты так когда нибудь убьёшь нас неосторожным словом, а потом всю жизнь бу дешь мучиться, – медленно выговорила Елизаве та Сигизмундовна и, развернувшись, ушла к се бе, угрожающе стуча шлёпанцами по лаковому паркету. 6. Сцена эта отбила у нас охоту бывать на Бау манской. Всякий раз, вспоминая случившееся, я тяготился ощущением, будто, сам того не же лая, подсмотрел тщательно скрываемую от по сторонних глаз чужую жизнь. Вадик же, судя по всему, страдал ещё из за того, что именно он своими пародийными розыгрышами спровоци ровал Витальку на нелепую шутку. В конце кон цов, после длинного перерыва, Вадим снова стал изредка навещать тётку, но уже без меня. Возвращаясь, отмалчивался. Прошёл, кажется, год, я уже перевёлся на за очное, жил в Подмосковье, когда он при встрече сказал вдруг о своей двоюродной сестре с ка ким то угрюмым изумлением: «Вышла всё таки замуж». И ещё через год добавил: «Уже разве лась». Примерно в таком же темпе, по его сло вам, она меняла места работы – делопроизводи тель в ЖЭКе, секретарь машинистка у директо ра какой то фабрики, приёмщица в химчистке. А лет через семь или восемь я оказался в Одессе, в командировке. Позвонил в редакцию, где Вадим работал фельетонистом, мы пере секлись на Приморском бульваре. Мой сокурс ник за эти годы не изменился – та же быстрая усмешечка, тот же острый блеск слегка выпук лых глаз, та же кудрявящаяся шевелюра и пид жак нараспашку. И смеялся он по прежнему – детским булькающим смехом. В ресторанном подвальчике, освещённом тусклыми канделябрами, мы пили красное су

хое, заедая его горячими пышками с запечён ной в них солёной брынзой. Вспоминали мос ковское житьё, сокурсников, как набивались в комнату к тем, у кого были самые лучшие магни тофонные записи Окуджавы, как читали по но чам самиздатовские тексты Солженицына, а по том чуть не до утра спорили, через сто или две сти лет его свободно издадут в нашей стране, и что нужно сделать, чтобы это случилось раньше. В числе других новостей Вадим сообщил о кончине Елизаветы Сигизмундовны. Я спросил про Витальку. Удручённо помотав лохматой го ловой, Вадим чертыхнулся. – Представляешь, институт с третьего курса бросил, потому что, видите ли, женился и на ра боту пошёл. С Маргаритой в затяжном конфлик те – квартиру делят. В суде! Общаются друг с другом оскорбительными записочками – остав ляют их в коридоре, на подзеркальнике, причём Виталий подписывается так: «Твой сын и брат…» Вадим зазвал к себе. Мы долго ехали в пере полненном дребезжащем автобусе в новый ми крорайон, пешком поднимались из за нерабо тающего лифта на седьмой этаж двенадцатиэ тажного дома. Всё с той же усмешечкой, но не без гордости демонстрировал мне Вадим дока зательства своего успешного бытия – жену, сы на с дочкой, трёхкомнатную квартиру, простор ную кухню, где мы опять пили красное сухое, за едая его на этот раз жареными баклажанами. Я хвалил вино, баклажаны, кулинарное мас терство хозяйки, рисунки его трёхлетней дочки, развешанные по стенам, магнитофонные запи си восьмилетнего сына, изучающего по ним ан глийский. Словом, всю Вадькину фельетонно весёлую жизнь. А услышал в ответ поправку: – Она у меня невыносимо весёлая. Рассказывает: на днях по звонку из райкома партии сняли из готового уже номера его фель етон о подпольных «цеховиках». – Помнишь одесскую присказку: все зару бежные джинсы шьют на Малой Арнаутской! Та кой вот у нас развитой социализм… – Может, хорошо, что сняли, – пытаюсь его утешить. – «Цеховики» народ мстительный, подстерегут ещё в переулке. – Сняли, потому что «цеховики» делятся с райкомовцами… Ты представь на минуту этих наших идеологов: для них враньё с трибуны – работа, а взятки – жизнь… Можно на таком ос новании хоть что то прочное построить?.. Но тут дочь принесла новый рисунок, и раз говор потёк по другому руслу. И ещё через полтора десятка лет, когда слу чилось то, что в страшном сне никому из нас не могло привидеться, и Одесса вдруг оказалась городом другой страны, Вадим с семьёй со брался на жительство в Канаду, к обнаружив шимся там родственникам. Был проездом в

