Колумбы каменного века. Как заселялась наша планета (Зубов Александр, АСТ-ПРЕСС) by Premia Prosvetitel

От автора

Когда речь заходит об открытии новых земель, сразу же вспоминаются имена знаменитых мореплавателей прошлых веков — Колумба, Магеллана, Кука, а также многих других героев, познакомивших человечество с его родной планетой. На память приходит столько прославленных имен! Но задумываемся ли мы о том, что и до них совершались подвиги безвестными первооткрывателями, о которых человечество не сохранило памяти? Знаем ли мы хоть чтонибудь о тех, кто ступили на безлюдные континенты и острова значительно раньше великих мореплавателей? Чья нога впервые оставила свой след на землях Азии, Австралии, тихоокеанских островов? Ведь именно люди каменного века «открывали» новые земли, преодолевая при этом еще большие трудности, чем их цивилизованные потомки. Я недаром поставил слово «открывали» в кавычки: иначе не миновать мне критики географов и историков за то, что приравниваю стихийное, бессознательное поведение первобытного человека (включая древнейших человеческих существ, сохранявших в своем облике некоторые черты обезьяны) к сознательным действиям человека современного, вооруженного знаниями, добытыми наукой, и ставившего перед собой конкретные, обоснованные исследовательские задачи. Безусловно, я избегаю здесь знаков равенства и употребляю слово «открывали» условно, когда речь идет о далеких наших предках. Однако при этом все же хочу рассказать о Человеке в самом широком значении этого бездонного и необъятного слова, о роде человеческом, роде Homo, как он обозначен в научной литературе. Любой представитель этого рода, существующего уже почти два с половиной миллиона лет, всегда был и останется человеком. И правильно ли лишать наших безвестных предков права называться первооткрывателями земель?! Ведь и они приняли участие в общем многовековом деле познания нашего мира. Но как узнать, кто были эти древние «колумбы», где была их родина, когда они жили, где и в какие века совершали свои «географические открытия»? Нет ни имен, ни книг, ни преданий (за исключением недавних веков). И все же сама Земля может кое-что рассказать нам об этих «первых». От автора

ГЛ А ВА ПЕ РВ А Я

МИР БЕЗ ЧЕЛОВЕКА Миры летят. Года летят. Пустая Вселенная глядит в нас мраком глаз. А. Блок

При входе в московский Палеонтологический музей Российской академии наук внимание посетителя в первую очередь привлекает впечатляющая конструкция «колодца вечности», как бы уходящего в бездну, откуда всплывает вся история жизни на нашей планете: из глубин скалят зубы динозавры, машут крыльями огромные летающие ящеры, выше устроились лохматые мамонты и, наконец, уже совсем близко к зрителю расположилась семья древних людей. Вся композиция воспринимается как единое, развивающееся планетарное целое, упорно стремящееся ввысь. Там, вверху, тоже бездна, именуемая будущим, неведомая и оттого еще более завораживающая и тревожная. Все это вместе и есть время. Так что же такое время? Ведь о нем многое известно: оно включено в математические формулы, его можно точно измерить, мы знаем, что ход его неодинаков в разных частях Вселенной, но все же — что это такое? Боюсь, что сегодня мало кто осмелится ответить на этот вопрос точной формулировкой. Более того, мне представляется, что время таит в себе некую фантастически трудно разгадываемую тайну, возможно — это самый «крепкий орешек» для теоретически безграничных возможностей человеческого разума. Что дальше? Существует афоризм «Все в мире боится времени, но время боится пирамид». Увы! И пирамиды боятся времени. Ничто не может устоять перед ним, кроме… самого времени в его созидательной мощи. Пока человек не в силах разгадать смысл слова «вечность», как тот мальчик из сказки, который чуть не замерз во дворце Снежной королевы, пытаясь сложить это слово изо льда. Человек еще 4

Гл а в а п е р в а я

сравнительно немного понимает, глядя вверх в «колодце вечности», но зато познавательная сила его разума позволяет многое открыть в этом мире, если смотреть вниз, в прошлое. НА КАКОМ ЯЗЫКЕ ГОВОРИТ ПРОШЛОЕ?

Безжизненные на первый взгляд громады гор, пески, груды камня — вот, казалось бы, все, что оставило в наследство «геологическое» Прошлое нашему живому, зеленому, цветущему миру. Однако, если присмотреться повнимательнее, можно увидеть, что в разломах и сбросах горных пород в древних ущельях не все так уж мертво и безгласно. Пробиваясь сквозь толщу тысячелетних наслоений, человек, вооруженный знаниями, обнаруживает бесчисленное множество «посланий» из ушедших эпох. Черепа, зубы, иногда уже превратившиеся в камень, наконец, камни, хранящие на себе следы обработки, — печать осмысленных действий человеческой руки. Все это — поистине страницы великой летописи, которые современный человек может прочесть. Но для этого нужно быть «грамотным», т. е. понимать «языки» доисторических времен. Знают эти языки люди, работающие в различных областях науки: палеонтологи и антропологи разберутся с ископаемыми костями животных и людей, археологи ответят на вопрос, чьи руки могли настолько искусно обработать камень, что мы и сегодня восхищаемся этими изделиями и можем по ним судить о хозяйстве, быте и интеллекте далеких предков. Современная наука располагает возможностями в главных чертах воспроизвести облик людей разных эпох и проследить их нелегкий и порой противоречивый путь вверх в «колодце вечности», называемый Эволюцией. Иногда приходится слышать скептические высказывания по поводу самого существования процесса восхождения. Говорят, что созидательные силы уравновешиваются разрушительными, что в нашем мире вообще отсутствуют тенденции к совершенствованию, к организации, что силы энтропии преобладают и тянут мир к упрощению, к снижению уровня упорядоченности, к наиболее вероятному состоянию, словом — практически к прекращению развития и к смерти. Но не будем Мир без человека

говорить о том, что ожидает мир через миллиарды лет. Это, как говорится, «уже совсем другая история». На вопрос о том, существует ли эволюция в течение последних нескольких миллиардов лет, ответить, как это ни странно, легче, чем кажется на первый взгляд. Начнем с того, что современная наука достаточно убедительно доказала, что Вселенная возникла в виде «первичного атома» (условное определение так называемой стадии сингулярности), а потом стремительно расширялась, в процессе чего происходило падение средней температуры и возникновение структур-систем — атомов, молекул. Нет сомнения в том, что был период, когда не существовало звезд, галактик, не говоря уже о самых простейших формах жизни. Потом, в течение миллиардов лет, все это появилось! Мир из простого стал крайне сложным и разнообразным, а возникновение человеческого Разума, как Микрокосма, — модели и отражения мира, явилось настоящим вселенским событием, ставшим возможным только на определенном уровне сложности организации материи. Сама ныне существующая Вселенная есть убедительный и неопровержимый ответ на поставленный выше вопрос о реальности Эволюции, и никаких других доказательств здесь уже не требуется.

Вопрос о движущих силах эволюции — это опять-таки «другая история», и не антропологу браться решать его в одиночку. Будем исходить из факта, что великий созидательный процесс (преимущественно, хотя и не на 100 процентов) проник и в нашу область Вселенной и поставил перед наукой такие грандиозные задачи, как раскрытие тайн происхождения и развития Жизни и Человека. По мере того как палеонтологические, антропологические и археологические исследования проникают в глубь времени и, соответственно, в глубь земной коры, перед современным человечеством открываются все новые удивительные миры, оставшиеся в прошлом, но наложившие в той или иной мере свой отпечаток на мир сегодняшний. Все глубже становится шахта, в которую приходится погружаться исследователям, чтобы соприкоснуться с Прошлым, получить новые его послания. Вот известие о находке человеческого черепа и каменных орудий, 6

Гл а в а п е р в а я

древность которых — несколько сотен тысяч лет: заглядываем в шахту и видим группу ученых, сделавших это замечательное открытие, на многометровой глубине, — такова толща наслоений, укрывших далекий, ушедший мир. Это — один из примеров того, как Современность встречается с Прошлым. Слои земли не только скрывают и берегут повесть о былой жизни: они могут поведать о том, как давно в истории Земли и Человека происходили открываемые учеными события. Специалисты определят по слоям, к каким доисторическим эпохам относятся кость или каменное орудие, используя так называемый биостратиграфический метод датировки находок, основанный на знании всего хода эволюции живого мира (эры, периоды). Но это в случае, если слои «в порядке», т. е. не перемешались в результате землетрясений и прочих нередких на нашей планете катаклизмов. Бывает, что объект, например череп, случайно попадает в «чужой» слой, относящийся к «геологически беспокойному» времени. А возможно, и наши современники во время земляных работ случайно переместили находку в какойлибо слой, не соответствующий ее «родной» эпохе. Ведь найден же был железный гвоздь в слоях, относящихся к девонскому периоду (360—400 миллионов лет назад), в Шотландии, а в слое, датируемом каменноугольным периодом (свыше 300 миллионов лет назад), обнаружена целая железная кружка. Немало таких примеров приведено в книге М. Кремо и Р. Томпсона «Неизвестная история человечества» (1999). Подобные находки нередко приписывают деятельности инопланетян (ведь «земных» людей в те века еще и в помине не было), но я предпочел бы иметь дело с хорошо проверенными фактами, добытыми современной наукой, хотя в принципе не сторонник «отметания с порога» всех непонятных явлений. Во всяком случае, подобные курьезы легче и логичнее объясняются стихийным «обменом» предметами между слоями разных эпох, что следует всегда иметь в виду, основываясь на стратиграфическом методе оценки древности археологических и антропологических находок. Как же избежать возможных ошибок при оценке древности объектов, на которой строится научное представление об эволюции человека? Дело в том, что наука располагает солидным арсеналом различных методов определения древности искоМир без человека

паемых объектов. Ученые насчитали 11 различных приемов датирования находок, которые можно использовать в зависимости от конкретной ситуации, причем наиболее достоверные результаты дает сочетание двух или нескольких методов. Большое распространение при изучении эволюции человека получил так называемый радиоуглеродный анализ, основанный на оценке количества радиоактивного изотопа углерода 14С в ископаемых образцах. Принцип такого рода хронологического тестирования базируется на том факте, что радиоактивные элементы подвержены распаду и скорость его достаточно стабильна, что позволяет рассчитать время, прошедшее с момента гибели организма. Данный метод особенно эффективен для датирования объектов, имеющих возраст 30—40 тысяч лет. Если исследователь имеет дело с более древними образцами, используется калий-аргоновый анализ (K/Ar), известный также как калий-аргоновые часы, позволяющий проникнуть в еще большую древность, превышающую миллион лет. В настоящее время широко применяется палеомагнитный метод, базирующийся на свойстве горных пород намагничиваться в период формирования и сохранять остаточную намагниченность неизменной в течение многих тысяч и миллионов лет. В немалом количестве современных работ датирование образцов осуществляется методом электронного парамагнитного резонанса (ESR). Применяются урановый, термолюминесцентный, коллагеновый приемы датирования. Перечисление и описание всех имеющихся способов оценки «возраста» ископаемых находок заняло бы слишком много места в данной небольшой книге. Достаточно сказать, что, проникая в прошлое, современный исследователь имеет возможность хорошо ориентироваться во времени, получая обоснованное представление о том, когда происходили те или иные события, в частности связанные с возникновением человеческого рода и его деятельностью по «открытию» и освоению земель на нашей планете. Выстраивается единая картина течения доисторической жизни, которая еще несколько веков назад казалась скрытой от современного человечества беспросветной пеленой тайны. И сегодня наука в состоянии с гораздо большей точностью и убедительностью ставить и решать «вопрос вопросов» —о происхождении человека. 8

Гл а в а п е р в а я

О «КОРНЯХ» (ИЛИ «КОРНЕ») ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РОДА

Современный человек обычно может «заглянуть» в свое семейное прошлое на глубину не более 3—4 поколений, хотя некоторые народы, например маори Новой Зеландии, хранят в памяти генеалогии родов до 20 поколений. Про самых отдаленных предков средний человек знает из школьного курса, оставившего не очень ясные представления о каких-то обезьянах, от которых якобы произошли все люди на Земле, во что, откровенно говоря, многие наши современники отказываются верить, глядя на шимпанзе и горилл, имеющих, на взгляд большинства публики, не очень привлекательную и респектабельную внешность. Этот почти инстинктивный протест против признания родства с обезьяной проявляется не только у людей, далеких от науки и мало знакомых с фактами, но даже у некоторых видных ученых. Так, известный английский геолог ХIХ века Ч. Лайель признался, что принять концепцию Ч. Дарвина относительно происхождения человека ему мешает «непреодолимое отвращение» к самой идее родства человека с обезьяной. И дело здесь не в том, что облик обезьяны являет собой какой-то резкий, отталкивающий контраст с человеком. Скорее наоборот: человек сознательно или бессознательно улавливает что-то знакомое, близкое, хотя и карикатурно искаженное в почти человеческих чертах этого «родственника». А разве приятно человеку, привыкшему считать себя «венцом творения», смотреть на свою грубоватую карикатуру, пусть это даже дружеский (или не очень) шарж. Но теперь, оставив в стороне эстетическое восприятие человеком образов различных земных существ, посмотрим, что говорит современная наука о родственных связях с братьями нашими меньшими, среди которых одни нам ближе, другие — более далеки. Оказывается, кровное родство в полном смысле этого слова констатировано у человека с высшими человекообразными обезьянами — шимпанзе, гориллой, орангутаном: «человеческие», в самом строгом смысле слова, группы крови — 0 и А отмечены у шимпанзе, А, В, АВ — у орангутана, А и В — у гориллы. Опыты по переливанию крови (с учетом группы) от человека Мир без человека

к шимпанзе, проводившиеся в середине ХХ в., прошли вполне успешно. Далее: такой важный наследуемый признак, как кожные узоры пальцев и ладоней, у человека вполне сопоставим с формами, характерными для шимпанзе и гориллы. Шимпанзе и человек сходны по срокам беременности, процессам старения, наконец — по мимике и выражению эмоций. Особая близость между человеком и шимпанзе продемонстрирована по данным генетики: сравнимы 95—99 процентов генных локусов1. Такое же сходство обнаружено по белковому составу организма и, что особенно важно, белковому составу мозга. В настоящее время можно считать бесспорно доказанным, что самым близким к человеку существом из всех современных животных является шимпанзе. Известный американский генетик М. Гудмэн, создавший новую классификацию живых организмов Земли, пришел к сенсационному выводу: согласно самым строгим расчетам на базе генетических данных, шимпанзе следует включить в род Homo, тем самым фактически объявив эту обезьяну Человеком, но пока не все согласны с этим заключением ученого. Такой чести удостоилось единственное, кроме человека, существо на нашей планете. Таким образом, нравятся нам или нет гримасы шимпанзе, не укладывающиеся в систему наших эстетических представлений, мы уже никогда не сможем встать в позу «не помнящих родства» и, возможно, должны будем, рано или поздно, принять шимпанзе (а может быть, также гориллу и орангутана) в лоно рода людского, во всяком случае, по параметрам биологической систематики. Кстати, это ставит перед человечеством не только биологические, но и юридические проблемы: поднимается вопрос о статусе человекообразных обезьян в современном обществе (например, имеем ли мы право содержать их в клетках). Я думаю, что это является частью более общей задачи любой развивающейся цивилизации, уровень которой в значительной мере определяется отношением к братьям меньшим и глубиной осознания единства всех проявлений биосферы нашей планеты. Мне почему-то кажется, что на других планетах эти проблемы уже успешно разрешены... 1

Генный локус – участок, занимаемый геном в хромосоме. Гл а в а п е р в а я

НАШЕ МЕСТО И НАШЕ ИМЯ СРЕДИ ВСЕГО ЖИВУЩЕГО

Все бесконечное разнообразие многоклеточных живых организмов достаточно хорошо укладывается в три огромных Царства — Животные, Растения, Грибы. Куда же отнести человека? Гордыня рода людского опять-таки вызывает у многих протест против включения его в царство животных: подумайте, право, человека низводят до животного! Но ведь царств-то всего три, четвертого не дано. Если не животное, значит, растение или гриб! Тоже невелика честь! Здесь надо учитывать принцип классификации живого мира, ведь еще Аристотель 2300 лет назад доказал, что систематизировать жизнь нужно на основе анатомических и физиологических показателей. Добавим еще генетические показатели, которые роднят человека со всем животным миром Земли. Конечно, если мы вспомним огромные, космические по масштабу достижения человеческой культуры, хочется как-то обособить, выделить столь необычное существо из остального мира, и такие попытки делались некоторыми учеными прошлых веков, предлагавшими поместить род человеческий в особое царство (третье, потому что грибы еще не считались достойными столь высокого ранга). Но в таком случае был бы нарушен принцип биологической систематики: сравнивать сами существа, а не результаты их деятельности, творчества, мысли, не смешивая биологические показатели с культурными. Если выйти за рамки такого подхода, возникнет совсем другая классификация, в качестве главного критерия которой будет предложено наличие Души, но методами биологии такие вопросы не разрешишь, для этого необходим синтез многих и многих подходов, которые уже лежат за пределами более скромных задач, поставленных в рамках данной книги. Человеческий Разум, Творчество, Духовный Мир человека, безусловно, уникальны, но все же возникли они на генетической базе животного царства нашей планеты, и это дает право на включение определенных сторон проблемы Человека в круг земных биологических категорий, хотя бы для анализа процесса Мир без человека

возникновения надбиологической формы материи в ходе закономерной эволюции биологической особи. До выработки целостной концепции человека еще далеко, хотя бы в силу того, что Человек есть процесс, Человек есть множество. Проблему Человека растащили по разным научным нишам, число которых уже превысило две сотни, в соответствии с числом исследовательских направлений, имеющих дело с родом Homo. И это не только неизбежно, но и целесообразно. Поэтому рассматривать Человека как биологический объект в пространстве и времени вполне логично. И сравнение Человека с другими живыми объектами Земли, без сомнения родственными нам по поразительной сложности строения, поведения, эстетическим аспектам форм и движений, по истории развития, нисколько не унижает, но, напротив, возвышает Человека — наследника всего живого на Земле. Не нужно только знаков равенства: наука вовсе не провозглашает Человека равным корове по развитию разума, но есть много общего во всем неисчерпаемом многообразии биосферы Земли, в котором науке надлежит разобраться, взвесив все показатели сходства и различия. Это и есть систематика, «отцом» которой считают шведского ученого Карла Линнея, создававшего свои труды в этой области науки в XVIII веке. Именно ему принадлежит широко известное теперь латинское наименование современного человека: Homo sapiens (Человек разумный). К. Линней предложил маркировать каждое живое существо двумя показателями, соответствующими двум уровням интеграции, из которых первый (который всегда пишется с заглавной буквы) означает род, а второй (с малой буквы) — вид. Складывается так называемый бин´омен — двойное имя, отражающее положение данного живого объекта в системе биосферы Земли и его взаимоотношения со всеми другими современными или вымершими формами. Полная формулировка названия существа, так сказать его «паспорт», включает также фамилию автора предложенного биномена и год введения последнего. Итак, полное научное «имя» современного человека имеет следующую форму: Homo sapiens Linnaeus, 1758.

К этой формулировке К. Линней в силу исключительности объекта классификации добавил: nosce te ipsum (познай самого себя), в чем выразилась, по К. Линнею, сущность Человека. 12

Гл а в а п е р в а я

Род человеческий в систематике живого мира объединяется с наиболее близкими родами животных в отряд Приматы, в который входят все современные и вымершие обезьяны и полуобезьяны (лемуры, долгопяты). В пределах этого отряда человек и человекообразные обезьяны формируют надсемейство Гоминоиды (Hominoidea), в котором выделяется семейство Гоминиды (Hominidae) — так сказать, «человечьи», близкие к человеку, куда относятся род Homo (Гомо), а также наши ближайшие вымершие родичи — австралопитеки.

Как говорилось выше, генетики склонны помещать в семейство гоминидов (и даже в род Homo) также современных человекообразных обезьян, хотя последние не являются двуногими приматами, а свойство постоянно передвигаться на двух ногах — важнейший критерий семейства гоминидов. Словом, здесь остается большой простор для дискуссий. Семейство Гоминиды (двуногие приматы) подразделяют на еще более дробные категории — подсемейства, трибы, субтрибы, наконец — роды и виды. В современной специальной литературе вместо всегда употреблявшегося по отношению к человеческим существам термина гоминиды чаще используется более узкое название гоминины (по категории трибы). В данной книге речь пойдет в основном о роде Homo — от момента его становления до наших дней, от первых представителей рода (Homo habilis) до современного человека (Homo sapiens). За это время сменилось несколько разных видов, принадлежавших к одному и тому же роду Человек, Homo. Во избежание частых повторений этого слова для обозначения понятия «люди» иногда будет употребляться обобщающий термин гоминины. ЧТО ТАКОЕ СОВРЕМЕННОСТЬ?

