RusPioner #31 by Russian Pioner

№7(31) октябрь 2012

orlova

?????????????.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Андрей Колесников

КАЖЕТСЯ, У КОГО-ТО СКОРО будет НОВЫЙ ЯГУАР

Клятва главного редактора стр. 6 первая четверть Урок правды. Эпоха «засветов». Умберто Эко про репутацию и известность стр. 16 Урок уроков.Поработитеи мечты. Умствования Ивана Охлобыстина стр. 20 Сбор металлолома. Котлован. Екатерина Истомина про сорок девятую вагонетку стр. 24 Урок информатики. Министерство троллинга. Фриц Морген про патриотически настроенный Интернет стр. 28 Урок физики. CERNистый путь. Вячеслав Гришин про большой европейский Ум стр. 32 Урок рисования. Крысиный ад. Александр Ефремов про переселение душ стр. 34 вторая четверть Пионер-герой. Пентамаран инженера Русецкого. Волны и ветер на Москве-реке стр. 38 Следопыт. Вот и свету конец. Наш корреспондент выяснил, сбудется ли предсказание индейцев майя стр. 48

русский пионер №7(31). октябрь 2012

третья четверть Диктант. Умонепостижимы. В тему номера стр. 56 Урок истории.Чума. О судьбах африканского слона и бежецких свиней стр. 58 Дневник наблюдений.Рыжий город. Корреспондент «РП» там, где история повторяется cтр. 66 Урок поэзии. Скажите, где поэту взять то, чем Россию не понять?!! Стихи Андрея Орлова (Орлуши) стр. 74 Сочинение. Умный мальчик. Рассказ Анны Матвеевой в тему номера стр. 78 четвертая четверть Урок мужества. Анастасия в стране

манга. Спор обозревателя «РП» с отроковицей об искусстве хентая стр. 88

Урок географии. Ошибка резидента. Фотодиректор «РП» в роли экспоната стр. 92 Фотоувеличитель. Геопатогенная зона. Побег Юлии Тимошенко. Репортаж стр. 100

русский пионер №7(31). октябрь 2012

группа продленного дня Правофланговый. Все сложнее делать глупости. Джованни Бьянки про то, что женское белье надо делать с умом. стр. 118 Пионервожатая. Душевный ум. Софико Шеварднадзе про спор души и разума. стр. 122 Физрук. Горец. Александр Розенталь про свою головокружительную жизнь. стр. 124 Пионервожатый. Гиря от ума. Виктор Ерофеев про Белого, Гегеля и ржущих девушек. стр. 128 Подшефная. Мой номер 7В. Лера Тихонова в веренице тайских девушек. стр. 130 Горнист. Философия красного. Размышления Виты Буйвид под градусом. стр. 134 Рассказ продолжается. Птички небесные. Андрей Волос стр. 136 Табель. Отдел писем стр. 146 Урок правды шеф-редактора. Подведение итогов стр. 151

русский пионер №7(31). октябрь 2012

русский пионер №1(13). февраль–март 2010

Урок правды. Эпоха «засветов». Умберто Эко про репутацию и известность. Урок уроков. Поработители мечты. Умствования Ивана Охлобыстина. Сбор металлолома. Котлован. Екатерина Истомина про сорок девятую вагонетку. Урок информатики. Министерство троллинга. Фриц Морген про патриотически настроенный Интернет. Урок физики. CERNистый путь. Вячеслав Гришин про большой европейский Ум. Урок рисования. Крысиный ад. Александр Ефремов про переселение душ.

frederic reglain/getty images/fotobank

текст: умберто эко рисунок: варвара полякова

Как только выяснилось, что темой этого номера «РП» будет «Ум», стало очевидно, что номер не обойдется без колонки Умберто Эко. Признаемся честно: сегодня Умберто Эко является самым вдумчивым европейским мыслителем. И великий итальянец не обманул ожиданий: его колонка умна. И беспощадна к глупости.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Мы живем в эпоху, когда репутация уступила место известности. Другими словами, все хотят быть на виду и известными — любой ценой, даже по весьма малодостойным поводам. Вот почему в поезде ваш сосед без стеснения во весь голос распахивает душу в свой мобильник. Во время вечеров, организованных газетой La Repubblica в Болонье, в рамках диалога со Стефано Бартеццальи мне пришлось остановиться на понятии репутации. В совсем недавнем прошлом репутация могла быть только хорошей или плохой, и когда появлялся риск обзавестись плохой репутацией (по причине банкротства или же из-за статуса рогоносца), то восстанавливать ее приходилось или с помощью самоубийства, или же через преступление чести. Естественно, все стремились к обладанию хорошей репутацией. Но теперь понятие репутации уступило место понятию известности. То есть быть «признанным» себе подобными, но не в смысле признания как уважения или поощрения, а в самом банальном, чтобы, видя тебя на улице, посторонний мог сказать: «Смотрите, это тот самый!» Преобладающим мотивом стало «засветиться»,

а самый верный способ это сделать — телевидение. И вовсе не надо быть Ритой ЛевиМонтальчино или же Марио Монти. Достаточно в слезах рассказать в какой-нибудь передаче, что тебя предал супруг. Первым героем эпохи «засветов» стал тот придурок, который вставал позади известных людей, у которых брали интервью, и махал ручкой в камеру. Что это давало ему? На следующий вечер его узнавали в баре («О, так это я тебя по ящику видел?»), но, разумеется, такая известность превращалась в дым уже на следующее утро. Так постепенно утвердилась идея, что для того, чтобы «засвечиваться» постоянно и ярко, необходимо совершать вещи, которые могут в итоге создать и плохую репутацию. Не то чтобы не было стремления и к хорошей репутации, но уж больно утомительно ее зарабатывать; ведь нужно или совершить героический поступок, или получить если уж не Нобелевскую премию, то хоть «Стрега» (литературная премия в Италии. — Прим. пер.), или всю жизнь ухаживать за прокаженными — это доступно не каждому. Гораздо легче стать предметом внимания, особенно болезненного, ложась в постель за деньги со

знаменитостью. Или же быть обвиненным в какой-нибудь внушительной растрате. И я сейчас не шучу: достаточно увидеть, с какой неподдельной гордостью вымогатель или же обманщик уровня «на районе» появляется в новостном выпуске, может быть — прямо в день ареста: эти минуты известности стоят лет тюрьмы. Вот почему обвиняемый так счастливо улыбается. Об этих вещах говорилось в Болонье, и уже на следующий день в La Repubblica вышла длинная статья Роберто Эспозито («Утраченный стыд»), где говорилось также и о книгах Габриэлы Туматури («Стыд. Метаморфозы эмоций», издательство «Фельтринелли») и Марко Бельполити («Без стыда», издательство «Гуанда»). Наконец, тема утраты стыда присутствует в различных исследованиях современных обычаев. Вот вопрос: это страстное стремление «засветиться» (и обрести известность любой ценой, даже ценой таких действий, что издавна считались признаком позора) рождается через утрату стыда, или же чувство стыда теряется оттого, что доминирующей ценностью стала «засветка», обретенная через бесстыдство?

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Я склоняюсь ко второму варианту. Быть на виду, быть предметом пересудов — это настолько преобладающая ценность, что многие готовы отказаться от того, что когда-то называлось стыдливостью (или же чувством неприкосновенности своего privacy). Эспозито отмечает, что проявлением отсутствия стыда является также и разговор громким голосом по сотовому телефону в поезде, вводящий пассажиров в курс своих частных подвигов, причем таких, о которых раньше предпочитали умалчивать. Не то чтобы при этом не отдается себе отчет, что слышат разговор и другие (это было бы лишь признаком плохого воспитания), но подсознательно есть желание заставить себя слышать. Увы, не все могут похвастаться настолько общественно важными личными перипетиями, как Гамлет или Анна Каренина. Так что, громко откровенничая в поезде, приходится довольствоваться славой эскортной дамы или же неисправимого должника. Я читал, что уж не помню какое из религиозных течений хочет вернуть публичное покаяние. Да уж, какой интерес доносить свой позор только до уха исповедника?

василий шапошников, ъ

текст: иван охлобыстин рисунки: инга аксенова

Актер, режиссер и лидер партии «Правое дело» Иван Охлобыстин в этом номере сосредоточен на главном: постижении человека. Временами эта колонка звучит как проповедь, временами — как покаяние. А на самом деле это исповедь, в которой особенно дорого то, что мы видим настоящего Ивана Охлобыстина — не актера, не режиссера и даже не лидера «Правого дела».

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Если Ты не видел наш рассвет, Ты никогда не поймешь, что мы вкладываем в слово «бессмертие». Отчего наши сердца полны восторженного покоя и безудержной отваги? Отчего мы засыпаем счастливыми? Для нас, малыш, эта жизнь — вынужденное ожидание последней битвы! Самой прекрасной битвы в истории мира! Где мы шагнем в огонь Армагеддона, славя милость Создателя и разрушая все на Его пути! Мы — опадающая к ногам Творца последняя искра Всемирного пожара, облегченный выдох Победителя, первый луч солнца, отраженный в Его поднятом клинке. А потом? Никто не пишет, что будет потом. А потом будет рассвет. Первый рассвет нового мира. Каким мы его ждем всю историю существования нашего народа, малыш. Обычный, как счастье святого, — рассвет. Без противоречий. Необретаемая линия перехода из черного в белый, другая сторона радуги. Рассвет начинается с понимания, что он скоро наступит. Нечто непередаваемое, но очевидное заполняет сознание, побуждая его к изменению линии поведения по отношению к миру. Проще говоря: светает, малыш.

Рассвет — это химическая реакция. Как ноты в мелодии. И эта мелодия так приятна, что вызывает тонкий хлад на кончиках твоих нейролептических сетей. Проще говоря: мурашки, малыш. И, разумеется, прохлада. Это уже из области физики. Поэзия возникновения частицы ниоткуда. Проще говоря: это как мысль, малыш. Прохлада стелется из самых темных уголков леса, сковывая звонкой паутиной еще теплые от света луны камни. Превращая их на мгновение в зеркала, которые отражают ту самую — другую — сторону радуги, где черное переходит в белое. Проще говоря: отцветает папоротник, малыш. Тут повсюду волшебство. Большие изменения, неизбежны парадоксы. Кто-то зовет единорога, кто-то сажает цветы в открытом космосе. Территория бытийного хаоса, родина законов физики. Но для коренного населения, то есть для нас, это как раз не важно. Важно, что словосочетание «не может быть» не имеет для нас смысла. Слышишь, как растут кристаллы, трескучий шепот трещинок, сквозь которые пробивается росток энергии, которому когда-то суждено превратиться в молнию? Или чувствуешь, как утекающие дымчатыми ручьями в лес тени уносят за собой самые

русский пионер №7(31). октябрь 2012

глубокие, предрассветные, сны грешников? Все во всем, случайное в определенном, целое в частичном. Смешливый прищур воспаленных глаз смертельно раненного героя и послевкусие первого поцелуя на губах разбуженной королевы. Монотонное кружение мельничного круга в самом отдаленном уголке Вселенной, на окраине родной деревни. Мы не победили смерть. Мы поработили ее мечтой. Мы воздвигли нерушимые монолиты теонов по всему миру. Каждый теон содержит генные образцы сотни поколений нашего народа и всех, кто также пожелал увидеть наш рассвет. Каждый теон охраняют армии героев, способных в одиночку победить цивилизации. Вся история теонов — это история очагов добродетели и величия. Воспитания единомыслия и абсолютной преданности идее. Так благороден человек еще не был никогда. Сегодня для миллионов твоих предков наступит самый главный рассвет в их жизни. Вместе с первыми лучами солнца мы вернем им эту жизнь, и они получат все, чему научилось человечество за прошедшие тысячелетия, малыш. Они заселят галактики, создадут империю, заслужат Императора и под его знаменами будут сражаться на стороне Бога в последней битве Апокалипсиса.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Ты все это увидишь, малыш, если Господь вернет тебе душу. Но это мы с тобой поймем только на рассвете. Это, быть может, будет последнее, что мы с тобой увидим. Но согласись: это того стоило!!!! Fantasia & Fugue in G-minor. BWV 542 (в исполнении Helmut Walcha). Мы — народ, который знает свою историю в обратном порядке: от будущего к прошлому. Поэтому, наверное, нам так импонирует Средневековье. Индустриальная готика в одежде современных женщин — хороший стиль. Это целомудренно и оттого сексуально. Многодетные семьи тому подтверждение. По первому пониманию. Мы — логики, нас заводят неразрешимые задачи. Если вы никогда не видели нашей грозы, вы никогда не поймете нас. Способностей наших безумных душ к падению на самое дно бездны, где все законы мироздания теряют свой первоначальный смысл, и стремительному взлету в запредельные высоты, где из рубиновых хвостов сгорающих комет Кто-то непостижимо Великий сплетает полотно реальности. Поначалу припекает ласковое, как поцелуй младенца, солнце. Потом, время от времени, солнечный свет начинают перекрывать рыхлые белые облака. Потом их становится больше они

сбиваются в компании, пока очередной порыв ветра окончательно не формирует их в огромные пегие массивы. И они словно выманивают из-за горизонта отливающий по рваным краям сталью грозовой фронт. Вскоре мерцающую сталь прикрывают косые шторы проливных дождей. По мере своего приближения гроза начинает засасывать в себя звуки. Первыми исчезают все звуки присутствия человека — шумы автомобильных двигателей на дороге, гул невидимых аэробусов, продирающихся сквозь тучи к аэропортам, вслед за ними смолкает лес и замирает поле. Над головой беззвучно бурлит жуткий пепельно-желтый водоворот, постепенно сворачиваясь спиралью вокруг еще невидимого центра. Испуганно вскрикнет птица неподалеку, пронзительно скрипнет дверной петлей ржавый флюгер, словно приоткрывая дверь для редких, но огромных капель теплого дождя. И дождь принесет с собой запах свежерасколотого камня. А потом наступит невыносимо долгая пауза. Ощущение времени появляется, только когда чего-то ждешь. Чего-то самого главного, способного изменить всю жизнь раз и навсегда. И в данный момент это главное — возникший на мгновение в центре царящего наверху хаоса округлый прорыв, сквозь который виден черный, бездонный космос и бесконечно далекие пульсирующие разными цветами звезды. Единственное, чего хочется тебе в этот момент по-настоящему, — это разорвать себе руками грудь, вырвать еще агонизирующее сердце и с диким восторженным воплем протянуть его навстречу первому удару молнии. Ты не думаешь о смерти, тебе неведомы страх и сомнение, ты просто хочешь стать сопричастным окружающему тебя величию. Стать частью этой неописуемой силы, порождающей и уничтожающей миры, стирающей грань между очевидным и предполагаемым, проявляющейся в сладковатом привкусе березового сока и мерцании сапфира, сотворенного из капли жирной венозной крови, на долю секунды, на время ее падения до прохладного мрамора ступеней храма, сочетающей ответственность личного выбора с импульсивным порывом разъяренной толпы. Самому стать этой силой, пожертвовав своей уникальностью во славу ее могущества. Все остальное так неважно, так незначимо, так оскорбительно логично для истинного понимания самого себя. Нет, если вы никогда не видели нашей грозы, вы никогда не заглянете в наши души. Но подумайте: хотите ли вы этого?

orlova

текст: екатерина истомина рисунок: анна каулина

Изначально обозреватель «Ъ» Екатерина Истомина приглашалась в «РП» на роль автомобильного критика, но со временем изрядно отклонилась от темы. Но на этот раз читателю уготован сюрприз: в колонке таки появится объект, передвигающийся на колесиках. Сорок девятая вагонетка — та самая, легендарная!

русский пионер №7(31). октябрь 2012

«Мэм, а если вы выйдете одна на улицу, то вас может укусить негр, инфицированный ВИЧ!» Афроафриканец дядя Том был назначен мне в водители беспокойными представителями семейства Оппенгеймеров. Каждое утро дядя Том, нагруженный передовыми южноафриканскими газетами (новости политики, а также тяжелое экономическое положение населения страны и еще кое-что из мира обиженных пятнистых животных), приезжал из своей либеральной хижины в нашу «белую» резервацию Sandton Town, что под Йоханнесбургом. «Мэм, а вы оставили ружье дома? Ваше ружье нам не нужно, у меня есть пистолет», — продолжал дядя Том. Он хотел, чтобы его принимали за цивилизованного джентльмена, всегда способного защитить эту немного глупую розу вроде меня. По ЮАР я путешествовала налегке, без ружья, и факт легкомысленности вызывал недоумение у сотрудников общепита. Ведь в лучших ресторанах «белых» резерваций, прежде чем вам отдадут меню, вы должны сдать в гардероб оружие. А о том, чтобы пройти в химчистку без патрона, и помыслить нельзя. В солнечный ноябрьский день я и дядя Том выехали в Преторию, а оттуда — на шахту

«Куллинан». Это известная старая, но до сих пор функционирующая шахта с километровым котлованом, где в 1905 году нашли самый крупный в мире алмаз. По словам дяди Тома, шахта «Куллинан» — живописнейшее место на земле! Чистенький городок, милая шахтерская публика, один кабак, сама Аркадия. Городок Куллинан встретил нас оседающим в воздухе привидением белого джентльмена по имени Винни. Винни был одет в ковбойскую рубашку, а его испитые синие ноги (познакомился с виски Винни еще в дебютных окопах добрейшей Англо-бурской войны), как тряпочки, болтались в резиновых сапогах. С незабытых африканских времен Винни служил в Куллинане начальником шахтерского производства, крутым алмазным бригадиром, управлявшим стадом непокорных вагонеток. Винни был элитой бриллиантовой профессии: ему подчинялись Джонни, Полли, Минни, Шелли, Вилли, Салли и еще 237 человек, пожелавших остаться неизвестными статистами в будущей пьесе. Винни пригласил нас в «один кабак», где сбросил пистолет в корзину, мокшую на крыльце с той поры, как Нельсон Мандела вышел из тюрьмы на острове Роббен с пеплом мира на руках.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

«Охотитесь за алмазами? — понимающе подмигнул Винни и крикнул тут же Джонни: — Ее надо отвезти на шахту. Покажешь даме наш котлован и мою любимую, эту девочку мою, сорок девятую вагонетку», — скомандовал Винни Джонни. Джонни крикнул тут же Вилли, и мы пошли в пределы шахты. Был когда-то у нас в России такой министр топлива и энергетики, как Сергей Генералов, молодой человек с белоснежными усиками. Сергей Генералов был от природы словно весь целиком обмазан сметаной и награжден золотыми часами. Он был дорогостоящим кабинетным работником, но свирепая отчизна выносила его из-под письменного стола на нелепые шахтерские пространства. Господин Генералов опасливо вылетал с журналистами в разные странные беспредельные земные регионы, где поднимала голову гидра невыплаченных заработных плат. Эти поездки не нужны были ни шахтерам, ни журналистам, ни, наверное, самому министру. Джонни и Вилли надели на меня оранжевую каску шахтера и предложили прокатиться на одной из вагонеток: их здесь скопились тысячи. На алмазной шахте шла забастовка. Кстати, довольно часто стачки в ЮАР заканчиваются небольшим, но упругим расстрелом персонала. Среди причин забастовки, как сообщили Джонни и Вилли, плохие условия труда и маленькое содержание. К нам присоединился Шелли — с горячечным рассказом о том, как дурно работают негры, как их дерзкую природную лень покрывает очередное демократическое правительство. Будь у власти в стране такие люди, как Джонни, Вилли и Шелли, шахта «Куллинан» стала бы передовиком производства, здесь бы многих вылечили от ВИЧ и навсегда отучили бросаться с покусами на начальство и гостей. Летом 1998 года жизнь и государственная служба русского министра Генералова были отягощены язвой рельсовой войны. Зарделся стачками совсем оголодавший Кемеровский регион. Молча молодой прекрасный министр собрался в командировочный путь, на встречу с героями шахтерского труда. Я сидела в сошедшей с рельсов вагонетке, которую толкали Джонни, Вилли и Шелли. Мы доехали до легендарного котлована, катастрофического углубления, где и был найден легендарный алмаз «Куллинан», часть которого хранится ныне в лондонском Тауэре.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Рядом с котлованом, на краю сияющей бриллиантовой бездны, учащенно заглядывая в нее, темным лагерем расположились восставшие горняки. Котлован был их укором конкретному работодателю и всему человечеству, исключая, пожалуй, вышедшего второй раз из тюрьмы «Виктор-Верстер» Нельсона Манделу. На них были оранжевые жилеты и оранжевые каски. Прилетев в Кемерово, прекрасный русский министр Генералов немедленно вступил в тяжелое государственное дело. Он отверг протокол, сразу же выйдя на тропу защитника всех крепостных. Шахтерские стачки на Руси никому не были в новинку: это был словно техногенный праздник Ивана Купалы. Горняки бастовали периодически — с 1989 года (Междуреченск, Прокопьевск, Воркута, где в 1997 году мне доводилось видеть покрашенный плакат «Мы строим коммунизм», под которым работал ларек, продававший огненную водку «Огни Воркуты»), в 1990-м — Донбасс, снова Воркута, Новокузнецк, где и взошла звезда народного трибуна, будущего кемеровского губернатора Тулеева. Но 1998 год оказался уникально революционным на шахтерские восстания, причем требования, как и в 1989-м и 1990-м, были политическими.

Южноафриканские шахтеры в отличие от их российских коллег не жгли костров: этот яркий штрих первобытности им удалось исключить из эстетики своего бунта. Но зато в этом бунте были все остальные текущие характеристики и криминальные элементы. Мы — я, Джонни, Вилли и Шелли — немедленно побросали оранжевые каски, опрокинули туристическую вагонетку и побежали обратно в «один кабак». Там по-прежнему сидел наш дорогой Винни. Полли и Минни быстро принесли еще одну бутылку виски. «Вы все еще охотитесь за алмазами?» — словно копируя известную рекламную притчу о стиральном порошке, спросил меня Винни. Он прижимал рукой толстую модную Салли, ведь ничто человеческое ему было не чуждо. Тем более, Господи, в такой-то трясине. Безоружные и не инфицированные ВИЧ шахтеры Кемеровской области, перекрывшие пути, жили, на мой взгляд, крайне странно. Их жилье — хрущевские пятиэтажки вокруг шахт — с каждой добытой вагонеткой уходило под землю. Они рыли себе на жизнь и одновременно же — себе же на могилу. Понять, где есть первое, а где второе, мне и до сих пор решительно невозможно.

александр саватюгин

текст: фриц морген фото: тимофей изотов

Фриц Морген известен сообществу как бескомпромиссный аноним, борец за безудержную свободу слова и дела в виртуальном пространстве. «РП» просил его объяснить, что за напасти эти — «Диспут», «Шторм» и «Монитор»: все мы надеялись на очередное меткое обличение цифровых сатрапов. А вышло-то все совсем иначе — патриотическая отповедь врагам Родины с резюме: дикая эпоха свободы Интернета подошла к закономерному концу. С точки зрения Моргена. Фрица.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Служба внешней разведки потратит 30 миллионов рублей на разработку информационного оружия: трех систем для захвата контроля над Интернетом. Военные дали системам романтические названия: «Диспут», «Шторм-12» и «Монитор-3». Будущее стучится к нам в мониторы, и мне это будущее… нравится. Новость не вызвала особого удивления даже в рядах ортодоксальной оппозиции. Все уже понимают, что дикая эпоха свободного Интернета подошла к своему закономерному концу. Интернет сейчас по сути своей уже не просто место для общения программистов и маргиналов. Интернет вырос и стал эдакой виртуальной палатой парламента несуществующего мирового правительства. Принимаемые в Интернете решения активно влияют на реальную жизнь. Чтобы далеко не ходить за примерами, напомню про трагическую судьбу Туниса, Алжира и Ливии — именно информационные наступательные вооружения стали главными орудиями казни этих несчастных стран. За «депутатские места» в этом виртуальном парламенте Интернета ведется активная борьба. Спецслужбы разных стран, независимые влиятельные политтехнологи и прочие не-

хорошие лица тратят огромные ресурсы, чтобы подчинить себе ключевые площадки общения рядовых пользователей. Многие привычно отмахиваются от всего этого конспироложества и заявляют, что Интернет отлично регулирует себя сам. Тем не менее представительница одного из главных игроков на киберарене — Хиллари Клинтон — прямо заявляет, что Штаты ведут против России полномасштабную информационную войну. Конечно, у нас всегда есть вариант решить, будто госпожа Клинтон шутит. Однако надо при этом помнить, что народ, который не хочет кормить своих троллей, будет кормить троллей чужих. Делать вид, будто Интернет остается свободным, столь же нелепо, как утверждать, будто свободными остаются и сытые граждане процветающей Северной Кореи. Возможно ли контролировать Интернет технически? Да, возможно, причем достаточно примитивными методами. Еще советские психологи рассказывали студентам-юристам, что психика человека крайне податлива и что 95% людей можно без особого труда убедить в любом бреде, если правильно этот бред подать.

Стоит показать леммингам, что нужного манипулятору мнения придерживается большая часть авторитетных для них людей, и лемминги добровольно принимают нужное манипулятору мнение. Достигается это большинство опять-таки без особого труда: путем насыщения авторитетных площадок разнокалиберными ботами, поддерживающими «правильную» точку зрения и резко критикующими неправильную. Некоторые, кстати, ошибочно полагают, будто серьезное влияние на настроения умов имеют владельцы площадок, на которых общаются пользователи. На самом деле, к счастью или к сожалению, это не так. Руководство форума, социальной сети или коллективного блога можно сравнить с водителем маршрутки, везущим пассажиров по пробкам. Водитель не может заставить пассажиров думать так, как он им прикажет. Он может только подслушивать вполуха чужие разговоры и вышвыривать за пределы салона совсем уж потерявших края агитаторов. Боевые действия в Интернете, с точки зрения спецслужб, сводятся не к банальной вербовке владельцев популярных ресурсов — как это

русский пионер №7(31). октябрь 2012

происходит с некоторыми традиционными СМИ, — а к незаметному проникновению на эти ресурсы и тихому проталкиванию своих идей. Разумеется, реализуется подобная инфильтрация обычно достаточно топорно. Владелец площадки почти всегда отлично видит, что на его ресурсе начала орудовать организованная группа, преследующая какие-то свои цели. Однако вот так просто взять и забанить банду ботов-виртуалов решаются далеко не все. Во-первых, к самим владельцам площадок тоже подкатывают, убеждают их закрывать глаза на некоторые нарушения из идеологических соображений. Во-вторых, первым делом в команду ботов вербуют авторитетных на ресурсе старожилов — тех, с которыми владелец форума не захочет ссориться без серьезных причин. И наконец, это ведь всегда больно — устроить на собственном ресурсе большую разборку со скандалом, лишиться части читателей… Особенно уязвимы к влиянию извне сообщества с системой кармы — механизмом, который позволяет пользователям оценивать друг друга, ставить друг другу плюсики и минусики. Порядок бьет класс, поэтому пять опытных ботоводов, каждый из которых пишет из-под двадцати разных аккаунтов, с легкостью затыкают любого честного пользователя, который пытается отстаивать свою позицию. Для этого им достаточно просто дружно минусовать каждый его комментарий. Хватит ли у России сил, чтобы достойно отстаивать свои интересы в Интернете?

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Должно хватить. С одной стороны, выделенные СВР 30 миллионов рублей — это ничто. На эти деньги можно организовать разве что скромную команду среднеразрядных троллей. Я абсолютно уверен, что наши спецслужбы исследовали возможности работы с Интернетом и раньше. Официальное выделение небольших денег на эти цели всего лишь показывает, что Кремль теперь вышел из тени и будет действовать открыто — в стиле тех же американцев. Отмечу кстати, что Россия в свое время предлагала через ООН запретить использовать Интернет для подрыва политической, экономической или социальной системы других государств. Не вышло: наши наиболее вероятные противники отказались подписывать это соглашение. Лично я бы сейчас на месте Кремля и вовсе организовал новое министерство — министерство троллинга. Оно не только управляло бы батальонами боевых троллей, но и разрабатывало бы новые способы повеселиться за счет наших противников. Сейчас грамотно троллит западные страны только канал Russia Today. Россия же подвергается давлению со стороны Запада постоянно: на нашей территории по нескольку раз в год проводятся информационные теракты типа плясок в храме Христа Спасителя. Набирать кибербойцов тоже есть откуда: сейчас масса российских уклонистов прячется от армии по пыльным съемным квартирам, убивая время в бессмысленном и беспощад-

ном троллинге случайных людей. Если государству удастся поставить армию этих троллей под свои знамена, зеленые эскадроны будут наводить ужас на наших врагов. У русского человека есть все, что требуется для успешного ведения боевых действий в киберпространстве. Хорошие мозги, смекалка, умение анализировать ситуацию и находить нестандартные ходы. Одна из особенностей Интернета как раз и заключается в том, что деньги там не имеют критического значения. Умелый поджигатель может одним факелом натворить больше дел, чем целая толпа дураков с дорогостоящими огнеметами. Я знаю, вы скажете мне сейчас, что мы начинаем с весьма плохих стартовых позиций. В Интернете недолюбливают как наши власти, так и Россию в целом. Русофобские статьи в ключе «посмотрите, как русские очередной раз облажались» собирают обычно богатый урожай положительных откликов. Работой по дискредитации и унижению России занимаются в Интернете лучшие специалисты планеты. Однако мы все же находимся на своей территории, а наши враги — нет. Кроме того, если вражеские агитаторы работают исключительно за деньги, то защищать Россию многие готовы совершенно бескорыстно, за идею. В наших рядах много патриотов. Потому что воспитывать патриотизм на православии — можно, а на гомосексуализме — таки нельзя.

из личного архива

текст: вячеслав гришин рисунок: павел пахомов

Физик Вячеслав Гришин работает в Швейцарии уже несколько лет, и только теперь находит в себе силы признаться в том, что на свете существует ум, еще более глобальный, чем его собственный: Ум машины. Полное соответствие теме номера. Приятно почитать наукообразный текст в литературном журнале.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Конечно же, хотелось начать, перефразируя известное выражение: ЦЕРН — это УМ, совесть и честь современной науки. За последние десятилетия из-за политических, кризисных или природных причин закрылись или прекратили свое существование почти все центры-фронтьеры мировой физики, такие как SSC и Теватрон в Америке, УНК в России, ускорители в Германии и Японии. ЦЕРН остался практически последним оплотом фундаментальной науки, и не только физики, если мы вспомним, что Всемирная паутина (www) началась в одном из переходов между зданиями в ЦЕРНе. Поэтому естественно, что концентрация Ума на квадратный метр в ЦЕРНе уникально высока. Можно привести всем известные примеры приложения Ума в ЦЕРНе: строительство и запуск Большого Адронного Коллайдера (БАК), создание экспериментальных установок, которые насколько громадны, как, допустим, эксперимент АТЛАС, который под землей «вырос» на 19 этажей, настолько же сложны, как, допустим, один из детекторов установки CMS, который состоит из 80 тысяч кристаллов, сделанных в России. Сразу после запуска БАК случилась авария,

которая произошла из-за того, что проблема огромного тока в сверхпроводнике и криогеники была в тот момент за гранью нашего человеческого понимания. Но, приложив Ум, ученые со всего мира запустили ускоритель, который работает лучше, чем физики ожидали, и безаварийно. Безаварийности работы БАК помогает опять же приложенный Ум ученых, которые, подумав и проанализировав другие ускорители, как один из примеров, установили более четырех тысяч детекторов потерь пучка, которые сделаны в Протвино и которые помогли увидеть такое новое явление, как UFO (unknown falling objects) — НЛО (неизвестные падающие частицы) внутри камеры ускорителя, которые могут «выбивать» пучок. И не будем забывать, что ЦЕРН — мирная, современная мультикультурная общность умных людей разных специальностей со всего света. ЦЕРН расположен на территории двух стран, Швейцарии и Франции, где родной язык французский, а в физике основным языком общения является английский, и поэтому все в ЦЕРНе говорят на двух «церновских» наречиях этих двух языков. Но от Ума бывают и смешные истории, или Горе от Ума.