Литературная страница Москве, один, потому что ехал «на разведку», и завернул ко мне домой – повидаться. На этот раз я разглядел в его неизменно пышной шеве люре пробившуюся седину, скептическая же ус мешка, как бы навсегда укоренившись, теперь не сходила с его лица. От переезда я его отгова ривал, но он отмахивался: «На разведку же толь ко». Рассказал о сыне – компьюторщике, о доче ри, уже выставлявшей свои картины на какой то городской выставке, и вдруг воскликнул: – Ты знаешь, что учудили мои «бауманцы»? Ритка в дзен буддизм ударилась, правда, нена долго, а Виталий погрузился в Шопенгауэра. Каково, а? Он засмеялся своим булькающим смехом, помотал головой и, хитро прищурившись, кое что процитировал из наших прежних разговоров на семнадцатом этаже студенческой высотки: – Как говаривала твоя саратовская баба Ду ня: «Чудны дела твои, Господи!» Я правильно её воспроизвёл? У него всегда была хорошая память. 7. Оказалось, «бауманцы» тогда не успели по делить своё «революционное наследство» (так Виталий называл квартиру). Суд затянулся, а в этот момент Маргариту настигло новое увлече ние – молодой длинноволосый человек без оп ределённых занятий, но с высокой целью: улуч шить род людской путём нравственного само совершенствования. В его тесной холостяцкой квартирке толклись актёры, захаживали худож ники, ночевали бездомные студенты. Там жгли свечи, произносили дзен буддийские тексты, весьма модные в Москве в середине восьмиде сятых. Краеугольным же камнем их сектантско го общения была истина: «Твоё Я – запертые во рота в Мир Высшего Разума. Сокруши своё Я!» Маргарита была поглощена этими пропове дями и, когда Длинноволосый позвал самых близких своих адептов ехать с ним на Восток, по чему то в Барнаул, где, по его мнению, была «са мая сильная энергетика», уложила чемодан, ска зав Виталию и его юной жене: «Вы живёте непра вильно. Точнее, вам только кажется, что вы живё те, на самом же деле вы мертвецы!..» И уехала, оставив им ксерокопированные тексты, распро страняемые поклонниками дзен буддизма. Но семейная жизнь у Виталия, как и учёба в институте, где когда то преподавала его мни мая «мама Лиза», не заладилась. Его настора живало и злило в жене всё: в её улыбке, каза лось ему, таилась насмешка. В её телефонных разговорах с подругами слышались ему какие то намёки. И с первых же дней мерещились её измены. Развелись они через каких то четыре пять месяцев, так это было невыносимо.

