Северяне №1, 2012 by rednorth

письмо редактора

Длинный аргиш в 50 нарт-номеров

лидия лобызова

Предупреждаю сразу: я не нумеролог и даже иногда не балуюсь этим, живу скорее в мире букв, чем цифр. Но бывают такие мгновения, что и цифры порой выходят на передний план, затмевая собой всё остальное. Не заметить их просто нельзя. Не порассуждать о таком редком феномене – тем более. Итак, они сошлись (пусть в результате достаточно логично и предсказуемо развивающихся процессов), как-то неожиданно и символично соединившись в два числа – 50 и 13. Вы держите в руках 50-й номер нашего журнала, и он знаменует 13-й год его существования. Журнал-подросток – резкий, ершистый, торящий свою собственную тропу на поле региональных и российских СМИ, и потому противоречивый, мечущийся от минуса бесконечности до её плюса. Всё согласно классической формуле, ярко характеризующей особенности подросткового возраста: – Неужели я такой, как все?.. А вдруг я не такой, как все?! Да, народный журнал «Северяне» стоит в журнальном ряду наособицу. Галерея неповторимых и одновременно типичных портретов северян-ямальцев, полифония людских голосов, выстраданных творческих принципов и позиций, искренних взглядов на жизнь, на людей и себя, на быстротекущее время, то тщательно скрывающее свои тайны, то распахивающее всю их подноготную до последней мельчайшей детали – всё это создаёт образ собеседника-друга, которому можно доверять, с которым тепло и уютно и в радости, и в грусти. И с этим, я уверена, согласится каждый, кто хоть раз брал наш журнал в руки. Он плоть от плоти редактора и редакции, авторов и читателей, той суровой, загадочной и щедрой земли, где родился. Длинный аргиш в пятьдесят нарт-номеров пронзил собой и непростое время, и необъятное пространство Ямала, каслая от сердца к сердцу, переходя от одних трепетных рук в другие. Повторюсь: не нумеролог я! Но когда два таких числа – юбилейное 50 и скорее счастливое, чем нет, 13 – сходятся вместе, непостижимым образом перетекая одно в другое, это явно что-то значит. Об этом же говорят и несколько признанных авторов «Северян», и наши верные читатели на страницах нового номера. Время обсуждения и число его участников не ограничено – присоединяйтесь! В свете достигнутых журналом рубежей выступает главное – каким ему быть, как развиваться дальше, в каком направлении двигаться? А каким «Северяне» хотите видеть вы? Значит ли этот журнальный проект что-то для вас, и если «да», то что? Помог ли он вам хоть однажды, хоть в чём-то? Пишите нам письма, в том числе и по Интернету, звоните! Слово каждого из вас весомо и ценно. Самые интересные из высказанных мнений непременно будут опубликованы. А пока добро пожаловать на страницы пятидесятого юбилейного номера! Здесь вам всегда рады и ждут с нетерпением!

severyane1999@yandex.ru тел. (34922) 3-27-27 Северяне № 1, 2012

содержание

в номере

19 Золотой фонд Судьбы. Характеры. Лица 66 Маргарита Ермакова Я помню 68 Юрий Костиков Хантыйский идол 70 Татьяна Зубарева Память сердца 72 Любовь Лаврова Не убила судьба меня 76 Наталья Ного Поэзия правды и добра 78 Юрий Кеерт Мудрый Вэсако 80 Борис Шушаков Знакомство в Гыде 83 Юрий Юнкеров Песенный аргиш Няруя

6 Арктическая цивилизация 90 Ольга Лобызова Успех, удача, улыбка! 92 Любовь Лаврова Счастье – это когда есть дом и родные 94 Человек-праздник Хабэча Яунгад Путешествие 98 Нина Лаврентьева Лондонские каникулы 102 Владимир Полушкин Лабиринт 106 Любовь Лаврова Наши северные были 107 Сергей Дерновой Встреча

ольга лобызова

Литературная гостиная 112 Леонид Лапцуй Пензер над тундрой звучит 120 Разорванная паутина 122 Валерий Бажмин Хроника одиночных скитаний. Пай-Ер, 2002 г.

83 112

Северяне № 1, 2012

Стихи в номере 73 Лазарь Шерешевский 106 Сергей Дерновой Обложка, стр. 5, 19, 65, 89, 97, 111 – Ирина и Андрей Вахрушевы, г. Салехард

варвара полозова

Строганина 6 Ольга Лобызова Северянину нужны эмоции 12 Ольга Лобызова От Советов – к Заксобранию 14 Борис Белый Исповедь на заданную тему

содержание

ольга лобызова

анатолий ильиных

ва ольга лобызо

Авторское братство «Северян»

Золотой фонд

Дорогие наши читатели! Только в этом номере «Северян», только сегодня и сейчас вы найдёте совершенно необычные материалы, объединённые в разделе «Золотой фонд». Там северяне рассказывают о себе и своём журнале, критикуют и предлагают, вспоминают, мечтают, грустят и шутят. Вы скажете, что этого и в других номерах хватает. Так-то оно так, но проецирование мыслей и чувств наших признанных авторов, действительно золотого фонда редакции, на юбилейный 50-й номер, подборки уникальных фотографий друзей и авторов издания, художников и фотографов народного журнала, поддерживающих с ним неразрывную связь вот уже тринадцать лет, вызывают удивительный эффект. За эти годы на его страницах, в уютных комнатках редакции, в живом общении и посредством Интернета выросло и окрепло настоящее северное братство. Вслушайтесь в полифонию голосов – каждый по-своему, но искренне и душевно говорит об этом. А ещё – о всё новых открытиях Севера и себя через него, в борьбе и единении с ним, о личных и общих задачах и проблемах, о пройденном жизненном и северном пути, просто о радости и счастье жить здесь и сейчас. Жить и созидать себя на Ямале. И страницы «Северян», поверьте, – не худшая площадка для этого! Помните облетевшую всю страну историю, когда пассажир ский самолёт совершил аварийную посадку на старой, много лет находящейся в забвении взлётно-посадочной полосе в глухой тайге Республики Коми? История счастливого спасения абсолютно всех людей, находящихся в том самолёте, оказавшаяся с благополучным концом вопреки реальным прогнозам. Об этом объекте, о ненужной многие годы никому взлётно-посадочной полосе, забыли все, кроме человека, отвечавшего всегда за её исправное состояние. Уже и аэропорта в этом глухом таёжном населённом пункте не стало, а он совершенно бескорыстно держал «взлётку» в готовности номер один. Пространство нашего журнала, словно та самая «взлётка», всегда в ожидании приземления на неё как большой, так и малой авиации наших авторов. Редакция, выполняя сложную роль диспетчеров и наземных служб, на посту. Приземляться можно вполне цивилизованно, не на «костры», как когда-то было «на северах» в глубинке. Современные навигационные приборы настороже и сигналят: посадку разрешаем! Пусть она будет мягкой. Каждый номер «Северян», как и задумывалось вначале, неповторим и уникален. Сегодняшний, пятидесятый, уникален вдвойне. Откройте его – листайте, читайте и всё поймёте! Коллектив редакции Северяне № 1, 2012

Государственное учреждение

ДИРЕКТОР Эдуард Ярмаметов

Северяне народный журнал

№ 1 (50), 2012 ГЛАВНыЙ РЕДАКТОР ольга лобызова

Издаётся с 19 февраля 1999 года

реДакционный Совет наталья карымова – управляющий делами администрации МО Приуральский район наталья ного – ветеран труда и Ямала, член регионального отделения Союза журналистов России надежда талигина – художник, кандидат исторических наук Хабэча яунгад – главный редактор ненецкой газеты «Няръяна Нгэрм», заслуженный работник культуры России

учреДители Законодательное собрание ЯНАО Департамент внутренней политики ЯНАО

реДакция нароДного журнала «Северяне» виктория гниденко (набор, сканирование) любовь лаврентьева (литературное редактирование, макет, корректура) екатерина малькова (вёрстка, сканирование, макет) 629007, ЯНАО, г. Салехард, ул. Ямальская, 14, каб. 17, 18, а/я 41 Тел./факс: (34922) 3-27-27 E-mail: severyane1999@yandex.ru аДреС гу «Северное изДательСтво» 629007, г. Салехард, ул. Ямальская, 14 Тел.: (34922) 4-40-62, 3-38-56 (факс) E-mail: gusizd@yandex.ru http://www.gusi.yanao.ru

изДатель Департамент внутренней политики ЯНАО 629008, ЯНАО, г. Салехард, ул. Республики, 29 Печать ГУ «Северное издательство» 629007, ЯНАО, г. Салехард, ул. Ямальская, 14 Тираж 2000 экз. Заказ № 0177 Дата выхода в свет 30.03.2012 г. Распространяется бесплатно Свидетельство о регистрации средства массовой информации ПИ № ФС17-0461 от 29 июня 2006 г. выдано Западно-Сибирским управлением Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия Редакция оставляет за собой право отбирать поступающий материал для публикаций, а также сокращать и редактировать. Рукописи и фотоснимки не возвращаются и не рецензируются. При перепечатке материалов ссылка на «Северян» обязательна (Закон РФ «О средствах массовой информации», ст. 42)

Полные версии каждого номера «Северян» можно найти на интернет-сайте www.libraries-yanao.ru (Национальная библиотека ЯНАО)

Северяне № 1, 2012

строганина

Северяне № 1, 2012

строганина | как слово наше отзовётся

Северянину нужны эмоции Благодаря осуществлению в Ямало-Ненецком автономном округе проекта «Большая книга встречи в провинции» состоялось знакомство известного русского писателя, сценариста, историка Леонида Абрамовича Юзефовича с нашим журналом.

– Леонид Абрамович! Так случилось, что наш журнал «Северяне» и вы пересеклись в городе Салехарде, где он по явился на свет. Расскажите о своём первом свидании с жур налом накануне выхода в свет его юбилейного пятидесятого номера. – Он мне попался в гостинице «Ямал». У меня есть проблемы со сном, и, когда я ложусь в постель, всегда рядом с собой кладу какие-то книги. А там у меня книг не было, зато рядом на тумбочке лежала кипа местной прессы, в том числе и несколько журналов. Все они мне показались не особенно интересными, кроме одного, это оказался журнал «Северяне» (№2, 2011 год. – О. Л.). Я не скажу, что прочитал его весь, он довольно толстый, но несколько материалов прочитал с большим интересом, запомнил, помню до сих пор и даже пытался говорить о них на своём выступлении перед читателями в Салехарде. – Мы с самого первого но мера «Северян» стремились к тому, чтобы в любом из них,

Северяне № 1, 2012

варвара полозова

Беседовала Ольга Лобызова

кто, где и когда ни взял его в руки, человек обязатель но нашёл бы что-то близкое душе, интересное, не сиюми нутное. Чтобы каждый из сорока девяти выпущенных номеров звучал, воздействовал на читателя пролонгировано: многие материалы создавались на предельном уровне вдохнове ния, доверительности, откры тости, исповедальности. Всё это время выходило четыре номера в год, в том числе и потому, что делать журнал на таком накале чаще… – …невозможно, конечно. – …да, но нам вместе с тем хотелось, чтобы каждый из но

меров жил как можно дольше, оказывая благотворное вли яние на умы и сердца, чтобы он был, согласно пушкинскому определению, как то вино – чем старе, тем сильнее. Я вам за некоторое время до нашего разговора передала несколько номеров «Северян» за прошлые годы… – Я просмотрел все, что у меня оказались. И скажу: вы действительно делаете колоссальное дело, создаёте то, что называется народным архивом. Есть такое понятие: устная история. В РГГУ, Российском государственном гуманитарном университете, есть даже кафедра устной истории, где хранятся

как слово наше отзовётся | строганина и изучаются воспоминания самых обыкновенных, простых людей. Из них тоже складывается история. Ваш журнал, мне кажется, и литературный, поскольку в нём публикуются чисто художественные тексты, и одновременно он является вариантом народного архива, историкокраеведческим альманахом. На мой взгляд, ценность его для общества, для историков будет возрастать с годами. Я не знаю, каким тиражом он издаётся. Но он рассчитан не только на сегодняшних читателей, в нём конденсируется историческая память людей, которые сейчас живут и помнят многое такое, чего никто уже через каких-то десять лет помнить не будет. – Леонид Абрамович! Мы с вами говорили о том, что происходит разрушение, кор розия неких бытийных основ, свойственных не только Се веру, России, а человечеству в целом. Это общий процесс, он, видимо, неостановим и только набирает обороты. Зафикси ровать состояние человеческо го духа, ощущения людей в то самое время, в тот самый час и в тот самый момент сейчас особенно важно. – Особенно для Севера, где эти разрушения происходят в силу многих обстоятельств медленнее, но тем не менее происходят. И вместе с тем здесь ещё достаточно силён и является действующим, не лубочным тот удивительный сплав философии, мировоззрения, образа жизни коренных малочисленных народов Крайнего Севера, старожильческого населения, который проецируется на весь регион, Россию, не будет преувеличением сказать,

что сохранённая уникальность коренных северян-ямальцев является достижением человечества. Не будь этого, вы были бы не автономным округом, а обыкновенной областью с гораздо меньшими правами и возможностями.

населения. Но хотелось бы, чтобы при привнесении другого жизненного уклада и опыта, иных философий и традиций та неповторимая общность людей, которая называется северяне, крепла и развивалась. Чтобы она, меняясь сообразно

Вы действительно делаете колоссальное дело, создаёте то, что называется народным архивом. Ценность его для общества, для историков будет возрастать с годами. В нём конденсируется историческая память людей, которые сейчас живут и помнят многое такое, чего никто уже через каких-то десять лет помнить не будет. – Конечно. А к этому надо добавить, что Ямал и в со ветское время был многонаци ональным регионом. Таковым он остаётся и сейчас, хотя структурный состав насе ления в этом разрезе текуч, постоянно меняется. Он всё так же активно продолжа ет впитывать, втягивать в себя самые разные народы, их обычаи и традиции, прак тические знания и духовный опыт, переплавлять, как тот своеобразный тигель… Ис торики средневековую Ев ропу называют плавильным котлом народов. Но и Россия не чужда этим процессам, а вместе с ней и заснеженный и суровый Ямал, находящийся вроде бы в стороне от мест благодатных, от проторённых троп. Могучие волны освоения, накатывающие на эту огром ную территорию, придают всё новые импульсы миграции

велению времени, не разруша лась, а доминировала, продол жаясь в детях и внуках «новых северян», тех, кто прибыл сюда совершенно из других, самых разных земель, краёв и стран. – Я не уверен, но все наши дела вообще правильнее мерить не по результатам, а по намерениям. Это действительно так, потому что результаты зависят не от нас. А намерения – это наше. Если мы что-то делаем с честными намерениями, уже замечательно. Глобальные процессы, которые идут во всём мире, мы не в состоянии ещё осознать, оценить. Мы их вообще не понимаем. Но как историк я знаю, что всегда шли какие-то неизвестные процессы и никто на самом деле ничего не может предсказать. И даже ощущения катастрофичности, краха свойственны людям с самой глубокой древности, зафиксированы в Северяне № 1, 2012

строганина | как слово наше отзовётся папирусах древних египтян. В конце ХV века, скажем, согласно каким-то сложным расчётам весь мир ждал конца света, не засевали поля… История очень длинная, и всегда можно найти какие-то параллели. Мы живём в той же самой истории, в которой люди жили и пятьсот лет назад.

дней, если точно… что я могу?.. Но я бывал на Севере. И вообще, юность прожил на Урале, в Перми, – до тридцати пяти лет. И в Забайкалье жил три года. Мне знакомо ощущение общности. На Севере это связано ещё и с малочисленностью населения. Всё-таки ощущать общую судь-

На Севере человек более свободен и менее агрессивен. Именно потому, что жизнь трудна. И тратить ещё силы на какие-то бессмысленные войны с ближними просто не имеет смысла. Думаю, у Севера есть другое, очень важное, именно ему присущее свойство… Мы с одной женщиной в Ноябрьске говорили о том, как жить на Севере, и она мне сказала замечательную фразу: – Мы все сюда приезжаем из разных мест, у нас здесь нет родственников, но соседи, коллеги, они нам как родня, отношения между нами гораздо теплее, чем на материке. Потом она помолчала и добавила: – У нас здесь есть общность судьбы. Мне эта формулировка кажется очень важной. У нас было в советское время пусть иллюзорное, но сознание общности нашей судьбы. Теперь этого нет, а у вас – есть. Вы ближе друг к другу, вы теснее связаны. Климат заменяет внешнего врага – есть против кого объединяться. Для консолидации нужен враг, к сожалению, это так. И у вас такой враг – климат, поэтому есть ощущение плеча, плеча близкого человека. Ну, мне так показалось. Я ведь только неделю у вас прожил… шесть

Северяне № 1, 2012

бу, живя в городе с населением сорок тысяч жителей, проще, чем в городе, где живут десять миллионов. Какая там общая судьба?! Ясно, что её нет. С чего начинается ваш Салехард, как, впрочем, и Норильск, с которого для меня открывался Крайний Север? С паспортного контроля, который ты проходишь, прилетев. Ни в одном российском городе такого нет. Может, поэтому здесь нет бомжей, практически нет преступности, как мне сказали, и ночью можно свободно гулять. Для сравнения скажу: есть у меня коллега, она живёт в пригороде Парижа, Версале. Так вот она после шести-семи часов вечера не возвращается из Парижа домой, потому что Версаль – это арабский район, и это элементарно физически опасно. Думаю, у вас это связано с тем, что многое здесь просто физически вымерзает. Люди, которые не способны выполнять определённую квалифицированную работу – а другой-то и нет! – просто здесь не задерживаются, не приживаются. На Севере нет лишних людей.

Россия – очень большая страна, в ней бесконечные просторы, но в городах очень тесно, постоянное ощущение каких-то лишних людей, мы все очень агрессивны. Даже у меня на лице почти всегда защитная маска, она приросла ко мне, вы тоже, наверное, на себе это замечаете – мы как будто всё время готовы дать отпор… Я бы рад был снять её, но не получается. Может, и насчёт ваших ямальских городов это какая-то иллюзия, всё-таки я был там совсем недолго, но, мне кажется, там этой защитной маски нет. На Севере человек более свободен и менее агрессивен. Именно потому, что жизнь трудна. И тратить ещё силы на какие-то бессмысленные войны с ближними просто не имеет смысла. Хотя, может быть, я что-то здесь идеализирую. – Это ваш непредвзятый взгляд. Тем он и ценен. Есть здесь время и поразмышлять несуетно, и подумать о своей собственной судьбе, о судьбах мира… – Полярная ночь? Я, правда, не знаю, способствует ли полярная ночь размышлениям о судьбах мироздания – думаю, это неважно, никаких особых мыслителей пока что из Салехарда миру не явилось и вряд ли явится. Ну, конечно, вообще в маленьких городах интеллигенция больше читает, потому что развлечений-то нет. Да и здесь, в мегаполисах, все эти развлечения достаточно относительны. Не будешь же ходить каждый день в театр. Ну, схожу я в театр раз в полгода… Всё равно повседневная жизнь проходит на работе и дома. По большому счёту, не в этом дело.

как слово наше отзовётся | строганина – Так в чём же? Существует особая тайна Севера, на ваш взгляд? – А я не знаю, есть ли она… Тайна – просто очень мало людей на большом пространстве. И ощущение другой ценности человека. Это то, чего России, возможно, всегда не хватало. Или Китаю… Я читал воспоминания наших советских добровольцев, которые в тридцатых годах прошлого века помогали воевать в Китае с японцами. Так вот, там есть совершенно замечательные воспоминания, что они не спасают тонущих, не выносят их с поля боя… А на Севере ощущение ценности человеческой жизни другое. Но смысл и тайна в том, что мало людей на очень большом пространстве. А теперь давайте вернёмся к тому номеру, который мне попался бессонной ночью в Са-

дов. Может, когда-то и их самих уже не будет, но их культуру будут изучать всегда. – А особенно когда они сами об этом пишут. Находясь в её лоне, изнутри… И разговор идёт зачастую об очень внут реннем, о сакральных вещах. Пишут женщины, которым долгое время не позволялось об этом говорить, и у них совер шенно особый взгляд на многое, порой они открывают просто не замечаемые нами вещи. Они словно стоят на краешке своих традиционных, из поколения в поколение передаваемых зна ний и нынешнего времени, они ещё могут донести это, не пролив, не потеряв ни капель ки, до нас. – В связи с этим расскажу случай, связанный с яркой фигурой писательницы с Ямала Анны Неркаги.

Говорят, хорошо пишет не тот, кто хорошо пишет, а тот, кто хорошо думает. Но я бы добавил ещё, что хорошо пишет тот, кто умно чувствует. лехарде. Мы часто о человеке судим по первому впечатлению, которое он на нас производит. И оказывается, что это первое впечатление самое верное и самое сильное. Так у меня и с вашим журналом произошло. Что меня там действительно поразило… Я уже говорил, что он может быть заменителем архива, когда-нибудь историки будут его непременно рассматривать, я уверен, что будут – такую массовую фиксацию того, что сейчас происходит. Никогда не угаснет интерес к культуре малых наро-

Год 1982 или 1983, я был тогда молодой писатель, жил в Перми. И проходило в Оренбурге зональное совещание молодых писателей Урала, я тогда и попал на него вместе с Анной Неркаги. Помню, как на одном из заседаний, на котором обсуждали её повесть… а руководителями семинара были замечательный писатель Сергей Залыгин, ныне покойный, и многолетний ректор Литературного института Сергей Есин. У неё в повести была такая фраза, которую, по-моему,

мать говорит сыну… я боюсь что-нибудь наврать, но смысл я передаю точно: никогда ни о чём не спрашивай собаку. И в образовавшуюся паузу Залыгин удивлённо поднял голову и спросил у неё: – А почему? И Анна сказала как о чём-то очевидном, тоже удивившись: – Неужели непонятно?! Но никто из собравшихся в аудитории так и не мог понять, почему нельзя ни о чём спрашивать собаку. Тогда она объяснила: – А вдруг она ответит?.. И я почувствовал, что она человек эмоциональный, представительница иного типа мышления. И я, тоже чрезвычайно эмоциональный, после её слов и такой интонации почувствовал и понял, как это страшно, действительно страшно, когда отвечает собака! Видите, тогдашние свои эмоции помню до сих пор. – Да, точнее и не передашь ощущения от прикосновения к этому иному миру. Но если вернуться к таким средствам массовой информа ции, как наш журнал. Он же не относится к массовым, уни версальным и утилитарным СМИ, какими являются, к при меру, газеты, магистральные общественно-политические издания. Он достаточно фа культативен. – Я понял. Ваше издание рассчитано, может быть, отчасти на советских интеллигентов, на, возможно, вымирающий слой читателей. Но этот слой несёт большую историческую память. И очень жаль, если он уйдёт, никак не отпечатавшись в слове. Я просто хочу назвать некоторые публикации из того номера, что я нашёл в гостинице. Северяне № 1, 2012

строганина | как слово наше отзовётся Иван Сергеевич Погорелов. Я ничего о нём не знал, только сегодня услышал, что он живёт в маленьком посёлочке на берегу горной реки Собь, что он выучил и воспитал несколько поколений поселковых ребятишек, в том числе и детей ханты, привив им любовь к русскому языку и русской литературе. Меня два его рассказа («Нави» и «Кот Васька и Рыжик». – О. Л.) просто пленили своей чистотой, нежностью тона. Чувствовалось, это очень хороший человек, и он умеет писать. Говорят, хорошо пишет не тот, кто хорошо пишет, а тот, кто хорошо думает. Но я бы добавил ещё, что хорошо пишет тот, кто умно чувствует. Это человек с умными чувствами. У него какие-то такие щемящие эмоции, вот эта история про лебедёнка-поздняшонка, и второй – о трогательной дружбе кота и лисёнка. Вы говорите, что он уже много печатался в вашем журнале, так, может, уже и на книгу набралось его рассказов? Было бы просто здорово, если бы у вас её издали! И ему, человеку, как я понял, уже в почтенном возрасте, это будет приятно, и всем читателям, кому в руки попадёт эта книга, такое чтение доставит истинное наслажение. Мне понравились воспоминания Юрия Кукевича о визите Ельцина, они документальные и очень смешные. Так точно там подмечен абсурд нашей жизни в девяностые годы, они его замечательно передают! Я уже несколько раз в компаниях рассказывал какие-то из этих историй, и они всегда имели большой успех. Но я честно ссылался на автора и на издание. Там был ещё один замечательный рассказ (Евгений Еш ков, «Адские птицы». – О. Л.), как весёлая компания отправ-

Северяне № 1, 2012

ляется в тундру, и дельтапланерист у них вместо гонца. Оказывается, можно по мобильному телефону вызвать дельтаплан… А где ещё, кроме Салехарда, есть такая услуга?! Вот такая странная северная экзотика. Мне было интересно читать этот номер. И хотелось, чтобы там больше было художественной прозы. Люди на самом деле любят читать эти бесхитростные истории из жизни. А если

и ценно, особенно для такого журнала, как наш. – Если вы играете роль такого культурного провокатора, то это замечательная роль и очень важная, потому что человеку нужно писать для когото. Пока к нему не придут и он не почувствует, что его жизнь, его прошлое кому-то важно и интересно, он не будет писать. У него всегда есть сомнения, насколько это вообще может

Если вы играете роль такого культурного провокатора, то это замечательная роль и очень важная, потому что человеку нужно писать для кого-то. Пока к нему не придут и он не почувствует, что его жизнь, его прошлое кому-то важно и интересно, он не будет писать. ещё у человека есть перо, как, например, у Евгения Лебедева (Рассказ «Боцман». – О. Л.)! Он очень талантливый человек, мы с ним вместе начинали. Его и моя первая проза были опубликованы в одном номере журнала «Урал» в бесконечно далёком 1978 году. Я перечитал его рассказ о гибели любимой собаки. Это тоже о природе, о людях, о зверях, он тот человек, в котором чувствуется настоящий писатель. – Да, и мы логически сейчас перейдём к одной из первона чальных идей при создании журнала – вовлечь в круг пи шущих тех, кто никогда не писал, но кто обладает уни кальным жизненным опытом, впечатлениями, ощущениями и умными эмоциями – это действительно очень важно

быть нужно другим людям. Таких стариков, которые сами пишут мемуары, из простых людей... они бывают, их даже с удовольствием издают – я знаю издательство, которое гоняется за такими мемуарами, но таких немного, потому что нужно быть очень уверенным в себе или чувствовать какой-то писательский зуд. А обычный человек, как правило, стесняется: ну что я буду писать?.. Вот если ему скажут… В нём просыпается память. Когда это кто-то просит, когда это комунибудь надо, он вспомнит такое, о чём давно забыл. А умная, уникальная, неординарная эмоция ярче высветит какой-то исторический факт, событие. То, что не вызывало у нас чувств, мы и не помним. А если пробудить в нас чувства, мы вспоминаем. Ум и память связаны, это мы

как Слово наше отзовётСя | Строганина должны зазубрить специально… Вот почему у нас запах вызывает воспоминания, звуки, музыка – порой просто до слёз. Именно наша память напрямую связана с нашей эмоциональной сферой. Эмоциональность северян я очень почувствовал со страниц вашего журнала. Я понял, что это очень важная сторона жизни северян – такая повышенная эмоциональность. Считается, что северяне замкнуты, сдержанны, но это не так, это только внешне. Здесь нужны эмоции… Я почувствовал большую работу людей, которые делают этот журнал. Я понимаю: ничто не происходит само собой. Нужно искать людей, заставлять их задуматься о себе, о своей жизни. Это большая глубинная работа, и она не столько редакторская. Она такая человеческая, и за это вам большое спасибо.

от редакции Леонид Абрамович Юзефович подчеркнул, что поездка писательской делегации на Ямал была организована здесь руководителем и сотрудниками ГБУ ЯНАО «Национальная библиотека Ямало-Ненецкого автономного округа» и прошла на высочайшем уровне. Отзвуки её ещё долго останутся в сердцах его самого и его коллег. Книги, подаренные признанными авторами библиотекам округа, как он надеется, обретут своих верных читателей-северян. Встречи с ними, с этим особым племенем читателей, живущих в северной провинции России, были интересны всем участникам, отличались задушевностью, неподдельной искренностью и запомнятся надолго.

Он попросил передать слова благодарности каждому, кто принял участие в подготовке и высадке писательского десанта в Ямало-Ненецком автономном округе, обеспечил максимальное содействие и поддержку, а также поклон этим истинным подвижникам книги за их вдохновенный и неустанный труд, перечислив их поимённо. Что мы и делаем с нескрываемым удовольствием, присоединяясь к сказанному. Это директор татьяна Юрьевна голубенко, методист варвара александровна Полозова, заведующая методическим сектором наталья альбертовна Сихвардт, главный библиограф евгения викторовна замятина, заведующая отделом технического обеспечения Снежана георгиевна горелко.

LENTA.RU

леонид абрамович Юзефович (род. 18 декабря 1947, Москва) – русский писатель, сценарист, историк. Автор детективных романов и книг по истории России. Леонид Юзефович родился в Москве, но детство и юность прожил в Перми. После окончания Пермского университета служил в армии в Забайкалье. В армии впервые заинтересовался буддизмом, Монголией, биографией барона Унгерна, написал первый исторический роман, до сих пор не опубликованный. В 1981 году защитил кандидатскую диссертацию по русскому дипломатическому этикету XV—XVII веков. Литературный дебют состоялся в 1977 году в журнале «Урал» – опубликована повесть «Обручение с вольностью». Автор документального романа о бароне Унгерне «Самодержец пустыни». Известность к Юзефовичу пришла только в 2001 году после издания цикла исторических детективов о сыщике Иване Путилине. В 2002 году появился детективный роман «Казароза», действие которого происходит в 1920 году в Перми. Роман вышел в финал престижного конкурса – премии «Русский Букер». За роман «Журавли и карлики» Леонид Юзефович назван лауреатом первой премии «Большая книга» 2009 года. С молодости писал стихи. В последние годы работает для телевидения: он написал оригинальный сценарий сериала «Гибель империи» (2004) о работе контрразведки в Петрограде времён Первой мировой войны и революции, а также сценарии к сериалам, поставленным по его книгам. Книги Юзефовича переведены на немецкий, итальянский, французский, польский, испанский языки.

Северяне № 1, 2012

строганина | как это было 2012 год – Год российской истории

от советов –

Скороспехов Сергей Фёдорович. Родился в семье рабочих в городе Тифлисе 20 октября 1896 года. Учился два года в высшем начальном училище города Царицына. С 1908 года работал в типографии ученик ом, подмас терьем , мастером-переплётчиком. В 1915 году призван на военную службу,

в 1918–1919 годах воевал в рядах Красной Армии против деникин ских отрядов, был ранен. С 1919 года – начальник полит отдела при военко мате города Астрахани. В 1920 году работал заведующим орготделом Царицынско го Губком а ВКП (б). В январе 1921 года по распоряжению ЦК РКП (б) командирован в город Тобольск, где был назначен ответст венным секрет арём Тобольского окрисполкома. В 1923 году избран председателем Берёзовского уездного исполкома. В Обдорск был направлен в 1926 году: занимал должности заведующего районным управлением Обьтреста, председателя Интегралсоюза, председателя Ямальского (Ненец кого) оргбюр о. В 1932 году избран председателем Ямальского (Ненецкого) окрисполкома.

у. В1 91 8– ми сси он ер ск ую шк ол л Обдорское 1921 годах возглави ородческое самоедско-остяцкое ин «Северный общество потребителей до 1925 года край». В дальнейшем елом Обдорруководил пушным отд а. ской райрыбы Обьтрест егатом XII дел ран изб у В 1925 год Всесоюзного Всероссийского и III следующих съездов Советов. Три по н президигода (1925–1928) – чле сполкома и ума Обдорского райи В1928–1932 Уральского облсовета. иуральским годы – заведующий Пр дорского интегральлся в отделением Об ди Ро ч. ви ро до Фё ан Ного Ив ператива. дре в семье ного коо Большеземельской тун И.Ф. Ного одним из без ро- В 1932 году я алс ост но Ра да. оленево ран в состав членов стии первых был изб уча и пр у год 07 19 В . дителей ен ец ко го) ок ри с. Ше- Ям ал ьск ого (Н И.С я тел ети осв пр го известно . Обдорскую полкома мановского окончил

Северяне № 1, 2012

Ольга Лобызова

ознаменование 80летия представительной власти на Ямале выпущен сборник материалов Первого Ямальского (Ненецкого) окружного съезда Советов. В масштабах истории восемьдесят лет – просто миг. С точки зрения обычного человека в такую цифру вмещается целая жизнь. За этот период сменяется несколько поколений. Но есть самый короткий и точный, связующий путь между ними – это документ. С пожелтевших архивных страниц, из сухих строчек официальных документов встаёт сохранённая во всей полноте и правдивости факта самая настоящая жизнь. Особенно это касается документов, отражающих события знаковые, след которых не затерялся на забытых полках хранилищ. Включённые в со временную жизнь сегодня и сейчас фотографии и протоколы, справки и проекты, имена и фамилии, цифры и факты, словно в благодарность всем тем, кто вызвал их из архивной тишины, внеся в современный контекст, заиграли новыми красками, заговорили живыми голосами, заставляя в чём-то убедиться воочию, о чём-то задуматься впервые или вновь. На презентации сборника делегаты исторического съезда – с его страниц, все собравшиеся, причастные к его выпуску, депутаты Законодательного

как это было | Строганина

к закСобраниЮ

денис теленков

хабэча яунгад и Сергей харючи

Участники презентации сборника

ольга лобызова

собрания ЯНАО словно встретились лицом к лицу. И встреча эта была сердечна и обнадёживающа. Говоря об истории представительной власти на Ямале, Сергей Харючи назвал судьбоносным Первый окружной съезд Советов Ямальского (Ненецкого) национального округа, который прошёл в селе Обдорск в феврале 1932 года. «Это историческое событие ознаменовало качественный перелом в сущности и общественном значении многих явлений в жизни ямальского Севера. Тогда были выдвинуты первые «законотворческие инициативы» и создана принципиально новая система управления и функционирования территории, заложены основы деятельности представительной и исполнительной власти региона. С тех пор ямальская земля испытала многое, но автономный округ сохранил статус субъекта Российской Федерации, а наработанную законодательную базу региона эксперты признают одной из лучших в России», – отметил Сергей Харючи. Здание Дома туземца, что на улице Республики, дом пять, где целых шесть дней в горячих спорах и непростых размышлениях проходила работа съезда, сохранилось, его сейчас занимает окружной молодёжный центр департамента молодёжной политики, и, как подтвердил руководитель учреждения Денис Теленков, несущие балки его в прекрасной сохранности. Очень символичный факт!

валентина петрова

андрей дробинин

Северяне № 1, 2012

строганина | о времени и о себе

Исповедь на заданную тему Заметки федерального судьи 28 августа, в престольный праздник Успения Пресвятой Богородицы, проводили в почётную отставку заместителя председателя суда Ямало-Ненецкого автономного округа, председателя судебной коллегии по гражданским делам Людмилу Владимировну Каллаш, мою коллегу, с которой проработали вместе с мая 1990 года, когда были избраны судьями окружного суда Советом народных депутатов.

из архива Б. Белого

Борис Белый, судья суда ЯНАО в почётной отставке

Публикации: №№3, 4, 2000; №4, 2003; №1, 2006; №1, 2012

Северяне № 1, 2012

роводы были немножко грустными: то ли от святости православного праздника после посещения храма, то ли от осознания того, что на место нашего поколения приходит молодёжь, не знавшая всех тех трудностей, с которыми пришлось столкнуться в жизни нашему поколению. А может быть, от торжества проводов Людмилы Владимировны, пожеланий здоровья и добра, счастья и исполнения задуманных планов уже в новом качестве судьи в отставке, или попросту пенсионера. Я всматриваюсь в лица оставшихся работать коллег по цеху, молодых специалистов с высшим юридическим, полных задора и амбиций, а внутренне чувствую, как много хочется им рассказать из своего 35-летнего опыта работы в должности сначала народного судьи городского суда, затем его председателя, а последние годы до удаления в отставку – в должности федерального судьи суда ЯНАО.

Многим хочется успеть поделиться с молодой порослью, чтобы не было повторения пройденных ошибок, уберечь от упоения властью, данной судье государством, от чванства и коррумпированности, захватившей в настоящее время все слои общества. Суды в этом плане не исключение. Пишу эти строки и ловлю себя на мысли: а имею ли я право на нравоучения, назидательный тон. И сам себе отвечаю: имею. По своему статусу судьи первого квалификационного класса, практически не имевшего в прошлом отмены судебных решений, воспитавшего не одно поколение молодых судей, оправдавших оказанное им доверие. И наконец, то, чем я хочу поделиться, есть плод моих размышлений о пережитом, о людях со сложной судьбой, встретившихся на моём пути в трагические для них моменты, а в итоге – о результатах моей судебной деятельности. По прошествии лет и десятилетий меня не в чем упрекнуть

о времени и о себе | строганина ни коллегам, ни своей совести. Последнее для меня – самое главное.

Глава 1 Вступление меня в должность судьи городского суда состоялось в результате выборов в шахтёрском городке, где прошли моё детство и юность. Результаты голосования были ошеломляющими для меня и в то же время неожиданными. Я простой молодой человек 26 лет отроду, выходец из шахтёрской семьи, где мать – уборщица, а отец – машинист вентилятора на шахтном стволе (благодаря его стараниям на глубину в 700–800 метров под землю горнякам подавалась свежая струя воздуха). Имея незаконченные четыре курса вечернего отделения Ростовского государственного университета, избран 13 декабря 1970 года народным судьёй Новошахтинского городского суда. Совмещая учёбу с работой на заводе «Ростсельмаш», я являлся народным заседателем Первомайского районного суда города Ростова-на-Дону. Встреча с умными, думающими судьями предопределила и мой выбор. У меня нет оснований охаивать советскую власть. Она дала мне бесплатно образование, любимую работу, крышу над головой – пусть это не так много, но нашему послевоенному поколению, не привыкшему к роскоши и сибаритству, этого было достаточно для вдумчивой работы, выполнения общественных поручений, для создания семьи и осознания бремени ответственности за порученное дело. Мы были молоды, полны задора и энтузиазма, патриотизма и ответственности за судьбу Родины – так мы были воспитаны

существовавшей тогда идеологией. Это не высокопарные слова, не лицемерие перед будущим читателем и перед самим собой. Такова правда жизни. В стране не было безработицы, с пьянством, пусть и неумело, но боролись, наркотики существовали латентно, мы не знали большинства из распространённых ныне инфекционных и иных заболеваний, именуемых чумой XX века. Изменение политического режима в стране, распад неког-

пороками, с чем моё сознание не может смириться. Раньше мы стремились к приобретению профессии, чтобы с учётом знаний бороться с преступлениями. Теперь же преступление становится профессией. Такой деформации в сознании людей трудно себе в страшном сне вообразить, но таковы реалии сегодняшнего дня. С высоты прожитых лет я вижу, что отсутствие идеологии, вседозволенность, неприкрытая борьба за власть в её высших

По прошествии лет и десятилетий меня не в чем упрекнуть ни коллегам, ни своей совести. Последнее для меня – самое главное. да великой мировой державы ослабили Россию, нам навязали чуждую идеологию, где человек человеку волк, мой дом – моя крепость, а всё в государстве решается посредством силы власть имущего и туго набитого кошелька. Растрачивая национальные черты россиянина, мы на собственной шкуре узнали, что такое приватизация и кто ею воспользовался, что такое безработица, девальвированный рубль и стоимость пришедшего ему на смену американского доллара, заменившего национальную валюту. Было время, когда промышленные товары в магазинах продавали на у.е. (условные единицы), имея в виду тот же пресловутый доллар. Воспитанные на классической литературе, отечественном кино, мы с ужасом воспринимаем литературу сегодняшнюю, наполненную насилием, необузданной жестокостью, половой распущенностью и другими

эшелонах, зачастую некомпетентность в руководящих органах привели к тому, что за годы перестройки мы потеряли более 10 миллионов человек, погибших в результате отравления суррогатами алкоголя, хронического алкоголизма, наркомании во всех её проявлениях. Преступное поведение правителей России по отношению к своему же народу не может быть ничем оправдано. Оценка дней сегодняшних, сравнение их с прошлыми периодами в жизни общества пропущены через призму моего собственного восприятия.

Глава 2 Пути Господни неисповедимы. На Север каждый попадает по-разному: кого-то влекла романтика, кого-то длинный рубль. Меня в Западную Сибирь привели семейные обстоятельства. Подлетая к Салехарду, из иллюминатора самолёта я увидел Северяне № 1, 2012

строганина | о времени и о себе лишь болота, поросшие деревьями, и огромное зыбкое водное пространство. Красивая, но малопригодная для жизни человека природа этих широт поражает воображение, восхищает и в то же время немного пугает. Кажется, здесь жить

свою профессию. Начиная с 1994 года в работе суда ЯНАО, да и по всей стране ситуация осложнялась изменением действующего законодательства, отсутствием наработанной судебной практики. По этой причине все сложные вопросы применения нового

...нам навязали чуждую идеологию, где человек человеку волк, мой дом – моя крепость, а всё в государстве решается посредством силы власть имущего и туго набитого кошелька. нельзя, а тем более работать. Но таким было только первое впечатление от встречи с Севером. Лишь по истечении многих лет убеждаешься, что можно в этих условиях и жить, и плодотворно работать. К Северу прикипаешь накрепко не только из любви к краю, но в большей мере от общения с людьми, встречи с которыми оставляют глубокий след в памяти. С 19 мая 1990 года я, судья суда Ямало-Ненецкого автономного округа, рассматриваю уголовные дела по первой инстанции, то есть разрешаю дело по существу с вынесением приговора. Облетел на самолёте, вертолёте, изъездил на теплоходе весь округ и о прелестях кочевой жизни знаю не понаслышке. В большинстве случаев моим попутчиком был ныне покойный Михаил Фёдорович Ветрогон – редчайшей судьбы человек, и о нём разговор особый. В свободное от командировок время – подготовка дел к докладу на заседаниях коллегии, на президиуме суда. Было трудно, но чертовски интересно, такое состояние может понять человек, поистине влюблённый в

Северяне № 1, 2012

законодательства приходилось решать сообща, сообразуясь с собственным правосознанием, опытом работы и ориентиром на принятую на референдуме Конституцию Российской Федерации. В преддверии празднования юбилея судебной системы Ямало-Ненецкого автономного округа пришлось порыться в архивных материалах. Из памяти не уходят документы, связанные и историей страны, становлением на Ямале советской власти и её судебной системы. Свидетели тому – пожелтевшие документы более чем полувековой давности. Содержание документов привожу дословно с сохранением стилистики, орфографии и манеры изложения. Приговор Именем Российской Соци алистической Федеративной Советской Республики 1933 года февраля 16 дня в составе: предокрсуда: Мухина Я.И., народных заседателей: Лап тева П.И, Окотэтто Г.И. по обвинению Майорова

Дмитрия Кузьмича по ст. 116 УК РСФСР и Жирнова Алексея Федоровича по ст 111 УК РСФСР, суд Установил: 12 сентября 1932 года Майо ров Д.К. поступил на службу в Салехардский рабочкооператив на должность завстоловой №3 и проработал на этой долж ности до 3 октября 1932 года, т.е. 22 дня. За этот короткий срок он растратил 4233 рубля 15 ко пеек. Начал ежедневно пьянс твовать, пропивая выручку столовой. Благодаря пьянству отпуском продуктов не за нимался, а отдал их в полное распоряжение остальным со трудникам столовой. Учитывая степень совер шенного преступления под судимым Майоровым и его социальную опасность окрсуд, руководствуясь ст 320, пп 1–3 ст 326 УПК РСФСР Приговорил: Гражданина гор. Тюмени, Уральской области Майорова Дмитрия Кузьмича 25 лет, грамотного, б/п, холостого, ранее не судимого на основании ст 116 УК с применением поста новления ВЦИК от 07.08.1932 года подвергнуть высшей мере социальной защиты – расстре лять. Жирнова – оправдать. Приговор может быть об жалован в течение 72 часов в кассационном порядке в Ураль ский областной суд. На указанный приговор 20 февраля 1933 года Майоровым была подана кассационная жалоба, в которой он указал: «Я не мог за 20 дней рабо ты украсть 1033 кг продук тов. Осталось непроверенным

о времени и о себе | строганина списание продуктов на другие столовые, ревизией это не проверено. Прошу назначенную мне выс шую меру социальной защиты отменить и заменить лишени ем свободы. Майоров». 28 марта 1933 года Определением судебной надзорной коллегии Верховного суда РСФСР была рассмотрена кассационная жалоба Майорова Дмитрия на приговор Ямальского окр суда от 16.02.1933 г. по ст 116 УК и на основании постанов ления ВЦИК и СНК РСФСР от 07.08.1932 года, приговоренного к расстрелу. СНК нашел: приговор оста вить в силе. Председательствующий: Азеев. Члены коллегии: Камен ская, Крузе. Не знаю, у кого как, а у меня от таких судебных документов мороз по коже. Обратите внимание на приговор: он абсолютно не мотивирован, не приведено в обоснование вины ни одного доказательства, и тем не менее применена «высшая меры социальной защиты». О каком праве на защиту, о какой презумпции невиновности можно вести речь, если на проведение предварительного расследования законом отпускалось не более 10 дней, а через два дня дело уже рассматривалось судом. Приходится лишь констатировать факт: таким было правосудие в период культа личности. Я вначале сомневался, что приговор в отношении Майорова мог быть исполненным реально, но после ознакомления с другими не менее интересными и потрясающими по своему

содержанию документами мои сомнения развеялись. Передо мной ранее совершенно секретное циркулярное письмо, утверждённое Пленумом Верховного трибунала ВЦИК от 14 октября 1922 года, регламентирующее порядок приведения приговора (расстрела) в исполнение. Из текста письма видно, что «…исполнение смертного приговора должно производиться не публично…» Непосредственное выполнение приговора поручалось коменданту трибунала, его помощнику или состоящей при трибунале команде: «…Помимо члена трибунала, в порядке очереди при выполнении приговора должен присутствовать про курор. Допустимо и желатель

дей прозреть и ужаснуться тем чрезвычайным мерам, которые были направлены не только на внешнего врага, но и на своих сограждан. Но потом ситуация менялась, и, по сути, возвращением смертной казни «подправляли» идеологию. Можно объяснить это конъюнктурными соображениями (хотя звучит диковато), можно взглянуть и шире: общечеловеческие ценности отступали у нас на задний план, и сложные социально-этические проблемы подменялись упрощённым «классовым подходом» к судьбе человеческой. Такая политика привела к деформации социалистических ценностей, а впо следствии и жизнеспособности системы.

Общечеловеческие ценности отступали у нас на задний план, и сложные социально-этические проблемы подменялись упрощённым «классовым подходом» к судьбе человеческой. но присутствие врача. Тело расстрелянного никому выдаче не подлежит, предаётся земле без всяких формальностей и ритуала, в полном одеянии, в коем был расстрелян на месте приведения приговора или в каком-либо другом пустынном месте и таким образом, чтобы не было следа могилы». После такого сообщения, как говорится, комментарии излишне. И тем не менее… Начнём с того, что после Гражданской войны, а затем и Отечественной смертная казнь в нашей стране отменялась дважды. Как видно, огромные кровопролития заставляли лю-

Канули времена, когда Фемиду нашу видели только с карающим мечом и настолько уже были приучены к обвинительному уклону, что порой принимали его за чистую монету и забывали главное: право судить – ещё не правосудие. Сегодня обществу нужна полная уверенность в глубоком профессионализме судебной власти, её честности, принципиальности и, скажем прямо, в мужестве быть независимой.

Глава 3 В воскресный день 19 сентября 2004 года с прогулки не вернулись домой 6-летняя Женя Т. Северяне № 1, 2012

Строганина | о времени и о Себе и 7-летняя Надя С., игравшие во дворе своего дома. Сутки пропавших девочек искали родственники, милиция, но безрезультатно. Наутро обезумевшие от горя родители узнали: дети обнаружены расчленёнными в разных частях города. Чудовищное преступление потрясло всех жителей города Тарко-Сале необузданной жестокостью, совершённой в отношении малолетних детей. Немыслимое изуверство нагнало безудержный страх на жителей города, вынуждая их день и ночь беспокоиться за безопасность своих детей. Город погрузился в глубочайший траур. Жителей, а ещё больше милицию, интересовали вопросы, связанные с розыском убийцы. И пока он на свободе, покоя не будут знать ни жители города, ни созданная по данному чрезвычайному происшествию оперативно-следственная бригада. Кто этот изувер, какими мотивами он руководствовался и при каких обстоятельствах совершил данное преступление? На эти и массу других вопросов ответ предстояло дать предварительному расследованию. Уголовное дело было возбуждено 20 сентября 2004 года. Задержан убийца был лишь 15 апреля 2005 года в городе Тарко-Сале. Им оказался лаборант кабинета информатики одной из средних школ г. Тарко-Сале 26-летний Захаров Алексей. Вот так рядом с детьми работает педофил, но ни дома, ни в школе об этом никто даже не догадывался. А может быть, не хотел дурной славы? Подробнее об этом деле можно прочитать на сайте суда Ямало-Ненецкого автономного округа. Меня же сейчас интересуют больше вопросы нравственного характера: почему именно Захаров?

