Беседа Ребе к главе "Ки Тиса"

БЕСЕДА

ЛЮБАВИЧСКОГО РЕБЕ

к недельной главе «Ки Тиса»

ГЛАВНАЯ НОВОСТЬ

Почему Тора рассказывает об одном и том же дважды, меняя порядок повествования , как могли евреи подумать , что запреты шабата больше не актуальны, и в чем секрет мудрого наставления? Два уровня понимания Торы. Путь к постижению ее совершенства, проходящий через объяснения Ребе.

1. В главе «Ки Тиса» Тора рассказывает о повелении Всевышнего, обращенном к Моше и связанном с построением Мишкана и изготовлением всех его священных сосудов. Сразу за этим повелением следует предупреждение о необходимости соблюдения шабата: «А ты скажи сынам Израиля так: но субботы мои храните, ибо это - знак между мною и вами на все поколения ваши, чтобы знали вы, что Я - Б-г, освящающий вас» (Шмот, 31:13). После этих слов Тора продолжает тему шабата и подчеркивает его исключительную святость, нарушать которую недопустимо Раши в своем комментарии на этот отрывок объясняет связь между двумя следующими друг за другом темами повествования - повелениями о Мишкане и о шабате, вместе с толкованием связывающего две эти темы слова «но» («но субботы мои храните»). «Но» (ах, в оригинале), пишет Раши, всегда означает в Писании некое исключение. В данном случае - «исключить субботу из дней, занятых работами по сооружению Мишкана». Ибо, «несмотря на то, что будете вы очень торопиться завершить эту работу, - соблюдение субботнего покоя не может быть ею отодвинуто». Иными словами, хоть сооружение святого Мишкана и должно быть осуществлено как можно скорее, не умаляет оно святости шабата, и в субботу все работы должны быть приостановлены То, что Тора предупреждает о необходимости соблюдения шабата даже в период строительства Мишкана, вызывает, на первый взгляд, удивление Неужели действительно евреи могли подумать, что повеление о воздвижении Мишкана важнее, чем запрет нарушать субботу? Ведь, если разобраться, строительство Мишкана представляет собой исполнение всего лишь одной повелительной заповеди, которая не в силах перевесить по важности и отодвинуть соблюдение шабата - исполнение как повелительной, так и (более строгой) запретительной заповеди, тем более такой, за преднамеренное нарушение которой предусмотрена Торой высшая мера наказания - казнь Из-за чего же тогда была необходимость в таком предупреждении? Мишкан служил «свидетельством еврейскому народу о том, что простил им Святой, благословен Он, сотворение золотого тельца В чем заключается это свидетельство? В том, что раскрыл Он свое присутствие, свою Шхину,

в Мишкане, среди евреев» (См Раши на начало гл. «Пкудей»). Поэтому, повеление о сооружении Мишкана последовало после заверения о прощении за поклонение тельцу. (Подробнее об этом см. Раши на эту главу (Шмот, 31:18): «Тора не придерживается хронологической последовательности - история о создании золотого тельца произошла многими днями раньше, чем начало работ по строительству Мишкана»).

Таким образом, становится понятным и объяснимым то исключительное усердие, та проворность, с которой евреи работали над Мишканом Ими, глубоко переживавшими из-за произошедшего, двигало желание как можно раньше ощутить знак Б-жественного прощения, увидеть возвращение Шхины, убедиться в окончательном искуплении Поэтому-то и пришлось Всевышнему предупредить евреев: «Но субботы мои храните!». Нет, не из-за того, что они могли посчитать, что ради строительства Мишкана можно нарушить шабат. Просто так сильно торопились они поскорее завершить всю работу, с таким нетерпением ждали они, когда свет Шхины озарит созданное ими святилище, что могли впопыхах и забыть о вынужденной передышке, могли продолжить без устали трудиться и в святой день

2. Интересно, что схожее предупреждение о необходимости приостановить работы по сооружению Мишкана с началом шабата появляется в Торе и в следующей главе - «Ваякэль». С небольшой разницей: в главе «Ки Тиса» приводится повеление Всевышнего, обращенное к Моше, и там, в первую очередь, говорится о построении Мишкана, и лишь потом - о шабате, тогда как в главе «Ваякэль» описывается, как Моше передал установления эти людям, а им он сначала сказал о запрете нарушать шабат и только после этого о повелении строить Мишкан Пишет Раши в комментарии на главу «Ваякэль»: «Предварил для них (Моше) повеление о Мишкане предупреждением о соблюдении шабата, чтобы знали они - работы по Мишкану шабат не отодвигают». Получается, что Моше поменял местами изложение двух заповедей И сделал он это только для того, чтобы было ясно: шабат не отменяется и сейчас Но ведь и в том виде, в котором повеления эти были ему даны (сначала Мишкан, а потом шабат) уже содержится предупреждение о шабате - не зря же о нем еще раз упоминается сразу после Мишкана! Почему же Моше посчитал, что этого недостаточно, почему же прибегнул он к дополнительному способу предостережения?

