Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Андрей БАЛАБУХА
Покушение на миф, ИЛИ
Жемчуга Клио
1
Андрей Балабуха Издание осуществлено при поддержке Комитета по печати и взаимодействию со средствами массовой информации Санкт#Петербурга
ББК 63.3 Б 20 Балабуха А. Б 20 Покушение на миф, или Жемчуга Клио / Книга исторических эссе/ СПб.: НППЛ «Родные просторы», 2012.– 672 с., 210 ил. ISBN 978#5#91844#037#7 Забудьте, чему вас учили в школе (но не всё!). Не верьте «профессиональным» историкам (но не всем и не всегда!). Не считайте учебник истиной в последней инстанции (все и всегда!). История, конечно, наука, однако она перенасыщена мифами. Про# шлое полнится людьми, безвинно проклятыми и оклеветанными или, на# оборот, незаслуженно возвеличенными. Проще всего, не задумываясь, верить школьному учебник у или даже историческому роману. Труднее (но зато и увлекательнее!) размашисто вы# черкивать из истории века и тысячелетия, объявляя бывшее небывшим, а выдумку — фактом. Но самое интересное — раскапывать правду, скрытую под привычным одеянием мифов, вольготно живущих на просторах мно# гих стран и более чем трех тысячелетий. Именно этому и посвящена книга известного петербургского писате# ля Андрея Балабухи, полностью оправдывающая свое название, ибо миф живуч: на него можно сколько угодно покушаться, но умрет он лишь в свой час и своей смертью… ББК 63.3
ISBN 978#5#91844#037#7
2
© Балабуха А.Д., текст, 2012 © НППЛ «Родные просторы», 2012
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Пролог. ЖЕМЧУГА КЛИО
Я думаю, — и это никому не мешает. Поль ВАЛЕРИ1
3
Андрей Балабуха
Клио. Мраморная статуя в Милане на Виа Мориджи перед зданием Исторического архива. Фото Джованни дель Орто.
4
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Начнем с генеалогии. Некогда, во времена глубоко довременные, от брака (о любви мифы умалчивают) бога небес Урана и боги# ни земли Геи пошел обильный род титанов, циклопов и гекатонхейров; существами они все были прелюбопыт# ными, отношения меж ними, как водится у родичей, скла# дывались весьма разнообразные, но сейчас не о них речь. Нам с вами важно лишь, что оказалась среди всего этого семейства некая тита# нида Мнемозина, ставшая вскорости богиней памяти. Впрочем, отличалась она не только памятливостью, но и красотой, — последне# го обстоятельства любвео# бильный бог Зевес обойти вниманием никак не мог, благодаря чему в положен# ный срок появились на свет девять сестричек#муз, с ко# торыми за семь столетий Античная скульптура, до Рождества Христова по# традиционно считавшаяся знакомил человечество в бюстом Сенеки, но ныне первой своей поэме «Теого# идентифицирована ния» Гесиод2 из беотийской как изображение Гесиода.
5
Андрей Балабуха
деревушки Аскры — второй после Гомера великий эпи# ческий поэт архаического периода и первая достоверно известная личность в древнегреческой литературе. Вышним изволением получив на откуп обширную сферу наук и изящных искусств, девять красавиц ста# ли их покровительницами и вдохновительницами дея# ний ученых и прочей творческой интеллигенции. Стар# шая из сестер, Каллиопа, с неразлучными вощеными дощечками и стилом, взяла под крыло эпическую по# эзию. Эвтерпа с флейтою в руке споспешествовала раз# витию поэзии лирической, тогда как Эрато навевала вдохновение творцам любовных и эротических стихов. Театральные жанры сестрицы также поделили без спо# ров (во всяком случае, до нас не дошло никаких слухов о столкновениях при дележе сфер влияния). Талия, с комической маской в левой руке, пастушеским посохом или бубном в правой и венком из плюща на голове, взя# лась покровительствовать комедии. Рослая Мельпо# мена с повязкой#строфой на голове, в венке из виног# радных листьев, облаченная в театральную мантию, на котурнах и с трагической маской в деснице, стала дамой#патронессой трагедии. Юная Терпсихора погру#
Девять муз. Рисунок XIX в. с античного барельефа
6
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
зилась в заботы оперы и балета. Скромница Полигим# ния с головой, сокрытой покрывалом, посвятила себя пан# томиме. Мудрая Урания со звездным глобусом в руках озаботилась развитием астрономии, а в последствии — и вообще всех точных наук. И, наконец, Клио, чья красота равнялась разуму, сжимая в точеной паросской руке сви# ток пергамента, взвалила на свои танагрски изящные пле# чи бремя покровительницы истории. О них#то — исто# рии и музе — и пойдет речь. Тем более что в русском языке само это слово на диво многозначно: вы можете изучать историю, вляпаться в историю или с равным успехом по# ведать презабавную, скажем, историю. Хитроумные анг# личане, к примеру, разделяют историю как науку, как про# шлое или жизнеописание — history, а также рассказанную — роман, повесть, предание, сказание — story. Слова хоть и схожие, да разные. А вам по мере чтения этой книги (как и мне — по мере ее написания) придется иметь дело со всеми этими смыслами. Но прежде всего еще несколько слов о музе. Подобно всем красивым женщинам, ей пришлось не# мало претерпеть от мужчин (так уж повелось, что в бы# лые времена к сильному полу принадлежали все исто# рики, да и теперь еще, по#моему, большинство). И не большинство из них, разумеется, но некоторые, пусть даже весьма и весьма немногочисленные, всеми сила# ми пытались не служить музе, вдохновляясь ею, а либо заставлять ее служить собственным интересам, либо просто посмеяться над мудрой красавицей. Не думай# те, будто всяческие А.Фоменко с Г.Носовским, С.Валян# ский с Д.Калюжным или даже Александр Бушков — ис# ключительно порождения нашего смутного времени с его массовым легковерием интеллектуального отчая# ния и (есть спрос — найдется и предложение!) затопив# шими прилавки псевдонаучными сочинениями: тако# вые не переводились от века. 7
Андрей Балабуха
Спорить ни с кем из них я здесь не намерен. Во#пер# вых, в последнее время нашлись наконец и журналис# ты, и даже серьезные ученые, занявшиеся этим благо# родным делом, и не мне, писателю, пусть даже всерьез интересующемуся историей, с ними тягаться. Во#вто# рых, гораздо интереснее, по#моему, бросить взгляд на исторический контекст и типологию этого явления. Начнем с контекста. В VII веке до Р.Х., точнее — около 640 года, не то в Матавре, не то в Химере, но в любом случае на Сици# лии родился мальчик которого назвали Тейсием, хотя нам он знаком под прозви# щем Стесихор* , обретенным заметно позже, когда он стал известным лирическим по# этом, чьи творения были со# браны впоследствии в двад# цати шести книгах, хранив# шихся в Александрийской библиотеке. Хоть и жил Стесихор всего#то веком позже Гомера, однако тот уже стал признанным клас# сиком, что всегда вызывает желание поспорить с авто# ритетом, а заодно, пристег# Стесихор. Античная скульптура нув таким образом его имя к собственному, и рекламу себе сделать. Так вот, в своей поэме «Палиподия» Стесихор переписал историю Троянской войны, утверждая, будто Парис увез в Трою не саму Елену Прекрасную, но лишь ее тень, тогда как Елена, вернейшая из жен, преспокойно осталась *
Т.е. «Руководящий хором».
8
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
при законном супруге в Спарте. Не совсем понятно, правда, из#за чего в таком случае было десять лет вое# вать, но это уже, как говорится, совсем другая история… Скончался Стесихор в 555 году до Р.Х., даже не догады# ваясь, что стал отцом (или одним из отцов) метода про# извольного пересотворения истории. Несколькими веками позже греческий же оратор и философ по имени Дион Хризостом3 , пошел еще дальше. В своей одиннадцатой (так называемой «Троянской») речи он доказывал, что никакой Трои вообще никогда не существовало — все это, мол, Гомеровы выдумки. Впро# чем, желающим он предложил впоследствии другую вер# сию (противоречие самому себе никогда особенно не сму# щало этого завзятого парадоксалиста): Троя#то была, и война тоже была, вот только победили в ней вовсе не ахей# цы, а как раз наоборот, троянцы, греческие же герои вер# нулись домой несолоно хлебавши. Но не признаваться же в подобном афронте? Вот и трубили всюду о своей вели# кой победе. А позже Гомер превратил их хвастливые рос# сказни в гениальную «Илиаду». «Я еще могу понять, по# чему мне не верят афиняне, — возмущался Дион, обраща# ясь к жителям Троады, — но отчего же не верите вы, по# томки троянцев?» Что же, некоторые, наверное, верили… Новое время мало чем отличалось в этом смысле от античности. В конце XVIII века француз Шарль дю Пюи (1742– 1809) разработал астрально#мифологическую теорию, согласно которой ключом к любым мифам, а также вооб# ще истории всех религий является астрономия. Основы# ваясь на оном тезисе, дю Пюи уверял, будто Иисус Хрис# тос — символическое изображение Солнца, а Его смерть и воскресение представляют собой метафорический рассказ о затмении дневного светила. Библейский же миф об из# гнании из рая — суть описание осеннего равноденствия, когда на восточном небосклоне появляется созвездие 9
Андрей Балабуха
Змееносца. Последователей у него, надо сказать, появи# лось немало, функционируют они и по сей день. Правда, и посмеяться над подобными штудиями охотники издавна находятся. Так, в начале XIX столетия во Франции увидела свет брошюрка, скромно озаглавленная «Почему Наполеона никогда не существовало, или Великая ошибка — источник беско# нечного числа ошибок, которые следует отметить в ис# тории XIX века». Еще при жизни Наполеона аноним# ный автор 4 доказывал, что великий император являет собой чистейший солярный миф. Имя Наполеон — не более чем анаграмма от Аполлон (тем более что мате# рью Аполлона была титанида Лето, а мать Наполеона звали Летицией), тогда как фамилия Бонапарт — просто bona parte5 , то есть лучшая часть суток, день. Во всем этом без труда просматривается связь с Ормуздом#Ариманом и принадлежность героя к царству света, добра и солнеч# ного начала. Четверо братьев императора олицетворя# ют времена года, а двенадцать его маршалов являют со# бой аллегорию знаков Зодиака… Остроумный памфлет, высмеивающий радения дю Пюи, немало позабавил чи# тающую публику и даже, говорят, самого императора — во всяком случае, автора не разыскивали и репрессиям не подвергали, хотя по части оскорбления величества зако# ны тогда были более чем строгие. Несколько позже немецкий религиовед Древе (1865– 1935) добавил к астрально#мифологической теории соб# ственную методу творческого отношения к этимологии, также приобретшую с тех пор широкое распространение. Например, имя апостола Андрея он произвел от индийс# кого Индры (чье имя, якобы, может звучать и как Андра). Следовательно, ученик Христов — лишь возрождение представлений древнеиндийской религии. Далее, в ска# зании о походе царицы Семирамиды на Индию Индра назван Старобатесом (от зендского «стаора пати» — 10
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
владыка быков). Но по#гречески «стауро патес» — «стра# дающий на кресте»; апостола, же, как известно, именно на косом кресте и распяли (откуда, в частности, и Андреевс# кий флаг). Имя брата Андрея, Петра, будто бы имеет связь с названием города Патры, а тот, как известно, лежит близ Эгия — города, названного в честь Эгея, который почи# тался в древности как морской бог, вследствие чего отож# дествляется с Андреем, ибо последний, будучи сыном ры# бака, имел прямое отношение к водной стихии… Не могло не затронуть поветрие и наших соотече# ственников. Первым, насколько я понимаю, был Нико# лай Морозов6 . С ним, правда, случай особый. Без мало# го четверть века по тюрьмам — свихнуться впору! Вот как раз чтобы не свихнуться, он в камере и занимался, чем мог. Перетолмачивал, например, на язык родных осин Шекспира, причем, отдавая себе отчет, что особого литературного дарования не имеет, производил пере# воды подстрочные, хотя и достаточно адекватные. Не оставил он без внимания также историю — и пришел к выводу, что Апокалипсис представляет собой запись небесных явлений, имевших место 30 сентября 395 года, а все персонажи Открове# ния — олицетворения пла# нет, звезд и созвездий. В се# митомном труде «Христос» Морозов и вовсе переписал всю хронологию человече# ства, размашисто вычерки# Николай Александрович Морозов вая целые эпохи и объеди# (1854#1946). Снимок сделан няя личности. Что ж, по# незадолго до начала Великой Отечественной войны. нять можно — сиделец раз# 11
Андрей Балабуха
влекался, убивая время (ведь кабы не революция 1905 года — томиться бы ему в узилищах не двадцать три, а все шестьдесят четыре года; тут чем только не займешься, чего не выдумаешь!). Так что — пусть его. Он, по крайней мере, на своих спекуляциях не зараба# тывал. И никоим образом не виноват, что сегодня у него оказалось множество продолжателей, отнюдь не отли# чающихся бескорыстием почетного академика… Наконец, непосредственным предшественником ны# нешних фоменок с калюжными был (кстати, куда более известный во всем мире за пределами российских палес# тин) Иммануил Великовский, автор многих книг, из которых наибольший интерес в контек# сте нашего разговора пред# ставляют две — «Столкнове# ние миров» (1950) и «Време# на в хаосе» (1952). В частно# сти, он утверждает, что упоми# наемые в Библии амаликитя# не, разбитые при Рефидиме евреями, под водительством Моисея шедшими в Землю Обетованную, — это гиксосы, Иммануил Великовский кочевые азиатские племена, те (1895#1979) самые, что около 1700 года до Р.Х. захватили Египет, поселившись в Дельте основали собственную столицу Аварис и властвовали над страной до начала XVI века до Р.Х., пока не были изгнаны в ходе длительной и кровопролитной войны. И у египтологов, и у тех, кто занимается библейской историей, от такого ут# верждения волосы встают дыбом. Великовский же нич# тоже сумняшеся перемещает правление могущественной XVIII династии на пятьсот лет позже, чтобы объяснить загадки, связанные с царствованием Соломона. Объяс# 12
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
няет, точно — да вот беда: вся достоверная египетская хро# нология рушится при этом бесповоротно… Великовский же тем временем, ничуть не смущаясь, соединяет в одно лицо правившую во второй половине X века до Р.Х. ца# рицу Савскую, чей бурный роман с царем Соломоном опи# сан в Библии, и египетскую женщину#фараона Хатшеп# сут (1525–1503 гг. до Р.Х.). Именно вдохновляясь этим примером Великовского, Фоменко в наши дни доказыва# ет, будто Жанна д’Арк (о ней мы будем подробно говорить в четвертой главе) и библейская судья#пророчица Дебора, воз# главившая завоевание древнееврейскими племенами Палес# тины, чья «Победная песнь» является одним из древнейших памятников еврейского эпоса, — одно и то же лицо: мол, и та, и другая пророчествовали и обе принимали участие в во# енных действиях… И что с того, если между ними чуть ли не три тысячелетия — зато красиво! Как видите, псевдоисторики с достойным лучшего употребления постоянством измывались над своей по# кровительницей Клио всегда. А вот мотивы у них были разными, хотя все#таки и немногочисленными. Мотив первый — личные цели. Придумывая в своей «Палиподии» историю с тенью Елены Прекрасной, Сте# сихор обеспечивал себе благосклонный прием в Спар# те, где намеревался прожить некоторое время: ведь там Елена почиталась уже не как венценосная супруга царя Менелая, но как богиня. Мотив второй — привлечение внимания. Проще все# го сделать это с помощью элементарного приема, вы# вернув события наизнанку, объявив бывшее небывшим и наоборот. Все знают, что в Троянской войне победили ахейцы, а я примусь утверждать, будто троянцы; так оно или не так, а Диона Хризостома запомнят… Прибе# гая к помощи именно этого инструмента, в наши дни Александр Бушков доказывал, например, будто Великую 13
Андрей Балабуха
Китайскую стену принялись возводить не велением им# ператора Цинь Ши#хуанди7 , а по приказу великого кор# мчего — председателя Мао. Третий мотив представляет собой модификацию вто# рого, однако за неимением возможности совершить исто# рическое открытие, для достижения цели из истории что# нибудь вычеркивается. Можно по#морозовски доказы# вать, будто никогда не существовало Древнего Рима, на# пример. Или по#фоменковски вычеркнуть из истории ты# сячелетие#другое. Четвертый мотив — политический (или идеологи# ческий). Чаще всего к нему прибегают, желая отыскать великое прошлое своего народа. Именно с такой целью наш соотечественник Василий Модестов 8 доказывал, будто древние этруски, эти духовные отцы великого Рима — на самом деле восточные славяне, русские (эт# руски — эт’ русские)… Весьма, кстати, популярная се# годня среди отечественных псевдоисториков точка зре# ния. Что ж, гордые сыны Альбиона тоже возводят свое происхождение к троянскому герою* . Почему бы и нет? *
Согласно легенде, один из троянских героев — Эней, царь города Дардана, давшего имя Дарданеллам, — спасся в ночь разрушения ахейцами гордого Илиона и, как повествует «Илиада» Гомера, на двадцати кораблях ушел в море. После многих приключений (каковые лучше всего изложены в поэме Вергилия «Энеида») он прибыл в Италию и основал там этрусское государ# ство; столицу его, Альба#Лонгу, заложил сын Энея, Асканий Юл. Четыре века спустя потомки Юла положили начало Риму. (От Юла пошел род Юлиев, давший, в частности, Юлия Цезаря и Юлия Августа). Не найдя применения своим амбициям на Апеннинском полуострове, внук Энея, Брут, отправился на север, и обосновался на Касситеридах — Оловянных островах, по его име# ни называемых с тех пор Британскими (имя этого героя писалось Bryt, а латинское y могло читаться и как русское «у», и как «и»). Там он заложил Новую Трою, впоследствии переименованную в Лондон. Так излагает эту историю хронист XII в. Гальфрид Монмутский. Таким образом, когда в 43 г. по Р.Х. в Британию вторглись римские легионы, это было не столько завое# вание, сколько встреча двух народов, восходящих к общему предку. 14
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Или вот сравнительно недавно британская газета «Дейли телеграф» опубликовала новый взгляд на ис# торию основания Рима. В противовес канонической версии, согласно которой основателями Рима были Ро# мул и Рем, братья#близнецы, дети весталки Реи Силь# вии и бога войны Марса, вскормленные Капитолийс# кой волчицей и воспитанные пастухом Фаустулом и его женой Аккой Ларенцией, газета пишет об открытии античных стихов, рассказывающих о некоей женщине по имени Рома, которая на закате дня привела к устью Тибра троянский флот. Место настолько очаровало ее, что Рома велела сжечь корабли и строить город, кото# рый потом по всеобщему решению нарекли ее именем. Гипотезу подкрепляет и биография автора означенных стихов: поэт, мол, родился всего через 115 лет после осно# вания Вечного Города, а потому вполне мог узнать об этих обстоятельствах из семейных преданий, поскольку уже его прадед являлся современником Ромы. Догадались, кто автор гипотезы? И правильно — женщина. Кстати, одна из ее единомышленниц недавно опубликовала труд, ут# верждающий, будто Иисус Христос также был — вы уже догадались? — конечно, женщиной: какому же, мол, муж# чине придет в голову идея всеохватной христианской любви? Так сказать, феминизм на марше. Но не стану утомлять вас перечислением. Мотивов можно насчитать еще несколько, однако картины это принципиально не изменит, а с подобной задачей вся# кий легко может справиться и сам, не слишком напря# гая воображение. Тем более что речь обо всем вышеперечисленном я вел исключительно ради одного: предупредить, что в моей книге ничего подобного вы не найдете. Меня интересовали не построения псевдоисториков, а мифы, которыми история обрастает неизбежно и не# 15
Андрей Балабуха
изменно, — вследствие умысла исторических деятелей, непонимания или своеобычного понимания хода собы# тий хронистами и современниками и так далее. Причем мифы эти, надо сказать, отнюдь не издева# тельство над Клио, скорее — ее украшение. Этакое оже# релье из переливчатых многооттеночных жемчужин, которое древние греки забыли поместить на ее будто Фидием, Лисиппом или Праксителем9 изваянную шею. В мифах все проступает в самом чистом, совершенном и завершенном виде, будь то благородство или злодейство, подвиг или преступление, любовь или ненависть… Пото# му#то мифы и бессмертны, подобно античным богам. На них можно сколько угодно покушаться, можно доказы# вать их несостоятельность, однако, подчиняясь собствен# ной внутренней логике и законам психологии, они упор# но будут продолжать когда торжественное шествие, ког# да еле приметное существование — до тех пор, пока не умрут своей смертью. Опять же, как боги#олимпийцы. Классическое: «Великий Пан умер!» Бессмертный бог — и умер? Так что ж? Мифу ли бояться противоречий? И в то же время каждый миф — это вызов естественно# му человеческому стремлению докопаться до правды. Мифу#то ведь все равно — ради своей художественной задачи он может кого угодно оболгать, сделав без вины окаянным; или, наоборот, возвеличить облыжно (очень люблю я это старое, многозначное слово, замены которо# му нет*). И всякий раз нестерпимо хочется понять: а что *
Если обратиться ко «Словарю живого великорусского языка» В.И.Даля, то выяснится, что облыгать — это и лгать (в частности, невпопад), и оговари# вать, и рассказывать о ком#то небылицы, и обвинять в чем#то лживо, и клеве# тать, и чернить, и обносить, и возводить напраслину, и лукавить, и запирать# ся при вине, и даже вольно или невольно ошибаться. Как вы сможете при желании убедиться, во второй книге цикла, названной «Вознесенные облыж# но», к различным персонажам применимы и различные значения слова. 16
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
же было на самом деле? Отнюдь не затем, чтобы «ра# зоблачить» миф и «восстановить правду истории»: это делалось бессчетное число раз, однако наши основан# ные на документальных источниках знания о прошлом никоим образом не способны уничтожить исторический миф как феномен. Они сосуществуют, — иногда борясь друг с другом, иногда не замечая друг друга, а порою даже взаимно обогащаясь… Просто история стремится (в идеале, на деле так никогда не получается, конечно) возможно полнее описать реальную действительность, тогда как миф отбирает из нее лишь то, что ему нужно, интерпретируя отобранное так, как ему необходимо. Слишком разные у них задачи. История — наука, помогающая ориентироваться во времени и в обществе, «наделяющая юность разумом стариков», как писал еще Диодор Сицилийский10 , на# учающая работать с прошлым и, следовательно, пони# мать настоящее. Правда, только в идеале. В наши дни и особенно в нашей стране история в общественном со# знании — и не наука, и даже не искусство, как считали греки. Это — религия, вера, и любые дискуссии на исто# Скульптурных изображений Диодора не сохранилось. Это кенотаф – символическая могила, находящаяся на вилле "Джулия", как называется основанный в конце XVIII в. первый в Палермо и самый знаменитый публичный сад (такими кенотафами в начале XIX в. была отмечена память выдающихся деятелей древней Сицилии – Диодора Сицилийского, Архимеда и Феокрита Сиракузских, Эмпедокла Агригентского. Слева – кенотаф Диодора, справа – Эмпедокла. Фото И. Пащинской, 2007. 17
Андрей Балабуха
рические темы превращаются в богословские диспуты между, скажем, католиками и православными, которые изначально знают, что будут стоять на своем и только на своем, и не сдадут противнику ни пяди. И даже серь# езные исследователи чаще всего не свободны от этой печальной парадигмы… Каждый видит прошлое таким, каким хочет видеть, должен видеть, не может не видеть. Но не будем о грустном. Иное дело миф, возникший раньше любых наук (ис# торической в том числе) и объяснявший, как устроен мир, где в нем место человека, к какому племени этот последний принадлежит и как ему взаимодействовать с духами, с природой, со своими соплеменниками, а так# же и с иноплеменниками. Из мифа человек получал све# дения о мироустройстве и модель собственного поведе# ния — то, что в терминах психологии именуется паттер# ном11 . Каков паттерн — так и надлежит себя вести; каж# дый паттерн — готовая программа поведения в предпо# лагаемых обстоятельствах. История — в обыденном ее восприятии — неизбежно несет на себе отпечаток мифа: у каждого народа имеется образ, каким он видит себя и собственных предков. Это не имеет никакого отношения ни к правде, ни ко лжи — всего лишь миф, в который мы верим. Но любые события про# шлого мы неизбежно трактуем и оцениваем, отталкива# ясь именно от этих паттернов. Потому и в учебники исто# рии, и в исторические романы чаще всего попадает лишь то, что работает на миф, а все, идущее с ним вразрез, оста# ется за пределами описываемого, хотя исторической на# уке чаще всего прекрасно известно. Однако это известное неизменно воспринимается общественным сознанием (или, скорее, подсознанием) как покушение на миф. «Почему же, понимая все это, мы искренне… полага# ем, что историю нужно защищать, как будто кто#то спо# 18
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
собен повлиять на факты, давно случившиеся? — зада# ется вопросом современный философ Кирилл Решет# ников и отвечает: — Потому, что примитивное государ# ство всегда нуждается в героях. Оно, как Прекрасная дама, распространяет свой мифологический портрет среди рыцарей, и его не волнует, что нарисованное на этом портрете может нисколько с реальностью не со# впадать. В России взращен человек эмоционально не# взрослый — инфант. То есть не привыкший строить свои поступки сам и отвечать за них. Если модель поведе# ния, заложенная мифами о предках, ломается, не вы# держав столкновения с реальной жизнью и реальными человеческими поступками, человек теряется, он не при# вык думать и действовать сам, вне паттернов! Подсоз# нательно такой невзрослый человек нуждается в защит# нике. В насквозь мифической „истории из учебника“ всегда есть былинные богатыри, которые его защитят. Они непогрешимы. На них проецируется образ отца. Человек осознает их как своих личных защитников. И если кто#то достает на свет о героях неприятную прав# ду, это воспринимается как „наезд на отцов“». Хочу подчеркнуть: эта книга — именно об известном (тут, впрочем, стоит напомнить известное же высказы# вание Аристотеля: «Многое известное известно немно# гим»). Как уже говорилось, я не историк, а писатель, и потому неизменно опирался на первоисточники и тру# ды тех, кто занимается изучением прошлого професси# онально — всем им, историкам, археологам, архивис# там, хронистам, летописцам, жившим за пять веков до Рождества Христова и ныне здравствующим, мой низ# кий поклон: без их великого труда я не написал бы и строчки. Как говорил Бернар Шартрский, французс# кий философ#схоласт, скончавшийся между 1124#м и 1130#м годами, «…мы подобны карликам, усевшимся на 19
Андрей Балабуха
плечах великанов; мы видим больше и дальше, чем они — не потому, что обладаем лучшим зрением, и не пото# му, что выше их, но потому, что они нас подняли и уве# личили наш рост собственным величием»12 . Вот только беда — разрушать в процессе исследова# ния прекрасную жемчужину, чтобы выяснить, вокруг какой невзрачной песчинки она образовалась, все#таки нестерпимо жаль. К счастью, в наш век технического прогресса сделать это можно при помощи щадящих тех# нологий — рентгена, ультразвука и многих иных ухищ# рений. Надеюсь, исследуя происхождение жемчужин Клио, мне удалось использовать лишь такие методы.
20
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Часть I. БЕЗ ВИНЫ ОКАЯННЫЕ
21
Андрей Балабуха
22
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Андрей БУРОВСКИЙ
Интерлюдия первая Есть такой литературный жанр — «деконструкция мифов». В России он мало распространен, я и сам узнал о его существо# вании совсем недавно, когда мой американский друг Михаэль Дорфман жизнерадостно (он все делает жизнерадостно) обви# нил меня в деконструкции основных сионистских мифов. Сперва обвинил в антисемитизме, а потом принялся активно и жизне# радостно дружить. Жанр это увлекательный, потому что за века предки чего только не придумали. Никто ведь не хочет происходить от него# дяев и убийц. Все стараются изобразить предков хоть ненамно# го, но приличнее, чем они были на самом деле. Получается, как с Алексеем Орловым: его лицо делал зловещим страшный шрам — последствие неудачной дуэли с Алексеем Шванвичем. Шван# вич, прообраз пушкинского Швабрина, поступил в точности, как Швабрин: стоило Орлову обернуться на окрик, как полос# нул его саблей по лицу и разрубил от мочки уха до уголка рта. С тех пор правая половина лица Орлова все время зловеще усме# халась. Вот только попробуйте найти этот шрам хотя бы на одном прижизненном портрете Орлова! Описаний сколько угод# но, а вот изображений — ни одного. На всех — красивый, вид# ный человек. И никаких признаков шрама!
23
Андрей Балабуха Деконструктор исторических мифов — это и есть человек, который показывает шрам на физиономии исторического дея# теля. То#олько отзвучали хвалебные клики, славящие розовую, как у младенца, гладкую кожу героя… а тут выступает декост# руктор, и, сладко прижмуриваясь, говорит, тыча перстом: а вот тут был шрам… Безобразный такой, сине#багровый… Отврати# тельный шрам, дамы в обморок падали, Алексей Орлов старал# ся к ним правой стороной не поворачиваться… Преувеличение? Нисколько. В официальной историографии и Павел I «внезапно скончался», и «матушка Екатерина» была исключительно добродетельной дамой. А ее мужской гарем — «разумеется», исключительно великие государственные деяте# ли, приближенные ко двору за исключительные заслуги. В общем, деконструктор исторических мифов — человек, бес# спорно, нехороший. Тем удивительнее та деконструкция, кото# рой занялся Андрей Дмитриевич в этой книге. Это уникальная, положительная деконструкция! В своей книге Балабуха обеляет целую коллекцию самых настоящих исторических монстров. Даже Нерон у него выгля# дит достаточно мерзко, однако в подпаливании Рима ничуть не повинен. Оклеветали императора… Не особо привлекательного, да, но все же и не такого редкостного негодяя, как о том писали враги. Не было поджога Вечного Города, не было пения виршей собственного сочинения при зареве гнусного пожара, не было городского освещения из горящих заживо христиан… Единственное, что можно добавить: Антонины не жаловали предшественников. «Пять хороших императоров» этой динас# тии правили долго, с 96#го по 192#й годы. При них жуткие слухи и отвратительные истории из жизни династии Юлиев#Клавди# ев были частью политики. А Нерон, что тут поделать? Он был очень уж подходящей личностью для рассказывания о нем раз# личных чудовищных историй. Впрочем, Андрей Дмитриевич и Святополка Окаянного ухит# ряется реабилитировать! Не то чтобы совсем уж реабилитиро# вать, невинной овечкой он не был… Но окаянный… Согласно словарю, это означает: проклятый, нечестивый, изверженный, отчужденный, преданный общему поруганью, недостойный, жалкий; погибший духовно, несчастный, грешник. 24
Покушение на миф, или Жемчуга Клио В общем, ужас… А ужаса, в общем#то, и не было. Вполне обычный для этой эпохи, даже не самый страшный братоу# бийца. «Разве дед Святополка, Святослав I Игоревич в борьбе за власть не убил родного брата Удеба? Разве дядя и приемный отец Святополка, Владимир I Святой, не сгубил из тех же сооб# ражений собственного брата Ярополка — законного сына и на# следника Святослава I Игоревича и великого князя киевского? Разве Святополков тесть, Болеслав I Храбрый, стремясь уста# новить единовластие, не изгнал младших братьев, а заодно не ослепил двоих других родственников? Разве чешский государь Болеслав III Рыжий не начал правления приказом оскопить одного брата, а другого удушить в бане?» — так перечисляет Андрей Дмитриевич княжеские «подвиги» братоубийств, и зву# чат они довольно устрашающе. В общем, «Святополк жил в мире, где династическое брато# убийство являлось, к счастью, не узаконенной, но, увы, обще# принятой нормой. А можно ли предать человека вечному про# клятию за следование норме, пусть даже столь жестокой и от# вратительной?» Неудачный конкурент Ярослава, Святополк пал жертвой своего рода посмертного пиара, — его удачливому братцу ну# жен был виновник погибели братьев, детей Владимира Красно Солнышко. Судя по всему, кстати, Ярослав своих братьев по одному и истреблял — так, на всякий случай, чтобы не пута# лись под ногами. В чем Андрей Дмитриевич не очень прав — сам Владимир запомнился в народе не как Креститель, а скорее как невероятно хлебосольный хозяин. Во всех былинах он непрерывно пирует, охотно зазывая за свой стол всякого проезжего и прохожего. Такое веселое пожирание и бухание, видимо, очень нравилось предкам… В нем и правда есть что#то очень симпатичное… Жиз# неутверждающее такое. Зато Ярицлейфа Скупого народ запомнил вовсе не как весе# лого обжору, а вот именно как Скупого. И запомнился, справед# ливо пишет Андрей Дмитриевич, погром, учиненный в Киеве нов# городско#варяжской ратью Ярославовой, когда не только горели дома побогаче, чтобы концы в воду, но даже «погоре церкви». 25
Андрей Балабуха Ученые давно проводили аналогии между летописными тво# рениями Руси и библейскими текстами. Балабуха же весьма ехидно показывает: судьбу Святополка описывали не только в том же духе, но и в тех же выражениях, что «отрицательных» библейских героев. Святополк все бежит, бежит, не может оста# новиться — прямо как в притчах Соломоновых «нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним», «человек, виновный в пролитии человеческой крови, будет бегать до могилы, чтобы кто не схватил его». Воняло от бедняги? Разлагался заживо? Не спешите пред# положить мучительную смерть от раковой опухоли или гангре# ны. Все проще: это творческое «переложение» рассказа из Вто# рой книги Маккавейской о бегстве Антиоха из Персии — его несли на носилках из#за внезапной болезни, а «из тела нечес# тивца во множестве выползали черви и еще у живого выпадали части тела от болезней и страданий; смрад же зловония от него невыносим был в целом войске». Современники Антиоха, правда, не заметили всех этих ужа# сов, но «зато» — как назидательно! А вот эту деталь, насколько мне известно, Балабуха нашел первым! «Повесть временных лет» умалчивает о конкретном месте смерти Святополка Окаянного, ограничиваясь туманным ука# занием на «пустыню между чехов и ляхов». На этом основании многие литераторы и историки всерьез ищут — куда бы именно бежал и где бы именно помер Святополк? Рисуют его последний маршрут и некоторые из ныне здравствующих уважаемых коллег. А ведь выражение «меж чехов и ляхов» представляет собой польскую идиому, всего#навсего означающую «неизвестно где» — что#то вроде «а черт знает, где». Одному из уважаемых коллег я позавчера посоветовал при# мерить еще один способ искать могилу Святополка: нюхать. Можно бродить и самому между Польшей и Чехией, можно с собачкой… Ведь «могила его в этом месте и до сего дня, — гово# рит летописец, — и из нее исходит смрад». Что, ребята? Пошли дружно нюхать? Кстати, не исключаю возможности, что нюхать и вправду начнут. Интеллигенция — воистину удивительное сословие, у 26
Покушение на миф, или Жемчуга Клио нас абсолютно все возможно — даже поиски могилы Святопол# ка на границе Польши с Чехией по смраду сероводорода. В числе реабилитируемых Балабухой — и Макбет, и его жена… В конце концов, не виноваты же они, что Иакову I из дома Стюар# тов надо было продемонстрировать совершенно определенные вещи: показать, что шотландцы — «отнюдь не предлог для шуто# чек, а великий и гордый народ»; что объединение Англии с Шот# ландией — историческая неизбежность; что родоначальник Стю# артов тан Банко — в высшей степени привлекательная личность. Не виноваты… И какая разница, что современники называ# ли Макбета Благословенным? Что историческая пиктская прин# цесса Груох, во втором замужестве — леди Макбет, была не толь# ко вошедшей в легенды красавицей, но и любящей женой? Что Макбет не имел никакого отношения к замку Гламис? Миф живет своей жизнью! В туристических справочниках этот замок нередко именуют тем самым, «где злодей Макбет убил старого доброго короля Дункана». Леди Макбет стала символом, именем нарицательным, при# ведшим к появлению на свет и лесковской «Леди Макбет Мцен# ского уезда», и великого множества иных… вплоть до современ# ных «казанской леди Макбет», «томской леди Макбет» — и так далее, и так далее. Даже жаль темпераментную и умную принцессу Груох. Что с того, что не резал Макбет «старого доброго короля Дункана»? Что не было в эпоху Макбета и Дункана тесного союза Шотландии с Англией? В одной из популярнейших в мире пьес — трагедии «Макбет» — ясно сказано: спасение стра# ны от ужасного Макбета приходит из Англии! Оттуда Маль# кольм с Макдуфом при поддержке английского графа Сиварда Нортумберлендского идут походом на узурпатора#убийцу! Да так идут, что сам Бирнамский лес на него идет походом. Сама земля восстает против преступника! Есть в пьесе и предсказание, что потомкам Банко предстоит царствовать, а одному из них — даже объединить под своей вла# стью Англию и Шотландию… Улавливаем пассаж в строну ко# роля Иакова I? То#то… вот так надо писать, господа... И холуй# ством не назовешь, это тоньше… И политический заказ королев# ский выполнен. Так держать, мистер Шекспир! 27
Андрей Балабуха Балабуха не был бы Балабухой если бы не извлек некий не извес# тный до него и довольно пикантный момент… Оказывается, «совсем недавно в связи с имевшим место в 2005 году тысячелетием со дня рождения Макбета группа из двадцати депутатов шотландского пар# ламента выступила с настоятельным требованием очистить память великого короля, оболганного Шекспиром». Остается только пожелать шотландцам удачи — но если честно, я в удачу сего начинания нисколько не верю. Ибо, как сказал Анатоль Франс, «разве может бесстрастная голая правда восторжествовать над обманчивым очарованием лжи?» Историки знают, что Жанна Д’Арк была вовсе не кресть# янской простушкой, а внебрачной дочкой короля. Но это по# лезно знать и массовому читателю. Как и происхождение мифа о «синей бороде»: «синебородыми называли тех, о ком сегодня говорят: „выбрит до синевы” или „итальянская синева на ще# ках”». Жиль де Ре, очередной облыжно оболганный и погуб# ленный человек, вовсе не носил синей бороды… он брился до синевы, вот оно что! Хотя с другой стороны, как красиво: боро# да длиннющая, ярко#синяя, мертвые жены, черт#те зачем спря# танные в доме, а не закопанные подальше, младшая женушка, проникшая в страшную тайну… И правда, сплошное «обман# чивое очарование». Такое же «очарование» излучает и горбатенький «Ричард III, черная легенда Англии». Умный, скотина, остроумный, сильный, но порочный… Помните, из Стивенсона: «Вы правы, сударыня, ваш жених никак не урод… Я единственный калека во всей ар# мии». Умный и образованный негодяй, который, «велев задушить несчастных сыновей Эдуарда IV, он своими бессмысленными и постоянными жестокостями всех вооружил против себя». …А что вовсе он не был горбатым и никого не душил — это, конечно, скучно и не интересно… Тоска#а#а#а!!! Интересно — это что бродил по Англии эдакий «зримый сим# вол чистейшего, рафинированного Зла. Зла с большой буквы. Зла извечного. Такого, какое можно встретить лишь на сцене, но никак не в жизни». 28
Покушение на миф, или Жемчуга Клио А ведь и правда… Намного назидательнее такая история: с черными демонами и лилейно#белыми ангелами, чем с реаль# ными личностями… А про реабилитацию Дмитрия Ивановича, ославленного Лжедмитрием, просто не знаю, что и писать… Не знаю потому, что сам не раз писал о законном наследнике престола, ослав# ленном конкурентами. Как и об одном из самых интеллекту# альных и нравственно состоятельных из русских царей: о Бо# рисе Годунове . Подобно остальным героям «оправдательных» деконструк# ций Андрея Дмитриевича, Борис Годунов, трагичный герой Пушкина: «И мальчики кровавые в глазах!!!» — зловещий узур# патор престола, интриган и хитрец, просто слишком многим перешел дорогу. А династия Романовых, севшая на престол в конце всех пертурбаций Смутного времени, тоже нуждалась в демонизации Годунова (и не его одного). Миф об убийстве «мла# денца Димитрия» закрепился, вошел в учебники… Фактически стал частью российской культуры. Как и миф о Гришке Отре# пьеве — якобы Лжедмитрии I. Известно, и об этом пишет Андрей Дмитриевич, что в обозе Дмитрия Ивановича возили пожилого, вечно пьяного монаха Гришку Отрепьева… возили, и охотно показывали всем, кто хо# тел на него посмотреть. Менее известно, что был Отрепьев из рода Нелидовых, ко# торые происходили от смоленских шляхтичей Нелидзевских. Во времена Ивана Третьего боярин Нелидов показался царю одетым не по чину бедновато. Иван Третий бросил: «Отрепал# ся»… — после чего за его потомками закрепилась фамилия От# репьевых. Вернуть прежнюю — вместо опозоренной родством с Гришкой — Отрепьевым позволил только царь Алексей I Ми# хайлович Тишайший, в середине семнадцатого века. Один из Нелидовых был послом Российской империи во Франции, когда к нему в 1909 году пришла некая дама и расска# зала, что ее муж происходит от то ли русского, то ли поляка, поселившегося в Шампани в XVI веке… От него остались доку# менты, которые дама уже не может прочитать — не купит ли его превосходительство?.. 29
Андрей Балабуха Таким путем верный слуга Романовых, Нелидов волею ис# торических судеб стал человеком, который первым узнал, куда спрятали Дмитрия Ивановича слуги боярина Бельского — так спрятали, что потом и сами не нашли. Ирония судьбы в том, что потомка царевича Димитрия нашел потомок брата Гришки Отрепьева. Но если Дмитрий Иванович остался во Франции и сделал# ся основателем провинциальной дворянской семьи, кем же был Лжедмитрий, весной 1605 года взявший в Московии власть? А это был другой сын Ивана Грозного, от другой женщины, не от Марии Нагой. Впрочем, я увлекся. Давайте читать Андрея Балабуху… Хотя полезно помнить: разоблачаемые им мифы — лишь часть необъятного моря таинственных исторических происшествий и пертурбаций. Много их было….
кандидат исторических наук, доктор философских наук, профессор, член Санкт Петербургского союза ученых, член Союза писателей Санкт Петербурга
P.S. Не прощаюсь с вами, ибо мы еще продолжим разговор перед второй и третьей частями книги.
30
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Глава I. ЗЛОДЕЙ, НО ЖЕРТВА КЛЕВЕТЫ
Стирать чернильное пятно С пятнистой шкуры леопарда… В. ЕРИТАСОВ
31
Андрей Балабуха
Император Нерон. Античный бюст
32
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Венценосное чудовище Признаюсь, я не сразу решился включить эту главу — да еще первой — в книгу, озаглавленную «Без вины окаянные». Уж кто#кто, а Нерон — и без вины? Разве не он сперва сожительствовал с родной мате# рью, а потом приказал ее убить? Разве не он отравил своего сводного брата Британика? Разве не он приказал вскрыть вены своей жене, Октавии, чтобы выдать убий# ство за самоубийство? Разве не он приказал по# кончить с собой своему воспитателю Сенеке 13 ? Разве он не принудил к са# моубийству Гая Петро# ния?14 Разве не постигла та же судьба самого талан# тливого из полководцев — Корбулона и двух других — братьев Скрибониев, которым пришлось зако# лоться на глазах у импе# ратора? Разве не он уда# ром ноги убил свою вто# Сенека. рую жену, Поппею Саби# Рисунок Питера Пауля Рубенса ну, после чего лицемерно 33
Андрей Балабуха
устроил ей пышные по# хороны — тело не сожгли, а забальзамировали по восточному обычаю? Разве не по распоряже# нию Нерона рабы утопи# ли его пасынка Руфия Криспина? Разве не он потехи ради учинил в Риме страшный пожар? Разве не он обвинил в поджоге ни в чем не по# винных христиан и обрек их на жесточайшие муки? И ведь перечисленное ГайПетронийАрбитр.ГравюраXIX в. по — далеко не полный спи# рисунку с античного бюста сок злодеяний венценос# ного чудовища. И ведь все это (или почти все, но об этом# то и пойдет речь ниже) — сущая правда. Разве не Нерона предавали посрамлению и современник Виндекс 15 , и младший современник Тацит16, и родившийся через год после его бесславной смерти Светоний*17, и живший ве# ком позже Кассий Дион18 , и многие другие? И разве не поддержали их, подлив немало масла в огонь, средневе# ковые сочинители? Разве не его, Нерона, имя зашифро# вано в Библии апокалипсическим «числом зверя?»* Окон# чательно же закрепил в массовом сознании образ Нерона как самодурствующего тирана и вообще личности в выс# шей степени презренной блистательный «Quo Vadis»19 , переведенный чуть ли не на все европейские языки и (что в наше время весьма немаловажно) неоднократно экра# низированный. *
Помните? «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это чис# ло человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть»... (Откровение, 18:13). 34
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Из всего сказанного выше вырисовывается фигура прямо#таки ужасающая — клейма ставить некуда. Ка# кой уж тут без вины окаянный?! И все#таки… Но прежде чем продолжить рассказ, позволю себе коротенькую биографическую справку, поскольку не могу быть уверен, что каждый из читателей помнит в основных чертах жизнеописание Нерона. Знатоки ис# тории, спокойно пропустите следующую главку, по# скольку это всего#навсего краткая
Биографическая справка Итак, Клавдий Друз Цезарь Август Германик Не# рон (37–68), римский император с 54 года. Он был сы# ном Гнея Домиция Агенобарба, отпрыска процветаю# щего, но известного крайней жестокостью патрицианс# кого рода, и Агриппины Младшей, дочери полководца Юлия Цезаря Германика, племянника и приемного сына императора Тибе# рия 20 . Поначалу мальчик звался Луцием Домицием Агенобарбом; многочис# ленные же имена, под кото# рыми вошел в историю, он получил при усыновлении императором Тиберием Клавдием Нероном Герма# ником, женившимся на его Агриппина Младшая, мать Неро# матери. на (мрамор, начало I в., Новая Кар# Нерон унаследовал лсбергская глиптотека в Копенга# властолюбие от матери, гене). наклонность к жестокости 35
Андрей Балабуха
Ауреусы (римские золотые монеты весом чуть больше 8 г, чеканка которых началась при Юлии Цезаре) с профилями Клавдия и Агриппины
— от отца, который как#то раз собственноручно убил вольноотпущенника за отказ напиться допьяна, нароч# но задавил ребенка на улице и выколол глаз предста# вителю почтенного сословия всадников, следующего не# посредственно за сенаторским, дерзнувшему всего лишь не согласиться в чем#то с единственно правиль# ным, разумеется, мнением Агенобарба. Правда, наслед# ственные пороки Нерона смягчались любовью к поэзии и искусству, а первое время обуздывались ближайшим окружением: властолюбивая мать в собственных инте# ресах сдерживала его властолюбие, а воспитатель, лов# кий царедворец Сенека, красноречивыми беседами о добродетели сумел произвести впечатление на склон# ного к театральности Нерона и вместе с префектом21 преторианцев 22 , вольноотпущенником Афранием Бур# ром, долго руководил его политикой. В это время Нерон твердо придерживался тради# ций Августа 23 , стараясь возродить моральный дух и укрепить материальное положение сената. С этой це# лью были пересмотрены и стали заметно строже зако# ны — с одной стороны, против вольноотпущенников, стремящихся проникнуть в знать, а с другой — против 36
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
рабов, дабы оградить их владельцев от покушений. Квесторы 24 были освобождены от разорительной обя# занности устраивать на свой счет игры. Небогатые се# наторы получали из казны обильную поддержку. У трибунов была отнята интерцессия25. Суд за оскорбле# ние величества бездействовал. Награда за донос была снижена до четверти прежней суммы. Экономическая и финансовая политика Нерона в этот период преследовала исключительно государ# ственное благо, хотя и оказалась неудачна: отмена по# шлины на привозной хлеб окончательно подорвала среднее и мелкое землевладение; попытки колонизо# вать опустелые земли ветеранами провалилась; план заменить все налоги только двумя — поземельным и налогом на наследство — разбился о противодействие сената, хотя бережливость и улучшения во взимании налогов обогатили фиск. По отношению к провинци# ям Нерон также следовал по стопам Августа: их прави# тели были подчинены строгому контролю, а население — избавлено от некоторых наиболее непопулярных повинностей. Внешняя политика Нерона оказалась удачнее. На# местник в Британии Светоний Паулин усмирил вос# стание Боудикки 26 ; Гней Домиций Корбулон удачно выступил против германцев, а затем восстановил ут# раченное при Клавдии римское влияние в Армении и Парфии. (Пользуясь огромным влиянием в армии, Корбулон мог легко свергнуть Нерона, однако не сде# лал этого. Нерон же в 67 году, будучи в Греции, при# звал полководца к себе и сразу же по высадке на берег казнил.) Тем не менее, римский историк IV века Секст Аврелий Виктор27 писал в своих «Цезарях»: «В первое пятилетие [Нерон — А.Б.] был таким правителем, осо# бенно в отношении расширения границ Империи, что 37
Андрей Балабуха
Сестерций (римская серебряная монета весом чуть больше грамма) с изображениями Октавии Клавдии, первой жены Нерона
Траян28 с полным основанием часто повторял: управ# ление всех принцепсов29 намного уступает этому пяти# летию Нерона». В этом отношении на оценку такого императора, как Траян, вполне можно положиться. Вскоре, однако, стоицизм оказался бессилен противо# действовать развращающему влиянию среды, в которой жил Нерон. Чтобы устранить при дворе опасных конку# рентов, Сенека и Бурр начали потакать порокам импера# тора. Они содействовали его охлаждению к жене, Окта# вии, не имевшей на супруга влияния, и привлекли на свою сторону фаворитку Нерона, наложницу Актею, что выз# вало раздражение Агриппины Младшей и окончательно испортило отношения Нерона с матерью. Воспользовав# шись этим, наставники Нерона добились удаления Пал# ласа, главной опоры Агриппины, а когда она пригрозила противопоставить Нерону сына Клавдия, юного Брита# ника, то принцепс прибег к помощи известной римской ворожеи галльского происхождения — Локусты — и от# равил сводного брата. Когда же Актею сменила честолю# бивая красавица Поппея Сабина, жена Отона (впослед# ствии императора), то под ее влиянием Нерон решился на убийство матери. После неудачных попыток отравить 38
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
и утопить Агриппину, к ней подослали убийцу, а потом за ее смерть казнили невинно# го человека. Убийство мате# ри, произошедшее в 59 году, окончательно убило и со# весть Нерона. Начались безумные и сви# репые оргии. Несясь по жизни без руля и без ветрил, Нерон, казалось, совершенно не забо# Поппея Сабина — вторая жена тился об управлении государ# Нерона. Современный рисунок ством и вел себя так, будто весь с римского бюста мир существует исключитель# но для его удовольствия. Жизнь его до краев наполнилась разгулом, развратом, рас# точительством и разнузданной жестокостью. Любовь Неро# на к искусству извратилась в скандальное увлечение актер# ством; император сначала наездничал в цирке, потом пост# роил особый театр, где актерами являлись сенаторы, самые бесстыдные роли исполняли наиболее знатные матроны, а сам принцепс выступал певцом и музыкантом. Затем в под# ражание греческим Олимпиадам были учреждены проводя# щиеся раз в пять лет Неронии, причем сам император являл# ся непременным участником этих игр. Когда в 62 году умер Бурр, Сенека утратил влияние на Нерона (и впоследствии был вынужден по приказу императора покончить жизнь самоубийством). С этих пор оргии сменились жестокостями. Сначала погибла Окта# вия, потом и сама Поппея Сабина. Правительственная деятельность Нерона с 62 года и до самой смерти сводит# ся к казням и вымогательству денег у граждан, провин# ций, городов и сословий. Казалось, принцепс поставил перед собою цель полностью истощить великий Рим — богатейшее государство своего времени. «Денежные по# 39
Андрей Балабуха
боры опустошили Ита# лию, разорили провин# ции, союзные народы и государства, именуемые свободными, — писал в своих „Анналах“ Тацит. — Добыча была взята и с богов, ибо храмы в Риме были ограблены, и у них отобрали золото». Свето# ний же приводит такое высказывание Нерона: «Будем действовать так, чтобы ни у кого ничего не осталось!». Страшный пожар, «Нерон, любующийся пожаром случившийся в Риме в Рима». Рисунок пером, выполненный Морисом#Жаном#Батистом Леко де 64 году — причем поджи# Лягишем30 с античного оригинала – гателем многие источни# картины на покрытой левкасом доске ки считают самого же Не# (наподобие наших икон), найденной рона — повлек за собой не им при раскопках дома эпохи только казни невинных императорского Рима в Сиракузах. людей, но и чудовищные затеи императора: он построил себе Золотой дворец, хо# тел продолжить римские стены до Остии или довести море до Рима и т.п. Чтобы добыть денег, Нерон делал при# нудительные займы, портил монету* , грабил храмовые сокровища, похищал золотые статуи, задерживал сол# датское жалованье, поощрял взяточничество и даже грабеж магистратов, делясь с ними добычей или отни# мая награбленное, и производил конфискации в самых * Порча монеты — это не оценка деятельности, а термин, название процес# са, в ходе которого разными способами уменьшается содержание а монете дра# гоценного металла, тогда как номинальная ее стоимость остается прежней.