Виталий шумно отметил событие, собрав у себя холостяцкую компанию из окрестных подъ ездов. После чего просторная трёхкомнатная квартира с обветшавшей мебелью и покосивши мися книжными полками, с которых сыпались на пол тома из полного собрания сочинений Ульяно ва Ленина, а также – Ушинского, Песталоцци и Макаренко, быстро превратилась в ночлежку. В спальне, на тахте Елизаветы Сигизмун довны, в гостиной, на продавленном кожаном диване образца пятидесятых годов спали не знакомые Виталию люди, кем то накануне при ведённые в разгар очередной выпивки. Он бу дил их, сердитых, требующих у него опохмела, выпроваживал на улицу и шёл в ближайший продуктовый магазин, где значился в должнос ти экспедитора, хотя в основном занимался по грузо разгрузочными работами. Однажды он от этих загулов смертельно ус тал и резко отказал от дома всем. Была зима, он шёл поздним вечером через двор, мимо мусорных баков, когда его окликну ли. Он не успел оглянуться, почувствовав удар по ногам. Упал. Бывшие собутыльники остерве нело топтали его, били по лицу ногами, а вы бившись из сил, ушли, оставив его в истоптан ной снежной каше. Неделю он провалялся в больнице и ещё месяц – дома, у него оказалась сломанной рука. В эти то дни и приехала из Барнаула Маргарита. Узнать её в маленькой суетливой женщине с высохшим птичьим лицом и лихорадочно мель кающим взглядом было трудно. Ничего не объ ясняя и не рассказывая, она взялась убирать запущенную квартиру, отмывать и кормить Ви талия, которого впервые в жизни назвала, нако нец, сынком. Виталий же лежал на диване, под грозящи ми окончательным обрушением книжными пол ками и читал, держа здоровой левой рукой то мик Шопенгауэра, обнаруженный им во втором ряду профессорских книг, за десятитомником Сталина. Там же, по словам Вадима, навестив шего своих родственников перед поездкой в Ка наду, таились в пыльной тьме тома Гегеля, Фих те и даже Фрейда. Вадим полюбопытствовал, что именно заинтересовало Виталия у Шопенга уэра, наклонился к дивану, взглянул в открытый том. Статья называлась: «Смерть и её отноше ние к неразрушимости нашего существа». Когда рука срослась, Виталий уволился из магазина, устроившись электриком в новый су пермаркет. А Маргарита пошла работать в биб лиотеку. Через дорогу от дома. 8. Обряд крещения мы снимали не в самой церкви, а в примыкающем к ней помещении с

Литературная страница

низкими сводами, расписанными библейскими сюжетами. Живое пламя множества свечей ко лебало изображённые на стенах человеческие фигуры, и казалось, глядя на мерцающие ли ца, – они сейчас заговорят, может быть, уже го ворят, только мы их пока почему то не слышим. Отец Михаил был в празднично золотистом, тяжёлом облачении, двигался медленно, гово рил обстоятельно, без ожидаемых проповедни ческих интонаций. До начала обряда он объяс нял его суть, и наш нахальный оператор с теле камерой на плече подошёл в этот момент почти вплотную, сняв крупно, во весь экран, расчё санную на пробор голову батюшки, небольшую, аккуратно подстриженную бороду и невозмути мо сосредоточенный взгляд. – Совершается глубочайшая тайна, – гово рил отец Михаил стоявшему прямо перед ним оператору и его телекамере. – Происходит воз вращение человека к целостности и невиннос ти, восстановление его истинной природы, за мутнённой и искажённой грехом. А рядом уже готовили к обряду младенцев – распелёнывали, успокаивали, осторожно пере

давали в руки батюшки. Отец Михаил окунал их, орущих, в сверкающую серебряную чашу под мощное звучание тропаря, исполняемого пожи лым седобородым дьяконом. Его бархатистый бас, пропитанный чувством победного, долгими годами чаемого и, наконец, сбывшегося торже ства, щедро растекался под низкими сводами. Возле ступенек, ведущих вниз, в купель, об лицованную узорчатой плиткой, ждали своей очереди взрослые, закутанные в белые просты ни, с лицами, тронутыми детским выражением неловкости и любопытства. Это для них зазву чали слова из тропаря: «Ризу мне подашь свет лу, одеяйся светом яко ризою…» Они не отво рачивались, а лишь слепо щурились, когда улы бавшийся отец Михаил деловито погружал ко роткую гибкую метёлку в серебряный сосуд, а затем, словно бы играя, окроплял их склонён ные головы. (Попутно я выяснил, что сейчас, крестя взрослых, купелью почти не пользуют ся.) Завершая, отец Михаил обошёл всех, триж ды перекрестил и, возложив руку на голову каж дого, провозгласил легко и весело, будто на всегда освобождая человека , принявшего об

Литературная страница Божьей матери никого не застал. Разглядел же их на высоком крыльце, в толпе выходящих. Грузный мужчина с непокрытой головой (кепка торчала из кармана куртки) осторожно сводил с крутых ступенек щуплую, похожую на подростка, женщину в сером платке, приговаривавшую: – Осторожно, сынок, сам не поскользнись. Спаси нас, Господи!.. 9.

