Северяне №2, 2012 by rednorth

письмо редактора

Кто в чуме ждёт рассвета?.. В советско-атеистические времена я прилетела в Салехард жить и работать в большой православный праздник Благовещения, совершенно не подозревая об этом. С того ядрёного солнечного и морозного дня, на излёте которого АН-26 доставил меня в заснеженный и приземистый Салехард, там и сям вкусно дымивший печными трубами маленьких домишек, минуло ровно четверть века. Тот день, 7 апреля 1987 года, стал в моей судьбе поистине благой вестью: каждый следующий, прожитый за ним, подготавливал встречи и открытия, нёс впечатления и заставлял размышлять, одарял единомышленниками и верными друзьями, раскрывал необозримость и глубину Севера и северян. Вместе с тем прошедшие двадцать пять лет работы в северной журналистике показали, как живучи в человеке предрассудки и фобии, как хрупок казавшийся монолитным наш хвалёный советский интернационализм. И в годы перестройки, и в последующие десятилетия мы так и не научились доверять друг другу, прячась за высокомерием и откровенным снобизмом от тех, кому как воздух нужны наши терпимость и участие, поддержка и понимание, доброе слово и дело. Это, прежде всего, дети и старики. Однако причисляю к таким беззащитным перед напором глобализации и хваткой современного так называемого цивилизованного человека и северян-старожилов, живущих в маленьких отдалённых посёлочках, и тундровиков. Беззащитность их многогранна и многослойна, порой её скрывают потёмкинские деревни чумов, раскинутых в честь Дня оленевода в ямальских городах и весях и украшенных воздушными шариками, что, как и сами шарики, невероятно далеко от реалий тундровой жизни. И тогда, двадцать пять лет назад, и сейчас время от времени слышу навязший в ушах вопрос: – Ну, как там у вас, на Ямале, чукча в чуме ждёт рассвета?! И довольный собой остряк заливается смехом. Я уже давно на такое не реагирую – не просвещаю, не воспитываю, не объясняю, что к чукчам и Чукотке Ямал имеет такое же отношение, как, например, Брянск к Твери… бесполезно! Мы ленивы и нелюбопытны, как когда-то точно подметил Пушкин. Каково это на самом деле – ждать в чуме рассвета, жить в условиях суровой, непредсказуемой, но такой любимой и единственной – потому что родина! – тундры, отдавать едва подросших малышейтундровичков в школу-интернат, расставаясь с ними на долгие месяцы, зная, что без образования им в современном мире никак, и ради него приходится жертвовать самым дорогим – сложившимся веками укладом, традиционным образом жизни оленеводов-кочевников… об этом и многом другом вы узнаете из свежего номера «Северян», раскрыв который, надеюсь, с удовольствием дочитаете до конца. А к последним его страницам – где бы и кто бы вы ни были – Север и северяне займут своё место в вашей душе, и вы будете точно знать: Россия – северная страна.

severyane1999@yandex.ru тел. (34922) 3-27-27 Северяне № 2, 2012

содержание

Строганина 6 Помогать, не вмешиваясь 8 Виталий Затлер Жив олень – и праздник будет! 13 Ольга Лобызова Семь Я семьи Лаптандер 14 Спешите видеть! Судьбы. Характеры. Лица 18 Надежда Загноева Жизнь прожить – не поле перейти 24 Нина Хатанзеева Жизнь, которой коснулась война

Екатерина малькова

в номере

42 Валерий Ольшевский Правило движения 46 Ольга Лобызова Блестящий юбилей Путешествие 50 Лидия Слободенюк Воспоминания о малой родине 56 Вера Антонова Взгляд из окна 59 Владимир Потёмин Одиночество: северный аспект 60 Нина Фальшунова На электромобиле к всеобщему благоденствию 62 Прекрасное далёко становится ближе

нина хатанзеева

24 65 Арктическая цивилизация 32 Ирина Батарышкина По стопам предков, по зову сердца 35 Никита Партанов Как манси и в городе остаться манси 37 Малица 39 Клавдия Аверьянова Унесённые снегом

Северяне № 2, 2012

из архива Валентины Пушниковой

26 Анатолий Даничкин Его оружием была кинокамера 27 Наталия Цымбалистенко Звезда 28 Хабэча Яунгад Камитовский «куропаткин чум»

65 Любовь Лаврова ОЧумелые ручки 70 Ольга Чулёва, Мария Долгачёва Светлячки

содержание

16 48 72 94

Литературная гостиная 86 Нина Парфёнова О личностях и литературе 88 Александра Гетманченко Литература – альфа и омега общественной жизни 91 Елена Пекка Романтики седых широт

95 96 97 98 99 100 101 102 103 130

131

Елена пекка

132

91 104 Владимир Полушкин Из колоды моей утащили туза 108 Тимур Грановский Знакомая фамилия. Пропорции. Моменты детства. Звёздное время. Шахматные истории. Рассказы 122 Полина Росошик Слова и краски – символ вдохновенья 123 Лилия Юнкерова Ода девятому этажу. Дом начинается с крыльца. Душа, умытая дождём. Из письма родным... 133 Хасана Боязитова Рукописи не горят 136 Прокопий Салтыков Проза и стихи 140 Нина Фальшунова Двое нас, а он один

Стихи в номере Светлана Дерепащук Галина Рыбак Фаина Нагорнюк Юрий Басков Владимир Герасимов Алевтина Сержантова Елена Попова Иван Барков Ирина Ипатова Ирина Стецив Людмила Ефремова Сергей Гудков Александр Ульрих Вита Четверик Тимур Грановский Наталья Массальская Вера Малова Дарья Брусова Константин Кравцов Нина Парфёнова Елена Самойлик Альфред Гольд Виктор Мурзин Константин Кривчиков Светлана Бочкарёва Валерий Котов Олеся Бондаренко Юрий Кукевич Обложка, стр. 5, 17, 31, 49, 85 – Ирина и Андрей Вахрушевы, г. Салехард

из архива «северного издательства»

73 Любовь Лаврова По одёжке встречают 76 Нина Фальшунова Это совсем не больно 78 Борис Касаев Однажды в тундре

133 Северяне № 2, 2012

Государственное учреждение

ДИРЕКТОР Эдуард Ярмаметов

Северяне народный журнал

№ 2 (51), 2012 ГЛАВНыЙ РЕДАКТОР ольга лобызова редаКционный совет наталья Карымова – управляющий делами администрации МО Приуральский район наталья ного – ветеран труда и Ямала, член регионального отделения Союза журналистов России надежда талигина – художник, кандидат исторических наук Хабэча Яунгад – главный редактор ненецкой газеты «Няръяна Нгэрм», заслуженный работник культуры России над номером работали любовь лаврентьева (ответственный секретарь)

екатерина малькова (вёрстка, сканирование, макет)

нина Парфёнова («Литературная гостиная») людмила юнусова (корректура) адрес редаКции 629008, Тюменская область, Ямало-Ненецкий автономный округ, г. Салехард, ул. Ямальская, д. 14, каб. 17, 18, а/я 41 Тел./факс: (34922) 3-27-27 E-mail: severyane1999@yandex.ru адрес гу «северное иЗдательство» 629008, ЯНАО, г. Салехард, ул. Ямальская, 14 Тел.: (34922) 4-40-62, 3-38-56 (факс) E-mail: gusizd@yandex.ru http://www.gusi.yanao.ru

Издаётся с 19 февраля 1999 года соучредители Законодательное Собрание Ямало-Ненецкого автономного округа (629008, Тюменская область, Ямало-Ненецкий автономный округ, г. Салехард, ул. Республики, д. 72)

Департамент внутренней политики Ямало-Ненецкого автономного округа (629008, Тюменская область, Ямало-Ненецкий автономный округ, г. Салехард, пр-кт Молодёжи, д. 9)

иЗдатель Департамент внутренней политики Ямало-Ненецкого автономного округа (629008, Тюменская область, Ямало-Ненецкий автономный округ, г. Салехард, пр-кт Молодёжи, д. 9)

Печать ГУ «Северное издательство» 629008, ЯНАО, г. Салехард, ул. Ямальская, 14 Тираж 2000 экз. Заказ № 0285 Дата выхода в свет 25.05.2012 г. Распространяется бесплатно Свидетельство о регистрации средства массовой информации ПИ № ТУ72-00566 от 20 апреля 2012 г. выдано Управлением Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Тюменской области, ханты-Мансийскому автономному округу - Югре и Ямало-Ненецкому автономному округу Редакция оставляет за собой право отбирать поступающий материал для публикаций, а также сокращать и редактировать. Рукописи и фотоснимки не возвращаются и не рецензируются. При перепечатке материалов ссылка на «Северян» обязательна (Закон РФ «О средствах массовой информации», ст. 42)

Полные версии каждого номера «Северян» можно найти на интернет-сайте www.libraries-yanao.ru (Национальная библиотека ЯНАО)

Северяне № 2, 2012

строганина

Северяне № 2, 2012

строганина | перекрёсток проблем

Помогать, не вмешиваясь Заявление Московского бюро по правам человека в связи с положением коренных малочисленных народов в России.

роблемы компактно проживающих малочисленных народов, особенно в зонах сурового климата, – проблема для всех государств. Обычно эти народы с большим трудом поддаются аккультурации, стремятся сохранить свой язык и культуру, в том числе и материальную. Поэтому они могут, например, жить в ярангах, питаться исключительно продуктами оленеводства и рыбой, вести замкнутый образ жизни и т.д. Кроме того, наступление цивилизации не всегда приводит к позитивным результатам. Происходит изменение климата, строятся дороги и большие объекты, что сокращает жизненное пространство для традиционного уклада жизни этих народов. Например, на Чукотке, в Амурской и Сахалинской областях серьёзной проблемой для коренных народов, занятых оленеводством, стало сокращение площади пастбищ. Очень сильно загрязняется среда их обитания, исчезают традиционные промыслы. Цивилизация принесла с собой ранее неизвестные малочисленным народам болезни, которые в силу удаленности от медицинских центров становятся очень опасными. Известно, как катастрофически действует спиртное на некоторые северные

Северяне № 2, 2012

народы, у которых отсутствует фермент, расщепляющий алкоголь. В результате средняя продолжительность жизни коренных малочисленных народов Севера ниже средних показателей по России. Все эти обстоятельства приводят к тому, что численность таких народов быстро сокращается, а некоторые близки к исчезновению. Почти перед всеми государствами, на территории которых они проживают, стоит двойная задача: попытаться спасти их от исчезновения и помочь сохранить им самобытное культурное наследие. Проблемам малочисленных народов был посвящён круглый стол «Вопросы сохранения и развития традиций и культуры коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации», который провёл 5 апреля Комитет Государственной Думы по делам национальностей. Его открыл председатель Комитета по делам национальностей Гаджимет Сафаралиев и напомнил, что «вопрос сохранения и развития традиций и культуры коренных малочисленных народов в такой многонациональной стране, как Россия, объединяющей более 190 народов, говорящих на более 230 языках, остаётся одним из важнейших вопросов российской внутренней поли-

тики». Выступавшие отмечали тяжёлое положение, в котором оказались малочисленные народы. По мнению члена Комитета Госдумы по делам национальностей Григория Ледкова, кризисное положение их культуры и экономики вызвано развалом традиционных отраслей хозяйст вования, безработицей, обнищанием населения, угрожающими размерами алкоголизма и преступности. При этом он указал на тенденции, идущие откровенно вразрез с защитой прав и интересов малочисленных народов: «Последние годы в федеральном законодательстве происходит обратный процесс – изъятие норм гарантий и прав коренных малочисленных народов». При обсуждении судеб малых народов специалистам приходится сталкиваться с очень непростыми проблемами, не имеющими подчас однозначного решения. Так, традиционные промыслы некоторых народов включают охоту на морских животных, рыбные промыслы, которые запрещены природоохранными ведомствами или вызывают активные протесты экологов (например, забой бельков, который был разрешён в России до 2009 года, осуществлялся охотниками-поморами). В таких случаях сталкиваются разнонаправленные интересы, и найти компромисс очень нелегко.

перекрёСток проблем | Строганина Весьма специфические проблемы создают и специальные государственные постановления, обеспечивающие исключительные права на промыслы малочисленных народов, в соответствии с их историческими традициями. Так, в последние годы в камчатских СМИ публикуются многочисленные материалы, в которых упоминается, что к видам традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера относится в том числе реализация водных биологических ресурсов, что «создаёт самые благоприятные условия для развития крупномасштабного браконьерства под видом традиционной хозяйственной деятельности». При этом коренные народы Камчатки в подобных публикациях называют браконьерами, родовые общины липовыми, а их усилия по реализации прав коренных народов трактуются как посягательство на права остального населения и угроза экономическому развитию Камчатки. Неудивительно, что такое положение дел приводит к развитию межнациональной розни. С другой стороны, коренные народы сами страдают от так называемых липовых «общин»: зачастую под такие «общины» маскируется хорошо организованный рыбный бизнес. В силу этих проблем на федеральном уровне пришлось принимать специальный Закон «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации» (в котором предложения Камчатского края нашли своё воплощение). Однако он так и не разрешил все противоречия в этой действительно очень сложной проблеме, которая имеет как объективные причины, так и субъективные – коренящиеся

в повальной коррупции и воровстве, уровень которых чрезвычайно высок именно в рыбной отрасли. Несмотря на все усилия депутатов и экспертов, существенным образом решить проблемы коренных малочисленных народов Севера не удаётся. К основным из них, по мнению экспертов, относятся: – продолжающийся процесс разрушения национальной культуры, традиций, обычаев, языка; – низкий уровень и низкое качество жизни; – неразвитость социальной инфраструктуры, затрудняющая получение качественных услуг, в том числе в области здравоохранения и образования; – несовершенство правовых и организационных механизмов, необходимых для развития самоуправления коренных малочисленных народов Севера; – неразвитость инфраструктуры, необходимой для сохранения и развития традиционных форм ведения хозяйства. Для того чтобы помочь коренным малочисленным народам выжить и сохранить свой традиционный уклад, а значит, и культуру, нужно предпринять целый комплекс мер. Основной принцип, к которому сейчас склоняются эксперты в разрешении трудной проблемы, – это не «цивилизовывать» малочисленные народы, а, не вмешиваясь в их жизнь, дать им возможность развивать свой традиционный уклад, всемерно в этом помогая, например, предоставляя материалы для постройки чумов, обеспечивая регулярную покупку оленины, устраивая ярмарки предметов народного промысла и распродаж добываемой ими продукции. И самым жестким образом необходимо пресекать

все потуги промышленников, которые хотят прибрать к рукам их места обитания, особенно те, что богаты лесом, золотом и другими полезными ископаемыми. Директор Московского бюро по правам человека Александр Брод подчёркивает: «Нам есть у кого учиться: эксперты считают одной из эталонных модель взаимодействия с коренными народами в Канаде, модель Дании по отношению к иннуитам в Гренландии. хороший опыт есть у Новой Зеландии в работе с маори. Нужно привлекать представителей самих коренных народов для решения их проблем: по словам председателя рабочей группы по развитию отдаленных территорий Севера, Сибири и Дальнего Востока Общественной палаты РФ Павла Суляндзиги, если в канадском министерстве по делам индейцев и развитию Севера Канады работает около 3,5 тысяч человек, около 1,5 тысяч человек из них – представители коренных народов, то в Государственной Думе, в Совете Федерации, в министерствах и даже департаменте, где решаются эти вопросы, нет ни одного представителя коренных малочисленных народов, – при том, что в России насчитывается 41 коренной малочисленный народ Севера, Сибири и Дальнего Востока. А конкретно вопросами малочисленных народов занимается вообще один человек! Безусловно, для радикального исправления ситуации требуется изменение экономической ситуации в стране в целом, тогда появится возможность оказывать широкую финансовую и социальную поддержку коренным малочисленным народам. Но пока надо делать всё возможное, чтобы улучшить их положение, иначе в скором будущем просто некому будет помогать». Северяне № 2, 2012

строганина | сезоны ямала

Жив олень – и праздник будет! Чем можно определить уровень праздничного настроения? Потраченными деньгами, громкой музыкой, выпитым шампанским?.. Ничего подобного! Главное – это олени!

Виталий Затлер

аполярье всегда привлекало к себе пристальное внимание. Сейчас, когда Север перестал быть «диким» краем и является двигателем экономики стран Арктики, северная экзотика по-прежнему может приятно удивить и порадовать. В этом можно убедиться, посетив любую из северных территорий, например, Ямало-Ненецкий автономный округ, где оленеводы традиционно отмечают свой праздник. Разительный контраст между городской средой и жизнью коренного населения, придерживающегося законов предков, присутствует на Ямале и поныне. Данное сожительство в условиях автономного округа является привычным, однако отношение к представителям коренных этносов зачастую носит характер непонимания, а иногда едва скрываемого пренебрежения. Широко проводимые в округе слёты оленеводов выступают самым доступным способом познания этнической составляющей региона. Подобные мероприятия в автономном

Северяне № 2, 2012

округе проводятся ежегодно и повсеместно. Объединяет их общая хозяйственная деятельность – оленеводство. Следует отметить, что Ямал как территория, где сохранено и успешно развивается данный вид деятельности, занимает первое место в мире по количеству домашних оленей. По данным Всероссийской сельскохозяйст венной переписи 2006 года округу принадлежит 700 тыс. голов! Цифра внушительная! День оленеводов как разновидность праздника в истории современного Севера не является изобретением нового времени. Корнями он уходит в традицию зимних встреч после продолжительных касланий.

по осени», когда подводились итоги за прожитый год и строились планы на будущее. Такая встреча после долгих кочевий была настоящим праздником, ведь появлялась возможность увидеть родных и близких, поговорить об общих проблемах, обменяться опытом. На этот же период приходилось время традиционных свадеб. Сегодня День оленевода представляет собой массовые культурно-спортивные акции, привлекающие большое внимание коренного населения, туристов и жителей поселений. Для двух последних данный праздник – самый доступный способ погружения в живой мир ямальской этники.

Ямал занимает первое место в мире по количеству домашних оленей. По данным Всероссийской сельскохозяйственной переписи 2006 года округу принадлежит 700 тыс. голов! Цифра внушительная! Встречи, как правило, проходили в тринадцатый месяц по лунному календарю или под конец зимы и начало весны. Это был своеобразный «подсчёт цыплят

Разнообразие зрелищных мероприятий непринужденно толкает зрителя к знакомству с культурой северных народов, приоткрывая некоторые

Сезоны ямала | Строганина стороны их жизни и характера. Действия Дня оленевода разворачиваются с утра и до вечера. Скучать не придётся в течение всего времени, так как с одной акции можно переходить на другую. Традиционно праздник содержит ряд состязательных мероприятий, в которых участвуют мужчины. Прыжки через нарты, перетягивание палки в положении сидя, тройной прыжок, борьба, метание тынзяна (аркана) на хорей, представляющий собой длинный шест для управления упряжкой, – вот тот перечень соревнований, который толкает мужчин продемонстрировать свою прыть, силу и ловкость. Гонки на снегоходах «Буран» и гонки на оленьих упряжках, в которых не менее удачно выступают жены оленеводов, представляются самым зрелищным моментом торжества. Подготовка к оленьим гонкам – процесс, требующий знаний и опыта. Лишь знаток определит, каких животных следует запрячь в нарты и как вести оленей по намеченной трассе. Как правило, каждого каюра подбадривает публика, в особенности женщины. Они никогда не произнесут имён своих родственников вслух, а просто издадут кричащие звуки вдогонку или при финише. В свою очередь, каждой женщине выпадает шанс привлечь к себе внимание в конкурсе национальной одежды, который традиционно проходит в рамках праздника. Нужно иметь в виду, насколько серьёзно готовятся к Дню оленевода ненки, ханты и комизырянки. Ведь необходимо быть первой среди красавиц, и ягушка (шуба, она же по-хантыйски – сах) должна быть самой лучшей.

Среди доминанты белого цвета в окружающем пространстве шубы хантыйских женщин особенно выделяются. Их красочность, нарядность впечатляют. Столь пестрая картина достигается благодаря комбинированию оленьего меха различной цветовой гаммы и использованию разноцветного сукна. Кроме

явный отход от традиции по использованию орнаментальных зон, которые, как правило, располагаются между станом и опушкой, вдоль пол и на нижней части рукавов. Новаторство не прибавило шансов оказаться в лидерах конкурса. Однако насколько были волнительны в условиях кочевой жизни её

Олени для аборигенов Севера – это их всё. Ведь не случайно ненецкое слово «илебць», эквивалент русскому слову «олень», переводится как «дающий жизнь». этого, широко используют меховые и бисерные накладки в качестве орнаментальных полос, разнообразных и читаемых по своему содержанию. Для мастерицы важно не только аккуратно изготовить одежду, чтобы были соблюдены все традиционные нормы изготовления – от техники исполнения до использования обережных элементов, но и отразить в ней свой неповторимый почерк. Поразить красотой, умением, аккуратностью – важный критерий, чтобы быть не похожей на других и быть замеченной. Ведь инициативность, креативность, не зашкаливаемая до кича, приветствуется и здесь, и тогда есть шанс получить высокую оценку как окружающих, так и экспертов, оценивающих конкурсанток. Вспоминается один случай прошлогоднего оленеводческого слёта, когда одна из участниц рассчитывала удивить судей конкурсной комиссии тем, что ею была продемонстрирована шуба, полностью покрытая широкополосным орнаментом. В данном варианте был

будни и будни многих других женщин за многие месяцы до проведения праздника, мы можем только догадываться. Ведь тщательная подборка материалов, вынашивание идеи, декорирование требуют много времени и больших стараний. Наблюдая за характером участия в «оленьих» мероприятиях коренных жителей Ямала, приходишь к определённым выводам относительно их душевной чистоты, искренности, а где-то и наивности. Они отличаются умением слушать и видеть, что помогает им свободно ориентироваться в открытом пространстве тундры, дебрях таёжных лесов и во взаимоотношениях с окружающими их людьми. Они безумно влюблены в своих детей, с глубоким почтением относятся к старикам и боготворят природу. Олени для аборигенов Севера – это их всё. Ведь не случайно ненецкое слово «илебць», эквивалент русскому слову «олень», переводится как «дающий жизнь». Пока существует олень – жива культура, жив праздник. Северяне № 2, 2012

Ольга Лобызова

строганина | сезоны ямала

Северяне № 2, 2012

иван гриднев

Ольга Лобызова

сезоны ямала | строганина

Северяне № 2, 2012

Ольга Лобызова

строганина | сезоны ямала

Северяне № 2, 2012

Сезоны ямала | Строганина

семь Я семьи лаПтандер для кого-то расхожий штамп, а для кого-то естественный ход вещей: да, в этом чуме живут семеро лаптандеров, так что самым обыкновенным образом эта семья приуральских оленеводов сложилась из семи Я. самая старшая, своего рода старейшина семьи мария Яковлевна лаптандер в марте этого года отметила своё восьмидесятивосьмилетие! ольга лобыЗова

многих народов, и у ямальских ненцев в том числе, семь – цифра сакральная, святая и счастливая. Она содержит в себе только добрые свойства и словно окружает, обволакивает каждого из тундрового семейства, придавая силы и стойкости. А стойкость в условиях жизни суровой Арктики – немаловажное свойство. Даже если эта самая Арктика не книжная экзотика, как для многих не северян, а самый что ни на есть родной дом. Адрес можно сказать и поточнее – Приуральский район, Лаборовская тундра. Исстари Лаптандеры живут именно здесь, у подножия гор Полярного Урала, недаром их фамилия переводится как житель равнины, низменности. Так что, если встретите какого-нибудь Лаптандера за пределами этой необъятной территории, знайте, что покинул он эти места не иначе как в поисках лучшей доли. А наши герои каслают тропами отцов и дедов, продолжая свой род, сохраняя семейный уклад, и счастливы именно этим.

Когда заезжая московская телекорреспондентка, впервые оказавшаяся здесь, совершенно неподготовленная и, извините за каламбур, очумевшая, оглядывая нехитрое убранство чума, спросила старшего здесь мужчину, Григория Николаевича Лаптандера, что он считает самым ценным в такой жизни, глава семейства ответил без долгих раздумий: – То, что мы здесь живём своей семьёй, ни от кого не зависим, едим простую натуральную пищу – летом рыбу, зимой оленину. – А как вкусны зайцы, что попадают к нам в силки! – добавила, немного смущаясь, его жена Тамара Пехетовна. Их сын Василий Григорьевич согласно кивнул, доверчиво улыбаясь нечаянным залётным гостям, ведь их привёл в чум старый знакомый Владимир Васильевич Бродский, начальник отделения санавиации окружной больницы. А вот жена его, Ася Николаевна, в разговоре не участвовала, а просто тихонько к нему прислушивалась, переодевая малышку-дочку Радмилу. Визит был краток, вертолёт со случайными здесь людьми

скрылся в апрельской снежной мгле, а тундровая жизнь потекла в привычном размеренном ритме. Услышала ли девушка-корреспондент главное, что так кратко и просто сформулировали муж и жена Лаптандеры? Главная защита человека – это семья. Семья кочевников, являясь частью природы, использует её блага максимально, бережно сохраняя природное естество. Но институт семьи исчезает на глазах. В мире ширится всеобщая тенденция обрывания чувственных и эмоциональных семейных уз. Разрушение стереотипов о роли мужчины и женщины в обществе является основной задачей общенациональной программы дошкольного воспитания даже в такой северной стране как Швеция. К каким отдалённым и не очень негативным процессам это приведёт, уже ведёт, нетрудно догадаться. Думаю, не случайно, когда бури глобализации, разбушевавшись, охватили человечество, оно вспомнило о таком своём достижении, как циркумполярная цивилизация. Как живой родниковой воды глоток эта встреча в безбрежных просторах тундры. Северяне № 2, 2012

Строганина | Сезоны ямала

сПешите видеть! ольга лобыЗова

ольга лобызова

Традиционные праздники на Ямале в конце марта – начале апреля, посвящённые Дню оленевода, год от года меняются, наполняясь, обогащаясь всё новыми формами, оттачиваясь содержательно, привлекая к себе большее внимание не только всех окрестных жителей. Много самых разных людей издалека, частенько из-за рубежа, спешат прикоснуться к культуре и обычаям коренных малочисленных народов Крайнего Севера. Тундровики на это короткое время покидают свои бескрайние и заснеженные, малолюдные родные просторы, чтобы всей семьёй, принарядившись, на районных собраниях оленеводов встретиться друг с другом, со специалистами отрасли, подвести итоги прошедшего года, и оказываются в центре всеобщего внимания. С присущим им достоинством стоически выдерживают они натиск любопытных взглядов, наивных и не всегда тактичных вопросов, терпеливо позируют в своих уникальных неповторимых нарядах рядом с горожанами, восторгающимися происходящим, как дети… Нет, рассказать об этом невозможно, это надо видеть! Смотрите же и любуйтесь! Всё это стоит того!

Северяне № 2, 2012

Ольга Лобызова

сезоны ямала | строганина

Северяне № 2, 2012

строганина | дебют Светлана Дерепащук Поэт, журналист из Великого Новгорода, член Союза писателей России. Дважды побывала в Надыме, и эти стихи – её поэтические впечатления.

Перелётные люди

Перелётные люди перестроили лютый, неустойчивый базис нелюдимой земли. И на тундровом блюде городов встали груды. Круто сваренной трассой трубы с газом легли. Перелётные люди переносятся к югу, стеариново тают вне полярных ночей. В равномерности буден слух теряют без вьюги и себя, не скрывая, называют: «Ничей…» Перелётные люди пересмотрят ответы, разрешив аксиоме разорвать сонность век. Муки сердца остудят, покупая билеты, и раскатятся громом: «Я – ямальский навек!» Перелётные люди переводят созвездий чехарду и сумбуры в положение «Nord». Чистых сердцем не судят. Им, конечно, воскреснуть, многоцветным сияньем славя северный порт. 20.02.12 г.

Белые уроки Белые птицы полярного дня, крылья раскрыв, над озёрами кружат. Учат людей, что любовь лишь одна – лебедь без пары потерян, недужен. Белых гнездовий родное тепло – домик уютный пушистикам-детям. Им предстоит, также встав на крыло, кличем лебяжьим приветствовать лето. Белые птицы полярных ночей, тени бесшумные зимних мистерий, странными шифрами кратких речей темы дают для примет и поверий. Белые совы, как верный засов, не покидают полярного круга. Дремлют под светлый серебряный зов, пляшут во тьме средизимья и вьюги. Белые звери просторной страны ягеля, сопок, болот и брусники знают, как ночью вскипает зенит, стелет в снегах разноцветные блики. Белый язык – россыпь знаков-следов звери читают, как люди – поэму.

Северяне № 2, 2012

Кругом полярным страницы снегов сшиты в единую белую тему. Тундра скора в перемене манер, зелень и золото ссыплются в охру. Станет суровым роскошный пленер – в снежном безмолвии музыка глохнет. Листья меняют и цвет, и размер, завязью вспыхнут и тленом иссохнут. Летопись жилок прочти и поверь, сетью тропинок пройди и запомни. 27.02.12 г.

Люди северного ветра Их край как блюдце. Летом – чайное, зимою – горсткой сахарок. Здесь собеседника случайного вмиг выделяет говорок. Дают оценку по профессии. Дают понять, что дважды два – не то, что с сессии до сессии, а то, что: «Вахтами, братва!» Земля тут плоская, но вертится! Брусничной кровью брызжет пульс. Всё мерзлотою перемелется, оттает прошлых жизней груз. Легко обняв янтарик озера, лежит меж сопками Надым. Но смерть в нём дремлет ржавым остовом, дорогою «пятьсот один». Пусть было страшно… Было весело! Кошмарней монстров мошкара. Мешая покер с геодезией, здесь карты правила игра. И длится песенка отдельная – абсент, неон, уют-компот – Европа в трубочку коктейльную ямальский газ изящно пьёт. Друзья напевы полнят сказками про белой тундры вечный зов. Их кожа выдублена ласкою наждачных северных ветров. В блокноте сохнет лето клевером. Но, отрицая пляжный прах, они опять стремятся к Северу, работать на семи ветрах! 20.02.12 г.

судьбы. Характеры. лица

Северяне № 2, 2012

судьбы. характеры. лица | ветераны

Жизнь прожить – не поле перейти

Надежда Загноева г. Тюмень

ней судьба отдельного человека предстаёт как судьба страны, как судьба родного края, которому он отдал более пятидесяти лет. Павел Максимович Дерендяев, мой отец, был человеком с непростой судьбой, со сложным характером, но прямолинейный, целеустремлённый, неравнодушный. Он старался жить честно и считал, что правда превыше всего. Где бы он ни работал, всегда относился к делу с душой, отдаваясь ему без остатка, к сожалению, нередко в ущерб семье. «Не думал о личном благополучии», – так писал он о себе в конце своей жизни. Но отец выполнил своё назначение на земле: построил дом, посадил дерево, вырастил детей. В 1942 году в возрасте девятнадцати лет его призвали в армию. Как вспоминал отец, в день, когда он уходил на фронт, состоялся митинг на стрелке салехардского мыса, около братской могилы героев гражданской войны, произносились напутственные речи, плакали

Северяне № 2, 2012

провожающие матери и жёны. Среди призванных было много его друзей: Василий Лёвин, Василий Пискунов, Фёдор Куковин, Иван Протопопов, Георгий Дружинин, Иосиф Канев, Михаил Бурдыгин и другие. До предела набитый без усыми призывниками речной колёсный теплоход «Усиевич» прибыл в город Омск, откуда молодые салехардцы были отправлены под Москву на пополнение 6-й маневрированной сибирской бригады. Затем был Северокавказский фронт. Всегда вспоминал он август 1942 года – то знойное лето на Северном Кавказе. Салехардцы с трудом переносили жару. Из Махачкалы их воинская часть в полной боевой выкладке была направлена пешим маршем в сторону Моздокского направления. Этот почти четырёхсоткилометровый марш некоторые не выдерживали, теряя сознание, падали, поэтому дальше двигались ночами. Северяне успешно преодолели это испытание. Не успев отдохнуть, вступили в бой за освобождение станицы Ищерская. Отец рассказывал нам об этих событиях так живо, будто произошли они только вчера:

из архива надежды загноевой

«Ветеран обского Заполярья»... Передо мной воспоминания моего отца. Открываю маленькую книжку и, погрузившись в чтение, размышляю о том, какая долгая, наполненная событиями, лишениями, испытаниями, но в то же время интересная жизнь.

Павел Максимович Дерендяев, 2005 год

«Было предпринято несколько безуспешных атак, которые фашисты отбили. Мы несли большие потери. Заняли несколько хуторов на подступах к станице. Начались позиционные бои с применением артиллерии с обеих сторон. В воздухе постоянно висела рама – немецкий самолёт-корректировщик. Наши позиции постоянно обстреливались

П.М. Дерендяев, 1946 год

немецкими самолётами с бреющего полёта. Мы вели по ним огонь, один из самолётов загорелся и рухнул. Солдаты радовались, как малые дети». Самое страшное, что запомнилось солдату Павлу Дерендяеву, – это атака: «Когда поступило сообщение о готовящейся танковой атаке фашистов, нас дополнительно вооружили противотанковыми гранатами и бутылками с зажигательной смесью. В то же время вёлся прицельный огонь снайперов. В приподнятую каску тут же попадала пуля. Было много раненых, которые стонали, просили воды, Чтобы напоить их, один из салехардцев, Георгий Дружинин, под пулями немцев бросился к арыку и принёс полную каску мутной, грязной воды. Пища доставлялась один раз ночью. Бойцы были до предела уставшими. А на рассвете началось светопреставление: наша мощ-

ная артиллерийская подготовка с использованием миномётов «Катюша» сопровождалась оглушительным грохотом и потоком сплошного огня. Мы находились на переднем крае фронта. Вслед за этим началась атака на немцев, которые скоро стали беспорядочно отступать, бросая технику и раненых. Почти десять дней длилось это сражение под палящим солнцем». В одном из боёв 21 сентября 1942 года отец был ранен в ногу и получил контузию от взрыва снаряда, в результате стал плохо слышать и говорить. Его отправили в госпиталь в город Шуша Азербайджанской АССР. От сильной потери крови после серьёзного ранения и долгого переезда он находился в очень тяжёлом состоянии. Началось заражение, но ногу удалось спасти. Раны бойцам обрабатывали без наркоза, не обращая внимания на крики и стоны.

и милосердие. Никто не думал о том, какой человек национальности. Отец с такой теплотой вспоминал пожилую женщинуазербайджанку, которая сунула ему, едва пришедшему в себя после мучительных страданий, большое яблоко и поцеловала. «Это яблоко стало для меня эликсиром жизни, я почув ствовал, что силы возвращаются ко мне, появилась надежда на выздоровление, – рассказывал Павел Максимович. – А раненые бойцы, лежавшие со мной в палате, приветствовали моё возвращение к жизни. Каждый предлагал свою помощь и угощал кто чем мог, ничего не жалея. Трудно было удержаться от слёз благодарности ко всем этим незнакомым, но таким родным людям». После госпиталя, прибыв на пересыльный пункт города Гори (кстати, это родина Сталина), отец написал ходатай-

из архива надежды загноевой

ветераны | судьбы. характеры. лица

Павел Максимович с женой Зоей Сергеевной, 1973 год

Мне заполнился рассказ отца о том, как люди в таких страшных условиях, когда жизнь каждого была в опасности, находили в себе силы помогать другим, проявляли сострадание

ство с просьбой отправить его в авиаучилище или в авиационное подразделение. Таким образом он оказался в 119-м отдельном парашютном полку Северокавказского фронта. Северяне № 2, 2012

судьбы. характеры. лица | ветераны были пистолетами ТТ, гранатами Ф-1 и карабинами. Получил приказ уничтожить огневую точку, которая находилась на чердаке школы и держала под обстрелом все ближайшие улицы. Ставлю перед своими бойцами задачу. Занимаем позицию в отдельно стоящем деревянном домике, но здесь неожиданно встречаем двух малолетних детей – мальчика и девочку примерно восьми-девя-

из архива надежды загноевой

Прошёл подготовку парашютиста-десантника. Курсантов готовили для боевых действий в тылу противника. В первых числах февраля 1943 года объявили приказ о выполнении боевого задания: парашютистов-десантников отправили по побережью Чёрного моря к Новороссийску. Павла Максимовича назначили исполнять обязанности командира взвода.

Павел Максимович с дочерью Надеждой, 1956 год

Он рассказывал нам: «К городу подошли ночью в условиях строжайшей тишины, заняли оборону в районе рыбозавода. В течение четырех-пяти суток вели уличные бои и понесли большие потери, так как, будучи парашютистами, не имели опыта ведения уличных боёв. Здесь перемешались все рода войск: пехотинцы, моряки, морские десантники, парашютисты. В воздухе стоял смог от непрекращающейся бомбёжки и артиллерийских залпов, вёлся непрерывный пулемётный огонь, началась неразбериха. Много сил потрачено на то, чтобы держать взвод в организованном порядке. Вооружены

Северяне № 2, 2012

ти лет. Дети очень обрадовались нашему появлению, мальчик обхватил меня тоненькими ручками и, плача, стал просить, чтобы мы спасли их. Нам и самим при виде детей в такой опасной обстановке захотелось плакать. Как могли успокоили ребят, укрыли их в глубокой воронке. Через несколько минут раздался взрыв и домик вспыхнул. Детей отправили к месту высадки морского десанта, там шла отправка раненых в тыл. Мальчик вцепился в меня и с плачем стал просить, чтобы его не отправляли, пришлось долго уговаривать ребёнка. Приказ был выполнен: огневая точка противника уничтожена».

11 февраля 1943 года Павел Максимович получил вторую контузию и тяжёлое ранение – мелкими осколками ему по вредило кисть руки и шею. Был эвакуирован сначала в Сочи, а затем в Тбилиси – в госпиталь № 24-60. Здесь лечился более двух месяцев. Повреждение срединного нерва предплечья не удалось до конца залечить. В госпитале окончил курсы счетоводов и был демобилизован как инвалид войны. Вернулся в Салехард, хотя к тому времени его близкие уже уехали с Севера. «Встречи с этим городом ждал с нетерпением, – рассказывал отец, – думая о том, что же меня ждёт. Но я молод, полон сил и готов был преодолеть любые испытания». Так началась новая страница его биографии длиною в пятьдесят лет. Он работал там, куда его, не спрашивая согласия, направляли: решал сложные производственные задачи, восстанавливал хозяйство артели, организовывал военное обучение молодёжи, был в окружном финотделе инспектором по налогам. В 1956 году его назначили председателем Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ), а весной 1962 года в составе тюменской делегации участвовал в работе 5-го Всесоюзного съезда ДОСААФ СССР. Любое назначение он принимал как должное, да и член партии не имел права отказываться. Благодаря организаторским способностям, инициативности ему удавалось добиваться положительных результатов везде, где бы он ни работал. Сразу после возвращения в Салехард ему предложили должность председателя салехардского городского совета

ветераны | судьбы. характеры. лица общем собрании, – писал отец в своих воспоминаниях, – я честно признался, что не имею опыта руководящей работы, но рассчитываю на помощь

из архива надежды загноевой

Осоавиахима. «Военное обучение молодёжи было очень важной частью воспитания будущих защитников Отечества. Тем, кто успешно прошёл стрелковую

С сыном Владимиром и внучкой Аней (дочерью Надежды), 1983 год

подготовку, выдавали в торжественной обстановке значок «Ворошиловский стрелок», значки ПВХО. Значки Осоавиахима молодёжь с гордостью носила как награду», – вспоминал отец. Всё шло своим чередом, он женился, родились дети. Но неожиданно его вызвали в горком КПСС и настойчиво предложили новую работу – должность председателя промысловой артели «За освоение Севера». Он был вынужден согласиться, понимая при этом, что придётся жертвовать своим семейным счастьем. Так он стал председателем промысловой артели, которая была в то время многоотраслевым хозяйством, в нём работали среди других ссыльные, а также бывшие кулаки. Отец всегда с гордостью рассказывал, как ему удалось наладить работу артели (в то время производственный процесс проходил вручную, при свете керосиновых ламп). «На

профессионалов и ветеранов». Это откровенное признание и сыграло свою роль: люди ему поверили, и в дальнейшем их отношения складывались на основе взаимного доверия и уважения. Предприятие имело столярный и сапожный цеха, швейное производство, содержало гужевой транспорт (машин в городе не было). Ежедневно запрягали зимой до тридцати лошадей, и всё это строго по разнарядке горсовета. Была создана также рыболовецкая бригада, которая занималась реализацией рыбы в магазине предприятия. В парниково-тепличном хозяйстве выращивали огурцы, к маю собирали пятьдесят-шестьдесят килограммов свежих овощей для детских садов. «Мы мечтали превратить нашу артель в крупное промышленное хозяйство», – вспоминал отец. Когда на общем собрании работников промысловой коо-

перации области его выбрали членом облпромсовета, ему удалось заполучить локомобиль и построить лесопилку, достать небольшую электростанцию. Как же он был доволен, что в цехах появился свет! В Салехард было доставлено несколько деревообрабатывающих станков и одна из первых автомашин «ЗИС-5», началось строительство собственного столярного цеха и жилых домов. Жизнь налаживалась. В конце 50-х годов отец получил разрешение на перестройку деревянного домика, так как семья разрасталась, а мы ютились все в одной комнатке. Как сейчас помню, строили его всей семьёй. Мы, ещё маленькие дети, активно помогали: подавали инструменты, носили доски, песок для чердака, выполняли любую порученную нам работу. Когда дом был наконец построен, мы так радовались: теперь у нас была отдельная комната. Никто и не думал огорчаться из-за того, что жить предстояло в ней всем троим детям (у меня было ещё два брата). Прошли годы, дом постарел, нет с нами наших родителей, но деревья, посаженные отцом: полыхающая осенним огнём рябина, трепещущие на ветру берёзы – и сегодня напоминают нам о дорогих людях. Отец был заядлым рыболовом. В письме к сёстрам он рассказал случай из своей жизни. Однажды поздней осенью, когда на Оби уже стали появляться льдины, он отправился на рыбалку на деревянной лодке. Наловив много рыбы, загрузил её до предела и решил, что пора возвращаться. Уже темнело, а предстояло преодолеть около двухсот километров. Северяне № 2, 2012

судьбы. характеры. лица | ветераны строительство. К тому же он был человеком самолюбивым, не терпел никогда унижения, не демонстрировал перед начальством покорность, не желал

из архива надежды загноевой

ситуации в полной мере проявился характер отца: никогда ни при каких условиях не сдаваться, бороться до конца, не идти на компромиссы.

На берегу Оби. Дерендяев Павел Максимович и жена Вишневская Зоя Сергеевна, 1998 год

Отец любил повторять: «Жизнь прожить – не поле перейти». И его ждали испытания. Так, на свою беду, решив проявить инициативу, взялся за строительство нового здания ДОСААФ, а приобретение леса не сумел вовремя оформить – так хотел быстрее закончить

из архива надежды загноевой

Перед ледоставом на водоёмах самый низкий уровень воды, много отмелей, да ещё положение осложнялось тем, что он был один. Река должна вот-вот замёрзнуть. Чтобы выжить в таких условиях, надо проявить смелость, выдержку. Как человек решительный и не раз попадавший в сложные ситуации, отец продолжал, несмотря ни на что, передвигаться по узкой речке Сармит-Юган, протекавшей под сводами хвойных лесов. К счастью, благодаря течению лодку вынесло в реку Полуй. До Зелёного Яра было ещё около ста километров. Приходилось передвигаться, ориентируясь на обрывистый берег горного Полуя. Мороз усиливался, шуга шла по реке уже сплошным потоком и могла легко прорезать деревянную обшивку лодки. Помощи ждать было неоткуда, несколько раз попадал на мель, и приходилось вытаскивать лодку по пояс в ледяной воде. Особенно трудно ему пришлось в большом Полуйском сору, открытом всем ветрам. Только к утру следующего дня он сумел добраться до салехардского причала. И в этой непростой

Надежда со старшей дочерью Леной, 2003 год

Северяне № 2, 2012

идти на компромиссы, поэтому вместо того чтобы признать свои ошибки, как ему советовали, до конца отстаивал свою правоту. Вступил в конфликт с секретарём окружкома КПСС Д.Г. Наумовым. А это было в то время равносильно приговору. Так, в 1962 году был осуждён по статье 92, часть 2 УК РСФСР «Присвоение государственного имущества в особо крупных размерах с целью личной наживы» на два года. Конечно же, он был исключён из партии. Для моей семьи всё это стало трагедией. Когда после ареста отца к нам домой пришли с обыском, видимо, думали найти много денег или дорогих вещей, то ничего не нашли, кроме старой мебели и испуганных детей. «Мы с женой выдержали и это испытание», – писал отец в воспоминаниях. После возвращения ему предложили должность председателя

ветераны | Судьбы. характеры. лица иностранцы, а свои строительные организации канули в Лету. С его точки зрения, местные власти приняли неверное решение, поскольку всем известно, что «на дядю надейся, а сам не плошай». С апреля 1990 года отец пенсионер. Но и на пенсии не сидел без дела. Активно включился в общественную работу. Был внештатным инспектором народного контроля по делам строительства в городском

из архива надежды загноевой

добровольного пожарного общества: «Если наладите работу за три месяца, то мы можем поставить вопрос о восстановлении вас в партии». Но он категорически отказался. Затем пять лет работал в СМУ-5 треста «Севертрубопроводстрой» в качестве мастера. Участвовал в прокладке газопровода «Сияние Севера». Жил в тяжёлых бытовых условиях, отдельно от семьи. «Главное – там была другая обстановка,

зоя Сергеевна, павел максимович, надежда павловна, нина Сергеевна (сестра зои Сергеевны), 2001 год

другое отношение к человеку, о нём судили не по положению, а по результатам труда», – вспоминал отец. Затем в Салехарде работал мастером производственно-промышленной базы передвижной механизированной колонны Ямало-Ненецкого межрайрыболовпотребсоюза. Будучи человеком активным, неравнодушным к судьбе своего края, Павел Максимович с горечью вспоминал, что сейчас уже нет многих предприятий, которые когда-то составляли основу производственной базы города и округа. И он всегда удивлялся тому, что родной город строят

Совете ветеранов. В то время его возглавлял Георгий Николаевич Попов. О нём Павел Максимович вспоминает с большой теплотой, их дружба была проверена временем и продолжалась долгих пятьдесят лет. «Я почитал его как старшего брата», – писал отец. Павел Максимович был человеком разносторонне одарённым. Много внимания в эти годы уделял, как он говорил, сочинительству. Даже написал сказку «За большим Полуйским сором». Сохранились его рассказы из цикла «Северные командировки», например,

«Белухи», «Букет», «Память сердца», «Рыбалка». В 2001 году в издательстве «Красный Север» вышел сборник его воспоминаний «Ветеран обского Заполярья» под рубрикой «Исповедь старого солдата». Любимым занятием отца были поездки на природу с женой, детьми и внуками. Особенно ему нравилось собирать грибы, но к тому времени он увлёкся ещё и фотографией, даже приобрёл видеокамеру, снимал в основном природу и свою семью. Что удивительно, за что бы он ни брался, всё у него получалось, даже научился шить, купив швейную машинку. А сколько книг он прочитал… В конце 90-х годов Павел Максимович стал героем телезарисовки Гостелерадиокомпании «Ямал» в программе «Земляки». На вопрос «Кого вы считаете своими земляками?» Павел Максимович ответил: – Считаю своими земляками салехардцев, здесь прошла вся моя трудовая жизнь, здесь я состоялся как человек, как патриот своего края. – Счастливы ли вы? – Да, я очень счастлив. Самое моё большое счастье – это семья. Судьба и Бог наградили меня самым добрым, самым трудолюбивым, порядочным, честным и преданным человеком – спутником жизни, другом и женой. В 1997 году мы с Зоей Сергеевной отметили золотую свадьбу. Я не смог дать любимому человеку всего того, что она заслуживает, да и характер у меня сложный, но мы прожили более пятидесяти лет вместе и сумели преодолеть много трудностей. У нас трое детей, четверо внуков и два правнука. Ну разве я могу сказать, что счастье обошло меня стороной!.. Северяне № 2, 2012

судьбы. характеры. лица | как это было

Жизнь, которой коснулась война

Нина Николаевна Хатанзеева село Самбург, Пуровский район

одилась Ираида Иовна 15 июня 1922 года в тундре Полярного Урала, в стойбище зырян-оленеводов, в семье Иова Васильевича Сметанина и Елены Егоровны Каневой. Жизнь шла своим чередом, но вскоре началось неспокойное время. Отец был бригадиром оленеводческой бригады, семья в конце 20-х годов перешла в Ныдинский район вместе с чумом и домашним скарбом. Времена тогда были тревожные как в тундре, так и в селениях. В 1932 году в оленбригаде, где работал её отец, случился падёж оленей, за это отца судили, дали 15 лет с конфискацией. И осталась семья Сметаниных с маленькими детьми без кормильца, без оленей, без чума и нарт с вещами. Ох, тяжело было Елене Егоровне! Недолго думая, перебралась она с детьми в посёлок Нори. Мама умела делать всё – жизнь научила: принимала заказы от людей, шила изделия из меха для совхоза. Это давало

Северяне № 2, 2012

небольшой заработок, которого едва хватало, чтобы прокормить детей. Приходилось потрошить птицу, куропаток, гусей, уток. Охотники добывали много дичи и всё сдавали в совхоз. В посёлке Нори Ираида пошла в начальную школу, проучилась два года. Однажды, к великому счастью, вернулся отец Иов Васильевич, его отпустили раньше. Он устроился оленеводом в совхоз «Ныдин ский». Семья Сметаниных снова вернулась в тундру. Весной 1937 года Сметанины вновь переезжают, теперь уже в Пуровский район, в заполярный посёлок Самбург. Отец стал оленеводом-пастухом. Осенью Ираиду привезли в Самбург. Старый посёлок ещё существовал, а новый стали строить на урочище Верхний Самбург. Окончив четыре класса начальной школы, Ираида вернулась к родителям в тундру. Живя в тундре, девушка помогала своей маме в кочевом хозяйстве, охраняла оленей в стаде. Осенью 1940 года вышла замуж за Ивана Прокопьевича Вануйто. Вместе с мужем кочевали по Пуровской тундре, жили в чуме, пасли оленей совхоза «Пуровский».

