СТАТИСТИКА Акселя ВАРТАНЯНА Поводов выпить или написать статью всегда предостаточно. Было бы желание. Желание совершить небольшую прогулку к истокам отечественных чемпионатов совпало с возможностью его реализовать. Довольно редкое и оттого счастливое сочетан ие. Да и повод не кажется мне высосанным из пальца. Вполне логично заглянуть в прошлое в связи с двумя юбилеями - десятилетием российского первенства и 65-летием со дня основания союзного: 22 мая 1936 года стартовал первый чемпионат СССР среди команд спортивных обществ и ведомств (ранее состоялось несколько союзных турниров с участием сборных республик и городов). Временные рамки ограничу предвоенным периодом, хронологическому принципу предпочту тематический.
В
ладимир Ильич утверждал, что жить в обществе и быть свободным об общества невозможно. Развивая мысль вождя, добавлю - особенно в несвободном обществе. Во второй половине тридцатых цветовая гамма сузилась предельно красный и белый. Иные краски и даже полутона из обращения изымались. Наиболее популярный в те годы лозунг «Кто не с нами, тот против нас» воплощался в жизнь жестко и последовательно. Нейтралитет исключался. При всем своем отвращении к политике мне не удастся обойти ее стороной. Она бесцеремонно вторгалась во все и вся, включая каждого индивида в отдельности. Вне исторического и политического контекста мы не поймем сути происходивших в многообразной футбольной жизни событий, не разберемся ни в законодательных актах и документах, порой путаных, непоследовательных, ни в причинах их несоблюдения. Футбол, как и все остальное, был зеркалом Октябрьской революции и ее свершений. Рад возможности запустить первый из обещанных сериалов. Поначалу наивно полагал ограничиться двумя-тремя сериями: явно недооценил содержимое закромов и собственную словоохотливость. По мере работы над сценарием рамки задуманного значительно расширились. На «Санта-Барбару» не потяну, но с «Петербургскими тайнами» потягаться попробую. Шутка. Не рискну испытывать терпение непосредственного начальства и ваше, уважаемые читатели. К показу все готово. Гасим свет. Внимание на экран.
ТРАДИЦИЯ НАРУШАТЬ РЕГЛАМЕНТ Оповестил общественность о скором появлении на свет первенца непосредственно родитель. В середине марта 1936 года В.Манцев - председатель ВСФК (Всесоюзный совет физической культуры) - предложил разыграть союзное первенство среди 15-20 коллективов в два круга. Не прошло и двух недель, как предложение главы физкультурного ведомства с некоторыми изменениями получило силу закона. Случилось это 26 марта. Документ эпохальный, положивший начало новой эре развития отечественного футбола. На следующий день «Красный спорт» ознакомил с его содержимым своих читателей: «Вчера на заседании ВСФК СССР под председательством В.Н.Манцева обсуждался вопрос о порядке розыгрыша в этом году первенства СССР по футболу. Президиум признал желательной организацию показательных команд мастеров отдельных коллективов спортивных обществ и заводов. Создание таких команд поднимет класс и технику игры советских футболистов и будет содействовать укреплению работы в низовых коллективах. На первое время намечается создать в разных городах СССР от 12 до 16 показательных команд мастеров... Между показательными командами мастеров в этом году будет проведен розыгрыш первенства СССР по футболу. Оно будет разыграно по круговой системе в два круга, весенний - со второй половины мая по конец июня и осенний - с конца августа до начала октября...» Судя по содержанию документа, организаторы четко обозначили цель предприятия (повышение класса и техники игры советских футболистов), имели смутное представление о количестве участников (как показали дальнейшие события - и о системе розыгрыша) и находились в полном неведении относительно персоналий. И это всего за два месяца до начала чемпионата. Только в первой декаде мая было принято решение о составе трех групп - «А», «Б» и «В», состоящих из семи команд каждая. Вопреки мартовскому постановлению чемпионат решили разыграть не в два круга, а в один, зато вместо одного турнира проводилось два самостоятельных: весенний и осенний. Не успели еще просохнуть чернила на новом постановлении, как возникло еще одно (всего за шесть дней до старта). В группах «Б» и «В» в последний момент произвели перестановки, включив в них еще по одной команде. Наконец, в июне, в разгар боев на трех основных направлениях, образовали еще и группу «Г». Намеченный ранее срок также не был выдержан: глав-
ный турнир начался двумя днями ранее намеченного - 22 мая. Всем командам надлежало не позднее 19 мая подать заявки (от 15 до 22 футболистов) в ВСФК для их утверждения. Но заявки продолжали поступать вплоть до начала турнира, и все до единой как ни в чем не бывало утвердили. После завершения чемпионата так и не состоялся предусмотренный Положением переходный матч аутсайдера «А» с победителем «Б». Таким образом, до, во время и после соревнований закон нарушался неоднократно. Заложенные в самом начале недобрые традиции неукоснительно соблюдались на протяжении десятков лет не одним поколением спортивных и футбольных руководителей. Вы наверняка обратили внимание на то обстоятельство, что все решения исходили не от футбольного, а от физкультурного ведомства, хотя Секция футбола СССР находилась в полном здравии и именно ей вменялось в обязанность управлять всеми футбольными делами в стране. Сегодня и представить невозможно, чтобы кто-то взялся обустраивать футбольную жизнь в России без ведома Вячеслава Колоскова, Николая Толстых и подвластных им организаций. Еще один наглядный пример реального присутствия в стране демократии.
ПОЛОЖЕНИЕ О РОЗЫГРЫШЕ Подготовленные в неимоверной спешке правила соревнований скрепил своей подписью зам.председателя спортивно-технического комитета ВСФК К.Морарь примерно за неделю до начала турнира - 14 мая. Ввели трехочковую систему, несколько отличавшуюся от нынешней: победа стоила три очка, ничья - два, поражение - одно. Отказ от игры или неявка на матч шли за бесплатно. За повторную неявку из турнира изгоняли. Поводов схлопотать «баранку» было предостаточно. Например, срыв матча или... «недоставка протокола». Истинная правда. Цитирую: «Протокол сдается командой-победительницей секретарю секции до 16 часов следующего дня после встречи. В случае ничьей протокол сдается командой хозяина поля. За недоставку протокола календарного соревнования в срок команде-победительнице записывается проигрыш». Так-то. Сейчас этим занимаются судьи, пользуясь услугами почтовых служб. Московские арбитры доставляют протоколы в ПФЛ лично. Задержки случаются, и довольно длительные. Начальство может за это пожурить или наказать по всей строгости, в зависимости от настроения или личного отношения к курьеру. Подобные примеры известны. В 30-е годы головной боли у судей было меньше, во всяком случае, по такому пустячному поводу. Неприятности грозили отдельным лицам и целым коллективам за неимение в наличии билета участника. Цель
КАК НАЧИНАЛСЯ СОВЕТСКИЙ ФУТБОЛ
нововведения изложена в инструкции: «Каждый футболист, участвующий в первенстве, получил «Книжку футболиста», которую он должен предъявить судье перед игрой. Это лишит команды возможности ставить чужих и дисквалифицированных игроков». Выходит, и в 30-е годы мухлевать были горазды. Похвально желание организаторов перекрыть кислород ловкачам. Только стоило ли так перегружать игроков? По количеству документов на душу населения наша страна шагала впереди планеты всей. Личность гражданина удостоверяли билеты - партийные, комсомольские, профсоюзные и множества всяких разных добровольных обществ. Футболисты обзавелись еще одним. Только по предъявлении книжечки фамилия, имя и отчество игрока заносились в протокол, а ее обладатель ставил рядом свою подпись. Отсутствие документа автоматически лишало права участия в матче футболиста или... команду. Да, да, и такое могло случиться.
ПРИГОВОРЕН К ВЫСШЕЙ МЕРЕ В октябре 37-го киевляне приехали на календарный матч в Тбилиси, позабыв дома свои билеты. Столичный арбитр Владимир Стрепихеев не имел права допускать их к игре, но, на свой страх и риск, закон нарушил, оставив в протоколе такую запись: «Команды Киев и тбилисского «Динамо» не предъявила футбольных билетов, заявив, что они забыли их в Киеве. Персонально зная игроков, подтверждаю, что играли записанные в протоколе». В первой фразе заметны нестыковки: грамматическая и фактическая. Непонятно, как тбилисцам, начавшим турнир в Киеве за два месяца до описываемых событий, разрешили сыграть девять матчей без футбольных паспортов. Такого быть не могло. Помогли мне прояснить ситуацию участники матча Григорий Гагуа (под его руководством играл в 53-м в «Юном динамовце») и Борис Пайчадзе, помнившие о возникшем перед игрой конфликте. Если обобщить сказанное ими, отбросив расхождения в деталях, произошло следующее. Тбилисцы, быстро уладив формальности (книжки, естественно, оказались при них), отправились к выходу и стали дожидаться соперников. Те долго не появлялись. Капитан грузин Шота Шавгулидзе заглянул в судейскую, чтобы поторопить гостей. Через несколько минут он вышел оттуда растерянный: «Ребята, играть не будем, они документы дома оставили!» Казалось бы, радоваться надо - три очка достаются просто так. Иные были времена, иные нравы. Благородные грузины, отрядив к Стрепихееву солидную делегацию, долго уламывали арбитра. Решающим, по словам Пайчадзе, оказался его довод: «Разрешите сыграть. Вы же их всех хорошо знаете. Тысячи людей ждут». Стрепихеев сдался.
Эмоциональное состояние арбитра объясняет и смысловую погрешность первой фразы, и две недостающие запятые во второй, усердно нами восстановленные. Не указано в протоколе и время начала матча. Не потому ли, что задержался он (по утверждению Гагуа) на тридцать минут. Или судья впопыхах запамятовал, или не сделал это сознательно, чтобы не усугублять свою вину. Стрепихеев, взвалив на себя огромную ответственность, подарил зрителям прекрасное зрелище. Киевляне забивали, хозяева отыгрывались. Минут за десять до конца равновесие сохранялось - 2:2. В оставшиеся минуты команды забили другу другу еще четыре мяча. В итоге - 5:3 в пользу Тбилиси. Сложно вообразить, что творилось на трибунах стадиона, носящего имя Лаврентия Берии. Арбитр задержался в грузинской столице на пару дней: 12 октября ему предстояло отсудить еще одну игру хозяев, на сей раз с одноклубниками из Ленинграда. Вряд ли знал тогда Владимир Стрепихеев, что окажется она последней в его короткой судейской карьере, а всего через две недели прервется и недолгая жизнь на 34-м году отроду. Вскоре после возвращения в Москву он был арестован и 27 октября расстрелян. Не думаю, что за нарушение футбольной инструкции. Хотя кто знает, за что тогда сажали, за что расстреливали. Как не вспомнить тут диалог зэков, описанный в бессмертном «Архипелаге» Александра Солженицына. Воспроизвожу по памяти. Погрешности возможны, за суть ручаюсь. - Сколько дали? - Двадцать лет. - За что? - Ни за что. - Врешь, ни за что десять дают. Еще пару слов о протоколах. Велено было заполнять их четко чернилами или, за отсутствием оных, химическим карандашом. «Согласие на выборного судью фиксируется подписями капитанов играющих команд», - гласил один из пунктов инструкции, как мне кажется, чисто формальный. Отводы судей практиковались и в 30-е годы, только происходило это до матча. Непосредственно перед игрой капитаны изменить ничего не могли и ставили свои автографы автоматически. В целом следили за ведением протокола внимательно. Жаль, не сберегли. За период с 1936 по 1950 годы сохранились всего два комплекта протоколов кубковых соревнований (1936-37) и один - чемпионата (1937). Поиски бесследно сгинувших документов, предпринятые Константином Есениным и его последователями, ни к чему не привели, что лишило возможности историков и статистиков воссоздать более полную панораму давно минувших футбольных сражений. Чудом уцелевшие в страшном 37-м и пережившие все последующие годы, убеленные сединами, выгоревшие, пожухлые, обветшавшие
И в 30-е годы на матчах «Спартак» - «Динамо» стадионы были полны.
протокольные странички сохранили величие, обаяние и огромную притягательную силу. Само прикосновение к ветхим метрикам волнительно: в них пульсирует ВРЕМЯ.
ЧЕМПИОНАТ БЕЗ ЧЕМПИОНА? Не менее привлекательны и первые законодательные акты, именуемые официально Положением о розыгрыше первенства СССР по футболу. Зачатые в цейтнотной суматохе, как и сам чемпионат, содержат они немало любопытного и даже экзотичного, нелогичного или попросту абсурдного. Цель любого турнира - определить чемпиона и построить сверху донизу весь наличный состав в зависимости от способностей и возможностей каждого участника. Согласно Положению при определенных условиях чемпионат выявлял только победителя, но не чемпиона. Дабы убедить вас, что это не бред сивой кобылы, обращаюсь к первоисточнику: «Команда, набравшая большее количество очков в группе «А», считается весенним или осенним чемпионом СССР по футболу 1936 года. При равенстве очков двух команд первенство между ними решается игрой до результата. При равенстве очков трех или более команд первенство считается разыгранным, первое место получает команда, забившая наибольшее количество мячей, но звание чемпиона не присуждается». Сами-то поняли, что изрекли? Да и вы, чувствую, находитесь в некоторой растерянности. В таком же состоянии, впервые ознакомившись с документом, пребывал и сам. Несколько раз перечитав третий пункт, тщетно пытался найти логику в алогичном тексте. Значит, так: первое место определят в любом случае, стало быть, победителя обнаружат. Только вот чемпиона, как ни крути, выявить не удастся. По суровым канонам того времени законодателей и подписавшегося под документом Мораря следовало незамедлительно передать в руки правосудия и впаять десять лет без права переписки, то бишь ставить к стенке: за вредительство и террористическую деятельность. В и без того шаткое здание отечественной футбольной статистики была заложена мощная бомба замедленного действия. Сыграй «Спартак» в последнем матче осеннего первенства 1936 года вничью с ЦДКА, он вместе с динамовцами Москвы и Тбилиси набирал по 16 очков. Первое место оставалось за «Динамо» по числу забитых мячей, но чемпионат чемпиона не выявлял. И тогда в течение десятков лет не стихали бы споры по поводу «считать - не считать». Подводя итоги союзных чемпионатов, мы пришли бы к такому выводу: в 54 турнирах выявлено 53 чемпиона и один победитель первенства, то есть команда, занявшая первое место. Это официальная точка зрения. На что оппозиция выдвигала убийственный контрдовод: если чемпионат не выявил чемпиона, он не
достиг главной цели и потому считается недействительным. Следовательно, результаты всех матчей подлежат ликвидации. Могла существовать и иная точка зрения... Слава Богу, обошлось. «Спартак» выиграл, занял первое место, став одновременно и победителем турнира, и чемпионом. Лишь в 1937-м третий пункт футбольного кодекса, пройдя основательный курс лечения, был выписан из клиники Кащенко с заключением «здоров».
ЮРЬЕВ ДЕНЬ Короткая историческая справка. Юрьев день - церковный праздник, День Святого Георгия, отмечается 26 ноября. Закон о Юрьеве дне, закрепленный в Судебнике Ивана Третьего в 1497 году, явился первым шагом в закрепощении крестьян. Отныне хлебопашцы могли переходить от одного помещика к другому не когда им вздумается, а в течение двух недель, с 19 ноября по 3 декабря, то есть за неделю и через неделю после Юрьева дня. Оставьте волнения, автор не сбился с курса и продолжает контролировать ситуацию: все сказанное имеет непосредственное отношение к излагаемой теме. Понятие «Юрьев день» существует и в футболе в первозданном, историческом значении. Нынешним «пахарям» - приволье. Им дано сразу два Юрьева дня, в сравнении с ивановским - безразмерных. Но мы не о них. Инструкции о переходах ровесники чемпионатов. Самая первая, изложенная в уже цитированном документе, оказалась и самой оригинальной: «После утверждения в ВСФК СССР состава команды, игроки этой команды к течение года (с 1 января до 1 января) не имеют права переходить в другую команду». Не проще было написать - переходы запрещены, и баста. И со сроками перемудрили: документ, подписанный в середине мая, мог действовать в течение семи с половиной месяцев, но не года. Игроки «Серпа и Молота» («Металлурга») Михаил Жуков и Николай Ильин, выражаясь деликатно, плевать хотели на все эти строгости. Рабочие парни ради участия в сильнейшей группе готовы были переквалифицироваться из «металлургов» в «железнодорожники», короче, подались в «Локомотив». Им дали от ворот поворот, устроили публичную порку и пригрозили большими неприятностями. Велико было изумление трудящихся, приученных верить каждому печатному слову, когда из той же самой газеты узнали они через пару дней об участии всенародно осужденных в составе «Локомотива» в матче открытия весеннего первенства с ленинградским «Динамо». Нелепость инструкции была очевидна, и уже со следующего года время перехода привели в соответствие с Судебником Ивана Третьего (ноябрь-декабрь), чуть расширив рамки - с 15 ноября по 15 декабря. Между двумя «судебниками» имелось и существенное
различие: крестьянам во времена правления Великого князя прежде, чем покинуть хозяина, следовало с ним расплатиться, от чего «подневольные» 30-х годов освобождались. Но с беглыми современные Иваны расправлялись покруче своего предшественника. Имею в виду исключительно год сороковой. Развязанная в Европе война приближалась к священным границам. В воздухе запахло гарью. Страна оказалась на полувоенном положении. Ужесточили дисциплину. За опоздание на работу, а тем более прогул, можно было запросто угодить за решетку. Невиданные дотоле репрессии за столь невинные прегрешения обрушились и на футболистов. Приказом физкульткомитета (№ 104) от 14 апреля 1940 года за нарушение инструкции о переходах около полутора десятков футболистов (среди них и такой популярный, как Петр Дементьев) дисквалифицировали сроком от шести месяцев до двух лет.
ЕСЛИ ВАМ ИЗМЕНИЛА ЖЕНА... Ситуация в этом вопросе, как и во многих других, сложилась двойственная. Официально, юридически переход из одной команды в другую в установленные законом сроки не возбранялся. Социалистическая мораль подобные действия осуждала. Народонаселению не уставали повторять: человек, способный предать свой завод, коллектив, спортивное общество, команду добровольно, а тем паче за определенные коврижки, потенциально готов изменить и родине. Это считалось самым страшным грехом. Между прочим, и до 1917 года. Еще Антон Павлович Чехов, пытаясь хоть както утешить обманутых мужей, писал: «Если вам изменила жена, радуйтесь, что изменила она вам, но не Отечеству». Отчего униженные и оскорбленные рогоносцы проникались чувством гордости за гражданскую стойкость своих жен. Гневные слова обрушивались на головы перебежчиков с самых высоких трибун. Летом 36-го председатель Всесоюзного Комитета... Почему не ВСФК? Он приказал долго жить в июне того же года. В «некрологе» упоминалось о диагнозе, приведшем к летальному исходу: «Ныне упраздненный Всесоюзный совет физической культуры (ВСФК) при ЦИК СССР не оправдал назначения. Он был оторван от масс физкультурников и плохо помогал развитию спортивного движения в стране. Вместо того чтобы вовлекать в физкультуру и спорт новые миллионы трудящихся, главным образом, колхозную молодежь, ВСФК все свое внимание уделял отдельным чемпионам» («Правда» от 22.06.36). Широкомасштабную борьбу за вовлечение народных масс в физкультурное движение поручили вести новому спортивному органу и его председателю - Ивану Ивано-
вичу Харченко, 30-летнему мужчине в полном расцвете сил и с безукоризненной анкетой: член ВЛКСМ, ВКП(б), с 14 лет состоял в отряде по борьбе с бандитизмом на Северном Кавказе и т.д. и т.п., с 1932 года - член бюро ЦК ВЛКСМ. Анкета, даже самая распрекрасная, не в состоянии была исполнить функции охранной грамоты. В скором времени Харченко обвинили во вредительстве и, объявив врагом народа, расстреляли. Но пока он был преисполнен решимости оздоровить этот самый народ и оправдать оказанное ему высокое доверие. Сам Вячеслав Иванович Молотов, председатель СНК, подписал постановление о назначении Харченко в новую должность - председателя Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Народных Комиссаров Союза ССР. Вот так вот. Ни больше, ни меньше. По числу лексических компонентов название нового органа соразмерно с именем турецко-подданного, звучавшего так: Остап Сулейман Берта Мария Бендер Бей. В тронной речи, произнесенной на собрании актива московских физкультурников, Харченко рассказал о стоявших перед физкультурой и спортом задачах и выявил причины, тормозящие поступательное движение вперед. Крепко досталось перебежчикам и змиям-искусителям: «Порою наименее устойчивые спортсмены, соблазненные легким заработком, бросают работу на предприятии, бросают занятия в институтах, бросают коллективы, вырастившие их....» Тут же последовало несколько раздирающих душу примеров. Один касался игроков московского «Спартака» Леонида Румянцева и Николая Гуляева. Оба в недалеком будущем чемпионы страны. Гуляев и Кубок в руках подержал. Он первый, кому удалось сделать «дубль» (выиграть первенство и Кубок) в качестве игрока и тренера. (В Союзе достижение Гуляева повторил только его одноклубник и ученик Никита Симонян.) Это случится много позже. А в начале пути ребята малость заплутали, пошли налево. Пришлось писать объяснительную: «Две недели тому назад мы, сагитированные представителями харьковского «Динамо» - вначале футболистом Куликовым, а затем выехавшим по его телеграмме официальным представителем Владимиром Фоминым, уехали в Харьков для выступлений за харьковское «Динамо» по футболу. Свой отъезд мы объяснили исключительно тем, что нас в течение нескольких дней и Куликов, и Фомин форменным образом спаивали и пьяными увезли из Москвы. Нам всего по 20 лет, мы оба непьющие, и только нашей неопытностью объясняется наш поступок. Продумав свой отъезд, мы решили немедленно вернуться в Москву, но отсутствие денег на проезд заставило нас жить в Харькове. Сейчас, воспользовавшись приездом в Москву, просим дать нам возможность начать снова занятия в футбольной школе московского «Спартака» и работой над собой искупить свою вину перед обществом за наш легкомысленный поступок». Довольно активны и, главное, щедры были и горьковские селекционеры (председатель обозвал их маклерами), пообещавшие ивановским футболистам Бобылеву и Метлину построить коммунизм не в отдаленном светлом будущем, а в смутном настоящем: - Работать не будете, а будете только играть. Зарплата 350-400 рублей, проездные, командировочные, путевки в дом отдыха. Условия райские, бабки ядреные, разве тут устоишь! Как-то невзначай мы и о презренном металле, воплощенном в советские дензнаки, обмолвились. Придется продолжить тему, мало еще в футбольной истории исследованную. Предмет сей актуальный, животрепещущий. Во все времена вызывал интерес необыкновенный. На деньгах (так думают многие) Земля держится, впрочем, согласно последним научным открытиям, вокруг них вращается. Сам я в этой области не дока, копнул не так глубоко, как хотелось бы, но кое-какие сведения в коллекции имеются. Охотно ими поделюсь с уважаемым читателем. Здесь, но не сейчас: газетная полоса, подобно взлетной, неминуемо сокращается. До встречи.
