Секретный архив акселя вартяняна

СЕКРЕТНЫИ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

СТАДИОН ДЛЯ «СПАРТАКА»: ИСТОРИЯ НАЧАЛАСЬ В 1936 ГОДУ 19169 (номера опубликованных документов. - А.В.). Мастера спорта Всесоюзного добровольного спортивного общества «Спартак»: т.т. Черятова, Степанов, Новиков и др. просят принять меры к ускорению строительства стадиона «Спартак» в г. Москве. На наш запрос - есть ли реальная возможность начать строительство стадиона «Спартак» в текущем, 1948 году, Управление промысловой кооперации при Совете Министров РСФСР ответило отрицательно. По предварительным данным затраты на это строительство должны составить около 15 млн. рублей. Вопрос о строительстве стадиона еще не вносился на рассмотрение Правительства. Управление промкооперации РСФСР должно в ближайшее время войти в Совет Министров СССР с предложением о строительстве стадиона «Спартак» в Москве и приступить к проектно-сметным работам. Добровольное спортивное общество «Спартак» имеет сейчас стадион на ст. Тарасовка Ярославской ж.д. На оборудование и ремонт этого стадиона в 1948 году отпускается 250 тыс. рублей.

ПРЕДИСЛОВИЕ Рад новой встрече с вами, господа! С удовольствием приму всех желающих на щедро выделенной мне понедельничной полосе. Заходите - места всем хватит. Охотно попотчую вас острыми экзотическими блюдами из кремлевской кухни. Если проще - решил рассекретить собственные архивы, извлечь на свет Божий результаты многолетних «археологических» раскопок, добытых в недрах ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации), РГАСПИ (Российский государственный архив социально-политической истории), РГАНИ (Российский государственный архив новейшей истории)... Последние два - бывшие архивы ЦК КПСС. В их закромах, тщательно сокрытые от постороннего взора, десятилетиями таились плоды всеобъемлющей деятельности партаппарата, определявшего на огромной многомиллионной территории все и вся - от решения глобальных внешних и внутренних проблем до распределения импортной мебели... Задача наша не столь глобальна. Ограничимся малым. Тематика очередного сериала - «Власть и спорт». В заглавной роли Документ. Работа режиссера и постановщика довольно скромна: краткие справки о людях и событиях, в нем заключенных. Верящих в то, что спортом в стране руководили спортивные ведомства, футболом футбольные и т.д., и т.п., должен разочаровать. В период диктатуры компартии только с ведома, разрешения, а то и по прямой указке партийных органов советские спортивные организации могли вступать в международные, команды и отдельные спортсмены - участвовать в крупнейших и малозначащих турнирах, определялись численность, структура и правила союзных чемпионатов... Слова излишни. Лучше один раз увидеть... Смотрите: Секретно СНК Союза ССР тов. Молотову В.М. Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта при СНК СССР просит разрешить пригласить в СССР иностранных спортсменов на спортивные соревнования в предстоящем зимнем сезоне. В январе 1937 года из Чехословакии, Швеции, Норвегии и Франции по плаванию рабочих спортсменов, из каждой страны по 5 человек, всего 20 человек. В феврале из Норвегии, Финляндии и Швеции рабочих спортсменов по конькам 7 человек, по лыжам 10 человек и по боксу 10 человек. В феврале из Швеции спортсменов любителей, хоккеистов из буржуазной спортивной организации 15 человек. Разрешить командировать советских физкультурников на спортивные соревнования за границу. В Норвегию и Финляндию в феврале - марте конькобежцев 12 человек, борцов 10 человек и боксеров 10 человек. Во Францию в феврале по легкой атлетике 13 человек на традиционный бег-кросс, устраиваемый редакцией газеты «Юманите». В Швейцарию в марте на международный рабочий шахматный турнир 11 человек. На прием рабочих спортсменов в СССР расходов не потребуется. На прием спортсменов любителей из буржуазных организаций, кроме предоставления проезда, расходы будут выражаться до 1500 ам. долларов, на оплату суточных, виз, плацкарт и т.д. На выезд советских физкультурников на командировочные расходы (суточные, визы, плацкарты и пр.) потребуется около 25 000 руб. (5000 ам. долларов). Указанные расходы могут быть произведены из отпущенных ассигнований по смете Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР на международные соревнования. Примечание: справка об ассигнованиях и произведенных расходах в валюте за 1936 г. Всесоюзному комитету по делам физкультуры и спорта при СНК СССР ассигновано в валюте на проведение международных ассигнований и оплату иностранных тренеров в 1936 году всего - 210 550 рублей на 1.XI с.г. израсходовано - 25 167 р. 08 к. Остаток - 185 382 р. 92 к. Председатель Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при СНК СССР (И. Харченко) 11.XI.36 г. (РГАСПИ, фонд 82, опись 2, дело 970).

Попытки Харченко оживить международные связи советских физкультурников были легко отражены. Граница оставалась на замке. За первые три месяца 37-го впустили в страну, видимо, по спецприглашению не означенных в челобитной чехословацкого теннисиста Йозефа Скибу и американского гроссмейстера Ройбена Файна. Скиба к элите мирового тенниса не принадлежал (десятку лучших игроков мира в середине 30-х иногда навещал его соотечественник Родерих Менцель), но считался в Европе крепким орешком. Он провел показательные матчи с сильнейшими нашими теннисистами в Москве, Ленинграде и Киеве. Все девять одиночных встреч Скиба выиграл, не отдав ни одного сета, причем по два раза легко расправился с чемпионом СССР Борисом Новиковым, второй ракеткой Евгением Кудрявцевым и третьей - Эдуардом Негребецким.

На прощание тактичный гость отпустил несколько обязательных комплиментов в адрес наших игроков, посоветовал им почаще встречаться с сильнейшими теннисистами Европы и США и был таков. Файн, входивший в 30 - 40-е годы в узкий круг претендентов на мировой шахматный трон, прибыл в столицу в марте из Амстердама, где готовил голландца Макса Эйве к матчу за высший титул с чемпионом мира Александром Алехиным. Прервал он ответственную работу ради «тренировки советских шахматистов». Так было сказано в официальном документе. Наряду с благотворительной миссией американец принял участие в небольшом турнире, выиграл его и вывез из страны 1500 кровных народных рублей.

В СОПРОВОЖДЕНИИ СОПРОВОЖДАЮЩИХ Центральный Комитет партии удовлетворил только один пункт прошения Харченко: в Париж для участия в кроссе, ежегодно проводимом коммунистической газетой «Юманите», командировали группу легкоатлетов-бегунов, при этом руководителю комитета физкультуры напомнили: «Обязать т. Харченко не позже чем за месяц до отъезда за границу советских спортсменов представить списки командируемых спортсменов и их сопровождающих от Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта». Продолжателям дела Дзерджинского хватило месяца для тщательной проверки благонадежности советских граждан, направляемых в центр европейского капитализма.

7 января 1937 года с Белорусского вокзала во Францию отправилась советская делегация численностью около трех десятков человек. Легкоатлеты оказались в меньшинстве. Основная группа - сопровождающие от Всесоюзного комитета физкультуры и энное число работников известного ведомства, сопровождавших спортсменов и их сопровождающих... Выступили наши парни и девушки с блеском, оккупировав весь пьедестал. У мужчин первенствовали братья Знаменские (на сей раз Серафим опередил Георгия), третьим был Моисей Иванькович. Девушки-красавицы пересекли финишную черту в таком порядке: 1. Анна Зайцева. 2. Надежда Соболева. 3. Евдокия Васильева.

ЦЭКОВСКИЕ ПОСИДЕЛКИ Заметьте, петиция Харченко адресовалась Молотову, фигуре весьма значительной - председателю Совета Народных Комиссаров - руководителю правительства СССР. А решение принимал ЦК партии. До войны такого рода вопросами занимались на Оргбюро ЦК ВКП (б) с участием примерно пяти десятков человек. Это были уважаемые люди: члены ЦК Андрей Андреев, Анастас Микоян, Андрей Жданов, Александр Щербаков, Николай Шверник, вдова Владимира Ильича Надежда Константиновна, еще не истребленные - военачальник Ян Гамарник, нарком НКВД Николай Ежов, комсомольский вожак Александр Косарев, а также руководители групп партконтроля, зав. отделами ЦК, представители от ЦК ВЛКСМ, редакции газеты «Правда», коекто из жен членов ЦК и, разумеется, работники политуправления НКВД. Как же без них, сердечных. Перед вами характерный образчик коллективного творчества: Протокол 43 от 12.XII 35 г. О командировании футбольной команды во Францию (т. Анчаров) зам. зав. отделом ЦК

1. Удовлетворить просьбу ВСФК (Всесоюзного совета физической культуры. - А.В.) при ЦИК СССР о командировании во Францию футбольной команды в составе 28 человек для встречи с профессиональной командой «Рэсинг клуба» и командами рабочих футбольных клубов. Ответственным руководителем команды утвердить т. Харченко И.И.

2. Внести на утверждение Политбюро ЦК. (РГАСПИ, фонд 17, опись 14, дело 599)

Зав. отделом Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) (Фомичев).

16 апреля 1948 г.»

Дмитрий СОЛНЦЕВ «СЭ»

ГРАНИЦА НА ЗАМКЕ

Последний проект домашней арены «Спартака». Впервые же красно-белые попытались построить свой «дом» в далеком 1936 году. Футболистам повезло - Политбюро не возражало. Так было далеко не всегда. Протокол 50 от 7.V 1936 г. Просьба ЦК ВЛКСМ и ВСФК разрешить приглашение в СССР на спортивные соревнования в 1936 г. одной английской профессиональной футбольной команды (т. Щербаков) - зав. отделом ЦК.

1. Удовлетворить.

2. Расходы отнести за счет ассигнованных ВСФК средств на 1936 г.

3. Внести на утверждение Политбюро. На это решение высший партийный орган наложил вето: английских профессионалов в страну не пустили. Еще четыре просьбы ЦК комсомола и Совета физкультуры члены Оргбюро, находившиеся в тот день (7 мая) в пресквернейшем состоянии духа, запороли. Просьба ЦК ВЛКСМ и ВСФК разрешить выезд в 1936 г. 3 командам советских футболистов в Чехословакию, Францию и Норвегию для игр с рабочими и профессиональными командами (т. Щербаков). Отклонить. Просьба ЦК ВЛКСМ и ВСФК о разрешении пригласить в СССР на спортивные соревнования летом 1936 года французскую профессиональную футбольную команду клуба «Рэсинг« (т. Щербаков). Отклонить. Просьба ЦК ВЛКСМ и ВСФК о разрешении пригласить в СССР на спортивное соревнование летом 1936 года турецкую национальную спортивную делегацию в количестве 50 человек (т. Щербаков). Отклонить. Просьба ЦК ВЛКСМ и ВСФК о разрешении пригласить в СССР на спортивные соревнования летом 1936 года норвежскую рабочую футбольную команду (т. Щербаков). Отклонить. По существовавшей в то время практике Политбюро рассматривало только утвержденные на первой стадии просьбы и ходатайства. Убиенных хоронили сами гробовщики из Оргбюро, чтобы оградить старших партийных товарищей от мрачной черновой работы. Бывали и исключения. Многочисленной турецкой делегации зеленый свет все же дали, как и футболистам московского «Динамо», отправив их в августе в Чехословакию. Эта поездка стоила первым советским чемпионам участия в Кубке, о чем мы не так давно рассказывали («СЭ Футбол» № 6). Верные ленинцы на оргбюровских посиделках проявляли фантастическую работоспособность и оперативность, успевая прокручивать в течение одного сеанса массу широчайшего спектра вопросов - от политико-экономических до культурно-просветительских. На каждый затрачивалось в среднем по пять-семь минут. Как удавалось полусотне пусть и недюжинных способностей товарищей в течение столь короткого времени решать важные жизненные проблемы, остается загадкой. Впрочем, таков был ритм героической эпохи. Во время крупных политических про-

цессов скорострельность (кавычки в данном контексте излишни) была много выше. Суд над восемью выдающимися военачальниками Красной Армии во главе с Тухачевским, Уборевичем и Якиром (Гамарник успел застрелиться) проходил 11 июня 1937 года. Судьям хватило нескольких часов, чтобы разобраться в «виновности» без малого десятка человек и приговорить их к высшей мере. Не прошло и суток, как приговор привели в исполнение. А во время процесса над командирами рангом ниже успели в течение одного рабочего дня отправить на эшафот несколько десятков человек! Но мы не об этом. Советую еще раз заглянуть в краткий финансовый отчет Ивана Харченко. Поняли, отчего бюджет физкульткомитета похудел в течение 1936 года всего на 12 процентов? Наверняка и в 37-м его дородная фигура не стала стройнее. Куда шли сэкономленные на международных связях денежки? Ну нет, не туда, о чем вы только что подумали. В то время с этим было строго: за подобные шалости не пальчиком грозили...

ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ На майской встрече с журналистами «СЭ» Олег Романцев поведал о туманных перспективах строительства спартаковского стадиона.

12-кратный чемпион СССР и 8-кратный - России по сей день остается бездомным. Вряд ли знал Олег Иванович, что аккурат в мае многострадальным и столь же бесплодным попыткам обзавестись собственным жильем стукнуло... 65 лет.

1 мая 1936 года Оргбюро ЦК ВКП (б) рассматривало очередной пакет прошений. Среди них и такое: «Просьба ЦК ВЛКСМ и президиума Всекопромсовета об утверждении лимита на 1936 г. спортивному обществу «Спартак» в сумме 13 255 500 руб. на строительство стадионов и физкультурных сооружений. Передать вопрос на рассмотрение СНК СССР» (РГАСПИ, фонд 17, опись 114, дело 606).

Неугомонные марксистыленинцы не знали покоя ни в будни, ни в праздники. Даже в такой святой день собрались решать судьбы отдельных граждан и огромных коллективов. Лучше бы не собирались. Мыслимо ли, после многочасовой многоголосой демонстрации, в предвкушении не менее шумного праздничного сабантуя заниматься какими-то спортивными сооружениями. Да пропади они пропадом! И отфутболили просьбу комсомола и спартаковского спонсора в правительство. Чем все это кончилось, догадаться нетрудно. С тех пор минуло 12 лет. «Наступила ночь, погасли огни. Крепко спят дети. Погрузилась в сон вся страна. Светится только одно - кремлевское окошко. Не спит только один человек - товарищ Сталин (вождь и вправду сам по ночам не спал, и другим не давал). Он думает, как сделать счастливым тебя, меня, всех живущих на земле людей». Из рассказа молодой мамаши засыпающему чаду. Это не плод авторской фантазии. Такого рода байки

содержались в послевоенные годы в учебниках первоклашек. По ним и вашего покорного слугу обучали. Дети свято этим байкам верили. Верили и взрослые - бездомные дяди и тети из общества «Спартак». Только он, добрейший из добрейших, может сделать их счастливыми. А для счастья нужно всего ничего - построить стадион. И земля есть, и деньги, нет только доброй воли. Вот и обратились к кремлевскому полуночнику, он-то в беде не оставит. Москва, Кремль Товарищу Сталину Иосифу Виссарионовичу. Московская организация Всесоюзного добровольного физкультурного ордена Ленина общества промкооперации «Спартак» является одной из ведущих спортивных организаций столицы. Объединяет более 15 000 человек членов общества и имеет в своих рядах свыше 150 человек мастеров спорта, среди которых выдающиеся спортсмены, чемпионы и заслуженные мастера спорта СССР, не раз с успехом защищавшие честь советского спорта на спортивных полях нашей Родины и при встречах с зарубежными спортсменами. Дальнейший рост и успех повышения технических результатов зависит прежде всего от наличия спортивных сооружений, на которых спортсмены имели бы возможность вести занятия и систематически тренироваться. Молодежь, работая в системе промкооперации города Москвы, любит физическую культуру и понимает ее государственное значение. Мы, мастера спорта, готовы передать ей свои знания и опыт и всемерно помочь в овладении любым видом спорта. Но, к великому нашему огорчению, мы упираемся в полное отсутствие понимания в системе промкооперации, и у общества «Спартак» в Москве... своего стадиона нет. Построить стадион без помощи и участия своего ведомства, т.е. промысловой кооперации, общество «Спартак» не может. Руководители промысловой кооперации упорно не хотят заниматься этим вопросом, даже при наличии поддержки и помощи со стороны Московского городского Совета депутатов трудящихся. Еще в 1946 году Моссовет выделил обществу «Спартак» на территории Сокольнического парка культуры и отдыха прекрасную территорию для постройки стадиона. Почти два года продолжается безрезультатное «хождение по мукам» для осуществления нашей желанной мечты - иметь в Москве свой стадион. Руководители промысловой кооперации по РСФСР - т. Кравчук П.Ф. и городу Москве - т. Шабанов Б.Н. не хотят заняться этим вопросом и отказываются взять на себя эту заботу. До тех пор пока промкооперация не даст своего согласия, Госплан Союза ССР не оформляет права на строительство стадиона, и указанная территория в связи с этим может быть передана другой спортивной организации. Мы, спортсмены, готовы своими руками начать расчистку территории и подготовку на первых порах хотя бы простых спортивных площадок для ведения занятий. Но и в этом нам от-

казывают, пока в Госплане не будет оформлено решения о строительстве и участии в нем промкооперации.

18.III-1948 г.

Под текстом 17 подписей спортсменов-спартаковцев 13 мастеров и 4 заслуженных мастеров спорта, чемпионов и рекордсменов страны.

19 марта письмо достигло предбанника кремлевских владений вождя, оказавшись на столе у его верного стража Поскребышева. Секретарь по таким пустякам тревожить хозяина не стал и на следующий день переадресовал письмо в партаппарат: «Секретарю ЦК ВКП (б) тов. Жданову. Направляется на Ваше рассмотрение заявление т.т. Степанова, Черятова, Батаена и др. Зав. Особым Сектором ЦК ВКП (б) А. Поскребышев».

Не глядя, в одно касание Жданов отпасовал письмо опорному защитнику чистоты всепобеждающих идей Михаилу Суслову, который и призвал к ответу начальника Управления промкооперации Кравчука. Дальнейшие события развивались строго по сценарию известной миниатюры Аркадия Райкина: некая организация пытается заполучить от поставщиков колеса, а те, чтобы выиграть время, толкуют что-то о насосах (может, наоборот, уже и не припомню). И товарищ Кравчук на конкретный вопрос о «колесах» затянул длиннющую историю про «насосы»: он в деталях поведал Михаилу Андреевичу о численности коллективов и членов общества «Спартак», о работе низовых коллективов, огромном вкладе (материальном в том числе) кооперации и его лично в развитие массового спорта в обществе, о намеченной на середину апреля первой конференции кооперации, выборах нового правления и о многом другом. О «колесах» было сказано следующее: «В отношении строительства стадиона для обслуживания мастеров спорта города Москвы и Московской области Управление промкооперации при Совете Министров РСФСР сообщает Вам, что в связи с выделением основных средств из плана финансирования 1948 года на укрепление низовых коллективов строительство стадиона с капиталовложением 15 - 18 млн. рублей, для которого Моссоветом отведена территория в Сокольниках, может быть начато не ранее 1950 г. До этого времени будут проведены необходимые подготовительные мероприятия, в частности, изыскательные и проектные работы. Следует сказать, что мастера спорта г. Москвы и Московской области имеют необходимые условия для проведения спортивных занятий на летней благоустроенной базе в Тарасовке, располагающей стадионом. На оборудование и ремонт этой базы в 1948 году отпускается 250 тысяч рублей. Начальник Управления промкооперации при Совете Министров РСФСР (П.Кравчук)

Резолюция Суслова: «Тов. Фомичеву 9.IV» Боец идеологического фронта Фомичев изложил суть прошения спартаковцев и объяснений Кравчука в записке на имя Жданова: «В секретариат тов. Жданова А.А. на № 15277 и

Жданов счел проблему исчерпанной. В разыгранной в течение месяца многоходовой комбинации Поскребышев Жданов - Суслов - Фомичев Жданов завершающего удара не последовало. Хождение по мукам, о котором говорилось в письме спартаковцев, продолжается. Продолжается и «стройка века». Проект так и не начавшегося в ХХ столетии строительства благополучно пересек границу XXI века, а славная и самая популярная в стране команда попрежнему не имеет крыши над головой.

НИКОЛАЙ РОМАНОВ ПРОТИВ НИКИТЫ ХРУЩЕВА Товарищу Сталину, в ЦК и отдельным его членам писали не только обычные граждане, спортсмены, чаще - руководители физкультурного комитета, но и сами сотрудники высшего партийного органа. Никита Хрущев, например. Будучи первым секретарем ЦК КП (б) Украины он просил Иосифа Виссарионовича об одолжении - наградить орденом штангиста Якова Куценко. Мог бы и в телефонной беседе словечко вставить, и при личной встрече на ушко шепнуть. Ан-нет, изложил в письменной форме, как простой физкультурный начальник, чтобы все было чин чинарем.

9 августа 1945 г. Москва, Кремль. Товарищу Сталину И.В. Я вхожу с ходатайством о награждении орденом Трудового Красного Знамени заслуженного мастера спорта Советского Союза тов. Куценко Якова Григорьевича за заслуги в деле развития физической культуры и достижении высокого мастерства. Тов. Куценко Я.Г. родился в 1915 году в семье железнодорожника в гор. Киеве, член ВКП (б), образование среднее. По окончании семилетки, а затем ФЗО с 1933 г. начал работать на заводе слесарем и систематически занимался спортом. Он с 1936 года является чемпионом Советского Союза по тяжелому весу и абсолютным чемпионом страны по поднятию тяжести. Тов. Куценко одновременно активный общественный работник. Награждение тов. Куценко имело бы важное значение как для всего коллектива физкультурных работников Украины, так и для дальнейшего роста его самого. Проект указа прилагаю. Прошу наградить. Н. Хрущев 9/VIII 45 г.

Анкета безукоризненная то, что надо. Ее одной достаточно, чтобы наградить даже самым ценным в стране орденом Ленина. А тут еще и человек необычный: поднимал такие тяжести, с какими никто в СССР совладать не мог. За 15летнюю спортивную карьеру тяжеловес Яков Куценко 14 раз выигрывал всесоюзные чемпионаты, дважды - европейские, установив в общей сложности 58 рекордов СССР и 4 - мировых. К моменту написания Хрущевым письма он не успел совершить всего здесь перечисленного, но и тогда его послужной победный перечень выглядел весьма солидно. С адресатом хрущевское прошение, как и через три года - мастеров спартаковцев, разминулось, совершило примерно такой же сложный путь и разделило печальную участь. Закопал его, судя по резюме идеолога из отдела пропаганды, только что получивший пост главы физкульт-

комитета своенравный, амбициозный молодой человек с венценосным именем - Николай Романов: «...т. Романов считает, что наградить одного т. Куценко нецелесообразно. Это будет совершенно непонятно для физкультурной общественности, так как многие спортсмены и деятели физической культуры и спорта имеют не меньше заслуги в деле развития физической культуры. Тов. Романов считает, что после Всесоюзного дня физкультурника он намечает войти в правительство с ходатайством о награждении орденами и медалями небольшого числа работников физкультуры и спорта, в том числе и т. Куценко». Получилось не по Хрущеву. Куценко орденом все же наградили. Позже и с группой спортсменов. Так Николай Романов одолел члена Политбюро. История невероятная! Молодой был, горячий, неопытный, может, и испугаться от содеянного не успел. Как в кино. Помните, в «Балладе о солдате» герой фильма танк вражеский сбил и только после этого понял, что натворил. Натерпится еще физкультначальник, пробьет и его час: в стране поднакопился опыт по свержению Романовых. Бывший генеральный прокурор Андрей Вышинский (накануне войны переквалифицировался в важного сановника - наркома иностранных дел) оказался более удачливым: его хлопоты не остались бесплодными. «Товарищу Молотову В.М. Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта при СНК СССР (т. Снегов В.В.) обратился в СНК СССР с просьбой разрешить ему организовать в Москве в течение ближайших трех месяцев закрытые тренировочные встречи гроссмейстера по шахматам С.Флора с группой советских шахматистов. Расходы на это мероприятие в размере 20 тыс. рублей будут покрыты за счет сметы Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР на 1940 год. С.Флор приехал в Москву изза границы к своим родственникам и обратился во Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта с просьбой о предоставлении ему шахматной работы на длительный срок. Разрешение СНК СССР на проведение тренировочных встреч с С.Флором проголосовано с т.т. Первухиным, Косыгиным, Малышевым и мною и дано Всесоюзному комитету по делам физкультуры и спорта при СНК СССР 26 мая 1940 г. Считаю необходимым поставить Вас об этом в известность.

28 мая 1940 г. А. Вышинский» (Этот и все опубликованные выше документы - из архива РГАСПИ)

Вышинский, строго говоря, не просил - только ставил шефа (Молотов в 40-м был еще и наркомом иностранных дел) в известность. Тот, однако, как член Политбюро вполне мог угробить идею, но воздержался. Чехословацкий гроссмейстер Сало Флор - один из сильнейших в 30-е годы шахматистов мира - тщетно пытался укрыться от разгулявшейся в Европе войны. После захвата в 39-м немцами Чехословакии он подался в Англию, где через несколько месяцев настигло его разгорающееся полымя. А когда начались бомбардировки Лондона, Флор переселился с островов на континент. Какое-то время бродил по Европе и забрел наконец в СССР. Здесь его и застала Великая Отечественная. Покинуть Союз было не так-то просто даже иностранцам. В 42-м Флор принял советское гражданство и провел оставшуюся жизнь в Москве. Судьбу Флора решали люди, никакого отношения к спорту не имевшие: помимо Вышинского - нарком тяжелого машиностроения Вячеслав Малышев, текстильной промышленности - Алексей Косыгин, электростанций и электропромышленности - Михаил Первухин. Они и им подобные определяли судьбы людей, команд, турниров... Об этом наш сказ. Времени сегодня хватило на присказку. Сказка - впереди.

СЕКРЕТНЫИ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

НЕРАВНЫИ БОИ Николая КОРОЛЕВА ПИСЬМО ИЗ АМЕРИКИ

ПЕРВЫЙ РАУНД «Генералиссимусу Советского Союза И.В. Сталину от заслуженного мастера спорта, абсолютного чемпиона СССР по боксу Николая Королева. Дорогой Иосиф Виссарионович! Несколько лет подряд я получаю из разных стран приглашения встретиться с их чемпионами и показать советский бокс. Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР знает об этих приглашениях, но не делает ни единого шага, чтобы сделать эти вопросы реальными. Сейчас я в хорошем спортивном состоянии. Мой опыт и моя практика созрели для состязаний на мировой арене. С зарубежными боксерами я встречался ранее: в 1937 году я выиграл первенство мировой рабочей Олимпиады, в 1946 году я побил всех тяжеловесов на спортивном празднике в Финляндии. В этом же году звание чемпиона славянских народов я привез из Чехословакии в Москву, победив нокаутом в первом раунде польских, чешских и югославских боксеров. Мне 30 лет, и с каждым годом я теряю часть своих боевых качеств. Только поэтому после долгих колебаний я взял на себя смелость отнять у Вас несколько минут. Помогите мне, дорогой Иосиф Виссарионович, и я не посрамлю чести Родины, как не посрамил ее чести в годы Великой Отечественной войны. « « (число не обозначено. А.В.) мая 1947 года. Н. Королев». (РГАСПИ, фонд 17, опись 132, дело 99). Не смог (или не захотел) генералиссимус отыскать для абсолютного чемпиона несколько минут. Скорее всего письмо задержали на дальних к нему подступах. Реакция все же последовала. Поначалу Королева обнадежили. Поразмыслив, пригласили на беседу, после которой у боксера сом-

РИА-»НОВОСТИ»

Из архива Алексея ИВАНОВА «СЭ»

Популярность в стране Николая Королева, боксера-тяжеловеса, девятикратного чемпиона и четырехкратного абсолютного чемпиона Советского Союза, была огромной. Впервые 19-летний боксер побил всех встретившихся на его пути в 36-м. Последний, девятый, титул завоевал в 49-м в тридцать два года. На взлете его блестящую карьеру на долгие четыре года прервала война. Партизанил он под началом легендарного Дмитрия Медведева. Боксерские навыки Королеву пригодились: в одной из стычек, нокаутировав фашистского офицера, он овладел его оружием. Дважды выносил с поля боя раненого командира. За участие в боевых действиях его наградили орденом Красного Знамени, а победы на боксерском ринге были отмечены орденом Трудового Красного Знамени.

240 боев провел Николай Королев с советскими и зарубежными коллегами и в 180 победил, причем в 50 - нокаутом. Проигрывать он начал только на закате карьеры. О подвигах советского чемпиона прослышали за океаном, и вскоре после войны американцы пригласили его помериться силами с сильнейшим своим профессионалом Джо Луисом по прозвищу Коричневый Бомбардир. Луис, как и Королев, участник второй мировой, почти в то же время (с 37-го по 49-й) и так же долго восседал на троне, отразив в общей сложности 25 попыток переворота. Эти рекорды среди абсолютных чемпионов-профессионалов пребывают в полном здравии по сей день. Послужной список у Джо Луиса более впечатляющий, чем у Королева. Счет любительских боев: 54 боя, 50 побед. Итоги деятельности на профессиональном ринге: 71 бой, 68 побед (54 нокаут). Проиграл он всего три раза. В 36-м уступил немцу Максу Шмелингу. Через два года вернул долг, нокаутировав Макса уже в первом раунде. Последние два поражения постигли Луиса на излете: в 50-м, когда его побил Эззард Чарльз, и в 51-м, когда 37-летний «старец», решив вернуться на насиженное место, был нокаутирован Рокки Марчиано (тот ушел непобедимым, выиграв все 49 боев, 43 - досрочно). Но к моменту предполагаемой встречи с Королевым в пассиве Джо Луиса значился лишь один прокол. Вот с кем предложили схлестнуться нашему боксеру заокеанские профи. Соперник - не подарок, матч ответственнейший (учитывая специфику того времени - с политическим подтекстом), требующий тщательной, не обычной для нашего боксера-любителя подготовки. И он принимает нестандартное решение, избрав в качестве спарринг-партнеров кремлевских профессионалов. Только биться с ними ему суждено по любительским правилам - три раунда.

Во второй половине 40-х годов в Советском Союзе состоялся удивительный боксерский поединок. Все в нем было необычно: состав участников и арбитров, условия (в каждом раунде одной из сторон противостояли, сменяя друг друга, три богатыря), продолжительность - более трех лет. Бой был закрытый, без зрителей. Репортажей не публиковали, информация об исходе отсутствовала.

180 побед одержал Николай КОРОЛЕВ на ринге. Но в поединке с Системой, в котором ему противостояли СТАЛИН, МАЛЕНКОВ И БЕРИЯ, оказался бессилен. нений не осталось - первый раунд проигран по очкам. Соперники на кремлевском ринге оказались намного сильнее тех, с кем Королеву доселе приходилось иметь дело. Но не таков был волевой, мужественный спортсмен, чтобы при первой неудаче выбрасывать на ринг белое полотенце. Придя в себя после пропущенного увесистого удара, он бросил перчатку еще одному дорогому человеку.

ВТОРОЙ РАУНД «Секретарю Центрального Комитета ВКП (б) товарищу Маленкову Г.М. Дорогой Георгий Максимильянович! Около двух лет тому назад я обратился с письмом к товарищу Иосифу Виссарионовичу Сталину, в котором изложил просьбу разрешить мне встретиться с зарубежными боксерами-профессионалами для борьбы за звание чемпиона мира, чтобы еще раз прославить нашу Великую Родину, как это в свое время сумели блестяще сделать И. Поддубный, М.Ботвинник, М.Исакова, Г.Новак и другие. Указанное письмо было направлено в ЦК ВКП (б), где тов. Антипов (отдел международной информации) год тому назад мне сообщил, что организация подобной встречи признана целесообразной и мне следует ждать указаний. Прошу Вас, Георгий Максимильянович, дать необходимые указания по этому вопросу. Я без излишней самонадеянности считаю, что после необходимой подготовки сумею не посрамить чести моей Великой Родины и показать превосходство советского бокса. Глубоко уважающий Вас Николай Королев - заслуженный мастер спорта СССР, абсолютный чемпион СССР по боксу.

4 октября 1948 г.» Пометка Маленкова: «Разослать т. Кафтанову, т. Аполлонову, т. Ильичеву. 6 Х.» (РГАСПИ, там же). Георгий Маленков, один из лучших «плеймейкеров» цэковской сборной, виртуозно, одним движением переадресовал письмо сразу трем партнерам. Первым откликнулся Леонид Ильичев, ответственный работник отдела пропаганды и агитации. Тот самый, кто в 63-м не пустил Эдуарда Стрельцова после вынужденного перерыва в большой футбол. Из ответа Ильичева и его коллеги по отделу сомнений не остается: Маленков письмо Королева не читал.

КОНСИЛИУМ «Секретарю ЦК ВКП (б) тов. Маленкову Г.М. В письме на Ваше имя заслуженный мастер спорта, абсолютный чемпион СССР по боксу Николай Королев просит разрешить ему встретиться с зарубежными боксерами-профессионалами в западных зонах Германии и в США, хочет стать профессионалом и готовиться к первенству мира под руководством зарубежных тренеров. Решением ЦК ВКП (б) от 26 декабря 1947 года Всесоюзному комитету по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР разрешено вступить в члены международной ассоциации любительского бокса «АИБА», по правилам которой боксеры-любители участвовать в соревнованиях на первенство мира не могут. Встречи с зарубежными боксерами-профессионалами поставят Королева в ряды профессионалов, и он защитить Советский Союз в предстоящих соревнованиях по линии международной любительской ассоциации бокса на звание чемпиона мира уже не сможет (первый чемпионат мира среди боксеров-любителей был разыгран только в 1974 году. - Прим. А.В.).

Считаем, что разрешать встречи т. Королеву с профессионалами-боксерами в западной зоне Германии и в Америке нецелесообразно. С нашим мнением согласны зам. пред. бюро по культуре при Совете Министров СССР т. Кафтанов С.В., председатель Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР т. Аполлонов. Для подготовки т. Королева к международным спортивным встречам Комитет по делам физической культуры и спорта приглашает в 1949 г. известного шведского боксера Нильсона (правильно - Нильссона. - Прим. А.В.), который на Лондонской Олимпиаде в 1948 году занял второе место.

1 XI. 48 г. (Л. Ильичев) (К. Калашников)» Пометка Маленкова: «На секретариат. 2 XI.» И рядом - его личного секретаря Д. Суханова: «Т. Шепилову По этому вопросу необходимо затребовать от Аполлонова официальное заключение.

4 XI. 48 г.» (РГАСПИ, там же). Не удалось Аполлонову, как это сделал Кафтанов, спрятаться за спины Ильичева и Калашникова. Пришлось держать ответ. Его письмо на имя Маленкова сопроводила коротенькая записка. «Секретарю ЦК ВКП (б) тов. Маленкову Г.М. В дополнение к ранее сделанному представлению направляю заключение т. Аполлонова, считающего нецелесообразным поддерживать просьбу Королева о разрешении ему встретиться с сильнейшими профессиональными боксерами.

12/XI-48 г. Д. Шепилов». Дмитрий Шепилов только начинал сколь блестящую, столь и непродолжительную политическую карьеру. Редактор газеты «Правда», работник отдела пропаганды дослужился до министра иностранных дел. Возможно, пошел бы и дальше, если бы не напоролся на встречный удар Никиты Хрущева. С тех пор, как профессиональный коммунист-«средневес» (Первый секретарь ЦК КП (б) Украины) Хрущев потерпел сенсационное поражение от молодого, неопытного любителя, рядового партийца из физкультурной организации Николая Романова (см. «СЭ» от 9 июля), минуло 12 лет. Хрущев за это время значительно прибавил в весе - в прямом и переносном смысле. Перейдя в тяжелую весовую категорию, он одержал ряд впечатляющих побед: в 53-м нокаутировал Лаврентия Берия, чьи прямые в голову приводили в ужас население страны и стоили жизни тысячам советских граждан. В 56-м Первый секретарь ЦК КПСС переиграл покинувшего Кремль непобедимым тов. Сталина. Уже лежащего. Говорят, лежачего не бьют. И все же бывают ситуации, когда одолеть дух намного сложнее и важнее, нежели плоть. Хрущеву это удалось. Находясь в отличной форме, Никита Сергеевич летом 57-го превзошел достижение прославленного боксера. В 46-м на турнире в Чехословакии Королеву хватило в общей сложности трех раундов, чтобы уложить трех братьев-славян. Хрущев умудрился в одном (на июньском Пленуме ЦК) усыпать ринг трупами четырех политических противников из «антипартийной группы» - Маленкова, Молотова, Кагановича и, как писали газеты, «примкнувшего к ним карьериста Шепилова». Шепилов в середине 60-х засел за мемуары. Его книга «Непримкнувший» недавно увидела свет. Пытаясь взять

реванш за унизительное поражение, он представил Хрущева в неприглядном свете. Бой с тенью покинувшего политический ринг Хрущева очков мемуаристу не прибавил. В описываемое нами время начинающий и весьма способный идеолог успешно осваивал науку запрещать. Пора бы уже познакомиться и с творчеством Аркадия Аполлонова, заменившего в 48-м на посту председателя Комитета физкультуры Николая Романова. Новый главнокомандующий советским спортом отрапортовал по-военному (имел чин генерал-лейтенанта и занимал пост заместителя министра внутренних дел) - четко и обстоятельно. «Секретно Секретарю ЦК ВКП (б) товарищу Маленкову Г.М. В связи с обращением в ЦК ВКП (б) заслуженного мастера спорта, чемпиона СССР по боксу тов. Королева Н.Ф. о разрешении ему встретиться с сильнейшими профессиональными боксерами мира докладываю. По существующему в международных объединениях по видам спорта положению запрещаются встречи спортсменов-любителей с профессионалами. Спортсмен-любитель, встретившийся в соревновании с профессионалом, теряет право дальнейшего участия в соревновании с любителями. Следовательно, первая же встреча Королева с каким-либо профессионалом повлечет за собой его дисквалификацию и невозможность дальнейших выступлений в составе сборной команды СССР против национальных команд других стран. Соревнования боксеров-профессионалов проводятся - 15 раундов, по 3 минуты каждый. В международных любительских соревнованиях - три раунда, по три минуты каждый. У нас соревнования проводятся - три раунда по три минуты. По имеющимся во Всесоюзном комитете данным класс сильнейших американских боксеров-профессионалов, которые владеют титулом чемпиона мира (среди профессионалов), выше класса т. Королева, и у нас нет оснований рассчитывать на успех в этих встречах. Соревнования боксеров-профессионалов носят сугубо предпринимательский характер, организуются они специальными трестами и дельцами и ничего общего со спортом не имеют. Выступление т. Королева они используют в целях наживы и поднимут вокруг него большую рекламную шумиху. В связи с изложенным, Комитет считает нецелесообразным поддерживать просьбу т. Королева. Комитет внес предложение о проведении международных встреч советских спортсменов на 1949 год, в которых предусматривается организация на территории СССР встреч сильнейших боксеров страны с боксерамилюбителями европейских стран и в том числе с победителями олимпийских соревнований по боксу, проведенных в августе с.г. в Лондоне. В этих предложениях предусмотрены встречи т. Королева с сильнейшими боксерами Европы категории тяжелого веса, у которых он имеет достаточно шансов на выигрыш. Председатель Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР (А. Аполлонов) 10 ноября 1948 г.» (РГАСПИ, там же). Главное - подчеркнуто. Прежние связи генерал-полковника от физкультуры оказались весьма кстати. Разведка доложила: шансов побить американцев нет. Итак, консилиум пришел к заключению: повышенные нагрузки «больному» противопоказаны, необходим постельный режим и легкая диета в виде олимпийских призеров,

отведать которых Королеву так и не довелось. Загнанный в угол чемпион пошел ва-банк.

РАУНД ТРЕТИЙ, И ПОСЛЕДНИЙ То, что Королев в поединке с бьющими насмерть продержался три раунда, свидетельствует о его мужестве и мастерстве. В третьем, заключительном раунде ему пришлось сразиться с «бойцом», пожалуй, самым коварным, опасным, непредсказуемым... Чемпион не мог не понимать, с кем имеет дело, и все же продолжил бой в присущей ему атакующей манере. Осознавая, что безнадежно проигрывает, он решительно пошел вперед, сделав ставку на нокаутирующий удар. Рискнул, раскрылся и... Случилось то, что и должно было случиться. «Дорогой Лаврентий Павлович! Прошел год с момента памятной для меня встречи с Вами. Часть своих мыслей я изложил Вам в письме после Вашего теплого приема и обещаний с Вашей стороны помочь осуществить идею моей жизни - прославить свою Родину в области бокса. У меня вновь появился интерес в жизни и желание бороться за полезный бокс в СССР. Результат моего 1-го письма По этому письму меня вызвали в ЦК ВКП (б) к тов. Пономаренко (в то время один из секретарей ЦК ВКП (б) и министр заготовок СССР. - А.В.) на комиссию, в состав которой входил тов. Аполлонов. Выслушали и на этом поставили точку. Я понял снова, что я - ничто и должен молчать. Выводов я так и не узнал. На этом кончились мои возможности дальше тренироваться и жить в боксе, хотя я и получаю попрежнему 3000 рублей. В то время как мои противники тренируются к боям со мною, я таких возможностей не имею. Мои отношения с руководством Всесоюзного комитета Я слаб бороться с руководителями комитета ФКиС. Хотя я и прав, у них очень много сил и возможностей. Если т. Аполлонов мог без зазрения совести очернить меня перед Вами в разговоре по телефону, то что же он может сделать в других местах? А это, видимо, его стиль работы. Руководство Всесоюзного комитета больше заботится о своих креслах. Никакого риска, нет связи с мастерами, кто мог бы ввиду неграмотности руководителей в спорте дать хороший совет. Чемпионам СССР, чтобы попасть к руководству, надо тратить дватри часа в приемной, а руководство окружено бывшими мастерами, полностью зависимыми от Комитета. Положение в боксе на сегодня Состоялась поездка в Польшу на юбилей бокса. Собрали боксеров на сбор за 7 дней до отъезда, а знали о поездке за месяц. Результат - из 10 участников СССР только трое выиграли 1-е места. Люди были посланы без подготовки. При настоящем положении мы имеем 8 смертных случаев в боксе, а это само говорит за себя, правильно ли мы его культивируем. 130 тысяч занимающихся, а тренеров всего 400. Каких? Бокс нельзя пустить на самодеятельность. А у нас внимание к нему отсутствует. Несколько слов о себе Раньше мне не давали возможности осуществить идею моей жизни руководители физической культуры и спорта. И сейчас мне непонятно упорство и страх Комитета ФКиС. Почему не дают мне возможность поднять флаг Родины на мировом или европейском ринге? Я имею эту возможность. Боксеры больше шахматистов любят свою Родину и хотят ее славы. Но нам не дают возможность нести с честью и прославить знамя нашей Родины в мирное время, как мы его прославляли в военное.

Мне уже 33 года, и если раньше, в 29 лет мне было просто осуществить свою идею, то теперь это сложнее. Но не утеряно. Дорогой Лаврентий Павлович, простите меня за это письмо, но я его написал в дополнение к тому очень коротко и, конечно, не все. Более подробно я мог бы изложить устно, если бы имел счастье встретиться с Вами.

7 июня 1950 г. Королев». Автограф Берия на последнем письме Королева: «ЦК ВКП (б) - тов. Маленкову Г.М. Прошу заинтересоваться. 12/VI-50 г. Л.Берия». (РГАСПИ, фонд 17, опись 132, дело 447). Лаврентий Павлович единственный из членов ЦК пользовался автоматической ручкой, наверняка паркеровской, с золотым пером. Выводил каллиграфически ровные, стройные, ласкающие взор буквы цвета... крови. Его товарищи пользовались карандашом: Маленков предпочитал обыкновенный, простой, Молотов и Суслов - синий... «Прошу заинтересоваться». Простое, безобидное предложение таило в себе многообразие смысловых оттенков от «Окажи товарищу содействие» (окружение Сталина общалось между собой накоротке - на «ты») до «Разберись с мужиком» (в нынешней интерпретации). В истинно бериевском духе. Судьбу предполагаемого поединка - не исключено, и самого автора - он вверил соратнику по общему делу. Тот, по своему обыкновению, отпасовал послание в «химическую лабораторию», чтобы на основании анализов сделать заключение.

АНАЛИЗЫ НЕ ПОДОШЛИ На тщательную проверку содержащихся в письме Королева фактов потребовалось около полугода. Выводы были переданы заведующему сектором пропаганды и агитации А.Сушкову. Он-то и ввел в курс дела начальство: «...замечание боксера Королева о серьезных недостатках в работе... т. Аполлонова соответствует действительности. Тов. Аполлонова критиковали за отрыв от физкультурного актива и плохую организацию воспитательной работы среди ведущих мастеров спорта на ряде заседаний комитета, на партийных собраниях в первичных партийных организациях, на бюро по культуре Совета Министров СССР (Ворошилов К.Е.) и на страницах газеты «Комсомольская правда»... Считаю необходимым доложить, что при утверждении т. Аполлонова председателем комитета министр внутренних дел т. Круглов С.Н., министр МГБ (министерство государственной безопасности. - Прим. А.В.), начальник Главного Управления кадров военного министерства т. Голиков Ф.И. высказывали мнение о том, что т. Аполлонову как военному руководящему работнику, привыкшему к специфическим условиям военной службы и имеющему опыт главным образом административной работы, трудно было бы справиться с обязанностями председателя Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР». Аполлонов - не самая важная фигура в сегодняшнем повествовании, чем и объясняются сделанные мною многочисленные купюры в докладной Суханова. За время пребывания на вершине физкультурной пирамиды били Аполлонова непрестанно - справа и слева, сверху и снизу. Здорово держал удары генерал-полковник: протянул не три раунда три года!

Королеву в сухановской записке посвящены такие строки: «По вопросу поездки боксера Королева за границу для соревнований на первенство Европы или мира среди профессионалов остаюсь при старом мнении о нецелесообразности его посылки в английскую или американскую зону Германии и тем более в Америку. Боксер Королев дважды на беседе в Отделе пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) заявил, что он хочет наряду с завоеванием звания чемпиона мира денежно обеспечить себе старость, привезти из Америки золото для себя и советского государства. Королев неправильно ставит вопрос о необходимости культивирования в Советского Союзе профессионального бокса. Стремления т. Королева встретиться с профессионаламибоксерами преследуют корыстные цели и осуждаются спортивной общественностью. По материалам спецпроверки выезд Н.Королева за границу нежелателен». Вот где собака зарыта! В незапамятные времена турецкому султану нанес визит заморский правитель. Султан, призвав главного визиря, велел встретить гостя по высшему разряду со всеми почестями и непременно с барабанным боем. Все было сделано в лучшем виде за одним исключением - барабаны молчали. Представ пред гневны султанские очи, визирь взмолился: - Не вели казнить, мудрейший из мудрейших, справедливейший из справедливейших! На то были тысяча и одна причина.

- Перечисляй! - потребовал султан.

- Во-первых, не нашли барабаны...

- Достаточно, можешь не продолжать. Доступная посвященным фраза - «По материалам спецпроверки выезд Н.Королева за границу нежелателен» - ларчик просто открывала. Прозвучи она в начале, и сами собой отпали бы по ненадобности многочисленные доводы о «нецелесообразности» встреч Королева с профессионалами, о которых на протяжении трех лет без устали долдонили специалисты по промыванию мозгов. Потрясающие персонажи миниатюр Аркадия Райкина в повседневных, порой наивных, смешных бытовых сценах выворачивали существующую систему наизнанку. Одного из них, ни бельмеса не смыслящего в предмете, послали руководителем делегации в Париж на международную промышленную выставку. По вине дремучего невежды (что-то не туда воткнул) рвануло так, что едва не полвыставки разнесло. Пустяки. Зато с анализами у него все было в порядке. Николая Королева, специалиста высшего класса, за кордон не пустили - «анализы не подошли».

СТАЛИНСКАЯ «ОТТЕПЕЛЬ» Закавыченное слово ассоциируется с началом правления Хрущева. Так оно и есть, если сравнивать середину 50-х с эпохой сталинизма в целом. В таком случае и первые послевоенные годы в сопоставлении с мрачными, смертельно холодными довоенными могли восприниматься как наступление весны. В случае с Королевым такое впечатление сложиться может. Чемпион и в письмах, и в собеседованиях неоднократно нарушал границы дозволенного.

1. Он настойчиво пытался проникнуть сквозь тщательно оберегаемый железный занавес в Западную Германию и США для проживания (пусть и временного)

и подготовки к матчу за мировое первенство под руководством специалистов-капиталистов.

2. Вступая в прямой контакт с профессионалами, он фактически сам превращался в профессионала. Неугодное системе явление, как и обозначающее его слово, отождествляли с бранными, ругательными, матерными словами и выражениями, в те годы еще непечатными.

3. В обращении к Лаврентию Павловичу Королев: а) обвинил его товарищей по партии в бездействии и бездушии; б) палил прямой наводкой по физкультурному ведомству и его председателю так мощно, что осколки (возможно, помимо желания автора) рикошетили в Кремль. Во всяком случае Берия мог разглядеть и злой умысел; в) обнажил беспорядки в отечественном боксе и открытым текстом сказал то, о чем говорить не осмеливались.