Один из российских ученых-электронщиков работал в ЦЕРНе в течение двух лет, но знал только английский диалект. И работа, и жена заставили его пойти в местный университет на курсы французского. Женева — международный город, и в местном университете преподают и учат многим языкам, в том числе и русскому. Этот ученый, придя в университет, увидел табличку «Русский» на двери, обрадовался заботе о русскоговорящем, зашел и сдал экзамен на знание языка. Позже, вечером, в церновской столовой за кружкой пива с другими русскими, работающими в ЦЕРНе, все удивлялся и радовался, как все хорошо организовано: записываясь на французский, сдаешь экзамен на русском... Кстати, он не был зачислен в «продвинутую» группу с резюме после экзамена, что русский он знает, но недостаточно хорошо. Начались занятия, и после второго-третьего он скромно спросил, а когда начнется французский, чем удивил уже преподавателя, которая сказала, что ему сначала надо в русском продвинуться, а потом перейти к французскому. И тут он понял, что не в тот кабинет зашел. В ЦЕРНе хватает Ума не только открывать, но и «закрывать» некоторые явления, как, например, нашумевшее совсем недавно заявление эксперимента об измерении скорости нейтрино, превышающей скорость света. Этот эксперимент расположен в пещере около Рима, но получает пучок частиц из ЦЕРНа, который расположен в 730 км. Наверное, любой водитель, приложив Ум, мог засомневаться в этом результате, вспомнив, как гаишник измеряет скорость вашей машины на дороге. Единственный достоверный результат будет, когда гаишник померяет скорость луча, который отражается от вашей и только вашей машины, не ссылаясь на ГЛОНАСС. После нескольких лет работы БАК и экспериментов и открытия бозона Хигса, недостающей частицы в современном нашем понимании строения мира, в марте 2013 года ускоритель останавливается на два года. И опять это будет вызов Уму. Обновить, улучшить, заменить проблемные узлы ускорителя, то есть довести до Ума или максимальной энергии пучка, в начале 2015 года запустить и получить уникальные научные результаты на «запредельных» энергиях. Или не получить, что тоже умно.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

анна буйвид

текст: александр ефремов

Учитывая, что молодой ученый Александр Ефремов вот-вот защитит диссертацию, можно было предположить, что речь в его колонке пойдет о науке. Учитывая, что Александр Ефремов художник, можно было подумать, что речь пойдет об искусстве. Но колонка посвящена крысам. Потому что сейчас нет никого важнее.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

В настоящий момент меня больше всего занимают три темы: переселение душ у крыс, лаборатория «Стрейнджвейс» и science-art в лице Тагни Дафф. На самом деле занимает меня не только и не столько это, но именно эти вопросы я хочу попытаться объединить. Сейчас я перевожу текстописание проекта Тагни Дафф для музеяквартиры И.П. Павлова в Петербурге. Тагни живет в Канаде, работает в Университете Конкордия, занимается биоартом. В одном из проектов она делала небольшие скульптуры из кожи добровольцев в форме книг. К нам Тагни Дафф везет видеоинсталляцию «The tissue culture point of view». На потолок проецируется видео, снятое из чашки Петри, со стороны культуры клеток на этой чашке, — получается как бы взгляд изнутри. С клетками проводятся различные манипуляции: смена среды, пипетирование и т.д. Зрители лежат на полу на пуфиках в звукоизолирующих наушниках. Все это для того, чтобы зритель мог встать на место культуры клеток, почувствовать себя подопытным. В тексте к этой работе Тагни упоминает Онор Фелл (это она придумала фразу «tissue culture point of view»),

руководителя лаборатории «Стрейнджвейс» в Кембридже. В начале XX века эта лаборатория (еще под руководством Стрейнджвейса) разрабатывала методики культивирования органов, а затем и тканей животных вне организма. Но интересно не только это, но и как строились отношения лаборатории с прессой. У Стрейнджвейса была весьма неоднозначная репутация. С одной стороны, ученые относились к его работам с любопытством, но в их перспективность особо не верили. С другой стороны, любая современная комиссия по этике лабораторию закрыла бы, а сам доктор Стрейнджвейс и его сотрудники делали весьма скандальные заявления о лечении всех болезней и жизни из пробирки. Интерес к научной дискуссии подогревался интересом со стороны газет. Подобная стратегия оказалась относительно эффективной, лаборатория постепенно росла, а на смену Стрейнджвейсу пришла Онор Фелл. В начале своей карьеры заведующего лабораторией (ей тогда было 28 лет) доктор Фелл активно сотрудничала с прессой, старалась максимально четко и корректно все объяснять. Однако это не спасло ее от неверной интерпретации со

стороны журналистов, в итоге Фелл прекратила контакты со СМИ. Зачем я все это рассказываю? Дело в том, что и Тагни Дафф, и Онор Фелл, на мой взгляд, имеют непосредственное (но не совсем очевидное) отношение к другой истории, на этот раз из современной России. В июньском номере журнала «Бюллетень экспериментальной биологии и медицины» опубликована статья «Бесконтактная передача приобретенной информации от умирающего субъекта к зарождающемуся. Экспериментальное исследование на крысах». Этот журнал издается Российской академией медицинских наук, это действительно серьезная академия наук, не Российская академия естественных наук, но сам журнал не особо значимый (в основном там публикуются «для галочки»). Хотя тезисы из бюллетеня переводятся на английский. Позволю себе пересказать содержание статьи. В физиологии один из методов исследования пространственной памяти у животных — водный лабиринт Морриса. Животное (как правило, крысу) опускают в круглый бассейн с водой. В воде спрятана платформа, крыса ее не видит, но на стенках бассейна есть метки, позволяющие крысе сориентироваться. Крысам плавать не очень нравится, поэтому они мечтают на нее забраться. Чем чаще кидаешь крысу в этот лабиринт, тем быстрее она запоминает, где платформа. Авторы статьи использовали 40 крыс-самцов: 20 смогли пройти этот тест с первого раза, 20 — нет. Первую группу (прошедших первый тест) поучили еще, и они стали проходить этот лабиринт быстрее, чем в начале эксперимента. Затем крыс (и первую, и вторую группу) декапитировали (обезглавили) и поместили в двухэтажную клетку, на верхнем этаже которой находились самец и самка крыс (живые). Крысы с верхнего этажа времени не теряли, и в результате спаривания живых крыс родились детеныши, 16 в первой и 18 во второй группе. Этих крыс в возрасте двух месяцев также тестировали в лабиринте Морриса. Дети крыс, спаривавшихся в присутствии «обученного» трупа, проходили этот тест чуть быстрее, чем крысята, зачатые в присутствии трупа обычного. Правда, эффект зависел от пола и наблюдался только у самок. Авторы делают вывод, что опыт обученных самцов передался зачатым во время их смерти крысам-самкам.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

С точки зрения «нормальной» науки полная чушь и повод обратиться в комиссию по борьбе с лженаукой Российской академии наук. Надеюсь, вы не подумали, что я поддерживаю авторов или верю в переселение душ и передачу опыта на расстоянии. Я не физиолог, но даже с базовыми знаниями (и гуглом) к статье есть ряд вопросов, в первую очередь методологических. Во-первых, полученные различия для небольшой группы (8—9 животных) не кажутся достоверными. Во-вторых, в эксперименте, судя по всему, участвовала только одна пара крыс, и фактически сравнивалась способность к обучению у потомства разных животных. Есть вопросы и к количеству потомства в помете. И самое главное, эта статья противоречит всему, чему нас учили. Когда эта новость появилась в Интернете, многие ученые надеялись, что это первоапрельский розыгрыш. Действительно, я не могу не рассмеяться, представив серьезных ученых, обсуждающих схему этого эксперимента (кого и как убивать, как заставить крыс спариваться и где взять двухэтажную клетку). Но, судя по всему, авторы очень серьезны, версия розыгрыша провалилась. Многие вспомнили, в каком состоянии российская наука в целом, и статью «Корчеватель» в частности. «Корчеватель» — это случайный набор слов, сгенерированный программой, принятый к печати и опубликованный. Редактора, правда, уволили. Но если отбросить лишние эмоции и личные обиды, то ничего криминального в статье о «бесконтактной передаче информации» нет. Малую выборку можно объяснить отсутствием средств и тем, что опыты предварительные, неточности методологии можно трактовать в пользу авторов и т.д. и т.п. Ученый не может быть ограничен в своем поиске. Можно вспомнить исследования с многомиллионным бюджетом о пользе молитвы (не помогает), публикации о структурированной воде в Nature (данные оказались подтасованы) и т.д. Но один из соавторов статьи, С.К. Судаков, судя по сайту института, глава института нормальной физиологии им. П.К. Анохина, член-корреспондент РАМН, член экспертного совета журнала «Бюллетень экспериментальной биологии и медицины». Некоторые могут заподозрить административный ресурс в продвижении этой статьи в печать. На самом деле и к этому тоже

можно отнестись с пониманием: С.К. Судаков не первый ученый с положением, публикующий сомнительные данные (случай Н.П. Бехтеревой гораздо более печальный). Такая статья, безусловно, не отменяет заслуги ни одного из авторов. Еще раз повторю: и в постановке вопроса ничего криминального нет. Но чем больше читаешь статьи из цитируемых в данном исследовании, тем больше, как это модно говорить, испытываешь глубокие душевные раны. Совместное переживание на расстоянии 6 километров у кроликов, биополя и даже одна диссертация по специальности «биофизика» про биорезонанс из Тулы. Самое время вспомнить про доктора Фелл и доктора Стрейнджвейса и про то, как использовать во благо науки медиаповоды, в том числе и негативные. Во всей этой истории с переселением душ меня расстраивает то, что это все, скорее всего, ничем не закончится. Кто-то найдет в этом очередное подтверждение коллапса российской науки, кто-то — доказательство переселения душ. Сомневаюсь, что коллектив авторов выпустит новую работу на эту тему. А жаль. Мне кажется, что оставлять это просто так не стоит. Прекрасно понимаю, что при неудачном стечении обстоятельств обсуждение этой истории может нанести удар по авторитету ученых. Так и представляешь заголовок «Ученые доказали реинкарнацию!!!!!!», спецвыпуск «Пусть говорят» и прочий чад кутежа. Серьезные ученые к такому относятся негативно. Но, может быть, о науке можно и не только с серьезным лицом говорить? Science is sexy, не так ли? На мой взгляд, в этой ситуации привлечение внимания к вопросу переселения душ может поспособствовать развитию науки. Например, С.К. Судаков и соавторы, обнадеженные вниманием, смогут провести более корректные исследования. Может быть, кто-то предложит другую схему эксперимента. Представить такое развитие событий в рамках традиционной академической науки невозможно. Что делать? Мне кажется, отличным выходом из этой ситуации может служить искусство. Так и хочется представить инсталляцию с крысиным порно, мертвыми крысами в формалине, двухэтажными клетками и перформансом в лабиринте Морриса на открытии. Правда, признаюсь, работы Тагни Дафф мне нравятся гораздо больше.

Пионер-герой. Пентамаран инженера Русецкого. Волны и ветер на Москве-реке. Следопыт. Вот и свету конец. Наш корреспондент выяснил, сбудется ли предсказание индейцев майя.

Русецкий принялся думать о ветре и волнах. Волны волновали не только бывшего монтажника ограждений у двадцать четвертого ПТУ. Их энергию человек давно мечтал приручить.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

текст: александр рохлин фото: orlova

Возможно, это сугубо секретная информация, но «РП» не может ее утаить от читателя: оказывается, на реке Москве бывают и ветер, и волны, а на берегу ее почти построен и готов отчалить единственный в своем роде пентамаран. Обозреватель «РП» Александр Рохлин одним из первых взошел на борт, чтобы говорить с капитаном и изобретателем плавсредства.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Мастер

смотрит сквозь щель в обшивке корабля и видит спокойную речную гладь. Солнце гуляет по воде. Из-за острова выплывает груженная желтым песком баржа и тихо скользит мимо. Мастер провожает ее взглядом, исполненным мужественной грусти. Жизнь на реке закалила его. Вот уже шесть лет и два месяца он проводит жизнь в жестком самоограничении, питаясь большую часть дня хлебом, глотая речной ветер, и вдохновенно трудится ради мечты. В городе, исповедующем роскошь и комфорт, мой герой зимой греет руки от дуги электросварки, а летом изнемогает от жары в металлическом чреве своего корабля на импровизированной верфи Кожуховского затона. Кто он? Одиночка-изобретатель? Тривиальный городской сумасшедший? Пророк вне времени? Бедолага-бомж с дипломом Физтеха? Ближайшее знакомство сомнений не оставляет. В затоне у Южного порта прописался капитан Грэй, он же Дон Кихот, он же Александр Николаевич Русецкий. Ветряные мельницы, железные пики на заборе, звенящие от ветра паруса, высокий дух и глубина отчаянья — все в наличии. И конечно, где-то недостижимо глубоко в сердце она... Дульсинея Тобосская. Фемина Кожуховская. Тиха и прекрасна наша река на исходе лета. Жара спала, кувшинки плавают в маринаде — прибрежной ряске. Сухопутные существа — москвичи — выходят на берег любоваться шириной и просторами старого русла своей реки. Шум большого города не тревожит их. И вот если повернут москвичи головы влево, то непременно заметят необычное сооружение. Сооружение перегораживает узкую полосу пляжа и нависает над водой. Легче сразу согласиться, что оно похоже на фантастический корабль. Железные конструкции громоздятся друг на друга в три этажа. На верхней палубе, под ветром, скрипят и машут лопастями несколько винтов, лопастей и флюгеров. Мигает крохотными лампочками ветряной фонарь. Борта и оснастка корабля испещрены рисунками невиданных плавсредств и надписями. Кажется, что

русский пионер №7(31). октябрь 2012

мысли капитана, не умещаясь в голове, выплескиваются наружу, словно брызги волны. Здесь тебе и физические формулы, и расчеты, и признания в любви, и крики о помощи, и хлесткая поэзия агитационного плаката. «Плавучая лаборатория инноваций в использовании чистой энергии ветра». «Будущее за водородной энергетикой!» «Энергоустановка от морских волн — до 600 кВт». «ДВС на Н2. 2Н2+О2=2Н2О». «D=2√S/π=1,13√S при S=1,35×2=2,7m2». «Пентамаран... кругосветного плавания». «Требуется поддержка». С первого взгляда ясно, что это место — арена бурной и непростой жизни. Наконец главное действующее лицо этой жизни появляется на мостике. Немедленно становится ясно, что благие намерения написать серьезную, без ерничества и чистоплюйства заметку об изобретателе обречены на провал. Герой в синем комбинезоне. В ботинках на два размера больше. В одной руке зубная щетка, в другой — стаканчик от просто кваши, на дне которого плещется водичка. Рот в зубной пасте. Время — третий час пополудни. — Доброе утро, Александр Николаевич! — замечаю я. — Мы вас не разбудили? — Нет, что вы! Я давно на ногах. — Герой не замечает иронии, полощет рот и сплевывает в Москву-реку. — Я как чувствовал, что вы сейчас придете. Торопился с обедом. Моя любимая куриная тушенка, как назло, закончилась, пришлось перейти на рыбные котлеты, а это такая гадость, что после них всегда надо зубы чистить... — Куриная тушенка — это цыпленок в собственном соку? — догадываюсь я. — Да. — А рыбные котлеты? — Эти, как их... бычки... Но я готов. — Александр Николаевич улыбается освеженной улыбкой, и мы проходим в нижний отсек плавучей платформы.

и бычки в томате. Интрига очевидна, как прыщ на лице девицы. Одна идея как озарение, как взрыв нейронов поглощает человека и все его желания. За бортом остается все второстепенное и ненужное, вроде семьи, детей, достатка, социального положения и проч. Отсюда драматические коллизии, война с прозой жизни, победы, падения и полеты, преимущественно над гнездом кукушки. Образ готов. Нанизывай буковки в ряд и в ус не дуй... Кандидат физико-математических наук Александр Николаевич Русецкий родился в одна тысяча девятьсот пятьдесят третьем году. В литовском городе-курорте Друскининкай. Отец героя служил учителем. Матушка — директором санатория «Белоруссия». Можно обойтись и без генеалогических подробностей. В продолжении беседы герой больше не обнаружит внутренней связи с родительским домом. Но, следуя шаблону, в отрывочных детских воспоминаниях мы ждем первой встречи с будущей мечтой. И она любезно появля-

Не секрет, что в занятиях журналистикой нет проще задачи, чем написать заметку о чудаке-изобретателе. Все будет работать на тебя. И его внешний вид, и манера говорить, и жилище, и быт, и история жизни,

ется. В восьмилетнем возрасте Саша Русецкий предпринял попытку взлететь. — Я моделировал летательный аппарат, — так звучит это признание. Примечательно, что аппаратом был он сам. Крылья из обрезков простыней с печатью санатория «Белоруссия», вставленных в деревянные рамки, остроумно крепились к рукам с помошью шарниров. Полет производился с крыши, но несколько взмахов, до падения, все же удалось совершить. — Мощности рук не хватит человеку, чтобы летать. Все тело должно состоять из мышц крыльев, — сокрушается изобретатель Русецкий. В этот момент мы сидим в «трюме» его пентамарана. Железное чрево корабля основательно захламлено тысячью видами железных заготовок. В центре, за металлической дверью с замком, — мастерская. Звуки улицы совершенно приглушены, лишь верная, но равнодушная ко всему спутница Мастера — река — безмятежно плещется в носовой части. Днища, в привычном понимании, у корабля нет. Темно, пыльно, тоскливо. Не прислонишь-

...Жизнь на реке закалила его. Вот уже шесть лет и два месяца он проводит жизнь в жестком самоограничении, питаясь большую часть дня хлебом, глотая речной ветер, и вдохновенно трудится ради мечты...

ся, не вздохнешь, не выскажешь... Все-таки известный деятель Иона оказался в утробе кита не по своей воле. А Русецкий — по своей... Иона уходил от предназначения, Русецкий упорно движется навстречу ему. А может быть, во всем виноват журнал «Наука и жизнь»? В самом названии которого — жестокая провокация! Неужели можно наукой жить? То есть дышать, творить, страдать? Причем безнаказанно. Без оглядки и будущих сожалений... Мальчиком он рос весьма начитанным. И подшивка популярного журнала пухла от месяца к месяцу. Там впервые он встретился с идеей использования энергии морских волн и ветра — с понтонами, приводимыми в движение через кинематические и шестеренчатые передаточные механизмы. Упало семечко на благодатную почву и умерло там. А затем появляются инопланетяне... Ну конечно! Жизнь Мастера Русецкого прямо-таки подталкивает к мысли о безумии. Нормальные люди не гоняются за ветром. Не строят пентамаранов на железных парусах, не живут в железных ящиках. Ладно! Не будем цепляться к сло-

русский пионер №7(31). октябрь 2012

вам... Появляется человек, похожий на инопланетянина. Некий Феликс Ризванов. Студент Физтеха. — У него были огромные, как у инопланетянина, глаза, — так описывает первую встречу Александр Николаевич, никогда — слава богу! — не видевший инопланетян. Студент-физик несколько раз выступал перед школьниками с рассказами о превосходстве науки физики над прочими занятиями человека. Затем просто приезжал в гости и в итоге сдружился с Александром. Из контекста ясно, что юный Русецкий физикой был очарован и околдован. Два года готовился, со второго раза поступил в Физтех. Учился средне. Да простят меня все непризнанные гении, строители вечных двигателей, адепты Чистого Разума и честные служители Одной Идеи! Но я кожей чувствую, что секрет Русецкого отнюдь не в его чудоэнергетической установке. Я крепко сомневаюсь в верности Русецкого только одной музе — физике и ее энергиям.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

...Я видел волны на Москве-реке, — говорит изобретатель. — Был ноябрь, гроза, молнии резали небо, а по реке ходили свинцовые волны! Их силу человечество до сих пор не может приспособить. Но ветер?! С ним мы уже можем совладать!..

Среди всех этих железок, мрака, сквозняков и борения одинокого человеческого духа скрывается еще одна история. Подспудная, невысказанная, мучительная и вместе с тем более близкая и понятная простому смертному, чем история водородной энергетики. Начать с того, что однажды, на заре голодных и звонких девяностых годов, Александр Николаевич превратился в арбатского художника. Он случайно привел знакомую девушку из Питера на Арбат и впервые увидел живописные полотна уличных Малевичей и Караваджей. Питерская девушка благополучно отбыла в Питер, а научный сотрудник Русецкий остался на Арбате. — Я вдруг понял, что это и есть моя мечта — рисовать. К тому времени герой уже второй десяток лет трудился в институте экспериментальной кардиологии и защитил на физфаке МГУ кандидатскую диссертацию на тему магнитных носителей для направленной транспортировки лекарственных средств в организм человека... То есть был вполне приличным человеком. И вдруг начал рисовать... То есть ходить на Арбат и самозабвенно изучать технологию рисунка, тайно фотографировать живописцев, их работы. Писать статьи в столичные газеты. Мечтать об издании книги об «офонаревшем» Арбате. Писать портреты в сюрреалистическом стиле, покупать картины мастеров и продавать свои. Одно время — три месяца — Русецкий являлся владельцем картинной галереи. Владение располагалось в пустующем подвале, пока не отыскались законные хозяева... Все это походило на временное опьянение, помутнение, затмение... и быстро развеялось. Впрочем, до сих пор Александр Николаевич втайне от мира пишет портрет одной прекрасной Незнакомки, о которой речь еще впереди. Следующий период жизни Русецкого можно по примеру Пикассо назвать «серый металлик». Нужда заставила кандидата-физика переквалифицироваться в сварщики-монтажники. Он варил двери, решетки и заборы для москвичей и столичных учреждений.

— В Савеловском районе четыреста подвальных и чердачных дверей моими руками поставлены, — с гордостью говорит Мастер. — А еще заборы вокруг ПТУ № 24, детского сада на Семеновской и элитной школы искусства на Большой Академической. И мы делаем шаг навстречу солнцу. Поднимаемся из трюма на среднюю палубу. Или жилой отсек энергоустановки. Собственно, здесь — средоточие жизни героя. Обитель скудного отдыха. Инновационная мыслительная площадка. Точка питания и возобновления ресурсов. Те же железки, секции, узлы, генераторы, цепи, индукционные катушки, провода, кабели, велосипедные колеса, крыша от автомобиля ГАЗ-24 — на полу и вдоль всех стен. Полки с чертежами, плакатами, рисунками, тетрадями с расчетами, книги, таблицы, инструкции, газетные подшивки. Маленький столик, укрытый пожелтевшей газеткой, электрический чайник, видевший Ельцина, целлофановый пакет,

русский пионер №7(31). октябрь 2012

...В Савеловском районе четыреста подвальных и чердачных дверей моими руками поставлены, — с гордостью говорит Мастер. — А еще заборы вокруг ПТУ № 24, детского сада на Семеновской и элитной школы искусства на Большой Академической...

набитый пустыми фантиками от растворимого кофе. — Это для гирлянд, — по ходу дела поясняет Александр Николаевич. — Новогодних? — уточняю я. — Индикаторов ветра, — уточняет ученый. Заборы и решетки кормили Русецкого вплоть до начала текущего века. То есть как кормили? Очень условно. Пока другие деятели железосварочного цеха поднимались на московских ограждениях и квартирных дверях, Русецкий умудрялся жить впроголодь. Даже зарплату получал не живыми деньгами, а... железками. Остатками пик, труб, профилей и уголков. Семья растворилась без следа где-то еще на заре художественных увлечений. Он перебивался с воды на хлеб, был неоднократно обманут и бит лихими заказчиками, судился с целым электромеханическим заводом и его директором с говорящей фамилией Жуликов. Другими словами, бурно, но неудержимо шел ко дну, как канонерская лодка «Кореец» в виду славного крейсера. И некому было его спасти. И никому он не был нужен в городе, когда-то именовавшем себя столицей дома народов... Пока не случилось чудо! Наконец! Истомившись по рыцарской теме, повествование получает новый импульс. Дон Кихот просыпается в своем поместье и обозревает библиотеку с романами о забытых идальго. Фредерик Шопен, умирающий от чахотки, пишет ля-бемоль-мажорный полонез, похожий на атаку польских драгун. Капитан Грэй закупает несколько бочек красного вина и обливает им паруса на своем корабле, а Александр Николаевич Русецкий садится на трамвай № 26, едет по улице Кржижановского и встречает... Секундочку! А все ли понимают, что человек, как существо космического порядка, обязан мыслить космическими категориями? То есть жить мечтой? Не поддаваться соблазнам, унынию и лени? Презревать на пути любые препятствия, будь то нищета или достаток? Плевать на времена и обстоятельства? Ходить по воде и переставлять горы? Тогда дописываю строчку...

...и встречает девушку небесной красоты, в белом платье колоколом. — А я... — тихо говорит Александр Николаевич, — еду грязный, мокрый, замученный, без копья в кармане... и на дворе кризис 98-го года. За спиной Мастера вновь скользит черным лебедем по московской глади баржа «Ока-140». — И чтобы этой красоты коснуться, — взволнованно продолжает Мастер, — чтобы одним воздухом с ней дышать, чтобы быть достойным ей хоть слово сказать или жизнь предложить, надо эту жизнь полностью изменить! И стать другим человеком. И тогда я решил изобрести то, что еще никто не изобретал... Физтех рулит! Александр Николаевич обнажает в улыбке ряд ослепительно белых зубов. Непонятно, как с рационом из бычков в томате они у него вообще сохранились. Русецкий принялся думать о ветре и волнах. Волны волновали не только бывшего монтажника ограждений у двадцать четвертого ПТУ. Их энергию человек

русский пионер №7(31). октябрь 2012

давно мечтал приручить. Проснувшийся ученый Русецкий год посещал Патентную библиотеку, надеясь НЕ найти похожих разработок. Не нашел. И принялся конструировать гигантский многоместный морской велосипед. (Это лишь одно из функциональных названий экспериментальной плавающей платформы.) В общих чертах платформа Русецкого должна выглядеть так: 36 метров в длину, 16 в ширину, 8 в высоту. Все рассчитано для прохода к морям по шлюзовой системе канала им. Москвы. В нижнем, рабочем, отсеке, то есть на воде, — гребные водяные колеса (4 шт.) с приводом от ДВС, подруливающие водяные колеса (4 шт.), рабочие подвижные поплавки, складывающиеся понтоны поперечной устойчивости (2 шт.). Еще ластовые движители по типу «рыбий хвост» (2 шт.) и руль (2 шт.) на корме. В средней части — 20-метровая жилая комната. В верхней, или на крыше, — дефлекторы-концентраторы, проще — экраны ветровой турбины. Собственно, турбина и дефлекторы и есть сердцевина

всей энергоустановки и «детище» изобретателя Русецкого. Мы покидаем мрак кельи и вдыхаем речной воздух на верхнем мостике. Со всех сторон нас обступает жизнь. Река, кувшинки, город, мосты, машины, грузовые краны, похожие на понурых жирафов, в Южном порту. И легкий северный ветер. — Я видел волны на Москвереке, — говорит изобретатель. — Был ноябрь, гроза, молнии резали небо, а по реке ходили свинцовые волны! Их силу человечество до сих пор не может приспособить. Но ветер?! С ним мы уже можем совладать! И он поднимает голову. Мы карабкаемся к установкам по шаткой железной лестнице. На крыше меня охватывает странное ощущение, будто я поднялся в запретную высь, разорвал облака и стою на юру, вглядываясь в будущее человечества. Первая установка — классическая — горизонтально-осевая. Проще сказать, обыкновенный четырехлопастной пропеллер с хвостом. Вторая — вертикально-осевая. Шестилопастной

ротор с теми самыми 12 дефлекторамиэкранами, которые ловят ветер вне зависимости от его направления и заставляют его крутить лопасти ротора, причем всегда в одну сторону. И там, и там — выработка энергии. И вот между этими двумя установками — классической и русецкой — идет почти невидимая, почти неслышная, но решительная и бескомпромиссная схватка... Ветер дует, мельницы крутятся. Все последние шесть лет и два месяца Мастер Русецкий собирал и варил свою платформу. Из тех железных заготовок, коими он получал зарплату сварщика-монтажника, а также из труб и арматуры снесенных московских хрущевок. Зимой в ледяной мороз, летом в жару. Грелся в сторожке охранников автостоянки. Спал урывками. Питался консервами. Шел на подвиг. «В чем подвиг?» — спросит пресыщенный читатель, похоронивший свою мечту еще в институте. Конечно, не в том, чтобы спустить на воду корабль без днища и направляемый прирученной

...В городе, исповедующем роскошь и комфорт, мой герой зимой греет руки от дуги электросварки, а летом изнемогает от жары в металлическом чреве своего корабля на импровизированной верфи Кожуховского затона...

энергией ветра. А в том, чтобы жизнью своею ответить на единственный вопрос. Достоин он Любви или нет... Конечно, по закону жанра, когда настало время последнего эксперимента, в историю вмешивается холеная и сытая рука городского чиновника. Управа Южного округа велит Александру разобрать самострой на реке. И прекратить глупые забавы с железными парусами. Здесь мы ставим запятую. Это отдельная глава. И не так уж важна она. Любой вдохновенный художник сталкивается с неверием и скудоумием обывателя. Другой вопрос волнует меня. А что же Муза? Та, в белом колокольном платье? Где она? Уехала на трамвае, растворилась в московской толчее? Унеслась с юго-восточным ветром в Котельники? Это печальная история. Но в ней суть. Нам известно имя прекрасной Незнакомки. Она звалась Татьяной. Мастер еще в тот день сумрачного 98-го года проследил ее путь домой. И стал, возможно, последним в истории нашего города человеком, заводящим знакомство с девушками в трамвае. И что же? Всего две встречи. Он говорил, она молчала. Он, годами не ведавший женского тепла, страдал, она вздыхала. Так и расстались. Но ее образ прожег сердце неистового физика. Именно ее портрет пишет художник Русецкий вот уже более десяти лет, не показывая публике. Набросок мелом на железной двери кельи — женская голова с опущенными долу ресницами и текущими по плечам волосами — это она же, Татьяна. Дон Кихот рыцарствовал, чтобы доказать своему веку: отступление от идеала порочно. Только любовь дает силу сражаться с великанами. Капитан Грэй возвращался к Ассоль, потому что только капитаны и рыцари способны восполнить женскую надежду на счастье. Умирающий Шопен писал полонезы, зная: любовь неподвластна тлению. Александр Николаевич Русецкий взбирается на пропеллер, садится на него верхом, словно Георгий Победоносец, и несется в московском небе. Он будет мчаться навстречу ветру, пока не встретит Утешения...

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Свое-то мы сделали. Доказали, что конца света не будет, потому что не предсказано даже. Ни с кем ничего не случится. Как бы скучно ни звучало, вся эта история продолжится — наша большая, всемирная история.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

текст: николай фохт рисунки: александр ширнин

Никогда не поздно сделать то, что лучше сделать поздно, чем никогда: обозреватель Николай Фохт, распутавший на страницах «РП» немало застарелых тайн мироздания, в этом номере взялся за конец света. А потому, что пора бы уже: правы индейцы майя или нет, человечество и так совсем скоро узнает. Николай Фохт в своем расследовании опережает человечество.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Ну вот,

добрались и до этого. До поворотного момента, до тайны окончательной. От разгадки зависит многое. Как минимум, будем ли дальше вгрызаться в секреты прошлого и настоящего или сделаем вечный передых, ультимативный перекур. Речь, конечно же, о конце света. Стоит ли напоминать, что на нашем веку намечалось немало концов света? Думаю, стоит. В одном только 2000-м предполагалось пережить каскад апокалипсисов. Не считая компьютерного коллапса, мир должен был рухнуть: от столкновения с астероидом Туататис, от появления второй Луны, от предсказания астролога Соболева, от предсказания астролога Ковалевского, от предсказания американского ясновидящего Эдгара Кейси, от парада планет, назначенного на старый День печати, 5 мая. А уже в 2001-м Землю должна была всосать черная дыра. А в 2002-м русская старообрядка Анастасия и румынский иеромонах Арсение тоже напророчили худое. Причем у румына все выходило живописно: Южный полюс соединяется с Северным, и всё при этом сгорает — выживут только чистые перед Богом. Дальше там все по мелочи: в 2003-м Земля просто должна была распасться на части; в 2004-м — день ядерной войны из фильма «Терминатор»; потом предсказание Виссариона; потом Кузнецова. С 2008-го по 2010-й просвещенная часть населения ждала беды от адронного коллайдера. Но не дождалась. Потом уже повторы: опять возник Нострадамус, опять ядерная война от Скайнета — уже согласно телевизионной версии «Терминатора». Короче говоря, все эти годы, если разобраться, ни одного спокойного, ясного года — все на грани, все по лезвию, по самому краю ходим, с огнем играем. Но вот почему-то к предсказанию племени майя человечество отнеслось с повышенной серьезностью. Еще лет за пять стали готовиться: чуть заведешь речь о планах на любую дату после 2012 года —

русский пионер №7(31). октябрь 2012

с усмешкой, с подковыркой вставят: на фиг — уже ведь и не будет ничего. И кредит отдавать не надо, и об отпуске на Мадейре можно не беспокоиться. Конец света — весело так, с удовлетворением. Чем же они взяли, эти загадочные майя, чем превзошли и Нострадамуса, и Анастасию? Да и собственно, в чем предсказание? Хотя бы каким способом наступит конец: в огне ли, в воде, а то и в результате землетрясения? А может быть, вулкан типа Эйяфьятлайокудля — только помощней, со смертоносным, отравленным уже пеплом? Шутки шутками, а задача-то обрисовалась достойная, тайна — важная, судьбоносная. К тому же у кого только не спрашивал, в чем пророчество и когда оно наступит — ни один не сказал. В один голос: майя, конец света, календарь, двадцать двенадцать. Поэтому подошел со всей серьезностью, мобилизовался и поднатужился. Тем более выяснилось, что по обновленной корреляции календаря майя с григорианским календарем конец света приходится на мой день рождения, 23 декабря. В каком-то смысле лично для меня дополнительная мотивация. Просто любопытно: правда, что ли, такой подарок предусмотрели индейцы? Сомнений не было, что до истины, какой бы неудобной она ни была, докопаюсь, — но сил все равно было отдано немало. Да и оптимизма, если честно, ни сам процесс, ни результат расследования не принесли. А для начала я вспомнил про Еремея Парнова — знаменитого в свое время писателя-фантаста. Было время, да. Хорошее — тоже конец света на носу. По Нострадамусу, Земля должна была столкнуться с астероидом в районе Донбасса… Ну, как по Нострадамусу — по Александру Казанцеву, он интерпретировал строфы знаменитого визионера. Еремей Иудович тогда, можно сказать, преподал урок, как надо относиться не только к предсказаниям, но и к самому концу света. Впроброс заметив, что не Казанцев, а он сам открыл русско-советскому народу имя Нострадамуса, Парнов на собственном примере стал

доказывать, как полезны такие в общемто безумные прогнозы. Минимальная вероятность предполагаемого события, абсурдность аргументов провоцируют тем не менее тщательное изучение вопроса. Все равно, когда вопрос поставлен ребром, когда речь идет о глобальной катастрофе, которая уничтожит не только будущее цивилизации, но и ее прошлое, — всегда держишь в уме хоть полпроцента того, что все сбудется. Мы вон, напомнил знаменитый писатель, начинаем нервничать, когда ученые прогнозируют смерть нашей галактики через пару миллиардов лет, — а уж когда прогноз на ближайшие год-два… Короче говоря, по Парнову получалось, что надо наслаждаться предстоящим катаклизмом: он вот перечитывал катерны Нострадамуса, сличал переводы, пытался читать на старофранцузском, размышлял. Конечно же, в результате получилась какаято (не помню сейчас уже) книжка — но главное, для себя он подтвердил несколько и без того известных вещей. Во-первых, Нострадамус всегда писал только о современных событиях и заглядывал вперед исключительно на кратчайший отрезок времени. Это наблюдение не отменяет, конечно, конца света как такового, но Нострадамус ни при чем. Во-вторых, уточнил Еремей Иудович, все в мире взаимосвязано и брэдбериевский «эффект бабочки» работает всегда — просто мы не замечаем этого. И как раз, в-третьих, именно для того, чтобы понять, какие факторы прошлого, какие поступки предыдущих поколений привели к нынешним заметным последствиям, сойдет и стимул «конца света». Это как предсказание гадалки или гороскопа какого-нибудь дурацкого: вы начинаете бурно анализировать свою судьбу, инвентаризировать поступки, слова, планировать свои дела более тщательно. В результате на определенном отрезке жизнь ваша становится осмысленной, судьба — управляемой, и вы получаете совершенно неожиданные плоды — негаданное повышение по службе или счастливый брак. «А гадалка предупреждала о казенном доме, например». — Писатель закончил шуткой. Я бы и сейчас к Еремею Иудовичу за помощью поехал, да не стало его в 2009-м.

Литературная мастерская. Фотокружок. Место для дискуссий. на новом сайте журнала «Русский пионер» www.ruspioner.ru

Но с пророчеством майя решил действовать по его лекалам. Для начала мне показалось важным изучить насколько можно историю этой цивилизации, вжиться в майянский быт, сродниться с психологией не только среднего представителя народа, но и, может быть, вождя, а то и жреца. Чтобы ответственно принять решение, могли ли вообще эти цивилизованные люди подложить 23 декабря нам, особенно мне, такую свинью. Повезло — серьезно проблемой месоамериканской цивилизации занимаются недолго, меньше двухсот лет. Объем знаний накоплен относительно небольшой, все версии как на ладони. А было так. Нью-йоркский юрист Джон Ллойд Стифенс и его помощник, архитектор и художник Фредерик Катервуд, в начале сороковых девятнадцатого века опубликовали две книжки — «Случаи из путешествий в Центральную Америку, Чиапас и Юкатан» и «Случаи из путешествия в Юкатан». С картинками. Чистый жанр записок путешественника; статус первооткрывателя давал автору право на любую беллетристику, на лирические отступления — их в трудах Стифенса достаточно. Два путешествия по Центральной Америке описаны эмоционально, романтически даже. Скрупулезные иллюстрации Катервуда обнаружили сначала американскому, а затем и мировому читателю уникальную цивилизацию коренных американцев. Ну, к уникальности в прямом смысле еще вернемся. В любом случае для «белых» стало, я думаю, шоком, что «индейцы» в шестом веке нашей эры обустраивали города, которые превосходили города западноевропейские и, по существу, мало чем уступали им в организации, архитектуре, политическом устройстве. С безусловной спецификой, оговорками — но это была цивилизация из той же «лиги», что и «белая», христианская. А уж когда исследования продолжились, когда выяснилось, что основы майянской письменности, науки, земледелия закладывались веков за пятнадцать до Рождества Христова, можно сказать, с перепуга исследователи бросились в другую крайность. Цивилизация

русский пионер №7(31). октябрь 2012

...Чем же они взяли, эти загадочные майя, чем превзошли и Нострадамуса, и Анастасию?..