Вспомнив объясненное ранее, мы найдем ответ и на этот вопрос Да, действительно, для одного лишь сообщения закона о шабате (не отступающем перед работами по Мишкану) достаточно было бы простого упоминания этой заповеди в связи с разговором о Мишкане Но здесь-то цель Моше была другой! Не обучению закону было посвящено это его выступление перед народом. Его слова были обращены к сердцу людей, к их чувствам. «Я знаю, - как бы сказал им Моше, - вам не терпится убедиться, что Б-жественное прощение за совершенный грех вам действительно дано, я предвижу, что вы с необыкновенным усердием примитесь за ту работу, совершить которую нам повелел Всевышний, вы будете работать без устали и так торопиться, что, не дай Б-г, не сможете остановиться и тогда, когда наступит святой день». Поэтому, Моше не ограничился простым упоминанием шабата, рассказывая

народу о Мишкане Он поменял порядок слов и последовательность заповедей, услышанных им самим, и поставил шабат на первое место Он хотел, чтобы и для народа идея шабата занимала центральную позицию. Только так, считал он, можно избежать его возможного нарушения. Таково объяснение последовательности повествования в главе «Ваякэль». Однако в нашей главе, «Ки Тиса», порядок другой. В ней приводятся слова Всевышнего, его повеление Моше о построении Мишкана Оно здесь основное, а идея шабата упомянута только как нечто дополнительное, что и объясняет обратный порядок изложения

3. Это объяснение основано только на простом смысле Писания, каким он видится исходя из комментария Раши В соответствии с ним, в нашей главе шабат упомянут только промежду прочим, попутно, как дополнение к основной теме - возведению Мишкана. Однако сказать, что объяснение это полностью отражает смысл рассказа о шабате в нашей главе, было бы неправильным. Ведь если бы шабат играл в этом повествовании только второстепенную роль, было бы достаточно упомянуть о нем коротко, подобно тому, как упомянут он при перечислении Десяти Заповедей А мы же видим, что Тора говорит здесь об идее и законах шабата подробно, добавляя даже при этом определенные детали, ранее неизвестные Поэтому можно сделать вывод, что предостережение о запрете нарушения шабата является в нашей главе отдельной, самостоятельной темой, и появление ее здесь неслучайно и служит определенной цели.

Рассказ о сооружении Мишкана в главе «Ки Тиса» относится к событиям, последовавшим (по мнению Раши, см. выше) после истории с грехом золотого тельца. Всевышний повелевает построить Мишкан, чтобы тот стал искуплением для народа за совершенный грех Результатом поклонения золотому идолу стало ослабление видимой связи между Всевышним и еврейским народом И евреям могло показаться, что и шабат, идея которого - «знак между Мною и вами», уже не имеет такого к ним отношения как прежде Поэтому-то и обращается Всевышний вновь в нашей главе к закону о шабате, просит Моше еще раз подробно рассказать народу о святости этого дня Моя истинная связь с вами, символом которой является шабат - нерушима, говорит народу Всевышний, даже совершенный вами ужасный грех не способен ее разорвать.

В соответствии с этим, становится понятным и последовательность в рассказе о заповедях шабата и Мишкана в главах «Ки Тиса» и «Ваякэль». Когда речь идет о повелении, обращенном к Моше (глава «Ки Тиса»), нет необходимости подчеркивать идею шабата и ставить ее на первое место Ибо не принимавший участие в происшествии с золотым тельцом Моше прекрасно понимал, что и после греха шабат не мог утратить свою силу И поэтому, в обращении к нему Всевышний выделяет заповедь о Мишкане - как новую идею, а шабат упоминает только в качестве повторения уже известного закона. Но вот когда о повелениях этих Моше рассказывает народу (глава «Ваякэль»), совершившему грех (и утратившему из-за этого силу духовного восприятия), шабат ставит он на первое место, будто слышат о нем евреи сейчас впервые Неисчезнувшая актуальность шабата действительно была для них новостью Новостью, сообщить которую и должен был им Моше в первую очередь