Понятия «давно» и «недавно» отличаются безграничной расплывчатостью. Люди, стоящие на автобусной остановке, говорят: «Как давно нет автобуса, — прошло целых полчаса!» А мамонты жили «всего 20 тысяч лет назад», «недавно» по сравнению с динозаврами, со времени гибели которых «уже» прошло 65 миллионов лет. Однако некоторые палеонМир без человека

тологи, занимающиеся изучением флоры и фауны Земли палеозойской эры, определят и эту «седую старину» словом «недавно». Что же мы можем сказать о времени возникновения первых людей? Как «давно» это было? Упоминавшийся выше богатый арсенал методов оценки древности позволяет довольно точно ответить на данный вопрос, конечно, в соответствующих масштабах времени. Сегодня ученые могут сказать, что самая древняя популяция гомининов, которых анатомически можно причислить к человеческому роду, тем более что они уже были способны изготавливать примитивные каменные орудия, существовала 2,4—2,5 миллиона лет назад. На первый взгляд цифра 2,5 не потрясает воображения: «всего 2,5». Но попробуем прочесть эту дату по-другому, не меняя, конечно, сути ее содержания: двадцать пять тысяч веков! При коротком сроке жизни каждого человека эта цифра впечатляет, и хочется сказать, что род человеческий все же возник «довольно-таки давно». Не будем гадать, что подумали бы о нашей оценке динозавры, если бы могли думать, — наверное, у них сложилось бы другое мнение. Животный и растительный мир нашей планеты прошел долгий эволюционный путь, полный драматизма, жестокой борьбы, взлетов и падений. Природа как бы экспериментировала с бесчисленными своими созданиями, проверяя на прочность каждую модель возникающего вида, причем на этом суровом «экзамене» фигурировали в основном две «оценки» — жизнь и смерть. За все время существования живого мира Земли до наших дней дожил только 1 процент всех созданных Природой видов. Это, казалось бы, должно свидетельствовать о каком-то дефекте в самом механизме эволюции: 99 процентов «неудач» в конструкции видовых моделей! Не слишком ли много? Но являются ли акты вымирания живых форм только «неудачами»? Да, для каждого вида, так сказать, с его точки зрения, вымирание — это крах, «двойка» на экзамене у Природы. Но в общей картине эволюции биосферы такие события необходимы, какими бы жестокими они ни казались. Более того, процессы вымирания — неотъемлемая часть Прогресса живого мира, установления гармонии со всей вечно меняющейся планетой. Биосфера накапливает генетический «опыт», становится более устойчивой по отношению к грядущим неожиданностям. 14

Гл а в а п е р в а я

Для каждого вида, без сомнений, важно выжить, уцелеть в условиях непредвиденных и опасных изменений окружающего мира, но не менее важно быть готовым к этим изменениям. И в ходе обогащения генома живых существ опытом выживания в разных условиях особую ценность приобретает такое свойство, как универсальность реакций на разнообразные возможные воздействия. Благодаря этому особому эволюционному качеству вид становится более защищенным и, главное, все меньше зависит от окружающей среды, от ее неприятных сюрпризов. И когда свойства универсальности и автономии становятся существенными условиями выживания, получают преимущество виды, способные жить в разных условиях, мигрировать в любых направлениях, быстро приспосабливаться к новой среде, новой пище, новому климату. И первым необходимым эволюционным достижением, делающим живые формы более универсальными и автономными, должно было стать и стало быстрое качественное и количественное развитие мозга, обеспечивающее разнообразие и совершенство поведения на базе индивидуального прижизненного опыта (а не только наследственного опыта вида). Именно на такой эволюционный путь, нередко определяемый как магистраль эволюции, встали гоминины, из среды которых выделился предок человека. Стихийный процесс формирования и вымирания видов, конкуренция между ними и возникновение новых «приоритетов» привели к неотвратимому «броску» эволюции в сторону Разума — к антропогенезу. Со времени возникновения жизни на Земле до становления рода Homo прошли несколько миллиардов лет. Сменялись эры, периоды, эпохи. Иногда биосфера Земли оказывалась на грани катастрофы, но в общем и целом Жизнь всегда оставалась в гармонии со всей планетой, используя в трудные времена накопленные ресурсы выживания. Живой мир не сразу стал таким богатым и многообразным, как сегодня. Сотни миллионов лет живые формы развивались в водах древних морей, и только в середине палеозойской эры, в ордовикском и силурийском периодах (405—480 миллионов лет назад) жизнь начала робко осваивать берега и распространяться далее по суше. Зато конец этой долгой эры с ее безлюдМир без человека

ными первозданными материками ознаменовался бурным расцветом наземной части биосферы. О тех далеких временах свидетельствуют огромные залежи каменного угля, оставшиеся от былых глухих лесных чащ, где обитали всевозможные, давно вымершие животные, среди которых выделялись крупные хищные звероящеры, внешне страшными клыками и когтями напоминающие современных звереймлекопитающих, но еще остававшиеся древними рептилиями. Своего расцвета достигли разнообразные насекомые, иногда достигавшие огромных размеров. В заболоченных чащах карбона (каменноугольного периода) летали чудовищные стрекозы, размах крыльев которых превышал метр. Это были грозные хищники, может быть пострашнее современных коршунов и ястребов. Живой мир того времени, с точки зрения современного человека, был неприветливым и чужим. Если бы там оказался кто-то из нас, он не встретил бы почти ничего знакомого и понятного. Именно «почти», так как в глухих чащобах карбона 300—350 миллионов лет назад ползали и плодились такие знакомые, домашние существа, как тараканы, — одни из древнейших тварей на Земле, дожившие (как виды) до наших дней. Жизнь того далекого периода могла показаться неуязвимой и вечной. Но вся история Земли изобилует примерами того, каким незащищенным бывает все живущее. 250 миллионов лет назад разразилась ужасная глобальная катастрофа, буквально стершая с лица Земли богатейшую палеозойскую биосферу. О причинах этого катаклизма идут споры, — имел ли он космическую или земную природу — пока сказать трудно. Важно, что данное грандиозное событие закрыло долгую и содержательную страницу геологической истории нашей планеты, флора и фауна которой во многом оказались вынужденными «строить все с начала». В таких случаях говорят о начале новой эры. В науке наступившая эра получила название мезозойской (220—65 миллионов лет до современности). Первый ее период — триасовый — явил вначале яркую картину упадка и разорения, которая так типична после разрушительного разгула природных стихий. Пустынные пейзажи стали обычными, животный и растительный мир обеднел, уменьшилось содержа16

Гл а в а п е р в а я

ние кислорода в атмосфере. Ситуация стала приближаться к той, в которой оказался Марс, в конце концов прекративший существование как живая планета. Но Земля все же сохранила свою биосферу и «пришла в себя», как больной после тяжелой болезни. Последующие геологические периоды показали, как велик запас прочности жизни на нашей планете, обусловивший ее возрождение. В юрском периоде (135—180 миллионов лет назад) почти вся Земля покрылась буйной тропической растительностью, климат стал жарким и влажным, в лесах появились гигантские динозавры, скелеты которых и в наше время поражают воображение посетителей музеев. Самым огромным из этих титанов может считаться аргентинозавр, попиравший своей колоссальной тяжестью (100 тонн!) земли современной территории Аргентины (отсюда название). Скелет этого существа был найден палеонтологами сравнительно недавно, удалось установить, что ящер достигал в длину 35 метров. «Повезло» Человеку, что в те времена, в период мезозоя, он еще не появился на Земле! Но «в глубоком подполье», в подземных норах и пещерах, уже ждали своего часа будущие победители динозавров — наши отдаленнейшие предки — древнейшие млекопитающие. Данная эволюционная ветвь возникла еще в триасовом периоде — в начале мезозоя, 180 миллионов лет назад. Строго говоря, это еще не были «полноценные» млекопитающие: они не рождали живых детенышей, а откладывали яйца, подобно рептилиям, являясь прообразом наиболее архаичных современных яйцекладущих млекопитающих — утконоса и ехидны, живущих теперь в Австралии. В середине последующего — юрского периода (150—160 миллионов лет назад) появляются новые, более прогрессивные формы млекопитающих. Среди них следует назвать пантотерий — мелких древесных животных величиной с крысу, явившихся общим предком сумчатых и плацентарных млекопитающих. Эти две ветви эволюции позже разделились: одна сохранилась в Австралии, другая же породила практически все многообразие современного мира млекопитающих. В следующем за юрским периодом мезозоя — меловом на нашей планете впервые расцвели разнообразные цветы и, вероятно, Земля стала красивейшей и в прямом смысле слова цветущей планетой Солнечной системы. Мир без человека

ОЧЕРЕДНОЙ «ЭКЗАМЕН» НА ВЫЖИВАНИЕ

Но над Землей снова сгущались темные тучи бедствий. На сей раз угроза надвигалась из глубин космоса: огромный астероид — гигантская летающая гора, из тех, что в изобилии бороздят пространство между Марсом и Юпитером, врезался в земную атмосферу и… все смешалось в сплошном хаосе огня, землетрясений, ураганов, цунами, и жизнь на Земле снова оказалась на грани гибели. Бесчисленные виды живых существ исчезли тогда с лица нашей планеты, среди них нашли конец и казавшиеся неуязвимыми гигантские динозавры. Но, как говорится, «нет худа без добра»: катастрофа, похоронившая мезозойский мир, вызвала к активной жизни прежде слабую и незначительную группу живых существ, спасшихся во время катаклизма благодаря ряду универсально ценных биологических приспособлений, таких, как живорождение потомства, вскармливание детенышей молоком, постоянная температура тела, тенденция к совершенствованию нервной системы. Это были древнейшие млекопитающие — хозяева наступающей кайнозойской эры нашей планеты, обеспечившей новое богатство фауны и флоры, бурный расцвет жизни, не уступающий прежним эпохам и, что самое главное, — породивший Человека и Разум. «НАШ» КАЙНОЗОЙ

Кайнозой, в какой-то мере являющийся «нашей» эрой, начался 65 миллионов лет назад, вылившись в ряд сменяющих друг друга эпох, которые обычно включают в два хронологических «блока» — третичный и четвертичный периоды. Первый (т. е. третичный) во много раз превышал второй по длительности и подразделялся на палеоген (палеоценовая, эоценовая, олигоценовая эпохи) и неоген (миоценовая и плиоценовая эпохи). Продолжительность каждой из эпох оценивается миллионами лет. Четвертичный период разделяют на две эпохи — плейстоценовую, начавшуюся 2—2,5 миллиона лет назад, и голоценовую (геологическая современность), начавшуюся около 10 тысяч лет назад. 18

Гл а в а п е р в а я

В течение кайнозоя возникали, развивались и вымирали отряды, семейства, роды, виды млекопитающих, и, что особенно важно для нашей темы, среди «ветвей» этого грандиозного древа живых существ с самого начала кайнозоя присутствовала и быстро прогрессировала эволюционная линия приматов (отряда, к которому относятся обезьяны, полуобезьяны и человек), возникшая еще в глубинах предшествующей эры, в меловом периоде, в среде мезозойских насекомоядных млекопитающих. Древнейшие «протоприматы» (предки «настоящих» приматов) были маленькими, побольше крысы — поменьше кошки, зверьками (рис. 1). Увидев этих прародителей «нашего» отряда живых существ, мы были бы весьма разочарованы: в галерее «фамильных портретов» они выглядели бы, прямо скажу, довольно скромно, и трудно было бы поверить, что это — победители динозавров и далекие предки «венца творения» — Человека.

Рис. 1. Насекомоядное млекопитающее (тупайя). Такими были предки всех приматов, включая человека, более 40 миллионов лет назад Мир без человека

Рис. 2. Египтопитек — общий предок обезьян Старого и Нового Света

Первые млекопитающие, способные «удостоиться высокого звания» приматов, появились в начале эоцена — второй (от начала новой эры) ступени третичного периода, т. е. свыше 55 миллионов лет назад. Это были еще даже не обезьяны, а полуобезьяны (или просимии) — предки лемуров и долгопятов. От одной из этих двух эволюционных ветвей (наиболее вероятно — от линии долгопятов — омомиид) примерно 40 миллионов лет назад произошли древнейшие обезьяны, части скелетов которых были обнаружены при раскопках в Юго-Восточной Азии, на территории Мьянмы (бывшей Бирмы). Дальнейшая их эволюция протекала на обширной территории, в частности — в Африке, о чем можно судить по антропологическим и археологическим находкам в Египте (Фаюм): 30 миллионов лет назад там обитало несколько родов обезьян, среди которых особенно интересен для науки египтопитек (рис.2), так как в строении его скелета сочетались признаки обезьян и просимий, а также признаки «обезьян Старого Света» («узконосых») и Нового Света (американских «широконосых»). 20

Гл а в а п е р в а я

ЕЩЕ ОДНА ВАЖНАЯ СТУПЕНЬКА ВВЕРХ В «КОЛОДЦЕ ВЕЧНОСТИ»

Среди потомков египтопитека 15—20 миллионов лет назад появились крупные, сильные приматы, обладавшие рядом особенностей, в большей степени сближающих их с человеком, чем других обезьян-предшественников. В частности, они уже не имели хвоста, утраченного примерно 15 миллионов лет назад, в связи с чем в науке принято говорить об этих приматах как о «бесхвостых» (или «высших») обезьянах, в отличие от «хвостатых» («низших»). Не следует, конечно, думать, что хвост был оторван в ходе боевых столкновений с конкурентами: утрата этой части позвоночника произошла естественным образом, через мутации. В наши дни некоторые художники, иллюстрирующие сцены из жизни высших обезьян, забывают об этой важной детали внешности последних, наделяя внушительным длинным хвостом, например, орангутанов, у которых, вероятно, такое пренебрежение законами эволюции вызвало бы законную обиду, если бы, конечно, они могли проникнуть в сущность инцидента. Среди ископаемых высших обезьян миоценового периода антропологи выделили особое звено — проконсул. Это странное на первый взгляд название было дано в связи с тем, что по строению скелета отмечалось значительное сходство ископаемых обезьян данного вида с шимпанзе, а в лондонском зоопарке в тот момент жил шимпанзе по прозвищу Консул. Это прозвище было использовано в систематике ископаемых обезьян для обозначения предковой формы шимпанзе — проконсул (или, как теперь его называют, ксенопитек). Эволюция сделала еще один существенный шаг в направлении Человека. На Земле появились гоминоиды — группа (надсемейство), к которой в настоящее время относят шимпанзе, гориллу, орангутана (по мнению некоторых ученых — также гиббона) и… человека. Правда, внутри надсемейства гоминоидов человек и три перечисленных рода обезьян (шимпанзе, горилла, орангутан) находятся в разных семействах: человек входит в семейство гоминид, а обезьяны — в семейство понгид (от латинского названия орангутана — pongo). Мир без человека

Наиболее крупным гоминоидом (и вообще приматом) является горилла (рост самцов — до 2 метров, масса тела — около 250 килограммов). Орангутан немного уступает по габаритам этому великану, а шимпанзе сближается по размерам с человеком. В наше время гоминоиды — немногочисленная группа существ, притом в ней явно наблюдается тенденция к вымиранию. Будем надеяться, что человек составит в ней устойчивое исключение, но бдительный научный подход к этому вопросу не лишен основания, несмотря на то что призрак Красной книги пока еще не маячит на эволюционном горизонте человечества. Но об этом речь впереди. 10—20 миллионов лет назад — в миоцене — численность гоминоидов была гораздо более значительной. Среди них были потомки знакомых уже нам египтопитеков и проконсулов (ксенопитеков). В частности, в связи с имеющимися вопросами эволюции в направлении человека интересна ископаемая человекообразная обезьяна экваториус (прежнее название — кениапитек), жившая в Кении в период 12—16 миллионов лет назад. Вероятно, она явилась общим предком высших (человекообразных) обезьян Африки и Азии. Роды и виды человекообразных обезьян в миоцене были столь многочисленны, что ученым сегодня трудно разобраться в их многообразии и проследить пути дальнейшей эволюции. На границе четвертичного периода возникали и вымирали порой удивительные формы приматов. В частности, на территории Восточной Азии в те времена обитал чудовищный примат — гигантопитек — почти что прообраз киногероя Кинг-Конга. По данным некоторых ученых, эта обезьяна достигала трехметрового роста и могла повалить небольшого слона, обхватив его обеими руками. Но гигантизм в эволюции является большей частью тревожным сигналом, предвещающим скорое вымирание. Так оно довольно быстро и случилось, и «сверхобезьяна» осталась жить только на киноэкранах, где вызывает сочувствие своими подвигами и тонкими душевными переживаниями. Правда, гигантский примат живет и здравствует в еще одной «экологической нише», а именно — в рассказах и гипотезах энтузиастов поисков «снежного человека». Отношение к этому интересному персонажу в научных кругах пока, откровенно говоря, довольно прохладное. 22

Гл а в а п е р в а я

Найти в глубинах «колодца вечности» «следы» следующего примата, поднимающегося по крутой эволюционной «лестнице» к ступени, именуемой Homo, было ученым очень непросто. Еще бы, ведь теперь речь шла о «следах» (костных останках) двуногого примата, т. е. представителя семейства гоминидов, — близкого предшественника человека. ДВУНОГИЕ, НО ЕЩЕ НЕ ЛЮДИ

Даже человек, не имеющий никакого отношения к антропологии, часто осведомлен об одной давней антропологической проблеме — поисках промежуточного, или недостающего, звена в эволюционной последовательности от обезьяны до человека. Безусловно, среди них нет тех, кто вообще не принимает теорию Дарвина и даже не хочет слышать об обезьянах как о наших предках. Возможно, многие отнеслись бы к эволюционной теории с б´ольшим уважением, но слишком мало знают и не желают знать больше на данную тему. Нередко приходится слышать, что, дескать, ученые ищут-ищут какие-то звенья, да так и не нашли до сих пор! И это несмотря на мощные потоки информации на эту тему, популярные лекции в музеях, телевизионные передачи. Впрочем, есть еще люди, которые не верят, что Земля — шар и вращается вокруг Солнца... Но не будем строги к ближнему своему: истина берет свое, но терпеливо дожидается нужного момента. В науке о происхождении человека ситуация сложилась таким образом, что при раскопках антропологи сначала нашли более поздние свидетельства эволюции человека, а потом уже — все более ранние. Части черепа и скелета неандертальского человека были найдены еще в 1856 году, а черепная крышка более примитивного и древнего человеческого существа — питекантропа (теперь — Homo erectus) голландский антрополог Эжен Дюбуа обнаружил на Яве при раскопках 1890—1891 годов. Данные находки представляли собой очевидные промежуточные звенья эволюции человека, но это были уже люди, сложившиеся формы, в которых черты обезьяноподобного предка Мир без человека

не проявлялись столь явно, хотя, по всеобщему признанию ученых, бесспорно, присутствовали. Не было сомнений и относительно принадлежности упомянутых приматов к двуногим формам (вместе с черепной крышкой питекантропа была также найдена бедренная кость, которая свидетельствовала о передвижении найденного существа на двух ногах. Такой вид ходьбы в антропологии называется бипедия). Человек явно должен был возникнуть в среде двуногих существ, но где и когда это произошло? Найденные Э. Дюбуа на Яве скелетные останки питекантропа долго считались древнейшими на Земле (700 тысяч лет по тем оценкам), и, соответственно, питекантроп, по представлениям ученых того времени, был первым человеком на Земле. Отсюда — так называемая гипотеза азиатской прародины человечества. Однако Дарвин полагал, что человек возник не в Азии, а в Африке, что настраивало на новые поиски, а кроме того, согласно строению черепа, азиатский питекантроп был все же слишком «прогрессивен» для формы, недавно эволюционировавшей от обезьяны. В 1924 году в Южной Африке профессор Йоханнесбургского университета Р. Дарт обнаружил в одном из известняковых блоков, присланных ему с места раскопок в пустыне Калахари близ железнодорожной станции Таунг (к северу от города Кимберли), почти полный череп и окаменевший слепок мозга детеныша неизвестного примата. Череп был найден среди окаменевших фрагментов скелетов разных животных, которые, как считают археологи, были принесены в это место большой хищной птицей, вероятно орлом, что позволяет предположительно реконструировать один из эпизодов жизни хищников и гоминидов несколько миллионов лет назад. Р. Дарт предварительно назвал находку Бэби из Таунга, а в 1925 году присвоил ей научное название Australopithecus africanus (см. рис. 1 цв. вклейки), т. е. охарактеризовал Бэби как южноафриканскую обезьяну (часть названия Australo-, означающая по-латыни «южный», никоим образом не указывает на связь с Австралией, что впоследствии порой вводило в заблуждение некоторых авторов). При этом Р. Дарт, как опытный антрополог, не мог, однако, не отметить ряд существенных ч е р т , с б л и ж а ю щ и х о т к р ы т о го и м 24

Гл а в а п е р в а я

д р е в н е го в ыс ш е го примата с человеком: сравнительно большой мозг; слабая выраженность надглазничного костного валика (у обезьян он очень массивен и сильно выдается над глазницами); расположение большого затылочного отверстия, в которое входит спинной мозг, в средней части основания черепа, что свидетельствует о вертикальном положении тела при передвижении на двух ногах; небольшие размеры клыка и многое другое. Все это привело Р. Дарта к выводу, что найден череп двуногого примата, эволюционное положение которого является промежуточным между обезьяной и человеком: вот оно, искомое переходное звено, которое в большей степени заслуживает наименования «питекантроп» («обезьяночеловек»), чем его далекий азиатский родич — древний человек, череп которого был найден Э. Дюбуа. Но ни о каком переименовании не могло быть и речи. Во-первых, согласно правилам классификации живого мира, первое название должно сохраняться и не может быть изменено, даже если утратило смысл, во-вторых, и это в данном случае сыграло главную роль, тогдашний ученый мир не принял интерпретации Бэби из Таунга Р. Дарта как обезьяночеловека. Прогресс научной мысли порой идет довольно извилистыми путями, причем здесь вовсе не обязательно искать проявления чьей-то злой воли, зависти, соперничества, хотя и эти факторы, к сожалению, не могут быть исключены: сильно задержать развитие науки может труднопреодолимый консерватизм, слепая приверженность к старым доктринам, боязнь «суда» авторитетов, научной изоляции. Во времена Р. Дарта существовало довольно странное убеждение, что гипотетическое промежуточное звено должно иметь мозг, практически равный по объему мозгу современного человека, но по особенностям общего строения близкий к обезьяне. Поэтому Бэби упорно интерпретировался научной общественностью как простая обезьяна. Для Р. Дарта и нескольких других «прозревших» палеоантропологов эта пора непризнания и даже унижений вылилась в настоящую трагедию, тем более что длилась она целых 20 лет. Только в 50-е годы ХХ века ученый мир признал, что Бэби из Таунга является представителем эволюционной стадии двуногих приматов, которая предшествовала человеку и, вероятно, породила род человеческий. При этом австралопитек не мог Мир без человека

быть отнесен к роду Гомо, к которому принадлежат все виды и подвиды человека, как ископаемого, так и современного. Так или иначе, многострадальный Бэби был «допущен» в семейство Гоминиды (Hominidae) и отнесен если не к людям (сформировавшимся), то хотя бы к «человечьим», к «кругу людей». Правда все же восторжествовала, а силы, тормозившие прогресс науки, были наказаны, во всяком случае, поставлены самой историей науки в неловкое положение. Речь идет о находке черепа так называемого «пильтдаунского человека», который во всем соответствовал заявленным в начале прошлого века критериям «промежуточного звена» и стал настоящей «находкой» для консервативно настроенных специалистов. Этот череп имел большой объем и нижнюю челюсть, очень сходную с челюстью шимпанзе. Чем не промежуточное звено, с точки зрения людей, составивших яростную оппозицию Р. Дарту? Однако одно «но» свело на нет предполагавшуюся сенсацию: череп оказался хитрой подделкой: какой-то шутник приделал к черепу современного человека соответствующим образом обработанную челюсть шимпанзе. А ведь эту находку всерьез принимали видные специалисты, книги о ней писали! Невольно вспомнишь предсказание одной мудрой древней книги: будут люди верить лжи и не верить истине... Время от времени человечество нуждается в таких уроках.