майя была объявлена идеальным древним сообществом людей, которые занимались исключительно религиозной исследовательской деятельностью, математикой, искусствами и астрономией. Чистые древние греки. Эту версию практически всю жизнь поддерживал своим авторитетом американский профессор Эрик Томпсон. По его версии, многочисленные рисунки на стенах уцелевших пирамид и прочих сооружений — просто рисунки, образы религиозной деятельности майя. Робкие попытки сообщить миру, что это, может быть, иероглифы, которые рассказывают об истории государства майя, а то и отражают повседневную жизнь народа, встречали жесткую критику Томпсона. Победили, как всегда, русские: американка русского происхождения Татьяна Проскурякова и советский ученый Юрий Кнорозов совместными усилиями, хотя и заочно, расшифровали часть иероглифов, частично составили алфавит майя. Даже Томпсон отступил. В общем, выяснилось в результате, что майя вели нормальную человеческую жизнь: воевали, зверствовали с пленными, вершили жесткое правосудие, приносили в жертву людей и даже иногда, по особым случаям, ели их (принесенных в жертву) части тела. Несмотря на то что МексикаГватемала-Сальвадор-Белиз (на территории этих современных государств процветали майя) под боком США и даже Канады, не сказать, что обвал новостей по этой актуальной в общем теме. У меня есть предположение почему — но сейчас не об этом. Я к тому, что вот, к примеру, календарь, с которого конец света и начинается. Все, что касается астрономической и математической частей, — все ясно. Календарь хоть и замысловатый (с нашей, современной точки зрения), но достаточно точный, на уровне древнеегипетских расчетов. Он, как и положено календарю древней цивилизации, подсказывал, когда день рождения правителя, когда надо выжигать лес для кукурузных полей, когда на этих полях сеять маис, когда его жать. Праздники всякие. За две тысячи лет календарь разошелся на два дня — а кто без

греха? Кстати, вот эта вторая, более поздняя корреляция и привела к концу света 23 декабря — предыдущая версия указывала на 21 декабря. Как же описывают майянцы апокалипсис, чем мотивируют, какими словами описывают армагеддон? Вот мы и подошли к главному, к разрешению тайны. Это и так, и не совсем. Касательно конца света майя никогда ничего вообще не говорили. Просто в 2012 году, в этом декабре заканчивается длинный цикл их календаря, отсчет которого ведется с четвертого века до нашей эры. Я не стану объяснять детали, что это за длинный цикл, как ученые это выяснили, чем календарь майя отличается от нашего, — не стану, потому что не смогу. То есть, в принципе, зазубрить названия дней и недель можно, разобраться в фазе различных систем счета тоже, наверное, по силам более-менее грамотному человеку — но это совершенно для нашего дела напрасный труд. А что же сказали майя? Тут, как с Нострадамусом, есть разные мнения. Некоторые апокалиптические настроения произошли именно оттого, что, мол, заканчивается календарь майя, они не рассчитывали на большее — значит, свету конец. Скажу напрямик: это неправда. Календарь данной цивилизации не кончается 2012 годом — майя собирались жить долго: в их летописях есть напоминания потомкам о дне рождения великого правителя Пакаля, которое будет в пятом тысячелетии нашей эры. Есть мнение, что именно в день окончания майянского календаря состоится грандиозный, межгалактический парад планет и произойдет гравитационный коллапс — на что, мол, и намекали опытные в астрономических нюансах индейцы. Это тоже неправда — никакого парада планет ни 21 декабря, ни 23 декабря не будет. Самое большее, на что сподобится Вселенная, — три планеты нашей Солнечной системы будут близки к ситуации малого парада планет. Но и эта ситуация завершится уже 18 декабря. Еще я читал про сглаживание Вселенной, которое намечено в эти декабрьские сроки. В общем-то, о сглаживании ученым ничего не известно. И уж точно эксперты майя

не упоминали именно об этом явлении, которое должно совпасть с окончанием длинного цикла. Так что же, черт возьми, они сказали? Они вообще ничего плохого не говорили. Это ацтеки однажды высказались опрометчиво, что когда календарь закончится, то закончится и все на земле. Их, ацтекский календарь. Но с ацтеков чего взять — они считали, что каждый цикл календаря (каждые, значит, 52 года) чреват концом света. А майя такого не говорили. Наоборот, некоторые исследователи трактовали иероглифы, относящиеся к «проблеме-2012», как «новое начало», а не конец света. То есть индейцы, наоборот, ждали чего-то очень хорошего. А уж если что и должно было кончиться, так как раз любые напасти. Собственно, огромный Новый год должен быть в декабре. Что логично. Но есть и еще одна деталь: вполне возможно, что майя никакого пророчества и не делали. Ведь упоминание пресловутой даты есть только в одной надписи — в нескольких иероглифах городища Тортугеро. Но надпись изначально была повреждена, нескольких иероглифов не хватало. И всего лишь предположение исследователей — что с этой датой связано какое-то действие, событие (в данном случае, предположительно, должен был «спуститься» бог Болон Йокте). Ученый, который сделал это смелое лингвистическое предположение, уже отрекся от него. Единственное, что предсказывал календарь, — что такого-то числа будет такой-то день недели. И вот эти предсказания абсолютно верные, все сбылось. В этом смысле майя точно предсказали, что 23 декабря 2012 года будет воскресенье (если переводить на наши названия дней недели). Тут я согласен. Все остальное — выдумки. Вот и нынешний вождь народа майя (не такого уж маленького — четыре миллиона человек, кстати) официально заявил, что не пророчили его предки никакого конца света, — а все без толку. «Дискавери» запустил цикл программ, как спастись от светопреставления, а одна моя знакомая ушла от жениха, потому что он построил

генератор и завел индюшек на территории ее же дачи. Генератор — чтобы поставлять электроэнергию в дом, когда разрушатся все электростанции, а индюшки — чтобы первое время питаться сытным, но диетическим мясом. А почему не куры? А ему кто-то сказал, что индейку проще содержать, она морозостойкая — ведь все обледенеет во время конца света. Моя знакомая рассказывала все это даже с каким-то облегчением, как будто она уже спаслась от апокалипсиса, без генератора и индюшек. Но самое тревожное в том, что у ее экс-жениха много друзейединомышленников: все с генераторами и индейками — за исключением вегетарианцев. Те на кабачках помешаны. В общем, конец света — истерическая подтасовка. Хотя возникла она и не на пустом, конечно, месте. С одной стороны, способствовал календарь: да, завершение длинного цикла, юбилей летоисчисления — для впечатлительного человека в этом уже есть какой-то драматизм. С другой стороны — вскрывшийся в середине двадцатого века мизантропический характер майянской цивилизации. Об этой жесткости можно смело судить по фильму Мела Гибсона «Апокалипсис». Что бы там ни говорили противники режиссера, это достаточно подробная (для продукта массовой культуры как минимум) реконструкция. Да, речь в фильме идет о времени упадка цивилизации майя. Значит, происходящее на экране — всего лишь отголоски расцвета. А по дошедшим сведениям, как раз в лучшие времена, с шестого по десятый век новой эры, нравы в обществе майя царили мрачноватые. По любому поводу — жертвоприношение. Ну, не до смерти, но членовредительство было самым распространенным паллиативом. Без крови — никуда: постройки в городах выкрашены киноварью, имитировавшей кровь. Даже правитель, все тот же Пакаль: в двенадцатилетнем возрасте он взошел на престол и на коронации проткнул свой половой орган — чтобы кровью, так сказать, скрепить. Когда его жена рожала наследников — каждый раз протыкала себе язык. С царей брали пример и простые

русский пионер №7(31). октябрь 2012

люди: татуировки и модификации тела, включая изменение формы черепа и шрамирование, — рутина для майя. Другими словами, человека без геометрических шрамов на теле, без татуировок и пирсингов в носу или ушах не только засмеяли бы, но и, скорее всего, сразу принесли в жертву. В общем, сильный комплекс был у индейцев — они страдали от того, что живут на Земле. Религия объясняла возникновение их народа как потребность богов в крови. Чистая матрица. Они и истязали себя почем зря. И логично предположить, что, не любя себя, другим тоже желали страданий — например, какойнибудь ужасной катастрофы. Абсолютно в характере майя. Или вот поэтическое кино Аронофски «Фонтан». Авторы развили идею, и получилось, что майя видят смысл жизни в смерти. Смесь реинкарнации и бессмертия души: умерев, ты не воскреснешь, но дашь начало новому, хорошему. Не надо, одним словом, бояться ни смерти, ни боли. Сюжетно терапевтический ход мыслей создателей «Фонтана» понятен: там главному герою надо пережить смерть жены. Логически тут тоже все, на мой вкус, правильно: жестокость майянской цивилизации иным способом оправдать нельзя — только стремлением к просветлению через гибель. Так что мистификация с календарем обоснованна. Но на самом деле, как говорится, не в этот раз и не с подачи майя. В общем, тайна конца света раскрыта — его не будет, как не было и самого пророчества. Но тут есть действительно загадка, в истории с майя. Дело в том, что после расцвета, который пришелся на шестой—девятый века нашей эры, цивилизация майя резко сошла на нет. Внезапно, без видимой причины опустели города. Исследователи утверждают, что не было нашествия варваров, не происходило в тот отрезок времени глобальных природных катастроф. Майянцы просто ушли, расселились в сельве и использовали только храмы — для религиозных ритуалов. До сих пор никто не может сказать, что произошло. Существуют даже версии, которые пересекаются с нашей

русский пионер №7(31). октябрь 2012

историей про конец света: мол, индейцы были настолько религиозны и духовно продвинуты, что, не дожидаясь 2012 года, решили самоустраниться. Только непонятно, почему они вообще, окончательно не самоустранились, а просто покинули города? Наиболее правдоподобной теорией выглядит версия засухи. Потому что в большинстве огромных городов земледелие не предусматривало искусственного орошения. Майя не были приморской цивилизацией, сельскохозяйственное орошение происходило естественным путем. В лучшем случае в резервуары набирали дождевой воды. Любой сбой в цикле дождей мог привести к катастрофическим последствиям. Именно сбой и произошел в десятом-одиннадцатом веках. Земледелие рухнуло, цивилизация не справилась с вызовом природы. Майя отступили. Конечно, сразу бросается в глаза абсурд — величайшая по всем внешним признакам культура не справилась с простой ситуацией. Как будто поленилась решить вопрос. Или утратила вдруг способность решать элементарные житейские задачи — почему? Почему есть точный календарь, великолепное искусство, уникальная архитектура — а на засухе, причем не смертельной, сломались? Почитав воспоминания испанских завоевателей, отчеты исследователей начала двадцатого века, в голову пришла реакционная мысль. Не так уж ошибались шокированные белые американцы, узнав о высоком уровне коренных жителей. Чтото не сходилось на интуитивном уровне, не вязалось. Еще когда разгадывалась тайна египетских пирамид, я обратил внимание на пирамиды в Месоамерике — в частности, на знаменитую пирамиду в ЧеченИца. В общем, бросалось в глаза сходство с египетскими шедеврами — только построены они были на пару тысяч лет позже и конструктивно были упрощены. Тогда сошлись на том, что форма пирамиды пришла в голову разным цивилизациям независимо друг от друга. Но не только пирамиды — эстетика иероглифов, искусство… нет, не копировали Египет… хотя, если честно, именно копировали,

с поправками, так сказать, на местность. В общем, если честно — очень стойкое ощущение привнесенности основных, базовых элементов майянской цивилизации. Не только у меня, разумеется, возникало такое же ощущение. Идея того, что каким-то образом египтяне перенесли свои знания в Центральную Америку, появилась сразу, как только общественность увидела индейские артефакты. Очень косвенным доказательством может служить и история с саркофагом того самого Пакаля. Авторы фильма уфолог Эрих фон Деникен и режиссер Херальд Райнль обратили внимание на крышку саркофага, где изображен путь Пакаля в страну мертвых. Деникен увидел в композиции схему космического корабля. Пришельцы! Инопланетным вмешательством и объяснялась вспышка цивилизации в сельве — ну и заодно ее внезапное угасание. На мой взгляд, были пришельцы — только не из космоса, а из Месопотамии. Хронологически все сходится: египетская цивилизация еще была сильна, но прошла пик — ей нужна была свежая кровь, новая территория. Возможно, ортодоксальные жрецы, проиграв в Египте (как раз около первого века до нашей эры произошла «либерализация» религиозных воззрений — в частности, из богов фараоны переквалифицировались в посланников богов, стали смертны), решили найти новую паству. Был сделан грандиозный бросок через Атлантику — по своей воле, а может быть, это было изгнание. Знаменитое путешествие Хейердала на «Ра II» убедительно подтверждает возможность такого морского похода. Индейцы майя, а затем и ацтеки с инками получили готовые знания. Но копипаст плох тем, что со смертью первоисточника практически прекращается развитие. Колосс на глиняных ногах, карточный домик, замок на песке и т.п. Но, строго говоря, это уже не наше дело. Свое-то мы сделали. Доказали, что конца света не будет, потому что не предсказано даже. Ни с кем ничего не случится. Как бы скучно ни звучало, вся эта история продолжится — наша большая, всемирная история. А майя уже свое получили.

Диктант. Умонепостижимы. В тему номера. Урок истории. Чума. О судьбах африканского слона и бежецких свиней. Дневник наблюдений. Рыжий город. Корреспондент «РП» там, где история повторяется. Урок поэзии. Скажите, где поэту взять то, чем Россию не понять?!! Стихи Андрея Орлова (Орлуши) Сочинение. Умный мальчик. Рассказ Анны Матвеевой в тему номера.

текст: игорь мартынов

павел маркин/фотосоюз

В своем предисловии к главной теме номера — «Ум» — Игорь Мартынов, обобщая свежие веяния и тренды не только культурной жизни метрополии, указывает реальную позицию ума в иерархии общественных ценностей. Точнее — бесценностей.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

От ума

и раньше было то горе, то беда — не пригоден понять эту местность обширную, ее особенную, с подноготной, стать. Но этой осенью, когда не только птицы засобирались в полет, но и стаи репейниц, и дельтавидные пегасы, наконец-то свершилось: настала шиза стопроцентная, сочная, о которой песни пел Хлебников, о которой грезили Снежневский и Морозов. Теперь каждый день, стоит только погуглить — лошадиная доза сульфазина внутривенно. И каждый дом все чаще желтый и полнится пациентами, как Москва бедуинами, а в институте психиатрии как раз подтвердили, что каждый третий взрослый россиянин уже дозрел до крезы. Ренессанс шизофрении, как водится, неизбежен в канун пертурбаций и смут, но — мамма миа! — какими новыми, свежими красками засияла застарелая болезнь, как наступательна и активна умалишенность-2012. Любовно, на аутентично-больничных простынях, вывешена в осеннем парке им. КиО антология поэзии умалишенцев, «Ward No. 6», где собрана классика отечественного безумия, от предтечей до современников: Батюшков, Гоголь, Гаршин, Крученых, Глазков, Бонифаций. Группа «Палата 666» воззвала к ЮНЕСКО создать Всемирный фонд творчества психбольных. А возле метро «Речной вокзал» обнаружены образцово-неадекватные граждане, о которых помянем особо: «Общество добровольных шизофреников». Художественный руководитель — сержант Шибанов, потомок того самого Шибанова, о котором граф А.К. Толстой писал: «Шибанов молчал, из пронзенной ноги кровь алым струилася током». Добровольные шизофреники — люди изначально нормальные — последовательно сходят с ума, играя на опережение. Методы их эффективны и находчивы. Контактная шизофрения — человек круглосуточно общается с настоящими безумцами, постепенно и сам погружаясь в сон разума. Метод второй — измождение мозга, или «Готика» (по рецепту Кена Рассела): с помощью кофеина ли, шума, электрошока Морфею не дают овладеть мозгом, как когда-то китайцы

уничтожили всех воробьев, стуча в каст рюли, сотейники, ведра, не давая малым птицам заземлиться. «Используем наработки семидесятников прошлого века. Верим, что новый виток маразма будет мощнее брежневского, к тому есть все задатки!» С другого конца идут в помешательство ученики Хуана Карлоса Кастанеды. Дон Хуан для умопомрачительных улетов рекомендовал Датура иноксиа, Чертову траву. Наши же кастанедовцы пользуют доступные и по сию пору в аптеках средства, но названий не оглашают, потому что самим нужно много. Но самой наипопулярной и комфортной разновидностью шизоида является аутизм. Аутист не различает одушевленную и неодушевленную материю. Он привязан к неживым объектам, стремится к одиночеству, по-людски говоря, это когда, например, авангардисты питерские притаранили на премьеру своего шедевра пальму в кадке и конно-медную статую Петра (правда, не в натуральную величину). Пальма пожелтела, глядя фильм, статуя окислилась, сердца же аутистов обливались счастьем! Аутисту все нипочем, любые новости любых каналов, полнейшая адаптация! Но и старушка Москва не отставала. Вспомним тотемистический фестиваль в Зоологическом музее, «Язык мой, зверь мой», читку скелетам и чучелам, потом был вечер «Огня, огня!» в музее пожарного дела Москвы, в сени брандспойтов и огнетушителей, а на ноябрь назначены мелодекламации на погосте, порадовать стихами усопших. Планы громадные! И полоумие не должно, да и не сможет ограничиться только лишь культурной сферой. Наверняка что-нибудь такое, с завихрением, отчебучат атаманы, партайгеноссе — их собралась хорошая команда, с большим потенциалом. А значит, много будет непредсказуемых сумасбродств, самодурств, невменяемостей и параной! Аж дух захватывает! А потом сразу грянет зима — галоперидольная, галлюциногенная! Сумасшествие — наш базовый аттракцион. Колесо обозрения. Дивитесь, здравые народы, как мы болтаемся над вами! Умонепостижимы.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

текст: дмитрий филимонов рисунки: ляля ваганова

русский пионер №7(31). октябрь 2012

константин кокошкин/фотосоюз

Обозреватель «РП» Дмитрий Филимонов бесстрашно отправляется в зараженный чумой город Бежецк, чтобы расследовать, а если повезет — реконструировать жизненный путь исторического слона. И добирается до глубин.

Африканского слона подарил Ивану Грозному персидский шах Тахмасп Первый. Не то чтобы шаху нравился московский царь, просто ему нужен был союзник.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

«Аха»,

— сказал араб. Слон открыл глаза, но с места не двинулся. Шел мокрый снег. Парчовая попона, грязная и драная, напиталась влагою и оттого была весом поболе араба, сидевшего на слоновьем загривке. «Аха», — повторил араб в самое ухо зверя. Опять «аха»? Куда «аха»? «Зачем?» — крикнул слон, и от крика этого взвились в небо вороны, зашлись в лае тверские собаки, поховались по избам людишки. Зачем? В ссылку, дружище, в ссылку, — араб постучал кулаком по слоновьему темени, лаская зверя. Слон взмахнул ушами, брызнув мокрым снегом в лицо, и покорно двинулся дальше. Стрельцы следовали позади на почтительном расстоянии, ибо их кони за неделю пути так и не привыкли к слоновьему запаху, воротили морды и норовили встать на дыбы. Встречные путники, завидев странную кавалькаду, бросались коленями в грязь, истово крестились. Араб командовал слону «Э!», и тот останавливался, чтоб не ступить на православного. Стрельцы придерживали коней и матерились. Кони ржали. Все боялись слона. Слон боялся снега и холода. Араб боялся этой угрюмой страны и вовсе не понимал — зачем их отправили в ссылку, почему не казнили сразу. До Бежецка оставалось два дня пути. Шел год 1576-й. Африканского слона подарил Ивану Грозному персидский шах Тахмасп Первый. Не то чтобы шаху нравился московский царь, просто ему нужен был союзник. Шах воевал с Османской империей. Неудачно воевал. Турки оттяпали себе Армению, Ирак и заставили подписать позорный договор. Шах и мат, короче. Московский царь тем временем тоже воевал. Но в отличие от шаха — удачно. Побил казанского хана, астраханского хана, собирался идти на крымского. И все эти ханы были союзниками Османской империи. Вот уже по миру слава пошла про нашего царя — злобного агрессора, коварного соседа. И персидский шах решил договориться со злобным и коварным, чтобы вместе дружить против турок. И послал в Москву посольство. С проектом договора. И слоном в подарок. Политика, в общем. У шаха этих слонов — целый питомник. Дрессированных. Обученных на колени бухаться. Специально для подарков. Английской королеве, Папе Римскому, французскому королю, императору Священной империи, теперь вот Ивану Грозному. Большим людям — большие подарки. Однако доставка слона адресату — живым и здоровым — целое предприятие. Он ведь жрет. Триста кило сена за день, сто литров воды. И при этом никаких тебе товарных вагонов для перевозки. Пешком. А до Москвы — три тысячи верст. До Москвы два пути. Короткий — через Кавказ. Длинный — через Каспийское море и дальше вверх по Волге. Прежние посольства коротким путем ходили. И не потому, что он легче — где уж там легче — по горным тропам, через кавказские перевалы. Просто по Волге нельзя было пройти миром. Астраханские останавливали. Всех, кто в Москву шел, — послов ли,

русский пионер №7(31). октябрь 2012

купцов — не пускали. А если пускали, то за немереную мзду. Но с тех пор, как Иван Грозный астраханцев побил, полегчало. Караваны Волгой пошли. И персидское посольство тем же путем отправилось. В порту Энзели специальный помост выстроили, чтоб слону взойти на корабль. В трюм погрузили пару тонн сухого тростника — слону для пропитания, воду, повозки с драгоценными дарами, коней, нукеров — и отчалили. По Каспию шли мучительно. Был шторм. Слон кричал, топал ногами, но трюм укрепили так, чтобы зверь не разнес корабль. Араб, ко слону приставленный, пытался успокоить животное, но в стойло к нему не входил, потому что слон, пусть даже ручной, дрессированный, в страхе своем опасен. В Дербент зашли — переждать шторм, взять еще воды, нарубить тростника. На седьмой день причалили в Астрахани. Дальше — пешком. Потому что большой корабль не пройдет вверх по Волге. Мели, пороги. Снова построили помост, выгрузились, араб приладил к слоновьим подошвам обувку из воловьей кожи, какую носят боевые слоны, взгромоздил ему на спину паланкин, в который забрался посол, и делегация двинулась в Москву, держась берега, чтоб поближе к тростнику и воде. Разбойники не досаждали. И даже не потому, что посольство сопровождал отряд вооруженных нукеров, — одного вида слона страшились. К лету, когда слон истоптал третий комплект обувки, подошли к Москве. Тут их ждали. Встречали ласково. От самой

...Слон кричал, топал ногами, но трюм укрепили так, чтобы зверь не разнес корабль. Араб, ко слону приставленный, пытался успокоить животное, но в стойло к нему не входил, потому что слон, пусть даже ручной, дрессированный, в страхе своем опасен... 60

Коломны посольство сопровождал полковник Лопухин с царевыми стрельцами. Послов разместили в кремлевских палатах, нукеров — в Гостином дворе, а слона велено было свести в ров, что тянулся от Красной площади до Неглинки. В этом рву дареных зверей держали. Там уже львы бегали — от английской королевы Елизаветы. Иван Грозный к ней послов отправлял — на предмет сватовства. Чтоб Елизавета отдала ему в жены свою племянницу Мэри. Английская королева царя продинамила, ответила, что портрет Мэри пришлет как-нибудь позже. А чтоб не так обидно было, вот тебе, государь, подарок. И вот эти львы во рву бегают. И чтоб они слона не съели или чтоб слон их не потоптал, во рву частокол поставили. По ночам слон трубит, львы рычат, москвичи на своих полатях вздрагивают. А через три дня царь принимал посольство. Прямо на Соборной площади, отступивши от этикета из-за слона. Ну не вести же слона в тронный зал, право слово. Царь вышел под фанфары на крыльцо Грановитой палаты, все бросились на колени, араб похлопал слона по ноге — и тот встал на колени тоже. Царю понравилось. Царь допрежь слонов не видел, разве что в книжках с картинками. Но в книжках слоны на коней похожие, только с хоботом, или на кошек с рукавом вместо носа. Потому что книжные рисовальщики сами слонов не видывали. Это был первый слон на Руси. В общем, послы зачитали грамоты, толмачи перевели, царь головой покивал, дары принял и всех в Грановитую палату зовет. На банкет. Ну, выпили, закусили, и тут царь велит, чтоб слона взяли на довольствие и чтоб кормили как его самого, как царя то есть. И чтоб арабу жалованье положили немалое, а слона у Спасских ворот поставили — приезжим на устрашение, московским людям на потеху. Слово царя — закон. Араб каждое утро приводит слона к Спасским воротам. Сам получает жалованье немалое, как стрелецкий полковник. Слона кормят без меры, из царских лабазов. Пшено, овес, калачи, мед, сахар, орехи, масло коровье, бражка, вино, водка. От окороков араб отказался, объяснил, что слон мясного не ест, а взамен попросил сена из царских конюшен и травы свежескошенной. Зато стерляжьими балыками араб не брезговал, астраханской икрой тоже. А мясное царевы люди себе забирали. Слон пристрастился к бражке и, выпив с утра ведро, целый день стоял осоловелый, прикрывши глаза и покачивая хоботом. Араба тоже одолевал сон от сладкого вина, однако спать нельзя было, ибо всякий раз, когда мимо следовал царский выезд, слона надлежало ставить на колени. Но поскольку царский выезд всегда сопровождался криком, шумом, свистом и гиканьем, быть начеку не составляло труда. И слон, и араб разомлели от сытой жизни, казалось, что это навсегда, что это счастье, заслуженное долгим походом и лишениями. Слон перестал есть осоку, предпочитая клевер. Араб завел бабучеркешенку, на которой вскоре женился. А может, и не женился, может, просто так, а все равно хорошо. Однако навсегда хорошо не бывает. Завистливые людишки видели, что и в каком количестве поглощает слон. Знали, какие наряды и цацки покупает арабова женка. И донесли самому Малюте Скуратову — про неце-

русский пионер №7(31). октябрь 2012

...Ну, выпили, закусили, и тут царь велит, чтоб слона взяли на довольствие и чтоб кормили как его самого, как царя то есть. И чтоб арабу жалованье положили немалое, а слона у Спасских ворот поставили — приезжим на устрашение, московским людям на потеху...

левое использование казенных харчей. Малюта донос прочитал, но делу хода не дал. Все-таки слон — любимый царев подарок. А что казенное подворовывают — так кто ж, при казне состоя, не ворует? Главное, чтоб изменой не пахло. Однажды, продрав глаза от полудремы, араб увидел, что слон ест из бадьи какие-то ягоды. Мелкие такие, красные. Араб раскусил одну, выплюнул. Волчьи! Он повел слона к стойлу во рву и еле успел довести. У слона подкосились ноги, он повалился на бок, забился в судорогах. Араб оттянул слоновью губу и стал заливать ему в рот воду. Больше воды, больше, больше! Слон блевал, стонал, пускал пузыри. Ров окружили люди, они смотрели вниз, на мучения зверя, и кричали, что тот помирает, ну и пусть помирает, все равно от него никакого толку, а только жрет да срет, гадина, дьявольское отродье. А вот не помер слон. Оклемался. Через два дня, как всегда, стоял у Спасских ворот. Но араб по утрам больше не пил вина. Чтоб еще чего не проспать. Чтобы снова отравы не подкинули. И вроде жизнь пошла своим чередом, да только хорошо не бывает долго. Случилась осень. Похолодало. Слон водку пить стал. Араб водку бражкой в бадье разведет — и слону. Чтоб согрелся. Дурной становится, зато не мерзнет. А вскоре арабову женку убили. На улице нашли. В одном исподнем. Без нарядов и цацек. Ограбили. И все, с того момента жизнь под откос понеслась. В московских землях мор начался. Чума. Войска из ливонского похода привезли. Сперва Псков вымер, потом Новгород, а теперь чума

русский пионер №7(31). октябрь 2012

к Москве подступила. Кругом заставы. Пришлых в Москву не пускают. По деревням трупы жгут — вместе с домами и всем добром. И тут по городу слух пустили: мор — от слона. И если его немедленно не убить, а труп не спалить — Москва тоже вымрет. Вот сволочные людишки, а? Толпа собралась. Колья в руках, каменья. Кричат чего-то. Араб уже немало понимал по-русски. «Слон». «Убить». «Черный». «Пошел вон». Кричат, кольями машут. Но к слону подступить боятся. А тут еще стражники у Спасских ворот — пищали вскинули, в толпу целятся. Разбежалась толпа. Но царю донесли: зреет смута. И чтобы ее предотвратить, надо слона прилюдно казнить. Или отдать толпе на растерзание. Это Малюта Скуратов советовал. Но царь рассудил иначе. Убить слона — значит пойти на поводу у толпы, проявить слабость. Пусть пока все остается как есть. Только стрельцов для охраны к слону приставить. А вскоре, возвращаясь из Александровской слободы, где царь и его челядь молились на исход чумы, государь велел остановиться у Спасских ворот. Всадники коней придержали, царь из возка выглянул. Все на коленях — случайные прохожие, араб, стражники при слоне. Вот только слон стоит — непочтительно, дерзко. Араб сперва его по коленке ладонью, а тут кулаком принялся бить — все равно стоит, скотина, и не падает на колени. От холода одурел, что ли, а скорее от водки. Более того, хобот вытянул, крикнул истошно — царю в лицо прямо. Царь отпрянул, в возок сховался, велел трогать. Араб думал, что жизнь кончена, теперь ему голову снесут. Но царь был милостив. В ссылку отправил. Вон уже бежецкий острог — на пригорке, за пеленой мокрого снега. Загудел колокол — бом-бом-бом-бом! Тучи мчались по-над лесом, задевая колокольню, было страшно-страшно-страшно. Слон продрог, ему хотелось солнца, тепла или хотя бы водки, но в этой стране настоящего тепла не бывает, а водка ссыльным не положена. В бежецкий острог царь ссылал опричников, которые провинились по-малому. Вроде голову рубить не за что, но и на глазах держать брезгливо. Слону места в остроге не нашлось, поэтому их вместе с арабом разместили в просторном амбаре на выселках. Пустых амбаров и домов было хоть отбавляй. Потому что люди, ущемленные опричным беспределом, налогами, бросали свои дома и уходили — в донские степи, в Литву, к немцам. Араб спал в амбаре подле слона — завернувшись в кучу тряпья. Амбар был щелястым, и, спасаясь от холода, араб затыкал щели мхом. Еще он сложил из камней очаг, жег сучья, но толку от этого было мало. Иногда из острога приносили бадью репы. Араб варил немного репы себе, остальное отдавал слону. Но чтобы прокормить зверя, каждый день отправлялся на берег Мологи — рубить сухой тростник. При этом он стоял по колено в ледяной жиже и оттого простыл. Когда ударили морозы, жижа застыла и рубить тростник стало проще. Но от болезни силы араба кончились. Он лежал в углу на тряпье, слон кричал от

русский пионер №7(31). октябрь 2012

голода, выдергивал хоботом мох из щелей и клал в свою пасть, а снег падал сквозь щели на побелевшее арабово лицо и больше не таял. Вот так и застали их принесшие репу люди. Позвали урядника и попа, но только поп отказался идти к арабу неведомой веры. Решили закопать его здесь же, подле амбара, за тыном. А когда забрасывали землею, амбарная стена затрещала, рухнула — и слон вышел наружу. Люди бросились прочь. Слон проломил тын, подошел к арабовой могиле и лег на нее. А когда люди, осмелев, попытались подойти, слон вытянул хобот и крикнул: «Зачем?» И от крика этого люди бежали без оглядки до самого острога. И заперли кованые ворота. На всякий случай. Прочитавши донос о случившемся, царь проявил милость и велел добить зверя. Чтоб не мучился. Посланный специально для этого из Москвы стрелецкий отряд нашел слона там же, возле амбара, на могиле араба. Слон был полужив, он уже не кричал, а только смотрел печально. Его застрелили из пищалей. Царский опричник Генрих Штаден, авантюрист и бродяга, посланный вместе с отрядом, написал отчет о расстреле. А потом помянул слона в своих мемуарах. Персидский шах Тахмасп Первый умер в том же году. Договор о военном союзе не был подписан. Тушу африканского слона жители Бежецка порубали на мясо. Вот и вся от слона польза.

...Люди в белых одеждах пошли по дворам, распахивали двери сараев и, увидав свинью, втыкали в нее шприц. Инъекция дицилина. Полная релаксация. Летальный исход. Убийцы! — кричали жители деревень. Душегубы! Разорили! Ограбили! Но люди в белых одеждах, стиснувши зубы, неумолимо двигались дальше. Еще двор. Еще сарай. Еще инъекция. Еще один труп — в траншею... 64

И был год 2012-й. При въезде в Бежецк — карантинная будка, люди в белых одеждах и щит «Чума африканская». В июле в Бежецком районе случилась Pestis africana suum. Не то чтобы ее не ждали — годом раньше свиная чума гуляла в соседних районах, поэтому в Бежецке она просто не могла не появиться. И людям говорили: пока не поздно, сдавайте свиней на мясо, всех подчистую, и новых не заводите, и люди согласно кивали: ага-ага, и продолжали растить свинок, и заводили новых. Так вот теперь, когда явилась чума и начался мор, люди заголосили: А-А-А! Что ж вы нас раньше не предупредили? И только насельники острога — ИК-6 строгого режима, — разбойники и душегубы, вняв совету властей, резали свиней из подсобного хозяйства, резали-резали, резали-резали… А кто не внял — нынче руки заламывают, локти кусают. Ведь от чумы африканской нет вакцины. Сперва чума пришла в Княжиху. Потом в Присеки. Следом начался мор в Житищах, Потесах, Градницах. Когда был выявлен штамм, люди в белых одеждах окружили чумные деревни, вырыли траншеи, сволокли в них мертвых свиней, облили бензином и подожгли. Ликвидация очагов. А потом настал черед угрожаемой зоны. Пять километ ров вокруг Княжихи. Пять километров вокруг Присек, Житищ, Потесов, Градниц. И люди в белых одеждах окружили деревни, чумой пока не разоренные, собрали народ и объявили ОТЧУЖДЕНИЕ. Что-что? — спрашивали жители деревень. Изъятие, объясняли им. Конфискация. Отъем. Люди в белых одеждах пошли по дворам, распахивали двери сараев и, увидав свинью, втыкали в нее шприц. Инъекция дицилина. Полная релаксация. Летальный исход. Убийцы! — кричали жители деревень. Душегубы! Разорили! Ограбили! Но люди в белых одеждах, стиснувши зубы, неумолимо двигались дальше. Еще двор. Еще сарай. Еще инъекция. Еще один труп — в траншею. За кило отчужденной свиньи — 86 рублей 20 копеек. Возмещение ущерба. Разбойники! Воры! Грабители! А потом весь район объявили первой зоной опасности. Это значит — в Бежецком районе не должно остаться ни одной свиньи. И Бежецк затянуло дымом паленого мяса. Кто-то пытался свинок спасти, в багажнике вывезти. А кругом же посты. Стоять! Багажник предъявить! Иные резали и ели-ели-ели впрок. А еще тракторист пропал, что траншеи копал. И будто бы его грозились кольями забить. Но говорят еще, что он, копая, гигантский зацепил скелет, бежал со страху и нынче где-то пьет… В общем, ликвидацию закончили в сентябре. «Вот теперь я наконец пойду в отпуск», — молвит доктор Ломаков, снимая белую одежду. В этот самый момент звонит телефон. Взявши трубку, эпизоотолог Владимир Ломаков слушает, черкает в блокноте некий адресок, хмурится, рисует слоников. Граждане звонят: сосед в подвале поросеночка ховает. Отпуск отменяется. Эпизоотолог Ломаков снова надевает белую одежду, сует в карман блокнот со слониками. Аха!