40
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
широких размерах. Удобным поводом для конфискаций послужило раскрытие заговора Пизона; для этой же цели выдумывали мнимые заговоры, причем Нерон ста# рался истреблять особенно популярных начальников в армии и в провинции. Постыдное артистическое путешествие по Греции, совершенное в 66–67 годах, довело всеобщее негодова# ние до предела. В 68 году в Лугудунской Галлии31 вос# стал пропретор 32 Гай Юлий Виндекс, затем Гальба 33 возмутил испанские легионы, наконец, императору из# менили преторианцы. Покинутый всеми, последний представитель династии Юлиев—Клавдиев бежал из Рима и после долгих колебаний покончил жизнь само# убийством. Его последними словами были: «Какой ве# ликий артист погибает!» — и: «Вот она, верность!» В основу этой справки я совершенно сознательно по# ложил «Римскую империю времен Нерона» — труд не# мецкого историка Г.Шиллера, самого, пожалуй, объек# тивного и непредвзятого по отношению к нашему ге# рою (чуть было не написал «доброжелательного», но таких вообще не сыскать). Следовательно, именно та# ким (и это в лучшем случае!) предстает он перед судом истории. Однако всякий суд на то и суд, чтобы быть объектив# ным, тем более что каждый из нас выступает здесь при# сяжным заседателем и должен быть совершенно уверен, что подсудимый виновен по каждому эпизоду дела. Мы вольны вынести любой, сколь угодно суровый приго# вор, но — лишь за подлинно содеянное. Оговорю сразу же: у меня и в мыслях нет оправдывать Нерона в целом. Может быть, краски на его портрете и сгущены недо# брожелателями (а таковых хватало — от сводившего с покойным императором личные счеты Виндекса до сред# невековых переписчиков трудов античных авторов, 41
Андрей Балабуха
речь о каковых переписчиках еще впереди). По всей ви# димости, Нерон был просто человеком, оказавшимся не на своем месте. Не знаю, был ли он великим артистом, но хорошим — несомненно (жаль, не сохранилась его поэма «Троика» — любопытно было бы почитать). Он был поэтом, композитором, исполнителем#кифаредом, и актером, причем в этом последнем качестве — к вяще# му восторгу нынешних психоаналитиков — с наиболь# шим успехом выступал не в роли безумного Геракла, что тоже имело место, а в ролях жившего с собственной ма# терью Эдипа и матереубийцы Ореста… Слава о Неро# не как покровителе искусств пережила века. Однако слабоволие, простительное артисту, губительно для императора. Смелости Нерону недоставало точно так же, как и воли. Как отмечает современный французс# кий историк Жильбер#Шарль Пикар, он дрожал по вся# кому поводу — сначала перед матерью, потом перед сво# ими воспитателями, наконец, перед сенатом, народом, армией, зрителями в театре, судьями на состязаниях, рабами и женщинами. Легенда утверждает, будто Не# рон убивал удовольствия ради. Нет! Исключительно из страха. Он хотел отменить смертную казнь в армии, задумал изменить правила гладиаторских боев, чтобы гладиаторы бились не насмерть. Но, когда его охваты# вал страх, он убивал, точно загнанный зверь. Даже при самом доброжелательном подходе усмот# реть в Нероне нечто положительное, прямо скажем, весь# ма затруднительно, а скорее — так вовсе невозможно. И все#таки, повторяю, мы — присяжные на суде истории. А как минимум по трем эпизодам Нерон, судя по всему, невиновен, и потому изъятие этих эпизодов из дела тре# буется если не для обеления подсудимого, то для очист# ки нашей собственной совести. Вот давайте их и рассмотрим. Но сперва — кое#что о делах семейных. 42
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Дела семейные Мессалина, третья жена императора Клавдия, роди# ла ему сына, которого счастливый отец нарек Британи# ком, — в честь победы над Британией. Распутство Месса# лины было — и осталось по сей день — притчей во языцех. Судите сами: она умуд# рилась, презрев всякую видимость приличий, при живом муже и даже не будучи разведенной с ним выйти замуж за своего любовника Си# лия, рассчитывая про# возгласить его импера# тором. Это переполни# ло чашу терпения даже у многотерпеливого Клавдия — пятидесяти# восьмилетний импера# тор казнил жену и объя# вил войскам: «Увы, я всегда был несчастлив в браке, а посему даю обет безбрачия на всю остав# шуюся жизнь. И ежели нарушу обет сей, вы бу# дете вправе низверг# нуть меня». Однако в скором времени он не выдержал и обручился со своей племянницей Агриппиной Млад# Мессалина с Британиком. Античная статуя. Лувр. шей, матерью Нерона. 43
Андрей Балабуха
Внучатая племянница императора Тиберия, она была изнасилована родным братом, будущим императором Ка# лигулой34 — как, впрочем, и две ее сестры. Прознав об этом, Тиберий разлучил сестер с братом и поспешил выдать их замуж. Так Агриппина стала женой уже упоминавшегося Домиция Агенобарба, который был старше ее на двад# цать пять лет и, между прочим, делил ложе с собственной сестрой. Когда Агенобарб скончался от водянки, вдова по# спешила выйти замуж за патриция Пассиена Криспа. Но тут распростилась с жизнью Мессалина, а за нею как#то уж слишком своевременно и Крисп — молва утверждала, будто и здесь не обошлось без вмешательства преслову# той Локусты. Итог вам уже известен. Брак Агриппины с Клавдием «явился причиною решительных перемен, — пишет Тацит, — всеми делами Империи стала заправлять женщина; держащая узду крепко натянутой, как если бы ее сжимала мужская рука». Теперь Агриппине оставалось добиться, чтобы пра# во на трон перешло к Нерону, а не к прямому наследни# ку Клавдия — Британику. В качестве первого шага она попросила для сына руки Октавии, дочери Клавдия. Правда, Октавия уже была помолвлена, однако Агрип# пина обвинила ее жениха Юния Силана в преступ# ной кровосмесительной связи; представ перед сена# том, тот вынужден был по# кончить с собой, после чего помолвка была пышно от# празднована, хотя свадьба, принимая во внимание не# жный возраст жениха и не# Публий Корнелий Тацит . весты, состоялась лишь че# Античный барельеф тырьмя годами позже — в 44
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
53 году. Так Нерон стал пасынком и одновременно зя# тем императора. А поскольку по материнской линии он был прямым потомком Августа, то вполне мог претен# довать на императорский престол. Если бы не очевидный наследник — Британик… Агриппина не решилась умертвить родного сына Клавдия, но зато уговорила Клавдия усыновить Нерона. Бесчисленными интригами она сделала все, чтобы пре# вознести сына, снискав ему любовь римского народа. Ска# зано — сделано: вскоре Рим начисто забыл про еще недав# но популярного Британика; у всех на устах был только Нерон. Клавдий, казалось, не замечал происков супруги. Но только казалось: неожиданно от людей ближайшего ок# ружения императора Агриппина узнала, что тот соби# рается развестись с нею, облачить Британика в одно# цветную тогу * и официально провозгласить наследни# ком. Что ж, для решения подобных проблем и существу# ет Локуста, а вкус отравы не чувствуется в белых гри# бах — излюбленном лакомстве Клавдия. Пообедав, им# ператор потерял сознание, и его унесли в личные по# кои. Однако то ли яду оказалось мало, то ли организма Клавдия крепок — так или иначе, император пришел в себя и у него началась обильная рвота. «К тому же, — пишет Тацит, — приступ поноса доставил ему видимое облегчение». О дальнейшем источники рассказывают по#разному. Большинство сообщает, что тотчас по от# равлении у Клавдия отнялся язык, и он, промучившись ночь, умер на рассвете. Некоторые же утверждают, что отраву пришлось дать вновь — то ли примешав в кашу, которой больному следовало подкрепиться после рво# ты, то ли введя с промыванием, чтобы этим якобы об# легчить его от тяжести в желудке. * Тога, которую юноши носили с 16 лет, была знаком возмужания. 45
Андрей Балабуха
Уговорить преторианскую гвардию оказалось не слишком сложно, хотя ощутимо дорого. Однако игра стоила свеч. Получив все причитающееся, преториан# цы приветствовали Нерона кличем: — Да здравствует император Нерон! Столь же сговорчивым оказался и сенат: Нерона не только провозгласили принцепсом, но и нарекли «от# цом отечества». Впрочем, по совету Сенеки Нерон от# клонил высокий титул, который не пристало носить в семнадцать лет, и такая скромность произвела самое благоприятное впечатление. Так осуществилась мечта Агриппины — она взошла на вершину власти, чтобы осуществлять ее через сына# принцепса, безвольного и мягкого воспитанника фи# лософа#стоика. Надо сказать, родительская власть в Риме была не# пререкаемой. Однако Нерон неожиданно восстал. Он — принцепс, он глава государства, он будет вершить дела сам, и его правление будет отмечено печатью мира и справедливости. Причем его слова были вполне чис# тосердечны. Когда однажды Сенека дал ему на подпись указ о казни двух разбойников, Нерон в сильнейшем волнении воскликнул: «О, если бы я не умел писать!». Между сыном и матерью разгорелась настоящая вой# на. И в какой#то момент Агриппина, решив припугнуть сына, пригрозила, что поддержит притязания Брита# ника на престол. Нерон прекрасно знал, как хорошо осуществляются материнские планы…
Дело Британика Описывают его следующим образом. В один из ближайших дней Нерон собрал самых близ# ких друзей, чтобы в их кругу отметить праздник Сатур# 46
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
налий. Был среди приглашенных и Британик. Каждо# му из гостей надлежало показать себя в каком#то жанре — поэзии, пении, танце… И когда настал черед Брита# ника, «тот, — рассказывает Тацит, — твердым голосом завел песнь, полную иносказательных жалоб на то, что его лишили родительского наследия и верховной влас# ти». Это был отрывок из Цицерона: С рожденья обречен я на злосчастье. Известно ль вам, что я на трон был наречен? А ныне я всего — богатства, власти, Как видите, Фортуною лишен… Нетрудно догадаться, какое впечатление это произ# вело на собравшихся — и в первую очередь на Нерона. Большинство историков — будь то древних, будь то со# временных — единодушны: именно тогда Нерон возне# навидел сводного брата и решил свести с ним счеты. Однако следующие две недели юноши были нераз# лучны. Нерон всячески обласкивал Британика, хотя и достаточно своеобразно: «в течение нескольких дней перед убийством брата, — пишет Тацит, — Нерон нео# днократно подвергал надругательствам его отроческое тело». Спешу заметить моралистам: в античном мире, не знавшем идей политкорректности и борьбы за рав# ноправие сексуальных меньшинств, к гомосексуализму относились достаточно терпимо и особым грехом му# желожство отнюдь не считали. А потом опять настал черед Локусты, только на этот раз к ее услугам прибег сам Нерон. На обеде, проходив# шем в присутствии Нерона, Агриппины и множества приглашенных, Британику подали отравленное питье. «Поскольку все его кушанья и напитки, — пишет Тацит, — отведывал выделенный для этого раб, то, чтобы не был нарушен установленный порядок или смерть обо# их не разоблачила злодейского умысла, была придума# 47
Андрей Балабуха
на следующая уловка. Еще безвредное и уже надлежа# щим образом проверенное, но недостаточно остуженное питье было передано Брита# нику. Тот отверг напиток, как чрезмерно горячий. Питье разбавили холодной водой с разведенным в ней ядом, ко# торый мгновенно проник во все внутренности юноши, так что у него разом пресек# лись голос и дыхание». Все знали: Британик стра# дал эпилепсией, что было не в диковинку для рода Юли# Британик. Античная статуя ев—Клавдиев; ею был отме# чен и сам Гай Юлий Цезарь. И Нерон, когда сводного брата уносили, успокоил гостей, говоря, что волноваться нечего — просто очередной при# падок. Но вскоре было объявлено, что Британик умер. Так Нерон совершил свое первое преступление. А теперь давайте разбираться. Факт этого отравления вызвал большие сомнения у современного французского историка Жоржа Ру. По его словам, «есть все основания полагать, что история убий# ства Британика — чистая выдумка». Вкратце доводы его сводятся к следующему. Историю эту первыми поведали urbi et orbi* Светоний и Тацит, однако оба писали чуть ли не полвека спустя после случившегося, когда поносить Нерона было признаком хо# рошего тона. Современники же — Сенека, Петроний *
Urbi et orbi (лат.) — Городу (т.е. Риму) и миру (прим. ред.).
48
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
(в своем предсмертном письме), даже не слишком добро# желательный к принцепсу Виндекс и младший современ# ник Плутарх35 — не упоминают об этом вовсе. Они друж# но обвиняют Нерона в матереубийстве, однако об убий# стве Британика столь же дружно хранят молчание. Если бы Нерон и впрямь хотел избавиться от Брита# ника, зачем делать это у всех на глазах? Неугодного свод# ного брата куда проще было сослать в отдаленную про# винцию и поручить верным людям убить его там (имен# но так произошло впоследствии с Октавией). А если уж непременно делать ставку на отравление, то почему бы не прибегнуть к медленнодействующему яду, чтобы посте# пенное угасание брата больше походило на естественную смерть? Ведь даже отравленный тою же Локустой Клав# дий (а убрать его Агриппине нужно было спешно: объяв# ление о разводе и присвоении Британику статуса офици# ального наследника могло произойти в любой момент!) умирал больше двенадцати часов. А тут… «Едва Брита# ник пригубил кубок, как у него разом пресеклись голос и дыхание», — пишет Тацит. Следовательно, Британик упал замертво. Иными словами, был использован быстродей# ствующий яд. А был ли такой известен в Древнем Риме? Этот вопрос заинтересовал Жоржа Ру. Опросив мно# гих химиков и токсикологов, он получил однозначный отрицательный ответ. Более того, яды такого рода не были известны даже в Средние века, когда активно ис# пользовали мышьяк, например, или загадочную aqua Tofana — все эти яды убивали верно, однако в течение мно# гих часов или даже дней. Так считают, в частности, доктор Раймон Мартен и профессор Кон#Абрэ. А по мнению док# тора Мартена, «мгновенная смерть Британика очень на# поминает аневризму сердца, часто наблюдаемую во вре# мя эпилептических припадков». Трудно сказать, сколь достоверен этот диагноз, поставленный через две тысячи лет после смерти. Но вот мнение экспертов#токсиколо# 49
Андрей Балабуха
гов более чем убедительно. И вкупе с молчанием совре# менников, обвинявших, повторяю, Нерона во всех мыс# лимых и даже вовсе уж немыслимых грехах, но только не в убийстве Британика, приводит к совершенно опреде# ленному выводу: смерть несчастного юноши, воистину обделенного судьбой, была естественной. Легенду же об отравлении подхватили в первую очередь потому, что в роду Юлиев—Клавдиев родственники и впрямь отправ# ляли друг друга на тот свет с легкостью необычайной. К тому же эта версия не выдерживает элементарной проверки логикой. Кто посмел бы оспаривать право Не# рона на престол? Ни у кого и в мыслях этого не было — тем более что римляне в то время боготворили прин# цепса. И некоторые древние (тот же Секст Аврелий Виктор), и современные историки единогласны во мне# нии: в первую треть правления Нерона Рим процветал как никогда. Нерон всерьез задумывался о благососто# янии народа, для чего упразднил или сократил часть обременительных податей. Он роздал жителям Рима огромные деньги — по четыреста сестерциев на челове# ка. Обедневшим сенаторам и знати назначил пожизнен# ное пособие. По наущению Сенеки и Бурра, внес значи# тельные поправки в законодательство и систему управ# ления. Нет, Британик был ему не страшен — а ведь Не# рон убивал только из страха…
Дело о поджоге Из#за большой скученности, узости улиц и высоты многоквартирных домов Рим был городом чрезвычай# но пожароопасным. И — горел, причем неоднократно, невзирая на все усилия специальной противопожарной стражи. Но наиболее грандиозный, девятидневный по# жар, в результате которого полностью выгорела значи# тельная часть города, вспыхнул в правление Нерона — 50
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
в 64 году. Самое странное заключалось в том, что на# шлись люди, которые мешали тушить пожар, а были и такие, которые, как пишет Тацит, «открыто кидали в еще не тронутые огнем дома горящие факелы, крича, что они выполняют приказ, либо для того, чтобы бес# препятственно грабить, либо и в самом деле послуш# ные чужой воле». Скорее всего, это и в самом деле были мародеры, каковых в Вечном городе всегда хватало. Но общественное мнение к этому моменту уже разочарова# лось в еще недавно обожаемом принцепсе, и вскоре по# ползли слухи, обвиняющие Нерона в поджоге, — якобы затем, чтобы на месте старого города построить новый и назвать его собственным именем. Постепенно легенда обрастала подробностями. Рассказывали, будто один из приближенных Нерона бросил при нем фразу, вошедшую у римлян в поговорку: — Когда умру, пусть земля хоть огнем горит! — Нет, пока живу! — тотчас возразил принцепс. Античные авторы (и прежде всего, конечно, Тацит) пишут, будто однажды после грандиозной попойки, Не# рон велел поджечь Рим с четырех сторон, а сам на# слаждался «великим пламенем, напоминавшим гибель Трои». Потомки тоже были совершенно уверены: пожар в Риме устроил сам император — то ли затем, чтобы возвеселить душу и сердце зрелищем эпического бед# ствия (как считали романтики), то ли (по мнению праг# матиков) чтобы избавить Вечный город от трущоб. Рассказывали, будто сам принцепс, стоя на высоком акведуке и любуясь содеянным, пел под кифару ту часть своей поэмы «Троика», где описывалось пламя, охва# тившее разграбленный ахейцами Илион. Правда, об акведуке затем пришлось забыть — оттуда пожара не было видно. Но тогда его заменили глухим упоминани# ем «возвышенного места». И вновь давайте разбираться. 51
Андрей Балабуха
Во#первых, достоверно известно, что во время, когда разразился пожар, Нерона в Риме не было, — он нахо# дился на побережье, в Антии, что в пятидесяти кило# метрах от Вечного города. Выходит, речь идет не о мгно# венной прихоти, а о тщательно продуманном плане: ведь в таком случае приказ о поджоге пришлось бы отдать заблаговременно. Неужели принцепсу#поэту не хоте# лось воочию наблюдать, как пламя постепенно охваты# вает город? Особенно если таким образом Нерон хотел доставить себе высокое эстетическое наслаждение? Кстати, и время для поджога было выбрано — с декора# тивной точки зрения — не слишком удачное: в ночь под# жога светила полная луна, а зрелище представлялось бы куда более феерическим темной безлунной ночью. Во#вторых, трудно допустить, чтобы Нерон, страст# ный собиратель бесценных сокровищ, поджег город, ле# жавший у подножия его дворца, рискуя тем самым, что загорится и его собственный дом, битком набитый вся# кими ценностями, — как оно, кстати, и случилось. В#третьих, все предположения на этот счет основаны на сообщении Плиния Старшего36 , писавшего, что в Риме были вековые деревья, которые «простояли до пожара, случившегося при принцепсе Нероне». Только и всего. И лишь Светоний первым из числа обвинителей уточняет: «Виновником бедствия был Нерон». Однако о самом Све# тонии профессор Вильгельм Голлаб говорит: «Он равно соглашается и с фактами, и со слухами. <…> Ему совер# шенно несвойствен аналитический подход, которым дол# жен обладать настоящий историк. <…> К его свидетель# ствам следует относиться с крайней осторожностью». И надо сказать, мнение Голлаба разделяют очень многие. В четвертых, после пожара римляне восторженно приветствовали вернувшегося в город Нерона. Будь на# селение убеждено в виновности принцепса, неужели оно стало бы его восхвалять? 52
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Впрочем, хвалить было за что. Прибыв в Рим, Не# рон первым делом распорядился оказать помощь пост# радавшим, а также открыть для народа Марсово поле, крупные здания и императорские сады. «Из Остии и других городов было доставлено продовольствие, — пишет Тацит. — и цена на зерно снижена до трех сестер# циев». Хвалили, однако, недолго, и в этом повинен сам Нерон. После обрушившегося на город бедствия Рим при# шлось чуть ли не полностью отстраивать заново, и это возрождение Вечного города является примером вели# чайших достижений в области градостроительства. Ра# боты по восстановлению Рима способствовали процве# танию всей Империи: поднялась цена на землю, появи# лось множество новых ремесел, едва ли каждый желаю# щий был обеспечен работой. Все так. Но… Но слишком уж поражал воображение возведенный на пепелище дом Нерона — Золотой дворец. «От Пала# тина 37 до самого Эсквилина38 он выстроил дворец, на# звав его <…> Золотым, — пишет Светоний. — Вести# бюль в нем был такой высоты, что там стояла колос# сальная статуя Нерона высотой в 120 футов39; площадь его была такова, что тройной портик по сторонам был длиной в милю 40 ; внутри был пруд, подобный морю, окруженный строениями, подобными городам, а затем — поля, пестреющие пашнями, пастбищами, лесами и виноградниками, и на них — множество домашнего ско# та и диких зверей. В покоях же все было покрыто золо# том, украшено драгоценными камнями и перламутро# выми раковинами; в обеденных залах потолки были штучные, с поворотными плитами, чтобы рассыпать цветы, с отверстиями, чтобы рассеивать ароматы; глав# ный зал был круглый и днем и ночью вращался вслед небосводу; в банях текли соленые и серные воды. И ког# 53
Андрей Балабуха
да такой дворец был закончен и освящен, Нерон только и сказал ему в похвалу, что теперь, наконец, он будет жить по#человечески». Как отмечает Марианна Алфе# рова 41 , «известным политическим деятелям, а затем императорам положено было строить в Риме обще# ственные здания, возведение собственных покоев не до# бавляло им популярности. Нерон же, затеяв грандиоз# ное строительство личной резиденции, а не обществен# ного здания, вызвал, несомненно, ненависть». От нена# висти же остается всего один шаг до обвинения в поджо# ге… И хотя трудно не согласиться с Алферовой: «Заба# ва с поджогом Города больше подошла бы Калигуле с его страстью к неожиданным выходкам и садистским шуточкам», — однако ненависть, как известно, не раз# бирает. Замечу попутно, что пожары больших городов всякий раз наводили на мысль о сознательном поджоге и приводили к поиску виновников. Как мы еще будем говорить в шестой главе, Бориса Годунова молва обви# няла в поджоге Москвы, активно искали (и находили — причем самых разных) своих геростратов после Вели# кого лондонского пожара, Великого пожара в Або (Тур# ку), Чикагского пожара и других. Но вернемся к Нерону. После долгого расследова# ния известный современный французский историк Леон Гомо пришел к заключению: «Виновность Нерона пред# ставляется невероятной». Его поддержали Жерар Валь# тер, Жорж Ру и некоторые другие. И не согласиться с ними нельзя.
Дело о христианах Прямым доказательством того, что обвинения прин# цепса в поджоге Рима родились по горячим следам, яв# ляется тот факт, что Нерону пришлось оправдываться, то есть самому искать виноватых. И вскорости они были 54
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
найдены. По словам Тацита, принцепс объявил винов# никами пожара сектантов, приверженцев одного из во# сточных культов; Тацит называет их христианами. «И вот Нерон, чтобы побороть слухи, — пишет он, — при# искал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую нена# висть и кого толпа называла христианами. Христа, от имени которого происходит это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время, это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнус# ное и постыдное и где оно находит приверженцев. Итак, сначала были схвачены те, кто открыто признавал себя принадлежащими к этой секте, а затем по их указаниям и великое множество прочих, изобличенных не столько в злодейском поджоге, сколько в ненависти к роду людско# му» * . Далее Тацит рассказывает, что «их распинали на крестах или, обреченных на смерть в огне [а как же еще казнить поджигателей? — А.Б.], поджигали с наступле# нием темноты ради ночного освещения». Но тут в спор с обвинителями Нерона вступают уже не историки, а химики. Дело в том, что распятые на крес# тах и подожженные человеческие тела не могли гореть, словно факелы. Они должны были медленно обугливать# ся, да и то лишь будучи обмазаны каким#нибудь горючим материалом наподобие смолы. Вспомните описания со# жжения еретиков в Средние века: складывали огромные костры, но и при этом тела несчастных не сгорали дотла, а лишь обугливались, и потом их почернелые останки по нескольку дней стояли, в назидание другим, привязанными к столбам и лишь постепенно распадались. Вспомните, * Между прочим, это первое упоминание о христианах в римской латиноя# зычной литературе.
55
Андрей Балабуха
как в срубах сжигали раскольников на Руси. Всякий по# жарный, всякий работник крематория знает, как плохо горит (хотя очень быстро обгорает) человеческое тело. Существует и еще одно немаловажное соображение: сгорая, человеческая (как и любая животная) плоть из# дает такое зловоние, что римляне вряд ли были бы бла# годарны Нерону за такое освещение, не говоря уже о том, что сам эстет#принцепс не нашел бы в подобной затее ни малейшего удовольствия. О том, сколь серьез# ной была эта проблема для Древнего мира, свидетель# ствует следующая история. С начала первого тысяче# летия до Р.Х. и вплоть до начала IV века уже нашей эры всю территорию Южной Аравии почти непрерывно подчиняло себе Сабейское царство (одна из первых его властительниц — та самая библейская царица Савская, что заключила союз с мудрейшим царем Соломоном). Главным предметом экспорта, на котором это государ# ство богатело, были драгоценные благовония — в част# ности, ладан. Древний мир потреблял эти пахучие ве# щества десятками тонн в год. Причем далеко не в пер# вую очередь для нужд парфюмерии, косметики или бо# гослужений. Нет! Прежде всего они в огромных количе# ствах расходовались при отправлении погребальных обрядов, поскольку почти везде практиковалось тогда трупосожжение и требовалось чем#то заглушать невы# носимый смрад горящей плоти. С приходом христиан# ства и введением в практику погребений, нужда в таком количестве благовоний отпала. В результате экономи# ка Сабейского царства пришла в упадок, и оно было за# воевано соседним Химьяритским царством. Как види# те, проблема была серьезная. Учитывая сказанное, утверждения Тацита можно с полной уверенностью отнести к цветам бумажного крас# норечия. К тому же, скорее всего, мы имеем здесь дело с позднейшей припиской. 56
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
История раннего христианства известна не слиш# ком хорошо, и вышеприведенные слова Тацита разные исследователи в разное время трактовали по#разному, причем многие признавали их вставкой, сделанной не# сколькими столетиями позже. В современной науке при# нято считать, что распространение христианских общин в Риме начинается с последней трети I века. Раннехрис# тианские общины состояли главным образом из низов населения (рабов и свободных бедняков), ибо они больше всех нуждались в том утешении, которое давала христи# анская религия и которое полностью отсутствовало в ре# лигии римской. Поскольку христиане держались обособ# ленно, отказывались участвовать в общегосударственном культе императоров, сходки их были окружены таин# ственностью и не принадлежащие к общине туда не до# пускались, все это и послужило основанием для возник# новения кривотолков и подозрений в неблаговидных дей# ствиях. Главными преступлениями христиан молва счи# тала то, что они якобы приносят в жертву новорожден# ных римских младенцев, вкушают их плоти и крови и предаются массовому разврату. Так что, если гонения и впрямь имели место, жертва была выбрана точно. Но весьма вероятно, что гонений попросту не было — они зафиксированы в более позднее время. Отнюдь не исключено, — и в последнее время это убедительно доказал профессор Ошар из Бордоского университета, — что в XI веке монахи#переписчики (а рукописи Таци# та дошли до нас исключительно в виде копий этого и даже более позднего времени) добавили к рассказу ла# тинского историка о тех трагических событиях свою, захватывающую воображение версию. Психологичес# ки это вполне оправдано — тем самым история гонений на христиан заметно продлялась в прошлое, а ведь имен# но «в крови мучеников суть спасение»… 57
Андрей Балабуха
Любопытное соображение: если бы не эта приписка, не появился бы на свет «Quo Vadis» Генрика Сенкевича, и мировая художественная литература понесла бы ощу# тимую потерю.
Вместо эпилога Вот и подошло к концу наше судебное разбиратель# ство. Разумеется, оно никого не заставит радикально пересмотреть представления о Нероне — тиран и убий# ца останется тираном и убийцей вне зависимости от числа жертв. Человек жалкий (а таким и был Нерон, так он и принял смерть) останется жалким — вне зави# симости от того, что в чем#то был оклеветан. Не об оправдании речь. О справедливости, и в этом смысле историческая справедливость ничем не отличается от любой другой, и проявлять ее надлежит в равной мере ко всем, будь то праведник или преступник. И от того, что стараниями историков эта справедли# вость оказана ныне и человеку, само имя которого стало синонимом кровавого деспота, выиграл, сдается, не тот, чьи останки почти два тысячелетия назад собрали и по# хоронили в родовой усыпальнице Домициев, что на Садовом холме, три женщины — престарелые корми# лицы Эклога и Александрия и наложница Актея. Он# то уже не изменится, как не дано барсу сменить пятен своих. Нет! От того, что со шкуры этого барса убраны не присущие ей пятна, выиграл род людской — в том чис# ле, и мы с вами. Ибо теперь по отношению к нему чиста наша совесть.
58
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Глава II. ГАМЛЕТ, КНЯЗЬ КИЕВСКИЙ Не брани враля и демагога, не кляни державный беспредел: несть урода, аще не от Бога нами бы со славой володел. Евгений ЛУКИН
59
Андрей Балабуха
Великий князь киевский Святополк I Ярополчич (Владимирович) . Это художественный образ – прижизненных портретов не было, или они до нас не дошли.
60
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Дела семейные Великий князь киевский Святополк I — одна из са# мых загадочных фигур русской истории. Причем — са# мое странное — таинственна не только жизнь, но в еще большей степени посмертная судьба этого человека, на тысячелетие приклеившая к его имени прозвание Ока# янного* . Чем же заслужил он этот десятивековой позор? Увы, чтобы разобраться в этом, придется совершить экскурс в историю более раннюю —минимум на три ве# ликих княжения. Обойтись без такого вступления не# возможно, я могу лишь постараться сделать его по воз# можности кратким. Ранняя держава Рюриковичей была, так сказать, пред# приятием семейным. Чуть ли не все ее проблемы так или * Согласно «Словарю живого великорусского языка» В.И.Даля, прилагатель# ное окаянный происходит от глагола «окаивать», т.е. признавать отвержен# ным, изверженным или достойным проклятия. Таким образом, окаянный — проклятый, нечестивый, изверженный, отчужденный, преданный общему поруганью, недостойный, жалкий; погибший духовно, несчастный; грешник. Как существительное окаянный — злой дух, нечистый, дьявол, сатана. Впро# чем, в последних строках главы мы к этому слову еще вернемся.
61
Андрей Балабуха
иначе упирались в степени родства и свойства, родствен# ные взаимоотношения и родственные же разборки. А если учесть обилие жен и наложниц, несчетность законных, по# лузаконных и незаконнорожденных княжих отпрысков, то все это нередко запутывалось в такой узел, что по срав# нению с ними Гордиев — простенький «плоский штык». И частенько разрешались означенные проблемы тем же методом, каким Александр Великий разобрался с Гордие# вым узлом — то есть при помощи меча. Выражение «брат мой — враг мой» было тогда не метафорой, но констата# цией факта; конфликты же чаще всего разрешались в пол# ном соответствии с пресловутым сталинским тезисом «нет человека — нет проблемы». Но хватит рассуждений. Лучше перейдем к первому из важных для нашего рассказа персонажей. Итак, великий князь киевский Святослав I Игоревич (?–972). Этот, по выражению некоторых историков, «князь#дружинник» занимает в отечественной истории примерно такое же место, какое в английской — только двумя столетиями позже — рыцарственный король Ричард I Львиное Сердце из династии Плантагенетов. Может, по той причине, что к моменту гибели отца Святослав еще пребывал во младенчестве, и всеми дела# ми княжества на правах регентши при малолетнем кня# жиче управляла его мать, великая княгиня Ольга, при# чем управляла, надо сказать, весьма успешно, сам Свя# тослав, подрастая, делами внутренними, экономически# ми, административными интересовался меньше всего. Этому, замечу, немало способствовали также дядька#пес# тун Асмуд и воевода Свенельд — двое воспитателей, при# ближенных и сподвижников Святослава Игоревича; как и все порядочные варяги, оба считали наиболее достой# ным делом не управление государством, а войну. В ре# зультате чего и вырастили князя#воителя, который, за# няв киевский стол, чуть ли не все время проводил в даль# 62
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
них походах, снискав лавры витязя, но в ус# троении русской земли заметного следа не ос# тавившего. Во всяком случае от его походов на Волжскую или Ду# найскую Болгарию проку отечеству было не больше, чем Англии — от битв крестоносно# го воинства в Святой Земле. Впрочем, для нашей истории важно одно: когда Святослав Великий князь Святослав I Игоревич. Летописная миниатюра. пал у днепровских по# рогов от рук печене# гов, ему наследовали трое сыновей: Ярополк, Олег, а также их младший сводный брат Владимир — «робичич», «холопич», рожденный от рабыни#ключницы Малуши. Тем не менее последний был отцом признан и получил как соответствующее княжичу воспитание, так и свою долю в наследстве. Покуда отец геройствовал в походах, эти трое сидели наместниками: Ярополк — в Киеве, Олег — в Древлянской земле, а Владимир — в Новгороде. По смерти родителя они стали полновластными князьями, и тут же каж# дому показалось мало собственной власти. Тут#то и завязывается интрига. По старшинству на великое княжение мог претендо# вать только Ярополк — и на киевском столе отец его не зря оставил, и воевода Свенельд, в роковой битве чудом уцелевший, теперь при нем состоял. Но почитание стар# ших жажде власти не указ. До Ярополка дошел слух, будто средний брат — Олег II Древлянский — потихонь# ку готовится к походу на Киев. Трудно сказать, так оно 63
Андрей Балабуха
было в действительности, или, как утверждают иные, Свенельд оговорил Олега, имея на то две причины: во# первых, чтобы отомстить за гибель своего сына Люта, то ли по случайности, то ли намеренно убитого на охоте Олегом, а во#вторых, чтобы сделать своего патрона еди# нодержавным владыкой земли русской * . Несомненно одно: Ярополк выступил против Олега, чтобы нанести упреждающий удар. Под Овручем, где находилась тогда резиденция Олега, войска столкнулись. Сражения как такового, похоже, и не произошло — едва соприкоснув# шись с грозной дружиной великого князя, Олеговы вои# ны ударились в бегство с таким энтузиазмом, что в толчее сбросили собственного князя с моста, вследствие чего тот сломал себе шею и, как говорится, приобщился к боль# шинству. Ярополк похоронил брата со всеми подобаю# щими почестями и возвратился восвояси, заодно присое# динив ко своим владениям и Древлянскую землю. Но гибель Олега II — пусть даже случайная — прекрас# ный casus belli** для третьего из братьев, сидящего в Новго# роде «робичича». Правда, не унаследовав отцовой воин# ственности*** , этот последний для начала бежал из Нов# * Существует и еще одна, но мой взгляд наиболее вероятная версия: оговор явился следствием интриги Владимира (возможно, и через невольное по# средство прямодушного Свенельда). ** Casus belli (лат.) — формальный повод для объявления войны (прим. ред.). *** Память об отсутствии у Владимира Святого воинской доблести сохрани# лась не только в строках летописи, но и в памяти народной, зафиксированной в былинах. Вот показательное сопоставление. Из легенд британского Артуро# ва цикла можно узнать не только о героических деяниях сэра Ланселота, сэра Гаррета, сэра Бедивера, сэра Галахада, сэра Дайндена и прочих, но и подвигах самого короля. А вот в цикле былин, связанных со Владимиром Красно Сол# нышко, ратоборствуют исключительно Илья Моровлин#Муромец, Добрыня Никитич, Алеша (как ни странно, полное его имя — Александр) Попович, Чу# рило Пленкович, Ян Усмович (или Усмошвец, т.е. Кожевник: от усние — кожа и шью), Рагдай Удалой, Дюк Степаныч, Андрих Добрянков и прочие богатыри. Сам же великий князь ни в каких воинских свершениях не замечен.
64
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Великий князь киевский Владимир I Красное Солнышко. Икона «Святой Владимир» из Князь#Владимирского собора в Санкт#Петербурге.
города, куда незамедлительно явились Ярополковы по# садники, а сам Ярополк обрел наконец единодержавие. 65
Андрей Балабуха
Однако зря Владимир времени не терял: отправившись в Швецию, к родственникам жены, он больше двух лет ин# триговал там, пока, наконец, не заручился помощью и в 980 году не вернулся на Русь с отрядом наемников#варя# гов. Теперь, располагая достаточной силой, он занял спер# ва Новгород, потом Полоцк, где убил князя#варяга Рог# волода с сыновьями и насильственно женился на его до# чери Рогнеде, уже просватанной за Ярополка (с этого мо# мента летописи, сочувствуя печальной судьбе варяжской княжны, на славянский лад называют ее Гореславою), а затем и Киев, где его варяги так же вероломно, как в По# лоцке, во время переговоров с помощью подкупленного воеводы Блуда (вот уж Бог шельму метит — воистину достойное имечко!) убили самого великого князя Яропол# ка. Теперь ненависть бастарда к законным наследникам была полностью удовлетворена, а сын ключницы стал отныне именоваться великим князем Владимиром I, во# шедшим в былины под именем Владимира Красно Сол# нышко, а в летописи — как Владимир Креститель и Вла# димир Святой (и то, и другое — за обращение языческой Руси в христианство). Но оставим в стороне его деяния — нам важен не столько он, сколько история его вокняже# ния и его потомки. Потомками же (как и женолюбием) Бог его, прямо скажем, не обидел. Старшими были Вышеслав (от скандинавской жены Оловы) и Изяслав (от Рогнеды#Гореславы). Затем наш главный герой — Святополк, сын Ярополковой жены# гречанки, которую Владимир в качестве трофея сразу же по свершении братоубийства забрал в свой гарем, причем она в то время была уже беременна, так что по крови Святополк приходился сыном не Владимиру, а Ярополку. Далее следовали Ярослав и Всеволод — тоже дети Рогнеды; Святослав и Мстислав (от «чехини» Мал# 66
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
фриды); Станислав (от Адели); Судислав и Позвизд, чьи матери никому, кажется, неизвестны; и, наконец, Борис и Глеб — судя по всему, дети византийской принцессы Анны (хотя на сей счет и высказывались другие, в разной степе# ни обоснованные предположения, за их недоказанностью лучше следовать общепринятой версии). Это не говоря уже о столь же многочисленных дочерях и сонме формаль# но не признанных детей от не то восьмисот, не то девяти# сот наложниц. В свете вышеизложенного совсем не удивительно, что после 15 июля 1015 года, когда великий князь киевский Владимир I скоропостижно скончался, события сразу же стали разворачиваться по сценарию, уже апробиро# ванному по смерти Святослава, — с тою лишь поправ# кой, что участников предстоящей кровопролитной меж# доусобицы оказалось на этот раз куда больше.
Историография летописная Если излагать события со всем возможным лакониз# мом, выглядят они следующим образом. Умер Владимир I, готовя поход против мятежного сына Ярослава, княжившего тогда в Новгороде и отка# завшегося платить отцу обычную дань — две трети от ежегодно собираемых там в качестве податей трех ты# сяч гривен42 . И, как всегда бывает, если право наследо# вания еще по#настоящему не оформилось, правосозна# ние ни во властителях, ни в их подданных не укорени# лось, а покойный государь отличался повышенной пло# довитостью, встал вопрос: кому занять опустевший ки# евский стол. Учитывая, что двое старших сыновей Владимира — Вышеслав и Изяслав — к тому времени уже скончались, основных претендентов оказалось двое: Святополк, князь туровский, женатый на дочери польского великого князя 67
Андрей Балабуха
Отчеканенная в 1991 году польская бронзовая настольная медаль с изображением на аверсе короля Болеслава Храброго, а на реверсе – его вступления в Киев в 1018 г.
Болеслава I Храброго43, и Ярослав Хромой, князь новго# родский, женатый на Ингигерде, дочери шведского коро# ля Олафа I Скотконунга44. Остальные на великое княже# ние, похоже, не притязали, хотя роль их в дальнейших событиях велика, особенно двоих младших — Бориса, кня# зя ростовского, и Глеба, князя муромского. В последние годы Владимир заметно выделял этих последних, считая, по#видимому, наиболее законными по рождению, поскольку лишь с их матерью, византийской принцессой Анной, был связан узами церковного брака; к тому же в их жилах текла кровь константинопольских базилевсов. Судя по всему, Владимир держал Бориса при себе, намереваясь именно ему передать великое княже# ние. Однако в момент смерти родителя тот возглавлял по# ход на печенегов, а Глеб спокойно сидел в своем Муроме. Тут#то и разворачиваются события. В надежде, что Бо# рис успеет возвратиться, его сторонники трое суток скры# вали факт кончины великого князя. Но в конце концов правда все#таки всплыла, и Святополк, на чьей стороне было несомненное право первородства, не встретив ни# какого сопротивления, занял отчий (не по дядюшке#бра# тоубийце, а по настоящему родителю, Ярополку) трон. Однако, согласно летописному сказанию, на том не успо# коился, решив на всякий случай избавиться ото всех по# 68
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
тенциальных конкурентов. Подосланные им убийцы умертвили Бориса в лагере на берегах реки Альты, близ Переяславля, а направлявшегося в стольный град на от# цовы похороны Глеба — на Днепре, близ Смоленска. Та же участь постигла и третьего брата, Святослава II Древ# лянского, который, почуя опасность, вознамерился бежать не то в Чехию, землю своей матери, не то в Венгрию, отку# да по некоторым сведениям была родом его жена, но был настигнут в дороге и убит где#то в Карпатах. «Двое пер# вых, — писал историк Николай Иванович Костомаров45, — впоследствии причислены к лику святых и долго счи# тались покровителями княжеского рода и охранителями русской земли, так что многие победы русских над иноп# леменниками приписывались непосредственному вмеша# тельству святых сыновей Владимира. Святослав такой чести не удостоился — оттого, вероятно, что первых воз# высило в глазах церкви рождение от матери, принесшей на Русь христианство». Тем временем Ярослав собрал в Новгороде силы, дос# тигавшие — по летописи — 40 000 местного ополчения и 1 000 варяжских наемников под началом ярла46 Эймунда (пожалуйста, запомните это имя!), сына норвежского ко# нунга Ринга и побратима конунга Олафа II Святого47 . С этим войском он и двинулся на Киев. В 1016 году в битве при Любече он одержал победу над киевской дру# жиной Святополка и союзными ему печенегами. После этого поражения Святополк бежал в Польшу — к те# стю, Болеславу I Храброму; Ярос# лав же занял киевский стол. Впро# чем, ненадолго: полтора года спус# тя приведенные Болеславом на под# могу зятю поляки наголову разгро# Николай Иванович мили его воинство — Ярослав бе# Костомаров жал в Новгород в окружении лишь 69
Андрей Балабуха
четверых телохранителей (умудрившись, правда, умык# нуть с собой Святополкову жену, Болеславну). Овладев Киевом, Болеслав I не возвратил власть Свя# тополку, а засел там и приказал расквартировать по го# родам свое войско — ситуация, равно нетерпимая как для великого князя, так и для киевлян. Неудивительно, что вскоре русичи подняли восстание, — разрозненные польские отряды вынуждены были с большими потеря# ми убраться восвояси. Болеслав оставил Киев, прихва# тив, правда, в качестве гонорара за родственную помощь весьма солидные трофеи*. Тем временем Ярослав с помощью новгородского по# садника Константина Добрынича48 вновь собрал опол# чение, вторично двинулся на Киев и «стал на берегу Аль# ты, на том месте, где был убит брат его Борис». Здесь в 1019 году произошла кровавая сеча. Лишенный польской поддержки, имея с в союзниках лишь немногочисленный отряд печенегов, Святополк был разбит и бежал. Где имен# но окончил он свой путь, «Повесть временных лет» умал# чивает, ограничиваясь туманным указанием на «пусты# ню между чехов и ляхов»* . «Могила его в этом месте и до сего дня, — говорит летописец, — и из нее исходит смрад». А на Киевском престоле окончательно укрепился Ярослав — отныне уже не Хромой, но Мудрый. Такова — в общих чертах, без подробностей — исто# рическая канва. Но чем пристальнее в нее вглядыва# ешься, тем больше озадачивают разнообразные... *Забавно: хотя выражение это представляет собой польскую идиому, всего# навсего означающую «неизвестно где», чуть ли не все отечественные исто# рики и литераторы всерьез ищут на ее основании географические привязки, причем маршрут последнего бегства Святополка получается в итоге не про# сто замысловатым, но даже фантастическим. ** Говорят, именно с тех пор во всех бедах винить поляков. Помните пушкин# ское: «Не то беда, что ты поляк...»? Уж казалось бы, что хуже...
70
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
...несостыковки и недоумения, во множестве просвечивающие сквозь ее разреженную ткань. Прежде всего, в описанном выше борении сил нико# им образом не проступает в делах Святополковых ни# какого очевидного окаянства. Предположим, легенда справедлива и он действи# тельно повинен в братоубийствах. Преступление? — ра# зумеется. Грех? — несомненно. Однако было это в обы# чае того времени. Разве дед Святополка, Святослав I Игоревич в борьбе за власть не убил родного брата Уде# ба? Разве дядя и приемный отец Святополка, Владимир I Святой не сгубил из тех же соображений собственного брата Ярополка — законного сына и на# следника Святослава I Игоревича и великого князя ки# евского? Разве Святополков тесть, Болеслав I Храбрый, стремясь установить единовластие, не изгнал младших братьев, а заодно не ослепил двоих других родственни# ков? Разве чешский государь Болеслав III Рыжий не начал правления приказом оскопить одного брата, а другого удушить в бане? И никого из них окаянными не нарекли… Примеры можно множить и множить, но ска# занного довольно: Святополк жил в мире, где династи# ческое братоубийство являлось, к счастью, не узаконен# ной, но, увы, общепринятой нормой. А можно ли пре# дать человека вечному проклятию за следование нор# ме, пусть даже столь жестокой и отвратительной? Теперь о самих братоубийствах. Здесь против устояв# шегося мнения летописца и опиравшихся на его труд ис# ториков восстает сама логика (к счастью, в наши дни неко# торые историки уже осознали это). Для укрепившегося на престоле Святополка ни Борис, ни Глеб — самые младшие братья — реальными конкурентами не являлись. Соглас# но той же летописи, Борис возразил склонявшим его к
71
Андрей Балабуха
борьбе со Святополком боярам: «Могу ли поднять руку на брата старейшего? Он должен быть мне вторым отцом». Дружине, кстати, такой ответ пришелся сильно не по нра# ву, и она покинула молодого князя и поспешила присяг# нуть Святополку. Глеб также о киевском княжении не по# мышлял. Как, между прочим, и Святослав Древлянский. Борис и Глеб направлялись в Киев для принесения старшему брату вассальной присяги; Святослав выказы# вал то же намерение. Спору нет, убийство — радикаль# ный способ решения династических и вообще политичес# ких споров, однако лишь патологические личности склон# ны к неоправданному душегубству. А тройное братоубий# ство, хотя и не противоречило, как уже было сказано, духу времени, однако популярности Святополку не прибави# ло бы. Ведь сколь бесспорны ни были его основанные на первородстве права на княжение, их следовало еще, как справедливо замечает Костомаров, «утвердить народным согласием, особенно в такое время, когда существовали другие соискатели». Правда, на деле соискатель существо# вал один#единственный — Ярослав Хромой… В чем еще упрекают Святополка? Немецкий хронист, мерзебургский епископ Дитмар (или Титмар), утверж# дает, будто по наущению тестя он якобы хотел отложить# ся от Руси, и великий князь Владимир, прознав о том, заключил в темницу самого Святополка, а заодно его жену и ее духовника, колобжегского епископа Рейнберна. Од# нако сообщение это — скорее отражение польских амби# ций и чаяний, а не исторических фактов. Болеслав#то и впрямь был непрочь округлить владения за счет богатого пограничного Туровского княжества, однако Святополк на это вряд ли бы согласился, о чем свидетельствует даль# нейший ход событий: ведь впоследствии кто как не он, великий князь, по сути дела лишенный власти собствен# ным тестем, вдохновил антипольское восстание, изгнав# шее ляхов из киевских земель? 72
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Он приводил на Русь кочевников#печенегов? Так не он первый. С печенегами ведь не только воевали, но и тор# говали, и союзы заключали и роднились — взаимоотно# шения двух народов отнюдь не исчерпывались прими# тивно понимаемым «противостоянием Руси и Великой Степи». Главное из подозрений впрямую не высказывается ниг# де, однако проступает в подтексте. Хотя формальное раз# деление церквей на греко#кафолическую (православную) и римско#католическую — отдаленное последствие рас# пада в IV веке единой Римской империи на Западную и Восточную — произошло в 1054 году, когда папа римский Лев IX и патриарх константинопольский Керуларий пре# дали друг друга анафеме, то есть через тридцать лет пос# ле описываемых событий, однако все предпосылки к тому существовали уже давно. «Не подобает вере латинской прилучаться, обычаям их следовать… а надлежит норова их гнушаться и блюстись, своих дочерей не отдавать за них, не брать у них, не брататься с ними, не кланяться им, не целовать их», — писал в начале XII века игумен Киево# Печерского монастыря Феодосий князю Изяславу Мстис# лавовичу в «Слове о латинах». «Слово» Феодосия иног# да называют «О вере христианской и латинской» — ка# толическую, как видите, он даже христианской не счи# тал (что, впрочем, нередко встречается у нас и сегодня). Так вот, киевский клир истово боялся, что со Святопол# ковой женою, польской принцессой, с тестем ее, госуда# рем могущественным и амбициозным, придет на Русь и «латинска вера», как с византийской царевной Анной совсем недавно пришло православие. Напрочь необос# нованное, опасение это тем не менее определило отно# шение к Святополку церкви, а как следствие — и монас# тырских летописцев. На самом деле вопросов куда больше, и некоторых мы впоследствии еще коснемся, поскольку впереди у нас 73
Андрей Балабуха
беспристрастное разбирательство. Итак, вернемся к событиям, непосредственно пред# шествовавшим смерти великого князя Владимира I Святославича. Расстановка фигур такова. Святополк, князь туровский, только что выпущен из узилища, где пребывал, будучи (трудно сказать, за дело или по навету) обвинен в заговоре с целью отложиться от Киева * . Простить#то его Владимир простил, от вин очистил, однако на всякий случай в граничащий с польскими землями Туров вернуться не разрешил, а держал при себе, под надзором, в загородной великок# няжеской резиденции — Вышгороде. Любимец и вероятный — вопреки старшинству — на# следник Владимира, Борис, отправлен в поход против печенегов, однако супостатов нигде не нашел и теперь возвращается в Киев без славы и добычи, которыми лю# бящий отец явно намеревался укрепить авторитет двад# цатипятилетнего ростовского князя. Глеб относительно спокойно правит в своем Муро# ме, хотя местные жители и подчиняются ему без особой охоты — из «Повести временных лет» известно, что еще при жизни Владимира Святого они пару раз не впуска# ли Глеба в город. Мятежный Ярослав с трепетом душевным ожидает от# цовской карательной экспедиции, — не зря же, узнав о сыновнем неповиновении, Владимир Красно Солнышко первым делом приказал: «Исправляйте дороги и мостите мосты!» От греха подальше он даже перебрался из Новго# рода в Швецию, под крыло тестя, Олафа I Скотконунга, и * По другой (и, пожалуй, более вероятной) версии — с целью захватить киев# ский престол.
74
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Миниатюра «Борис идет на печенегов» (сер. XIV в., «Сказание о святых Бориселебе», Сильвестровский список, Российский государственный архив древних актов, Москва)
набирает там варяжских наемников. Для него кончина отцова — нежданное и счастливое избавление*. Мстислав в своей Тмутаракани ведет какую#то хитрую политику, хотя в братские разборки вмешиваться не спешит, укрепляя силы и сохраняя по отношению ко всем сторонам будущего конфликта вооруженный нейтралитет. Остальные Владимировичи для нас существенного значения не имеют. *
Что счастливое — это точно. А вот с нежданным вопрос все#таки открыт. Историки по сей день спорят, скончался ли Владимир I своей смертью. Уве# ренные, что перейти в мир иной ему помогли, делятся на два лагеря: одни полагают, что отравление князя было делом рук Святополка (одним убий# ством больше, одним меньше — невелика разница, да и любить ему отчима было, в сущности, не за что); другие же подозревают Ярослава, для которого уход отца со сцены означал выигрыш войны без битвы (и это вполне в харак# тере Хромого). Кто знает, где тут правда? 75
Андрей Балабуха
Здесь следует заметить, что, опираясь на одни и те же источники, страдающие, надо признать, существен# ной неполнотой, разные историки разыгрывают этими фигурами весьма несхожие партии. Возникла, например, чрезвычайно любопытная вер# сия, выведенная из анализа летописи Дитмара и «Саги об Эймунде» 49 (помните, я просил обратить внимание на это имя?). Согласно этой гипотезе, Святополк в пер# вом по смерти Владимира дележе наследия участия во# обще не принимал, а, не располагая должной силой, сра# зу же бежал в Польшу к Болеславу и явился оттуда лишь в 1018 году. Аргументируется это следующим образом. Объясняя решение отправиться вместе со своим дру# гом Рагнаром на службу ко князю Ярославу, Эймунд говорит: «Я слышал о смерти Вальдемара конунга с востока, из Гардарики, и эти владения держат теперь трое сыновей его, славнейшие мужи. Он наделил их не совсем поровну — одному теперь досталось больше, чем тем двум. И зовется Бурислейв тот, который получил большую долю отцовского наследства, и он — старший из них, другого зовут Ярислейв, а третьего — Вартилав.
Киев XI в. Реконструкция
76
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Бурисллейв держит Кенугард, а это — лучшее княжество во всем Гардарики. Ярислейв держит Хольмгард, а третий — Пальтес# кью и всю область, что сюда при# надлежит. Теперь у них разлад из# за владений, и всех более недово# лен тот, чья доля по разделу боль# Осип Сенковский ше и лучше...»50 . Понятно, что Ярислейв — это Ярослав, а Хольмгард — Новгород; Вартилав — Бря# числав, а Пальтескью — Полоцк. Но кто такой Бурис# лейв, сидящий в Кенугарде — Киеве? Первый перевод# чик «Саги об Эймунде», Сенковский51 , высказал догад# ку, что мы имеем дело с контаминацией двух историчес# ких персонажей — Святополка Окаянного и Болеслава Храброго; некоторые историки разделяют эту точку зрения по сей день. Однако в 1969 году академик В.Янин 52 выдвинул иное предположение: Бурислейв — это Борис, недаром же кое#где встречается и полная форма этого имени — Борислав. Получается, что любимый сын Владимира занял#таки киевский стол, после чего воевал с Яросла# вом и пал от руки Эймунда. Это снимает многие недоумения, вызванные противоречиями ле# тописной историографии. Од# нако принять его все#таки труд# но — и отнюдь не из#за еретич# ности и непривычности. Дело в другом. Хотя на гра# ни X–XI веков регулярная че# канка монеты на Руси не прак# Академик В.Л. Янин тиковалась, всякого рода значи# 77
Андрей Балабуха
Первые русские монеты: 1#5 – Владимир Святославович; 6 – Ярослав Мудрый, 7#9 – Святополк Окаянный; 10 – скандинавское подражание русским монетам. Прорисовка Д.А. Андусина
тельные события (например, каждое восшествие вели# кого князя на престол, а при Владимире I — также при# нятие христианства, женитьба на внучке Оттона Вели# кого 53 и конфликт 1014 года с Ярославом) непременно сопровождались и появлением соответствующих среб# реников или златников. На сегодняшний день таких па# мятных монет в различных коллекциях насчитывается 338. Из них 255 — Владимира I Святого, 68 — Свято# полка Окаянного (некоторые под его христианским 78
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Сребреник Святополка I
именем Петра) и 14 — Ярослава Мудрого. Причем, что весьма существенно, «чекан с именем Святополка <…> позволяет вполне определенно датировать монеты с его именем 1015 г. Малочисленность монет Святополка с именем Петра объясняется, по#видимому, кратковремен# ностью его владения киевским столом в 1018 г.»54. Вот оно, главное: едва овладев Киевом, Святополк поспе# шил ознаменовать сей факт чеканкой монеты, которая, кстати, ставит точку в споре, чьим же сыном в действи# тельности он являлся (или, по крайней, мере, себя счи# тал) — Ярополка или Владимира. На сребренике ря# дом с именем Петра отчеканен родовой знак Ярополка — двузубец; тогда как знаком Владимира являлся тре# зубец, поныне украшающий украинский герб. А вот Бурислейв#Борис об этом почему#то не поза# ботился. Ни единой его монеты нумизматам не извест# но. Невероятно — уж кто#кто, а потомок византийских базилевсов упустить из виду подобного протокольного утверждения собственного статуса никак не мог. Сле# довательно, пока из земли не будет извлечен очередной клад и взорам потрясенных археологов не предстанет хотя бы единственная Борисова монета* , с красивой гипоте# зой о его великом княжении приходится распроститься. 79
Андрей Балабуха
Так что остается вернуться к традиционной трак# товке событий, следуя в этом за Осипом Сенковским. В конце концов, если уж исторические ошибки и несоот# ветствия встречаются в летописях, то саге они тем бо# лее простительны… Вспомним: Святополк имел, так сказать, двойные права на киевский стол: во#первых, по отцу, великому князю Ярополку; во#вторых, как старший (пусть и не родной) из сыновей Владимира. И, похоже, киевляне его права охотно признали. Даже вернувшаяся из неудачного похода на печенегов дружина, едва поняв, что вождь ее оспаривать прав старшего брата не намерен, оставила своего князя и присягнула Святополку. Так кому же мешали Борис, Глеб и Святослав II?
Портрет антигероя А теперь перейдем к торжествующему победителю — Ярославу. Притязания его всегда были непомерны. Уже в Новгороде он — в отличие от Святополка — вознамерил# ся действительно отложиться от Киевской державы, в знак чего и прекратил выплату дани. Узнав, что отец готовит
*
Отрицать такой вероятности все#таки нельзя. Вот, например, в августе 2002 г., копая картошку на собственном огороде, житель села Недобоевцы Хо# тинского района Василий Щербатый нашел нательный крест#энколпион XI века. Археологам подобные изделия известны. Они изготовлялись из мелких металлических пластин и состояли из двух соединенных шарниром створок. Пространство, образовавшееся между ними, заполнялось частица# ми мощей святых. Но крест из Недобоевцев не имеет аналогов: на нем изоб# ражены лица невинно убиенных князей Бориса и Глеба (как видите, к нашей истории эта находка некоторое отношение имеет). И кто дерзнет утверж# дать, что на каком#нибудь другом огороде не сыщется однажды Борисов среб# реник или златник?
80
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
против него поход, он бежал в Швецию — набирать наем# ников. Их отряд возглавили уже упоминавшиеся ярл Эй# мунд со своим другом#при# ятелем Рагнаром. Смерть Владимира избавила Ярос# лава от опасности, но зато подогрела аппетиты: зачем откладываться от державы, если можно овладеть ею? Прежде всего надлежало Ярослав Мудрый. «Титулярник» 1672 г., акварель не допустить принесения братьями вассальной прися# ги Святополку, поскольку это значительно укрепило бы позиции последнего, а его самого объявить узурпатором. И скандинавские источники (в частности, та же «Сага об Эймунде») безо всяких умолчаний описывают, как по ве# лению своего патрона Эймунд убил Бориса, а его голову при# нес в мешке «конунгу Ярислейву». (Кстати, согласно тем же скандинавским источникам, Святополк отнюдь не пропал без вести «меж чехов и ляхов», а погиб в приграничном польском Бресте от руки ярла Эймунда, но об этом ниже.). Оставалось лишь для сформирования общественно# го мнения взвалить вину за содеянное на Святополка, — что и было выполнено. Если в характер Святополка тайное убийство никак не вписывается, то про Ярослава этого не скажешь. По натуре он был трусоват*, в искусствах воинских не отличался *
Изгнанный из Киева Святополком и Болеславом, он возвратился в Новго# род не затем, чтобы собраться здесь с силами, а чтобы поспешно бежать в Швецию. Новгородцам даже пришлось изрубить княжьи ладьи, а затем вве# сти поголовную подать (с каждого человека по четыре куны, со старост — по десяти гривен, с бояр — по восемнадцати) и самостоятельно набрать новое войско, чуть ли не силком удерживая князя. 81
Андрей Балабуха
Миниатюра «Битва Ярослава со Святополком» (конец XV в., Радзи#вилловская летопись, Библиотека Академии наук, СПб
— этими делами заправляли при нем трое: воевода (в про# шлом — пестун при малолетнем княжиче) Будый, новго# родский посадник Константин Добрынич, и ярл Эймунд. А ведь издревле считается, что тайное убийство — излюб# ленное орудие не героев, но трусов. Так же, как опора не на стратегию с тактикой, а на подкуп и предательство — как отмечает Карамзин55 , в битве при Любече, где Свято# полк первый раз потерпел поражение от Ярославовых войск, «один из вельмож Святополковых был в согласии с Ярославом и ручался ему за успех ночного быстрого на# падения». Так же, как и неоправданная жестокость. Вор# вавшись после одержанной под Любечем победы в «мать городов русских», новгородско#варяжская Ярославова рать повела себя не лучше, чем крестоносцы в Константи# нополе — как отмечает летопись, даже «погоре церкви». И такое не могло твориться вне попустительства князя, слишком ненавидевшего город, присягнувший не ему… Зато в интригах князь понаторел изрядно — подлин# но Макиавелли. И перевалить собственные грехи на не# навистного сводного старшего брата сумел с блеском. 82
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
После гибели Святополка из двенадцати сыновей Владимира в живых оставались только сам Ярослав, Мстислав и Судислав. Мстислав, князь тмутараканс# кий, являлся наиболее грозным соперником. Их воору# женное столкновение в 1024 году под Лиственом окон# чилось для Ярослава позорным поражением, после кое# го он привычно сбежал в Новгород. И, как выяснилось, зря: рыцарственный Мстислав на великое княжение не
Святой благоверный князь Мстислав. М.И. Дикарев. Икона. Мстера. 1892 год. 31 х 25. Из Мраморного дворца в Петербурге. В 1941 из Гос. Музея этнографии поступила в Эрмитаж 83
Андрей Балабуха
претендовал, желая сохра# нить лишь независимость собственных земель, что и было годом позже оформле# но надлежащим договором. И что же? В 1032 году при невыясненных обстоятель# ствах умирает единствен# ный сын Мстислава, Евста# фий (говорят, от болезни, но как считают иные — от яда); а еще через три года и сам князь странным образом по# гибает на охоте. «Нет чело# Ярослав Мудрый. Реконструкция века — нет проблемы». В тот же год по велению доктора исторических наук Михаила Михайловича Ярослава заключен в тюрь# Герасимова (1907–1970) — антро# му и последний из братьев полога, археолога и скульптора — княживший во Пскове Судислав; летописи прибавляют, что его «оклеветали пред старшим братом». Как бы то ни было, в заточении он и скончался, у Ярослава же конкурентов таким обра# зом не осталось вовсе. Но оставались те, кто привел его ко власти и нео# днократно бывал свидетелем его слабости. По счастью, престарелый воевода Будый скончался во благовреме# нии, тем самым избавив великого князя от лишних хло# пот. Варяг Эймунд, осознав, к чему идет дело, спешно возвратился в Швецию, где при новом уже короле — Анунде 56 , не связанном родственными отношениями с Ярославом, — судьба его сложилась вполне благополуч# но. Оставался новгородский посадник Константин Доб# рынич. Ярослав, говорится в летописи, рассердился на него, заточил в ростовскую тюрьму, оттуда перевел в Муром, а там приказал убить. 84
Покушение на миф, или Жемчуга Клио Родовые знаки киевских князей
1#2 – Владимир Святославич (Великий); 3 – Ярослав Владимирович (Мудрый); 4 – Мстислав Владимирович;
5 – Изьяслав Владимирович; 6 # Всеволод Ярославич; 7 – Ярополк Изьяславич; 8 – Святополк II Изьяславич; 9 – Владимир Вседолович ( Мономах); 10 – Олег Святославич; 11 – Юрий Владимирович ( Долгорукий ). 12 – Всеволод Ольгович. Любопытно, что двузубца Святополка Ярополчича здесь нет – очевидно, для составителей таблицы он оказался уж слишком окаянным
85
Андрей Балабуха
Правда, этих деяний на Святополка было уже не списать, но к тому вре# мени Ярослав как#никак был не Хромым, не удель# ным князем новгородс# ким, а Мудрым и великим князем киевским, так что ни в каких оправданиях не нуждался. Более того, саму хромоту (каковой ничуть не стеснялся, на# пример, Железный Хро# мец — Тимур) потомки пытались исключить из образа великого правите# Ярослав Мудрый. ля. Упоминавшийся уже Рисунок Ивана Билибина Костомаров, не желая и (1876–1942), датированный 1926 г. малой некрасивой чертою портить великокняжеского обличья, именует его, добавив всего одну букву, Хоромцем, то бишь любителем во мно# жестве строить хоромы, воздвигать дома и города… В пользу антигероя я могу привести, пожалуй, лишь один аргумент: свалив на покойного Святополка Яро# полчича убийство братьев, Ярослав все#таки сделал из него просто человека, не брезгающего никаким преступ# лением в борьбе за власть (то есть, собственно говоря, свою копию), но не пугало, не «второго Каина» лето# писи. И в 1050 году Ярославова внука преспокойно на# рекли Святополком — именем, которым с тех пор в кня# жих родах больше не называли никого и никогда. Но эта традиция родилась лет через двадцать после рож# дения упомянутого младенца, уже после канонизации страстотерпцев Бориса и Глеба.