Австралопитек африканский (вид, к которому относится Бэби из Таунга) был довольно древней формой гоминидов: он просуществовал на Земле около 400 тысяч лет (2,4—2,8 миллиона лет назад). Это были небольшие приматы: рост их самцов в среднем составлял 130 сантиметров, самок — 113 сантиметров, вес тела у самцов — 42 килограмма, у самок — 30. Вслед за находкой Р. Дарта последовали и другие открытия останков «австралопитековых». Все они были двуногими, прямоходящими существами, обладающими многими «человеческими» особенностями скелета и черепа, но сохраняющими при этом небольшие размеры мозга, мало отличающиеся от средних показателей у шимпанзе. Австралопитековые приматы отличались разнообразием: уже к концу ХХ века антропологам было известно 8—9 видов этих ископаемых существ. Среди них ученые выделили две о с н ов н ые гр у п п ы — грацильные (т. е. тонкие, изящные, легкие) и массивные. Упомянутый австралопитек африканский отно26

Гл а в а п е р в а я

сился к первому типу. Близкие к нему формы были найдены также в Южной Африке в районах Стеркфонтейн и Макапансгат, а в области Кромдраай и Сварткранс открыты останки «массивных» австралопитеков. Самый крупный из обнаруженных видов этого рода — Австралопитек (или парантроп) бойсов, жил в Кении: длина тела самцов этой группы достигала 136, а самок — 125 сантиметров, вес тела — соответственно 50 и 35 килограммов. Многие грацильные австралопитеки вымерли еще в глубокой древности, вероятно, в связи с тем, что были они чисто растительноядными существами, а изменение климата привело к обеднению флоры Южной и Восточной Африки. Некоторые «массивные» их сородичи дожили благодаря частичному переходу к всеядности до периода 0,9—1,2 миллиона лет назад, являясь некоторое время современниками первых людей. Однако охотниками они не стали, если не считать употребления в пищу некоторых мелких грызунов. Смешанный состав пищи не привел их к хищному образу жизни: эти гоминиды могли лишь подбирать остатки добычи крупных зверей. Такой тип питания называется по-английски «скэвинджинг», что иногда не совсем правильно переводят как жизнь за счет падали; на самом деле «скэвинджеры» доедали оставленное каким-либо зверем большей частью вполне свежее мясо и вовсе не были трупоедами. Однако климат становился все более сухим и прохладным, конкуренция за пищу — все более жесткой. Обороняться «плохо вооруженные» австралопитеки могли только с помощью палок и камней, как это и раньше делали обезьяны, а добывать пропитание удавалось лишь с огромным риском. К тому же многие группы гоминидов даже просто не смогли адаптироваться к резким природным изменениям. Кстати, нередко под адаптацией понимают конкретное приспособление к климату, что неверно: изменения, происходящие в окружающем животном и растительном мире, также являются фактором перестройки организма всех животных либо в направлении более совершенного приспособления к данному природному окружению, либо к приобретению более широкого спектра возможностей выживания в разных средах (ароморфоз). Как говорится, «третьего не дано»: альтернативой успешной адаптации является только вымирание вида, не способного вписаться во всеобщую гармонию жизни своего времени. Мир без человека

СЛЕДЫ, ВЕДУЩИЕ К ЧЕЛОВЕКУ

Чрезвычайно важным событием в науке о происхождении человека было открытие в конце ХХ века в Эфиопии и Танзании нового вида австралопитеков — так называемого Австралопитека афарского (рис. 3), названного так по месту находки: Афарским треугольником именуется область Эфиопии к северу от Великого Африканского рифта (рифт — разлом земной коры, достигающий иногда в длину десятков и даже сотен километров) и к востоку от реки Аваш. В 1973—1976 годах в этой области вела раскопки французско-американская экспедиция, в составе которой работал известный антрополог Д. Джохансон. Следует признать, что этому исследователю тогда, как говорится, «крупно повезло», особенно когда в 1974 году он нашел почти полный скелет 25-летней женской

Рис. 3. Австралопитек афарский (реконструкция) 28

Гл а в а п е р в а я

особи афарского австралопитека — одного из самых древних представителей австралопитековых, жившего примерно 3,2 миллиона лет назад (по другим оценкам — еще раньше, 3,9 миллиона лет назад), бывшего прародителем ряда других эволюционных ветвей двуногих приматов, в частности, по мнению многих исследователей, — отдаленного, но прямого предка человека. Найденный Д. Джохансоном экземпляр породил волну сенсации, притом не только в научном мире. Во всех слоях патриотически настроенного населения находка вызвала восторг, поскольку интерпретировалась как скелет «первого на Земле человека», родина которого — Эфиопия(!). У археологов имеется давняя традиция давать имена собственные особо важным с точки зрения науки экземплярам скелетных останков, найденным при раскопках. Так закрепились названия Бэби из Таунга, Мистер Плес, Миссис Плес, Щелкунчик и т. д. Скелет, найденный Д. Джохансоном, получил у археологов имя Люси, взятое из популярной в то время песни «Битлз». Кроме того, среди местного населения эта древняя «человекообезьянка», ставшая предметом всеобщего обожания, приобрела еще одно ласковое имя — Dinquinesh, что на амхарском языке означает чудесная, чу´ дная. Ей посвящали стихи, песни, называли в ее честь корабли, улицы. Даже некоторые ученые употребляли по отношению к Люси возвышенные выражения, как, например, «женщина, которая потрясла эволюционное древо человечества». Афарские австралопитеки, конечно, еще не были настоящими людьми, но очень вероятно, что мы, современные люди, являемся их потомками через тысячи поколений. Важно, что Люси была приматом, уже практически в полной мере освоившим вертикальное положение тела при ходьбе и передвижение на двух ногах, хотя походка этих приматов немного отличалась от «чисто человеческой». Интересно, как восприняли бы современные люди внешность австралопитека, если бы вдруг он появился на наших улицах? Подобный эксперимент был проделан в США: загримированный актер прошелся по улице современного города, после чего был проведен опрос публики, присутствовавшей при этом импровизированном «научном шоу». Вопрос был поставлен просто и однозначно: «Кого вы видели — обезьяну или человека?» При ответе мнения разделились, что очень Мир без человека

показательно: люди в массе своей восприняли австралопитека как существо промежуточное, что, как говорится, и требовалось доказать.

Новые интересные сведения, относящиеся к австралопитековым, продолжают поступать и в настоящее время. Так, весной 2010 года из Южной Африки поступило сообщение об открытии останков австралопитека, принадлежавшего к неизвестному ранее виду. Вскоре там же были найдены два скелета — женщины и ребенка того же вида, который вошел в науку под названием Australopithecus sediba. Это был довольно поздний (около 2 миллионов лет до современности) и «продвинутый» (иногда говорят «прогрессивный») вид австралопитеков, который мог быть связующим звеном между австралопитеком и человеком. Исследование показало сходство этих существ с афарскими австралопитеками, в частности останки Australopithecus sediba имеют общие черты со скелетом Люси. Цепочка форм, связывающих австралопитеков и Гомо, продолжает пополняться новыми звеньями, что снова и снова доказывает достоверность гипотезы происхождения человека на Африканском континенте. ВЕСТОЧКА ИЗ ГЛУБИНЫ «КОЛОДЦА ВЕЧНОСТИ»

О том, как ходили, чем питались, с какими трудностями сталкивались эти предки людей, существует довольно много свидетельств, дошедших до нас через миллионы лет. В частности, можно реставрировать даже некоторые эпизоды их повседневной жизни. Так, например, 3,6 миллиона лет назад на территории нынешней Танзании, в местности Летоли, во время сильного извержения вулкана Садиман два афарских австралопитека, вероятно женщина с ребенком, попали под дождь, смешанный с вулканическим пеплом, и с трудом пробирались по толстому слою грязи, оставляя в нем глубокие следы. Мы не знаем, остались ли живы эти путники, спасавшиеся от стихийного бедствия, но при раскопках в наши дни была обнаружена цепочка из 69 следов, отпечатавшихся в мокром вулканическом пепле и затвердевших в те далекие времена. В одном месте цепочка несколько изменила направление вследствие того, что беглецы остановились и повернулись лицом в ту 30

Гл а в а п е р в а я

сторону, откуда грозила опасность, потом двинулись дальше. А опасность была очень серьезной: вместе с градом пепла формируются так называемые пирокластические волны, состоящие из ядовитых газов, подобные тем, что накрыли Помпеи и Геркуланум при извержении Везувия, уничтожив там почти все живое. Хочется верить, что наши отдаленнейшие предки все же спаслись в те грозные часы, но этот эпизод ясно показывает, что жизнь их не была легкой и беспечной. Однако, что бы ни случилось в этой «пропасти времени», современная наука почерпнула из описанных событий ценную информацию. Следы в вулканическом пепле оказались очень похожими на человеческие: строение пятки, свода, положение большого пальца имели много общего со стопой человека. Правда, следы были меньшего размера, была меньшей и ширина шага, походка также несколько отличалась от человеческой. Все же, без сомнения, австралопитеки были той средой, в которой формировался древнейший человек, притом средой уникальной, неповторимой, что само по себе может служить четким указанием на место возникновения первых людей. Таким образом, был прав Дарвин, высказав предположение о необходимости поисков останков прародителей рода человеческого в Африке. Конечно, мы пока не можем сказать с полной уверенностью, что именно родичи Люси дали начало нашему роду: есть мнение, что предком человека явился австралопитек африканский, т. е. один из тех человекообезьян, череп детеныша которого был обнаружен палеонтологами в гнезде орла. Сегодня мы вправе сказать, что наши отдаленнейшие прародители бродили по лесам и саваннам вместе с другими древними австралопитеками. Да и разница между афарским и африканским австралопитеками не так уж велика. Важно, что они эволюционировали в направлении, ведущем к человеку, хотя этот путь был еще очень-очень долог. БЫЛИ ЛИ ЭТИ СУЩЕСТВА ПЕРВЫМИ ДВУНОГИМИ — ЕЩЕ ОДИН НЕПРОСТОЙ ВОПРОС

Предполагаемый период существования на Земле афарских австралопитеков (3,0—3,9 миллиона лет назад) остается предметом дискуссий, в особенности Мир без человека

острых, когда речь заходит о нижней временной границе этого вида, что и понятно, так как имеется в виду время возникновения «двуногих», т. е. семейства гоминид. В Кении и соседних регионах Восточной Африки уже довольно давно — с середины прошлого века — работает семья археологов, глава которой — Луис Лики (ныне покойный) прославился находкой черепа так называемого зинджантропа, в настоящее время отнесенного к массивным австралопитекам, а позже — и частей скелета одного из древнейших представителей рода Homo, названного в начале 1960-х годов Homo habilis (к этой находке нам предстоит еще вернуться). Сын Л. Лики — Ричард также известен значительными открытиями в области исследования древнейших этапов эволюции человека. В эпизоде археологических раскопок в Восточной Африке, о котором сейчас пойдет речь, отличилась жена Р. Лики — Мив Лики, зоолог по образованию, проводившая работы в Кении, на берегу озера Туркан. В 1995 году она обнаружила там 21 фрагмент скелетов гоминидов, сходных с афарскими австралопитеками, но более крупных (длина тела самцов — 155 сантиметров, вес — 50 килограммов) и, главное, — более древних (3,9—4,5 миллиона лет назад). Новому виду было дано наименование Australopithecus anamensis (Австралопитек озерный). Этот австралопитек был двуногим существом, несколько более примитивным, чем афарский вид, и многие исследователи сразу же поторопились признать «озерного» австралопитека прямым предком афарского, т. е. объявить о находке нового, древнейшего, возможно первого, звена в эволюционной цепи «предлюдей». Все оказалось, однако, не так просто, и споры о положении «озерного» австралопитека продолжаются. Где же в глубине «колодца вечности» скрывается корень линии «двуногих»? В поисках ответа приходится все дальше и дальше углубляться во времени, проходя в слоях земли миллионы лет. Но где копать? Опыт палеоантропологов (ученых, изучающих древнего человека) подсказал, что искать снова следует в Эфиопии. (В сказке обязательно было бы сказано: «Чую человечий дух!») В 1993—1994 годах известный антрополог и археолог Т. Уайт вел раскопки в Эфиопии на берегах реки Аваш, близ селения Арамис. Работа ученого увенчалась большим успехом: были най32

Гл а в а п е р в а я

дены фрагменты челюстей и скелета ранее неизвестного науке двуногого примата, близкого по времени обитания на Земле древнейших австралопитеков, но отличающегося от них анатомически. Т. Уайт определил находку как новый род в семействе гоминидов и дал ей имя Ardipithecus ramidus. Обратим внимание, что в самом наименовании обнаруженного существа отразилось настойчивое стремление ученых найти корень — предковую форму — семейства гоминидов, от которого пошло все разнообразие «двуногих», включая человека: «арди» на местных наречиях означает «почва», «основа», «рамид» — «корень». Подобно тому как молодую представительницу афарских австралопитеков окрестили Люси, новой красавице из ардипитеков дали ласково-фамильярное прозвище Арди. Археологи шутят, что Арди сместила Люси с пьедестала древнейшей прародительницы человеческого рода, но будем надеяться, что та не стала бы обижаться: зато она моложе на целый миллион лет (пустяковая разница, но все же что-то...), а кроме того, обе достойные леди, уроженки Эфиопской земли, почти соотечественницы. Древность Арди — 4,4 миллиона лет, т. е. она была практически современницей «озерного» (анамского) австралопитека, вследствие чего некоторые исследователи (но не все) предполагают наличие прямой преемственности между этими двумя группами гоминидов. Арди жила в субтропическом лесу, который в те времена еще сохранялся на описываемой территории, была всеядным существом: питалась плодами, листвой, но не отказывалась пополнять свое меню и мелкими животными, в частности грызунами. Оказалось, что Арди принадлежала к древнему роду, представители которого (вид Ardipithecus kadabba) жили на территории Эфиопии уже 5,5—5,8 миллиона лет назад. Кстати, афарское слово «кадабба» означает «основатель рода». Углубляясь в древнейшие слои земли, связанные с высшими приматами, исследователи постепенно приближались к исходной точке эволюционного «древа» гоминидов — двуногих приматов, среди которых намечалась линия предков человека. В этой теоретически предсказанной точке, согласно данным генетики, произошло разделение эволюционных ветвей гоминидов и человекообразных обезьян. Ветвь двуногих приматов возникМир без человека

ла и отделилась от наиболее близких к ним человекообразных обезьян — предков шимпанзе в период 6,3—7,7 миллиона лет назад. Эти цифры хорошо согласуются с выводами палеонтологии. Следовательно, на данном этапе поисков ученые должны были ожидать находок останков существ, бывших первыми «двуногими обезьянами» и характеризовавшихся чертами, присущими «древу» гоминидов, а значит, в какой-то мере, — человеку. И научное предвидение блестяще оправдалось. В 2000 году французские палеонтологи во главе с Б. Сеню обнаружили при раскопках в Тугенских холмах в Кении части скелетов пяти существ, отличавшихся от австралопитеков, но, бесспорно, принадлежавших к числу двуногих приматов. Наиболее интересны были результаты оценки древности находки: кости пролежали в земле 6 миллионов лет(!). Orrorin tugenensis (Оррорин тугенский) — так назвали антропологи неизвестного ранее примата. Слово «Оррорин» — местного происхождения, оно означает «прачеловек», «первичный человек». Конечно, это был еще не человек, но именно такое существо, по заключению многих специалистов, было общим предком человека и шимпанзе. Французские исследователи даже выдвинули гипотезу происхождения человека, так сказать, «в обход» австралопитеков, прямо от Оррорина. Другие антропологи с этим не согласны и считают его звеном в цепи эволюции гоминидов в направлении человека, возможно — первым звеном или, во всяком случае, — одним из первых. Прошло всего два года после находки Оррорина, и французский палеонтолог М. Брюне обнаружил на севере республики Чад в Центральной Африке череп, часть нижней челюсти и несколько зубов неизвестного гоминоида, жившего 6—7 миллионов лет назад. По строению череп оказался близким к предполагаемой промежуточной между предками человека и шимпанзе форме. К сожалению, не были найдены кости конечностей, но и по ряду признаков черепа удалось сделать достаточно надежный вывод о том, что примат был двуногим. Это стало еще одним камнем в фундаменте гипотезы о разделении эволюционных линий человека и шимпанзе 6—7 миллионов лет назад. Примата назвали Sahelanhtropus tchadensis (Сахелантроп чадский) по месту находки (Сахел — местность, где велись рас34

Гл а в а п е р в а я

копки). Его дальнейшее изучение показало, что череп сахелантропа имеет много общего с черепом Арди, т. е. можно проследить преемственность эволюционных стадий в пределах древа эволюции гоминидов на протяжении 7 миллионов лет. Судя по заключению генетиков и палеонтологов, ученым удалось реставрировать практически всю линию эволюции гоминидов от гоминоидных предков. Правда, не исключено, что «лот времени» еще не коснулся дна в этом исследовании. Есть мнение, что такие формы гоминидов, как сахелантроп и оррорин, были «не первыми» и произошли от древнего человекообразного примата Самбуропитека, жившего в Кении около 9 миллионов лет назад в области Тугенских холмов. В настоящее время принято считать, что эволюционная линия, связавшая человекообразную обезьяну с человеком, выглядела так: Orrorin tugenensis " Ardipithecus ramidus " " Australopithecus afarensis " Homo (человек как род). В этой схеме не исключены некоторые уточнения: вместо оррорина ряд исследователей могут поставить сахелантропа, вместо Ардипитека рамидуса — Ардипитека кадабба, вместо Австралопитека афарского — Австралопитека африканского или какого-либо другого. Выше приведена наиболее распространенная и пока наиболее вероятная гипотеза. Так выглядит эволюционная последовательность существ, протянувшаяся от оррорина (или даже самбуропитека) до человека, через длинный ряд двуногих — к разумному двуногому. Каково же реальное родство «звеньев» этой цепи между собой? Современная наука отвечает на этот вопрос так: биологическая систематика помещает всех перечисленных выше приматов в одну субтрибу (Hominina) — единицу классификации, характеризующую значительную степень близости существ. Достаточно сказать, что субтриба как категория систематики объединяет из ныне живущих приматов только шимпанзе, гориллу и человека, из чего следует, что это — довольно «тесный кружок» очень близких существ. Более высокая категория — триба расширяет границы этой общности, включая в нее также орангутана, но в узкий «триумвират» субтрибы он уже не попадает (генетика «не позволяет»). И вот оказывается, что для всего ряда Мир без человека

ископаемых приматов, включающего оррорина, сахелантропа, ардипитека, кениантропа (еще одного двуногого родича человека) и, конечно, всех разнообразных австралопитеков и парантропов, антропологи находят место в «тесной компании» субтрибы Hominina. Это не только единая линия развития, но и группа близких существ! На основании этого вывода напрашивается вопрос, который на первый взгляд может вызвать недоумение у людей, усвоивших одну из истин, с которыми многие поколения покидали школьную скамью, а именно: «ПРОИЗОШЕЛ ЛИ ЧЕЛОВЕК ОТ ОБЕЗЬЯНЫ?»

Прежде чем решать любой вопрос, тем более принципиально важный, нужно четко определить предмет спора. Имеем ли мы право называть двуногих приматов, давших жизнь нашему роду, обезьянами? Я бы сказал, что скорее — нет. Вспомним, что генетики включили шимпанзе в род Homo (Человек), а ведь наши двуногие предки, подобные Люси и Арди, не уступали шимпанзе по развитию и статусу: все они были из субтрибы Hominina. Что же, отказываться от утвердившейся догмы и придумывать новые формулировки типа «человек произошел от высокоразвитого двуногого примата»? Такой выход тоже возможен, однако не будем торопиться отбрасывать прежние истины, объявляя их неправильными. В науке нередко приходится сталкиваться с ситуациями, когда на вопрос: «Да или нет?» — приходится отвечать: «И да, и нет», и причина здесь вовсе не в нетвердости позиции исследователей и их противоречивости. Просто такова диалектика выбора решения в сложных случаях сравнительного анализа динамичных объектов и их систем. Вот возможный эпизод из школьной жизни: приходит ученик домой и жалуется отцу: один учитель сказал, что человек произошел от обезьяны, а другой говорит, что от рыбы, — кому же верить?! И придется долго объяснять этому ученику, что правы оба учителя, но сложность положения в том, что обезьяна — отдаленный потомок рыбы и в то же время — предок человека. Речь идет о единой эволюционной линии. Вот 36

Гл а в а п е р в а я

и получается, что на вопрос о происхождении человека от обезьяны приходится отвечать этой уклончивой формулировкой «и да, и нет». Чтобы несколько прояснить подобную ситуацию, которая не является уникальной, необходимо внести уточнение в исходную постановку вопроса, а именно: какое существо (род, вид) было непосредственным предком человека. Конечно, не оррорин и даже не Люси: все это «деды и прадеды». Существо, с которым человек связан прямым кровным родством без промежуточных малых звеньев, следует искать в более поздних «слоях» времени. После Люси сменился ряд видов австралопитеков (часть из них предпочитают называть парантропами), и внутри этой эволюционной ветви возникли новые виды, в основном относящиеся к «массивным» формам. Одна из них дала начало группе гомининов, которая по внешним показателям мало отличалась от «среднего» австралопитека, однако по сути своей стала (точнее сказать, становилась) совершенно новым феноменом, перед которым открылась перспектива неограниченного развития. Особо важной отличительной чертой этой группы был высокий уровень развития качества, которое известный российский биолог Л. В. Крушинский назвал «рассудочным поведением», проявляющегося прежде всего в способности анализировать связь причины и следствия, а в итоге — предвидеть результаты своих действий. Это свойство не впервые возникает у человека и тесно связано с видовыми особенностями существ, с моделью выживания, которая у всех различна. Наглядной иллюстрацией рассудочного поведения является следующий эксперимент Л. В. Крушинского. Макет: туннель, вход в который открыт и хорошо виден, а выход на другом конце задрапирован таким образом, что о его существовании можно только догадываться. В туннель въезжает тележка с приманкой для животного и скрывается в глубине. Как поведет себя подопытное существо, не успевшее схватить приманку до ее исчезновения в туннеле? Животные ведут себя по-разному. Курица, потеряв уехавшее на тележке зерно, начинает суетиться, бегать у входа, заглядывать внутрь и… этим ее поисковые способности исчерпываются. Ворона сначала также заглядывает во входное отверстие туннеля, но, как в басне Крылова, «задумывается», а потом обходит макет с другой стороны, ждет, когда, тележка появится из выходного отверстия, и, конечно, получает вознаграждение. Мир без человека

Мы, привыкшие воспринимать окружающую действительность как нечто само собой разумеющееся, не находим в поведении вороны ничего особенного, но ведь в данном случае перед нами пример сложного анализа ситуации, выполненного существом, у которого мозг даже не имеет извилин: нужно определить направление и скорость движения тележки, «рассчитать» момент и место ее появления, т. е. осуществить прогноз, предвидение будущего! В реальной жизни рассудочное поведение, иначе говоря, сообразительность, вознаграждается самой природой, причем вознаграждение просто бесценно: это — выживание, сохранение жизни. Описанный эксперимент повторялся с участием многих животных, в результате чего Л. В. Крушинский пришел к выводу, что уровень рассудочного поведения связан с положением животного на эволюционной «лестнице». Следовательно, это свойство живых существ имеет, как говорят биологи, «селективную ценность», т. е. поддерживается естественным отбором. Существуют, конечно, другие способы выживания и другие эволюционные ценности — физическая сила, скорость передвижения, «вооруженность» (клыки, когти), но чаще всего это приспособления узкого, ограниченного характера, которые в меняющихся условиях окружающей среды могут потерять ценность и даже стать тормозом развития. Рассудочное поведение — приспособление универсальное, притом имеющее космическое значение. Поэтому в конкурентной борьбе разных эволюционных линий на протяжении десятков и сотен миллионов лет это свойство в конце концов побеждает и выводит имеющее его существо на магистральную линию неограниченного прогресса, сущность которого в основном сводится к постоянному расширению сферы доминирования в пространстве-времени.