4. В личной беседе с идеологами ратовал за введение профессионального бокса в СССР и в порыве откровенности признался в желании заработать себе на старость, что превращало его в глазах общественности в стяжателя и рвача. Более того, ради денег он рисковал (риск проигрыша был достаточно велик) нанести урон престижу советского государства. В конце 30-х отдельный цветочек и даже лепесток вполне тянул на печально известную статью 58а - «десять лет без права переписки», что на эзоповом языке кровавой эпохи означало смертный приговор. С неслыханной дерзостью вручив вершителям судеб роскошный букет, Королев оставался на свободе. Ослабил вожжи Иосиф Виссарионович, распустил народ. Провернул, правда, ленинградское дело, развязал антисемитскую кампанию с разоблачением в последнем акте группы кремлевских «врачей-вредителей». Но разве сравнимы эти жалкие акции дряхлеющего тирана с масштабами содеянного в одном только 37-м? До таких, как Королев, дрожащие старческие руки уже не доходили. При всем при том, что на того и компромат поди имелся. Обессиленный в неравной многолетней борьбе за воплощение жизненной мечты отчаявшийся боксер в узком кругу мог сболтнуть и лишнее, что благодаря бдительности отдельных граждан стало достоянием всевидящего, всеслышащего, всезнающего органа. Проверить не смог - в его владения и поныне пущать не велено. В этот храм дороги перекрыты наглухо. Однако в другом учреждении, где мне любезно дозволили производить археологические раскопки, я обнаружил прелюбопытный экспонат, отправленный «доброжелателем» (имя его по этическим соображениям раскрывать не стану) в ЦК ВКП (б) Михаилу Суслову: «Заслуженный мастер спорта, абсолютный чемпион СССР по боксу Николай Королев, кандидат в члены ВКП (б) оторвался от первичной партийной организации Центрального совета спортивного общества «Пищевик», в 1948 году не платил партийных взносов в течение девяти месяцев, восхваляет методы тренировки за границей, высказывает недовольство своим материальным положением. В течение двух лет настаивает на своей поездке в Америку для встречи с американскими боксерами-профессионалами не только со спортивными, но и с корыстными целями дополнительного заработка на цирковых аренах Америки... По показаниям арестованного органами КГБ бывшего чемпиона (ошибка: рекордсмена. - Прим. А.В.) мира по... С.Б. (купюра и сокращение - мои. - Прим. А.В.), Королев проходит как политически и морально неустойчивый человек. В каждом выступлении он преследует личную материальную выгоду. Под его влияние попал Сергей Щербаков, с которым они посещают рестораны, пьянствуют, встречаются с женщинами...» (РГАСПИ, фонд 17, опись 132, дело 264). Рестораны при социализме не отменили. Ходили туда не молоко с кефиром пить. Не возбранялось посещать их и с дамами сердца. Выглядело бы по меньшей мере странно, если бы молодой здоровый парень избегал общения с женщинами. Тратил Королев, между прочим, собственные деньги. Зарплата позволяла государство выплачивало ему кругленькую сумму (примерно четыре месячных оклада рабочих и служащих), набегало и из других источников. В чем криминал? Такого рода «компромат» (едва ли не на все взрослое население страны), постоянно находившийся в поле зрения Всевидящего Ока, запускался по мере надобности, как только человек подпадал под категорию «политически неустойчивого». С таким диагнозом если и жили, то исключительно за решеткой. Только сталинская «оттепель» предотвратила трагическую развязку. В этом смысле Королеву повезло. Говорить же о возможном исходе его поединка с американским профи нет смысла. Состояться он не мог: в противоборстве с Системой Королев был обречен.

СЕКРЕТНЫИ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

ДЕЛО О ЧЕМОДАНАХ БОТВИННИКА Сегодня вы услышите удивительные до неправдоподобия истории из лагеря советских гроссмейстеров перед восхождением на две высочайшие шахматные вершины

Редакция газеты «Вечерняя Москва» после каждого турнира проводит встречи мастеров шахматного искусства, посвященные итогам соревнований и обмену опытом мастеров. Такая традиционная встреча с группой участников только что закончившегося международного турнира славянских стран памяти М.Чигорина состоялась в редакции 8 января. Среди других мастеров на этой встрече были и участники предстоящего 1 марта мирового первенства по шахматам гроссмейстеры тт. М.Ботвинник и В.Смыслов. Это состязание, которое определит шахматного чемпиона мира, будет одним из крупнейших спортивных соревнований во всей истории шахмат. Несомненно, что иностранные участники турнира - американские гроссмейстеры Решевский и Файн (Файн в последний момент взял самоотвод. - Прим. А.В.) и голландский гроссмейстер экс-чемпион мира Эйве прилагают все усилия к тому, чтобы завоевать почетное звание чемпиона. Как выяснилось во время беседы в резиденции, в вопросах организационной подготовки этого матч-турнира на первенство мира не все пока обстоит благополучно. Что и дает нам повод обратиться к Вам с настоящим письмом. Согласно прошлогодней договоренности в Москве всех участников матч-турнира, к 1 февраля 1948 года должно быть подписано соглашение о принципах дальнейшего розыгрыша первенства мира по шахматам, весьма важное для советских шахматистов. Это соглашение не подписано. Многочисленные вопросы проведения матч-турнира, первая половина которого состоится в Голландии, а вторая - в Москве, также не урегулированы. В частности, не учтен даже весьма важный вопрос о главном судье. Выезд советских представителей в Голландию для организационной подготовки матча должен состояться в первой половине января, а отъезд участников - не позднее 15 февраля. (Советская делегация отправилась в Гаагу 17 февраля. Прим. А.В.) В этих вопросах пока также нет ясности. Даже такой элементарный вопрос, как поездка советских участников матч-турнира и их тренеров для отдыха и тренировки в подмосковный дом отдыха, тормозится из-за отсутствия путевок. Создалась обстановка, вызывающая беспокойство за успешный исход этого мероприятия, имеющего известное политическое значение. Оргкомитет по проведению матч-турнира на первенство мира по шахматам, созданный при Всесоюзном комитете по делам физической культуры и спорта под председательством тов. Постникова, видимо, нуждается в авторитетной поддержке. Ответственный редактор газеты «Вечерняя Москва» (Г.Мещеряков) 8 января 1948 г.» (РГАСПИ. Фонд 17, опись 125, дело 642). Сигнал бедствия был услышан не сразу. Во всяком случае реакция последовала через месяц. «В техсекретариат ОБ ЦК ВКП(б) Справка на номер 01275 (письмо Мещерякова. Прим. А.В.) Вопрос об участии советских шахматистов в матче на первенство мира рассматривался на Секретариате ЦК ВКП(б). В соответствии с решением ЦК ВКП(б) вопроса о порядке проведения соревнования в Голландию выехали тт. Постников, Котов и Зубарев. Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта во второй половине января направил участников матча тт. Ботвинника, Кереса и Смыслова в подмосковный санаторий для отдыха и тренировки. Тов. Мещеряков, что касается решения вопросов, затронутых в его письме в ЦК ВКП(б), уведомлен. Зам.зав.отделом Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) (Б.Покровский) 11/II (февраля)-48 г.» (РГАСПИ. Там же) Всего за три недели до отъезда в Гаагу на самый ответственный и престижный турнир в ис-

СОВЕЩАНИЕ У СУСЛОВА Принимали в нем участие члены партии и руководители советского спорта. Стенограмма совещания под грифом «Секретно» хранится в РГАСПИ (фонд 17, опись 125, дело 643). Собрались по другому поводу, но вдруг, спонтанно, возник разговор о шахматах, точнее - о шахматисте. Воспроизвожу небольшой акт долгоиграющего спектакля (совещание длилось шесть дней - с 7 по 12 апреля). «Покровский: «Я не проверял, но мне говорили, возвращаясь из Гааги, Ботвинник вез с собой 15 чемоданов». Ворошилов: «Иностранцы, уезжая из Москвы, увозят по 20 чемоданов. Да и что оттуда можно привозить, когда у нас есть все»(!? - А.В.). Покровский: «Всесоюзный комитет и учебно-спортивное управление в течение длительного времени...» Суслов: «Насчет Ботвинника, вероятно, болтают». Ворошилов: «Он неплохой большевик и семейный человек к тому же». Покровский: «Мы беседовали с товарищами, которые были в Гааге». Постников: «Я считаю, что это неправильно. У товарища была премия 1500 гульденов, он кое-что себе купил, а к тому же 10 чемоданов он вез с собой отсюда. Ведь он уезжал с семьей с женой и дочерью. У него книг было два чемодана». Несколько слов о действующих лицах. Покровский, беседовавший с товарищами из Гааги, птица важная: зам. зав. отделом Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). О роде деятельности упомянутых им товарищей догадаться нетрудно. Но вот незадача: наспех пересчитав чемоданы Михаила Моисеевича, заглянуть внутрь они не успели. Представлять Клима Ворошилова и Михаила Суслова нет надобности. Но каков Клим Ефремович! Прелесть, наивная простота: «У нас все есть!» Неужто маршал и впрямь полагал, что двухсотмиллионный народ без давки и очередей приобретал дефицит, содержащийся в цэковских распределителях? Впрочем, если под «у нас» подразумевался узкий круг пламенных революционеров, вопрос отпадает немедленно. Как бы то ни было, нельзя не умилиться нежными чувствами Ворошилова (и лояльностью Суслова) к Ботвиннику. Возможно, доброжелательность высоких партийных сановников объяснялась тревогой за исход турнира, которому власть придавала исключительно политическое значение. Постников, зампред Комитета физкультуры, сориентировался мгновенно. Почуяв, куда ветер дует, дабы не отклоняться от линии партии, тоже поддержал гроссмейстера, проявив при этом поразительную осведомленность. Помимо числа вывезенных из Москвы семьей Ботвинника чемоданов (видимо, беседовал со столичными товарищами), он, в отличие от Покровского, имел точные сведения об их содержимом. По крайней мере двух из них. Причем как-то незаметно, ненавязчиво, Постников настучал на маэстро. Несложные подсчеты сомнений не оставляли: возвратившись на родину, Ботвинник обрел по числу чемоданов («плюс 5») солидное материальное преимущество. В очках оно было скромнее: американца Решевского советский шахматист опережал на полтора очка. Разрыв небольшой, если учесть, что предстояло сыграть по 12 партий. Все могло еще измениться. Обеспокоенные туманностью турнирной ситуации вожди пригласили лидера на собеседование. Случилось это в тот самый день, когда совещавшиеся у Суслова занимались подсчетом его чемоданов. Слово Михаилу Ботвиннику: «После переезда (из Гааги в Москву. - Прим. А.В.) - несколько дней отдыха. Гуляю утром по 1-й Мещанской (ныне - Проспект Мира) с дочкой. Прихожу домой, звонок из Комитета: «Немедленно поезжайте в ЦК партии. Вас там ждут...» В коридоре встречает пожилой подтянутый мужчина: «Почему опаздываете?» - отрывисто, по-военному спрашивает он. Догадываюсь, что это новый председатель Комитета физкультуры генералполковник Аполлонов. Сидим в приемной. Минут через 15 мимо нас в кабинет проходит Ворошилов (он тогда ведал по Совету

Из архива «СЭ»

SOS! «Секретарю Центрального Комитета ВКП(б) товарищу А.А.Жданову

тории советских шахмат ведущим гроссмейстерам предоставили путевки для отдыха и подготовки к соревнованиям. Прежде всего благодаря инициативе редактора «Вечерки». Претендентам предстояло сыграть друг с другом по пять партий. Первые два круга состоялись в Голландии, заключительные три - в СССР. В начале апреля участники турнира переехали в Москву, где 11 апреля соревнования продолжились. В этот день подходило к концу

Анатолий БОЧИНИН

ервая датируется весной 1948 года. СССР к тому времени имел всего двух чемпионов мира: штангиста Григория Новака и конькобежку Марию Исакову. И вот представилась возможность продемонстрировать миру не силу оружия (что было с блеском сделано в недавно завершившейся войне), икроножных мышц и бицепсов, но и интеллекта. О возникших перед нашими шахматистами проблемах совершенно случайно узнал редактор московской вечерней газеты и тут же взялся за перо.

П

Михаил БОТВИННИК и Василий СМЫСЛОВ. Великие за шахматной доской, в высоких партийных кабинетах они нередко терпели унижение.

Марк ТАЙМАНОВ - профессионал шахмат и фортепиано (на снимке - с первой женой и многолетней партнершей на сцене Любовью БРУК).

Министров физкультурой - перед отъездом нашей делегации в Гаагу принимал шахматистов в Кремле). Вскоре позвали и нас. Попали мы в кабинет Жданова. Жданов ходит, остальные сидят. Чувствуется - обстановка напряженная. «Хотели мы поговорить с вами о матч-турнире, - начал Жданов, - не думаете ли вы, что американец Решевский станет чемпионом мира?» «Решевский может стать чемпионом, - здесь я сделал паузу, все застыли, Жданов перестал ходить, - но это будет означать, что сейчас на земном шаре нет сильных шахматистов». Атмосфера стала спокойней. «Почему же?» Объясняю, что Решевский, как говорили в старину, натуршпилер. Это самобытный шахматист, но ограничен в понимании шахмат. Недостаточно универсален; а главное, обладает органическим спортивным пороком, не умеет распределять время в течение партии, цейтноты вошли в систему... Мои объяснения оказались убедительными. «Хорошо, - сказал в заключение Жданов, - мы ВАМ (на этом слове он сделал ударение) желаем победы...» (М.Ботвинник. «К достижению цели». М., «Молодая гвардия». 1978). Кремль поставил на Ботвинника, хотя и для Смыслова с Кересом (они отставали от лидера на два очка) не все еще было потеряно. Ботвинник оправдал высокое доверие, став первым советским шахматным чемпионом.

ные, спаянные мушкетерские коллективы, где один за всех и все за одного. И вдруг такой раздрай. Куда цензура смотрела? Дышащих иным воздухом, возможно, удивляет мое удивление. Радостно осознавать, что сама попытка объяснить поколению, избравшему «пепси», природу моих эмоций, свидетельство несомненного прогресса нашего общества в постижении неведомых прежде понятий свободы и демократии. Мемуары по природе своей субъективны. Это естественно. Ботвинник, по крайней мере в этой части своего повествования, довольно точно воссоздал царившую в команде атмосферу. Документы, с которыми вы скоро ознакомитесь, это подтвердят. Правда, он допустил неточность: Керес проиграл не три, а две партии, и после второй проигранной его не отстранили: он продолжал играть и был заменен только в последнем туре. Выступил Керес и в самом деле слабо, показав худший в команде результат - всего «плюс один». На первой доске первого места не обеспечил, оставшись за аргентинцем Найдорфом и другими зарубежными мастерами. Через три месяца в первенстве Союза чемпион мира в личном зачете устроил экзамен команде чемпионов. Ботвинник занял первое место и по ходу разгромил участников Олимпиады в Хельсинки: +3 = 2 - 0 (Котов в чемпионате не участвовал). А главным своим оппонентам - Кересу, Смыслову, Бронштейну - уступил лишь пол-очка. Обратимся к документам. Привожу их в кратком изложении. 20 мая и.о. председателя Комитета физкультуры Романов пишет письмо в Президиум Совета Министров СССР. Сообщив о сроках проведения Олимпиады, он подробно остановился на регламенте, после чего последовала нескончаемая череда просьб-вопросов. Романов пытался разузнать: а) команды каких стран примут участие в первенстве мира; б) составы этих команд; в) интересовался мнением зарубежной прессы и специалистов о спортивной форме наших соперников; г) жильем и питанием участников; д) помещением для игры и его вместимостью; е) защищенностью играющих от зрителей; ж) слезно молил срочно раздобыть партии последних крупных международных турниров, книги по теории и периодическую шахматную литературу, издаваемую в Югославии, США, ФРГ, Аргентине, Швеции и Финляндии. Тьма беспросветная. За неполные три месяца (турнир начался 10 августа 1952 года) до начала чемпионата сильнейшие гроссмейстеры мира не имели зарубежных шахматных изданий! Представьте, что футболисты перед чемпионатом мира не ведают, с кем, где и на каких полях им предстоит играть. А тренировки проводят без... мячей. В такой примерно ситуации оказались наши шахматисты. Невероятно!

9 июня, за два месяца до старта, Романов сообщает президиуму Совмина состав сборной. В порядке досок: Ботвинник, Керес, Смыслов, Бронштейн, Болеславский, Геллер, Петросян - всего семеро. Сборная же должна была состоять из шести человек - четырех основных и двух запасных. К концу заключительного сбора кого-то из команды предстояло списать на берег. Его имя было объявлено в следующем письме (10 июля) уже в адрес Суслова. Ссылаясь на мнение специалистов, Романов называет окончательный состав, включенный в заявку: 1. Керес. 2. Смыслов. 3. Бронштейн. 4. Геллер. Запасные: 5. Болеславский. 6. Котов. Вот так дела - седьмым, лишним оказался чемпион мира! Да вдруг возникший Котов оставил дома Петросяна. Состав утверждал Комитет, то есть Николай Романов. Он объяснил отсутствие Ботвинника его устойчиво плохой спор-

«ШМОН» В ШЕРЕМЕТЬЕВЕ Не известно, чем бы все обернулось, достанься победа американцу. Сомнения возникают в связи еще с одним «чемоданным делом», состряпанным примерно четверть века спустя. Чтобы поведать эту омерзительную историю, разыгравшуюся в аэропорту Шереметьево, временно сверну с избранного курса. Марку Тайманову не повезло. Жребий свел его в 1/4 финала отборочного цикла с находившимся в блестящей форме Робертом Фишером. Советский шахматист был раздавлен американской чудо-машиной - 0:6. Хуже не бывает. Начальство в шоке. Метавший громы и молнии Спорткомитет нашел способ отомстить шахматисту. И сделал это в худших традициях того времени.

21 июня 1971 года председатель Спорткомитета СССР Сергей Павлов отправил в ЦК записку. В ней сообщалось, что при возвращении из Канады советских шахматистов сотрудники таможенной службы изъяли у гроссмейстера Марка Тайманова книгу Александра Солженицына «В круге первом», изданную на русском языке за границей, а также конверт, в котором оказалось 1100 гульденов (279,07 инвалютного рубля) и письмо президента ФИДЕ Макса Эйве, адресованное Сало Флору. Далее по тексту: «Учитывая серьезный характер проступков, совершенных т.Таймановым М.Е., Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР за неправильное поведение и грубое нарушение таможенных правил лишил его звания «Заслуженный мастер спорта» и исключил из сборной команды СССР. Постановлением Спорткомитета СССР отмечено, что т.Котов А.А. не обеспечил должного руководства возглавляемой им делегации. Направляется в порядке информации». Пришлось объясняться гроссмейстеру Котову: «При таможенном досмотре старший по смене т.Дмитриев выдал мне квитанцию и сказал, что будет досматривать нашу ручную кладь. Я спросил у него: «Разве наше удостоверение не действительно?» Он ответил: «Действительно, но я все равно должен произвести досмотр». Первым он осмотрел мой портфель, я остался стоять не-

вдалеке, дожидаясь, когда осмотрят других моих товарищей. Васюков и Балашов прошли безо всяких замечаний». Руководитель делегации подтвердил наличие в багаже Тайманова запрещенной в СССР книги и подробно, в деталях, рассказал о происхождении имевшихся у него гульденов. Это Эйве выплатил деньги советским шахматистам, честно ими заработанные: Сало Флору полагался гонорар за публикации в зарубежных шахматных изданиях, а Льву Абрамову - за прочитанные лекции. Дошла очередь и до Тайманова. Мало того, что интеллигентного человека, всемирно известного шахматиста и пианиста подвергли унизительному досмотру (от этой процедуры советские гроссмейстеры были избавлены, что подтверждает и диалог Котова с таможенником), его еще и объясняться вынудили по поводу не учтенной в декларации небольшой денежной суммы и книги, написанной соотечественником. За матч с Фишером Тайманов, согласно заранее оговоренным финансовым условиям, из двухтысячного призового фонда получил 750 долларов. Кроме того, организаторы выплачивали ему на питание по 20 долларов в день. «Эта сумма полностью на питание не уходила, - растолковывал церберам гроссмейстер, - никаких расходов на покупки не было, поэтому сверх призовых осталось еще 300 с лишним долларов. Я предъявил их все на таможне и после точного подсчета в декларацию было внесено уточнение. Этот вопрос не вызвал возражения сотрудников таможни». Главное обвинение - ввоз в страну запрещенной литературы - пианист отвел виртуозно, с присущей ему легкостью и непринужденностью. Предоставляю вам возможность насладиться изящным пассажем на тему. За роялем Марк Тайманов: «Находясь за рубежом, советским спортсменам и деятелям культуры нередко приходится по рекомендации посольств СССР давать интервью или проводить пресс-конференции по широкому кругу вопросов культурной жизни в СССР. За 20 лет моих командировок в такой роли не раз приходилось выступать и мне. Я к этому всегда тщательно готовился и за правильное ведение таких выступлений несколько раз получал благодарность посольств СССР. Последнее время участились вопросы о книгах Солженицына. Я их раньше никогда не читал, и для аргументированного ведения спора думал, что целесообразно ознакомиться хотя бы с одной из них...» Воспроизведено (как и предыдущие две «ленты») по «магнитной записи», хранящейся в «Главмузфонде» - еще одном партархиве, ныне РГАНИ (фонд 5, опись 63, дело 102). Две услышанные вами истории разделили почти четверть века. Без дат и действующих лиц их невозможно расставить в хронологической последовательности, отнести к разным эпохам. Выходит, ничего в стране за это время по большому счету не изменилось. Я связывал дифференцированную реакцию власти на события, во многом схожие, исключительно с итоговым спортивным результатом: Ботвинник стал чемпионом мира, и потому сообщение товарищей из Гааги проигнорировали. На информацию товарищей из Ванкувера о содержимом ручной клади проигравшего американцу Тайманова отреагировали соответственно. Вероятность такого предположения, хотя и не подтвержденная в данном случае документально, представляется мне немалой. Подкрепляют меня в этой мысли многочисленные гонения в истории советского спорта, которым подвергались за неудачи в ответственных международных соревнованиях отдельные спортсмены, тренеры, функционеры и даже команды. Кое о чем в обозримом будущем я вам поведаю.

НА ЧЕМПИОНАТ БЕЗ ЧЕМПИОНА После войны возобновились командные чемпионаты мира по шахматам. Их называли шахматными олимпиадами. Первая послевоенная состоялась в 1950 году в Югославии. Наши ее пропустили: в последние годы правления Иосифа Виссарионовича путь советским гражданам в эту страну был заказан. Только два года спустя появилась возможность к титулу чемпиона мира в индивидуальном зачете добавить и командный. В партархивах покоятся прелюбопытнейшие документы о подготовке советских шахматистов к этому турниру. Но прежде вновь передам слово Михаилу Ботвиннику. «Собрали команду для подготовки в подмосковном доме отдыха «Вороново». Обычно я готовился на даче, но тут подумал: турнир командный, пожалуй, товарищи обидятся, если не приеду. Назначены были тренировочные партии. Первые две я проиграл, потом отыгрался. Играю с Бронштейном очередную партию. Вдруг кто-то трогает меня за плечо. «Партию надо прервать и срочно ехать в Москву», - говорит заместитель начальника сбора Л.Абрамов. Приехали в Москву на Скатертный (резиденция Комитета физкультуры. - А.В.), сидим в приемной. Сначала к зампреду Иванову (Романов был в Хельсинки) вызывают одного Кереса. Затем Керес выходит, вызывают меня, со мной входят руководители сбора, шахматные работники комитета. При мне докладывают зампреду, что все идет хорошо. Вот только участники команды считают, что Ботвинник плохо играет... «Вы даете гарантию, что возьмете на первой доске первое место?» - спрашивает меня зампред. «Пригласите, пожалуйста, сюда Кереса», - попросил я; мне стало ясно: только что Керес дал подобную гарантию на тот случай, если он заменит меня... После некоторого замешательства решено пригласить Кереса. Он явился бледный и смущенный. Тогда же я понял, что после этой «очной ставки» Керес в Хельсинки играть не сможет неустойчив он психологически. Играть - не гарантии давать! «Прошу обсудить этот вопрос на собрании команды», - заявляю я. На этом пока и закончили. Ночью я не мог заснуть. Утром пошел в ванную и вижу Смыслова - чистит зубы. «Василий Васильевич, говорят, вы считаете, я не умею играть в шахматы?». Смыслов очень долго чистил зубы, затем тихо ответил: «Я не знал, что это станет известным». С такой искренностью мог ответить только Смыслов! Вскоре приехал Иванов и была собрана команда. Керес сказал, что Ботвинник в плохой форме, и что форму быстро улучшить невозможно. (Он забыл добавить, что потерять спортивную форму можно очень быстро!) Бронштейн сказал, что если Ботвинник потеряет пешку, то проиграет партию. А если Керес потеряет пешку, то ничью как-нибудь сделает (мудрая мысль!). Смыслов и Котов просто потребовали, чтобы меня вывели из команды. Один И.Болеславский вступился за чемпиона мира... Вместо меня включили в команду Е.Геллера. В Хельсинки было объявлено, что Ботвинник болен. Керес играть не мог. После трех поражений его пришлось отстранить от игры. Котов на финише также не играл. Команда елееле взяла первое место». (М.Ботвинник. Там же.) Книга, изданная в эпоху развитого застоя, поражает откровенностью, смелостью изложения, независимостью суждений. Портрет советских командчемпионов (независимо от вида спорта) создавался по кем-то раз и навсегда утвержденному стандарту-трафарету: побеждали сильные, дружные, сплочен-

тивной формой на протяжении последних лет. «По мнению президиума Всесоюзной шахматной сессии, тренеров и членов команды Кереса, Смыслова, Бронштейна и Котова, - докладывал Романов, - нельзя чемпиона мира включать в состав команды, так как он не обеспечит победы на первой доске... Комитет считает, что данный состав обеспечит первое место и победу в командном первенстве мира. Прошу Ваших указаний». На следующий день Суслов поручает Степанову и Романову (однофамилец главы физкультурного ведомства) разобраться и доложить. Товарищам из отдела пропаганды, чтобы разобраться, хватило шести дней. 16 июля о результатах было доложено шефу. Тот узнал, что Ботвиннику пришлось бы играть с лучшими шахматистами мира - американцем Решевским, аргентинцем Найдорфом, шведом Штальбергом, югославом Глигоричем и другими. При нынешней спортивной форме («Почти в каждой партии допускает просчеты и иногда избирает неверные планы») он «не сможет занять первое место на первой доске». Так в тексте. Даже шанса чемпиону мира не оставили, предпочтя деликатному «маловероятно» или «шансы невелики» категоричное «не сможет». Все видели наперед цэковские ясновидцы. Далее следовало: «14 июля шахматная секция, обсуждая в присутствии Ботвинника вопрос о составе команды, заявила, что его рискованно отправлять на турнир...

15 июля уже в присутствии всех членов сборной вновь обсуждался вопрос о составе. Керес, Смыслов, Котов и Бронштейн выразили серьезные сомнения в том, что Ботвинник может обеспечить победу на своей доске. Чемпион мира отказался комментировать мнение членов команды». В самом конце - прелестнейшая фраза: «Учитывая, что персональные составы спортивных команд, направляемых на различные соревнования, не утверждаются правительством, считали бы целесообразным вопрос о составе команды шахматистов решить самому Всесоюзному комитету». Какое счастье, что длиннющие всеохватывающие руки не касались комплектования спортивных команд. И на том спасибо. Знакомил вас с документами в урезанном, усеченном виде: экономил место для последнего. Его-то представлю в полный рост, во всей красе... Да что я такое говорю? Сбился на банальный штамп. Если называть вещи своими именами - в бесстыдной наготе.

БЕЗ ВАННЫ И КНИГ Примерно за три недели до открытия олимпиады те же Степанов с Романовым беспристрастно докладывают партии о тщетных попытках физкульткомитета выпросить у правительства средства для создания шахматистам элементарных бытовых условий и приобретения специальной литературы. «Секретарю ЦК ВКП(б) Секретно тов. Суслову М.А. В связи с внесенными в Совет Министров предложениями о командировании в Финляндию в августе с.г. советских шахматистов, Министерство финансов СССР (т.Злобин) сделало следующие замечания по вопросам материального обеспечения участников сборной команды шахматистов Советского Союза.

1. Министерство финансов считает материальное обеспечение наших шахматистов достаточным и не поддерживает предложение о выдаче восьми шахматистам, направляемым в Хельсинки, единовременного денежного пособия в размере 5000 рублей (500 пореформенных хрущевских рублей. - А.В.) каждому. Это возражение Министерства финансов нельзя считать обоснованным. Средняя зара-

ботная плата участников равна 2500 рублей. С января с.г. члены команды заняты исключительно подготовкой к первенству мира по шахматам и лишены возможности заниматься литературной и лекционной работой, которая обычно дает им дополнительный заработок. Необходимо заметить, что в 1948 году при подготовке Ботвинника, Кереса и Смыслова к розыгрышу личного первенства мира по шахматам также выдавалось единовременное денежное пособие, но в большем размере (по 15 000 рублей каждому).

2. Министерство финансов возражает против выплаты участникам первенства мира по шахматам суточных и квартирных по повышенной норме, мотивируя это тем, что выплата командировочных по повышенным нормам установлена только для лиц, едущих в составе делегаций, направляемых за границу по решению правительства СССР. Это возражение также нельзя считать достаточно обоснованным. Наши шахматисты во время соревнований должны иметь хорошее питание, а также условия для отдыха и работы, так как нагрузка у них составит 12 - 14 часов в день. Предлагаемая Министерством сумма квартирных в 16 рублей (напомню, 1 рубль 60 копеек после реформы 61-го года. - Прим. А.В.) недостаточна для оплаты даже номера без ванны, стоимость которого в гостинице «Карелия» в Хельсинки равна 1300 финских марок (22 руб. 72 коп.). Предложение Комитета об оплате за гостиницу 1500 марок (26 руб. 20 коп.) имеет в виду обеспечить советским шахматистам номера с ванными комнатами. Просьба Комитета о выплате нашим шахматистам квартирных (26 руб.) и суточных (44 руб.) по повышенной норме имеет в виду, чтобы сборная команда СССР была поставлена в условия не хуже, чем шахматисты других стран, с которыми ей предстоит соревноваться. По подсчетам Комитета по делам физкультуры и спорта сумма суточных и квартирных для советской делегации шахматистов составит 23 520 рублей в инвалюте, по предлагаемым нормам Министерства финансов эта сумма должна составить 16 128 инвалютных рублей. Таким образом, разница между суммой, которую просит Комитет, и предлагаемой Министерством финансов составит всего лишь 7392 рубля.

3. Министерство финансов возражает против выделения средств на приобретение иностранной шахматной литературы, мотивируя это тем, что МИД СССР обязан обеспечить Комитет необходимой шахматной литературой. Считали бы необходимым оставить в проекте пункт, предусматривающий ассигнования для приобретения иностранной шахматной литературы, нужной для подготовки наших шахматистов к соревнованиям. Министерство иностранных дел СССР действительно может обеспечить наших шахматистов иностранной литературой, но, как оно указывает, не имеет для этого необходимых средств в иностранной валюте.

16 июля 1952 года (В.Степанов) (П.Романов)» (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 572). Не знаю, удалось в конце концов вытрясти из минфиновских плюшкиных ничтожную сумму или так и ходили лучшие в мире гроссмейстеры в турнирный зал немытыми. А то, что оставили их из-за склочных препирательств двух ведущих министерств без специальной литературы, сомнений не вызывает. Советская команда еще перед подъемом на шахматную Джомолунгму испытывала кислородное голодание. Только наши люди, лишенные элементарных условий и удобств, способны решать грандиозные, сверхсложные задачи, непреодолимые для сытых, одетых, обутых, ухоженных, всем обеспеченных иностранцев.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ СПОРТ В СССР УЧРЕДИЛ СТАЛИН

ГТО-I, ГТО-II, БГТО Революция не сразу разделила эти понятия. Физическая культура и спорт стали средством воспитания воинов, защитников социалистического отечества. Уже 22 апреля 1918 года (в день рождения идеолога, вдохновителя и организатора октябрьского переворота) ЦИК издает декрет «Об обязательном обучении военному искусству». Воплощает его в жизнь Главное управление всеобщего военного обучения Всевобуч. Ему и подчинили рожденную в 1920-м первую в стране централизованную физкультурную организацию ВСФК (Высший совет физической культуры). Ту же цель провозгласил в своем уставе Красный спортивный интернационал (КСИ), созданный в Москве летом 1921 года с целью установления тесных спортивных связей вольно дышащих трудящихся страны Советов с угнетенными пролетариями капстран. КСИ объединил «трудящиеся массы города и деревни в целях их воспитания, дабы в классовой борьбе пролетариата они могли участвовать в качестве способных к сопротивлению физически ловких, бодрых и полных решимости борцов. Поэтому физическая культура и спорт являются не самоцелью, а средством в пролетарской классовой борьбе». Положив к началу 30-х на лопатки всех заклятых «друзей-единомышленников», Иосиф Сталин с проворством и ловкостью фокусника в мгновение ока на глазах многомиллионной аудитории прибрал к рукам страну. Диктатуру пролетариата он обратил в диктатуру партии, утвердив в ней одновременно диктатуру собственной личности. Вне всеохватывающего процесса единоначалия (подчинения всех и вся ВКП(б) и ее генсеку) не могли остаться и физкультура со спортом. Обросли они к тому времени семью няньками: военные продолжали муштровать, педагоги из наркомпроса воспитывали физкультурников, лекари наркомздрава пеклись об их здоровье... Чтобы не оставлять дитя при семи няньках без глазу, отдали его на воспитание усатому няню. Учрежденный в апреле 1930 года Всесоюзный совет физической культуры (преобразован в 36-м во Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта) подчинили одному начальнику. Формально - ЦИКу. Через шесть лет переподчинили Совнаркому (с 46-го - Совету Министров), фактически же... незачем повторяться. Вы и сами знаете. Многочисленные тому иллюстрации содержатся в предыдущих публикациях. Хозяин сменился, курс остался прежним - воспитание через физкультуру и спорт воинов, защитников режима. С этой целью один за другим вводятся новые средства вовлечения в физкультуру народных масс: комплексы ГТО (Готов к труду и обороне) первой ступени (1931 год) и второй ступени (1932). Эти аббревиатуры гремели в 30-е годы на огромном жизненном пространстве. Миллионы трудящихся с огромным энтузиазмом взялись за освоение новых комплексов с ярко выраженным военным уклоном: многокилометровые военизированные лыжные переходы с целевым тактическим заданием, хождение по бревну, преодоление заборов, подползание под колючей проволокой, фехтование винтовкой с обнаженным штыком, стрельба, метание гранаты на дальность и точность... В декабре 1933 года подключили и детей (БГТО - Будь

готов к труду и обороне). Наиболее способным в постижении военной науки вручали значки БГТО трех степеней, соответствующих трем возрастным группам: I - 11-12 лет, II 13-14 лет и III - 15-16 лет. Из военно-прикладного характера комплексов секрета в засекреченной стране не делали. «За высокое качество военно-прикладных норм!» - призывала центральная газета. Спортивная советовала «Метко стрелять не по мишеням, а по врагу»... О том же не уставали твердить вожди: физкультурные (В.Манцев: «Каждый гражданин нашей страны должен стрелять хорошо»), комсомольские (А.Косарев: «Советские физкультурники готовятся к тому, чтобы в час боевой тревоги всем, как одному, грудью встать на защиту наших завоеваний») и, само собой разумеется, партийный и всея страны (И.Сталин: «Мы должны воспитать новое поколение советских людей, здоровых и жизнерадостных, способных поднять могущество Советской страны на должную высоту и защитить ее грудью от покушений со стороны врагов»). Но ближе к середине 30-х, в период господства военноприкладных комплексов, в физкультурном движении наметились едва заметные невооруженному оку подводные течения.

НАШ ПАРОВОЗ, ВПЕРЕД ЛЕТИ! Сейчас молодежь поет другие песни. А в то время куплетик про летящий к коммуне паровоз с вооруженными винтовкой людьми был чрезвычайно популярен. Винтовку мы помянули. Она была вне конкуренции, оставаясь главным оружием бегающих и прыгающих, метающих и плавающих, тягающих железную штангу и пинающих кожаный мяч... Однако параллельно, по мере приближения железного коня к мифической станции назначения, происходили иные процессы, заметно усилившиеся на промежуточной станции. Коренной перелом произошел в 36-м, когда стоявшему в многокилометровых очередях населению нежданно-негаданно торжественно объявили: «Наш поезд прибыл на станцию «Социализм»!» Чтобы не оставалось сомнений, и Конституцию по этому поводу обновили. С получением радостного известия кошельки не потяжелели, не стало обильнее и на столах. Но до чего ж все-таки было приятно! Продолжая активно готовиться к сокрушительному разгрому врага, страна победившего социализма обречена была утверждать свое превосходство во всех сферах, включая спортивную. Не случайно именно в 36-м создаются добровольные спортивные общества и ведомства, а также Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта, который, продолжая развивать массовую физкультуру, развернулся в полный фас к спорту. Ему предстояло направить единичные, разрозненные, спонтанно возникающие турниры в единый, стабильный, непрерывный поток. Между коллективами обществ и ведомств развернулись соревнования, чемпионаты разных масштабов и уровней, от городских, районных до республиканских и всесоюзных. На первый план вышел результат - престижные места и рекорды. Вожди все чаще призывают соревнующихся к покорению мировых спортивных вершин. В июне 36-го, через несколько дней после образования физкультурного комитета, его председатель Иван Харченко в тронной речи четко обозначил задачу: «Догнать и перегнать передовые капиталистические страны в отношении спорта». И рецепт тут же прописал, предложив «учиться у стахановцев социалистической промышленности, как нужно овладевать передовой техникой и перекрывать мировые рекорды». В спешке Иван Иванович, видимо, что-то напутал. А может, из-за отсутствия импортных препаратов вынужден был выписать универсальное отечественное средство. Спортсмены, к счастью, им не пользовались, предпочитая самолечение. Кто мог, обращался к «знахарям».

КОРМУШКА Верхи уже поощряют преуспевающих в спорте грамотами, изображением на доске почета... С 1934 года наиболее одаренным присваивают звание «Заслуженный мастер спорта СССР». Но морального стимулирования для решения важных государственно-политических задач было недостаточно: не получалось справиться с ними, балуясь спортом в свободное от тяжкого труда время. И вот негласным постановлением свыше наиболее перспективных молодых людей отрывают от сохи и станка и переводят на госдовольствие. В середине 30-х высшее физкультурное ведомство выплачивает избранным спортсменам, освобожденным от трудовой обязанности, денежные пособия, именуемые стипендиями. Соблазнительная перспектива присосаться к внезапно

Когда и как в Советском Союзе появился спорт? Не удивляйтесь, вопрос не настолько наивен. Потому что до поры до времени спорта как такового в стране не было. Была только физкультура.

Из архива семьи ВОЛКОВЫХ

изкультура и спорт два разных по звучанию и грамматическим признакам слова - слились в нашем сознании, как сиамские близнецы. Не разглядел между ними различий и составитель толкового словаря Сергей Ожегов. «Физкультура - физическая культура, всестороннее совершенствование и укрепление человеческого тела путем физических упражнений», - справедливо утверждал языковед, аналогично толкуя и слово «спорт»: - «Физические упражнения для развития и укрепления организма». Если нет разницы, какой резон произносить два одинаковых слова? Не говорим ведь мы «масляное масло» или «деревянное дерево». А «физкультура и спорт» - сплошь и рядом. Не зря, выходит. Различие имеется: используя схожие средства, они решают разные задачи. В одном случае физические упражнения стройматериал для сооружения красивого, прочного, на долгие годы, жилища, где обитает здоровый дух. Во втором те же средства подчинены исключительно результату: очкам, голам, секундам... Со временем дьявол, пустив в ход неотразимое оружие звонкую монету, - разрушил монолитный союз. Сверхусилия, прилагаемые для достижения сверхрезультата, сокрушали здоровье, сокращая жизнь чемпионов и рекордсменов. Спорт, долгие годы живший в ладу и тесном содружестве с физкультурой, превратился в ее смертельного врага.

Ф

Не победы и рекорды, а готовность к труду и обороне - вот что требовалось от советских физкультурников 30-х. свалившейся сверху кормушке вдохновила огромные массы физкультурников. Их инициатива поддерживалась руководителями спортобществ. Они переманивают сладким пряничком из конкурирующих организаций тех, кто пусть звезд с неба не хватает, но способен обеспечить приемлемый результат хотя бы на республиканском, областном, городском уровне. Предлагаемый вашему вниманию документ - первая попытка (из бесчисленных и столь же бесполезных) вернуть огромные толпы бесперспективных «халявщиков» на прежние рабочие места. В изданном в январе 37-го постановлении Московского комитета физкультуры «О запрещении выплаты так называемых стипендий и дотаций физкультурникам» населению доступно объяснили, а непонятливым руководителям спортивных обществ напомнили, что «спорт - дело прежде всего добровольное. Желание играть в хоккей или в футбол, бегать на лыжах, коньках, совершенствоваться в боксе, борьбе и т.д. не покупается и не продается. Успех в том или ином виде спорта зависит прежде всего от личного желания занимающегося. Физкультурное руководство должно удовлетворить это желание не подачками, а предоставлением хорошо оборудованной базы (стадион, станция, зал), квалифицированного инструктажа, высококачественного инвентаря...» Запретительно-устрашительная часть документа состояла из четырех пунктов (третий по ненадобности исключаю).

«1.Запретить всем добровольным физкультурным обществам, спортивным клубам и другим физкультурным организациям выдачу физкультурникам всякого рода стипендий, а также дотаций. Все ранее вынесенные решения, касающиеся московских физкультурников по данному вопросу, отменить (за исключением мастеров спорта всесоюзной категории, о которых имеется решение Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта).

2. Просить прокурора г.Москвы привлечь к уголовной ответственности лиц, виновных в неправильном расходовании государственных и общественных средств...

4. Установить, что вопросы об отпуске средств на специальную работу для мастеров спорта и особо выдающихся физкультурников по линии отдельных добровольных физкультурных обществ и организаций разрешаются в каждом отдельном случае Комитетом по делам физкультуры и спорта при Мособлисполкоме и Моссовете. Председатель Комитета по делам физкультуры и спорта при Мособлисполкоме и Моссовете И.Ерастов». Подобные кампании развернулись и в других городах, и населенных пунктах. В процессе постижения премудростей ГТО молодые парни и девушки набирались сил, обрастали мускулами, и со временем наиболее способные стали потихоньку поколачивать рекорды домашние, а коекто и забугровые. Газеты по этому случаю радостно салютовали на первой странице аршинными заголовками: «Буржуазный рекорд бит!» Беда в том, что били буржуазные рекорды символически, не оставляя на их внешности следов насилия. В связи с самоизоляцией советского спорта наши рекордные результаты не регистрировались. Спортсмены варились в красном коминтерновском соку и били братьев по классу беспощадно - и на камерных раутах, в узком кругу, и в шумных массо-

вых тусовках, именуемых рабочими Олимпиадами. Всякий раз успехи обставлялись с соответствующей результату помпой. В крайне редких контактах с зарубежными профессионалами буржуи, как правило, обходились с нами так же, как мы с угнетенными международным капиталом. Следовало энергично (робкие, одиночные голоса уже раздавались), не боясь поражений, расширять количество международных связей на более высоком качественном уровне. Ворвавшаяся в наш дом война отложила реализацию этих планов.

БРАК ПО РАСЧЕТУ Народ, защитивший себя и мир от смертельно опасной эпидемии, обязан был повторить ратные подвиги на спортивных ристалищах. В июле 46-го председатель Комитета физкультуры Николай Романов рапортует партии о достижениях советских спортсменов: установлено 94 рекорда СССР, 11 из которых превышали мировые. Во имя побед на крупнейших международных турнирах и утверждения рекордных результатов планетарного масштаба необходимо было породниться с мировым спортивным сообществом. Если проще вступить в неравный (с позиций социальных, классовых) брак, пусть и по расчету. Поскольку принцип моногамии оставался в развитых странах незыблемым, пришлось срочно расторгать сердечный союз с Красным интернационалом. У мужиков всегда так: амуры амурами, а карьера превыше всего. Произошло это печальное событие в октябре 45-го, в преддверии «серебряной свадьбы» с КСИ. В Париж вылетела небольшая делегация физкульткомитета, возглавляемая заместителем Романова Постниковым. Разошлись цивилизованно, без ссор, взаимных упреков, раздела имущества, пообещав друг другу и впредь поддерживать дружеские связи. Освободившиеся от прежних уз советские спортивные организации одна за другой переселялись в большой международной дом. К концу 40-х мы вступили в 12 международных спортивных федераций. Технология процесса такова: Романов строчил челобитные в ЦК партии, лучшие люди страны по каждому отдельному случаю собирали Политбюро, где и решали - быть или не быть. Положительный результат скреплялся приказом. В многочисленных отечественных справочниках отсутствуют точные даты (число и месяц) вступления советских секций в мировые спортивные объединения, порой имеются расхождения даже в определении года. В РГАСПИ (Фонд 17, опись 132, дело 99) удалось обнаружить сведения (даты и номера приказов ЦК партии), которые, надеюсь, заинтересуют историков отечественного спорта. Осенью 48-го, не весть по какой причине, живой интерес к этой теме проявил Михаил Суслов, чье любопытство немедля удовлетворили трудившиеся в Отдела пропаганды и агитации. «Секретарю ЦК ВКП(б) тов.Суслову М.А. Справка О решениях ЦК ВКП(б) по вопросам вступления советских спортивных секций в международные спортивные объединения. Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) Комитету по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР разрешено вступить в 12 международных спортивных объединений.

I. Решением ЦК ВКП(б) от 13/IХ-1946 г. N П 55/220 (Вопросы Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР).

1) Международная организация гиревиков (ФИХ).

II. Решением ЦК ВКП(б) от 4/ХI-1946 г. N П 55/178 (Вопрос Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР).

2) Международная федерация футбола (ФИФА).

III. Решением ЦК ВКП(б) от 9/I-1947 г. N П (56)44. О вступлении советских всесоюзных секций в международные спортивные объединения (Вопросы Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР).

3) Международная любительская федерация баскетбола (ФИБА).

4) Международная любительская федерация борьбы (ИАВФ).

5) Международный союз конькобежцев (ИСУ).

6) Международная любительская легкоатлетическая федерация (ИААФ).

7) Международная любительская федерация плавания (ФИНА).

IV. Решением ЦК ВКП(б) от 19/III-1947 г. N П 55/101 (Вопрос Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР).

8) Международная шахматная федерация (ФИДЕ).

V. Решением ЦК ВКП(б) от 26/ХII-1947 г. N П 61/21 (Вопросы Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта).

9) Международная любительская ассоциация бокса (АИБА).

10) Международная федерация гимнастики (ФИЖ).

11) Международная любительская федерация волейбола (ФИВБ).

12) Международная федерация лыжного спорта (ФИС).

16-IХ-48 г. (К.Калашников) (В.Клочко)». Восемь спортивных секций оформили членство в международных федерациях в год подписания приказов ЦК. Последние четыре по разным причинам оказались не столь расторопны. С двухгодичным опозданием подготовили документы секции бокса и гимнастики. Коль скоро был взят курс на штурм мировых вершин, не сходивший с повестки дня вопрос о материальном поощрении штурмующих вновь стал актуальным.

КОМУ НА РУСИ ЖИТЬ ХОРОШО Перечень преуспевающих на Руси советской не совпадает с процветавшими на Руси некрасовской. И не мог совпасть: революция выполола «сорняки» с корнем. В застойные годы ходила по рукам самиздатовская поэма, исполненная в некрасовском духе и ритме. Длинный список живущих вольготно и весело завершался такой строкой: «Леониду Брежневу, остальным - по-прежнему». Если мне не изменяет память, спортсмены в том списке не значились, хотя могли занять в нем достойное место. Чтобы не быть голословным, сошлюсь на хранящийся в РГАНИ (Фонд 5, опись 76, дело 209) документ под грифом «Секретно»: справку «Об изменении порядка поощрения спортсменов и тренеров за высокие спортивно-технические результаты за период с сентября 1945 года по настоящее время». Справку подготовил и отправил в ЦК в 1979 году физкульткомитет. В ней, в частности, говорится: «До сентября 1945 г. материальное поощрение спортсменов за высокие результаты не носи-

ло организованного характера, правительственные решения и нормативные акты отсутствовали... Постановлением СНК СССР от 28 сентября 1945 г., Приказ N 2493, было разрешено награждение за рекорды СССР и мира». Самого приказа в справке нет. Его - кто бы мог подумать! опубликовал «Красный спорт» 16 октября 1945 года. В постановлении «Об оказании помощи комитетам по делам физкультуры и спорта и улучшении их работы» содержится огромный перечень благодеяний общего характера. Ограничусь статьями, непосредственно касающимися спортсменов: 1) Стимул моральный - по просьбе физкульткомитета: «Совнарком СССР принял предложение Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта об учреждении нагрудных спортивных знаков для мастеров спорта и спортсменов 1, 2 и 3-го разрядов».

2) Стимул материальный - по собственной инициативе: «Всесоюзному комитету по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР разрешено выдавать спортсменам за высокие спортивные достижения денежные премии. За установление всесоюзного рекорда, превышающего мировой рекорд, будет выплачиваться премия в размере от 15 000 до 25 000 рублей; за установление всесоюзного рекорда - от 5000 до 15 000 рублей; за установление всесоюзного рекорда по группе юношей и девушек - от 1000 до 3000 рублей (ценный подарок). Победителям первенства СССР по отдельным видам спорта, занявшим первое, второе и третье места, будут выделяться премии в размере от 2000 до 5000 рублей». Непостижимая промашка! В стране, культивирующей любительский спорт, столь откровенные публичные признания исключались. Правда, мы не успели к тому времени вступить в международные организации, где статус любительства блюли еще строго и за применение стимулирующих средств (деньги - самый сильный допинг) лишали титулов и медалей. Истории Олимпиад (и не только) такие случаи известны. Следующая инъекция... Прошу прощения, не мешало бы прежде разобраться с дензнаками. Вознаграждения 45-го даны в дореформенных масштабах. Для сопоставления этих денежных сумм с пореформенными (после 1961 года) снимается один «ноль». Правда, полного равенства все равно не получится, так как покупательная способность рубля в 40-50-е годы была выше, чем во все последующие, из-за постоянного нарастания процессов, хорошо нам сегодня известных. В дальнейшем размеры денежных премий, для удобства восприятия и сравнения, привожу в «хрущовках». Итак, следующая инъекция вводится 2 июля 1947 года (Приказ Совмина N 2304-641). Примерно за три недели до Всесоюзного Дня физкультурника правительство преподнесло лучшим спортсменам дорогие подарки - медали и денежные премии. «Советский спорт» с десятидневным опозданием поблагодарил родное правительство за внимание, сосредоточившись исключительно на медалях. Медаль I степени (диаметр 29 мм, изготовлена из золота 375-й пробы) предназначалась чемпионам и рекордсменам СССР за результат, превышающий мировой рекорд. Чемпионам и рекордсменам, не дотянувшим до мирового рекорда, выдавали медаль II степени - чуть меньше (23 мм) и хуже качеством (серебро с позолотой).

