Severyane (Северяне, Ямал), №2, 2014 г.

НАРОДНЫЙ ЖУРНАЛ «СЕВЕРЯНЕ» №2 (59), 2014

АЛЕКСАНДР ДОРОФЕЕВ

МАРИНА ЯР

письмо редактора

Хорошо знающие северную природу люди говорят, что такого никогда не видели – горностая на ладони человека. Очень уж он пуглив, стремителен и неуловим. Хотя этот небольшой грациозный зверёк вполне бы мог на ней разместиться. Да и живёт он частенько по соседству с нами, в непосредственной близости даже в городе. Так, работники музея-квартиры известного ненецкого поэта Л.В. Лапцуя, что в Салехарде, регулярно видят его следы да и самого горностайчика на своей территории, которую он, видимо, тоже считает своей, подкармливают его, любуются им, когда удаётся увидеть хоть краешком глаза. Но сфотографировать этого зверька-соседа им пока так и не удалось. Куда там! Только это юркое создание и видели оленеводы и охотники, рыбаки и грибники. Что же он в логотипе нашего журнала доверчиво замер на раскрытой ладони? Чудеса… Может, и секундное дело-то было, ан нет! Почитай пятнадцать лет на страницах «Северян» живёт, шустро так с одной на другую перескакивает-перебегает… Прошу своего коллегу-ветерана окружного радио написать воспоминания об одном из его патриархов, о старшем товарище, буквально сразу же после пятидесятилетнего юбилея радио Ямала ушедшем из жизни в далёком Челябинске. Соглашается моментально, а потом, задумавшись, медлит, рассуждая неторопко, как бы про себя, но вслух: – Да, трудно для «Северян»-то писать… Вы такие особенные… Для вас нужно всё внутреннее, так глубоко лежащее, из души вынимать… А сокровенное, оно ведь плохо в буквы укладывается… Но я постараюсь. Может, оно сквозь них и высветится! Как точно сказано! Даже единожды написавший нам, раскрывшийся пусть мгновенно в краткой публикации человек проделывает серьёзную душевную работу, заточенную обоюдоостро – и внутрь, в себя, и вовне, к людям и в будущее. У каждого наособицу получается, но всякий раз это труд настоящий, без дураков. А уж постоянных авторов журнала, сроднившихся с нами за долгие годы, иначе как золотой фонд и не назовёшь. Среди них наш земляк-северянин Фёдор Конев, живущий ныне в Белоруссии, он вспоминает своё первое впечатление от «Северян»: – Мне очень понравился логотип – горностай на ладони. По отрочеству я немного знаю этого хищного зверька, встречался. Чтобы усадить его на ладонь – это чудо. Вот пусть и остаётся чудом журнал «Северяне», несущий Добро. Все мы зависим от настроения. Пусть оно будет у вас всегда бодрым, задорным, побеждающим уныние! Сколь бы зима не длилась, а весне быть. Удачи вам во всём, во всём! Исповедальность и искренность, и ещё нечто неуловимое, перед чем слово бессильно и немо, а потому призывает себе на помощь образ – горностай на ладони! Смелей, читатель, иди за ним на страницы, освещённые солнцем, которые, глянь-ка, уже листает весенний ветер.

Главный редактор народного журнала «Северяне» Ольга Лобызова

severyane1999@yandex.ru тел. (34922) 4-44-77 Северяне № 2, 2014

1

александр дорофеев

Горностай на ладони

в номере

38

40

Письмо редактора Ольга Лобызова 1 Горностай на ладони Строганина Юлия НАкова 6 В свете горностаевой чистоты Хабэча Яунгад 8 Нужно всегда быть вместе Владимир Полушкин 9 Живое время Валерий Юхневич 12 «Северяне» для северян Ольга Лобызова 17 Точка отсчёта: традиции и новаторство Судьбы. Характеры. Лица Любовь Гаврилова 26 У войны не женское лицо? Нина Хатанзеева 33 Неутомимая Мария Аглеева 35 Военная ложка Ольга Лобызова 38 75 январей Романа Ругина

2

Северяне № 2, 2014

48

89

Любовь Лаврова 40 И наше вам почтение Борис Белый 43 О северной судьбе и личном счастье Виталий Чемляков 48 Песенная поэзия Ивана Юганпелика 50 Вильям Гонт не ошибся в выборе 51 Сорок языков, и все – по-русски арктическая цивилизация Ольга Григорьева 60 Генеральная репетиция Нина Егерь 62 Посёлок Новый Киеват – вторая родина коми-ижемцев 64 Один день из детства Никита Партанов 66 Из традиций приуральских ханты Александра Захарова 68 Коль слова идут от сердца... путешествие Ольга Лобызова 72 Гимн радио Анатолий Стожаров 78 Ностальгия по улице Ламбиных 82 Памяти товарища

72 Татьяна Гостюхина 83 До чего они любили Север!

Ольга Парфёнова 137 Вкус ягоды ямальской

Анастасия Лапсуй 84 Внимательный к людям человек

140 Из поздравлений с 15-летием народного журнала «Северяне»

Ольга Григорьева, Анастасия Лапсуй 86 Светлая душа Ольга Лобызова 89 К неизведанным горизонтам Анастасия Лапсуй 90 Марфа литературная гостиная Нина Парфёнова 102 Чудо рождения литературы... Евгений Лебедев 103 Россиянин. Окончание Людмила Ефремова 118 Курьёзы из жизни НЛО Елена Корнилина 122 Мы были музыкой во льду...

123 Берёзовым соком меня напои... Людмила Ефремова, Нина Парфёнова, Хасана Боязитова 124 Литературная мозаика

34 54 56 69 128 131 134

135

136

Стихи в номере Леонид Лапцуй Виталий Чемляков Владимир Жолондзь Прокопий Салтыков (перевод Надежды Коневой) Екатерина Потрохова Василий Барыльченко Юрий Кукевич Альберт Окотэтто Ольга Геращенко Нина Парфёнова Ирина Шмакова Зинаида Грехнёва Сергей Замятин Александр Шихер Елена Самойлик Владимир Рочев Борис Березин

Обложка (Владимир Ушаков, г. Салехард), стр. 5, 25, 59, 71, 101 – работы участников VI окружной выставки современного изобразительного искусства «Арт-Ямал». Мероприятие проводится с 2003 года периодичностью раз в два года в рамках окружной долгосрочной целевой программы «Культура Ямала».

Северяне № 2, 2014

3

Государственное учреждение «северное издательство» 629008, ЯНАО, г. Салехард, ул. Ямальская, д. 14 Тел.: (34922) 4-40-62 (факс), 3-38-56 E-mail: severnoe-pr@list.ru, http://северноеиздательство.рф Директор Э.р. Ярмаметов

Северяне народный журнал

№ 2 (59), 2014 Издаётся с 19 февраля 1999 года

Главный редактор о.Г. лобызова Редакционный совет: наталья карымова – председатель Приуральского районного общественного движения «Возрождение» наталья ного – ветеран труда и Ямала, почётный гражданин города Салехарда, член регионального отделения Союза журналистов России надежда талигина – кандидат исторических наук, член Союза художников России Хабэча Яунгад – главный редактор ненецкой газеты «Няръяна Нгэрм», заслуженный работник культуры России анатолий стожаров – вице-президент Российского общества социологов, кандидат социологических наук, член Союза журналистов России Над номером работали: любовь лаврентьева (ответственный секретарь) екатерина малькова (вёрстка) нина Парфёнова (Литературная гостиная) елена локоть (корректура)

Адрес редакции: 629008, ЯНАО, г. Салехард, ул. Ямальская, д. 14, каб. 17, 18, а/я 41 Тел.: (34922) 3-27-27 (факс), 4-44-77. E-mail: severyane1999@yandex.ru Соучредители: Законодательное Собрание Ямало-Ненецкого автономного округа

(629008, Ямало-Ненецкий автономный округ, г. Салехард, ул. Республики, д. 72)

Департамент внутренней политики Ямало-Ненецкого автономного округа (629008, Ямало-Ненецкий автономный округ, г. Салехард, пр-кт Молодёжи, д. 9)

Издатель Департамент внутренней политики Ямало-Ненецкого автономного округа (629008, Ямало-Ненецкий автономный округ, г. Салехард, пр-кт Молодёжи, д. 9)

Отпечатано ООО «Форт Диалог-Исеть», 620085, г. Екатеринбург, ул. Монтёрская, 3, тел./факс (343) 228-02-32 Тираж 1500 экз. Заказ № 1470068. Дата выхода в свет 05.05.2014 г. Распространяется бесплатно Свидетельство о регистрации средства массовой информации ПИ № ТУ72-00566 от 20 апреля 2012 г. выдано Управлением Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Тюменской области, Ханты-Мансийскому автономному округу - Югре и Ямало-Ненецкому автономному округу Редакция оставляет за собой право отбирать поступающий материал для публикаций, а также сокращать и редактировать. Рукописи и фотоснимки не возвращаются и не рецензируются. При перепечатке материалов ссылка на «Северян» обязательна (Закон РФ «О средствах массовой информации», ст. 42)

Полные версии каждого номера «Северян» также можно найти на интернет-сайтах: северноеиздательство.рф (ГУ «Северное издательство»), красныйсевер.рф (Общественно-политическая газета «Красный Север»), www.libraries-yanao.ru (Национальная библиотека ЯНАО)

4

Северяне № 2, 2014

строганина

С.А. Лугинин, г. Салехард

по-юбилейному

Северяне № 2, 2014

5

строганина | как слово наше отзовётся

по-юбилейному

В свете горностаевой чистоты

Юлия Накова

Э

то было чудное время. Мне казалось, что наша «радио-избушка» – эпицентр культурной, общественной, научной мысли всего Ямало-Ненецкого автономного округа. Мне посчастливилось работать с удивительными людьми, талантливейшими журналистами, которых я застала в разгар их профессиональной деятельности. Это Юлия Лазарева и Альберт Родионов, Андрей Михин, Галина Коренева, Сергей Завальный, Геннадий Кельчин и, конечно же, Татьяна Гостюхина, с которой я работала дольше всех и которой искренне благодарна за очень многое в моём журналистском становлении и развитии. «Радио-избушка», которая стоит до сих пор и продолжает оставаться вторым, а то и первым домом для многих и многих моих коллег, на самом-то деле совсем небольшая, но в ней всегда чувствовался ритм времени страны, ритм жизни нашего округа, здесь происходили знаковые встречи с героями наших радиопередач. В общем, это издавна место при-

6

Северяне № 2, 2014

тяжения добра, место творящих и творческих. Я не раз видела в своей жизни людей, которые излучают свет, и хочется на них смотреть и смотреть, невольно они притягивают к себе. Как-то в один из дней в нашей Дирекции появилась светловолосая женщина. Моей коллеге из редакции татарских программ Таскире Балицкой она рассказывала о своём новом деле – о журнале, который она создала. Её глаза сияли, с упоением раскрывала она идею своего журнала и призывала нас, корреспондентов Дирекции национальных программ, к сотрудничеству. Чуть позднее мы с ней встретились, чтобы обсудить мой первый материал для нового журнала, и с тех пор мне каждый раз приятно видеть, слышать её, говорить с ней. И те потоки света таланта, профессионализма, которые я увидела в ней первый раз, до сих пор продолжают светить, и на этот свет тянутся к журналу всё новые авторы, другие творческие люди. Наверное, впервые русский язык я услышала в момент рождения, потому что родилась под гимн Советского Союза. Мне

Ольга Лобызова

Я глубоко убеждена всем ходом моей жизни, что все наши встречи на земле – это звенья в цепи закономерностей. Мне было около тридцати лет, и на двоих с мужем у нас была одна дочь Лилия. Я работала в Дирекции национальных программ ГТРК «Ямал». Руководил ею уважаемый очень многими Юрий Андреевич Кукевич, который сыграл в моей жизни большую роль. Он поверил в меня и в мои силы, так я стала работать на окружном радио.

Юлия Накова

очень повезло. Самый близкий друг моего отца, знатного катравожского рыбака Николая Анд­ реевича Сязи, – Иван Сергеевич Погорелов, и я с раннего детства присутствовала при их долгих и сердечных разговорах обо всём на свете. Кроме того, Иван Сергеевич – талантливейший преподаватель русского языка и литературы, он навсегда заразил нас любовью к слову: многие его ученики впоследствии выбрали себе профессии, связанные с языком, стали преподавателями, журналистами, учёными-филологами.

как слово наше отзовётся | строганина

по-юбилейному

Рисунок Сергея Лугинина

А до школы я ходила в поселковый детский сад, где у меня были мудрые воспитатели. Они много читали нам, рассказывали сказки разных народов. А после в школе мне опять повезло, и там были строгие, требовательные учителя, которые ещё более привили мне любовь не только к русскому языку, но и к учению вообще. И в университете, и в аспирантуре, и в жизни рядом со мной были умнейшие люди, которые ещё более закрепили во мне любовь к моему второму родному языку – к русскому, поэтому я очень люблю прелесть звучания хорошего русского языка. Он действительно велик, и рядом с его величием я чувствую своё недостаточное владение им. Порой видела и чувствовала, что смысл сказанного на ханты языке намного сильнее, чем я перевела на русский. Было нелегко, но Ольга Григорьевна, ничуть не изменяя смысла, помогала мне, ведь «Северяне» – это её дитё, которое она сотворила силой своего таланта и любви, поэтому, как профессионал, она сама заинтересована в том, чтобы авторские материалы в печать выходили достойными читателей журнала. Через какое-то время я заметила, что на страницах журнала,

а после и на обложке появилась эмблема – фигурка горностая на ладони. Я была удивлена и рада, и мне подумалось: « О, ты пришел в мою русскую жизнь! Ты хочешь мне помочь?» Дело в том, что горный горностай – это тотем-покровитель моего рода Юнгквосанг ёх – людей Ледяного селения. Представители рода – Сибаревы и Сязи. Наши родовые угодья находятся около Салехарда, чуть выше Пельвожа по Игорской Оби. Думаю, что до сих пор эти земли помнят, как в зимнее время собирались ханты с разных мест и устраивали «юкты хотат» – дома (просторные чумы), в которых проводились ритаульно-обрядовые действия, танцы и пляски. Древняя легенда сохранила народное повествование о том, что в предгорьях Полярного Урала один из наших пращуров, проверяя своё оленье стадо, заметил звериные следы. Обойдя оленей, наш предок пошёл по следам, которые привели его к чуму и скрылись в священной нарте. Кто-то из старцев, камлая, узнал, что этот зверь непростой, он будет покровителем рода, наших зимних и летних земель, и те, кому он покровительствует, будут походить на него. Так священный

горностай вошёл в жизнь нашего рода, в культуру ханты пантеона, его культ и ныне жив в нашей мифологической картине мира. До сих пор его имя нельзя произносить вслух, у него есть своя территория, к нему обращаются, ему приносят приклады даров, и он присутствует в жизни тех, кто в него верит. Я родилась в таком роде, росла на такой земле, в такой семье, я живу в такой традиции и знаю, что это не вымысел. Думаю, что не зря королевские особы в прошлом носили горностаевые мантии, потому что белый цвет в культурах многих народов – символ чистоты помыслов, богатства и власти. В журнале «Северяне» на протяжении всех этих пятнадцати лет выходили мои нечастые публикации, но каждый раз они привлекали внимание читателей из разных мест. Было приятно, что мои соплеменники-ханты не равнодушны к своей истории. Люди других национальностей говорили, что им очень интересно читать о жизни ханты, и они ждут мои статьи. Позднее в «Северянах» вышла повесть «Когда улыбаются звёзды», где речь идёт о событиях в жизни моего рода в довоенное и послевоенное время. Повесть вызвала большой интерес и отклик у специалиста мирового уровня, доктора филологических наук, преподавателя МГУ, известного американиста, к большому сожалению, совсем недавно от нас ушедшего – Александра Ващенко. Свой отзыв о моей повести он назвал «Звёздная гармония человека» и напечатал его в газете «Литературная Россия» в 2008 году. После повесть поставили в учебную программу «Хантыйская литература» Югорского университета, что действует в Ханты-Мансийске, а совсем недавно в Венгрии известный Северяне № 2, 2014

7

Строганина | как Слово наше отзовётСя

по-юбилейному

переводчик Иван Хорват перевёл эту повесть на венгерский язык, опубликовав её в журнале «Большая жизнь». Думаю, что сила моего покровителя здесь представлена очевидно, так как я сама никого лично об этом не просила. Люди сами приходили в мою жизнь и предлагали сотрудничать. Поэтому «Народный журнал «Северяне» стал для меня намного больше, чем просто журнал, это глубоко лично пройденное, где были и боль, и радость, и любовь, ибо когда нет любви к делу, то вообще мало что хорошего получается. Журнал «Северяне», выстраданный и созданный любовью Ольги Лобызовой, стал перекрёстком культур многих народов России и не только. Он рассказывает о жизни коренных северян на рубеже веков, в публикациях отражается ямальское время первой четверти ХXI века. В журнале чётко прослеживается особый стиль ямальской журналистики, очень повествовательный и событийный.

Как-то, находясь в командировке, на берегах кристально чистой горной реки Сыни, в далёком родовом селении Роальда Алексеевича Талигина Тильтим я увидела «Северяне». Это был один из первых вышедших в свет номеров, тоненький, ещё полностью в чёрно-белом исполнении. Весь потрёпан, зачитан, а страницы его склеены скотчем. Я спросила у хозяев: «Интересный журнал?» И как приятно было услышать, что здесь в таёжной глубинке люди читают, знают местных авторов и следят за публикациями. Думаю, что это и есть цель любого доброго дела – чтобы оно было нужно людям. Прошло пятнадцать лет, выросла моя дочь Лилия, у нас с мужем родились ещё сын Елисей и дочь Елизавета. Наше человеческое время в планетарном масштабе перешло в третье тысячелетие. На страницах журнала сплетаются судьбы людей, и чёрно-белый журнал «Северяне» светит светом историй, которые привозят авторы из разных

стран. Здесь встречаются учёные и политики, оленеводы и писатели, мастера слова и мастера дела – все они рассказывают одну большую историю, название которой Жизнь. У журнала есть одна добрая северная традиция – он умеет быть и мостом, и окном в прошлый мир коренных народов и умеет жить этим в настоящем. Думаю, что не случайно покровитель моего рода выбрал себе место на обложке журнала и стал его логотипом. Пусть путь «Северян» будет светлым, чистым, как шубка горностая, ведь не зря королевские особы предпочли горностаевые мантии. Они тоже искали чистоту в этом мире и пытались олицетворять её собой. В нашей повседневности по-разному складываются житейские обстоятельства, порой горечь жизни больно сковывает душу, но я знаю главный закон Вселенной: верить, любить и делать своё дело с чистыми помыслами, тогда тихое Счастье само поспешит тебе навстречу. Мною это пройдено…

Нужно всегда быть вместе Листаю народный журнал «Северяне». Мои мысли уходят далеко, когда 15 лет назад по инициативе Ольги Лобызовой, неутомимого журналиста Ямала, вышел в свет первый номер нового издания. Его, оказывается, ждали все жители округа. А особенно небольшая когорта отважных, выносливых, немногословных людей, которая живёт и трудится на Севере. Они охотятся, пасут оленей, ловят рыбу, добывают газ и нефть. Юрий Неёлов, тогдашний губернатор Ямало-Ненецкого автономного округа, в первом номере журнала сказал, что на Севере люди особенного склада, они дорожат дружбой, душевно относятся друг к другу, протягивают руку помощи. Они понимают и знают, что Север шуток не любит. Нужно всегда быть вместе.

8

Северяне № 2, 2014

Журнал «Северяне» стал маститым изданием. Его читают на дальних стойбищах, рыболовецких песках, на буровых. С каждым годом меняется его облик. На страницах со своими первыми рассказами выступают молодые люди. И журналисты окружной газеты «Няръяна Нгэрм» тоже авторы издания. Леонид Худи в первом номере в статье «Ледяная купель» описал события одного дня, как человек выходит победителем из опасного положения. Да и я пишу в журнал и думаю, что «Северяне» снискали уважение у северян. Он в творческом поиске, ищет и находит всё новых постоянных авторов. Хабэча ЯУНГАД, член редакционного совета

как слово наше отзовётся | строганина

по-юбилейному

Живое время У Некрасова есть строки про голову русскую: как что-либо в неё втемяшится, колом это оттудова не вышибешь. По отношению к предмету, о котором я пишу, эта фраза звучит грубовато и, пожалуй, даже обидно. Начнём иначе… Владимир Полушкин

В

головах некоторых интеллектуальных особ возникла идея и, как писал классик революции (имя называть не буду, ибо оно нынче не в чести), «Идеи овладевают массами и влияют на умы». Идея была камерная и благородная. И хотя в те стародавние времена на столе каждого уважающего себя начальника уже стоял компьютер, находился он при нём не для работы, а дабы подчеркнуть видом этого созданного человеческим гением аппаратом свой статус и интеллект. Сейчас это звучит смешно, но я ведь предупредил вначале «в те стародавние времена…» Тогда наш народ считался самой читающей публикой в мире. Читали в метро, такси, самолётах, трамваях, автобусах, в очередях и, конечно, в сортирах – то есть, всюду. Нас окружали люди хитроумные, находчивые и следовавшие пословице: не имей сто рублей, а имей сто друзей. Пословица была не в бровь, а в наш советский глаз. Сто рублей, конечно, можно заработать, но приобрести что-нибудь дельное, уж извините. Вот для чего нужны были сто друзей. Когда в круг моих друзей вошёл директор гастронома, моя жизнь резко изменилась.

Дети перестали канючить и стали хорошо одеваться (у другадиректора друзья тоже были директорами других заведений – сеть, сами понимаете). Холодильник мой заполнился дефицитом, а однажды я услышал прямо за столом фразу, которую теперь можно отыскать только в словаре и вспомнить его обволакивающую прелесть: «Я люблю тебя!» Друг был щедр и поэтому продержался на этом месте недолго, и всё покатилось по старой колее. Холодильник снова стал пуст. Зато почтовый ящик был забит всяческими газетами и журналами до отказа – ешь не хочу… Наверное, поэтому, когда мой друг предложил познакомиться с двумя людьми, возмечтавшими выпускать новый журнал, где я бы мог приложить свои силы как художник, я встретил это предложение без особого энтузиазма.

– Есть две особы, идея у них появилась – журнал создать, как ты посмотришь на то, чтобы стать художником в этом проекте?

– А что за особы? – с напускным безразличием ответил я.

– Да вот, живут в этом доме. Зайдём, чайку выпьем, – почувствовав в моём голосе нотку интереса, предложил Сергей Ефимович. Холодно было в этот вечер, и я соблазнился. За дверью,

к которой мы подошли, шла жаркая полемика. Открыла дверь молодая женщина с розовыми от возбуждения щеками.

– Здравствуй, Серёжа, заходи, ты, я вижу, не один. Валя, к нам гости. Валя чуть засуетилась, и вскоре на плите появился чайник. А Ольга, так звали открывшую нам дверь женщину, как бы продолжала прерванный разговор, обращаясь уже ко всем, говорила: – ...И так от одного человека к другому, о самом важном, самом наболевшем, не касаясь политики. Если только политика, это скучно! С этим я был не согласен. В то время о политике говорили везде и всюду. На политической арене появились люди необычайно колоритные. Из телевизора неслись не речи, а прямо-таки перлы откровений. В голову раньше такое не приходило. Один, «самый умный» – по определению «самого главного», внушал с трибуны директору одного из заводов, который жаловался, что ему «кранты» без свое­ временных поставок: «Если на этот вопрос смотреть с точки зрения микроэкономики, то вы, безусловно, правы, но с точки зрения макроэкономики вы уже давно являетесь балластом всей экономики, коль скоро не можете отрегулировать необходимые вам поставки». Директор Северяне № 2, 2014

9

строганина | как слово наше отзовётся

по-юбилейному

покраснел, а «самый умный» продолжил, да так умно, что без переводчика понять его было невозможно. В те времена, в лихие девяностые, много говорили и о «партийном золоте», которое где-то лежит, и лишь хорошего консервного ножа не хватает, чтобы вскрыть этот драгоценный клад, и о российском золотом запасе, лежащем на дне Байкала, и о каких-то огромных дореволюционных вкладах в швейцарские банки и даже об огромных золотых конях, зарытых где-то в степях Оренбуржья самим Батыем. Народ жаждал нового, но по своему российскому менталитету, как всегда, сказочного и – «на халяву». Я считал, да и сейчас считаю, что всякого рода кладоискательства, гиперболоиды, встречи с инопланетянами, тайны жизни тиранов и узурпаторов более интересны, чем житьё-бытьё моих соседей.

– Нет, – ответила мне Ольга, – наш журнал не должен питаться вымышленными сенсациями. Его целью должен стать обыкновенный человек. Его жизнь и судьба гораздо интереснее любого вымысла. Тебе говорили, что под каждым могильным камнем лежит всемирная история! Неужели ты не заметил, что люди, населяющие наш округ, отличаются от тех, кто живёт на «земле»?

– Да, я поразился этому сразу, приехав сюда, ещё тридцать лет назад. Ни один водитель не позволит себе проехать на трассе в непогоду мимо идущего пешехода. Если ты зашёл в открытую дверь, первое, что сделает хозяйка дома, так это усадит тебя за стол. И много подобных примеров могу привести об особом

10

Северяне № 2, 2014

характере человека-северянина, проявляющемся в самых незаметных мелочах, казалось бы…

– Вот-вот! А наша задача – увидеть в этом обыденном то, о чём говорит пословица: «Жизнь прожить – не поле перейти». Ты не представляешь, сколько у нас удивительных судеб! А людей пишущих стихи! И только скромность не позволяет им их печатать. И сколько прирождённых философов, умеющих в обычном увидеть необыкновенное и рассказать об этом другим. Вот, кто нужен нашему журналу, как раз такие люди.

– Надо общаться со старожилами. У них всегда есть что рассказать, – поддержала разговор Валентина.

– А как же их отыскивать, по морщинам на лице что ли?

– Есть метод проще, – засмеялся я, – при Сталине наш город был заполнен заключёнными. Они, как принято у зеков, разрисовывали себя татуировками. Иди в баню да выбирай.

– Боюсь, что с методом подхода к людям по татуировкам ты пролетишь, – засмеялась Ольга. И что вы думаете?! В дальнейшем со мной приключилась подобная ситуация. Случилась она в святой и праздничный день, в День Победы. Человек был всем хорош, энергичен, словоохотлив и на демонстрации надевал пиджак, сплошь увешанный медалями, но и татуировки у него имелись. Как-то мы оказались с ним за одним столом и, выпив, я обратился к нему с вопросом, который, как мне казалось, был ему и близок, и дорог: – А что вам, Александр Фёдорович, во время войны больше всего запомнилось? По медалям, бряцающим на его груди, он был освободителем всех городов, включая Берлин.

Качнув нетрезвой головой, он ответил хрипло и со вздохом: – Лабытнанги.

– А как же вас туда угораздило?

– С 1939 по 1946, от звонка до звонка.

– А как же медали?

– А что тебе не нравится? Все носят – и я ношу.

– Вам не хватает звезды Героя, – я едва сдерживал сквозившую в моих словах иронию.

– Статус не позволяет. Я простой повар, а то бы…

– Профессия у вас завидная, зря ропщете.

– Это я ропщу? После того как моя любимая актриса Гузеева сделала телевоззвание: «Женщины, выходите замуж за поваров и рестораторов, хоть голодать не будете», я своей профессией, ну, просто горжусь. Оля прыснула, Валя улыбнулась, и вновь разговор вернулся в нужное русло: – Идея состоит в том, чтобы в новом журнале содержалась особая изюминка. Фишкой должна стать близость к обыкновенному человеку, он должен наполняться простыми, незамысловатыми интересами, находящимися как бы на первом этаже его жизни, с его приземлённостью и возвышенностью, страданиями и радостями. А это всё история повседневности.

– Ни стремительного обогащения, ни моментального процветания не должен обещать наш журнал, а отражать то напряжение и накал, какой требуется от человека нашего времени, – продолжала Валя. – Телевидение дразнит людей роскошными интерьерами современных нуворишей, а и в нашем, считающемся благополучном регионе многие семьи нуждаются в добротном жилье.

как Слово наше отзовётСя | Строганина

рисунок владимира полушкина

И громадный воз неполадок тащат на себе люди. И с этими людьми должен быть наш журнал.

– Ты хочешь сказать, что причин для огорчения больше, чем для радости? – спросил я.

– Я хочу сказать, причин для огорчения достаточно, и, что ни говори, радости переносятся легче. С этим заявлением трудно было не согласиться. Наше время простым не назовёшь. Летом я выезжаю за пределы нашего города и убеждаюсь, что мы в сравнении с другими регионами живём сравнительно хорошо. Да и людская доброта, и отзывчивость для нас не пустой звук. Потому, наверное, Север и притягивает к себе людей. Мы стали собираться вместе чаще и уже не только обговаривать общие положения, разрабатывать рубрики и углублять и расширять их. Вскоре появилось ощущение, что журнал готов. Прошло немного времени, и вот он – макет, обложка. Коллегиально мы решили, что его облик соответствует содержанию.

– Вот только ещё бы малость, – чуть смущаясь, произ-

рисунок владимира полушкина

по-юбилейному

несла Ольга, – давайте среди мерцающих звёздочек на задней стороне обложки поместим тоненький, едва появившийся месяц. Что хочет женщина – того хочет Бог: выглянув из-за лёгкого облачка новорождённый месяц поплыл по небосводу, усыпанному звёздами. Приблизительно так началась эпопея народного журнала «Северяне», об энтузиастах которого доброжелатели впо-

следствии шутливо говорили, цитируя строчки Маршака: «Три мудреца в одном тазу Пустились по морю в грозу. Будь попрочнее старый таз, Длиннее был бы мой рассказ». Но в ветхости старой посудины «пророки» явно ошиблись. Посудина превратилась в прекрасную белую ладью и плывёт себе в волнах на раздутых парусах! В салехардской типографии был напечатан журнал за номером один – тоненькая книжица в серой обложке в сорока восьми страницах. Лица Ольги и Валентины переполняло счастье. Да и все, кто имел причастность к выходу этого журнала, были несказанно рады. И, конечно, как бы ниоткуда возникли пряники печатные, орешки с золотыми скорлупками, конфеты заморские и, уж не сомневайтесь, французское шампанское. Нас переполняла гордость, а спустя некоторое время на рабочем столе Ольги появились телефон, факс и компьютер. Котёнок обрастал шерстью… Северяне № 2, 2014

11

строганина | из неизданного

по-юбилейному

Рукописи не горят! От многократного повторения это не становится банальностью, а остаётся непреложной истиной. А не горят они потому, что рядом с ними оказываются люди, способные выхватить их из огня. Или из забвения. Пожелтевшая микрофонная папка пятнадцатилетней давности с самым первым материалом в окружных СМИ о новом, едва рождённом на свет журнале, подготовленным известным журналистом Валерием Юхневичем, неведомым образом оказалась у Татьяны Власовны Гостюхиной, ветерана окружного радио и радетеля «Северян».

Валерий Юхневич, окружное радио, апрель 1999 года

Студия: Оговорюсь сразу же о названии. Первая его часть, что в кавычках, – это наименование только что начавшего выходить в Салехарде нового издания. А вторая – северяне – это мы с вами, читатели нового журнала, к кому он обращён. Вообще, рождение нового журнала, обязующегося выходить регулярно и имеющего для этого возможности, – событие, согласитесь, неординарное для любого из регионов страны. Несомненно, для нашего округа, где такое возникает весьма нечасто, особенно. И вот он – первый номер журнала «Северяне» – творение трёх энтузиастов, поддержанное многими профессиональными журналистами. Новое издание не новинка такого рода у нас в округе. С 1992 года выходит в свет «Ямальский меридиан», основатель его знаменитый поэт и прозаик Роман Ругин. Но журнал этот, как правило, недоступен массовому читателю, даже подписчики получают его нерегулярно. С не-

12

Северяне № 2, 2014

которых пор выпускается богато иллюстрированный снимками в цвете журнал «Ямал – сокровищница России», по содержанию довольно официальный. Авторы здесь в основном начальники департаментов, мэры и главы администраций, специалисты важных управленческих структур. Журнал этот встретишь на прилавках с прессой, но расходится он слабо: из-за цены или чего-то другого. А вот примерно третья часть тиража нового журнала «Северяне» мгновенно разошлась в Приуральском и Ямальском районах на традиционных праздниках, Днях оленевода. А на середину текущего месяца апреля все выпущенные 999 экземпляров «Северян» практически разошлись. Почему так произошло? Обращусь-ка в поисках ответа на этот вопрос к первоисточнику. Включаю магнитофонную запись разговора с его создателями на тему нового журнала. (Плёнка) Корр: Журнал пока небольшой – 48 страниц, иллюстрации чёрно-белые. Выходить он будет четыре раза в год, раз в квартал. Но, тем не менее, в полку

Из архива редакции «Северян»

«Северяне» для северян

Валерий Юхневич

местных изданий в славном Ямало-Ненецком автономном округе прибыло. Журнал рассчитан на округ, потому что в нём материалов очень много с мест. Я встретился в редакции городской газеты «Полярный круг» с руководителем творческого коллектива журнала «Северяне» Ольгой Лобызовой и ещё одним из энтузиастов необычного издания – Валентиной Киселёвой. Она вообще-то работает главным редактором городской газеты «Полярный круг», именно в её кабинете сейчас мы и находимся.

из неизданного | строганина

по-юбилейному

Для меня лично было приятной новостью, что такой журнал вдруг появился. Но думаю, не только мне интересно узнать, где его истоки, кому пришла в голову такая идея? Вас кто-то, наверное, поддержал? Я понимаю, как это дорого сегодня – издавать не только журнал, но и простую газету. Были спонсоры? Может быть, вы скажете, Ольга Григорьевна, как это всё начиналось? Лобызова: Если начинать отсчёт от самого зарождения этой идеи, то у истоков её стоят три человека: это салехардские журналисты Владимир Волошин, Татьяна Копылова и я, потому что мы долго обсуждали эту идею, мечтали, чтобы у нас появился журнал совершенно нового поколения. Журнал, в центре которого был бы человек, рассказывающий о человеке. То есть трансформация всех важнейших и животрепещущих тем, которые в нашей жизни существуют и пронизывают её, через человека, его восприятие. У нас такое первоочередное системообразующее условие задано с самого начала: было желание сделать именно народный журнал. То, что он называется «Северяне», это как раз и говорит о том, к кому он обращён и кем создаётся. К людям Севера и к тем, кто интересуется Севером и северянами, в частности. Долгая и трудная была судьба у этой вынашиваемой нами идеи. Мы пытались её пробить на разных властных уровнях, в самых высоких кабинетах. С нами как бы и соглашались, на словах поддерживали, но это всё оставалось на… Корр: На уровне условного «да». Лобызова: Да, правильно, абсолютно точно. Не умаляя

роли моих коллег и товарищей, с которыми мы новый журнальный проект задумали, так случилось, что они уехали с Ямала. А я продолжала двигаться в этом направлении, призвав на помощь журналиста Валентину Николаевну Киселёву и художника Владимира Павловича Полушкина. Мы не прекращали настойчиво стучаться во все двери в поисках союзников и единомышленников. Осенью 1998 года ещё раз вернулись к этой идее. Проговорили её с Алексеем Владимировичем Артеевым, директором департамента общей политики администрации ЯНАО, и с Виктором Григорьевичем Колесником, председателем комитета по СМИ и полиграфии администрации ЯНАО. И получили «добро» – добро дерзать, добро начинать и готовить оригиналмакет этого журнала. Несмотря на то, что фактически нас всего трое, «Северяне» создаются большим творческим коллективом журналистов, которые работают в разных регионах нашего округа и в разных средствах массовой информации. И в запасниках их души, в ящиках их письменных столов, в записных книжках у них остаются заметки и сюжеты, герои и коллизии, до которых порой на основном месте работы не доходят руки, тот самый пресловутый «неформат». А он для издания с такой концепцией, как наша, возможно, настоящий формат и есть! И к этим не востребованным по основному месту работы проявлениям творчества журналистской личности мы обратились. В этом мне очень помогла моя работа нынешняя. Я – ответственный секретарь Союза журналистов Ямала. Со

многими региональными журналистами округа я знакома, общаюсь, дружу. И прекрасно то, что, к кому бы я ни обращалась за рукописями и сюжетами, не услышала отказа. Корр: Теперь я Валентине Николаевне задам вопрос. Судя по выходным данным первого журнала, вы втроём были его создателями и имеете непосредственное отношение к этому изданию. Скажите, были спонсоры у него? Киселёва: Даже не знаю, как сказать… Это, может быть, стыдно, это, может быть, наоборот, очень почётно. Но в общем ни копейки. Всё производство оплачено комитетом по средствам массовой информации и полиграфии. Всё остальное – на голом, диком, совершенно необузданном энтузиазме. Корр: И все авторы не надеялись на гонорар… Киселёва: Да, я с этим согласна, они знали, что гонорара в «Северянах» нет, потому что нет финансирования журнала, он не зарегистрирован ещё в обычном порядке и поэтому вышел тиражом 999 экземпляров. Это первая стадия создания журнала. Но я думаю, это неправильно, люди за свой труд, конечно, должны получать деньги. Корр: Теперь Ольга Григорьевна что-то добавит… Лобызова: Вообще, вы знаете, спонсоры, конечно, были. Спонсоры, которые своим интеллектом, своей душой этот журнал создали. То есть они сказали: – Мы дали тебе безвозмездно наши материалы для начала, для того, чтобы вы раскрутились. Это здорово. Спонсорство проявилось вот в таком плане Северяне № 2, 2014

13

строганина | из неизданного

по-юбилейному

журналистского братства. Ну, конечно, неоценима помощь комитета по СМИ и полиграфии администрации ЯНАО. Корр: Тут надо сказать, что круг авторов у вас, конечно, ещё узок. Много имён повторяется. Но всё-таки есть такие имена людей, которые издалека. Вот автор такой в «Северянах» есть, он учится в Тобольской духовной семинарии, это наш бывший коллега с окружного радио – Дмитрий Арсентьев. Как вы его достали, приобщили к своему проекту? И очень гармонично в этой рубрике «Верую» встали стихи одного священнослужителя. Так как Дима попал в журнал? Лобызова: О Диме я думала, вообще о его судьбе, о пути жизненном, творческом я думала достаточно много. И мы с ним беседовали ещё до его такого кардинального решения. Видимо, оно тогда внутри в нём вызревало – обратиться к пути священнослужителя в будущем. И когда мы задумывали этот журнал, нам было ясно, что вопросы православной веры должны в нём звучать. Я почему-то подумала, что именно с Димы эту рубрику, эту тему мы и начнём. Так получилось, судьба ли, случайность ли, а Дима здесь, в Салехарде, был на каникулах. И мы с ним созвонились буквально в последний вечер. А наутро он улетал тюменским рейсом. И вот раным-рано первым автобусом я помчалась с диктофоном в аэропорт, и там мы с ним побеседовали. А потом он откликнулся на мои предложения. Он вообще-то такой чуткий человек, глубоко понимающий свою просветительскую миссию. Думаю, он идёт по пути формирования и вырастания в православного журналиста.

14

Северяне № 2, 2014

о: Первая страница первого номера. Журналистское северное братств , Юлия Лазарева, Надежда Талигина, Хабэча Яунгад, Сергей Волков а, Тарасов Алла Тахоли, Галина ова, Парфён Нина Андрей Михин, ва, Вениамин Горчаков, Юрий Ленцов, Ирина Ершова, Ольга Лобызо ов, Дудник й Никола в, Головнё Андрей ук, Омельч й Анатоли Елена Сусой, Аюпов, Олег ва, Киселё на Валенти ова, Шуренк Эльвира ва, Татьяна Копыло Полушкин, Ольга Ефремова, Людмила Липатова, Юрий Морозов, Владимир ов, Николай Данилов, Альберт Родионов, Евгений Лебедев, Юван Шестал на Никити Александр Пулинович, Анатолий Стожаров, Лидия Кирипова, Евгения

После этого пришло от него ещё два письма. Дима у нас будет вести эту рубрику «Верую». Он станет расшифровывать постулаты веры, отвечать на вопросы читателей. Он очень и очень по-миссионерски отнёсся

к этому предложению. Я ему за это благодарна. Корр: Валентина Николаевна, не может журнал, газета, альманах, другое издание совершенно удовлетворять всех,

из неизданного | строганина

по-юбилейному

всё население Ямало-Ненецкого автономного округа. Видимо, «Северяне» будут ориентироваться на какого-то определённого читателя. Кого вы будете иметь в виду в качестве такового и каких авторов, какие публикации отбирать для публикации в очередные номера? Киселёва: Я думаю, что вы, Валерий Михайлович, задели самую больную тему нарождающегося, едва родившегося издания. У меня такое ощущение, что мы не можем определённо сказать, кто наш читатель конкретно. Трудно сейчас сказать – это журнал для молодых, для пожилых, для людей среднего возраста?.. Это, мне кажется, журнал для того, кого интересует тема духа, тема души. Кому хочется, может быть, покопаться в себе, разобраться в чём-то глубоко личном, сокровенном. У меня такое ощущение, что определять нашего читателя по возрасту неправильно. Пусть читают все, кому то, что мы делаем, к чему стремимся, понравится. Корр: Ну и, наверное, помочь человеку почувствовать своё место, свою роль на Крайнем Севере, то есть зачем он живёт здесь или приехал сюда, с какой целью? И насколько он отдаётся Северу, и насколько Север даёт ему то, на что он рассчитывает, к чему стремится? Как вы понимаете, я большей частью здесь говорю не о материальном. Киселёва: Может, мы логично подошли к теме патриотизма, которую многие сегодня воспринимают, ну, так… несерьёзно. Корр: С насмешкой даже? Киселёва: Да, с насмешкой. А тема-то хорошая. Патриотизм, он всё равно есть, он сидит

в каждом из нас, и не надо этого стесняться. Это одно из основных, на мой взгляд, качеств, составляющих личность. И я думаю, что наш журнал, несомненно, поможет воспитанию и развитию этого замечательного чувства. Потому что от того, насколько оно развито в человеке, многое зависит – и в его личной судьбе, и в судьбе региона, Севера, страны. Корр: Всё-таки к какому разряду этот журнал можно отнести? Литературный, публицистический, краеведческий и так далее?.. Лобызова: Коротко я могу сказать, что это журнал совершенно нового типа – народный журнал. Идея его такова: человек, о человеке, для человека, человек в прошлом, настоящем, в будущем. То есть это журнал социальной направленности. Причем очень важна именно позитивная направленность. Посмотрите, что льётся с экрана телевизора, что мы слышим и видим повсеместно. Новости уже смело можно назвать «ужастями». А здесь хочется, чтобы со страниц «Северян» прозвучало что-то доброе и светлое, обнадёживающее. Север – это очень чистая, настоящая вещь, северяне – особенные люди. Детальное обоснование идеологии нашего журнала впереди, она ещё формируется, она в стадии споров и обсуждения, и постепенно будет совершенствоваться в том направлении, о котором я вам сказала. Да, существует мнение о том, что в нашем обществе есть запрет на позитивную информацию. Мы хотим этот запрет разрушить. Мы хотим дать читателю позитивную эмоцию, чтобы на светлом настроении, на на-

дежде, на вере и на любви заканчивалось восприятие того или иного события, авторского размышления, неординарной или самой обыкновенной судьбы, истории души. Иначе какой смысл жить на этом свете? Корр: Это очень почувствовалось – именно история души, движение души. Вот и самый распространённый в вашем журнале жанр – зарисовка. Глубинно показывается душа, характер человека. Вот, к примеру, об Евгении Александровне Никитиной, старейшей салехардской журналистке. Вот «Отец-одиночка». Вот «Рыбацкий городок», как бы фоторепортаж, но это почти зарисовка иллюстрированная. Кисёлева: Если говорить честно, то это случайно. Ничего специального мы, грубо говоря, не делали. Может, это непрофессионально звучит, но, тем не менее, как у нас складывалось по душе, по темам, так мы пробовали делать. Может быть, дальше отбор будет строгий, но я считаю, что его в том традиционном смысле, как он обычно понимается, не должно быть. Корр: Ольга Григорьевна, что там у вас есть в вашем творческом портфеле? Лобызова: Оригинал-макет журнала №2 уже готов. Обо всём говорить не буду. Но есть у нас, например, удивительная по содержанию и эмоциональной насыщенности рукопись… Её фрагменты мы будем публиковать, на это есть разрешение. Мы очень благодарны Анастасии Тимофеевне Лапсуй за её рукопись «Что осталось за кадром». Там короткие дневниковые записи. И я думаю, это будет открытие нашей непостижимой Анастасии Тимофеевны, Северяне № 2, 2014

15

Строганина | из неизданного

по-юбилейному

известного радиожурналиста, а теперь не менее известного кинорежиссёра, предстающей перед ямальцами, северянами совершенно в другом плане. И что-то ещё у нас есть… киселёва: Одна из моих любимых рубрик – «Дебют». И во втором номере журнала появится совершенно замечательная вещь в этой рубрике. Я не буду называть автора. Когда я прочла это впервые, я почти заплакала. Это проза. Будет и поэзия. Ещё есть поэзия для нашего третьего номера. Вообще наш журнал мы называем народным. Дело в том, что мы хотим – при всём уважении к коллегам-журналистам, которые нам очень помогли сделать первые шаги и которым мы за это благодарны, – чтобы авторы наши не были очень уж тесно связаны с профессиональной журналистикой. Оказывается, таких пишущих, думающих, людей много. Мы уже их нашли, банк данных у нас есть. Я думаю, в этот журнал люди захотят писать о том, что их волнует. Главное, чтобы нужная тональность была задана. На это очень надеюсь. корр: Как-то очень хочется посмотреть вперёд. Каким вам, Ольга Григорьевна, видится в будущем журнал в деле его совершенствования? лобызова: Если сначала поговорить о его полиграфическом исполнении… Нас уже сейчас, буквально с первого дня его рождения, некоторые упрекают в его немногоцветности. А мы считаем, что это его сила, стиль определённый, это его лица необщее выражение. И мы будем, по крайней мере, в ближайшее время сохранять его чёрно-белое исполнение.

16

Северяне № 2, 2014

И я благодарна издательству «Красный Север» за то, что они нам сделали великолепную качественную полиграфию. То есть все, с кем мы работали, начиная с технических работников, директора издательства и кончая простым последним исполнителем, упаковывающим этот журнал в плёнку, они очень сердечно, очень по-доброму к нему отнеслись. Он не мог не получиться, потому что столько людей вкладывали в него свою душу и отдавали ему кусочек своего сердца. По авторам. Валентина Николаевна уже сказала: мы хотим его сделать поистине народным. И пусть будут очень короткие высказывания, афоризмы, мнения, суждения. То есть там не будет глобальных статей-«кирпичей», которыми иногда, чего уж греха таить, отличаются наши издания, сейчас у читателей нет ни времени, ни желания их читать. Хотя у нас будут и мемуары, очень трогательные воспоминания из личного архива. И в каждом номере будем стараться, чтобы было как можно большее число авторов, самых разных, в том числе и впервые написавших в СМИ. Часть таких авторов мы нашли, они готовят и во второй и в третий номер свои материалы, кое-что уже написано. Отражение народной жизни в этом должно быть, нашей северной, ямальской. Мы будем обращаться к соседним северным территориям. Мы мечтаем его распространить на территории Тюменской области. Ко всему прочему, у нас интересный негласный куратор. Это известный российский журналист и общественный деятель, редактор газеты «Советская Россия» времён перестройки Михаил Фёдорович Ненашев,

сейчас он генеральный директор издательства «Русская книга». Михаил Фёдорович поддержал нас. Он сказал, что мы стоим на пороге прессы двадцать первого века. Так ведь и вправду стоим, и порог этот не за горами! Потом нас очень поддержал наш губернатор Юрий Васильевич Неёлов. И то, что он выступил, скорее всего, не как высшее должностное лицо нашего региона, а как северянин на страницах нашего первого журнала и очень чёткие признаки северянина охарактеризовал, это очень символично. Он обещал нас читать и помогать нам. Нас поддержал Всеволод Леонидович Богданов, нынешний председатель Союза журналистов России. Он тоже северянин. Он уроженец Архангельской области, там начинал свой журналистский путь, работал в Магадане. Он тоже обещал нам всяческую помощь и поддержку. А в будущем, если всё хорошо будет складываться, вывести нас на авторов зарубежных, которые могли бы наполнять наш журнал этой северной тематикой. И нашу рубрику «Север без границ» сделать действительно без границ. студия: Кстати, в первом номере журнала опубликована анкета. Ответы на неё надо поместить в специально приложенном конверте, который отправляется по адресу журнала без наклейки марок и прочих почтовых расходов. Надо думать, что в ответах на анкету читатели подтвердят своё благожелательное отношение к новому изданию, выскажут свои советы и предложения, а может, и материалы пришлют. И таким образом дадут ему верное направление – в добрый путь, «Северяне»!

о времени и о себе | строганина

по-юбилейному

К 20-летию законотворчества Ямала

Точка отсчёта: традиции и новаторство Подготовила Ольга Лобызова

Государственная Дума Ямало-Ненецкого автономного округа первого созыва (1994–1996 годы) Механизм превращения повседневной действительности в исторические события вряд ли будет исследован и изучен до конца. Как звенья одной цепи, дни идут один за другим будничной чередой, незаметно для современников становясь строками газетных статей, научных исследований и книг, школьными и вузовскими учебниками. Есть в этом преобразовании, помимо закономерностей, некая тайна. Она особенно непостижима и значительна на стыке веков и тысячелетий, когда время то замедляет, то убыстряет свой бег, когда сгущение событий и всевозможных предпосылок к ним превосходит разумные пределы. Можно ли было представить, что на далёкой российской окраине, в великой газовой провинции, которой к тому времени уже стал Ямал, развернутся события столь громокипящие и неординарные, что привлекут к себе всеобщее внимание, станут предметом анализа и изучения на долгие годы.