ГЛ А ВА ВТ ОРА Я

«КОЛЫБЕЛЬ» ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Hominem te esse memento. (Помни, что ты — человек.) Из античной мудрости

Как следует из предыдущей главы, в настоящее время науке с достаточной степенью достоверности известно, как долго существует род человеческий. А может ли современная наука определить место возникновения первого человека на нашей планете? Где тот сад Эдема, где жили, по преданию, Адам и Ева? Была ли это Африка, как предполагал Ч. Дарвин, или другой континент? Начнем с необходимого уточнения: речь пойдет не об одном человеке или одной семье, а о группе, «племени» родственных существ, которых эволюционный процесс выделил из среды австралопитеков (парантропов) как носителей определенных преимуществ в борьбе за существование. Это были универсально значимые преимущества, прежде всего связанные с развитием мозга и соответствующим высоким уровнем развития рассудочной деятельности. Определенные мутации генов и естественный отбор создали новую модель гомининов, которую современные ученые имеют право назвать человеком. В конце прошлого века среди генетиков и антропологов возникла гипотеза, которая фактически возвращает к идеям сада Эдема. Ее основоположник А. Уилсон с коллегами из Калифорнийского университета считали, что так называемая митохондриальная ДНК (один из внутриклеточных элементов аппарата наследственности), передаваемая по женской линии, позволяет вычислить время и место пребывания первой женщины, от которой произошло все человечество, т. е., по мнению этих ученых, можно смоделировать генетически гипотетическую Еву — «Колыбель» человечества

прародительницу рода человеческого, жившую в Африке примерно 150—200 тысяч лет назад. Гипотеза африканской Евы явилась настоящей научной сенсацией, однако вскоре подверглась резкой критике и была практически забыта, хотя в последнее время имеется тенденция к ее возрождению. Сразу же необходимо уточнить, что судьба этой гипотезы, будет она принята или отвергнута, мало повлияет на ход наших рассуждений, так как в гипотезе «Африканской Евы» речь идет не о первых людях — основателях рода Homo, а о первых представителях современного вида — Homo sapiens, возникшего на два с лишним миллиона лет позже. Кстати, в гипотезе американских коллег ничего не говорится об огромном периоде времени, предшествовавшем появлению «Африканской Евы», и о ее происхождении. Так где же искать «колыбель» «настоящего» древнейшего первого человека? Мир велик! Начнем с, казалось бы, странного вопроса: искать на суше или в море? Ведь океаны занимают 70,8 процентов поверхности нашей планеты. Существуют гипотезы, авторы которых утверждают, что человек «случился» в воде, будучи Homo aquaticus non sapiens, т. е. «человеком водным». На эту тему написано несколько работ, несомненно интересных, но в то же время уязвимых в отношении научной критики. Авторы данных публикаций, надо признать, остроумно подбирают свою аргументацию, ссылаясь, в частности, на то, что с помощью гипотезы Homo aquaticus, т. е. Человека водного (иначе — «гипотезы зонтика») легко объясняются такие эволюционные события, как потеря человеком волосяного покрова, потребность человеческого организма в соли, возникновение ряда особенностей внутренних органов (половая система, носоглотка), а также использование камней в качестве орудий (чтобы разбивать раковины моллюсков). Однако, пожалуй, наиболее слабым местом описываемой гипотезы являются многочисленные факты из области палеонтологии: все ископаемые материалы, относящиеся к древним людям, свидетельствуют о наземном образе жизни последних. То же можно сказать и о варианте «гипотезы зонтика», в котором говорится не о «водном человеке», а о «водной обезьяне» — прародительнице человека. Останков таких обезьян не найдено. А может быть, человек пришел из космоса? Есть и такие гипотезы. Идея распространения жизни через открытый космос, 40

Гл а в а в т о р а я

в общем, не может быть исключена. Однако в данном случае речь должна идти лишь о распространении элементарного генетического кода с последующей его реализацией в подходящих условиях. Споры микроорганизмов могут, как считают некоторые ученые, разноситься метеоритами или просто перемещаться в пространстве. Теоретически можно представить такую возможность появления жизни на самых ранних этапах ее зарождения на нашей планете. Но другое дело — человек. Он представляет собой итог длительного развития в составе биосферы Земли — как части этой биосферы, с ее законами, сложившимися в течение сотен миллионов лет, с ее характерными физическими и химическими особенностями. В человеке нет абсолютно ничего неземного, ничего чужеродного для нашей планеты. Все надбиологическое на Земле имеет корни в земном, биологическом. Поэтому наивно звучат предположения о том, что, например, человек верхнего палеолита, живший 30—40 тысяч лет назад, потому совершил резкий прорыв в области материальной и духовной культуры, что прилетел с далекой планеты и положил начало новой биологической популяции на Земле, легко и непринужденно вписавшись в сложнейшие механизмы функционирования ее биосферы. Можно понять читателей научно-популярной литературы, которые ищут в ней чудесных открытий, романтики, выходящей за пределы будничной, иногда действительно довольно серой жизни. Я и сам прошел в молодости период увлечения «чудесами» от науки. И не предал их анафеме и осмеянию. Просто понял, что мир фактов, мир реальности не противостоит научной романтике, а делает ее более полноценной, более содержательной и достоверной. Чудес в этом мире не становится меньше, напротив, мы сталкиваемся с ними сегодня чаще, чем раньше, просто стали меньше замечать их, ценить и удивляться. К чудесам быстро привыкают... А то ли еще будет! При этом «чудеса» современности имеют обыкновение приходить раньше, чем можно было бы их ожидать, — как снег на голову. У меня в руках толстая старинная книга «Промышленность и техника», изданная в 1904 году. Открываю раздел «Воздухоплавание» и читаю на странице 213: «…есть надежда, не слишком утопическая, что в недалеком времени человек не будет ограничен «Колыбель» человечества

в своем движении на земле только земной поверхностью, но будет в состоянии свободно летать по воздуху». И вот всего через какие-то десятки лет человечество стало свидетелем претворения в жизнь этой «не слишком утопической» надежды. Может быть, и знакомство с дальним Космосом — не слишком утопическая перспектива жизни человечества... Но вернемся в глубины «колодца вечности», в которых для нас еще осталось много загадок, но, наверное, все-таки меньше, чем в «безднах Будущего». У ИСТОКОВ НАШЕГО РОДА

Итак, каким образом, зная время возникновения первых людей, первых в роду Homo, можно ответить и на вопрос, где это произошло? Возьмем глобус и нанесем на поверхность материков и островов цифры, обозначающие древность палеоантропологических и археологических находок (костей, каменных орудий). Сделаем это беспристрастно, как будто во всей этой пестроте дат нам пока неизвестно, которая из них почти наверняка связана с местом возникновения первых людей. Начнем с Америки. Самые древние находки в этой части света имеют возраст 35 тысяч лет; многие археологи называют и более позднюю дату — 12—13 тысяч лет. Стоит ли там искать «первых»? Ясно, что нет. Теперь Австралия, где есть ископаемые черепа гораздо более древние, чем американские, — но тоже возрастом «всего» 62 тысячи лет. А как обстоят дела в Европе? Здесь наш научный «лот», показывающий глубины времени, отмечает резкий скачок: в этой части света даты, близкие к... миллиону лет, обычны, а в Пиренеях обнаружена часть челюсти древнего человека, пролежавшая в земле 1,3 миллиона лет! Тем не менее «лот» нужно опускать еще глубже. Остаются Азия и Африка — вечные «претенденты» на звание прародины человечества. Вот Индонезия, остров Ява, который в давние времена не был островом, а составлял часть материка. Не коснется ли здесь наш «лот» дна? Смотрим его показания: 1,66—1,81 миллиона лет. Может быть, это и есть «дно»? Но такие же цифры — не редкость в Африке: Южная Африка — 1,8 миллиона лет, примерно 42

Гл а в а в т о р а я

то же, или чуть больше — на северо-западе. Но и это не предел. В Танзании возраст древнейших находок достигает 2 миллионов лет, а в Кении и Эфиопии переходит эту черту: найденная в 1991 году в районе Ураха (рифт Малави, Кения) нижняя челюсть древнего человека происходит из слоев, древность которых соответствует 2,3—2,5 миллиона лет, височная кость человека из Баринго (Кения) — из слоев, возраст которых составляет 2,4 миллиона лет, останки человека из Начукуи (Кения) — 2,3—2,4, а верхняя челюсть из Када Хадар (Эфиопия) — 2,33 миллиона лет. Перечисленные даты очень близки между собой, как и места находок. Если очертить территорию последних общей границей, то мы получим сравнительно небольшую по площади область, включающую самые древние на Земле находки останков человека. Есть все основания считать эту область, занимающую на карте часть территорий Кении и Эфиопии, прародиной древнейшего человечества, «колыбелью» человеческого рода. Именно там 2,3—2,5 миллиона лет назад произошло разделение эволюционных ветвей австралопитеков (афарского и эфиопского) и первой популяции человека, которая в биологической систематике определена как Homo habilis (Человек умелый). Поскольку эта форма включала несколько разновидностей древнейших представителей человечества, я считаю целесообразным объединить их под общим названием Homo habilis sensu lato (т. е. Гомо ха´ билис в широком смысле). КАК ВЫГЛЯДЕЛИ ЭТИ «ХАБИЛИСЫ» — ПЕРВЫЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА?

Это были прямоходящие приматы небольшого (в некоторых локальных группах — очень низкого) роста, лишенные волосяного покрова на теле. Они были смуглыми, с достаточно темным цветом кожи — под африканским солнцем иначе быть не могло, оно, как и теперь, жгло немилосердно. Вначале небольшая, общая численность популяции быстро возрастала и в течение долгих веков достигла нескольких десятков тысяч человек. «Колыбель» человечества

Рис. 4. Первый человек – Гомо хабилис пре-ректус (Гомо рудольфензис)

Жили они в основном в саваннах, сравнительно небольшими группами — примерно по 50 человек. Ранние формы этих первых людей еще были связаны с быстро исчезающими лесными массивами, во всяком случае, они могли прятаться в ветвях деревьев от хищников и устраивать «гнезда» на ночь. Если бы мы могли издали взглянуть на стойбище хабилисов 2,5—2,4 миллиона лет назад, то вряд ли усомнились бы, что перед нами — некое местное человеческое племя. Общие контуры тела, движения, мимика, во всяком случае на расстоянии, не наводили бы на мысль о том, что это существа другого вида (хотя и нашего рода). Даже иногда издаваемые этой группой 44

Гл а в а в т о р а я

звуки были бы похожи на обрывки непонятной речи. Однако, приблизившись к этой группе наших предков (впрочем, лучше было бы пользоваться биноклем, чтобы не попасть под град увесистых «родственных» камней), мы заметили бы довольно много непривычного для современного человека. Прежде всего — лица: очень низкий, плоский, «убегающий» лоб, нависающий над глазами надбровный валик, из-за которого глаза кажутся очень глубоко посаженными, отступающий, скошенный назад подбородок (рис. 4). А прислушавшись к их «речи», мы поняли бы, что это в сущности, два-три повторяющихся гласных звука, которые не имеют ничего общего с членораздельной речью, несущей хотя бы элементарную информацию. У истоков «нашего» рода Homo человек был очень слабозащищенным существом: маленькие, «совсем не страшные» клыки, ногти вместо когтей, довольно малая скорость передвижения. Можно было решить, что природа «сознательно» лишила раннего человека всех естественных средств обороны и нападения, обрекая его на роль жертвы хищников или испытывая на выживаемость. Однако такой вывод возможен лишь в результате недооценки наличия у них двух очень важных, в сущности самых главных, качеств человеческого рода: 1) постоянного и все более целесообразного взаимодействия индивидуумов в группе; 2) систематического использования камня в повседневной жизненной практике. Можно утверждать, что эти два качества спасли человеческий род в самый трудный момент его истории, когда предки наши оказались практически на грани вымирания. В течение всего периода существования рода Ното ему то и дело угрожали различные кризисы (мы и сейчас их боимся...). Среди них наиболее опасными были те, с которыми связаны масштабные природные катаклизмы, приводящие к гибели большинства видов животных. Последние не могли быстро перестроиться и найти новую, адекватную модель поведения, и Природа безжалостно приносила их в жертву эволюции. Вместе с ними один за другим вымирали виды австралопитековых, как осенние листья опадали с дерева жизни виды, роды. На этом фоне жизнестойкость рода Homo (Человек) просто поражает! А ведь это были времена настоящего, причем сурового, экологического кризиса. «Колыбель» человечества

ИЗМЕНЕНИЯ КЛИМАТА В РАЙОНЕ «КОЛЫБЕЛИ» И ЗА ЕЕ ПРЕДЕЛАМИ

В окружающей человека природной среде происходило то, что мы назвали бы сейчас «глобальным похолоданием». 2,5—2,8 миллиона лет назад увеличилась площадь ледяных полярных «шапок» планеты; 2,3 миллиона лет назад началось наступление ледников на материки и острова Северного полушария Земли. Уровень Мирового океана понизился на 120—150 метров. Холодные ветры из Арктики снизили температуру даже в знойной Африке, «дыхание» Арктики проникло и в область обитания гоминидов, которые прежде блаженствовали в жарком климате тропиков. Одновременно нарастала аридизация — прогрессирующая сухость климата. Соответственно и растительный мир становился беднее и однообразнее, что, разумеется, прежде всего больно ударило по растительноядным видам животных и довело многих до вымирания. В частности, это стало одной из причин исчезновения «грацильных» австралопитеков, а частично — и «массивных». Человек в то время был в основном всеядным существом, однако в связи с новыми условиями жизни уже нельзя было полагаться на растительную составляющую его меню, и приближался момент, когда остаться в живых становилось возможным только при достаточном количестве животной, белковой пищи. Но человек еще не был охотником или «еще учился». Необходимо было перестраивать стратегию добывания пищи. Человек вступил на путь плотоядного жизнеобеспечения, а на этом пути — если не быть охотником, то что остается? СКЭВИНДЖИНГ

Скэвинджинг (от англ. scavenging — питание падалью) — доедание остатков туш животных, убитых крупными хищниками. И древнейший человек стал скэвинджером. Скэвинджинг может быть как пассивным, так и активным — конфронтационным, когда приходится добывать пищу с боем, т. е. отнимать, потому что «просто так» никто ничего 46

Гл а в а в т о р а я

не отдаст. Не противоречит ли это героическому образу нашего предка, который я взялся здесь отстаивать? Ничуть. Просто нужно было переходить на режим, «принятый» в природе многими плотоядными животными. Что касается этической стороны этого явления — не будем осуждать наших предков за не совсем корректное поведение. Даже царь зверей лев иногда ворует у гиен добытое ими мясо. Да и современный Гомо сапиенс в этом отношении не настолько безгрешен, чтобы бросать камни в своих предков. Следует особо отметить, что пик климатических изменений, приобретших масштаб экологической катастрофы, совпал с моментом возникновения первого человека и зарождения искусства обработки камня. В этом отношении человек может рассматриваться как «дитя экологического кризиса». Такое совпадение событий не было случайным. Чтобы перекроить и обновить устаревшие климатические и экологические «модели», Природа традиционно применила свой «хирургический скальпель» — естественный отбор. Жесткие условия выживания требовали новых приспособлений, нового уровня устойчивости, универсальности, новых механизмов адаптации. Человек оказался наиболее гибкой формой, в наибольшей степени готовой к изменениям окружающей среды, однако и он был подвергнут в то время великого перелома весьма суровым испытаниям. И испытания эти выдержал, что было очень непросто. 2,3—2,4 миллиона лет назад человек не имел ни «управляемого» огня, ни целесообразно обработанного камня. Он проигрывал хищникам в способности ориентироваться в темноте, не обладая тонким обонянием и уступая конкурентам в чуткости слуха. Будучи еще недостаточно адаптированным к условиям открытых пространств, наши предки, несомненно, несли большие потери в ходе состязания со своими не очень мирными соседями. В те далекие, темные времена жизнь человека в его африканской «колыбели» была далека от идеала «золотого века» (которого, кстати, так никогда и не было), и колыбельной песней для младенцев из рода Homo был рев саблезубого гомотерия и хохот гигантских гиен, рыщущих в сумерках в поисках добычи. И в нашем повествовании как раз время рассказать о соседях древнейшего человека. Как гласит русская пословица: «Колыбель» человечества

«НЕ КУПИ ДОМ, А КУПИ СОСЕДА»

И это совершенно справедливо: качество жизни и человека и животного во многом определяется теми, кто живет в непосредственной близости. В ту далекую пору добрососедские отношения, надо признать, не могли считаться преобладающими. Сначала несколько слов о тех живых существах, которые для человека не были враждебными и опасными. Африка в плиоцене-плейстоцене имела в общем столь же богатый животный мир, как и теперь, притом многие животные даже мало изменились с тех пор. По просторам саванн бродили большие стада бовидов (быков). В период 2,0—2,5 миллиона лет назад они стали более многочисленными, чем прежде (3—4 миллиона лет назад их было мало). Сохранились древние породы свиней, которые размножились в предшествующие эпохи. Часто встречались предковые формы лошадей, антилоп, жирафов, зебр. Появились первые хоботные (мастодонты, динотерии), внешне похожие на современных слонов. В высоких травах саванн жили двурогие носороги. Хищники повсюду находили богатую добычу, но человек еще не был охотником и мог только изредка пополнять свой пищевой рацион за счет мяса детенышей крупных животных (предпочитая все же мелких), оставаясь при этом в основном скэвинджером до конца плиоценовой эпохи. Гораздо больше можно сказать о взаимоотношениях древнего человека с другой группой соседей — хищниками. В этих взаимоотношениях, можно без преувеличения сказать, решалась судьба человеческого рода. Самыми грозными из плотоядных животных того времени были саблезубые кошки — крупные хищники из семейства кошачьих. Кошки, о которых идет речь, — крупные, свирепые хищники, подобные львам и тиграм, при этом отличавшиеся огромными (до 15 сантиметров в длину) саблевидными клыками. Многие тысячи лет (1,5—2,0 миллиона лет назад) соседями человека были три вида этих агрессивных зверей: гомотерий (Homotherium), мегантереон (Meganthereon) и динофелис (Dinofelis) (см. рис. 2 цв. вклейки). Последний, правда, был отнесен к категории «саблезубых» более или менее условно: клыки у него были чуть поменьше, чем у двух других, но само название «динофелис» («ужасная кошка») говорит о том, что этот зверь 48

Гл а в а в т о р а я

Рис. 5. Гомотерий — саблезубая кошка. Самый страшный хищник среди соседей первого человека

был заслуженно включен в описываемый триумвират хищников плиоцена-плейстоцена. Самой большой и страшной кошкой в то время был гомотерий (рис. 5) — охотник на наиболее крупную дичь, живший не только в Африке, но и в Евразии. Согласно исследованиям палеонтологов, этот зверь занимал самую высокую ступень в иерархии хищных млекопитающих конца плиоцена. Саблезубые кошки были широко распространены в плиоплейстоценовое время, притом не только в Африке. Скелет саблезубой кошки был, например, поднят со дна Северного моря. Эти хищники имели определенное преимущество при охоте на крупных зверей (включая даже хоботных), но, когда последние стали вымирать, саблезубые кошки не смогли перейти к охоте на мелких животных и вскоре также исчезли с лица Земли. Таковы последствия узкой специализации... В описываемое время соседями человека были и другие представители кошачьих, среди которых наибольшую опасность представлял леопард, который уже в плиоцене был практически таким же, каким мы видим его в современных зоопарках. Этот средних размеров представитель кошачьих мог выслеживать добычу с деревьев. В числе его жертв были молодые особи гоминидов, включая детей человека. Впрочем, динофелис и мегантереон также были отчасти древесными животными, оставаясь соседями человека в течение сотен тысяч лет (они вымерли только 1,5 миллиона лет назад). «Колыбель» человечества

Рис. 6. Гиена из рода пахикрокута

Однако не только кошачьи и не главным образом они не давали покоя человеку в те далекие времена. Самыми опасными из всех зверей для наших древнейших предков были гиены. При этом речь идет не о сравнительно небольших пятнистых и полосатых гиенах, подобных тем, которые живут в Африке по сей день: соседями человека в плиоценовое время были гигантские гиены из рода пахикрокута (Рachycrocuta) (в переводе с греческого «толстая гиена») — огромные страшные хищники размером с большого медведя (рис. 6). Их вес достигал 200 килограммов. Выгнутая горбом спина, длинные передние ноги (при сравнительно коротких задних), мощные челюсти — все это придавало особый, устрашающий вид этому грозному хищнику, который жил преимущественно в саваннах юга Африки, что, возможно, явилось препятствием для расселения человека на самых ранних 50

Гл а в а в т о р а я

этапах его становления и во многом определило местоположение его «колыбели» в Восточной Африке, где пахикрокуты были менее многочисленны. К концу плиоцена пахикрокута занимала второе место в иерархии хищников, т. е. была опаснее многих саблезубых кошек, тем более что гиены нападали стаями или небольшими группами. Несмотря на то что агрессивные звери постоянно угрожали древнейшим людям и порой ставили под сомнение само существование «нашего» рода, одностороннее представление о плиоплейстоценовых хищниках только как о врагах человека является не вполне корректным. Не будем забывать, что люди в те времена были в основном скэвинджерами и питались большей частью тем, что им оставляли кровожадные соседи, т. е. сильно зависели от своих врагов. Таков один из парадоксов биологии. При этом не все «поставщики» пищи для гоминидов были одинаково «щедрыми». Мегантереон и динофелис оставляли значительную часть туш убитых животных, гомотерий же был гораздо более «скупым» в своей «благотворительной» деятельности. Огромная сила позволяла этой саблезубой кошке перетаскивать туши и их части в свои берлоги и другие места обитания, так что человеку доставалось очень немногое. Кое-что перепадало людям от леопардов, которые нередко расчленяли свою добычу на деревьях: объедки падали на землю, и голодные гоминины подбирали их, выждав ухода хищника. Очень «скупым» соседом была пахикрокута, уносившая тяжелую добычу «на своем горбу» и почти не оставлявшая объедков, так как она все же была гиеной и скэвинджинг ей также был не чужд. Непростой проблемой для гомининов, и не только для них, была добыча костного и головного мозга жертв. Здесь люди оказались в выгодном положении даже по сравнению со многими крупными хищниками, которые не могли разгрызать кости крупных животных, оставляя труднодоступный деликатес гомининам, очень рано понявшим его ценность. В распоряжении людей уже в «колыбели» эволюции были грубые каменные орудия, которыми можно было раскалывать самые крепкие кости и добывать из них желанный мозг. Единственным конкурентом первого человека в добыче этого деликатеса была пахикрокута, имевшая «Колыбель» человечества

в описываемое время самые мощные челюсти среди всех хищников Африки. Этот зверь легко разгрызал любые кости, лишая человека часто последнего источника питания. Археологи назвали пахикрокуту универсальным «костедробителем». Иллюстрацией к этому эпизоду в жизни наших отдаленных предков являются расколотые крепкие кости, сохранившие то следы ударов каменного орудия, нанесенных сильной рукой древнейшего человека, то вмятины, оставленные зубами пахикрокуты. Следы зубов последней найдены и на черепах молодых особей гомининов. Был найден череп гигантской гиены, в пасти которой находился череп древнейшего человека. Она вполне могла своими челюстями разгрызть его, как орех, чтобы полакомиться мозгом. Палеонтологическая и археологическая летописи того времени свидетельствуют о назревающем прямом конфликте между непримиримыми соперниками. Человеческий род подвергался серьезной опасности, причем опасность эта заключалась не столько в прямых столкновениях с конкурентами, сколько в перспективе лишиться источников пищи. Природное «вооружение» человека было слабым, а один из основных «козырей» рода Гомо — коллективные действия — в данном эпизоде не давал большого преимущества перед пахикрокутой, так как эти хищники тоже действовали стаей и могли одолеть противников числом, не говоря уже о силе и скорости передвижения. Однако в одном люди как вид имели преимущество перед ними. Как сказал известный биолог, один из основателей современной биологической систематики Дж. Симпсон: «Человека следует рассматривать как млекопитающее, у которого скорость эволюции выше средней». ВЫСОКИЕ ТЕМПЫ ЭВОЛЮЦИИ ЧЕЛОВЕКА

Уже к концу плиоцена (2,0— 1,8 миллиона лет назад) наши предки сильно изменились, притом именно в том направлении, которое обеспечивало выживание и не только закрепление в природных условиях «колыбели», но и притязание на расширение занятой территории и более высокую ступень в иерархии животного мира Африки. Изменились 52

Гл а в а в т о р а я

пропорции тела, стали длиннее ноги, выше рост, увеличились общие размеры тела. Человек окреп и стал бойцом, способным вступать в схватки с самыми мощными противниками. Метаморфозы эти были жизненно необходимыми для рода Homo, который перешел уже к новой, более продуктивной, но и более опасной пищевой стратегии — активному конфронтационному скэвинджингу. Люди уже не боялись принимать участие в трудных и бескомпромиссных сражениях за туши убитых животных и даже были способны отгонять от них очень сильных хищников. Данная ступень была переходной к образу жизни охотников, но в описываемый период это было лишь в перспективе. В постоянной борьбе за существование у наших предков развивалось новое ценное свойство — способность к быстрому и длительному бегу на выносливость. Ученые пришли к выводу, что бег по своим биомеханическим характеристикам явился качественно новой формой передвижения, а не просто развитием способности к быстрой ходьбе. Характеризуя это важное приобретение с помощью современной спортивной лексики, можно было бы назвать человека того времени стайером — бегуном на дальние дистанции, способным преодолевать обширные пространства саванны в поисках пищи. В этом отношении человек, приспособившийся к условиям саванны, не знал себе равных в тогдашнем животном мире: его конкуренты были скорее спринтерами, которые могли делать кратковременные рывки, при этом довольно быстро уставая. Человек все чаще выигрывал такие «спортивные состязания», имеющие жизненно важное значение. В отдельных эпизодах он мог отстать от соперников, но брал верх в тех случаях, когда все решали поиски добычи на бескрайних просторах саванны. Ученые — исследователи этого периода жизни наших отдаленнейших предков пришли к выводу, что в условиях резких изменений природной среды человек первым приспособился к открытым пространствам саванн, ставшим основным типом ландшафта. Следы пребывания плиоценового человека археологи находят в местах, бывших наиболее безводными и потому оставленных другими животными. Современные африканские племена, в частности бушмены, оказались достойными преемниками далеких предков: они способны жить и находить воду «Колыбель» человечества

в пустыне Калахари даже в самые засушливые периоды, когда животные — обитатели тех мест массами убегают на север. Многие ученые, занимающиеся данной проблемой, считают, что как раз в это время наступил переломный момент в эволюции наших предков: на базе первого человека Гомо хабилис (Homo habilis) возникал новый вид человека — Гомо эректус (Homo erectus — Человек прямоходящий). Этот термин требует пояснения. Читатель, безусловно, обратит внимание на то, что и Homo habilis, и австралопитековые уже были прямоходящими. Но, повторюсь, биологическая систематика имеет свои строгие законы, по которым нельзя менять впервые данные названия, так что с этим биноменом приходится мириться, тем более что он давно и прочно вошел в научный обиход. Важно, что в названии присутствует слово Homo; для наиболее существенных видовых характеристик авторы не нашли адекватного определения.