ряд крещения, ото всех, оставленных за преде лами этих стен, житейских мерзостей: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь!..» По возбуждённому лицу нашего оператора, не опускавшего с плеча тяжёлой камеры, по то му, с какой быстротой он выхватывал из проис ходящего наиболее выразительные куски, я по нял: съёмка удалась. В конце мы даже попыта лись, с разрешения отца Михаила, поговорить с новокрещёными, и я удивился тому, с какой ре шимостью, не боясь камеры, они, ещё не остывшие от пережитого, отвечали на мои вопросы. Один ответ мне особенно запомнился. Не молодой лысоватый человек, в очках, которые он снимал, протирая носовым платком, с тре вожно быстрым взглядом объяснил мне свою ситуацию так: «Что сюда привело?.. Жизнь во круг какая то мутная, понять, что происходит, невозможно. А тут мне спокойно. Появляется ощущение защищённости…» Наша небольшая съёмочная группа уже несла через церковный двор упакованную аппаратуру в стоявший за оградой служебный автомобиль, когда я вспомнил о тех двоих, кого нам отец Ми хаил снимать запретил. И решил ещё раз взгля нуть на них. Вошёл с крыльца в храм, в его гулкое сумрачное пространство, сиявшее живыми огоньками потрескивающих свечей, но у иконы

Недели через две после того, как прошёл наш сюжет по ТВ, поздним вечером мне позвонил из Канады Вадим. Его голос с неистребимыми, на смешливо подтрунивающими интонациями зву чал через океаны и материки так отчётливо, буд то звонил он из соседней квартиры. У него там, в окрестностях Монреаля, свой, купленный в рас срочку дом в два этажа, на первом – просторная, совмещённая с кухней гостиная, камин и чуть не во всю стену телеэкран с автоматикой, позволя ющей выуживать и записывать из сотни спутни ковых телеканалов все московские передачи. В России Вадим не был уже лет десять, вре мя от времени, посмотрев что то, его поразив шее, звонит, уточняя: так ли на самом деле? Как то удивился: надо же, Ленинские горы об ратно в Воробьёвы переименовали! На этот раз, посмотрев наш телесюжет, он ничего не уточнял, сказал лишь: – Вспомнил Маргариту… Ведь это она кри чала нам что то такое обличительное про ико ны, когда мы в очередной раз схлестнулись… А сама, ты знаешь, вместе с Виталием приняла крещение… Я рассказал ему, как увидел их там, в церк ви, а потом, после съёмок, на крыльце. Мы проговорили с Вадимом часа два, не меньше, всё никак не могли остановиться. Он насмешливо рассуждал о лености человеческо го ума, предпочитающего метаться от одной иллюзии к другой, впадать то в один, то в дру гой морок, вместо того, чтобы упорно исследо вать правду нашей путаной, но в общем то та кой безостановочно влекущей жизни. Я же толковал ему о гармонии человеческих отношений, невозможной без душевной чест ности, которую каждый взращивает в себе сам, используя все подручные средства, в том числе и религиозные обряды, действующие на людей психотерапевтически. …Мы даже успели попутно о чём то поспо рить, совсем как когда то, много лет назад, на семнадцатом этаже нашей студенческой вы сотки. Той самой, что стояла тогда на Ленгорах, а сейчас стоит на Воробьёвых. Игорь ГАМАЮНОВ