из архива нины хатанзеевой

Удивительная женщина Ираида Иовна Вануйто (в девичестве – Сметанина), добрая и щедрая, жила в нашем посёлке. Её сегодня нет с нами, но всей своей жизнью она заслужила о себе память. Я считаю своим долгом хоть несколько слов сказать о ней.

Маленькие правнуки Победы

Весть о начале Великой Отечественной войны не сразу докатилась до села Самбург, что расположился на правом берегу большой и своенравной реки Пур. Беда всегда всех объединяет. Жизнь стала другой. Заплакала земля. Молча и мужественно ненцы слушали сводки про далёкие города, сёла, где гибли тысячи людей, горела земля. В Самбурге было тихо, но люди из тундры и рыбацких

жители Самбурга, юные и взрослые, у обелиска

водческого колхоза «Едай-Ил» Акима Тимофеевича хатанзеева бригаду составляли одни молодые люди. Каждый год с ранней весны и до поздней осени сдавали рыбу и в сезон промышляли песца, горностая рыбаки и охотники: Василий Маркович Няч, Тево хэно, Лаво хэно, Ари Сегой, Пилюта Вора, пекарь Е.И. Горбунова и многие другие. В 1943–1944 годах Ираида Иовна работала чум-работницей почтового чума, потом переехала в Самбург, где ей дали небольшую квартирку, а точнее, избушку.

из архива нины хатанзеевой

становищ по мобилизации стали уходить на войну. И вздрогнула тундра, услышав плач женщин, детей, стариков. Опустился туман над землёй, чтобы не видеть страшное горе. «Зачем нам война? – думали ненцы. – Зачем люди на людей охотятся?» Но никто им не смог на эти вопросы ответить. По рассказам Ираиды, среди первых, кого забрали на войну, был один из братьев мужа – Егор Прокопьевич Вануйто. У Ираиды в то время были две дочкипогодки Валя и Нина. Вместо ушедших на фронт мужчин женщины, дети и старики стали пасти оленей, караулить оленье стадо, волков разгонять в тёмную ночь, ловить рыбу, охотиться на песца. За утерю каждого оленя, хоть задранного хищниками, отвечали по закону военного времени. При лучинах шили для фронта тобоки, рукавицы, сдавали кольца золотые, покупали облигации – словом, помогали фронту всем, чем могли. Не думая об отдыхе, они делали всё, чтобы приблизить победу над фашистами. У первого стахановца Пуровского района бригадира олене-

из архива нины хатанзеевой

как это было | Судьбы. характеры. лица

Самбург, май 2011 года

И вот наступил счастливый день на земле – День Победы! Люди плакали, обнимали и целовали друг друга. Позади осталась страшная война. Миллионы людей не вернулись домой. В селе Самбург поставлен небольшой обелиск в память о жителях Самбурга – участниках Великой Отечественной войны. Серхаби (Сергей) Агитович Салиндер, Лапто хасаватьевич Няч, Степан Андреевич Артеев отдали свои жизни за нашу прекрасную Родину и домой не вернулись. Вернулись в посёлок, жили и работали, но уже умерли и похоронены в Самбурге Аполи Камлиевич Айваседо, Ляд Яленович Айваседо, Иван Прокопьевич Вануйто, Александр Прокопьевич Вануйто, Николай Маркович Няч, Ангиль Салиндер. Муж Ираиды Иовны тоже воевал, а когда в 1946 году вернулся с войны, семья вновь перебралась в кочевые. Очень много работали, возили разные грузы. В 1948 году переехали в посёлок Самбург. Не каждая семья может достойно пройти через такие жизненные трудности, выстоять, вырастить детей и остаться в памяти земляков как пример стойкости и мужества. Северяне № 2, 2012

судьбы. характеры. лица | как это было

Его оружием была кинокамера Анатолий Даничкин п. Харп

о этого памятного случая я никогда не видел отца в военной форме. Да это и понятно. Сразу после демобилизации мой папа вернулся к мирному труду и продолжил работать в городской газете журналистом. Я всегда видел его пишущим. Дома писал, на работу прибежишь к нему – отец за письменным столом. По натуре своей человек скромный и сугубо гражданский, мой отец очень любил и уважал простую одежду, носил её аккуратно и с достоинством. Я даже подметил, что к нему прибегали все мужчины редакции с просьбой красиво завязать им галстук. Но вот, как это после войны часто случалось, папу призвали на трёхмесячную переподготовку морских офицеров запаса в город Севастополь. Прошло три месяца. Мама сказала, что получила от папы телеграмму: завтра он прибудет в порт города Новороссийска. А ещё она мне сказала, что я уже большой, так как мне исполнилось целых пять лет, поэтому встречать папу в Новороссийск я поеду вместе с ней. Радости моей не было предела! Но когда мама уточнила, что в порт Новороссийска военных моряков доставит сам знаменитый пас-

Северяне № 2, 2012

сажирский лайнер «Победа» и я смогу увидеть этот корабль-громадину, восторг охватил меня. Вечером я долго не мог уснуть. Мысленно представлял себе самый большой пассажирский корабль Чёрного моря, торжественность встречи с отцом. Но моей детской фантазии не хватило, чтобы полностью представить праздничность этой встречи, всю глубину тех детских впечатлений, которые я получил на следующий день. Стоял солнечный апрельский день. Наш автобус с встреча ющими из Геленджика прибыл в пассажирский порт Новороссийска заранее. И вот в мор скую гавань порта медленно и чинно стал заходить большой и ослепительно белый пароход. И чем ближе подходил к морскому причалу, тем становился всё громаднее. Вот он уже не пароход, он – огромная белая гора, на палубах снуют забавные точечки пассажиров и моряков. «Победа» важно и зычно пробасила гудком, оповещая встречающих о своём прибытии. Наконец спущен трап, грянул большой сводный оркестр военных моряков Новороссийского гарнизона, исполняли красивейшую мелодию – «Севастопольский вальс». По трапу начали сходить прибывшие из Севастополя моряки-офицеры. Какие же они все были красивые! Но мой папа всё же был красивее всех. Когда он подошёл к нам, я начал

внимательно разглядывать его. Голубоглазый, высокий и стройный, на нём форма морского офицера сидела даже как-то по-особенному торжественно. А сколько наград! Мои глазёнки сначала с восхищением уставились на яркий орден, затем перешли на шеренгу медалей. Когда же папа слегка повернулся ко мне левым боком, то тут я такое увидел!.. У левого папиного бедра покоился замечательный, в золотистых ножнах морской кортик. И хотя мне было всего пять лет, я уже тогда знал, что такие кортики носят морские офицеры. – Так ты воевал морским офицером? Ты, папа, командовал матросами? Вы топили вражеские корабли? – вдруг как из рога изобилия посыпались мои вопросы. – Давай, сынок, об этом какнибудь потом, – серьёзно по смотрев на меня, ответил отец. Да только разве так долго мои «почему» могут ждать ответа? Уже по дороге в Геленджик я опять выстрелил свой во прос: – Папа, ты убивал фашистов? – Лучше бы я их убивал, – задумчиво произнёс мой отец... Моё лицо, наполненное выражением недоумения и во проса, заставило отца пояснить пятилетнему мальчику суть только что сказанного. – Понимаешь, Толя, надо было воевать, надо было

как это было | Судьбы. характеры. лица убивать, надо было побеждать, но надо было об этом и писать, и фильмы об этом снимать, чтобы вот такие малыши, как ты, когда вырастите, знали цену этой Победы. Вот я, сынок, и писал об этом, и снимал жуткие моменты войны. И хотя у меня за спиной всегда висел автомат, в руках было моё главное оружие – кинокамера.

Затем отец, как будто что-то вспоминая, задумчиво добавил: – Вот бежит матрос-десантник, стреляет на ходу, разрывается рядом с ним снаряд, моряку сносит голову, а он ещё несколько мгновений продолжает бежать и стрелять... Я же, стиснув зубы, должен был всё это продолжать снимать. У

каждого на войне, Толя, была своя работа... Так я узнал тогда, что мой отец во время Великой Отечественной войны был фронтовым корреспондентом и что благодаря таким, как он, мы сегодня знаем о той страшной войне больше, чем могли бы знать.

ЗвеЗда наталия цымбалистенКо

ойцы лейтенанта Сергеенко в очередной раз оставляли донскую станицу Поворино. Командир жадно пил из единственно уцелевшего колодца леденящую душу воду. Он пил и никак не мог напиться: причиной была не только страшная жажда, но и чей-то пристальный взгляд. Он с усилием оторвался от ведра… Семилетний малыш, гриб-сморчок, в одежонке с чужого плеча, заворожённо, с какой-то недетской серьёзностью смотрел на пилотку лейтенанта. Пилотка была старого образца, с огромной пятиконечной звездой. – Тебя как зовут-то? – невольно вырвалось у лейтенанта. – Фёдором Большаковым! – лихо отрапортовал сморчок. – Что, звезда понравилась? – Угу! – с шумом выдохнул Фёдор. – Я бы тебя дал, – вдруг по-мальчишески стал оправдываться лейтенант, – да по уставу не положено. Понятно? – Понятно, чай, не маленький, – рассудительно ответствовал сморчок. – Ну, прощай, Фёдор! И лейтенант, помахав пилоткой, бросился догонять своих, мгновенно забыв о мальце. И уже прошагал он половину хутора, как что-то внезапно заставило его оглянуться. К удивлению своему, он увидел Фёдора, который из последних сил поспешал за ним.

– Ты куда? – закричал Сергеенко. – Марш домой! Здесь же фронт! – Дяденька лейтенант, родненький! – запричитал Федька. – Дайте мне звезду, пожалуйста! Мне только до того времени, как вы в село вернётесь. Я её схороню за баней, я там местечко знаю. А вы за ней придёте. Вы ведь без неё воевать не сможете, она по уставу вам положена. Дяденька, я вам что хочешь за неё отдам, я даже, – и он на мгновение задумался, – я вам железки фашистские, красивые, блестящие, которые у Витьки на ножик складной выменял, подарю. Федьке казалось, что слишком медленно отгибает лейтенант зажимы. Поэтому, когда надежда на возвращение отца и старших братьев оказалась в его руке, он достал из единственного, по счастливой случайности уцелевшего карманчика кучку режущих глаз точностью форм и линий фашистских знаков отличия. Почувствовав весомую тяжесть алой звезды, он любовно подкинул её на ладошке. – Вот это да! Вот красота! А это... – и он подбросил вверх вмиг обесценившиеся железки, которые тут же исчезли в пыли. – Да это ж будто ворона насрала! Не доверяя маленькому карманчику, зажав в кулачке звезду, Федька вприпрыжку помчался к своему дому. Лейтенант постоял ещё несколько минут, потом, резко развернувшись, бросился вслед за своим покидающим хутор взводом. Северяне № 2, 2012

судьбы. характеры. лица | о друзьях-товарищах

Камитовский «куропаткин чум» Хабэча Яунгад

Северяне № 2, 2012

Из архива «северного издательства»

еня, молодого учителя начальных классов санаторно-лесной школы, пригласила на беседу Александра Петровна Якушева, заведующая организационным отделом окрисполкома, предложила работу инструктора: – Нам нужны такие целеустремленные люди, как вы. Ведь заочно учитесь в институте? После моего некоторого замешательства она отодвинула тумбочку и вытащила партийный билет: – Вы ведь ещё в армии вступили в ряды коммунистической партии Советского Союза. У нас с этим не шутят. Дал согласие, что после окончания учебного года сразу перейду работать в окрисполком. Коллектив санаторно-лесной школы принял такое известие с воодушевлением. – Теперь с пятиэтажки будешь помогать нам, – сказала Валентина Сергеевна Новосёлова, завуч школы, – думаю, справишься. С такими напутственными словами я через месяц снова появился в дверях кабинета Александры Петровны. Она с трудом подняла голову: – Вы простите, молодой человек, мы приняли другого человека… С грустными мыслями я вышел к площади В.И. Ленина.

Валерий Иванович Камитов, Надым, заместитель редактора газеты «Рабочий Надыма» (1981–1982 годы)

Молча посмотрел на пятиэтажное здание и махнул рукой. Кто-то подошёл ко мне и обнял. Я обернулся: перед собой вижу улыбающегося Леонида Васильевича Лапцуя. Он спрашивает: – Что с тобой?! На тебе лица нет! Я рассказал ему, как поступил со мной представитель власти, что теперь неохота возвращаться в школу и нет новой работы. Леонид Васильевич участ ливо взял меня под руку и осторожно начал рассказывать о журналистах, кто помогает людям тундры. Можно по пробовать свои силы на этом поприще. Так мы дошли до старого деревянного здания редакций окружных газет «Красный Север» и «Няръяна Нгэрм». Я

написал заявление о приёме на работу в качестве литературного сотрудника ненецкой газеты. Леонид Васильевич сразу повёл меня знакомиться с корреспондентами редакции. В одном из кабинетов к нам навстречу из-за письменного стола встал крупный мужчина и, улыбаясь, протянул для приветствия увесистую ладонь: – Валерий Иванович Камитов. В этот же день, после обеда, мы с ним выехали к рыбакам, промышляющим у мыса Имбернел. Братья Негачи встретили радушно. Они рассказали о летней путине, что руководство Харсаимского рыбоучастка по кольцу отправляет одно приёмно-транспортное судно, которое не справляется со сбором

о друзьях-товарищах | судьбы. характеры. лица Надым, собкор «Тюменской правды» (1993–1994 годы)

Валерий Камитов с женой Лидой, Салехард, 1976 год

Из архива «северного издательства»

Салехард, 1975 год

Ю. Иванчук, В. Камитов, Ю. Костиков, Надым

Северяне № 2, 2012

из архива «Северного издательСтва»

Судьбы. характеры. лица | о друзьях-товарищах

летняя путина в самом разгаре

уловов. Братья попросили Валерия Ивановича Камитова, чтобы он через газету помог добытчикам в установке ПТС прямо на угодьях у мыса Имбернел, чтобы они не тратили плавное время на перевозку уловов в посёлок харсаим. С первой же поездки мы очень сдружились. К этому времени Валерий Иванович уже имел журналистский опыт. Писал очерки о промышленном освоении Ямала, об оленеводах, добытчиках «живого серебра», охотниках, он особенно ревностно относился к великой Оби. По поводу загрязнения реки Валерий Иванович написал статью под названием «Боль речной магистрали», где говорил о том, что в городе Омске летом местная власть запретила горожанам купаться. Пляжи пустовали по причине того, что в соседнем Казахстане прорвало канализационную трубу, проложенную через Иртыш. Вся мерзость хлынула в русло чистой реки. В своей статье Валерий Иванович поставил все точки над «i». – Ну а сами-то мы разве лучше казахов? – задавали вопрос тюменцы ревнителям борьбы за

Северяне № 2, 2012

экологическую чистоту в чужом регионе. Сторонником самокритичности выступила команда сухогруза «Омский-108». Речники с горечью поведали о вопиющей неорганизованности хозяйственников, занимающихся отправкой грузов по воде. Это касается прежде всего земледельческой химии. Немалая часть удобрений попадает при погрузке на судно в воду, превращая её в отраву для всего живого на многие километры вниз по течению. Такие нюансы не оставляли равнодушным Валерия Ивановича. Он бил во все колокола. Строптивое воспитание и острый язык он получил в семье. Его отец умел вязать сети, играть на мандолине, шить и строить. Дядя Афанасий Устинов, фронтовик, грезил только своей малой родиной – Салехардом. Валерий взрослым человеком внимательно слушал его рассказы, где весной не бывает ночи, а зимой – светового дня. Вот таким образом из города Колпашево, где он родился, Камитов попал на Ямал. А здесь я, приехавший с берегов пролива Малыгина. На

второй год нашего знакомства мы решили посетить факторию Тамбей – за 72-й параллелью. Без труда добрались до села Се-Яха Ямальского района, а дальше мой старший брат Иван на упряжке быстроногих оленей повёз нас в тундру. Мы скрылись в ночной мгле. Встречный ветер сильно бил по лицу. Наши быки, понурив головы, еле брели по бездорожью. Иван, в очередной раз остановившись на пригорке, сказал: – Всё! Будем строить «куропаткин чум». – Что это такое?! – спросил Валерий Иванович. – Сейчас увидишь! – говорю ему. С подветренной стороны холма Иван вырыл глубокую снежную яму. Сделал крышку. Оставил маленькое отверстие, куда поочередно залезли все трое. Оклемавшись, Камитов воскликнул: – Здесь даже тепло! – И можно спать! – добавил я. Потом при встрече со мной он всегда вспоминал «куропаткин чум». Действительно, нет лучшего убежища в высоких широтах, чем укрытие в снегу. За свою творческую деятельность он написал множество ценных очерков и статей. Последние годы жизни провёл в городе Надыме. Его отправили для укрепления вновь созданной редакции городской газеты «Рабочий Надыма». Параллельно писал в областную газету «Тюменские известия». А в преклонном возрасте вовсе перешёл на работу собкором по городу Надыму и Надымскому району в редакцию окружной ненецкой газеты «Няръяна Нгэрм». А это совсем другая история.

арктичеСкая цивилизация

Северяне № 2, 2012

арктическая цивилизация | предками заповедано

По стопам предков, по зову сердца Семья Каргачёвых из села Толька Красноселькупского района в конкурсе на получение государственной поддержки в области фольклорной деятельности коренных малочисленных народов Севера в ЯНАО была признана лучшей семьёй народа селькупы в 2011 году.

ольшая и дружная семья, живя размеренной жизнью своих предков, не ожидала побед окружного масштаба, так как победы измеряет богатым уловом рыбы, редкими семейными посиделками и переходящими из поколения в поколение традициями. Рассказать о своей семье решилась Анна Евгеньевна Каргачёва, методист Центра селькупской культуры в селе Толька. Узнав о предстоящем конкурсе, она начала собирать необходимую информацию о роде Каргачёвых. Будучи замужем за Михаилом Тимофеевичем, знала, что каждый член его семьи имеет заслуги, но когда принялась составлять родословную, погрузилась в мир необычных открытий. Новые подробности семейной истории позволили ей испытать чувство гордости за семью, частью которой она стала восемь лет назад. – Заслуга в победе принадлежит нескольким поколениям семьи Каргачёвых, и нам действительно было что о себе рассказать. Неизвестно, когда

Северяне № 2, 2012

толькинская земля стала для предков родным домом, но, очевидно, несколько столетий назад. Мы составили родословную, которая начинается с пра прадеда моего мужа – Ефрема Васильевича Каргачёва. По воспоминаниям нашей бабушки Аксении Михайловны, он занимался оленеводством, имел огромное стадо оленей. Дважды был женат и воспитывал тринадцать детей. Нам известно, что один из его сыновей, Иван Ефремович, жил на родовом угодье у реки Ватылька и был шаманом. Наша линия пошла от Александра Ефремовича, у которого было

четверо детей. Он рыбачил, занимался оленеводством, впрочем, как и все в семье Каргачёвых. Никто не любил сидеть без дела. Большое хозяйство требовало трудолюбия и исполнительности, лень в тайге никогда не приветствовалась. Подрастали дети. Один из сыновей, Николай, женился на нашей бабушке Аксении Михайловне. В этом поколении нам удалось собрать больше информации о родных. Дедушка был отмечен орденом Ленина за добросовестный труд. Бабушка Аксения награждена медалями Материнства второй

из архива семьи каргачёвых

Ирина Батарышкина п. Красноселькуп

Каргачёвы на родовых угодьях

из архива семьи каргачёвых

предками заповедано | арктическая цивилизация

Аксения Михайловна в окружении любимых детей и внуков

и третьей степени, юбилейной медалью к 50-летию Победы в Великой Отечественной войне и почётной грамотой за добросовестный труд. После войны они продолжали трудиться в колхозе имени Кирова. Дедушка рыбачил и охотился, бабушка работала на звероферме. Потом перебрались на угодье Ватылька, дедушка стал пастухом, а бабушка – чумработницей. Сегодня Аксения Михайловна – старожил Тольки, но в основном проживает на родовых угодьях. Из девяти её детей выжили семеро. Они, как и родители, остаются верными толькинской земле. Старший сын Тимофей (отец Михаила) много лет проработал лесорубом в леспромхозе. Сейчас он на пенсии, но до сих пор большую часть времени уделяет охоте и рыбалке. В по следнее время редко приезжает в

Тольку, предпочитая уединяться в своей лесной избушке. Сын Тимофея Анатолий трудится в агрофирме «Толькинская», рыбачит и охотится на угодьях. От него не отстаёт и брат Роман, который также большую часть времени занимается рыбодобычей и считает, что обеденный стол охотника и его семьи должна украшать добытая дичь. Роман воспитывает четверых детей. Сыновья Слава и Коля – спортсмены, участники многих соревнований. Дочери Алёна и Ксюша уже выросли и готовятся к самостоятельной жизни. Дочь Аксении Михайловны Зинаида долгое время трудилась в совхозе на звероферме, сейчас уже на заслуженном отдыхе. Екатерина в последние трудовые годы работала санитаркой в больнице, сейчас тоже вышла на пенсию. Вера работает в

агрофирме «Толькинская», Нелия – в администрации МО Толькинское, а до этого немало лет проработала ветеринарным врачом в совхозе, имеет много наград и грамот. Семья Каргачёвых многодетная. Следуя по стопам своих дедов и прадедов, главы семейств считают: подрастающее поколение важно воспитывать так, как завещали предки, – учить жить в гармонии с собой и окружающим миром, учить национальным промыслам, сохранять традиции и обычаи своего народа. Каргачёвы передают традиции от отца к сыну. Все атрибуты родственника-шамана передаются из поколения в поколение и сегодня хранятся у Романа Каргачёва. Анна Евгеньевна по крупицам собирала информацию о своей многочисленной семье. Полностью создать родовое древо за короткий срок невозможно, она Северяне № 2, 2012

арктичеСкая цивилизация | предками заповедано

из архива Семьи каргачёвых

продолжает начатую работу для того, чтобы внуки и правнуки помнили своих отцов, почитали и уважали культуру своего народа и продолжили дополнять древо по мере рождения новых членов семьи. Анна Евгеньевна стала членом семьи Каргачёвых сравнительно недавно. Десять лет назад она переехала из Красноярского края в Тольку и вышла замуж за Михаила Тимофеевича. Они воспитывают двух сыновей – Кирилла и Семёна. Кирилл занимается боксом. В прошлом году на международном турнире по боксу занял второе место. В школе участвует в предметных олимпиадах, и за плечами уже есть победа по предмету «Окружающий мир».

из архива Семьи каргачёвых

щедрые дары природы, будет чем полакомиться долгой зимой

анна и михаил каргачёвы с сыновьями Семёном и кириллом

Пятилетний Семён не отстаёт от старшего брата. Спортивных достижений у него нет, он больше развивается творчески – участвует в сельских и районных выставках декоративно-прикладного творчества. Гордится победой в противопожарном конкурсе «Борьба за огонь» и почётной грамотой главы администрации поселения, которую получил от Виталия Фёдорова на праздновании Дня оленевода. Кирилл любит выезжать с папой на угодья порыбачить.

Северяне № 2, 2012

Перенимает традиции национального лова. В летний период все дружно, взяв с собой удочки и «закидушки», спускаются к реке, чтобы научить младшего сына азам рыбодобычи. У современной семьи, которая стремится жить в ногу со временем, но придерживается обычаев предков, свободного времени не бывает. Анна и Михаил следят за тем, чтобы старший сын выполнил домашнее задание, а младший освоил что-то новое. В выходные дни все вместе выходят во двор, чтобы достроить снежную горку. – В нашей семье соблюдаются селькупские обряды во время рождения или при захоронении, свадебные обряды, – рассказывает Анна Евгеньевна. – В Центре селькупской культуры я веду кружок декоративно-прикладного искусства «Чародейка», учу детей изготавливать поделки из меха, бисера и кожи так, как это делали наши бабушки и прабабушки. Ребята представляют свои работы на районных конкурсах и выставках. Большой вклад в создание родословной и в сборе информации о семье принадлежит и племяннице Аксении Михайловны Ири-

не Петровой. По профессии она воспитатель школы-интерната, а по призванию собирательница фольклора селькупского народа. Благодаря её стараниям в школе создан этнографический музей, экспонатами которого являются подлинные предметы быта селькупов, привезённые из стойбищ. Ирина собрала сборник селькупских сказок, который готовится к печати. Помогли в сборе документов и в составлении конкурсной презентации и дети Романа Николаевича, которые в период отсутствия отца проживают в интернате. Они рассказали о родителях, своих победах... Так по крупице от каждого члена семьи нескольких поколений и был собран материал, который теперь для Каргачёвых представляет огромную ценность. Документы на конкурс собирали тщательно и долго, а отправив их в Салехард, забыли об участии. Победа оказалась неожиданной, поэтому особенно приятной. От окружной столицы до Тольки, а затем и до угодий хорошая новость долетела за считанные часы. В такие моменты километры ямальской тундры кажутся незначительными.

предками заповедано | арктическая цивилизация

Как манси и в городе остаться манси

Никита Партанов г. Ханты-Мансийск

годами жизнь в маленьких и неблагоустроенных населённых пунктах, где они прежде обитали, становится труднее, а бытовые неудоб ства – всё хуже преодолеваемыми. Заготавливать дрова, носить воду, ухаживать за домашней скотиной нелегко в любом возрасте, а уж в зрелом тем более. Вот и тянутся такие старики к своим уехавшим и осевшим в городах и современных посёлках детям. Этот повсеместный и значимый социальный процесс имеет немаловажные последствия. Во-первых, в результате воссоединения разных поколений хантыйских и мансийских семей – пусть и в нетрадиционных условиях хозяйства и быта – создают условия для сохранения и трансляции традиционной культуры хотя бы в её духовном сегменте – фольклоре, художественном творчестве, мировоззрении, религиозных представлениях… Возникает та самая преемственность поколений, о которой пишут этнографы и педагоги и которая является необходимым услови-

ем сохранения традиционной культуры. Во-вторых, совместное проживание выгодно для всех поколений на обыденном, житейском уровне. Понятно, что старшее поколение при переезде в современные города и посёлки, а уже тем более в благоустроенное жильё избавляется от многих физических работ по устройству своего быта. Комфортнее становится не только физическое, но и психологическое существование стариков, поскольку они начинают ощущать свою востребованность, защищённость и чувство уверенности. Среднему поколению – нынешним отцам и матерям, живущим в урбанизированном обществе с его регламентированным рабочим днём и дефицитом дошкольных учреждений, – тоже выгодно жить совместно с пенсионерами. Их дети – младшее поколение – получают присмотр и заботу. Положительную роль в сохранении семейного бюджета играют и льготы пенсионеров. Хотя есть в этом процессе и отрицательные стороны. Одной из них являются трудности адаптации стариков, всю жизнь проживших в условиях стойбища или национального посёлка, к условиям города.

Никита партанов

Немало пожилых людей из числа коренных малочисленных народов Севера живёт в окружном центре – в городе Ханты-Мансийске.

Мария Сергеевна Мерова

Мне хочется на примере одной мансийской женщины рассказать, как она сумела адаптироваться в условиях города. Зовут её Мария Сергеевна Мерова (в девичестве – Хатанева). Родилась она 28 февраля 1938 года в Берёзовском районе, в маленькой мансийской деревне Ясунт, что в переводе на русский язык значит «Начало речки». Её деда в 1938 году репрессировали. Отец – Сергей Егорович Хатанев – в 1941 году ушёл добровольцем на Северяне № 2, 2012

Мастерица и её прилежные ученики

матери, тоже пришлось ставить детей на ноги одной, трудясь одновременно в колхозе. Сегодня дети разлетелись, и каждый вышел на свою орбиту. В Ханты-Мансийске живут две дочери, обе работают в сред ствах массовой информации: Татьяна – на телевидении, Тамара – в мансийской газете «Луима Сэрипос» («Северная заря»). Сюда и перебралась де-

Никита партанов

Великую Отечественную войну и погиб на Кавказе. Последнее его письмо было из-под города Грозного. Все заботы, в том числе и воспитание детей, легли на мать Веру Николаевну (в девичестве – Сайнахову). С детства Мария Сергеевна трудилась на рыбной ловле, на заготовке дров и другой тяжёлой физической работе. Выросла, вышла замуж за Сергея Васильевича Мерова. В семье появилось десять детей, поэтому медали «Материнская слава» всех степеней и орден «Мать-героиня», полученный в 1980 году, были заслуженными знаками общественного внимания мансийской женщине. Однако рядом со светлым всегда соседствует тёмное. Большая семья требовала большой работы по её содержанию, поэтому главе приходилось много работать – и рыбаком, и охотником, и лесником. Чрезмерная работа не способствует сохранению здоровья и долголетию: Сергей Васильевич рано ушёл из жизни. И Марии Сергеевне, как в своё время и её

Никита партанов

арктическая цивилизация | предками заповедано

Мария Сергеевна – желанный гость в музее «Торум Маа»

Северяне № 2, 2012

сять лет назад Мария Сергеевна. Через её заботливые руки уже прошли старшие внуки Люба и Фёдор, теперь пришёл черёд младших – Жасмин и Даши. Живёт она в новом микрорайоне Южном, на пятом этаже многоквартирного дома, с окнами на реку Иртыш. Мария Сергеевна говорит, как ей важно жить на самом верхнем этаже. Именно так стараются поселиться в городских условиях большинство манси, по скольку согласно их традициям над головой человека могут находиться только боги, но никак не другие люди. И обязательно в зоне видимости должны быть солнце и река. Мария Сергеевна говорит: «Я всегда смотрю на Иртыш и жду, когда он вскроется и начнётся ледоход». Однако реки за окном многоэтажки для человека, всю жизнь проведшего на берегу, мало. Поэтому для нормального самочувствия она старается каждое лето побывать в родных местах. Приверженность родной культуре, в рамках которой Мария Сергеевна родилась и

предками заповедано | арктическая цивилизация прожила всю жизнь, органично проявляется во всём и, прежде всего, в стремлении жить попрежнему и в новых условиях. Она до сих пор при малейшей возможности говорит на родном языке, носит только мансийскую одежду... И не только носит, но и изготавливает с умением и большим вкусом. Заказов на одежду и украшения, слава богу, хватает – от дочерей, внуков, знакомых… Творения народной мастерицы с удовольствием носят многие земляки, а в декабре 2010 года они были представлены на её персональной выставке «Узоры жизни» в музее «Торум Маа». Помимо этого, Мария Сергеевна активно востребована этнографами и журналистами как носитель мансийской культуры и знаток мансийского языка.

Некоторой заменой родной с детства обстановки и привычного существования для Марии Сергеевны, ныне горожанки, стал окружной этно графический музей под открытым небом «Торум Маа». На его мероприятия – «Вороний день», «Тылыщ поры», «Этнографические посиделки» – с удовольствием приходят многие пожилые манси и ханты, осевшие сегодня в окружной столице. В результате общения здесь происходит то, что в этнографической литературе и нормативных документах региональной политики в области возрождения и сохранения традиционных культур называется «развитие и сохранение культурного наследия мастеров Югры в области декоративно-прикладного ис-

кусства, фольклора и ремёсел, укрепления национального самосознания, популяризация языка, культуры и этнической истории сибирских угров». Судьба Марии Сергеевны, с одной стороны, подтверждает тысячелетнюю народную мудрость, что достойная старость обеспечивается только достойной жизнью, с другой стороны, демонстрирует, что и сохранять традиционную культуру, пусть даже в усечённом формате, можно и в городской среде. Для этого, помимо желания самого человека сохранять верность своим родовым истокам, необходимо моделирование некоего культурного формата. В качестве такой модели в Ханты-Мансийске и функционирует этнографический музей «Торум Маа».

Малица Малица – это верхняя плечевая одежда исключительно северных народов, в ней ходят на обширном пространстве от Мурманска до Чукотки.

алица очень удобна и практична. Она максимально соответствует и климатическим условиям высоких широт, и типу хозяйства северных народов (прежде всего, оленеводству). И в этом нет ничего удивительного, поскольку именно на Севере и именно северянами малица и была придумана. Вот только имя «кутюрье» сегодня уже вряд ли отыщешь. Любой одетый в малицу, будь

то ненец, коми, хант, манси или иной, будет утверждать автор ство именно своего народа. И, как ни странно, окажется прав, ибо этот универсальный и красивый наряд стал результатом долгого творческого процесса изобретения и совершенствования многих северян. Малицу носят круглый год. Для зимы её шьют из шкур (сейчас, главным образом, оленьих, а в прошлом нередко и из птичьих), а для тёплого времени

года – из тканей. Поверх зимней малицы обязательно надевают чехол из плотной ткани, как правило, зелёного или серого цвета либо натягивают летнюю модель. В дальнюю зимнюю дорогу сверху малицы надевают меховой гусь, мехом наружу. Он не только утепляет корпус человека, но и, будучи длинным, закрывает ноги. Надевается малица снизу вверх. По типу кроя это глухая одежда. Шкуры Северяне № 2, 2012

никита партанов

арктичеСкая цивилизация | предками заповедано

какой северянин без малицы?

при этом располагаются мехом внутрь. Отдельными частями малицы являются капюшон и рукавицы. Поскольку шов на меховой одежде неудобен и травмоопасен, он может натереть или поцарапать тело, капюшон кроится вместе со спинкой малицы. А сбоку в недостающие места капюшона вшиваются небольшие клинья. Спереди по овалу лица делается меховая окантовка и пропускается кожаный ремешок, концы которого свисают в виде двух завязок. В случае мороза и ветра затягиванием этого ремешка можно сузить отверстие капюшона и ослабить таким образом воздействие на человека агрессивной внешней среды. Рукавицы пришиваются своей тыльной стороной к внутренней стороне рукавов малицы. Это чрезвычайно удобно, поскольку в таком случае утрачивается вероятность утраты рукавиц. А потерять рукавицы при быстром

Северяне № 2, 2012

движении оленьей нарты по ухабам зимней дороги совсем не трудно. Такой случай чреват не только обморожением, но и более серьёзными последствиями. У рукавиц малицы есть одна интересная особенность – разрез на уровне запястья со стороны ладони. Он даёт возможность при необходимости быстро освободить и спрятать обратно кисть руки, не вынимая её из пришитой рукавицы. Обязательным атрибутом малицы является пояс. Он выполняет четыре функции. Во-первых, костюмную – регулирует длину малицы, прижимает её к телу, не позволяя ветру задувать снизу. Во-вторых, портупейную. На поясе закрепляется целый набор жизненно необходимых на Севере предметов – нож (или несколько ножей), абразивный

костяные и роговые нашивки, накладки, подвески служат главным украшением верхней одежды. Европейцы, столкнувшиеся с жителями сибирского Севера в XVII–XVIII веках, как правило, отмечали их богато украшенные пояса. В-четвёртых, пояс выполняет представительскую функцию. Украшения играют только декоративную роль, их набор и способ расположения информирует окружающих о родовой принадлежности владельца, его духах-покровителях, семейном положении, социальном статусе и т. д. Это своего рода визитная карточка человека. Правда, сегодня эта функция пояса уже значительно утрачена. Малица универсальна. Если во время нахождения вне стен жилища она служит одеждой, то во время сна может превра-

Как важный и стойкий компонент материальной культуры северных народов, малица сегодня продолжает верой и правдой служить человеку... камень, длинная кость для развязывания узлов на морозе, медвежий клык для магической защиты и т.д. Если добавить к этому, что за пазухой оленевода в движении, как правило, лежит запас табака, пороха, спичек, хлеба и даже некоторых других продуктов, которые надо предохранять от замерзания, то такая экипировка позволит человек выжить даже в трудных условиях северной зимы. В-третьих, декоративную. Украшения на поясе – всевозможные металлические,

титься в удобный спальный мешок. Нужно лишь развернуть её подолом вверх и всунуть ноги в рукава. Как важный и стойкий компонент материальной культуры северных народов, малица сегодня не только являет собою пример их адаптации к суровым природным условиям среды обитания, но и продолжает верой и правдой служить человеку, выйдя за границы аборигенных культур на широкое пространство современной жизни.

чрезвычайные обстоятельства | арктическая цивилизация

Унесённые снегом Памяти сестры Анны

Клавдия Аверьянова

есна наступила, как обычно, своевременно и не очень холодная. В этот день настроение у всех было замечательное: получена заработная плата на всех работников школы-интерната. Только надо довезти деньги до посёлка Щучье, который расположился в сорока пяти километрах от посёлка Белоярск Приуральского района. Щучье находится в Байдарацкой тундре, и до него добраться можно вездеходом, на оленях и, конечно, на самом доступном транспорте для жителей тундры – «Буранах». Для директора школы-интерната Анны Андреевны добираться на «Буране» было привычным делом. Все помнят, как Анна Андреевна, будучи начальником почты, возила на «Буране» и моторной лодке почту для жителей посёлка. И в этот раз ничто не предвещало беды. Погода была тёплая и солнечная, на дворе стоял март. Назначение на должность директора малокомплектной школы-интерната Анна Андреевна приняла сразу, в этом посёлке жил её старший сын с семьёй, там родилась внучка, да и посёлок был почти родным, в прошлом родители-оленеводы во время отпуска проводили здесь немало времени. Анне Андреевне приятны были воспоминания о родителях, о детстве,

проведённом в этом посёлке, о самом дорогом человеке, маме, которой она лишилась очень рано. Вот и на этот раз вспомнилась мама, которая наставляла старшую дочку, чтобы она хорошо училась и стала полезной для братьев и сестёр, будто знала, что придётся Анне воспитывать и ставить на ноги младших, так рано осиротевших. Когда весть о том, что мама оставила их, ушла в иной мир, дошла до Анны, свет сразу почернел и время будто остановилось. И как-то сразу восемнадцатилетняя Анна повзрослела. Возникли вопросы. А как же учёба? Что станет с малышами? Куда их деть? В детский дом? А самой маленькой сестричке всего-то три года… Как быть с ней? В голове путались мысли, мир стал для неё жестоким и бессмысленным. Все вокруг счастливы, кроме них. Анна разрывалась между семьёй и учёбой, но всё-таки получила диплом учителя начальных классов и приехала в посёлок специалистом. Вышла замуж за русского немца. На руках – маленькая сестричка, которой Анна заменила мать. Вскоре родился сын. А затем и другие дети. Их было пятеро: четверо сыновей и единственная дочка. Жизнь шла своим чередом. Сказать, что всё шло гладко, нельзя: белая полоса сменялась чёрной и наоборот. Всё как у всех. Знала бы она тогда, какие её ждут испытания…

Попрощавшись с дочкой Галей и внуками, Анна Андреевна, её старший сын Андрей и младший Коля поехали из Белоярска к себе в посёлок Щучье, как обычно, на «Буране». Доехали до фактории рыбаков Седельниково, немного отдохнули и продолжили путь. Внезапно погода стала портиться: пошёл снег, усилился ветер. Андрей хорошо знал дорогу в Щучье, и мать не беспокоилась: на сына можно положиться, он довезёт их до места. Но ветер крепчал, вот уже и дорогу видно плохо, крупные хлопья снега залепили стекло, и ехать стало совсем трудно. Сердце в предчувствии беды билось сильнее и сильнее. Вскоре закончился бензин, и техника стала бесполезной. Загородившись от ветра опрокинутыми санями, стали ждать, но всё напрасно. Не было видно ничего: ни неба, ни земли… один только снег, снег, снег... Старший сын, привыкший быть хозяином в семье, решил не дожидаться, когда стихнет метель, и пойти пешком в посёлок, который, как думали они все, находится совсем рядом. Анна Андреевна не стала возражать, только наказала, чтобы был осторожен и не забывал отдыхать в дороге, и пообещала, что не двинется с этого места. Ночь длилась бесконечно. Вот уже наступило утро, но Андрей не возвращался. Коля, которому исполнилось девять лет, понимал состояние матери. Северяне № 2, 2012

арктическая цивилизация | чрезвычайные обстоятельства Он не плакал, не капризничал, а только теснее жался к маме и терпеливо ждал. Хотелось пить и есть, а метель не унималась. Анна Андреевна поняла: с сыном случилось что-то неладное, не мог он их бросить в тундре. Недолго думая, решили идти по следу Андрея. Взяли с собой только деньги, которые Анна Андреевна везла учителям и работникам школы-интерната. Шли тяжело, ноги проваливались в глубокий рыхлый снег, безжалостный ветер больно бил в лицо. Дошли до какого-то озера, они поняли это по отчетливому очертанию не очень крутого берега. Анна Андреевна осмотрелась и увидела бугорки, очень похожие на заметённые снегом следы человека. Не было сомнения в том, что это её сын блуждал вокруг озера. Вдруг показалось, что она слышит голос. Коля тоже прислушался и со стоном крикнул, что слышит голос братки – так он называл старшего брата Андрея. Женщина замерла и напрягла слух. Да, она не ошиблась: там, на берегу, действительно Андрей, он с кемто разговаривал, но почему-то ему никто не отвечал. Поднявшись на берег, Анна Андреевна и Коля увидели Андрея, сидевшего на снегу, но рядом никого не было, он разговаривал сам с собой. Мать бросилась к сыну и с ужасом увидела, что у него побелели одна рука и нога. Сын бредил, он замерзал на глазах у матери. Анна Андреевна попыталась надеть на ноги сыну кисы, которые он почему-то снял, но Андрей не давал ей этого сделать. На какую-то секунду к нему вернулось сознание, он увидел маму и брата, прошептал едва слышно, что он замерзает, а им надо уходить, иначе они тоже погибнут.

Северяне № 2, 2012

Анна Андреевна стала неистово молиться, прося Бога помочь им выбраться из этого проклятого места, умоляла спасти сына. Андрей опять бредил, кричал, что жена Наташа связала ему рукавицы, которые он не может снять, пытался зубами содрать с руки побелевшую кожу. Опять вернулось к Андрею сознание, но прикасаться к себе он не разрешал, только просил маму спасти хотя бы Колю. Обливаясь слезами, причитая и проклиная этот мир, погоду, Анна Андреевна взяла за руку младшего сына. Уходя, они слышали, как Андрей бредил и звал на помощь жену Наташу и дочку Кристину. Анна с сыном Колей шли по бездорожью, по безбрежной снежной пустыне, где не было даже кустиков. Она беспрестанно оглядывалась: там, в этой снежной пустыне, замерзал сын. Слёзы застилали глаза, сердце не хотело верить, что сын умирает, а спасти его она не в силах. Они всё шли и шли, а метель всё мела и мела. Пить и есть не хотелось, то ли от страха, то ли от усталости, только Коля иногда просил пососать чупа-чупс, который оказался в кармане у матери. Анна лишь думала о том, что вот совсем скоро выйдут они к посёлку, на «Буранах» найдут старшего сына и, может быть, успеют его спасти. А посёлка всё не было. Пошли четвёртые сутки, метель немного успокоилась, но идти становилось всё тяжелее и тяжелее. Анна Андреевна беспрестанно вглядывалась в даль и вдруг увидела чёрные точки. Они двигались. Это могут быть олени! Когда приблизились к ним, стало понятно, что она не ошиблась: это действительно олени. Увидев кусты, Анна по-

няла, что посёлок где-то совсем не далеко. Да и олени рядом, и, наверняка, у этих оленей есть пастух, который обязательно за ними придёт. Присев возле куста и прижав к себе сына, Анна Андреевна на какое-то время забылась. Сколько они просидели так?! Очнувшись, увидели, что оленей на прежнем месте нет. Отчаяние вновь охватило женщину. Плакали оба – и мать, и сын. Следы были повсюду, но куда же делись олени? Пошли наугад, только бы идти… Дошли до невысоких деревьев. Коля опустился возле них, Анна Андреевна сняла с себя куртку и укрыла ею сына. Мальчик закрыл глаза, а Анна стала опять смотреть вдаль, надеясь увидеть хоть что-нибудь. Вдруг ей послышались голоса, музыка, и она пошла на эти звуки. Там, под берегом, люди. Ктото зовёт её, машет ей рукой… А Коля, проснувшись, с ужасом увидел, что мама уходит от него. Он громко закричал и бросился за ней. От этого крика Анна Андреевна остановилась, не сразу поняла, что начинает бредить. Не было никакой музыки и голосов, ей всё это только померещилось. Надо брать себя в руки… Потерев лицо снегом, Анна успокоила сынишку, сказав, что никогда его не бросит, и они обязательно выйдут из этого проклятого места. И опять они пошли. Ровную снежную пустыню сменили небольшие сопки и низкорослые деревья. Анна поняла, что они ушли в противоположную от посёлка сторону – ближе к Уральским горам. Шли пятые сутки. Казалось, нет больше надежды на спасение. Оба, мать и сын, обнявшись, рыдали громко и безнадёжно.

рисунок евгении шкляровой

чрезвычайные обСтоятельСтва | арктичеСкая цивилизация

Мальчик встал на колени и стал молиться, просить Бога помочь им выбраться из этого снежного плена. Мать подняла сынишку, обняла, и они снова пошли – от сопки к сопке, от сопки к сопке… Анна всматривалась в даль. Не поверив своим глазам, она попросила сына посмотреть: что там, недалеко от них, очень похожее на чум? Коля протёр глаза и крикнул что было сил: «Мама! Это чум!» Чум был сильно занесён снегом, и входное отверстие невозможно было сразу найти. Анна Андреевна поняла, что здесь давно не было людей.

Пришлось обметать снег на нюках (меховые покрышки чума). Возле печки-буржуйки аккуратно были сложены дрова. На печке стоял чайник с замерзшей водой. Анна Андреевна нашла спички и затопила печку. Так повелось в тундре, что люди, покидая своё жилище, обязательно оставляют там всё необходимое: дрова, спички, соль, что-то из продуктов. У людей тундры всегда есть возможность вернуться к своему жилищу, и пустым оно не должно быть. Вот и в этом чуме, кроме всего прочего, Коля нашёл в столе сушки. Отогрев и накормив сына, мать уложила его спать.

Сама же сидела у огня, а перед глазами стоял её старший сын. Она не могла знать, что после их ухода Андрей мучился недолго, он умер рядом с местом, где Анна привязала к ветке куста кисы, чтобы вернуться и по ним найти дорогого ей человека. Через сутки в чум приехал хозяин. Оказалось, что они действительно ушли в противоположную от посёлка Щучье сторону. хозяин был потрясен рассказом о случившемся и плакал вместе с Анной и Колей. Труп старшего сына Анна Андреевна нашла. Похоронила. Трагедия случилась 13 марта, в пятницу. Северяне № 2, 2012

арктическая цивилизация | чрезвычайные обстоятельства Много лет я проработал геологом в Магадане и теперь вот на Полярном Урале. Знаю, что такое маршрут зимой, что такое метели, сбивающие с ног и выстуживающие душу. Рассказ случайной знакомой Галины о том, как она шестнадцатилетней девчонкой отправилась зимой из Салехарда в Катравож, поразил меня, видавшего многое в своей жизни. Предлагаю этот рассказ, который передаю от первого лица, вниманию читателей.

Правило движения Валерий Ольшевский п. Харп

абушка воспитывала меня на «земле», а когда мне исполнилось шестнадцать лет, мама с Севера приехала за мной. Я впервые летела на самолёте, и моё состояние было радостновозбуждённым до самого прилёта в Салехард. И тут-то столько разочарований навалилось на меня разом со всех сторон, что я просто разрыдалась. Тучи комаров, готовых меня съесть живьём, маленькое деревянное здание аэропорта, убогие допотопные серые деревянные домишки в городе, деревянные разбитые тротуары. В домах знакомых, куда привела меня мама, горячей воды нет. После нашего Магнитогорска с широкими проспектами, большими каменными домами с горячей водой всё в Салехарде казалось унылым. Речной вокзал с людьми, ожидающими катер в одной маленькой комнатушке, только добавил горечи и слёз. Плавание на катере по широченной Оби в рыбацкий посёлок Катравож немного успокоило. Комаров на реке не было. Огром-

Северяне № 2, 2012

ное море воды и зелень берегов действовали умиротворяюще. Такую гигантскую реку я видела впервые, и она поражала воображение. И в посёлок я приехала уже совершенно успокоившейся. Чистые зелёные улочки, собаки и местные жители, напоминавшие мне индейцев, удивляли. Монеты, вплетённые в косы, цветные национальные одежды – ну вылитые индейцы. Даже жевали табак по индейским обычаям. А сколько рыбы и икры! Как-то нам принесли в дом целое ведро осетровой икры. Причём местные всё отдавали задёшево и чаще всего просто за водку. Отец мой работал механиком на дизельной электростанции, мама – в поселковой конторе. Мы с четырьмя братьями ходили за грибами и ягодами, помогали отцу на рыбалке и охоте. Как-то отец подстрелил двадцать четыре утки, я металась по осоке и мелководью, собирая уток и даже пытаясь раненых уток реанимировать. Но две охотничьи собаки отца считали это баловст вом и мои попытки оживления уток сразу пресекали. Однажды, когда мы с мамой дома готовили обед, вдруг она глянула в окно и вскрикнула: – Ах, эта дрянная лошадь,

она же вытопчет нам всю картошку! Я тоже посмотрела в окошко и застыла от удивления. Под нашими окнами прохаживалась местная знаменитость – коротконогий, длинногривый и круглобокий задиристый рыжый жеребец по кличке Кент. Братьев дома не было. Собаки ушли с отцом на работу. Мигом я схватила какую-то хворостину и вылетела на крыльцо. Кент, как только хлопнула дверь за мной, резко остановился, оскалил огромные жёлтые зубы, встал на дыбы и дико заржал. Господи, это оказалось какое-то чудовище на двух ногах. Приготовленная речь на тему «А ну, пошёл отсюда!» застряла у меня в горле, и я вообще потеряла дар речи. Бросила хворостину, стремглав метнулась в дом и не заметила, как оказалась на чердаке, всем телом удерживая чердачную дверь. Мама металась по дому, ругая на чём свет эту скотину и не решаясь подойти к двери или окну. Я молча тряслась под чердачной дверью, держа оборону на чердаке. Кент ржал и топтался на нашем крыльце. Картошку, впрочем, он оставил своим вниманием и потом всё же ушёл от нашего дома.