Эволюция в направлении Гомо эректус продолжалась, и тогда человек прямоходящий начал освоение Африки уже далеко за пределами «колыбели». Процесс этот развивался очень быстро. Раскопки свидетельствуют о пребывании древних «землепроходцев» 1,8—1,9 миллиона лет назад на крайнем юге Африки (Стеркфонтейн, ЮАР) и на крайнем северо-западе (Аин-Ханех, Алжир). Отсюда можно заключить, что в указанное время «колыбелью» человека стала уже вся Африка. При этом анатомические изменения коснулись уже не только пропорций тела, но также и черепа, объем которого увеличился, стали формироваться характерные человеческие черты мозгового и лицевого отделов. Многие антропологи считают возможным констатировать становление на базе этих новых признаков вида Гомо эректус (Homo erectus). Однако это не единственное мнение по данному вопросу. Специалисты по краниологии древнего человека доказывают, что в этот период череп Homo erectus имеет целый ряд черт, свойственных его предку — Гомо хабилис. Это навело антропологов на мысль о необходимости выделения отдельной, промежуточной систематической единицы (между хабилисом и эректусом). И в 1977 году американские исследователи Боас и Хауэлл предложили термин пре-эректус (pre-erectus) (т. е. предшественник эректуса) для описанного выше переходного звена эволюции. Это очень своевременное, с моей точки зрения, пред54

Гл а в а в т о р а я

ложение потонуло в трясине бесчисленного количества новых идей и публикаций, но оно, бесспорно, отражает реальный процесс эволюции древнейшего человека. Самое главное то, что именно пре-эректус вышел за пределы Африки и стал первым «путешественником» глобального масштаба. (Об этом будет подробно рассказано позже.) Пре-эректус был не только прямым наследником хабилиса — первого человека, но и сохранял в своем облике многие его черты, а потому я предпочитаю обозначить его в классификации триноменом Homo habilis pre-erectus, (Homo — род, habilis —

Рис. 7. Эволюционное древо рода Гомо «Колыбель» человечества

вид, pre-erectus — подвид), т. е., в отличие от Боаса и Хауэлла, рассматриваю описываемое важное звено эволюции не как вид, а как подвид первого человека (рис. 7). Наверное, я утомляю читателя подробностями биологической систематики, но иначе невозможно даже в общих чертах рассказать о ходе эволюции человека. Упоминавшийся ранее Дж. Симпсон считал, что систематика есть не что иное, как язык, на котором ведется рассказ об эволюции. А как поведать о наших далеких предках, не называя их «по имени»? В систематике гомининов еще много противоречивых и пока не общепринятых моментов. В частности, термин Гомо эректус многими исследователями сохраняется лишь за азиатскими представителями этого вида, тогда как за африканскими формами закрепилось название Гомо эргастер (Homo ergaster — Человек работающий). Мне, однако, представляется, что, по сути дела, азиатская и африканская формы — одно и то же, и в дальнейшем я буду по отношению к ним обеим употреблять термин Гомо эректус, добавляя иногда подвидовое «эргастер», если нужно уточнить, что речь идет именно об африканском варианте.

В нашем повествовании о человеке мы остановились «на пороге» формирования той эволюционной стадии, которая представляла древнее человечество в течение по крайней мере миллиона лет, — Гомо эректус (в Африке — Гомо эректус эргастер). В этот период времени — 1,8—1,5 миллиона лет до современности — эволюция человека протекала быстрыми темпами, причем осуществлялась как в Африке, так и за ее пределами. Не покинули люди и свою «колыбель», свидетельством чего стала сенсационная находка палеоантропологов в Кении. И СНОВА ВЕСТИ ИЗ БЕЗДНЫ ВРЕМЕНИ

В 1984 году кенийский исследователь Камойя Кимеу, работавший с другими антропологами и археологами на берегах озера Туркана в районе Нариокотоме, обнаружил полный скелет 12-летнего мальчика, жившего 1,6 миллиона лет назад. Специалистов удивил высокий рост этого пришельца из далекого прошлого: измеренный по скелету, он равнялся 168 сантиметрам, а следовательно, в зрелом возрасте это был бы высокий, даже по современным меркам (свыше 180 сан56

Гл а в а в т о р а я

тиметров), мужчина, стройный, худощавый, в совершенстве владеющий, говоря профессиональным языком, ортоградной локомоцией (двуногой походкой при выпрямленном туловище). Исследование показало, что по строению скелета и пропорциям конечностей этот вид человека мало отличался от современных людей, в частности от нынешнего африканского населения. Однако «придирчивые» антропологи нашли одну на первый взгляд незначительную деталь — суженный спинномозговой канал в области грудной клетки. Оказалось, что деталь эта не столь уж «незначительна»: она свидетельствует о том, что человек еще не умел говорить, во всяком случае, не владел развитой, членораздельной речью. Череп, по свидетельству специалистов, также обнаруживал ряд примитивных, древних особенностей: развитые надбровные дуги, «убегающий» низкий лоб, небольшой объем мозга — всего 880 кубических сантиметров (у современного человека — 1200—1500 кубических сантиметров), отсутствие подбородочного выступа (он развился только у Гомо сапиенс). Таков был ранний Гомо эректус эргастер. Мне представляется, что эта ступень эволюции еще не сложилась в описываемое время, и мальчик из Нариокотоме все еще имел много черт Гомо хабилис пре-эректус. Описанная редкостная находка палеоантропологов позволяет заглянуть еще раз в бездну времени и увидеть не просто материал для научного исследования, но и эпизод из жизни конкретного индивидуума — мальчика из древнего человеческого племени, обитавшего на берегах озера Туркана более полутора миллионов лет назад. Мальчик страдал тяжелой болезнью, вызванной, казалось бы, простой причиной, которую более или менее легко устранили бы современные стоматологи: у него был абсцесс в области коренных зубов нижней челюсти, вызвавший нагноение и заражение крови. Наш взгляд в далекое прошлое застает этого юного представителя человечества в последний день его жизни. У мальчика был сильный жар и боли. Мы как бы видим его, с трудом бредущего в направлении воды, — очевидно, небольшой реки, впадающей в озеро Туркана. Вот он упал лицом вниз, освежил пылающее лицо прохладной водой, сделал несколько больших глотков и… больше не встал, оставаясь лежать вниз лицом на мелководье, пока жизнь не покинула его. А вокруг простирались «Колыбель» человечества

земли его родины, но не только его — родины всего человечества. Плескались гиппопотамы в реке, вдали, среди высоких трав и редких деревьев саванны, паслись стада зебр и антилоп, которых выслеживали в кустах последние оставшиеся саблезубые кошки. Древняя Африка жила своей обычной жизнью. Тело мальчика засосали зыбучие пески, через несколько веков, а может быть, тысячелетий по этому месту прошло стадо гиппопотамов, довольно сильно повредив скелет. А неудержимый поток времени мчался вперед и вперед. Десятки, сотни тысяч лет прошумели над озером Туркана, прошло шестнадцать тысяч веков. И вот современные ученые извлекли на поверхность земли скелет мальчика, словно готового поведать далеким потомкам свою печальную историю и внести неоценимый вклад в исследование долгого и трудного пути человечества из темных глубин «колодца вечности» к нашему, тоже непростому, но более просвещенному времени. Мальчик из Нариокотоме был выходцем из тех древних племен, которые в эволюционном отношении были «на пороге» становления нового вида человека. Это показала другая находка антропологов — прекрасно сохранившийся женский череп, зарегистрированный в каталоге под № 3733. Он был обнаружен в конце 1970-х годов сравнительно недалеко от Нариокотоме, но на противоположном — восточном — берегу озера Туркана. По времени, в масштабах эволюции, эта находка также близка к описанной выше: женщина, череп которой нашли исследователи, жила 1,5 миллиона лет назад. «Всего» сто тысяч лет разделяют этих двух людей, но в строении черепа № 3733 уже заметны определенные, хоть и не очень сильно бросающиеся в глаза черты прогрессивной эволюции: выше лоб, намечающийся перегиб основания черепа — признак, который некоторые антропологи считают показателем развивающейся речевой функции. При этом, однако, очень малый объем мозга (848 кубических сантиметров), сильно выраженный надбровный костный валик. Все же экземпляр № 3733 признан всеми исследователями достоверным Гомо эргастер, а по системе, предпочитаемой автором данной книги, — Гомо эректус эргастер. Можно предполагать, что люди из этих племен овладели некоторыми навыками охоты, но многие специалисты с этим 58

Гл а в а в т о р а я

не согласны и считают эргастера успешным конфронтационным скэвинджером, способным побеждать сильных конкурентов в борьбе за туши убитых крупными хищниками животных. В целом описываемый этап эволюции человека был сложным и сочетал в себе прогрессивные и архаичные черты, что относится как к анатомическому типу гомининов, так и к их поведению и образу жизни. Бесспорно одно: человек в это время стал доминирующим существом и к концу плиоцена у него уже не было опасных конкурентов. Момент вынужденного, но оказавшегося спасительным перехода к животной пище подготовил человека к вступлению в «гильдию» хищников. Сам человек по нормам биологической систематики хищником не был, не входил (и не входит сейчас) в отряд Carnivora (Хищные), но новый образ жизни сблизил его с хищными животными, особенно после становления вида Гомо эректус эргастер, когда наш предок, хотя бы отчасти, стал охотником. В таких случаях, как данный, зоологи употребляют термин «гильдия» (сообщество), так сказать, «клуб по интересам». Для рода Homo переход в среду новых «коллег» был решительным скачком, но, бесспорно, «скачком через пропасть». Человек сразу нажил себе целую армию опасных конкурентов и на первых порах занял в «гильдии» довольно низкую ступень. К чести наших мужественных предков, следует сказать, что они быстро освоились в среде хищников, и в постоянной трудной борьбе с ними человек стал быстро подниматься вверх по иерархической лестнице. Долгое время ее более высокие ступени занимали гомотерий и пахикрокута, но около 2 миллионов лет назад они вымерли, притом, как считают ученые, не без помощи наших предков. Пахикрокуту в Африке сменила крокута — небольшая гиена, очень похожая на современную. Ее уже люди не боялись. Интересно, что за пределами Африки пахикрокута существовала еще долгое время после того, как была окончательно изгнана из африканской «колыбели» человека. Это событие можно отметить в летописи рода Homo как его крупную победу. Человек стал самым могущественным существом своего времени и своей территории обитания. Теперь он не боялся хищников, имел легкий доступ к тушам убитых животных и мог спокойно путешествовать в поисках новой дичи и новых земель. Кстати, и описанная «Колыбель» человечества

выше перестройка человеческого организма способствовала стратегии расширения площади освоенных земель. Эта площадь, обозначаемая в науке символом HR, в описываемое время (около 2 миллионов лет назад) увеличилась в 10 раз (!) по сравнению с аналогичным показателем HR австралопитековых. НЕТ ХУДА БЕЗ ДОБРА

Сейчас необходимо остановиться на одном из важнейших атрибутов жизни и эволюции человека, без которого описанные выше победы и даже само существование рода Гомо были бы под вопросом. Имеется в виду такое поистине великое приобретение человека, как укрощенный огонь. Практически все животные боятся этой могущественной стихии, перед которой они бессильны. В те времена и в том регионе, о котором идет речь в нашем повествовании, данная проблема была особенно актуальна. Прогрессирующее изменение климата, становившегося все более засушливым, делало африканскую саванну с ее высокими травами очагом постоянных пожаров, уничтожавших на больших территориях почти все живое. Мы не можем сегодня сказать с уверенностью, как люди спасались от этой периодически возникавшей грозной опасности, но нет сомнений в том, что она была настоящим бичом молодого человечества. Знаем только, что человеческий гений сумел даже в те темные времена превратить несчастье в счастье, заставив огонь служить себе. И не было у человека лучшей защиты от хищников и лучшего способа спастись от ночного холода в неприветливой открытой саванне. Значительной частью своего могущества человек обязан огню (рис. 8). В 20-е годы прошлого века антропологи, работавшие в Южной Африке, находили в пещерах среди костей животных следы огня, на основании чего был сделан вывод, что уже австралопитеки знали, как управлять этой стихией. Известный южноафриканский исследователь Р. Дарт, открывший и описавший черепа и скелеты австралопитеков, выделил даже особый вид Австралопитек прометеев, найдя в пещере Макапансгат (Трансвааль) обожженные кости древних животных. Позже, однако, было доказано, что следы огня в этой пещере не имеют отношения к австралопитекам, — по мнению антропологов, огнем поль60

Гл а в а в т о р а я

Рис. 8. Человек заставил огонь служить себе

зовались гоминины, находившиеся на эволюционном уровне рода Гомо. Найденную в пещере часть черепа под номером каталога SK847 сочли свидетельством присутствия древнего человека, который, следовательно, был настоящим «Прометеем». Я отношу этот экземпляр к Гомо хабилис пре-эректус, так как он имеет все признаки данного подвида. Если бы удалось доказать наличие связи между останками человека и следами огня в пещере Макапансгат, это означало бы, что человек уже на стадии пре-эректуса, т. е. 1,8 миллиона лет назад, начал пользоваться огнем. Однако данная гипотеза кажется сомнительной и, во всяком случае, труднодоказуемой: огонь мог иметь естественное происхождение и быть свидетельством одного из частых пожаров в саванне. Исследованные археологами в Кении, в районе Чесованджа, остатки древнейшего костра показали, что огонь там был зажжен 1,42 миллиона лет назад. Эта дата скорее соответствует действительности, чем предыдущая. «Колыбель» человечества

Мы имеем с достаточно оснований предположить, что первыми «укротителями огня» были люди, по уровню развития близкие к «мальчику из Нариокотоме». На данный момент овладение огнем относят к периоду 1,4—1,5 миллиона лет назад. До этого ночью саванна освещалась пожарами, вызванными ударами молний. Восстанавливая картины той древней жизни, давайте представим себе группу людей, подобных эректусам или пре-эректусам, уютно сидящих вокруг костра и не обращающих внимания на рев хищников и огоньки их глаз в темноте тревожной саванны. Огонь надежно защищал человека. Конечно, в те времена человек владел огнем, «подаренным» ему природой — грозой и пожарами. Люди научились поддерживать и сохранять этот чудесный дар, но должно было пройти еще много времени, прежде чем они сумели добывать его самостоятельно. Когда точно это произошло — мы, к сожалению, не знаем. СОЮЗ ЧЕЛОВЕКА И КАМНЯ

У древнейшего человека не было острых клыков и крепких когтей, которые могли бы помочь ему конкурировать с могучими хищниками. Зато у человека появилось нечто более ценное, не имевшееся ни у одного другого живого существа, — развитый и постоянно прогрессирующий мозг, благодаря которому люди научились использовать в качестве «союзников» составляющие окружающей неживой природы. Так, люди приручили огонь. Но был у них еще один «союзник» на пути к прогрессу — камень, в течение сотен тысяч лет бывший основой хозяйства и оружием. Как это ни парадоксально, иногда не сила является импульсом поступательного движения, но слабость, мобилизующая усилия, направленные на выживание. В данном случае — физическая слабость, компенсируемая силой ума, что характерно для рода Гомо. Когда говорят об использовании древним человеком камня, большей частью подразумевают обработанный камень, но обработка камня — процесс более поздних времен, а до этого древнейшие люди пользовались камнем в том виде, в каком он встречался им в природе. Град камней был хорошей защитой от хищников, наряду с огнем. Именно тогда люди познакомились с камнем, узнали его свойства, научились различать камни и выбирать 62

Гл а в а в т о р а я

среди них наиболее ценные сорта для своих хозяйственных нужд. На основе накопленного многовекового опыта человечество вступило в новую культурную эпоху — палеолит — древний каменный век (2,5 миллиона — 10 тысяч лет до н. э.), которая впоследствии сменилась среднекаменным — мезолитом (10—9 тысяч лет до н. э.), а затем — новокаменным веком — неолитом (8—3 тысячи лет до н. э.). В целом эпоха камня заняла львиную долю всего периода существования человека на Земле. Все это время происходило совершенствование технологии изготовления каменных орудий, хотя нам, людям стремительного мира, этот процесс представляется очень медленным. Весь путь развития каменной индустрии — это путь прогресса человеческого гения, с его периодами застоя, скачкообразного подъема, а временами — деградации и упадка. Мы глубоко заблуждаемся, когда думаем, что изготовление каменных орудий было примитивным видом деятельности и требовало только физических усилий. Этот труд был невозможен без определенных знаний и изобретательности, а потому являлся и формой умственного труда. Понять это можно, лишь попробовав самостоятельно изготовить довольно примитивное каменное рубило, которым пользовался Гомо эректус. Такие эксперименты не раз проводились учеными, которые в этом соревновании с далекими предками, как правило, терпели весьма поучительное поражение. Многовековое «здание» каменной культуры воздвигалось не на пустом месте: оно было построено на основательном биологическом «фундаменте», сложившемся в отряде приматов. Не каждая форма живых существ имела, как говорят биологи, преадаптацию (т. е. анатомическую и физиологическую подготовку) к деятельности, связанной с обработкой камня. Рука обезьяны в этом отношении вне конкуренции. Особенно, как и следовало ожидать, выделяются человекообразные обезьяны, а среди них — шимпанзе. С карликовым шимпанзе бонобо по имени Кэнзи американские антропологи провели интересные эксперименты, направленные на выявление способности обезьян изготавливать каменное орудие. Кэнзи показали камень с острым краем и каким образом можно перерезать веревку, чтобы открыть ящик с фруктами. Этого оказалось достаточно, чтобы шимпанзе начал самостоятельно «Колыбель» человечества

раскалывать камни и получать «орудия» с таким же острым, режущим краем. Обезьяна проявила способность выполнить операцию, являющуюся первой ступенью в технологии каменной индустрии. Однако изготовленные Кэнзи «орудия» были намного примитивнее даже самых древних творений человеческих рук. Важно отметить при этом, что шимпанзе уже достаточно преадаптированы к конструктивно-трудовой деятельности. Еще один эксперимент с обезьянами подтвердил вывод о том, что этот биологический «фундамент» производства каменных орудий имелся не только у высокоразвитых человекообразных обезьян, но возник гораздо раньше. Американские антропологи Г. Уэстергаард и С. Суоми поставили ряд опытов с низшими «хвостатыми» обезьянами — капуцинами. В первом эксперименте 6 из 11 подопытных животных смогли сделать отщепы с острым режущим краем путем ударов камня о твердую поверхность. Во втором эксперименте 3 из 15 обезьян употребили полученные изделия как режущие орудия, одна даже проявила инициативу, пытаясь видоизменить орудие, придав ему более удобную форму. Таким образом, тенденция к возникновению каменной индустрии — важного атрибута рода Homo — зародилась глубоко в недрах отряда приматов, но была реализована только человеком, который впервые создал и запустил механизм трудовой деятельности и производства. Нужно заметить, что известная нам со школьной скамьи формула «труд создал человека» нуждается в ряде пояснений. Во-первых, в такой редакции она была приписана Ф. Энгельсу по недоразумению, так как Ф. Энгельс выразился в своей работе не так, вернее, не совсем так: к приведенной формуле он добавил слова «в известной степени», что очень существенно. В целом определенная роль труда в эволюции человека несомненна. Но здесь необходимо уточнение, о каком человеке идет речь: о первом (Гомо хабилис) или о разумном (Гомо сапиенс). Первого человека труд, конечно, не создал: здесь сыграли роль такие факторы, как естественный отбор, экология, предшествующая эволюция приматов, подготовившая морфофизиологическую и поведенческую базу становления разумного существа. В своих научных работах я назвал эволюционное направление, на котором рассудочное поведение становится решающим фак64

Гл а в а в т о р а я

тором выживания, «магистралью» развития живого мира. По отношению к другим факторам выживания магистральная форма остается нейтральной и, как говорят биологи, узкоспециализированной. Узкая специализация в эволюции таит опасность тупика развития, который означает либо состояние застоя, либо вымирание. Прогресс человечества от Гомо хабилис до Гомо сапиенс действительно характеризуется повышением роли трудовой деятельности, причем выработка приспособлений к последней оказывает формирующее влияние на морфофизиологический и поведенческий комплекс рода Гомо. Еще одно уточнение: говоря о роли труда, я употребил бы формулировку «конструктивно-трудовая деятельность», так как термин «трудовая деятельность» не учитывает роли творчества, умственного труда, который, по моему убеждению, играл наиболее важную роль в эволюции человека (в более широком смысле — эволюции Разума). Теперь вернемся к проблемам каменной индустрии. Очень важным этапом в антропогенезе был переход от использования природного, необработанного камня к его целесообразной модификации. За самыми, казалось бы, простыми оббитыми камнями стоят тысячелетия накопления опыта. Кенийский археолог Мзалендо Кибунджиа близко подошел к решению проблемы «первого орудия». В конце прошлого века он работал на берегах озера Туркана и в ряде других районов Кении, где нашел и изучил крайне примитивные формы каменного инвентаря. До этого считалось, что древнейшими и самыми простыми орудиями людей были оббитые гальки, найденные впервые в Олдовайском ущелье в Танзании, — галечная культура. Соответственно, считавшаяся первой эта каменная культура была названа олдован (обозначаемая также Mode 1) (рис. 9). Однако М. Кибунджиа

Рис. 9. Каменные орудия древнейших людей (Mode 1, «чопперы») «Колыбель» человечества

обнаружил, что данная культура, казавшаяся пределом архаизма, вовсе не была первой, а сложилась в результате длительного развития. На западном берегу озера Туркана были найдены орудия, древность которых превышала 2 миллиона лет (2,35). Техника выполнения изделий свидетельствовала о неопытности «мастера», еще плохо знавшего материал и не умевшего целесообразно раскалывать камни. Эти знания пришли позже, через Рис. 10. Каменное орудие Гомо тысячелетия. Технология Mode 1 эректус — двустороннее обрабо- уже заключала в себе опыт мнотанное ручное рубило (Mode 2, гих поколений. Она просущеашельская культура) ствовала целую эпоху палеолита и завершилась радикальной сменой приемов обработки камня, выразившейся в создании людьми на стадии развитого Гомо эректус эргастер двусторонне обработанных ручных рубил (технология Mode 2) (рис. 10), которые использовались в качестве эффективного оружия, а также служили для различных хозяйственных целей, в частности для обработки дерева, кости, рога. Микроскопическое исследование поверхности каменных рубил из Танзании обнаружило частицы, свидетельствующие об использовании этих орудий для обработки дерева. Каменные орудия уже применялись для изготовления изделий из других материалов. На смену технологии олдован пришла технология ашель (по названию места раскопок во Франции), зародившаяся 1,6 миллиона лет назад. Согласно приведенным выше рассуждениям, первичной является каменная индустрия, однако существует гипотеза уже упоминавшегося южноафриканского исследователя Р. Дарта, согласно которой первыми природными материалами, использованными людьми, были кость, зубы и рог. Р. Дарт нашел среди костей из пещеры Макапансгат экземпляры, которые теоретически удобно было употребить в качестве 66

Гл а в а в т о р а я

орудий. Из этого он сделал вывод, что уже австралопитек пользовался природными предметами для своих хозяйственных целей. Так была построена гипотеза «остео-одонто-кератической культуры» австралопитеков. Гипотеза остроумна, и хочется согласиться с ее автором, но она имеет одно слабое место: ее нельзя ни доказать, ни опровергнуть, а наука не имеет права принимать на веру даже самые авторитетные суждения, если они не подкреплены бесспорными фактами. Можно, правда, привести в качестве доказательства черепа древних павианов, несущие следы ударов тяжелой длинной костью антилопы. Предполагают, что это — дело рук австралопитеков, использовавших кости как дубины, но это лишь отчасти подтверждает гипотезу Р. Дарта.