русский пионер №7(31). октябрь 2012

текст: александр рохлин фото: максим шер

Вот еще есть мнение, что история не повторяется дважды, — но это смотря где. Есть такие аномальные места, где повторяется и дважды, и трижды, и так до бесконечности. Обозреватель «РП» Александр Рохлин отправляется в одно из таких мест на территории РФ, чтобы осмыслить феномен рыжего города.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Хотите верьте, хотите нет, но в воздухе уездного города Кирсанова разлито неимоверное количество ионов счастья. Здесь все пропитано его обещанием, ожиданием, присутствием.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Этот

уездный город с самого начала демонстрировал свой знаменитый строптивый характер. — Скользкий ты какой-то... — говорил начальник вокзала, Степан Эдуардович Н., и смотрел на меня исподлобья. Он не верил ни одному из моих документов. Даже не поленился позвонить в Тамбов и навести справки. Мол, правда ли, что оттуда едет столичный журналист? И что за нужда тревожить их тихий и мирный город? Затем, пошарив в ящиках стола, соврал, что печати на командировочное удостоверение у него нет. Даже когда я покидал здание, в растворенном окне на втором этаже маячила фигура начальника. Он не терял бдительности и смотрел мне вслед до первого светофора. Я чуть было не повторил историю. 95 лет назад на этом же вокзале был задержан, а затем и выдворен восвояси человек, который чуть позже станет сим-

волом последнего крестьянского восстания в России! Хотите верьте, хотите нет, но в воздухе уездного города Кирсанова разлито неимоверное количество ионов счастья. Здесь все пропитано его обещанием, ожиданием, присутствием. Здесь на каждом перекрестке возникает непреодолимое желание подняться в небо и полететь над землей, дворами, улицами, рекой Пурсовкой и заливными лугами озера Прорва. Но обещание — пустой звук, а полет — пустая фантазия. Кирсанов — упоительная иллюстрация нашей страсти к самоуничтожению. Взять тех же немцев. Ведь их тоже били нещадно, и города с землей ровняли. А вот поди же... в городе Арнштадте уже триста лет хранится, никуда не девается, постановление городского суда по делу о хулиганстве Иоганна Себастьяна Баха, который, разгуливая по городу с девицей Барбарой, при шпаге и курительной трубке ввязался в драку с нетрезвым студентом.

А у нас? И ста лет не прошло с тех пор, как хлебная столица Черноземья, Кирсанов, объявил себя независимой рес публикой, а о личности ее предводителя уже почти ничего не известно. Мемориальные доски на стенах купеческих особняков до сих пор утверждают, что настоящая история Кирсанова началась только в марте 1919 года, с первым уездным съездом РСДРП. Соответственно и герои... На этом балконе живет призрак Михаила Ивановича Калинина... Под этим камнем ждут отмщения и прощения убитые за Советскую власть... У памятника Вождю голова в трещинах, зато левая рука исподтишка показывает городу кулак. А краеведческий музей в здании дореволюционного кинотеатра «Модерн» похож на величественный склеп. Пантеон населяют бледные тени родственников поэта Баратынского и выцветшие фотографии героев подавления антоновского мятежа. Все остальное перечеркнуто, стерто, выжжено, забыто... Оставим в стороне совсем уж темное и языческое средневековье этого угла Тамбовщины. Уже не в силах мы ощутить в себе и малейшего дыхания того времени. Что толку от известия о походе Святослава на волжских булгар в 964 году? Мимо шел князь, но по пути, в здешних лесах, разорил враждебных Руси какихто буртасов. Кто такие буртасы? Не важно. Были как не были. Жили да сгинули. Потом пришли половцы и тоже сгинули. Первый ощутимый отзвук в сердце слышится с приближением монголотатарской конницы и последующей жизни в одноименном иге. Весь край тогда носил название Червленого Яра и долгое время служил границей между Русью и Ордой. А это уже что-то. Люди пограничья — особые люди. Граница просуществовала около пятисот лет, и реальность угрозы воспитывала характер. Здесь жили как на пороховой бочке, которая время от

русский пионер №7(31). октябрь 2012

времени взрывалась. Постоянное заселение началось только с возникновением приграничных крепостей Козлова и Тамбова. Белгородская сторожевая черта — засеки из поваленных деревьев на пути татарских дорог на Русь, колоды с шипами в бродах и переправах, земляные валы с частоколами, рвами и башнями и крепости-городки — укрываться от неприятеля. С весны до поздней осени несли службу сторожевые разъезды, обычно из шести человек. Двое на дереве сидят, в степь смотрят, а остальные, разбившись по парам, верхом по степи разъезжают. Если кто замечал пыль столбом из-под ног скачущих всадников — немедленно разводили на вышках костры. И народ в селах понимал: беда. И бегом в лес или за стены крепостей. Хорониться по лесам кирсановцы научились превосходно. В петровские времена набеги прекратились, другая напасть на смену пришла. Царь был крут, Россию на дыбы поднимал, строил флот, новую столицу, нужны были ему и строевой лес, и людишки. А людишки-то не хотели с царем новую Россию строить и чуть что принимались

...Здесь на каждом перекрестке возникает непреодолимое желание подняться в небо и полететь над землей, дворами, улицами, рекой Пурсовкой и заливными лугами озера Прорва...

за старое — в лес. Особенную ненависть вызывали рекрутские сборы. Известно, что тамбовских рекрутов даже в кандалах держали перед отправкой, чтобы не убегли. И часто односельчане с вилами и рогатинами нападали на вербовщиков, отбивали своих, и... скопом в лес. Однако именно с этим временем связывают появление городка Кирсанова. Раньше местность называли Пурсовань ем. Якобы возникла необходимость в железоделательном заводе. Якобы — потому что легенда. Завода не было. Легендизирование и мифология, заметим вскользь, тоже часть кирсановского характера. С заводом или без, появляется переселенец по имени Хрисанф Зубахин. И от имени этого человека и родилось название — Кирсанов. После Петра местность захирела, развивать ее никто не стал, и очень скоро край превратился в разбойничий угол. Этакий наш вариант пиратской республики, а чем тамбовские чащи хуже карибских морей? Конечно, и пугачевщина не прошла мимо близкого по духу района. Город был захвачен, и все лето

русский пионер №7(31). октябрь 2012

1774 года, по описаниям краеведов, творились в округе «дикие оргии народного самосуда». Подробности излишни... Так и выходит, какой кирсановский век ни возьми, одна история — беда, горе, вилы, топоры, разбой, кандалы и лес, лес, лес... И правда, неволи — с избытком, раздолья — без границ. Оно всякому открыто и доступно в этом городе. Во времени неизменно, в рекруты не забрито, ничьей злой воле не подвластно. Кирсанов так построен, что на любом перекрестке, в какую сторону ни посмотри, увидишь границу города, а за ней лес, поля или заливные луга. Отсюда и возникает странное ощущение близости счастья — как будто здесь все твое. Остается лишь взлететь и увидеть... море. Оно видно с Первомайской, бывшей Космодамианской, улицы, самой высокой точки города. Я спрашиваю двух женщин, идущих мне навстречу с базара: — Хозяйки, а какая у вас там река? — киваю в сторону большой воды. — Нет у нас реки, — уверенно говорят женщины. — Как нет? — изумляюсь я. — Так это талая вода. Под Пензой дамбу прорвало и к нам натекло, — заявляет одна из кирсановок. Какая Пенза? Какая дамба? Кирсановский характер — ничего своего чужим не открывать и не отдавать. На самом деле это озеро Прорва заливает весной луга к югу от города. А из этой воды накрывают город хоральные инвенции десяти тысяч лягушек. Девятнадцатый век был коротким, слишком коротким веком для Кирсанова. Не успел он привыкнуть к миру и довольству на своей земле. Не вошла в его плоть и кровь уверенность, что так будет всегда. Город рос на дрожжах. В буквальном смысле как хлеб. Пшеница стала золотой жилой кирсановских купцов. До открытия железной дороги между Тамбовом и Саратовом в 1871 году из Кирсанова вывозилось 600 тысяч пудов первосортной пшеницы в год. После открытия ветки — более четырех миллионов пудов. В городе

русский пионер №7(31). октябрь 2012

открывались представительства иностранных компаний, отделения самых крупных российских и зарубежных банков. На улицах росли ряды каменных домов, лабазов, складов, мастерских. До Первой мировой провели электричество, открыли телеграф и кинотеатр. Оборот двух ежегодных ярмарок составлял 53 тысячи рублей, в обычные же базарные дни — вторник и пятницу — сани и телеги стояли в ряд, оглоблями вверх, — настолько было тесно... И вдруг — на тебе, бабушка, Юрьев день! Семнадцатый год. Если все было так хорошо, почему так быстро все стало плохо? Нет ответа. Только Кирсанов мгновенно вспомнил свое главное умение — как прижмет, хорониться в лесу и садить на вилы гостей — не важно, чужих или своих. И если вдуматься, то не было у нас гражданской войны, пока большевики воевали против КолчакаДеникина-Врангеля. Эти вылеплены из другого теста: сословие, культура, вера, быт и мировосприятие — все другое.

А народ-то был весь тут, на земле и хлебе, из той же плоти и крови, что и враг его — пролетарий. Такой же дремучий, упертый и не желавший расставаться с нажитым. Выбей у него землю из-под ног, и страна — твоя. Наша настоящая гражданская война шла не «по долинам и по взгорьям», а в тамбовских лесах. Между двумя столицами — обезумевшей Москвой и отчаявшимся Кирсановом. И длилась с участием конницы, авиации, бронепоездов, карателей и применением химических средств поражения всего один год — с августа 20-го по август 21-го. За подавление антоновского восстания в Красной армии выдали орденов боевого Красного Знамени больше, чем за все «каховки», «перекопы» и «волочаевски» против баронов, князей и адмиралов вместе взятые. Но прежде чем подняться против Москвы, город Кирсанов совершил поступок, не имеющий аналогов в истории Отечества. В марте семнадцатого года,

в перерыве между двумя революциями, он пошел ва-банк и объявил себя суверенной республикой. В бывшем здании телеграфа, а ныне питейном заведении с бильярдом на Советской улице передо мной сидит человек, похожий на генерала Де Голля. В реинкарнации я не верю, но история циклична. Несколько лет назад в районной и даже областной прессе человек этот именовался не иначе как кирсановским диктатором. Бывший мэр строптивого города Юрий Архипович Батуров. Пост главы города Юрий Архипович принял в декабре 97-го года и следующие восемь лет провел в беспрерывной борьбе. При нем Кирсанов одними воспринимался как островок стабильности среди общего развала, другими — непокорным городишкой, идущим против вертикали власти. Батуров умудрялся править самым маленьким городом Тамбовской области и при этом «воевать» с районной властью, находиться в жесткой контре с тамбовским губернатором и не стесняться

...В слове «Кирсанов» — два корня: «кир» и «сан». «Кир» означает «голова» или «царственная голова». Вспомните древнеперсидского царя Кира. Корень «сан» означает «святость»...

публично критиковать Москву. Своим левым убеждениям старый коммунист Батуров не изменил. А вот хроника Кирсанова весны 1917 года: «28 февраля пришла весть об отречении Государя-императора. В городе начались безконечные митинги... По уезду прокатилась черная волна безчинств — разгромы усадеб, порубки садов, леса, хищение лошадей и семян... Размеры безпорядков приняли угрожающие размеры. В конце марта объявили забастовку служащие железнодорожной станции. На несколько дней было прекращено движение поездов. Экономическое положение ухудшалось: “рубль стал пятиалтынным”. Уездное временное правительство потеряло управление...» И тут на политическом горизонте Кирсанова возникает фигура господина Трунина. Столяра-мебельщика, со своим магазином. Известно, что на одном из митингов он требовал от Временного правительства выслать Ленина из России... А 13 мая 1917 года на перевыборах местных органов самоуправления он неожи-

русский пионер №7(31). октябрь 2012

данно получил большинство голосов. Человек он был жесткий, самоуверенный и убежденный сторонник твердой власти. Опираясь на милицию, начальника тюрьмы, бывших полицейских и всех недовольных безвластием и анархией, он совершил переворот, взяв в свои руки все функции управления. Трунин провозгласил город автономией — «Кирсановской республикой», а себя — генералгубернатором. Новоявленный глава города перестал считаться с центральными правительственными органами и не признавал комиссара Временного правительства. Деятельность всех политических партий в городе запрещалась, торговые заведения облагались дополнительными налогами, спиртное повсеместно реквизировалось. Так был наведен порядок в одном отдельно взятом уездном городе... Про Батурова, или, как его здесь все называли, Архипыча, говорили и писали много нелицеприятного.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

...Кирсанов не может не стать духовным центром России. Ведь он издревле стоит на границе двух миров. Ровно посередине дороги между русским Тамбовом (там — Бог) и татарским селом Тамала (там — Аллах). Где же еще, как не у нас, взяться настоящей духовности и примирению?!.

Правил он по-хозяйски, единолично. Без его волеизволения народец кирсановский лишний раз и вздохнуть не смел. Его боялись, но протестовали только на кухнях. Все ключевые пос ты — за своими людьми, которых он умел и щедро облагодетельствовать, и жестко приструнить. С чужим мнением, как водится, не считался. На выборах хитро пририсовывал себе проценты. Постоянно баллотировался в губернаторы области. Все успехи в сфере городского хозяйства приписывал себе. Во всех неудачах винил центральную власть. Самодурствовал... Отправлял муниципальных служащих на прополку свеклы и вместо денег вручал по мешку сахара. С местными коммерсантами был строг и крут. Бандитизм в Кирсанове отсутствовал, считалось, что главная «крыша» — сам градоначальник. Шли упорные слухи, что за обучение градоначальниковской дочери в Москве собрали особую дань с торговцев кирсановского рынка... 26 мая 1917 года из Тамбова в Кирсанов приехал уполномоченный губернским прокурором и советом рабочих и солдатских депутатов А.С. Антонов. Тот самый, который через три года возглавит крестьянское восстание. Он прибыл с отрядом милиционеров арестовывать самозванца. Но толпа на станции освободила Трунина и в свою очередь арестовала Антонова. Судьба берегла эсера для будущих подвигов. Его оставили в живых и выдворили восвояси. Трунинский режим просуществовал еще несколько недель. В середине июня городскую управу со всем кирсановским «правительством» взяли штурмом солдаты кирсановского гарнизона во главе с эсером Михневичем. Солдаты оказались пьяны, во время столкновения были убиты восемь человек и сорок ранены. Одного из членов «правительства», господина Мелиоранского, проткнули штыком прямо на ступеньках управы. Арестованных членов Думы увезли в Москву, и более о них ничего не известно. Лишь через

несколько лет в Кирсанове объявился сам Трунин. Он ходил по улицам и громко разговаривал сам с собой, безобразно вскрикивая. В городе считали, что он симулировал душевную болезнь... Как ни крути, но с Батуровым Кирсанов переживал свой последний ренессанс. Рождаемость росла, все заводы и предприятия работали, очередникам строили квартиры, школьников кормили бесплатно, в центре города появились фонтан и дворец досуга «Золотой Витязь». Связи в Москве позволяли хозяйственнику Архипычу доставать денег для пополнения городского бюджета. Но жесткость в отношении горожан и контры с областью в конце концов играли не в пользу несгибаемого «красного» мэра. Приехала группа Следственного комитета, долго разбиралась, «накопала» компромата на внушительный срок. О дальнейшем мало кому известно. С официальным обвинением тянули, но эти события, а также демонстрации недовольных коммерсантов с перекрытием трассы Тамбов—Саратов и закулисные переговоры с Центром

заставили мэра Кирсанова сложить полномочия. Он вернулся в город, правда, без признаков душевных недомоганий. Бывший градоначальник сохранил гордый, уверенный вид и обаяние сильной личности. Рассказывая мне о кирсановской жизни, «диктатор» Батуров не скулил и не оправдывался. Кирсанов при нем жил, сейчас дышит через раз. Таково его убеждение. — И спросите людей на улице! — требовал он. — И сейчас, если что, за меня большинство проголосует. Кирсанов достоин лучшей жизни. И действительно, город на реке Пурсовке еще ждет своего главного события в истории Отечества. В этом меня убеждал самый необычный кирсановец. На Советской улице стоят два дома с одним и тем же номером, имеются две тринадцатые квартиры. И вот в одной из них живет философ, натуропат, сыроед, орнитолог, заслуженный шашист и местный поэт Андрей Владимирович Федосеев.

— В самом имени нашего города заложено появление особенной, божественной личности! — говорил Андрей Владимирович. — Трунин и Антонов — только предвозвестники величия Кирсанова. Но я не уверен, что Москва разрешит вам напечатать это. — Разрешит! — говорю я, воспламеняясь близостью тайны. — Хорошо, — соглашается Федосеев, — слушайте. В слове «Кирсанов» — два корня: «кир» и «сан». «Кир» означает «голова» или «царственная голова». Вспомните древнеперсидского царя Кира. Корень «сан» означает «святость». Святая царственная голова — вот что скрыто в имени Кирсанова. Даже официальные источники соглашаются с тем, что имя первого поселенца — Хрисанф — переводится как «золотоволосый», то есть что-то очень ценное. Теперь вы понимаете всю глубину наших ожиданий?! — Понимаю, — тихо отвечаю я. — Да по-другому и быть не может! — вдохновенно продолжал философ Федосеев. — Кирсанов не может не стать духовным центром России. Ведь он издревле стоит на границе двух миров. Ровно посередине дороги между русским Тамбовом (там — Бог) и татарским селом Тамала (там — Аллах). Где же еще, как не у нас, взяться настоящей духовности и примирению?! Теплой ясной ночью я ждал скорого поезда на перроне кирсановского вокзала. Вокзал был темен, таинствен и пуст. Только окно начальника, Степана Эдуардовича, освещалось электрическим светом. Начальник работал. Я сидел на перроне и слушал лягушачьи хоры в лугах. За спиной сопел и шуршал в листве живой ежик. А по соседней платформе шли две нетрезвые женщины. И одна другой говорила: — Я же по-понимаю, что все бебеды по... глупости моей! Но так хочется быть молодой и к-красивой... и чтобы талия б-была, как у Семеновой! А вторая ей отвечала: — Все будет! Галка! Родная! В выходные поеду в Тамбов. Все тебе куплю...

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Работая над произведением, которое вы сейчас прочтете, поэт Андрей Орлов пожаловался редакции: «Мыслей нет!» Но ведь именно этого мы и ждали от Андрея — чтобы он высказался на тему номера «Ум», как умеет только поэт: немыслимо. русский пионер №7(31). октябрь 2012

ксения жихарева

текст: орлуша рисунки: инга аксенова

В сорока

километрах от Бугульмы Стоит деревня Большие Умы На берегу Большого Зая, Домишками как бы с горы сползая… Деревне — поболее, чем три века, Живёт в ней семьдесят два человека, Самый старый — Степан Полищук. Он любит ловить большезайских щук И не любит совсем рыбаков приезжих, Стоящих по яйца в реке в одежде, Раскрашенной, как кусты в Монтане, А морды у них — как у местной пьяни… Их привозит джип или вертолёт, А рыба у них ни хрена не клюёт. Потому что секрета они не знают, Что зря они спиннинги покупают, Что им не поможет мотыль никакой, Хоть даже грей его за щекой, Что жирная щука Большого Зая Сама башкой из реки вылезает, Чтобы послушать умные речи, Хотя и не знает язык человечий, И тут бери её голой рукой, А наживки не нужно совсем никакой! Когда на рыбалку идёт Степан, Он ловко за словом лезет в карман И достаёт совсем не мормышки, А страницу из старой, но верной книжки, Пожелтевшую, с буквами «еръ» и «ять», На которую можно спокойно взять Штук пять лещей по три килограмма (Такая обычно его программа). Полищук в тишине расправляет страницу И знает, что рыба уже шевелится, Поднимая к поверхности скользкие спины, Ожидая, когда он начнёт читать Минут через несколько, скажем пять, Сочинение некоего де Кюстина, Обращаясь, казалось бы, просто к воде (А зовут де Кюстина Астольф де). Полищук эту книгу на память знает, При этом всегда по слогам читает, Потому что, если пропустишь слово, Рыба шлёпнет хвостом — и была! Готово! И ещё, конечно же, если честно, Старику каждый раз опять интересно Появление из ничего картин, Которые видел Астольф де Кюстин, Посетивший из интереса Россию, Когда прадеды наши лапти носили И не знали, что в будущем будем мы

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Проживать в деревне Большие Умы. Итак, чтобы тут до утра не торчать, Полищук вдруг вслух начинает читать Про то, как загадочен русский народ В то время, как немец — наоборот: Расчерчен на клеточки и понятен, При этом более как бы опрятен, Строит при этом из камня дома, Но это как бы не от ума, А чтоб от соседа не отличаться. А заставишь его починить телегу, Он впадает в тупую раздумий негу, А после орёт: «Прошу объяснить, Почему я вдруг должен её чинить, Если я заплатил за неё сто двадцать И она ни хрена не должна ломаться!» Полищук размышляет: «Как бы мы жили, Если б всё, что мы где-то себе купили, Нам бы верой и правдой всю жизнь служило? Это где, когда, расскажите, было? Это был бы просто какой-то глум, И тогда на хрена бы нам нужен ум? Нас могли бы мерить общим аршином, Подобно японцам или машинам!» Тут вылазит щука его послушать, Разобраться про русские ум и душу, А Степан с её морды не сводит глаза, Говоря про себя: «Подплывай, зараза…», Понимая, конечно же, что она Будет скоро лишь задним умом сильна, Отправляясь на вилке за стопкой водки Прямо в рот с ещё тёпленькой сковородки. Рыба — ближе… И тут Полищук её ловко Хвать! Со всею большеумновской сноровкой Отправляет в ведёрко с водой. Готово! И читает следующей Льва Толстого — Размышления князя Андрея под дубом, Рыбы слушают и открывают губы, У них мысли о вечном лежат на лицах, Прямо как у героя Аустерлица, Им уже Бонапартова речь слышна, Им под умные речи смерть не страшна, И они без сомнений идут на муки В заскорузлые деда Степана руки, Всей добычи на три килограмма триста У умелого деда-нейролингвиста. Он тропинкой ведёт меня на ушицу: «Вот же, рыба, а тоже к уму стремится!» Я спрошу: «Ну а вкус её — что, природа?» «Вкус? — ответит. — С нефтезавода! Что, не видишь, в разводах теперь водичка, Реку перелетает редкая птичка!» —

русский пионер №7(31). октябрь 2012

И пошёл, так и сыплет одни цитаты, То он — Гоголь, а то — Монтескье, куда ты! Рассказал по дороге в Большие Умы, Что лишь старые в метр длиной сомы Не ловились на умные книжки сроду, Потому что сомы умны от природы. Мы плелись деревнею меж домов, Мне кричали: «Не нашенский! Не с Умов!» Мне кричали: «Для вас в Бугульме вокзал!» А ему: «Ты там лишнего не сказал?» И кричали, я выяснил, не случайно: Триста лет их знание — это тайна, И про то, для чего человеку книжки, Там, в Умах, знает каждый сопляк-мальчишка. Кто чужим разболтает про тайну эту, Тот уйдёт из деревни бродить по свету Мимо отчего дома, избы кумы. Не прощают измену Большие Умы! Их пытали татары, секли башкиры, Атаманы и красные командиры, А они, умирая, твердили: «Фиг! Мы не выдадим знания умных книг!» Говорят: «Не беги ни тюрьмы, ни сумы»… Я, как гость поселенья Большие Умы, Клятву дал под «домашнее» и под уху, Что не выдам какому чужому лоху Про секреты для ловли читающей рыбы. Ну а что, под угрозой поклялись и вы бы, Коль сидели напротив, в вас взгляды вонзая, Мужики и подростки с Большого Зая. Кстати, сколько вы пальцем ни шарьте, Ни за что не найдёте на карте, Где живут вековые сомы Под деревней Большие Умы. Рассказал мне один участковый, Что «деревня (вон та) — Дураково, Там придурки одни проживают, Как зайдёшь — всё поют да читают. Даже церкви там нету от века, Только старая библиотека…». Тут навстречу попался пацан, На кукане — лещи и сазан. — Как зовут? — Как Будённого! Сеня! — А на что наловил? — На Монтеня. Тут же скрылся мальчишка из виду, Своей Родины тайну не выдав, А дорога неслась, извивая Своё тело вдоль берега Зая…

русский пионер №7(31). октябрь 2012

текст: анна матвеева рисунки: олег бородин

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Последняя

неделя августа, остаток лета — словно кусок торта, единственный на блюде. На клумбе под окном беснуются петунии. Их мыльный аромат проникал в палату даже через закрытые окна. В окно постучали. Нина выглянула — увидела подругу и рядом с ней — заплаканную девочку, старшенькую подругину Милану. Детей сейчас называют мебельными именами. Нина давно решила, что ее мальчика будут звать по-человечески. — Поздравляем! — закричала подруга, и на нее тут же шикнули из соседней палаты, где родились близнецы. Подруга медленно, как в боевике, развернулась к шикающему окну, но тут у нее, к счастью, зазвонило в сумке. И Милана канючила, тянула ноющую ноту. Дыхание у нее было — на зависть любой солистке. — Заткнись, — рявкнула подруга и тут же захихикала в трубку: — Беллочка, привет, это я не тебе! — Маш, может, позже зайдете? — оглядываясь, спросила Нина. Подруга жила в двух шагах от роддома и, не прекращая слушать Беллочку, кивнула. Близнецовая мама даже не поняла, как ей сегодня повезло. Над колыбелькой нависла нянечка — та, что дежурила на прошлой неделе. Голова у нее была трехцветная, как у счастливой кошки, — крашеные рыжие, собственные черные и седые волосы торчат из-под чепчика. А сын такой маленький — его можно взять одной рукой, как котенка. Нянечка умело перепеленала мальчика и неумело похвалила: — Ничего такой. Но надо неврологу показать, обязательно. А как назвать решила? — Александр, — призналась Нина. Невролога посоветовала Маша. Опытная матерёшка, своих трое — это она сама про себя так, Нина не стала бы. Она ко всем была с изначальным почтением, даже если не за что. А вот матерёшка считала, что день потерян, если не удалось поставить на место официанта или дерзкую продавщицу. Обнаглели потому что все. Нина сколько раз краснела за нее — не пересчитать. Правда, с врачами подруга минимальный политес все-таки соблюдала. Невролог Лариса Лавровна сказала, что придет на следующий день после того, как Нину с ребенком выпишут из роддома. Мальчик лежал в убогой больничной колыбельке, красивый и хмурый, до смешного похожий на своего отца. Кто-то говорил однажды, что все новорожденные похожи на своих отцов — проделки природы или высший промысел. Это нужно, чтобы пробудить отцовские чувства даже у тех, кто на них не способен. Если так, то промысел, по мнению Нины, был не самый удачный. Люди никогда не видят себя со стороны и не понимают сходства. Лишь только она пришла в себя тем утром, отец мальчика получил его снимок в формате ММS и ответил вечером в формате SMS. Что поздравляет с новорожденным и желает счастья. Хорошо хоть не любви и успехов в работе. Отец мальчика живет в Киеве. Младенец по-украински — «немовля». Не говорящий то есть. А не просто маленький. Нине очень нравился украинский язык — красивый, мудрый, ласко-

русский пионер №7(31). октябрь 2012

вый. И Киев ей тоже полюбился сразу — она и сейчас могла вызвать под веками любую видовую открытку. Хоть спуск Андреевский, хоть аллею в Ботаническом саду, хоть печального Владимира на горке. И обязательно — квартиру на улице Коминтерна, ныне — Симона Петлюры. Выписывали в полдень, мама приехала в служебной машине, с розами и конфетами для «сестричек». Подруга Маша — у нее был в этот день макияж, как на фаюмском портрете, — с Миланой, Роланом и Глафирой притащили кучу воздушных шаров и плюшевого зайца размером с мотороллер. Крохотный пакетик с Александром Нине пришлось отдать маме — после разрывов нельзя было садиться. В машине властно пахло мамиными духами. Аромат с кашляющим именем — тубероза. Александр было заплакал, но лишь машина тронулась, уснул. «Неужели я всегда буду теперь чувствовать себя такой беззащитной?» — думала Нина, пока водитель посматривал на нее в зеркало, а мама молчала, держа кулек с внуком наперевес, как автомат. Или гитару. Клумбы с петуниями тянулись вдоль дороги — белые, лиловые, розовые цветы. Посреди лиловых вылез один незапланированно-белый, но его не вырвали, уж очень был красив. Да, при водителе мама молчала, но дома, положив спящего мальчика в кресло — как коробку с туфлями, даже не обязательно что новыми, — высказала все, что придумала в последние дни: — С твоим образованием, с твоей красотой… Нина, я думала о тебе лучше! Ты, ты… просто как девка деревенская! — А что плохого в деревенской девке? — удивилась Нина. — Я бы еще поняла, если бы ты сказала «гулящая». — С твоим-то умом! — причитала мама. — Где ум, Нина? Где он? А Нине вдруг стало весело: — «Нет мозгов у тети Вали, очевидно, их украли!» Мама хлопнула дверью, потом рамой на лестничной клетке. Курит. А ведь столько лет держалась. — Вот он, мой ум, — шепнула Нина, заглядывая в кроватку. — Ты будешь самым умным, правда? Невролог Лариса Лавровна пришла ровно в семь, как обещала. У нее было круглое розовое лицо, все в черных родинках — будто его случайно обрызгали тушью. И голос оказался очень громким. — Почему вы на меня кричите? — удивилась Нина. Лариса Лавровна тоже в ответ удивилась: — Я не кричу! Просто у меня, мамочка, такой голос. Она развернула Александра, малыш смотрел испуганно куда-то в сторону, поджал к животику тоненькие, синие ножки. Как будто Нина достала из себя сердце и показывала его, голое и мокрое, чужому человеку. — Мальчик хороший, — услышала она, как будто из телевизора, голос врача. — Маша наговорила невесть что, а он у вас очень приличный ребенок. Он у вас, мамочка, будет учиться на

одни пятерки. Другие дети будут у него списывать, вот увидите. Отличник будет! Медалист! Она туго запеленала Александра и вручила его Нине, как букет цветов. — Это очень умный мальчик. Я столько детей в день вижу — я знаю. Я у них все вижу по глазам. На прощанье Лариса Лавровна посоветовала придумать малышу какое-нибудь домашнее имя. — Сейчас волна идет — сплошные Александры. Надо отличаться. Нина придумала — Шур. Три первые буквы фамилии его отца, который остался на мысленных видовых открытках, в Ботаническом саду, на Андреевском спуске и на улице Симона Петлюры, бывшая Коминтерна. У него были необыкновенные руки — невесомые, легкие и ласковые, точно у карманника. Нина, кажется, и увидела вначале эти руки — они гладили кошку, в гостях. Гости были случайные, скучные. Нина сама не помнила, как туда забрела. А он сидел в кресле и гладил кошку — будто рисовал у нее на мордочке дополнительную шерсть. Кошка умирала от блаженства. Потом он пошел провожать Нину, а через месяц она прилетела к нему в Киев. На то время, что жена и дочка проведут в Крыму. Тиха украинская ночь… И Нина тоже умирала от блаженства — но не умерла, а даже привезла с собой в родной город еще одну жизнь. — И что, Лавровна так и сказала — умный? — не поверила Маша. — Она всех ругает, а потом назначает по сорок уколов и сто массажей. А у тебя, значит, умный? — Извини, — расстроилась Нина. Мама тоже не приняла новость всерьез. — Ум, Нина, проявляется во многом и по-разному. Я не пытаюсь принизить авторитет доктора, но она как-то уж очень разбрасывается прогнозами. Шур рос спокойным мальчиком. Нина иногда даже забывала о том, что он спит в соседней комнатке. Правда, через полгода после своего рождения он вдруг резко перестал спать вообще. Маша как опытная матерёшка советовала бабку-травницу с улицы Лыжного Спорта. Мама привела специалиста-профессора, очень важного и совершенно бесполезного — Нине показалось, что живых детей профессор не видел уже долгие годы. Сама она уже к тому времени с ног падала — спать удавалось по несколько минут в день, короткими порциями. Так дремал сам Шур. Он никогда не кричал, не сердился — он просто не мог уснуть. Возился в кроватке, перебирал ручками погремушки. Сидеть и ползать начал вовремя, развитие соответствует возрасту, писали в больничных карточках. Но сна — не было. И тогда Нина решила взять няню. Кроме того чтобы выспаться, она хотела еще и как можно скорее выйти на работу, пока воспоминания о ценной сотруднице не выветрились из головы начальника. Вот только няня — не котенок бездомный. Так про-

русский пионер №7(31). октябрь 2012

сто не возьмешь. У Маши был печальный опыт, она не советовала чужих рук, но у Маши была еще и свекровь Зинаида Зиновьевна, которую матерёшка за глаза называла «Зинатулла». Зинатулла была безжалостно аккуратной — однажды за пыльное перекатиполе под кроватью Маша получила от нее полноценный нагоняй, хотя зачем заглядывать под кровать в квартире сына, так никто до сих пор и не объяснил. Зинатулла всю жизнь проработала поваром в школьной столовой и поэтому пересаливала пищу — привыкла к большим объемам. Зато пекла такие булочки — меньше пяти не съешь, честное слово! И дети ее всегда слушались. С такой Зинатуллой можно и без няни! А мама Нины привозила ей раз в неделю сумки с провизией, и все. Не могла она смириться, что ее Нина, ее отличница, УМ ШКОЛЫ, как выразилась однажды завучиха, так бездарно распорядилась собой. — На что ты тратишь лучшие годы своей жизни? — Мама так страдала, что выражаться могла исключительно проверенными фразами. В детстве Нине все девчонки завидовали. Школьная форма у нее была плиссированная. Воротнички и манжеты — из кружева ручной работы. А фартук школьный шили на заказ, в ателье «Машенька». Мама все это помнила. Сколько сил вложено в эту девочку. Сколько любви. Сколько слез — сама ведь от многого отказалась, чтобы ее вырастить, одна, без помощи. Карьера заколосилась позже, когда ничего уже не надо и не хочется. А Нина, дура, свернула с магистрали ровно в том же месте, что и мать. В мае, точно к празднику Победы, Шур пошел. Не ковылял, как другие детки, заваливаясь, а сразу уверенно и четко пересек комнату. На прогулке ему теперь не хотелось сидеть в коляске, и Нина ходила за ним, склонившись, как актер-кукловод. Иногда Шур, впрочем, милостиво соглашался порыться совочком в песочнице. Нина тут же спешила на скамейку — вот и сейчас поспешно села рядом с двумя женщинами. Они были маминых лет — но у мамы ботокс, наноперфорация, тренажерка, Париж. А эти честно ничего не делали, чтобы казаться моложе. Странно, но Нина чувствовала к таким женщинам симпатию, а не осуждала их за лень, как сделала бы мама. На той, что справа, — заношенная, но еще недавно модная, несомненно, девичья одежда. Трикотажик, звезды из стразов. У подруги — сумочка, тоже явно переданная маме щедрой дочкиной рукой. Говорили женщины про знаменитый местный торт. — Я не повезу, наверное, Галя. Торт как торт. Но если в подарок? Как думаешь? — Он испортится, — буркнула Галя. — Ночь в дороге. И сейчас еще сколько просидим, до поезда. — А я сразу энтеролу куплю, — засмеялась та, что справа. — Или вот что: я его сначала сама укушу, похожу часа два, а потом уже ребятам дам.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

— Вы можете у меня торт оставить, в холодильнике. Я рядом живу, — предложила Нина. Хмурая Галя разгладила пайетки на курточке и промолчала. А та, что справа, удивилась — ой, а в городе так бывает? Ее звали Оксана Емельяновна. И всю дорогу до дома Шур ехал у Оксаны Емельяновны на руках. Более того, он УСНУЛ у нее на руках, и за тортом в магазин бегала Галя. Оксана Емельяновна и Галя жили в маленьком городе на севере Урала. О таких городах в столицах стараются не думать — как не думают, например, о смерти. Или отгораживаются от дурных новостей. Не думаешь — и нет их. Правда, смерть потом все равно придет — вопрос только в том, какая. И новости хорошими не станут. И маленький город на севере Урала, спившийся до самого фундамента, — он тоже существует, пусть и никому не интересен. Оксана Емельяновна вырастила дочь и сына, но потеряла мужа и работу. В город она приезжала редко — для нее это было как Париж для мамы, поняла Нина. Съездить в «Икею» на бесплатном автобусе, пощупать ткани и поругать швы в каком-нибудь магазине, съесть гамбургер в «Макдональдсе». И купить домой торт, внукам. — Ты с ума сошла! — возмущалась мама. Тема ума была по-прежнему актуальной. — Как можно взять няню неизвестно откуда, без рекомендаций! Нина ее не слушала. И Машу тоже. Все это было не важно — главное, Шур теперь спал ночью и еще днем — дважды по два часа. Няню решено было оставить, даже когда Шур пошел в детский сад, — мама заплатила вступительный взнос, которого хватило бы на скромный автомобиль. Зато Шур потом автоматически попадал в лучшую городскую школу. Нина давно вернулась на работу, даже в аспирантуре восстановилась. Жизнь выровнялась, стала понятной, приятно предсказуемой. Правда, мальчика в детском саду не хвалили. — Вы не собираетесь забрать Сашу в мае, Нина Николаевна? — спросила однажды воспитательница. — Он не играет с ребятами, все время с книжкой сидит. На прогулке один ходит. В праздниках не участвует. Слава богу, подумала Нина, я и сама в этих праздниках не могу участвовать, даже в качестве зрителя. Все фальшивое, в цирке и то больше правды. Вслух она, конечно, ничего такого не сказала. А дома спросила сына: — Шур, ты выучил стихи для праздника? — Выучил, — сказал умный мальчик. — Но это очень некрасивые стихи. Их явно не Пушкин писал. На празднике, куда они все же явились — еще и бабушка пришла, в шелковом платье, и Оксана Емельяновна, гордая за мальчика, — Шур отказался выходить в центр зала. — Я здесь прочитаю, сидя, — заявил он. — Не обещаю, что вам это понравится.