чрезвычайные обстоятельства | арктическая цивилизация пешком домой, я тут же согласилась. До Катравожа сорок пять километров по заснеженному льду Оби, но Полина твердо уверила, что нас непременно подберёт какая-нибудь машина. – А что с собой брать в дорогу? – спросила я у Полины. С такой же невозмутимой уверенностью та ответила, что возьмём бутылку портвейна «Три семёрки» за два рубля и пару булочек. Портвейн, мол, нас согреет в пути, если будет холодно. Мы зашли в магазин. Полина купила бутылку портвейна, а я булочки. Уложили в сумку и двинулись в путь. Размахивая сумкой с портвейном и булочками мы шагали бодро. Сначала было весело, снег игриво похрустывал под ногами, и мы постоянно оглядывались назад: не догоняет ли нас машина. День был ясный, мела слабая пороша. Дорога была накатанной, но пустынной. Так мы шли и шли. Солнце успело подняться невысоко над

Рисунок Евгении Шкляровой

Кент позже прокусил руку какому-то катравожскому мужику, и по совокупности разбоев конягу пришлось пристрелить. Осенью меня приняли в Салехардское медицинское училище, и потекли размеренные будни занятий. Нас готовили серьёзно, и я уже успела увидеть не только кровь, но и отрезанные ноги нашей катравожской девчонки, моей сверстницы, отморозившей ноги по дороге из Салехарда в Катравож. Какой ужас, думала я, оказаться безногой в шестнадцать лет. Нет-нет, только не это, лучше уж умереть совсем. Я не успела ни с кем толком сдружиться, очень соскучилась по дому, и все мысли мои были там. Отзвучали последние звонки, сданы последние зачёты и экзамены. Внутри всё так и звенело: домой, домой, домой! Поэтому, когда Полина, одна из местных катравожских девчонок, с которой мы вместе учились, предложила мне за два дня до Нового года отправиться

горизонтом и потом снова, почти сразу, свалиться за горизонт. Салехард уже совсем скрылся из виду, и только зарево огней над ним указывало на оставшийся у нас за спиной большой город. А мы всё шли и шли. Сначала болтали о всяких студенческих пустяках, но постепенно желание говорить прошло. Да и мороз принялся нас донимать. Ветер был северный, попутный, но ноги у меня стали мерзнуть. Я была в сапожках, а Полина в оленьих бурках. – Я больше не могу, – взмолилась я, – замерзаю совсем. – Ничего-ничего, сейчас попьем портвейна и согреемся, – утешила Полина. Мы остановились и открыли сумку. Бутылка была запечатана какой-то алюминиевой крышечкой с хвостиком. Мы оторвали за хвостик крышечку и поочередно приставили ко рту горлышко. И с удивлением обнаружили, что ни у Полины, ни у меня ничего не выходит: портвейн, на который мы возлагали такие надежды, совершенно не хотел выливаться. Мы трясли бутылку и так и эдак, пока не поняли, что за тёмным стеклом бутылки скрывается лёд. О ужас, портвейн замёрз! Все мои надежды на согревающее тепло спиртного рухнули. Я приготовилась зареветь. – Ничего, – сказала Полина и с силой швырнула бутылку на обледенелую колею. Бутылка закрутилась на льду и устремилась вперёд. Мы рванули со всех ног за ней. Со второго раза бутылка раскололась, обнажив красное ледяное тело портвейна. Но пришлось бросать недобитую бутылку ещё и ещё, пока всё стекло не разлетелось. Ледяной просвечивающий рубином красный ком портвейна также развалился. Мы собрали Северяне № 2, 2012

арктическая цивилизация | чрезвычайные обстоятельства

Рисунок Евгении Шкляровой

красные ледяные комочки и сложили в сумку. Комочки эти клали в рот и сосали. От этих ли упражнений с бутылкой или действительно от портвейна, но стало заметно теплее. Замороженные побелевшие булочки мы просто грызли. Снова бодрым шагом двинулись в путь. Оглядывались теперь всё реже: позади теперь была белая безжизненная пустота. Небо и земля слились в одну белую муть. Чаще всматривались вперёд: не видать ли посёлка. Вокруг была тихая мёрт вая белизна. Дорога ещё серела укатанным льдом, а вокруг всё было белым-бело. Где-то вдалеке на островах темнели ёлки, но дальше и вокруг снег всё окрашивал в одну белую пелену. Ветер усилился и погнал белые струи позёмки. И вдруг порывы ветра толкнули нас в лицо. Раз, другой, третий… Это подул встречный со снегом. Начиналась метель. Мы отвернулись

Северяне № 2, 2012

от ветра и пошли боком и даже вовсе спиной. Я вдруг заметила далеко сзади чёрную точку. По размерам она явно была меньше машины. Наверное, человек, подумала я и предложила Полине подождать попутчика. – Да ты что, – сказала Полина, – сейчас так заметёт, что ни зги не видать будет. Надо поторапливаться, а то и дороги не видно будет. Страх стал закрадываться в душу. Я вспомнила отрезанные ноги шестнадцатилетней девчонки, и мне стало совсем тоскливо. Мы прибавили шагу, но ноги определенно не хотели идти. Я уже ковыляла за Полиной на одеревеневших, негнущихся ногах, как на ходулях. Так мы шли и шли, шли и шли, не останавливаясь ни на одно мгновение. Вскоре мы заметили, что ветер уже подул сбоку, а не в лицо, а потом и вовсе стих. Несмотря на то, что мы шли уже очень дол-

го, никаких признаков посёлка не было заметно. Ни огней, ни лая собак. Всё так же хрустел снег под ногами, и это были единственные звуки. Стало совсем темно, и только по левой обочине чистого белого снега, возвышающейся над полотном ледяной сероватой дороги, мы выдерживали направление движения. Эта обочина не позволяла нарезать петли по довольно широкой ледяной укатанной машинами дороге, а заставляла двигаться строго вперёд. И мы шли и шли, уже ничего не соображая, и в отупевшем мозгу только билось: не спать, не спать, идти, идти вперёд, только вперёд. Мы шли бесконечно долго, уже опять стало светлеть, и опять открылись дали. Но, к сожалению, ни машин, ни огней – ровным счётом ничего. Одна белая пустота. Вдруг впереди на дороге показалось какое-то серое пятно. Мы застыли на месте. Волк?

чрезвычайные обСтоятельСтва | арктичеСкая цивилизация Серое пятно быстро приближалось, становясь всё больше и больше. Уже виден пар над ним. И наконец вот оно! – Ух-ты, лошадка! – Сани! – Старичок на санях! – Дяденька, дяденька, сколько ещё нам осталось до Катравожа ? Старичок выпучил глаза: – Какого Катравожа? Вы идёте не по той дороге. Катравож на другой стороне Оби, вы его давно прошли. Вы уже километров сорок отмахали в сторону от Катравожа и идёте в Пельвож. – Дяденька, дяденька, возьмите меня с собой, я замёрзла, устала, ног не чувствую, я не дойду, не дойду, – плакала я, цепляясь за сани. – Нет, – сказал возчик, – я не могу тебя взять с собой. Я больную жену срочно везу в больницу. Он приподнял полог на санях и показал белое неживое лицо женщины. – Да и вам осталось километров шесть до Пельвожа, и там только на гору подняться. А ты что же не посмотрела, что у неё сапожки на ногах. Сама небось в бурках, – обрушился с упрёками на Полину старик. Полина молчала, я глотала слёзы, обжигавшие лицо. – Жить хотите, тогда дойдёте, – сказал старик и уехал. Я очень хотела жить и пошла, пошла, пошла, потом упала и поползла за Полиной. Когда я выбралась на вершину горы, силы меня оставили, и я потеряла сознание. Очнулась я в жарко натопленной избе. Вокруг меня были шкуры, и пахло мехом, табаком и дымом. – Однако два дня спала, – приветствовал меня старенький

сморщенный хант. Его жена принесла какое-то горячее питьё на травах. Всё тело болело, и я не могла даже привстать и повернуться. Я отхлебнула из кружки и снова впала в забытьё. Оказалось, что старики случайно заметили нас на дороге, притащили в дом и долго растирали спиртом. На следующий день зашла пельвожская учительница сообщить нам, что мы родились в рубашках. Эта учительница родом из Катравожа и только первый год работала здесь. Полина её хорошо знала. То, что она рассказала, повергло нас в ужас. Нас везде ищут четвёртый день. Оказывается, девчонки из медучилища позвонили в Катравож и сказали, что мы ушли пешком. Три дня мела пурга, но нас пытались разыскать. Привезли замерзшего насмерть парня, единственного сына у матери, а нас продолжают искать. Местные иногда пережидают пургу под снегом. Правда, в меховых одеждах. Боже мой, что теперь нам будет, и как там наши бедные родители?! Почтовые аэросани отвезли нас в Катравож. Делать нечего, надо было идти сдаваться. Я побрела к себе домой, а Полина к себе. Над головой раздался шум самолёта. «Аннушка» на лыжах в буйных волнах снежной пыли садилась у посёлка. Обычный воскресный рейс. – Мама, мама! – вбежала я в дом. – Я прилетела на самолёте! – Прилетела… – прошептала мама. Она медленно подошла, вся похудевшая и осунувшаяся, голова её была замотана каким-то полотенцем. Я бросилась к ней и заревела. Мамины горячие слёзы капали на меня сверху.

Так, обнявшихся нас и застал отец, вернувшийся с бесплодных поисков меня в снежной обской ледовой пустыне. Потом я долго ещё приходила в норму. ходить не могла, лежала. Кожа с ног снималась просто как чулки. Учитель рассказал, что правила безопасности пишутся кровью. Кровью написаны и правила безопасности дорожного движения. Он сказал, что мы нарушили все правила безопасности, но вольно или невольно выполнили только одно правило дорожного движения. Оно нас и спасло. Мы шли, держась левой обочины, как и следует идти навстречу машинам, если бы они ехали по дороге. Есть ещё одно правило, заставлявшее нас держаться левой колеи. В отсутствии ориентиров путник всегда заворачивает влево, если правая нога у него сильнее левой. Мы, конечно, всего этого не знали, иначе держались бы правой колеи. Мы и не догадывались, что левая колея неминуемо свернёт налево, в сторону Пельвожа, и дорога пойдёт поперёк к направлению ветра и пурги, под защитой речных островов. И она свернула, на наше счастье, в тот момент, когда стала разыгрываться метель. На открытом пространстве оставшегося пути до Катравожа от пурги на ровном льду укрыться нам было бы негде. И пурга легко выстудила бы последнее тепло и отняла бы наши жизни. Прошло много лет. Недавно в магазине случайно встретила Полину. Она заметила мой взгляд и подошла. – Наверное, вспомнила, как мы шли домой? – спросила Полина. Я кивнула, и мы расхохотались. Северяне № 2, 2012

арктичеСкая цивилизация | образы земли ямальСкой

блестЯщий юбилей Прошло всего сто лет, как стал Ямал для коми-зырян изьватас, переваливших урал, родным домом. расселялись они по городам и посёлкам, породнились с местным населением, но не потеряли своих исконных традиций и обычаев, не утратили родной язык – живые и могучие корни народа. став ямальцами, не перестали чувствовать себя изьватас. а десять лет назад объединились в Ямало-ненецкое региональное общественное движение «изьватас». ольга лобыЗова

раздник, переливающийся всеми цветами радуги, посвящённый этой дате, состоялся в ОЦНК. Пламенные речи и награды, подарки и цветы, подарки творческих коллективов ОЦНК и собственные выступления юбиляров, съехавшихся из разных уголков Ямала, да и прародины – Республики Коми. Радужное многоцветье сияло не только в зырянских сарафанах и платках, заставляя присутствующих то зажмуривать глаза от их нестерпимого блеска, то бешено аплодировать певучим и статным артистам. Исконные имена и фамилии, знатные биографии и мощные, живые, разветв-

лённые, подобно библейским деревьям, корни родового древа – всё это забило фонтаном народной инициативы и вдохновения в конкурсе родословных «Редвуж», ставшем традиционным. Что десять лет по сравнению со столетием? Этап большого пути, от продолжения которого надо ждать больших результатов, аналитичности и глубины в постижении прошлого своего народа, а устремляясь в будущее инициативы и прогностичности, прорывных подходов к сохранению языка и развитию традиций, без которых немыслима культура народа. Показателен пример мудрой тётушки из глубинки, сшившей своей юной салехардской родственнице изумительный лазоревый зырянский сарафан – как они смотрелись на этом торжестве рядом!

ольга лобызова

Северяне № 2, 2012

Ольга Лобызова

Северяне № 2, 2012

арктическая цивилизация | дебют Галина Рыбак Живёт в городе Губкинском. Автор вышедшего в издательстве «Юность» поэтического сборника «Радуга жизни». Готовит книгу стихов для детей.

Шестнадцатый

Апрельская шутка

Ах вы, птицы мои перелётные, Что ж не взяли меня с собой? Я на Севере тоже залётная И хочу я в тепло на постой…

Наступил долгожданный апрель, Этот месяц создан для смеха. Вышла я за парадную дверь И упала в сугроб – вот потеха.

Задержаться всего лет на пять Здесь когда-то мы все хотели, Но в шестнадцатый раз опять Завывают мне в мае метели.

В снег толкнул меня сильный ветер, А зима надо мною смеётся! Нет обиднее шутки на свете – Я в снегу вся, а ей неймётся.

Ну за что же я здесь, горемычная, Как на каторге, стаж свой тяну? И подруги мои закадычные Мёрзнут здесь почему, не пойму.

– Знаешь, зимушка, ты не права, – На неё мы без смеха ропщем. – Где-то выросла снова трава, Мы же здесь всё сугробы топчем.

Вновь угрюмо мы смотрим под ноги, Грея взглядами тающий снег, Будто ищем прошедшие годы И не можем найти в них ответ…

Долго будешь ещё хохотать? Сколько можно над нами смеяться? Не пора ли весне уступать И с апрельскою шуткой прощаться?

Мой сон Я рукой касалась птичьей трели, Танцевала с капелькой дождя, Видела, как пахнет куст сирени, Слышала, как светится звезда. Я шепталась с радугой за полем, Растворяла солнышко в траве, Я парила бирюзой над морем, Я в кленовой пряталась листве. Я летала к молнии навстречу, Я вкушала сладость облаков, Трогала в закат одетый вечер И терялась в сказках горных снов. Уходила в ночь дорожкой лунной, Просыпалась в маковой росе, И смеялась вместе с лесом шумным, Новый день пуская по реке… Вдруг глаза открыла, удивилась, Подошла к окну и поняла, Что всё чудо это мне приснилось. Я на Севере, и здесь вовсю зима...

Северяне № 2, 2012

Белая ночь В сиянье солнца город ночью спит, Об этом чуде птичка мне кричит! Вторую ночь мы с ней проводим вместе: Я ей пишу стихи, она поёт мне песни. «Прекрасно утро!» – птица мне вещает, Она, как я, часов не замечает, Кричит всю ночь: «Давно пора вставать!» А я-то не ложилась нынче спать. Заснуть сегодня вновь не в состоянье, Хочу я видеть солнышка стоянье. Не сможем эту ночь вернуть назад, Ведь скоро день опять пойдёт на спад. И целый год мы будем ожидать, Чтоб снова с восхищеньем наблюдать, Как ночью солнышко по небу проплывает И из-за тучки хитро нам мигает. Оно ведь помнит, как зимой мечтали Мы о тепле и терпеливо ждали Лучей несмелых превращенья в свет. Да, ничего прекрасней ночи белой нет!

путешествие

Северяне № 2, 2012

путешествие | незатерянный мир

Воспоминания о малой родине Лидия Георгиевна Слободенюк, заслуженный работник культуры РФ, г. Салехард

Моё детство прошло на Ямале, в маленьких посёлках Надымского района. К сожалению, многих из них уже нет, они закрыты, а память о людях, с которыми жила, общалась, училась, не хочет этого забывать и возвращает к тем местам, к событиям, которые бесконечно дороги и сегодня…

Мелодия любви к родному краю Необыкновенной красотой северной природы запомнился мне рыбачий посёлок Ярцанги на правом берегу Обской губы. Располагался он на пологих склонах холмов, разделённых речушкой, которая от талого снега

Северяне № 2, 2012

Из архива семьи слободенюк

Земляки Для каждого человека дороги и святы те места, где проходило его детство и куда время от времени хочется вернуться, пусть даже на короткий срок. В стихотворении нашего земляка, известного поэта Романа Ругина «Собачий лай» я нашла то, что меня всегда волновало, а он точно и до боли проникновенно сумел это передать: И опустел охотничий наш край, Где и меня родители растили. Всё люди увезли. Собачий лай – И тот с собой как будто прихватили…

Шугинская школа, 1956–1957 годы

превращалась в широкий, весело журчащий ручей, где детвора пускала самодельные кораблики. С наступлением тёплых весенних дней склоны холмов покрывались густой зеленью трав, кустарников и цветов. Прилетало множество разноголосых птиц, они с радостью приветствовали весну. На вершинах холмов, где солнце хорошо прогревало землю, появлялись кустики брусники с вечнозелёными блестящими листочками и с бело-розовыми цветами, рядом горделиво распускались высокие кусты голубики, а у самой земли в ярко-зелёных листьях поблёскивали малиновые лепестки княженики. Лето влекло нас к песчаным берегам Обской губы, где шумела роща, расположенная в Нойте (район колхоза) на пригорке. В ней благодаря избытку солнца, влаги и света росли огромные лиственницы, ели и берёзы, в тени этих деревьев было про-

хладно и тихо. Ниже за рощей рос густой кустарник, здесь, словно в оранжерее, цвели яркооранжевые розочки купальницы, колокольчики голубых и фиолетовых тонов, нежные незабудки, нарядные ромашки, стройные кусты иван-чая, неприхотливые одуванчики. Чудесный островок живой природы, наполненный ароматом и спокойствием. Ощущение чистоты, естественности и восторга от общения с природой осталось навсегда в моей душе и звучит мелодией любви к моему родному краю.

Мы жили как одна семья На территории посёлка в 40-е годы были расположены два хозяйственно-промышленных предприятия: колхоз и рыбоучасток. В колхозе в основном трудились коренные северяне, ненцы

незатерянный мир | путешествие и ханты), он был ещё и переводчиком, пересказывал коренным жителям новости и те изменения, которые происходили в нашей стране. …Изнурительный труд, отсутствие полноценного питания и медицинской помощи приводили к тому, что возникали вспышки серьёзных заболеваний, таких как цинга, трахома, туберкулёз, брюшной тиф. Как-то весной, сразу после войны, среди ночи мы проснулись от воя собак: целая стая сидела на вершине холма и поочерёдно, одна за другой, поднимая морды к небу, зловеще выли.

мир, в котором и взрослым, и детям было интересно. Помню, как долгими зимними вечерами в нашем доме часто собирались люди, и при свете керосиновой лампы мама – Прасковья Георгиевна Шадрина (Чупрова) – устраивала чтения художественной литературы. Это были рассказы А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, пьесы А.П. Чехова, стихи А.Т. Твардовского... Так, в пять-шесть лет я познакомилась с творчеством русских и советских писателей. А после войны, когда на прилавках магазина стали появляться ткани, женщины собирались

Из архива семьи слободенюк

и коми-зыряне, зимой они пасли оленей на далёких пастбищах и занимались охотой. Летом часть оленеводов объединялась в рыболовецкие бригады. Рыбачила на неводниках, передвигаясь на вёслах, всю работу выполняли вручную. Рыбакам не выдавали спецодежду, не было оборудования, работали без отдыха и выходных по четырнадцатьпятнадцать часов в сутки. Не в лучших условиях находились и спецпереселенцы, которые приехали на север не по своей воле. Они занимались разгрузкой, засолкой, заморозкой рыбы, оборудовали мерзлотник для складирования рыбы, вязали и чинили рыболовные сети. Кроме коренных северян, в посёлке жили русские, украинцы, евреи, татары, немцы, молдаване, румыны. Однако, несмотря на то, что у всех были разные вероисповедания, традиции, нравы и привычки, не возникало никаких проблем во взаимоотношениях. Ведь в то время на предприятиях в посёлке всё было нацелено на выполнение планов по заготовкам рыбы, мяса, пушнины, и люди работали с энтузиазмом, выполняя наказ – всё для фронта, всё для победы. Основным транспортным средством в посёлке были собачьи упряжки, поэтому ездовые и охотничьи собаки высоко ценились. Для связи с окружным и районным центрами зимой использовали только оленьи упряжки, другого транспорта в те годы не было. Мой папа, Георгий Афанасьевич Чупров, хорошо ориентировался на тундровых дорогах, поэтому возил уполномоченных (так в 40–50-е годы называли командировочных). А благодаря тому, что владел четырьмя языками (русский, коми, ненецкий

6-й класс, автор – в первом ряду крайняя справа

Мама сказала: «Это к несчастью». И вскоре начался брюшной тиф. Умерло много людей. Мы, дети, рождённые в годы войны, вместе с родными переживали все лишения и невзгоды в это трудное время.

Долгими зимними вечерами… В посёлке не было школы, клуба, библиотеки, но мы не страдали от скуки. Рядом с нами были люди, которые не отгораживались, а совместно создавали

и создавали выкройки для одежды, шили, вышивали, вязали кружева крючком. Просветительской работой моя мама занималась ещё до войны, окончив в 1938 году училище в городе Ишиме, а в 1940 году она была направлена в округ для ликвидации неграмотности. В её трудовой книжке есть запись: «Принята на должность учителя школы взрослых в посёлке Вануйто». А через год её перевели на должность учителя красного чума. Так маме Северяне № 2, 2012

путешествие | незатерянный мир пришлось жить по нескольку месяцев в разных чумах, где она учила взрослых и детей, лечила и оказывала тундровикам помощь по разным вопросам. …Прошло пять лет после войны, социальное положение людей в посёлке не менялось, вопрос об открытии детского сада и школы не решался, многие семьи из-за этого вынуждены были поменять место житель ства. В 1950 году и наша семья переехала в посёлок Кутопьюган. В 1959 году, учась в Салехардском культурно-просветительном меж окружном училище, я в составе окружной агитбригады объездила с выступлениями Надымский район. Удалось вновь побывать и в Ярцанги. Посёлок опустел, осталось две-три семьи да рыбаки, которые не оставляли свои летние промысловые места…

Кутопьюган: жизнь кипела Кутопьюган – небольшой тихий посёлок, приютившийся на пригорке в красивом, живописном месте. Однако жизнь в нём шла активно: постоянному притоку населения способствовало развитие звероводства, животноводства и традиционных северных отраслей хозяйства. Да к тому же по сравнению с другими посёлками здесь уже была открыта начальная школа-интернат, в которую я в семилетнем возрасте пошла в первый класс. Школа-интернат занимала одноэтажное, просторное, деревянное здание, в правом крыле жили дети оленеводов, в левом расположены учебные классы, где вместе учились поселковые и интернатские дети. Дети оленеводов были намного старше нас, но это не мешало нам общаться и дружить, по национальной принадлежности

Северяне № 2, 2012

мы не делились, воспитывали нас в духе интернационализма. Учились мы, как обычные дети, в школу ходили в любой морозный день, об актированных днях не знали, да и оповестить нас не было возможности, ведь радио и телефонов в посёлке не было. Учителя в школе часто менялись, но я помню своих педагогов. Это были неравнодушные к жизни своих учеников люди. Им хотелось скрасить наш быт и самим быть для нас интересными. Особенно запомнился первый новогодний праздник в школе, на котором был выход Деда Мороза и Снегурочки, танец снежинок в исполнении девочек первого класса. Пусть не было богатых костюмов, украшений, зато было индивидуальное и коллективное участие детей в концертных номерах, которые подготовила с нами наша первая учительница Валентина Александровна Кузнецова. Учителя второго и третьего классов Антонина Ивановна Богданова и Галина Михайловна Болдырева проводили с нами экскурсии в хозяйство колхоза. Мы посещали звероферму, где узнали о развитии звероводства, о разведении голубых и серебристых песцов. На колхозном поле наблюдали за всходами овса и турнепса, нам рассказали для чего введено искусственное травосеяние и что такое силосование кормов. Мы узнали о развитии земледелия в районах, о стремлении агрономов вывести новые сорта картофеля, который будет вызревать в условиях вечной мерзлоты. Представьте, что в это время мы ели картофель только в высушенном виде, да и это удовольствие было довольно редким. Учителя старались развить в нас интерес к окружающему

миру, стремление к познанию нового и тем самым расширяли наш кругозор, открывали нам более широкую дорогу в будущее.

Сменила город на чум Большое разнообразие в поселковую жизнь вносили встречи с родными и знакомыми. Их ждали. Но поскольку речной транспорт ходил редко, встречались чаще зимой, по праздникам. На Новый год в нашу семью приезжал мой дядя Семён Георгиевич Чупров – бригадир оленеводческого стада со своей женой Анной Георгиевной Меньшениной – зоотехником по специальности. Они работали в Ныдинском совхозе. В эти дни я жила среди дорогих мне людей, которые стремились сделать нашу жизнь содержательной и интересной. Анна Меньшенина была яркой личностью, выделялась эрудицией и умением общаться с людьми. Получив зоотехническое образование в Челябинске, она оказалась на Крайнем Севере и жила с мужем в чуме, каслала с оленеводами, ей пришлось на себе ощутить суровые условия жизни семей оленеводов. Искренне переживая за судьбы северных людей, она выдвигала ряд предложений в пользу оленеводов, вникая в их быт, интересуясь оплатой труда, приветствовала заботу государства о грамотных кадрах на Ямале, создание условий для бесплатного обучения детей из числа коренных народов. Остались ещё те, кто знал Меньшенину при жизни. В настоящее время в Салехарде проживает Елена Николаевна Окотэтто. Она родилась и воспитывалась в Ныдинской тундре, окончила школу-интернат, а затем

Из архива семьи слободенюк

незатерянный мир | путешествие

Шугинская школа, пионерский сбор, 1956 год

Ленинградский педагогический институт им. Герцена. Многие годы работала в партийных органах и образовательных учреждениях Салехарда, ей присвоено звание «Отличник народного просвещения РСФСР». Выйдя на пенсию, продолжает творчески работать, создавая национальную дошкольную литературу. Вот что она вспоминает: «Когда я была ребёнком, в нашем чуме жила Анна Меньшенина. Она была проста в общении, в ней не было и следа высокомерия, её ум и знания привлекали нас, а умение убеждать детей учиться в дальнейшем сыграло положительную роль в моей жизни. К советам Анны Георгиевны прислушивались старые и молодые оленеводы, она хорошо владела коми-зырянским языком и понимала ненецкий. В чуме по хозяйству она трудилась наравне с нашими женщинами, за это её все уважали». Много людей приезжало на Крайний Север в это сложное время, но преодолеть суровые условия жизни удавалось не всем. Но те, кто остался, видели необъятный край работы, умели реализовать свои силы и талант.

Они раскрыли свои лучшие душевные качества, которые помогли нам стремиться к улучшению и совершенствованию нашей жизни на Ямале, поэтому они имеют полное право на нашу память о них.

Путёвка в жизнь Раскидало моих земляков кого куда. Но в Салехарде обосновалось много семей: Вельган, Павлешиных, Денисовых, Голомидовых, Макаровых, Ануфриевых, Навильниковых, Поповых, Ушаровых, Моисеевых, Михайловых, Романовых, Показаньевых, Бычинских, Карпешко, Чернушко… Не так давно мне позвонил земляк Алексей Александрович Чукчеев и поделился тем, что уже после закрытия нашего посёлка Шуга он сумел побывать в нём дважды. При первом посещении в 1982 году здесь ещё сохранялись некоторые постройки, а в 2009-м вся территория посёлка заросла густым кустарником. И тут же добавил, что его брат Олег Александрович пришёл в полный восторг, когда обнаружил сохранившуюся в зарослях

выложенную из досок тропинку к школе… Мне понятно это чувство, ведь встречаясь с односельчанами, мы не менее восторженно вспоминаем о Шуге, о нашей рыболовной речке, о каждодневном ощущении праздника от общения с природой, о щедрых осенних дарах тундры. Вспоминаем о клубе, где всегда было очень много молодёжи, о школе, учителях и обо всём, что нас связывало долгие годы. Например, наша семья переехала в Шугу в 1953 году. Время было непростое. Родители решились на переезд, чтобы все дети, а нас было на тот момент шестеро, имели возможность учиться. А в Шуге уже работала школа-семилетка. Посёлок был большой. Люди жили по-разному: в ветхих избах, бараках, общежитиях, землянках. Чаще всего взрослые и дети ютились в одной комнате, удобств никаких не было. Бытовые и материальные трудности испытывали все, но особенно многодетные семьи. Матери, оставшиеся без мужей после войны, имея двух детей и более, героически сражались с бедностью, но отдавать ребятишек в дет ский дом даже не помышляли. Дефицит был на всё. В магазине по воскресеньям продавали белый хлеб. Рано утром нужно было встать в очередь, так как в одни руки давали одну буханку хлеба – «добычей пропитания» должна была заниматься чуть ли не вся семья. Сливочное масло, колбаса, сгущенное молоко были для нас редкостью, и приобрести их можно было только к праздникам. К концу 50-х годов положение постепенно поменялось в лучшую сторону. В округе шло становление морского и речного флота, пополнился и Шугинский Северяне № 2, 2012

самоходный флот. Снабжение населения продуктами и прочими товарами существенно изменилось. Осенью стали приходить баржи, груженные картофелем, луком, морковью. Население могло сделать запасы овощей на зиму. В этот период председателем Шугинского рыбкоопа был В.М. Даньков. Открылись детские учреждения, заведующей детскими яслями была назначена З.А. Михайлова, заведующей детским садом – М.И. Гладовская. В сельском совете утвердили председателем Н.П. Калашникова, секретарём П.Г. Чупрову. Почтовое отделение возглавила Г.Я. Бакшеева, телеграф – А.И. Венгерский, электростанцию – Ю.П. Петряков. В начале 60-х началось строительство жилых домов. Были построены интернат и столовая для детей коренных национальностей. Школьная реформа установила восьмилетнее обязательное образование. Главным предприятием в посёлке был рыбозавод, основной контингент рабочих составляли переселенцы. По всему чувствовалось, что это солидное заведение. Во всём поддерживался строгий порядок и дисциплина. Атмосфера деловитости и взаимопонимания, царившая на заводе, оказывала положительное влияние на всех жителей посёлка. В летнюю путину на рыбозавод приезжало много завербованной молодёжи из разных городов, они помогали в обработке и разгрузке рыбы. Обычно их рабочий сезон длился три-четыре месяца. Поселковая и приезжая молодёжь устраивала в клубе со вместные тематические и танцевальные вечера, просмотр кинофильмов. Но, несмотря на то, что

Северяне № 2, 2012

Из архива семьи слободенюк

путешествие | незатерянный мир

Выпускницы 7-го класса, автор – крайняя справа, 1957 год

в Шуге было много приезжих, ритм жизни посёлка не менялся: местная молодёжь, с раннего детства умеющая работать и ценить время, не позволяла себе излишней праздности. Все знали чёткую грань между буднями и праздниками. Огромную роль в поддержании порядка в посёлке играл наш участковый А. Аших мин. Он прекрасно знал свою работу, интересовался жизнью людей, был вежлив и тактичен.

Судьбоносное решение Для подрастающего поколения основным маяком была школа. Она стояла на пригорке, немного обособленно от посёлка, и обдувалась ветрами со всех сторон. Но благодаря обслуживающему персоналу, их заботе и вниманию к детям в ней всегда было тепло, чисто и уютно. Кроме основных предметов, мы изучали фотодело, посещали лыжную секцию, участвовали в кружках художественной самодеятельности. Из учителей в этот период работали: А.А. Некрасов, А.И. Уткина, Л.И. Чернышева, Л.Г. Фролова, М.И. Зеленская, Г.Е. Шулепова, возглавляла кол-

лектив В.Е. Некрасова. Учителя трудились в тесном контакте с нашими родителями, поэтому мы росли старательными, полными упорства и сильными духом. Встреча с учителем Александром Алексеевичем Некрасовым стала для меня судьбоносной, он фактически и определил дальнейшую мою жизнь. Александр Алексеевич вникал в жизнь каждого ребёнка, умел мудро посоветовать и оказать практическую помощь. Я хорошо помню, как после первых наших ответов на уроке истории, Александру Алексеевичу стало ясно, что мы заучиваем текст, порой даже не понимая самого главного. Поэтому основной его задачей стало научить нас правильно работать с текстом учебника. На очередном уроке он предложил нам открыть учебники и задал всему классу прочесть всего один абзац из новой темы, попросил вникнуть в смысл текста и подчеркнуть главную мысль. После чего несколько учащихся прочли то, что выделили в тексте, и Александр Алексеевич провёл подробный анализ услышанного, не забыв оценить тех, кто справился с заданием. На следующем уроке

незатерянный мир | путешеСтвие активное участие в школьной художественной самодеятельности, А.А. Некрасов предложил мне поступить в Салехардское культурно-просветительное училище. В планах моих родителей этого не было, они не хотели в четырнадцать лет отпускать меня в город, но Александр Алексеевич сумел их убедить в том, что целесообразнее поступать сразу после школы, чтобы я могла выдержать конкурс. Он помог мне оформить документы для поступления и, уезжая

из архива Семьи Слободенюк

задание было усложнено: теперь каждый из учащихся получил отдельный абзац по определенной теме, где нужно было также выделить главную мысль. После выполнения задания каждый отчитывался о проделанной работе. Так А.А. Некрасов организовал практические занятия, на которых мы за два-три урока научились работать с текстом учебника и выполнять домашнее задание, соблюдая соответствующие правила. Он учил нас именно учиться.

учителя шугинской школы, в центре – а.а. некрасов, 19 –19 7 годы

Много внимания Александр Алексеевич уделял нам на лыжной секции, мы постоянно посещали тренировки, участвовали в школьных соревнованиях, а к концу седьмого класса многие из нас имели юношеские разряды по лыжному спорту. Помню, что в зимние и летние каникулы мы много времени проводили на свежем воздухе, иногда гуляли допоздна, но родители не боялись, что с нами что-то случится: мы жили в благодатное время, когда люди доверяли друг другу. После окончания школы, видя мою успешную учёбу и

в очередной отпуск, сам отвёз их и сдал в приёмную комиссию училища. Так, благодаря чуткости и доброте А.А. Некрасова я сделала один из самых важных выборов в своей жизни и никогда не пожалела об этом. Многие учащиеся нашей школы поступали и учились в Салехарде, Тобольске, Тюмени, Омске. Некоторые из них вернулись в посёлок работать. Прекрасные отзывы были о работе двух сестёр Анны и Любови Быковых (в замужестве Петрякова и Беспалова). Они окончили Салехардское медицинское училище, многие годы

работали в поселковой больнице. Мы все к ним обращались и полностью доверяли, как профессионалам своего дела. В.В. Ушарова и А.Н. Корикова (Авдиенко) после окончания Салехардского педагогического училища вернулись в свою школу в качестве преподавателей. В.В. Ушарова позже окончила педагогический институт в Тобольске и работала в образовательных учреждениях Салехарда, многие годы была директором вечерней школы. Л. Глазунова и А. Третьякова, окончив торговое училище, работали по специальности. Ребята А. Медведев, А. Чупров, Ю. Венгерский, А. Преснецов, А. Чукчеев, В. Енбаев после окончания Салехардского ГПТУ и Тобольского речного училища работали капитанами и механиками-мотористами на катерах речного пароходства… Жизнь, казалось, налаживается, и каждому хотелось верить в то, что будущее нашего посёлка – наше будущее. Однако неожиданно возникла проблема лишних посёлков, лишних предприятий, а значит, и людей. О том, чтобы продумать и организовать достойный переезд всех людей, не позаботились. Каждый устраивался как мог, для многих это событие стало глубоко драматичным. По несколько лет люди не могли трудоустроиться на новом месте и получить жильё. Наш посёлок закрыли в начале 70-х годов. Его нет, но воспоминания о нём живы и люди стремятся побывать на малой родине, потому что не сомневаются в том, что это был важный этап в их жизни. И можно лишь гордиться, что наши духовные корни происходят от этих маленьких посёлков, где царила атмосфера чистоты, взаимопонимания и уважения людей друг к другу. Северяне № 2, 2012

путешествие | третий возраст

Взгляд из окна Жизнь вокруг разнообразна, увидеть всё или почти всё – замечательно. Это делает любого человека наблюдательным, и его жизнь становится более интересной, приносит много эмоций, настроение его меняется, возникает добро в сердце, но порой и огорчения. Поездки в другие города, посещение музеев, театров, походы на природу – вот некоторые возможности для этого. Но не всем это доступно. Вера Антонова

от и у меня жизнь ограничивает кругозор, когда здоровье не позволяет, чаще бываю в квартире, редко выхожу. Да, вероятно, таких немало. Но будем оптимистами: мне повезло – моё окно выходит на такие обзоры, что, сидя возле окна, не замечаешь, как бежит время – любуйся увиденным, размышляй, и жизнь становится ярче, чувствуешь себя не оторванным от окружающего мира. Много городов на земле. Большие и малые, современные, благоустроенные, старые, молодые… Наверное, и живётся в них по-разному. Нью-Йорк – сплошные небоскрёбы, 30, 40, 80 и более этажей. Хорошо ли человеку в нём – попадает ли лучик солнца на нижние этажи, и каково там дышится, и спокойно ли жителям самых верхних этажей? А Венеция – многие мечтают там побывать и посмотреть на необычность этого города. Это интересно для туристов, а как жить постоянно в условиях очень большой влажности, где часто улицы – водные каналы, транспорт – лодки, пусть

Северяне № 2, 2012

и красивые. Да многие города по-своему индивидуальны и хороши. Почитаешь, посмотришь по телевизору о разных городах и что же? А вот город Салехард с простором улиц, с открытостью неба. Небо такое высокое, чаще голубое, зимой окрашено полярным сиянием и россыпью звёзд, никакой задымлённости. В Петербурге за весь ноябрь, как передали в выпуске новостей по телевизору, четыре минуты выглядывало солнышко. А солнечный день – и на душе радостно, приятно. В Салехарде можно побывать на берегах рек – и Полябты, и Полуя, и Шайтанки, и Оби – откуда далеко видна тундра, и вид её меняется в зависимости от времени года. Зимой «блестя на солнце, снег лежит», и нет тому ни конца, ни края. Порой метель кружит и не даёт выглянуть солнцу. Весной всё прозрачнее, ясней, небо чистое, безоблачное, такое высокое – подними голову и аж дух захватывает от простора и великолепия! Лето – особая пора, солнце жаркое, да такое, что сравнимо с южным. Уже в городе не засидишься – скорее к реке, в тундру. Осень по-своему замечательное время года – со-

бирай дары природы: грибы, ягоды, разные травы и коренья (всё пригодится). А сколько осенью возможностей понаблюдать вокруг – птицы собираются к полёту, ягоды брусники, клюква сверкают ярко среди мхов и уже поблекших трав. В общем, разнообразие северной природы и погоды. Не то что в пустынях, где изо дня в день одно и тоже – жара, сушь, а в тропиках – дожди постоянно. А кто-то скажет: «А здесь комары, мошки летом!» Да что эти крохотные насекомые? В других странах звери посерьёзнее – змеи-питоны и много ядовитых змей, крокодилы, разные хищники…. В реке Амазонке – рыбки пираньи, маленькие, а настолько опасные – они стайкой подплывают к своей жертве, как молнии, и раздирают её в мгновенье ока. Так что здешние комары и мошки не так страшны. Увидеть что-то из окна и потом порассуждать об увиденном тоже интересно. Напротив вижу Ледовый дворец. В тёмное время суток Дворец освещён современной подсветкой, разноцветными прожекторами. По широкой лестнице постоянно бегут дети, да и взрослые спешат, чтоб приятно и полезно провести там время –

ольга лобызова

третий возраст | путешествие

Подружки

в местных газетах и журналах часто об этом пишут и помещают фотографии. Здесь проводят спортивные занятия и соревнования – в красивых костюмах совсем маленькие и довольно большие участники фигурного катания, тренируются хоккеисты… Родители организуют свободное время своих детей, да и тренеры, видимо, привлекают детей вниманием, а может, и доброй строгостью – дети любят такое отношение. Слева здание администрации города Салехарда. Построенное совсем недавно, оно настолько мощное и в то же время красивое. Я постоянно определяю силу и направление ветра по флагам, которые дружно колышутся, как три братца, на его крыше. А ме-

таллические башенки по бокам её одновременно говорят и о северном полярном колорите, и об искусстве турецких строителей. Рано утром сюда нескончаемым потоком едут машины, спешат служащие. Широкая полоса дорог – пешеходных и автомобильных, всегда очищенных от снега – здесь надо сказать спасибо работающим на снегоуборочной технике ребятам, их можно видеть и слышать не только днём, а и поздно ночью и ранним утром. Автобус маршрута № 2 много раз подвозил меня до городской поликлиники. Да вот неудача – однажды забыла проездной билет, так кондуктор-женщина, вроде бы и немолодая, меня строго отругала. Я подумала:

«Ну и поделом тебе! Не забывай!» Однако будь на её месте, я б никогда не позволила такое по отношению к пожилому человеку… Что же, все люди разные, но добрых среди них намного больше. Как-то иду медленно и останавливаюсь. Подходит молодой мужчина и спрашивает: «Вам плохо?» Говорю: «Нет, спасибо, я отдыхаю». Да много таких примеров добра и внимания между людьми. Интересно наблюдать за школьниками. Вот спешат малыши – на спине довольно увесистый рюкзак да в руках ещё сумочка со сменной обувью. Тяжеловато, наверное? Ученики, что постарше, шествуют солидно, да и рюкзаки их полегче. Многие Северяне № 2, 2012

путешеСтвие | третий возраСт ребята идут в гимназию, что на улице Республики, построенную сравнительно недавно. Читая прессу, узнаю, что гимназия славится своими успехами в учении и добрыми традициями. В обозримом пространстве особо мной наблюдается жизнь оврага – природного явления города Салехарда. Когда-то овраг разделял районы города. Уже много лет как через овраг проложен мост – широкий, удобный для транспорта и пешеходов. Особенно зимой хорошо

С удовольствием провожаю взглядом юношу в спортивном костюме – утренний бег даёт энергию на весь день. Побольше бы таких бегунов! Снег укрывает землю Ямала на много месяцев – это же раздолье для лыжников. Но короток полярный день. Как же быть? Слышала, что в шестидесятые годы прошлого века прямо в черте города – и в Салехарде, и в других населённых пунктах округа – проходила освещённая лыжная трасса, а что же сейчас?

«Живу в Салехарде с юных лет, 40 лет стажа, а пенсия 12 тысяч рублей» видно, как ребятишки, идя из школы, развлекаются, скользя по крутым склонам оврага. Бросив ранцы, устраивают забавные игры – скатываются по заснеженным склонам вниз. А снег здесь рыхлый, чистый, порой и детей не видно, а вместо них какие-то снежные большие шары. Затем дети поднимаются наверх, преодолевая высоту, как настоящие альпинисты. И так повторяется несколько раз. После уроков такие игры приятны и полезны для здоровья. Отряхнувшись от снега, подхватив ранцы, пацаны спешат по домам. Думаю, приходят в сырых одежде и обуви и прибавляют забот мамам. Но так как такие занятия не прекращаются, видно, их мамы за это не ругают и правильно делают. Часто утром по субботам вижу бодро шагающих мужчин, из их сумок, портфелей и пакетов торчат веники – ясно, это традиционный поход в баню. Так это же замечательно! Как говорится, в здоровом теле – здоровый дух.

Северяне № 2, 2012

Вот бы вспомнить подзабытое старое, да и соорудить не один – несколько таких хорошо освещённых лыжных маршрутов и на окраинах города, и в пригородных перелесках, где бы и взрослые, и дети с пользой для здоровья проводили бы на свежем воздухе и за полезным для здоровья занятием не только выходные, а и вечерние часы долгой полярной зимой. За оврагом справа видна часть здания Пенсионного фонда, очень нужное учреждение для жителей города. Работают там в основном молодые женщины и девушки. Мне приходится иногда там бывать, и я благодарна всем за их внимание и доброту. Порой и наши во просы бывают наивными, хотим получить разъяснения по нескольку раз, чтобы хорошенько понять суть дела, и всегда получаем ответы. Через овраг далее вправо дорога ведёт к православному храму святых апостолов Петра и Павла, где обстановка располагает к добрым спокойным

мыслям. Много прихожан бывает здесь, я тоже – по возможности. Сидя на лавочке, ожидая автобуса, разговорились с женщинами, вышедшими из храма, о житье-бытье. Одна из них говорит: «Живу в Салехарде с юных лет, 40 лет стажа, а пенсия 12 тысяч рублей». Не стала я её расспрашивать, а подумала: почему такая маленькая пенсия, и это на Ямале, который славится своими природными богатствами на весь мир? Другая соседка по лавочке говорит: «Моя пенсия 16 тысяч рублей». Это с добавкой за возраст – ей уже за восемьдесят. И тоже не разбежишься – на рынке, в магазине ведь всё так дорого. Майские праздники, поздний вечер. Напротив автобусная остановка, но автобусов уже очень долго не видать. Одинокий пассажир стоит на ней – пожилой мужчина с маленьким узелком, он опирается на палочку и голосует много времени, видимо, не надеясь на городской транспорт. А мимо движется поток личного транспорта. И что же? Одна за другой легковушки проезжают мигом мимо мужчины. Ни одна не притормозила с предложением помочь… Долго я с сочувствием наблюдала за незадачливым путником. И вот вижу новенькую красивую милицейскую машину – проехала к оврагу и тут же повернула обратно, к автобусной остановке. Наконец-то, думаю… Куда там! Увы, промчались, словно и не заметив, ещё быстрее других. Когда одинокий пассажир уехал я так и не увидела, отвлёкшись делами. Вот так и живу, наблюдая из окна, размышляя над увиденным, всё чаще думая о главном – когда же мир будет добрее?!

третий возраСт | путешеСтвие

одиночество: северный асПеКт – господа власти предержащие, почему у пенсионеров такие маленькие пенсии? – Потому что кризис. – тогда почему в нашей стране количество миллиардеров выросло вдвое? – инфляция.

владимир Потёмин

ту жизненную коллизию описала мне одна салехардская пенсионерка с неподдельным сочувствием к человеку, попавшему на старости лет в банальную и типичную, казалось бы, для его возраста и нашего времени передрягу. – Стою я на автобусной остановке, и подходит ко мне пожилой мужчина. Видно, что не из простых, явно был когда-то начальником, потому что остались и манеры, и лоск, однако всего остального уже нет: взгляд потухший, явно, что начался новый этап жизни – и не самый лёгкий. Стал спрашивать, какие в городе автобусные маршруты, как часто ходит общественный транспорт? Сказал, что жил здесь долго, но общественным транспортом не пользовался… а теперь пришлось. Так сложилась жизнь, что уехал с Ямала, да пришлось вернуться, снять жильё… Но на одну пенсию жить тяжело, да и вообще одному неуютно. Найти бы женщину-ровесницу, вместе коротали бы пенсионные дни… Не поможете?.. И смотрел он на меня с такой мольбой, так хотел, чтобы дала ему какую-то надежду. Но тут подошёл мой автобус,

я извинилась за прерванную беседу, а мужчина остался на остановке ждать своего… Ехала я по семейным делам и размышляла об этой нечаянной встрече. Да, и я когда-то много лет назад приехала в Салехард из Орла. Приезжаю сейчас туда только в гости и то ненадолго – уже не климат, да и прежние связи если не оборваны, то невероятно истончились за прошедшие десятилетия. Считаю себя северянкой, дети и внуки прижились здесь, никуда уезжать не собираются. А я куда от них? Сейчас вот лозунг провозглашается властными структурами разных уровней: Ямал должен оставаться молодым! Красиво, ничего не скажешь. А нас, стесняюсь спросить, куда? Не понимают сегодняшние молодые, что жизнь проходит невероятно быстро, миг – и они ощутят ту же горечь «третьего возраста», от которой не спасают ни деньги, ни возможности, ни построенный с усердием и тщанием «запасной аэродром». Все неизбежно проходят этот путь и чаще всего поодиночке. Сейчас входит в моду волонтёрское движение, вот бы кто-то из таких людей взял бы да и организовал на благотворительных началах какой-то клуб, где пожилые люди могли бы знако-

миться между собой, причём не только в реальных встречах, но и по Интернету. Создали бы банк данных таких людей, подключили СМИ, психологов, социальных работников. Сколько северян и северянок в связи с разными жизненными обстоятельствами остаются одинокими, уезжают на свою историческую родину, но и там не приживаются, а назад на Север ехать не каждый решится. А ведь слово «северянин» – оно как пароль. Вон землячества созданы при представительствах ямальских, но, думаю, и там пока руки не дошли до осуществления идеи знакомства, объединения одиноких ямальцев с целью создания семьи, поддержки друг друга. Не секрет, что среди ветеранов Ямала – как уехавших, так и остающихся жить здесь – много людей высокообразованных, неравнодушных, энергичных, гуманитариев, которым бы и карты в руки, только помочь бы организационно и методически, финансово, подтолкнуть, зажечь этой важной социальной идеей… Тогда, возможно, и глаза моего случайного попутчика вновь зажглись бы былым интересом к жизни, как это было в те далёкие времена, когда судьба привела его на Крайний Север, в Салехард, который, судя по всему, станет его последним причалом… Северяне № 2, 2012

путешествие | мы в ответе за будущее

На электромобиле к всеобщему благоденствию Старинное русское слово – уклад. Произнося его, мы представляем добротные избы и расписные сундуки, размеренный образ жизни. Слово старинное, но именно его взяли на вооружение экономисты, когда решили обозначить периоды технологического прогресса. Шесть-семь технологических укладов должно пройти человечество на пути к всеобщему благоденствию.