Интересно, что проблема орудийной деятельности все же не ограничивается кругом гомининов. Ученые, наблюдавшие шимпанзе в естественных условиях, сделали важные открытия, показавшие роль человекообразных обезьян в становлении человека. Известная исследовательница поведения обезьян Дж. Лавик ван Гудолл отмечала, что шимпанзе систематически пользуются палками и, что важно, затем не бросают их, а складывают в определенном месте. Это уже «по-человечески»! Шимпанзе даже могут изготавливать предметы, связанные с их повседневной деятельностью, например палочки для «ужения» термитов. Процесс этот требует ряда довольно сложных и целенаправленных действий: выбора исходного материала, выпрямления отломанного прутика, очистки его от листьев. Вообще же рассудочная деятельность не ограничена только родом Гомо. Вспомним бобров с их остроумными и сложными плотинами, птиц, украшающих свои гнезда в брачный период. Конечно, нам сразу же скажут, что следует различать инстинктивную и разумную деятельность. Но в чем тут разница? Только ли в том, что в одном случае действия наследственно детерминированы, а в другом — нет?! По-моему, неверно проводить слишком резкую грань в разумности между человеком и животными. Ведь человек также относится к царству животных, а потому правильнее выражение «между человеком и другими животными» (не миновать мне за это непримиримой оппозиции). Но это уже тема бесконечной и не очень результативной дискуссии. Здесь же хотелось бы напомнить, что все в мире сложнее, чем кажется, и Природа не питает пристрастия к резким границам и абсолютным, незыблемым истинам.

в основе рациона которых были преимущественно морские моллюски и отчасти рыба, добываемая на мелководье. Морские продукты отличаются высокой калорийностью и богатством жирными кислотами. Этот вопрос детально разработан в трудах южноафриканского исследователя Дж. Паркингтона, относящего морских моллюсков к категории «дорогой ткани» (expensive tissue) и считающего пищу морского происхождения важным фактором эволюции мозга. Цитируемый автор (Parkington, 2000) доказывает, что подобная диета играла существенную роль на всех этапах эволюции человека, способствуя совершенствованию мозга и, соответственно, «человеческих» форм поведения. Для прибрежных собирателей морская диета стала хорошим эквивалентом дичи. В описываемый период времени это стало особенно актуальным в связи с тем, что 1,7—2,0 миллиона лет назад вымерли многие хищники, являвшиеся «поставщиками» пищи для скэвинджеров, каковыми были древние люди. Сложилась парадоксальная ситуация: с одной стороны, исчезновение хищников, представлявших для людей постоянную угрозу, было благоприятным событием, но это же событие лишило гомининов важного источника питания. Эта ситуация — еще одно подтверждение тезиса о необходимости с осторожностью подходить к оценке факторов эволюции как со знаком «плюс», так и со знаком «минус», дабы избежать опасности неправомерного упрощения. В эпоху пре-эректуса имело место усиление роли собирательства как важного источника питания, и акцент на включение в рацион морских продуктов, особенно моллюсков, явился отголоском общей активизации стратегии собирательства. С позиции гендерных отношений в группе это означало повышение роли женщин и в известной степени уравнивало их с мужчинами. Морской берег явился неисчерпаемым источником пищи, причем не связанным с большими риском и трудностями, а следовательно, фактором стабильности и залогом новых этапов эволюции рода Гомо. Древнейшее человечество, во всяком случае его значительная часть, вступило на путь береговой адаптации, ставшей основой самой дальней миграции эволюционирующего человеческого рода. Начало «межконтинентальных» походов древнего человека

Человек уже в Африке стал путешественником, и весь африканский период его существования с железной логикой предопределял, что рано или поздно этот вид покинет земли своей прародины и выйдет за ее пределы. И это событие действительно произошло, открыв новую яркую главу в истории человеческого рода. По своему значению оно было сравнимо с выходом людей в космос. Недаром в трудах ученых, посвященных антропогенезу, «выход» рода Гомо из Африки определяется возвышенным и торжественным библейским словом «Исход». Описываемый эпизод порождает ряд вопросов, вокруг которых ведется долгая и острая дискуссия: «кто?», «когда?», «где?», «почему?». Вопросы непростые, но современная наука может на них ответить. Главное — не отрываться от фактов, они не подведут. ТАК ЧТО ЖЕ ЭТО ЗА ТАИНСТВЕННЫЕ ФАКТЫ?

Уже упоминавшийся голландский исследователь Эжен Дюбуа был последовательным, убежденным дарвинистом, он верил, что «промежуточное» звено между обезьяной и человеком существовало и его останки скрыты где-то в толще земли. Но где искать? Дюбуа, кроме своей уверенности в успехе поисков, возможно, обладал свойством, которое теперь позволило бы ему снискать славу экстрасенса, а я назвал бы его интуицией ученого, основанной на большом объеме знаний. Во всяком случае, он поехал именно туда, где его ждали сенсационные открытия, а именно — в Индонезию, на остров Ява. И 24 ноября 1890 года раскопки дали первые результаты: в районе Кедунг-Брубус был обнаружен фрагмент нижней челюсти существа, близкого к человеку. Однако не эта находка произвела переворот в науке о происхождении человека. В октябре 1891 года на 12-метровой глубине Дюбуа нашел черепную крышку (верхнюю часть черепа), несколько зубов, а в следующем году — бедренную кость такого же представителя гомининов. Ученый был уверен, что найдена «человекообразная переходная форма» — питекантроп, которого впо70

Гл а в а т р е т ь я

следствии переименовали в Homo erectus — Гомо эректус. Как говорится, «что и требовалось доказать». Факт открытия Дюбуа в конце XIX века произвел сенсацию в научном мире, но только в наше время мы можем адекватно его оценить. Попробуем охарактеризовать данное событие с современной точки зрения, когда накопленный наукой опыт дает возможность осознать все многостороннее, непреходящее значение находок на острове Ява для понимания эволюции человека. 1. Э. Дюбуа искал и нашел в глубинах земли промежуточное, переходное от обезьяны к человеку существо, послужившее зримым доказательством эволюционных идей Дарвина. 2. Открытие Дюбуа поставило новые проблемы, касающиеся места и времени происхождения человека. Первоначально был сделан неверный вывод, что находка на острове Ява прямо указывает на азиатское происхождение человеческого рода. В наши дни бесспорно установлено, что человек «зародился» в Африке, но и в этом случае находка Дюбуа не утратила своего значения: последовал вывод о чрезвычайно широком размахе миграций древнего человека, что привело к возникновению концепции «Великой миграции» древних гомининов. При этом находка Дюбуа во многом определила разработку важных деталей теории межконтинентальной миграции древнейшего человечества: наука узнала о «финальной» точке миграции, т. е. о месте, до которого докатилась миграционная волна гомининов из Африки, а впоследствии — и о времени «открытия» человеком глубинных регионов Евразии. 3. Изучение анатомического типа формирующегося рода Homo стало со времен находки Дюбуа важнейшим источником информации о направлениях, формах и темпах эволюции человека. Да, это была переходная форма, но не самая древняя на линии эволюции человека. Ее обнаружение послужило базой для новых поисков и новых достижений в развитии теории антропогенеза. Раскопки на Яве продолжались в течение ряда десятилетий. Останки все новых «питекантропов» появлялись на свет божий усилиями палеонтологов, получая в науке порядковые номера, Начало «межконтинентальных» походов древнего человека

обозначаемые римскими цифрами, начиная с первой «исторической» находки питекантропа I: питекантроп II, питекантроп III, питекантроп IV и т. д. вплоть до питекантропа VIII. При этом в руки исследователей стали попадать все более древние экземпляры. В 1936 году известный немецкий палеонтолог и антрополог Г. Х. Р. фон Кенигсвальд нашел близ селения Моджокерто очень примитивный неполный череп ребенка, который оказался значительно древнее всех ранее найденных на острове Ява «питекантропов» (теперь — Гомо эректус) — 1,81 миллиона лет до современности. К нему по времени близок еще один древнейший череп (1,66 миллиона лет), определенный сначала как «питекантроп IV», также отличающийся рядом весьма примитивных особенностей, в частности — диастемой (промежутком) между клыком и боковым резцом на верхней челюсти, крупным клыком, огромной толщиной костей. Своеобразие двух упомянутых выше находок («питекантроп IV» и моджокертский ребенок) явилось для Кенигсвальда основанием для выделения нового вида «Питекантроп моджокертский» (теперь — Homo erectus mojokertensis) (см. рис. 3 цв. вклейки). В течение последующих лет было выполнено много специальных работ по оценке «возраста» (геологического) яванских находок, причем самые современные результаты этих исследований показали, что наиболее древним из всех найденных экземпляров «питекантропов» является череп ребенка из Моджокерто, который пролежал в земле 1,81 миллиона лет. Обратим теперь особое внимание на эту цифру: она в точности совпадает с возрастом пре-эректусов в Южной Африке (1,8 миллиона лет), одних из первых древних людей, осуществлявших дальние внутриафриканские миграции, путешествия в пределах родного континента. Рассмотрим другие факты, относящиеся к древнейшим миграциям Гомо. В 1991 году совместная германско-грузинская экспедиция обнаружила при раскопках в Грузии, близ Дманиси, очень древнюю нижнюю челюсть человека. (Отметим, что это важное событие в палеоантропологии произошло ровно через 100 лет после упоминавшейся выше первой находки Дюбуа.) В последующие годы в районе Дманиси были найдены четыре человеческих черепа хорошей сохранности. Анализ древности 72

Гл а в а т р е т ь я

этих находок показал, что человек пришел на Кавказ 1,77 миллиона лет назад. Сопоставим три отмеченные выше цифры и получим картину начала «путешествий» рода Гомо при переходе от внутриафриканских к межконтинентальным миграциям. Размах этих «походов» древнейшего человека очень велик, и оценить его можно только на основе дат прихода первых людей в Индонезию и на Кавказ. Без этих дат вообще было бы невозможно судить о том, происходила ли реально «Великая миграция», т. е. расселение древнейших людей от Эфиопии до Индонезии и Кавказа, и тем более ответить на поставленные выше вопросы о времени и месте «Исхода» гомининов из Африки. А теперь вернемся к вопросам относительно начала межконтинентальных походов древнейшего человека. КТО БЫЛИ ПЕРВЫЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ?

Антропологические исследования четко показали, что найденные в Грузии черепа имеют переходный тип между Гомо хабилис и Гомо эректус, а если говорить более конкретно — относятся к подвиду Гомо хабилис пре-эректус. У меня нет сомнения, что первыми мигрантами, осуществившими «Исход» из Африки и вступившими на путь «Великой миграции», были представители подвида Гомо хабилис пре-эректус. Доказательством этого является сходство первых мигрантов, достигших конечных точек расселения в Азии (Грузия, Индонезия), с пре-эректусами Африки. КОГДА ПРОИЗОШЕЛ «ИСХОД» ДРЕВНЕЙШИХ ЛЮДЕЙ ИЗ АФРИКИ?

Палеоантропологические находки являются для ученых ориентирами в пространстве и времени, когда приходится углубляться в далекое прошлое. Описанные выше «маяки» — остров Ява и Грузия, Дманиси, дают представление о размахе первой «Великой миграции» и одновременно служат бесспорным доказательством реальности последней. Начало «межконтинентальных» походов древнего человека

Они же позволяют судить и о времени, когда происходил «Исход» древнейшего человека из Африки. В самом деле, нетрудно догадаться, что дата достижения человеком «финальных» точек межконтинентальной миграции Африка — Азия (1,8 миллиона лет назад) просто обязывает сделать вывод о еще более раннем времени выхода человека за пределы Африки. Можно было бы ограничиться заключением, что «Исход» имел место раньше 1,8 миллиона лет назад. Однако археологические материалы с территорий Израиля и Пакистана, более близких к Африке, чем «финальные» точки миграции, дают возможность внести некоторые уточнения и свидетельствуют о том, что первые мигранты были на полпути к этим точкам уже 2 миллиона лет назад, а значит, «Исход» произошел до этого времени. В науке пока нет полного единства мнений на этот счет. В итоге, учитывая имеющиеся разногласия по поводу этой знаменательной даты, можно достаточно обоснованно заключить, что рассматриваемое великое событие в жизни человечества произошло 2±0,2 миллиона лет назад. ГДЕ БЫЛА ТОЧКА ПЕРЕСЕЧЕНИЯ ЧЕЛОВЕКОМ ГРАНИЦЫ АФРИКИ?

Акт «безвизового» пересечения границы Африки мог иметь место в трех местах (посмотрим на карту): в районе Гибралтарского пролива, через Синайский перешеек и через пролив Баб-эль-Мандеб. В течение долгой истории человеческого рода все эти точки не раз были использованы его представителями, искавшими лучшей доли, но в данном повествовании важно выяснить, какую именно избрали первооткрыватели новых континентов два с лишним миллиона лет назад. Первый вариант (Гибралтар) скорее всего должен быть исключен, по крайней мере для описываемого времени: эволюционный статус гомининов, включая низкий уровень материальной культуры, вряд ли позволил бы им переход на север, в Европу, связанный с резким изменением условий среды (холодные зимы) и, соответственно, со значительной перестройкой адаптации. 74

Гл а в а т р е т ь я

Кроме того, палеоантропологические находки в районе Гибралтарского пролива имеют гораздо более поздний возраст по сравнению с датой «Исхода» человека из Африки. Человек смог воспользоваться этим путем проникновения в Европу значительно позже. Очень широко обсуждается в литературе возможность выхода гомининов в Азию через Суэцкий перешеек, тем более что он был единственным достоверно известным участком суши, соединяющим Африку с Евразией. Однако этот путь лежал далеко на севере от «колыбели» человека, а расселение в северном направлении хотя и было возможным, но не представляло приоритетного выбора путей древнейшего человека. Самое же главное, как показали специальные исследования, включая компьютерное моделирование, в описываемое время от среднего течения Нила до Суэцкого перешейка простиралась бесплодная пустыня, пройти через которую было очень трудно, особенно учитывая, что для древнейших людей путь этот был незнаком и не имел каких-либо ориентиров впереди. Из двух возможных точек «Исхода» в Восточной Африке древнейшие Homo должны были в первую очередь предпочесть район Баб-эль-Мандебского пролива, который был в то время у´ же и мельче, чем теперь, и, что самое главное, находился вблизи «колыбели» человечества. Важно при этом, что аравийский берег был видим с территории Эфиопского нагорья, и полускрытая дымкой полоска незнакомой земли могла выглядеть загадочно-манящей для древних путешественников. В позднем плиоцене в этом регионе Азии были саванны, и по своим природным условиям аравийская их часть мало отличалась от африканской. Сделанные здесь палеоантропологические находки, в частности череп Гомо эректус из пустыни Данакиль в Эритрее, свидетельствуют о том, что человек по меньшей мере свыше миллиона лет назад освоился в южной части побережья Красного моря, «Исход» в данном месте Африканского континента не должен был представлять для древнейших жителей Эфиопского нагорья скольконибудь серьезных трудностей, так что пересечение Баб-эльМандебского пролива стало первой и наиболее значительной экстраафриканской миграцией рода Homo, приведшей к его глубокому проникновению в Евразию. Не будем при этом забывать, Начало «межконтинентальных» походов древнего человека

что после пересечения Баб-эль-Мандебского пролива у древнейших человеческих популяций появились две возможнос т и дальнейшего распространения на землях Евразии без потери связи с морским берегом: одна «дорога» «звала» на восток и завершилась проникновением человека на земли Индонезии и Китая, другая, как мы знаем, увела «путешественников» к северу — на Кавказ, в Грузию. Об этих древних путях человека будет еще сказано немало. Приведенные выше рассуждения относятся к гипотезе, согласно которой Баб-эль-Мандебский пролив существовал в позднем плиоцене, хотя и был мельче и у´ же, чем теперь. Такая точка зрения отстаивается, в частности, английским археологом Р. Деннеллом: на картах, приведенных в его работах, пролив четко обозначен, что требует объяснения того, каким образом древнейший человек смог форсировать это водное пространство. В последующих главах нам вновь придется столкнуться с этой проблемой, но, увы, не всегда удается найти удовлетворительные ответы на вопросы, относящиеся ко времени сотни тысяч лет назад. Например, до сих пор не ясно, как Гомо эректус смог попасть на индонезийский остров Флорес 800 тысяч лет назад, притом что этот остров в течение всего времени своего существования был отделен от других участков суши широким, 28-километровым проливом. Российский археолог академик А. П. Деревянко в одной из недавних публикаций высказал мнение, что в период резкого понижения уровня моря на 150 метров «...Баб-эль-Мандебский пролив, который имел глубину до 100 метров и ширину 28 километров, пересох, и Аравия соединилась с Африканским континентом» (Деревянко, 2009). На данный момент нет прямых доказательств этой гипотезы. Косвенным доказательством существования гипотетического участка суши на месте нынешнего пролива является сам факт проникновения людей, находившихся на низком уровне материальной культуры, на земли Евразии. Конечно, люди могли переплыть пролив, использовав в качестве «природных плотов» упавшие в воду деревья. Кстати, как показало компьютерное моделирование, в позднем плиоцене сохранялась полоска тропического леса, подходившая как раз к области Баб-эльМандебского пролива.

Так или иначе, позднеплиоценовый человек смог проникнуть в Азию через этот регион. Соединение Африки с Азией в данном месте скорее всего было неполным, возможно, имело место чтото вроде брода и просуществовало оно не очень долго. Этим объясняется тот факт, что, по выражению Р. Деннелла, миграция 76

Гл а в а т р е т ь я

осуществлялась в виде «тонкой струйки», а не «наводнения» и, как считают некоторые исследователи, возможно, носила случайный характер. Во всяком случае, человечество сделало одно из древнейших «великих географических открытий», не подозревая, какой огромный и разнообразный мир открылся перед ним на другом берегу Баб-эль-Мандебского пролива. ПОЧЕМУ ЧЕЛОВЕК ПОКИНУЛ РОДНУЮ АФРИКУ, К КОТОРОЙ БЫЛ ТАК ХОРОШО АДАПТИРОВАН?

Этот вопрос вызвал непрекращающуюся дискуссию и породил большой объем специальной литературы. Самое простое, но не самое «научное» объяснение состоит в том, что человеку свойственно стремление к бродяжничеству (в англоязычной литературе — wanderlust). Безусловно, практически всему живому свойственно «поисковое поведение» — движение в поисках лучших условий жизни. Однако, если бы это было абсолютным правилом, весь живой мир находился бы в непрерывном «броуновском» движении. На деле каждый вид или подвид большей частью имеет определенный ареал обитания, соответствующий его генетической природе и сложившимся связям с другими элементами биоценоза, т. е. системы живых организмов, образующих некоторое единое целое. Практически все специалисты сходятся на том, что важным фактором «Исхода» явилось резкое изменение климата Восточной Африки — похолодание и аридизация. Это, конечно, бесспорно, но был ли этот фактор ведущим? Ведь, вспомним, Гомо пре-эректус отлично приспособился к условиям африканской саванны и явился «пионером» освоения открытых пространств. Что же ждало его на новых землях? Этого он не знал — и тем не менее очертя голову ринулся в неведомый мир, покинув обжитые земли Африки. Нет, фактор климата не был единственным и даже не был главным. Исследователи справедливо придают большое значение демографическим процессам в плиоценовых человеческих популяциях. Рост численности населения часто становится стимуНачало «межконтинентальных» походов древнего человека

лом расселения группы и как бы «выталкивает» ее часть на новые территории. Именно часть, так как популяция редко мигрирует целиком. Можно думать, что этот фактор был одним из ведущих, но все же не единственным. Следует также учесть, что с ростом населения происходила его дифференциация — распад единства на отдельные подгруппы, между которыми возникали конкурентные отношения. Соответственно происходило постепенное отдаление отдельных подгрупп друг от друга и увеличение общей площади, занимаемой видом (подвидом). Это также способствовало расселению и освоению новых территорий. Кроме того, нет сомнений, что конкуренция подгрупп приобретала порой характер конфронтации, что, в свою очередь, приводило к тотальному расширению ареала обитания и вытеснению части подгрупп за его пределы. Некоторые археологи считают важным фактором миграций древнейшего человека совершенствование техники обработки камня. Конкретизируя эту точку зрения, они предполагают, что ключевым событием, приведшим в движение большую массу палеолитического человечества, было возникновение ашельской индустрии Mode 2, которая определила существенный подъем уровня материальной культуры, что, в свою очередь, привело к всплеску рождаемости, активизации всех сторон жизни древнейших людей. На это, однако, можно возразить, что имеется нестыковка во времени двух рассматриваемых моментов человеческой доистории: возникновения индустрии Mode 2 (1,6 миллиона лет назад) и «Исхода» (более 2 миллионов лет назад).