СТАТИСТИКА Акселя ВАРТАНЯНА
Запустил исторический сериал на свою голову. Статистик, привыкший к обильной пище, нашпигованной цифрами, вынужден поститься. Во избежание фатальных последствий с милостивого благоволения читателя чуток перекушу на ходу. Отсыплю щепотку цифири (да и вас попотчую) избаночки с надписью
КАК НАЧИНАЛСЯ СОВЕТСКИЙ ФУТБОЛ
СОЮЗ НЕРУШИМЫЙ РЕСПУБЛИК СВОБОДНЫХ Нет надобности анализировать сущность и задачи ленинской национальной политики. Не стану прослеживать и последовательность воплощения ее в жизнь наследниками Ильича. Скажу лишь о том, в чем абсолютно уверен. В советском футболе провозглашенные Конституцией свобода и равенство республик нарушались неоднократно. Уже первый турнир, не участвуй в нем Киев, на чемпионат СССР никак не походил. Все свелось бы к традиционным матчам Москва - Петербург (Петроград - Ленинград), только на клубном уровне. Осенью 36-го к россиянам и украинцам подключились грузины. Непомерное увеличение группы «А» в 38-м позволяло существенно умножить представительство союзных республик. Организаторы предпочли копать не вширь, а вглубь: 17 команд представляли РСФСР, 6 - Украину, 2 - Грузию и 1 Азербайджан. Старший брат из братской семьи народов по-прежнему занимал доминирующее положение. В общем-то по праву, хотя пропорции не мешало бы и подкорректировать. Бакинский «Темп» в том же сезоне выбыл, и два оставшихся довоенных чемпионата Союза нерушимого республик свободных вновь разыграли на троих - русские, украинцы и грузины. Из-за существенной разницы в уровне развития футбола в национальных республиках сочетать принцип спортивный с провозглашенным Конституцией принципом равенства было невозможно. Совместить несовместимое попытались в 48-м. В честь 10-летия самого грандиозного в стране турнира установили еще два рекорда масштаба планетарного. Старт в очередном чемпионате приняли 30 (тридцать!) команд, представлявших 15 союзных республик из 16 имевшихся. Неизвестно, почему не пригласили на массовое народное гуляние команду Карело-Финской ССР. На протяжении 11 дней звон мячей раздавался на широких просторах Отчизны, от Москвы до самых до окраин. Кто, с кем и по какой системе играет, понять было невозможно: ни календаря, ни Положения о розыгрыше не опубликовали. Видимо, и начальники не очень-то ориентировались в происходящем и, когда поняли, что потеряли контроль над ситуацией, решили отказаться от громоздкой, хлопотливой затеи. Отправившийся в воздушное плавание корабль с неподъемным грузом на борту был обречен. Для спасения целого следовало пожертвовать частью (примерно так инструктировал в 18-м Владимир Ильич Льва Троцкого перед подписанием Брестского мира). Рецепт Ильича оказался весьма кстати. Сбросив балласт (16 участников из 30), союзный чемпионат в красивом, парящем полете благополучно
достиг цели, подарив стране на самом финише великолепное зрелище - матч ЦДКА - «Динамо». Он все и решил. Я уже нарушил заранее обозначенную хронологическую границу и все же с вашего позволения продолжу вторжение в запретную зону, чтобы, пусть и в общих чертах, завершить тему. В 49-м советскую элиту разбавили еще четырьмя командами. Среди них оказались и нацмены - Азербайджан, Армения и Латвия. Впервые союзный футбольный парламент представили 7 республик: по три славянские (белорусы получили место еще в 45-м), закавказские и прибалты в лице латышей.
«ТАК И НАЗОВИТЕ ВАШЕ ПЕРВЕНСТВО, ТОВАРИЩИ» После завершения чемпионата50 произошла очередная чистка. Под сокращение попали Минск, Баку и Ереван. Дисциплинированные белорусы восприняли постигшую их беду мужественно, а представители «закавказской национальности», образно говоря, рвали на себе одежки, падали ниц, воздевали руки кверху в направлении покорителей политического Олимпа. Все это происходило в начале января 1951 года на Пленуме Секции футбола СССР. Имеем возможность поглазеть в замочную скважину. Говорю об этом, испытывая чувство смущения и неловкости: подглядывать и подслушивать дурно. Надеюсь, читатели простят небольшой коммунально-бытовой грешок, весьма у нас распространенный. К тому же, как утверждает молва, любопытство - не порок. Пока я разглагольствовал, завершил выступление начальник Управления футбола и хоккея Спорткомитета СССР Сергей Савин, сообщивший кавказским товарищам пренеприятнейшую весть. Нам повезло: мы увидим самое интересное - реакцию униженных и оскорбленных на выступлении начальника и услышим их эмоциональные, колоритные речи, которые привожу по стенограмме, не меняя ни единого слова. Делегат Азербайджана Парсаданов грозился обратиться в «Правду» и к товарищу Ворошилову, взывал к авторитетам: самому Лаврентию Берия и святая святых - Конституции СССР: «В 1936 году было решение и Комитета, и Секции, и кто-то из товарищей нас поддержал. Поддержал и Лаврентий Павлович Берия. Имеется на записке делегации Закавказья его резолюция. Вопрос стоял относительно твердой системы розыгрыша, построенной на основе нашей Сталинской Конституции». С подготовленного азербайджанским коллегой плацдарма перешел в наступление боец народного фронта Армении Чичиян: «Нужно Всесоюзному комитету принять за основу Сталинскую Конституцию. Разыгрывается первенство Советского Союза - 16 республик. Пусть московских команд будет на первенстве столько-то, ереванских - одна и т.д., вопрос не в этом. Вы дайте место нашей республике в первенстве Советского Союза. Назовите его настоящим именем - первенство Советского Союза, а то подумайте: разыгрывается первенство Советского Союза, и участвуют две республики по сути дела, остальные команды от Москвы и Ленинграда. Это первенство не Советского Союза, это первенство лучших команд Советского Союза. Так и назовите ваше первенство, товарищи». В сущности Чичиян поддержал основной принцип олимпийского движения - главное не победа (не выявление сильнейшего), а участие. Если задача Чичияна и Парсаданова сводилась к тому, чтобы «ваше первенство» сделать «нашим», то есть сохранить место в сильнейшей группе, то представитель Молдавии попытался под шумок протолкнуть свою команду в лоно избранных, куда ее нога еще не ступала: «Мы все изучали Конституцию, и она уже перед нашими глазами стоит. Мы каждый раз перед выборами ее просматриваем (здесь к месту приписка: «смех, аплодисменты в зале», часто сопровождавшая развлекательные шоу в исполнении Никиты Сергеевича Хрущева, только в 50-м смеяться над сказанным было небезопасно - А.В.), и там ясно записано, что все наши 16 республик - равноправные республики, все имеют одинаковые права. А какой же это розыгрыш первенства СССР, если все республики не участвуют? Где же равноправие?» Вопрос поставлен в лоб, вопрос серьезный, политический, просто так шуточками-прибауточками от него не отвертишься. И все же после выступления зампредседателя футбольной секции Харламова он отпал сам собой, как жухлый осенний лист.
ВСЯК СВЕРЧОК ЗНАЙ СВОЙ ШЕСТОК Харламов мастерски отразил атаки темпераментных южан, применив их же оружие. Он тоже обращал взоры к украсившему помещение групповому портрету небожителей: «Что касается розыгрыша первенства прошлого года, то началось это с обсуждения в секции. Секция представила на обсуждение Комитета (имеется в виду Комитет физкультуры. - А.В.) два вопроса, и Комитет направил на утверждение в правительство. Не кто другой, как наше правительство, Совет Министров СССР и его бюро по физкуль-
Из архива «СЭ»
САМОЕ-САМОЕ Для затравки. Идею вы и сами в скором времени поймете. Самый первый советский чемпион - московское «Динамо», одержав шесть побед кряду, установило самый первый рекорд СССР. Здесь важна не величина победной серии (еще до войны этот результат перекрыли ЦДКА и «Металлург»), а сам факт выигрыша ВСЕХ турнирных матчей. Это самый возрастной из союзных рекордов: он обречен на бессмертие. Теоретически его можно лишь повторить, превзойти - никогда. Самый результативный - осенний чемпионат 1936 года. В среднем в каждой игре забивалось по 4,18 гола! Кузницей рекордов стал год 1938: самый обильный по числу забитых мячей, по количеству участвующих в нем футболистов и судей, назначенных пенальти, удалений, автоголов, протестов поданных, принятых и отвергнутых, нарушений регламента, Положения о розыгрыше и прочее, и прочее. Среди прочего и зарыта собака, ради которой затевал разговор. Речь о восьмом чуде света, супертурнире (один из немногих случаев, когда употребление «супер» уместно), созданном советскими архитекторами и строителями. Имеется в виду не качество сооружения - его количественные параметры. «Проводят ведь английские буржуи турнир с 22 командами. Чем мы хуже?» - задались вопросом наши спецы и тут же ответили не словом - делом, ударным трудом, отгрохав 26-этажную высотку - гигант, сопоставимый с грандиозными стройками предвоенных пятилеток - Магниткой, Днепрогэсом, Беломоро-Балтийским каналом... Колосс на поверку оказался на глиняных ногах и по прошествии полугода рухнул. Если приземленно, пользуясь терминологией тех памятных лет, была проведена массовая чистка, в результате которой группа «А» уменьшилась едва ли не наполовину. В течение года число участников союзного чемпионата сначала увеличилось втрое (с 9 до 26), затем сократилось вдвое (с 26 до 14). Могло ли нечто подобное случиться в мировой футбольной истории? Думаю, нет. Лишь посредственное знание зарубежного клубного футбола и нежелание вновь попасть впросак удерживают от категоричного ответа. Все это присказка, а сказка впереди. Называется она
Лето 1936 года. Первыми чемпионами СССР стали футболисты московского «Динамо». туре утвердили это Положение на два года. Сегодня и вчера много обсуждали этот вопрос Положения, и у нас ни у кого нет права говорить о том, что это Положение порочно». Тонким тактиком проявил себя Харламов. Он использовал против козырных карт бунтарей (Клима Ворошилова и Лаврентия Берии) козырную колоду - все правительство Совет Министров СССР (куда, кстати, входили и Берия с Ворошиловым). В одиночку и Климент Ефремович, и Лаврентий Павлович, и пресвятая Конституция (о газете «Правда» и говорить нечего) были бессильны перед могущественной колодой. Покрыть ее одним движением мизинца мог только Джокер - дядюшка Джо. Но никто из бунтарей обратиться к мудрейшему из мудрейших не осмелился: мыслимо ли отвлекать по таким пустякам генералиссимуса, денно и нощно трудившегося над задачами сокращения народонаселения страны. Познавательная ценность выступления функционера огромна. Теперь вы имеете представление о том, как решались в стране футбольные дела. Секция футбола, физкульткомитет - главный проводник идей высокого руководства - имели лишь совещательный голос. Все решало родное правительство - Совет Министров СССР. И никто не имел права противиться принятому им решению. Своевременное напоминание товарища Харламова о том, кто в футбольном доме истинный хозяин, остудило горячие головы. Ничего больше не оставалось, как организованно и, главное, молча разойтись по своим местам. Всяк сверчок знай свой шесток. В более полном объеме ленинскую национальную политику реализовали в начале 60-х, во времена так называемой хрущевской оттепели. В чемпионатах 1960-62 годов в классе «А» были представлены 12 союзных республик из 15: КарелоФинскую союзную республику в 56-м понизили в должности до уровня автономной и трудоустроили в РСФСР. Небольшое число национальностей в национальном чемпионате в предыдущие годы объяснялось разумным критерием отбора в сильнейший класс - по уровню мастерства. В 60-м пошли на компромисс, сочетая принцип спортивный с национальным. Некоторых нацменов вытянули в высшее учебное заведение за уши - без вступительных экзаменов, обещав за хорошую учебу и прилежное поведение и дипломы выдать. Твердый гранит науки прибалтам оказался не по зубам, и после трех лет обучения их отчислили за неуспеваемость в полном составе - латышей и эстонцев навсегда. Все остальные, исключая неразлучную троицу (Россия - Украина - Грузия), с разной периодичностью курсировали между высшей и первой лигами.
ЗА ЗНАМЯ ЧЕМПИОНА Моральный стимул (доска почета, грамоты, награды, звание передовика производства, бригады коммунистического труда и многое другое) в стране победившего социализма успешно конкурировал со стимулом материальным (зарплата, премиальные...). В любительском футболе он и вовсе был крупнейшим монополистом. Так, во всяком случае, представляли ситуацию доверчивому населению. Высшим стимулом для советских футбольных премьеров (до учреждения золотых медалей) был алый стяг. А первые чемпионы (московское «Динамо») удовлетворились самим фактом победы в турнире. О том, что им еще и красное знамя полагается, узнали они только в конце августа по обнародованию соответствующего указа: «Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта при СНК Союза ССР учредил переходящий приз - знамя Всесоюзного комитета за первенство СССР по футболу... Команда, выигравшая первенство шесть раз, получит приз в собственность». В шестой раз динамовцы выиграли первенство в 1954 году. Неужто вы и вправду думаете, что знамя
вручили им навечно? Не исключаю, что и в наше время можно встретить людей наивных, но не до такой же степени. Кто мог помнить в 54-м о постановлении 18-летней давности. Так долго законы у нас не живут. Тем более футбольные, и особенно в описываемый нами период. Так вот. «Динамо» выиграло первенство 11 июля 1936 года, чемпионат завершился 17 июля, знамя учредили в 20-х числах августа, а вручили победителям только 14 сентября. Осенью того же года все необходимые формальности соблюли значительно оперативнее. 30 октября «Спартак», выиграв у ЦДКА, стал чемпионом, и уже в первых числах ноября его победа получила юридическую силу. Постановление на этот счет хранится в архиве. Не сомневаюсь, что содержание этого исторического документа (пусть и незатейливое, суховатое), утвердившего первую победу «Спартака» в союзном первенстве, вызовет интерес у читателей и прежде всего спартаковских почитателей. Извольте: «П О С Т А Н О В Л Е Н И Е Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта СНК СССР 1 ноября 1936 г. О результатах осеннего первенства СССР по футболу 1936 г. 1. Представленные Главной Инспекцией спорта результаты осеннего первенства СССР по футболу 1936 г. утвердить. 2. Присвоить звание чемпиона осеннего первенства СССР по футболу 1936 г. команде Московского физкультурного общества «Спартак», передав ей переходящий приз знамя Всесоюзного Комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР. Председатель Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР (И.И.Харченко)». На следующий день Постановление физкультурного вождя заверил чиновник рангом поменьше: «Верно: Зав.секретариатом (Радченко) 02.11.36 г.» Сохранился еще один документ, более любопытный, тоже касающийся наград «Спартаку». Его содержание раскрою несколько позже.
БЕЗ ДЕНЕГ ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ НА СВЕТЕ, НЕТ Замена «женщин» на «денег» в известной строке из не менее известной кальмановской оперетты мало кто заметит. Не из невежества, ввиду идентичности понятий. Кто же станет спорить, что без того и без другого жить и в самом деле невозможно. Но сегодня, хоть и грядет женский день, сосредоточимся на деньгах, не как самоцели (разновидности спорта для толстосумов), а исключительно средства к существованию (и выживанию), каковыми они для подавляющего большинства населения планеты являются. Футбол - не исключение. В 30-е годы (в отличие от нынешних времен, когда превратился в разновидность печатного станка) без денег существовать он не мог.
ДЕНЬГИ ОБЩЕСТВЕННЫЕ... Переезды, проживание, питание, инвентарь, аренда стадионов и многое, многое другое. За все надо было платить. Кто платил, кому и откуда об этом в печати (советской, разумеется) не распространялись. Но в документах, тщательно в те годы от глаз людских сокрытых, кое-что отыскать удалось. В упомянутом мною в прошлый раз Положении о розыгрыше весеннего первенства 1936 г. денежным вопросам посвящены 7-й и 8-й пункты. Являясь рьяным сторонником гласности с солидным стажем, не без удовольствия обнажаю содержимое двух только что означенных пунктов. «П.7. Материальные взаиморасчеты. Организация, принимающая команду, предоставляет общежитие и местный транспорт команде приезжающей и судье. Все расходы, связанные с выездом команды, несет командирующая организация.
Организация принимающая отчисляет в пользу организации принимаемой команды 40 процентов валового сбора с матча, оставляя в своем распоряжении 60 процентов валового сбора. Все денежные расчеты ведутся только между организациями безналичным расчетом. Организация принимающей команды обязана составить акт о количестве проданных билетов на матч и общей стоимости их и за подписью представителей двух команд и судьи вручается один экземпляр акта представителю принимающей команды, другой экземпляр - судье и третий оставляет у себя. В случае срыва игры ответственность несет организация, по вине которой произошел этот срыв, и последняя обязана возместить все расходы, вызванные этим срывом. Проход на соревнования первенства СССР по футболу должен быть платным, цена билета от 1 и не дороже 5 рублей... П.8. Организации, участвующие в календаре, никаких денежных расчетов с судьями, командируемыми ВСФК, не ведут, кроме предоставления гостиницы и местного транспорта. Судьи материально целиком обеспечиваются ВСФК СССР. Все участвующие организации вносят в кассу ВСФК СССР при подаче заявок по 2000 рублей за каждую команду. Игроки и представители команд при выезде в другие города на календарную встречу имеют право: а) получить в своей организации суточные за время всей командировки в размере 10 рублей в сутки; б) питание из расчета 30 рублей в сутки; в) железнодорожный проезд. Зам.председателя спортивнотехнического комитета ВСФК при ЦИК СССР: (К.Морарь). 14 мая 1936 г.» К счастью, нашел в архиве ГАРФ образец Акта взаиморасчетов, о которых сказано в пункте 8. Из этого документа (публикую его, сохраняя стиль и орфографию) вы узнаете уже конкретно - кому и сколько. «А К Т гор.Киев июля 7-го 1936 г. Мы, нижеподписавшиеся, Представитель ленинградской футбольной команды тов.Батырев, представитель Киевской футбольной команды тов.Ячменников, судья тов.Васильев и Начальник финчасти стадиона «Динамо» тов.Ратнер составили настоящий акт в нижеследующем: На матч 6 июля 1936 г. Ленинград - Киев «Динамо», продано согласно отчета ст.билетной кассирши тов.Волошенко от 7 июля - 36 г. билетов 11220 на сумму 40 806 руб. (сорок тысяч восемьсот шесть руб) с каковой суммы причитается ленинградской команде «Динамо» 16 322 р.40 коп. (шестнадцать тысяч триста двадцать два руб.40 коп)» Акт скреплен подписью упомянутых в нем товарищей, кроме старшей кассирши. Все правильно. Обмана нет. Гости (ленинградское «Динамо») получили причитающиеся им 40 процентов копейка в копейку. Со временем хозяева, видимо, стали мухлевать. Обобщать из-за скудости источников не вправе, но об одном таком случае известно доподлинно. В 1939 году автозаводцы сыграли с иногородними командами на московском стадионе «Динамо» девять матчей и получили с валового сбора 30 процентов вместо законных 40. Их жалобу на сей предмет обсуждали на первом Всесоюзном совещании по футболу в марте 1940 года. Судя по выступлениям информированных товарищей, такая практика существовала и на стадионах других городов. А посему решили: впредь гостям выплачивать 30 процентов, себе оставлять 40 вместо прежних 60. Как говорят в определенной социальной среде - жадность фраера сгубила. О судьбе оставшихся 30 процентах ничего не говорилось. Видимо, пошли в пользу бедных, то есть государства. Денег команда стоила немалых: мотали ее на протяжении года по всей стране (весенние сборы, игры
первенства и Кубка, товарищеские встречи), кормили, одевали, обували. За все это платить следовало. Только за участие в чемпионате, как вы уже знаете, по 2000 рубликов в физкульткомитет выкладывали. В своем выступлении в июле 40-го Константин Квашнин, один из ведущих в те годы специалистов, жаловался на дороговизну и качество спортивной формы и футбольных полей на юге, где взимали арендную плату из расчета 100 рублей в час. Он обратился с просьбой к физкульткомитету построить на Черноморском побережье несколько баз для команд мастеров. За годы советской власти эта проблема до конца решена не была. Бутсы, главная часть экипировки футболиста (майки и трусы на худой конец после соответствующей обработки можно было использовать и домашние), стоили 123 рубля. Производство отечественное, стало быть, качество никудышнее (слова Квашнина), с мягким носком. Хватало на несколько игр. Героические усилия работавших не покладая рук сапожников, продлевали им жизнь ненадолго. Следуя разумному примеру практичных англичан («мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи»), выгоднее было шить обувь на заказ, а еще лучше прямыми или окольными дорожками обзаводиться забугровой. Пару слов о предсезонных сборах. Физкульткомитет в целях экономии государственных средств не поощрял массовые вторжения футболистов на юг. Специальным постановлением главный физкультурный орган запретил нежиться под ласковыми лучами южного солнца всем прочим коллективам, кроме самых лучших (группы «А»), да и то по спецразрешению. Приказ высокого руководства был проигнорирован. В апреле 37го Одессу наводнили толпы «дикарей» в основном с Украины. Бдительное око собкора «Красного спорта» в Одессе Фридмана быстро их обнаружило, и он тут же настучал на нелегалов в материале «Футболисты на курорте». Поместили его, чтобы не затерялся в газетных недрах, на самом видном месте - на первой странице. Там же последовала реакция и редколлегии «Красного спорта» . Пользуясь случаем, она одобрила постановление своего начальства (Всесоюзного комитета), после чего гневно осудила «курортников»: «Эти поездки, как показал опыт, ничего, кроме бесцельной затраты средств не давали... Футболисты бездельничают на юге, проедая государственные и общественные деньги». Сигнал был услышан, меры приняты. Комитет физкультуры Украины одну из команд, нарушивших приказ, распустил. На виновников обрушились административные санкции, дисквалификации, а начальника команды отдали под суд. Шел, напомню, 1937 год.
... И ЛИЧНЫЕ Веду себя непотребно и вас совращаю. В замочную скважину уже подглядели, а теперь норовим и в чужой карман заглянуть. О доходах советских спортсменов, в частности, футболистов, распространяться было не принято. О причинах подробно поговорим в следующий раз. И все же информация в периодическую печать проникала. Несколько фрагментов представляю вашему вниманию. Март 1936 г. Николай Никитин, тренер: «Чтобы успешно конкурировать с зарубежными клубами, нужно в первую очередь освободить мастеров от их неспортивной работы, и не только на восстановительный весенний период, как это делается сейчас, но и на весь игровой сезон. Тогда тренировочный процесс можно будет вести систематически, непрерывно, тратя на это значительно больше времени. К освобождаемым игрокам, несомненно, будут предъявлены более строгие требования». Фактически речь шла о профессиональных отношениях и деньгах (на что же будут жить футболисты, освобожденные от «неспортивной работы»), но без употребления этих слов и чуждых нам буржуазных понятий. Август 1937 г. О том же, но более раскрепощенно говорил молодой 23-летний Юрий Ваньят, прекрас-
ный журналист и полемист. Несмотря на младые лета, часто горячо и смело (насколько это было позволительно) писал о насущных проблемах советского футбола, предлагая рецепты его оздоровления, в чем вы сейчас убедитесь. Ваньят единственный журналист, освещавший ВСЕ советские чемпионаты с 1936 по 1991 год включительно. Послушаем его: «Пора поставить вопрос о том, чтобы игрок, получающий деньги, был обязан по определенному договору (контракту? - А.В.) аккуратно являться на тренировки и игры, быть дисциплинированным и т.д.» Сказано это было в сердцах, сразу после разгрома, учиненного басками советским командам. Март 1940 г. «Вопрос о так называемых перекупках и переманиваниях будет разрешен, если команды по своим бюджетам будут поставлены в одинаковое положение, а внутри команд зарплата будет дифференцирована в зависимости от ценности, опыта и стажа игрока». Самое откровенное выступление. Эти слова произнес в узком кругу специалистов на упомянутом уже Всесоюзном совещании по футболу Александр Старостин - председатель Секции футбола и хоккея с мячом. Сомнений не осталось - футболисты получали деньги за игру в футбол. Старостин пытался лишь упорядочить пущенный на самотек процесс. О размерах заработков футболистов сведений не нашел ни в прессе, ни в закрытых источниках. Попытаемся вычислить опосредствованно, ухватившись за соломинку, которую протянул первый председатель Комитета физкультуры Иван Харченко (об этом мы рассказывали в прошлый раз). Уж если команда из Горького, последняя в худшей группе («Г») могла заплатить за каждого приглашенного из Иванова футболиста 400 рублей (деньги немалые), игроки высшей группы по логике вещей должны были получать значительно больше. Кроме зарплаты, надо полагать, что-то (в зависимости от результата) капало в кубышку из клубных (общественных) денег, получаемых с валового сбора от матчей с их участием. И о размере суточных нам известно - в целом 40 рублей. Без ущерба для здоровья можно было сэкономить на питании. Косвенное тому доказательство - прозвучавшее в 40-м предложение: «Не давать во время сборов и командировок на руки суточные футболистам, живущим в санаторных условиях». Иногда в прессу проникали намеки, довольно прозрачные о нелегальных подпитках, практикуемых в отдельных командах. Легально определенная сумма причиталась чемпиону, но об этом общественность не информировали. Придется рассекретить еще один документ мною обещанный. После победы «Спартака» в осеннем первенстве 1936 года и.о.начальника главной инспекции спорта Распевин отправил записку на имя Харченко: «Согласно положению об осеннем первенстве по футболу 1936 года, команда победительница первенства получает переходящий приз-знамя Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР, а участники команды премируются. Прошу Вашего разрешения и указания о выдаче участникам команды общества «Спартак» на 20 человек каждому по 500 рублей, а всего 10 тысяч рублей. Кроме того, для премирования участников команды завода «Серп и Молот», занявшей первое место по группе «Б», также прошу выделить из средств комитета на 20 человек каждому по 250 рублей, а всего 5000 рублей». Не исключено, что кругом-бегом могла набежать кругленькая сумма, грубо говоря, в пределах полутора тысяч рублей в месяц. Много это или мало? Конечно же, немало. Насколько много, сказать не могу. Все познается в сравнении. Мы попытаемся сопоставить доходы ведущих наших футболистов с доходами других слоев общества и даже с прибылью английских профессионалов, а также определить покупательную способность этих денег. Сведений маловато, но они есть. Что-нибудь наскребем.