Северяне № 1, 2012

Выросший в обеспеченной интеллигентной семье Алексей с ранних лет привык к тому, что любой его каприз родителями выполнялся беспрекословно. У него появился первый компьютер в городе, и он им овладел в совершенстве ещё в школьные годы. Казалось бы, благие цели

огромную библиотеку фото- и видеопродукции порнографического содержания с участием малолетних детей. Потеряв грань между миром виртуальным и реальностью, преступник игнорировал существование общественных ценностей, морали и нравственности.

Потеряв грань между миром виртуальным и реальностью, преступник игнорировал существование общественных ценностей, морали и нравственности. преследовали родители, обеспечив сына неограниченным доступом к Интернету. Но именно тот же компьютер наложил свой отпечаток на становление характера Алексея: он стал замкнутым и ограниченным человеком. Не найдя себе друзей среди одноклассников, в обществе, он избрал для себя другой мир, как его принято сейчас называть, виртуальный. В нём он чувствовал себя увереннее, легко общался с незнакомыми ему людьми, и, самое главное, в нём он мог реализовать свои неестественные сексуальные наклонности, наблюдая обнажённых малолетних детей, сцены сексуального насилия над ними, удовлетворяя тем самым свою похоть. Исключение из института в Санкт-Петербурге за непосещение занятий и академическую неуспеваемость он воспринял прохладно, поскольку поступил в него по воле родителей. Работать в школе Захаров стал только потому, что там имелась возможность неограниченного доступа к сети Интернет. Имеющий аномальное сексуальное влечение, Захаров создал

Будучи вменяемым, к преступлению он пришёл вполне обдуманно и достаточно подготовленным. Скрытный характер, замкнутость не позволили сразу же определить в нём убийцу, хотя после преступления он попал-таки в поле зрения правоохранительных органов. Таков неполный, на мой взгляд, психологический портрет преступника XXI века. По делу Захарова была проведена масса различного рода экспертиз, и лишь 19 из них включены в обвинительное заключение, допрошены свидетели и потерпевшие, исследованы в судебном заседании все представленные следствием доказательства. Итогом рассмотрения дела явился обвинительный приговор, согласно которому Захаров А. по совокупности совершённых преступлений осуждён к пожизненному лишению свободы. Вместе с этим делом закончилась и моя работа в должности федерального судьи суда ЯмалоНенецкого автономного округа, но не прервалась связь с родным судом.

золотой фонд

Северяне № 1, 2012

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

На расцвет жизни – Север! Анатолий Омельчук

ольга лобызова

еверяне – несомненно и неоспоримо – элита пассионарного человечества. Особый народ. Север, пожалуй, – божественный промысел, проверка личности на честную человеческую элитность. И то верно, что бывших северян не бывает. Но все же стыдновато сегодня зачислять себя в авангард человечества хотя бы потому, что уже не регулярный читатель печатного органа этого авангарда – журнала «Северяне». Журнал, «торящий свою тропу» (я бы, правда, добавил для точности: временами её теряющий), нашёл свою нишу, своего читателя. Возможно, мне не хватает в нём честного апломба, здорового снобизма. У читателя должно возникать немедленное чувство: почему я ещё не на Севере, почему всё главное проходит мимо меня? Это не зависть, это стремление души. Меня на Север привёл красивый поворот на моей родной речке Оби – он звал, не давая покоя, манил. И, понимая, что за этим поворотом будет только следующий заворот, душа не смирялась и давала вовлечь себя в движение, ибо за десятью тысячами поворотов и плёсов настаёт Север. Место, где единственно на этой планете может состояться пассионарная земная личность. У меня одно пожелание, чтобы журнал «Северяне» был таким волшебным течением Большой Реки, где на расцвет жизни – Север! Ты состоишься, ты состоялся и можешь честно признаться самому себе: – Я северянин. И навсегда.

Очень по-северному оздравляю редакцию журнала «Северяне» с выходом юбилейного номера! За годы с момента своего рождения журнал менялся. Совершенствовалось его содержание, появились письма редактора (всегда очень тёплые и запоминающиеся), новые материалы, новые темы, новые авторы… Но лично для меня очень дорог самый первый номер, который был подарен в 1999 году главным редактором Ольгой Лобызовой. Взяв в руки новый журнал нежного, по-северному лёгкого, мягкого серого цвета, я не могла оторваться, пока не прочитала его, как говорится, от корки до корки. До сих пор помню те впечатления от публикаций, авторами которых были известные всем нам, коренным ямальцам, люди. Для меня журнал «Северяне» – это дом, построенный самими северянами, их добрыми мыслями и сердцами. Дом получился очень по-нашему, по-северному, основательный и добротный, красивый и уютный, тёплый и светлый. Дом, в котором для каждого найдётся место, в котором примут и поймут. Спасибо за уникальный проект, за бережное отношение к людям, внимание к истории и повседневной жизни!

Северяне № 1, 2012

юрий морозов

Татьяна Конева

Публикации: №4, 2005; №1, 2006

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд

Всё лучшее ещё впереди

Татьяна Гостюхина

ольга лобызова

Публикации: №2, 1999; №№1, 3, 4, 2004; №2, 2008; №№2, 3, 4, 2009; №4, 2010

Вот он, наш самый первый номер!

урнал «Северяне» я люблю и с нетерпением жду каждый номер. Когда он только создавался, по призыву Ольги Лобызовой группа лиц, приглашённых ею, предлагала и обсуждала название. «Аргиш», «Чум» и другие названия обосновывались, предлагалось видение обложки. Но вскоре все эти варианты объединило одно ёмкое, а теперь ещё и родное – «Северяне». Северяне – это сообщество не простых людей, а сильных, мужественных, готовых прийти на помощь в любую минуту. И в то же время это нежные, романтичные, простые, как две копейки, личности. Как-то мне сказали, что это банальность и говорить об этом не стоит. Но я позволю не согласиться. Такое сообщество есть, и о нём надо говорить. Вот таких людей и объединяет журнал с добрым и тёплым названием – «Северяне». Объединяет не только географически или территориально, северянами могут быть и совсем далёкие от этого региона читатели. Главное, чтобы их захватили судьбы, описанные в журнале, чтобы им хотелось тоже поделиться своим видением мира, чтобы события, о которых рассказывается на страницах издания, объединяли своим духом. Мне нравится, что редактору удаётся сохранить в нём сложность и простоту одновременно. Многих авторов я знаю лично. Но с теми, кого я не знаю, мне интересно знакомиться. Очень бы хотелось, чтобы в журнале были небольшие заметки учёных, которые работают на территории Ямала. Да и учёных-североведов всей Арктики. Я думаю, это будет интересно многим. Александр Пика, Людмила Хомич, Андрей Головнёв, Людмила Осипова, Антонина Сязи, Галина Харючи и многие другие позволят увидеть мир Севера, людей Севера ещё с одной стороны, узнать арктические тайны. Ну, а о нумерологии… 50 – это определённый рубеж, о котором цифра 13 говорит: всё лучшее ещё впереди, если не будешь суеверным. Северяне № 1, 2012

Сергей Харючи ольга лобызова

Ближе и дороже своей родины ничего нет

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Председатель Законодательного Собрания Ямало-Ненецкого автономного округа, соучредитель редакции «Народный журнал “Северяне”»

Публикации: №3, 2002; №4, 2003

Как вы заработали свои первые деньги? Это было в середине 60-х годов, когда я во время летних каникул работал на Тазовском рыбозаводе в молодёжной (состоящей из школьников 13–15 лет) рыболовецкой бригаде своего дяди. Тогда в масштабах страны профориентации молодёжи уделяли большое внимание, поэтому я был не один. Со мной трудились мои ровесники, друзья, братья. Это была хорошая практика, прививающая молодёжи с малых лет любовь и уважение к труду. Сколько я тогда заработал, уже не вспомнить. Понятно – ученическая ставка, но по тем временам это были достойные деньги. Какой самый удачный совет вам дали? Самый дельный совет, на мой взгляд, я получил от Вячеслава Васильевича Ефремова – начальника Тазовского аэропорта, который предлагал мне поступать в училище Гражданской авиации. Но я в ту пору был настроен стать только военным лётчиком, поэтому не послушал этого совета. В результате Северяне № 1, 2012

журавля в небе мне поймать не удалось, и синицу упустил. И с тех пор я хожу пешком (смеётся). Но к людям, работающим в небе, у меня до сих пор особое почтение. Какая ваша самая яркая черта? Это надо спросить у моих соратников по работе. Я же стараюсь быть внимательным к людям и обязательным, а уж как получается, судить не мне... Как вы решили стать…? Я так понимаю депутатом? Это был 1996 год. Можно сказать, переломный в моей карьере. Я заканчивал работу в качестве заместителя главы нашего региона, и передо мной стоял выбор: или ждать, что мне предложат для новой работы, или участвовать в выборной кампании в депутаты окружной Думы. Я решил, что второе мне интересней, и не прогадал. Земляки оказали мне доверие представлять их интересы. Я стал заместителем председателя, а через четыре года и председателем Государственной Думы округа. В этом качестве сегодня перед вами.

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд Что вам удаётся лучше всего? Я не могу себя восхвалять – это виднее моим коллегам. А в целом я стараюсь добросовестно исполнять свои служебные обязанности и председателя, и депутата, а дома – мужа, отца и дедушки. Кто ваши герои в жизни и искусстве? Я уже как-то писал, что главными героями в своей жизни я считаю своих родителей. Далее следуют люди, с которыми довелось идти вместе по жизни, работать, у кого посчастливилось учиться. Это Соловьёв Анатолий Михайлович – первый секретарь Тазовского райкома партии, Долгачёв Николай Семёнович – зав. орготделом окружкома партии, Подшибякин Василий Тихонович, который не нуждается в представлении, Лапцуй Леонид Васильевич, Артеев Владимир Деомидович, Мартышин Тит Неонилович. Что касается искусства, то это, конечно, те образы, которые создавались в советский период. Возможно, они не всегда идеальны, но молодёжи было на что ориентироваться, поскольку пропагандировались доброта, честность, порядочность. В почёте были люди-труженики, да и образ руководителя в основном ассоциировался с умным, волевым и целеустремлённым человеком. По большей части такие люди меня и моих сверстников и окружали. Что самое сложное в жизни? Наверное, это положительное решение, казалось бы, неразрешимых вопросов. Порой принятие нестандартных решений в интересах людей может обернуться против тебя, но надо найти в себе мужество и перешагнуть через личные интересы. Рано или поздно, наверное, каждый становится перед таким выбором.

пространство. Жизнь внесла свои коррективы, и мечты о небе не сбылись, но увлечение и тяга остались. Летая в самолётах, я стараюсь сесть у иллюминатора, чтобы полюбоваться с высоты птичьего полёта нашей землёй. Что самое ценное в вашей жизни? Думаю, что для любого человека, и я тут не исключение, самое ценное – это семья, дети, внуки и верные, надёжные друзья. И конечно, интересная, полезная людям работа. Каким вы хотели бы запомниться? В этом плане у меня амбиции очень скромные, и я не хотел бы выделяться. Достаточно, если, вспоминая о моих делах, потомки скажут: «Он был неплохим парнем». Что для вас значат деньги? В современном мире, к сожалению, без них не обойтись. Но я не считаю деньги чемто очень важным в жизни, а воспринимаю их как средство для поддержания жизнедеятельности. Главное, это всё же твоё окружение, твоё любимое дело и результаты твоей работы. Что для вас Салехард, Ямал, Крайний Север? Я бы ещё добавил: Арктика, поскольку это среда моего появления на свет, взросления и всей жизни. Прежде всего, это бескрайняя тундра, голубое небо, чистые озёра, стойбища кочевников, стада оленей, белые лебеди и белые снега. Это моя стихия. Я объездил весь мир и пришёл к заключению, что ближе и дороже своей родины ничего нет. Северянин – это, по-вашему, кто? Северянин – это надёжный, отзывчивый, верный друг, товарищ и брат. Одним словом, тот, с кем можно идти без опаски в разведку.

О чём вы мечтали в детстве и сбылись ли ваши мечты? Я уже говорил, что хотел стать военным летчиком, покорять воздушное Северяне № 1, 2012

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

ольга лобызова

лидия лобызова

Дмитрий Авраамов

Всеволод Богданов

Михаил Ненашев 24

Северяне № 1, 2012

лидия лобызова

ольга лобызова

Перечислить должности, звания и регалии этих людей невозможно. Цвет российской журналистики, знаковые её фигуры стояли у колыбели «Северян». Поддерживают они наш народный журнал и сегодня.

Леонид Речицкий

ольга лобызова

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд

Владимир Волошин

Роман Ругин

г. Муром

Альбина Калабина

ольга лобызова

Публикации: №2, 2006

Ирина Колосова

Публикации: №№2,3, 2005; №2, 2008 Северяне № 1, 2012

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Сколько персонажей прошло через выпуски журнала за эти годы?

Северяне № 1, 2012

из архива А. Артеева

ятидесятый номер «Северян» – повод написать несколько тёплых строк об этом необычном журнале. Журнал «Северяне» наряду с «Обской радугой», которую бессменно возглавлял наш любимый северянин, вечная ему память, Юрий Афанасьев задумывался как издание, раскрывающее душевное богатство жителей ямальского Севера. Он стал своего рода летописью истории Обдории и современного Ямала через рассказы из номера в номер о судьбах ярких и самобытных земляков, делавших и продолжающих творить славную историю нашей с вами земли. Прежде всего «Северяне» – краеведческий проект, основанный на старожильческом мироощущении, с крепким зырянским, ненецким и хантыйским замесом, которое, по умолчанию, делит вехи ямальской истории на два этапа. Первый этап связан с историей края и историями жизни людей, подчас необычными, которые состоялись до начала бурного превращения округа в плацдарм нефтегазового освоения. В тот очень долгий период, подумать только, с 15-го века до 70-х годов 20-го единственным «вечным городом» на бескрайних просторах Нижнего Приобья был Обдорск-Салехард. Мелькнула ещё «златокипящая» Мангазея, быстро возникшая и так же стремительно канувшая в небытие. Обдорск же остался, став единственным на Ямале местом, где переплелись судьбы самых разных людей, культур и традиций. Именно в Обдорске-Салехарде и вокруг него попавшие сюда волею судеб люди – от царских ссыльных до детей ГУЛАГа – и вечные, как сама тундра, аборигены научились сосуществовать не только между собой, но и с природой: и с великой рекой, и с суровой, но дающей до сих пор, слава Богу, оленину и пушнину тундрой, и с тайгой, таящей и сейчас загадки уникальной культуры ханты и зырян. Надо каким-то образом ухватить утекающие вместе с уходящими человеческими жизнями многообразные предания о событиях, которые могли состояться только здесь, на Севере. Передать собранное знание новым поколениям в

Алексей Артеев г. Тюмень Публикации: №2, 2001 форме пронзительных жизненных и житейских историй, заставляющих навсегда полюбить этот город и гордиться им и этим краем, – вот одна из главных задач, которую решает журнал с единственно правильным названием – «Северяне». Второй этап в старожильческом восприятии ямальской истории на первый взгляд как нечто иное, другого масштаба – это гром победных фанфар «всесоюзных комсомольских строек» 70–80-х годов, которых, увы, в таком жизнеутверждающем виде никогда не будет – Надым, Новый Уренгой, Ноябрьск, Ямбург. Если присмотреться, особенно отталкиваясь от сегодняшних реалий, то вдруг окажется, что многовековая история Обдории и нефтегазовая история новейшего Ямала – это проявления какой-то одной особой мега-судьбы Ямала. Просто на каком-то этапе вершить предначертанную этому краю судьбу вдруг выпало многократно большому числу людей, которые, приехав в конце прошлого века, уж точно до его окончания наверняка хотели, заработав всё, что требовалось советскому человеку, вернуться во все концы бескрайнего СССР. Для многих из них оказалось совсем по-другому. Их дети, дети их детей стали или станут теми

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд

От редакции Авторов – свыше четырёхсот! А вот персонажей подсчитать в горячке буден не догадались. Спасибо за подсказку, Алексей Владимирович!

Важнее – следовать собственному пути

из архива В. Колесника

самыми старожилами, в которых превратились их земляки-северяне, многие поколения которых проживали в Обдорске-Салехарде и вокруг него, в неразрывно связанных с ним посёлках и районах. Поэтому, когда журнал «Северяне» перестал быть, на мой личный взгляд, таким стильным, в чёрно-белом исполнении, как пожелтевшие чёрно-белые фотографии наших предков, с материалами в основном об Обдорске и салехардцах и плавно перешёл в разряд цветной печати с одновременным появлением публикаций о людях, которые вписывали славные страницы в нефтегазовую историю Ямала и историю новых ямальских городов, эта его эволюция стала вполне закономерной. Это исторически, профессионально, а главное, по-человечески оправданно. По одной простой и уже очевидной причине. Люди, которые в 70–80-е сделали из Ямала «газовое сердце» страны, дающее и сейчас ей жизнь, пополнили немалые ряды ямальских старожилов. Они уже сами с гордостью говорят, приезжая погостить к родным на Большую землю: «Мы – северяне!» Кому как не журналу с единственно точным названием «Северяне» писать об этих настоящих северянах – салехардцах, надымчанах, пуровчанах, уренгойцах, жителях всех новых городов и посёлков. Одним словом, о людях, много десятилетий и даже столетий назад связавших свои судьбы с Обдорским Севером, о старожилах, которые только начинают летопись первых трёх-четырёх поколений северян с явным желанием, чтобы эта летопись продолжалась как много дольше. В этом смысле журнал «Северяне» при удачном стечении обстоятельств и наличии людей, которые способны делать многотрудную работу над созданием всё новых и новых его номеров, обречён на долгую и славную жизнь. Жизнь вместе со своими персонажами. Так что удачи Вам, уважаемая Ольга Григорьевна, а также всем, кто Вам помогает! Ждём сотого выпуска «Северян». Интересно, а сколько же персонажей прошло через выпуски журнала за эти годы? Ольга Григорьевна, вы подсчитывали?

Виктор Колесник г. Москва

«Н

аша жизнь – это сон, который смотрит Бог». И ещё мне нравится идея, что мир – это отражение того, кто в него вглядывается. Он всем говорит «да». Пессимист видит его ужасным, и мир говорит: «Да, я такой». Тот, кто любит его, говорит: «Ты прекрасен!», и мир отвечает: «Да, я такой!» Это очень важно понять, для чего ты пришёл в этот мир, но ещё важнее – следовать собственному пути. Журнал «Северяне» следует своему пути, пути трудному, но благодарному, потому что не для пустых реляций он, для души. Без искажений даёт представление, что важно для северянина, что волнует его, чем он живёт. Кто-то скажет: подумаешь, всего 13 лет! Да уже 13 лет, новое поколение выросло, история новой России всего-то 20 лет насчитывает. А историю, как писал Ницше, могут вынести только сильные личности, слабых она совершенно подавляет. Большое спасибо всем, кто делает журнал «Северяне», за их подвижничество и веру.

Северяне № 1, 2012

из архива а. Омельчука

В детстве мечтал прокатиться на облаке

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Анатолий Омельчук г. Тюмень Публикации: №2, 2001; №4, 2002

Как вы заработали свои первые деньги? Помню, это было 4 рубля. Жили мы в лесозаводском посёлке, детей и тогда не очень брали на работу, но эту халтуру разрешали – ночью на лесозаводе грузить машины опилками. На карманные деньги этим можно было заработать. Всей компанией пацанов с нашей улицы мы ходили на погрузку: лопатами кидали опилки в бункер, потом грузовики – они шли чередой – загружали отходами лесопильного производства. Нам было по 12–13 лет. Почему-то это было ночью, когда всё прогрессивное молодое, юное человечество сладко сопит. Какой самый удачный совет вам давали? Я расскажу такую историю. В нашей деревне мы огородами соседствовали с директором школы, в которой я учился. Жили мы, конечно, попролетарски, а у директора школы Северяне № 1, 2012

был патефон. И представляете! Майскими вечерами, прохладными, сибирскими, черёмуха цветёт, слышу: черед огород разносятся волшебные звуки пластинки. Это 50-е годы… сладкие голоса Фрэнка Синатры, Лемешева, Лолиты Торрес… Музыка забирает. Однажды я маме сказал: «Если бы я родился у Марии Игнатьевны (жена директора, она учила нас географии), у нас бы был патефон». Наверное, я, тогда совсем ещё пацан, не понял, что обидел, расстроил мать до глубины души. Она, конечно, виду не подала, но через какое-то время в другой ситуации сказала: «Толя, никому не завидуй!» По-моему, к тому времени я уже понял, как я обидел мать, почесал «репу», не признался, конечно, но сделал вывод для себя – «никому не завидуй». Закон жизни, вернее, общежития – в самой короткой французской поговорке: понять-простить. Наверное, это тот завет, которому я следую. В этом процессе – понятьпростить – задействованы все, на мой взгляд, положительные свойства личности. Понимание и прощение. Какая ваша самая яркая черта? Как я понимаю, азарт к жизни. Это передаётся… Я живу с интересом. А как вы решили стать журналистом? Никаких решений я не принимал. Это произошло. И я стал. Всегда люблю цитировать свою маленькую внучку. Когда у неё случалась детская неожиданность, она разводила руками и говорила: «Так получилось!» Наверное, и у меня так получилось. Так произошло. Я не принимал никакого решения. Так получилось. Какая профессия вам нравится, помимо вашей? Не то чтобы нравится... Очень интересует! Профессия повара. Хорошего повара. Человек изобретает каждое блюдо, готовит,

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд придумывает. Его шедевр вкуса с большим аппетитом съедается и превращается… мы знаем во что. А ему не жалко своего творчества… Он всё равно, чтобы накормить, удовлетворить людей, идёт на свой ежедневный творческий подвиг, от которого ничего не остаётся. Я бы никогда… на это не сподобился, это и привлекает. Что вам удаётся лучше всего? Ну… я бы хотел мечтать, что мне удаётся поставить два, три слова рядом и на своё место. В тот ряд… до меня это ведь не удавалось никому. Кто ваши герои в жизни и в искусстве? В искусстве – «Ню» Модильяни. В жизни – мой отец. Нет ни одного другого человека, который меня вдохновляет, направляет, указывает, является примером, образцом больше, чем он. Что самое сложное в жизни? Что может в этой жизни быть сложнее, чем сама жизнь?.. Если говорить о частностях, то, конечно, понять другого. О чём вы мечтали в детстве и сбылись ли ваши мечты? Мечтал я, по-моему, только об одном. Прокатиться на облаке. С моими друзьями мы любили лежать на сеновале, на крыше. Там был удобный закуточек, где можно было лечь, растянуться и смотреть в небо. Мне сложно сказать, осуществилась ли эта моя мечта. Облака сверху я видел, но покататься на них не пришлось. Считаю всё-таки, что мечты мои осуществились. Что самое ценное в вашей жизни? Понимание тебя другим… Вообще-то, это опасное дело, когда тебя понимают. Каким вы хотели бы запомниться? В принципе такой вопрос… Он имеет, конечно, право на существование. Каждый живёт своим интересом, и никто не увидит тебя таким, каким ты о себе мечтаешь. Вообще, я считаю: человек умирает тогда, когда его перестал помнить последний живой. Главное-то,

чтобы помнил. У него, конечно же, совершенно другое представление о тебе. Ты мечтаешь, чтобы тебя запомнили великодушным, щедрым, мачо… Неисправимым. Это лукавство. Лукавство самому себе. Хочешь запомниться? Есть что запомнить, то запомнят. Таким, какой есть, если речь о памяти, – каким был. У каждого своя память, хорошая, дурная ли… Мы с трудом забываем те раны, которые нам нанесли. Иногда самый хороший человек сделал десять тысяч благодеяний, но лично тебе он запомнится той царапиной, которую ненароком нанёс. Запомниться таким, какой есть. Что для вас значат деньги? В моей жизни (я так думаю) деньги что-то значат тогда, когда их нет. К деньгам я отношусь как к мере труда. Ты потрудился на хорошую жизнь, на жизнь с полными возможностями. Это ты потрудился, а не деньги, которые к тебе пришли. Ты сам обеспечил себе жизнь с определённым диапазоном возможностей. Что для вас Салехард, Ямал, Крайний Север? Салехард – историческая родина моих детей, Юли и Кости. Ямал – кусок моей самой лучшей жизни. Здесь могу слукавить. Заметил: очень многое у меня состоялось в 21 веке, в Тюмени. Для меня было принципиально дожить до 2000 года – было много поводов не дожить. Я посмотрел по делам – очень многое произошло в этом веке в моей жизни. Сделал то, что обязан был сделать. Обязанность перед самим собой и перед Богом. Крайний Север – божественный заповедник или завет от Бога, где человек может проявить себя в подлинной своей сущности и в своём онтологическом предназначении. Северянин – это, по-вашему, кто? Северянин – тот человек, который открыл для себя существенно важное в жизни, преодолев природную склонность беречь задницу на полярных холодах.

Северяне № 1, 2012

Надежда Самовская Публикации: №2, 1999; №4, 2000; №1, 2005; №1, 2006; №1, 2007

Татьяна Копылова

Северяне № 1, 2012

Евгений Гапонов

Владимир Таякин Публикации: №3, 2002; №№1–3, 2003; №№2–4, 2004; №3, 2005; №4, 2006

ольга лобызова

из архива «Северян»

ольга лобызова

Публикации: №2, 1999

Николай Дудников

из семейного архива А. Гапонова

из архива газеты «Красный север»

из архива газеты «красный север»

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Эвелина Коробова Публикации: №№1, 2, 4, 2008; №№1–3, 2009; №№1–3, 2010; №3, 2011

данил Колосов

ольга лобызова

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд

Людмила Липатова

Галина Коренева (Тахоля)

Публикации: №№1, 2, 1999; №4, 2000; №№1–4, 2001; №1, 2002; №2, 2004; №4, 2005; №№1, 3, 2009; №№2, 4, 2010

ольга лобызова

из архива Г. мерзосова

Публикации: №2, 1999; №4, 2008; №1, 2009

Георгий Мерзосов

Борис Касаев

г. Тарко-Сале

г. Анапа

Публикации: №1, 2005; №3, 2006; №3, 2009; №2, 2010

Публикации: №1, 2007; №№1, 3, 2009 Северяне № 1, 2012

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Всё здесь знакомо и дорого – и улочки, и судьбы людей

Северяне № 1, 2012

Эльвира Гербель г. Екатеринбург

Публикации: №1, 2, 2007

из архива э. Гербель

а интервью со С.А. Горбуновой особое спасибо, прочитала, не отвлекаясь, залпом (№4, 2011. – Ред.). И не только потому, что она замечательно говорит о моих родных – папе и дяде. Я в декабре буду в Германии и захвачу статью с собой, покажу Виктору Александровичу, ему будет приятно, что его самого и его труд не забыли. А придя на могилу папы и мамы, положив на неё горсть земли из салехардского огорода (давно принадлежащего чужим людям), которую привезла мне сестра Альвина Викторовна в свой последний приезд, я расскажу родителям обо всём, что случилось за последнее время, и про статью тоже. Там много чего интересного: и знакомые люди, и места, и улочки, которые нам дороги, и судьбы людей, в которых тоже находишь какие-то пересечения... А вообще, семья Горбуновых была дружна с нашей семьёй. Мы хорошо знали дядю Мишу, тётю Аню – родителей Геннадия, мужа Светланы Апполинарьевны. И сам Геннадий тоже был нам близок и интересен. Хорошо помню зимний вьюжный день, когда Гена приехал к нам на улицу Гаврюшина и предложил мне и моему брату, школьникам, пострелять из пистолета. Ну, кто же откажется? Гена работал тогда в милиции (срок давности привлечения к административной или дисциплинарной ответственности давно прошёл, так что можно смело излагать), мы сели в его служебное авто, выехали в сторону второго отделения, на берег Полябты, в безлюдное место, и там он показал нам мастер-класс. Ну и мы тоже неплохо поупражнялись... Мне этот опыт потом пригодился в юридическом институте, где нас обучали стрельбе – у меня изначально были хорошие результаты. И ещё об одном пересечении. Двадцатого октября я была в Кирове в судебном заседании, которое хорошо закончилось! Я остановилась в доме, где живут многие салехардские (кооператив был такой). В квартиру, где я находилась, пришла в гости женщина с ребёнком-внуком. Так вот,

это была Лина, сестра Светланы Апполинарьевны, о которой она говорит. Представляете? Мы с ней пообщались, повспоминали, в том числе семью Горбуновых, она рассказывала о сестре, Салехарде... А где-то в это же время у Светланы Апполинарьевны брали интервью... Вот на какие мысли навела меня публикация. Спасибо огроменное, как выражается мой младший внук.

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд

Народный журнал «Северяне»: диалог с читателем

виталий затлер

бозначенный формат журнала, провозглашение его как части народа и сопричастности ко всему народному, определяет его, прежде всего, с позиции доступности. Доступность определяется не столько безвозмездным характером распространения, а ранее низкой его стоимостью для подписчиков, сколько настойчивой позицией редакции и непосредственно редактора не отходить от изначально выбранной концепции. В чём же она выражается? Это открытость перед читателями, гарантированный с первого и до текущего номера диалог, всегда интересный и актуальный материал, отсутствие какой-либо идеализации и надуманности, честность, реалистичность, некая приземлённость (в плане близости к реалиям жизни) и вместе с тем встречающиеся романтические моменты – всё это делает журнал своим, родным, народным… А на фоне региональной периодики – неповторимым и уникальным. В контексте идеологического разлома России, смены эпох журнал сохраняет нить между представителями социума, что в переходный период развития страны и региона является важным и актуальным. Ведь не секрет: разобщённость общества приводит ко многим социальным проблемам, к трудностям в построении диалога. Журналу удаётся держать внимание нескольких поколений. Вместе с тем важным остаётся сохранить эти нити и не потерять связь между молодым и зрелым читателем. А привлечь внимание современной молодёжи одновременно сложно и просто, в этом, мне кажется, и будет заключаться одна из задач по развитию журнала в будущем. Второй немаловажной задачей является сохранить региональную специфику издания, где отражается непростая судьба региона, порой не лишённая драматизма, и его людей. Обращение к личности, неподдельное уважение к читателю многого стоят, так как не во всех российских печатных изданиях можно наблюдать соблюдение постулатов журналистской этики. Этика и «Северяне» – практически синонимы, и большая заслуга в этом редактора и его команды.

Виталий Затлер Публикации: №4, 2006; №3, 2007; №№1, 4, 2009

Открытость и доступность журнала перед обществом также являются одним из инструментов в развитии демократических основ, содействуют формированию гражданского общества. Пусть это содействие и в малых масштабах, но определённое влияние здесь, несомненно, есть. У журнала есть и масса других преимуществ. Он помогает уйти от нервозности и суеты нашей жизни, так как создаёт домашнюю, семейную, дружескую атмосферу. Кроме того, участие в журнале в качестве читателя либо автора избавляет от недосказанности, раскрепощает человека, что тем более актуально, когда ещё имеет место советский тип мышления в современной России. «Северяне» – это и возможность раскрыть талант либо вызвать живой отклик на волнующие темы. Внимание к человеку, его мыслям и мечтам, переживаниям и впечатлениям, уважение к сокровенному являются весомым аргументом в пользу самобытности данного издания, перспектив его дальнейшего развития, всяческой поддер жки со стороны учредителей и издателя. Северяне № 1, 2012

из архива Т. Зубаревой

Я выбрала северный вариант жизни

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Татьяна Зубарева п. Правохеттинский Публикации: №№2–4, 2005; №№1–3, 2006; №№1, 2, 4, 2007; №№2, 4, 2008; №4, 2009; №№1 (2 публ.), 4, 2010; №1 (2 публ.), 2, 3 (2 публ.), 4, 2011; №1, 2012

Как вы заработали свои первые деньги? Когда мне было 10 лет, моя очень религиозная бабушка, воспитавшая мою сироту маму, взяла меня в праздник Рождества Христова в Красногорский женский монастырь (г. Золотоноша, Черкасская обл., Украина). Я выучила большое стихотворение, соответствующее тематике, и отправилась «славить Христа», несмотря на то, что в то время за такое меня могли исключить из пионерской организации. В дальний действующий монастырь мы шли через гору и через лес по морозцу пешком – это где-то более 10 километров. Там мы стояли на службе, а потом я проникновенно читала стихи обитательницам монашеских келий. К своей неожиданности, «заработала» там целых 5 рублей! Декламировала стихи с чувством, с выражением, помню, что молодые и пожилые монахини Северяне № 1, 2012

умилённо смахивали набежавшую на глаза слезу. Первые заработанные деньги потратила на очень красивые голубые туфельки для моей двухлетней сестры. В 14 лет в летнее время устроилась на работу в дом престарелых, выполняла работы по подсобному хозяйству. Трудилась все каникулы. В мои обязанности входили прополка и поливка растений, сбор урожая, заготовка овощей на зиму. Заработала 70 рублей. Приобрела себе первые изящные наручные часики и лакированные туфли на высоких каблуках. Какой самый удачный совет вам давали? Серьёзно заняться литературной деятельностью и отправить наконец-то в какую-нибудь редакцию написанные мною рассказы. Этот ценный совет я получила где-то в начале XXI века от своей соседки Татьяны Георгиевны Фиалки. Целых пять лет я не решалась, а потом всё же приняла её совет, выбрав своё любимое издание – редакцию народного журнала «Северяне». В №2 за 2005 год был напечатан мой первый рассказ «Сердце в подарок». Кстати, мой первый гонорар, 220 рублей, до сих пор лежит неоткрытым в приклеенном к авторскому экземпляру конверте как память о том, с чего начиналась моя литературная деятельность. Какая ваша самая яркая черта? Человеку всегда очень трудно себя оценивать. Думаю, что у меня не одна, а три самых ярких черты – честность, преданность, доброта. Работая в журналистике, стараюсь всегда быть предельно честной с людьми. Я человек слова – всегда выполняю свои обещания, иногда даже с ущербом для собственных интересов. Что касается преданности, то здесь тоже неоднозначно: я предана работе, своей профессии, семье, друзьям, идеалам…

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд Также и с добротой – стараюсь помочь людям, выручить, сделать то, что в моих силах. Никогда не пройду мимо плачущего ребёнка, вмешаюсь, если на моих глазах будут кого-то унижать или обижать, в трудной ситуации одной из первых поспешу на помощь. Как вы решили стать библиотекарем, а потом журналистом? У меня была очень читающая семья – мама, папа, старшая сестра всегда дружили с книгами. Дома у нас была собрана хорошая библиотека, которой пользовались все соседи, и я с детства полюбила проводить время с книгой. Часто бегала в библиотеку. После школы решила поступать в Черниговский юридический техникум. У меня были грамоты по истории, русскому и украинскому языкам, поэтому меня принимали без экзаменов, а подруге в приёме отказали. В результате мы сдали документы на истфак пединститута. Ответила историю на «отлично», а на втором экзамене – сдавала французский язык – мне незаслуженно поставили «удовлетворительно». Это было нечестно, и я не могла с этим примириться, поэтому, забрав документы, решила устроиться на работу на шёлковый комбинат. Старшая сестра со мной не согласилась – молча отправила мои документы на библиотечное отделение Харьковского культурно-просветительного училища. Меня приняли по грамотам без экзаменов. Так я получила профессию библиотекаря, по которой работала больше 20 лет. Мой «роман с журналистикой» начался где-то после 2000 года. Сначала я писала статьи по просьбе, потом – по велению сердца. В 2003 году написала большие статьи к 20-летию Правохеттинского ЛПУ МГ и посёлка Правохеттинский. После их публикаций – работа по договору в редакции газеты «Рабочий Надыма». Примерно в это же время я начала сотрудничать с газетой «Транспорт газа» ООО «Газпром трансгаз Югорск». В феврале 2006 года предложили работу корреспондента в этой газете по Надымскому региону (11 филиалов Общества от Ямбурга до Лонг-Югана). Мне предстояло в 49 лет (за год до северной

пенсии) круто изменить свою жизнь – поменять профессию, образ жизни, круг общения. Я решилась на этот шаг и позже ни разу не пожалела. Какая профессия вам нравится, помимо вашей? С детства меня привлекали три профессии: стюардесса, журналист и библиотекарь. С первой мечтой пришлось сразу же и навсегда распрощаться – медкомиссия не пропустила бы абитуриентку с полученным в 7-летнем возрасте осложнением после болезни. На факультет журналистики в 70-е можно было поступить, только имея публикации в СМИ. А я выросла в провинции, где была единственная районная газета, не публиковавшая статьи детей. Что касается библиотекарей, то я считала их самыми умными и воспитанными людьми. Думаю, не ошибалась (если, конечно, библиотекарем человек работает по призванию). Собственно, все мои три детские мечты воплотились в жизнь: мне по долгу службы приходится много летать на самолётах и вертолётах – уже есть приличный «налёт часов», как у стюардесс. Я довольно долго работала в библиотеке, где почерпнула колоссальное количество знаний, которые до сих пор успешно использую как в работе, так и в жизни. В зрелом возрасте пришла в журналистику. Печатаюсь в журналах «Северяне», «Юный натуралист», «Литературный факел», «Фактор времени». Публикуюсь в газетах «Рабочий Надыма», «Красный Север», «Тюменские известия», «Учительская газета», «Норд», «Югорские черемухи» и других. Есть много публикаций в различных сборниках. Принимала участие в подготовке текстов для книг к 80-летию Надымского района, 45-летию ООО «Газпром трансгаз Югорск», 30-летию Новоуренгойского ЛПУ МГ и т.д. Что вам удаётся лучше всего? Если в литературном творчестве, то северные были и эссе, в журналистике – интервью и репортаж с места события, а если в домашнем хозяйстве, пожалуй, пироги с северными дарами – грибами, брусникой, черникой. Северяне № 1, 2012

золотой фонд | авторы и друзья «северян» Кто ваши герои в жизни и искусстве? Вообще-то, я следую заповеди «Не сотвори себе кумира». Пожалуй, мне очень симпатичен Маленький принц из одноимённого произведения Сента-Экзюпери, капитан Грэй из «Алых парусов» А. Грина, князь Мышкин из «Идиота» Ф. Достоевского. Очень люблю картины Сальвадора Дали и русских художников – Левитана, Шишкина, Васнецова, К. Васильева. Люблю «Лунную сонату» Бетховена. Из исполнителей, пожалуй, могу назвать В. Высоцкого, Джо Дассена, Милен Фармер. А ещё я очень люблю театр, балет и оперетту! Любимые писатели – Пауло Коэльо и Харуки Мураками. Что самое сложное в жизни? Я думаю, ответить «нет», когда тебе очень хочется сказать «да». О чём вы мечтали в детстве и сбылись ли ваши мечты? Мечтала много путешествовать – посмотреть другие города, побывать в священных местах, полюбоваться горными вершинами и морским прибоем. Почти все мои мечты сбылись. Осталось посетить Париж и Иерусалим, побывать на Дальнем Востоке и на Тибете… Что самое ценное в вашей жизни? Самое ценное в моей жизни – моя большая дружная семья: дети, внуки, мама, сёстры, другие родственники, которых я очень люблю. Какой вы хотели бы запомниться? Такой, какая есть: весёлой и грустной, спокойной и взбалмошной, доброй и непримиримой, дружелюбной и закрытой и… немножко волшебницей… Мои дети говорят: «Поздний вечер, времени совершенно нет, а к завтрашнему утру нужно обязательно, как в сказке, выполнить 101 задание… Но приходит мама, спокойно говорит: «Ложитесь спать, утро вечера мудренее…» А к следующему утру каким-то волшебным образом все большие и маленькие проблемы уже решены…» Жаль, конечно, что это только детские фантазии… На самом деле мама не волшебница и может далеко не всё – не может изменить ситуацию, мир и даже... свою собственную жизнь…

Северяне № 1, 2012

Что для вас значат деньги? Это средство, помогающее решить первоочередные потребности, позволяющее не доставлять финансовых проблем близким людям, дающее человеку определённую независимость и предоставляющее возможность в нужный момент оказать посильную помощь нуждающимся. А ещё это отличная возможность посмотреть мир. Что для вас Салехард, Ямал, Крайний Север? Это моя вторая родина, где «пленница душа». На Ямале живу уже 28 лет, на Севере – 33. Создала в Правохеттинском библиотеку и много лет её возглавляла, депутат в трёх созывах, награждена знаком признания «Успех года», два раза – премией «Белая птица» ООО «Газпром трансгаз Югорск», грамотами и благодарностями губернатора ЯНАО, главы МО Надымский район и п. Правохеттинский. Победитель конкурса прозы в ОАО «Газпром» (2008) и в г. Салехарде (2011), обладатель диплома «Золотое перо «Газпрома» (2011). Печатаюсь во многих СМИ. Это всё мне дали Крайний Север, Ямал, Салехард. Выходит, что приехала я на Север не зря: чему-то научилась, что-то посмотрела, в чём-то поучаствовала, чего-то достигла… За три десятка лет Север закалил меня, научил жить в мире и согласии с собой и с людьми, сделал сильнее, милосерднее, добрее. Северянин – это, по-вашему, кто? Настоящие северяне – это особая нация трудолюбивых, добрых, отзывчивых, скорых на помощь людей, умеющих не только работать на совесть, но и крепко дружить. Когда меня спрашивают, не жалею ли, что приехала на Север, всегда отвечаю: «Разве можно не любить эту землю? Это мой родной дом, где мне очень тепло, комфортно и уютно. Это моя земля, где мне всегда хорошо!» Я выбрала северный вариант жизни и стала настоящей северянкой, воспитала двух прекрасных дочерейсеверянок, принимаю участие в воспитании внучки и внука – третьего поколения северян. Я горжусь тем, что я северянка!

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд

Магия «Северян»

ольга лобызова

орогая редакция! Не знаю, к сожалению или к счастью, но я тоже не владею магией чисел, хотя магия журнала «Северяне» для меня существует. И это однозначно! Первые годы нашего пребывания в Тюмени (несмотря на то, что и город неплохой, стабильно развивающийся, и климат намного мягче, и район с хорошей транспортной схемой) прошли для меня под знаком сожаления об отъезде. Одним из факторов, примиривших меня с новым местом жительства, стала непрекращающаяся, активная связь с ямальцами и, несомненно, журнал «Северяне», которым я «прониклась» с лёгкой руки Л.К. Гусельникова и нахожусь под его обаянием буквально с момента его появления. Мне ни разу за первые пять лет жизни в Тюмени не удалось его прочесть без волнения, без слёз. Возможно, способствовало этому ещё и ностальгическое настроение, но и самые главные характеристики журнала: отточенные до блеска вступительные редакторские статьи, искренность и несомненный патриотизм авторов (что называется, «до дна»), личное знакомство с многими из них, их предельная честность и правдивость в изложении событий и фактов, живой авторский язык, создающий чувство общения с самим автором, зарисовки прекрасной природы Ямала и ещё много чего тонкого и глубокого, что делает журнал особенным и самобытным. Голосую за все 50 номеров журнала и за его 13 лет – тоже! Мне не дожить до его пятидесятилетия, но журналу желаю этого совершенно искренне!

Вера Фёдорова г. Тюмень

Публикации: №3, 2000; №2, 2001; №2, 2002; №4, 2010; №4, 2011

Здравствуйте, Ольга! Вчера получили бандероль с двумя номерами журнала! Спасибо вам огромное! Были прос то в восторге!!! У вас замечательный журнал, очень насыщенный и живой! С удовольствием читали ямальских авторов, очень любопытные рассказы, жизненные и очень похожие на нашу жизнь на Таймыре! Спасибо, что много пишете об учителях! Их труд самый важный – они формируют нового человечка! Отдельное слово о качестве бумаги и объёме! Не ожидали, что «Северяне» такой толстый журнал, почти книга. У нас, к сожалению, о таком и не мечтаем. Ещё раз большое спасибо! Надеюсь, ваше сотрудничество с моей мамой продолжится. С уважением, Инга Рудинская, Таймыр

Северяне № 1, 2012

ольга лобызова

Виктория гниденко

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Александр Южаков

Валентина Вакуленко

г. Тобольск

п. Хошгорт

Публикации: №1, 2001; №4, 2004; №4, 2005; №1, 2009; №4, 2011

из архива а. кочубей

из архива «северян»

Публикации: №3, 2010

Валерий Юхневич Волгоградская область Публикации: №2, 1999; №1, 2000; №№1, 4, 2003; №№1, 2, 2004; №1, 2005; №3, 2008; №2, 2011

Северяне № 1, 2012

Анфиса Кочубей Публикации: №4, 2000; №2, 2003; №№2, 3, 2004; №3, 2005; №4, 2006

ольга лобызова

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд

Елена Сусой Публикации: №1, 1999

Зинаида Лонгортова

Ольга Тренина Публикации: №3, 2007; №№2, 3, 2008

Екатерина Малькова

Любовь Лаврова

Публикации: №№3, 4, 2004; №2, 2005; №4, 2008; №2, 2010

Наталья Ного Публикации: №1, 1999; №4, 2002; №№1, 4, 2003; №№1–4, 2004; №№3, 4, 2006; №№2, 3, 2007; №2, 2008; №3, 2009; №№1, 3, 4, 2010; №№2, 4, 2011; №1, 2012 Северяне № 1, 2012

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Не тебе, княже, кланяемся, а времечку...

Северяне № 1, 2012

евгений лебедев

ятьдесят! Много это или мало? Пятьдесят лет – время взросления, возраст мужания и настоящего осознания самого себя. Правда, не пятьдесят лет, но пятьдесят номеров журнала вошли в нашу жизнь. Вошли нами, авторами, которые так или иначе старались поделиться своей болью, своими мыслями. Кто как умел. Ведь как сказал Сергей Есенин: «Быть поэтом – это значит тоже, если правды жизни не нарушить – рубцевать себя по нежной коже, кровью чувств лечить чужие души...» Вроде о поэтах сказано, но и о прозаиках тоже. И этими короткими строками очень многое сказано. Настоящий автор пишет именно о том, что болит. Но можно ещё и ещё раз цитировать классиков – сведётся всё, пожалуй, к одному. Не выбирают в жизни две вещи, два явления – Родину и мать. Они неизбежны, как два других главных события нашей жизни. А вот сама жизнь повседневно ставит нас перед тем самым выбором: быть или не быть? Что это значит? Наверное, то, что сам человек себе назначает и определяет: быть ему Человеком или не быть. Идёт человек к тому, что себе сам назначит. Быть ли тявкающей из-за забора или из-под «крыши» шавкой? Или мелким воришкой? Христопродавцем? Лакеем? Или Человеком с большой буквы. К примеру, украл сосед у соседа тапочки, которые тот поставил сушить на завалинке. Продал их. Поимел с этой продажи копейку. Один масштаб. Другой стянул у державы, а значит, у нас с вами миллиард. Пользуется. Получил на некоторое время жизнь сытую, а затем инфаркт, инсульт подкатили, скрючили бедолагу переживания, ожидания дяди из следственного отдела. В итоге в ящик с собой это краденое не взял. Другое измерение.