...— Сейчас волна идет — сплошные Александры. Надо отличаться. Нина придумала — Шур. Три первые буквы фамилии его отца, который остался на мысленных видовых открытках, в Ботаническом саду, на Андреевском спуске и на улице Симона Петлюры, бывшая Коминтерна...

И снисходительно отбарабанил четыре строчки, скрестив руки на груди. Чужие мамы оглядывались на Нину — смотрели кто с сочувствием, кто с осуждением. Оксана Емельяновна громко аплодировала. Друзей у мальчика не было. — Они все тупые, — говорил он про своих одногруппников, а потом и про одноклассников. — Все не могут быть тупыми, — спорила Нина, но Шур усмехался: — Конечно, могут. Ты просто никогда не училась в нашей школе. Летом после первого класса Нина решила свозить мальчика в Киев. После того поздравления восьмилетней давности от мужчины с ласковыми руками не было никаких вестей. Отель заказали на улице Коминтерна. Даже не отель, несколько комнат в третьем этаже крепкого старинного дома — вот одну из них и сняла Нина. На стене висела плохая гравюра, вид Андреевского спуска. До квартиры, где зачали Шура, три минуты неспешным шагом вниз, по направлению к вокзалу. — У тебя что-то связано с этим городом, — заметил Шур. Он сидел в углу комнаты в кресле. В руках очередная книжка, Нина боялась посмотреть какая. — Ваш мальчик столько читает! — восхищались другие мамы. Как для всех нецелованных в смысле культуры людей, ребенок с книжкой был для них символом наивысшей ступени школьного развития. Хотя на самом деле это был просто ребенок с книжкой. Они много гуляли, ходили теми же маршрутами, что и восемь тощих лет назад. Владимир все так же смотрел на Днепр. Андреевский спуск заполонили торговцы с сувенирами — ту-

...???...

ристов прогоняли сквозь них, как сквозь строй. А отца мальчику встретить не довелось — Нине, конечно, мерещилось повсюду знакомое лицо, бежал по спине горячий страх. Еще подумает, что она специально приехала. Но не случилось. И если бы Нина читала про свою жизнь в книжке, она расстроилась бы в этом месте и погрешила на писателя. А что толку? Жизнь тем и отличается от книжки, что многие сюжеты так и остаются в ней — невостребованные, выцветшие, и пожаловаться некому. И не на кого. Перед отъездом они ездили с мальчиком в Пирогово, был Медовый Спас. Черные и белые коровы лежали на траве, как шахматные фигуры в проигранной партии. На прилавке высилась гора мертвых пчел. — Подмор, — объяснил продавец. — На них можно настоечку сделать, лекарство. Очень грустно было Нине в этой поездке. Она чувствовала себя такой же мертвой, как эти пчелы, — но из нее даже настоечки не сделаешь. — Мама, — спросил мальчик, — ты тоже думаешь, что каждая душа — христианка? Продавец подмора дернул плечом. К далеким деревянным мельницам уходили нарядная невеста с женихом, фотографом и почему-то с чемоданом. В воздухе пахло честным шашлыком. — Я думаю, каждая душа — язычница, — сказала Нина. — Да, — сказал мальчик. — Люди поэтому и ставят такие огромные памятники, как Родина-Мать, они для них как древние языческие идолы. — Почему тебе это интересно? Шур улыбнулся: — А это может быть неинтересно? В родном городе их ждала наскучавшаяся Оксана Емельяновна. И мама Нины их тоже ждала — ей вдруг захотелось устроить праздник в честь дня рождения мальчика. Такой, чтобы не стыдно было. Катание на лимузине, полеты в аэротрубе, снятый на вечер детский театр. Артисты будут играть для гостей, разумеется. Торт, фонарики с желаниями — их надо будет поджечь и выпустить в небо. — И я в белом плаще с кровавым подбоем, — сказал мальчик. — Отмените это, бабушка. Не сходите с ума. Он был с ней на «вы», как и полагается обращаться к бабушке хорошо воспитанному украинскому мальчику. Но при этом сторонился. Не просил ни денег, ни дорогих подарков. — Странный у вас мальчик, — говорили Нине. Классу к пятому Шур стал заметно хуже учиться, но читал еще больше, чем в началке, — записался в три библиотеки и все карманные деньги тратил на книги. Компьютер, подозревала Нина, он знал постольку-поскольку. А еще у мальчика появился друг. — Придут сегодня вместе, — волновалась, рассказывая новость, Оксана Емельяновна. Она с утра жарила-парила, будто к столу ожидается не два тощих школьника, а десять мужиков с рабочей смены.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Нина, впрочем, тоже волновалась. Даже бабушка решила заглянуть по такому случаю. Наконец удар двух портфелей оземь в прихожей — будто мешки с камнями таскают, ворчала Оксана Емельяновна, эх, школа! И в комнате, на глазах трех женщин, появляется такой же невозмутимый, как всегда, Шур, а с ним мальчик — красивый и этой красотой неприятный. Бывают такие лица — все в них гармонично и ладно, но хочется не восхищаться этой красотой, а забыть ее поскорее. Может, дело было в карих глазах — они отсканировали Нину уверенно, как взрослые. Но она не позволила этой мысли укорениться — это ребенок! В гости пришел! — Мишка интеллектом не блещет, — аттестовал гостя Шур. — Зато в компьютерах разбирается, папа у него айтишник. Слово «папа» Шур выделил устным курсивом, от которого у Нины поплыло в голове. От еды мальчики отказались, Оксана Емельяновна едва не плакала. Бабушка тоже чувствовала себя «необслуженной» — она ехала через весь город, привезла фрукты, конфеты, и что ей теперь, с нянькой чаи гонять? Шур и Мишка закрылись в детской, оттуда доносились деловитые пощелкивания и утробный вой старого процессора. Когда оскорбленная бабушка уже почти закрыла за собой дверь, в коридоре появился Шур. — Бабушка, может, добросите Мишку до метро? И еще, вы недавно спрашивали, что я хочу на день рожденья. Так вот, мне нужен нормальный комп. А не эти дрова. Учеба, кажется, наладилась, но теперь сын все свое время проводил у компьютера. Ему никто не звонил, на вопросы о Мишке он не отвечал, морщился. Книги использовал только для того, чтобы проявить недовольство: когда Оксана Емельяновна или Нина позволяли себе сделать мальчику замечание, он единственным верным движением — так деревенские косят траву — сшибал книжки с полки. В конце шестого класса Нину вызвали в школу. На столе у директрисы, похожей на мертвую пчелу, лежали несколько листов под скрепкой. Напротив Нины грызла кожу вокруг ногтей мрачная классручка. И еще в кабинете присутствовал педагог по информатике, как он тут же сам себя обозначил. — Ваш сын, — сказала пчела, — виртуальными средствами оскорбил своего педагога. Нина ахнула, развернулась лицом к информатику. — Не туда смотрите! — взвизгнула классручка. — Он сделал про меня игру, покажите ей, Полина Борисовна! Директриса протянула Нине распечатанные листы. По дробное описание игры. Нужно попасть мячом в сладко улыбающееся лицо классручки, явно взятое из какого-то коллективного снимка. Вместо мяча можно использовать помидор, грязную тряпку или тухлое яйцо. Классручка вдруг схватилась за горло, будто сдерживая рвоту — на самом деле, конечно же, плач. «Всю себя отдаю де-

русский пионер №7(31). октябрь 2012

тям», — вдруг некстати вспомнилась Нине неизвестно откуда взятая фраза. — Я не могу, простите. Классручка выбежала из кабинета. Молодая, хорошенькая женщина. — Не знаю, что нам с вами делать, — сказала Полина Борисовна. — На первый раз надо простить, конечно. Но Саше придется извиниться перед Ольгой Ивановной. Чем она ему не угодила — уж и не знаю! Педагог по информатике на прощанье похлопал Нину по плечу — как ей показалось, одобрительно. — Я все-таки поражаюсь, какой он у вас умный! Нина пришла домой неживая, как будто ее били по лицу грязными тряпками и бросали в нее тухлые яйца — до страшного реальные. А дома ее ждала еще одна новость. Оксана Емельяновна сидела в кухне и плакала. — Ниночка, ты знаешь, я тебя люблю как дочку. Но я больше не могу. Ты ни при чем. Это Шурик. Он стал очень грубым. Он смеется, как я говорю, что делаю. Он... жалуется, что от меня плохо пахнет. Нина смотрела на эту большую, полную сил женщину и хотела только одного — удержать ее рядом. — Какая ему нянька, — продолжала Оксана Емельяновна, аккуратно укладывая вещи на дно маленького, будто игрушечного, чемодана, — такой жених вырос! Сегодня послал меня на три буквы. Вот я и поеду, домой поеду, Нина. Прости, дочка! Нина плакала вместе с ней, совала деньги, Оксана Емельяновна страстно отпихивала их, они обнимались — и в конце концов одна уехала, а вторая осталась лбом к окну встречать новую жизнь.

...В окно постучали. Нина выглянула — увидела подругу и рядом с ней — заплаканную девочку, старшенькую подругину Милану. Детей сейчас называют мебельными именами. Нина давно решила, что ее мальчика будут звать по-человечески... 84

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Шур пришел через час. — Уехала? — Как ты мог? — крикнула Нина. — Она тебя вырастила! — Она дура, — спокойно сказал Шур. — Полное отсутствие мозговой активности. — А что ты в школе вытворяешь? Меня сегодня вызывали из-за тебя к директору! — Насчет игры, что ли? Ольга Ивановна тоже дура. Идиотка от рождения, плюс расстройство психики. — Зато у тебя психика устойчивая! Почему ты считаешь себя лучше всех, на каком основании? Кто дал тебе право судить других? Шур подошел к матери близко, нарушив всякую дистанцию — словно они были в Китае, где так принято. — Если бы ты знала, как мне осточертело это право, — сказал мальчик. — Я отдал бы все, чтобы стать таким, как другие. К девятому классу он учился уже опять на одни пятерки. Особенно налегал на английский язык. Нина слышала, как во сне Шур разговаривает по-английски, — и вспоминала рассказ Куприна про японского шпиона. А за полгода до окончания школы мальчик объявил, что уходит жить к любимому человеку. Любимым оказался молодой кинорежиссер в белом шарфике — на вид лет сорок. На самом деле тридцать, просто себя не берег. — Он гений, — объяснил Шур. — Это преступление, кошмар! Я на него в суд подам! — Успокойся, мама, конечно же, не подашь. И школу я не брошу, не волнуйся. От Олега добираться удобнее. С ним было бесполезно спорить. Нина, отчаявшись, написала его отцу в Киев, на старый адрес. Пусть поможет хотя бы советом! Но не было ни совета, ни ответа. Рассказала Маше и маме. Машка сочувствовала, но слегка злорадствовала — ее дети пусть и не такие умные, зато к мужикам в шестнадцать лет не переезжают. Милана уже давно жила в мебельной столице мира — Милане. Ролан заканчивал архитектурный. Глафира училась в одиннадцатом классе, выиграла областной конкурс бальных танцев. Мама с виду совсем не сочувствовала, но сразу после разговора вызвала машину и куда-то уехала. А на другой день сын уже был дома. — Бабушка неглупа, — сообщил он. — А я? — А ты моя мама. Тебе можно быть любой. Нина хотела сказать ему в ответ то же самое, но не смогла. А сын смотрел куда-то в сторону, думал свое. Такой большой мальчик, плечи широкие — рук не хватит обнять. Бабушка согласилась оплатить учебу в Англии — и сразу после выпускных Шур улетел в Лондон. Провожать его приехал талантливый кинорежиссер — зареванный, как маленькая девочка. Утирал глаза белым шарфом. Нина и ее мама ехали из аэропорта домой — водитель, который вез их семнадцать лет назад из роддома, поглядывал на них в зеркало.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

...Отель заказали на улице Коминтерна. Даже не отель, несколько комнат в третьем этаже крепкого старинного дома — вот одну из них и сняла Нина. На стене висела плохая гравюра, вид Андреевского спуска. До квартиры, где зачали Шура, три минуты неспешным шагом вниз, по направлению к вокзалу...

«Неужели я всегда теперь буду чувствовать себя такой одинокой?» — думала Нина. А мама вдруг обняла ее и прижала к себе, как будто хотела навсегда в ней отпечататься. В Кембридже Шур освоился сразу, ему дали прозвище Русский Гений. Маша, услышав об этом от гордой Нины, расстроилась. Она теперь была увлечена сразу и православием, и эзотерикой всех сортов. Сразу после крещенского купания звала к себе астролога, а после исповеди отправлялась к хиромантке. Она не видела в этом ничего странного и верила во всеобщую неслучайность. А Нина все чаще думала о том, что все вокруг — сплошная случайность. Зачем она была нужна, ее жизнь? В конце мая, возвращаясь с работы через парк, Нина встретила врача Ларису Лавровну — она постарела, но была вполне узнаваема. — А, помню вас, мамочка! Как мальчик? — Студент, учится в Кембридже. — Вот как? Ну молодец, мамочка! Я же вам говорила — это будет очень умный мальчик! На громкий голос Ларисы Лавровны досадливо обернулась пара на скамейке — Нина глянула на них и обомлела. Ее любимый из Киева сидел в двух шагах и вытирал любовнице уголки глаз — чистил их, как будто кошке. Нина, кивнув врачу, пошла прочь из парка. В песочнице сидел сосредоточенный малыш и ковырял в песке лопаткой. И целое лето, да что там — вся жизнь была впереди, как нетронутый торт в коробке.

Урок мужества. Анастасия в стране манга. Спор обозревателя «РП» с отроковицей об искусстве хентая. Урок географии. Ошибка

резидента. Фотодиректор «РП» в роли экспоната. Фотоувеличитель. Геопатогенная зона. Побег Юлии Тимошенко. Репортаж.

текст: николай фохт фото: игорь мухин

Как только вошли в силу новые правила защиты детей от вредной, тем более — тлетворной информации, стало очевидно, что бессменный наставник читателей «РП», ведущий урока мужества Николай Фохт как-нибудь да откликнется на нововведения. А тут как раз удобный случай: Николаю предложили поработать над защитой 12-летней Анастасии, большой поклонницы хентая. русский пионер №7(31). октябрь 2012

Звонок

из прошлого: Гриша Лышунидзе, или, как мы его в классе звали, Ганико, объявился спустя тридцать лет. Последний раз мы вместе с компанией, человек семь, ходили пить коктейли в бар «Салют» на Ленинском. Осенью, после окончания школы, — в этом очень злачном по советским временам месте стабильно тусовались проститутки и бандиты. Точнее, не бандиты — тогда не было никаких бандитов, а воры в законе. По большому счету, ни в тех, ни в других особой надобности не было — просто любопытно было наконец взглянуть на этот взрослый мир, которым нас то и дело пугали в школе. Взрослый мир в основном показался нам очень скучным. После шестнадцати коктейлей на всех коекакие идеи расшевелить сонное царство появились, а когда был допит двадцать шестой, именно Ганико совсем непьяной походкой подрулил к человеку восточной наружности за барной стойкой: в хорошем песочного цвета пиджаке, с массивным золотым кольцом на мизинце левой руки. Мы весело наблюдали за происходящим. Ганико стоял очень близко, держался развязно, что-то говорил с дерзкой улыбкой. Представитель преступного мира, как мы его определили, слушал внимательно, можно сказать, добродушно. Когда вихляния Ганико прекратились, улыбка сошла, чувак подозвал напрягшегося бармена, расплатился и что-то прошептал на ухо Ганико. Встал и быстро вышел из помещения. Ганико вернулся и победоносно сообщил, что грузин засс…л. — А что он тебе сказал? — поинтересовался тогда я. — Да не знаю, что-то по-грузински. А я не знаю грузинского, у нас только бабушка, которая три года назад приехала жить из Душета, знает. И тут к столику подскочил гардеробщик. — Молодые люди, вы не могли бы спуститься вниз, кто-то пытался украсть вашу кожаную куртку. У вас ведь кожаная рыжая куртка? — Гардеробщик улыбнулся Ганико.

Мы, радуясь приключению, спус тились в вестибюль гостиницы. Первый удар Ганико получил еще в кабине лифта. Это было сделано грамотно: в первой группе нас было четверо, остальные поехали на другом лифте. Нормально развернуться, чтобы ответить, было сложно, а выйти мешали двое невыдающегося телосложения, но взрослых мужика в каких-то шерстяных полупальто и вязаных шапочках. Один работал ногами — отсекал любого, кто мог вступиться за Ганико, второй сконцентрировался на Грише. Кое-как мы вырвались из лифта, но оказалось, в фойе наготове стояли еще пятеро. Надо было продержаться до спуска подкрепления, чтобы уравнять составы. Или свалить — но свалить мы не могли: тогда бы второй транш из троих наших друзей попал на семерых мужиков. Мы же не сразу догадались, что охота на Ганико, — мятные коктейли с ромом «Гавана клаб», шампанским и коньяком притупили остроту восприятия действительности и логическое мышление. В ударной технике, придется признать, мы очень сильно проигрывали. Подозреваю, что работали боксеры, думаю, не ниже кандидатов в мастера. То, что не долетало до наших челюстей, наносило ущерб грудной клетке, сбивало дыхание. Первая удача пришла как раз к Ганико: он разорвал дистанцию, взял разносторонний захват и очень резко, как учили, подвернулся на подхват. Ноги боксера въехали в нос его напарнику, описали классическую для подхвата дугу. Гришка зафиксировал мужика на полу и коротко выстрелил левой в челюсть поверженному врагу. Это было лишнее — товарищ, кажется, потерял сознание. Подхват стал сигналом. Мы перестали драться и стали бороться. И вот уже трое лежали, четвертому Семен сделал прыжок из стойки на болевой и с хрустом отломал руку. Раскрылась дверь второго лифта, одноклассники быстро сориентировались — мы смяли оставшихся злодеев: в среднем для разрыва дистанции и осуществления захвата за одежду надо было пропустить один удар — мы были молоды, нам все было нипочем…

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Отступили, только когда гардеробщик свистнул в милицейский свисток. Отдышавшись только у Воронцовских прудов, заметил, что с нами дама. Ганико крепко держал ее за руку и пытался поцеловать. Девица вяло уворачивалась. — Кто это? — Да стояла у входа, путана, наверное. Девица ожила и влепила Гришке пощечину, вырвала руку и быстрым шагом почесала в направлении «Салюта». — У тебя ширинка расстегнута, — показал я Ганико, и мы в семь луженых глоток рассмеялись, как победители. Все это я с удовольствием вспомнил, когда Гришка представился: Ганико это, помнишь восьмую школу? Оказывается, он звонил по делу, и не по телефону следовало такие дела обсуждать. Встретились в пивной «Вильям Басс» на Якиманке. Коротко обменялись информацией — Ганико владел охранным предприятием и магазином модной одежды в соседнем «Гименее». Ну и охранял этот элитный магазин до кучи. — Колян, тема такая, нажористая. Знаешь закон о детях? Ну, что их надо спасать от мата? Ну вот, тема такая, Колян. Я в нее хочу влезть и придумал как. Поэтому сразу тебе позвонил — ты ведь журналюга и все такое. Короче, есть жировые клиенты, сечешь? Мы им объявляем, что берем защиту ребенка под ключ. То есть туда-сюда, из дома до школы, в ночном клубе или там в кино — это как бог свят, это мы делаем. Но прибавляется что? Прибавляется защита от Интернета и вредной литературы. Включая порнофильмы. Сечешь? — Ганико, секу, но я тут при чем? — Ну как. Ты же это, туда-сюда, журналюга, я же говорю. Интернет там, СМИ, пиар. Мы тебя представляем спецом по защите детей от разврата: ты проверяешь комп ребенка, смотришь библиотеку — изымаешь ненужную, вредную литературу. Мы с тобой… Ну не мы с тобой, а ты с моими ребятами встречаешься, даешь им рекомендации по репертуару кинотеатров — они блокируют подрост-

русский пионер №7(31). октябрь 2012

кам доступ в кино, клубы, концерты. Ну тема же? — Старик, че-то грустные у тебя темы. Тухляк какой-то. Я же не из детской комнаты милиции, тебе бы оттуда специалиста. — Не, из детской комнаты не пойдет. Там бабы в основном, помешаны на сексе, — неожиданно аргументировал одноклассник. — Причем если бы на сексе с подростками, а то они норовят затащить в постель моих бойцов. — Одноклассник пошутил. — В общем, Колян, мне нужен ты. Ради нашей дружбы. Ради дружбы я готов на все, это правда. В результате пятичасовых переговоров мы сожрали четыре горячих на двоих, выпили по три литра сока и других безалкогольных напитков; полакомились семью, в совокупности, чашками двойного эспрессо, а Ганико еще выкурил кальян. Я выторговал себе функцию консультанта и сдельную оплату несимметрично большого размера. Единственная неприятность — назавтра мне надо было явиться по какомуто там адресу и провести день с подростком и охранником. В Кунцеве я был в 14:00 — занятия у подростка должны были закончиться, а пока я изучал iPad подростка. В смысле, вертел в руках iPad двенадцатилетней девочки — пароля все равно не было. Вот показался подросток. Натуральная блондинка, около 175 сантиметров, стройная и которой совсем не дашь двенадцать лет. Cемнадцать-восемнадцать? Как это возможно? — Хорошее питание, шесть раз в год ездит на пару недель в Малагу, там у них дом. Они сейчас быстро растут, дети. — Водитель-телохранитель успел поделиться наболевшим, пока ребенок не сел в машину. — Здравствуй, Анастасия. Я сегодня помогу тебе разобраться, что такое хорошо, а что такое плохо. — Я старался говорить иронично и максимально дружелюбно. Хотя, почуяв аромат «Молекулы», модификации «эксцентрик 03»,

понял, что миссия моя провалилась, не успев и начаться. — Володя, давай к Сабиру заедем. Подождешь меня часик, потом домой — надо приготовить ужин. — Девочка на меня даже не посмотрела. — А Сабир — это?.. — беспомощно пытался я навязать свою обильно оплаченную консультацию. — Это тренер по йоге. У него на набережной свой зал, в его квартире. Все ок. — Володя ответил и завел машину. — Николай, верните мне iPad. — Анастасия, понимаешь, мне поручено… ну, защитить тебя от вредной информации, которую ты сама, может быть, не зная, получаешь, в частности, из Интернета. — Как, например, что? — Как, например, эротические изображения или видео, содержащее порнографию. Я бы посмотрел твой журнал в браузере и дал свои рекомендации — тебе и твоим родителям. — Николай, вы рехнулись? — Почему же это? — Ну как я вам дам свой iPad — это же моя частная собственность. Там содержатся документы — переписка, — которые могут скомпрометировать не только меня, но и очень важных людей, к которым вам лучше не приближаться. Касаемо порнографии могу сказать одно: как таковая, в своем изначальном виде она меня совершенно не интересует. — А в каком виде интересует? — ошалело уточнил я. — Я люблю хентай манга, а также подобные мультфильмы, в той же эстетике. И сразу вам заявляю: я не собираюсь отказываться от своей пусть и необычной или, если это кому-нибудь кажется, плохой привычки. Об этой особенности мои родители, кстати, проинформированы. На семейном совете совершенно официально было решено, что пусть будет лучше манга, чем пошлейшее и некрасивое порно. Мне не нравится порно, потому что в нем практически нет эстетики. — Ну, тут можно поспорить, — не ожиданно среагировал я.

Повторим урок Разорвать дистанцию с боксером можно ценой всего одного удара.

В пабах для особых гостей всегда есть кальян.

Хентай манга, если разобраться, заводит не по-детски.

Закон о защите детей от всего плохого сыроват. Не спешите ему подчиняться.

анна всесвятская

— И спорить нечего — некрасиво, даже в HD-качестве. Сюжетные фильмы беспомощны, а гонзо неряшливо сняты и совсем не эротичны. — Ну хорошо, — пытался продолжить я, — есть еще СМИ и литература с использованием инвективной лексики. То есть мата, — уточнил я. — Я не разрешаю выражаться в моем присутствии — даже лучшим по другам. Но от некоторых милых и невинных книжек, в которых эта лексика уместна и забавна, отказываться не собираюсь. — Сорокин? — Буковски, Чарльз Буковски, — уточнила Анастасия. — Например. — В оригинале? — с надеждой спросил я. — В оригинале, разумеется. — Владимир, мы сейчас на Ленинский вырулим — выкинь меня, когда поедем по Якиманке, напротив «Гименея»… Да, именно «Гименея». С Анастасией мы расстались друзьями, успев еще обсудить жестокость и насилие в фильмах Такеши Китано, — застряли в пробке на выезде с Садового. Настя записала мой телефон в iPad и пожелала всяческих успехов. Мы встретились с Ганико в том же пабе, я вернул аванс. Гришка выслушал мои резоны и согласился: наверное, и правда, тема стремная, скоро вся эта борьба рассосется, и следа не останется. «Что же мы, с собственными детьми воевать, что ли, будем?» — неожиданно подвел итог деловой части Ганико. И мы неплохо отобедали. Уже за кальяном спросил товарища: — Слушай, а что тебе все-таки тот грузин на ухо сказал, ты у бабушки не выяснил? — Выяснил. Он сказал: у тебя ширинка расстегнута, биджо. Пацан, типа. И мы заржали с Гришкой — совсем так же, как тридцать лет назад у Воронцовских прудов. P.S. Примерно через неделю мне пришла ммс-ка. Очень откровенная манга. С неизвестного номера. В сообщении только и было: «Добрый день, Николай». Дети, что возьмешь.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

текст и фото: вита буйвид

Мы в редакции были в курсе, что у фотодиректора «РП» Виты Буйвид есть какие-то дела в подмосковной Коломне. Но и представить не могли, что все настолько серьезно, — Вита из творца, из создателя искусства сама превратилась в объект, в экспонат! Впрочем, лучше она сама расскажет о наболевшем.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Президент зашел в Мультимедиа Арт Музей. Не на открытие громкой выставки, а просто так, среди недели, буднично, посмотреть на современное искусство. И ему понравилось.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Бывают

такие события странные. На первый взгляд, и не события вовсе. Но после них начинаются перемены. Вот, к примеру, в прошлом году. Президент зашел в Мультимедиа Арт Музей. Не на открытие громкой выставки, а просто так, среди недели, буднично, посмотреть на современное искусство. И ему понравилось. Особенно волшебные коробочки нашей питерской художницы Мани Алексеевой. Ну, они не могут не понравиться. Тут такое началось... Нет, не подумайте. Современные художники не стали все как один делать волшебные коробочки. Берите выше. Выше решили современное искусство развивать. И совершенно неожиданно стали появляться арт-резиденции. Одна за одной. Было их всего три-четыре на всю страну, а тут они стали появляться в самых неожиданных местах. Вот и я попалась. Как обычно... Летом прошлого года пришло письмо по электронной почте от человека с французской фамилией. Предложение было заманчивое: провести два месяца в новейшей арт-резиденции в Коломне. Предположительно, август—сентябрь. Мастерская, жилье и очень приличный грант. Я согласилась, не раздумывая. Всем нам, застрявшим в мегаполисе, вечно хочется в деревню, в глушь, в Саратов в конце концов. А тут такой подарок — всего 108 километров от Москвы. Это же дача! Август, яблоки, затем золотая осень... Только одно условие выдвинула я приглашающей стороне — самый быстрый Интернет, который только возможен в Коломне. У меня ведь журнал, без Интернета мне никак... Вступили в переписку. Проект я выбрала самый спокойный, медитативный почти. Из тех, что вечно откладываются, потому что спешка и не до него, потом как-нибудь, он же не остро актуальный, спокойный такой, можно сказать, на старость откладывала. Вот и сделаю его в тишине пасторальной Коломны. Коломенским по душе пришелся, утвердили. Договор подписали, все почти идеально, но только одна загвоздка — никак воду в резиденцию провести не могут. Перенесли. Сначала на конец сентября, потом

русский пионер №7(31). октябрь 2012

октября, потом на середину ноября. Друзья мои, которые дружно собирались регулярно навещать меня в Коломне, поостыли. Многие стали меня отговаривать. Ноябрь в Коломне — не август, там, говорят, тоска, ничего ты там делать не будешь, только водку глушить. Но я же не люблю водку! А кто тебя спрашивать будет, там вино не пойдет, там такая культура, сама должна понимать, — водочная... И дорога. Зимняя Рязанка — это тебе не Рублевское шоссе. Ты же не на электричке туда собираешься? Но отказаться я как-то забыла, точнее, решила, что это мифический проект, что опять перенесут, а там и новое лето наступит. Вдруг — смс-оповещение. Деньги на счет пришли. Та самая приличная сумма. А следом и электронное письмо: ждем первого декабря к 12 часам на прессконференцию, просим подготовить небольшой доклад о себе и своих творческих планах, желаем успехов и так далее. Поехала. Зимняя Рязанка действительно не очень. Опоздала минут на двадцать. Припарковалась во дворе двухэтажного дома. Позвонила по телефону арт-директору с французской фамилией. Почему-то его очень удивил факт моего присутствия во дворе. Выбежал встречать. Он оказался, не поверите, художником из Саратова, по совместительству артдиректором резиденции. Суетливо повел меня на второй этаж. Прямо с вещами я оказалась в выставочном зале с толпой народа. На стенах висели плазменные панели, мелькали картинки видеоарта, но звук был выключен. Говорили речи, потом началось театрализованное представление. Актеры увлекли толпу за собой в соседние комнаты, а потом на огромную коммунальную кухню. Всех угощали сосисками с горошком и водкой. Я ничего не понимала. Какие-то фразы про посиделки на кухне в переписке были, но такого размаха посиделок я не представляла. Постепенно я поняла, что нахожусь в музее под названием «Арт-коммуналка». Интерьер и детали быта любовно воссозданы его создателями. Актеры-любители в аутентичных нарядах своим представлением еще глубже вгоняют посетителей в заданные временные рамки, а кормле-

ние советскими продуктами закрепляет эффект. Единственная комнатка с диваном жутко пахла нафталином. Посетители там как раз примеряли меховые шапки семидесятых. И бойкая девушка по имени Изольда в школьной форме с красным галстуком показывала мне, как включить старый радиоприемник с вмонтированной речью Хрущева на mp3. Все вокруг были счастливы. Все, кроме меня. Внутренний голос настоятельно рекомендовал сесть в машину, проехаться по Коломне, найти банкомат, снять нужную сумму, вежливо ее вернуть и возвращаться в Москву, пока не стемнело. Но я была так удивлена, что не могла этого сделать. Вдруг все посетители исчезли. Актеры расслабились, кто-то вышел покурить. Я тоже пошла. Оказалось, это была презентация музея для туроператоров. К трем часам планировался повтор для городской администрации. Между делом выяснилось, что жить я буду не в нафталиновой комнате, а в другой, в которой пока не все готово. Я выразила естественное желание

увидеть эту комнату в любом виде. Показали. Метров шестнадцать пахли свежим ремонтом и новой мебелью. Стопроцентная «Икеа», идеально подобран интерьер, в вазе цветы и фрукты, милейшие женщины суетятся — шторы подшивают, застилают постель на кровати-чердаке лиловым бельем. Да вы не волнуйтесь, говорю, я сама справлюсь, а мне говорят: это не для вас мы стараемся, сейчас министр приедет. В три часа я посмотрела перформанс в полном объеме. В выставочный зал актеры попадали из коммунальной кухни через шкаф, и это считалось особым шиком. Оказалось, что открытие устроили первого декабря по случаю годовщины речи Хрущева на выставке в Манеже. А самое главное, сам Венечка Ерофеев работал на первом этаже этого дома грузчиком в винном магазине. Кто-то из администрации пообещал найти в архивах его заявление о приеме на работу и подарить музею. Всех опять кормили сосисками с горошком, добавились шпроты и горячая картошка. Разумеется, с водочкой. Я стойко сопротивлялась.

...Актеры-любители в аутентичных нарядах своим представлением еще глубже вгоняют посетителей в заданные временные рамки, а кормление советскими продуктами закрепляет эффект...

На пять часов был запланирован третий показ — для прессы. Его совместили с презентацией коломенского литературного альманаха. Выпуск был посвящен Венечке. Был автобус из Москвы, творческая интеллигенция, литераторы, барды, курили уже прямо в кухне, все время ктото вламывался в мою икейскую светелку в поисках туалета. Какое уединение, о чем вы? Около полуночи я все же выпила водки. Это действие можно приравнять к подписи кровью. Я не уехала по ночной Рязанке в Москву. Я стала заложником арткоммуналки. Последние гости разошлись около двух. Я забралась на кровать-чердак, укрылась лиловым одеялом и задумалась. Радовало только одно — до меня никто здесь не спал. Утром оказалось, что воды в моем отсеке все же нет. Прекрасную новую душевую кабину можно было использовать только не по назначению — для прослушивания радио. Пользуясь одиночеством, я решила основательно изучить пространство. Но не тут-то было. На коммунальной кухне милейшая уборщица перемывала

русский пионер №7(31). октябрь 2012

горы антиквариата. Про Интернет она ничего не знала, но рассказала мне, где продают самую лучшую рыбу. Звонить франко-саратовскому арт-директору в восемь утра я не стала, решила просто погулять по Коломне. Пастораль не наблюдалась: снега не было, утро мрачное, ветер. И среди этого мрака — дома, выкрашенные в невероятные кислотные цвета: лимонные, розовые, ядовито-зеленые. Нет, это не пастораль, это постмодернизм какой-то. Оказалось, что я живу в самом центре города. На площади — памятник Ленину, пельменная и рюмочная, рядом автовокзал, за ним кремль, монастырь, до реки рукой подать. С другой стороны рынок, ресторан «Место встречи» и магазин «Ароматный мир». Я купила каких-то условно правильных продуктов, а экзотику русской глубинки решила оставить на потом, для гостей — все еще надеялась заманить друзей в гости. Вернулась часа через два, у подъезда — бригада водопроводчиков. Бригадир тут же произнес текст, который теперь публиковать нельзя. Смысл его был в том, что по моей вине люди уже больше часа торчат на морозе. И потом эти милейшие люди до пяти вечера топтали свеженький ремонт, оставляли на белых стенах отпечатки грязных рук и смесь запаха сварки, перегара и дешевых сигарет. Я вынуждена была присматривать за этой бригадой, точнее, обеспечивать вход/выход: ключи были только у меня. Почему-то больше всего хочется работать именно тогда, когда условия для этого самые неподходящие. Бригада покинула меня, так и не подключив воду. Кроме того, они отключили воду и на территории музея. Но я решила мыть кисти минералкой. Как только краски и кисти были разложены в специальном, почти хирургическом порядке, появился арт-директор. Он умилился. Надо же — уже работает. Артдиректор был явно склонен к умилению. Уменьшительно-ласкательные суффиксы были в каждом третьем слове. Обсуждалась острая тема — Интернет, точнее, его отсутствие. Модем, который мне вручили, не работал. И такой тип речи вызывал мою крайне агрессивную реакцию. Логика действий — тоже. Оказывается, коробка

русский пионер №7(31). октябрь 2012

от модема с необходимыми программами находилась в трех сотнях метров от моего дома, в музее-усадьбе писателя Лажечникова, нужно было всего лишь пересечь площадь по диагонали и перейти дорогу. Но музей работал до пяти. Почему об этом нужно сообщать в 17:20? Ну, первым всегда тяжело, бывают сложности. Я очень старалась быть вежливой, разговор плавно перешел в беседу о природе творчества и продлился до позднего вечера. Поработать так и не удалось, далеко за полночь я читала произведение писателя Лажечникова о коломенских нравах. Кое-что начинало проясняться... Рано утром опять пришли водопроводчики и буквально за двадцать минут подключили воду. Около девяти пришла уборщица — ликвидировать последствия работы бригады. Пока она убирала у меня, я внимательно изучала содержимое музея. После уборки оказалось, что хирургический порядок красок и кистей сметен влажной тряпкой. Стол блестел, а все пред-

...В выставочный зал актеры попадали из коммунальной кухни через шкаф, и это считалось особым шиком...