Нина Фальшунова

-В

то время, как Европа уже переходит к шестому, Россия сегодня живёт еще в четвертом технологическом укладе, – рассказывает Максим Марамыгин, профессор, доктор экономических наук, первый проректор Уральского государственного экономического университета из Екатеринбурга. Его лекция «Деньги: история и современность», прочитанная перед старшеклассниками и студентами Салехарда, началась также со старорусских времён. От Елены Глинской до самых последних денежных реформ деньги шли рядом с человеком, являясь насущной необходимостью в мире товарного оборота. – Теперь представьте, что вы будете носителями своих же денег. Деньги будут в человеке, – такой оборот вряд ли смог оставить кого-то равнодушным. Лично мне тут же захотелось

Северяне № 2, 2012

выкрикнуть из зала: «А где будет душа человека?» Каким же образом человек разумный перейдёт на новую ступень эволюционного развития и станет именоваться просто – человек-кошелёк? Ответ на этот вопрос нам дадут нанотехнологии. Они предполагают создание в будущем таких универсальных микрочипов, которые заменят все бумажные и металлические деньги, а также банковские карточки. Размещать наночип, по словам Максима Марамыгина, возможно прямо в теле человека, например, в кисти руки. Что же это такое? Нужно ли это человеку? Чем можно мотивировать человека к тому, чтобы подобное устройство находилось непосредственно внутри него? И Максим Сергеевич доносит до слушающей его салехардской молодёжи одну из главных идей, способных охватить весь мир и дать толчок к совершенно новому, неведомому доселе

бытию. Это идея экологически чистой планеты. Идея, которая сейчас охватывает всё большее число западных стран. В самом деле, предыдущие технологические уклады наложили свой отпечаток на лик планеты. Индустриальное общество нацелено на производство, а растущее гигантскими скачками производство требует всё больших расходов энергии. А её сейчас эффективнее всего добывать из углеводородного сырья. Новое общество согласно теории укладов будет постиндустриальным. Оно обратится от гонки товаропроизводства к человеку. И это, с одной стороны, очень неплохо. Ведь в индустриальном мире человек всегда стоял обособленно от подконтрольных ему машин, подчиняясь законам производительности труда и экономическим теориям, которые базировались на производстве. С другой стороны, машины, обращенные на человека, – разве

мы в ответе за будущее | путешествие не этим образом нас так тщательно и долго пугали фантасты и футуристы? А между тем экономисты уже присматриваются к выгодным секторам экономики шестого технологического уклада. Это и наноэнергетика, и нанобионика, ядерные технологии, инженерия живых тканей и органов. По словам профессора Марамыгина, все современные производственные ниши уже исчерпали инвестиционный потенциал. Инвесторы желают видеть нечто новое, то, что начнёт работать на долгую перспективу. А это, несомненно, всё, что относится к нанотехнологиям. И снова перед глазами картины футуристического мира, где машины управляют людьми. – Нам действительно это грозит? – спрашиваю у Максима Сергеевича после его выступления. – Ну, вот нельзя говорить, что грозит, – подхватывает профессор своим живым голосом. – Понимаете, раньше были дирижабли, затем появились самолеты, затем космический корабль. Это прогресс. Мир меняется, и в этом нет никакой катастрофы, как нет катастрофы в переходе от дирижабля к самолёту. Появляются новые технологии. А ещё появляется понимание, что нужно беречь природу. Неправильно только качать и качать из планеты. Мы, люди, вносим диссонанс в мир. До понимания этого нужно было дорасти, дозреть. Что нам нужны другие источники энергии – возобновляемые. Надо выстраивать «зелёную» экономику. Посмотрите, в Европе всё больше появляется ветряков, солнечных батарей на крышах домов. Больше грязи, чем несёт двигатель внутреннего сгора-

ния, нет ни одного засорителя в мире! Нашу планету убивают выхлопы автомобиля! А уход от ДВС к электромобилю настолько очистит планету, что мне пока это сложно представить. – Но пока мы к этому придём, не загрязним ли последнее, что осталось нетронутым? В поисках-то новых источников энергии? – Так уже есть новые разработки! В Европе разработан дешёвый и вменяемый прин цип электромобиля. И очень стимулируют обывателей к покупке электромобиля. Я в мае путешествовал по Европе. В Мюнхене мы застряли и сидели в гостиничном номере. Так я видел лично, как Ангела Меркель представляла автомобиль и тут же бонусами к нему – налоговые льготы, аккумулятор для такого электроавто на год в аренду, затем сдаёшь его и новый берёшь в аренду, парковки в городе разрешены там, где для других авто нельзя. То есть всемерное поощрение. Вот в какую сторону надо думать. Нефтегазовое главенство России продлится еще 10–15 лет. А потом всё – технологии шагнут дальше. – Уж прям и 10–15 лет? – сомневаюсь я. – Да вы посмотрите – вся Англия выращивает люцерну! Летишь над Англией – кругом эти жёлтые поля. Из неё делают биотопливо – вместо бензина. Мир ищет, ищет такие источники энергии, которые бы позволили уйти от грязного углеводорода. А мы всё ещё гордимся лидерством на нефтегазовых рынках. – Думаете, поиск нового источника энергии продиктован заботой о чистоте планеты? – я держу в уме всевозможные интриги государств и войны,

которые шли в 20 веке за чёрное и голубое золото нефти и газа. – Конечно! – профессор Марамыгин, кажется, искренне удивлён тем, что кто-то не понимает этой простой идеи чистой планеты. – Надо понимать, что такое идеология нового мира! Посмотрите на Скандинавию. Там всё подчинено одной идее – чистая природа. Первейшая оценка тамошних проектов – экологическая. Если какой-либо проект наносит сильный ущерб природе – не будет этого проекта. И эта идеология всё активней идёт. Но вот только не в нашей стране. И то, чем ближе к европейской границе, тем больше всё-таки понимание. Там люди общаются и с иностранцами, которые к нам на экскурсии приезжают, знаете, по-доброму, по-человечески общаются. Потому что в Сибирь, к примеру, чаще ездят бизнесмены. Они едут только делать деньги. Им плевать на нашу природу. – Вы рассказали о наночипах, которые заменят людям материальные деньги. Это ведь тоже вписывается в экологическую идею? Но как быть тем, кто не захочет воспринять столь радикальные новшества. – Безусловно, это всё будет в рамках одной идеи. Тем же людям, кто не захочет, им просто некуда будет деваться. Это, повторюсь, прогресс, и он не есть что-то ужасное, это просто поступательное движение вперёд. – Максим Сергеевич, как думаете, ваши слова сегодня попали на благодатную почву? Наши салехардские студенты их восприняли? – Мне сложно судить, но в целом я чувствовал отдачу от аудитории. Но пусть даже один Северяне № 2, 2012

путешествие | мы в ответе за будущее человек из ста поймёт то, о чём я говорил, это уже благо. Если я, приехав сюда, сумел заронить зерно исследования, размышлений хотя бы в одного молодого человека – уже ненапрасен мой труд. Потому что этот человек потом будет заражать всех своей энергией и подобным позитивным мышлением, стремлением к познанию мира. Я был у вас в

музее имени Ивана Шеманов ского. Это классический пример того, как один человек своим горением к познанию и к истине смог противостоять невежеству и косности. Максим Сергеевич ещё не знал, что на его лекции присутствовал целый выпускной класс одной из салехардских школ. Актив класса вызвался

обсудить перспективы этого нового мира, который описывал первый проректор Уральского государственного экономического университета. И их неравнодушие и позитив, их стремление познавать и менять мир сразили меня ещё сильнее, чем яркая, живая вера профессора Марамыгина в прогресс и человечество.

Прекрасное далёко становится ближе Мы, советские дети, знали, что в будущем нас ждёт СССР. Об этом нам заблаговременно рассказала Алиса Селезнёва, главная героиня фильма «Гостья из будущего», явившаяся из 2084 года. Но дети 2012 года уже с трудом помнят и саму Алису. И уж, конечно, они не совсем уверены в том, что спустя 70 лет проснутся в стране Советов, учитывая нынешнюю политическую обстановку в России.

«Матрица» реальна? В 21 веке появились неведомые дотоле проблемы. Словно из самых фантастических фильмов на нас надвигается противостояние людей и машин, людей и электроники. С другой стороны противостояние всегда означает некое сближение. В общемировом новоязе появляется термин – нанобиотехнологии. – Это хорошо, конечно, что у нас появляются новшества, которые упрощают человеческую жизнь, делают её лучше. Но я считаю, что должны быть люди, которые будут заниматься духовностью человечества, – Дарья Мовчан, ученица 11 а класса

Северяне № 2, 2012

второй школы города Салехарда, кажется, уже думала над тем, что будет, если человек с головой окунётся в техномир. – Даже сейчас возникают такие ситуации, когда человек полностью посвящает себя играм, Интернету. Таким людям нужна помощь, чтобы выводить их из виртуального мира на живое общение друг с другом, а не посредством машин. – Каким образом это можно осуществлять? – спрашиваю Дашу. – Да хотя бы устраивая различные акции, которые бы сплачивали людей, например, флеш-мобы, которые подчас

являются синтезом самых разных видов искусства. На таких акциях совершенно незнакомые люди начинают общаться друг с другом. Мы тоже незнакомы и решили собраться в пустом кабинете одной из салехардских школ, чтобы поговорить о будущем. – Сейчас ведутся исследования в этом направлении – связь мозга с компьютером, как в фильме «Матрица», когда к мозгу человека была подключена машина, – вступает в разговор Денис Попов, ученик этого же 11 а. – Опасность заключается в том, что мы часто можем

мы в ответе за будущее | путешествие

Благо общества VS права человека? – Современная история государств такова, что сейчас на первый план выходят информационные войны, – свою точку зрения высказывает Полина Носоновская. – Потому нашей стране нужна защита от негативного воздействия других стран. Информационные потоки из стран Европы и США нужно фильтровать, иначе они просто атрофируют мозг. – Снова опустить железный занавес? – спрашивает Олеся

Нецинская, ученица того же 11 а. – Я бы хотела вот что подчеркнуть, – начинает говорить Алена Ельшина. – Когда государство, уважая права людей, вдруг ослабляет контроль и

ценностях. – И если сознание общества будет здорово, то такое общество сможет противостоять даже своему лидеру, если он начнёт злоупотреблять властью. Общество должно быть отделяемо от лидера.

Нина фальшунова

не знать о том, какие эксперименты ставят учёные в этой области, – продолжает Даша Мовчан. – Даже во времена СССР было такое, что многие опыты были засекречены, а некоторые открытия приносили ущерб части общества или самим же учёным. Для меня страшно, если что-то скроют от общества, потому что каждый человек имеет право знать и право выбирать. – Всё-таки, думаю, что права одного человека заканчиваются там, где начинаются права другого, – у Альбины Ниясовой своя точка зрения на всё. – Если речь идёт о безопасности государства, то я считаю, что правами одного человека можно пожертвовать, так как речь может идти о сохранении целостности общества. Например, террорист нарушает права других людей. Тогда почему его права должны при этом быть защищены? – Государство – это преж де всего власть, а власть – это люди, – тут же оппонирует Альбине Даша Мовчан. – Хорошо, если эти люди у власти имеют добрые намерения защитить граждан от терроризма. Но мы знаем, что это далеко не всегда так.

Стол не был круглым, а потому без острых углов в беседе не обошлось

совершается теракт, то общество обычно немедленно высказывает претензии государству. Если же правами человека государство пренебрегло во благо общества, то и тут общество будет выражать недовольство. Любые действия государства вызовут осуждение. Я считаю, что нужно всё же думать о благе большинства, если уж в любом случае действия государственной власти вызывают недовольство своих граждан. Постепенно в разговоре открывается всё множество мнений, и в каждом присутствует зерно истины. Но как совместить всё? Возможно ли это? Ребята начинают не просто высказываться, но и спорить друг с другом, впрочем, очень тактично. – Я всё-таки считаю, что сознание общества в целом отражает сознание каждого из нас, – Дарья Мовчан продолжает настаивать на демократических

Ребята вскользь затрагивают религиозное мировоззрение и проблему сектантства, когда люди буквально зомбируются активными членами сект, появляющихся как грибы в нездоровом теле. И снова реплика Олеси Нецинской: – Но тогда и православие тоже сектантство? Сколько сейчас разной информации о том, что даже православные священники не брезгуют ни взятками, ни богатством. Получается, даже церковь и главные религии не гарантируют обществу того самого здоровья, которое сможет защитить его от кризиса власти. Быть может, нас защитят старые добрые права человека, о которых так декларативно заявляется в демократическом обществе. – Равноправия быть не может, – продолжает Олеся, и я Северяне № 2, 2012

путешеСтвие | мы в ответе за будущее вижу, что она более приземлённый человек, с очень трезвым, консервативным взглядом на жизнь. – Люди всегда будут завидовать друг другу. Покажется одному, что ему недодали шоколадки, – вот уже конфликт. И это не только в России, но и во всём мире. – Ребята, получается, всё зависит от самого человека, – говорю я. И мы снова возвращаемся к исходной точке рассуждения: следует ли контролировать человека извне или всё же предоставить ему свободу выбирать самому? – Если в детстве будут заложены понятия о добре и зле, то свобода выбора не будет такой тяжёлой, – предполагает Денис Попов. – Но для единого понятия добра должна быть и единая идеология. – Почему в СССР люди были сплоченней? (Даша Мовчан негласный лидер беседы). Потому что была идея, были единые понятия добра и зла, и люди стремились к одной общей цели. Сейчас у нас свобода совести, и каждый сам волен определять свои идеалы, но и единой цели нет.

Как заставить человека стать лучше? – А как вам идеология, которую предложил лектор, профессор Марамыгин? – спрашиваю я. – А именно экологические ценности? Смысл её в том, что люди должны объединиться в стремлении сохранить нашу планету, сделать её чище. И снова мнения ребят разделяются. Они, конечно, за чистую планету, но как к этому прийти. Кто-то верит, что, выбрасывая пластиковый стаканчик в урну,

Северяне № 2, 2012

он делает планету чище. А ктото утверждает, что есть сильные мира сего, владельцы корпораций, которые выбросами своих фабрик и заводов сводят на нет все движения экологистов. – Как мы можем говорить о каких-то стаканчиках, когда сами живём в сырьевой стране, в сырьевом регионе, – у Альбины Ниясовой мнение пусть и не гибкое, но правдивое, с долей иронии. – Нам что, выгодно выпускать электромобили? У нас главные доходы – от продажи нашего сырья. И какая разница, плавно или резко мы будем менять приоритеты, если у нас экономика рухнет, перестань мы качать нефть и газ. Зато у нас будет замечательная экология и чистый воздух. – Не надо говорить, что у нас плохая страна, она у нас хорошая! – вдруг заявляет Полина Носоновская. – Вспомните, как русские писатели грустили о России, будучи в ссылках или в изгнании. У нас прекрасная страна! Почему мы всё время говорим о плохом, почему не видим в России хорошего? У нас свой путь. – Ребята, а возможно ли заставить человека быть лучше? – пытаюсь вернуть их в прежнее русло беседы. – Есть ли у нас время на воспитание в людях бережного отношения к природе, к месту, где ты вырос, или мы, русские, всегда должны быть чем-то или кем-то подгоняемы? – Нам нужен тоталитаризм! – тут же то ли шутя, то ли всерьёз начинает говорить Альбина. – Ну, уж так-то совсем нельзя, – возражают однокласснице наперебой ребята. – Абсолютной свободы быть не должно. Должны быть законы. Но не тоталитаризм. Альбина, тебе

нельзя во власть. Ты разрушишь нашу страну! – Не существует идеального государства, – снова берёт слово Даша Мовчан. – Что, кто-то придёт к власти и поменяет нашу жизнь в корне? Мы сами должны создавать свой мир своими руками – в пределах дома, семьи. Если все эти высокие технологии подавят человека, посягнут както на его духовность, то всегда есть возможность сохранить свои взгляды в семье, в своём кругу, на малой родине. Ребята задумываются о своём, и я, не будучи Алисой Селезнёвой, знающей будущее каждого, задаю последний вопрос: «Вы покидаете школу. Кем вы будете, кем видите себя в будущем?» Альбина Ниясова: – хочу служить в МВД или в ФСБ. Зачем мне это нужно? Мне нравится контроль и чёткие команды. Дарья Мовчан: – хочу в сферу связей с общественностью, так как мне это близко по духу – общение с людьми, помощь в этом общении. Полина Носоновская: – Мне хорошо даются иностранные языки, думаю об этом. Денис Попов: – хочу поступить на факультет защиты информации, считаю, что кто-то должен защищать личное пространство человека. Олеся Нецинская: – Я пока выбираю между актёрским мастерством и журналистикой, хотя скорее всего последнее. Алёна Ельшина: – Думаю стать архитектором, но это только первая ступень, потому как считаю, что учиться нужно на протяжении всей жизни. Самое важное – не стоять на месте, развиваться.

мы в ответе за будущее | путешествие

Очумелые ручки

Любовь Лаврова

о в отличие от школы, где – что греха таить! – мало учитываются природные способности, индивидуальные особенности конкретного школьника, учреждения дополнительного образования создают благоприятные условия для личностного роста каждого ребёнка. Это становится возможным благодаря персональным урокам, немногочисленным группам и определённой свободе педагога, у которого есть возможность самому разработать программу с учётом базовых требований, личного опыта и собственных наработок. Дополнительное образование развивает творческие способности ребёнка, расширяет культурное пространство для его самореализации. Создаётся ситуация успеха для каждого, что сказывается в дальнейшем буквально на всём: на характере растущего человека, на укреплении личного достоинства, на его социализации в обществе, зачастую и на выборе будущей профессии. Главное же, на мой взгляд, это то, что учреждения дополнительного образования решают проблему занятости школьников. И если всё продумано и правильно организовано, то и голова у родителей не будет болеть о том, где и как их люби-

мое чадо проводит свободное от уроков время, пока они на работе: у телевизора и компьютера или в творческой среде, среди ровесников и в надёжных руках умного, любящего их педагога. Большинство детей в чём-то талантливы, поэтому надо каждому дать возможность отыскать ту область познавательной деятельности, где его способности окажутся наиболее яркими, разовьются и дадут возможность радоваться собственным открытиям и достижениям. А конкурсы детского и юношеского творчества от проводимых внутри учреждения до международных – на которые, к счастью, сейчас при финансовом благополучии можно беспрепятственно отправиться! – показы, выступления позволяют пережить настоящий успех. Центр детского творчества «Надежда» – это мир, в котором рождаются и осуществляются высокие мечты, а педагоги во главе с директором Еленой Васильевной Аникиной и многочисленные воспитанники – это большая дружная семья, где всем хватает места и рады каждому. У «Северян» давняя дружба с ЦДТ, который недавно отметил славный 75-летний юбилей («Северяне», №2, 2010. – Авт.). Юные таланты, да и все ребятишки, трудолюбивые и стремящиеся к совершенству, их педагоги всегда могут рассчитывать на нашу поддержку.

из архива Валентины Пушниковой

Сегодня дополнительное образование детей в педагогической науке и практике рассматривается как составная часть общеобразовательного процесса.

Валентина Павловна Пушникова – руководитель творческого объединения костюма и моды «Раздолье» Центра детского творчества «Надежда» в окружной столице, педагог высшей квалификационной категории, почётный работник общего образовании Российской Федерации, талантливый педагог, мама двух замечательных дочек – Марины и Анюты.

Творческое объединение костюма и моды «Раздолье» хорошо знают в нашем городе. И не только. Девочки – кто сказал, что вязание спицами сугубо женское занятие, есть здесь и мальчик, ученик 9-го класса четвёртой школы Павел Родин! – и их педагог Валентина Павловна Пушникова где только не побывали… В Сочи, Санкт-Петербурге, где проходили международные конкурсы Северяне № 2, 2012

из архива Валентины Пушниковой

путешествие | мы в ответе за будущее

Северяне № 2, 2012

из архива Валентины Пушниковой

мы в ответе за будущее | путешествие

Северяне № 2, 2012

путешествие | мы в ответе за будущее юных дарований «Надежды Европы», «Будущее планеты», в Москве на всероссийском конкурсе «Таланты нового века». И ни разу не возвращались, что называется, с пустыми руками. В январе этого года вместе с музыкантами-духовиками участвовали в международном фестивале-конкурсе детского и юношеского творчества «Зимняя сказка», который проходил в Чехии и Германии. Все вместе они привезли для Салехарда и Ямала целый комплект наград самого высокого достоинства и удивили европейцев мастерством и талантом. Мы сидим с Валентиной Павловной в её маленьком кабинетемастерской, беседуем. На стенах в рамках – дипломы, благодарст венные письма, фотографии, на полках в шкафах – совершенно изумительные вязаные куклы, мотки разноцветной пряжи, спицы всех размеров, модные журналы. – Малыши сначала осваивают макраме, это очень полезно для развития мелкой моторики рук, – рассказывает Валентина Павловна, – потом берут спицы и учатся вязать простые вещи – шапочки, шарфики, сумочки, потом вот такие куколки. Это работы учеников 2–4 классов, прекрасные подарки к любому празднику для мам, бабушек, сестёр, подружек. – Да уж! Сколько же нужно терпения и усидчивости, чтобы довести начатое до конца! – говорю я. – Это поймёт тот, кто сам учился вязать: распускал, начинал заново, а то и вовсе забрасывал клубок ниток куданибудь в дальний угол. – Детей надо постоянно удивлять, поддерживать у них интерес, всё время двигаться вперёд, придумывая что-то

Северяне № 2, 2012

новое. Так и возник театр моды «Раздолье». Занимаются здесь, конечно же, старшеклассники, всего 22 человека. Есть у нас маленькая артистка, без которой не обходится ни один показ, – Сабина Гасанова. Мы вместе делаем эскизы будущих изделий, подбираем нитки. Пряжу везу откуда только возможно. Нашли с ребятами по Интернету магазин оптовой продажи в Петербурге. Во время поездки на фестиваль купили в этом магазине две большие сумки пряжи, спиц, ткани – на шестнадцать тысяч рублей. Часть затрат нам возместил ЦДТ. Придумываем программу показа. Вот сочинили легенду «Мат нябакоми» – с ненецкого «Шесть сестёр». Жили-были шесть сестёр. Их любили и баловали мать с отцом, наряжали, как кукол, и были они счастливы. Но однажды злая колдунья Парнэ, позавидовавшая красоте и счастью юных девушек, решила заколдовать, превратив их в камни. Но пришёл шаман и увидел заколдованных красавиц. Тогда вступил он в поединок со своим злейшим врагом, злой и страшной колдуньей Парнэ, и победил её, а потом расколдовал девушек. Всё как в сказке, где добро побеждает зло. Сейчас готовим новый показ – «Цветы». Девочки вяжут платья, в которых можно будет пойти на выпускной вечер. – Как же это здорово! Ручная работа, единственный экземпляр – ни у кого такого не будет. Да и экономия для семьи – по тратиться придётся только на пряжу… Вот я вижу: авторский проект. Что это такое? – Ребята увлечены этим видом творческой деятельности. Это путь от «задуманного» к «исполненному». Такие дев

чонки талантливые, мастерицы! Настя Хороля придумала и связала очень красивую курточку, ослепительно белую, украшенную ненецким орнаментом ярко-красного цвета – любая модница такой позавидует. Любаша Чепурная участвовала со своими проектами «Ненецкая красавица» и «Ненецкая семья» в заочном всероссийском конкурсе «Адрес детства – Россия» и заняла 3-е место. Мы получили специальный приз «За сохранение национальных культурных традиций». Хороший авторский проект «Школьная форма» у Ани Пушниковой. Это праздничный вариант – белый передник с красивым узором, манжеты и воротничок. Слушая Валентину Павловну и рассматривая фотографии, спрашиваю: – С детьми 34 года! Не устали? Не было такого, что всё хотелось бросить и заняться, например, предпринимательст вом, ведь у вас золотые руки? – Никогда не возникало такого желания. Я всю жизнь в окружении детей. Наша семья жила на втором отделении – на улице Шалгина. У наших соседей Бутаковых родился ребёнок, и я все дни напролёт катала коляску по всей улице. Сама маленькой совсем была – в школу ещё точно не ходила. Во время летних каникул после восьмого класса работала воспитателем в шестом детском саду, он принадлежал базе морлова. Повела свою группу, ребятишек 5–6 лет, на прогулку в тундру. Их всех искусали комары, один мальчик потерял ботинок, а я увидела, что он в одном ботинке, только когда пришли в группу. Вернулась, нашла ботинок. Часто вспоминаю этот случай: как мне могли доверить детей? И ведь

мы в ответе за будущее | путешеСтвие родители никому не пожаловались на глупую малолетнюю воспитательницу... – Привычка к труду воспитывалась с раннего детства? – В летние каникулы с подружками работали на хлебозаводе – закупоривали бутылки с лимонадом. Помню вкус детства: горячий хлеб с газировкой. А ещё мне почему-то нравилось колоть дрова… У родителей всегда было хозяйство: корова, свиньи, куры, огород. Я обижалась на родителей: мне казалось, что мама и отец очень мало внимания уделяют нам, четверым детям. Потом, став взрослой, поняла: как же много им приходилось работать, чтобы только прокормить семью, обеспечить нас хотя бы необходимым. Помню, отелилась наша корова, а морозы стояли тогда – жуть. Пришлось освободить для новорождённого телёнка одну из двух комнат, и недели две он жил в доме. – У вас в творческом объединении ребята учатся всему, начиная с азов. А вы-то сами где и у кого всему научились? – Моим первым учителем была одноклассница Галя Куклина, она тоже жила на нашей улице и слыла рукодельницей. Смотришь, а она опять то в новой шапочке, то в красивых рукавичках щеголяет. Я как-то попросила её связать мне шапку. А она говорит в ответ на мою просьбу: «Нет, вяжи сама, я тебе покажу». Я распускала старые трикотажные вещи, связывала ниточки узелками. Придумывала фасоны из вязаного полотна. Увлеклась шитьём. Однажды из старого маминого пальто сшила себе костюм и воображала в нём. – А потом всю жизнь совершенствовались? – С моей коллегой Эллой Давыдовной Кузнецовой, она ру-

ководит творческим объединением «Нить Ариадны» (вязание крючком), учились на курсах в «Доме Зайцева». Там преподавали кройку и шитьё методом макетирования – не по лекалам, а прямо на манекене, то есть точно по фигуре. Это очень сложный метод, зато как сидят сшитые вещи!.. Просто загляденье! Ездили на экскурсию в Иваново – на швейную фабрику. – И с Вячеславом Зайцевым встречались? – В лифте. Зашёл вместе со своим сыном, поздоровался, спросил: «Вы на курсы?» Ещё что-то сказал. Обычный человек с открытым ясным взглядом, такой обаятельный, и никакой «звёздности». – Скажите, что дают вам и вашим воспитанникам поездки на различные фестивали и конкурсы? – Для людей творческих они необходимы как воздух. Это демонстрация успеха, ожидание признания, стимул к совершенствованию. Я вижу, как ребятам нравится выступать, это их окрыляет, делает уверенными в себе, накапливает знания. Дети сейчас другие, более раскрепощённые что ли. У меня в школьные годы была очень низкая самооценка, долгие годы боролась я со своими комплексами… Люблю возить своих ребят вместе с преподавателями и воспитанниками студии духовой музыки: такая комфортная атмосфера в этой компании… Пользуясь случаем, хочу публично поблагодарить наших спонсоров, кто оказал нам финансовую помощь для поездки в Чехию и Германию. Это генеральный директор закрытого акционерного общества «Партнёр» Валерий Константинович Папаяни, он дал 46 тысяч рублей, 12 тысяч ЛУКОЙЛ и

10 тысяч Сбербанк. Эти деньги нам очень пригодились. – Если бы у вас были деньги?.. – Я бы тратила их на детей… Повезла бы всех, а не девять человек в Италию, во Францию… Объездили бы с ними весь мир. Директор ЦДТ Е.В. Аникина, я не раз слышала из её уст, очень тепло, с глубоким уважением отзывается о своих педагогах: – О таких, как Валентина Павловна Пушникова, говорят: человек на своём месте, профессионал. Мы же знаем, как много зависит от педагога. Если он сам личность неординарная, то и воспитанники у него становятся со временем такими же. Она в постоянном поиске и не боится трудностей. Разрабатывает индивидуальные программы, усложняя их из года в год. Главное – это те практические навыки, которые пригодятся ребятам в дальнейшем. Воспитанники Валентины Павловны в жизни точно не пропадут. Что удивительно, мальчики занимаются у неё и макраме, и вязанием. Настя хороля, такая замечательная талантливая девочка, – стипендиатка губернатора, а всего их у нас четверо: кроме Насти духовики Мария и Павел Перцевы, Слава Кудрявцев. Ещё Валентина Павловна собирает банк данных своего творческого объединения, начиная с 1978 года, когда поступила на работу в Дом пионеров, это труд не одного дня, большой и кропотливый – для истории в первую очередь. Она прекрасный человек, надёжный друг, а это очень ценные качества. По итогам прошлого учебного года в рейтинге педагогического мастерства Валентина Павловна среди лучших педагогов. Несмотря на великолепные достижения, у неё нет мании величия. Северяне № 2, 2012

путешеСтвие | мы в ответе за будущее

светлЯчКи детский сад № 20 «светлячок» города салехарда вот уже на протяжении 29 лет каждое утро встречает своих маленьких воспитанников, 27 из них бессменным руководителем является вера ильинична Ямпольская. ольга чулёва, мария долгачёва

2002 года детский сад работает по комплексной программе «Детство», которая ориентирована на целостное, гармоничное развитие ребёнка. В учреждении сложился работоспособный дружный коллектив, многие педагоги работают со дня открытия детского сада. Бывшие воспитанники приводят сюда своих детишек. Наш детский сад в 2010 году был включён в Национальный реестр «Ведущие образовательные учреждения России». Каждый педагог углублённо работает по отдельно взятой теме, накапливая опыт, а также пополняет свои знания за счёт изучения новинок методической литературы, опыта работы коллег, проходит обучения на курсах повышения квалификации. Сейчас, когда в детские сады огромные очереди, востребованы группы кратковременного пребывания: «Центр игровой поддержки ребёнка» и «Кроха» – для детей раннего возраста, где малыши до трёх лет занимаются вместе со своими родителями. Занятия здесь преимущественно интегрированные, например: развитие речи и математические игры,

Северяне № 2, 2012

изобразительная и музыкальная деятельность, что позволяет экономить время для игр и общения детей друг с другом. Это обязательно благоприятно отразится на их привыкании к детскому саду, когда они будут посещать его в обычном режиме. В нашем детском саду есть психологическая и логопедическая службы. В работе с детьми педагог-психолог использует игровые формы, создаёт ситуацию успеха, мотивирующую детей к познавательной деятельности. Психологическая служба принимает участие в подготовке детей к школе. Работает логопедический пункт, где детям старшей и подготовительной групп с нарушениями устной речи оказывается помощь. Система коррекционной работы апробирована, отработана и постоянно совершенствуется. С удовольствием детки занимаются в кружках по интересам: в изостудии «Радуга», в театральном «Петрушка», в хореографическом. В составлении программ используется лучший педагогический опыт российского дошкольного образования. Около 80 процентов выпускников нашего сада поступают учиться в школы № 2 и № 4, поэтому давно и тесно наши коллективы сотрудничают, чтобы у малышей-первоклассников как

можно быстрее и успешнее проходил очень сложный для них самих и родителей адаптационный период. Воспитанники подготовительной группы посещают эти школы, встречаются с учителями начальных классов, учащимися – бывшими выпускниками детского сада, просматривают видеоматериалы о школе. Ребята этого возраста очень любят ролевую игру «Школа», дидактические игры «Лесная школа», «Первоклассник», «Школа и её правила». А любимый ребятами кукольный спектакль «Слонёнок пошёл в школу» демонстрирует образы прилежного и недобросовестного учеников. Юные зрители симпатизируют первому и осуждают второго. В нашем детском саду разработана программа «Здоровье». Ежедневно дети получают свежие фрукты, овощи, соки, витаминные напитки, для закаливания разработаны и используются комплексы дыхательной гимнастики, массаж стоп и ходьба по гимнастическим дорожкам. Самое же главное, что в саду работают люди, искренне любящие детей, отдающие им каждый день частичку своего сердца. А то, что более 90 процентов опрошенных родителей удовлетворены организацией воспитательно-образовательного процесса, говорит о многом.

из архива детского сада «Светлячок»

мы в ответе за будущее | путешествие

Северяне № 2, 2012

путешествие | дебют Фаина Нагорнюк

И лето красное пройдёт, и время года – осень, По небу тучи поплывут, закроют неба просинь. Не спят осенние дожди, стучат по лужам танцем, Прохлада резкая, ветра одарят лес багрянцем.

Работник детского сада «Синяя птица» в городе Салехарде. Пишет стихи давно, но эта публикация – её литературный дебют, с чем «Северяне» её и поздравляют.

Задира ветер тих в лесу, но шутит он, играет, Под шелест листьев он себе тихонько напевает. Шуршат листочки на лету, друг друга обгоняя, Деревья вид меняют свой, природу обновляя.

Времена года Нам звёзды светят в вышине, и небо всё мерцает, А яркая луна вокруг нам землю освещает. Красивый утренний рассвет милей всего на свете, И утра пояс часовой пройдёт по всей планете. Ночь, тишина, а фонари горят неярким светом, Нарядней станет всё вокруг с малиновым рассветом. С восходом яркие лучи пробьются сквозь туманы, А он клубится над рекой с оптическим обманом. Щебечут птицы по утрам и весело, и звонко, Заметив яркие лучи над нашим горизонтом! Заглянет солнышко в дома, пригреет их оконца, И день наступит трудовой уже с восходом солнца. Нависнут тучи в небесах, гром явится с грозою, Заплачут летние дожди, спугнув людей собою. А солнце глянет из-за туч – и радуга проснётся, И каждый доброю душой друг другу улыбнётся. Кузнечик скачет по траве так, будто он летает, И спрятаться от нас порой в травинке забывает. В лесу приятно и светло, летят, щебечут, птицы, Друзьям показывают путь, чтобы в ручье напиться.

А осень ждёт свою сестру, зима уже стучится. И снег идёт. У фонарей он вьётся и искрится. Кружат снежинки хоровод и нежно серебрятся, И те, уставши танцевать, нам под ноги ложатся. Появится на реках лёд, в нём небо отразится, И облака в нём поплывут, и там летают птицы. Мороз рисует на стекле волшебные узоры, Узор красивый на стекле притягивает взоры. Зимой – глубокие снега, в ночи светла дорога, Луна покажет путь домой до самого порога. Снег серебрится под луной да тихими ветрами, Слегка поскрипывает он под нашими ногами. Зима уйдёт, забрав снега и сильные морозы, Подснежник скоро расцветёт, поспеет сок берёзы. Висят сосульки, как хрусталь, и каплями играют, И солнца лучик золотой сосулька отражает. Ручьи повсюду потекут, где снег лежал зимою, Кораблики в них поплывут с пришедшею весною. А дождь пройдёт – сойдут снега, изменится природа. Исчезнут лужи, ручейки – вдаль позовёт дорога. Цветут весенние цветы в лугах, в лесу и в поле, Готовить время пчёлам мёд, они уже на воле. Порхают бабочки вокруг и дружно веселятся, То нежно сядут на цветок, то в воздухе кружатся.

Рисунок Татьяны гавриловой

И лето звонкое войдёт неслышно, незаметно, Гречиха первой зацветёт на поле неприметном. Растёт в колхозном поле рожь, пшеница колосится, Гуляет на пригорке конь, он скачет и резвится.

Северяне № 2, 2012

Зима сменяется весной, проходят лето, осень. Промчится календарный год, и он нам дорог очень. Природа чудной красоты приятно вдохновляет! Любовь людей к святой земле её оберегает! Январь 2012 г.

вСтреча для ваС | путешеСтвие

По одёжКе встречают в окружном доме ремёсел состоялась презентация 50-го номера народного журнала «северяне», он посвящён внештатным авторам – нашему «золотому фонду». в их числе и художники, благодаря которым журнал не похож ни на какой другой. любовь лаврова

ак известно, по одёжке встречают. Внутреннее же содержание «Северян», как говорили все собравшиеся, подтверждает в полной мере и вторую часть пословицы: по уму провожают. – Мы сильны нашими внештатными авторами – людьми разного возраста, профессии, объединёнными словом «северяне». От номера к номеру мы вместе пишем историю Салехарда, Ямала, Севера, – открыла презентацию главный редактор Ольга Лобызова. Просто и очень тепло сказал сергей николаевия Харючи, соучредитель оригинального проекта: – Я просто обязан был сюда прийти! Журнал создавался на моих глазах, а свою задачу я вижу в том, чтобы поддержать инициативу. С творческими людьми у меня очень хорошие отношения. В плотном рабочем графике хочется найти время, чтобы побыть обычным человеком. Я по себе знаю, как надоедает официоз. Есть ведь и просто жизнь, то, о чём можно поговорить, поразмышлять: о людях, которые делали историю, о том, как развивалось северное село. Журнал «Северяне» отображает то, что когда-то являлось обыденным и простым,

а сложившись, стало великим, добрым, вечным. Журнал я читал и читаю. Обещаю и впредь поддерживать это издание. наталья Петровна головина, руководитель Службы по делам архивов ЯНАО: – Я была у колыбели «Северян» и помню, как трудно всё складывалось тринадцать лет назад, но посмотрите, что получилось. Историческое наследие Ямала легло в фонд «Северян». Покоряет желание рассказать о каждом человеке – о его душе и мыслях. Это и какой-то совершенно не навязчивый совет нам, чтобы мы глубже изучали историю в документах. стас александрович чернавский, первый заместитель директора департамента культуры ЯНАО: – Более 400 авторов. Это в полной мере отвечает названию журнала – народный. Многие издания меняются, подстраиваясь под читательский вкус и новые веяния. А вы остаётесь верными традиции – изначально выбранной концепции, которая не изменилась, – и это о многом говорит. Доброй дороги! сергей ефимович гришин, директор МВК имени И.С. Шемановского: – Я сопричастен появлению «Северян». хоть он и создавался в кухонных посиделках, но возник, как искра, и обрёл счастливую судьбу. Я был и ос-

таюсь и читателем, и экспертом, и критиком. владимир Полушкин – человек-оркестр. Он принимал участие в работе над концепцией, был штатным сотрудником редакции: верстал, оформлял как художник обложку первого номера, иллюстрировал материалы, писал рассказы, делал поэтические зарисовки и продолжает публиковаться сейчас. Он частый гость редакции и всегда даёт ценные советы: – Журнал создавался широким и многоохватывающим, сотрудничал и с профессиональными художниками, и с детьми. Сегодня у него есть возможность совершенствовать дыхание… евгений лебедев, наш внештатный автор, знающий толк в хорошей литературе: – На мой взгляд, неброское оформление здесь так естественно, и барьер исканий пройден. Я не так давно попал на большой строительный объект здесь у нас, на Ямале, где около восьмисот специалистов. У меня с собой был один из номеров журнала. Начальник увидел его и говорит: «У нас работают люди, приехавшие отовсюду – от Камчатки до Калининграда – и ничего не знают о Севере. Как можно купить этот журнал?.. Бесплатно?.. Как же нам его получать?» Меня лично очень трогают публикации – такие идут от неиспорченного ощущения. Северяне № 2, 2012

Екатерина Малькова

путешествие | встреча для вас

Северяне № 2, 2012

лилиана соломина

Екатерина Малькова

встреча для вас | путешествие

Северяне № 2, 2012

путешеСтвие | вСтреча для ваС

Это совсем не больно в природе существует круговорот фотографий. думаю, так бывает у всех, что вдруг кто-то из дальних знакомых говорит: «а у меня есть твоё фото. Помнишь, сидели в гостях у тех-то?»

нина Фальшунова

вдруг вместе с этой неизвестной тебе фотографией оживает один день из прошлого, который, кажется, был безвозвратно утрачен в череде дней и в запасниках памяти. Я, например, храню у себя фотографию младших детей Геннадия Сысолятина, нашего ямальского спортсмена и тренера по национальным видам спорта, и даже не помню, как она появилась у меня. А дети его уж выросли и учатся в институтах. А вот это фото с Дня города десятилетней давности хранилось у Ольги Лобызовой, главного редактора народного журнала «Северяне». Увидев этот снимок, я почувствовала какую-то смесь радости, горечи и, наконец, сожаления – то, что обычно называют одним словом «ностальгия». По ушедшему времени, по юному и беспечному возрасту. Но главное – по ушедшим людям. Это День города мне отлично помнится. Лариса Цупикова кинула клич по всем предприятиям города: «Мы должны объединиться и поздравить наш Салехард. А коллектив газеты «Красный Север» будет ведущей фишкой праздника». Лариса Дмитриевна пони-

Северяне № 2, 2012

мала: для этой затеи прежде всего нужно расшевелить саму «фишку», иначе она никого не зажжёт, а Ларисе Дмитриевне надо было, чтоб зажигала! Этот весёлый клич не мог прийтись по душе Евгении Александровне Никитиной, которая публичность не любила, была человеком скромным и сдержанным. Однако противостоять напору Ларисы Дмитриевны она не могла и не умела. Евгению Александровну убедили в том, что она обязана поздравить Салехард, иначе это будет просто невежливо. Всем было ясно, что невежливость и Евгения Александровна находятся в разных плоскостях. – Мне не хочется обижать людей, – именно так она говорила и, конечно, не обижала, конечно, отзывалась на их просьбы, порой находя невежливым даже вероятность того, что она будет упрямиться и людям придётся её уговаривать. Уговорили! Её уговорила принять участие в этом Дне города другой скромнейший и деликатнейший человек – Надежда Самовская, заместитель главного редактора «Красного Севера». Надежда Семёновна, сама крайне скептически относящаяся к публичным выступлениям, заверила Евгению Александровну, что всё пройдёт безболезненно. Как

любит говорить легендарный фотограф «Красного Севера» Леонид Трофимчук, прежде чем сфотографировать излишне стеснительного человека: «Это совсем не больно». Просто саму Надежду Семёновну поддерживала её подруга и коллега Ольга Ефремова, ныне журналист «Ямальского меридиана». Не сказать, чтобы Оля была любителем выступить перед большим стечением народа. Точнее будет сказать, что Ольга Ефремова и большое стечение народа – это не сочетаемо. Так же, как не сочетаема, к примеру, ирония Жванецкого с юмором Петросяна. Коэффициент скромности в «Красном Севере» на тот момент зашкаливал. Например, скромнейшую Лидию Высовну Кирипову пришёл поддержать её сынок, который впоследствии, я помню, делился своими восторженными впечатлениями. В итоге долг и, главным образом, неистощимый оптимизм Ларисы Дмитриевны Цупиковой сделали своё дело. Скромных, вежливых, деликатных, непубличных легенд ямальской журналистики удалось поднять на сцену у ЦКиС «Полярный» (ныне «Геолог») в ветреный сентябрьский день, когда наш маленький и, конечно, тоже очень скромный город принимал поздравления.

Группа окружных журналистов на фоне старой части города Семи

2001 лиственниц. Но об этом фото позже

Северяне № 2, 2012

из архива «Северян»

2001

ольга лобызова

встреча для вас | путешествие

путешествие | невыдуманные истории

ОДНАЖДЫ В ТУНДРЕ Рассказ Борис Касаев

1. Топляк Случилось это в летний день возле полуострова Мамонта. Налетев всем махом лодки на топляк, я запорол движок и чуть не угробил Михалыча. Холодное течение реки молчаливо понесло нашу неуправляемую посудину марки «Прогресс» к Студёному морю, покуда волнами не прибило к берегу. Мокрый, как цуцик, Михалыч прямо осатанел от свалившейся на нас напасти. Он скакал без штанов вокруг разведённого на скорую руку костра, сушил свои «техасы», семейные трусы и свитер, и ругался, перемежая незатейливым матом простые и сердечные фразы типа «ну, ядрёна вошь!», «ну, сучье вымя!». Наконец он впился в меня вопросительно-язвительным взором, усиленным диоптриями очков: «Ну? Что делать-то?!» – Откуда я знаю? – огрызался я. – Дай очухаться… А ведь всего полчаса назад как весело мчались мы навстречу заполярной экзотике! Под баритональное пение «Вихря», под плески оставляемого за кормой пенистого буруна. Я рулил, держась за баранку от старой «Волги». Михалыч, корреспондент московского журнала, вальяжно развалившись в кресле, с любопыт ством оглядывал проносившиеся мимо берега и щёлкал «Никоном». Утром, в начале пути, на скорости гость впал в то радостное, почти восторженное состояние, когда душа поёт. Он раскрыл рот, собираясь грянуть: «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны…», как тут же подавился порывом ветра и чуть не захлебнулся. Мне пришлось поднять лобовое стекло, чтобы солист в полный голос мог пропеть жутким дискантом страшную историю о потоплении бессердечным разбойником Стенькой Разиным безропотной персидской царевны, а потом затянуть про бродягу. Так вот, значит, мы горделиво неслись по водной глади и не заметили впереди, по носу,

Северяне № 2, 2012

топляка. Точнее, я не заметил, о напарнике речи нет: он не рулил. Топляк – это странствующее бревно. Напоминает топляк морскую мину: также скрыт водою, также смертельно опасен. Унесённый рекою по воле судьбы или по недо гляду лесорубов месяцами болтается он в волнах, пока не выловят его на дрова иль не наскочит на него какой-нибудь удалец на своём скоростном корыте. Наш «Прогресс» с грохотом ударился днищем о бревно, задрал нос и устремился ввысь. На высочайшей ноте зазвенел, заверещал в воздухе «растреноженный», без нагрузки мотор «Вихрь» – и тут же смолк. В следующее мгновение, едва ощутив себя боингом, моторка грузно плюхнулась в воду, подняв волны и брызги. Во время удара о топляк нас так тряхнуло, что безмятежно балдеющий Михалыч вывалился за борт, только красные резиновые сапоги мелькнули. Я с трудом удержался, вцепившись в баранку. Придя в чувство, я в страхе завертел башкой, ища взглядом утопленника: ни фига себе, угробил дружка! Но Михалыч, к радости моей, был недалече. Его голова в зелёной вязаной шапчонке арбузом колыхалась в волнах. Арбуз был в очках и хрипел. – Дружище! – облегчённо заголосил я. – Хватит нырять! – Мой фотик! – прохрипел Михалыч, сплёвывая воду и грозя вынутым из воды кулаком. – «Никон» утоп! Коту под хвост командировка! Как только я втащил пловца на судно, то первым делом кинулся к мотору, чтобы оживить его. «Вихрь» заработал, но лодку толкать не пожелал. Оказалось, винт сорвало. – Мой «Никон»! – рыдал Михалыч. – Лучше бы потонули очки! Лучше бы утонул я! – Кончай вопить! – крикнул я, разозлившись. – Винт тоже пошёл на дно! Будем теперь тут куковать, пока рак на горе не свистнет. И кругом ни души на тысячу квадратных вёрст… – Как это, а? Как?! – вскрикнул Михалыч, явно собираясь вновь возопить.

невыдуманные истории | путешествие – Так вот, – я пожал плечами. – Гуляет теперь винт где-то на дне под ручку с фотоаппаратом. И запасного нема. На «гребях» мы вползли в протоку и приткнулись к крутому берегу, похожему на увал. Тут и будем стоять, ловить рыбу и ждать какой-нибудь оказии. Пока Михалыч, охая и ахая, сушился, я пошёл на разведку и поднялся на холм. Куда ни глянь, широко, до горизонта, расстилалось полотно зелёной тундры, простроченное множеством синих лоскутов озёр. Впереди, в километре, виднелся десяток чумов. – Сиди, не рыпайся, пой песни, скоро приду! – крикнул я.

2. Нечаянная встреча Настроение моё, как говорит Михалыч, было душераздирающее. Надо же так позорно опростоволоситься перед москвичом мне, старому северному волчаре! Но с каждым шагом по ягодным местам мрачных мыслей становилось всё меньше. Авось, решил я, не пропадём! И на Полкана бывают капканы… Даже старый енот попадает в переплёт… Постепенно я успокоился, погрузившись в созерцание тундры. Тундра на излёте лета – это такое разудалое буйство разнотравья середь зеленовато-белесых ягельных полян, что иного приезжего, бывало, оторопь брала. Особенно, когда круглые сутки тишь и солнце. Лишь иногда донесётся осторожное кряканье утки, сидящей на яйцах, или приглушённый гусиный гогот. Цветы наперебой лезут в глаза, как бы говоря: глянь, это я, беловатый багульник, а это я, жёлтый бессмерт ник. Покрасоваться спешат сиреневые буквица, кипрей и душица, огромные разлапистые ромашки, метельно-белая пушица. Август для ненцев – «месяц умирающего листа». Скоро это разнотравье пожухнет, зачахнет. Но не умрёт, сохранив даже в лютейшие холода соки для новой жизни. Сапогами задеваю ветки карликовых берёз, кусты брусничника, набитые плотными гроздьями вишнёво-красных ягод, на болотцах там и сям проклюнуто желтеет морошка. Присел возле болотной кочки и сразу напал на клюкву. Сжевал горсть ягод, испытав кисло-сладкую свежесть во рту. Бродя по тундре, обязательно ввяжешься в охоту за грибами. Не успел подумать, как попался красноголовый подберёзовик, а потом и белый, царский, вылез из травы.