Евгений Лебедев Публикации: №1, 2011

Третий с трибуны распинается, штаны собственные демократическим парусом надувает, язык притом без костей. Послушаешь, кажется, что и к ране приложить можно, а на деле через час или через день найдёт он тысячи причин от своих слов отказаться, предаёт он только что данное слово, а значит, и собственные убеждения. И живёт такой индивид по закону курятника: клюй ближнего, обплюй нижнего! Вот этого хуже нет, пожалуй. Такой индивид за обрывок шкурки колбасной, за место у коллективной кормушки, за исполнение лакейских обязанностей и харчки чужие вылизывать станет. И на соседа донос напишет, если за это сребреники сулят. И яблоком к чужим ногам упадёт. Зато он и при месте хлебном, и при должности, хотя и не место ему там, потому как ни за что и ни под каким видом не возьмёт он на себя самую малую ответственность, законами

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд отгородится, верхними инстанциями прикроется. А уж за регалии – маму родную в грязь втопчет, а значит, и Родину ему продать – нет проблемы. Знаю, «невкусно» говорю, а как иначе, если по правде? «Чины людьми даются, а люди могут обмануться». А пока этот самый поплавок болтается на поверхности. Удивляет плавучесть этих пожизненных поплавков. Удивляет их способность бежать впереди, вопить восторженно «во славу» временщика, обелять жульё и ворьё. Выстилать ему собственной совестью дорожки и дороги. В одночасье мимикрировать по мановению руки новоявленного предводителя. Оплёвывать того, который ушёл, которому только вчера в вере и верности клялся. Такому, что портрет в кабинете сменить, что собственную совесть перелицевать, как старый пиджак, чтобы только снова оказаться впереди и с гиком и присвистом звать вперёд электорат под любым соусом. И народишка такого снизу и сверху долго искать не надо. Снизу которые – так с ними мы лично знакомы. И тех, что сверху, знаем – уже по пятому разу пиарятся, всё прикидываются, что президентами могут стать. А ведь везде и во всём мире почти на всё только три попытки даются. «Пролетел» по третьему разу – выбывай из тусовки, дай место другим. Может, оттого и застаиваемся, что одни и те же люди при власти тусуются? И что ждать от них? Тоже знаем, что нечего, а они всё круговертят, протранжиривают на эти вензеля немалые денежки, кои можно было бы чуток получше, с большей пользой употребить. В целом редкие люди со временем не меняются. Именно потому они и редкие, что являют золотой фонд надёжности. Такой человек врага поверженного пощадит, простит ближнему многое и не только другу, но и соседу руку, плечо подставит. И «крышу» себе искать не будет. И в воровстве не замаран, и доносов в жизни не писал. И что думает – не прячет. Трудновато живёт, зато по совести! В житейские дрязги эти люди не лезут. Неудобные они для власти, потому что сильные. Не сговорить их на воровство, на предательство ближнего, на оплёвывание нижнего, на продажу убеждений своих за те самые колбасные обрезки и место у бесплатной кормушки, а значит, и на продажу Родины. Они и на поклон к временщикам от власти и властишки не ходят, а власть и властишка, просчитывая наперёд их поступки, всячески отторгают, вычёркивают из своих окружений сильных и оттого неудобных «чловецы». Ориен-

тируется сегодня власть на тех, кто по её указкам и без лишних вопросов бодро потащит за собой тех, кого она сегодня называет презрительным заморским словом «электорат». Как это слово на русский язык перелагается в обиходе у власти и властишки приводить не надо. Слыхали. О нашем журнале «Северяне» в контексте вышесказанного хочу сказать: живёт он в непростое время из номера в номер с добрым человеческим зарядом. Многим авторам он дал возможность самопризнания, возможность на себя со стороны посмотреть, рассказать и о времени прошедшем, и о новых событиях в регионе и, естественно, о себе. А сколько ещё есть интересных тем! А героев сколько ещё не востребованных, жизни которых – яркие маяки нам всем. Больше бы этих маяков на страницах журнала встречать. Не критика это, а пожелание. И ещё: молодёжной тематики маловато. Значит это, что ещё и сайт нужен, где любители в Интернете полазить смогли бы в сокращённых хотя бы вариантах журнальные публикации почитать. Секрета нет, что книжное чтение у молодёжи нынче не в чести. А в Интернете, может, как раз и будет возможность отозваться на журнальные публикации, пошевелить извилинами. Это вроде бы для «интернетчитателей» несложно – заслать редакции и «форумчанам» свои мысли. Авось и сгодились бы мысли эти для будущих интересных публикаций тех, кто такой попыткой воспользуется. Сложно всё это, но и жизнь наша непроста, да и во все времена была она такой. Не удержусь от пожелания: не идти на поводу у особо активных авторов, не быть слишком снисходительными к качеству предлагаемых авторами, особенно молодыми, публикаций. И быть им в этом добрым и требовательным другом. Со временем эту требовательность состоявшиеся авторы оценят, ведь не зря ещё в незапамятные времена на вече новгородском сказано было старейшими людьми князю-временщику: «Не тебе кланяемся, княже, а времечку». Не стоит забывать эту страничку из нашей истории. Именно Время в нашей жизни всё на свои места расставит. Главное, во Времени не оказаться, как в кривом зеркале, с искривлёнными душой и совестью.

Северяне № 1, 2012

Наверное, поэтому пользовался уважением товарищей. Окончил институт с отличием. На работе часто тянул лямку за троих, поэтому пользовался уважением начальства!

из архива в. жолондзя

Не терять человеческого достоинства!

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Владимир Жолондзь г. Ноябрьск Публикации: №4, 2009; №№1, 2, 2010; №3, 2011

Как вы заработали свои первые деньги? Мои родители были бедны. В семье – четверо детей. С 10 лет я разводил кроликов и продавал их на рынке, чтобы накопить денег на велосипед. За пять лет заработал 900 рублей и наконец купил двухколёсного «коня». Какой самый удачный совет вам давали? Уехать на Крайний Север в 1978 году (как говорят, бедность не порок, а большое свинство!). Какая ваша самая яркая черта? Трудоголизм. В чём он заключался? Не помню, чтобы пропускал занятия в институте. Никогда не боялся экзаменов, потому что знал ответы на вопросы всех билетов по всем предметам. Помогал однокашникам «технически» (конспектами лекций) и «методически» (репетиторством). Северяне № 1, 2012

Как вы решили стать горным инженером-геофизиком? В школе любил математику, физику и литературу, поэтому слово «физика» в названии профессии определило её выбор. Ни разу потом не пожалел. Работал оператором, начальником отряда, ведущим геофизиком, главным геологом геофизических экспедиций в Сургуте, Тарко-Сале, Ноябрьске. Участвовал в открытии целого ряда месторождений нефти и газа в Западной Сибири, таких как Романовское, Русское, Спорышевское. На пенсии с 1999 года. Какая профессия вам нравится, помимо вашей? Профессия учителя (по физике или литературе). Я даже целый год по совместительству преподавал физику в девятых классах, в посёлке Кысыл-Сыр в Якутии. Все подопечные успешно перешли в десятый класс, ученики и их родители были довольны. И любовь к литературе, к поэзии тоже никуда не делась... Что вам удаётся лучше всего? Теперь, когда мне 75 лет, уже только одно: стихов творение. Кто ваши герои в жизни и искусстве? В жизни это Иисус Христос, а в литературе – горьковский Данко. Оба они, не задумываясь, отдали свои жизни во имя спасения людей. Что самое сложное в жизни? Не терять человеческого достоинства и не быть игрушкой в чужих руках.

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд О чём вы мечтали в детстве и сбылись ли ваши мечты? О велосипеде. Мечта сбылась. Правда, после поступления в институт велосипед пришлось продать: не на что было жить. Что самое ценное в вашей жизни? Здоровье и благополучие близких мне людей.

В творческом поиске

Уйти б во сне, страдания не зная, И раствориться в небе, словно дым, Не раздражаясь и не раздражая, И в памяти остаться всех живым. Что для вас значат деньги? То же, что и для всех, как поётся в незамысловатой песенке: Всюду деньги, деньги, деньги, Всюду деньги без конца, А без денег жизнь плохая – Не годится никуда! С другой стороны, «люди гибнут за металл», за «тридцать сребренников»! Без денег нет свободы, А без свободы жизни нет. Когда нет власти у народа, Как счастья получить билет?! «Чистые» деньги должны зарабатываться честным трудом. «Грязные» деньги – это деньги, украденные у народа под лозунгом «Грабь награбленное!» Что для вас Салехард, Ямал, Крайний Север? Это 35 лет жизни! Северянин – это, по-вашему, кто? Настоящий северянин – это тот, кто на Северах родился или отдал служению ему всю жизнь.

ольга лобызова

Каким вы хотели бы запомниться? Таким, какой я есть на самом деле. Если прочитать хотя бы одну тетрадь моих стихов, то легко можно понять, что я за человек. А их всего десять. Мало ли чего я хочу! Не мне решать.

Анастасия Лапсуй г. Хельсинки Публикации: №№1, 3, 2000; №№2, 4, 2001; №1, 2002; №3, 2007; №2, 2008

50!

Самая лучшая часть человеческой жизни! Для «Северян» – настоящий старт. Он повзрослел, вышел из юношеского возраста, 50 номеров были путями творческого поиска, 50 раз отозвались в сердце чумохозяйки в Сеяхе и в Тамбее, 50 раз согрели руки рыбака, 50 раз статьи, очерки, отрывки ранее не опубликованных повестей и романов оставили глубокий след в сознании ямальцев, в их эстетическом воспитании. Но, сохраняя традиционные отрасли, Ямал в последние годы развивается как промышленный регион. Журнал «Северяне» не прошёл мимо: на его страницах – рассказы о нелёгком труде газовиков, нефтяников, работников сферы обслуживания, дорожных рабочих, которые готовят город к рабочему утру. «Северяне» ищет свой путь к читателю, свою программу, которая выражается в позиции: не читатель к журналу, а журнал к читателю. Для многих молодых людей это издание стало наставником и собеседником, другом. Радуюсь выходу юбилейного номера! Долгих лет! Творческого озарения!

Северяне № 1, 2012

Нина Ядне Публикации: №№2–4, 2003; №1, 2004; №1, 2007

Публикации: №4, 2010; №3, 2011

ольга лобызова

Публикации: №№1–3, 2002; №1, 2005; №2, 2006; №№1, 4, 2008; №1, 2009; №1, 2012

Иван Гриднев

Никита Лаптандер

Наталия Цымбалистенко

Приуральская тундра Публикации: №2, 2004; №2, 2011

Северяне № 1, 2012

Публикации: №2, 2009; №4, 2010; №1, 2011

из архива «северян»

г. Салават

г. Надым

из архива «северян»

Сергей Дерновой

ольга лобызова

из архива «северян»

из архива с. дернового

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Анатолий Макеев Публикации: №2, 2000; №3, 2004; №2, 2005; №3, 2006

Мария Елтышева

анатолий ильиных

ольга лобызова

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд

Анатолий Ильиных г. Тюмень

Екатерина Малькова

Публикации: №2, 2008; №2, 2009; №2, 2010; №3, 2011

ольга лобызова

Публикации: №№3, 4, 2006; №4, 2007; №3, 2008; №№2, 3, 2009; №4, 2011

Андрей Дробинин

Анна Ламдо

Публикации: № 1, 2004; №1, 2005; №2, 2006; №4, 2007; №№ 2, 3, 2008; №№2–4, 2009

Публикации: №4, 2006; №4, 2009; №1, 2010; №3, 2011

Северяне № 1, 2012

ольга лобызова

Попала в сферу «Золотого сечения»

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Лилиана Соломина

Публикации: №3, 2010; №1, 2011

Как вы заработали свои первые деньги? Невзначай. Очередной раз помогала кому-то, а помощь, как всегда, была разнообразной: прострочить шторы, нарисовать плакат к празднику в какуюнибудь организацию, а иногда просто вымыть пол в подъезде – часто выполняла такие просьбы с дворовыми ребятишками. Был случай, когда в наш двор пришёл фотограф (цветная фотография в середине 1970-х была дорогостоящей процедурой) и попросил меня собрать ребят для съёмки. Естественно, об одежде, причёсках тоже пришлось позаботиться мне (даже сестре и соседке чёлки подстригла). Через пару недель фотограф принёс большие портреты. Снимки получились прекрасные, очень живые: кто-то с букетом ярких «солнышек», сорванных тут же на грядке, кто-то с пойманным котом, у кого-то просто глаза озорные. В общем, родители были не в силах отказаться от таких портретов – все фотографии были проданы. Фотограф дал небольшую Северяне № 1, 2012

сумму денег и сказал моей маме: «За помощь». У моей сестры до сих пор хранится чудесный портрет из детства. А сама я почему-то не сфотографировалась, наверное, решала много организационных вопросов... Какой самый удачный совет вам давали? Удачный совет «удачливого парня»: слушать не тех, кто даёт советы, а кто уже добился в жизни успехов. А вообще мне нравится совет «не сидеть на одном месте», поэтому моя деятельность очень разнообразная, и верю, что рано или поздно во всех направлениях моей деятельности будут, прямо скажем, успехи. Какая ваша самая яркая черта? Жизнерадостность. Знаете, из тех, кого посылают далеко и надолго (типа Федота-стрельца), а они мало того, что возвращаются, так ещё и с магнитиками на холодильник. Как вы решили стать учителем? Я всегда мечтала быть домохозяйкой: рано утром

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд вставать, для того чтобы вкусно накормить большую семью, в которой как минимум «четыре сыночка и лапочка-дочка», создавать уют и дарить радость. Профессия учителя и воспитание собственных детей – это так взаимосвязано. Какая профессия вам нравится, помимо вашей? Не знаю. Я всегда люблю то, что делаю. Вот и сейчас работа в Государственном архиве меня так захватила!.. Знаете, как у художников… что бы ни писал – в каждой картине проглядывает он сам. Кто ваши герои в жизни и искусстве? Вряд ли я смогу назвать только несколько имён. Это очень много людей и в жизни, и в искусстве, которыми я восхищаюсь. Какой вы хотели бы запомниться? Наверное, не в привычном понимании. Хотелось бы, чтобы всё, к чему я вольно или невольно прикасаюсь, имело в жизни позитивные добрые изменения и оставляло радостные чувства у других. В этом году, благодаря 14-летней племяннице, обнаружила следующий факт. Все мы помним весёлые игры детства, какие-то добрые шалости и «тимуровские» дела. Наш двор – семь восьмиквартирных домиков сталинской постройки, окружённые садом, 9 мальчиков и 4 девочки примерно одного возраста. Встречаясь с этими ребятами много лет спустя, мы вспоминали проведённое вместе время: как вместе убирали и украшали цветами подъезды, к Новому году обязательно их разрисовывали, цепляли стенгазеты и приглашали родителей на праздничные концерты, к которым наряжались, оформляли сцену. Варили конфеты в ложках, а потом всех угощали. Были и другие чудеса, которые не всегда нравились родителям: на домашних матрасах катались по лестницам, учились «летать», забираясь на шкафы (благо в «сталинках» высота потолков 4 м 20 см) и прыгая в сооружённую

кучу из подушек и одеял. А когда у нас в доме появился проигрыватель (у некоторых ребят в домах были и магнитофоны), почему-то именно у нас устраивали весёлые дискотеки. И платья с девчонками мы себе шили самостоятельно, как-то я увидела интересную расцветочку и оригинальный фасон – с одним оголённым плечом. Вот и в этом году на очередном «вечере воспоминаний», когда мы хохотали до слёз, пересказывая всё это, моя племянница спросила: «А кто ещё такое придумывал, кроме тёти Лилианы?» Тут мы и задумались: оказалось, невидимкойзаводилой была я. Все друзья моего детства стали людьми творческими, даже несколько заводными, невзирая на профессии, условия и вмятины жизни. Вот пусть и запомнят такой – весёлой, умеющей получать от жизни радость и дарить её другим. Что для вас значат деньги? Деньги – особая энергетика, которую каждый использует по-своему. Без них не прожить, но не надо к ним относиться слишком серьёзно. Что для вас Салехард, Ямал, Крайний Север? Недавно мне написал бывший одноклассник, преуспевающий художник из Одессы: «Тебе крупно повезло. Ты попала в сферу «Золотого сечения» (Северный полярный круг), где царит умиротворение и гармония». Просто дальше идёт жизненный выбор: либо ты сумеешь вписаться, влиться в «окружающую атмосферу», и она тебя примет, либо будешь искать в жизни «угол проживания» в этом суетном мире. Не каждого этот Север примет. Северянин – это, по-вашему, кто? Наверное, восприятие из детства: спокойный, уверенный в жизни человек, хорошо знающий, что делает и во имя чего. Очень гармоничный на суровом Севере и несколько растерянный на Большой земле.

Северяне № 1, 2012

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Спасибо за подарок Галина Рыбак

из архива э. шуренковой

г. Губкинский

Эльвира Шуренкова г. Владимир Публикации: №№1, 3, 4, 2001; №1, 2002; №№2, 4, 2003; №1, 2004; №1, 2006; №1, 2007; №4, 2008 Вышел №50! Письма в гости к ВАМ летят, С пожеланием успеха, Больше жизни, больше смеха! К нашей радости до СТА расти!

урнал «Северяне» читала в нашем городском литобъединении «Губкинский родник». Недавно видела ваши журналы в музее и в городской администрации. И везде каждому они доступны для чтения, что очень правильно. ДАРОМ! Но ни в коем случае не ДАРМОВЩИНА. Ваш журнал – это действительно ПОДАРОК! А оттого, что он бесплатный, ПОДАРОК ВДВОЙНЕ! В первую очередь ветеранам Севера, о которых вы так трогательно и достойно рассказываете… От первой до последней страницы ваши «Северяне» отличаются открытостью, простотой и добротой! Спасибо вашей команде за благородный труд, спасибо за тепло «Северян»! О себе. В Губкинском живу с 1994 года. «Рифмоплётство» обнаружила в себе в 2005 году после смерти мамы. В 2009 году в Москве в издательстве «Юность» вышел мой первый сборник стихов «Радуга жизни». Сейчас готовлю к печати книгу детских стихов «Весёлая таблица умножения». Математики одобрили и ждут, а я ищу художников и издательство...

Здравствуйте, уважаемые сотрудники журнала! Здравствуйте, Ольга! (к сожалению, не нашла Вашего отчества!) Прежде всего, хочу выразить восхищение перед Вашим творческим коллективом, который в наше непростое время находит в себе силы издавать такой замечательный журнал. Около месяца назад я была в командировке в Салехарде, и совершенно случайно мне в руки попал журнал «Северяне». Я в некотором роде ваша коллега. Я – режиссёр, в основном снимаю документальные фильмы. Журнал привлёк меня не только своим творческим наполнением, информативностью и красочным оформлением. В нём есть та простота, свет и ясность общения с читателем, которая делает ваш журнал действительно уникальным. Надеюсь на дальнейшие плодотворные взаимоотношения и возможное творческое со трудничество! С уважением, Евгения Головня

Северяне № 1, 2012

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд

С лёгкой руки «Северян»

нина лаврентьева

ля каждого человека, особенно в юном возрасте, очень важно быть услышанным, чувствовать важность и вес своих мыслей и взглядов. Молодёжь обладает наиболее обширным инструментарием для самовыражения: песня, танец, рисунки (в том числе на домах, остановках и других объектах городской архитектуры), флеш-мобы, всевозможные фестивали, ролевые игры, волонтёрская деятельность... Для меня в студенчестве самым подходящим инструментом стало художественное слово. Однако, оказавшись на бумаге и встав ровными строками, мои мысли не стали мне нравиться больше. Так и бросила бы идею писать, если б не журнал «Северяне». В редакции не только взяли мою заметку про весну (сейчас она кажется мне смешной и наивной), но и опубликовали в ближайшем номере. И тут я сразу осознала две вещи. Во-первых, вес своих мыслей (в формате журнальной страницы они стали куда тяжелее, к тому же приобрели весьма конкретную цену, выраженную в рублях). Во-вторых, я ясно ощутила себя приобщённой к той социальной группе (если так можно выразиться), которую именуют «северяне», не только по факту рождения на Севере, но и по духу. Чётко сработала народная мудрость: где родился, там и пригодился. Осознание того, что тебя заметили и даже оценили, придаёт сил и желания двигаться вперёд, тем более, если ты ещё только первокурсник. Потом я попробовала для закрепления успеха написать ещё раз, потом ещё раз и ещё... С того времени журналистика так или иначе присутствует в моей жизни, чему я несказанно

Александра Лаврентьева Публикации: №2, 2007; №№1, 3, 2009; №3, 2010

рада. В прошлом году я почувствовала в себе силы встать у руля хоть и небольшого, но самостоятельного молодёжного издания, для того чтобы и у других ребят появилась возможность поделиться своими мыслями и ощутить свою социальную значимость. Спасибо журналу «Северяне» за то, что он поддерживает молодых и совсем юных, не поучает, а очень тактично, не ущемляя их самолюбия и достоинства, указывает на ошибки, подсказывает темы да и впоследствии не забывает тех, кто поверил ему и доверился.

Я приехала в Тарко-Сале на каникулы. Сегодня меня пригласили почитать стихот ворения на встречу в библиотеку. Там мне попался номер «Северян», где опубликовано мое «письмо» и три стихотворения (№1, 2011. – Ред.). Я бы хотела поблагодарить тех, кто их напечатал и оформление – очень инте ресно и необычно получилось. И вообще этот номер весь экстраординарный. Я целый год не была дома и не видела, что издавали из моего. И вот увидела и обрадовалась. И вот как-то хотела выразить благодарность. Спасибо. Всего доброго. Софья Няч

Северяне № 1, 2012

Александра Юхлымова

Публикации: №1, 2, 1999; №1–3, 2000; №1, 3, 2001; №2, 2005

Михаил Канев

Публикации: №3, 2003; №№2, 4, 2006

Владимир Полушкин

Публикации: №№1, 2, 1999; №2, 2000; №№1–4, 2001; №№2, 3, 2002; №1, 2003; №3, 2011; №1, 2012

ольга лобызова

Сергей Лугинин

Ирен Монсе Публикации: №№3, 4, 2003; №№1, 2, 2004; №1, 2005; №1, 2006; №№2, 4, 2007; №1, 2009; №1, 2010

Северяне № 1, 2012

Ирина Падалкина

из архива а. ниязова

Надежда Талигина

ольга лобызова

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Альберт Ниязов

Юрий Морозов Надежда Семёнова Андрей Ткачёв

ольга лобызова

г. Москва

Сергей Черкашин Геннадий Кельчин Публикации: №1, 2, 2007 олег сыромятников

Виктор Приходько

из архива с. черкашина

из архива в. приходько

Евгения Артемьева

ольга лобызова

из архива е. артемьевой

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд

Олег Сыромятников Северяне № 1, 2012

отдать всё заработанное в фонд Победы. Мы и согласились – тогда многие так делали, и ничего удивительного в этом не было. Сколько мне их тогда причиталось, не помню, просто наши деньги назывались Победа.

ольга лобызова

Наши деньги назывались Победа

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Какой самый удачный совет вам давали? Никогда не ври, говори правду, будь справедливым. Это мне родители сказали, Царствие им Небесное и бабушке – я с ней практически вырос.

Иван Погорелов с. Катравож

Публикации: №3, 2004; №№3, 4, 2005; №3, 2006; №3, 2007; №1, 2008; №4, 2009; №№3, 4, 2010; №№2, 4, 2011

Как вы заработали свои первые деньги? Честным трудом. В 13 лет, в 1943 году. Рулил на тракторе на заготовке сена в совхозе, а девочки сгребали его граблями. Тракторы были СТЗ с огромными колёсами, мы сами их завести не могли, нам взрослые помогали, так и на обед приезжали, не выключая мотор, работали до ночи. А сколько я получил тогда, не знаю, всё ушло на Победу. Когда пришла пора получать заработанное, учётчик с ведомостью приехал прямо в поле. Мы сидели всей бригадой, хлебали жидкий суп, который нам привезли, и наш бригадир, как сейчас помню, рыжеволосая и конопатая девушка Шура Крамаренко предложила Северяне № 1, 2012

Какая ваша самая яркая черта? Любовь к жизни. Я думаю, это у всех. Жить-то всем охота, даже птичкам, не то что людям. Мы ж на то и созданы, чтобы жить. И ещё вера – это основная черта у всех, без неё нет человека. У меня бабушка в церковь не ходила, но верила. Так и я. Сколько бы человеку ни осталось, он будет во что-то верить, на что-то надеяться – такова его природа. У меня мама долго и тяжело болела, совсем уже умирала, а всё приговаривала: «Мы ещё поживём, ещё пшеничку посеем…» Как вы решили стать учителем? Случайно. Я хотел быть геологоразведчиком, но не вышло. Ехал на пароходе поступать на эту специальность. Путь долгий, и со мной попалась большая весёлая компания выпускников. Слово за слово, они меня уговорили с ними в педучилище поступать. Я и поддался. Вступительные экзамены сдавал так, чтобы завалить их, да не вышло. Конкурс в тот год был пять человек на место, но я поступил. Потом институт закончил. Так я и присох на учительском поприще. Какая профессия вам нравится, помимо вашей? Профессия геологоразведчика.

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд Что вам удаётся лучше всего? Труд. Как по пословице: как потопаешь, так и полопаешь. И ещё: без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Я всегда был благодарен родным за своё воспитание в труде, иного и не мыслю. А сейчас смотрю, как неправильно иные родители воспитывают детей, балуют, к труду не приучают – душа болит. Кто ваши герои в жизни и искусстве? Люди труда, писатели-классики. Тургенева недавно ещё раз перечитал, мне его рассказы очень нравятся. Пушкин, Лермонтов – мы с ними родились. Что самое сложное в жизни? Предательство, измена – они идентичны. Но со мной такого лично не было и не будет. Человек должен себе отчёт в своих действиях отдавать, к чему они ведут. А меня предавали, было, но я до разборок каких-то никогда не опускался, я ж мужчина, не считаю нужным в склоки вступать. О чём вы мечтали в детстве и сбылись ли ваши мечты? Не сбылись. Я мечтал по стране ходить, её недра разведывать – алмазы, уголь, другие полезные ископаемые… Что самое ценное в вашей жизни? Любить Родину, людей, природу. Да, это моё. Людей люблю, легко схожусь с ними. Однако самые мои сильные эмоции и переживания за Родину и за природу, за их сохранность – смотрю телевизор, вижу столько несправедливости, не сплю порой ночи напролёт. Вот какие морозы нынче сильные стоят повсюду на планете, хотя я бы не сказал, что именно на Ямале этой зимой они особенные. Говорят, Земля входит в очередной долговременный космический цикл и таким образом обновляется. Это от нас не зависит, мир устроен без нас. А природу северную особенно люблю, отчего здесь и задержался.

Каким вы хотели бы запомниться? Самым простым обыкновенным человеком. Что для вас значат деньги? Средство для существования в жизни. Мы никогда с деньгами не носились, не копили их, так у нас в семье было заведено. Мама была бухгалтер и здраво к ним относилась, она и нам это внушила. Я и сейчас их особо не признаю, они надо мной не властны. Жаль только, что то понятие в душе, что у нас в своё время Родина занимала, у современных молодых людей заняли деньги. Что для вас Салехард, Ямал, Крайний Север? Родина Гипербореев. Тут раньше наши предки когда-то жили до самого северного полюса, только сейчас всё под водой скрыто. Надеюсь, когда-то это будет исследовано и раскрыто. Был бы я помоложе, купил бы подходящее снаряжение и – вперёд! Северянин – это, по-вашему, кто? Самый стойкий, выносливый человек. Лучше и не скажешь. Я вообще влюблён в этих людей. А уж про коренных северян если говорить… Скажут иногда так точно, с такой мудростью, что диву даёшься – откуда это у них?! Думаю: вот я, человек с высшим образованием, с жизненным опытом немалым, а так афористично и просто эту мысль не сформулировал бы. Всю жизнь учился у них и учусь многому.

От редакции Иван Сергеевич Погорелов предоставил нам самые краткие из всех ответы на вопросы. Но мы, посмотрев на них, решили попросить разъяснения к ним у немногословного автора, потому что слишком многое остаётся за кадром: зная его биографию и жизненный опыт, постоянное стремление размышлять, сочли это несправедливым. Так у Ольги Лобызовой родилось это блиц-интервью.

Северяне № 1, 2012

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Наш народный журнал

Северяне № 1, 2012

из архива в. олту

живым, воистину народным журналом «Северяне» я знаком много лет. Признаюсь, он мне нравится! Нравится потому, что учит меня духовности, добру, человечности и, если хотите, патриотизму. И нет в нём этих раздражающих реклам. Темы, затронутые «Северянами», мне интересны, близки по духу и очень актуальны в наше непростое время. А письма и статьи, раскрывающие ту или иную тему, заставляют волноваться, сопереживать. Это дорогого стоит! Начинаешь листать очередной номер «Северян» и появляется интерес к каждой публикации, хочется поближе познакомиться с героями, автором. Здесь всё интересно! Подкупает неподдельная, трепетная любовь журнала к земле ямальской, к мужественным и талантливым людям, проживающим на ней. Примечательно, что зачастую авторами журнала являются сами читатели. В одном из писем редактора Ольга Григорьевна, обращаясь к нам, пишет: «Именно вы – наш золотой фонд, тот фундамент, на котором стоят «Северяне». Здорово! Не правда ли? В этом ряду читателей-авторов занял и я свою скромную нишу. Моё признание журналу, что нашли возможным поместить в №1, 2008 года в любимых рубриках «Север без границ» и «Мир коллекций» рассказы о моих интересах и увлечениях. Немного о себе. Я северянин со стажем. На югорской, а потом и на ямальской земле проживаю с 1982 года. По профессии геолог, работаю на нефтяных промыслах. Мне 56 лет, но интерес к жизни у меня растёт с каждым годом. Мною собрана уникальная коллекция ямальских самоцветов, которую представлял на многочисленных городских выставках. Ежегодно открываю для себя красивейшие места России, путешествуя пешком и на велосипеде, о чём рассказываю в персональных фотовыставках, ставших традиционными. Я люблю наш народный журнал. Процветания ему и всем северянам! Поздравляю!

Валерий Олту г. Муравленко

Публикации: №1, 2008 (2 публ.)

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд

О нас, северянах! Наталья Карымова п. Аксарка

из архива «северян»

важаемая редакция журнала «Северяне»! Я знакома с вашим изданием практически с первого номера. И за эти 13 лет и 50 номеров не было ни одного неинтересного! Для издания такого формата это огромное достижение, которое стало возможным благодаря коллективу авторов (в том числе и внештатных). Однако сердцем журнала был и остаётся редактор Ольга Лобызова, которая смогла не только поставить на ноги своё детище, но и дать ему путёвку в жизнь. Близкие и понятные всем читателям материалы, оригинальные фотографии, разнообразие жанров – всё это делает журнал интересным для оленевода и учителя, рыбака и строителя, работника культуры и здравоохранения. А самое главное – журнал о нас, северянах, тем и привлекает к себе читателей. Не сомневаюсь в том, что каждый следующий номер будет интереснее предыдущего, потому что каждый номер – это новая планета в созвездии ямальских СМИ.

Искренность и доброта Светлана Гаврилова Публикации: №1, 2000; №3, 2005

из архива с. гавриловой

«С

еверяне» действительно журнал необычный. В нём нет гламурного лоска, к которому сегодня стремятся многие издания, отчего теряют свою самобытность. Нет неискренности, убивающей желание общаться. Но есть доброта множества людей, которые пишут на его страницах. И тех, о ком журнал повествует миру, передавая это необходимое всем нам чувство от читателя к читателю. Ямал, несомненно, богат историями и судьбами, но слишком уж ёмкое название у журнала – «Северяне». Не пуститься ли ему в путешествие по «северам» нашей северной страны, затем далее, собирая по дороге людей, их истории, их доброту?!

Северяне № 1, 2012

Эмилия Эйхман ольга лобызова

Екатерина Малькова

ольга лобызова

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Публикации: №4, 2005

Татьяна Голубенко

Юрий Неёлов

ольга лобызова

Публикации: №3, 2007

Надежда Дворцова 56

Северяне № 1, 2012

ольга лобызова

Наталья Фёдорова

Владимир Гуща

Наталья Канева Публикации: №2, 2003; №2, 2004; №4, 2006

Людмила Борисова

Галина Старцева

ольга лобызова

Сергей Гришин

ольга лобызова

Публикации: №4, 2008

ольга лобызова

Публикации: №4, 2002; №4, 2005

Валерий Артеев

г. Тюмень

г. Омск

Лидия Вэлло

ольга лобызова

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд

Валентина Реусова Публикации: №3, 2003; №2, 2004 Северяне № 1, 2012

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Мама родила меня в чуме

любовь лаврова

очень трудно, я вспоминаю совет, который мне когда-то случайно дала совершенно незнакомая женщина, увидев меня плачущей: «Если тебе роют яму – не мешай! Закончат – сделаешь себе бассейн... Если тебе моют кости – благодари! Артроза не будет... Если тебе плюют в спину – ГОРДИСЬ!!! Ты впереди...» Какая ваша самая яркая черта? Надеяться только на себя. Улыбаясь, приходить и уходить, улыбаясь.

Клавдия Аверьянова Публикации: №1, 2008; №4, 2011

Как вы заработали свои первые деньги? Свои первые деньги я заработала тогда, когда меня приняли на работу электромонтёром. Не знаю, почему так было написано в трудовой книжке, но я работала на самом деле телефонисткой. Очень хорошо помню свою первую заработную плату – 142 рубля, а мама получала пенсию 53 рубля. Для того чтобы показать маме, как много я получила денег, я каждую купюру прикрепила на стене кнопкой и помаленьку брала оттуда на всякие расходы. Какой самый удачный совет вам давали? Жизнь – сложная штука, и у каждого из нас она состоит из белых и чёрных полос. И когда мне бывает

Северяне № 1, 2012

Как вы решили стать учителем? Я работала старшей пионерской вожатой, когда директором белоярской школы была Пахнина Антонина Николаевна. Между нами была большая дружба, несмотря на то, что она была на много лет старше меня. Антонина Николаевна тяжело заболела и перед уходом в иной мир, взяв мои руки в свои, сказала, что мне надо учиться, что впереди у меня большое будущее. Она ушла из жизни, а я поклялась, что обязательно стану педагогом. Теперь я кандидат педагогических наук и память о моей Антонине Николаевне храню с благодарностью. Я своё обещание выполнила. Мне не стыдно... Какая профессия вам нравится, помимо вашей? Когда я была маленькой, папа говорил, что я стану милиционером. Папа был оленеводом и, наверное, думал, что лучшей профессии быть не может. После окончания школы я очень хотела поступить в юридический институт, но не прошла по конкурсу. И если бы всё сложилось так, как я хотела, я бы стала прокурором. Что вам удаётся лучше всего? Лучше всего мне удаётся делать добро людям, хотя почему-то

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд потом я сама сильно страдаю оттого, что не все умеют быть благодарными. А в общем-то, я очень люблю людей и люблю с ними работать.

дали нам образование и указали правильный путь в жизни. И конечно, моя семья – муж, дети, внуки. И любимая работа.

Кто ваши герои в жизни и искусстве? У каждого человека есть любимые фильмы, мой любимый фильм – «Звезда пленительного счастья». Равнодушно не могу его смотреть. Меня удивляет стойкость жён декабристов, их преданность, умение любить, быть нужными и, конечно, стойкость самих декабристов, пожелавших изменить Россию. Я не перестаю восхищаться Коко Шанель, которая сделала женщинам подарок на все времена, одев их в маленькое чёрное платье.

Какой вы хотели бы запомниться? Я хочу, чтобы люди запомнили меня улыбчивой, обязательно красивой и талантливой.

Что самое сложное в жизни? Мне в жизни приходилось многое пережить и передумать. И самое сложное то, что встречались на пути лживые, подлые люди, которые могли в любую минуту бессовестно предать. Надо уметь сказать подлецу, что он подлец. Для меня сделать это очень сложно. О чём вы мечтали в детстве и сбылись ли ваши мечты? В детстве у меня была экзема, и я очень хотела от неё избавиться. Мама переживала, что экзема может преследовать меня всю жизнь. Я часто лежала в больнице, и доктор всегда говорил, что когда я буду взрослой, выйду замуж, у меня пройдёт эта болезнь. Ещё я мечтала, что обязательно выйду замуж за красивого русского парня с голубыми глазами, и у меня обязательно будет дочка, похожая на папу. Все мечты сбылись. Экзема прошла, замуж вышла за русского парня с голубыми глазами, вырастила двух дочек, похожих на папу. Что самое ценное в вашей жизни? Самое ценное в моей жизни – память о моих родителях, которые, будучи потомственными оленеводами, вырастили нас здоровыми, разумными,

Что для вас значат деньги? В народе говорят: не имей сто рублей, а имей сто друзей. Может быть, эта пословица была актуальна когда-то, но сейчас без денег жить невозможно, а чтобы они были, надо много и хорошо работать. Деньги – это не роскошь, а средство выживания, хотя я всегда помню одно хорошее изречение: здоровый нищий счастливее больного короля. В жизни главное здоровье, а деньги можно заработать. Что для вас Салехард, Ямал, Крайний Север? Я родилась и выросла в байдарацкой тундре, и у меня даже в свидетельстве о рождении не написано место рождения, в графе стоит прочерк, потому что я родилась у озера Щучье – там нет населенного пункта, мама родила меня в чуме. Для меня Салехард – самый любимый на всем земном шаре город, красивее и милее этого города я не встречала. Для меня Крайний Север – это место рождения моих детей, место обитания людей, сумевших сохранить своё культурное наследие, умение выживать в самых суровых условиях Севера и при этом оставаться самодостаточными. Северянин – это, по-вашему, кто? Северянин – это тот, кто, зайдя в чум, принесёт с собой дрова и умело прикроет за собой дверь. Если кто-то говорит, что Крайний Север – это только морозы, снег и короткое лето, значит, этот человек не северянин.

Северяне № 1, 2012

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Седой, короткий, весёлый...

любовь лаврова

Хабэча Яунгад Публикации: №2, 1999; №№1, 3, 2000, а также много прекрасных снимков

Как вы заработали свои первые деньги? Первые деньги заработал в 13 лет (я тогда учился в 5 классе новопортовской школы) на покраске интерната в летние каникулы – 22 рубля. Какой самый удачный совет вам давали? Дедушка сказал мне: «Никогда не ври!» Какая ваша самая яркая черта? Искренность. Как вы решили стать учителем? Выпускники школ-интернатов становились зоотехниками, фельдшерами и учителями начальных классов. Другой ориентации не было. Какая профессия вам нравится, помимо вашей? Я стал журналистом, фотографом, редактором ненецкой газеты – и это мне по душе. Что вам удаётся лучше всего? Разговор о жизни.

Северяне № 1, 2012

Кто ваши герои в жизни и искусстве? Оленеводы, рыбаки, охотники – тундровики, одним словом. А ещё собаки, птицы, звери. Что самое сложное в жизни? Устройство самой жизни. О чём вы мечтали в детстве и сбылись ли ваши мечты? Мечтал стать, как дед, помором, бороздить на своей калданке пролив Малыгина. Не сбылись мои мечты. Что самое ценное в вашей жизни? Постоянство. Каким вы хотели бы запомниться? Таким, какой есть: седой, короткий, весёлый, заботливый, целеустремлённый. Что для вас значат деньги? Деньги – это всё. Что для вас Салехард, Ямал, Крайний Север? Моя Родина, лучше которой ничего нет. Северянин – это, по-вашему, кто? Человек, родившийся на Севере, независимо от национальной принадлежности.

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд

ольга лобызова

Журнал «Северяне» – палитра человеческих взаимоотношений

ак-то я ехала в поезде в Салехард к родственникам. Времени много, читать детектив надоело. У соседей по купе я увидела красочную обложку журнала: народный журнал «Северяне»… На обложке – удивительная акварель… готовый постер, хоть сейчас в рамку и на стену. Автор – Андрей Сахненко. Журнал прочитала. Зацепило… В водопаде информации, которая обрушивается на нас, трудно на чём-то остановиться и осилить от начала и до конца. Но этот журнал я начала читать регулярно – родственники передавали, хоть и с опозданием. Живу в старинном русском городе – в Вологде. И что мне, казалось бы, до проблем и забот Ямало-Ненецкого округа? Но то и удивительно, что журнал оказался чрезвычайно интересным. Чем? А той палитрой человеческих взаимоотношений, которая открывается нам в его публикациях. А какое прекрасное оформление, я бы сказала, высокохудожественное до мелочей! Шрифт гар-

Валентина Езонова г. Вологда

Публикации: №3, 2010

моничный, прекрасно читаемый. Замечательные фотографии, богатый информационный материал: о природе, о путешествиях, о людях. Всё написано живым языком и читается на одном дыхании. Главный герой сюжетов журнала – человек, а это так интересно… Мир полифоничен, многообразен… иные культуры, иные земли – всё это увлекает и обогащает и твой мир чувств и эмоций. Не спорю: много сейчас и других интересных журналов, книг, газет, но «Северяне», считаю, занимает среди них достойное место. Ну а разговор о недостатках оставляю критикам, а я не критик – просто читатель! Северяне № 1, 2012

любовь лаврова

Салехард – моя тихая гавань в океане России

золотой фонд | авторы и друзья «северян»

Юлия Накова Публикации: №№1, 2, 2002; №№2, 4, 2003; №№3, 4, 2004; №№1, 2, 2005; №№2, 3, 2006; №1, 2007; №№2–4, 2008; №4, 2010

Как вы заработали свои первые деньги? Я росла в маленьком хантыйском посёлке. У меня было октябрятскопионерское детство и чуть-чуть комсомольская юность. В ту пору труд человека был в почёте. Лето. Мне лет 14. Я была довольно рослая, и мне было стыдно болтаться без дела, мне очень хотелось работать. С моей родственницей мы делили на двоих ставку уборщицы в местной пекарне: чистили мешки из-под муки, мыли полы. Мне нравился запах только что испечённого хлеба. Рано утром ставили опару для замешивания теста, поэтому надо было очень рано вставать, когда весь посёлок ещё спит. Весёлое солнце и роса, которая окропляла землю своей свежестью, запах утренних трав сопровождали меня в пути на пекарню. Мы получили с подругой за работу по 48 рублей. На эти первые в своей жизни заработанные деньги я купила маме небольшой платок, папе – большую чашку с блюдцем, себе – спицы, чтоб связать брату свитер из собачьей шерсти и разные шоколадные конфеты. Тогда заведующая пекарней показывала нам разные рецепты теста. С тех пор я очень Северяне № 1, 2012

люблю запах свежих булочек, ватрушек, хлеба, он связывает меня с отчим домом, с моим детством и с глубоким уважением к хлебу. С тех пор я верю, что запах хлеба – это запах добра. И пекари всего мира – это очень добрые люди. Какой самый удачный совет вам давали? С детства у меня были очень густые волосы. В садике, в школе, дома я ходила с косичками. Росла я – росли и косы. Конечно, в этом есть определённая красота, но к 17 годам эти длинные густые волосы мне очень надоели. Они доставляли неудобства: не всегда вмещались в шапку, да и вообще, были просто лишней тяжестью на голове. Единственно, кого я слушала и до сих пор боюсь ослушаться, это моя мама. Ей нравятся девочки, девушки, женщины именно с длинными, здоровыми волосам, поэтому она не разрешала мне стричься. Как-то раз, решив, что я уже достаточно взрослая, остригла свои длинные, густые волосы до плеч. Когда же приехали с угодий мои родители, мама, увидев меня, сказала по-хантыйски: – Ну как, голова стала легче?

авторы и друзья «Северян» | золотой фонд Я, укладывая непослушную лохматую шевелюру, отвечаю весело: – А как же! – Ну и правильно. Разве непослушная голова может быть тяжёлой, раз в ней нет ума. И я поняла, что поступила очень неправильно. Моё лицо покрылось багрянцем стыда. У меня было чувство, словно меня поймали на месте преступления. Это самый ценный совет, который я получила от своих родителей. С тех пор я точно знаю, что тупая, без мыслей голова не может быть тяжёлой. Какая ваша самая яркая черта? Мне сложно сказать, какая у меня самая лучшая черта. Думаю, как и у многих людей, во мне есть достоинства и недостатки. У меня очень хорошие, сильные хантыйские корни – здоровая родословная как с материнской, так и с отцовской стороны. Хоть мои родственники-предшественники были неграмотны, но они обладали глубоким, проницательным природным умом, поэтому окружение моё было традиционно интеллектуальным. «Глупеть, тупеть» негде было ни мне, ни моим братьям и сёстрам. Это и есть самая сильная черта не только моя, но и всего моего рода. А ещё любовь, жизнелюбие. Кому-то для счастья надо очень много всего. А для меня счастье – это дым из печной трубы над родным домом, когда все мои родные живы и здоровы, когда они самостоятельны и этим обеспечивают сами себе свою состоятельность мыслей, дел и жизни. Это любовь к малой и большой Родине, к делу, которому служишь, любовь к детям, к тому, что окружает и в чём ты видишь свечение добра. Это, как эхо: что крикнешь, то в ответ и услышишь. Мой народ, мой род издавна знает этот древний закон гармонии жизни, следую ему и я. Как вы решили стать журналистом? Были некие не очень приятные для меня обстоятельства, но они сыграли в мою пользу. Поначалу мне было морально

тяжело: новая работа, новые люди. Но! Я точно знала, что хочу и люблю осваивать новое. Теперь мне моё дело очень нравится. Журналистский хлеб нелёгкий, особенно если это национальная журналистика. Надо дойти, доехать, доплыть до респондентов. А они живут чаще в стойбищах, на угодьях, в маленьких ближайших, но далёких из-за транспортной схемы деревнях. Где не пятизвёздочные отели, а мороз, холод, комары. Самое сложное для меня в работе – это шторм на Оби. Когда большая волна на своём гребне таскает маленькое судёнышко по своему телу, словно играет с ним, а значит, с твоей судьбой. Я боюсь таких игр со стихиями, потому что знаю: у меня дома маленькие дети, которым я необходима. Всё остальное мне видится намного проще и легче. Мне нравится моя работа, потому что я в среде своих хантов, мне не надо раздваиваться. Какая профессия вам нравится, помимо вашей? С детства нравится профессия учителя. Я бы с удовольствием преподавала природоведение в младших классах, а в старших – историю, философию, религиоведение. А если не учителем, то банковским работником… Что вам удаётся лучше всего? Быть для своих детей мамой. Мне очень нравится эта роль. Нравится стряпать, стирать, вывешивать детские вещи (особенно ползунки), читать с детьми и рассматривать картинки в детских книгах. Ходить с детьми на конкурсы, болеть за них, радоваться победам. Исправлять «тройки», сажать зелень на огороде, организовывать хантыйские вечера, выставки, любоваться детскими рисунками, видеть, как они радуются встрече с морем. Быть хорошей матерью нелегко, но очень благородно, ведь это дар. Главное, правильно распорядиться этим даром. Быть мамой – самая прекрасная, важная миссия в жизни женщины. Была бы я устроителем мира, то женщинам, имеющим детей, Северяне № 1, 2012

золотой фонд | авторы и друзья «северян» облегчила бы жизнь. Не требовала бы от них быть передовиками производства, потому что одновременно выполнять два серьезных дела – растить, воспитывать детей и работать на производстве – по себе знаю, очень нелегко, особенно если дети ещё совсем маленькие. Кто ваши герои в жизни и искусстве? Мои герои в жизни – это мои родители Николай Андреевич и Марфа Яковлевна Сязи, а в искусстве – Элина Быстрицкая, Тамара Макарова, Тамара Гвердцители. Что самое сложное в жизни? Самое сложное в жизни для меня – любить себя, управлять временем, что подарено жизнью, управлять собой. О чём вы мечтали в детстве и сбылись ли ваши мечты? Моя мечта с детства была очень земная. Мне хотелось иметь семью, дом, чтоб у меня были пухленькие розовощёкие дети, которых я буду катать на санках, и собака рядом с домом. Почти всё так и есть. Что самое ценное в вашей жизни? Самое ценное в жизни – это сама жизнь. Какой вы хотели бы запомниться? Когда я была молодой, мне было лет 26, лежала в реанимации. О многом я тогда передумала. Мне хотелось, чтобы родные запомнили меня молодой и красивой. Теперь, спустя 18 лет, я хочу запомниться своим детям человеком добра, созидания и любви. Мудрецы писали, что красота без добродетели – это всё равно, что золотое кольцо в ноздре свиньи. Что для вас значат деньги? Деньги – это не сама цель, а средство достижения определенных целей в жизни.

Северяне № 1, 2012

Что для вас Салехард, Ямал, Крайний Север? Салехард – самый лучший и любимый для меня город на этой земле. Город судьбы моего народа, рода, моей семьи. Здесь находится самое священное и почитаемое место поклонения северных ханты. Салехард – это перекрёсток цивилизаций, разноцветье культур северных народов. Салехард – моя тихая гавань в океане России. Северянин – это, по-вашему, кто? На мой взгляд, есть разные северяне. Первые – это коренные народы, у которых нет иной Родины. Север – это единственный их дом, который они не выбирали. Другие северяне – это те, кто волею судьбы, а не по доброй воле остался здесь жить и полюбил эту холодную землю с комариным летом. Третьи – это те, кто связывает Север с большими экономическими, финансовыми надеждами, кто хочет заработать на свою мечту и уехать в родные края. Думаю, что северянин – это уже определенный социальный тип человечества, который включает в себя все эти три типа северян. Думаю, что настоящий северянин любит свою землю, как свою маму, и мера его любви не зависит от денежного мешка. Северянин – это человек, живущий на Севере, творящий и создающий благо для своей земли, чтоб стало хоть чуточку теплее от присутствия здесь этого человека.

судьбы. Характеры. лица

Северяне № 1, 2012

судьбы. характеры. лица | услышать дуновение времён 2012 год – Год российской истории

За фасадом «великих строек» Кажется, о печально известной стройке №501 написано немало и известно едва ли не всё. Но всякий раз, когда читаешь очередной материал, открываешь для себя новое и пропускаешь его сквозь своё сердце. Вот и на этот раз. Воспоминания, размышления не посторонних людей или историков и краеведов, а очевидцев и непосредственных участников, надеемся, затронут и ваше сердце. Читайте, а если есть что сказать – пишите. В истории нет мелочей. Даже из незначительных деталей, как в мозаике, складывается целое полотно – яркое и живое!

Я помню Маргарита Ермакова, старожил города Салехарда

из фондов МВК им. шемановского

1949 году в наш город массово прибывали люди в военной форме и в штатском. Все были одеты по-зимнему, в основном в белых полушубках и валенках. Это были специалисты 501-й стройки. Для них построили жилой микрорайон (как мы его называем до сих пор, второе отделение), кото-

рый состоял из деревянных одноэтажных домов и бараков. Строительство шло быстрыми темпами. Почти одновременно с ним возник ещё один микрорайон – Мостострой. Летом 1950 года состоялось открытие железной дороги Салехард – Старый Надым. Началось движение в основном рабочих поездов. Вдоль дороги появились посёлки, колонии для осуждённых, обнесённые колючей проволокой, с вышками и охраной.