меты были сдвинуты в сторону. Пришлось с маниакальным упорством этот порядок восстанавливать. Только я взяла в руки кисть, позвонил арт-директор и сказал, что через двадцать минут мы встречаемся в краеведческом музее, где будем искать коробочку с программочками. А если не найдем — я там смогу прочитать свою почту. Коробку мы нашли, но на ней был нарисован совсем другой модем. Прочитать почту в офисе не удалось. Интернет не работал. Арт-директор почувствовал, что я закипаю, и на обратном пути пытался отвлечь меня рассказами о местных достопримечательностях и тоже показал место, где продается рыба. По поводу модема просил не волноваться. Позвонил другу-программисту в Москву, тот обещал приехать в субботу и помочь. Все складывалось удачно, не считая того, что субботы нужно было ждать два дня. Настроение было напрочь испорчено. Не работать же в таком состоянии. Пришлось свернуть в «Ароматный мир». Магазин сетевой, а набор вин в нем оказался неизвестный. Совсем. И ничего подходящего. Либо слишком дорогое вино, либо совсем дешевое несъедобное. Продавец пояснил, что все равно покупают либо водку, либо отечественное шампанское. Какие у меня друзья прозорливые, оказывается. И вот я подошла к растиражированной фразе из «Трех сестер», ставшей уже банальнейшим из клише: в Москву! В Москву! А ведь это всего лишь третий день моего заезда. Ну почему другие люди путешествуют нормально — по путевке или секс-туризм какой-нибудь? А я вечно по делу. Трудно, конечно, представить секс-туризм в Коломне, но можно было просто на экскурсию съездить, максимум двухдневную. Прихватила винцо за семьсот рублей и грустно поплелась в свою резиденцию. И знаете, чистая правда. Не пьется вино в Коломне. Совсем. Нужно было водку брать. Около пяти вечера в музее началось движение. Оказывается, экскурсовод Изольда решила отметить свой день рождения на рабочем месте. Я вежливо поздравила девушку, но принимать участие в празднике отказалась, сославшись

русский пионер №7(31). октябрь 2012

на большой объем работы. Около семи вечера я решила, что лучше уйти погулять. Возвращение в девять было методологической ошибкой. Я села в машину и уехала в новый район Коломны искать торговый центр с кинотеатром. Добрые билетеры не отказались от наличных и пустили меня в зал с двадцатиминутным опозданием. К сожалению, это был последний сеанс. Пришлось возвращаться. Около двенадцати я уже искренне волновалась за судьбу музея. В час ночи три в стельку пьяных девицы под моим окном решали судьбу какого-то юноши: каждая утверждала, что он ей по большому счету не нужен, но все три готовы были взять на себя ответственность в виде супружества, дабы спасти редкий талант. При этом одна из них рыдала. Тем временем талантливый юноша с друзьями что-то уронили в выставочном зале. И, конечно же, в мою дверь регулярно кто-то ломился. Правда, теперь на ней был замок.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

В восемь утра меня разбудил телефонный звонок. Кто-то охрипшим голосом просил открыть входную дверь уборщице. Дверь я, конечно, открыла. И дверь своей машины тоже. Но уехать не удалось. Вечером я забыла отключить габариты, и аккумулятор разрядился. И припаркована так, что не подкуриться. Пришлось возвращаться в свою комнату, пить натощак приличное вино и продолжать чтение Лажечникова. План побега зрел в моей голове. Может быть, электричкой? Ну просто на выходные в Москву, отдохнуть. Или автобусом. Автовокзал ведь рядом. Нет, лучше на машине все-таки. Возьму с собой все необходимое и хотя бы поработаю по-человечески в своей мастерской. У меня там и освещение правильное, и тишина. Кто бы мог подумать, что на Малой Грузинской спокойнее, чем в Коломне? Вот проснется мой механик, научит меня дистанционно, как машину завести, и я сразу же отсюда. Он же учил меня когда-то по телефону капот открывать, когда меня по

пути из Петербурга в Москву гаишник остановил. Вот и с аккумулятором справиться поможет. Ой, нет, как же я уеду? Ну зачем я это бордо пью! Что же это за место такое заколдованное! Днем пришла Изольда с букетом и коробкой конфет — просила прощения за беспокойство. Арт-директор помог вынуть аккумулятор — механик велел отогреть его у батареи. В субботу приехал компьютерный гений, но ничего подключить не смог. Правда, выяснилось, что мне не тот модем передали. Нужный, конечно же, только в понедельник передадут. Рано утром в воскресенье я все же уехала в Москву на отдых. Никогда я так не радовалась въезду в этот город. Нужно было, конечно, уехать с вещами. Но мне почему-то жаль было этих милейших людей, которые доставляли так много неприятностей. Арт-директору отправила по электронной почте письмо, в котором сообщила, что не вернусь до тех пор, пока не будет Интернета. В ответном письме он назвал меня принцессочкой и капризулей, но обещал все уладить. Утром в понедельник мне опять звонили с требованием открыть дверь. Во вторник — с просьбой не возвращаться до четверга из-за очередных проблем с водой. Моя связь с Коломной становилась все прочнее и прочнее. За два месяца я досконально изучила Рязанку. Семь поездок — это уже почти статус дальнобойщика. Если соберетесь ехать — звоните. Расскажу, где можно поесть, как лучше пробку объехать в Лыткарино, про бензин и ГАИ. А вот Новый год в Коломне был все-таки трогательный. Почти ночь в музее. Друзья, которые доехали, порадовались экзотике — и моченым яблокам, и квашеной капусте с виноградом, потрясающей рыбе из местной коптильни и, разумеется, водочке. И прогулкам по пасторальному городку психоделической расцветки. Большую часть работ для коломенской выставки я сделала в Москве — частично в своей мастерской, частично дома на кухне. Проект, несомненно, удался. Три работы уже в коллекции Музея Органической Культуры, две в частной коллекции. Правда, до сих пор понять не могу, что же я в резиденции делала.

Геопатогенная зона

Почему-то именно в Харькове появляются фотографы экстра-класса. Достаточно было бы Бориса Михайлова — общепризнанного мирового флагмана нашей фотографии. Так нет же, Сергей Братков тоже харьковчанин. Тут бы уже и точку поставить, но не получается. По какой-то никому не известной причине в Харькове опять появилось новое поколение фотографов. Судя по всему, того же типа — талантливые, наглые и успешные. Наглые в хорошем смысле. Кому нужны рефлектирующие тихони? Группа «Шило» существует всего два года, но заявила о себе громко-громко. Работы «Шила» уже выставлялись на Московской молодежной биеннале, в Перми и даже на знаменитом фотофестивале в Хьюстоне. Их полюбили эксперты в области фотографии, кураторы современного искусства и галеристы. Новая серия Владислава Краснощека, Вадима Трикоза и Сергея Лебединского называется «Побег Тимошенко». Молодые актуальные художники не могли не отреагировать на перевод Юлии Тимошенко в харьковскую тюрьму. Это даже не серия, а фотокомикс, который скоро будет выставлен на фестивале «Гогольфест» в Киеве, а пока мы публикуем его в нашем фотоувеличителе. Авторская концепция проста и лаконична: Тимошенко совершает дерзкий ночной побег. Поразившись красотам города, она решает навсегда остаться в Харькове.

101

русский пионер №7(31). октябрь 2012

103

русский пионер №7(31). октябрь 2012

104

владимир арнаутов

105

русский пионер №7(31). октябрь 2012

106

107

русский пионер №7(31). октябрь 2012

108

109

русский пионер №7(31). октябрь 2012

110

111

русский пионер №7(31). октябрь 2012

112

113

русский пионер №7(31). октябрь 2012

114

115

русский пионер №7(31). октябрь 2012

116

Правофланговый. Все сложнее делать глупости. Джованни Бьянки про то, что женское белье надо делать с умом. Пионервожатая. Душевный ум. Софико Шеварднадзе про спор души и разума. Физрук. Горец. Александр Розенталь про свою головокружительную жизнь. Пионервожатый. Гиря от ума. Виктор Ерофеев про Белого, Гегеля и ржущих девушек. Подшефная. Мой номер 7В. Лера Тихонова в веренице тайских девушек. Горнист. Философия красного. Размышления Виты Буйвид под градусом.

из архива компании ла перла

Лицо компании La Perla дизайнер Джованни Бьянки, основываясь исключительно на личном опыте, как и положено колумнисту «РП», объясняет, как важно подходить с умом к своему делу, особенно если это моделирование женского белья. Хотя, конечно, и совсем без глупостей обойтись нельзя.

текст: джованни бьянки

Будем считать, что я достаточно умный человек, чтобы рассуждать на такую тему, как «Ум». Есть сообразительность, смышленость. Есть мудрость. А есть способность, талант. Порой мы очень сильно заблуждаемся, говоря, например, о том, что предпочитаем иметь дело с умными людьми. Иметь дело можно с разными людьми, и задача состоит лишь в том, чтобы вовремя распознать, какой гранью ума наделен человек. Такое умение распознавать тип ума собеседника является одним из условий успешного ведения бизнеса. Мне сложно рассуждать о том, нужно ли для этого обладать мощным интеллектом или фантастической интуицией. Но я полагаю, что решающую роль здесь играет опыт. Культурно-историческая ткань нашего общества такова, что мы воспринимаем ум, волю, мощный интеллект и власть мужчины как неотъемлемые атрибуты его привлекательности. Эти мужские черты не способны оставить равнодушной

русский пионер №7(31). октябрь 2012

ни одну женщину. С женщинами дело обстоит совершенно иначе. Для того чтобы женский ум был оценен по достоинству, он должен принципиально отличаться от мужского (даже если женщина гораздо умнее). Женский ум должен быть более субтилен, более покорен и трогателен по сравнению с мужским. Это, скорее, женский ум восточного типа, ум, который не демонстрирует властность и агрессивность. Именно такую женщину мы попытались отразить в новой коллекции La Perla. Одно из самых удивительных явлений в жизни — это талант. В отличие от ума или мудрости талант — это подарок от Бога, который не зависит от нас, от наших желаний, потребностей и умений. Но парадоксальный момент заключается в том, что отсутствие дисциплины, тренировок и регулярных ежедневных упражнений, тех самых, которые зависят непосредственно от человека, может погубить талант. И ты можешь быть исполнен самой искренней

благодарности Богу за подаренный талант, но в один день обнаружишь, что на самом деле ты ни на что не способен. Я отдаю себе отчет в том, что мне не свойственны в равной степени и ум, и мудрость, и талант... Я также не отношу себя к числу креативных директоров, чей абсолютный гений позволяет им творить лишь время от времени, в период ярких творческих вдохновений. Что же касается меня, то я прежде всего трудоголик. Я просто много работаю каждый день. Я развиваю свои способности ежедневным трудом, ежедневным осмыслением того, что я делаю. И я считаю, что каждый человек, каким бы талантливым он ни был, обязан развивать свою любознательность. В этом смысле для каждого из нас важно всегда оставаться ребенком и заново открывать мир, несмотря на то что исполнилось шестьдесят лет, семьдесят, девяносто или настал и вовсе последний день жизни. Любознательность — совершенно точно

118

getty images/fotobank

Любознательность — совершенно точно присущая мне черта характера. Я легко увлекаюсь и с удовольствием изучаю все новое.

119

eastnews

Женский ум должен быть более субтилен, более покорен и трогателен по сравнению с мужским.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

присущая мне черта характера. Я легко увлекаюсь и с удовольствием изучаю все новое. И следствием постоянного процесса познания я считаю свободу. Моя свобода — это то, к чему я сегодня пришел, и я обожаю свою свободу. С другой стороны, я одинок. Надо признать, что одиночество часто служит платой за свободу. Но я бы не называл состояние одиночества таким уж плохим. Это состояние для меня понятно и вполне естественно. Означает ли мое одиночество, что я перестал верить в любовь? Безусловно, нет. Более того, я по-прежнему предпочитаю верить людям и не испытываю разочарования в человечестве. И если уж говорить о доверии, то, скорее, я стал меньше доверять себе, но не другим. Поэтому я очень не люблю, когда люди называют себя жертвой и наслаждаются жизнью в этом образе. Как и все вещи на земле, ум непременно граничит со своей противоположностью, то есть с глупостью. И было бы непростительной ошибкой рассуждать об уме, не сказав ни слова о глупости. Я совершал много глупых поступков в жизни. Чаще всего моя глупость проявлялась в романтических поступках молодости. Я терял голову, влюблялся, забывал о работе, об обязательствах, обо всем на свете. В эгоизме по отношению к самому себе я без тени сомнения доходил до того, что просто играл в игры с собственной жизнью. Единственное, что меня извиняет, так это то, что я был слишком молод. Я приехал в большой город из маленького провинциального городка. Я ворвался в мир больших игр, искушенных людей, тех, кто блистал в искусстве, политике, бизнесе. Стремительные знакомства с известными селебрити, новые друзья, фантастические возможности. В таких обстоятельствах контролировать себя крайне сложно. И каждый следующий шаг порой становится отражением новой отчаянной глупости. Но только сейчас мне хватает ума и мудрости говорить о том, что те юные годы были, пожалуй, самым лучшим временем в жизни, о котором я, конечно, никогда не жалею. И лишь по старой памяти не забываю и сейчас совершать какие-то глупости. Другой вопрос, что делать это все сложнее.

120

От создателей Натана Дубовицкого! От продюсеров «Околоноля»! В Библиотеке «Русского пионера» —

новый роман Натана Дубовицкого

Требуйте в книжных магазинах в июле!

orlova

Телеведущая Софико Шеварднадзе пробует себя в «РП» в разнообразных жанрах. Мы не против: вот они, журнальные полосы, у нас их много. Нам не жалко.

текст: софико шеварднадзе

Как-то раз в ночи сидела я на краю кровати и думала. За окном моросил дождь. Капли падали на мой подоконник с мартовской тоской, не желая уняться после долгой тяжелой зимы. А я все думала. Думала с мучительной необъятностью, будто у процесса мыслей никогда не было обозримой точки. Ситуация была не из простых: надо было расстаться с человеком, которого я любила. Я истязала себя, пытаясь придумать малейшее объяснение тому, что всем вокруг, включая меня, казалось ошибкой. Ничего, кроме того, что меня разрывало изнутри, а слезы лились по лицу, как река, вышедшая из русла, придумать в оправдание я не смогла. Я села у приоткрытого окна, опустив свой холодный кончик носа, и начала писать ему письмо. Одна бумага промокла. Другая. И все не так: я люблю тебя, но мы не можем быть вместе? Разве может что-нибудь звучать глупее? И тут я само-

русский пионер №7(31). октябрь 2012

вольно сдалась в борьбе между моей душой и умом. Решила отойти в сторону и дать им возможность выяснить отношения между собой. Может, и у меня что прояснится. ... Ум: Я тебя предупреждал. Душа: Тебя сложно не услышать, только толку-то от этого? У.: Ты слышишь, но не слушаешь меня. Я тебя всегда предупреждаю — человек не для Нее. Зная эту данность, ты безошибочно выбираешь кандидатов, с которыми у Нее просто не может быть будущего. Д.: Разве можно выбирать, в кого влюбляешься? У.: Всегда есть выбор в начале. Д.: Мне такая рациональность недоступна. Ты мне предлагаешь таблицу умножения, а я живой организм. И как все живое, я не могу идти по подстрочным предписаниям!

У.: Ты хоть раз пробовала? Может, будет легче существовать. Д.: Ты понимаешь, милый, разница между тобой и мной в том, что я не конкретная субстанция, которую можно загнать в физические рамки, как тебя, например, в череп человеческий! У.: Мне эти рамки, милая, позволяют иметь гораздо больше свободы, чем твоя воспаленная необузданностью сущность может себе представить! Д.: Ты еще скажи, что ты шире меня! У.: Шире, не шире, а мне физические границы позволяют раздвигать их до бесконечности. А ты все угасаешь в своей свободе без границ. Так и догоришь в один прекрасный день! Д.: Конечно, тебе легко быть таким надменным! Только и слышу с Ее рождения: «Такой ум! Он у Нее уникально устроен! Ну, гены все же свое дело делают!» У.: Но я ведь всегда с тобой, когда ты меня не отталкиваешь!

122

Д.: Ты со мной?! Нет! Ты не со мной! Ты сам по себе — никак с пьедестала не слезешь, хоть давно первенство потерял! У.: Дорогая, при чем тут первенство! Я ведь с тобой не соревнуюсь! Просто пытаюсь донести до тебя, что, если мы будем действовать вместе, возможно, Ей будет легче жить! Д.: Ах, вот какие мы великодушные вдруг! Это вообще-то моя территория! Прибереги себе купон, дающий право купить два билета по одной цене! У.: Я тебе просто предлагаю самую ра зумную середину для всей математики! Д.: Опять эта логика! Ты не видишь, что Она изнемогает? Ты думаешь, Ей поможет твоя математика?! У.: Ну, может, не сиюминутно, но поможет, конечно. Д.: Где же ты был в те моменты, когда требовалось твое непосредственное участие?! Где же ты был, когда Она, загнанная в ступор, краснела от позора?

когда во время интервью Она покрывалась нервными пятнами! Где же ты был, когда все Ее слушали, потому что Она «умная», а Она даже слова не могла проронить! У.: Честно говоря, меня в эти моменты пугала тахикардия, вызванная твоим трепетанием! Клетки у меня от нее закрываются! Д.: Столько претензий на превосходство, а сваливаешь все на меня, когда сам не способен исполнять свои элементарные предназначения! Тоже мне Эйнштейн! У.: Мне действительно сложно действовать, когда ты пребываешь в состоянии постоянной дисфории, так же как от твоей излишней радости у меня потеют стенки. Я теряю ясность. А так как в этом порядке ты находишься практически всегда, то суди сама, сколько у меня времени на работу с трезвым разумом.

У.: Что за глупости! Д.: То караешь меня за Ее несчастья, то щадишь меня, когда я об этом не прошу! Да я вообще ничего у тебя не прошу! У.: В том-то и дело, что не просишь. Д.: Мне и без тебя своих мук хватает. У.: Разве ты не видишь — мне твои муки не дают возможности идти дальше! Д.: Опять о себе! У.: Да не о себе, а о Ней! Мне Ее жалко! Мы Ее лишаем того, чем Она была наделена! Д.: Хочешь угнетать меня дальше — пожалуйста! Может, избавишься от меня вовсе? У.: Глупенькая, как же я могу от тебя избавиться, если я без тебя только наполовину функционален! Д.: И все же я вам нужна, ваше высокопреосвященство! У.: Конечно, нужна. Необходима.

Я самовольно сдалась в борьбе между моей душой и умом. Решила отойти в сторону и дать им возможность выяснить отношения между собой.

У.: Ты имеешь в виду, когда из-за тебя Она в очередной раз расставалась с несостоявшейся любовью? Д.: Нет! Я не это имею в виду! С этим я как-нибудь сама справлюсь, как и справлялась прежде! У.: Ну, если ты, конечно, называешь «это» справляться… посмотри, что с Ней творится! Д.: Не уходи от разговора! У.: Да я вовсе не ухожу! Я просто не понимаю, что ты хочешь. Мне вообще всегда с этим было крайне сложно! Д.: Где же ты был те множества раз, когда в прямом эфире Она не знала, что сказать! Где же ты был,

123

Д.: Так что же тебе мешает мне помогать, если я такая безнадежная? У.: Ты понимаешь, между интуицией и мной ты всегда выбирала интуицию. Ты опиралась на ее хрупкие, не очень прочные начинания, а прибегала ко мне только тогда, когда уже было поздно! Д.: Да ты просто подонок! У.: Ну-ну, дорогая! Давай не будем на личные оскорбления переходить! Пока ты металась бессмысленно, синонимов я успел накопить на всю Ее оставшуюся жизнь! Д.: Только и делаешь, что копишь их для того, чтобы меня притеснять, — все мое существование пытаешься превратить в одну большую индульгенцию!

Д.: Чем же я вам нужна, смею поинтересоваться? У.: Ты должна отпустить боль! Д.: Говорят, гений, а такие глупости говоришь! Понадобился бы мне твой совет, если бы я могла ее отпустить! У.: Пойми, ты держишь ее, ничто и никто не способен отпустить ее, кроме тебя. Д.: Держу. Очень сложно расставаться с родными муками. У.: Вот именно! Отпусти ее. Д.: Как? У.: У тебя есть маленький, невидимый сосуд. Он, увы, есть только у тебя. Главное — его найти и открыть. Через него постепенно испаряется боль.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

наталья львова

Александр Розенталь на сегодняшний день, вероятно, самый почтенный горнолыжник России, ибо ему 96 лет, но он до сих пор круглый год катается. Слесарь-электрик, радист-спасатель, актер-любитель, друг Юрия Никулина сообщит в своей колонке для «РП» что-то такое важное. Но сделает это не сразу: Александр Иосифович уже может себе это позволить.

текст: александр розенталь

В 1932 году однокашник по фабрично-заводскому училищу, ФЗУ, приобщил меня к горным лыжам. Это был мой ровесник Анатолий Герасимов. Лыжи беговые были в нашей стране популярны, а горные — нет. Все делали сами, брали обычные лыжи и обивали по канту металлом, мастерили крепления и подбирали какие-то грубые ботинки. Кататься ездили на Воробьевы горы. Я окончил только семилетку — мне хотелось работать, и отец советовал: «Если есть способности, потом сможешь учиться дальше». Его арестовали в тридцать седьмом, больше я его не видел. После ФЗУ устроился я работать радиомонтажником на Шаболовке. Потом, поработав несколько лет, решил поступать в институт. Сначала на рабфак, рабочий факультет при МЭИС, институте связи. Память у меня была великолепная, по физике и математике я первым был. Ко мне, как тогда говорили, «прикрепляли отстающих».

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Вступительные экзамены сдал хорошо, мне попался бином Ньютона. 22 июня началась война, 3 июля я был уже на призывном пункте. Но повоевать мне пришлось всего до зимы 1941 года. Меня как сына «врага народа» отправили в штрафбат, а там сначала у меня началась цинга, потом я заболел сыпным тифом. Когда меня везли с сыпным тифом на санях-розвальнях в госпиталь, на станции Чупа мы подорвались. Немцы закидали дорогу минами. Не видно ничего, все занесено снегом, что называется, «следующая станция — полярный круг». Больных тифом стригли наголо, а меня даже не постригли, так я был плох, не думали, что выживу. Потом приходят — а я жив. Я ведь спортом занимался, думаю, что выжил благодаря этому. И вот в конце декабря 1941 года я был уже дома. Мы тогда жили на Гоголевском бульваре в доме № 29, напротив

Министерства обороны. Подошел к дому поздно вечером. Смотрю, в наших окнах горит свет, хотя брат на фронте, мать эвакуирована, отца нет. Я пошел к соседям по нашей коммунальной квартире. Те рассказали, что в нашу комнату поселили людей, которые должны были взрывать в Москве мосты. Переночевал, а на другой день пошел в военкомат. Мне дали удостоверение, по которому я получил продовольственные карточки. У нас же были дикие потери в начале войны, надо было выполнять норму призыва. Меня направили на призывной пункт где-то в районе «Кутузовской». Я туда еле пришел. Там много всякого народа. Гляжу, столовая. Пошел туда, чтобы карточки не пропадали. Встал в очередь, взял себе обед, и тут кричат: «Розенталь!» Думаю: что я пойду, у меня обед в руках! Сел, пообедал. Потом пошел к военкому. Помню, он был небольшого роста. — Вы опоздали! — говорит.

124

125

И вот до конца войны мы занимались восстановительными работами. Тогда ведь паровозы были.

аркадий шайхет/фотосоюз

Объясняю: у меня же обед был в руках, надо было съесть или бросить? Он успокоился, потом спрашивает: — Нужен слесарь-электрик. Сможешь? — Конечно, смогу! Я поехал, куда меня направили, — в Народный комиссариат путей сообщения (НКПС), в организацию под названием «Стройводопневматика». Там встретил человека, у которого я работал до войны, Александра Петровича Бутурлинского. Он узнал меня и обрадовался: — Саша, вы ко мне? Только ко мне! И вот до конца войны мы занимались военно-восстановительными работами. Тогда ведь паровозы были. И на каждой железнодорожной станции стояли водонапорные башни, диаметром метра три и метров двенадцать высотой. А водокачка — далеко, сколько воды в баке — непонятно. Сигнализация — поплавок сверху, но зимой он замерзал. Железнодорожники качают воду, она льется на пути. Надо было что-то делать, и Александр Петрович придумал простой прибор: два реле, две лампочки, контакты и герметичная гармошка, которая сжималась от давления воды и не замерзала. Это очень облегчило жизнь железнодорожникам. Эти приборы я и делал своими руками. Кончилась война, я пришел в институт, но после первого семестра меня исключили за неуспеваемость. Оказалось, что после контузии я старое помнил, новое — забывал через полчаса. Памяти не стало никакой. Перешел на заочное отделение и стал тренировать память. Для этого повесил дома школьную доску и повторял, повторял, повторял. Так память восстановилась. Но мне стало не хватать времени заниматься. Поэтому я окончил школу инструкторов альпинизма и поехал в горы, стал радистом спасательного отряда. В те времена горные лыжи были неотъемлемы от альпинизма. Еще до войны я бывал на Эльбрусе. Мне дали военную радиостанцию, железный ящик на лампах. Пришлось ее носить, а еще аккумуляторы, палатку, ледоруб, веревки, консервы. Но я был молодой, здоровый, справлялся. Проработал так три года, по 100 дней в году. Мы дислоцирова-

русский пионер №7(31). октябрь 2012

лись в Баксанском ущелье, которое идет от Нальчика почти до Эльбруса. В Адыр-Су был лагерь «Химик» от института имени Губкина. Зарплату нам выплачивали по приезде в Москву, а на месте только кормили. Мне хватало. После 1956 года началась «оттепель», я устроился работать в организацию Министерства обороны, в секретный «почтовый ящик», раньше бы меня не взяли. Проработал там до 1971 года. Потом мне надоела секретность, и я пошел прорабом в организацию, занимавшуюся монтажом и наладкой электрооборудования в театрах. Там я трудился до пенсии, точнее, до 65 лет — жена попросила еще поработать. Я был знаком с известнейшими в те времена спортсменами-горнолыжниками. С Юрием Анисимовым очень дружил до войны. Был такой Валентин Михайлович Коломенский, известный альпинист и гор-

не захотела. Зато сын катается, ему уже 55 лет. Он физик у меня, окончил физфак МГУ, работает очень много, у него и голова светлая, и руки умелые. Катается Татьяна, жена его, сын их, мой внук. Жена внука, Верочка Егорова, чемпионка Европы по фитнесу. Правнуку уже 16 лет, он катается на доске, скейтборде. Правнучке Вике 2,5 года, она пока не катается, но… зато не курит. И никто у нас не курит. Большая часть моей жизни связана с Юрием Никулиным. Это был чудеснейший человек, талантливый, умный. Одно плохо — курил. У них все курили: и он, и жена его, и теща. История нашего знакомства такая: я учился в школе в Староконюшенном переулке. Я сидел на одной парте с девочкой, Ирочкой Ростовцевой. Мы дружили с ней всю жизнь. Она потом вышла замуж за художника Василия Ивановича Ляликова, а сама стала известной пианисткой. У нее

В последнее время у меня часто возникает чувство, что пришла пора что-то такое сообщить людям. Так вот, сообщаю: я никогда не пил. нолыжник. Ростовцев Дмитрий Якимович, с которым мы дружили много лет. Он меня приглашал судить соревнования ЦСКА по горным лыжам на спортивной базе «Тысовец» под Львовом. Но кататься там не было времени. Потому по возвращении в Москву я покупал путевку в подмосковный «Турист», она стоила 5 рублей 72 копейки, и катался там. Моя супруга Анна Теодоровна по профессии инженер-строитель. Окончила МИСИ, тоже заочно. Мы с ней очень дружны. Женился я поздно, так сложилась жизнь. Пытался жену приучить к горным лыжам, но она однажды упала и больше кататься

русский пионер №7(31). октябрь 2012

было две сестры. Одна из них, Татьяна, вышла замуж за Юру Никулина, а другая, Ольга, за его армейского друга, с которым Юра воевал, Марата Ваштрауба. Мы очень часто встречались. Я жил на Гоголевском бульваре, а он на Сивцевом Вражке, точнее, в Нащокинском переулке. Переулок этот — знаменитый: когда Александр Сергеевич Пушкин приезжал в Москву, он останавливался у своего друга Павла Воиновича Нащокина в доме № 2. А Юрий Никулин жил в доме № 4. Когда я ушел на пенсию, почувствовал свободу. Но надо же чем-то заниматься. Однажды утром, когда мы пили чай, я про-

читал в газете объявление: на «Мосфильм» приглашали желающих сниматься в кино, в массовке. Я туда пошел и много снимался. Например, дублировал Зиновия Гердта. А на съемках фильма «Пока люблю, пока надеюсь», в котором снимались такие прекрасные актеры, как Евгений Евстигнеев и Вячеслав Невинный, я познакомился с актером Леонидом Персианиновым, который служил в театре Советской армии и еще преподавал в любительской студии. Он пригласил меня к себе. Но одно дело играть в массовке, другое — выйти на сцену. Я играл Фирса в «Вишневом саде» Чехова, Сорина в «Чайке». В каждом спектакле я находил что-то новое для себя, это ведь творчество. Потом девять лет я занимался в театральной студии в ЦДРИ. Ею руководил Юрий Абрамович Бидерман, прекрасный актер и режиссер. Но он страдал известным русским недугом — пил каждый день, иногда наперсток, иногда стакан. Когда он умер, все развалилось. Десять лет играл в другом театре, а потом попал в Дом учителя, в студию «Горизонт» под руководством Виталия Романовича Поплавского. Здесь у меня в «Тартюфе» роль судебного пристава и в «Марии Стюарт» роль священника. Но не знаю, как будет дальше. Во-первых, у меня стало плохо со слухом. Это случилось неожиданно. Однажды встал утром и понял, что ничего не слышу! К слуховому аппарату не могу привыкнуть. То оглушает, то не слышно. Аппарат плох тем, что у него очень узкая частота, не различает басов, и слов я в нем не разбираю. Партнеры помогают мне, подходят поближе, иногда кладут руку на плечо, чтобы я знал, когда произносить свою реплику. Но могут так войти в роль и увлечься, что забывают сделать это. Так было в последний раз, и я пропустил самую важную, на мой взгляд, фразу. Я потом ее сказал, ни публика, ни даже режиссер ничего не заметили. Но я-то заметил. В последнее время у меня часто возникает чувство, что пришла пора что-то такое сообщить людям. Так вот, сообщаю: я никогда не пил.

126

orlova

Писатель Виктор Ерофеев в своей колонке задается сакраментальным вопросом русской интеллигенции: кто виноват, что повсеместно торжествует глупость? И, как полагается примерному интеллигенту, с себя вины при этом не снимает.

текст: виктор ерофеев

Андрей Белый возмущенно писал в разгар Серебряного века, что русская интеллигенция разучилась читать Гегеля по-немецки и тщетно пытается разобраться в его философии с помощью переводов на русский язык. С тех пор прошел всего лишь век, и гоголь-моголь и гегель-хегель стали неразличимыми понятиями, а про Андрея Белого и вовсе забыли. Не глобальное потепление планеты, а глобальная эпидемия глупости стала главной проблемой нашего времени, но это мало кто замечает в силу той же самой глупости. Глупость заседает у нас везде: на самом низу и на самом верху, слева и справа, у женщин и у мужчин, в разных народностях и во всяких конфессиях. Глупость пожирает людей, они мякнут, ржавеют, дуреют от глупости, глупость льется на нас помойными ведрами, нескончаемыми потоками идиотизма. Нас, как свиней, кормят

русский пионер №7(31). октябрь 2012

отбросами мыслей, клиповым жмыхом, желтой баландой. Уже народился новый тип людей: они бьются бритыми головами и ржут по каждому поводу. Им говоришь: — У меня умерла мама. Они пугаются, втягивают головы в плечи, краснеют прыщами, а потом начинают ржать. У них нет других заготовленных реакций. Они объясняются только смехом, цоканьем языка и торжествующим пердежом. Они пердят в парламенте и дома, в городах, деревнях, на дорогах. Они пердят на каждом перекрестке, и дети у них тоже пердят, племянники пердят и вот уже запердели внуки. Они ржут и пердят — и это у них называется «жизнь». Когда они молодые и свежие, они еще радуют глаз своими животными повадками, у них глаза с поволокой и длинные шестипалые ноги. Они фоткаются раком, меряются х…ями и срут по ногам, но когда они взрослеют

и матереют — тут святых выноси! Они разваливаются на части, бронзовеют, как бронтозавры, их пучит от тщеславия, они блюют историями о своих победах и каникулах, они уже стали на карачки и уткнулись мордами в аптечное варево. Они больны всеми болезнями, но умирать не спешат, потому что они не знают, что это такое, они просто исчезают в могилах. Если глупость нищих и бедных еще вызывает чувство тревоги за беспомощных дураков, то глупость богатых вызывает недоумение: как же они разбогатели, если все их действия в совокупности равны глупости? И глупость богатых, чего-то там постоянно скупающих, калькулирующих и тоже меряющихся х…ями, кто же из них богаче, вызывает чувство отчаяния: они просто крупнее гадят, чем бедные. Приезжаешь в какой-нибудь маленький город: там глупость озлобленная, черствая, агрессивная. Приезжаешь

128

назад домой, в большой идиотский город: здесь глупость страшнее войны, она непреодолима. Раньше наши правители, страдая от глупости, брали себе в советники довольно умных людей. Те им помогали грамотно расправляться с людьми, вовремя отрывать руки и ноги. Но и этот век просвещения померк. Теперь наши правители и в советники выбирают себе идиотов, и уже пошло беспорядочное отрывание рук и ног. Глупость зашкаливает. Один правитель откусывает ухо другому, поменьше, другой кусает половые органы своей жены, и так до бесконечности. Никакого прагматизма! Раньше мы хотя бы могли понять, кто за демократию, а кто за мракобесие. Но теперь с этим стало неясно. В обскурантизм подались демократы, а мракобесы вышли в дамки. Умных людей становится все меньше и меньше. Они, естественно, вымирают, как мамонты. Они никому не нужны. Они только мешают. И они ушли. Куда-то спрятались. Сидят в каких-то дурацких окопах. Шлемы на головах. Чтобы глупость не задолбала. Но глупость бьет по ним прямой наводкой. То одного выбьет, то другого. То третьего в плен возьмет и отправит на каторгу шить солдатские рукавицы. Умные сами виноваты в том, что расплодилась глупость. Говорили им старые философы: окружи свои мысли забором, чтобы в них не полезли свиньи. Нет, не окружили. Напротив, тщеславились мыслями перед народом. Народ наелся этих мыслей, но не смог переварить. Началась рвота, потом зачастили поносы. Потом все остановилось, и все стали пердеть. Идет молодая девушка и пердит. Пердит и ржет. И непонятно, что с этим делать. То бесплодие, то прорва детей. Техника тоже стала отказывать. Сломались трамваи. Погас электрический свет. И только Интернет не отключался, но потом он тоже затих и погас. С неба стали падать самолеты и вертолеты. Заржавели двухколесные велосипеды. Пересели было на трехколесные. Но они тоже заржавели. Не выдержав общей глупости, сломались памятники.