Встречать меня выбежала свора собак – голосистых и злых. Я остановился, окружённый лающей стаей. Эти надёжные сторожа вряд ли укусят человека, но лисе, песцу, даже волку от них спасения нет. Возле чумов была обычная картина: несколько ездовых оленей, нарты, вешала с вяленой рыбой, кучи сушняка и колотые дрова, большие кастрюли для засолки. На зов собак из чума вышел мужчина лет шестидесяти в камуфляжной куртке и штанах, с курительной трубкой в руке. Он прикрикнул на собак, и они тут же умолкли, завиляли хвостами, дескать, друг хозяина – наш друг, и побежали от меня прочь по своим делам. – Ани торова, – сказал я и махнул рукой. – Здравствуйте, – ответил хозяин, пристально вглядываясь в меня и попыхивая трубкой. Это был среднего роста черноглазый человек с худощавым, чисто выбритым лицом и густой седой порослью на голове. Он показался мне знакомым, где-то я встречал его. Хозяин улыбнулся и сказал: – Вот смотрю я и не возьму в толк: где вас видел? Просто дежавю какое-то! Тут меня осенило: – Неужто?! Савелий Прокопьевич?! Няч?! – Ну да! А ты ведь никак Иван Петрович? Мы долго радостно хлопали друг друга по плечу, ещё не веря в такую встречу. Я рассказал Савелию про нашу беду. Он предложил оставить лодку в прибрежных кустах протоки и пожить в его чуме, пока не найдётся винт. – Да где ж тут взяться винту? – озадаченно посмотрел я вокруг. – Магазинов-то нет… – В тундре всё есть! – усмехнулся Савелий Прокопьевич, выпуская, как бы в подтверждение своих слов, струю дыма. А когда я сообщил об утопленном фотоаппарате и невозможности теперь репортажа в московском журнале, Няч спросил: – Что, и «Никон» нужен? Ладно… Я ошарашенно глянул ему в глаза. Насмехается? Нет, взгляд вроде без подвоха. Что за чёрт?…

3. Настоящий партиец… Лет двадцать назад жили мы в приполярном Поцелуевске. Работал Савелий Прокопьевич секретарём райкома партии, я – редактором газеты «Поцелуевская правда». Няч занимался вопросами пропаганды и агитации и курировал нашу газету – идеологический рупор райкома. Северяне № 2, 2012

Рисунок Михаила Канева

путешествие | невыдуманные истории

Северяне № 2, 2012

невыдуманные истории | путешествие Работали мы слаженно, хотя часто спорили: я доказывал, что в ряды партии можно принимать алиментщиков и бабников, а Савелий утверждал обратное. Савелий окончил высшую партийную школу и слыл маститым лектором. Например, часовой доклад «Значение работы Ленина «Материализм и империокритицизм» для современного этапа построения коммунизма» читал без бумажки. «Элоквенция!» – бывало, говорил он, пыхтя трубкой и намекая на высокое качество обучения красноречию в ВПШ. Любил Савелий щегольнуть замысловатым словцом! Он так убедительно связывал краеугольные вопросы диалектического материализма с вопросами оленеводства, что многие верили: да, только благодаря знанию оленеводами основ истмата и диамата возможен резкий подъём поголовья животных! Упразднение в Конституции статьи о ведущей и направляющей роли КПСС явилось тяжким ударом для Савелия: он был искренним коммунистом. Он даже слёг в постель под присмотр жены, фельдшерицы Лизаветы. А когда на его глазах примазавшиеся к поцелуевским демократам стервятники свезли на свалку и сожгли там райкомовскую библиотеку, в голову Няча полезла всякая бредятина, в том числе мысли об уходе из жизни или о восстании в тундре. Вон, в середине девятнадцатого века бунтовал ведь «ненецкий Пугачёв» – Ваули Пиеттомин. Правда, его потом изловили, выпороли и сослали на каторгу. Окончательное решение навсегда покинуть цивилизованный мир и раствориться в заполярных «прериях» созрело после предложения новой власти трудоустроиться сторожем в кооперативе «Белая куропатка». Няч собрал пожитки, книги, в числе которых были «Государство и революция» Ленина, «Война и мир» Толстого, «Сталинская школа фальсификации» Троцкого, погрузил на плашкоут скарб и жену Лизавету – и больше в Поцелуевске его никто не видел.

4. Великий человек Спрятав лодку в кустах и кинув за плечи рюкзаки, мы зашагали к стойбищу. По дороге я рассказал Михалычу про Няча и про некоторые обычаи ненцев: – По закону севера можешь гостевать у хозяина чума, сколь душа пожелает. – Неплохо! – одобрил Михалыч.

– В тундре не шуми, она этого не любит. Нельзя втыкать в землю железные предметы – ей больно, земля – живое существо. Не стреляй в пустоту – это плохой знак. Нельзя доедать за стариками – заболеешь… – Не собираюсь доедать! – отрезал Михалыч. – Ну, да… Не ешь рыбий хвост, а то улова не будет. Если кусок упал со стола на пол, бросай его в огонь – для умерших, они голодные, просят кушать… А вообще-то Савелий человек цивильный, он в эти приметы вряд ли верит… …Потянулись гостевые дни. Мы бездельничали: рыбалили, бродили по болотам, по берегам озёр. Распугивали оленей и всякую дичь, попадавшуюся на пути: гусей, чирков, бекасов, шилохвостей, кроншнепов. У Михалыча чесались руки: – Эх, не сезон охоты. А то б оттянулся! Но вскорости сникал, впадая в прострацию, – без фотика командировка полным ходом неслась коту под хвост! Ночевали мы за буржуйкой на дощатом топчане, покрытом шкурами и одеялами. Савелий с женой спал за ширмой на большой железной, панцирной кровати. На кормёжках объедались рыбой, олениной, ягодами – хозяйка Лизавета старалась гостям угодить. К нашему удивлению, в чуме оказалась «кабинетная зона» с письменным столом. На нём размещался радиотелефон, старый коротковолновик «Спидола», лежали кипы «Российской газеты», деловые бумаги, какие-то квитанции. В «кабинете», на «кухне» и в «спальне» висели лампочки. Свет шёл от дизельного генератора, установленного в будке за чумом. Ток пускали «по необходимости», в основном жгли свечи. В «кабинете» красовались портреты Жукова, Гагарина, Андропова и Путина. Здесь же висела книжная полка, а на ней, помимо литературных произведений, стояли юридические и медицинские справочники, сборники законов. Скоро я заметил: у Савелия какое-то особое общественное положение в тундре – вроде как старосты. После завтрака он обычно брался за телефон, созванивался с соседними стойбищами, спрашивал о новостях в хозяйственных и прочих делах, давал советы, выслушивал просьбы. Затем делал обход по чумам, интересуясь житьём-бытьём. Разговор имел широкий диапазон. Например, от проблемы с оленьими прививками он мог Северяне № 2, 2012

путешествие | невыдуманные истории плавно перетечь к вопросам семейной, даже интимной жизни. – Что за вой и крик вы подняли ночью и всех переполошили? – строго спрашивал Савелий. – У меня пузо, рожать скоро, а Хотяко всё лезет и лезет! – Ну, Хотяко, чего бузишь, чего жену обижаешь? – Так хотца! – В своём ли ты уме, Хотяко? Нельзя! Она на сносях, а ты ж не насильник какой. Закон есть закон. Дура лэкс сэд лэкс! Понял? – Да. Михалыч шептал мне на ухо: – Мне кажется, Савелия когда-нибудь погубит эрудиция… – Это вряд ли, оленеводы не допустят… Ко мне подошёл пастух Ёпали с просьбой бросить в райцентре письмо на почте. Разговорились. Когда коснулись Савелия Прокопьевича, собеседник многозначительно покачал головой: «О-о-о, шибко большой, великий человек! Больше шамана! Он с пенсией помог». Я рассказал об этом Савелию. Тот хмыкнул: – Посуди: ну кто им тут, в жуткой глухомани, поможет разобраться в законе, уладить с соц страхом, с военкоматом, с больницей? Шаман? Не такие тундряки уж тёмные, всё видят. Проблема в чём? Иной ненец, ежели окончит институт, уже норовит в центре оказаться, в тундру на житьё палкой его не загонишь! Когда-то сюда дал я дёру от обиды. А позже успокоился: да вот же она, необходимая жизнь! Даже мне, ненцу по рождению, тундра виделась с лекторской трибуны как терра инкогнито – неизвестная земля. Дичь… Вначале я шутливо прозвал чум Савелия райкомом. Присмотревшись, понял: дирекция тундры. Но спутала мои выводы фельдшерица, когда я застал её за приёмом больных. Значит, ещё и поликлиника. – Как процесс? – спросил Лизавету. – Бурлит, – улыбнулась она, снимая стето скоп, – главное ведь что? Чтоб средняя температура по стойбищу была хорошая! Она и Михалыча попыталась вылечить – от мерехлюндии. Дала ему особую таблетку – и он вдруг повеселел, стал шутить и даже заигрывать с молодыми тундровичками. Но когда действие таблетки кончилось, журналиста снова сжало тисками уныние. Духом воспрянул он, когда однажды за обедом вместо ухи подали ему

Северяне № 2, 2012

цифровой «Никон». От неожиданности я чуть не свалился с табуретки, а Михалыч пять минут сидел с открытой варежкой: не мог поверить своему счастью. – Ну ты боярин, Савелий Прокопьевич! – очнувшись от шока, пробормотал я. – Ну ты могуч! Откуда? Как? Я ж думал, что врёшь! – Только по правде, Иван, – усмехнулся Савелий, зачерпывая ложкой суповой гущины, – в тундре чего только нет! В благодарственном раже Михалыч порывался встать перед Савелием на колени, но его удержали. Тогда он общёлкал со всех сторон Савелия с Лизаветой, грозясь поместить их семейный портрет во всех московских изданиях.

5. Чёртова труба В тот день назначено было производственное собрание. Прибыло мужиков тридцать с ближних тундр, все расселись на лужке возле чума. Совещались долго, с пристрастием. Сначала в молчании курили «Приму» и пили из алюминиевых кружек угощение Савелия Прокопьевича – сладкий чёрный чай. Наконец тишину нарушил бригадир Тимофей. Тяжко вздохнув, сказал: – Мы насчёт трубы, Савелий Прокопьевич… Как теперь на юг каслать? Через трубу олень не пойдёт. – Не, никак не пойдёт! – поддержал Тимофея пастух Хасаватий. – И обхода трубы нету, – продолжил Тимофей, – олень не поймёт, ему не объяснишь. Кругом вода. Так и будет возле трубы топтаться и ходить туда-сюда. – Да, олень никак не поймёт, – закивали участники собрания. – Так и будет топтаться и туда-сюда бродить вдоль трубы. – А труба поперёк, – с надрывом в голосе сказал Тимофей, – и как теперь каслать? – Да и вода кругом, – сокрушённо сказал пастух Ёпали, – куда идти? – А что Поцелуевск молчит? Ни гугу? – укоризненно глянул на Савелия Тимофей. Савелий Прокопьевич пососал трубку, сделал затяжку и сказал примирительно: – Ни гугу. Придётся ещё подождать, наверху разбираются. Но всё уладится, я ж и до Путина дойду. Приглашу порыбачить, на трубу взглянуть. Скажу: «На хрена нам, Владимир Владимирович, эта труба? Труба нам нужна, как медведю бубен!» Оленеводы засмеялись.

Рисунок Михаила Канева

невыдуманные истории | путешествие

Северяне № 2, 2012

путешеСтвие | невыдуманные иСтории После собрания мы поинтересовались, что за труба. Савелий Прокопьевич объяснил: – Вольные производители из какой-то шарашкиной конторы, понимаешь, нашкодили тут – искали то ли алмазы, то ли мамонтов. Налетели, изгадили тундру, нагородили невесть что. Протянули зачем-то между рекой и озерами, а это полкилометра, трёхдюймовую трубу на деревянных сваях. И встала она, труба эта, поперёк исконного пути оленьих стад – с юга на север и обратно. Я поднял шум. Если хотите увидеть, можем съездить на калданке на то место… – Где ж теперь эти… мамонторазведчики? – Чёрт их знает, сгинули! Безжизненный «лунный» пейзаж с украшавшей его плетью трубы на деревянных опорах открылся перед нашим взором. Полукилометровая стальная «змея» была пуста, внутри гулял ветер. Там и сям на разрытой поверхности тундры валялись пустые бочки из-под горючки, консервные банки, пластиковые бутылки, обрывки тросов, канатов… – Кажется, труба не имеет стратегического значения, – глубокомысленно изрёк Михалыч, цокая «Никоном». – Совершенно верно! – живо откликнулся Савелий Прокопьевич. – Вот мы её и зароем! И взглянул на меня, как бы ища поддержки. Я почесал репу: – Думаю, верной дорогой пойдёте, товарищ… Савелий ухмыльнулся.

6. свободу оленям! Прошла неделя, собрались оленеводы на новое совещание. Из-за припустившего шумливого ливня с грозой залезли в чум Савелия Прокопьевича, пили чай. Первым слово взял бригадир Тимофей: – Однако, Савелий Прокопьевич, мы снова по трубе! Время идёт, а труба-то ведь не убирается! Августу скоро конец. Как теперь на юг каслать? – Да! Не убирается труба! А время-то идёт! Августу конец! – поддержал бригадира пастух Ёпали. – Да-да, августу конец, скоро сентябрь, – закивали оленеводы. – А труба всё поперёк! И что делать?! – выкрикнул бригадир Тимофей. – Да, что делать-то, Савелий Прокопьевич? – снова ввяз в разговор пастух Ёпали. – Труба-то всё поперёк!

Северяне № 2, 2012

– А из Поцелуевска вести есть? – с надеждой вопросил бригадир Тимофей. Савелий Прокопьевич кивнул головой, сказал веско: – А как же! Зароем эту трубу к чертям собачьим! Скинем и закопаем! Медлить больше нельзя. А поскольку помощи не дождаться, свалим трубу своими силами, вот и гости московские советуют. Думаю, дня за три управимся. Объявляю аврал! Савелий со значением ткнул указательным пальцем вверх и добавил: – И это будет правильная парадигма! – Да, да, да, – шумно и радостно загалдели оленеводы, – это будет правильная… энта… как её… Авральную работу Савелий Прокопьевич разбил на четыре этапа: рытьё траншеи вдоль трубы на глубину штыка лопаты, резка пилами деревянных опор, укладка плети в траншею, засыпка. Мы с Михалычем изъявили готовность участвовать в аврале. Савелий не возражал: – Как говорил президент Трирского клуба любителей пива Карл Маркс, лучший отдых – это смена деятельности. Валяйте! Компания мужиков и баб подобралась подходящая со всех близлежащих стойбищ – с лопатами, пилами. Управились за два дня, а бочки и опоры оставили – в хозяйстве нужные вещи. Я работал на укладке трубы, Савелий действовал мотопилой «Дружба», а Михалыч метался с фотоаппаратом – увековечивал похороны трубы… Путь оленям был свободен! …Однажды ранним утром Михалыч вылез из-под шкур, заглянул в календарь и ужаснулся: командировка кончилась! – Ё-моё! А ехать на чём?! – заскулил он. Я протёр зенки, вышел из чума. Савелий возился с вяленой пелядью на ветре, у вешал. Так, мол, и так, говорю, командировка кончилась, ехать надо, а винта-то нет. – Как нет? А это что? Открыл Савелий ящик с инструментом, а там – винт! В упаковке! Кинулся я руки жать спасителю, а он лишь в ответ: – Осторожнее на воде, путь неблизкий! …Всю обратную дорогу мы только и делали, что говорили о большом, даже великом человеке тундры, который величественней самого шамана! И поминали добрым словом топляк…

литературная гостиная

Северяне № 2, 2012

литературная гостиная | событие

О личностях и литературе

из архива «Северного издательства»

Нина Парфёнова

е знаю, как вас, а меня обижает термин «провинциальная литература», потому что литература либо есть, либо её нет, а место её занимает графоманство. Хотя графоманст во – отличительная черта современной литературы (да и журналистики, собственно), многие произведения, напечатанные миллионными тиражами, шедеврами художественного слова назвать трудно, так, чтивом в дорогу. Хотя многие читатели ещё хорошо подумают, взять в поезд детектив одной из «королев» жанра или, скажем, Фаулза

Северяне № 2, 2012

или Лондона. В двух последних случаях ведь думать надо, а не считать количество трупов на протяжении одной главы. Но это всё тоже досужие размышления, раз уж существует к литераторам из регионов некое покровительственное отношение, попробуем подумать, есть ли у провинциальной литературы свои отличия и перспективы развития… Недавно на одном из литературных сайтов я прочитала слова члена Высшего творческого совета Союза писателей России, консультанта по работе с писательскими организациями СНГ, заслуженного работника культуры России Николая Сергованцева: «Есть сибирская литература и есть русская литература, которые, вроде, едины и в то же время неслиянно разные. (…) Русские сибиряки с веками создали и чисто сибирскую, разнящуюся с общерусской, культуру, а потом и литературу, выражающую иную цивилизацию и сам мир переселенчества». Интересно, оказывается, есть отдельно и сибирская литература… Мысль своеобразная, неожиданная («переселенческая» литература), но ошибочная. Некогда Михайло Ломоносов сказал, что «Россия будет прирастать Сибирью». Может быть, русская литература и приросла сибирской, но последняя не выделилась в некую «переселенческую». Мало того, сибирская литература стала даже в большей степени общерусской, потому что, слившись с устным

поэтическим словом, соединила в себе языковые своеобразия российского севера, российского юга и околомосковских губерний. Глубинные трансформации культуры заставляют обратить внимание на культуру провинции. В противном случае можно сознательно провозглашенную духовную слепоту принять за наиболее современную форму зрения, а культурное своеобразие провинции свести к функционированию глобальной электронной деревни. Традиционно под провинцией понималась вся территория, которая находилась за пределами столиц. Наряду с территориальным подходом к определению провинции существует понимание провинции как социокультурного пространства. В культурном отношении российская провинция – уникальная часть национальной культуры, представленная как диапазон и уровень созданных и существующих ценностей. Богатая талантами, она демонстрирует процессы аккумуляции направленности творчества характерные для той или иной местности. При этом провинция как содержательнообразный потенциал, как источник творческих импульсов есть величина постоянная, тогда как личность, живущая в провинции, осуществляющая себя есть величина переменная («мобильная частица»). Личность зависит от места своего проживания начальной социализации лишь в первые годы жизни, а затем

Событие | литературная гоСтиная приобретает некую культурную автономию. В провинции формируется определенная культурная среда, в которой сохраняется мозаичность культуры. И эту мозаичность нашей культуры и литературы мы в полной мере наблюдаем в развитии литературного процесса нашего округа. Особенно это проявилось при работе над Антологией ямальской литературы. Осмысленные посредством художественного метода события, тенденции функционирования и развития социума в посёлке (особенно национальном) и городе, конечно, разнятся; но всё же, всё же… Наши литераторы говорят о человечности, о духовном развитии личности, где бы человек ни жил, чем бы ни занимался. Ведь совершенно не важно, где он живёт и чем занимается – в любом месте и в любой ситуации он должен оставаться Человеком. Нравственный закон внутри – это движущая сила любого общества. В последние годы интерес к литературе и её развитию на Ямале усиливается. Это касается и увеличения средств, выделяемых на книгоиздание по линии Редакционно-издательской комиссии при губернаторе ЯНАО, и возрождения почти затухшей деятельности литературных объединений, в частности, в Салехарде, Ноябрьске, Пуровском районе (в Надыме, Губкинском, Новом Уренгое литературные организации работали по-прежнему активно). Департамент внутренней политики ЯНАО поддержал высказанное организацией «Литератор Ямала» предложение о проведении осенью этого года окружной писательской конференции, на которой соберутся представители всех литературных организаций

округа, смогут высказать свои мысли, предложения, выработать резолюцию, задать вектор развитию литературного процесса на ближайшие годы. И это ещё раз докажет, что вряд ли стоит такие удалённые от столицы регионы, как наш, считать тихой провинцией. Ведь большинство населения провинции, осваивая образцы общечеловеческой (общероссийской) культуры, стремится к тому, чтобы придать им свой, неповторимый оттенок. Это объясняется в первую очередь тем, что в провинции протекает якобы «тихая» «небольшая культурная жизнь». И это не случайно, так как малая родина формирует этические и эстетические основы отношения Личности к большой Родине. Малая Родина, таким образом, является основой для аксиологических установок и идеалов свободы. Не случайно в описании красот малой родины присутствует понятие дали, шири, простора. Культурная индивидуальность российской провинции по убеждению академика Лихачева Д.С. явилась истоком всего богатства российской культуры. «Провинция всегда спасала Россию и всегда хранила ее национальное достояние. Здесь, в Провинции, возродится достоинство и отдельных людей, и целых сообществ. Здесь из провинциальных средних школ появятся поистине добрые люди, процветет благотворительность и забота о сиротах, бедных, старых, о наших россиянах, отторгнутых от своей Родины и подвергающихся в новых государствах неслыханным унижениям... Будет, будет Россия, когда возродятся ее добрые провинциальные традиции – различные в разных районах, когда будут процветать

провинциальные театры, хоровые сообщества, библиотеки, музеи, архивы...» Своеобразие современной провинциальной культурной среды обусловлено диалектическим единством вековых культурных традиций и процессами модернизации инфраструктуры культуры и образования. Провинциалы – читающая аудитория, многие из них – владельцы объемных личных библиотек с большим и разноплановым фондом публикаций: от художественной классики до современных писателей, от беллетристики до серьезной научной литературы. Сегодня в провинции представлены два типа Личности: Личность инпровинциальная и Личность эспровинциальная. Оба типа органично включены в социокультурные процессы провинции. Настроение жителей провинции связано со стремлением к индивидуализации. Отсюда отношение провинциалов к культуре провинции: как к феномену российской и мировой культуры и как к единичному (особенному) в соотнесении с макрокультурой. Этим определяется и оценка провинции как нечто «другого», «особенного» «отдельного», «индивидуального» по отношению к столице. Проявляющаяся сегодня «самость» провинции, ее уникальность – это важный фактор развития провинциальной культуры как вида локальной (этнической, национальной) культуры. Наши читатели и наши писатели тому яркое подтверждение. использованная литература: Р.А. Позднякова, В.С. Семина «Библиотека в современной провинциальной культурной среде»; А. Чеснова «Душой и умом постигать русский народ». Северяне № 2, 2012

литературная гостиная | событие

Литература – альфа и омега общественной жизни За два месяца весны 2012 года довелось побывать на трёх мероприятиях – научном, журналистском и литературном, имеющих в своём названии прекрасное слово – первый. Масштаб был разным – межрайонный, окружной, общеуральский. Но все они были первыми, что даёт возможность предположить, что будут вторые, третьи и далее… Закладывать традиции, что может быть прекраснее?

Александра Гетманченко

Александра гетманченко

литературной жизни Уральского федерального округа произошло грандиозное событие – впервые была

вручена Литературная премия полномочного представителя Президента Российской Федерации в УрФО. Идея учреждения премии, объединяющей писателей УрФО, способствующей повышению культурного имиджа региона, дальнейшему продвижению бренда

Лауреаты литературной премии УрФО

Северяне № 2, 2012

Большого Урала не только как опорного края державы, но и земли, изобилующей литературными талантами и являющейся в России центром писательской и творческой активности, возникла давно. О необходимости общественного признания вдохновенного труда писателей региона и России в целом речь ведётся не первый год. Координационный совет Ассоциации писателей Урала начиная с 2002 года неоднократно обращался с идеей учреждения всеуральской литературной премии к руководителям разного уровня. И вот Литературная премия Уральского федерального округа стала реальностью благодаря патронажу полпреда Президента в УрФО Евгения Куйвашева и финансовой поддержке Ханты-Мансийского банка (председатель правления Дмитрий Мизгулин). Учредив новую награду для писателей, организаторы

Александра гетманченко

событие | литературная гостиная

Андрей Расторгуев, Нина Ягодинцева, Сергей Сметанюк

Александра гетманченко

премии открыто заявили о своих духовных приоритетах и готовности представить широкому кругу читателей произведения, которые могли бы стать своеобразным эталоном современной литературы.

Премию получает Василий Быковский

«Со многими авторами, номинированными на премию, мне уже приходилось встречаться как в жизни, так и на страницах их книг, – сказал на вручении премии председатель жюри Литературной премии УрФО, заместитель полпреда Сергей Сметанюк. – Круг популярных авторов Урала и Сибири достаточно устойчив и не так активно пополняется молодыми дарованиями, как хотелось бы». Что ж, это общая тенденция для всей большой литературы России. Хотя, если заглянуть на популярные сайты прозаиков и поэтов, можно увидеть и прочитать много интересного и достойного, но очень мало таких произведений доходит до читателя в печатном виде, потому что издать свою книгу, если это не детектив или любовный роман, практически невозможно – дорого. И не каждый литератор готов работать, доводить своё творение до высокого уровня. С этим утверждением согласен сопредседатель Союза

российских писателей и Ассоциации писателей Урала Арсен Титов: «Большая часть что-то пишущих просто не желает в литературе работать. Они считают себя состоявшимися литераторами от одного своего желания. А уж коли они считают себя подлинными литераторами, то преж де всего страждут снискать почёт и признание. Само по себе прекрасно, что люди пишут. Но ещё прекраснее было бы, если бы они соизмеряли свои возможности. Планка перед каждым художником должна быть всегда там, куда приходится смотреть, задрав голову. При этом приходится постоянно видеть то, что творится под ногами. Из этого я исхожу в требованиях к себе и ко всем, кто рискнул сказать о себе, как о художнике. В жюри судили мы сурово. И судить было кого. Отрадно, что среди присланного материала присутствовала подлинная литература. Вот с ней мы и работали. Литература для России, на мой взгляд, если и не альфа и омега общественной жизни, то хотя бы одна из главных составляющих. Русский характер исходит из слова. Он слушает слово. Он его понимает, если оно подлинное, и отвергает, если оно лживое. Здесь и величие русского характера и здесь его беда. А на нас свалилась ещё одна беда – оглупление, упрощение, сокращение языка, издевательство над ним, издевательст во над литературой, сведение её только на уровень чтива, на уровень много-много раз переделанных детективов и нечто подобного им. Сможем ли мы сейчас сделать так, чтобы наша литература, то есть остатки Северяне № 2, 2012

литературная гоСтиная | Событие Лауреатом в номинации «взрослой» прозы за роман «Репетиция Апокалипсиса» стал Сергей Козлов из ханты-Мансийска, в номинации поэзии – екатеринбуржец Александр Кердан за книгу избранных стихотворений «Новый век». Анатолий Омельчук из Тюмени получил диплом и знак лауреата за документальную прозу «Сибирская

алекСандра гетманченко

лет не проводятся семинарыконференции писателей Ямало-Ненецкого автономного округа, чтобы достойнейшим, не бросавшим творчество в период безвременья литераторам вручили цветы и премии губернатора округа. Для писателей сама мысль о том, что о них помнят, их произведения читают, – главная и лучшая награда.

нашей русской литературы, за последние фалды которой мы пытаемся удержаться, начала жить народом? Писать можно обо всём, запретных тем нет. Вопрос в другом – как писать? Жить и работать надо в любых условиях. Подал Господь – надо работать, надо глаза задирать вверх – там Он, там наша планка». Писатели и издатели со всего нашего огромного федерального округа, такого разного территориально – от Челябинска до Салехарда, а также гости из Украины, Белоруссии собрались в Екатеринбурге, в резиденции полномочного представителя Президента России в УрФО. Было много давно знакомых лиц, были радостные встречи, поцелуи, объятия, улыбки. В этот момент остро захотелось, чтобы нечто подобное состоялось наконец и у нас на Ямале – больше двадцати

Северяне № 2, 2012

алекСандра гетманченко

владислав крапивин – легенда детской литературы

автор «Сибирской книги» анатолий омельчук

Итак, первая литературная премия УрФО вручена. Правда, назвать ее исключительно уральской уже нельзя. В ходе открытого конкурса соискатели представили шестьдесят произведений из шестнадцати российских краев и областей, Азербайджана, Белоруссии, Украины и Израиля. Самым известным из победителей можно назвать тюменца Владислава Крапивина, который в традиционной для него номинации «Литература для детей и юношества» на этот раз был отмечен за роман «Тополята» и общий вклад в развитие этой литературы.

книга», Андрей Расторгуев из Екатеринбурга и Нина Ягодинцева из Челябинска – за электронный сборник критических статей «Жажда речи». Кроме того, дипломами лауреатов в специальной номинации «Верность истокам» награждены минчанин Сергей Трахименок и харьковчанин Леонид Мачулин, а в специальной номинации «Поэзия духа» – челябинец Алексей Зайцев. За сборник публицистики «Ямал и его команда» диплом получил представитель губернатора ЯНАО в г. Муравленко Василий Быковский.

юбилей | литературная гостиная

РОМАНТИКИ СЕДЫХ ШИРОТ У каждого из них свой характер и своя судьба, и лишь несколько общих строк в биографиях объединяют разных, но удивительно талантливых северян – членов литературного объединения «Надым». Это те строки, которые посвящены их приезду на Север, и те, в которых рассказывается об их творчестве.

Елена Пекка г. Надым

елена пекка

а днях надымских поэтов и прозаиков собрал гостеприимный зал Дома культуры газовиков «Прометей» на замечательный юбилей – 30-летие со дня основания литературного объединения. И это не

просто красивая дата, но повод вспомнить о богатом и интересном пути. Ведь далеко не каждый творческий союз отличает столь счастливая судьба: все эти годы он не просто числился, но ширил свои ряды, развивался, совершенствовался, созидал. Одной из форм взаимодействия с читателем стал извест ный и любимый в районе литературно-музыкальный фес-

елена пекка

На юбилейном вечере чествовали и Анатолия Витковского – автора фотолетописи Надымского района и сочинителя небольших остроумных стихотворений.

Рядом со Светланой Райхруд, неизменной ведущей литературных вечеров, – корифеи слова, члены Союза писателей России Махмут Абдулин, Борис Кожухов, Валерий Мартынов.

тиваль «Окно на Север». Уже много лет он проходит как в виде большого концерта, так и в форме многочисленных встреч с читателями, которые организуются на предприятиях, в учреждениях, организациях. Здесь читатель получает возможность не только услышать произведения надымских авторов, но и пообщаться с ними. Северяне № 2, 2012

елена пекка

литературная гостиная | юбилей

Один из памятных моментов вечера: надымские авторы с заместителем главы Надымского района Вячеславом Ивко. Справа налево: Людмила Ефремова, Александр Ульрих, Сергей Крысин, Ирина Стецив, Анатолий Витковский, Вячеслав Ивко, Ирина Ипатова, Борис Кожухов, Наталья Массальская, Махмут Абдулин.

За время, прошедшее с момента основания литобъединения, надымские поэты и прозаики выпустили в свет более 120 книг, а число публикаций, прошедших в СМИ России и зарубежья, просто не подсчитать! Среди авторов НЛО немало членов профессиональных писательских и журналистских союзов, а также победителей различных литературных конкурсов.

Северной литературной школе – быть! Поэтому гости праздничного вечера не без основания говорили о смелых перспективах творческого коллектива. Так, первый заместитель главы Надымского района Вячеслав Ивко в приветственном слове, адресованном юбилярам, заметил: – Россия гордится питерской и московской литературными

Северяне № 2, 2012

школами. Но я уверен, что настанет то время, когда, оценивая ваше творчество, критики всерьёз заговорят и о северной литературной школе. Ведь вы стали настоящими летописцами того времени, которое сейчас называют эпохой покорения Севера. Заместитель главы города Виктор Адвахов выразил писателям признательность за их труд и пожелал новых творческих побед. Кстати, самым преданным представителям литературного объединения: Ирине Стецив, Алевтине Сержантовой, Анатолию Витковскому, Ирине Ипатовой, Вадиму Гриценко и многим другим авторам – в этот вечер были вручены почетные грамоты и благодарственные письма глав обоих муниципалитетов. А для всех присутствующих звучали проникновенные песни

пангодинских бардов – членов клуба авторской песни «Северный вариант».

Всё началось с литературных страниц И конечно же, на литературном концерте, посвящённом юбилейной дате, собравшиеся вспомнили далёкие теперь 70-е. Именно они вместе с именами легендарных строителей, газовиков, транспортников подарили Надыму и Ямалу имена Анатолия Алексеева и Альфреда Гольда. Яркие поэты и журналисты – они стали основателями писательского братства, зарождавшегося в совместной работе над литературными страницами районной газеты «Рабочий Надыма». Сколько одарённых людей разных возрастов и профессий познакомились и стали объединяться в неформальный

юбилей | литературная гоСтиная членов Союза писателей России – Бориса Кожухова, Махмута Абдулина (больше известного землякам по творческому псевдониму Габдель Махмут) и Валерия Мартынова. Они с радостью приехали на встречу со своими давними друзьями и городом, которому посвятили значительную часть своей жизни.

елена пекка

творческий союз благодаря им! Это Юрий Басков, Павел Нядонги, Станислав Лаевский, Александр Милованкин, Юрий Головинов и многие другие. В 81-м году, понимая, что районное писательское движение начало всерьёз развиваться, с легкой руки первого генерального директора градообразующего предприятия «Надымгаз-

Светлана райхруд представляет юных надымских лириков – дарью брусову и веру малову.

пром» Владислава Стрижова в штат киноконцертного зала «Победа» была введена ставка руководителя литературного объединения. Им стал Альфред Гольд, бывший в ту пору известным корреспондентом окружного радио.

творческого роста и новых книг! И хотя, увы, не всех пощадило время, под крыло надымского литобъединения слетелись к юбилейной дате даже те, кто уже покинул приполярный Надым, перебравшись на Большую землю. Дружными овациями встретил зал появившихся на сцене корифеев литературного слова,

Борис Кожухов подарил аудитории одно из своих лучших стихотворений о Севере. Махмут Абдулин рассказал, как поднятая им несколько лет назад в литературе тема дружбы народов, наконец, нашла и новое творческое выражение – в виде праздника песен народов России. Этот масштабный проект по инициативе Махмута Касимовича и его единомышленников реализовал федеральный канал «Культура». А Валерий Мартынов, в свою очередь, заметил: – 120 книг за минувшие годы – это солидный багаж! Но главное достижение в том, что в написанных и изданных строках нет места серости, – они

выполнены на хорошем профессиональном уровне. Приятно видеть и то, что сегодня в ряды надымского литобъединения вливается много молодых талантливых авторов, – мы получили возможность познакомиться с произведениями Елены Поповой, Виты Четверик, Никиты Анагуричи, оценили пробы пера начинающих лириков – Дарьи Брусовой и Веры Маловой. хочется пожелать им дальнейшего творческого роста, совершенствования и возможности выразить себя в новых книгах. Конечно, временные рамки праздника не позволили подняться на сцену со своими произведениями всем литераторам. Но звучавшие на вечере стихи Сергея Гудкова, Натальи Массальской, Владимира Герасимова поистине трогали души и сердца, вызывали дружные аплодисменты читателей и почитателей надымских авторов. И для каждого из них, будь то жители Большой земли, сегодняшние горожане и селяне, приехавшие из разных концов Надымского района, нашлись добрые слова у Людмилы Ефремовой. Член Союза писателей России, а также последние двадцать лет бессменный руководитель литобъединения Людмила Георгиевна сумела сохранить и преумножить лучшие традиции, заложенные когда-то основателями литобъединения. Искренний и лиричный, торжественный и вместе с тем уютный праздничный вечер стал настоящим подарком Надымскому району. И, глядя на виновников торжества, становилось понятно, что впереди у них много новых книг и ещё не один славный юбилей. Северяне № 2, 2012

литературная гостиная | поэзия

Юрий Басков

***

Заметённые тропки, снеговая завеса... Я люблю эти сопки, заселённые лесом. Там сбежит по уклону да в болотнику канет – захоронится солнце, как монета в кармане. Лишь взойдёт от ночлега март, скучая по свету, разбросает по снегу золотые монеты. Я смотрю на монеты и от радости плачу, потому что на свете нет поэта богаче.

***

Не жди ты букетов, не надо. Что, право, за радость в цветах. В аллеях душистого сада пускай отцветут на кустах. Их жизни красиво-цветочной отмерено несколько дней. Но разве известно, что точно судьба человечья длинней?.. Бутоны – цветочные дети – прекрасны и нет их милей. Но срежут бутоны... И эти букеты – из мертвых детей. ...И сронят головки, и сложат ручонки листочков сухих.... Мне денег не жалко, но всё же не жди ты букетов моих.

***

Под деревом. В полуденном лесу. В раздумьях дальних, что зовутся негой, я дам сидеть стрекозам на носу, я дам расти меж пальцами побегам. И кто б ни шел душистою тропой, под пеньем райским позабыв тревоги, никто не потревожит мой покой, никто меня не разглядит с дороги. И здесь – среди стрекоз, ветвей и трав ещё один отмерит полдень лето. И не найдёт меня среди дубрав... Меня не будет здесь, как не было и нету.

Северяне № 2, 2012

Владимир Герасимов

***

Я помню тебя на перроне С тоскующим взглядом вослед. Холодную нежность ладоней От прожитых с горечью лет. О, как мне хотелось остаться И снова рассветы встречать, В любви тебе верной признаться И счастье вдвоём отыскать. Но вдаль уносил меня скорый С разлукой-занозой в груди…. Не стал для тебя я опорой, Семью не сумел обрести…. Следы наших встреч затерялись, Растаяли где-то мечты. Лишь в сердце навеки остались Твои дорогие черты.

поэзия | литературная гостиная

***

Время, милая, тонет В наших ссорах с тобой. Как душа моя стонет – Ты опять не со мной. И никто не проводит В путь последний меня… Время, время уходит! Светом дальним маня. Мне не хочется плакать, Душу рвать на куски… Мне б на сердце заплату От щемящей тоски.

В аэропорту Когда в поднебесье уносится лайнер, Я горд за Ямал, за Отчизну свою. И дорог мне Север, хотя он и Крайний, И дорог мне город, в котором живу. И вновь наполняется рёвом и гулом Родная небесная пристань «Надым». Идут пассажиры – кто чинно, кто с шумом, И радостно мне без особых причин. Уходят суда в безграничное небо. И в залах господствует вновь тишина. Мне чуточку грустно, что где-то я не был, Что юный стюард не предложит вина. Когда-то умчат меня птицы стальные В родные далёкие детства года, Где буду я помнить метели шальные И вставшие грудью к ветрам города!

Алевтина Сержантова

***

Бессонница о четырёх строках. Ты мой журавль, а я – твоя синица. Ты крепко спишь, а мне всю ночь не спится, Я не могу заснуть в твоих руках. И в темноте, где так тепло и тихо, Где каждый вдох и выдох мне знаком, Я догоняю – белой журавлихой – Ту стаю, где летишь ты вожаком.

Арабский сонет В. С. Есть три неразрешимые задачи: Узнать о будущем в своей судьбе, В прошедшем что-либо переиначить И высказать любовь мою к тебе. Есть три невыполнимые желанья: Жить вечно, оставаясь молодой, Счастливой стать, не испытав страданья, Не разлучаться никогда с тобой. Есть три невосполнимые потери: В чужой стране язык родной забыть, Зло повстречав, разубедиться в вере, В любви к тебе отвергнутою быть. Четыре неразгаданных явленья: Жизнь, смерть, любовь и в детях повторенье.

***

Л. Е. Ах, каким метельным, многоснежным Выдался прощальный месяц май! В странствии по вёснам безмятежным Вьюжное пролетье вспоминай. И ступая радостно ли, скорбно На родной иль на чужой порог, Намечая внове иль повторно, Отмеряя заданный урок, На плечо любимого ль, на плаху Голову бедовую клоня, Клад найдя или отдав рубаху, В смуте ночи, в откровенье дня – Помни, что в отчаянье, в надежде, Чтоб не сбиться с правого пути, Азимут сверяя, надо прежде Северную сторону найти, Где критерий истины проверен, Где светла полночная лазурь ... Пусть твой компас не теряет Север Средь магнитных и житейских бурь.

Северяне № 2, 2012

литературная гостиная | поэзия

Елена Попова

Остров влюблённых Отчалил ялик от причала. На вёсла руки налегли – Вот прозаичное начало Весенней солнечной любви. Там, где сирень свой цвет роняет На пристань в солнечных лучах, Наш ялик в счастье отплывает, Качаясь плавно на волнах. В воде дрожит твоя улыбка, В воде – ты радостен и смел! Вдруг в глубине мелькнула рыбка – И всполох отраженье съел. Я подняла глаза. И солнце Их ослепило до слезы. Как сердце безутешно бьётся! Как блещут бусинки росы! А там, за поворотом – остров – Мечта влюблённых всех времён. Я знаю: счастье – это просто. И отдаю судьбе поклон. Когда придёт февраль, и стужа Покроет льдом речную гладь, Я напишу, что ты мне нужен, В свою заветную тетрадь – И на листе замрёт мгновенье, Из лёгких сотканное слов: Я напишу стихотворенье Про май, про нас и про любовь.

И льнули к спине незнакомые люди, Толпясь у полотен художников, тихих, Как шёпот воды, И бесспорно великих, Которые те золотистые нити Любви, что тянули мы, помнишь, На Невском, Вплели в это чудо – их нежные кисти Из беличьих шёрсток рисуют любовь! Любовь на проспекте...

Давно На площади у Эрмитажа – Кареты, лошади, Народ Гуляет с выраженьем, важно, Да только век совсем не тот: Гудят вовсю автомобили, И светофор сошёл с ума – Давно мы про покой забыли! Давно в былом те времена, Когда читал великий Пушкин Стихи восторженным сердцам, И поцелуи грели руки Воспетых им прекрасных дам – Там на балу горели свечи И пели скрипки менуэт, А нынче удивить нас нечем! Иные дни. Иной сюжет.

Любви золотистые нити На Невском проспекте – волнующий ветер, Весеннего ливня волшебные брызги. И в ветреных лужах блистают витрины На Невском... На Невском – И вместе, и врозь мы здесь часто бродили, Тянули любви золотистые нити По гулким мостам, мимо статуй зелёных (виновна весна?). И задумчивый Питер Нас гладил своею шершавой ладонью...

Северяне № 2, 2012

Иван Барков

Чульчами Тайга уснувшая влюблённых обнимала, Надёжно сберегая их покой. – Ах, милый мой, – она ему шептала. – Ах, милый, женщину во мне открой! В еловых лапах счастье их ютилось, Сердца порхали птицами в груди. – Ах, милый, милый, – снова доносилось. – Меня в свои мечтанья уведи. Густая ночь их страстью укрывала. Глаза, как звёздочки, горели от любви. В речном тумане долго трепетало Такое ласковое эхо – Чульчами…

поэзия | литературная гостиная Сыроежки Летний дождь оставил бусы В тонких нитях паутин. С трав, сбивая капель бисер, В тишине брожу один. Воздух чист, промыт кристально – С упоением дышу. Под кустами сыроежки, Как подарки нахожу. Ветерок прохладным феном Голубику просушил. Пелену дождя развеяв, Солнцу кудри распустил. В небе радуга сияет! Разошёлся птичий грай. В каждом блюдце-сыроежке Плещет солнце через край!

***

Возможно, раннею весной, Где по утрам искрился иней, Я, часто мимо проходя, Не смел на взгляд ответить синий. А может, на исходе лета, Где созревала благодать, Она шагнуть ко мне робела, Не захотел руки подать? Иль осенью, от страсти млея, И лишь со мной желая быть, Она доверчиво открылась, Не смог ей сердце подарить? А может быть, порою зимней, Хранить огонь, чтоб ярче был, Она, наверное, устала, Я удержать её забыл? И тщетно в памяти поныне Ищу весну и взгляд тот синий.

Ирина Ипатова

Дежавю Я с поезда сошла. Куда? …Иль мне приснилось? Всё это было. Как тогда слеза катилась. Казалось мне: всё впереди! В вагон садилась. Зачем же вновь болит в груди, скажи на милость? Откуда знаю, – за углом скрипят трамваи? За поворотом – «Гастроном», я точно знаю. И сквер зелёный во дворе совсем с ладошку. Вспорхнули те же воробьи, завидев кошку. Судачат бабки на скамье о прошлой жизни, чем будут потчевать гостей на новой тризне… Ночь. Мама кличет из окна домой Серёжку. Он просит мать: «Ещё чуть-чуть, ещё немножко!» Ему так нравится смотреть на звёзды-крошки, губами нежно теребя мои серёжки.

***

Какие росы на полях, какие росы! Дурманят травы поутру, звенят покосы. Босые ноги по траве – одна услада, Со стога катимся вдвоем. Заря. Прохлада. Но руки жаркие твои меня согреют, От поцелуев колдовских горю и млею. Смотрю в глаза твои: люблю! И верю, верю… Жаль, твоя свадьба не со мной через неделю.

Северяне № 2, 2012

литературная гостиная | поэзия Дождалась

Июль

Ты стоишь в дверях и держишь чемодан. Позади страница жизни – Магадан. Не проходишь, не уходишь. Что с тобой? Проходи. Я подарю тебе покой. В чём сомненья? Ты же знаешь – я одна. О тебе все мысли, милый… В чём вина? Изменился, стал суров не по годам. Крепко въелся тот злосчастный Магадан! Поворкуй со мной о счастье, о любви, Вновь единственной любимой назови. Я тебя руками нежно обойму, Расскажи, как было трудно, – я пойму! Расспроси всё о сынишке – он подрос, За вопросом вечно следует вопрос. А принцесса наша розой расцвела, Женихи толпою ходят – вот дела!

У берега, у берега Вода, как шёлк, колышется. Склонясь над речкой, дерево Прохладой не надышится, Полей зелёных простыни Поблекли в дымке вечера, А на далёком острове Костёр искрится-мечется. Звенит гитара нежная Да песня разудалая, А небеса безбрежные Цветут, как розы алые. Гуляет конь по отмели, Играя, рыба плещется, Июль – пора вольготная – Гоняет щука лещика. Рыбак притих на лодочке, Луна восходит ясная… Ушица да под водочку – Какая жизнь прекрасная!

…Мне в глаза смотрел, играли желваки, Навернулись слёзы, сжались кулаки. Крепко обнял, бросив чемодан: «Ты прости меня, забудь про Магадан!»

Ирина Стецив

***

Не торопись ответить: «Нет». Юнцы лишь судят зло и быстро. Средь тысяч правд крупицы истин Ищи, как мудрый Архимед. Неутомимо вновь и вновь Спасай свой кров от «сиракузов» – Металл обид в сердечных узах Меняй, не глядя, на любовь. Она древнее пирамид, И потому всего дороже – На свете нет «валюты» твёрже, Но кто её сейчас хранит? Сказал мне мудрый ростовщик – Ценитель антиквариата: «С любовью ты всегда богатый». И ведь не лгал тогда старик!

Северяне № 2, 2012

***

Мне снилось лето. Жары истома. Смятенье ветра. Раскаты грома. Лавина ливня. Деревьев жажда. Оркестры бурных ручьёв овражных… Гроза уходит. Капель всё тише. На стёклах – слёзы. Дымятся крыши. Открыты настежь окошек створки, И солнце – цвета лимонной корки… Благоуханье и шёпот сада. Парфюм озона… Реки прохлада… Умытый берег. Земли дыханье… Мне снилось лето зимой бескрайней…

Людмила Ефремова

***

Поэтам российских окраин

И песня России не спета! И рано кружит вороньё, Коль столько прекрасных поэтов Живёт в захолустьях её!

поэзия | литературная гостиная Их голос отмечен любовью – Стихи, как молитву, творят! Их души, омытые кровью, Как вольные птицы, парят. Пусть гнутся престолы в столицах, Где правит телец золотой. России пристало гордиться Святою своей простотой. Соловушки света земного! Вам вверена божья дуда, – Великое русское слово, Как крестного хода звезда.

***

Мы осень провожали у реки: её пределы не охватишь глазом. Дремали беззаботно поплавки, – ждала рыбёха высшего указа. А где-то там, за караваном туч ветра седые теребили пряди. За лодочкой скользнул вечерний луч, прозренье подарив речной прохладе. И белая приманка октября посыпалась из облачной хлопушки! И лист последний, над рекой паря, мальков увидел глупых на пирушке. Они ловили, как и мы, открытым ртом прохладных мотыльков, глотая слёзы. А поплавки играли под мостом, – На них качались снежные стрекозы.

В Коктебеле Тренькала что-то ночная гитара, Голоса юного рвался фальцет. Видимость ноль от ночного загара. И фонарей еле дышащий свет. Здесь проходила случайная гостья берегом моря. Её провожал образ далёкий под шляпой и с тростью. К пирсу привёл и бесследно пропал. Где-то далёко кораблик глазастый в волнах барахтался. Грома скандал! Дождь над скалою колючий и частый профиль Волошина дорисовал….

Сергей Гудков

***

Вот поднялись на крыльях в небо птицы, Как в высоте прекрасен их полёт! На юг летят, и лишь одна синица Морозы за окном переживёт. «У каждого из нас своя дорога», – В ненастный день подумает она, И теплых стран на свете очень много, А Родина была и есть одна… Я сделаю кормушку из картона И поделюсь провизией своей, Когда живет синица возле дома, Нам на душе намного веселей.

***

В груди досады эхо, Шумит большой вокзал, Я снова не уехал, Я снова опоздал!.. А мне дорога снилась, И на моих глазах Невольно появилась Продажная слеза. Как душу раздирают Мне свистом поезда, Все пассажиры знают: Кому – зачем – куда. А я на перепутье Средь тысячи дорог, Как непутёвый путник, Свою найти не мог. Что ждёт, смеясь и плача, Нас в разных городах?! Кому-то льстит удача, Кому-то мстит беда. А мы, купив билеты, Пытаемся опять Уехать на край света – Мечту свою искать. Надеемся и верим, Что это стук колёс Надежды и потери Куда-то вдаль унёс. И я, как пёс по следу, Среди путей бреду, Пусть далеко уеду, Но сам себя найду! Северяне № 2, 2012

литературная гостиная | поэзия

Александр Ульрих

***

Теперь коньяк с лимоном, всё такое… А я готов поведать про другое: Бывало спирт во фляжке замерзал, И дальний свет на трассе чуть мерцал. И дорог был дымящийся окурок, И мы тогда, похожие на урок, Упасть мечтая в панцирную шконку, Скребли ножами мёрзлую тушёнку. И сквозь холодную задверную пургу Пытались уловить вертушек гул. Не то чтобы надеясь на спасенье, А чтобы снова продолжать движенье. Других нам, что ли, дел недоставало? Мы кутали моторы в одеяла. И радовались, если в ближнем парке Разжиться удавалось нам соляркой.