Управление стройкой 501

Северяне № 1, 2012

Мой муж Иван Дмитриевич Ермаков после окончания курсов взрывников был направлен на 501-ю стройку (потом он подорвался и стал инвалидом), поэтому мне по семейным обстоятельствам приходилось бывать в некоторых посёлках, где проживали расконвоированные осуждённые, в основном по статье №58 (политическая). Разные категории таких осуждённых жили вне колонии, но у них был комендантский час, строгий режим. Жили они в бараках, работали на строго определённых местах под неусыпным надзором. В 1950 году я впервые посетила 25-ю колонию, женскую, где отбывали срок по разным уголовным статьям: за убийства, грабежи. Было очень много молодых женщин и совсем молоденьких девчат. Мне

побегах жестоко расправлялись с мирными жителями. Коренных жителей, ведущих кочевой образ жизни, оказавшихся на их пути, убивали, не щадили даже детей, насиловали женщин. За такие злодеяния они и несли кару долгие годы за решёткой и здесь, в краю веч-

из фондов МВК им. шемановского

приходилось общаться с ними. Некоторые из них получили срок за несколько колосков пшеницы, собранных на колхозном поле для голодных детей. Часто они обращались с просьбой отправить письма на родину. Бывало, к ним приезжали родители и некоторое время жили вместе с ними. В 1951 году в связи с переводом мужа я жила в Поречье – это большая узловая станция. А летом 1952 года переехала на станцию Овражная. Здесь живописные, просто чудесные места. Осуждённые жили в небольших домиках. В основном это были учёные, творческая интеллигенция, специалисты самых разных профессий, очень интересные в беседе люди, разносторонне образованные, имеющие богатый жизненный опыт. Очень страдали они от унижения и несправедливости.

из архива газеты «красный север»

услышать дуновение времён | судьбы. характеры. лица

Паровозное депо в городе Салехарде

А колония находилась в трёх километрах от посёлка, была она мужская, строгорежимная, основной её состав – лица кавказской национальности. Матёрые уголовники, убийцы, они нередко устраивали побеги, убивали друг друга, бросали своих же в кипящие котлы. При

ной мерзлоты. И мне странно, что журналисты, которые посещали места бывших колоний, пишут с сочувствием об этих преступниках. Глубокое сожаление вызывали невинные, несправедливо осуждённые, неизвестно за что страдающие: те, кто созидал, строил страну,

лечил людей, учил детей, пахал землю, выращивал хлеб. Стройка №501 внесла большой вклад в развитие Салехарда: культурная жизнь продолжалась и здесь, несмотря ни на что. Мы видели артистов драматического театра, слушали джазовый оркестр З.Ю. Бинкина. Ходили в знаменитый клуб «Строитель», где проводились вечера отдыха под военный духовой оркестр. Открывались в городе новые магазины, школы. В 1953 году, после смерти Сталина, стройка прекратила своё существование. Все осуждённые, в том числе и уголовники, получили амнистию. Заключённых с территории всего округа перевозили через Салехард. В городе наступила пора страха, на улицу было опасно выходить: средь бела дня грабили, вырывали сумки из рук, избивали, да и дома перестали быть крепостью. Горожане в те смутные дни многое пережили. На 501-й стройке работали наши местные жители: Капитолина Егоровна Артемьева, Фаина Павловна Панаева, Ефим Ефимович Чуприн и многие другие. Северяне № 1, 2012

судьбы. характеры. лица | услышать дуновение времён

Хантыйский идол Юрий Костиков

юнь в Харпе – это чёрные от гари завалы снега по обочинам дорог, сырой ветер с гор и редкие лужицы на проталинах. Почва здесь железистая, оттого и вода в лужах красноватая, словно с примесью крови. В этот посёлок на Полярном Урале я впервые приехал в начале восьмидесятых – в командировку от окружной газеты «Красный Север», и мне здесь сразу очень понравилось. Местность напомнила, как ни странно, Крым – такие же невысокие, округлые горы вокруг, шерстистые от мелкого леса, будто овечьи спины. Харп уютно устроился в котловине между гор, на берегу чистейшей нерестовой реки Собь. Постоянно гремят вокруг посёлка взрывы и скрипит на зубах мельчайшая каменная пыль. В горных карьерах добывается крепчайший габбродиорит, а потом идут отсюда на заполярные стройки вагоны со щебёнкой, железобетонными плитами, сваями, панелями. Добычу ведут заключённые. Завод строительных материалов – ось, вокруг которой крутится вся местная жизнь за исключением разве что зайцев в лесу и рыбы в реке. В заводском музее мне показали приказ за подписью Лаврентия Павловича Берии, положивший начало заводу, а значит, и посёлку. Напечатанный крупным шрифтом на

Северяне № 1, 2012

желтоватом, искрошившемся по краям листке бумаги, этот документ делал тот далёкий 1949-й год близким и осязаемо конкретным. Я держал в руках этот клочок бумаги в половину тетрадного листа, и сквозь полустёртые буквы передо мной проступал тусклый зимний день, заштрихованный метелью. За снежными росчерками на фоне чёрных елей виднелись сгорбленные фигуры зэков с тачками и силуэты конвоиров в будёновках, остроконечных, как горные ели. Приказом предписывалось организовать на базе существующей исправительно-трудовой колонии строгого режима каменоломню «в целях создания соответствующих условий для заключённых…» То есть всё должно было соответствовать: лагерный режим, роба в полосочку, заполярный климат и «строгий» труд в каменоломне. Где-то я читал, что «вождь всех народов» любил повторять восточную поговорку: «Змея есть змея, тюрьма есть тюрьма». В том смысле, что человек, попав за колючую проволоку, не должен ждать для себя ничего хорошего. Практически это выражалось в том, что харпские зэки таскали из горных карьеров тачки с щебнем для 501-й стройки до самого упаду, и многие тысячи их легли здесь под безымянные столбики с цифрами, а то и просто под шпалы. 501-я стройка, к слову говоря, была частью грандиозного проекта «дороги трёх океанов». Его выдвинула в начале ХХ века

группа инженеров и промышленников. Проект предусматривал прокладку железной дороги вдоль всего северного побережья России – от Питера до Чукотки. Идея была скрупулёзно обсуждена специалистами и затем похоронена в архиве по причине полной бесполезности для страны. Эти сведения я почерпнул позднее в «Северном вестнике». Узнал и о том, что в тридцатые годы проект достали с полки, стряхнули с него пыль и пустили в дело. У «вождя и учителя» были, конечно, свои резоны. Например, куда девать этакую тьму заключённых? Вот оно и решение. Да и грандиозность замысла со счетов не сбросишь. Памятник на века! И загремели взрывы в долине Соби, очень подходящей для прокладки железной дороги через Полярный Урал. Побывал я и в харпской зоне. Для начала меня минут десять продержали в предзоннике, где колючая проволока и спереди, и сзади, и с боков. Очевидно, чтобы прочувствовал атмосферу. Потом в сопровождении гидакапитана прошёлся по цехам, где зэки с серыми лицами пропаривали для придания прочности железобетонные плиты, поглядел издали на жилые бараки, а под конец спросил у капитана, кого здесь больше – рабочих, интеллигентов или тружеников сельского хозяйства. – Да по большей части артисты, художники, писатели. И вашего брата хватает, – добродушно пояснил капитан. – Какого «брата»? – не сразу понял я.

услышать дуновение времён | судьбы. характеры. лица – Журналиста, – уточнил капитан и плотоядно окинул взглядом мою фигуру, как бы примеряя на меня полосатый прикид. Тем не менее на волю меня выпустили, и я отправился в строительное управление, которое, собственно говоря, построило завод и посёлок. Руками зэков, естественно. Вдвоём с главным инженером мы долго бродили между сосен, где намечалась вторая очередь посёлка. Он размахивал руками, показывая, где и какие микрорайоны вырастут. В последние годы (а с тех пор прошло немало лет) я не раз проезжал через Харп и убедился: строитель сдержал своё слово. Силуэты белокаменных девятиэтажек очень уютно смотрелись на фоне гор, и сосны остались, оттеняя ритм чередования больших и малых зданий. Потом мой спутник неожиданно предложил: «Поехали, сфотографируемся у хантыйского идола». От этих слов повеяло какой-то местной легендой. Я без лишних расспросов согласился. Мы погрузились в «УАЗик», по раскисшей дороге подъехали к «железке», потом, перевалив через рельсы, водитель повернул направо, и машина пошла вдоль насыпи по набитой каменистой грунтовке, усеянной лужицами с красноватой водой. Южный откос насыпи уже оттаял и был весь огненно-красный от листьев прошлогодней черники. Между мелкими кустиками из откоса торчал высокий лиственничный пень, весь серый от времени. Строитель указал на него. Мы подошли к пню вплотную. Я пригляделся. Сбоку, на стороне, обращённой к югу, на пне было вырезано человеческое лицо,

обведённое овальной рамкой. Это напоминало фамильную фотографию, висящую на стене где-нибудь в гостиной в такой же овальной рамочке. Только вместо уютной гостиной перед нами был всего лишь скат насыпи, заросший ягодником и карликовой берёзой, а вместо фотографии – чей-то портрет, вырезанный в крепкой древесине. Что это был именно портрет, угадывалось по индивидуальности черт: высокий лоб, крупный нос с горбинкой и, как мне показалось, горечь, затаившаяся в складке губ. Работа была изрядно подправлена ветром и дождями, но следы, оставленные инструментом неизвестного мастера, ещё не потеряли отчётливости, и портрет невольно притягивал взгляд. Хотите – верьте, хотите – нет, но на секунду я почувствовал, что через это изображение, вырезанное на мёртвой древесине, на меня смотрит человек, давнымдавно живший здесь, любивший, мучавшийся и искавший ответа на свои вопросы, как и мы. Впрочем, если быть точным, он смотрел мимо нас, на чугунно-серые громады гор, за которыми, может быть, осталась его родина. Такое вот впечатление вдруг наплыло на меня. Я повернулся к своему спутнику и сказал ему, что на хантыйского идола это не очень похоже. Те выглядят совсем иначе: на гладком затесе дерева едва намечены топором глаза, рот, нос – и всё. Ненцы, ханты, вообще коренные жители Севера – прекрасные резчики по кости, дереву. Если надо, мастер ювелирно вырежет из моржового клыка натянутую, как струна, вожжачку оленьей упряжки, снаряжение охотника до малейшей детали. Но их идолы и сегодня

такие, какими вырезали их предки и сто, и двести, и больше лет назад. Всё дело в традиции. Строитель махнул рукой: «Это понятно. Просто его так у нас называют. Это своего рода достопримечательность. И есть об этом идоле легенда. Были тут, на 501-й стройке, два зэка, друзья между собой. Знаете, зэки привыкли «семьями» жить, делиться пайками, посылками, помогать друг другу. Без друзей человек здесь быстро погибает. А в те лихие времена человеку цена была меньше, чем этому камню – умер, сунули его под шпалу и забыли. Ну, эти двое помогали друг другу выжить, как могли. Как их звали, кто такие – никто не знает. Только вот легенда осталась: что погиб один из них. То ли шпур неудачно отпалил и завалило его, то ли просто от болезни загнулся… Говорю, никто не знает подробностей. Ну а тот, кто остался в живых, лицо друга на листвянке и вырезал. Скульп тор, надо полагать…» Прямо перед нами светились алым огнём облака, которые освещало солнце закатными лучами из-за гор. Был светлый вечер. Ночи в то время стояли белые. Я думал о том, что легенда вполне соответствует месту, где мы находились. Уж слишком много жизней приняла в себя эта земля. И неприкаянные души носятся, как чайки, над этой трассой смерти и долго ещё будут носиться. «До сих пор, – после паузы продолжил строитель, – каждый год сюда приезжает человек с московским поездом. Приходит к этому идолу, расстилает на камне салфеточку, ставит бутылку и два стакана. Наливает один до краёв и накрывает краюхой хлеба. Сидит один, пьёт, молчит. Люди пытались Северяне № 1, 2012

судьбы. характеры. лица | услышать дуновение времён с ним заговорить, расспросить, кто он, откуда, что да как, только в разговоры он не вступает. Отмалчивается. А с обратным поездом отбывает восвояси». У меня на языке вертелось много вопросов, но я воздер жался их задавать, потому что, во-первых, ответов явно не получил бы, а, во-вторых, некоторая недосказанность очень подходила к услышанной толь-

ко что легенде. Стоит ли стараться разгадать тайну, когда в тайне – всё очарование? Из задумчивости нас вывел хруст чьих-то шагов по сухим веткам. Отставший водитель присоединился к нам. Он щёлк нул затвором фотокамеры и запечатлел нас на долгую и добрую память. Правда, снимков этих я так и не получил, потому что дела забрасывали меня

совсем в другие места, а вскоре я вообще оказался за пять тысяч километров от Ямала, где были другие встречи, впечатления, радости и заботы. А где-то в уральском посёлке Харп стоит на откосе железнодорожной насыпи высокий обветренный пень с портретом канувшего в безвестность зэка и смотрит, смотрит на юг своими лиственничными глазами.

Память сердца

аострённые кверху серые мёртвые столбы, проржавевшая колючая проволока, разбегающаяся от столбов в разные стороны. Вросшая в вечную мерзлоту землянка с полуразвалившейся дверью на единственной ржавой петле. Мрачная сторожевая вышка, обцелованная суровыми северными ветрами, промороженная трескучими морозами. Провалившиеся крыши бараков, нары, почерневшие насечки на стене. Что считали? Дни, месяцы, годы?.. Я иду по поросшей клевером и душистым горошком узкоколейке. Вот она – знаменитая 501, горькая 501, щедро политая слезами заключённых… Полвека – это много или мало? Если учесть, что я здесь живу больше 20 лет, то мало. А бараки развалились, только трубы печей сиротливо торчат среди молодого березняка – значит, всё-таки много! Огромный котел из лагерной бани лежит

Северяне № 1, 2012

под старой лиственницей, расщеплённой шальной молнией. А на тропинке растёт розовый бессмертник. Раньше на своей родной земле я видела только жёлтые бессмертники, а здесь они все розовые. Может быть, от пролитой в этих краях крови безвинных людей? Бессмертник – значит, без смерти, значит, навеки живой цветок памяти. Меня приводит в эти места память. Память о тех, кто здесь жил, кто строил железную дорогу, кто шагал по этому ягелю,

смотрел на эту старую сосну, сидел на берегу этой реки и считал дни до своего освобождения. Эти места окутаны шалью печали. Серые свинцовые облака висят низко, готовые каждую секунду расплакаться унылым холодным дождём. Здесь будто бы остановилось время. Только кричат где-то у реки береговые чайки, именуемые в этих местах халеями, да пролетают стаи перелётных птиц, направляясь в тёплые края. Холодна тундровая земля, неласковая. Зимой одевает леса

из архива «северян»

Татьяна Зубарева п. Правохеттинский

в тёплые белые шубы, нахлобучивает на макушку кедров снежные шапки. На землю стелет мягкую пуховую перину, нежно укутывая ягель от крепких морозов. Заунывно поют холодные ветра, подсвечивает дорогу голубоватый лунный диск, раскрывает радужный купол над головой северное сияние. Север, далёкий и таинственный, лежит у моих ног! А весной по реке зацветёт черемуха, зазеленеют изумрудной зеленью и расцветут яркими шишечками-цветами чёрные лист венницы, воздух наполнится ароматом цветущего багульника. Да и не весна это вовсе, а начало короткого северного лета. Не успеешь налюбоваться белеющей на болотцах пушицей, фиолетовыми стрелками кипрея, ромашковыми полянами – осени двери открывай. Вплетёт осень березам жёлтые ленты в косы, покрасит в оранжевый цвет рябиновые кисти, высыплет из широкого рукава грибы да ягоды – угощайтесь, гости дорогие, не проходите мимо! Я иду вдоль колючей проволоки, столбики ветхие, а проволока крепка. У поваленной берёзы впились острые ржавые шипы в оранжевую шляпку под осиновика. Он стоит гордо и мужественно, как стояли наверняка лагерные жители, превозмогая острую боль. От колючей проволоки не уйдёшь, да и от судьбы, пожалуй, тоже… Опустилась на мягкую подушку ягеля у старой берёзы. Толстый ствол почти у самого основания превращался в три красивые стройные деревца – три белокорые сестры. На белых стволах зияли чёрные глубокие раны. Кто пил из них берёзовый сок? Лагерные жители или наши современники? На ягельных

из архива «северян»

услышать дуновение времён | судьбы. характеры. лица

подушках рассыпаны крупные красные ягоды брусники, как капельки крови. Вся земля – в капельках крови. Стало невыносимо жутко. Солнце спряталось за серую тучу, порыв ветра поднял в воздух мириады парашютиков иван-чая, резко вскрикнула на верхушке сосны кедровка. И вдруг наступила тишина… Только тихо-тихо перешёптывалась листва на берёзах. И послышался мне колокольный звон. Тягучий, заунывный, будто десятки больших колоколов и сотни маленьких колокольчиков завели грустную песню, тревожную песню, прощальную песню. Сколько было лагерей на этой земле? Да кто же их считал? Наверное, считали тогда, давно, а сейчас об этом никто даже и не вспомнит. Если были лагеря, значит, в них жили люди, жили и умирали. Только не видела я ни одного кладбища возле лагерей и ни одного креста. Видно, хоронили, где придётся, без почестей и без крестов. И показалось мне, что стою я на кладбище, где покоятся десятки людей. Ужас ледяной лапой сжал затрепыхавшееся сердце. Вокруг холмики, холмики, холмики… Их можно было

принять за большие болотные кочки, усеянные крупными красными ягодами брусники. Только слишком большие были кочки, да слишком красны ягоды. Кровь, кровь, кровь… Кровь убиенных, кровь загубленных, кровь невинных… Казалось, шагнёшь шаг в сторону, и будут ноги твои в крови, и не будет тебе прощения. Я стояла с пустым ведром у старой берёзы и боялась пошевелиться. Казалось, что земля плачет от боли, стонет от боли, кричит от боли. Я не знаю даже, сколько простояла на этом месте и как выбралась на дорогу. В моём ведёрке не было ни одной ягодки. Да разве можно собирать ягоды на святых местах? Мне бы даже и в голову не пришло собирать бруснику на кладбище. Я уныло брела по дороге, а в моей душе, в моём сердце звенели колокола – колокола моей памяти. Много лет прошло с тех пор, много зим пролетело. В тот священный лес за брусникой я не хожу. И никому про него ни разу не рассказывала. А вдруг мне это только показалось? И только иногда ноги сами приводят меня туда, я подолгу сижу у старой берёзы и слушаю тишину… Северяне № 1, 2012

судьбы. характеры. лица | услышать дуновение времён

Не убила судьба меня Где и когда это сделалось модным: живым – равнодушье, внимание — мёртвым? Евгений Евтушенко

Северяне № 1, 2012

из книг Л.В. Шерешевского

Страницу подготовила Любовь Лаврова

азарь Вениаминович Шерешевский (1926–2008) – московский поэт и переводчик. Блестящий мастер стиха, он владел искусством слова, в котором уживались простота выражения и глубина смысла. В тридцатые годы Лазарь Шерешевский принадлежал к кругу молодых киевских поэтов. Первые поэтические переводы делал с русского на французский – переводил Блока. Затем – война. Его, сына расстрелянного «врага народа», арестовали на фронте за якобы антисоветские разговоры с бойцами артиллерийского расчёта, вместе с Лазарем прикреплёнными к секретной установке «Катюша». Привезли в Москву: Бутырка, трибунал, приговор – 5 лет лагерей и поражение в правах. А было «военному преступнику» восемнадцать мальчишеских лет. ГУЛАГ, от Подмосковья до Заполярья, отнял у молодого поэта лучшие годы жизни, силы, здоровье, но не свободу. В любой из зон он всегда оставался внутренне раскрепощённым человеком. Обь, Обская губа, Канин нос, Салехард. За фасадом «великих строек» стон тысяч безымянных безвинных новомучеников «страны Советов». Да, они строили дорогу – 501-й километр. Дорогу в никуда, ибо страна веч-

ной мерзлоты не хотела, чтобы её «объезжали»: запредельный мороз корёжил рельсы, летом топь поглощала шпалы… Нас как бы нет, и все же мы – повсюду: И в насыпях, и в рельсах, и в мостах…. Возносится строительное чудо На поглощённых тундрою костях! Жить помогали стихи… Полное собрание лагерных сочинений. Он хранил их в душе – там, где они родились, и в уникальных кладовых своей памяти. Стихи тоже были узниками, похожими на прекрасных птиц, заключённых в клетку смрадных бараков. Поразительно их совершенство, словно нечеловечес-

кие, заполярно-лагерные зоны были для Лазаря Шерешевского его Болдинской осенью. А ещё рядом была его Геля. Она работала библиотекарем в Салехарде, где после лагеря отбывал ссылку чуть живой, с трудом воскресавший человек, «лагерная пыль» – никто. Брак члена партии с «врагом народа» не поощрили. Геля Михайловна поступилась и партией, и членским билетом, прекрасно понимая, что этот шаг мог для неё стать последним на свободе. Посвящение «Геле», написанное в день их бракосочетания в Салехарде в 1952 году, заканчивалось двустишием: Никто ни разу нам не крикнул: «Горько!» Нам горечи хватало без того… После смерти Сталина Шерешевские переехали в Горький. Университет. Потом Москва. В 1966 году он стал членом Союза писателей СССР. Шерешевский – автор 12 оригинальных поэтических книг (плюс до полусотни сборников с его переводами). Один из поздних своих поэтических сборников он назвал «Уходить налегке». Сам-то «налегке» и ушёл, «отмучился и отрадовался». Нам оставил мирозданье, просиявшее его огнём.

услышать дуновение времён | судьбы. характеры. лица Лазарь Шерешевский

*** *** От всех моих бесчисленных желаний Осталось два: наесться и поспать. Боль пережёванных переживаний Не надо растревоживать опять. Когда всех явств судьбы изведал вкус ты, Легко сказать: жизнь кончена, уйди. Страшней, когда и позади всё пусто, И ничего не видно впереди. 1944 г., ОЛП № 1 МВД, Бескудниково

*** Застлало Заполярье снежной мутью, Метёт пурга, как новая метла, Сдувая пешеходов с первопутья, Как смахивают крошки со стола. Здесь от мороза трескаются горы И птицы застывают на лету. Оленю – будь он даже самый скорый – С пургою совладать невмоготу. А мы, пришельцы с Запада и Юга, На Севере не покладаем рук. Чертою заколдованного круга Не может стать для нас полярный круг. Конвой сжимает ложа трехлинеек, Доеден хлеб и допита вода, И стеганые латы телогреек Напяливают рыцари труда, Поднявшись не с подушек и матрасов, А с голых нар, где жерди егозят... Такого не описывал Некрасов В своих стихах почти сто лет назад. Нас как бы нет, и всё же мы – повсюду: И в насыпях, и в рельсах, и в мостах. Возносится строительное чудо На поглощённых тундрою костях. Текут людей сосчитанных потоки, Ворота запирают на засов... О век двадцатый, век ты мой жестокий! Где милость к падшим? Где свободы зов? 1949 г., стройка № 501

Светлую нашу любовь мы скрываем по тёмным углам, Губы с губами на миг сходятся тайно, как воры. Горе неволи твоей мне с тобой не делить пополам, Счастье свободы моей ты со мною разделишь не скоро. Мечется наша любовь, словно псами затравленный зверь, Ходят за ней по пятам сплетни, угрозы и бредни. Видно, друг друга нашли мы для тяжести новых потерь. Каждая встреча с тобой стать может встречей последней. 1949 г., Салехард

Геле День свадебный... Гостей к себе созвать бы, Смущаясь, целоваться за столом... Но мы не так справляли нашу свадьбу, Не так мы любим и не так живём. Мы не слыхали добрых пожеланий, Мы не слыхали даже добрых слов, И гости, песни пьяные горланя, Шатаясь, не плясали меж столов. Нас не застала утренняя зорька Справляющими свадьбы торжество. Никто ни разу нам не крикнул: «Горько!» Нам горечи хватало без того... 1952 г., Салехард

Сибирь Меня не гонит чёрный нетопырь В ещё не заклеймённом произволе – На этот раз отправлюсь я в Сибирь По самой вольной, самой доброй воле. В порядке паспорт и билет в цене, И вьюга не лютует, волком воя, И не стучат по крыше и спине Кувалды вологодского конвоя. Северяне № 1, 2012

судьбы. характеры. лица | услышать дуновение времён Ты помнишь? О прощенье не моля, Но справиться с обидою не в силах, «Сибирь ведь тоже русская земля!» – Писали мы на стенках пересылок. Мы гибли и в дожди, и в холода Над Обью, Колымою, Индигиркой, И на могилах наших – не звезда, А кол осиновый с фанерной биркой. Я сталинские статуи бы вдрызг Разбил и, лом в мартенах переплавя, Из этого б металла обелиск Воздвиг во славу нашего бесславья! 1959 г.

Посторонний Жизнь свою я не проворонил, Хоть и числился ни при чём. Был тем самым я посторонним, Вход, которому воспрещён. Но не стоит тостов застольных, Важно тайны свои храня, Круг допущенных и достойных, Ограждаемый от меня. Не стремлюсь уподобить вере Самочинных пророков бред, Не желаю стучаться в двери, Где приманкой висит запрет,

На птичьих правах Проживаю на птичьих правах... Мне права б настоящие птичьи – Быть лесною непуганой дичью, Песни петь на звенящих ветвях. О великие птичьи права, – На свободу, на крылья, на песни, Видеть землю с таких поднебесий, Чтоб тайга – не тайга, а трава. О безмерные птичьи права, – В сини северной клинья косые, Осиянное небо России, Перелески, поля, острова... Право вольно витать в вышине, Чтоб, прилёт мой отметив в апреле, Дни светлели и лица добрели, Чтоб весну узнавали по мне. Мне бы птичьих хоть капельку прав, Я б распелся, бесстрашно крылатый, До зари рассыпая рулады, Струны трав до утра перебрав. Я, права свои птичьи ценя, Безоглядно б освоил высоты – Лишь бы строгим уставом охоты Запрещалось стрелять бы в меня... 1972 г.

***

Где ленивыми языками Суесловный смакуют жмых За своими семью замками, На своих небесах седьмых.

Годы в дымных венцах огня, Туч зловещих рваные профили – Не убили они меня, Не убили, но обескровили.

Не хочу никаких варягов Моим пустошам и пескам, Ни особых универмагов, Ни буфетов по пропускам.

И назойливая возня Потребительства тупорылого – Не убила она меня, Не убила, но обескрылела.

Лучше жить, сомневаясь, мучась, И не жаждать ни лент, ни блях, Ни копеечных преимуществ, Ни отпущенных свыше благ.

И любовь, что взнесла, дразня, Над гнездовьями и раздольями, – Не убила она меня, Не убила, но обездолила.

Лучше тягостно и бессонно Мыкать горе своё, пока Не назвали запретной зоной Реки, горы и облака. 1976 г.

И судьба, что день ото дня Шла рывками и круговертями, – Не убила она меня, Хоть ничем и не обессмертила. 1980 г.

Северяне № 1, 2012

УСлышать дУновение времён | СУдьбы. характеры. лиЦа реплика

злопамятство

Хотят шестёрки сделаться тузами, В тузах остаться норовят тузы... А мне бы жить без всяких притязаний На званье муравья иль стрекозы.

Представив Грозного крутые годы, Как цепь кровавых топей и низин, «История злопамятней народа!» – Воскликнул с горьким вздохом Карамзин.

Хотят скорее выбежать на сцену, Чтоб утвердить характер свой и дар... А мне бы – жить, себе не зная цену, И Божий дар не обращать в товар.

Беспамятность не грех переупрямить, Не обелять былинами царей. Имей народ такую ж злую память, Он стал куда бы зорче и мудрей.

Расчётливо владея словоблудьем, О смысле жизни затевают речь, Что надо приносить, мол, пользу людям И этим пользу для себя извлечь.

Мы ж к современному немилосердны, К былому все терпимей становясь, Не помнить зла стараемся усердно, Но зло – оно не забывает нас.

А мне – поменьше б горя да болезней, Что знаешь – помни, что имеешь – трать… А кто важней, разумней и полезней – Бог разберёт, коль стоит разбирать... 1981 г.

Безгласны жертвы, смертны очевидцы, И кажется, что век не так был плох... А зло не дремлет, чтобы вновь явиться Из прошлых или будущих эпох. 1984 г.

упрямство челобитье «Бью челом»… «Покорнейше прошу»… «Обращаюсь с просьбой»…Тьфу, напасть! Сколько ни живу я, ни дышу, Этих слов неотвратима власть. Я просил и хлеба, и угла, Я просил и ласки, и тепла, И защиты от беды и зла – Всё просил, что жизнь бы дать могла. Возношу мольбы не божеству, А сплетенью звеньев и систем, Точно с их согласия живу, С их соизвольенья пью и ем. Просьбу передашь – и жди-пожди, Что грядёт: согласье иль отказ... И завишу я во всём почти От чинов, от справок и от касс. Не бесправен я, но всё поправ, Жизнью мне один назначен путь: Руку за осуществленьем прав, Как за подаянием, тянуть. Если ж тьме болезней и невзгод Плоть и дух удастся поразить – Ждать, покуда смерть сама придёт, Иль об этом тоже попросить? 1981 г.

Пускай вокруг пустыня нежилая, Пусть от усталости в глазах рябит... Свой крест несу, однако не желаю, Чтоб я к нему был намертво прибит. Пусть запрягают – оборву постромки, Пусть направляют – нам не по пути. Крест положу и отойду в сторонку – Мир посмотреть и дух перевести. Иные мне раскроются масштабы, Понятья переменятся мои... А крест несущий видит лишь ухабы К Голгофе устремлённой колеи. Нет, крест не положу, а просто сброшу! В покорности – истоки многих зол! Недаром сам оценивает ношу Свои пределы знающий осёл. И густо у него иль пусто в брюхе – Он взвесит груз на вьюках и в седле. Упрямый, грустноглазый, длинноухий – Мудрейшая из тварей на земле! Не слушая угроз и назиданий, Осёл не даст свою судьбу на слом. И хорошо, что хоть осыпь звездами Его – осёл останется ослом! 1987 г. Северяне № 1, 2012

судьбы. характеры. лица | соль земли

Поэзия правды и добра Учитель Тазовской школы-интерната Вера Александровна Саблина, моя давняя добрая приятельница, рассказывала, что дети представляли Леонида Васильевича Лапцуя огромным, богатырского сложения человеком. И каково было их удивление, когда они увидели невысокого, плотного, совсем не похожего на богатыря человека. Откуда у детей представление о поэте как о былинном, сказочном герое? Наталья Ного

...Волны Карского моря запели трубой, Прикоснувшись к зубчатым краям облаков, И, упав с высоты, оросили водой, Окропили тебя, ясноглазый Ямал. Новой малицей Север укутал тебя, А солёные брызги, застыв на лету, Грудь твою оросили алмазным дождём. Понесло тебя море на пенных холмах, На всклокоченных гребнях тебя понесло, Словно в люльке хрустальной, смеясь и любя, Долго, долго баюкало море тебя… Разве не правы дети? Читаешь эти строки и видишь: поэт, как былинный герой, вырастает из недр земли ямальской. Родина для Леонида Васильевича – понятие ёмкое и глубокое. Это не только гыданская тундра, земля его предков, не только ямальская – его родина, но и весь необъятный Ямал. Ему он поёт

Северяне № 1, 2012

из архива н. Ного

не думается, образ этот идёт из глубин его поэзии, которая мощными, богатырскими аккордами поёт гимн родному Ямалу: ... В дни полярного мрака и злобной пурги, Когда тучи, как дым, припадали к снегам, Когда Карское море стонало во мгле, Ледяною волною о берег гремя, – Пробивался ты к свету, могучий Ямал, И в тяжёлой борьбе несгибаемым стал.

Пленум ОК ВЛКСМ, июль 1960 г. Леонид Лапцуй – в светлом костюме, Наталья Ного – вторая в верхнем ряду

соль земли | судьбы. характеры. лица широкую, раздольную, нежную песню: О тундра, недосказанная сказка! А небо – вечный полог мой, а звёзды – Мои глаза. Полярное сиянье – Как сполох мысли, потому и в песнях Моих вся тундра от конца и края воплощена. «О тундре рассказать и целой жизни мало», – сказал Леонид Лапцуй. Потому и создаёт поэт образ яркой, многоцветной, поющей, скромной, скупой, но и щедрой – разной в различные времена года тундры. То кажется, что «она белой шкурой оленя покрыта», «блестит безмолв ной белизной», то голубоватая от снегов, то окрашена «лунной охрой», то в «зелени лесов», то от ягоды багрова, то в осеннем золоте, то разноцветна от радуги или северного сияния... До чего ж красива тундра! Вся в снегу – бездонном, тонком. Краски солнечное утро Разбросало вдоль по сопкам. Родина для поэта – это земля «незабытых предков», память о тех, кто некогда пришёл на эту землю, обосновался и «на веки вечные нарёк эту землю Ямалом»: Я всё осилю - и дождь, и вьюгу Затем, что помню заветы деда. Родина – это отчий дом, родительский очаг. Это мать, которая «сидела, тихо распевая простые песни нашего народа, и малицу навырост шила мне», отец, учивший: Сын, никогда от тягот не беги. В железной схватке со стихией снежной Ты станешь острым, словно нож железный… Не пренебрёг мальчиком услышанный отцовский совет, на всю жизнь усвоил его: ... Да и теперь не страшен мне буран, Я не собьюсь – иду отцовским следом. Родина – это родное стойбище, чум, олень, любимец, надёжный друг человека, к нему у Леонида Васильевича особое, трепетное отношение: Стойбище... оно с незапамятных дней верой-правдой служило.

Книга с дарственной надписью

Оно пастухам как утиное было гнездо, И дедов, и внуков вспоило оно и вскормило. Олень... Он в тундре живёт с незапамятных пор, И Север представить нельзя без оленя. Олень – это тундры пятнистый ковёр, Её вдохновенье, её откровенье... Родина – это современный, обновлённый край, суровый, но гостеприимный: Суров мой Север лишь на первый взгляд, Пусть ветры завывают за стеною, Здесь каждый будет вас увидеть рад И обогреть душевной теплотою! Родина – это земляки поэта и, прежде всего, оленеводы, охотники, рыбаки, знатные люди края: Татьяна Николаевна Салиндер – делегат одного из партийных съездов, женщина-мастерица, знатный оленевод и зверовод, освоившая мужское ремесло охотника и рыбака, Вануйто Папули – мудрый, умелый руководитель, председатель колхоза. Настоящие герои те, кто своим трудом преобразует ямальскую землю: геологи – покорители газовой целины, главный геолог Ямала Василий Тихонович Подшибякин, буровой мастер Иванов, комсомольцы-строители. Это обыкновенные, скромные, но яркие, Северяне № 1, 2012

судьбы. характеры. лица | соль земли духовно прекрасные люди, незаметно, не напоказ совершающие добрые дела, те, кто свой талант и горячее сердце отдал Ямалу. Среди них писатель, драматург, журналист, художник, патриарх ненецкой литературы Иван Григорьевич Истомин, умный каюр ямальских детей, заведующий окружным отделом народного образования в 60-е годы Валентин Иванович Костецкий. Это Володя Солдатов, семнадцатилетний фельдшер. Объезжая во время эпидемии тифа стойбища и ухаживая за больными, он заразился и умер. «Рыцарь в белом халате», Володя-Хаерако (Солнышко) – так прозвали его ненцы в ямальской тундре. Это Зина, молодая учительница, приехавшая в далёкое стойбище на берегу Обской губы учить писать и читать неграмотных рыбаков-оленеводов. Поэт поёт славу «рыцарям Ямала», гордясь

ими, обессмертив их на долгие времена силой поэтического слова. И обращается к землякам: Не забудьте, люди, в вихре века, В груде малых и больших забот Просто поклониться человеку – Он дорогой трудною идёт. Отмечая 80-летие со дня рождения поэтагражданина, патриота земли ямальской Леонида Васильевича Лапцуя, которого я очень хорошо знала, отдаём дань большому мастерству, щедрому, светлому таланту и признаём его безоговорочное право на желание: Строка моя – счастливая зарница, Я от тебя хочу лишь одного: Чтоб ты смогла в сердцах людей светиться Волнениями сердца моего.

Мудрый Вэсако Мы знали дружбу, где ценили слово. И так легки мы были на подъём… Юрий Георгиевич Кеерт п. Яр-Сале

1956 году я окончил Ленинградский ветеринарный институт и по направлению приехал в село Яр-Сале, известное как олений край и с вековыми ненецкими традициями. В это время молодого Леонида Лапцуя избрали секретарём РК ВЛКСМ. Так я узнал Леонида Васильевича как комсомольского вожака. Но через год его направили на работу в город Салехард. Через некоторое время мы встретились с Леонидом Васильевичем в Салехарде, на окружном совещании по оленеводству, уже как земляки. Более тесно сблизился я с Леонидом Васильевичем через Геннадия Пуйко, который в то время преподавал рисование в ярсалинской школе и многим ребятам привил любовь к искусству. Я посещал выставки детских рисунков, много беседовал с Геннадием Алексеевичем и подружился с ним. Бывая в длительных кочевьях с оленеводами, я замечал многих детей, которые поражали меня

Северяне № 1, 2012

своими рисунками и аккуратным почерком. Даёшь листок бумаги, и они тут же рисуют чум, оленей, солнце и вертолёт. Геннадий Пуйко многое поведал мне о поэтическом творчестве Леонида Лапцуя. Сам Геннадий Алексеевич очень самобытный и независимый «ненэй ненэчь» со своим пониманием устройства мира. Он тоже занимался поэтическим творчеством, часто выступал в клубе со своими стихами и был единственным человеком, который мог создать и показать на сцене танец шамана, своими руками сделать звучный бубен. Геннадий Пуйко и Леонид Лупцуй были друзьятоварищи по духу… От этих двух людей я многое узнал о традициях и духовном мире ненцев. В те далёкие времена, кроме радио и газет, других информационных средств не было. Телефон для связи на почте, а телефон дома – это уже большая привилегия. Да и электричество до 22-х часов, в праздники на три часа больше. И как было приятно, когда из Салехарда в Яр-Сале в качестве лекторов приезжали Леонид Васильевич Лапцуй и Владимир Артеев с «Живым словом» о положении в округе и стране. Клуб всегда был полон народа.

соль земли | судьбы. характеры. лица С этого момента я стал интересоваться творчеством Леонида Лапцуя, приобретал в магазинах сборники его стихов в небольших форматах. Сама жизнь того времени требовала для души какого-то вдохновения, которое я находил в стихах Леонида Лапцуя. Виделись мы с ним, конечно, редко. Я часто бывал подолгу в оленеводческих стадах, кочевал с ними с мая по начало октября. Тогда полётов в тундру не было, ездили только на нартах. К тому же мне часто приходилось ездить по району. Поэтому наши встречи с Леонидом Васильевичем случались в Панаевске, Новом Порту, Мысе Каменном, Сёяхе и редко в Салехарде. Встречались коротко – оба ценили время друг друга. Леонид Васильевич обычно спрашивал: «Как дела, олений доктор? Что нового?» Я отвечал: «Продолжаю каслать с оленными людьми, уже сносил две малицы. Езжу сам, у меня своя нарта с упряжью. Пока семь часов еду на нарте, запоминаю своих оленей по масти, рогам – никогда их не теряю». В ответ Леонид Васильевич смеётся. В его глазах искорки и ёще что-то, ему одному заветное … Я рассказывал Леониду Васильевичу, как живут оленеводы, об их нуждах, когда бывают моменты, что нет не то что хлеба, а даже соли, керосина, листового табака для сяра. Поведал ему, как мне попало за то, что разрешил старику Пэхатю Окотэтто провести ритуал: принести в жертву своим богам белого телёнка. Люди стойбища были довольны обрядом и спокойны за своих оленей в период летовки. Рассказывал я о своей поездке в Нарьян-Мар на совещание оленеводов, где обычные пастухи выступали с трибуны настолько грамотно, как зооветспециалисты. И город мне понравился: асфальтированные дороги, крашеные дома с палисадниками. Выпускается свой журнал. Было очень обидно за деревянный, серый Салехард… Ещё сказал, что наши оленеводы работают и знают оленей лучше, но поучиться науке стоит. Не знаю, воздействовал ли Леонид Васильевич по этому вопросу через общество «Знание» на кого-либо, но в Салехарде при ЗВТ открылись курсы подготовки пастухов-оленеводов, и несколько человек были направлены на учёбу в Норильск. Запомнилась мне встреча с Леонидом Василь евичем в тундре, когда он посетил Красный чум, которым руководил Александр Анагуричи. Тогда Красный чум имел своих оленей и мог каслать самостоятельно. Леонид Васильевич приехал

в малице, подпоясанной ремнём, на котором висели ножны с ножом и другими атрибутами настоящего мужчины-оленевода… Сам Леонид Васильевич, практически уже городской человек, здесь на фоне тундры в своей среде выглядел совсем другим – настоящим Вэсако, носителем особой правды о своём народе, которая позволяла ему творить и жить. Общение с людьми, запах костра и дыма, тундровой чай после айбата рождали в его голове целый рой мыслей, который надо было собрать и оформить поэтической строкой. Леонид Васильевич дважды при встречах со мной говорил, что собирается написать стихи о зооветспециалистах. Спрашивал фамилии, но каждый раз сокрушался: «Много задумок, масса материала ждёт доработки, а тут надо писать о геологах-нефтяниках, которые бурят недра Земли… Как будут жить кочевые народы, что их ждёт? Может разгневаться Великий Нум!» Находясь в тундре, свободными вечерами мне приходилось слушать песни-сказания умудрённых жизнью старцев. Однажды я заночевал в чуме Папако Худи. Была середина сентября, ночи стояли тёмные, безлунные. В чуме собрались оленеводы из соседних чумов. Все расположились по обеим сторонам чума и затихли. Папако запел, а один из молодых людей вторил ему. Топилась печь, и пламя огня вырывалось наружу. От отблеска света увеличенные отражением тени людей метались по шкурам чума… За стенами чума – глухая темень и слышен только хруст копыт дежурной упряжки. Голос у Папако приятный, чуть глуховато-гортанный. Песни звучали в различной тональности, порой вызывали тревогу. И вдруг мне показалось, что купол чума раздвинулся, и по телу побежали мурашки. Я будто попал в какой-то мифический, нереальный мир. Теперь я могу представить, что испытал юный Вэсако-Леонид, когда жил в чуме у озера Ярато и по вечерам под вой метели слушал древние сказания, впитывал это в себя, а повзрослев, отобразил в своей поэзии. Я часто вспоминаю своё первое появление в Салехарде. Старый базар, куда в морозные дни ноября из тундры приезжали на упряжках оленей ненцы, краснощёкие от мороза женщины в красочной национальной одежде и продавали оленьи туши, тут же отрезали ломтики оленины и ели в мороженом виде… Смотрел, удивлялся… А потом об этом прочёл в стихах Леонида Лапцуя. Он писал об оленеводах-кочевниках, которым Северяне № 1, 2012

судьбы. характеры. лица | соль земли без оленя и тундры нет другой жизни, о собаках, верных помощниках пастуха, о кормилице Оби, весенней путине, бедных берегах, где в чумах живут стойкие люди. Писал о снежном буране, дожде, радуге, животном мире. Всем нашлось место в его поэзии. Каждое стихотворение выстрадано самим поэтом… Если хочешь узнать о коренном народе – ненцах – всё найдёшь в поэзии Леонида Лапцуя… Такие стихи, как «Мой край», «Оленья упряжка», «Северный посёлок», произвели такое впечатление на меня, словно я сам был непосред ственным участником в этих ситуациях, поскольку сам прошёл тундровую закалку. Выезжая на каслания в стада, я брал с собой стихи «Табакерка», «По законам деда» и «В клыкастой стае». Когда выпадала свободная минута, читал их оленеводам… В стихах Леонида Лапцуя живёт великая культура предков, отражены все сезоны года, противостояние стихиям, гимн оленю, дающему жизнь. И сам поэт полон жизнелюбия и неугомонной страсти писать… Он словно накачан природным витамином «Т-2» – талантом и трудолюбием. Но лучше, чем скромно сказал о своём творчестве сам поэт, не скажешь: … строка моя – счастливая зарница! Я от тебя хочу лишь одного: Чтоб ты могла в сердцах людей светиться Волнениями сердца моего. И вот однажды я встречаю судно «Леонид Лапцуй», салехардскому училищу искусств присвоено имя Леонида Лапцуя, создан музей-квартира Лап-

цуя, проводятся Лапцуевские чтения. Наследие Леонида Лапцуя велико. Возможно, что ещё не до конца осознано всё, что им сделано. Но сделано много и, как сейчас говорят, классно! Очень жаль, что он так мало прожил. Не стало мастеров художественного слова, да и молодёжь сейчас увлечена компьютером, Интернетом и не очень любит читать. Я бы, например, хотел послушать его произведения под варган. Мне нравится творчество Юрия Вэлло, Надежды Салиндер, Павла Нядонги. Наверняка, они многое взяли от Великого Вэсако. Стихи надымчанина Юрия Баскова тоже перекликаются с поэзией Леонида Лапцуя. 31 марта 2011 года мне удалось побывать на юбилейной выставке фотохудожника Сергея Анисимова. Очень понравился его фотоальбом «Люблю тебя, Ямал!» Это лирический фотоальбом на стихи ямальских поэтов. Красивейшие снимки природы, оленей, быта и житейских буден тундровиков – и на каждом снимке стихи Леонида Лапцуя, Романа Ругина, Микуля Шульгина. Просто удачное и мудрое решение Сергея Анисимова – выпустить такой альбом. В Яр-Сале с 1990 года начали проводить Лапцуевские чтения. Активную роль в этом сыграла учитель русского языка и литературы Анастасия Васильевна Пуйко – педагог с активной жизненной позицией. Я горжусь, что мне посчастливилось знать этого человека – мудрого Вэсако, Леонида Лапцуя, читать его стихи в длительных кочевьях с оленеводами.

Знакомство в Гыде Светлой памяти Л.В. Лапцуя Борис Шушаков, ветеран труда и Ямала г. Салехард

Публикации: №3, 2011; №1, 2012

Северяне № 1, 2012

артовский день только начинался. Утренний свежий ветер ласкал лицо и старался проникнуть за воротник. Я шёл на работу. Вокруг было светло – прошли тёмные морозные дни полярной ночи. В феврале, чуть завидев на горизонте бордовый от морозов краешек солнечного диска, мужики, улыбаясь, повторяли: «Перезимовали, дальше будет легче!»