Двадцатилетие регионального парламентаризма в его конкретном воплощении в одном из уникальных регионов страны – Ямало-Ненецком автономном округе – отмечается в апреле 2014 года. Однако глубинно, фундаментально оно было подготовлено самим ходом исторического, организационноправового развития этой территории. В последние десятилетия ХХ века Ямал стал не только газовым плацдармом России, способствовавшим её эволюции, но во многом и локомотивом революционных преобразований в стране. Стянутые для освоения газовых месторождений, строительства транспортных магистралей, новых населённых пунктов людские и производственные мощности дали толчок невиданному развитию этой доселе застывшей в снегах отдалённой и малолюдной арктической территории. Семена перестройки, нового мышления упали здесь на хорошо подготовленную почву: грандиозные задачи, поставленные страной перед севером Тюменской области, притянули к себе и сформировали людей грамотных, высокопрофессиональных, энергичных и инициативных. Ликвидация идеологической монополии КПСС на стратегию

государства, на формирование социально-политических и экономических направлений развития страны, повсеместное проведение выборов в органы власти на альтернативной основе привели в конце восьмидесятых годов к резкому обновлению и омоложению кадров во всех этих структурах. А они, в свою очередь, принесли новые идеи реформирования политической и экономической системы советского общества. Провозвестником последующих событий, например, стало избрание народных депутатов в Верховный Совет СССР и РСФСР в 1989 году на альтернативной основе с широким обсуждением кандидатур населением округа. На волне политических реформ начала 90-х годов ХХ века, в основе которых были направленные на преобразование власти демократические общественные движения, сформировались автономные округа в их современном состоянии. Общественное сознание восприняло основные элементы нового государственного устройства. Совет народных депутатов Ямало-Ненецкого автономного округа на своей первой сессии в октябре 1990 года принял решение «О путях повышения экономической и политической самостоятельности Ямало-Ненецкого округа», где указал, что отныне он Северяне № 2, 2014

17

строганина | о времени и о себе

по-юбилейному

которого Ямало-Ненецкий автономный округ стал субъектом Российской Федерации – была узаконена в Москве весной 1992 года. Планомерное развитие органов власти округа после ликвидации КПСС и становления его как субъекта Федерации, действующего на территории Тюменской области, было прервано после событий 1993 года: деятельность законодательных органов Советской власти в стране была прекращена. С октября 1993 года согласно Указу Президента Российской Федерации началась реформа представительных органов власти и органов местного самоуправления. К этому времени в высших президентских структурах полным ходом шла подготовка новой Конституции, отражающей современную полити-

ческую жизнь страны, открывающиеся реалии и перспективы. В соответствии с принятой 12 декабря 1993 года Конституцией Российской Федерации впервые в отечественной истории состоялось конституционно-правовое признание Ямало-Ненецкого и других автономных округов в качестве равноправных субъектов РФ. Кроме того, нормы нового Основного закона впервые позволили им заниматься собственной законодательной деятельностью, отражающей особенности и специфику регионов. Они получили нормативную базу для организации взаимодействия с центром на основе разграничения предметов ведения и полномочий. Путь народной инициативе в регионах был открыт, и работа закипела! Подготовка к выборам нового органа представительной

из фондов законодательного собрания ЯНАО

на основании Конституции РФ 1978 года является высшим государственным органом власти в округе, положив тем самым начало реформированию органов государственной власти. С 1990 года началось самостоятельное формирование и исполнение бюджета округа, что позднее помогло территории перейти на совершенно иной, более устойчивый уровень социально-экономического развития. А до этого окружной власти надо было мудро и с честью пережить структурный кризис российской экономики, который затронул базовые для Ямала отрасли промышленности. Многие законодательные инициативы округа были поддержаны высшей законодательной и исполнительной властью страны. Главная из них – Федеративный договор, на основании

Заседание Государственной Думы Ямало-Ненецкого автономного округа первого созыва. В президиуме председатель ГД ЯНАО Н.А.Бабин, за трибуной В.С. Воронин

18

Северяне № 2, 2014

о времени и о себе | строганина власти вместо распущенного по Указу Президента РФ окружного Совета началась полным ходом: уже 14 января 1994 года штаб, сформированный для этого на основании распоряжения главы администрации ЯНАО, разработал план мероприятий по подготовке и проведению выборов. В СМИ, на предприятиях и в рабочих коллективах, на собраниях общественности начались горячие дискуссии: каким быть новому представительному органу власти, какой должна стать его идеология и кого следует в него избирать? В них участвовали и новички демократических баталий, только открывающие для себя возможность участия в политических спорах, и ветераны различных органов государственной власти закончившего своё семидесятилетнее существование советского государства, имевшие огромный жизненный и организационный опыт, знание людей, насущных проблем и специфики конкретных территорий и поселений. Свою высокую гражданскую позицию в этот очень ответственный для округа период проявили работники исполнительных органов власти всех уровней, активисты ассоциации аборигенного населения «Ямал – потомкам!», других структур и общественных организаций. Особенно активно в весьма значимую общественную работу включились бывшие депутаты окружного Совета, рисуя своё видение органа представительной власти в реалиях нового времени и предлагая для обсуждения населением округа и последующего использования вновь избранными депутатами в начавшейся деятельности

из фондов законодательного собрания ЯНАО

по-юбилейному

Николай Андреевич Бабин и Владимир Сергеевич Воронин

свои практические наработки. Например, они раскрыли и детализировали применительно к особенностям Ямало-Ненецкого автономного округа его особенности и права как субъекта Федерации. Опытные региональные политики оговаривали, что «участие автономного округа в работе областных органов представительной власти определяется политическими соглашениями между органами власти и автономных округов» (С.Г. Рашев, первый заместитель председателя окружного Совета).

6 марта 1994 года на территории Ямало-Ненецкого автономного округа состоялись выборы в новый законодательный (представительный) орган власти. Впоследствии он был назван Государственной Думой Ямало-Ненецкого автономного округа. Выборы прошли на высоком организационном уровне, чётко осуществлялся и жёстко контролировался со стороны наблюдателей подсчёт голосов. Победили те из кандидатов в депутаты, кто имел подлинное

уважение и авторитет среди населения, заработанные многолетней деятельностью на благо Ямала, кто составил грамотную предвыборную программу – с серьёзной аналитической составляющей, без необоснованных и популистских обещаний, кто глубоко изучил проблемы своего района и округа и смог предложить конкретные пути их решения. Из восемнадцати человек первого депутатского корпуса шестнадцать имели высшее образование, шестеро руководили предприятиями всех форм собственности. Восемь депутатов были главами или заместителями глав администрации городов и районов округа. Председателем Думы был избран Николай Андреевич Бабин, его заместителем – Владимир Сергеевич Воронин. Становление нового законодательного органа власти автономного округа происходило в сложных политических и экономических условиях. Времени на долгие размышления или споры не было. Депутатам было необходимо Северяне № 2, 2014

19

строганина | о времени и о себе в кратчайшие сроки определить не только пути стабилизации обстановки в регионе и её дальнейшего укрепления, но и определить долгосрочную перспективу и приоритеты социально-экономического развития территории. Как и всем первопроходцам, им надо было работать на опережение! Не только создать с нуля окружное законодательство, соответствующее Конституции Российской Федерации и федеральным законам, но и закрепить в нём особенности округа как Арктического региона с уникальной исторической судьбой, сложным многонациональным составом населения, особым характером экономики и спецификой трудовой деятельности. Многоплановость и стремительность протекающих в стране и в округе процессов не оставляла времени на ожидание насущно необходимых федеральных законов.

27 апреля 1994 года состоялось первое заседание, где был рассмотрен вопрос о наименовании представительного органа государственной власти автономного округа. Обсуждая его, депутаты решили назвать законодательный (представительный) орган власти «Государственная Дума Ямало-Ненецкого автономного округа», подчерк­ нув тем самым, что этот орган является государственным, что полностью соответствует духу и букве Конституции Российской Федерации. Из состава депутатов были сформированы три постоянные комиссии: по бюджету, налогам и финансам; по законодательной деятельности и по вопросам социальной политики и малочисленных народов Севера.

20

Северяне № 2, 2014

из фондов законодательного собрания ЯНАО

по-юбилейному

И.Л. Левинзон, Н.В. Комарова, Р.Н. Шайдулин, Н.А. Бабин, В.С. Воронин, В.Т. Подшибякин, В.В. Лебедевич

Вспоминает Николай Андреевич Бабин: – Начало, положенное первой Государственной Думой Ямало-Ненецкого автономного округа, было непростое. Совершенно отсутствовала нормативно-правовая база, законы мы принимали с чистого листа. Впервые создаваемые на Ямале законы должны были учитывать особенности региона, защищать интересы ямальцев, отстаивать наши позиции извне. А самое главное, надо было принять Основной закон – Устав Ямало-Ненецкого автономного округа. Это маленькая конституция, в которую были заложены все нормы дальнейшей окружной деятельности. Тогда в Думу первого созыва пришли главы администраций, крупные руководители, хорошо знавшие специфику, условия, проблемы Ямала не понаслышке, а во всей их глубине. Это Н.В. Комарова, Х.М. Езынги, Е.Л. Керпельман, И.Л. Левинзон… Все слои населения были представлены в депутатском корпусе Думы первого созыва,

предельно внимательно читались каждая статья, каждая строка принимаемых законов… В тот период в федеральные законы вносились поправки уже через два-три месяца после их принятия, а у нас не появлялось оперативно никаких федеральных нормативных документов, чтобы мы исходили из них, – вот на этом фоне мы и работали. Жизнь продолжалась, и ждать было нельзя, времени на это не оставалось. Интересный период, жаркие споры, принятие неординарных решений, которые населением поддерживались, ощущались… Это было радостно. О партийности депутатов тогда речь не шла, они не были обременены партийной дисциплиной в силу сложившихся тогда в стране обстоятельств. На мой взгляд, это приносило пользу и нашей совместной работе, и принимаемым нами решениям. Я – человек эмоциональный, импульсивный, учился взвешенно и спокойно выслушивать мнения коллег, не давить авторитетом руководителя. Скажу честно, давалось такое непросто,

о времени и о себе | строганина

по-юбилейному

и я благодарен судьбе по сей день за ту, думскую, науку общения с людьми. У нас не было депутатов на освобождённой основе: к примеру, приезжает депутат – руководитель предприятия, где у него проблем выше крыши да ещё работа с поручениями избирателей, с депутатскими наказами… Такой накал страстей, преобразований, путей в неизвестное… Сейчас я вижу и существенно возросший уровень подхода к проблемам, глубинное понимание ситуаций при принятии законотворческих решений. И у нас разработчики законов также трепетно относились к своему детищу, также доказывали целесообразность тех или иных норм жизни, заложенных в нём, – в этом традиция ямальского парламентаризма, развивающаяся и сегодня с тех самых первых его шагов». Вот она, волюшка вольная, которую так ценили наши предки, впитанная и нами с молоком матери, бурлящая до срока в крови аж самых флегматичных и зашоренных наших сограждан. А уж о тех, кто поэнергичнее и потемпераментнее, помоложе да пообразованнее, чего речь вести? Сказал Президент РФ – берите федерализма, сколько сможете и осилите, и прозвучало это как выстрел стартового пистолета. До сих пор аукается по стране и в регионах, эхом расходится, повторяемое в букве и духе вынашиваемых, рождающихся законов. Опять же, не сами взяли, сверху великодушно разрешили, поэтому вроде никакой крамолы в инициативе снизу быть не должно?.. Но начальствующие окрики всё же звучали, подразумевались, поэтому

честь и хвала им, делателям и деятелям зоревого, переходного времени, ставшего пусть и новой, но уже историей. Есть в ней свои глубины и вершины, тропы, доселе не хоженные и личности несгибаемые. Лицом к лицу лица не увидать, писал афористично и точно поэт, большое видится на расстоянии. Однако расстояние ещё не столь велико и главные исследования и анализ свершённого – впереди. Мы тоже, отойдя на два десятилетия, едва отступив от сиюминутности, попытаемся оценить значимость и масштаб сделанного. Возможно, и поклонимся великим тем годам, когда судьба, будущее державы практически висели на волоске, и лучшие граждане страны – и в центре, и в регионах – каждый на своём месте и в силу своего разумения буквально сдерживали из последних сил огнедышащую колесницу истории, несущуюся на всех без руля и ветрил. Председателем Государственной Думы Ямало-Ненецкого автономного округа первого созыва Николаем Андреевичем Бабиным подписано множество документов, ставших сегодня историческими. Это и Постановление № 15 от 1 июня 1994 года, принятое на втором заседании Государственной Думы, где обстановка в округе, его социально-экономическое и финансовое положение объективно оценены как крайне сложные, кризисные и взрывоопасные. Поэтому в бюджетную систему на 1994 год были внесены изменения и приняты меры по максимальному сбалансированию доходной и расходной частей бюджетов, что в первоочередном порядке обеспечивало

финансирование защищённых статей расходов, завоз товаров в навигацию 1994 года, подготовку объектов жизнеобеспечения к работе в осенне-зимний период 1994–1995 годов. Напоминает фронтовую сводку, не правда ли? В этот же день Постановлением № 20 было принято Обращение Государственной Думы ЯмалоНенецкого автономного округа к населению округа, опубликованное в окружной газете «Красный Север». Признавая, что реальное положение дел в народном хозяйстве округа остаётся чрезвычайно сложным, что продолжается спад промышленного производства, взаимные неплатежи предприятий поставили экономику округа на грань глубокого экономического кризиса, задерживается выплата заработной платы, депутаты обнародовали пять основных направлений своей деятельности, взяли на себя ответственность за положение дел в округе. Всё сформулировали чётко и коротко, афористично – пять опор, пять скреп разрушающегося пространства. Населению было честно и внятно, публично обещано стоять до конца, до победы! Грань веков и тысячелетий предполагает особые отношения времени и истории. Проистекая едва заметным ручейком от минуты к минуте, время набирает силу и скорость, подхватывает самую, казалось бы, мелочь, чтобы впечатать её в толщу событий… «Первый созыв был особенным во всём уже потому, что он был первым! – вспоминает о начале парламентской работы депутат А.В. Артюхов, ныне первый заместитель председателя Северяне № 2, 2014

21

строганина | о времени и о себе

по-юбилейному

Тюменской областной Думы. – Масса впечатлений осталась от первого посещения Салехарда, который в ту пору сильно отличался от современного газпромовского города – Нового Уренгоя, где я тогда жил: быт в окружной столице был непростым, да и комфорта маловато. Но всё с лихвой окупалось нашей неисчерпаемой энергией. За три депутатских созыва мне посчастливилось поработать со многими неординарными людьми, в их числе были поистине легендарные личности, такие, как Герой Социалистического Труда, генеральный директор «Ямалнефтегазгеологии» В.Т. Подшибякин». Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся… и дело тоже. И всё же… В законодательной канве пульсировала и вела в будущее, обретая правовую плоть и кровь, трудная, непредсказуемая, но яркая и неповторимая жизнь нашего региона. Эпоха, что стала фундаментом дня сегодняшнего, осталась не только в документах той поры, она олицетворяет преемственность в работе окружных законотворцев сегодня. С самого начала, с первых дней существования в новом конституционноправовом качестве, когда ЯмалоНенецкий автономный округ стал одновременно и полноправным субъектом Российской Федерации со всеми присущими ему правами и обязанностями и территориально остался наряду с Ханты-Мансийским автономным округом в составе Тюменской области, когда подобное устройство стали образно называть «тюменской матрёшкой», Ямало-Ненецкий автономный

22

Северяне № 2, 2014

округ держал курс на выстраивание конструктивного диалога с областными органами власти и создание долговременных стратегических отношений на договорной основе с учётом интересов жителей автономии. Примера таким отношениям ни в истории Тюменской области, ни в истории страны не существовало, что налагало особую ответственность на обе стороны. Именно тогда был создан Совет Тюменской областной Думы, Думы Ханты-Мансийского автономного округа и Государственной Думы Ямало-Ненецкого автономного округа (Совет Дум, в настоящее время – Совет Законодателей). На том же историческом втором заседании ГД ЯНАО было принято решение о подписании Соглашения взаимодействия и сотрудничества между этими тремя органами законодательной власти, а также о взаимодействии с аппаратом Тюменской областной Думы. В октябре 1994 года был утверждён регламент взаимодействия законодателей трёх регионов. В феврале 1995 года утверждены принципы реализации общеобластных программ. Шла работа в этом направлении и с Государственной Думой Российской Федерации. Но Тюмень, руководимая Л.Ю. Рокецким, не спешила сдавать позиции. В свете этого лаконичным, но ярким документом той поры выглядит письмо ямальских депутатов Председателю Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Г.Н. Селезнёву от начала января 1996 года. В нём содержалась просьба приостановить рассмотрение проекта Федерального закона «Об основах отношений края,

области и автономного округа, находящегося в составе», внесённого в порядке законодательной инициативы Тюменской областной Думой, до решения Конституционного Суда РФ. Писалось оно в те горячие дни, когда статус Ямало-Ненецкого автономного округа, как субъекта Федерации, подвергался невиданному натиску со стороны властных структур Тюменской области. Позиция тюменского губернатора Л.Ю. Рокецкого упорно проталкивалась в Москве, и решение вопроса в пользу северных округов Тюменской области буквально висело на волоске. О том, как долго шли поиски и утверждение конструктивного решения центра, устраивающего и область, и округа, свидетельствует тот неоспоримый факт, что вопрос взаимодействия Ямало-Ненецкого автономного округа и Тюменской области на новой правовой основе оставался в центре внимания и Государственной Думы ЯмалоНенецкого автономного округа второго созыва. Время выносит на своём гребне те характеры и обстоятельства, которые становятся определяющими, поворачивают движение всего потока в русло нужное и порой единственно возможное… Первый по степени важности документ, к созданию которого практически сразу приступили депутаты Государственной Думы Ямало-Ненецкого автономного округа первого созыва – это Устав (Основной закон) автономного округа. Скрупулёзно, почти шесть месяцев, работали над ним депутаты, всё внимание было обращено на соответствие нормам Конституции Российской Федерации. Этот серьёзный

о времени и о себе | строганина

из фондов законодательного собрания ЯНАО

по-юбилейному

Выступает Евгений Ильич Ямру

законотворческий процесс сразу подтвердил преемственность основных принципов и идеологии законодательного органа власти округа, потому что в проект органично вошла часть предложений, сформулированных бывшими депутатами окружного Совета, администрацией округа и вызвавших одобрение значительной части населения в период предвыборных дискуссионных обсуждений. Среди них – название органа представительной власти, норма этнического представительства, сроки действия полномочий избранных депутатов Думы, ряд политических механизмов и варианты нормо­ творческих действий по развитию экономики региона. С преамбулы Устав (Основной закон) автономного округа как базовый документ, очерчивающий правовое пространство данной территории в рамках Конституции РФ 1993 года, определяет основные характеристики округа и системы его власти. Принятый Государственной Думой Ямало-Ненецкого автономного округа в октябре 1995 года Устав (Основной закон) ав-

тономного округа – не закостеневшая догма, он и в настоящее время, спустя почти двадцать лет, продолжает совершенствоваться, впитывая в себя изменения федерального законодательства, жизнь региона в новых социально-экономических и политических условиях. Статьи Устава дают описание общих и особенных черт, присущих именно Ямало-Ненецкому автономному округу как арктическому субъекту Российской Федерации и определяющих действия его власти, которая в своей деятельности учитывает экономические, демографические, географические, климатические, этнические и иные особенности региона. В законодательных актах страны советского периода такие особенности не формулировались, подобная законодательная база в регионах отсутствовала, и воплощённое единообразие подхода к экономике и населению, работающему и живущему в совершенно разных порой условиях, несомненно, тормозило тогда их развитие. Это же касается и законодательно закреплённых прав и га-

рантий коренных малочисленных народов Обского Севера, их этнических общностей, а также роли и места аборигенного населения в этносистеме многонационального округа. Справедливости ради подчеркнём, что Устав, как один из немногих аналогичных документов такого уровня, сохраняет историческую преемственность законодательного закрепления прав этой группы населения округа. Сформулированные ещё в Уставе об управлении инородцами Российской империи 1822 года, и позднее – в документах Советской власти 1926–1954 годов, эти права получили подтверждение на новом витке развития российской государственности – в XXI веке и втором тысячелетии. Статус русского языка как средства межнационального общения, статус и роль родных языков коренного населения региона также определены и закреплены здесь законодательно. Универсальный, глубокий, продуманный, подкрепляемый последующими обоснованными изменениями Устав автономного округа стал серьёзным шагом для развития территории. С момента принятия Устава (Основного закона) ЯмалоНенецкого автономного округа введён институт губернатора автономного округа, а в статье 57 предусмотрено ежегодное Послание губернатора – новая форма общения высшего должностного лица субъекта Российской Федерации с депутатским корпусом и населением. Впервые оно прозвучало на Ямале 27 марта 1996 года. Ещё не было наработанных правил подготовки этого важнейшего отчётного, стратегического и программного документа, Северяне № 2, 2014

23

Строганина | о времени и о Себе

по-юбилейному

отсутствовали устоявшиеся представления о его структуре. По мнению первого губернатора округа Ю.В. Неёлова, в обращении должна быть изложена оценка развития территории за последние годы. Северянин по рождению и по духу, сторонник открытой политики, Ю.В. Неёлов в своей преамбуле отметил, что принципиальной чертой Послания является честность. Отчитываясь за свою двухлетнюю работу на посту главы региона, он назвал два важнейших достигнутых результата: первое – удалось удержать контроль над основными социально-экономическими процессами. Во-вторых, управляемость территорией не ослабла, а напротив – возросла. Это достигнуто как оперативными мерами, так и укреплением правового статуса автономного округа как субъекта Российской Федерации. Губернатор также отметил взвешенную политику окружных парламентариев и исполнительной власти, когда во избежание серьёзного политического конфликта, руководствуясь принципами сотрудничества, было приостановлено окончательное утверждение первого варианта Устава (Основного закона) Ямало-Ненецкого автономного округа до согласования между заинтересованными сторонами его разделов, затрагивавших основы взаимоотношений между автономными округами и Тюменской областью. Традиция ежегодных Докладов губернатора о положении дел в автономном округе сохранилась, перед депутатским корпусом и населением округа прозвучал восемнадцатый уже по счёту программный документ, где не только подведены итоги пройденного Ямалом

24

Северяне № 2, 2014

очередного этапа, но и озвучены основные направления его развития. Самостоятельное формирование и распоряжение бюджетом региона по законам автономного округа, принятие долгосрочных концепций и программ его социально-экономического развития качественно изменили социальные условия жизни и деятельности населения в экстремально сложных циркумполярных условиях Арктики. Регулирование деятельности нефтегазового комплекса и его развития на территории Ямала и в то же время защита хрупкой северной природы в целом и как среды обитания, традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Крайнего Севера – многие из этого широкого спектра первых окружных законов стали пионерными и среди субъектов Федерации России. В завершение уместно перечислить коротко важнейшие из законов и постановлений, принятых Государственной Думой Ямало-Ненецкого автономного округа первого созыва. В октябре 1994 года впервые рассмотрена концепция социально-экономического развития ЯНАО до 2005 года. И хотя её положения после тщательного рассмотрения и обсуждения были подвергнуты критике, это стало первым опытом работы депутатов с программным стратегическим документом. В июне 1995 года объявлен конкурс по разработке проектов официальных символов – герба и флага Ямало-Ненецкого автономного округа, а в декабре уже рассматривался ход выполнения постановления, принятого по конкурсу. Окончательно

главные символы Ямала утвердили законодатели следующего созыва. В сентябре 1995 года Законом Ямало-Ненецкого автономного округа «О статусе административного центра Ямало-Ненецкого автономного округа» за городом Салехардом закреплен статус столицы (в то время вопрос о переносе её в Новый Уренгой, поднимавшийся неоднократно рядом депутатов, был ещё актуален!). В октябре 1995 года принят Закон Ямало-Ненецкого автономного округа «О бюджетном устройстве и бюджетном процессе в Ямало-Ненецком автономном округе» – основа бюджетного законодательства региона. В этот период разработан проект закона о местном самоуправлении, принят закон о регистрации уставов муниципальных образований автономного округа. Разработан и принят блок законов о выборах – о референдуме Ямало-Ненецкого автономного округа, о выборах депутатов Государственной Думы и выборах губернатора Ямало-Ненецкого автономного округа, разработаны проекты законов о местном референдуме в Ямало-Ненецком автономном округе, о выборах глав и представительных органов местного самоуправления в Ямало-Ненецком автономном округе. Депутатским составом Государственной Думы первого созыва принят Устав (Основной закон) Ямало-Ненецкого автономного округа, 37 законов автономного округа и 273 постановления, в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации направлены 2 законодательные инициативы.

З.М. Александрова, г. Муравленко

судьбы. Характеры. лица

Северяне № 2, 2014

25

судьбы. характеры. лица | к 70-летию великой победы

У войны не женское лицо? Как же славно, с необыкновенной теплотой и любовью рассказывает Любовь Сергеевна Гаврилова о своих земляках, вчерашних северянах, жителях Ноябрьска, закончивших там свою трудовую биографию и поселившихся в Тюмени. «Наши жизненные параллели, – пишет она, – проявились и переплелись в едином пространстве – ноябрьском землячестве! Как хорошо, что моя жизнь продолжается рядом с обычными, простыми, но такими светлыми людьми, активными и созидающими!» А здесь и сейчас нас ждёт первая встреча с её героями, тремя совершенно удивительными женщинами – участницами Великой Отечественной войны и труженицей тыла. К сожалению, одной из них, Евгении Павловны Усенко, не стало в самом конце минувшего года. Мы же, редакция народного журнала «Северяне», многочисленные внештатные авторы и читатели, с великой благодарностью до самой земли «поклонимся великим тем годам, тем славным командирам и бойцам, и маршалам страны, и рядовым, поклонимся и мёртвым, и живым...»

26

Северяне № 2, 2014

Любовь Гаврилова г. Тюмень

Антонина Семёновна Баранова Опять война, Опять блокада. А может, нам о них забыть? Я слышу иногда: «Не надо, Не надо раны бередить. Ведь это правда, что устали Мы от рассказов о войне. И о блокаде пролистали Стихов достаточно вполне». И может показаться: Правы, И убедительны слова. Но даже если это правда, Такая правда не права! Я не напрасно беспокоюсь, Чтоб не забылась та война: Ведь эта память – наша совесть. Она, как сила, нам нужна. Юрий Воронов Антонина Семёновна встретила нас сидя в глубоком кресле, неторопливо поглаживая старенькие в морщинках руки. Взгляд, опережая шаги, буквально наткнулся на ясный взор успевших уже несколько поблекнуть глаз. Первая мысль – не может быть! Не может человек в 93 года, изломанный непростой жизнью, возрастными болезнями, иметь такой чистый взгляд! Оказалось, может! Негромкий, спокойный голос, обрывки воспоминаний и фраза,

к 70-летию великой победы | судьбы. характеры. лица

любовь гаврилова

1941 года, направили рядовой санитаркой в 216-й медикосанитарный батальон Ленинградского фронта.

Антонина Семёновна Баранова

одна и та же выстраданная фраза «…моих ровесников уже никого нет… все поумирали… осталась я одна…»

– Родилась я в Белоруссии, в деревне Никодимово Могилёвской области 17 декабря 1919 года. Семья была многодетной – восемь детей. Я – старшая. Жили трудно: весь дом, дети на матери, а отец ездил в Донбасс, работал шахтёром, но платили мало, поэтому мы не видали ни отца, ни денег. В школу ходить было не в чем, не все мои братья и сёстры выучились даже в школе, но я всё-таки закончила семь классов. Началась война, и меня с первых же месяцев призвали в армию, в артиллерийский дивизион Ленинградского фронта. Как и другие женщины, охраняла орудия. Вроде бы и не на передовой и в атаку не ходила, а сколько крови, смертей видела… Потом отправили меня на двухмесячные курсы медицинских сестёр, а после принятия присяги, 26 июля

В сентябре гитлеровские захватчики уже оккупировали Гатчину, Павловск, Пушкин и Петергоф, четвёртого сентября противник произвёл первый обстрел Ленинграда, а шестого сентября фашистская авиация впервые прорвалась к городу и стала уже регулярно совершать массированные налёты на Ленинград. В тот же день была прервана железнодорожная связь со страной. Восьмого сентября гитлеровские войска захватили Шлиссельбург. Из плана «Барбаросса» известно, что армия группы «Север» должна была захватить Ленинград. В эту группу вошло 29 дивизий, 500 тысяч человек, войска были отлично вооружены. Захват Ленинграда, по расчётам немецких генералов, должен был предшествовать взятию Москвы. А сам город Гитлер хотел стереть с лица земли и на его месте создать искусственное озеро. Когда началась блокада, в городе находилось два с половиной миллиона человек. С сентября город стал подвергаться систематическим бомбардировкам. А с зимы 1941 года, которая наступила неожиданно рано, любой вопрос в Ленинграде становился вопросом жизни и смерти. Начались 900 дней блокады.

– С сентября 1941-го по май 1943 года служила в 50-м фронтовом эвакоприёмнике. Нашей задачей была доставка раненых с мест сражения в госпитали Ленинграда, больницу Мечникова, Старо-Невскую больницу. Но на самой передовой быть не довелось: командование берегло

медперсонал, старалось совсем близко к местам сражений не пускать – там действовали бойцы-мужчины. Однако и по пути опасности хватало. Вражеская авиация ежедневно сбрасывала на город сотни зажигательных и фугасных бомб. Тяжёлая и сверхтяжёлая артиллерия вела планомерный и ожесточённый обстрел жилых кварталов города. Помню такой случай. Везли раненых. Я сидела возле солдата, который был ранен в бедро. Начался обстрел, и пуля попала в него же и в то же место… Может, бомба и не попадает дважды в одно и то же место, а вот пуля попала. Однако солдат всё-таки остался жив, хоть и намучился сильно. К 25 сентября гитлеровцы потеряли под Ленинградом 190 тысяч солдат, 500 орудий, 750 танков, более тысячи самолётов. Город подвергся страшным лишениям и испытаниям. Враг был уверен, что голодающие, мёрзнущие, погибающие от жажды люди вцепятся друг другу в глотку из-за куска хлеба, из-за глотка воды, перестанут работать. Просчитался враг. Ни на мгновенье не приостановилось могучее биение сердца Ленинграда. В блокадном городе выпустили 2 тысячи танков, 1500 самолётов, тысячи орудий, 7500 млн снарядов и мин.

– Город Ленинград. Тогда это был и город-труженик, и город-мученик, и городпатриот. Люди голодали, падали и умирали прямо на улицах. Спецбригады собирали умерших по домам, по улицам и везли в определённые места, где хоронили в братских могилах. Северяне № 2, 2014

27

судьбы. характеры. лица | к 70-летию великой победы Всё это время мы жили рядом с Московским вокзалом, в теплушках по десять человек. Вокзал был замаскирован, его пытались бомбить, но так ни разу и не попали, на наше счастье – ведь мы-то рядом были. В ноябре 1941 года рабочие получали по 250 граммов хлеба в день, а дети, иждивенцы и служащие – по 125 граммов. Другие продукты по карточкам почти не выдавались.

– Паёк получали от больницы Мечникова: 300 граммов хлеба на неделю и похлёбку. Мало, конечно, но мне почемуто хватало: некогда было думать о еде. В городе люди голодали неслыханно. Жизнь и смерть для гражданского населения напрямую зависели от того, по какой стороне улицы идёшь, надёжно ли бомбоубежище, далеко ли идти за водой, при тебе ли твои продовольственные карточки или ты потерял их. Ко мне приходил мальчик-родственник, ему было восемнадцать лет. Я делилась с ним тем, что могла сэкономить, – хлебом. Давала полено дров – у нас не было в них недостатка, в теплушках было всегда тепло. Потом его забрали на фронт, и что с ним стало дальше, я так и не узнала. Девятьсот дней и ночей длилась блокада, но фашисты так и не смогли сломить защитников города. Сотни тысяч ленинградцев погибли от холода, голода, воздушных налётов и артиллерийских обстрелов врага. Более четырёхсот тысяч покоится ныне на мемориальном Пискарёвском кладбище,

28

Северяне № 2, 2014

у ног символической фигуры матери-Родины. Улицы, ограды, парапеты, Толпы... Толпы... Шпиль над головой, Северным сиянием победы Озарилось небо над Невой. Гром орудий, но не грохот боя. Лица... Лица... Выраженье глаз. Счастье... Радость... Пережить такое Сердце в состоянье только раз. Вера Инбер Людмила Викторовна Ерохина, дочь Антонины Семёновны: – После окончания войны мама недолго оставалась в Ленинграде – уехала на родину, в Белоруссию, с 1949 по 1951 год работала медсестрой в детском доме в городе Ошмяны. А затем вместе с родителями переехала в Ленинградскую область, в город Подпорожье. Родители работали до глубокой старости на лесозаготовках, а мама устроилась медсестрой в городскую больницу да так и проработала на одном месте тридцать пять лет, до выхода на пенсию. Антонина Семёновна Баранова награждена орденом Отечественной войны II степени, медалями от маршала Жукова, за доблестный труд, за победу над Германией, за оборону Ленинграда, в честь 65-й годовщины Победы президент Белоруссии наградил её юбилейной медалью. Есть и другие памятные награды. Антонина Семёновна не забыта. Она проживает в хороших условиях, рядом с близкими людьми, имеет материальную и медицинскую

поддержку государства, на защите рубежей которого она прослужила всю войну. Слава вам, которые в сраженьях Отстояли берега Невы. Ленинград, не знавший пораженья, Новым светом озарили вы. Слава и тебе, великий город, Сливший воедино фронт и тыл, В небывалых трудностях который Выстоял. Сражался. Победил. Вера Инбер Мы прощаемся. Негромким, спокойным голосом Антонина Семёновна говорит нам «до свидания» и вновь повторяет фразу «…моих ровесников уже никого нет… все поумирали… осталась я одна…». И мы невольно вспомнили дневник девочки-блокадницы Тани Савичевой, которая записывала даты умирающих близких и родных. Вспомнили и последнюю запись: «Умерли все… осталась одна Таня…» На этом запись обрывалась…

Лидия Генриховна Мукштадт Когда земля от крови стыла, Когда горел наш общий дом, Победу труженики тыла Ковали праведным трудом. Борис Поляков Из личных воспоминаний. …Родилась я 30 августа 1923 года в большой, дружной семье: отец с матерью да нас, детей, пятеро. Жили по-разному: в 30-е голодали, как все, ели что попало, опухали, падали, умирали.

к 70-летию великой победы | судьбы. характеры. лица

любовь гаврилова

Старший брат ушёл сам и увёл свою семью, пытаясь спасти от голода, да так и пропал где-то на просторах земли нашей в поисках средств к выживанию. А перед самой войной стали жить лучше, сытнее, построили новый дом. Тут бы жить да радоваться, но пришла беда – началась война. И ударила она по нам со страшной удвоенной силой, потому что были мы из потомственных поволжских немцев…

Лидия Генриховна Мукштадт

Ну и что ж, что немцы, ведь мы были русские немцы! Простые рядовые труженики. Мама Екатерина Ивановна Гофман работала в колхозе – куда пошлют, папа Андрей Яковлевич Дейвальд – конюх, и были у него самые ухоженные лошади и лучшая упряжь. Я начала работать в колхозе с четырнадцати лет, получала трудодни. Хоть училась я в национальной немецкой школе и в семье было общение на немецком языке, но уважали мы всех односельчан независимо от национальности. Русские, немцы, татары – все жили дружно, ходили в клуб, танцевали под духовой оркестр,

пели в хоре свои национальные песни (как нынче бурановские бабушки), ходили в церковь (у нас была лютеранская), справляли Рождество, Пасху. Хорошо жилось, интересно, весело! Всё оборвалось в одночасье… Я шла на работу, слышу по громкоговорителю: война! И вот так растерялась от непонимания происходящего, но уже ощутила ужас надвигающейся беды. Мне прямо дали понять, что я теперь не как все: меня не пустили на работу. А на третий день войны пригнали подводы, погрузили всех немцев (вещи взять не разрешили) и повезли на станцию. Односельчане бежали следом за подводами, плакали и всё спрашивали: почему, за что? А мы и сами не знали. Оказалось, что наша вина лишь в том, что мы немцы. Привезли нас в товарных вагонах в Тюменскую область – в Вагайский район. Земля чужая, всего несколько домов и лес… кругом один лес… Люди чужие, напуганные. Никто не хотел нас брать к себе на постой, но всё же дали комнатушку в доме, где жили только русские. Начался голод: собирали в кормушках овёс, что от лошадей оставался, ели траву, картофельную ботву. Потом стали ставить на работы и давали за это жиденькую баланду – вот так и не умерли. Отца забрали в трудармию сразу, а меня через месяц, и было мне тогда восемнадцать лет, а весила я всего 42 килограмма. Попала я в город Златоуст на военный завод, там всю войну и проработала. Задача была одна – всё для фронта! Сутками стояли у станков, таскали снаряды по восемнадцать килограммов, а паёк получали такой: 40 граммов крупы и 200 граммов чёрного хлеба пополам с опилками – да

и то, если норму выполнишь. Нет нормы – нет пайка. Однажды от усталости и голода не заметила, как платье стало затягивать в станок, а кругом шум и скрежет – никто не слышит и не видит. Спасибо мастеру, заметил-таки, выдернул меня из лап железной махины, правда, платье порвалось в клочья, однако жива осталась…

1945 год. Конец войне. Думали, за наш доблестный труд разрешат вернуться в родные места, воссоединиться с семьёй. Не тут-то было – эвакуировали в Челябинск… Опять работа до упаду: на лесоповале, на разгрузке вагонов, на сельхозработах – пахала, сеяла, полола, убирала урожай. Так пятнадцать лет не видела никого из родных, даже не знала, где они, живы ли. До 1956 года были под унизительным контролем комендатуры: раз в месяц надо было отмечаться, выезжать никуда нельзя, нас обижали, обзывали фашистами. А какие мы фашисты? Мы чувствовали себя советскими людьми. В 1956 году реабилитировали, к тому времени я уже вышла замуж, тоже за немца, Виктора Мукштадта и родила двоих детей – дочь Эллу и сына Владимира. Нашла своих родственников в Тюменской области, там, куда нас эвакуировали. Отец в трудармии оголодал совсем, опух, его отпустили к семье, где он вскоре и умер, а мама дожила до 93-х лет и умерла, получив реабилитацию как незаконно репрессированная. Со временем там все мои родные нашли свой последний приют: в 1992 году – в год политической нестабильности и разгула бандитизма – убивают моего сына, в 2002 году умирает мой муж. И вот меня, уже одинокую Северяне № 2, 2014

29

судьбы. характеры. лица | к 70-летию великой победы

Евгения Павловна Усенко Каждый раз, общаясь с ветеранами Великой Отечественной войны, поражалась тому, с каким особым чувством они рассказывают о том, что было ими пережито. Нет, не слёзы и горечь (это унесло время, спрятало в самых дальних уголках души), а гордость за себя, своих однополчан, за свой народ, что такое перенесли, но выжили! Вот и Евгения Павловна… Я ожидала увидеть подавленную возрастом и испытаниями, посланными войной, 85-летнюю старушку, а увидела женщину. Да, пожилую, но всё ещё женщи-

30

Северяне № 2, 2014

ну, миловидную, улыбающуюся! Завязался разговор, потекли воспоминания. И тут я в очередной раз поразилась: грамотная речь, чёткие воспоминания и россыпь названий населённых пунктов, через которые довелось пройти. Кажется, будто только что фильм посмотрела. Вот это память! Браво, Евгения Павловна! Так держать!

– Я была третьим ребёнком в семье простых рабочих, что трудились на фарфорофаянсовом заводе близ деревни Городок Ленинградской области. Родилась 18 декабря 1927 года. Мой отец рано ушёл из жизни (мне было всего шесть лет): отравился рыбой в столовой, как тогда говорили, в результате диверсии. Да, «диверсантом» был, скорее всего, просто нечистоплотный ротозей, но время было такое, когда любая человеческая оплошность квалифицировалась как диверсия со стороны скрытых врагов народа, да ещё, наверняка, с иноземными корнями. Но семье, оставшейся без основного кормильца, от этой политической квалификации смерти главы семьи не стало легче. На помощь пришли дедушка с бабушкой, которые надолго брали к себе в деревню Городок младшую Женечку, чтобы как-то облегчить жизнь многодетной вдовы. Дедушка (папин отец) был по тогдашним меркам не последним человеком: что ни говори, во­зил самого директора завода… Правда, на лошади: машин-то тогда не было. Маленькая Женя рано приобщилась к домашнему труду, во всём приходилось помогать

старшим детям, пока мама была на работе, а потом приходила и, как говорится, валилась с ног.

– Весной 1941 года, после окончания шестого класса, меня отправили в Новгород к тётке. Утром 22 июня я сошла с парохода на берег, а вокруг уже народ суетился с озабоченными от судорожных размышлений лицами: куда податься подальше от войны. С первых же часов взрослых мобилизовали на рытьё окопов вокруг города. Стало понятно, что в одночасье война не закончится, а я без документов и вдали от матери, поэтому решено было отправить меня обратно. Кое-как успели втолкнуть меня на последний пароход, который и доставил всех собравшихся на нём прямо в самое пекло, куда с невероятным напором рвались немцы.

любовь гаврилова

и больную, в 2004 году забрала к себе в Ноябрьск дочь, а оттуда мы уже переехали в Тюмень. Конечно, государство вспомнило о таких тружениках, как я, оценило мой труд рядом наград, но ничто не принесло мне столько радости, сколько осознание себя равной среди равных. Сколько горя и унижений я испытала за военные и послевоенные годы – не счесть! Но слова благодарности, забота обо мне государства, искреннее уважение людей растопили лёд в моей душе, и я уже не боюсь быть изгоем в своей стране! Я поняла основное: всю свою сознательную жизнь я, испытывая невероятные лишения и тяготы, посвятила моей родине, моему народу. Я не поехала в Германию, когда многие мои друзья, обиженные за историческую несправедливость, отправились «на историческую родину». И я благодарю Бога за возможность ощущать себя, хоть и весьма пожилым человеком, но гражданином своей страны.

Евгения Павловна Усенко

Едва я оказалась у родного берега, как поняла, что и здесь жизни уже нет: завод эвакуировали в Рыбинск, а рабочие с семьями бежали кто куда под

к 70-летию великой победы | судьбы. характеры. лица активным обстрелом врага. Дедушка сумел отвезти нас подальше от обстрела, поближе к нашим частям, которые начали передислокацию. Вместе с солдатами мы вырыли окопы и жили вместе с ними, ища в них защиту. Но солдаты были на довольствии, а мы нет, вот и приходилось бегать на колхозные неубранные поля, собирать какие-то колоски, подкапывать картошку – из этого и готовили себе еду. Ох, и натерпелись мы страху в то время. Кушать надо, а немец стреляет, причём так издевательски: то перед нами, то вслед, а кое-кто из них вёл и прицельную стрельбу. Тогда уж мы, как зайцы, начинали петлять. Кто-то так и оставался на поле… на радость стрелявшим извергам. Постепенно мы стали помогать солдатам чем могли. Но основным нашим делом стал уход за лошадьми – основной тягловой силой, которой перевозили орудия, боеприпасы, людей. Три месяца мы прожили в таких условиях, потом, когда войска двинулись ближе к фронту, нас взяли с собой, и стали мы вольнонаёмными, нам определили довольствие. С июля 1942-го по 30 июня 1945 года Евгения Павловна уже официально входила в состав действующей армии, хотя фактически всё определилось в первые дни войны, но Женечка тогда была ещё мала, чтобы считать её за боевую единицу, вот и оформили подросшую девочку значительно позже. И стала она нести свою службу в 268-м фронтовом ветеринарном лазарете. Лошади – основной объект её фронтовой службы. Объект очень важный, поскольку на всю

их часть приходилась тогда одна машина, полуторка, всё остальное, самое тяжёлое, ложилось на плечи рядовых солдат да на спину лошади. Лошадьми перевозили тяжёлые орудия, снаряды, раненых, снаряжение, продукты. Лошади гибли под артобстрелами, надрывались и падали от перенапряжения при боевых переходах. В Советской армии вплоть до открытия Второго фронта применяли лошадей как основную транспортную силу, особенно в артиллерии. Именно упряжки в шесть лошадей всю войну без всяких жалоб и капризов тянули орудия, меняя огневые позиции батареи. Так и встают перед глазами кадры фронтовой кинохроники: красноармейцы изо всех сил выталкивают застрявшую телегу со снарядами, запряжённую лошадьми. Причина такого широкого использования лошадей весьма проста — по бездорожью (особенно весной и осенью), там, где застревали любые автомобили, могли пройти только эти выносливые животные. Особенно любили артиллеристы лошадей-тяжеловозов, которые без проблем буксировали даже огромные гаубицы! И здесь особенно отличались владимирские тяжеловозы — гордость отечественного коневодства, которые были способны пол-Европы пройти, питаясь соломой с крыш. Однако не только пушки и снаряды были заботой лошадей. Без коня солдата не накормишь — ведь обозы с продовольствием и полевые кухни доставляли на позиции именно лошади. Кстати, именно для этих (и некоторых других целей) даже в стрелковом полку по штату полагалось иметь триста

пятьдесят лошадей. Невозможно представить себе командиров батальонов и полков без их верных четвероногих помощников. Бойцы, назначенные связными, также часто предпочитали коня мотоциклу. А сколько раненых обязано своей жизнью этим скромным труженикам войны! Ведь большинство лазаретов и медсанбатов также были на конной тяге. Нередко бывало и так, что пехота выезжала на позиции не на грузовиках, а на конных подводах. Ну а перемещения и рейды партизанских отрядов без подобного вида транспорта вообще были невозможны. Хотя конь бежит со средней скоростью не более двадцати километров в час и может преодолеть не более ста километров за сутки, но он может пройти там, где не пройдёт никакая техника, и сделает это незаметно. Сколько же лошадей «проходили службу» в рядах Советской армии в годы войны? По официальным данным, штатная численность лошадей в войсках составляла 1,9 миллиона голов. Однако немало из них в «списках не значились». Лошадь войны Была она дряхлая кляча – уставшая лошадь войны. Но можно сказать и иначе – живая легенда страны. Ах, сколько ж она повидала бомбёжек, смертей и дорог?! Как часто порой голодала под вихри военных тревог. Как мёрзла, тонула в болотах, не зная покоя и сна. Всё шла и всё шла за пехотой туда, где гремела война. А сколько она доставляла различного груза на фронт и раненых сколько спасла, когда полыхал горизонт. Михаил Андронов Северяне № 2, 2014

31

Судьбы. характеры. лица | к 70-летиЮ великой победы Жизнь лошади на войне не была особенно долгой. Она, например, не могла спрятаться в траншее или укрыться в блиндаже. Потери среди конского состава огромны и были бы ещё больше, если бы не чётко организованная ветеринарная служба, действовавшая на фронте. Большая часть раненых и заболевших лошадей после лечения возвращалась в строй. Чёткость работы ветеринарной службы в годы войны вызывала искреннее восхищение. Раненых лошадей никогда не бросали, а собирали после каждого боя и отправляли в специальные ветеринарные лазареты, в одном из таких лазаретов и проходила службу Евгения Павловна. Для доставки самых тяжёлых раненых и больных лошадей во фронтовой тыл использовался автотранспорт, имевшийся в специальных эвакуационных лазаретах. В армейских и фронтовых лазаретах были хирургическое, терапевтическое и инфекционное отделения, которые возглавлялись квалифицированными специалистами. Тяжело раненным лошадям здесь делали операции, а потом много месяцев лечили их и выхаживали до полного выздоровления. Так что раненые лошади были окружены такой же заботой и вниманием, что и бойцы.

– Раненых лошадей (а их в иной раз доходило одновременно до тридцати) усиленно кормили, мыли, чистили, ставили на ноги сначала при помощи попоны и постромков, а потом просто ласковым словом, поглаживанием, водили на перевязки и прогулки. Трудились с пяти утра и до двенадцати

32

Северяне № 2, 2014

ночи, выхаживали каждую со всем старанием, но иногда всё же не удавалось спасти несчастную… Проще стало служить с открытием Второго фронта: появилось много техники, которая стала оттеснять лошадей на второй план. Их уже не так много гибло или получало ранения. Нагрузка на человека постепенно снижалась. Считается, что за время Великой Отечественной войны на полях сражений было потеряно более миллиона лошадей. И в отличие от людей имена этих скромных тружеников фронта практически никому не известны. Погибших лошадей не награждали орденами, не присваивали геройских званий… Выживших, впрочем, тоже… Здесь, в ветлазарете, юная Женя встретила свою любовь. Ей было четырнадцать лет, а ему девятнадцать. И был он фельдшером в том лазарете. Поженились они через пять лет, уже в ПетропавловскеКамчатском. Со временем у них родилось четверо детей, с самой младшей дочерью Натальей Евгения Павловна и живёт сейчас. Через всю войну прошла девочкой-подростком Евгения Павловна. На четырёх фронтах выхаживала лошадей: на Северо-Западном, Калининском, 1-м Прибалтийском, 3-м Белорусском. С нашей армией прошла Смоленскую, Витебскую области, Белоруссию, Литву. А городов, городков и просто населённых пунктов – не счесть!

– Войну закончила в Кёнигсберге. Помню дыхание победы ещё первого мая, а уж девятого

мая, когда объявили о полной капитуляции фашисткой Германии, нашему ликованию не было предела! Сразу накрыли праздничные столы, подняли победные чарки, а потом поехали кататься на здоровых лошадях, запряжённых в трофейные тачанки. Смех, ликование, объятия, поздравления. Кто-то уже думал о доме, о начале новой жизни, а я не могла думать… потому что просто не знала другой, мирной жизни: всё, что было до войны, я не помнила так хорошо, как то, что происходило со мной во время войны. Что делать, как жить – не знала, поэтому, когда направили в Ригу, переехала и уже там окончила седьмой класс. К тому времени мой любимый человек был уже в ПетропавловскеКамчатском, оттуда прислал за мной солдат, которые и сопроводили меня к новому месту жительства да и, собственно, к новому этапу жизни… Но это уже совсем другая история. Многое пришлось повидать Евгении Павловне: и погибающих от пуль людей, и гибнущих на глазах лошадей, и умирающих от голода и дистрофии белорусских детей. Пережила невероятный голод, холод, тиф, воспаление лёгких, довелось добираться через всю страну к будущему мужу на печально известном 500-весёлом поезде, где на двухэтажных нарах люди ехали вповалку, превозмогая голод, болезни, потому что каждый из них в тяжком забытьи видел родные места, родных людей. Всё пережила и не растеряла своей душевности и оптимизма. Честь и слава вам, Евгения Павловна Усенко!