К ЧИТАТЕЛЮ
ПРОШУ НЕ ВИНИТЬ Вячеслава КОЛОСКОВА Не так давно главный редактор «СЭ» Владимир Михайлович Кучмий просил меня время от времени напрямую обращаться к читателям. Я обещал - при удобном случае. Случай настал, только удобства при этом не испытываю. В прошлый понедельник ваш покорный слуга, как бы поделикатнее выра зиться, опростоволосился, назвав известного политического деятеля Вячесла ва Михайловича Молотова Вячеславом Ивановичем. Как такое могло случиться? Ответ дали коллеги из различных изданий, поспешившие выразить искренние соболезнования по случаю постигшей меня катастрофы. Помимо моральной, была оказана помощь и осязаемая - целеб ные успокоительные препараты психологического воздействия с преоблада нием: «не ошибается тот, кто ничего не делает». Сеансы психотерапии умножили коллекцию журналистских ляпов (один образованнейший мой приятель рас сказал, что назвал космонавта Юрия Алексеевича Гагарина Юрием Петровичем по ассоциации с известным режиссером Любимовым). И, наконец, был назван истинный виновник случившегося... президент РФС: мол, любой, хоть чуточку интересующийся футболом, разбуди его среди ночи, услышав Вячеслав, авто матом выдаст - Иванович. Бывало, критиковал немножечко первое лицо российского футбола, как мне казалось, по делу. Возможно, ошибался. Суть не в том. Сегодня категорически заявляю: мнение собратьев по перу не разделяю, претензий к Вячеславу Ива новичу (после пережитых потрясений чуть было не назвал его Вячеславом Михайловичем) не имею. За все в ответе только я один. Подвел себя и команду «СЭ», за которую сейчас играю. За гол, забитый в свои ворота, приношу изви нения коллегам и вам, уважаемые читатели.
Искренне уважающий вас старый грешник Аксель ВАРТАНЯН
СТАТИСТИКА Акселя ВАРТАНЯНА
В прошлый раз я пытался по архивным документам и скудным сведениям, выуженным из газетных публикаций довоенного времени, определить источники и размер доходов игроков сильнейших советских команд и окольными дорожками пришел к выводу (небесспорному), что среднемесячный заработок футболистов мог составить примерно полторы тысячи рублей.
КАК НАЧИНАЛСЯ СОВЕТСКИИ ФУТБОЛ Предполагаемая сумма, повторюсь, весьма и весьма приблизительна. Возможны колебания (допускаю, существенные) в ту или иную сторону. В процессе работы над материалом обращался за помощью к игрокам ЦДКА 40-х - начала 50-х годов Юрию Ныркову и Валентину Николаеву. Николаев, зачисленный в 40-м в ЦДКА рядовым, говорил о дифференцированной оплате в армейской команде. Сытая жизнь ему была обеспечена, но такие игроки, как Лясковский, Виноградов, Капелькин и другие, не говоря о Григории Федотове, получали значительно больше. В первые послевоенные годы благосостояние личного состава ЦДКА улучшилось: щеголяли футболисты в офицерских погонах, получая за должность, звание, выслугу лет. На сборах и выездных матчах жили за государственный счет. Приплачивали им и за календарные игры в зависимости от сбора с проданных билетов и результата: победа стоила в два раза дороже ничьей не только в очковом выражении. Нырков вспоминал, что за игру в Ленинграде каждому выдали по 1800 рублей (сумма, эквивалентная 180 рублям после денежной реформы 1961 года), а это примерно два с половиной месячных оклада среднего служащего в послевоенные годы. Случались и коммерческие (левые) товарищеские матчи, после которых приглашавшая сторона расплачивалась с гостями (уже вне зависимости от результата) согласно заранее оговоренным условиям. Оба футболиста признали, что жили значительно лучше среднестатистических трудящихся страны победившего социализма, то есть подавляющего большинства населения. И Николаев, и Нырков утверждали, что ЦДКА - не самая высокооплачиваемая команда. Совсем неплохо жил рабочий класс, представленный в футбольных клубах сталинградского «Трактора», «Стахановца» из Сталино, московского «Торпедо»... Руководство угольной промышленности, крупнейшего тракторного и автомобильного заводов подкармливало своих ребят из кормушки, названной позже «черной кассой». Сведения о подпитке футболистов просачивались в довоенные годы и в СМИ. Наслышанный о благополучной жизни спартаковцев в 30-е и все последующие годы, обратился к Николаеву с вопросом на сей счет. На что Валентин Александрович ответил без раздумий: «Известное дело. У «Спартака» всегда были богатенькие дяди». Сведения о доходах (не только легальных) в 50-е годы ряда московских команд, включая «Спартак», имеются в ГАРФ и в материалах по делу Стрельцова. Но это уже другой исторический период. Гуманитарное образование не позволяет постоянно поддерживать гармонию в отношениях между центробежной и центростремительной силами, отчего частенько заносит. По-научному - выносит из орбиты. В искреннем стремлении соблюдать конвенцию возвращаюсь на круги своя - в довоенные 30-е.
СКОЛЬКО СТОИТ ФУТБОЛЬНАЯ КОМАНДА? По законам драматургического жанра появившееся на сцене ружье обязано выстрелить. Следуя театральному правилу, не вправе оставлять без внимания нечаянно оброненную фразу об имеющихся в довоенной периодической печати сведениях о подкармливании команд. Читатель, вероятно, не терял надежду, что оплодотворю ее конкретными примерами. И был прав. В начале ноября 1936 года Михаил Ромм (нет, не кинодокументалист, его полный тезка, один из ведущих журналистов и специалистов футбола тех лет), подводя итоги осеннего первенства 1936 года, объяснял неудачную игру киевлян (6-е место после вице-чемпионства в весеннем турнире) таким вот образом: «Комплектование команды по методу сборной, перетаскивание игроков из Харькова, Одессы и Днепропетровска (что бы он, бедняга, сегодня сказал? - А.В.), чересчур широко практиковавшиеся методы поощрения игроков за удачные матчи привели к тому, что команда не успела спаяться в сплоченный, однородный коллектив. В команде появились настроения чемпионства и рвачества». Перекормили, одним словом. На сытый желудок бегать и в самом деле тяжело. Пристальное внимание к содержимому кошельков киевских футболистов проявляли в столице не только союзной, но и украинской. М.Балченко в письме из Киева (опубликовано 13 мая 1937 года в «Красном спорте» под заголовком «Сколько стоит футбольная команда?») затянул ту же песню, значительно обогатив ее словами. На них-то, опустив мелодию, и сосредоточу ваше внимание: «Все игроки киевского «Динамо» освобождены от работы. Им круглый год выплачивают довольно значительные стипендии. Кроме того, за удачные матчи игроки получают дополнительные вознаграждения в виде премий, наградных и т.д. Так, например, за победу в прошлом году
над сборной командой народных домов Турции киевляне получили по 1000 рублей. Оторванные от производства и общественности, футболисты киевского «Динамо» постепенно привыкли к праздному образу жизни. Распущенность, частые выпивки обычное явление. Правда, это не относится ко всему коллективу. В команде есть крепкие, выдержанные люди. Это - Гребер, Шиловский и Щегоцкий». Чуть дальше содержится ответ на поставленный в заголовке вопрос. Не зря приводил я аналогии с театром. И наше ружье сейчас грохнет. Зажмурившись, нажимаю на курок (какой же сериал без пальбы): «На содержание команды в этом году запроектирована кругленькая сумма в 700 тысяч рублей!» Автор явно поскупился на знаки восклицания. Сумма по тем временам баснословная (в нее не включались дотации физкульткомитета на предсезонные сборы и поступления в клубную кассу с проданных билетов: 40 процентов на выезде и 60 - дома). На такие деньги в год можно было содержать около 300 советских граждан. В киевском «Динамо» выступало полтора десятка футболистов. С вычетом всех необходимых командных расходов на брата приходилась довольно упитанная сумма, по всей вероятности, значительно превосходящая нами вычисленную.
ПО СОВМЕСТИТЕЛЬСТВУ Меня удивило упоминание Константина Щегоцкого в благопристойном контексте. Не прошло и месяца, как попал он в пренеприятнейшую историю, после чего был публично ошельмован. История случилась такая. Плавало по морям по волнам испанское суденышко. Порты европейские и африканские посещало. Не с пустыми руками. Баловало аборигенов лимонами, апельсинами и прочими вкусностями. Между делом, почувствовав под собою твердь земную, морячки в футбольчик с местными командами гоняли. То же случилось и в Одессе, куда в апреле 37-го заглянуло торговое судно. Матч испанских моряков с командой села Чапаевка Золотоношенского района Киевской области неожиданно оказался в центре пристального внимания ряда изданий, включая и центральные. В первом тайме ничья - 1:1. Тренеры Пионтковский и Щегоцкий не сумели доступно объяснить колхозникам, как обыграть испанских торгашей. Пришлось наглядно продемонстрировать сказанное непосредственно на поле. Появление после перерыва одного из лучших футболистов СССР Константина Щегоцкого все решило: испанцы подверглись разгрому - 6:2. Известный нам по прошлой публикации одесский журналист Фридман, как мне кажется, весьма болезненно отреагировал на произошедшие в советской команде замены: «Возмутительным, ничем не оправданным поступком является замена в начале второго тайма двух игроков-колхозников тренерами колхозной команды». Сигнал был услышан, меры приняты. Чапаевскую команду распустили, ее руководителя Бланка привлекли к судебной ответственности, годичной дисквалификации подвергли судью Зибрака («за разрешение участвовать в матче тренерам»), а лишившиеся работы тренеры схлопотали еще и административные взыскания. Отчего сыр-бор разгорелся? Матч товарищеский с посланцами дружественной нам республиканской Испании. Принимали их радушно и даже интервью с тренером Марселино Паскуалем опубликовали. И реплику старика-кочегара Хуана Лопеса: «Мы не сомневаемся, что скоро будем иметь возможность сыграть в футбол головой генерала Франко». Слова эти были произнесены за три месяца до начала организованного генералом путча против существующего режима. Слова, достойные разве что свирепого заплечных дел мастера времен инквизиции, встретили, как это ни прискорбно, «веселое одобрение советских граждан». Жуть! Никогда не испытывал симпатий к диктаторам, включая и испанского. Ужасает сладострастносадистская форма предполагаемой расправы с политическим врагом. Сам факт публикации материала в центральной газете не случаен. Согласно нравственным критериям и правовым нормам того времени, видимо, существовал состав преступления. Или деньги какие-то крутились вокруг того матча, или его участников обвинили в не санкционированном сверху контакте с иностранцами. Эта грустная история, добавившая еще один мазок в мрачное полотно второй половины 30-х, имеет непосредственное отношение к затронутой нами теме: игрок киевского «Динамо» Щегоцкий по совместительству подрабатывал тренером. Почему бы и нет? Времени предостаточно - очередной чемпионат начинался только во второй половине июля. Вот вам еще один источник доходов. Пусть для немногих. И все же. Прежде чем переходить ко второму этапу исследования, подведем итоги первого. 1. Вывод, сомнений не вызывающий: в 30-е годы советские футболисты получали деньги за игру в футбол, деньги немалые. 2. Конкретная сумма окутана туманом. Едва различимый контур
Иван ШАГИН/РИА «Новости»
СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ Валентин НИКОЛАЕВ И Юрий НЫРКОВ
В тридцатые годы поддержка спорта, и, в частности, футбола была делом государственным, о чем свидетельствовали парады физкультурников, регулярно проводившиеся на Красной площади. находится где-то на грани полутора тысяч в месяц. Амплитуда, возможно, существенная в зависимости от финансовых возможностей команд и полезности футболистов. Теперь нам предстоит соотнести заработки футболистов с доходами других категорий советских граждан.
ЗАПАД НАМ ПОМОГ Задача необычайно сложная изза крайней скудости источников. Обращаться к ровесникам эпохи бессмысленно ввиду острого дефицита на долгожителей. Не помогли и специалисты-экономисты. Мне в доступной форме объяснили со ссылкой на ученых профессоров, что сведения, касающиеся уровня жизни и зарплаты советских трудящихся вплоть до 1953 года засекречены. Помощь, как это часто случалось в новейшей нашей истории, пришла с Запада. Запад нам помог в лице месье Андре Жида и Ивона. Андре Жид - французский писатель (в 1947 году стал нобелевским лауреатом в области литературы), поборник социализма и друг СССР, посетил летом 1936 года нашу страну, чтобы воочию убедиться в реализации социалистических идей. Приняли его с распростертыми объятиями. По стране необъятной возили, по «потемкинским деревням» под белы ручки водили, вдоволь кормили и поили, сладкие сказки о вольготной жизни на Руси советской рассказывали... Привередливого гостя празднично украшенный фасад социализма не впечатлил, доверия не вызвал, и он то и дело норовил прошмыгнуть в помещение через черный ход, освобождаясь каким-то одному ему известным способом от жарких, дружеских объятий ангелов-хранителей. Увиденное потрясло французского гостя. Возвратившись домой, он написал книгу, которая так и называлась «Возвращение из СССР». В ней он изложил все, что увидел. Главный кремлевский квартирант был в ярости. Он предал анафеме автора и его «злобный пасквиль» на нашу действительность. Книгу Андре Жида опубликовали в СССР только в 1989 году. Ценность ее заключается еще и в том, что Жид воспользовался трудом своего соотечественника Ивона «Что стало с российской революцией?» В нем подробно рассказано об уровне жизни советских людей в середине 30-х годов. То, что нам нужно. Сведения, добытые Андре Жидом, совпадают с исследованиями Ивона. Жид утверждает, что неквалифицированный рабочий (подавляющее большинство гегемона) получал 5-6 рублей в день (примерно 150-180 рублей в месяц). По данным Ивона, амплитуда чуть шире от 125 до 200 рублей. Чернорабочий получал 80 рублей. Рабочие высокой квалификации, ударники соцтруда, особенно стахановцы (та небольшая категория, которую наша пропаганда, имея в виду капстраны, называла рабочей аристократией) зарабатывали от 400 рублей и выше. Стахановцы масштаба Максима Кривоноса и, разумеется, самого основателя движения получали очень большие деньги. Но это единицы. Обычная зарплата мелкого служащего - 130 - 180 рублей, повышенная - до 250 рублей. Еще в 1934 году врачам платили 110 рублей в месяц. Выжить на эти деньги было очень сложно. Медики переквалифицировались в рабочих, чтобы получать побольше. Массовая утечка медперсонала всерьез обеспокоила хозяев страны, и врачам подняли зарплату до 400 рублей. Домработница получала 50 - 60 рублей плюс питание и жилье. Столько же платили студенту первого курса. На втором стипендия возрастала до 75 рублей, на третьем - до 80. Денежные доходы крестьян (они еще составляли большинство насе-
ления) после коллективизации уступали доходам рабочих и служащих. Выходит, большей части населения страны нужно было вкалывать примерно полгода, а то и больше, чтобы получить сумму, выданную каждому киевскому футболисту за победу в товарищеской игре с турками! Мы еще не сказали о вычетах. Частично не облагалась налогом зарплата ниже 150 рублей. Свыше этой суммы налог составлял от 15 до 21 процента. В течение года изымалась месячная зарплата у всех категорий трудящихся на приобретение облигаций государственного займа. После начала гражданской войны на Пиренеях открылась кампания по добровольному (в советской интерпретации) сбору средств в помощь республиканской Испании... От множества подобного рода благотворительных акций освобождались разве что пенсионеры. Но с них и брать было нечего. Рабочий по достижении пенсионного возраста (65 лет) «обеспечивался» месячным пособием, размер которого колебался от 25 до 80 рублей.
НА УРОВНЕ НОМЕНКЛАТУРЫ? На широкую ногу жили высококвалифицированные специалисты, ученые, артисты, писатели, получавшие от 1500 рублей и более. Разумеется, не все писатели и не все артисты - значимости Александра Фадеева, главного апологета соцреализма, или масштаба и популярности Любови Орловой, Николая Крючкова... К высокооплачиваемым категориям относились, само собой разумеется, слуги народные - функционеры, номенклатура, ответственные государственные и партийные работники. Эрудиция, общая культура, интеллект значения не имели. Решало кресло: чем выше располагалось, тем больше стоило. Ни Андре Жид, ни месье Ивон, не имея представления (ввиду полного отсутствия официальной информации) на сей счет, сбились к весьма в таких случаях прозаичному - говорят. Цитирую: «Говорят, бывает даже зарплата в 20 - 30 тысяч рублей». Мне повезло. Недавно приобрел замечательный труд Елены Осокиной о советском рынке и снабжении населения в период с 1927 по 1941 годы. Без внимания его сегодня не оставлю. О заработной плате Осокина особо не распространялась, но слухи, которыми за неимением лучшего пользовались французы, она не подтвердила. По сведениям Осокиной, годовая зарплата первого секретаря ЦК ВЛКСМ составляла 24 тысячи рублей (2 тысячи в месяц), торгового представителя во Франции - 16 тысяч (1333 рубля в месяц), председателя райисполкома - 17 тысяч (1416 рублей в месяц). Если наши предположения верны, футболисты, по крайней мере определенная их часть, вполне и небезуспешно могли потягаться с советской номенклатурой. Не со всей. К примеру, нарком (с 1946 года - министр) получал ежемесячно порядка 4 тысяч рублей, а высшая партийная и правительственная верхушка и того больше. Сделали мы пока полдела - выяснили, что футболисты относились к малочисленной категории высокооплачиваемых граждан. Осталось определить, что можно было на эти деньги купить, иными словами - какова их покупательная способность. Об этом чуть погодя, а пока, думаю, возражать не станете, сопоставлю доходы наших футболистов с доходами английских профи.
М.МИХАЛЬЦОВ и Фрэнк ТЭЙЛОР Оба - журналисты: советский и английский. Первый до войны работал корреспондентом «Красного спорта» в Лондоне. Второй - иссле-
дователь истории профессионального футбола в Англии. Сравнивая доходы советских футболистов 30-х годов с английскими, ссылаюсь на статью Михальцова «Крепостные на футбольном поле» («Красный спорт» от 25 сентября 1936 года) и книгу Тэйлора «Профессионалы». Смаковать подробности, изложенные собкором в статье со столь выразительным названием, не стану, дабы не травмировать ранимую душу читателя, не увлажнять его очи. Сосредоточусь исключительно на заработках «крепостных», не покладая ног пахавших на зеленых полях страны, объятой густым туманом. Если коротко, по утверждению Михальцова, английский профессионал получал 8 фунтов в неделю плюс по 2 фунта за каждый выигранный матч и по 1 - за ничью. Среднерыночная стоимость футболистов равнялась 5 тысячам фунтов, выдающихся игроков - вдвое больше. Самим футболистам от сделок ничего не перепадало, кроме оплачиваемых транспортных расходов, да и то не всегда. В целом сведения Михальцова совпадают со сведениями английского журналиста - один к одному. В частности, Тэйлор поминает еще о некоторых статьях дохода, касающихся, правда, не всех. Например, хозяева клубов могли по прошествии пяти лет премировать игрока за преданность в размере 750 фунтов. За победу в чемпионате каждому игроку основного состава выдавали дополнительно по 35-40 фунтов. Вице-чемпионам - по 25-30 фунтов. Участникам международных матчей выплачивали по 20 фунтов за игру. Годовой доход английских профессионалов колебался примерно от 800 до 900 фунтов. Вывод Михальцова и Тэйлора абсолютно идентичен: годовой доход английских футболистов в два раза превышал прибыль рабочих. У нас разница значительно контрастнее. Но это ничего не значит. К сожалению, не могу сравнить довоенный курс английского фунта с рублем. Выяснять официальный не имеет смысла: мы с вами помним, как на протяжении десятков лет нам внушали, что доллар стоит 68 72 копейки в то время, как его рыночная стоимость неуклонно росла от 3 - 5 рублей в 70-е годы до 10 - 15 - в 80-е. Фунт и до присвоения доллару титула мировой валюты, и после голову перед американским коллегой не склонял и смотрел на него сверху вниз. Так что в интересующий нас период его покупательная способность была значительно выше рубля. Насколько - узнать не довелось. Да бог с ним, с фунтом. Благодаря труду Елены Осокиной мы можем судить о покупательной способности рубля: чего и сколько могли приобрести в половине 30-х различные слои населения страны и, конечно же, футболисты, ради которых и затевалась столь продолжительная беседа.
СОВЕТСКИЕ НАТЮРМОРТЫ САМЫЕ ОБИЛЬНЫЕ В МИРЕ После отмены в середине 30-х годов карточной системы километраж очередей увеличился в стране неизмеримо. Государство не в состоянии было обеспечить население основными продуктами по им же установленным ценам, в связи с чем значительно оживилась рыночная (чернорыночная) торговля. Ловкие предприниматели тут же раскрутили бизнес, что на языке эпохи диктатуры пролетариата означало «спекуляция». Кто мог, обращался к их услугам. А что было делать, если в стране на душу населения производилось в год всего 13 кг сахара, 8-9 кг мяса и рыбы, примерно 40 кг молочных продуктов, 5 кг растительного масла... Полное изобилие наблюдалось
лишь в кинофильмах и ломившихся от всевозможных яств натюрмортах, в сравнении с которыми сезановские выглядели убогими до неприличия. Осокина приводит таблицу цен на основные продукты (за кг) спецраспределителя Дома правительства и рыночные. В спецмагазинах килограмм пшеничной муки стоил 44 копейки, на рынках Советского Союза - от 3 до 5 рублей. Мясо соответственно 1 рубль 45 копеек и 5 10 рублей. Рыба - 1 рубль 10 копеек и 3 - 5 рублей. Молоко - 30 копеек и 1 рубль 50 копеек - 2 рубля. Сливочное масло - 5 рублей и 19 - 21 рубль. Сахар - 1 рубль 25 копеек и 4 - 12 рублей. Яйца (десяток) - 1 рубль - 9 - 14 рублей. В распределителях ЦК партии и ОГПУ цены были и того ниже. Официальные государственные цены располагались где-то между двумя названными категориями, видимо, ближе к первой. Килограмм ржаного хлеба, по свидетельству Андре Жида, стоил в обычных магазинах 85 копеек, белого - 1 рубль 76 копеек. Остальные продукты стоили очень дорого. О промышленных товарах и говорить нечего. Костюм можно было купить за 800 рублей, пальто - 800 1000, пара туфель стоила 200 - 300 рублей. Самые дешевые сигареты шли от 60 до 80 копеек, а приличные - 5 рублей за пачку (дневной заработок основной массы рабочих и служащих). О качестве предметов первой необходимости говорить не приходится. Один только пример, причем из официального источника газеты «Правда». Официальнее не бывает. Послушайте, о чем рассказывал главный партийный орган: «Из 150 стульев, проданных кооперативной артелью мебельщиков, 46 ломаются при первой попытке на них сесть. Из 2345 поставленных в торговлю стульев 1300 нельзя использовать» («Правда» от 23 сентября 1936 года). Значит, отрастивший длиннющую бороду анекдот - вовсе не анекдот, а диалог между потребителем и продавцом вполне мог состояться в действительности. Покупатель с обломками стула приходит в магазин и просит заменить их на новый стул. Продавец спрашивает: - Что же вы с ним сделали? - Ей-богу, ничего, только сел. - Вот видите! Сами признались. Так чего же шум почем зря поднимаете! Что касается обычных часов или фотоаппарата, то относили их к предметам роскоши. В 1937 году в СССР производилось двое часов на каждые сто человек населения. Четыре патефона, три велосипеда, два фотоаппарата и один радиоприемник на каждую тысячу человек. И шесть мотоциклов на каждые сто тысяч человек. Можно понять радость футболистов, получивших в подарок часы не простые, а золотые. Об этом и в газете писали: «Инструктора по футболу спортотдела ЦДКА, лейтенант Григорий Федотов и красноармеец Алексей Гринин награждены народным комиссаром обороны, маршалом Советского Союза С.К.Тимошенко именными часами за отличную игру в футбол. На золотых часах Федотова выгравировано: «Отличному футболисту Красной армии, лейтенанту Григорию Федотову от наркома обороны СССР С.Тимошенко». Такая же надпись имеется на часах А.Гринина». Обобщив сказанное, без риска ошибиться можем утверждать, что советские футболисты, мягко говоря, не бедствовали. На предсезонных сборах и в командировках кормили их за государственный счет. Дома имели возможность в случае необходимости и на рынке что-нибудь подкупить, что вряд ли. Огромная популярность в обществе и разнообразные связи наверняка позволяли приобретать все необходимое в государственных магазинах по государственным ценам. По праву. Радость людям доставляли они огромную и есть свой хлеб, окропленный потом и кровью, могли не стыдясь, не скрываясь от глаз людских. На здоровье.