соль земли | судьбы. характеры. лица В коридоре конторы рыбозавода меня окликнул секретарь и сказал, что директор просил к нему зайти. Раздевшись у себя, я зашёл к директору Гыданского рыбозавода. Владимир Фёдорович Климов, мужчина высокого роста, среднего тело сложения, с небольшой бородкой, сидел за своим рабочим столом. Увидев меня, он сказал: – Боря! Сегодня на рейсовом самолёте прилетит корреспондент из округа. Мне позвонили из Тазовского. Встреть и проводи его в сельский совет. Больше некому. Владимир Фёдорович Климов не выговаривал букву «р», и было интересно его слушать, но мы привыкли и понимали его с первых слов. Даже в его кабинете, на карте Гыданского рыбозавода, повешенной на стене, не хватало этой буквы. Буквы были вырезаны из пенопласта. Вместо «Гыданский рыбозавод» – «Гыданский ыбозавод». Мой друг и начальник, Иосиф Пиякович Яр, рассказывал, как однажды на завод приезжал инструктор Тазовского райкома КПСС по сельскому хозяйству Станислав Ламбин. Он-то и спросил директора, почему нет буквы «р» на карте, на что Климов ответил: «Как говорим, так и пишем». День подходил к обеду. Занимаясь своими делами, я не забывал о том, что мне надо встретить какого-то корреспондента. Я не знал кого, а спросить у директора не хватило смелости. Надеялся, что разберусь на месте. В наш посёлок гости прилетают редко, а своих я всех знаю. Ровно в полдень рейсовый самолёт АН-2 из Тазовского, покружив над посёлком, заскользил по ледовой полосе на речке Гыда и, лихо развернувшись, остановился у небольшого дощатого сарая. Встретить рейсовый самолёт пришло много людей. Здесь были и интернатские ребятишки, которым интересно поглядеть, кто прилетел. Мохнатые дворовые собаки с лаем и визгом кружились возле ног. Почтовая лошадка, запряжённая в сани, стояла поодаль, ожидая свежую почту с Большой земли. Встреча каждого рейса – праздник для посёлка. Это новые люди, свежая информация, это часть Большой земли. Я остановился в сторонке, наблюдая за происходящим и ожидая гостя из Салехарда. Вот открылись двери, сброшена небольшая лестница, и пассажиры по одному стали выходить из самолёта. Максимыч, местный участковый, стал проверять у пассажиров документы, поскольку Гыда – это пограничный район. Моя задача – не пропустить мимо себя корреспондента из округа. Я даже не знал – мужчина

это или женщина. Ни возраста, ни имени. Но мне помогало то, что большинство пассажиров были мне знакомы, это мои земляки. И вот наконец появилось в проёме дверей незнакомое лицо. Мужчина средних лет, чуть полноват, с широкой улыбкой на лице, стал спускаться по лесенке на землю. В руках он держал дорожную сумку. Спустившись, он стал оглядываться вокруг, как будто высматривая кого-то. Никого не признав, он шагнул в мою сторону. Его лицо показалось мне знакомым. Где я мог видеть это широкое, улыбчивое лицо со щёлочками весёлых глаз? Идя ко мне неторопливым шагом, чуть размахивая свободной рукой, он напомнил мне тундрового оленевода, обходящего своё стадо. Внимательнее посмотрев на него, я вдруг понял, что это Вэсако – наш ненецкий поэт Леонид Васильевич Лапцуй, автор многих книг стихов. Я знал, что он редактор окружной ненецкой газеты. Я и тогда уже был знаком с его поэзией. В своих стихах он описывал и мою жизнь. Мне до сих пор дороги его стихи о матери: Сугроб ей в тундре был подушкой, На нём тебя и родила. Между тем мужчина подходил ко мне, одиноко стоящему в стороне от других людей. Видно, он хотел о чём-то спросить, не зная, что именно я его встречаю. С весёлой улыбкой на лице, протянув правую руку, он спросил на ненецком языке: – Ты ненец? Ненецкий язык знаешь? Как тебя зовут? Получив утвердительный ответ, он ещё сильнее сжал мою руку. Когда я признался ему, что это я его встречаю, он весело засмеялся. – Я догадался и потому подошёл к тебе, – ответил он, – проводи меня к большим начальникам, надо отметить командировку. – Леонид Васильевич! – обратился я к нему, – сейчас обеденное время, в сельском совете никого нет, пойдёмте обедать, а потом к большим начальникам. Дома я познакомил его со своей женой. Как истинный северянин, он с огромным удоволь ствием поел строганины с оленьей кровью и выпил крепкого чая. После обеда мы пошли в сельсовет. Очень весёлой и шумной была встреча с Анатолием Игнатьевичем Усольцевым, председателем совета. Оставив Леонида Васильевича на попечении Усольцева, я пошёл докладывать директору о визите гостя. На следующий день, занимаясь своими делами, я не заметил, как вошёл в кабинет Леонид Северяне № 1, 2012

СУдьбы. характеры. лиЦа | Соль земли Васильевич. Громко поздоровавшись с рыбаками, находившимися у меня в кабинете, он стал спрашивать их на ненецком языке о промысле рыбы, о делах в оленеводстве. Люди, поняв, что перед ними не чужой человек, с открытой душой отвечали на его вопросы. Разговор шёл в доверительном диалоге. Гостя интересовала жизнь людей на Гыданском полуострове и их занятия. Я был удивлён, как быстро Леонид Васильевич смог войти к тундровикам в души. Они говорили с ним как с равным, как с человеком из тундры. После беседы с рыбаками Леонид Васильевич сказал, что с председателем совета они обошли больницу, школу-интернат и сельский клуб, теперь черёд за Гыданским рыбозаводом. Он попросил показать ему производственные подразделения завода, встретиться с работниками. Я провёл его к директору Гыданского рыбозавода Владимиру Фёдоровичу Климову. На следующее утро мы пошли с ним по цехам рыбозавода. Перейдя через речку Хасрё-Сё, встретились с коллективом цеха рыбообработки. Посетили меховую пошивочную мастерскую, побывали у мастеров сетепосадочного цеха. Встретились на стройке дома с плотниками строительного цеха. И наконец, зашли в тарный цех, где занимаются сколоткой тары для хранения и перевозки рыбы. Итоговая встреча с инженернотехническими работниками рыбозавода прошла в кабинете директора. Везде его встречали радушно, он рассказывал о последних событиях в округе, о жизни людей в других районах округа, о своей работе в газете. Особенно людей интересовало то, над чем сегодня трудится Леонид Васильевич, какие новые стихи или поэмы он собирается выпускать. Этот день запомнился и ему, наверное, надолго. Он был очень доволен встречей с людьми. Для него многое стало понятно, как живут и трудятся в далёкой от цивилизации Гыде. Он сказал мне, что люди здесь мужественные и очень простые. Для нас, гыданцев, эта была высокая оценка. На следующий день, ближе к полудню, он открыл двери кабинета с весёлой улыбкой на лице, поздоровавшись со мной, произнёс: Гыдоямо, Гыдоямо, Справа яма, слева яма. Посередине сельсовет, Как зайдёшь – Усольцева нет! Я понял, что от досады, не застав председателя на месте, сложил это четверостишие.

Северяне № 1, 2012

Эти лапцуевские крылатые слова народ до сих пор повторяет, не найдя поддержки в стенах власти, изменяя последнюю строчку (вместо «Усольцева» говорят «там правды»). Так прошла моя первая встреча с настоящим человеком, человеком своего времени. Впоследствии я много общался с ним, но уже в Салехарде, будучи в командировках. Не забуду встречи на улице Броднева, где на одной площадке жили Леонид Васильевич Лапцуй, Юрий Васильевич Неёлов, Сергей Николаевич Харючи. В это время он работал над поэмой «Эдейка» и привлекал меня в качестве слушателя и консультанта. Каждый раз за чашкой чая он говорил мне, что я ближе, чем он, к тундре, к оленеводам, что я должен помогать людям – тундровикам и жителям маленьких посёлков, рыбакам и охотникам. Уже тогда, в 70-е годы двадцатого столетия, он видел и знал, что юридическая и экономическая помощь понадобится людям тундры. «Кто же им поможет, если не мы? – говорил он. – Люди у нас красивые и добрые, но им трудно жить в наше время». Перечитывая стихи Леонида Васильевича, я ещё раз убеждаюсь в том, каким жизнелюбом он был, как он мечтал, чтобы всем было хорошо. Как любил свой край, свой седой Ямал. Но, приглашая друзей в гости, предупреждал: Суров мой Север лишь на первый взгляд. Пусть ветры завывают за стеной, здесь каждый будет вас увидеть рад и обогреть душевной теплотой. Возможно, после этой командировки в далёкую Гыду у Леонида Васильевича родились следующие строки: С трапа самолёта я сошёл в пургу. Вдох морозит горло. Леденеет выдох. За семью замками здесь, на берегу, Прячет Гыда тайны предков незабытых. Вот ворота моря. Дышит океан – Льды в ночи колышет грудью океанской. Мысли намотаю, как большой аркан, И заброшу петли в глубь земли гыданской… Оттого и в Гыде, на земле отцов, Сердце бьётся чаще, что в конце концов Нет для человека долгожданней встречи, Чем с родной землёю и родною речью.

мастера | судьбы. характеры. лица

Песенный аргиш Няруя Россия всегда славилась талантливыми людьми, самородкамиумельцами, чья подвижническая деятельность служит развитию национального искусства. Есть такие люди и у нас в округе. Юрий Юнкеров

из фондов ОЦНК

ациональная музыкальная культура Ямала уже немыслима без творческого наследия Семёна Николаевича Няруя – композитора, певца, педагога. Его вклад в сокровищницу национального искусства бесценен. Вся его жизнь служит ярким примером любви и преданности национальному искусству, его сохранению и развитию. Музыка Семёна Няруя, ставшая частью духовной культуры ненецкого народа, дала крепкие крылья и песенным стихам ямальских поэтов. В округе нет уголка, где бы ни звучали его песни. Многие из них бытуют как народные. Это ли не лучшее свидетельство популярности творчества композитора, признания подлинно народной сути его музыки! Декабрь на Ямале ненцы называют Месяцем Большой Темноты. И дело не только в краткости светового дня, когда почти круглосуточно полярная ночь давит на человека непредсказуемостью и беспросветностью. Воздух, стылый, как лёд, перехватывает дыхание, а бесконечные снега не дают забыть

Семён Николаевич Няруй

о том, как мал и слаб человек в этом белом, величественном, безмолвном мире. В морозный, с крепкой позёмкой день, 16 декабря 1946 года, на затерянной в снегах крохотной фактории ямальской тундры, в одном из нескольких притулившихся к самому берегу Обской губы чумов, у Николая Тимофеевича Няруя, известного и уважаемого в тундре человека, и его жены Марии родился первенец – сын Семён. Семья потомственного оленевода к тому времени оленеводством уже не занималась, поскольку глава её, обладая редким даром народного певца-сказителя, так и не пристрастился к этой традиционной

ненецкой профессии. Зато приезжавшие на факторию за товаром ненцы-оленеводы заслушивались его рассказами о Большой земле, о далёком городе Москве, куда Николай Тимофеевич ездил на сессию как первый депутат Верховного Совета СССР от Ямала. На родном ненецком языке объяснял он соплеменникам трудные политические вопросы, читал вслух газеты и книги. С особым интересом слушатели ждали его сказок, легенд и песен, в которых проявлялся не только художественный дар певца и рассказчика, но и отражалась история, вспоминались древние преданья ненецкого народа, живущего в низовьях Оби. Северяне № 1, 2012

из семейного архива С. Няруя

Бывало, возьмёт отец на колени маленького Семёна да и запоёт негромко. Мальчик в такие минуты замирал от блаженства, он невольно запоминал отцовские напевы: то лирически-созерцательные, то страстно-взволнованные. Это были талантливые голосовые импровизации – ярабц, сюдбабц (сюдвабц), хынабц – песни и легенды обских ненцев, в которых нараспев рассказывалось что-либо из истории или из каждодневной жизни народа, прослеживались людские судьбы.

Отец С.Н. Няруя Николай Тимофеевич и сынок Янако, первенец композитора, 1975 г.

Известно, что в тундре национальная песня повсюду сопровождает человека: каслание, рыбалка, охота, рукоделие, ловля упряжных оленей, игры детей, ожидание женщинами возвращения мужа или отца с промысла, воспитание ребёнка, бесконечная полярная ночь – всё это повод для пения и рождения неповторимых напевов. Песни колыбельные, обрядовые, дорожные, хмельные, шуточные, свадебные, гостевые всегда украшали однообразную с ежедневными будничными хлопотами жизнь человека в неоглядной тундре.

Северяне № 1, 2012

Издревле у ненцев существует вокальный жанр – пение без аккомпанемента. Жаль, что многие века никто не мог записать, увековечить музыку тундры. Лишь устно, от поколения к поколению, с вариациями и дополнениями передавались музыкально-поэтические народные шедевры, сплетённые голосовыми узорами народных певцов за долгую полярную ночь, как традиция рода-племени, как его богатство и собственность. Сочинялись у ненцев и особые – личные песни. Их дарили мать и отец своему ребёнку как талисманы-хранители в нелёгкой долгой жизни. Такую песню подарили родители и Семёну. «Ветер не свалит теперь мой чум, потому что сын родился», – так начиналась напутственная отцовская песня: «Расти красивым и умным, научись в жизни хорошему сам и учи других. Но главное – не забудь родных песен, пой их, пой и свои новые. Пусть никогда не кончается песня рода Няруев…» Впоследствии самые первые музыкально-поэтические впечатления, полученные ещё в нежном возрасте, помогли становлению Семёна как национального композитора. В 1955 году пришла пора Семёну учиться. И, как водится, навсегда покинул он родной дом, родителей, троих младших братьев, переселился на долгие годы в казённый школьный интернат в с. Яр-Сале. Там и проявилась музыкальная одарённость мальчика. В школе-интернате под его быстрыми пальчиками «заговорили» кнопки русского баяна. Дело пошло так споро, что после восьмого класса путь юноши определился твёрдо – быть Семёну музыкантом. В 1965 году начался путь в профессию. Салехардское куль-

из семейного архива С. Няруя

судьбы. характеры. лица | мастера

Семён Няруй в кругу семьи, г. Салехард, 1987 г.

турно-просветительное училище, первые учителя музыки: Георгий Михайлович Сокуренко, Людмила Константиновна и Павел Васильевич Кравцовы, Виктор Евгеньевич Щербаков, первое знакомство с нотной грамотой, сольфеджио, музыкальной литературой. С большим увлечением, старательнее многих других студентов он осваивает практические навыки игры на баяне и фортепиано. Огромное желание, настойчивый характер и трудолюбие помогали преодолению трудностей. С каждым днём всё увереннее и свободнее становятся движения крепнущих пальцев по клавиатуре – и вот уже побежали, помчались в скорых, как оленья упряжка, ритмах. Хорошо! Всё было ему интересно, потому что он понял: музыка – это его жизнь. Да, именно в те студенческие годы в стенах культпросветучилища и раскрылся композиторский дар Семёна Няруя. Однажды, уже на втором курсе, подбирая и варьируя народные напевы на рояле, он понял, что получается какая-то новая, но словно уже

знакомая с детства мелодия-наигрыш. Такой песни он не пел раньше, не слышал от других. Это была только его музыка, которую он сочинил сам на первые пришедшие в голову слова: «Маленькому хозяину тундры, родившемуся на берегу Оби, волны песни пели». Так и родилась первая песня Семёна «Тэтэльвэтэль». Светлая, бесхитростно простая, национального склада мелодия, дополненная «волнами» аккомпанемента, сразу же приобрела популярность среди студентов и в народе. Мало кто из ненецких ребятишек, да и взрослых людей, не слышал или не пел её. Незамысловатой доброй песенке «Тэтэль-вэтэль» о новом подрастающем человеке тундры сегодня исполнилось 45 лет. Она стала поистине народной, подобно белой тундровой куропатке выпорхнув из-под пальцев начинающего композитора, а может, из самого сердца его и до сих пор вдруг появляется то в чуме, то в школе, то слышится на клубной сцене. Популярность первой песни и непреодолимая внутренняя потребность творить вдохновили начинающего композитора на создание следующей мелодии. В отличие от первой, весёлой, песня «Ватане» лирического плана. Она написана на стихи ненецкого поэта Ивана Юганпелика. Ватане – имя красивой ненецкой девушки-рыбачки, вся жизнь которой связана с родной рекой Обью. Песня очень быстро стала широко известна, получила высокую оценку специалистов, впоследствии вошла в ненецкую национальную классику. Окрылённый успехом, Семён Няруй сочиняет ещё и ещё, теперь уже осознанно, тщательно подбирая стихи, чаще останавливаясь на произведениях националь-

из семейного архива С. Няруя

мастера | судьбы. характеры. лица

С сыном Нядмой

ных поэтов-северян, наделяя их звучание соответствующими поэтическому образу мелодией и гармонией. Как, например, песня «Ид’ерв не» – Царевна Оби (стихи Геннадия Пуйко) – с тёплой, задушевной мелодией, впитавшей красоту и просторы величавой Оби. Мелодическая линия и полнозвучный аккордово-арпеджированный аккомпанемент, изображающий плеск речных волн, углубляют восприятие обских пейзажей. 1967 год. Семён поступает в Тюменское музыкальное училище, где совершенствуется в игре на баяне, расширяет музыкальный кругозор, а после завершения учёбы получает направление в Салехардское культурно-просветительное училище как педагог-музыкант. 1971 год – начало трудовой деятельности. С тех пор на протяжении тридцати лет преподавателя по классу баяна и национального вокала Семёна Николаевича Няруя ежедневно встречали ученики. Сколько за эти годы их обучено, воспитано, направлено на дальнейшую учёбу и работу! А сколько написано песен, пьес для

различных инструментов – фортепиано, скрипки, баяна. Сколько получено дипломов, грамот, лауреатских званий на бесчисленных фестивалях, конкурсах, смотрах, концертах, в поездках по округу, по России! Стремление расширить рамки композиторского мастерства в других жанрах предопределило обращение Семёна Няруя к инструментальной музыке. В этом виде творчества также ощущается знание композитором особенностей ненецкого фольклора. Так были созданы произведения «Заря над тундрой», «Ямальские напевы», «Северная сюита», «Ритмы тундры». Эти инструментальные произведения – первые значимые сочинения в истории культуры ненецкого народа. Интересные аранжировки и переложения вокальной и инструментальной музыки Няруя для различных составов ансамблей и оркестров сделаны Александром Пустосёловым, заслуженным работником культуры Россий ской Федерации. Возглавляемый им ансамбль народной музыки Ямальского многопрофильного Северяне № 1, 2012

из фондов ОЦНК

судьбы. характеры. лица | мастера

Встреча с вахтовиками Харасавэя. Конец 1980-х годов

колледжа высокопрофессионально исполняет эти сочинения, вызывая восторженные отклики слушателей. Что же касается главной и постоянной любви Семёна Николаевича, жанра песни, тут его фантазия безгранична. В коротком музыкальном произведении ему удаётся выразить и красоты природы Севера, и мудрость своего народа, и особенности быта, культуры и передать все оттенки собственной души. Если собрать воедино песни, написанные им в разные годы, то их наберётся не менее сотни. Разные песни – разные образы. «Нюкубц» – «Колыбельная» (стихи Любови Ненянг) – с ласковым светлым напевом, народными интонациями. Совсем другие настроения в песнях «Праздник солнца» (стихи Анатолия Марласова) или «Ярколава» – «Ловля оленей» (стихи Валентины Няруй). В них уже поэтически обобщённые образы из жизни и быта ненецкого народа. Очень типична для музыкального почерка Няруя мелодия песни «Ездовая» (стихи Xабэчи Яунгада) – напев устремлён вперёд в безостановочном движении, в

Северяне № 1, 2012

нём упоение скоростью полёта упряжки и простором. Фактурные особенности фортепианного аккомпанемента здесь основаны на ритмических рисунках ударов бубна, который с давних пор используется ненцами при проведении ритуалов и народных праздников. Переполнены чувством к родному Северу, тревогой за окружающую природу песни «Серебряный олень» (стихи Анатолия Марласова), «Упряжка» (стихи Альфреда Гольда), где образность восходит уже к родной ямальской земле. Неповторимая северная картина передаётся в песне «Ехал ненец на просторе» (стихи Василия Ледкова). Перед слушателем рисуются бескрайние горизонты тундры в дымке утренних туманов, на фоне которых так естественно льётся негромкая, задушевная песня ездока. Не обойдена в песенном творчестве и вечная на все времена тема любви. Одна из таких лирических песен «Хамзнами» – «Любимая» (стихи Геннадия Пуйко). Светлая, благородно-возвышенная мелодия живописует о любви юноши и девушки. Действительно, сколько песен, столько неповторимых яр-

ких северных зарисовок. Песни «Су’’ляко» и «Маленький помощник» (стихи Леонида Лапцуя), «Хорей» (стихи Романа Ругина), «Дети рисуют тундру» (стихи Аллы Тарасовой), «Нарты спят» (стихи Прокопия Явтысыя), «Колокольчики» (стихи Валентины Няруй), «Морошка» (стихи Огдо Аксёновой) и десятки других – о ямальских посёлках, о Салехарде, детях тундры – воспринимаются образно, словно картинки с художественной выставки. Даже в самом обычном, традиционном автор находит свежесть и новизну: в манере изложения музыкального материала, его подаче, и всё с чувством меры и достоинства. В песнях много сердечного тепла, мягкой напевности, светлого мироощущения. Они как живые солнечные лучики. И в этом весь Семён Николаевич – светлый, жизнерадостный, добродушный. 1985 год. Семён Николаевич Няруй поступает в Ленинградскую (ныне Санкт-Петербургскую) консерваторию. Пять лет учёбы в её стенах (без отрыва от преподавательской работы в Салехарде) дались ему непросто. К тому времени опытный преподаватель, активнейший пропагандист и исполнитель национальных ненецких произведений, собственных сочинений, известный и за пределами округа, имел множество почётных наград. У него уже была семья, росли двое детей. Но, несмотря на это, на солидные годы, Семён Николаевич – снова студент. 1990 год – год успешного окончания консерватории. Творчество Семёна Няруя сочеталось с разнообразной общественной деятельностью, с преподавательской работой в Салехардском межокружном училище культуры и искусства. Десятки

из семейного архива С. Няруя

С коллегами: Ю.П. Юнкеровым, А.Т. Бердышевым, 1998 г.

мика требуют знания языковой культуры, традиционного звучания напевной ненецкой речи. Даже написанные на русские тексты, по музыке они приближены к национальному стилю высказывания и предъявляют певцу свои каноны при передаче художественного образа. Поэтому чаще исполнителями являются земляки композитора – коренные северяне. Особым мастерством отличался Арка Лаптандер (к сожалению, рано ушедший из жизни), он остался в памяти ямальцев первым ярким интерпретатором многих песен, в том числе и широко популярной песни «Су’’ляко», которая была записана на Всесоюзном радио. Конечно, были у песни и другие исполнители, но создание художественного образа Аркой Лаптандером – живое, глубокое, убедительное, потрясает силой вдохновения и, с моей точки зрения, является эталонным. Отсутствие ложного пафоса лишь добавляет чувства, в немалой степени способствует популярности песни. Работая педагогом культурно-просветительного училища, Семён Николаевич заметил яркий талант студентки Татьяны Лар: острый слух, самобытность музыкального мышления, творческую фантазию, красивый голос. На этих сильных сторонах её индивидуальности композитор строил методику обучения. Сегодня Татьяна – зрелый мастер. С большим успехом, ярко и вдохновенно в её исполнении звучат песни учителя. В 80-е и 90-е годы прошлого века к творчеству Семёна Николаевича часто обращался Василий Лейпожих. Его исполнение отличалось темпераментом, удалью, озорством. Лирические песни, например, «Нарты спят»

Со своим учителем музыки и коллегой Г.М. Сокуренко

из семейного архива С. Няруя

его выпускников, работников культуры, разъехались по всему Ямалу. А с песнями своими Семён Николаевич побывал во многих городах страны, где слушатели награждали нашего земляка аплодисментами и восторженными отзывами. Но особенно радуются его приезду, конечно, тундровики-ненцы. Глуховатый, с хрипотцой и в то же время сильный голос Семёна Няруя близок поэзии северных просторов, суровому быту живущих в этом краю людей. Конечно, песни Няруя во многом уходят от подлинного языка народных речитативных сказаний, в его новых песнях появились современные краски, порой не свойственные фольклорным ненецким напевам: это прежде всего жизнеутверждение, даже жизнерадостность. А свежая гармоническая окраска национальных мелодий, их ритмическое разнообразие, динамичность и ёмкость музыкальных высказываний способствуют восприятию ненецких песен молодым поколением северян. Надо сказать, что песни Няруя исполнять непросто, они не напоминают расхожие шлягеры. Их мелодия, интонация, рит-

из семейного архива С. Няруя

мастера | судьбы. характеры. лица

С Игорем Калиничевым, музыкантом-преподавателем

или «Берёзово» звучали тепло, искренне, проникновенно. Радует, что продолжает исполнительскую традицию отца и его сын Нядма Няруй. Богатый тембр голоса, неподражаемая исполнительская манера не могут оставить слушателей равнодушными. Песенное творчество Семёна Няруя составляет значительную часть репертуара национального ансамбля «Сёётэй Ямал» («Поющий Ямал»), который успешно Северяне № 1, 2012

из Фондов оЦнк

СУдьбы. характеры. лиЦа | маСтера

дни ямала в москве, вднх, 1 г.

выступает на концертных площадках страны. Надо заметить, что вся музыкальная семья Семёна Николаевича принимает участие в сборе и систематизации народных ненецких напевов. Сохраняя традиционный национальный колорит, учитывая ладогармоническое, интонационно-ритмическое и фактурное своеобразие ненецкого фольклора, они бережно относятся к каждому даже мельчайшему штриху народного напева. Всё в народной ненецкой песне лаконично, искренне и просто отражает внутренний мир человека и природу, среди которой он живёт. Вместе с женой Валентиной Нёлёковной, кандидатом педагогических наук, они собрали солидный архив национальных песен, сделали их музыкальные и литературные обработки, подготовили к публикации. Без их кропотливой работы многие песни и сказки тундры так бы и остались достоянием лишь немногих избранных. Увидеть популярность и заслуженное признание своего творчества при жизни – удел счастливых художников. К ним

Северяне № 1, 2012

по праву может отнести себя Семён Няруй, чей композиторский талант, щедро отдаваемый ямальцам, был замечен и по достоинству оценен не только коллегами-музыкантами и поклонниками его творчества, но и на официальном уровне. За большие творческие достижения и заслуги в области пропаганды и развития музыкальной культуры Ямала Указом Президента России в 1994 году ему присвоено почётное звание «Заслуженный работник культуры Российской Федерации». Годы идут и всё чаще обращают мысль человека в его прошлое: так ли прожил, так ли живёт... Семён Николаевич Няруй, находящийся в настоящее время на заслуженном отдыхе, сверяет направление своего жизненного пути, как заправский тундровик, по вехам, приметным только ему, самая главная из которых – напутственные слова отца, Николая Тимофеевича Няруя, человека исключительной духовности и самоотдачи: «Когда вырастешь, станешь образованным, научишься жизни, будешь учить других, никогда не забудешь

родных песен». Так и вышло. Известный деятель культуры Ямала, кандидат педагогических наук, исполнительница народных песен Елена Григорьевна Сусой сравнивает творчество Семёна Няруя с магической силой священного семибугорчатого бубна шамана, а семь нот его музыкальной палитры – со звоном сказочного семистрельного лука. Она поёт: Земля и небо словно солнцем озарились, Прислушиваясь к струнам жизни, света. Сиянье Севера и звёзды засверкали Огнём костра большого, родового. Именно так ощущает она, представитель ненецкого народа, а вместе с ней и чуткий к хрупкой нежности звука слушатель образную основу творчества первого композитора этого самобытного северного народа. И коль приняли его щедрый дар, значит, жить его таланту и дальше. Мудрые люди из тундры говорят, что секрет одарённости Семёна Няруя – в корнях рода Няруев. По народному поверью, тот, кто носит эту фамилию, наделён дополнительной небесной силой. Именно она и даёт человеку Божий дар творить новое и прекрасное во имя расцвета духовности нации, во славу древнего седого Ямала. Пройдут годы, сменятся кумиры и приоритеты, но песни, написанные Семёном Николаевичем Няруем, будут продолжать звучать, радуя и согревая сердца людей, вызывая слова глубокого уважения талантливому сочинителю, самобытному интерпретатору-исполнителю, воспевающему наш удивительный и прекрасный «край земли» – Ямал.

арктичеСкая ЦивилизаЦия

Северяне № 1, 2012

арктическая цивилизация | образы земли ямальской

ольга лобызова

Успех, удача, улыбка!

Северяне № 1, 2012

образы земли ямальСкой | арктичеСкая ЦивилизаЦия это девиз и жизненное кредо клавдии николаевны аверьяновой. родом из байдарацкой тундры, из семьи потомственных оленеводов, она воплотила в себе мировоззрение и традиции двух самобытных северных народов – ненцев и коми-зырян. ольга лобызова

ереплавленные в горниле её личностного становления, которое, очевидно, продолжается до сих пор… а кто сказал, что учёба, развитие, преображение – это удел только детских и юношеских лет?.. – помноженные на глубокие профессиональные знания, они дают всё новый и новый эффект, каждый раз впечатляющий и радующий не только саму создательницу креативных творений, всех нас. Это нашло ещё одно своё подтверждение на состоявшейся недавно в окружном Центре национальных культур в Салехарде выставке «Ямальские мотивы», где Клавдия Аверьянова представила коллекцию современной одежды с этническими элементами и мотивами. Предыдущий год был невероятно успешен для неё в этом направлении: на IV Международной выставке-ярмарке «Сокровища Севера 2011» и фестивале культур коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации «Кочевье Севера 2011» в Москве. Она стала победителем в номинации «Традиционная и современная одежда с этническими элементами», признана лауреатом и получила диплом «Креативная персона». В её коллекции демисезонные пальто, платья вечерние и деловые, туники, сарафаны,

жилеты, палантины, украшения – всего и не перечислить. Использованы ткани чистых цветов и ярких оттенков, что свойственно одежде северян. Цветовой акцент сделан и на яркие, и на приглушённые тона: жёлтый, красный, оттенки фиолетового, классические чёрный и белый. Завораживают различные сочетания чёрного и красного, красного и жёлтых цветов. Представленные модели украшены аппликациями с изображениями головы оленя с бахромой из бисера, мчащейся оленьей упряжки с оленеводом и бегущей рядом собакой, с использованием копытец оленя, национального орнамента, бисера, войлочных бусин, декорированы тонкими кружевными элементами. Пояса для нарядов сами по себе являются произведениями искусства и изготовлены по методу плетения оленеводческого тынзянааркана. Кандидат педагогических наук, доцент кафедры национально-регионального образования ГАУ дополнительного профессионального образования «Региональный институт развития образования» К.Н. Аверьянова и к этому своему очаровательно женскому увлечению-влечению подходит глобально. Теперь не только её землячкам и соплеменницам различных возрастов, профессий указан чёткий и очень современный путь, как встать на пике моды, не утратив нацио-

нального своеобразия, но и всем другим модницам предложено столько вариантов супермодных новинок, что дух захватывает! А если отойти от сугубо практического, предметного взгляда на представленную коллекцию, то разве это не песнь во славу своих талантливых предков и родной земли, не призыв ко всем желающим черпать и вкушать из бездонной сокровищницы материальных и духовных достижений коренных северян, не предложение золотым женским ручкам независимо от их национальности продолжать и развивать обретённую тему?! Чего мы все вместе и каждый в отдельности боимся в надвигающемся и захватывающем нас, как тысячеглавый спрут, глобализме? Унификации и усреднённости, поголовной стандартизации и обезличенности, утраты своих личных и национальных, региональных своеобразия и уникальности. Великие умы человечества бьются-маются сейчас над этой проблемой, предвидя в ней глобальную же и опасность, стремясь, чтобы этого не произошло. А Клавдия Николаевна, уютно устроившись на краешке Земли Ямале, усердно и вдохновенно, как подобает истинной северянке, кроит, шьёт и украшает уникальные авторские наряды, торя тем самым свою тропку, прокладывая свой разноцветный аргиш не только в снежном безмолвии ямальской тундры – в современном мировом пространстве. Северяне № 1, 2012

арктичеСкая ЦивилизаЦия | мы в ответе за бУдУЩее

СчаСтье – это когДа еСть Дом и роДные у всех народов и культур есть общие чёткие представления о том, как воспитывать «хороших» детей. нужно только захотеть и очень постараться. любовь лаврова

последнее время возрос интерес к народному опыту воспитания. Это связано не только с возрождением национального самосознания, но и с пониманием того, что человек есть продукт той культуры, в которой он вырос. Его мировоззрение, поведение, привычки и многое другое есть результат прямого влияния образа жизни, традиций, обычаев, норм и ценностей того общества, которое его окружало с первого дня рождения. Происходит это в семье через общение со старшими, участие вместе с ними в трудовой деятельности – «делай как я». Чем теснее и глубже эта преемственность, тем лучше для растущего человека. Именно эти цели поставила перед собой работник салехардской городской библиотеки Инна Борисовна Ефимова, организатор городского конкурса иллюстрированных историй «Этнические традиции моей семьи», который проводился в рамках Второго международного десятилетия коренных народов мира. В нём участвовали школьники и студенты средних учебных заведений. Самые юные среди них – перво-

Северяне № 1, 2012

классники Дима Серасхов, Дима Тынзянов и Катюша Ямру. Подведены итоги, определены победители (что ни говори, конкурс есть конкурс), вручены подарки. Не остались без внимания педагоги, которые помогли своим ученикам не только справиться с серьёзным заданием, но и преподали урок нравственности и опыт научно-исследовательской работы. Велика роль и родителей. Одним словом, все вовлечены в коллективное действие. Вызывают восхищение не только глубина раскрытия темы, но и форма подачи: всё как и полагается современным школьникам, свободно владеющим компьютером и Интернетом Всего в конкурсе участвовало 28 ребят. Победителем стал ученик 8 класса третьей школы Валера Яптик. Его учительница И.П. Мухминова даже прослезилась: «Я так рада за Валеру! У него хорошие родители. Они купили сыну компьютер, и он многому уже научился». Сам же Валера, кроме прочего, умеет ловить арканом, запрягать, распрягать оленей, управлять ими. Мечтает получить настоящую мужскую профессию, а потом уехать в новопортовскую тундру, стать оленеводом, как дедушка, дяди – все мужчины рода Яптик.

Каждое лето девятилетняя Катя Жернакова гостит у бабушки и дедушки в тундре. Бабушка учит внучку шить национальную одежду, разделывать рыбу. Дедушка и внук рыбачат, чистят сети, заготавливают дрова… А все вместе делают припасы на долгую зиму, общаясь при этом на родном ненецком языке. Студентка Ольга Тоболько, будущий ветеринар, мечтает вернуться в родную Аксарку: «Там такая свобода, аж дух захватывает!» Елисей Наков заканчивает свою работу словами: «Я люблю наш дом. У нас под окном растёт рябина. Когда выпадает снег, небо сквозь её веточки такое кружевное! С другой стороны дома у нас растёт черёмуха. Прилетают снегири, клюют ягоды. Красиво. Счастье – это когда есть дом и родные. Когда мы все вместе. Вот это счастье!» После этих слов 11-летнего мальчика и добавить нечего! В воспитании, как известно, мелочей нет, как нет и «посторонних» людей. Именно от нас, взрослых, зависит, какими вырастут наши дети! И нужно изо всех сил успеть опередить отрицательное влияние далеко не идеальной окружающей действительности и поселить в детском сердце добро, свет и красоту.

Любовь лаврова

Северяне № 1, 2012

арктическая цивилизация | встреча для вас

Человек-праздник Хабэча Яунгад «Северяне» уже не раз писали о работе клуба «Краевед» при центральной библиотеке окружной столицы, которым руководит Наталья Владимировна Рябова. Часто принимая участие в проводимых ею и её коллегами мероприятиях, мы не перестаём восхищаться их отношением к своему труду и к людям, о которых они рассказывают, к своим гостям – детям и взрослым.

е так давно на встрече с читателями в Салехарде главный редактор журнала «Наш современник» поэт Станислав Куняев сказал буквально следующее: «Библиотекари – они же святые женщины…» Тысячу раз прав Станислав Юрьевич. Не всё в нашей жизни, к счастью, измеряется количеством денег, которые мы получаем за свой труд, ещё есть призвание, верность профессии, чувство долга, подвижничество, в конце концов. Не перевелись ещё подвижники на земле русской! Хотите – верьте, хотите – нет. Можно получать большие деньги, оставаясь при этом «звездочётом», а можно за скромное жалованье зажигать для людей фонари! Очередное заседание клуба «Краевед» из серии «Обдорские династии», прошедшее, как обычно, в культурно-досуговом центре «Наследие» называлось так: «История семьи Яунгад в истории города Салехарда».

Северяне № 1, 2012

Общее настроение всех со бравшихся в этот день можно, выражаясь молодёжным языком, определить так: было классно! Это потому, что Хабэча Хыварёвич Яунгад, глава большой и дружной семьи, как сказал один из его друзей юности, – это человек-праздник. Вокруг него, как планеты вокруг Солнца, вращаются и его верная жена Валентина Тандеевна, и их четверо прекрасных детей, и шестеро подрастающих внуков.

Никто из выступающих – друзей, закадычных приятелей, просто хороших знакомых, коллег – не перечислял регалии Хабэчи Хыварёвича (а их, поверьте, немало), и мы не будем. Так много сердечных слов, дружеских и искренних, можно услышать только об очень хорошем человеке. И пошутить над собой, не боясь показаться в глазах окружающих смешным, может только умный человек. Именно таким и является знакомый всем

Любовь лаврова

Любовь Лаврова

Ведущая встречи Наталья Владимировна Рябова

Любовь лаврова

встреча для вас | арктическая цивилизация

Вселенная Яунгад с её центром во главе – Хабэчей Хыварёвичем

салехардцам Х.Х. Яунгад, или попросту дядя Фёдор, как многие его называют. Ведущие встречи Наталья Владимировна Рябова и художественный руководитель центра «Наследие» Надежда Александровна Нестеренко, задавшие этой встрече тон, непринуждённый и живой, рассказали семейную легенду Яунгад о том, откуда они взялись. Так вот. В стародавние времена, лет четыреста назад, их отважная молодая прародительница вне брака родила сына и, запрятав его в рукав своей ягушки, вывела ручного оленя и сумела добраться с западного побережья полуострова на восточный. Обнаружила, что река Сабетта полна рыбы – лучшего места и не сыскать. Там и обосновалась женщина-беглянка. Размышляя над тем, какое имя

дать ребёнку, долго ходила по берегу, усыпанному морскими ракушками. Оттуда и пошли Яунгады. В переводе с ненецкого Яунгад – «морское ухо». Все в этом роду были морскими охотниками, отважными и удачливыми. По тем же легендам, того мальчика звали Ерменя, что означает «человек, который не знает своих родителей». До сих пор многочисленные родственники, не желая расставаться с привычным жизненным укладом, кочуют по родной тундре. Хабэча родился на восточном побережье полуострова Ямал, в междуречье Сабетты и Вэнуево – в двухстах километрах от посёлка Сёяха. Когда мальчик появился на свет, в соседнем чуме дед сказал: «Я не слышу крика новорождённого. В чём дело? Сходите, узнайте!» Женщины сбегали и говорят:

«Мальчик мёртвенький родился». Дед приказал: «Оживить!» Бабушка взяла костяные иглы, ножик и пошла оживлять. После укола иглой она шлёпнула новорождённого, и тот заревел. Так и дали ребёнку имя – Хабэча, «воскресший из мёртвых». Всё было, как у большинства тундровых детей: интернат, школьное братство, разные увлечения. Над тем, куда поступать после окончания восьмого класса, долго раздумывать не пришлось, потому что выбора не было: ребята поступали в педучилище, медучилище, зооветтехникум. Хабэча выбрал первое. Потом служба в армии, куда он ушёл кандидатом в мастера спорта по греко-римской борьбе. Тогда служить в армии было почётно, а не служить – позорно. – Военком расхохотался, глядя на меня: не хватало ни Северяне № 1, 2012

арктичеСкая ЦивилизаЦия | вСтреча для ваС роста, ни веса. Перед тем как прийти на медкомиссию, я выпил три литра воды и стал весить 48,5 килограммов. Несколько часов висел на турнике с 24-килограммовыми гирями на ногах и получил свой недостающий сантиметр – стал метр пятьдесят. Службу проходил на Дальнем Востоке – в Биробиджане, столице Еврейской автономной области. А уж сколько армейских баек рассказал Хабэча Хыварёвич и его армейские товарищи! – С Юркой Кукевичем и Вовкой Дронзиковым служили вместе. Однажды Юрка говорит Сашке Куликову. Он из Тюмени, мастер спорта по боксу. Мама у него – Герой Социалистического Труда. «Вот видишь его, – показывает он на меня, – он тебя взборет». А Куликов – метр девяносто, посмотрел на меня презрительно и говорит: «Я надавлю на темя, и ты в землю войдёшь по самые глаза». Я раз его вертушкой – он хоп и на земле. Юрий Андреевич Кукевич и назвал своего друга человеком-праздником, ненецким солдатом Швейком: – Фёдора я люблю. Это знаковый человек, один из ярких представителей своего народа. Не случайно он, родившись мёртвым, ожил и радует нас. Появляется Фёдор, и всё вокруг меняется, расцвечивается. Это он только прикидывается простачком, на самом деле он талантливый, очень глубокий человек. Пишет стихи, поёт. Я не знаю ненецкого, но слушаю с удовольствием. А рассказывает истории – не переслушаешь. Мы действительно друзья с далёких армейских лет. Он служил в штабе. Шепнёт мне ук-

Северяне № 1, 2012

радкой: «Завтра тревога!» Мы всем отделением ложимся спать в одежде. Рано утром тревога, а нам остаётся только обуться. Командир удивляется: «Ну, сибиряки, ну дают!» Однажды Фёдор задержал преступниковрецидивистов. Друзья беспечной юности, они общаются, как мальчишки: Юрка, Вовка, Федя. Они смешливы, подтрунивают друг над другом. Главное же, что сумели сохранить этот бесценный дар – умение дружить. Дар этот, поверьте, даётся не каждому.

– Здорово, дядя Фёдор! – О, привет! Обнимет ребёнка, заведёт с ним разговор. Номер его сотового телефона знают все. Как-то звонят из Ямальского района: – Дядя Фёдор, у меня забрали снегоход. – Дай-ка телефон инспектору. Алло! Я Дедушка Мороз (было, снимался в новогодней рекламе на окружном теле видении. – ред.). Там, рядом с тобой, стоит мой брат, отпусти его, он больше никогда так не будет делать.

– Мой друг Фёдор, – рассказывает Иван Васильевич Ламдо, – рыбак и охотник. Дети Фёдора и Валентины Яунгад выросли на моих глазах. Мы, городские ненцы, стараемся приучить детей и внуков к исконному ремеслу предков. Все вместе ездили на Ангальский Мыс, ставили сети. Дети прекрасные! Эдуард окончил университет имени Патриса Лумумбы, очень умный и начитанный молодой человек, Оля – майор милиции, у Илне – высшее финансовое образование, младший Ясавэй – спортсмен, очень творческий парень. Придумал кукольный театр, сам озвучивал персонажей. На 4 и 5 окончил педколледж, сейчас так же успешно учится в нефтегазовом университете. Фёдор очень много ездит по Ямалу. Все тундровики ему как родня. Сам принимает гостей и щедро угощает. Наши городские квартиры как гостиницы. Если ненца плохо встретишь, худая молва о тебе по тундре пойдёт. Его главной чертой является человечность. Он вхож во все двери – просит за других. Даже дети, я сам слышал, кричат, завидев его:

Все эти годы, тридцать семь лет, рядом с мастером его Маргарита – Валентина Тандеевна. Она соратница, помощница, верная жена, хранительница семейного очага, самоотверженная мать – обладательница медали «Материнская слава». Как заметила Наталья Ивановна Ного, «не будь рядом Вали, этой удивительно скромной, остающейся в тени своего мужа женщины, не было бы и Фёдора Яунгада – такого, каким его знают все. Валентина – это семейный компас». – Когда мы учились на четвёртом курсе, Валентина Окотэтто меня пригласила на танец. С этого танца всё и началось, – говорит Хабэча Яунгад. А мы добавим: и продолжается. Продолжается славный род коренных северян, которые правильно живут, честно трудятся на земле своих предков, воспитывают в этой любви молодую поросль могучего семейного древа, сохраняют и преумножают традиции, понимают долю той ответственности за будущее детей, внуков, далёких потомков, родного Ямала, которая лежит на каждом из них.

путешествие

Северяне № 1, 2012

путешествие | молодые голоса

Лондонские каникулы Дорогой читатель, мои записки о невероятном Лондоне, о трёх, со скоростью реактивного самолёта пролетевших незабываемых неделях в столице Англии. Коротко расскажу о том, где побывала и что видела. Коротко, потому что писать и говорить о Лондоне можно бесконечно. Нина Лаврентьева

10 июля День выдался трудным, но невероятно интересным. Я успела побывать в трёх странах (летела до Лондона с пересадкой). Сначала Москва, душная, толпящаяся, постоянно стоящая в пробках. Далее Франкфурт-наМайне. В кафе в аэропорту по пробовала настоящие немецкие колбаски. Было очень вкусно. Через три часа долгожданный рейс до столицы Большой Британии. Полтора часа в пути, и вот он… такой громадный, сверкающий ночной Лондон в окне иллюминатора! Ощущения непередаваемые. Из аэропорта трансфер я заранее не заказала, мне показалось это неоправданно дорогим удовольствием. Вооружившись лишь картой метро и надеясь на свой неплохой английский, взяв чемодан, уставшая, но очень счастливая, направилась на поиски выхода из Хитроу. Прямо из аэропорта идёт ветка метро. Везде стоят приветливые и всегда готовые помочь работники аэропорта. Один из них, улыбчивый эмигрант, сразу же, как только узнал, что

Северяне № 1, 2012

я из России, воскликнул: «О! Я люблю русскую водку!» С горем пополам на метро, потом на автобусе (нужная мне станция была закрыта на ремонт), потом опять на метро и ещё немного пешком я, умудрившись не заблудиться в незнакомом городе, добралась до своей резиденции (так называют обычное студенческое общежитие). В моей маленькой, но уютной комнатке на пятнадцатом этаже кровать стоит у окна – а оно от самого потолка до пола. Никогда не спящий Лондон как на ладони… С какой-то приятной усталостью и умиротворением я сразу же заснула.

11 июля Занятия в языковом колледже проходили во второй половине дня. Ко мне поселили девочку из Москвы – Аню. После уроков мы отправились на Пиккадилли, одну из главных улиц центральной части Лондона. Вечером там всегда многолюдно, гуляют тысячи туристов, толпятся в сувенирных магазинах, ужинают в сотнях пабов и ресторанах, глазеют на представления уличных музыкантов и танцоров. Мы поужинали и прогулялись. Было здорово и очень необычно… То

ли от того, что надышались этим особым лондонским воздухом, то ли от того, что до конца ещё не осознали, что находимся там, где мечтали побывать с самых первых уроков английского в школе.

12 июля До обеда налаживали во просы с холодильниками, посудой, феном и прочей бытовой мелочью. Никак не могли придумать, как найти переходник для английских вилок и розеток, пока не встретили русскую горничную, которая нам всё разъяснила. Занятия прошли хорошо, интересно. В моей группе примерно 18–20 человек, со всего мира: из Колумбии, Бразилии, Италии, Франции, Германии и даже Кореи и Грузии. После уроков мы с Аней и моими одногруппниками-колумбийцами пошли гулять. Многие ребята из колледжа живут в Лондоне по 6–8 месяцев, работают и учатся. Они уже отлично знают город. Мы прогулялись по Трафальгарской площади, сходили к БигБену, на берег Темзы, в КовентГарден. Узкие мощёные улочки, мрачноватая архитектура старой Европы. Лондон – один из

молодые голоса | путешествие ярчайших примеров, где история уживается с современностью, традиции – с инновациями мегаполиса 21 века. Замечательно, что огромный город с населением 8 миллионов человек совсем не выглядит большим, он очень уютный, до многих достопримечательностей в центре можно дойти пешком. Поужинали в классическом английском пабе. Гуляли допоздна. С транспортом в Лондоне проблем нет – метро, речной транспорт, кэбы (такси), двухэтажные красные автобусы. Всю ночь ходят автобусы по всему городу, это даблбасы с буквой «N».

14 июля Сегодня ходили в Национальную Галерею, один из самых знаменитых музеев мира. Стоит отметить, что в главные государственные музеи вход бесплатный (они являются национальным достояниям и принадлежат всем), никаких очередей, грубых охранников, противных и вечно ворчащих билетёрш и смотрительниц. Все экспозиции замечательно оформлены. В Галерее выставлено более 2300 работ мастеров живописи и скульптуры с середины 13-го и до начала 20-го веков. Я увидела оригинальные работы Боттичелли, да Винчи, Микеланджело, Рембрандта, Моне, Ренуара и Ван Гога. Они великолепны. По музею можно ходить часами и наслаждаться красотой чистого искусства, бережно хранимого небезразличными людьми.

16 июля Гуляем по всему Лондону, стараемся везде побывать, всё посмотреть. Лондон – особенный город, что ни говори. Здесь необыкновенные люди. Они очень разные. Наверно, тут боль-

ше иностранцев, чем англичан. Повсюду латиноамериканцы, итальянцы, французы, арабы, китайцы, русские – кто угодно, только не англичане. Лондон – это уже не Англия, а отдельное интернациональное государ ство. Все очень приветливые. Самое популярное слово в метро и на улицах – «извините». Его я научилась говорить уже на второй день всегда и везде. Здесь принято говорить «извините», даже если ты никого не задел, а всего лишь оказался случайно на чужом пути. Кстати, как только я вернулась в Россию и попала в московскую подземку, с первым же матом, обрушившимся на меня из-за моего чемодана на колесиках и рюкзака, «волшебные» слова из головы сразу вылетели. Ночью не страшно. Полиции не видно нигде, но возникает ощущение безопасности. Конечно, есть в Лондоне и бандитские районы, но туристу там делать нечего. С протянутой рукой на улицах стоят только молодые люди. На ночь они устраиваются в спальных мешках прямо возле дорогих магазинов.

18 июля Сегодня были в известном Лондонском зоопарке. Очень здорово. Все превосходным образом устроено для животных, широкие дорожки, удобный доступ к вольерам – для посетителей. Особенно понравились аквариумы. Ходили в музей Шерлока Холмса – его знаменитую квартиру в доме №221 на Бейкер Стрит. Вся обстановка здесь воспроизведена точь-в-точь по книгам Конан Дойля. Посетителей музея встречает девушка в костюме миссис Хадсон.

19 июля Сегодня были на Эбби-Роуд, это пешеходный переход, знакомый нам с обложки популярного альбома Битлз. Там всё время фотографируются, поэтому водители страшно сердятся. Мы тоже, улучив момент, сделали фото на память. Кстати, стереотип о том, что в Лондоне постоянно идёт дождь, оправдался. Ну, может, не постоянно, но очень часто. Каждый житель Лондона практически всегда носит с собой зонт. Зонты можно купить везде, даже в некоторых продуктовых магазинах. Заходя в кафе, магазин, вешаешь свой зонт на специальный крючок или просто кладёшь на пол. Некоторые там их и забывают.