Второму и третьему призерам доставались соответственно серебряные и бронзовые жетоны. О деньгах ни-ни. Дураков нет (мы уже члены мирового спортивного сообщества). Подводная часть айсберга покоится в партархивных океанах. Негласно чемпионам и рекордсменам по шести видам спорта - футболу, борьбе, боксу, гимнастке, гребле и лыжам (беговые виды) - выдавались и денежные премии от 500 до 1500 рублей (не забыли - в масштабе 1961 года). Длинные, нудные, исполненные в классическо-бюрократическом стиле документы, не сомневаюсь, ласкали слух лучших спортсменов страны как песни. Из глубокого уважения к читателю озвучивать их в полном объеме не стану спою в этих песнях о главном.

25 мая 1954 года (Приказ № 5657) Cовмин разрешил награждать призеров союзных чемпионатов по футболу, причем наряду с игроками - тренеров и начальников команд. Через пять лет, 25 марта 1959 года, Совет Министров (Приказ № 319-148 с) разродился, с поистине хрущевским размахом, постановлением «О поощрении спортсменов и тренеров за высокие спортивнотехнические достижения». Денежки стали выплачивать рекордсменам, чемпионам (и их тренерам), а также призерам, по всем видам спорта с широчайшей географией соревнований, начиная от чемпионатов краев, областей, автономных и союзных республик и кончая чемпионатами мира и Олимпийскими играми. Коечто перепадало даже юношам, студентам и колхозникам. Чемпионаты СССР (бокс, борьба, велоспорт, гимнастика (многоборье), конькобежный спорт (многоборье), легкая атлетика (десятиборьбе, пятиборье, марафон, ходьба на 50 км), лыжные гонки (50 км), современное пятиборье, футбол и хоккей с шайбой): 1-е место (500 рублей - игроку, 200 - тренеру), 2-е (300, -), 3-е (200, -). Чемпионаты СССР по остальным видам спорта и дисциплинам: 1-е место (300, 200), 2-е (200, -), 3-е (100, -). Чемпионаты мира: 1-е (1500, 500), 2-е (500, 200), 3-е (300, 200). Чемпионаты Европы: 1-е (500, 300), 2-е (300, 200), 3-е (200, 200). Крупнейшие неофициальные международные соревнования. По 200 рублей получали только победители - спортсмен и тренер. Рекорды: а) мира (1500, 500); б) Европы (500, 300); в) СССР (500, 200); г) СССР (юношеские соревнования). Только рекордсмену полагался «ценный» подарок стоимостью 30 рублей. Молодым людям из педагогических соображений деньги на руки не выдавали.

11 августа 1966 года все соревнования Кубка Европы, легкоатлетический матч СССР США и велогонку Мира приравняли по оплате к чемпионатам Европы.

29 января 1971 года аналогичные решения коснулись и хоккейного турнира «Приз «Известий». Постоянно повышались премиальные призерам Олимпийских игр. В постановлении 1959 года премировали исключительно призеров (1-е место - 1500 рублей, 2-е - 500, 3-е - 300). 500 рублей выплачивали только тренерам чемпионов.

11 августа 1966 года Совет Министров (Приказ № 672-215) разрешил платить первой шестерке - спортсменам и тренерам: 1-е место (2000, 1000), 2-е (1200, 800), 3-е (800, 600), 4-е (400, 300), 5-е (300, 200), 6-е (200, 100).

19 февраля 1971 года (Приказ № 108) чемпионам и их наставникам повысили премиальные до 3000 рублей, из них 250 в инвалюте с выплатой за границей. Наконец, 2 февраля 1976 года вновь повышается плата спортсменам и тренерам: 1-е место - по 4000 рублей (400 - в инвалюте), 2-е - по 2000 (200), 3-е - по 1500 (150), 4-е - по 1000 (50), 5-е - по 700 (35), 6-е - по 500 (25). В 79-м упорядочили ставки хоккеистам. Об этом как-нибудь в другой раз. Кроме разовых вливаний, спортсмены получали и государственные стипендии. Поименные списки составлял Комитет физкультуры, а утверждал ЦК. Один такой список обнаружен мной в РГАСПИ (Фонд 17, опись 132, дело 570).

9 июля 1952 года еще один заместитель Романова - Андрианов послал в Отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Кузнецову Д.И. анкетные данные стипендиатов - 534 спортсменов по 22 видам спорта. Им государство ежемесячно выплачивало стипендии от 1200 до 3000 дореформенных рублей. Для справки: среднемесячный заработок среднестатистического гражданина СССР с 1945 по 1979 годы возрос с 6070 до 140-150 хрущевских рублей. Если учесть, что помимо постоянных пенсий и премий по случаю наши спортсмены получали зарплату по месту фиктивной работы и службы, отчисления за участие в соревнованиях, находились на полном государственном довольствии

во время сборов и турниров, а в совокупности их месячный доход значительно превышал бюджет основной массы тружеников, их вполне можно отнести к категории граждан, кому на Руси жилось вольготно и весело.

ВЕЛИКИЙ ПОЧИН Обвинение в плагиате отвести сложно. Да я и не пытаюсь. Позаимствовал у Владимира Ильича известное определение коммунистического субботника - уж больно подходит оно к первому выходу в свет советских спортсменов. В августе 1946 года наши легкоатлеты блестяще дебютировали на чемпионате Европы в Осло. Первую советскую золотую медаль на континентальном первенстве получила толкательница ядра Татьяна Севрюкова. Награду вручал ей главнокомандующий норвежской армии генерал Хельсет. Ее подруга Евгения Сеченова впервые среди наших спортсменов выиграла на одном турнире две золотые медали, а всего - три: она первенствовала в беге на 100 и 200 м и получила серебро в эстафете. Клавдия Маючая дальше всех метнула копье, Нина Думбадзе - диск. Знай, Европа, русских женщин! Десять наших легкоатлеток выступили во всех девяти видах программы - и ни одна не осталась без медали. Итог - пять первых мест, пять - вторых, два - третьих. Набрано 68 очков, ненамного меньше, чем у всех остальных команд вместе взятых. Надеюсь, понятно, почему почин наших девушек назвал великим - без натяжек (слово «супер» тогда не было в ходу). Среди мужичков отличился только Николай Каракулов, обогнавший всех на 200-метровой дистанции. Кстати, проникли наши на столь представительный турнир без билета и не с заднего крылечка, а через центральный вход. Контролеры и спрашивать билет не стали, а вежливо, с дружелюбной улыбкой, проводили гостей на заранее выделенные им места. Случай беспрецедентный. Никогда со времени основания (1912 год) легкоатлетической федерации ее деятели не допускали на европейские чемпионаты представителей страны, не оформившей членство в ИААФ. В октябре 46-го состоялся наш дебют на чемпионате мира. В Париже, где соревновались штангисты, первое золото мировой пробы добыл Григорий Новак. Говорить о том, что советские спортсмены окно в Европу прорубили, было бы преувеличением. Им только форточку в железном занавесе организовали. Протискивали в нее лишь после слезных просьб Комитета, с обязательной гарантией победы. Легкоатлеты и баскетболисты (они выиграли в 47-м европейское первенство) доверие оправдали, чего не скажешь о штангистах и борцах-классиках. Золотая медаль Новака оказалась единственной. Командой мы уступили американцам, что вызвало крайнее раздражение властей. Через полгода после проигрыша штангистов постигла неудача и борцов. Наши классики, хоть и обрели три золотые медали, по очкам уступили шведам. Сталин был далек от спорта, но ему постоянно докладывали о выступлениях спортсменов. Его интересовал результат, которому он придавал огромное политическое значение. Как истинный грузин, Сосо Джугашвили неровно дышал к борьбе. После проигрыша борцов громовержец был в гневе, вынес вопрос на секретариат ЦК ВКП(б) и едва не выбил из-под Николая Романова председательское кресло. По словам самого Романова, он избежал серьезных оргвыводов только потому, что «И.В.Сталин благожелательно отнесся к победам наших борцов в трех самых тяжелых весовых категориях... Будучи страстным поклонником борьбы, И.В.Сталин считал эти категории важнейшими и определяющими». Вся ответственность за неудачу в международных соревнованиях лежала на Романове. С 1946 года, с тех пор как мы приобщились к официальным турнирам, его голова лежала на плахе. Дважды пронесло, как-то будет в третий? Каждый раз сажусь за рабочий стол, словно за шахматную доску. И всякий раз уверенно, не раздумывая, делаю первый ход: е2 - е4. Все остальное покрыто туманом. Посвященные поняли - предпочитаю открытые начала. И в самом деле, рискованная, атакующая, порой несколько бесшабашная игра Михаила Таля импонировала мне куда больше, нежели рассудительная, острожная - Тиграна Петросяна. Сегодня не получилось, сыграл по-петросяновски, строго позиционно. Тягомотная партия прервана в миттельшпиле едва ли не при полном боекомплекте. Вся борьба впереди. Позиция таит огромные атакующие возможности. Просматривается комбинация с жертвой фигуры. Стоп. Озвучивать записанный ход было бы глупо. Наберитесь терпения. Доигрывание - через неделю. В том же месте и в тот же час.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

СТАРТ − В ХЕЛЬСИНКИ, ФИНИШ − В КРЕМЛЕ Сегодня вы услышите еще одну диковинную историю. Связана она с первым выступлением советских конькобежцев на чемпионате мира в Финляндии в феврале 1948 года. Расскажут о событиях полувековой давности непосре дственные участники - председатель Комитета физкультуры и спорта Николай Романов и конькобежцы Константин Кудрявцев, Иван Аниканов, Евгений Гришин. оль автора сегодня необычайно скромна. За всем происходящим он намерен наблюдать изза кулис. Появление его на сцене на минутку-другую не исключается: если главные исполнители сфальшивят или с эмоциями вдруг не совладает. Поначалу считаю нелишним ознакомить вас с концептуальной позицией Романова, ключевой для понимания событий, не только здесь изложенных, но и последующих.

P

ЛУЧШЕМУ ДРУГУ ФИЗКУЛЬТУРНИКОВ

Один из лучших советских конькобежцев Иван АНИКАНОВ на чемпионат мира поехал только запасным. Это не укрылось от всевидящего ока Лаврентия Берия.

Николай РОМАНОВ был против поездки конькобежцев в Хельсинки. Это его и спасло: провал на чемпионате мира стоил ему всего лишь отставки с поста главы физкультурного ведомства.

«Передо мной, как перед председателем Спорткомитета, всякий раз, когда речь шла об участии советских спортсменов в международных соревнованиях, вставала серьезная задача, писал Романов в своих воспоминаниях «Трудные дороги к Олимпу» (Москва, «Физкультура и спорт», 1987). - Приняв решение участвовать в соревнованиях за рубежом, мы обязаны были обеспечить победу, иначе «свободная» буржуазная пресса будет обливать грязью не только советских спортсменов, но и весь наш народ. Так было не раз. Для получения разрешения на поездку на международные соревнования я должен был направлять на имя И.В. Сталина специальную записку, в которой давалась гарантия победы... Нам было известно указание И.В. Сталина быстрее улучшать работу по развитию спорта, тщательно готовиться к соревнованиям и обязательно участвовать, если убеждены в победе, а за итоги выступлений - отвечать. Я считаю, что в условиях оголтелой антисоветской пропаганды по поводу даже незначительного срыва отдельных спортсменов такая постановка вопроса была правильной. Но мне это доставляло много дополнительных трудностей в работе... Я был за риск, за участие в соревнованиях, но за риск обоснованный, когда есть полная уверенность, что при подготовке спортсменов к соревнованиям сделано все возможное. И мы шли на риск. Однако, подготавливая иной раз записку на имя И.В. Сталина, я не был уверен в победе, и в душе жила какая-то тревога... Это было очень трудное, но и весьма интересное время! Ответственность за итоговый результат была высокой, а последствия поражения - очень суровыми. Но без преувеличения могу сказать, что эта наша требовательность, следствием которой был непрестанный поиск новых путей в тренировочной работе со сборными командами страны, помогла советскому спорту в необычно короткий срок поднять результаты в отстающих видах спорта до уровня высших международных достижений». Не будучи уверенным в победе наших конькобежцев, Романов, следуя принципам, «удивительным» образом совпадающим с позицией вождя, намеревался докладывать ЦК партии о нецелесообразности участия конькобежцев в чемпионате мира.

Из архива семьи ВОЛКОВЫХ

«ЗА ИТОГИ ВЫСТУПЛЕНИЙ ОТВЕЧАТЬ»

ДОВОДЫ Николая РОМАНОВА

ПОЗИЦИЯ КОНЬКОБЕЖЦЕВ

«А потом пришло это злополучное письмо, причем не только мне. Оно оказалось и у К.Е. Ворошилова, как у куратора Спорткомитета. Он не стал вызывать меня специально, но когда я в очередной раз пришел к нему по каким-то неотложным делам, Климент Ефремович достал из ящика стола несколько сколотых скрепкой листков бумаги и протянул их мне.

- Вам, Николай Николаевич, известно содержание этого письма? - спросил он меня. Я пробежал текст глазами, который, конечно же, был мне знаком.

- Да, Климент Ефремович. Я внимательно читал, что в нем написано и хорошо помню содержание.

- И как вы расцениваете заявление наших лучших конькобежцев? Я изложил свою точку зрения, сравнил результаты и решительно высказался против участия в первенстве мира 1948 г. нашей мужской сборной команды, добавив, что авторы письма вводят Центральный Комитет партии в заблуждение.

- Что же касается нашей женской команды, - сказал я, то она готова к соревнованиям на мировое первенство, и наверняка одна из наших спортсменок станет в Финляндии победительницей. Примерно за две недели до начала чемпионата мира состоялись соревнования в Норвегии, Швеции и Финляндии. Прошли состязания и в нашей стране. Их результаты показали, что мы непременно проиграем. Я доложил об этом руководству. Но мне ответили на это, что теперь поздно о чем-либо говорить, так как вопрос о поездке уже решен окончательно. Спортсмены, подписавшие письмо, хотя время еще оставалось, так и не отважились честно признаться, что нас ожидает крупное поражение. Поездка состоялась».

Спортсмены, категорически не согласные с мнением главы физкультурного комитета, свою позицию изложили в письме на имя ЦК ВКП(б), Совета Министров и лично Лаврентия Берия. Вот отрывки из него: «Мы, ведущие мастера советского конькобежного спорта, считаем необходимым доложить о неправильной и ошибочной позиции, которую занял Всесоюзный комитет относительно участия советских конькобежцев в соревнованиях на первенство Европы и мира в текущем сезоне. Мы просим Вас реагировать должным образом на заявление тов. Романова, который 5 февраля сего года при встрече с участниками сборной команды СССР по конькам объявил нам, что мы не поедем на соревнования за границу, так как мы еще слабы и нам-де нужно вырасти на голову выше зарубежных конькобежцев... Мы были твердо уверены, а сейчас, после проведенных в Норвегии соревнований на первенство мира и Европы, убедились, что первые места были бы за нами. Что же касается женщин, то было и остается бесспорным, что равных нашим женщинам нет ни в одной стране. Не робостью ли и близорукостью объясняется позиция руководства Всесоюзного комитета в этом вопросе?.. Поэтому с большой горечью и обидой мы встретили сообщение тов. Н.Романова о том, что ввиду якобы нашей неподготовленности поездка для участия в соревнованиях не состоится». Письмо подписали лучшие конькобежцы страны - Константин Кудрявцев, Иван Аниканов, Павел Беляев, Николай Петров, Мария Исакова, Татьяна Карелина, государственный тренер Яков Мельников... Всего 12 человек.

Поэт Вадим Шершеневич сказал как-то: «Воспоминания это поединок Я и фактов». В этой части своих мемуаров Николай Романов фактам проиграл. О женщинах. Судя по заключительной части письма и расписавшихся под ним Марии Исаковой и Татьяны Карелиной, и женской команде дорога на мировой чемпионат была заказана. Романов утверждает обратное. Напутал он и с турнирами. Чемпионат мира у мужчин должен был состояться 28 - 29 февраля. За две недели до него (14 15 февраля) проводились не соревнования в скандинавских странах, как утверждал Романов, а чемпионат Европы, куда, кстати, наших не отпустили. Если же Романов имел в виду чемпионаты скандинавских стран, то прошли они в середине января. О результатах. Цифрами, поверьте мне, можно манипулировать как угодно. Подписанты сравнивали время, показанное ими в начале года в Москве в матче четырех городов, с результатами предыдущего чемпионата мира и январских скандинавских турниров. Наши секунды оказались быстрее. Потому-то они считали, что бороться с сильнейшими конькобежцами мира можно, и небезуспешно. Романов же сопоставлял цифры чемпионата Москвы (третья декада января) и соревнований в Горьком (начало февраля) с результатами, показанными примерно в то же время на зимней Олимпиаде в СанктМорице, запамятовав, что оба наших турнира проводились в оттепель и не были завершены, а в Швейцарии олимпийцы бежали на высокогорном катке, по

ДО СТАРТА

быстрому льду и, естественно, их время было намного лучше. И победившие на Европе (исключая пятисотметровую дистанцию) бежали быстрее наших. Но с тех пор прошло полтора месяца... В неконтактных видах спорта, где счет ведется на секунды, сантиметры, килограммы, сравнение возможно, только увлекаться им и делать далеко идущие выводы, тем более в соревнованиях на скользком льду, бессмысленно. На результат может повлиять множество факторов: качество льда, погодные условия, жребий (чем позже бежишь, тем сложнее - лед подпорчен предыдущими парами), соперник в забеге (чем сильнее, тем лучше), наконец, несчастный случай - падение или чтото еще... Все это так, но истины ради обязан сказать об одной немаловажной детали. Выигравшим на чемпионате мира отдельные дистанции награды не полагались. В Финляндии разыгрывалась одна золотая медаль, предназначенная победителю в сумме многоборья. Лучший среди наших многоборцев, Иван Аниканов, хоть и поехал в Хельсинки, в последний момент в состав не попал. Кудрявцев был вне конкуренции на пятисотметровке, Петров считался неплохим стайером, однако в сумме четырех дистанций противостоять сильнейшим иностранцам они не могли. Романов, предрекая поражение мужчинам, все же оказался прав. Но и спортсменов понять можно. Наверное, и они понимали, что шансов немного, но поди объясни птице в клетке, что летать опасно. Команда великовозрастная, для многих это был первый и последний шанс попасть на мировое первенство. Спортсмены, подобно горьковскому Соколу, чтобы оказаться в родной стихии и насладиться ощущением полета, готовы были погибнуть. Рожденным ползать этого не понять. Физкультурные Ужи ради собственного благополучия и спокойствия открывать клетку не желали. Будь их воля, оставили бы дома и женщин, на чем, имея в виду письмо конькобежцев, продолжаю настаивать. Конфликт в Москве не мог не отразиться на состоянии команды. О предстартовых волнениях в Финляндии рассказывает Константин Кудрявцев (здесь и далее воспоминания конькобежцев цитируются по публикации в издании «К спорту» за январь - февраль 1995 г.): «В Хельсинки нашу делегацию возглавил ректор Государственного института физкультуры Петухов. Был у нас еще один руководитель - по политической части. Фамилию его называть не хочу. Он, я уверен, много крови нам попортил. Каждый день устраивал политические проработки. Об итогах тренировок докладывали так, словно рапортовали о государственном задании. Все это вносило нервозность в отношения, взвинченность. А когда нам прочитали телеграмму Ворошилова: следим за вашим выступлением и желаем успеха, то в команде началась чуть ли не паника. Нужно представить, каким ореолом овеяно имя маршала, чтобы понять наше волнение: «Зря мы ввязались в это дело, сами заварили кашу, которую не знаем, как расхлебаем...» Теперь уже политические собрания назначались по нескольку раз в день, и каждый обязан был повторять, словно клятву: «Нам нужна только победа, за нами следит вся страна, и мы оправдаем ее доверие».

СТАРТ Женщины соревновались в Турку двумя неделями раньше в середине февраля. Наши были бесподобны: Мария Исакова первая, Лидия Селихова - вторая, Зоя Холщевникова - третья. Еще пять советских участниц заняли места с 7-го по 11-е.

Их победа, видимо, настроила на благодушный лад. Во всяком случае, «Советский спорт», посвятивший мужскому чемпионату - дело невиданное! более половины полосы, готовил читателей к победным реляциям из Хельсинки. Отсутствие в следующем номере фотографий наших конькобежцев на первой полосе явилось ответом на главный вопрос. Нашедшим (сделать это было не такто просто) невзрачную карликовую заметку, вобравшую в себя результаты двухдневных соревнований, можно было ее и не читать. А в это время в Москве... Слово Николаю Романову: «Даже сейчас трудно передать, как я волновался. Со стадионом в Хельсинки, где проходил чемпионат мира, мы поддерживали постоянную телефонную связь. Результаты уже после первой дистанции были малоутешительными. Только К.Кудрявцев в беге на 500 м занял 1-е место. Но он очень плохо бегал длинные дистанции, поэтому надеяться на его успех в многоборье не приходилось. После второго вида соревнований - бега на 5000 м стало ясно, что наши конькобежцы выступили еще хуже, чем мы предполагали. На этой дистанции никто из них не вошел в число 12 сильнейших конькобежцев, которые во второй день допускались к участию в беге на 10 000 м. Таким образом, прогнозы Комитета подтвердились». Неточность. К участию на самой длинной дистанции допускались 12 лучших по сумме трех дистанций (еще и 1500 м). Но это детали. Старт наших мужчин на мировом чемпионате оказался провальным. Еще более удручающим получился

ФИНИШ Свидетельствует Н.Романов: «Через несколько дней вопрос о провале мужской команды на первенстве мира по конькобежному спорту был вынесен на обсуждение Политбюро ЦК ВКП(б). Кроме меня, вызвали еще 3 человека из состава делегации, выезжавшей на первенство мира. Обдумывая свое выступление на Политбюро, я решил, что оправдываться не буду. Докладывал я в течение 10 - 15 минут и, как мне теперь кажется, держался спокойно, без видимого волнения. И.В. Сталин, прохаживаясь по кабинету, три или четыре раза подходил ко мне почти вплотную и, вынув трубку изо рта, пристально смотрел прямо в глаза. Я и раньше слышал, что у Сталина есть такая привычка, и продолжал свое выступление, по-прежнему стараясь держаться спокойно. В заключение я сказал, что был убежден в неизбежном проигрыше наших конькобежцев и обязан был написать записку в Политбюро. Этого мною сделано не было - принимаю вину на себя. После того как я закончил говорить, Сталин тут же обратился к Ворошилову с вопросом: - Что вы можете сказать?

- Товарищ Сталин, - стал объяснять Ворошилов, - в том, что наша команда участвовала в первенстве мира, большая доля моей вины. Романов мне докладывал, что у него есть серьезные возражения против поездки и был против участия в соревнованиях, где нас ждал заведомый проигрыш. Услышав такое признание, Сталин пришел в негодование и с раздражением дважды переспросил Ворошилова: - Так почему же вы не поддержали Романова? Почему допустили провал? Он в столь резкой форме раскритиковал Ворошилова, что я не считаю уместным приводить здесь его слова. Заканчивая обсуждение, Сталин сказал примерно так: - На Западе стараются поймать нас на любых промахах, для того чтобы потом раздуть их, поднять в печати шумиху и

дискредитировать Советское государство. Товарищ Романов молодой работник, и он на этом попался. Надо укрепить Комитет. Через несколько дней Совет Министров принял постановление о моем освобождении от обязанностей председателя Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта». О своих ощущениях перед вызовом в Кремль и на заседании Политбюро вспоминал Иван Аниканов: «После звонка из комитета я побрился, помылся, переоделся. Думал: брать ли с собой чемоданчик с вещами? Какие тогда были годы? Никто ведь не знал, что с ним будет завтра. Может быть, из Кремля домой не вернешься... Посоветоваться не с кем: жена была на даче с маленькими детьми... Подумав, я все же вещички не взял... В приемной Кремля, куда нас провели, много раз проверяя документы, было много людей. Все сидели молча. Никто не говорил, а объяснялись лишь жестами и условными знаками. Сидели мы часа полтора... Вспомнил, конечно, и жену свою... Увижу ли ее? Когда?.. Эта мысль ворочалась в голове после того, как из кабинета вышла группа товарищей. Все они шаркали ногами, головы повесили, ни на кого не смотрели... Я узнал одного из руководителей министерства пищевой промышленности... Очевидно, им там крепко досталось. Мой знакомый подошел к столу и попробовал налить воду из графина. Руки тряслись, вода плескалась... У меня мелькнула мысль: помочь человеку, но в это время Поскребышев (личный секретарь Сталина. - Прим. А.В.) пригласил нас в другую комнату. Из нее мы прошли в третью. Мы вступили в кабинет, знакомый нам по документальным фильмам и журналам «Новости дня». У меня померкло в глазах: я увидел Сталина... Не помню, как усаживался за длинный стол возле стены. Боялся поднять глаза от стола. Мне не верилось, что все это происходит на самом деле. Сон - да и только... Пока длилось молчание, искоса поглядывал на сидящих за нашим столом: Молотов, Ворошилов, Маленков, Берия, кажется, Суслов... Лица у всех напряженные, даже какие-то недобрые, злые... Наверное, устали после проработки пищевиков, а тут еще мы, конькобежцы, настроение правительству испортили. В первый раз за всю историю на Политбюро ЦК партии обсуждался спортивный вопрос (Аниканов не знал, что не в первый. - Прим. А.В.). И сам Сталин среди всех важных дел и нам, конькобежцам, внимание уделил...» С этого места воспоминания Аниканова передаются в изложении редактора «К спорту» Анатолия Юсина: «- Что произошло на чемпионате? - спросил Сталин. - И почему все так получилось? Председатель спорткомитета Н.Романов коротко изложил предысторию чемпионата. Романов стоял под перекрестными взглядами членов Политбюро и ждал вопросов. Сталин прошел за его спиной, и Николаю Николаевичу стало страшновато: он ведь стоял спиной к «вождю народов». Но и повернуться было неудобно: это могли посчитать дерзостью. И сесть было нельзя... Сталин вернулся к своему месту во главе стола, но не сел, а только трубкой постучал по спинке стула. Он пристально и пронизывающе посмотрел на Романова. Словно лучом рентгена пронзил. Усталым движением левой руки сделал жест, который можно было понять как приглашение присесть.

- Что скажешь, Климент? обратился Сталин к Ворошилову. Климент Ефремович вытянулся по стойке «Смирно!»

- Во всем виноват я, - сказал он тоном обреченного. - Мне объяснили, что наши конькобежцы значительно отстают от скандинавов. Товарищ Романов мне неоднократно докладывал, давал прогнозы. Но я поверил спортсменам. Не понял, что их письмо в ЦК и Совмин - лишь всплеск эмоций и необоснованных обещаний. Конькобежцы обижались на Романова и считали, что он тормозит коньки. А товарищ Романов оказался дальновиднее, когда докладывал мне об отставании. Во время монолога Ворошилова Сталин мягко прохаживался сзади него, а при словах «докладывал мне об отставании» резко остановился, повернулся к Ворошилову и, держа трубку в вытянутой руке, направил ее прямо в висок человеку, опустившему руки по швам. Аниканову особенно запомнился этот жест: погасшая трубка как бы приняла форму пистолета... Зловещий символ: трубка, нацеленная в левый висок. Аниканов тряхнул головой, чтобы сбросить наваждение, но оно не проходило.

- Так ты зна-а-а-а-л? - удивленно спросил Сталин, неимоверно растягивая гласные звуки.

- Да, знал! - Ворошилов повернул голову налево. - Даже за два дня до отъезда Романов приходил с докладом и просил не посылать команду. Сталин снова пошел к своему столу. Все смотрели на него и Ворошилова, продолжающего стоять, замерев.

- Так ты зна-а-а-а-л? - Сталин снова повторил фразу с той же интонацией. Только на этот раз он стоял справа от Ворошилова, и трубка была нацелена в правый висок. Ворошилов молчал. Сталин дошел до конца стола, остановился рядом с Аникановым, которого подмывало вскочить и вытянуться. Покачав головой, Сталин сказал: - Как же так получается? Тебе молодой человек докладывает, а ты внимания не обращаешь. Делаешь по-своему. Как вы не можете понять: нас ловят на ошибках. На Западе стараются дискредитировать советскую молодежь - там только и ждут наших поражений, они утверждают, что в мировой войне мы победили только потому, что у нас были надежные и крепкие союзники. А так у нас народ - не стойкий, на победу не заряженный. У него можно выиграть в футбол (намек на проигрыш ЦДКА в Чехословакии осенью 47-го. - Прим. А.В.), в борьбе на лопатки положить, как будто Поддубные у нас перевелись, теперь вот и на коньках обгоняют... Как ты такое допустил? - обратился он к Ворошилову. Ворошилов молчал. Сталин еще раза два прошелся по кабинету и опять недоуменно спросил у Климента Ефремовича: - Так ты знал? - на этот раз вопрос прозвучал резко, как выстрел.

- Знал.

- Значит, мы теперь знаем, у кого поднялась рука подписать эту авантюрную поездку. Садись, - сказал Сталин и неожиданно сменил тему.

- На каких коньках бегаем?

- Купили у норвежцев, - ответил Романов.

- А почему не на отечественных?

- У нас нет лезвий. Министерство черной металлургии не дает нам хорошей стали для коньков. Приходится тратить валюту.

- Возмутительно. Возьмите под свой контроль, - Сталин посмотрел сначала на Молотова, а потом на Маленкова, - и немедленно сделайте. Стыдно, товарищи. Мы ведь войну выиграли, а коньки сделать не можем! Какие будут вопросы? спросил Сталин у членов Политбюро.

- Как вы отбирали людей? задал вопрос Берия. - Действительно послали самых сильных?

- Да, у нас в стране нет лучше тех, кто выступал, - ответил Романов.

- А вы подумайте... На скамейке запасных в Хельсинки никто не сидел? - загадочно и многозначительно ухмыльнулся Берия... Кто-то, наверное, уже успел проинформировать и соответствующим образом сориентировать всесильного Берия, доложить ему о том, что представитель столь любимого им динамовского общества Павел Беляев не был заявлен в основной состав... А может быть, Берия сейчас приведет пример с Аникановым: чемпион всего Советского Союза и вдруг становится наблюдателем на первенстве мира... Николай Николаевич посмотрел на Аниканова. Иван Яковлевич понял его взгляд-заклинание: «Промолчи!»

- Все сильнейшие выступали, - твердо сказал Романов, а потом вдохнул жадно воздух, как глотает его глубоководная рыба, поднятая на поверхность, выдавил из себя. - В запасе сидели лишь те, кто приболели». Здесь последовала уже процитированная Романовым заключительная фраза Сталина об укреплении Комитета. В целом, исключая детали, воспоминания очевидцев схожи. О душевном состоянии Аниканова после заседания Политбюро рассказывает Евгений Гришин, многократный чемпион СССР, Олимпийских игр, чемпион Европы и рекордсмен мира: «Меня, 17-летнего пацана, подселили в комнату Ивана Яковлевича. Я не мог понять его поведения: он три дня не брился, из комнаты не выходил, обед я ему приносил из буфета. Ни о чем я Аниканова не спрашивал. В сборной у нас шепотом поговаривали, что он был в Кремле, видел самого Сталина. Но это, мол, секрет... (С участников заседания взяли подписку о неразглашении. Прим. А.В.) Мы считали тогда, что лучше ничего лишнего не знать - меньше спроса, если что произойдет... Аниканов днями дремал, за неделю он, кажется, ни разу и не заснул. А ночами сидел на кровати и чего-то ждал. Я просыпался: «Что с вами, Иван Яковлевич?» , а он в исподнем белье вставал, руки по швам и как бы докладывал мне: «Ты представляешь, я Сталина живого видел. Вот как тебя. Он рядом со мной стоял. Я даже запах его до сих пор ощущаю. Ведь я его больше никогда не увижу... А мы его так огорчили, так подвели. С нас спросят строго - вот увидишь...» Какая гамма чувств! Неземное счастье - «Я Сталина живого видел... Он рядом со мной стоял...» Нечто подобное мог пережить глубоко верующий человек, представший вдруг перед Господом Богом. Отчаяние: «Я его больше никогда не увижу...» Стыд: «А мы его так огорчили, так подвели». Страх: «С нас спросят строго...» А если бы и спросили, ни на секунду не усомнился бы вовсе не причастный к случившемуся спортсмен в справедливости возмездия. Как не сомневался в необходимости жестких указаний Сталина строго спрашивать за результат ни в чем не повинный Романов, как и тысячи расстрелянных по приказу тирана, умирая с его именем на устах... Бедные, несчастные люди. Они даже не осознавали трагизма своего положения. Жертвы оправдывали палача! Что может быть нелепее? До какой же степени оболванили народ... Через месяц после поражения в Хельсинки в Кремль было отправлено еще одно письмо -

«Москва, 2 апреля 1948 г. Иосифу Виссарионовичу Сталину. Дорогой товарищ Сталин! Чувство советского патриотизма побуждает меня, старого специалиста в области спорта, рассказать Вам о всех тех печальных фактах, которые привели к тяжелому поражению советских конькобежцев на всемирном чемпионате. Руководители Всесоюзного комитета физкультуры вместо того, чтобы мобилизовать для подготовки команды к такому ответственнейшему соревнованию все тренерские силы, всех специалистов, и старых и молодых, доверили эту труднейшую работу, от которой зависел результат выступлений наших скороходов с сильнейшими мастерами мира, людям, не имеющим достаточных знаний технического порядка, тренерам, которые проводили под видом новаторства вредный формализм, людям, занимающим ответственные посты, действующим в личных, корыстных интересах». Далее следует подробнейший анализ состояния дел в конькобежном спорте, деятельности некомпетентных, на взгляд автора, руководителей и тренеров, которых он обвиняет в тяжком грехе: «Хотели того тренеры или не хотели, намеренно или не намеренно, но команда СССР была выведена из спортивной формы. Иначе как вредительством (подчеркнуто автором письма. - Прим. А.В.) этот факт назвать нельзя». Не исключаю, что взяться за перо ветерана побудила обида за проигрыш на чемпионате мира и искреннее желание поправить положение дел в спорте, которому отдана большая часть жизни. В последних строках письма, однако, явно прослеживается и личная обида: «Предложения старых чемпионов не находят поддержку у руководителей Всесоюзного комитета физкультуры. Два года назад я написал председателю Всесоюзного комитета физкультуры о том, что хочу написать книгу «Скорость конькобежца». Это предложение, как и многие другие, утонули в дебрях секретариата председателя. Я много раз задаю сам себе вопрос, почему же мне, старому специалисту, отдавшему всю свою 40-летнюю трудовую жизнь вопросам спорта и своей стране, страстно желающему умножать свои знания на пользу молодежи, нет помощи у людей, которым доверено большое и почетное дело - поднять советский спорт на первое место в мире? Вероятно потому, что у таких людей честь собственного мундира превыше родного, советского государственного дела. Простите меня, дорогой товарищ Сталин, за мое длинное послание, но, честное слово, я не мог удержаться, чтобы не поведать о печальных фактах в области советского конькобежного спорта (такие факты наверняка найдутся и в других дисциплинах), тормозящих и усложняющих и без того нелегкую борьбу советских спортсменов за мировое первенство. Примите мою самую горячую любовь к Вам - лучшему другу советских физкультурников. Платон Афанасьевич Ипполитов заслуженный мастер спорта». Установивший в стране суровую цензуру и сам нередко испытывал неудобства от неукоснительного ее соблюдения: изза неусыпной бдительности цензоров далеко не все письма верных и преданных друзей к «лучшему другу» достигали адресата. Вот и письмо Ипполитова, срикошетив от секретариата вождя, а затем и Суслова, на огромной скорости промчалось по замысловатым кремлевским лабиринтам и, обессиленное, упало к ногам заведующего Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) В.Фомичева. Контора сработала оперативно. 17 апреля Фомичев отсылает записку непосредственному шефу: «В секретариат тов. Суслова М.А. На № 19752 Заслуженный мастер спорта т.Ипполитов в своем письме говорит о серьезных недостатках в работе Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР по руководству конькобежным спортом. Его выводы и предложения в основном правильны. Комиссия ЦК ВКП(б) по проверке работы Комитета по делам физической культуры и спорта вскрыла все недостатки в развитии конькобежного спорта, на которые указывает т. Ипполитов. В акте сдачи и приема дел Комитета по делам физической культуры и спорта предложения т. Ипполитова найдут свое отражение. С т. Ипполитовым состоялась беседа по его письму». (Письмо Ипполитова и записка Фомичева хранятся в РГАСПИ). Какое счастье, что послание попало в Кремль после того, как генералиссимус, знавший толк в борьбе, положил на лопатки Романова. Попади письмо под горячую руку Хозяина до начала заседания, круг пострадавших мог значительно расшириться. Предсказанная в прошлый понедельник жертва фигуры состоялась. Насколько она корректна и каковы ее последствия? Об этом в следующий раз. Партия продолжается.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

В начале января 1948 года председатель Комитета физкультуры Николай Романов представил свою внешнеполитическую программу на высший, партийный суд. «Секретарю ЦК ВКП(б) Жданову А.А. В соответствии с указанием ЦК ВКП(б), Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР представляет на утверждение проект плана международных спортивных мероприятий с участием советских спортсменов на 1948 год. При составлении настоящего проекта Всесоюзный комитет имел в виду: 1. Дальнейшее расширение и укрепление международных спортивных связей Советского Союза, в первую очередь со спортсменами народных республик новой демократии, и внесение в эту работу большей организованности и целенаправленности.

2. Активную популяризацию преимуществ советской системы физического воспитания и достижений советского спорта среди трудящихся зарубежных стран.

3. Сопоставление спортивно-технических результатов советских и зарубежных спортсменов и определение уровня международного класса наших мастеров путем пробы сил в тех видах спорта, где советские спортсмены еще не имели международных встреч.

4. Ознакомление советских спортсменов и физкультурного актива со спортивной техникой зарубежных мастеров путем проведения значительного числа международных встреч с иностранными спортсменами не за границей, а в Советском Союзе. Предлагаемый проект плана предусматривает участие советских спортсменов в 23 международных спортивных мероприятиях против 21 мероприятия в 1946 году и 19 мероприятий в 1947 году. На территории СССР намечено провести 15 международных встреч, что составляет 65% к общему их количеству. Выездов советских спортсменов за границу предусмотрено 8. Запланированы международные встречи со спортсменами 14 стран. Наибольшее количество встреч намечено со спортсменами Чехословакии, Болгарии и Польши, а также Венгрии и Финляндии. Спортивные связи с этими странами составляют более половины всех планируемых встреч. Предусматривая международные мероприятия по 15 видам спорта, проект плана, таким образом, охватывает большую часть видов, культивируемых как в СССР, так и за рубежом. При этом им предусмотрен выход на международную арену по 5 видам спорта, по которым международных встреч пока не было, а именно: по борьбе вольного стиля, гребному, лыжному спорту, фехтованию и канадскому хоккею. Ввиду отсутствия у советских спортсменов опыта международных встреч по этим видам спорта и исходя из необходимости первой пробы сил, часть из спортивных мероприятий намечено провести не в виде официальных соревнований, а путем приглашения в СССР нескольких сильных зарубежных мастеров для проведения с ними совместных тренировок и организации их показательных выступлений вне конкурса. Проведение международных встреч в виде соревнований и официальных матчей намечено только по тем видам спорта, в которых советские спортсмены показали уже высокий класс и могут рассчитывать на успешные выступления и убедительные победы. При составлении проекта плана полностью учтены все полученные Всесоюзным комитетом предложения об организации международных встреч и отобраны те из них, которые представляют наибольший интерес с точки зрения повышения спортивного мастерства советских физкультурников. Наличие заранее утвержденного годового плана международных спортивных связей поможет устранить ряд имеющих место недостатков в этой работе и обеспечит возможность более планомерной и целеустремленной подготовки советских спортсменов к международным встречам. Прошу Ваших указаний. Приложение: проект сводного плана международных спортивных мероприятий с участием советских спортсменов на 1948 год. Председатель Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР Н.Романов.

6 января 1948 г.» На документе помета Жданова: «Разослать секретарям ЦК». (РГАСПИ. Фонд 17, опись 125, дело 642). Перед выборами в Верховный Совет СССР сверху, как тогда выражались, «спускали разнарядку». В ней четко определялась квота депутатов по партийному, классовому, половому и прочим признакам. С этих позиций составленный Романовым план исполнен в точном соответствии с требованием времени.

В предыдущей главе мы подробно рассказали вам историю о провальном дебюте советских конькобежцев на чемпионате мира в Хельсинки в феврале 1948 года и о некоторых его последствиях. Но далеко не обо всех. Мощная волна от февральского взрыва в финской столице парализовала спортивную жизнь соседнего Советского Союза. Об истинных масштабах катастрофы позволит судить сравнение намеченного на 1948 год плана международных спортивных связей с его реализацией. Удручающе малое число международных встреч никого не волновало - чем меньше, тем лучше. Главное - сегодня больше, пусть и не намного, чем вчера. С друзьями, народными демократами, встречаемся чаще, чем с капиталистами, выезжаем в два раза реже, чем принимаем, в чем сильны - соревнуемся, в чем слабы - совместно тренируемся... Все на месте. Ни сучка ни задоринки. Партия одобрит. Какие еще могут быть указания. Однако...

ПРОГРЕССИВНАЯ ОБЩЕСТВЕННОСТЬ НЕ ПОЙМЕТ Копию письма под грифом «Секретно» Романов направил главному партийному спецу по спорту Клименту Ворошилову, а тот отфутболил Михаилу Суслову с просьбой: «Прошу сообщить Ваше мнение». Своего мнения по этому вопросу у серого кардинала, абсолютно в спорте не сведущего (в этом вы успеете убедиться), не было и быть не могло. Мнение быстренько состряпали работники Отдела пропаганды и агитации, обязанные по долгу службы ориентироваться в широком спектре надстроечных вопросов. «Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Суслову М.А. «О плане международных спортивных мероприятий с участием советских спортсменов на 1948 год». Представленный Комитетом по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР план международных спортивных мероприятий с участием советских спортсменов на 1948 год целесообразно утвердить. В плане правильно делается упор на усиление спортивных связей со странами народной демократии, на увеличение количества приглашений спортсменов этих стран в Советский Союз. В то же время необходимо расширить ту часть плана, которая предусматривает выезды советских спортсменов за границу и предложить Комитету по делам физкультуры и спорта провести следующие мероприятия: 1. Принять участие в традиционном кроссе им. газеты «Юманите», проводимом в Париже в конце февраля, на котором советские бегуны всегда занимали первые места.

2. Послать в октябре-ноябре 1948 года в Югославию и Албанию советские футбольные команды, которые будут занимать первые места в розыгрыше первенства СССР. Включение этого мероприятия в план необходимо потому, что, во-первых, спортивные организации Югославии и Албании неоднократно присылали приглашения об организации встреч с советскими футболистами и, во-вторых, ни одна другая спортивная команда Советского Союза в 1948 году ни в Югославию, ни в Албанию не выезжает. Целесообразно также предложить Комитету спланировать выезды советских спортсменов в Англию и Италию. Председатель Комитета по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР тов. Романов Н.Н. не возражает против названных дополнений к плану, за исключением участия в кроссе им. газеты «Юманите». Комитет объясняет свое несогласие участвовать в кроссе им. «Юманите» тем, что соревнование происходит в зимних условиях (февраль), когда советские бегуны не имеют нормальных условий для тренировки, и тем, что кросс с участием спортсменов СССР, происходящий в предместьях Парижа, как правило, не собирает большого числа зрителей. Нам кажется, что такая мотивировка отказа участвовать в кроссе им. «Юманите» неосновательна. Опыт показывает, что наши бегуны даже в зимних условиях одерживают победы в кроссе. Прогрессивная общественность Франции может неправильно истолковать причины отсутствия спортсменов СССР в мероприятии, проводимом компартией (в котором они всегда принимали участие), и будет пытаться объяснить этот факт различными политическими мо-

Из архива семьи ВОЛКОВЫХ

В ДУХЕ ВРЕМЕНИ

В. ЗАХАРОВ

ВОЙНА ГЕНЕРАЛА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ ПРОТИВ СОВЕТСКОГО СПОРТА

16 октября 1949 года. Москва, стадион «Динамо». Председатель Госкомспорта СССР Аркадий АПОЛЛОНОВ вручает награду за победу в чемпионате страны Константину БЕСКОВУ.

1952 год. Москва. Чемпионат мира по волейболу среди женских команд. Играют сборные СССР и Польши. тивами. Давать почву для различных кривотолков по поводу отказа на участие советских спортсменов в кроссе им. «Юманите» явно нецелесообразно. Просим Ваших указаний.

30 I -1948 г Л.Ильичев В.Фомичев» (РГАСПИ. Там же). Что значит профессионалы - сколько огрехов в, казалось бы, невинном романовском творении обнаружили. Политическую незрелость проявил тов. Романов: и просьбу наших балканских друзей (в 48-м, по крайней мере внешне, их еще к друзьям причисляли) игнорировал, и прогрессивную общественность Франции почем зря обидел, а несознательной части населения повод для кривотолков подбросил. Ничто от бдительного ока идеологов не укрылось. Не зря, выходит, ели они свой белый хлеб с черной икрой. Многочисленные оппоненты Романова, имея в виду внешнеполитический курс председателя, частенько обзывали его трусом. В общем, верно, но грубо. Можно было и деликатнее, хотя бы так: Романов проявлял чрезвычайную осторожность в выборе партнеров и, чтобы предохраниться от нежелательных последствий, старался как можно реже вступать в контакт с иностранцами, особенно с представителями растленного Запада. Такое поведение вверху поощряли. И вдруг политики бросают его в объятия англичан и итальянцев! Гадать, чем бы все это кончилось, не имеет смысла: вскоре установилась

ВОЕННАЯ ДИКТАТУРА Для высшего физкультурного ведомства провал конькобежцев в Хельсинки обернулся военным переворотом. В апреле 1948 года место Николая Николаевича Романова занял Аркадий Николаевич Аполлонов. Не так давно я представлял его читателям. Для тех, кто отсутствовал, повторю: новый руководитель Комитета физкультуры - генерал-полковник, заместитель министра самого «популярного» в стране ведомства, одновременно возглавлял Центральный совет общества «Динамо». Усаживаясь в еще не остывшее председательское кресло, он быстро сориентировался на незнакомой местности. Генерал понял: чтобы оно и впредь грело тело и душу, следовало немедленно извлечь урок из горького опыта предшественника. Аркадий Николаевич тут же предал анафеме романовский план, а нового не создал. Связь советского спорта с внешним миром практически прервалась. В первый год «диктатуры» Аполлонова нога иностранного спортсмена не ступала на советскую землю. (Проходящая в апреле-мае московская часть шахматного матч-турнира чемпионата мира с участием американца Решевского и голландца Эйве началась до прихода генерала к власти. Спасибо, что не разогнал иностранных гроссмейстеров по домам.) С апреля по декабрь 1948 года, исключая международный шахматный турнир в Стокгольме, советские спортсмены посетили всего две страны - естественно, дружественные (Польшу и Чехословакию), где встречались с командами трех стран (кроме названных, с венграми) по трем видам спорта - волейболу, баскетболу и легкой атлетике. В июле акробаты участвовали в тех же странах в массовках - совместных показательных выступлениях. Ничего из задуманного Романовым генерал не исполнил, а несколько внеплановых выездов за рубеж возникли спонтанно. Хотел того Аполлонов или нет, по заведенному обычаю он обязан был представить партийному руководству план международных мероприятий на следующий, 1949 год. На бумаге сработал отлично, переплюнув прошлогодние задумки уволенного председателя - 36 контактов с иностранцами спланировал против 23. Размах

получился рублевый, удар - копеечный. Со своим детищем генерал-полковник поступил так же, как и с романовским. Из намеченных 36 пунктов реализовал только 9, включая выезд за границу наблюдателей и совместные закрытые тренировки. За время правления Аполлонова (1948-1950) 16 из 25 чемпионатов Европы и мира по видам спорта, где мы оформили членство в международных федерациях, прошли без советских спортсменов. Но такая политика входила в противоречие с планами начальника Отдела международных связей по партийной линии Петра Соболева, который в многостраничной записке («О недостатках работы советских физкультурных организаций в области международных связей»), посланной в ЦК ВКП(б) 21 мая 1950 года, вывел Аполлонова на чистую воду. Чтобы не утомлять читателя, изложу содержание документа тезисно с собственным комментарием.

ВСЕ ХОРОШО, ПРЕКРАСНАЯ МАРКИЗА Обычно в итоговых докладах прошлых лет придерживались раз и навсегда утвержденной схемы: за отчетный период (квартал, год, пятилетка) достигнуты огромные успехи (в той или иной области), но наряду с ними имеются еще кое-где отдельные недостатки. Докладную записку Соболев составил по общепринятым классическим канонам, существенно изменив лишь пропорции. Получилось, как в популярной некогда песне в исполнении Леонида Утесова: «Все хорошо, прекрасная маркиза, за исключеньем пустяка». Под «все хорошо» подразумевалось некоторое оживление с декабря 49-го по май 50-го международных связей. За полгода мы приняли 72 иностранца и восемь наших делегаций общей численностью 114 человек выехали за рубеж. Если сравнивать с мертвыми сезонами 48-го и 49-го, прогресс колоссальный. Пустячок - «необоснованный отказ от участия в ряде крупнейших международных соревнований, и прежде всего в чемпионатах Европы и мира».