«И КОЧЕГАРЫ МЫ, И ПЛОТНИКИ» Кавычки в данном случае несут двойную нагрузку: прямую - строку из популярной некогда в стране песни закон обязывает закавычить; и смысловую - разоблачая несоответствие содержания реальной действительности. Нет надобности повторять высказывания журналистов и тренеров довоенных лет, из коих явствует, что наши футболисты, освобожденные от всякой иной работы, занимались исключительно игрой в мяч. Ею и кормились. И без газетных публикаций все было ясно. Даже самые доверчивые и простодушные граждане, чуть-чуть пораскинув мозгами, не могли не задаться вопросом: как это работающему человеку дозволяли месяцами нежиться на Черноморском побережье, а затем колесить по стране (тогда пользовались исключительно железной дорогой), участвуя в различных турнирах и товарищеских матчах, особенно во времена, когда за прогул и даже опоздание на работу подвергали уголовным наказаниям. Официоз тем временем продолжал монотонно бубнить о любительском статусе наших спортсменов и в доказательство время от времени в газетах и справочниках указывали на род занятий футбо-
листов. Если верить написанному, в киевском «Динамо» собрался преимущественно рабочий люд - слесари, сварщики, токари, шоферы, машинисты, сантехники. Затерялись в рабочей массе два инструктора физкультуры, кондитер и лаборант. И уж совсем белой вороной выглядел жалкий интеллигент (это слово в очередях или транспортных перепалках ранило болезненнее, нежели широко распространенный отборный мат) - чертежник-конструктор Виктор Шиловский. Такие примерно пропорции соблюдались и в других командах, исключая ЦДКА. Только тбилисцы больше тяготели к умственному, интеллектуальному труду. Осенью 36-го среди игроков основного состава значился только один слесарь и один шофер. Зато были четыре студента, аспирант, инспектор «Динамо», два инструктора физкультуры и даже инженер.
КОТ ВАСЬКА СЛУШАЕТ, ДА ЕСТ Признавать своих футболистов профессионалами официальная идеология и пропаганда несмотря ни на что отказывалась. Само понятие «профессионал» использовалось применительно к чуждому нам буржуазному спорту. Бесчеловечная суть профессионального футбола изобличалась постоянно. «Футбольный трест жестоко эксплуатирует свою рабочую силу, то есть футболистов, продающих этим предприятиям свое искусство, силу и здоровье», - утверждал знакомый нам М.Михальцов. Камня на камне не оставил от профессионального спорта научный сотрудник, кандидат педагогических наук Л.Осипов. Чрезмерно обеспокоенный применяемой рядом наших спортивных добровольных обществ порочной «практикой денежных поощрений, подмены подготовки и выдвижения спортсменов наймом и перекупкой», Осипов разоблачал «ложную, вредную теорийку о несовместимости высоких спортивных достижений с производительным трудом». В заключение автор писал: «Проникновение элементов буржуазного профессионализма должно быть осуждено советской физкультурной общественностью и ликвидировано как вредное явление, тормозящее развитие физкультурного движения в СССР». 5 марта 1936 года «Красный спорт» растиражировал высказывание всемирно известного вратаря чеха Планички: «Для советских футболистов спорт не является добыванием средств к существованию: каждый из них имеет свою профессию, поэтому в спорте они обладают всеми предпосылками быстрого роста». Не прошло из двух недель, как мнение Планички весьма сомнительного свойства (неужели он и в самом деле так думал?) опроверг, не вступая с ним в открытую дискуссию, тренер Никитин в статье «Что можно взять от профессионального футбола». Сама постановка вопроса была кощунственной и грубо выпирала из четко очерченных идеологических догм. Начал автор с фундаментальной порки. Крепко досталось профессиональному футболу за эксплуатацию и кабалу спортсменов, которые, поставив свою подпись, поступали в полное распоряжение предпринимателя, вынужденных в течение обусловленного времени перестраивать свою жизнь в соответствии с расписанием игр и требованием тренеров. За то, что живой товар могут запросто продать за пределы родного города вопреки желанию футболистов. За систему штрафов в связи с опозданием на тренировку и другими прегрешениями... Всыпав буржуазным профессионалам по число по первое, автор неожиданно сменил пластинку, и полилась мелодия, какую целомудренные ушки советских граждан до той поры не слыхивали. Оказывается, зарубежный профи, освобожденный от всех забот, имеющий вдоволь свободного времени, мог совершенствоваться, следить за своим физическим состоянием. Более того, он был в этом заинтересован: чем выше класс, тем больше гонорар. И о непререкаемом авторитете тренера не забыл сказать Никитин, и о железной дисциплине... Мораль сей басни тренер изложил в заключительных строках: «Чтобы успешно конкурировать с зарубежными командами, надо взять у профессионалов все лучшее». Непонятно, как во времена полного отсутствия плюрализма могла проникнуть на газетные полосы обнаженная натура. Отечественный футбол в те непростые годы с присущим знаменитому коту Ваське хладнокровием выслушивал нескончаемые нравоучения хозяев и делал свое дело. Иначе не смог бы на равных разговаривать с сильнейшими профессионалами и участвовать в крупнейших международных турнирах. Это случится много позже. И все же вправе мы называть довоенных мастеров профессионалами? Сейчас, имея уже более основательные познания в этой области, при существующей контрактной системе и прочем другом мы деликатно обходимся расплывча-тым - нелюбители. Не были профессионалами в полном объеме этого понятия и футболисты 30-х годов. Как не были и любителями. Вне всяких сомнений.
СТАТИСТИКА Акселя ВАРТАНЯНА
В 30−е годы перед советским футболом была поставлена задача овладеть мировыми высотами. Осознавая ее невыполнимость усилиями любителей, командиры вынуждены были смириться с освобождением футболистов от всех прочих забот, отвлекающих от главной.
КАК НАЧИНАЛСЯ СОВЕТСКИИ ФУТБОЛ
КРАТКИЙ КУРС В середине 30-х советские команды исповедовали тактическую систему «пять в линию». Ее изобрели футболисты Кембриджского университета еще в 1883 году. Это было новое слово в развитии футбольной игры. Впервые в истории мирового футбола достигалось численное равновесие между атакой и обороной: пятерке нападающих, расположенной по всей ширине поля в одну линию (отсюда «пять в линию»), противостояли пятеро - два защитника и три полузащитника. Каждый футболист действовал в строго намеченной зоне, знал своей маневр. Модернизированные в 1925 году правила «вне игры» дозволяли атакующим иметь перед собой уже не трех, а двух (включая вратаря) соперников, что создавало повышенную угрозу воротам: центральный полузащитник, постоянно помогавший своему нападению, частенько не успевал отходить назад, оставляя не прикрытым в опасной зоне неприятельского центрфорварда. В конце 20-х годов тренер лондонского «Арсенала» Губерт Чапмен переквалифицировал центрального полузащитника в защитника, укрепив таким образом подступы к воротам в самой уязвимой центральной зоне. Изменилось и расположение форвардов. Ближе к вражеским редутам располагались крайние и центральный нападающие. Два инсайда (полусредних) занимали места чуть сзади для организации атаки из глубины поля и противодействия полузащите при переходе в оборону. Соединение воображаемой прямой линией инсайдов с фланговыми нападающими и центрфорвардом образует букву W (дубль-ве), от которой и произошло название новой тактической системы. Просвещенные современники озвучивают ее, как и должно, на английский манер «дабл-ю». Самая, пожалуй, распространенная буква в порожденном цивилизацией очередном монстре в обличье интернета. Чтобы быть понятым, намеренно искажаю классическое произношение.
Таким образом, прежняя схема 1+2+3+5 трансформировалась в 1+3+2+5. От перемены мест слагаемых сумма осталась прежней, чего не скажешь о существенных изменениях в организации игры и функциях как целых звеньев, так и отдельных футболистов.
МЫ СВОЙ, МЫ НОВЫЙ МИР ПОСТРОИМ Наш футбол к научным открытиям на Западе остался равнодушным, продолжая поклоняться прежним языческим идолам. Не изменили им и после проигранного сборной Москвы матча парижскому «Рэсингу» - 1:2. Поражения в международных встречах воспринимались в те годы куда болезненнее. Но в объяснении неудач звучали те же самые до боли знакомые мелодии: и время встречи не то (игра состоялась 1 января 1936 года), и физическое состояние, игра была равная, мы - не хуже, просто им повезло, нам - наоборот. Вот если бы мы раньше забили... И далее в том же духе. В общем, разговор велся на болельщицком уровне. И мало кто обратил внимание на то, что центрфорвард «Рэсинга» Куар, забивший оба гола, постоянно оставался с глазу на глаз с нашим вратарем. Только нерасторопность нападающего и блестящая игра Акимова избавили москвичей от еще больших неприятностей. Все же после проигрыша в Париже специалисты включились в дискуссию. Собственно, дискуссии как таковой не получилось: ее участников, так, во всяком случае, могло показаться, истина как таковая не интересовала. Интенсивное сотрясение воздуха преследовало вполне определенную цель - убедить прежде всего себя, а заодно и общественность в правильности прежнего курса. Л.Смирнов в материале об английском футболе («Блуждающий форвард») камня на камне не оставил от «дубля-ве» и особенно ее английского варианта. Главный недостаток распространенной на Западе системы заключался, по мнению автора, в ее оборонительной направленности. «Нам нужно такое тактическое построение команд, которое бы подчеркивало наш уклон, нашу волю исключительно к нападению, возможно, даже за счет снижения роли защиты», - утверждал Смирнов. От таких слов у наших тренеров волосы на голове по стойке «смирно» встанут. Дружно осудило буржуазную систему совещание актива футболистов Москвы (состоялось в середине марта 1936 года). Тон, заданный физкультурным вождем Манцевым («Решает не система игры, а личные качества футболистов. Нельзя забывать поэтому об основных качествах советского футболиста: выносливости, энергии, быстроте...»), был поддержан Александром Старостиным («По-моему, наша система лучше и основной наш недостаток в излишней нервозности перед серьезными матчами»), Павлом Канунниковым, Михаилом Козловым, Виктором Рябоконем... Николай Никитин взывал к милосердию. Касаясь функций полусредних нападающих при «дубль-ве», он предупреждал: «Большая нагрузка и огромный расход энергии, затраченный одновременно на игру в защите и нападении, быстро укорачивает футбольную карьеру этих игроков. Обычно в профессиональных командах полусредние нападающие самые недолговечные игроки». Только Михаил Ромм имел по этому поводу свое, особое мнение. Выразил он его в 1936 году дважды: в мае и ноябре, подводя итоги осеннего первенства. В майском выступлении, еще осторожном, обтекаемом, в определенной степени конъюнктурном, все же прослеживается попытка подискутировать. В целом и Ромм считал новую систему оборонительной, но на вопрос, какая система лучше, прямого ответа не дал: «Сама постановка вопроса не диалектична. Команды высокого тактического класса должны уметь применять обе системы, в зависимости от противника и от обстановки матча. Бессмысленно применять «дубль-ве» против слабейшего противника или против равного, но имеющего преимущество в забитых мячах, когда по положению в календаре команде нужен выигрыш. Мы, несомненно, создаем свою советскую тактику футбола, тактику, отвечающую новым качествам советского спорта, но, как и в других областях культуры, мы создадим ее, лишь критически усвоив, а не отбросив в сторону наследие буржуазного спорта». Мысль по тем временам отважная. Словно испугавшись, автор предложил компромиссный и столь же наивный вариант: в 1936 году следует в совершенстве овладеть системой «пять в линию», а в 37-м перейти к «дубль-ве». В ноябре Ромм более категоричен. Он обрушивает шквальный огонь на позиции участников мартовского совещания: «Тактический уровень всех без исключения команд, выступающих в календаре, недостаточен и уступает уровню европейских команд. Победа достигается за счет напора, целеустремленности, коллективности... Некоторые склонны считать стиль наших команд особым советским стилем, склонны отвергать необходимость выработки четкой системы игры. Эта точка зрения неверна и вредна. Совершенно несомненно, что в случае войны Красная армия проявит невиданные в истории волю к победе, напор, энтузиазм, целеустремленность. Но эти присущие освобожденному пролетариату свойства будут сочетаться с высочайшим уровнем технической и тактической вооруженности. Так же и в футболе». Ромм не уставал повторять, что без систематических встреч с сильнейшими профессиональными зарубежными командами прогресс советского футбола, в том числе и в области тактики, невозможен. Он к этому подталкивал, словно чувствовал, что только поражения вынудят отказаться от давно отживших воззрений. Предположения Ромма сбылись очень скоро.
«ТАК ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ»-2 Только из уважения к таланту Станислава Говорухина проставил цифру «2». Если следовать хронологии, такой вывод, во всяком случае в советском футболе, был сделан за полвека до появления на экранах фильма известного режиссера.
Из архива «СЭ»
НАУКА ПОБЕЖДАТЬ Состоит она из четырех разделов: техники, тактики, «физики», психологии. Упор делался на два первых, фундаментальных, отставание в коих от зарубежных маэстро легко обнаруживало и невооруженное око. О психологии речь не шла. Не было надобности вникать в столь мудреные тонкие материи, тем более что компенсация была более чем достаточная. Воля, мужество, стойкость, равно как и физическая сила, удаль, мощь, напор, расцветавшие пышным цветом в условиях экстремальных, качества исконно русские. Примеров тому множество и в отечественной истории, и в поэзии. Русский поэт, воспевая прекрасных дам, писал: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Поэт советский, характеризуя народ в целом и не вникая в половые различия, предлагал «гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире крепче гвоздей». Абстрактные призывы агитаторов овладеть вершинами технического мастерства чередовались с конкретными рекомендациями специалистов в постижении искусства дриблинга, финтов, ударов, подачи угловых, игры вратаря... Автор статьи «За высокую технику футбольной игры», известный в 30 - 40-е годы специалист Ассир Гальперин рекомендовал «определить ряд упражнений из основных элементов футбольной игры, дать этим упражнениям оценку, регистрировать в масштабе коллектива, города, республики и всего Советского Союза на таких же условиях и тем же порядком, каким это проводится по индивидуальным видам спорта». Иными словами, предлагалось, как в плавании или легкой атлетике, официально регистрировать рекорды в ведении мяча на скорость, дальность и точность ударов, игре головой, что, по мнению автора, стало бы мощным стимулом в техническом совершенствовании. Не стоит с дистанции прожитых лет иронизировать на сей счет. Возможно, предложенный Гальпериным рецепт покажется сегодняшним специалистам наивным. Но тренер руководствовался искренним желанием помочь нашим игрокам и всему советскому футболу, как и Михаил Ромм, организовавший осенью 39-го в Тбилиси съемки учебного фильма «Футбол». Состоял он из четырех частей: удары и остановка мяча, ведение, финты и отбор мяча, игра головой, техника игры вратаря. Сначала в съемках участвовали футболисты тбилисского «Локомотива», а к середине ноября, после завершения чемпионата, подъехали московские динамовцы Сергей Ильин, Евгений Елисеев, Михаил Семичастный и армеец Григорий Федотов. К ним присоединились динамовцы Тбилиси Борис Фролов и Борис Пайчадзе. Руководил занятиями Гавриил Путилин. После долгого сезона мастера выглядели утомленными. Но ежедневные двухчасовые упражнения при большом стечении людей экспансивных, темпераментных, бурно откликавшихся на каждый удачно выполненный прием или мастерский удар, раззадорили футболистов. И когда для работы над последней частью картины пригласили киевского вратаря Антона Идзковского, он не в состоянии был противостоять набравшим силу и исключительную точность ударам асов. Более того, пушечные ядра представляли серьезную угрозу здоровью голкипера. Для спасения фильма пришлось несколько умерить пыл. Отличная идея по присущей нам безалаберности и бесхозяйственности погибла на корню. Уникальное учебное пособие до адресатов не дошло, возможно, затерялось где-то в лабиринтах кинохранилищ. В лучшем случае. Были у нас и техничные команды (тбилисцы), и футболисты (Федотов, Сальников, Петр Дементьев...). И все же в массе своей советские игроки зарубежным коллегам уступали. Техника - дар божий. Одним (южноамериканцам, итальянцам, испанцам) перепало больше, нам досталось меньше. Обильным потом возможно что-то подправить, усилить, улучшить, сократить дистанцию. Сравниться с южанами в артистизме, тонкости, врожденном чувстве мяча, технической изощренности - никогда. Иное дело - тактика.
Легендарный тренер ЦДКА Борис АРКАДЬЕВ, как признано в футбольном мире, намного опередил свое время. Мужики наши, как обычно, перекрестились после прогремевшего над зелеными полями летнего грома. Вслед за тем разразился обильный ливень с градом. Градом мячей, попавших в наши футбольные ворота. Громовержцы - сборная Басконии - посетили СССР летом 1937 года и с 24 июля по 9 августа провели девять матчей (+7=1-1), забив 32 мяча и пропустив 17. В среднем за игру в сетке ворот сильнейших команд страны оказалось по 3,5 мяча. На каждые два гола испанцев наши успевали ответить одним. Трудно переоценить значение встреч с басками. Никогда до той поры советские футболисты не встречались с командами столь высокого, мирового уровня. Шестеро басков - Силаурен, Мигуэрса, Горостица, Регейро, Лангара и Ирирагорри - участвовали в составе сборной Испании в чемпионате мира 1934 года. Она обыграла бразильцев (3:1) и уступила в двух матчах четвертьфинала хозяевам, итальянцам (1:1 и 0:1), выигравшим в тот год мировой чемпионат. Мы должны благодарить басков за неоценимую услугу, за науку. Их стараниями наш футбол сменил, наконец, ориентацию (имеется в виду смена тактики). А их центрфорвард - Исидро Лангара - достоин памятника. Он забил 16 мячей из 32, наказав наш футбол за пренебрежительное к себе отношение. Получив большую свободу (по той же причине, что и Куар в Париже), Лангара показал все, что умел. А умел он многое, забивал голы, один краше другого: и мощными дальними ударами с обеих ног, и головой, и с лета, и завершая длинные рейды с обыгрышем в заключительной фазе вратаря, и на добивании... Только «Спартак», усиленный пятью футболистами из других клубов, включая Григория Федотова, догадался отрядить центрального полузащитника Андрея Старостина в защиту для присмотра за Лангарой. Испанцы проиграли единственный раз за время полуторамесячного турне. И после визита басков продолжались, скорее по изначально заданной инерции, пропагандистские речи о преимуществе советского стиля, утратившие, правда, былую силу, энергию и задор. Редела и аудитория. Первыми покинули ее практикующие в командах мастеров тренеры. Засучив рукава, принялись они взращивать посеянные испанскими пахарями семена.
ПИОНЕРЫ В описываемый период тренер в силу ряда объективных причин не являлся еще фигурой центральной, значимой, ни в тренировочном процессе, ни в комплектовании команды, определении турнирной стратегии и тактики, и многом другом. Отсутствие теоретической и методической литературы, союза с наукой, изоляция от зарубежного футбола, вынуждали вариться в собственном соку, до всего доходить своим умом. Умы в тренерском цехе были светлые. Сергей Бухтеев первый применил «дубль-ве» в московском «Торпедо» в 1938 году. Михаил Козлов ввел в практику систематические разборы матчей и установки на игру. Ведущие советские тренеры творчески перерабатывали импортную новинку. Константин Квашнин предлагал варьировать новую систему в зависимости от соперника и течения матча от 2+3+5 до 4+4+2 (для удержания нужного результата). Систему 4+4+2 откроют независимо друг от друга (как Ломоносов и Лавуазье) наш Виктор Маслов и англичанин Альф Рамсей без малого через тридцать лет - в 66-м. Открытие в тот же год отольется в золото для Маслова - советской пробы, и Рамсея - мировой. Правда, идея Квашнина лишь внешне походила на образцы 66-го года, подразумевая, в отличие от них, сугубо оборонительный вариант. И все же. Михаил Бутусов поощрил перевоплощение тбилисского бунтаря Бориса Пайчадзе из центрального форварда в форварда блуждающего. Еретик Борис Аркадьев, поступив в 40-м на работу в московское «Динамо», сорвал с насиженных мест всю пятерку нападающих и создал тем самым организованный беспорядок с переменой мест по всему фронту атаки. Сбитая с панталыку оборона соперника не имела понятия, за кем смотреть, куда бежать, чем безжалостно пользовались форварды. Такая игра требовала четких, синхронных действий, взаимозаменяемости. Этот термин станет популярным только через три с лишним десятилетия, после демонстрации голландцами на мировом подиуме тотального футбола. Несколько позже Аркадьев организует игру нападения со сдвоенным центром и подключением в атаку крайних защитников. Такие тренеры опережали время. Возможно, открытые ими истины покажутся кому-то азбучными. Придется на-
помнить тем, кто ведет отсчет отечественной футбольной истории с 1992 года, старую, как мир, истину: без прошлого не может быть настоящего и будущего. Без находок 30-х годов не могли состояться открытия 70-х. По значимости они сопоставимы так же, как изобретение безвестным ученым колеса (основа основ движущегося более шести тысяч лет наземного транспорта), скажем, с законом всемирного тяготения, открытым Ньютоном в соавторстве со свалившимся на его ученую голову яблоком.