В жизни любой группы живых существ большую роль играет характер пищевой стратегии. Выше говорилось о расширении занятых гомининами территорий в связи с их переходом к активной форме скэвинджинга. Некоторое сокращение пищевых (особенно белковых) ресурсов для этих гомининов привело к повышению роли собирательства и развитию береговой адаптации в группах, обитавших близ Красного моря. В дальнейшем береговая линия уводила людей все дальше на восток и отчасти — на север. Из среды скэвинджеров выделилась группа береговых собирателей. Существенную роль в качестве фактора «Исхода», бесспорно, сыграла подготовленность представителей рода Гомо к дальним переходам, приобретение ими анатомических и поведенче78

Гл а в а т р е т ь я

ских приспособлений к образу жизни на обширных открытых пространствах — изменение пропорций тела, способность к длительному бегу, терморегуляция. Это подготовило молодое человечество к далеким походам, а также послужило стимулом к их осуществлению. Американский антрополог М. Волпофф среди причин, обусловивших миграционную активность древнего человечества, справедливо отметил такой масштабный фактор, как эволюция мозга. Возрастающий уровень когнитивных (познавательных) способностей гомининов сделал познание важным стимулом всех видов деятельности человека, включая исследование окружающего мира. Наконец, следует назвать географический фактор миграций ранних представителей рода Гомо: сходство природных условий Африки и Аравийского полуострова. В итоге можно заключить, что выделить какую-либо одну или хотя бы главную причину «Исхода» древнего человечества с земель прародины невозможно: имела место система факторов, обусловивших этот важный шаг вперед в эволюции человеческого рода. Перейдя Баб-эль-Мандебский пролив, Человек вступил на порог новой эры, которая превратила его в существо глобального, а затем и космического масштаба.

ГЛ А ВА Ч ЕТ В Е РТА Я

СТРАННИКИ НА ПРОСТОРАХ АЗИИ Et longum est id iter et periculosum. (И долог этот путь и опасен.) Из античной мудрости

После описания событий в жизни человеческого рода, связанных с его возникновением, пребыванием в «колыбели», «Исходом» из Африки, естественно задать вопрос: а что же было потом? Как сложилась дальнейшая судьба героев нашего повествования об эволюции и путешествиях человека? Начнем уже с того, что некая группа древних людей, находившихся на эволюционном уровне Гомо хабилис пре-эректус, т. е. на одной из первых ступеней развития человеческого рода, переправилась через Баб-эль-Мандебский пролив и оказалась на еще неведомых людям землях Азии. Основываясь на несколько противоречивых данных о геологической структуре этого региона в описываемое время, сложно сказать, существовал ли тогда пролив. Можно выдвинуть компромиссную гипотезу: пролив превратился в цепь неглубоких озер и луж, между которыми образовались островки суши. Таким образом, люди смогли пройти по этому прерывистому «мосту», хотя скорее всего не без проблем. Иначе «Исход» не носил бы характера «тонкой струйки», как определил его Р. Деннелл, и целые толпы людей свободно бродили бы между Африкой и Аравией. Вероятно, в некоторых местах переправа была непростой и стоила определенных жертв со стороны переселенцев. Но главное, что нога человека вступила на землю Евразии, и это событие мы можем рассматривать как одно из «великих географических открытий» человечества. Сами 80

Гл а в а ч е т в е р т а я

«первооткрыватели», конечно, не осознавали этого, не представляя, какой огромный мир открылся им в голубой дымке за проливом. Перед ними лежал долгий и трудный путь, полный открытий и новых опасностей. «ВЕЛИКАЯ МИГРАЦИЯ» ДРЕВНЕГО ЧЕЛОВЕКА

Наукой установлено, что после «Исхода» из Африки люди достигли Индонезии и Китая на востоке, а также Кавказа — на севере. При этом достаточно точно известно время их прибытия в конечные (финальные) точки этой древнейшей волны расселения рода Гомо — 1,7—1,8 миллиона лет назад. От Эфиопии до Индонезии этот путь составил 8—10 тысяч километров. Под впечатлением столь грандиозных масштабов первого межконтинентального перехода и возник в науке термин «Великая миграция» (см. рис. 13 цв. вклейки). Более поздних волн расселения рода Гомо было немало, но эта была первой, древнейшей. А потому заслуживает особого внимания. Говоря о «Великой миграции», иногда представляют этот процесс в виде единого и почти непрерывного потока. Но двигаться таким образом могут лишь люди, объединенные одной целью и представляющие себе, хотя бы в общих чертах, весь предстоящий путь. У древних же людей все ограничивалось лишь одной, отработанной многими поколениями предков стратегией связи с морским (иногда — речным) берегом, который обеспечивал популяцию пищей. Отсюда легко понять траекторию движения мигрантов. Это была далеко не прямая линия, протянувшаяся на тысячи километров с запада на восток. Она привела «путешественников» в отдаленные регионы Восточной и Юго-Восточной Азии. Однако данное направление движения не было единственным. Еще у самого Баб-эль-Мандебского пролива стихийно образовалось д в а о с н о в н ы х н а п р а в л е н и я м и г р а ц и и: на восток (Индонезия) и на север (Кавказ, Дманиси). Они и составляли части единой системы, единой «Великой миграции» формирующегося вида Homo erectus.

Странники на просторах Азии

ПОЧЕМУ БЫЛИ ВЫБРАНЫ ИМЕННО ЭТИ НАПРАВЛЕНИЯ РАССЕЛЕНИЯ?

Движение в восточном направлении, по мнению некоторых авторов, связано с тем, что восход солнца играл роль ориентира и своего рода магнита, привлекающего наблюдателя. Конечно, точка восхода как фактор выбора направления не исключается: вместе с солнцем приходят тепло и свет, как не стремиться к этой благодатной точке, тем более что первобытному человеку она казалась не очень далекой. Психология Гомо пре-эректуса нам совершенно неизвестна. Возможно, такие ассоциации и возникали в его мозгу, но все же вряд ли они были определяющими в поведении еще очень примитивных людей. Побудительный мотив движения в определенном направлении должен был быть более прагматичным. И здесь вспоминается пищевая стратегия древнейших людей, которая, главным образом, привела переселенцев на другой берег Бабэль-Мандебского пролива. Ведь это были люди, прошедшие школу «береговой адаптации», вся жизнь которых была связана с мелководьем, где они могли питаться моллюсками и рыбой, выбрасываемой прибоем. Береговая линия служила им путеводной нитью в постоянном движении вперед. Вот какой фактор был ведущим при выборе направления расселения! Вывод этот подтверждает существование второго, северного направления, никак не связанного с солнечным восходом, но зато связанного с берегом Красного моря. КАКОВА БЫЛА СКОРОСТЬ ДВИЖЕНИЯ ДРЕВНЕЙШИХ МИГРАНТОВ?

Этот вопрос интересовал многих исследователей, но их заключения обычно носили довольно неопределенный характер и большей частью сводились к формулировке «движение было довольно быстрым». Американский антрополог и археолог О. Бар-Йозеф считает (1997), что малые группы древних людей могли покрывать очень большие расстояния в считаные годы. Упоминавшийся ранее английский 82

Гл а в а ч е т в е р т а я

археолог Р. Деннелл ссылается в своей работе на статью одного из коллег, в которой автор приходит к выводу, что переселенцы «Великой миграции», вышедшие из области Эфиопского нагорья, могли достигнуть острова Ява за 25 тысяч лет, проходя в среднем 10 километров в течение одного поколения. Эти цифры, безусловно, представляют интерес, но нуждаются в дополнительных комментариях. Во-первых, нельзя рассматривать «Великую миграцию» человека как единый марш-бросок или бег с препятствиями. Это было расселение со всей присущей ему логикой — задержками, эпизодами вымирания, увеличения и уменьшения численности населения, сменой направлений движения. «Великая миграция» была для человеческого рода жестоким испытанием, но и многому научила. Во-вторых, нередко приходится читать, что исходная группа переселенцев была небольшой. Но ведь это означало бы риск быстрого вымирания. Через область нынешнего Баб-эль-Мандебского пролива 2 миллиона лет назад прошли несколько групп людей, составив первую азиатскую популяцию, в которую время от времени продолжающаяся миграция поставляла «свежие силы». По пути переселенцы время от времени попадали в очень тяжелые условия, иногда вымирали целыми группами, на место которых приходили новые. Но кому-то и везло, и группа закреплялась и процветала на богатом ресурсами месте. Соответственно увеличивалась ее численность, что могло служить стимулом для дальнейшего движения, особенно если «банк» моллюсков пустел и рыба уходила дальше от берега. Шли века, тысячелетия, и люди забывали о своих африканских корнях и о скрывшемся в тумане Эфиопском нагорье... ДА И БЫЛИ ЛИ ЭТИ ЛЮДИ ВСЕ ЕЩЕ АФРИКАНЦАМИ?

Конечно, они были наследниками древнейшей популяции, населявшей земли африканской «колыбели», но в то же время они постепенно стали другими. Группа индийских ученых во главе с генетиком В. Эсвараном в результате исследования изменений, происходящих в популяСтранники на просторах Азии

циях во время долгих миграций, пришла к выводу, что выходцы из Африки (речь идет о Гомо сапиенс) теряют в процессе расселения 80 процентов прежнего генофонда за счет метисации (смешения), изоляции и естественного отбора. Во время «Великой миграции» фактор метисации не мог играть столь важной роли, так как тогда, казалось бы, никаких «чужих» людей на пути встретиться не могло и смешиваться было просто не с кем. Однако не следует забывать, что в описываемом «походе» наверняка принимали участие группы, происходившие из разных частей распадавшейся в «колыбели» «прапопуляции», что нарушало генетическое единство потока расселения. Между ними метисация была вполне вероятна. Но главными факторами, менявшими структуру расселения, были изоляция и, как следствие ее, вымирание. Изоляция быстро изменяет облик небольшой группы вследствие ограничения круга брачных связей. Российский генетик и антрополог Ю. Г. Рычков рассчитал, что в небольшой изолированной (в смысле брачных связей) группе, подобной малым популяциям Сибири, в течение жизни 248 поколений должна происходить практически полная (на 95 процентов) замена генофонда (Рычков, 1979). Во временны´ х параметрах это соответствует примерно 62 векам, или 6,2 тысячи лет. Взяв за основу ориентировочную длительность «Великой миграции» — 25 тысяч лет, можно прийти к выводу, что резкая смена генофонда потока мигрантов могла произойти уже в первой половине пути по направлению к Индонезии. КУДА НАПРАВИЛИСЬ ЛЮДИ, ВПЕРВЫЕ ПРИБЫВШИЕ В АЗИЮ?

Точное место установить, конечно, невозможно, но можно предположить, что мигранты, передвигавшиеся в восточном направлении, через 5—6 тысяч лет обосновались в области Персидского залива. На прямом пути на восток им встретилась водная преграда — Ормузский пролив, слишком широкий, чтобы его можно было бы легко преодолеть. В области Персидского залива люди, вероятно, задержались 84

Гл а в а ч е т в е р т а я

и предприняли, как говорят специалисты, «попытку колонизации, т. е. длительного освоения региона. Расселение происходило по обоим берегам залива, и только когда этот регион был освоен и, возможно, перестал быть надежным источником пищи, настал период новой миграционной активности населения. Почему, зная достаточно точно почти все, касающееся начала и конца пути «Великой миграции», мы вынуждены ограничиваться догадками, когда речь заходит о том, что было между начальным и финальным его отрезками? Дело в том, что догадки бывают разной степени достоверности. В данном случае речь идет о предположениях, более или менее научно обоснованных. Есть такое понятие — «географическая логика». Оно означает существование аргументов косвенного характера, основанных на данных о рельефе местности, наличии водных пространств, направлении морских течений и т. д., в то время как прямых доказательств (черепов, каменных орудий) выдвинутой гипотезы нет. Например, нам известно, что человек достиг Индонезии; нетрудно заключить, что группы людей должны были пройти область Ормузского пролива и полуостров Индостан. Другого пути в Индонезию в то время не было: ведь не могли древние люди пролететь по воздуху или проплыть по океану. Кроме того, мы знаем, что люди того времени были адаптированы к пищевой стратегии береговых собирателей. Остается только взять карандаш и прочертить на карте линию гипотетического участка миграции. Конечно, как и во всем, известная возможность «сюрпризов» сохраняется, но наука часто опирается на теорию вероятности, находя в результате истину. Все же представляется довольно странным, что на протяжении тысяч километров почти нет никаких следов древнейшего человека, осуществившего «Великую миграцию» на восток 1,8—2,0 миллиона лет назад. ГДЕ ЖЕ ИХ СЛЕДЫ?

Ответ на этот вопрос нужно искать, во-первых, в геологической истории региона, во-вторых — в особенностях культурной адаптации человека описываемого Странники на просторах Азии

времени. Мы знаем, что в период перехода от плиоцена к плейстоцену произошло резкое понижение уровня Мирового океана, так что область пребывания человека находилась в местах, бывших в то время сушей, а впоследствии затопленных водами океана при новом повышении его уровня. Весь участок пути «Великой миграции», проходивший по морскому берегу, оказался под водой, на глубине свыше 100 метров. Именно там следовало бы искать каменные орудия и кости «первооткрывателей» азиатских земель. Но увы... На большей части огромного пространства Иранского нагорья следов Гомо хабилис пре-эректус и его прямого потомка Гомо эректус не найдено. Единственным, но не вполне достоверным свидетельством пребывания нижнепалеолитического человека на Иранском нагорье пока является стоянка Кашафруд, обнаруженная на северо-востоке Ирана, содержащая каменные орудия «галечного» типа — Mode 1. Если древнейшим представителям человеческого рода удалось переправиться через Ормузский пролив в эпоху резкого понижения уровня моря или освоиться повсеместно вокруг Персидского залива, то уже дальше к востоку перед ними лежал сравнительно короткий и «традиционный» путь по берегу (в данном случае — Аравийского моря), который мог быстро привести к устью Инда. Далее на пути мигрантов простирался огромный, неведомый мир полуострова Индостан. Его надо было пройти, чтобы оказаться в Индонезии — конечном пункте миграции, и большинство переселенцев так и поступили. Но, как теперь известно археологам, часть людей предпочли в эти давние времена повернуть на север. Образцы обработанного камня, относящиеся к данному периоду времени, были найдены на территории Северного Пакистана, в Соанской долине, в области Риват (33° с. ш.). Возраст находок — по меньшей мере 1,9 миллиона лет. Можно утверждать, что это был след Гомо хабилис пре-эректус, находившегося тогда примерно на полпути к финальным точкам «Великой миграции» в направлении Индонезии и Китая. Каменные орудия были найдены и в расположенной недалеко местности Пэбби-Хиллс и также определены как относящиеся к позднему плиоцену — раннему плейстоцену: 1,8—2,2 миллиона лет назад. 86

Гл а в а ч е т в е р т а я

Вернемся к понятию «попытка колонизации». Дело в том, что пребывание древнейшего человека в какой-либо области Земли может означать или просто короткий эпизод — «посещение», своего рода «разведку», или колонизацию. Для описываемого периода эволюции человека более типичен первый вариант, связанный с постоянным перемещением в поисках лучших условий жизни. Нередко подобный тип движения людей приобретал форму миграций «туда-обратно», имевших большей частью сезонный характер, особенно в пограничных климатических зонах с теплым летом и сравнительно холодными зимами. Бывали и другие причины временных остановок в процессе движения вперед, когда, например, люди находили места, богатые пищевыми ресурсами. Это могла быть именно задержка в пути, пусть и длительная, но не переход к оседлому образу жизни. В подобных случаях и употребляется термин «попытка колонизации». Именно такой характер имело пребывание участников «Великой миграции» в Северной Индии, близ подножья огромных горных систем. В то время там преобладали листопадные леса. К югу лежал участок тропических джунглей, а к северо-западу — пустынные районы. Вероятно, древние люди оценили эти места как достаточно комфортные для жизни: в районе Пэбби-Хиллс обнаружены также и менее древние изделия (1,2—1,4 миллиона лет), что, по мнению Р. Деннелла, свидетельствует о длительном пребывании древних гомининов в Северном Пакистане. При этом в целом следов пребывания древнейшего человека на обширном пространстве Индостана крайне мало. Точка близ устья Инда на пути «Великой миграции» явилась чрезвычайно важным «узлом» на пути в глубь Азии. От нее одна ветвь миграции направилась в Пакистан, в сторону Риват и Пэбби-Хиллс, другая завершилась в Восточной и Юго-Восточной Азии. Но между этой «узловой точкой» и финальными регионами опять-таки лежит область, в которой пока не найдены свидетельства пребывания древнейших людей, и потому приходится полагаться лишь на «географическую логику». В частности, выход древних мигрантов на западный берег Индостана представляется абсолютно неизбежным событием в ходе миграции из Африки в Восточную и Юго-Восточную Азию, так как Странники на просторах Азии

миновать этот регион в силу его географического положения было просто невозможно. Существует также вероятность, что какая-то группа древних путешественников избрала южное направление — вдоль Малабарского берега, но доказать это пока не представляется возможным. Возникает другой вопрос: насколько правомерно предположение, что гоминины пересекли весь полуостров Индостан, двигаясь прямо на восток? Природные условия позднего плиоцена — раннего плейстоцена в данном регионе не противоречат такой гипотезе: на пути были постепенно отступающие листопадные леса, а несколько позже — саванны, которые и сейчас занимают значительную часть центральных районов Индии. И, что особенно важно, продвигаясь к югу, мигранты должны были вскоре выйти к устьям рек, текущих в широтном направлении с востока на запад, прежде всего — большой реки Нармада, где могло иметь место очередное расхождение направлений расселения. ОТ МОРСКОГО БЕРЕГА К РЕЧНОМУ

Мы могли бы долго ломать голову над вопросом, повернули мигранты в бассейн реки Нармада или остались верными морскому берегу, если бы не новый важный факт, представленный двумя индийскими археологами — Дхарани и Гхошем: близ Джамшедпура ими были найдены обработанные камни, отнесенные специалистами к технологии Mode 1. Вот он, потерянный было след «Великой миграции»! Значит, все-таки повернули! Пришлось есть речную рыбу вместо морской, но зато идти опять на солнечный восход. Маршрут через бассейн реки Нармада был довольно хорошо освоен древними людьми в разные эпохи. В 1982 году на берегах этой реки в штате Мадхья-Прадеш был найден череп молодой женщины, в эволюционном отношении принадлежавшей к переходной форме между Гомо эректус и Гомо сапиенс. Правда, находка относится уже не к первой «Великой миграции» древнего человека, а ко второй, более поздней, так что это — уже другая история. Долина реки Нармада не только привела древнейших мигрантов во внутренние области Индостана, но и позволила им 88

Гл а в а ч е т в е р т а я

продвинуться дальше на восток: верховье этой реки располагается очень близко к системе притоков Ганга, прежде всего к бассейну реки Сон. Следуя направлению последней, а затем — через долину Ганга, можно было выйти к дельте этой великой реки и далее, по берегу Бенгальского залива, — на территории Бангладеш, Мьянмы, Вьетнама, Таиланда. В этом регионе, на берегах Бенгальского залива, на территориях нынешних Бангладеш и Мьянмы, предположительно должен был пройти очень важный для описываемой миграции и для всей последующей эволюции человечества отрезок траектории расселения. Отсюда открывались пути на юг — в Индонезию (по берегу Андаманского моря и через полуостров Малакка) и на север — в Китай. КТО СКОРЕЕ?

Мы не знаем, как две группы мигрантов, отбывающих в разных направлениях, распрощались на берегах Бенгальского залива. Вряд ли они долго махали друг другу руками в знак расставания и утирали слезы. Времена были суровые: люди просто разошлись в разные стороны, чтобы уже никогда больше не встретиться. Больше повезло той группе людей, которая избрала дорогу на юг. Там все было просто. Побережье почти везде одинаково, тем более в тропиках. Рыбы и моллюсков хватало, хищников никто не боялся. В темные чащи тропических джунглей, лежащих по левую руку, заглядывали не часто, только чтобы полакомиться фруктами. Наконец перед путешественниками открылась новая, цветущая страна. Это была Индонезия, но совсем не такая, как теперь. Почти все известные нам ныне острова были слиты воедино; это был не островной мир, а большой полуостров. Так было сделано чудесное «географическое открытие». И дорога в этот земной рай была в то время достаточно легкой. Пришельцы увидели новый мир, поразивший их богатством и разнообразием природы. Они вышли к дельте широкой, полноводной реки (которой теперь уже нет). На ее берегах простиралась саванна, рядом стеной стояли тропические леса. Среди животных, бродивших по окрестностям, люди, наверное, встретили «старых знакомых» — древних слонов — стегодонов и поСтранники на просторах Азии

хожих на слонов мастодонтов, примитивных древних быков, гиппопотамов, древние виды оленей. И конечно же не обошлось без саблезубых кошек, которые в те времена были широко распространены в тропическом поясе. В джунглях же можно было увидеть предков человекообразных приматов — гиббона и орангутана. Обо всем этом многообразии животного мира стало известно в результате раскопок в районах Сангирана и Моджокерто. Палеонтологи и дали ему определение — древнейшая «фауна Джетис» (по названию расположенной теперь вблизи индонезийской деревни). Именно в этот уголок Земли пришли странники из далекой Эфиопии. Пришли и включились в разнообразный яркий мир, новый, но в каких-то деталях и знакомый. «Индонезийский полуостров» в последующие сотни тысяч лет подвергался сильным изменениям: извержения вулканов, цунами, землетрясения перестроили его, превратив в цепочку островов. Описанный участок суши, сохранивший в недрах остатки фауны Джетис, словно «вырезанный» из прежней большой земли, известен теперь как остров Ява. Древний человек оказался в высшей степени жизнеспособным и стойким как в период долгих странствий «Великой миграции», так и на этапе освоения новой родины. Ява стала «восточным центром» эволюции рода Гомо. Пришедшие сюда люди все еще имели анатомические черты, напоминающие их предков — Гомо хабилис пре-эректус, но в то же время сильно изменились: судя по сохранившимся черепам, это была уже другая форма представителей рода Гомо, которую ученые определяют как Гомо эректус моджокертензис — довольно грубый, во многом примитивный тип человека. И, что важно, при его останках не было найдено даже самых архаичных каменных орудий: пройдя долгий путь «Великой миграции» и оказавшись в длительной изоляции, люди, вероятно, утратили навыки каменной технологии. Утратили, конечно, временно и не полностью. Самого же главного человек не потерял — способности к развитию, к дальнейшей эволюции. В этом был залог его выживания и прогресса. Прошло еще немало тысячелетий, и на том же острове Ява появился новый, более совершенный тип человека — Гомо эректус эректус. (см. рис. 4 цв. вклейки) 90

Гл а в а ч е т в е р т а я

Когда в триномене дважды повторяется одно и то же название, это означает, что речь идет о подвиде, который воплощает в себе главные особенности вида, являясь как бы его наиболее характерным представителем.

Останки людей, принадлежавших к этому подвиду, обнаружил в 1891 году на острове Ява Эжен Дюбуа, назвав найденное «промежуточное звено» Pithecanthropus erectus, т. е. обезьяночеловек прямоходящий. Питекантропы вписались в состав яванской фауны и существовали там в течение нескольких сотен тысяч лет. А ЧТО СТАЛО С ДРУГОЙ ГРУППОЙ ПОСЛЕ РАССТАВАНИЯ?