1. БАСКЕТБОЛ По существующему в то время обычаю чемпионы мира и Европы по баскетболу и волейболу, если того желали, получали приоритетное право проводить следующий турнир в своей стране. Мужская сборная СССР выиграла в 1947 году европейское первенство, и Секция баскетбола, согласовав вопрос с физкультурным комитетом, известила ФИБА о предварительном согласии провести очередной континентальный турнир в СССР. Ориентировочное место и время - Ленинград, май 1949 года. Аполлонов поставил задачу сорвать чемпионат и успешно ее решил. В декабре 1948-го, за полгода до назначенного срока, он обратился в ЦК партии с ходатайством о реконструкции ленинградского манежа в соответствии с международными требованиями. Подготовиться к крупнейшему турниру в столь сжатые сроки было нереально. К тому же и в ЦК вопрос мурыжили более месяца. Только 26 января 1949 года Ворошилов наложил резолюцию: «От проведения в этом году в СССР первенства Европы по баскетболу, ввиду неподготовленности Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР, придется отказаться». Оказавшаяся по нашей милости в цейтноте ФИБА просигналила SOS. Выручил Египет, имевший тогда в спорте европейскую прописку. Чемпионат прошел без чемпиона. Аполлонов, вопреки мнению председателя Секции баскетбола Петухова и старшего тренера сборной Спандаряна, которые твердо, и не без основания, рассчитывали на первое место, команду в Египет не пустил. А в письме в ЦК мотивировал свое решение так: «В связи с неблагоприятными климатическими условиями

Комитет не может гарантировать успешное выступление советских баскетболистов в Каире и считает необходимым от участия в первенстве Европы по баскетболу в 1949 году отказаться». Чтобы ЦК и лично Климент Ворошилов не взяли вдруг сторону специалистов, составленное 4 апреля письмо Аполлонов отослал через 22 дня, 26 апреля, всего за две недели до начала чемпионата, когда было уже поздно: и срок подачи заявок истек, и (об этом Аполлонов знал отлично) компетентным органам времени для проверки политической благонадежности выезжавших из страны подданных было недостаточно.

2. БОКС В 1949-м Секция бокса СССР вступила в АИБА, и сразу же советские боксеры получили приглашение участвовать в чемпионате Европы в Норвегии с 14 по 18 июня. Генералполковник ГБ умело предотвратил и эту акцию. Мотивы он изложил Ворошилову 27 мая: а) приглашение поступило поздно, и времени на подготовку боксеров и оформление выезда нет; б) мы не можем ехать на турнир, в котором участвуют спортсмены Испании. Довод «веский». Дипломатических отношений у СССР с Испанией в те годы не было: диктаторы зарубежного производства вызывали у диктатора советского острую аллергию. Ворошилов промолчал, но Берия не унимался: перед самым стартом потребовал объяснений. И 14 июня, в день открытия чемпионата, председатель доложил Лаврентию Павловичу: «По данным тренерского совета, в случае участия советских боксеров в первенстве Европы мы могли рассчитывать на победу максимум в трех весовых категориях из восьми». Соболев разоблачает комитетчика (в широком смысле) по всем пунктам: а) приглашение поступило 12 мая (телеграмма посла СССР в Норвегии С.А. Афанасьева), то есть за месяц до начала первенства; б) Норвежский союз боксеров сообщил телеграммой: «Участие Испании в первенстве Европы отменено. Намереваетесь ли вы участвовать? Укажите фамилии боксеров русской команды. Боксерский союз Норвегии»; в) старший тренер сборной Виктор Михайлов и государственный тренер по боксу Евгений Огуренков считали, что команда уверенно выиграет первенство и получит золотые медали минимум в 4-5 весовых категориях.

3. БОРЬБА Аполлонов предотвратил и поездку борцов-классиков на чемпионат мира (март 1950 года, Стокгольм). Спортсмены готовились несколько месяцев, успешно провели международные товарищеские встречи, были в хорошей форме и, по мнению специалистов, имели реальный шанс заполучить пять золотых медалей из восьми и занять общекомандное первое место. Аполлонов ради личного спокойствия отменил поездку, использовав примитивный и в то же время безошибочно срабатывающий тактический прием под названием «тянуть резину». Подготовленное 2 февраля ходатайство в ЦК пролежало в председательском столе около трех недель и было отправлено только 21 числа. Еще через неделю, без согласования с членами Комитета и вопреки принятому ими постановлению, он пишет письмо в ЦК ВКП(б), в котором, исполнив знакомые мотивы (нехватка времени, отсутствие гарантий), не рекомендует посылать команду в Стокгольм. Борцы возмущены. После завершения чемпионата (первое место заняли шведы) они требуют у Комитета организовать матч СССР - Швеция. Члены Комитета спортсменов поддержали и 4 апреля составили прошение в ЦК. Зря старались. Председатель отправил его... в мусорную корзину.

«АНТИНАРОДНАЯ» ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГЕНЕРАЛА По данным Соболева, на три бессмысленных сбора (баскетболистов, боксеров и борцов) Аполлонов изъял из кармана рабоче-крестьянского государства более миллиона рублей. Обвинив председателя и его первого зама Николая Романова в срыве множества (помимо указанных) международных встреч по разным видам спорта, Соболев пишет: «Все это подрывает престиж советского спорта и дает пищу реакционной печати. Комитет не учитывает, что успешное выступление советских спортсменов значительно облегчает работу советских посольств и прогрессивных организаций за границей, способствует пропаганде достижений Советского Союза за рубежом, увеличивает число наших друзей и сторонников. Упуская это из виду, исходя из своих узковедомственных интересов, без учета интересов советского государства в целом, Комитет допускает серьезную политическую ошибку. Чем объясняется такое нетерпимое положение? Отказываясь от участия в соревнованиях, руководство Комитета обычно ссылается на то, что советские спортсмены не имеют права проигрывать. Вышеприведенные факты говорят о том, что Комитет отказывается от участия и в таких соревнованиях, где наша победа не вызывает сомнений... Чтобы не допустить разоблачения этой своей позиции, руководство Комитета старательно избегает обсуждения принципиальных вопросов о международных спортивных связях советских спортсменов на заседаниях Комитета...» Записка Соболева покоится в РГАСПИ (Фонд 17, опись 132, дело 447). Обвинения тяжкие: разбазаривание государственных средств, подрыв престижа советского спорта, противопоставление личных, узковедомственных интересов государственным, грубые политические ошибки... Каждое в отдельности классифицировалось как вредительство со всеми вытекающими последствиями. Если, несмотря на все это, Аполлонова не трогали, значит, это кому-то было нужно. Может, Климу Ворошилову, получившему нагоняй за проигрыш конькобежцев? («СЭ» от 6 августа.) Не исключено. Тянет Аполлонов, ну и пусть. Не поехали - еще лучше. Баба с возу кобыле легче. Чем реже будем ввязываться в массовые потасовки, тем меньше следов на физиономии. Аполлонов из опыта Романова, Ворошилов - из собственного - твердо усвоили простую истину: гарантировать победу нереально, где-то когда-то неизбежно проколешься. Куда проще застраховаться от проигрыша. Гарантия абсолютная - не участвовать. Аполлонов был верен избранному курсу до конца. План международного календаря на 1950 год он представил в конце мая...

1950 года. Пока утверждали, то да се, полгода минуло. Не беда. Зато хлопот вдвое меньше. Так долго продолжаться не могло. «Антинародная» внешнеполитическая бездеятельность Аполлонова тормозила планы установления мирового господства. Времени до начала Олимпийских игр (в кремлевских кулуарах склонялись к участию в Олимпиаде) оставалось все меньше. В конце 50-го Аполлонова наконец сняли. Примерно три послевоенных года правил Романов, столько же - Аполлонов. Теперь на три года установилось

МЕЖДУЦАРСТВИЕ Сталин в 1948-м Романова не утопил, бросил в последний момент спасательный круг пусть барахтается. Все это время экс-председатель находился на плаву в качестве вице-председателя - заместителя Аполлонова. С разжалованием генерал-полковника зампредседателя превратился в и.о. председателя. Романов был вынужден реанимировать международные связи и в кратчайшие сроки подготовить советских

спортсменов к дебюту на Олимпиаде. «Был вынужден» не предположение - утверждение. Основано оно на мнении Соболева, упрекавшего Романова в пособничестве Аполлонову, и признании самого Романова, сделанном много позже: «После известного провала конькобежцев в 1948 году на чемпионате мира в Хельсинки план международных соревнований, намеченный Комитетом на 1949-1950 гг. был фактически сорван. Международные встречи стали проводиться редко и слишком осмотрительно. Я и сейчас, по прошествии многих лет, не могу критически отнестись ни к своим действиям, ни к действиям других руководителей Комитета. Вероятно, нами было принято правильное решение. А конькобежцы оказали медвежью услугу всему советскому спорту». Как обычно - с больной головы на здоровую. При Романове (если не считать шахматы) состоялись первые в СССР чемпионаты Европы (май 1952 года) и мира (август 1952 года) по баскетболу и волейболу. Историкам спорта, полагаю, будет интересно узнать, как все это оформлялось. Оба раза просьбы на разрешение направлялись лично товарищу Сталину. Причем ходатайство, вопреки обыкновению, отсылал не Комитет физкультуры. В первом случае письмо подписал председатель Внешнеполитической комиссии ЦК ВКП(б) В.Григорьян. Побродив по кабинетам, письмо попало к Молотову. Вячеслав Михайлович оставил на нем автограф: «Тов. Григорьяну. Пусть тов. Романов внесет это предложение на рассмотрение Бюро Совмина СССР». Что и было незамедлительно исполнено. «В президиум Совета Министров Союза ССР. Секретно. Международная любительская федерация баскетбола (ФИБА), осуществляющая руководство баскетболом в международном масштабе, один раз в два года проводит европейское первенство по баскетболу для женщин. Второе первенство Европы, в котором приняли участие женские команды 12 стран, проводилось в мае 1950 года в Будапеште и закончилось убедительной победой баскетболисток Советского Союза. Поскольку советские баскетболистки завоевали звание чемпионок Европы, СССР, согласно установившейся традиции, получил преимущественное право на проведение женского первенства Европы в 1952 г. В последнем официальном бюллетене ФИБА № 7 от 21 сентября 1951 г. прямо указывается, что III Европейское первенство по баскетболу для женщин проводится в мае 1952 года в СССР. В связи с получением этого бюллетеня Комитет просил миссию СССР в Швейцарии выяснить у генерального секретаря ФИБА г-на Джонс правильность сообщения ФИБА.

28 сентября советская миссия получила официальное письмо генерального секретаря ФИБА г-на Джонс, адресованное Всесоюзной секции баскетбола. В письме говорится, что «фактом завоевания в Будапеште в 1950 г. звания чемпиона Европы по женскому баскетболу Ваша федерация получила привилегию организовать в 1952 году очередной женский чемпионат Европы». Г-н Джонс просил подтвердить в возможно короткий срок, согласна ли Всесоюзная секция баскетбола проводить первенство Европы в СССР, намеченное на май 1952 года... Комитет считает, что третье женское первенство Европы по баскетболу можно было бы организовать в Москве на стадионе «Динамо». Игры можно проводить на деревянной площадке на секторе перед Западной трибуной или, в случае ненастной погоды, в закрытом теннисном корте, который вмещает до 3000 зрителей. Количество иностранных гостей, включая членов команд, тренеров, судей и официальных представителей ФИБА, составит 300 - 350 человек. Срок пребывания в СССР - до 15 дней... Учитывая все вышеизложенное, Комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР считает

возможным и целесообразным провести 3-е первенство Европы по баскетболу для женщин в конце мая 1952 года в Москве. Комитет вносит этот вопрос на рассмотрение Президиума Совета Министров Союза ССР. И.о. председателя Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР. Н.Романов 26 ХII 51 г.» (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 498) Прочитавшие документ внимательно наверняка задались вопросами: а) отчего Секция баскетбола или Комитет физкультуры общались с ФИБА не напрямую, а посредством дипломатической миссии СССР в Швейцарии? б) неужто господин Джонс и вправду полагал, будто вопрос о проведении баскетбольного чемпионата Европы в Стране Советов решает баскетбольная секция? в) почему автор не склонял фамилию генсека ФИБА? Увы, удовлетворить любопытство читателей я не в состоянии. Аналогичную просьбу товарищу Сталину на разрешение волейбольного чемпионата мира в Москве вместе с Григорьяном и двумя ответственными товарищами подписал сам Михаил Суслов. Верховный попросил разобраться в этом вопросе ближайших соратников - Берия, Молотова, Кагановича и Булганина. Соратники не возражали. Получив «добро», Романов тут же принимается за решение сколь ответственной, столь и неподъемной задачи выбить деньги из минфиновских жмотов. Понимая, что в одиночку не справится, он 23 июня 1952 года обращается за помощью в Президиум Совета Министров. Документ (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 572) в связи с огромными его габаритами представляю в вольном изложении. Ссылаясь на разрешение ЦК ВКП(б) провести в Москве с 17 по 29 августа 1952 года чемпионаты мира по волейболу среди мужчин и женщин, Романов сообщает о прибытии в СССР сроком на 20 дней 625 иностранных спортсменов и напомнил, что согласно международным правилам страна-организатор несет расходы по питанию, размещению, обслуживанию, городскому транспорту, изготовлению медалей и т.д. и т.п. После чего просит Совет Министров предъявить главным казначеям страны счет: 1) на призы (переходящий приз - 7000 рублей и четыре художественных приза - 5000 рублей), памятные подарки на 625 человек по 200 рублей на каждого - всего 125 000 рублей, прием на 945 человек по 100 рублей на приглашенного 94 500 рублей, концерт по случаю приема - 5000 рублей. Итого - 236 500 рублей; 2) просить Минфин и Министерство государственной безопасности выделить 206,472 гр. золота и 863,400 гр. серебра на изготовление 24 золотых, столько же серебряных и бронзовых медалей (из расчета 8,603 гр. золота и 8,510 гр. серебра на одну золотую медаль и 27,465 гр. серебра на каждую серебряную медаль); 3) выдать дополнительно 27 граммов сусального золота для изготовления дипломов и удостоверений участникам; 4) выделить Комитету 8600 рублей в инвалюте на расходы, связанные с проездом официальных представителей и судей Международной федерации волейбола до Москвы и обратно на родину; 5) обязать Мосгорисполком и правление ВАО «Интурист» разместить в гостиницах Моссовета и «Интуриста» иностранных гостей; 6) обязать Министерство торговли продать Комитету по безналичному расчету промтоваров (шкатулки, парфюмерия, кожгалантерея и пр.) на 125 000 рублей для подарков иностранцам. Это еще не все. Некоторые иностранные делегации были не прочь задержаться на тричетыре дня для более подробного ознакомления со столицей. А индийцы (им, видите ли, русское лето показалось холодным) желали получить теплые костюмы и одеяла. Романов строчит письма в Президиум Совмина, а тот, уже изрядно потрепав государственный кошелек, обратился с протянутой рукой к лучшим людям страны - Маленкову, Берия и Булганину. Только с их согласия находившимся в предынфарктном состоянии чинушам из Минфина предъявили новый счет почти на 80 тысяч рублей: 66 тысяч потребовалось на удовлетворение любопытства иноземцев и еще 12 800 - на приобретение 32 комплектов шерстяных тренировочных костюмов для теплолюбивых гостей из Индии. Материальные убытки с лихвой компенсировали блестящие победы наших спортсменов в первых крупнейших соревнованиях на советской земле. Если вы считаете разговор о катаклизме в Хельсинки завершенным, то заблуждаетесь. Сегодня мы коснулись лишь разрушительных последствий проигрыша конькобежцев. О спасательных работах - в следующий понедельник.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

C

«СПАРТАК» ПРОТИВ СТАЛИНА

СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ! В разгар кампании за чистоту нравов в стране происходили неприглядные, с позиций господствующей морали, процессы, в эпицентре которых оказалась особа, приближенная к Императору.

«6 декабря 1948 г. Секретно Заместителю начальника главного политического управления Вооруженных Сил Союза ССР тов. Шатилову С.С. Направляется Вам на рассмотрение письмо председателя Центрального ордена Ленина общества «Спартак» т. Михальчук о неправильном поведении руководителей спортивной работы в Военно-Воздушных Силах. О результатах просьба сообщить Отделу пропаганды и агитации ЦК ВКП (б). Письмо подлежит возврату. Заместитель заведующего Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) Калашников». (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 265). «Секретарю ЦК ВЛКСМ тов. Михайлову Н.А. Не только ведомственные интересы, но и общие интересы советского спорта вынуждают нас обратиться к Вам с этим письмом и просить о вмешательстве и помощи. Хоккейная команда московского «Спартака» является (точнее говоря, была) одним из сильнейших коллективов Союза. В 1947 году команда заняла третье место в чемпионате СССР, в 1948 году - второе. Пять наших хоккеистов входили в состав сборной команды СССР (неточность сборной Москвы. - Прим. А.В.), успешно встречавшейся с чешской командой «ЛТЦ» - Прага. Сейчас наша команда оказалась перед перспективой полного развала. Только двое игроков из прошлогоднего основного состава (т.т. Сеглин и Б.Соколов) тренируются к сезону в составе команды «Спартак». Трое других капитан команды З.Зигмунд (правильно Зикмунд. - Прим. А.В.), И.Новиков и Н.Исаев самовольно выехали в г. Свердловск на учебно-тренировочный сбор команды ВВС... И Зигмунд, и Новиков не случайные люди в обществе. Оба они выросли в «Спартаке», много лет защищали честь «Спартака» на соревнованиях по теннису и хоккею. Обоим им были созданы все необходимые условия для дальнейшего роста. Тов. Новикову, между прочим, по его заявлению, была оказана необходимая помощь в предоставлении жилой площади. Поведение т.т. Зигмунда, Новикова и Исаева Центральный Совет общества «Спартак» рассматривает как порочащее звание мастера спорта СССР, нарушающее все этические нормы и не достойное советских граждан. Этот пример может оказать самое пагубное влияние на отдельных неустойчивых спортсменов, если безобразный поступок т.т. Зигмунда, Новикова и Исаева останется безнаказанным и им будет разрешено выступать за команду ВВС. Центральный Совет общества «Спартак» считает необходимым обратить Ваше внимание на своеобразные «методы» укрепления своей команды, употребляемые (и уже не в первый раз) спортивным руководством ВВС. Кстати, считаем необходимым довести до Вашего сведения и то, что руководством ВВС ведутся сейчас переговоры с нашими сильнейшими футболистами т.т. ДЕМЕНТЬЕВЫМ, КОНОВЫМ и САЛЬНИКОВЫМ о переходе их в команду Военно-Воздушных Сил. Неизвестно, насколько поднимется в результате применения таких методов класс игры команд ВВС, но совершенно бесспорно, что одну из лучших хоккейных команд советский спорт уже потерял. Центральный Совет общества «Спартак» обращается к Вам с просьбой вмешаться в это дело и не допустить развала команды «Спартак». Председатель Центрального Совета ордена Ленина общества «Спартак» (Г.Михальчук) 29 ноября 1948 г.» (РГАСПИ. Там же).

Василий СТАЛИН

АР из Киева

работать конкретные меры по улучшению идейно-политического воспитания спортсменов; 2) предложить Комитету физкультуры включить в учебные планы школ высшего спортивного мастерства общественно-политические дисциплины историю ВКП(б), исторический материализм, диалектический материализм и другие; 3) в крупнейших городах и столичных центрах организовать политзанятия среди ведущих спортсменов; 4) изучить биографии вождей мирового пролетариата - товарищей Ленина и Сталина...

7) дополнительно организовать идейно-политическую работу на длительных сборах спортсменов... Панацея от всех болезней и неудач предельно проста - идейно-политическое воспитание с упором на общественно-политические дисциплины. Изучение трудов классиков марксизма и их бесценных жизней способно, по утверждению лекарей, ослабить во время длительных тренировочных сборов огромную жизненную энергию молодых людей, отвлечь от амурных грез и деяний.

О том, что причины провала советских конькобежцев в столице Финляндии в феврале 1948 года были установлены правительственной комиссией, из предыдущих публикаций вам известно. Виновные были оперативно, по горячим следам, найдены и наказаны. С первой из двух животрепещущих национальных проблем - кто виноват?

- хлопот у нас обычно не возникает. Чего не скажешь о второй, вечно живой: что делать? В жалобе председателя ЦС «Спартак» «грабитель» назван обтекаемо: «спортивное руководство ВВС», хотя и автор письма, и адресаты (копию Михальчук послал зам. председателя Совмина Алексею Косыгину) знали, кто под сим разумелся. Обвиняемый (Василий Сталин, сын Иосифа, командующий Военно-воздушными силами Московского военного округа) скрываться за чужими спинами не стал и взял ответственность за теракт против орденоносного общества на себя.

У СИЛЬНОГО ВСЕГДА БЕССИЛЬНЫЙ ВИНОВАТ Василий Сталин не счел нужным объясняться с высшими комсомольским и партийным руководителями, а направил письма старшему по званию, главе физкультурного ведомства и непосредственно истцу.

«25 января 1949 г. Москва, 127, ул. Осипенко, 53. Зам. нач. Главного политического Управления Вооруженных Сил Союза ССР генерал-лейтенанту тов. Шатилову С.С. Направляю копию письма, посланного на имя председателя Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР тов. Аполлонову А.Н. Командующий ВВС МВО гвардии генерал-майор авиации (В. Сталин)».

«25 января 1949 г. Москва, Ленинградское шоссе, 55а. Председателю Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР тов. Аполлонову А.Н. Копия: председателю Центрального Совета ордена Ленина общества «Спартак» тов. Михальчук Г. Ознакомившись с письмом тов. Михальчук на имя зам. председателя Совета Министров Союза ССР тов. Косыгина и секретаря ЦК ВЛКСМ тов. Михайлова, считаю: 1. Обвинение в адрес ВВС МВО о развале хоккейной команды «Спартак», а также обвинение тов. Зигмунд, Новикову и Исаеву неправильным, а именно: тов. Зигмунд подал заявление в адрес Центрального Совета общества «Спартак» с приложенной справкой, на основании которой ему предоставлено право самому решать, за какое общество выступать (копии заявления и справки прилагаются); тов. Новиков, имея призывной возраст, подал заявление в Борисоглебское авиационное училище через военкомат, куда и был зачислен в сентябре месяце курсантом; тов. Исаев содержался в обществе «Спартак» в течение трех месяцев спортивного сезона по сути дела на нелегальном положении за счет артелей промкооперации (помесячно в каждой в виде общественной нагрузки). В остальное время влачил жалкое существование и, возмутившись таким к себе отношением, подал заявление в артель о расчете, на что артель радостно согласилась, и, рассчитавшись, пришел в коллектив ВВС. Таким образом, обвинение, выставленное тов. Михальчук т.т. Новикову, Исаеву и Зигмунд, фальсифицировано, обвинение же в адрес ВВС МВО вообще необосновано. ВВС МВО не переманивало игроков общества «Спартак», а не имеющие элементарных бытовых условий мастера спорта т.т. Зигмунд, Нови-

1954 год. На скамейке ЦДСА - Евгений БАБИЧ и Всеволод БОБРОВ. Четырьмя годами ранее счастливая случайность спасла их от гибели в авиакатастрофе, в которой разбились хоккеисты ВВС.

ков, Исаев сами обратились в ВВС МВО с просьбой принять их в свой коллектив и поддержать в материально-бытовом отношении (заявление т. Михальчук о том, что т. Новикову предоставлена жилплощадь, неверно, т. Новиков живет в общежитии института физкультуры).

2. Центральный Совет «Спартака» рассматривает поведение т.т. Зигмунд, Новикова, Исаева как порочащее звание мастеров. Уместно задать вопрос т. Михальчук: ушли бы такие прекрасные спортсмены, много лет защищающие честь «Спартака», если бы они были хотя бы элементарно обеспечены в материально-бытовом отношении? Мне кажется, не ушли бы, а следовательно, виноват в уходе из общества «Спартак» этих спортсменов т. Михальчук и Центральный Совет общества «Спартак». По поводу иронии о методах укрепления своей команды руководителями ВВС МВО следует заметить, что ни с т. Дементьевым, ни с т. Сальниковым никаких разговоров не ведется.

3. Спортивный коллектив ВВС МВО с каждым днем растет и крепнет. Министр Вооруженных Сил оказал спортивному коллективу большую помощь в материально-бытовом положении. Создано большое количество штатных команд (мото-вело, по хоккею, по футболу, конно-спортивному спорту и т.д.), бесспорно, этого нельзя скрыть от спортсменов любого спортивного общества, и они сами приходят и предлагают свои услуги. Отогнать их от себя, имея колоссальный некомплект спортсменов, руководство спортом ВВС МВО не может. Вы сами знаете - ни один человек в спортивный коллектив не пришел бы без согласования с Вами (это он Аполлонову. - Прим. А.В.). Мне совершенно непонятна линия тов. Михальчук, а именно: разве нельзя собраться у председателя Комитета по делам физкультуры и спорта и разрешить неясный вопрос, зачем запугивать спортсменов, желающих для улучшения своего спортивного уровня быть в более солидном спортивном коллективе, который предоставляет им соответствующие материально-бытовые условия. Для примера: два ведущих игрока футбольной команды, вратарь Кудрявцев и центр нападения Пономарев просили отпустить их. Первый - в г. Ленинград, второй - в команду «Торпедо». Кудрявцев, мотивируя свою просьбу, что Ленинград - его родина, где проживают мать и отец, а Пономарев тем, что желает выступать за коллектив «Торпедо» и учиться у своего брата Александра. Руководство ВВС МВО удовлетворило просьбу указанных товарищей вплоть до демобилизации, дабы дать им возможность выступать за любой спортивный коллектив. Мне кажется, что тов. Михальчук не с того конца начал, нужно не палкой загонять в свое спортивное общество спортсменов, а обеспечивать их так, чтобы они могли ежегодно повышать свой спортивный уровень и не думать о других спортивных обществах. Еще раз подчеркиваю, что, по моему мнению, прямым виновником ухода указанных спортсменов из общества «Спартак» является сам тов. Михальчук. Примечание: копии заявления и справки на двух листах. Командующий ВВС МВО гвардии генерал-майор авиации (В.Сталин)». (РГАСПИ. Там же). Письмо Сталина по духу и по содержанию перекликается с известной басней Крылова. Родись Иван Андреевич веком поз-

же, он наверняка откликнулся бы на изложенные здесь события. И тогда заключительные строки его бессмертного творения могли звучать примерно так: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Сказал и в ВВС ребяток уволок». Меня потряс не столько цинизм принца, обвинившего в случившемся обворованного им же нищего, сколько откровенная жестокость, с какой командующий столичной авиации разбомбил созданную его отцом систему нравственных ценностей. Рвачи и летуны вызывали глубокое презрение у общества. Публичные высказывания в их защиту были небезопасны. Василий Сталин позволял себе не только открыто высказываться, но и действовать. И все сходило ему с рук. Впрочем, нынешней молодежи природу моих волнений не понять. В их представлении Василий Сталин - деловой мужик. Заплатил больше - к нему и побежали. Нормально. Чему тут удивляться? Возможно, они и правы.

МНОГОТОЧЕЧНАЯ СЕЛЕКЦИЯ Прямое родство с первым человеком страны открывало широкие перспективы в комплектовании боеспособных спортивных «эскадрилий». Многогранной и весьма плодотворной деятельности командующего ВВС МВО на спортивном поприще коснемся в следующий раз. Сегодня, поскольку речь в письме Михальчука шла в основном о хоккее, коротко расскажу о методах формирования хоккейной команды ВВС. Метод нехитрый и весьма эффективный: призывать в свои ряды уже готовых, действующих мастеров. Еще в 47-м Александр Виноградов сменил род войск, перейдя из ЦДКА в ВВС. В 48-м и 49-м в «сталинские соколы» записались сотрудники внутренних войск Москвы (Борис Бочарников) и Риги (Харий Меллупс и Роберт Шульманис), в конце 49-го на службу в воздушные силы перешли выдающийся Всеволод Бобров (ЦДКА) и очень талантливый, перспективный Виктор Шувалов из челябинского «Дзержинца». Не брезговал генерал, как видите, и «артельщиками». К названным Михальчуком Ивану Новикову, Зденеку Зигмунду, Николаю Исаеву вскоре присоединился и Юрий Тарасов, брат всемирно известного Анатолия Тарасова. Самым именитым и ценным для «Спартака» был чех Зденек Зигмунд. В свободное от хоккея время он играл в теннис (может, наоборот), и небезуспешно. В 40-е годы неоднократно входил в первую теннисную «десятку» СССР (в год перехода в ВВС был вторым), а с 1944 по 1949 год в паре с Николаем Озеровым постоянно первенствовал в союзных чемпионатах. Все названные (за небольшим исключением) спортсмены, подавая заявления о переходе в ВВС, подписали себе смертный приговор. В начале января 1950 года хоккеисты ВВС, отправляясь на очередную турнирную игру, погибли в авиакатастрофе. Официального сообщения о постигшей команду трагедии не было: советская пропаганда делала вид, что стихийные бедствия и несчастные случаи при социализме исключены. Слух о гибели команды распространился со сверхзвуковой скоростью, обрастая из-за отсутствия официальной информации множеством домыслов. Отсюда и разногласия относительно даты и причин катастрофы, встречающиеся и по сей день в различных печатных изданиях. Первоначальная вер-

сия и день трагедии указаны в записке (под грифом «Секретно»), посланной 9 января 1950 года в секретариат ЦК ВКП (б) зам. зав. Отделом пропаганды и агитации К.Калашниковым (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 448). «Секретариат ЦК ВКП (б) тов. Маленкову Г.М., тов. Суслову М.А., тов. Пономаренко П.К., тов. Хрущеву Н.С. Сообщаю, что 7 января с.г. в 15 часов во время авиационной катастрофы у аэродрома г. Свердловска трагически погибла хоккейная команда ВВС, вылетевшая на очередное соревнование в г. Свердловск. По предварительным данным, причиной авиационной катастрофы являлась неправильность выпуска во время посадки воздушных тормозов (щитков на крыльях самолета). Для проведения расследования и выявления причины аварии в г. Свердловск 8 января с.г. вылетел зам. Главнокомандующего Военно-Воздушных Сил Советской Армии генерал-лейтенант Степичев В.В. Во время катастрофы погибло 19 человек (из них 6 человек экипажа, 11 хоккеистов, начальник команды и врач). Похороны погибших состоятся 9 января с.г. в г. Свердловске». В небесной канцелярии на много лет вперед расписан график передвижения земных обитателей из мира суетного в мир вечный. Судьба составляет индивидуальные графики и тщательно контролирует неукоснительное их соблюдение (Владимир Высоцкий, вероятно, был в курсе, утверждая, что «В гости к Богу не бывает опозданий»). По только ей известным причинам (принимаемым обывателями за случайность) на последний рейс команды не попали Александр Виноградов, Виктор Шувалов и Всеволод Бобров. Судьбе было угодно, чтобы за грубость, допущенную в предыдущем матче, Виноградова дисквалифицировали, а безотказный будильник Боброва именно в ту ночь не сработал, из-за чего выдающийся спортсмен опоздал на самолет, продлив тем самым себе жизнь без малого на три десятка лет. Позаботилась она и о том, чтобы и ныне здравствующего Шувалова не отпустило начальство, желая избавить от встречи с только что покинутыми им товарищами. Мог оказаться в том самолете и блистательный Евгений Бабич. Не успев оформить переход из ЦДКА в ВВС, он подарил себе 22 года жизни. После авиакатастрофы (кроме указанной четверки) ВВС пополнили вратарь ЦДКА Григорий Мкртчян, нападающие «Крылышек» Петр Котов и Юрий Пантюхов... Очень скоро серенькая, ничем не примечательная команда стала непобедимой: в сезоне 1950/51 и двух последующих хоккеисты ВВС сделали чемпионский хет-трик. В основном усилиями новой тройки нападения Шувалов - Бобров - Бабич. Левый край подносил «снаряды», а партнеры «бомбили» вражеские бастионы. В течение трех сезонов подряд Бобров с Шуваловым занимали две верхние строки в списке бомбардиров. В чемпионатах 1950/51 и 1951/52 они вдвоем забросили примерно 60 процентов от общего числа добытых командой шайб. Таковы итоги продуманной, отлично подготовленной и столь же блестяще исполненной многоточечной селекции.

НЕ ПУЩАТЬ? Иного мнения придерживались в высших партийных сферах. Тому свидетельство - письмо спаянного тандема идеологов Дмитрию Шепилову.

Олег НЕЕЛОВ

овладать с извечной проблемой в первой половине апреля 1948 года пытались на совещании у Михаила Суслова. Ничего путного из этого не вышло. Экспредседатель Комитета физкультуры Николай Романов ловко избежал в отчетном докладе ответа на основополагающий вопрос, зато значительно расширил круг виновных. Огромный урон престижу советского спорта, по его словам, нанесли помимо конькобежцев проигравшие осенью 1947-го два матча в Чехословакии футболисты ЦДКА и разбитые в пух и прах в марте 1948-го на международном турнире в Норвегии лыжники. После отчетного доклада высокое собрание как-то незаметно занялось обсуждением круга вопросов, не сходящих с повестки дня ежедневных собраний бабулек на бесчисленных московских лавочках. Тщательно перемыв косточки и, видимо, исчерпав имевшиеся в наличии запасы, собравшиеся поблагодарили хозяина за гостеприимство и разошлись по домам. Коллекцию рассказанных на апрельских посиделках историй существенно пополнил некий «аналитик» (за давностью лет раскрывать его фамилию не стану) в обширной докладной на имя Суслова. «Секретарю ЦК ВКП(б) тов.Суслову М.А. Сов.секретно О серьезных недостатках в идейно-политическом воспитании мастеров спорта, находящихся на государственных окладах. Совет Министров СССР в своем постановлении от 2 июля 1947 года № 2304-461 разрешил Комитету по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР ввести для мастеров спорта государственные оклады в размере от 1200 до 3000 рублей в месяц. Установление этих окладов преследовало цель создать наиболее благоприятные условия ведущим мастерам спорта для повышения их спортивного мастерства. В настоящее время государственные оклады получают 602 ведущих мастера спорта, из них 108 имеют высшее образование, 218 - незаконченное высшее, 139 окончили средние учебные заведения и 137 спортсменов имеют начальное и незаконченное среднее образование. Среди ведущих мастеров спорта членов и кандидатов в члены ВКП(б) только 120 человек...» Анализируя статистические выкладки, автор письма приходит к выводу, что все беды советского спорта происходят от развращающего влияния денег на живущую за государственный счет несознательную часть спортсменов (не успевших завести дипломы и партбилеты?) и неудовлетворительной постановки идейно-политического воспитания. Теоретические выкладки обильно разбавлены живописными картинками из жизни ведущих спортсменов. В числе политически неблагонадежных оказались сильнейший советский боксер Николай Королев (подробно о нем мы писали в «СЭ» от 16 июля), а также чемпион и рекордсмен мира - штангист Григорий Новак. Выезжая на соревнования, Новак постоянно встречался с живущими за кордоном родственниками и высказывал недовольство жизнью в СССР. Возвращаясь из загранпоездки, он восхвалял условия жизни зарубежных спортсменов, которые «по его мнению, имеют собственные автомашины, дома и материально обеспечены лучше, чем советские спортсмены». Обвинение серьезное, на языке ушедшей эпохи означавшее «преклонение перед Западом». Не исключаю, что с подачи автора компромата и началась широкомасштабная травля выдающегося спортсмена, подарившего стране первую золотую медаль мирового первенства. В центральных газетах появились фельетоны, где заслуженного мастера спорта изобличали в разгульном образе жизни, пьянстве, рукоприкладстве и прочих грехах. Значительное место в письме посвящено бытовым сценкам, которые могли сегодня украсить страницы ведущих бульварных изданий: тренер К. сожительствовал с женой своего ученика, а тренер М. с ученицей, рекордсменкой страны Л. Жена М., узнав об этом, повесилась. Чемпионка СССР П. ночевала в номере такого-то... Досталось и шахматистам. Котову, Лилиенталю и Бронштейну, участникам проходившего в Венгрии шахматного матча Москва - Будапешт, хозяева преподнесли ценные подарки за выступления в сеансах одновременной игры. Все трое имели неосторожность принять их. На прощание гостям с согласия руководителя делегации Васильева презентовали кожаные пальто. Алаторцеву этого показалось мало, и он «занялся скупкой вещей для личного пользования». В данном случае не вижу смысла засекречивать фамилии уважаемых людей, чья вина заключалась только в том, что они не посмели обидеть гостеприимных хозяев, а один из них на свои деньги купил «вещи для личного пользования». Итак, проигрыш конькобежцев, футболистов и лыжников результат аморального, аполитичного поведения высокооплачиваемых спортсменов. Во врачебной практике главное - поставить точный диагноз. Назначить курс лечения куда проще. Что и было сделано. Больному прописали длительное лечение с применением множества процедур. Основные представляю на ваш суд в кратком изложении: 1) обязать Комитет физкультуры, ЦК ВЛКСМ, ВЦСПС раз-

«Заведующему Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) тов. Шепилову Д.Т. В связи с жалобой председателя Центрального Совета добровольного физкультурного общества «Спартак» т. Михальчука считаем необходимым доложить Вам следующее. За последнее время руководство ВВС, желая укрепить спортивный коллектив, стало на путь массовой вербовки спортсменов из добровольных спортивных обществ. Кроме хоккеистов Новикова, Исаева, Зигмунда, уже переведенных в команду ВВС из общества «Спартак», ведутся также переговоры с футболистами команды «Спартак» т.т. Коновым, Дементьевым и Сальниковым, вратарем команды «Торпедо» т. Акимовым, футболистом команды «Динамо» т. Трофимовым о переходе в команду ВВС. Футболист команды «Зенит» гор. Ленинграда т. Марютин без ведома ленинградских организаций и Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР был принят в команду ВВС и только после вмешательства Ленинградского обкома ВКП (б) был возвращен обратно в Ленинград. Кроме футболистов, в ВВС перешли мотоциклисты т.т. Овчинкин, Кунин и Есаров. Причем т. Овчинкин являлся учащимся техникума физкультуры Московского управления трудовых резервов, перейдя в ВВС, бросил учебу в техникуме. Баскетболисты спортивного общества «Строитель» перешли в ВВС всей командой вместе с тренером т. Цейтлиным. Ведутся также переговоры с велосипедистами т.т. Тарачковым, Шелешневым (оба - «Динамо»), Батаен, Логуновым («Спартак» - Москва) и Ростовцевым и Дьяконовой («Спартак» - Тула) о зачислении их в спортивный коллектив ВВС. Из приведенных примеров видно, что переходы спортсменов из одного общества в другое приобрели массовый характер. Факты массового перехода спортсменов, значительная часть которых проявляет тенденции буржуазного профессионализма, основаны на извлечении материальных выгод из занятий спортом. Приказом Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР № 225 от 10 марта 1948 г. «О мерах улучшения работы с командами мастеров по футболу» в п. 12 установлен срок перехода игроков из одной команды в другую ежегодно с 1 по 15 ноября, т.е. после окончания спортивного сезона. Это положение должно быть распространено и на спортсменов других видов спорта. Отсутствие порядка в оформлении перехода спортсменов дезорганизует работу физкультурных организаций и ставит их в тяжелые условия, как это было со «Спартаком» после ухода 3-х хоккеистов перед началом соревнований на первенство СССР. Комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР не навел соответствующего порядка в этом деле и мирится с таким положением, когда спортсмены ставят в известность о переходе в другую организацию спортивное общество и Комитет, уже будучи зачисленными в новый спортивный коллектив. Все это приводит к тому, что некоторая часть спортсменов ставит руководителям спортивных обществ повышенные требования в материальном обеспечении их, где проявляются рваческие тенденции. В связи с массовыми случаями переходов спортсменов из одного общества в другое считаем необходимым указать Комитету по делам физической культуры и спорта при Совете Министров на отсутствие порядка в этом деле и предложить: а) установить единый порядок рассмотрения заявлений и оформления переходов спортсменов из одного общества в другие; б) запретить массовые необоснованные переходы спортсменов; в) запретить организациям зачислять в коллективы спортсменов без разрешения Комитета; г) поручить Всесоюзным секциям по видам спорта рассмотрение заявлений о переходе спортсменов в другое общество.

4 февраля 1949 г. А. Сушков В. Клочко». Письмо работников идеологического сектора производит двойственное впечатление. С одной стороны, при проверке изложенных Михальчуком фактов они проявили принципиальность и гражданское мужество: отчитываясь перед ближайшим окружением Сталина, Сушков и Клочко не только подтвердили перечень злодеяний венценосного отпрыска, но и значительно его пополнили. С другой - удивляет наивность предлагаемых для предотвращения зла средств. Идеологи не могли не знать, что рекомендуемые ими законы Комитет физкультуры уже произвел на свет. Известно им было также, что одного телефонного звонка (об этом чуть позже) или легкого движения мизинца левой ноги наделенных большой властью болельщиков вполне хватало, чтобы разом уничтожить все законы, приказы, инструкции, рекомендации, созданные спортивными секциями вкупе с физкультурным комитетом.

«С ТЕЛЕФОННЫМ ЗВОНКОМ МЫ БОРОТЬСЯ НЕ МОЖЕМ» Сушков и Клочко вскользь коснулись Приказа № 225, в связи с чем мне придется коротко изложить главную идею его возникновения. В приказе звучала все та же песня - руководителям футбольных команд мастеров предстояло поднять на качественно новый уровень политико-воспитательную работу. Вновь возросла роль политруков, призванных неустанно способствовать росту политического сознания своих подопечных, постоянно разъяснять линию партии, держать в курсе важнейших политических событий, рассказывать о происках реакционных сил Запада, освежить в памяти футболистов «Краткий курс истории ВКП (б)», биографии товарищей Ленина и Сталина... Футбольным тренерам организовали месячные сборы для слушания лекций на социально-политические темы. После завершения весенних сборов их обязали самостоятельно работать по единому политико-воспитательному плану, утвержденному Всесоюзным комитетом, и периодически отчитываться о проделанной работе. Отчитывались они не только перед легионом проверяющих, а при посредстве СМИ и перед народом. Характерный для того времени образчик: «...по вечерам мы слушаем беседы и лекции. Спортсмены изучают биографию товарища Сталина. Провели коллективное чтение справки Совинформбюро «Фальсификаторы истории». Угодить начальству было нелегко. Выступая на пленуме Секции футбола в декабре 1948 года, зам. председателя Комитета физкультуры Андрианов не без раздражения говорил: «...ряд тренеров Приказ № 225 воспринял, как обузу. Якушин сказал: «Политическая работа нужна, но чтобы она не мешала футболу». Вот взгляд нашего ведущего тренера. Почему он так заявляет? Потому что его личная подготовка желает быть лучшей... Футболисты его группы начинают обгонять своего тренера, а раз он будет в хвосте, то руководить он уже не сможет». (ГАРФ. Фонд Р.7576, опись 13, дело 115). Это была прямая угроза. Вот в таком уничижающе-угрожающем тоне говорили с лучшими советскими тренерами. Угрозы были не бесплодными. Задолго до завершения чемпионата-48 только в сильнейшей группе сместили наставников шести команд из четырнадцати. Изгоняли вопреки принятому в 1947-м закону, в котором содержались и такие строки: «Тренеров ввели в «номенклатуру Всесоюзного комитета, чтобы ни одна организация не имела права уволить или перевести тренера без согласования с Всесоюзным комитетом». О бесправии тренеров говорил на совещании у Суслова начальник Отдела футбола при Всесоюзном комитете физкультуры Виктор Дубинин. Небольшой фрагмент стенограммы совещания: «ДУБИНИН: В чем основной недостаток работы с командами мастеров? Основной недостаток в том, что футболисты-профессионалы не могут быть у нас наказаны по советским законам за свои проступки. Футболист может не явиться на занятие, в то время как это его работа. Руководитель команды ничего ему за это не сделает, он ничего не может сделать, поэтому футболисты пользуются этой безнаказанностью... СУСЛОВ: Зачем под уголовный кодекс подводить? Надо о воспитательной работе говорить... ДУБИНИН: До сих пор настоящего воздействия на них нет... ВОРОШИЛОВ: Правильно он говорит, это больной вопрос. ДУБИНИН: Скажем, неявка на работу - это прогул, за который обычный трудящийся идет под суд. Какое положение с этим делом у нас в командах мастеров? Обычно тренеры стараются избегать обострения отношений с игроками. Почему? Потому что если он сделает выговор тому или иному игроку, тот идет к вышестоящему начальству, жалуется, и обычно вышестоящее лицо, болеющее за команду, говорит тренеру - нужно кончить по мировой...» До этой сценки Дубинин рассказывал о неоднократно входившем в конфликт с законом К., которому все сходило с рук (дважды его изгоняли и тут же прощали). Он жаловался Суслову: «Мнение отдела футбола не спрашивалось, он был лишен возможности вмешаться в это дело так называемым звонком по телефону, против которого мы не можем бороться». Суслов возмутился, после чего между уже отставленным Николаем Романовым и Михаилом Сусловым произошла короткая словесная схватка: «РОМАНОВ: Я лично вас спрашивал, допускать К. или вышибать? СУСЛОВ: Чего же спрашивать, нужно принципиальную линию проводить». Этот динамичный диалог сомнений не оставляет: Михаил Андреевич лично (возможно, зная, кому это нужно) способствовал реабилитации виновного. Виктор Дубинин фразой о телефонном звонке соорудил нам мостик, по которому мы в течение недели пройдем от нынешней темы к последующей.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

ЧТО ТАКОЕ ВВС? ВЗЯЛИ ВЕСЬ «СПАРТАК» Груды писем, адресованные Сталину, Маленкову, Ворошилову, автоматически направлялись в Отдел пропаганды и агитации. После фильтрации и переработки письма в сжатой, доступной форме излагались Георгию Маленкову или Михаилу Суслову. «Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Маленкову Г.М. В течение футбольного сезона 1949 года в ЦК ВКП(б) на имя товарища Сталина, в редакции центральных газет и в Комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР поступило много писем и заявлений о недостойном поведении отдельных игроков ведущих футбольных команд, плохом судействе футбольных матчей и непринятии своевременных мер к наведению порядка в проведении футбольных соревнований Комитетом по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР. В поступивших за последнее время письмах на имя товарища И.В.Сталина от т.т. Дубровицкого, Хаханова и в аппарат ЦК ВКП(б) от т.т. Анисимова, Винского, Антонова и Голуб обвиняется председатель Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР т. Аполлонов в покровительстве футбольной команде «Динамо», что создает нездоровые отношения между футбольными командами и добровольными обществами... Как показала проверка, многие из поступивших писем носят тенденциозный характер. В них нередко выступают «болельщики» команд ЦДКА, «Спартака» и других, которые в этом сезоне не сумели завоевать первого места по футболу. В данных письмах принижаются спортивные качества дружного, волевого футбольного коллектива команды московского «Динамо», широко известного как в СССР, так и за границей, сумевшего в этом году в трудной спортивной борьбе завоевать звание чемпиона страны по футболу. Однако настроения зрителей на стадионе во время матчей с участием команды «Динамо» и многочисленные письма с жалобами на грубость игроков этой команды свидетельствуют о том, что среди части советской спортивной общественности и любителей футбола команда «Динамо» авторитетом и любовью не пользуется. Это в известной степени объясняется неправильным отношением к проступкам футболистов команды «Динамо» со стороны т. Аполлонова и переманиванием в данную команду сильных игроков из других команд... Тов. Аполлонов нередко единолично решает многие вопросы, связанные с розыгрышем первенства СССР и Кубка СССР по футболу, часто игнорирует общественное мнение, не скрывая своих симпатий к команде «Динамо». Так, например, 30 октября с.г. на полуфинальной игре между командами «Спартак» и «Динамо» центр нападения «Динамо» т. С. (Здесь и далее сокращения мои. - Прим. А.В.) умышленно ударил в лицо игрока команды «Спартак» т. Сеглина. В тот же день дисциплинарная комиссия Комитета физкультуры и судейская коллегия по футболу, рассмотрев этот факт, постановили т. С. к последующим играм не допускать. На следующий день на заседании заместителей председателя Комитета т.т. Романов, Вересков и Вершинский высказались за утверждение этого решения. Выслушав замечания своих заместителей, т. Аполлонов демонстративно дал распоряжение игрока С. к игре допустить, заявив при этом: «А вы можете на меня жаловаться». Считаем, что эти факты, указанные в письмах, поступивших в ЦК о покровительственном отношении к команде «Динамо» со стороны т. Аполлонова, соответствуют действительности, а необъективный подход т. Аполлонова к оценке неправильного поведения футболистов «Динамо» ведет к дискредитации этой команды. Соответствует действительности и тот факт, что судьи по футболу т.т. Л. и Д. во время матчей с участием команд ЦДКА и особенно «Динамо» часто бывают необъективными. Получая в Комитете по делам физкультуры заработную плату как государственные судьи по футболу и зная преклонение т. Аполлонова перед командой «Динамо», т.т. Д. и Л. часто допускают снисхождение к игрокам этой команды. Во время беседы в Отделе пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) т.т. Л. и Савин (начальник Отдела футбола) заявили, что определенная моральная зависимость судей от Комитета могла привести к необъективным решениям... Считали бы целесообразным указать т. Аполлонову на необъективный подход к решению вопроса о наказании футболиста т. С. и на игнорирование мнения общественности по этому вопросу. Обязать т. Аполлонова пересмотреть свое решение по т. С., допустившему хулиганский поступок на спортивном соревновании. Судью т. Д., дискредитировавшего себя в глазах широкой общественности и любителей футбола, лишить права судить ответственные матчи в г.Москве в течение года.