21 июля Посетили Британский музей. Чувства от этого посещения переполняют до сих пор. Видели и даже прикасались к статуям и барельефам Древнего Египта, Сирии, Рима и Греции, произведениям 2500-летней давности, держали в руках камень эпохи палеолита – ровесника динозавров. Видели прижизненные издания Шекспира и многие другие, хранившиеся в течение многих веков в королевских библиотеках. Купили еды в чрезвычайно популярном в Лондоне кафе «Pret A Manger» и обедали на лужайке у Национальной Галереи. Было солнечно, спокойно, тепло и очень вкусно.

22 июля Сегодня ездили в Гринвич ский парк. Немного заблудились, но всё-таки нашли его. Именно там проходит Гринвичский меридиан – нулевая точка отсчёта долготы и часовых поясов земного шара. Здесь находится Королевская Северяне № 1, 2012

нина лаврентьева

путешествие | ??????????????????????

100

Северяне № 1, 2012

молодые голоСа | пУтешеСтвие гринвичская обсерватория и Королевский морской госпиталь. К сожалению, они были закрыты на реконструкцию. Вечером съездили к стадиону «Арсенал». Он огромный и красивый.

23–24 июля Побывали в Ливерпуле. Всего два с половиной часа на электропоезде, и мы там. Остановились у моих друзей – ребят, участвовавших в прошлом году в молодёжном обмене в Тюмени. Жили в классическом английском двухэтажном доме. В субботу прогулялись по центру, сходили в Музей искусств. Пока никто не видел, я прикоснулась к настоящим картинам Ван Гога и Пикассо. Сходили в Каверн паб, где знаменитая ливерпульская четвёрка Битлз начинала свою карьеру. Битлз – один из ярчайших символов Ливерпуля. Кажется, каждый житель знает наизусть их историю. В воскресенье гуляли в порту, из которого, кстати, отправлялся «Титаник». Посетили недавно открывшийся Ливерпульский музей. Архитектура великолепная, хотя и необычная – рядом с зданиями 17–18 веков многоэтажные офисы с зеркальными окнами. Странные ощущения остались от этого города. В центре очень красиво, замечательный большой порт, но есть и много районов а-ля комбинат или второе отделение в Салехарде. Что-то есть в нём неприятное: то ли люди, то ли сам город такой. Говорят, у Ливерпуля плохая репутация. Было очень интересно съездить туда, но жить там я бы не хотела.

26 июля Нашли музей игрушек Святого Пэллока. Это очень малень-

кий, но милый и уютный музей. А ещё – необыкновенно интересный. Здесь собраны игрушки со всего света. Некоторым из них по 150 лет. Здание музея само по себе очень интересно – одна часть музея находится в доме 19 века, а другая – в доме 18 века. На чердаке этого старого здания как-то даже немного страшно поскрипывает паркет. Обедали на лужайке около пруда в известном Гайд-Парке. Как же там чисто, красиво и спокойно. Гармонию нарушали только обнаглевшие от невероятного количества туристов чайки, покушавшиеся на наши сэндвичи.

28 июля Ходили в военный музей. Музей потрясающий. Особенно – экспозиция, посвящённая Холокосту, там демонстрируются фотографии, видео- и аудиозаписи, есть даже стол, на котором нацисты издевались над детьми, и модель концентрационного лагеря Освенцим. Лежит настоящая обувь узников лагеря. Смотреть и слушать очень тяжело, а обычными словами я не могу передать свои ощущения. На глаза наворачиваются слёзы, в горле стоит ком. Англичане, в отличие от некоторых наших братьев-славян и бывших прибалтийских республик, не перекраиваю историю: германский нацизм для них таковым и остаётся, потому что нет таких причин, которые могли бы оправдать преступления против человечества, и нет у военных преступлений срока давности. В музее также можно увидеть модели боевых самолётов разных войн, а на улице у входа – кусок Берлинской стены, на которой написано: «Измени свою жизнь».

30 июля Осталось два последних денька в моём дорогом Лондоне. Сегодня шопинг. Это, без сомнения, Оксфорд-стрит – улица, где находится большинство самых больших, известных и посещаемых магазинов. Чтобы их обойти, потребуется не один день. Распродажи, о которых много пишут и говорят, – истинная правда. В последний момент успели купить билеты в театр. Очереди в театральные кассы огромные. Взяли билеты на бриллиантовую классику «Призрак Оперы» в Театр Её Величества. Удовольствие сходить на подобное представление в субботу вечером, надо сказать, не из дешёвых: наши практически самые недорогие билеты стоили по 50 фунтов стерлингов (это примерно 2250 наших рублей), самые дорогие – 350 фунтов (это около шестнадцати тысяч рублей), но, поверьте, оно того стоит. Опера была потрясающая. Замечательные актёры, декорации, спецэффекты. Чувства переполняют. Было и страшно, и смешно, и радостно, и грустно.

31 июля Последний день, чтобы прогуляться по Лондону. Последний день, чтобы насладиться солнышком на мягкой зелёной траве, уплетая сэндвич из кафе неподалёку. Последний день, чтобы вдохнуть воздух вечернего прохладного Лондона. Последний день, чтобы поужинать с новыми друзьями в пабе в Ковент Гарден и посмеяться над шутом, развлекающим народ на Пикадилли. Последний раз посмотреть на огромный сверкающий Лондон. Мой Лондон. Северяне № 1, 2012

101

путешествие | картинки из жизни

Лабиринт Что появилось раньше – курица или яйцо? Ответа на этот вопрос нет! А вот если задать вопрос: что появилось раньше – вино или человек? Тут и думать нечего – вино!

редставим себе благоухающий рай: цветы, фрукты, хрустальные водопады и солнце, которое для каждого светит и греет ровно настолько, насколько необходимо для вечного процветания. На склонах холмов виноградная лоза и спелые ягоды, оторвавшись от грозди, скатываются по их склонам к подножию в волшебное по красоте озеро. Что, скажете, я преувеличиваю? Ничуть. Дело ж в раю происходит, а там и ягод, и чудес навалом. И, как говорил один президент одной замечательной страны, процесс пошёл! Адам с Евой, проходя мимо, зачерпнули ладошками благоухающую влагу и, откушав её, с удивлением и радостью взглянули друг на друга. – Как хорошо, Адам! – Не то слово, – откликнулся и расплылся голливудской улыбкой Адам, – просто замечательно! Над озером летали бабочки, и где-то под камушком пел свою бесконечную песню сверчок. Чуть поодаль яблоня развесила свои ветви с наливными яблочками, под ней, зазывно шурша чешуёй и нашептывая что-то притягательное, согревая своё тело теплыми лучами солнца, расположился он – змий-искуситель.

102

Северяне № 1, 2012

– Райское наслаждение, – потягиваясь, проворковала Ева, пригубив из ладошки очередной глоток влаги, – и всё-таки чего-то недостаёт, – улыбнулась она, – пойдём к яблоне, там змий чего-то шепчет… – Да ну его, тебе со мной неинтересно? – Мне хорошо с тобой, Адам, но он так шуршит и так шепчет… – Ну и вали к этому гаду, а мне незачем, мне и тут хорошо. Пей, виноград ешь… Что ещё надо? – Ах, Адам, как ты нелюбопытен. Я всё же пойду и послушаю, о чём это он? Адам хлебнул чуток и, подумав, что пить одному – это дело гиблое, поплёлся за Евой. Ну а потом случилось то, что случилось…

Рисунок Владимира Полушкина

Владимир Полушкин

Очутившись на земле и осмотревшись, оптимистичный Адам обнял потяжелевшую Еву и заявил: – Не отчаивайся, моя красавица, я и здесь тебе устрою райскую жизнь. Сказано – сделано. Адам трудился, обливаясь потом, а Ева рожала. Человечество росло и развивалось, и вместе с этим увеличивался и его интерес к питейному делу, не считая, разумеется, других интересов первостепеннейших. А вот к этому делу, или, как мы сейчас называем смело и без обиняков, к алкоголю, отношение было ох как неоднозначно. В принципе люди разделились на четыре основных лагеря: по клонников, ярых противников, взирающих мудро и с улыбкой

на первых двух, и, если можно так сказать, лицемеров (противники пришили ему ярлык «бытовой пьяница»). Разделение это грубое. Когда строится здание, кроме кирпичей, огромную роль играет и связующий состав, но его мы трогать не будем, а отнесёмся к нему как к самому собой разумеющемуся. Противники питали свирепую ненависть к поклонникам и всяческими методами вели с ними открытую борьбу, не обращая внимания на последствия, к которым она приводит. Бытовые пьяницы поглядывали на их борьбу и в случае перевеса первых говорили: «Я?! Ни-ни!». А в случае перевеса вторых резюмировали: «Не пьют только язвенники и трезвенники». Взирающие рассуждали разумно и весело. Мишель Монтень, известный французский философ, писал, что не может дать точного заключения о вреде алкоголя, как, впрочем, и его пользе. Полководцами было подмечено, продолжал он, что люди с красными лицами дерутся в бою с большей отвагой, чем те, у кого лица бледны. Выводы были сделаны верно, и потому перед боем воинам наливали по «соточке» или по «черпачку». Сами полководцы, и среди них очень известные, тоже не гнушались пропустить чарочкудругую. Успех не заставлял себя ждать: лица воинов краснели! Окрашивалась ли при этом сама война или грядущая возможность победы, история умалчивает. И ещё Монтень писал, что всякого рода переговоры ведутся более успешно, когда договаривающиеся стороны пребывают слегка «навеселе». И что от этого польза несомненная. Ещё он приводит такой пример, рассказывая читателям,

Рисунок Владимира Полушкина

картинки из жизни | путешествие

как одна мельничиха от тоски, как говорится, «надралась» и уснула в стоге сена. Проходящий мимо пастух воспользовался её временным бессознательным положением. Через некоторое время мельничиха стала замечать, что у неё налицо все признаки беременности и, вспомнив о случае беспричинной тоски, сделала правильный вывод, и тут же по всему хутору пошёл слух о том, что она возьмёт в мужья будущего отца ребёнка, независимо от его материального положения. Женщина была ещё молода, и всё было при ней. Пастух явился. И зажили они уже втроём счастливо и других детей народили. Далее Монтень, будучи человеком непьющим, даёт совет тем, кто не прочь употреблять вина дешёвые, дабы не было накладно. Мы, сегодняшние люди нашей страны, не можем с этим согласиться. Самое дешёвое зелье у нас именуется «палёнкой». Многие из тех, кто пытался на ней экономить, находятся по ту сторону кладбищенской ограды. И более того, из официальных источников всем известно, что цена алкоголя не является гарантией качества. Здесь умест

но привести старый анекдот. Спрашивают у армянина, почему армянский коньяк три звёздочки получил на выставке золотую медаль, а коньяк пять звёздочек – нет. «Сам удивляюсь, – отвечает он, – из одной бочки наливал». Борцы за трезвый образ жизни пытались силовыми методами воздействовать на любителей алкоголя: вытрезвители, штрафы, увольнения с работы, ЛТП, ПНД и, наконец, решительное наступление, вконец подорвавшее экономику страны, которая и без того еле удерживалась на глиняных ногах, – сухой закон. К чему он привёл?! Чего уж тут говорить! Но, видимо, россиянам на одни и те же грабли наступать не «слабо». С алкоголем как в бирюльки играем: то повысим цены, то понизим, то акцизные марки заменим, то пиво объявим безалкогольным напитком и спокойно взираем, как его хлещут школьники, а то время продаж ограничим. И для принятия этих «мер» без меры собирают крупных мыслителей и заседают бесконечные часы и недели. Да только воз и ныне там! Северяне № 1, 2012

103

путешествие | картинки из жизни В наркологических больницах существует разделение на три степени алкоголизма. Ну, людям в белых халатах, конечно, виднее. А что прикажете делать? Продолжать шататься?! От сухого закона до безудержной продажи в каждой подворотне всего, что бьёт по мозгам? Нескончаемые войны на дорогах, многие тысячи пострадавших от пьяных водителей, больные дети, родившиеся у пьющих матерей. Несметное количество брошенных и оставленных, вынужденных искать приют в детских домах и попросту беспризорничать. Какая-то безысходность простирается пред нами. Изготовителям и торговцам спиртного совершенно наплевать на то, чем спаивать людей. Деньги превыше всего, а в достижении обогащения все средства хороши… В комнате сидели мы с приятелем и женщиной лет тридцати, к которой все испытывали уважение. Была она энергичной, с практическим умом, добрым сердцем – качествами высокими, и ещё… со смешливостью, что женский характер очень украшает и в любых компаниях делает носителей её свойскими. Вошёл в комнату четвёртый – парень, известный лишь одному из нас. Он сразу «встрял» в разговор, но как-то неудачно. Не нашего был он круга. Раиса, так звали женщину, взглянула на него недоброжелательно, а затем и вовсе вступила в перепалку. Благодаря своей сметливости она нашла такие слова, от которых он пошёл красными пятнами, от волнения стал заикаться и понёс что-то совсем невпопад. А Рая только распалялась и наконец выдала самую болезненную для мужчины фразу:

104

Северяне № 1, 2012

– Да и не мужик ты вовсе! Дальше – пуще. Хлёсткие, сдобренные матерком, унижающие достоинство фразы размазывали пришедшего человека по стенке. В общем, Раю несло, и закончила она свою обличительную речь совсем неожиданно: – Ты, паря, наверное, и питьто как следует не умеешь! Мозг вконец оскорблённого мужика не то чтобы включился, а как-то почувствовал, что есть за что зацепиться и выйти с достоинством из этого конфуза: – Уж тебя-то, дорогая, я повсякому перепью, – вздёрнув гордо голову, отчеканил он. Тут и мы подключились. Назревала потеха. Приволокли ящик доброго сухого вина, выработали условия «состязания», главным из которых было непрерывное питие до момента, пока один не сойдёт с «дистанции». Согласившись с условием, соперники в суровом отчаянии вступили в борьбу. Прикончив первые бутылки ёмкостью 0,7 литра, они принялись за следующие. Опустошение бутылок шло в затихающем темпе, и, выпив половину содержимого, они, не договариваясь, остановились, и Рая, всего несколько минут назад раздираемая возмущениями Рая, улыбнулась и, глядя на противника ласковыми очами, произнесла: – Передохнём, а, Коль? – О чём разговор, Раечка! И он тоже разулыбался, сверкая при этом золотой фиксой. Под влиянием алкоголя случилось почти моментальное чудо – враги и соперники превратились в друзей и собутыльников. Отдышавшись и озорно глянув друг другу в глаза, они припали к бутылкам. Сделав несколько крупных глотков, женщина поставила вторую

бутылку на стол и, растопырив руки, сделала шаг по направлению к противнику. Какие у неё были намерения, мы так и не узнали, так как второй шаг сделать Рае не удалось. Она рухнула. Скажете, что не так уж много потребовалось хмельной жидкости, чтобы уложить в общем-то «тренированную» женщину... – Я выиграл, – с трудом ворочая языком, произнёс Коля, – где у вас туалет? В нём я его и нашёл утром мирно спящим. – Вставайте, граф, рассвет уже полощется. Мотнув головой, он привстал и, обнаружив себя в туалете, вспомнил вчерашний вечер. – Проиграл! – сокрушённо промолвил он, а потом весело добавил: – Ну, Райка! Ну, баба! Ну, молодец! Я не стал его разуверять. Сократ как-то говорил: «Платон мне друг, но истина дороже». Мне Рая была дороже истины, она была женщиной нашего круга. Вот такая чудная вещь – эйфория. Иван Павлов, в исследовательских способностях которого сомневаться не приходится, по рефлексам животных прошёлся с такой силой, что был удостоен Нобелевской премии и стал гордостью нашей науки. Его тоже заинтересовало действие алкоголя. Как серьёзный учёный он приготовил для исследования лист бумаги, карандаш, бутылку водки и рюмку. Учёный он был крупный, а в питейном деле – совершенный мальчик. Проснулся он за столом, бутылка была пуста, а лист чист. Павлов почесал затылок и сделал вывод: «Разум отключается начисто». Верно! Но ведь он был на пороге второго открытия –

рисунок владимира полУшкина

картинки из жизни | пУтешеСтвие

у братьев наших меньших он есть, а не только рефлексы да инстинкты. Обезьяны парализуют свой разум сброшенными плодами, олени, лоси и собаки токсикоманят, вдыхая выхлопные газы. Почему они так охотно отправляют себя в этот безвыходный лабиринт? Как часто мы видим в глазах братьев наших меньших грусть и тоску в то время, когда они совершенно здоровы. Не думают ли они в эти минуты так же, как и мы, что не всё на Земле так уж ладно устроено, а порой так мерзопакостно, что хоть в петлю лезь. Читал я об одном ручном тигре. Попивал он коньяк с лёгкой руки хозяина. Допился до алкоголизма. После смерти хозяина озлобился на весь мир и похудевший, истрёпанный закончил свою жизнь в строгой изоляции. Не проходит номер с получением эйфории просто так. Расплата идёт по пятам. Встречаются люди, наделённые необыкновенным здоровьем. Всё им нипочём, курят, пьют, непогода для них не страшна. Как-то патологоанатом после вскрытия моего приятеля, попавшего в автокатастрофу, полюбопытствовал: «А он пил?» – Водка входила в его пищевой рацион, а по выходным он

надирался до чёртиков, – ответил я. – Удивительно, а органы, как у юноши, удивительно! – и покачал головой. Не мог патологоанатом знать, что друзья моего приятеля тяготились беседами с ним. Улетал его разум куда-то. Великий Юрий Никулин любим был ещё и за то, что очень достоверно изображал алкашей. Мать выговаривала непьющему сыну: «Пусть они сами себя и играют». – Им некогда, они постоянно заняты, – отвечал Юрий Никулин. Алкаши говорят иначе: «С утра выпил – и весь день свободен!» Они бывают и очень часто необычайно остроумны и плодотворны. Михаил Светлов, выдающийся поэт своей эпохи, говорил своему выпивающему коллеге: «Я пью, но ведь я работаю постоянно». А остроумия и на смертном одре не утратил. К друзьям, пришедшим его навестить в больничную палату, он обратился с вопросом: «Пиво принесли? Рак у меня есть». Здесь я поставил точку, потому что нет у нас в грамматике печальных восклицательных знаков. Выдающиеся учёные, поэты, артисты да мало ли ещё кто из

великих страдали этим недугом. Стоит ли перечислять? Всё написанное выше – об эйфории. А о зависимости?! В зависимость мы попадаем гораздо чаще, чем кажется: наркотики, алкоголь, курение, давление одного человека над другим, любовь, страсть и т.д. и т.п. Биологическая зависимость – вот петля, особенно жёсткая – наркотики, алкоголь, курение. Алкоголизм – одна из более распространённых форм зависимости. Когда она себя обнаруживает? Если по приметам, то тогда, на мой взгляд, когда выпивший утром не способен вспомнить того, что происходило вчера вечером при приёме алкогольных напитков. Это первый удар колокола. Сравним для образности с землекопом. Копая яму, сначала избавляемся от плодородного слоя. Потеря памяти очень напоминает это избавление от плодородного слоя. Дальше яма углубляется, но структура земли уже нарушена. Вначале вы сосали из бутылки, теперь бутылка будет сосать из вас, чем дальше, тем активнее. С организмом происходит то же, что и с выжженной солнцем землёй: растрескивается она, и создаётся впечатление, что очередной стакан смягчит и увлажнит. Нет уж, дудки! Он будет действовать подобно огнемёту, своим пламенным языком испепеляя всё на своём пути. А человек заправляет огнемёт горючим всё торопливей и торопливей, пока не рухнет совсем обессиленный и испепелённый. Диспансеры, таблетки, всякие методы постепенного снижение доз – обман. Если решил бросить пить – бросай! И котлованы в конце концов зарастают травой. Северяне № 1, 2012

путешествие | встреча для вас

Наши северные были

Страницу подготовила Любовь Лаврова

сть среди многочисленных друзей «Северян», не в обиду будет сказано всем остальным, старинные и самые верные. Один из них – рабочий из Надыма, ныне пенсионер Сергей Иванович Дерновой. Ровно десять лет длится его «роман» с нашим журналом! В 2002 году мы опубликовали документальную повесть о трагической судьбе бывшего заключённого 501-й стройки Чум–Салехард–Игарка «графе» Аполлоне Николаевиче Кондратьеве – интеллигенте, родившемся в Петербурге, воевавшем в Гражданскую войну на стороне и красных, и белых, а в Отечественную служившем писарем у немцев. За это он отбывал 10 лет в надымских лагерях, а после освобождения так и остался на Севере. Эту повесть Сергей Иванович считает главным своим литературным достижением. Мы очень ценим доверие к нам Сергея Ивановича. Знаем, как нелегко далось ему и его «един ственной и ненаглядной жене Любаше» решение покинуть Север и вернуться в Салават, чтобы ухаживать за старенькой мамой. Мы в числе обладателей самиздата «Мои северные были», куда вошли и материалы, впервые опубликованные в «Северянах», а в архиве редакции хранятся и ждут своего часа рукописи, написанные каллиграфическим почерком и без единой грамматической ошибки. Связь с Севером крепка по-прежнему. В Надыме у Дерновых остались единственный сын и внучка, продолжается перешагнувшая во второе

106

Северяне № 1, 2012

десятилетие дружба с нашим изданием. Сергей Иванович осваивает компьютер и Интернет – теперь для этого есть время, а мы желаем этому человеку, позитивному и открытому, так любящему жизнь и людей, новых творческих успехов и исполнения всех заветных желаний!

Сергей Дерновой

Песня о первопроходцах В краю приполярных суровых метелей, На месте рабочих вагон-городков Построен был город средь сосен и елей Руками романтиков и чудаков. Мы жили в палатках, нам было несладко, Молились, когда прилетал вертолёт, Мы верили всё же, что счастье возможно – И город-красавец в тайге расцветёт. Дай Бог надымчанам чудесной погоды, Свершений мечты, исполнения грёз, Ведь летом здесь – рай комариных угодий, Зимой в этом крае морозы до слёз. Года пролетают с неведомой силой, Душа молода и не хочет стареть, За это спасибо тебе, город милый, Что душу мою ты сумел отогреть.

картинки из жизни | путешествие

Встреча Быль Сергей Дерновой

етним тёплым днём поезд Владивосток – Харьков медленно подходил к крупной узловой станции в Воронежской области. Мы с женой ехали на Украину в гости. Я сидел у окна плацкартного вагона и наблюдал за передвижениями пассажиров по перрону. Внимание привлёк далеко не молодой человек – чистенько одетый седой мужчина с чемоданчиком и в сталинской фуражке на голове. Он стоял напротив моего окна и, выискивая кого-то, смотрел по сторонам. Увидев меня, незнакомец замер, посмотрел очень внимательно, улыбнулся, приветливо помахал рукой, подмигнул, встал по стойке смирно и, отдав честь, заторопился на посадку. Мне подумалось, что эти знаки предназначались кому-то стоящему за моей спиной. Оглянулся – никого. «Обознался», – подумал я и успокоился. Вдруг слышу радостный возглас: – Я тебя сразу признал, командир, хотя ты и замаскировался: приобрёл лысину, отрастил брюхо и усы! Оглядываюсь – в проходе стоит с чемоданчиком в руке тот самый джентльмен. – Извините, но мы с вами незнакомы, – сказал я растерянно. – Вот как? А я тебя, сержант Дерновой, запомнил на всю жизнь, – с пафосом ответил незнакомец, протягивая руку для пожатия. – Я тебя узнал с первого взгляда, хотя с момента нашего расставания прошло более 40 лет. Вспомни-ка Северный флот, 1968 год! Он говорил и говорил, а я никак не мог вспомнить имя этого человека. – Да Лисичко я, Володя. Я же в твоём отделении в учебке служил, в школе сержантов, – вернул меня к действительности голос нового знакомого. – Вспомни-ка, командир, школу мичманов и наши с тобой похождения! И я вспомнил. К тому времени я служил второй год и был командиром отделения. Эту же сержантскую школу я закончил в 1967 году и как

отличник был оставлен там служить в качестве инструктора. В моём подчинении было одиннадцать курсантов. Схема обучения в школе была такова. За полгода муштры курсанты назубок знали положения воинских уставов, вырабатывали командный голос, в совершенстве овладевали навыками строевой подготовки, изучали психологию, политику КПСС. После сдачи выпускных экзаменов им присваивали звания младших командиров – сержантов и младших сержантов – и откомандировывали в качестве командиров взводов и старшин роты в ВСО (военно-строительные отряды). За месяц до очередного выпуска вызвал меня к себе командир роты капитан Плотников и приказал: – Сегодня на флот прибыла очередная партия призывников. Весь эшелон разместили в школе мичманов. С завтрашнего дня ваше отделение, товарищ сержант, командируется туда. За каждым курсантом закрепите по двадцать новобранцев. И пусть они от подъёма до отбоя опекают призывников: проходят медкомиссию, водят в столовую, организуют их досуг, занимаются строевой подготовкой, отрабатывают свои командные навыки. Вы же должны контролировать действия своих подчинённых, подсказывать правильные решения в трудных ситуациях. Задача ясна? Выполняйте! Был в моём отделении курсант, 26-летний Володя Лисичко, призванный после отсрочки. До призыва он успел нагуляться, женился, стал отцом. Нелегко ему служилось в нашей строевой части: располневший на гражданке, он частенько получал взыскания за отвисший на большом животе ремень, брился два раза на дню (перед утренней и вечерней поверками), страдал одышкой во время пробежки и физзарядки и, естественно, скучал по семье. Многим было известно, что он ловелас ещё тот и неудержимый ходок «налево». Об этом он охотно рассказывал молодым. На третий день нашей командировки Лисичко «отстрелялся»: все его подчинённые призывники прошли медкомиссию и отбыли с «покупателями» на корабли и береговые части флота. Северяне № 1, 2012

107

путешествие | картинки из жизни Он обратился ко мне с просьбой выдать увольнительную в город. Когда я вернул ему подписанную командиром увольнительную до 22 часов, он, как ребёнок, обрадовался и побежал гладить форму. Вернулся в часть вовремя и доложил о прибытии. На другой день после обеда он подошёл и завёл такой разговор: – Познакомился вчера с очень красивой девушкой, рассказал ей о вас. Дескать, мой командир – молодой сержант, не курит и не пьёт, женат не был, закончил музыкальную школу, на баяне шпарит по нотам и поёт, как Лемешев. Она заинтересовалась, поскольку сама играет на пианино и желает с вами познакомиться. Давайте сегодня вместе пойдём в увольнение. Она будет ждать нас у себя дома в семь часов вечера. – Почему такая забота? – спросил напрямик. – Ты познакомился, ты и иди в гости. – Товарищ сержант, – сказал он с обаятельной, по-детски доброжелательной улыбкой, – я ведь колхозник, а вы городской. Ну, какие могут быть у меня с культурной дамой интересы? И я «клюнул». До службы я не имел опыта общения с противоположным полом, был скромным стеснительным девственником. Окончив школу, учился в ПТУ, получил специальность столяра-мебельщика. Работал на деревообрабатывающем комбинате, а по вечерам учился в музыкальной школе. Забегая вперёд, скажу, что первый поцелуй своей будущей жене после службы сделал неумело – укусил за щёку, а на шее оставил множество синяков. Может быть, поэтому и живём мы с ней оба первым браком уже 40 лет. – Хорошо, – сказал тогда я, – готовь форму. Сам тоже приготовился к увольнению: подшил свежий подворотничок, погладил форму, побрился, отпарил шинель, до блеска начистил бляху на ремне и сапоги, освежился «Шипром». И в половине седьмого, сразу после ужина, в хорошем настроении вышли мы из КПП части. К моему удивлению, повёл меня Лисичко не в город, а в противоположную сторону – туда, где на окраине, в новостройке, светились окна новых трёхэтажных домов. В душе мелькнула тревога. – На каком этаже она живёт? – спросил я. – На втором, – ответил Лисичко весело и указал на одно из ярко освещённых окон. В это время за портьерой мелькнула тень, и Лисичко оживился: – Я же говорил: она ждёт нас.

108

Северяне № 1, 2012

Зима в том году была снежной, и сугробы по обе стороны тропинки, ведущей к новостройке, доходили нам до пояса. Лисичко уверенно открыл дверь и первым вошёл в подъезд. Мы не спеша поднялись на второй этаж и остановились перед красивой железной дверью. – Желаю успеха, – сказал мой подчинённый, нажал кнопку звонка, развернулся и спокойно пошёл вниз. Я опешил. – Ты куда? – спросил растерянно. – Не буду вам мешать, внизу подожду, – ответил он, не оборачиваясь, – будете пить чай, позовёте. «Гляди-ка ты, соображает, – мелькнула озорная мысль, – а прибеднялся: колхозник я, необразованный». И тут душа моя похолодела: как пройдёт встреча, какие должны быть мои первые слова, как вести себя с незнакомкой? Ни букета цветов, ни шоколадки я не купил. Подумает, что я жмот. Пронёсшийся рой мыслей прервал щелчок дверного замка. В это время внизу хлопнула дверь, и я понял всё. Железная дверь открылась, и меня осветил, словно артиста на сцене, яркий свет люстры из прихожей. В глаза бросилась вешалка у входной двери, на которой среди одежды выделялась чёрная шинель с погонами капитана второго ранга. В глубине прихожей, у трюмо, стояла молодая женщина в лёгком халатике и спокойно расчёсывала волосы, доходящие ей до пояса. А передо мной стоял спортивного тело сложения мужчина и, сложив по-женски руки на груди, внимательно изучал меня взглядом. – Вам кого? – спросил, как выстрелил, хозяин квартиры. – Капитан Плотников тут живёт? – ляпнул первое, что пришло в голову. – Капитан Плотников здесь не живёт и никогда не жил, – металлическим голосом сказал как отрезал спортсмен. – Извините, – пролепетал я, – я посыльный из штаба, видимо, перепутал номер дома. Пойду искать. Выходя из подъезда, увидел убегающего Лисичко. – Стой, аферист! – закричал я в ярости. Но мой курсант прибавил ходу и выбежал на дорогу. – До самого выпуска будешь в казарме пол драить зубной щёткой! – орал я что было сил убегающему подчинённому.

картинки из жизни | путешествие Меня душила злоба, и я готов был разорвать его. Моя тирада возымела действие. Лисичко остановился, но, когда я приблизился и он увидел мой свирепый взгляд, отбежал впёред и, обернувшись, виновато сказал: – Товарищ сержант, извините за шутку. Я рад, что вы оказались не робкого десятка. Свою вину признаю и обещаю искупить её. Слушал я авантюриста, и меня душила злость: «Ну как я мог клюнуть на явную приманку поволжского ловеласа? Повёлся легко и бездумно. На что-то ведь рассчитывала моя наивная душа! Хорошо, что обошлось без мордобоя и телесных повреждений. Сейчас, анализируя тот случай, я понимаю, что ему, видимо, наскучила строгая воинская дисциплина. А тогда стоял передо мной старше по возрасту, но младше по званию человек. Улыбка исчезла с его лица, и он, по всему чувствовалось, раскаивался в содеянном. – Прощаю тебя, Лисичко, – сказал я по-прежнему строго, – но чтобы в части никто об этом не узнал. Договорились? – Так точно, товарищ сержант! – весело ответил он и добавил: – Разрешите обратиться? – Валяй, – сфамильярничал я. – А сейчас приглашаю вас к женщине, с которой познакомился вчера. Только уговор – первым в квартиру пойду я. Я не хотел испытывать судьбу ещё раз, по скольку опасался новых козней соскучившегося по женской ласке подчинённого. – Нет, Лисичко, – ответил я, – тебе надо, ты и иди, до десяти вечера времени ещё много. А я пойду в Дом офицеров, возможно, успею на вечерний киносеанс. – Товарищ сержант, – взмолился Лисичко, – я действительно хочу загладить вину перед вами. Давайте зайдём в магазин, куплю я тортик, и вместе отправимся к подружке. Вы останетесь у подъезда, а я схожу в разведку, разузнаю обстановку, потом приглашу вас. – Хорошо, поверю тебе ещё раз. Но запомни: если вновь поставишь меня в дурацкое положение, то дальнейшая служба мёдом не покажется – я организую тебе после выпускных экзаменов направление в Тикси или на Новую Землю. – Согласен, – обрадовался Лисичко, и мы скорым шагом направились к автобусной остановке. Знакомая курсанта проживала в бараке. Лисичко смело шагнул в тёмный коридор. Отсутс-

твовал он минут десять. Я успел замёрзнуть, хотя в апреле было всего восемь градусов мороза. Лёгкий сырой ветер с Кольского залива пронизывал насквозь. Ко мне подошёл военно-морской патруль, проверил документы и удалился по своему маршруту. Вдруг в темноте коридора раздался звонкий металлический грохот. Я насторожился и увидел выходящего Лисичко. – Наставили, понимаешь, у своих дверей мусорные вёдра, ни пройти ни проехать, – ругался он, подходя ко мне. – Облом, товарищ сержант, – мрачно доложил он, – у неё в гостях мичман. Напился как свинья, не может встать из-за стола, килограмм 120 будет. Я попытался его поднять, но он, гад, упирается. Может, вдвоём вышвырнем его из квартиры? – Нет, – сказал я облегчённо, – видно, не судьба нам сегодня культурно провести время. Берём курс на школу мичманов, а к девкам будем ходить после службы… К действительности меня вернул голос Лисичко, выставлявшего на стол нехитрую закуску и бутылку «беленькой». Заметив мой недоумённый взгляд, прояснил: – Еду на свадьбу, старшего внука женить буду. Их у меня трое, внуков-то. А детей, не поверишь, пятеро. Всех вырастил, воспитал, дал образование, а теперь о внуках забочусь. Разлив по рюмкам спиртное, сказал: – Водку в магазинах я не покупаю, потому что там много подделки. Помнишь, в начале 90-х годов появилась качественная водка «Распутин». Народ-то на неё и набросился. А потом пошла поддельная с тусклыми этикетками – гольный ацетон. Много тогда мужиков полегло от того суррогата. Я же сам себе варю самогон. Сейчас по закону, если готовишь для себя, на здоровье, а если хочешь продавать, бери патент, плати налоги, отвечай за качество. Мне знакомый сварщик сварил из нержавейки миниатюрный аппарат, умещающийся в небольшом дипломате. Во время варки проходит двойная очистка, понюхай – никаких запахов. На собственной водке я настаиваю лечебные травы и пью как лекарство по 30 грамм в день много лет подряд, и в свои 64 года чувствую себя превосходно. Экспертиза, которую я провёл за свой счёт в СЭС, признала напиток годным к употреблению и не выявила ни сивушных масел, ни других вредных примесей. И он засмеялся прежним, как в армии, добродушным, располагающим к себе смехом. – А как сложилась твоя судьба, сержант? – Северяне № 1, 2012

109

пУтешеСтвие | картинки из жизни спросил Лисичко, закусывая малосольным огурцом. – Нормально, – отозвался я. – Нет, ты, пожалуйста, расскажи подробнее, – настаивал бывший сослуживец. Пришлось рассказать. – За полгода до увольнения в запас меня, старшего сержанта, направили служить старшиной роты в один из ВСО города Североморска. Действующий старшина-сверхсрочник в том отряде проштрафился, и его отстранили от должности. Прослужил там два месяца и попал в госпиталь: сделали полостную операцию, удалили первый сегмент правого лёгкого. После лечения направили на реабилитацию в санаторий Министерства обороны, расположенный в городе Гадяч, что в Полтавской области Украины. Там-то познакомился с будущей женой Любашей, которая сейчас сидит со мной рядом. Через два месяца, когда закончился курс восстановительного лечения, увёз её в Башкирию. У нас была взаимная любовь с первого взгляда. Иначе разве поехала бы она из курортной местности с инвалидом 3 группы за тридевять земель?! Сыграли свадьбу и живём уже 40 лет. В 1980 году с семьёй уехал на Север, мечтал заработать на мотоцикл и вернуться. Трудился электросварщиком, зарабатывал на мотоцикл, на гараж, но уехать сразу не смог – Север держал крепко, не отпускал. Уже 30 лет живу в Надыме. С женой вырастили сына. Я пенсионер с 1998 года, сейчас с женой помогаем воспитывать Дарью – умницу внучку. Вот едем в гости на родину жены. Путь до Белгорода, куда ехал мой армейский товарищ, показался нам коротким. Мы успели о многом поговорить, вспомнили сослуживцев. Вспомнили старшину-срочника Ивана Тимофеевича Крутогуза с Украины, Евгения Александровича Жарикова из Москвы, Вольдемарса Язоновича Клипса из Эстонии, Мачулиса (имени так и не могли вспомнить) из Латвии, Гамлета Александровича Джалагания из Грузии, старшину-срочника Николая Николаевича Гилко из Одессы. О последнем я знал, что после демобилизации он устроился мастером на завод, но вскоре понял, что его при звание – армия и пошёл на сверхсрочную к морским пограничникам. – А как сложилась судьба твоего земляка Юрия Мартынова? – спросил Лисичко. – Его видел несколько раз, – пояснил я. – Поначалу он работал инженером на крупном стекольном заводе в городе Салавате, а после завер-

110

Северяне № 1, 2012

шения учёбы в вечернем институте (в армию-то он пошёл с третьего курса дневного отделения) начальником цеха. Потом, когда был назначен директором стекольного завода, расположенного в курортном Красноусольске, связь прервалась. Вспомнили мы и курсанта Алексея Катышева, до службы снявшегося у режиссёра Александра Роу в главной роли в фильме-сказке «Огонь, вода и медные трубы». Фильм вышел на экраны страны, когда Алексей прослужил у нас два месяца. И узнали мы о том, что рядом с нами служит артист, совершенно случайно. Рота в выходной день пошла в культпоход в матросский клуб на просмотр этого фильма. В главном герое узнали сослуживца, который скромно сидел рядом. Эта весть вмиг разнеслась по части. Был организован повторный просмотр фильма в клубе части. Ставший в одночасье знаменитым курсант Катышев рассказал, что работал звукооператором на Ялтинской киностудии, где его и увидел Роу. Алексей ответил на многочисленные вопросы, раскрыл секреты комбинированных съёмок. Вскоре Катышеву досрочно присвоили звание сержанта и откомандировали для дальнейшего прохождения службы в Московский военный округ. Из одной телепередачи о знаменитостях я узнал, что судьба Алексея не сложилась. Прожил он чуть более 50 лет и последние годы работал водителям на молокозаводе. К нашему стыду, мы с Лисичко так и не смогли вспомнить фамилию нашего ротного старшинысверхсрочника. Вернувшись домой с Украины, я открыл армейский альбом и на обороте одной из фотографий прочёл: старшина роты Шапошник Иван Тимофеевич. Поезд в Белгород прибыл в полночь. Мой сослуживец засуетился, распрощался и направился к выходу. – Встречать тебя кто-нибудь будет? – спросил я, следуя за ним. – Внук обещал встретить, – весело ответил Лисичко и, предваряя мой вопрос, добавил: – А не встретит, на такси уеду. Адрес я его знаю. Пожимая на прощанье руку, молодцеватого вида бравый сержант запаса Лисичко сказал: – Моё домашнее изделие используй как лекарство, я оставил под столиком у стенки вагона непочатую бутылку. Мы обнялись, он резвым шагом сбежал по ступенькам на перрон и браво зашагал в сторону вокзала. (Все имена подлинные)

литературная гостиная

Северяне № 1, 2012

111

литературная гостиная | предками заповедано

Пензер над тундрой звучит Леонид Лапцуй

ибирская Обь-река! Начинаешься ты с далёкого Алтая и через всю тайгу да холмистую тундру, вбирая в себя множество притоков, несёшь свои воды в холодное Карское море. Бываешь ты спокойной и ласковой, когда на минуту приляжет отдохнуть северный штормовой ветер, а бываешь и грозной, страшной, когда этот ветер со звериным воем горными цепями вздымает волны. Тогда даже океанские корабли боятся входить в твоё русло. А сейчас, весной, когда я пишу эти строки, твои чешуйчатые волны, серебрясь на солнце, медленно плывут на север. Нежно перебирая струны тёплого ветерка, они поют свою песню. Тише, прислушайтесь, о чём эта песня... Может быть, река поёт о радости встречи, о любви и поцелуях, а может, о том, как зализывают свои раны звери или как плещутся в воде выводки утят... Вы слышите, ведь это звучат мелодии песен моей родины, мелодии, которые Обь на всём своём протяжении собирает, как россыпи драгоценного жемчуга. В низовьях реки эти мелодии сливаются в одну широкую и раздольную песню. И летит эта песня крылатым лебедем над стылой тундрой и глухой тайгой, вещая миру о счастливой судьбе ненецкого народа. Было время, когда буржуазные социологи безапелляционно утверждали, что малочисленный народ наш, находившийся тогда в стадии первобытно-общинного строя, никогда не сможет создать свою духовную культуру. Вот едет, приводили они пример, на оленьей упряжке ненец по пустынной, скованной вечной мерзлотой тундре и монотонно бормочет себе под нос что-то однообразное и непонятное – что видит, о том и поёт. Разве способен такой дикарь в песне вос-

петь человеческие чувства, если даже они у него и есть? Так примерно рассуждали эти недалёкие «учёные» и делали вывод, что пора, мол, этот дикий народ переселить в центральную часть России и использовать его в сельском хозяйстве как дешёвую рабочую силу. История опровергла эту чушь: октябрьский набат семнадцатого года докатился и до далёкого седого Ямала. С помощью великого русского народа ненцы вышли на широкую столбовую дорогу социализма. Пришла весенняя молодость к нашему мёрз лому краю. Словно ожили уходящие за бесконечный синий небосклон ямальские снежные равнины; поднимая утреннюю порошу, стрелою понеслись оленьи упряжки, веселее зажурчали ручьи... Всё ликует вокруг, и сердце рвётся на простор, и хочется петь: Как тот, кто болен снежной слепотой, Я словно бы зимой не видел тундры, А в это исцелительное утро Опять с её слюбился красотой. Пред ней, изнемогая от любви, Омытый солнцем, пал я на колени И жаждущим, заезженным оленем Живительную влагу пригубил.2 Из среды вчерашних кочевых племён, постоянно находившихся в плену необузданной стихии, в годы советской власти на Ямале выросли свои национальные кадры работников культуры, прозаики и поэты, артисты и композиторы... Об одном из таких людей я и хочу рассказать – о ненецком композиторе Семёне Няруе.

1) Пензер – бубен, старинный ненецкий музыкальный инструмент. 2) Стихи Леонида Лапцуя даны в переводе Н. Грудининой.

112

Северяне № 1, 2012

предками заповедано | литературная гостиная

Таким был Семён Няруй в 1970 г.

Семён, по-охотничьи прищурившись, сквозь узкий разрез глаз смотрит вдаль, туда, где из-за горизонта выплывает огромный огненный шар. Солнечные лучи омывают золотом его худощавое смуглое лицо; пробиваясь сквозь обветренные губы тихим ручейком, начинает звучать песня. Она становится всё громче и громче и скоро уже широкой рекой выплескивается на простор тундры. Расскажи нам, Ямал, о рожденье своём, Как в дремучих веках ты явился на свет, Как припал к ледяной материнской груди И растил богатырскую силу свою, Чтобы стать великаном с великой судьбой И чтоб алые звёзды взошли над тобой!.. Однажды, вот в такое радостное весеннее утро, Семёну Нярую пришла счастливая мысль: надо непременно сохранить для потомков старинные народные мелодии, устные сказания, былины, сказки. Делать это нужно как можно скорее, пока живы ещё старики... А на помощь должен прийти магнитофон! Он покупает записывающий аппарат и летом едет туда, где ещё звучит пензер, вглубь тундры, к оленеводам и охотникам, хранителям несметного богатства – устного народного творчества. Едет туда, где родился, к голубому озеру Ярато.

...Произошло это в 1946 году. Его отец Николай Тимофеевич Няруй, депутат Верховного Совета СССР первого созыва, в то время заведовал кочевым Красным чумом. Зима в тот год выдалась тяжёлая: снега выпало мало, и тундра потрескалась от лютого шестидесятиградусного мороза, как трескается весной лёд на Карском море. Звероловы, как дикое оленье стадо, бродили по необъятным просторам ямальской тундры в поисках звериных следов, но безрезультатно – песец спрятался от холода в глубокие земляные норы. Промысел был худым, и Николай Тимофеевич, чтобы поддержать дух звероловов, помочь им в беде, носился на оленьей упряжке по голой тундре от одного охотничьего стойбища до другого, забыв даже о своём чуме. Помнил только, что, по его подсчётам, скоро должна рожать его жена Мария. Надо было торопиться домой, чтобы успеть отвезти жену в Новый Порт, в больницу. В Красном чуме, правда, была своя медсестра, но ведь сам Няруй всегда заставлял кочующих ненцев отвозить своих рожениц в современную больницу, где условия были лучше. Какой же пример покажет он людям, если его собственная жена родит в чуме, что скажет им, как посмотрит в глаза... из семейного архива С. Няруя

из семейного архива С. Няруя

...Ранней весной он, как всегда, встаёт с восходом солнца и размеренным оленьим шагом направляется в тундру, к берегам родной Оби. Перепрыгивает с одной мшистой кочки на другую, прислушивается... Булькает болотная вода под ногами, переговариваясь между собой, щебечут разбуженные солнцем птицы – он с детства знает, как поёт каждая из них. Слышно, как после долгой спячки просыпается земля...

Семён Няруй, ученик салемальской школы-интерната

На душе было тревожно. Чутьё подсказывало Нярую, что в пути его ждёт тяжкое испытание. На тёмно-синем небе мерцали, будто ежились от мороза, яркие звёзды, и на северной половине небосклона полыхали никем не сосчитанные разноцветные радуги. От северного сияния в безлунной ночи так светло, что можно было разглядеть на снегу уроненную иглу. Однако зоркий глаз охотника заметил на горизонте небольшую, с кулак человека, тучку. Вот и ветер с Ледовитого натягивает постромки... Да, быть бурану! Няруй решил перегнать вьюгу, молниеносно собрался в дорогу, и скоро его олени, самые быстроходные в округе, понеслись по холмистой тундре. Комья снега веером разлетались из-под копыт, одинокой лодкой качалась на снежных Северяне № 1, 2012

113

литературная гостиная | предками заповедано

...В чуме Няруя в эту ночь никто не спал. Горела семилинейная керосиновая лампа, лисьими хвостами металось пламя костра. Люди говорили шёпотом, боясь спугнуть большую радость... У Марии начались родовые схватки. Когда она вскрикнула, не в силах превозмочь боль, все, как песцы из норы, вышмыгнули из чума. Осталась одна медсестра. В белом халате, она, словно лебедь, металась по чуму. – Слышишь? – обращалась Мария, ещё не зная к кому, к сыну или к дочке. – Это северный ветер ускоряет свои шаги, спеша на свидание с тобою. Много песен собрал он по тундре в подарок тебе. Только где же отец наш? Почему не приехал? Что случилось с ним, не попал ли в беду? Когда мать в долгих муках рожает дитя, С первым криком ребёнка рождается песня, Материнская песнь, что ребёнку дарит Всемогущую храбрость и силу отцов. Пусть разнятся те песни одна от другой, Но любовь материнская в каждой звучит, И в любой – материнское сердце стучит... А буран всё свирепел. Небо и земля слились в дикой пляске. Раненым волком завывал ветер и в бешенстве бросался на сгорбившийся чум Няруя. Под его ударами гнулись и скрипели чумовые шесты. И все же крик новорождённого заглушил рёв бури, таким голосистым оказался этот черно глазый мальчуган, в такое неподходящее время появившийся на свет. Люди на улице ударили в бубен и запели песню о том, что на земле одним человеком стало больше, а на небе зажглась ещё одна звёздочка. ...Время неслось быстро, как вода в реке Юрибей. Когда сыну Няруя, его назвали Семёном, исполнилось семь лет, отец стал брать его с собой в тундру. Он помогал сыну постигать законы природы, учил по следам на снегу находить зверя, а по пению определять птиц.

114

Северяне № 1, 2012

Бывало, едут отец и сын на оленьей упряжке по тундре от восхода до заката. Всю дорогу Николай Тимофеевич поёт песни о красоте окружающей природы, сочиняя их на ходу, изредка останавливается, чтобы передохнули олени, а сам в это время внушает сыну: «Смотри и слушай,

из семейного архива С. Няруя

сугробах нарта. Скрипели полозья... Под их монотонный скрип, как под аккомпанемент, запел Няруй. А пел он, нужно сказать, как никто в тундре. Импровизируя, сочиняя былины и сказки, он мог петь подряд несколько дней. Сейчас он пел о том, что ждёт его впереди, кем одарит его Мария – дочкой или сыном. Дочь – хорошо, но сын – лучше, он продолжит род Няруев, унаследует их мастерство.

Семён Няруй мечтал стать настоящим трубачом. С другом, г. Салехард, 1966 г.