УНИЖЕННЫЕ И ОСКОРБЛЕННЫЕ При всем многообразии различий в деятельности тренеров прошлого и настоящего имеется и сходство, одно-единственное - бесправие. Выигрывают команда, футболисты, проигрывает только тренер. Таково всеобщее мнение. Порой оно расходилось с мнением официальным, исходящим с газетных страниц и высоких трибун. 5 августа 1937 года, за четыре дня до завершения турне басков по стране, верные ленинцы, раздраженные беспомощностью своих подданных, напомнили устами газеты «Правда»: «Советские футболисты должны стать непобедимыми». Не прошло и месяца, как Е.Кнопова, и.о.председателя Комитета физкультуры, отреагировала на напоминание «Правды» постановлением «О мероприятиях по улучшению организации и повышению класса советского футбола». Нашлись в нем теплые слова и для тренеров, которым, по мнению Кноповой, необходимо оказывать всестороннюю помощь и содействие в их нелегком и весьма полезном труде. Дней за десять до Кноповой с аналогичным призывом обратился к общественности журналист Юрий Ваньят, добавив при этом: «Тренеров необходимо оградить от зависимости болельщиков, руководителей клубов и т.д.» Безвестного автора передовицы одной центральной газеты возмущало, что «в работу тренера подчас вмешивается всякий кому не лень. Это и директор завода, и председатель завкома, и многие другие». Нет надобности расшифровывать «и т.д.» и «многие другие». Сейчас численность решающих тренерские судьбы заметно сократилась, но и оставшиеся, как и прежде, в состоянии уволить когда угодно и за что угодно. И просто ни за что. В советские времена кто угодно мог еще и поучать. На первом Всесоюзном совещании по футболу в марте 1940 года перед футбольным активом страны, ведущими тренерами выступил первый секретарь ЦК ВЛКСМ Н.А.Михайлов. С первых же слов докладчик огорошил аудиторию доскональным знанием предмета: «Во-первых, такое огромное дело, как футбол, требует соответствующего своему размаху руководства. Во-вторых, необходимо серьезно подумать о дальнейших путях развития советского футбола». Дал он и обильную пищу для размышлений, выявив серьезные изъяны в работе тренеров, судей, научно-исследовательских институтов физкультуры, проявив попутно поразительную осведомленность в проблемах техники и тактики: «Не секрет, что значительное число игроков плохо играет головой, плохо владеет корпусом, бьет только с одной ноги. Медленно совершенствуется и тактика советского футбола. Почему наши команды так привязались к «дубльве»? Разве это вершина? Нам нужен новый советский стиль футбола, отличный от всех заграничных футбольных канонов». Если бы Михайлов наполнил последнюю мысль конкретикой, цены бы ему не было. Все это говорилось, повторяю, в 1940 году, когда советский футбол решительно развернулся лицом к новой, на тот момент самой прогрессивной тактической системе, а ведущие тренерские умы модернизировали и творчески ее развивали. Еще один образчик, относящийся к более позднему времени. Оратор из нескончаемого племени функционеров учил лучших футбольных специалистов уму-разуму. Привожу краткое содержание яркой, выразительной речи по сохранившейся стенограмме: «Что становится нестерпимым - это стандарт и примитивность тактики. Вы извините меня, самый маленький мальчик, интересующийся футболом, знает, какую тактику будет применять «Торпедо», знает, что будет на Пономаря ставить. Надо, товарищи, думать, надо думать и менять тактику. Надо строить тактику не только на одного Пономарева, надо, чтобы он менял позиции... Торпедовцам нужно очень внимательно пересмотреть это дело... Я думаю, что есть аксиома, о которой нужно сказать, что при всех прочих равных условиях выигрывает та команда,
которая физически хорошо подготовлена... На одну долю десятых нападение будет бегать лучше, и это все решит... Здесь надо исходить специализированно - нападающему обязательно скорость, защите и полузащите - выносливость. Это очень серьезный вопрос. Вопрос техники. И опять здесь надо подходить специализированно. Одним надо особенно отработать удар головой, другому надо отвести (?!) удар. Ну и, товарищи, волевые качества... В игре надо иметь немного нахальства, то есть уверенности и волю, исключительно волю победить». Надо полагать, просветленные, одухотворенные, переполненные обилием свежих идей покидали зал заседаний Борис Аркадьев и его коллеги. Похожий доклад прочел как-то в Васюках местным любителям шахмат «гроссмейстер» товарищ Бендер. Только в нашем случае пропасть в уровне познаний лектора и аудитории оказалась более глубокой. Не все, однако, было так худо. Наш футбол нуждался в квалифицированных специалистах, и кое-что в этом направлении делалось. Открывались курсы подготовки тренерских кадров, дважды в довоенные годы были организованы сборы для действующих тренеров. Если в 38-м наставники обменивались опытом и слушали лекции на сугубо футбольные темы, то зимой 40-го в Тбилиси тематика была куда разнообразнее, а футбол оказался на положении пасынка, о чем красноречиво повествует заранее провозглашенная цель высокого собрания: 1. Ознакомить с новым комплексом ГТО и применение его в практической работе; 2. Анализ главных моментов практики игры; 3. Изучение состояния политико-воспитательной работы в коллективах. О внефутбольных заботах тренеров и их подопечных расскажу в сей же миг, не сходя с места.
НАВСТРЕЧУ ХVIII СЪЕЗДУ ПАРТИИ В конце 30-х годов соревновательный период у советских футболистов возрос вдвое. Примерно шесть месяцев они гоняли мяч с собратьями по ремеслу и круглый год без отрыва от производства голов и очков участвовали в социалистическом соревновании вместе со всем народом. Поводов было хоть отбавляй. На март 39-го наметили 18-й по счету партийный съезд. Не в меру взбудораженный и воодушевленный этим событием многомиллионный народ клятвенно заверил партию подойти к выдающемуся историческому (как и все предыдущие и последующие съезды) событию с наивысшими трудовыми достижениями. Не могли оставаться в стороне от всеохватывающего процесса и футболисты. В начале февраля донецкие шахтеры вызвали на соцсоревнование московских металлургов, железнодорожники Тбилиси - путейцев Киева, харьковский «Спартак» «Спартак» московский. Все соревновались со всеми. Футболисты харьковского «Сельмаша» обязались «...глубоко изучить историю ВКП(б), освоить материальную часть и обращение с пулеметом, винтовкой и боевой гранатой, овладеть комплексом рукопашного боя...». Их земляки из общества «Спартак» намеревались подготовить 15 гранатометчиков и столько же ворошиловских стрелков. Ленинградский «Зенит» обещал овладеть искусством автовождения и гранатометания. Все вместе торжественно клялись организовать читки произведений классиков марксизма, их биографий, а также художественной литературы и коллективные посещения музеев, театров, кино...
ВСЕ НА СОРЕВНОВАНИЕ ИМЕНИ ТРЕТЬЕЙ СТАЛИНСКОЙ ПЯТИЛЕТКИ Наступил новый, 1940 год. Не успела страна и многомиллионная армия физкультурников отойти (просохнуть) от этого события, как прогремели очередные призывы: общебакинское собрание комсомольского актива физкультурников вызвало спортсменов страны на соцсоревнование имени Третьей Сталинской Пятилетки: «Товарищи физкультурники и физкультурницы Советского Союза!.. Мы призываем вас все свои силы, знания и навыки, полученные в физкультурных организациях, отдать дальнейшему повышению производительности труда, улучшению качества продукции, дальнейшему укреплению оборонной мощи страны социализма. Помните указание товарища Сталина о капиталистическом окружении и необходимости повседневного укрепления обороноспособности нашей страны. Будьте бдительны, овладевайте большевизмом, готовьте себя к тому, чтобы по первому зову партии и правительства со всем советским народом встать в передовые ряды защитников отечества, трудящихся всего мира, Союза Советских Социалистических Республик». Характер взятых на себя футболистами обязательств и содержание последнего абзаца призыва бакинцев имели определенный, довольно прозрачный подтекст. Вспыхнувший в Европе пожар приближался к нашему дому. В преддверии грядущих боев страна нуждалась в физически сильных, тренированных, умело владеющих оружием воинах. Этим обстоятельством и объясняются обязательства футболистов по овладению боевой техникой, по той же причине был введен новый комплекс ГТО («Готов к Труду и Обороне»). Первыми призывы с берегов Каспия услышали на берегах Днепра. Киевляне вызвали на соревнование сразу две московские команды - «Спартак» и «Динамо». Украинские футболисты обещали быть корректными в игре. Они намеревались провести сезон без удалений, сдать нормы ГТО второй ступени - самые сложные. Все игроки планировали получить право судейства по футболу и оказать практическую помощь шести клубным командам общества. «Динамо» и «Спартак» отозвались после тяжких месячных раздумий. Видать, струхнули москали. Пока они думали, практически весь футбольный люд вклю-
чился в соревнование. Только внешняя активность не соответствовала содержанию обязательств (в сравнении с прошлогодними), заметно облегченных, а то и вовсе халтурных. Футболисты «Стахановца», например, обещали «оказать практическую помощь двум шахтным командам и провести у них три-четыре показательные игры», 80 процентов основного состава рассчитывали освоить судейскую профессию. Бедные судьи! Теперь игроки «Стахановца» и особенно киевского «Динамо» непосредственно на поле могли дискутировать с коллегами не только эмоционально, но и профессионально. Торпедовцы обязались в течение года получить права водителей мотоциклов и провести в цехах автозавода десять бесед о советской физкультуре. У спартаковцев свободного времени было, видимо, больше, так как запланировали они аж 25 бесед. Кроме того, было принято единодушное решение во второй раз пройтись по «Краткому курсу истории ВКП(б)» с дополнительным еженедельным прослушиванием лекций на ту же вечно живую тему. То ли трехкратные чемпионы не смогли осилить с первой попытки премудрости партийной дисциплины, то ли взялись основательно углубить и расширить свои познания в важнейшей из наук. Скорее второе. Несколько позже подобное рвение спартаковцы проявили и при изучении жития и деяний несостоявшегося священнослужителя и попали при этом в весьма щекотливую ситуацию. В связи с неудачно проведенным международным товарищеским матчем внезапно нагрянула в команду комиссия с целью выявления морально-волевых качеств футболистов, вернее, причин их отсутствия в игре с иностранцами. «А подать сюда Тяпкина-Ляпкина!» - то бишь политрука (скоро объясню, что это такое), потребовал экзаменатор. Первый вопрос «Чем вы, собственно, занимаетесь?» не показался трясущемуся от страха спартаковскому идеологу сложным. «Изучаем биографию товарища Сталина!» - бодро отрапортовал он, будучи уверенным, что никакими неприятными последствиями этот ход не грозит. «Так вы ее до сих пор не изучили?!» - прогремел голос проверяющего. Поистине не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Что же касается московских динамовцев, они были весьма лаконичны и дипломатичны: «Команда мастеров московского ордена Ленина общества «Динамо», обсудив вызов киевлян на социалистическое соревнование, приветствует мастеров киевского «Динамо» - инициаторов соревнований среди футбольных команд мастеров СССР. Динамовцы Москвы принимают вызов по всем пунктам договора». Ни от чего не оказываясь, динамовцы ничего конкретно и не обещали. Странное дело: все команды, словно сговорившись, не отреагировали на призыв бакинцев повысить производительность труда. «Стахановец» не обещал добыть больше угля, московский «Металлург» выплавить стали, «Торпедо» и сталинградский «Трактор» - выпустить автомобили и сельхозтехнику. Даже о повышении валовой продукции мячей и очков никто не заикнулся. Вне упреков только «Динамо». Оно действовало по принципу: меньше слов - больше дела. Представители этого ведомства (речь, конечно же, не о спортсменах) свою работу особо не афишировали, но исполняли, хоть трудились в основном в ночную смену, добротно: всегда выполняли, а если партия требовала, и перевыполняли план.
ПОЛИТРУК В КОМАНДЕ Главная роль в организации соцсоревнований среди футбольных команд отводилась политрукам. Должность эта, введенная до войны, жила и процветала десятилетиями. Причину введения этой штатной единицы при футбольных клубах и задачи, поставленные перед политруками, четко сформулированы в статье «Политрук в команде» («Красный спорт» от 13 октября 1939 года): «Политико-воспитательная работа среди физкультурников в течение многих лет умышленно игнорировалась врагами народа, которые были разоблачены в физкультурных организациях. Это привело к тому, что в физкультурном движении до сих пор еще мы сталкиваемся иногда с явлениями, характерными для буржуазного спорта: грубостью, рвачеством и пр. Особенно часто эти чуждые советским физкультурникам явления наблюдались в футбольной среде. Для того, чтобы в кратчайший срок изжить эти недостатки, поднять общественно-политический уровень мастеров футбола и путем повышения внутренней дисциплины, планомерной учебной работы, повысить класс нашего футбола, был создан институт политруков при футбольных командах мастеров. Что такое политрук в футбольной команде? Это педагог, старший товарищ, человек культурный, хорошо разбирающийся в общественно-политических вопросах, умеющий возглавить политиковоспитательную работу среди спортсменов. От него зависят дисциплинированность и дружеская спаянность команды...» Столь подробно процитировал исторический и не менее экзотический (с сегодняшних позиций) документ, главным образом, для нынешних тренеров. Пусть осознают всю полноту счастья: никто их от футбольных дел не отвлекает, унизительной ревизии не подвергает, общественных судилищ не устраивает... Наверняка в помещениях, где проводилась политучеба, красовались лозунги с начертанными на них словами Михаила Ивановича Калинина: «Наши футбольные команды должны быть лучше каждой буржуазной футбольной команды!» Вопрос - в чем? В умении владеть оружием огнестрельным (винтовка, пулемет) или орудием идеологическим (знание трудов основоположников марксизма, истории партии) не было им в мире равных. Если подразумевалось исключи-тельно футбольное искусство, призыв народного старосты не потерял своей актуальности и поныне.
СТАТИСТИКА Акселя ВАРТАНЯНА
З
атевая разговор об организации и организаторах довоенных чемпионатов, я преследовал одну-единственную цель - миротворческую. Надеюсь, после пережитых ужасов и потрясений оттают очерствевшие сердца, просветлеют души, и мы со слезами умиления заключим в пылкие объятия тех, к кому были так несправедливы отцов нашего футбола и ближайших их родственников. Это добрые, милые и, не побоюсь этого слова, святые люди. Вы очень скоро в этом убедитесь.
Я ТЕБЯ ПОРОДИЛ Я ТЕБЯ И УБЬЮ В живой природе, помимо героя повести Гоголя и крокодилов, столь же безжалостно расправлялись со своим потомством советские законодатели. В том числе - и законодатели футбольные. До войны ни разу (!) не был соблюден в полном объеме закон о переселении команд из высшей группы в низшую (в послевоенные годы исключения бывали). О других пунктах Положения и заикаться не стану. После завершения весеннего первенства 1936 года предусматривался переходный матч между последней командой группы «А» с победителем группы «Б» - как выяснилось после завершения турнира, между ленинградской «Красной зарей» и тбилисским «Динамо». Встреча, к взаимному удовольствию обеих команд, не состоялась. Тбилисцев перевели в высшую группу, а ленинградцев амнистировали, из-за чего осенний турнир возрос с семи команд до восьми. В осеннем первенстве переходный матч отменили, и обмен между группами (худшую команду «А» на лучшую «Б») должен был произойти автоматически. Техника не подвела, автомат сработал безукоризненно: рабочих завода «Серп и Молот» («Металлург«) перевели из хижины во дворец, а проигравшие в осенней кампании 1936 года немало сражений отряды Красной Армии (ЦДКА) отступили в группу «Б», где в следующем сезоне (23 июля и 1 августа 1937 года) успели сыграть два матча с ленинградскими командами «Спартак» и «Сталинец». После чего наступило затишье, внезапно нарушенное мощными раскатами летнего грома. Громовержцы из физкульткомитета обрушили на землю чудовищный приказ. Несколько лет тому назад я его уже публиковал. Теперь делаю это вторично - для читателей «СЭ». Представляю этот уникальный документ вашему взору в первозданной наготе, в чем мать (Елена Кнопова) родила, не делая ни малейшей попытки прикрыть срамные места. «Постановление Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при Совнаркоме СССР. О пересмотре перевода футбольной команды мастеров ЦДКА из класса «А» в класс «Б». 1. Учитывая, что футбольная команда ЦДКА является единственной в РККА командой мастеров футбола, а также рассмотрев результаты расследования об одновременной тройной нагрузке игроков команды ЦДКА в течение осеннего сезона 1936 г. (игры: а) на первенство СССР, б) на первенство РККА и в) на первенство московского гарнизона), что привело к выбытию из команды ряда сильнейших игроков вследствие травматических повреждений и к недопустимой физической нагрузке отдельных игроков, и, кроме того, принимая во внимание, что команда ЦДКА из года в год остается в числе сильнейших команд Союза, а именно: 1. Является чемпионом Москвы по 1935 году; 2. В весеннем всесоюзном первенстве 1936 г. заняла четвертое место среди сильнейших команд Союза; 3. В осеннем всесоюзном первенстве того же года отстала только на пол-очка от семи сильнейших команд Союза; 4. В розыгрыше Кубка СССР в 1937 году завоевала себе место в лучшей четверке СССР (пропустив в свои ворота только один мяч на последних трех минутах игры с финалистом - «Динамо» (Тбилиси); 5. Имеет победу в календарных матчах над чемпионом СССР 1936 г. (командой «Спартак» (Москва); 6. В том же сезоне в товарищеском матче имеет победу со счетом 4:1 над командой «Динамо» Москва, выигравшей Кубок СССР в 1937 г. Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта при Совнаркоме СССР постановляет: 1. Перевести футбольную команду мастеров ЦДКА из класса «Б» в класс «А». 2. Пересоставить календарь розыгрыша по классу «А» с включением в него команды ЦДКА. 3. Игры, проведенные командой ЦДКА на первенство СССР по группе «Б» с командами «Спартак» (Ленинград) и «Сталинец» (Ленинград) считать товарищескими. И.о. Председателя Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР Е.Кнопова. 4 августа 1937 г.» И в попытке объяснить необъяснимое, чем на протяжении восьми десятков лет (порой небезуспешно) занималось и продолжает заниматься родное государство, надо знать меру. Комментировать документ, в котором главными ар-
гументами, объясняющими грубое нарушение регламента, служат победа в товарищеском матче, турнире городского масштаба двухлетней давности или проигрыш (!), правда, на последних минутах кубковой игры, не имеет смысла. Остается сожалеть, что высшие физкультурные сановники, способные корежить судьбы людей, отдельных команд и целых турниров, группу «А» назвали классом «А» и спутали футбол с шахматами, искренне полагая, что ЦДКА отстал только на пол-очка, причем сразу от семи, то есть от всех остальных, команд. Некомпетентность составителей документа и поставившей под ним подпись тов. Кноповой настолько очевидна, что исключает возможность переброски воинского эшелона из пункта «Б» в пункт «А» по собственной инициативе: вряд ли они догадывались об истинном месте дислокации команды ЦДКА. Скорее всего, выполнялось распоряжение сверху. Документов, подтверждающих такое развитие событий, не обнаружил по той простой причине, что их, по всей вероятности, и быть не могло. На одном из надгробий ньюйоркского кладбища запечатлена эпитафия: «Здесь никто не похоронен. Не похоронен, потому что не умер. Не умер, потому что не родился. Не родился, потому что несостоявшийся отец пользовался презервативами фирмы...» Название фирмы запамятовал, а случай реальный. Надеюсь, фривольность содержания искупят находчивость и остроумие рекламодателей. Так и власти предержащие, удовлетворяя мимолетные желания, следов не оставляли, предохраняли себя от возможных неприятностей посредством обыкновенного телефонного звонка. Телефонное право, в отличие от юридического, срабатывало у нас на протяжении десятков лет без сбоев со стопроцентной гарантией. В 1937 году впервые (и не в последний раз) число стартующих в союзных турнирах не совпало с числом финишировавших. Все это присказка, а
СКАЗКА - ВПЕРЕДИ Перед открытием сезона-37 организаторы намеревались оставить в силе закон о взаимном обмене между группами «А» и «Б». Организаторы предполагали, а Комитет располагал. Месяца через полтора после начала чемпионата хорошо нам знакомая «и.о.» Кнопова вновь принялась вспахивать целину. В фундаментальном многопунктовом и подпунктовом документе касательно мероприятий по повышению класса советского футбола (отрывки из него я в прошлый раз цитировал) физкультурное руководство публично отреклось от прежнего решения. В подпункте «б» пункта 13, посвященном розыгрышу союзного первенства и Кубка 1938 года, говорилось: «Первенство СССР проводить параллельно Кубку СССР по четырем группам. В каждой группе установить по 12 команд. Игры проводить в два круга. Начало розыгрыша первенства установить с 12 мая». Верившим в нечистую силу стало ясно - документу с меткой «13» не жить. Опасения подтвердились. В январе 38-го Комитет вновь сменил курс, намереваясь провести турнир в группе «А» с участием не 12, а 24 команд, не в один, а в два этапа (предварительный и финальный), и не в два, а в один круг. До начала апреля новый вариант видоизменялся дважды. Это уже походило на издевательство. Удивительное дело, во времена непререкаемого единомыслия возникла оппозиция. Тренеры-диссиденты Борис Аркадьев, Виктор Дубинин, Дмитрий Товаровский, Михаил Козлов (он же зав. кафедрой спортигр Института физкультуры) и примкнувший к ним капитан московского «Динамо» Сергей Ильин всенародно в довольно резких тонах высказали все, что думают о деятельности высших физкультсановников, обвинив их попутно в некомпетентности. «Мы считаем, что реализацией этого проекта Всесоюзный комитет лишь затормозил бы на ближайшие годы рост футбола, продолжая традиционную практику перманентной «перестройки», дергания и систематического нарушения учебно-тренировочной работы обществ со всеми командами. Проект неудачен - это очевидно. Он составлен без достаточного знания дела и грешит ошибками...» К демаршу тренеров присоединилась на своем заседании (31 марта) Секция футбола СССР. Орган бесправный, бессильный, никому не нужный, словно аппендикс: пользы никакой, удалят - не заметишь. Хирургического вмешательства не потребовалось отросток не беспокоил, признаков жизни не подавал. В том же году на совещании во Всесоюзном комитете один из выступавших говорил: «Секция организована не для руководства футбольной жизнью, а для согласования интересов обществ и ведомств. Когда же Секция выносила какое-либо решение и, в частности, о календаре, руководители Комитета выслушивали ее мнение и поступали наоборот». В общем, Секция влияла на футбольные дела так же, как народные заседатели на решение со-
Из архива «СЭ»
КАК НАЧИНАЛСЯ СОВЕТСКИИ ФУТБОЛ
ЦДКА конца 30-х годов прошлого века. ветского суда. Мало что изменилось и после назначения председателем Секции Александра Старостина. Разве что у прежде безропотного, безмолвного органа вдруг прорезался голос. На состоявшемся в конце марта заседании Секция взбунтовалась. Отвергнув постановление непосредственного начальства - Всесоюзного комитета, - она проголосовала за чемпионат в два круга с 12 участниками. Александр Старостин выразил недоумение в связи с нежеланием Комитета считаться с мнением общественников, практиков, специалистов футбола и сослался на собрание редакции газеты «Правда», тоже осудившей произвол главного спортивного органа. Какое отношение имела редакция газеты «Правда» к проблемам организации футбольного чемпионата? Людям посвященным объяснять не надо, всем остальным, ввиду острого дефицита места и времени, объясню как-нибудь в другой раз. Наконец 11 апреля состоялось заседание президиума ВЦСПС (цвет самой массовой в стране организации - профсоюза). Председательствовал на заседании глава ВЦСПС - Николай Шверник, человек в стране известный: с 1946 года после смерти Михаила Калинина - Председатель Президиума Верховного Совета СССР. Подбив итоги предыдущего футбольного года и поставив задачи на новый, 1938 год, президиум рекомендовал провести чемпионат в два круга, в двух группах: «А» - 14 команд и «Б» 12 команд. Высокое собрание предложило физкульткомитету поторопиться (до начала чемпионата оставалось семь месяцев) с утверждением Положения о розыгрыше.
ИДЯ НАВСТРЕЧУ ПОЖЕЛАНИЯМ ТРУДЯЩИХСЯ Народ, трудящийся человек, не в столь отдаленном прошлом был истинным хозяином страны. Его воля - закон. Исполнялась незамедлительно, будь то перестановка воскресных и праздничных дней или решение глобальных внутренних и внешних проблем. Всесоюзный комитет физкультуры свято чтил революционные традиции. Об этом свидетельствует содержание вышедшего из-под пера его очередного, уж не помню какого по счету, постановления: «Учитывая постановление президиума ВЦСПС от 11 апреля с.г., а также в связи с просьбой ряда спорторганизаций об увеличении количества показательных команд мастеров, допущенных к розыгрышу первенства СССР по футболу в 1938 году, Всесоюзный комитет по делам физкультуры при СНК СССР в дополнение к постановлению 19 марта с.г. за № 27 постановляет: 1. Довести количество участников первенства СССР по футболу в 1938 году до 26 команд; 2. Утверждены следующие команды: 1 - от РККА, 16 - от профсоюзов, 6 - от «Динамо», 3 - от «Спартака» (перечислены все 26 команд. - А.В.); 3. Розыгрыш первенства проводить по круговой системе в один круг по одной группе. Председатель Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР А.В.Зеленков». Напоминаю: и Секция футбола, и Президиум ВЦСПС настаивали на проведении чемпионата в двух группах («А» и «Б») в два круга с численностью группы «А» от 12 до 14 команд. Комитет физкультуры, выполняя просьбу профсоюза и спортивных организаций, сделал все наоборот: организовал чемпионат в один круг, в одной группе с 26 участниками. Я работал со множеством документов, но столь бесстыдно-циничного, беспардонного встречать не доводилось. Передовой отряд показательных команд мастеров единым рос-
черком пера увеличился втрое (с 9 до 26), превратившись в армию. Легко решив задачу количественную, оставалось позаботиться о качестве - отобрать по итогам 37-го года 17 лучших из 29 участников трех групп («Б» - 7, «В» - 10, «Г» - 12). Здесь и решать нечего. По логике вещей для получения искомой суммы (26) к 9 сильнейшим автоматически присоединялись команды группы «Б» и «В». Не вина физкультурных начальников, что некоторые буржуазные дисциплины, к коим относили и логику, в программу ликбеза не включались. Зато понятие «справедливость» они проходили - в революционном значении этого слова, весьма далеком от первоначального. Так и поступили: у всех отняли и поровну разделили. Что из этого обычно получалось, мы знаем, и потому не следует удивляться, что кое-кто из добросовестных трудяг блоков «Б» и «В» остался не у дел. А их места за обеденным столом заняли «люмпены» (московские «Крылышки» и «Буревестник») - третья и четвертая команды из слабейшей группы - «Г»! Восьми московских команд показалось мало, так к ним еще две добавили - самые слабые. Репутацию свою они подтвердили, и в конце сезона вновь оказались рядом - на двух последних местах 25-м и 26-м. 26 избранных питались в ресторане высшего разряда, остальным в связи с ликвидацией «Б», «В» и «Г» предложили харчеваться в пунктах общепита республиканского областного и городского масштаба. Что забавно: при наличии одной только группы движение не прекращалось. Последний, 20-й пункт Положения о чемпионате-38 предусматривал отправить две последние команды туда, столько же принять оттуда. Несостоятельность автора в попытке удовлетворить естественно возникшее любопытство относительно «куда?» и «откуда?» вынуждает обратиться к первоисточнику: «Две команды, занявшие в розыгрыше первенства 1938 года последние места, выбывают из группы показательных команд мастеров и в розыгрыш первенства 1939 года не включаются». Куда начальство намеревалось послать отбившихся от большого здорового коллектива, неизвестно. Адрес не указан. Скорее всего - на все четыре стороны. Столь же вразумительные и исчерпывающие разъяснения были получены и при ответе на вопрос «откуда?»: «Две команды, показавшие хорошие (!) технические результаты в сезоне 1938 года по играм в «Кубке СССР, первенства республики, городском, товарищеских встречах с сильнейшими командами Союза, могут быть включены на 1939 год в группу показательных команд». Несомненно, самая расплывчатая, самая аморфная, проще - самая бездарная инструкция о взаимообмене в истории мирового футбола. Определить на глазок две лучшие из сотен и тысяч команд - чего же проще. Какой простор для творчества! До этого, правда, дело не дошло. Чемпионат, рожденный в неимоверных страданиях, в нечеловеческих муках и отошел. Давшие жизнь 26-главому чудищу рисковали быть съеденными своим же детищем. Вскоре после начала турнира Комитет стал вынашивать планы по резкому сокращению его поголовья. В июле на подходе к турнирному экватору, когда многие команды успели отойти на почтительное расстояние от края пропасти, им сообщили ужасную новость: группу «А» покинут не две, как было обещано ранее, а 14 команд - больше половины! Примерно две трети наличного состава оказалось в зоне смертников. Покинуть ее удалось не многим. Но и на этом злоключения многострадального чемпионата не закончились.