к 70-летию великой победы | судьбы. характеры. лица

Неутомимая

Нина Хатанзеева с. Самбург

В

те далёкие годы несколько оленстад, находившихся вблизи Салехарда и села Мужи, были переведены в Самбург и Тарко-Сале, а точнее, в близлежащую от этих посёлков тундру. В Самбурге Надежда стала работать учётчиком в почтовом стаде – тогда только на оленях возили почту и разные грузы. Затем её перевели в оленеводческую бригаду Атко Айваседо зоотехником. Бригадир Атко был строгим, честным, следил за каждым оленем, ведь в тундре водились волки. Днём и ночью приходилось дежурить в стаде, охранять оленей. Работая зоотехником, она начала осваивать различные ветеринарные науки, готовить отчёты, даже больных оленеводов приходилось лечить. Кроме этой бригады, несла ответственность ещё за два оленьих стада, где работали семьи Вокуевых, Айваседо и других оленеводов. Когда началась война, многих ненцев-оленеводов забрали на фронт. Остались на их месте подростки 14–15 лет, а то и вовсе

дети, старики, кому за 60 лет, и женщины. Особенно было трудно весной. Олени разбегутся, перейдут реку. А вода ледяная! Встанешь на нарту и едешь по пояс в воде, так и вернёшь часть оленей. Выйдешь на берег – одежда мокрая, отожмёшь и опять за оленями. Работали в дождь, в пургу и морозы, никто не жаловался, и болели редко. Тогда законы строгие были: за потерянного оленя могли и в тюрьму посадить. До некоторых оленстад добирались пешком или на лодках. Кусали комары, мази не было, только дымком и спасались. Работали по 15–18 часов без выходных, а про отпуск даже и не слышали. Деньги, золото (у кого сбережения были) сдавали государству. Надежда сама занималась продажей тундровикам, рыбакам на песках и стойбищах облигаций государственного займа, которые возили целыми мешками. Во время отдыха чемодан денег и мешок облигаций оставались на нартах около чумов, и не было ни одного случая воровства. Вот такие честные люди тогда были. Восемь лет проработала она в трёх стадах, молодые-то зоо-

из архива Надежды Яковлевой

Надежда Григорьевна Яковлева родилась 28 августа 1924 года в одном из оленеводческих стойбищ в тундре Полярного Урала. Отец Григорий Прокопьевич – из рода Вануйто, выходец из Большеземельской тундры Архангельской губернии, а мама Агафья Яковлевна Бабикова – из коми-зырян. В семье из десяти детей Надежда была самой младшей. В начале войны она поступила в Салехардское национальное педагогическое училище, но учёбу пришлось бросить и поехать работать к брату в оленбригаду.

Надежда Григорьевна Яковлева

техники из приезжих долго не задерживались. Из своих же – ненцев и зырян – специалистов ещё не было. До 1950 года всё время находилась она в тундре рядом с оленеводами и их семьями. Вот имена оленеводов, с которыми она кочевала: Накати Айваседо, Атко Айваседо, Васька Ляль, Вокуевы, Хатанзеевы... Директором совхоза, который был организован в 1937 году, назначили Николая Ивановича Вануйто, из зауральских ненцев (европейских). В начале 1950 года Надежда Григорьевна из тундры переехала в Самбург, стала работать Северяне № 2, 2014

33

Судьбы. характеры. лица | к 70-летиЮ великой победы звероводом в совхозе «Пуровский». Она увлеклась рисованием, что у неё хорошо получалось, очень хотела учиться, но стало уже не до того. Многие односельчане помнят ещё одно её увлечение – рыбалку на удочку летом и зимой. Послевоенные годы мало чем отличались от военного времени: такой же напряжённый труд без выходных, недостаток во всём. Надо было поднимать хозяйство страны, а помощи ждать неоткуда. Мало кто из мужчин вернулся домой с фронта, непосильная тяжесть лежала на плечах всё тех же женщин, детей да стариков. На звероферме в те годы было восемнадцать отделений, в которых содержали и выращивали голубых песцов. Все работы производились вручную. Вставали работницы очень рано – в три часа утра. Надо на лошади в любое время года привезти воды из реки. Особенно тяжело было тем, кто работал на кормокухне, где готовили еду для зверей. Ираида Иовна Вануйто, например, приходила на работу самой первой, а дома у неё оставались совсем одни маленькие дочки. Мясо щенятам крутила вручную обыкновенной мясорубкой, чуть больше домашней. Несколько вёдер фарша за один раз накручивала. В 1954 году Надежда Вануйто вышла замуж за Василия Яковлева. Он был из приезжих русских, работал на звероферме. Родились в семье двое детей. Тяжело было, к тому времени мамы уже не стало, а значит, и помочь некому. Тогда женщины не знали ни декретных, ни отпускных. Дадут две недели отдыха после родов, а потом только короткие перерывы, что-

34

Северяне № 2, 2014

бы сбегать домой и грудничка накормить. Года два работала Надежда Григорьевна в совхозе в ТаркоСале, помогала поднимать звероферму. У них тогда низкие показатели были. В 1960 году перешла работать завскладом и кастеляншей в самбургскую школу-интернат. Приходилось и воспитателей заменять, очень нравилась ей эта работа. Вот тогда очень жалела, что не доучилась в педагогическом училище. В 1971 году, когда в совхозе «Пуровский» открыли пушномеховую мастерскую, Надежду Григорьевну назначили заведующей. Под её началом работали тридцать женщин-мастериц разного возраста. С глубоким уважением и добротой вспоминает она всех работниц цеха по пошиву меховых изделий, их добросовестность и трудолюбие. Далеко за пределы Самбургской тундры, да и всего Пуровского района, в 70–80-е годы разошлась слава о мастерицах совхозного цеха, а качественно пошитые из песцового и оленьего меха изделия, бурки с красивым северным орнаментом носить считалось за счастье. Живёт Надежда Григорьевна в Самбурге более шести десятков лет, никуда и никогда не выезжала. Лишь в 70-х годах узнала, что есть, оказывается, отпуска и путёвку в санаторий можно приобрести. В нескольких санаториях ей удалось всё же побывать. Она получила благоустроенный, хотя и щитовой, коттедж. Надежда Григорьевна думала: «Наступило время отдыха. Спешить некуда, вот и займусь своими любимыми делами!» Но здоровье стало сильно подводить, постарела она в последние годы, сдала сильно, стала часто болеть. Да и

возраст солидный – в августе ей исполнится девяносто лет. Труженик тыла, ветеран труда Надежда Григорьевна Яковлева отмечена наградами: от ценных подарков и премий до почётных грамот и медалей. Я уверена, что она именно тот человек, на примере жизни которого надо воспитывать наших детей и молодёжь. Есть у кого учиться им трудолюбию, терпению и жизнестойкости.

леонид лаПцуй Отрывок из поэмы «Женщина Ямала» Ладони в ссадинах и трещинах, К труду привычные давно. А ношу на плечах у женщины Измерить людям не дано. Подобный кедру, ладно сложенный, Вот чум стоит на гребне вьюг, А вот костёр манит прохожего – Всё это дело женских рук. Костёр и чум – тепло извечное. И также вечно хороша Хозяйка, женщина сердечная, Ямала добрая душа. Вся, словно кочка убелённая Пушистым сахарным снежком, Всегда над чем-нибудь склонённая, Она хранит и греет дом. Сама румяная, как зарево, Предвестник утренней зари, Она котлу велит: «Наваривай!» Она костру велит: «Гори!» Весь день работает, не ленится, Берётся к ночи за иглу, И над кисами полумесяцем Она сгибается в углу.

к 70-летию великой победы | судьбы. характеры. лица

Военная ложка Рассказ Мария Аглеева с. Белоярск

П

амять... Без неё целый мир пуст для всех людей вечной планеты. Каждый её временный житель должен дорожить ею. И совершенно не важно, кто он, этот человек Земли, в каком уголке её живёт, какую веру исповедует, богат или беден... Память... Без неё нет будущего, поэтому необходимо помнить о тех, кто дал нам возможность появиться на белый свет, радоваться мирной жизни и дышать живительным воздухом, помнить о том, что любой из нас есть продолжение их, тоненькая ниточка, хрупкое звено в родо­словной цепи. И не имеет никто из нас права жить «не по-людски», а иначе бесследно исчезнем из памяти своей семьи и рода, как пыль, сметённая справедливой рукой судьбы. В памяти нашей пышно разросшейся семьи бережно хранятся светлые эпизоды счастливого детства, родные лица любимых наших родителей, подаривших нам свою мудрость и научивших жить, а не существовать. До сих пор вещи, хранящие тепло их рук, напоминают нам о неиссякаемом трудолюбии, искусном мастерстве и умении горячо любить Отечество через призму своей маленькой родины. В каждой семье, в каждом доме есть своя семейная реликвия. У одних это может быть старинный платок, у других –

прялка. В нашей семье тоже есть вещи, которые нам бесконечно дороги, и, прикасаясь к ним, мы чувствуем живую связь с прошлым, которое наполняет душу печальной, но светлой радостью. Это пожелтевшие от времени фотографии, с которых смотрят на нас далёкие предки, как бы спрашивая: «Как вам живётся? Узнаёте нас?» Есть и золотые серьги (им уже больше века!), по решению семейного совета переданные представительнице четвёртого поколения нашего рода. Бережно храним мы и боевые награды отца, свидетельствующие об отчаянной смелости парнишки, ушедшего в семнадцать лет на войну гнать проклятого врага с родной земли и привыкшего с детства жить по принципу: если не я, то кто? А ещё есть... складная ложкавилка. На первый взгляд, обычная, алюминиевая… Ей много лет – около семидесяти! За свою нелёгкую жизнь она славно потрудилась. Теперь устала. Нет хозяина, относящегося к ней как к верному товарищу. После ухода друга ложка-вилка мигом постарела, один из зубьев раскрошился. Вот и отправили «старушку» на достойный отдых: положили рядом с орденами и медалями того, кому она служила верой-правдой всю жизнь. За что такой почёт да слава простой ложке?! Почему её фотография, как какого-то героя, находится в поселковом музее? История этой ложки была рассказана отцом в один из тех далёких зимних вечеров, когда в

нашем тогда ещё совсем крохотном посёлке Белоярск, состоящем из нескольких деревянных домишек, рассыпавшихся неяркими бисеринками по берегу реки Щучья, как обычно, погас электрический свет, и весь посёлок погрузился в безрадостную тьму. Даже собаки и те переставали лаяться между собой и, свернувшись пушистыми клубками, занимали свои законные места на крыльце. Лишь изредка подавали голос, напоминая людям о том, что они следят за порядком на дворе. Но никто никогда не мог хотя бы приблизительно определить время, когда же вновь вспыхнет ярким светом это чудо Большой земли, подаренное людям Севера. Правда, были такие, кто пытался угадать, скоро ли будет свет: если резко погас – надолго, а если медленно таял – всего лишь на несколько минут. Подобные перебои с электричеством случались регулярно, и тогда снова приходила всем на помощь керосиновая лампа, которая только и дожидалась минуты, когда можно хоть на миг напомнить о себе и стать источником так всеми желанного света. Тем вечерам никогда не повториться, разве только в ярких, не блекнувших с годами наших воспоминаниях и желанных снах. Вот отец, высоко подняв чайник, наливает длинной струёй чай в свою большую кружку. Под наши восторженные возгласы он проделывает ловко Северяне № 2, 2014

35

судьбы. характеры. лица | к 70-летию великой победы

Рисунок Михаила Канева

несколько раз этот незамысловатый трюк. Каждый просит сделать ему именно такой чай, по этому особенному рецепту, не догадываясь о небольшой хитрости отца: чтобы нам не обжечься горячим напитком, он таким образом слегка остужал его. Затем все пьём крепкий плиточный чай почти чёрного цвета, вдыхая его аромат, со знаменитыми галетами и аппетитными маленькими или боль-

36

Северяне № 2, 2014

шими сушками, которые были тогда прекраснее всех деликатесов мира. «Сушки детства всегда будут вкуснее шоколада», – так однажды сказала одна из моих жизнью наученных тётушек, достойно и спокойно ушедшая недавно в мир иной. Во время такого чаепития однажды кто-то из малышей начал играть ложкой-вилкой, раскрывая и закрывая её беспрестанно, пытаясь приложить

к этому процессу все свои силёнки. Отец, который за всю жизнь никогда не повышал на нас голос, отобрав ложку и глядя на неё потемневшими глазами, необычно резко сказал: «Это не игрушка!» Потом, помолчав, добавил с некоторой болью в дрогнувшем голосе: «Она меня кормила всю войну...» Мы притихли, не понимая такой перемены в его настроении из-за какой-то пустячной

к 70-летиЮ великой победы | Судьбы. характеры. лица вещицы. Наступила мертвеннозвенящая тишина, она резала слух. Мы сидели испуганные, потому что боялись за отца: а вдруг у него поднимется давление. Мама с бабушкой укоризненно молчали, поглядывая на нас не очень-то ласково. Наверное, отец услышал беспокойный стук наших маленьких воробьиных сердечек, поэтому, наверное, и начал свой рассказ глухим, непривычным для нас голосом, как бы прося извинения за резко сказанные слова: – Принадлежала эта ложка немецкому солдату. Вот… на ней есть знаки – может, метки какие-то или буквы немецкие… Потом, помолчав немного, продолжил: – Это было в 1943 году, в первые месяцы моей фронтовой жизни – самые тяжёлые, самые жестокие. Нелегко вспоминать об этом. Только привыкнешь к товарищу, ставшему здесь, в этом аду, близким и родным для тебя человеком, который отдавал тебе большую часть хлебного ломтя, оставляя себе меньшую, и вдруг теряешь его... Кричишь, зовёшь, а он молчит, не отвечает. Видишь только неподвижный взгляд застывших глаз, устремлённый в небо. Душа плачет, когда я вспоминаю его, моего старшего товарища из Бийска, убитого на моих глазах. Он научил меня относиться к людям так, как я хотел бы, чтобы они ко мне относились. Много их было потом… Эти фронтовые мои друзья до сих пор приходят ко мне в снах, только не могу никак вспомнить их имён и фамилий. Время сохранило в моей памяти лишь их лица – вечно молодые. Они не старятся, а у меня с годами всё больше мор-

щин. В непогоду ноют раны, мучают ночами страшные военные картины. Помню, как тяжело проходила «зачистка» в небольшой деревне. Всё утро выбивали врага, который никак не хотел покидать насиженное место, где наготовил себе впрок съестных запасов. Силы были неравные, но уже к вечеру деревню освободили от оккупантов. В бою нашего брата немало полегло, но и немецкая сторона понесла большие потери. Отступая, немцы добивали своих же раненых, брошенных как ненужные пустые гильзы или покорёженное оружие. Я смотрел на убитых немецких солдат и думал о том, что где-то у каждого из них есть родители, которые ждут их возвращения. И неожиданно мой взгляд упал на предмет, лежащий возле одного убитого немца, это была алюминиевая ложкавилка. Я стоял в нерешительности. Что же делать? Взять или не брать её? Всё-таки вражья вещь! Тут вижу бегущего ко мне друга, он обеспокоенно спросил меня: что это стою как вкопанный, не отзываюсь. Молча указал ему на ложку. Друг хлопнул меня по плечу и радостно сказал, что наконецто проблемы мои закончились: есть ложка – значит, есть жизнь! Он, как всегда, был прав. Без ложки солдату просто не жизнь – одна беда. Я-то свою давно потерял, а как и где – до сих пор не могу понять. Намаялся я без этого столового предмета. Сначала солдаты выручали меня: кто побыстрее расправлялся со своей порцией, давал мне свою ложку. Потом сделали мне деревянную. А тут вот она, настоящая! Провели со мной беседу мои товарищи-

бойцы насчёт того, что ложку я должен взять, и точка! Поколебавшись, взял, а перед убитым немцем извинился: так, мол, и так, сам солдатом был и знаешь, что ложка значит на фронте для бойца, тебе она теперь не нужна, а мне без неё никак… Все годы ложка была со мной. В госпитале ждала моего выздоровления, потом со мной поехала на Ямал. Многое повидали мы вместе…. Отец тяжело вздохнул, рассказав нам эту историю, он как будто скинул с себя тяжёлый груз времени. Глядя на нас умными светло-синими глазами, он нарочито громко спросил: «Ну что, будете военную ложку-вилку мою обижать?» Мы дружно ответили «Нет!» и посмотрели на ложку совершенно другими глазами. С тех пор мы, маленькие, по очереди ели этой ложкой и дома за столом, и на природе. Отец всегда её брал с собой, когда наша большая семья ездила за ягодами или на покос. Проходят годы, ушли в вечный мир полного покоя и царственной тишины родители. У нас выросли дети, подрастают внуки, но прикосновение к отцовской военной ложке-вилке напоминает и о страшном невыносимом горе людей военных лет, и о святой любви к родной земле. Пусть же семейные реликвии, как святыни, передаются во всех семьях из поколения в поколение. Не станем никогда Иванами, не помнящими родства своего, и сохраним светлую память о наших предках, потому что до тех пор, пока мы помним о них и рассказываем своим детям – они живы! Северяне № 2, 2014

37

Судьбы. характеры. лица | вСтреча для ваС

75 январей романа ругина Юбиляр смотрел на людей, заполнивших зал до отказа, из своего далёка. быть может, он считал нас своими сыновьями и дочерями, ну, по меньшей мере, учениками и ученицами. а та волна душевного тепла и человеческой приязни, что, нарастая, окутывала и виновника торжества, и присутствующих, превращала знаковое и вроде бы официальное по статусу мероприятие в вечер почти семейный и дружеский. ольга лобызова

Р

ольга лобызова

оман Прокопьевич Ругин… Он, слава богу, ещё среди нас, но уже принадлежит истории. И даже если из-под его пера отныне не выйдет ни строчки, жизнь сделана – и это Жизнь с большой буквы. Непростая, противоречивая, со взлётами и падениями, с яркими мгновеньями славы и годами, десятилетиями упорной кропотливой работы со словом и образами, с мощным пластом хантыйской культуры, фольклора, традиций. Преемственность культур коренных малочисленных северных народов, их самобытность и взаимопроникновение, противостояние их натиску глобализации в то время, когда и термин-то этот ещё только входил в обиход, Ругин воплощал не декларативно, а на деле, своим творчеством, с самых первых, юношеских шагов на литературном поприще. Окончив педагогический институт имени Герцена, он приобрёл за время учёбы много друзей среди пишущей братии – и северян, и представителей Северной Пальмиры, а стихи его и проза прошли ленинградскую огранку в лице её лучших переводчиков, выйдя впоследствии на международный простор. Коренной северянин-ямалец, сын сложнейшей эпохи, переломного времени, жестоко испытуемый судьбой, он одарён поэтическим, писательским талантом, равно как и талантом мудреца и философа. Распознать, оценить глубинный смысл творчества Романа Ругина как яркого представителя циркумполярной цивилизации – дело будущего, возможно, тех девчонок и мальчишек, которые в тот вечер последнего дня морозного января вдохновенно и трепетно читали его стихи.

38

Северяне № 2, 2014

ольга лобызова

Северяне № 2, 2014

39

судьбы. характеры. лица | встреча для вас

И наше вам почтение В одном из моих любимых фильмов «Благословите женщину» режиссёра Станислава Говорухина героиня Ирины Купченко на вопрос «Как жить правильно?» отвечает словами старца Амвросия Оптинского: «Жить – не тужить, никому не досаждать, никого не осуждать. И наше вам почтение». Потом они не раз ещё прозвучат лейтмотивом в фильме. Любовь Лаврова

40

Северяне № 2, 2014

Из архива Натальи Ного

Э

та же жизненная философия, облечённая, правда, в другую словесную оболочку, и у Натальи Ивановны Ного – автора, члена редакционного совета «Северян» и нашего верного бесценного друга. Она коренная северянка, почётный гражданин города Салехарда, педагог по призванию, краевед, хранительница духовного наследия Ивана Фёдоровича Ного – известного в истории Ямала человека. А ещё глубоко творческая натура, благодаря которой «Северяне» не раз становились лауреатами Всероссийского конкурса «Патриот России», великий жизнелюб и бескомпромиссный человек, не терпящий лицемерия, фальши и несправедливости. В первый весенний месяц этого года Наталья Ивановна отметила свой юбилей – ей исполнилось восемьдесят лет. Но это не тот случай, когда женщина должна скрывать свой возраст. Совсем даже наоборот! Дай бог каждому дожить до стольких лет, так же красиво стариться, быть лёгкой на подъём, строить творческие планы, сохраняя при этом бод­ рость духа и оптимизм. Кто-то сказал, что в жизни человека мыслящего и глубокого наступает время мудрости и покоя. Вот мы и думаем: Наталья Ивановна вступила в эту пору. Она реже появляется в нашей редакции, реже звонит, сосредоточившись на внимании к своему здоровью, к книгам, которые занимают половину её маленькой комнаты. А нам очень не хватает её шуток-прибауток, её самоиронии и всегда хорошего настроения. На вопрос «Чего вы ещё ждёте от жизни?» она, как всегда, светло улыбаясь, ответила: «Не чего, а кого. Очень жду в гости правнука Артёмку, который живёт со своими родителями в Воркуте». Этой встречи в самое ближайшее время мы вам и желаем, драгоценная наша Наталья Ивановна!

ольга лобызова

ольга лобызова

александр дорофеев

встреча для вас | судьбы. характеры. лица

Северяне № 2, 2014

41

Судьбы. характеры. лица | вСтреча для ваС

Опросник Пруста для Натальи Ивановны Ного Ваша самая характерная черта? Правдолюбие. Что является вашим главным недостатком? Излишняя доверчивость, которая зачастую идёт мне во вред. Если не собой, то кем вам хотелось бы быть? Я никогда не думала об этом. Хочу оставаться собой. В какой стране вам хотелось бы жить? Только в нашей. Это моя Родина, и я её очень люблю. Какие добродетели вы цените больше всего? Способность быть настоящим другом. К каким порокам вы чувствуете наибольшее снисхождение? К легкомыслию.

Какие исторические личности вызывают вашу наибольшую антипатию? Гитлер. Ваши любимые писатели? Лермонтов и его «Демон», Есенин. Любимые композиторы? Чайковский, Штраус, Бетховен. Любимые художники? Репин. Ваш любимый цвет? Голубой. Ваш любимый цветок? Наверное, всё-таки роза. Любимые имена? Святослав, Александр, Наталья.

К чему вы испытываете отвращение? Когда о людях плохо говорят.

Способность, которой вам хотелось бы обладать? Быть музыкантом и петь, лучше в опере. Мои кумиры – Штоколов и Лемешев.

Высшее счастье? Мир и согласие. А ещё возможность прикоснуться к прекрасному в искусстве.

Ваше состояние духа в настоящий момент? Жизнелюбие. Делаю всё, чтобы ещё пожить.

Предельное несчастье? Если тебя никто не любит.

Что самое сложное в жизни? Чтобы жизнь не шла мимо.

Качества, которые более всего цените в мужчине? Силу и мужество.

О чём вы сожалеете? Ни о чём. Всегда жила так, как велела совесть, и мне нечего стыдиться.

А в женщине? Красоту и нежность.

Ваше любимое изречение? Слова итальянского писателя эпохи раннего Возрождения Джованни Боккаччо: «Как солнце – красота и украшение неба, так величие души – блеск и светоч всякой добродетели».

Любимый литературный герой? Сказочные персонажи, побеждающие зло. Любимые герои в реальной жизни? Александр Невский. Валентин Иванович Костецкий, наш ямальский Сухомлинский, великий человек, и я его обожествляю.

42

Северяне № 2, 2014

Подготовила Любовь ЛАВРОВА

встреча для вас | судьбы. характеры. лица Наш верный друг и вдохновенный автор Б.В. Белый встретил свой юбилей. Редакция «Северян» желает Борису Васильевичу так держать в достижении новых творческих и жизненных высот!

О северной судьбе и личном счастье Борис Белый, судья в почётной отставке

Моей давней мечтой было желание побывать в Суздале, городе былинно-древнем, уникальном. Из литературы известно, что по обилию памятников почти всех этапов русского архитектурного искусства и сохранности своего старого внешнего облика он не знает себе равных и справедливо считается городом-музеем. Летом 2011 года мы всей семьёй по приглашению Галии Максимовны Белковской и её мужа Владимира Николаевича приехали в гости к бывшему судье округа, пребывающему в отставке. Радостная встреча друзей, знакомство с новым местом жительства, экскурсия по дому убедили нас в том, что о покое в этом доме после отъезда из города Салехарда никто все эти годы не думал. Хозяйка дома с удовольствием ведёт нас по комнатам с целевым назначением, здесь есть то, чего не увидишь в городских квартирах. По крутой лестнице поднимаемся на второй этаж в комнату, представляющую собой музей, обставленную

Из архива Бориса Белого

Суздаль

Борис Васильевич Белый и Галия Максимовна Белковская (справа) на одной из суздальских улиц с друзьями

предметами старины, здесь собраны привезённые гостями с Севера реликвии из прошлых лет, опосредованно связанные с судьбой хозяев дома, имеется коллекция спиртного, собранная гостями, но это явно не характеризующий пристрастие хозяев сувенир. Подаренные нами фотографии, относящиеся к XX веку, страничкой дополнят экспозицию домашнего музея. Есть мастерская хозяйки, где создаются шедевры, украшающие буквально все помещения дома: икебаны, мягкие игрушки, поделки из дерева, завораживает необычайной красотой ковёр, сотканный ру-

ками хозяйки, представленное во всю стену панно посвящено Степану Разину на известный песенный сюжет с княжной – свидетельство кропотливого труда долгими зимними вечерами и как результат обучения ковроткачеству. Многочисленные куклы из ткани, соломы мастерски вписываются в интерьер дома. Увиденная красота поражает, и я по-другому присматриваюсь к своему коллеге: разговоры о материальном и процессуальном законе отошли на второй план. В иной ипостаси предстала передо мной Галия Максимовна, и я замечаю в её Северяне № 2, 2014

43

судьбы. характеры. лица | встреча для вас взгляде чувство удовлетворённости от проделанной работы, отсутствие элементов некоторого превосходства – она всем своим существом дала нам понять, что это может сделать каждый. Гостиная, столовая, спальни – и заканчивается экскурсия по дому комнатой «плача». Из истории православия мне известно, что в святом городе Иерусалиме есть Стена Плача – место паломничества православных христиан, а тут такая комната, да ещё в доме мусульманки. Её наличие Галия Максимовна объясняет просто: – В зимние вечера, когда нахлынут воспоминания, я иду в свою интимную комнату и втайне от мужа даю волю слезам, перечитывая письма, открытки друзей. Наличие комнаты никак не связано с религиозными убеждениями. Заглянули в эту комнатумансарду и мы, прикоснувшись к внутреннему миру человека, сумевшего обустроить свою жизнь в строгом соответствии с понятиями о прекрасном и потребностью души. Со свойственной ей аккуратностью и щепетильностью в мелочах Галия Максимовна складывает на столик всю поступающую в её адрес корреспонденцию со всей России – это без преувеличения. Где бы она ни работала, в каком бы санатории ни отдыхала – у неё всюду оставались друзья, хорошие знакомые, с которыми связь не прерывается и по прошествии десятилетий. Пишут из Мужей и Салехарда, пишут из Подмосковья и Иванова, из Петербурга – отовсюду. Такое, наверное, дано не каждому.

44

Северяне № 2, 2014

О её слабости к цветам мне было известно ещё с Мужей, где она проработала около десяти лет, но я думаю, что эта любовь относится к ещё более раннему периоду, к детству: место её рождения – посёлок близ шахты «Большевик», что в Кемеровской области. Слабость у жён шахтеров к цветам и обихоженным домашним участкам мне известна из личного жизненного опыта. То, что мы увидели во внутреннем дворике хозяев дома, поражает выдумкой, фантазией: обилие цветов разного периода цветения сочетается с двухметровым многолетним кустом полыни, широколистным приземистым кустом бадана, разного цвета дикими мальвами, другими кустарниками, в тени которых уютно пристроилось утиное семейство. Признаюсь честно, такого чарующего рукотворного волшебства, скрытого глубокого смысла во всём, что сделано, редко встретишь в современном коттедже, и тем более приятно осознавать, что хозяйка дома рассказывает об этом со знанием дела. Казалось бы, нахождение на отдыхе располагает к созерцательному сибаритству, но только не героиню моего повествования. Для неё отдых – это постоянное самосовершенствование, стремление к обогащению знаний из других подвластных ей стихий: рукоделия, ковроткачества, фантазий по обустройству дома, его жилых и нежилых помещений, внутреннего убранства двора, становящихся реальностью. После обеда, вооружившись фотоаппаратами, идём знакомиться с городом. Суздаль в изложении его истории Галиёй Максимовной,

выступающей в качестве профессионального экскурсовода, предстал в своей неповторимой красоте. Нисколько не волнуясь и не смущаясь, она рассказывает увлечённо и с глубоким знанием фактического материала об истории Рождественского собора, красивейшего в городе творения рук и души человека. На территории бывшего Суздальского кремля в окружении других старинных памятников перед нами предстаёт величественный БогородицеРождественский храм. Отличается он от других церквей необычным оформлением своих пяти куполов, на тёмно-синем фоне которых рассыпаны золотые звёздочки. С 1222–1225 годов, от правления внука Юрия Долгорукого – Владимирского князя Юрия Всеволодовича, ведётся отсчёт теперешнего БогородицеРождественского собора. Окружение храма создаёт атмосферу старины. В кольце древнего вала, где он расположен и на котором мы стоим, нет современных строений и асфальтированных дорожек. На фоне зелени и голубого неба красиво смотрятся другие старинные здания бывшего Суздальского кремля: построенная в 1635 году колокольня Кафедрального собора, относящиеся к концу XVII столетия Архиерейские палаты и Церковь Успения Богоматери. Любуясь живописными панорамами Суздаля, наслаждаясь его тишиной, внимательно прислушиваемся к словам экскурсовода об истории создания архитектурного ансамбля Спасо-Евфимиевского монастыря, одной из старейших в Суздале иноческих обителей, существовавших ещё в домонгольский период. Навсегда

встреча для вас | судьбы. характеры. лица останутся в памяти и «Святые врата» Ризоположенского монастыря и Антипиевская колокольня с вогнутым суздальским шатром. Около ста памятников гражданской и культовой архитектуры хранит Суздаль, и он по праву считается сокровищницей русской национальной культуры, но речь сейчас о другом – я продолжаю очерк о жизни моего коллеги, друга нашей семьи, находящегося на заслуженном отдыхе. Подходя к действующей звоннице, я взял Галию Максимовну под руку и спросил, не смущаясь своего некорректного вопроса, для чего ей нужно знание истории города, людей, его населяющих? Что вдохновляет её на увлечённый рассказ об окружающей его удивительной природе, чем интересна история Суздаля не только как одного из центров русской духовности и веры, но и как родины огурца? Не задумываясь, она ответила: – А мне всё интересно. Интересна старина, интересно постижение любого умения от мастерства ковроткачества до освоения профессии швеи, цветочницы – интересен сам процесс познания и следующее за этим чувство удовлетворения от хорошо выполненной работы. В этом ответе вся она, ни тени фальши. Отобедав в кафе, возвращаемся домой вдоль речки Каменки. Женщины запели песню о Салехарде и реке Оби с её неописуемыми красотами. Отдыхающие в мотеле главного туристического комплекса молодые люди из Нового Уренгоя обрадовались нечаянной встрече с ямальскими земляками. Для нас это тоже было прият-

ной неожиданностью – воистину мир тесен. А меня память уносит в далёкие девяностые годы прошлого века.

Мужи В феврале-марте 1991 года я рассматривал по первой инстанции уголовное дело об умышленном убийстве ненца его же сородичем. Дело особой сложности не представляло, важно было обеспечить явку лиц, участвующих в деле. Тогда и состоялось наше знакомство с семьёй Белковской, председателя Шурышкарского районного суда. В село Мужи она приехала уже состоявшейся судьёй в связи с переводом мужа к новому месту службы в системе МВД. Вновь прибывших на Ямал в июне 1984 года Галию Максимовну и Владимира Николаевича пленила красота Тюменского Севера, мужу по душе пришлись охота и рыбалка в свободное от работы время. Не испугали ни морозы, ни долгая зима. Поначалу были и трудности: здание суда пришлось обустраивать в связи с его целевым назначением и улучшением жилищных условий. Если раньше во время процесса в раскрытые в летнее время окна зала заседания в него могла нечаянно заглянуть корова, видимо, проверяя состояние дел, то с приходом Галии Максимовны и с непосредственным участием Владимира Николаевича вокруг здания суда появился невысокий забор, исключающий проникновение любопытствующих животных к храму правосудия. Как и положено в сельской местности, у здания суда появились теплица, небольшой огород и ровные ряды скромных север-

ных цветов. Поскольку жить приходилось в здании суда, времени хватало и на работу, и на подсобное хозяйство. Все эти нововведения нельзя признать чем-то необычным: район таёжный, сельскохозяйственный, благодатный, а времена смутные – упустить возможность обратить дары природы себе на пользу семья не могла. Всё село имело, конечно, приусадебные участки, но только у председателя суда здание утопало в цветах и разнообразной зелени, приспособившейся к суровым условиям Крайнего Севера. По рассказам друзей, старожилов и работников суда, коллег по окружному суду Галия Максимовна быстро влилась в номенклатуру района и заняла в ней достойное место. Со слов моей жены – адвоката Салехардской коллегии адвокатов Александры Ивановны Васильевой – приведу такой случай. На приём к судье пришёл житель района с документами, где содержалось требование о его восстановлении на работе. Выслушав посетителя, изучив материалы и признав необходимым производство по делу досудебной подготовки, судья выдала на руки заявителю все необходимые запросы. Когда заявитель ушёл, судья позвонила по месту его работы руководителю, указала на допущенные при увольнении истца нарушения закона и пригласила к себе на беседу. Тогда такое внесудебное общение было нормой, и реакция последовала незамедлительно. Наутро на рабочем столе судьи лежал приказ о восстановлении незаконно уволенного специалиста на работе, и трудовой конфликт был исчерпан. Для меня Северяне № 2, 2014

45

сейчас в этой ситуации главное не восстановление работника на работе, хотя и это существенно, а то, с каким чувством такта судьёй был разрешён конфликт. Восхищает её умение, не обостряя отношений с руководством на местах, дать понять, что судебная власть имеет своё поле для существования и незыблемое право на уважение к ней. После этого сложились ровные деловые отношения между райкомом партии и райисполкомом с одной стороны и судом – с другой стороны. Такими тогда были законы, такой была власть, гарантирующая работнику право на крышу над головой, работу и достойную по тем временам заработную плату, чего не скажешь о сегодняшнем дне. Судья Белковская всегда помнила, что авторитетный критерий в её повседневной работе – закон. Он не только правовая норма, но и мерило чести и честности, а это ею воспринималось как личная ответственность за доверие избирателей, вручивших ей право вершить правосудие. Предшествующая работа прокурором оставила в её личности свой след. Но, к счастью, не наделила Галию Максимовну стремлением к обвинительному уклону, естественно, наложив свой отпечаток и на характер, и на стиль её работы в лучших его проявлениях, главными из которых являлись доскональное знание закона, неуклонное следование его букве, мудрость и чувство меры при отправлении правосудия. К тому времени, о котором идёт речь, Шурышкарский суд лидировал в передовиках по всем показателям и прежде всего по качеству рассмотрения

46

Северяне № 2, 2014

уголовных и гражданских дел, профилактике преступлений и гражданско-правовой конфликтности. Все эти обязанности и многое другое при мизерной заработной плате судьи ложились, как правило, на плечи женщин. Г.М. Белковская в этом плане не исключение. При слабой материальной базе даже копировальную бумагу приходилось привозить из отпуска с Большой земли. Только преданный своему делу человек мог вынести такую нагрузку. За десять лет работы в должности председателя суда Галия Максимовна вдоль и поперёк исколесила на снегоходах, прошла по воде на моторной лодке, изъездила в нартах и в оленьей упряжке в летний зной и зимнюю стужу весь Шурышкарский район. Прошла испытания суровым Севером эта мужественная женщина! Думаю, поэтому именно ей в качестве делегата было доверено представлять интересы судей Ямало-Ненецкого автономного округа на первом съезде судей Российской Федерации в Москве в 1991 году. О ней с теплотой вспоминают жители района, чьи судьбы переплелись с деятельностью суда, скучают о ней и работники суда, для которых только при ней суд стал родным домом, а при случае приезжают в гости на территорию Золотого кольца, где их всегда гостеприимно встречают как земляков-северян. С ноября 1994 года Галия Максимовна – судья суда Ямало-Ненецкого автономного округа, член судебной коллегии по гражданским делам, ей присвоен первый квалификационный класс. И в должности судьи кассационной инстанции она добилась карьерного роста, уважения коллег и признания про-

Из архива Бориса Белого

судьбы. характеры. лица | встреча для вас

Борис Белый и Галия Белковская в стенах окружного суда рядом с беспристрастной Фемидой

фессионалов. Со студенческой скамьи и через всю жизнь Галия Максимовна пронесла постулат из курса основ римского права о том, что нет преступления без наказания, нет наказания без закона и нет преступления без законного наказания. Ей не в чем упрекнуть себя за более чем тридцатилетний срок работы в правоохранительной и судебной системах. Её совесть перед законом и людьми чиста. На этом можно было бы поставить точку, но портрет Галии Максимовны будет незаконченным, если ничего не сказать о её личной жизни.

О личном Рассмотрев дело по первой инстанции в Шурышкарском суде, о котором я уже упоминал вначале, по законам гостеприимства я был приглашён

вСтреча для ваС | Судьбы. характеры. лица на ужин к судье. После него в непринуждённой домашней обстановке пошли разговоры о сложности переживаемого периода лихих девяностых, о недостатках кадровой политики, низкой зарплате судей – и всё это на фоне подготовки семьёй будущего урожая. С осени Владимир Николаевич заготовил торф, смастерил ящик с ячейками, в которые они вдвоём аккуратно пересаживают рассаду помидоров и огурцов – будущий урожай. Таким уютом и теплом повеяло от любящих друг друга людей, что я по-хорошему позавидовал этой паре. Нормой в их семье стало обращение к мужу «любимый», причём это не рисовка, не стремление оригинальничать, а выражение вслух проверенных временем чувств. Применительно к этой ситуации сейчас модно было бы сказать, что это дорогого стоит, но и тогда и сейчас для них это привычная форма проявления глубокого уважения друг к другу, настоящего, не растраченного с годами чувства. Со слов моей жены, курировавшей как адвокат зону Шурышкарского района, известно многое о взаимоотношениях в семье Белковской, но в память мне врезался один случай, поразивший глубиной чувств, их искренностью, драматичностью ситуации. Открытие весенней охоты для её любителей всегда праздник. В один из таких дней с группой охотников ушёл за добычей и Владимир Николаевич, обещая вернуться через сутки. Погода сопутствовала удаче, но то, что произошло за ночь, перевернуло надежды охотников на удачную охоту и счастливое возвращение. На-

летевший ураганный ветер поднял на воде двух-трехметровые волны, затопил рыбачьи и охотничьи угодья – такого разгула стихии не помнили даже старожилы-охотники. Отрезанные от внешнего мира люди переждали шторм в охотничьих избушках. Прошли сутки, а мужа нет, прошли вторые. Нарастающая тревога лишила покоя Галию Максимовну. Две бессонные ночи панического страха за судьбу мужа, безудержные слёзы, неизвестность и предчувствие беды неотступно бередили душу. Советы успокоиться, уверения, что всё обойдётся, не помогали. Такого состояния своей подруги Александра Ивановна никогда не видела, но помочь Галие Максимовне она не могла ничем. Спасала только работа. К концу третьего дня открылась дверь зала судебных заседаний и вошёл он, её Володя! Сорвавшись с судейского кресла с криком «любимый», бросилась она ему на шею, а слёзы радости заливали лицо заросшего трёхдневной щетиной мужа. «Не пущу. Никогда больше на охоту не пущу», – шептали её мокрые губы. Эта сцена происходила в присутствии участников процесса, публики и потрясла всех искренностью чувств, преданностью, а у женской половины зала тоже вызвала слёзы, не оставив никого равнодушным. Так сложилось, что стихия проверила на прочность не только выдержку охотников, но и крепость чувств любящих сердец. У советского писателя Константина Паустовского есть образное выражение о том, что «у любви тысячи аспектов, и в каждом из них свой свет,

своя печаль, своё счастье и своё благополучие». У нашей коллеги именно такое счастье. Более сорока лет идут по жизни Галия Максимовна и Владимир Николаевич. Давно вырос сын Эдуард, окончил тот же, что и мать, университет, стал юристом, создал свою семью, живёт в Петербурге. Время и жизнь диктуют своё, поэтому с сожалением оставили они районы Крайнего Севера, обосновавшись в не менее красивых местах средней полосы России, но по-прежнему не устают от взаимного общения, всё делают вместе и с любовью, оберегая друг друга от невзгод и напастей, оставаясь такими же влюблёнными, как и в юности. Появилась в семье ещё одна радость: больше года назад накануне дня рождения сына невестка подарила ему дочурку. Нет предела радости старшего поколения, может, в этом и кроется наше земное счастье! Пожелаем малышке-внучке так же уверенно, как бабушка, идти по жизни, и кто знает, может быть, эти её шаги будут такими же значительными и знаковыми, как и в жизни Галии Максимовны. Возвращаясь из Суздаля в Нижний Новгород, мы, конечно же, увезли знаменитые суздальские огурцы, любовно выращенные Владимиром Николаевичем. Мы забрали с собой не только яркие впечатления от встречи с жемчужиной Золотого кольца, но и светлые воспоминания о своих друзьях. Мы твёрдо уверены в том, что, как и раньше, всё в их семье будет прекрасно и наша встреча непременно состоится в юбилейный для Галии Максимовны год. Северяне № 2, 2014

47

судьбы. характеры. лица | о времени и о себе Виталий Чемляков г. Уфа

М

Песенная поэзия Ивана Юганпелика

из архива Виталия Чемлякова

ного воды утекло в могучей, сродни Волге, сибирской реке Оби, но светлый образ поэта Ивана Юганпелика стоит перед моими глазами как живой. У него после боевого ранения высоко отнята нога, и, сильно припадая на костыль, Иван по утрам шагает по деревянному щелястому тротуару на работу – в редакцию издающейся на ненецком языке газеты «Няръяна Нгэрм» («Красный Север»), «дочки» русскоязычного издания окружной газеты в городе Салехарде. Одетый в простую телогрейку, всегда улыбчивый, с редкими, как у большинства ненцев-северян, усами, он излучает саму доброту. Иван, тридцатидвухлетний журналист и поэт, из фронтового поколения.

– Мою шкуру и третьим сортом в кожсырьё не примут. Так её фашист обработал, – без тени напускного страдания говорил Иван.

Добряк и жизнелюб, он сам себе прозвище дал – Апой-нога, по-ненецки «одноногий». Случалось мне заходить в его комнату на первом этаже двухэтажного барака. На кухне у него для гостей стояла вместительная сковородка, излучающая стойкий аромат жареной деликатесной рыбы – муксуна, щокура, сырка или корюшки. Гурманы отдыхают! Большой русский брат в начале 30-х годов прошлого века создал письменность на ненецком языке. Ивану Юганпелику, Леониду Лапцую и другим поэтам и писателям, образно говоря, были вручены вожжи от стремительной оленьей упряжки. А «ездить» они должны были на просторах Ямало-Ненецкого автономного округа, равного по территории Франции. Иван и его друзья с честью справились с этой творческой задачей, проторили надёжную тропу

Виталий Михайлович ЧЕМЛЯКОВ. Родился на Ямале, в посёлке Хэ, которого, увы, уже нет на карте. Мой отец Михаил Данилович родом из-под Тобольска. До войны, отслужив в армии, поехал на Север. Там познакомился с моей будущей мамой. Мы жили в райцентре Ныда. Мама умерла в 1943 году, когда отец был на фронте. Бабушка приехала из посёлка Хэ и взяла на воспитание нас со старшей сестрой. Когда отец пришёл с фронта, мы вернулись в Ныду. Я закончил там семилетку. Сестра после окончания педучилища в Салехарде была направлена на работу в райцентр Мужи. Я уехал с ней, там учился в 8–10 классах. После десятилетки был принят в штат окружной газеты «Красный Север». Затем уехал в Свердловск, где окончил факультет журналистики Уральского университета им. Горького. Работал в газетах Тюменской, Свердловской областей, затем обосновался в Башкирии, в городе Уфе. Завершил свою карьеру в должности замредактора республиканской газеты. Печатался в журналах «Урал», «Уральский следопыт», «Бельские просторы», в «Литературной газете», в спортивных журналах Москвы и Санкт-Петербурга. Дружу с олимпийцами и паралимпийцами, освещал Олимпиаду в Ванкувере, пишу и о Сочи. Автор книг «Блокнот у сердца» и «Тайна записки, найденной на берегу океана». Сотрудничаю с русскоязычным еженедельником «Ванкувер Экспресс» (Канада).

48

Северяне № 2, 2014

о времени и о себе | судьбы. характеры. лица молодой ненецкой литературе. Эту тропу не смогли занести позёмкой свирепые ветры, бешенно летящие на землю Ямальского полуострова из просторов соседней Арктики. К литературной известности Юганпелик относился спокойно. «На Ямале кто бывал, тот меня, конечно, знал», – говорил он и при этом застенчиво улыбался. Поэта отличала необыкновенно тёплая лирическая манера письма. В своём архиве я нашёл выполненный мной подстрочный перевод с ненецкого стихотворения Ивана Антоновича, приуроченного к выборам в местные органы власти. Агитатор Огни вдоль улиц не зажглись, Село объято сном. Лишь под одним лучи сошлись Недремлющим окном. На шторе тёмный силуэт Виднеется слегка. И пишет, затеняя свет, Проворная рука. С ней соглашаются часы Своим привычным «так», В статью газетной полосы Заглядывает Пяк. Направо стопка книжек ждёт – И проза, и стихи. Когда же съедется народ, Из тундры пастухи, То будет что им рассказать И будет что прочесть, А сон… сон может подождать, Важнее дело есть. В одном из своих стихотворений Иван создал образ Ватане, красивой девушки-рыбачки, вся жизнь которой связана с родной рекой Обью. И вот спустя десятилетия первый ненецкий композитор Семён Няруй, прозванный музыкальным шаманом за талант покорять мелодиями царство бесконечных просторов тундры, написал песню о Ватане на стихи Юганпелика. Песня настолько полюбилась зрителям, что вошла в ненецкую национальную классику. Со времени давней поездки на Ямал бережно храню 940-страничный в яркой красной обложке ненецко-русский словарь. Листая этот фолиант, не перестаю удивляться мужеству, уму, интеллекту маленького, в несколько десятков тысяч человек, народа, который «на краю географии» смог сохранить свой неповторимый язык. В нём нашли отражение

и суровый быт северян-тундровиков, их обычаи, борьба за выживание в экстремальных условиях, своеобычный фольклор, легенды и мифы. Жаль, что нет рядом Ивана Антоновича, который бы озвучил, перевёл и растолковал многие особенности речи и обычаи своего северного народа. И всё же попробую обратиться к красному словарю, содержащему 22 тысячи слов, и каких! «Метлой» пастухи называют собаку, которая гонит оленье стадо и как бы «сметает» его в одну кучу. Грозному медведю ненцы дали весьма легкомысленное прозвище «чёрненький». О толстом человеке говорят: полнеба за ним скрывается. Поверье: не шумите около реки, вызовете головную боль у хозяина воды. Загадка: посреди непроточного озера уточка ныряет (ковшик). Поговорка: прожорливой щуке не спится (вполне современно звучит). А вот каким напутствием провожают в тундре перелётных птиц: «Принесите нам побольше мяса, и перед вами расстелется земная поверхность, испещрённая проталинами». Велика роль женщины у кочующих племён. В условиях сурового Заполярья она в прямом смысле являлась хранительницей домашнего очага: ставила чум, готовила пищу, шила меховую одежду с помощью прочных ниток из оленьих жил. Во время обычного кочевья создавался женский аргиш (олений обоз, караван из нарт). В аргише, которым управляла женщина, были нарты с продуктами, нарты для перевозки постели и одежды, нарты с вещами. Создавался некий культ женщины. В мифологии существовала «обещанная Богу женщина», которая поэтому не должна выходить замуж. При рождении девочкам нередко давали имя Нене, что означало «женщина из женщин, лучшая женщина». Но в судьбе северянок была и оборотная сторона медали. По старинному ненецкому обычаю жена старшего брата после его смерти становилась женой младшего, таким образом оказываясь в зависимости не только от свекрови, но и от жён старших братьев мужа. Не думаю, что все без исключения мужья были рыцарями. Недаром в фольклорных произведениях встречается образное выражение «слёзы у женщины катятся друг за другом, как нарты в аргише». ...По обычаю на могиле умершего оставалась его ездовая нарта с отломанными передними концами, чтобы вындер (житель тундры) мог ездить на ней по загробному миру. Так не ударить ли нам в шаманский бубен, дабы вызвать для беседы дух покойного поэта, парящего в горних высях?! Северяне № 2, 2014

49

судьбы. характеры. лица | о времени и о себе

Н

Вильям Гонт не ошибся в выборе

ынешний блистательный Салехард, столица богатейшей газонефтеносной провинции страны, ни в какое сравнение не идёт с былым серым, потрёпанным арктическими ветрами городом на полярном круге с домами, стоящими на сваях в зоне вечной мерзлоты. Тем не менее культурная жизнь в шестидесятые годы здесь била ключом. В окружном Доме культуры ставились пьесы, устраивались концерты заезжих знаменитостей. Как-то в разгар зимы в городе высадился десант молодых московских поэтов. Хозяева щедро экипировали их. Служители поэтической музы разгуливали по улицам в новеньких белых полушубках, модных ондатровых шапках. Слушатели ломились на их поэтические вечера. К этому времени относится моё знакомство с одним приезжим поэтом. Звали его Вильям Гонт. Это был стройный, среднего роста молодой человек с приятными чертами лица, открытым, выразительным взглядом. В морозную зиму он ходил в телогрейке с шарфом на шее, кирзовых сапогах. Холод был ему нипочём. Вильям недавно поступил в редакцию окружной газеты «Красный Север», куда я, вчерашний десятиклассник, носил свои первые заметки. Вильям бойко стучал на пишущей машинке. Помимо обычных редакционных дел, работал над поэмой. Северяне – народ сердечный, общительный. И Вильям легко вписался в коллектив. Помню, у него была привычка после получения гонорара являться на работу пораньше и до прихода прекрасной половины сотрудников набивать яблоками ящики их столов. По вечерам в гостинице Вильям читал свои и чужие стихи, брал в руки гитару и пел положенные им на музыку песни на слова Сельвинского, Бунина и других поэтов, книги которых тогда не доходили до глубинки. Ближе сойдясь с Вильямом, я узнал шокирующие подробности его биографии. Его отец Ян Озолин – известный в Омске поэт, дед – из латышских красных стрелков. Оба были репрессированы в 1937 году и расстреляны. Первые свои публикации Вильям подписывал фамилией своей матери Деборы Гонт. Ещё подростком он почувствовал на себе клеймо «сын репрессированного»: не принимали ни на работу, ни на учёбу.