Долгой ночь была, Кропотливым – труд, Да земля бела, Да морозец крут. Речку лёд сковал, Крепок вышел мост, Я во сне летал, Вот куда? – вопрос. Засыпал, кружил Жёлтых листьев шум. А глаза открыл – Всё белым, гляжу. Всё лежит в тиши, Будто кануло, Хоть бери, пиши Жизнь всю заново.

Своя цена

И грел нам руки закопчённый чайник. Небритый, как и мы, начальник Его чуть свет, бывало, приносил. – Ребята, надо! – Не приказ. Просил.

Я часто думаю, бывает, что ответить, Когда про север мне вопросы задают. На чём, к примеру, приходилось ездить, Если дождями был разрушен путь.

Понятно было, что в ночную смену Мы шли и верили – ждут перемены, Ведь ярче свет всегда в конце пути, Надеялись не растерять – найти.

Где трактора натруженные вязли И глохли, сделав свой последний вдох. И люди, перепачканные грязью, Твердили тихо: «Знать, сподобил Бог».

Теперь коньяк с лимоном, всё такое… Комфорт и состояние покоя. Но чаще вспоминаю то – другое… Не тянет это всё – на дорогое.

В дорогу эту дальнюю пуститься, Стирая пот с усталого лица, Зубами жилы рвать и материться, Любой ценой добраться до конца.

Снег Как и год назад, Снова этот снег. В рваных небесах – Хаотичный бег. Мелок и колюч: Нáсквозь прошивал, В занавесках туч Дырочки латал.

100

Северяне № 2, 2012

Неровный путь, но всё же проложили, Мы были первыми – и в этом знать вина. Я не лукавлю: с жиру не бесились, У нас на всё своя была цена. И звёзд, конечно, с неба не хватали. Где не проехать было – шли пешком. Мы солью хлеб свой круто посыпали, Простым ядрёным запивая кипятком.

поэзия | литературная гостиная

Вита Четверик

***

Грустно ты вздохнёшь: «Опять весна, Завтра буду выгонять машину, Снова в гараже сидеть без сна, «Обуваться» в летнюю резину…» Я же, в свою очередь, найду Сапоги на каблуке высоком. Только ты, мой друг, имей в виду, Что меня похитят ненароком. Слякоти и лужам ты не рад. Я иду по улицам одна, Ведь зима сменила свой наряд На модель по имени – Весна!

Поводок

Укрывшись равнодушием от страха, Улыбку превращаю в колкий лёд. …Идёшь навстречу, за тобой собака Тоскливо и рассеянно бредёт. В твоей руке, я помню, теплой, нежной, Зажат из темной кожи поводок. Увы, я никогда не стану прежней – Ты мне бесценный преподал урок. «Ну, как дела?» – меня смущённо спросишь, «Да ничего…» – скажу тебе в ответ. «Зачем ты поводок с собою носишь, Собака ведь всегда отыщет след. Ведь тот, кто любит, тот всегда вернётся, Зачем его на привязи держать?» А ты сказал: «Приходится бороться, Чтоб не позволить счастью убежать». Я на тебя с обидой посмотрела, А может, в моем взгляде был упрёк? Я, видно, в своё время не сумела Одеть на наши чувства… поводок!

Он Осень. Сырость. Снова лужи. Отключаю телефон. Знаю, мне совсем не нужен, Мне совсем не нужен… Он. Окна снова нараспашку. Музыка дождя поёт. Он забыл свою рубашку. Нет, я знаю – не придёт. Одиночество. Разлука. В сердце боль, утрата, стон. В жизнь мою вот так, без стука, Словно тень, прокрался Он. Нет, винить судьбу не стану, Видно, осень, как всегда, Ярким пламенем обмана Порождает холода.

Тимур Грановский

Предотпускное …то поеду в Ялту отдыхать. Николай Рубцов

Анталья, Сан-Тропез, Канары, Ницца, А может Канны – ох, не прост вопрос, Но, может быть, он как-то разрешится, Чтоб я себя куда-нибудь отвез… Незлое солнце, ласковое море Вкушать не с очень раннего утра, А вечерком, с потребностью не споря, Зайти вальяжно в классный ресторан. Взять «Каберне» к жаркому из барашка И заказать к севрюге «Совиньон», – Не факт, что, плотно евши, спится тяжко. Плотнее ужин – крепче будет сон. А на десерт – с шампанским ананас, «Камю», «Гавана», капелька «Шартреза»… Да, жаль, что весь мой «золотой запас» – Лишь напыленье на зубных протезах.

Северяне № 2, 2012

101

литературная гостиная | поэзия

***

Ох, грибочки, ягодки! Узкими тропинками, Кто уже с добычею, кто наоборот, С ведрами, лукошками, сумками, корзинками, С коробами, с торбами топает народ. Светлые, прозрачные ночи наши летние – Сам не потеряешься, а грибы найдёшь. Ходят круглосуточно пожилые, средние, Дедушки и бабушки, дети, молодёжь. Со знакомым в городе так непросто встретиться – Все проблемы разные, маловат досуг, Но уж то ли в августе, то ль в июле месяце С кем давно не виделся – встретишься в лесу. Ай, в лесу и хищников! Съесть мошка пытается, Тщатся выпить кровушку звери-комары, Но зимой с припасами это забывается. Ох, грибочки, ягодки – щедрые дары!

***

Трясётся всё – репейник вдоль просёлка, Поля и лес, – я, подвернув стопу И голоснув (пешком уж мало толку), На тракторе свой продолжаю путь. Рад тракторист компании нежданной, Кричит мне что-то, вроде, анекдот. Не слышу, но киваю постоянно С такой же частотой, с какой трясёт. А он моей реакции не видит, Назад он смотрит, глаз не оторвёт. Такой расклад – спиной к движенью сидя, Мы едем задним ходом, но вперёд. Киваю я, не слыша анекдота, И думаю: ну сделай разворот, Что мучиться, ведь тут и дел всего-то, Но сам молчу, пожалуй, ведь пошлёт. Скрежещут передачи бортовые… Я тоже за плечо скосил глаза… Ну почему мы у себя в России Всё видим чётко, глядя лишь назад?

102

Северяне № 2, 2012

Наталья Массальская

***

…Вечернее небо окрасило солнце, Ещё с тобой лето не расстаётся, Надежда счастливые встречи пророчит, Едва ли кукушка тебя заморочит. Озёра вечерний раскрасит закат, Поймаешь в ладони свой звездопад, И так на душе твоей станет легко, Ведь осень ещё далеко-далеко…

Моим птенцам Протянута ладошка К синице, жёлтой крошке, Зелёные газоны, И полдень золотой, Две солнечных улыбки, И музыкант со скрипкой, И день неповторимый, И Финского прибой… Мгновение продлится, На фото сохранится, Оно перед глазами, Когда сажусь писать. И кажется порою, Что это я – синица, Что кормите любовью, Что вместе мы опять!

Надымский парк Привычка – хорошее дело: Гулять ещё не надоело. Излюбленных мест пусть немного, Но в парк непременно дорога Приводит: здесь дышится легче, Здесь хвоя мне душу излечит. Сердечки-фонарики ярко Осветят аллеи все в парке. И в тёмную зимнюю ночь Они, как гирлянда, точь-в-точь!

поэзия | литературная гоСтиная А в белые ночи лета Узнаю в нём леса приметы: Бруснику, морошку, грибочки Замечу на маленьких кочках. И лайка зальётся звонко, На кедре почуяв бельчонка! А осенью лиственниц хвоя, Как в сказке, жар-птицей горит, Еленой Прекрасной из Трои Всех сразу красою пленит! И если наступит пора уезжать, По парку надымскому буду скучать!

вера малова, 16 лет

стук Стук, стук, стук, стук, Тук, тук, тук, тук, Поезд, дорога – железный звук. Поезд, дорога, камень, металл, Вот остановка – шуметь перестал. Что-то шипит, на вокзале толпа, Другие куда-то спешат поезда. Стук, стук, стук, стук, Тук, тук, тук, тук, Ручке, блокноту – лучший я друг, Сердца взволнованного – тук-тук-тук, Снова вокзал, спускаюсь в метро, Слёз и улыбок новый перрон. …Здесь, под землёй, лишь одни поезда, Так и была бы в дороге всегда.

*** Страна, я долго думала о нас, Какими были и какие мы сейчас. Нас по кусочкам растащили, что сказать, Никто не станет нас обратно собирать. Никто не хочет с нами говорить, И больше помощи не станем мы просить, Ведь руку нам никто уж не подаст, Все равнодушны или презирают нас. Страна, не верю я в великое добро, Оно исчахло, вымерло оно. Вот так вот глупо проживает век «Великий наш, разумный» человек.

рядом с тобой А.С. Мои мысли смешались, как дым Сигареты с воздухом в лёгких. Что я сделал не так? Любил… И люблю я сильнее многих. Боже, если ты есть, скажи, Ну зачем её больше нет? Дорогая, ты слышишь, – пиши… Я отчаялся – это бред. Я в бреду своём снова бреду, Ноги сами меня несут, Я куда-то зачем-то иду, Где, быть может, меня спасут. Я не верю в то, что я есть, Я не чувствую, что живой, Нет… я уже не здесь. Я в земле. Там рядом с тобой.

дарья брусова, 15 лет

спасибо Он просто рядом был с тобою, Когда счастливой ты была. Он забирал себе часть боли, Когда вдруг рушилась мечта. Он рядом был, когда рекою Лились и смех, и глупый вздор. И в скверный час ночной порою Печаль он забирал и боль. Он просто друг, каких ты редко Встречаешь на планете сей. Он просто друг, надёжный, верный, Который рядом каждый день.

Северяне № 2, 2012

литературная гостиная | проза

Из колоды моей утащили туза Владимир Полушкин

же который год в этот самый день Николай Майборода садился в автобус и отправлялся в Ужгород, что в Западной Украине, на поиски таинственно, как ему казалось, исчезнувшего прошлого. Жена вставала чуть раньше, гладила белую рубашку, извлекала из шкафа парадный пиджак и выносила всё это во двор, чтобы солнце и ветерок домашний дух из них вышибли. На лацкане парадного пиджака красовался орден Красной Звезды. Были у Николая и медали, но он их не носил, объясняя это тем, что они за «взятие», а орден – боевой и омыт его кровью. Жена улыбалась не без иронии:

Владимир Полушкин родился в 1943 году в Саратове. Окончил Львовский полиграфический институт, профессиональный художник. Старожил Салехарда, Севера. Публицистика и литература – его давние увлечения, ставшие второй профессией. Сотрудничает с ямальскими средствами массовой информации, в том числе с журналом «Северяне» – с первого номера и по сей день.

екатерина малькова

104

– За дырку в груди дырочку в лацкане проделали. – Не скажи, – мотал Николай головой, – тогда такую стрельбу фрицы по нашей траншее открыли, видать, знали, что мы в атаку пойдём, такой огонь открыли, что камушки на бруствере в пляс пустились. А мне взвод поднимать! Чувствую, что не минует меня пуля! Три шага только и сделал, да «ура» прокричал. Свалил меня удар в грудь, многим в том бою пришлось на пули наткнуться. Пошли по домам реляции – «погиб смертью храбрых». Но всё же поднялся за мной взвод и обеспечил прорыв на своём участке. Вот за этих храбрых и за тех, кто перешёл огненную черту, я ношу этот орден. Выйдя из автобуса, он шёл по улицам, не торопясь, не глазея по сторонам. Этот город был ему знаком с далёкого военного сорок

Северяне № 2, 2012

проза | литературная гостиная четвёртого. Лежал он здесь в госпитале со вторым ранением. Ранение было тяжёлым, от большой потери крови долго находился в беспамятстве. Врачи не то чтобы на него рукой махнули, но и больших иллюзий по поводу выздоровления не питали и с операциями не торопились, организм истощен до крайности. Наблюдение за ним поручили медсестре Гале, она была аккуратной и исполнительной. Болезненное сочувствие, которое возникает у обычных людей при виде истерзанных металлом тел и мешает работать подобающим образом, научилась в себе подавлять, но и безразличия к чужим страданиям в ней не возникло. Главный врач госпиталя как-то сравнил медсестёр с актрисами на сцене: «Своё настроение оставляйте дома и, входя в палату, надевайте не только стерильный халат, но и улыбку на лицо. Она, как знамя, поднимает солдат и ведёт их к жизни. От вас очень многое зависит в выздоровлении раненых. Вы порой важнее скальпеля и лекарств». Галя искренне прониклась этим высказыванием и в работе следовала ему. Её обожали. Без труда она находила каждому нужные, ободряющие слова, да и рукой обладала лёгкой, делая уколы максимально безболезненными. Неудивительно, что первое, увиденное очнувшимся Николаем, было склонённое над ним лицо девушки с непомерно большими и, как ему показалось, плавающими глазами. Появилось желание дотянуться до них, но тело не подчинялось, и тогда из глубин сознания он извлёк показавшееся ему «правильное» слово и онемевшим языком с трудом произнес: – Какая вы красивая! Лицо девушки просияло. Чего она только не наслушалась от приходивших в себя после наркоза, а вот такое слово… – Ну, наконец-то ожил! Погоди немного, я за врачом сбегаю. Сознание окончательно вернулось к Майбороде, когда к спинке койки приблизился врач. – Очухался всё же? Молодец! Ну-ка, назови своё имя. – Коля, – внятно ответил лежащий. – Как себя чувствуешь, Коля? – Мне девушку надо, – и чуть помедлив, уточнил: – Красивую такую… – Чего тебе? – улыбнулся врач. – Красивую девушку? Ну, природа!!! Только с того света вынырнул, а уже готов к размножению, да и

ещё над улучшением породы задумался, красивую ему подавай! Врач помнил, в каком состоянии доставили в госпиталь раненого. – Этого, видимо, сгружать не следует, когда его подняли с земли, в нём жизни было на одну понюшку, а от тряски на телеге выветрилась. Лежит вон белее мела, – кивнул в сторону Майбороды солдат. – Не торопись, «профессор», – устало проговорил доктор, – вон на шее пульсик шуршит. Сгружай. И беседуя сейчас с тем, у которого, по мнению солдата, жизнь «выветрилась», доктору стало весело, как водителю после долго не запускавшегося и каким-то чудом ожившего двигателя. – Тебе сейчас не о бабе, а о батюшке думать надо бы. А у этой «красивой» таких женихов, как ты, пруд пруди, так что набирайся терпения, дружок, и вставай в живую очередь, настраивайся на долгое ожидание, а я, чтобы ты не скучал, латать тебя буду, рваный ты, как парус после шторма, под таким в открытое море и соваться нечего. Досталось Николаю по полной! Сколько раз в операционную его возили, одна Галя помнит. Бывало, жизнь его на волоске висела, а он снова выкарабкивался и через некоторое время шутил, смеялся как ни в чём не бывало и сестру глазами искал, чтобы рассказами её позабавить о своём боевом, «героическом» пути: – Я, Галя, на фронт из Москвы прибыл. Вначале в техникуме учился, а оттуда на ускоренные офицерские курсы попал. Ох, и мучились мы в ожидании, когда с нами наши командиры тютюшкаться перестанут. По своей наивности нам казалось, что появление наше на фронте весь ход войны изменит самым крутым образом. Наконец одели нас в новенькие гимнастёрки, перепоясали кожаной портупеей, и все мы, как оладьи с пылу да с жару, сапогами поскрипываем, впопад и невпопад друг другу честь отдаём, а я для полного комплекта себе чёрные усики завёл. Усики плохенькие, но когда мы сидели в поезде, сосед по кухне позавидовал. – Тебе, Николай, – говорит, – хорошо, вон усищи какие, как у Чапая, а я скоблю свою морду, скоблю, а шерсти как не было, так и нет. Как я перед подчинёнными голым предстану? Срам! Никакого авторитета. Северяне № 2, 2012

105

литературная гостиная | проза А я ему на это солидно так отвечаю: – Дело не в усах, хотя усы, конечно, авторитет придают непременно! И вдруг по вагонам пронеслось: «Во-о-ооздух!!!» Состав застопорился. – Всем из вагонов, – командует комбат, – рассредоточиться в поле! А сам покраснел весь от напряжения. И тут началось!!! После этой фразы тело Николая вздрогнуло, из груди вырвался хохоток, он пытался его подавить, но хохоток расширялся и, вырвавшись на волю, превратился в полновесный хохот, слова в нем захлёбывались и тонули. – Да погоди ты, что началось-то? Но Николай не унимался, и Галя, не выдержав, тоже хихикнула, а затем звонко рассмеялась. И другие, находившиеся в палате, те, что были в состоянии, тоже захохотали, не зная над чем. В помещение проникла бацилла смеха. Неожиданно успокоившись, Николай продолжал: – Кинулись мы кто куда, а самолёт над нами петли вышивает, да такие, что вот-вот колесами головы снесёт. Рёв, вой!!! Страшно, аж жуть! Я бросился на землю и ну её руками раскидывать и головой вглубь зарываться. Каюк, думал, мне пришёл, а жить так захотелось, нестерпимо просто. Врываюсь в землю отчаянно, а о том, что мой зад идеальной мишенью для немца приходится и что при всей моей прыти мне от него никак не ускользнуть, на всё это мне наплевать. Гребу лапами, зубами вгрызаюсь, а рёв мотора и треск пулемёта, как кнутом, подстёгивают. И кажется мне, что это он за мной персонально охотится, да только не сразу укокошить хочет, а вначале поиздеваться норовит. И вдруг тихо стало. Осторожненько, чтобы не нашуметь, голову от земли с трудом оттянул и одним глазом на свет божий зырк нул. Чисто! Ни самолёта, ни другой какой нечисти, что секунду назад небо сотрясала, а сплошная голубень и зелёные вагончики, как игрушечные стоят, паровоз мирно посапывает. Пронесло, думаю, видно, в рубашке родился! От нахлынувшего восторга решимость появилась, на карачки поднялся, головой замотал, с ушей пыль стряхивая. Огляделся поспокойней, вокруг товарищи мои мёртвые лежат. От жалости и отчаяния руки у меня ослабли и повисли, как плети, вдруг рядом что-то зашебуршило, глянь, а из-под кочки чья-то рожа

106

Северяне № 2, 2012

с отвисшей челюстью и повисшими на нос глазами приподнялась и произнесла: «Никак я жив?» И глаза в орбиты втянула. «Жив, курилка», – обрадовался я и поднял его с земли, как хрустальную вазу. Стал он приобретать человеческий вид. Я его от земли ладонями отчищаю, а он говорит: «А вон, ещё один и ещё…» Огляделся я, а поле словно ожило, защебетало радостно, вся наша братва цела-целехонька, и такое меня презрение к фашисту охватило… Какого шороху наделал, подлец! Ну, с такими вояками мы одной рукой… – Убили одного, убили, – пробежал по полю полушёпот, полукрик. И кинулись мы туда, где уже собрался небольшой кружок. Смотрю, на земле лейтенант лежит, под глазом небольшая дырочка, а над губой… чёрные реденькие усы. Оторопь меня взяла! Ну, думаю, с усатых начали. Я шмыг в вагон, и через минуту усов моих как не бывало. Галя весело рассмеялась. Вскоре стали замечать раненые, что к койке Николая она подходит чуть чаще и задерживается чуть дольше, чем у других. Любовь проявляет себя столь активно, что от посторонних глаз ее не скроешь. Галя, конечно, если бы могла, не отходила бы от койки Николая, но чёткое исполнение своих обязанностей было превыше всего. «Всё, – чуть не плача, внушала она себе, – ничего ведь не происходит, надо только уметь держать себя в руках. А это я умею!» И всё же, проходя мимо дверей его палаты, всегда находила повод зайти. Те, кто был в палате, с интересом наблюдали за происходящим, а один даже высказался: – Ты, Галя, имеешь шанс убить медведя. Галя раскраснелась и выскочила из палаты, забыв закрыть за собой дверь. Но разве можно что-либо поделать с нахлынувшими чувствами, и однажды между ними состоялся разговор. Галя призналась, что не мыслит дальнейшей жизни без него и после выписки заберёт его в свою деревню, где дело и ей, и ему найдётся. Комиссовали его подчистую и ещё инвалидность припаяли. Но это нисколько не расстроило бывшего вояку. Ведь с ним рядом была самая красивая девушка, какую он только встречал в своей жизни. А вскоре и победа прибавила энергии. И пошла жизнь как по хорошо накатанной дороге.

проза | литературная гоСтиная Николай освоил плотницкое дело – самая необходимая профессия в послевоенное время. От заказов не было отбоя, а расплачивались в те времена кто чем мог. В деревне деньги водились в мизерном количестве. Самой устойчивой валютой на все времена была, конечно, самогонка. Вот она-то чуть не подставила подножку Николаю. Галя, видя его неуверенную походку, вздыхала и подолгу не входила в комнату, где он похрапывал после тяжелого «трудового» дня. А однажды, открыв глаза, Николай увидел над собой заплаканное лицо жены. – Знаешь, Коль, не выходит у нас жизни. Маюсь я! И, если ничего с ней поделать нельзя, один у меня путь во двор и за ворота. Николай вмиг протрезвел. – Да ты что, Галя, с катушек слетела? Это же надо так, молчать, молчать, а потом как обухом по голове! И, вскочив, схватил недопитую бутылку и выплеснул её содержимое в ведро. – Что ты, Галя, надо же такое надумать, – бормотал он в отчаянии, – да на дух она мне не нужна! Больше ни-ни… За ворота она уйдёт, ишь надумала! – Да не надо, Коля, мне твоё ни-ни. Вино Богом для веселья дано. Будет день – будет пища, будет праздник, и вино на столе пусть стоит, чтоб по-людски всё было, – улыбаясь и вытирая слезы, говорила она. И провели они эту ночь, любовно прижавшись друг к другу и не вспоминая о вечернем разговоре, а утром он сказал задумчиво: – Мне вот мысль одна покоя не даёт. Что со мной было, когда я к тебе в госпиталь попал. Будто из книжки моей жизни страницу вырвали. Память, как наждаком, стёрли. – Без сознания ты долго находился, вообще, как выжил, непонятно. После такой длительной комы отрезок жизни выпадает и может уже никогда не восстановиться. – Мне бы фронтовых товарищей встретить, ведь не все же полегли. Как думаешь? – Может и не все, но где их носит, один Бог знает. – Нет, Галя, ты себе даже представить не можешь, как мир тесен. Встретился же мне однокурсник на Киевском вокзале в Москве. Идёт мужик, не думает ни о чём, рядом с ним девчушка, дочь его, как потом я узнал. А лицо вроде знакомое. «Левушкин!» – окликнул я его. Он обернулся и меня сразу узнал. Потом

долго разговаривали, расставаться не хотелось! И видишь, каким чудным колесом жизнь его крутнулась. Пока мы в окопах вшей кормили, он на Колыме золотишко мыл. Только в сорок седьмом освободился. – Кому тюрьма, а кому мать родна, может, колючка и спасла мне жизнь. Не всем же так, как тебе, повезло из войны целеньким и здоровеньким выйти. А однополчанин, наверное, где-то здесь рядом ходит и встречи со мной ждёт. Поеду я 9 Мая в Ужгород, там в этот день много нашего брата собирается. – Езжай, а то от души ещё болячку какую наживёшь. Вот и ездил Николай в город каждый год. Всякого военного народа насмотрелся, а своих не выходил. И сегодня он шёл, и его маршрут пролегал через злачные места. Там ветераны встречались и отмечали свой праздник. Направился Николай в кафе, где за столом сидели немолодые офицеры при орденах и медалях и, увидев вошедшего с Красной Звездой на лацкане, пригласили его в свою уже весёлую компанию и налили ему штрафную. Тост провозгласили, выпили, и хотел было уже уходить Николай, как услышал свою фамилию. Из-за стола встал старшина сверхсрочной службы и повторил растерянно: – Майборода, да ведь ты же погиб в сорок четвёртом, героически погиб! – Да нет! Я героически выжил, товарищ старшина Плыгун, – узнав бывшего своего солдата, широко улыбнулся Николай. – Надо же! Ведь ты же в нашей части навечно вписан, и на вечерней поверке тебя вызывают, и дежурный по роте отвечает: «Младший лейтенант Николай Майборода погиб смертью героя, закрыв собой неприятельский дот». От неожиданности голова Николая втянулась в плечи и закачалась от создавшегося в ней напряжения. Закончились поиски прошлого, но ни в каких догадках не представлял он, что затерялся самый харизматичный эпизод его жизни, от которого она могла бы развиваться по совершенно другому сценарию. А теперь страничку, пролежавшую под холодным музейным стеклом, предстояло вмонтировать в плотно слежавшуюся книгу уже состоявшейся жизни. Будет ли ей там уютно. Сейчас на этот вопрос не мог ответить никто, но это была его страница. Северяне № 2, 2012

107

литературная гостиная | проза

Тимур Грановский родился в 1941 году в г. Днепропетровске. На Севере 25 лет. Работает в АО «Спецподводстрой» слесарем по ремонту автомобилей. Стихи и рассказы публиковались в периодической печати, в журнале «Надым», в четырёх выпусках альманаха «Окно на Север». Один из авторов поэтического сборника «Гладь памяти».

Тимур Грановский

Рассказы

Знакомая фамилия

ёплым летним утром двое мужчин проводили свой досуг на берегу солёного озера. Один двадцати шести лет, другой – четырёх с половиной. Заметное сходство их объяснялось просто – это были отец и сын. С песчаного берега, где росли трава, кусты и редкие деревья, хорошо просматривался жилой посёлок – одноэтажные дома в зелени садов под ажурными конструкциями антенн. В другой стороне, чуть подальше, – тёмная зелень хвойного леса. На краю леса белели корпуса санатория. – Зачем вам ехать бог весть куда, питаться неизвестно чем, тратить уйму денег, – говорила бабушка, приглашая, – у нас тут и вода, как в море, солёная, лечебная, и грязи, и песок на берегу, и харчи свежие. Витамины из сада-огорода, только руку протяни, и молоко не из пакетов, и сосна – дыши не хочу. Утром на озеро они пришли вместе с мамой, но она, немножко поплескавшись, ушла, чтобы помочь бабушке по хозяйству. Мужчины обычно хорошо и интересно проводили время, но сегодня у отца была книжка. Мальчик явно скучал и время от времени пытался отвлечь отца от чтения, но делал это в своей обычной манере, ненавязчиво и некатегорично.

108

Северяне № 2, 2012

– Пап, а я видел червяка такого лохматого и с ножками. Расскажем маме или нет, а то вдруг испугается? – Пап, а давай воду на суп брать в озере, её и солить не нужно. Отнесём бабушке, а?.. Отец отвечал вяло и невпопад, хотя за перемещениями сына следил. Мальчик понял, что беседы не получится, и занялся строительством из песка. Берег понемногу заполнялся. Недалеко от них расположилась пожилая пара. Женщина сразу набрала в озере грязи, намазалась и легла на сухой песок ближе к воде. Мужчина остался сидеть на своём коврике, оглядываясь вокруг. Не найдя ничего более подходящего, он обратился к юному строителю. – Ты что это строишь? – Домик. – Да кто ж в нём будет жить? – Жук. – Какой такой жук? – Вот такой, – мальчик показал между ладошками размеры жука. – Тут люди вокруг, он не придёт, побоится. – Он прилетит. – Как прилетит? – Ж-ж-ж-ж-жу, – мальчик показал как.

проза | литературная гостиная – А кто-нибудь наступит и раздавит жука вместе с домом. – А он ночью придёт, – последовал ответ. Мальчик вспомнил, как бабушка говорила, что днём в доме делать нечего, надо гулять на воздухе, а в доме только ночевать. Видимо, собеседнику стало понятно, что мелкими придирками парня с толку не сбить, и он решил ударить из крупного калибра. – Чепухой ты занимаешься. К такому повороту юный строитель готов не был. Обычно ему объясняли, в чём его ошибка и как надо поступать. – А как не чепухой? – спросил он. – А вот прорыть отсюда под озером ход до середины, чтобы раз – и прямо в середине вынырнуть. Отец мальчика, слышавший разговор, насторожился. Ему уже приходилось встречаться с людьми, которые считали, что дети, особенно не свои, для того и существуют, чтобы им морочить голову и радоваться в случае удачи. Сын пока ещё не был заморочен, потому что ответил резонно: – Мне папа не разрешает так далеко купаться. Его новый приятель понял, что перегнул. – А докуда разрешает? – Вон, где тётя с маленькой девочкой купаются. – Что, только дотуда? – тон был явно провокационный. – Нет, немного дальше, – честолюбие парня было задето. Отец начал закипать, но его немного успокоило то, что сын, прежде чем забежать в воду и показать границу купания, не забыл спросить разрешения. Строители будущего туннеля познакомились. Один оказался Андреем, другой – дедушкой Васей. Работал в основном Андрей. Дедушка Вася строил проекты. Туннель планировалось закончить сегодня же. Назавтра намечалось построить лодку и поплавать на ней вокруг озера, ну а потом уж, само собой, наступил бы черед самолёта. Дело дошло бы и до космической ракеты, но отец, следящий за ходом времени, позвал сына домой пообедать и вообще переждать в тени сада жаркое время дня. Позвал немного раньше, предвидя, что последует просьба «ещё немножко». Вышло иначе. Сын не успел ещё и просьбу высказать, как дедушка Вася выразил удивление: – Так ты что, днём спишь?

Тут уж исколотое честолюбие взыграло не на шутку, и обычно спокойный и дисциплинированный мальчишка в истерически-категоричной форме идти домой отказался. Дедушка подлил масла в огонь: – Нам ещё ход доделать надо. Отец видел, что настаивать, а тем более тащить сына силой нельзя, и сделал единственное, что мог: – Ну что ж, оставайся тут, я ухожу. Ни Андрея, ни деда Васю это нисколько не тронуло. Как быть дальше, рассерженный отец не знал. Он и в самом деле собрался и ушёл. Три минуты до дома, две минуты объяснения жене ситуации, смена одежды, тёмные очки, старая соломенная шляпа, три минуты назад. Так что вскоре, не обнаруживая своего присутствия, он сидел недалеко от «строителей» под грибком с книгой и не столько читал, сколько наблюдал за ходом строительства «туннеля века». И волновался, как бы Андрей не обгорел на солнце. Ситуацию разрешило само небо. Оно нахмурилось, стал накрапывать дождик. Отец взбунтовавшегося малыша посидел под грибком ещё немного, посмотрел, как дедушка Вася и его бабушка, растерянно оглядываясь по сторонам, собирают вещи, понаблюдал за их разговором (в основном говорила бабушка, дедушка пытался оправдываться). А Андрюша продолжал воплощать грандиозный замысел. Выждав момент, отец быстро спрятал шляпу и книгу в сумку и подошёл. Они так обрадовались, что не задавали никаких вопросов. Только женщина сказала: – Вас нет и нет, а тут дождик. Не бросать же мальчика здесь. Может, вы совсем не придёте, – и, вздохнув, повторила слова жены: – Всякие люди бывают…. Дед, теперь уже побаиваясь бунта сына против отца, вдруг да захочет идти с ними, сказал своему компаньону: – Ну что, видишь, дождик помешал, ты иди пока домой, а завтра приходи, будем дальше копать. И новые знакомые поспешно удалились. Отец остался доволен, – воспитательное мероприятие в отношении дедушки Васи подействовало. Однако кто его знает, но теперь хоть на бабушку надежда есть, не будет молча загорать, будет за дедушкой присматривать. А вот извлек ли что из этой истории сын, он узнал только через день. Северяне № 2, 2012

109

литературная гостиная | проза …Новые знакомые на озеро не пришли. Отец отвлек сына от строительства туннеля рассказом о комарах. В качестве наглядного пособия выловил из воды неподвижную, кажущуюся неживой комариную личинку. Пока они вместе её рассматривали, прозрачная шкурка нагрелась на солнце и лопнула. Появился вполне живой комарик, чуть подсушился на солнышке, расправил крылышки и улетел. Какое уж там строительство, если теперь ходили вдоль берега, высматривая в воде личинку стрекозы. Не нашли, решили, что в солёной воде стрекозьи личинки не живут, а комары соли не боятся, потому что всё равно пьют кровь, а она солёная. Вечером в передаче «Спокойной ночи, малыши» был показан мультик про мальчика, который придумывал зверям фамилии. Когда Андрюшу укладывали спать, он вспомнил про деда Васю: – А я дедушке фамилию придумал. – Какую? Петров?

– Угадай! Похоже, но не так. – Значит, Петренко. – Нет, папа, неправильно. Треплов фамилия. Отец удивился, но виду не показал: – Что ж, подходящая. По такой фамилии можно его найти. А где ты такую слышал? – А помнишь, мы из садика шли, а один большой мальчик другому говорил: «Ты – трепло, нахвастался, наобещал, а как делать, так тебя нет». – А, да, – сказал отец, хотя, по правде, ничего такого не помнил. …Дед Вася с женой на озере больше не появился. Позже отец малыша встретил их на местном рынке. Его не узнали. Он не огорчился. Каждая новая семья постепенно обретает свои традиции, свой фольклор. Сын внёс свою лепту. Когда кого-то из родителей немножко не туда заносило, другой предостерегал его словами: – Смотри, Андрей фамилию придумает!

Пропорции

алкон открыт, лето, выходной. Андрейкин плач раздался как будто в квартире. Я слетел по лестнице вниз. Четырёхлетний сынок сквозь рёв довольно внятно сказал, что мальчишки отняли пистолетик. Когда я повернулся к стоявшим поблизости ребятам чуть постарше, они объяснили, что пистолет забрали большие чужие ребята, попросили посмотреть и ушли. Один был в пилотке чёрного цвета. Показали, в какую сторону пошли. Рванулся туда. Внутри кипело. Только бы поймать. «Грабители» обнаружились неожиданно легко. Двое, один в чёрной пилотке, стояли на трамвайной остановке. «Большие» ребята оказались лет десятиодиннадцати. Что по возрасту, что по размерам по сравнению со мной, как Андрей по сравнению

110

Северяне № 2, 2012

с ними. Злость улетучилась. Я подошёл, стал рядом. Потом повернулся к ним. – Ребята, это вы сейчас взяли у малыша пистолет? Мальчишки как будто уменьшились в размерах. Не дернулись, не побежали. Тот, что в пилотке, достал из кармана игрушку и отдал мне. – Ну что же вы у такого маленького, – сказал я, имея в виду сына, и почувствовал себя последним дураком. Потом мелькнула мысль. – Пилотка каких войск? Дай посмотреть! – я протянул руку. Парнишка понял. Стал еще меньше. В глазах – безысходность. Мне сделалось совсем гнусно. Одновременно с тем, как он выдавил из себя: «Железнодорожных», я повернулся и ушёл. Настроение немного улучшилось, когда, освещённый сияющими глазами сына, я вручил ему «отвоёванную» игрушку.

проза | литературная гостиная

Моменты детства Цветы просвещения Пришли летние каникулы, вернулась свобода. Мать показала в палисаднике куст мелких астр и сказала, что сын снова пойдет школу, когда они расцветут. Прошло лето. Пришлось идти во второй класс. Хотя астры в палисаднике так и не расцвели – только лишь появлялись бутоны, он их срезал.

Методы убеждения – Воспитательница сказала, что вино пить нельзя – от вина пьяные бывают, не понимают ничего и шатаются. – Немножко не так, сынок. Нельзя пить вино детям, некоторым больным взрослым и нельзя пить много вина. Вот тогда бывают пьяными.

А немного вина взрослому здоровому человеку можно и даже полезно. Вот фрукты – яблоки, груши, они же полезные, а много съесть – живот заболит. Понял? – Да, понял. Прошло несколько дней. – Пап, ты куда идешь? – Пойду куплю вина бутылочку, сегодня выходной, пообедаем с вином. – Не надо, не ходи! – слёзы в голосе и в глазах. – Ну почему? Я же тебе рассказывал, что немного вина можно. – Нам нянечка вчера сказала, что у одного мальчика папа пил вино и умер! – слёзы ручьем. Обедали без вина …

Звёздное время …Может, то, чего нету, тоже всё-таки есть… В. Шефнер

ень начинался удачно. По расписанию четыре урока, на самом деле – три. Первого не было. Можно было поспать добавочных полчаса. Встал раньше будильника и подумал, что быстро привык к режиму – учеба только-только началась. Cборы проблемы не составляли. Недавно, вернувшись из школы, он случайно подслушал разговор родителей. Мать хвалила его: – Ну, как путевый хозяйственный мужик. Всё на месте, всё по порядку. Не сглазить бы. – Весь в меня, – подхватил отец. – Да для тебя туфли на ту ногу одеть и то подвиг, я уж не говорю – шнурки толком завязать – Обижаешь несправедливо, – сказал отец, – у меня туфли без шнурков, на резинках. – Он у нас в бабушку… Он не стал больше слушать, громко хлопнул дверью, как будто только вошёл. Подумал, что бабушка тут ни при чём, сами приучали к порядку. Есть ребята – одно забыл, другое забыл. То нечаян-

но, то нарочно. Каждый день приключение. Себя он не ощущал «хозяйственным мужиком», он был самым настоящим мальчишкой, и образ жизни у него был мальчишеский. А порядок – так это чтобы больше успеть! …В тот памятный день он последним ушел из дома и первым пришел. Разуваясь, увидел на верху обувной полки, возле щёток, чёрный треугольник. Утром его там не было. Правда, обуваешься лицом к двери, разуваешься – спиной. Вещь невелика, за щёткой можно не заметить. Треугольная пластинка, сторона сантиметра полтора, вдвое тоньше обычной резинки-ластика. По вершинам треугольника чуть закругление. Тускло блестящий глубокого черного цвета «уголек», как он назвал треугольник про себя, в то же время казался полупрозрачным и как будто пластмассовым. Он уже знал, как определить: пластмасса это или нет – поскоблить ножом или чуть содрать напильником и понюхать. Отец как-то рассказал и показал. Северяне № 2, 2012

111

литературная гостиная | проза Однако ни нож, ни напильник на «угольке» следов не оставили, следы остались на них. Вид у «уголька» был необычный, взялся непонятно откуда, оказался крепче ножа и напильника. Значит и происхождение у него необычное. На всякий случай он опыты прекратил. А напрашивались меры серьезные – нагреть, ударить, пропустить ток. Он положил «уголек» на полку, только вовнутрь, в самый угол, к обуви. Занимаясь обедом (набрать, разогреть, вымыть посуду), он всё время думал об «угольке». Хорошо всё-таки, когда привык к порядку, – всё, что нужно, делаешь автоматически, голова свободна. То есть, конечно, не совсем свободна, но, если делаешь привычное, свободна от того, что делаешь. Можно думать, о чем хочешь. Думал он, конечно, об одном, но по-всякому. Для него инопланетяне существовали в книгах, в кино и в телевизоре. Время, когда они устойчиво присутствовали в его воображении, прошло. Одиннадцатилетний жизненный опыт научил его не верить в чудеса из области фантастики, даже и наедине с собой. Читать книги, смотреть фильмы и обсуждать, всё это с ребятами было интересно, но выдумка есть выдумка. Да ещё и отец всегда высмеивал «барабашек», полтергейстов и НЛО. С всякими «таинственными» и «необъяснимыми» явлениями, которые бывают в обычной жизни, отец всегда разбирался до конца, привлекая и сына. И всегда оказывалось, что причина самая простая, иногда до смешного. Но всё-таки вещь появилась в запертой квартире, ни нож, ни напильник следов не оставили. Как раз такое в фантастике часто встречается. Появляется что-нибудь странное, а потом оказывается, что оно с другой планеты или галактики. (Фантастики он начитался, когда в прошлом году сидел дома с запоздалой свинкой.) Но почему у них в квартире? Наблюдать? Могли бы сделать что-нибудь такое, что никто и не заметил бы. А это же сразу видно. Были бы еще хотя бы две дырочки, стало бы похоже на пуговицу. И вообще, всяких пуговиц наделать, подбросить в магазин или на швейную фабрику – и наблюдай, за кем хочешь. А если для контакта? Так почему никаких сигналов? Может быть, ждёт взрослых? Но если так хорошо разбирается, с кем лучше вести переговоры, почему не к мэру, губернатору или ещё куда… Хозяйственные дела закончились, он ещё раз проверил, всё ли в порядке и, продолжая свои размышления, собрался и ушёл на дикий стади-

112

Северяне № 2, 2012

он – пустырь с воротами, где его ждали друзья. Опаздывать не хотелось, а «уголёк» пусть лежит, где лежит, если ему уж так хочется. Если он обыкновенный, так и говорить не о чем, а если… так вступают в силу правила фантастики, и его хоть запирай, хоть, наоборот, выбрасывай, он попадёт туда, куда ему нужно и будет делать то, что ему нужно. Пока, правда, он ничего не делал, разве что появился непонятно как в запертой квартире … Игра удалась, хотя и получилась ничья. Голов было много, все бесспорные, никто никому ничего не доказывал. Такого, чтобы ни разу за всю игру не спорили, он не помнил. Он думал, что вообще так не бывает, по крайней мере, у ребят. Даже профи экстра-класса и то спорят с судьей и друг с другом. Но сегодня, на удивление, всем больше хотелось играть, чем спорить. И он подумал, что знает, почему так получилось. Но говорить об этом не собирался. Придя домой, заглянул на полку на «уголёк». Тот лежал точно на месте, на вид не изменился. Он отдышался, поплескался под душем, принялся за уроки. Новый материал ещё не начали, быстренько вспоминали пройденный. Их штатный юморист сказал: «Мы ещё в прошлогоднем классе учимся». Вспоминать надо было много, особенно по математике, и он удивился, как быстро и легко у него пошли сегодня эти воспоминания, и без труда и сразу по ответу получились обе задачки. Может быть, уже втянулся в занятия, а может… Он пошёл посмотреть на «уголёк». Тот находился на месте, не изменился и был не теплее и не холоднее полки, на которой лежал. День продолжал быть удачным. Родители пришли с работы вместе, встретились, не договариваясь, как сказал отец, «на подступах к нашей крепости». Были в настроении. Он понимал – всё-таки встретились не дома, такое нечасто случается. И на это у него имелись свои соображения. Он решил пока ничего им не говорить, не хватало ещё отцовских шуток на темы фантастики: «Сенсационный прорыв в области телекинеза! Превышена скорость света! При разгрызании бублика дырка от него мгновенно возвращается на хлебозавод!» Это когда таинственно исчезнувший шлепанец через неделю поисков обнаружили в баке для белья. Он следил внимательно, не вступит ли «уголёк» в контакт с родителями. Нет, ничего. Он, и когда спать ложился, прислушивался, не выходят ли родители в коридор, нет ли какого шума. Ничего. Да слышал, в общем, недолго. Уснул. Назавтра уроки начинались с самого утра.

проза | литературная гостиная Собирался вместе с родителями. Опять же смотрел, слушал – контакта не было. В школе подрался. Не убегать и не сдаваться же?! И ведь не из-за чего. Одна глупость. На следующей перемене – как ни в чем не бывало. А следы остались. У него губа разбита, у того – фонарь на скуле. Мать увидит – разговоров будет! Футбольные синяки и ссадины не в счёт, она и посмотрит, не очень ли сильно, и скажет, чем помазать или как полечить (как будто он сам не знает), и всё. А если заподозрит драку, может и в школу пойти, чтобы узнать, что и как. А уж дома расспросов… А тут как раз он из школы – мать на обед. Попробуй не приди вовремя – переживаний не меньше. До конца работы будет думать. Он давно такого не делал. Да и было только раз. Еще в первом классе. Отец сразу отучил. И без всяких ремней. У них это не в моде. Отец тогда сказал: – А ты представь, что мать вдруг не пришла на обед, а вечером мы с ней, не предупредив тебя, пошли в кино или в гости. А ты сидишь тут один и думаешь, что это с нами случилось. Представляй хорошенько! И ушёл. Но, видно, следил за ходом дела, потому что через полчаса пришёл к всхлипывающему сыну. – Ну что, представил? А ты думаешь, мать так не умеет? Вот и теперь он решил, что лучше пусть уж мама увидит его с разбитой губой, чем будет «представлять». Пришёл домой, её ещё не было. Разуваясь, вспомнил про «уголёк». Невольно взял его и приложил к губе – холодный всё-таки. Да и хотелось чуда – вдруг заживёт сразу и мать не увидит. И чудо случилось. Когда повернулся ключ в замке, он поспешно спрятал «уголёк» на место, глянул в зеркало, изменений не увидел и быстренько наклонился развязывать второй ботинок. А чудо было в том, что вошёл отец. Такого, чтобы отец приходил на обед домой, он не помнил – тот работал на другом конце города. – Санстанция, – начал от порога отец, – предъявите ваши пищевые продукты на проверку, – и продолжил без паузы, – рыскал в этих местах на благо фирмы, решил с вами пообедать. А мать что, ещё не пришла? Тут отец увидел разбитую губу. Реакция была мгновенной. – Возьми быстренько мамин тональный крем, замажь аккуратно, пока не пришла, потом прячься за меня, тебе до футбола продержаться.

Отец всё понимал правильно. И знал, что мать не понимает. И знал из опыта более раннего возраста сына, что тот усвоил главное – не драться с явными слабаками, не лезть первым и всегда давать сдачи. Деталями уже не интересовался. Всё обошлось. Он «загримировался», отец отвлекал внимание на себя, потом увёл мать поговорить, а он остался дежурным по кухне. Потом родители пошли себе на работу, а он стал собираться на футбол. Надевая кроссовки, вспомнил про «уголёк». Взял его и стал рассматривать, отыскивая изменения. Ничего не заметил, хотя смотрел внимательно, даже не услышал, как повернулся ключ в замке. Очнулся, лишь почувствовав сквознячок от открывающейся двери. Судорожно сунул «уголёк» в карман. Вошёл отец. – Заговорился с мамой, забыл бумаги. Хорошо, в автобус ещё не сел. Ну вот, а ты уже обулся. Придётся самому зайти их взять. Извини-подвинься. Отец принялся разуваться, на коврике действительно стало тесновато. Ему ничего не оставалось, как сказать «пока» и уйти, унося «уголёк» в кармане. Во время игры он убедился – это не просто камешек. То, что ему удалось тогда, не часто увидишь в «десерте» футбольного обозрения. Ударить по мячу в падении назад, попасть по нему, чтобы он летел в нужном направлении и с хорошей скоростью – уже здорово, но послать его точно куда хотел – в ближнюю девятку – это был класс. Но дело даже не в этом. Мяч не пролетел ещё и метра после удара пасующего, а он уже знал, что и как надо делать. И знание это было не только в голове – каждая мышца знала свою задачу. И не только, как пробить, но и как потом упасть, чтобы не ушибиться и чтобы увидеть, куда полетел мяч. А мяч полетел и влетел куда надо. Это был звёздный миг! Получилась пауза в игре. Ребята восхищались и поздравляли, рассказывали ему и друг другу, а кое-кто и показывал, как это было. Он пришёл домой ещё под впечатлением игры и, действуя по программе, думал о том, что удачи последних дней точно принёс ему «уголёк» и о том, как это могло получиться. Ну, пусть «уголёк» влияет на него – усиливает память, соображение, координацию, скорость. Но как отец появился дома в такую нужную минуту? Для этого надо было знать заранее о драке и как-то повлиять на отца и на ход его дел и точно по времени устроить их встречу. А если «уголёк» опекает именно его, почему не сделал так, чтобы драки не было? Или почему не залечил быстро Северяне № 2, 2012

113

литературная гостиная | проза губу или не загипнотизировал мать, чтобы не заметила? Ведь это гораздо проще, чем влиять на таком расстоянии на отца, других людей у него на работе и отслеживать весь его путь до появления дома? «Уголёк» он из кармана вынул и положил на место. Он ещё занимался уроками, когда пришли родители. Мама первая, отец попозже. Она была чем-то расстроена. Это он понял уже по тому, как мама открыла дверь быстрым поворотом ключа и не повесила сумку на предназначенный крючок, а шмякнула её на пол. Он на всякий случай не вышел навстречу. А то сгоряча налетит на него, а потом сама будет мучиться от своей же несправедливости. Бывало и такое. Пусть лучше отдышится, найдёт выход своему настроению и скоро успокоится. Или придёт отец и поможет ей «вернуться в себя», он умеет находить нужные слова. Он продолжал свои уроки, слыша, как мать ходит сердитыми шагами в кухне, коридоре, ванной, сердито шумя и сердито приговаривая. Отец появился одновременно с сигналом мусоровозки и тут же получил ведро для выноса. Когда отец возвратился, водворил ведро на место и в своём стиле поблагодарил за оказанное высокое доверие, тут же последовал ответ, что это доверие, пожалуй, наивысшее, которое он может оправдать, так как стекло, что его просили вырезать, до сих пор не вырезано и вряд ли когда-нибудь будет вырезано. Тут отец всё понял, и началось «укрощение сердитой». Отец сказал, что у него уже есть чем резать, и сегодня он всё сделает, как только восстановит силы путём лёгкой трапезы, которую уже не чаял вкусить, ибо по пути домой с их автобусом могло случиться дорожно-транспортное происшествие, причём неоднократно. И начал подробно и без остановки рассказывать, где и с какими машинами чуть не столкнулись. Машины все были не меньше автобуса. К этому времени он закончил с уроками и тоже вышел послушать. Увидел, что мать успокоилась немного и следит за рассказом. Когда отец начал описывать, как их автобус затормозил на переезде буквально в пяти метрах от мчащегося поезда, мать спросила: – Так что, водитель что ли пьяный ехал? Или шлагбаума там не было? Там же шлагбаум и звонок. И светофор. Отец понял, что дело сделано: – Я же не сказал, что на полном ходу затормозил. Подъехал и возле шлагбаума остановился. А там до путей метров пять, ну, может, десять. Ты пойми,

114

Северяне № 2, 2012

нигде ничего не случилось только потому, что все участники движения строго соблюдали правила. – Болтун ты, – устало сказала мама, – а стекло ты мне сегодня вырежи! Потом все «вкусили трапезу», он снова остался в кухне мыть посуду, а отец начал обходить квартиру в поисках чего-то. Когда он вышел из кухни, отец, отчаявшись найти сам, спросил: – Мальчики и девочки, кто видел такой чёрный треугольничек, как пуговичка, но дырок нету, гладенький, но не очень блестящий? Кто скажет, получит конфетку. Мысли в его голове замелькали так быстро, что ни одна до конца не оформилась, а голова начала кружиться. – Я видел. А что это? – Где? – На обувной полочке. А что это такое? – Победитовая коронка к токарному резцу. Я у нашего токаря попросил стекло резать. Позавчера ещё принёс, а куда дел, не помню. – Принёс и унёс, – сказала мама. – Не уносил я. Как я мог унести? – Уносил, уносил. В мусорном ведре. Я думала это кусок выключателя, что ты заменил в воскресенье в коридоре, вот и выбросила. – Расточительница ты, подруга. – А ты не оставляй ценные вещи без присмотра. К дальнейшему разговору он не прислушивался. Чувство обидной невосполнимой утраты охватило его. Как сказал бы отец, «во всем нутре» было пусто и досадно. И не потому, что тайна оказалась такой простой, а потому, что тайны не осталось. Всё-таки жизнь такая, как она есть, какой получается безо всякого инопланетного вмешательства, с «угольком» была интересней. Назавтра отец принёс другой треугольничек и отрезал им стекло. Но этот был уже не такой – серый без блеска и с круглой дырочкой посередине. Отец сказал, что чёрный у токаря был только один и лежал без применения – нужны другие резцы. …Ничего особенно не изменилось. Шло время, были удачи и огорчения, звёздные мгновения, минуты и часы. Он, обретая опыт, понял, что эти мгновения, часы и минуты, как правило, результат дней, недель, месяцев тренировок и учёбы. В общем, как шутил отец, результат «работы над повышением своего рейтинга, имиджа и статуса с целью роста над собой». Но пока он основательно не повзрослел, приходя домой, всегда заглядывал в тот угол на полке. А вдруг…

проза | литературная гостиная

Шахматные истории В беседке Так уж получилось – весна, всякие хондрозы обостряются, сидел я на больничном. Маялся от безделья. Шибко уж придавило, шевелиться не хотелось. Сползаешь на процедуры и лежишь себе. Уже и читать надоело. Ну и начал развлекаться с магнитофоном. Старый, ещё катушечный. Но в порядке. Микрофон, правда, новый, дальнобойный. Где взял? Где взял, где взял. Купил. На толкучке. По случаю. Недорого, дорого не стал бы. В то время и не такое продавалось и не поштучно. Он до сих пор и лежал без применения. А тут от нечего делать стал то птичек записывать, то кошек по вечерам, то, как трамвай скрипит на повороте, то, как пацаны играют в свои игры. Май, тепло уже, окно открыто. Однажды нацелился на беседку во дворе нашей девятиэтажки. Там два деда, ещё постарше меня, заядлые шахматисты, частенько встречались. Оказалось, разговоры у них такие, что я решил – всем будет интересно. Жаль, больничный закрыли, а то ещё бы записал. Одним словом, всё здесь записано с ленты. Ну, разве когда шумы посторонние глушили слова, я сам додумывал. Еще некоторые слова выбросил, нетрудно догадаться какие. Но их было очень мало и к месту, не то, что у пацанов.