МЫ РОЖДЕНЫ, ЧТОБ СКАЗКУ СДЕЛАТЬ БЫЛЬЮ С наступлением 1939 года в нашем футбольном царстве-государстве стали происходить чудеса. Правители, изрядно потрепавшие турнирное население, принялись за воскрешение. Пусть не в полном объеме - важен сам факт. Сначала вернули к жизни группу «Б», воссоздав ее по образу и подобию группы «А» образца 38-го года - столь же обширную и просторную. Там и были погребены жертвы геноцида - 14 загубленных комитетом команд. Места хватило всем. Новые начальники, присягнув в верности июльским решениям, намеревались сохранить в сильнейшей группе 12 команд. Но вскоре сердобольные физкульталенушки взялись за воскрешение брата Иванушки с таким энтузиазмом, что перевыполнили план вдвое - в духе того героического времени: вместо одного вернули к жизни (в группу «А») двух ленинградских Иванушек. Еще до начала сезона39 окропили живой водицей «Электрик». А после старта, когда «Сталинец» (как и ЦДКА в 37-м), выражаясь новым русским, был «заигран» в группе «Б», воскресили и его. Как в сказке. Обещавшие сказку сделать былью, слов на ветер не бросали. Бушевавшие в стране ветры сдули со спортивного Олимпа Елену Кнопову, но дело ее жило и побеждало. Блестяще осуществленный эксперимент всемирного масштаба по возвращению ЦДКА из мира лучшего в мир суетный был дважды успешно повторен в 39-м. Наследники творчества Кноповой не поднаторели еще в искусстве объяснять необъяснимое. Потому о причинах возвращения блудных детей в отчий дом распространяться не стали. Однако инструкциями Кноповой (в случае с «Электриком») воспользовались. Одной из причин реанимации ЦДКА в 37-м стал проигрыш полуфинала Кубка тбилисцам с разницей в один мяч. «Электрик» под эту статью подпадал. Он также проиграл кубковый матч с минимальным счетом, причем в финале, и не кому-нибудь, а чемпиону «Спартаку». Так что место в сильнейшей группе вернул себе законно. Со «Сталинцем», хоть и он проиграл финал Кубка «Спартаку», было сложнее. Во-первых, уступил с разницей в два мяча. Во-вторых, случилось это только в августе 39-го. Так что в мае, когда возвратили «Сталинец», начальство знать об этом при всей своей прозорливости не могло. И в товарищеских играх в предсезонный период команда ничем себя не проявила. Все дело, очевидно, в настороженном отношении руководства к числу «13», натворившему в предыдущем сезоне так много бед. Вот и решили комитетчики перестраховаться (чем черт не шутит!) и добавили к 13 командам 14-ю. Остается удивляться и вместе с тем сожалеть, что широкомасштабная антирелигиозная пропаганда и борьба с предрассудками, проводившаяся в стране более двух десятков лет, не охватила физкультурных деятелей. В 39-м вновь не совпало число команд на старте и финише. Попытайтесь теперь подсчитать, как часто нарушался закон в сезоне 1938 года: до начала турнира, во время его проведения и после завершения. Задание не из простых. Я с ним не совладал. Страсти вокруг роковой цифры разыгрались и в новом, 1940 году. Сначала объявили о 12 участниках. Затем добавили еще одного. Осенью 39-го расформировали «Сталинец», за жизнь которого боролись еще в мае. Команда исчезла, но игроки, слава Богу, остались целы и невредимы. Всем им на скорую руку сшили новую форму и вы-
дали документы, удостоверявшие принадлежность к спортобществу «Зенит». Иными словами, сменили вывеску. А истинный «Зенит» (он занял в 39-м 22-е, предпоследнее, место в группе «Б») из обращения изъяли. Идея создания командблизнецов в ту пору еще не созрела. Таким образом, новая-старая команда продолжила трудовую деятельность на прежнем рабочем месте. Но вот незадача: опять число участников достигло роковой цифры - 13. Для предотвращения ее разрушительных последствий возвратили перемещенный (согласно Положению) в низшую группу «Стахановец». Не оставлять же основоположника стахановского движения без любимой команды, носящей к тому же его имя. Таким вот простым испытанным способом нейтрализовали чертову дюжину. А что закон опять нарушили, так это пустяки, дело житейское. Случилось непредвиденное: незадолго до конца исключили из розыгрыша тбилисский «Локомотив» (подробности в следующий раз). Доигрывали 13 команд. И это дьявольское число оказалось замедленного действия - сработало в 41-м. С самого начала все пошло наперекосяк. Положение об обмене между группами (два на два) вновь не сработало. На территорию группы «А» проникли вместо двух четыре команды, и только одна (ленинградский «Спартак») легально. А число аборигенов сократили. Невиданные по размаху репрессии обрушились на рабочие коллективы столицы: с футбольной карты страны исчезли «Торпедо», «Локомотив» и «Металлург». Обрезали крылья (простите за каламбур) «Крылышкам». ЦДКА переименовали в «команду Красной Армии». Возможно, картина, написанная взирающим на мир сквозь черные очки ворчливым брюзгой, не столь уж мрачна. И взгляд посторонний, объективный способен разглядеть в ней солнечные лучики, а в деятельности работников комитета - созидательное начало. В конце концов московские команды не испарились, не исчезли бесследно - перешли в новое качество. То есть в футболе был повторен эксперимент популярного в 30-е годы ученого Ивана Мичурина. Скрещивая два вида плодово-ягодных растений, он выращивал гибрид - новый вид. Вот и футбольные садоводы, скрестив четыре коллектива, получили два никому доселе не известных вида - две новые команды: «Профсоюзы-1» и «Профсоюзы-2». Смелые эксперименты новаторов из спортивного ведомства прервала война. Седьмой союзный вторично стартовал в 45-м. К этому времени реабилитировали и «Торпедо», и «Локомотив», и «Крылья Советов», вернув им прежнее название и покровителей.
«ВРЕДИТЕЛЬСКОЕ РУКОВОДСТВО» «Самое главное, самое важное, что должно быть фундаментом в части организации соревнований, - это незыблемость календаря. Некоторые руководящие товарищи из Всесоюзного комитета считают, что отмена игры или ее перенесение есть простое техническое дело, не имеющее никакого значения для команды. Эта теория ошибочна и вредна. Любое изменение календаря, хотя бы самое незначительное, срывает учебную работу команды, нарушает планомерную тренировку и сильно отражается на ее играх...» Под этими словами (произнесены в 38-м председателем Секции футбола СССР Александром Старостиным) и сегодня распишется наш тренерский корпус в полном составе. Проблема календаря проблема номер один отечественного футбола, всегда животрепещущая, всегда актуальная. Ровесница отечественных чемпионатов, она прожила с ним бок о бок (не скажу - счастливо) долгий век. И жить ей, судя по всему, целую вечность. Романтик-идеалист Юрий Ваньят писал в 37-м: «Календарь должен быть твердый. За два-три месяца до начала игр команды должны знать день, час, место каждого матча... Только тогда можно по-настоящему готовиться к ответственным играм». При бедламе, о котором я только что рассказывал, не могло быть не только идеального, но и нормального (по нынешним представлениям) календаря. В 37-м в заранее намеченные сроки состоялся лишь 31 матч из 72. Общую картину происходящего в 38-м обрисовал Александр Старостин: «Бесконечное перенесение сроков и отмена матчей привели к тому, что составленный в начале сезона календарь в настоящее время фактически не существует. И сейчас приходится заново составлять календарь на оставшиеся матчи... Люди, проводившие и проводящие всесоюзный календарь, очевидно забыли, что календарь есть производственный план, требующий самого точного выполнения. Подобная история имела место и в прошлом году. Тогда это было связано с вредительским руководством (камешек в огород Е.Кноповой. - А.В.). Не свидетельствует ли теперешнее положение, что Всесо-
юзный комитет недостаточно борется за ликвидацию последствий вредительства?» Явно под статью подводил Александр Петрович нового физкультурного вождя Снегова и его соратников. Невыполнение производственного плана (календаря), равно как и недостаточная борьба с вредительством, расценивались в те годы, как... вредительство.
ВСЕ ВРУТ КАЛЕНДАРИ Конкретизирую сказанное председателем. Календарь в 38-м и в самом деле фактически перестал существовать уже в середине лета. Его несколько раз составляли заново. Спасти не удалось. За вторую половину августа перенесено 19 игр из 33, в сентябре - 30 из 65, в октябре - 28 из 51. В связи с зарубежной поездкой для встреч с четырьмя рабочими командами Запада (выиграны с общим счетом 34:4) торпедовцы на месяц выбыли из турнира. Уехали лидерами. Возвратившись, сбились с ритма, долго не могли догнать ушедших вперед ни по играм, ни по очкам. В итоге скатились на девятое место. Встречам с иноземцами придавалось первостепенное значение. Ради них календарь потрошили беспощадно. Огромные окна возникали не только у непосредственных участников международных матчей, но и у команд, отдававших им взаймы двухтрех, а то и одного футболиста. Никто кроме «Торпедо» в 38-м с иностранцами не встречался (только «Спартак» однажды принял рабочих Франции). Так и не удалось выяснить, по какой причине с конца июля до начала сентября простаивали ЦДКА и бакинский «Темп». Нынешние российские клубы в межсезонье перед еврокубковыми матчами частенько жалуются на отсутствие спарринг-партнеров. Названные только что команды в самый разгар сезона около полутора месяцев не могли найти партнеров в самом многонаселенном советском чемпионате! В 39-м положение не изменилось, в 40-м стало совсем худо. В июле в срок сыграли 9 матчей из 30, августе - 10 из 40, сентябре - 10 из 38. В результате сезон завершился с двухмесячным опозданием, в связи с чем отменили и кубковый турнир. В чемпионате участвовало всего 14 команд (незадолго до конца 13). Сборной не было, еврокубков тоже, Кубок не состоялся. За год провели всего пять международных товарищеских встреч. В чем же дело? Видимо, прав был Александр Старостин иначе как вредительством всю эту вакханалию не объяснишь.
ВСЕСОЮЗНЫЕ РЕКОРДЫ ДИСПЕТЧЕРОВ Причиной переноса могла стать болезнь нескольких, а то и одного ведущего футболиста. Отношение к командам было дифференцированным. Одним матчи переносили, других вынуждали играть в ослабленном составе. Встреча второго круга между Ц ДКА и тбилисским «Динамо» намечалась на 17 августа в Москве. По разными причинам (в том числе, из-за болезни нескольких игроков «Динамо») матч откладывался неоднократно. До тех пор, пока в Москву не нагрянули морозы. Постановили играть в Тбилиси 18 ноя-бря. Это был первый случай, когда обе игры состоялись на поле одной из сторон. Доставалось и тбилисцам. Полтора месяца колесили грузины летом 37-го по маршруту Тбилиси -Киев - Москва - Ленинград Москва - Тбилиси. Все матчи первого круга (8) они провели на выезде! Единственный случай в истории советских чемпионатов. И футбольным диспетчерам подвластны рекорды. В 39-м календарных дел мастера превзошли прежнее свое достижение, сослав тбилисцев за пределы республики почти на три месяца, в течение которых грузинская команда сыграла на чу-жих полях 11 матчей подряд! Страшилок в запасниках еще предостаточно. Извлекать их и дальше - значит, подвергать риску здоровье вконец измотанного читателя. К тому же цель достигнута. Создан благоприятный фон, на котором добродетели наших сограждан из футбольных ведомств проявятся ярче, рельефнее, а отдельные недостатки станут недоступны невооруженному оку. Знающим напомню, непосвященным сообщу: за девять последних лет ни разу не нарушался закон о циркуляции между высшей и первой лигами (дивизионами), а небольшие изъяны в работе составителей расписания и чуточку его нарушающих (под мощным напором защитников чести Отечества в межгосударственных сношениях) -невинные детские забавы в сравнении с бесчинством довоенных «гангстеров» из Всесоюзного комитета. Считаю необходимым публично отречься от всех критических слов, сказанных в прежние годы в адрес российских футбольных сановников. В знак глубокого уважения снимаю перед ними шляпу. К тому же призываю и вас, господа.
СТАТИСТИКА Акселя ВАРТАНЯНА
КАК НАЧИНАЛСЯ СОВЕТСКИИ ФУТБОЛ
писать работу арбитров довоенных лет возможно только глазами журналистов той поры. Судьям слова не давали, оценок не выставляли, из-за чего картина предстанет неполной, однобокой. Историографам будущего придется еще сложнее по причинам прямо противоположным - перебору и полярности мнений. На взгляд инспекторов, наш судейский корпус в прошлом сезоне сработал добротно. В выставленных ими сразу же после матчей оценках всего пять «удов» (от 5 до 6 баллов с десятыми), остальные - «хор» и «отл». Но когда потомки ознакомятся с мнением прессы и высказываниями тренеров с футболистами... Нам будет проще.
ПЛОХОЕ НАЧАЛО, ЧТО НЕ БЫЛО КОНЦА Народная мудрость. Емкая, точная, бьющая в яблочко. 22 мая 1936 года москвич Александр Богданов протяжным свистком отправил в долгий путь советские чемпионаты. Его работа в матче ленинградского «Динамо» с московским «Локомотивом» получила негативную оценку и в отчете об игре («Красный спорт» от 23 мая 1936 года), и в передовице, посвященной открытию турнира. Так был запущен мощный двигатель критики судей, работающий с тех пор без сбоев, передышек, остановок, ибо питается неиссякаемой энергией играющих, тренирующих, глазеющих, пишущих (перечислять долго) - всех, кто имеет какоето к футболу отношение. Механизм уникальный: не изнашивается, не портится, затрат на эксплуатацию и ремонт не требует. Заглохнет только с исчезновением самого футбола (ничто не вечно под луной) или... судей, когда наступающая на человечество всеобщая компьютеризация и роботизация доберется до арбитров. В чем обвиняли людей в белом? До войны судьи работали, во всяком случае в погожие дни, в белых рубашках, того же цвета парусиновых брюках навыпуск и туфлях. Видимо, не случайно переодели их позже в траурные черные тона. Нагрянувшая в середине 90-х мода на яркую, пеструю униформу ничего в отношении к изгоям не изменила. Их обвиняли в том же, что и ныне. Главным образом - в ошибочных, на сторонний взгляд, решениях по части пенальти и «вне игры». Ну и по мелочам: один много свистел, другой - наоборот, тот уговаривал грубиянов, этот терроризировал пай-мальчиков, а все вместе не реагировали на затяжку времени, откидку мяча после свистка, несоблюдение правила 9 метров, симуляцию... В общем, хорошо нам знакомый джентльменский набор. Иллюстрации к сказанному наведут на читателя тоску беспробудную. Задача пишущих, как и играющих, - держать аудиторию в тонусе. Не может не вызвать оживления в зале заключительная строка отчета о матче московских команд «Динамо» и «Металлурга»: «Зрители, увидевшие настоящий футбол и безукоризненное судейство (т.Онищенко), тепло проводили судью». Редчайший для той поры экспонат. В нашей кунсткамере места ему не найдется. О встрече осеннего первенства ленинградской «Красной зари» с московским «Локомотивом» писали: «Не на высоте был судья Капранов. Его нельзя обвинить в необъективности, он просто многого не замечал». Попробовал бы не заметить сегодня хоть малую толику из того многого. Навешали бы ему кренделей и снизу, и сверху.
ОБ ОСОБЕННОСТЯХ НАЦИОНАЛЬНОГО ФОЛЬКЛОРА Еще одна непопулярная сегодня тема раздражала в те годы общественность. Отовсюду раздавались настойчивые призывы искоренить выкрики и нецензурную брань на поле. Вот что писал «Красный спорт» (19 октября 1936 года) о работе ленинградского судьи Владимира Быстрова, занятого в московском дерби «Динамо» - ЦДКА: «Не хватило у него достаточной решительности унять крики и возгласы игроков. Когда подобная многоголосица под аккомпанемент шлепков по грязи, сопровождаемая осенним дождиком и иллюстрируемая испачканными болотом людьми, происходит при молчаливом попустительстве судьи, - понятие о физической культуре становится явно неопределенным». Какая прелесть! Чистый взор и целомудренный слух автора изящно исполненных строк - Т.Генкина (несомненно, из активно истребляемого после революции племени эстетствующих интеллигентов) были оскорблены обликом грязно выражавшихся грязных людей. О содержании выкриков он стыдливо умолчал. Все потому, что не дожил этот милый человек до времен, когда непечатные слова и выражения стали печатными и, озвученные, вошли с телеэкранов в квартиры, исторгались из нежных уст прекрасных дам всех возрастов и профессий, включая младших школьниц, обогащая активный словарь языка великого и могучего. Они вошли в нашу жизнь, в наш быт. Мы свыклись с ними, как с видом из собственного окошка. Судьи наши, как и все мы, давно уже перестали отличать матерные слова от всех прочих, отчего на них и не реагируют.
В 30-е судили по устаревшим понятиям. Не скажу, часто (за что их и упрекали), но судьи штрафные санкции к матерщинникам все же применяли. Протоколы чемпионата-37 (иные не сохранились) два таких случая запечатлели. С месячным интервалом харьковчанин Онищенко и москвич Стрепихеев изгнали соответственно спартаковца Владимира Степанова и тбилисца Михаила Бердзенишвили за нецензурную брань в адрес... своего товарища. Остается удивляться принципиальности арбитров, четкому следованию букве закона и особо фундаментальным познаниям Стрепихеева в области национального грузинского фольклора, не менее обильного и сочного, нежели русский, поверьте мне. Удивительно (если пользоваться критериями сегодняшними), что в обоих случаях судьи удалили хозяев. Необычна и реакция на изгнание Степанова соперников «Спартака» - игроков «Красной зари». Сразу после матча они в письменной форме выразили свое, отличное от арбитра, мнение по этому поводу. Записка приложена к протоколу: «СПРАВКА Подтверждаю, что после опроса всех игроков команды «Красная заря» выяснилось, что никто из нас не слыхал, когда, по уверению судьи, игрок «Спартака» Степанов Влад. выругался площадными словами, хотя в момент его удаления с поля некоторые из нас находились рядом со Степановым. Капитан команды, заслуженный мастер спорта Григорьев П.Г. 15/IX-37 г.»
«ХУДОЖЕСТВА» ВАСИЛИЯ БУТУСОВА Уличали, случалось, арбитров (не так часто, как ныне, и не огульно, а непременно с указанием фамилии) в необъективном, предвзятом судействе. Чаще всего в скандальной хронике фигурировал ленинградец Василий Бутусов. В обзорной статье о судействе Михаил Ромм писал: «Самое худшее, что может быть в судействе, - это недобросовестность. До сих пор мы не имели особых оснований упрекать наших судей в недобросовестном судействе. Но два матча, проведенные ленинградским судьей Бутусовым, дают, к сожалению, повод ставить этот вопрос. Во втором матче «Динамо» (Москва) - «Спартак» (Москва) при счете 0:0 динамовец Смирнов в 20 метрах от ворот «Спартака» снизил рукой мяч, шедший на уровне его головы. Только случай и искусство Акимова спасли ворота «Спартака» от гола. Бутусов стоял лицом к Смирнову и не мог не видеть руки. Через несколько минут Якушин принял мяч в 5 - 7 метрах за спартаковской защитой. «Вне игры» было несомненным, так как Якушин стоял на месте, ожидая мяч. Бутусов не мог не видеть этого, но свистка не дал... В матче «Динамо» (Москва) «Металлург» Бутусов признал «вне игры» чистый гол, забитый Федотовым в ворота «Динамо», и затем... не дал 11-метровый штрафной за умышленную задержку игроком «Динамо» в пределах своей штрафной площадки рукой мяча... Бутусов вынес мяч из пределов штрафной площади и вместо пенальти дал простой штрафной удар». Юрий Ваньят, автор отчета об этом матче, подтвердил сказанное Роммом: «Впервые на московском стадионе «Динамо» судью, вышедшего на поле после перерыва, встретили свистом... Если бы не две решающие ошибки Бутусова, «Металлург» мог испортить динамовцам все шансы на классное место». По утверждению двух ведущих журналистов, Бутусов явно благоволил динамовцам в игре с основным конкурентом на первенство и в матче предпоследнего тура, после которого они вышли в лидеры и в итоге стали чемпионами, опередив «Спартак» на одно очко. 16 октября 1937 года, через четыре дня после встречи «Динамо» с «Металлургом», состоялся актив московского Комитета физкультуры, на котором обсуждалось судейство Бутусова. Собрание признало необходимым ввиду чрезвычайно острой турнирной ситуации матч переиграть, а судью дисквалифицировать. Всесоюзный комитет не утвердил решение московского физкультактива. По собственной ли воле или под нажимом сверху кто может знать? Бутусов продолжал судить и в следующем сезоне, а при первом своем выходе на арену в чемпионате-39 вновь напортачил. Обслуживал он в родном городе игру ленинградского «Динамо» с московским «Торпедо». До перерыва гости вели 3:0. Во втором тайме динамовцы забили пять мячей (два с пенальти) и выиграли - 5:3. Оценивая судейство своего коллеги и земляка, действующий арбитр Владимир Воног был сколь краток, столь и категоричен: «Если до перерыва судейство Бутусова не вызывало никаких сомнений, то затем картина изменилась». Присутствовавший на игре инспектор физподготовки и спорта РККА комиссар дивизии Тарасов и зам.председателя ЦС общества «Спартак» Привис в беседе с корреспондентом «Красного спорта» были возмущены недобросовестным судейством: «Тов.Тарасов назвал судейство безобразным, ука-
зав, что ясно чувствовалось желание т.Бутусова обеспечить положение ленинградской команды. Тов.Привис заявил, что судья деморализовал команду «Торпедо». Пенальти, по мнению Тарасова и Привиса, были даны незаслуженно». «Торпедо» матч опротестовало. Протест отклонили, но Бутусова дисквалифицировали на длительный срок, дав отсудить в самом конце сезона встречу его земляков - «Динамо» со «Сталинцем». Эта игра стала последней в его судейской карьере. Воног утверждал, что большинство протестов связано с необъективным судейством местных арбитров, и предложил Всесоюзному комитету восстановить принцип назначения судей из нейтральных городов, как это практиковалось в 1938 году. В связи с огромными расходами (железнодорожные билеты и командировочные арбитрам оплачивал Комитет физкультуры) в 39-м к обслуживанию матчей вновь стали привлекать судей из местных коллегий. Если в ленинградском матче причина весьма прозаична, то симпатии Бутусова к московскому «Динамо» в двух упомянутых встречах объяснить и не пытались. Во всяком случае, на мздоимство не намекали. Слов на ветер тогда не бросали. Любое обвинение требовало доказательств. Странная история приключилась с московским арбитром Иваном Космачевым. После того как он оскандалился в 37-м в игре «Спартака» с басками, его отстранили от судейства, а затем обвинили и во взяточничестве. Но 17 мая 1938 года последовало официальное опровержение Комитета физкультуры: «Постановление Всесоюзного комитета от 1 ноября 1937 года в части обвинения тов.Космачева в рвачестве и приклеивания ему позорного термина «жучка» является необоснованным и как неправильное отменено». Человека реабилитировали, но судить не давали. В течение четырех с половиной лет он обслужил всего три игры, ничего в турнирном отношении не значащие, - по одной в 38-м, 40-м и 41-м. В печати судей во взяточничестве не обвиняли. Первый известный мне случай восходит к 1946 году. Обнаружил его в документе, сокрытом тогда от постороннего взора. На Всесоюзной конференции по футболу в марте 1947 года новый начальник отдела футбола и хоккея СССР Сергей Савин, анализируя итоги прошедшего сезона, уличил блюстителей закона во взяточничестве не анонимно, а персонально. Все они были разжалованы, в том числе и москвич Георгий Богданов, арбитр высшей группы, за получение от одной из команд 1500 рублей (после реформы 1961 года - 150 рублей). Сумма, равная в первые послевоенные годы примерно двум месячным окладам простого служащего. Время было голодное, народ жил трудно, судьям выдавали форму, мягко говоря, не первой свежести, да и то не всем. Однажды, по словам докладчика, арбитр вышел на поле в гимнастерке, галифе и сапогах.