50

Северяне № 2, 2014

На суровом Севере Вильям не был новичком, так как в родном Омске поступил матросом на пароход и ходил вниз по Иртышу до Обской губы. А пребывание в редакции салехардской газеты вошло в его биографию строкой: «Работал на Ямале журналистом». Несколько месяцев общения с талантливым поэтом и неординарным человеком явились для меня хорошей школой. В выборе Вильям не ошибся. Север благотворно влиял на его творчество. Работа над поэмой шла успешно. А судьба её героя была непростой. У меня в памяти остались строки: Всю эту ночь никто не спал: Температурный взлёт! Мир закружился и упал В оконный переплёт. Перед самым Новым годом Вильяму пришёл вызов из Москвы на сессию в литинституте им. Горького, где он учился на заочном отделении под фамилией матери. Лишь после реабилитации отца Вильям взял его фамилию – Озолин. В связи с отъездом Гонта по его настоянию я, ещё совсем зелёный автор, только-только закончивший десятилетку, был принят в штат окружной газеты. Вильям передал мне своё рабочее место. Учёба на факультете журналистики Уральского университета, сотрудничество в свердловских газетах и на областном радио как-то отдалили меня от контактов с Вильямом. В советские времена по линии комсомола в стране регулярно проводились совещания-семинары молодых писателей. И вот узнаю: на одной из таких творческих встреч Вильям, имея на руках лишь гранки своей первой книги «Окна на Север», был рекомендован к приёму в Союз писателей без наличия двух обязательных для этого собственных изданий. В предисловии к книге руководитель его семинара в литинституте известный поэт Илья Сельвинский писал: «Вильям – сплошные эмоции, сплошной темперамент!» По выходе в свет книга Озолина была сметена с прилавков любителями поэзии. Став членом Союза писателей, Озолин включается в активную литературную работу, много ездит по стране. Верный заветам своей юности,

о времени и о себе | судьбы. характеры. лица Вильям «по родству бродячей души» участвовал в поисковых экспедициях геологов в горах Тянь-Шаня, побывал с геологоразведчиками на Памире, работал в газете на Сахалине, дважды ходил на рыболовецких траулерах через Тихий океан к берегам Аляски. О его творчестве я мог следить по публикациям в популярных журналах «Сибирские огни», «Дальний Восток» и других. Вильям достойно пронёс своё шекспировское имя через всю творческую жизнь. Его острому перу принадлежат семь поэтических книг и три повести. Последние годы поэт жил в Чите и в Барнауле, где умер от тяжелой болезни в возрасте шестидесяти шести лет. В августе 2011 года Вильяму Яновичу Озолину исполнилось бы 80 лет. В связи с его юбилеем на Аллее литераторов в Омске установлен памятный

С

(закладной) камень как сибирскому поэту, чья биография связана с городом. Но читательская тропа к творчеству писателя на этом не обрывается. По информации омских литераторов, были подготовлены к печати малоизвестные дневниковые заметки, которые Озолин вёл последние двадцать лет своей жизни под заглавием «Записки потерпевшего». В этом откровенном, искреннем дневнике писателя отражены черты навсегда ушедшего времени. Автор «Записок» предстаёт перед читателем думающим, тревожащимся за свою страну, неравнодушным, отзывающимся на многие события человеком. Его волнует не только литература, но и политика, экономика, в частности, сельское хозяйство, а также измученное реформаторством народное образование, проблемы нравственного здоровья общества.

Сорок языков, и все – по-русски

ойдя с электрички и выйдя на перрон станции, я увидел примостившегося на серых дощечках штакетника худощавого деда с тонкими чертами лица, усами, тронутыми инеем возраста. В глазах его бегали весёлые бесенята. На вид ветерану было лет восемьдесят. Познакомились. «Иван Савельевич», – отрекомендовался он, крепко пожимая мою руку. Узнав, что я ищу квартиру, пригласил в гости. Мы миновали сеть железнодорожных путей рабочего посёлка, напоминавших выложенную на земле громадную арфу, и вышли на пыльную деревенскую улицу, лишь кое-где прикрытую вытертыми ковриками травы. Дом Савельича, подпоясанный словно кушаком, завалинками, доживал отпущенный ему срок. В покоях – две комнаты. Но в сенях у окна оборудована уютная светёлка. За чаем с ароматным мёдом и творожными ватрушками мы с хозяином ударили по рукам. Лето я поживу в их доме на тихой улочке под раннее пение петухов. Во время чаепития Савельич был необыкновенно подвижен, разговорчив и, как фокусник из рукава, сыпал прибаутками: «На хлеб-соль не таков, а на воде разориться готов». Глядя на свою супругу, приветливую и гостеприимную Марью Ивановну, он весело подпевал: «Чайник новый,

чай бордовый – кипячёная вода, милый режет лимон свежий – кушай, милая моя!»

– Иван и его братья были кузнецами, вечно на картошке сидели, а мой отец мясничал, – вставила словечко симпатичная, добрая, располагающая к себе хозяйка.

– Дуй, бей, давай углей, кузницу мети, за водой лети, – тут же подхватил её слова неугомонный Савельич, а насчёт «мясничал» парировал: – Два брата, два мосла, а третьего собака унесла. За пару месяцев, проведённых в их доме, я заметил, что не в пример нынешним молодым людям Иван да Марья живут в полном согласии, ни разу я не слышал, чтобы они разговаривали друг с другом на повышенных тонах. Мы оба просыпались с рассветом. Утром уж больно вольный ветер. «Вставай пришёл», – говорил Савельич, подходя к рукомойнику, висящему на деревянном столбе. «Медведь сроду не умывается, а его люди боятся», – шутил он, отфыркиваясь над раковиной. Немало времени он уделял уходу за своими усами. Подкручивая их, Савельич, некогда бравый батареец, служивший в царской армии в чине старшего унтер-офицера, приговаривал: «Прицел на 32! Усы в честь, а борода и у козла есть». Огород у хорошего хозяина тянулся на добрых тридцать метров и был ухожен на славу. В конце Северяне № 2, 2014

51

судьбы. характеры. лица | о времени и о себе грядок у забора огород был заставлен дюжиной даданов (ульев). После завтрака Савельич без раскачки брался за дело. Шёл «послушать разговор пчёл» или из шланга поливал грядки. Сквозь шум тугой водяной струи я слышал его весёлое бормотание: «Вот купил дедушка бот, стал ботать, стала рыба попадать». А если с утра было пасмурно, хозяин приговаривал: «Небольшой дождишко, а лентяям отдышка». Как-то примостившись с блокнотом на завалинке и увлёкшись работой, я не заметил, как меня ужалила пчела, из тех, что летали в огороде. Щека припухла. Заметив это, Савельич, потомственный пчеловод, вступил в разговор: – Пчёлы хуже собак. Те хоть своего хозяина не кусают. Дети, бывало, говорили: «Ты бы, отец, взял кнут да попас бы их на лужайке, пока мы на огороде работаем». А когда с дымарём, пчёлы набирают мёду в желудок на трое суток и не могут ужалить. Пчела не худеет и не жиреет. Всегда одинакова. Если она улетит от улья далеко, километров за девять, то ослабнет и не вернётся. Я тридцать семь лет в пчеловодах, раньше пчелу выращивал на племя, а она что муха, бжи-бжи и на подсолнух или на козлобородник, донник, татарник. Бывает, место попадётся богатое, но рядом овраг, сквозняков пчёлы не любят. А на хорошей природе и медведь пчеловод. На горном Алтае липа цветёт двадцать-двадцать пять дней, а у нас на Урале десять-двенадцать дней отпущено для мёдосбора. Каждая семья в день приносит двенадцать килограммов мёда. Десять пчёлосемей за лето дают пять центнеров. Пчёлка трудится – для Бога свеча пригодится. На каждый килограмм воска идёт восемнадцать килограммов мёда. У нас гречиха из виду ушла. Она неприхотливая, а урожай может дать сто восемьдесят пудов. Греча даёт курнение. Не надо её густо сеять. Тогда пчела её не посещает. Гречиху сей, когда молодые скворцы вылетают их скворечен. От сусека до сусека шесть (в засуху семь) недель. Мёд гречишный с подмётками съешь. Если мёд не приносит пользы, то и вреда от него нет: он проходит скрозь тело. А если кого забил кашель, так мёду ему да и горяченького! Однажды застал Савельича за необычным делом. Он мастерил держак из акации и берестяной черпак для поимки в роевню улетевшего роя. И при этом отшутился: «Сейчас у меня пчёлы будут щи хлебать».

– Пчёлы не выносят потных и грязных людей, – заметил Савельич. – Был случай. Подошёл

52

Северяне № 2, 2014

ко мне доктор Хиль Абрамович: «Покажи пчёл». – «Не могу». – «Почему?» – «Ты где был?» – «На операции». – «Ведь ты сейчас швы на ранах показать не можешь?» – «Всё-таки давай». Стукнул по дадану. Пчёлы поднялись роем. Абрамыч бежать к больнице. Тут вышел его отец – ему всю лысину искусали. Несли нянечки бачок с кашей – бросили и разбежались. Как-то инспектор, дама в короткой юбке, стала проверять рамки. Пчёлы пошли. Убежала гостья через всю пасеку к колодцу и там отмачивалась до ночи. Савельича хлебом не корми – дай поговорить о любимом деле: – У нас сливки, а не земля. Не то что там камни, клочки лесные. Каждый мужик сам себе агроном. А у агронома плохой земли не бывает. Шестого мая Ленивая соха выезжает, а девятого мая по старому, на Николу, всегда картофель сажали, а его надо прикапывать, чтоб урожай был. Взгляд – хозяйский, приметливый: помидоры у соседей «спать легли», горох у них посажен под окнами, а помидоры поодаль, где ветер гуляет, помидорам для развития нужно сорок пять дней. В конце лета он рассуждает: – Вот соседи собирают урожай помидоров под кровать, в валенки да в штаны стёганые. А я утром центнер, вечером центнер. Выращиваем рассаду, начиная с марта. Дома пять-шесть градусов, Мария Ивановна спит под периной, как цыганка. Восемьдесят пять процентов помидоров поспевают на корню. У меня всё не по книге, а по практике. Выходит, я сам академик: может, тот учёный на моём опыте труды писал. А то вдруг мой Савельич спохватывается: – Домашний ум в дорогу не годится – базар цену скажет. И он отправляется на рынок, а вернувшись, делится впечатлениями: – Говядина как щепа. У свиньи сало с брюховины, жёсткое. Нельзя сказать, что хозяева дураки, а люди малоумные. На мясном прилавке думал мумол, а это – косой заяц. Их староверы, разнечистые духа, не едят – четыре лапы, как у собаки. Как-то сидел в своей комнатке, писал. Слышу, выходит из дома Марья Ивановна и рассуждает сама с собой: – Ах, какая я в молодости была, по ветру летала. А сейчас глаза у меня за туманом, за туманом плохо видят. Тут попадает ей под ноги кошка: – Ну ты и надоедница, Машка, тебе только толкачом работать.

о времени и о Себе | Судьбы. характеры. лица Хозяйка ворчит, а тут и курицы из огорода бегут.

– Ох, и блудницы, свёкор вас забодай, – возмущается Ивановна. – Соседка Нюрка молока предлагала, да я не взяла. Молока много, а творог кислый, в печи из ватрушек вылезает. Баба на Федьку своего жаловалась: опять под дымом ходит. Ответ Савельича не заставляет себя ждать: – Нюрка не смешная, а забавная. Её молоко на собаку плеснёшь – две облезут. А ежели её мужик дурак, то он и с воды пьян.

– По разговору-то мой муженёк всех покроет, – с улыбкой говорила Марья Ивановна.

– У меня сорок языков, и все – по-русски, – тут же отзывался хозяин дома. Глаза у Савельича от природы разные: один карий, другой зелёноватый. Он их не открывает враз, а по очереди. При этом взгляд светится лукавством из-под старой шляпы. На разговор, ясное дело, охотливый. Не зря век свой свековал. Вспоминал, как в старину богатый сосед послал работника за бутылкой водки, вручил ему пять рублей золотом. Ты, говорит, купи мне одну бутылку, остальное – мелочью. А тот ему поллитру принёс и целый подол шкаликов. Посмеялись. А вот другой случай был. Машина с ящиками водки шла по скользкой дороге на краю канавы. Того и гляди – перевернётся. Экспедитора хватил удар. Посочувствовали. В светлой голове Савельича не умещалось одно: как это у хохлушки в их деревне пёс приучен есть тыкву и капусту, а не мясо. Были промеж нас и другие беседы, в которых выплывало далёкое прошлое. «Отец плёл лапти. Весной, когда белогвардейцы отступали, менял их на валенки». «В армии после призыва хохол ищет, где учебная часть, еврей – где госпиталь, а русский – где кабак». «Я в 1921 году организовал первую коммуну и первым вступил в коммунизм». «Ленин в ботинках ходил, а Сталин в сапогах, – рассуждал Савельич. – Царь Николай немудрящий был, а его всё возвеличивали в портретах, иконы с него писали. Потом большевики из тех икон табуретки мастерили».

– Слышал я от татар, что самогонка ночью родилась. А мы это дело проверим, – предложил сметливый хозяин. Как только стемнело, мы зашли в подсобку, где стоял чан медовухи, горела буржуйка, на которой виднелся самогонный аппарат. Вскоре побежала тонкая струйка первача. Марья Ивановна набрала несколько ложек самогона в бутылку для своих лечебных нужд. Дрова пылали всё сильнее.

– Толсто бежит. Верно, самогонка рождается на ночь глядя. Теперь можно будет выпить для красноречия, чтоб язык не ворочался, – вставил словечко Савельич, пустив улыбку в усы. Рассказал мне, как поссорился с соседом, что живёт через дорогу.

– Заходит ко мне Петро, а у самого ряшка такая, что об неё можно двухгодовалого поросёнка прибить. Поздоровался и говорит: «Пойдём ко мне, Савельич, посидим за богатым столом». А я в ответ: «Ты говоришь так, словно я пустокарманник какой-то, пустодом и будто ты не бражничал вволю, не пил моей медовухи…» Так мы разошлись. А раз скатерть со стола, то и дружба сплыла. Зашёл разговор о детях. Их у него пятеро. Но он говорил о старшем сыне.

– Я его с другими равняю, гусятину и мёд высылаю, а он за двадцать лет письма не написал. А после со вздохом: – Подполковник, атаман. Пришло время и мне держать экзамен перед Иваном Савельичем. Однажды во время нашей обычной беседы он вдруг соскочил с табуретки, подпрыгнул и, ударяя в ладоши, выкрикнул: «Ты пишешь этак ладно-ладно и этак ладно-ладно. У вас заглушка на критику поставлена». Я, как мог, отшутился. Не стану же оправдываться и говорить ему, что в столе редактора газеты, где я тогда работал, лежит материал об одном руководящем кренделе, который зарплатой своих рабочих манипулирует. Не исключено, что статья будет спущена на тормозах. Савельич никогда не жаловался на здоровье, всегда был в отличном расположении духа. Лишь однажды заметил: «Жили с локоток, осталось жить с ноготок». Лето клонилось к концу. Близился мой отпуск. И я приехал попрощаться с моими добрыми хозяевами. Стоило мне открыть двери, как сидевший на диване Савельич тут же взял инициативу в свои руки: «Ждал я тебя, ждал да жданки-те все поел». На эту шутку Марья Ивановна, выходя из кухни с жареным гусем на подносе, отреагировала по-своему: «Берите стулья и окружайте стол». Узнав, что я съезжаю с их гостеприимной квартиры, хозяин сказал: «Так не так, перетакивать не будем». И вот я, как пару месяцев назад, шагаю на станцию по рельсам, лежащим в форме арфы, а в моих ушах, как музыка, звучит напутственная прибаутка Савельича: «Я взглянул на облака, а там землетрясение, оттого что бык чихнул, завтра воскресенье». Северяне № 2, 2014

53

судьбы. характеры. лица | о времени и о себе

В плену у рифмы Виталий Чемляков г. Уфа

Ямал

Ах, Ямал, ах, Ямал, Мою лодку качал Шалый ветер на обской волне. Я зимой пурговал. Мой характер ваял Ты на стылой полярной лыжне.

Признание

Тебя я встретил не в раю – В ямальском ветреном краю. Проснёшься поздно или рано – Светло от имени Светлана. Не свет из притенённых окон – Сияет солнцем светлый локон. Над всей пустячной суетой Лишь ты мне видишься святой.

Ах, Ямал, ах, Ямал, Ты меня согревал И поил из ладоней озёр. Воскресала душа От брусники ковша, И светился от счастья взор.

И жизнь мне кажется легка, Хоть грозно ходят облака. Но ты любви большой охрана, Сердечный мой причал – Светлана.

Ах, Ямал, ах, Ямал, Сколько лет отсчитал Я под говор кукушки лесной. Ты мне в снах расстилал Из ромашек ковёр Поздним летом иль ранней весной.

Ушедшее – навеки с нами, Оно в постель ложится с нами, А поутру встаёт с рассветом. И всё как будто ждёт ответа. То запоздалою слезой Заронит в сердце непокой, А то растерянной улыбкой Напоминает об ошибках, Которым, боже, несть числа. Исправить их – и все дела... Не в силах Богу и вину Загладить прошлых лет вину. В раю или аду, прости, Ты будешь этот груз нести.

Ах, Ямал, ах, Ямал, Пред тобою я мал. И теперь мне признаться пора: Я без белых ночей Не смыкаю очей, Помня жар твоего костра.

Апрель Апрель – зимы отрицанье, Торжественный гимн весне, Ручьёв молодых мерцанье На солнечной стороне. Полей чёрно-белых жилеты Ещё не сданы в гардероб. И споротым эполетом На пашне лежит сугроб.

54

Северяне № 2, 2014

***

Моим землякам В ваши морозы и в ваши снега Летит моя весточка издалека, Несёт она в северные угодья Свет с юга идущего Новогодья. Я в вашей далёкой ямальской тиши Оставил когда-то частицу души. Душа моя мчится ямальским оленем С сердечным, волнительным поздравленьем.

о времени и о Себе | Судьбы. характеры. лица шут

монолог мужчины

Шуты не в чести у пашей, Их гонят за правду взашей. Топорщатся полы халата С карманами, полными злата.

Задача вовсе не простая: Пред Женщиной душою тая, Весной мечтательною раннею Ей выразить своё признание.

– Эй, что там за нищенский сброд?

– Народ, Ваша милость, народ. (Ах, эта улыбка шута Достойна презлого кнута.

Собой являя Льва, не Рыбу, Сказать большое ей спасибо За то, что въявь, а не во сне Она дарила дружбу мне.

В игольное ушко верблюд Скорее пролезет, чем шут Своё прекратит озорство, С макакой имея родство).

Не со слезою, а с улыбкой Прощала все мои ошибки И весело смотрела вслед, Когда уж сил на это нет...

Не в духе сегодня паша: Шута велел вздёрнуть – и ша! Висит, кроме шуток, экс-шут В аду его черти, знать, ждут.

Был счастлив Бог в тот день иль утро, Когда слепил из глины мудрой. И он при этом не забыл Того, где нужен весь мой пыл.

Да вот у Большого паши Дела не совсем хороши. Фортуны скрипит колесо: Отлютовал, откомандовал – всё!

Он не забыл очей прекрасных, А в них огней, огней опасных. Он ушко чудное создал, В котором свет на солнце ал.

Не зря говорил ему шут: Иные порядки грядут... За правду казнили шута, А правда всё та же, всё та.

Вот призадумался немножко И придал форму стройной ножке. Возьми любое имя. Это, Поверь, восьмое чудо света!

за созвездие пса

натали

В маскарадном костюме а ля домино Новогодняя ночь вознеслась в небеса. В запотевших бокалах искрится вино: – За Созвездие Пса! За Созвездие Пса!

Когда вблизи или вдали Я слышу имя Натали, Десятки пушкинских стихов Ко мне слетаются на зов.

Чувства огненной лавой теснятся в груди, А на очи, как тень, набежала слеза. Ты грустить погоди, всё у нас впереди: – За Созвездие Пса! За созвездие Пса!

С тех давних памятных времён Я в это имя погружён – За ум и доброту и за Чарующие мир глаза.

Вспомним всех поголовно хороших собак, Что нам преданно, нежно смотрели в глаза. Нервно плещет вино из бокала чудак: – За Созвездие Пса! За Созвездие Пса!

Северяне № 2, 2014

55

судьбы. характеры. лица | о времени и о себе

Мы геологи оба с тобой! Владимир Жолондзь г. Ноябрьск

Письмо Жёнам геологоразведчиков

«Мой дорогой, мой любимый, мой милый» – Первую строчку письма я прочёл, Сразу почувствовал бодрость и силу, Будто я воду живую нашёл! «Ты заболел? Всё пиши, не скрывая!» – «Что со мной будет? Здоров я, как бык! Зря волновал я тебя, дорогая!» (Дёрнул же дьявол меня за язык.) «Милый, родной мой, я очень скучаю, Дни отмечаю, приедешь когда?» Я понимаю, о том ты мечтаешь, Чтоб я вернулся домой навсегда. Только уж, видно, судьба мне такая: Вечно в дороге я, вечно в пути, Нынче я здесь вот, а завтра не знаю, Где почтальон меня сможет найти!

6 апреля 2014 года – День геолога

Ноябрьская эпопея «Ещё одно последнее сказание, И летопись окончена моя»: Поведаю о города создании К великой годовщине Октября! На снежной целине следы маршрутов: Тянули технику с утра и до утра, Железная дорога – до Сургута, А далее – впрягали трактора. Мы, геофизики, полярниками жили В глухой тайге, на беличьих правах: Под соснами машины разместили И ночевали в будках, в кузовах. От холода и голода страдали: Сухие выдавали нам пайки. Нас «каротажниками» люди называли – Геологи и все буровики. В ствол скважины приборы опускали, Не строили котельных и дорог:

Владимир Яковлевич Жолондзь – наш добрый и верный друг. Живёт в городе Ноябрьске. Впервые «Северяне» опубликовали его стихи в 2009 году. Родился в Грозном в 1937 году, окончил с отличием институт, на Ямал приехал из посёлка Кысыл-Сыр в Якутии. Горный инженер-геофизик по образованию, работал оператором, начальником отряда, ведущим геофизиком, главным геологом геофизических экспедиций в Сургуте, Тарко-Сале, Ноябрьске. Участвовал в открытии целого ряда месторождений нефти и газа в Западной Сибири – Романовского, Русского, Спорышевского. Жизнелюбивый, с искромётным чувством юмора, последовательной гражданской позицией Владимир Яковлевич и сегодня не сидит без дела: пишет стихи, много читает, общается с такими же, как сам, творческими и увлечёнными людьми.

56

Северяне № 2, 2014

Из архива редакции «Северян»

Где бы я ни был, почаще пиши мне, Каждым письмом я твоим дорожу, Их я читаю в минуты уныния, Их за собой я повсюду вожу!

о времени и о себе | судьбы. характеры. лица Мы под землёю нефть и газ искали, Чтоб город жить и развиваться мог.

Трудились, сил порою не жалея, Не ожидая орденов в ответ.

Квартир нам не давали капитальных, Что возводили в центре городка: Удачею считалось нереальной Заполучить хотя бы полбалка!

В «шанхаях» закольцованных мы жили, Зимой хотелось так обычных щей, Но даже летом нам не завозили Ни фруктов, ни зелёных овощей.

Когда за подвиги героев награждали; (Строителей, нефтяников лихих), В сторонке мы особняком стояли – Наш труд был не заметен для других.

Однажды в лавку привезли арбузы, Стал в тысячную очередь народ. Наверно, чаще к Робинзону Крузо По морю добирался этот плод!

Мы, геофизики, народ с низов, негордый. Трудились, не заглядывая в даль. Как Тёркин говорил: «Зачем мне орден?» (Он был согласен даже на медаль!)

Мы три часа напрасно простояли. Как говорится, не хватило зла: Последнюю нам ягоду продали, Но и она расколотой была!

Да и потом заслуг не оценили, (Написано так было на роду!): Работы олигархи нас лишили И обанкротили в двухтысячном году.

Конечно, мы надеялись на отпуск, Где загорим и фруктов поедим, И получали мы билет, как пропуск, Не веря, что теперь-то улетим.

Но геофизики себя не разменяли, (Простите, что увидеть всех не смог.) Мы заключение на нефть и газ давали И просто честно выполняли долг.

История подобного не знала – Такие нам достались времена: Как на расходный материал, взирала На первооткрывателей страна.

Мы этот город новый возводили. (Гордиться может каждый человек!) Мы столько новых залежей открыли, Что хватит округу на 21-й век!

Теперь всё есть: арбузы и бананы, (Нет птичьего, пожалуй, молока), Но только жизнь народа, как ни странно, Нисколько не улучшилась пока!

И город с юбилеем поздравляя, (Ошибки прошлых лет теперь не в счёт), Успехов в жизни молодым желаем, А старикам – вниманья и почёт!

Повсюду безработица и кризис, Работникам не платят по труду, Власть захватили демократов крысы И всё разворовали на беду!

Арбуз и Союз

И раньше горя мы немало знали, Но не было бомжующих детей. И что-то мы такое потеряли, Что делало нас лучше и добрей.

Как на подъём легки мы были, Когда в кармане – пустота! Авантюристы верили: в Сибири Нас ждут на нефть богатые места. Внизу – болота, а вверху над нами, Как овцы, низко облака бегут. Песком в лицо и злыми комарами Нас встретил город казаков – Сургут. Так началась «Клондайка» эпопея Длиною в тридцать пять нелёгких лет:

Вожди народу беспардонно врали, Что каждый человек другому брат, А сами в нищете людей держали: Их волновал всемирный результат! Считали: проживём и без арбузов, Все наши жертвы оправдает ТЭК, В итоге: нет Советского Союза, И сброшен в ад наживы человек. Северяне № 2, 2014

57

Судьбы. характеры. лица | о времени и о Себе честь не по заслугам?

сердцу не хочется покоя

Памяти геофизика Владимира Волкова

К открытию новых залежей Спорышевского месторождения

Семнадцать лет взрывник простой Пласты на нефть вскрывал, Потом с Агана мой герой Был послан на Ямал.

Диаграмма лентой расстелилась, Снял отсчёт и ввёл в машину: Сколько новой нефти появилось Безо всякой видимой причины.

Тогда на Север продвигал Свои отряды ТЭК, Какая ждёт судьба – не знал, Не ведал человек.

Сердце верит в добрые приметы, Логикой поди его умерь, Ни к чему тут всякие запреты: Хочешь верить? На здоровье – верь!

Только святой не выпивал, Когда кругом тайга: Своеобразно стресс снимал Покорный ваш слуга. Тринадцать лет он здесь пахал, До пенсии дожил, А вот «надбавки за Ямал», Увы, не заслужил. На Северах за тридцать лет Немало перенёс, Но отрицательный ответ Дан на его запрос. Кто делу преданно служил – Строй новый разогнал, Про вклад геологов забыл Нефтяник-генерал. Такое стало житие, Не счесть душевных ран, Так и ушёл в небытие С обидой ветеран. О чём рассказ сумбурный мой? Мы всё даём одним (Причём на блюдечке с каймой!) И ничего – другим.

кысыл-сыр Стоит посёлок на Вилюй-реке, От городов столичных вдалеке, Кругом тайга: берёза да сосна. Зима длинней, чем лето и весна. Наш край красив суровой красотой: За сорок – стужа и под сорок – зной. И я сижу с тобой на берегу, Проститься и уехать не могу. Мы здесь росли в свершеньях и борьбе: За всё спасибо, Кысыл-Сыр, тебе! За радость встреч и за печаль утрат, За труд не ради славы и наград! Мы строили, искали нефть и газ, Мы ошибались, больно и не раз, Но, чуть согнувшись, снова шли вперёд: Кто ищет, обязательно найдёт! Пройдут года, и расцветёт Кысыл, Отца, пора настанет, сменит сын, И вспомним мы домишек первых ряд, Что, почернев от времени, стоят. За дымкою давно ушедших дней Увидим мы тогда простых людей – Первопроходцев маленькой земли, Что скромно Кысыл-Сыром нарекли.

58

Северяне № 2, 2014

Т. Денисенко, г. Салехард

арктическая цивилизация

Северяне № 2, 2014

59

арктичеСкая цивилизация | образы земли ямальСкой

Генеральная репетиция

А

ольга григорьева

рктической олимпиадой назвали сами тундровики этнические соревнования, посвящённые традиционному и всеми любимому празднику – Дню оленевода – в Надыме. Девятнадцатые по счёту они собрали для состязаний в национальном пятиборье самых сильных и мужественных оленеводов, каслающих многотысячные стада на территории Ямала, а также в сопредельных оленеводческих регионах Крайнего Севера России. А в гонках на оленьих упряжках участвуют и женщины! Впервые состоялись гонки на собачьих упряжках и выставка охотничьих лаек. Чрезвычайно сложным выдался нынешний год для ямальских оленеводов, но, несмотря на это, всенародно любимый праздник состоялся. Да и как иначе, ведь на будущий год знаменитый на весь мир надымский праздник в честь Дня оленевода отметит своё двадцатилетие. Подготовка к нему среди самых главных его участников, арктических кочевников, уже началась – ею является сам традиционный образ жизни, древнейшее на планете Земля занятие – выпас оленей. ольга ГриГорьева

60

Северяне № 2, 2014

ольга григорьева

образы земли ямальской | арктическая цивилизация

Северяне № 2, 2014

61

арктическая цивилизация | мир вашему дому!

Посёлок Новый Киеват – вторая родина коми-ижемцев Посёлок Новый Киеват, население которого ещё лет десять назад составляли в основном коми (ижемцы), входит в состав Мужевского сельского совета Шурышкарского района ЯНАО. Нина Егерь

Киеват На высоком берегу среди кедров и ивы Стоит маленький посёлок мой Киеват. Там живут в основном зыряне, есть и ханты, Бывают и русские. Когда плохо мне и на сердце боль, Часто я его вспоминаю, Жили здесь тогда, как одна семья, Красавицы женщины, им мужчины под стать. А детей своих, когда баловались, Никогда ремнём не наказывали. Многие деды наши на войне погибли, Но я помню всегда голос деда Лась-Филя. Сколько рассказов, сколько песен Он людям сказывал, он людям спел. Небольшим был посёлок наш, Но сколько имён старинных я помню. И Маша бабушка, Акулина мама, Февра, Фёкла и Антонида. Татьяна, Секлетинья, Ольга, Роза, Варя, Семён и Елизавета. Макар, Захар, Василий, Филипп, Павел, Алексей и Александры. Федул, Фёдор, Олег, Евдокия, Анна, Матвей и Владимир. Пусть те, кто жить в нём будет дальше, Никогда б не забывали свои корни. Чтобы детям-правнукам пели-рассказывали, Какой жизнь здесь была, какой стала. (Подстрочный перевод с коми автора Нины Егерь. – Ред.)

62

Северяне № 2, 2014

Ш

урышкарский район расположен в юго-западной части территории округа, в бассейне нижнего течения реки Оби. Большая часть территории находится в пределах ЗападноСибирской равнины, меньшая часть, крайний запад, – в пределах гор Полярного Урала, средняя и южная части – в таёжной (лесоболотной) зоне, в подзоне северной тайги и совсем немного в подзоне средней тайги (район Сибирских увалов), северная часть района – в зоне лесотундры. Шурышкарский район образован в составе Остяко-Вогульского (ныне Ханты-Мансийского) национального округа 10 декабря 1930 года с созданием четырёх сельсоветов: Кушеватского, Мужевского, Сынского, Шурышкарского. В Ямало-Ненецкий округ Шурышкарский район передан 10 сентября 1937 года. Азовский, Куноватский, Питлярский сельсоветы образованы 27 июня 1944 года. А 11 февраля 1945 года Куноватский сельсовет переименован в Горковский сельский совет. О самом поселении фактически не сохранились документы. Те же документы, в которых упоминается это поселение, немногочисленны. «Из наиболее многолюдных населённых пунк­ тов Обдорского края выделялись сёла Мужи и Кушеват. В Мужах имелась церковь, почтовая и земская станции, пять торговых и одна винная лавка. Село Кушеватское являлось административным центром Куноватской волости, здесь располагались инородная управа, приходская церковь, участок полицейского урядника, хлебозапасный магазин, земская станция и две торговые лавки. Между Обдорском и административным центром края городом Берёзово чуть более шестисот вёрст. По пути расположено одиннадцать земских

мир вашему дому! | арктичеСкая цивилизация станций (Усоль, Картым, Теги, Качегат, Тюгут, Киеват, Лепекуль, Войкар, Шурышкар, Вандиаз, Собские), где можно было переночевать и заменить оленей». Посёлок Новый Киеват. (В пяти километрах от Нового Киевата, на левом берегу Малой Оби, располагался Старый Киеват.) Первое его название – Панко ям. А первыми жителями поселения, по словам Семёна Филипповича Конева, были Вакулины. Павел Вакулин – ссыльный поп. Название было дано по-коми: Панко ям. На коми языке Панко – это Павел, Пашка. По этому месту проходила трасса Салехард – Берёзово. Возили пушнину, почту, пассажиров. Позже в Панко ям приехали Егорша-старик (Терентьев Георгий), Семяшкины, Поповы, Дудниковы, Зотовы (по прозвищу Пузья), Ильины. Переселились из других посёлков, в основном из Мужей, Ларионовы, Рочевы, Шаховы, Коневы, Сметанины. Ханты называли Новый Киеват – Пашка горт. Расположен он на территории Шурышкарского района, на правом берегу Малой Оби, напротив впадения реки Сыни в Малую Обь. В годы советской власти, во время укрупнения населённых пунктов, «поповское начало» в названии было упразднено и дано новое название. «Киеват» в переводе с хантыйского – «кев ават» – омываемый каменный мыс. Было время, когда в Новом Киевате жили свыше ста коми-зырян. Занимались рыболовством, охотой, трудились в животноводстве, полеводстве. До 2010 года в нём постоянно жило 26–30 человек. Среди них коми, коми-хантыйские и ханты семьи. Сейчас в деревне ещё меньше народа. Пожилые переехали в Мужи, кто-то ушёл из жизни. Летом население возрастает в два-три раза: возвращаются из интернатов школьники, из вузов и колледжей студенты, а ещё к родителям или уже в их пустующие дома приезжают отдыхать с семьями повзрослевшие дети киеватцев. С грустью я пишу о своём любимом Новом Киевате: дорогие земляки, не забывайте, я прошу, свои гнёздышки.

Где же, где ж те люди, Здесь некогда жившие… Деревья головы свои опустили: Нет ответа, языки свои они потеряли…

не забывай Стоит на берегу реки посёлок. Лишь несколько домиков виднеется. Тихо вода берег подмывает, Сердца боль мою смывает.

С появлением в посёлке фермерского хозяйства А.Н. Шелеметьева – внука известного в своё время в районе и округе рыбака-передовика Александра Владимировича и его жены Марии Владимировны Коневых – вновь в сердце затеплилась надежда: жив пока ещё мой милый Новый Киеват.

Здесь глаза и уши наши Для жизни хорошей открылись. Первые шаги нам сделать помог ты, А если и падали, то на мягкую травку. Посёлок не может тебя позвать сам, Если родные места ты забудешь. Боится исчезнуть, Птенцов своих к гнёздам ждёт. (Подстрочный перевод с коми автора Нины Егерь. – Ред.) Я не забываю свою малую родину. Я пишу о ней на языках тех людей, которые жили там: на коми, хантыйском, русском. В самые тяжёлые минуты, когда кажусь беззащитной, я ухожу мысленно туда. И только баба Маша говорит мне, нежной, уставшей рукой приглаживая мои растрепавшиеся волосы, забирая их за уши: – Но вай, любее, тэлыс гырдсэ нуас, бурыс коляс… Уже пятое поколение из рода Фома чукар и Мелек пи Марье делает шаги по Новому Киевату. Моя мама нянчила своего первого правнука, моего внука Ромочку. А эти мои строчки ей очень понравились: По зелёной травке внук мой первые шаги свои делает, Прабабушка смотрит, сердце её радуется. Пожилые уходят, малыши рождаются В нашем любимом Киевате. Так же, как и раньше, река несёт свои воды, Кедры головы свои гордо подняли. Может, и дальше жить будет посёлок наш, Голос человеческий слышаться будет, Дети шаги свои первые будут делать. (Подстрочный перевод с коми автора Нины Егерь. – Ред.)

Северяне № 2, 2014

63

арктическая цивилизация | мир вашему дому!

Один день из детства Утро. Посёлок ещё дремлет. В пологах, сшитых из цветных тканей, посапывают дети. Старушки в цветастых платках, ярких сарафанах начинают бренчать вёдрами и искать глазами своих коров, прячущихся от гнуса в тальнике недалеко от домов. Подоить коров без дымокура в безветренную погоду – большая удача. Нина Егерь

из архива нины егерь

Катя, Олег, Эля, Валя

64

Северяне № 2, 2014

из архива нины егерь

О

т пекарни по посёлку разносится запах ароматного хлеба. Это пекарша вынимает из огромной печи румяные мягкие булки. Вековые кедры первыми вдыхают этот аромат. Кирпичную пекарню построили студенты стройотряда прямо в лесу, возле кладбища. Я лежу в пологе, натянутом в сарае рядом со стайкой. Слышу, как струйки молока, касаясь стенок подойника (ведра для дойки) поют свою извечную песню: чищ-чущ, чищ-чущ. Баба

Баба Маша, Таня, я, мама. 1979 год

Маша ласково разговаривает с Болотнойкой – это кличка нашей коровы. Почему Болотнойка, мы не знали. Эту корову мама взяла в колхозе. Может, на болоте родилась. Молоком от нашей коровы поили многих новокиеватских деток. Сметану, творог и простоквашу мы ели от пуза. Их вкус я не могу забыть до сих пор, а ощутить его в продуктах, купленных в магазине, не получается. Сёстры ещё спят в своих пологах. Почему мы спим в сарае? А потому, что домик наш маленький и нет возможности всем поставить кровати. Да и душно спать летом в таких ма-

леньких домиках. Тогда многие дети спали на улице в пологах: кто на стайках, кто в сараях, кто на чердаках. Мама с доярками уехала на большом неводнике на летнее пастбище. Там находятся колхозные стада. Доярки ездили туда и обратно на гребях, так как протоки не пропускали мотоботки – небольшие маломерные суда, катера. Я окончательно просыпаюсь. Выскакиваю из полога, распахиваю дверь сарая и мчусь к Оби, чтобы искупаться, пока бабушка не видит. Чтобы мы не купались, нас, детей, пугали подводными людьми – ваусами

из архива нины егерь

из архива нины егерь

мир вашему дому! | арктичеСкая цивилизация

мама, вова рочев, баба маша, Света а.п. Сметанина, м.ф. рочева (витязева), а.л. Сандрина (рочева), катя и я

из архива нины егерь

(в переводе с коми языка «живущие под водой»). После нескольких заплывов выбираюсь на берег, проверяю перемёт, освобождаю случайно попавшую на крючок из гвоздя рыбку и бегу в пущанин, где бабушкой уже растоплена печка. Пущанин – это летняя кухня по-зырянски. Моя рыбёшка попадает в общий котёл с крупны-

м.ф. рочева (витязева), любимая бабушка

ми, принесёнными утром дядей Сашей Коневым, крёстным сестры Кати. Дядя Саша был отцом десяти детей, а мы, оставшиеся рано без отца, всегда чувствовали его внимание к нам. Бабушка говорит о планах на день: кто с ней идёт на покос, а кто остаётся дома. Я даже могу не слушать её. Я знаю, что иду на покос. Бабушка уверяла меня, что просто не справится на покосе без меня: и сено накосить, и для вязанок травы приготовить, и сетки проверить, и зубья для сабры нарубить, и воды принести. Я была в семье средней, Катя – старшей, Тома – младшей. Кате доставалось работы по дому, а Тома была ещё маленькой. Вот и приходилось мне шагать на покос, причитая, что я несчастная, что никто меня не пожалеет, что комары меня всю искусают. Бабушка была мудрой женщиной. Она не ругала, не упрекала, а шла впереди меня, сбивая росу с травы, чтобы я не промокла, и пела своим мягким голосом с приятным зырянским акцентом русские песни. Почему русские песни, когда она плохо владела русской речью, я не могла понять. Зырянские песни я от бабушки слышала редко. Особо любимой нами

была песня «Кык друг». Её я понимала. Когда мы с бабушкой её пели, мне казалось, что поём о нашем дедушке Лазаре, который был на войне, и дедушке Семёне, который жил с бабушкой Татьяной в Выимгорте – хантыйском родовом поселении Сандриных. День на покосе проходил незаметно. Обратная дорога казалась короче. Я спешила к восьми часам в кино. А бабушка шла искать корову, чтобы подоить её и сварить нам необыкновенно вкусную кашу или суп и обязательно попить чай с молоком. В детстве всегда всё было вкусным! А после кино все дети собирались возле клуба играть в казаков-разбойников, в прятки, в лапту, в «бить-бежать, штаны держать» и другие игры. Кто этим играм учил нас? Нам было интересно, весело. Мы не курили, не пили спиртного втайне от родителей, как сейчас делают наши маленькие односельчане, мы просто росли и жили полной счастливой жизнью. Так проходили дни за днями. Мы выросли. Ушли в мир иной наши родители. А воспоминания продолжают бередить душу… Северяне № 2, 2014

65

арктическая цивилизация | образы земли ямальской

Из традиций

никита партанов

приуральских ханты

Святой амбарчик за жилым домом, д. Ханты-Мужи Шурышкарского района ЯНАО

66

Северяне № 2, 2014

образы земли ямальСкой | арктичеСкая цивилизация Это рассказы старожила города Ханты-мансийска алексея серафимовича тоголмачёва, который родился в 1950 году в селе куноват шурышкарского района. в Приуралье же прошли его детство и юность. да и сейчас, живя вдали от своей малой родины, он относит себя к приуральским ханты.

шомох

никита Партанов г. Ханты-Мансийск

если нет ума, то острый нож и топор не помогут (Мансийская пословица)

У

коренных жителей Севера было особое почтительное отношение к оружию. Если у промысловиков нет сезона охоты, то ружья хранились в таких местах, куда доступ посторонним и детям закрыт. Мужчины убирали луки, стрелы, огнестрельное оружие и боеприпасы в священные амбары, которые находились рядом с домами. Холодное же оружие – ножи и топоры – старались держать при себе. Этими орудиями хозяин мог пользоваться ежедневно, и они всегда должны быть под рукой. Обычно рядом с жилым домом находился святой амбарчик. Представлял он из себя четырёхугольный сруб с двухскатной крышей, обычно на двух или четырёх столбах. Кроме святых амбарчиков, возле дома имелись и хозяйственные амбарчики с различными вещами и продуктами. Огнестрельное оружие хранилось именно в святом амбарчике, потому что у коренных жителей Севера посторонним людям нельзя было из него ничего брать. Хозяин святого амбарчика оставлял там, кроме оружия, и материальные ценности – «под надзор» домашнего духа, покровителя семьи. Оружием между собой мужчины старались не меняться, да оно и не подлежало обмену, а применялось только по назначению – для охоты.

(Кухня северян)

У

приуральских ханты до недавнего времени существовал натуральный обмен, и была такая такса у оленеводов и рыбаков: за восемь-десять литров замороженного рыбьего жира могли дать одну важенку или телёнка. А какое значение имеет для северянина олень, наверное, не надо объяснять. Рыбий жир готовится следующим способом. Сначала вытапливают из язя и чебака жир. Для этого в большом котле на медленном огне отваривают потроха рыб, и из них получают чистый рыбий жир. По мере вытапливания жир аккуратно вычерпывают большой деревянной ложкой и переливают в чистую посуду. После заготовки рыбьего жира сушат отделённую от костей рыбу, предварительно сделав на ней надрезы. Когда рыба просохнет на ветру и солнце, её помещают в котёл, заливают рыбьим жиром и на медленном огне всю эту массу варят. На третьем этапе готовую отваренную массу сливают в восьми- или десятилитровое ведро, дают остыть, сверху на два-три сантиметра заливают чистым рыбьим жиром и замораживают. Это делалось для того, чтобы рыбий жир не дал продукту испортиться. И всё… шомох готов на зиму. Такую замороженную массу можно хранить в течение года, также её легко перевозить. Это очень калорийная пища для оленеводов во время каслания в зимние дни, а они на Севере очень короткие. Не всегда хозяйки успевают приготовить горячую пищу, на это уходит много времени. А ведь завтра вставать спозаранку и опять в дальний путь… На костре кипятят чай и запивают им хлеб с кусками замороженного рыбьего жира. Коренные жители Севера в зимний период много работают, и присутствие в их рационе вкусной и здоровой пищи, в том числе и рыбьего жира, даёт организму необходимые витамины. Так что оленевода-кочевника суровой зимой спасает не только тёплая практичная меховая одежда, но и блюда традиционной кухни, дающие энергию и здоровье. Северяне № 2, 2014

67

арктическая цивилизация | образы земли ямальской

Подготовила Александра Захарова

Н

адежда Николаевна Конева родилась на Ямале – в деревне Казым-Мыс Шурышкарского района. Отец, Николай Алексеевич Литва, был рыбаком-охотником, председателем колхоза «За лучшую жизнь», бригадиром лова Лопхаринского рыбоучастка Горковского рыбозавода, неоднократно избирался в состав районного совета народных депутатов. Мать, Екатерина Никитична Литва (Русмиленко), работала на полях в колхозе «За лучшую жизнь», на заготовке дров, была занята в рыбопромысле Горковского рыбозавода. В 1972 году Надежда окончила среднюю школу в посёлке Горки Шурышкарского района, поступила в Омский ордена «Знак Почёта» педагогический институт имени А.М. Горького по специальности «Немецкий язык», а потом на протяжении тридцати лет работала учителем немецкого языка и директором лопхаринской средней школы. С марта 2006 года и по настоящее время Н.Н. Конева – специалист по культуре народа ханты в окружном Центре национальных культур. Ею соб­ раны уникальные материалы для сборников «Колыбель №1», «Колыбель №2», «Мудрое слово», «Сказки бабушки Марии», «Сказки об Ими хилы», «Сва-

68

Северяне № 2, 2014

дебные обряды северных народов», «Игры народов Севера», «Праздники и обряды народа ханты» и совместно с Н.М. Башевой – сборник «Вороний день». В 2011 году она приняла участие в создании репертуарного сборника песен народа ханты (составитель Ю.П. Юнкеров): сделала стихотворный перевод песен на русский язык. В следующем 2012 году участвовала в работе над сборником «Этнокалендарь финно-угорских народов». Вообще, переводами Надежда Николаевна занимается давно, с удовольствием и большим интересом. Участвует в переводе государственных документов, федеральных законов с русского языка на хантыйский (Конституция РФ, Закон об общинах малочисленных народов Севера). В 2012 году приняла участие в совместном проекте закрытого акционерного общества «Фрегат» (Санкт-Петербург) и Ямало-Ненецкого регионального института развития образования по выпуску «Этнокалендаря России-2013» из серии «Календарь памятных дат, событий и праздников в культурных традициях россиян». Сотрудничает с ООО «Литературный город» (Санкт-Петербург). Перевела на хантыйский язык несколько сказок, вошедших в учебное пособие для учащихся младших классов «Щущие» («Дитятко»), составителем которого является Г.П. Кельчин. Н.Н. Конева – внештатный корреспондент газеты на хан-

из архива Надежды Коневой

Коль слова идут от сердца…

Надежда Николаевна Конева

ты языке «Лух авт», в которой она постоянно освещает работу окружного Центра национальных культур. Активно сотрудничает и с другими средствами массовой информации: выступает по окружному радио, телевидению с вопросами сохранения и возрождения культуры народа ханты. В 2013 году перевела на русский язык стихи известного хантыйского поэта Прокопия Салтыкова из сборника «Мурхи сун» («Туесок морошки»). Сегодняшняя публикация этих переводов в народном журнале «Северяне» – её дебют. Читатели могут их оценить и прислать в адрес редакции свои отзывы, которые, надеемся, будут интересны и самой Надежде Николаевне.

образы земли ямальской | арктическая цивилизация Прокопий Салтыков перевод Надежды Коневой

Лебеди В небе высоком Лебеди стаей дружно на север летят. Короткие встречи На родине милой Радость и счастье сулят. Край, где родился, Тянет всегда, Хоть и чужбина Бывает мила.

Сердце трепещет, клокочет в груди… Сердце трепещет, Клокочет в груди, Будто бы рыба бьётся в сети. Что ж ты так бьёшься, Сердце моё? О чём ты тоскуешь, Что так тяжело? Свадьбы веселье В соседнем селении Душу встревожило, Мысли в волнении, В груди одиноко… Сердечко томится: Не вернётся в гнездо Улетевшая птица….

Рядом они шагали… Рядом они шагали, Руку в руке держа, Заполыхало вдруг небо, И с шумом низверглась вода. Не поняло небо Их тайны, Счастье спугнуло их. И улетело блаженство, Что было одно на двоих.

Весенняя ночь

Аргиш

Пенятся рыбой Просторы Оби, А в таёжных чащобах – Зверя следы. Чайка кричит, Звезду хочет склевать, Что с неба упала На водную гладь… Матушка, Солнце Когда отдыхает? И как наши сны Ночь охраняет?