Обязать т. Аполлонова обсудить на заседании Комитета по делам физической культуры и спорта итоги футбольного сезона 1949 г. Приказ об итогах футбольного сезона обсудить во всех добровольных спортивных обществах и футбольных командах. Зам. зав. Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) (К.Калашников) Зав. сектором Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) (А.Сушков) 19 ноября 1949 г.» (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 265). Распоряжение дисквалифицировать на две игры футболиста уже после завершения сезона могло быть исполнено разве что в начале следующего. Ничего подобного. С. выступил в матче открытия чемпионата-50 и забил два гола. Продолжал судить и Д., в том числе в столице. Огромная корреспонденция скопилась и в секретариате Климента Ворошилова. Группа работников Московского чугунолитейного завода имени Войкова, обеспокоенная ослаблением «Спартака», взывала о помощи. Лауреат Сталинской премии, кандидат технических наук Николай Малевич посвятил письмо переходу Сальникова в «Динамо». «Мне кажется, дорогой Климент Ефремович, что на примере Сальникова следовало бы показать всем нашим спортсменам-«летунам» неправильность их поведения и категорически запретить переход из одного общества в другое без согласия общества», - предлагал ученый. Б.Смирнов по поручению группы спортсменов советовал маршалу «вправить мозги зазнавшемуся вельможе Аполлонову» и не сомневался в благополучном разрешении волнующих общественность проблем: «Народ верит Вам, и мы верим Вашей мудрости, твердости и справедливости». «Мудрый, твердый и справедливый», завершив многотрудную работу в День Победы 9 мая, тут же, не мешкая, отправил записку старшему (по должности) товарищу Маленкову с просьбой «рассмотреть полученные мною письма в ЦК ВКП(б)». Маленков, по обыкновению, переадресовал их в Отдел пропаганды и агитации вместе с ворошиловским посланием. Калашников с Сушковым на изучение содержащихся в нем фактов затратили три месяца и только 5 августа сообщили шефу, что секретарь Московского городского комитета партии тов. Румянцев в конце мая пригласил в МГК Василия Сталина, руководителей спортивных обществ и Николая Романова для решения затронутых в письмах трудящихся вопросов. Были проведены также совещания с тренерами и политруками команд. «Вопросы решаются в оперативном порядке, - успокоили идеологи Маленкова, - и считаем целесообразным вопрос на секретариате ЦК ВКП(б) не ставить».

ВЗЯЛИ ВЕСЬ «СПАРТАК» Так болельщики «Спартака» расшифровали ВВС после того, как Василий Сталин увел сильнейших спартаковских хоккеистов. Чаще команду летчиков называли «Ватага Васи Сталина». С третьим вариантом ознакомлю вас ниже. В конце 40-х фундаментальное спартаковское строение по кирпичикам стали растаскивать летчики. Вскоре к ним присоединились и динамовцы, что вызвало в красно-белом стане чрезмерное волнение. Руководители всех уровней забросали Кремль челобитными.

7 марта 1950 года начальник Управления промысловой кооперации Чуянов пожаловался Маленкову на деятелей ВВС и «Динамо», переманивших четырех велосипедистов, конькобежца Ю.Головченко, чемпиона СССР по лыжному спорту М.Протасова, гимнаста А.Ибадулаева, игрока сборной СССР по баскетболу М.Максимову и «много одаренной молодежи». Чуянов слезно молил Маленкова вернуть заблудших детей в отчий дом. Через неделю строчит аналогичную жалобу Е.Роговской зам. председателя российского совета общества «Спартак». Пишет он в высшую инстанцию, выше некуда - товарищу Сталину. Последняя строка петиции («Существующее положение затрудняет политико-воспитательную работу в спортивных организациях, прививает чуждые советским физкультурникам нравы, разлагающе действует на молодых спортсменов и вызывает возмущение многочисленных любителей спорта, о чем, дорогой товарищ Сталин, считаем необходимым поставить Вас в известность»), по мнению автора, должна была впечатлить справедливейшего из справедливейших. Он во всем разберется, восстановит законность, а вместе с нею и изрядно общипанный «Спартак». Восстановил бы, попади только эти строки на глаза правителю. Но он, как и товарищ Маленков, читать письма сограждан не любил. За них отдувались уже ставшие нам родными Калашников с Сушковым.

«Многоточечная селекция» рубежа 40 − 50−х, о которой мы вспомнили неделю назад, заслуживает продолжения разговора. Надо сказать, что чрезмерное усиление в тот период спортивных коллективов ВВС и (в меньшей степени) «Динамо» будоражило советскую общественность, порождая множество жалобных писем. Взывали к справедливости не только пострадавшие, но и сочувствующие им.

Из архива «СЭ»

ВОЗМУЩЕННЫЕ ТРУДЯЩИЕСЯ

Сергей САЛЬНИКОВ (вверху) и Олег ТИМАКОВ (на фото справа в подмосковной электричке, в центре, с Алексеем ПАРАМОНОВЫМ и Юрием СЕДОВЫМ) оба на время покидали «Спартак». Но по разным мотивам и с разными последствиями. «Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Маленкову Г.М. Начальник Главного управления по делам промысловой и потребительской кооперации при Совете Министров СССР тов. Чуянов в письме на Ваше имя просит обязать т. Аполлонова: а) возвратить в спортивное общество «Спартак» группу ведущих мастеров спорта, переведенных в 1948 - 1950 гг. в другие спортивные общества; б) в дальнейшем прекратить практику необоснованных переводов из одного спортивного общества в другие; в) отменить постановление Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта от 3 марта 1950 года в отношении перевода в футбольную команду «Динамо» одного из ведущих футболистов команды «Спартак» т. Сальникова, а также рассмотреть вопрос об укреплении московской футбольной команды физкультурного общества «Спартак» к предстоящим играм в сезоне 1950 года. Кроме того, по этим же вопросам в марте с.г. в ЦК ВКП(б) поступило заявление от заместителя председателя Российского республиканского общества «Спартак» т. Роговского. На Ваше имя поступило письмо от председателя Московского спортивного общества «Пищевик» т. Синилкиной, которая обвиняет руководство Центрального Совета ДСО «Динамо» в переманивании спортсменок ДСО «Пищевик» Варфоломеевой, Галушкиной и Красинской в общество «Динамо» под видом зачисления их на работу в органы МГБ. Проверкой поступивших в ЦК ВКП(б) писем установлено, что большинство указанных в письмах спортсменов перешли в 1948 - 1949 гг. во вновь созданные штатные спортивные команды Военно-Воздушных Сил Московского Военного Округа. Командующий ВВС МВО тов. Сталин В.И. сообщил в Отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), что по вопросу укомплектования спортивных команд он обращался за помощью к Вам и тов. Ворошилову К.Е., после чего тов. Аполлонов помогал укомплектовывать спортивные команды ВВС Московского Военного Округа. В настоящее время все штатные спортивные команды ВВС МВО укомплектованы и т. Сталиным даны указания больше ведущих мастеров спорта в команды Военно-Воздушных Сил не брать, за исключением хоккеистов, т.к. хоккейная команда во время воздушной катастрофы в январе с.г. погибла... С просьбой о переводе ряда хоккеистов в команду ВВС МВО В.И.Сталин будет обращаться за помощью к т. Аполлонову... В отношении перехода футболиста Сальникова в «Динамо» сообщаем Вам, что он в течение последних двух лет неоднократно обращался с просьбой о переводе его в московскую команду «Динамо». При рассмотрении заявления т. Сальникова на заседании Комитета по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР в январе с.г. его просьба была отклонена. После этого т. Сальников обратился к тов. Берия Л.П. и тов. Пономаренко П.К. с просьбой оказать ему содействие в переходе в московскую футбольную команду «Динамо». На заседании Комитета 3 марта 1950 г. вопрос о переходе т. Сальникова был пересмотрен, и просьба его была удовлетворена. Считаем, что возвращать в физкультурное общество «Спартак» и «Пищевик» мастеров спорта, перешедших в другие общества в 1948-1950 гг., в том числе и Сальникова, не имея на то их личного согласия, нецелесообразно. Предложение тов. Чуянова о необходимости наведения порядка в переходах спортсменов из одного добровольного спортивного общества в другие поддерживаем. Было бы целесооб-

разно поручить т. Аполлонову ускорить подготовку и утверждение на заседании Комитета Положения о порядке переходов ведущих спортсменов из одних спортивных обществ в другие и строго контролировать его выполнение. Считаем также необходимым предложить т. Аполлонову оказать помощь в укреплении московской команды «Спартак», т.к. она за последнее время действительно стала слабее. Просим Вашего разрешения сообщить об этом т.т. Аполлонову и Чуянову.

29-III-50 г. (К.Калашников) (А.Сучков)» (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 448).

12 апреля разрешение было получено. Наибольшую активность и оперативность в среде спартаковских начальников проявил наш общий знакомый по предыдущей публикации председатель ЦС общества «Спартак» Г. Михальчук. В письмах секретарю ЦК ВЛКСМ Михайлову и зам. пред. Совмина Косыгину в декабре 48-го он тщетно пытался предотвратить разграбление хоккейной команды. 2 декабря 1949 года, надеясь остановить распад футбольного «Спартака», Михальчук берет выше и обращается непосредственно к Георгию Маленкову. Хоккеистов разворовывали ВВС, за футболистов взялось «Динамо». Хронология событий в изложении Михальчука такова. В начале 1949 года, предоставив отдельную квартиру из нескольких комнат и высокую зарплату, динамовцы переманили Ивана Конова. Через несколько дней на новоселье к Конову пригласили 19-летнего защитника Юрия Седова и там охмуряли молодого парня, предлагая квартиру и прочие блага.

26 ноября работник московского совета «Динамо» Морарь добивался перехода в динамовскую команду Никиты Симоняна.

29 ноября Сергей Сальников в беседе с председателем московского городского совета «Спартак» Кузиным и тренером Дангуловым признался, что его неоднократно посещали на дому представители «Динамо» и уговаривали перейти к ним, обещая квартиру и высокую зарплату. Сальников, в отличие от Седова и Симоняна, согласился и через день подал заявление (оно прилагалось к письму) об уходе из «Спартака»: «Председателю МГС «Спартак» тов. Кузину В.А. от мастера спорта по футболу Сальникова С.С. Заявление Прошу Вас отпустить меня из команды мастеров по футболу МГС о-ва «Спартак» ввиду перехода моего на другую работу.

1 декабря 1949 г. С.Сальников» (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 265). Самое время коротко изложить

ДЕЛО Сергея САЛЬНИКОВА Судя по опубликованным здесь документам, Сальников при переходе в «Динамо» проявил добрую волю. Руководствовался ли он велением сердца или меркантильными соображениями, значения не имеет. Футболист решил перейти в другой клуб и, несмотря на чинимые препятствия, с третьей попытки при содействии сильных мира того цели достиг. По утверждению Никиты Симоняна («Футбол» № 39, 1995 г.), инициатива действительно исходила от Сальникова,

но решение принималось под давлением обстоятельств: «Мы играли вместе с ним год, а в 50м он перешел в «Динамо». Из «Спартака» редко уходили в другие клубы, и поступок Сальникова вызвал бурю негодования у игроков, поклонников команды. Но Сергей объяснил свое решение вескими причинами: неожиданно без всяких оснований был арестован отчим. И Сальников надеялся, что, став динамовцем, сможет тем самым както облегчить его участь». Та же версия со ссылкой на первоисточник изложена в материале Анатолия Кругловского «Пароль: «Спартак»!» («Къ спорту». Май 1995 г.) : «Как-то раз на малом динамовском стадионе играли дублеры. Сережа (Сальников. - Прим. А.В.) сидел в служебной ложе. Неожиданно в середине второго тайма прозвучал пронзительный голос: «Сальников - предатель!» Трибуны зашумели, раздался дружный свист. Сергей поднялся и быстро направился к выходу. На следующий день меня разбудил телефонный звонок: - Толя, надо поговорить! Для меня этот разговор очень важен, и надеюсь, что ты поймешь сложившуюся ситуацию.

- Подъезжай...

- Прошу тебя только об одном: пока постарайся не рассказывать об услышанном. Надеюсь, придет время, и все узнают о причине моего перехода. Дело в том, что мой отчим сослан в края «не столь отдаленные». На днях оттуда приехал человек, который находился вместе с ним и теперь досрочно освобожден. Приезжий рассказал, в каких условиях живут заключенные, и предупредил, что, если отчима оттуда не вызволить, он погибнет. Сергей помолчал, наклонив голову, и продолжал: - Я встретился с Иваном Коновым, тот с кем-то обговорил эту ситуацию и привел меня к одному генералу. Беседа была недолгой. Генерал сначала взял с меня слово перейти в московское «Динамо», а потом по телефону сказал, нет, скорее приказал, чем попросил, своему собеседнику обеспечить отчиму сносные условия под Москвой...» Отыграв в «Динамо» пять лет, Сальников снова попросился в «Спартак». И на сей раз без осложнений не обошлось. Вокруг того перехода, хотя тренер динамовцев Якушин не препятствовал, началась какаято закулисная возня. На предсезонных сборах Сальников тренировался со «Спартаком», но в контрольных матчах не участвовал. Только 10 апреля - в день открытия чемпионата - обеспокоенным болельщикам сообщили следующее: «ВО ВСЕСОЮЗНОМ КОМИТЕТЕ Вопреки установленному Комитетом по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР порядку перехода футболистов из одной команды в другую, согласно которому заявление о переходе может быть подано после окончания футбольного сезона, игрок футбольной команды «Динамо» (Москва) С.Сальников заявил о своем желании перейти в другую команду лишь перед самым началом игр на первенство страны. Тем самым Сальников поставил команду московского «Динамо» в затруднительное положение. К тому же он грубо нарушил дисциплину, отказавшись до решения вопроса тренироваться с московскими динамовцами. Сальников и прежде проявлял недисциплинированность, нетоварищеское отношение к коллективу. Комитет принял решение за недисциплинированное поведение и нетоварищеское отношение к коллективу лишить т. Сальникова С.С. звания заслуженного мастера спорта».

В многословном туманном обращении не сказано о главном: а) в какую команду подал заявление Сальников? и б) разрешили ли ему переход? Как оказалось, разрешили. Комитет (его полноправным хозяином вновь стал Николай Романов) сам себя высек. Оказавшись бессильным (перед звонком с поднебесья?) предотвратить переход футболиста, нарушившего существующий закон, физкультурное руководство не нашло ничего лучшего, как наказать его за проявленные прежде «недисциплинированность, нетоварищеское отношение к коллективу».

НАЛЕТ В.СТАЛИНА НА АВТОЗАВОД ИМЕНИ И.СТАЛИНА Столичная авиация прошлась и по рабочим объектам. После первой же предпринятой Василием Сталиным бомбардировки автозавода, носящего имя его родителя, прозвучал сигнал тревоги. 20 июля 1949 года с просьбой о помощи к Георгию Максимильяновичу Маленкову обратились капитан (Александр Пономарев) и парторг (Владимир Мошкаркин) торпедовской команды. Сокрушаясь по поводу нанесенных московской авиацией разрушений (в ВВС перешли вратарь Анатолий Акимов и нападающий Василий Жарков), торпедовцы предложили оригинальный план восстановительных работ: «После того, как в нашей команде образовался пробел в связи с «уходом» игроков в ВВС, ВЦСПС постановил усилить нашу команду за счет других профсоюзных обществ. В частности, по этому постановлению к нам должны были перейти такие мастера спорта, как Оботов, Симонян и Гулевский. ...постановления ВЦСПС и Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта остались невыполненными. Мы, как члены ВКП(б), считаем это неправильным... Мы с этим вопросом обращались в партийную организацию, дирекцию завода, во Всесоюзный комитет и нигде не могли получить ясного ответа на наш вопрос... Просим Вас, Георгий Максимильянович, помогите нам в затронутых вопросах и навести порядок в этом деле. Капитан команды «Торпедо», заслуженный мастер спорта (А.Пономарев) Группарторг команды, заслуженный мастер спорта (В.Мошкаркин) 20/VII-1949 г.» (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 265). Рабочие автозавода, призывая Маленкова навести порядок, явно руководствовались классовым понятием о справедливости: заделывать возникшие в результате бомбардировки бреши они пытались за счет разрушения соседних объектов - куйбышевских «Крылышек» и многострадального «Спартака». Как оказалось, и «Торпедо» не бедствовало (об этом и на совещании у Суслова говорили). Тягаться по уровню жизни с ВВС и «Динамо» ему было не под силу, но на нескольких спартаковцев денег хватало. Так, в 48-м, еще до потери двух ведущих футболистов, торпедовцы приглашали к себе Никиту Симоняна и Олега Тимакова. Симонян отказался по собственной воле, Тимаков - с «дружеской» помощью Комитета физкультуры.

ДЕЛО Олега ТИМАКОВА Полузащитник «Спартака», герой двух победных кубковых финалов, с начала осени 47-го на поле не выходил. Его загадочное исчезновение породило

множество различных домыслов и слухов. Всезнающие любители уверяли, что он перешел в «Торпедо». Начался новый сезон. Ни в «Торпедо», ни в «Спартаке» Тимаков так и не объявился. Более полугода никакой официальной информации о судьбе одного из лучших советских полузащитников не появлялось. Болельщики не ошиблись. Версия о переходе Тимакова в «Торпедо» оказалась верной. Об этом на заседании у секретаря ЦК ВКП(б) Михаила Суслова в апреле 48-го докладывал Виктор Дубинин: «Тимаков нарушил устав Всесоюзного комитета, отказался играть в команде, которая затратила на него большие деньги, вырастила его, обеспечила квартирой, дала машину «Москвич», а он заявил, что играть не будет, так как кто-то оскорбил его жену, поэтому он переходит в другое общество. Ему сказали, что он будет дисквалифицирован... Его дисквалифицировали. Об этом ему объявил сам т. Романов. После этого команда «Торпедо» выезжает на юг. Через неделю был отправлен на самолете Тимаков...» (РГАСПИ. Фонд 17, опись 125, дело 643). Эти слова предназначались узкому кругу. Всем остальным 18 мая 1948 года «Советский спорт» позволил выслушать исповедь «грешника»: «Письмо в редакцию. Уважаемый тов. редактор! Решением Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта я был дисквалифицирован на два года за самовольный уход из команды «Спартак», которая меня воспитала, за игнорирование мнения общественности. Я глубоко продумал свой проступок и полностью осознал мою вину. Суровое наказание, которое вынесли мне Всесоюзный комитет и всесоюзная футбольная секция, считаю совершенно правильным. В среде советских спортсменов не может быть недисциплинированности, зазнайства, неуважения к коллективу, то есть всего того, что чуждо советскому спорту. Вместо того, чтобы самому как мастеру спорта бороться с чуждыми советскому спорту явлениями, я встал на ошибочный путь, противопоставив узколичные интересы воспитавшему меня коллективу. Мой неэтичный поступок и последовавшее суровое его осуждение общественностью должны послужить серьезным предупреждением всем тем, кто забывает лучшие традиции советского спорта коллективизм и чувство товарищества. Я глубоко переживаю свою ошибку и искренно хочу исправить ее, отдав свои силы коллективу общества «Спартак», перед которым тяжело провинился. О.Тимаков». История, если рассматривать ее из дня сегодняшнего, дикая. Ну, не разрешили футболисту играть за избранный им клуб, и дело с концом. За что же основной работы лишать? Право вернуться в футбол Тимаков выкупил публичным покаянием, отправив в газету письмо, которое, по всей вероятности, его вынудили написать. Или подписать. Дешевый фарс был разыгран в воспитательных целях - чтобы другим неповадно было. Другим тем не менее было повадно. В те времена, в отличие от нынешних, не деньги решали все, а покровители. Держателям козырных карт отказывать не осмеливались. Закон-дышло, вернее, законфлюгер мгновенно менял направление, повинуясь легкому дуновению горного ветра. Потому-то одним переход разрешали, другим запрещали, а третьих при том еще и наказывали. Все это вызывало бурные подводные потоки писем и жалоб, сокрытых от обывательского взора. Но каким-то непостижимым образом пробивались наружу

ТОНКИЕ РУЧЕЙКИ Весной 50-го статьи о «чуждых советскому спорту явлениях» появились в «Правде», «Московском комсомольце», «Советском спорте»... Даже «Крокодил» ткнул острыми вилами. Готовила взрыв большой разрушительной силы и «Комсомолка». Бомбу, однако, быстро обезвредили, что вынудило главного редактора взяться за перо: «Секретарю ЦК ВКП(б) товарищу М.А. Суслову Уважаемый Михаил Андреевич! В последние годы в нашем спортивном движении стали замечаться нравы буржуазного спорта. Руководители некоторых спортивных обществ, вместо того чтобы растить и воспитывать молодых спортсменов, занимаются переманиванием и «перекупкой» спортсменов из других обществ. Так, московское «Динамо», ЦДКА, ВВС, злоупотребляя государственными средствами, создали для своих спортсменов привилегированное положение. Вот несколько примеров. Группа лучших спортсменов получает от Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта государственные стипендии от 2500 до 3000 рублей (Неверно - от 1200 рублей. - Прим. А.В.) в месяц. Футболисты «Динамо», ЦДКА отказались от этих денег, ибо

они в обход закона получают у себя еще больше. Кроме завышенных стипендий игроки получают денежные отчисления с матчей и по пять - семь раз за лето премируются. Таким образом, заработок футболистов некоторых команд очень высок. Эти привилегии создают возможность для переманивания игроков. Для того, чтобы удержать хороших спортсменов, руководители других обществ придумывают всякие незаконные приплаты и премии для своих спортсменов. Те команды, у которых нет средств для «приплат» и «подачек», разваливаются... Дело дошло до того, что некоторые спортивные общества (например, ВВС) начали переманивать к себе спортсменов уже не поодиночке, а целыми командами. Так было с баскетболистами, велосипедистами, хоккеистами, пловцами и др. Одни соблазнялись деньгами, другие мобилизовались военкоматами. Святое право (обязанность. - Прим. А.В.) воинской службы опошляется. Вместо службы в армии молодые ребята попросту переводятся из одной футбольной команды в другую. Все эти безобразия известны не только физкультурникам, против таких нравов протестуют и многочисленные зрители, которые бывают на спортивных соревнованиях. На стадионах, в том числе и на московских, было немало случаев, когда команды, составленные из «летунов», закидывались гнилыми яблоками, когда зрители освистывали перебежчиков, громогласно называли их всякими обидными кличками. Подобной нездоровой реакции раньше не было, она несвойственна советскому зрителю. Обо всем этом с возмущением пишут читатели нашей газеты. Председатель Всесоюзного комитета физкультуры и спорта тов. Аполлонов, вместо того чтобы организовать борьбу с гнилыми нравами, покровительствует им. Редакция «Комсомольской правды» решила выступить против конкретных носителей зла. На основании писем, присланных в редакцию, был написан фельетон о двух спортивных летунах. С фельетоном ознакомились работники Отдела пропаганды ЦК ВКП(б). Они не рекомендовали нам печатать фельетон. Уважаемый Михаил Андреевич! Речь идет о важном, принципиальном выступлении газеты, направленном на борьбу с проявлениями буржуазных нравов в советском спорте. Нам кажется, «Комсомольская правда» обязана выступить по такому злободневному вопросу. Просим Вас ознакомиться с фельетоном и дать указание о том, чтобы нашей газете разрешили выступить. Главный редактор «Комсомольской правды» (Д.Горюнов)» (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 448). Фельетон был заказан известному в 50-е годы «киллеру» Семену Нариньяни. (Это он в 58-м в той же «Комсомолке» измывался над затравленным Эдуардом Стрельцовым.) В так и не увидевшем свет фельетоне Нариньяни в присущем ему стиле, с шутками и прибаутками, втаптывал в грязь Ивана Конова и Сергея Сальникова. Напоследок я хотел бы обратить ваше внимание на прозвучавшую в горюновском письме фразу о переманивании командованием московской авиации «спортсменов не поодиночке, а целыми командами». На что болельщики мгновенно откликнулись еще одним вариантом расшифровки ВВС: Взяли Всех Спортсменов Горюнов не преувеличивал. В 49-м из баскетбола, а в начале 50-х из волейбола исчезли команды ЦДКА. Сменив вывеску, они стали именоваться ВВС. Чуть раньше была разграблена армейская ватерпольная команда. В 52-м военные летчики первенствовали в союзных чемпионатах почти во всех игровых видах спорта. Эти безобразия творились, несмотря на многочисленные жалобы на руководство ВВС, вызовы Василия Сталина в столичный горком партии, его обещания никого впредь не трогать, настоятельные рекомендации Отдела пропаганды «навести порядок в этом деле...». Между прочим, единственным, кто послушно выполнял распоряжения идеологов, был Аркадий Аполлонов. Он без устали плодил инструкции о переходах, по сути копируя множество законодательных актов, оставленных ему в наследство предшественником. Что толку - разве могли они все вместе взятые противостоять выстрелам из кремлевской царь-пушки (прошу прощения, парт-пушки), когда за дело брались Ворошилов, Берия, Маленков, Пономаренко, Суслов... Это они, как явствует из представленных вашему вниманию документов, оказывали давление на руководство спорткомитета. В одном случае Аполлонов обходил им же созданные законы, подчиняясь кремлевскому приказу, в другом - по велению бело-голубого сердца...

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

КАК БРЕЖНЕВ ПРОСИЛ ДЕНЕГ У СУСЛОВА что он лично присутствовал на этом матче и подтверждает недисциплинированное поведение отдельных игроков баскетбольной команды «Динамо» (Тбилиси). Представители тбилисской команды неправильно информировали ЦК КП (б) Грузии о якобы необъективном судействе баскетбольных соревнований и незаконном удалении с поля четырех грузинских игроков. Просим вашего согласия сообщить об этом тов. Чарквиани.

23-III-50 г. (К.Калашников) (А.Сушков)». Все три документа находятся в РГАСПИ (Фонд 17, опись 132, дело 450). В телеграмме Чарквиани содержалось обвинение и в адрес работников Комитета. Видимо, потому, что на одну из решающих турнирных встреч были назначены заинтересованные в ее исходе арбитры. Оценивать судейство, не видя игры, некорректно. Не думаю, однако, что только обида за проигранный матч послужила причиной для обвинения прибалтийских судей, имевших в те годы репутацию беспристрастных, принципиальных и объективных. История сама по себе яйца выеденного не стоила. Какой резон из-за проигрыша в рядовом турнире напрягать работавший без устали высший партийный аппарат? Но так уж болезненно в союзных республиках реагировали на неудачи своих спортсменов даже не в самых престижных соревнованиях. Не успели Аполлонов с идеологами справиться с первым заданием, как последовало еще одно. Неугомонный Чарквиани в конце марта отправляет Маленкову вторую телеграмму: «ТЕЛЕГРАММА ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ЦЕКАПАРТ ТОВАРИЩУ МАЛЕНКОВУ 30 МАРТА 1950 г. ТБИЛИССКАЯ ФУТБОЛЬНАЯ КОМАНДА ОБЩЕСТВА «СПАРТАК» ВЫШЛА ПОБЕДИТЕЛЬНИЦЕЙ ВО ВСЕСОЮЗНОМ ПЕРВЕНСТВЕ КОМАНД ВТОРОЙ ГРУППЫ В 1949 ГОДУ ТЧК ПО ДАВНО УСТАНОВИВШЕМУСЯ ПОРЯДКУ К СОРЕВНОВАНИЯМ СЛЕДУЮЩЕГО ГОДА КОМАНДА-ПОБЕДИТЕЛЬНИЦА ИЗ ВТОРОЙ ГРУППЫ ПЕРЕВОДИТСЯ В ПЕРВУЮ ГРУППУ ТЧК ВОПРЕКИ ЭТОЙ ВПОЛНЕ ОПРАВДАВШЕЙ СЕБЯ ТРАДИЦИИ ВСЕСОЮЗНЫЙ КОМИТЕТ ФИЗКУЛЬТУРЫ ДОБИВАЕТСЯ ОСТАВЛЕНИЯ ТБИЛИССКОЙ КОМАНДЫ «СПАРТАК» В КЛАССЕ «Б» ПО СУЩЕСТВУ В ТОЙ ЖЕ ВТОРОЙ ГРУППЕ ЗПТ С ТЕМИ ЖЕ САМЫМИ КОМАНДАМИ ЗПТ С КОТОРЫМИ ОНА ИГРАЛА В ПРОШЛОМ ГОДУ ТЧК ЭТО МОЖЕТ ПРИВЕСТИ ТОЛЬКО К СНИЖЕНИЮ ИНТЕРЕСА СРЕДИ КОМАНД ВТОРОЙ ГРУППЫ К СПОРТИВНОМУ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ ТЧК ПРОШУ ВАШЕГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА И РЕШЕНИЯ О ВКЛЮЧЕНИИ ТБИЛИССКОЙ ФУТБОЛЬНОЙ КОМАНДЫ «СПАРТАК» В КЛАСС «А» КОМАНД ПЕРВОЙ ГРУППЫ ТЧК СЕКРЕТАРЬ ЦК КП (Б) ГРУЗИИ ЧАРКВИАНИ». Основания для волнений у грузинского партсекретаря имелись: ранней весной в Тбилиси стали поговаривать об исключении спартаковцев из стартующего в апреле чемпионата. Маленков обратился в Комитет физкультуры и Отдел пропаганды с просьбой прояснить ситуацию: «т. Аполлонову А.Н. Прошу рассмотреть этот вопрос. О результате сообщите. Г.Маленков. 31 III-50 г.» и «т. Калашникову. Выясните это дело. Доложите. 31 III-50 г. Г.Маленков». (РГАСПИ. Там же). Ответы поступали в заданной последовательности. «Секретарю ЦК ВКП (б) Секретно Товарищу Маленкову Г.М. В связи с телеграммой секретаря ЦК КП (б) Грузии тов. Чарквиани на Ваше имя докладываю, что футбольная команда «Спартак» - Тбилиси включена в проект порядка розыгрыша первенства СССР по футболу 1950 г. в класс «А» девятнадцатой командой. Проект рассматривался на Бюро по культуре и направлен на рассмотрение Президиума Совета Министров СССР. Председатель Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР (А.Аполлонов) 7 апреля 1950 года». (РГАСПИ. Там же). Записка Аполлонова страхи грузинского лидера не развеяла. Председатель физкульткомитета в данном случае был бессилен: решение принимал Президиум Совмина. Через несколько дней проект наконец утвердили, о чем 12 апреля Отдел пропаганды сообщил Маленкову и Чарквиани. А миллионы болельщиков узнали о составе участников и условиях проведения очередного чемпионата из спортивной газеты 13 апреля. За три дня до начала первенства! На сей раз оперативные действия «скорой помощи» из Тбилиси вернули к жизни пациен-

Вопрос о взаимоотношениях центра с регионами был актуален всегда. Мы не станем теоретизировать, вникать в правовые проблемы, а просто нарисуем несколько ретрокартинок, наглядно иллюстрирующих эту тему в ее спортивном аспекте. Из архива семьи ВОЛКОВЫХ

ПИСЬМА С ЮГА В первой половине марта 1950 года в Таллине проходил матч восьми городов по баскетболу. 11 марта, в предпоследнем туре, шедшие без поражений тбилисцы проиграли москвичам и вконец запутали турнирную ситуацию: перед финишем на первое место претендовала половина участников. Сразу после окончания встречи представители грузинской команды связались с секретарем компартии республики Чарквиани и обвинили в проигрыше прибалтийских арбитров. В тот же день Чарквиани отправил срочную депешу в Москву. «ТЕЛЕГРАММА ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ТОВАРИЩУ МАЛЕНКОВУ 11 III-50 Г. ПРИНЯТА В 20 Ч. 51 МИН. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ТЕЛЕГРАФ Г. МОСКВА. ТБИЛИССКАЯ БАСКЕТБОЛЬНАЯ КОМАНДА КВЧ ДИНАМО КВЧ ЗПТ ОБЛАДАТЕЛЬНИЦА КУБКА ПРИНИМАЕТ УЧАСТИЕ В ПЕРВЕНСТВЕ 8 ГОРОДОВ В ТАЛЛИНЕ ТЧК ВЫИГРАВ ВСТРЕЧИ С ЧЕТЫРЬМЯ КОМАНДАМИ (с пятью. - Прим. А.В.) ЗПТ ОНА ВСТРЕТИЛАСЬ С МОСКОВСКОЙ КОМАНДОЙ ТЧК СУДЬЯ ЗПТ ЯВНО ПОДДЕРЖИВАЯ КОМАНДУ МОСКВЫ ЗПТ ВЫВЕЛ С ПОЛЯ ПОЧТИ ВЕСЬ ОСНОВНОЙ СОСТАВ ТБИЛИССКОЙ КОМАНДЫ ЧЕТЫРЕХ ВЕДУЩИХ ИГРОКОВ ТЧК В РЕЗУЛЬТАТЕ НЕЗАКОННОГО ДЕЙСТВИЯ СУДЬИ ТБИЛИССКАЯ КОМАНДА ВСТРЕЧУ ПРОИГРАЛА ТЧК ВВИДУ ТОГО ЗПТ ЧТО ПОДОБНЫЕ ЗПТ ЧУЖДЫЕ СОВЕТСКОМУ СПОРТУ ПОСТУПКИ СО СТОРОНЫ ОТДЕЛЬНЫХ СУДЕЙ И РАБОТНИКОВ КОМИТЕТА ФИЗКУЛЬТУРЫ НЕ ЕДИНИЧНЫ ЗПТ Я СЧЕЛ НЕОБХОДИМЫМ ДОВЕСТИ ОБ ЭТОМ ДО ВАШЕГО СВЕДЕНИЯ ТЧК СЕКРЕТАРЬ ЦК КП (Б) ГРУЗИИ ЧАРКВИАНИ» Пометы Маленкова: «т. Аполлонову 13 III 50 г. Г.Маленков» и «т. Калашникову. Выясните это дело. Доложите. 13 III 50 г. Г. Маленков». Первым, затратив на расследование целую неделю, откликнулся Аполлонов. За это время турнир завершился (баскетболисты Тбилиси и Тарту одержали по 6 побед, в переигровке с разницей в одно очко выиграли эстонцы). Команды разъехались по домам, и изменить уже ничего было невозможно. Но запущенная машина должна была совершить положенное число оборотов. «Секретарю ЦК ВКП (б) товарищу Маленкову Г.М. Копия: секретарю ЦК КП (б) Грузии товарищу Чарквиани К.Н. В связи с телеграммой товарища Чарквиани К.Н. на Ваше имя по поводу встречи по баскетболу между сборными командами Тбилиси и Москвы докладываю: В результате расследования и опроса очевидцев матча, судей всесоюзной категории т.т. Дзеконского Л. (Тбилиси), Тарханова Г. (Баку), Футерман Ф. (Одесса), заслуженных мастеров спорта т.т. Спандарян С. и Травкина К. (Москва), старшего инспектора Всесоюзного комитета судьи всесоюзной и интернациональной категории тов. Беляева И., установлено: 1. Судьи данной встречи - судья всесоюзной категории тов. Кяби (Таллин) и судья республиканской категории тов. Домбраускас (Каунас) провели судейство без ошибок и нарушений и вполне объективно. Представитель команды тов. Авалиашвили и тренер команды тов. Диасамидзе не опротестовали перед судейской коллегией результат этой встречи.

2. За время игры из команды Тбилиси был удален игрок тов. Органишвили за умышленную грубость (за удар ногой игрока команды Москвы) и два игрока тов.тов. Коркия и Джорджикия были удалены за четыре допущенных ими нарушения правил игры с правом замены их другими игроками. Удаление двух последних игроков команды Тбилиси произошло в конце игры и непосредственного влияния на исход встречи не имело. Необходимо отметить недисциплинированное поведение ведущих игроков команды Тбилиси т.т.Коркия и Джорджикия, которые всячески пытались оспаривать действия судей и своим поведением способствовали деморализации команды. Исходя из вышеизложенного, считаю, что руководство команды Тбилиси тов.тов. Пачулия, Авалиашвили и Диасамидзе ввели в заблуждение ЦК КП (б) Грузии, пытаясь совершенно необоснованно сложить вину за проигрыш команды на судей, судивших матч. Председатель Комитета по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР (А.Аполлонов) 20 марта 1950 года». Еще через три дня последовал ответ из Отдела пропаганды. Идеологи за это время успели связаться с эстонским коллегой, очевидцем того матча, и к сказанному Аполлоновым добавили следующее: «Зав. Отделом пропаганды и агитации ЦК КП (б) Эстонии тов. Ленцман сообщил в ЦК ВКП (б),

Капитан сборной баскетбольной команды СССР Отари КОРКИЯ с призом. та. Не забей Чарквиани тревогу, неизвестно, чем бы все кончилось.

НЕТ ДЫМА БЕЗ ОГНЯ Тревожные слухи имеют обыкновение сбываться. Только что рассказанная история не характерна. Следующий пример правило подтверждает. В 1952 году Василия Сталина сняли с должности командующего авиацией МВО, и вскоре поползли слухи о роспуске футбольной команды ВВС. В надежде развеять их, а по возможности предотвратить беду, главный физкультначальник Военно-воздушных сил пишет письмо бодро шагавшему по крутой партийной лестнице Николаю Михайлову: недавний комсомольский вождь стал секретарем ЦК партии и одновременно возглавил Московский комитет КПСС. «Секретарю Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза товарищу Михайлову Н.А.

22 декабря 1952 г. Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров Союза ССР принял решение о расформировании футбольной команды ВВС Советской Армии, мотивируя это тем, что в первенстве Советского Союза по футболу от Московского Военного Округа выступают 2 команды: г. Калинина и ВВС МВО. Между тем футбольная команда мастеров Военно-Воздушных Сил сформирована в 1947 году, содержится по штату при Главном штабе Военно-Воздушных Сил Советской Армии и ежегодно принимает участие в футбольных состязаниях на первенство Советского Союза по группе «А»... Футбольная команда ВоенноВоздушных Сил включает в свой состав лучших спортсменов-футболистов, выявленных в процессе спортивных состязаний, проводимых на первенство ВВС округа и Военно-Воздушных Сил. Команда мастеров по футболу кроме участия в играх на первенство и Кубок Советского Союза проводит работу по повышению футбольного мастерства футбольных команд частей и учебных заведений ВВС Советской Армии, и в связи с расформированием единственной команды исключаются минимальные условия, в которых представляется возможность выращивать мастеров футбола из числа способных спортсменовавиаторов. Ходатайствуем о сохранении команды мастеров Военно-Воздушных Сил Советской Армии. Начальник Отдела физической подготовки и спорта Управления боевой подготовки ВВС Советской Армии (Попов)». (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 573). Отдел пропаганды и агитации волновавшие Попова слухи о роспуске команды ВВС опроверг. «Секретарю ЦК КПСС тов. Михайлову Н.А. Начальник Отдела физической подготовки и спорта Управления боевой подготовки ВВС Советской Армии т. Попов сообщает о том, что Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта принял решение о расформировании футбольной команды мастеров ВВС СА, и просит сохранить эту команду в классе «А». Комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР не принимал решения о расформировании футбольной команды мастеров ВВС. В проекте предложений об улучшении футбола в стране, внесенных Всесоюзным комитетом по делам физкультуры и спорта в ЦК КПСС, команда мастеров ВВС оставлена в группе команд мастеров класса «А» на 1953 год. Предложения Всесоюзного комитета поддерживаем. Просим Вашего согласия сообщить об этом т. Попову. (П.Романов) (А.Серов)». (РГАСПИ. Там же).

Анатолий БАНИШЕВСКИЙ (на переднем плане) рвется к воротам.

Не думаю, чтобы информация о существовании команды ВВС «в проекте» внесла мир и покой в растревоженную душу товарища Попова. Обоняние его не обмануло. На исходе 52-го он действительно учуял дым от разгоравшегося пламени, в котором сгорели все спортивные коллективы летчиков и военные команды футболистов. Случилось это весной 53-го. К началу футбольного чемпионата расформировали ВВС, а в ходе его, в мае, сняли с дистанции все военные коллективы: из класса «А» исключили МВО, из класса «Б» - ОДО (Окружной Дом Офицеров) Тбилиси, Ташкента, Киева и ВМС (Военно-Морские Силы). С командами ВВС по другим видам спорта в течение 1953 года совершили обратную операцию: одним восстановили прежнее название - ЦДСА, другие с ним же воссоединили. В 52-м по распоряжению отца народов ликвидировали футбольный коллектив ЦДСА. Массовые гонения на летчиков и воинские футбольные подразделения начались вскоре после его смерти. Степень его причастности к роспуску футболистов ВВС, слух о котором распространился еще при жизни Иосифа Сталина, мне неизвестна. Вираж, совершенный на боевой машине Попова, увел нас несколько в сторону от генерального курса.

НЕ УБИЙ! Итак, в марте 50-го секретарь ЦК КП (б) Грузии просит о зачислении в класс «А» тбилисского «Спартака», завоевавшего это право в честной борьбе. В декабре 50-го просьба об оставлении (вопреки действующему законодательству) в том же классе бакинского «Нефтяника» исходит от секретаря ЦК КП (б) Азербайджана: «Секретарю ЦК ВКП (б) товарищу Суслову М.А. В розыгрыше первенства страны по футболу 1950 г. команда футбольного спортивного общества «Нефтяник» (Баку) в результате недостаточной подготовки игроков и отсутствия должного внимания со стороны Республиканского комитета по делам физкультуры и спорта и Республиканского комитета профсоюза рабочих нефтяной промышленности выступила ниже своих возможностей и заняла последнее место. В связи с этим, согласно утвержденному в 1950 году Положению о первенстве страны по футболу, команда «Нефтяник» в числе других шести команд должна быть исключена из класса «А», что отрицательно повлияет на подготовку высококвалифицированных футболистов в гор. Баку. В настоящее время учтены ошибки прошлого футбольного сезона, исправляются недостатки, мешавшие команде «Нефтяник» успешно выступать в розыгрыше 1950 г. Принимаются меры к усилению состава команды за счет молодых способных игроков. Повышению качества игры футболистов команды «Нефтяник» будет также способствовать завершение в 1951 году строительства в гор. Баку крупнейшего стадиона с травяным полем. Поэтому просим Вашего указания о сохранении футбольной команды «Нефтяник» в классе «А» предстоящего в 1951 году всесоюзного первенства СССР по футболу. Секретарь ЦК КП (б) Азербайджана (Т.Якубов) 20 декабря 1950 г.». (РГАСПИ) Якубову повезло меньше, нежели его грузинскому коллеге. Вернее - просто не повезло: через три недели последовал категорический отказ. «Секретарю ЦК ВКП (б) тов. Суслову М.А. Секретарь ЦК КП (б) Азербайджана т. Якубов в письме на Ваше имя просит оставить футбольную команду «Нефтяник» в группе «А» для участия в розыгрыше первенства страны в 1951 году.

Футбольная команда «Нефтяник» в соревнованиях на первенство Советского Союза в 1950 году заняла последнее место и по условиям розыгрыша должна быть переведена в группу «Б». Этот порядок проведения соревнований на первенство страны по футболу утвержден Бюро по культуре Совета Министров СССР. Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта возражает против оставления команды «Нефтяник» в группе «А». Считаем, что для удовлетворения просьбы т. Якубова нет оснований.

10.I.1951 г. (Д.Попов) (А.Сушков)». (РГАСПИ. Там же). «В техсекретариат ОБ ЦК ВКП (б) к № 146434 Секретарю ЦК КП (б) Азербайджана т. Якубову сообщено, что команда «Нефтяник» не может быть оставлена в группе «А» для участия в розыгрыше первенства страны по футболу в 1951 году. Зав. сектором Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) (А.Сушков) Инструктор Отдела (Ф.Муликов) 11/I 51 г.». (РГАСПИ. Там же). По условиям чемпионата-50 класс «А» покидали шесть команд: динамовцы Минска и Еревана, железнодорожники Москвы и Харькова, сталинградское «Торпедо» и бакинский «Нефтяник». Ходатайства о помиловании поступили в ЦК от всех обреченных. Каждый просил за себя. Им бы объединить усилия и просить за «Нефтяник», а затем, стыдливо спрятав партбилеты, молиться Богу за осуществление якубовского прошения. Уж коли Господь, услышав молитвы, помиловал бы последнего в списке приговоренных, амнистия автоматически распространилась бы и на всех остальных. Неверной дорогой пошли товарищи. Стены древнего Кремля на сей раз устояли. То, что не удалось Якубову, с блеском осуществил два десятка лет спустя его прямой потомок по партийной линии.

ФЕДЕРАЦИЯ РАЗБУШЕВАЛАСЬ К началу 70-х годов в Баку сложилась интересная, перспективная команда. Крамаренко (Сергей, отец Дмитрия), Брухтий, Семиглазов, Кулиев, Мирзоян, Гаджиев, Туаев, Банишевский, Смольников, Шевченко (нынешний тренер лужниковского «Торпедо») привлекались в различные сборные Союза. Бакинцы, как и все закавказские команды, выделялись необычайной эмоциональностью и темпераментом. Порой излишним. И это едва не привело к катастрофе. Восьмого октября 1971 года «Нефтчи» проводил календарный матч в Ростове с местным СКА. После первого тайма гости вели -1:0. В середине второго хозяева в течение минуты один за другим забили два гола. После второго и произошли события, о которых 22 октября на заседании Федерации футбола докладывал председатель СТК Борис Топорнин: «Крамаренко, пропустив второй гол и недовольный судейством, бросился с кулаками на судью Ю.Балыкина и нанес ему два удара по лицу. Защитник Кулиев демонстративно выбил мяч на трибуны, за что был предупрежден. Защитник Мирзоян плюнул в лицо судье на линии, который во время инцидента с Крамаренко прибежал на помощь арбитру в поле. Капитан команды Банишевский призывал игроков покинуть поле». Разобрав инцидент в Ростове, федерация приняла беспрецедентное, сверхжесткое для гуманного советского правосудия решение: Крамаренко дисквалифицировали на три года, Кулиева - на год (за то, что выбил мяч на трибуну! У нас за это и «горчичника» редко удостаи-

вали), Мирзояна - до конца первого круга 1972 года. С первых двух сняли звание мастеров спорта. А «Нефтчи» ни за что ни про что приговорили к расстрелу. Засчитав поражение в трех оставшихся играх, команду обрекли на переход в низшую группу. Из-за проступка трех игроков наказали всю команду: и не нарушавших правила футболистов, и даже тех, кто в матче не участвовал! В данном случае прокуроры из федерации уподобились преступившим закон футболистам, руководствуясь не здравым смыслом, а вышедшими из-под контроля эмоциями. Решение беспрецедентное, абсурдное, незаконное - в Положении о чемпионате подобного рода наказание за совершенные проступки не предусматривалось. Поэтому против произвола Федерации решительно возражал редактор еженедельника «Футбол - хоккей» Лев Филатов. Его поддержали члены президиума С.Савин, В.Некрасов, Л.Нерушенко и В.Осипов. Остается сожалеть, что руководители футбола оставили без внимания слова, произнесенные во время разбирательства начальником бакинской команды Кемалом Ахундовым: «Я намерен уйти из команды. И не потому, что не в силах воспитать, скажем, Крамаренко или Кулиева, а из-за обстановки, которая царит у нас вокруг футбола...» (ГАРФ. Фонд 7576, опись 31, дело 1014). В прессе и на заседаниях Федерации футбола резких, нелицеприятных слов в адрес бакинских футболистов было сказано немало, но нигде не упоминалось о причинах, побудивших их к определенным действиям. В СМИ слова им не дали, в протоколах заседания Федерации футбола (хранятся в ГАРФ) объяснения Крамаренко, Кулиева и Мирзояна не отражены. Несколько лет тому назад я расспрашивал Сергея Крамаренко, Рафика Кулиева и Александра Мирзояна о развернувшихся в ростовском матче событиях. Суммирую услышанное. Обстановка до и во время игры была нервозная: в случае проигрыша хозяева покидали высшую лигу. Какие-то люди, стоявшие за воротами Крамаренко, отвлекали его, оскорбляли, бросали камни. Вратарь и защитник Кулиев не раз обращали внимание арбитра на эти безобразия. Никакой реакции. И вот хозяева забили ответный гол. Когда бакинцы начали с центра, игрок СКА Серостанов оставался на их половине поля. Судья нарушения правил не заметил. Хозяева тут же перехватили мяч и передали его Еськову. Тот приблизился к воротам и сильно пробил. Крамаренко мяч парировал, но поддержавший атаку Серостанов (он так и не покинул чужую территорию) добил его в ворота. Футболисты «Нефтчи» попытались объяснить арбитру его ошибку, но Балыкин был непреклонен. Вот тут-то и без того чрезмерно натянутые струны оборвались... Сергей Крамаренко вины своей не скрывал. Он сетовал лишь на жестокость вынесенного ему приговора. Вратарь был прав. Так строго у нас за подобные нарушения не наказывали. К примеру, нападающего одесского «Черноморца» Ивана Шария, пославшего в нокдаун в 85-м московского арбитра Кирилла Доронина, дисквалифицировали всего на десять игр...