Исходя из знания природных условий в Южной и Юго-Восточной Азии, мы можем уточнить местоположение той географической точки, где произошло отделение южной ветви «Великой миграции»: это северная часть побережья Бенгальского залива. Оставшиеся переселенцы задержались на территории нынешней Бангладеш, вероятно, в силу благоприятных природных условий, допускавших очередную «попытку колонизации». Дальнейшее расселение могло происходить в северном или восточном направлении. Сразу нужно сказать, что на восточном направлении путешественников ожидала стена тропических «дождевых» джунглей. Смогли ли наши предки преодолеть эту преграду? Группа индонезийских и голландских исследователей недавно опубликовала результаты исследования с использованием компьютерного анализа, согласно которым Гомо эректус, а тем более его предшественник, несмотря на широкий диапазон возможностей приспособления, не мог бы выжить в тропических джунглях, куда человек проник только на стадии Гомо сапиенс с его значительно более развитой материальной культурой. В качестве важного аргумента ученые приводят тот факт, что ни палеонтология, ни антропология, ни археология не могут опровергнуть это их заключение. В тропическом лесу пришельцев первой волны миграции ожидали совершенно новые, незнакомые — и притом очень Странники на просторах Азии

тяжелые условия: несъедобные и ядовитые растения, животные, обитающие в «верхних этажах» деревьев, к тому же большей частью ночные, вследствие чего малодоступные для охоты, ядовитые змеи и насекомые, малярия, труднопереносимая влажность воздуха, непроходимые болота. С учетом всего этого было сделано заключение о том, что влажные джунгли явились на пути древнейших людей совершенно непреодолимой преградой. Следовательно, они выбрали обходной путь. В те времена этот путь мог лежать только в северо-восточном направлении — в сторону нынешней территории Китая, которая в позднем плиоцене и раннем плейстоцене была зоной вечнозеленых субтропических лесов, через которые можно было пройти, не сворачивая к югу и не выходя за пределы 30—35° с. ш. Огромная территория Китая давала широкий простор для расселения древних племен — потомков «Великой миграции». В первую очередь давайте выясним, когда люди впервые пришли на эти земли. ЗАГАДКИ СИНАНТРОПА

Наука впервые получила данные о древнейших представителях рода Homo на территории континентальной Восточной Азии в 20—30-х годах прошлого века, когда во время раскопок близ деревни Чжоукоудянь (в переводе «Холм костей дракона») под Пекином в течение ряда лет был получен обильный материал, относящийся к древним гомининам, — части скелета от 44 индивидуумов. Найденной форме существ было присвоено родовое название синантроп. Его физический тип удалось восстановить достаточно детально. В результате тщательных исследований специалисты пришли к заключению, что этот человек был в общих чертах сходен с яванскими питекантропами, хотя кое в чем и отличался от них. Большая толщина костей черепа, примитивное строение зубов, надбровный валик были в общем на том же эволюционном уровне, что и у яванских форм человека, но объем мозга у синантропа был несколько большим. Впоследствии родовое наименование «синантроп» стало постепенно терять значение и, наконец, было 92

Гл а в а ч е т в е р т а я

совсем упразднено: синантроп был включен в вид Homo erectus как подвид Homo erectus pekinensis. Эти люди жили в пещерах, пользовались огнем, охотились на мелких животных и, по мнению некоторых ученых, — даже на оленей. Однако при всем этом синантроп был еще довольно примитивной формой человека, что вызывает удивление, если сопоставить анатомию этой эволюционной стадии с ее древностью: синантропы жили «всего» 460 тысяч лет назад. Правда, в последнее время некоторые антропологи несколько «удревнили» данный подвид Гомо эректус — до 600 и даже до 800 тысяч лет, но все равно эти показатели гораздо менее древни по сравнению с яванскими питекантропами, на которых, как считают ученые, синантропы в общем очень похожи. Обе формы человека, относимые сейчас к одному виду, разделены промежутком времени, равным миллиону лет. Здесь перед нами пример консервации антропологического типа в условиях изоляции. Вместе с останками синантропа были найдены каменные орудия, настолько примитивные, что сначала даже возникали сомнения относительно их искусственного происхождения. Во времена, когда синантроп зажигал свои костры в пещере Чжоукоудянь, в Африке и Европе уже давно преобладала каменная техника типа «ашель» (или Mode 2), для которой характерны двусторонне обработанные каменные рубила. Более полувека назад американский антрополог Х. Мовиус сделал вывод, что более совершенная технология Mode 2 не достигла Восточной Азии и распространилась только до определенного предела, который можно обозначить линией, «отрезавшей» Восточную и Юго-Восточную Азию и разделявшей мир Гомо эректус на «Запад» и «Восток», причем восточнее «линии Мовиуса», как ее позже назвали, находилась область отсталой технологии. СУЩЕСТВОВАЛА ЛИ «ЛИНИЯ МОВИУСА»?

Бесспорно, концепция «линии Мовиуса» — не беспочвенная выдумка. «Великая миграция» была очень значительным событием в жизни древнейшего человека и не могла не сказаться на его анатомическом типе, темпах Странники на просторах Азии

развития и, конечно, на культуре. Возник изолированный, оторванный от остального мира «восточный очаг» эволюции гомининов. Изоляция часто приводит к застою, изменению темпов и направлений развития, в результате чего формируются своеобразные варианты антропологических типов и культур. Такого рода ситуация просто должна была возникнуть, когда сравнительно небольшие группы Гомо хабилис пре-эректус и Гомо эректус, т. е. еще очень примитивных людей, на много тысячелетий утратили контакт с остальным человечеством. Конечно, абсолютно неверно представлять некую сплошную линию преемственности от Гомо эректус до современного человека. За десятки и сотни тысяч лет целостность этой линии не раз нарушалась за счет притока новых генов, потери прежних в результате изоляции и частичного вымирания, поэтому описанную выше ситуацию с разделением на два древнейших эволюционных очага следует считать не столь однозначной, излишне упрощенной. Однако опыт «вечного движения», приобретенный людьми еще в «колыбели», в конечном счете брал верх над тенденциями изоляции и застоя, превращая человечество в единое, но постоянно меняющееся целое, в бурлящий поток, включающий стремнины, водовороты и омуты. ОТКУДА ПРИШЕЛ СИНАНТРОП, КТО БЫЛ ЕГО ПРЕДКОМ?

Исследователи в один голос утверждают, что синантроп похож (правда, с оговорками) на древнейших людей, пришедших в Юго-Восточную Азию в составе «Великой миграции» из Африки, хотя и растерявших по пути значительную часть африканского биологического наследия. Но если есть сходство между двумя антропологическими типами, то можно предположить и наличие между ними родства, а поскольку яванский питекантроп жил гораздо раньше предполагаемого китайского родственника, то, казалось бы, синантроп должен был быть потомком Гомо эректуса с Явы. Гипотеза кажется довольно правдоподобной, но если взвесить все «за» и «против», то доводов «против» будет больше, и главный из них — сам путь с «Индонезийского полуострова» на север, в Китай. 94

Гл а в а ч е т в е р т а я

Преодолеть сотни километров тропических джунглей Индокитая, как мы видели выше, было не под силу человеку на уровне Гомо эректус. Двигаясь все время на север (спрашивается — зачем?), нужно было покинуть привычную, достаточно хорошо обеспеченную экологическую нишу острова Ява. Может быть, люди спасались от частых извержений вулканов и землетрясений? Но разве на пути к северу они встретили бы меньше трудностей и опасностей, да и с вулканической активностью они сталкивались не раз по пути со своей далеко не идиллической прародины. Приходится признать, что, вернее всего, Гомо эректус пекинский не был прямым потомком яванского Гомо эректус. Их сходство объясняется наличием общего предка, пришедшего в составе «Великой миграции», и этот предок по эволюционному уровню должен был не очень сильно отличаться от исходного типа Гомо хабилис пре-эректус. На Яве такой человек оставил свой след: это был Гомо эректус моджокертский, а были ли аналогичные люди в той ветви расселения, которая ушла на северо-восток и далее — на север, на территорию Китая? Наука ответила на этот вопрос утвердительно. В 1963 году в районе Лантьян провинции Шанси (34° c. ш.) была обнаружена сильноминерализованная человеческая нижняя челюсть, а через год в 20 километрах от места первой находки — фрагменты черепа. Сначала экземпляры из Лантьяна отнесли к «обычным» синантропам, но позже китайский палеонтолог У Жукан предпочел выделить новый подвид — Гомо эректус лантьянензис, который оказался гораздо древнее находок из Чжоукоудянь — 1,13—1,15 миллиона лет. Повторное датирование дало сходные результаты (1,2 миллиона лет), причем, по мнению некоторых исследователей, данная находка должна считаться самым ранним свидетельством присутствия человека не только в Восточной, но и в Юго-Восточной Азии. Череп лантьянского Homo erectus крайне архаичен. Он характеризуется низким сводом, огромной толщиной костей, мощным надглазничным валиком и очень малым объемом мозга (780 кубических сантиметров), таким же, как Гомо хабилис пре-эректус. Морфологически лантьянский человек близок к моджокертскому Гомо эректус и может быть, по моему мнению, даже прямо отнесен к этому подвиду, несмотря на пространственные и временны´ е их различия. Странники на просторах Азии

Означает ли эта находка, что человек пришел на территорию Китая значительно позже, чем в регион Индонезии? Раскопки археологов на территории Китая показали, что человек с очень давних времен осваивал эти земли. К сожалению, по поводу многих находок специалисты еще не пришли к единому мнению. Появляется довольно много сообщений о каменных орудиях, древность которых превышает 1,5 миллиона лет, но у археологов эти оценки возраста вызывают сомнения. Наиболее известной и, предположительно, наиболее древней (1,8 миллиона лет) из таких спорных находок являются орудия и костные останки из стоянки Лонггупо в Северном Китае (провинция Сычуань), обнаруженные в 1984 году и исследованные специалистами в течение ряда последующих лет. Был найден фрагмент нижней челюсти с зубами, а также отдельный зуб — боковой резец. Исследования показали сходство с Гомо эргастер и Гомо хабилис, с чем, правда, согласились далеко не все антропологи: строение зубов из Лонггупо чрезвычайно архаично и вызывает сомнения по поводу принадлежности экземпляра к роду Гомо. Есть даже мнение, что это — зубы древней обезьяны.

От того, как научная общественность воспримет находку в Лонггупо, зависит решение поставленного выше вопроса о соотнесении сроков прибытия первых мигрантов на территории Китая и Индонезии. Если реальность даты 1,8 миллиона лет для Лонггупо будет доказана, можно будет считать, что переселенцам «Великой миграции» удалось добраться до «финальных» точек своих направлений примерно в одно и то же время и «состязание» двух потоков древнейшей миграции завершилось «вничью». Однако уже имеющиеся данные скорее свидетельствуют о том, что индонезийская «ветвь» потока «финишировала» все же раньше. Подробное сравнительное исследование древнейших археологических и антропологических находок на территории Китая, несмотря на большое число противоречивых выводов, все же позволило отечественным и зарубежным ученым (А. П. Деревянко, Р. Деннелл) прийти к единому на данный момент мнению относительно времени появления первых людей на территории Китая.

Гл а в а ч е т в е р т а я

Особенно ценные для этого данные получены в результате раскопок в Нихеванской котловине на севере Китая (40° с. ш.), в частности на месте стоянки древнего человека близ Сяочанлян, где люди жили 1,6 миллиона лет назад. Эта дата, если, конечно, не считать Лонггупо, многими учеными связывается с моментом прихода людей, принадлежавших к первой волне «Великой миграции». Очень важно, что оценка возраста находок в данном случае не вызывает сомнений. Согласно этим данным, человек из Нихеванской котловины был практически современником яванского питекантропа IV (1,66 миллиона лет), однако «ребенок из Моджокерто» жил на Яве все же еще раньше — 1,81 миллиона лет назад, следовательно, он и являлся предком азиатских Homo erectus, в частности синантропа. Так представляет себе современная наука события последнего этапа «Великой миграции» человека из Эфиопии в Восточную и Юго-Восточную Азию. О том, как выглядели «путешественники», завершившие переход, длившийся тысячи лет, можно судить по хорошо сохранившимся черепам моджокертского и лантьянского человека. Они не утратили многие признаки исходного типа Гомо хабилис пре-эректус, когда-то впервые покинувшего Африку. Нихеванский, а затем лантьянский человек — вот предки синантропа — Гомо эректус пекинензис. НО КТО БЫЛИ ЕГО ПОТОМКИ И БЫЛИ ЛИ ОНИ ВООБЩЕ У ПЕКИНСКОГО ГОМО ЭРЕКТУСА?

Краниологический комплекс («набор» особенностей черепа) синантропа сохранялся на территории Китая некоторое время после того, как вымерли древние обитатели пещеры Чжоукоудянь. Об этом свидетельствует строение черепов из района Хэсян (провинция Аньхой), обнаруженных близ города Нанкина. Древность находки в Хэсян — 200—150 тысяч лет до современности, т. е. они гораздо «моложе», чем синантропы пещеры Чжоукоудянь. Из этого следует важный вывод: линия потомков людей, пришедших в Китайский Странники на просторах Азии

регион в составе «Великой миграции», не прервалась на уровне древнего синантропа и в «восточном очаге» эволюции продолжались прогрессивные изменения. Следы связи с «Великой миграцией» проявились в культуре (по материалам палеолитической стоянки Динцун, 90—70 тысяч лет назад) и в антропологическом типе людей (со стоянки Люцзян, 67 тысяч лет назад), имевших уже некоторые черты современных монголоидов. Эволюционные изменения в «Восточном очаге» продолжались, правда, в силу изоляции темпы этих изменений были несколько замедленными. К такому выводу пришел российский антрополог С. В. Васильев (1999). Наряду с этими фактами большой интерес представляют связи древнего населения Китая с другими регионами Евразии. В Китае были сделаны две выдающиеся антропологические находки, характеризующие период 200—300 тысяч лет назад: одна из них — близ Дали, провинция Шаньси (209 тысяч лет), другая — в пещере Цзиннюшань, провинция Ляонин (263 тысячи лет). В результате детального их исследования известный австралийский антрополог К. Гроувс в 1994 году пришел к выводу, что эти находки похожи не на черепа синантропа, включая его поздние варианты, а на останки территориально далеких древних представителей рода Гомо примерно того же периода эволюции из Индии и Ближнего Востока. Это дало возможность проследить путь еще одной евразийской миграции. Переход к среднему плейстоцену характеризовался ростом населения Земли и его возрастающей «подвижностью», что привело к образованию большого числа смешанных форм человека (сетевидная эволюция) и направлений его развития. Длительная разобщенность человеческих популяций и их жесткая изоляция сменились широким обменом генами, процессами сглаживания межпопуляционных различий. Среди ученых в настоящий момент нет единого мнения относительно того, завершилась ли рассматриваемая эволюционная линия становлением Гомо сапиенс — современного человека в его восточном варианте. Пока ограничимся выводом о довольно значительном вкладе первой, древнейшей волны «Великой миграции» из Эфиопии до Индонезии и Китая в эволюцию человека. Вопрос о том, сколь долго сохранялось влияние этого вклада 98

Гл а в а ч е т в е р т а я

на поздних этапах глобального прогресса рода Гомо, на конкретных моделях будет рассмотрен в следующих главах. А сейчас самое время вернуться назад, к точке «Исхода» древнейших представителей рода Гомо из Африки. Ведь эта точка была началом не только для одной (восточной) ветви «Великой миграции», но также и для ее северного направления. ЧТО ЖЕ СТАЛО С ЛЮДЬМИ, УШЕДШИМИ ДВА МИЛЛИОНА ЛЕТ НАЗАД НА СЕВЕР ПОСЛЕ «ИСХОДА» ЧЕРЕЗ БАБ-ЭЛЬ-МАНДЕБСКИЙ ПРОЛИВ?

Вернемся на запад, к месту начала «Великой миграции» у Красного моря. Первое, древнейшее «расставание» двух групп первобытных людей должно было произойти в области Баб-эль-Мандебского пролива, вероятно, вскоре после «Исхода» из Африки. Как обычно, стихийное расселение на новой территории происходит в нескольких направлениях, по схеме «веера». Однако не все пути были для древнейшего человечества в то время равноценными: теоретически выработанная за период пребывания близ берегов Красного моря «береговая адаптация» должна была выразиться в предпочтении прибрежных регионов, которое обусловило бы движение переселенцев на восток и на север. Так и произошло в действительности: один поток мигрантов двинулся на восток, о чем было подробно рассказано выше, другой — на север, по берегу Красного моря. Этот «прорыв» в Евразию должен был стать стимулом дальнейшего активного движения на новых землях в разных направлениях. Что касается возможности распространения позднеплиоценового человека вдоль долины Нила, археологические данные пока не подтверждают эту версию. Следует особо выделить значение промежуточного участка миграции в северном направлении: в сторону Кавказа через Ближний Восток. (Напомню, что к Ближнему Востоку в основном относят территории, прилегающие к восточному берегу Средиземного моря.) Здесь, недалеко от Мертвого моря, в долине реки Странники на просторах Азии

Иордан (Израиль) в ходе раскопок, начатых в 1959 г., вскрыта стоянка Убейдиа, возраст которой равен 1,4 миллиона лет. На ней были найдены древнейшие орудия ашельского типа (Mode 2), а также антропологический материал: несколько фрагментов черепа, зубы. Находки были отнесены к роду Homo. Неcколько лет назад в том же месте обнаружен еще один зуб, сходный по строению с зубами мальчика из Нариокотоме. Раскопки в районе местонахождения Убейдиа продолжались и привели к чрезвычайно важному открытию: была раскопана еще одна нижнепалеолитическая стоянка (нижний палеолит — 2,5 миллиона — 150 тысяч лет до современности) — Эрк-эльАхмар, расположенная в слоях, лежащих глубже, чем Убейдиа, содержащая орудия типа олдован (Mode 1) и датированная методом палеомагнитного анализа более ранним периодом — 1,77—1,95 миллиона лет. Это вполне реальная дата, свидетельствующая о том, что на Ближний Восток переселенцы пришли примерно тогда, когда их родичи, двигаясь на восток, преодолели половину пути до своего «финиша» в Индонезии, закрепившись на некоторое время в северных районах Индии. Можно с достаточным основанием предположить, что находки в Эркэль-Ахмар непосредственно связаны с популяцией древнейших пре-эректусов, распространявшихся из Африки к северу, в сторону Кавказа. ФИНАЛЬНАЯ ТОЧКА СЕВЕРНОГО ПОТОКА «ВЕЛИКОЙ МИГРАЦИИ»

После очередной, притом достаточно серьезной «попытки колонизации» на Ближнем Востоке северный поток «Великой миграции» продолжал увлекать древних «землепроходцев» на север, в направлении Кавказа. И там, на территории нынешней Грузии, они оставили следы своего пребывания, составившие в наши дни важную страницу исследования эволюции рода Гомо и его древнейших «путешествий». Первое значительное открытие палеоантропологов в этом регионе было сделано осенью 1991 года близ Дманиси (Восточная Грузия) совместной грузинско-германской группой антропологов 100

Гл а в а ч е т в е р т а я

и археологов из Центра археологических исследований Грузии и Сектора палеолита Римско-Германского центрального музея. Была обнаружена хорошо сохранившаяся нижняя челюсть человека раннеплейстоценового времени вместе с костями животных и каменными орудиями древнего типа (Mode 1). Раскопки в Дманиси продолжались и дали важнейший материал по ранним этапам эволюции рода Homo. Было обнаружено четыре черепа разной сохранности и фрагменты скелета. Удалось получить ценные данные по строению зубов. Древность этих находок составила 1,77 миллиона лет, что в масштабах эволюции соизмеримо с моментом прихода восточного потока «Великой миграции» на остров Ява. Но самое главное — это черты сходства в строении черепов из Дманиси с яванскими «путешественниками», что дает право считать оба потока переселенцев — северный и восточный — частями одной «Великой миграции», раздвоившейся после «Исхода» из Африки. Равенство времени, проведенного в пути, позволяет предположить (с учетом расстояний) примерно одинаковую скорость движения, а также, оценив его возможности в области освоения новых территорий, определенную эволюционную и культурную общность всей массы мигрировавших групп древнейшего человечества. Изучение найденных в Дманиси черепов позволило определить их место в системе классификации рода Гомо. Дманисский человек оказался «эталонным» представителем Гомо хабилис пре-эректус. Именно этот подвид осуществил широкомасштабное обследование и первоначальное заселение Африки и значительной части Евразии, являясь еще очень ранней стадией эволюции человека. И «СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ» ТОЖЕ БЫЛИ ТАМ

Если пришедшие на территорию современной Грузии люди испытывали ностальгию по эфиопской родине-«колыбели», то у них были все возможности освежить в памяти давние переживания предков. В этом им могли помочь соседи, которые своими не всегда мелодичными голосами — ревом и воем — нарушали тишину кавказских ночей. Странники на просторах Азии

101

В их числе были (угадайте кто!), конечно же, вездесущая пахикрокута — гигантская гиена, а также саблезубые кошки — гомотерий и мегантереон. Словом, скучать не приходилось. И спокойно спать — тоже. Обитали в этих местах и знакомые по Африке представители копытных — древние лошади, быки, олени, жирафы. Если человек в то время и занимался охотой, то, вероятно, ограничивался ловлей мелких животных. Для охоты на крупного зверя Гомо хабилис пре-эректус имел слишком примитивное вооружение и, вероятно, не достиг достаточного уровня организации. Это были группы скэвинджеров, питавшихся в основном мясом животных, убитых крупными хищниками. Как и в Африке, в борьбе за мясо человек жестко конкурировал с гиенами и другими опасными соперниками. Дополнительным источником пищи служило собирательство. Большое количество хищников на Кавказе в описываемую эпоху при поверхностном взгляде порождает вопрос: почему «путешественники» устремились в столь опасное место? Но вспомним, что для скэвинджеров, каковыми являлись люди на уровне Гомо хабилис пре-эректус, хищники были не только грозными конкурентами, но и «поставщиками» мясной пищи. В Африке, как мы знаем, этот источник белков ко времени «Исхода» рода Гомо стал иссякать, и перешедшие в основном на собирательство «путешественники», вновь открыв его для себя на Ближнем Востоке и в Месопотамии, стали продвигаться за ним дальше на север, в опасные, но богатые пищей регионы. Сегодня трудно оценить, чего больше принесло людям данное решение — пользы или вреда. Столкновения с хищниками в новом регионе оказались, по-видимому, более опасными для этой группы людей, чем для их африканских предков: следы зубов «соседей» на костях пришельцев из рода Гомо говорят сами за себя. Опасность угрожала им не только со стороны зверья: раскопки в районе Дманиси показали, что место, избранное древними людьми для стоянки (или колонизации), было в те времена опасным из-за постоянных извержений вулканов и землетрясений. По-видимому, все враждебные человеку факторы, вместе взятые, воспрепятствовали намерению стабильной колонизации региона, если таковое у него возникло. 102

Гл а в а ч е т в е р т а я

ОГЛАВЛЕНИЕ От автора

........................

Глава первая МИР БЕЗ ЧЕЛОВЕКА . . . . . . . .

Глава вторая «КОЛЫБЕЛЬ» ЧЕЛОВЕЧЕСТВА . . . . . . . . . . . .

Глава третья НАЧАЛО «МЕЖКОНТИНЕНТАЛЬНЫХ» ПОХОДОВ ДРЕВНЕГО ЧЕЛОВЕКА . . . . . . . . . . . . . . . .

Глава четвертая СТРАННИКИ НА ПРОСТОРАХ АЗИИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Глава пятая АФРО-ЕВРОПЕЙСКАЯ МИГРАЦИЯ . . . . . . . . . . . . . . . 111 Глава шестая ЧЕЛОВЕК РАЗУМНЫЙ. МАСШТАБ «ПУТЕШЕСТВИЙ» — ВСЯ ПЛАНЕТА . . . . . . . . . . . . . 168 Глава седьмая ШАГ В НОВЫЙ СВЕТ . . . . . . . . 201 Глава восьмая ЭТОТ НЕОБЫЧАЙНО ДРЕВНИЙ «НОВЕЙШИЙ СВЕТ» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 243 Глава девятая ИЗУМРУДНОЕ ОЖЕРЕЛЬЕ ВЕЛИКОГО ОКЕАНА . . . . . . . . . 267 Заключение

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 285