Севера всполохи Плещутся еле, Нарты тоскливо В ночи заскрипели. Аргиш потянулся Широкой дорогой, В снежной метели – Послания Бога. Звук монотонный В округе таится И белой порошей На сердце ложится… Ни огонёчка вдали, Ни души, Лишь плещется месяц В небесной тиши. Медленно тянется Длинный аргиш… И песня пастушья Уносится в тишь… Таинственной песней той Тронуло сердце, С чудной той песней Запела душа. Олени в упряжке Рога вдруг подняли И, как сговорившись, Дружней побежали… В снежной пустыне Та песня родилась, В буранах, метелях Она окрылилась. В той песне поётся О людях земли – Суровой, далёкой Ночной темноты… О новой той жизни, Что люди узнали, Душой прикипели И сердцем приняли… Олени бежали, Откинув рога, Полозья скрипели Под песнь пастуха.

По насту лыжи еле скользят… По насту лыжи Еле скользят, И под ногами Сучья хрустят. Ружьё – на плече, И собака со мной. Окинул я взглядом Лес, от снега седой. Ком снега внезапно Под ноги упал, И белку на ветке Мой друг увидал.

Песня-тост Добрые други, Славные други! Приглашаем В гости к нам! Добрые помыслы, Дальние промыслы – Гладкой дороги Желаем вам! Промысел если, Всем вам удачи! Пусть будет рыба В ваших сетях! Будьте здоровы, Будьте богаты! Удача пусть будет В ваших делах!

Северяне № 2, 2014

69

арктичеСкая цивилизация | образы земли ямальСкой мороз Тут – хруст, там –хруст… Ветер треплет во всю силу Обледеневший нежный куст. Тут – хруст, там – хруст… В снежном доме зверь мохнатый Храп пускает пусть! Тут – хруст, там – хруст. По спине мороз гуляет И не дует в ус. Тут – хруст, там – хруст… Потянулся тонкой нитью Теплый воздух, густ. Тут – хруст, там – хруст… Рыбу из сетей беру, И котёл не будет пуст… Тут – хруст, там – хруст… Пальцы к сетке прилипают От мороза. Ну и пусть!

Под гору идти невозможно… Под гору идти невозможно: Катятся лыжи, скользят. А вы когда-нибудь видели, Как на гору лыжи летят?

туесок с морошкой Коль слова идут от сердца И помыслы твои чисты – Туесок янтарной морошки Подносишь людям ты.

знаю, рыба есть в воде… Знаю, рыба есть в воде, Знаю, зверь в лесу таится. Только где найти мне ту, Что ночами часто снится?

70

Северяне № 2, 2014

весна приходит в году однажды… Весна приходит в году однажды, Моменты радости лови. Сладкие любви мгновенья Смотри не упусти! Коль встретишь свою половинку, Наполни счастьем её, А коли её потеряешь, Опустеет сердце твоё.

Язык Закрыли широкой стеною Иль тайной тропой увели? Язык мой, данный судьбою, Слышу тебя лишь вдали. Сил не хватило – жалко – Удержать его, сохранить. Но сердцу родные напевы Успел он мне в душу вложить… Какими ветрами его унесло? Какие леса укрыли его? Воды какие его унесли? Метели какие его замели? Листочком осенним, Наверно, слетишь?.. От звуков родных Лишь останется тишь…

снег в ладони быстро растает… Снег в ладони быстро растает И сквозь пальцы водой прольётся. Только сердце моё беспокойное Всё стучит и не сдаётся!

летят капельки дождя… Летят капельки дождя – Льётся девичья слеза. Тучи скрылись, дождь прошёл – Вот и новый друг пришёл.

путешествие

С.Н. Пташкина, г. Ноябрьск

из прошлого в настоящее

Северяне № 2, 2014

71

путешествие | как это было

из прошлого в настоящее

гимн радио К 50-летию ямальского радио О, королева журналистики! О, незаметный и всепроникающий эфир! О, уникальная и единственно возможная на радио интонация, в которой, по словам компетентных исследователей, заключено до двадцати процентов смысла! А ведь ещё есть тембр, темп и ещё что-то, невыразимое словами, но удивительно притягательное! На радио – чтобы слушать и слышать во все уши и во всю душу и не отвлекаться при этом на смотрение, это очень важно. Смотреть – это уже другой феномен современных СМИ, мы не о нём. Ольга Лобызова

Н

Из архива Ольги Лобызовой

у вот она и грянула эта счастливая возможность пропеть вдохновенный гимн любимому радио! Радио вообще, как цивилизационному и культурному феномену, подаренному миру Поповым. Радио страны, в которой выросла, и где оно занимало

Неразлучна с «Репортёром», г. Салехард, 80-е годы

72

Северяне № 2, 2014

наипочётнейшее место, а ещё было учителем, воспитателем, просветителем, утешителем, просто-напросто доброй нянькой для многих и многих советских детей, родители которых работали допоздна, а выходной день был один-единственный, воскресенье, да и бабушек и в особенности дедушек на всех внуков не хватало. И, конечно, радио Ямала, перевернувшему мою жизнь так, что и представить было нельзя, ставшему стартовой площадкой не только в северное измерение, но и в северную журналистику, в свой собственный журнальный проект, который, зуб даю, без моей радийной закваски просто-напросто бы не состоялся.

5 марта 2014 года – полсотни лет радио Ямала! Не просто единственному информатору людей, живущих, разбросанных за многие километры друг от друга в отдалённой арктической провинции России, летописцу неповторимой эпохи освоения Севера Западной Сибири, надёжной скрепы северян от тундровых стойбищ до газовых промыслов.

В первую очередь этот юбилей стал феерической встречей прошлого с настоящим и даже с будущим! Ветераны окружного радио молодели на глазах, обнимаясь друг с другом и бесконечно вспоминая былое, а для нынешних сотрудников участие в подготовке к знаменательной дате – это и школа ученичества, и наглядный, живой урок истории развития старейшего СМИ Ямала в лицах и судьбах. Такое событие бесценно и неповторимо! Оно оставило в душах коллег не только чувство благодарности – удивительное послевкусие, всколыхнувшее дружеские связи, творческие искры. А главное, оказалось, что не в деньгах суть, которых, как обычно, не хватает, и которые ГТРК «Ямал» на достойное празднование радийного юбилея добыл почти фантастическим образом, а в сыновней преданности делу, которому ты служишь, в уважении к людям, которые служили ему до тебя, в ощущении крепкой преемственности и полувекового профессионального фундамента ямальских радийщиков двадцать первого века.

Подруги по творчеству

Геннадий Кельчин и Евгений Озелов

Анатолий Омельчук и Сергей Завальный

ольга Лобызова

Династии Лонгортовых и Хабаровых

У салехардского мамонта – «мамонты» окружного радио

Северяне № 2, 2014

73

путешествие | как это было

Из архива анатолия стожарова

из прошлого в настоящее

У любимой радиоизбушки, 1986 год

Анастасия Лапсуй, Ольга Лобызова, Руфина Янабаева

Нина Парфёнова, Руфина Янабаева, Лариса Кукевич

Мастер золотые руки механик Виктор Ламбин

Из архива Ольги Лобызовой

Анатолий Омельчук – последние дни в Салехарде перед переездом в Тюмень

74

Северяне № 2, 2014

На фотографии до сих пор обожаемая Марианна Гилёва, диктор окружного радио

ольга Лобызова

В воссозданной радиостудии совершенно настоящий диктор Анатолий Стожаров

А. Стожаров и С. Волков передают вот такой коврик для компьютерной мыши К. Кривчикову, который не смог прибыть в Салехард на торжества

Эстафета во времени

Северяне № 2, 2014

75

путешествие | как это было

из прошлого в настоящее

Директор филиала ФГУП ВГТРК «ГТРК “Ямал”» Александр Витальевич Добрынин

Три эпохи, три руководителя, у каждого – своё время

ольга Лобызова

Все вместе, но каждый со своим голосом

Звукорежиссёры Таисия Шестакова и Вера Диденко

Соприкасаясь с фотолетописью окружного радио

76

Северяне № 2, 2014

Как будто бы и не расставались!

виктор березин и леонтий тарагупта

у заветной избушки закадычные две подружки – лариса кукевич и анастасия лапсуй

владимир третьяков, анатолий Стожаров, Юрий морозов – их узнавали по голосам

ольга лобызова

национальные Сми ямала в лицах

именинный торт! а нож в руках у мэтра ямальского радио анатолия омельчука

Северяне № 2, 2014

77

путешествие | как это было

из прошлого в настоящее

Ностальгия

по улице Ламбиных Как вообще люди попадают на Север? Сейчас-то, в общепринятом понимании, понятно – деньги, зарплата, заработки. А в шестидесятые годы прошлого столетия это была сплошная мистика. Анатолий Стожаров

В

торым трудовой народ обтирался до пояса. Лето ж было… форма одежды – «с голым торсом». То ещё средство – пластиковая оправа очков «плавилась» на раз. И работа по четырнадцать часов в день до кровавых мозолей… Зато коробки штатных брусовых двенадцатиквартирных домов росли

Из архива Ольги Лобызовой

первые я ощутил мистическое воздействие этих территорий в 1964 году, когда, будучи бойцом объединённого стройотряда Казанского государствен-

ного университета, строил посёлок Урай в Ханты-Мансийском округе. Нескончаемые болота под крылом «Ли-2», вьющаяся речка Конда, палаточный лагерь на заброшенном поселковом стадионе на две сотни бойцов, слой комаров толщиной в палец и бочка с диметилфталатом, ко-

Юрий Кукевич, Анна Якубова, Руфина Янабаева, Лариса Кукевич, Валерий Юхневич, Анастасия Лапсуй с сыном Илко, Николай Михальчук

78

Северяне № 2, 2014

как это было | путешествие

Из архива анатолия стожарова

из прошлого в настоящее

Анатолий Стожаров и Анатолий Омельчук на протоке Харпосл

как грибы. И никому не известный посёлок Урай становился городом. И хотя за двухмесячную каторжную работу мы получили по четыреста рублей (невероятные в то время для студенчества деньги), было понятно: Север зря не платит. Через год, наладившись ходить на лыжах в зимние туристические маршруты в марийскую тайгу в охотничью избушку, Вовка Кабанов, по прозвищу Химик (он безуспешно учился на химическом факультете), упоённо рассказывал о таинственном городе Салехарде, куда он попал лаборантом геохимической экспедиции. «Старик, – повествовал он, – двигай туда, там от реки огромная лестница вверх к речному вокзалу, за ним магазин, и там винчестеры продают!» И ведь всё так и было. По окончании учёбы я в Салехард и двинул – 11 августа 1969 года. Самолётом, правда. Но, выйдя на берег Полуя, увидел: вот оно. От причала шла вверх широченная деревянная лестница к колоритному терему, на котором было написано: «Хэванди” нгатеналва». Это и был речной вокзал.

Сверху открывался невероятный вид на многокилометровую пойму Оби. Переплетались речушки со сказочными названиями: Сухая Мохтылёва, Щёголь, Хадар, Юркина протока, далее магистральный Харпосл и за зелёными островами светилась Большая Обь. И я как-то сразу понял: это сюда и вела меня северная мистика. Надолго. На сорок четыре года. Питерская прописка появилась у меня в паспорте в октябре 2013 года. Город был не менее фантастичен: деревянные тротуары, бревенчатая улица-лежнёвка, а вот и магазин с вывеской «Лабка». А вот и они… не винчестеры, правда, но охотничьи карабины КО-44 стоимостью 18 рублей 50 копеек. За магазином был ещё один здоровенный терем с национальными узорами – окружной Дом культуры народов Севера. И чуть дальше – та самая улица Ламбиных, где в старинном купеческом доме помещалась редакция окружного радиовещания. Куда я, собственно, вскоре и попал – редакции позарез нужен был диктор. Мистика продолжалась.

Надо сказать, это была совсем не та территория, через несколько лет ставшая известной всей стране. Ямало-Ненецкий национальный округ был далёкой сельскохозяйственной провинцией, где слово «газ» присутствовало только в названии совсем уж далёкого посёлка Газ-Сале. В столице округа Салехарде были исключительно деревянные строения, преимущественно бараки 501-й стройки, а первая кирпичная пятиэтажка, где разместились все власти и города, и округа, появилась только в 1975 году. Автомобили на улицах можно было пересчитать по пальцам, по домам развозили воду на лошадях, по-моему, даже телефоны были трёхзначными, и девушки-связистки соединяли клиентов вручную. В списке телефонов окрисполкома значился «конный двор». Первым моим «стационарным» жильём был сталинский барак по улице Ленина, 60. В народе он прозывался «белый кильдым» – когда-то он был оштукатурен и побелён. Народ там был сугубо «наш»: журналисты (до меня там жил Толик Омельчук, после – Леонтий Тарагупта), преподаватели музыкальной школы, официантка Валя из ресторана «Север» и почему-то милиционеры. Семь метров комната, пять – кухня, коридорная система. Раз в неделю двести литров воды в бочку (а второй этаж!), два раза в день зимой топить печку, удобства – во дворе. Когда в минус пятьдесят что-то уж стало задувать из-под подоконника, там обнаружилась щель в палец, через которую был неплохо виден стоящий напротив кинотеатр «Полярный». И только сейчас я понимаю: это были лучшие годы моей жизни. Северяне № 2, 2014

79

путешествие | как это было

из прошлого в настоящее

80

Северяне № 2, 2014

газеты «Правда». Из аппаратной ревел магнитофон – техслужба располагала километровыми записями Высоцкого. О технической службе – отдельно. Обычная практика того времени – «кровавый» монтаж, то есть магнитофонные записи просто резались на куски, и путём склейки монтировалась передача. Километровые бобины магнитофонной ленты были на Севере страшным дефицитом, и наши звукооператоры – суровый Витя Дмитриев, ехидный Серёга Балин, молчаливый Юра Текутьев – работали «в три

ды в неделю. Далеко не везде – районная газета. Программы телевидения (в чёрно-белом формате) с многочисленными обрывами и помехами транслировались (по-моему, просто по дружбе) с военной радиолокационной площадки в Горнокнязевске. Единственным источником информации для оленеводов и геологов, рыбаков и охотников были передачи окружного радио. Наработанная за период становления практика пригодилась очень скоро – началось освоение недр западносибирского Севера.

Из архива анатолия стожарова

Редакция радио существовала всего лишь около пяти лет, и я ещё застал коллектив «первого призыва». Главный редактор Николай Матвеевич Михальчук вникал во все мелочи творческого процесса, и я был подробно расспрошен, проинструктирован и напутствован. Старший редактор Леонид Шевелёв был более практичен и, закрыв за собой дверь кабинета, сказал: «Ну что, Толя, для начала мы, видимо, винца выпьем?» Я понял: скучно не будет. Сейчас это легенды ямальского радио, да и тогда их, собственно, знал весь Салехард: первый диктор на Ямале Марианна Гилёва, Анастасия Лапсуй, чей весёлый голосок со словами «Инзеледа, инзеледа!» был у всех на слуху, основательный Прокопий Салтыков – охотник, этнограф и знаток языка ханты, Евгения Никитина, со здоровенным «портативным» магнитофоном «Репортёр-3» на плече. Годом раньше меня приехали Сергей Волков и Толя Омельчук, которые немедленно стали основным журналистским ядром коллектива, особенно Омель, который мог материалами, привезёнными из двухдневной командировки в Яр-Сале, заполнить недельный эфир. Совсем по-другому – неспешно и обстоятельно – работал Альберт Николаевич Родионов. В семье потомственных рыбаков Куйбиных он был, по-моему, родственником, а не заезжим журналистом. Это и была редакционная тематика: рыбодобыча, полевая пушнина, совхозные новости. Вся эта компания дневала и ночевала на улице Ламбиных. Я, например, вообще жил в редакции три месяца. Десяток стульев и под голову – подшивку

Альфред Гольд, Вячеслав Брынский, Анатолий Стожаров, 70-е годы

руки», соединяя голос диктора из студии, репортёрские записи и музыкальный фон. И всё это на «тракторной» технике – громадных магнитофонах МЭЗ и здоровенном усилителе ТУ-100. Все оговорки, не вовремя сказанные слова и прочие «перлы» скрупулёзно и не без ехидства записывались и были материалом для бесконечных «капустников». Но главное – это была работа, это была профессия. Сейчас мало кто представляет информационную среду Ямала в то время. Старейшая окружная газета «Красный Север» – триж-

И немедленно начал пополняться коллектив редакции. Из Свердловска приехал Альфред Гольд, писавший в своих стихах: «Я – баянист, поэт, рыбак, шофёр, монтажник». Он был несколько постарше, и жизненная школа у него была та ещё. Причём сразу же (в марте 70-го года) он ушёл с тракторной колонной по зимнику в Надым. Я ж говорю: это была та ещё работа, та ещё профессия. Появился Слава Брынский. В военном билете в графе «основная гражданская специальность» у него было написано: актёр. Исчерпывающе.

как Это было | путешеСтвие В 1975 году мы с ним поехали в Воркуту покупать цветной телевизор, поскольку в Салехарде ввели в строй телевышку. Обратный поезд был только утром. Светилась неоновая вывеска ресторана, и девать громадную картонную коробку было решительно некуда. На вокзал, решили мы, в камеру хранения! Но на вокзале её просто не было. «Да что же это?! – заоглядывался Славец. – А вот! Лейтенант!» Неподалёку стоял милиционер, и Брынский ринулся к нему, доставая из кармана удостоверение: «Пресса! Гостелерадио!!! Срочный груз! Телемонитор!» Лейтенант с уважением глянул внутрь коробки и твёрдо сказал: «За мной!» Короче, телевизор мы разместили надёжнее некуда – в камере предварительного заключения. Уважали, однако, прессу в те времена. Да, без изрядной доли авантюризма на Севере делать было нечего. Была фотография: Брынец на пуске газопровода Надым – Пунга висит с фотоаппаратом на четырёхметровой высоте на крюке стрелы автокрана. Натурально – за шиворот. Точку съёмки нашёл. Второй раз мы поехали в Воркуту втроём: Гольд, Брынский и я. Как выразился главный редактор, для «наведения мостов» с тамошней городской студией телевидения. Очень редко, но были такие, скорее, ведомственные структуры. Мосты мы навели быстро. Вечерний телеэфир, и на следующий день с нами здоровались на улицах. Гостеприимные хозяйки (редакторы Наталья и Галина) решили завершить визит торжественным ужином в ресторане «Сказка» в жилом комплексе крупнейшей в Европе угольной шахты «Воргашор». Неслабо жили полярные шах-

тёры. Короче, закончился ужин за полночь. Такси выкатилось в полярную тьму, легко набирая скорость на отличной дороге, полотно которой было приподнято над тундрой метра на два – чтобы не заметало. Водитель с неожиданным именем Рафаэль включил музычку, и романтически настроенный «папаша» (это прозвище Фред заслужил сразу по приезде) произнёс: «Эх, ребята! С такой замечательной компанией да хоть не расставайся! Прямо в вечность!» И тут же Рафаэль, давно уже приглядывающийся к развесёлой компании, не удержал руль в повороте, и «Волга» птичкой вылетела в снежную равнину. Пролетев метров десять, машина мягко ухнула в тундровые кустарники, занесённые снегом. Практически повисла на них. Наступила оглушительная тишина, в которой раздался восхищённый заикающийся шёпот Славца: «Ещё бы м-м-метров шесть… и в-в-вот она… в-в-вечность». Прямо перед капотом, сквозь снежную мглу грозно маячили железные и бетонные конструкции высоковольтной опоры линии электропередач. Рафаэль открыл дверцу и рухнул в снег по пояс. С трудом выбравшись на дорогу, мы увидели вахтовый автобус. Он немедленно остановился, и первый же вышедший шахтёр, оценив ситуацию, заржал и спросил: «Из «Сказки?» «А то!» – гордо ответил Фред. Из автобуса вывалила вся очередная шахтёрская смена, нырнула в тундру и на руках вынесла машину на дорогу. Всё оставшееся время Рафаэль влюблённо тарахтел: «Ребята! Да я с вами… всегда… запишите телефон…» Я ж говорю: это были лучшие годы нашей жизни. И она, эта жизнь, всё набирала скорость. Строился На-

из архива анатолия СтоЖарова

из прошлого в настоящее

николай бондровский, конец 60-х

дым, разворачивались Пангоды. Корреспонденты не вылезали из командировок, причём Гольд настолько, что посёлок Пангоды в шутку называли «Пангольд». Из Берёзова приехал фартовый Коля Бондровский, вошедший в коллектив как патрон в обойму. Из Тюмени – инфернальный Юра Головинов, что называется «метр с кепкой», смоляная борода и меховые сапоги. Через несколько лет в Надыме его будет сорок минут безропотно ждать вертолёт, где томился тоже неслабый рабочий народ. Авторитет. Я ж говорю: уважали прессу в те времена. И всё-таки при всём размахе освоения Севера центром, средоточием окружного радио оставался Салехард, а точнее – улица Ламбиных. Альфред Гольд писал стихи для своих блестящих радиоочерков, по субботам выходил радиоальманах «Ямал литературный», дежурный щита городской радиостанции Юрий Кукевич вёл передачу «Рабочий Ямал». Это было время нашей молодости. Оно ушло. Ностальгия осталась… Северяне № 2, 2014

81

путешествие | как это было

из прошлого в настоящее

Памяти товарища

Анатолий Стожаров

В

«родовое гнездо» на улицу Ламбиных я пришёл в начале 70-го года. И застал ещё коллектив «первого призыва»: Николай Матвеевич Михальчук, Леонид Лазаревич Шевелёв, Прокопий Ермолаевич Салтыков. К «зубрам» относился и Альберт Николаевич Родионов, он был заметно старше нас, молодых. Держался несколько особняком – спокоен, нетороплив, никогда не повышал голос. И относился к молодой журналистской бригаде по-отечески – нас вечно «заносило» и в работе, и в командировках, и в быту. В работе он определился раз и навсегда – не занимался оперативной журналистикой и всякими суетными делами. Его жанром был радиоочерк. Вот здесь ему не было равных: не спеша, неделями пропадая в командировках, сутками сидя за магнитофоном, он выдавал сорокаминутный шедевр. По моему, в молодые годы он работал кинодокументалистом – за сорок минут в эфире разворачивалась картина жизни. Это же было ещё до «освоения недр Западной Сибири» и главным производством

82

Северяне № 2, 2014

округа являлась рыбодобыча. И рыбаки были его главными героями. Он казался членом семьи большой рыбацкой семьи Куйбиных – знаменитая Молдас, затем её племянник Никон. В его очерках разворачивалась картина жизни именно этих людей. Во всех подробностях. В этом было что-то эпическиэтнографическое. Жил он в старом деревянном «стройковском» доме на улице Республики, рядом с теремком газеты «Красный Север». Мы частенько бывали у него, заходили аккуратно, Нора – сибирская лайка – была начеку. Всё было удивительным: по команде она приносила тапочки, да это бы ладно – приносила баночку с витаминами, которыми Николаич, как старый охотник, её потчевал. Охотник он был знатный, настоящий тундровик – опытный и несуетливый. Его уже тогда нередко подводило здоровье, и он мужественно кряхтел, держась то за бок, то за поясницу и собираясь вместе с нами в тридцатиградусный мороз на «Газ-71» в любимый посёлочек Горнокнязевск. Как-то мы на очередной весенней охоте встали лагерем в несколько лодок на берегу Большого Полуйского сора. Пока мы занимались дровами и костром,

Из архива татьяны гостюхиной

В начале марта Салехард отпраздновал пятидесятилетний юбилей окружного радио. Встречи ветеранов, воспоминания, архивные фотографии, юбилейные банкеты. Не все смогли приехать и мы, конечно, вспоминали Альберта Николаевича Родионова, старейшего ямальского радиожурналиста, знали, что он сильно болеет. А через несколько дней его не стало…

Альберт Николаевич Родионов, перед отъездом в Челябинск, 1997 год

Альберт сказал: «Пойду пройдусь». И пошёл вглубь кустарничка по руслу ручья. Вскоре грохнул дуплет, и он вернулся с двумя здоровенными шило­ хвостами на плече. «Николаич! Ты что, ещё вчера что ли их тут привязал?» – только и мог сказать Толик Охрименко. Старый тундровик Альберт и на охоте держался особняком. Тундра не живёт общежитием. Каждый должен иметь своих

как это было | путешествие

из прошлого в настоящее

оленей, свой чум, свой нож, свою собаку. И отвечать за всё, что с ним происходит. На следующее утро мы увидели «Прогресс» Николаича без малого посередине сора в километре от берега. Быстренько рванув к нему (мало ли что!), мы не поверили своим глазам. Лодка стояла на якоре, тент был натянут, за кормой плавал десяток

манчуков, в спальном мешке с двустволкой в руках лежал довольный Альберт, а в ногах у него – мешок уток.

– Так. А как же ты их? С воды-то?

– Так Норка достаёт! В 90-е годы уже из Надыма я приезжал в Салехард и обязательно заходил к нему. По-прежнему по-отечески он

расспрашивал о жизни, о семье, о работе. И становилось спокойнее на душе. С тех пор прошло очень много времени. Но он всё-таки встретил полувековой юбилей своего радио. Он был настоящий мужик, гражданин великой страны под названием Советский Союз, которой давно уже нет...

До чего они любили Север! Я не могу писать об Альберте Николаевиче Родионове без связи его с супругой Юлией Юрьевной Лазаревой. Я и познакомилась с ними как с коллегами сразу с обоими в знаменитой радиоизбушке на Ламбиных, 3, в Салехарде. Татьяна Гостюхина

Из архива татьяны гостюхиной

Ю

лия Юрьевна – открытый, немного наивный, очень интеллигентный и деликатный человек. Альберт Николаевич – молчаливый и замкнутый, весь в себе, в своих мыслях, с особым философским взглядом на жизнь. Именно этим взглядом и глубокими мыслями отличался он от большинства своих коллег-журналистов, потому что предпочитал больше созерцать и наблюдать, а не говорить вслух. И совершенно не случайно, что закадычными друзьями на долгие-долгие годы у них стали коренные северяне, у которых эти черты характера основополагающие. Это знаменитая рыбачка-ханты Молдас Григорьевна Куйбина из приоб-

Супруги Альберт Николаевич Родионов, Юлия Юрьевна Лазарева в своём рабочем кабинете

ского посёлочка Горнокнязевск и мыслитель и философ Леонтий Тарагупта, которого они почитали за духовного сына. Оба в возрасте, но Юлия Юрьевна и сквозь годы обая-

тельна, молода душой, с искрящейся улыбкой и светлым взглядом. Познакомившись ближе, я узнала, как много испытаний выпало на её долю. Но ни разу и ни при каких обстоятельствах, Северяне № 2, 2014

83

путешествие | как это было

из прошлого в настоящее

если бы она сама не рассказала о себе, я даже предположить бы не могла о такой её неординарной и трудной судьбе! Вместе с этим она принесла ей истинную любовь и настоящее ощущение радости бытия с горячо любимым человеком на нелёгком жизненном пути. Альберт Николаевич в Салехарде был за Юлией Юрьевной как за каменной стеной. Он имел возможность бесконечно творить, глубоко философствовать, встречаться с дорогими ему людьми, при этом не заботясь о хлебе насущном. Проблемы быта в этот удивительно счастливый и творчески плодотворный период их северной жизни ему были незнакомы, хотя он, как настоящий мужчина, многое умел. Но как всё непредсказуемо! Их взаимная любовь прошла проверку на

прочность, когда, казалось, все проверки уже далеко позади: после их переезда на родину, в Челябинск, когда состояние здоровья Юлии Юрьевны резко ухудшилось. Теперь в Челябинске Альберт Николаевич стал опорой для своей любимой супруги. Он до последнего вздоха Юлии Юрьевны заботливо и трепетно ухаживал за ней, стремясь, продлить насколько возможно её дни, их совместное существование, напрочь забыв тогда о своих болезнях. И после ухода её из жизни потерял к ней, к этой одинокой отныне своей жизни, всякий интерес. А до чего они любили Север! И с какой болью душевной покидали его навсегда на излёте лет. Мне порой кажется, что была бы у них возможность жить ещё

дольше в Салехарде, может, всё было бы по-другому… Но сложилось так, как оно сложилось. В телефонных разговорах со мной они говорили, что всех северян помнят, передавали приветы, жили новостями из родного холодного края. В 2009 году ушла из жизни Юлия Юрьевна. А 9 марта 2014 года не стало и Альберта Николаевича. Я невероятно благодарна судьбе, что эти два неординарных человека повстречались мне. Я на многие события стала смотреть по-другому, пообщавшись с ними, впитав толику их жизненного опыта и энергии, а их мудрости хватило не только мне, но очень многим северянам. Да я и до сих пор у них многому учусь, продолжаю учиться… Вечная им память!

Внимательный к людям человек Я, вчерашняя выпускница Салехардского педагогического училища, принята на должность литературного переводчика. Переступив порог редакции окружного радио, созданного два года назад, смотрю с обожанием и страхом на коллег-журналистов, профессионалов, как на богов. Анастасия Лапсуй

М

не думается, что никогда не дорасту до их мастерства, не сравниться с ними начитанностью, а они говорят о поэтах, писателях, которых мы не проходили по

84

Северяне № 2, 2014

программе педучилища. Прислушиваюсь к их разговорам и убеждаюсь, что вряд ли, как они, сумею заинтересовать человека умной беседой, тогда мне очень хотелось говорить на умные темы. Часто приходит грустная мысль: видимо, навсегда останусь незамеченной ими в своём уголочке. Если бы устроилась

по профессии, учительницей начальных классов в любой сельской школе, через год-два весь посёлок звал бы меня по имени и отчеству. И все – дети и старики – здоровались бы со мной на улице. Я не могу преодолеть свою застенчивость, заговорить с умными журналистами, хотя многое

как Это было | путешеСтвие

из архива татьяны гоСтЮхиной

из прошлого в настоящее

анастасия лапсуй, альберт николаевич и Юлия Юрьевна

из того, о чём говорят, понимаю, начинаю знать, работая бок о бок с ними, набираюсь потихоньку от них же опыта не только в написании репортажей, но и житейской мудрости. И как бы я ни старалась, для всех я просто девочка, чуть ли не школярка, по милости и прихоти главного редактора Николая Матвеевича Михальчука принята на работу и допущена в необычный волшебный, завораживающий мир журналистики. Наверное, долго в одиночестве билась бы за признание старших коллег, если бы в один прекрасный день в нашей редакции не появился кинорежиссёрдокументалист Альберт Родионов. Он приехал издалека, после беседы с главным редактором он зашёл в кабинет, где восседали главные журналисты: Юрий Зимин, Виктор Шукаев, Анатолий Кукарский, Людмила Зимина, Ирина Рачанович, Владимир Жерновников. Мне очень интересно послушать, о чём они говорят, но опять-таки стесняюсь подняться из-за своего стола, боюсь, подумают, что я напрашиваюсь в знакомцы киношнику. Делаю переводы информаций с русского языка

на ненецкий, затем читаю, выхожу в эфир. Альберт Николаевич снимал документальный фильм о Ямале. Между делом он обратил внимание на моё чтение.

– Какой прекрасный радийный голос! – подойдя, знакомясь со мной, говорит он. Я в замешательстве: неужели правда? Незнакомый человек заметил меня? Не только заметил, сделал комплимент. А на следующий день он снял нас, Марианну Гилёву, первого диктора окружного радио, Николая Матвеевича Михальчука и меня, на настоящую киноплёнку настоящей кинокамерой! Я произнесла своё известное всем: – Инзеледа! Инзеледа! – Внимание! Внимание! Слушайте все, кто меня слышит! Он запечатлел нас молодых. Пройдут годы, а этот кусочек фильма Альберта Родионова будет долго служить последующим, когда понадобится архивный материал.

– Тасенька, ты стала звездой! – хором шутят журналисты, которые заметили молодую коллегу, тихонько сидевшую в своём уголочке, Родионов первым обратил внимание на меня.

Затем случилось, что они вместе с Юлией Юрьевной переехали в Салехард. К тому времени мы стали не только коллегами, но сердечно подружились. Я училась делать по их примеру концерты по заявкам радиослушателей. И сегодня в округе наши внимательные слушатели помнят их радиопередачи, сделанные на два голоса. Незабываемы радиоочерки Альберта Родионова, озвученные неповторимым голосом Юлии Юрьевны Лазаревой. А однажды Альберт Николаевич пришёл ко мне в гости в обеденный перерыв: – Включи радио! Я для тебя сделал сюрприз! Это был действительно сюрприз! Он написал очерк об Иване Семёновиче Рудиче, моём добром нежном друге, которого просто знала как дядя Ваня. Мы с ним долгие годы жили по соседству, дружили. Я для него была всем: не только любимой соседкой, он относился ко мне как к дочке. Для меня дядя Ваня всегда был чуть смешной, зимой и летом чуть разутый, пальто чуть нараспашку, чуть старомодный, чуть отсталый от нас, современных, чуть не такой, как все, даже родиться умудрился 29 февраля, и поэтому у него было всё чуть… А из очерка Альберта Родионова узнала совсем другого Ивана Семёновича: одинокого человека, прошедшего все ужасы сталинских репрессий, отсидевшего десять лет от звонка до звонка, но не озлобившегося. С тех пор прошло много лет, но и сейчас видится, как вчера, молодой, красивый, талантливый, внимательный к людям человек – Альберт Николаевич Родионов. Северяне № 2, 2014

85

путешествие | как это было

из прошлого в настоящее

Светлая душа Какой такой человеческой, личностной притягательностью обладала Евгения Александровна Никитина до конца так, наверное, и не понять… вот и ещё одно 18 марта прошло со дня её ухода. Ольга Григорьева

И

поблагодарила оленевода за гостеприимство и, шепнув мне – делай как я! – поднесла стопку к плотно сжатым губам, едва коснувшись их, а потом поставила её обратно. Этикет был соблюдён, а наша дружба прошла ещё одно испытание на прочность. Деликатность, тактичность, добросердечие Евгении Александровны Никитиной продолжают жить, передаваясь дальше. Такова сила её высокого материнского попечительства над нами!

Из архива редакции «Северян»

всё же в каждом из нас, работавших тогда в «радиодоме» на Ламбиных, есть частичка её души. Она живой, тёплой искрой передаётся от одного к другому: жизненные правила Евгеши становятся наставлениями-притчами Анастасии – и далее… Их много, но здесь приведу лишь один при-

мер. Урок со спиртным, преподанный ею когда-то вчерашней студентке Тасе, я получила позже уже от неё самой. В далёкие восьмидесятые, в горбачёвские времена радушный хозяин в чуме в ходе одной из наших совместных тундровых командировок достал из заветного сундучка одеколон «Цитрусовый» и щедро наполнил им стопки – за знакомство! Я потеряла дар речи и, онемев, отчаянным взглядом взывала к Анастасии – помоги!!! Она степенно

86

Северяне № 2, 2014

как Это было | путешеСтвие анастасия лаПсуй

Е

вгения Александровна Никитина не только слыла, но и была законодательницей салехардской моды. С её легкой руки, а, может, ноги, появились задолго до сегодняшнего модного времени бурки на каблучках. Я уже работала на окружном радио, в свободное от работы время, как все ненки, шила, вязала себе одежду. Это до сих пор остаётся моим любимым занятием. А в те годы хотелось особо отличиться. Для меня маленькой и сейчас невозможно купить сверхмодную шмотку, а в советское время даже и не думали об этом. Что продавали, то и носили. И никто не обижался, знали, так должно быть. Однажды Евгении Александровне вздумалось всех затмить неповторимостью своих нарядов. Не знаю, сколько времени она занималась дизайнерством, мне показала рисунок, курточка украшена национальным орнаментом.

– Тебе нравится?

– Да, – рассматриваю рисунок, – вроде бы неплохо.

– Я хочу такую курточку. Ты поможешь мне сшить? Никогда не шила меховую одежду для города, и мне смешно, как она, русская дамочка, будет ходить в оленьих шкурах. Знаю, что олений мех начинает быстро падать, хранясь в городских условиях.

– Евсановна, вас будут ругать в автобусах, от вашей курточки мех будет лететь направо и налево.

– Но мне хочется. Что можно придумать? В то время я и не знала о существовании искусственно-

го меха, она где-то раздобыла кусок чёрного меха, моему удивлению не было конца. Мягкий, нежный, от одного прикосновения радостно. И мы начинаем придумывать фасон куртки. Благо в педучилище были у нас уроки домоводства. Я умела делать выкройки. И закипела работа. Придумали полный комплект: сумка, не маленькая, а настоящая полноценная вещь, тоже с орнаментом, рукавицы из пёстрых оленьих лап. С головным убором бились долго и мучительно. Не могла представить, что широкополая шляпа была сшита из пыжика. Одна только мысль оскорбительна для меня. Одежда – понятно, но зачем человеку широкополая шляпа. Смешно! Глупо! Так не бывает! Ветер сорвёт, унесёт. Прошло время, ближе к весне мы всё-таки сделали шляпу. Правда, она у нас получилась тяжеловата, на рисунке и выкройке на бумаге полы шляпки спадали плавно, в действительности чуть топорщились. Но Евгения Александровна в таком наряде проходила некоторое время. Город признавал её как законодательницу моды. Ей тогда было чуть за тридцать. Казалась для меня мудрой, как мир, поэтому прислушивалась к её советам. На всю жизнь запомнила её наставления и слова. Я выросла в тундре, там говорят от души и правду. Нет такого, говорят одно, а делают другое. А тут чуть иные нравы, условия. И, конечно, что греха таить, бывало, народ в редакции радио выпивал. Мне очень хотелось не отстать от них, показать себя взрослой, приобщиться к недозволенному, хотя мама не уставала повторять:

из архива редакции «Северян»

из прошлого в настоящее

евгения никитина

– Не пробуй вино, пока тебе не исполнится 25 лет. В вине и в водке нет ничего хорошего. Но когда коллектив празднует весело, шумно, хочется быть со всеми, а тут мамины слова стоят поперёк веселью. И тогда-то мудрая Евгения Александровна научила меня, что пригодилось до сих пор.

– Отрываться от коллектива нехорошо. Будь вместе со всеми, никто тебя не заставляет пить. Держи свою рюмку, веселись со всеми.

– А если со мной чокаются, они же мне здоровья желают?

– От водки здоровья у тебя не прибавится. Запомни, Тасенька, только потеряешь его. А чтобы к тебе не приставали, держи рюмку, ходи с ней весь вечер, танцуй, пой, не отворачивайся от людей, будь со всеми вместе. А если наскучат, встань где-нибудь, прислонись, сядь, веди себя так, как будто тебе нескучно. Не строй кислую презрительную мину. Кому надо – подойдут. Ответь. Будь к людям внимательна, предупредительна. Тогда и к тебе будут относиться почеловечески. Северяне № 2, 2014

87

путешествие | мастера

Из архива Анастасии Лапсуй

из прошлого в настоящее

88

Северяне № 2, 2014

маСтера | путешеСтвие

из прошлого в настоящее

к неизведанным Горизонтам рованиеми и салехард расположены в разных странах, но их объединяют населяющие их северяне да и полярный круг, который проходит по этим городам. ольга лобызова

К

ак двум таким непохожим и похожим одновременно полярным городам ещё раз почувствовать свою причастность друг к другу? Конечно, через тепло людских сердец, преданных Северу! Теперь в Рованиеми в Лапландском университете есть почётный доктор искусств с Ямала. Это финско-ямальский кинорежиссёр, сценарист, журналист, член европейской академии кино, член литературного общества Финляндии «Калевала сеура», почётный гражданин Ямало-Ненецкого автономного округа, обладатель многочисленных высших кинонаград разных стран Анастасия Лапсуй. Ей присудили это звание за огромный вклад в сохранение и развитие культуры и искусства финно-угорских народов, за новое видение в киноискусстве. На церемонии присвоения почётного звания Анастасии Лапсуй вручена именная докторская шляпа и меч. Шляпа является древним символом свободы в университетах, это символ свободы в науке. Цвет шляпы отражает область деятельности, в которой преуспел почётный доктор. Электрический синий – его ещё называют голубой императорский! – символизирует искусство. Между Финляндией и Россией, а именно с Ямало-Ненецким автономным округом, сложились крепкие культурные связи, и это произошло во многом благодаря гражданской и творческой позиции нашей землячки. Финские кинокомпании при активном участии коренных жителей Ямала создали документальные и художественные фильмы, которые завоевали высокие награды на престижных международных кинофестивалях. Финно-угорский мир высоко оценил огромный вклад жителей Ямала в сохранение и развитие языка, самобытной культуры коренных народов Севера. Анастасия Лапсуй родилась в 1944 году в Ямальской тундре. После окончания ныдинской средней

школы она поступила в Салехардское педагогическое училище на отделение «Учитель начальных классов». С августа 1966 года работала в окружной редакции радиовещания литературным переводчиком. За двадцать шесть лет работы на радио Анастасия Лапсуй была диктором, редактором сельскохозяйственных и детских программ, радиожурналов «Тундровик» и «Солнце над тундрой». С 1992 года она работала в журнале «Северные просторы» собственным корреспондентом по странам Скандинавии и Канаде. Живёт в Финляндии, снимает художественные и документальные фильмы о народах Севера. Для коренных народов Ямала, для ненцев, присвоение звания их яркой представительнице Анастасии Лапсуй – огромная честь. Ненецкое кино признано и вышло на мировую арену. Присуждение международных почётных званий в Лапландском университете проводится раз в пять лет. Тогда же, в 2012 году, звания почётного доктора Лапландского университета, помимо Анастасии Лапсуй, удостоены деятели культуры, медицины, юриспруденции, образования из Китая, Японии, США, Финляндии, Швеции, Эстонии, Дании, Норвегии. На фото с торжественного вручения: Ирина Журавлёва, Елена Пушкарёва, Илко Лапсуй, Анастасия Лапсуй, Маркку Лехмускаллио, Лидия Вэлло, Галина Харючи, Григорий Анагуричи, Наталья Лапцуй, Николай Лапсуй.

2014 год для Анастасии Лапсуй юбилейный, и встречает она свой юбилей, украшенный символической счастливой цифрой, новыми творческими проектами. Наброски сценария фильма, который вы сейчас прочтёте и работа над которым в самом разгаре, – это подарок читателям «Северян» и нашему любимому автору и надёжному товарищу в честь её знаменательной даты, за которой пусть открываются неизведанные горизонты жизни и созидания. Северяне № 2, 2014

89

путешествие | мастера

из прошлого в настоящее

Марфа (Наброски к сценарию фильма) Анастасия ЛАПСУЙ

-Б

абушка, что должна делать жена, когда становится женой?

– Быть женой, – старуха легонько кулаком ударила внучку по левому

Из архива елены пушкарёвой

уху.

– А как быть женой?

– Который раз говорю, должна быть хорошей женой. Идёшь в непростую семью. Они богатые люди, с их мнением соглашаются соседи. А теперь вот слово послали в наш хантыйский род, хотят породниться с твоим старшим братом,

среди девушек всех тундр выбрали только тебя, младшую, любимую сестру князя Тайшина, мы гордимся тобой, – женщина по правому уху легонько стукнула внучку.

– Не бей меня по ушам, скоро совсем оглушишь, – хохочет девушка.

– Это чтоб мои слова на всю долгую жизнь запомнила, не растеряла на дорогах будущих годов. – Рано утром с птичками вставай, будь опрятной, как они. Никогда не показывайся мужу лохматой, поясок потуже затягивай по обычаям ненцев, – старуха одновременно ударила её по обоим ушам. – С его сёстрами подружись, почитай стариков и старух – всю долгую жизнь

Анастасия Лапсуй на фольклорном фестивале в селе Ханты-Питляр на премьере спектакля «Ненецкая свадьба». Автор сценария А. Лапсуй

90

Северяне № 2, 2014

мастера | путешествие

из прошлого в настоящее

проживешь без горя. Они все для нас становятся близкими, даже роднее тебя.

– Все дни буду ходить подпоясанная?

– Да, обычаи у них такие. Если мужчина днём без ремня – это у них считается неопрятным или разрешается только дряхлым старикам, а если женщина без пояса – неряха она или распущенная баба. Молодой девушке странны и чуть смешны наставления бабки. Она не видела жениха, не знакома с ним. Только свадебный посох пришёл.

 Запомнился летний день. С высокого берега люди заметили лодку. Лодочка была не из их стороны.

– Ой! Посмотрите, только неумелые ненцы такую лодку на скорую руку могли построить! – хохочут ханты на своём высоком берегу. Среди весело галдящей молодёжи и сестра князя Тайшина, Марфа. Молодёжь с любопытством наблюдает за незнакомцем. Он аккуратно причалил лодочку. Вышел из неё, осторожно вытащил на берег. Стал медленно ходить в раздумье вокруг неё, видимо, заодно разминает затекшие ноги. Взглянул вверх. Не торопится взойти на высокий сухой песчаный яр. Молодые парни не спешат спуститься к нему. Не дождавшись приглашения, тут же под высоким яром, на влажном песке кромки берега стал строить походный чум, где с трудом уместится один человек. Закончив, рядом развёл маленький костёр, стал готовить себе еду. Только в полдень следующего дня, аккуратно приодевшись, с посохом в руке поднялся на высокий берег, не обращая внимания ни на кого, прямо направился к богатому летнему чуму Хаби ерв – остяцкого князя Тайшина. Остановился на пороге, не выпуская из рук посох, рисунком в сторону князя воткнул пред собой. Князь, сидящий на постели, неторопливо глянул на гостя, взгляд перевёл на посох, внимательно разглядел рисунок. Быстро глянул на жён, и две женщины поняли его без слов, с двух сторон чума засуетились возле очага.

– Знакома мне эта тамга, – нарушил молчание хозяин чума, не спеша, стал освобождать возле себя место. Гость без суеты, оставив посох, где воткнул, сел рядом с ним.

– Издалека ты приехал?

– Слово важное нёс, выехал с рождением первых телят. Нарту с оленями оставил по дороге у людей, пересел на калданку, не спеша, доехал до тебя. Тем временем ещё довольно молодые миловидные жёны князя Тайшина накрыли стол. Гость заметил, что на столе не только свежая рыба, но и белый хлеб, масло, сахар. По угощению понял, его выслушают до конца, поэтому с уверенностью снял пояс, положил на подушки. Неторопливо вытащил из ножен свой нож с мамонтовой ручкой. С двух концов стола, прикрывая свою красоту платками от чужих глаз, заняли свои места жёны хозяина.

– Хозяин тамги, Тем Ламбай, не раз гостил у меня. Жаль, такой в своих краях могущественный человек рано скончался. Так для кого же старается ваш род? Или в далёких краях перевелись достойные невесты? – позволив себе некоторую ироничность, повернув слегка голову в сторону гостя, спросил хозяин чума.

– Для единственного наследника. Теперь для огромного стада оленей Ерв Ламбай нужна достойная хозяйка. Свадебный посох не в рыбацкий же чум посылать? Да и тебе удобно: где богатство – там сила. А твоя сестра в наших краях станет полноправной хозяйкой. Её слово будет исходить из твоего ума.

– Ерв… Он молод, в Салехарде за голову ещё ясак не платил, – отговаривается хозяин.

– Он очень смышлёный, по уму даже превзойдёт отца, про богатство не говорю, а пока находится под строгой опекой родственников, но всю ответственность с общего согласия возложили на младшего брата его отца, Суерома. Они живут в одном чуме. Мы не торопимся с его женитьбой. Вначале пусть настоящего хозяина вырастит. Затем о нём подумаем. Ерв рядом с ним, и с помощью умной взрослой жены станет нам прокладывающим тропу жизни. Так олени сохранней будут, ни Суерома, ни многочисленные родственнички со стороны его матери, тётушек на наследство зариться не станут.

– Сколько же лет жениху?

– И ты не всегда был князем. И двух хозяек просторного чума не сразу посадил возле своих колен. Время незаметно летит. Наш племянник вырастет. А пока… взрослая жена будет настоящей хозяйкой всего, что он имеет, научит его уму-разуму, – не сдаётся сват.

Северяне № 2, 2014

91

путешествие | мастера

из прошлого в настоящее

 Молва по летней резиденции князя Тайшина разлетелась быстро. Марфа Тайшина узнала, что просватана за Ерв Ламбай. Хоть и противилась, были слёзы, но свыклась Марфа с мыслью, что уедет в края далёкие. Делясь с подружками печалью и в то же время радостью, успокаивает себя.

– Я же каждый год буду приезжать на ярмарку. У моего жениха столько оленей, что до самого Берёзова можно ездить. Приедут всей роднёй зимой за мной. А вам всем на память подарки на ярмарке в Салехарде сама накуплю. В чуме его мать, бабушка и дядя. А он самый главный. Все к слову Ерва прислушиваются. Так мне брат сказал.

 Осень миновала. Земля укрылась снегом. Зима пришла с темнотой и морозами. А в семье князя Тайшина только и разговоров, что о предстоящей свадьбе младшей сестры, Марфы. В Салехард съездили, свадебные подарки будущей родне накупили. Связки ароматных сушек, чайные чашки, медный котёл, ножи, иголки, сукна великолепных качеств – красные, жёлтые, синие...

 В один из зимних дней пришло сообщение, что Ерв Ламбай находится в двух днях пути от резиденции князя Тайшина. Молодые девушки передают весть из чума в чум, заходят в избы земляков: – Готовьтесь к встрече зятя! Марфу увезут. Жалко, не ханты, что делать, наш старший брат согласие дал. Какой же он, Ерв Ламбай?

 Бабушка срезала верхушку молодой берёзы. Убрала лишние веточки, оставила три отростка, надела на неё кусочек красной тряпочки, подпоясала. Получилась маленькая человеческая фигурка.

– Марфа, это ты, – показывая на фигурку, говорит бабушка. – Чтоб в краях далёких не

92

Северяне № 2, 2014

тосковала по родному дому, Хозяйке огня отдаю тебя. Она будет следить за тобой, хранить от болезней, несчастий. Ты всегда будешь в её сердце. Бабушка аккуратно положила куколку на середину костра. Ровное пламя со всех сторон охватило её. Маленькая фигурка оказалась внутри пламени, как в материнском чреве.

– Через огонь я с тобой буду говорить. В самые ответственные моменты разведи огонь, позови меня, мыслью я к тебе приду, – говорит бабушка, глядя девушке в глаза. – А это душа Хозяйки – Мать огня, приняв тебя, отдаёт себя. И протягивает бабушка уголёк с чувала. Марфа взяла уголёк между ладонями, подышала на него.

– Не оставь меня. Хозяйка огня родного чувала, помни и храни меня.