86
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Реконструкция героя А теперь, проследив дальнейшую судьбу Ярослава, вернемся к нашему герою. Его судьба достойна авантюрного исторического романа — в толк не могу взять, почему таковой до сих пор не написан. Не потому ли, что мастерам оте# чественной изящной словесности не с руки было де# лать главным героем не какого#нибудь Святого или
Святополк Окаянный. Гравюра Б.Чорикова57 (XIX в.)
87
Андрей Балабуха
на худой конец Удалого, а проклятого на века Окаян# ного? Но это так, a propos* … К моменту смерти Владимира I Святополку испол# нилось уже тридцать пять лет — по тем временам воз# раст мужа куда как зрелого. Летописные (да и в инозем# ных источниках — тоже) упоминания о нем за все пре# дыдущие годы можно, как говорится, по пальцам пере# честь. Известно лишь, что родился он приблизительно в 980 году, восемь лет спустя Владимир посадил нелю# бимого ** сына#пасынка на княжение в Туров, а где#то между 1008#м и 1011 годами женил на младшей из доче# рей Болеслава I Храброго, скрепив этим браком мир# ный договор с Польшей. Годом позже, в 1012#м, обви# ненный в измене Святополк, как уже говорилось, был заточен Владимиром в поруб, что неизбежно повлекло разрыв между странами. Вот, собственно, и все. А за этим — чисто гамлетовская коллизия: отчим# братоубийца; мать, вынужденная с ним сожительство# вать; жажда мести и восстановления попранной спра# ведливости, годами копящаяся ненависть к приемному отцу#узурпатору… Да, Святополк не только был нелю# бимым сыном, он был еще и сыном#племянником нена# видящим, иначе сложиться просто не могло. Так что, если он и впрямь злоумышлял против Владимира, а не был оболган, — ничего в том удивительного; странным явилось бы скорее противоположное: кровную месть по# читала юридическим и нравственным долгом даже «Рус# ская правда» Ярослава Мудрого. К тому же, Свя# *
A propos (франц.) — между прочим, кстати (прим. ред.). В «Повести временных лет» нелюбовь эта объясняется следующим обра# зом: «Владимир же стал жить с женой своего брата гречанкой, и была она беременна, и родился от нее Святополк. От греховного же корня злым плод бывает: во#первых, была его мать монахиней, а во#вторых, Владимир жил с ней не в браке, а как прелюбодей. Потому#то и не любил Святополка отец его (то бишь Владимир — А.Б.), что был он от двух отцов». **
88
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Миниатюра «Владимир посылает Бориса на печенегов» (сер. XIV в., «Сказание о святых Борисе и Глебе», Сильвестровский список, Российский государственный архив древних актов, Москва)
тополку было на кого положиться — и не только на польского своего тестя. Во#первых, к югу и востоку на# личествовала грозная сила — печенеги, с которыми зак# лючил в свое время мир Ярополк Святославич. По до# говору с ним печенежский хан Илдея даже переселился со всем своим родом на Русь. А после гибели Ярополка печенеги, вдохновляемые бежавшим в их кочевья ближ# 89
Андрей Балабуха
ним Ярополковым воеводой Ва# ряжко, другом и советником князя, тщетно предостерегав# шим его перед самым убий# ством, не раз совершали набеги за земли Владимира I, мстя за предательское убийство их со# юзника. Так удивительно ли, что на их дружбу вполне мог опереться и Ярополков сын? Во#вторых, как отмечает в Николаевич своей монографии «Древняя Лев Гумилев Русь и Великая степь» Лев Гу# милев 58 , «режим князя Владимира потерял популяр# ность среди киевлян». Именно поэтому, хотя Владимир, казалось бы, «обеспечил любимому сыну Борису коман# дование ратью и тем самым золотой стол киевский, а нелюбимому пасынку Святополку — тюрьму и, возмож# но, казнь. Но все пошло наоборот: Святополка немед# ленно освободили и посадили на престол, а войско Бо# риса разбежалось, покинув своего вождя». Вот два показательных факта, свидетельствующих об отношении киевлян к великой княгине Анне и ее отпрыскам. «Повесть временных лет» опустила важную деталь, сохраненную Тверской летописью: когда ладья с телом Бориса прибыла в Киев, киевляне оттолкнули судно от берега и не позволили похоронить убитого в стольном граде. Так где же оно было предано земле? Представьте себе — в Вышгороде, где последнее время пребывал Свя# тополк, «у црькве святаго Василия». Надо полагать, по Святополкову же велению. И второе. Мать Бориса и Глеба, «цесарица» Анна, как именует ее летопись, «дщерь Священной империи», 90
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Борис и Глеб. Икона начала XIV в. Петербуржский Русский музей
как назвал ее будущий папа Сильвестр II59 , сестра визан# тийских императоров Василия II и Константина VIII, скончалась в 1011 году и была с почестями погребена в Десятинной церкви, где впоследствии упокоился и ее 91
Андрей Балабуха
супруг. Но уже к середине XI века саркофаг Анны с центрального места под куполом был сдвинут под спуд, тогда как княжеский остался на прежнем мес# те. Нет, не жаловали на Руси родню гордых ромейс# ких базилевсов! Так что, занимая киевский стол, Святополк тем са# мым лишь восстанавливал попранную справедливость, и так полагали многие — потому#то вокняжение его и не встретило никакого сопротивления. Зато сам он, будучи окончательно изгнан из Киева, сопротивлялся отчаянно. Вынужденный в 1019 году
Посланники Святополка убивают князя Глеба. Миниатюра из Сильвестровского списка «Сказания о Борисе и Глебе» (XIV в.) 92
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Убиение князя Бориса и слуги его Георгия. Летописная миниатюра
после разгрома на Альте бежать в Берестье (Брест), он еще долго удерживался там, на окраине своего Турово# Пинского княжества, так что уже в 1022 году Ярославу Мудрому пришлось отправиться туда походом, чтобы добить наконец упорного соперника. До сражения, прав# да, не дошло: исполнительные варяги Эймунд с Рагна# ром втихую разобрались, наконец, и с этим искателем верховной власти — так же, как ранее с Борисом, Гле# бом * и Святославом II… Что ж, Гамлет на то и Гамлет, чтобы неизбежно по# гибнуть в финале. Вы уже знаете, как это произошло, — может, не столь театрально, как у Шекспира, но зато вполне достойно рыцаря и государя. В этом смысле я вполне могу уподобить Святополка Макбету и Ричарду III, речь о которых еще впереди. *
Правда, согласно другой версии (тут и впрямь разобраться непросто!), с не слишком любимым Глебом, не прибегая к помощи варягов, разобрались сами муромчане, которым междоусобица развязала руки. 93
Андрей Балабуха
Правда, как и любой исторический деятель, он был не только движущей силой разворачивающихся собы# тий, но и фигурой, которой манипулировали иные силы. Ведь за всеми его злосчастьями стоял не только отчим# братоубийца, не только неистово жаждущий власти Ярослав Хромой, не только киевский клир. Святополк оказался в точке противоборства нескольких сил, и все они волей случая были направлены против него. Болеслав I Храбрый жаждал не столько помочь зятю, сколько вернуть отвоеванные в свое время у Польши Владимиром Святым города Галицкой земли — Перемышль, Требовль, Галич. И, кстати, вернул, хотя и ненадолго, — в 1031 году они все#таки отошли к Ярос# лаву. Болеславу было безразлично, ведут себя поляки на Руси как союзники или оккупанты, всякое же учи# ненное ими зло в глазах современников и особенно ле# тописца прибавляло дурной славы косвенному винов# нику нашествия — Святополку. Поддерживавшие Ярослава варяги также имели свой интерес, хотя и не столь острый, как Болеслав I Храб# рый: покуда в русских землях продолжались нестрое# ния, в большом спросе были варяжские наемники. Наконец, новгородцы помогали Ярославу и даже, как явствует из летописи, изрядно подогревали его амби# ции также не из любви да верности. Их тяготила зави# симость от Киева, которая при Святополке, явно наме# ревавшемся продолжать политику Ярополка и Влади# мира Святого, должна была бы сделаться еще тягост# нее; оскорбляло их и высокомерное поведение киевлян, считавших себя господами. Они поднялись не только за Ярослава, но и за себя — и не ошиблись в расчете: обя# занный новгородцам своим успехом, Ярослав дал им льготную грамоту, освобождавшую от непосредствен# ной власти Киева и в значительной мере возвращав# 94
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Клеймо «Гибель Святополка» иконы начала XVI в. «Борис, Владимир и Глеб с житием Бориса и Глеба». (Третьяковская галерея).
шую Новгородской земле древнюю са# мостоятельность. На льготную гра# моту Ярослава нов# городцы не раз ссы# лались при разно# гласиях и столкно# вениях с князьями — вплоть до времен великого князя мос# ковского Ивана III,
покончившего с независимостью Господина Великого Новгорода. И кто бы смог противостоять такому соединенному напору? Но судьба всякого героя тем и отличается от судеб про# стых смертных, что за жизнью, зачастую чрезвычайно короткой, хотя и яркой, неизбежно приходит долгое
посмертие. Так все#таки — когда же и как стал Святополк Ока# янным? Произошло это спустя немногим более полувека пос# ле его гибели, около 1072 года, когда современников со# бытий в живых уже почти не осталось, а потому исто# рию можно было выворачивать хоть наизнанку. Бог весть, кому первому пришло в голову канонизи# ровать Бориса и Глеба — просто#напросто двух братьев, павших то ли в собственной, то ли в чужой борьбе за вели# кое княжение. Если разобраться, они не слишком#то под# ходили для этой цели. Как отмечает академик Голубинс# кий60 , выбор пал именно на них «по причинам полити# 95
Андрей Балабуха
ческим, не имеющим отношения к вере». Что ж, они ока# зались первыми, но не последними — достаточно вспом# нить Александра Невского (речь о нем у нас впереди), которого Юрий Побединский назвал недавно «полити# чески важным святым», или последнего российского са# модержца… Но так или иначе, канонизировав братьев# князей, русская церковь обрела наконец собственных свя# тых, «предстоятелей перед Богом» — обстоятельство чрез# вычайно важное в борьбе с Византийской империей за церковную самостоятельность, что являлось существен# ным элементом государственного суверенитета. Естественно, необходимо было составить соответству# ющее житие. Дело для киевских книжников новое, а потому проще всего было подыскать подходящий аналог и творчес# ки его переработать. Таким аналогом послужило чешское предание X века о мученической кончине внуков крестителя Великоморавской державы Буривоя — братьев#князей Люд# мила и Вячеслава, павших в 935 году от руки брата своего Болеслава I Грозного (только не надо путать его с польским Болеславом I Храбрым!). В житии Бориса и Глеба содер# жатся многочисленные, часто буквальные совпадения с чешским агиографическом памятником. Даже именова# ние Святополка «вторым Каином» представляет собой буквальный перевод латинского «alter Kain», каковым эпитетом наградили чехи Болеслава I Грозного. Там, где наличествуют невинные жертвы, должен иметься и убийца, — причем не какой#нибудь, а такой, чтобы клейма негде ставить, воистину «alter Kain». На эту#то малопочтенную роль и определили Ярославовы потомки Святополка (похоже, по инициативе игумена Киево#Печерского монастыря Никона). На этот раз литературным первоисточником послу# жило Священное Писание, отдельные эпизоды которо# го были кое#как объединены и перенесены на русскую почву. 96
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
«Повесть временных лет» рассказывает, что в после# дние дни жизни, во время панического бегства с поля битвы на Альте, ко всем бедам Святополка добавились «расслабленность», вследствие которой его пришлось нести на носилках, а также помрачение рассудка. Князя преследовал необъяснимый, безумный страх: «Бежим, бежим, за нами гонятся!» — кричал он в беспамятстве, хотя в действительности никакой погони не было. Но, как отмечает прекрасный современный историк Игорь Данилевский, все это — «не что иное, как „осуще# ствление“ притчей Соломоновых („Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним“61 , „Человек, виновный в пролитии человеческой крови, будет бегать до могилы, чтобы кто не схватил его“62 и другие), „переложение“ рас# сказа из Второй книги Маккавейской о бегстве Антиоха из Персии (его несли на носилках из#за внезапной болез# ни, а „из тела нечестивца во множестве выползали черви и еще у живого выпадали части тела от болезней и стра# даний; смрад же зловония от него невыносим был в целом войске“63 и т.п.)». Но это цитаты скрытые. Однако наря# ду с ними имеется и прямое уподобление: «Это новый Ави# мелех». Кто же такой Авимелех? Библейская Книга Су# дей повествует, как этот сын израильского судьи Гедеона убедил сихемских жителей избрать его царем. Взойдя же на престол, он первым делом предал смерти семьдесят собственных братьев, обитавших в отчем доме в Офре, по непонятным соображениям сохранив жизнь лишь самому младшему — Иофаму. Предпринятые Авимеле# хом военные походы обернулись несколькими пораже# ниями подряд, и в конце концов он был убит камнем, сброшенным ему на голову с городской стены некоей женщиной во время осады Тевеца. Кого уж назвать Окаянным, как не нового Авимелеха! Тем более, что в этой никак не соотносящейся с действи# тельностью истории содержался зато высокий нравствен# 97
Андрей Балабуха
ный смысл. Описание кончины Святополка «в пустыне между чехов и ляхов» Нестор завершает словами: «Все это Бог явил в поучение князьям русским, чтобы если еще раз совершат такое же, уже слышав обо всем этом, то та# кую же казнь примут и даже еще большую той, потому что совершат такое злое убийство, уже зная обо всем этом». Приходится признать, что урок оказался не впрок: брато# убийства среди русских князей не только не прекрати# лись, но со временем приняли еще больший размах. И все#таки некая толика справедливости в Святпол# ковом прозвище есть: ведь помимо тех основных и в пер# вую очередь подразумеваемых значений, которые я пе# речислил вам в начале рассказа, есть и другие, более редкие, однако существующие: несчастный, достойный жалости, многострадальный. Как все#таки хорошо, что в отличие от Макбета, о ко# тором пойдет речь в следующей главе, на Святополка не нашлось отечественного Шекспира! Возможно, художе# ственная литература наша и лишилась вследствие того великой трагедии, но честное слово, напиши Пушкин в pendant* «Борису Годунову» (о них обоих речь также еще зайдет в шестой главе) своего «Святополка Окаянного», — и докапываться до правды о несчастном киевском Гам# лете, принимать эту правду оказалось бы еще труднее… И еще несколько слов в качестве постскриптума. Когда летом 2009 года в заповеднике «София Киевская» вскрыли захоронение Ярослава Мудрого, оказалось, что покоится там кто#то другой — скелет женский, череп, похоже, мужской, да и возраст костей как#то помоло# же… Где же подлинные Ярославовы останки? А Бог весть… Затерялись «между чехов и ляхов». Есть, есть на свете высшая справедливость. * Pendant (франц.) — в параллель, под пару, под стать, наряду и т.п. (прим. ред.).
98
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Глава III. ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ВЕЛИКИХ ШОТЛАНДСКИХ КОРОЛЕЙ Написано так — и навек сохранится: Преступный Макбет, благороднейший Банко… Но слышу сквозь шелест пожухлых страниц я Горестный стон оскверненных останков. Эндрю БАЛДУИН64
99
Андрей Балабуха
Макбет. Единственный дошедший до нас средневековый портрет, находящийся в галерее замка Гламис
100
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Престол и подмостки Через полтысячелетия после смерти Макбета его доб# рое имя было принесено в жертву сиюминутной полити# ческой выгоде. И вот уже пять веков вокруг личности и судь# бы этого шотландского короля кипят страсти и не стихает борьба, в которой историческая правда тщетно пытается возобладать над литературным гением Шекспира. С этого последнего и начнем. В 1603 году с кончиной Елизаветы I пресеклась дина# стия Тюдоров* , правившая Англией чуть больше века. На опустевший престол взошел Иаков VI Шотландский, сын королевы Марии Стюарт, казненной шестнадцать лет на# зад по приказу той же Елизаветы. Объединив под своей властью три страны** , отныне этот монарх, которого вен# ценосный собрат, французский король Генрих IV Бурбон (более известный у нас по литературе как Генрих Навар# рский), назвал «мудрейшим дураком христианского * Основателем ее был Генрих VII, речь о котором впереди — в пятой главе, посвященной злосчастному Ричарду III. ** Как писал в «Макбете» Шекспир, «…со скипетром тройным, с двойной державой…» — т.е. король Англии и Шотландии («двойная держава»), а также Ирландии («тройной скипетр»).
101
Андрей Балабуха
мира» *, стал именоваться Иаковом I. Сменилась не только династия — пришла новая эпоха, по контрасту с блистательной елизаветинской казавшаяся современ# никам довольно#таки мрачной. Непреложный закон: всякая власть, стремящаяся стать абсолютной, прежде всего жаждет прибрать к ру# кам то, что сегодня мы называем средствами массовой информации. Ни газет, ни телевидения в XVII веке, ес# тественно, не существовало. Однако свято место пусто не бывает: и газетную полосу, и телеэкран с успехом за# меняли тогда книги и театральные подмостки. А пото# му совершенно логично, что первым делом новый суве# рен ввел цензуру и взял под неусыпный контроль теат# ры. Он переименовал все труппы и запретил кому бы то ни было оказывать им покровительство — отныне это стало исключительной прерогативой членов цар# ствующего дома. Высшей чести — именоваться «слуга# ми его величества» — удостоилось актерское товарище# ство, к которому принадлежал Уильям Шекспир, преж# де называвшееся «слугами лорда#камергера». В то время в театральной жизни Лондона видное мес# то заняли два театра, где в качестве актеров выступали мальчики#хористы певческих капелл — они составляли весьма опасную конкуренцию взрослым актерам. И вот в 1605 году одна из таких трупп поставила на сцене театра «Блекфрайерс» пьесу популярных драматургов Джорд# жа Чапмена, Бена Джонсона и Джона Морстона «Эй, на во# сток!»; при дворе в спектакле усмотрели непозволительные * Справедливости ради приведу и еще одну его характеристику, принадлежа# щую перу не только великого писателя6 но и великого знатока истории сэра Вальтера Скотта: «его остроумие, проницательность, педантичность, само# мнение и тщеславие, его жадность и мотовство, его привязанность к фавори# тами и потуги на мудрость делают его самой полнокровной комической фи# гурой в реальной истории».
102
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
насмешки над шотланд# цами, о чем и было неза# медлительно и верно# подданнейше донесено его величеству. Отли# чавшийся — как и поло# жено всем деспотам — повышенной мнитель# ностью Иаков I узрел в этом выпад не только против северных своих соотечественников, но и против собственной пер# соны, а посему без малей# ших угрызений совести упек авторов за решетку (вскоре, добавлю, следу# ющий промах привел к Король Иаков I Стюарт, которому роспуску труппы). старался потрафить своим Быстро сориентиро# «Макбетом» Шекспир. вавшись, «слуги его ве# личества» сочли, что на# стал самый что ни на есть подходящий момент поста# вить собственную пьесу на шотландскую тему. Напи# сать ее взялся Уильям Шекспир. Задачу, надо сказать, предстояло решить не простую — куда там пресловутым волку с козой и капустой! Во# первых, надлежит показать, что шотландцы — отнюдь не предлог для шуточек, а великий и гордый народ. Во# вторых, необходимо ненавязчиво подчеркнуть истори# ческую неизбежность объединения Англии с Шотлан# дией. В#третьих, польстить Иакову I, подтвердив древ# ность дома Стюартов, которые возводили свой род к Банко — шотландскому военачальнику XI века, тану65 103
Андрей Балабуха
Лохаберскому. Наконец, в четвертых, продемонстриро# вать королю#католику, автору богословских трактатов о необходимости борьбы с ведьмами и вообще со всячес# ким колдовством, что его призывы не пропали втуне. Вот так и родилась в 1606 году одна из популярней# ших в мире пьес — трагедия «Макбет». В поисках сюже# та Шекспир обратился к источнику, из которого черпал уже не раз * и будет черпать впредь — ко второму, 1587 года, изданию двухтомных «Хроник Англии, Шот# ландии и Ирландии» Рафаэля Холиншеда** . Шотланд# цы у Шекспира — сплошь люди благородные и отваж# ные (за исключением, разумеется, главных злодеев — Макбета и его жены). Есть в пьесе и предсказание, что потомкам Банко предстоит царствовать, а одному из них — даже объединить под своей властью Англию и Шот# ландию. Спасение страны от Макбетова деспотизма при# ходит из Англии, куда бежали Малькольм с Макдуфом и откуда они при поддержке графа Сиварда Нортумбер# лендского идут походом на узурпатора#убийцу. Злодея# ния же Макбета теснейшим образом связаны с разлага# ющим влиянием трех являющихся в прологе ведьм. * Но мы, в нарушение хронологии, поговорим об этом позже — в пятой главе, посвященной Ричарду III. ** Сведения по истории Шотландии Р.Холиншед (ум. ок. 1580 г.) в свою оче# редь преимущественно заимствовал из «Scotorum Historiae a prima gentis origine» (то есть, в переводе с латыни, «История и хроники Шотландии»), — увидевшего свет в 1527 г. труда Гектора Боэция (1465 ? – 1536 ?), шотландско# го историка, окончившего Парижский университет, а впоследствии ставше# го одним из сооснователей Абердинского университета. Его написанные по# латыни хроники в первую очередь имели целью глорификацию (то бишь прославление) шотландской нации. Опираются они в основном на легенды, а потому представляют интерес не столько исторический, сколько беллет# ристический. Так что уже в самой первооснове шекспировского «Макбета» лежат не исторические факты, а скорее плоды вдохновенного художествен# ного воображения.
104
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Сегодня для нас с вами все это не имеет ни малейше# го значения, однако для современников Шекспира его трагедия была до предела насыщена всяческими аллю# зиями, намеками и ассоциациями, отчего звучала поли# тически актуально. (Не в этом ли кроется, кстати, неук# ротимая тяга некоторых нынешних деятелей искусства искусственно осовременивать творения Барда?* ) Так или иначе, но Шекспир со свойственным ему блеском решил многосложную творческую задачу: Иаков I от души рукоплескал. И ни короля, ни драма# турга, ни актеров, ни тем более зрителей — словом, ни# кого, ни тогда, ни в последующие века! — не волновало, что во время каждого представления далеко на севере, в Гебридском архипелаге, на островке Айона, лежащем в холодных водах Атлантики близ западной оконечнос# ти острова Малл, в древней усыпальнице шотландских монархов ворочаются кости законного короля, коего современники нарекли Макбетом Благословенным** .
*
Еще в 1957 году великий японский кинорежиссер Акира Куросава (1910– 1998) поставил по мотивам «Макбета» фильм «Трон в крови», где действие было перенесено в средневековую Японию времен гражданской войны пе# риода Сэнгоку, а главного героя зовут Такэтоки… А вот последний известный мне пример. В 2003 году на сцене Кельнской оперы режиссер Роберт Кар# стен поставил собственную версию и без того чрезвычайно популярной опе# ры Джузеппе Верди «Макбет», перенеся действие из Шотландии XI века в Румынию семидесятых годов прошлого столетия. Макбет здесь — не назван# ный напрямую, однако однозначно подразумеваемый диктатор Николае Ча# ушеску, а леди Макбет (в исполнении, кстати, нашей соотечественницы, народной артистки России Елены Зеленской) — этакая холодная бизнес# вумен, ради карьеры готовая без колебаний пойти на любое, даже самое под# лое и кровавое преступление. Уже сам факт рождения подобной трактовки свидетельствует о бессмертии мифа, сотворенного бессмертным же гением Шекспира… ** По#английски — MacBeth the Blessed. Ну как тут не вспомнить несчастно# го Святополка Отважного! 105
Андрей Балабуха
Макбет шекспировский Не стану даже пы# таться пересказывать шекспировскую траге# дию: во#первых, затея была бы попросту бес# смысленной — художе# ственные произведе# ния пересказу вообще не поддаются; а во#вто# рых, совершенно из# лишней — немного сы# щется людей, не читав# ших «Макбета», не ви# девших одной из его бесчисленных теат# Уильям Шекспир (1564–1616) ральных постановок или экранизаций. Ог# раничусь лишь несколькими замечаниями, оставив пока в стороне подлинную историческую канву событий и сосредоточившись исключительно на авторском подхо# де к материалу и личностях героев. Хотя в целом Шекспир и следовал изложенному Хо# линшедом жизнеописанию Макбета, однако не чуждал# ся и всяческих контаминаций: так, например, сцена убийства короля Дункана позаимствована из иного эпи# зода хроники, где повествуется об умерщвлении короля Дуффа его вассалом Дональдом. Порою же драматург и вовсе переиначивал ход изложенных хронистом со# бытий так, как требовал того идейно выдержанный ху# дожественный замысел. Макдональд исторических хро# ник покончил жизнь самоубийством — у Шекспира его убивает Макбет; у Холиншеда убийство короля Дуффа 106
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
совершают подосланные слуги — у драматурга опять# таки сам Макбет. В первоисточнике убийство Банко со# вершается уже после пира у Макбета — шекспировский Банко погибает на пути туда… Все это способствовало сгущению драматизма, напряжению сюжета, проявляло характеры (что театральному действу жизненно необхо# димо), но и уводило от исторической правды (даже в той доле, какая сохранилась в изложении Холиншеда). Впрочем, и характеры (или, вернее, оценки характе# ров) своих героев Шекспир сотворял, не следуя перво# источнику, а по собственному разумению. Описанный в хронике Банко — соучастник убийства короля Дунка# на? Но ведь он — предок нашего доброго покровителя короля Иакова! Так пусть же станет воплощением бла# городства и средоточием всяческих достоинств. Холин# шедовский Макбет мудр и справедлив — сделаем его законченным воплощением политического деспотизма… Вот и получается, что Макбет — законченный зло# дей, хотя поначалу и предстает героем. Правда, героем, чью душу усердно точит червь честолюбия — чем боль#
Замок Гламис, где, согласно Шекспиру, был убит король Дункан (современный вид) 107
Андрей Балабуха
ше он получает, тем большего хочет. Ему уже мало ти# тулов тана Морийского, тана Росского и тана Кавдорс# кого 10 , неоспоримо ставящих его на второе место в ко# ролевстве, — Макбета непреодолимо влечет напроро# ченный ведьмами трон. Но к престолу не придти тем прямым и честным путем, каким он следовал до сих пор, — противоречие, неминуемо ведущее к преступлению. Нарушив разом два священных долга, — вассальный и гостеприимства, — Макбет соучаствует в убийстве сво# его сюзерена и своего гостя, мудрого и благородного ко# роля Дункана I. И в соответствии с канонами жанра зло# деяние это становится первым звеном неизбежно потя# нувшейся цепи. Сперва вместе с Дунканом погибают и охранявшие его слуги, а потом начинается вакханалия все более подлых и жестоких убийств: жертвами Макбета становятся и ближайший друг Банко, тан Лохаберский; и семья Макдуфа, тана Файфского… Макбет виновен не только в том, что несет гибель другим, но и в том, что * Титулование Шекспиром Макбета как тана Кавдорского и Гламисского не# точно, поскольку замок Гламис обрел права танства только в 1264 г. В туристи# ческих справочниках, кстати, этот замок нередко именуют тем самым, «где злодей Макбет убил старого доброго короля Дункана». Увы, это историческая ошибка, хотя некоторое время Гламис и впрямь принадлежал Макбету. Вот факты: когда в 1034 г король Малькольм II Мак#Кеннет был смертельно ранен в сражении при Хантерс#Хилле, что неподалеку от Гламиса, он действитель# но был принесен в замок, где и умер; но его внук и по совместительству убийца Дункан I здесь, судя по всему, вообще не бывал (может, навевало это место не лучшие воспоминания?). Впоследствии Гламис стал охотничьим домиком шотландских королей, да и сейчас является одной из королевских резиденций. Впрочем, право считаться местом, где Дункан был убит Макбетом, оспарива# ют также замки Коудер#Кастл, Инвернесс, Питгавенн (что близ Элгина) и несколько других. Уже сама множественность «мест преступления» застав# ляет усомниться в факте его совершения.мужество, с которым он принимает в единоборстве смерть от руки Макдуфа. Едва ли не все шекспироведы схо# дятся на том, что «Макбет» — самая мрачная из трагедий великого драматур# га, ибо демонстрирует полную моральную деградацию человека.
108
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Макбет и ведьмы. Полотно кисти Теодора Шассерио 66. Холст, масло
погубил себя самого. К финалу изо всех достоинств у него остается лишь мужество, с которым он принимает в единоборстве смерть от руки Макдуфа. Едва ли не все шекспироведы сходятся на том, что «Макбет» — самая мрачная из трагедий великого драматурга, ибо демон# стрирует полную моральную деградацию человека. В «Хрониках» Холиншеда леди Макбет посвящена единственная фраза: «…но особенно растравляла его жена, добивавшаяся, чтобы он совершил это, ибо она была весьма честолюбива и в ней пылало неугасимое желание приобрести сан королевы». Из этого горчич# ного семени Шекспир взрастил могучее древо — его леди Макбет стала символом, именем нарицательным, при# ведшим к появлению на свет и лесковской «Леди Мак# бет Мценского уезда», и великого множества иных… Шаря по интернету в поисках материалов о Макбете, я то и дело наталкивался на газетные статьи о «казанс# 109
Андрей Балабуха
кой леди Макбет», «томской леди Макбет» — и так да# лее, и так далее. И не от неизбывной тяги ко всякого рода клише и штампам это, не от бедности журналистс# кого воображения, как я, признаться, поначалу поду# мал было, но от непреодолимо властного тяготения шекспировского образа. Леди Макбет у Шекспира во многом подобна супру# гу. Ее чувства также целиком подчинены честолюбию — даже в муже она любит лишь высокий сан, широко рас# простершуюся власть, явное превосходство над окру# жающими. Леди Макбет дорог не столько он сам, сколь# ко его способность возвыситься еще больше — и тем са# мым вознести к сияющим высотам ее. Это непомерное, до вселенских масштабов доведенное честолюбие — страсть, слепая, нетерпеливая и неукротимая. Ни од# ной человеческой душе не вынести подобного бремени, отчего леди Макбет в конце концов сходит с ума и умира# ет. Она — наиболее концентрированное воплощение зла во всем шекспировском творчестве. Леди Макбет отрав# ляет мужнину душу — и в миг, когда могла бы спасти его, подталкивает к бездне, куда рушится вместе с ним. Макбету и его жене, поправшим человечность, про# тивостоят не одиночки, но вся страна. Причем враги Макбета сознают, что борются не только за династи# ческие интересы принца Малькольма, но и за человеч# ность как таковую. И у Малькольма, и у Макдуфа есть личные причины ненавидеть кроля#узурпатора: у пер# вого он убил отца и отнял трон, у второго убил жену, сына и отобрал владения. Однако оба движимы жаж# дой не столько мести, сколько справедливости. Именно такой нужна была Шекспиру чета Макбе# тов, чтобы на непроницаемо черном фоне чистым золо# том засверкал Банко — рыцарь без страха и упрека, ка# ким только и мог быть предок ныне царствующего 110
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Иакова I. И ради ублажения монаршего самолюбия стоило поступиться исторической правдой. А ее хвата# ло даже в холиншедовских «Хрониках Англии, Шот# ландии и Ирландии» или в «Истории и хрониках Шот# ландии» Гектора Боэция. К правде и перейдем.
Макбет исторический. Путь к трону В XI веке Шотландия была молодым государством, лишь недавно образовавшимся в результате слияния под властью Кеннета I Мак#Альпина двух королевств: населенного преимущественно скоттами Альбана и Даль# риады, где обитали пикты. Увы, объединение это не при# несло желанного покоя: изнутри страну раздирали фео# дальные междоусобицы, с севера и востока ей постоянно угрожали викинги оркнейского ярла Торфинна67 , а с юга — англичане. Такова была историческая сцена. А теперь погово# рим о героях. Право наследования было в Шотландии чрезвычай# но запутанным, и потому проблемы эти частенько реша# лись при помощи насилия. Теоретически, согласно про# возглашенному Кеннетом I Мак#Альпином закону о пре# столонаследии, короли скоттов должны были жениться на пиктских принцессах, причем первородная принцесса наследовала состояние отца* . Однако король шотландский Боэда** , отец леди Макбет — собственно, леди Груох, как нарекли ее при рождении — нарушил закон (что всегда *
Закон этот распространялся не только на царствующий дом, но и на дома его вассалов. ** Нередко пишут, будто жена Макбета, леди Груох, являлась дочерью короля Шотландии Кеннета II. Это не так — ее отцом был Боэда, сын Кеннета III. 111
Андрей Балабуха
бывает чревато самыми непредсказуемыми последствия# ми) и назначил своей наследницей молодую вторую жену (мачеху и, для вящей путаницы, тезку нашей героини; для простоты изложения назовем мачеху леди Груох#старшей, а падчерицу — леди Груох#младшей). Оскорбленный по# пранием своих прав и ожиданий, муж леди Груох#млад# шей, тан Морийский Гилкомгайн, отправился на тестя походом и убил его, удовлетворив в результате жажду мести, но не приблизившись к желанному наследству. Тем временем овдовевшая королева, леди Груох#старшая, со# брала войско и, обрушившись на владения тана Гилком# гайна, прикончила убийцу своего венценосного супруга. Беременной леди Груох#младшей пришлось искать убе# жища у мужнина двоюродного брата — Макбета, тана Рос# ского, который вскоре стал ее вторым супругом (причем, судя по всему, по любви, тогда как первый ее брак являлся типичной династической сделкой, заключенной, когда леди Груох#младшей было десять лет от роду). Вся эта запутанная история приведена здесь с един# ственной целью — показать, что через жену — принцес# су, незаконно лишенную наследства — Макбет имел обо# снованные права на шотландский престол. Впрочем, он и сам обладал не меньшими по праву рождения. Ведь его матерью была Доада (или Дональда — источники именуют ее по#разному) — дочь короля Шотландии Малькольма II Мак#Кеннета (которому наш герой, со# ответственно, доводился внуком) и Бланайды (дочери грозного верховного короля Ирландии Брайана Борой# ме68 от его первой жены, Дейдры). Тем временем в 1034 году другой двоюродный брат Макбета — молодой Дункан, rex Cumbrorum69 , или ко# роль валлийцев Стратклайда — захватил престол, в сражении при Хантерс#Хилле смертельно ранив соб# ственного деда, короля Малькольма II. 112
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Он не только пришел ко власти сомнительным даже по тем временам путем — его права на трон также пред# ставлялись весьма спорными*. Настолько, что едва он вод# рузил на себя корону, как в стране вспыхнула целая серия мятежей. Остается добавить, что, вопреки шекспировско# му панегирику, «старый добрый король Дункан» в дей# ствительности был недалеким, порывистым и весьма ис# порченным молодым человеком, чье шестилетнее царство# вание не принесло славы ни ему, ни Шотландии. Презрев советы опытных военачальников, Дункан I вторгся в Ан# глию и захватил город Дарем. Плохо спланированная кампания оказалась для шотландцев роковой, и Дункан I, понеся значительные потери, с позором отступил, вызвав новое недовольство собственной знати. Однако основная борьба развернулась между Дунканом I и его могущественным родичем, оркнейс# ким ярлом Торфинном, который в этой борьбе оказался столь успешен, что расширил свои завоевания до реки Тей. «Его люди растеклись по всей побежденной стра# не, — повествует оркнейская сага, — и сожжены каждая деревня и ферма, чтобы ни хижины не осталось. Всех, кого находили, они убивали; а старики и женщины, ук# рывшиеся в лесах, заполняли страну горестным пла# чем. Некоторых норвежцы уводили в рабство. Затем ярл Торфинн возвратился на корабли, порабощая страну всюду по пути». Последнее сражение (на этот раз морское), в котором Дункан I понес очередное поражение, произошло в про# *
Его отец, Эриний из клана Ирвинов, был сенешалем королевских угодий, таном Дула и светским аббатом Данкелда, уступая в ранге только самому королю. В 1004 г. он женился на Беток (или Беатрис), старшей дочери короля Малькольма II Мак#Кеннета, пра#пра#правнучке Кеннета I Мак#Альпина. Этим#то родством по материнской линии их сын Дункан и оправдывал свои притязания на трон. 113
Андрей Балабуха
ливе Пентленд#Ферт. Вернувшись и выса# дившись в окрестно# стях Бергхеда, близ залива Мори#Ферт, Дункан I столкнул# ся здесь еще с одним, причем довольно малочисленным от# рядом викингов, и вновь был разбит. На этот раз терпе# ние приближенных лопнуло, и недо# вольство переросло в открытый воору# кисти Иоганна женный мятеж, ко# Леди Макбет. Полотно Генриха Фюсли70. Холст, масло торый возглавили первые таны коро# левства — Макбет, которому в ту пору как раз исполни# лось тридцать пять лет, и Банко. 14 августа 1040 года Дункан I «пал в бою близ Ботгованана, что по#гэльски, как считают, означает „Хижина кузнеца“» и, невзирая на всю спорность своих прав на престол, был со всеми поло# женными почестями погребен в королевской усыпальни# це на острове Айона. Двое его сыновей — старший, Маль# кольм, и младший, Дональд — бежали; первый нашел убе# жище в Англии, второй — на Гебридских островах. Как видите, роли Макбета и Банко в этих событиях совершенно равнозначны, а ни о каком коварном ноч# ном убийстве спящего гостя речи не идет вовсе. Так что вся история леди Макбет, вечно смывающей с рук не# существующую кровь, полностью рождена поэтическим вдохновением Шекспира. 114
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Макбет исторический. Царствование В том же 1040 году при активной поддержке морийс# ких, росских и кавдорских кланов новым королем Шот# ландии был провозглашен Макбет, чьи права на престол представлялись если и не бесспорными, то, как мы уже зна# ем, весьма основательными. Его короновали в Сконе* — ста# ринном замке, где эта церемония происходила всегда, начи# ная со времен Кеннета I Мак#Альпина, который, уже буду# чи королем скоттов, был увенчан здесь и короной пиктов. И началось семнадцатилетнее царствование, о кото# ром в хронике сказано: «Все эти годы страна процветала». Почувствовав, что власть в стране держит теперь твер# дая рука, оба главных противника — английский граф Сивард Нортумберлендский и оркнейский ярл Торфинн — если даже не присмирели, то во всяком случае поумери# ли притязания и начали проявлять разумную осторож# ность. В результате на границах стало спокойнее, а насе# ление получило долгожданную передышку от разоритель# ных набегов, что с течением времени не могло не привес# ти к экономическому подъему. Последнему немало спо# собствовало и снижение налогов, которое новый король смог себе позволить, поскольку не откупался от против# ника, не платил отступного после поражений, как его пред# шественник Дункан I, а неизменно одерживал победы, * Там хранился особый прямоугольный камень (т.н. Камень Скона), на кото# рый вставал в момент коронации всякий шотландский король. Согласно легенде, этот камень был принесен в Дальриаду св. Фергюсом и еще VI– VII веках играл для скоттов очень важную религиозную и ритуальную роль. (Затем в 1296 г. он был увезен английским королем Эдуардом Длинноногим в Лондон, где и хранился — многовековая боль шотландцев! — до тех пор, пока уже в царствование ныне правящей Елизаветы II не был наконец торжествен# но возвращен; тем самым свершился акт, символизирующий торжество идей политкорректности).
115
Андрей Балабуха
причем малыми силами своего хорошо обученного и вы# сокопрофессионального войска. Макбет был не только мужественным солдатом, о чем и Шекспир говорит без обиняков (нельзя же ведь обходиться одной черной крас# кой!), но и талантливым полководцем. В стратегически важных пунктах по королевскому указу были возведены каменные твердыни (увы, ни одна из них не дошла до нас в первозданном виде, и потому историки спорят, какие из уцелевших замков высятся на тех же местах и, может быть, частично сложены из тех же самых камней). Кроме того, Макбет окончательно объединил север и юг страны, завершив наконец политический процесс, начатый Кеннетом I Мак#Альпином и длившийся без малого два столетия. Отныне существование устойчи# вого Шотландского королевства представлялось впол# не вероятным. Для патрулирования границ и поддержания порядка были организованы летучие кавалерийские отряды. Им же вменялись и функции разъездных судов, отправляю# щих на местах правосудие именем короля. Кстати о пра# восудии. До Макбета на территории Шотландии действо# вали и старое пиктское право, и законы скоттов; незави# симые скандинавские поселения подчинялись собствен# ным правилам; то же можно сказать о живших там англах и бриттах. За первые два года царствования Макбет (не сам, разумеется, но люди, им подобранные, и по его воле) на основе всего этого создал единый и достаточно непро# тиворечивый свод законов, отчего подавляющее большин# ство подданных вздохнуло с облегчением, поняв, что мож# но, а чего нельзя. Была проведена и законодательная ре# форма в области прав наследования, дабы впредь избе# гать кровавых распрей, подобных тем, о которых говори# лось выше. Надо сказать, начинание оказалось успешным: так, например, когда умер Торфинн Оркнейский71 , об# 116
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
ширные владения, захваченные им в Шотландии, верну# лись к первоначальным обладателям почти бескровно; впервые право явно возобладало над силой. Макбет был первым шотландским королем, кото# рого церковные документы называют «благотворите# лем церкви», — согласно отчетам аббатства Святого Андрея, он поднес щедрый дар монастырю в Лох#Ли# вене и не только раздавал милостыню нуждающимся соотечественникам, но даже послал деньги беднякам Рима. Кроме того, он оказался первым из шотландских монархов, кто предложил свою службу папе римскому Льву IX — это произошло во время предпринятого им в 1050 году паломничества в Вечный Город. Кстати, сам факт этого паломничества красноречиво свидетельству# ет, сколь устойчивым было положение в государстве, — не всякий монарх тех времен мог позволить себе на многие месяцы покинуть страну, а вернувшись, найти ее тихой и спокойной. В отличие от шекспировской, историческая пиктская принцесса Груох, во втором замужестве — леди Макбет, была не только вошедшей в легенды красавицей, но и лю# бящей женой, к счастью, не дожившей до гибели венце# носного супруга, — она скончалась тремя годами раньше. Реальный, а не шекспировский Банко, тан Лохабер# ский, пал в одной из схваток с викингами. Трудно ска# зать, действительно ли он являлся прародителем дома Стюартов, однако и военачальником, и воином был первостатейным. И еще — до последнего дня оставался верным другом и соратником своего сюзерена. Однако приверженцы Малькольма, сына Дункана I, неустанно предпринимали попытки низложить Мак# бета. За участие в одном из таких заговоров был лишен титула и владений Макдуф, тан Файфский, — и это, пожалуй, единственный эпизод, где Шекспир близок к фактам. Сын Макдуфа был казнен, а сам тан бежал в 117
Андрей Балабуха
Англию, где при дворе короля Эдуарда Исповедника все эти годы интриговал, добиваясь вооруженной под# держки, принц Малькольм. Наконец в 1054 году, снисходя к просьбам Мальколь# ма и с молчаливого согласия короля Эдуарда, могуще# ственный граф Сивард Нортумберлендский предпри# нял вторжение в Шотландию. Его войска продвинулись на север до самого Дунсинана, где были встречены лич# но возглавившим армию Макбетом. В яростной битве полегло три тысячи шотландцев 72 и полторы тысячи англичан, включая Осберта, сына Сиварда. Трудно ска# зать, кто все#таки одержал победу — обе стороны оказа# лись вконец обескровлены. Макбет отступил к своим северным крепостям* , а Сивард, осознав бесперспектив# ность продолжения кампании, вернулся в Нортумбер# ленд. Однако Малькольм с Макдуфом, располагая лишь незначительными отрядами своих приверженцев (или просто обиженных королем — без таковых, увы, никог# да и нигде не обходилось ни одно царствование) про# должали действовать на свой страх и риск и три года спустя добились наконец успеха: в незначительной схватке при Лумпанане73 близ Абердина удача измени# ла Макбету. Так погиб** тот, кого современные истори# ки называют «последним из великих шотландских ко# ролей».
* 20 Утверждение, будто он бежал с поля боя, относится к числу легендарных и ничем не подтверждено; к тому же оно мало вписывается в образ неустра# шимого воина, каким встает Макбет в равной степени как со страниц хроник, так и со страниц шекспировской трагедии. **
Если верить преданию, Макбет пал от руки Макдуфа, однако никаких сви# детельств, подтверждающих это, не существует; лишь в одном из источни# ков глухо упоминается «смертоносная стрела», которая, согласитесь, ору# жие отнюдь не рыцарское.
118
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Осиротевший скипетр подхватил двадцатипятилет# ний Лулах, сын леди Груох от первого ее брака с Гил# комгайном, таном Морийским — бездетный Макбет еще при жизни провозгласил его своим наследником и пре# емником, а по одной из версий — даже соправителем. Однако его царствование оказалось коротким — полу# годом позже он пал в сражении при Эсси близ Страбоги, пытаясь защитить трон от притязаний Малькольма. Но вот что показательно: и Макбет, и Лулах были с почестя# ми погребены на острове Айона, в усыпальнице, многи# ми столетиями служившей шотландским королям, — в отличие от Шекспира, даже непримиримые противни# ки не пытались обвинить их в узурпации власти. 25 апреля 1058 года в Сконе был коронован сын Дункана I, вошедший в историю под именем Малькольма III Большеголового. В результате долгой, упорной и кровавой борьбы он сумел вернуть своему дому власть, но под его властью Шотландия перестала быть самостоятельным королевством. Единственное его достижение — введение взамен привычных танских ти# тулов новых для Шотландии графских, которыми он незамедлительно принялся награждать сподвижников, помогавших ему в борьбе за престол.
Макбет сегодняшний Но почему все#таки эта древняя история многим не дает покоя и ныне? А в том, что дело обстоит именно так, нетрудно убедиться, просто подсчитав число регу# лярно выходящих книг, посвященных царствованию Макбета, или заглянув на один из интернетовских сай# тов, посвященных истории Шотландии, — там посто# янно появляются все новые и новые материалы и ве# дутся горячие дебаты. Неужели причиной всему лишь 119
Андрей Балабуха
Так представляла себе костюм Макбета в 2001 г. английская художница Таня Маккаллин, готовя эскизы к постановке одноименной оперы Джузеппе Верди в петербуржском Мариинском театре
120
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
желание оспорить Шекспира, упрекнуть великого дра# матурга в отступлении от исторической правды? Разумеется, нет. В XX веке с легкой руки английского историка Ар# нольда Дж.Тойнби родилась новая если и не научная дисциплина, то по крайней мере, скажем так, область профессиональной деятельности, получившая название альтернативной истории. В ней, в частности, сформу# лировано понятие точки бифуркации — исторической развилки, от которой события с равной вероятностью могут начать развиваться по разным направлениям. И царствование Макбета, по мнению многих историков, является одной из таких точек. Альтернативная история исследует не реальный, а возможный ход событий; не то, что было, но то, что мог# ло бы быть. Причем это вовсе не праздная игра ума — изучение несбывшегося помогает глубже понять при# чины подлинного хода событий. Хотя правление Малькольма III Большеголового и продолжалось целых тридцать пять лет, к великим ко# ролям его никто не причисляет. Ко власти он пришел с помощью англичан. Два года спустя, в 1059 году, когда власть его более или менее уп# рочилась, Малькольм III нанес визит королю Эдуарду Исповеднику и до самого конца его царствования жил с англичанами в мире. Однако стоило его благодетелю скончаться, как Малькольм III, унаследовавший все худшие отцовские черты, незамедлительно предпринял набег, понимая, что унаследовавший английский пре# стол король Гарольд Саксонец (более известный как Гарольд Несчастный) слишком занят сейчас упрочени# ем власти и отражением викингов норвежского короля Харальда III Хардрада74 , чтобы отважиться еще на ка# рательную акцию. Малькольм опустошил страну, — тот 121
Андрей Балабуха
самый, заметьте, Нортумберленд, чей граф Сивард столько помогал ему в борьбе против Макбета; он на# столько разошелся, что не побоялся даже святотат# ственно нарушить покой мощей св. Катберта75 на Свя# том Острове. Вскоре, одержав 14 октября 1066 года в битве при Гастингсе победу над войсками короля Гарольда, измо# танными предшествовавшей битвой с норвежцами 76 , Вильгельм, герцог Нормандский взошел на английс# кий трон под именем Вильгельма I Завоевателя. Сын Гарольда Несчастного, Эдгар Этелинг, не питая ни ма# лейших надежд на венец, вместе с матерью и сестрами оставил Англию в расчете обрести убежище в Шотлан# дии. Малькольм предоставил беглецам королевский дворец в Данфермлине, и Маргарет, одна из сестер Эд# гара, настолько покорила сердце шотландского коро# ля, что вскорости тот предложил ей руку и сердце *. Предложение, разумеется, было принято, и некоторое время спустя состоялось торжественное и пышное бра# косочетание. Эта королева явилась, надо сказать, бла# гословением королю и народу и вполне заслуженно была причислена впоследствии к лику святых — не# много сыщется в истории женщин, способных срав# ниться с королевой Маргарет. Но если в семейной жизни Малькольм III преуспел, то во всем остальном — никоим образом. Его противосто# яние с Вильгельмом I выливалось в непрерывные стыч# ки, которые шотландец неизменно проигрывал. В конце концов Вильгельму это надоело — 1072 году он решительно вторгся в пределы Шотландии и заставил Малькольма III *
Скорее всего, он к тому же предполагал, что через такой брак получит пусть и сомнительные, но все#таки права на английский престол — ведь еще воп# рос, удержится Вильгельм Завоеватель у власти или нет. 122
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
признать свой сюзеренитет — отныне Шотландия ста# новилась вассалом английской короны. Вооруженные столкновения, правда, с этим не прекратились, хотя и велись по#прежнему неудачно для шотландцев. Однако их монарх не уставал грезить английским троном. И продолжалось это до тех пор, пока в очередной раз втор# гшись в Англию, Малькольм III не погиб в битве при Олнуике77 . Нельзя не признать, что все тридцать шесть лет сво# его правления он оставался королем слабым. Макбет же был правителем и мудрым, и могуще# ственным. Так что не погибни он тогда, при Лумпанане, — Шотландия могла бы как минимум сохранить неза# висимость. А иные историки даже утверждают, что он мог бы занять английский трон с не меньшим успехом, чем Вильгельм Завоеватель. И тогда история пошла бы совсем иным путем… Невзирая на всю сослагательность, предположение это не может не греть душу шотландцам. Но нам, ос# тальным, важнее другое — извлечь из густой шекспи# ровской тени подлинное лицо человека, которого по праву называли не узурпатором#убийцей, а Макбетом Благословенным. Ей#богу, хотя бы такую малость он заслужил. Слава Богу, не я один так считаю. Лет десять назад в Шотландии был создан сайт, объединивший поборни# ков восстановления честного имени Макбета, и число его посетителей неуклонно растет. Опираясь на эти на# строения, группа из двадцати депутатов шотландского парламента — в связи с имевшим место в 2005 году ты# сячелетием со дня рождения Макбета — выступила с настоятельным требованием очистить память «после# днего из великих королей», оболганного Шекспиром (и как мы с вами знаем, не только Бардом, но и Рафаэлем 123
Андрей Балабуха
Холиншедом, и Гектором Боэцием, и многими поколе# ниями их последователей). Начинание, конечно, благое. Но как вы думаете, смо# жет оно сколько#нибудь преуспеть? Лично я уверен в обратном — увы, против сложив# шегося мифа бессилен даже парламентский билль…
124
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Глава IV. ЕДИНСТВЕННАЯ ЛЮБОВЬ СИНЕЙ БОРОДЫ О пресловутой личности, в просторечии име# нуемой Синей Бородой, высказывались мнения самые различные, самые странные и самые оши# бочные. <…> Я знаю, эта попытка реабилитации будет встречена молчанием и предана забвению. Разве может бесстрастная голая правда востор# жествовать над обманчивым очарованием лжи? Анатоль ФРАНС
125
Андрей Балабуха
Жиль де Монморанси#Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриенн. Портрет работы Элуа Фирмена Ферона76#а. 1835 год
126
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Чернокнижник и душегуб Сказку о Синей Бороде в детстве читали все. А поз# же, в школьные годы, все узнавали о Жанне д’Арк и ее патриотических деяниях. Но мало кому приходило в голову, что эти двое — соотечественники и современни# ки. А уж о том, что их связывало друг с другом, не заду# мывался, наверное, почти никто… Но — по порядку. Вынесенные в подзаголовок слова — едва ли не са# мые мягкие из характеристик Жиля де Лаваля, члена одного из знатнейших родов страны — семейства Мон# моранси, барона 78 де Рэ, сеньора де Блезона, Шемийе, Ла Мот#Ашара и проч.79 , первого барона и предводите# ля дворянства герцогства Бретань, а также маршала Франции, благодаря женитьбе ставшего вдобавок еще и свойственником короля Карла VII. По крайней мере, так обстоит дело на страницах хроник, созданных поз# же второй половины XV века. И даже в середине про# шлого столетия Хейзинга80 , уж на что великий знаток эпохи, а все равно в своей «Осени Средневековья» не называет Жиля де Рэ иначе как «чудовищем». А с тех пор как около 1660 года Шарль Перро сделал его про#
127
Андрей Балабуха
тотипом своего персонажа — Синей Бороды* , этим име# нем вот уже более трех столетий пугают детей, современ# ные же феминистки усматривают в нем чуть ли не осно# воположника мужского шовинизма и сексплуатации. Кстати, именно Перро, дабы ввести в сюжет роман# тическое начало, представил Синюю Бороду женоубий# цей. В действительности же 26 октября 1440 года исто# рического Жиля де Рэ сожгли на мосту в Нанте за уби# ение в ритуальных целях 140 христианских детей, а так# же за сношения со врагом рода человеческого, коему маршал якобы продал душу в обмен на секрет фило# софского камня, обладающего способностью обращать в золото ртуть и свинец (всего обвинительное заключе# ние включало в себя сорок девять пунктов!). Да и пре# словутая синяя борода также целиком и полностью на совести сказочника — факт, лишний раз доказывающий, сколь важна литератору филологическая точность: в XIV–XVI веках синебородыми называли тех, о ком се# годня говорят: «выбрит до синевы» или «итальянская синева на щеках» (замечу кстати, что итальянцы среди предков барона имелись). До 1439 года Жиль де Рэ числился в героях отече# ства — стремительно возвышающийся военачальник из числа друзей дофина 81 . Те же хронисты, что потом не жалели для него черной краски, поначалу рисовали ку# *
Справедливости ради замечу, что под пером множества исследователей в кандидатах в прообразы Синей бороды побывали многие: англичане — ко# роль Генрих VIII Тюдор и лорд Уильям Даррелл по прозвищу Свирепый; наш соотечественник Иван IV Грозный; португальский аристократ граф Ману# эль Гоши; римский дворянин Франческо Ченчи; французский дворянин Бер# нар де Монрагу, а также едва ли не все мужские представители славного флорентийского рода Медичи. Но все#таки подавляющее большинство ис# ториков и литературоведов сходятся на том, что прототипом Синей Бороды послужил именно барон Жиль де Рэ. 128
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
да как привлека# тельный портрет… Неужели же облик этот являлся лишь обманчивой личи# ной? Многие уверо# вали, будто так оно и было. Многие раз# деляют эту веру по# ныне. И мало кому приходит в голову заинтересоваться, каким же образом произошла в одно# часье столь рази# Синяя Борода, персонаж сказки Шарля тельная перемена. Перро. Гравюра Гюстава Доре Разумеется, Жиль де Рэ вовсе не был святым* . Хладнокровный и расчетливый в бою, уме# лый солдат и талантливый стратег (уж не сказались ли гены предка, Бертрана дю Геклена 82 ?), в жизни барон бывал и вспыльчив, и скор на расправу. Мягкий с дру# зьями, он мог оказаться равнодушен и даже жесток** . В то же время он никогда не опускался до обмана; кодекс рыцарской чести действительно являлся для него зако# ном; и, наконец, он умел любить — любить преданно, * Впрочем, в истории человечества не сыскать воителя кроткого и смиренно# го — за исключением, говорят, индийского царя Ашоки, да и тот не родился, но стал миротворцем, пережив душевное потрясение как раз на поле битвы. **
Современники утверждают, что барон без малейших угрызений вешал плен# ников, неспособных заплатить подобающего выкупа; справедливости ради замечу, что на эти его поступки, нимало не протестуя, взирала Жанна д’Арк, причисленная впоследствии, 9 мая 1920 года, к лику святых.