ЧИСТАЯ ПОБЕДА Гейдара АЛИЕВА Через четыре дня, 26 октября, информация о решении футбольной федерации поступила в прессу. На следующий день председатель Спорткомитета Сергей Павлов отправил пространную записку в ЦК. Аккуратно перечислив прегрешения бакинских футболистов за последние три года и просмаковав конфликт на ростовском стадионе, он сообщил:

«В связи с просьбой ЦК КП Азербайджана (т. Козлов) пересмотреть решения президиума Федерации футбола СССР руководство Комитета намечает внести на рассмотрение коллегии спорткомитета СССР 29 октября с.г. следующие предложения: - разрешить команде «Нефтчи» (Баку) провести переигровку с командой «Пахтакор» (Ташкент), учитывая, что она была назначена до решения президиума Федерации футбола СССР о дисквалификации команды «Нефтчи» (Баку); - в оставшихся матчах с командами «Зенит» (Ленинград) и «Динамо» (Москва) засчитать команде «Нефтчи» (Баку) поражения; - за непристойное поведение, многократные нарушения правил, грубость на поле, пререкания с судьями и оскорбление судей дисквалифицировать игроков В.Гаджиева, С.Крамаренко, Р.Кулиева, А.Мирзояна, В.Семиглазова; - за попытки сорвать игру, поведение, не достойное спортсмена и капитана команды, дисквалифицировать А.Банишевского сроком на один год; - обязать Спорткомитет Азербайджанской ССР переформировать команду, включив в ее состав молодых дисциплинированных футболистов, переизбрать капитана и руководство команды; - совместно с ЦК ЛКСМ Азербайджана специально рассмотреть вопросы воспитательной работы в команде «Нефтчи» (Баку). Спорткомитет СССР полагает, что только такие меры позволят команде «Нефтчи» и спортивным организациям республики принять действенные и эффективные меры по искоренению хулиганства, распущенности, обстановки безответственности и ненаказуемости в команде. Такая мера в значительной степени оздоровит обстановку и в других командах. Просим согласия». (РГАНИ. Фонд 5, опись 63, дело 102). Судя по последним строкам, нездоровая обстановка царила и в других командах, но карательные меры к ним не применяли. Куда проще, убив одну команду и смертельно запугав остальных, одним выстрелом навести порядок в футболе. Через несколько дней от агрессивной решимости Павлова не осталось и следа.

30 октября в прессе появилась еще одна информация о команде «Нефтчи»: «Учитывая, что Азербайджанский спорткомитет строго наказал виновных и принял меры по укреплению дисциплины в команде «Нефтчи» и ее переформированию, принимая во внимание заверения Спорткомитета и других организаций республики, что будут приняты дополнительные меры для оздоровления обстановки в команде «Нефтчи», коллегия признала возможным разрешить бакинским футболистам провести оставшиеся игры чемпионата». Чем объяснить непоследовательные, противоречивые действия Спорткомитета в коротком, четырехдневном промежутке? Ответ содержится в документе, отмеченном грифом «Секретно». Привожу небольшой из него отрывок. Зав.сектором Отдела пропаганды ЦК партии Б.Гончаров и его заместитель Ю.Скляров сообщили в ЦК КПСС следующее: « ...29 октября 1971 г. ЦК КП Азербайджана (т. Алиев Г.А.) сообщил, что республиканский комитет принял строгие меры в отношении недисциплинированных футболистов и просил не засчитывать поражений команде «Нефтчи». Тов. Алиев Г.А. информировал ЦК КПСС также, что в связи с решением Федерации футбола СССР о дисквалификации бакинской команды среди части населения республики, особенно молодежи, возникло серьезное недовольство, чреватое нежелательными последствиями. По его сообщению, некоторые рабочие Нефтяных Камней в знак протеста отказались приступать к работе. В соответствии с рекомендацией ЦК КПСС Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР разрешил команде «Нефтчи» провести оставшиеся игры чемпионата 1971 года...» Но каков Алиев! Опытный политик, отлично зная болевые точки системы, умело на них надавил. Начавшаяся забастовка нефтяников, недовольство населения, «чреватое нежелательными последствиями» какое лакомое блюдо для круглосуточно обличавших режим «вражеских голосов»! Старший брат, оказавшись в критической ситуации, стал лихорадочно барабанить ладошкой по татами. Чистая победа Гейдара Алиева! На протяжении двух месяцев мы без устали разоблачаем грубые вторжения партийных боссов в спортивную жизнь страны. Данный пример - исключение. Своевременное вмешательство в конфликт коммунистического правителя Азербайджана восстановило справедливость.

ЖИЗНЬ ПОЛНА НЕОЖИДАННОСТЕЙ В конце июля 1951 года на имя Суслова поступило письмо из солнечной Молдавии.

«Секретарю Центрального комитета ВКП(б) тов. Суслову М.А. Футбольная команда добровольного спортивного общества «Буревестник», участвующая от Молдавской ССР в розыгрыше первенства страны по футболу класса «Б», в настоящее время находится в крайне тяжелом финансовом положении. Дотацию от Центрального Совета ДСО «Буревестник» в размере 30%, согласно приказу Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта за № 270, команда по состоянию на 1-е июля 1951 года полностью получила. Доходная же часть сметы не может покрыть всех расходов ввиду того, что 50% игр команда проводит на кишиневском стадионе «Динамо», который имеет не более 4-х тысяч мест. Образовавшийся разрыв между доходной и расходной частью сметы команды уже поставил под угрозу дальнейшее ее участие в розыгрыше первенства СССР по футболу от молдавской республики в 1951 году. Просим Вас в порядке исключения разрешить увеличить дотацию на содержание команды мастеров «Буревестника» до 45%. Секретарь ЦК КП (б) Молдавии (Л.Брежнев) 26 июля 1951 г.». Вам ни о чем не говорит фамилия и инициал просителя? Вы не ошиблись. Письмо подписано будущим лауреатом Ленинской премии в области литературы. Тогда об этом никто не догадывался, и потому с ответом особо не торопились. Резолюция Суслова: «Романову. Прошу рассмотреть. М.Суслов. 30 VII. Тов.тов. Степанову, Сушкову. М.Суслов. 30 VII». На этот раз идеологи опередили физкультурников. Только Сушкова по не известной мне причине сменил Муликов. «Секретарю ЦК ВКП (б) тов. Суслову М.А. Секретарь ЦК КП (б) Молдавии т. Брежнев просит разрешения увеличить дотацию футбольной команде класса «Б» спортивного общества «Буревестник» с 30 до 45 процентов от общей суммы расходов на содержание команды. Сообщаем Вам, что решением Совета Министров СССР для футбольных команд класса «Б» установлена дотация в размере не свыше 30 процентов. Изменения, связанные с увеличением дотации до 45%, могут быть сделаны только по специальному разрешению правительства...

22 VIII 51. (В.Степанов) (Ф.Муликов)». Последовавший еще через две недели ответ Романова (дается в сокращении) добавил подробностей. «Секретарю ЦК ВКП(б) секретно Тов.Суслову М.А. ...Комитет по делам физической культуры и спорта докладывает, что размер дотации на содержание футбольной команды мастеров не свыше 30% расходной части сметы команды установлен распоряжением Совнаркома СССР от 11 марта 1941 года № 035-28 и может быть изменен только с разрешения Совета Министров СССР. Из 8 команд профсоюзов, участвующих в розыгрыше первенства СССР по классу «Б», большинство находится в таком же положении, что и команда Молдавии. Учитывая изложенное, Комитет договорился с ВЦСПС, который внес на рассмотрение Совета Министров СССР вопрос об увеличении размера дотации на содержание футбольных команд мастеров класса «Б». Об этой договоренности с ВЦСПС тов.Брежнев поставлен мною в известность. И.о.председателя Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР (Н.Романов).

4 сентября 1951 года». Все три документа из архива РГАСПИ (Фонд 17, опись 132, дело 498). Больше месяца вынудили томиться в ожидании ответа уважаемого человека. Отнеслись к нему, как к рядовому родственнику, одному из пятнадцати братьев в многодетной партийной семье. Знал бы Михаил Андреевич, что через каких-нибудь 13 лет станет братец ему (и всем нам) отцом родным, в тот же миг сорвался бы с места и лично доставил в Кишинев аккуратный конвертик с суммой, намного превышающей указанную. Да еще и стадион распорядился бы по последнему слову строительной мысли соорудить. Непростительную близорукость проявили товарищи. В итоге просьбу Леонида Ильича удовлетворили, но не «в порядке исключения», а на общих основаниях, как всем остальным. Как бы то ни было, помогли «Буревестнику», позволили продержаться на плаву. И тот, подкормившись, набравшись силенок, всего через одну пятилетку, выражаясь современным русским, в высший футбольный дивизион сиганул. Еще через восемь лет, в 64-м, высший партийный дивизион возглавил его покровитель. Вот как в жизни бывает.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА-2

«БЕДНЫИ НАШ ФУТБОЛ!» Но вернемся к сталинградцам. Попытки сохранить за собой обжитое теплое местечко ни к чему не привели. Правда, без крова команду не оставили поместили в общагу с литерой «Б». Об этом 24 ноября 1950 года неутомимые труженики из Отдела пропаганды (К.Калашников и А.Сушков) после консультаций с физкульткомитетом и испросив разрешение у Суслова, сообщили секретарю Сталинградского обкома Гришину. Да, вот еще одна особенность творчества просителей. Частенько авторы, выражаясь деликатно, передергивали факты, видимо, в расчете на некомпетентность в данном предмете вершителей судеб. Вот и директор Сталинградского тракторного вместе с парткомом и завкомом, называя год участия их команды в чемпионатах, не удосужились уточнить, что два сезона играла она в группе «Г» и перепрыгнула в 1938-м через две ступеньки благодаря не собственной одаренности, а исключительно волевому решению начальства, непомерно раздувшему высшую группу - с 9 до 26 команд. Что касается «почетных мест в таблице» и «былой славы», констатирую: высшее место сталинградцев в советский период - 4-е (1939 год). Все остальное время трактористы жили скромно, по средствам, занимали в лучшей футбольной гостинице дешевенькие номера. И в 50-м за «неуплату», согласно существующим правилам, были попросту выселены. Новая компания оказала на трактористов (с 48-го официально величавшихся торпедовцами) дурное влияние: опустились они - дальше некуда. Проиграв глубокой осенью 52-го два переходных матча рабочим завода имени Калинина из города Калининграда, сталинградцы и вовсе оказались бездомными. Эти трагические обстоятельства вновь вынудили взяться за перо сохранившего пост Гришина. Бил челом он уже другому партсекретарю из Центра - Михайлову: слезно молил оставить славную команду с не менее славным историческим прошлым хотя бы в классе Б. И.о. председателя физкульткомитета Николай Романов, ссылаясь на закон, возражал категорически. Не счел целесообразным удовлетворить необоснованную просьбу с берегов Волги и Николай Михайлов. Наш народ сломить непросто. В критических ситуациях невозможно. Монголы, немцы и «разные прочие шведы» соврать не дадут. Уж если в 43-м Сталинград выстоял, в 52-м сделать это было куда проще. Гришин, полагаю, привел в движение другие рычаги, нашел иные каналы связи, следов потомству не оставляющие. Что там происходило за кулисами, гадать бесполезно. Скажу лишь то, в чем абсолютно уверен: в 53-м торпедовцам из города-героя жилплощадь в классе «Б» сохранили, а команду Калининграда, доказавшую свое превосходство над «Торпедо», в дом не пустили, посчитав честно заработанный ею ордер недействительным.

ОБОРОНА МОСКВЫ По условиям чемпионата-63 сменить место обитания предстояло пяти командам: харьковскому «Авангарду», ереванскому «Арарату», ташкентскому «Пахтакору», ленинградскому «Динамо» и московскому «Локомотиву». Не желавшие мириться с печальной участью организовали крестовый поход на Москву. С юга на столицу шли обком партии и промышленный областной совет Харькова, «ополченцы» (группа рабочих и служащих) Еревана и Союз спортивных обществ и организаций Узбекистана. С севера ленинградская спортивная общественность. В самой Москве подняли «мятеж» министерство путей сообщения, ЦК профсоюза работников железнодорожного транспорта, лично начальник и председатель профсоюза Московской железной дороги, коллектив депо «Москва-3» и легендарное депо «Москва-Сортировочная», инициатор первого коммунистического субботника. В обширной корреспонденции, поступившей в ЦК партии от перечисленных коллективов и организаций, звучали все те же мелодии (с вариациями), что содержались в «партитуре» руководства СТЗ в 50-м. Оказавшись в кольце фронтов, Кремль обратился за помощью к председателю высшего спортивного органа Юрию Машину. Ответ был получен 21 января 1964 года. Машин призывал партийцев не сдавать позиций и в интересах всего советского футбола держаться до конца. «Сохранение команд, потерявших право на участие в первой подгруппе класса «А», нарушит установленные принципы проведения всесоюзных соревнований, приведет к увеличению количества команд в классе «А», что создаст большие трудности в организации учебно-тренировочной работы в командах мастеров и не позволит обеспечить необходимую подготовку сборных команд СССР к соревнованиям на Кубок Европы и Олимпийским играм», - писал он. Довод железный: интересы

«Удовлетворение этих просьб привело бы к грубому нарушению спортивного принципа, Положения о розыгрыше первенства СССР, широко обнародованного в печати, к дальнейшему снижению класса игры, к неоправданному увеличению команд высшей и первой лиг класса «А», к созданию прецедентов, ничего общего не имеющих со спортом». Вторая составлена Б.Гончаровым и Ю.Скляровым: «Принятие данного предложения вызовет, по нашему мнению, определенные осложнения морально-политического характера и скажется на авторитете Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР, как государственного органа, отвечающего за порядок в советском спортивном движении... Какие-либо исключения, сделанные для команд «Пахтакор» и «Шахтер», будут несправедливыми и неизбежно вызовут нежелательные разговоры и настроения, в особенности в республиках и областях, в отношении команд которых исключений сделано не было... Товарищам Салимову А.У., Дегтяреву В.И. сообщено». Переписка Донецка и Ташкента с Центром хранится в РГАНИ (фонд 5, опись 63, дело 102).

О том, какую бурную переписку между партийными органами на местах и ленинским штабом в Москве в разные годы вызывали результаты тех или иных спортивных соревнований, мы начали рассказывать неделю назад. Сегодня − продолжение этой поистине неисчерпаемой темы.

ЭХ РАЗ, ЕЩЕ РАЗ... Анатолий БОЧИНИН

Беда пришла осенью 50-го: поступила повестка с требованием немедленно освободить занимаемую с 1938 года площадь. В отчаянной попытке спасти положение руководство области и тракторного завода обращается к секретарю ЦК ВКП(б) Михаилу Суслову. Сначала летит в Москву высшая правительственная телеграмма.

«16 НОЯБРЯ 1950 Г. МОСКВА ЦЕКАПАРТ ТОВАРИЩУ СУСЛОВУ М.А. СТАЛИНГРАД 3203411855 ОБКОМПАРТ ОТ ИМЕНИ ТРУДЯЩИХСЯ ГОРОДА ПРОСИТ ОСТАВИТЬ ФУТБОЛЬНУЮ КОМАНДУ МАСТЕРОВ СТАЛИНГРАДСКОГО ТОРПЕДО ПЕРВОЙ ГРУППЕ ТЧК ПРИМЕМ ВСЕ МЕРЫ УЛУЧШЕНИЮ КЛАССА ИГРЫ КОМАНДЫ ЗПТ ЧТОБЫ ОНА ДОСТОЙНО МОГЛА ЗАЩИЩАТЬ СПОРТИВНУЮ ЧЕСТЬ ГОРОДАГЕРОЯ СЕКРЕТАРЬ ОБКОМПАРТА ГРИШИН». Резолюция Суслова проставлена в тот же день: «Тов. Калашникову.

16 XI 50 г. М.Суслов». (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 449.) На следующий день туда же отправляется письмо: «17 ноября 1950 г. № 896 гор. Сталинград. Секретарю Центрального Комитета Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков) Товарищу Суслову М.А. Партийный комитет и городской комитет профсоюза Сталинградского тракторного завода просят ЦК ВКП(б) при решении вопроса об итогах XII розыгрыша первенства СССР по футболу по группе «А» учесть наше заявление и удовлетворить просьбу трудящихся города Сталинграда и нашего завода, т.е. включить команду мастеров Сталинградского спортивного общества «Торпедо» в розыгрыш XIII первенства СССР по футболу по группе «А» на 1951 год. Наша команда мастеров росла и мужала вместе с первенцем Сталинских пятилеток - Сталинградским тракторным заводом, она прививала и прививает вкус молодежи к спорту, на базе ее футбол стал самым массовым и любимым спортом трудящихся не только многотысячного коллектива нашего завода, но и всего города. Стадион, благодаря команде мастеров сталинградского «Торпедо», стал не только местом спорта молодежи, но и любимым местом отдыха широких масс трудящихся. Сталинградцы любят футбол и свою команду, футбольные матчи на первенство СССР проходят как народные праздники, стадион в эти дни посещают десятки тысяч сталинградцев. Команда выступает в розыгрыше первенства СССР по футболу с 1936 года. Футболисты Сталинграда не раз одерживали блестящие победы над первоклассными командами страны и занимали почетные места в таблице розыгрыша. После войны, вернувшись в разрушенный город, сталинградцы перенесли немало трудностей. У нас не было жилья, не было театров, стадионов. Все пришлось строить заново. Это, безусловно, сказалось на всей нашей работе и, в том числе, на развитии футбола. Из-за отсутствия материальной базы была ослаблена работа с молодежью, команда на протяжении ряда лет выступала в старом составе, не получая пополнения, и в результате в последнем розыгрыше первенства СССР по футболу заняла одно из последних мест. Мало уделял внимания нашей команде и Центральный Совет ДСО «Торпедо». Он не заботился о росте и развитии футбола в Сталинграде. Еще раз просим ЦК ВКП(б) учесть наше заявление и удовлетворить просьбу сталинградцев - разрешить нашей команде участвовать в XIII розыгрыше первенства СССР по футболу по группе «А» в 1951 году. Сейчас на нашем заводе создана и работает юношеская футбольная школа, из которой команда уже в будущем году получит молодое пополнение, и это даст нам возможность в ближайшем будущем возродить былую славу нашей команде, которая будет с честью оспаривать спортивную честь Сталинграда на футбольных полях страны. Директор СТЗ (Синицын И.Ф) Секретарь парткома СТЗ (Котельников С.И.) Председатель завкома профсоюза СТЗ (Сабинин Л.Ф.)» (РГАСПИ. Там же.) Письмо руководства СТЗ дано в полном объеме в качестве образца, что избавит в дальнейшем от необходимости цитировать «от» и «до» множество прошений, составленных по тому же образу и подобию. Все они включали три обязательных источника, три составные части, способные, по мнению авторов, обеспечить успех предприятия: 1. Воля народных масс. Народ не может считать полноценным советский чемпионат в отсутствие нежно любимого, необыкновенно одаренного детища.

2. Героическое прошлое. Должно гарантировать постоянное место в галерее славы независимо от сиюминутных результатов.

3. Светлое будущее. Базируется на огромном потенциале, способном, несмотря на отдельные недочеты и неудачи, «возродить былую славу». Таков скелет. Ну а «мясо» сплошные импровизации в зависимости от национальных, региональных, клубных и прочих особенностей.

1968 год. В игре - «Спартак» и «Пахтакор». В конце 60-х ташкентская команда прочно обосновалась среди аутсайдеров чемпионата. А в 71-м даже высокое партийное заступничество не спасло ее от вылета из высшей лиги. сборной - дело святое. Заручившись поддержкой Союза спорторганизаций, коммунисты блокаду прорвали. В начале 70-х Кремль успешно отразил еще несколько лобовых атак с юга.

ЖЕРТВА ХОЛЕРЫ В 1970 году после шестилетнего общения с элитарным футбольным обществом распрощался с ним «Черноморец». Но со своей участью одесситы не смирились: уже после завершения сезона в борьбе за право остаться в высшей группе сильнейших футболистов города сменили лучшие коммунисты. Предварю переписку одесских коммунистов с их старшими товарищами по партии небольшой исторической справкой. Согласно официальным данным, советская медицина раз и навсегда покончила со страшными смертоносными болезнями типа чумы и холеры. Однако утверждения о смерти холеры оказались преждевременными. В августе 70-го предстала она пред нами в полном здравии и, избрав базовым местом Одессу, прошлась легким прогулочным шагом по Кавказу. Население было в шоке, как при виде восставшего из гроба покойника. На борьбу с жестоким убийцей верхи бросили безоружных людей (запасов вакцины едва хватало для самых дорогих товарищей), рекомендуя уничтожать его голыми, то бишь чистыми руками. «Борьба с холерой в СССР заключается в том, что советские люди стали мыть руки перед едой», - язвили западные голоса. И в официальных, и в закрытых источниках, в чем вы убедитесь, холера упоминалась под кодовым названием «острые кишечные заболевания». Только секретарь одесского обкома партии Н.Неизвестный, пребывая, видимо, в чрезмерном волнении, назвал заразу истинным именем. Непрошеный гость изрядно потрепал и без того задерганный футбольный календарь, искорежив заодно (по мнению некоторых ответственных товарищей) турнирные судьбы. Подробности - в письмах из Одессы, которые в связи с форс-мажорными обстоятельствами изложу лишь с небольшими сокращениями. «Центральный Комитет КПСС тов. Демичеву П.Н. Одесский областной комитет КП Украины просит рассмотреть вопрос о возможности оставления футбольной команды «Черноморец» в высшей лиге. Основной причиной неудачного выступления команды, того, что она недобрала буквального одного очка, чтобы остаться в высшей лиге, мы считаем крайне неблагоприятные условия, в которых пришлось быть команде в августе-сентябре этого года. Как Вы знаете, Одесса в этот период была изолирована карантином из-за острых кишечных заболеваний. В то время как другие команды могли планомерно вести тренировки и проводить календарные игры в заранее определенные дни, команде «Черноморец» пришлось сделать вынужденный месячный перерыв. Потеряв за это время спортивную форму, команда находилась в угнетенном моральном состоянии. Только после прохождения обсервации команда смогла выехать из города. Несмотря на наши настойчивые просьбы о перенесении пропущенных игр на конец сезона, Федера-

ция футбола СССР не пошла на это и поставила «Черноморец» в беспрецедентные для футбольных соревнований условия. Команде было запланировано в течение месяца, с 30 августа по 1 октября, 8 календарных матчей. Больше того, 4 игры, которые команда должна была играть на своем поле в Одессе, ей также пришлось играть вдали от «родных» стен, в Киеве. Но и в этих тяжелейших условиях чужого поля, тяжелейшего календаря, состояния моральной подавленности из-за тревоги за семьи, оставшиеся в Одессе, команда проявила максимум возможного, набрав во втором круге 50 процентов очков. Без всякого сомнения можно утверждать, что будь команда хоть наполовину в лучших условиях, о разрыве в одно очко, отделяющее ее от высшей лиги, и разговора не было бы. А если учесть, что очковый разрыв между «Черноморцем» и целой группой других команд («Нефтчи», «Арарат», «Шахтер», «Пахтакор» и др.) составляет всего одно-два-три очка, то вдвойне станет очевидной несправедливость и обидность ситуации, в которой очутилась одесская футбольная команда «Черноморец». Исходя из всего изложенного, Одесский обком КП Украины просил бы рассмотреть вопрос о возможности оставления футбольной команды «Черноморец» на будущий сезон в высшей лиге. Секретарь Одесского обкома КП Украины П.Козырь 6 ноября 1970 г.» (РГАНИ. Фонд 5, опись 62, дело 48.) Карты Козыря были биты работниками Отдела пропаганды. «Одесский обком КП Украины (т.Козырь П.П.) просит оставить футбольную команду «Черноморец» в высшей группе класса А, которая по итогам чемпионата СССР 1970 года заняла 15-е место и вместе с командами «Торпедо» (г.Кутаиси) и «Спартак» (г.Орджоникидзе) переводится в первую группу класса «А». По мнению обкома КП Украины, основными причинами неудачного выступления команды явились неблагоприятные условия, которые сложились в связи с закрытием города на карантин из-за вспышки острых кишечных заболеваний, что не позволило якобы проводить нормальный учебно-тренировочный процесс среди футболистов. Согласно существующему Положению о порядке проведения соревнований команда «Черноморец» не может быть оставлена в высшей группе класса «А». Это привело бы также к неоправданному увеличению команд высшей группы, к созданию прецедентов, ничего общего не имеющих со спортом. Следует подчеркнуть, что уже в первых играх команда «Черноморец» показала слабую подготовку к прошедшему спортивному сезону и на протяжении всего чемпионата находилась в группе футбольных коллективов, замыкающих турнирную таблицу... По итогам первого круга розыгрыша первенства СССР, который закончился еще до эпидемической вспышки, команда находилась на предпоследнем, 16-м месте. Во втором круге команда выступала более успешно, набрала на 5 очков больше, чем в первом круге. Но их оказалось недостаточно для того, чтобы завоевать право на выступление в высшей группе класса «А» в 1971 году.

Просим согласия сообщить об этом секретарю обкома КП Украины т.Козырю П.П. Зам. зав. Отделом пропаганды ЦК КПСС Г.Смирнов Зав. сектором Отдела Б.Гончаров 20 ноября 1970 г.» (РГАНИ. Там же.)

25 ноября и 2 декабря новую атаку сразу на двух направлениях (на председателя Спорткомитета С.Павлова и Отдел пропаганды ЦК КПСС) предпринял секретарь Одесского обкома партии Н.Неизвестный. В его петиции, в частности, говорилось: «Эпидемия холеры, которая, к несчастью, постигла город Одессу, вынудила команду «Черноморец» на целый месяц выбыть из соревнований. Более того, она не могла тренироваться, т.к. все стадионы и спортивные базы были заняты под обсерваторы... В этих условиях естественной была просьба обкома КП Украины и спортивных организаций Одессы дать команде необходимый для восстановления формы отрезок времени и перенести ряд календарных матчей на более поздние сроки. Однако... Федерация футбола СССР в лице т.Гранаткина В.А. в ультимативной форме под угрозой снятия команды с розыгрыша первенства СССР потребовала выезда команды на игры в Киев... Такой календарь - за 32 дня 8 игр - является беспрецедентным: за всю историю первенств ни одна команда не проводила игр по такому тяжелейшему календарю. (Неправда. Известны примеры и более жесткого графика, а в 70-м почти в том же режиме играл победивший в чемпионате ЦСКА. - Прим. А.В.) Утверждения Комитета и Федерации футбола СССР о том, что команда могла сыграть лучше в первом круге, также нельзя считать полностью состоятельными. Как известно, весь период первого круга первенства в сборной СССР находился игрок «Черноморца» В.Поркуян. И если в ведущих командах командировка одного игрока в сборную решающего значения на положение дел не оказала, то в «Черноморце» это сказалось в полной мере». Опять неправда. Поркуян пропустил в первом круге не 16, а всего 6 матчей. Еще в пяти командах по той же причине отсутствовали от трех до пяти футболистов. В заключение автор выражал надежду на «оставление в порядке исключения футбольной команды «Черноморец» в высшей лиге». (РГАНИ. Там же.) На сей раз в ЦК КПСС задумались на месяц. И все же первоначального решения не изменили.

ОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ По окончании чемпионата71 обреченные на вылет донецкий «Шахтер» и ташкентский «Пахтакор» обратили к небу полные печали и надежд взоры. История банальна, мотивы - избитые. Чтобы не повторяться, приведу небольшие отрывки из писем с юга, акцентируя внимание лишь на их особенностях. Донбасс обратился к Демичеву - одному из секретарей ЦК КПСС: «Футбол прочно вошел в жизнь трудящихся Донбасса и имеет большое воспитательное значение на людей... Успехи и неудачи «Шахтера» оказывают большое эмоциональное влияние на настроение поклонников команды, а ими являются все жители области. Вот почему в многочисленных письмах трудящихся звучит тревога и озабоченность по поводу дальнейшей судьбы команды, а также настоятельные просьбы принять меры к оставлению ее в высшей лиге.

Донецкий обком КП Украины убедительно просит Вас, как исключение, оставить команду «Шахтер» (Донецк) в высшей лиге советского футбола. Секретарь Донецкого обкома КП Украины В.Дегтярев 12/ХI 71 г.» Узбекистан палил из двустволки. «ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА ПРИЕМ 17.11. В 16.23 МОСКВА ЦК КПСС ЗАМЕСТИТЕЛЮ ЗАВЕДУЮЩЕГО ОТДЕЛОМ ПРОПАГАНДЫ ТОВАРИЩУ ЯКОВЛЕВУ А.Н. ТРУДЯЩИЕСЯ УЗБЕКИСТАНА СВОИХ МНОГОЧИСЛЕННЫХ ПИСЬМАХ ВЫРАЖАЮТ ОГРОМНОЕ ОГОРЧЕНИЕ И ОБИДЫ ТЕМ ЗПТ ЧТО ФУТБОЛЬНАЯ КОМАНДА ПАХТАКОР НЕ БУДЕТ В СЛЕДУЮЩЕМ СЕЗОНЕ ИГРАТЬ ВЫСШЕЙ ЛИГЕ ЗПТ ХОТЯ ЗАВОЕВАЛА СТОЛЬКО ЖЕ ОЧКОВ ЗПТ СКОЛЬКО ТРИ ДРУГИЕ КОМАНДЫ ЗПТ ОСТАЮЩИЕСЯ В ЭТОЙ ГРУППЕ ТЧК МЫ УБЕДИТЕЛЬНО ПРОСИМ НАЙТИ ВОЗМОЖНОСТЬ ОСТАВИТЬ ВЫСШЕЙ ЛИГЕ ПАХТАКОР ЗПТ УЧИТЫВАЯ ЧТО ОН ЯВЛЯЕТСЯ ЕДИНСТВЕННОЙ КОМАНДОЙ ПРЕДСТАВЛЯЮЩЕЙ В ЭТОЙ ЛИГЕ ФУТБОЛ РЕСПУБЛИК СРЕДНЕЙ АЗИИ ТЧК СЕКРЕТАРЬ ЦК КОМПАРТИИ УЗБЕКИСТАНА САЛИМОВ» Вдогонку отправленной в Отдел пропаганды телеграмме Салимов послал пространное письмо Демичеву. В телеграмме всего не скажешь, да и накладно. А тут можно дать волю восточной словоохотливости и попытаться выжать скупую мужскую слезу. Исключительно из доброго отношения к дорогим нашим читателям не посмею подвергать их чуткие, ранимые души чрезмерным эмоциональным встряскам и посему ограничусь концовкой салимовского письма - ради содержащихся в ней ценных указаний относительно распределения мест при равенстве очков. Руководители советского футбола почему-то ими пренебрегли. «В Узбекистане футбол занимает монопольное положение не только как популярный вид спорта, но и как наиболее массовое, любимое народом зрелище, оказывающее сильное эмоциональное воздействие на самые широкие круги населения всех возрастных и социальных групп... В данной ситуации, когда несколько команд имеют одинаковое количество очков, преимущество должно быть отдано представительству союзной республики, а не разности забитых и пропущенных мячей». Авторы писем не случайно упирают на эмоциональное состояние жителей Донецкого бассейна и Узбекистана. Неоднократно проводимые в те годы исследования выявили непосредственное воздействие результатов футбольных матчей на производительность труда. Из-за удрученного состояния шахтеров Донбасса и хлопкоробов Узбекистана страна могла недосчитаться энного количества тонн «черного» и «белого» золота. Это читалось между строк. Идеологов столь мрачный прогноз не смутил. Проявив самообладание, они отвергли необоснованные притязания покровителей «Шахтера» и «Пахтакора». Перед вами небольшие фрагменты из записок в ЦК КПСС. Первая принадлежит перу А.Яковлева и Б.Гончарова:

Отказывая «Черноморцу», «Шахтеру» и «Пахтакору», ответственные работники Отдела пропаганды защищали спортивный принцип проведения союзных чемпионатов и не желали «создавать прецеденты, ничего общего не имеющие со спортом». Нежелание создавать прецеденты похвально, только ответработники ничем не рисковали. Прецеденты давно уже преспокойно существовали (неужели идеологи о них не ведали?) и сосуществовали с советским футболом. В 30-е годы власть имущие плодили и размножали их непрестанно, в послевоенные - с перерывами. С 1936 по 1940 год ни разу не соблюли закон о циркуляции между группами «А» и «Б». Об этом мы рассказывали нынешней весной. В 1946 году таблицу замкнули динамовцы Киева. Физкультруководители этого не заметили, из-за чего не препроводили киевлян в низшую группу. Подобную «рассеянность» проявили они и в следующем сезоне, когда не смог выйти из пике экипаж ВВС. То же не раз случалось и в последующие годы. Дело тут вовсе не во врожденной рассеянности организаторов первенства: их внимание постоянно отвлекали высокопоставленные лица, отношения к футболу не имеющие. Несколько примеров. В 1965 году завершался очередной цикл поэтапного сокращения сильнейшей группы, затеянный в 1962 году. В результате демографического взрыва в начале 60-х народонаселение класса «А» возросло с 12 до 22 команд. В 63-м их стало 20, в 64-м и 65-м - 17. По условиям сезона65 из высшего футбольного заведения отчисляли трех неуспевающих взамен одного самого одаренного конкурсанта из глубинки. Число 15 посчитали оптимальным. На одно выделенное место претендовали 32 абитуриента. Конкурс сумасшедший. В означенные календарем сроки вопрос так и не был решен: опередившие всех «Арарат» и «Кайрат» набрали одинаковые баллы, и им предстоял дополнительный экзамен в Грозном. Плоды девятимесячной подготовки могли быть перечеркнуты в течение 90 минут. Риск огромный. Тут уж, как часто бывает, подсуетились «родители». ЦК Компартий Армении и Казахстана обратились в органы «высшего образования» с просьбой зачислить обоих конкурсантов. Оттуда поступило соответствующее распоряжение в «экзаменационную комиссию». В итоге накануне заключительного испытания абитуриентам сообщили, что независимо от его результата они зачисляются в высшее футбольное заведение. Экзамен, превратившийся в формальность, все же провели. Футболисты «Арарата», победив 2:1, получили малые золотые медали. Федерации футбола под давлением извне пришлось вносить коррективы. «В 1966 году в первой группе класса «А» будет не 15 команд, как предполагалось ранее, а 16», - было сообщено болельщикам. Так в многодетной семье прецедентов родилось еще одно чадо. Тут же включились и другие заинтересованные стороны. В Харькове рассудили: уж если вместо одного призера пропустили двух, то логично включить в список и третьего, то есть харьковский «Авангард». 17 декабря секретарь Обкома ЦК КП Украины Г.Ващенко тут же поделился этой светлой идеей с Центральным Комитетом КПСС. Засуетились и железнодорожники: а чем мы хуже незаконно принятых «салаг»? И подали апелляцию в высшую инстанцию. Отделу пропаганды вновь пришлось занять круговую оборону. «...Требование руководства Министерства путей сообщения не имеет оснований. Во-первых, команда «Локомотив», заранее зная условия соревнования, не выполнила их; во-вторых, неоправданное включение москов-

ской команды в первую группу может вызвать ненужные страсти среди любителей футбола, особенно на Украине и в Грузии, а также аналогичные ходатайства о сохранении в первой группе класса «А» команд «Торпедо» (Кутаиси) и СКА (Одесса)... (что и было сделано. - Прим. А.В.). Вместе с тем следует заметить, что если бы было принято решение об увеличении числа команд первой группы класса «А» с 16 до 17, то «Авангард» со спортивной точки зрения имеет больше оснований быть включенным в эту группу, чем «Локомотив»... Считали бы возможным рассмотрение письма Харьковского обкома партии и просьбы Министерства путей сообщения СССР на этом закончить. Зам. зав. Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС (А.Яковлев) Зав. сектором физкультуры и спорта (И.Зубков) 30 XII 65 г.» (РГАНИ. Фонд 5, опись 33, дело 228.) Если исключить сомнительные рассуждения относительно преимуществ «Авангарда» перед «Локомотивом», все по делу. Люди, бдительно защищавшие Закон, готовы были грудью закрыть амбразуру. Что толку? От них ничего не зависело. Изменив Закону только раз, наверху решили: «Эх раз, еще раз, еще много, много раз...» В итоге никого из высшей школы не отчислили: «Локомотив» своего добился. Заодно оставили и кутаисское «Торпедо» с армейцами Одессы - чтобы не вызывать «ненужные страсти среди любителей футбола на Украине и в Грузии». Грубо вмешавшись в планы футбольной федерации, компартия волевым решением увеличила число золотоискателей в чемпионате-66 с 15 до 19.

АПОГЕЙ В ПЕРИГЕЕ Это о «Зените». Претенциозное, ко многому обязывающее имя «Зенит» подтвердил только раз - в 84-м. В основном пребывал он в средних слоях атмосферы. А однажды перевоплотился в свою противоположность. Случилось это аккурат в 67-м, когда СССР торжественно отмечал 50-летие Великого Октября. Своеобразно отметила историческую дату лучшая футбольная команда «колыбели революции». В ноябре, в разгар торжеств, «Зенит», отсалютовав пятью подряд поражениями, опустился на турнирное дно. Команду ничуть не смущало унизительное положение - по-видимому, уповала она на свою «депутатскую неприкосновенность». Это предположение подтвердила заметка в «Вечернем Ленинграде» от 13 ноября 1967 года после очередного проигрыша «Зенита»: «Теперь зенитовцам, видимо, надо больше надеяться на то, что Федерация футбола СССР оставит единственную ленинградскую команду в первой группе класса «А». Не прошло и трех недель, как последовало официальное сообщение: «На последнем заседании президиума Федерации футбола СССР была рассмотрена просьба общественности и спортивных организаций Ленинграда о том, чтобы оставить команду «Зенит» в первой группе класса «А». Президиум Федерации футбола удовлетворил эту просьбу». О том, что происходило на заседании президиума и в кулуарах, рассказал на страницах еженедельника «Футбол» (№ 28 за 1995 год) очевидец - Лев Иванович Филатов: «До сих пор вспоминается спектакль, разыгранный на сцене Федерации осенью 1967 года... Председательствовал Валентин Александрович Гранаткин... Чтобы, как он выражался в подобных случаях, сэкономить наше с вами время, просто и коротко объявил: «Вопрос, думаю, ясен, обижать Ленинград мы не собираемся...» Кто-то заикнулся о «спортивном принципе», но, видя, что Гранаткин уставился в окно, на облака, никто это справедливое восклицание не поддержал. Потом, в другой день, Гранаткин, похохатывая, рассказывал мне: - Да ты что, какое там обсуждение, позвонили по линии обком - Политбюро, и было велено, чтобы решение исходило от федерации, от народа, так сказать. Говоришь, я хорошо сыграл? Чему не научишься возле этих телефонов... Да, милый мой, если кто-нибудь задумает историю нашего футбола изобразить, не раз попадет пальцем в небо. И в архивах ведь ничего не найдешь. Вызовут в кабинет и один на один: «Есть решение, действуйте!» Письменных следов не оставляли. И я не всегда знал, откуда ветер дует... Быть может, это и парадокс, однако выражение «Бедный наш футбол!» я не раз слышал из уст Валентина Александровича, начальника Управления и председателя Федерации». Обратите внимание: в письменных документах ни одну незаконную просьбу не удовлетворили. Беззакония творились на ином уровне, следов не оставляющем. Даже Валентин Гранаткин, безусловно лучший руководитель в истории отечественного футбола, умный, грамотный, знающий, любящий и болеющий за наш футбол деятель, не всегда мог уловить направление ветра. Произнесенная им в 60-е годы фраза «Бедный наш футбол!» актуальна как никогда. Сегодня российский футбол - сирота при живых родителях. Обидеть его может кто угодно и когда угодно. А заступиться некому. От редакции. Некоторое время материалов из «Секретного архива Акселя Вартаняна» на страницах «СЭ» не будет: постоянный автор рубрики берет небольшой тайм-аут для работы над новым циклом, который мы начнем публиковать в ближайшие недели.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

ПОД КРАСНЫМ ЗНАМЕНЕМ СПОРТИНТЕРНА Б

БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ? не сходил с повестки дня. В нашем случае касался он не столько футбольных контактов с иностранцами, сколько судьбы самой игры. Жаркие многолетние дискуссии, затеянные в высших партийных сферах, выплескивались время от времени и на газетные полосы. Плюрализм извели не сразу. До тех пор пока неудавшийся священник, занятый истреблением неверных, не построил население в колонны и не сформировал у шагающих в ногу единого мнения, удивительным образом совпадающего с его собственным, легкий флирт со свободой слова допускался. Мрачная перспектива закрытия полюбившейся народу игры, особенно после событий в северной столице, не казалась призрачной. В середине 20-х в Ленинграде запретили бокс. «Во-первых, он опасен для занимающихся сам по себе; во-вторых, опасен социально, так как пробуждает нездоровые инстинкты», - объяснили непонятливым. Один из них, скрывшийся под инициалами А.С., пытался вразумить душителей: «Сейчас злоба дня - подготовка отпора возможному нападению на нас со стороны империалистов. Вся обстановка диктует - готовь бойца. Пусть над этим еще раз задумаются те, кто с такой поспешностью похоронил легальное существование смелого вида спорта. Может быть, они сами признают, что сделали ошибку, и исправят ее. Если же мои доводы окажутся неубедительными, то пусть эта заметка будет скромным венком на незаслуженно вбитый в фиктивную могилу бокса осиновый кол». Ошибку в конце концов исправили, но какое-то время бокс находился на нелегальном положении. В любой момент могла затянуться петля и на шее футбола. Обеспокоенные трудящиеся неоднократно теребили издателей: «Правда ли, что хотят изжить футбол в СССР?». «Неправда, - успокаивали те встревоженных граждан. - Речь идет только об устранении или предупреждении отрицательных явлений, которые может вызвать футбол». Одному из таких явлений «Красный спорт» (8 августа 1926 года) посвятил передовицу под заголовком: «Аппетиты футболистов должны быть урезаны!» В ней, в частности, говорилось: «Мы имеем целый ряд случаев, когда требования футболистов достигают крайних пределов, как напр., н-ская команда, прибывшая по приглашению на состязания в г. Х... потребовала, кроме установленной нормы оплаты проезда и 2 с половиной р. суточных увеличения нормы суточных до 5 р., предоставления вместо общежития чуть не отдельных комнат в гостинице с ванной и услугами, питания по «первому разряду» с бутылкой пива, папирос и пр... Аппетиты футболистов принимают нездоровый характер в быту физкультурников, разрушая тем самым возможные планы иногородних и международных встреч. Появившиеся нездоровые настроения среди футболистов должны быть изжиты в самой среде физкультурников, не ожидая разрешения этого вопроса в высших инстанциях». Прокуроры инкриминировали футболу еще и вовлечение молодежи во вредное занятие (молодым людям запрещалось участвовать в соревнованиях до достижения 18-летнего возраста), членовредительство, нарушение общественного порядка: к возникающим на поле потасовкам нередко подключались и зрители. Состоялось несколько судебных процессов

над известными футболистами, членами сборной Союза, привлеченными за избиение судей и... зрителей.

ИГРА БЕЗ «ГОЛЕЙ» Грубость процветала. Благополучно пережившую двадцатое столетие болячку не могли не заметить и адвокаты. Обнаружив, откуда ноги растут, один из них предложил весьма оригинальный способ прикрыть срамное место. «Футбол до настоящего времени продолжает занимать в практике нашей физической культуры одно из первых мест по своей распространенности и по тому интересу, который проявляется к нему членами физкультячеек; вместе с этим до сего времени у нас слабо поставлена борьба с теми ненормальностями и искажениями, которые существуют в этой спортивной игре и которые часто приводят к результатам, совершенно обратным физическому оздоровлению. Главными такими ненормальностями являются: грубость игры, чрезмерный «патриотизм» кружков, переходящий в рекордсменство, игра в слишком раннем возрасте и т.д. Но вместо правильно поставленной планомерной борьбы с этими ненормальностями мы часто наблюдаем борьбу с самим футболом, стремлением вычеркнуть футбол из списков советской физической культуры, причем такое стремление иногда поддерживается очень авторитетными работниками в области физкультуры. И вопрос о том, можно ли изжить все вредные уклоны в футболе без ликвидации самой игры, надо считать злободневным и требующим срочного разрешения... Футбол является игрой коллективной, командной, игрой на свежем воздухе, игрой, воспитывающей товарищескую спайку, решимость, быстроту соображения, стремительность, ловкость и, безусловно, не простой ошибкой, а всеми перечисленными качествами мы обязаны тому, что эта игра введена в Красной Армии приказом как обязательная. Все эти качества необходимы бойцу Красной Армии, а отсюда и каждому гражданину, который каждую минуту должен быть готов с оружием в руках встать на защиту своих завоеваний. Некоторые толчки, ушибы, ссадины (конечно, нечаянные) в футболе неизбежны, и наша задача - стремиться к тому, чтобы количество их как можно понизить; но до сих пор, пока существует возможность вооруженного отражения врагов Советских Республик, переходить на спорт-игры крайне «вегетарианского» содержания (да и существуют ли такие?), по-нашему, не следует. Чем объясняется наиболее восстанавливающая против себя ненормальность футбола грубость игры? Мы до сего времени результаты этой игры учитываем по количеству забитых голей, отводя очень скромное место красоте и ловкости игры и совершенно не учитывая их в конечном результате. Такая постановка мешает нам изжить все еще имеющееся в кружках стремление побить рекорд, и в результате мы видим, что часто кружки, не брезгуя никакими средствами, превращая игру в побоище, стремятся к установлению определенного рекорда путем забития большего количества голей. В результате такой постановки и массы, являющиеся зрителями этой игры, привыкают к той мысли, что весь смысл игры заключается лишь в том, чтобы загнать мяч в ворота противника. И мы видим, что футбол все более и более превращается из вида физической культуры просто в массовое зрелище - типа кулачных боев прежних времен (стенка на стенку), где непосредственные участники активно подбадриваются зрителями, готовыми каждый момент также принять непосредственное участие путем травли, выкриков несимпатизируемой каждым из них команде, путем выкриков и оскорблений по адресу судьи и так далее. Как же бороться с этим? Прежде всего необходимо признать, что футбол занял в области физкультуры не совсем подобающее ему место, резко выдвинувшись на первый план. Многие из видов физкультуры далеко не уступают ему по качествам, несущим оздоровление организму... А, безусловно, даже его превосходят (легкая атлетика, плавание и др.). А потому задачей органов физкультуры является укреплять ряды этих видов физической культуры за счет отвода футбола с занимаемой им позиции доминирующего вида на уровень подсобной этому развитию спортивной игры. Этим сразу сильно понизится процент грубости в футболе...» Изложенная с небольшими сокращениями статья («Красный спорт» от 2 ноября 1924 года) принадлежит перу В.Лебединского. Имеются серьезные основания заподозрить автора в плагиате: в начале 20-х игру «без голей» пропагандировал

КСИ Образованный летом 1921 года Красный Спортивный Интернационал был призван подключить к мировому революционному движению занимаю-

В первые годы советской власти футбол в нашей стране едва не запретили. Но затем поняли, что победы наших команд на международной арене будут убедительно свидетельствовать о преимуществах нового строя по сравнению с капиталистическим.

Из архива семьи ВОЛКОВЫХ

еспрерывное двухмесячное пребывание в высоких спортивных и партийных кабинетах здоровья не прибавило. Эскулапы, укоризненно покачав головами, прописали активный отдых на природе. Может, присоединитесь? Попинаем мяч на просторных наших полях-огородах, разомнем застывшие члены. И в загранке погуляем. Если конкретно, под старой рубрикой организуем новый курс - международные футбольные связи. Постараюсь хотя бы пунктирно обозначить их характер, особенности, рассказать о знаменательных матчах и трагических последствиях. Хронологические рамки - примерно тридцать лет: с начала двадцатых годов по 52-й включительно. Сохранившаяся вывеска не освобождает от участия на ответственных физкультурных и партийных собраниях и заседаниях. Чтобы держать вас в курсе, придется подслушивать, подсматривать, вскрывать чужие письма... Первые послереволюционные годы - время бурное, сумбурное. Зовущие в светлые дали плохо ориентировались в наступивших сумерках. В затянувшемся процессе переоценки ценностей наломали кубометры дров. В революционном угаре сносили на свалку истории все что ни попадя, включая Шекспира с Гете и Пушкина с Толстым. Вечно зеленый вопрос:

Футбол 20-х. Встреча советских футболистов с немецкими рабочими. щихся спортом пролетариев. Основатели КСИ категорически запрещали контакты рабочих команд с буржуазными, осуждали профессионализм в спорте, тщательно следили за «чистотой крови» - классовым составом играющих. Соревноваться должны были только рабочие с себе подобными. Главная цель формулировалась примерно так: пропаганда социализма - все, спортивный результат - ничто. Пролетарии всех стран свято блюли провозглашенные Спортинтерном заповеди. Исключение составили... освободившиеся от капиталистических пут русские рабочие. Основополагающую заповедь («Не забий») в советских физкультверхах трактовали диалектически: «Мы должны помнить, что всякое выступление, в особенности за границей, должно быть рассматриваемо, в первую очередь, под углом успеха этого выступления. В данном случае успех в первую очередь учитывается спортивный, а из него легко сделать успех политический», - уверял участников пленума Высшего Совета Физической Культуры (ВСФК) оратор. Такая интерпретация пришлась российской сборной по вкусу. Пышным цветом расцвел политический успех на братской могиле трижды погребенных немецких пролетариев (сборная РСФСР обыграла их с суммарной разностью мячей 26-1). Руководство КСИ было во гневе. В связи с тем, что спортивная делегация Страны Советов грубо попирала и прочие его предписания, Красный Спортинтерн предъявил высшему физкультруководству СССР ноту протеста.