 Марфа поглядывает на тундровую дорогу. Ей самой не терпится увидеть жениха, о котором так много говорят. И, как всегда бывает, гости нагрянули неожиданно. Марфа услыхала звон колокольчиков, глянула в подслеповатое окошечко избы, заметила промчавшиеся упряжки. Выбежала на улицу. Откормленные, круторогие быки легко несут изящные ненецкие мужские санки. Бабы, мужики, подростки лихо соскочили с саней, как будто не преодолели весь зимний день в поездке, весело переговариваясь, смело гурьбой направляются, как к себе, в дом князя Тайшина. Марфа догадалась. Среди приезжих ей хочется приметить своего суженного. Который из них? Никто не глянул в её сторону. Под ногами взрослых путаются мальчишки. Первым к двери подошёл тот, который летом приезжал. Марфа вошла в избу, когда гости и хозяева в радушном настроении расселись за столы. Бабушка и женщины их рода на столах разложили богатое угощение. Столы ломятся от яств: варёное мясо, ягоды, строганина из муксуна и нельмы, осетрина, белый хлеб.

– Вот и невеста, она говорит на вашем языке. Так что можете говорить по-ненецки. А мне, князю всех тундр и лесов, сам бог велел говорить на всех языках. Среди русских на их языке говорю, – говорит брат, представляет ненцам Марфу. – Займи своё законное место. Садись

мастера | путешествие

Рисунок Михаила Канева

из прошлого в настоящее

Северяне № 2, 2014

93

путешествие | мастера

из прошлого в настоящее

возле колена жениха. С моего согласия, по нашему обоюдному договору с родом Ламбай ты становишься хозяйкой ненецких краёв. Марфа не знает, где ей садиться. На почётном месте возле её брата сидит ребёнок, даже не подросток. Около него пустое место. Она оглядывает взглядом одного, другого. Мальчик с улыбкой на личике ладошкой похлопал по свободному месту. Видимо, лицо Марфы вспыхнуло недоумением, неприязнью. Чтобы гости не заметили её замешательства, князь громко произнёс: – Я один. Не везде и всюду могу уследить. Моя сестра будет моими ушами, глазами, словом в ваших краях. Теперь ненцы полностью под моим словом и покровительством, от всякой невзгоды укрою вас своим крылом, – распахнул руки, помахал ими, как крыльями. Марфа надвинула платок по самые глаза. Не стала садиться возле мальчишки. Уместилась с краешка стола. Украдкой, чтоб никто не заметил, её глаза останавливаются то на одном, то на другом лице мужчин, молодых парней. А им горя нет, что сосватана она за малыша. Маленький мальчик тоже не совсем осознал, зачем он оказался среди взрослых. Таращит глазёнки на будущую жену, как будто ищет разгадку сватовства, и в этом она поможет ему.

 Всем селением провожают невесту Ерв Ламбай. В избе на пороге бабушка сняла с её головы шёлковый платок, волосы заплела на манер ненецких женщин: – Ты теперь ненецкая женщина. Оставь наш обычай закрываться платком от чужих глаз на пороге дома своего брата. Жёны князя Тайшина и бабушка повели её к нарядной женской нарте. У всех на виду сват Ламбай аргиш Марфы поставил в голове каравана после мужских легковых упряжек: – Это почётное место твоей нарты! Ты хозяйка! Захочешь остановить весь караван на весь день, никто не будет перечить. Захочешь поторопить всех – только хореем взмахни, олени пойдут рысцой. Мы, твои новые родственники, вместе с пастухами весь год обучали животных для твоей упряжки. Объезжено, обучено более трёхсот оленей. И никто не прикоснётся к этим оленям,

94

Северяне № 2, 2014

кроме мужа, который перед каждым касланием будет приводить их к твоим нартам. Нарядные подружки по своему обычаю оплакивают невесту: – На кого же ты нас променяла? Как мы будем без тебя веселиться? Зори над Обью без тебя потускнеют. Тоскливо будет тебе без наших песен. Ты была нам сестрицей, рядом с ним станешь безмолвной рабыней. Семейные женщины напевают другие песни: – Да будет долгой жизнь твоя, да будут годы бесконечны, да будет ум твой весел, чист, да будет мысль твоя чиста. Мужчины, напевая, ведут нарту жениха: – Спереди пусть у тебя дети станут резвиться, сзади у тебя олени плодятся. На пустом на голом месте удачу находи, посреди тундры бесплодной зверя добывай! Старая женщина с пригорка шлёт наказ: – Да продолжится в детях твоя красота! Да прибавится мир наш твоими детьми, да пребудешь в блаженстве, привольно живя!

 Сытые олени неторопливо тащат женскую нарту Марфы. Она слегка хореем тронула передового оленя. Тот тут же поднял рогатую голову, убыстрил шаг. Весь длинный караван пришёл в движение. Олени почувствовали волю хозяйки.

– Хэхэй! Хэхэй! – Марфа стала поторапливать оленей своего аргиша.

– Хэхэй! Хэхэй! – женщины многоголосым эхом ответили ей. Олени убыстрили шаг. Вскоре упряжка Марфы поравнялась с мужскими нартами, и она увидела Ерв Ламбай: малолетка едет на двух смирных быках. Глядя на мальчика, которого называют её мужем, усмехнулась про себя. Прокладывающий тропу мужчина остановил упряжку, длинный хорей воткнул в снег. Все поняли: тут остановка. Мать Суерома, свекровь и Марфа стали устанавливать чум. Она старается ничем не отстать от опытных женщин. Краем глаза заметила,

мастера | путешествие

из прошлого в настоящее

что взрослые мужчины прибирают упряжные тяжи, каждый чем-то занят, а Ерв замёрз, на нарте сидит.

– Шевелитесь! Поторапливайтесь! – подаёт оттуда голосок.

– Иди сюда, помоги поднять нюки! – отвечает его мать. Подоспели соседи и хором, весело Ламбай рядышком поставили два чума. Расстелили постели.

– С этого дня до конца твоих дней будет тут гореть твой огонь! Начни свою жизнь с оживления огня, – две пожилые женщины с двух сторон подошли к Марфе, подвели её к очажному железному листу. – Огонь рода Ламбай передаём в твои молодые руки. Марфа вытащила мешок, куда её бабушка предусмотрительно натолкала берёсту, лучинки. Огонь разожгла с одной спички.

– Ой! Какая умница! С такой женой сын счастливо проживёт! – довольная ею, говорит свекровь.

– А в кого же ей быть лентяйкой?! – подала голос другая женщина. – Сам князь из рук в руки нам её отдал. Женщины ханты не только красотой, умением своим во всём славятся. В ожидании вечерней еды пожилые женщины занялись обувью, Марфа следит за костром. На другой стороне чума, на своей постели, полулежа, расположился Суерома, дядя Ерв Ламбай, а сам хозяин давно заснул. В это время распахнулась дверь, и несколько молодых парней ввалились в чум. Кто-то из них прошёл в сторону Суерома, двое сели рядом с Ерв.

– Он устал. Мальчик ещё.

– Мы рядом с тундровой дорогой. Под покровом тёмной ночи много воров рыскает вокруг, им не спится. Кто на карауле? – строго спрашивает Суерома.

– Да и днём шатаются возле главной дороги. А ночь – их время добычи. Знают: ненцы, приехавшие издалека, в погоню не пустятся, – соглашается молодой парень.

– Пока гоняемся за десятком оленей, других животных можем потерять, – поддакивает один из юношей, сидящих возле спящего Ерва.

– Если будем двигаться вперёд, ежедневно отдаляясь от этих неспокойных мест, мы оторвёмся от всех, обойдёмся без потерь, – говорит спокойно Суерома.

– Для воров, всяких разбойников достаточно тех, которые от русских питейных лавок не

могут оторваться, русским хлебом не могут насытиться. Их бабы жадными глазами обшаривают лавки купцов, вводя мужей в неоплатные долги.

– Пусть от них лакомятся воры и волки. Дорога нескончаема. Марфа давно потеряла счёт дням. Только по солнцу видит, что далеко уехала от дома. Вначале была долгая темнота, затем на горизонте появилось солнце, дни стали длинными, они переезжали речки, озёра, стаи перелётных птиц появились.

 – Жена! Жена! – слышит Марфа голос Ерва. Все три женщины выглянули из чума. По тундре бежит Ерв, размахивая уткой и луком со стрелами.

– Жена! Я убил утку! Теперь я сам могу прокормить тебя! Обе пожилые женщины побежали навстречу мальчику. Марфа тоже пошла навстречу.

– Отнеси в соседний чум, отдай Хасава нися (отцу мальчика Хасава). Это будет твоя благодарность, что он сосватал тебе такую хорошую жену, – говорят женщины мальчику.

– А что будет кушать моя жена? – растерянно вопрошает мальчик.

– Это же не последняя утка в мире. Ещё добудешь,– успокаивает мать. – Ты не только уток, лосей и диких оленей станешь приносить. Может, твоей добычей станет и медведь, в земляном доме живущий? Всему своё время.

 Вечером детвора всего стойбища устроила догонялки. Вместе со всеми бегает Ерв Ламбай. Марфа смотрит на него со стороны. Сначала хмурится, потом вздохнула, а затем начинает улыбаться. Взяла топор, пошла к ближайшим кустам, стала рубить их на дрова. Не торопится. И откуда-то донеслась песня.

– Есть на свете красивая женщина, глаза блестят, как будто солнце там живёт, губы её, как спелая брусника на снегу. Одна коса толще моей руки. Груди её, как два богатых чума. Северяне № 2, 2014

95

путешествие | мастера

из прошлого в настоящее

Марфа стала оглядываться, но не заметила, кто пел песню. Перевязав вязанку чахлых кустиков, пошла к чуму.

– Дай, я почешу твою спину. А хочешь, голову мне почеши?

– Спи, – сквозь сон пробормотала она.





Суерома сидит на нарте на краю огромного стада оленей. Пригревшись на солнце, не заметил, как заснул. Приснился странный сон. Он идёт по весенней тундре и от нечего делать стал пускать стрелы из своего тугого охотничьего лука. Прицелился в пару краснозобых казарок (сяко). Пустил стрелу, и одна из птиц камнем упала на землю. Подошёл к тому месту. Стал искать добычу. Ничего не обнаружил, а на месте, где должна была быть птица, лежит круглый камушек. Поднял камушек, повертел, выкинул.

– Осиротил меня, и ты скоро заплачешь, как я, – услышал он голос и проснулся.

 В чуме за вечерней едой Ерв без умолку болтает.

– Старший брат, сегодня я единственный удачливый. С одного выстрела сбил утку. Другие мальчики все свои стрелы перестреляли, много подранков улетело. Хасава нися очень обрадовался, сказал, что мою первую добычу с перьями готов съесть. А ты видел, сколько важенок отелилось? Телята все крепкие!

– Да, видел, весь день я был с оленями, – ответил Суерома со своей стороны чума.

– Ты слышишь, моё стадо ещё преумножится, – говорит гордо Ерв, обращаясь к жене. – В этом году белую ягушку я тебе справлю!

– Наплодилось много песцов, они прожорливы. Ни днём, ни ночью нельзя оставить оленей без присмотра. Песцы и лисы могут всех телят перетаскать.

– Я со своим охотничьим луком на них пойду. Ни одного не оставлю! – воинственно заявляет Ерв. Первая добыча взбудоражила мальчика, вечером долго вертится на своей постели, никак не может заснуть. Рядом с ним, но под своей ягушкой, засыпает взрослая девушка. Ерв повернулся к ней, стал щекотать её ноздри.

– Спи, – спокойно сказала она и повернулась к нему спиной.

96

Северяне № 2, 2014

Прошёл один год. Суерома не знает любовь. Но всё видит женщину во сне. Не день, не два, а может, три луны играет он на ней глазами, обнимает взглядом. Поделиться бы с ней огнём, что жжёт его изнутри. Милый, ты возьми меня, я посохом твоим навечно стану! После каслания быстро поставили чумы. Марфа, как всегда, развела костёр. Поставила вариться вечернюю еду. Вошли в чум мужчины. Девушка принялась отряхивать снег с Ерва не возле порога, как обычно делается, а на своей половине чума, давая понять Суероме, что она специально для него освободила место.

– Кле! Снег с одежды мужа стряхиваешь чуть ли не на моей постели, – заметила мать Ерва. – Чум стал тесным? Старший брат мог бы подождать на улице. Ужин проходит в молчании. Несколько раз обе пожилые женщины непонимающе переглянулись.

– Старший брат, ты назначил пастухов, кто на ночное выходит? – подал голос Ерв.

– Да. За оленей не волнуйся. Если и задерут волки одного-двух оленей, не обеднеем. Они тоже должны иметь свою долю. Убрав столы, начали собираться ко сну, Марфа очень тщательно готовит дневные кисы Ерва. Несколько раз поправила соломенные стельки, проверила чижи, тёплые ли, нет ли дырочек на них. Глянула через огонь на другую сторону чума, заметила: подол ночной ягушки Суерома слегка распахнут и край постели чуть свободен, как будто он кого-то ждёт, приглашает разделить ягушку одну на двоих. Посмотрела на Ерва: мальчишка, как всегда, полы ночной ягушки, чтоб ниоткуда не дуло, аккуратно подложил под себя. Голову накрыл частью шкуры, которая лежит в изголовье. Она переводит взгляд с одного на другого.

мастера | путешествие

из прошлого в настоящее

Не может оторвать взгляд от слегка распахнутого подола ночной ягушки. Оглянулась на свою постель, её глаза остановились на подогнутых под себя полах ягушки супруга-ребёнка, который не стал мужем. Больше не думая ни о чём, Марфа выпрямилась, сняла пояс, не шагнула, а перепрыгнула три доски, которые разделяют чум на две половины со стороны входа. Она оказалась на стороне чума, который принадлежит Суерома и его матери.

– Девушка, ты что задумала? – в ужасе воскликнула его мать. – В своём ли уме? Она села на половые доски у ног Суерома.

– А что? – проснулся Ерв.

– Посмотри, что делает твоя жена? – возмущённо вскрикнула его мать. Заспанный мальчик вскочил, Марфину длинную косу намотал на кулачок, стал тянуть её через огонь на свою сторону.

– Тащи, всю силу приложи! – приказывает мать. – Мы за неё богатый калым отдали, сто оленей не пожалели. Одарили чёрно-бурыми и красными лисами всех её сестёр, бабушек, родню. Она твоя законная жена. Ты хозяин! Она провинилась, на этом месте можешь убить её. И будешь прав! Мальчику стала помогать мать Суерома.

– Ты что вздумала? Что о нас скажут люди? Отец Ерва своего младшего брата, Суерому, пуще всех родных любил. На его попечение перед смертью доверил своего сына. А ты, безнравственная, хочешь опозорить нас? Марш под ягушку мужа!

– Я сама решила, – выговорила Марфа. – Вы, взрослые, прожившие жизнь, скажите, когда же мне рожать детей? Вы хотите, чтоб я на всю жизнь осталась с ним, с единственным ребёнком? Он войдёт в силу, и моё место займёт другая, молодая жена, которая нарожает ему детей? Заплакали все: Жизнь плакала: у суровой земли – суровые нравы. Солнце плакало: и букашки нежатся в паре. Девушка плакала: от счастья. Мальчик плакал: он не умеет любить женщину. Матери плакали: матери жизни. Огонь плакал: я люблю всех своих детей.



Утром ни Суерома, ни Марфа, ни обе матери, ни Ерв Ламбай не спешат выйти из чума.

– Выходите! – раздался голос с улицы. Они ждали этого. Все пятеро вышли из чума. Жители стойбища полукругом столпились возле священной нарты. Суерома и Марфа прошли в центр. И круг за ними замкнулся. Заговорил сват: – Мне тяжело говорить. Но обычаи велят. Я был сватом. Тогда перед чужими людьми, перед князем всех северных земель я был всем нашим родом, ручался за каждого из нас, говорил и от лица нашей земли. Они поверили моему слову, – он замолчал, обвёл всех взглядом. – Видимо, мы ошиблись с выбором, когда род Ламбай вручил мне свадебный посох. Я честно нёс вверенное мне слово. Ни разу в долгом пути посох не выронил, не дал ему запачкаться. Посох донёс чистым, как наши помыслы. А теперь мы сами запачкали нашу честь. Что будем делать? От вас, Ламбай, зависит их жизнь. Скажете убить, сейчас на этом месте я это совершу, у меня не дрогнет рука. Вы помните, когда девушку привезли в наше стойбище, в честь неё мы сделали жертвоприношение. За благополучие молодой семьи жертвовали семь оленей. На этом самом месте мы совершим праведное дело, чтоб очиститься от позора, которого не допускает тундра. Тягостное, ужасное молчание нависло над стойбищем. От этого судилища испугалось солнце, спряталось за тучу. Ветер в бессилии на землю упал, он не видел такого людского позора. Собаки завыли, по-своему зарыдали. Ламбай молчат. Не подымут глаза. И Ерв молчит. Дряхлые бабушки молча оперлись на посохи.

– Я принёс священный аркан из священной нарты, которым мы давим оленей во время жертвоприношений, – показывает сват на аркан. – Мы, любя и чтя их честь и имена, забудем, вычеркнем их из наших сердец. Но глубоко в тайниках своих сердец сохраним этот день, чтоб никогда в нашем роду не повторилось такое, – он молча делает несколько шагов, набрасывает на шеи Суерома и Марфы петли аркана.

– Мой старший брат, ты же не олень?! – Ерв с испугом и рёвом бросается к Суерома, ухватился за подол его малицы, показывая всем преданность дяде.

– Хозяин! Встань! Они не достойны твоей жалости! – сурово обратился сват к Ерву. Северяне № 2, 2014

97

путешествие | мастера

Рисунок Михаила Канева

из прошлого в настоящее

98

Северяне № 2, 2014

мастера | путешествие

из прошлого в настоящее

– Я не могу жить без него! – плачет ребёнок. – Хотите, отвезите женщину обратно, или пусть одна умрёт, – всем своим тельцем прижимается ребёнок к ногам Суерома. Мужчины стойбища повернулись к свату спинами, Ерв приполз к свату, дотронулся до носков его обуви. Смотрит на него снизу вверх, слёзы льются ручьём.

– Готовы ли вы принять присягу? – немного подумав, обратился сват к Марфе и Суерома. – Присягу на лезвии мужского ножа.

– Любую, – ответили разом судимые.

– Суерома, ты смотрел женщине в глаза, чтоб её душу замутить от законного мужа?

– Нет! – обводя всех открытым взглядом, ответил он. – Братья мои, почему вы не торопитесь женить меня? Вы знаете, на старых женщинах чум не держится. По утрам кто оживит огонь в чуме? Чум без женщины – круглая сирота.

– А ты, женщина, улыбалась ему, чтоб в его душу вложить смятение?

– Нет!

– Открой рот, – сват взял кончик её языка, вытащил мужской нож, который висит у него с правой стороны на поясе. Марфа бесстрашно глянула на лезвие острого мужского ножа во всю длину.

– Если ты говоришь неправду, пусть твой язык распадётся на две части, высунется из горла, как стоит мой нож! – сват провёл острым концом по её языку и воткнул острием в снег.

– А ты, Суерома, готов ли принять присягу?

– Да!

– Если ты говоришь неправду, то твои дети и их потомки родятся с языками, высунутыми из горла до земли, как стоит мой воткнутый в снег нож!

– Принимаю присягу! Сват взял кончик его языка, другой рукой ножом крестообразно нарезает снег. По кругу пронёсся вздох облегчения. Поднялся Ерв, утирая слёзы кулаком.

– А теперь в честь вашей святой присяги принесём в жертву самого любимого оленя из твоей упряжки.

 Прошёл год. По всей тундре разносится песня: – Люлька наполнилась светом, светом жизни моей.

 Вечер. Мужчины стойбища Ламбай собрались возле священной нарты. Ребёнок-хозяин сидит на своей нарте, закинув ногу на ногу. Возле Ерва ктото из мужчин сидит на снегу, некоторые устроились на нартах, ведут неторопливый беседу.

– Надо бы ехать в Салехард…

– Уже три года не платили ясак.

– Желанными ли гостями въедем в селение? – промолвил доселе молчавший сват.

– Посадит ли князь нас за свой стол? – поделился размышлениями Суерома. – Мы не разбойники, не воры, чтоб прятаться от родственников моей жены. Мы не с пустой женской нартой едем. Нового мужчину везём, он сроднит и примирит нас.

 Оставив стариков, детей, юношей со стадом оленей на постоянных местах касланий лёгким чумом поехали Ламбай на зимнюю ярмарку. На одной из стоянок мужчины в ожидании ужина сидят на улице, возле чума Суерома. На горизонте заметили одинокую упряжку. Завидев чум, упряжные олени помчались навстречу к жилью и отдыху. И путник весь в снегу. Остановился. Мужчины, не торопясь, подошли к приезжему.

– Загнал оленей, слово важное везёшь?

– Слово важное… Говорят, в этом году на реке Оби были затяжные шторма. Безоленные люди, живущие по берегам, остались без припасов. Теперь собрались вместе, каждый старается поставить сетку на самом уловистом месте, возле мыса Харв саля. Началась драка между хантами и ненцами. Дошло до того, что ханты первыми пустили боевую стрелу, а затем ненцы взялись за боевой нож, – мужчина, не сходя с нарты, из-под сидения достал крыло лебедя с привязанным к нему мужским ножом. – Я довёз его до вас, а дальше дело ваше. Захотите, в знак согласия со словом – примите, другим передайте. Или мне придётся ехать дальше? – протянул крыло с ножом, ни к кому конкретно не обращаясь. – Не моё слово. Из чума в чум идёт слово.

– А это что? – протянул руки Ерв, он уже дотронулся до крыла. Северяне № 2, 2014

99

путешеСтвие | маСтера

из прошлого в настоящее

– Не тронь! – дёрнул его назад Сурома. – С боевым ножом не дружим. Мы мирные люди. В моём чуме растёт мужчина.

– Оленей распряги. Переночуй, а боевой нож оставь в нарте, – сказал сват и пошёл к своему чуму.

 Дорога. Дорога. Чем ближе становится Салехард, тем тревожней на душе у Марфы. Как встретиться с родными? Простят ли её проступок? Марфа, как всегда, возглавила аргиш. Впереди едут мужчины. Рядом с караваном идут свободные олени. Подгоняет их Ерв. Марфа запела колыбельную песню своего сына: – Самый любимый из сыновей. Самый желанный из сыновей. Самый красивый из мужчин. Самый удачливый из мужчин. А ночью ей приснился сон. Собралось всё селение. В один голос кричат: – Ты ушла, так уходи! Знать тебя мы не хотим. Не показывайся нам! Обь-река и весь наш род отлучаем мы тебя. Марфа встала средь ночи, сожгла лучинку.

– Что случилось? – спросил муж.

– Дурной сон сжигаю, чтоб не сбылся.

 Наконец добрались до мест, когда уже на легковой нарте можно доехать до Салехарда. Оставив чум на попечение пожилых, молодые Ламбай поехали в селение на мысу – Салехард. Сытые олени резво бегут. Поехали и Суерома, Марфа с сыном. По дороге им повстречались ханты.

– Сестра, очень хорошо, что встретили тебя! – ханты протянули ей боевую стрелу.

– Твоё слово – сила среди ненцев. Но ты по крови ханты. Сила и зов крови самые сильные. Ханты – самые мирные люди земли. Но нена-

100

Северяне № 2, 2014

сытные ненцы заняли уловистые места, притесняют нас. Сестра, помни, ты – родная сестра князя Тайшина. Марфа приняла боевую стрелу. Свою лёгкую упряжку направила вслед за ликующими хантами. Ламбай последовали за ней. На мысе Харв саля собралось много народу. Видимо, долго между собой враждовали. Много ненцев валяется на земле с окровавленными носами, с разбитыми нартами. Их кучка выглядит малочисленной. Ханты одержали победу в драке.

– Братья мои! Я родилась в хантыйском чуме, ваша сестра, но родила сына в ненецком чуме. – Марфа одним рывком вытащила из люльки сына, подняла над головой. – Кто он? Ханты? Ненец? Чтоб разум вернулся к вам, стреляйте в него! Убейте его! Молчат люди. Из толпы ханты вышел седой старик: – Ради него сделаем общий костёр, общий котёл! Я предлагаю: возьмите из моей упряжки собаку. Ни ханты, ни ненцы не едят собак, но сегодня особый день. В жертву принесём собаку! Убили собаку, сварили и съели. После – по одному мужчине с двух сторон – срубили у лиственницы вершину и на оставшемся обрубке поставили ту доску, на которой ели собачье мясо.

– Запомните сегодняшний день! – сказала Марфа. – Сегодняшний день – верное поручительство вечного между собой согласия. Эта лиственница для ханты и ненцев станет священной, тут между нами пролилась кровь, здесь совершено вечное перемирие.

 А через год Марфа умерла от вторых родов. Суерома ушёл из своего рода, один вырастил сына. Когда мои следы заметут снега, Когда снега моих следов ручьями станут. Когда ручьи моих следов смоют дожди, Когда дожди моих следов Земля проглотит, Песня моя к тебе придёт.

Л.В. Шульга

литературная гостиная

Северяне № 2, 2014

101

литературная гостиная | событие

Чудо рождения литературы…

102

Северяне № 2, 2014

Артём тытюк

Д

ля читателя современная проза и поэзия – это возможность окунуться в круговорот событий сегодняшней жизни посредством произведений самых разных жанров. Благодаря тому, что современная литература старается удовлетворить запросы всех читателей, разнообразие её впечатляет. И происходит это именно потому, что писатели пишут о том, что их волнует сегодня, что они переживают сегодня, в этот конкретный день, в этот конкретный период своей жизни, в конкретный период жизни округа, страны, всего мира. Да, жизнь быстротечна. Да, события идут сплошным потоком, наслаиваясь друг на друга, сменяя друг друга, затмевая друг друга. И только писатель способен остановить это мгновение, зафиксировать его на странице и подарить нам воспоминание о нём. Все мы пишем по-разному – с разной лексикой, в разных стилях и жанрах, но одного нельзя отнять у наших писателей – все они искренни в выражении своих чувств, своими произведениями порой заставляют забыть на время о собственных проблемах, погружаясь в мир прозы, поэзии… Да, к сожалению, на время, потому что, освободившись от этого наваждения, мы вновь возвращаемся к тому, от чего ушли. Но возвращаемся немного другими, потому что, узнавая и проникая в чувства другого, ты совсем иначе начинаешь смотреть на свои, находя выход из ситуации, казавшейся совсем недавно безвыходной. И в этом главное предназначение литературы. Прозаические и поэтические произведения в наше время пополняют библиотеку мировой литературы тысячами произведений в год, она не стоит на месте – постоянно развивается, радуя читателей новыми идеями и именами. И многие творения современных авторов стремительно получают популярность и собирают миллионы читателей, соперничая с классической литературой. Да, я не оговорилась – именно мировой, потому что нет литературы отдельной, региональной, все произведения становятся частью мирового литературного процесса. И пусть какие-то из них станут достоянием миллионов, а какие-то так и

останутся на страницах региональных журналов и сборников, всё равно мы все вместе пишем историю человечества – историю в стихах и прозе. Главное, чтобы от души, чтобы с любовью. С любовью к человеку, к людям… Сегодня в нашей «Литературной гостиной» разные авторы, разные произведения, давайте почитаем о них и их произведения, честное слово, каждый из нас станет богаче душой, потому что искренность и чудо рождения литературного произведения, облечения эмоции в слова обязательно сделает нас богаче… Нина Парфёнова, сопредседатель правления организации «Литератор Ямала», член Союза писателей России

проза | литературная гостиная

Россиянин (Фрагменты очерка) Евгений Лебедев Окончание. Начало в № 1, 2014 г.

В

1753 году М.В. Ломоносов с гениальной прозорливостью определил: «...Российское могущество будет прирастать Сибирью и Северным океаном…» Почему-то конец этой фразы очень редко приводится в цитатах. Но замечу, что много надо было смелости для того, чтобы вот так просто в то далёкое время определить будущность страны. Связать с ним освоение СМП в то время, когда о железных пароходах можно было только мечтать, а двигатели внутреннего сгорания, другие источники энергии можно было только предвидеть в радужных эмпиреях. И, тем не менее, великий ум тем и определяется, что нет для него преград в деталях. Нет преград, по сути. Не держали его: сознание того, что деревянное судно при наступлении ледяных полей может лопнуть, как орех в челюстях Щелкунчика. Что парус, если даже судно будет выдавлено на поверхность ледяного поля, будет совершенно бесполезным. Что Арктика при всех самых благоприятно складывающихся обстоятельствах в большей части признаёт только силу атомохода и скорость реактивного самолёта, которые, если один не может приледниться из-за тумана, то может набрать высоту и уйти на запасной аэродром, а другой ледокол должен быть с атомным сердцем и стальным прочным корпусом. Если надо и подрейфует, а нет – раздвинет лед в разводьях, протиснется, подталкиваемый между льдинами или силой могучих винтов на поверхность ледяного массива заберётся и раз за разом будет проламывать этот самый массив до самого выхода на чистую воду. Но в то время! Не смутили льды Северного океана великого помора. Что же это? Пророчество, прозорливость, предвидение? Да всё вместе, что гением называется и его же гениальной прозорливостью. «У нас только одно море, – писал Сидоров, – из которого выход загородить не могут нам неприятели, – одно громадное море с многочисленными и незамерзающими гаванями, на которые меньше всех других наших морей мы обращаем внимание.

Я говорю о Северном океане, омывающем наш материк более чем на десятки тысяч вёрст. Я не моряк, но полюбил море ещё в 1841 году, когда буря унесла нас к берегам Новой Земли. И мы вместо суток плавали около месяца. На судне познакомился я с матросом, который своими рассказами о пребываниях на Новой Земле, о двух зимовках там (1837–1838 гг.) до того очаровал меня. Что я с того времени полюбил море и захотел сделаться полезным в открытии пути морем в Сибирь и обратно». И открытие морского пути в Сибирь действительно стало для Сидорова не просто мечтой, а эпопеей. А препятствий на пути к прокладке курса первому судну оказалось предостаточно. Для преодоления надо было не только победить льды Карского моря, но и сдвинуть айсберги косности чиновничьих кругов. И это тоже целая эпопея. Что вчера было, то и сегодня есть. С 1841 года Сидоровым овладело желание «сделаться полезным в открытии пути морем в Сибирь и обратно». (Здесь и в других цитатах документов М.К. Сидорова, Шваненберга сохранена фразеология и пунктуация архивных документов.) В то время Сидоров ещё не знал всей Сибири. Знакомство с богатой страной ещё более укрепило его желания. Вот как формулирует Сидоров те выгоды, которые связаны с открытием Северного морского пути в Сибирь. Но он пропагандирует Северный морской путь везде, где это только возможно. «Все празднолежащие и недоступные к разработке золотосодержащие прииски, по слабому, относительно, содержанию в них золота, стали бы тогда разрабатываться. Через устье Енисея появятся из-за границы всякого рода водяные и паровые машины, о коих золотопромышленность наша и понятия теперь не имеет; привезутся по дешёвым ценам и другие товары, доставляемые ныне через портовые города. От этого ныне упадающая добыча золота в Енисейской губернии увеличится. Превосходного качества леса, находящиеся по реке Енисею и его притокам, сразу получат ценность: а с отпуском за границу лесного материала откроется новый источник для государственных Северяне № 2, 2014

103

литературная гостиная | проза доходов. Все острова около устья Енисея будут взяты в аренду за значительные суммы, потому что между ними и на них водится множество моржей и китов, тюленей, белух, промысел за коими составит важную отрасль местной промышленности. Массы графита лучшего качества, железные и медные руды, которые находятся на берегах и притоках Енисея, и в которых через заселение края возникнет потребность, и пласты каменного угля, занимающие значительные пространства, доставят обширное поприще промышленной деятельности и принесут, пошлинами за железо, медь и другие металлы. Новый, значительный государственный доход, теперь без открытия пути даже немыслим. Самое пароходство (здесь в смысле хождение посредством силы пара) через устье Енисея вверх по Ангаре и Байкалу даст средства к дешевой транспортировке товаров с Байкала в С. Петербург и уменьшит провозную плату. В случае неурожая в Сибири или в Европейской России сделается возможною своевременная доставка хлеба, что также для общего благоденствия необходимо. И наконец: образуются у нас капиталы, и сделается возможным строить на Енисее свои корабли и пароходы для перевозки сибирских грузов за границу. Не имея возможности входить в подробное рассмотрение выгод от открытия морского пути в Сибирь, я полагаю, что из всего сказанного можно составить понятие, как важно это открытие для Сибири и всего нашего Отечества». В 1869 году Сидоров решил сам отправиться северным морским путём на пароходе «Георгий». Пароход готовили, но случайная задержка на полтора месяца, оказывалась помощь английскому пароходу у устья Печоры, надо заметить, что англичане «тихой сапой» также пытались освоить кратчайший путь в Сибирь, но сложившиеся обстоятельства не позволили Сидорову за поздним временем пройти на устье Енисея. На пароходе «Георгий», сидящем 7 футов в воде, он к концу июля достигает устья Печоры. Но здесь вместо безотлагательного плавания в устье Енисея ему приходится спасать с мели английский пароход «Норфолк», попавший на Гуляевские кошки с тысячей тонн угля, привезённого им для Енисейской экспедиции. Надо было разгрузить пароход, снять с мели, отбуксировать его в безопасное место и починить. Управившись с этим неожиданным делом, М.К. Сидоров спешит к Карским воротам, но

104

Северяне № 2, 2014

полтора месяца лучшего времени для плавания по Карскому морю потеряны, была уже почти половина сентября, начались холода и туманы. Вынужденный туманами простоять на одном месте целую неделю, М.К. Сидоров должен был затем отказаться от мысли достичь Енисея в этом году. В последующие, затем 1870–71 годы он был отвлечён от Енисея. Сначала плаванием эскадры Великого князя Алексея Александровича на Новую Землю. Потом объездом Мурманского берега архангельским губернатором Н.А. Качаловым. А когда в 1872 году Сидоров снова явился на Печору, то вместо плавания на Енисей ему пришлось отдать свой пароход и самого себя в распоряжение членов австрийской полярной экспедиции графа Вильчека и барона Штернека. Их он встретил в Печорской губе в беспомощном состоянии. Плавание Сидорова на Енисей опять отдвинулось до будущего времени. Но в дальнейших личных попытках его и не являлось уже и надобности. Двадцатилетняя настойчивая пропаганда Северного морского пути начала приносить свои плоды; интерес к проложению морского торгового пути на Енисей, так усерд­ но поддерживавшийся Сидоровым среди наших и иностранных обществ, посреди торговых людей, моряков и промышленников стал уже проявляться фактически. Хотя над Сидоровым в то время стали злорадно смеяться, а он верил в осуществление своей мечты. И эта серьезная неудача не охлаждает рвения М.К. Сидорова. Он не теряет надежды на успех и предлагает П.И. Крузенштерну снарядить новое судно для плавания в Енисей путем, которым шёл ещё В. Баренц в 1595 году, кругом Новой Земли, а тем временем вызывает к себе в Красноярск проживавшего на Енисее датчанина Бойлинга, имевшего некоторые понятия в судостроении, заказывает ему постройку судна и, уговорив его плыть с ним на этом судне в Ледовитый океан, пускается с ним вниз по реке. Но на устье рабочие, за исключением одного, отказываются идти далее в неведомый им морской путь: идти в море не с кем, и экспедиция не состоялась. Тогда М.К. Сидоров предпринимает путешествие по нашему северному поморью и по Финляндии для отыскания мореходов, готовых пойти морем в Енисей. На призыв, сделанный по этому поводу архангельским губернатором, князем Гагариным, откликнулись, было, три лица: купеческие сыновья сумский – Никитин, кемский – Норкин и ещё некто Оскерко из Колы. Сидоров спешит к ним в Кемь и в Колу, но первый умер в Норвегии, второй оказался

проза | литературная гостиная под судом, а третьего уже не было в живых. М.К. Сидоров не останавливается на этой неудаче. Он объезжает различные приморские города Европы, знакомится с промысловым людом норвежского побережья, входит в сношения с известным китобоем Фойном, славным инженером Карльсеном (в 1868 г.), со знаменитым учёным-исследователем северных морей Норденшельдом (1869 г.) и всюду старается распространить убеждение своё о доступности Карского моря и о вывозных богатствах Енисея. При этом он объявляет премию в 14 000 рублей и разные другие материальные выгоды тому судну, которому удастся первым войти в Енисей с моря, вывезти оттуда груз графита. В волнах Карского моря рыскал уже с 1874 года английский пароход «Диана» под командой Виггинса, который прослышал через географа Петермана (автор гипотезы о существовании в арктических широтах обетованной земли с тёплым климатом) о Сидоровской премии. И богатый сведениями, которые благодаря возбуждённому Сидоровым интересу к сибирским рекам были уже собраны тогда из предшествующих плаваний по Карскому морю, смело подошёл к острову Белому, что лежит против Ямала (Ялмала), и заглянул в лиман Оби. На другой год на парусном судне «Провень» в Енисейском заливе появился профессор Норденшельд. А в 1876 году оба они благодаря материальному содействию гг. Сибирякова и Гарднера повторили свои попытки, и первый на пароходе «Темза» с осадкою в 11 футов прошёл на тысячу верст вверх по Енисею и проник в реку Курейку к графитовым ломкам Сидорова. А второй, «Диана», сложив товары в устье Енисея, в ту же навигацию благополучно вернулся в Европу. В том же 1876 году судно, построенное Сидоровым в Енисейске «Северное сияние», нагружённое графитом, дошло до устья реки, но за поздним временем года должно было зазимовать между Малобреховскими островами. Зимние невзгоды и весенний разлив реки повели, как известно, к его разрушению, а пароход Виггинса «Темза» стал на мель и при падении уровня вод реки обсох. Впрочем, эти несчастья, случающиеся даже на таких хорошо исследованных и населённых реках, как Волга, естественно, не должны были остановить стремление мореплавателей пройти на Обь и Енисей. И действительно в текущем году в навигацию обе эти реки принимали у себя ещё и новых европейских гостей: пароход «Фразер», зафрахтованный членом-соревнователем нашим

А.К. Сибиряковым, и пароход «Луиза», зафрахтованный потомственным почётным гражданином Трапезниковым и графом Комаровским. С. Петербургские ведомости» в 1876 году также сообщали: «Последний пароход, командуемый бравым помором нашим Далем, как известно, далеко проник внутрь Сибири и зимует теперь в Тобольске. Мы дождались наконец и того, что судно промышленника М.К. Сидорова, построенное на Енисее, маленькая «Утренняя заря», достигла ныне Невы. И мы все могли видеть и приветствовать небывалую до сего времени, чудную новую гостью Петербурга, пришедшую к нему из далёкого Енисейска с рыбою, графитом, образчиками строевого леса и другими предметами местной вывозной торговли. А также с этнографическими, геологическими и другими научными коллекциями северного края, которыми г. Сидоров давно уже обогащает наши музеи, отдавая дань науке, которой был всегда ревностным приверженцем. Вот ближайший результат многолетней настойчивости и энергии почтенного М.К. Сидорова, вложившего всего себя на проведение в жизнь той благородной идеи, которая одушевляла его ещё с юношеских лет». Но для того чтобы доказать полную и официальную пригодность Северного морского пути для торгово-промышленных целей, случайных плаваний российских и иностранных судов было недостаточно. Надо было на парусном судне вывезти из Сибири в Европу груз экспортных товаров, добытых к тому же в Сибири. И тогда на несколько лет раньше Сидоров поручает капитану Шваненбергу выполнение этой задачи. Первая попытка в 1876 году заканчивается неудачей. С постройкой судна в году минувшем запоздали и, выйдя в море, вынуждены были вернуться в устье Енисея и стать на зимовку. Капитан Шваненберг уехал в С. Петербург, а оставшиеся моряки в числе четырёх были обречены на тяжелейшие испытания. Два матроса умерли от цинги, третий был разорван волками по дороге к селению. Штурман Нумелин, оставшись в одиночестве, не мог очищать судно от снега. «Северное сияние» было занесено снегом до верхушек мачт и погибло во время весеннего половодья. И как не привести здесь же рассказ капитана Д.И. Шваненберга о плавании шхун «Северное сияние» и «Утренняя заря» в низовьях Енисея, в Карском море и в Северном Ледовитом океане, о посещении этого маленького судна порта Варде, путь через который пролегал к С. Петербургу. Северяне № 2, 2014

105

литературная гостиная | проза

«В

Рассказ капитана

1873 году я получил от г. Сидорова приглашение ехать в Восточную Сибирь и заняться там постройкой клипера, для которого уже и лес был приготовлен, и принять должность капитана этого судна. Обязанный службою у других лиц, я не мог тотчас исполнить его желание, а приехал к нему в С. Петербург в 1875 году. Г. Сидоров командировал меня в Енисейск, куда я прибыл в июне 1876 года. Клипер, названный «Северное сияние», был почти готов, хотя и не имел на борту парусов, блоков, снастей, якорей. Енисейский судостроитель, взявшись построить судно с полным оснащением и такелажем и получивший деньги за всё вперёд, не отыскал даже и матросов, а между тем телеграммою в С. Петербург уведомил меня, что всё готово. Хотя у меня было мало надежды на приобретение хорошего такелажа в Сибири, но распоряжение г. Сидорова не стесняться никакими расходами, дало мне возможность приобрести его, хотя и дорого. * (*Такелаж и паруса обошлись в 5 500 рублей, а всё снаряжение «Северного сияния» в 30 000 рублей. Подробности см. в «Сборнике морских статей» газеты «Яхта», декабрь 1877 года. Прим. на стр. 508 и в трудах С.П. отделения Общества содействия торговому мореплаванию. 1876 г. стр. 252.) Для плавания на судне я не мог отыскать опытных матросов и принужден был взять таких рабочих, которые никогда не видывали моря. Плывя по Енисею, я старался, сколько-нибудь приготовить их к плаванию морскому. Нагрузив судно провиантом, образцами товаров и разными коллекциями, я отправился в устье Енисея. Из Енисейского залива пошел в море, 6-го сентября, но противные ветры, сильные бури и морозы воспрепятствовали дальнейшему плаванию. К тому же буря разорвала главные паруса, и я принужден был возвратиться в устье Енисея и остался на зимовку у Малобреховских островов. Оставив на судне штурмана Нумелина и трёх матросов, я сам отправился в С. Петербург. Уезжая из селения Толстого носа, я убедительно просил местного старшину Кокшарова непременно каждый месяц навещать оставленный в пустыне экипаж и снабжать его оленьим мясом и другими жизненными потребностями, уверяя, что все его

106

Северяне № 2, 2014

издержки будут щедро оплачены (часть вознаграждения была предварительно выплачена). Кокшаров выразил на это полное своё согласие. Таким образом, я уезжал со спокойным духом, будучи убеждённым, что оставляемая на зимовку команда обеспечена во всех отношениях. Зиму я пробыл в С. Петербурге, а по весне, тотчас же после ледоплава, вернулся к своему судну, которое нашел, к сожалению, уже погибшим. «Северное сияние» зимовало в узком протоке между двумя возвышенными островами, зимой пурги и метели занесли снегом весь проток так, что его не было заметно, хотя берега островов возвышались над уровнем воды на шесть сажен. Судно завалило снегом, виднелись только половины мачт. Судно потекло и его залило водой, а во время разлития реки повреждены были бока, нос и его выбросило на возвышенность, отстоящую от места на целую версту. Во время зимовки штурман Нумелин находился в самом трудном положении. У него умерло от цинги двое матросов; Кротов и Табуркин, а фельдшер Чесноков ушел на Полевой нос и пропал без вести; вероятно, его съели волки. Старшина Кокшаров в течение всей зимы, несмотря на мои письма, один только раз явился к Нумелину и то за водкою. Он даже не позаботился послать к Нумелину ни одного рабочего, из числа многих находящихся у него в работе инородцев, а ему это было нетрудно, потому что у него множество собственных оленей и собак. За всё время он не послал экипажу «Сияния…» даже фунта мяса. В таком безотрадном положении г. Нумелин оставался в пустыне около шести месяцев, имея в последнее время на руках ещё и больных рабочих. Единственными его друзьями и помощниками было восемь собак, из которых четыре теперь привезены в С. Петербург на шхуне «Утренняя Заря». Собаки эти питались сами преимущественно кротами, которых отыскивали во множестве, когда те выползали из нор на снег подышать свежим воздухом. На своих собаках Нумелин ездил на Толстый нос за сто вёрст просить у Кокшарова оленьего мяса. Возвратившись домой без успеха, Нумелин пустился в Енисейский залив, тоже на собаках, за сто двадцать верст, добыл в Гольчихе у приказчика купца Кышманова отличную свежую тушу

проза | литературная гостиная и, взявши одного рабочего, благополучно затем вернулся к «Северному сиянию». Путь в сто вёрст он сделал в десять часов, употребив на дорогу и на отдых один час, а путь в сто двадцать верст в восемнадцать часов, употребив три часа на отдых. Нумелину особо было тяжело тогда, когда он оставался один с больными своими товарищами.