129
Андрей Балабуха
беззаветно и безоглядно. А предметом его высокой стра# сти была Орлеанская Дева. К ней и перейдем — сперва к личности легендарной, а затем и к подлинной.
Легенда о пастушке из Домреми Очевидно, для начала следует ее напомнить — хотя бы в самых общих чертах. Жанна д’Арк, какой предстает она со страниц учеб# ников (причем не суть важно, французских, русских или бразильских — они, увы, повсюду одинаковы), родилась между 1831#м и 1843 годами под пером Жюля Мишле83 , занимавшего тогда пост директора Национального ар# хива. На страницах своей шеститомной «Истории Франции» он нарисовал образ, представлявшийся ему, демократу, романтику и патриоту, идеальным — имен# но этот черно#белый идеал (а вовсе не реальная Дева Франции!) решением Римской курии был причислен к лику святых. Выглядел он — с некоторыми более по# здними добавлениями — примерно так. Шла Столетняя война. Когда поражение казалось уже неизбежным, явилась Жанна: вознамерившись из# гнать англичан, Дочь народа увлекла французов за со# бой. Родилась она в деревушке Домреми, неподалеку от границы Лотарингии и Шампани — в местах, жители которых традиционно поддерживали арманьяков 84 . Пользуясь смутой, на эти края постоянно совершали грабительские набеги не только бургиньоны, но и нем# цы, отчего впечатлительной девушке нередко приходи# лось видеть окровавленными своих братьев и односель# чан. Дочь пахаря Жака д’Арка и супруги его, Изабеллы д’Арк (в девичестве де Вутон, за оливковый цвет лица 130
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Дом семейства д’Арк в Домреми (Франция) 2000#е годы. Фото с сайта britannica.com
получившей прозвище Роме, то есть Римлянка), Жан# на была рослой, сильной и выносливой девушкой, от# личавшейся набожностью, трудолюбием и простодуши# ем. С детских лет она видела вокруг бедствия народные и, как признавалась потом, ее «змеею жалила в сердце скорбь о несчастьях милой Франции». В тринадцать лет она впервые услыхала «голоса», повелевшие ей спа# сти отечество. Поначалу эти видения испугали девуш# ку, ибо подобное назначение, казалось, намного превос# ходило ее силы. Однако постепенно она сжилась с этой мыслью. Жанне не исполнилось и восемнадцати, когда она покинула родные места, чтобы принять участие в борь# бе за освобождение родины. С превеликим трудом доб# ралась она до города Шинон, где пребывал в то время наследник престола — дофин Карл. Как раз перед тем в войсках распространился слух о пророчестве, согласно 131
Андрей Балабуха
Замок Шинон, где впервые встретились Жанна д’Арк и дофин Карл (современный вид)
которому Бог пошлет Франции деву#спасительницу. И потому придворные посчитали, что глубокая вера де# вушки в победу способна поднять боевой дух войск. Ког# да специальная дамская комиссия в составе двух почтен# ных матрон — Жанны де Прейли, дамы де Гокур, и Жан# ны де Мортемар, дамы де Трев — засвидетельствовала непорочность Жанны, ее командованию был вверен отряд рыцарей, влившийся в семитысячную армию, со# бранную для помощи осажденному Орлеану. Опытней# шие военачальники признали ее главенство. На всем пути простой люд восторженно встречал свою Деву. Ре# месленники выковали Жанне доспехи и сшили поход# ную форму. Воодушевленные Девой орлеанцы вышли из стен го# рода и штурмом взяли английские укрепления — в ре# 132
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
зультате всего через девять дней по ее прибытии в город осада была снята. Ознаменованный этим событием 1429 год оказался переломным в ходе войны, Жанну же с тех пор начали называть Орлеанской Девой. Однако пока дофин не был коронован, он не мог считаться за# конным сувереном. Жанна убедила его предпринять поход на Реймс, где издавна короновались французс# кие монархи 85 . Трехсоткилометровый марш армия по# бедоносно проделала за две недели, и наследник пре# стола был торжественно венчан на царство в Реймсс# ком соборе Богоматери, став отныне Карлом VII. Кста# ти, священный сосуд, содержащий неисчерпаемый елей для помазания, нес из церкви святого Реми86 — одна из почетнейший ролей в тысячелетнем ритуале! — наш знакомец Жиль де Рэ. Война тем временем продолжалась. Однажды под Компьеном отряд Жанны был окружен бургундцами. Они захватили Орлеанскую Деву в плен и за 10 000 ливров передали своим союзникам — англичанам. Те, дабы оправдать собственные поражения, обвинили Жанну в связях с дьяволом. Трибунал из ученых#бого# словов обманом выманил у нее подпись под ложным признанием, вследствие чего героиню объявили ведь# мой, и 31 мая 1431 года87 она была сожжена на костре в Руане. Такое изложение фактов, вполне достойное роман# тического повествования в стиле Вальтера Скотта, Александра Дюма#отца или Теофиля Готье, прекрасно объясняет, почему Ипполит Тэн 88 считал Мишле не столько ученым, сколько одним из величайших поэтов современности, а его труд называл «лирической эпопей Франции». Но как бы то ни было, на этом кончаются легенда и параграф в учебнике и начинаются 133
Андрей Балабуха
Бесчисленные вопросы Приведу лишь несколько примеров, хотя практичес# ки все вышеизложенное, увы, не в ладу ни со многими историческими фактами, ни даже просто со здравым смыслом. Начнем с происхождения. Уже сами имена так назы# ваемых «родителей» Орлеанской Девы свидетельству# ют о принадлежности их ко дворянскому, а вовсе не кре# стьянскому сословию* . Так что с «дочерью пахаря» сле# дует категорически распроститься. К тому же никто из современников вообще не называл ее Жанной д’Арк. Сама она на судебном процессе заявила, что фамилии своей не знает: «Зовут меня Жанна Девственница, а в детстве звали Жаннетой». Во всех документах той эпо# хи она именуется исключительно Дамой Жанной, Жан# ной Девственницей, Девой Франции или Орлеанской Девой, причем это последнее имя, заметьте, появляется задолго до освобождения Орлеана. На оправдательном процессе 1451 года рыцарь Жан де Новелонпон, неред# ко бывавший в доме д’Арков, на вопрос, был ли он зна# ком с матерью Жанны, ответил отрицательно (а ведь с Изабеллой Римлянкой он встречался там всякий раз!). Наконец, дарованный Жанне дофином герб не имеет ни малейшего сходства с фамильным гербом д’Арков, указывая на совсем иное, куда более высокое происхож# дение… На этом стоит остановиться. Вот описание герба д’Ар# ков: «На лазоревом поле золотой лук и три скрещен# ные стрелы с наконечниками, две из которых окованы * Правда, как указывают документы, д’Арки были временно лишены прав состояния, что, впрочем, не лишало их привилегии носить родовой герб.
134
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
золотом и снабжены се# ребряным опереньем, а третья — из серебра и с золотым опереньем, с се# ребряной главой, увен# чанной червленым львом». С одной сторо# ны, согласитесь, это герб отнюдь не землепашца. С другой же… Вот текст королевской грамоты, наделившей Жанну гер# бом: «Во второй день июня 1429 года назван# ный господин король, Герб Жанны д'Арк. 2006 год. Фото прознав про подвиги Henry Salome для fr.wikipedia.org Жанны Девственницы и победы, одержанные во славу Господа, наделил, нахо# дясь в городе Шиноне, гербом названную Жанну, во украшение ее штандарта и ее самой, по нижеследующе# му образцу, вверив герцогу Алансонскому и названной Жанне осаду Жаржо…». Как видите, д’Арки и их герб тут не поминаются вовсе — речь идет исключительно о самой Жанне. Теперь описание герба: «Щит с лазурным полем, в котором две золотые лилии и серебряный меч с золотым эфесом острием вверх, увенчанный золотой ко# роной». Причем изображение короны соответствует тем, что исстари украшали гербы принцев крови89. Что касается россказней о «грабителях#немцах», то достаточно взглянуть на историко#географическую карту, чтобы убедиться: деревня Домреми располага# лась на землях герцогства Барруа, там где сходятся гра# ницы современных департаментов Вогезы, Мёз, Мёрт# э#Мозель и Верхняя Марна. Таким образом, от немцев 135
Андрей Балабуха
эти места были отде# лены территорией Ло# тарингии, а тамошние герцоги во время Сто# летней войны были со# юзниками Франции… Теперь о внешнос# ти. До наших дней не сохранилось ни одно# го подлинного изобра# жения Жанны. Един# ственный известный прижизненный порт# рет — рисунок пером, сделанный секретарем парижского парламен# Жанна д'Арк. Миниатюра та на полях своего ре# второй половины XV века гистра 10 мая 1429 года, когда в Па# риже узнали о снятии с Орлеана осады. Однако и этот набросок не имеет ничего общего с оригиналом: там изоб# ражена женщина с длинными локонами, облаченная в платье со сборчатой юбкой; она держит знамя и воору# жена мечом. Меч и знамя у Жанны действительно были. Однако она неизменно носила мужской костюм, а воло# сы коротко стригла «под горшок» ввиду необходимости носить шлем. Многие современники называли Жанну красавицей и были в нее безнадежно влюблены. Но давайте разбе# ремся. Конечно, женщина, участвовавшая в сражениях и рыцарских турнирах, действительно должна была от# личаться силой и выносливостью. Однако «рослой» Дева не была никогда — в одном из французских музеев хранятся ее доспехи, свидетельствующие, что облада# 136
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
тельница их ростом достигала… ровно 158 см. И с этим фактом, увы, не поспоришь. Теперь поговорим о «простодушии и трудолюбии». Как явствует из протоколов, в ходе процесса, подверг# шего ее осуждению, Дочь народа с высокомерным пре# зрением отвергла оскорбительное утверждение, будто она пасла скот или работала по хозяйству. А позже, на оправдательном процессе, Ален Шартье, секретарь двух королей — Карла VI и Карла VII, заявил: «Создавалось впечатление, будто эта девушка воспитана не в полях, а в школах, в тесном общении с науками». Добавлю, что в Шиноне она изумила дофина и его кузена, юного гер# цога Алансонского, непревзойденным мастерством вер# ховой езды, совершенным владением оружием и блес# тящим знанием игр, распространенных тогда среди зна# ти (кентен, игра в кольца и т.д.). Кстати, о пути в Шинон. Начнем с того, что в январе 1429 года, незадолго до отъезда туда Жанны, в селение Домреми, где она жила в семье д’Арков, в сопровожде# нии шотландского лучника Ричарда прибыл королевс# кий гонец Жан Колле де Вьенн в сопровождении шот#
Встреча в Шиноне. Книжная миниатюра конца XV века 137
Андрей Балабуха
ландского лучника Ричарда. По его распоряжению был сформирован эскорт в составе двоих местных рыцарей — упоминавшегося уже Жана де Новелонпона и Берт# рана де Пуланжи, — их оруженосцев и нескольких слуг. По дороге отряд заехал в Нанси, где Жанна долго совещалась о чем#то с герцогами Карлом Лотарингс# ким и Рене Анжуйским (с чего бы это двум владетель# ным сеньорам совещаться с дочерью пахаря?), а также «в присутствии знати и народа Лотарингии» приняла участие в рыцарском турнире. Если учесть, что турни# ры всегда были исключительной привилегией знати, что вокруг ристалища выставлялись щиты с гербами участников, то представляется совершенно невероят# ным, будто Карл Лотарингский и прочие сеньоры при# мирились бы с тем, что на чистокровного боевого коня взгромоздилась крестьянка, причем вооруженная бла# городным копьем, пользоваться которым имели право исключительно посвященные опоясанные рыцари. И еще вопрос — откуда у нее взялись доспехи? Подобрать на ее рост чужие было бы весьма и весьма затрудни# тельно… Наконец, под каким гербом она выступала — ведь до присвоения ей собственного оставалось еще пол# года? Лишенных (пусть даже временно) дворянских прав д’Арков? Вот уж кому, как говорится, не по чину! Наконец, по прибытии в Шинон Жанну незамедли# тельно приняли обе королевы — Иоланда Анжуйская, теща дофина, и ее дочь, Мария Анжуйская, его жена. Как видите, Деву доставили в Шинон с почетом, и ни о каком преодолении препон говорить не приходится. А ведь по логике вещей Жанна, будучи ясновидящей сми# ренной крестьянкой, не должна была бы проникнуть дальше привратницкой. Конечно, о ее появлении доло# жили бы дежурному офицеру, тот — коменданту, после# дний, может быть, дофину… Но чем бы все это кончи# 138
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
лось? Ясновидящие в те времена бродили по французс# ким дорогам в превеликом множестве… И последнее. Да, «ремесленники выковали Жанне доспехи» (а кто же еще мог это сделать?), но заплатил# то за них король, причем целых сто турских ливров90 — сумму по тем временам огромную: доспехи герцога Алансонского, например, стоили только восемьдесят. И вообще, в средствах Дева не стеснялась: «Когда моя шка# тулка пустеет, король пополняет ее», — легкомысленно говаривала она. И самый поразительный факт: Жанна потребовала хранящийся за алтарем церкви святой Екатерины во Фьербуа меч, некогда принадлежавший не кому#нибудь, а самому коннетаблю Бертрану дю Гек# лену (тому самому, предку Жиля де Рэ); потребовала его — и получила. И еще одна деталь: перстнем дю Гек# лена она уже обладала, когда явилась в Шинон. Как попала эта фамильная драгоценность в руки крестьян# ки? Вопросы эти можно множить бесконечно — все но# вые и новые возникают буквально на каждом шагу. И так будет до тех пор, пока место легенды не займет
историческая правда С перерывами тянувшаяся с 1337#го по 1453 год Сто# летняя война была делом исключительно семейным — право на французский престол оспаривали ближайшие родственники (недаром в истории Англии этот период именуется «временем Французских королей»). Для на# шей героини это имеет решающее значение: в любой иной ситуации ее история оказалась бы или совсем иной, или невозможна вообще. Августейшая супруга французского венценосца Карла VI Безумного, Изабелла Баварская (более изве# 139
Андрей Балабуха
стная как королева Изабо), отличалась темпераментом столь пылким, что из две# надцати ее детей лишь пер# вые четверо, судя по всему, появлением на свет были обязаны мужу. Отцами других являлись младший брат короля, герцог Людо# вик Орлеанский91 , а также некий шевалье Луи де Буа# Бурдон. Последним ее ре# Королева Изабелла Баварская, бенком и стала появивша# августейшая супруга французского яся на свет 10 ноября венценосца Карла VI Безумного. 1407 года Жанна — вне# Литография XIX века брачная дочь, отданная на воспитание в семью обедневших дворян д’Арков. Родив# шаяся в прелюбодеянии, она оставалась тем не менее принцессой крови — дочерью королевы и брата короля; это обстоятельство объясняет все странности ее даль# нейшей истории. И даже прозвище Орлеанская Дева свидетельствует не о героическом командовании войс# ками под Орлеаном (кстати, военачальниками#то были другие, подлинно выдающиеся — упоминавшийся граф Дюнуа, сводный брат Жанны, а также наш герой — Жиль де Рэ), а о принадлежности к Орлеанскому дому династии Валуа. Уже на следующий день после официального пред# ставления при шинонском дворе Жанна беседовала с дофином Карлом, причем — и это отмечают все свиде# тели — сидела рядом с ним, что могла себе позволить лишь принцесса крови. При появлении герцога Алан# сонского она бесцеремонно поинтересовалась: — А это кто такой? 140
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
— Мой кузен Алансон. — Добро пожаловать! — благожелательно прого# ворила Жанна. — Чем больше будет нас, в ком те# чет кровь Франции, тем лучше… Признание, согласи# тесь, совершенно прямое. Кстати, в сражениях Жанна пользовалась не только мечом великого коннетабля, но и специ# ально для нее выкованным Людовик Орлеанский млад# боевым топором, на кото# ший брат французского короля Карла VI Безумного ром была выгравирована первая буква ее имени — J, увенчанная короной. Свидетельство, прямо скажем, красноречивое. Присвоить себе не принадлежащий по праву геральдический атрибут да еще такого ранга было в XV веке попросту немыслимо. Через несколько дней после того, как 8 сентября 1429 года Жанна была ране# на в окрестностях Парижа, она передала это свое ору# жие в дар аббатству Сен#Дени в качестве приношения по обету. По сей день там сохранилась напоминающая надгробие каменная плита, на которой изображена Жанна в доспехах — в левой руке она сжимает боевой топор с четко различимой «J» под короной. В том, что изображена именно Орлеанская Дева, сомневаться не приходится, ибо надпись на плите гласит: Таково было снаряжение Жанны, переданное ею в дар св. Дени». «Голоса», призвавшие Жанну к исполнению высо# кой миссии, также делаются более объяснимыми, если вспомнить не о семействе д’Арков, а о действительных 141
Андрей Балабуха
ее предках и родичах: дед ее, Карл V Мудрый, был же# нат на Жанне Бургундской, вошедшей в историю как Жанна Безумная; отец, Людовик Орлеанский, страдал галлюцинациями; сводная сестра Екатерина Валуа, жена английского короля Генриха V Плантагенета, — тоже; их сын, Генрих VI опять#таки известен под име# нем Безумного…
Жанна д’Арк на коронации Карла VII в Реймском соборе. Картина Жана Огюста Доменика Энгра92 142
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Историкам все это давным# давно известно. В том числе — и что Жанна вовсе не была сожже# на на костре: ведь королевская кровь священна (счет казненным августейшим особам открыли впоследствии несчастные анг# Подпись Жанны д’Арк лийские королевы — сперва жены Генриха VIII, потом — Мария Стюарт); монарха или принца крови можно низложить, пленить, заточить, убить, наконец, — но никоим обра# зом не казнить. В рукописи № 11542, хранящейся в Британском му# зее, сказано глухо: «…в конце концов велели ее сжечь при всем народе. Или какую#нибудь другую женщину, на нее похожую. О чем многие люди имели и все еще имеют разные мнения». Так называемая же «Летопись настоятеля собора св. Тибо в Меце» куда категоричнее: «В городе Руане в Нормандии она была возведена на костер и сожжена. Так говорят, но с тех пор было дока# зано обратное!» Уже сами обстоятельства, связанные с казнью, наводят на размышления. Во#первых, перед казнью Жанну не соборовали, а ведь этот обряд в XIV– XV веках был обязателен для всех, кроме детей и пра# ведников. Дева же, обвиненная в сношениях с дьяволом, кем#кем, но уж праведницей никак не была! Из этого обстоятельства историк Робер Амбелен делает вывод: «…ей было отказано в этом высшем таинстве, посколь# ку было известно, что ей отнюдь не предстояло умереть». Во#вторых, восемь сотен английских солдат буквально вытеснили народ с площади Старого рынка, где был сложен костер. Затем под конвоем из 120 человек туда была приведена некая женщина, чье лицо скрывал низ# ко надвинутый капюшон. А ведь обычно приговорен# 143
Андрей Балабуха
Казнь Жанны д'Арк. Жюль Эжен Ленэпве93.1889 г.
ные к сожжению шли с головой, покрытой лишь бумаж# ным колпаком или короной. Кого же в действительности сожгли тогда в Руане? Одни историки считают, будто некую колдунью (то ли Жанну ля Тюркенн, то ли Жанну Ваннериль, то ли Жанну ла Гийоре). Другие — будто на костре погибла некая монахиня, осужденная за лесбийскую любовь или 144
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
же скотоложество, которая добровольно предпочла бы# струю смерть долгому угаса# нию в темнице. Боюсь, это# го нам не узнать никогда. Зато доказано, что до февраля 1432 года Орлеан# ская Дева пребывала в по# четном плену в замке Буврёй Медальон с изображением в Руане, потом была осво# дамы дез Армуаз. До 1440 г. бождена, 7 ноября 1436 года вышла замуж за некоего ов# довевшего рыцаря Робера дез Армуаза, сеньора Тише# мона (прекрасный способ легально сменить имя!), и в 1436 году вновь возникла из небытия в Париже, где была и узнана былыми сподвижниками, и обласкана Карлом VII (нежно обняв ее, король воскликнул: «Дев# ственница, душенька, добро пожаловать вновь, во имя Господа…») * . Скончалась Жанна д’Арк (теперь уже — дама дез Армуаз) летом 1449 года. Знают об этом все — кроме тех, кто не желает знать. Жаль только, что имя этим нежелающим — легион. Впрочем, оно и не удивительно: ведь жить в привыч# ной парадигме мифа куда спокойнее и удобнее, в про# фессиональной же среде любые покушения на миф чаще всего воспринимаются как ересь. На костер, конечно, не возведут (времена не те!), но коситься будут непремен# но, на академической же карьере можно недрогнувшей рукою ставить большой жирный крест. *
Надо сказать, за это время появились четыре самозванки, выдававших себя за чудесно спасшуюся Орлеанскую Деву. Всех их арестовывали, судили, одну — некую Перринаик Бретонку — даже казнили. Но к нашей истории они пря# мого отношения не имеют. 145
Андрей Балабуха
Но почему? Чтобы разобраться в этом, необходимо понять исто# рическую роль Орлеанской Девы. Она никоим образом не была военачальницей — да этого и не требовалось, ибо ее задачей являлось утверждение прав дофина на французский престол. За два года до кончины, в 1420 году, Карл VI Безум# ный, зная, что дофин Карл не доводится ему сыном, на# звал преемником двоюродного внука — юного английс# кого короля Генриха VI. Несогласные с его решением французы полагали, что по закону право на трон долж# но отойти к племяннику короля, Карлу Орлеанскому (сыну неоднократно упоминавшегося Людовика), од# нако тот томился в английском плену, где ему суждено было провести еще восемнадцать лет* . Следовательно, мало#мальски подходящим кандидатом на престол ос# тавался дофин Карл; но чьим он был сыном — Людови# ка Орлеанского или безродного дворянчика де Буа# Бурдона? В первом случае его легитимность еще мож# но было признать, во втором — никоим образом. Вот тут#то и должна была, по замыслу авторов тщательно разработанной интриги, выступить на сцену Жанна — несомненная принцесса крови; явиться и подтвердить, что дофин является ее родным, а не единоутробным бра# том, а затем добиться его коронации. *
Замечу, эти годы отнюдь не пропали втуне. В качестве государственного и военного деятеля Карл Орлеанский сегодня прочно забыт. Зато поэт Карл Орлеанский, автор блистательных баллад, рондо и ритурнелей, издается и читается в Европе поныне. Годы, проведенные в плену, Карл поддерживал переписку с Франсуа Вийоном, а позже, в 1457 г., Вийон посетил его двор в Блуа. Двухтомник стихотворений Карла Орлеанского и сегодня можно ку# пить чуть ли не в любом книжном магазине Франции. На английский его прекрасно переводил Роберт Луис Стивенсон. 146
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Карл VII. Портрет кисти неизвестного художника парижский школы, XV в.
С ролью своей она справилась блистательно, при первой же встрече во всеуслышание заявив дофину: — Я говорю тебе от имени Господа, что ты истинный наследник короны Франции и сын короля, и Он послал меня к тебе, чтобы отвести тебя в Реймс, где ты полу# чишь венчание и помазание, если хочешь. Заметьте, речь идет вовсе не о предложении меча и грядущих воинских свершениях (они само собой разу# меются), главная цель обозначена совершенно точно. Англичанам оставалось одно — опорочить Жанну, сделав недействительным ее свидетельство, что и было осуществлено на Руанском процессе. Естественным от# ветным ходом явилось оправдание Жанны на контр# процессе, проведенном в 1451 году: при жизни дамы дез Армуаз сделать это было невозможно, поскольку над спасенной Девой все#таки тяготел приговор инквизи# ции, да и оглашать подробности фальсификации казни было ни в коем случае нельзя. Поскольку близкий фи# нал войны был уже очевиден, отказавшиеся от претен# 147
Андрей Балабуха
зий на французский престол англичане согласились с оправданием Жанны. Следующим шагом явилось со# стоявшееся четыре с лишним века спустя причисление Орлеанской Девы к лику святых — французской монар# хии уже не существовало, но общественному сознанию требовалось, чтобы легитимность более чем сомнитель# ного Карла VII была засвидетельствована высшим из авторитетов… И в этом смысле Жанна д’Арк воистину выиграла Столетнюю войну и спасла Францию. Совсем недавно, в 1999 году, канадский режиссер Кри# стиан Дюгэй поставил фильм «Жанна д’Арк», где заг# лавную роль исполняла Лили Собески и снимались Жак# лин Биссет, Мори Чайкин, Пауэрс Бут, Максимилиан Шелл, Питер О’Тyл, Ширли Мак#Лейн, Роберт Лодж, Джонатан Хайд, Олимпия Дукакис, Нил Патрик Хэppис, Чэд Уиллетт, Питер Стpаyсс и другие. Вслед за ним вы# шел еще один — под тем же названием, но поставленный знаменитым Люком Бессоном, где Орлеанскую Деву по# трясающе сыграла Мила Йовович, а в других ролях бли# стали Джон Малкович, Фэй Дануэй, Дастин Хоффман, Тимоти Уэст, Паскаль Грегор, Винсент Кассель, Ричард Райдинг, Десмонд Харрингтон. И что же? — В обоих слу# чаях по экранам мира в очередной раз прокатились не# схожие, но тем не менее версии все того же мифа… Так почему же он торжествует по сей день? Очень просто: ведь природа мифа в том и состоит, что он черпает силы в себе самом, не нуждаясь в обосно# вании и не страшась никаких доказательств, никаких фактов, сколь бы ни были они весомы. Слишком многим невыгодно его развенчание. Като# лической церкви — ибо она замешана в обоих процес# сах, обвинительном и оправдательном, а также в кано# низации принцессы сомнительного происхождения. Демократам — ибо на место «дочери пахаря», плоти от плоти народной, встает в свете истины принцесса кро# 148
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
ви, зачатая во грехе. Наконец, среднему французу — за многие поколения он уже так сжился с легендой, что разрушение ее становится процессом весьма болезнен# ным. К тому же едва ли каждому французу на протяже# нии пяти с лишним веков приятно сознавать, что он — не «тварь дрожащая» перед сильными мира сего, а сила, творящая историю. Ведь есть неоспоримый прецедент — Орлеанская Дева, Дочь народа. Зато использование мифа в целях сегодняшних — чрезвычайно удобно. Помните, например, малопримет# ную деталь о немцах, грабивших окрестности Домре# ми? Она делается совершенно понятной, если вспом# нить, что впервые зафиксирована уже не у Мишле, а позже — в «Полном курсе истории Франции» Дезире Бланше и Жюля Пинара, написанном вскоре после по# ражения страны во Франко#прусской войне. И как ак# тивно использовался этот мотив участниками Сопро# тивления во время Второй мировой войны… Еще многие поколения будут как захватывающими детективами зачитываться посвященными жизни Жан# ны д’Арк блистательными историческими книгами Ро# бера Амбелена, Этьена Вейлль#Рейналя, Жана Гримо, Жерара Песма и тех, ныне неведомых, кто продолжит их изыскания. И тем не менее по страницам учебников по#прежнему будет торжественно шествовать непобе# димый миф. Но вернемся к нашему барону.
Служение Деве Они встретились сразу по прибытии Жанны в Ши# нон. Когда дофин предложил Деве выбрать среди вое# начальников того, кто стал бы ее «телохранителем и ментором», Жанна без колебаний указала на Жиля де 149
Андрей Балабуха
Рэ. И с этого момента неизменно была дружески распо# ложена к маршалу, никогда, впрочем, не забывая (и не позволяя забыть), что она — хоть и рожденная вне бра# ка, но принцесса крови, тогда как он — хоть и дальний ее родственник и первый барон Бретани, но всего лишь барон… А вот для Жиля де Рэ Орлеанская Дева стала любовью с первого взгляда. Отныне он целиком посвя# тил себя Жанне, отвечая на ее дружбу любовью, — без# надежной, но с каждым годом все более пылкой. Безнадежность эта порождалась вовсе не разницей в положении: едва ли не у всякой королевы (что уж тут о принцессах говорить) бывали и вовсе не венценосные любовники… За примерами далеко ходить не надо — вспомните хоть любвеобильную матушку Жанны д’Арк, Изабеллу Баварскую. Причина была свойства физиоло# гического: Орлеанская Дева являлась интерсексуалом94 или гермафродитом (как изящно сформулировала высо# чайшая гинекологическая комиссия в Шиноне, «…не спо# собна к нормальным сношениям»*). И это делало ее недо# ступнее в большей мере, чем королевская кровь. * С выводами комиссии согласен и директор Республиканского центра реп# родукции человека и планирования семьи Минздрава Российской Феде# рации, доктор медицинских наук, профессор Андрей Акопян, писавший: «Случаи гермафродитизма нередки — например, в профессиональном спорте. Порой женщина#спортсменка демонстрирует недюжинные физи# ческие возможности, сравнимые с мужскими, становится чемпионкой, а генетические исследования выявляют у нее мужской кариотип. В литера# туре существуют основанные на патографическом анализе указания, что к числу подобных случаев можно отнести и национальную героиню Фран# ции — Жанну д’Арк, Орлеанскую Деву. Для нее характерны отсутствие матки и влагалища, менструального цикла, волос на лобке и в подмышечных впадинах. Внешне это<…> женственная дама с узкой талией, широким тазом и высокой грудью, с нормальным влечением к мужчинам. Половые железы находятся на обычном для женщины месте, но представлены муж# ским содержимым. Обмен тестостерона в этом случае нарушен».
150
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Правда, и в любви Жиля де Рэ разные историки ви# дят прямо противополож# ные проявления натуры. Склонные следовать обще# принятой точке зрения, как Робер Амбелен, делают та# кой, например, вывод: «В его глазах Жанна была пажом, одним из тех мальчиков, под# ростковую двуполость кото# Герб де Рэ рых он обожал»* . Однако го# мосексуальность Жиля де Рэ ничем не доказана и вытекает скорее из подсознательно# го убеждения человека XX века, будто Синяя Борода, если уж и не специализировался на последовательном убие# нии жен, то лишь потому, что предпочитал им мальчи# ков… К счастью, другие умеют различить в образе, вста# ющем из мемуаров современников и анализа деяний ба# рона де Рэ, черты совершенно иные: способность испыты# вать всепоглощающую страсть и этой страстью жить. При Жанне он играл не только роль телохранителя и ментора, но и входил в ее военный совет, который со# ставляли также Жан Дюнуа, великий Бастард Орле# анский, сводный брат Жанны и Карла VII; Этьен де Виньоль по прозвищу Ла Ир; Жан Потон де Ксентрай; Жак де Шабанн ла Палис и его младший брат, Антуан * Трудно удержаться от маленького комментария. В XIV–XV веках в Европе гомосексуальные отношения воспринимались совершенно иначе, нежели в Новое время: они считались не извращенной, не низшей, а наоборот, наивыс# шей формой любви, «ибо лишены телесности», той исконной греховности гетеросексуальных отношений, которую лишь скрывает, но не ликвидирует даже церковный брак. Так что даже питай Жиль де Рэ неистребимую склон# ность к мальчикам, никто из современников его бы не осудил.
151
Андрей Балабуха
Пленение Жанны д’Арк. Средневековая миниатюра
де Шабанн#Даммартен (эти последние являлись, кстати, прямыми потомками Карла Великого, правда, по женс# кой линии). И надо сказать, в совете этом Жиль де Рэ, младший по возрасту, являлся фактическим лидером. Как справедливо отмечают военные историки Эрнест и Тре# вор Дюпюи, «Жанна д’Арк военачальницей, по сути, не была и — не считая осознания важности морального фак# тора — в военном деле совершенно не разбиралась». Да ей и не надо было — в военном деле за нее превосходно раз# бирались Бастард Орлеанский и Жиль де Рэ. Когда под Компьеном Жанна попала в плен, он пред# принял ряд попыток ее освобождения, вербуя и оплачи# вая для этой цели наемников. Во славу Жанны он при# казал написать «Орлеанскую мистерию» и оплатил связанные с ее постановкой расходы, вследствие чего окончательно пришли в расстройство его финансы: за серию представлений «Мистерии» он выплачивал по 152
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
80 000 золотых экю* . Попросту говоря, Жиль де Рэ разо# рился вконец — настолько, что пришлось закладывать, а частично и продавать земли (к этому обстоятельству мы еще вернемся). Причин тому было две: с одной стороны, непомерно расточительные траты (блистательный вои# тель ни в коей мере не был рачительным хозяином), с другой — злоупотребления управляющих имениями, без зазрения совести обкрадывавших своего патрона (в от# личие от маршала, все они ощутимо обогатились). Впос# ледствии, когда в 1437 году Жанна после своей мнимой казни и плена явилась в его замок Тиффож** (теперь уже как дама дез Армуаз), Жиль де Рэ набрал и оплатил ар# мию, которую поставил под знамена обожаемой Девы, и во славу ее имени вновь одну за другой одерживал победы над англичанами — вплоть до июня 1439 года, когда был арестован и предан суду инквизиции.
Великий грех Под пыткой признаешься в чем угодно — хоть в сго# воре с дьяволом, хоть в растлении и последующем убий# стве ста сорока мальчиков. И Жиль де Рэ признался во всем, чего требовали, хотя до самого конца не понимал, за что обрушились на него эти кары земные. («Я уже возвел на себя столько, что можно было бы казнить де# сять тысяч человек», — приводит его слова протокол * Золотой экю (франц. ecu d’or — золотой щит) — название самой первой французской золотой монеты, чеканка которой началась еще при короле Людовике IX Святом (1214–1270) в 1266 г. В описываемое время она весила около 4 г. Так что 80 000 золотых экю — это 320 кг (!) золота. Согласитесь, при таких расходах разориться немудрено. ** A propos: эта твердыня вдохновила венгерского писателя и теоретика кино Бэлу Балажа (1884–1949) на создание либретто для последней оперы его со# отечественника, блистательного композитора Бэлы Бартока (1881–1948) «Замок герцога Синей Бороды» (1948).
153
Андрей Балабуха
допроса от 21 октября 1440 года.) Зато нам сегодня это совершенно очевидно. Подобно многим, Жиль де Рэ отличался легковери# ем. И, окончательно растратив огромное наследство, до# ставшееся от деда по материнской линии, решил попра# вить дела с помощью алхимии. Двумя веками позже та# ким же образом пытался пополнить опустевшую казну Великобритании Карл II Стюарт. В намерении своем он нимало не преуспел, наполнявшие лабораторию пары ртути преждевременно свели венценосца в моги# лу, однако обвинять его в сношениях с дьяволом никому и в голову не пришло. Конечно, XV век был на этот счет построже XVII столетия, но и тогда людей, занимав# ших столь высокое положение, как Жиль де Рэ, предпо# читали не трогать, низвергая громы и молнии на тех, кто непосредственно работал по их поручению. Почему же для барона де Рэ было сделано исключение? Почему преследование не ограничилось теми, кто ему рьяно помогал, — его дальними родичами Жилем де Сийе и Роже де Бриквиллем; Эсташем Бланше, священником из епархии Сен#Ло; Анри Гриари и Этьеном Корийо; наконец, главным алхимиком — двадцатичетырехлет# ним итальянским монахом#миноритом95 из Ареццо по имени Франческо Прелати? Более того, их вообще ос# вободили от судебного преследования. Почему понадо# билось осудить и сжечь на костре предводителя бретон# ского дворянства и маршала Франции? Ответ прост — процесс был затеян, чтобы конфиско# вать имущество Жиля де Рэ. Проблем у Карла VII хватало, и не последней были расстроенные финансы. А тут разнесся слух, пущенный казначеем Бретани, чьего брата#священника Жиль де Рэ под горячую руку приказал бросить в темницу свое# го замка Шантосе (поступок, героя отнюдь не крася# 154
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
щий, но из песни слова не выкинешь), — слух, будто мар# шал не просто занялся алхимией, но и получил#таки философский камень, благодаря чему теперь не знает нужды в золоте. И словно в подтверждение Жиль де Рэ вооружил очередной отряд, порученный командованию его вассала Жана де Сиканвилля, и отправил его под знамена дамы дез Армуаз. Кому могло придти в голову, что ради этого барон по уши залез в долги? Что такое благодарность, Карл VII понимал плохо. Зато хорошо помнил, что ради конфискации имущества сто лет назад его предок, Филипп IV Красивый, разог# нал орден тамплиеров и сжег на костре великого маги# стра Жака де Моле и весь капитул. Конечно, воинские
Казнь барона де Рэ
155
Андрей Балабуха
дарования Жиля де Рэ великолепно послужили сувере# ну и отечеству, но война ведь скоро кончится. А деньги — деньги нужны сейчас… Участь маршала Франции была решена — тем более что ни алчущая все новых подвигов Орлеанская Дева, ни былые друзья и сподвижники за него не заступились… В отличие от боготворимой им Жанны д’Арк его в са# мом деле сожгли на костре.
Как извиняются короли Трудно сказать, что именно сгубило во цвете лет ко# роля Филиппа IV Красивого96 — легендарное прокля# тие тамплиеров или же горькое разочарование из#за того, что вожделенное их богатство то ли загадочным образом ускользнуло, то ли вовсе оказалось мифичес# ким. Увы, Карл VII об этом прецеденте не то забыл, не то попросту не знал. И потому, поступив по примеру предка, пришел к такому же итогу: золота не оказалось, философского камня тоже, а недвижимость — земли и замки — по тем временам мало чего стоила. Но сделанного не воротишь. И тогда родилось ре# шение: в отличие от Жанны д’Арк, которую судили ан# гличане, Жиля де Рэ оправдать, конечно, нельзя. Да и грехи, в коих он как ни крути, а признался, слишком уж тяжки… Но можно извиниться за содеянное косвенно — сохранив честь рода. Еще в сентябре 1429 года, вверяя маршалу Франции Жилю де Рэ безопасность Орлеанской Девы, Карл VII пожаловал ему почетное дополнение к фамильному гер# бу. Прежде там изображался «на золотом фоне черный крест»; король же добавил к нему «кайму, усыпанную лилиями». Так вот, после позорной казни Жиля де Рэ это пожалование не отменили, а Прежану де Коэтиви, 156
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Памятник Жанне д’Арк в Париже. Фото Юлии Андреевой
мужу его дочери Мари, было вменено в обязанность «принять имя, герб с черным крестом на золотом фоне и каймой, усыпанной лилиями, и все титулы баронии и 157
Андрей Балабуха
сеньории де Рэ» — как и наследникам, рожденным от этого брака. Трудно сказать, стало ли легче на том свете барону Жилю де Рэ при известии, что честь его рода не постра# дала. Но, надо сказать, потомки его с честью носили этот герб и в те времена, когда матери пугали дочерей сказ# кой о Синей Бороде — и пугают по сей день. Кое#что, правда, все#таки изменилось. «Процесс Жиля де Рэ» Жоржа Батая97 , автора скан# дального, однако же в фактографии точного, поставил вину казненного маршала под сомнение. Во Франции даже возникло Общество друзей Жиля де Рэ, убежден# ных, что на блистательного полководца была возведе# на напраслина. В 1992 году по инициативе писателя Жильбера Пруто был даже проведен судебный процесс, который на основе изучения документов инквизицион# ного суда, проходившего в 1440 году в Нанте, вынес вер# дикт о невиновности Жиля де Рэ в преступлениях, ко# торые ему приписывали. Но не надейтесь, что все это хоть на йоту изменит сложившееся за века отношение к Синей Бороде…
158
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Глава V. ЧЕРНАЯ ЛЕГЕНДА АНГЛИИ
И смертная тебя не скроет тень — Ты будешь вечно жить в строках поэта98 . Уильям ШЕКСПИР
159
Андрей Балабуха
Ричард III. Портрет 1515–1520 гг., единственный, на котором правое плечо не приподнято предполагаемым горбом; он считается наиболее похожим, основанным на утраченных прижизненных портретах (принадлежит Обществу древностей)
160
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Толика предыстории Для этого короля, последнего представителя дома Йорков династии Плантагенетов, причисленный к лику святых правдолюбец Томас Мор не пожалел самых чер# ных красок. Великий Шекспир изобразил его чудови# щем, способным внушать лишь ужас и отвращение * . Современный британский историк Десмонд Сьюард озаглавил свою книгу о нем «Ричард III, черная леген# да Англии». Само его имя стало символом вероломства и убийства. И как всегда, лишь немногих интересует правда о человеке, оболганном историей… Вот историей и займемся — вернее, учебниками, ко# торые сызмальства закладывают и формируют наши о ней представления. В силу неизбежной необходимости промчаться «галопом по векам и Европам» любые учеб# ники уделяют Войне Алой и Белой розы в лучшем слу# чае два#три скупых абзаца — трудно даже понять, из#за чего она, собственно, началась и уж тем более — как про# текала. Судите сами: «Война длилась тридцать лет и
*
Впрочем, в этом отношении судьба Ричарда III для шекспировского творче# ства скорее типична — впоследствии он так же поступит, например, с Мак# бетом, о чем я, нарушая хронологию творчества Барда, уже рассказывал в со# ответствующей главе. 161
Андрей Балабуха
отличалась большим ожесточением* . Родственники по# гибших мстили семьям своих врагов, убивая даже де# тей. Банды феодалов дикими расправами наводили ужас на жителей городов и деревень. Война прекратилась, когда почти все знатные феодалы истребили друг дру# га. В последнем сражении с обеих сторон участвовали лишь жалкие кучки людей…» Все ясно? Позволю себе сильно в этом усомниться. А ведь перед вами не просто «История Средних веков», но учебник, «удостоенный первой премии на открытом конкурсе»99 … Поэтому, дабы разобраться в судьбе нашего героя, позволю себе бегло напомнить основные факты. Зара# нее приношу извинения за то, что поначалу вам при# дется поплутать в дебрях совпадающих имен и путани# це дат: в сущности, Война роз была грандиозной семей# ной сварой; все главные ее участники пребывали в род# стве или свойстве друг с другом, и не запутаться в бес# численных этих хитросплетениях сегодня попросту не# возможно100. К тому же в России английской истории *Это и впрямь так. Следует лишь добавить, что столь долгой и ожесточенной Война Алой и Белой роз в значительной мере оказалась из#за пагубного вли# яния зародившейся еще в середине XIV в. так называемой системы «ливреи и содержания», которую иные (причем отнюдь не советские) историки име# нуют еще «ублюдочным феодализмом». Она явилась следствием развития денежной экономики: теперь крупные аристократы платили своим привер# женцам (носившим их эмблемы или ливреи) не земельными угодьями, как прежде, а денежным содержанием. В результате такие вассалы не были при# вязаны к земле, их мало интересовало установление status quo; к тому же они были лишены стимула оставаться в услужении у одного сеньора, и если представлялась достаточно выгодная возможность — без раздумий и сожа# лений переходили к другому, причем такое поведение общественным мне# нием не осуждалось, а самими сеньорами никак не преследовалось. Вкупе с представлением, будто политический вес зависит от числа вассалов, эта система лишь раздула политический конфликт между Йорками и Ланкас# терами. 162
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
повезло не в пример меньше, чем французской, воспе# той в романах Александра Дюма или, скажем, «Про# клятых королях» Мориса Дрюона. Война Алой и Бе# лой розы встречается, пожалуй, лишь на страницах сти# венсоновской «Черной стрелы», да и там из историчес# ких персонажей появляется (и то мельком) только наш герой — герцог Глостер, будущий Ричард III. И, конеч# но, как не вспомнить прекрасную повесть Джозефины Тэй «Дочь времени», где местом преступления является английская история, а главным героем и жертвой — Ричард III. Но вернемся к нашим розам. Захватив в 1066 году власть над Англией, герцог Вильгельм, ставший с того момента королем Вильгельмом I Завоевателем, основал Норманнскую династию, правившую почти век — до 1154 года. Затем, по смерти последнего из сыновей Вильгельма, бездет# ного короля Стефана, на трон под именем Генриха II взошел дальний свойственник последнего — Готфрид Красивый, граф Анжуйский*, за обыкновение украшать шлем веткой дрока (по#латыни — planta genista) про# званный Плантагенетом и передавший это имя наслед# никам в качестве династического. Восьмеро венценос# цев первого, Анжуйского дома этой династии совокуп# но правили больше двух столетий. Однако последний из них, Ричард II, слишком ретиво принялся устанав# ливать абсолютизм, что, естественно, не могло не вызвать противодействия феодалов, на чьи права, закрепленные под# писанной 15 июня 1215 года Великой хартией вольностей, *
Так что династия эта фактически французского происхождения, что и при# вело впоследствии к Столетней войне (но об этом — в предыдущей главе, посвященной Жилю де Рэ и Жанне д’Арк).
163
Андрей Балабуха
он таким образом дерзнул покуситься. В конце концов многочисленные мятежи привели в 1399 году к низло# жению государя. На троне утвердился Генрих IV из дома Ланкастеров — боковой ветви Плантагенетов, восходя# щей к принцу Джону, третьему сыну Эдуарда III, пред# последнего суверена из Анжуйского дома. Однако его права на престол представлялись весьма сомнительны# ми, причем наиболее яростно оспаривали их предста# вители дома Йорков, восходящего к четвертому сыну того же Эдуарда III, принцу Эдмунду. В итоге всех этих событий и обозначились две стороны будущей Войны роз (в гербе Ланкастеров этот цветок был алым, в гербе Йорков — белым). Пороховая бочка взорвалась в 1455 году, в царство# вание душевнобольного Генриха VI; фитиль подожгла супруга последнего, королева Маргарет, добившаяся удаления Ричарда, герцога Йорка, из состава Королев# ского совета. Ричард и его сторонники (в число каковых входил богатый и влиятельный Ричард Невилл, граф Уорвик, прозванный Делателем королей) подняли мя# теж. Пять лет ожесточенные бои перемежались поли# тическим маневрированием; удача улыбалась то одной, то другой стороне. В декабре 1460 года Ричард Йорк и его старший сын Эдмунд пали в битве при Уэйкфил# де 101 , но его второй сын провозгласил себя королем Эдуардом IV и 29 марта 1461 года наголову разбил ар# мию Ланкастеров в кровопролитном сражении при Тоутоне102 . Затем, после десяти лет спокойствия (весь# ма, впрочем, относительного, ибо разрозненные мяте# жи ланкастерцев практически не прекращались), Эдуард IV поссорился с графом Уорвиком, поскольку тот норовил стать фактическим диктатором, и переиг# рал его — как в военной сфере, так и в политической. Тогда Уорвик объединил силы с королевой Маргарет и 164
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
в 1470 году привел из Франции армию вторжения, не# надолго восстановив на троне Генриха VI Ланкастера. Эдуард IV, оказавшийся под угрозой удара с двух фрон# тов (север страны находился под властью ланкастер# цев, а на юге собирал армию граф Уорвик), бежал во Фландрию, чтобы искать поддержки у своего шурина, бургундского герцога Карла Смелого. Впрочем, изгна# ние это продолжалось менее шести месяцев — уже в мар# те 1471 года Эдуард IV с полуторатысячным отрядом (в основном, немецкими и фламандскими наемниками) высадился в устье реки Хамбер и, на ходу пополняя вой# ско отрядами сохранивших лояльность приверженцев# йоркистов, в ходе недолгой кампании вернул себе ски# петр. Граф Уорвик погиб в решающей битве при Барне# те103 , еще через два месяца его союзники были наголову разгромлены в сражении при Тьюксбери104 , после чего Эдуард IV «в мире и процветании» царствовал еще две# надцать лет; наследовал ему двенадцатилетний сын, Эдуард V. Тут#то и настает черед нашего героя.
Венценосный злодей Вернемся к учебнику. «После смерти Эдуарда IV за малолетством его двух сыновей жестокий брат его Ри# чард сделался опекуном их и правителем государства. Но он, не довольствуясь неполною властью, при помо# щи целого ряда убийств добился престола и стал анг# лийским королем Ричардом III. Велев задушить несча# стных сыновей Эдуарда IV, он своими бессмысленны# ми и постоянными жестокостями всех вооружил про# тив себя»105 . Впрочем, даже если обратиться к источникам более солидным, то выяснится, что «небольшого роста, урод# 165
Андрей Балабуха
ливого телосложения, горбатый, со злобным, изможден# ным лицом, он на всех наводил ужас». Именно он, гер# цог Глостер, в сражении при Тьюксбери убил Эдуарда, принца Уэльского, сына и наследника последнего коро# ля из дома Ланкастеров. И это он, не удовлетворившись ликвидацией сына, собственноручно заколол в Тауэре отца — злосчастного Генриха VI. Впоследствии именно благодаря его интриге Эдуард IV заточил в Тауэр и приказал тайно умертвить, утопив в бочке с мальвази# ей, их среднего брата — Георга, герцога Кларенса. После того, как он узурпировал власть, заключив в Тауэр двенадцатилетнего короля Эдуарда V и его млад# шего брата Ричарда, герцога Йоркского, злодей Ричард III не жалел не только врагов, но и ближайших сподвижников, приведших его к трону. Один из них, лорд Гастингс, был казнен за то, что вместе со вдовству# ющей королевой Елизаветой (вдовой Эдуарда IV) и леди Джейн Шор (бывшей его же любовницей) якобы хотел погубить суверена, наведя порчу на его левую руку — и это притом, что рука Ричарда высохла давным#дав# но, он не владел ею в течение всей жизни! Затем настал черед другого бывшего друга — герцога Бэкингема, так# же положившего голову на плаху. А потом вся Англия содрогнулась, узнав, что сыновей доброго короля Эдуарда IV задушили в Тауэре. Когда в 1485 году ско# ропостижно скончалась супруга Ричарда III, королева Анна, молва обвинила монарха в убийстве жены ради брака с племянницей — Елизаветой, старшей дочерью Эдуарда IV. Скандал, вспыхнувший из#за этого, объе# динил Англию вокруг пребывавшего в изгнании во Франции Генриха, графа Ричмонда, главы ланкастерс# кой партии. Получив помощь от Франции, тот 1 авгус# та 1485 года высадился в Уэльсе; к нему поспешили примкнуть и многие былые приверженцы Ричарда III. 166
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Ричард III и королева Анна. Миниатюра XVI века
Король собрал почти двадцатитысячное войско и 22 августа встретил Генриха близ городка Босуорта. Ричард III сражался отчаянно, но был разгромлен и пал на поле боя. С его смертью завершилась страшная меж# доусобная война. Граф Ричмонд, венчавшийся на царство под именем Генриха VII Тюдора 106 , не только положил начало но# вой династии, но также «восстановил в стране мир и заложил основы пятивекового английского величия». 167
Андрей Балабуха
Все вышеописанные ужасы так и остались бы мел# ким эпизодом исторических хроник, когда бы не гений Уильяма Шекспира, под чьим пером «черная легенда» превратилась в одну из самых известных трагедий, ког# да#либо ставившихся на театральных подмостках. А если учесть популярность шекспировских пьес, если учесть их общий тираж, лишь немного уступающий Библии и романам Жюля Верна, то совсем не удиви# тельно, что в массовом сознании образ Ричарда III зак# репился именно таким, каким изобразил его Великий Бард. Даже люди, вовсе не сведущие в истории, о Ричарде III знают — и знают, естественно, по Шекспиру.
Ричард шекспировский Впервые четвертая из шекспировских исторических трагедий вышла из печати в 1597 году и в течение трех десятилетий переиздавалась восемь раз107 — рекорд по
Великий английский актер Дэвид Гаррик (1717–1779) в роли Ричарда III. Картина кисти художника Уильяма Хогарта (1697–1764)
168
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
тем временам непревзойденный. Собственно, Шекспир не был первооткрывателем темы. К тому времени, ког# да он взялся за перо, уже существовало несколько по# священных Ричарду III пьес. В 1579 году доктор Томас Легг сочинил на латыни трагедию «Richardus Tertius» 108 , исполнявшуюся студентами Кембриджского университета. В 1594 году была издана анонимная «Правдивая трагедия о Ричарде III», также исполнявшаяся на сцене. За# тем в 1602 году некий антрепренер Ханслоу зака# зал знаменитому драматургу Бену Джонсону пье# су «Ричард Горбун», которую тот начал, но не закон# чить не успел. Стоит упомянуть в этом ряду и поэму Уильяма Болдуина «Георг, герцог Кларенс». Впрочем, нет ни малейшей уверенности, что все эти произведе# ния (или даже какое#нибудь из них) были известны Шекспиру. Как и в других случаях до и после, главным источником информации и вдохновения служили для него «Хроники Англии, Шотландии и Ирландии» Ра# фаэля Холиншеда* . Однако уже из развернутого заглавия первого изда# ния ясно, что — как и в случае с Макбетом — Великий Бард рассматривал исторический материал под строго определенным углом. Оно гласит: «Трагедия о короле Ричарде III, содержащая его предательские козни про# тив брата его Кларенса, жалостное убиение его невин# ных племянников, злодейский захват им престола, со
*
Стоит отметить, что в его «Хроники» вошел материал из более ранней ис# торической работы «Объединение двух благородных семейств Ланкастеров и Йорков» Эдварда Холла, который, в свою очередь, пользовался «Английс# кой историей» Полидора Вергилия, а также «Историей Ричарда III», при# надлежавшей перу Томаса Мора (об этих последних речь еще впереди).
169
Андрей Балабуха
всеми прочими подробностями его мерзостной жизни и вполне заслуженной смерти». Более того, чтобы сделать все эти характеристики возможно более убедительны# ми, Шекспир пошел даже на прямую подтасовку фак# тов, изобразив герцога Глостера активным участником первого большого сражения Войны роз — битвы при Сент#Олбенсе109 , хотя историческому Ричарду едва ис# полнилось в то время три года. А вот и еще пример. В знаменитой сцене обольщения леди Анны, младшей до# чери графа Уорвика, у гроба короля Генриха VI, Шекс# пир делает ее женой убиенного принца Эдуарда, тогда как в действительности она была еще только его невес# той, причем предстоящий брак зиждился отнюдь не на любви, а на классической династической сделке (прошу не усматривать в этих словах осуждения — такова уж была практика времени и среды). И наоборот, из сохра# нившейся переписки явствует, что союз леди Анны и Ричарда был порожден именно пылкой и преданной взаимной любовью (кстати, как и брак родителей Ри# чарда). Впрочем, сама по себе сцена у Шекспира воис# тину потрясающа — настолько, что два с лишним века спустя пленила воображение другого гения — Пушкина (в чем вы можете без труда убедиться, сравнив ее с ана# логичной сценой обольщения Дон Гуаном Доны Анны подле гроба ее супруга в «Каменном госте»). В результате шекспировский Ричард являет со сце# ны самую демоническую личность во всей английской истории, хотя и наделенную многими талантами: он красноречивый оратор и дипломат, ловкий политик и тонкий психолог, одинаково легко проникающий в строй мыслей мужчин и женщин, простолюдинов и лор# дов; он умен; с одинаковым совершенством владеет ме# чом и искусством интриги… 170
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Но — урод; даже сам он (а кто из нас откажется себя приукрасить?) при первом же появлении на сцене при# знается: Я, слепленный так грубо, что уж где мне Пленять распутных и жеманных нимф; Я, у кого ни роста, ни осанки, Кому взамен мошенница#природа Всучила хромоту и кривобокость; Я, сделанный небрежно, кое#как, И в мир живых отправленный до срока Таким уродливым, таким увечным, Что лают псы, когда я прохожу…110
Каков автопортретец? Но физическому уродству — в полном соответствии с литературным каноном тех вре# мен — сопутствует и уродство нравственное (и пойми здесь, что первично, а что вторично). Его лозунг: «Кулак — нам совесть, и закон нам — меч!»111 Он начисто лишен совести — глумится над стонами своих жертв, заглушает бара# банным боем укоры матери. И, чтобы оттенить эту пол# нейшую неподвластность его голосу совести, драматург показывает душевное смятение и раскаяние убийцы ма# леньких принцев — чувства, Ричарду от природы не свой# ственные. Шекспировский Ричард — само властолюбие, начисто лишенное ограничений, предписываемых мора# лью простым смертным. Он — олицетворение жестокос# ти, хладнокровия, изворотливости, полного пренебреже# ния всеми законами человеческими и Божескими. Но раз иной мне радости нет в мире, Как притеснять, повелевать, царить — Пусть о венце мечта мне будет небом. Всю жизнь мне будет мир казаться адом, Пока над этим туловищем гадким Не увенчает голову корона…112
— признается он в другой трагедии, «Генрих VI», хронологически предшествующей «Ричарду III». 171
Андрей Балабуха
И ради обретения заветной короны Ричард намерен «в жестокости сирену превзойти, в коварстве же — са# мого Макиавелли», причем с успехом претворяет свои намерения в жизнь, для чего из человека, пусть даже уродливого и злобного, мало#помалу превращается в зримый символ чистейшего, рафинированного Зла. Зла с большой буквы. Зла извечного. Такого, какое можно встретить лишь на сцене, но никак не в жизни. И потому не стоит удивляться, что реальный Ричард III был совсем иным.
Ричард реальный Прежде всего, он не был уродом. Невысокий, хрупкий, — не то что красавец Эдуард, его старший брат, прозван# ный «шесть футов мужской красоты», — он отличался, однако, большой физической силой, был прирожденным наездником и искусным бойцом. Ни горба, ни сухой руки* — изо всех описанных выше черт правдива лишь одна: изможденное лицо. Или, точнее, бесконечно усталое, ка# ким он кажется на прижизненном, судя по всему, портре# те кисти неизвестного художника, что висит сейчас в Вин# дзорском замке. Лицо человека, много трудившегося и мно# го страдавшего. В гербе Ричарда рядом с геральдическим * Они родились на страницах рукописи некоего Руза. В написанной им фа# мильной истории графов Уорвиков о Ричарде III, как вы помните, женатом на младшей дочери Уорвика, говорится: «могущественный принц и очень добрый лорд… наказывающий нарушителей закона, в особенности притес# нителей общин, и поощряющий тех, кто показал себя добродетельным, зас# луживший большую благодарность и любовь всех своих подданных, богатых и бедных, и добрую славу среди всех других народов». Но вот в его же «Исто# рии английских королей», посвященной уже Генриху VII, Руз дал волю вооб# ражению. Именно ему обязан Шекспир информацией о том, что Ричард «два года пребывал во чреве матери» и родился горбатым, с сухой рукой, со всеми зубами и длинными, до плеч, волосами.