СУДЬЯМ - ДЕНЬГИ Вернемся, однако, в ставшие уже близкими и родными довоенные годы. Судейская тематика не сходила с повестки дня высоких собраний и газетных страниц. Эпиграфом ко множеству печатных публикаций могла стать часто повторяющаяся строка: «Любой судья способен испортить классное зрелище». Помимо частных, живо обсуждались и глобальные проблемы. Юрий Ваньят говорил о круговой поруке, склоках, местничестве и чрезвычайно низком уровне судейства. Он предлагал создать институт профессиональных судей, разделить их на несколько категорий и выплачивать зарплату дифференцированно. Идея - в то время революционная - так и осталась нереализованной. По словам выступавшего с докладом в Комитете физкультуры Александра Старостина, 80 процентов судей не играли в футбол и потому не всегда были способны разобраться в тонкостях игры. Старостин рекомендовал привлекать к судейству завершивших выступление футболистов, создать институт платных, то есть профессиональных, арбитров. Мнение пишущих и выступающих было едино: уровень судейства значительно отставал от уровня игры (нам грех жаловаться - у нас в этом смысле полная гармония). Ситуация с судейством в 30-е годы не столь мрачна, как, судя по изложенным здесь фактам, может показаться. Не собирался оценивать работу судейского корпуса и положение дел в этой области в целом. Речь шла только об отношении современников к судейству и его проблемам. Хвалить арбитров за добротно исполненную работу считалось дурным тоном, и умалчивание в отчетах о работе судей расценивалось как похвала. Нечасто баловали комплиментами даже таких мастеров своего дела, как Николай Усов, братья Владимир и Евгений Стрепихеевы, Михаил Онищенко, Константин Терехов... В 30-е начинали судить известные в послевоенные годы советские арбитры Николай Латышев, Михаил Дмитриев, Вячеслав Моргунов, Александр Щелчков, Сергей Руднев, Виктор Архипов, Петр Белов... Судейство субъективно (порой откровенно необъективно), кто
тановлен абсолютный рекорд по валу - 60 изгнанных с поля футболистов. И это при либеральном, на взгляд обозревателей, судействе. Судей постоянно упрекали в нерешительности, мягкотелости и даже попустительстве грубиянам. За пределами группы «А» криминогенная обстановка была и того хуже. С мест то и дело поступали леденящие кровь сводки. В Сызрани игроки «Локомотива» избили на поле приглашенных из Уфы футболистов. В Тамбове динамовец Борисов нанес удар в голову лежащему вратарю соперничающей команды и вывел его, как сообщил корреспондент, «из игры и из команды». А в Запорожье нападающий столичного «Сталинца» Москвин, получив сильный удар, был отправлен в местную городскую больницу, где вскоре и умер...
ТРИ ИСТОЧНИКА
Из архива «СЭ»
О
Василий БУТУСОВ до начала судейской карьеры играл в футбол за сборную Санкт-Петербурга и России. станет спорить. Но столь же субъективны сторонние наблюдатели (пишущие, комментирующие), и уж откровенно необъективны лица заинтересованные - тренеры, футболисты и их поклонники. Так было всегда и везде, где играют в футбол.
КРИМИНАЛЬНАЯ ХРОНИКА Сравнить ее масштабы с нынешними, не видя матчей, только по газетным отчетам и документам - задача не из простых. В другой играли тогда футбол, не столь мобильный, интенсивный, контактный, когда все против всех. При освоении «дубль-ве» в ходу была персоналка - бились один в один. Каждый отвечал за своего. Проигрыш единоборства на подступах к своей штрафной, да еще в самой уязвимой центральной зоне при отсутствии налаженной взаимостраховки был смерти подобен. Отчего ангелы-хранители в экстремальных ситуациях в средствах себя особо не стесняли, и при исполнении спецзадания «не пущать!» всяко случалось: и кости трещали, и ноги ломались... В 1937 году приняли решение о замене не трех футболистов, как было ранее, а одного. Кто-то из журналистов предсказал: «В связи с новым правилом о замене игроков игра «на человека» приобретает особый смысл: выгодно выбить игрока». Такие прогнозы обычно сбываются. Задача костоломов (этот термин был в ходу и в 30-е годы) упростилась. Если прежде, чтобы получить численное преимущество, приходилось ломать четырех футболистов, теперь можно было ограничиться двумя. Уже в предсезонных товарищеских матчах началась охота на ведущих игроков: 66 футболистов получили увечья, 6 из них - тяжелые, 15 человек судьи изгнали с поля. Во встрече московских «Сталинца» и «Динамо» игроки команды со столь звучным названием вывели из строя двух динамовцев: Лапшину сломали три ребра, Павлову ногу. Первый лечился около трех месяцев, второй пропустил весь сезон и часть следующего. В 38-м он провел всего пять матчей. Досталось динамовцам и перед чемпионатом-38. В товарищеской встрече в Ростове унесли с поля Щербакова, Елисеева и одного из лучших нападающих - Смирнова с переломом голеностопного сустава. Сыграл он в том сезоне всего три матча. И в московском «Динамо» играли не ангелы. Репортажи корреспондентов о встречах динамовцев Москвы и Ленинграда больше напоминали сводки Совинформбюро с полей сражений Великой Отечественной. Так было в 36-м. То же повторилось и в обеих встречах 1937 года. В стартовом матче чемпионата в Ленинграде хозяева стараниями Виктора Федорова и Петра Дементьева повели в счете - 2:0. Защитник москвичей Тетерин, хоть и с некоторым опозданием, принял решительные меры по их нейтрализации и в течение получаса вывел одного за другим из строя. Гости матч спасли. Ничья получилась боевой по всем параметрам: забитым мячам - 3:3, подбитым игрокам - 2:2 (и у москвичей два футболиста получили серьезные повреждения), удалениям... 0:0. Среди пострадавших оказался и харьковский арбитр Иоселевич. За либерализм его дисквалифицировали на год. Случай нехарактерный. Удаляли тогда чаще, чем предупреждали. К примеру, в 72 играх 1937 года изгнали с поля 19 футболистов - в среднем раз в 3,8 матча (у нас в прошлом году удаляли реже - раз в 4,4 матча). В 38-м был ус-
Журналисты криком кричали, взывали к рубакам, тренерам, судьям, общественности, руководящим товарищам из физкульткомитета и даже стражам порядка. «Грубость - это не советский стиль. Так говорит зритель, так говорит вся масса советских физкультурников и спортсменов!» - вопила передовица центральной газеты. «Уйдите с поля!» - требовал анонимный автор спортивного издания, обращаясь к костоломам. Делались попытки разобраться в причинах, как утверждали, чуждого нашему спорту буржуазного явления: «Наши мастера часто рано зазнаются и прекращают работу над собой. У них мало дисциплины и культуры. Многие игроки ни о чем не думают, кроме мяча и посещения кино. Некоторые малограмотны, и лишь хороший костюм прикрывает культурную отсталость. Отсюда и рост грубости», писал Ваньят. А один безымянный автор указал на три источника, три составные части борьбы с грубостью на футбольных полях Республики Советов: «Во-первых, повышение квалификации наших судей. Во-вторых, повседневная кропотливая воспитательная работа в коллективах. В-третьих, решительная, беспощадная борьба с непоправимыми хулиганами путем дисквалификации и изгнания их из спортивных обществ. Надо воспитывать в наших спортсменах чувство презрения к хулигану. И когда ему не подаст руки товарищ - это будет достойным наказанием хулигана». Нашего современника, не сомневаюсь, позабавила наивность предлагаемых мер по искоренению зла и особенно милое словосочетание «товарищ хулигана». Кто мог быть товарищем злостного хулигана? Такой же хулиган (скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты). Обзывая хулиганами всех грубо и жестко сыгравших футболистов, пишущие оскорбляли их человеческое достоинство. Хулиган и грубый игрок - понятия, далеко не всегда синонимичные. Наш Юрий Ковтун - самый успешный собиратель разноцветных карточек - в миру скромный, милый, добрый парень. Уж к нему-то эта наклейка никак не подходит. Как и ко многим действующим в то время игрокам. Одно дело, когда травма наносится умышленно, в неигровой обстановке, другое - в жесткой, мужской борьбе за мяч, где всякое может случиться. К Бочкову и Бенедиктову из московского «Буревестника» это не относится. В 38-м, сразу после окончания календарного матча со «Стахановцем», они на поле средь бела дня на глазах у честного народа и блюстителей порядка избили капитана гостей Бикезина. Вряд ли непожатие руки их товарищами могло перевоспитать этих, с позволения сказать, спортсменов. Таких следовало незамедлительно изгонять из футбола. О том, как наказывали хулиганов, и вообще о деятельности Фемиды в предвоенные годы вы скоро узнаете. А пока повторю, что сказал, завершая разговор о судьях. Умело подобранные нарезки к полутораминутному отчету о скудном, бездарном матче могут создать иллюзию живой, захватывающей, полнокровной борьбы. Так и здесь. Промелькнувшие перед вашим взором страшные кадры в целом не характерны для футбола 30-х. Добротных, нормальных, корректных матчей было значительно больше. То же можно сказать и о футболистах. Соотношение злостных костоломов и основной массы футболистов было примерно таким же, как и сегодня.
В ОБЪЯТИЯХ МОРФЕЯ Роли распределялись четко. Рубаки мастера добросовестно выполняли свою работу, общественность вопила, исходила слюной, била в колокола, Фемида (Всесоюзный комитет) пребывала в объятиях Морфея. Иногда сквозь сон раздавались санкции, в большинстве своем символические, беззубые, непоследовательные. И только в короткие минуты бодрствования обращалась она за помощью к громовержцу Зевсу. Первый удаленный в истории советских чемпионатов футболист - Николай Ярцев («Красная заря», Ленинград) отделался легким испугом - условной дисквалификацией. Иными словами, остался безнаказанным. Открывали осеннее первенство (5 сентября 1936 года) «Спартак» и «Локомотив». Обе команды завершили игру в неполных
составах: за грубость судья удалил Ильина со Столяровым («Локомотив») и спартаковца Андрея Старостина. Вновь всколыхнулась общественность, «Сурово наказать грубиянов!» - требовала пресса. Необыкновенный гвалт разбудил почивающую Фемиду. Чуть приоткрыв очи, распорядилась она отлучить Ильина на две игры, Старостина - на три, Столярова - до конца сезона. Отсидеть полный срок от звонка до звонка пришлось лишь рабочим железнодорожных мастерских. Старостин неизвестно по какой причине попал под амнистию. Как и еще семь футболистов, удаленных в ходе турнира. Типичный пример деятельности физкультурного комитета. Мало что изменилось и после создания в 37-м спортивно-дисциплинарной комиссии. Ей вменялось в обязанность наказывать «не только отдельных игроков, но и целых команд за грубость вплоть до снятия с календаря». Об эффективности работы новоиспеченной комиссии вы можете судить по принятым ею решениям, столь же непоследовательным и выборочным. Вторая игра в 37-м между динамовцами Ленинграда и Москвы (о первой я только что рассказывал) была такой же нервной и жесткой. Снова полное равенство: в мячах 2:2, удаленных игроках - 1:1. И только дисциплинарная комиссия обеспечила москвичам решающее преимущество - 4:0. Ленинградца Кузьмина дисквалифицировали на четыре игры, москвич Чернышев не пропустил ни одной. Всего в том сезоне только в группе «А» удалили 19 футболистов. Больше половины (10) простили. То же - и в следующем, 1938 году. Карать собирались жестко, решительно, по всей строгости закона вплоть до тюремного заключения. Чтобы не быть голословным, зачитаю п.17 Положения о розыгрыше первенства 1938 года: «Удаленные с поля игроки за дисциплинарные нарушения автоматически пропускают одну игру и в дальнейшем до решения Главной спортинспекции к играм не допускаются. В случае грубой, злонамеренной игры привлекаются к уголовной ответственности». На вопрос о количестве уголовных процессов отвечать не придется: разобравшись уже в ситуации, вы его не зададите. Хотя повод был. Разве Бочков и Бенедиктов не заслуживали предусмотренного футбольным кодексом наказания? Милиция, на глазах которой избивали человека, не вмешалась: уголовные законы на территорию футбольного поля не распространялись. В итоге Бенедиктова отлучили от футбола до конца сезона, а Бочкова - лишь на три месяца. В том же году сняли с турнира еще нескольких футболистов, и всем по прошествии некоторого времени заменили наказание на условное. В п.17 прозвучало «автоматически». Неровно дышали к этому слову спортивные деятели. Зря уповали на автоматику: в стране, где основные орудия труда - кирка и лопата да серп с молотком, автоматика давала сбои. Я насчитал полтора десятка случаев, когда автомат не сработал: 15 удаленных футболистов не пропустили ни одной игры! Объяснение весьма прозаично. Если ограничиться одним словом - беспорядок (не решился употребить выражение покрепче). Если конкретнее... Из выступления на совещании по футболу во Всесоюзном комитете в июле 1938 года: «Ленинградец Федоров был дисквалифицирован на семь игр. Но он обратился к товарищу Скалкину и, поплакав перед ним немного, смягчил сердце начальника инспекции, и тот амнистировал грубияна».
КОМИТЕТ РАЗБУШЕВАЛСЯ Богиня правосудия порою просыпалась. А в состоянии бодрствования и особенно во гневе превращалась в фурию. Уж лучше б спала. Осенью 39-го прервало ее безмятежный сон ЧП союзного масштаба. Московский «Сталинец» сквозь широко распахнутое в календаре окно упорхнул на Украину - в Запорожье и Днепродзержинск на заработки (возможно, кроется в этом еще одна причина нестабильного рваного календаря: футболистам давали возможность подработать в так называемых коммерческих матчах). 3 сентября случилось несчастье. В Запорожье от полученного увечья скончался нападающий «Сталинца» Евгений Москвин. Здесь комитет просто обязан был напомнить о себе. Вскоре он разразился приказом председателя В.Снегова с десятью карательными пунктами. В преамбуле начальник возмущался существовавшей в нашем футболе практикой коммерческих игр (отчего же так долго бездействовал?). Более всего его возмутил сам факт раздела прибыли между футболистами: «Начальник команды т.Крючков, капитан и политрук команды т.Бушуев и тренер т.Столяров не только не противодействовали, но и сами приняли участие в этом дележе». А в чем же смысл коммерческих матчей? Может, игрокам надлежало сдать выручку государству или - на худой конец доставить ее в персональный кабинет председателя? Снегов был во гневе. Бил наотмашь налево и направо. Снял с
должности главного инспектора по футболу Гаврилова. Распустил дисциплинарную комиссию, куда входили известные в прошлом футболисты Блинков, Халкиопов, Канунников, судья Васильев... Отстранил от руководства командой Крючкова, Бушуева и Столярова (в недавнем прошлом игрока «Локомотива»), запретив ему заниматься тренерской деятельностью в течение года. Снегов поставил перед секретариатом ВЦСПС вопрос о привлечении к уголовной ответственности председателя ЦС общества «Сталинец» Чернобая и ответственного секретаря Пенязеву... С обострением международной напряженности ужесточились меры по наведению в стране дисциплины и порядка. Почувствовали это на своей шкуре и футболисты. Мы уже писали о драконовских мерах в отношении игроков, нарушивших инструкцию о переходах. В начале июня 1940 года председатель ДК (дисциплинарной комиссии) предупредил: «ДК больше не будет дисквалифицировать игроков на одну, две, три игры, а после ряда взысканий начнет исключать недисциплинированного игрока из команды, а судей - из судейской коллегии». Очень скоро с формулировкой «за систематическую дискредитацию звания советского физкультурника и за нарушение трудовой дисциплины» сроком на два года дисквалифицировали игрока московского «Локомотива» Михаила Жукова. Необычайно жесткие по массовости и диапазону санкции обрушились на участников матча «Красной Армии» с ленинградским «Динамо» (проходил в Москве 3 мая 1941 года). Восемь человек подвергли различным взысканиям - от выговора до годичной дисквалификации. Судье Онищенко «ввиду того, что не справился со своими обязанностями, оставил безнаказанными ряд фактов недисциплинированности и не сумел пресечь грубость», понизили категорию с всесоюзной до республиканской. Тренеров Сергея Бухтеева («Красная Армия») и Михаила Окуня («Ди-намо») сняли с работы. Исключали из турнира не только игроков и тренеров, но и команды.
ЗА НИЗКИЕ ТЕХНИЧЕСКИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ Летом 39-го была предпринята первая (неудавшаяся) попытка по изъятию из турнира отдельной команды. В августе ЦС «Динамо» Украины и Союза вынесли решение об исключении из розыгрыша группы «А» одесского «Динамо». Одесситы, не подозревая о зревшем в кулуарах заговоре, прибыли в Москву на календарный матч с «Металлургом». Встретивший их на вокзале представитель хозяев не без смущения сообщил: «Принять вас я, конечно, могу, но мне кажется, зря вы приехали. Вы уже не команда...» Ничего не понимая, гости направились в общежитие динамовского стадиона. Там их не приняли, объявив, что команду расформировали и ее матч с «Металлургом» не состоится. В ожидании своей судьбы несколько часов сидели на чемоданах расстроенные, измученные долгой дорогой люди. В короткой схватке центрального совета динамовского общества с Всесоюзным комитетом верх взяла физкультурная организация. Одесситов в турнире оставили. Что не удалось летом 39-го, свершили осенью 40-го. Перед шестью заключительными матчами тбилисский «Локомотив» замыкал турнирную таблицу, имея небольшие шансы на сохранение места в группе «А». Использовать их тбилисцам не дали. Кто и за что, выяснить не удалось. История темная. Озвучивать непроверенные слухи не имеет смысла. Располагаю лишь официальной версией. В двадцатых числах сентября председатель Всесоюзного комитета физкультуры Снегов издал приказ, повелев «показательным командам группы «А» прекратить дальнейшие встречи с командой тбилисского «Локомотива». О причинах в приказе не говорилось. С разъяснениями выступила 26 сентября газета «Г удок»: «По решению секретариата ВЦСПС, тбилисская футбольная команда «Локомотив» за низкие технические результаты исключена из числа участников розыгрыша первенства СССР по футболу». Высший профсоюзный орган принял столь суровое и нелепое решение, разумеется, не по собственной инициативе. Он пошел навстречу пожеланиям трудящихся, удовлетворив просьбу ЦК союза железных дорог о снятии их команды с турнира. Случай беспрецедентный, решение абсурдное, дикое. Эдак в любое время (было бы желание) можно учинить самосуд над аутсайдером с формулировкой «за низкие технические показатели». А какие еще показатели могут быть у осевших на дне? В этом смысле порядка у нас куда больше. Закон о санкциях по отношению к нарушителям расписан четко и столь же последовательно исполняется. Случаев изгнания «за низкие технические результаты» за девять лет не обнаружено.
СТАТИСТИКА Акселя ВАРТАНЯНА
Письма шли отовсюду, преодолевая огромные расстояния: с запада на восток, с юга на север. От простого люда к кремлевским богам − и наоборот. Несколько конвертов из огромной кипы намереваюсь сегодня вскрыть.
КАК НАЧИНАЛСЯ СОВЕТСКИИ ФУТБОЛ
Обратная связь с центральным спортивным органом работала нерегулярно, с большими интервалами. То ли из-за инертности читателей, то ли из-за лености редакции, не желавшей обременять себя сверхурочной кропотливой работой. Разбудил народные массы Юрий Ваньят. В статье «Советскому футболу - мировой класс!» («Красный спорт» от 25 августа 1937 года - мы ее неоднократно цитировали) он предложил всеобъемлющий план решения важнейшей из задач и попросил в порядке обсуждения высказаться на сей счет специалистов и читателей газеты. В течение месяца на редакционный стол легли около пятидесяти писем и несколько бандеролей (некоторые любители успели за это время исписать толстенные тетради). Писали обо всем - большом и малом: о системе розыгрыша, календаре, тренерах, сманивании игроков и, конечно же, о судьях. Глядели на их работу сквозь черные очки, не ограничивались конструктивной критикой, срываясь порой на оскорбления. Читатель Розин обозвал их «бездельниками, лодырями, промышляющими судейскими повестками для заработка». Люди советовали, предлагали, брюзжали, объяснялись в любви... В трепетном, любвеобильном безразмерном сердце москвича Мееровича нашлось место всем. На свой же вопрос: «За кого болею?» - он ответил: «Немного за «Спартак», отчасти за «Металлурга», немного за напористую, молодую, но чрезвычайно неровную команду ЦДКА, а больше всего - за всех наших советских футболистов». «Хорошо ответил на этот вопрос И.Меерович», - умилялся заведующий отделом писем. Другой читатель столицы Трахтенберг - прозрачно намекал на изоляцию нашего футбола от иностранного: «Говоря о советском футболе, невольно напрашивается сравнение его с переростком, развитие которого искусственно задерживается длительным домашним воспитанием, причем приставленные к нему в качестве педагогов люди подчас недостаточно опытны и сами еще нуждаются в основательной учебе». Не всегда читательские колонны проникали на газетную площадь организованным строем. Случались и отдельные кавалерийские наскоки. Так группа художников-любителей, возглавляемая Кириллом Зданевичем, прорвалась 25 апреля 1938 года на страницы «Красного спорта» с петицией:
ПОДУМАЙТЕ О ЗРИТЕЛЕ «12 мая в Москве встречаются десять команд, начинающих розыгрыш первенства СССР о футболу. Пять интереснейших игр в один день и, вероятно, в одно и то же время, на разных стадионах! «Жребий брошен» без учета законного желания многих тысяч зрителей. Учтите интересы болельщиков. От имени группы художников-любителей Кирилл Зданевич». Представьте, подействовало: пять игр земляков состоялись с 10 по 13 мая, благодаря чему художники-любители получили возможность посетить четыре матча с участием любителей-футболистов. Прорывы совершались групповые и индивидуальные. Любитель-одиночка, воодушевленный «дублем» московского «Динамо» в сезоне37, оседлал не боевого, а поэтического коня, что и определило способ его передвижения. На крыльях Пегаса динамовский фан совершил посадку на территории «Красного спорта», где и продемонстрировал его читателям плод короткой романтической связи: Свое желанье выражаю прямо: Шагай вперед по-прежнему, «Динамо». Веди свой мяч в упорный бой За класс футбола мировой! В первом случае читатели получили трибуну благодаря любезности журналиста, в двух других - по собственной инициативе. Редакция, похоже, вступать в диалог с народом не желала. Пауза затягивалась, и после окончания сезона-38 повел за собой народные массы энтузиаст Н.Бибиков, предъявивший редколлегии перед штурмом посланиеультиматум: «Итак, сезон окончен... Будет дана оценка, намечены перспективы, выскажутся специалисты, мастера... И все? Нет, простите! А болельщик? Почему забыт он, многомиллионный, безымянный, страстный и строгий це-
нитель футбола? Разве болельщик не имеет права получить место в футбольном номере «Красного спорта»? Во избежание осложнений пропустили небольшую делегацию от народа. Наворотила она так, будто полчища несметные пронеслись, выжигая все на своем пути. Футболисты плохо играют, тренеры - тренируют, судьи судят, журналисты - пишут... «Дубль-ве» советскому стилю не подходит. Информация никудышная, календарь отпечатан только в сентябре, в кассах давка, цены на билеты высокие, на многих стадионах нет часов, не объявляют составы, не расклеивают афиши... А вот это зря. Как же при еле на ногах стоящем, лыка не вязавшем календаре еще и афиши расклеивать? Не успеет клей на них просохнуть, как игру перенесут. И деньги по ветру, и зрителей в заблуждение введешь. Тогда и вовсе хлопот не оберешься. Удивительно, как только сквозь здоровый, зычный вопль трудящихся писклявые голоса отдельных интеллигентиков пробивались. До чего же ехидные, привередливые существа! Вы думаете, их волновало качество судейства? Как бы не так: «Судьи не следили за эстетикой, - возмущался один из них. - Футболка, вылезшая из трусов открывала при беге голое тело». Видите ли, небольшой фрагмент обнаженного мужского тела оскорблял целомудренный взор очкарика (и закрытое удовольствия не доставляло: «12 команд из 26 одеты в футболки сине-голубого унылого цвета. Давайте оденем наши команды в приятные, веселые цвета»). «А крик на поле терзал даже привычные уши болельщиков». Каково же было тонкому, изысканному слуху интеллектуала? Тоска беспросветная. Не зря газета избегала общения с народом.