«11 ноября 1924 г. ВСФК РСФСР Регулярный обмен представительными командами отдельных секций для устройства международных товарищеских соревнований имеет весьма важное политическое, агитационное, воспитательное и организационное значение, что доказывается, между прочим, и тем, что на прошедшем III Конгрессе КСИ была вынесена даже особая резолюция по этому вопросу, которая, конечно, небезызвестна и русской секции. Практика командировок ВСФК за границу русских спортивных групп показала нам, что далеко не всегда эти команды стояли на высоте тех, прежде всего политических, требований, которые им предъявляла наша пролетарская заграница, обращаясь особенно требовательно и щепетильно именно к представителям революционной России. Невыдержанность в классовом отношении социального состава команд, отсутствие какойлибо цели у команд, кроме одной - вырвать техническую победу во что бы то ни стало, отсутствие авторитетных и политически выдержанных сопроводителей команд в качестве официальных представителей СССР, - все это вместе взятое вызывает острый протест заграничных рабочих спорторганизаций. Благодаря вышеизложенному, а также плохой организации поездки русских команд вместо пользы приносили политический вред как СССР, так и советскому союзному спортдвижению в частности, так и Спортинтерну в целом, как, например, прошлогодняя поездка футбольной команды в Германию, что вызвало острый взрыв негодования в пролетарских спортивных массах Германии и других стран. В настоящий момент организуется большая поездка русской футбольной команды в Германию, Францию и по дороге в другие страны.

Состав русской команды вынуждает Президиум Спортинтерна констатировать, что и на этот раз, к сожалению, ВСФК при подборе команды не выдерживается классовый принцип в отношении социального состава представительной команды. Подобранный состав команды отнюдь не является рабочей командой, она состоит из советских служащих и учащихся - полупрофессионалов в области отдельных видов спорта. Президиум ЦК КСИ считает своим долгом еще раз напомнить, что при обмене представительными спортивными командами разных секций, КСИ преследует исключительно боевые, классовые, политические цели, агитацию в пользу развития революционного движения, а также классово-воспитательные цели, но ни в коем случае не материальные и не техническую победу во что бы то ни стало рабочей команды одной страны над командой другой страны. В частности, касаясь поездок за границу спортгруппы Советского Союза, мы считаем необходимым подчеркнуть, что главной целью этих поездок мы считаем: 1. Установление политической товарищеской смычки между рабочим спортивно-гимнастическим движением буржуазных стран с таким же движением в социалистическом Советском Союзе.

2. Перенесение за границу идей подчинения спортивногимнастического движения революционно-классовым, воспитательным и боевым задачам пролетариата.

3. Демонстрацию ПОСЛЕОКТЯБРЬСКОГО движения русского рабочего спорта в целях косвенной живой пропаганды и агитации за Октябрь в капиталистических странах. На основе вышеизложенного Президиум ЦК КСИ не может согласиться с НЫНЕШНИМ составом намеченной ВСФК представительной футбольной команды, ибо этот состав не соответствует вышеизложенным принципам и Президиум КСИ на ее заграничную командировку своей санкции НЕ ДАЕТ. Одновременно с этим Президиум ЦК КСИ просит сообщить ему и договориться с Секретариатом относительно нового состава РАБОЧЕЙ команды, которая во всех отношениях соответствовала бы требованиям КСИ. Секретариат КСИ». (РГАСПИ. Фонд 537, опись 2, дело 93). Жесткая позиция КСИ предотвратила наметившуюся поездку российской сборной в Германию и Францию: одиннадцати рабочих, знающих толк в футболе, в России не нашлось. Не нашлось и во всем Союзе. Залатав (в нарушение инструкции) бреши учащимися и служащими, сборная СССР в последующие два года немецких друзей все же навестила.

ДРУЖБА ДРУЖБОЙ, МЯЧИ ВРОЗЬ Встречи советских футболистов сопровождались многолюдными демонстрациями, пламенными речами с заверениями в искренней дружбе и тесном сотрудничестве в достижении конечной цели. Как-то во время уличного шествия наши ребята увидели направленные в их сторону огромные кулаки. Некоторые горячие головы, ничуть не смущаясь подавляющим численным превосходством демонстрантов, ответили тем же. Рукопашную предотвратили бурные рукоплескания вперемешку с радостными выкриками. Чуть позже озадаченным советским делегатам объяснили: поднятый кулак означает приветствие красных фронтовиков - Рот Фронт.

2 июля 1927 года, несмотря на проливной дождь, огромная толпа пролетариев встречала сборную СССР на лейпцигском вокзале. С приветственной речью обратился к гостям председатель футбольной секции Германского рабочего союза Ридель, с ответным словом выступил представитель ВСФК Шардаков. Встреча вылилась в шумную манифестацию. На следующий день, согласно рекомендациям КСИ, ее должны были продолжить на лейпцигском стадионе участники футбольного матча, полностью игнорируя результат. Как технически решить столь необычную задачу, спортинтерновская инструкция умалчивала, да и команды понятия не имели. При виде соперника, туго накачанного мяча и аппетитной мишени в футболистах проснулся заложенный природой спортивный инстинкт, как у хищника, учуявшего запах крови. В результате строгие предписания Красного Интернационала нарушили обе стороны: немцы, как люди пунктуальные, дисциплинированные, всего пару раз, наши - в четыре раза чаще. Итог - 8:2. Каждый последующий проигрыш воспалял в хозяевах реваншистские настроения, и после третьего они обещали дать русским бой в Дрездене. В том, что это не пустые слова, первым убедился Василий Лапшин, покинувший поле с разбитой головой. Наши в долгу не остались и, похоже, чуточку переусердствовали, превзойдя немцев и в жестких мужских единоборствах, и в счете - 3:0. На другой день немецкие газеты утверждали, что советские футболисты выиграли матч «только благодаря могучему сложению и грубости». А Шардаков в корреспонденции из Германии не скрывал своего раздражения по поводу прохладного отношения трибун к советской команде. «Нашу победу публика встретила гробовым молчанием», - писал он из Дрездена. Общий итог встреч с западными пролетариями: +9=0-1, 61-14. Дружба дружбой, а мячи врозь. Единственный матч был проигран рабочим Австрии 1:3. Игра с австрийцами планировалась на их территории. Но местные власти во избежание подъема революционного движения «красных агитаторов» в страну не пустили. Встреча состоялась в Дрездене. Ошарашенные ее итогом, наши потребовали матч-реванша. Через день он состоялся 6:1.

ЛЮБОВНАЯ ЛОДКА РАЗБИЛАСЬ О БЫТ Дома руководитель советской делегации отчитывался о результатах поездки. Он объяснил проигрыш пресыщенной легкими победами сборной недооценкой соперника, утомительным 150-километровым автомобильным путешествием из Лейпцига в Дрезден, трехчасовым ожиданием начала игры и прочими разностями, не сходящими с репертуара тренеров-неудачников и по сей день. Вскоре вы услышите иную версию на сей счет. Шардаков не без удовольствия рассказывал о массовых демонстрациях во всех местах пребывания советских футболистов: «В этих демонстрациях мы чувствовали теплоту братской солидарности, исходящей от величайших симпатий немецких рабочих к рабочим единственного в мире пролетарского государства». При знакомстве с отчетом, однако, не покидало ощущение, что он тщательно подбирает слова, дабы ненароком не наговорить лишнего. Его, мягко говоря, удивило «нервное поведение» во время матчей зрителей

и немецких футболистов и тон местных газет, обвинивших нашу команду в «подлости, черствости и грубости». Докладывая о доброжелательном отношении к нам некоторых руководителей рабочего спортдвижения, Шардаков писал: «Но вместе с этим хочется указать и обратное - другие товарищи, как, например, Отт, очень немного делают для единства, а, наоборот, иногда проводят вредную работу для обеих организаций». Заключительная его фраза: «Несмотря ни на что мы уверены, что наша связь с немецкими рабочими спортсменами будет крепнуть и расти», - дает основание полагать, что не все было благополучно в интернациональном рабочем семействе. Хранящиеся в РГАСПИ документы тревожных сомнений не рассеяли. «Секретариату ЦК Дорогие товарищи. Ваше письмо от 3 августа по поводу взаимоотношений между русской футбольной командой и тов. Цоттером мы получили. Если бы вы и не писали нам об этом деле, то мы сами вынуждены были бы по этому поводу пожаловаться вам на русскую братскую партию. Мы, к сожалению, не можем дать хороший отзыв о русской футбольной команде, а также о ее руководителе и консультантевраче. Русская футбольная команда своим поведением, своей неаккуратностью во всех отношениях, своей грубой, в Германии наблюдающейся только у буржуазных футбольных клубов, игрой, своими претензиями и т.д. и т.д. отнюдь не послужила идее международного единства, международного спортдвижения. Руководитель команды отказался говорить с представителями партии. Так как они в таком же духе вели себя и в других местах, то саботаж Центрального Комитета Союза вполне удался, и русским игрокам при прибытии в Дрезден не был подготовлен достойный прием. Когда наш оргсекретарь просил передать руководителю русской команды, что он желает с ним поговорить, то тот коротко и ясно ответил, что мы, мол, с коммунистической партией ничего общего не имеем... Несмотря на то, что им был предоставлен безусловно хороший стол, врач совершенно несправедливо раскритиковал его. Хотя ему была дана возможность определять, что именно должно подаваться, он всегда выражал свою критику после того, когда еда была уже подана... Ночью, в 12 1/2, часть команды с врачом приехала в нетрезвом виде... В гостинице «Золотого льва» члены команды много пили и далеко небезупречно себя вели. Ночью и днем они влезали и вылезали через окно. Наши товарищи жалуются на совершенно беспримерную неаккуратность русских игроков. Когда руководитель и врач русской команды жаловались на помещение, на еду и т.д., как будто они были отпрыски русских князей, а не русские рабочие-футболисты, то тов. Цоттер указал им на то, что германские футболисты в России были устроены далеко не идеально и несколько ночей спали на голых досках без одеяла. Таким образом, разгорелся спор между русским руководителем и тов. Цоттером, дело кончилось тем, что русский руководитель дал пощечину тов. Цоттеру. После состязания с австрийской командой врач ответил на вопрос, почему они проиграли игру: «У нас сегодня плохой день». Но рабочий, член Союза, присутствовавший при этом разговоре, понял в то же время из их слов, что они прошлой ночью сильно кутили. Так как русские играли очень жестко, то «Арбайтер Штимме» в своем отчете должна была

упомянуть об этом, не известном в спортивном рабочем движении способе игры. Эта игра русских в Дрездене и к тому же их небезупречное поведение, их непонятные для германских рабочих притязания принесли больше вреда, чем пользы идее международного единства. Мы ждем, что вы сделаете представление Высшему Совету Физкультуры в Москве относительно его команды и в особенности относительно врача и руководителя и что в будущих поездках русских спортсменов в качестве руководителя будет назначен товарищ, который прежде всего будет коммунистом, а затем уже футболистом. С коммунистическим приветом, окружком КПГ. Фост. Саксония». (РГАСПИ. Фонд 537, опись 2, дело 43). Без комментария не обойтись. Руководитель - наш знакомый Шардаков. Удивляет, если не сказать больше, нежелание ответственного работника высшего советского физкультурного органа разговаривать с коммунистами. Потерпевший - товарищ Цоттер - сопровождал советскую делегацию во время ее пребывания в Германии. Не стал излагать содержание письма от 3 августа из-за схожести упреков. Общей картины оно не изменило, разве что добавило еще один мрачный мазок. Перед визитом советской команды в Германию были оговорены условия. Мы просили хозяев оплатить проезд, предоставить бесплатное трехразовое питание, гостиницу и выделить каждому члену делегации суточные в трехрублевом эквиваленте. Немцы определяли график: где играть, с кем и когда. Договорились полюбовно. Но уже в ходе турне наши стали импровизировать: меняли по своему усмотрению маршрут, выбирали соперников. В результате сыграли несколько внеплановых матчей в сверхурочное время, существенно облегчив кошельки прижимистых немцев. Зато хлопот добавили. «В Берлине мы узнали о намерении советской команды сыграть там матч всего за пять дней. Времени очень мало для подготовки. Буржуазный футбол, более популярный, тоже нуждался в рекламе, обычно двухнедельной. Нужно время для того, чтобы найти место для игры, жилья, заказать плакаты и листовки...» - жаловался берлинский коммунист Гутман старшим товарищам по партии. Заверения в лучших чувствах, сотрясавшие воздух немецких городов, быстро развеяли легкие порывы серых осенних будней. Еще одна любовная лодка разбилась о быт. С тех пор (вплоть до начала 50-х) нога советского футболиста не ступала на немецкую землю. Два визита сборной СССР в Германию вызвали немало нареканий и в немецкой прессе. Наши как могли защищались. Когда же, в связи с отсутствием подходящих словес, становилось невмоготу, переходили в лобовую атаку, извлекая из-за пазухи пусть и примитивное, но верное, проверенное в классовых битвах оружие - булыжник, типа «Сам - дурак». Русская эмигрантская газета «Дни» (№ 893 за 1926 год) писала: «Команде, составленной из первокласснейших русских футболистов, старых профессионалов спорта, среди которых нет ни одного рабочего от станка и крестьянина от сохи, немецкие коммунисты противопоставляют подлинно рабочие команды». «Дезинформаторам» ответили: «Команда, выступающая за границей, состояла на 75 % из «рабочих от станка», имея в своих рядах несколько коммунистов и комсомольцев». Фраза после последней запятой возникла от недостатка аргументов и покрыть 25-процентную недостачу (от и без того раздутой цифры) была не в силах, да и значения не имела: оппоненты упирали на классовый состав, а не политическую ориентацию футболистов. В ноябре 1927 года пришлось провести разъяснительную работу с редактором «Шпорт-Вохе», членом правления Германского рабочего спортивного союза Коппишем, усомнившимся в любительском статусе советских футболистов. Восполнив очевидные пробелы в образовании редактора («В СССР 8-часовый рабочий день для рабочих и 6-часовый - для служащих. На производстве и в учреждениях осуществляется строгий контроль над приходом и уходом. Прогулы преследуются вплоть до увольнения со службы. Все трудящиеся - члены профсоюза»), недопонимающему германскому товарищу объяснили, что свободного времени у немецкого рабочего даже побольше: «Если же добавить, что большинство из указанных товарищей ведет работу по самообразованию, то времени на спорт у них остается весьма немного». И наконец: «Не вступая в пререкания о том, чьи игроки являются более «пролетариями», ни один мало-мальски сознательный рабочий не может мыслить о том, что в полумонархической Германии рабочим живется лучше, нежели

в государстве рабочей диктатуры - в СССР!» Козырь убийственный джокер! Крыть его ни Коппишу, ни ему подобным нечем. Тут, как говорится, полный капут. С этого и надо бы начать, и тогда все сомнения испустили бы дух еще в утробе злопыхателей. Попросили слова и обвиняемые. В середине сентября игроки советской сборной обратились непосредственно к немецким коллегам по профессии и увлечениям в нерабочее время: «Немецкие товарищи, которые имели возможность поближе познакомиться с нашими футболистами и увидеть их истинные физиономии, знают, что это чистейшая ложь. Команда, посетившая Германию, не является даже сильнейшей футбольной командой СССР (кто может быть сильнее национальной сборной? - А.В.). Высокие результаты ее игр с немецкими рабочими-футболистами следует отнести главным образом за счет того, что наша сборная команда СССР встречалась со сборными меньших объединений (городов, округов)». Если бы результаты футбольных матчей напрямую зависели от территории государства и населяющих его жителей, то Советский Союз и Индия с Китаем не сходили бы с мирового пьедестала. Партиец, диктовавший письмо футболистам, в вопросах классовой борьбы наверняка разбирался лучше, чем в футболе. Вот и следовало бы растолковать немецким товарищам, что разорвавшим цепи передвигаться по полю значительно легче, чем с оковами на ногах, а крупные победы представителей Страны Советов отражают преимущество вольно дышащего пролетариата над угнетенным. Наши постоянно уводили дискуссию в сторону. Вообщето советскую сборную упрекали не в силе и мощи, а исключительно в неоднородности ее классового состава. На публике мы отпирались, но в документах для внутреннего пользования признавали, что командируем за рубеж команды не чистых рабочих кровей: «Сейчас, не имея еще достаточного количества высококвалифицированных физкультурников в тех или иных областях непосредственно из рабочей среды, мы должны посылать служащих и учащихся».

«МЫ - МАРКСИСТЫ, А НЕ МЕТАФИЗИКИ» В 20-е годы, в отличие от более поздних, крупные победы футболистов не вводили руководителей в состояние эйфории. Относились к ним трезво, сдержанно и даже критически. Подводя итоги встреч сборной СССР с немецкими рабочими в 1926 году (все семь матчей были выиграны с общим счетом 61:11), «Красный спорт» писал: «Зарубежные рабочие клубы образовались не так давно, они не сильны, тем более что им запрещены встречи с буржуазными командами. А СССР тем не менее ни разу не выиграл всухую. Достаточно было одного удара по воротам - и наш вратарь эффектно пропускал мяч под собой». А после проигрыша сборной РСФСР в Москве рабочим Нижней Австрии (3:4) и натужной победы над пролетариями Саксонии (4:3) специалисты всерьез утверждали о понижении класса футбола в стране. «До тех пор, пока не пригласим крупного тренераиностранца, пока не будем играть с действительно классным противником, мы вперед не двинемся, и одиннадцать лучших РСФСРовских игроков будут проигрывать австриям и серьезно бороться с саксонцами, весьма слабыми по международному классу командами», - писал в октябре 27-го «Красный спорт». Необходимость встреч с сильными буржуазными командами во благо советского футбола сомнений не вызывала. Реализации идеи всерьез препятствовали брачные узы с Красным Спортинтерном. Но коль скоро мы неоднократно пренебрегали его священными заповедями, нарушение еще одной значения не имело. Тем более что теоретическую базу для этого подготовил Николай Семашко, видный партиец, первый советский нарком здравоохранения, он же первый председатель главного физкультурного органа. Выступая на собрании ВСФК, Семашко сказал: «Мы - марксисты, а не метафизики. Все вопросы мы решаем применительно к конкретной обстановке... Если от встречи с буржуазными командами будет польза Советской России, мы должны встречаться. В Китае и Турции нет рабочих спортивных организаций, а есть национальные. В интересах развития рабочего спорта мы должны с ними встречаться... В будущем мы должны придерживаться только этой линии». В Китай ездить не стоило. Футбол там был никакой, даже слабее коминтерновского. А с турецкой сборной мы подружились всерьез и надолго. Через неделю мы большую часть времени проведем на свежем воздухе - встретимся с турками и на их каменистых полях, и на наших заснеженных, свежемороженных. Советую запастись теплой одеждой.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА ТУРКИ ПРИЕХАЛИ! Ошеломляющая весть о приезде турок взбудоражила в ноя-бре 1924 года всю Москву. Не исключаю, что познания отдельных наших граждан о неведомой стране и ее обитателях соответствовали уровню странницы Феклуши, просвещавшей жителей приволжского городка: «Говорят, такие страны есть, где и царейто нет православных, а салтаны землей правят. В одной земле сидит на троне салтан Махнут турецкий...» Ко времени визита турецких футболистов «салтанов» в их стране извели: на «троне» сидел Мустафа Кемаль Ататюрк первый президент республики. С ним мы жили душа в душу, не разлей вода. Взаимные визиты футболистов (если отвлечься от происходящего на футбольном поле) обставлялись помпезно, содержание сахара в елейных речах на уличных митингах и многочисленных приемах в честь и по поводу превышало разумные нормы. Но и самые что ни на есть сведущие в географии и подкованные полити-чески, включая специалистов и журналистов, понятия не имели о силе и возможностях подданных Ататюрка. Утверждали, что на Олимпиаде в Париже они проиграли только одну игру - чехословакам. Алексей Троицкий, известный в 20-е годы футболист, в интервью одесским «Вечерним новостям» сказал: «Турецкая команда считается одной из сильных в мировом масштабе. Так, в Париже она проиграла с незначительным счетом чехословакам, за-нявшим второе место на всемирной Олимпиаде». Верно здесь только то, что турки проиграли на олимпийском турнире 1924 года один матч (ровно столько, сколько сыграли) Чехословакии. Все остальное с истиной разминулось: «незначительный» проигрыш выражался счетом 2:5; чехословацкая команда выбыла в 24-м из олимпийского турнира на дальних подступах к пьедесталу, в 1/8 финала; что касается силы турок в планетарном масштабе - это не предмет для серьезного разговора. Если шутка - невысокого качества, красная цена ей - ломаный грош, да и то в бойкий первоапрельский базарный день. Наверное, имеет смысл представить

ЦИФРОВОЙ ПОРТРЕТ первого соперника советской сборной первого созыва. Турецкая федерация футбола влилась в международную в 23-м и в том же году, 26 октяб-ря, за три дня до провозглашения в стране республики, национальная команда дебютировала в матче с румынами -2:2. В 24-м, до приезда в СССР, она сыграла с чехами (2:5), по-ляками (0:2), финнами (4:2), эстонцами (4:1) и латышами (3:1). Это был самый удачный сезон в довоенный период их деятельности. С 25-го и до середины 30-х годов (в период интенсивных контактов с советскими футболистами) сборная Турции сыграла 19 мат-чей: +4=2-13, 29 - 56. Круг общения довольно узкий, в основном соседи - румыны, болгары, югославы. Высшее достижение - победа над югославами - 2:0. Говорят, и палка раз в год стреляет. Турецкая стре-ляла примерно раз в три года. Осечек было много больше: проигрывали часто и крупно, например, болгарам (1:5), по-лякам (1:6), египтянам (1:7)... До France Football европейские сборные выстраивал по ранжиру цюрихский Sport. Туркам в довоенные годы отводил он место в последней пятерке.

НЕПЕРЕДАВАЕМЫЕ ОЩУЩЕНИЯ Турки прибыли в СССР в ослабленном составе, без шести ведущих игроков, но бились отчаянно. В первых двух раундах - обмен ударами: 8 ноября гости обыграли вторую команду Москвы (3:1), а на следующий день уступили первой (0:2). Неудачу объяснили усталостью, холодной погодой и кознями судьи, обещав в главной игре - со сборной СССР -показать товар лицом. Впечатлений у турок, попавших в неведомую «экзотическую» страну, хватало. А тут еще и природа постаралась добавить непередаваемых ощущений. Ее, как и футбольных любителей, бросало то в жар, то в холод. Центральный матч и предматчевую обстановку живописал 23 ноября 1924 года «Красный спорт»: «Не верилось, что 16 ноября игра состоится. Всю неделю падал снег; оттепели сменялись морозом, поля покрывались льдом. Но природа дала возможность произойти этой интереснейшей встрече сезона. С утра на поле Воровского тянутся переполненные трамваи, авто, извозчики и пешеходы. К 12 часам вся Калужская движется в одном направлении к полю Воровского. Присутствует свыше пятнадцати тысяч зрителей цифра рекордная для Москвы и всего СССР. Вся площадка усеяна фотографами, кинооператорами и корреспондентами всяких газет, доселе к физкультуре не приобщенных. Все просьбы, обращенные к ним об уходе с поля, не помогают. Один ретивый кинооператор забрался со своим аппаратом на самые ворота и часто подвергался опасности быть сбитым ударом мяча. Под громкие рукоплескания выбегают обе

ВОСТОЧНЫЙ РОМАН ной широкой полосой на высоте груди, с красным полумесяцем и звездой, СССР - в красных фуфайках Союза Советских Республик. Сборная СССР выступает в первый раз для защиты флага СССР на футбольном поле. Судил игру турецкий судья, выбегающий на поле в фуфайке и трусиках, чего до сих пор у нас не практиковалось». В составе советской команды пять москвичей, четыре ленинградца и два харьковчанина. Москвичи ворота защищали, благо интерес к ним проявлен был незначительный, иногородцы - забивали. В первом тайме два мяча забил капитан - Михаил Бутусов из Ленинграда, во втором еще один добавил харьковчанин Александр Шпаковский. В пассиве гостей - три гола и четыре... обмороженных футболиста. Источник информации - все тот же Алексей Троицкий. Он сопровождал гостей из Москвы в Одессу.

Длительное пребывание в красной спортинтерновской компании не способствовало росту советского футбола. Найти мастеровитого партнера было непросто: Запад в силу ряда обстоятельств на контакты не шел. Турция стала компромиссным вариантом. С национальной сборной этой страны более десяти довоенных лет встречались лучшие футбольные команды Советского Союза.

«И СУДЯТ ОНИ ВСЕ НЕПРАВИЛЬНО»

ГОСТЕПРИИМНАЯ ОДЕССА Здесь они перед возвращением на родину провели внеплановый матч со сборной города. Перед игрой Троицкий рассказывал корреспонденту о московской встрече: «На матче присутствовало до 25 тысяч рабочих. Из близлежащих пригородов пришлось пустить специальные поезда... Несмотря на снег и ветер, зрители терпеливо ожидали конца матча. Четыре турецких игрока с непривычки к холодной погоде отморозили руки и ноги...» Явное преувеличение количества зрителей и их классового состава вынуждает усомниться и в масштабах потерь турецкой команды. К снегу и морозам за время пребывания в столице гости успели привыкнуть, и природа из лучших побуждений в канун матча обильно посыпала снежком и одесское поле: чтобы не создавать проблем с повторной акклиматизацией. Крупный проигрыш турецкой сборной в Москве, развеявший ореол таинственности, и морозная погода охладили пыл одесситов. На стадион не торопились ни зрители, ни футболисты. «Первые минуты игры наша команда играет не в полном составе и только позже на поле выбегают остальные игроки», - писали «Городские известия». По существующему у некоторых народов обычаю, гостю дарят любую понравившуюся в доме хозяина вещь. Одесситы подарили туркам самое дорогое, самое ценное из того, что у них было на поле, - ворота, к которым те время от времени проявляли живой интерес. При назначении в сторону хозяев пенальти вратарь покинул свой пост, позволив турку пробить в незащищенное пространство. Этот гол оказался единственным в матче. Есть игры, о которых интереснее читать, нежели смотреть. Одесскую вполне можно отнести к этой категории. Предлагаю небольшой отчет о матче. Интересен он хотя бы тем, что написан одесситом.

«СБОРНАЯ ОДЕССЫ - ТУРЦИЯ У гостей - спаянность, разработанная система толчков, круговая коллективная игра. Куда ни поскачет мяч - его встречает синяя рубашка (форма турецкой команды). Характерно: за все время матча турецкие игроки почти не бьют «свечек» - мяча в небо. Общий темп несколько замедленный. Не было с той и другой стороны здорового увлечения. Правда, установившаяся погода одинаково остудила и горячку игроков, и азартные стоны болельщиков. Мяч все время зарывается в снег, игроки скользят и падают. Это, пожалуй, единственный матч, когда больше добродушно посмеивались, а не лезли друг на друга, распарившись от азарта, с разгоряченными выкриками и пари. Голкипер у турок - сверло. Сорвавшись, спешит игрок нашей сборной. У ворот - никого. Бей в чистую - гол. За два-три шага от ворот - игроку в ноги мечется вратарь. В сетку, действительно, что-то тяжело плюхается - но не мяч, а перекувыркнувшийся игрок. Немало брал опасных мячей турецкий вратарь. Хорошо брал мячи голкипер сборной Типикин. В целом наша сборная играла стройно, правда, без особой дисциплинированности. У турок нападение, кроме виртуозного левого инсайта, в общем достаточно слабое. Защита турок, особенно беки, великолепна. Счет матча 1:0 в пользу турецкой команды. Об этом единственном мяче с пенальти, свободно пропущенном вратарем, должна иметь особое суждение футбольная лига. Марусь». («Вечерние новости», 22 ноября 1924 года.) Пару слов о пенальти. Назначил его турецкий арбитр Хамди Эмин. Судейское решение хозяева приняли в штыки. Препирательства ни к чему не привели, и по распоряжению капитана голкипер Типикин демонстративно покинул ворота. Ни «Вечерние новости», ни «Известия», не комментируя решение Эмина, осудили пове-

дейская коллегия постановляет: не засчитывать второй гол, забитый в ворота Турции в первом хавтайме в просроченное время. Общий результат матча считать 3:3. Президиум судейской коллегии Московского областного Совета физической культуры. Публикуемое выше постановление судейской коллегии МОСФК утверждено ВСФК. Отв. секретарь ВСФК при ЦИК Лев». Подозреваю, что соавторами этого документа стали ответственные партийные товарищи, не желавшие из-за какого-то паршивого гола омрачать дружеские чувства двух стран. Похожая история случилась и в 35-м при судействе... Ей-богу, не думал касаться опостылевшей темы, но куда от нее денешься.

25 октября 1935 года. Измир. Сборная СССР перед товарищеским матчем с турками. дение своих футболистов и потребовали обсуждения инцидента в высшей городской футбольной инстанции. Пример, достойный подражания. После матча руководитель турецкой делегации Юсуф-Зия поблагодарил за гостеприимство, лестно отозвался о советских футболистах и пригрозил реваншем: «Сборная СССР приедет на матчи в Константинополь, и можно с уверенностью сказать, что результат не будет благоприятен для русской команды».

ПОСЛЕ ЗИМНЕЙ СПЯЧКИ Такого итога в Турции не ожидали. Крупный проигрыш в Москве больно ранил самолюбие, и уже в декабре, вскоре после возвращения сборной, в ВСФК поступило приглашение - советскую команду ждали в апреле следующего года. Сроки нас не устраивали: в это время футболисты толькотолько протирали глаза, лениво потягиваясь после долгой зимней спячки. В ходе интенсивной переписки нашим деятелям удалось выторговать целый месяц. Визит перенесли на середину мая. Турция жила предвкушением полноценного реванша. В январе под ружье были призваны лучшие силы и переданы в распоряжение английского специалиста. Стрелявшая в среднем раз в три года турецкая палка неожиданно пальнула дважды подряд, сразив болгар и румын с одинаковым счетом - 2:1. К маю команда набрала оптимальную форму. Полусонные советские футболисты разминались в пути - на трассе Москва - Харьков Одесса. В первых двух пунктах сыграли по одному контрольному матчу, еще три добавили в Одессе, где задержались на 12 дней. Информации о турецких футболистах - никакой. Разведданные из Турции ввиду абсолютной некомпетентности «резидента» ситуацию не прояснили. В отправленном 5 апреля из Анкары письме на имя заведующего Политотделом по Ближнему Востоку С.Пастухова секретарь полпредства СССР в Турции Величко сообщил: «Из личных переговоров моих с Комиссаром Просвещения, его заместителем и членами Президиума турецкого Союза стало известно, что наших футболистов просят прибыть в Константинополь числа 10-11 мая... хотят их предварительно почествовать. Помещение им будет приготовлено в Константинополе и здесь, в правительственных гимназиях. Комиссар Просвещения сказал мне, что правительство приложит меры, чтобы прием отвечал дружественным отношениям между Турцией и СССР. Считаю своим долгом сообщить Вам, что турки к состязаниям готовятся очень серьезно. Национальная команда Турции, с которой нашим футболистам придется встретиться в Ангоре (Анкаре. - Прим. А.В.), на завершительном матче много сильнее той сборной команды, которая была наспех составлена для поездки в Москву... Я этого дела не понимаю, но меня предупредили, что у этой команды какой-то исключительный форвард. С товарищеским приветом». (ГАРФ. Фонд 7576, опись 2, дело 22.) Сообщение о предстоящих фуршетах (их и в самом деле было вдоволь) грело душу, но знаний о сопернике не прибавило. К приему наши поспели вовремя и через пару дней, 13 мая, сыграли со сборной, составленной из футболистов Анкары и Смирны (Измира). Турки принесли ее в жертву с одной целью: увидеть советскую команду в деле перед встречей с их сборной, назна-

ченной на 15 мая. Сокрушительный проигрыш (1:6) победного настроя не убавил. «Надеемся, что если не будет каких-либо чрезвычайных обстоятельств, наша национальная команда своей высококлассной игрой победит русских», - под этими строками корреспондента газеты «Икдиш» готова была подписаться вся страна.

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ РЕВАНШ Единственную трибуну столичного стадиона заполнили пять тысяч зрителей - каждый шестой житель города. Среди присутствовавших председатель и депутаты турецкого парламента, министры... Президент республики Ататюрк наблюдал за игрой из расположенного вблизи здания. Матч проходил при сильном ветре на лучшей в стране глинистой бугристой площадке. Если честно, туркам не повезло: забив в самом начале, они всю игру вели с преимуществом, могли забить еще и перед концовкой стояли на выигрыш, но два зевка в эндшпиле при материальном перевесе перечеркнули все их потуги: на 82-й минуте Федор Селин отнял у них победу, а еще через три минуты Михаил Бутусов и ничью: 1:2. Турция в трауре. В Москве не скрывали чувства глубочайшего удовлетворения. «Турецкая команда занимает одно из хороших мировых мест, - продолжал настаивать «Красный спорт». - Стало быть, выиграть у нее далеко не легко, к тому же и результат говорит сам за себя. Этой победой мы вправе гордиться». Едва ноги унесли наши и в Константинополе в матче со сборной города. В течение полутора часов, проведенных на стадионе «Таксим», у советских футболистов не раз сжималось сердце от ностальгических воспоминаний о шикарном глинистом покрытии стадиона в Анкаре. По словам очевидца, помещался «Таксим» «во дворе полуразрушенного здания бывшего кавалерийского училища и представлял собой настоящий военный плац с необычайно твердым грунтом и многочисленными камнями, выступающими наружу». Тот случай, когда преимущество своего поля может оказаться решающим. К тому дело и шло. Ликование трибун всего за минуту до конца прекратил Михаил Бутусов - 2:2. Дважды упустив победу в самом конце, хозяева настояли на повторной встрече - на том же поле с тем же соперником, надеясь наконец дожать русских. Не вышло. До 83-й минуты преимущество советской сборной было незначительным. Но в оставшееся время счет возрос словно на дрожжах - 3:0. Надо сказать, обстановка вне пределов стадиона - на улицах и особенно в банкетных залах - резко контрастировала с царящей на поле. Не только в 25-м, на протяжении всей серии довоенных встреч турки, особенно дома, в средствах особо себя не стесняли. И наши не ангелы, но соперник в этом компоненте был значительно сильнее. В первом матче в Анкаре сломали руку Петру Артемьеву, в последнем - уже в середине первого тайма после жестокого удара в живот отправили в госпиталь вратаря Николая Соколова, где он, получив внутреннее кровоизлияние, промаялся несколько дней. Счет ушибам и ссадинам разной степени тяжести никто не вел. В СССР победу восприняли с огромным энтузиазмом. «Наконец, они приехали... Приехали, может быть, немного усталые после долгого и, безус-

ловно, утомительного путешествия, но зато бодрые и довольные от сознания важности совершенной поездки как в ее общеполитическом, так и чисто спортивном значении... Безвозвратно прошли те времена, когда Советскую страну, очевидно, по блаженной памяти душившего всякое культурное строительство царизма, считали нулем в области спорта... И прошлогодний прием турецкой национальной команды в Москве, и реванш нынешней весны только лишний раз подтверждают наличие больших технических достижений в нашей физкультурной работе», - захлебывался от восторга «Красный спорт». Несмотря на искреннее желание сторон продолжить контакты, в советско-турецких футбольных связях наступил шестилетний

АНТРАКТ Причина житейская. И турки, и наши к моменту знакомства были связаны семейными узами. Турция в 23-м вступила в союз с ФИФА, мы с 21-го состояли в браке с Красным Спортивным Интернационалом. Если Спортинтерн смотрел сквозь пальцы на шалости своей русской секции (погуляв, она всегда возвращалась в свою интернациональную рабочую семью), ФИФА компромиссов не терпела и за связь с «неверными» грозила предать анафеме. Турок такая перспектива не устраивала, и чтобы продолжить общение с Советами, они взяли на себя роль посредника между ФИФА и высшей советской спорторганизацией. Тому свидетельство письмо Юсуфа Зия. «Константинополь.

27 января 1925 г. Василию Трофимовичу Тараскину. Москва. Дорогой товарищ! Обращаюсь к Вам по очень важному делу, которое может иметь большое влияние на наши будущие отношения. В ответ на обращение ко мне г-на Гиршмана, генерального секретаря Международной Федерации Футбольных Ассоциаций, я написал ему письмо, копию которого при сем прилагаю. Он просил меня сообщить ему Ваш адрес, и я надеюсь, что Вам нетрудно будет с ним договориться о вступлении сильной русской федерации в МФФА (ФИФА. - Прим. А.В.). Я буду внимательно следить за ходом этого дела, а пока прошу Вас принять, а также передать всем русским товарищамфутболистам лучшие пожелания от имени турецких товарищей. Турецкая футбольная федерация. Юсуф Зия». (ГАРФ. Фонд 7576, опись 2, дело 22.) В этой затее были заинтересованы турки, чтобы узаконить встречи с советскими командами. Наши выходить из Спортинтерна не собирались. Пока сохранялась неопределенность, намеченное рандеву в Турции состоялось, о чем мы только что рассказали. ФИФА рассерчала не на шутку. Вопрос перед турецкой федерацией был поставлен ребром: или - или. Пришлось подчиниться.

КОНСПИРАЦИЯ Истинные чувства проверяются временем. Шесть лет разлуки добавили хворосту (????) в тянущиеся друг к другу пылающие сердца. Наконец, в мае 31-го турки, изменив внешность, с фальшивым паспортом (под флагом сборной университетов) пробрались в наши покои. Это было рискованное предприятие. Университетов в то время в Турции раз, два и обчелся, и проверить истинную тягу футболистов сборной к высшему обра-

зованию не составляло труда. Потому уже со следующего года, чтобы не дразнить фифовских гусей, вывеску сменили «Сборная народных домов Турции». С таким же успехом ее можно было назвать сборной улиц, переулков или дворов по месту обитания футболистов. Не придерешься. ФИФА и не придралась. Роман продолжался. В мае 31-го Москва стояла на ушах. Охочих до зрелищ москвичей во время разлуки с полюбившимися партнерами потчевали скудными блюдами из рабочих спортинтерновских столовок. Года за два до второго пришествия турок состоялось леденящее душу зрелище - коррида, во время которой российская сборная пускала кровь французских пролетариев (ФСЖТ) - 20:0. Тореадор Василий Павлов, пренебрегая главной заповедью Спортинтерна («Не забий!»), вонзил в тощего парижского бычка 13 (!) бандерилий. Турки на этом невзрачном интернациональном фоне выглядели гулливерами. Спрос на билеты (на встречу СССР Турция) во много раз превышал предложение. Небольшую часть билетов, пущенную в открытую продажу, смели в считанные минуты. Остальные распространили через парткомы и профкомы учреждений, организаций, фабрик и заводов. Как оказалось, напрасно. Газета «Физическая культура» писала: «Приходится отметить, что в связи с матчами отмечались случаи прогулов в целом ряде московских заводов и фабрик». Моральное удовлетворение от спортивного результата (наши выиграли - 3:2) ни в коей мере не могло компенсировать материального ущерба, нанесенного прогульщиками советской экономике в самый разгар борьбы за перевыполнение первой в стране пятилетки. Это была вторая игра турецких «студентов» в Москве. Первая состоялась тремя днями ранее со сборной столицы и могла стать единственной в связи с разразившимся в перерыве между таймами скандалом.

ТРЕТИЙ ТАЙМ Матч, как и большинство других, выдался тяжелейший. В первом тайме москвичи дважды отыгрывались: на 29-й и... 49-й минутах. Советский арбитр Александр Щелчков терпеливо дожидался, когда земляки сравняют счет. Как только это случилось, он отправил команды отдыхать. Турки рвали и метали, требуя отмены забитого в сверхлимитное время гола - добавленное время тогда не практиковали. Перерыв вместо положенных 15 минут длился 40. Гости отказывались продолжать встречу и грозились прервать поездку. Кое-как их уговорили выйти на поле, твердо пообещав уладить конфликт. Щелчков долг им вернул: в самом конце при счете 4:2 в пользу москвичей подарил пенальти. Зрители расходились удовлетворенные, а ежедневные газеты ранним утром радостно сообщили о победе советских футболистов - 4:3. Не знали еще корреспонденты, что встреча продолжается: третий тайм проходил за закрытыми дверями. О его итогах футбольные любители узнали по прошествии суток. «ПОСТАНОВЛЕНИЕ судейской коллегии Московского областного Совета физической культуры о матче Турция - Москва. Учитывая, что секундомер, коим пользовался судья тов. Щелчков, показал неправильное время, игра в первом тайме матча Турция - Москва была просрочена на 4 мин., что подтвердилось при сверке часов всех судей, исходя из чего су-

Снова всплыла Феклуша. Это ее слова. Не мог предположить, что скромной ее особе уделю больше внимания, чем сам автор. Критики, верно уловив причину мимолетного появления на сцене странницы, не сумели оценить ее провидческого дара, пророческих слов: «И все судьи в ихних странах все неправедные, и судят они все неправильно». Сказано это было до появления на свет футбола! Недовольство судьями проявлялось постоянно, на всем протяжении советско-турецкого сериала. В 24-м известный ленинградский арбитр Георгий Фепонов так охарактеризовал уровень турецкого коллеги Хамди Эмина: «...подобному судье ни одна из русских коллегий не поручила бы ни одной серьезной игры: масса ошибок и пристрастия». Судя по советским газетам и воспоминаниям футболистов, по милости турецких арбитров наши команды недосчитались множества забитых мячей и перебрали с пропущенными из «вне игры» и выдуманными пенальти. Турки были о наших судьях точно такого же мнения. В 35-м состоялась прощальная гастроль советской сборной в Турции. Три матча отсудили хозяева, три - наш Щелчков. В двух встречах с его участием разразился скандал. В первой при ничейном счете он засчитал забитый Сергеем Ильиным гол, по убеждению публики, футболистов и... боковых арбитров, из офсайда. Щелчков игнорировал мнение трибун, мужественно отразил наскоки футболистов и в этот момент получил нож в спину от своих коллег. Оба линейных арбитра из местной коллегии, не согласившись с решением главного, покинули поле. Чтобы спасти матч, руководитель нашей делегации Манцев предложил советских судей. Турки, поразмыслив, вернули своих. Игру кое-как завершили. Последняя встреча в Измире. Последний шанс обыграть русских (в предыдущих пяти матчах - две ничьи и три наши победы с разницей в один мяч). Если верить газетам, советский арбитр их команду «зарезал». «Анадолу» приводит перечень его «разбойных» действий в последней пятиминутке при счете 3:1 в пользу хозяев. На 85-й минуте он засчитал гол в турецкие ворота из офсайда. Через минуту отменил гол хозяев, посчитав «вне игры». 87-я минута - пенальти «ни за что» в сторону турок вызвал землетрясение: бурные споры всей команды с участием выбежавших на поле членов спортивной федерации Турции продолжались минут пятнадцать. По указанию одного из них - Кемаля Халиля, вратарь, повторив фортель одессита Типикина, покинул ворота - 3:3. Ответную атаку турок прерывает в штрафной чья-то рука - никакой реакции. Наконец, на последней минуте еще один гол в советские ворота. Не считать - показывает арбитр и тут же останавливает встречу. На следующий день «Анадолу», «Ени Асыр» и множество других газет вышли с крупными заголовками: «Турция СССР - 4:3». Страна ликовала. Генеральный секретарь правящей партии, узнав о победе, послал футболистам поздравительную телеграмму... В наших летописях зафиксирован протокольный счет - 3:3.

«У НИХ НИЧЕГО НЕТ, КРОМЕ... БОЙСКАУТОВ» 14 ноября 1935 года состоялось заседание президиума ВСФК СССР, посвященное итогам поездки. Докладывал председатель Совета физкультуры Василий Манцев. Не без удовольствия даю вам возможность увидеть Турцию середины 30-х глазами председателя. Общие впечатления «Из местных изделий, которые нам приносили, больше всего было изюма. Это говорит о том, что размах производства, характер местных изделий, разнообразие весьма ограничено. Это очень изящные изделия, но это все не то, что у нас. У нас бы, наверное, принесли какой-нибудь трактор или блюминг. Там этого ничего нет...

Турки хотят взять у нас организацию спортивного хозяйства, но у них нет массовости, ничего нет, даже комплекса ГТО», сокрушался председатель. На вопрос из зала: «Что у них есть?» - ответил: «Бойскауты есть. Но у них нет ясно выраженных целей и задач. Нарядная одежда с аксельбантами, а парады бойскаутов создавали довольно жалкое впечатление с точки зрения массовости». Больше всего Манцева возмутила независимость спортивных организаций: «К примеру, федерация футбола или борьбы оказывает на футбол и борьбу больше влияния, чем государство». Остался доволен приемом, но... «Эта дружественная встреча не перешла целиком на спортивные поля. Турки пытались держаться такой точки зрения, что, мол, дружба - в первую очередь и чего нам спорить, мы дружественные народы и т.д. Но пытались использовать эту дружбу для того, чтобы тем или иным способом выиграть у нас, тем или иным способом провести противника со спортивнотехнической стороны. Это оставило нехорошее впечатление». О зрителях «Если турецкий игрок взял мяч, даже, скажем, с другого конца поля, то начинался такой вой, что представить себе трудно, и это продолжалось до тех пор, пока мяч находился в ногах у турецких футболистов. Как только мяч переходил к нам, наступала тишина. Была очень нервная обстановка... Мы очень часто нашу публику ругаем за ее поведение. Неплохо было бы всем критикующим нашу публику съездить в Турцию и посмотреть, как там ведет себя публика. Трудно что-либо представить подобное... Там что-то гомерическое происходило». «Мочил» местных судей безжалостно, сухой нитки на них не оставил. «Художества» Щелчкова в прощальной игре объяснил растерянностью: «Громадная доля вины лежит на нашем судье, который растерялся, как мальчик». Ребят за слабую игру ругал, но поведением их, особенно «революционной» деятельностью, остался доволен: «Наши спортсмены там даже агитировали за Советскую власть. Туркам не понравилось: «Дружба дружбой, а вот агитацию проводить нельзя, могут быть серьезные последствия». Вели себя хорошо, не было никаких раздоров до приезда в СССР. О приезде в СССР расскажу на закрытом собрании». Протокола закрытого собрания пока не обнаружил. А стенограмма ноябрьского пленума покоится в ГАРФ (Фонд 7576, опись 2, дело 172). Лимит отпущенного времени и места истекает. Пора подбить (выражение Константина Есенина) итоги.

15:+10=4-1, 36-22. Таков общий баланс встреч национальных сборных с 1924 по 1935 год. Разок, но все же уступили им: в 33-м у себя, в Москве, - 1:2. Турки посетили СССР и в 36-м, но нашу сборную не обнаружили: за год до того ее отправили в бессрочный отпуск. В стране уже проводился клубный чемпионат, и силу жителей «народных домов» дали проверить передовикам - призерам весеннего первенства. Результаты дерзкого эксперимента превзошли самые оптимистические ожидания: московское «Динамо» разнесло турок - 4:0, «Спартак» - 3:1, киевляне - 9:1 (!). Обыграла их и сборная Ленинграда - 1:0. Напоследок позволили торжественно проводить гостей одесскому «Динамо», коротавшему время в третьей по счету группе - «В». Одесса не подкачала 2:1. Продолжавшийся двенадцать лет роман завершился мордобоем. Четверть века турки обходили нас стороной. Встречу в 61-м в Москве навязал жребий. Результаты игр участников первенства явились укором сборной, которая более десятка лет в поте лица вымучивала победы над посредственной командой. Общая разность мячей клубов в пяти играх (19-3) оказалась внушительнее, чем у сборной в пятнадцати. Футбол неподвластен логике. Если «А» сильнее «Б», а «Б» выигрывает у «С», это вовсе не означает, что «А» непременно обыграет «С». Наша национальная команда неоднократно обыгрывала сборную Москвы. В 33-м Москва разносит турок - 7:2. СССР по логике вещей должен класть их на лопатки одной левой. Об итоге вы знаете - 1:2. В тот год наших постоянных спарринг-партнеров разгромила и команда из города Иваново - 7:3 (!). Много найдется смельчаков, которые без ущерба для собственной репутации попытаются доказать превосходство ивановских футболистов над лучшими советскими? Объяснить, почему команда, состоящая из игроков, без сомнения, высокого класса (о футболистах уровня Михаила Бутусова, Федора Селина, Михаила Якушина, Андрея Старостина, Сергея Ильина, Петра Дементьева и многих других турки и не мечтали), в 13 играх из 15 с весьма посредственной по европейским меркам командой (что доказали и наши клубы) в лучшем случае обыгрывала ее с разницей в один мяч, не берусь. И все же встречи со сборной Турции, учитывая специфику развития советского футбола, определенную пользу принесли, но даже приблизительно не позволили определить его место на футбольной карте Европы. Для пользы дела следовало продолжить географические открытия в западном направлении.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

НЕ ТАК СТРАШЕН ЧЕРТ

начение этого матча неоценимо прежде всего в психологическом плане. В 34-м была предпринята первая серьезная попытка приобщиться к мировому футбольному сообществу. Как ни печально, для современников эпохальное событие прошло незамеченным. Сведений о нем немного. Коекакие подробности содержатся в мемуарах участников. Но отдельные детали и интерпретацию некоторых событий опровергают имеющиеся в Го-сударственном архиве РФ документы: стенограмма заседания Президиума ВСФК и доклад Александра Старостина о поездке в Чехословакию (Фонд 7576, опись 1, дело 205); отчет о поездке советских футболистов в Чехословакию (Фонд 7576, опись 2, дело 155), стенограмма совещания футболистов (Фонд 7576, опись 2, дело 160). На всех трех совещаниях мы с вами побываем и, надеюсь, не без удовольствия послушаем, о чем там говорили. Осмелюсь взять на себя роль председательствующего. По понятным причинам мне придется частенько прерывать выступающих или излагать содержание их речей в сжатом виде.