129

Попадали вниз головой на асфальт. Но глупые решили всем миром помолиться и испросить у Бога, чтобы самолеты не падали на голову, а Бог почему-то не отозвался. Тогда глупые решили обойтись без самолетов. Им все равно — лететь или не лететь. Если они умеют стоять раком, то куда и зачем им лететь? Я еще застал те времена, когда водились умные люди. Количество их было крохотное, но они еще водились. Они мне рассказывали, что ум отличается от глупости умением создать дополнительное количество измерений. Ну, например, в трехмерном мире создать четвертое измерение и таким образом охватить трехмерный мир четырехмерной мыслью. Это было простое философское рассуждение, но для этого нужно было читать Гегеля хотя бы в русских переводах. Но мы все ушли в ботву. Я еще помню, как умные люди читали

ешь свободно пердеть и ржать, а когда тебе скажут: «У тебя умерла мама», — ты найдешь, чем поржать и как попердеть. Виновата ли в глупости предглупостная литература? Разве я не помню, как в японском посольстве ко мне подошел, радостный, один популярный писатель и сказал, ссылаясь на Восток, что он научился совсем не думать? А я посмот рел на него и сказал: — Витя, тебе это было нетрудно сделать. И ведь это я не себе сказал, а другому, совсем другому Вите. Но я тоже чувствую, что не могу долго сопротивляться глупости. Умные мысли в книгах вызывают у меня раздражение. Их хочется не оспорить, а ликвидировать. Кроме того, меня сильно потянуло к пердящим девушкам. К ржущим и пердящим. Раньше я старался относиться к ним иронически, а теперь наполняюсь глобальным варварством и хочу нюхать их вонючий зад.

Не глобальное потепление планеты, а глобальная эпидемия глупости стала главной проблемой нашего времени.

пьесу Грибоедова и качали головами: Чацкий не умный! Много спорили: умный — не умный. И кто он на самом деле? Не Чаадаев ли зашифрованный? А теперь настал век стояния раком на ушах. Этого так сразу не объяснишь. Это так глупо, что даже не поддается объяснению. Но попробую: для начала надо встать раком, утвердиться в этой позе и застыть неподвижно на некоторое время. Ну, хотя бы на час. А затем неожиданно оторвать ноги да зацепить их за уши. Тогда из головы уходят последние мысли, и ты становишься свободным, абсолютно свободным, и начина-

Но в последний момент перед полной сдачей моих позиций вырастает передо мной Андрей Белый с вопросом: — А ты читал Гегеля по-немецки? — Нет! — Назови самых умных людей, которых ты встречал в своей жизни! Я задумался. Собственно, их было совсем немного. Я могу их пересчитать на пальцах одной руки. Все остальное было довольно посредственно. Так ради кого стоит переделывать мир? Нет, Белый, долой пессимизм, пойду-ка я лучше к пердящим девушкам, чем к твоему ср...ому Гегелю!

русский пионер №7(31). октябрь 2012

ксения жихарева

После всего немыслимого, что нарассказывала беллетрист Лера Тихонова в предыдущих номерах «РП», ей, конечно, потребовалось очищение. В смысле, просветление. И роман на туалетной бумаге, который написан карандашом для подводки глаз, — доказательство начала новой эры в жизни отдельного человека. Мы говорим о Лере, о Тихоновой. Но и всем остальным не помешает Випассана — прочистить ум от секса, наркотиков и лжи. Хари кришна! В смысле, аминь.

текст: лера тихонова

На самом деле в материальном мире нет ничего твердого. Есть только горение и вибрация. Это я прочувствовала на собственной шкуре. А вышло все вот как. В московских отелях затишья не бывает. Но этой весной улов был особенно жирным. Я приходила домой за полночь и падала без сил. Но едва закрывала глаза, как гости начинали сновать мимо носа, будто косяки рыб. Подплывали совсем близко и возмущенно пучили глаза. «Номеров нет, — устало говорила я. — Ни одного. Даже люксов. Никаких нет…» Рыбы недовольно шлепали ртами и теснили друг друга. Я барахталась в аквариуме каждую ночь, а утром не могла подняться. Помимо бессонницы начала заговариваться. Прощаясь по телефону с клиентом, вдруг выпалила: «Счастливо, девчонки!» Мужчина на том конце провода замолчал. И я тоже. Пока тянулась

русский пионер №7(31). октябрь 2012

мучительная пауза, я поняла, что пора выбираться на сушу, то есть ехать в отпуск. «Вы это мне?» — наконец вымолвил клиент. «Нет, — ответила я. — Рыбам», — и положила трубку. Когда попадаешь в дурацкую ситуацию, единственный выход — это довести ее до полного абсурда. — У тебя слишком беспокойный ум, — заключила Лакшми. — Тебе надо на Випассану. Лакшми — моя давняя подружка. Она — богиня процветания и жена бога Вишну. Носит в волосах цветок лотоса, углем подводит глаза, умеет плести тибетский браслет и обожает кришнаитские фестивали. Про вегетарианство, думаю, нет нужды упоминать. На самом деле Лакшми зовут Лариса Кашина, и когда-то мы вместе окончили среднюю школу в Бутово. Теперь она там же снимает однушку и работает в магазине «Белые облака». Ее Толик, конечно, мало тянет на Вишну. Охраняет не миро-

здание, а какой-то банк. Зато без запинки выдает кришнаитскую скороговорку. Они, конечно, чудаки. Но разбавляют мой гламурный корпоративный мирок, и я их обожаю. — Что еще за Випассана? — спросила я. — Очередная хари кришна? — Когда ум грязный, страдание следует за человеком, словно колесо за повозкой. Ум надо чистить. — Лакшми сложила пальцами обеих рук замысловатые фиги. Она постоянно изрекает суфийские афоризмы и при этом складывает мудры. — Випассана — это не хари кришна. Это древняя техника медитации самого Будды. Благородная тишина речи, тела и, главное, ума. Десять дней жесточайшей аскезы в закрытом лагере, и твоя жизнь изменится. И еще Лакшми часто перебарщивает с дурацкими советами. Я фыркнула: — Закрытый лагерь?! Ты сошла с ума!.. Ни за что!

130

валерий кацуба

Через полчаса выяснилось, что мой ум — не бык и не слон, а целый зоопарк. Он бесновался.

131

русский пионер №7(31). октябрь 2012

валерий кацуба

Пришлось подписаться под сводом правил: воздерживаюсь от убийства живых существ, воровства, алкоголя, наркотиков, лжи, секса и мастурбации... Я и крупная австралийская женщина по имени Додо смотрелись среди мелких тайцев, как спаржа в кастрюле с горохом. Единственный лагерь, в который мне удалось записаться в последний момент, оказался на севере Таиланда. Последней каплей, кстати, стал дергающийся правый глаз. Он не доставлял ужасных страданий, обещанных Лакш ми, но клиенты на встречах реагировали неоднозначно. Один даже попытался повалить меня на кровать во время инспекции номера, еле отбилась. Сияющие тайки забрали мобильный, ноутбук, плеер, книгу, ручку и одежду моей семидесятилетней бабушки (которую я выпросила у нее специально

русский пионер №7(31). октябрь 2012

для Випассаны), забраковав ее как непристойную. В обмен выдали наряд тайского крестьянина, полотняный мешочек с посудой и номер 7В. Улыбались они при этом уж слишком широко. Я, насквозь корпоративный человек, к таким улыбкам отношусь с подозрением. Как оказалось, не зря чувствовала подвох. Пришлось подписаться под сводом правил: воздерживаюсь от убийства живых существ, воровства, алкоголя, наркотиков, лжи, секса и мастурбации... Ну, хорошо, без убийств, воровства и наркотиков я еще проживу, но как быть со всем остальным?! Кстати, я все же убила. Но об этом позже.

Огляделась в своей личной клетушке под номером 7В размером три метра на два. Жесткая кровать без матраса, табурет и лампочка Ильича на безопасно коротком проводе. На секунду мне почудилось, что я украла на тайском рынке ананас, меня схватили, и вот теперь мотаю срок в женской колонии. Хорошо, что попалась не с травкой. Говорят, у них за это отрубают голову. Ни часов, ни календаря. Как же я узнаю, когда придет пора откинуться? Вытащила из косметички карандаш для глаз и нарисовала над кроватью маленькую черточку. Десять черточек, и свобода! Интересно, я буду писать неприличные рифмы на стенах для будущих поколений випассанцев?

132

Напялила огромную рубаху и широкие штаны, пошитые из мешковины, и по удару гонга пошла по дорожке в веренице тайских женщин. Первой, словно предводительница апачей, шла Додо. Я бы с удовольствием с ней поболтала, но встречаться глазами, использовать язык жестов и тем более разговаривать нам запретили. Как оказалось впоследствии, мой самый говорливый собеседник — я сама. «Наблюдайте естественное дыхание, чтобы сконцентрировать ум. Остановите мельницу мыслей хотя бы на пару минут... — Корявый английский учителя, похожего на старого, но очень доброго орангутанга, разносился по холлу для медитаций. — Ум такой неустойчивый и беспокойный… Как дикий бык или слон, он разрушает все, он сеет хаос…» Через полчаса я приоткрыла один глаз. Народ вокруг в позе лотоса погрузился в нирвану. Мне же было не до естественного дыхания, дождаться бы окончания пытки. Задница болела, будто ее отбили на стейки, и спина ныла зверски. Рядом две тайские бабушки на маленьких стульчиках сидели неподвижно, как сфинксы. С завистью уставилась на их троны и впервые в жизни пожалела, что я не бабушка… Еще через полчаса выяснилось, что мой ум — не бык и не слон, а целый зоопарк. Он бесновался. Я перебрала все факты своей биографии, поселила около десятка гостей, затеяла привычную ссору с бойфрендом и на сотый раз вышла из нее победителем. Наконец запели мантры, и я вскочила, с трудом разминая затекшие ноги. Два дня Додо, я и сорок тайцев наблюдали дыхание на маленьком участке между ноздрями и верхней губой. К концу второго дня у меня под носом начало щекотать. Там явно что-то шевелилось. Или прорастало. Когда пропел «петух», рванула в туалет. Уставилась в зеркало. С облегчением выдохнула. Слава богу, никаких усов! «Наблюдайте реальность в пределах своего тела, двигаясь от грубой, видимой к более тонкой… — бубнил учитель. — Не привязывайтесь к боли. Просто

133

наблюдайте, будто доктор осматривает пациента. Жизнь быстротечна, каждое мгновение что-то появляется и исчезает. И боль тоже пройдет…» Ага, пройдет. Скорее, позвоночник ссып лется в штаны тайского крестьянина. Благо, там места навалом. Одним из доступных развлечений в короткие перерывы было посещение туалета. В погоне за разнообразием я по пять раз в день чистила там зубы. Теперь я точно знаю, что и без «орбита» можно достичь блестящих результатов. Третье место в моем хит-параде занимали прогулки вокруг дуба. Хоть я далеко не ученый кот, но ходить приходилось строго по круговой дорожке. У мужской половины был свой дуб и своя дорожка. Наши орбиты не пересекались. Их даже кормили в отдельном домике. Видимо, опасались спонтанного группового секса между горячим и десертом. Кстати, есть хотелось больше, чем секса. Всего две кормежки в день: в шесть утра и в одиннадцать. Рис пареный, жареный, моченый, маринованный, вареный, тушеный, сладкий на десерт и даже сырой. Я не знала, что делать с последним, и косилась на сокамерниц. Они его клевали, как горлицы. На седьмой день «заколосилось» все тело. Посадите любую женщину на одиннадцать часов медитации в день с беспрерывным ощущением, что по всему телу что-то растет! Да она рехнется! И бритву забрали, думала я с ужасом. Представляла, как выхожу из лагеря мохнатым зверем, и от этой страшной мысли даже переставала болеть спина. Однажды руку кольнуло. Открыв глаза, увидела комара. Бах! Прихлопнула звонкой оплеухой. Все сорок тайцев и Додо обернулись. Боже, я совершила убийство на глазах у сорока одного свидетеля! Теперь на три часа медитации больше! Наворачивая во время перерыва эллипсы вокруг дуба, я клялась убить Лакшми. Спасала только мысль, что Сиддхартха Гаутама тоже прошел через это и в конце концов стал Буддой. «Сохраняйте невозмутимость. И вскоре обнаружите, что ощущения начинают по-

являться в тех местах, которые раньше были “слепыми”…» Я глубоко вздохнула. Ежедневный подъем в четыре утра и жестокие эксперименты над собственным телом давали о себе знать. Если бы не боязнь посрамить родину, я бы вытянулась между тайцев и Додо и захрапела. «Грубые, тяжелые, неприятные, они растворятся в более тонких вибрациях… Во всем теле вы начнете ощущать приятный поток энергии...» Утром на восьмой день мое тело вдруг исчезло, оставив лишь голову профессора Доуэля. Ни ноющей спины, ни затекших рук и ног. Только тепло и вибрации! Да! Да! Да! День пролетел, как одно мгновение. Мой ум был таким чистым, что я ощущала в нем дуновения ветерка. Вечером, после отбоя в девять, я лежала, умиротворенная, и глядела в потолок. Теперь я знала, чистый ум напоминает выдвинутый пустой ящик комода. И набивать его барахлом больше не хотелось. Перед глазами вдруг возникли люди. Они разговаривали, смеялись, ходили. Я пригляделась. Господи, я же их знаю! Это мои герои, молчавшие столько лет! Начатый роман давно лежал угрюмым кирпичом в столе. Что я только не делала, чтобы его оживить! Даже перечислять стыдно… Усатый мужчина вдруг стиснул в объятиях высокого брюнета. Ах, вот какой поворот! Ничего себе! Брюнет отчаянно вырывался... Мне оставалось только за ними записывать. Я вскочила и заметалась в панике. Ни одного клочка бумаги! Что же делать?! Крадучись, пробралась в туалет и сунула рулон туалетной бумаги под рубашку. Ленин писал молоком и хлебным мякишем, а я карандашом для глаз на туалетной бумаге. Если бы учитель заглянул в мою келью, пришлось бы ее жрать. Все-таки Ленин знал, что делал. В Москву я прибыла с рулоном исписанной туалетной бумаги и безмятежностью во взоре. Ожидающая меня в аэропорту Лакшми сложила мудры и торжественно провозгласила: — Когда ум чистый, счастье следует за человеком неотступно, как тень! Вот и проверим.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

orlova

Есть такое мнение, расхожее, что алкоголь с умом не дружит. Но одна из миссий «РП» (если кто еще не заметил) — развенчивать расхожие мнения. Ведущая питейной рубрики «Горнист» Вита Буйвид нашла в вине не только истину, но и повод для философствования.

текст: вита буйвид

Связать тему номера («Ум») с темой рубрики («Алкоголь») проще простого. Даже дети знают, что алкоголь действует на сосуды головного мозга, а там и до ума недалеко. Мои многолетние наблюдения за алкоголем свидетельствуют о том, что дуракам алкоголь категорически противопоказан. А вот умному человеку, наоборот, пара стаканчиков пойдет только на пользу. Избытки ума, которые часто оказывают не самое благоприятное действие на характер, смешавшись с некоторым количеством промилле, воспаряют. Давление этих излишков на психику уменьшается, и перед вами уже не просто умнейший, а еще и милейший человек. Даже казусы, которые сопровождают распитие напитков, выглядят милыми и трогательными. С алкоголем у меня все в порядке. У нас с ним нежные паритетные отношения. А вот с умом сложности. Не те сложности, о которых вы подумали. Специфические русский пионер №7(31). октябрь 2012

у меня сложности с умом. При виде действительно умного мужчины я млею. Учащается пульс, дыхание, появляется слабость в коленках, и я начинаю нести всякую чушь. Налицо все признаки тривиального возбуждения. Возбуждает меня ум. И скрыть это состояние можно только одним способом — срочно выпить. Лучше уж остаться в памяти очень умного мужчины подвыпившей женщиной, чем полной дурой. Если же умнейший мужчина тоже немного выпьет — вот тогда уже ситуация стремится к гармонии. Дело было в Любляне, на открытии выставки Stereo-tip. На пресс-конференции присутствовал словенский философ с мировым именем. Нет, не Славой Жижек, а тот, другой, он еще очень популярный философский журнал издает. Интересно, почему в такой крошечной Словении так много философов с мировым именем? Ну, это для другой рубрики, я не об этом. Итак, наличие философа в президиуме

заблокировало мой мозг. Хорошо еще, что пресс-конференция закончилась очень быстро и плавно перешла в открытие выставки. Первый бокал красного вина меня немного успокоил. Тут бы и остановиться, но вино было слишком хорошим для такого мероприятия. Италия-то близко. Пришлось взять второй, а потом и третий, который мы распивали с известной группой словенских акционистов IRWIN. Но глазом я все равно следила за философом и аккуратненько так перемещалась по залу, подбираясь к нему все ближе. Знаком приблизиться вплотную стал второй бокал в руке философа. С сияющими глазами я сообщила ему, что всю жизнь мечтала с ним поговорить. Да? И о чем же? Философ был мил и снисходителен. Я замялась. О Лиотаре поговорить, что ли. Но глупо как-то — говорить с одним философом о творчестве другого. Тем более я явно пьяна и вряд ли потяну такую беседу. Хотя английский

134

135

Даже дети знают, что алкоголь действует на сосуды головного мозга, а там и до ума недалеко. того, вежливый. В процессе разговора он явно пытался найти зацепку и отмазаться. — Такой странный проект. Чего вы хотите добиться? — Я ничего не хочу добиться. Просто мне интересно наблюдать за поведением мужчин в специфических условиях. — Вы считаете эти условия специфическими? — Да в общем, нет. Но не всегда же рядом женщина в такой момент. Тем более с фотоаппаратом. — Что я должен делать во время съемки? — Ничего особенного. Просто постарайтесь быть максимально естественным, не позируйте. Чем вы обычно занимаетесь в это время? — Даже не знаю… Если вокруг мало людей — люблю почитать газету.

— Мало людей???? — Ну да. Впрочем, я очень редко пользуюсь автобусом. Даже никогда не думал, что автобусная остановка может быть кому-то интересна. Вау! Вот это ситуация! Мечта филолога. Два славянина поговорили по-английски. Он, наверное, в Нью-Йорке не был, ему это нью-йоркское «бастаб» (buth tube) показалось «басстопом» (bus stop). Ура, похоже, съемка отменяется!!! — Вы знаете, произошло недоразумение. Речь идет о ванне. — Ах, о ванне... как мило. Да, это действительно интересный проект. Но знаете, у меня только душ. Мы оба с радостью распрощались. Похмелье — вещь серьезная. Думаете, почему у него был такой хриплый и утомленный голос?

русский пионер №7(31). октябрь 2012

борис смелов/фотосоюз

мой от выпитого всегда улучшается. Придется опять о работе. — О вашей работе? Прекрасно. Пойдемте, покажете мне, где она висит. — Да нечего там смотреть. Потом посмотрите. У меня есть дело более важное. Я бы очень хотела, чтобы вы в моем новом проекте поучаствовали. Тогда я как раз снимала проект «Мужчины в ванне». Уже нашелся издатель, который собирался издать фотоальбом, и дело было только в недостатке материала. Предлагая философу попозировать, я на нью-йоркский манер произнесла название проекта — «Мэн ин бастаб». Философ слегка пожал плечами, но согласился. Все-таки он не только умный, но и милый. Мы условились созвониться на следующий день около полудня, я записала номер его телефона, мы выпили за успех нашего предприятия, и я вернулась к группе IRWIN. С ними мы продолжили сначала на выставке, потом в милейшем ресторанчике на набережной у крепостной стены, потом в каком-то клубе. Проснулась я как раз около полудня. Голова раскалывалась. Фотографировать философа в ванне не хотелось. Ну и что, что умный, подумаешь. Ну, звезда мировой философии. Конечно, такая съемка серьезно капитализировала бы мою книгу. Хотя... Может быть, мне другого философа поискать, покруче? Того же Жижека. Хотя этот симпатичнее. Чисто внешне. Работ я его не читала, конечно. Интересно, о чем он пишет? Жижека я, правда, тоже только про Лакана/Хичкока читала, и то не до конца. А с этим даже поговорить не о чем, пока он будет в ванне лежать. Наверное, лучше не звонить. Нет, позвоню все-таки. Нужно отвечать за базар. Может быть, он передумает, и тогда моя совесть будет абсолютно чиста. Да, не зря меня называют фотографом, который не любит фотографировать... Трубку философ взял не сразу. Голос был вялый и хриплый. Он явно с трудом припомнил свое обещание. И уже по голосу я понимала, что ему абсолютно не хочется фотографироваться, но он тоже человек совестливый и, кроме

русский пионер №7(31). октябрь 2012

136

текст: андрей волос рисунки: павел пахомов

Критики утверждают, что на любой текст, под которым стоит имя этого писателя, можно вешать табличку «Основано на реальных событиях». Что ж, для тех, кто полагает, что Андрей Волос в каждой своей вещи пытается разобраться исключительно с тем, что происходит в реальном мире, этот рассказ, возможно, станет ошеломляющим открытием. С миражами Волос тоже умеет разбираться. И притом с миражами высшего порядка — такими, которые Юнг считал предсмертными грезами души, а «Тибетская книга мертвых» — особыми видениями, возникающими при переходе из жизни в смерть и из смерти в жизнь. Не на тибетском и не на санскрите, а на чистом русском Волос создает здесь свое бардо, свою антарабхаву. Дежурный по рубрике Владислав Отрошенко

137

русский пионер №7(31). октябрь 2012

В конце

лета на балкон к Диделеву повадился во робей. Казалось бы, воробей и воробей, ничего особенного. Тысячи таких. Миллионы. Их даже птицами обычно не называют. Пото му что птица — это все-таки нечто серьезное. Орел. Дятел. Сорока, в конце концов. Или хотя бы голубь. А это — так, птички. Куда ни сунься — всюду они. Нещадно стрекоча и трепыха ясь, поднимают мелкие радуги из весенней лужи. Прыгают друг за другом, вышивая крестиком по свежему снегу, или затевают гром кую свару из-за корки хлеба. А то еще целой бандой проносятся мимо, прослышав, должно быть, что где-то там у кого-то что-то про сыпалось — овсяная крупа или манка. Дело всем понятное — жизнь. Но этот оказался чрезвычайно неприятным типом. Он являлся в такую рань, когда еще даже ни одна ворона не начинала драть горло. В зыбком свете августовского рассвета — пять часов самое позднее — этот мелкий садист устраивался либо на крепкой культе обломанной березовой ветки, либо, чтобы оказаться ближе, на со всем жидкой, плакучей: цепко обхватывал коготками и висел. В не погоду ветер мотал его с амплитудой распахнутых рук взрослого человека, что подонка совершенно не смущало: должно быть, при выкла птаха к вечной неустойчивости своего положения. И вот, усевшись, он принимался щебетать. То есть в каком смысле «щебетать»? Попроси кого-нибудь найти пару к слову «щебет», он тут же ляпнет «сладостный». Как же, сладостный!.. В его исполнении щебет представлял собой пронзительный скрежет пополам с визгом. Он накатывал частыми очередями, при чем каждая следующая трель (если, конечно, можно в данном слу чае так выразиться) с перехлестом ложилась на предыдущую, после чего их дуплет с такой силой бил через приоткрытую балконную дверь в комнату, что казалось, не воробей, а бригада молдавских сдельщиков схватилась за драчевые напильники и неистово отде лывает ими что-то отвратительно дребезжащее. Когда это случилось впервые, Диделев в панике скатился с кровати и заметался, ничего не понимая: ни что происходит, ни что будет дальше, ни, главное, что ему в этой дикой ситуации делать. Через пять секунд он опомнился, выругался, снова лег и по пытался уснуть, накрыв голову подушкой. Но могучий щебет прошибал ее будто газету. Обхватив плечи руками и поеживаясь, Диделев вышел на балкон. Певец зари сидел на ветке метрах в полутора от перил. Это был самый обычный воробей — со спинки коричневобурый, ржавчинного оттенка, с черными пятнами. Грудка, наобо рот, серая. Морда наглая, как вообще у всех воробьев, но у этого осо бенно. Издавая свои противоестественные рулады, он раскрывал клюв, задирал голову и жмурился. Ветра не было, но от того, что со

русский пионер №7(31). октябрь 2012

лист, треща и щелкая, непрестанно кивал, вскидывался и кланял ся, вся ветка ходила ходуном. — Что ж ты, сволочь такая! — удивленно сказал Диделев. — Кыш! Он несколько раз махнул, но это не произвело впечатления. Судя по всему, воробей понимал, что сколько бы этот двуногий без перьев ни дирижировал, полететь у него все равно не получится. Диделев обозлился. Первой родилась мысль отрыть в кладовке телескопическое удилище и шугануть им подлеца как следует. Но на первый случай выбрал упрощенную схему: нашарил в овощной коробке пару кар тофелин потяжелее. Тщательно прицелившись, он метнул первую — и, разумеет ся, довольно значительно промахнулся. Однако воробей исчез, словно растворившись в зябком воз духе. — То-то, — сказал Диделев, все еще настороженно пригля дываясь. Листва золотилась в первых лучах. Воробья не было. — В следующий раз хуже будет. Вернулся в комнату. Лег, накрылся одеялом. Сладостно сложился, подтянув ноги к животу. Он надеялся вздремнуть часок, оставшийся до неминуемого грохота будильника, а если повезет, то и увидеть один из чудных утренних снов: радужных и совершенно невнятных. Они забываются еще до того, как тол ком проснешься, но на весь день оставляют ощущение радости и неясного удивления: как будто тебе показали что-то чрезвы чайно важное, вселяющее надежду, показали через мутное стек ло и мельком, и ты, разумеется, ни черта толком не разглядел, — но все же понял, что не нужно сомневаться: оно и на самом деле существует. Так вот: не успел он как следует угнездиться, как воробей уже сидел на облюбованной ветке, и оконные стекла дрожали от его дикого щебета. Дней десять Диделев бился с гадкой птицей. Он привык просыпаться задолго до того, как из парков вы ходили первые троллейбусы. Когда они только начинали гулко раз бегаться по мглистым сонным улицам, он уже стоял на балконе, поджидая визитера с очередным сюрпризом в руках. Телескопическое удилище, мысль о котором первой при шла в голову, оказалось неэффективным. Завидев в руках Диделе ва пятиметровый дрын, воробей от греха подальше перелетал на тополь, а настоящему размаху грозного оружия препятствовали ветки и конструкция балконных перекрытий. Если бы об эту пору кто-нибудь выбрался из дома и задрал голову, ему могло показать ся, что Диделев азартно забрасывает и подсекает, — а поскольку хлестал холодный дождь и воды хватало с избытком, вряд ли бы он удивился, что этот неистовый рыбак выбрал для своих практик именно балкон. Расплескивая черные лужи и хищно урча, по переулку кра лась мусоровозная машина; зловещее просверкивание адского ма ячка окончательно превращало происходящее в сцену из какого-то

138

139

русский пионер №7(31). октябрь 2012

фильма ужасов, только вместо мрачного саундтрека гремел весе лый щебет неумолчного певца… С огорчением убедившись в бесполезности удилища, Диде лев вспомнил, что где-то у него валяется старинная браконьерская сетка-накидка. Искусство владения ею было не таким уж простым: предварительно умело скомкав, следовало метнуть так, чтобы она, мелкоячеистая и оснащенная по краям небольшими грузилами, расправилась в полете и упала, накрыв собой все живое в диаметре двух или трех метров. Тогда ловкий браконьер вытягивает снасть вместе с оказавшейся под ней рыбешкой. Дня три он тренировался в комнате, воображая колотый пар кет перекатом. Накидка ложилась все уловистей. Диделев злорадно воображал: когда он запулит ее с балкона, сетка наглухо запутает мерзавца, а свинцовые грузилки не дадут упорхнуть. Тогда Диделев затянет маэстро на балкон и безжалостно задушит. Однако воробей трижды легко избегнул опасности. С балко на сеть летела комом, хотя только что в комнате ложилась как по ложено, веером. На четвертый раз она безнадежно запуталась в вет ках. Диделев полдня тянул и дергал, но результата не добился. Лезть на мокрое дерево он не посмел. С тех пор снасть висела на березе, ежечасно напоминая о неотступно бредущей следом неудаче. Ошалев от злобы, Диделев сделал приобретение, которое уж наверняка должно было положить конец этому безобразию, — пневматический пистолет. Утро выдалось туманным. Но дело пор тил не туман. Стоило лишь прицелиться, как птаха ловко ушмыги вала в листву и скакала там, невидимая, с ветки на ветку, изредка обнадеживающе подавая голос и сбивая с толку. Девять стальных смертоносных шариков ушли в «молоко». Бормоча проклятия, трясущимися руками начал перезаряжать. Но почему-то стали ломиться в дверь: это был разъяренный ранней по будкой участковый. Он яростно требовал ответа на вопрос, зачем Диделев палит с балкона по живым людям и знает ли, что ему за это будет. Диделев пытался рассеять недоразумение, объясняя, что палит по воробьям, что же касается живых людей, то эта сторона дома выходит в сквер, где в такое время суток их вообще не бывает. Однако, судя по холоду сузившихся глаз, участковый аргументов не принял, а, напротив, серьезно засомневался в способности наруши теля отвечать за свои слова и поступки. В итоге, как ни упрашивал Диделев этого не делать, мент завел волынку изъятия: повел в участок, допрашивал, норовил за путать; в конце концов дело кончилось малым: после трехчасовой волокиты был составлен протокол, в соответствии с которым Ди делев лишился последнего, чем мог бы защититься от проклятого воробья. Трудно вообразить, а уж тем более рассказать всю последователь ность чувств Диделева, которые, звено за звеном сковываясь в креп кую цепочку, привели в конце концов к тому, к чему привели. Ве роятно, это было что-то вроде переживаний заложника: сначала он ненавидит террориста, потом понимает часть его проблем, затем разделяет их и начинает сотрудничать. Как модель подойдет, на

русский пионер №7(31). октябрь 2012

верное, и чередование чувствований оповещенного о скором конце больного: отрицание, гнев, попытки хоть о чем-нибудь договорить ся, депрессия и, наконец, тихое примирение с неизбежной смертью. Так или иначе, однажды Диделеву пришла такая мысль: вместо того чтобы попусту демонстрировать тщету зла, по-доброму приспособить на балконе кормушку. Нашлась подходящая фанер ка, и он ровненько присобачил ее к перилам двумя шурупами. — Двадцать один рубль, — сказала кассирша, осветив зебру штрихкода проницательным лучом считывателя. Диделев вытащил несколько десяток, а пока шарил в другом кармане, вылавливая целковый, она, выхватив три бумажки, уже бодро отсчитывала девять кругляков сдачи. Наконец нашелся. — Вот, — сказал Диделев. — Возьмите рубль. Зачем мне столько железа? — Не надо, — отрезала продавщица и с громом высыпала на тарелочку. — Да чего вы, — шутливо сказал он, надеясь приветливо стью расколоть неожиданно схватившийся лед. — Хороший рубль! Берите, не пожалеете. — Вы серьезно?! — вдруг возмутилась она. — С чего вы взя ли, что хороший? Лучше других, что ли? — Она смотрела с насмеш ливым презрением. Диделев не нашелся с ответом, сгреб полкило сдачи, в оше ломлении покинул магазин, дома распечатал упаковку, высыпал на фанерку добрую горсть пшена и отправился спать. Проснулся, как всегда, от дикого верещания. Однако когда воробей заметил приготовленное угощение, ловко перелетел на перила, подскакал и принялся стучать клю вом, подбирая зернышки как в голодный год: дробно, часто, спеша и промахиваясь, суетливо перетаптываясь по всей фанерке (долж но быть, со всякого места соседнее казалось ему куда богаче) и, хап нув и не успев проглотить одно, жадно кося глазом на другое.

...Дня три он тренировался в комнате, воображая колотый паркет перека том. Накидка ложилась все уловистей. Диделев злорадно воображал: когда он запулит ее с балкона, сетка наглухо за путает мерзавца, а свинцовые грузил ки не дадут упорхнуть. Тогда Диделев затянет маэстро на балкон и безжа лостно задушит... 140

По сравнению со щебетом звуки его неряшливой трапезы оказались умиротворяющими: Диделев наконец-то уснул — уснул тем самым утренним сном, о каком долго мечтал, но был вынужден вместо нежных радостей предрассветного Морфея довольствовать ся охотницким азартом в трусах на ледяном ветру. Сон закружил голову, понес облака разноцветных пирами док, все круче заворачивая вращение и унося нескончаемую че реду стремительного полета куда-то в пестрые кольца Сатурна, — и в конце концов, дойдя до предела скорости, плотности и пута ницы цвета, сложил весь мир одним большим фунтиком, в какие насыпают землянику. Он изумленно смотрел в него с широкого конца, не совсем понимая, что случилось. В этот миг противоположный, острый глухой, с треском ото рвался, в дырку хлынуло сияние, а следом за сиянием впрыгнул воробей. Диделев дернулся. Птичка успокоительно помахала крылом и подпрыгала ближе. — Гаврик! — Что — гаврик? — хрипло спросил Диделев. Скованный изумлением язык даже и во сне плохо его слушался. — Зовут меня Гаврик, — пояснил воробей. — Допер наконец? — Кто допер, я? — удивился Диделев, чувствуя неприятное томление во всем теле. Столь славно начавшийся сон грозил обер нуться бредом. — Ну а я, что ли? — переспросил Гаврик точно таким тоном, какого придерживалась давешняя продавщица в продуктовом. — Я уж думал, голос сорву, а ты так и не скумекаешь. — Это ты о… — Это я о пшене, — подтвердил воробей. — Молодчага. Дав но бы так. Похвала в его адрес из уст воробья звучала дико. — Но кто мог подумать!.. — сдерживая возмущение, начал Диделев. — Интересное дело! — вперебив возмутился Гаврик. — Что тут думать? Ты считаешь, мне так уж хочется таскаться по помой кам? И я вечно должен копаться в говне? — Я… — Диделев хотел отвергнуть прозрачный намек, обо рачивающийся обвинением. — Разве у воробья не может быть человеческого достоин ства?! — Но ведь… — промямлил окончательно сбитый с толку Ди делев. — Ладно, замнем для ясности, — смилостивился воробей. — А хлеб есть? Лучше белый. Никаких пирамидок и никакого фунтика уже не было, бе седовали в комнате. Диделев сидел на постели, одурело потряхи вая всклокоченной со сна головой, Гаврик вхолостую припрыги вал на стопке книг, занимавших подоконник. Несмотря на свар ливость тона, вид в целом у него был чрезвычайно довольный — должно быть, пшено пришлось по вкусу. Диделев выглянул на

...???...