25 декабря было замечательное северное сияние с шумом и треском. По северной части неба пробегали полукруги наподобие радуги. Наконец 29 апреля Нумелин был обрадован прибытием к нему другого штурмана Мейвальда, матроса Цыбуленко и двух рабочих, которые доставили ему и свежее мясо, и новые коллекции произведений края. Так как во время всей этой зимовки Кокшаров не послал рабочих Нумелину для очистки снега с клипера, а один Нумелин не смог этого сделать, то снег около судна так окреп, что местами его не брала никакая лопата. И даже дружными усилиями прибывших людей освободить судно из-под снега не было совершенно никакой возможности. Да это было и поздно. Трюм был заполнен водой, и в нём погибли все припасы. Меха, шкуры и прочее. Не мог сберечь Нумелин во время зим и живых существ: гусей, уток, лисиц, волков, песцов. Уже 12 сентября, день, с которого Нумелин стал вести метеорологический журнал, мороз доходил до –4 R. (–5 С. – Прим. автора). С 4 октября начались непрерывные морозы на целые шесть месяцев. С 10 октября по льду реки можно было ходить совершенно безопасно, а с половины ноября наступили жестокие холода. Ртуть замёрзла (при –37 R) (–46 С) на несколько дней. Тоже повторялось в декабре, январе, феврале и даже в начале марта. 26 апреля ртуть в первый раз стояла на точке замерзания. А пятого мая было всё-таки ещё –14 R (–17,5) холода, а 16 мая, в Троицын день и в Духов день, когда в Петербурге был, как говорят, холод, у Нумелина, под 70 градусом 48 минутами Северной широты ртуть стояла около точки замерзания. С 19 мая сделалось теплее, и в этот день было плюс 1/2 градуса R , (+1,25), а 18 июня доходило уже до 18 градусов тепла (22,5 С). Вода начала прибывать 1-го июня, а 6-го пошёл лёд. В этот день Нумелин и его четыре товарища, равно и собаки, поместились на кровлю той хижины, в которой Нумелин проводил зиму. К кровле привязал лодку, положив в неё запас сухарей. Поверхность крыши – две квадратные сажени, и на этом пространстве просидели они восемь суток,

отталкивая проплывавший лёд шестами, спали поочерёдно, а как только подходила такая льдина, с которой одна смена справиться не могла, то будили другую и общими усилиями давали льдине другое направление. От быстрого хода воды вся хижина тряслась, особенно во время напора на неё льда. Поднимись вода ещё на фут, и она пошла бы через кровлю. Разлитие Енисея в этом месте было до шестидесяти вёрст, по тридцать верст в каждую сторону от хижины. Бог спас наших моряков, которым казалось, что их ждёт неминуемая гибель. К морякам нашим, осаждённым со всех сторон водою, массами подлетали и садились на крышу куропатки, одна села на голову Майвельду, а другую схватила собака. Из Петербурга я возвратился в апреле месяце на реку Курейку с тем, чтобы приготовить премию капитану Виггинсу (за вход в устье Енисея с моря) груз лучшего графита. (Поручение М.К. Сидорова. – Прим. автора). Отправляясь через тундры окольными путями в сильные морозы и проводя ночи на открытом воздухе, я проехал семь суток на оленях, с остяками, взятыми для работ на приисках. На обратном, таким же путём совершенном пути, я сделался болен, пролежал в лесу, под открытым небом более трёх недель. Я спасся каким-то чудом. Медведь при таянии снегов и разливе вод вышел из берлоги возле того самого места, где я лежал. Когда рассветало, видно было, что недалеко от нас бродили и другие медведи. Кругом было много заметно следов их. Весенняя вода на реке Курейке не очень высока и по этой высокой воде я был доставлен остяками к устью реки Курейки, где нас с радостью встретил капитан Виггинс с командою. Когда мы плыли на маленькой лодке, стоящей на льдине, нас остановил капитан Виггинс, бросив с берега верёвку. Мы поставили лодку на льдину, потому что она была уж дряблая от старости. Вот сколько трудностей перенёс я и мои штурмана, прежде чем мы ещё соединились 16-го июля, я нашел такую печальную картину, которая причинила мне гораздо больше горя и страданий, чем все предшествовавшие трудности. Найдя «Северное сияние» погибшим, я отчаялся – удастся ли мне исполнить распоряжение г. Сидорова, который в инструкции наказывал мне, что, если погибнет «Северное сияние», немедленно приняться за постройку другого судна. Если погибнет и другое – построить третье, но ни в каком случае не возвращаться сухим путём обратно в Россию. Северяне № 2, 2014

107

литературная гостиная | проза Бог услышал мою молитву и прислал другое судно. Так как весь товар погрузил на себя буксирный пароход, то хозяева согласились уступить мне баржу за 1300 рублей серебром. Баржу я поставил в проток, где прежде стояло «Северное сияние», и занялся усиленными работами, превращая её в морское судно на столько, на сколько такое дело было возможно. Затем я его оснастил. Во всех работах нам деятельно помогали инородцы, приплывшие для ловли рыбы. Через две недели судно уже было в полном вооружении. Нагрузив его остатками графита и леса с погибшего клипера, мы поплыли 31 июля от Малобреховских островов к Гольчихе. К сожалению, мы не могли на нашу маленькую яхту, которую мы назвали «Утреннею Зарею», погрузить великолепные куски дерева по сажени и более. Некуда было поместить их, да и по тяжести деревьев мы не могли перегружать их, не имея в пустыне никаких приспособлений. Но и те образцы, которые мы привезли на «Утренней Заре», удивляют знатоков дела, размерами и качеством. Из рыбы, приготовленной для отправки на «Северном сиянии», ничего не спасли, часть залита была водой, в трюме, а другая, в бочках, выкатанная на гору, к хижине, была унесена водою во время разлития. Прибыв в Голчиху 3-го августа, мы купили рыбы у промышленников. Соль там дорога, и потому они при солении рыбы кладут её очень мало, и оттого купленная мной от них рыба от слабого посола получила запах. Промышленники, вероятно, полагая, что судно, отправляющееся морем в С. Петербург (чего никогда не бывало) дорогой погибнет, продали рыбу малосольную. Они обыкновенно солят рыбу для продажи в Енисейске и Красноярске и вообще в верховьях Енисея, куда суда с рыбой могут прийти в начале сентября, они не рассчитывали, что оно пройдёт до ноября месяца. Притом в сентябре уже замерзает лёд на Енисее. Рыба собственного моего посола отлично сохранилась. К сожалению, последней весьма немного, но для образцов достаточно. Пока я в Гольчихе солил рыбу, экипаж яхты исполнял другое распоряжение г. Сидорова, собирая различные предметы, относящиеся до быта сибирских инородцев. Удалось даже добыть один череп, попавший во время ловли рыбы в сеть, у реки Голичихи. Покупка у инородцев разных идолов шла весьма успешно. Я посылал за ними далеко в тундры, и они стоили больших денег. Особенно затруд-

108

Северяне № 2, 2014

нительными были разъезды для их отыскания. Равным образом удалось приобрести много других замечательных предметов: юрацкий календарь из мамонтовой кости, очки инородцев от снега, платья из шкуры, стрелы, клепцы, лыжи, образчики растений. В Гольчихе мы простояли пять суток и 9 августа отправились далее. Лишь только отошли тридцать верст, как встретили пароход из Бремена «Фразер». Капитан и экипаж удивлялись нашей решимости плыть Ледовитым океаном на судне, сидевшем с грузом в 2000 пудов (32000 кг) только на 2 ½ фута ( 75 см) и притом плоскодонном, без киля. Груз «Зари» состоял из 1500 пудов разных товаров (24 тоны) и 500 пудов воды в бочках и дров. Надобно заметить, что длинна «Зари» всего 56 футов (16,8 м), ширина 14 футов (4,2 м), глубина 5 ½ фута (1,65 м). Капитан парохода «Фразер» Дальман пугал нас льдинами и зводнями и предлагал нам помещение, чтобы возвратиться морем на его пароходе, но мы, воодушевлённые примерами прежних смелых и отважных мореходов, русских моряков-промышленников, плававших на своих лодиях на Новую Землю и Шпицберген, осмелились плыть через Карское море и, смею думать, доказали, что и в настоящее время русские моряки не боятся ледяного моря. Команда Виггинса с обсохнувшего парохода «Темза» в числе девяти человек отказались плыть с нами до Вардё, считая подобное плавание дерзостью. И вот мы, надеясь на помощь Всевышнего, простились с «Фразером», и поплыли на Запад в числе пяти человек. Отправляясь из Гольчихи и не найдя желающих из русских и инородцев плыть морем, особенно во время лова рыбы, я решил взять матросом поселенца Цыбуленко, с тем, чтобы заменить его самоедами в Байдарацкой губе. Г. Сидоров настаивал, чтобы я взял матросами бродячих инородцев, которые уже показали себя в 1863 и 1864 годах неустрашимыми мореходами во время плавания его шхуны в Тазовской губе. Он хотел доказать, что эти люди ничем не заслужили такого положения, в каком они находятся. Правительству нашему необходимо принять меры и заботиться, чтобы не вымирали инородцы. К тому же их некем заменить на берегах Ледовитого океана. Притом инородцы своим природным умом нередко превосходят даже наших крестьян из внутренних губерний. И так я убедил Цыбуленко плыть со мной только до Байдарацкой губы, откуда он мог бы легко попасть в Обдорск и затем

проза | литературная гостиная на пароходе вверх по Оби до Енисейской губернии. Но нас унесло ветрами на Север, нас окружало льдами, в которых мы находились несколько дней, из которых едва вышли. Когда мы подходили к какой-либо группе льда, то высматривали проход между льдами и побирались между ними. Стоило только одной льдине подвинуться к другой и «Заря» исчезла бы. Мы, к счастью, остались целы и невредимы. Пострадал во льдах только форштевень и повреждён был руль, но вскоре авария эта была нами исправлена и мы смело пошли вперёд. Лёд большею частью был невысоким, но иногда льдины достигали трёх саженей высоты. Из Гольчихи мы вышли, как уже было сказано, 9-го августа. Проходя заливом, беспрестанно бросали лот, обозначая глубины, несогласные во многих случаях с показаниями карты Северного Ледовитого океана, служившей нам руководством и составленной с русских описей 1734–1870 годов (издание департамента морского министерства). Для безопасности плавания необходимо произвести измерения и составить новую карту. Во время туманов, когда ничего не видно, плавание было особенно затруднительно. От Гольчихи до Маттесаля сделаны были только две обсервации. Одна около 72 градусов северной широты, а другая под 70 градусами и 40 минутами. По всему Енисейскому заливу мы видели множество тюленей, белух (дельфинов), в Карском же море встретили их меньше. Держа курс на мыс Маттесаля, мы проходили через мель, которая была обозначена на нашей карте. Но на карте глубина показана – 2 сажени, между тем как по нашим измерениям она оказалась только четыре фута. И так, если бы наше судно сидело 4 фута и мы руководствовались бы только одною картою, не делая собственных промеров, попали бы на мель. Заметив неверность карты в самом начале нашего плавания, мы затем уже продвигались вперед с осторожностью крайнею. От мыса Маттесаля мы держали курс на югозапад, к острову Белому. Проходя мимо его, мы остановились в расстоянии полверсты от берега. Величиной остров Белый с Колгуев. Можно полагать, что около 50 верст в квадрате. Берега Белого острова возвышаются над морем на две сажени. Я собирал на нём растения, а штурмана ходили внутрь острова на версту. Они видели много оленей, а на песках и глине везде были заметны оленьи следы. На Белом острове поставлен нами шест с русским флагом, и

под ним положена бутылка с записками имён всего экипажа. Острова, который обозначен на карте Виггинсом, против устья Оби, на одной параллели с островом Белый, мы не заметили, хотя и проходили близко (капитан Шваненберг приводит расстояние, на котором их судно проходило от острова. Это расстояние равно 5 минутам, что равно примерно 9260 метров). По пути от мыса Маттесаля до Белого сделана была 12 августа обсервация. 13 августа под 73 градусом 17 минутами СШ. И 14 августа под 17 градусом 17 минутами СШ. Ветер не позволял нашему судну идти к Байдарацкой губе для высадки на берег поселенца Цыбуленко. Решено было пройти более коротким путём, через Маточкин шар. 15 августа нас окружили невысокие льды, до трёх сажень высоты, и потому надо было идти обратно. Вообще много раз мы возвращались назад и ходили в разные стороны, отыскивая проход между льдами, так что невозможно было отметить всех извилин нашего пути. Он определялся положением льдов.

16 августа, по нашим наблюдениям, мы были у Маточкиного шара, у которого стоял сплошной лёд, а следовательно, надобно было отказаться от намерений пройти Маточкиным шаром. Мы поплыли к Карским воротам, подле сплошного льда, пробираясь во время тумана между льдами.

16 и 17 августа дул северный ветер. 17 августа, по нашим наблюдениям, шхуна была под 71 градусом 18 минутами СШ. И в этот день сломался у нас руль и повреждён форштевень. Когда мы проходили Карскими воротами, поднялся шторм, во время которого едва не бросило нашу шхуну на каменный остров. Буран от течения воды из Карского моря в океан, скалистые острова и льды угрожали нам неминуемой гибелью. Провидение спасло нас! Пройдя Карские ворота, мы уже не видели льдов, и 18 августа, по нашим наблюдениям, мы находились под 70 градусом 5 минутами СШ. С этого дня начался противный ветер, и мы должны были лавировать.

19 августа шхуна была под 69–50 минутами СШ, а 20-го числа, по произведенным обсервациям, под 69–56 СШ и 52–18 ВД вечером, 21 августа мы были в виду острова Колгуева, на 8-саженной глубине, и от противного ветра шли на северовосток.

22 августа, по нашим наблюдениям, во время тумана шхуна была под 69–56 СШ. От меридиана о. Колгуев шли скоро, при боковом ветре.

29 августа находились близь Рыбачего полуострова у мыса Цинь-Наволока. Северяне № 2, 2014

109

литературная гостиная | проза Во время этого перехода сделано шесть наблюдений. На этом пространстве мы видели много китов, а, подходя к Цинь-Наволоку, встретили первых русских рыбаков, которые и подарили нам около пятнадцати пудов отличной трески, а мы отблагодарили их сибирскими сухарями. После капитана Дальмана, который наградил нас запасом ветчины и кофе, во всё время плавания мы не встретили ни одного судна. 31 августа «Утренняя Заря» благополучно прибыла в Вардё. Дальнейший путь шхуны был рядом непрерывных

торжеств и оваций, со стороны населения в Вардё, Тромсе, Христианзунде, Христиании, Готенбурге, Стокгольме, Гельсингфорсе и этот путь потребовал более двух с половиной месяцев. Лишь 19 ноября «Заря» достигла, наконец, Петербурга и бросила якорь у берегов Невы. Д.И. Шваненберг» (Первый капитан, пришедший из устья сибирской реки Енисей с коммерческим грузом Северным морским путём.)

Немного о первопроходцах

В

истории колонизации Сибири встречается много случаев самоотверженного отношения русских людей в деле открытия новых земель и проложения путей для развития края. Из ряда былых подвигов, совершенных нашими сибиряками, казаками-промышленниками, торговыми людьми по берегам Восточного и Ледовитого океанов, невольно припоминается теперь подвиг купца Шелаурова. Он в семидесятых годах прошлого столетия много лет стремился проложить торговый путь из реки Колыми в Восточный океан. Ближайшим предшественником Шелаурова, современника Овцина, Малыгина, Скуратова, члены той же великой описаной экспедиции, несчастные Прончищев, Ласиниус и знаменитые Дмитрий и Харитон Лаптевы, как известно, употребили громадные усилия, чтобы исследовать морской путь из Лены и Колымы в Карское море и в Берингов пролив. Льды постоянно преграждали им дорогу, и они наконец вынуждены были признать, что выход ни на Запад, ни на Восток невозможен физически; предание гласило, что восточный путь в Берингов пролив был когдато пройден, что казак Дежнёв совершил его в 16-м столетии. Воодушевлённый этим былым успехом и ради громадных выгод, какие приобретены были бы Восточною Сибирью от движения торговли через северные её реки, Шелауров решается продолжить дело Дежнёва и Дмитрия Лаптева. Из года в год он снаряжает экспедиции и суда, затрачивает на это дело всё своё состояние и наконец отдаёт ему и жизнь свою. Что делал тогда Шелауров для Колымы, то в настоящее время, в настоящем случае делал и М. Сидоров

110

Северяне № 2, 2014

для Енисея и Оби. И не смилуйся над ним судьба, не произойди тех климатических перемен, которые сделали Карское море вот уже несколько лет подряд, мягко говоря, легко доступным для плавания. М.К. Сидоров, по всей вероятности, кончил бы так же, как и Шелауров, погиб бы на пути к осуществлению того, что являлось ему таким великим, плодотворным и выполнимым делом. По данным, собранным Н. А. Латкиным (брат В.А. Латкина, тестя М.К. Сидорова), в прекрасной статье его «Возможно ли правильное мореходство в Карском море и в Сибирском Ледовитом океане» видно, что за три столетия, в течение которых мореплаватели изредка посещали Карское море, 22 года плавание по этому морю было совсем невозможно из-за того, что оно было вовсе запружено льдами. И только через 24 года море Карское стало пригодным для плавания. За последние же десять лет затруднительных навигаций было всего две. Это 1872 и 1873 годы, остальные же восемь лет море было свободно. Навигация же нынешнего года – четвёртая благоприятная подряд. Сколько ещё продержится этот хороший период и какова будет навигация будущего года – сказать трудно. И, тем не менее, после того как первое судно прошло с коммерческим грузом на борту северным морским путём, можно, и помечтать о будущем. Это прежде всего обустройство метеорологической станции на Вайгаче, в Маточкином шаре. На полуострове Ямал и в Енисейском заливе. Спасательных станций на Новой Земле, обустройство порта в устье Енисея, заведение складов на побережьях, таможенного крейсерства по Ледовитому океану

проза | литературная гостиная до устья Енисея, гидрографические обследования Обской губы и Енисейского залива. Обозначение входов в устья рек предостерегательными знаками, составления подробных лоций Карского моря, все эти и им подобные вопросы, поднятые нашими обществами и частью уже проводимые в жизнь через правительственные санкции, даёт мне право утверждать, что Обь и Енисей навсегда и прочно связаны морским путём с остальным миром. Свободно море от льдов – по нему могут благополучно плавать маленькие парусные суда. И это нам убедительно доказал Шваненберг своим воистину героическим переходом из устья Енисея в С. Петербург. Ещё одна веха в жизни великого радетеля Севера, как называли М.К.Сидорова современники. Она была замечена не только в «той» истории, которую мы иногда старательно забывали, называя её самодержавной, капиталистической и ещё какой только не именовали. Она пришла к нам на волне памяти в сегодняшний день. Не удалось никому вырвать ту самую обещанную промышленником Сидоровым значительную сумму премии за переход судна с коммерческим грузом из Енисея в Неву, в С. Петербург. Но ведь, сохранив её у себя формально, учредитель оной премии вложил в этот самый переход едва ли не в три, а может быть, и в четыре раза большую сумму

в так называемых прямых расходах. Перечитываю записки современников славных дел этих и диву даюсь; крутые же были мужики и в задумках, и в их воплощениях. А ещё, что очень и очень удивляет, – умение видеть землю не с высоты собственного роста и даже не с высоты птичьего полёта, а с таких высот, при которых взгляд обнаруживал взаимосвязи континентов. Хотелось бы сказать и о другом: очень меня тронули при первом прочтении и при всех последующих лаконичные, даже в чём-то скупые записи Д.И. Шваненберга. Ну чего там, казалось бы, всего-навсего капитан. А ведь с каким мастерством выписаны строки повествования этого героического перехода в столицу из-за трёх морей пятерых людей. Потеряли товарищей! Не отказались от мысли и затеи, не склонились перед трусостью, перед мыслишкой, что, мол, пусть другие плывут, а мы уж как-нибудь… И всё это видно в скупых, повторяю, лаконичных строках, что наполнены глаголами, действием и патриотизмом, крепким духом убеждённости в собственной правоте, правоте дела своего. Воистину воля и стойкость рождают правду, а ложь – дитя трусости! Хотелось поставить точку, но нет. Рановато. Приведу ещё хотя бы один эпизод истории, ещё одно свидетельство мощи моего героя.

О проектах каналов в Сибири

П

о-разному пытались решить проблему передвижения по северной части нашей Родины разные люди. В том числе предлагались специалистами и неспециалистами различные варианты обустройства этих путей. Канал по проекту г-на Фунтусова между реками Енисеем и Обью начинается с Большого Касса, реки, впадающей в р. Енисей ниже города Енисейска, в 270 верстах, и заканчивается канал устьем р. Озерной. Затем по реке Кеть можно будет попасть в р. Обь. За такой смелый проект купец Фунтусов даже был представлен и получил от всемилостивейшего внимания орден Святой Анны III степени за первую мысль. По его проекту канал по проекту Крузенштерна между реками Обью и Печорой начинается по р. Сыне, втекающей в р. Обь в 250 верстах

ниже города Берёзова, под 66 градусом СШ и 80–84 ВД и соединять должен вершины рек Сыни и Симарухи, впадающей в р. Усу, а сия в Печору. Кроме того, предлагается для соединения этих рек по возвышенности Уральского хребта железная дорога. Но вот если бы можно было обойтись без этой самой железной дороги – большая тогда была бы от этого польза. О местности, проектируемой Крузенштерном, уже много раз возбуждались вопросы. Много раз производилась нивелировка возможного пути канала, но каждый раз канал признавался весьма неудобным, поскольку надо было вести его по склонам Урала (Пайхоя), и по обустройству на его пути многих шлюзов, что будет стоить более миллиона рублей, сколь ещё и потому, что устойчивая навигация по этому водному пути будет продолжаться всего пятьдесят суток. Северяне № 2, 2014

111

литературная гостиная | проза И тем не менее М.К. Сидоров в 1864 году 29 августа с реки Усы от устья реки Лемвы отправляется на санях в Обдорск. Промышленники на Лемве сообщали, что в тот год лёд с вершин р. Усы пошёл 6 июля. Соединение же вершин двух мелких рек на возвышенности открытого, безлесного холодного хребта железною дорогою будет едва выгодно, особенно при двухразовой перегрузке товаров на концах дороги. Стоимость же этого пути исчислялась Крузенштерном тоже в миллион рублей. В этом самолично убеждается М.К. Сидоров, проделав значительный путь. Теперь Сидоров мечтает о постройке каналов в низовьях Енисея и Оби. Они захватывают гораздо больше водных путей, чем оба вместе взятых канала Фунтусова и Крузенштерна. Длина пути исчисляется в 250 вёрст, но сами каналы будут менее 100 вёрст и обойдутся дешевле каждого из упомянутых каналов. «Система каналов этого проекта проходит за полярным кругом, под 70-м градусом СШ, – пишет он в своей очередной записке в правительство. – Один канал предполагается из Обского залива на запад от устья реки Зелёной, или Ойи, к устью р. Мутной, или Юрибея, к Байдарацкой губе, по древнему пути из города Мангазеи на р. Таз. Другой канал идёт на восток из Тазовской губы от устья реки Аллеи вверх к вершинам рек Талаты и Яры, впадающих в Енисей против Толстоносского селения. Каналы проектируются по затруднительности входов с моря устья рр. Оби и Енисея. Русских судов нет, а иностранцы, не застраховав суда, за товарами не плавают. Если устроится канал и образуются в Тобольской губернии три гавани, а в Енисейской в связи с этим своя гавань, тогда части Сибири значительно поднимутся в развитии промышленности и торговли. Первая морская гавань должна быть в Байдарацкой губе, при устье реки Юрибей или Мутной. К этой гавани могут подходить пароходы или парусные суда, сидящие до 35 футов глубины. В неё может войти и самый большой в мире пароход Грид Истерн, вмещающий 15000 тонн. Истерн имеет осадку 30 футов и ходит по 20 миль в час. Такой пароход можно фрахтовать по 20 копеек за пуд. От этой гавани будут ходить специально построенные пароходы с баржами, перевозя с одной стороны на другую товары. Следовательно, вторая гавань должна быть для речных пароходов с Оби, в Обском заливе, при устье реки Зелёной, или Ойи. Третья гавань в Тазовском заливе, при устье реки Талаты, к

112

Северяне № 2, 2014

которой будут приходить все речные пароходы. К гаваням этим будут стекаться товары от озёр; Зайсана и Балхаша, Киргизской степи, Бийска и, словом, со всей водной системы р. Оби, точно так же, как от Тоицкосавска, Байкала, Иркутска, Минусинска и всей водной системы р. Енисея. К Юрибею будут доставляться местные произведения. Печора, Северная Двина, с Вычегдою, Сухоной и Югом и внутренние губернии через Вологду по железной дороге. К Юрибею будет доставлять грузы, может быть, в С. Петербург, через Ладожское, Онежское, Выгское и Сумское озера, по соединению их с Белым морем. Может быть, города Онега, Кемь, Кола, новый порт на Кильдине и Новая Земля также помогут своими произведениями Сибири, Сибирь – им! Может быть, и Англия примет участие в транзите в Китай её товаров по проектируемому пути». Я не могу не приостановиться в изложении проекта М.К. Сидорова уже даже потому, что в данном конкретном случае, как и с Великой северной экспедицией, имеет место прямое попадание во все болевые точки тогдашнего государства. И, я бы сказал, не только тогдашнего, но и государства будущего строящегося социализма. Напрашивается вывод о том, что те самые бумаги, что доставили красные конники в Петроград и далее продолжали работать. Именно по указанному Сидоровым пути, я не отрицаю первенство ещё более ранних авторов проектов водных путей из Белого моря в центр будущего СССР, но такое обобщение и предвидение купца, промышленника, такие подходы к решениям наболевших транспортных вопросов не могут не удивлять, не могут не поражать своим размахом, дерзостью мысли и точным знанием не только нужного государству дела, но и государственных потребностей. Ай да купец! Ай да паук, коими все они нам представлялись нашими учителями истории (читай: носителями и провайдерами официальной коммунистической идеологии) в эпоху недоразвитого и недодуманного для масс, но строго очерченного и очень хорошо приспособленного для удовлетворения потребностей немногочисленного контингента людей новостроящегося общества! Воистину кто-то хотел, чтобы все были одинаково бедными, а кто-то думал над тем, чтобы бедных было поменьше. И не мог предполагать этот самый г-н Сидоров М.К., что именно частью из предлагаемых им путей всего более чем через половину века пойдут сотни

проза | литературная гостиная тысяч подневольных, которые будут денно и нощно ломами, кирками и лопатами копать, дробить круглосуточно землю, таскать её тачками, местами на собственном пупке. В зной и стужу валить лес, тесать, строгать, пилить, заколачивать сваи, отливать цементные конструкции, а чаще просто укладывать «животы своя» в тело объектов, что порождённым оказалось политической волей. Хорошо сидеть высоко. Можно глядеть далеко. Можно потом наложить вето на историю, на фонды с ценными и особо ценными архивами, прибежищами мыслей, задумок, мечты. Можно запретить пользоваться чужими трудами, единожды попользовавшись самому, но нельзя переписать саму историю. Дама-то она капризная. Сегодня любит, а завтра губит, втаптывает на уровень ниже нижнего с таким трудом поднятое на постамент имя сатрапа и душителя, списка всей его клики. Нет, так не бывает, чтобы подлец долго торжествовал. Рано или поздно она, праматерь общества, так или иначе воздаёт по заслугам всем и вся. Но жаль только, что в большей части происходит это посмертно для многих светлых умов. Примеры тому – отец радиолокации, изобретатель телевидения, конструкторы, поэты и писатели. Именно этих недалёкие гиганты скудоумия, чиновники, выталкивали и выталкивать продолжают из жизни, из всех её активных сфер, лишь только потому, что не умеют стоять люди эти по обозначенному чиновником ранжиру, не укладываются они на ложе чиновничьих представлений своим, модное теперь слово, менталитетом, а значит, и не надобны они. И решают, решают ведь, слуги наши за нас. И никакими перестройками не изменить ничего. Но вернёмся от грешного. М.К. Сидоров обосновывает свой проект прежде всего тем, что большие парусные суда в устья Оби и Енисея из-за малых глубин входить не могут. Обский бар, к примеру, у мысов Сетной и Хе, имеют всего-навсего до 8-ми и ½ фута воды. Притом за барами обоих рек нет близко гаваней, которыми можно было бы защитить суда при штормах, и где было бы удобно выгружать товары. Кроме того, сами входы в эти морские заливы имеют множество баров, банок, мелей, а острова везде в половодье покрываются относительно большими уровнями вешних вод. На Енисее, к примеру, известны случаи подъёма воды на восемь саженей, начиная от Нижней Тунгуски и кончая заливом на пространстве 1200 вёрст.

Приводит он и печальный опыт гибели в половодье судов «Темза» и «Северное сияние». И вот тут-то вся необузданная мечта радетеля Севера получает полную волю. Для бассейнов Енисея и Оби полезнее сделать канал, нежели особые гавани, которые обойдутся гораздо дороже. Так вот, если устроятся обе гавани, учредятся лоцманские команды, башни, знаки, маяки, иностранные суда пойдут, правда, с большой страховой премией, которая ляжет на товар, и с большими неустойками, если товар к сроку не будет доставлен или нагружен. А сама погрузка будет очень зависеть от погоды. Но все эти неудобства устранятся, если будет учреждён порт в Байдарацкой губе. Туда будут без всяких гарантий приходить парусные суда и пароходы с осадкою от 20 до 30 футов, а не в 8 и ½ фута, как ныне. Со стороны же Оби и Енисея в их гавани будут приходить речные пароходы с баржами, нагруженными на 3 фута. Нет! Полёту фантазии Сидорова нет предела! Он рисует картинку за картинкой. «Пароходы эти, – пишет далее М.К. Сидоров, – будут передавать баржи другим пароходам, ходящим по каналам, и, получив взамен подобные баржи со своими или иностранными товарами, они тут же поведут их без всякой разгрузки к местам, где в удобных местах будут расположены склады, куда будут подведены дороги. При этом в Архангельске, Онеге, Кеми, Мезени, Печоре, Новой Земле, Норвегии, к Юрибейскому порту должно быть учреждено срочное пароходство, так же, как и между этой гаванью и озёрным Зайсаном и Троицкосавским. Таким образом, для приезда из С. Петербурга потребуется: до Вологды по железной дороги 2 суток. Из Вологды на пароходе до Архангельска по Сухоне и Двине 2 суток. Из Архангельска до Юрибея на пароходе 3 суток. Из Юрибейского же порта до Обдорска 2 суток, до Берёзова – сутки. До Тобольска 3 суток, до Омска 2 суток, до озера Зайсана 7 суток. Всего от Юрибея до Китая 13 суток, а из С. Петербурга 20 суток. Так точно до Иркутска, а затем до Китая». На всё это Сидоров обратил внимание ещё в 1865 году. Тогда же просил генерал-губернатора Восточной Сибири содействия в разработке проектов или хотя бы в проведении изысканий по трассе Туруханск – Мангазея (в настоящее время часть территории Красноселькупского района, Ямало-Ненецкого автономного округа), но даже не содействия просил, а дозволения провести этот канал без всякого пособия со стороны Северяне № 2, 2014

113

литературная гостиная | проза правительства. Но мудрый правитель Сибири, генерал Корсаков ответил: «если бы канал был нужен, то он сделан был бы и без Сидорова; а так как этот канал не нужен и проведение его решительно на Севере невозможно, то и в просьбе Сидорову отказать». И тем не менее Сидоров отправляет из Енисейска 18 августа 1877 года английского капитана Виггинса, знакомого с портовыми работами и новою системою каналов, устроенных в Шотландии. Точно так же М.К. Сидоров просил генерал-губернатора Западной Сибири передать составленную им инструкцию и Обдорскому отдельному приставу, чтобы он там во время рождественской ярмарки, на которую съезжаются окрестные инородцы, разузнал от них о тех местах, по которым проектируется канал. Кроме того, послана соответствующая инструкция и в Дудинку. «Все сообщения от этих лиц, если таковые мне будут доставлены, – писал он впоследствии, – должны быть проверены в лете будущего года топографами. Мнение и сметы последних помогут разрешить как о возможности проведения каналов, так и об устройствах гаваней, так и о стоимости этих сооружений, а теперь предлагается только мысль, осуществление которой принесёт большую пользу нашему Отечеству». Стоимость же работ по строительству первой очереди каналов оценивалась им приблизительно в один миллион рублей серебром, но, по его мнению, эту сумму вполне могло бы принять на себя правительство в части возмещения этой самой суммы различными сборами, лесными, земельными и другими, имеющимися тогда в руках правительства. Но в следующей части своих рассуждений, которые попали в руки правительства, М.К. Сидоров делает совершенно непростительный ход, которым зачеркивает еще не выписанную до конца и не получившую одобрения идею. Сидоров приводит пример строительства Вятко-Двинской железной дороги, которую предрешено отдать английской компании (эксплуатирующей Онежский край) с правительственной гарантией в 600 000 рублей в год ежегодно, в течение будто бы 99 лет, в видах обеспечения продовольствием Севера из Вятки хлебом. «А не выгоднее ли будет, – спрашивает Сидоров в очередной записке в правительство, – затратить единожды какой-то там миллион вместо 60 и ещё с процентами под них?»

114

Северяне № 2, 2014

И тем самым, как и в случае с графитом, «на лапу не дал, не смазал ход машине, а ещё и мешать может» – и вышибли из игры. Не потерпим, дружище, конкуренции, тем более что ты жить путём мешаешь, г-н Сидоров. Нам без тебя вольготно было. Нам дешевле не надо. Больше затрат – больше крошек склюём. Свои «Голден Ады» со своими Козленками и в то время уже были. И паслись они не только на каменьях дорогих, но и на пеньке русской, что уходила за рубеж по одной цене, а там благополучно перепродавалась по другой. Ведь никакой сизаль против русского льна и пеньки из него не устоит по качеству для канатов, стоячего и бегучего такелажа, для всяких там полиспастов и разных гужей. А что до технического применения на уплотнения и всякое другое – что со льном сравниться может! И по графиту, что обходился России в двести рублей за пуд, а покупался фактически едва за пятнадцать вместе с доставкой в Ирбит. И дерево вывозилось при помощи того же механизма, которым совсем недавно пользовались почтеннейшие господа из Тюмени, допустим. Да мало ли! И какая там польза для державы на уме у тех, кто попал к кормушке с пойлом и едой халявными, откуда ей, пользе, быть? Хотя богобоязненные и законочтящие с виду столоначальники, отлично понимающие, прикрывающие друг друга, не дали на пол, на землю упасть и крошке с державного воза. Всё в дело, всё на пользу. Только вот кому? Но показалось мне, что предприниматель, промышленник, миллионщик, который никого и ничего не боялся, разыгрывая простачка, не случайно упоминал в записках своих эти самые шалости чиновников. Давал им понять, что всёто он и про всё путём знает. И тем самым, как бы пресекал многие шалости, как воровство в чиновничьей среде называлось. В пользу этого также говорит и такой эпизод. М.К. Сидоров, ценя российские богатства, особенно выделял древесину лиственницы. Да, спелую древесину именно этого распространённого на Севере России дерева. Особенности лиственницы таковы, кто не знает, что она по удельному весу, по плотности стоит после дубового дерева. Это, разумеется, среди пород, которые растут в России. Кроме этого, лиственница имеет целый ряд уникальных свойств. Спелая древесина способна очень долго находиться в воде и не загнивать, не разрушаться. Тонкая

проза | литературная гостиная пропитка древесины собственной смолой предохраняет её от гниения. Сваи из лиственницы, если они забиты вершиной вниз, не втягивают в себя воду и очень долго могут нести весьма значительную нагрузку. Достаточно сказать, что знаменитый Исаакиевский собор построен и сколько уже лет стоит на фундаменте… из лиственничных стволов, коих забито было в болотистый грунт на месте строительства храма более трёхсот тысяч штук! Но есть ещё одна особенность лиственничной древесины. С средины и к концу 19-го века в России наученные тяжкой Крымской войной стали подумывать о строительстве бронированных судов и кроме, собственно, четырёхсотмиллиметровой стальной брони, которой увешивали борты канонерских лодок, крейсеров и строящихся дредноутов, первых линейных кораблей, и которую «прошивали» при прямом попадании подкалиберные снаряды. Внутри судна на эту самую броню подкладывали так называемую подушку из крепкого дерева. Именно она гасила энергию взрыва снаряда внутри судна, сохраняла подчас жизни экипажа. И подушки эти делали из дуба. Да только дубовое дерево, как оказалось, совершенно не переносило влажную среду и соседство со сталью, а лиственница от этого соседства со временем только крепла. Лиственница оказалась стратегическим материалом. Но за рубежом тоже не дремали. Вместо дуба военное кораблестроительное ведомство требовало тиковое дерево. Платились огромные деньги за его поставку. В то же время Англия стала наращивать вывоз древесины из России и… в том числе древесины лиственницы именно для этих целей. Тик выдерживал не намного больше времени во влажной атмосфере внутрикорабельного пространства, и его тоже надо было периодически заменять. М.К. Сидоров выступил с инициативой замены поставок тика из Британии на лиственницу из России. Крупным поставщиком древесины для флота со времён Петра был род купцов Бажениных. Этому роду и даровал Пётр пожизненное право на льготную во всех отношениях заготовку и вывоз древесины лиственницы за пределы России. Дарованное же право в царской России было незыблемо в веках. Род Бажениных лишился своих мужских корней, и вдова последнего из Бажениных налево и направо раздавала от своего имени лесоделяны, где произрастали лиственничные массивы, Сидоров путём сложных переговоров и значительных

затрат выкупает это право у Бажениной и совершенно безвозмездно возвращает его государству. Жест? Думаю, что нет. В это самое время в США при помощи кольта и петли в сознание собственных граждан вбивается уважение к законам. Взятка приравнивается к тягчайшему государственному преступлению. Расправа от имени суда Линча следует без особых разбирательств. В России же за это следует всего-навсего недолгая потеря места у кормушки. Но я снова отвлёкся. Кроме перекупки пожизненного права поставок древесины у вдовы Баженина, Сидоров добивается проведения в артиллерийском департаменте особых испытаний древесины лиственницы. Проводятся стрельбы, и по их результатам именно древесина лиственницы получает самое большое одобрение у корабелов и бронёвщиков ведомства. Но. В Россию для нужд кораблестроения всё также ввозится тик. Наверное, это по тому самому принципу: больше затрат – больше видимости выполнения. Больше труб закопаем в землю – дороже будет стоить газопровод. Издалека привезём графит – больше можно получить комиссионных откатных рублей на сделке. Купим много оборудования позавчерашнего дня – больше гарантий того, что и через года два станем снова покупать его же для обновления. То-то. Так что с чиновниками во все времена было сложно. Особенно в России. И сегодня всё это имеет место по всем статьям нашей жизни. К примеру, заключаем мы договор со структурой, которая государством для контроля поставлена – смысл этого договора остаётся непонятным. Так ведь государственная структура! От государства, от налогов наших же питается! Ан нет! Именно эта структура с государственной же позиции «вправе» не попросить заключить этот договор на какие-либо дополнительные услуги, а именно на те, за которые мы с вами уже в налогах платим. Ведь те же чиновники, как и врачи, допустим, содержатся на наши налоги. И выходит, что это не гербовый сбор, подтверждение услуги, а прямой державный рэкет. А вспомните справки, которые оформляются в разных органах государственного управления? Это разве не парадокс? Платить ещё раз зато, что так или иначе в налогах заплачено? И более того. Именно в самой форме договора так и хочется поставить вопросительный знак, присутствует пункт в соответствии с которым державная сторона, цитирую: «…имеет право в Северяне № 2, 2014

115

литературная гостиная | проза одностороннем порядке повышать тарифы на услуги…» Так что же это за такой договор, если одна из сторон является привилегированной и может себе позволить всё и вся. А нужен ли вообще при таких ситуациях договор? Может быть, назвать это условиями представления услуги? Ну что же! В России, как в России! Видно, так было, есть и будет. И вот для того, чтобы этому как-то противостоять, М.К. Сидоров и упоминал постоянно в своих докладах, а особенно в докладных записках для правительства как бы вскользь, всяческие ситуации, из которых можно было бы извлечь теневой доход. Ну в самом деле! В здравом уме и в твердой памяти упоминать в служебных записках такие вещи, которые так или иначе могли попасть не просто к столоначальнику средней или там высокоразрядной руки, но и к августейшей особе! А она, особа эта, могла в любой момент спросить: что это там за заведение такое, что такую площадь под себя отхватило от державного куска? Или: где они, деньги, от продаж и поставок? Что там за такие хозяева и что они производят? Уж не воздух ли в прозрачной упаковке? И за что им такие милости? А ежели вопрос звучал – ответ на него требовался. Глядишь, и упраздняли какое-то новоявленное заведение, что до этого только что тех самых чиновников на свой кошт содержало. Да всяких там родных и близких обеспечивало чинами, службой и содержанием, друзей и родственников их. Но то в мире не велика новость. Час от часу трясут хлебные жёрдочки правители, а сидельцы с тех самых жёрдочек слетают в панике, в грае общем покувыркаются какое-то время, да, глядишь, вновь расселись. Только теперь осторожности добавилось. Смотришь на всё это, а они, сидельцы с жёрдочек, не исчезли, а только повыше пересели. Что делать! Опыт – дело наживное!

Но вернёмся опять до темы каналов. В той самой записке Сидоров приводит убийственные примеры хозяйствования. «От Вятско-Двинской железной дороги, – пишет он, – нисколько не разовьются ни русское торговое мореходство, ни русская торговля. Между тем как проектируемый канал не только может обеспечить весь Север хлебом, но и увеличить население Сибири и, несомненно, вызовет постройку пароходов. Устройство разных фабрик и заводов. А вот на громадных просторах Сибири никогда не бывало всеобщего неурожая. Одни частные случаи. В то время как в Вятской губернии и в настоящий 1877 год последовал общий неурожай, о котором сообщают газеты и не только в России». И это в той самой губернии, которая должна снабжать хлебом Север, четыре года кряду неурожай оного. Но и тогда трейдеры исправно хлеб вывозили из России, ссылаясь на договоры с покупателями за бугром. А сама Вятка-река от уничтожения на ней лесов обмелела. Начались засухи. А Сидоров снова ссужал доверенных лиц деньгами и обязывал новыми заданиями. Раздавал поручения. Читал доклады в Обществе содействия торговому мореходству, в Русском географическом обществе, он был его почётным членом, организовывал выставки в России и за её пределами, Северные посиделки, где дегустировались северные блюда, выставлялись различные экспонаты с Севера. Многое из того перекочевало в этнографический музей, в Кунсткамеру. Во всяком случае, в документах Сидорова на это есть ссылки. Между тем было составлено и завещание. Что-то стала в последнее время побаливать голова, кружиться по утрам. И это совершенно не зависело о того, как они с тестем вчера провели вечер и где. А бывало! Чертогонили втроём – три друга-приятеля закадычных: М. Сидоров, В. Латкин и А. Сибиряков. Да и то ведь одно дело делали.

Вместо послесловия

С

воим завещанием М. Сидоров оставил большие средства на училище морского торгового мореходства в Тобольске, на обследование трасс Северного морского пути, на обучение юношей и девиц инородцев на Российском Севере и Африку не забыл! Для тамошних аборигенов им тоже сред-

116

Северяне № 2, 2014

ства были выделены. На университет в Сибири денег пожертвовал. И ещё отдельным пунктом в завещании было: «…девицам и вдовам, доказавшим, что сын или дочь появились на свет от соития со мной…» – там целая глава по этому поводу и разные условия выплат этим детям до совершеннолетия, вплоть до содержания личной

проза | литературная гоСтиная акушерки, которая, так или иначе, могла допытать роженицу, где и от кого та понесла, и таким образом дипломированная акушерка (приводится даже её фамилия) могла быть свидетелем, что факт такой доказан. И ещё. Назначались тем завещанием и пенсии одиноким картографам, собственным доверенным лицам, исследователям Арктики, дарилось им движимое и недвижимое, что за время своих странствий приобрести не могли эти люди. Много чего, одним словом, оставил он после себя. Медалей, как я уже говорил, за тридцать шесть штук с международных выставок, из них что-то около половины или более золотых. А экспонатов северных по миру посеял – тьму. Не возвращались они с выставок. Дипломы только привозили доверенные, присылали по почте устроители выставок. Там глыба графита, там породы, руды всякие, там то, а там это оставалось. Одним словом, порадел Северу человечище. И не зря современники его так и называли: радетель Севера. Я был в доме на Набережной в С. Петербурге, где квартировал г-н Сидоров. В доме том коттеджного типа, неподалёку от Зимнего дворца, когда-то было всего две квартиры. Сидоров занимал ту, что была в бельэтаже. В первом этаже размещались дворня, кухмистерская, прачечная, кучерская. Жили и постоянные жильцы, выходцы из поморья, несколько студентов бесплатно квартировали. Широкая лестница-пандус вела на второй, на третий этажи. На третьем была квартира для детей. Жаль, не пригодилась сыну. Прозрачный фонарь был в центре дома обустроен с островерхим куполом. По сей день не течёт. Пережил тот фонарь-купол трудные времена артналётов и бомбардировок блокадных. Подремонтировали по тем самым технологиям, что и сделан был. А что не течёт – сам убедился. Дело было в дождь. Зашёл в подъезд, благо это было именно в дождь, потому удобно. Вот всё это и увидал. Когда стоял и разглядывал, холл не холл, подъезд не подъезд, из дверей одной квартиры выглянул жилец. Увидал меня. Второй раз выглянул, потом с пачкой сигарет вышел. Что за чужак, мол? Я ему так, мол, и так, разглядываю место, где мой герой проживал. Житель дома

оказался без комплексов. Посудачили. Оказывается, в этом с виду небольшом доме были такие комнаты, что из каждой несколько трёх- и двухкомнатных квартир при дележе получилось. Коммуналки в большинстве, но центр города, и люди разъезжаться не хотят. Да и привыкли друг к другу. А в этом самом доме в тот момент было сорок две или сорок шесть таких келий. Так я насчитал по кнопкам звонков у сохранившихся массивных дверей с литыми бронзовыми ручками. И ведь не истопили те двери и ручки, в цветмет не сдали в самые тяжкие времена жители дома! Правда, орудие воинственного исторического крейсера и теперь смотрит в сторону сидоровского дома. Глядишь, бабахнет ещё раз. Хотя теперь сидоровы умнее стали. А есть они и сейчас. Только они теперь дома за городом строят. Или за границей возводят. Всё же безопаснее. Хотя автомат, гранатомёт – штуки мобильные. Эх, ломать – не строить, голова не болит. Я ещё раз мысленно окинул пятьдесят с лишним лет жизни этого человека. В который раз обидно, что недолгие годы прожил он. А сколько сделано. А ещё больше зачал, вызвал к жизни. Да всё сетовал на отсутствие образования. В переписке это особенно часто упоминаемо. Особенно хочется отметить способность М.К. Сидорова делать дела большие, оставаясь при этом весьма простым, доступным человеком, со слабостями и потому, наверное, оставшимся в памяти современников благодаря результатам многих трудов своих. Одному звезда мечты кажется изначально недостижимой, а другому она в достижении цели путь освещает. Так, думается, и жил мой герой, сам свет излучал и другим светил в жизни. Не всё мной сказано. В архиве моего героя ещё много чего интересного есть, но разве так в жизни бывает, чтобы сразу всё? И трудно смириться с тем, что мало, очень мало я рассказал о радетеле Севера, о подвижнике его исследования, о Россиянине с большой буквы. И ведь было их много, кто не вывозил из державы, а ввозил в неё. Книги, товары редкие, знания, кто вкладывал не только деньги, но и безоглядно самого себя в Россию, в свою Родину.

Северяне № 2, 2014

117

литературная гостиная | проза

Курьёзы из жизни НЛО Надым известен в Тюменской области не только как одна из газовых столиц, но и как современный город с мощной литературной начинкой. Здесь на пятьдесят тысяч жителей одиннадцать членов Союза писателей России, выросших в стенах НЛО – Надымского литературного объединения, которому в 2011 году исполнилось тридцать лет. Естественно, что портфель его курьёзов пополняется от года к году… Людмила Ефремова

Какие такие писатели?

В

от ведь как бывает: не ждала, не гадала, не тешила себя даже мыслью, а довелось побывать мне на юбилейном Х съезде Союза писателей России… Но главное-то, главное, что привезла я из столицы, так это восторг души от встреч и знакомств с нашими замечательными российскими поэтами и писателями. …Дверь в комнату на шестом этаже открыта. Три Ивана, два Александра, Виталий, Оксана, Вячеслав, Татьяна… Стол с домашней снедью, стихи, песни… «Ле – тя – а –ат у – тки да два гу – у – ся…» Ни единого слова о самом съезде... Зато есть уникальная возможность встретиться Приднестровью с Тамбовом, Саратову с Тобольском, Воронежу с Пермью… На пороге возникает совсем не литературная внешность: – А чего это вы тут шумите? А? Нормальные люди уснуть не могут. Вон за стенкой вашей девушки мучаются!

118

Северяне № 2, 2014

– Вы нас извините, молодой человек, но здесь собрались писатели. А они не могут не читать стихов и не петь песен.

– Какие такие писатели?

– А вы, друг мой, ко всему ещё и невежественны! Вот, например, Иван Бунин, Александр Куприн, а это – собственной персоной Максимилиан Волошин. Слышали о таком?

– Так вроде он того… помер, кажись…

– Вот те на… Грех-то на душу не берите. Живы, здоровы и вам того желают. В дверях замешательство. Нелитературная внешность пятится. В глазах – то ли испуг, то ли недоумение. …На следующий день два Александра опять столкнулись с ним… Метров за десять человек почтительно раскланялся, смахнув кепкой пыль с башмаков, и осторожно протянул дрожащую руку великим классикам.

проза | литературная гостиная

Кто в собачьей, кто в овечьей…

Н

аверняка у каждого пиита есть вирши, не вошедшие ни в одну книгу, если, конечно, он не самовлюблённый графоман. Так сказать, попутные стихи для поддержания формы. Вдохновение – материя тонкая. Алевтина Сержантова даже составила эдакий шуточный график: понедельник – стихи о первой любви, вторник – о несчастной любви, среда – о неразделённой любви и т.д. Однажды на выходе из затянувшейся хвори я пожаловалась ей по телефону, что антибиотики убили во мне последние ростки поэзии: не хочется ни читать, ни писать, всё по барабану.

– И это я слышу от нашего командира? – волевым голосом врача-невролога пристыдила меня Аля. – А как же строки Николая Заболоцкого, которые ты так любишь цитировать – «душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь»? Хватит! Хандру в нокаут! С сегодняшнего дня будешь выполнять мои задания. Вот тебе первое – напиши, например (я представила, как она стремительно осмотрела свою прихожую), ну хотя бы о моей новой шубе. Завтра проверю!» – и положила трубку. Извилины послушно напряглись, и я в деталях увидела недавнее приобретение подруги. Лохматая, длинная, серая с рыжиной шуба относилась к категории среднего класса, но зато грела в лютый мороз, по признанию Алевтины, зверски. Однако что это был за зверь, она и сама толком не знала, то ли степной волк, то ли степная собака... При покупке продавец похвалил её отменный вкус и рекомендовал не попадать в шубе под дождь… Я выглянула в окно и увидела, как из машины, тяжело дыша, выкарабкалась увесистая дама в норковом манто, а следом за ней – такой же упитанный мужик в треухе из чернобурки. Сия картинка меня здорово развеселила: «Вот это люди! Из высшего эшелона – не чета нам, сироткам!» – на вешалке в коридоре меня дожидалась странного покроя овечья шубка, этакий меховой

квадрат с кургузым воротником и потёртыми внизу рукавами. Эмоции зашкаливали – листок в клеточку, лихорадочно вырванный из дочкиной тетради, и обгрызенный карандаш собрали их в поэтический букет. Часов в семь вечера, когда Алевтина наконец вернулась с работы, я радостно отрапортовала, что задание выполнила и, не дожидаясь ответа, выдала перлы в эфир:

Шубейка Ты б, моя милая, принарядилась, Ты бы шубейки своей постыдилась! Глянь-ка на улицу: бабы и девки В шубах каких проплывают на спевки. Сколько на плахе осталось голов: Норок, песцов, соболей и бобров, Чтобы прелестные женские формы В ценных мехах потеряли бы нормы. Им твою шубу кидают на сдачу! Век не сносить тебе... шкуры собачьей... Январь, 1998 г. Спокойное дыхание подруги в телефонной трубке участилось, потом на несколько секунд замерло, а потом прозвучал суровый приговор: «Я буду мстить». Уже на ближайшем литературном вечере наш поэтический дуэт сорвал гром аплодисментов. «Я в собачьей, ты в овечьей, Все мы братья человечьи…»

– выговаривала мне Алевтина… За прошедшие с тех пор годы мы значительно разбогатели и сменили по паре шуб, одновременно придя к выводу, что пуховики 21-го века с искусственным наполнителем ничуть не хуже натурального меха, а посему гринписовцы, призывающие не губить несчастных животинок, могут спать спокойно: на двух «живодёрок» стало меньше.

Северяне № 2, 2014

119

литературная гостиная | проза

Вдохновлённые строки

С

воё пятилетие литераторы отметили как положено: с рюмкой чая, домашней снедью и добрыми речами в адрес друг друга. Как всегда, особо ораторствовал юный Паша Нядонги, невысокого роста, щупленький, но громогласный. Все знали о его детдомовском прошлом и наперебой заботились о стакане и тарелке представителя малочисленных народов Севера. Вконец расчувствовавшись, одна из поэтесс, ядрёная, грудастая дева, театрально протянула руки к Паше и со слезою изрекла: «Дорогой Павлик, ты такой беззащитный и хрупкий, что мне хочется взять тебя на руки, нежно прижать и покормить левой грудью!» Почему левой? – история умалчивает. Но не этот ли живописный эпизод подсказал Паше следующие строки:

Сон Сигареты дымок сизоватый, За окошком танцует метель. Окунусь в чертовщину разврата, Заперев предварительно дверь. …Топит печь полногрудая дева, Чешет пятки хохлушка мои. Не хватает лишь масла и хлеба, Надоели крутые чаи. Ах, смотри ты, рекою винище! Ах, хохлушка, крутые бока! Рай, пожалуй, во сне лишь и сыщешь, Наяву ж – холостяк я пока…

Тяга к прекрасному

В

торой почётной исполнительницей шлягера о Надыме – Андрея Виноградова – по праву считалась Ирина Фирсовна Ипатова, но этот официоз остался лишь достоянием паспорта. Ирэн Фирсо! – вот имя, данное ей самою природой за экстравагантность и жадную тягу ко всему прекрасному. Прооравшись на стройплощадке, где Ирина на все сто вкалывала мастером участка, она в мгновение ока преображалась после смены. Змеиная кожа робы, сброшенная у душевой, менялась на яркий наряд, превращая её в непредсказуемую Ирэн. И когда она только успевала! Её видели сразу в нескольких местах города: в роли Бабы-яги на сцене Дома культуры, на заседании книгочеев, в карнавальных и поэтических конкурсах, в концертах местных бардов, собирающих восторженные взгляды и дружные аплодисменты благодарной публики. Ко всему прочему, она окончательно разочаровалась в диетах для похудения и её пышные формы соблазнительно дышали здоровой привлекательностью. Нынче из отпуска Ирэн привезла шикарную и редкую бутылку французского коньяка и с нетерпением ждала выходных, чтобы зазвать в свои общежитские хоромы поэтическую братию во главе с Альфредом Гольдом.