172
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
изображением белого вепря был начертан девиз: «Loyalitй me lic»113 , и это вполне соответствовало его натуре. Он рьяно и успешно всегда и во всем поддерживал стар# шего брата — Эдуарда IV. Помните? — именно возглав# ленный им удар двух сотен тяжелых конников обеспечил победу при Тьюксбери. Однако, замечу, прямым винов# ником смерти Эдуарда Ланкастера, принца Уэльского, якобы заколотого им «в сердцах» уже после битвы, Ри# чарда сделали много позже самого события, уже при Тю# дорах* . Да и убийство Генриха VI также не обременяет совести Ричарда — приказ совершить это черное дело был отдан его братом#королем, а исполнители монаршей воли тоже известны. Так что в обоих случаях наш герой как пе# ред Ланкастерами, так и перед историей совершенно чист. В царствование Эдуарда IV правлению Ричарда была вверена Северная Англия — традиционный оп# лот Ланкастеров, и двадцатилетний герцог проявил себя столь тонким дипломатом и мудрым политиком, что вскоре обитатели этих краев в массе своей стали поддерживать Йорков. Не менее успешно он вел здесь и военные действия против шотландцев, в ходе которых, как отмечает достаточно скупой на оценки «Энцикло# педический словарь» Брокгауза и Ефрона, «выказал… большое мужество и стратегические способности». * Причем в этом случае можно без труда проследить поэтапное становление мифа. Поначалу все были единодушны: тот пал в бою — и Бог весть, от чьей именно руки. Но в царствование Генриха VII лондонский хронист Фабиан уже пишет, что девятнадцатилетнего принца привели к Эдуарду IV и убили у того на глазах (не называя, правда, убийц поименно). Затем Полидор Вер# гилий исправляет эту промашку, называя троих соучастников: Георга, герцо# га Кларенса; Ричарда, герцога Глостера; и лорда Гастингса. Впоследствии Холл в своей хронике добавил к их числу маркиза Дорсета, сына королевы Елизаветы Вудвилл от первого брака. Наконец, Холиншед внес свою лепту, уточнив, что первый — и смертельный — удар был нанесен непосредственно Ричардом III.
173
Андрей Балабуха
Теперь гибель их среднего брата — Георга, герцога Кларенса. С самого начала в этой дружной семье он был уродом — интриговал, примыкал к мятежам, но всякий раз бывал в конце концов прощаем. Первое его отступни# чество произошло, когда в 1470 году он, польстившись на предложение стать законным наследником восстановлен# ного на престоле Генриха VI, примкнул ко стану своего мятежного тестя, графа Уорвика, — того самого Делателя королей. Затея не задалась, и Георг, не дожидаясь военно# го поражения ланкастерцев, вернулся в лоно родной се# мьи (кстати, подвиг его на сей весьма разумный шаг млад# ший брат — Ричард). Но это оказалось лишь началом. Овдовев, Георг вознамерился снова жениться — и не на ком#нибудь, а на самой богатой невесте Европы, Марии Бургундской, дочери герцога Карла Смелого, вторым браком женатого на Маргарет, сестре Эдуарда, Георга и Ричарда. Однако амбициозная эта затея с треском прова# лилась — Эдуард IV посчитал гораздо более выгодным в политическом отношении брак своей племянницы с Мак# симилианом Австрийским. Что ж, Георгу было не привы# кать терпеть крах. Нимало не огорчившись, он надумал жениться на другой Маргарет — теперь уже сестре коро# ля Иакова III Шотландского. (Грезилось ему, похоже, объединение двух стран под одной короной, да вот беда — рано; исторически неизбежное событие это произойдет, лишь когда пресечется династия Тюдоров…) А чтобы оказаться в глазах короля Иакова III заманчивым же# нихом, Георг завел тайные переговоры с иностранными дворами, добиваясь подтверждения парламентского акта, принятого в свое время по настоянию покойного уже графа Уорвика и объявлявшего Георга наследни# ком Генриха VI, то есть de jure114 кролем Англии. Тако# го Эдуард IV стерпеть уже не мог и предал брата суду парламента, каковой и приговорил Георга к смерти за 174
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
измену. Правда, казни незадачливый авантюрист не дож# дался и при невыясненных обстоятельствах умер в Тауэ# ре (осмелюсь напомнить, что Тауэр служил в те времена не только тюрьмой, но и лондонским королевским зам# ком — обстоятельство, поясняющее, кстати, каким обра# зом там оказались впоследствии принцы, злосчастные дети Эдуарда IV). Легенда же об утоплении в бочке с маль# вазией обязана происхождением общеизвестному при# страстию герцога к винопитию… Но вот что Ричард стре# мился сохранить брату жизнь — факт непреложный, его даже тюдоровские хронисты не отрицают, лишь добав# ляя всякий раз ядовитое словечко «якобы». Мол, на сло# вах стремился спасти, тогда как на самом деле жаждал уничтожить, расчищая себе путь к трону. Да вот беда: пер# вому свидетельства есть, второе же — целиком на совести хронистов, а кто они такие — о том речь впереди. Узурпация власти также предстает в совершено ином свете. Умирая, Эдуард IV назначил брата протек# тором государства и опекуном малолетнего Эдуарда V. Узнав о случившемся, Ричард, который находился тог# да на границе с Шотландией, первым делом заказал заупокойную мессу по почившему государю и там, в присутствии всей знати Севера, присягнул на верность наследнику. Без труда и кровопролития, арестовав лишь четверых зачинщиков, Ричард подавил мятеж Вудвил# лов — родственников вдовствующей королевы, не же# лавших лишаться власти* , — после чего деятельно при# нялся готовить назначенную на 22 июня коронацию *
Судите сами: незамедлительно по смерти Эдуарда IV маркиз Дорсет захва# тил арсенал и казнохранилище в Тауэре, а также привел в боеготовность флот на Ла#Манше. Был образован Регентский совет, который он возглавили на пару с лордом Райверсом, братом королевы, — все указы названного органа под# писывались этими двоими на правах avunculus Regis et frater Regis uterinus (то есть, в переводе с латыни, «дяди короля и единоутробного брата короля»). 175
Андрей Балабуха
племянника. О том, насколько серьезными были его намерения, свидетельствуют хотя бы те факты, что он приказал начать чеканку монеты с профилем юного Эдуарда V, утвердил детали предстоящей церемонии и заказал для мальчика надлежащие парадные одеяния. Однако за три дня до этого события случилось не# предвиденное: некий доктор Шоу выступил с публич# ной проповедью, в которой объявил, что дети королевы от Эдуарда IV не обладают правами на престол. В обо# снование своих утверждений Шоу сослался на почтен# ного священнослужителя — Стиллингтона, епископа Батского* . Будучи вызван в парламент, этот последний сообщил, что Эдуард V действительно не может быть коронован, поскольку является незаконнорожденным. Его отец, Эдуард IV, был не только красавцем, но и ве# ликим охотником до женского полу — таким же, как впос# ледствии Генрих VIII Тюдор или наш «многих жен суп# руг» Иван IV Грозный. Но если Генрих VIII избавлял# ся от надоевших жен, отправляя их на плаху, добряк Эдуард попросту женился на следующей, не озаботясь разводом с предыдущей115 , вследствие чего последний его брак со вдовствовавшей тогда королевой Елизаве# той Вудвилл не мог считаться законным. Известие по# вергло всех в шок. В конце концов парламент принял акт, лишавший Эдуарда V права на трон и возводив# ший на престол Ричарда III. О какой же узурпации мо# жет идти речь? Кстати, Генрих VII, придя ко власти, * Тут необходимо отметить, что при Эдуарде IV он был сперва лордом#храни# телем печати, потом — лордом#канцлером, затем — послом в Бретани. Осо# ба, как видите, высокопоставленная и в прежнее царствование никоим обра# зом не обиженная, так что мотивировался его поступок, похоже, не корыст# ными интересами, а классическим: «Не могу молчать!» Но так или иначе, а приведенных им фактов оспорить никто не рискнул, хотя они и произвели эффект разорвавшейся бомбы.
176
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
первым делом озаботился уничтожением оригинала это# го документа и всех его копий — чудом уцелела одна#един# ственная. Уже сам факт достаточно красноречиво свиде# тельствует о законности возведения Ричарда на престол. Правда, согласились с этим не все, и дело, разумеет# ся, не в законности, а в интересах. Мгновенно, еще до коронации Ричарда III, созрел заговор, который воз# главили лорд Стенли (отчим будущего Генриха VII), лорд Гастингс (ближайший друг и Эдуарда IV и Ричарда III), а также Джон Мортон, епископ Илийс# кий (а вот это имя стоит запомнить!). Ричард в сопро# вождении лишь небольшой свиты явился прямо в Тау# эр, где заговорщики собрались, и всех арестовал — при# чем, заметьте, ни один не рискнул оказать сопротивле# ния. Хронисты, опираясь на свидетельство Томаса Мора, дружно утверждают, что лорд Гастингс был каз# нен тут же — его де выволокли на двор и отрубили голо# ву на первой под руку подвернувшейся колоде, едва раз# решив исповедаться проходившему мимо монаху*. Сле# дует легенде и Шекспир. Но документы утверждают иное: Гастингс был предан суду парламента и казнен по его приговору шесть дней спустя. Остальные же заго# ворщики были прощены, только епископа сослали… в его же епархию, в Или, откуда он вскоре благополучно перебрался во Францию — под крылышко к Генриху, графу Ричмонду. Ну и, наконец, главное обвинение — принцы. Ричарда III можно упрекнуть в чем угодно, кроме глупости. Убийство же этих мальчиков иначе как глу# постью не назовешь: после парламентского акта они не * Любопытная деталь — даже Томас Мор, недоброжелатель из недоброжела# телей, пишет: «Лорд#протектор, несомненно, очень любил его, и смерть лор# да Гастингса явилась для него невосполнимой потерей».
177
Андрей Балабуха
являлись серьезными претендентами на престол. Зато было добрых полтора де# сятка других116 , при# чем все процветали при Ричарде и благо# получно пережили его (хотя, замечу, были затем под ко# рень изведены Тюдо# рами). После смерти собственного сына Ричард даже провоз# гласил одного из них — племянника, юного графа Уорвика, — своим преемником. А теперь самое любопытное. При жизни никто и не об# винял Ричарда III в Принцы в Тауэре. Картина художника# убийстве племянни# прерафаэлита сэра Джона Эверетта 116#а ков. Только в одной# Милле (1878 г.) единственной латин# ской хронике, написанной, замечу, в Кройленде, то есть в епархии Джона Мортона, епископа Илийского, содер# жится намек на возможное исчезновение принцев. Ро# дились эти слухи во Франции, в окружении Генриха, графа Ричмонда. И лишь оттуда со временем — причем весьма и весьма немалым! — проникли а Англию. Су# ществует лишь одно свидетельство, прямо обвиняющее Ричарда III в преступлении — так называемая «Испо# ведь» самого убийцы, сэра Джеймса Тиррела из Гип# пинга. Причем все хронисты дружно ссылаются на его 178
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
признание, хотя самого текста пока нигде обнаружить не удалось… Итак, по словам Тиррела, сказанным, под# черкиваю, двадцать лет спустя после предполагаемого убийства, в 1502 году, тайную миссию избавить его от принцев Ричард III первоначально намеревался возло# жить на констебля Тауэра сэра Роберта Брэкенбери, но тот сделал вид, будто не понял, о чем речь. Затем, совер# шая после коронации поездку по стране, Ричард III по# слал из Уорвика в Лондон Тиррела. Тот по монаршему поручению взял у Брэкенбери ключи от Тауэра и пору# чил двоим головорезам — конюху Дайтону и тюремщику Форресту — задушить мальчиков. Их тела спрятали под лестницей и завалили камнями. Впоследствии же некий священник каким#то образом нашел тела невинно убиен# ных принцев и перезахоронил в неизвестном месте. Очень удобная версия: сэр Роберт Брэкенбери пал в битве при Босуорте, сохранив верность законному государю; таин# ственного священника — ищи#свищи; Тиррел казнен еще до того, как «исповедь его предали огласке»; Дайтон и Форрест мертвы… Особенно интересны сведения о пе# резахоронении — значит, и искать в Тауэре нечего. И при Тюдорах не искали. А потом — забыли. Однако перейдем ко следующему пункту. Приписыва# емое Ричарду III отравление жены ради брака с племян# ницей — также целиком и полностью на совести молвы. Королева Анна скончалась в марте 1485 году от туберку# леза, оборвавшего одиннадцатью месяцами раньше и жизнь их единственного сына, наследного принца Эдуар# да. Пресловутого же сватовства к Елизавете не было вов# се — был только слух, распускаемый злопыхателями (зато на ней женился впоследствии Генрих VII). Оставим без внимания, что браки между столь близкими родственни# ками запрещены церковью, а в исключительных случаях совершаются только с разрешения папы римского, за каковым Ричард III не обращался — следы этого не мог# 179
Андрей Балабуха
ли бы не сохраниться в архивах Ватикана. Но возмущен# ный Ричард даже обратился к английской знати, клиру, а также олдерменам и нотаблям города Лондона с катего# рическим опровержением — так больно задели эти слухи вдовца, еще не переставшего оплакивать жену и сына. Царствование Ричарда было коротким — всего два года. Но и за это время он успел сделать столько, сколько иным не дано и за самые долгие правления. Он реформи# ровал парламент, сделав его образцовым. Ввел суд при# сяжных, по сей день остающийся наиболее совершенной формой судопроизводства, причем особый закон огова# ривал наказание за любую попытку повлиять на присяж# ных. Он достиг мира с Шотландией, выдав племянницу замуж за тамошнего короля Иакова III Стюарта. Только мира с Францией ему добиться не удалось, ибо в Париже плел интриги Генрих Тюдор, граф Ричмонд. Ричард рас# ширил торговлю, реорганизовал войска, был покровите# лем искусств, особенно музыки и архитектуры. Сгубили Ричарда III терпимость к чужим слабостям, благородство и вера в порядочность и благоразумие других людей. Да, при нем были казнены (но — по ре# шению суда!) повинные в мятеже герцоги Гастингс и Бэкингем. Однако остальных он прощал. Он простил Илийского епископа Джона Мортона, уличенного во мздоимстве и нарушении английских интересов при заключении мира с Францией, ограничившись ссыл# кой его в свою епархию, а тот в благодарность первым пустил слушок об убийстве принцев по приказу Ричарда III… Он простил мятежных братьев Стенли; больше того, вверил им командование полками в битве при Босуорте 117 — и прямо на поле боя те переметну# лись к тюдоровской армии. Он простил графа Нортум# берленда — и там же, под Босуортом, тот не ввел свой полк в бой, спокойно наблюдая, как погибает окружен# ный горсткой верных ему людей законный государь. 180
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Но в стране короля любили. И совершенно искрен# не звучат слова хрониста, с риском для себя уже при Тюдорах писавшего: «В сей злосчастный день наш доб# рый король Ричард был побежден в бою и убит, отчего наступило в городах великое горевание».
Творцы мифа Откуда же такое расхождение межу правдой фактов и красками «черной легенды»? Известно, что история побежденных пишется побе# дителями — непреложный закон, который я всегда имел в виду, работая над этой книгой, и о котором не устаю напоминать. Права Генриха VII на английский престол были более чем сомнительными — всего#навсего прап# равнук незаконного сына младшего сына короля Эдуарда III. Законным государем являлся в тот момент официальный преемник Ричарда III — юный граф Уор# вик. А уничтожив парламентский акт, возведший Ри# чарда на престол, Генрих тем самым восстановил в пра# вах и Эдуарда V — старшего из пребывавших в Тауэре принцев. Вот для него они и впрямь являлись угрозой…* * Подобные поступки всегда чреваты одной и той же неминуемой угрозой — явлением самозванцев. В 1489 году таковой и объявился — как выяснилось впоследствии, некий Перкин Уорбек. Он выдавал себя за принца Ричарда, младшего из убитых сыновей Эдуарда IV. Заручившись значительным ино# странным признанием и поддержкой, сей претендент предпринял несколь# ко попыток высадиться в Англии и Ирландии, затем принял участие в не# удачном восстании в Корнуолле, где был захвачен в плен и — после двух тщетных попыток бегства — казнен по приговору королевского суда в 1499 году. Причем верный своей методе Генрих VII первоначально простил Уорбека, дабы показать, что это всего лишь незначительный самозванец, а потом все# таки отправил на виселицу — на всякий случай. Впрочем, не исключено, что самозванцем Уорбек все#таки не был — но об этом в другой моей книге. Пока лишь замечу, что и бесчисленные Лжедмитрии и Петры Третьи вырастали на отечественной почве по той же самой причине.
181
Андрей Балабуха
Так что сэр Джемс Тиррел из Гиппинга лишь отчасти погрешил в своей «Исповеди» против правды (а может, и не он сам погрешил — за него сделали? Или — пообещали за лжесвидетельство сохранить жизнь и, как водится у всех тиранов, не сдержали слова?). Убийство принцев действительно произошло именно так, как он описал* , но — уже по восшествии на престол Генриха VII. Обратите внимание: поначалу Генрих обвинил пред# шественника во всех мыслимых грехах — кроме убий# ства принцев. А ведь какой был бы козырь! Однако этот мотив всплыл только через двадцать лет, когда не оста# лось уже ни единой души, знавшей, что во время сраже# ния при Босуорте принцы были живы#здоровы. Искоренение не только возможных претендентов на престол (не важно, сколь дальних, он и сам#то был не из ближних!), но и всякой оппозиции вообще Генрих VII повел, выкорчевывая целые роды ** . Зато предатели *
Правда, подтверждение сыскалось очень и очень нескоро. Только в 1674 году строительные рабочие на глубине 10 футов (т.е. ок. 3 м) под фундаментом ле# стницы, ведущей в королевские покои Тауэра, нашли человеческие кости. Их собрали в кучу и долго не знали, что же делать дальше, пока слух о находке не достиг ушей короля Карла II, который предположил, что это и есть останки таинственно исчезнувших два века назад принцев, и приказал сложить кости в мраморный гроб и захоронить в Вестминстерском аббатстве. В 1933 году пос# ле долгих просьб общественности и под сильным нажимом властей монас# тырь разрешил вскрыть этот саркофаг. Проводивший исследование профессор Райт заключил, что останки принадлежат детям — вероятнее всего, мальчи# кам — в возрасте 10 и 12 лет. Более того, Райт счел достаточно обоснованным предположить, что покойные находились в родстве друг с другом и погибли насильственной смертью. Это заключение согласовывалось с канонической тюдоровской версией, а потому было сразу же принято в качестве окончатель# ного аргумента. Впрочем, не все с этим аргументом согласны… ** Причем делал это Генрих VII не только с размахом, но и с фантазией. Так, например, он издал эдикт, согласно которому первым днем его царствования являлся не следующий после битвы при Босуорте, т.е. 23 августа 1485 г., а ее канун — 21 августа 1485г. Таким образом, каждого, кто до последнего дня сохра# нял верность законному государю Ричарду III, он автоматически записал в изменники — со всеми вытекающими последствиями. Каково, а? 182
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Томас Мор. Портрет кисти Ганса Гольбейна Младшего (1527 г.)
были вознаграждены: Джон Мортон, например, стал кар# диналом, архиепис#копом Кентерберийскими и канцле# ром, то есть первым министром. Ему#то мы и обязаны первыми записками о Ричарде, которые легли потом в основу «Истории Ричарда III», написанной его воспитан ником Томасом Мором, канцлером уже Генриха VIII. Впро# чем, написанной ли? Ведь жизнеописание Ричарда III приписали авторству самого Мора лишь потому, что рукопись была найдена среди оставшихся после казнен# ного лорда#канцлера бумаг. Существует версия, соглас# но которой Мор лишь переписал для собственного пользования (такое случалось сплошь и рядом — кни# гопечатание в те времена еще не было распространено) труд своего воспитателя — памятного нам Джона Мор# тона, теперь уже не епископа Илийского, но архиепис# копа Кентерберийского. Трудно сказать, так оно или не 183
Андрей Балабуха
так. В любом случае Томас Мор — плохой свидетель, ибо в год гибели Ричарда III ему исполнилось всего семь лет, а потому, даже если автором сочинения является именно он, то за строками все равно звучит мортоновс# кий голос… Верно служа Тюдорам, Мор на черные крас# ки не скупился, что усугублялось литературным даро# ванием автора бессмертной «Утопии». Правда, и он уго# дил на плаху, поскольку верность вере и папе ставил выше преданности монарху, но и это лишь прибавило ореола его фигуре и доверия его историческим трудам. А на них основывались все последующие историки, на# чиная с официального историографа Генриха VII, ита# льянца Полидора Вергилия, а также Холиншеда и дру# гих. Именно Томас Мор в «Истории Ричарда III» на# градил последнего короля из дома Йорков и горбом, и сухой рукой, и непременной дьявольской хромотой. А потом, уже при Елизавете I, последней из динас# тии Тюдоров, начатое довершил Уильям Шекспир. Как всякий большой художник, он тонко ощущал соци# альный заказ и, с молоком матери впитав тюдорианс# кое представление об истории, придал сложившейся за столетие картине закончен# ный облик. Отныне «черная легенда» зажила самостоя# тельно, нуждаясь не в твор# цах, а лишь в тех, кто слепо в нее верует. Посвященную нашему герою статью энцик# лопедия Брокгауза и Ефро# на завершает словами: «Шекспир обессмертил его в своей хронике „Король Гораций Уолпол Ричард III“». Прямо скажем, 184
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
такого бессмертия и врагу не пожелаешь! Избави Боже от по# добной «вечной жизни» в стро# ках поэта! Правда, с окончанием эпо# хи Тюдоров начали разда# ваться и голоса взыскующих истины. В XVII столетии на# писал свой трактат доктор Бак; в XVIII веке его примеру пос# Сэр Клемент Р. Маркхэм ледовал сэр Гораций Уолпол118 . В XIX веке восстановлению че# стного имени Ричарда III посвятил немало времени и сил Маркхэм 119 , а в XX столетии счет авторов и книг пошел уже на десятки — упомяну лишь вышедшую в Англии в 1983 году работу Дж.Поттера «Добрый ко# роль Ричард?». Только не думайте, будто эти усилия хоть в малой мере пошатнули миф о «величайшем злодее английс# кой истории», освященный именем Томаса Мора и до# веденный до совершенства шекспировским пером. Ци# тированный в начале школьный учебник — не исклю# чение. Возьмите любой другой, изданный в любой стра# не (и в первую очередь — в самой Англии), откройте на нужной странице — и вы неизбежно прочтете про чере# ду бессмысленных жестокостей, убийство несчастных принцев в Тауэре и так далее. Показательный факт: не так давно канал «Культура» показал поставленный в 1995 году фильм режиссера Ричарда Лонкрейна — ори# гинальный парафраз на тему шекспировской трагедии, где действие перенесено в нацистскую Германию трид# цатых годов, а Ричард Глостер откровенно напоминает Адольфа Гитлера… 185
Андрей Балабуха
Тем и силен исторический миф, что опровергнуть его невозможно: он опирается на веру и традицию, а вовсе не на точное знание. Потому#то всякий такой миф практически бессмертен — на него можно сколько угод# но покушаться, но убить никак нельзя. Он способен лишь постепенно истаять, однако на это нужны многие века: «черной легенде Англии» уже за полтысячелетия перевалило, но попробуйте#ка переспорить сотни мил# лионов школьных учебников… Британцы — те еще мо# гут утешиться ехидной сентенцией Оскара Уайлда: «К счастью, в Англии образование не оставляет никаких следов». А у нас?
186
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Глава VI. НЕПРИРОДНЫЙ ГОСУДАРЬ Пепел мертвых не имеет заступника, кроме нашей совести... Что, если мы клевещем, если несправедливо терзаем память человека, веря лож# ным мнениям, принятым в летопись безмыслием или враждой? Н.М.КАРАМЗИН
187
Андрей Балабуха
Царь Борис Годунов. Портрет XVII в. Частная коллекция
188
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Расстановка сил Со смертью в ночь с 6 на 7 января 1598 года царя Федора Иоанновича * , второго сына Ивана IV Крова# вого (пару веков спустя переименованного Романовы# ми в Грозного) от первой жены120 , Анастасии Захарьи# ной#Юрьевой, пресекся дом Даниловичей династии Рюриковичей — тех прямых потомков великого князя владимирского Александра Невского, что правили Московской Русью с 1325 года. В стране, пользуясь со# временным языком, воцарился политический вакуум. В отличие от предыдущей главы, где речь шла о Войне Алой и Белой роз, не стану утомлять вас подробностями хроники тех лет — в конце концов, отечественное прошлое все мы знаем заметно лучше истории дальних стран. Од# нако о природе этого вакуума поговорить все#таки стоит. * Вот как рисует портрет этого государя в своем сочинения «О государстве Русском» Джайлс Флетчер (ок. 1549–1611) — английский дипломат, бывший в 1588–1589 годах послом в Московии: «…росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водянке; нос у него ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеется… Он прост и слабоумен, но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен».
189
Андрей Балабуха
Основателем дома Даниловичей был Дани# ил Московский, млад# ший из сыновей Алек# сандра Невского, кото# рому при разделе отчего наследства достался в удел городок Москва. Даниил так и умер удель# ным князем121 , не побы# вав на владимирском столе, — а первым среди русских феодальных Князь Даниил Московский, владетелей почитался в основатель дома Даниловичей. те времена великий Миниатюра XVII в. князь владимирский. По тогдашнему закону, так называемому лествичному праву122 , потомки князя, великого стола занять в свой черед почему#либо не ус# певшего, впредь навсегда исключались из числа пре# тендентов на этот титул. Однако сыновья Данииловы, Юрий Московский и Иван I Калита, с подобным поло# жением не смирились и, добывая интригами в Орде и щедро рассыпаемыми взятками ханские ярлыки на кня# жение, поочередно провозгласили себя великими кня# зьями владимирскими. Впоследствии этот титул канул в Лету: великими князьями стали уже государи московские. Однако — с точки зрения как закона, так и общественного сознания — Даниловичи являлись узурпаторами, пусть даже узур# пация и легитимировалась дорогой ценой купленным ханским ярлыком. Впрочем, с течением времени народ# то об этом мало#помалу забыл — примечательное об# стоятельство, и к нему нам впоследствии еще придется 190
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
вернуться. Зато сами Даниловичи помнили — и даже слишком хорошо. А потому любой ценой заботились об упрочении власти — главным образом, за счет изведе# ния под корень всех претендентов, обладавших мало# мальски реальными или даже чисто номинальными правами на престол (система всемирно распространен# ная — вспомните Генриха VII Тюдора!). Более чем двух# вековой процесс был успешно завершен великим люби# телем радикальных мер — Иваном IV Грозным. В ре# зультате, когда со смертью Федора Иоанновича род Даниловичей пресекся, по праву (да и по какому? — ле# ствичное давно и прочно забыто, новое еще окончатель# но не сложилось, Орда утратила власть и практически прекратила существование) занять трон оказалось про# сто некому. Так кому же быть царем на Московской Руси? Ло# гичнее всего — наиболее родовитому, однако как такого определить? Ретивее прочих рвались к престолу кня# зья Шуйские, чей род — все эти многочисленные просто Шуйские, Скопины#Шуйские, Глазатые#Шуйские, Бар# башины#Шуйские, Горбатые#Шуйские и иже с ними — был даже старше Даниловичей и не раз давал стране выдающихся военачальников, а также, пользуясь совре# менным языком, гражданских администраторов. Впро# чем, нельзя было сбрасывать со счетов и других — Геди# миновичей, Мстиславских, Голицыных, издавна зани# мавших первые места в рядах московского боярства. Однако были в Москве два рода происхождения не кня# жеского; оба стремительно возвысились при последних царях и по влиянию не уступали теперь Рюриковичам и Гедиминовичам — Романовы123 и Годуновы. Они#то — Шуйские, Романовы да Годуновы — и яв# ляются главными героями нашего повествования.
191
Андрей Балабуха
Правитель державы А теперь вернемся в тот день 17 марта 1584 года, ког# да скоропостижная кончина Ивана IV Грозного и пос# ледовавшее за нею восшествие на престол царя Федора Иоанновича выдвинули Бориса Годунова на одно из первых мест в государстве. Впрочем, и до того Борис ухитрился уже изрядно возвыситься, невзирая на всю свою неродовитость. Это уже потом, в пору его царствования, появится «Сказа# ние о Чете», сочиненное иноками Ипатьевского монас# тыря и возводящее род Годуновых (вкупе с Вельямино# выми#Зерновыми и Сабуровыми) к некоему татарско# му мурзе Чету, который якобы в 1329 году выехал из Орды к Ивану Калите. Согласно «Сказанию», старшая линия потомков Чета — Сабуровы — в конце XV века уже прочно заняла место среди знатнейших родов мос# ковского боярства, тогда как младшая — Годуновы — выдвинулась только при Грозном, во времена опрични# ны. Увы, как отмечает современный историк Руслан Григорьевич Скрынников, «Сказание о Чете» не заслу# живает доверия: сочиняя эту родословную, монахи пре# следовали корыстные цели — доказать княжеское про# исхождение Годуновых, а заодно и утвердить их связь со своим монастырем, будто бы заложенным тем самым мурзой Четом. В действительности же предки Годунова были костромичами и с давних пор служили боярами при московском дворе. Со временем, правда, род обед# нел и оказался низведен до положения заурядных вя# земских помещиков. В традиционном представлении карьера нашего ге# роя выглядит примерно так. Впервые имя Бориса всплывает во время в Серпу# ховского похода, в 1570 году, когда он «состоит при цар# 192
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
ском саадоке», то есть явля# ется одним из оруженосцев Грозного. На следующий год Годунов уже выступает дружкой на свадьбе царя с Марфой Васильевной Со# бакиной; тогда же он упро# чивает положение при дво# ре женитьбой на дочери из# вестного опричника, царс# Царь Федор Иоаннович. Реконструкция доктора кого любимца и великого исторических наук заплечных дел мастера Ма# Михаила Михайловича люты Скуратова#Бельско# Герасимова (1907–1970) — го. С 1576#го по 1579 годы антрополога, он занимал должность крав# археолога и скульптора чего. В 1580 году Грозный выбрал сестру Бориса, Ирину, в супруги царевичу Фе# дору, в связи с чем Годунов был пожалован в бояре. А годом позже самодержец всероссийский в порыве гнева убил своего старшего сына Ивана (наиболее прозорли# вые современники сразу же разглядели в том следствие годуновского наушничества и науськивания, возбудив# ших праведный отчий гнев), в результате чего бесперс# пективный ранее Борисов шурин, царевич Федор, в од# ночасье сделался наследником престола. Хитростью, лестью, интригами Борис совершил почти невозможное — завоевал доверие Грозного, кото# рый, умирая, назначил его одним из пяти опекунов Фе# дора (или членов Верховной думы, долженствовавшей помогать будущему царю в управлении государством), поскольку тот, хотя и вступал на престол двадцатисе# милетним, однако по умственному развитию оставался «сущим младенцем». Остальными опекунами стали Никита Романович Юрьев, дядя Федора по матери; 193
Андрей Балабуха
князь Иван Федоро# вич Мстиславский; князь Иван Петрович Шуйский, прославив# шийся обороной Пско# ва от войск польского короля Стефана Бато# рия; наконец, Богдан Яковлевич Бельский, которому Иван IV особо поручил заботу о младшем из своих сыновей — царевиче Царь Федор Иоаннович. Дмитрии, рожденном Миниатюра XVII в. от пятой венчанной жены, Марии Нагой124 . Царствование Федора Иоанновича началось смутой в пользу царевича Дмитрия — последствием этого яви# лась ссылка малолетнего царевича с матерью и роди# чами под надзор в свое удельное княжество — Углич, а сочтенный зачинщиком всей затеи князь Бельский был сослан в Нижний Новгород. При венчании Федора Иоанновича на царство 31 мая 1584 года славо# и корыстолюбивый Годунов был осыпан новыми — и весьма щедрыми! — милостями: получил чин конюшего, звания ближнего великого боя# рина и наместника царств Казанского и Астраханско# го, ему также были пожалованы обширные земли по реке Ваге, луга на берегах Москвы#реки и разные казенные сборы* . Правда, поначалу значение Бориса среди царе# * Так, например, уже упоминавшийся Д.Флетчер считал его годовой доход равным 100 000 рублей и утверждал, что со своих земель Борис мог бы выста# вить в поле целую армию.
194
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
вых советников еще ослаблялось влиянием царского дяди — боярина Никиты Романовича Юрьева, но в ав# густе того разбил паралич, а на следующий год он скон# чался, что дало Борису возможность безоговорочно выд# винуться на первый план. Недовольные столь стремительным его возвышени# ем аристократы — князья Иван Федорович Мстислав# ский, Шуйские, Воротынские, бояре Колычевы, Голо# вины и некоторые другие. — попытались сформировать антигодуновскую коалицию, куда вошел также церков# ный первоиерарх — митрополит Дионисий, считавший своим долгом «печаловаться пред царем за гонимых людей». Они намеревались добиться развода царя с без# детной Ириной (нужно же и о наследнике престола ду# мать!), что неизбежно повлекло бы и крушение ненави# стного Годунова. Но Борис вновь переиграл всех: дело кончилось насильственным пострижением князя Мстиславского, ссылкой Шуйских, свержением митро# полита Дионисия и опалой остальных. В митрополиты был поставлен преданный Борису ростовский архи# епископ Иов. Теперь у Бориса не осталось соперников. Он занял при дворе столь высокое положение, что иностранные посольства искали аудиенции не у государя, но у Году# нова, чье слово было законом125. Федор царствовал, вре# менщик Борис управлял; это знали все — и на Руси, и за границей. Незадолго до смерти на вопрос патриарха и бояр: «Кому приказываешь царство?» — умирающий Федор отвечал: «Во всем царстве и в вас волен Бог: как Ему угодно, так и будет». Чего именно хочет Всевышний не замедлил растолковать митрополит Иов — разумеется, присяги царице Ирине. Однако та отреклась от пре# стола и, отправившись на девятый день по смерти вен# 195
Андрей Балабуха
ценосного супруга в Новодевичий монастырь, постриг# лась там в монахини под именем инокини Александры. За Ириной последовал в монастырь и брат — разумеет# ся, отнюдь не намереваясь принять там постриг. Уп# равление государством перешло в руки патриарха и боярской думы, но правительственные грамоты по#пре# жнему издавались от имени и по указу царицы Ирины. Во главе правительства стал патриарх Иов, действия# ми которого руководила, правда, не только преданность Борису, но также и глубокое убеждение, что Годунов — человек, наиболее достойный занять трон; тот, чье ко# ронование обеспечит порядок и спокойствие в государ# стве. Для избрания нового государя был созван Земс# кий собор — ловко манипулируя им, Годунов добился венчания на царство. Как полагает Ключевский, факт избрания позволял основателю новой династии узако# нить этот порядок и превратить Земские соборы (со# ставной частью которых, заметим, являлась de facto126 Боярская дума) в подлинно представительный инсти# тут, чтобы в дальнейшем править, опираясь исключи# тельно на его авторитет. Избранию Годунова на царство не смогла помешать даже дурная слава, тянущаяся за ним еще со времен пре# словутого Угличского дела.
Кровавый мальчик Поскольку в череде выдвигаемых против Бориса Го# дунова обвинений это является, несомненно, самым тяж# ким, остановимся на нем особо. Однако прежде, чем заводить речь о подробностях угличской драмы, стоит хотя бы вкратце остановиться на самой персоне младшего отпрыска Ивана IV. При# ходится признать, что пылкой любовью современни# 196
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Царевич Дмитрий Иванович. Икона XVII в.
ков он стал пользоваться исключительно посмертно. Оно, впрочем, и неудивительно, ибо в Дмитрии сызмаль# ства проявились все худшие черты отцова нрава. Кон# рад Буссов, опричник, наемник из немцев, оставивший любопытные мемуары, озаглавленные «Московская хроника», пишет: «…в царевиче с ранней юности стал сказываться отцовский жестокий нрав. Так, он однаж# ды приказал своим товарищам по играм, молодым дво# рянским сынам, записать имена нескольких князей и вельмож и вылепить их фигуры из снега, после чего стал 197
Андрей Балабуха
говорить: „Вот это пусть будет князь такой#то, это — боярин такой#то“, — и так далее: „с этим я поступлю так#то, когда буду царем, а с этим эдак“, — и с этими словами стал отрубать у одной снежной куклы голову, у другой руку, у третьей ногу, а четвертую даже проткнул насквозь. Это вызывало <…> страх и опасения, что же# стокостью он пойдет в отца и поэтому <…> хотелось, чтобы он уже лежал бы подле отца в могиле. Особенно же этого хотел правитель [т.е. Годунов — А.Б.] (а его сне# говую фигуру царевич поставил первой в ряду и отсек ей голову), который подобно Ироду считал, что лучше предупредить события, чем быть предупрежденным ими…» Что касается чувств и намерений Годунова — оставим это на совести герра Буссова: по оценке подав# ляющего большинства историков, он к числу сторон# ников и доброжелателей царя Бориса ни в малой мере не относился. Но факты — опять же по всеобщей оценке — приводил безусловно достоверные. И вот однажды, на пятом году царствования Федо# ра Иоанновича, вышеописанный злопамятный, мни# тельный, мстительный и до садизма жестокий * маль# чишка при невыясненных обстоятельствах погиб в Уг# личе, куда, как вы помните, были сосланы под бдитель# ный надзор Нагие** . * Не имея по малолетству возможности добраться до ненавистных князей и бояр, царевич, набираясь опыта на будущее, вместо них с удовольствием пытал и казнил кур, кошек и собак (что, впрочем, никоим образом не помеша# ло впоследствии причислить его к лику святых — замечу, в этом он не первый и не последний, в том числе, и среди тех персонажей, о ком у нас с вами уже шла речь…). ** Осуществлять этот надзор было доверено человеку весьма исполнитель# ному, надежному и безоговорочно преданному и государю, и лично Борису Годунову, но, по признанию многих современников, совестливому и глубоко честному — дьяку Михаилу Битяговскому.
198
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Дело было так. В полдень 15 мая 1591 года вдовству# ющая царица Мария села обедать, отпустив сына поиг# рать в компании четверых сверстников в небольшом заднем дворе — там, где сходились углом дворцовая сте# на и крепостная стена угличского кремля. Бдительный пригляд за детьми осуществляли мамка Василиса Во# лохова (племянница дьяка Битяговского, им же к делу приставленная), кормилица Жданова и еще одна нянь# ка. Едва царица вкусила супу, как со двора донеслись вопли, да столь отчаянные, что все опрометью кинулись туда, и глазам их предстала жуткая картина: на земле лежал мертвый, истекший кровью царевич. Материнс# кое горе Мария Нагая проявила весьма активно: схва# тив полено, безутешная царица принялась что было сил колотить им Волохову по голове, беспрестанно крича, что царевича зарезал сын мамки, Осип. Обвинение, рожденное жгучей ненавистью к госуда# ревым да правителевым надзирателям, на деле означа# ло смертный приговор Битяговском и всей их родне. Как водится, ударили в набат. Угличане традицион# но — безо всякого суда и следствия — тут же растерзали всех, кого Нагие обвинили в злокозненном умерщвле# нии царевича. Впоследствии историки нарекут эти звер# ства народным восстанием… Затем, после этой краткой, но кровавой вакханалии хорошо науськанного* стихий# ного насилия (как всегда, бессмысленного и беспощад# ного, по исчерпывающему определению классика) го# род замер в ожидании грядущих событий. И события последовали. Через два дня из Москвы прибыла назначенная Бо# ярской думой следственная комиссия во главе с князем *
В первую очередь усилиями царицына дяди, боярина Михаила Нагого.
199
Андрей Балабуха
Лист следственного дела о смерти царевича Дмитрия Ивановича
Василием Шуйским — в состав ее также входили околь# ничий Андрей Петрович Луп#Клешнин, дьяк Вылузгин и Крутицкий митрополит Геласий. Было проведено доз# нание — тщательное, по всем правилам тогдашней кри# миналистики. Нагие не уставали твердить об убийстве, настаивая, что царевича зарезали родичи главного уг# личского дьяка Битяговского — сын Данила, племян# ник Никита Качалов и муж племянницы Осип Воло# хов. Однако обвинения обвинениями, а дело делом. Скрупулезно протоколируя, члены следственной опро# 200
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
сили всех, кто мог со# общить хоть что#ни# будь по существу — и даже не слишком по существу — дела. В результате было выяс# нено, что царевич в припадке падучей 127 упал и напоролся гор# лом на нож, которым перед тем играл со сверстниками в тычку (во времена моего дет# ства эту игру называ# Царь Василий Шуйский. «Титулярник» 1672 г., акварель ли «в ножички»)* . Впрочем, хотя этот вывод подтверж# дался показаниями восьми свидетелей, верить комиссии упорно не хотели — и не только потому что опальные Нагие даже в ссыл# ке продолжали гнуть свое. Дело в ином: слишком силь# на в людях привычка усматривать за любой случайно# стью проявление некоей разумной силы — либо руку Провидения, либо (и несравненно чаще) руку злокоз# ненного заговора, таинственной и могущественной *
Заслуживает внимания и второй вывод комиссии: Нагие безосновательно побудили народ к убийству ни в чем не повинных людей. По окончании рабо# ты комиссии дело было отдано на суд патриарха и других духовных лиц. Те обвинили Нагих и «углицких мужиков», но окончательное решение их судеб передали в светской власти. В итоге царицу Марию сослали в отдаленный монастырь на реке Выксе (близ Череповца) и там постригли в монахини. Братьев Нагих отправили в ссылку — по разным отдаленным городам. Ви# новных в учинении беспорядков угличан кого казнили, кого сослали в Пе# лым, вследствие чего Углич, если верить преданию, порядком опустел. 201
Андрей Балабуха
закулисы, которую смерть как хочется назвать и сде# лать явной. В нашем отечестве привычка эта укоренена особенно прочно — недаром же ни одна другая страна не знала такого обилия самозванцев, причем отнюдь не только во времена Смуты, сгубившей злосчастную ди# настию Годуновых. О том, сколь укоренены были сомнения в ненасиль# ственной смерти царевича свидетельствует любопытный факт. Вторым по значению членом следственной комис# сии был упоминавшийся выше окольничий Луп#Клеш# нин. Человек, которого Иван Грозный отличал особым доверием, «дядька» царевича Федора, впоследствии он стал активным сторонником и сподвижником Годунова и неоднократно выполнял ответственные поручения пра# вителя. Вскоре после окончания работы комиссии этот влиятельный сановник принял постриг в отдаленном Пафнутиев#Боровском монастыре под именем Левкия, причем не просто инока, но принесшего суровые обеты и надевшего вериги схимонаха128 . Не будем судить, что по# будило Луп#Клешнина поступить таким образом — в мо# настырь уходили многие и по разным причинам, особен# но под старость, Андрей Петрович же был далеко не мо# лод. Но вот что интересно. В 1605 году царь Борис тайно навестил его в обители. Если легенда справедлива, Году# нова мучил вопрос, так сформулированный Алексеем Константиновичем Толстым в трагедии «Царь Борис»: Борис:Дай мне ответ по правде: в Углич ты На розыск тот посылан с Шуйским был; Дай мне ответ — и царствием небесным Мне поклянись: убит иль нет Димитрий?
То есть и сам Годунов сомневался в выводах комис# сии, хотя уж он#то доподлинно знал, что убийц к царе# вичу не подсылал. Но это — он сам. А если кто#то? И, не дай Бог, его именем?.. 202
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Словом, «кровавый мальчик» и впрямь стал и при# жизненным, и посмертным проклятием Годунова. И все же. Как писал С.Ф.Платонов, «если внимательно разоб# рать отзывы [современников — А.Б.] о Борисе, то ока# жется, что хорошие мнения о нем <…> положительно преобладали. Более раннее потомство ценило Бориса, пожалуй, более, чем мы. Оно опиралось на свежую еще память о счастливом управлении Бориса, о его привле# кательной личности. Современники же Бориса, конечно, живее его потом# ков чувствовали обаяние этого человека, и собор 1598 года выбирал его вполне сознательно и лучше нас, разумеется, знал, за что выбирает».
Злосчастью вопреки И впрямь, если кто#то и был достоин избрания на царство, так Борис Годунов. Хоть он и начинал свою карьеру в опричниках, однако в их деяниях ухитрился не замараться — как отмечает тот же С.Ф.Платонов, «…и в Александровской слободе держал он себя с большим тактом; народная память никогда не связывала имени Бориса с подвигами опричнины. — И продолжает: — Историческая роль Бориса чрезвычайно симпатична: судьбы страны очутились в его руках тотчас же по смер# ти Грозного, при котором Русь пришла ко нравствен# ному и экономическому упадку. Особенностям царство# вания Грозного в этом много помогли и общественные неурядицы XVI века, и разного рода случайные обсто# ятельства. (Так, например, внешняя торговля при нем чрезвычайно упала благодаря потере Нарвской гава# ни, через которую успешно вывозились наши товары, а также вследствие того, что в долгих Польско#Литовс# 203
Андрей Балабуха
ких войнах оставались закрытыми пути за границу). После Грозного Московское государство, утомленное бесконечными войнами и страшной неурядицей, нуж# далось в умиротворении. Желанным умиротворителем явился именно Борис, и в этом его громадная заслуга». Всходя на престол, Годунов пообещал, что при нем кровопролития в стране не будет (случай, среди отече# ственных государей едва ли не уникальный). И — что еще уникальнее — сдержал слово. Да, опалы были. Были ссылки. Было насильственное пострижение. Особенно досталось Романовым и Шуйским — надо признать, не по облыжным доносам, не из одного только опасения возможных конкурентов или просто ради устранения оппонентов; нет — и те, и другие активно рвались к тро# ну и реально злоумышляли против Бориса. Но Борис и прощал (порою, может быть, зря!), и возвращал из ссы# лок… Но не казнил — ни разу. Никого. А вот некоторые итоги, достигнутые за двадцать один год — для наглядности объединим в этом случае время его фактического правления и срок собственно царство# вания. При Годунове были возвращены отданные шведам при Грозном Копорье, Ивангород, Ям (современный Кингисепп) и Корела. Небывала по размаху и деятельность Бориса по стро# ительству городов. При нем были заложены Цивильск, Уржум, Санчурск, Царев#Борисов, Самара, Саратов и Царицын (современный Волгоград), а также построе# ны каменная крепость в Астрахани и город на Яике (со# временная река Урал). Для защиты от набегов крымс# ких татар воздвигнуты крепости на южной степной ок# раине — Ливны, Кромы, Воронеж, Белгород, Оскол, Валуйки, под прикрытием которых только могла идти на юг русская колонизация. В Сибири — заложены Тю# 204
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
мень, Тобольск, Пелым, Березов, Сургут, Тара, Нарым, Верхотурье, Мангазея, Туринск, Томск и Кетский ост# рог… Постройкой Белого города в правление Бориса были усилены укрепления Москвы и воздвигнуты ка# менные стены Смоленска, так пригодившиеся в Смут# ное время. А на Волге, под Плесом, были построены уни# кальные подводные оборонительные сооружения. При Годунове на Руси было учреждено патриарше# ство, что сравняло первосвятителя русской церкви с восточными вселенскими патриархами. Юрьев день был отменен еще при Грозном; Борис же в 1601 году снова разрешил переход крестьян — повсю# ду, кроме Московского уезда (правда, лишь от мелких владельцев к мелким — с одной стороны, явная уступка крупным землевладельцам, но с другой — воспрепят# ствование последним в намерении переманивать к себе крестьян от помещиков победнее). Годунов заботился даже об урегулировании отношений крестьян и поме# щиков, стремясь ограничить работу на землевладельца двумя днями в неделю. Годуновскую внешнюю политику трудно назвать сплошной чередой успехов, однако и здесь ему удалось
Дворец Бориса Годунова в Кремле
205
Андрей Балабуха
хоть в какой#то мере дать передышку уставшей от войн стране. Борис хотел организовать в Москве высшую школу по образцу европейских университетов, но встретил непреодолимое сопротивление духовенства. Он первым решился отправить дворянских недорослей учиться в Англию, Францию, Австрию и ганзейский город Лю# бек. Правда, первым же и столкнулся с явлением, в XX веке получившим название невозвращенчества: все до единого предпочли остаться за границей, а один из них даже перешел в англиканство и защитил докторс# кую диссертацию на тему «О заблуждениях правосла# вия»… Годунов охотно приглашал на царскую службу ино# странных врачей, рудознатцев, суконщиков и вообще мастеровой люд — всех их принимал ласково, назначал хорошее жалованье и наделял поместьями. Пользова# лись покровительством Бориса также иноземные куп# цы, особенно английские. Немцам разрешено было по# строить в Москве лютеранскую церковь, а некоторые наши соотечественники, подражая иностранцам, даже стали брить бороды (как видите, окно в Европу откры# валось задолго до Петра I, сведшего знакомство с нем# цами на Кукуе, разросшемся как раз в царствование Бориса!). И все это — вопреки феноменальному злосчастью. Против Годунова ополчались не только люди — его ко# рона одинаково грезилась и Шуйским, и Лжедмитрию I, и Романовым (причем впоследствии все они получили возможность на собственном опыте проверить, сколь тяжела Шапка Мономаха, и только последние оказа# лись в состоянии носить ее триста лет кряду). Но с людь# ми — и даже с Романовыми, даже с Самозванцем! — Го# дунов, скорее всего, совладал бы. Однако на него опол# 206
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
чился еще и противник поистине необоримый — сама стихия. Приблизительно в 1430 году на планете началось общее похолодание, получившее название малого лед# никового периода — по мнению климатологов, оконча# тельно завершился он лишь к 1850 году. Началось это изменение климата даже раньше — в частности, еще не развившись по#настоящему, в середине XIV века оно уже успело погубить колонию викингов в Гренландии. Впрочем, страны Западной и Центральной Европы пострадали в меньшей степени — все#таки атлантичес# кая печка Гольфстрима продолжала греть исправно (благодаря этому обогреву, кстати, в Европе передви# жение на один градус на запад климатически соответ# ствует перемещению а один градус к югу). Увы, до Мос# ковской Руси, лежавшей восточнее всех прочих Евро# пейских государств, это благодатное тепло не доходи# ло. А ведь значительная часть ее земельных угодий рас# полагалась вдобавок в зоне рискованного земледелия. В итоге для Руси и стран северо#восточной Европы ма# лый ледниковый обернулся подлинной аграрной ка# тастрофой. А теперь добавлю, что самый пик малого ледникового периода пришелся как раз на царствова# ние Бориса Годунова. Ибо в общий ход климатических изменений вмешалась внезапная геологическая катас# трофа. Незадолго до описываемых событий в Перу просну# лась от многотысячелетнего сна Хуайнапутина. Назва# ние это дали вулкану индейцы#кечуа, и переводится оно как «молодая огнедышащая гора», а на русский язык (через посредство испанского, где пишется Huaynaputina или Wayna Putina) транслитерируется также по#разному: в одних источниках — Хуайнапути# на, в других — Уайнапутина, в третьих — Уайна Пути# 207
Андрей Балабуха
на, в четвертых — Хуйнапутина… Сегодня сей грозный вулкан не имеет опознаваемого горного профиля, толь# ко огромный кратер#кальдеру, зато знаменит катаст# рофическим извержением, которое началось 19 февра# ля и длилось до 6#го (или, по другим данным — 15#го) марта 1600 года. Об этом повествует в своем «Кратком очерке и описании Вест#Индии» Васкес д’Эспиноса. Сила извержения достигла шести баллов по шкале вул# канических извержений129 , и оно оказалось самым силь# ным за всю историю Южной Америки и одним из силь# нейших во всемирной истории. При извержении образовалось около 30 км3 вулка# нического пепла, поток из газа, пепла и камней прошел 13 км на восток и юго#восток, разрушил ряд деревень и достиг побережья Тихого океана, находящегося в 120 км от вулкана. Землетрясения, вызванные извержением, серьезно повредили города Арекипо (70 км на запад) и Мокегуа. Выпадения пепла наблюдали в радиусе 250– 500 км — на юге современных Перу, севере Чили и запа# де Боливии. Местное сельское хозяйство смогло встать на ноги лишь спустя полтораста лет. Извержение очень сильно повлияло и на климат Северного полушария — из#за наступления «вулкани# ческой зимы» 1601 год стал самым холодным за преды# дущие шесть столетий. Все это лишний раз напоминает о том, как важно историкам не упускать из виду и со# предельных наук — географии, геологии, метеорологии, биологии и т.д. Казалось бы, что общего между москов# ским престолом и южноамериканским вулканом? — а вот поди ж ты… Но вернемся на родные просторы. Лето 1601 года выпало холодным и дождливым — на всем пространстве ото Пскова до Нижнего Новгорода дожди беспрестанно лили целых два месяца, в резуль# 208
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
тате чего хлеба «замокли» на полях и не вызрели. Окон# чательно погубили урожай ранние морозы, грянувшие уже в конце августа. Весна следующего года начиналась вроде бы нормально, но потом вернулись морозы, по# бившие рожь «на цвету». Лишившись семенного фонда, в 1603 году крестьяне засеяли поля «зяблым» зерном, но это не спасло положения — недород оказался ужаса# ющим. А трехлетних неурожаев не могло в те времена выдержать сельское хозяйство никакой страны. Цены на хлеб взвинтились фантастически: оптимисты среди историков считают — в 10–15; пессимисты — в 80–120 раз; с наибольшей достоверность можно считать, что в 25 раз. Массовый голод начался уже в 1602 году. Ели все — собак, кошек, коренья, кору, траву… Дошло даже до людоедства. При венчании у Годунова вырвались слова, поразив# шие современников и ни одним из государей ни до, ни после не произносившиеся: «Бог свидетель, никто не будет в моем царстве нищ или беден! — И, тряся ворот сорочки, он прибавил: — И cию последнюю разделю со всеми!» Так вот, чтобы облегчить участь голодающих, Борис за казенный (и за свой личный!) счет начал ши# рокомасштабное строительство в Москве — это давало рабочие места и, соответственно, заработки. Он просто раздавал хлеб и деньги — только в Москве казна расхо# довала на помощь голодающим 300400 рублей в день, сумму совершенно невероятную, означавшую помощь примерно шестидесяти#восьмидесяти тысячам голода# ющих. Но не меньшие суммы уходили и в другие горо# да. У крупных землевладельцев и монастырей, придер# живавших зерно в расчете на дальнейший рост цен, изы# мались излишки и продавались голодающим по твер# дой цене, примерно вдвое ниже рыночной. Словом, де# лалось все, что можно. Делалось грамотно. Но перело# 209
Андрей Балабуха
мить таким образом ситуацию было невозможно — лож# кой моря не вычерпаешь. Неизвестный житель города Почепа писал в ту пору: «Лета 7110 [от Сотворения мира — А.Б.]… глад бысть по всей земли и по всему цар# ству Московскому при благоверном царе Борисе Федо# ровиче всея Руси и при святейшем патриярхи Иеве и вымерла треть царства Московского голодной смер# тью* ». В одной только столице за время голода на трех кладбищах было погребено 127 000 человек — при том, что постоянное население города составлял в те време# на около 50 000. И это не удивительно — в призрачной надежде на спасение государевыми милостями народ массово устремился в столицу, где бессчетно умирал от голода и моровых поветрий, самым страшным из кото# рых стала эпидемия чумы. Голоду и мору, естественно, сопутствовали разбои — всюду, на дорогах и в городах, на окраинах царства и в самой первопрестольной. Сколачивались шайки, ядром которых, как правило, становились привычные к ору# жию «боевые холопы», грабили не только одиноких пут# ников, но следующие под охраной купеческие и госуда# ревы обозы. Однако и с этой напастью — человеческой, не стихийной, пусть и стихийным бедствием порожден# ной — Годунов, быть может справился бы, потому что изводили разбойный люд в целом довольно успешно. Но тут появился Самозванец, и вскоре бесчисленные шайки влились в армию вторгшегося в пределы Руси Лжедмитрия I. Впрочем, и тогда замершая в неустойчивом равно# весии история еще могла повернуться иначе, если бы не скоропостижная кончина Бориса 13 апреля 1605 года. * Треть — столько же, сколько потеряло Московское царство от войн, казней и другой плодотворной деятельности Ивана IV Грозного.
210
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Москва присягнула его сыну — Федору Бо# рисовичу, которому отец постарался дать возмож# но лучшее воспитание и которого превозносили все современники. Но после мимолетного цар# ствования тот вместе с матерью был убит, а с ним пресеклась и коро# тенькая династия Году# Лжедмитрий I. Художник Л.Килиан, гравюра новых. Дочь Бориса, 1606г. красавица Ксения, была пощажена «для потехи Самозванца» — впоследствии она постриглась в мона# хини и умерла в 1622 году. Но тут уже начинается совсем иная, хотя и чрезвы# чайно интересная история — по сей день остающийся загадочным Лжедмитрий I, вакханалия самозванцев после его гибели, Смута, воцарение Романовых… Одна# ко все это лежит уже за пределами нашей темы.