Семён, внимательно, какая красотища в тундре! Даже хорошие сказители не в силах передать её. Правда, многие говорят, что Ямал беден цветами, неправда это, просто душа таких людей бедна, никогда не постичь им глубину и широту нашей тундры. А ведь она живая, дышит, и цветы благоухают...» В другой раз отец обратит внимание сына на одинокий холм: «Здесь когда-то стойбище было, много людей жило, но однажды утром никто из них не встал – всех скосил, как косой, мор. Когда будешь, сынок, проезжать мимо этого места, до земли поклонись этим людям, пусть они живут в твоих песнях...» Так говорил Няруй сыну, и тот жадно впитывал каждое слово отца. Особенно любил маленький Семён проводить долгие зимние вечера в чуме одного старого седо власого сказителя, который знал множество народных песен, рассказывал всякие забавные истории и мог несколько дней подряд, с перерывами, исполнять старинные былины. В этом чуме всегда было людно: после долгих скитаний по тундре приходили бывалые охотники, трудолюбивые оленеводы. Чтобы послушать народного сказителя, многие приезжали за несколько сот километров. Старец брал в руки бубен, и в чуме воцарялась мёртвая тишина. Семён сидел как заворожённый. Под ритмичные звуки бубна и песни сказителя мальчик в своём детском воображении уносился в седую древность, видел себя отважным богатырём или знаменитым охотником. Как ему хотелось взять в руки бубен и ударить по нему колотушкой или хотя бы дотронуться до него...

предками заповедано | литературная гостиная

из семейного архива С. Няруя

Здесь видите Семёна, Володю и Федю – сыновей Николая Тимофеевича Няруя, первого депутата Верховного Совета СССР, лето 1967 г.

Беря в руки бубен, старик продолжал: – Только надо немного подогреть его на костре, а то может лопнуть от удара колотушки. А это плохая примета: у кого лопнет бубен, песня того может оборваться на полпути. Осторожно несколько раз ударил старик в бубен обтянутой оленьей кожей колотушкой... Глаза его засветились, он весь словно помолодел. И вдруг, разорвав тишину зимней стужи, загремел бубен, песня старика вырвалась на простор тундры и зазвенела колокольчиком. В этой песне было всё: и птичьи голоса, и клёкот гусей, и свист вьюжного ветра...

Старик пел долго, пока всё стойбище не со бралось у его чума. Потом он стал всё реже и реже ударять колотушкой по бубну, голос его стал тише... Далёким раскатом грома уходила песни за горизонт. Всё ниже склонялась седая голова народного певца...

из семейного архива С. Няруя

Несколько раз Семён пытался подойти к восьмидесятилетнему старику, заговорить с ним, но каждый раз не решался. Однажды, когда сказитель сидел возле своего древнего, как и он сам, чума и ножом строгал полозья для нарт, которые изготавливаются без единого гвоздя, осмелевший Семён хитрой лисой подкрался к нему и, делая вид, что он играет, стал вертеться возле него. Старик, заметив мальчугана, подозвал его и усадил рядом. Семён увидел под нартами заветный бубен и словно окаменел. Он уставился на инструмент не в силах вымолвить слова. Старик улыбнулся, отчего его морщинистое лицо стало похожим на печёное яблоко, а узкие разрезы глаз превратились в щёлочки не шире лезвия охотничьего ножа. Положив за нижнюю губу щепотку перемолотого табака, он заговорил: – Много повидал на своём веку этот пензер, много радости принёс он людям. Передал мне его ещё мой дед... Давай-ка, сынок, послушаем, как он звучит...

Три братадруга: Семён Няруй, Федька Няруй (родной младший брат) и Лёня Лар (ныне ненецкий художник)

– Так! Так! Так! Правильно! – раздались во круг него голоса. Возгласы эти у ненцев заменяют аплодисменты. Семён же оставался неподвижным, сидел с широко раскрытыми глазами. Окончив петь, старик поднял голову и протянул бубен мальчику: – Возьми, сынок, этот пензер, меня уже покидают силы, недалёк тот час, когда я подойду на край земной пропасти. У меня нет сыновей, все они рано покинули землю. Мне некому передать своё искусство, а ты, я вижу, хочешь овладеть им. Пусть в твоих молодых руках пензер звучит над тундрой. С той поры Семён не расставался с бубном. Он у него и теперь хранится как самая дорогая реликвия. Миновала зима. Незаметно, как быстрая птица, пролетело короткое северное лето. Побурел пёстрый ковёр тундры, осенний пронизывающий ветер срывал с карликовых берез пожелтевшие листья и золотыми монетами рассыпал их по тундре. Пришла пора учёбы. Няруй отвёз сына в школу-интернат, где учились все дети охотников, оленеводов, рыбаков. По сравнению со своими сверстниками Семён был мал ростом и худощав, но зато сразу обратил на себя внимание не только первоклассников, но и старших ребят природной ловкостью и, конечно же, умением петь народные ненецкие песни. Вначале робко, а затем всё смелее мальчик Северяне № 1, 2012

115

литературная гостиная | предками заповедано

из семейного архива С. Няруя

Ученик ярсалинской школы-интерната всё лето пел своим односельчанам песни и играл на русской гармошке, п. СюнайСале, 1967 г.

К этому времени его пожилому отцу стало трудно кочевать в тундре, глаза его потеряли былую зоркость, и он окончательно поселился на берегу Оби. В семью неожиданно пришло большое горе – умерла мать Семёна. На плечи отца легла забота о четырёх детях, о домашнем хозяйстве. Отец сгорбился, глубокие морщины прорезали его лицо, напоминая о трудно прожитой жизни. Зимой дети учились в школе-интернате, а на лето приезжали к отцу, чтобы помочь ему в хозяйстве, заготовить на зиму рыбы... Работа находилась каждому. Не расставаясь с гармошкой, Семён встречал утренние зори и провожал вечерние закаты на отлогом берегу красавицы Оби. Он подружился с рыбаками, с большим уважением относился к их труду. А труд был нелёгким, изнурительным. Порою рыбакам приходилось часами тянуть невод, стоя по пояс в холодной воде. И хорошо, если чайки поднимали галдёж над их неводом – значит, была рыба, а если молча парили над ним, никто не ждал удачи. Трудно сказать, чего было больше – радости или огорчений. В любом случае продрогших и усталых рыбаков на берегу Семён Няруй встречал со своей неизменной гармошкой.

116

Северяне № 1, 2012

Он научился петь рыбацкие песни. На звук его гармошки, как на маяк, плыли рыбаки, возвращаясь домой; хмурые лица их светлели, морщины разглаживались, усталости как и не было.

…и на трубе дудец! Семён Няруй, г. Салехард, КПУ, 1968 г.

Особенный интерес к музыке проявил рыбак Яков Тибичи, который знал много народных рыбацких песен, пел их Семёну, подсказывал мелодии. Может быть, не без помощи Якова у Семёна возникла мысль музыкально обработать некоторые народные ненецкие песни. Он правильно почувствовал, что это нетронутая целина. До этого Семёну приходилось слышать на смотрах художественной самодеятельности ненецкие песни под русскую музыку, а то и вовсе без музыки. Да и слова этих песен искажались до неузнаваемости. И такие выступления назывались национальными номерами, а их исполнители получали высшие баллы. Семёну от этого становилось обидно до слёз, он с горечью в душе уходил в тундру и там давал волю своим чувствам. Он знал, что у ненцев есть своё собственное самобытное музыкальное искусство, только нужно его сделать всеобщим достоянием. Именно в такие часы возникла у него идея посвятить этому делу всю свою жизнь. Но Семён твёрдо знал, что для этого нужно много и упорно учиться... Наконец наступил долгожданный день. Отец, рыбаки, школьные товарищи Семёна пришли на речную пристань проводить его в далёкий путь – успешно окончив восьмилетку, он ехал продолжать учёбу в Салехардское межокружное культпросветучилище. Училище приветливо распахнуло перед одарённым юношей двери своих аудитории. Его приняли сразу же на второй курс оркестрового отделения. Семён с самозабвением окунулся в мир искусства и впервые по-настоящему ощутил язык музыки. Параллельно с учёбой он увлёкся

из семейного архива С. Няруя

исполнял песни полярной тундры, старинные танцы с оленьими плясками, всегда вызывая восторг детей и интерес воспитателей. Особенно любил Семён утреннюю зарядку, потому что сопровождалась она, как правило, игрой на гармошке. Он, ещё сонным, первым выбегал в коридор и пристраивался рядом с гармонистом. Больше, конечно, слушал непонятную музыку... Школьный музыкант заметил это и разрешил мальчику взять в руки гармонь. Семён стал подбирать по слуху народные мелодии и очень быстро овладел игрой на этом инструменте. Теперь, уезжая домой на каникулы, Семён стал брать с собой гармошку.

предками заповедано | литературная гостиная

Вернувшись в Салехард с дипломом профессионального музыканта, Семён Няруй первым делом зашёл в родное училище, которое дало ему путёвку в жизнь, встретился со знакомыми преподавателями, разговаривал с ними теперь как равный. Скоро это равенство было подтверждено официально – окружной отдел культуры утвердил его преподавателем училища по классу баяна. До начала занятий в училище ещё оставалось много времени. Настойчиво манила к себе тундра, родные места, где прошло детство Семёна и где впервые старинный бубен разбудил в нём музыканта. В составе окружной агитбригады Семён едет в тундру. Там он выступает перед оленеводами и охотниками, держа перед ними ещё один, самый строгий экзамен на зрелость. Семён взял с собой магнитофон и по вечерам, в свободное от работы оленеводов время, записывал на плёнку их песни. Вначале ненцы очень настороженно относились к «самоговорящей машине», но вскоре после того как Семён дал им прослушать их голоса, вокруг него собралось всё стойбище, от мала до велика. Каждый хотел записать свой голос, даже если не умел петь. Изза традиционного ненецкого уважения к людям

Няруй записывал всё подряд, а потом тщательно отбирал подлинные произведения устного народного творчества. Изъездив вдоль и поперёк Ямал, Семён Няруй к началу учебного года привёз в Салехард километры драгоценных записей устного народного творчества. Окрылённый удачей, музыкант засел за их расшифровку и обработку. Так были созданы на стихи самодеятельных поэтов Ямала новые произведения: «Песнь обских рыбаков», «Ватане» и «Моя любимая». В основу их были положены ненецкие народные мелодии.

из семейного архива С. Няруя

композиторским творчеством, по вечерам подолгу сидел за фортепьяно, создавая первые музыкальные произведения по мотивам народных мелодий. Так им была написана музыка к шуточной колыбельной песне «Тэтэль-вэтэль», на основе песенных мотивов сочинён «Танец Севера», в котором композитор сумел передать необычайную красоту природы северного края и чувства людей тундры. Конечно, не всё было совершенно в этих первых музыкальных произведениях Семёна Няруя, тем не менее их охотно включали в репертуар многие коллективы художественной самодеятельности. Часто исполнял их на смотрах и концертах сам автор, выступая как незаурядный артист. Имя Семёна Няруя становилось всё более популярным на Севере, но сам он понимал, что достигнутое – это только лишь начало, надо учиться дальше: культпросветучилище уже не могло дать ему обширных знаний, к которым он так жадно тянулся. Он отправляется в Тюмень и поступает там в четырёхгодичное музыкальное училище, которое успешно заканчивает через три года, блестяще выдержав экстерном государственные экзамены.

Над тундрой звучат песни С.Н. Няруя, п. Кутопьюган, август 1973 г.

Одним из лучших исполнителей этих песен стал студенческий хор окружного Дома культуры народов Севера. Мне часто приходилось слышать исполнение произведений Семёна Няруя с самых разных сценических площадок. Много песен пел он сам. И каждый раз я всё больше убеждался в его природной одарённости. Я стал настойчиво искать встречи с композитором. Как уже потом выяснилось, хотел познакомиться со мной и он. И вот наше обоюдное желание исполнилось. Передо мной сидит Семён Няруй, молодой человек двадцати шести лет, с лицом монгольского типа, с широко раскрытыми глазами. В этих глазах было много теплоты, на лице улыбка совсем мальчишеская, озорная. Мне показалось, что Няруй чем-то взволнован. Так и было. В разговоре выяснилось, что у молодого музыканта возник ряд вопросов житейского характера, которые он сам по своей неопытности не мог разрешить. Мы говорили о значении и месте искусства для нашего народа, о путях его становления и дальнейшего развития, о том, что у современной Северяне № 1, 2012

117

литературная гостиная | предками заповедано на позиции национализма. Но вот письма меня убеждают в другом. Высказав наболевшее, Семён глубоко вздохнул и сел напротив меня в тревожном ожидании, что я скажу. Разговор принимал серьёзный оборот, и я как можно доходчивее постарался объяснить моему собеседнику основы национальной политики нашей партии. Кстати, напомнил ему, что

родное творчество. Нашлись скептики, которые рассуждали примерно так: «В настоящее время у малочисленных народностей Крайнего Севера происходит бурный ассимилирующий процесс, поэтому современная ненецкая молодёжь, которая говорит и поёт на русском языке, не будет петь на ненецком языке, наступает время, когда национальные песни и даже язык будут рассматриваться только лишь как исторические ценности». Некоторые говорят даже, что я, стремясь развивать национальное искусство, скатываюсь

118

Северяне № 1, 2012

1972 г. – начало творческой судьбы. В трудовой книжке одна только запись: «Принят… и уволен в связи с уходом на заслуженный отдых...» С.Н. Няруй преподавал музыку по классу «Баян»

из семейного архива С. Няруя

Первый исполнитель песен композитора Арка Лаптандер, КПУ, 1972 г.

из семейного архива С. Няруя

молодёжи духовные запросы гораздо шире, чем у старшего поколения, и её уже не устраивают необработанные народные песни, не переложенные на музыку. Однако дело музыкального образования ненецкой молодёжи пока тормозится из-за нерасторопности организаций, призванных заниматься вопросами культуры. Семён встал и начал ходить взад и вперёд по комнате. Он говорил медленно, обдумывая каждое слово, рубя воздух ладонью правой руки. – Недавно я получил письмо от молодёжи посёлка Тазовское. Просят выслать им тексты народных песен, на которые я сочинил музыку, и ноты. И таких просьб множество! Я очень обрадовался: значит, доходит до них моё песенное творчество. Но как быть с нотами, ведь их надо переписывать, а где для этого взять время? Я подумал, что за это дело мог бы взяться окружной Дом народного творчества, наш методический центр. Ведь можно слова и ноты к песням печатать типографским способом, но мне говорят, что для этого ещё не созданы условия, нет материальной базы... Были у меня серьёзные сомнения, когда я начинал популяризировать ненецкое устное на-

только благодаря расцвету всех национальных культур рождается яркая и могучая многонациональная социалистическая культура. Поэтому то, чем он занимается, не противоречит ходу истории, а, наоборот, способствует этому ходу. Конечно, встречаются люди недалёкие, страдающие «куриной слепотой», видящие в каждом проявлении национального самосознания чуть ли не крамолу. Таким людям надо просто больше читать Ленина, чётко и ясно высказывавшегося по национальному вопросу, надо взять на вооружение и другие партийные решения. В заключение нашей беседы мы договорились с Няруем о совместном творчестве. Я пообещал написать для него несколько песен на ненецком языке. Это его весьма обрадовало, и мы расстались друзьями. После этого появились и приобрели популярность наши совместные песни «Орлёнок», «О матери», «О Ленине» и «Салехард». В дальнейшем в творчестве Семёна Няруя произошли заметные перемены: появились уверенность и глубина, расширился диапазон тематики, более чётко стала прослеживаться идейная направленность его произведений. Я не думаю, что эти новые качества явились

предками заповедано | литератУрная гоСтиная сурового северного края. Каждое своё новое произведение Семён Няруй тщательно обрабатывает, переделывает, шлифует. Он никогда не вынесет на суд публики скороспелый номер. И ещё одна замечательная черта отличает композитора – необычайная сдержанность, скромность. Сколько бы он ни слышал лестных отзывов о своём творчестве, он твёрдо убеждён, что достигнутое не

из Семейного архива С. нярУя

следствием только нашего с ним разговора – в его становлении как художника сыграли определённую роль многие старшие товарищи, наша советская действительность. Тем не менее наша беседа, несомненно, оставила след в его поэтической душе. И это меня радует. Успеху творчества Няруя, его признанию, безусловно, способствовало и то, что вместе с ним перед многочисленными аудиториями стал выступать учащийся Салехардского культпросветучилища молодой и одарённый солист Прокопий Лаптандер, который близко воспринял и тонко почувствовал народную музыку композитора. Постепенно расширялась и география выступлений Семёна Няруя. В 1971 году он едет в Барнаул для участия в межзональном конкурсе на звание лучшего массовика. Здесь, на конкурсе, пожалуй, впервые во всём многообразии прозвучало ненецкое национальное искусство, конечно, не без помощи Няруя. Жюри высоко оценило замечательное мастерство исполнителя, ему было присвоено звание лауреата, он занял призовое место и получил путёвку на Всесоюзный смотр. На этом смотре, который проходил в 1971 году в Минске, Семён Няруй выступил с литературно-музыкальной композицией «Младший брат России», хорошо отмеченной жюри, прессой и зрителями.

ленинградские встречи северян, 1 0 г.

предел, что впереди огромная работа и упорная учёба. Он страстно желает повысить свои профессиональные знания.

из Семейного архива С. нярУя

Наступает время летних отпусков. Многие северяне спешат на юг, чтобы погреться на южном солнышке, отдохнуть. А Семён Николаевич Няруй снова собирается в путь по необъятным просторам родной ямальской тундры. Он едет пропагандировать среди ненцев народную музыку, песни, танцы, едет воспитывать у молодёжи чувство прекрасного. Ну а если встретится в пути одарённый мальчик, Няруй непременно поможет ему поступить в Салехардское межокружное культпросветучилище. Пусть сохраняется преемственность поколений! в тазовской тундре вместе с Сергеем харючи

Наиболее плодотворным для композитора был год 50-летия образования СССР. Он успешно выступает со своими произведениями на различных смотрах и конкурсах, активно участвует в Днях литературы и искусства Ямало-Ненецкого национального округа в Тюмени, Ишиме, Перми... Нужно сказать, что успех Семёна Няруя зависит не только от его природной одарённости. Он прекрасно знает историю своего народа, природу

...Остаются считанные минуты до отправления парохода. Мы тепло прощаемся с нашим другом, желаем ему счастливого пути. Семён Няруй с рюкзаком за плечами и неразлучным магнитофоном в руке поднимается по трапу. Северный летний ветерок ласково треплет его смоляные волосы. Щурясь от яркого солнца, Няруй смотрит вдаль – туда, где горизонт сливается с зеркальной гладью Оби. Там, за горизонтом, его ждёт древний седой Ямал... Северяне № 1, 2012

литературная гостиная | из неизданного

Разорванная паутина Леонид Лапцуй

ехал осенней хмурой тайгой. Олени шли трудно лесной дорогой. По обеим сторонам, как злой туман, качался сумрак. Серый мох полз по стволам деревьев, бурыми лохмотьями свешивался с ветвей. И всюду дрожала паутина, цеплялась за стволы, плыла в воздухе тускло-серебристыми нитями, липко оседала на лицо, будто хотела спрятать от глаз даль рвущейся вперёд и вперёд дороги... В одном месте под сплетёнными над дорогой ветвями качалась тончайшего узора воздушная сетка. Чёрный паук с белым брюшком кропотливо и старательно спускал всё ниже и ниже свою удивительную ткань. Я представил себе, как крылатое насекомое запутывается и рвёт это геометрически правильно возведённое сооружение и гибнет в цепких лапах паука. Я поднял руку и сбросил паутину, чтобы не дать ей осесть на лицо, и увидел, как чёрный хищник, быстро перебирая лапками, трусливо устремился в сторону. Мой возница, молчаливый старик-ненец, не оборачиваясь, сказал: – Очень много паука в тайге. Тут плохая тайга, тёмная. Очень вредная, людям совсем жить нельзя. – Почему жить нельзя? – спросил я. Возница удивлённо посмотрел на меня, сказал неопределённо: – Плохо человеку одному быть. Он подумал и добавил: – Пока не было колхозов, люди как жили? Тут один чум стоит. Ещё много ехать – опять чум стоит. Плохо. Теперь все из леса ушли. Вместе живут. Вот дома строят... Я подумал, не эти ли лесные жители работают в ударной бригаде на строительстве нового посёлка колхоза «Полярный», куда я ехал по командировке вручать орден замечательному бригадиру-строителю Пяку Выкле. Я знал только, что бригадир уже старик и что он из тех лесных ненцев, которые жили в тайге. Тундровые ненцы зовут их Пяки. Я плохо знал их язык и обычаи, до этого больше общался с тундровыми ненцами. Бывал в стойбищах и в рыболовецких станах, видел, как на глазах меняется жизнь на этой земле. К вечеру мы выехали к узкой таёжной речке.

120

Северяне № 1, 2012

На крутом берегу, на холме, я увидел одинокий маленький чум. Отсюда лесная дорога шла ровнее и шире. И лес другим стал – светлее и чище. Назад отступили бурелом, мшистый сумрак, паучьи сети. Солнце садилось, и дорога впереди была жёлтая от закатного света. А холм с чумом тёмным платком закрыла тень, будто растворила в себе. Олени легко пошли по светлой дороге, и ветвистые рога их казались золотыми. Возница указал на холм: – Отсюда дорога хорошая пойдёт. Правильная дорога. Я несколько раз оглянулся на одинокий чум, вехой стоявший на новом пути. Он казался очень дряхлым. Это видно было даже на расстоянии. Что это за чум? Кому принадлежит это жалкое уединённое жильё? Скоро чум совсем скрылся из вида. Через полчаса олени примчали нас в строительный посёлок колхоза. Я долго не мог уснуть в эту ночь. Может быть, слишком постарались натопить печь или впечатления этого вечера были слишком сильны и разнообразны, но я долго ворочался с боку на бок. Вспоминал своё знакомство с рабочими-строителями. Они собрались в просторном доме что-то вроде клуба. Было торжественно, даже играла музыка. О бригадире Пяке Выкле говорили, что он с одним топором и столярничает, и плотничает. Говорили, что он первый мастер в округе. Бригада его ставит дома без изъяну и так прочно, что приезжавшая из окружного центра комиссия дала единогласное заключение: «Дома те будут стоять долго, сотню лет, не меньше». Пяк Выкля с виду был неказистый старик с рябым морщинистым лицом. Выражение на этом лице беспрестанно менялось. Из улыбчивого и радостного в хмурое или огорчённое. Было в нём чтото ищущее и упрямое, что говорило о пройденных и всё ещё преодолеваемых трудностях, об упорном движении вперёд. Он говорил медленно, будто взвешивал каждое слово. Может, это происходило оттого, что он заикался. Хороший, торжественный получился вечер! Он окончился задушевной беседой со строителями. Здесь, в глухой тайге, люди хотели знать обо всём, что творится в большом свете. Они не хотели отставать от жизни. Но вместе с тем люди хорошо видели

из неизданного | литератУрная гоСтиная всё, что мешало им работать. Говорили об этом открыто, спрашивали у меня совета, разъяснений и сами думали, как улучшить труд и жизнь... Я уснул только под утро. Мне приснился одинокий чум, там, на холме... Будто я ударил его ногой, и чум развалился, превратившись в серую груду трухи. И из этой груды выполз огромный чёрный паук. Выпуклые глаза его, похожие на блестящие очки, налились яростью, я видел его круглую лысую голову. Подняв свои страшные клешни, он прыгнул. Я хотел закричать, хотел бежать, но почувствовал, что ни крикнуть, ни двинуться не могу. И вдруг паук забился на одном месте. А-а! Он не может переползти через ту светлую границу, откуда начинается новая, ровная дорога... Я собрал все силы и ударил паука. Паук отлетел назад и уполз в темноту, в чёрную глушь тайги... Я пробудился и долго не мог унять дрожь. Что означает этот сон? Паук! Не тёмное ли это прошлое, которое тянет назад в свои сети и бессильно бьётся у порога новой жизни? Нет, просто сон повторил и исказил дневные впечатления, облёк в символическую форму мои мысли. Я уезжал на другое утро. В строительном посёлке уже шла работа. Стучали топоры, из-под пил лился поток опилок, и один за другим поднимались стены будущих домов. И опять мчались олени ровной прямой дорогой. Вот и вчерашний чум у излучины реки. Он показался мне ещё более старым и неказистым. Я вспомнил свой сон и спросил возницу, не знает ли он, чей это чум. Возница помолчал, потом сказал негромко: – Пяк Выкли это чум. Я был поражён. Чум Пяка Выкли! Передового бригадира, строителя новых светлых жилищ! Я попросил возницу остановиться. Поднялся на холмик. Постоял около чума, даже заглянул внутрь. Вход был низок и узок. На меня пахнуло запахом тления. Нюки, покрывающие чум, давно прогнили, и его плотно одевал желтовато-серый лишайник. Он свешивался и над входом, словно клочья грязной седой бороды. – Старик, совсем старик! – подумал я и вспомнил молодые, полные интереса к жизни глаза Пяка Выкли. Я вернулся к нарте. Покачиваясь на ухабах таёжной дороги, я думал о том, сколько приходилось мне ездить по этой земле, и в каждую поездку узнавал новое о людях или событиях давно ушедших дней. Мне помогали в этом молчаливые возницы – они знали многое об этом крае и многое могли рассказать. Я был уверен,

что и мой возница расскажет мне о прошлом Пяка Выкли. И я не ошибся. Много лет назад в осеннюю тёмную ночь к излучинам таёжной реки пришли двое – муж с женой. Они шли долго лесными мшистыми болотами, шли из вымершего от чёрной болезни стойбища, ища новое место подальше от людей. Они знали: дух смерти приходит туда, где люди живут большими стойбищами, и одного за другим уносит в царство мёртвых. Человек помнил, как страшная болезнь ещё в детстве оставила на всю жизнь след на его лице, и боялся её. Выйдя к излучине реки, решили остановиться. Они поставили над рекой, на холмике, вот этот самый чум, и человек стал охотиться в тайге и ловить в реке рыбу. Так и жил много лет Пяк Выкля с женой и сыном, общаясь только с лесными ненцами. Но пришло время, когда и их не стало – ушли лесные жители в колхоз «Полярный». Поняли, как трудно человеку жить в одиночку в тайге. Пяк Выкля отказался идти в колхоз. Он боялся спать в доме, хотел иметь свой чум, своего оленя, своё ружьё и свой капкан – он не хотел ни с кем делить ни своего убогого имущества, ни труда. Выкля не верил, когда ему говорили, что не приходит больше чёрная болезнь туда, где много людей. Русские лекари победили её. Настала небывало суровая зима. Птицы замерзали на лету. Зверь ушёл к югу, спасаясь от лютого холода. И рыба опустилась на дно реки. Плохо пришлось Пяку Выкле в ту зиму. Сильно голодали. Жена не выдержала – умерла. Потом – сын. Тогда сказал себе Пяк Выкля: «Зачем теперь мне зверь и рыба? Для кого буду стараться?» – и пошёл по тайге, едва живой от голода. А куда шёл – сам не знал. Помутился рассудок от горя. Не помнил, где упал. Думал, смерть совсем пришла, а очнулся в белом доме – больницей русские называли тот дом. Подобрал его в тайге охотник. Тяжело было, верно, нести Пяка Выклю, однако нёс. Долго нёс на себе, не бросил в беде человека. Лежа в белом доме, думал об этом Пяк Выкля. Понял – плохо одному, когда некому помочь в беде. Вылечили, подняли на ноги охотника. И стал тот день переломным днём в жизни Пяки Выкли... – А дальше – сам знаешь, – закончил рассказ возница. Я долго молчал. Думал. Бежала навстречу тайга. В том месте, где сплелись деревья над дорогой, паук опять выткал паутину. Выткал и ждал добычу. А я подумал, что Пяк Выкля навсегда разорвал паутину, в которой бился столько долгих лет. Перевод с ненецкого Т. Миницкой Северяне № 1, 2012

121

литературная гостиная | дебют

Хроника одиночных скитаний.

Пай-Ер, 2002 г. Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу… Юрий Левитанский Посвящается Гене Селихановичу, Саше Карманову, Андрею Горбенко, Николаю Старову, Сергею Тарасенко, Коле Выдрынко, Саше Иванову, Роме Прохорову, Тане Ивановой, Саше Рамушеву, Ольге и Олегу Горским, Лене Фирстаевой, Любе Примак, Игорю и Ларисе Проценко и многим другим – надёжным походным друзьям, которых сейчас нет рядом.

День первый, 13 июля 2002 г. Ст. Елецкая – г. Кечпельмыльк

Валерий бажмин

Валерий Бажмин г. Лабытнанги

122

Северяне № 1, 2012

В вагоне стоит спёртый запах колбасы, варёных яиц, супов в стаканчиках, хлеба, пива и всякой всячины, измятой в полиэтиленовых пакетах и разбросанной по столам. Я не могу заставить себя оторваться от окна, выхожу в тамбур. Воздух здесь пропитан запахами мазута, криазота и разогретого металла. Последние запахи цивилизации. Грохоча на стыках, зелёный поезд ползёт вдоль горных отрогов, проходит повороты, изгибается змеёй, то и дело окутывая состав шлейфом густого дыма. Мимо проплывает водораздел и пограничный столб «Европа–Азия», и вот уже перед моими глазами – территория Коми. Где-то за моросящим дождём и низко лежащими серыми облаками – невидимая цель моего путешествия, высшая

точка Полярного Урала гора Пай-Ер. Станция Елецкая. Я живу по времени Азии, разница с местным и московским временем 2 часа. Сейчас 16.10. Через Елец переправляются трое на перегруженной резиновой лодке. Среди теснящихся людей, на ворохе рюкзаков и торчащих во все стороны удочек чудом умещается сконфуженная лайка. Не хочу навязываться и просить помощи с переправой. Посвистывая помпой, накачиваю свою маленькую лодочку, загружаю в неё рюкзак и форсирую реку. Парни идут на Кечпель, реку, по их словам, весьма богатую хариусом. До неё около 25 км по раскисшей вездеходной дороге, там я должен оставить своё средство переправы и двигать дальше, без дорог, к вершине Пай-Ера. Ребята, скатав сырую лодку, резво удаляются в сторону вожделенной реки. Я какоето время безуспешно пытаюсь просушить своё плавсредство,

дебют | литературная гостиная призывно машут пол-литрой водки, однако вездеход несётся мимо. Они – группа. Да и свободного места в вездеходе практически нет. Бригада делает на Кечпеле традиционный перекус – буханка хлеба, яйца, лук, грубо вскрытая финкой банка тушёнки, чай,

Вскоре наши пути расходятся. В благодарность я дарю вездеходчику свой НЗ – 200 граммов спирта, выгружаюсь и попадаю в объятия предгорного болота. Этот влажный дернистый участок во всю ширь расквашен вездеходными колеями, через которые бегут глу-

Валерий бажмин

но, поняв тщетность надежд, скатываю его как есть и, засунув под клапан рюкзака, выхожу следом. Температура около плюс 4°С, моросит дождь, ноги скользят в жиже вездеходной колеи. Шаг в сторону – и за ноги цепляются карликовая берёзка и ивняк. Я не гоню себя, за моими плечами довольно тяжёлый рюкзак, в активе – три позвоночные грыжи, сколиоз и весьма плохое самочувствие в последнюю неделю перед выходом. Отложить этот поход из-за болезни и плохой погоды хотя бы на несколько дней не было никакой возможности: после него нашей группе предстоит сплав, а потом – поезд ка в отпуска на Большую землю, куда загодя взяты билеты. Под водоотталкивающим костюмом жарко, сверху сыпет мелкий дождь. Пот и вода размывают мою связь с цивилизацией, я физически ощущаю, как перестраивается организм, чувствую нарождающийся контакт с природой, с местами, по которым мне предстоит путешествовать одному в течение недели. Через 6 км меня догоняет вездеход с геодезистами. Нам по пути, и, вот уже разбрызгивая грязь, лязгая траками, мы движемся к Кечпелю. В вездеходе удивлены, что я иду один: – Тебе крупно повезло! – кричат они сквозь грохот. – Да! – киваю в ответ и улыбаюсь. Одного в тундре не бросают. Это закон Севера. Километра через 3 догоняем троицу мокнущих на увале рыболовов. Они

Будни геологии. На заднем плане – здоровая мужская трапеза

приготовленный на паяльной лампе. Бряцают старые залапанные кружки с разлитой в них водкой. Геология. Здоровая мужская трапеза. Приглашают и меня, но я отказываюсь – сегодня мне ещё идти и идти. Один из геодезистов запускает в воду видавший виды «кораблик»1 с нехитро связанными устрашающего размера мушками, но вода слишком мутна, и рыба никак не проявляет своего присутствия. Отойдя в сторону, я прячу в кустах свою лодку – через неделю уже с друзьями мне предстоит сплавиться около 80 км по этой речушке и реке Усе до железнодорожной станции Сейда.

бокие чёрные ручьи. Местами вода едва не заливает высокие сапоги, на сотни метров вокруг – зыбкая почва. Зависаю на лыжных палках, разворачиваюсь, отступаю, прощупываю путь в чёрной вязкой жиже, ищу пути обхода, медленно забираю в сторону возвышенности Кечпельмыльк. Час-полтора траверсирую её склон, заросший кустами и наконец в 12 ночи ставлю лагерь. Я нахожусь в 29 км от ст. Елецкой – начальной точки моего путешествия, гораздо ближе к Пай-Еру, чем планировал. У меня насморк, от холода стучу зубами. Готовить пищу

1) «Кораблик» («водяной змей», «саночки», «салазки» и т.п.) – рыболовная снасть для ужения верховых видов рыб, в данном случае – хариуса. Главный элемент – широкая плоскость, работающая в воде по принципу воздушного змея. Поток воды давит в эту плоскость, благодаря чему кораблик отходит от берега. На связующую леску крепятся поводки с приманками – искусственными мушками.

Северяне № 1, 2012

123

литературная гостиная | дебют

День второй, 14 июля. Безымянный увал Нескончаемый мелкий дождь не даёт выйти из палатки. Ветра нет. Надо мной висит большая туча, капли стучат по полиэтиленовому пологу, гремят о тонкую железную сковороду. Сковорода, пара сигнальных ракет и фальшфейер – мои единственные средства защиты от возможной агрессии со стороны диких зверей, а в особенности от медведиц с медвежатами, которых, по словам вездеходчиков, здесь немало. Конечно, раньше мне приходилось встречаться с косолапыми – и мы всегда мирно расходились своими путями. Секрет прост: здесь надо чувствовать себя как дома – проходить через заросли не таясь, шумно, чтобы зверь заранее услышал твоё приближение и отошёл в сторону. Порой, ощутив острый и пряный запах лёжки либо падали, около которой почти обязательно можно встретить зверя, лучше обходить участок и громко разговаривать. Встретившись с медведем на равнине, не лишне посидеть и переждать, пока он отойдёт в сторону. Хуже, когда застаёшь эту махину врасплох, либо это медведица с медвежонком. Если неразумный малыш вздумает поиграть или подскочит к палатке, мохнатая мамаша может неверно истолковать мои

124

Северяне № 1, 2012

намерения. Если пожалуют такие неспокойные гости, мне останется лишь исполнять «танцы с бубном»: я планирую бить в сковороду, а в случае близкого контакта – зажечь свой факел. При этом исход для меня почти очевиден, мои отпугивающие средства малоубедительны, и всё же это лучше, чем ничего. К 14.30 дождь прекращается. Весело бурчит маленький бензиновый примус, в литровой жестяной банке закипает вода, которую я беру прямо с провисшего тента. На холме, с которого в бинокль оглядываю

На Среднем Кечпеле пытаюсь ловить рыбу, однако вода слишком высока и мутна. Какоето время двигаюсь вдоль берега против потока, но это не намного легче, чем идти через кусты. Забираю влево, на увал. Снова заряжает дождь. Я понимаю, что таким темпом, по сырости до гор сегодня не дойти. По плану выход на гору намечен на 16 июля, так что особенно спешить ни к чему. На увале обнаруживаю ворох относительно сухого ольховника – дрова, собранные оленеводами. Для костерка мне нужно совсем немного, хозяева

Валерий бажмин

нет ни сил, ни желания. Может быть, сегодня не слишком удачное число для начала путешествия, но я уже здесь, вдали от цивилизации! В горах выпал свежий снег, облака лежат низко, и какая из этих призрачных гор Пай-Ер – непонятно.

Костерок на увале, в литровой жестяной банке закипает вода

окрестности, до меня побывал и «отметился» крупный волк. Пора в путь. Много времени теряю, обходя заросли кустов, в результате двигаюсь практически параллельно горам. Словно порождения сырости и ватных облаков, скрывающих вершины, рядом то и дело пролетают полярные совы, возмущённо пища разбегаются мокрые лемминги. Под ногами – то чавкающий мох, то кусты. Ивняк выше головы. Заросли ольховника ниже, но переплетены самым невероятным образом.

даже не заметят убытка. Эта находка и дождь утверждают меня в решении ставить лагерь. Сегодня в пути был 5 часов, пройдено едва 10 км. В 22 часа я уже в палатке. Она сшита мной специально для этого похода, весит всего 450 гр вместе со стойками. Вообще, в ней экстремально тесно, однако, разложившись, чувствую себя вполне комфортно и уютно. Ненадолго выглядывает солнце. Всё не так плохо: пусть и черепашьим темпом, но я приближаюсь к своей цели!

Валерий бажмин

дебют | литературная гостиная

В горной котловине озеро Кечпельто

Среди ночи просыпаюсь от странного ощущения: не пищат комары, не стучит дождь, ветер не колышет полог. Безмолвие. Сквозь палатку видно застывшее сбоку незаходящее солнце. Время остановилось. Ничто никуда не идёт и не движется. Это вечность. Холодно. Горы за тучами. Жук-долгоносик на веточке. Откуда он здесь? Откуда я здесь? Может, мне это всё приснилось?

День третий, 15 июля. Озеро Кечпельто Поднялся довольно поздно. Ветер поменялся, и тучи, что эти дни уносило на юго-запад, сейчас возвращаются через горы. Временами выглядывает солнце, и я вижу Пай-Ер. Вершина скрыта в облаках. Выхожу в 12.30. Перехожу на Правый Кечпель, его северовосточный берег почти чист от кустов. Погода ясная и ветреная. Медленно набираю высоту – спешить сегодня некуда. На перегибе в котловину озера Кечпельто останавливаюсь у небольших красивых водопадов, питающих Правый Кечпель. В бинокль отсюда видна Воркута, до неё примерно 85 км, и

ст. Елецкая, от которой теперь меня отделяют около 37 км по прямой. Я вхожу в зиму. По крытые свежим снегом склоны спускаются к свинцовой воде озера. В самой горной чаше снега почти нет, можно выбрать подходящую ровную полянку среди россыпей курума. Серые по бортам горной долины, ближе к озеру они украшены мхами и нарядными накипными лишайниками. 19.30. Ставлю палатку на маленьком, относительно сухом пятачке за небольшой стенкой из камней, сложенной кем-то из моих предшественников. Рядом грохочущий ручей, выходящий из Кечпельто. Разливаясь, он образует ниже ещё два озера. Всё пространство вокруг сочится водой. Чтоб набрать её, достаточно протянуть руку. Давая отдых ногам, перемещаюсь по лагерю в сланцах, прыгая с камня на камень. Над озером кружит одинокая чайка. Каким ветром её сюда занесло? Пытаюсь ловить рыбу. Конечно, в это промерзающее зимой озеро она едва ли может подниматься через виденные мною небольшие водопады на стоке в долину. Но всё же как чудно было здесь поймать, скажем, хариуса или арктического

гольца! Они были бы весьма кстати, но озеро, видимо, пусто, лишь облачком красноватой мути над каменистым мелководьем кружит колония каких-то очень мелких, почти микроскопических водных организмов. Рядом серым пластом простирается грязноватый донный лёд. Вот она, сила жизни! Так же и мы проживаем свои дни, не ведая, что где-то есть лучшая жизнь и смиренно довольствуемся тем, что нам отпущено. И это правильно. В конце концов важна не цель, а процесс. Но если он заключается в стремлении достичь заведомо недостижимого, а порой и надуманного, он отнимает у нас силы и дни. Путь этот неизбежно ведёт к разочарованию в себе и во всём – время потрачено на самообман. Наверное, мы должны учиться у природы по возможности радоваться каждому прожитому дню и тому, что нам доступно. Стелю под палатку полиэтилен, раскладываю внутри вещи. Аппетита нет все эти дни, и, чтобы набрать калории, разогреваю на примусе банку тушёнки, заедаю сухим «роллтоном» как галетой, ем орехи, масло, шоколад, выпиваю две чашки чая. Северяне № 1, 2012

125

литературная гостиная | дебют

126

Северяне № 1, 2012

её словом, не увидеть воочию. Если коснуться рукой, это всего лишь камни. Может быть, разгадка в том, что основание гор наиболее близко к ядру Земли, а вершины – выше всего, что создано разумом и силами человека. Неужели вдоль этих холодных склонов, словно по плос-

неравенство, беды общества или отдельно взятого человека – ничто не трогает горы. Да, возможно, мы идём сюда в неосознанной попытке обрести часть этого покоя, привнести его в свою обыденную жизнь. Наверное, теперь на многое мы будем смотреть другими глазами, возможно, в нас родится другое

Валерий бажмин

Смотрю на горы. Что влечёт нас сюда? Всегда кажется, что разгадка где-то рядом, она уже во мне, понятная где-то на подсознательном уровне. Это ощущение схоже с работой над каким-нибудь литературным трудом: процесс захватил тебя, ты в нём всецело – когда ешь, спишь, идёшь по улице, не замечая знакомых. И вдруг неожиданно словно приходит ясный образ, ты внутренне ликуешь, сами собой приходят, роятся слова, мысль летит дальше… Но нет под рукой бумаги и карандаша. Словно боясь утратить эту чудную ношу, усилием воли ты приостанавливаешь бег мысли, чтоб ничего не потерять, несёшь в себе, в какой-то дальней части мозга этот ещё не преобразованный в предложения бесценный груз, будто некую светлую субстанцию. Ты боишься растратить, расплескать её до того, как бережно, с замиранием сердца уложишь на бумагу. Ты переполнен ею как высшим прозрением! Но когда ты находишь любой мятый лист, на котором можно писать, и дрожащей рукой в предвкушении разглаживаешь его, то вдруг с горестью понимаешь, что тебе не суждено донести до мира мысль, которой хотел поделиться. Время упущено. Будто сквозь тучи на небо скользнул луч солнца, ты попытался собрать, уберечь этот свет, чтобы на простёртых ладонях передать его друзьям, но сомкнулись тучи. В душе есть этот свет, но теперь он только с тобой. Так же и горы: кажется, их разгадка где-то рядом. Словно немой, силящийся сказать важное, как слепой, что напрягает невидящие глаза и простирает вперёд руки – кажется, вот она, истина. Но не передать

Ставлю палатку на маленьком, относительно сухом пятачке за небольшой стенкой из камней, сложенной кем-то из моих предшественников

костям языческих пирамид, струится на землю некая космическая аура? Или разгадка в другом измерении – во времени? Ведь ни время, ни эпохи, не несущиеся над вершинами стихии, не властны над горами. Какая первозданная истина скрыта в этом великом природном естестве! Может быть, это подспудное, неосознанное стремление прикоснуться к природному величию и самой вечности? Ведь здесь, перед лицом каменных исполинов, как нигде в другом месте, чувствуешь краткость своей жизни. Наверное, поэтому хочется прожить её достойно и насыщенно. Смена партий и режимов, разделение на социальные слои,

понимание. Многие обретали мудрость в пещерах и высоких горах – и Заратустра, и Дамо, и древние жители Востока, Тибета и Алтая. В горах, будто мираж, виденный не зрением, а ощутимый душой, затеряна, скрыта Шамбала – великое откровение прозрения. Прочтите Рериха, взгляните на мир силой его коротких, словно мазки кисти, фраз. Отсюда, с холодных вершин, пошлите всему миру привет! Но не будьте слабыми. Иначе придут другие люди и народы, чёрствые, с другими лицами и взглядами, и поработят вас. Вы будете беречь родник, а они по недомыслию или расчёту выльют сюда отходы. Вы будете любить камень, а они вознамерятся его добывать. Гармония

дебют | литературная гостиная возможна лишь тогда, когда все желают её. Но ведь каждый вкладывает в это понятие свой смысл. Потому будьте сильными: вам предстоит сохранить этот мир, вы ответственны за него! Один на многие километры вокруг. Светлые мысли. Великое, неразгаданное притяжение гор, словно медитация. 22.30. Становится совсем холодно, я забираюсь в свою крошечную палатку, подвожу итоги. Сегодня был в пути около 7 часов. Пройдено 11 км. Набрана высота 708 м. Ветер треплет полиэтилен на палатке. Завтра момент истины.

День четвёртый, 16 июля. Пай-Ер С ночи зарядил мелкий дождь. Беру самое необходимое: засовываю под клапан рюкзака пластиковую бутылку с водой, перекус, сигареты, фотоаппарат и диктофон – на него я записываю свой походный дневник. Внутрь укладываю непромокаемый когда-то костюм и лёгкую, тонкую пуховую куртку. Перчатки, лыжная палка для страховки, на случай ЧП сигнальная ракета – ненужный в наших горах вес, но и психологическая поддержка. Наводя в палатке порядок, ловлю себя на мысли – как будто убираю в ней для чужих глаз, оставляю её навсегда. Впрочем, и уборка и сборы делаются будто не мной – мысленно я уже на горе. Прижимая камнями тент, я словно закрываю за собой дверь, отгораживаясь от всего, что было «до». Несколько веточек-былинок, укрытые ладонями, потрескивая, несмело горят ритуальным огнём.

Почти 11 часов. С каждым шагом горизонт всё шире. Морось вдруг прекращается, сквозь тучи выглядывает солнце, и озеро внизу превращается из тускло-серого в бирюзовое. Как мало нужно человеку для счастья: немного тепла и луч света, преображающего замкнутое серое неуютье в сияющий красками сказочный простор. Как объяснить жителям долин и тесных городов, что рядом ещё существует простой, первозданный, чуждый всякой суеты и амбиций мир, который отгорожен не расстояниями, техническими трудностями или будто бы обязательными для его достижения спортивными навыками. Обрести его можно только явившись сюда не как покоритель, а с открытым сердцем, смиренно принимая все данности этого великого естества. И тогда реки, горы и скалы не будут чужими и враждебными. И тогда вы сможете увидеть, что горизонт на самом деле округлый, и вы словно парите над ним, подобно птице. Там, в тесных долинах, остаются все житейские условности и проблемы, висевшие над вами доселе, подобно неподъёмному грузу. Лишившись его, вы очищаетесь и воспаряете душой. Пусть не надолго, пусть через какие-то телесные лишения, но тем сладостней эта свобода! Немного опасаюсь за глаза – на горе мне предстоит провести минимум 5 часов – как бы не подцепить снежную слепоту. Это было бы уже традицией! Несколько лет назад, в предыдущем майском походе на Пай-Ер, я отдал свои солнцезащитные очки Любе, одной из трёх участ ников восхождения, и за не-

полный день лишился зрения. В результате 38 км до станции Елецкая мне пришлось назавтра пройти за день под рюкзаком, на лыжах по липнущему снегу, вслепую, а потом ещё неделю лечить глаза. (Интересно, что в те же дни Коля Старов водил группу на гору Чёрная и так же заработал ожог глаз.) Сегодня я не могу допустить подобной «роскоши»! Подъём не сложен, топчу в снегу ступеньки, двигаюсь между мокрыми валунами на восток от озера. Выхожу на северо-западный склон. К этому моменту я уже в густом облаке, однако рельеф угадывается. В серой мгле, стараясь пересекать участки, покрытые снегом, чтобы по следам легче было найти путь при возвращении, набираю высоту. Восточный склон значительно круче, оттуда веет холодом. Я уже надел на себя все взятые с собой на восхождение тёплые вещи и всё равно мёрзну, поскольку приходится всё чаще останавливаться, чтоб сориентироваться. Видимость, вернее, её отсутствие, не поддаётся описанию. Пологий конус склона сужается, снега всё меньше, я приближаюсь к ребру, точнее, к гребню Пай-Ера. Для него я берёг силы, которые теперь отнимает борьба с холодом. С неба сыплет снежная крупа, сквозь редкие просветы пытаюсь просмотреть свой путь. 14 часов. Я совсем задубел. С гребня в тёмный провал уходят отвесы крутизной под 70 градусов. На сырых скалах прилепился снег и лёд. Мой недужный позвоночный столб в той, «городской», жизни выкидывал порой фокусы – после поднятия тяжестей или в процессе подъёма по лестнице ноги вдруг становились ватными и Северяне № 1, 2012

127

литературная гостиная | дебют отказывались идти. Cейчас всё в норме – сказывается настрой и мобилизация организма. При подготовке к этому походу, зная характер горы, я «запилил» протектор своих вибрам2, тщательно пропитал ботинки водоотталкивающим средством. И не взял их, так как вес на старте, с лодкой и без них, был велик. Осторожно двигаюсь по скользкому ребру в болотных сапогах, назначение и протектор которых – явно не лучшее решение для поставленной мною задачи. Сырые, обледенелые перчатки похрустывают на руках. Слева от меня непроглядная тёмно-серая бездна северо-восточного склона. Югозападный, менее крутой склон, наклонными плитами словно наползает на гребень так, что отвесы слева становятся буквально вертикальными. Узкая линия единственно возможного здесь пути представляет собой нагромождение плит и камней. Ширина иногда колеблется от метра до полуметра. Налетевший с востока ветер разрывает тучу, и в несущихся лохмотьях облаков я какое-то время вижу впереди неровный гребень и вершину. До неё ещё так далеко! Успеваю сделать несколько снимков, и природа снова опускает занавес. Погода на Севере, и особенно в горах, переменчива, никогда не стоит опускать руки и впадать в уныние. Вспоминаю май,

свой одиночный трёхдневный траверс3 массива Рай-Из. После плохой ночёвки на перевале между истоками ручьёв Кэрдоман-Шор и Нырдвомен-Шор, когда штормовой ветер едва не порвал и не унёс зимнюю палатку, которую приходилось удерживать своим телом, я легко и красиво поднимался свободным лазанием 4 на пик Скальный (1159 м) по северовосточному ребру. Трудная, почти бессонная ночь, отнявшая много душевных и физических сил и нежелание отказываться от первоначальных планов, окупилась видом величественного зрелища, когда почти километровой ширины склон левее Нырдвомен-Шора, содрогнув воздух, вдруг ринулся вниз. Лавина ушла за отрог Скального и лишь спустя несколько секунд вновь вознеслась ввысь снежной пылью. После ненастной ночи в тот день на горы снизошёл солнечный покой. С вершины до самых голубеющих далей простирался недвижный хрустальный горизонт… Отрывочные воспоминания как фон. Возможно, по мере набора высоты, ближе к вершине, я выйду из этого облака, появится видимость, будет теплее и светлее. Сейчас моё продвижение к цели нельзя назвать ни быстрым, ни красивым. Временами я ползу на четвереньках по обледенелому гребню, как жалкое, мокрое,

трясущееся, больное животное. Гребень слишком узок, опоры ненадёжны. Ветер норовит скинуть меня на уходящий вниз, в серую дымку, восточный склон. В разрывах клубящихся внизу туч эта ощерившаяся сырыми камнями и останцами5 бездна представляет жутковатое зрелище. Отдыхаю на очередном жандарме6, говорю в диктофон. Слышу, как издалека, свой голос. Снова иду, стараясь не делать резких движений. Скользко, здесь нужна максимальная собранность и в то же время отрешённость. Нервы словно заморожены от этого затянувшегося ожидания и периодического балансирования. Если позволить себе хоть немного запаниковать – пиши пропало. Мгла сменяется просветами, глаза режет. Мои движения словно медитация. Я не могу позволить себе сорваться. «Страшна не смерть, куда страшнее боль…» Но и понятие боли или страха для меня уже не существует. Я перешёл какую-то грань. Тело словно вне меня. Я пугаю себя своим спокойствием, своим стремлением. Голос разума, память о близких, физические страдания – ничто не трогает сознание. Будто призрак, я двигаюсь в облаках, отрешенно сознавая, что не смогу обратно пройти по этому пути.