Побочный эффект – Доброе утро! Готовы к бою? – Так точно! Готов! Насчёт утра вопрос открытый, а что доброе, согласен. Вот только дождь, похоже, будет, косточки подсказывают. – Ну, тогда здесь под навесом устроимся, пока протекать начнёт, доиграть успеем. А четверть десятого – это утро, спросите, кого хотите. Никто не виноват, что вы в шесть поднимаетесь, не хотите на ближний рынок ходить, цены не устраивают, а где они вообще устраивают? Вот вам и кажется, что уже полдень. Ну что, сдаём? – Да. Нынче моя очередь белыми. Я не из-за цен, я по соображениям здоровья. Ну, с почином, е2-е4! – Стало быть, пешком от инфаркта? – Да, вроде того, только не совсем то, что вы думаете. Бывшая работа моя по пути, как мимо

прохожу, давление зашкаливает. Надо же, боулингклуб! Начинка там импортная, небось, какая-нибудь тайваньско-тайландская, а ведь наше КБ могло бы всё это разработать, а мастерские, там нынче супербарахолка, сделали бы опытный образец. – Извините, зацепил. У меня, глядя на вас, тоже тахикардия началась. Вы переходите. Что ж вы конем-то по диагонали? Вот как расстроились. Валидол будете? – Спасибо! Я конем сюда. Есть, конечно, и плюсы. – Плюсы всегда можно найти. Рассказывали, кто постарше, что со временем к знаменитому изречению вождя народов «жизнь стала лучше, жизнь стала веселей» народ потихоньку добавил: «шея стала тоньше, но зато длинней». – Нет, я в прямом смысле. Ну, например, гляньте, вон ваша соседка в такси садится. На работу опаздывает. В наши времена попробуй его вызови на дом, попробуй дождись, если вызвал. А что карман страдает, то во все времена так было. Зато прибыл на работу вовремя, и никто из тебя мартышку не делает. То враг народа, то, как в наши уже времена, враг коллектива, показатели соревнования срываешь, потом коллектив премии не получит, а уж нынче не знаю как, но не сладко, иначе не вызывала бы она такси, не Рокфеллеры, небось. – Да уж. Я не понимаю, и никогда не мог понять, что за смысл душу выматывать за опоздание. Небольшое и нерегулярное, я имею в виду. Ну, опоздал человек, знает, что ничего страшного, спокойно работает себе, разве это хуже, чем он примчится пусть до звонка, но с одышкой и раздер ганный, или после звонка такой же, а ему еще и добавят, какая с него работа. Хоть бы вреда от него не случилось. И вообще, всякие жесткие рамки обычно делу не способствуют. Вы, небось, решили, что я за разговором вашу пешку пропущу? Нет, не пройдёт. – Ну что вы, мое правило – уважать любого соперника, любого, а уж вас-то я знаю. Должен вам сказать, что крутое администрирование иногда оказывает и положительное влияние на результаты работы. И могу привести пример. – У вас, как в электричестве, минуса без плюса не бывает. – Во всей природе так. Диалектика. Северяне № 2, 2012

115

литературная гостиная | проза – Да, проходили в технаре, но помню очень смутно, я тогда всё больше на спорт давил. Но нужные предметы учил, шалопаем не был. Рассказывайте, а то я вас всё перебиваю. – Позволю себе внести свой вклад в философию. Запоминайте, а лучше запишите, а то забудем, склероз же. Каждое явление имеет свой побочный эффект, не всегда желательный, но всегда имеет. У нас гайки завинчивали, как редко где. Мы же считались нахлебниками трудящегося класса, откуда не по гляди, хоть сверху, хоть снизу. Сверху глядели слуги народа, а также руководящие и направляющие, они же ум, честь и совесть, а с их подачи и остальные так же относились. Ну, ладно, а то я отклоняюсь от курса. Так вот, с опозданиями понятно, а еще у нас ввели строгое время и место перекуров – десять минут в конце каждого часа у стенки гаража. Те, кто не часто курил, тоже втянулись в этот график. У рабочего класса как – закруглили какую-то работу – перекур, а тут бросай всё, иначе следующий час будешь о сигарете думать, а не о работе. – А вы что, курили тогда? Вы же такой противник этого зелья. И не забывайте ходить иногда. – Пардон, больше не повторится. Я вот так. Конечно, курил, ещё как. Потом дошло, бросил. Оно, извините за каламбур, доходит, когда сам доходить начинаешь. Так вот, у стенки собиралась толпа. Кучками, так сказать, по интересам. Разговаривали поневоле громко, иначе друг друга не слышали бы. Часто о работе – ведь срывались, чтобы не опоздать, посреди дела, продолжали обсуждать его по пути к курилке и за курением, благо, занятие сие склоняет к глубокомыслию. Так что какое-то зерно в этой строгости было. Хожу так. Вы теперь думайте, а я буду вам мысли сбивать рассказом. – Давайте, буду, как Юлий Цезарь. – Это было вступление. Теперь дальше. Как-то опоздал на работу один среднего калибра сотрудник. Естественно, объяснительная. Он пишет час, пишет другой, в общем, писал до обеда, на перекуры не ходил, еще и чертил что-то. Он не из нашего отдела, это потом рассказывали. Все там думали, что он чертит схему маршрутов с пересадками. Хотя какие маршруты, он в пяти минутах от фирмы жил, в общежитии. Написал, скрепил самой большой скрепкой, начальнику отдела на стол, сам на обед, начальник тоже. После обеда начальнику не до того было, только где-то за два часа до конца работы выскочил он из кабинета в общий зал: «Где такой-то?» Где, где… Курит, время как раз. Ну, он в курилку. Выдернул оттуда этого парня и начальника другого отдела, повёл в свой кабинет. Там поговорили,

116

Северяне № 2, 2012

потом с этой объяснительной рванули к ГИПу. – Извините, ГПУ знаю, ГИПУ не знаю. – ГИП – главный инженер проекта. – Понятно. – Оказывается, парень оправдался тем, что, мол, ему приснилось решение узла, над которым работали в том другом отделе, и он, когда вскочил по будильнику, первым делом начал обстоятельно вспоминать свой сон и кое-что записывать, да ещё и потом, когда собирался, временами задумывался, потому и опоздал. – Я читал, что Менделееву его таблица во сне приснилась. Так тот думал над ней день и ночь, она у него всё в мозгах сидела. А тут непонятно…. – Парня примерно так и спросили. Сказал, что слышал, как те ребята в курилке обсуждали, оно подсознательно, так сказать, зафиксировалось. То, что он предложил, было, понятное дело, сыровато, но идея была та. И вошла в проект. Опоздание ему простили, сочли причину уважительной, но только и того. Плюс с минусом дали в результате ноль. Но слава по фирме пошла. Самое удивительное, что в работе он ничем особо не отличался. Обычный исполнитель без особых инициатив. – Значит, случайно так получилось. Ну, например, есть такие писатели – одно что-то выдающееся написали, а больше ничего ни до ни после. – Ой, не скажите! Помните, как в том анекдоте про человека, неоднократно благополучно падавшего с колокольни? В первый раз – случайность, во второй – совпадение, в третий – по привычке. Тут тоже были и второй раз, и третий. Сразу после того к нему кое-кто пытался подкатить со своими проблемами, но ничего не получалось. Отстали, а где-то через полгода рецидив случился. – Что, опять опоздал? – Да, только на этот раз из командировки. Это тоже каралось, и ещё как. В этот раз писал и чертил целый день. Оказалось, рационализаторское предложение. В объяснительной написал, что в цехе завода, куда был командирован, случайно обратил внимание на работу одной установки, никак не связанной с командировочным заданием. Ему показалось, что работу установки можно существенно улучшить, он потратил лишних два дня, чтобы как следует вникнуть. И в результате вот оно предложение. В соавторы он включил ГИПа и начальника того цеха. Предложение прошло, было внедрено довольно быстро, оказалось эффективным и, когда получили вознаграждение, устроили даже небольшой сабантуйчик. Кстати, похоже, половина денег на него и ушла. Вот так.

проза | литературная гостиная – Так был, говорите, и третий случай? – Да, был, только вспоминать неохота. Осечка у нас тогда получилась. – У кого у вас? – У нашего отдела. Ладно, расскажу уж всё до конца. У нас один парень тоже жил в общежитии, комнаты рядом. Ну, тот пришёл после сабантуйчика, а поговорить-то хочется, тем более у себя в отделе такого не скажешь. И выложил, что не снилось ему ничего в первом случае, и два лишних дня он в командировке пробыл из-за дамы, такая любовь получилась, даже жениться хотел… А идеи эти ему пришли внезапно, перед лицом сурового наказания. Рассказавши, слезно просил никому не говорить, а наутро оказалось, что он ничего не помнит, амнезия, так сказать, на почве перебора. Ну, наш сотрудник вполне джентльмен, он и молчал, пока не оказался перед лицом, извините за повтор, суровой необходимости. – Интересно получается, один, как припечёт, выдаёт на-гора идеи, а другой – в белый свет чужие секреты. – Ну, он не трезвонил на каждом углу, а поделился в узком кругу, где посвящённые в это дело совсем не были заинтересованы распространять информацию дальше. И тут как раз подбросили нашей группе, где и работал этот хранитель секрета, сверхплановый проектик. Тот самый завод попросил сделать проект бытового здания для дома отдыха. Само здание уже было, кто-то додумался на летней базе отдыха построить крытый спортзал. И теперь нужно было разместить в нём вместо того столовую, кухню, душевые, прачечную. Хорошо хоть, туалеты в виде отдельно стоящего здания уже имелись. – Нам бы сюда сейчас этот крытый спортзал, вон, дождик уже начался. Ну, вы рассказывайте, опять я перебил. – Ничего, пока через беседку капать начнёт, как раз и доиграем и я дорасскажу. Группа наша вообще проектировала вентиляцию производст венных помещений. Навыка по бытовым делам у нас не было, хотя, конечно, не лыком шиты, но время поджимало, плановую работу никто с нас не снимал. Собрались обсудить, как быть, и тут кто-то вспомнил про этого «вундеркинда», мол, вот бы. Тут хранитель тайны по секрету нам её и открыл. И родилась идея – дело было перед обедом – сегодня все оставшиеся перекуры устраиваться поближе к парню и беседовать о полученном задании, говоря, что оно срочное и внезапное, исходные данные обсуждать, план зала разглядывать, а завтра «вун-

деркинд» во что бы то ни стало должен опоздать на работу. – Ну, мозги ему загрузить, это понятно, а чтоб на работу опоздал, это же диверсию делать надо. – Все ходы были продуманы. Как, например, вот этот мой. – Пардон, забыл, с кем имею дело. Придется подумать и мне. – Так вот, тому, кто жил с объектом в общежитии, и было поручено обеспечить опоздание. Было разработано два варианта, первый – выключить будильник, а самому сидеть тихо. Второй, если первый не сработает, напустить на него «жаждущих», якобы он приторговывает спиртным, помните по утрам под гастрономами? Задерживать-то надолго не надо было – работа в пяти минутах, выходил из дома впритык, чуть-чуть, и готово. Магазин по пути имелся. Хожу вот так. – Ага, думаю. Это там, где нынче кафе «Гурман»? – Да. Так вот, наш дождался, пока тот уснёт, прокрался к нему, в этом криминала не было, у них запросто ходили друг к другу за сигаретами, задавил будильник. Потом включил довольно громко новости по радио… Однако первый вариант не сработал. Проснулся объект вовремя, еще и кнопку будильника, накануне нашим человеком уже придавленную, придавил. Спросонку ничего не заметил, всё на рефлексах. Тогда наш человек ушёл, и пока тот собирался, прикинулся перед «жаждущими» у гастронома коллегой по несчастью, а заодно подсказал, кто может «поправить» голову. И как только объект появился в поле зрения, указал на него. Что там началось! Объект окружили плотным кольцом, требуя удовлетворить их «претензии». Вы так, а я сразу так. Думать некогда, дождь крепнет, да и дорассказать надо. В общем, всё получилось, объект опоздал, почти целый день писал объяснительную, чертил, но оказалось всё не то. – Что, не сгодился проект? – Нет, проект прошёл, но это было не то. В тех громких новостях вскользь сказали про какую-то контору, где ввели график свободного прихода на работу. Вот он и написал в объяснительной, что об этом услышал перед сном и всю ночь думал, как такое у нас осуществить, условия работы идеально подходят, друг от друга зависим мало, каждый корпит над своим в рамках общего проекта, необязательно сидеть одновременно, ну, а дальше детальная разработка, что и как. Здорово сделал, вскоре и применили, а нам этот спортзал-столовую самим пришлось тащить. Северяне № 2, 2012

117

литературная гостиная | проза – А ему за предложение опять ничего? – От фирмы – ничего, но свою выгоду он получил. Его долго еще преследовали по утрам «жаждущие» опохмелиться. Как забудет в обход пойти, так и попался. Чтобы не приставали, он стал покупать и прихватывать с собой бутылочкудругую, постепенно вошёл во вкус, сколотил коекакие денежки, связи наладил, благодаря борьбе за трезвость расширил масштабы, приумножил капитал. В общем, когда нас закрыли, он уже имел возможность заняться частным бизнесом и нынче владеет сетью кафе «Объединие». А его бывший сосед по общежитию там швейцаром. Ещё и потому неохота мне мимо ходить. Предлагаю ничью. – Принимается. Давайте прятаться по домам. – Давайте. Ну что, спортсмен, погнали? – Вы бегите, ваш подъезд поближе, а я домой по мобильному позвоню, пусть внучка притащит зонт и пакет, а то зарядило так, что не только доска, а и фигуры промокнут.

Гениальный ход – Ага, прячете короля! Хороший ход, хороший, но не гениальный. Собственно, рокировка в любом случае не может быть гениальным ходом. – Это почему же? – По формуле – всё гениальное просто. Слышали такую? А рокировка, согласитесь, ход не простой. – Согласиться-то соглашусь, так что, гениальный ход только пешкой и можно, по-вашему, сделать? – Погодите, хоть какой-нибудь ход сделаю, а потом вам расскажу, вы мне напомнили один такой ход. Вы, как всегда, когда туговато, начинаете меня раскручивать на истории, чтобы я зевка дал. Вот мой ход, а теперь думайте и слушайте. – Тактика есть тактика, а я ни при чем, вам ведь, что ни скажи, сразу на воспоминания тянет. Можете не рассказывать. – Ну да, не рассказывать. Шлюзы памяти уже открылись, и поток прорывается на простор красноречия. Ага, вы сделали ход. Я тоже. Случилось как-то у нас в самом крупном отделе не то чтобы ЧП, а, в общем, неприятность. Жена одного парня, толкового, между прочим, ведущего инженера, пожаловалась прямо в райком партии, что он морально разложился и хочет её бросить. Оттуда в наш партком пришло указание разобраться и доложить в недельный срок. Видно, достала их своими жалобами. Ну, характерно уже то, что не

118

Северяне № 2, 2012

на работу пошла, а сразу в райком. Неофициальная версия этого дела состояла в том, что она и его достала своими выходками, придирками и особенно постоянными сетованиями на скудость его инженерского заработка. Ага, минутку, закруглю мысль и сделаю ход. Парень он был бумажной работой не испорченный, спортом маленько занимался, кстати, за это она тоже его пилила. Здоровье имел, мог запросто пойти на лучшие заработки, но эта работа была ему по душе, он чувствовал себя на своем месте. Ни о какой другой женщине в неофициальной версии речи не было. Ну, вот и мой ход. – Странный случай. – Вы о чем? – Да не пугайтесь, ход нормальный, мне теперь думать придётся. Я о неофициальной версии. Что за сотрудники у вас там были? Никакой фантазии. Обычно в таких случаях два-три варианта всегда находятся, если нет явного единственного. – Видите, такой уж парень. Ничего ему не припишешь, а припишешь, тебя же и засмеют. Никогда за ним ничего этакого не замечалось, семья и работа, даже на сабантуйчики не оставался. Не дай бог домой с запахом, в доме скандал. На пять минут позже – опять скандал. В автобусе с работы с кем по пути едет, билеты, если первый попал на кондуктора, купит – сразу товарищу отдаёт. Не дай бог, найдёт жена в кармане два билета вместе – допрос с пристрастием, попробуй отмажься. Это потом только узнали, молча терпел, пока терпелось. В конце концов, видать, уж не выдержал – нахлебался по горло семейной жизни. Вот только дочка… Так, дайте подумать немного, что-то вы уж очень замысловато походили. – Не возбраняется, думайте. А что ж дочка, если выхода лучшего нет?! – Ну вот, надумал, думайте вы. Да, уход из семьи для него был единственным выходом, тут вы правы. Она на него, как теперь говорят, наезжала: и при дочке, и при родителях, да и при ком попало, по поводу и без повода. Так и этот выход не простой для него – партия не велит. Отдел у них крупный, была там своя большая партячейка. Там ему, голубчику, первое «а-я-яй низзя!» и предстояло. – Так он в партии состоял? С этого надо было и начинать. А то я, вместо того чтоб над ходами думать, напрягаюсь, понять не могу, что к чему, причем тут райком. Вот вам за это. – Мой ответ на доске будет адекватным и симметричным. Мне странно, что вы давным-давно не поняли, что к чему. Да, состоял он, состоял. Ну, вот, его и спросили. Я не помню на открытом

проза | литературная гостиная собрании или закрытом, я всё равно там не был, помочь ничем не мог, а зрелище публичных истязаний не для моих слабых нервов. Еще полез бы не в свои сани, ему без пользы, себе во вред. Выставили бы, да и всё. – Вы что же, не состояли? Ой, да что я спрашиваю, вы же устава не знаете. Персональные дела вроде только на закрытых собраниях рассматриваются. – «Вроде» – тоже еще тот знаток. Нет-с, не имел чести, когда-нибудь расскажу почему. Значит, говорите, собрание закрытое… Но те, кто там был, ничего потом не скрывали. На повестке дня всего один был вопрос, зачитали ему обвинение и предложили объясниться перед своими товарищами по партии. Ну, раз перед товарищами, то пошло по Николаю Алексеевичу Некрасову: «И всё, что в душе накипело, из уст полилося рекой…» Хожу. – Вот уж, наверное, выплескивал эмоции на высоких нотах. А я вот так. – Нет, он как раз говорил без эмоций, тихим, тусклым голосом, излагал факты. Делаю ход и продолжаю. Уже на исходе его выступления парторг отдела в известном руководящем стиле выразил уверенное сомнение в его правдивости. Вот тогда голос его окреп. Ух, ты! Вот это я доболтался! Ведь вы уже на крючке у меня были. Ну что ж, ничья, начинаем новую? – Нет уж, хочу сначала узнать про гениальный ход, может быть, в новой сделаю парочку. – Ладно. Тогда голос его окреп, и он уже в повышенной тональности сказал, что тогда ни к чему вести разговоры по повестке дня, пусть сразу ставят вопрос о дальнейшем пребывании его в партии, потому что врать товарищам в такой обстановке намного более непростительный грех, чем развод даже с ангелом во плоти. На этом он свою речь и закончил. – Справедливо сказал, но, надеюсь, не это тот самый ход, о котором вы хотите поведать. – Нет, конечно, он нарывался на дополнительные неприятности, но обошлось, так как наказать надо было за другое. И мера наказания была уже избрана – выговор с занесением, поскольку надо было отчитаться перед райкомом, как мы суровы к бытовому, понимаете, разложению. Дальше пошло, как положено. Выступающие выступали. Одни возмущались искренне. Другие понарошку, по долгу службы или, может, выслуживания. Это, так сказать, подготовленные товарищи. Они и предлагали выговор с занесением. Были и стихийные, немножко в оппозиции к подготовленным. Никто,

конечно, не рискнул выступить и сказать, мол, нечего лезть человеку в душу, пусть поступает, как решил, это его личная жизнь. Те выступающие, что высказывались в его пользу, ссылаясь на его рассказ, предлагали просто поставить на вид. Поговорили, проголосовали, и получилось ровно пополам. Решение не принято. Руководящие товарищи настояли на пересчете. Опять решение не принято. Было уже поздненько, пора и домой. Разошлись. Назавтра – то же самое. Как начальство ни давило, оппозиция уперлась, опять без решения. А времято идет. Надо рапортовать, и надо же еще партком собрать по результатам собрания. А результатовто нет. Иметь протокол собрания без решения, и решение принять парткому – получается, работа толком не проведена. – Ну, и где же гениальный ход? – А гениальный ход был сделан, как вы и говорили, пешкой. Быстренько нашли в другом отделе человечка с партбилетом, которому ничего не светило в плане продвижения, так как занимал он наивысшую для его среднее технического образования должность, не отличаясь ни особыми способностями, ни рвением в работе, и перевели его приказом в этот отдел с повышением оклада. В один день. Всё. Собрание, голосование, проблема решена – выговор с занесением. Небось, объяснили, почему переводят. – Значит, проходная пешка. – Так его и называли и ещё по-всякому. Кто за глаза, а кто и прямо. А ему что – в одном кармане партбилет, в другом – оклад.

Встречи – Извините, я вас отвлеку. Не подумайте, что хочу сбить с мысли, очень уж девушка красивая, вон, через наш двор движется, по диагонали. Не могу не поделиться приятностью созерцания. Она, похоже, где-то работает поблизости, я уж не в первый раз её вижу. – Это нечто новое в вашем, извините за современный термин, имидже человека, опять извините за современный термин, в возрасте доживания – заглядываться на девушек. А и в самом деле красивая. – Ага, то-то же. Стало быть, тоже заглядываетесь. – Я, видимо, так же, как и вы, не заглядываюсь, просто любуюсь. Заглядываться, это я понимаю, как у Саши Чёрного: Северяне № 2, 2012

119

литературная гостиная | проза Будто пьяный фавн украдкой Водит медленно по сердцу Теплой бархатной перчаткой… – Ну, вот, начинается, Саша Чёрный, Андрей Белый… У меня образование очень среднее и притом техническое. Я Пушкина знаю, про Толстого слышал, Тургенева читал «Муму», как все, Роберта Рождественского видел по телеку, как все. А вы на меня такое грузите. Я от такой тяжести и сгорбиться могу. – Ладно вам юморить, а то я ещё Рину Зелёную вспомню. Заглядываться – тут есть оттенок притязания. Не пощажу, опять процитирую поэта, не помню имени, но современного: «Какая женщина, мне б такую!» А я просто смотрю и любуюсь. Пусть у этой девочки будет всё хорошо в жизни, пусть красота её не будет во вред ей самой и другим людям. – Значит, красивой девушке желаете счастья, а остальным как же? – Что вы меня всё хотите в ловушку загнать?! Разве вы сами не знаете, что нам в нашем возрасте все молодые женщины красивы? – Ух ты! Так это закон природы! А я думал, что это мне лично кажется, потому что нынче у всех молодых женщин в ходу косметика. В пору нашего детства косметика была редкостью, даже в городе. У нас из всех соседок одна тетя Дуся губы красила, ну, может быть, и пудрилась, так я её считал самой красивой. С тех пор и пошло, вроде как по Фрейду – всё больше на подкрашенных женщин заглядывался. Ну, а теперь, как вы говорите, любуюсь. – Раз уж вы признали мою терминологию, предложу ещё – поглядывать. В смысле, поглядывать, на всех понемножку, высматривая, на кого бы заглядеться. – А знаете, оно и для шахмат подошло бы. Например, «поглядываю на ваши фигуры» или «загляделся на вашу королеву». – Намекаете, что пора игру продолжить. Так это не я предложил на девушку полюбоваться. Поглядывать, заглядываться, любоваться… А как насчёт любви с первого взгляда? – Ох, было у меня один раз, в юности, до сих пор вспоминаю иногда. Когда техникум заканчивал. Уже почти взрослый, с девчонками встречался. Шёл я на почту, не помню уж зачем, поднимаюсь по ступенькам, вы же знаете ступеньки на нашем главпочтамте, поднял голову вверх посмотреть и увидел её. Она шла по ступенькам вниз. Весной дело было. Она в лёгком платье, тонкой кофточке. Во что обута – не помню. Несла ли что в руках – тоже. Какая была причёска, не помню. Но всё вместе, что

120

Северяне № 2, 2012

помню и что не помню, составляло единый образ Женщины. Мне показалось, что она старше меня, но не намного. Похоже, у меня был изрядно обалдевший вид, когда она на меня посмотрела, а от её взгляда обалдение усугубилось. Глаза синие-синие, вот сейчас вспомнил, что и платье на ней было просто синее, ресницы немного подкрашены, очень эффектное обрамление. От взгляда я, кажется, приостановился. А может быть, и продолжал двигаться, просто внутри всё замерло. Она вначале просто посмотрела, как мы смотрим на всё, мимо чего проходим. А когда рассмотрела меня обалдевшего, взгляд изменился. И, кажется, прочитал я в нём немного досады: «Что они все таращатся?», немного гордости собой: «Глаз отвести не могут», немного жалости: «Вот, и этот влетел». Потом всё сменилось легкой надменностью, ее взгляд скользнул мимо. Очнулся я в почтовом зале, где тупо пытался сообразить, в какое окно мне надо обращаться. Больше я никогда её не видел, и больше никогда со мной такого не было. Влюблялся, встречался, женился, дети, внуки, но так – обалдеть в момент – никогда. А что вы можете сказать по этому вопросу? – Было и со мной такое, очень похожее наваждение и тоже только однажды. Вот только я тогда уже был женат, уже малыш имелся, всё было у нас с женой прекрасно, полная взаимность. Отправили меня как-то в командировку, на курсы повышения квалификации. Нашли молодого, безропотного. Я ведь всё это только-только проходил, туда бы постарше кого, чтобы вспомнил, чему учили. Ну, занятия, а в большой перерыв обедали в столовой рядом с курсами. Там это со мной и случилось, не помню уж в какой день учёбы. Должен сказать, что каждую неделю я на выходные ездил домой. Так что, извините, влиянием чисто физиологического фактора в данном случае можно пренебречь. – Ну, вы излагаете, как профессор, это после тех курсов, что ли? – Это чтобы без пошлостей и понятно. Она приходила в столовую в то же время, что и мы, ну, плюс-минус туда-сюда. – Вот это по-нашему, всё понятно, а то – «можно пренебречь». – Что вы меня всё с мысли сбиваете, не в шахматы же играем. – Виноват, привычка. – Я её в первые дни не видел, может быть, просто не заметил за разговорами в новой компании. А когда заметил, тут и началось. И ведь ничего в ней выдающегося не было. Одета просто, даже, я бы сказал, строго. Ничего особенного в лице, разве

проза | литературная гоСтиная что серьезность, сосредоточенность и абсолютно никаких, извините, художественных изысков. Фигура нормальная, ничем особо не выдающаяся. Ни разу я не заметил, чтобы она обратила внимание на нашу компанию. А мы были немножко шумные, и среди нас были парни не мне чета. Но и из нашей компании никто, кроме меня, внимания на неё не обратил. Не было ни подмигиваний, ни подталкиваний локтем, как обычно. Правда, народ всё больше взрослый, я там был самый молодой, но ведь на курсах же, все чувствовали себя и вели с небольшой поправкой на взрослость, как школьники-студенты. Может быть, всё дело как раз в отсутствии, опять извините за современный термин, макияжа. – Не нужно извиняться, вон в телевизоре такое выдают и не извиняются, говорили бы уж вообще на иностранном. Давеча в какой-то передаче об искусстве ведущий сказал о какой-то группе, что их кредо – креатив. Ну, «кредо» я понял коекак, попадалось. А это – полез в словарь русского языка – нету. Может, думаю, сложное слово, из «кретинизм» и «актив», и это он так критикует. Так вроде не депутат, ему не положено такой крутинизм проявлять. – Криэйт по-английски – создавать, творить. – Да, я потом в словаре иностранных слов нашел «креатура» – создание, творение, понял, о чём речь. Трудно, что ли, было сказать «творчество», обязательно было старика по словарям гонять. Имидж себе создаёт на мировом уровне, балбес. Ну ладно, опять я …. – Я в отличие от вас не люблю, когда женщины накрашены. Крепитесь, я на вас нагружу ещё Шекспиром в переводе Маршака. – Два в одном! Беспредел! – Крепитесь, крепитесь. Не соревнуюсь я с творцами од, Которые раскрашенным «богиням» В подарок преподносят небосвод Со всей землёй и океаном синим. Мне нравится, когда женщина просто женщина, а не произведение живописи. Может быть, в этом всё и дело. День, другой, третий. С ума сходил. Готов был бросить всё и за ней на край света. Всё мысленно, к ней я так и не подошёл, я же в компании, да и особой развязностью никогда не отличался, скорее, наоборот. Домой поеду – жена – родной, близкий человек, сын с каждой неделей что-нибудь новое выдаёт, всё прекрасно. Вернусь на учёбу – опять это наваждение. И ведь видно, что не нужен ей ни я и никто из соучеников моих. Как получилось, уже не помню, то ли

занятия в другом месте потом были, то ли вообще кончились, то ли она перестала в столовую ходить, в общем, отпустило меня постепенно. И больше никогда такого со мной не случалось, иммунитет, что ли, выработался. Вспоминаю без сожаления, с приятной грустью, иногда фантазирую, что было бы, если бы… И прихожу к выводу, что, хоть и получилось вроде по поговорке, лучше, чем есть, не было бы, да и жена моя не синица, а вполне жар-птица. – А я, знаете, подумал сейчас, что мы о терминологии толковали, а сами-то в ней ошибочки делаем. То, о чём мы говорим, не любовь с первого взгляда, а влюблённость. А любовь – это когда взаимно. Вот я сейчас вам расскажу. От самого действующего лица эта история мной услышана. Он чуть помоложе, может быть, и сейчас еще там же, в нашей шараге, работает. Жил он с женой мирно, дружно, но без, как говорится, сердечной привязанности. Дети не маленькие уже были. Шёл он как-то с работы и встретился взглядом с женщиной. И всё. С ним никогда такого раньше не было, не ловелас. Он повернулся и пошёл за ней. Дошёл до дома, до подъезда, до квартиры. Она отперла дверь и впустила его. Там они объяснились. Вышло, что оба мгновенно поняли, что предназначены друг другу. Она оказалась замужем, с мужем отношения примерно такие же, как у него с женой. Дети скоро должны были прийти из школы. Они быстро договорились, когда и где встретятся и с тех пор встречаются вот уже два года. Это на то время, что он рассказал, было два года, но, сколько я там работал, заметно не было, что встречи прекратились. Ни о каком разрушении семей и речи не было. Конспирация соблюдалась неукоснительно. Встречались не только ради объятий. Они делились друг с другом радостями и горестями, знали, что друг у друга в семье делается, помогали друг другу советами и, вообще, чем могли, разговаривали обо всём на свете, находили друг в друге отдушину и успокоение. – Ну, прямо как в романе. – А вы думаете, романы откуда берутся. Он так рассказывал! Видно было, что не в романе читал. И вообще не трепач: один раз под настроение рассказал и больше ни слова об этом я от него не слышал. Минутку, мобильник. Да, слушаю! Ох, заговорился, бегу. Пока. Забыл совсем, говорил же, блиц сыграем, надо жене кое-что помочь, ну, на прощание и я вас стишками побалую. – Давайте. – Две старушки без зубов толковали про любовь. Слова народные. Ну, до завтра! – Спасибо за стихи, до завтра! Северяне № 2, 2012

121

литературная гостиная | проза

Слова и краски – символ вдохновенья Полина РОСОШИК

122

Северяне № 2, 2012

из архива «северного издательства»

илия ЮНКЕРОВА – известный на Ямале и в России художник, педагог с более чем сорокалетним стажем, заслуженный работник культуры РФ, ветеран Ямало-Ненецкого автономного округа, ветеран труда, дипломант первого городского конкурса «Женщина 1998 года» в номинации «Жизнь – судьба»… Немногим, живущим на Севере, удаётся оставить после себя такой значимый след. Действительно, роль Лилии Юнкеровой в культурной жизни Нового Уренгоя и округа в целом трудно переоценить. За экспозицию декоративно-прикладного искусства народов Севера Лилия Михайловна награждена медалью ВДНХ. Её работы находятся в частных собраниях России, стран СНГ и Дальнего Зарубежья. Новоуренгойцы имели возможность неоднократно знакомиться с её картинами и экспонатами на выставках в городском музее изобразительных искусств. Работы Лилии Юнкеровой совершенно различны и по жанру, и по технике исполнения, и по настроению. Графические этюды, портреты, натюрморты, пейзажи, наброски… Пастель, масло, акварель, карандаш… Пятнадцать лет своей жизни она посвятила культпросветучилищу города Салехарда (ныне СМУКИ), работала в педагогическом училище им. Зверева (г. Салехард). В Новом Уренгое (с 1988 года) свою педагогическую деятельность Лилия Михайловна начала в школе искусств заведующей отделением, затем была назначена директором художественной школы, открыла детскую изостудию в общеобразовательной школе № 12. Пожалуй, главным в её жизни была педагогика. Лилия Михайловна воспитала не одно поколение ребят. Многим привила любовь к искусству, любовь к жизни, людям, прекрасному. В последние годы жизни Лилия Юнкерова предстала в совершенно новом амплуа, как автор стихов и лирических этюдов. Новоуренгойская городская газета «Правда Севера» не однажды публиковала её творческие работы, в которых автор образно рисовала уже словами красоту природы, стараясь найти краски русского языка для её воспроизведе-

ния. Подборки стихотворений и прозы Юнкеровой вошли в литературные альманахи «Литературная гостиная» и «Огонёк книгочеевской горенки» (Новый Уренгой). Лилия Юнкерова – натура художественная, высоко духовная, щедрая и необыкновенно творческая. Во всё, за что бы она ни бралась, привносила свой почерк, оставляла свой след на земле. Если в тундру, то с мольбертом, а если в отпуск, то с кистями и красками. Её стихи с такими необычными эпитетами и художественными образами, что поневоле воображение рисует красочные картины. Яркая, наполненная вспыхнувшими красками жизни последняя осень Лилии Михайловны как поэта и прозаика была многообещающей. Судьба распорядилась иначе. Спустя год в 2007 году в Доме книги прошёл вечер памяти талантливой женщины со сложной, противоречивой и в то же время интересной судьбой. О ней много говорили, вспоминали, читали её стихи, рассматривали картины и… удивлялись. Все краски природы, все чувства сезонных явлений: от утончённых линий суровой зимы до ярких насыщенных всплесков лета располагаются на палитре мастера. Жизнь увлечённой женщины соткана из её картин, названия которых говорят о географически сложной биографии этого удивительного человека. Творчество Лилии Юнкеровой – отражение чувств талантливой женщины, нахлынувшая безудержность сезонных явлений во всех проявлениях. Всё живое находило отклик в её произведениях, всё отражалось в её картинах, стихах и прозе.

проза | литературная гостиная Лилия ЮНКЕРОВА г. Новый Уренгой

Ода девятому этажу Лирические этюды Часть I. Я в новой квартире! Я в новой квартире! Долгими часами смотрю на прекрасную панораму за окном – пишу этюд или просто философствую. И каждое утро, вставая с постели, превозмогая привычную боль в костях, стремлюсь к окну взглянуть, что там под небом, хотя изучила до мельчайших подробностей всё вокруг. Вот слева жилые дома – голубой (блочный) и рядом из красного кирпича. Хотелось бы пожить в красивом кирпичном доме, там наверняка теплее, уютнее и просторнее. Да и внешне он красивее других с всякими вставочками, выступами, балкончиками и прочими прибамбасами типа зеркальных окон, магазинов на первом этаже и ярко-зелёных фигурных газонов с красивыми оградками и ступеньками. А рядом дорога со снующими машинами, озабоченными или гуляющими пешеходами. Всё-таки хорошо, что мне дали квартиру на девятом этаже, откуда я могу обозревать пульсирующую жизнь нашего микрорайона во всём её многообразии. Интересно обозревать всё сверху. Вот напротив нашего дома окультуривают большой массив песка и остатков строительного мусора. Ничего нового, когда ровняли тракторами всю площадь, но вот как высыпают землю вместе с семенами, я видела впервые. И через несколько дней чёрная земля покрылась лёгким налётом зелени, полезла к свету травка. Жаль, что большой массив засевали с интервалом и частями. А незасеянную часть уже успели художественно изрисовать своими следами автомашины, особенно хорошо читаются эти круги, зигзаги и прочие узоры при восходящем солнце. Нет, есть свои прелести проживания на девятом этаже. Наш дом тоже особенный. К каждому подъезду ведёт большое широкое крыльцо с широким парапетом, на который можно присесть, отдохнуть, полюбоваться облаками, ведь, пока я доберусь до

девятого этажа, небо будет другим. А ещё любуюсь и радуюсь вместе с ребятишками, мотающимися, как мальки, на роликах и великах по широкой асфальтированной дорожке перед домом. Первые мои впечатления не от домов и их архитектурных особенностей, а от неба и леса напротив. Вселилась восьмого мая, а девятого уже были гости, которых я потащила на балкон, чтобы показать необозримые дали и бесконечно прекрасное небо. Но всех интересовала квартира – что и как: «Ах, какие широкие коридоры! И туалет большой и удобный! А это что за кладовочка с таким большим широким окном?!» Да-а, балкончик маловат и выглядит легковесным, продуваемый и протекаемый со всех сторон, зато в дождливую ненастную погоду как сказочно гудит, свистит ветер, не только на балконе, но и в ванной. И за окнами! Ведь мы живём под облаками – над нами ничего-о и никого-о, и никакой шляпа-сосед, забывший выключить водопровод, не затопит нас! Да, всё-таки хорошо, что я живу на девятом этаже! А какое наслаждение нестись до крыши в лифте нового типа, с ярко подмигивающим красным глазиком на каждом этаже. А ещё интересно, когда среди пути к тебе в лифт «подсядет» нежданный попутчик. Ну, авось повезёт с попутными пассажирами, зато ещё какие удобства! Труба-держалка, наверное, специально предусмотрена для стареющих пенсионеров и инвалидов, проживающих на самой верхотуре. Хотя тросточка всегда со мной, но труба надёжнее, вдруг застрянем среди пути и с испугу поднимется давление или сердечко забарахлит – будет на что не только облокотиться, но и повиснуть, полежать, пока помощь придёт. Всё-таки хорошее дело – сервис. Как бы там ни было, а всё-таки хорошо, что я живу на девятом этаже! (Ближе к небу, ветрам и облакам, а главное – ближе к Богу!) Или говорят «закаливание, закаливание» – контрастным душем или водой комнатной температуры, Северяне № 2, 2012

123

литературная гостиная | проза а лучше по Порфирию Иванову – обливаться каждый день. Молодые сетуют: «Нет горячей воды. Нет горячей воды…» Слишком много надо спускать, чтобы тёплую дождаться. А мне хорошо! Утречком залезла в ванну, крутанула красный краник, и журчи водичка, набирайся нужной теплоты… Ну и что ж, что вода платная. Не в деньгах счастье, было бы здоровье… Вот она в самый раз для закаливания – чуть тёпленькая, комнатная! Я ведь не просто стою и мёрзну, я медитирую – разговариваю с Космосом, с водичкой, прошу её, чтоб она была полезна и не простудила меня. О, самое то, наконец-то комнатной температуры! Включаю душ, набираюсь здоровья и поскорей под полотенце. И всё-таки как хорошо, что я живу на девятом этаже!

Часть II. Ничто с природой не сравнится! Осень неотступно берёт всё под своё необозримое крыло. Совсем недавно я любовалась многообразием сочных зелёных тонов леса, всё планировала написать хоть один летний этюд, уж слишком много осенних мотивов в моём творчестве! Мысленно оправдываю себя – даже Пушкин любил осень. И ни один художник-пейзажист не устоял перед чарующей и томительной красотой увядающей природы. Но при всём великолепии звучной мозаики цвета осень всё-таки грусть, тоска, расставание и бессилие перед фактом жизни, что всё не вечно… Летом ещё можно притормозить себя, отложить на потом свой этюд, куда она денется эта зелень, ей отмерено не мало – набраться соков, дать плоды, дождаться, когда они созреют. Осень, как и весна, быстротечна, многообразна и неповторима в каждый миг своего преобразования. Внешне всё красиво, великолепно. Ну а если вдуматься?! Природа как и мы, люди. И мы – частица этой природы и живём едиными законами с ней, не нами придуманными. Весна – наше рождение. В каких муках рождается ребёночек – это неописуемые страдания и боли не только матери, но и этого живого нарождающегося человеческого ростка, который уже в утробе матери чувствует, как примет его новый мир… Пришла весна – гудит земля в потоках пробуждающейся новой жизни!

124

Северяне № 2, 2012

Муки своего рождения мы не помним. Продолжаем жить, развиваться, плодоносить (кому как удастся), и, наконец, финал, когда подводим черту. А что же мы успели сделать?! Вот и наступила наша осень. Весь её быстроменяющийся наряд, неуловимость движения и настроения – это наше желание ещё что-то успеть! Это наша осенняя лихорадка заглянуть в себя и на себя со всех сторон. Доказать всем вокруг, а главное – себе, что ты всё тот же и даже лучше в своём «золотом» ореоле ума, умений, богатства и славы. Но, увы, что смог, дорогой человек, ты уже сделал, возможно, и выполнил свою задачу в этой жизни. Пришла твоя осень! И никакие самые роскошные наряды не скроют твоей усталой походки, натруженных рук и обмягчённых от жизненных тягот спины и плеч. Никакая косметика не сгладит твоих мудрых морщин, не заглушит твой истинный дух и не заменит запах свежести и силы молодого здорового тела. Это что старое дерево, которому мы попытались помочь – отпилили засохшие ветки, привязали к стволу надломленные, подлечили – замазали глиной раны, побелили известкой ствол, побрызгали карболкой, всё чисто, правильно, но душу не волнует! Нет, ничто с природой не сравнится! Вот она. Неумолимо нарастающая осень – вся передо мной. Серебристо-зелёные дали мягко вибрируют. Коегде иногда мелькнет ярко-золотистый штрих – это луч солнца пробился сквозь облака, но вот он уже ускользнул и заиграл на других макушках деревьев, уступив прежнее место другому большому тёмно-синему пятну – отражению странствующей тучки. Весёлая игра облаков и солнечных лучей живописными пятнами разукрашивает всё вокруг. Интересно это наблюдать с девятого этажа. Но как успеть передать этот теневой, подвижной театр на холсте?! В безоблачный день мощное солнце пронизывает своим ослепительным светом всё вокруг, и небо кажется бледно-жёлтым, лишь на самой вершине купола бледно-голубое. Лесные дали, пронизанные солнцем, мерцают в белесом мареве. Лишь передний план деревьев покорно стоит под жаркими лучами, понимая неизбежность смены своего влажного, сочного зелёного наряда на осенне-золотой. Лишь ёлочки безмятежно хороводятся вокруг, им ещё долго не менять своего нежного зелёного наряда. Во второй половине дня скользящие лучи всё вокруг преобразовали. Сверху, с высоты птичьего полёта, я вижу весь калейдоскоп осенней красоты.

проза | литературная гостиная Мелкими трепещущими штрихами импрессионистов написана поверхность леса – яркие макушки деревьев переходят в полутона, выделяясь отдельными массивами и породами деревьев. Ёлочки тёмными мазочками держатся обособленно, как бы подчёркивая, что они здесь важнее других. А вон сквозь деревья просвечивается розовая полоса – отцветает иван-чай. Чуть подальше серо-бежевое пятно голых деревьев, над рыжеющим болотом – гиблое место. А вокруг пёстрое мелколесье, переходящее в более крупные, густые деревья. Слева, сквозь стволы деревьев, манит к себе зеркальная гладь речушки, то сверкающая отражением неба, то тёмным омутом отражающихся берегов. Ну вот и облака нарастают с горизонта, клубятся, кучкуются, соединяясь в большие фантастические формы, образуют многослойность и многоцветье. Солнце лишь напоминает о себе радужными оттенками нюансов, переходов оттенков этого облачного карнавала. Небесное многоголосье форм, цвета и движения достойно лишь гениальной кисти Рериха. О красота, я бессильна перед твоим величием! Но счастлива, что могу созерцать тебя с высоты моего благодатного девятого этажа!

Часть III. Мы и природа Прекрасна панорама леса с высоты девятого этажа. Синие дали со штрихами вышек и разного рода технических строений плавно переходят в панораму леса, где разные породы деревьев играют оттенками зелени, наступая на передний план более активными формами и цветом. Вот уже тёмные и светлые стволы прорисовываются и редкие светло-жёлтые плешинки песка. Слева большой пологий склон, по которому реденько разбежались группками и поодиночке молодые деревца. А над склоном светлая извилистая дорога, уводящая в глубь леса. Там, за косогором, наверное, речка – деревья яркой зелёной полосой стоят плотным массивом. По этой дорожке часто по утрам идут люди – по грибы, по ягоды. А на склоне любят уренгойцы устраивать отдых с шашлыками: стоят машины, горят костры, дым танцует свой шаманский танец, то извиваясь над лесом, то стелясь низом. Окутывая ближайшие кусты, отпугивая комаров, дурманящий запах шашлыков смешивается с запахом дыма, с говором, смехом и музыкой,

доносящейся с другого края лесочка. Пёстрыми пятнами мелькают фигурки людей, как цветы среди яркой молодой зелени пробуждающегося леса. Радуюсь их отдыху и хорошему настроению. Вот только поздно вечером тревожно – остаются непотушенными костры, особенно на левом склоне. Отдыхающие как будто специально подкладывают дрова в костёр, чтобы ярче полыхал, чтобы знали все вокруг, кто тут хозяин! А я всё не привыкну. Костры остаются непотушенными, но никто не обращает внимания. Все спокойны – до нас не достанет. По правую сторону от нашего дома за дорогой – речушка, сверкающая сквозь деревья лазурным отражением неба и тёмно-зелёными заводями. На берегу кучкуются компаниями люди. Здесь же машины, и столы, и музыки, и дурманящие запахи шашлыков. За маленькой речушкой наша главная речка Евояха с золотыми отлогими песчаными берегами, зелёными кустами и лесочком, тихо любующимся своим отражением. А за речкой – южная часть города. Особенно прекрасен городской пейзаж при последних лучах уходящего солнца. Алый закат во всё небо и сверкающий город как мозаика драгоценных камней. И все строения на горизонте из металлических сооружений играют фосфорическим ярким светом – оранжевым, красным, алым… К сожалению, это продолжается недолго. Последний луч солнца прощается с нами этой феерической, мгновенной, неподражаемой красотой. И постепенно спокойная, мягкая заря, медленно угасая и растекаясь по горизонту, уступает место всё ярче разгорающимся огням вышек и просыпающимся огням города – творениям разума и рук человеческих. Ночной пейзаж сверкающего города невозможно передать никакими красками. Конечно, его красота не сравнится с божественной фантастической красотой заката, но любоваться ночным городом в огнях я могу часами… И всё-таки хорошо, что я живу на девятом этаже!