А судьи кто? Так почему же при упоминании имени Бориса Году# нова в памяти каждого из нас первым делом всплывают не страницы ученых томов, не образ одного из достой# нейших государей в отечественной истории, а знамени# тые пушкинские строки: И все тошнит, и голова кружится, И мальчики кровавые в глазах… И рад бежать, да некуда… ужасно! Да, жалок тот, в ком совесть нечиста. 211
Андрей Балабуха
Или его же убийственная характеристика: Вчерашний раб, татарин* , зять Малюты, Зять палача и сам в душе палач…
И всё. Впрочем, о гении российской словесности чуть поз# же, поскольку образы свои он черпал отнюдь не из не# ких нематериальных эмпиреев, а из исторических тру# дов. В частности, из «Истории государства Российско# го» того самого Карамзина, чьи слова я предпослал этой главе в качестве эпиграфа. А пока вернемся ненадолго к современникам Году# нова. И к Угличскому делу. Обвинение Бориса как инициатора убийства мало# летнего Дмитрия Ивановича основывается на сообра# жении, будто бы смерть царевича расчищала ему доро# гу к трону. При этом почему#то забывают, что Дмитрий вообще не имел никаких прав на престол — сын пятой (если даже, как вы помните, не седьмой) венчанной жены Грозного, тогда как церковь признавала законными не более трех браков и, следовательно, потомков от них. Впрочем, что за дело Даниловичам до закона? Впер# вой что ли? Да и народу куда ближе природного госуда# ря незаконный отпрыск, нежели законный, но непри# родный, не по праву рождения самодержец — потому и присягали потом с готовностью всем Лжедмитриям, тогда как избранного Земским собором царя Бориса так * Однако… Рабом представитель старинного — пусть даже обедневшего и измельчавшего — боярского рода никоим образом не был; татарином — тоже: как уже говорилось, «Сказание Чете», возводившее род Годуновых к мирзе Чету, поздняя фальсификация. Но и был бы — так что? Вот род Карамзиных, например, восходил к некоему Кара#Мурзе, выходцу из Орды, однако от того меньшим почетом не пользовался. Или род Басмановых… Или Сабуровых… Или Салтыковых…
212
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Царь Борис Годунов. «Титулярник» 1672 г., акварель
до самого конца и не приняли… Последнее обстоятель# ство сыграло в судьбе Годунова — как прижизненной, так и посмертной — чрезвычайно важную роль. Так или иначе, если подходить к делу прагматичес# ки, угличский бастард угрозы для Годунова не представ# лял. А уж если решаться на преступление — так более продуманное и организованное. Как тут не вспомнить злосчастного Ричарда III и принцев в Тауэре, о кото# рых мы говорили в предыдущей главе? Параллель пря# мо#таки напрашивается… Угличское дело раскрыло шлюзы, откуда хлынул поток злословия и клеветы. 213
Андрей Балабуха
Впрочем, первый злой слух распространился еще задолго до «убиения Дмитрия» — о яде, будто бы дан# ном царевичу сторонниками Годунова, но чудесным об# разом не подействовавшем. В июне того же года в Москве вспыхнул сильный пожар, истребивший весь Белый город. Борис старался оказать всевозможную помощь погорельцам — и вот пронесся слух, будто он нарочно велел поджечь столи# цу, чтобы потом милостями привлечь ее жителей. Как тут не вспомнить Нерона и пожар Рима? Летнее нашествие войск крымского хана Казы#Ги# рея также приписывалось Борису, который якобы же# лал тем самым отвлечь внимание народа от убийства Дмитрия. Даже смерть царя Федора и его дочери Феодосии приписывали яду, подсыпанному Годуновым. Ну и, конечно же, отмена Юрьева дня — права еже# годного свободного перехода крестьян от одного вла# дельца к другому — также годуновское черное дело. Раз# ве же был способен на такое злодеяние добрый батюш# ка#государь Иван Грозный? О том, насколько ничто не прощалось неприродно# му государю, красноречиво свидетельствует любопыт# ная история. К числу архитектурных свершений году# новской поры относится возведенная в 1600 году в Крем# ле знаменитым зодчим Федором Конем130 колокольня Ивана Великого, названием своим обязанная неслыхан# ной по тем временам высоте — 81 м. Такая высота была связана с ростом города — чтобы постройка могла ца# рить над ним, возникая в глазах (по свидетельству со# временников) больше, чем за 10 верст до Москвы. Кро# ме того, Борис задумал воздвигнуть грандиозный храм, подобный церкви Вознесения в Иерусалиме и высота колокольни должна была соответствовать размерам 214
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
этого будущего собора, так и оставшегося лишь мечтой и прожектом. Под куполом Ивана Великого по сей день можно прочитать выведенную золотом на медных лис# тах надпись: «Изволением Святыя Троицы, повелени# ем Великого Господаря Царя и Великого Князя Бориса Федоровича Всея Русии самодержца и сына его благо# верного Великого Господаря царевича князя Федора Борисовича Всея Русии сей храм совершен и позлащен во второе лето господарства их». Так вот, даже в этом усмотрели не стремление укра# сить столицу, а непомерную гордыню. Современник писал: «На самой верхней голове церковной, которая была выше всех других церквей, <…> равняясь с нею гордостью, <…> на вызолоченных досках золотыми бук# вами он обозначил свое имя, положив его как некое чудо на подставке, чтобы всякий мог, смотря, прочитать круп# ные буквы, как будто имея их у себя в руках». До чего же все#таки интересно: никому не приходило в голову по# рицать Ивана Грозного за решение построить храм Василия Блаженного; никто не дерзнул осудить Рома# новых за грандиозные Исаакиевский и Казанский со# боры, возведенные в Петербурге… А вот Годунова — осу# дили. Даже за это. Впрочем, вздорность подавляющего большинства обвинений столь очевидна, что всерьез их не принима# ли ни современники, ни потомки. И даже обвинения в угличском убийстве опирались не на факты, выявленные следственной комиссией (их, сколько ни старались, не смогли опровергнуть по сей день, хотя некоторые попытки и выглядели на первый взгляд достаточно основательными и убедительными), а на примитивно толкуемую логику «кому выгодно?». Но повернем вопрос: а кому был выгоден миф о Годуно# ве — злодее? 215
Андрей Балабуха
И вот здесь от# веты очевидны. Сперва — Лжедмитрию I, нуждавшемуся в моральном оправ# дании своей аван# тюры: ведь одно дело — низложить законного царя, и совсем другое — свергнуть сына тирана и убийцы, чудом не преус# певшего в своем Царь Василий Шуйский. Портрет маслом кровавом деле. работы неизвестного художника XVII в. Затем, когда пал Лжедмитрий, это понадобилось взошедшему наконец на вожделенный трон Василию Шуйскому. И тоже для оправдания. Ведь сперва, еще при Годунове, в качестве главы следственной комиссии он утверждал, что царевич стал жертвой несчастного случая. Но затем ему показалось выгодным признать в Самозванце подлинного Дмитрия и присягнуть ему на верность. А затем, инициировав свержение Лжедмитрия I, он вновь стал доказывать, что Дмитрий де доподлинно погиб в Угличе, злодейски зарезанный присными царя Бориса. В доказательство народу даже были явлены мощи убиенного царевича, спешно при# численного к лику святых (поскольку даже невольный самоубийца святости обрести не может, это должно было послужить непререкаемым доказательством Борисова преступления). По замыслу все это должно было пред# 216
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
ставить воцарение Шуйского не очередной узурпаци# ей, но актом высшей справедливости… Пришедшим на смену Шуйскому Романовым (более всего, кстати, пострадавшим в борьбе за власть с Бори# сом) очернение Годунова уже не было нужно: он был не предшественником, а полузабытой в быстротечности Смутного времени фигурой. Основатель дома Романо# вых, Михаил Федорович, даже приказал перевезти прах Бориса, удаленный при Лжедмитрии I из Архангельс# кого собора, в Троице#Сергиеву лавру. Но к тому времени миф об угличском убийце уже обрел собственную жизнь, которой продолжает жить и по сей день — и в романах, и на страницах учебников, и даже в серьезных исторических трудах. Человека, убий# ством расчистившего себе дорогу к трону, усматривали в Борисе и автор «Истории государства Российского» Карамзин, и такие историки, как Костомаров и даже Соловьев131 . Костомаров вообще не находил в Годунове ни единой светлой черты, даже лучшие его поступки объясняя дурными мотивами. И, пожалуй, только объективнейший С.Ф.Платонов в своем «Полном кур# се лекций по русской истории» заметил: «Если Борис — убийца, то он злодей, каким рисует его Карамзин; если нет, то он один из симпатичнейших московских царей», — после чего именно симпатичнейших образ и нарисо# вал, убедительно такой портрет обосновывая. Как бы там ни было, в памяти народной образ Бори# са Годунова, скорее всего, просто изгладился бы — как изгладился, например, не менее привлекательный об# раз царя Федора II Алексеевича, старшего сводного брата и предшественника Петра I. Суждения же исто# риков, вероятнее всего, остались бы известными лишь сравнительно узкому кругу, не вмешайся гений Пушки# на. 217
Андрей Балабуха
Разумеется, историком Пушкин не был. Подобно тому, как Шекспир пользовался «Хрониками» Холин# шеда, он опирался на «Историю государства Российс# кого» Карамзина, который, в свою очередь, ставил себе целью не в воссоздании подлинной истории, но красоч# ное и полезное для морализаторских целей ее изложе# ние * . Вот и вышло, что скорее писатель, нежели исто# рик заложил фундамент здания, возведенного литера# турным гением. А гению подлинный царь Борис был не слишком интересен. Уходя от байронического роман# тизма к шекспировскому трагизму, он интересовался исключительно вечными проблемами добра и зла, ге# ния и злодейства, целей и средств. А в конечном счете Годунов (и не он один — ведь и Сальери не отравлял Моцарта, но уж больно хорошо ложился на сомнитель# ную сплетню блистательный сюжет!) для всех нас стал именно таким, каким изобразил его Пушкин…
* «В истории, — писал Карамзин, — красота повествования и сила есть глав# ное», а задача историка — показать, «как искони мятежные страсти волнова# ли гражданское общество и какими способами благотворная власть (кур# сив мой — А.Б.) обуздывала их бурное стремление». Что ж, творческий метод первого российского историографа и по сей день отнюдь не чужд многим его преемникам…
218
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Часть II. ВОЗВЕЛИЧЕННЫЕ ОБЛЫЖНО
219
Андрей Балабуха
220
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Андрей БУРОВСКИЙ
Интерлюдия вторая Перед нами вторая книга деконструктора мифов Андрея Ба# лабухи. Деконструктор всегда непопулярен, и частенько риску# ет получить по физиономии – и хорошо, если кулаком, а не дохлой кошкой, например. А уж коли речь идет об «возвеличен# ных облыжно» – опасность предстает более чем реальной. Ведь возвеличенные, пусть сто раз облыжно – это герои, на примере которых воспитывается молодежь. Те, кого привыкли почитать поколениями. Кумиры. Взять того же Роммеля… То есть генерал он действительно хороший, нет слов. Личность уже при жизни легендарная. На# сколько легендарная – говорит хотя бы потрясающий приказ британского главнокомандующиго силами Среднего Востока генерала Окинлека летом 1941: «Всем командирам и начальникам штабов от Главнокоман# дующего. Существует реальная опасность, что наш друг Роммель ста# нет для наших солдат колдуном или пугалом. О нём и так уже говорят слишком много. Он ни в коем случае не сверхчеловек, хотя он очень энергичен и обладает способностями. Даже если бы он был сверхчеловеком, было бы крайне нежелательно, что# бы наши солдаты уверовали в его сверхъестественную мощь. Я хочу, чтобы вы всеми возможными способами развеяли пред# ставление, что Роммель является чем#то большим, чем обычный германский генерал. Для этого представляется важным не назы# вать имя Роммеля, когда мы говорим о противнике в Ливии. Мы должны упоминать “немцев”, или «ющимися по такому случаю”# Страны Оси”, или “противника”, но ни в коем случае не заост# рять внимание на Роммеле. Пожалуйста, примите меры к немедленному исполнению дан# ного приказа и доведите до сведения всех командиров, что с психо# логической точки зрения это дело высочайшей важности»* . *
Митчем С.У. Величайшая победа Роммеля. М., 2003. 221
Андрей Балабуха Генерал#легенда, один из легендарных генералов Второй мировой. Но что должен сказать немец, которому Балабуха заявляет: нет, не был Роммель душой заговора против Гитлера. Не был, не собирался «самолично свергнуть и казнить фюрера», не метил на должность рейхсканцлера. Откуда же эта часть легенды? Балабуха доходчиво объясняет: «легенда отвечала потребнос# тям времени. Мертвый генерал#фельдмаршал в ореоле мучени# ка играл в послевоенной Германии роль чрезвычайно важную: поверженная нация испытывала чувство вины, мучилась ком# плексом неполноценности. И потому ей был жизненно необхо# дим герой, не замаранный ни в Холокосте, ни в военных пре# ступлениях на Восточном фронте, далекий от берлинских инт# риг — герой, сама фигура которого подразумевала бы, что в тени колосса неизбежно должны крыться еще многие и многие бор# цы с режимом, а значит, и гитлеровская эра проходила вовсе не под знаком всеобщей фанатической преданности фюреру». И как этнический немец, и как человек, немного знающий Германию, свидетельствую: покушение на эту часть мифа очегнь болезненно для немецкого самосознания. Ну очень… Очень ну# жен Германии такой герой. И не только Германии! «… но и бывшим ее противникам — недаром же именно с этих позиций написал в 1950 году свою биографию Лиса пустыни британский бригадный генерал Дес# монд Юнг. Со сравнительно небольшим временным разрывом на кино# и телеэкраны США (а далее, естественно, — и без малого всего мира) вышло несколько фильмов, посвященных военным дей# ствиям в Северной Африке: «Крысы пустыни»132 (с немецким актером Эрихом фон Штрохеймдтом в роли Роммеля), «Лис пустыни» (с Джеймсом Мейсоном в той же роли), телесериал «Крысы пустыни», не так давно прокатившийся и по российс# ким телеканалам, и т.д. Эволюция образа Роммеля от первого, антинемецкого (не в националистическом, разумеется, а в по# литическом смысле), до последнего, уже совершенно (и, я бы сказал, совершенно излишне) политкорректного, чрезвычайно показательна. Умный, но жестокий враг на глазах превращает# ся в противостоящего, но благородного героя». 222
Покушение на миф, или Жемчуга Клио Победителям тоже нужны враги Гитлера в самой Германии: уже для того, чтобы не ворваться в Германию шакалящей сво# рой оккупантов, а войти в нее друзьями Германии, готовыми подать руку вчерашнему благородному врагу. Андрей Дмитриевич справедливо замечает, что любые поку# шения на роммелевский миф мгновенно вызывают взрыв все# общего возмущения. И дело явно не в негодовании однополчан и ветеранов! Их#то сталось немного. «В частности, жертвой такого всеобщего гнева стал уже упо# минавшийся Дэвид Ирвинг, осмелившийся развенчать легенду о Лисе пустыни. Вице#адмирал в отставке Фридрих Руге объя# вил, что все выводы британца — «чистейший вымысел». Гене# рал Шпейдель (теперь уже не нацистский, а НАТО’вский) во множестве газетных и телевизионных выступлений не употреб# лял эпитетов более слабых, нежели «бред» и «ложь». Президент Красного Креста Вальтер Брагатцки призывал всех порядоч# ных людей дать отпор наглой клевете английского историка… И так далее, и так далее. Подобных примеров можно привести немало. Оно и не удивительно: трудно смириться с покушением на святыню, в которой важна не подлинность, а ее необходимость душам и сердцам». Во как! Героические мифы нужны душам и сердцам. А вы что ж делаете, Андрей Дмитриевич?! Или вот, очередное низвержение: на этот раз Спартака… Ну что должен думать мальчик, воспитанный на романе «Спартак» Джованьоли, на романтических творениях Яна, на рассказах о героизме борцов с рабовладельческим строем из официальных учебников? Тот, кому объяснили, какой неверо# ятный герой этот Спартак, предшественник еще более героичес# ких коммунистов? А тут приходит злой Балабуха, креста на нем нет, и объясня# ет, что Спартак… нет, даже не антигерой. Хуже. Личность в сво# ем роде привлекательная… не хуже других, – не негодяй, не сво# лочь… Но так, довольно заурядный кондотьер, не имеющий ни# какого отношения к пафосному и романтическому герою «осво# бодительной борьбы». Пожалуй, это самое обидное: когда ро# 223
Андрей Балабуха мантический герой превращается не в романтического злодея, а «просто» в некое пустое место, в одного из многих и многих. Но это – герои частных людей, не более. Балабуха замахива# ется и на лиц, канонизированных государством. Например, на Ивана Сусанина. Собственно, что никакого подвига Ивана Су# санина не было, говорилось уже много раз. Писал об этом и Бушков* . Но вредный деструктор мифов Балабуха идет дальше: он показывает, как творился сам миф, для чего и кому это было надо. Мало ли, что наследникам Сусанина хотелось получить вознаг# раждение за несуществующие подвиги предка? Тем более что на# копилось этих самых потомков ко времени правления Екатерины II аж 153 человека – на редкость плодючее семейство! …вот Екатерина II «чутко уловила пропагандистское значе# ние сусанинского мифа, и потому в декабре того же 1767 года все привилегии потомков «спасителя династии» (к тому време# ни их, между прочим, насчитывалось аж 153 человека) были в очередной раз подтверждены соответствующим монаршим ука# зом». В общем, беззаконная ненаследница, узурпатор в юбке, не имевшая никаких прав на российский престол — ни по наслед# ству, ни по завещанию, сделала законными претензии наслед# ников несуществующего подвига. А уж потом «подвиг Сусанина» размазывали и восхваляли тысячи раз. В советское время пришлось еще круче наврать: будто бы «поляки» требовали от Сусанина показать дорогу на Москву. Не где скрывается претендент на престол, им было Москву подавай. А само слово «сусанин» стало нарицатель# ным, и можно было услышать что#то типа: «Куда завел нас! Сусанин!». А в студенческой среде резвились: «Форест, форест, форест…Ин мидлл оф форест стэнд Иван Иванович Сусанин и немецко#фашисткий гад. – Вот из зэ москову?! – Сейд немецко#фашистский гад. – Ай донт кнью! – Сейд Иван Иванович Сусанин. – Ай эм килл ю!!! – Сейд немецко#фашистский гад. *
Бушков А.А. Россия, которой не было. М., ОЛМА, 2000
224
Покушение на миф, или Жемчуга Клио – Русские не сдаются! – Сейд Иван Иванович Сусанин». В процессе этого диалога мальчики и девочки буквально кисли от смеха. А князь Игорь? Эдакое воплощение патриотического уга# ра… А тут его выводят как на три четверти половца (что чистая правда), и проявление «симбиоза двух народов, двух культур, причем постепенно переплетение русско#половецких государ# ственных и торгово#экономических интересов становилось все прочнее». В общем, летит, как фанера над Парижем, версия, когда «мы» обороняемся, а «они» злые кочевники, нападают. Да тут еще описывают, как поссорившись с другим органи# затором грабит… то есть патриотического похода, «забыв про половцев, Игорь кинулся обратно, но не землю свою оборонять, а за ее разорение расплачиваться: взял, начисто ограбил и сжег дотла переяславский город Глебов. И вышло, что в результате задуманного похода на половцев пострадали только два рус# ских княжества». В общем, если в «безумно смелый поход» нашего героя бро# сила совесть», то «Тогда всякий выходящий на большую дорогу путничков пограбить — человек на редкость совестливый». Если средневековый бандюган вдруг превратился в геро# ического защитника отечества, то опять же потому, что это кому#то очень нужно: например, в эпоху «всеобщего стрем# ления к поиску славного прошлого, достойного великой Рос# сийской империи». Антигерои никого не интересовали, зато герои были очень даже нужны. Так «Слово о полку Игореве» и прочитали*. А сегодня почему читают?! Да потому, что русский патрио# тизм так странно устроен: почему#то 90% русских патриотам жизненно необходимо доказать: «во#первых, что Русь изначаль# но и вечно находилась во враждебном окружении (отсюда и те# ория о половецкой угрозе); во#вторых, русский героизм всегда превосходил все прочие». *
И продолжают, увы, an masse читать по сей день. 225
Андрей Балабуха За князя Игоря Балабуха еще когда#нибудь получит – или от «патриотических личностей» в подъезде, или от Правитель# ственной комиссии по защите Святой Руси от посягания таких вот охальников. Но и это еще что? Сей повеса даже на Кирилла и Мефодия напал! При том, что осознает: «В сознании многих поколений славян Кирилл и Мефодий — своего рода символы славянского письма и славянской культуры». Напомнить о реалиях жизни этих святых полезно – уже по# тому, что они являются одновременно и католическими, и пра# вославными. У нас это ныне не модно сделалось, а тут вон по# диж ты… Но самое главное в другом… Насколько мне известно, толь# ко Балабуха считает, что создание особого славянского алфа# вита – то ли случайное, то ли продуманное и сознательно#под# лое отделение славян от цивилизованного мира, говорящего на латыни и греческом, пишущим на этих двух алфавитах… « ви# зантийская идея разделения языков оказалась не только на диво живучей, но в высшей степени эффективной: введение новой письменности, отличной и от латыни, и от принятого в Визан# тии греческого, порождало третий мир* , мир периферийный, от# резанный и в цивилизацию не допущенный, и это сохранится даже тогда, когда одна из стран этого третьего мира наречет себя Третьим Римом…». Не думаю, честно говоря, что тут какой#то низкий умысел: православие считает вполне нормальным создавать письмен# ности на основе национальных алфавитов, и переводить Свя# тое Писание на живые языки. В начале 19 века владыко Венеа# мин перевел библию на алеутский язык и научил алеутов пи# сать на своем языке русскими буквами. Правда ,слово Бог на алеутском получалось примерно таким: «Большой могучий уса# тый старик, сидящий на высокой горе, который оттуда все ви# дит». * Здесь стоит отметить, что Константин и Мефодий разрабатывали свою азбуку не для мораван, чехов или поляков, а для словен вообще, подразумевая в будущем некое единство мира, называемого нами славянским.
226
Покушение на миф, или Жемчуга Клио В конце концов, создавая слово «совесть», Кирилл и Мефо# дий делали нечто похожее. …А вот тут, под конец моего предисловия, придется мне сде# латься серьезным. Потому что тут Андрей Дмитриевич поднял руку уже действительно на национальную святыню: Александ# ра Батыговича Невского. На того самого: собутыльника всех ханов и ханш, которые с ним не побрезговали пить, побратима сынка Батыги Джучиевича, несторианца Сартака (которого наши неучи объявляют православным), «победителя» в несу# ществующих победах на Неве, и высосанных из пальца «побе# дах над Тевтонским орденом» на Чудском озере. А если учитывать реальные заслуги этого омерзительного персонажа, то создателя своего рода «монгольской Руси» – ис# требителя вечевого строя, холуя монголов, организатора страш# ного тяглого государства, гнусное наследие которое в Моско# вии смогли преодолеть только после Смутного времени, да и то не целиком – до сих пор аукается. В Великороссии Александр Батыгович слишком нужен для обоснования тех же смрадных идей: что Русь вечно окружена врагами…. Для чего пришлось придумать равную монгольской – немецкую и шведскую опасность. Чтобы в одни и те же годы со всех сторон лезли на Святую Русь одинаково страшные вра# ги. Для того и раздута до небес зауряднейшая стычка на льду Чудского озера. Для того и высосана из пальца история про попытку шведов напасть на Святую Русь на Неве. Для того и показано в фильме «Александр Невский», как чудовищные нем# цы живьем жгут детишек во Пскове. Зачем знать россиянину, что Киев после нашествия кривоного степного зверья запустел, что живых в нем было меньше, чем мертвых? И что Псков добровольно ушел под власть Ордена, чтобы не иметь дела с Александром Батыговичем и его монгольскими подельщика# ми? Что во Пскове продолжалась нормальная человеческая жизнь…до взятия города Батыговичем? …В отличие от Киева, вырубленного кривыми саблями плоскомордых уродов. Жаль, не было у киевлян ни пулеметов, ни напалма. …А ведь и правда интересно: «Невский был канонизирован в 1547 году, Донской — только в 1988#м, на 1000#летие Крещения
227
Андрей Балабуха Руси, а Владимир Мономах не канонизирован до сих пор. Что они сделали (или не сделали) такого, что не дотянули до звания «народного героя России»?» Замечу только, что не канонизированы до сих пор и Михаил Тверской и Даниил Галицкий, и Любарт, и … И вообще все ге# рои, принявшие от злейших врагов Руси страшную смерть, и тем более те, кто позорно и сильно бил «непобедимых» монго# лов. Почему? Об этом есть у Балабухи, со сслылкой на «петер# буржского историка Юрия Бегунова», который «подводит итог: «После побед 1240#го и 1242 годов Александр Невский явился основателем особой и длительной государственной внешней политики, опиравшейся на его политический выбор. Эту поли# тику можно было бы определить так: меч Западу и мир Восто# ку». … Интересно, а нынешнее безумие в Египте и на всем му# сульманском востоке хоть кого#нибудь образумит?!
228
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Глава VII. ЦЕЗАРЬ ДО ЦЕЗАРЯ
Они кричат: «За нами право!» Они клянут: «Ты бунтовщик! Ты поднял стяг войны кровавой, На брата брата ты воздвиг!» Но вы — что сделали вы с Римом?.. Валерий БРЮСОВ
229
Андрей Балабуха
Памятник Спартаку в Болгарии
230
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Историография каноническая Всякий окончивший школу вынес из уроков истории твердое знание о том, что время от времени Древний мир — и в том числе Древний Рим — потрясали восста# ния рабов. И еще, что самым грозным и славным из них было возглавленное Спартаком — рабом#фракийцем, воспетым в одноименном романе итальянца Рафаэлло Джованьоли, блистательно сыгранным Керком Дугла# сом в одноименном же фильме Стенли Кубрика* , а для балетоманов еще и блистательно исполненным Юри# ем Григоровичем в опять#таки одноименном балете Арама Хачатуряна. И пусть описание этой трехлетней эпопеи можно без труда почерпнуть хоть в учебнике, хоть в энциклопедии, осмелюсь в самых общих чертах напомнить течение событий в их традиционном изло# жении. Спартак («он раньше воевал с римлянами, попал в плен и был продан в гладиаторы», — пишет Аппиан133 ) был * Фильм, вышедший на экраны в 1960 г., вообще был «звездным» — кроме Кер# ка Дугласа там, в частности, блистали и Лоуренс Оливье (в роли Марка Крас# са), и Питер Устинов…
231
Андрей Балабуха
определен в школу гладиаторов ланисты* Гнея Лентула Батиата, находившуюся в главном городе Кампании — Капуе. Здесь в 74 году до Р.Х. он с целью освобождения и побега — по всей вероятности, на родину — организо# вал заговор, в который было вовлечено около двухсот человек. Заговор был своевременно раскрыт, однако Спартаку и еще семидесяти семи его сотоварищам (в основном — фракийцам, галлам и германцам) удалось скрыться и, кое#как вооружившись вертелами и всяки# ми иными подручными средствами, организовать базу на склоне Везувия, откуда они и начали совершать ре# гулярные набеги на окрестности, разживаясь продо# вольствием и оружием (однажды им даже удалось выс# ледить и захватить обоз с оружием, которое везли в гла# диаторскую школу). Отряд беспрестанно пополнялся беглыми и освобождаемыми рабами, а двумя наиболее заметными после Спартака руководителями мятежа стали Крикс и Эномай. Поначалу властям Вечного Города было не до этой кучки беглых рабов — на востоке продолжалась Третья война с понтийским царем Митридатом VI Евпатором; на западе, на Иберийском полуострове, вел по поруче# нию сената гражданскую войну с марианской оппози# цией Гней Помпей, прозванный Великим; на севере, в Этрурии, взялись за оружие местные жители, за чей счет были наделены землей ветераны легионов Суллы Сча# стливого… В итоге Спартаку и его людям невероятно повезло: всю осень и зиму 74–73 годов до Р.Х. они спо# койно использовали для накопления сил организации боеспособного войска. Наконец против мятежников были посланы отряды под командованием пропретора Гая Клавдия Глабра *
Ланиста — владелец и тренер гладиаторов.
232
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
(три тысячи человек) и претора Публия Вариния*, ко# торые, обладая значительным превосходством — как численным, так и в качестве оружия, — блокировали их горную базу. Однако Спартак, готовый, по словам Сал# люстия 134 , «скорее погибнуть от железа, нежели от го# лода», принял смелое и неожиданное решение: по его приказу из виноградных лоз были сплетены самодель# ные лестницы, с помощью которых мятежники совер# шили головокружительный спуск по считавшемуся не# преодолимым и потому неохраняемому почти верти# кальному скальному обрыву, зашли к римским отрядам в тыл и внезапной атакой разгромили их, захватив ла# герь и — самое главное — боевое оружие. За следующие несколько месяцев войско Спартака от семидесяти человек выросло до семидесяти тысяч, а в руках восставших оказалась практически вся Кампа# ния. Теперь это уже была грозная сила, всерьез обеспо# коившая сенат. Организовав и обучив свое разношер# стое воинство по римскому образцу, Спартак двинулся на восток, к Адриатике. Осенью 73 года до Р.Х. напере# рез восставшим были двинуты войска под командова# нием упоминавшегося выше Публия Вариния, но в стол# кновении претор вторично потерпел поражение, а Спар# так пересек Апеннинский полуостров и, придержива# ясь адриатического побережья, двинулся на север — судя по всему, с намерением через Альпы вывести своих людей сперва в Цизальпинскую Галлию•• , а затем и за пределы римского влияния. Силами двух легионов ему попыта# лись было преградить путь консулы Луций Геллий и Гней * Это по словам Плутарха. Аппиан же полагает, что «…сначала против него был послан Вариний Глабр, а затем Публий Валерий», Гая Клавдия же не упоминает вовсе. Бог весть, где тут правда, но для нас это разночтение не# принципиально. ** Цизальпинская Галлия — историческая область между рекой По и Альпами.
233
Андрей Балабуха
Корнелий Лентул Клодиан* — однако и они в целом не слишком преуспели. Воспользовавшись тем, что консу# лы в попытке взять мятежников в клещи разделили силы — один из легионов зашел вперед, тогда как другие на# гоняли восставших, Спартак совершил два стремитель# ных броска и в скоротечных битвах поодиночке разгро# мил оба легиона. Затем близ города Мутины в Север# ной Италии он нанес сокрушительное поражение деся# титысячной армии под командованием наместника Цизальпинской Галлии Гая Кассия. Теперь путь через Альпы был свободен. Однако, дойдя до реки По (по пути его армия вырос# ла, если верить Аппиану, уже до 120 000 человек), Спар# так «по невыясненным причинам», как дружно пишут историки, сжег все обозы и налегке повернул обратно на юг. Осенью 72 года до Р.Х. сенат направил против ра# бов претора Марка Лициния Красса, наделив его осо# быми полномочиями и вверив его командованию два консульских легиона вкупе с правом набирать войска (в итоге легионов вскоре стало шесть). Новый главно# командующий попытался окружить силы мятежников под Пиценой, однако тем удалось вырваться, разбив войска одного из ближайших помощников Красса — Муммия. Теперь Спартак повел свою армию на юг, что# бы с помощью киликийских пиратов переправить ее часть в Сицилию и разжечь там новый очаг восстания *
Первый из них даже сумел уничтожить близ горы Гаргано (Mons Garganus) то ли десяти#, то ли тридцатитысячный отряд Крикса — не то отколовшийся от основных сил Спартака в результате внутренних разногласий и остав# шийся на юге, в Апулии, не то сознательно оставленный там Спартаком в силу некоего стратегического плана — в этом источники расходятся. «Сам Крикс и две трети его войска пали в битве», — пишет Аппиан. 234
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
— это вынудило бы римлян раздробить посланные про# тив него силы. Однако что#то не сложилось — пиратс# кие корабли так и не появились в оговоренный срок (по# хоже, Красс, недаром прозванный Богатым, заплатил им больше, чем пообещали мятежники). Тогда упорный в своих намерениях Спартак решил осуществить, пользуясь современной терминологией, широкомасш# табную десантную операцию по форсированию Мес# синского пролива при помощи подручных, так сказать, средств — соорудив великое множество плотов. Однако тут против него ополчилась стихия: когда большая часть плотов была уже готова, налетел шторм, разбивший эти неуклюжие и хлипкие сооружения в щепы. К тому же выяснилось, что западный берег Сицилии хорошо ук# реплен, а потому высадка там вряд ли увенчалась бы успехом, обогнуть же остров и высадиться на юго#за# падном побережьи, как предполагалось первоначаль# но, без мореходных судов было невозможно. В результате восставшие оказались блокированы на полуострове Бруттий (современная Калабрия) — самом носке «италийского сапога». Чтобы сделать эту блока# ду идеальной, по приказу Красса от ионического побе# режья до берега Тирренского моря был выкопан ров длиной 50,5 км и глубиной 5 м; по северному краю рва по всем канонам римского фортификационного искус# ства был насыпан вал, а на нем возведен мощный пали# сад со сторожевыми башнями*. Положение усугублялось тем, что в Брундизии (современный Бриндизи) вот#вот мог высадиться со своей армией вернувшийся из Фра# кии Марк Лукулл — брат победителя Митридата VI * В своей «Истории военного искусства» генерал#майор Е.А.Разин приводит немного отличающиеся данные: длина рва 53 км и глубина 3,5 м. Но так или иначе, а нельзя не согласиться, что это была самая настоящая Линия Ман# нергейма или Линия Мажино той поры.
235
Андрей Балабуха
Луция Лукулла, воевавшего в Малой Азии; с Иберийс# кого полуострова спешил (трудно сказать, с целью ли помочь Крассу или чтобы лишить его лавров победите# ля) Помпей Великий. Спартак попытался было тянуть время, затеяв с Крассом переговоры, но тот на уловку не поддался. Тогда мятежники отважились на прорыв. В бурную ночь с обильным снегопадом (для Южной Италии погодный феномен, прямо скажем, нечастый!) засыпав часть рва хворостяными фашинами и землей, они штурмом взяли палисад и, вырвавшись на опера# тивный простор, двинулись к Брундизию, надеясь опе# редить Лукулла и захватить в этом портовом городе корабли, необходимые для броска в Сицилию или даже дальнего плавания — во Фракию, на родину Спартака. Красс незамедлительно пустился в преследование, и близ Луканского озера ему удалось уничтожить две# надцатитысячный отряд под командованием Гая Кан# ниция и Каста. После этого поражения Спартак, под командованием которого оставалось еще до 60 000 че# ловек, двинулся к Петелийским горам, по пятам пре# следуемый войсками крассовских легата Квинта и кве# стора Скрофа. Развернувшись, Спартак дал преследо# вателя бой — и разгромил наголову; римляне с позором бежали, едва вынеся с поля боя раненого квестора. Од# нако успех этот оказался роковым: мятежники воспря# ли духом и стали требовать, чтобы их вождь дал римля# нам решающее сражение. Оно состоялось весной 71 года до Р.Х. на реке Сила# рус. Когда перед боем Спартаку подвели коня, фракиец выхватил меч и убил его со словами: «В поражении и лучший конь не спасет, а победа принесет табуны дру# гих». Битва была яростной и кровопролитной. Спар# так пытался прорваться к самому Крассу, но смог убить только двух центурионов. Даже раненый дротиком в 236
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
бедро, он продолжал сражаться, стоя на одном колене, пока не был изрублен — так, что впоследствии даже тела его не удалось опознать. Множество рабов пало в бою, 6 000 пленных было распято на крестах вдоль дороги, ведущей из Рима в Капую. Немногие уцелевшие уже не представляли со# бою организованной силы — они разбились на несколь# ко отрядов, скорее напоминавших разбойничьи шайки, и мало#помалу были уничтожены легионами Помпея.
Историография апокрифическая Начнем с предыстории Спартака. Сведения о его происхождении и о судьбе до наступления знаменатель# ного 74 года до Р.Х. отрывочны и противоречивы, при# чем все они восходят к весьма немногочисленным пер# воисточникам — их список практически исчерпывается трудами Аппиана, Веллея Патеркула, Диодора Сици# лийского, Евтропия, Орозия, Плутарха, Саллюстия, Тита Ливия, Флора и Фронтина135 . Причем в изложе# нии фактов эти авторы почти повторяют друг друга, расходясь лишь в их трактовках, в силу чего при обра# щении к истории Спартака особое значение приобрета# ет не изучение первоисточников, а поиск разного рода косвенных свидетельств и логический анализ ситуации. И все#таки даже на основании вышеперечисленных тру# дов общее представление о Спартаке сложить все#таки можно. Он действительно был фракийцем — под этим об# щим именем понимали тогда представителей многочис# ленных племен, населявших Балканский полуостров и отчасти Малую Азию. Согласно Плутарху, Спартак «происходил из… медов», однако среди известных се# годня фракийских племен — бессов, гетов, трибаллов, 237
Андрей Балабуха
мизийцев, одрисов и фригийцев (иногда к ним причис# ляют и даков) — медов не значится. Зато существовало в те времена племя майдику (или медику), и — согласно исследованиям известного болгарского историка Вели# зара Велкова — Плутарх имел в виду именно его. Кос# венно это подтверждается и самим именем нашего ге# роя, известным нам исключительно в латинизирован# ной форме Спартак (Spartacus). На основании, по всей видимости, чисто фонетичес# кого совпадения Теодор Моммзен 136 полагал, будто Спартак являлся отпрыском боспорской династии Спартокидов137 . Пресеклась она в 110 г. до Р.Х., то есть за 36 лет до восстания Спартака, так что с хронологи# ческой точки зрения он вполне мог оказаться каким#ни# будь последним отпрыском Спартокидов. Но каким об# разом этот боспорец очутился на Балканах? Оно ко# нечно, в те не ведавшие «мерседесов» и «боингов» вре# мена люди были не менее мобильны, чем сегодня, но ведь фракиец Спартак не просто пришельцем был, а вож# дем, причем не из последних… Полностью исключить моммзеновской версии я, по# жалуй, не рискну, однако более вероятной все#таки пред# ставляется иная. Именно в том географическом ареале, где обитало племя майдику*, чаще всего встречается (в частности, на могильных камнях) фракийское имя Спа# раток, что означает «копьеносец», которое носили мно# гие племенные вожди. Будучи латинизированным, оно вполне могло превратиться в Спартак. Кстати, стоит за# метить, что, говоря о племени, я вовсе не подразумеваю *
Это земли на юго#западе современной Болгарии, по берегам реки Струма в среднем ее течении, с укрепленным центром на том месте, где находится сейчас город Сандански (до 1949 г. — Свети#Врач). Профессор Велков утвер# ждает, что этот город — единственное место, которое может уверенно счи# таться родиной Спартака. 238
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Бой гладиаторов. Напольная мозаика римской виллы близ Неннинга#на#Мозеле, ок. 250 г.
некую горстку или даже орду кочевников. Фракийские племена в ту пору жили уже вполне оседло, считались прекрасными металлургами (по своим качествам фра# кийская бронза нередко оказывалась лучше греческой), ювелирами, строителями. Их города мало отличались от греческих полисов, они чтили тех же богов, что и гре# ки, возводя в их честь храмы, не уступающие аттичес# ким, и украшали их мраморными статуями, которых не постыдились бы ни Фидий, ни Лисипп. В этом куль# турном контексте делаются вполне понятными слова Плутарха о Спартаке: «человек, не только отличавшийся выдающейся отвагой и физической силой, но по уму и мягкости характера стоявший выше своего положения и вообще больше походивший на эллина». Для раба# 239
Андрей Балабуха
гладиатора оценка и впрямь странная. Но никоим об# разом не для эллинизированного фракийского племен# ного вождя. Вот только насчет мягкости характера… Однако об этом — ниже. Разобравшись с происхождением, перейдем к биогра# фии. Вопреки Аппиану (помните: «он раньше воевал с римлянами, попал в плен и был продан в гладиаторы»), приходится признать, что воевал Спартак не против римлян, а наоборот, в их рядах, куда в то время варва# ров привлекали уже весьма охотно. Во время Первой Митридатовой войны Спартак в битвах при Херонее138 и Орхомене139 командовал алой — так назывались тог# да образованные из союзнических войск фланговые со# единения римской армии. Здесь#то он и обратил на себя внимание полководца, а с 86 года до Р.Х. — и всесильно# го римского диктатора Луция Корнелия Суллы Счаст# ливого, пришедшего ко власти (обратите внимание!) в результате победоносной гражданской войны. Предста# витель аристократической партии, Сулла тем не менее — подобно Петру I —охотно опирался и на «новых лю# дей», которые в римском обществе не имели никакой иной опоры, кроме самого диктатора; в их числе ока# зался и Спартак, не достигший особых высот, но неиз# менно отличавшийся и отличаемый. Однако в 79 году до Р.Х. Сулла, заявив, что исполнил все назначенное, сложил полномочия, удалился от дел, предался сочине# нию мемуаров, а годом позже умер. И с этого момента карьера Спартака покатилась вниз. В конце концов из блестящего боевого командира он превратился в учите# ля фехтования в капуанской школе гладиаторов. Нет, он не был рабом (никогда, заметьте, не был!) и жил при школе в собственном доме вместе женой#фракийкой, однако нынешнее положение представлялось ему не# стерпимым. 240
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
И он не стерпел. Гладиаторы, которых он обучал и тренировал, казалось, самою судьбой были назначены стать инструментом для исполнения созревшего у Спар# така замысла. Замысла чрезвычайно амбициозного: в конце концов, если Сулла смог достичь вершин власти и стать единоличным правителем Рима, развязав ради этого кровопролитную гражданскую войну, почему это# му примеру не может последовать его военачальник? И это — главное: спартаковский мятеж был вовсе не восстанием рабов, а подлинной гражданской войной. Недаром честный Аппиан включил историю Спартака в ту часть своего труда, которая озаглавлена «Граждан#
Карта походов Спартака
241
Андрей Балабуха
ские войны», хотя — вослед предшественникам — и пи# сал о ней исключительно как о мятеже рабов и его по# давлении. Вообще рабы здесь играли роль отнюдь не первую. Все историки признают, что к Спартаку во множестве стекался окрестный свободный люд. Правда, пишут они об этом по#разному. «…Приняв в состав шайки многих беглых рабов и кое#кого из сельских свободных рабо# чих…» (Аппиан). Значит, много#много рабов и чуть# чуть свободных. «…К ним присоединились многие из местных волопасов и овчаров — народ все крепкий и проворный. Одни из этих пастухов стали тяжеловоо# руженными воинами, из других составился отряд ла# зутчиков и легковооруженных…» (Плутарх). Выходит, свободных было много — как минимум, не меньше, чем рабов. Саллюстий же и вовсе проговаривается, что «…к Спартаку охотно и во множестве сбегался народ, в том числе даже некоторые рабы». Это уже, согласитесь, со# всем иной поворот — масса свободных и некоторое чис# ло рабов. Что ж, привлечение в свой стан рабов обеща# нием им свободы после победы — прием, известный с древнейших времен; тут Спартак не был первопроход# цем. Так что присутствие рабов в его войске легко объяс# нимо, однако ядро все#таки составляли не они, а римс# кие граждане и подданные Рима. И, наконец, последняя деталь. Помните, в бою близ Луканского озера легионе# рам Красса удалось уничтожить отряд мятежников, ко# торым командовали Гай Канниций и Каст? По поводу последнего сказать ничего нельзя. Другое дело — Гай Канниций, сулланский центурион (более того, прими# пил, то есть первый центурион первой когорты, иначе говоря, четвертый по старшинству офицер легиона — после командующего#легата, старшего из трибунов и префекта лагеря, по современным понятиям звание 242
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
штаб#офицерское, не ниже майора, если не подполков# ника; иной раз примипил даже мог осуществлять общее командование битвой и, как правило, именно он носил почитаемый сигнум — орла легиона), отличившийся при Херонее и Орхомене — там же, где и Спартак, но, в от# личие от фракийца, римский гражданин, да не просто гражданин, а принадлежащий к сословию всадников. Не случайно его поминает только грек Плутарх — рим# лянин Аппиан вообще не называет имен Гая Канниция и Каста, а у других на месте Канниция возникает некий Ганник… Согласитесь, такого человека трудно предста# вить себе в роли командира отряда в армии раба#гладиа# тора. А вот активным участником гражданской войны представить себе ветерана#сулланца совсем не трудно. В пользу такой трактовки свидетельствует и тот факт, что в ходе трехлетней войны со Спартаком, пока Красс жесточайшими мерами (вплоть до казни по жре# бию каждого десятого в соединении — децимации) не навел в своих легионах дисциплину, случаи перехода римских легионеров на сторону мятежников были яв# лением распространенным, чтобы не сказать массовым. Уже упоминавшийся генерал#майор и военный историк Разин усматривает в этом лишь признаки «разложе# ния римских войск». Однако, замечу, на востоке, где шла война со внешним врагом, Митридатом VI Евпатором, этого разложения не было и в помине. А вот на Иберий# ском полуострове, где Помпей воевал с марианцами, — сплошь и рядом, причем перетекание шло в обоих на# правлениях. Явление это вообще характерно для граж# данских войн — будь то Война Алой и Белой роз в Анг# лии или Спартаковская война в Древнем Риме. Если же принять за данность, что Спартак вел имен# но гражданскую войну, становятся понятными и его маневры, до сих пор ставившие в тупик авторов мно# 243
Андрей Балабуха
гочисленных энцикло# педий, вынужденных признать, что по край# ней мере дважды у «вож# дя восстания» была воз# можность увести своих людей с Апеннинского полуострова, но всякий раз он «по невыяснен# ным и не до конца понят# ным причинам» снова поворачивал к Вечному Марк Лициний Красс Городу. Естественно — (115#53 гг. до Р.Х.), ведь обретение власти прозванный Богатым. Прорисовка римского над Римом и было глав# барельефа ной и единственной це# конца I в. до Р.Х. лью мятежного суллан# ского военачальника. Позволю себе такую аналогию. Представьте, что генерал#лейтенант Андрей Андреевич Власов, например, образовал бы свою Русскую освобо# дительную армию (РОА) не во время Великой Отече# ственной войны, не из военнопленных, узников фашис# тских концлагерей, а в мирное время из отечественных зеков, когда он, опальный полководец, был бы назна# чен, скажем, заместителем начальника лагеря. В этом случае он стал бы не предателем родины, переметнув# шимся на сторону ее врагов, а — в зависимости от исхо# да — либо государственным преступником, либо новым лидером государства. Потерпев поражение, Спартак оказался преступни# ком. Правда, он не был распят на кресте, как в финале кубриковского фильма, а героически пал в последнем сра# жении. Но пал, так и не поняв главного: он оказался клас# сическим «человеком, который пришел слишком рано». 244
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Впрочем, далеко не во всем. Например, отмечае# мая Плутархом «мягкость» Спартака явно должна быть объяснена некоторой идеализацией героя, повед# шейся еще от Саллюстия и легшей в основу спартаков# ского мифа, со временем ставшего многослойным или многокомпонентным. С первой его составляю# Луций Корнелий Сулла щей (Спартак — раб#глади# (138#78 гг. до Р.Х.), прозванный Счастливым атор) — мы уже разобра# Современный рисунок лись. Со второй (Спартак — с античного скульптурного вождь восстания рабов) — портрета тоже. Перейдем к третьей. Сформулировать ее можно примерно так: Спартак — благородный герой, рыцарь без страха и упрека, че# ловек мягкий и едва ли не утонченный, воспитанный в лоне эллинистической культуры. Вот факты, мало ук# ладывающиеся в это распространенное представление. С первых же дней восставшие захватывали имения, гра# били, насиловали и убивали, причем Спартак прика# зал не оставлять в живых ни одного свидетеля, чтобы никто не мог разнести вести о «героических деяниях» его воинства. Далее. Когда римляне уничтожили трид# цатитысячный отряд Крикса, Спартак принес в жертву памяти своего сподвижника три сотни пленных рим# лян. Далее. Прежде чем повернуть на юг от реки По, Спартак не только сжег обоз, но и приказал умертвить всех пленных. Согласитесь, в образ эти (и многие дру# гие, им подобные) поступки как#то не вписываются… Впрочем, благородный человек с мягким характером не 245
Андрей Балабуха
вписывается и в окружение великого полководца, но кровавого диктатора Суллы. И последняя составляющая мифа: Спартак — вели# кий военачальник и стратег, чуть ли не сопоставимый с Ганнибалом. Разумеется, в полководческим таланте ему не откажешь — в противном случае он не смог бы три года держать в страхе и напряжении великий Рим. Од# нако стоит учесть и одно немаловажное обстоятельство. Вся римская профессиональная армия, эти вошедшие в легенду непобедимые легионы, воевали в провинциях, за пределами Апеннинского полуострова — в Малой Азии, во Фракии, в Галлии, на Иберийском полуостро# ве. В первое время против Спартака действовали сфор# мированные на скорую руку добровольческие соедине# ния, в которых ни солдаты, ни командиры не имели ни# какого боевого опыта («…у них было войско, состояв# шее не из граждан, а изо всяких случайных людей, на# бранных наспех и мимоходом…» — пишет Аппиан). Сло# ва «состоявшее не из граждан» говорят обо многом. В легионах могли служить только римские граждане, даже
Последний бой Спартака. Прорисовка фрески из Помпей (конец I в. до Р.Х.)
246
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Гней Помпей (106#48 гг. до Р.Х.), прозванный Великим Современный рисунок с античного скульптурного портрета
союзники#федераты вроде Спартака воевали исклю# чительно в составе вспомо# гательных войск. Не ста# нут же ветераны и гражда# не заниматься делом столь унизительным, как война против «возмутившихся рабов» — для этого хватит и наспех собранного сбро# да. И не в последнюю оче# редь этим объясняются как феноменальные начальные успехи Спартака, так и его финальное поражение.
Загадки и разгадки Но почему же все античные историки дружно назы# вают Спартака вождем восставших рабов, к которым в худшем случае примкнула кучка римского сброда? В чем причина столь явного умолчания о развязанной им гражданской войне? Ответ прост. В те времена Рим еще не дозрел до мыс# ли, что во главе государства может оказаться варвар. Это позже, с конца II века, а тем более в третьем столе# тии уже никого не удивить было тем, например, что императорами стали «родом ливиец» Септимий Север или безродный фракийский пастух, вошедший в исто# рию как Максимин Фракиец, хотя и носил гордый на# бор имен — Цезарь Гай Юлий Вер Максимин Август; или что за власть над империей может бороться выхо# дец из Британии Максим. Но тогда, в I веке до Р.Х., все 247
Андрей Балабуха
обстояло иначе. Сулла, представитель древнего патри# цианского рода, мог вести гражданскую войну — свой против своих; он мог даже развязать кровавый террор, и это сошло ему с рук. Позже римляне позволят это Пом# пею, Цезарю и многим, многим другим… А вот варвар# фракиец Спартак, чужой среди чужих, подобным пра# вом в их глазах не обладал. И даже доведись ему одер# жать победу, разметать войска Красса, захватить Веч# ный Город, — его так или иначе не признали бы. Увы, Спартак мог перенять у римлян их воинское искусство, тактическую и стратегическую доктрины, образ жизни, наконец; но перенять их образа мысли, их мироощуще# ния ему было не дано. Цезарь по полководческим даро# ваниям, стать Цезарем он не мог. И так же не дано было римским (а вслед за ними уже — и греческим) историкам допустить, будто варвар мо# жет осмелиться добиваться власти над Римом, что он имеет не физическую возможность, но моральное пра# во развязать в Риме гражданскую войну. Сама эта мысль представлялась столь несусветной, столь еретической, что в их глазах никем кроме вождя взбунтовавшихся рабов (тем более, что всем были еще памятны Первая и Вторая войны с рабами, развернувшиеся на Сицилии в 135–132 и 104–99 годах до Р.Х.). Спартак представлять# ся не мог. И эта точка зрения закрепилась на два тыся# челетия. Вообще, надо сказать, этот эпизод древней истории вряд ли оказался бы сегодня у всех на слуху, не напиши в 1874 году итальянец Рафаэлло Джованьоли своего всемирно известного романа «Спартак» (это уже потом его примеру последовали и несколько других авторов). Но Джованьоли#то, пламенному демократу, герою Ри# сорджименто140 , гарибальдийцу, командовавшему одной из колонн, штурмовавших Рим, — такому человеку ин# 248
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Гней Помпей триумфатор. Римская скульптура конца I в. до Р.Х.
тересен и нужен был именно Спартак, борющийся за свободу и освобождение, против тирании и диктатуры, романтический герой и демократ в душе, а вовсе не чес# толюбец и властолюбец, стремившийся повторить путь возвысившего его Суллы… Но вот что любопытно. Уже в начале XX века начи# тавшиеся Джованьоли немецкие левые из Независимой социал#демократической партии Германии создали в 1916 году «Группу Спартака», которая затем, 11 ноября 1918 года, была преобразована в «Союз Спартака» (кто постарше, помните песню: «Вперед продвигались от# 249
Андрей Балабуха
ряды / Спартаковцев — смелых бойцов»?). В Централь# ный комитет «Союза» входили, в частности, депутат Рейхстага Карл Либкнехт; теоретик польской социал# демократии и мать газеты «Роте фане» Роза Люксем# бург; философ, историк, литературный критик, автор четырехтомной «Истории германской социал#демокра# тии» Франц Меринг; крупный деятель польского и не# мецкого рабочего движения Лео Иогихес, более извест# ный как Ян Тышка; наконец, будущий первый прези# дент Германской Демократической Республики Виль# гельм Пик. Вскоре, 29 декабря 1918 года, из «Союза Спартака» родилась Коммунистическая партия Герма# нии, возглавил которую уже знакомый нам Тышка. Не секрет, что все эти леворадикалы грезили отнюдь не освобождением и возвращением в родные края рабов, а взятием в свои руки власти — пусть даже ради этого придется развязать кровавую гражданскую войну. Интересно, каким шестым чувством уловили они в образе Спартака ту подлинную правду, на которую так старательно закрывали глаза историки античности?
250
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Глава VIII. ОПЕРАЦИЯ «АЗБУКА»
Меня с лица земли века сотрут, как плесень, Но не исчезнет след упорного труда… Валерий БРЮСОВ
251
Андрей Балабуха
Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий, просветители словенские. Икона
252
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Великие и незабытые Один из любимых моих фантастов, Роберт Энсон Хайнлайн, посетовал как#то, что люди, входя в лифт, слишком редко вспоминают человека по фамилии Отис. Увы, так оно и есть: по отношению к творцам (чем бы ни одаривали эти последние род людской) мы частень# ко оказываемся неблагодарно беспамятны. Однако ге# роям, о который пойдет речь в этой главе, все#таки по# везло — их не забывают на протяжении уже одиннадца# ти с лишним веков. Они — первоучители и просветите# ли славянские, благодаря которым я могу сейчас писать эту главу, а вы со временем сможете (если, конечно, за# хотите) ее прочесть… Четыре десятилетия назад академик Рыбаков141 пи# сал: «Заслуги Кирилла и Мефодия в истории культуры огромны. Во#первых, Кирилл, отправившись с братом в 863 г. в миссионерское путешествие в Моравию, раз# работал первую упорядоченную славянскую азбуку и этим положил начало славянской письменности. Во# вторых, Кирилл и Мефодий перевели с греческого мно# гие книги, что явилось началом формирования старо# славянского литературного языка и славянского книж# ного дела. Есть сведения, что Кириллом были созданы, кроме того, и оригинальные произведения. В#третьих, 253
Андрей Балабуха
Кирилл и Мефодий в течение долгих лет проводили среди западных и южных славян большую просвети# тельскую работу и сильно способствовали распростра# нению грамотности у этих народов. В продолжение всей их деятельности в Моравии и Паннонии Кирилл и Ме# фодий вели, кроме того, непрестанную самоотвержен# ную борьбу против попыток немецко#католического духовенства запретить славянскую азбуку и книги». Оценка академически#суховатая, но предельно объек# тивная, емкая и точная. Кажется, и добавить нечего… Равноапостольные просветители причислены к лику святых и равно чтимы как православной, так и католической церквями: у православных день памяти Кирилла — 27 февраля, Мефодия — 19 апреля, обоих братьев — 24 мая* (причем этот последний день являет# ся праздником не только церковным но и светским — днем славянской письменности), а у католиков — 14 февраля и 7 июля. Их именами называют учебные заведения (напри# мер, Крестьянский государственный университет им. Кирилла и Мефодия, гимназия им. Кирилла и Мефо# дия и т.д.); им устанавливают все новые и новые памят# ники (только в России и только за последние годы от# крыты еще два — в Мурманске и в Самаре); в Омской области ежегодно проводится Сибирский межрегио# нальный фольклорно#этнографический фестиваль «На Кирилла и Мефодия»; существуют Братство во имя свя# тых равноапостольных Кирилла и Мефодия, лютеран# ский (!) приход св. Кирилла и Мефодия, сетевой пор# тал «Кирилл и Мефодий» и т.п.; ежегодно Патриарх Всея Руси Алексий II вручает премии Кирилла и Ме# фодия… В сознании многих поколений славян Кирилл *
По новому стилю.
254
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
и Мефодий — своего рода символы славянского письма и славянской культуры. Кажется, ну что тут еще скажешь? Впрочем, по счастью, только кажется. Но прежде всего позвольте вкратце напомнить био# графии братьев — имена#то их у всех на слуху, однако о судьбах, как правило, известно куда меньше.
Солунские братья Родились они в македонской Солуни* (откуда и про# звание) — втором по значению городе Византийской империи, — в семье Льва, «друнгария под стратигом», то есть сановника весьма высокопоставленного: стра# тигу принадлежала вся полнота власти в пределах фемы (так называли в Византии провинцию), а друнгарий являлся его помощником по военным делам, то есть вто# рым лицом в этой провинции. В IX веке население Со# луни было полугреческим#полуславянским, в летопис# ных и житийных источниках о национальности Кон# стантина и Мефодия ничего не говорится, хотя на осно# вании косвенных свидетельств современные ученые в большинстве своем считают братьев болгарами, а со# гласно одному афонскому преданию, отец их был бол# гарином, а мать — гречанкой. Детей у супругов, слыв# ших людьми не только знатными, но весьма благочес# тивыми, было семеро: первенец Михаил ** родился в 815 году, а Константин*** — младший из семи братьев — в 827#м. * Под этим названием были известны на Руси греческие Салоники (или Фессалоники). ** Имя Мефодий он принял лишь при пострижении в монахи. *** Имя Кирилла он принял лишь перед смертью, при принятии схимы.