120

Северяне № 2, 2014

К концу недели коньяк значительно поубавился благодаря вездесущим соседям и радушию хозяйки, но на пару хороших рюмок могли рассчитывать и писаки. Обставленная свечами с дрожащими язычками пламени комната под бархатными вишнёвыми шторами чем-то напоминала гостеприимный салон загадочного 18-го века. Андреич снял со стены гитару и проникновенно запел: «…Там стихов не читают про розовый дым И не грезит никто парусами, Городишко со странным названьем Надым Проверяет по полной программе…» Альфред Гольд с интересом изучал книжные полки. А Юра Басков не спеша извлёк из красной заграничной коробки пузатую бутылку и стал рассматривать золотую печать с изображением самого Наполеона. Наконец влетел запыхавшийся Паша Нядонги. Мельком взглянув на стол, он попросил у Ирэн стакан. Все замерли и с любопытством наблюдали за опоздавшим. Между тем Павлик выхватил бутылку у Баскова, быстро откупорил, налил до краёв стакан и залпом его осушил. Немая сцена – Гоголю такое и не снилось... Первым

проза | литературная гоСтиная ожил Андреич и озадаченно почесал затылок. Потом раздался редкий смешок, постепенно перераставший в громогласный рёв. Особенно хохотал Гольд: «Павел, да как это ты, а? Весь коньяк враз уговорил? Это ж тебе не каша с голодухи, а Наполеон!» Не смеялась лишь Ирэн Фирсо, недоумение и обида застыли на её оду-

хотворённом лице. Но и её прорвало, когда Юра Басков, взяв двумя пальцами пробку, поднёс её к носу и, подгоняя воздух, заикаясь от смеха, стал приговаривать: «Ах, какой тонкий аромат! Какой букет! Пашка, айда ко мне ночевать, надышусь твоими выхлопами, может, Франция во сне привидится!»

финский, скрипка, бражка и валторна

Н

а днях Андрей Андреевич Виноградов, именуемый в народе Доктором за ослепительно белую шевелюру и два курса Первого столичного мединститута, получил из Москвы посылку с новыми книгами и виниловыми пластинками. Близился день рождения А.С. Пушкина, чудным образом совпадавшего с днём рождения Доктора, и он предложил в тесном редакционном кругу отметить эти события у него «на Финском». Стоит внести разъяснение для непосвящённых: Финский комплекс – это ряд уютных двухэтажек, построенных быстро и качественно из материалов и по технологии наших балтийских соседей. Все удобства, как в настоящих каменных домах, одна беда: стены, надёжно хранящие тепло, абсолютно не приспособлены для маломальской шумовой изоляции. И поэтому, даже не знакомясь, жильцы знали друг о друге практически всё: кто на ком женился, развёлся, кого отодрали ремнём за плохую учёбу и поведение и какие у кого хобби. Дело было в эпоху запрета на алкоголь, и трапеза состояла из весьма популярных шпрот, сковородки жареной картошки, солёных огурцов и виноградной настойки, что было очень символично для именинника, а если точнее, невыбродившей бражки. Чтобы получить этот увеселительный напиток, население скупало трёхлитровые банки с соками, бросало туда изюм, рисовые зёрна и ждало, когда резиновая рукавица потянется к небесам с «приветом от Горбачёва»… Придерживаться технологии обычно не хватало терпения, и слабоградусный продукт опустошался самым варварским способом. Вот и теперь Андреич, он же Доктор, ловко

наполнил бокалы мутноватой жидкостью, больше похожей на прокисший компот, и включил проигрыватель. «Давайте восклицать, друг другом восхищаться…» – призывал Булат Окуджава под аккомпанемент гитары и скрипки, и мы, журналюги, стали наперебой хвалить коллегу и поздравлять его с очередным северным «сроком». Вдруг за стеной надрывно, заглушая наше застолье, забасил и завопил непонятный инструмент, перебиваемый женским визгом, и скрипка с пластинки вместе с голосом Окуджавы безнадёжно утонула в какофонии этих странных звуков. Именинник, видя общее замешательство, попытался съюморить: – Да не обращайте внимания! Это Димка Волосатов, сосед, опять на валторне женится! Его мать Октябрина мечтает из отпрыска великого музыканта сотворить! – и рассмеялся. Никто почему-то его не поддержал. А я, как говаривал мой редактор, ещё не отягощённая по молодости интеллектом, неожиданно выдала незамысловатое, но, как оказалось, очень стойкое словосочетание: «Октябрина Волосатова – мать валторниста». На что Басков удовлетворённо потёр руки, поднял указательный палец к потолку и констатировал: «Вот, я всегда чувствовал, что из неё вырастет настоящий журналист. Наш человек». Все одобрительно закивали и, заглушая мучения валторны, стали подпевать Юрию Визбору: «Милая моя, солнышко лесное…» Кстати, тоже символично, Финский комплекс расположен в посёлке Лесной, что в нескольких километрах от центра города. Северяне № 2, 2014

121

из архива елены корнилиной

литературная гостиная | проза

Елена Корнилина на Север приехала из города Свердловска четверть века назад. Она активная участница литературно-художественного объединения «Родники» в городе Новом Уренгое. Публиковалась в альманахе «Обская радуга» (Салехард), в альманахе «Литературный факел» (Москва), в газетах «Правда Севера», «Газ Уренгоя», в сборнике к 30-летию г. Нового Уренгоя, литературном альманахе «Огонёк книгочеевской горенки» (2010 г., г. Новый Уренгой), в сборнике ямальских поэтесс «Женщина талантлива от Бога» (г. Салехард). В 2011 году стала победителем поэтического конкурса «Литературный факел» за подборку стихотворений «Лишь с любовью мир чудесен». Елена – человек увлекающийся. Она обожает готовить, любит шить, занимается фотографией, играет на гитаре, пишет стихи и прозу. В старших классах её любимым предметом была литература. Естественно, после окончания школы поступила на филологический факультет Уральского университета. В школе Елена Витальевна проработала более пятнадцати лет, свою работу всегда любила, помимо основных занятий, предлагала детям участие в литературных постановках. В юности она втайне, впрочем, как и многие девушки, мечтала быть актрисой. Эта её мечта осуществилась значительно позже. Работая методистом КСК «Дорожник» в Новом Уренгое, она поставила литературный спектакль по творчеству Марины Цветаевой, где сыграла главную роль. Позднее продолжала заниматься творческой деятельностью в культурно-спортивном центре «Газодобытчик» ООО «Газпром добыча Уренгой». В настоящее время Елена Витальевна работает заместителем директора СШ №3 г. Нового Уренгоя. А творчество началось с огромного желания высказать свои чувства, впечатления, размышления… В рассказе «Бабушка Прасковья» она «пыталась дотянуться до незримого, сияющего Покрова, спасающего от горя, от потерь, от тоски». Елена считает, что всё, чем она богата в своей жизни, идёт из семьи. Огромная любовь к родителям, трепетное и нежное отношение к папиной маме, бабушке Прасковье, подвигли её на написание такого прекрасного рассказа – трогательного повествования о радости продолжения рода, понимании материнства как великой силы жизни. Проза и стихи Корнилиной после прочтения оставляют добрый след, заставляют задуматься, переосмысливая жизнь снова и снова. Полина Росошик

Елена Корнилина

Мы были музыкой во льду…

П

обедный марш под бодрящий свист флейт-дирижёров раздавался на месте будущих девятиэтажек. Нежно-голубые новостройки звучали вальсами незапирающихся, гостеприимно прихлопывающих дверей квартир. «Ах, мой милый

122

Северяне № 2, 2014

Августин…» – булькающая песенка чайников и кастрюлек звонко подбадривала вернувшихся с вахты красноносых и краснощёких уренгойских молодцев. Музыка стремительная, насквозь проветренная, порывистая, летящая. Беззвучия в Уренгое

проза | литературная гоСтиная нет даже в пору полярной ночи. Фантастические сполохи северного сияния взрываются органными хоралами Баха, поднимают и уносят душу к неведомым началам мироздания. Малиновый благовест маленького храма на заутрене отзывается святостью сердец. Слышу голос моего дома – моего города. «Гой еси…» – будь! Как удалось перенести сюда часть огромной Руси: изо льда вырублены три богатыря, церковь с луковками куполов и со крестами, рождественские горки для больших и малых катальщиков. А над всем игрищем взметнулся хрустальный олень: звонче русских бубенцов звучат отточенные его копытца. Серебряными монетками рассыпаются нотки сказочной новогодней музыки, сочиненной вдохновенно и с любовью мастерамиархитекторами на уренгойских площадях…

Л

Звёздное небо и чёрная земля будто поменялись местами: всюду переливы огней, гудит, орёт, оглушает снежная завируха, но не обманет чуткого сердца, не отведёт прочь от дома. С простой радостной песни начинался Уренгой, песни узнавания, удивления, чуда посреди бескрайней тундры. Полнозвучней становится она с каждым десятилетием. Розово-голубые дома и огни по-новому звучащего на всю Россию города… Я слышу твою «музыку во льду», живую, пульсирующую, горячую, потому что я – в тебе, я – твой житель. Для других ты – в стуже и в вечном плену холода. Родной Уренгой, когда-нибудь я буду рассказывать словами поэта твою и мою судьбу: «Мы были музыкой во льду…»

берёзовым соком меня напои…

егкокрылыми стерхами улетают самолёты с ямальской земли и увозят уренгойцев к югу. При расставании лицо тундры, будто заплаканное от дождя, ничуть не серое. Бело-розовые бусинки крошечных цветков брусники уже видны среди упругих её листьев. «Выстрелил» первые побеги иван-чай, его смелая зонтичная зелень стойкими солдатиками встречает морозные ещё утренники. Переполошенные воробьи, благополучно зимовавшие в Уренгое, сорвались и рассыпались в близлежащих к городу рощицах. Мы, кто ещё не отправился в отпуск, в начале июня встречаем нашу северную весну. В детстве приходили всей семьёй в белоствольную берёзовую рощу к весенним деревьям за живительным соком. Тогда присутствие земной и небесной лазурной красоты помогало душе расти, расти заметно в чистой прозрачности красок. И каждый понимал очень важное, непередаваемое словами – ощущение родства с деревьями, высоким небом. Так человек обретает чувство Родины в тех местах, где родился и вырос. Настал черёд и наших детей. Разве смогут они позабыть, как поили их прохладным соком урен-

гойские берёзки. С каждым глотком причащаешься к материнскому бескорыстию уренгойской земли, открытой, ранимой и такой хрупкой её жизни в суровом климате. Доверчивое несуетное щебетанье птиц как знак гостеприимства, принятия тебя за своего. В первоцветах, в проклюнувшихся почках разлита божественная красота, так природа во встречах с нею может поведать внимательному человеку о присутствии Бога на земле, являя картины-иконы нетленной, неповторимой, неизменно удивляющей, завораживающей красоты, повествующей о вечном. Напои, северная сторонушка, берёзовым соком всех, кто приходит к тебе, в тебя. Внутри красоты задумайтесь о первозданном родстве и всепрощающей любви. Растите красоту души в Богом данном мире, не роняйте в радужное коромысло ни скверных слов, ни скверных поступков. И так каждый раз, встречая и провожая новый день. Несите себя красивыми навстречу людям – и близким, и дальним… С берёзовым соком, с весенним началом славянского года выравнивайте ток жизни, настраивайте чистые лады лёгкой и радостной души, старательно впитывая, вбирая освежающую зелёную силу. Северяне № 2, 2014

123

литературная гостиная | проза

Литературная мозаика г. Надым

очередной раз в Надыме стартовал теперь уже XVIII литературномузыкальный фестиваль «Окно на Север», взявший своё название от одноимённого альманаха надымских писателей. В этом году первыми нас встретили старшеклассники и учителя школы №3. Актовый зал на 120 мест не вместил всех желающих.

ОМВД, актовом зале городской больницы, в «Центре развития ребёнка», Пенсионном фонде, в теле- и радиопрограммах... НЛОшников в Надыме ценят, знают и ждут. На каждую аудиторию составляется отдельный репертуар с непременным участием юных дарований. Звучат стихи и короткая проза Ирины Стецив, Ивана Баркова, Ирины Ипатовой, Владимира Герасимова, Виты Четверик, Людмилы Ефремовой, Сергея Гудкова, Алевтины Сержан-

Особенностями проведения фестивального движения 2014 года можно смело назвать творческие вечера поэтов и писателей литературного объединения «Надым», а коротко НЛО, в центральной районной библиотеке. Ежегодно в рамках проведения фестиваля литераторами даётся порядка 15–20 концертов на разных сценических площадках по городу и району: в школах, филиалах вузов, на предприятиях,

товой, Анатолия Витковского, Вадима Гриценко, Нины Галимовой, Андрея Корнева, Натальи Массальской, Александра Ульриха, Вадима Дьяковича, Никиты Анагуричи, Тимура Грановского, Елены Анисимовой, Даши Брусовой, Веры Маловой. Заключительный концерт с участием КСП «Северный вариант» посёлка Пангоды пройдёт в стенах Дома культуры газовиков «Прометей».

Людмила Ефремова

Нина Парфёнова

В

библиотеке Дружбы народов состоялась презентация фотоальбома Николая Самбурова «Древние традиции и ремёсла». Книга «Древние традиции и ремёсла» знакомит читателя с наиболее интересными и этнически характерными сторонами жизни и быта коренного населения Ямало-Ненецкого автономного округа. Каждый, кто интересуется укладом жизни оленеводов, узнает, что такое «хорей», «тынзян», и как их изготовить, как шьётся национальная одежда, как можно из берёсты сделать посуду и люльку для ребёнка. Издание богато иллюстрировано уникальными фотографиями,

124

Северяне № 2, 2014

нина парфёнова

хасана боязитова

В

г. Салехард

многие из которых публикуются впервые. Об этом говорили выступившие на презентации директор ЦБС Наталья Рыбакова, депутат ЗС ЯНАО, доктор исторических наук Елена Пушкарёва, кандидат исторических наук Надежда Талигина, писатель, публицист, действующий член РГО Юрий Морозов. Все они подчёркивали: «Через фотографии Николая Самбурова читатель знакомится не только с предметами в их конечной ипостаси, но и с процессом изготовления, что особенно важно для передачи традиций и навыков грядущим поколениям. Многие вещи и технологии, возможно, выйдут из употребления в ближайшие пятьдесят – сто лет в связи с появлением новых технологий и материалов, но книга явится живым источником знаний о сегодняшних ремёслах. К примеру, в последние семьдесят лет, практически за жизнь одного поколения, вышли из употребления летние берестяные, летние верхние и нижние меховые покрышки чумов, их заменили брезент и шинельное сукно».

хасана боязитова

проза | литературная гостиная

г. Новый Уренгой Хасана Боязитова

В

Новом Уренгое завершился конкурс литературного творчества «Родниковые строки». Учредителем и организатором конкурса является муниципальное бюджетное учреждение культуры «Централизованная клубная система г. Новый Уренгой». Конкурс проводится при содействии и поддержке государственного учреждения «Северное издательство», Ямало-Ненецкой региональной общественной организации «Литератор Ямала», РОО «Культурно-просветительский центр «Созидание». Информационную поддержку конкурсу оказывают ООО «Импульс» (г. Новый Уренгой), общественно-политический, историко-культурный журнал «Ямальский меридиан», народный журнал «Северяне». При проведении конкурса «Родниковые строки» организаторы ставили перед собой следующие задачи: привлечение внимания к сохранению литературного и культурного наследия малой родины, пропаганда семейных ценностей,

распространение этического отношения к природе, основанного на общечеловеческих и этноконфессиональных нравственных ценностях, содействие культурно-просветительской деятельности в городе Новом Уренгое, популяризация лучших произведений современных авторов, вносящих свой вклад в развитие литературного творчества на Ямале. В конкурсе литературного творчества приняли участие более пятидесяти конкурсантов от 18 лет, самому старшему из которых – 73 года. На электронный адрес литературнохудожественного объединения «Родники» поступило около четырёхсот работ всех литературных жанров в номинациях «Поэзия» и «Проза». К участию в конкурсе приглашались лица, проживающие или проживавшие ранее в городе Новом Уренгое, в связи с чем география конкурса достаточно внушительна. Поэтические и прозаические произведения поступили из Красноярского края, Владимирской области, Башкортостана, городов Новосибирск, Кемерово, Новый Уренгой, Курган, Тюмень, Омск, Санкт-Петербург, Москва, Северяне № 2, 2014

125

литературная гостиная | проза

126

Северяне № 2, 2014

г. Салехард Хасана Боязитова

В

Салехарде в малом зале ОЦНК собрались известные региональные политики, представители власти и творческая интеллигенция. Повод – поздравить с 75-летием ямальского поэта, члена Союза писателей России, членакорреспондента Петровской академии наук и искусств, лауреата литературной премии писателей России, автора тридцати двух книг, прозаика и общественного деятеля Романа Ругина. Вечер плавно перешёл в дискуссию о роли писателя в ямальской литературе. Гости все в один голос заявляли, что гордятся знакомством с ним. «Я знаю вас, Роман Прокопьевич, много лет. Всякое в жизни бывало, но вы всегда оставались добрым и великодушным товарищем. Ваша биография – яркий пример истинного патриотизма, верности своему профессиональному и гражданскому долгу. Своим личным примером вы возрождаете в людях стремление до-

бросовестно трудиться, созидать во имя людей, родной северной земли. Все ваши награды – это заслуженная оценка вашей профессиональной, творческой и общественной деятельности», – сказал председатель Законодательного Собрания ЯНАО Сергей Харючи, вручая подарки. Педагоги, руководители городских и окружных библиотек в один голос твердили, что произведения писателя Романа Ругина востребованы всегда. Дети с охотой обсуждают судьбу героев его творений. В этом году окружная Национальная библиотека объявила виртуальный конкурс творческих работ «Ожившая сказка Романа Ругина». Он приурочен к 75-летнему юбилею поэта, прозаика и общественного деятеля Ямала. Ребята от десяти до семнадцати лет активно откликнулись на предложение библиотеки проиллюстрировать с помощью современной компьютерной графики понравившееся произведение. В скором времени мы сможем посмотреть оживших героев творчества Романа Ругина, основоположника хантыйской литературы.

Артём тытюк

Белгород, Оренбург и столицы Украины Киева. «Главным условием конкурсных работ, – отмечает руководитель литературнохудожественного объединения «Родники» Полина Росошик, – является отражение понятий «родина», «род» и «природа» посредством искусства слова, установление смысловой связи между ними; само собой, в произведениях участников конкурса ключевыми должны быть слова с корневой морфемой «род». В содержании работ участникам предлагалось отразить тему Родины, малой родины, любви к Отечеству, своего отношения к родной земле, людям родного края, а также рассказать о культурных достопримечательностях своей земли, посвятить поэтические и прозаические строки своим корням, семейным традициям и ценностям, обратиться к преданиям и легендам, описать красоту родных мест с её удивительной природой, уникальность растительного и животного мира». В настоящее время идёт работа жюри над оценкой конкурсных работ. В состав жюри приглашены специалисты в области литературы, культуры, общественные деятели, критики, издатели и редакторы, в том числе председатель и сопредседатель правления РОО «Литератор Ямала» Юрий Кукевич и Нина Парфёнова. Решение об итогах конкурса будет опубликовано в средствах массовой информации, а также размещено на официальном сайте РОО «Культурно-просветительский центр «Созидание». По итогам конкурса планируется издание литературного альманаха «Родники».

проза | литературная гоСтиная

щедро делится своими знаниями родного языка и искусно воспевает красоту малой родины. Хочу отметить, что в нём от природы заложена интеллигентность. Роман Прокопьевич поистине певец Севера и своего народа».

Роман Прокопьевич поделился своими планами: «Сейчас я работаю над новым романом, и в скором будущем мы ещё раз с вами встретимся на его презентации. Спасибо за внимание к моей скромной персоне».

«Его мифы и легенды – это серьёзная мировоззренческая и художественная переработка. Сказки Романа Ругина открывают для читателя яркую грань его таланта. Он очень близок к своему народу и, воспевая любовь к родному языку, сумел стать ближе и к другим народам. Он интернациональный поэт», – говорит Наталья Витулева, научный сотрудник музея-квартиры Леонида Лапцуя. По словам доктора филологических наук, главного научного сотрудника ГКУ ЯНАО «Научный центр изучения Арктики» Наталии Цымбалистенко, дети плачут над фильмом, снятым по рассказу «Ларни», и просят передать Роману Прокопьевичу, чтобы он написал счастливый конец этой истории, где собачка выплывет на берег. По мнению Наталии Цымбалистенко, России, которая сейчас переживает угрозу межнациональных конфликтов, нужно пропагандировать творчество таких интернациональных писателей, как Ругин: «В популярную этнологию для мигрантов должны войти произведения Романа Прокопьевича. Во всех его про-

артём тытЮк

артём тытЮк

изведениях – непротивление злу насилием». Ямальский писатель, лауреат литературной премии губернатора ЯНАО в 2013 году Евгений Лебедев отмечает: «В творчестве Романа Ругина отражён глубоко национальный патриотизм. Он

Доцент кафедры развития этнокультурного образования ГАОУ ДПО ЯНАО «Региональный институт развития образования» Клавдия Аверьянова говорит: «Я горжусь, что знаю Романа Прокопьевича не понаслышке. Уверена, что его произведения будут читать мои внуки и правнуки, будут рассказывать своим детям, что их бабушка видела и знала великого поэта. Имя Романа Ругина неразрывно связано с хантыйским народом и языком. Не всем литераторам суждено стать классиком при жизни. Его произведения переведены на десятки языков мира, а два его стихотворения вошли во всемирную антологию». В заключение юбиляр от всей души поблагодарил гостей, особенно артистов окружного Центра национальных культур, которые усладили слух писателя песнями на родном языке и танцами хантыйского народа.

Северяне № 2, 2014

127

литературная гостиная | гость номера

из архива екатерины потроховой

Екатерина Потрохова – журналист, писатель, литературный редактор, давний друг окружной литературной организации. Живёт в г. Энгельсе Саратовской области. Сегодня Екатерина – гость нашей «Литературной гостиной». Лучше всего о поэте говорят его стихи. Так что знакомьтесь!

Екатерина Потрохова

Не стихи

***

Мы писали стихи на ободранных партах – Не всегда доверяя приличной бумаге, В романтических грезили снах В неуютной простывшей общаге. Жидкий чай по утрам и нахмурены сонные брови, Ждали красный набитый трамвай, Просыпаясь уже по дороге… В тупичке факультетском курили, смакуя «Опал» и «Столичные», И даже на семинаре потом настроение было отличное. Мы в читалке сидели до глубокой ночной темноты, Конспектируя Маркса и Ленина. Глупо? Тупо… Бессмысленно долго – до тошноты. … А в общаге уже электричество льют из окошек, И на всём этаже пахнет жареной вкусной картошкой! Пели песни до утренней синевы за окном Гулко, хрипло, почти неприлично, Целовались, не думая, будет ли что-то потом, Не пытались расстаться с плохими привычками… И порой вот теперь, зажигая свечу, Я смотрю на неё, не дыша, и молчу. Потому что… Вьётся синий дымок с недокуренной сигареты, Помню, было – и сплыло. Но останется где-то В том времени, и в той моей душе, и в той стране… И обо мне, Быть может, всё же кто-то помнит.

128

Северяне № 2, 2014

***

Этот март! Он закружит В последней метели, Он застелет дороги Отчаяньем белым, Он обманет опять, Но надежду оставит, Он капель за окном Снова плакать заставит. Он от солнца – в туман, Он из снега – в дожди, Он в безумии странном Нас снова кружит. Этот март. Эти снова Бессонные ночи И нелепые мысли, И нелепые строчки. И поплакать о чём-то Вдруг хочется очень… Март. Тревога и боль, И надежда на встречу У остывших костров В угасающий вечер.

гость номера | литературная гостиная

***

Я стою на дороге. Осень. Льётся дождь из тумана и слёз, Осыпаются с тихим звоном Золотые монетки с берёз. На рассвете приснится мне лето, Снег и ветер заносит мосты, Но уже прорастает где-то Голубой колокольчик весны.

***

Судьба им снова шанс давала, Но он устал, она устала… Не любить. Не терять. Не ждать. И жизнь не стоит усложнять! Солнце – в тумане, и в холоде сердце, И от реальности некуда деться! Всё – дым, всё – иллюзия, счастье – мираж, И упакованы чувства в багаж.

***

***

Зачем Господь нам дал стихи? Чтобы отмаливать грехи? Иль, отдыхая от сохи, Он мимолётно развлекался? Иль для того, чтоб человек В беде, в крови, в слезах, в грязи Быть человеком оставался?

Снова есенинские снегопады, И осины в проседи синей, Сосны – в небо стволы, Солнце светит сквозь сон, И не тает искрящийся иней.

***

Состояние души моей – безумство. Равных нет мне В счастье и в ненастье… Мне б листвой К твоим ногам Упасть бы, Угольком любви своей согреть И снежинкой На твоей ладони Сгаснуть!

***

***

***

***

Жизнь играет с нами в прятки, Что мы ищем – знаем вряд ли! Что находим – стоит взять! Для чего ж тогда играть?!

В голубой тиши весенней, В чуть зелёной поволоке Лучик солнца золотого Ходит, как по проволоке.

Я создала вокруг свой мир, Я в нём раба или кумир? Я в нём любима, незаменима, Всем совершенно необходима! Я в нём люблю, я в нём скучаю, Я в нём о будущем мечтаю, Решаю всякие проблемы И клею на обои стены, В нём всё непросто, в моём мире, В нём дважды два уж не четыре. Но, если что-то в нём не так, Я злюсь и плачу на сквозняк И от бессилия тупею. А что я изменить сумею?! Я долго строю этот мир, Я в нём раба, я в нём кумир… Я как улитка прячусь в клетку Из снов, фантазий и котлеток, Из книжек, фильмов и забот, Игры в цветущий огород…

То ли жизнь, то ли сон, То ли явь, то ли дождь, Это жёлтые листья Ложатся под нож, Это падает небо К озябшим ногам, Это серой тоской Обнимает туман… И кричи – не кричи – Не услышит никто! Застегни на все пуговицы пальто…

Северяне № 2, 2014

129

литературная гоСтиная | гоСть номера ***

Мы по-прежнему те же, Только видимся реже. И играем по чужим правилам, Сомневаясь, что это правильно. Мы бежим от проблем хороводом, Улыбаемся в спину невзгодам, Мы больны и нелепы порой, Полагая, что рай – за горой, Мы хотим всё успеть, всё достичь, Но скрывается жирная дичь… И в итоге – снова облом, И в итоге – кончается лето, И мы снова зимуем и ждём, Ждём ответа… Ждём ответа…

***

Мы – потерянное поколение, Затерявшись в пространстве и времени, Заблудившись во лжи и неверии, Мы находимся в недоумении: «Как могло с нами это случиться?!» Снова маски вокруг, а не лица, И нелепое что-то нам снится… А проснёмся – нелепая явь, Хоть свечу к иконе поставь! Но не верит иконам толпа, Забывает о Боге слова, Никогда о которых не знали, Опоздали мы, опоздали… Нас молиться не научили Ни на солнце, ни при лучине. Мы – потерянное поколение, Ищем друг друга в пространстве и времени.

***

Жизнь разбросала нас по судьбам. Мужья, разводы, дети, будни. Но, обретя опять друг друга, Пишу тебе: «Держись, подруга!»

130

Северяне № 2, 2014

***

Мой голос страстно В тишину ворвался. Кричала я о страсти и любви. Но тот, кому кричала, Не остался. Он о любви хотел шептаться И мне сказал: «Потише… Не ори!»

***

Пустые стены. Зеркала разбиты. О чём-то плачет осень за окном. Лежит на лавке зонт забытый, Лежит и мокнет под дождём... Он был когда-то ярко-красный И грел мне душу как пожар, Его купила я напрасно На свой убогий гонорар. Забытый зонт. Пустые стены. И острые осколки на полу. И осень льёт копейкою разменной Листвы опавшую золу...

***

С каждым прожитым возрастом Лето короче, Холоднее осень, Зима жесточе, И почти не бывает весны… Призрачны странные сны, Вязки, как патока. А жил так-то ли? Чаще думаешь. Дольше слушаешь. И почти всё время молчишь…

***

На тарелке – яблоки зелёные, За окошком – мартовский мороз, Не пою, не плачу, невлюбленная… Это просто – авитаминоз…

поэзия | литературная гостиная

из архива василия барыльченко

Василий Барыльченко родился в 1938 г. на Украине в семье мастерового, и этим уже многое сказано. Мастер, мастерство, творец, творчество – слова родственные, они как бы дополняют друг друга. Писать стихи Василий начал ещё в школе, они сопровождали его рисунки. Василий окончил училище рисунка и живописи, стал признанным художником на Украине. С 1991 года живёт в Губкинском, является председателем общественной литературной организации «Губкинский родник».

Василий Барыльченко

Стихи для детей

***

Куропатки здесь не редки, След их виден тут и там. Под кустами, вдоль беседки, Ищут корма по дворам. Был мороз под сорок восемь. Всё в тумане, как в дыму, Я немного ягод бросил Куропаткам на снегу. Те сначала испугались, Улетели, но потом Возвратились и склевали Всю бруснику под окном. Ночью долго снились птицы, Лес, морозная пыльца. Утром вижу: след лисицы Возле окон и крыльца.

25.01.2014

***

Все лягушки присмирели, Стало тихо, тихо. На болото прилетели Аист с аистихой.

09.02.2014

***

Чтобы быть совсем не колким, Ёжик снял свои иголки. Стали ёжика клевать, Ёжик всё надел опять. В новой шубе из иголки Снова ходит ёжик колкий. И попробуй тронь его! Вот иголки для чего.

04.02.2014

***

Когда мороз под пятьдесят, Дворы и улицы пустеют. Все по домам своим сидят, У телевизора балдеют. Не слышно карканье ворон, Не видно псов горластых стаи, И медный колокольный звон В густой морозной дымке тает. Но как ни трудно, всё равно По избам жарится картошка, Пекут блины, мурлычет кошка, И разливается вино.

26.01.2014

Северяне № 2, 2014

131

литературная гостиная | поэзия

***

Печенюшку исклевали. Кто? Не знаю. Только след Говорит, что прилетали Воробьишки на обед. И ворона побывала, И сороки были тут. Видно, птиц совсем немало Где-то рядышком живут. А мороз стоит суровый, В толстой наледи окно. Положу печеньку снова. Для кого – мне всё равно.

27.01.2014

***

Я всё утро так, без дела На мороз в окно глядела. В палисадник, там, где ели, Куропатки прилетели И расселись на снегу. Где? Увидеть не могу.

***

Куропаточка летает, Сядет в снег и пропадает. Я смотрю – ну ё моё. Будто не было её. Вот в снегу комочек белый. Присмотрелась – не она. Птица рядышком сидела – Возле дома, у окна. Я кота не выпускаю, Он охотник без границ, Он их быстро всех поймает, А мне жалко этих птиц.

03.02.2014

***

Деньги здесь гребут лопатой, Этот слух мы подтвердим. Приезжайте к нам, ребята, Мы лопаты вам дадим.

Прилетел к кормушке дятел, Постучал и улетел. Мне осталось непонятным: Что он всё-таки хотел?

Припасите, прямо скажем, Сумки, кейсы для деньжат. Мы без всяких вам покажем, Где тут денежки лежат.

И ворона прилетала. Только поздно – проспала. Крошки хлеба, дольки сала – Всё сорока собрала.

Больше брюк на всякий случай Посоветуем иметь. Здесь бывает снег летучий И мороз такой трескучий, Что не всякому стерпеть.

Воробьи кружились стайкой, Но они тут завсегдайки. Я им хлебушек даю И кота домой гоню.

01.02.2014

132

Северяне № 2, 2014

Про мороз, про снег, про вьюгу, Как ресницы склеит льдом, Вы расскажете подругам И товарищам потом.

04.02.2014

поЭзия | литературная гоСтиная ***

Чтоб ворона прилетела, Чтобы села на крыльцо, Сыру я не пожалела И варёное яйцо.

***

И ворона соблазнилась, Покружила над крыльцом, Осторожно опустилась, Стала завтракать яйцом.

Пёс бежал и громко лаял За большой вороной вслед. Ну а та изображала, Что не может улететь.

Тут другая объявилась, И с чего-то задрались. Я такому возмутилась И кричу воронам: «Брысь!»

До вороны так немного, Ну совсем, совсем чуть-чуть. Пёс уже почти что трогал За крыло её и грудь.

И вороны взмыли в небо. Завтра снова на крыльцо Положу кусочек хлеба И варёное яйцо.

04.02.2014

Вдруг ворона взмыла в небо, Словно ветром понесло. Пёс не понял, в чём тут дело, Что же здесь произошло.

***

Лес высокий, снег глубокий, Птиц загадочный полёт. Где-то дятел одинокий Звонко трели выдаёт. Белка хвостиком махнула, Мех у белки золотой. Я ладонь ей протянула И орешек в ней простой.

Ну а та из синей выси, Как на ужин званый гость, Опустилась прямо к миске, Где была большая кость. Понял пёс, что проворонил, Побежал назад во двор. Только поздно: кость ворона Унесла в сосновый бор.

05.02.2014

Брать с руки она не стала, Не садилась на плечо. Значит, мы знакомы мало, Завтра я приду ещё.

05.02.2014

Северяне № 2, 2014

133

литературная гостиная | поэзия

Антология одного стихотворения

Юрий Кукевич

***

Наркоз, навеваемый морем, Магический шёпот волны… И где оно, прежнее горе, Которым мы были больны? Всё станет таким, как вначале, Ведь мы же с тобою смогли Пройти все земные печали Не брошенной Богом земли. Нам выпало снова родиться, И зла размыкается круг, Приходят доверчиво птицы И крошки берут с твоих рук…

Ольга Геращенко

***

Сны тёплые-тёплые, будто бы лужи, Наивные лужи после дождя – Бежим босиком, и ты не простужен, И очень понятен весь смысл бытия. Сны лёгкие-лёгкие, будто бы ветер С палитрою красок наперевес – Рука в руке, и наивны как дети, И важное очень – с тобой, а не без.

Нина Парфёнова Альберт Окотэтто

***

Мы стали ещё взрослей, Мы стали чуть-чуть умнее. Среди плодоносных полей Мы – зёрна, упавшие с неба. Нам возраст идёт по часам, Перед смертью идёт по минутам. Когда белая полоса, Мы на крыльях летаем как будто. Все те, кто сидит на цепи, Поймут нас, наверно, едва ли. Мы идём вдоль огромной тропы, Да где только мы не бывали. Наша жизнь похожа на сон. Лишь во сне можно столько увидеть. Наши судьбы звучат в унисон, Имена лишь исчезнут из вида.

134

Северяне № 2, 2014

***

Шёл снег сплошным, косым потоком, Сугроб тревожа за окном, Кряхтел простудно старый дом Под ветром с самого Востока… Какой-то древний ураган Очнулся среди зимней спячки – Как флаг, взлетающий по мачте, Пронзая неба океан. Оно! Предчувствие весны Бередит сердце пилигрима, И различить что есть, что мнимо, Не помогают даже сны… Но нет! Весна уже вот-вот Поднимет солнце над горою, Соцветий лепестки раскроет, Растаяв, в реки упадёт…

поэзия | литературная гостиная

Сергей Замятин

Ирина Шмакова

***

Как эту переполненность души Вместить в простые строчки и слова? Рука и небо требуют: «Пиши». За ними поспеваю я едва. Как жить, когда невысказанность душит, А слово где-то прячется в ночи. Боюсь строку дыханием нарушить, Трясусь над колыханием свечи. Как различить привязанность в тоске? К чему вершить бумажные страданья? А вдруг построю замок на песке И поздним будет это пониманье? Как сложно рифму к жизни подобрать, Несказанно волнует это чувство. Свеча, перо, раскрытая тетрадь, И где-то рядом прячется искусство.

Зинаида Грехнёва

***

Не стоит лгать самой себе, Когда душа в обнимку с небом Вдруг нарисует на стекле Глаза, прикрытые от света. Дорожной пыли поцелуй – Сиянье снов берёзок зимних Под током летних жарких струй Положит ветер от бессилья.

***

Жемчужина в желудке моря, Твой свет сквозь тело водной глади Почти не виден глазу. Лежишь на дне, жиреешь с каждым днем, И даже местные охотники за жемчугом Твой мёртвый свет не замечают. И тело дряблое твоё Иссушено шершавым языком воды, И волосы твои седы и некрасивы. Ты каменеешь, Ты ждёшь, когда близ твоего жилища Хоть мелкая рыбёшка проплывет. Но царствие морское, Безмолвное к мольбам твоим, Течёт своим привычным ходом, И лишь потёртая коралловая ветвь Твою могилу украшает.

Александр Шихер

***

В моём городе дождь со снегом, А в твоём – облетает листва. Я живу под другим небом От рождения до Рождества. Я домой прихожу в понедельник И варю запоздалый борщ, И для счастья не нужно денег, Нужно, чтобы кончился дождь. А земля – открытая рана, Белый снег, словно белый бинт, Обернёт города-океаны И впитает бетонность плит. Понесёт, повлечёт по кругу, С каждым днём ускоряя бег... В моём городе бредит вьюга, А в твоём – выпал первый снег.

Северяне № 2, 2014

135

литературная гоСтиная | поЭзия елена самойлик

зверь внутри Зверь во мне порою воет От печали на луну… Приручать его не стоит ни-ко-му. Я не сдамся, я не дамся, Не отдамся! Ни за что. Я свободный, Зверь голодный На любовь, на жизнь… и что ж? Я питаюсь жизни светом, Запивая это ветром, Упиваясь до-пья-на. После жуткого веселья Мне неведомо похмелье, Потому что вкус у жизни Чище лучшего вина! И, устав от шума, света, Беспокойства, суеты, Я бреду домой: ждут дети, И меня встречаешь Ты. Греет спину жар постельный, И по счёту раз-два-три Безо всякой колыбельной Засыпает зверь внутри…

владимир рочев

***

Я хочу уснуть, чтобы время вспять, Чтоб подушка жгла, не давала спать. Чтоб подушка жгла, не давала спать, Чтобы время вдруг повернуло вспять. Чтоб глаза твои глубина и синь, Чтобы запах трав и лесная сень, Чтоб стихи тебе посвящать в бреду, Чтобы счастье чтя, ожидать беду. Чтобы в слякоть, в дождь вне свиданья час Под окном твоим мне стоять, как страж. Я хочу уснуть, чтобы время вспять, Чтоб подушка жгла, не давала спать.

136

Северяне № 2, 2014

борис березин

на краю от середины В который раз, качнув крылом, Наш самолёт земли коснётся: Я вновь вернулся в этот дом, Что Крайним Севером зовётся. Но тут, смотря откуда взгляд, С какого бока эта крайность: На месяц раньше листопад, И снег в июне не случайность. А в остальном, как у людей, Черёмух цвет, лазурь кипрея И жизнь без вычурных затей, Вполне достойна, по идее. Кому-то это край, возможно, Тоска в глазах, гнетёт рутина И бросить всё совсем несложно, Но это ж только середина. Ещё лукавый глаз находит Ложбинку в декольте нескромном, Ещё порой, бывает, бродит Лохматый бес желаньем тёмным. Поутру в бархатном тумане Тропа манит к реке знакомой, Душистых игл кедровых грани Излечат хвори и истому. Шашлычный дух «поляны» первой С едва просохшими пеньками, Истошный крик сороки-стервы Укором бабьим рядом с нами. А дальше – больше, звон комарий, Грибной азарт, морошкин рай, Олений след на старой гари И солнце сутками за край. Покатых улиц перспективы В болота катятся привычно, А их весенние разливы И долгожданны, и логичны. Но главное, конечно, дело, Что главным в жизни стать приспело, Мошку кормить усталым телом Иначе б смысла не имело. А годы в горизонт ямальский Ушли и не вернутся снова, И каждый день, пусть мало-мальски, Не зря был прожит, право слово…

презентация книги | литературная гостиная

Вкус ягоды ямальской Для литераторов самого молодого на Ямале города Губкинского 2014 год стал юбилейным, ровно 15 лет назад там появился свой собственный литературный альманах «Вкус ягоды ямальской». Ольга Парфёнова

из архива цбс Г. Губкинского

И

вот вышел в свет очередной, восьмой номер альманаха, в котором, как обычно, представлены произведения местных авторов, работающих в различных литературных жанрах литературы и искусства. В прозе и поэзии самодеятельные авторы на страницах альманаха рассказывают своим читателям о любви к своему суровому северному краю, о совершенно особом укладе нашей ямальской жизни. Все пятнадцать лет альманах имеет своих постоянных, верных своему изданию авторов, таких, как Василий Барыльченко, Валерий Воробьёв, Юрий Блинов.

Виктория Воробьёва, Василий Барыльченко, Юрий Блинов

Василий Кузьмич Барыльченко – поэт, художник, его творчество любят и высоко ценят земляки. В 1995 году состоялась его первая персональная выставка в городе Губкинском. В. Барыльченко – постоянный участник общегородских выставок художников, передвижных выставок «Содружество», окружной выставки «Арт-Ямал». В настоящее время В. Барыльченко имеет свою творческую мастерскую. Художник и его работы вошли в альбом «Север России. XXI век», который представляет современное искусство большинства северных, сибирских и дальневосточных регионов России. Стихи публиковались в окружном альманахе «Обская радуга». Василий Барыльченко – художник, при всём разнообразии его дарований, прежде всего замечательный мастер пейзажа. Значительным достоинством его произведений является поэтизация неброской северной природы и вместе с тем точность в её изображении, сложность тональных соотношений, тонкость колористической гаммы. Большое влияние на творчество Василия Барыльченко оказывают его поездки по стране. Выезжая за пределы округа, он не расстаётся с этюдником, кистями, красками. И каждый раз неизменно привозит не только новые этюды, наброски, зарисовки, но и массу впечатлений, которые определяют композицию его полотен, их образный строй, определяют тему поэтических произведений. Одна из его персональных выставок так и называется – «От Валаама до Ольхона». Художник не любит яркого и броского колорита. Воспитанная годами способность к внимательному наблюдению света, Северяне № 2, 2014

137

литературная гостиная | презентация книги цвета, колористических гармоний сочетается у живописца с владением законами ритма, пластики пространства, дают в сумме искусство очень цельное, сочетающее лиризм с фолософским восприятием жизни. Публицистика и глубокий лиризм, любовь к северному краю и беспокойство за судьбу маленького человека в лихие времена – всё это присуще творчеству Василия Барыльченко, неравнодушного и увлечённого человека.

Ненцы

Кто видел их не в кадрах киноленты, Тот знает, где налгали нам легенды. У них у всех обветренные лица, Они живут в лесу, совсем как птицы. Домов не строят, у костра ночуют, Врага и друга чутким сердцем чуют, Разделят с каждым пищу и приют. Они не мстят, они не предают. Они на зло не отвечают злом, Им хитрость и коварство Наших дней неведомы, И тем они сильней. Но только ночь над ними, только ночь! И я не вижу жаждущих помочь. Как жаль, но их всё меньше остаётся, Сто, двести лет пройдёт – и песня их прервётся. Валерий Иванович Воробьёв вспоминает: «Кажется, совсем недавно это было: многочасовые поиски треста «Тюменьнефтегазразведка», недельные ночёвки на полу в аэропорту «Плеханово», полёты на «Ли-2» в далёкое северное Берёзово, а затем в Игрим на самолёте, где расположилась контора бурения, перелёт на вертолёте на речушку Пунгу, там уже бурились первые эксплуатационные скважины и высадились десантники из первого тюменского газопромыслового управления. А между тем нынешний день от тех событий отделяют тридцать четыре года». Именно тогда первые материалы-корреспонденции появились сразу в четырёх газетах: в двух областных, в окружной и в районной. Обо всём увиденном впервые приехавшему из Будёновска в настоящую тайгу трудно было рассказать в сухих газетных строках. Стихи складывались сами собой...

Вершина

Идём к вершине без оглядки, С годами твёрже и верней,

138

Северяне № 2, 2014

Обходим кручи и распадки, И вот уже стоим на ней. Но страшно путь начать к подножью, Оставив за спиной карниз. Но делать нужно, пусть и с дрожью, Свой первый шаг. Теперь уж вниз. Нет для тебя вершины больше, Есть склон горы, порой крутой... О, как хотелось бы подольше Идти спиралью завитой! Юрий Михайлович Блинов на Севере с 1982 года. Северяне знают Юрия Михайловича как директора малого предприятия «Криотехника». Это под его руководством ведутся работы по укреплению грунтов и реконструкции фундаментов. Но мало кому известно, что Юрий Михайлович Блинов очень увлечённый человек. Ещё учась в институте, увлекся самодеятельным театром, КВНом. Приходилось быть и актером, и сценаристом, и продюсером. Вот с тех пор и не оставляет его жажда творчества. Сегодня на счету Ю. Блинова уже несколько книг. Его герои – бесхитростные, цельные люди, искренние в каждом поступке, неуступчивые при столкновении с жестоким отношением к окружающему миру, они не из тех, кто идёт по родной земле бездумными варварами. Всё творчество Блинова пронизано любовью к природе: будь то сельский предгорный Урал (повесть «Пасынок») или тайга – величественная, могучая, живая, способная постоять за себя и всё же беззащитная, смертная (рассказ «Горят мосты», роман «Изгой»). «Мы живем среди природы, мы друзья её. Она беспрестанно с нами беседует, но тайны своей нам не выдаст. Мы постоянно оказываем на неё действие, однако не имеем над ней никакой власти» – эти слова, сказанные Гёте, можно было бы поставить эпиграфом к творчеству Юрия Михайловича Блинова. Юрий Михайлович Блинов начал писать в студенческие годы, а длительный непосредственный контакт с природой и врожденная наблюдательность позволили развить и совершенствовать писательский талант. Впервые опубликовался в ноябрьской газете «Северная вахта» в 1983 году. Однако особый творческий импульс он получил именно в Губкинском. Здесь появились его первые книги «Изгой» и «Сын хозяина». Он постоянный автор – часто публикуется в ноябрьском литературном журнале «Ноябрьск литературный», «Ямальский меридиан», в центральном журнале «Юность».

презентация книги | литературная гоСтиная

из архива цбС г. губкинСкого

артём тытЮк

из архива цбС г. губкинСкого

Общегородским праздником отметили губкинцы презентацию очередного номера альманаха «Вкус ягоды ямальской», и это не случайно, как считает автор проекта и редактор альманаха, директор центральной библиотеки, заслуженный работник культуры РФ Татьяна Ивановна Романенко:

Традиционно приветственное слово предоставлено и координаторам литературного процесса в округе, в восьмом юбилейном номере это была Нина Парфёнова, сопредседатель правления ЯмалоНенецкой региональной общественной организации «Литератор Ямала», член Союза писателей России, кандидат филологических наук: «Губкинские литераторы традиционно самые активные в округе, большое количество их произведений вошло в Антологию ямальской литературы, в другие коллективные сборники, издаваемые на Ямале. Это, видимо, что-то такое разлито в воздухе города – особенные отношения людей друг с другом, атмосфера совместного творчества и любви к городу и друг другу. Это чувствуется в творчестве, как в прозе, так и в поэзии. Писатель – человек, который не может не писать, потому что через по-настоящему талантливого писателя по линиям его сердца с нами говорит Бог. И всегда можно быть уверенным, что ни одна написанная строчка не пропадёт втуне – она обязательно поможет кому-то пережить боль, с кем-то разделить радость, кому-то ощутить полноту бытия…»

«В последнее десятилетие сам факт публикации литературных альманахов на местах стал большой редкостью, и тем отраднее видеть возрождающуюся поддержку творческих начинаний со стороны местной администраци. Характерно, что инициативу издания взяла на себя городская Централизованная библиотечная система. В этом, в частности, проявляется новая роль библиотеки, выступающей в качестве объединяющего звена для местного культурного сообщества. И радостно сознавать, что в малых городах, подобных Губкинскому, люди способны не только выживать в суровых условиях, но и обогащать свою жизнь творчеством, делая её порой даже более наполненной, чем жизнь многих обитателей крупных городов». Северяне № 2, 2014

139

Из поздравлений с 15-летием народного журнала «Северяне» Дорогие друзья! Благодарю за открытость и позитив, поддержание чувства патриотизма, внимание к ветеранам, истории, особенностям многонационального сообщества и культуры в Ямало-Ненецком автономном округе. Новых удач и свершений во имя родного края! С.Н. Харючи, председатель Законодательного Собрания Ямало-Ненецкого автономного округа

Сердечно благодарю вас за многолетнее сотрудничество и внимание к нашему району. Журнал «Северяне» стал одним из любимых периодических изданий для приуральцев. А.Н. Нестерук, глава администрации муниципального образования Приуральский район

За 15 лет вы стали для многих жителей городов и посёлков Ямала добрым собеседником, мудрым советчиком и другом, которому доверяют самое дорогое. Вы сохраняете лучшие традиции отечественной журналистики, доказывая своим творчеством, что высшее предназначение журналистского слова – служить созиданию, добру, справедливости. И.Л. Кононенко, глава администрации города Салехарда

Журнал «Северяне» не напрасно носит звание народного, он всегда был и остаётся пропагандистом и хранителем культурного наследия на Ямале, поддерживает связь времён и преемственность поколений, осуществляет большую просветительскую работу, воспитывает чувство патриотизма у подрастающего поколения. Мы искренне признательны за стремление донести до читателя своё трепетное отношение к Ямалу. С уважением, сотрудники музея-квартиры Л.В. Лапцуя

140

Северяне № 2, 2014

«Северяне» является одним из главных хранителей, распространителей культурных ценностей коренных народов автономного округа. По праву является мостом, соединяющим души северян. Э.Х. Яунгад, первый заместитель директора департамента по делам коренных малочисленных народов Севера Ямало-Ненецкого автономного округа

Опираясь на мощный пласт древних традиций коренных малочисленных народов Севера, вы умело отражаете главные черты мироощущения северян – патриотизм, доброту, открытость, любовь к окружающему миру, трепетное и очень ответственное отношение к природе. На протяжении всех лет сотрудничества с вами мы постоянно чувствуем вашу поддержку и понимание в деле сохранения и популяризации исторического и культурного наследия Ямальского Севера. Коллектив Ямало-Ненецкого окружного музейно-выставочного комплекса им. И.С. Шемановского

АЛЕКСАНДР ДОРОФЕЕВ

МАРИНА ЯР

НАРОДНЫЙ ЖУРНАЛ «СЕВЕРЯНЕ» №2 (59), 2014