Уголок поэзии

ТОМЛЕНИЕ (почти по Экклезиасту) ДУХА В

еликий Пост подходит уже к концу, а по% тому в трапезной, как водится, все чаще возникают эти так хорошо известные церковным людям разговоры о новых рецеп% тах постных блюд. И где упор делается преж% де на дешевизну продуктов, экономию време% ни, ну а также новые, неизвестные доселе вку% совые ощущения. Скажем, закладываешь в кастрюлю одни лишь овощи да грибы, а на вы% ходе – вкус рыбы, да не просто рыбы, а лосо% ся. Да%да, лосося, такие вот чудеса. А еще о том, как надо быть осторожным в наше время, направляясь в продуктовую лавку. Ведь нынешние производители, того и гляди, под красивой глянцевой упаковкой но% ровят подсунуть нашему брату какой%нибудь скоромный продукт. Или как прикажете по% нимать эти хитрости – «кондитерский жир»? Это что – пальмовое масло? Так и пишите, нечего нам голову дурить. А то вечером съешь этот самый жир, а потом всю ночь не спи, ворочайся: каяться батюшке или нет? Лукавый век! Разговоры эти возникают и затихают с каждой новой партией обедающих. Только и слышатся негромкие слова молитв: «Благо% слови, Господи!… Благослови!… Благодарим Тя…». Вот и подоспели последние работницы из иконной мастерской, что так ловко наклеи% вают глянцевые бумажные святые образа на плоские морёные дощечки. Но разговор сей% час – о совершенно ином: о том, что вот%вот весна, того гляди сойдет снег, а значит, пора, пора уже ехать на дачу, разбираться там с во% зом проблем, что скопились за долгую снеж% ную зиму. Тут кто%то из женщин заводит разговор о мышах, вот кто, дескать, вор и разбойник, вот от кого урон и погибель. И как с ними бороть% ся, окаянными, ведь ничто их не берёт. Сов% сем они неглупые, эти мыши, к ядам давно попривыкли, да и не едят они его вовсе. Мы% шеловкой дедовской тоже много не наохо% тишься. Рекламируют, правда, хитрый такой прибор, да вы все его видели, что отпугивает этих надоедливых нахалят какими%то волна% ми, которые, как уверяют сами производите% ли, вовсе не опасны для самого человека. Но, во%первых, штука эта стоит деньжищ, про% стым людям и не по карману, а потом, – где гарантия, что она и впрямь не вредна? Ёще заработаешь какой%нибудь рак…

И тут одна из них, та, что подошла сегодня позже других, всех разом и образумила. Да какие там приборы, женщины дорогие, про яды, мышеловки и прочие допотопные глупо% сти я и говорить не хочу. А только есть одно потрясающее безотказное средство. Пользу% юсь им, говорит, сколько себя помню, и ни

разу оно не подвело, ни разу не отказало. Учитесь, говорит, пока я жива, эх вы! Едоки – чуть не за ручки хвататься, а она им – да тут и записывать нечего, так запомните. Так вот, слушайте: берете свежий белый хлеб (только обязательно свежий, мыши его очень любят), катаете из него шарики. Скатали? Потом эти самые шарики осторожно припудрить цемен% том. Припудрили? Хорошо! А теперь пропи% тывайте их маслом, да не жалейте масла, не жалейте! И чтоб шарики аппетитные были, чтоб самим хотелось их тут же слопать. И все! Больше ничего и не надо! Понятно?! Кажется, уразумели все. И только одна все никак не поймет, зачем тут понадобился це% мент. А потому последние слова, впрочем, с едва заметным оттенком раздражения, обра% щены теперь непосредственно к ней, тугодум% ке: «Мышь, она ведь голодная, а тут такое ла% комство. Ну, понятное дело, налетает, а потом этот цемент у нее в животе и затвердевает...» *** …И даже мутные стекла не мытых за зиму окон трапезной не в силах ныне скрыть от внимательного ока, как в небе робко прояв% ляются какие%то новые краски, даже не крас% ки еще, а так, оттенки, и выходит, и впрямь не за горами весна, а с ней и Пасха. Василий ИСАЕВ

Литературная страница

МЫ, СЧАСТЛИВЫЕ ДЕТИ Мы – счастливые взрослые дети – Хриплый звук на холодном рассвете, Пионерского горна мольба, Поколения в белых панамках, Фотографии желтые в рамках, С барабаном нарядным ходьба.

Это ради грядущего счастья Ради нас – под недреманной властью Рыл народ за каналом канал, Загоняем в железные клетки, Неподъемные рвал пятилетки И здоровье свое доконал. Твердоскулый и бронзоволицый, Все ловил, все ловил он жар птицу, Не досталось ему и пера. Ради завтрашних дней он старался, И горбатился, и надрывался – Уголек выдавал на гора... Если б власти советской могли бы Мы сказать пребольшое спасибо За счастливое детство свое... Где та власть, где счастливое детство? Пионерский театр. Лицедейство. Горна хрип и призывов вранье. Мы – счастливые взрослые дети, И за прошлое, значит, в ответе, Непричастные к морю крови... Но блуждающим, еле бредущим, Как нам быть, что нам делать в грядущем? У кого научиться любви?