2) «Вибрам» – общее название типов туристической обуви по типу подошвы – прочной и рельефной – Vibram. 3) Траверс (горный траверс) – в данном случае прохождение подряд нескольких вершин горного массива без спуска в долину. 4) Свободное лазание – восхождение (подъём по скалам) без применения страховки – обвязок, закладок, крючьев, верёвок и т.п. 5) Останцы – возвышенные эррозированные элементы рельефа (скалы), имеющие острую коническую форму. 6) «Жандарм» (термин, применяемый в горном туризме и альпинизме) – в данном случае крутой каменный бастион, стоящий непосредственно на пути движения, на гребне горы.

128

Северяне № 1, 2012

дебют | литературная гостиная но теплее не стало. Ветер. Снимаю контрольную записку 7 . (г. Челябинск т.к. Родонит, 5 категория сложности8, лыж ный поход, подъём с перевала «Седло», 7 чел., 15.04.2002 г. рук. Кочурин В.) Из импро-

Валерий бажмин

Это не тактика быстрого рывка. Это терпеливая, планомерная осада, выжидание удобного момента, медленное и неотвратимое продвижение к цели. Я не могу отказаться от этой горы.

Цель достигнута! На вершине Пай-Ера

17.00 часов. Похоже, это последний жандарм – вершина рядом, я курю, осторожно вывешиваюсь, пытаясь просмотреть путь спуска на гребень. Если бы было метров 10 верёвки, я захлестнул бы её за уступ… 17.40. Теперь останется только вниз, цель достигнута. Знакомый покосившийся тригопункт, высота 1472 метра над уровнем моря… Сотрясаясь всем телом от холода, стою на вершине Пай-Ера. Выглянуло солнце,

визированного тура 9 беру на память оставленный предшественниками миниатюрный сувенир – пластмассового ослика, плитку шоколада оставляю на месте. Пуночки, «полярные воробьи», барахтаются в свежевыпавшем снегу – чистые, милые создания! Их физическое состояние и настроение явно лучше моего. Я рад за них. Посвистывая и перекликаясь между собой, словно оживший снежный вихрь, стайка взмы-

вает над вершиной и снова планирует вниз, стелется по плато, семеня тонкими ножками, бежит по открытым от снега участкам. Весело, деловито, легко, задорно! Каменистая тундра Крайнего Севера – их родина, но ведь когда-то и им, наверное, бывает холодно – сырыми комочками, сиротливо, жмутся они к камням, поблёскивая бусинками глаз, пережидая непогоду. Но сейчас солнце, а значит, жизнь, которой стоит искренне радоваться! На пологом южном склоне – следы зайца. Что заставило его подняться сюда, на этот лишённый растительности бастион? Неужели не хлеб насущный и не какая-то жизненно необходимая задача, а такое же желание просто полюбоваться бескрайним горизонтом у наших ног? Животные, особенно зайцы, на горах – совсем не редкое явление. Мы видели их следы на заснеженных вершинах Рай-Иза (до 1097 м), пика Скального, гор Пендирма-Пэ (1221 м), Ханмей (1333 м), Понпельиз (1081 м), Чёрная (1022 м) и даже пика Дружбы (1276 м). Отрешённо сознаю, что намеченный путь пройден. Весь окрестный мир у моих ног… Потом я буду перебирать в памяти эти моменты, ко мне придёт радость победы над обстоятельствами

7) Контрольная записка – документ установленной формы, который остаётся после группы в туре либо в непосредственной близости от тригонометрического пункта, венчающего вершину. Является подтверждающим документом о достижении данного географического пункта. Упаковывается в герметичную ёмкость, иногда для следующих посетителей (которые должны отослать записку в адрес группы), сюда же укладываются маленькие послания-сюрпризы: сувениры, конфеты, шоколад, сигареты и т.п. 8) Категория сложности в туризме и альпинизме. Определяется как категория сложности всего маршрута (протяжённость, набор технических препятствий) либо сложности отдельного препятствия (горы). Самая «простая» – первая, высшая – шестая. 9) Тур, он же – гурий. При отсутствии на возвышенности или вершине тригонометрического пункта (определяющего высотную и координатную точку местности), нередко рядом с ним – сложенная из камней пирамида, внутрь которой закладывается контрольная записка или иное сообщение.

Северяне № 1, 2012

129

литературная гостиная | дебют в поисках лучшей доли. Не было и уже не будет такой самоотверженной группы. Много лет подряд мы встречали Новый год на ещё тогда действовавшей метеостанции Рай-Из. В горах, в стуже февральского неуютья, в палатках отмечали мои

неимоверным трудом добывали секретные тогда карты местности – «сотки» 11. Сами разрабатывали горные, водные и лыжные многодневные походы, сами проектировали и шили снаряжение, рисковали, разбивались на склонах,

Валерий бажмин

и самим собой, запоздалая эйфория, но это будет потом. Куда ни глянь, всё подо мной: округлый горизонт, пологие, такие неброские, спокойные северные вершины и словно распахнутые вдаль просторы – ворота Большеземельской тундры. Что там, за этим гористым или равнинным горизонтом, смогу ли я побывать в тех чарующих далях, постичь те пределы? Хватит ли мне жизни, здоровья и устремлений принять в свою душу весь этот прекрасный мир? Видимость позволяет сделать несколько снимков. Хорошо просматривается каньон и долина реки Харута, в тёмные доселе глубины восточных ущелий пробились лучи солнца. В разрывах облаков, что клубятся подо мной, видно глубокое тёмно-синее озеро, по поверхности которого плавают разбитые белые льды. Кажется, рукой подать до безымянной вершины высотой 1330 м, находящейся по ту сторону перевала Западный. В том памятном майском походе, когда я временно ослеп, под самой вершиной мы обнаружили развалины снежной хижины – иглу. Кого застала там непогода, и как им хватило сил на возведение этого строения? Мне грустно сознавать, что почти все, с кем мы открывали для себя этот край, уже покинули Север

В тёмные доселе глубины восточных ущелий пробились лучи солнца

дни рождения. В кромешной тьме и холоде полярной ночи шли к горам и поднимались на вершины. Иногда с них же во тьме спускались на обычных туристических лыжах10. Стояли у истоков зарождающегося горнолыжного движения. Мало кто знает, но первые самодельные горнолыжные подъёмники на Бешенке и речушке Князь-Ёль, в посёлке Полярный (ст. 110 км) были созданы при непосред ственном участии моих друзей. Эта была целая эпоха, мы с

спасали, тонули и замерзали, мечтали и воплощали свои мечты в жизнь. Полярный Урал сплотил нас. И когда я лишился своих друзей, я словно осиротел. Теперь это глубокая светлая грусть, которая всегда со мной. В блеске снежных вершин, в пиках, устремлённых в небо, в горных ручьях, пройденных реках и в молчаливой бескрайности тундры – память о них. И невзирая ни на что, возможно, благодаря этой памяти, сегодня

10) Туристические лыжи – шире, чем беговые, но уже, чем охотничьи («лесные»), имеют полужёсткое крепление. Деревянные, отечественного производства – «Турист», с кантом из твёрдых пород дерева, производства фабрики в Нововятске и «Бескид» производства Мукачево. Последние были большим дефицитом, имели заслуженную славу лучших в стране, металлический наборный кант, приближающий технические возможности изделия к параметрам горных лыж. 11) Карты «сотки» – топографические чёрно-белые карты с указанием высот, рельефа, сторон света, магнитного склонения, указанием сближения меридианов и дирекционного угла. Имеют различный масштаб, в данном случае – 1см=1км. В эпоху всеобщей секретности находились в ведении спецотдела, фактически не позволяя людям знать местность далее пригорода.

130

Северяне № 1, 2012

дебют | литературная гостиная я продолжаю наши традиции и избранный когда-то путь… Мне кажется, что я недолго остаюсь наверху – по диктофону – спуск начинаю в 17.30. Вероятно, я всё же ошибаюсь на час, т.к. в 17.40 я только подошёл к вершине. Иду осторожно. Снег раскис и вполне можно загнать ногу в какую-нибудь трещину, сломать её или вывихнуть. Подобно животным, которым не ведомы эмоции, я подчиняюсь только чувству самосохранения. Моё тело самостоятельно ощупывает опоры, опирается, удерживает равновесие, переносит вес, кантуется 12, где-то забирает вверх, ощупывает зацепы… «Гора берёт с человека столько, сколько стоит». Главное теперь – вернуться. Впереди нескончаемый гребень. Голова работает медленно, но я понимаю, что по пути подъёма мне не пройти, просто не хватит сил и выдержки. Забираю левее, в кулуар13, ближе к перевалу Западный. Отмечаю для себя, что в период плотного снега14 (при отсутствии лавинной опасности) выход к вершине здесь, наверное, более прост и логичен, менее опасен, чем по гребню. Подход (со стороны Елецкой) можно сделать по озёрной долине, а дальше, хоть уклон и

круче, руби ступени15, отдыхай на камнях, набирай высоту… Страхуюсь лыжной палкой. Главное – не сделать подрезки16. Под снегом местами гудят водные потоки, держусь ближе к скалам. Снежник оканчивается серией водопадов. Вода, данная нам небом, словно шампанское, она шипит по камням, ледяная, затихает в ладонях. Чем не праздничный тост – за гору! Оскальзываясь на камнях, бреду вдоль озера. Сегодня оно очень красиво и визуально кажется больше, чем есть на самом деле. За ним, вдали, зелёная, сочная, с бегущими полосками долина – так тепло и празднично сквозь разрывы в ползущих по небу тучах расцветило её солнце. 23.00 часа. Наконец-то я в лагере. Был дождь, но палатку не залило. Прокапываю водоотводящую канавку, живые ручейки, журча и искрясь на солнце, устремляются вниз. Приятно вот так отдыхать, прислониться к валуну, вытянуть ноги. Мысли текут несуетно, неспешно, как и время. Время, отпущенное здесь, и вообще, время нашей жизни. Не бойтесь гор, не делайте из них монстра, забирающего жизни, возвращающего погибших и

покалеченных. Не надо фантазий – они не враждебны и не благосклонны к нам. Они холодны и величественны, им нет дела до ваших лишений и просветлений. Они – вечность, а вы – незаметная, временная песчинка на их теле. Горы лишь помогают вам осознать себя и стать самим собой. Для меня это образ мыслей и образ жизни, это очень личное. Один на один. Это ты только сам, без чьей либо помощи. Не стоит изводить себя попытками понять суть. Всё просто: горы – это горы. И человек, прикоснувшись к их величию, становится чище. Поглаживаю на ладони серого пластмассового ослика, взятого с вершины. Ну что, друг, теперь ты будешь моим маленьким талисманом, отныне нам предстоит путешествовать вместе, открывать наши горизонты. Я принял тебя словно эстафету неведомого мне доброжелателя, брата по крови. Мне радостен этот привет. Мы никогда не встретимся, но как приятно сознавать, что такие же близкие по духу и устремлениям странники вечером зажигают свои огоньки в разных уголках родной нам планеты Земля. И я являюсь частью этого всеобъ-

12) Кантоваться – значит, двигаться по склону практически горизонтально, с силой вбивая ботинки в снежноледовый покров таким образом, чтобы появилась возможность зацепиться за рельеф и двигаться на внешней (для одной ноги) и внутренней (для другой) боковой части ранта. 13) Кулуар – ложбина в склоне горы, сужающаяся книзу. В разное время года определяет пути сброса воды и камней, схода лавин. 14) Период плотного снега в наших горах и широтах – ориентировочно март-май. 15) Рубить ступени (ступеньки) в данном случае – идти вверх по склону, с силой вбивая носки ботинок в плотный снежный покров (фирн). Качество ступенек (расстояние между шагами, прочность, горизонтальность пробитой плоскости) экономит силы следующей позади, шаг в шаг группы. В одиночном походе для экономии сил и времени (при наличии опыта передвижения по снежно-ледовым склонам) этим качеством можно пренебречь. 16) Подрезка склона – движение поперёк направления возможного сброса снежно-ледового поля. В некоторых случаях цепочка следов может подрезать часть этой «доски» и спровоцировать её обрушение, т.е. вызвать лавину.

Северяне № 1, 2012

131

литературная гостиная | дебют емлющего, светлого братства людей. Как хочется любить мир! Какие чувства рождают горы! Я много думал о сути притяжения гор, но так и не нашёл ответа. Они просто во мне, всегда. И грустно сознавать, что мы не мифические ураль ские Гипербореи, не можем питаться только манной небесной. Нам необходимо спускаться в долины и добывать хлеб насущный. Завтра я должен покинуть этот холодный горизонт. Уйти, оставив здесь частичку своей души. Почти невозможно просто закрыть вход в палатку, оторваться от созерцания вершин и, словно перелистнув страницу, закрыть этот день. Но усталость и холод берут своё. Пью много чая, скрючиваюсь в спальном мешке. шесть км по горизонтали. Двенадцать часов в пути. Я был на вершине.

День пятый, 17 июля. Озеро Кечпельто – р. Харута Недоброе утро. Дождь как зарядил с ночи, так и идёт, не переставая. Рядом гудит, ворочает камни слив с озера Кечпельто. Весь склон сочится водой. В палатке по скатам сбегает конденсат17, коврик подо мной, несмот-

ря на подложенный полиэтилен, напитался влагой. Неясными очертаниями рядом высится безымянная гора высотой 1330 м. По первоначальному плану я должен сегодня траверсировать её склон18 и выйти к горному озеру, питающему Средний Кечпель. В долине я планировал готовить на костре, однако холод и дожди внесли свои коррективы. Из пол-литра бензина, что я взял для горной зоны, осталось меньше половины объёма. У меня нет в нормальном понимании сухих вещей – всё потихоньку напиталось влагой. Из-за взбухших рек, спускаясь вниз по Среднему Кечпелю, я, наверное, не смогу перейти слившиеся ручьи. Решаю возвращаться вдоль Правого Кечпеля. Примерно через 27 км у вездеходной дороги поставлю лагерь. Крюк большой, но это лучше, чем ломиться по кустам, холмам или болотине по пути захода. Сыро и холодно, я всерьёз боюсь застудить почки. Достаю подсушенные на груди носки. Решаю не возиться с чаем, получше упаковываю сигнальные средства, одежду, фотоаппарат и диктофон. Надеваю сырые вещи, выхожу в 12.30. В чашу Кечпельто упало тяжёлое сырое облако. Видимость – немногим более 10 метров. Чтобы идти не по узкой

глубокой долине ручья, забираю вправо, перехожу какой-то отрог и через некоторое время упираюсь в ручей, идущий почти в обратном направлении. Сверяюсь с компасом – похоже, надо брать левее. Впереди неясно видится ржавый остов вездехода. Нет, это всего лишь сырые камни. Странные фигуры и образы рождает туман! Помню, несколько лет назад, в ноябре, мы с Игорем решили сделать траверс пика Скального (г. Сфинкс), первую ночёвку организовали на подъёме, на границе сырой осенней тундры и выпавшего в горах снега. Это был редкий для Севера год лемминга: грызунов было необычно много. Истошно вопя, они шмыгали под ногами, а сверху, над мокрыми кустами, то и дело бесшумно скользили охотящиеся на них большие полярные совы. Поутру, оставив за спиной это нескончаемое природное действо, в котором тесно сплелись жизнь и смерть, мы начали подъём с отрога горы Жёлтая (1267 м). Вскоре уже пробивали тропку в снегу, а перед вершиной и вовсе вязли в нём по пояс. Расщеплённые на атомы лучи солнца просачивались вниз сквозь сияющую туманную вуаль, покрывая окрестности плотной белой мглой19.

17) Конденсат – обычное явление в палатках из однослойной водоотталкивающей или непромокаемой ткани при использовании их в условиях холодного климата. Испарения от дыхания в зимний период покрывают внутреннюю поверхность скатов хлопьями опадающего инея, холодным северным летом вниз стекают капли воды. Не удивительно, что спальные мешки и вещи сушатся на улице при любом возможном случае. 18) Траверсировать склон – в отличие от траверса вершин в данном случае траверс склона – это прохождение по склону горы со всем снаряжением без потери высоты и спуска в долину. 19) Белая мгла – облачность у поверхности земли, где каждая частица снега или влаги просвечена ярким солнцем, многократно отражённым от этих частиц и лежащего под ногами снега. Нет теней, непонятны размеры предметов, невидима граница – где заканчивается небо и начинается покров земли. Ты словно в белом сияющем вакууме, двигаться вперёд зачастую просто невозможно и опасно – не видим рельеф, идёшь давно, но словно стоишь на месте… Чаще всего попасть в белую мглу можно в марте-мае, реже – в период первого снега в горах. Явление очень опасно для глаз, движение без стеклянных солнцезащитных очков практически неминуемо оборачивается снежной слепотой.

132

Северяне № 1, 2012

дебют | литературная гостиная Рельеф и размеры предметов перестали существовать, редкая травинка или ветка, торчащая из-под снега вблизи, казались деревом на горизонте. Большой, с балок, каменный зуб далеко впереди, на склоне, казался камушком, которого можно коснуться рукой. Неожиданно уже перед вершиной я увидел плотного серо-коричневого зверя, что, разбрасывая снег, бежал прямо на нас. Медведь… нет, волк! Мы подались назад. Животное по мере приближения уменьшалось в размерах… заяц?! Но откуда он здесь?.. Лемминг?..Это оказалась всего лишь мышь-полёвка! С тех пор эту вершину на юго-западной оконечности массива, напротив пика Дружбы, между собой мы называли пиком Кролика. Доверяясь не зрению – ногам, иду вниз по склону. Замёрзший «ёжик в тумане». Рядом вновь грохочет вода. Под непрекращающимся дождём, в леденящем облаке, оскальзываясь на мху и сырых камнях, удаляюсь от скрытых облаками гор. Часами иду без передышки. В долине меня встречает холодный ветер. Я насквозь сырой, ладони рук настолько напитались влагой, что сигарета в них разваливается. Решаю отложить до вечера – попытка прикурить затягивается надолго, в это время я сильно замерзаю. По правому берегу Кечпеля кустов немного, идти относительно легко. 17.00 часов. Довольно удачно перехожу правый приток ЛекШор. Отсюда можно повернуть на запад и идти до места, где вездеходная дорога, по которой я делал заброску, пересекает Кечпели. Но двигаться здесь, среди густых, высоких и мокрых

кустов, нелегко и очень некомфортно. Забираю севернее, на увал, подальше от непролазной растительности, которая начинаются ниже по реке. По моим подсчётам до вездеходной дороги остаётся примерно 8 км, и я планирую подрезать её наверху. Как хорошо и легко было удаляться от гор, идти под уклон! Теперь – только хлюпающее, всхолмлённое бездорожье. Мест для ночёвки здесь нет, вокруг редкие кусты и глубокий мокрый мох. Ходить с рюкзаком от увала к увалу в попытках рассмотреть с них затерявшуюся где-то слева дорогу нелегко. Ясно, что она находится к западу, но растительность на моём пути всё гуще. Периодически я оставляю рюкзак и делаю радиальные «разведочные» выходы, пока однажды, кружа, едва не теряю свою поклажу. Такого допустить никак нельзя! 19.30. Мне говорили, что будто бы существует дорога, идущая от станции Елецкая до горы Пай-Ер, хотя на карте она не обозначена. Кажется, мне улыбнулась удача – передо мной старая глинистая колея, идущая в нужном направлении. Холод, ветер и дождь не дают времени на раздумья, мне кажется, я почти бегу по дороге. То, что она постепенно начинает слишком отклоняться на восток, я оправдываю информацией – «Район магнитной аномалии. Склонение магнитной стрелки восточное от 15°00” до 39°00”». Я полагаю, что дорога делает крюк, огибая болота и ручьи. В любом случае лучше двигаться по ней, чем напрямую ломиться по тундре, кустарникам или болотным разливам. Остановиться невозможно из-за холода. Опасаюсь опускать на

землю рюкзак – везде хлябь, очень сыро. Во влажных заболоченных низинах дорогу пересекают ручьи. Их пойма, разъезженная старыми колеями, широка – не один десяток метров движешься, ощупывая дорогу лыжными палками. Местами среди воды виднеются косматые высокие жёлто-зелёные кочки или иссохший невысокий ольшаник. Трупики кустов, не выжившие в этой жиже, тянут к беспросветному небу свои побелевшие сучья. Сам ручей, эту глубокую дер нистую канаву с чёрной водой, иногда приходится проходить практически «на бровях» – не дыша, перенося вес тела на палки, стараясь не слишком давить на неверный грунт, уповая на лучшее. Дело, конечно, не в какой-то особенной вязкости – не хочется заливать дополнительную порцию воды в и без того сырые сапоги. К ночи потихоньку затихают ветер и дождь. Третий час ночи. Дорога, идущая по раскисшей тундре, взгоркам, разъезженным гусеницами ручьям и болотам, выходит к какой-то реке. Сбрасываю рюкзак и ищу брод. Водоотталкивающие брюки, натянутые поверх болотных сапог, плотно облегают голенище – такой вариант позволяет кратковременно оказываться в воде выше допустимого уровня сапог. Кажется, я нахожу наиболее мелководный участок, но течение здесь слишком сильное, а массы тела не хватает, чтобы прочно держаться на грунте. Взваливаю сырой рюкзак на себя и ступаю в воду. Лыжные палки гудят от напора воды, мелкий гравий неумолимо уходит, утекает из-под ног. Ниже перекат. Если меня сорвёт потоком, то вряд ли смогу выплыть. Северяне № 1, 2012

133

литературная гостиная | дебют В лучшем случае я окажусь на берегу без рюкзака, сырой, под холодным ветром, вдали от жилья. Но если меня собьёт – лучшего варианта не будет. Просто констатирую для себя этот факт. Я слишком устал и продрог, чтобы бояться. Я разговариваю с рекой: – Перед сплавами я всегда лью в тебя глоток водки. Я никогда не плюю в воду. До сих пор ты выпускала меня из своих объятий. Разреши мне жить… Дальше пути нет, зависаю на палках, вдавливая их и себя в грунт. В сапоги холодными струйками стекает ледяная вода. Пытаюсь развернуться. Это самый опасный манёвр. Стоит какой-нибудь паре камушков уйти из-под моих ног, а мне чуть потерять равновесие – поток сдвинет меня. Инерцию этого движения не удастся погасить. И всё. Медленно, почти не дыша, возвращаюсь назад. Поток сдвигает меня всё ближе к перекату. Наконец трясущимися от холода руками ставлю палатку, сбрасываю залитые водой сапоги. Походная одежда сырая ещё с утра, мокрыми тяжёлыми пластами сваливаю её под тент, натягиваю на голое тело бивуачный комплект – лёгкий комбинезон и куртку. Всё влажное, и, даже забравшись с головой в спальный мешок, я не могу согреться. Сегодня бы очень пригодился спирт. Заставляю себя проглотить холодную тушёнку, пару долек чеснока, сухари. Запиваю все ледяной водой. Палатка и тент слишком малы для того,

чтобы изнутри развести примус. Давно пора «ходить на газу»20! Вырезаю часть дна у большого полиэтиленового пакета, натягиваю получившуюся безрукавку на себя. Бокам становится теплее. Выкуриваю долгожданную сигарету, ставлю рядом банку из-под тушёнки – «ночной горшок». Сигнальные средства кладу на грудь, сырые носки для просушки – на живот. Пытаюсь взбить влажный пух спальника. Закупориваюсь с головой. На сегодня всё. Пройдено более 45 км, больше половины – без дорог, время в пути – 14 часов. Весь день – холод и дождь.

День шестой, 18 июля. Днёвка В прошлом году, примерно в это время, на реке Байдарата погибли от переохлаждения два туриста-водника, а в районе р. Макар-Рузь – женщина-туристка – всё же здесь Север и надеяться на курортные условия не приходится. Сегодня мне предстоит днёвка. Отлежаться не получается: сыро и очень холодно. Странно, до сих пор не принимаю таблеток. Вероятно, потому, что опасаюсь: вдруг не помогут. Тогда я лишусь психологической опоры. Пусть это будет НЗ, а я буду верить в них на крайний случай. Вчера весь день на холоде и без горячего. Делаю чай, переодеваюсь в сырое, под редкой моросью обегаю ближайшие холмы и возвышенности, приглядываюсь к долине и горам на северо-востоке. Вчера из-за

холода и усталости некогда было и подумать. Несмотря ни на что, я не свернул бы с дороги – этой относительно прочной тверди под ногами, ведь это направление, некогда проложенное людьми, в любом случае вело меня к жилью. Похоже, меня занесло на реку Харута: по правому краю широкой долины виднеются знакомые очертания горной гряды и почти сферическое поднятие – гора Шлем. Теперь можно сориентироваться и спланировать дальнейший маршрут. Ясно, что эта дорога идёт в сторону станции Полярный Урал. Но даже если мне удастся перейти серый поток, что шипит и пенится на моём пути, далее ещё предстоят переправы через вздувшиеся от дождей Яй-Ю и Елец либо немаленький крюк при обходе этих рек и их притоков. А послезавтра на станцию Елецкая подъедут мои сплавщики, значит, продвигаться следует вниз по Харуте, за день не спеша дойду. Решено: пока направление реки совпадает с моими планами, буду идти вдоль неё до Ельца, затем – вниз до ст. Елецкой. Рыба не ловится. В лагере на ветру безуспешно пытаюсь просушить свои вещи. Пока вылезаю из палатки, налетевший заряд дождя сводит на нет все мои труды. Но не бывает худа без добра. Пока голый прыгал, собирая с кустов одежду, продрог насквозь. Зато, натянув бивачные полусухие вещи в палатке, сразу согрелся так, что стало почти жарко. Эффект

20) Ходить на газу – до сильных морозов, летом и в межсезонье использовать современные примусы и горелки с небольшим и лёгким газовым баллончиком. Следует, однако, заметить, что это замечательное, но не универсальное средство жизнеобеспечения – при температурах ниже минус 15°С газ превращается в гель и уже не горит. Для зимних походов необходимо всё же использовать бензиновые горелки.

134

Северяне № 1, 2012

дебют | литературная гостиная прилива крови и такого способа согреться надо использовать и дальше. Один паренёк, культурист, как-то воскликнул: «Как можно так не любить себя, издеваться над своим телом?» Он даже представить не мог, насколько чутко в одиночном походе следишь за состоянием организма. Лишь благодаря ему, телу, я могу столь полноценно жить. Хлестнувшая по глазам ветка, сорвавшийся камень, подвернувшаяся нога, перегруженная спина, переохлаждение, любое заболевание грозят в подобном путешествии немалыми бедами. Нигде, кроме как здесь, не познаешь его резервы, его выносливость либо несовершенство. Потому бережёшь всеми силами: тщательно продумываешь рацион питания, часто почти насильно кормишь, по возможности следишь за тепловым балансом во время движения, выбираешь тот темп, который согласуется не только с поставленной задачей, но и с сегодняшним самочувствием. Лечишь раны и мозоли, подкладываешь шапку под надавившую на плечо лямку рюкзака. Иногда позволяешь пить, иногда, предвидя нагрузки, отказываешься от воды. Уговариваешь, позволяешь чаще останавливаться, не допускаешь паники, резких движений, лишней траты сил. Это та часть самого тебя, которая помогает расширить горизонт и мировоззрение. И когда этот «механизм» даст сбой или сломается, в старости я заботливо укутаю его пледом, возьму бумагу и ручку и запишу всё, что видел и пережил, что всегда со мной. И мне будет что вспомнить! Анализирую свой поход. Пай-Ер в таких сырых и холод-

ных условиях, с некачественным снаряжением, не вполне здоровым и в одиночку – это всё же смертельно опасно. Блуждания по тундре мокрым до нитки так же лишены всякой лирики. Случись что – никто не знает, где я сейчас нахожусь: под Пай-Ером, соседней горой, в истоках Среднего Кечпеля, здесь или у станции Елецкая. МЧС на Севере – это, прежде всего, пожарники. Район гор знают только некоторые геологи, но им не вполне понятна мотивация в передвижениях вольно странствующих туристов. Потому – всё сам, и надеяться приходится только на себя. Вчера, доверившись слухам о прямой дороге, пошёл по ней. Имей я GPS в зоне, где стрелка компаса может отклоняться до 39°, вероятно, я находился бы сейчас намного ближе к конечной точке маршрута. Впрочем, и так не всё плохо, я жив и почти здоров, послезавтра на Елецкую приезжают мои сплавщики. А завтра последний рывок.

День седьмой, 19 июля. Р. Харута – р. Елец За ночь подсушил на себе спортивные штаны. Выхожу в 11.45. Небо хмурое, но дождя нет. Иду по обнаруженной вчера старой вездеходной колее, направление которой совпадает с моим. Через два с половиной часа подхожу к ручью БадьяВож. Его ширина около 25 метров, в сапогах его не перейти, глубоко. Раздеваюсь, жертвую шерстяными носками, т.к. знаю, что босиком в ледяной воде по камням идти значительно труднее. Двигаюсь по диагонали, упираясь лыжными палками в дно. Перехожу поток. Полчаса

поднимаюсь на увал, являя собой интересное зрелище: человек без штанов, в куртке, зимней вязаной шапке, с рюкзаком, поверх которого повязаны болотники, с лыжными палками, по холоду, в дикой местности, бредёт, периодически сверяя направление с компасом. Я просто сохну. Не спеша, перебирая мохнатыми лапками, удаляется, уступая мне дорогу, стайка куропаток. Птицы не чувствуют во мне опасности и не улетают, даже когда я разговариваю с ними. Похоже, я стал частью природы, меня радует это доверие. На увале следы вездеходов расходятся в стороны, старые колеи растворяются в тундре. Снова впереди низина. Пружиня ногами по мху, ощупывая лыжными палками глубину ручьёв, идущих средь зелёно-волосатых, подобных головам, торчащих из чёрной воды кочек, двигаюсь вперёд. Тут может быть глубина и 10 см, и 1 метр. Иногда перехожу ручьи с чёрной или глинистой, желтоватой водой, а порой они чисты, как слеза. Много пью этой разноцветной воды. В пути часто отдыхаю. Тундра – это единый живой организм, здесь невозможно почувствовать себя одиноким! За редкой порослью кустов замечаю движение: какой-то большой коричневый зверь словно поднимается на задние лапы, подпрыгивает, пытаясь рассмотреть, что за существо движется по равнине. Останавливаюсь, освобождаю руку от лямки рюкзака… Дикий мир, где две пары наших глаз стремятся рассмотреть, не опасна ли встреча. Беру чуть правее от зарослей, медленно продвигаюсь вперёд. Потряхивая головой, ко мне приблиСеверяне № 1, 2012

135

литературная гостиная | дебют онов. Если до них недалеко, я поднимаюсь на их верхушки и оглядываю окрестности – в каких краях и странах можно увидеть такой бескрайний необжитый простор?! Кажется, раскинь руки, вдохни полной грудью, и волшебная сила оторвёт тебя от земли, и вот ты уже паришь над покоем и безграничностью тундры. О ней можно слагать песни, но нет таких слов, чтобы передать её простое и величественное очарование!

Валерий бажмин

жается олень, останавливается на безопасном расстоянии, он весь напряжён, задирает тяжёлую голову, с шумом вдыхает воздух. Я тоже останавливаюсь и приветствую его. Ещё несколько шагов в моём направлении, олень наклоняется, кивает, привстаёт на задние ноги и, гарцуя, словно напоказ, высоко вскинув голову, трусит вперёд. Вновь поворачивает в мою сторону, но через несколько шагов уже летит к увалу, не испугавшись, а словно играя, желая показать свой свободный лёгкий бег.

За рекой сжатая до ширины двух рельс другая жизнь

Дух вольных просторов, символ Севера! На возвышенности он останавливается, словно приглашая меня в зовущую даль, но, потеряв интерес, словно добрый призрак, растворяется в тундре. Игнорирую вездеходный след, идущий на запад, веря только стрелке компаса. На небе появилось солнце. В тундре иногда встречаются каменистые гряды и изъеденные временем серые руины каменных басти-

В 16.45 поворачиваю в небольшую, лишённую кустов, понижающуюся к северу влажную долину, покрытую яркими, сочными растениями. Черемица, астрагал, какие-то зонтичные растения, травы и лопушки с хрустом ломаются и лопаются под ногой. Праздником жизни сияют огни купальниц. В затишье меня встречает рой голодных кровососов. Да, припозднились вы, ребята! Все эти дни я обходился без репеллен-

тов, и вот в конце похода вы всё же решили всерьёз взять с меня кровную дань! Неожиданно слышу нарастающий звук, в распадке вижу нить железной дороги и поезд, идущий на восток. Рядом проезжает сжатая до ширины двух рельс другая жизнь. Переправиться к ней через реку нет никакой возможности. Двигаюсь вдоль левого берега реки Елец. С холма, где к подобию тригопункта прикручены оленьи рога, в бинокль среди увалов вижу трубы Елецкой. 20.30 пробиваю насквозь левый сапог. Вода хлюпает, но выливать её нет смысла – холмы вдоль реки чередуются болотиной, и в разрыв всё равно затечёт вода. Кусты хлещут по лицу, я оскальзываюсь и висну на них с упрямой ухмылкой. Исполненный неукротимым желанием движения, выпутываюсь из цепких лап, выдираю ноги из жижи, зависая, пружиня, иду вперёд. Спасибо местным оленеводам – иногда иду по попутной ворге21. Порой эти возникающие из ольшаника путеводные нити (и так же неожиданно растворяющиеся в растительности) идут по кромке высокого берега реки – между непролазными кустами и водой. 22 часа. Высокий скалистый берег реки весь сочится ручьями. Поскользнувшись, я теряю равновесие, падаю и сильно ударяюсь о камень левой ногой ниже колена. От дикой боли меня бросает в пот, но боль заглушается осознанием, что я стремительно скольжу вниз по мокрой черепице грязных камней, стремясь перевернуться

21) Ворга – оленегонная тропа. Чаще всего можно встретить на невысоких перевалах – переходах из одной долины в другую, вдоль рек. Настоящая удача для путешественника в местах, где растительность высока, а дорог нет.

136

Северяне № 1, 2012

дебют | литературная гостиная ко, не перенеся в новом месте перемен жизни или климата, на смертном одре, запоздало и слёзно вспомнят этот край, где как ни крути прошли лучшие годы жизни! Но, кажется, мне это пока не грозит. Сижу и раскачиваюсь на камне. Миновало! Внезапно меня одолевает смех. Ноге очень больно, но я представляю, как комично я смотрелся всего минуту назад. И действительно, цель моего путешествия – ПайЕр, серьёзная, достойная гора, но главной опасностью, в результате которой я дважды за поход мог лишиться жизни, стала вода. Корчусь от боли и смеюсь.

все силы, я сам растворился в тундре, стал её призраком, миражом? Над икрой правой ноги сильно набухла мышца, нога сгибается плохо, особенно после остановки. С разбитой левой обе ноги отказываются двигаться, мой темп составляет всего полтора-два километра в час. Дождя весь день практически нет, светло и ветрено. Я знаю, что сегодня дойду. Сырые шерстяные носки в сапогах стесали кожу ног почти до крови. Я всё чаще останавливаюсь, тем более что уже вижу конечный пункт своего путешествия. Подход к реке Елец в районе станции окружён непроходимым лабиринтом из озёр, проток, кустов

Валерий бажмин

через рюкзак. Подо мной обрыв, взбухшая от дождей река Елец и омут. Пытаясь остановить движение, распластываюсь на щебне, каждой клеточкой тела цепляясь за грунт. Какое-то время лежу лицом вниз, не веря, что скольжение прекратилось. Загребая ногтями, ладонями, локтями камни и грязь, выползаю на воргу. Снимаю сапог. Нога сильно распухла, спортивки пропитались кровью, но кость цела. Смотрю на реку. Живая, холодная, бежит себе. По ней я смог бы быстро добраться до Елецкой. Мой берег крут, до противоположного – слишком далеко, в ледяной воде, в сапогах, с рюкзаком – не доплыть. Несло бы меня течением быстро. Лучше медленно, но идти. Какой-нибудь обыватель-домосед сказал бы потом в назидание: «Ходят тут разные в горы, а потом ищи их…» Но не было случая, чтобы нас искали. И дело ведь вовсе не в горах, а в наших горизонтах, увлечениях, желании познать и отдать частицу своей души тому месту, где живёшь. Не жить обыденно, пошло и пресно. Хорошо им, наверное, мудрым, жить в своих норках. Проживать здесь скоротечную жизнь, не пытаясь заглянуть за горизонт, постичь этот край, не любя его, руководствуясь лишь примитивными истинами. Жить, как на черновик, мечтая о далёкой хатыньке на тёплом юге. Но ведь жизньто проходит здесь, и это твоя Родина, то, что тебе предписано! И даже если свершится, то скольким из тех, что уехали, будет сниться линия гор на горизонте и такая нелюбимая, непонятая когда-то тундра! И сколь-

Последняя ночёвка. Флаг на удилище – символ победы и знак для группы

22.45. Путешествие одиночки – это прежде всего позыв души. Не бегство от реальности, а попытка найти своё место в ней. Путь самопознания и смиренное приятие сущего. Я уже 11 часов в пути, бреду, как приговоренный к этой тундре на вечные скитания. Не мираж ли я видел в бинокль? Где эта Елецкая? Может быть, отдав

и болот. Распугивая уток и беспокойных куличков, долго ищу лазейку, залезаю в дебри и возвращаюсь, снова едва иду. 0.45. Подхожу к Ворга-Шору, ручью, вдаль которого идёт дорога, по которой я начинал путешествие. И ручей, и колея представляют собой единый вал мутной воды. Последний раз, переходя препятствие, заливаю сапоги. Теперь можно Северяне № 1, 2012

137

литературная гостиная | дебют

138

Северяне № 1, 2012

тора. Цена – это то, что мы отдаём нашим горам. В палатке присутствует странный образ. Случалось, в ночных зимних горах, когда в сгущающихся сумерках или при мертвенном свете луны я устало брёл по склону, меня ясно, по имени, окликал какой-то голос. В одиночных скитаниях я видел порой странные вещи: падение ярких тел, вынырнувшую «не с той стороны» из-за облаков луну… Однажды, замерзая, через искрящийся инеем вход палатки, в ночном сиянии звёзд я увидел профиль женщины. Голубоватый свет отражался на её холодном, с правильными чертами, красивом лице. Затаив дыхание, я наблюдал, как это лицо медленно, очень медленно, почти незаметно поворачивается в мою сторону. Я догадывался, я уже знал, что стоит нашим взглядам встретиться, как всё оставшееся тепло моего тела, моя жизнь превратятся в мёртвые кристаллики льда под прекрасным, холодным и мертвенным светом её глаз. Несколько лет спустя с удивлением я обнаружил в трудах

Фритьофа Нансена такие строки: «Полярная ночь, ты похожа на женщину, на восхитительную, красивую женщину с благородными чертами античной статуи, но с её мраморной холодностью. На твоём высоком челе, как чистый эфир, нет ни следа сочувствия к мелким горестям человеческого рода, на твоих бледных прекрасных щеках – ни следа чувства… Я изнемогаю от твоей холодной красоты, я жажду жизни, тепла, света! Позволь мне вернуться либо победителем, либо нищим – для меня всё равно! Но позволь мне вернуться и снова начать жить…» Меня удивляет схожесть восприятий и образов с той лишь разницей, что я не ставлю перед собой великих задач: мои путешествия, впечатления и образы являются лишь бесценным грузом моей памяти. Сегодня я лежу, скорчившись в сыром спальном мешке, и осторожно дышу, словно боясь невзначай выдохнуть из себя оставшееся

Валерий бажмин

и вовсе не спешить. До трёх часов ночи ставлю лагерь, на спиннинг привязываю флаг, а само удилище – к кустам. Если завтра к приходу поезда я не смогу встать, мои друзья по этому красному флагу найдут мою палатку. Готовлю на примусе банку тушёнки с сухарями и три чашки чая. Роскошный ужин! Раздуваюсь, как удав. Мне ведома ценность простых вещей. Ценность жизни любой былинки или кустика, цепляющегося за эту суровую твердь. Огонёк из его усохшей ветки, согревающий путника. Простая чистая вода. Простой сухарик хлеба, щепотка чая, котелок из жестянки, маленькая палатка. Простой полиэтиленовый пакет, что не дал мне всерьёз застудиться. Бесценные спички и сигарета. Скромный быт, своё маленькое гнездо на теле Земли. Люди приходят и уходят, а она пребудет. Спасибо за это откровение! Солнце утонуло в ночных тучах. Раздеваюсь догола на холодном с моросью ветру – вынужденный моцион. Согреваюсь в палатке, залезаю в полиэтиленовую безрукавку, одежду, спальник. Сегодня за 13 часов я прошёл всего 26 км. Долго не могу уснуть. Маршрут, выбранный мной, возможен и интересен. Экстремальные коррективы внесли болезнь накануне старта, от которой я так толком и не отошёл, и не слишком благоприятные погодные условия. Наверное, каждая из гор Алтая, Хибин, Полярного Урала, Кавказа и Памиро-Алая, на которых я побывал, помнится мне. С годами понимаешь, что ценность той или иной горы не лежит в границах высотного фак-

Группа: Надежда Муратова (Карасёва), Елена Фирстаева, Олег Горский, Нина Женина. Перед сплавом по реке Кечпель

тепло. В полудрёме мне то и дело является свеча. Обычная, оплывающая, со слабо колеблющимся пламенем, такая же, какую в своих походах я зажигал в зябкой темноте содрогающейся от ветра палатки. Свеча очень мала, огонёк её неверен, слаб и раним. И я уже понимаю, даже не боюсь, а просто отрешённо констатирую для себя факт, что на этот раз моих душевных и физических сил хватит разве что ещё на один день. Я весь исчерпан, и, когда свеча догорит или затухнет, меня не станет. Я слишком приблизился к черте, к грани, что отделяет меня от небытия. Я понимаю людей, что, предчувствуя смертный час, дожидаются лишь священника и, исполнив последнее, отпускают от себя жизнь. Но упрямо, одной лишь силой затухающей воли, в полусне, я поддерживаю этот зыбкий огонёк маленькой свечи… P.S. День спустя: река Кечпель, первый день предстоящего пятидневного водного похода. Забота жены и друзей словно вдохнули в меня новую жизнь, ко всему на мне лежит ответственность – я должен руководить сплавом. Вечер. Забрав спрятанную в кустах лодку, сплавившись и удалившись на значительное расстояние от вездеходной колеи, идущей к горам, ставим лагерь. Наша водная команда собирается на берегу. В пронзительно ярких лучах северного солнца вдали виднеется серо-золотая лопата, доминирующая над всем окружающим рельефом. – Неужели ты был там?! – Да. По левому, северо-западному ребру. Было здорово. Но если честно, это далось нелегко…

валерий бажмин

дебют | литератУрная гоСтиная

нечаянная встреча. владислав кочурин и валерий бажмин, 2012 г.

12 февраля 2012 г. неожиданное продолжение истории Странное это всё же явление – человеческая память. Подхваченные течением жизни о нас, случается, забывают друзья, но иногда оказывается, что помнят люди, с которыми никогда не встречался и не был знаком. Почти 10 лет этот рассказ пролежал в моём письменном столе. Но именно в тот самый день, когда журнал «Северяне» взял в вёрстку этот материал, в дверь моей квартиры постучали немолодой, подтянутый человек и его спутник. Передо мной, как оказалось, стоял тот самый Владислав Анатольевич Кочурин, кандидат в мастера спорта, инструктор по спортивному туризму федерального уровня, руководитель лыжного похода, чью контрольную записку я снял с вершины Пай-Ера в 2002 году и отослал в адрес клуба. Все эти годы он хранил у себя мои координаты, желая встретиться с неизвестным ему путешественником-одиночкой.

Мы пили чай и говорили о путешествиях по стране и по нашему краю, о многих вершинах и перевалах, на которых нам удалось побывать. На гористом теле Полярного Урала остались невидимые нитки наших маршрутов и уголки, где в виду объективных причин, наверное, нам уже не суждено побывать. Но горы и путешествия, память о былом не оставляют нас. Холодные просторы даже через столько лет способны подарить неожиданную встречу и наполнить душу теплом. Первоначально я хотел назвать эту главу «Эпилог». Но всё же это не так, ведь история продолжается. Повторю свои же слова, записанные 10 лет назад: «…как приятно сознавать, что такие же близкие по духу и устремлениям странники зажигают свои огоньки в разных уголках родной нам планеты Земля. И я являюсь частью всеобъемлющего, светлого братства людей…» Какой бы жизненный путь мы не выбрали – мы не одиноки в этом мире. Значит, всё было не зря.

Северяне № 1, 2012

Страницу подготовила Любовь Лаврова

Екатерина Малькова

любовь лаврова

Ольга лобызова

юлия Накова

Среди более 400 авторов «Северян»

2. 3. 4. 5.

Самый юный

Самый зрелый

Самая известная

Самая плодовитая

Самый таинственный

Елисей Наков, салехардский школьник. В №4, 2008 г. опубликован дневник наблюдения и размышлений восьмилетнего тогда Елисея. Он любит свою семью, мечтает стать врачом или банкиром.

Иван Сергеевич Погорелов, учитель словесности из посёлка Катравож, автор совершенно по трясающих рассказов. Он участ ник Великой Отечественной войны, ровесник Ямало-Ненецкого автономного округа.

Наталья Ивановна Ного, старожил г. Салехарда, краевед, член редакционного совета нашего журнала, неоднократный участник и победитель Всероссийского конкурса «Патриот России».

Татьяна Петровна Зубарева, корреспондент газеты «Транспорт газа» из п. Правохеттинский. С 2005 года опубликован 21 материал – рассказы, лирические миниатюры, путевые заметки и фотографии.

Евгений Ешков, никто из нас не помнит, как его рассказ «Адские птицы», опубликованный в №2, 2011 г., появился в редакции. Отыскать автора, который скрывается под этим псевдонимом, пока так и не удалось.

140

Северяне № 1, 2012