Часть IV. Поруганный лес Речка, лес, берега, веселье людей так манит! Как бы сходить поискать места, может, этюд напишу. Вот, всё рядом через дорогу. Наконец-то отправились мы с внуком и моим неизменным другом тросточкой в лес. Северяне № 2, 2012

125

литературная гостиная | проза Лес как лес – тропинки, бугорки, островки с кустиками брусники и голубики. И вместе с тем валяющиеся пластмассовые бутылки, банки, куски жести, фанеры, ящики, двери, рваные целлофановые пакеты… Что-то страшное было под ногами – живого места не было от битых бутылок. Не оступиться бы. Взяли направление к речке. Вдоль всего берега красивой речушки разбухшие гниющие отходы от празднеств. Чем ближе, тем сильнее охватывало меня оцепенение от жуткой грязи и варварства над природой. Бывала я в разных лесах – и в лесопосадках под Новочеркасском, и в лесу под Костромой, и на Украине, и в окрест ностях Петербурга, и в Республике Коми, и вот рядом в Салехарде, видела бездушное отношение к природе, но такого безобразия и злобы к природе, к людям, неуважения к самим себе я не встречала. Как можно в таком окружении пить, есть, слушать музыку, радоваться жизни?! Здесь, наверное, с самого зарождения города отдыхают славные мужи, те, кто строит наш красивый молодой город, кто осваивает природные богатства, о ком пишут газеты и глянцевые журналы, кого прославляют голубые экраны, кого обеспечивает и кормит уренгойская земля. Неужели так могут «отдыхать» уренгойцы с красивыми своими женщинами и талантливыми детьми?!

Зеркальная гладь воды отражала роскошное предзакатное небо, и стройные берёзки робко прислушивались к весёлому разговору и смеху отдыхающих. Сколько этим стройным красавицам осталось жить?! Может, завтра, удалой молодец в подогретом настроении заломает молодую берёзку – и в костёр, чтобы на дольше хватило. Вон их сколько обломанных стволов, обгоревших и искорёженных остатков-пеньков! Нет, это не те пеньки, что в сказках – спиленные-срубленные, на которых и отдохнуть можно. Нет, это пеньки-обломки с жутким оскалом острых зубьев, как бы предупреждающих – ты ответишь за это, человек! Ступала я по обнажённым замученным корням деревьев и думала о нас, людях. Как похожи мы на этот лес. Смотришь сверху – какая крона, какой наряд! А глянешь в корень – столько трухи и мусора… А не заелись ли мы в своей сытости, славе и благополучии? А не ответит ли нам природа тем же? Я невольно обратилась к Богу: «Господи, прости нас, грешных, за наши деяния, за такие надругательства над твоей красотой и благодатью!..» Нет, в такой лес мне идти не хочется. Лучше буду смотреть на него сверху, с девятого этажа. Снова невольно подумала: «Неплохо всё же, что я живу на девятом…» Сентябрь – октябрь 2005 г.

Дом начинается с крыльца Автобиографический этюд

ап-кап-кап… и короткий треск железа подоконника, благодарно отвечающего капели. Из полуоткрытой форточки мягко струится свежий воздух, обволакивает и одновременно будоражит сознание. Что это? Весна? Кому незнакомо это чувство, когда ты видишь прекрасный сон, но просыпаешься и упорно заставляешь себя не уснуть в надежде продолжить видения. Но сон уже не вернулся. Этот звук капели, знак тепла и хорошей погоды, напоминает весну. Но сейчас это капли оттепели, такие же музыкальные, будоражащие воспоминания, сопряжённые с добром, радостью, желанием поделиться с кемнибудь своим хорошим настроением. А на улице у крыльца размеренно идёт человеческая жизнь

126

Северяне № 2, 2012

согласно погоде. Не всегда можно услышать это скрежетание лопаты – чистят крыльцо, тротуар… От этого ещё уютней становится на душе и всплывают, наслаиваются и опережают друг друга воспоминания, связанные именно с такой зимней погодой, размашистой деревянной лопатой, кидающей снег. Именно в такую погоду своё крыльцо, двор, палисадник можно превратить в этакий архитектурный ансамбль. Выйдешь утречком на крыльцо, прищуришься от лазурной чистоты, широко зевнёшь, никого не стесняясь, поведёшь спиной и лопатками, сбросишь остатки сна. Яркий свет, свежий воздух, сказочная зимняя красота вокруг громадным валом захлёстывает тебя – дух захватывает, и ты думаешь: «Боже мой, как жизнь прекрасна!»

проза | литературная гостиная Долго можно простоять завороженно, наслаждаясь творчеством природы, – и кто эти искусные мастера, сотворившие за ночь такое чудо: ветки деревьев, отяжелевшие от своих пышных шуб, свисают пухлыми мягкими гроздьями. Наверное, все зверушки: горностаи, песцы, зайчики, переодевшиеся в свои белоснежные шубки, устроили ночью во дворе весёлый карнавал. Утомившись, так и уснули в объятиях друг друга. Сверкают коегде темные пятнышки, то ли носики, то ли ушки, а может хвостики. Попробуй тронь пышную веточку за хвостик, и мягкими хлопьями осыплется вся красота на тебя. Пока ты, смеясь, отряхиваешься, исчезли видения, нет зверушек, лишь ветки кивают тебе. Карнавал, как карнавал, никого не узнать. Не только деревья и кусты принарядились. Каждая веточка, каждая жёрдочка оделись в шапочки. Крыши домов нахлобучили шапки потяжелее. Но самые нарядные окна. Пышными шарфами украшены карнизы, белоснежными поясками окантовано каждое стёклышко, богато разрисованное узорами. Птички, проснувшись раньше меня, успели протоптать своими изящными лапками замысловатые тропиночки вдоль, поперек, наискосок – по всему двору как бы накинув лёгкие ажурные кружева. Как не хочется нарушать эту красоту – чистить снег, прокладывать свой тротуарчик на большую проезжую дорогу. Подстать всему этому великолепию ты не осмелишься швырять, как попало и куда попало, снег. Но широкой деревянной лопатой ты всё-таки врезаешься в него, мягкий, податливый, врубаешься вертикально, затем снизу подхватываешь этот большой пласт, как брикет мороженого, и откидываешь в сторону. Всё выше по бокам нарастает горка рыхлых комков, всё чётче стенки, всё ровнее дорожка вдоль всего двора. Конечно, есть своя прелесть в протоптанной тропинке – и сладкий липкий хруст снега под ногами, и витиеватость направлений следов, образующих дорожку… Но это всё для поэзии. А в условиях нашей северной долгой зимы снег лучше убирать своевременно и красиво. Во-первых, потому, чтобы легче и удобнее было ходить не только тебе, но и рядом живущим людям. Во-вторых, как театр начинается с вешалки, так и дом начинается с порога, с двора и крыльца. Каков твой двор и крыльцо, такой ты хозяин. …Живя в Салехарде, где много было частных домов на нашей улице, я с большим интересом наблюдала за домами, где полюбуешься, где позавидуешь, а где и пожалеешь дом и двор-сироту.

Ах, как ладно, добротно и с любовью почищен снег! Видна мужская рука – хороший хозяин в этом доме, везде порядок. А вон у другого дома наковыряли, как попало, разлохматили снег, не дочистили дворик – кто-то без любви работал. Наверное, женщина второпях всё делала, или кто-то из детей не умеючи. Нет лада в этом доме, и нет хозяина… Рядом домик – заброшенный палисадник с накренившимся старым забором с оторванной калиткой. Слегка отметён снег на старом крылечке, лишь бы дверь открывалась… Одно из двух: или старики, забытые всем миром, здесь живут, или опустившиеся до предела люди. А вон из подъезда барака выскочила модница. Стильно упакована вся. Ну что сказать? Достаточно взглянуть на «самодеятельную помоечку», что рядом с крыльцом. Жильцов этого дома, видимо, давно не волнует снежная сказка. Говорят, посеешь поступок – пожнёшь привычку, посеешь привычку – пожнёшь характер. Живём, радуемся цивилизации, хорошему сервису, ничего делать не надо – по воду с ведрами ходить к колодцу или к водопроводу, колоть дрова, топить баньку, вставать на зорьке, печь самим хлеб, полоскать белье в проруби и т.п. И вместе с этим мы теряем главные человеческие качества – доброту, любовь и заботу о ближнем, чувство собственного достоинства, гордость за свой дом, за свои умелые руки… …Первые сутки моего проживания в Новом Уренгое ошарашили меня своей цивилизацией. После салехардских низкорослых домиков и бараков, улиц с деревянными тротуарами, самобытным обликом, с историческим зодчеством и жизнью без элементарных удобств Уренгой пахнул на меня мощным гулом, боем, скрежетом строящегося города. От однокомнатной квартирки я была в восторге – газ, ванная, балкон, лифт… всё, о чём мечталось. Но какова была первая ночь! Спать почти не пришлось, под дверями спорили, гудели подвыпивший сосед с гостем. Утром, открыв дверь, я от омерзения не могла переступить порога. Сплошным ковром площадка под нашими дверями была устлана окурками. И это были люди с высшим музыкальным и педагогическим образованием! Кто, где, когда учил их такой культуре?! Говорят, семья воспитывает. Представить трудно, чтобы в самой захудалой лачуге, тем более в своем доме кто-то заплевал себе коридор, сени, прихожую, потому что самим придётся убирать. Северяне № 2, 2012

127

литературная гостиная | проза Первое время я не могла смириться с таким положением, ставила баночки для курящих. Убирала чужой мусор, высыпанный мимо мусоропровода, заставляла подростков подметать за собой ковры семечной шелухи. Потом поняла, что я выгляжу очень смешно, ведь больше этим никто из жильцов не занимался. Прожила я в том доме семнадцать лет. Полюбила его. Сдружилась с соседями-старожилами, написала там много картин. Но в памяти осталась неприятная страница – почти ежедневные скандалы с одной семьей на пятом этаже нашей уборщицы Лариной Любови Григорьевны. Сейчас она уже на пенсии. Мне хочется поблагодарить её за добросовестную работу. Как же она лелеяла

наш подъезд! Купала, мыла лифт, ступенечки с хлорочкой! Какие нервы надо иметь – терпеть эту демонстрацию зла и унижения?! За выходные дни столько наваливали вокруг мусоропровода, что впору бригаду рабочих звать на помощь! И наверное, хорошо, что в нашем новом доме не работает мусоропровод, нет скопища мусора на площадке, всё культурненько увозим вниз на лифте. А за окном хорошая погода. Слышен весёлый лай собак, смех детей и звуки деловито скребущей лопаты, чистящей крыльцо и мои мысли, спорящие о прошлом и настоящем… Октябрь 2005 г.

Душа, умытая дождём Автобиографический этюд

ождь, дождь, дождь... Он, как преданный вечный любовник природы, окутал всё вокруг своей обволакивающей, настойчивой, слезливой страстью. И никуда от этого не деться. Каждый листочек, веточка, стволы деревьев, кружевные заросли кустарников, россыпь ягодных островков и стелющееся покрывало опавшей листвы – всё от мокроты оживилось и заиграло глубинными красками земли – минералами, всеми оттенками агатов, янтаря, яшмы, изумрудов... В прощальных слезах засыпает природа сладким летаргическим сном в объятиях назойливого своего друга – дождя. Многие неравнодушны к дождю, и я в том числе. Большинство любят летний слепой дождик, когда ярким солнечным днём неожиданно набежит тучка и, играючи, обрызгает нас сверху или опрокинет мощный ушат воды, образуя во дворах, на дорогах лужи к великой радости детворы. Первые мягкие, тёплые дожди конца лета или начала осени – щемящая ностальгия воспоминаний. Память выхватывает отдельные, безвозвратно ушедшие эпизоды из жизни. Вот непослушное детство, когда наши матери едва загоняли нас изпод дождя домой – мокрых, посиневших от холода, но счастливых и радостных. Никаких зонтиков в те времена и в помине не было, лишь парусиновая обувь и резиновые галоши. Мы, предоставленные

128

Северяне № 2, 2012

сами себе, выплясывали с гиком по грязи и лужам босиком, что не вредило нашему здоровью, лишь завершалось материнскими затрещинами и пресловутыми цыпками. Или робкие свидания юности в мою любимую дождливую погоду под кронами сверкающих алмазами акаций и танцующих теней на мокрых тротуарах от фонарных столбов и смущение от промокшего платьица, так бессовестно западающего между колен и откровенно подчеркивающего бёдра, плечи, грудь… А самое ужасное – кудряшки, почти опавшие, облепившие мокрыми прядями лицо и шею. Позднее, в зрелом возрасте, смотря фильмы с подобными эпизодами, я поняла, как прекрасно любое естество, любое единение с природой. Но клубок памяти разматывает и более грустные витки жизни, связанные с непогодой. Живя на Севере, мы каждое лето мчались всей семьёй на юга – насладиться солнышком, фруктами и блеснуть перед друзьями своей неординарностью: мы – северяне! Путь в отпуск на юга был связан с пересадками, с ночёвками на вокзалах, с многочасовым выстаиванием перед билетными кассами, в том числе под дождём. А потом ты, обвешанный с ног до головы пакетами, сумками, чемоданом, обременённый ещё прицепившимися к тебе за подол детишками, не замечающий благодатной небесной влаги,

проза | литературная гоСтиная стекающей фигурными тонкими ручейками по всем твоим формам, прёшь, как лошадь, через весь перрон к заветному прицепному тринадцатому вагону до станции Лабытнанги. (В то время мы жили в Салехарде.) Оставшуюся часть пути ты наслаждаешься истинным отдыхом – сытыми частыми чаепитиями, смелыми разговорами с ни к чему не обязывающими попутчиками. Сонными глазами встречаешь и провожаешь вокзалы, перроны, полустаночки, леса, болота, забытые всем миром или вымершие деревушки. Везде дожди, туманы... Обливаются слезами мутные окна вагона, и душа стонет: «Как прекрасна ты, Русь, даже в своей беззащитности и нищете!..» Для меня это самое счастливое время отпуска – колёса в такт моему настроению отбивают своё привычное: домой, домой, домой, та-та, та-та... Так что дождь любимый у меня во всех вариациях. Но сейчас, глядя на его затянувшийся роман с соседним лесом, я спущусь вниз, перейду дорогу, подставлю лицо и руки, умою свою уставшую душу и вдохну глубоко-глубоко густой запах мокрых стволов, опадающей листвы и терпкий аромат вязкой, мокрой земли. И вспомню всё и всех, с кем переплелась судьба за последние тридцать лет жизни на Ямале. Забуду свою светскую городскую жизнь, где всегда или тебя ломают, или ты ломаешь кого-то... А здесь, в лесу, как спокойно!.. На возвышенных бугорках, холмиках кусты ягод всё ещё влекут к себе. Вот пурпурно-лиловые листочки

голубики с сизыми перезрелыми плодами призывно зовут к себе. Это кустики недотроги. Попробуй прикоснись к ним, и посыплются листочки живым серпантином, и облепят ваши руки и всё под ногами. И с ягодами будьте нежны и ласковы, иначе также неожиданно опадут и окрасят ваши неловкие ладони фиолетовым соком распирающей их зрелости. ...Снова мысль опередила зрительное восприятие. Родные образы всплыли перед глазами... Как кинолента, мелькают кадры... Вся семья в лесу. Муж и сын обегают всё окрест в поисках грибов. Старшая дочь Марина, послушная и трудолюбивая, всегда рядом и собирает всё, что попадёт, – и грибы, и ягоды. Младшая Юлечка любила есть из ведра или из корзины, а не рядом с куста... Собака с радостным лаем бегает от одного к другому, на ходу хватая какие-то кустики, подражая нам. Глаза застилает пеленой. Если бы можно было отключить память. Всё в прошлом, и все мы врозь. Семья распалась. Ушла из жизни Юлечка, так любившая дожди! Пропала весёлая собака... В далёком Санкт-Петербурге старшая дочь Марина – самая домашняя, с болью оторвавшаяся от родного гнезда. Лишь сынок Игорёк со своей семьёй со мной рядом. Что-то отвлеклась я... Пора прощаться с лесом. Отяжелел подол моего плаща от мокрых кустов, успокоилась душа, и я всё чаще оглядываюсь на свой дом, зовущий меня в тепло и уют, на беседу по душам... Октябрь 2005 г.

из письма родным...

от и декабрь. Наступила ещё одна зима в нашей жизни. Погода заметно изменилась. Похолодало, метёт... Пейзаж за окном глухой – окутан каким-то рыжеватым туманом. Всё как-то натянуто, хоть и бегают также машины, чуть-чуть придавая своими фарами радужность городской жизни. Но тяжело одетые, укутанные люди, кое-где мелькающие в этой кисельной мгле, всё-таки настраивают на минор: вот она, я – зима, владычица всего на земле в этом северном крае. хватит, побаловались теплом, пришла пора слушать другие песни – гул, вой ветра в свистопляске с пургой, метелью, и радовать теперь всех будут весёлые танцульки мальков-снежинок да

замысловатые узоры на стёклах окон – коллективное творчество ветра, мороза и ещё кого-то, неведомого нам никому. Неразгаданная тайна небес!.. Если это движение вора, который хлещет в тёплые стёкла холодный воздух за окном, что кристаллизуется в льдинки разными узорами, то как же изощрены кисти этого ветра-творца и дыхание мороза, помогающего ему, чтобы такие чёткие, разнообразные узоры рисовать! И, главное, неповторимые никогда! Конечно, все наши народные узоры в ткачестве, вышивке и всех прочих искусствах – всё заимствовано у природы. Так что даже суровость в природе прекрасна... Декабрь 2005 г. Северяне № 2, 2012

129

литературная гостиная | поэзия

Антология одного стихотворения Константин Кравцов

Нина Парфёнова

AURORA AUSTRALIS

(или Aurora Borealis – северное сияние)

…яко земля еси и в землю отыдеши. Бытие

Как будто вёл безумный корабел Вслепую судно в звёздные поля, И медлил свет уйти из наших тел, И не имела голоса земля. И называлась та земля Ямал, Но говорить я власти не имел И имени её не называл. Оленьих улиц плыл дощатый мел, И звёздами до дна промёрзших вод Блестел тальник, но там, где цепенел Котельных дым, – дышал небесный свод. Там мачты отошли от корабля – От коробов, сугробов и колод – И всё лились, тепла нам не суля, Лучась, водили белый хоровод. И не имела голоса земля.

***

Мне не спалось. Белела ночь Последним снегопадом мая, От чёрных мыслей отвлекая, Не в силах чем-нибудь помочь. Астрологический прогноз Сулил то взлёты, то паденья, И редкостного невезенья Не отменял. Ночной мороз, Пришедший вслед за снегопадом, Из старых писем на стекле Забытое факсимиле Нарисовал в оконной глади. Во сне пришло твоё письмо Из белой заоконной бреши. Никто, ничто не будет прежним – Так утверждало мне оно. Законы не всегда верны – Что вычитанье, что сложенье… Презрев земное притяженье, Друг к другу возвратимся мы.

Елена Самойлик

***

Ползком неотступно крадётся горячий рассвет. Мы вновь разминулись с тобою на тысячи лет. Бездонные омуты вечно голодных зрачков Хранят откровения мною оборванных снов. Души одинокой намечен нелёгкий маршрут. Мы встретились взглядом на несколько светлых минут… Мгновением прожиты нами все вехи сполна. И сердце пронизано начисто, насквозь, до дна... Но что, если верность – бродячий измученный пёс? Он жалобно воет, мне сердце растрогав до слёз. Бросая, как кость, ему нежность в холодной ночи – Его не сманить, не дождаться, кричи не кричи... А ветер вцепился когтями в изгибы одежд И рвёт их, как времени пламя – обрывки надежд… В чаду многолетья засыпаны пеплом пути. И в жарком рассвете тебя мне уже не найти… Прощай.

130

Северяне № 2, 2012

поэзия | литературная гостиная Альфред Гольд

***

Какие стены встанут между нами… Какие тучи отлучат от звёзд… Какое зло холодными руками нас разведёт, как над рекою мост, не знаю я… Но даже отрицая саму возможность близких перемен, я вижу, вижу снежное мерцанье и этих туч, и этих белых стен… И этих рук таинственных поспешность, что чаяньям любым наперекор, как веточку, разламывают нежность и, не щадя, бросают на костёр. Не потому ль немеют обещанья? Пою любовь, но как мне позабыть горчащий мед на празднике прощанья, какой уже случилось пригубить?!

Константин Кривчиков

Перечитывая Данте «Вот пуля пролетела, и товарищ мой упал». Песня из кинофильма «Служили два товарища» Вспышка справа, вспышка слева... Жизнь, как пуля, пролетела. Шрам на сердце: умер друг... Ночь. Бессонница-отрава. Книга. Данте. Переправа. Лодка. Волны... Память... Круг. ...Ждёшь звонка, как похоронки: От друзей – одни воронки.

Виктор Мурзин

Напиши обо мне в свой ПК... Дождь всю ночь находился во власти, Как глагольные рифмы, он лил, Наступило большое ненастье, Когда встать не хватает нам сил. Дождь нарушил, обрушил, ухудшил, Дождь косил, семенил, мельтешил, Он не мог быть ни хуже, ни лучше, Не внизу, не у самых вершин. Тупо дождь разбивался на капли, Падал вдребезги и орошал Водной пылью в безумном запале Парк, дорогу, окрестный квартал.

Может, осерчал Всевышний. Может, просто время вышло? И пора монетку в рот?* Мерно лодочник гребёт... Крошит слёзы норд колючий, Хруст лопат, как скрип уключин. Хрип кладбищенских ворон. Хвоя. Холод... Стикс. Харон... *Согласно античной мифологии души умерших через реки подземного царства (Стикс, Ахерон) до врат Аида перевозил лодочник Харон. Для оплаты за провоз в рот покойного клали мелкую монету – обол.

Дождь хлестал, барабанил, трезвонил И шептал, как бы издалека: «Просыпайся, задумчивый соня, Напиши обо мне в свой ПК...»

Северяне № 2, 2012

131

литературная гоСтиная | поэзия светлана бочКарёва

Фотографии чувств Слетают листья разных лет И собираются в ладошку… Их память красит в прежний цвет, Но уж играет понарошку. И фото чувств (моложе нас) В просторы прошлого кидают. Но километры пыльных трасс Нас в этой гонке разделяют. А всё ж приятен шорох тот, хотя смешон и непонятен… В прошедшее проложен брод Мурашками ошибок – пятен, Наивностью былых времён, Любви томлением приятным… Звучит с улыбкой Мендельсон, Теченье дало ход обратный… Мы тех себя не узнаём, И лишь щекочут листья душу… Оцепенение стряхнём, И... град проблем холодным душем. Мы тех себя не узнаём, И лишь щекочут душу листья, Оцепенение стряхнём И улыбнёмся новым мыслям…

валерий Котов

*** Воробьиное время. Весна. Стойкий запах асфальта и пота. И от лишнего кислорода В чистом воздухе привкус вина. С непривычки трахея болит, Сердце пьяное ходит вприсядку, И, как зеркало, туфля блестит, Прижигая мизинец и пятку. С непокрытою головой, С телом легким от легких желаний Я иду на свиданье с тобой. И звенят в суматохе людской Воробьи, словно мелочь в кармане. А тебя потихоньку знобит, И под кофточкой ёжатся плечи. Сквер, в котором назначена встреча, Едкой щелочью ветра промыт.

1 2

Северяне № 2, 2012

олеся бондаренКо

на берегу тамчараяхи Светло и дымно костёр пылает, Горит в лесу. Легонько стружку топор снимает, Звенит о сук. Травинка тычется в оковы ржавые Былых потерь. Навстречу свету ей листва усталая Откроет дверь. От крика птицы, ещё несмелого, Проснётся лес. Письмом прощальным снежинки белые Летят с небес. Я кутаюсь, мне странно это – В июне снег. Сухою хвоей сгорает лето, Едва прозрев. Но всё же стоит увидеть снова хоть иногда, Как стают льдинки, и станет новой Опять вода. Но всё же стоит, вдруг оторвавшись От суеты, Шагнуть навстречу, мечте отдавшись И сжечь мосты.

юрий КуКевич

*** Не верьте безумным поэтам: Темна и невнятна их речь, Они нарушают заветы, Которые должно беречь. Дороже бессмертной святыни Им жалких созвучий делёж, Им жизни дороже пустые Их грёзы, где царствует ложь. Но верьте безумным поэтам: В лихие годины земли Всю правду молчащему свету Сказать, умирая, смогли.

белые пятна ямальской литературы | литературная гостиная

Рукописи не горят В нашей памяти не должно быть белых пятен, потому что белые пятна – это наше невнимание к окружающим нас людям. Часто мы не видим великого в повседневной жизни и работе даже тех, кто нам дорог. А потом спохватываемся, когда становится поздно… Сегодня ещё одно белое пятно в истории ямальской литературы перестанет существовать. Хасана Боязитова

из архива «северного издательства»

рокопий Ермолаевич Салтыков (1934–1994), хантыйский поэт, прозаик, первый собиратель фольклора народа ханты. Родился 25 июня 1934 года в семье рыбака в юртах Нартыгорт на Ямале. В 1960 году окончил Ленинградский государственный педагогический институт имени А.И. Герцена по специальности «учитель русского языка и литературы». Работал учителем в национальных школах, преподавал в Салехардском педагогическом училище хантыйский язык, был первым корреспондентом, редактором радиопередач на хантыйском языке национального отдела Ямало-Ненецкого радиокомитета. Впоследствии стал научным сотрудником окружного Дома культуры народов Севера (г. Салехард). Первые стихотворения были напечатаны в 50 – 60-х годах прошлого столетия. Творчество отражает традиции и обычаи ханты. Транслитерировал и перевел на русский язык героическое сказание «Песни старца из Тэги». Участник первой конференции писателей Севера (1961, Ленинград). Первые стихи опубликованы в журнале «Костёр» и «Молодой Ленинград». В 1964 году в Тюмени вышла первая книжка со стихами «Сердце поёт». В поэтическом переложении А.В. Преловского поэма была напечатана в 1990 году в журнале «Север». Был первым составителем разговорника на хантыйском языке. Земляки помнят его как первого радиожурналиста среди ханты. Сегодня можно с уверенностью сказать, что ямальское радио тогда стало кузницей кадров ямальской журналистики. Именно здесь Прокопий Ермолаевич Салтыков вёл знаменитые

Прокопий Салтыков

Северяне № 2, 2012

133

из архива «северного издательства»

литературная гостиная | белые пятна ямальской литературы

Прокопий Салтыков овладевает музыкальным инструментом

радиоуроки по фольклору. В течение трёх десятилетий собирал материалы по шурышкарскому диалекту хантыйского языка и издал книгу для дополнительного чтения на шурышкарском диалекте «Золотой огонёк», а также «Методические рекомендации в помощь изучающим хантыйский язык». При составлении антологии ямальской литературы мы с коллегами-журналистами столкнулись с проблемой – нет опубликованных произведений Прокопия Салтыкова. Выход из положения подсказал известный ямальский литератор, собиратель хантыйского фольклора Геннадий Кельчин. Оказалось, он был единственным хранителем рукописей Салтыкова, но посчитал важным для истории и будущих поколений передать их в окружной архив. В службе архива меня встретили радушно, достали два ящика рукописных текстов, документов, фотографий, писем. В одном находились подстрочные переводы прозы и стихов, в другом оригиналы произведений на ханты языке. В течение нескольких дней находилась в мире рассказов, стихов и поэм хантыйского писателя. Его произведения читаются очень легко, хотя на многих листах внизу карандашом стояли отметки, сделанные его рукой, которые гласили «доработать», «переписать», «отправить в издательство»…

134

Северяне № 2, 2012

Удивительно распоряжается людьми судьба, при жизни Салтыкова была опубликована всего одна маленькая книжечка с его стихами в шестидесятых годах прошлого века. Но он надеялся, что его произведения увидят свет при жизни, вёл бесконечную переписку с переводчиками, издательствами, но так и не подержал в руках пахнущее типографской краской детище своего труда. Если Геннадий Павлович опубликовал стихи и прозу Салтыкова в газете «Лух авт» на ханты языке, то на русском языке найти произведения Прокопия Ермолаевича трудно, если не сказать невозможно. Геннадий Кельчин знал своего знаменитого земляка с детства. Вот как он вспоминает свою первую встречу с известным тогда на Ямале радиожурналистом, который начинал свои программы словами: «Вуща вулаты, ханам ёх на ханам ненат! Пулунават хапнты ясанан потартац!» Что в переводе на русский язык означает: «Здравствуйте, уважаемые соплеменники! На хантыйском языке говорит Салехард!» «Я тогда учился в школе. Было лето, и в тот год помогал брату ловить рыбу. К нашему соседу Иосифу Николаевичу Кондыгину, ныне покойному, приехал погостить Прокопий Ермолаевич. А я был уверен, что городские ханты ничего не умеют из того, что умеем мы, селяне. Кстати, был приятно

белые пятна ямальской литературы | литературная гостиная удивлён: Салтыков мастерски ловил рыбу, знал досконально традиционный уклад жизни нашего народа, в совершенстве знал хантыйский язык. Познакомившись с ним, я долго не мог понять, откуда он всё знает про нас: простых деревенских мальчишек, которые мечтали побывать в городе, посмотреть Салехард. А он был хорошим рассказчиком и интересным собеседником», – вспоминает Геннадий Павлович. Прокопий Салтыков был не только хорошим рыбаком, но и отличным охотником. В его произведениях прослеживается любовь к животным, природе, Ямалу. Он очень хорошо знал все маленькие речушки, впадающие в Обь, все поймы этой могучей реки изъездил на моторной лодке. Знал каждую протоку, каждое стойбище оленеводов и места стоянок рыбаков. Ханты узнавали его голос издалека, стоило ему причалить к берегу, как тут же собирался народ. Кстати, он первый радиожурналист, который говорил на хантыйском языке. Учась ещё в институте имени Герцена в Ленинграде, писал стихи. Получив диплом преподавателя русского языка и литературы, вернулся на родной Ямал. Преподавал хантыйский язык в салехардском педучилище. Он запомнился своим землякам хорошим чувством юмора, скромностью, деликатностью. В нём не было зависти и злости, он с охотой приходил на помощь начинающим журналистам, учил коллег ханты языку. До него многие были уверены, что хантыйский язык не так богат словами, но, прочитав первый разговорник на ханты языке, составленный Прокопием Салтыковым, все поняли, что просто не знали так хорошо, как он, своего родного языка. Прокопий Ермолаевич – первый собиратель фольклора на хантыйском языке. Именно он впервые записал героические и эпические песни хантыйского народа. Пишу эти строки и никак не пойму, почему же Прокопий Ермолаевич, обладая таким талантом, остался в тени? Ирония судьбы, да и только. Его стихи на русском языке читаются легко, но особенно мелодичны они на ханты языке. Передо мной лежат поблёкшие, пожелтевшие письма. Это переписка Салтыкова с издательствами и Союзом писателей РСФСР. Уважаемый Прокопий Ермолаевич! В первом квартале 1973 года состоится заседание Секретариата Правления Союза писателей РСФСР, на котором будут обсуждаться

новые произведения писателей РСФСР. Тема обсуждения: «Новое в жизни – новое в литературе». Просьба как можно быстрее прислать в Союз писателей Ваши новые произведения, опубликованные на русском языке за последние годы. Можно также выслать подстрочные переводы в трёх экземплярах. С уважением ответственный секретарь комиссии по литературам народов РСФСР В. Шкаев. 4 июля 1972 года, Союз писателей РСФСР Уважаемый Прокопий Ермолаевич! Прошу простить за длительное молчание, честно говоря, считал, что мы обо всём с Вами договорились. Очевидно, просто не поняли друг друга. С Вашей рукописью всё нормально, она выходит в следующем году, так что в середине нынешнего мая я предполагаю сдать ее в производство. В самое ближайшее время я свяжусь с Вами – есть кое-какие вопросы по рукописи, но, надеюсь, не принципиальные. До сих пор не сделал этого только потому, что очень много другой текущей работы. Так что не волнуйтесь, всё идет по плану. Что касается Н. Данилова, о Вашем недоумении ему сообщу. С уважением Г. Гилевич, 01.02.88, Средне-Уральское книжное издательство Уважаемый Прокопий Ермолаевич! Как я уже писал Вам, рукопись предложена в редакционно-издательский план. Окончательно пока ещё ничего не решено, план в стадии обсуждения. Но уже сейчас встал вопрос о целесообразности издания книжки на двух языках. Наверное, всё же резоннее издать её только на хантыйском языке. Как Вы считаете? Напишите, пожалуйста, как относитесь к такому предложению? Всё-таки каким бы удачным ни был ваш подстрочник, самим стихам он, судя по всему, неравнозначен, и трудно гарантировать, что удастся довести его уровень до совершенства. Жду письма. С уважением Гилевич, 1988 год, декабрь Это только часть из его переписки. Из года в год откладывался выпуск его книги. А он надеялся и ждал. Потом началась перестройка, изменение форм собственности, заводы, фабрики, издательства Северяне № 2, 2012

135

литературная гостиная | белые пятна ямальской литературы акционировались, и никому не было дела до запланированных для издания книг. Так и не дождался Прокопий Салтыков выпуска своих книг. В воспоминаниях известного ямальского журналиста, кандидата филологических наук, председателя Союза журналистов Салехарда Нины Парфёновой Прокопий Ермолаевич предстаёт человеком очень скромным, деликатным и талант ливым литератором: «Я познакомилась с Прокопием Ермолаевичем Салтыковым в 1986 году, когда работала на радио. Он был маленького роста, приятной наружности, ненавязчивый, но очень талантливый журналист и деликатный человек. Работал корреспондентом. Запомнила его очень скромным человеком, который не пытался выпячивать себя. От него коллеги ни разу не услышали ни грубого слова, ни ругани, хотя поводы для этого были. Всё время находился в тени, при этом очень хорошо знал и делал своё дело. Традиции народа ханты знал в совершенстве и в программах радио говорил о них, знакомил слушателей с обычаями своего народа. В те годы я впервые узнала от него значение фамилии Русмиленко, что в переводе означает «русская шапка».

Он был интересным рассказчиком, говорил пословицами, поговорками и прибаутками. Не знаю, что у него творилось в душе, но на людях он всегда был спокойный, сдержанный. Я это говорю к тому, что он был очень одарённым, талантливым человеком, отправлял в издательства свои произведения и терпеливо ждал, не ругался. Иногда думаю, был бы амбициозным и наглым, добился бы выпуска своих книг, ведь его произведения были того достойны. Очень большая потеря для ямальской литературы. В те годы Тит Неонилович Мартышин делал радиожурнал «Солнце над тундрой», и Прокопий Ермолаевич всегда принимал участие в его выпусках. Жаль, что такая несчастливая писательская судьба. Считаю, что сейчас мы должны опубликовать его произведения в «Литературной гостиной», а в будущем издать книгу». Прокопий Салтыков умер в 1994 году в Салехарде. Не стало талантливого хантыйского писателя, но остались рукописи его поэмы, эссе, рассказы и стихи. Будем надеяться, что его потомки будут гордиться своим предком, держа в руках его книгу, напоминание о том, что терпение и труд всё перетрут.

Прокопий Салтыков Эти «малютки», что вы держите в руках, рождались во время хождений по высоким кочкам, изматывавшим совершенно человеческую энергию, по коварной тягучей грязи, крепко-накрепко присасывавшей сапоги, по густой жесткой траве, скрывавшей меня с головой... Они рождались и в жестокий шторм на Оби, когда сутками «куковал» на «Прогрессе», привязавшись к кусту, и в проливные дожди, когда на теле не оставалось ни единой сухой нитки. Они не отставали и тогда, когда чумообразные кочки валили с ног...

Навстречу зову Горный и Ходовой Полуй, разбегаясь выше Зеленого Яра, вновь воссоединяют свои струи в Большом Полуйском сору1, раскинувшемся на десятки километров. Тот, кому случалось пересекать сор в непогоду, знает, что он не любит легкомыслия или ухарства. Не любит и промахи осенью, когда еще не обозначился фарватер реки или еще не выставлены специальные вехи. Скольким приходилось, задрав голенища сапог, раскачивать, проталкивать лодку, наскочившую на мель!.. Осенний вечер был тих и спокоен. Тундровое солнце клонилось к Уралу. Над горами, напоминающими колючий спинной плавник ерша,

136

Северяне № 2, 2012

висела довольно крупная тёмная туча. Чуть выше и левее этой тучи виднелась узенькая полоска перистых облаков. Когда лучи заходящего солнца коснулись её, они вспыхнули переливами и оттенками цветов, какие бывают только при тундровом закате. Потом солнце приблизилось к пухлой туче и стало медленно погружаться за неё. Вскоре оно исчезло там... В Большом полуйском сору – у слияния Горного и Ходового Полуя – я заметил темноватый предмет, издали напоминающий поплавок от режовки2. Этот «поплавок» находился метрах в двухстахтрехстах от коренного берега. «Прогресс» нагнал его. Смотрю – лось. Убавил скорость «Вихря»3 и поехал за ним, держась на некотором расстоянии от него. Он плыл вдохновенно, легко и бодро.

белые пятна ямальской литературы | литературная гостиная Красавец, видимо, всецело был поглощён той великой, неугомонной силой, которая называется поиском подруги. Животное стремилось в неведомую даль. Им властвовал Неудержимый Зов. Как только ноги лося коснулись дна, он рванулся вперед с такой неуёмной силой, что, казалось, всю соровую воду потащил за собой. На берегу не стал останавливаться. Даже не отряхнулся. В одно мгновение он исчез в кустах. Теперь никто не знает, в каком районе будет находиться животное: быть может, где-то в районе Харсайма или Аксарки, быть может, у Поречья или Посполуя на его пути будет не одно болото, не одна водная преграда. Несмотря ни на что, животное преодолеет их и пойдёт вперёд, навстречу благородному Зову. Интуиция подсказывает ему, что предстоит борьба – борьба жестокая и яростная. Никто не узнает, каков будет исход, но я искренне думал: «Иди, в этом есть смысл жизни!» 1 2

Сорами на Оби называют заливные луга. Режовка – сеть, длина которой достигает трёхсот метров, ею рыбачат на Оби. 3 «Вихрь» – подвесной мотор.

Воронёнок и лиса Голый воронёнок каким-то чудом выпал из гнезда. Падая, лапкой угодил на рогатину. Там и застрял, вися вниз головой. А мать-то не соображает, как спасти своего птенца. Лисица стоит под птенцом на задних лапах, передними потешно машет, надеясь сбить воронёнка. Машет лапами да облизывается. Хищница, почуяв человека, убежала. Воронёнок был жив. Положил его обратно в гнездо. В гнезде оказались ещё два птенца.

Волк и пастух Накануне волки задрали пару оленей. Как от них избавиться? Пастух Тохма человек сообразительный... Собрал всё, что осталось от пиршества волков, завернул в шкуру оленя. Получился довольно крупный узелок. Отнес этот узелок подальше от стада. – Угощайтесь, волки, пока этим лакомством, – говорит Тохма, – а мы тем временем откаслаем подальше.

В пойме Полуя Стихотворение в прозе В нескольких километрах выше Зелёного Яра Полуй разбегается на два рукава, называемые Горный и Ходовой. Довольно обширная пойма, образовавшаяся между ними, имеет многочисленные соришки и озерца, окаймлённые чахлыми кустарниками и тальниками. Они, переплетаясь с причудливыми куреями, представляют собой как бы разноячейную сеть, разложенную между двумя рукавами Полуя. А тетивой, связующей оба коренных берега, являются речушки и речки. Они, то прямые, то петляющие, имеют своеобразную красоту и прелесть. Кое-где сплошной вид тальника, подступившего к берегам, оживляют берёзы, каким-то образом выросшие вдали от своих собратьев, вольно чувствующих себя на родной почве коренного берега. Это напоминает одинокого лебедя, очутившегося в стае гусей. Идёшь пешком вдоль безымянной речки, шагаешь по еле заметной тропинке, проложенной лосями, или узкой полоске земли, не залитой половодьем, и слышишь, как десятки мелодий тундровых пернатых упоительно сопровождают тебя. Надеюсь, что когда-нибудь лесные голоса нашего сурового края услышат через записывающие аппараты и те, кто вовсе не бывал в тундре и никогда не видел её!

Заяц на вышке Обилие снега вызвало большое половодье. В пойме Оби нигде не осталось сухого местечка. Кустики по самую макушку стояли в воде. Возле берега речушки стояла тригонометрическая вышка. Смотрю на верхней площадке выш ки, съёжившись, сидит какой-то зверёк. Залез. Заяц! Каким образом сюда залез – совершенно непонятно. Он дрожал. От голода такой худущий, что одни ребра остались. Увезу куда-нибудь в коренной лес, не выживет. Взял домой. Осенью поехал на охоту. Его забрал с собой. Отпустил зайца недалеко от места охоты. Вскоре пошли заморозки. Выпал снег. Дважды у палатки видел заячьи следы на снегу. Быть может, тот, которого выпустил. У пушных хорошая память. Наверное, заяц запомнил спасителя. Северяне № 2, 2012

137

литературная гостиная | белые пятна ямальской литературы Позёмка

Рыбак

Co стороны Нёсь-югана, правого притока реки Сыня, потянул ветерок. Тучи, только что стоявшие неподвижно, зашевелились, пришли в движение, словно оленье стадо, потревоженное собаками. Пошли-поплыли они, покорные ветру. Лес повеселел, раскачался вершинами. С веток полетела снежная пыль. Порывы ветра поволокли позёмку. Позёмка, увлекаемая ветром, напоминала тысячное стадо, направляемое пастухами к далёким кочевьям... Снег прилипал на лыжи, они отяжелели. Еле передвигал ноги.

Рыбак сидел в лодке в одной рубашонке. Грянул жестокий, но, по всему видать, кратковременный ливень. – Почему в рубашке мокнешь? Одевай фуфайку! – Что одену после дождя, если её промочу!

Приятели Митри сидит у костра, подкидывает дровишки в огонь. К нему подходит Колька-Вась. Колька тоненький, значит. – Во-о-н, – показывает Колька-Вась указательным пальцем куда-то в темноту. – На том озерке одним выстрелом пять чирков свалил. В отсвете костра было видно: лицо его выражало довольство и удовлетворенность. – Где утки? – Они на будущий год прилетят... Митри не среагировал. – В прошлую осень, – с серьёзным видом изрёк он. – Одним зарядом двенадцать штук от стаи оставил. – Фи-и! – протяжно свистнул Колька-Вась и поднёс кукиш к носу Митри... Приятель обиделся и говорит: – То-то и оно... Не говори, что уток возьмёшь на будущий год...

В сумерках Нас было трое. Шли кромкой леса. Ружья на плечах. Речка обмелела, от неё остался только ручеёк. – Подожди, ребятки! – шепчу я. – Вишь, утки ползают! Три штуки, кажись... Я стреляю в левую, ты, Яш, целься в среднюю, а ты, Миш, вон в ту. Тихо командую: р-р-раз! – Бах! – Ба-бах! Утки не шелохнулись. Утопая в грязи, бежим за добычей. У полосы воды лежали торфяные комочки. На них тихо накатывались малюсенькие волны, заметно качая их.

138

Северяне № 2, 2012

Лось Горный и Ходовой Полуй, разбегаясь на два рукава выше Зелёного Яра, вновь воссоединяют свои струи в Большом Полуйском сору, раскинувшемся на десятки километров. Тот, кому приходилось пересекать сор в непогоду, знает, что это водное пространство легкомыслия и озорства. Не любит и промахи осенью, когда полностью ещё не обозначился фарватер водоёма или ещё не выставлены специальные вехи. Скольким рыбакамлюбителям и охотникам на осеннюю дичь, плохо знающим сор в позднюю пору, приходилось, задрав голенища сапог, утопая в липкой грязи, раскачивать и проталкивать лодку, наскочившую на коварную мель! Я шёл по берегу вдоль «мёртвой дороги».

Предвесеннее Снегом укрыты Тёплые крыши, Капля слезинкой Ещё не упала, Но неприметней Робкой девчонки Тайной тропинкою Бродит весна. Долго ли будет Ходить невидимкой? Пусть бы зашла Обогреться в избёнку! Но не заманишь, Не сыщешь девчонку – Больно стыдлива она! Перевод с хантыйского Н. Грудининой

белые пятна ямальСкой литературы | литературная гоСтиная месяц онас1 Ночь холодная, глухая Долго тянется у нас. С веток иней отряхая, Длинный движется онас. Там видна сквозь тьмы завесу Лишь упряжек полоса, Будто движутся по лесу – Под луной – рогов леса. От горячего дыханья – Иглы льдистые в меху. Свет полярного сиянья Машет флагами вверху. Но утихли пляски света, Тьма легла на жёсткий наст, И один, вдоль края света, Пробирается онас. Ни дымка в пути просторном, Ни огня, что вспыхнет вдруг, Только месяц в небе черном, Как тугой хантыйский лук. Но, взмахнув в ночи хореем2, Продираясь сквозь кедрач, Начал песню, душу грея, Трубку выбив, бородач. И слились в одном звучанье Пенье нарт и снега звон, Свист хорея и дыханье Песни той, что начал он. В вечной, непереводимой Песне этой, при луне, Говорилось о родимой Приполярной стороне, О снегах и об олешках, О сетях – в реке – ставных, О лесных – в лесу – орешках, И о вышках нефтяных, И об этой вот дороге, По которой мчит онас, И о прочем – очень многом, – Между прочим, и о нас. Онас – обоз из оленьих упряжек. Хорей – шест, которым погоняют оленей. Перевод с хантыйского Л. Решетникова 1

В небе полночном Месяц с ладонь, Скупо роняет холодный огонь. Прячется, хмурый, За тучкой взъерошенной, Бродит, как парень, Девушкой брошенный. В жизни свободной, В мире широком Стоит ли маяться Так одиноко? В обруч согнуться, Скучно замкнуться Я не хотел бы, Я не сумел бы... Перевод с хантыйского Н. Грудининой

у ночного костра Волны... утишились в сорах. Месяц лодкой отчалил от гор. На излуке, у чёрного бора, Одинокий пылает костёр. Он в ночи разгорается ярко, И ладони его, то и знай, К котелку прижимаются жарко, Как к дружку – легендарная Най1! Дым уходит под небо ночное, Словно воткнутый в землю хорей. И сидят, озарённые, двое, Греют руки над сказкой своей. Где-то рыба плеснулась в яруге, Кипяток говорит горячо. К плечу бережливого друга Прикоснулось подруги плечо. Пусть туманы плывут от залива, Что им комнатный тёплый уют! Их глаза о любви молчаливо, Молчаливо и нежно поют. И не скоро ещё до восхода, И костёр под луною горит, Ночь тиха, но не дремлет природа И своё продолженье творит.

Легендарная Най – золотая богиня в хантыйский легендах. Перевод с хантыйского Л. Решетникова

Северяне № 2, 2012

1 9

двое нас, а он один нина Фальшунова

-М

ама, я продала слойку Вите за шестьдесят рублей. Он её купил, потому что влюблён в меня, – Лида деловито вытряхивает из бутербродницы крошки. Ещё бы Вите не быть влюблённым в такую деловитую особу восьми лет. Но не тут-то было. Другим вечером Лидочкина сестра-близнец, Наташа, отправляет SMS. Я пытаюсь ещё контролировать их обращение с электроникой и спрашиваю, кому отправила сообщение. – Это для Вити, – отвечает Наташа, не отрываясь от телефона. – Ну, который с нами учится в одном классе. Он нам с Лидой нравится, и мы не знаем, кому он достанется. Будущая Витина тёща нервно смеётся и пытается вспомнить, почему когда-то давно она так и не научилась курить. А это мой маленький кошмар – близнецовые симпатии. Ведь известно, что близнецам почти всегда нравится всё одно и то же. Ещё со времен сетчатого манежика тянется эта война за обладание единственным и неповторимым чем-то! Купленные в двойном количестве игрушки не интересны до тех пор, пока одна из игрушек не сломается. Тогда начинается жестокая битва за оставшуюся – единственную и неповторимую.

140

Северяне № 2, 2012

А вот как быть с первыми влюбленностями и симпатиями? Помню, в институте со мной учились две пары девочек-двойняшек. И одна пара красавиц была влюблена в симпатичного молодого человека. И была даже какая-то крупная размолвка с напряжённым молчанием в несколько недель, но всё победила дружба… между сёстрами!

Но очень часто термометр в детских комнатах зашкаливает на критической отметке «не влезай – убьёт!» – Отдай мне телефон, дура! – кричит Вова на Наташу, которая всё чаще прибегает к подлому шантажу телефоном. – Ты гадкий мальчишка, Вова, – менторским тоном заявляет ему Наташа. – Желаю тебе найти в этот Новый год под ёлкой розги! Но когда Вова порой гостит по нескольку дней у дедушки с бабушкой, девочки ужасно скучают. – Какой противный ты, дедушка, – с досадой говорит Наташа по телефону. – Забрал себе нашего Вову и не отдаёшь. Потом я слышу, как в детской Наташа жалуется Лиде: – Дедушка специально нам Вову не возва но у вращает, чтобы мы уроки ьш ал ф учили. на ни И Лида соглашается и добавляет: Мои же девчонки готовы пе– А я специально не буду редраться даже ради внимания учить уроки, потому что нам собственного брата. Вот Наташа тоже нужно отдыхать и весекричит зычным голосом: литься! А веселиться нам не с – Вова, иди сюда! Будешь кем! Вот получим «двойки», и сейчас со мной играть! виноват будет дедушка. А вот Лидочка тоненьким Этот «всемирный заговор» и очень противным по време- против дедушки заканчивается, нам голосочком подговаривает как правило, усердным вырезаВову: нием бумажных принцесс, и вот – Вова, ты понимаешь, что уже девочкам никто не нужен. И Наташа командует тобой. Не даже сиамского кота Синая они слушайся её. Давай лучше поси- гонят с криками: «Ты опять слодим, почитаем книгу. Почитай мал домик у принцесс, селёдка мне, Вова. ушастая!»