255
Андрей Балабуха
Сперва о старшем из братьев. Михаил пошел по сто# пам отца и, пользуясь неизменной поддержкой друга и покровителя семьи, великого логофета* евнуха Феок# тиста, сделал неплохую военно#административную ка# рьеру, увенчавшуюся постом стратига Славинии, про# винции, расположенной на территории Македонии **. Вскоре, познав суету житейскую, он оставил мир и при# нял иночество в обители на горе Олимп*** , где вел неза# метное существование и, согласно «Житию», усердно «прилежал к книгам». Постепенно и на новом поприще он снискал авторитет и известность, достаточные что# бы на рубеже шестидесятых годов император отправил его с миссией к болгарскому князю Борису, которого Мефодий не то крестил, не то подготовил ко крещению. Жития повествуют, что «Мефодий неустанно старался приобрести дарами словес князя болгар Бориса, кото# рого он еще прежде сделал своим сыном». Согласно этим источникам, Мефодий «пленил Бориса отечественным своим языком, во всем прекрасным». В более поздних сказаниях упоминается и иное средство, примененное Мефодием: он будто бы столь красочно нарисовал Бо# рису картину Страшного суда и нестерпимых мук, ожи# дающих язычников на том свете, что перепуганный князь сам принялся умолять Мефодия окрестить его. *
Великий логофет — в византийском государственном аппарате чиновник, под контролем которого находилось все гражданское управление. ** Македония — здесь подразумевается историческая область в централь# ной части Балканского полуострова, в результате Балканских войн 1912– 1913 гг. разделенная между Сербией (Вардарская Македония), Грецией (Эгей# ская Македония) и Болгарией (Пиринский край). Точное местоположение византийской провинции Славинии сегодня неизвестно, хотя большинство историков склонно относить ее к Пиринскому краю. *** Речь идет, разумеется, не о греческом Олимпе — обители Зевса и прочих эллинистических богов, а о горе, расположенной на северо#западе Малой Азии, неподалеку от побережья Мраморного моря. 256
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Вероятно, именно за заслуги Мефодия в Болгарии патриарх Фотий 142 предложил ему высокий сан архи# епископа, однако тот выбрал спокойную должность на# стоятеля небольшого монастыря Полихрон на азиатс# ком берегу Мраморного моря, неподалеку от ставшей уже родной горы Олимп. Теперь перейдем ко младшему. Уже с детства Константин превыше всего полюбил науку. Согласно «Житию», еще мальчиком он видел сон, о котором так рассказывал матери: «Отец собрал всех девушек Солуни и приказал избрать одну из них в жены. Осмотрев их, я выбрал прекраснейшую; ее звали Со# фия» * . Так Константин сызмальства обручился с муд# ростью. Когда умер «друнгарий под стратигом» Лев, всесиль# ный логофет Феоктист забрал пятнадцатилетнего Кон# стантина в столицу, ко двору императора Михаила III Пьяницы**. Там Константин получил блестящее обра# зование — его учителями были крупнейшие представи# тели византийской интеллектуальной элиты, в частно# сти, Лев Математик143 и Фотий, с которым талантли# вого юношу постепенно связала тесная дружба, во мно# гом предопределившая его дальнейшую судьбу. По сло# вам «Жития», Константин в самый короткий срок изу# чил грамматику, диалектику и риторику, арифметику и геометрию, астрономию и музыку, Гомера и «все прочие эллинские художества». *
София — по#гречески означает «мудрость». Прозвище свое он получил, разумеется, много позже, поскольку в 842 году базилевсу едва исполнилось три года. Фактически вся власть в это время принадлежала триумвирату из уже известного нам великого логофета, евну# ха Феоктиста; его соперника — патрикия Варды, регента при малолетнем императоре; наконец, магистра Мануила, дяди императрицы Феодоры, ма# тери Михаила.
**
257
Андрей Балабуха
По окончании учения, отказавшись заключить весь# ма выгодный брак с крестницей логофета, Константин принял сан иерея и был назначен хранителем патриар# шей библиотеки при храме святой Софии. Но, пренеб# регая выгодами своего положения, удалился в один из монастырей на черноморском побережье. Почти насиль# но он был возвращен в Константинополь и определен преподавать философию в том же Магнаврском* уни# верситете, где недавно учился сам (с тех пор за ним и укрепилось прозвище Константин Философ). На од# ном из богословских диспутов Константин одержал бле# стящую победу над многоопытным вождем иконобор# цев ** , бывшим патриархом Аннием, что принесло ему если не славу, то широкую известность в столице. С это# го момента подросший император Михаил III и патри# арх Фотий начинают почти непрерывно направлять Константина посланником к соседним народам для убеждения их в превосходстве византийского христи# анства надо всеми иными религиями. Около 850 года он отправляется в Болгарию, на реку Брегальницу и обращает там в христианство многих болгар. На следующий год, когда эмир милитенский попросил императора Михаила III прислать сведущих богословов, дабы познакомить его с основами христи# анства, выбор пал на Константина Философа и Георгия, *
Название свое университет получил по Магнавру — огромному залу импе# раторского дворца, где проводились занятия. ** Иконоборчество — социально#религиозное движение против иконопочи# тания, в значительной мере определявшее жизнь Византии в VIII–IX веках. Опираясь на Библию и труды таких отцов церкви как Климент Александ# рийский или Евсевий Кесарийский, иконоборцы объявляли иконы идола# ми, а культ икон, соответственно, идолопоклонством. Например, в 730 г. им# ператор Лев III запретил культ икон (а заодно пополнил казну, конфисковав церковные и монастырские сокровища). 258
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
митрополита Никомидийского. Результатом явился очередной богословский триумф — блистательная по# беда в диспуте о Святой Троице. Затем, утомленный этими путешествиями, Константин несколько лет про# вел в обители своего старшего брата Мефодия. Однако больше всего внимания все жития уделяют третьему миссионерскому путешествию Константина — к хазарам. Ромеи * нередко использовали хазар как союзников в войнах с арабами, армянами и славянами, вследствие чего Византия была заинтересована в ук# реплении политических связей с каганатом, а в описы# ваемое время политические связи почти всегда высту# пали в религиозном обличье. Этим и была вызвана ха# зарская миссия Константина Философа. По пути Константин задержался в Херсонесе Таври# ческом (славянской Корсуни на территории современно# го Севастополя). Там он пополнил свои знания еврейско# го языка, которым после принятия иудаизма хазарская элита пользовалась примерно так, как русская аристок# ратия XIX века — французским. В результате этих шту# дий Константин даже не то составил, не то перевел с ев# рейского некую «грамматику в восьми частях», подобно почти всем его сочинениям, увы, до нас не дошедшую. Там же, в Херсонесе, Константин вспомнил, что именно сюда был сослан императором Траяном и здесь же утоплен с якорем на шее Климент I Римский144. Константин занял# ся розысками — и нашел#таки где#то некие древние ос# танки, а поскольку рядом с ними лежал и якорь, он при# шел к выводу, что обрел мощи св. Климента. В Херсонесе же Константин обнаружил «Евангелие» и «Псалтирь», * Ромеями (то есть римлянами) называли себя подданные Восточной Рим# ской империи, которых мы именуем византийцами.
259
Андрей Балабуха
написанные по#русски* , а также встретил человека, говорившего на этом язы# ке. Прислушиваясь к его речи и сопоставляя ее со своей болгаро#македонс# кой, Константин вскоре начал читать и говорить по#русски, чем привел в изумление многих окру# жающих. Путешествия по при# черноморским степям, где бродили в ту пору орды кочевников, были чрева# Папа Климент I Римский — тот са# ты многими опасностями, мый, чьи мощи обрел в Крыму Констан# и потому Константин ре# тин. Мозаика из Софийского собора в шил сменить сухопутный Киеве (XI век). путь на морской. Сев в Херсонесе на судно, он уже через несколько дней прибыл в ставку хазарского кагана, где одержал очередную победу в богословском споре с иудаи# стами и магометанами (весь ход своего диспута с хазарс# кими мудрецами Константин впоследствии изложил по# гречески в своем отчете патриарху Фотию — увы, и это его сочинение до нас не дошло). Затем, беспрепятственно крестив двести хазар и взяв с собой пленных ромеев, кото# рым каган широким жестом вернул свободу, Константин пустился в обратный путь. *
Трудно сказать, что тут имеется в виду: одни ученые считают, будто руни# ческое письмо, пресловутые «черты и резы», упоминаемые в «Сказании о пись# менах» Черноризца Храбра; другие — будто запись русского текста при помо# щи греческого или латинского алфавитов, возможно, пополненных новыми буквосочетаниями, передававшими особые звуки славянского языка (этим последним способом, согласно Храбру, славяне пользовались долгое время). 260
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
А вскоре, в 862 году, в Константинополь прибыли послы из Великоморавской державы 145 , недавно при# нявшей крещение по западному обряду от Рима. Воз# главлял посольство Святополк — племянник и наслед# ник князя Ростислава.
Деяния просветителей Они были направлены к византийскому императо# ру Михаилу III велеградским князем Ростиславом с просьбой прислать миссионеров, способных вести про# поведь на понятном мораванам славянском языке, а не латыни немецкого католического духовенства. Кто же в силах справиться с подобной задачей? Естественно, выбор снова пал на Константина, причем на сей раз ему предстояло выполнять свою миссию совместно с Ме# фодием. Тогда#то, как дружно свидетельствуют все источни# ки, Константин за считанные месяцы и разработал сла# вянскую азбуку, после чего вместе с Мефодием поревел на славянский язык основные богослужебные и вероу# чительные книги — «Избранное Евангелие», «Избран# ный апостол», «Псалтирь» и отдельные места из «Цер# ковных служб». Здесь необходимо небольшое отступление. Специалисты до сих пор не пришли к согласию, ав# торство какой именно из двух славянских азбук — гла# голицы и кириллицы — принадлежит Константину, хотя исследованию этого вопроса и ученым дебатам вок# руг него посвящены многие тома: увы, ни в одном до# шедшем до нас документе того времени образцов кирил# ловской азбуки не содержится. Даже название кирил# лицы не свидетельствует ни о чем: например, в дошед# шей до нас в копии XV века и датированной 1047 годом 261
Андрей Балабуха
рукописи новгородского попа по имени Упырь Лихой под этим названием подразумевается как раз глаголи# ца… Однако для нас с вами это совершенно не важно: при очень заметном отличии в начертании букв, алфа# витный состав обеих азбук практически совпадает. И можно смело утверждать: какую бы из них ни составил Константин Философ, вторая представляет лишь ее модификацию, вызванную конъюнктурными соображе# ниями. Зато в оценке самой кириллицы ученые на диво еди# нодушны — это лингвистический шедевр, рядом с кото# рым можно поставить разве что армянский алфавит Месропа Маштоца 146 . «Как далеки от него алфавиты англосаксов и ирландцев, — восхищался Вандриес147 . — Эти последние на протяжении столетий прикладыва# ли невероятные усилия, чтобы приспособить к своему языку латинский алфавит, хотя в полной мере сделать этого так и не удалось». Академик Лихачев148 констати# ровал: «Нет никаких сомнений, что наиболее совершен# ный алфавит, которым Русь начала пользоваться с X века, — кириллица». Да, не назвать создание кириллицы научным подви# гом — значит погрешить против истины. Но вернемся к нашим героям. Летом 863 г. Константин и Мефодий прибыли в Ве# леград и без проволочек приступили к делу, то есть про# ведению богослужений на славянском языке. При ак# тивной поддержке князя Ростислава они набрали уче# ников, обучили их славянской азбуке и церковным служ# бам по#славянски, а затем с их помощью начали сни# мать все новые копии с уже переведенных с греческого богослужебных книг, а также переводить новые. Благое дело? Безусловно. Но — смотря для кого. Цер# кви, где служба велась по#славянски, полнились, а те, 262
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Одно из первых применений кириллицы на Руси — страница Остромирова евангелия (1056–1057).
где по#латыни — пустели. Естественно, их клир радос# ти от такого положения не испытывал. И началась борь# ба — не на жизнь, а насмерть. Весьма эффективным средством противодействия солунским братьям явился отказ в посвящении их уче# ников в духовные звания. Константин и Мефодий ока# зались в почти безвыходном трудном положении: млад# ший имел сан простого священника, а старший был про# стым монахом, пусть даже настоятелем небольшой оби# тели. Ни тот, ни другой не обладали правом самостоя# тельно ставить своих учеников на церковные должнос# 263
Андрей Балабуха
ти и, следовательно, проводить церковные службы. Раз# решить ситуацию можно было только в Константино# поле или Риме. Казалось бы, первый вариант предпочтительнее — подданные Византийской империи, братья были посла# ны в Моравию велением Михаила III, а патриарший престол все еще занимал друг и покровитель Констан# тина Фотий. Однако Константин и Мефодий направи# лись Рим, представителем которого в Моравии был враг славянского богослужения — архиепископ Зальцбургс# кий, где престол святого Петра занимал Николай I, яро# стно ненавидевший патриарха Фотия и всех с ним свя# занных. И вот в середине 866 года Константин и Мефодий в сопровождении учеников выехали из Велеграда. По пути братья на несколько месяцев задержались в Паннонии, в Блатнограде — столице Блатенского княжества, рас# положенного на территории современной Словакии. Хорошо понимая огромное значение миссии Констан# тина и Мефодия, тамошний князь Коцел отнесся к бра# тьям как друг и союзник. Он сам выучился славянской грамоте и отправил с ними для обучения и посвящения в духовный сан около пятидесяти учеников. Совсем другой прием ожидал их в Венеции. «Собра# лись против него [Константина — А.Б.], — рассказыва# ет „Житие“, — латинские епископы, священники и чер# норизцы, как вороны на сокола, и воздвигли трехъязы# ческую ересь»*. Как ни был привычен Константин к бо# гословским спорам, но и ему пришлось бы туго против * В Риме достойными Священного Писания считались только три языка — латынь, греческий и еврейский, поскольку надпись на Кресте Господнем, была, по преданию, трехъязычной; однако с точки зрения ортодоксальной восточной церкви это являлось ересью.
264
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
стольких противников, если бы весьма своевременно в Венецию не пришло любезное папское послание, при# глашавшее братьев в Рим. Отношение местного клира к просветителям славянским разом изменилось. Прав# да, к тому времени, как братья, продолжив путь, достиг# ли Вечного города, Николай I уже скончался и на пре# стол святого Петра взошел новый папа — Адриан II. По свидетельству папского библиотекаря Анастасия, братья были встречены в Риме с необычайным почетом — сопровождаемый духовенством и жителями Рима, сам папа во главе торжественной процессии вышел за го# род встретить… не их, может быть, но привезенные ими мощи святого Климента (помните херсонесскую наход# ку Константина?). Благодарный за столь щедрый дар, Адриан II принял миссию братьев под свою высокую защиту. Он повелел положить переведенные ими книги в одном из соборов, совершить над ними торжествен# ную литургию и в течение нескольких дней проводить в римских церквах богослужения на славянском языке. Главное же — посвятил Мефодия в священники, а его учеников — в пресвитеры и диаконы, а также составил послание ко князьям Ростиславу и Коцелу, разрешая славянские богослужение и книги. Почти два года провели братья в Риме. О возвраще# нии в Моравию говорить пока не приходилось: с дет# ства не отличавшийся крепким здоровьем Константин постоянно болел, а в начале февраля 869 года оконча# тельно слег, принял схиму и новое монашеское имя — Кирилл, а 14 февраля скончался. Похоронили его в цер# кви святого Климента — рядом с привезенными им мо# щами апостольского ученика и четвертого папы римс# кого. Отныне вся тяжесть миссии легла на плечи Мефо# дия. Он пустился в обратный путь, но вскоре вернулся 265
Андрей Балабуха
Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий, просветители словенские. Икона.
в Вечный город: выяснилось, что сан священника явно недостаточен, чтобы с ним считалось немецкое духовен# ство. По#прежнему благосклонный папа Адриан II охот# но пошел навстречу, рукоположив его во архиепископа Моравии и Паннонии, на древний престол святого Апо# стола Андроника. Окрыленный таким успехом, Мефодий развил в обе# их столицах — Блатнограде и Велеграде — кипучую де# ятельность. Противодействие, впрочем, не слабело. В одной из битв с королем Людвигом Немецким потер# пел поражение, был предательски захвачен в и в 870 году умер в одной из баварских тюрем пригласивший бра# тьев в Моравию князь Ростислав* . Князь Коцел в своем небольшом и отнюдь не могучем в военном отношении Блатенском княжестве тоже не чувствовал себя уверен# но и служить опорой славянскому просвещению никак не мог. *
В 1994 году Православная церковь в Чешских землях и в Словакии канони# зировала великоморавского князя Ростислава. 266
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Расправившись с Ростиславом, немцы, подстрекае# мые архиепископом Зальцбургским, организовали рас# праву и со вторым своим упорным противником — Ме# фодием. Его арестовали и устроили над ним суд, обви# няя в том, что архиепископ Моравии и Паннонии неза# конно (!) присвоил себе духовную власть в областях, издавна находившихся в ведении зальцбургского архи# епископства — ведь еще Карл Великий пожаловал Заль# цбургскому епископату права на моравскую церковь, на десятинный сбор по всей Моравии и на треть дохо# дов с моравских земель. Однако тягаться с мастером богословских диспутов, немногим уступавшим покой# ному Константину Философу, оказалось непросто. По сути, процесс провалился. Тем не менее заручившись королевской санкцией, Мефодия приговорили к заклю# чению в одном из швабских монастырей (сохранилась
Константинополь. Гравюра из Нюрнбергской летописи XV века. 267
Андрей Балабуха
поминальная книга, где наряду с именами других мона# хов значится и его имя). Здесь он пробыл почти три года, терпя жесточайшие мучения — его избивали, выбрасы# вали голым на мороз, насильно влачили по улицам… И все это — втайне от папы римского. Узнав об этом вопиющем самоуправстве от бродячего монаха Лазаря, папа Иоанн VIII, преемник Адриана II, запретил немецким епископам совершать литургию до тех пор, пока узник не будет освобожден. Собственно, папу мало интересовал сам Мефодий и его просвети# тельская миссия, а к славянскому богослужению он от# носился весьма настороженно, если не враждебно. Но как посмели епископы судить архиепископа, посягнув тем самым на прерогативы наместника святого Петра! Поэтому Иоанн VIII немедленно послал в Моравию Павла, епископа Анконского, поручив расследовать происшедшее. Одновременно в письмах к Людовику Немецкому, к его сыну Карломану и к Зальцбургскому архиепископу папа повелел освободить Мефодия. (Впрочем, богослужение на славянском языке он кате# горически запретил, а славянскую речь разрешил толь# ко для церковных проповедей.) Восстановленный в 874 году в архиепископских пра# вах, к которым теперь добавилось и звание папского легата*, Мефодий тут же с головой ушел в привычные дела. Вопреки запрещению, он продолжал вести бого# служение на славянском языке; крестил чешского князя Боривоя с его супругой Людмилой и некоего польского князя с Вислы (эти князья приняли славянские бого# служение, азбуку и книги, а заодно и вступили в воен# ный союз с Моравией). *
Легат — посол папы римского, дипломатический представитель престола св. Петра. 268
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Борьба, впрочем, продолжалась. Неуемные немец# кие прелаты организовали новый судебный процесс, обвиняя Мефодия в том, что тот якобы не верует в ис# хождение Святого Духа «и от Сына» и не признает сво# ей иерархической зависимости от папы. Этого после# днего обвинения не мог стерпеть уже и Иоанн VIII, ко# торый в 879 году призвал архиепископа Моравии и Паннонии на свой суд. Здесь Мефодий не только блис# тательно оправдался ото всех возведенных на него на# праслин, но и получил папскую буллу, разрешающую славянское богослужение. В 881 году по приглашению императора Василия I Македонянина 149 Мефодий посетил Константинополь — этого требовало и сильно пошатнувшееся здоровье. Однако «утешенный и ободренный» вниманием импе# ратора и патриарха Фотия через три года вернулся в Моравию и вместе со своими учениками* закончил пе# ревод Ветхого Завета (кроме Книг Маккавейских), а также «Номоканона»** и «Патерика»*** . В 885 году Мефодий слег и на вербное воскресенье попросил отнести его в храм, где обратился к народу с последней проповедью. В тот же день, 19 апреля, он скон# чался, — отпевание совершали в соборной церкви Ве# леграда на латинском, греческом и славянском языках. Дело продолжили ученики, но это уже за пределами нашей темы. * За время своей деятельности солунские братья подготовили более двухсот пресвитеров#славян. ** «Номоканон» — сборник византийского канонического (церковного) пра# ва, включавший императорские постановления (номос), касавшиеся церк# ви, и собственные церковные правила (канон). *** «Патерик» — в православной церковной литературе так назывались сбор# ники жизнеописаний отцов церкви или монахов какого#либо одного монас# тыря, обычно признанных церковью святыми.
269
Андрей Балабуха
Подвиг патриотов Так выглядит краткое жизнеописание солунских братьев на основе дошедших до нас двадцати трех их житий, а также немногочисленных документов — также церковного происхождения. Последнее обстоятельство весьма важно: жития уже тогда составлялись по сло# жившемуся в агиографии канону, а все, этому канону не соответствующее, естественно, отсекалось; или, что еще хуже, добавлялись детали, на взгляд автора, более под# ходящие, нежели подлинные факты. Однако докопаться до сути все#таки можно. И тогда подвиг Константина (Кирилла) и Михаила (Мефодия) предстает в ином ракурсе, не исключающем почти ни# чего из канонического представления, однако суще# ственно дополняющем картину. Итак, вернемся к началу нашей истории. Как водится, сперва поговорим о старшем из брать# ев — старшем, отметим, на двенадцать лет. Семья Льва, друнгария под стратигом, пользовалась, как уже отме# чалось, покровительством великого логофета, евнуха Феоктиста, в силу чего карьера Михаила складывалась весьма удачно: еще при жизни отца первенец занял даже не равное ему, а более высокое положение, став страти# гом одной из фем, то есть одним из примерно полусотни высших сановников империи. Причем покровительство покровительством, а с обязанностями своими он справ# лялся отменно: о его выдающихся организаторских спо# собностях свидетельствует и вся его совместная деятель# ность с братом, и — особенно — самостоятельная, уже после смерти Кирилла. Так когда же он «познал сует# ность всего мирского»? Отнюдь, замечу, не юношей — ему перевалило на пятый десяток, когда в 856 году пра# вящий именем семнадцатилетнего императора триум# 270
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
вират, о котором гово# рилось выше, распался: дядя вдовствующей им# ператрицы Феодоры, магистр Мануил, весь# ма своевременно скон# чался, саму императри# цу#мать патрикий Варда насильно заточил в мо# настырь, а великого ло# гофета приказал убить, в результате став един# ственным временщиком и правой рукой Миха# ила III. Естественно, на# Святые равноапостольные Кирилл чалась и чистка всех про# и Мефодий, просветители теже и ставленников словенские. Икона убиенного Феоктиста. Тогда#то Михаила и посетили мысли о бренности всего земного: согласитесь, монастырь — далеко не худший способ избежать смерти… Подведем итог. Опальный высокопоставленный са# новник, спасая собственную жизнь, в возрасте сорока одного года уходит в монастырь, становясь иноком Ме# фодием. Причем шаг этот отнюдь не ведет в тупик: он прекрасно знает, что на духовном поприще можно дос# тичь успехов не меньших, нежели на светском. Перейдем теперь ко младшему брату. Любопытно отметить, что, с детства мысля исклю# чительно о божественном и обручась, согласно житиям, с божественной премудростью, он поступил не в любое из существовавших тогда в Византии духовных учеб# ных заведений, а в единственное светское — основан# ный Львом Математиком Магнаврский университет, 271
Андрей Балабуха
кузницу высших кадров империи. Странный выбор, не правда ли? И даже приводимый житиями перечень его интересов (помните? — грамматика, диалектика и ри# торика, арифметика и геометрия, астрономия и музы# ка, Гомер и «все прочие эллинские художества») свиде# тельствует, прямо скажем, отнюдь не исключительно о богословских интересах. С другой стороны, в Византии шли постоянные споры на темы догматики, этики, апо# логетики и прочих теологических дисциплин — причем не только в духовной, но и просто в культурной среде, а духовенство, отмечает Лев Гумилев, практически не от# деляло себя от паствы, вследствие чего светски образо# ванные люди становились порой высокими церковны# ми иерархами и даже патриархами, как, например, Та# расий, Никифор или играющий заметную роль в на# шей истории Фотий. В свете этого богословские инте# ресы Константина Философа представляются совер# шенно естественными: его универсальный ум просто не мог проигнорировать столь обширной и захватываю# ще интересной сферы. Однако к принятию священни# ческого сана его привела совсем иная ситуация. Произошло это примерно в 847 году. Желая устро# ить будущее многообещающего молодого человека, ве# ликий логофет Феоктист вознамерился женить его на своей крестнице, гарантируя в этом случае назначение на должность стратига — вослед карьере старшего бра# та. Трудно сказать, что представлялось Константину менее желанным — брак по расчету (в те времена от# нюдь не считавшийся, заметим, зазорным, скорее на# оборот) или высокий пост: возможно он, интеллектуал по призванию, не жаждал ни того, ни другого. К тому же священнический сан позволял, никого не оскорбив, отказаться от обеих перспектив, а место хранителя пат# риаршей библиотеки при храме святой Софии — долж# 272
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
ность, надо сказать, весьма высокая. В причерноморс# кий монастырь, правда, удалился Константин не по соб# ственному желанию, не из скромности, как утверждают жития, а был сослан за самовольство, однако вскоре прощен, возвращен в столицу и назначен, как мы знаем, преподавать философию в Магнаврском университе# те. И не удивительно: такими кадрами не разбрасыва# ются, и в империи это прекрасно понимали. Зато и опа# ла после убийства Феоктиста ему — священнослужите# лю, не претендующему на административные посты, — не угрожала. К тому же его близкий друг Фотий к этому времени уже изрядно возвысился, а вскоре, в 858 году, стал патриархом, то есть покровителем не менее могу# щественным, чем покойный великий логофет. Здесь надо остановиться на одной особенности по# литической жизни Восточной Римской империи. Ведя с соседями почти непрерывные войны, Византия искус# но и гибко стремилась подчинить их своему политичес# кому и культурному влиянию. А едва ли не главным инструментом этого влияния на окрестные народы яв# лялось распространение среди них христианства, при# чем — в отличие от Рима, опиравшегося на мечи светс#
Словенская монета достоинством 20 крон 1941 г. чеканки с изображением Кирилла и Мефодия 273
Андрей Балабуха
ких владык, — Византия стремилась делать это мягче и осторожнее. В результате любой византийский дипло# мат одновременно являлся миссионером, а всякий мис# сионер — дипломатом. Спрос на людей, способных к подобной деятельности, был, следовательно, велик. Так что таланты Константина Философа не могли про# пасть втуне. И, как вы уже знаете, император Михаил III и патриарх Фотий использовали их наилучшим обра# зом, причем в обстановке, надо сказать, весьма непрос# той. Конфликты не утихали на всех границах империи. С юга шла арабская экспансия — там ни о каком вли# янии говорить не приходилось; обращать мусульман в христианство — задача бесперспективная, а потому там судьбы государств решала исключительно военная сила. И, замечу, в конце концов решила — правда, руками не арабов, а турок, и уже в XV веке… Но и на протяжении всего IX столетия военное счастье чаще улыбалось не ромеям, а их противникам. Тем не менее случались и недолгие периоды мира, попытки налаживания более или менее сносного — пусть даже заведомо преходящего — сосуществования. С одним из таких периодов совпа# ла, кстати, миссия Константина Философа и Георгия, митрополита Никомидийского, ко двору милитенского эмира. На востоке лежал могущественный Хазарский кага# нат — иногда противник, временами союзник и всегда беспокойный сосед. Здесь тоже говорить о массовом об# ращении в христианство не приходилось (недаром Кон# стантину при всех его дарованиях удалось крестить лишь две сотни выделенных ханом их вежливости ха# зар), а вот налаживать и поддерживать добрые отно# шения было жизненно необходимо, чем и объясняется поездка туда младшего из солунских братьев. 274
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Кирилл и Мефодий. Деталь памятника «Тысячелетие России» в Новгороде
Там же, на востоке, находилась и вечно враждебная Персия. На западе, в Италии, шла почти непрерывная война за Римское наследие с гуннами, вандалами, лангобар# дами и норманнами. Несколько поутихшая после того, как на голову короля Карла Великого, основателя ди# настии Каролингов, была возложена в 800 году импе# раторская корона Священной Римской империи. До этого момента Византия не рассматривала себя как са# модостаточное государство, знакомое нам по школьным учебником. Для себя она была не Восточной, а просто Римской империей и, следовательно, претендовала и на все территории, некогда подвластные Вечному городу. 275
Андрей Балабуха
Теперь все изменилось. В царствование императрицы Ирины, последней из Исаврийской династии, папа Лев III, окончательно решив сделать ставку в борьбе с северными варварами не на проблематичную помощь далекой Византии, а на реальную мощь государства франков, объявил: «Поскольку в настоящее время в стра# не греков нет носителя императорского титула, а импе# рия захвачена местной женщиной, последователям апо# столов и всем святым отцам, участвующим в соборе, как и всему остальному христианскому народу, представ# ляется, что титул императора должен получить король франков Карл, который держит в руках Рим, где неког# да имели обыкновение жить цезари». Это окончатель# но похоронило мечту Византии о единстве империи и привело еще не к разделению* , но к некоторому разме# жеванию и без того уже отдалившихся друг от друга церквей — римской, католической и греческой, кафоли# ческой или ортодоксальной. Последнее обстоятельство обусловило неизбежное соперничество церквей в про# цессе обращения в христианство новых районов — по# просту говоря, пошел суровый дележ сфер влияния. В описываемое время, середине IX века, эта борьба обо# стрилась до предела. А одним из ее важнейших объек# тов были еще только переходившие в христианство южные и западные славяне. Наконец, на севере, за Проливами, располагалось Первое Болгарское царство — славяно#болгарское го# сударство, образовавшееся в 681 году после подчинения тюрками#протоболгарами, вторгшимися на Балканы под властью хана Аспаруха, Союза семи славянских племен и освобождения этой территории от власти Ви# *
Оно, напомню, произойдет в 1054 г., когда папа римский Лев IX и патриарх константинопольский Кируларий предадут друг друга анафеме. 276
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
зантии. В худшем случае это был серьезный противник, а в лучшем — столь же сильный союзник, и склонить болгар к этому второму варианту Византии было край# не желательно. Как я уже упоминал, Мефодий не то крестил, не то подготовил ко крещению болгарского князя (а впослед# ствии — и царя) Бориса, принявшего христианское имя Михаила — в честь Михаила III. Скорее все#таки, лишь приготовил, поскольку формальной датой крещения Бориса считается 865 год, когда солунские братья уже находились в Моравии. Итак, Болгария приняла хрис# тианство от Византии. Однако уже в через год Борис порвал с византийской церковью и пригласил католи# ческих священников. Затем, в 870 году, он разочаровал# ся в Риме, изгнал его представителей и вновь признал главенство византийских патриархов. Конечно же, дело было не в одних колебаниях нетвердого в вере болгарс# кого князя — нетрудно представить себе, как мощно тя# нули его в разные стороны. Кстати, последнее решение Бориса привело к тому, что папа Николай I проклял патриарха Фотия* ; тот не остался в долгу, да еще в та# ких выражениях, что обиженный папа даже слег от огор# чения. Вот какие политические страсти пылали. В этом контексте вполне понятно, каким подарком для Византии было посольство моравского князя Рос# тислава. Естественно, туда отправили солунских бра# тьев — деятели калибра помельче тут никоим образом не годились. Ведь принятие славянским государством христианства по кафолическому обряду означало, что новосозданная церковь будет находиться в иерархичес# кой зависимости от Константинополя, а это — лучший * Правда, формальный предлог был вполне богословский — несогласие по одному из пунктов Символа веры, касающемуся исхождения Святого Духа «и от Сына».
277
Андрей Балабуха
путь и к политическому, военному союзу; это — безопас# ность северных границ империи, позволяющая концен# трировать силы на юге, — против ислама. Дорога, правда, вела в оба конца: моравский князь также стремился укрепить политические связи с могу# щественной Византийской империей в расчете на ее военную помощь против усилившегося в эти годы не# мецкого натиска * . А немцы, надо сказать, не дремали: их пресловутый Drang nach Osten, еще не обретя своего названия, уже делал первые шаги. Карл Великий, вос# станавливая свою империю в границах Римской, сла# вян в нее не включал, а лишь заключал с ними союзы, превращая из угрозы в стражей собственных рубежей. Но уже при его наследниках немцы под знаменем рас# пространения света истинной веры на несчастных языч# ников мало#помалу двинулись на восток — это был сво# его рода вялотекущий крестовый поход до эпохи Крес# товых походов; их, так сказать, предтеча. Креститься предстояло всем центрально# и восточ# но#европейским народам. От тех, кто предпочел сохра# нить верность язычеству, в истории остались лишь име# на. Можно было только выбирать: креститься добро# вольно, по собственному почину, приобщившись к ве# ликим центрам цивилизации, или подневольно, избрав тем самым печальную участь данников если не рабов. Можно было только выбирать: креститься по римско# * Видя, как усиливается Великоморавская держава, король Людовик Немец# кий попытался применить силу, однако князь Ростислав не только отразил его натиск, но даже расширил границы своего княжества вплоть до пределов Болгарии. Тогда Людовик повел переговоры о военном союзе против Мора# вии с болгарским князем Борисом, что уже в следующем, 864 г. привело к одновременному вторжению в Моравию немецких и болгарских войск. По# этому Ростислав стремился заранее заручиться поддержкой могуществен# ной соседки Болгарии — Византии: ведь только империя могла разрушить болгарско#немецкий союз.
278
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
католическому или греко#кафолическому, ортодоксаль# ному обряду. Единую (еще не разделенную!) церковь предлагали оба выбора. А вот дальше начинались отличия, в самом общем виде сводившиеся к двум пунктам. Рим, цементируя христианством Европу, предлагал ей единый язык — латынь, равно чуждый всем (никому не обидно!), но и равно всем (в идеале) понятный. Пре# красная идея, но нежизнеспособная — слишком уж все мы привязаны к родным языкам, а второй учить подав# ляющему большинству совершенно не хочется, не толь# ко в IX веке, но и в XXI столетии… Не зря же перевод Библии на национальные языки стал одним из лозун# гов Реформации; не зря даже у нынешней Объединен# ной Европы единого языка#посредника так и нет. И еще Рим предлагал старую имперскую идею единого для всех права — римского права, учитывавшего много боль# ше, чем любые местные «правды» — будь то салическая, будь русская… Недаром его и посейчас изучают на всех юридических факультетах — фундамент современной юриспруденции, как#никак. И, наконец (после пряни# ка) — церковную десятину. (Без налогов никак!) Константинополь предлагал богослужение и пропо# ведь на местных языках — причем отнюдь не из великой и бескорыстной любви к чужим культурам. Да, орто# доксальная церковь и Византия не препятствовали, а даже способствовали созданию у обращенных ими в христианство народов собственной письменности* , раз# витию на этой основе народной культуры, переводу на местные языки богослужебных книг… Но потому лишь, * Под восточно#христианским влиянием были созданы коптское письмо еги# петских христиан (II–III вв.), готское письмо (епископом Вульфилой в IV в.) и уже упоминавшееся армянское письмо (Месропом Маштоцем в 405 г.). Славянская письменность продолжила и завершила этот ряд.
279
Андрей Балабуха
что базилевсы и патриархи прекрасно помнили ветхо# заветное предание о Вавилонской башне и смешении языков. Отсутствие на периферии империи общего для всех народов языка — дополнительная гарантия того, что они не сговорятся и не выступят против Византии солидарно. Это тоже римская идея, только другая: «divide et impera»* . Идея закона была для Византии если не чужда, то вторична — Восток есть Восток, даже если это восток великой империи, и у него иные принципы: превыше любого закона божественная власть базилев# са ** . Следовательно, и микробазилевсов обращаемых в христианство народов. Очень даже удобный принцип для охочих до самовластья*** . И, что немаловажно, ор# тодоксальная церковь не взимала десятины, теорети# чески существуя на доброхотные даяния, а практичес# ки — на даяния светской власти, поскольку в самой Ви# зантии она давно превратилась в нечто вроде мини# стерства веры, вписанного в административную струк# туру государства. Трудно сказать, каким именно из преимуществ вос# точного христианства прельстился князь Ростислав, отправляя свое посольство в Константинополь. Важно, что его начинание обернулось созданием славянской азбуки и подвигом солунских братьев. *
Divide et impera (лат.) — разделяй и властвуй (тезис, впервые сформули# рованный, говорят, Николо Макиавелли). ** Разумеется, византийское право, основой которой служил «Кодекс Юсти# ниана», тоже существовало и характеризовалась дуализмом церковного и светского права (нормы их содержались в особых сборниках — «Номокано# нах»). Однако оно играло в империи роль второстепенную и оказало некото# рое влияние лишь на правовые системы Армении, Грузии и еще некоторых стран, находившихся в зоне византийского влияния. *** Здесь уместно вспомнить, что идеолог нацизма доктор Альфред Розен# берг настаивал на открытии церквей на оккупированных территориях СССР, ибо «православие — религия, воспитывающая покорность населения». 280
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
И вот они прибыли — монах и священник, ученый и администратор, двое не отмеченных высокими должно# стями и званиями, но весьма высокопоставленных, до# веренных и проверенных дипломатов империи. О том, что официальную свою миссию они выполнили с обыч# ным блеском, жития повествуют достаточно красноре# чиво, и об этом уже было сказано. А вот на некоторых ее особенностях остановиться стоит. И прежде всего — на поездке братьев в Рим. Почему в трудный час Константин и Мефодий отправились туда, а не в Константинополь? «Легенды разно отвечают на этот вопрос, — писал в начале прошлого века автор нескольких книг о Констан# тине и Мефодии В.А.Бильбасов. — По одним — папа Николай, извещенный о подвигах солунских братьев в славянских землях, много порадовался тому и особым посланием пригласил их в Рим; по другим — Констан# тин выполнял данный им некогда обет посетить Рим; по третьим — они едут в Рим, чтобы представить папе труд своего перевода Священного Писания; по четвер# тым — папа позвал солунских братьев, желая их видеть, как ангелов Божьих». Далекие от подобной романтики современные иссле# дователи полагают, что хотя в конечном итоге Констан# тин и Мефодий прибыли в Рим, первоначальной их це# лью все же являлась Византия: братья изменили марш# рут лишь в Венеции, когда получили там неожиданное приглашение папы Николая I. «Братья держали путь в Венецию, — пишет профессор Н.Грацианский, — пото# му что оттуда легко можно было попасть на один из ко# раблей, совершавших регулярные рейсы в Византию». Однако взгляните на карту и сами убедитесь: путь из Велеграда в Византию через Венецию почти вдвое длиннее прямого, через Болгарию, которым они при# 281
Андрей Балабуха
были. И совершенно безопасен — ведь с болгарским кня# зем Борисом у Мефодия давно сложились дружеские отношения. Нет, конечно же Рим являлся изначальной целью. И братья рассчитывали, что их примут там с распростер# тыми объятиями. Но почему? Ведь патриарх и папа со# всем недавно обменялись проклятиями и отношения между церквями были хуже, чем когда#либо; ведь папа Николай I яростно ненавидел патриарха Фотия и всех с ним связанных; ведь гонителями братьев в Моравии были римско#католические прелаты; наконец, ведь имен# но из Рима совсем недавно пришло послание понтифи# ка Людовику Немецкому с вознесением молитв за успех похода против мораван… Во#первых, из#за мощей святого Климента. Кстати, сама история с их обретением изобилует множеством странностей. Предположим (хоть и трудно поверить), что Евсевий Кесарийский, этот первый архивист и хро# нист Церкви, все#таки ошибался, а красивая легенда права, и Климента действительно с якорем на шее уто# пили в море близ Херсонеса Таврического. Но вот воп# рос: если его утопили в море, как оказались кости на берегу — да еще вместе с тяжеленным якорем? И как через семь с половиной веков удалось установить воз# раст останков, не прибегая к методу радиоактивного углерода С14? Неужели же Константин Философ был столь легковерен или принимал желаемое за действи# тельное? Невероятно: в первом случае он не был бы уче# ным, во втором — дипломатом… Остается предполо# жить, что случайно услышанная в Херсонесе или кста# ти вспомнившаяся легенда подсказала ему найти под# ходящие кости. Дело в том, что римские понтифики веками рьяно собирали, скупали и даже похищали мощи различных 282
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
святых, стремясь составить возможно более полную коллекцию, причем особенно ценились и разыскива# лись мощи первых пап: стремясь обосновать свои при# тязания на первенство в христианском мире, католи# ческая церковь объявила первым папой самого святого Петра, а Климент, если помните, являлся учеником апо# стола. Вот и нашлась на берегу подходящая могила. И якорь тоже. Потому что якоря в первом веке мало похо# дили на современные, металлические — это были из# рядного веса обработанные камни с тремя отверстия# ми: через верхнее пропускался якорный канат, а в два нижних вставлялись колья* . И случалось, что камни эти использовали для надгробий морякам и рыбакам. Прав# да, на таком надгробии и надпись делалась, но может, рыбака и звали Климентом, да и с собою Константин увез только мощи, что вполне разумно — не возить же по свету каменюгу в полцентнера весом… Увез, заметь# те: не отдал священные останки херсонесскому митро# политу, не поместил впоследствии в какой#либо из ви# зантийских или моравских церквей; он повсюду возил с собой эти почернелые кости: из Херсонеса в Византию, из Византии в Моравию и, наконец, в Вечный город. Константин был уверен: поскольку все пути ведут в Рим, рано или поздно и он там окажется с очередной мисси# ей. А тогда Да за такую реликвию любой папа пойдет на любые уступки — вплоть до разрешения богослуже# ния и книг на славянском языке. Так и случилось. * Как пишет в своей книге «Якоря» Лев Скрягин, такие якоря применяются до сих пор — например, на кувейтских и иракских морских судах, построенных из тика, — баггалах, бумах, ганьях, самбуках и баданах. Причем применение якорного камня вызвано не технической отсталостью и не верностью тради# циям: на твердом грунте ползут даже самые современные якоря, тогда как камни прекрасно держат…
283
Андрей Балабуха
Впрочем, была и еще одна причина. Хотя папа Николай I скончался, но и более мягкий Адриан II при# язни к патриарху константинопольскому и ортодок# сальной церкви не питал — ни по богословским причи# нам, ни по политическим. И тем не менее принял мисси# онеров#просветителей, младшего из которых папский библиотекарь Анастасий назвал «крепчайшим другом» Фотия. Отчего же? Но ведь формально церковь оста# валась единой, до разделения оставалось еще два столе# тия и столь безрадостная перспектива не приходила в головы даже прозорливцам. Так что поддерживать от# ношения, урегулировать их было все#таки необходимо. И кто же подходил для такой миссии лучше, чем при# знанный мастер дипломатии? Так что, вопреки мифу, не только просветителями и христианскими богословами были солунские братья. Они были еще и патриотами империи. Причем патрио# тами, служившими не базилевсу (не так уж много среди этих последних оказывалось достойных, и тем более патриотов!) и не патриарху (ведь и Фотий первый раз занял патриарший престол в результате восстания и низложения патриарха Игнатия, а кризис в отношени# ях между западной и восточной церквями не случайно называют иногда Фотиевым расколом *). Нет, эти ро# дившиеся в македонской Солуни люди (но истинные# то патриоты редко произрастают в столицах!) — слу# жили стране, империи, Церкви, рассматривая их в не# делимом единстве и обеспечивая их будущность. А теперь подведем итог. Кирилл и Мефодий, повто# рю, выполнили свою миссию с блеском. И не их вина, что Великоморавская держава вскоре прекратила су# ществовать. Что Чехия, Польша, Словакия и другие *
На основании чего можно предположить, что зачинщиком обмена прокля# тиями был все#таки он, а не папа Николай I. Хотя кто знает… 284
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
западно#славянские и южно#славянские государства в конце концов вошли в сферу влияния римско#католи# ческой церкви и с кириллицы перешли на латиницу. В этом смысле судьба просветительских равно как и пат# риотических деяний братьев трагична. Правда, в ареа# ле византийско#ортодоксального влияния остались Болгария, Сербия и Македония, где кириллица прижи# лась и живет до сих пор. И еще деятельность солунских братьев привела к результату поистине грандиозному, хотя и совершенно непредвиденному.
Рикошет Конечно же, о Руси Константин Философ знал. Знал о набеге на Константинополь, предпринятый русами в 860 году, — правда, сам он тогда находился в Херсонесе Таврическом и, на ходу осваивая незнакомый язык, раз# говаривал с одним из представителей этого народа. Но в общем#то Русь, которой еще два года оставалось ждать прихода Рюрика, его интересовала мало: в отличие от Хазарского каганата она не представляла собой орга# низованной военной силы и находилась достаточно да# леко от границ империи, если не считать того обстоя# тельства, что в 836 году в состав Византии вошел Хер# сонес. Вряд ли он думал (хотя в принципе мог, разуме# ется, представить — в конце концов, ничего невозмож# ного), что через сто с небольшим лет, в 988 году, Русь примет христианство по греко#кафолическому обряду, а великий князь киевский Владимир I Святославич же# нится на сестре ромейских базилевсов. А с христиан# ством придет на Русь и кириллица. И совершит триум# фальный марш, закончив свой поход только на Тихом океане. И будут писать и читать на кириллице три на# рода — русский, украинский и белорусский. 285
Андрей Балабуха
Нет, не думал обо всем этом Константин Философ. Как и Михаил III Пьяница или Василий I Македонянин. Как и патриархи константинопольские Игнатий и Фотий. Никто не думал. До тех самых пор, пока 29 мая 1453 года турки не взяли штурмом Константинополь и не переиме# новали его в Стамбул, пока в 1461 году не пала последняя византийская твердыня — крепость Трапезунд. А мы по сей день живем по плану хитроумных роме# ев. Красивая римская идея дать Европе единый язык общения обернулась утопией (хотя веками латынь ос# тавалась языком богословия и науки, без нее и сегодня немыслимы биология, медицина, палеонтология, бота# ника, юриспруденция… да мало ли таких областей!). Римская идея грезила общеевропейским (если не миро# вым) единством — его и по сей день нет. Зато византий# ская идея разделения языков оказалась не только на диво живучей, но в высшей степени эффективной: введение новой письменности, отличной и от латыни, и от приня# того в Византии греческого, порождало третий мир*, мир периферийный, отрезанный и в цивилизацию не допу# щенный, и это сохранится даже тогда, когда одна из стран этого третьего мира наречет себя Третьим Римом… Язык и вера стали по сути основными определите# лями национальной принадлежности. Мы — со словом, мы словене** , а все они — немцы, немые то бишь; попада# * Здесь стоит отметить, что Константин и Мефодий разрабатывали свою аз# буку не для мораван, чехов или поляков, а для словен вообще, подразумевая в будущем некое единство мира, называемого нами славянским. ** Именно «словене» — написание «славяне», как доказал в своем блестящем эссе «„Азъ“ и „Онъ“» А.А.Щербаков, вместе с понятием «православие» (до того использовалось «правоверие», так еще протопоп Аввакум писал) было введено в обиход в середине XVII в. радением патриарха Никона (1605–1681), прельщенного красотой и стройностью триады «славяне — православие — слава».
286
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
ются даже формулировки вроде «немец из фризов», дат# чан то есть, или «приехал некий немец, родом фрязин», итальянец, значит… То же и с верой. Мы — православ# ные, а они — нехристи. И не подумайте, что это дрему# честь средневековая какая#нибудь: когда в перестроеч#
Памятник святым равноапостольным Кириллу и Мефодию Лубянский проезд, 27, Славянская площадь, метро «Китай#город» 1992 год. Скульптор Лауреат Государственной премии СССР и общественного деятеля Вячеслав Михайлович Клыков (1939#2006 гг.)
287
Андрей Балабуха
ные годы стало модно говорить об императорской фа# милии, некий почтенный священнослужитель, расска# зывая (причем интересно!) по телевидению о жене пос# леднего самодержца российского, императрице Алек# сандре Федоровне (в девичестве датской принцессе Алисе Гессен#Дармштадтской), заметил, что, приехав в Россию, она «приняла христианство». Не православие, но именно христианство, будто была до того язычницей! И примеров таких можно было бы привести немало. И не думайте, будто азбука здесь ни при чем. Чехи и поляки потому намного легче вписались в европейский концерт держав и культур, что, не изменяя своему сла# вянскому языку, пишут на привычной Западу латини# це. Психологически уже сам вид чужих букв делает изу# чение незнакомого языка еще труднее. Этим, кстати, объясняется сравнительно невысокий, например, про# цент переводов с русского языка на другие европейские — по сравнению с теми же западными славянами, ска# жем, чьи произведения переводятся намного активнее. И последнее. История поставила на редкость пока# зательный эксперимент. Существует язык, именуемый сербскохорватским. На нем говорят два народа, только пишут по#разному: сербы, принявшие крещение по гре# ко#кафолическому обряду, — на кириллице, а хорваты, принявшие крещение по римско#католическому, — на ла# тинице. Как вы думаете, где уровень развития и уровень жизни выше? Как говаривали римляне, sapienti sat* . Любопытно, что в чаянии близящейся мировой ре# волюции большевики активно готовились к серьезной реформе русского языка — переводу его с кириллицы на латиницу (с теоретическим обоснованием и подго# товкой этой реформы в конце двадцатых годов XX века *
Sapienti sat (лат.) — умному достаточно.
288
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
прекрасно справился Н.Ф.Яковлев150 ). Именно по этой причине, кстати, алфавиты для бесписьменных наро# дов страны победившего социализма разрабатывались поначалу на основе латиницы — зачем связываться с кириллицей, если вскоре и русскую азбуку придется менять? Правда, в 1931 году Политбюро (читай Иосиф Виссарионович), отказавшись от утопических грез о грядущем всепланетном царстве свободы, равенства и братства, поставило целью построение социализма в одной отдельно взятой стране. В результате этого судь# боносного решения реформа умерла, не родившись. Гре# шен, иногда я об этом жалею… Алфавит — всегда политика. Вот, например, во Вьет# наме пользовались поначалу китайской иероглификой; затем, веке примерно в четырнадцатом, в процессе от# стаивания политической (а заодно уже — и культурной) самостоятельности на ее основе было разработано пись#
Фрагмент памятника Кириллу и Мефодию в Москве 289
Андрей Балабуха
мо «тьы#ном»; а в 1910 году в качестве государственно# го было введено письмо «куок#нгы», еще в XVII столетии разработанное португальскими мисси# онерами на основе латиницы. Или узбекский язык возьмите: сперва там пользовались арабским алфави# том, с 1927 года — разработанным на основе латиницы (понятно почему — см. выше), с 1939 года — созданным на основе кириллицы (как писал граф А.К.Толстой, «Мы будем тискать, тискать / В российский облик всех!»), а теперь опять вернулись к латинице… А с ка# ким сладостным рвением совсем недавно была на кор# ню пресечена Государственной Думой попытка Татар# стана снова ввести у себя латиницу! (Пользуясь кото# рой, там, кстати, писали — как и в Узбекистане — с 1927# го по 1939 год…) И примеров таких, как поется в извес# тной арии, mille e tre* . Повторяю: алфавит — это поли# тика; всегда. Но если ото всякой политики отвлечься, как же все# таки прекрасна кириллица и до чего же не хотелось бы — вослед западным славянам — переходить на латини# цу, скольких бы преимуществ это ни сулило! Что поде# лать, если …я душой Матерьялист, но протестует разум, —
как точно, хотя и совсем по другому поводу заметил пре# красный наш поэт Давид Самойлов. Что ж, остается признать: операция «Азбука» уда# лась — как, может быть, ни одна другая в истории.
* Mille e tre (итал.) — тысяча три; в переносном смысле — великое множе# ство.
290
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Глава IX. НЕ ВЕДАЯ СТЫДА
Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда… Анна АХМАТОВА
291
Андрей Балабуха
Таким представлял себе князя Игоря в 1890 г. живописец Констан# тин Алексеевич Коровин (1861–1939), делая эскизы костюмов к премьере оперы Бородина
292
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Априорный герой Если как следует покопаться в памяти, таких оты# щется немало: мы точно знаем, что они — герои, но по# нятия не имеем, почему, собственно? что же они совер# шили? какую жизнь прожили? как оценивали их совре# менники? Относится к их числу и тот, о ком пойдет речь, — Игорь Святославич, князь северский (а под конец жизни — князь черниговский), чьему походу на полов# цев посвящено самое древнее (точнее, самое древнее из дошедших до нас) произведение русской художествен# ной литературы — «Слово о полку Игореве». Поскольку впервые все мы сталкивались с ним на школьной скамье, то для начала давайте и обратимся к учебнику — это тем важнее, что, как ни посмотри, а ос# новы отношения к миру (и в том числе — к историчес# ким персонажам) закладываются именно в годы, про# веденные за партой. Итак, заглянем в учебник: «С небольшими силами, не сговорившись с киевским князем Святославом, Игорь Святославич Северский, очертя голову, „не сдержав юности“, как о нем говорит летопись, отправился в да# лекий поход на половцев, замыслив дойти до берегов Черного моря и вернуть Руси далекие земли у Керченс# кого пролива. <…> Игорь жаждет свободы, готов смело 293
Андрей Балабуха
защитить родную землю: „лучше ведь убитым быть, чем плененным быть“. <…> Игорь „поострил сердце свое мужеством“ и повел “храбрые полки на землю половец# кую за землю Русскую“. <…> Но молодым князем руко# водит не только патриотизм, а и честолюбие, не только желание независимости, а и азарт покорения врагов»* . А теперь предположим, что в более зрелые годы вы, заинтересовавшись нашим героем, решили узнать о нем побольше и обратились к авторитетам. Вот что, напри# мер, пишет о нем академик Лихачев: «Совесть государ# ственного деятеля, совесть князя — это то самое, что бро# сило и героя „Слова о полку Игореве“ — князя неболь# шого Северского княжества Игоря Святославича в его безумно смелый поход. С небольшим русским войском Игорь пошел навстречу верному поражению во имя служения Русской земле, побуждаемый к этому своей проснувшейся совестью одного из самых беспокойных и задиристых князей своего времени… В 1184 г. объеди# ненными усилиями русских князей под предводитель# ством Святослава Всеволодовича Киевского половцы были разбиты… Однако Игорь Святославич Северский не смог участвовать в этом победоносном походе: поход начался весной, и гололедица помешала его конному войску подоспеть вовремя. По#видимому, Игорь Святос# лавич тяжело переживал эту неудачу: ему не удалось доказать свою преданность союзу русских князей про# тив половцев, его могли заподозрить в умышленном уклонении от участия в походе, как бывшего союзника Кончака. Вот почему в следующем, 1185 году Игорь, „не сдержав юности“ — своего молодого задора, без сговора со Святославом и Рюриком бросается в поход против * См.: Маранцман В.Г., Литература. Учебник для 9#го класса. — М.: Просвеще# ние, 1994.
294
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Иллюстрация к «Слову о полку Игореве». Гравюра Владимира Фаворского (1954).
половцев… Высокое чувство воинской чести, раскаяние в своей прежней политике, преданность новой — обще# русской, ненависть к своим бывшим союзникам — сви# детелям его позора, муки страдающего самолюбия — все это двигало им в походе». Воистину герой! Рыцарь без страха и почти без уп# река (в крайнем случае — так, по мелочи…), вполне дос# тойный вышеприведенных и всех прочих — причем весь# ма многочисленных! — панегириков. Хочу сразу поставить точку над i: речь пойдет ис# ключительно о личности князя Игоря как персонажа 295
Андрей Балабуха
исторического и литературного, но никоим образом не о «Слове» и его авторе — сколь бы ни была интересна и привлекательна эта последняя тема, она, увы, лежит за рамками нашего сюжета. Личность же из анализа известных фактов встает для своего времени, может, и достаточно типичная, од# нако нимало не симпатичная. Но прежде чем приниматься за портрет, давайте бег# лыми штрихами наметим тот
исторический фон, на котором он предстанет затем нашему взору. Как я уже отмечал во второй главе, Киевская Русь представляла собой семейное предприятие дома Рюри# ковичей, вследствие чего все князья доводились друг другу родней, а все их междоусобицы представляли со# бой сведение семейных счетов, равно ожесточенных и непредсказуемых. Причем если поначалу братоубий# ственные войны преследовали цель объединения земель в руках великого князя киевского, то есть продолжения строительства заложенной Рюриком раннефеодальной державы, то после Ярослава Мудрого (помните, злого гения несчастного Святополка?), весьма немудро поде# лившего земли между сыновьями, процесс пошел в об# ратном направлении. Хотя князья#христиане уже не могли похвастать таким обилием потомства, как их славный предок Владимир I Святой, до своего креще# ния в Корсуни наплодивший детей, как говорили в те дни, «без числа», все равно Рюриковичей становилось слишком много; во времена князя Игоря их насчитыва# лось до полусотни, а ведь каждому нужно было собствен# ное княжество, пусть даже самое захудалое. Все они про# исходили от Владимира Красное Солнышко (последний 296
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Ярополчич, Святополк, как вы помните, погиб, а с ним пресеклась и эта ветвь рода) и делились на линии, каж# дая из которых называлась по имени родоначальника — Ольговичи (к ним относился и наш герой), Мстисла# вичи и так далее. В результате через несколько десяти# летий после Ярославовой смерти на Руси появились даже князья «без стола», обладавшие статусом, но не вожделенным уделом. Ну как тут не воевать? Раздробление Руси на десятки враждующих между собой независимых княжеств нельзя рассматривать ис# ключительно как трагедию страны. Трагедия, разуме# ется, наличествовала — Русь была не способна объеди# ниться даже перед лицом серьезной опасности, отчего в скором времени и рухнула перед монголами, хотя объек# тивно, между прочим, была намного сильнее. Но в то же время процесс сложения независимых княжеств отра# жал бурное экономическое и социальное развитие стра# ны. В считанные десятилетия она стала той Гардари# кой, то есть Страной городов, какой знали ее скандина# вы. Экономические интересы города и области, над ко# торой этот город господствовал, были для населения куда важнее интересов Руси в целом. Попытка объеди# нения, предпринятая ранними Рюриковичами, потому и провалилась, закончившись памятным по учебнику истории «периодом феодальной раздробленности», что не имела под собой реальных экономических предпосы# лок. Да и психологических, кстати, тоже — население русских земель пока не ощущало себя единым народом; и, замечу, долго еще не будет ощущать — большинство историков сходятся в том, что русское национальное самосознание родилось в горниле Куликовской битвы. Осознание Руси как общности было тогда уделом единичных мыслителей — поэтов, вроде автора «Слова о полку Игореве», и духовных пастырей, ощущавших 297
Андрей Балабуха
трагичность междоусобных раздоров. Однако шло это осознание не от стремления к некоему идеалу, даже не от тоски по Золотому веку времен Владимира Крести# теля, а скорее, от противопоставления Руси и Великой степи. Была Киевская Русь, состоявшая из больших и ма# лых княжеств с традиционным центром — Матерью городов русских — и с признанием старшинства того князя, который занимал киевский престол (правда, к середине XII века это уже никоим образом не гаранти# ровало великого князя киевского от нападений со сто# роны жаждущих власти и славы сородичей). А рядом с Киевской Русью, прочно вросшей в землю Восточной Европы фундаментами своих белокаменных храмов, башнями и стенами городов, раскинулась Ве# ликая Степь, начинавшаяся там, где кончались преде# лы Рязанского, Черниговского и Киевского княжеств. Степь была враждебна — очередное проявление извеч# ного конфликта земледельца и кочевника. Но ко враж# дебности этой следует относиться очень осторожно — слишком уж непроста и неоднозначна она была. В интересующее нас время Великая Степь была По# лем Половецким — по имени народа, сменившего здесь еще недавно великих и грозных, а ныне сгинувших без следа хазар. Около двух столетий половцы соседство# вали с Русью, участвовали в междоусобицах русских князей, ходили с ними на Венгрию, Польшу, Волжскую Булгарию, выдавали за них своих дочерей… Об руку с русскими дружинами встали они против монголов в битве на Калке — и бежали, разбитые, рассеянные, вро# де бы, переставшие существовать, но затем, как отмеча# ет археолог, интереснейший историк (в частности, ав# тор очень оригинальных исследований «Слова о полку Игореве») и великолепный писатель Андрей Никитин, 298
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
снова возникли на исторической арене Восточной Ев# ропы — сначала под именем кипчаков, а после насиль# ственной исламизации в XV веке — под именем казанс# ких (слившись здесь с родственным тюркским народом — волжскими булгарами), астраханских и крымских татар. Увы, известно о половцах не слишком много. Рус# ские летописи объявляют их «погаными» (от латинс# кого paganus — язычник), но теперь* мы уже знаем, что действительности это не соответствует: по преимуще# ству половцы были христианами#несторианами (что, разумеется, куда хуже, чем язычники, ибо церковь все# гда боролась с еретиками, схизматиками и прочими инославными намного яростнее, чем с иноверцами). Это обстоятельство, кстати, объясняет частые династичес# кие женитьбы русских князей на половчанках, тогда как с представителями прочих кочевых народов подобные браки не заключались практически никогда. Вопреки распространенным утверждениям об искон# ной враждебности половцев, которые широко распрос# транены еще и сейчас, вследствие чего многие истори# ческие труды твердят о постоянной «половецкой опас# ности» и борьбе с нею отважных русских князей, еще более полувека назад один из самых глубоких исследо# вателей истории половцев Д.А.Расовский писал: «Рус# ская историография несколько преувеличила значение боевой встречи Руси и половцев и в бесплодных и, в сущ# ности, безопасных для существования Руси войнах ее с половцами видела серьезный натиск азиатского Восто# ка на форпосты европейской цивилизации. <…> Взгляд * Точнее, мы только теперь обратили на это внимание, поскольку еще араб# ский путешественник Ибн#Баттута (1304–1377) писал в своих записках: «Все кыпчаки [т.е. половцы — А.Б.] — христиане».