ВЫБОР Мир ненависти полон и вражды. Взгляни на глобус – где не убивают! Объемы зла никак не убывают: Теплеет север – юг сковали льды. Но есть любовь, и ею дышит мир, Спешит весна свои раскинуть сети Средь парков праздничных И самых мрачных дыр: Ведь не от злобы происходят дети... Во что же верить? Что нибудь одно Прими, Застигнутый врасплох средь взрослых игр, Ведь каждому дано свой сделать выбор. По вере будет каждому дано.

Поэт Николай НОВИКОВ (†2007)

Загородный отель «Плесков» расположен в 20 км от Пскова, в живописном сосновом бору на берегу Псковского озера. Прекрасный воздух, тихий шум вет% ра в сосновых иглах и ласковый плеск чарующе синих озерных волн создают непередаваемую атмосферу душевного покоя, снимают напряженность и усталость. Отель удивительно гармонирует с уникальной природой этого ме% ста и своим изящным дизайном лишь подчеркивает его перво% зданную природную красоту. «Плесков» находится в непосредственной близости от великой духовной святыни России – Псково Печерского монастыря и древнерусского города Изборска. Это удивительное соседство создает вокруг отеля особую умиротворенность, внутреннюю радость и тишину. В номерах отеля созданы все условия для полноценного комфортного отдыха, в том числе и семейного. Всем, кто желает активного отдыха, предлагается яхтинг, серфинг, катание на гидроциклах, водных лыжах и в «пуле». На берегу озера оборудован прекрасный песчаный пляж. Мы готовы организовать для вас не только увлекательную рыбалку, но и исключительно вкусное приготовление вашего улова. В озере в изобилии водятся судак, щука, окунь, ерш, плотва, лещ. В лес ведут прогулочные летние тропинки, а зимой – удобные накатанные лыжни. Фитнес центр отеля предоставит в ваше распоряжение великолепный плавательный бассейн с подводной подсветкой, высококачественной системой очистки воды, гейзерами и гидромассажем. Имеется также тренажерный зал, фитобар и медицинский кабинет. О всем комплексе услуг вы сможете узнать, связавшись с нами по телефону или с помощью электронной почты. Телефон администрации отеля: (8112) 77%51%94 +7%911%357%51%94 Е%mail: mail@otelpleskov.ru Адрес отеля «Плесков»: www.otelpleskov.ru Псковская область, Печорский район, пос. Печки.

Подворье Марфо%Мариинской обители милосердия в деревне Каменки Волоколамского района Московской области. Храм святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова (основан в 1697 году). Марфо%Мариинское Марфо%Мариинское подворье подворье осуществляет осуществляет программу программу религиозного религиозного воспитания воспитания и и социальной социальной адаптации адаптации детей%сирот детей%сирот и и детей, детей, оказавшихся оказавшихся вв трудных трудных социальных социальных условиях. условиях. Подворье Подворье – – объект объект постоянного постоянного попечения попечения со со стороны стороны АНО АНО «Переправа». «Переправа». Реквизиты Реквизиты подворья: подворья: Р/счёт Р/счёт №407038102400601 №407038102400601 вв Волоколамском Волоколамском ОСБ ОСБ № № 2559 2559 ИНН ИНН 5004015039 5004015039 БИК БИ К 044525225 044525225 к/с к/с 30101810900000000323 30101810900000000323 вв Сбербанке Сбербанке России России г. г. Москва Москва (ОАО) (ОАО) ИНН ИНН банка банка 7707083893. 7707083893. Подробности Подробности о о жизни жизни подворья подворья можно можно узнать узнать на на сайте сайте АНО АНО «Переправа» «Переправа» www.pereprava.org www.pereprava.org вв разделе разделе «Наши «Наши партнеры» партнеры»