141

балкон, и точно: фанерку Гаврик прибрал дочиста — а между тем с вечера там было граммов двести. Ему показалось, что после тра пезы воробей как-то приосанился: и грудь стала мощнее, и плечи шире, и бусинки глаз смотрели не остервенело, как прежде, а ве село. — Есть белый, — кивнул Диделев. — Пошли на кухню. — А масло? — невзначай спросил Гаврик, после чего порх нул на воздух. — Есть. — Неужели и сыр? — робко пискнул он, ныряя под прито локу. — Летать — это совершенно просто, — говорил как-то Гаврик, раз валясь в кресле. — Дело, как ты понимаешь, не в крыльях. Мало ли у кого крылья. Крылья — это для отвода глаз. Как тебе известно, уче ные вообще не могут понять, каким образом крылья такого разме ра… ну, скажем, как мои… могут поднять в воздух такую массу… ну, скажем, как моя. Считают, считают — а не сходится. По идее, боль ше должны быть. — Он сдержанно рыгнул и погладил значительно раздавшееся в последнее время брюхо. — Или крылья больше, или масса меньше. Понимаешь? Временами Гаврик начинал излагать банальности в таком менторском тоне, что, если бы Диделев не делал скидку на то, что все-таки имеет дело с воробьем, его бы это определенно взбесило. — Дело, несомненно, в духе. Точнее даже — в душе. Вот, на пример, страусы — те души не имеют. У них вместо души пар. По тому и не летают. Еще пингвины, скажем. — Гаврик пренебрежи тельно махнул крылом. — Они когда умирают, от них тоже только пар, как из чайника. Поэтому в Антарктике столько изморози. — Гаврик отпил кофе, взглянул на Диделева и, заметив, вероятно, в выражении его лица оттенок некоторой иронии, наставительно добавил: — Это научно доказано, между прочим. — Ну да, — серьезно кивнул Диделев. — А у воробьев душа — во! — Во или не во, а все-таки душа! — окрысился воробей. — Не пар, по крайней мере, который в сосульку смерзается… Душа от летает временно, куда заслужила, и ждет, когда при конце времен Верхний Птах огласит мир Золотой трелью. Тогда все воробьи, как бы давно они ни освободились от помоек этого мира, вспорхнут и рассядутся на проводах, чтобы звонким щебетанием славить Пер вое Яйцо. Нет, пожалуйста, не верь. Дело твое. Только не надо вот этого! — Он покрутил в воздухе кончиком пера. — Ты, например, не веришь, потому что в тебе ничего, кроме цинизма, не осталось, а другой свято верит. Свято, понимаешь? Не нужно оскорблять его чувства… Тем более что на самом деле все так и есть. Научно дока зано. И очень многие не верят, не верят, а потом бац! — и поверили. Потому что убедительно. Я тебе говорю: почитай Воробьиную кни гу, в ней все написано. Как написано, так и будет. — Ты читал? — поинтересовался Диделев. — Не важно, — буркнул Гаврик. — Важно другое: после того как птенца посыпали лепестками черемухи, у него появляется шанс спастись. Если он не будет отнимать крошки у других, а, наоборот,

русский пионер №7(31). октябрь 2012

станет раздавать свои, совьет гнездо, вырастит птенцов и научит их летать по-человечески, то, когда прозвучит Золотая трель, его душа попадет не в песчаную пустыню Сахару, где даже ящерицы дохнут, а в Орловскую область к хлебным амбарам… Разве не убедительно? Что непонятного? — Да ну, — серьезно удивился Диделев. — Что тут может быть непонятного. Как божий день. — Вот именно. Понимаешь, есть ведь Высший суд, в конце концов. — Гаврик пыхнул сигаретой, снова положил на пепельни цу и отпил кофе. — Как вообще в это можно не верить? Он так искренне и простодушно смотрел, помаргивая свои ми бусинками, что Диделеву стало неловко. — Ладно, что уж. — Гаврик махнул крылом. — Как говорит ся, каждому по вере его. Ты, конечно, очень упертый. Но все-таки надо помаленьку двигаться, надо. Не все сразу, я понимаю. Завтра я расскажу тебе первую часть Священной истории Воробьев, — за молчал, прокашлялся и спросил невзначай: — А вчерашняя ветчи на еще осталась? Лето вспоминалось именно так, как вспоминаются моменты вся кой чепухи и путаницы, счастливо разрешившейся ко всеобщему облегчению, а ныне прорывающейся бесконечными повторами самых забавных моментов. («А помнишь, как ты в меня из пневма тички стрелял?» — спрашивал Гаврик, утирая слезу. «О-о-о-о-ох!» — отвечал Диделев, обессиленно маша рукой.) Лето и в пору их первого знакомства уже докатывало по мок рой траве свои рыжие колеса, а потом и вовсе как-то очень быстро кончилось. Но и осень оказалась недолгой. Всегда прежде такая протяж ная, теплая, успевающая шорохом листвы нашептать множество милых и обнадеживающих глупостей, всерьез озабоченная поис ком паутинок для паучков — чтобы каждый мог бесстрашно мах нуть в кристально-синее небо лесной опушки, громко щелкающая стручками недотроги, выгоняющая под березы стада по-коровьи тупо глядящих подберезовиков, а под осины — собранные группы подосиновиков, осмысленно ждущих момента кинуться в атаку на ближайший бугор, — нынче она миновала так быстро, будто с ди ким хохотом махнули перед глазами пестрым цыганским платком. И сразу наступила зима: небо почернело и, судя по всему, зачервивело — во всяком случае, белесые полосы были точь-в-точь как следы слизняков; беспрестанно сыпал снег, электрический свет, дрожавший желтыми кругами, был слишком тускл, а тот, что торчал раскаленными добела рельсами, резал и слезил глаза, по этому рассмотреть что-нибудь толком все равно не получалось. — Да ты не грусти, — уговаривал Гаврик. — Ладно тебе. — Я не грущу, — вяло отзывался Диделев. — Ну а что? — Ничего. — Нет, ты скажи. — Не знаю… — А зато я знаю! — сердился Гаврик. — Выкинь ты все это из головы!

русский пионер №7(31). октябрь 2012

...— Да вы охолоньте, Валентина Пет ровна, торопиться некуда, — утишила ее Саша, стоя в дверях руки в боки и как будто нарочно выпячивая живот. — Там это… в четвертой. Вы гляньте, потом уж я займусь. — В четвертой? — вопросительно по вторила Валентина Петровна, позе вывая...

— Что выкинуть? — деланно удивлялся Диделев. — Антропный принцип выкинь. Добром прошу: выкинь ан тропный принцип, он тебя погубит. — Да чего погубит… — Да того! На себя уже не похож, вот чего. Колбаса где? — В холодильнике, где ж еще… — На, ешь. — Не хочу. — А ты через «не хочу». — Нет. — Ну давай риса сварю? — Не надо. — Ну макарон. — Нет. — Ладно, я сварю, а ты как хочешь. — Эх, Гаврик, Гаврик, — вздыхал Диделев. — Добрая ты душа. — Я-то добрая, — ворчал тот, гремя кастрюлей. — А ты со всем обалдел. Дался тебе этот антропный принцип. Сдохнешь ско ро, если жрать не будешь, вот и весь принцип. — Ну и что? — Что «ну и что»? — Ну и что, что сдохну? — Да ничего! — злился Гаврик. — Ты дурак совсем? «Ну и что!» На бугор снесем, вот и все. Охота тебе?! Диделев вздыхал. — Не понимаю я, — тускло говорил он. — Понимаешь? Не понимаю. — Чего не понимаешь? — Ну пойми, — тут же начинал горячиться Диделев, и не здоровый румянец красил его испитые щеки. — Если целая Все ленная… понимаешь?.. целая Вселенная создавалась такой, чтобы в ней мог появиться человек!.. то как это все теперь можно объяс нить? Целая Вселенная создавалась специально, чтобы карлики ели людей? Чтобы люди ели друг друга?

142

143

русский пионер №7(31). октябрь 2012

— Может, она не знала, — буркнул Гаврик. — Кто? — Да Вселенная твоя. — Чего не знала? — Что все так выйдет… Диделев задумывался. — Это возможно, — соглашался он. — Но как тогда быть с ан тропным принципом? По идее, дело должно было идти к весне, но ни черта похожего не происходило; наоборот, зима сжималась и костенела, и скоро Диде леву стало невыносимо трудно двигаться в ее мертво сгустившемся морозном веществе: она обернулась к нему острыми льдинками, и каждое, даже самое незначительное движение причиняло режу щую боль. — Тяжело мне, — тихо сказал он однажды под утро. Гаврик сидел на краю постели и не ответил сразу, потому что почувствовал, что пришло время каких-то последних слов, а слов этих ему говорить совсем не хотелось: он бы все отдал, только бы и Диделев забыл о необходимости их сказать. Лежал бы себе и даль ше, как лежал. Толковали бы, как прежде, обо всякой всячине… Ди делев пускался бы в многоступенчатые рассуждения, норовя хоть каким-нибудь боком приноровить величественный антропный принцип к подлым принципам человеческой жизни. И о велоси педе тоже: дескать, сейчас попусту ржавеет на балконе, а весной — ведь придет когда-нибудь весна? — непременно нужно привести его в порядок, купить новую резину и гонять по пригородным до рогам до свиста в ушах. И еще много о чем. Но черный ветер ломил стекла, грозя и вовсе их выдавить; не боясь поморозить щеку о каленый кафель балкона, приникал снизу к щели балконной двери и дул, дул! — уже и полоска снега лежала на паркете. — А знаешь, — Гаврик рассмеялся, надеясь переменить тему, отвлечь Диделева от гнетущих мыслей, — вспомнил сейчас. Умора! Как-то раз я… — Очень тяжело, — бесцветно сказал Диделев. Гаврик замолчал. — Совсем? — спросил он потерянно. — Совсем. — А может… — Нет, не хочу больше. — Но может быть… — Нет. Я полночи думал, понял. Мы никогда не узнаем. Ни когда не поймем. — Что не поймем? — Никогда не поймем, верно ли понимаем все это. — Что «все это»? — Да все. Жизнь. Себя. Какой смысл? — Ну как же «какой смысл»! — жалобно возразил Гаврик. — Вот придет весна, мы тогда с тобой!.. Диделев слабо усмехнулся. — Весна не придет, не выдумывай.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

...Ей тоже захотелось немедленно оказаться там, на улице, на свободе — идти куда-нибудь по лужам, скользить на дотаивающем льду, хвататься за руку того, кто будет шагать рядом, и хохотать, и снова нарочно оскальзы ваться, чтобы он снова поддержал...

— Но раньше же приходила!.. — Раньше приходила. А теперь не придет. — Не может этого быть, — горько сказал Гаврик. — Может, не может… Они помолчали. — Мы так сжились с тобой, — слабо сказал Диделев. — Ты простишь, если я тебя оставлю? — А как я один? — спросил Гаврик. Диделев не отвечал. Он жалко улыбнулся и закрыл глаза. — Нет, конечно, — сказал Гаврик, не сводя с него глаз. — Раньше я тоже был один… Да ну что я, в самом деле. Один — так один. Не думай об этом. — Прости меня, — едва слышно проговорил Диделев. — О чем ты… Но ты твердо решил? — Да. — Не передумаешь? Диделев слабо усмехнулся. — Разве удастся передумать? — Не знаю. Кто может вообще это знать? — Это правда… — Тогда прощай, — прошептал Гаврик. — Я верю, мы встре тимся. — Если повезет, в Орловской области, — снова усмехнулся Диделев. — Ну да, — серьезно кивнул Гаврик. — А не повезет — что ж… — В пустыне тоже люди живут, — успокоил его Диделев. — И воробьи, — согласился Гаврик. — Вот видишь… уж как-нибудь. Они помолчали. — Прощай, — прошептал Диделев. — Прощай, — повторил за ним Гаврик. Глаза-бусинки были полны влагой. Он прижался своей пушистой перистой щекой к давно не бритой щеке Диделева. Диделеву стало очень спокойно — он понял, что все его за боты всегда были лишними.

144

Гаврик немного отстранился и клюнул его в сердце. Дверь ординаторской раскрылась с кряканьем. — Валентина Петровна! — зычно сказала толстая дежурная медсестра Саша. Валентина Петровна, под утро задремавшая на клеенчатой кушетке под «дежурственным» пледом, заполошно села, будто уже собравшись куда-то кинуться. — Да вы охолоньте, Валентина Петровна, торопиться неку да, — утишила ее Саша, стоя в дверях руки в боки и как будто нароч но выпячивая живот. — Там это… в четвертой. Вы гляньте, потом уж я займусь. — В четвертой? — вопросительно повторила Валентина Пет ровна, позевывая. Ее фраза содержала гораздо больше смысла, чем лежащее на поверхности подтверждение номера палаты. На самом деле в ней заключалось, кроме того, и желание уточнить, то ли именно, что обе они сейчас имеют в виду, случилось; и вопрос, не произошло ли при этом чего-нибудь непредвиденного, выходящего за рамки даже сурового больничного бытования, в котором жизнь и смерть вечно шатаются рука об руку и то и дело меняются местами, — например, не слишком ли всполошились соседи по палате; и еще много чего по мелочи. — В четвертой, — кивнула Саша, ответив на все сразу. Валентина Петровна поднялась, сняла вязаную кофту, в ко торой проводила ночь, и надела халат. Обитатели палаты толклись в коридоре. — Вишь какое дело… — Вот так оно… — Эта птичка всегда под утро прилетает… — Здрасти, Валентина Петровна… — Здравствуйте, — озабоченно сказала она. Фонендоскоп не понадобился, все и так было ясно. Валентина Петровна опустила руку умершего и несколько мгновений сидела неподвижно, наклонив голову и о чем-то глубо ко задумавшись. Саша уже громыхала, завозя каталку в распахнутые двери палаты. — Все, забирайте, — бесцветно сказала Валентина Петровна, поднимаясь на ноги. — Потом зайдите в ординаторскую. — Хорошо, Валентина Петровна, — отозвалась Саша. Выпятив живот, она постояла несколько секунд, глядя на умершего и как будто строя в воображении схему предстоящей ра боты. Первым делом со вздохом стянула с покойного одеяло. По додеяльник путался и упирался. Саша пыхтела и матюкалась. В кон це концов предметы разделились. Одеяло она кинула на соседнюю койку, пододеяльник — на спинку каталки. Затем обошла кровать и подогнала каталку. Захлестнула тело с боков куцей простыней. Вернулась к двери и, полувысунувшись, заорала что было мочи: — Катя! Ка-а-атя!

145

Минуты через три пришаркала насупленная санитарка Катя. — Ну где ты есть-то! — недовольно сказала Саша. — Не до кричишься. — Крылья сёдни чтой-то забыла, — ласково пояснила Катя. — Пешком приходится. — Пешком она сёдни… Ладно, берись. Вдвоем они подняли и перевалили тело на высокую каталку. Саша при этом по-штангистски надула щеки, а Катя, наоборот, ста ла со свистом втягивать воздух, отчего ее личико, и так-то неболь шое, и вовсе съежилось. — Все? — спросила она, отрясая руки. — Да все, все, — буркнула Саша. — Переработала… Пересте лешь тут потом. Она откатила каталку подальше на свободное место. Попра вила, чтобы лежал ровно. Сложила руки на груди. Накрыла пододе яльником, тщательно подоткнула со всех сторон, чтобы не торчали ни ступни, ни волосы. Оставалось снять наволочку. Она подняла подушку и тут же, взвизгнув, отскочила. Под подушкой что-то лежало. Опасливо приблизилась. — Вот же едрит твою, — сказала она брезгливо. — Воробей! Ворча и глядя с такой опаской, будто эта невесть откуда взявшаяся, но безнадежно дохлая птица могла вдруг порхнуть и за щебетать, она сняла наволочку и сложила вчетверо. Брезгливо мор щась, взяла ею трупик. Подошла к окну и бросила в форточку. Серое пятно мелькнуло за стеклом. Саша задержалась у окна, невольно ловя ноздрями льющие ся снаружи запахи весны. Тянуло прелью, талым снегом, почему-то дымом. Где-то вда леке позванивал трамвай, капель подыгрывала на карнизе бара банными дробями. Воробьи щебетали — ну просто как бешеные. Почему-то ей подумалось, что невесомый трупик, что она только что выкинула, только притворялся дохлым. Она бросила, а ему только того и надо: пролетел, подлец, для отвода глаз пару эта жей камнем, а потом вспорхнул и сидит теперь на краю козырька над подъездом, оглушительно чирикая вместе с такими же ушлы ми дружками: рад небось до смерти, притвора, что всех перехитрил и ускользнул. Она подняла взгляд и удивилась синеве весеннего неба, то и дело прочерчиваемого какой-нибудь мелкой птахой, одуревшей от тепла и свежести. Ей тоже захотелось немедленно оказаться там, на улице, на свободе — идти куда-нибудь по лужам, скользить на дотаивающем льду, хвататься за руку того, кто будет шагать рядом, и хохотать, и снова нарочно оскальзываться, чтобы он снова поддержал. — Возись тут, — досадливо пробормотала она незаметно для самой себя. Вздохнула и взялась за каталку, чтобы вытолкать в ко ридор.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

Читатели и слушатели «РП» эмоционально, а то и пристрастно обсуждают не только содержание нового номера журнала, но и пионерские чтения, на которых ожидалась дискуссия Ксении Собчак, Ильи Яшина и таинственного романиста Натана Дубовицкого. Дубовицкий на чтениях не появился, но его новый роман «Машинка и Велик», опубликованный в «Библиотеке «Русского пионера», уже доступен в книжных магазинах. И пристрастно обсуждается. http://fima-psuchopadt. livejournal.com/ «Революшн пати» как светское мероприятие «Пионерские чтения», Собчак исполняет на сцене о том, как ей во сне явился Владимир Владимирович. В первом ряду — непримиримый Яшин и Колесников — из президенского пула. Все это происходит под крышей медиа-группы «Живи», что принадлежит олигарху Прохорову, по совместительству — проложенному между недовольными и довольными властью. Светскость, випы, теплый ламповый протест, всем пох на все, кроме денег... Блеать, Москва. А быдло где?

http://van-men.livejournal.com/ Фраза президента, сказанная на вопрос журналиста о полете со стерхами: «Не полетели

русский пионер №7(31). октябрь 2012

только слабые журавли. И то с первой попытки. Со второй все полетели», оказалась скрытым ответом на запись в «Твиттере» Ксении Собчак, в которой популярная телеведущая и лицо белоленточной оппозиции сравнила полет стерхов, не все из которых последовали за Путиным, с итогами выборов. Видимо, факт того, что президент читает ее блог, так потряс Ксению, что вдохновил на рассказ, опубликованный в последнем номере журнала «Русский пионер».

@1belov Помнится в русском пионере Путин печатался? Преемственность блин просматривается однако!

михаил иванов Я смотрел трансляцию. «Сон» Ксении Собчак мне понравился много 146

больше. И мне думается, что дискутировать с ней сложнее, чем с «неким» Натаном Дубовицким... А некоторая дискуссия в текстах Ильи и Ксении имела место, о чём Ксения сама и сказала перед своим выступлением. Илья прям как угол дома и логика его стройна, но вот таланта пожиже, чем у Ксении, на мой взгляд.

http://yashin.livejournal.com Сходил на «Пионерские чтения» к Андрею Колесникову. Надеялся на литературную дискуссию с неким Натаном Дубовицким, но тот почему-то не пришел. Прочитал в итоге свой текст про «ва-банк», романтиков и прагматиков в политике, опубликованный в «Русском пионере» летом. @k@ribosomo Воще-то я пришел в книжный за тетрадкой и просто удивился, почему русский пионер в этот раз такой толстый.

reutzwald «Страшно — когда ты ноль». Колонка Ильи Яшина в журнале «Русский Пионер». Напрасно смеетесь, жизнь копирует искусство.

рисунки: анна всесвятская

мартын ганин Никого не волнует, не

147

Сурков ли написал второй роман Натана Дубовицкого «Машинка и Велик», замечает критик Мартын Ганин. …То есть сюжет и правдоподобие автора вообще не интересуют, ни одной минуты. Что же его интересует? Во-первых, игра в нехит рые загадки с аудиторией журнала «Русский пионер». Миллион долларов, внезапно попадающий в руки главному герою, предстает перед нами в виде сертификата на офшорную фирму, которая называется «Трест Д.Е.». Натан Дубовицкий читал Эренбурга, ага. Проценты по этому миллиону выплачивает специалист по отмыванию денег по имени Шейлок Холмс. Натан Дубовицкий читал Конан Дойля и Шекспира, ага. «Eala eala earendel», — поет на бегу желтый медведь. То есть «Сильмариллион» Натан Дубовицкий тоже читал, а может, даже и самого Киневульфа в оригинале, такой он у нас образованный прилежный зайчик… …Наконец, автора интересует придумывание штук. Не сюжетных ходов или неожиданных

поворотов — а именно штук. Вот главный герой в самолете, француженка рядом с ним читает книгу (изрядная порция французского текста без перевода в сноске — тут мы узнаем, что Толстого Дубовицкий тоже читал, то есть не пелевинским лыком шит, а суровой классической ниткой). Он спрашивает, что за книга, завязывается диалог, который нечувствительно переходит вот во что: «Какой на хер Бегбедер? Он разве играл? Не помню такого, — невпопад отозвался собеседник лысого (рядом сидящие пассажиры, прежде не участвовавшие в диалоге. — М.Г.). — Я ж тебе говорю, штрафной Павич бил, а если бы не этому дураку бить доверили, а тому же Кутзее, то “барсы” точно выиграли бы…» — и так далее…

http://www.babyblog.ru/ community/post/otdam_darom Меняю книги на денежный эквивалент. Деньги пойдут на закупку красок для раскрашивания беседок в Можайском детском доме. П.Дашковой в хорошем состоянии (читанные один раз). — эквивалент 100 руб. за книгу. Весь комплект — 1000руб. Борис Акунин — в твердом переплете — 100 руб. за книгу, — в мягком переплете — 50 руб. за книгу. Весь комплект — эквивалент 500 руб. Детективы в мягкой обложке — 20 руб за книгу. Есть незначительные потертости на корешках. Книга на английском языке — 150 руб., твердая обложка, 54 стр, плотная бумага, картинки на каждой странице. Библиотека «Русскогопионера» 1 том — Натан Дубовицкий «Околоноля». В отличном состоянии — экв 500 руб. — ПРОДАНА.

proyii43 Спешу вас огорчить, ребята, «Капитан Арктика» — песня про персонажа романа Натана Дубовицкого «Машинка, Велик, или упрощение Дублина». Прежде чем делиться мнениями по поводу ее смысла и уж тем более писать, что его нет, следовало бы найти комментарии автора. Кому интересно — наберите в поисковике название романа и там будет ссылка на один отрывок, в котором как раз и рассказывается о Капитане. И про «семисолнечный скит» там тоже кое-что.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

http://rshb.livejournal.com/ ….появилась настойчивое желание стать обладателям довольно редкого винилового миньона с четырьмя песнями группы Рубль выпущенного как приложение к журналу «Русский Пионер» но цена за Рубль на черном рынке около 1500 рублей.

ратники, но тут на сцену выплыла его подруга Ксения Собчак, приготовившая для публики неожиданный сюрприз. Ее статья «Гордость и предупреждение» по трогательности ничуть не уступала лирическим сочинениям Софико Шеварднадзе, хоть она и носила в себе преимущественно политический контекст.

buro247.ru После продолжительного летнего перерыва традиционные чтения журнала «Русский пионер» вновь заняли свое почетное место в списке культурных событий столицы. 10 сентября демонстрационный зал ГУМа принял сотни гостей и участников «Пионерских чтений», соскучившихся по мудрым размышлениям на самые насущные темы, поднимаемые журналом. Мероприятие началось с приветственной речи главного редактора «Русского пионера» Андрея Колесникова. Он выразил свою радость по поводу необычайного количества слушателей, собравшихся в зале, объявил тему вечера — «Гордость» — и пригласил к микрофону первую чтицу. Ведущая телеканала Russia Today Софико Шеварднадзе представила публике не заметку и даже не статью, а ни много ни мало свой первый полностью выдуманный рассказ. «Извините, если что, за излишнюю сентиментальность», — смутилась Софико и начала читать свое трогательное творение, посвященное теме гордости и первой любви. Ему на смену последовали произведения «мужской документальной прозы» Андрея Никитина и дорожных рассказов о жизни с бедуинами от директора Российского еврейского конгресса Бени Брискина. Кульминацией вечера стало выступление гордого оппозиционера Ильи Яшина, представившего слушателям свое эссе «Я видел таких». В нем Яшин поделился своими мыслями о тех, для кого слово «гордость» — не пустой звук, равно как и понятия «честь», «достоинство» и «вера в вечные истины». Он смело поделил людей на прагматиков, ведомых лишь жаждой собственного благополучия, и романтиков, стремящихся добиться мира во всем мире. Нетрудно догадаться, к какому типу острослов Яшин отнес себя. Очарованные харизматичным оппозиционером слушатели, казалось, уже и сами были готовы вступить в ряды законченных романтиков, согласиться с каждым словом Яшина и записаться ему в со-

glomu.ru Ксения представила публике автора, ранее в чтениях не участвовавшего, Бенни Брискина. Бывший советник премьерминистра Израиля Нетаньяху, исполнительный директор Российского еврейского конгресса (РЕК) извинился перед публикой, что он не при костюме, а в майке. — У меня недавно умер отец. По траурной еврейской традиции нельзя одевать кожаные ботинки и хорошую одежду, надо надорвать рубашку там, где сердце, и так ходить семь дней, — рассказал Брискин. Его рассказ был посвящен брожению бизнесменов, свету небезызвестных, по пустыне. — Слышали ли вы когда-нибудь что-нибудь про РЕК? Бьюсь об заклад — или ничего, или очень мало, — начал издалека Брискин. Российский еврейский конгресс не является обязательной частью официальных мероприятий, его руководители не красуются на фотографиях возле первых лиц на торжественных церемониях. Они тихо дают деньги на различные кажущиеся им важными проекты абсолютно свободно, без рекомендаций сверху. В недрах РЕКа родилась идея как-то необычно отметить еврейский праздник Песах. Было решено совершить, следуя Моисею, пеший поход по пустыне к стенам Иерусалима. В паломничестве, в том числе приняли участие лица свету небезызвестные: глава «Альфа-групп» Михаил Фридман, бизнесмены Ваге Енгибарян, Борис Белоцерковский. Фигуранты списка «Форбс» запаслись проводником, провизией, гитарами, переносным душем и отправились в путь под палящем солнцем. В конце первого дня, на привале, Михаил Фридман произнес сакраментальную фразу: «Великое изобретение человечества — унитаз!». Унитазы владельцы заводов, дворцов, пароходов в пустыню не прихватили, даже биотуалетом не озаботились. Под стенами Иерусалима всех ждало финальное праздничное застолье. Но прежде предстояло изготовить собственными руками мацу.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

148

— По закону весь процесс не должен занимать более восемнадцати минут, это магическое каббалистическое число, — просветил Брискин. Бизнесменам удалось уложиться в отпущенный срок.

@wellherd Смутно вериться, но в июньском Русском Пионере действительно написано о селе км в 40–50 от нас. 3.14здец. @knigikofein Читаю на улице новый номер «Русского пионера». Там на обложке голая девушка. И мне, возможно, было бы стыдно, но...

@ug_rg Главное иметь задачу больше, чем ты сам. В поезде попутчики удивляются моему #РП. А я удивляюсь Софико Шеварднадзе.

spletnik.ru До начала официальной части выступающие успели обсудить последние светские сплетни и новости, главной из которых стало решение суда в отношении финансов Ксении Собчак. Кто-то предложил Ксении покинуть ряды оппозиционеров, чтобы вернуть деньги.

газета «метро» На первых в этом сезоне Пионерских чтениях все внимание привлекла к себе пара Ксения Собчак — Илья Яшин. Ксения проявила активность после прочтения колонки директора Российского еврейского конгресса Бенни Брискина о переходе через пустыню и паломничестве в Иерусалим. Телеведущая пыталась узнать, возьмут ли в следующий раз женщин, а то она очень бы хотела. А потом, когда объявили выступление Яшина, произнесла: «Что такое настоящий компромисс? Могли ли мы когда-нибудь подумать, что оппозиционер Илья Яшин напишет что-то в журнал Андрея Колесникова». блог djurga мои сушечки в «русском пионере» (в рубрике «Фотоувеличитель» — прим.. ред.), №5(29) июль-август 2012 мелочь, а приятно.

kalita Ой, что я нашел!!! Вы не читали? Еще 1сентября опубликовано ... Телеведущей

149

Ксении Собчак приснился сон. Приснился, и хорошо. Но история усугубляется тем, что в этом сне ей приснился разговор с президентом страны о стране, ее президенте и о ней, Ксении Собчак. Тему «Сон» «Русский пионер» раскрыл в одном из предыдущих номеров, но, как выясняется, не до конца.

http://fima-psuchopadt. livejournal.com Спит, значит, Собчак, и снится ей, что ее вызывает к себе Президент Яшин Путин. Ну, она, понятно, очень распереживалась: «А ведь еще ж и про себя невозможно забыть — ведь надо как-то объяснить, почему ты оказалась на морозе зимой, зачем говорила вначале под свист, а потом уже и под аплодисменты… И вроде так искренне хочется извиниться.

https://twitter.com/olkhovitchm Давно хотела приобрести русского пионера, т.к. стала небольшим поклонником пионерских чтений. Свершилось...

skukina k @kristyrockrock У @anny__rock пары в 10 вечера заканчиваются :// сижу жду ее в Кофе Хаузе в Охотном. Сейчас пойдем с ГУМ на пионерские чтения.

carabaas 2012–09–17 06:45 pm (utc) Русский пионер по многим параметрам лучше всех пионеров мира.

maksim lobanov @lobanovmaksim @navalny RT хоть кто-нибудь, пожалуйста! моя свежая колонка в РП @xenia_sobchak Ксения, ретвитните, пожалуйста, мою колонку в «Русском Пионере»; как коллегу вас прошу. @xenia_sobchak Здравствуйте, Ксения, не могли бы Вы ретвитнуть мою колонку из «Русского Пионера»?

роман авдеев @avdeevroman Попробовал порассуждать о гордости и гордыне. Или это уже гордыня?))

http://twitter.com/kostiaminsk Завезите уже журнал Русскийпионер в Минск. Задолбилось жить где-то на отшибе. Городмиллионик тоже мне.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

ГДЕ

КУПИТЬ ЖУРНАЛ Москва: • Сеть мини-маркетов на АЗС ВР • Супермаркеты: «Азбука вкуса», «Алые паруса», «Бахетле», «Глобус Гурмэ» • Торговые центры: ГУМ, «Крестовский», «Стокманн», «Цветной» • Книжные магазины: «Московский Дом Книги» на Новом Арбате и Ленинском пр-те, ТД «Книги «Москва»», «Республика», «Фаланстер» • Магазины прессы «Наша пресса» в а/п Шереметьево • Галереи: «Люмьер», «ФотоЛофт»

Санкт-Петербург: • Сеть мини-маркетов на АЗС ТНК-ВР •С упермаркеты: «Александровский», «Глобус Гурмэ», «Лэнд», «Окей», «Призма», «Ренлунд», «Супер-Бабилон», «Лента» • Книжные магазины: «Буквоед» • Магазины прессы: «1-я полоса», «Нева-Пресс»

Регионы РФ: Книжные магазины, супермаркеты, магазины и киоски прессы в городах: Барнаул, Волгоград, Горно-Алтайск, Екатеринбург, Казань, Калининград, Кемерово, Красноярск, Новокузнецк, Новосибирск, Омск, Пермь, Саратов, Томск, Тюмень А также: Магазины и киоски прессы в Латвии, Эстонии и Казахстане

НА ЭЛЕКТРОННУЮ ВЕРСИЮ www.imobilco.ru — «Аймобилко», крупнейший российский интернет-магазин по продаже лицензионного медиаконтента. www.ruspioner.ru — раздел «Журнальный киоск». http://www.parkreader.ru/ — «Паркридер.Ру», универсальный сервис для чтения газет и журналов. http://www.yourpress.ru — «Ваша пресса», электронные версии газет и журналов. http://ru.zinio.com — Zinio.com, международный цифровой журнальный киоск.

русский пионер №7(31). октябрь 2012

150

Окончен бал, и наплевать, долой из Пензы! Залеплен снегом — не видать — казенный вензель. И чей ты подданный теперь, какой державы? Поди проверь, вот только лошади на Тверь подорожали. Давай прочтем с тобой, дружок, из Вальтер Скотта: как хорошо поет рожок, идет охота... А что за дичь в твоем дому, кого там травят? И почему уж если горе, то уму, а дурню — слава? Опомнись, что ты, Бог с тобой, на полустанке хозяйка добрая бурдой наполнит склянки. Мы впредь Пегаса запряжем — эй, трогай, мерин! И под хмельком хоть на Парнас, хоть в желтый дом, а хоть на Тверь...

ксения жихарева

Игорь Мартынов

151

русский пионер №7(31). октябрь 2012

№7(31). октябрь 2012

выходит с февраля 2008 года Главный редактор Андрей Колесников Шеф-редактор Игорь Мартынов Заместитель главного редактора по работе с vip-авторами Помощник главного редактора Олег Осипов Специальный корреспондент Николай Фохт Ответственный секретарь Елена Юрьева Арт-директор Павел Павлик Заместитель арт-директора Варвара Полякова Фотодиректор Вита Буйвид Бильд-редактор Ксения Жихарева Цветоделение Снежанна Сухоцкая Препресс Андрей Коробко Верстка Александр Карманов Корректор Мария Киранова Менеджер по печати Валерий Архипов Ассистент редакции Ольга Дерунова

Анна Николаева

Генеральный директор Глеб Дунаевский Директор по маркетингу Анастасия Прохорова Заместитель генерального директора по рекламе Наталья Кильдишева Заместитель руководителя по рекламе Анна Матвеева Заместитель генерального директора по развитию Елена Резникова Директор по дистрибуции Анна Бочкова Оптово-розничное распространение ЗАО «МДП «МААРТ» Тел. (495) 744-55-12, www.maart.ru, inform@maart.ru Редакция: 119072, Москва, Берсеневская наб., д. 8, стр. 1, телефон +7 (495) 504 17 17 Электронный адрес: ruspioner@gmail.com Сайт: www.ruspioner.ru Подписка: телефон: +7 (495) 981 39 39, электронный адрес: podpiska@ruspioner.ru Обложка: Boris Donov «Labirintum», 2012 Авторы номера: Вита Буйвид, Джованни Бьянки, Андрей Волос, Екатерина Истомина, Игорь Мартынов, Андрей Орлов (Орлуша), Иван Охлобыстин, Александр Рохлин, Лера Тихонова, Дмитрий Филимонов, Николай Фохт, Софико Шевард надзе, Умберто Эко Фотографы: Orlova, группа «Шило»: Влад Краснощек, Вадим Трикоз, Сергей Лебединский; Ксения Жихарева, Тимофей Изотов, Валерий Кацуба, Игорь Мухин, Максим Шер Художники: Инга Аксенова, Олег Бородин, Ляля Ваганова, Анна Всесвятская, Анна Каулина, Павел Пахомов, Варвара Полякова, Маша Сумнина, Александр Шир нин, Иван Языков В оформлении журнала использованы работы Ивана Языкова из серии «Книга Букв» Учредитель и издатель: ООО Медиа-Группа «Живи», 119072, Москва, Берсеневская наб., д. 8, стр. 1 Тираж 50 000 экз. Отпечатано в типографии GRASPO CZ, a.s. Pod Šternberkem 324 763 02, Zlín Цена свободная Издание зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Свидетельство о регистрации СМИ ПИ № ФС 77-33483 от 16 октября 2008 года Запрещается полное или частичное воспроизведение текстов, фотографий и рисунков без письменного разрешения редакции За соответствие рекламных материалов требованиям законодательства о рекламе несет ответственность рекламодатель