299
Андрей Балабуха
Путь войска Игоря Святославича Новгород#Северского в Поле половецкое (вариант проф. Кудряшова).
этот ошибочен. <…> За мелкими пограничными война# ми не было замечено, что настоящего наступательного движения на Русь у половцев никогда не было и, доба# вим сейчас же, быть не могло из#за нежелания половцев выходить из степей и расширять свою территорию за счет лесостепной или лесной областей. Половецкие вой# ны были статическими, а потому и не могли серьезно 300
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Путь войска Игоря Святославича Новгород#Северского от Сальницы до места сражений у рек Сюурлик и Каялы (вариант проф. Кудряшова).
угрожать Руси…». Половцам не нужны были русские города — отправляясь походом куда бы то ни было, они неизменно возвращались в родные степи, прерывая даже военные действия, как только наступала пора се# зонных перекочевок. Более того, летописи свидетель# ствуют, что порою именно степные родственники скло# няли русских князей к установлению мира на Руси и к 301
Андрей Балабуха
отказу от усобиц. Так что говорить следует не о войне, а о симбиозе двух народов, двух культур, причем посте# пенно переплетение русско#половецких государствен# ных и торгово#экономических интересов становилось все прочнее. Хотя, разумеется, любители пограбить со# седей неизменно находились как с той, так и с другой стороны. Подобно всем кочевникам, живущим нату# ральным хозяйством и торговлей скотом да «живым товаром», половцы видели в набегах и войнах есте# ственную норму жизни. Страдающей стороной в этих конфликтах являлись как русские — горожане и крес# тьяне, так и половецкие пастухи, но никак не князья и ханы, сознававшие свое единство. Многие из них, как уже говорилось, давно породнились, и в тяжелую ми# нуту князья звали на выручку половецких ханов и на# оборот * . Именно по этой причине по зову степных со# юзников русские князья** выступили на их защиту про# тив монголов в трагическом 1223 г. — половецкими во# инами руководили тогда Котян#хан и Юрий Кончако# вич — сын того самого Кончака из «Слова о полку Иго# реве»; там, на реке Калке (совр. р. Калец), он и сложил голову… Традиционная формула призвания князя на киевс# кий престол гласила: «Хочет тебя вся русская земля и *
Как отмечает уже упоминавшийся Андрей Никитин, «на помощь половцев призывали многие князья, начиная с 1078 года и до 1196#го. Такая помощь отмечена летописью в тридцати случаях. И вот что примечательно. За ис# ключением Давыда Игоревича, нанявшего Боняка с отрядом, как об этом прямо говорит летописец, все остальные князья оказываются родственни# ками половцев — сыновьями, внуками и мужьями половчанок». ** Ни Мстислав Мстиславич Удалой, князь новгородский, торопецкий и га# лицкий, ни князь Мстислав Киевский, князь Даниил Волынский, ни влади# мирские и некоторые другие князья, ни Господин Великий Новгород в коали# цию не вошли и против монголов не выступили. 302
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
все черные клобуки». Черные клобуки — то есть кара# калпаки — были своего рода гвардией киевских князей; они постоянно жили в Киеве и активно участвовали в политике государства. Обитали на Руси и другие коче# вые племена — берендеи и торки, причем последние за# селяли пограничье со Степью, неся там сторожевую службу. Русский язык был в ходу у половцев, как и поло# вецкий — у русских, даже в княжеских семьях. А теперь, припомнив все это, обратимся, наконец, к нашему герою и начнем с того,
что было до печально известного похода 1185 года, легшего в осно# ву «Слова о полку Игореве». Игорь Святославич, князь Северский, а потом и Чер# ниговский, по крови был наполовину половцем. Зак# лючая мир с кочевниками, великий князь киевский Вла# димир Мономах скрепил его сразу несколькими брака# ми, и, как сообщает летопись, «Володимер <…> створи# ша мир и поя Володимер за Юргя* Аепину дчерь, Осе# неву внуку, а Олег поя за сына Аепину дчерь, Гиргеневу внуку». Сын Олега — это Святослав, сам кстати, сын половецкой хатуни** , дочери Тугра#хана, и отец нашего героя, Игоря; «Аепина дчерь, Гиргенева внука» — его мать. Их первенец Олег родился в тридцатых годах; вторым был Игорь (в крещении — Георгий) — он уви# дел свет 3 апреля 1151 (или, по другим данным, 1150) года; вскоре появился и третий сын — Всеволод. В 1164 году князь Святослав умер, и тринадцатилет# ний — по тем временам уже почти взрослый — Игорь *
Юрг — князь суздальский и великий князь Юрий Владимирович, по прозва# нию Долгорукий. ** Хатунь (тюркск.) — госпожа, женщина. 303
Андрей Балабуха
остался сиротой. Главенство в роде Ольговичей долж# но было перейти к его старшему брату Олегу, но черни# говский стол захватил племянник покойного, Святос# лав Всеволодович, вследствие чего законному наслед# нику пришлось вместо черниговского довольствовать# ся северским княжением. Однако Новгород#Северский, хоть и невелик город, а все#таки являлся столицей боль# шого — пусть и подчиненного Чернигову — Северского княжества* . Зато Игорю со Всеволодом в ожидании соб# ственных уделов предстояло лишь уповать на щедроты своего двоюродного брата, нового черниговского князя. Впрочем, двумя годами позже, так никаких щедрот и не дождавшись (да и что, в сущности, мог предложить юным кузенам Святослав Всеволодович?), братья ре# шили получить свое силой, собрали ополчение и двину# лись на Чернигов. Увы, из предприятия этого ничего не вышло. Святослав Всеволодович не зря принадлежал к Ольговичам, которые остались в истории не только как род коварный и злобный, но как род, поддерживающий самые тесные связи со Степью. Он призвал на подмогу союзных половцев, и те хорошо пограбили земли Нов# города#Северского. Восстановить шаткий мир удалось лишь стараниями великого князя киевского Ростисла# ва Мстиславича. Наступило короткое затишье, отмеченное лишь же# нитьбой нашего героя на княжне Ефросинье, дочери галицкого князя Ярослава Осмомысла — брак этот под# готовил еще покойный Святослав Ольгович, желавший тем самым укрепить союз Чернигова с Галичем. И хотя черниговское княжение сыновья Святослава теперь ут# ратили, прозорливый Ярослав понимал, что молодые * В состав великого княжества Черниговского входили собственно Черни# говское княжество, а также удельные, подчиненные ему — Северское, Курс# кое и Трубчевское.
304
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Ольговичи себя еще покажут, а потому отказываться от уговора не стал. В 1167 г. умер великий князь киевский Ростислав Мстиславич, и Мать городов русских призвала на стол Мстислава II Изяславича, князя Волынского, который, естественно, с удовольствием откликнулся на зов, легко проигнорировав законных наследников — Рюрика и Давида, сыновей Ростислава. Новый великий князь, ес# тественно, начал и новую политику — прежде всего, в отношениях со Степью, которой он решил продемонст# рировать силу. Половцы готовили тогда поход на Киев, и Мстислав II, собрав под знамена ополчения русских княжеств и союзников#степняков, — главной ударной силой этого многочисленного и разношерстого воин# ства являлись торкская конница под началом Бастея, берендеи и черные клобуки, — нанес превентивный удар: начатый 2 марта 1168 года поход завершился сокруши# тельным поражением половцев. В Киев было привезе# ны несметно богатые трофеи, вследствие чего новая по# литика Мстислава II разом обрела популярность. Игорю не повезло: по каким#то причинам он не при# нял участия в этом походе. Так что первое появление нашего героя на военно#политической арене состоялось годом позже. И, похоже, принятое им тогда боевое кре# щение определило дальнейшую жизнь. Но сперва позволю себе небольшое отступление. Стольный град Киев, сохраняя в теории свой высокий статус, в действительности мало#помалу его утрачивал. С одной стороны, на протяжении большей части XII века этому немало способствовала беспрестанная борьба за тамошний — первый на Руси престол: только с 1146#го по 1176 год на нем сменилось двадцать восемь человек, и мало кому из них удавалось удержаться на троне хоть несколько лет; случалось, князья правили и 305
Андрей Балабуха
по нескольку дней… С другой стороны, наиболее перс# пективным и быстро развивающимся регионом стала северо#восточная, Залесская Русь с центром во Влади# миро#Суздальском княжестве — там росли старые и рождались новые города, там проходили основные тор# говые пути, именно туда мало#помалу перемещался ре# альный центр Древней Руси*. Теперь там правил сын Юрия Долгорукого, великий князь владимирский Анд# рей Боголюбский. В отличие от отца, который активно боролся за киевский стол и даже провел на нем последние три года жизни** , Боголюбский своих краев не покидал, в княжеских усобицах предпочитая роль кукловода. В 1169 году он сколотил коалицию князей, недоволь# ных расширением власти Мстислав II Изяславича и резким поворотом в отношениях со Степью. Войска одиннадцати князей, связанных с половцами кровным родством, — сыновья Долгорукого, Ольговичи, Ростис# лавичи, а с ними и сами «половецкие князи» — двину# лись на Киев. В числе вождей сколоченного дипломати# ей Андрея Боголюбского войска были и братья Святос# лавичи — Олег с восемнадцатилетним Игорем. Рати сошлись под Вышгородом и в начале марта встали лагерем близ Кирилловского монастыря, после чего постепенно окружили весь город. Надо сказать, ки# *
Собственно, оба центра Руси уже стали практически равноправными. В хронологических таблицах историки отмечают любопытное двоевластие: 1157–1159 гг. — параллельное правление великого князя Изяслава Давыдо# вича в Киеве и великого князя Андрея Юрьевича Боголюбского во Владими# ре#Суздальском (или Залесском); 1159–1167 гг. — параллельное правление великого князя Ростислава Мстиславича в Киеве и великого князя Андрея Юрьевича Боголюбского во Владимире#Суздальском; 1167–1169 гг. — парал# лельное правление великого князя Мстислава II Изяславича в Киеве и ве# ликого князя Андрея Юрьевича Боголюбского во Владимире#Суздальском. ** Т.е. 1154–1157 гг. 306
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
евляне не привыкли выдерживать долгих осад и, как правило, бы# стро сдавались князь# ям, приходившим си# лой добывать высшую власть. На этот раз их хватило на три дня, пос# ле чего, 12 марта, Мстислав II Изясла# вич бежал в к себе, на Волынь, даже не успев захватить с собой жену Князь Андрей Боголюбский, и сына. И тогда случи# организатор разорения лось дотоле небывалое русскими князьями Киева. на Руси: впервые Киев Реконструкция М. М. Герасимова был взят как вражеский город и на два дня отдан на разграбление войску, напо# ловину состоявшему из степняков. Были сожжены цер# кви, даже знаменитый Киево#Печерский монастырь; на# селение большей частью перебили, остальных увели в плен; «были в Киеве на всех людях стон и тоска, — пове# ствует летопись, — печаль неутешная и слезы непрес# танные». В качестве трофеев из Киева вывозили не толь# ко частное имущество, но даже церковные иконы, ризы и колокола — разорение, явившееся генеральной репе# тицией Батыева. И часть всего этого окровавленного богатства потянулась в Новгород#Северский в обозе молодых Святославичей. С таким богатством возвра# щаться было не стыдно. И замечу: не знаю, как до того, но впредь, простите за тавтологию, Игорь Святосла# вич жил и действовал, воистину «не ведая стыда». А за их спинами остались руины Киева, окончатель# ного лишившегося статуса Матери городов русских, 307
Андрей Балабуха
столицы державы первых Рюриковичей; статуса никак юридически не закрепленного, но всеми осознаваемого; статуса исключительности и неприкосновенности, впер# вые нарушенной (помните?) во время войны Ярослава Мудрого со Святополком I. Со временем Киев, конечно, возродился, но отныне стал просто городом, как и лю# бой другой, просто добычей, из которой всяк может ур# вать свою долю. А на великокняжеском престоле в разоренном горо# де остался младший брат Андрея Боголюбского, Глеб Юрьевич. Через несколько месяцев, собрав силы, изгнанный Мстислав II с черными клобуками, галицкими и туровс# кими полками двинулся к Киеву — любимому князю го# рожане открыли ворота без боя. Но Глеб Юрьевич бежал в Степь и месяцем позже вернулся, приведя войско поло# вецкого хана Кончака. На этот раз он изгнал Мстислава окончательно — тот удалился в свой город Владимир# Волынский, где и отдал Богу душу в августе 1170 года. Впрочем, он хоть скончался своей смертью. А вот став# ленник Боголюбского, Глеб Юрьевич, был отравлен бла# годарными киевлянами и умер 20 января 1171 года. Не стану утомлять вас подробностями — от частой смены великих князей киевских ситуация, в сущности, менялась мало. Важно другое: во всех усобицах, во всех княжьих конфликтах имена молодых Святославичей встречаются теперь непременно. Так, например, узнав об убийстве брата, Андрей Боголюбский* собрал новый *
Ему и самому#то жить оставалось недолго. Невезучее (но, похоже, по заслу# гам) семейство: отец, Юрий Долгорукий, добившись вожделенного великого княжения киевского, был в 1157 г. отравлен там своими же боярами; младший сын, Глеб Юрьевич, как вы уже знаете, повторил отцову судьбу; в ночь с 29 на 30 июня 1174 г. Андрей Юрьевич был убит в Боголюбове группой заговорщи# ков из своего ближайшего окружения… 308
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
поход на Киев — пятидесятитысячную армию, в составе которой, конечно же, находился и наш герой. На этот раз поход обернулся неудачей — долгие осады, мелкие стычки, а в конце концов столь сокрушительное пора# жение, что Святославичи едва унесли ноги. Но вот, наконец, 20 июля 1176 года великим князем киевским стал (и надолго, на целых восемнадцать лет!) Святослав Всеволодович Черниговский, двоюродный брат Игоря Святославича. Киев начал залечивать раны, нанесенные предыдущими войнами. В отличие от Мстислава II Изяславича, новый великий князь отно# шений с Полем половецким, не разрывал — союз со степ# няками был необходим для сдерживания главных со# перников — Ростиславичей. Но в тоже время он подго# тавливал некий политический противовес: в 1179 году он женил сына Всеволода Рыжего на дочери польского короля Казимира II из славной династии Пястов, а дочь выдал за Владимира Глебовича Переяславского, тем самым обеспечив себе еще двух надежных союзников. Этот период был отмечен очередной авантюрой Свя# тославичей: они напали на Стародуб и, от души погра# бив окрестности города, взяли богатую добычу. Однако безнаказанным не остались: великий князь Святослав Всеволодович отомстил им, незамедлительно обрушив# шись на Новгород#Северский, так что братья со всей дру# жиной оказались в плену… Расклад получился дивный: стародубские трофеи пришлось вернуть, окрестности двух городов ограблены, пострадавших от разбоя и возмездия — тьма, выигравших — не существует в природе. Но тако# ва уж, простите за тавтологию, была природа Святосла# вичей: если подворачивается возможность поживиться — вперед! А подумать и всегда успеется… Вскоре, в 1179 году Святослав Всеволодович собрал в Любече съезд Ольговичей, на котором окончательно 309
Андрей Балабуха
распределил уделы: родному брату Ярославу великий князь киевский отдал Чернигов, а двоюродному, Иго# рю — Новгород#Северский, поскольку его старший брат, Олег, только что умер. Наконец#то у двадцативосьми# летнего Игоря появился собственный удел, и он стал одним из влиятельных русских князей — гранича со Степью, небольшое по площади Северское княжество играло важную роль; основными его городами являлись Новгород#Северский и Путивль. В последующие годы Игорь участвовал в новой боль# шой войне, которую Святослав Всеволодович вел с коа# лицией князей во главе со Всеволодом Большое Гнездо. На стороне Святослава выступил и половецкий хан Кончак. Хитросплетения этой кровавой и разоритель# ной (подобно всем княжьим усобицам!) войны весьма запутанны, главное же — не имеют прямого отношения к нашему повествованию. Но в конце концов, летом 1181 года, рати под совместным командованием трид# цатилетнего Игоря Святославича* и половецкого хана Кончака расположились вдоль Долобской старицы Днепра. На них наступали степное войско черных кло# буков и дорогобужский князь Мстислав Владимирович. Натолкнувшись на кончаковский обоз, традиционно шедшие в авангарде черные клобуки забыли про всякую стратегию с тактикой и занялись грабежом. Игоревы дру# жинники и половцы (в этот раз выступавшие в роли по# лусоюзников#полунаемников) поспешили спасать добро. Черные клобуки не ожидали от противника такой пры# ти, растерлись, а потом кинулись отступать, да так рьяно, что по дороге буквально смели стан Мстислава * Факт отнюдь не удивительный: как свидетельствует Ипатьевская лето# пись, дружба между Игорем Святославичем и Кончаком зародилась еще во время памятного поражения под Киевом войск, собранных Андреем Бого# любским, укрепилась в 1174 году и в дальнейшем только крепла.
310
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Рис. IX#03 Иллюстрация к «Слову о полку Игореве». Гравюра Владимира Фаворского (1954)
и многих русских — в том числе и князя — заразили сво# им примером. Словом, началось общее отступление, ско# рее напоминавшее паническое бегство. Впрочем, пани# ке поддались не все: «лучшие из мужей остались, — по# вествует летопись, — Лазарь воевал с полком Рюрико# вым, и Борис Захарьич с полком своего княжича Вла# димира, и Здислав Жирославич со мстиславовым пол# ком». Перечисленные воеводы быстро навели порядок, так что кинувшиеся в преследование северская дружи# на и половцы разбились о строй лучников и латной пе# хоты; тяжелая кавалерия довершила дело. Разгром пол# ный: большая часть Кончаково#Игорева воинства пала 311
Андрей Балабуха
на поле боя (включая двоих половецких ханов, один из которых доводился Кончаку братом), многие оказались в плену — в том числе, двое сыновей Кончака. Спасаясь, Игорь с Кончаком едва сумели пробиться к берегу, сесть в челн и уйти от погони по Днепру. Кружным путем они добрались до Новгорода#Север# ского, лежавшего на пути половецкого хана к своим ко# чевьям. Судя по всему, им хватило времени многое обсу# дить — это было тем проще, что Игорь Святославич, напомню, был по крови (и, вероятно, по воспитанию и языку) на три четверти половцем. Обо многом можно лишь гадать, но одно известно точно: именно тогда была достигнута договоренность о браке княжича Владими# ра, Игорева первенца, с ханской дочерью. Еще одно маленькое отступление. Жизнь Поля По# ловецкого была столь же сложна и сурова, как и в пре# делах Руси. Половцы отнюдь не были агрессорами, жив# шими исключительно набегами на киевские пределы. Им самим приходилось почти все время обороняться от наступавших с востока других кочевых народов (после# дний из таковых — монголы — в конце концов и привел половецкий народ к гибели). Ничуть не меньше им при# ходилось оберегать и северные границы своих владе# ний — среди русских князей любителей пограбить вежи* половецкие всегда хватало. Летописью зафиксировано около двух десятков таких походов русских князей, при# чем они неизменно совпадают по времени с уходами половцев на Нижний Дунай —помогать болгарам в их войне с Византией. Русские дружины грабили остав# ленные без охраны вежи, захватывали пленников — слуг, * Вежа (старорусск.) — согласно «Словарю живого великорусского языка» В.И.Даля, намет, шатер, палатка; кочевой шалаш, юрта, кибитка; употребля# лось и в значении «кочевое поселение», становище.
312
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
женщин и детей — и отгоняли стада. В свою очередь, каждый такой набег русских побуждал половцев к от# ветным действиям… Круг замыкался. И все это при том, что централизованного государства у половцев пока не было, устремления ханов зачастую оказывались взаи# моисключающими, их личные пристрастия, интересы и амбиции делали невозможной выработку какой бы то ни было единой общеполовецкой политики. Многое сви# детельствует, что Кончак — умелый политик и опыт# ный воин — задумал стать во главе не только своего рода, но и половцев вообще. Некоторое время после печально памятного разгро# ма 1181 года он мстил за погибшего брата и плененных сыновей, беспокоя киевские пределы набегами. Следу# ет подчеркнуть: это была не пресловутая половецкая агрессия против Руси, не жажда поживиться в резуль# тате разбойничьих набегов, но естественная для того
Рис. IX#05. Миниатюра к рассказу об Игоревом походе из «Повести временных лет». XIII в. 313
Андрей Балабуха
времени вообще, а для кочевников — в особенности, по# требность в кровной мести, диктуемая обычным пра# вом. Однако цепь пограничных городов служила Киевс# кой Руси достаточно надежным заслоном, и с каждым годом его становилось все труднее преодолевать. При этом сами пограничные города были небогаты — основ# ная добыча таилась в глубине русских земель. И тогда Кончак решил взять Киев, для чего первым делом необ# ходимо было реформировать армию. Хан выписал ино# земных мастеров, построивших ему стенобитные ору# дия, катапульты * , онагры** , баллисты*** и фрондибо# лы****, без которых окруженного стенами города не взять. Параллельно Кончак боролся с самовластьем других половецких ханов, стараясь собрать воедино все силы Половецкого Поля. Затем его войска блокировали днеп# ровский торговый путь — такого вызова русские князья не принять не могли. *
Катапульта (лат. catapulta) — метательная машина, приводимая в дей# ствие силами упругости скрученных волокон (сухожилий, ремней и т.п.). Предназначалась для метания по крутой траектории камней, ядер, стрел и др. на дальность 250–850 м. Применялась с V в. до Р.Х. (в Древней Греции и Риме) до XV в. (в Европе). ** Онагр (греч. onagros) — вид крупных катапульт, применявшихся при осаде и обороне крепостей. С помощью онагра метали камни, бочки с зажигатель# ным составом и др. *** Баллиста (лат. ballista) — метательная машина; состоявшая из горизон# тальной рамы с желобом и вертикальной рамы с тетивой из скрученных во# локон (сухожилий и др.), с помощью которой снаряд (камень, бревно, стрела и др.) выпускался в цель. Дальность метания — 400–800 м, легких стрел — до 1 000 м. **** Фрондибола (франц. frondibale) — метательная машина, представля# ющая собой длинный рычаг, вращающийся между двумя стойками; на одном конце рычага помещается противовес, а на другом — праща. Фрондибола бросала камень#ядро на 100–200 м. Применялась при осаде и обороне крепо# стей вплоть до XV в. 314
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
И приняли — весной 1184 года великий князь Свя# тослав Всеволодович созвал князей в поход на полов# цев. В этом военном предприятии участвовали многие — и, разумеется, Игорь Святославич (причем роль ему отводилась далеко не последняя) со своим младшим братом Всеволодом. Неуживчивый характер Святосла# вичей не замедлил проявиться и на сей раз. Едва армия начала приближаться к половецким ко# чевьям, как Игорь поссорился с переяславским князем Владимиром, требовавшим, чтобы ему определи место в авангарде: желание понятное — передовым частям все# гда достается основная добыча. Замещавший в походе великого князя Игорь Святославич категорически от# казал, в результате чего Владимир, оскорбившись, в са# мый разгар кампании покинул войско. Посчитав, что беда невелика, Игорь повел свою по# редевшую рать дальше. Вскоре, ко всеобщему удоволь# ствию, повезло наткнуться на беззащитные половецкие вежи, где по сути без боя удалось взять и богатые тро# феи, и немалый полон. Однако тут выяснилось, что стыч# ка с Владимиром Переяславским, показавшаяся было незначительной, повлекла последствия куда как серь# езные: гонец принес весть, что недовольный князь от# правился отнюдь не восвояси, а решил в отместку за обиду пограбить Северскую землю — к конце#то кон# цов, не все ли равно, откуда трофеи, чем русские хуже половецких? Он сжигал села, уводил пленных, разру# шал городки… Забыв про половцев, Игорь кинулся обратно, но не землю свою оборонять, а за ее разорение расплачивать# ся: взял, начисто ограбил и сжег дотла переяславский город Глебов. И вышло, что в результате задуманного похода на половцев пострадали только два русских княжества. 315
Андрей Балабуха
Стремясь исправить положение, летом того же 1184 года сам Святослав Всеволодович собрал против половцев невиданную по масштабам армию, куда вош# ли войска многих князей — но только не северских* . Понять Игоря можно: авангардом в походе командо# вал князь Владимир Переяславский (добился#таки!). Понимая, как сложно сколотить достаточно представи# тельную и многочисленную коалицию, великий князь киевский предпочел закрыть глаза на обиду родича, тем более что в чисто военном отношении выигрыш превос# ходил потерю. Форсировав Днепр у Переволочны, объединенное русское войско двинулось вглубь степи. Вскоре аван# гард — дружина Владимира Переяславского и легкая берендейская конница — столкнулся с передовыми от# рядами хана Кобяка. Половцы увидели, что русский отряд невелик, и кинулись на него. Владимир спешно послал гонца ко Святославу, чтобы поторопить глав# ные силы, отстававшие на день пути, а сам, отразив ата# ку половцев, пускаться в преследование не стал. Соеди# нившись с главными силами Кончака, хан Кобяк, ви# девший лишь относительно немногочисленный аван# гард, сообщил, что русских немного. В результате Кон# чак, ожидая легкой победы, столкнулся с настолько пре# восходящим силами, что понес жесточайшее поражение: только пленными половцы потеряли свыше семи тысяч (в их числе оказались хан Кобяк и двое его сыновей, а также некоторые другие ханы). Тем не менее русский поход решил лишь тактичес# кую задачу — освобождение днепровского торгового * Говорю «северских» во множественном числе, поскольку сын Игоря Свя# тославича, Владимир Игоревич, к этому времени уже достаточно вырос, что# бы самостоятельно править в Путивле, так что, хотя Северское княжество и оставалось неделимым, князей там стало двое.
316
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
пути. Стратегическая же цель достигнута не была: Кон# чак понес серьезные потери, однако не был разгромлен, а пленение ханов лишь избавило его от конкурентов в борьбе за власть и, следовательно, способствовало объе# динению Степи. Вернувшись в свои кочевья, он продол# жал готовить большой поход на Русь. Вернемся, однако к нашему герою. Дома он все#таки не усидел и организовал собственный набег на степня# ков, рассчитывая безнаказанно пограбить их станови# ща, пока войско Кончака связано действиями великого князя киевского. Однако ему не повезло: кочевий найти так и не удалось; лишь на обратном пути дружина Иго# ря столкнулась с отрядом отступающих после разгро# ма половцев (около четырех сотен сабель) и без потерь истребила его, срывая зло за собственную неудачу. Прак# тического смысла в этом не было: много ли трофеев возьмешь с тех, кто бежит, спасая собственную жизнь? В феврале следующего года переформированное войско Кончака двинулось на Русь. Конечной целью похода был Киев, где томились пленные ханы* . В обозе везли не только стенобитные, но даже стреляющие гре# ческим огнем** орудия, которые соорудил ему некий бег# лый ромей. Летопись упоминает также о «луках, кото# * Подозреваю, что это была не столько цель, сколько формальный предлог и вдохновляющий воинов лозунг: ведь стремившемуся к установлению в Сте# пи единовластия Кончаку освобождение потенциальных соперников было отнюдь не на руку… ** Греческий огонь — зажигательная смесь, вероятно, из смолы, нефти, серы, селитры и других компонентов (рецепт утерян), применявшаяся в VII–XV вв. в морских боях и при осаде крепостей. Бочки и различные сосуды с подо# жженной смесью (так сказать, зажигательные снаряды) метались при помо# щи катапульт и баллист. Из пневматических труб огонь метали струей (сред# невековый аналог огнемета). Вода эту смесь не гасила. Впервые применен византийцами в 673 г., хотя существуют отдельные указания (в частности, в «Илиаде» Гомера) на много более раннее его применение.
317
Андрей Балабуха
рые могли натянуть лишь пятьдесят человек» (по всей видимости, разумея под этим баллисты). Далее последовали дипломатические маневры: зная что черниговские и северские князья не слишком#то ла# дят с Киевом, Кончак в обмен на нейтралитет гарантиро# вал неприкосновенность их владений. Ярослав Всеволо# дович Черниговский согласился и отправил к Кончаку для переговоров боярина Ольстина Олексича. Узнав об этом, великий князь киевский письменно укорил брата за измену, но тот ответил, что уже дал Кончаку слово и нару# шить его не может. Затем Святослав Всеволодович пове# лел нашему герою без промедлений собирать дружину и ополчение и выступать на соединение с войском, идущим навстречу половцам. Согласно летописи, получив этот приказ, Игорь объявил ближним боярам: — Не дай Бог нам отказаться от похода на поганых! Поганые всем нам общий враг! И, как верный вассал, тут же исполчился и высту# пил. Да вот беда: на берегах реки Суды его рать попала в такой густой туман, что, потоптавшись на месте, по# чла за благо вернуться. В своем исследовании «Слова о полку Игореве» академик Б.А.Рыбаков доказывает, что история с туманом — чистейшая отговорка: и то ска# зать, какой может быть туман в феврале? Да еще такой, чтобы войско заблудилось в нем, идучи с детства знако# мыми дорогами? Трудно сказать, что в этом случае ру# ководило князем Игорем: застарелая ли нелюбовь к ве# ликому князю, некогда лишившему Святославичей чер# ниговского стола? союзнические и уже почти родствен# ные чувства к Кончаку? или же хан пообещал за невме# шательство нечто весьма ощутимое? Так или иначе, од# нако он остался в своем Новгороде#Северском. А Святославу Всеволодовичу повезло: в степи по# встречались купцы, видевшие, где разбило лагерь Кон# 318
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
чаково войско. Нападение русских было внезапным, однако Кончак сумел увести войска с малыми потеря# ми, оставив победителям лишь с таким трудом собран# ный парк стенобитных и огневых машин. И вновь установилось прежнее шаткое равновесие сил. Решив нанести половцам окончательное пораже# ние, великий князь Святослав всю весну провел в разъез# дах и переговорах, организовывая новую кампанию.
Злосчастный поход А князь Игорь тем временем готовился к собствен# ной: зная, что Кончак с войском еще в марте находился на левобережье Днепра, он полагал, что половцы, гото# вясь к новому походу на Русь, останутся там еще надол# го. А значит, он сможет захватить беззащитные поло# вецкие вежи и хорошо поживиться. К тому же, догово# рившись о мире, половцы не ждали нападения со сто# роны князя Игоря. Равно таясь от половцев и от соб# ственного великого князя, Игорь собирал войска не у себя, в Новгороде#Северском, а в Путивле и погранич# ном Курске. О дальнейшем академик Лихачев пишет: «23 апреля 1185 года, во вторник* , Игорь Святославич Новгород# Северский, сын его — Владимир Путивльский, племян# ник — князь Святослав Ольгович Рыльский вместе с присланными от Ярослава Всеволодовича Черниговс# кого во главе с Ольстином Олексичем дружинами… * В действительности — субботу 13 апреля 1185 г., эту дату называют все ис# точники, за исключением враждебной Ольговичам «Киевской повести», ав# тор которой тем самым намекает, что святой Георгий (как вы помните, небес# ный патрон Игоря Святославича, а его память чтут 23 апреля) отвернулся от Ольговичей, потерпевших в этом походе поражение.
319
Андрей Балабуха
выступили в далекий степной поход на половцев без сговора с киевским князем Святославом. Откормлен# ные за зиму кони шли тихо. Игорь ехал, собирая свою дружину. В походе у берегов Донца 1 мая, когда день клонился к вечеру, их застало солнечное затмение, счи# тавшееся в те времена предзнаменованием несчастья…» Позволю себе маленький (оставляя более простран# ные на потом) комментарий. Затмение#то и впрямь имело место, да только максимум его пришелся не на вечер, а на 1525 по киевскому времени, причем Луна зак# рыла только 80% видимого солнечного диска, так что все столь яркие описания «Слова» представляют собой поэтические преувеличения (при таком затмении общая освещенность примерно на уровне обычного пасмурно# го дня или даже чуть выше). Но бог с ними — с затмением, со знамением… В лю# бом случае рать мало#помалу все дальше углублялась в Поле Половецкое. Один из высланных вперед конных разъездов захватил пленника, от которого узнали, что половцам о продвижении Игоревой рати известно. На# конец за неширокой степной речкой показались поло# вецкие кибитки и всадники, покидающие вежи, не всту# пая с русскими в бой. Младшие князья бросились в по# гоню и возвратились ко главным силам только вече# ром, заморив коней, но так никого и не догнав. А теперь, пока русский лагерь спит, позволю себе еще одно отступление — о кибитках. При этом слове вообра# жение привычно рисует нехитрый и убогий возок. И — ошибается. Половецкие вежи являлись настоящими передвиж# ными городками. Рубрук151 пишет, что они представля# ли собой огромные платформы на колесах (язык не по# ворачивается называть эти сооружения телегами, хотя в «Слове о полку Игореве» их именуют именно так) — 320
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
ширина колеи достигала шести метров, а сама платфор# ма была еще на добрых три метра шире. И на ней сто# яла огромная — девяти метров в диаметре — войлочная юрта. На перегоне каждый такой фантастический дом на колесах влекли 22 быка. А исчислялись они десятка# ми (если кочевал небольшой род) или даже многими сотнями. Пищу готовили прямо на ходу, и над степью стлался пропитанный соответствующими ароматами дым. Жили половцы небедно — пограбить было что… Однако на этот раз до дележа трофеев дело не дош# ло: на рассвете лагерь проснулся от топота тысячных отрядов. На беду оказалось, что основные силы Конча# ка и другого могучего половецкого хана, Гзы, оказались неподалеку. Узнав о походе русских, они в считанные дни настигли Игоря. Русские полки начали пробиваться на север, но путь им преградили половецкие отряды. Началась жестокая сеча. День выдался жаркий, кони быстро уставали и изнемогали без воды. Однако к воде половцы не про# пускали — лишь к вечеру измученные воины пробились к речке. Битва продолжалась и ночью. Перелом насту# пил утром следующего дня, 28 апреля, — после суток почти непрерывного сражения. Легкая конница союз# ных степняков пустилась в бегство, разрушив русский строй. Игорь Святославич поскакал за беглецами, но остановить и вернуть не смог. К полудню Всеволод и остатки войска сложили оружие. В плен попали сам князь Игорь, его брат, сын и пять тысяч дружинников. Мало кому удалось вырваться, но и этих счастливчи# ков преследовали и ловили отряды легкой половецкой конницы. Узнав, что в плен попали русские князья, Кончак торжествовал. Во#первых, пленники —это выкуп. За Игоря половцы потребовали две тысячи гривен, за про# 321
Андрей Балабуха
чих князей — по тысяче, за воевод — по двести. Кроме того, после ряда понесенных половцами поражений оби# лие пленных позволяло рассчитывать на обмен. Во#вто# рых, с гибелью Игорева войска в русской обороне от# крылась брешь. Правда, из#за ее использования между ханами воз# никли разногласия. Гза хотел воспользоваться момен# том и разгромить беззащитное Северское княжество. Кончак рассчитывал на большее — Святослав Всеволо# дович еще только собирает войска союзных князей, ар# мия пока не готова, и можно нанести удар по Киеву. Так и не сговорившись, ханы повели свои полки в разные стороны. Кончак осадил Переяславль. Князь Владимир — тот, обидчик и соперник Игоря — с малыми силами пред# принял вылазку. Половцы окружили его и так израни# ли, что дружинники еле живого внесли князя обратно в город, где он вскорости и скончался. Узнав об этом, Святослав поспешил на выручку. Кон# чак снял осаду и повернул назад, по дороге буквально стерев с лица земли город Римов. Добыча была так ве# лика, что хан повернул в степь. Войско Гзы подошло к Путивлю, сожгло посады, раз# грабило окрестные села, хотя самого города взять и не смогло: вовремя подоспели полки сыновей великого князя киевского. Гза отступил за реку, увозя награблен# ное добро и пленных, а сына послал вверх по Сейму жечь прибрежные деревни. Тот увлекся грабежом, его настигли киевские войска, и он погиб. Давно половцы не наносили такого удара Руси — русские рабы продавались теперь за бесценок, а пере# купщики съехались в стан Кончака и с Кавказа, и с Вол# ги. Правый берег Днепра Святославу еще удалось за# щитить, но левобережье было опустошено. 322
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Вернувшись в кочевья, Гза встретился с Кончаком и, обу# реваемый жаждой мести за погибшего сына, потребовал убить князя Игоря. Однако Кончак принимал Игоря ско# рее не как пленника, а как го# стя: и дружба старая не ржа# веет (особенно для степняка с его кодексом чести); и недав# ний (а может, и будущий!) со# Борис Александрович юзник все#таки; и выкуп ожи# Рыбаков (1908#2001), российский археолог и историк дается солидный (дружба дружбой, но кошелек#то врозь!); и свадьба дочери с княжичем Владимиром Иго# ревичем на носу… Сколько Игорь пробыл в плену — предмет спора ис# ториков. Принято считать, что чуть более года* : в казне у княгини Ефросиньи Ярославны не хватало денег на выкуп, к тому же половина ее княжества была разграб# лена Гзой. Узнав, что среди половцев зреет план убить его, Игорь склонился на уговоры некоего Овлура (во кре# щении — Лавра), обещавшего организовать побег. Вме# сте с Лавром и несколькими слугами, преодолев за два дня верховой езды и одиннадцать дней пешего хода око# * В своем исследовании, посвященном «Слову о полку Игореве», академик Б.А.Рыбаков доказывал, что Игорь пробыл в плену всего полтора месяца и бежал в июне того же, 1185 г., полагая, что за это время вполне можно было выписать из Новгорода#Северского священника и дождаться возвращения ханов из похода. Этот труд вышел в 1971 г. Однако в более поздней книге «Ки# евская Русь и русские княжества» (М.: 1982) он без объяснения причин изме# няет этот срок и сообщает, как и большинство историков, что Игорь находил# ся в плену до лета 1186 г.
323
Андрей Балабуха
ло 350 километров, они добрались до пограничного го# рода Донца. «И оттуда пошел в свой Новгород… — сооб# щает Ипатьевская летопись. — Из Новгорода пошел к брату своему Ярославу в Чернигов, прося помощи. <…> Ярослав же обрадовался ему. И помощь дать обещал… Игорь же оттуда поехал в Киев к великому князю Свя# тославу». Дальнейшее можно описать очень коротко. Великий князь киевский Святослав Всеволодович требует от Игоря публичного покаяния — и получает: «Вспомнил я грехи свои перед Господом Богом моим, ибо много убийств, кровопролитий учинил я в земле христианской, не пощадил христиан, а взял приступом город Глебов у Переяславля. Немало зла приняли тог# да невинные христиане: родителей разлучили с детьми их, брата с братом, друга с другом, жен с мужьями их, дочерей с матерями их, подругу с подругой ее. Все были в смятении от плена и скорби. Живые мертвым завидо# вали, а мертвые радовались, что они, словно мученики святые, получили огнем испытание в сей глуши; стар# цы умерщвлялись, юноши получали лютые, жестокие раны, мужчин убивали и рассекали на части, а женщи# ны терпели поругание. И все это совершил я…» И так — эпизод за эпизодом. Здесь следует заметить, что для русского сознания факт покаяния всегда был намного важнее факта греха: распространенное присловье «не согрешишь — не по# каешься, не покаешься — не спасешься» родилось ис# ключительно в наших палестинах. Недаром народная песня 4 о Кудеяре, неповторимо исполнявшаяся Шаля# пиным, начинается словами: *
В отличие от творчески переработанной версии, включенной Н.А.Некрасо# вым в поэму «Кому на Руси жить хорошо». 324
Покушение на миф, или Жемчуга Клио Жили двенадцать разбойников, У них Кудеяр атаман, Много разбойники пролили Крови честных христиан…
и заканчивается: Сам Кудеяр в монастырь ушел, Надел вериги тяжелые, А когда со святыми преставился, Мощи его по сей день чудеса творят…
Логика, согласитесь, дивная! Вернемся, однако, к нашему кудеяру. Похоже, пора# жение и позор несколько поумерили его пыл. В следую# щие годы Игорь Святославич не столько воюет, сколь# ко постоянно укрепляет родственные связи с другими князьями: в начале октября 1188#го его двенадцатилет# ний сын Олег обвенчан с дочерью князя Рюрика Рос# тиславича, а первенец, Владимир — с Кончаковной. Двумя годами позже великий князь Святослав «ожени внука своего Давида Ольговича Игоревною». В следующем, 1191 году Игорь возглавляет объеди# ненные походы на половцев. В 1199 году после смерти черниговского князя Ярослава Всеволодовича этот стол по старшинству переходит к Игорю Святославичу Се# верскому. После смерти великого князя Святослава Всеволо# довича на киевском столе утвердился Рюрик Ростисла# вич, а его соправителем по «Русской земле» (то есть южной Киевщине), ненадолго стал его зять, Роман Мстиславич Волынский, праправнук Владимира Мо# номаха, получивший лучшие земли с городами Трепо# лем, Торческом, Каневом и другими. Однако этой «леп# шей волости» позавидовал Всеволод Большое Гнездо152 , желавший осуществлять контроль и над киевскими зем# лями. Началась длительная распря между Рюриком, 325
Андрей Балабуха
поддержавшим притязания Всеволода, и обиженным Романом Волынским. В конце концов Романа поддер# жали многие города, а также черные клобуки, и в 1202 году «отвориша ему кыяне ворота». Уже на следу# ющий год новый великий князь киевский организовал поход вглубь Поля Половецкого «и взя веже полевечес# кие и приведе полона много и душь христьянских мно# жество отполони от них, и бысть радость велика в зем# ли Русьстей». Велика, замечу, радость — удачный гра# беж… Но Рюрик не собирался сдаваться: 2 января 1203 года в союзе с Ольговичами и «всею Половецкою землею» он взял Киев. «И сотворилося велико зло в Русстей зем# ли, якого же зла не было от крещенья над Кыевом… По# долье взяша и апожгоша; ино Гору взяша и митрополью святую Софью разграбиша и Десятинную [церковь — А.Б.]… разграбиша и манастыри все и иконы одраша… то положиша все собе в полон». Союзники Рюрика — половцы — изрубили всех старых монахов, попов и мо# нашек, а юных черниц увели в свои становища. Впро# чем, укрепиться в Киеве Рюрик не надеялся и, ограбив город, ушел в свой укрепленный Овруч. Рассказываю об этом не из любви к подробностям, к делу прямого отношения не имеющим. Иногда история любит изящно закольцовываться. Как вы помните, на# чинал свои героические деяния наш герой, участвуя в 1969 году в разграблении Киева, вдохновленном Анд# реем Боголюбским. Последним же его делом в 1202 году стала работа по сколачиванию антикиевской коалиции, дипломатическая подготовка войны, вдохновляемой наследником Боголюбского — Всеволодом Большое Гнездо. Входил в эту подготовку и наем половцев, кото# рым в качестве вознаграждения было даровано право безнаказанно грабить Мать городов Русских. 326
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Правда в самом походе Игорь Святославич принять участия уже не смог — накануне начала военных дей# ствий он умер в Чернигове, в последний год жизни пре# дусмотрительно успев завести собственную летопись, попавшую впоследствии в киевский свод и представ# лявшую Игоря весьма благородным князем, непрерыв# но думающим о благе земли русской.
Недоумения и разумение А теперь вернемся к тому, с чего начинали. Академик Лихачев пишет * : «Совесть государственного деятеля, совесть князя — это то самое, что бросило героя „Слова о полку Игореве“ — князя небольшого Северского кня# жества Игоря Святославича в его безумно смелый по# ход. С небольшим русским войском Игорь пошел на# встречу верному поражению во имя служения Русской земле, побуждаемый к этому своей проснувшейся совес# тью одного из самых беспокойных и задиристых князей своего времени… В 1184 г. объединенными усилиями русских князей под предводительством Святослава Все# володовича Киевского половцы были разбиты… Одна# ко Игорь Святославич Новгород#Северский не смог участвовать в этом победоносном походе: поход начал# ся весной, и гололедица помешала его конному войску подоспеть вовремя. По#видимому, Игорь Святославич тяжело переживал эту неудачу: ему не удалось доказать свою преданность союзу русских князей против полов# цев, его могли заподозрить в умышленном уклонении * Академика Лихачева я цитирую уже в третий раз потому, что он считается наиболее авторитетным исследователем и толкователем «Слова о полку Игореве», основоположником собственной школы, и в этот смысле его оцен# ки (за вычетом работ немногих аутсайдеров и еретиков — низкий им всем поклон!) — самые представительные, и самые типичные.
327
Андрей Балабуха
от участия в походе, как бывшего союзника Кончака. Вот почему в следующем, 1185 году Игорь, „не сдержав юности“ — своего молодого задора, без сговора со Свя# тославом и Рюриком бросается в поход против полов# цев… Высокое чувство воинской чести, раскаяние в сво# ей прежней политике, преданность новой — общерус# ской, ненависть к своим бывшим союзникам — свидете# лям его позора, муки страдающего самолюбия — все это двигало им в походе. Смелость, искренность, чувство чести столкнулись в характере Игоря с его недально# видностью, любовь к родине — с отсутствием ясного представления о необходимости единения, совместной борьбы. Игорь в походе действовал с исключительной отвагой, но он не подчинил всю свою деятельность ин# тересам родины, он не смог отказаться от стремления к личной славе, и это привело его к поражению, которого еще не знали русские». Это, если угодно точка зрения равно общепризнанная, общепринятая и официальная. Всякий, прочитавший конспективно изложенное выше жизнеописание нашего героя увидит множество поразительных несовпадений. Не стану утомлять пол# ным перечнем, но вот хотя бы некоторые. Итак, в «безумно смелый поход» нашего героя бро# сила совесть? Тогда всякий выходящий на большую дорогу путничков пограбить — человек на редкость со# вестливый… Гололедица помешала его конному войску подоспеть? В летописях, правда, говорится о тумане… Конечно, мел# кая подтасовка делает причину возвращения Игоревой рати в Новгород#Северский несколько убедительнее, но все равно, подозревать князя в «умышленном уклоне# нии от участия в походе» основания имелись — как вы могли убедиться, он неоднократно оставлял киевских князей один на один с половцами. 328
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Ну, а насчет «не сдержав юности» — так оно и вовсе смешно: тридцатитрехлетний по тем временам считал# ся мужем не только не юным, но и не молодым даже, а вошедшим в пору зрелости… Насчет чести княжеской тоже возникают вопросы. Вот, например, эпизод с бегством из стана Кончака, ког# да прошел слух, что «придут половцы с войны и пере# бьют они всех (!) князей и всех (!) русских». Что же де# лает наш герой? Бежит, нимало не заботясь о судьбе оставшихся в плену брата, племянника и сына. Кстати, с точки зрения половецкого кодекса чести, более стро# гого, нежели русский, побег из плена до внесения выку# па представлялся поступком человека, не только не име# ющего чести и совести, но и не ведающего стыда. Но Игорь таков и есть. Недаром автор «Слова о полку Иго# реве» устами великого князя киевского Святослава Все# володовича называет поход Игоря нечестным: «нечест# но одолеше, бо нечестно кровь погану пролиясте» («не# честно вас одолели язычники, ибо сначала вы сами не# честно пролили языческую кровь»). И посему совершенно неудивительно, что академик Рыбаков пришел к печальному выводу: «Игорь не был борцом за Русскую землю и действовал преимуществен# но в своих интересах». В другом месте, комментируя поход, предпринятый Игорем Святославичем в Поле Половецкое в 1184 году, он же пишет: «Не общерусская оборонительная борьба и даже не защита собственных рубежей, а лишь желание захватить половецкие юрты с женами, детьми и имуществом толкало князя на этот поход — своего рода репетицию будущего похода 1185 года. И действующие лица в этой репетиции те же самые: Игорь, буй тур Всеволод, Святослав Ольгович и княжич Владимир». А Олжас Сулейменов 153 , прекрасный поэт и автор блистательного исследования «Слова» сформулировал 329
Андрей Балабуха
то же самое не столь академично и более эмоционально: «Страшный враг, ужас и проклятие Руси — не половцы, а скорее князья, подобные Игорю. Это они „несут розно русскую землю“, кричат летописи. Это они приводят половцев или провоцируют их набеги. Ученые, оправ# дывая Игоря, еще более усложняют обстановку… И в конце работы может выясниться, что икона#то висит на стенке неверно, и изображен на ней не бог Игорь, а жи# вой человек с дьявольскими чертами». И тогда встают два вопроса. Во#первых, почему же именно поход князя Игоря избрал сюжетом неизвест# ный нам по имени, но безусловно талантливый автор «Слова о полку Игореве»? И, во#вторых, почему в се# годняшнем массовом представлении он остается сим# волом борьбы Руси с неумолимой внешней угрозой, ге# роем#патриотом, рыцарем без страха и упрека? От первого проще всего было бы отмахнуться, со# славшись на слова Анны Ахматовой, поставленные мной в эпиграф к этой главе: в конце концов, даже гени# альные стихи (трактуя это понятие расширительно, как произведение искусства вообще) и впрямь способны произрастать из любого сора. Но можно и копнуть по# глубже. «Слово» — произведение художественное, авторское, и, следовательно, пронизано авторским же отношени# ем к сюжету и герою; в отличие от летописи, где автор также несвободен от своих (и не только своих) воззре# ний и симпатий, оно даже не претендует на беспристра# стность и фактографическую точность. Вот лишь один пример последнего. Помните, мы говорили о солнечном затмении и не# стыковке дат? Современные исследователи потому и заставляют князя Игоря отправиться в поход 23 апре# ля, отдавая безусловное предпочтение единственному 330
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
свидетельству «Киевской повести» против всех осталь# ных источников, чтобы в полном соответствии с тек# стом «Слова» 1 мая он мог стать свидетелем этого аст# рономического дива. А ведь Ипатьевская летопись точ# но указывает, что Игорь потерпел поражение «во втору седмицу (т.е. второе воскресенье) Пасхи», — если учесть, что 1185 году Пасха пришлась на 21 апреля, то «втора седмица» — это 28 апреля, так что затмением князь Се# верский любовался уже в плену… А в действительности автор «Слова» просто для вящего эффекта «передви# нул» затмение! И никакого греха в том нет — Александр Дюма, скажем, на несколько лет передвинул осаду Ла# Рошели, чтобы участниками ее могли одновременно стать д’Артаньян и Атос — и никому не приходит в го# лову осуждать за это писателя. Вольное обращение с фактами в данном случае является только свидетель# ством: перед нами не хроника событий, а произведение художественной литературы. И главное в нем — не опи# сание деяний князя Игоря, а вывод: нет для страны беды большей, чем княжеские которы. Если хотите, это свое# го рода роман#предупреждение * , только не фантасти# ческой, как это было принято в XX столетии, а истори# ческий. И, следовательно, князь Игорь — не герой, но анти# герой. Если встать на такую точку зрения, сразу стано# вится понятным проступающее иной раз ироническое отношение к нему автора. Вновь возвращаю вас к нача# лу — помните фразу из учебника: «отправился в… поход на половцев, замыслив дойти до берегов Черного моря и вернуть Руси далекие земли у Керченского пролива»? Это из «Слова» почерпнуто, не из летописи. А теперь *
Помните классическое высказывание Рэя Брэдбери: «Я не предсказываю будущего, я его предупреждаю»? 331
Андрей Балабуха
попробуйте представить, как с теми силами, которыми Игорь Святославич располагал, столь амбициозный и дерзновенный замысел осуществить. Это ж — дайте мне два взвода, и я вам пол#Европы завоюю! Причем не толь# ко мы нынче умные — первые читатели и слушатели «Слова» получше нас понимали… Признаюсь, меня долго примирял с личностью Иго# ря Святославича знаменитый «Плач Ярославны». Вы# ходит, было что#то в этом человеке, если автор «Слова» вложил в уста его жены столь проникновенные слова? Но потом и это разъяснилось: Андрей Никитин дока# зал, что «Плач» — включенная в соответствии с литера# турными нормами и традициями XII века вставка из произведения более раннего, из того самого легендар# ного Бояна, и принадлежит действительно Ярославне, только совсем другой — Елизавете, дочери Ярослава Мудрого * … А теперь перейдем ко второму вопросу. Каким же чудом антигерой превратился в XIX–XX веках в героя? Старый екатерининский вельможа, известный цени# тель и коллекционер древних рукописей, тайный совет# ник граф Алексей Иванович Мусин#Пушкин раздобыл рукопись «Слова» в конце XVIII века и опубликовал в 1800 году. Это было время всеобщего стремления к по# иску славного прошлого, достойного великой Российс# кой империи. Антигерои никого не интересовали, зато * Отвергнув поначалу сватовство Харальда III Хардрада, она обеспечила себе память в мировой литературе знаменитой песнью, которую сложил этот нор# вежский конунг об ее отказе и своих попытках завоевать ее расположение (нам это произведение известно в основном по «Песне о Гаральде и Ярослав# не» графа А.К.Толстого). Андрей Никитин весьма обоснованно предполага# ет, что, поскольку впоследствии Елизавета все же вышла за Харальда и раз# деляла с ним норвежский трон, прототипом плача жены Игоря послужила «песнь», сложенная ею в ответ на балладу Харальда.
332
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
герои были очень даже нужны. Так «Слово о пол# ку Игореве» и прочита# ли* . И читали весь следу# ющий век, прошедший под знаком славянофиль# ства и обращения к кор# ням. А этим направлени# ям русской мысли тогда (как, впрочем, и сейчас) равно дороги и даже жиз# ненно необходимы под# тверждения двух тезисов: во#первых, что Русь изна# Павел Захарович Андреев чально и вечно находи# (1874–1950) в роли князя Игоря в одноименной опере А.Бородина лась во враждебном окру# (1912г.) жении (отсюда и теория о половецкой угрозе); во#вторых, русский героизм все# гда превосходил все прочие. Хотя в то время, конечно, сам текст знали только не# многочисленные историки, антикварии, любители изящной словесности, список (отнюдь, замечу, не исчер# пывающий — так, навскидку) все равно получается вну# шительный. На современный русский язык «Слово о Полку Игореве» переводили И.И.Козлов, В.А.Жуковс# кий, А.Н.Майков, К.Д.Бальмонт (а позже, уже в про# шлом столетии — Н.А.Заболоцкий, В.И.Стеллецкий, И.А.Новиков, Г.П.Шторм, С.В.Шервинский, А.К.Югов, И.И.Шкляревский). Оно так или иначе упоминается у А.Н.Радищева, А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, К.Ф.Рылее# ва, Н.М.Языкова, А.Н.Островского, позже — у А.А.Блока *
И продолжают, увы, an masse читать по сей день. 333
Андрей Балабуха
и И.А.Бунина. К нему обращались такие художники как В.М.Васнецов, В.Г.Перов, В.А.Фаворский… Перечисле# ние длинное, но красноречиво свидетельствующее о масштабах влияния «Слова» на умы и души. Особенно это относится к опере Александра Порфирьевич Боро# дина, либретто для которой написал, замечу, Владимир Васильевич Стасов — художественный и музыкальный критик, историк искусства, почетный член Петербургс# кой АН. И еще — к наиболее популярному стихотвор# ному переложению «Слова», сделанному одним из глав# ных поэтов послепушкинского периода и (что немало# важно) чиновником#патриотом (по оценке «Энцикло# педического словаря Брокгауза и Ефрона») Аполлоном Николаевичем Майковым. Их совместными усилиями волшебная сила искус# ства и победила правду истории. Сокрушаться по этому поводу не стоит — пусть из сора, но сколько же выросло блистательных произведе# ний! Но разве от знания исторической правды хуже зву# чит бессмертная ария «О дайте, дайте мне свободу!..»? Однако — и это не резонерство мое, но глубокое убеж# дение — знать истину все#таки необходимо.
334
Покушение на миф, или Жемчуга Клио
Глава X. ТВОРЕЦ НЕБЫЛОГО
И с честной поссоритесь вы стариной, И, предкам великим на сором, Не слушая голоса крови родной, Вы скажете: «Станем к варягам спиной, Лицом повернемся к обдорам!* » А.К. ТОЛСТОЙ
335
Андрей Балабуха
Памятник Александру Невскому в Усть#Ижоре под Санкт#Петербургом на месте так называемой Невской битвы. Скульптор Владимир Горевой
336