ПОБЕДА КОНСТАНТИНА ЕСЕНИНА Иное дело - конкурсы. Энтузиазм народных масс возрастал неизмеримо. Почему бы и нет: себя проверить можно, эрудицией блеснуть, перед людьми покрасоваться, а при случае и подарочек заполучить. К примеру, в 37-м десять призов разыграли. Победителю посулили билеты на все кубковые игры 1938 года. Не совсем понятно, как практически собирались исполнить обещанное: около трехсот команд сыграли в общей сложности без малого 250 матчей. Множество игр проводились в один день в разных городах. Второй и третий призеры обеспечивались подпиской на «Красный спорт» и журнал «Физкультура и спорт». Два следующих лауреата получали фотографии чемпионов СССР с автографами футболистов. Заключительная пятерка - такие же фотографии без автографов. Число конкурсантов постоянно увеличивалось и к 1940 году достигло примерно полутора тысяч. «Красный спорт», подводя итоги, помещал фотографии победителей. 29 сентября 1938 года тысячи читателей познакомились с лауреатом четвертого конкурса - 18-летним юношей с симпатичным интеллигентным лицом. Редакция представила молодого человека: москвич, студент первого курса инженерностроительного института имени Куйбышева, занимался боксом в секции «Динамо», но болел за «Спартак». Студент опередил 1205 конкурентов из 172 городов Союза, верно определив победителей четвертьфиналов, полуфиналов и финала Кубка. Так страна узнала Константина Есенина, статистика номер один (не по порядку - по значению и занимаемому месту) советского футбола. Есенин опоэтизировал цифры, наполнил новым содержанием, научил их рассуждать и развлекать, поучать и предсказывать... Он беспредельно расширил горизонты науки, скучной, нудной, считающейся уделом конторских крыс с нашитыми на пиджак темными ситцевыми нарукавниками. Газета не признала в победителе сына великого русского поэта Сергея Есенина и известной в столичный театральный кругах актрисы Зинаиды Райх. Имя поэта в те годы вслух не произносили. Давно ушедший из жизни, он все еще оставался в опале у режима. Не меньший интерес проявляли читатели к выборам лучшего спортсмена года. В 1939-м из футболистов в первую десятку прорвался только форвард ЦДКА Григорий Федотов. В 40-м народ назвал его лучшим спортсменом СССР. Вслед за Федотовым, на
нина-Сталина в 1940 году добьетесь еще больших успехов в повышении класса советского футбола и спортивной техники. Образцово организуйте политико-воспитательную работу среди футболистов. Множьте свои ряды за счет молодежи! Высоко держите непобедимое знамя Советов, непобедимое, великое знамя ЛенинаСталина! А.Вышинский». Генеральный прокурор, Андрей Януарьевич Вышинский, режиссер и исполнитель известных политических процессов 30-х годов, из лексикона, начиненного бранными разоблачительно-обличительными словами, едва наскреб несколько фраз, пригодных разве что для предпраздничных призывов компартии к советскому народу.
второй позиции, расположился Михаил Якушин («Динамо» Москва). Среди десяти лучших оказались Василий Соколов и Анатолий Акимов (оба «Спартак») и еще два динамовца - Сергей Соловьев (Москва) и Гайоз Джеджелава (Тбилиси). Итоги конкурса - свидетельство стремительно возрастающей популярности футбола в стране.
ДОНОС Писали не только в газету. Перед вами образец письмадоноса, весьма характерного для того времени. Рабочиепитерцы, возмущенные поведением московских собратьев по классу (футболистов завода «Серп и Молот» - «Металлург»), «настучали» на них высшему спортивному сановнику Ивану Харченко. Подлинник письма хранится в Госархиве Российской Федерации. Стиль, орфография и пунктуация сохранены. «В Комитет по делам физкультуры и спорта при Совнаркоме СССР тов.Харченко. Культурность в спорте есть первое требование к советским спортсменам. Культурность должна быть проявлена, прежде всего, на спортивных соревнованиях - это требование исходит, главным образом от широкой общественности самих физкультурников и любителей советского спорта. И, совершенно правильно, когда наша печать бичует тех, кто ради сантиметра, секунды и гола применяет буржуазные, осужденные физкультурной общественностью, грубости и т.п. Проведенная игра на первенство СССР по футболу по группе «Б» 11/VII с.г. (1936. А.В.) между командами Ленинградского Общества «Сталинец» и Московским заводом «Серп и Молот» - в Ленинграде, заставляет нас, рабочих, присутствовавших на футбольном матче, обратиться к Вам, тов.Харченко, с письмом. Завод «Серп и Молот», очевидно, решил выиграть любой ценой, и как показала игра, позорным, для физкультурника, способом, применив грубости, выбитием лучших игроков из игры. Присутствовавшие зрители на матче были удивлены такой игрой и вполне правильно реагировали на поведение игроков завода «Серп и Молот». С первых же минут игры команда «Серпа и Молота» не столько старались взять мяч, как старались «подковать» игроков, и это им удалось. На первые 3-5 минут игры Селин калечит правого края команды «Сталинца» Гнездова, который выбывает из строя; подбивает Ларионова, бьет по зубам кулаком Смагина и т.д. Судивший игру, украинский судья тов.Космачев вместо того, чтобы немедленно пресечь грубость, потворствовал ей (игрок «Серпа и Молот» - Селин грубивший с самого начала игры и калечивший игроков был удален лишь только в концовке второго тайма). Мы, рабочие завода им.Сталина, просим Вас, тов.Харченко, обратить Ваше внимание на недопустимое, грубое, некорректное поведение команды завода «Серп и Молот» во главе с ее капитаном заслуженным мастером спорта т.Селиным». Далее следуют подписи возмущавшихся трудящихся. Комментарии здесь излишни. Уточнения необходимы. Арбитр Космачев представлял не Украину, а Москву. Болельщики «Сталинца», ополчившиеся против Селина, по непонятной забывчивости не донесли на земляка Смагина, тоже удаленного с поля. Не без причины, надо полагать. Письмо, отправленное снизу вверх, предназначалось, по нынешнем понятиям, крутому адресату. Бывали и покруче.
ЛУЧШЕМУ ДРУГУ СОВЕТСКИХ ФИЗКУЛЬТУРНИКОВ 22 июля 1937 года, накануне открытия футбольного первенства, было обнародовано постановление ЦИК СССР за подписью бессменного его председателя Михаила Калинина: «Отмечая выдающиеся достижения в работе Всесоюзных добровольных спортивных обществ «Динамо» и «Спартак», что обеспечило им ведущую роль в советском физкультурном движении, - наградить орденом Ленина: 1) Всесоюзное добровольное общество «Динамо». 2) Всесоюзное добровольное общество «Спартак». Среди большой группы награжденных орденами спортсменов оказались 12 футболистов. Орден Ленина получил спартаковец Николай Старостин, орден Красного Знаме-
ВИЗИТ НА РОДИНУ «ЗАМЕЧАТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ»
РИА «НОВОСТИ»
ВЫБРАННЫЕ МЕСТА ИЗ ПЕРЕПИСКИ
Алексей СТАХАНОВ - основатель социалистического движения за повышение производительности труда в стране. ни - Александр Старостин («Спартак») и Сергей Ильин (московское «Динамо»), орденом «Знак Почета» - спартаковцы Анатолий Акимов, Станислав Леута, Андрей Старостин, игроки «Динамо» Лев Корчебоков (Москва), Петр Дементьев (Ленинград), Шота Шавгулидзе (Тбилиси), Константин Щегоцкий (Киев). Перепало кое-что с барского стола и футболистам «Локомотива» - Ивану Андрееву и Алексею Столярову. За оказанные почести принято было всенародно благодарить. Спартаковцы оказались проворнее главных конкурентов по спорту и сразу же после многолюдного митинга на своей базе в Тарасовке (24 июля) отправили благодарственное письмо благодетелю: «ВОЖДЮ ВЕЛИКОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ И ВСЕГО ТРУДЯЩЕГОСЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, ЛУЧШЕМУ ДРУГУ ФИЗКУЛЬТУРНИКОВ ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ ИОСИФУ ВИССАРИОНОВИЧУ.
Дорогой Иосиф Виссарионович! В великую эпоху расцвета социалистической культуры советского народа дело физической культуры трудящихся занимает почетное место. Мы, работники советского спорта, вдохновляемые вашими заботами, приложим все свои усилия для создания передового советского спорта, для мощного развития физкультурного движения. Правительство наградило наше общество «Спартак» орденом Ленина, наших лучших мастеров орденами Ленина, Трудового Знамени и Знак Почета. Эта высокая награда еще более укрепляет наше священное чувство преданности славной коммунистической партии, советской родине, сознание преданности великому делу Ленина-Сталина. Дорогой Иосиф Виссарионович! В этот радостный юбилейный день для общества «Спартак» мы, работники физкультуры, выражаем тебе, лучшему другу советских физкультурников, сыновье чувство искренней благодарности за счастливую жизнь, созданную советским народом под твоим руководством, за большой расцвет социалистической физкультуры. Мы клянемся тебе удесятерить нашу энергию, развивать социалистический спорт и бороться за завоевание всех мировых рекордов. Да здравствует великий освобожденный советский народ и его славное детище - социалистическая физкультура! Да здравствует любимый вождь, дорогой учитель, друг советских физкультурников великий Сталин!» Благодарственное послание из Тарасовки получил еще один кремлевский квартиросъемщик.
«ВЕРНОМУ, СТОЙКОМУ СОРАТНИКУ СТАЛИНА ВЯЧЕСЛАВУ МИХАЙЛОВИЧУ МОЛОТОВУ.
Дорогой Вячеслав Михайлович! С большой радостью наш коллектив физкультурников о-ва «Спартак» встретил постановление нашего правительства о высокой награде. Наше общество награждено орденом Ленина. Наши мастера спорта, все физкультурники за эту награду обязаны Вам - главе правительства, как руководителю многомиллионного физкультурного движения в нашем Союзе. Только в стране Советов советская молодежь пользуется той огромной заботой со стороны нашего правительства и лично от Вас, дорогой Вячеслав Михайлович. Награждение нашего общества высокой наградой - орденом Ленина обязывает нас быть передовым, образцовым обществом в нашей стране. Мы обещаем Вам, Вячеслав Михайлович, этого мы добьемся. Для нашей цветущей родины будем готовить тысячи мастеров спорта, снайперов, отважных летчиков, парашютистов. Если враг вздумает прощупать силу и мощь нашей страны, мы, вся армия физкультурников, готовы в любую минуту по зову нашего правительства встать в ряды нашей Красной Армии и с винтовкой в руках защищать нашу социалистическую родину. Да здравствует верный соратник Сталина - организатор социалистических побед наш дорогой Вячеслав Михайлович Молотов!» Вопиющая несправедливость. Слова благодарности, признания в любви и верности предназначались великому кормчему и его «верному и стойкому» соратнику, непосредственного отношения к награждению не имеющим. А для истинных благодетелей ЦИКа и всенародного старосты у спартаковцев ни одного теплого слова не нашлось. Глубокой осенью 1939 года с недосягаемых кремлевских высот на имя спартаковского капитана поступила телеграмма: «СССР ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ А.Я.ВЫШИНСКИЙ. МОСКВА, КРЕМЛЬ.
Капитану футбольной команды Московского ордена Ленина общества «Спартак» Андрею Старостину. Приветствую футбольную команду Московского ордена Ленина общества «Спартак», занявшую первое место в розыгрыше первенства по футболу в СССР среди команд мастеров в 1938-1939 гг. и выигравшую «Кубок СССР». Надеюсь, что вы, футболисты, мастера Московского ордена Ленина общества «Спартак», под руководством нашей родной, великой партии Ле-
24 мая 1936 года московские динамовцы в Киеве крупно обыграли украинских одноклубников - 5:1. Довольно близко к сердцу принял победу москвичей герой труда, известный всей стране шахтер Алексей Стаханов. Знаменитым он стал в один из августовских дней 1935 года, когда превысил дневную норму добычи угля в четырнадцать раз. Родоначальник массового движения воспылал огромным желанием непосредственно лицезреть игру москвичей, но ввиду чрезвычайной занятости не мог свое желание удовлетворить. Выход из положения, и довольно оригинальный, был найден. Следуя принципу - если Магомет не идет к горе, гора идет к Магомету, он пригласил московское «Динамо» в родную Кадиевку для встречи с местной командой. Динамовское руководство было польщено, но, ссылаясь на недостаток времени, ответило вежливым отказом. Публикую замечательные образчики эпистолярного жанра 30-х годов не насмешек ради. Отнюдь. Документы тех лет, их стиль, отдельные слова и словосочетания отражают дух, живые краски далекой, неповторимой и непонятной нынешнему поколению эпохи. Потому сознательно не нарушаю первозданную прелесть публикуемых телеграмм, не прикасаюсь ни к одной букве, запятой даже в тех случаях, когда вступают они в противоречие с речевыми и грамматическими канонами. Послание Алексея Стаханова: «Москва. Спортивному обществу «Динамо». Горячо поздравляю футболистов и руководителей московского спортивного общества «Динамо» с блестящей победой, одержанной вами над киевлянами 24 мая. Стахановцы нашего района и моей родины «Центральная-Ирмино» - с исключительным интересом следят за физкультурой и особенно за успехами вашей команды. Выражая их единодушное желание, убедительно прошу руководителей общества и его славную команду показать свое мастерство на моей родине, встретившись в ближайшие дни с командой Кадиевки. Ждем вашего ответа. Алексей Стаханов». Ответ последовал незамедлительно: «Дорогой тов.Стаханов! Центральный совет «Динамо» принял вашу телеграмму с чувством глубокого удовлетворения. К сожалению, команда московского «Динамо», участвуя в первенстве СССР, не имеет возможности немедленно выехать к вам в Кадиевку. При первой возможности, может быть, между розыгрышем весеннего первенства и Кубка СССР, команда сумеет посетить родину замечательного движения, носящего ваше имя, и сыграть матч с футболистами Кадиевки. Генеральный секретарь ЦС «Динамо» Лапин». Вероятно, посчитав отговорку своего генсека недостаточно убедительной, председатель футбольной секции «Динамо» Герсон послал следом еще одну телеграмму, ничего нового в оправдание срыва обещанного визита не добавив: «Дорогой т.Стаханов! Руководители футбольной секции и футболисты московской команды «Динамо» горячо благодарят вас за хорошую оценку нашей игры. Сожалеем о невозможности немедленно выехать в Кадиевку, так как заняты в первенстве СССР. При первой возможности посетим славную родину стахановского движения. Желаем всем новых успехов в борьбе за уголь». Хоть и с большим интересом, но все же недостаточно внимательно следили Стаха-
нов и стахановцы «за физкультурой», иначе должны были заметить внушительное окно в расписании динамовских игр: десять свободных дней выделил им календарь в первой половине июня. Возможно, не пожелали отвлекаться от успешно начавшегося для них турнира. С визитом на «родину замечательного движения» пришлось повременить. Время шло, данное на все страну обещание человеку авторитетному, национальному герою, можно сказать, не выполнялось. Общественность пришла в волнение, очень скоро сменившееся раздражением, переходящим в возмущение. Подбросил угля в разгорающееся пламя земляк Стаханова - товарищ Доброшкин, отправив гневное послание «Комсомолке». Гасить пламя принялась пожарная команда из «Красного спорта»: «В номере 212 газеты «Комсомольская правда» было помещено письмо тов. Доброшкина (общество «Стахановец»). В письме этом указывалось, что команда «Динамо» (Москва) обещала играть в Кадиевке, но не выполнила обещание ввиду отъезда в Чехословакию; не приехала она и после возвращения из-за границы. Как нам сообщили во Всесоюзном комитете по делам физкультуры и спорта, команда «Динамо» была отозвана из Донбасса согласно приказа Комитета: после возвращения из Чехословакии она должна была участвовать в розыгрыше осеннего первенства СССР по футболу. Таким образом, команда «Динамо» не могла провести матч в Кадиевке. Вины в этом нет ни общества «Динамо», ни самой команды». Уже через пять дней после выступления адвокатов из «Красного спорта» их подзащитные все же отправились в Кадиевку. Чувствуя вину перед героем труда, они сделали ему сразу два подарка: сначала самим фактом появления на поле стадиона, битком набитого жителями Кадиевки и ее окрестностей. Пять тысяч зрителей вживую увидели непобедимую команду (до приезда в гости к Алексею Стаханову «Динамо» выиграло 12 матчей подряд с общим счетом 62-12: все шесть встреч первого - весеннего первенства, четыре международных матча и два только что начавшегося осеннего турнира). Второй подарок гости преподнесли через полтора часа: действующие чемпионы сыграли вничью (1:1) с местными футболистами. Трудно сказать, чего было больше в том матче - спорта или дипломатии. Как бы то ни было, с победной поступи чемпиона сбили. Вернувшись в Москву, он с таким же счетом завершил календарную игру с тбилисцами. Это было первое потерянное очко московского «Динамо» в союзных чемпионатах. Второго динамовцы недосчитались в следующей встрече - со «Спартаком», после чего впервые проиграли («Локомотиву» - 1:2). В результате «Спартак» перед двумя оставшимися турами вышел вперед и просвет в одно очко сохранил. Боком вышла динамовцам поездка на «родину замечательного движения». Без малого два месяца маялся без цифр. Жестокое испытание для статистика, занятого в рубрике с обязывающей вывеской. Сил моих больше нет. Добровольно прерываю голодовку, приступаю к исполнению непосредственных своих обязанностей. Поздновато? Согласен. Все же
ЛУЧШЕ ПОЗДНО, ЧЕМ НИКОГДА Утомлять вас не стану. Всего несколько фактов из рубрики «Впервые». 22 мая 1936 года на ленинградском стадионе «Динамо» состоялся первый матч чемпионата СССР по футболу между командами спортивных обществ и ведомств: «Динамо» (Ленинград) - «Локомотив» (Москва). В октябре 1917 года по залпу крейсера «Аврора», прогремевшему в том же городе, начался штурм Зимнего. В мае 36-го судейская трель в исполнении москвича Александра Богданова послала участников турнира на штурм первой чемпионской высоты. Через пять минут Богданов зафиксировал первый гол в союзных чемпионатах. Забил его москвич Виктор Лавров, пропустил - Александр Кузьминский. Примерно через полчаса Алексей Барышев счет сравнял. Первый мяч гостей в чемпионатах пропустил Валентин Гранаткин, будущий Председатель Федерации футбола СССР и вице-президент ФИФА. Хозя-
ева одержали первую победу 3:1. Впервые успеха добилась команда, первой пропустившая гол. А Богданов стал первым арбитром, чью работу оценили негативно. (В 1937 году в Ленинграде на том же стадионе в матче этих же команд будет зафиксирован первый нулевой счет.) На следующий день одержана первая крупная победа ЦДКА обыграл «Красную зарю» из Ленинграда - 6:2, а армеец Константин Рязанцев, забив два мяча, сделал первый «дубль». В этом же матче случился первый автогол (мяч в свои ворота забил ленинградец Дмитрий Карев) и был назначен первый пенальти. Высшую меру вынес московский арбитр Евгений Георгиевский. Причем наказал земляков, игравших к тому же на своем поле. Всего из пяти пенальти по линии «хозяева - гости» четыре судьи дали в хозяйские ворота. Или судей набирали в те годы из камеры смертников, или зритель был не столь впечатлителен, как ныне. Ленинградец Николай Ярцев первым из футболистов не реализовал 11-метровый. 24 мая первое поражение, да еще разгромное, потерпели хозяева: киевляне на своем поле проиграли московскому «Динамо» - 1:5. Впервые играющих осчастливили своим присутствием народные слуги: генсек компартии Украины Косиор, председатель ЦИК УССР Петровский, секретарь ЦК партии республики Постышев, один из ведущих советских военачальников, командарм первого ранга Якир, а также министр внутренних дел Украины - Балицкий. По прошествии трех лет многих посетителей правительственной ложи настигнет карающий меч революции. Через семь дней Павел Постышев был замечен уже в Москве на следующем матче московского «Динамо». Эта информация имеет непосредственное отношение к теме и предназначена историографам динамовского фанатского движения. Постышев, по всей видимости, стал первым «фаном» этой команды. 31 мая в Ленинграде вновь отличился Ярцев. Московский арбитр Николай Корнеев удалил его с поля. Это было первое удаление в истории советских чемпионатов. Вновь карательная санкция была направлена против хозяев. За два дня до этого, 29 мая, был реализован первый пенальти. Армеец Константин Малинин забил гол будущей своей команде - «Спартаку». 16 июня зафиксирована первая в СССР ничья - по мячу забили друг другу ЦДКА и ленинградское «Динамо». Менее чем через месяц определился первый чемпион - в центральном матче «Динамо» - «Спартак». Впервые досрочно - за тур до конца. Единственный гол забил динамовец Василий Павлов. Сегодня такой гол назвали бы «золотым». Тогда не назвали - впервые золотыми медалями наградили чемпионов только в 1947 году. Авторы отчета в «Красном спорте» герою матча посвятили одну строку: «Очень слаб Павлов». В первый (и в последний) раз так оценили игру футболиста, решившего судьбу первенства. В последний день турнира отличились москвичи - спартаковец Станислав Леута и динамовец Михаил Семичастный. Леута в игре с «Красной зарей» забил в течение трех минут два мяча: сначала своим, затем чужим - 1:1. Семичастный в матче с ЦДКА сделал первый хет-трик советских чемпионатов. По четыре и пять мячей (одним футболистом) было забито в 1938 году. Впервые в «покер» сыграл спартаковец Виктор Семенов (с бакинским «Темпом»). А его ленинградский одноклубник Евгений Шелагин забил пять мячей московскому «Буревестнику». 9 сентября 1937 года впервые мяч, посланный непосредственно с углового, угодил в ворота. Сделал это тбилисец Тенгиз Гавашели в игре с ЦДКА. Наш первый чемпион, московское «Динамо», весной 36-го тоже в первый и последний раз выиграл все встречи... Вынуждает прерваться обещание не перегружать читателя цифирью. Не без сожаления прощаюсь с футболом 30-х. Несмотря на хаос, беспорядки, издержки в организации, сам турнир, стоявший на еще неокрепших ножках, был прелестен, наивен и чист, как и все младенцы. Игра была ему в радость, в удовольствие. И люди, на него глядевшие, радовались вместе с ним. Мы расстаемся с самой счастливой, романтичной порой в биографии отечественного футбола, когда в нем ничего, кроме самого футбола, не было и быть не могло.