З

МОСКВА - ПРАГА Поездку советской команды в Чехословакию организовал ФПТ (рабочий спортивный союз, входящий в Красный Спортинтерн). Заранее было обговорено, что гости, помимо встреч с рабочими командами, проведут один матч с профессиональным клубом, предположительно с пражской «Спартой». Футбольная общественность психологически не была готова к встречам на столь высоком уровне и не скрывала опасений за исход поединка. Александр Старостин: «В СССР плохо знают зарубежный футбол, и потому об игре профессиональных команд зачастую создаются всякого рода легенды. Падкие на сенсации спортивные паникеры на основании этих легенд предсказывали нам полный разгром не только от первоклассных, но и от в т о р о с т е п е н н ы х профессиональных команд. Одно слово «профессионал» внушало им преклонение». Панические настроения охватили и высшее физкультурное руководство. Председатель физкульткомитета Николай Антипов на заседании Президиума ВСФК оценил наши шансы на успех в 30 процентов. Вопрос о поездке решился в конце сентября. На бой с профи собирались мобилизовать все лучшее, чем располагали, сборную СССР. Но футболистам из разных городов и республик нужно время, чтобы сыграться. Боясь, что в цейтноте (отъезд намечался на 8 октя-бря) задачу не решить, выбрали сборную Москвы как более сыгранную, сплоченную и подготовленную. В составе футбольной делегации (в Чехословакию выехали и боксеры с легкоатлетами) -20 человек, 17 из которых -футболисты. Вратари: Иван Рыжов (ЦД КА) и Всеволод Виноградов (автозавод им. Сталина); защита: Александр Старостин, Гавриил Путилин (оба - «Спартак»), Виктор Тетерин («Динамо»); полузащита: Станислав Леута, Андрей Старостин (оба «Спартак»), Павел Коротков, Александр Ремин (оба - «Д инамо»), Евгений Никишин (ЦД КА); нападение: Михаил Якушин, Сергей Иванов, Алексей Лапшин, Василий Павлов, Сергей Ильин (все - «Динамо»), Владимир Степанов («Спартак»), Вадим Потапов (завод «Серп и Молот»). Тренером ВСФК назначил Николая Петровича Старостина. Руководители делегации -Иван Харченко и Иван Демин. Чрезвычайная важность поездки определила состав провожающих: комсомольские секретари - союзный (А. Косарев) и московский (Д. Лукьянов), ответственные работники ВСФК, представители организаций и предприятий столицы, толпы болельщиков. Лица напряженные, улыбки вымученные, дежурные. Неуверенность в исходе обозначила основную тематику напутствий и пожеланий -не дать себя разгромить и добиться мало-мальски прилич-ного счета. Пограничный пункт Колосово. Соорудившие железобетонный занавес вывесили над аркой огромное полотнище, на котором белым по красному начертано: «Социализм сметает все границы». Собственно, у проникающих за кордон оснований для насмешек быть не могло. Чехословацкая граница. Таможня, досмотр, инструкции. Разрешение на въезд в страну получено с условием: а) не произносить агитационных речей; б) не предпринимать попыток к политическим демонстрациям; в) не делать в стране революцию. Предупредили, что бургомистрам городов, в которых наме-чены встречи с советской спортивной делегацией, даны соответствующие указания.

- Мы едем для спортивных встреч, а революцию в Чехословакии сделают сами чехословацкие рабочие, - смеясь, ответил им не пропускавший политзанятий Харченко. Как

оказалось, опасения чехословацких властей были небеспочвенны. Интерес к советской команде - огромный. Материалы о футболистах не сходили с газетных страниц. Экстренные новости - на самом видном месте. В это время в Марселе совершено покушение на министра иностранных дел Франции Луи Барту и короля Югославии Александра Первого Карагеоргиевича. На маленькой станции по пути в Прагу Александр Старостин купил газету. На первой полосе, рядом с фотографией окровавленных трупов министра и короля, был помещен снимок его улыбающегося брата Андрея, а под ним пространная статья о нашей команде. В Праге футболистов встретили и разместили представители ФПТ. В тот же день ознакомили с программой. Первая игра - 14 октября со сборной рабочих союзов Чехословакии, через день - встреча с профессионалами, «Жиденице» из Брно.

День 16 октября 1934 года стал историческим для отечественного футбола. Впервые мы сыграли с профессиональной, пусть и не самой сильной, командой − «Жиденице» из Брно. И выиграли. Ну и что, что не самой сильной? Полет Гагарина тоже был простейшим в истории освоения космоса.

ТЕХНИКА

ПОЧЕМУ «ЖИДЕНИЦЕ»? Этот вопрос наши руководители задали чехословацкой стороне. Первоначально планировался матч с пражской «Спартой» - второй командой Чехословакии. «Спарта» испугалась - это мнение остается доминирующим по сей день. Невысокая репутация советского футбола в Европе полностью его исключает. Истина заключалась в другом: сборная Чехословакии готовилась к встрече со швейцарцами. Состоялась она 14 октября в промежутке между двумя турами начавшегося чемпионата. На сборы пригласили восемь игроков «Спарты». Сыграть в течение недели четыре матча (встречу с москвичами запланировали на 16 октября) не имело смысла. Абсурдность общепринятого мнения опроверг и капитан команды - Александр Старостин. К этому вопросу мы еще вернемся. О «Жиденице». Эту невзрачную и по местным меркам команду представляли у нас чуть ли не как лучшую в Чехословакии. Правда, в тот момент она лидировала в турнире, но с начала чемпионата прошло всего два или три тура. Годом ранее «Жиденице» обитал во второй лиге. Сезон-33/34 начал в первой и по его окончании едва не вернулся обратно: затормозил всего в двух шагах от пропасти. Только одного игрока «Жиденице», Франтишека Штерца, взяли на чемпионат мира в Италию, где за игрой он наблюдал с лавочки запасных. И время встречи хозяев не устраивало: чехословацкие команды после длительного отпуска только-только приступили к работе. Если учесть, что лучшие советские игроки большую часть времени отбивались от серенького, ничем не примечательного клуба, оснований дудеть в медные трубы было маловато. На собрании футболистов Виктор Рябоконь (там его и представлю) трезво оценил случившееся: «Наша победа, конечно, заслуживает похвал, но увлекаться ею не нужно. «Жиденице» не есть команда первоклассная, как, может быть, кому-то хотелось ее рисовать».

ДО ИГРЫ До встречи с «Жиденице» гости провели тренировку на стадионе «Спарты» - собственным стадионом бедные чехословацкие пролетарии обзавестись не могли. Тренировались несерьезно, с ленцой, попросту валяли дурака. Многочисленная публика, пришедшая поглазеть на приезжих футболистов, открыто выражала недовольство. Александр Старостин: «У лиц, наблюдавших за нами, создалось невыгодное впечатление о нашей технике. Выяснилось это после того, как представитель ФПТ, отозвав меня и очень волнуясь, сказал: - Товарищ Старостин, скажите вашим товарищам, пусть они хоть немножко стараются, а то вы бегаете по полю каким-то стадом... Поняв его беспокойство и узнав, что на нас смотрят специалисты футбольного дела, я попросил ребят показать наше умение владения мячом. После этого наша тренировка приняла более осмысленный характер. Как потом выяснилось, мы произвели на всех присутствующих самое приятное впечатление». Сразу после тренировки футболистов окружила толпа любителей, но вопросы задавали в основном наши ребята. Об исходе предстоящего матча с ФПТ им ответили: «Выиграете примерно 8:2 или 10:2». - «А с каким счетом их сможет обыграть «Спарта»?» - «12:1 - 15:1».

- «А у «Жиденице» сможем выиграть?» - «Проиграете: 1:3 1:5 - не больше». В этом ответе, по словам Старостина, «сквозило сочувствие к нам и желание несколько поддержать нас, видно, не хотели окончательно портить нам настроение». Первая игра с рабочей командой. На стадионе много полицейских. Еще больше зрителей - тысяч 20-25. Руководство ФПТ в страшном волнении. Переживает не столько за своих, сколько за Москву. Причины приземленные: если Советы се-

ки, цветы, рукопожатия, объятия, поцелуи... И, конечно же, торжественные речи. Ответное слово держит капитан - Александр Старостин. Заключительные фразы: «Внимание, которое оказывают развитию спорта в Советском Союзе партия и правительство, должны были дать свои результаты. И они дали. Победами в Чехословакии мы выплатили долг своей стране за предоставленные условия», - утонули в оглушительных, долго не смолкавших овациях... Вскоре состоялось совещание футбольной общественности столицы совместно с руководством ВСФК, где подвели итоги поездки и дали оценку профессиональному футболу. Анализу подвергли матч с «Жиденице» и просмотренную игру первенства Чехословакии «Славия» - «Колин». Коротко выделю основные темы, затронутые на совещании.

1934 год. Сборная Москвы в Чехословакии. Слева направо: Сергей ИЛЬИН, Вадим ПОТАПОВ, Станислав ЛЕУТА, Виктор ТЕТЕРИН, Сергей ИВАНОВ, Алексей ЛАПШИН, Евгений НИКИШИН, Андрей СТАРОСТИН, Михаил ЯКУШИН, Иван РЫЖОВ, Александр СТАРОСТИН. бя не покажут и, упаси Бог, проиграют рабочим, народ на их игру с «Жиденице» не пойдет, что принесет руководству ФПТ убытки: часть сбора от матча москвичей с профессионалами, по условиям договора, отчислялась рабочему союзу. Имея таких друзей, волноваться не стоило. Они постарались (и даже перестарались) сделать все возможное, чтобы до краев наполнить кубышку чехословацких товарищей. Сразу после речей, рукопожатий, обмена вымпелами и подарками приступили к делу. Поначалу на промокшем от дождя поле ничего не получалось. Но когда Иванов с интервалом в две минуты положил в лузу два шара, пошло-поехало. До перерыва забили еще пять, а чуть отдохнув, добавили к ним десять - 17:0. Один Иванов отметился 11 (одиннадцать!) раз. После 16-го гола зрители схватились за животики: на табло кончились цифры. Обычно запасались десятью, к игре добавили еще пять, но и этого оказалось мало. Последние голы отсчитывали хором.

ИГРА Через день - первая в истории советского футбола встреча с профессионалами. Ребята провели бессонную ночь. С приближением часа Х колотун усиливался. Рассказывает Александр Старостин: «Начали одеваться в гостинице в два часа дня. Волнение достигло своего апогея. Руки, зашнуровывающие бутсы, не слушаются. Пальцы дрожат. То, что перед обыкновенной игрой делаешь в пять-семь минут, сейчас делаешь в два раза медленнее. Да еще переделываешь несколько раз, все кажется плохо: то бинт перетянул - перематываешь, теперь забинтовал слабо. И так во всем... Проигрыш говорил бы о нашей недостаточной подготовленности. Проигрыш с большим счетом вообще отодвинул бы вопрос о наших встречах с профессиональными командами на неопределенное время... Снова пришлось бы вариться в собственном соку. Вот что зависело от этой игры. Сознание этой ответственности и заставляло нас волноваться». Стадион полон - тысяч тридцать зрителей. Из Праги двумя дополнительными поездами прибыли в Брно ведущие футбольные специалисты, репортеры, фотографы, болельщики... Команды выходят на разминку. У нас - Рыжов, Александр Старостин (капитан), Тетерин, Леута, Андрей Старостин, Никишин, Потапов, Якушин, Иванов, Степанов, Ильин. Игроки «Жиденице» не столько разминаются, сколько наблюдают за москвичами. Но вот чехословацкий судья Крист приглашает команды к центру поля. Хозяева подходят медленно, в каждом шаге, в каждом движении - спокойствие, уверенность. За победу футболистам обещана максимальная премия - по 6 тысяч крон на брата. У наших мандраж не унимается. «Собираемся разыграть ворота. От нервного напряжения дрожат ноги. Это был самый ответственный матч за всю историю». Первый тайм Волнение не отпускает и после сигнала к началу. Всегда хладнокровный, уверенный в себе Якушин обычно легко разбирался с вратарями в частных мужских беседах. А тут, оказавшись в одиночку в шести метрах от просторных семиметровых ворот, как-то судорожно не ударил - толкнул мяч перед собой, и тот, раздосадованный неловким с ним обращением, нехотя засеменил к опешившему от столь счастливой развязки стражу.

Инициатива у москвичей. Полузащита хозяев, пренебрегая оборонной работой, постоянно рвется к нашим воротам, словно в кассу за премиальными. Потеряв мяч, возвращаться домой не торопились, оставляя несчастную пару защитников перед полчищем советских форвардов, беспрепятственно проникавших в бесхозное пространство. На седьмой минуте Якушин их простил, а минут через десять наступила расплата. Защитники, играя постоянно в численном меньшинстве, панически отбивали мяч на все четыре стороны. На сей раз он угодил за лицевую линию. Ильин подал угловой, а Якушин реабилитировался за совершенный ляп: сыграв на опережение, пробил головой. Мяч, задев защитника, изменил направление и вознаградил нападающего за проявленную прыть. Шла историческая 17-я минута исторического матча: состоялся первый гол советских футболистов в ворота профессионалов. Ни один мускул не дрогнул на лицах хозяев. Ни уверенности не убавилось, ни беспечности. На 31-й минуте Иванов передачей через все разреженное пространство дал Потапову шанс поговорить с вратарем. Разговора не получилось: мощный удар правой в угол 2:0! Александр Старостин: «Бессмысленно кричу: «Есть! Гол!» Кричат и все остальные. Это просто нервная разрядка... И после второго гола растерянности у игроков «Жиденице» не видно. Так же резко и быстро продолжают играть. Хорошее качество». Умели профи держать удар. И били неплохо. Остаток тайма москвичи в ожидании свистка бессистемно отбивались. Перерыв «В раздевалке наступила реакция. Впечатление такое, как будто игра кончена... Сил больше нет. Ребят не узнать: измученные физиономии, глаза ввалились, и все как-то сразу постарели. Смотревшие игру представители и запасные игроки дают советы, указывают, кого надо держать, кто наиболее сильный игрок «Жиденице», но советы в сознание не укладываются. Начинается второй тайм. Приближение борьбы снимает усталость, как рукой». Второй тайм Начали резво, создали несколько моментов, на 52-й минуте Ильин пробил в штангу. Один из основополагающих законов футбола сработал безукоризненно. И очень быстро. Через минуту их правый край легко обыграл Тетерина и, не дожидаясь мчавшегося к нему с крейсерской скоростью Андрея Старостина, мощно пробил - 2:1. И тут капитан дрогнул, дал команду: «Полный назад!» На собрании вины своей не отрицал: «Здесь мы допустили ошибку... Испугавшись проигрыша, оттянулись на защиту, рассчитывая удержать счет. Сказалось отсутствие опыта». Инстинкт самосохранения возобладал над разумом. Хроническая болезнь советскороссийских команд оказалась наследственной. «На стадионе невообразимый шум. Страсти накаляются. Спокоен только один человек судья. С невозмутимостью он фиксирует все нарушения правил совершенно беспристрастно, с полным знанием своего дела. Чувствуется большой опыт. Ни одного крика по его адресу ни со стороны команд, ни публики. Так четко и ясно проводит он игру... «Жиденице» насел на наши ворота, и мы начали отбиваться. Подбадриваемый криками своих болельщиков, «Жиденице» создает один момент за дру-

гим... Держимся за каждый мяч. Ставим под удар ноги, туловища и даже головы». Пассивность наказуема. На 60-й минуте - штрафной в нашу сторону. Сказалось не только отсутствие опыта, но и пробелы в образовании. У нас судьи свистели два раза: первый свисток после нарушения правил игру останавливал, второй - возобновлял. На Западе звучал один свисток при нарушениях. Наши, не ведавшие о манере работы иностранных арбитров, в ожидании второго свистка отключились. Хозяева быстро разыграли мяч и, пользуясь инертностью защиты и вратаря, счет сравняли. «Невозможно передать словами шума и криков, раздавшихся на трибунах. Казалось, все сошли с ума. В воздухе замелькали шляпы, платки. Весь стадион ревел. Игроки «Жиденице» целовали друг друга, кувыркались через голову... Все время мы играем молча, стиснув зубы, одолеваемые одной мыслью - не дать забить...» Победная точка Михаила Якушина 81-я минута. «Мяч у Степанова. «Володя, на выров!» - раздался истеричный крик на поле, единственный крик, который мы услышали от нашей команды. Это кричал Якушин. Степанов сильным ударом послал мяч вперед, и Якушин бросился за ним. На него бежали оба чешских защитника. Пройдет ли? Он прошел. Грудью протащил мяч между ними. Сразу все затихли... Мы затаили дыхание. Якушин летел, как на крыльях. Едва ли кто мог догнать его. Правда, наперерез ему бежали оба крайних полузащитника. Бежали с неменьшей быстротой, но он был метра на три впереди. Забьет ли? Не повторится ли история первых минут? Не догонят ли его? С замиранием сердца следим за ним... С 16 метров левой ногой он бьет по воротам, видно, как мяч проходит в сетку. Вратарь делает бросок, но поздно... И только когда мяч пересек линию ворот, Якушина догнали и сбили с ног. Но сейчас это не важно... Счет 3:2 в нашу пользу. Мы не целуемся, не катаемся по полю. «Молодец, Миша!» - вот что слышит от нас Якушин». Последние минуты - самые тягомотные. Слово капитану: «Хозяева вновь насели. Время как будто не движется. Время истекло, на часах 45 минут игры, но финального свистка нет. Показываем судье на часы, стараемся на всех языках мира объяснить ему, что конец: «Время! Тайм! Фини!» - несется со всех сторон... Ноль внимания. Перед нами какой-то монумент. И только когда Ильин со штрафной площади пробил мяч за линию, последовал долгожданный свисток. Это было на 47-й минуте по часам, выставленным на стадионе. Перед уходом с поля меня подозвал к себе судья и показал секундомер, по которому проводил игру. На нем было ровно 45 минут, ни секунды больше. Жму ему руку и благодарю за прекрасное судейство. Оно действительно было прекрасно». Уставшие и счастливые собрались в центре поля. И тут один из игроков «Жиденице» ударил ногой Ильина. «Ударил без всякой причины... Хотел ли он сорвать свою злость за упущенную премию, мстил ли за проигрыш своей команды, никто из нас не понял... Публика, видевшая этот поступок, наградила хулигана оглушительным свистом. Мы же только посмотрели на него с презрением... Ему стало стыдно. Краска залила его лицо, он не рискнул смотреть нам в глаза и, как побитая собака, спрятался среди своих игроков, стараясь незаметно проскользнуть в раздевалку. Нас проводили аплодисментами». Последняя сцена напомнит о временах, в кои способность краснеть не была еще утеряна.

ПОСЛЕ ИГРЫ Сразу после матча представители «Спарты» бросили нам перчатку, предложив секундантам обговорить условия и дату поединка. Советская сторона взяла тайм-аут: «Не зная, в каком состоянии находится команда и последует ли разрешение из Москвы на вторую игру с буржуазными командами, наши руководители не дали удовлетворительного ответа, отложив решение этого вопроса на несколько дней». Хозяева согласились подождать, предложив в случае положительного ответа сыграть 24 октября. Оптимальная для нас дата: с 21 по 27 октября, между играми с рабочими командами, выдалась свободная неделя. Газетчики поспешили сообщить о предстоящем матче «Спарты» со сборной Москвы как о факте, уже решенном. Прага была взбудоражена. Город жил предстоящей игрой. Наши, затягивая с ответом, сами его уже знали: «Мы твердо решили не играть. Мы ехали на одну встречу с буржуазной командой, встречу эту выиграли, убедившись в своих силах и способностях. Игра со «Спартой» нам ничего не давала... Поскольку она отказалась играть, когда мы ей предлагали, мы считали себя вправе отказаться теперь. Играя со «Спартой», мы срывали бы две игры в рабочих районах, но общественность требовала встречи со «Спартой». К этому присоединился и наш полпред товарищ Александровский. Руководители нашей делегации не считали возможным самим решать этот вопрос и запросили ВСФК СССР. Через два дня пришел ответ, запрещающий игру. Таким образом, мы играть не могли, а, откровенно говоря, нам этого и не хотелось». Вот вам и ответ на вопрос о причинах несостоявшегося матча со «Спартой». Главная - в заключительных словах капитана. Все остальные значения не имели. Таким образом, утверждения о нежелании или боязни «Спарты» играть со сборной Москвы (содержались они и в мемуарах некоторых участников поездки в Чехословакию) безосновательны.

ВОЗВРАЩЕНИЕ Нет смысла перечислять все игры москвичей с рабочими. Последняя выиграна в Карлсбаде (Карловы-Вары) - 13:1 (9:0 после первого тайма). После игры - вечер с танцами, где у наших ребят от местных девиц не было отбоя. На танцплощадке пролили больше пота, чем на футбольном поле. Выручила отличная физическая закалка. На вечере представители местного буржуазного клуба предложили Харченко провести встречу со сборной Москвы, пообещав 40 тысяч крон независимо от результата. Чтобы не возникло сомнений, согласились выложить деньги немедленно. «Мы, конечно, отказались, - рассказывал Старостин, - так как ни деньги, а тем более игра с несильной командой нас не интересовали. Мы сочли, что осмотр Карлсбада будет и интереснее, и полезнее». Перед отъездом на родину прощальный банкет в Праге. Здесь руководители компартии Чехословакии, ФПТ и «Спарты». Руководители клуба просят организовать матч весной 1935 года на любых условиях в любом городе. Наши отмолчались. В Москве футболистов встречали как героев. Народу тьма-тьмущая. На перроне все те же партийно-спортивные ответственные лица, только сами лица просветленные, улыбающиеся, счастливые... Бравурные марши, почетный караул, выставленный спортсменами столицы, море флагов, транспарантов, улыб-

Техника владения мячом изумительная, особенно у игроков «Славии». Точные, в основном мелкие и средние передачи. Превосходная игра головой. Они именно играют, а не подставляют голову. Это касается точности передач, ударов по воротам и воздушных единоборств, в коих хозяева имели несомненное над нами преимущество. Отличная остановка мяча: у наших он часто отскакивал метра на полтора, у них приклеивался к ноге, что позволяло поддерживать высокий темп. Удары точны, и в этом компоненте чехи нас превзошли. Николай Старостин и причину обнаружил. «Удары зависят от качества мячей. Разница между нашими и их мячами очень большая. Мы играем мячами очень низкого качества. Если мы получим большую партию иностранных мячей, то удар улучшим», - заверил он собравшихся.

ТАКТИКА Так же, как и советские команды, их клубы играли по системе 1+2+3+5. Сходство внешнее, различия - существенные.

1. У нас полузащита, исключая центрального, держится ближе к защитникам. У них наоборот, ближе к нападающим. Защитники располагались метрах в 8-10 от линии штрафной площади, и между обороной и хавбеками постоянно образовывалось огромное пространство, куда наши и проникали, создавая множество моментов.

2. Нападение. Советские форварды выстраивались в одну линию («пять в линию»), чешские - по системе «дубльве»: крайние и центр выдвинуты вперед, инсайды - чуть сзади. Мы больше атаковали по центру, они - краями. Их фланговые игроки меньше били по воротам (правда, москвичам забили оба гола), больше подыгрывали центральной тройке. Коллективной игры меньше, чем у нас. «Каждый хочет выделиться, забить сам, чтобы увеличить премиальные», объяснял капитан. Физически мы посильнее.

Франтишек ПЛАНИЧКА Наблюдали за ним в матче «Славии» с «Колином». Работы у вратаря было не так много, и все же игра его стала откровением. Александр Старостин: «Невысокого роста, плотный, одет, как будто собрался играть не в футбол, а в американское регби, он производит довольно хорошее впечатление. Движения его быстры, гибки, чувствуется хороший гимнаст. Единственное, что портит впечатление, - его поза. Он явно рисуется перед публикой. Игра Планички резко выделяется от игры наших вратарей. Он действительно играет, а не стоит в воротах. Каждый мяч в штрафной площади - его мяч. Постоянно играет метрах в 8-10 от ворот, часто выходит к линии штрафной и хозяйничает на всей ее площади. У нас играют в площади ворот. Пойманный мяч Планичка не выбивает наобум, как у нас, а передает сразу, не задерживая, обязательно игроку своей команды, который находится в наиболее выгодном положении. Поэтому игра не задерживается. У нас вратарь берет мяч и ждет. А игрок стоит перед ним и прыгает. Уходит почти минута. Все это задерживает, замедляет игру».

СУДЬИ «Играют чехословацкие команды корректно, судят безукоризненно», - таково мнение всего коллектива. Выступающие наперебой хвалили чехословацких судей, восхищались их высокой квалификацией, спокойствием, невозмутимостью и беспристрастием. Сравнивали их манеру судейства с работой советских арбитров. Сравнение получилось более контрастным, чем в случае с вратарями. Александр Старостин: «Судья не дает лишних свистков, не придирается к мелочам, как это часто бывает на наших играх. Свистят мало, дают играть, но строго наказывают за опасную игру, когда высоко поднимают ногу, и атаку сзади. Советские судьи на такие нарушения не обращают внимания, но свистят

очень много, по мелочам, бывает до 150 свистков за игру. Там судьи темп поддерживают, у нас замедляют». Николай Старостин в выводах пошел дальше брата: «У нас судьи тормозят темп игры, тормозят развитие нашего футбола. Когда идешь на матч и тебе дают фамилию судьи, то думаешь об этом с волнением. В Москве есть, может быть, три судьи, при которых можешь быть более или менее спокойным. У нас после игры главный разговор - о судье, потому что он у всех на виду. Там мы судью не видели, все шло просто и спокойно. Надо с нашими командами посылать и судей, чтобы перенимали все лучшее», предложил старший из братьев. На заседании присутствовал Виктор Рябоконь, один из лучших советских судей, он же тренер, организатор, автор нескольких книг по судейству, технике и тактике футбола, человек в футбольных кругах авторитетный. Кипучую его деятельность прервала на 39-м году жизни чекистская пуля. Шел 1937 год... Пока у нас год 34-й. Рябоконь активен, живо реагирует на выступления очевидцев, несколько раз берет слово. Разговор задел тонкие струны ранимой судейской души. Живая эмоциональная речь Рябоконя лилась в русле времени, с элементами критики и самокритики. Начал с последнего: «Я согласен, что качество судейства у нас низкое. Причисляю и себя туда же... Но есть претензии и к вам. Вы хвалили иностранных судей за то, что они штрафовали за атаку сзади и опасную игру. А если бы так судили у нас, то вы моментально такого судью... дискредитировали бы». Человек деликатный, воспитанный, Рябоконь не решился подобрать к последнему слову соответствующий синоним. «Невольно вспоминается один случай. Матч Турции с СССР... 2:1, положение чрезвычайно напряженное. Николай Петрович (Старостин. Прим. А.В.), человек увлекающийся, на последней минуте игры толкает рукой одного игрока. Я даю свисток, и Николай Петрович кричит: - Вы хотите, чтобы мы проиграли!? Говорить об этом дико и нелепо». Речь арбитра прерывает реплика Николая Петровича: «Я такого не припомню». - «Видите, игрок об этом даже не помнит. Видимо, заранее сложилось предубеждение против судей. Поэтому я обращаюсь к вам только с одной просьбой: если на вас игры отражаются в смысле напряжения нервов, то судья испытывает не меньшее нервное напряжение. Помогите ему проводить игру правильно».

ПРЕССА Николай Старостин сетовал на то, что чехословацкие общественные и политические издания отводили спорту больше места, чем наши спортивные: «У нас фактически спортивной прессы вообще нет. У нас нет хроники. Все делается сухо, скупо. Нельзя писать три строчки о финале первенства Москвы... Мы обыграли «Жиденице». Как отметила это спортивная пресса - в пятнадцати строках. А надо было дать три страницы, чтобы люди знали об этом... В спортивном отделе мало информации из-за границы. Мы все время питаемся слухами, а за границей представляем собой невежд... Почему спортивная газета заполняется тем, чем не надо? Конечно, буфет на стадионе должен быть хорошим, но нельзя же писать только о буфетах...» Николай Петрович ошибся. Матчу с «Жиденице» «Красный спорт» (от 22 октября, через шесть дней после игры) посвятил не пятнадцать, а всего четыре неполные строки в тесной колонке! Это была самая короткая информация в номере, состоящем из восьми полос. Две из них отвели докладу физкультвождя Антипова, целую полосу - безнадзорности физкультурных техникумов, треть - развитию физкультуры в колхозах, совхозах и МТС и т.д. и т.п. Примерно через месяц после игры (12 ноября) Александр Старостин рассказал о поездке в Чехословакию. Матчу с «Жиденице» редактор отвел небольшую колонку.

РЕЗЮМЕ 1. Александр Старостин: «Самым большим достижением поездки является то, что мы увидели: не так страшен черт, как его малюют. И мы не так слабы, как кому-то казалось... Профессионалы нас недооценили. Они привыкли на нас смотреть так, что мы чуть ли не в валенках выйдем играть на поле».

2. «Нас хвалили, говорили, что мы можем играть на первенство мира. Не надо торопиться, нам нужен опыт. Много игр с сильными клубами. Тогда мы не будем так волноваться, станем спокойнее, психологически устойчивее. Не надо бояться проигрыша. Вначале мы будем проигрывать, но, набравшись опыта, сможем играть на равных. Хорошие игроки у нас есть». Курс верный. В этом направлении предстояла большая работа. Не скажу, что она не велась, но КПД, по не зависящим от самих футболистов причинам, оказался невысок.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА Продолжение. Начало в «СЭ» от 1, 15 и 22 октября

наш просвещенный интернетовский век зарубежный футбол перестал быть вещью в себе. Мы давно поняли, что профессионалы профессионалам рознь. Сами уже с усами. Не первый год (правда, не вникая в суть этого понятия) рядимся в модные профессиональные одежки. Если смотримся в них, как подростки, напялившие впопыхах не по размеру просторную униформу, - не беда. Повзрослеем, поумнеем, станет впору. Я не о том.

B

ФОРМА И СОДЕРЖАНИЕ В 30-е годы слово «профессионал» оказывало на наше народонаселение магическое, парализующее воздействие. В воображении объятого страхом обывателя рисовался он монолитом, монстром, сказочным чудовищем, испепеляющим на своем пути все и вся. Не потому ли неправдоподобная, фантастическая весть о победе над «Жиденице» дошла до сознания людей не сразу, а по прошествии примерно года: вскоре после того, как украинцы в Париже разнесли (6:1) местную команду с милым нашему сердцу названием - «Ред Стар» («Красная Звезда»). Победа убедительная, впечатляющая, кто спорить станет. Но с учетом местоположения «звездочки» на французском небосклоне не тянула на обобщения типа: «Вот он, «Ред Стар», надежда буржуазии, вот они, профессионалы, о которых мы столько слышали!» Чтобы не быть голословным, скажу об истинной стоимости униженных и оскорбленных. Только за год до встречи с украинцами вселили их в первый французский дивизион, да и то в связи с расширением полезной площади с 14 до 16 жилых мест. Ютились «красные звезды» в тесной однокомнатной квартирке на нижних этажах. В чемпионате 1935/36 года оказались на грани выселения: разделив 14 - 16-е места, продлили прописку благодаря лучшей разности мячей. Таким образом, привлекательная внешне победа над обитателями задворок чемпионата, который на европейской футбольной бирже котировался ниже чехословацкого, была эквивалентна скромному выигрышу москвичей у «Жиденице». Тем временем физкультдеятели в поисках партнеров более искушенных, мастеровитых вновь обратили взоры в сторону чехословацкой столицы. В апреле 1935 года ВСФК приглашает в СССР сборную Праги с непременным условием включить в нее футболистов сильнейших клубов «Спарты» и «Славии». В Москве отдавали себе отчет, что в случае согласия советским командам придется иметь дело фактически с национальной сборной Чехословакии - вице-чемпионом мира. Пражан не устроили сроки: в концовке чемпионата предстоял центральный матч «Славия» - «Спарта», который и должен был выявить чемпиона. На протяжении десяти довоенных сезонов только эти клубы занимали два первых места. Москва не унималась: не можете в мае, будьте любезны пожаловать в августе. Время для чехословаков неудобное, каникулярное. И все же предварительное согласие было получено. Но в последний момент поездку сорвали руководители «Спарты», предъявив неприемлемые финансовые условия. Спас положение Йозеф Фанта - функционер футбольной федерации Чехословакии. Уточню небольшую деталь: пражане в сколоченной наспех сборной оказались в меньшинстве. Включили в нее игроков трех клубов - «Кладно» (пятая команда Чехословакии), «Богемианс» и «Чехия» (Колин). Два последних оказались последними и в турнирной таблице, после чего покинули первую, в переводе на современный русский - высшую лигу. Замечены были в этой сборной две звезды: одна яркая, в самом соку (27-летний Франтишек Юнек), другая - тускнеющая (32-летний Йозеф Сильны). Незадолго до приезда в Москву оба покинули сильнейшие клубы: Юнек перешел из «Славии» в «Кладно», а списанный из «Спарты» Сильны трудоустроился в «Богемиансе». Они и сделали погоду в московском турне, приложив ногу к четырем из шести попавшим в советские ворота мячам. Рекламу гостям создали превосходную - стадионы ломились от зрителей. Несоответствие между формой и содержанием мало кого волновало, впрочем, не все о нем и знали. «Пражане» посетили друг за дружкой три русские столицы, начиная с младшей: сначала третью - Ленинград (в девичестве - Санкт-Петербург), затем вторую - Москву и напоследок первую - Киев. Сборным Ленинграда (2:2) и Москвы (3:3) «самозванцы» оказались не по зубам, а украинцы и вовсе им уступили - 0:1. Ситуация, сложившаяся после московского матча, напоминала событие давно минувших лет. Не рассеялся еще дым после Бородинского сражения (7 сентября 1812 года), как обе сто-

лицы - Париж и Петербург, получив победные реляции, устроили грандиозный сабантуй. Сама битва, хоть и проходила она, применяя спортивную терминологию, с территориальным преимуществом незваных гостей, завершилась вничью. Дополнительное время не состоялось по вине «тренера» россиян. Михаил Кутузов добровольно открыл ворота Москвы. И... оказался прав. Бородино - стратегическая победа России, утверждают наши историки. А французские и по сей день уверены в победе своих войск в сражении за Москву. История повторилась 123 года спустя, почти день в день. После «кровопролитной битвы» 8 сентября 1935 года в Москве (судья Александр Щелчков по три гола в обе стороны засчитал и еще три, два чешских и один наш, отменил) ничейному исходу искренне радовались в двух столицах - чехословацкой и советской. Радость пражан понять можно: они-то знали, кого командировали в Союз. В Москве же ликовали так, словно сыграли на равных со второй командой мира. Кстати, истинная сборная Праги (она же сборная Чехословакии), состоявшая из шести игроков «Спарты» и пяти «Славии», готовилась в это время к матчу с чемпионами мира итальянцами, которых и обыграла - 2:1. Однако в оценке уровня советского футбола между Прагой и Москвой возникли серьезные разногласия: «Результаты весьма посредственной нашей команды в Ленинграде и Москве наглядно показали, что русский футбол не достиг еще среднего европейского уровня. Главная причина слабого выступления сборных Москвы и Ленинграда - отсутствие опыта серьезных международных встреч, что явилось следствием долголетней самоизоляции России в спорте», - таково мнение чехословацких специалистов. Взгляд сторонний, объективный и весьма приближенный к истине. «В прошлом году мы имели показательный выигрыш у «Жиденице» - команды, шедшей в первых рядах такой сильной в футболе страны, как Чехословакия. Десять дней тому назад Украина в Париже взяла крупный выигрыш у профессионального клуба «Ред Стар», а теперь мы фиксируем две ничьи (Ленинград и Москва) с первоклассной профессиональной командой Европы - сборной Праги. Последние три встречи кладут конец всем разговорам о случайности наших прежних успехов. Они окончательно рассеивают сомнения самых упорных скептиков, уверяющих, что в боях с действительно первоклассными командами мы будем жестоко биты. Не переоценивая себя, но и не имея нужды излишне скромничать, мы теперь можем сделать ясный и определенный вывод. Класс наших футболистов это класс лучших европейских игроков». («Красный спорт» от 9 сентября 1935 года). Вот какие фантазии посетили написавшего эти строки (представиться аудитории он не пожелал) под воздействием спасенного (наши отыгрались минут за пять до конца) матча лучших советских футболистов со сборной чехословацких аутсайдеров.

ХОД КОНЕМ Михаила РОММА Всеобщей эйфории поддался и главный спец среди пишущих журналистов Михаил Ромм. Таково было впечатление от его строк, предварявших небольшую статью «За богатство техники и комбинаций»: «Московская команда еще раз подтвердила свой международный класс, сыграв вничью с одной из сильнейших европейских профессиональных команд». Впечатление ошибочное. Ромм, блестящий знаток футбола, эрудит, не мог не знать, с кем имели дело наши команды. А первые строки, по-видимому, задумал как пропуск к написанию материала, где выявил серьезные пробелы в образовании советских футболистов на фоне несильной в общем-то зарубежной команды. Европейские середняки, на взгляд Ромма, оказались искуснее лучших наших команд во многих общеобразовательных дисциплинах: технике владения мячом, игре головой, действиях вратаря, умении разнообразно разыгрывать стандартные положения, точности передач, за счет чего поддерживался высокий темп («Чехи бегали меньше и медленнее наших игроков, а играли так же быстро»). В общем, ничего нового. Обо всем этом говорили в 34-м футболисты после встречи с «Жиденице» (см. «СЭ» от 22 октября). Наши козыри - физическая сила, помноженная на энтузиазм. «Вопрос о повышении технического уровня наших игроков становится в порядок дня. Мы хотим, чтобы наши команды играли не только победоносно, но и красиво, превосходили своих зарубежных противников не только напором, но и блеском техники... Вывод ясен: надо повышать технический уровень команд, сохранив их прекрасные волевые качества - и мы будем спокойно встречаться с любым коллективом Европы».

ТРУДНАЯ ДОРОГА К «ДУБЛЬ−ВЭ»

Советский футбол обкатывал международные трассы по возр астающей: рабочие команды Запада − сборная Турции − профессионалы. После удачного дебюта про тив чешского «Жиденице», о котором мы подробно рассказали неделю назад, общение с «буржуазны м» футболом было продолжено.

1 января 1936 года. Париж. Стадион «Парк де Пренс». Анатолий АКИ МОВ прерывает очередную атаку «Рэсинга». Крайний справа - Михаил ЯКУШИН, слева - Андрей СТАРОСТИН. Содержание статьи и заключительные фразы вступили в острый конфликт с ее началом. Между строк читалось: придется похлебать немало щей, прежде чем мы сможем на равных общаться с лучшими европейскими клубами. Эту же мысль без камуфляжа озвучил в конце декабря 1935 года, перед матчем с парижским «Рэсингом», Иван Харченко, зам. председателя ВСФК: «В сравнении с «Ред Стар», сборной командой Праги, командой «Жиденице» и другими профессиональными футбольными командами, с которыми когда-либо встречались советские футболисты, команда «Рассинг-клуба» является более сильной... Матч в Париже поможет нам установить класс игры наших футболистов». Как видите, энтузиазма газетчиков после встреч с французскими и чехословацкими «двоечниками» вверху не разделяли. Матчу с «Рэсингом» - внимание особое. Только чуть погодя.

ЗАМКНУТЫЙ КРУГ Настойчивые поиски солидных по европейским меркам партнеров предпринимались примерно с середины 20-х годов. В физкультверхах не скрывали желания на мир посмотреть и себя показать, проверить свои возможности в серьезном деле. В календаре международных встреч на вторую половину 1926 года планировались матчи сборной СССР с национальными командами Франции (июль в Париже), Швеции (сентябрь в Москве), Чехословакии (октябрь в Праге) и осенью в Англии с клубом «Дерби Каунти». Французы, чехи и англичане отказались сразу, переговоры со шведами затянулись на несколько месяцев. «Красный спорт» постоянно информировал читателей об их ходе и, наконец, 26 сентября сообщил о приезде шведской сборной в начале следующего месяца. Но встреча так и не состоялась ни в 26-м, ни в 27-м, хотя и была включена в план внешних спортивных связей. Очень скоро (на примере турецкой сборной) мы убедились, что попытки наладить контакты с национальными сборными обречены из-за неуступчивости ФИФА. Камеру, куда заключили советский футбол, неусыпно охраняли три стража: 1. Красный Спортинтерн, запрещавший контакты с буржуазными спортсменами; 2. ЦК ВКП(б). Ни одна поездка за рубеж, ни одно приглашение иностранного клуба не могли состояться без разрешения правящих страной людей. Доказательства - в бывших партархивах (ныне РГАСПИ и РГАНИ), а также в ГАРФе; 3. Международная федерация футбола. Только вступление в ФИФА позволяло расширить круг общения советских футболистов. Открыто против союза с ФИФА выступал Спортинтерн, негласно - компартия, предпочитавшая красную спортинтерновскую клетку буржуазной вольнице. Круг замыкался.

И ХОЧЕТСЯ, И КОЛЕТСЯ В поисках выхода сотрудники иностранного отдела ВСФК Карпов и Полляк предложили компромиссный вариант. Докладная записка, отправленная в вышестоящие инстанции, излагается с сокращениями: «Повышение спортивного класса и осуществление лозунга «Догнать и перегнать мировые рекорды» в значительной степени зависят от наличия систематических встреч советских физкультурников с лучшими представителями зарубежного спорта.

Международные соревнования, являясь «пробой сил», одновременно позволяют изучать лучшие образцы спортивной техники и мастерства и помогают тем самым нашим лучшим мастерам овладевать высотами спортивной техники. Советская спортивная общественность неоднократно указывала на необходимость расширения и увеличения международных встреч как с сильнейшими представителями рабочего спорта (большинство встреч с представителями рабочих спортивных организаций ввиду слабости рабочих спортсменов представляют политический, но не спортивный интерес), а также с лучшими буржуазными спортсменами. Однако вопрос об увеличении международных соревнований с сильнейшими представителями буржуазного спорта упирается за последние годы в весьма серьезное препятствие. Все крупнейшие национальные спортивные союзы по отдельным видам спорта входят в международные объединения. Согласно уставу международных объединений, последние разрешают встречаться своим членам лишь со странами, входящими в эти объединения. Ввиду того, что Советский Союз не входит ни в одно из указанных объединений, он очутился за последние годы в изолированном положении... Исходя из вышеизложенного, явствует, что только вступление в международные объединения даст возможность советским физкультурникам планомерно встречаться с сильнейшими представителями зарубежного спорта... Наиболее правильным выходом из создавшегося положения кажется нам следующее заключение технического договора с ФИФА... Заключая вышеуказанный договор, Советский Союз, политически и практически не завися от руководства ФИФА, будет иметь возможность встречаться с сильнейшими представителями международного футбола... Все вышеуказанные мероприятия обеспечат возможность широкого развития международных встреч советских физкультурников и поднимут авторитет советского спорта, а следовательно, Советского Союза во всем мире». (ГАРФ, фонд 7576, опись 2, дело 176). Легкий флирт с ФИФА в середине 30-х мы себе позволяли. Но не более. Настойчивые ухаживания солидных иностранных господ смущали, вызывали волнение. На предложение руки и сердца, потупив взор, лепетали что-то невнятное. Не говоря ни «да», ни «нет», надежд обожателей не лишали. Вели себя, как жеманные барышни, которым и хочется, и колется, и батька не велит. Ослушаться батьку, державшего страну в ежовых рукавицах, не посмели. На компромиссы руководство ФИФА не шло. Остались при своих. Общались с ФИФА письменно, реже - непосредственно. В начале января 1936 года, через несколько дней после игры с «Рэсингом», Жюль Римэ принял в Париже Ивана Харченко. Беседа велась за закрытыми дверями. Подробности ни во французскую, ни тем более в советскую прессу не просочились. Ограничились коммюнике: «Г-н Харченко, зам. пред. ВСФК СССР, был принят г. Жюлем Римэ, который дружески приветствовал его в помещении Французского футбольного союза. Во время переговоров г. Харченко заявил, что советские спортсмены рады вступить в сношение с французскими футболистами: он выразил надежду увидеть французскую команду в СССР и уверил руководителей французского футбола, что она встретит там наилучший прием.

После обмена мнений, во время довольно продолжительной беседы, выяснилось, что январский матч может послужить началом тесных спортивных сношений». Выходит, Римэ не возражал против регулярных встреч соотечественников с советскими коллегами, хотя как руководитель Международной футбольной федерации он обязан был препятствовать контактам с обитающими вне ее. ФИФА, мы не раз уже убеждались, нет-нет да и закрывала глаза на несанкционированные матчи своих подданных с «иноверцами», причем при встречах советских команд с французскими или чехословацкими. Случайность или закономерность? Мне кажется, второе. С приходом в 33-м к власти в Германии людоедов необыкновенное волнение охватило обитателей земного пространства. Степень нервозности напрямую зависела от близости к немецким границам. Инстинкт самосохранения вынуждал кандидатов на съедение объединяться. В мае 1935 года СССР и Франция заключили договор, в котором обязались помочь друг другу «в случае нападения какого-либо государства на одну из договаривающихся сторон и оказать немедленную помощь стране, явившейся объектом нападения». Имена агрессора и предполагаемой жертвы в договоре не назывались. Этого и не требовалось - варианты исключались. В первом случае подразумевалась Германия, во втором - Чехословакия. В том же году аналогичный договор заключили Советский Союз и Чехословакия. В период подготовки и оформления политического союза трех государств и состоялись встречи советских футболистов (а также легкоатлетов, боксеров, теннисистов...) с представителями Франции и Чехословакии. Не потому ли организация, возглавляемая французом Жюлем Римэ, не препятствовала незаконным, порочным связям? Это всего лишь домысел автора, претендующего разве что на версию. Рассчитывать на большее не вправе ввиду отсутствия документальных подтверждений. Как бы то ни было, перед новым, 1936 годом именно из Франции поступило приглашение встретиться с парижским клубом.

«РЭСИНГ» Президент «Рэсинга» миллионер Жан-Бернар Леви, поставив задачу создать суперклуб, на деньги не скупился. И в скором времени своего добился, соорудив интернациональную бригаду, не похожую по стилю и манере игры на ведущие французские команды. В составе «Рэсинга» числились голкипер Хиден из Австрии, защищавший ворота знаменитого в 30-е годы «Вундертима» («чудо-команды»). Котировался он в Европе очень высоко, постоянно занимая во вратарских реестрах место вслед за выдающимися стражами ХХ столетия - чехом Планичкой и испанцем Заморрой. Помогали Хидену оборонять ворота его соотечественник, защитник Жордан, немец Шмидт, сенегалец Диань, в нападении играли Кеннеди из Англии, алжирец Куар, югослав Живкович, венгр Матэ... Тренировал команду англичанин Кемптон. Из «лиц иностранной национальности» в матче с москвичами не участвовали Матэ и Хиден. Первый - по тактическим соображениям, у второго не сложились отношения с хозяином, который отправил вратаря в глубокий тыл. Перед игрой Хиден был замечен в стане советской команды и, по слухам, учил наших, как объегорить ребят Бернара Леви.

Год в биографии французского клуба выдался удачный: к приезду москвичей он вышел в лидеры и, постепенно наращивая преимущество, завершил сезон чемпионом. Составить конкуренцию сильнейшим венгерским клубам и лондонскому «Арсеналу», встречи с которым стали традиционными, «Рэсинг» не мог (ничья с англичанами - 2:2 перед приездом москвичей объясняется тем, что «Арсенал» выставил практически второй состав). Относить «Рэсинг» к сильнейшим в Европе было преждевременно, но приближался он к числу ведущих уверенно. Во всяком случае, советским футболистам с такой сильной командой встречаться еще не приходилось. И время выпало не самое удачное: давно уже наши игроки сменили бутсы на коньки, а большой кожаный мяч - на маленький плетеный и самозабвенно гоняли его длинными клюшками по обширным ледяным просторам.

ПРОГНОЗ Жюля ЛИМБЕКА Попав с лютых русских морозов в парижские «плюс 10», долго ощущали дискомфорт. Из-за мышечных болей сокращали время тренировок. Серьезных оснований, позволяющих надеяться на приемлемый результат, с каждым днем становилось все меньше. Внимание к советской команде проявлялось огромное, отношение выражалось неоднозначное. «Реакционно-буржуазные и белоэмигрантские круги» злобствовали, «прогрессивная общественность» рукоплескала, а футбольный люд, независимо от классового положения, социального статуса и политических симпатий, простаивал в огромных очередях за билетами. Законопослушные граждане брюзжали: «СССР не состоит в международной организации, и как ни интересна встреча, ни для кого не надо делать исключений». Их соотечественник Жюль Римэ тем не менее исключение сделал, что укрепляет автора в высказанном выше предположении. Перед игрой французский специалист Жюль Лимбек (в 36-м был приглашен в СССР на тренерскую работу) позволил себе прилюдно рассуждать о шансах сторон, сопоставив как отдельные звенья, так и персоналии. В обороне (включая вратаря) и средней линии преимущество за французами. Знак равенства поставлен между Александром Старостиным и Шмидтом, Леутой и Банидом. Класс нападающих - примерно одного уровня. Некоторый перевес Куара над Смирновым с лихвой компенсировался превосходством Ильина над Матэ, ибо «Ильин, без всякого сомнения, игрок совершенно исключительного, мирового класса, игрок, который сделал бы честь любой профессиональной команде мира», - считал Лимбек. Видевшие в деле Ильина оспаривать это мнение не решились бы. «Что касается той и другой команды, как коллектива, то у «Рэсинга» преимущество в технике, тактике и игровой форме... На стороне москвичей прежде всего физическое преимущество и выдержка, огромная моральная сила и превосходство комбинационной игры. Если взвесить то и другое, придется признать небольшое преимущество за «Рэсингом»... Мы считаем, что для выигрыша у советских футболистов недостает еще и техники, и тактики, и небольшой проигрыш был бы для них почетным», - заключил француз. По ходу анализа, рассуждая о тактике, он предупредил гостей и о принятии «Рэсингом» нового вероисповедания - системы «дубль-вэ».

ЛЕКЦИЯ ВАХАБА

Впервые о диковинной системе наши услышали в октябре 32-го в Турции. Самый именитый и образованный в турецкой команде - Вахаб, успевший получить европейское футбольное образование в профессиональных клубах Англии и Франции, - доступными средствами просвещал «не кончавших академиев невежд». Пытаясь изобразить расположение игроков атаки, он растопырил пальцы на манер будущих «новых русских». Только между большим и мизинцем (выдвинутыми вперед фланговыми нападающими) возник и средний - центрфорвард. Полусогнутые указательный и безымянный изображали инсайдов. Наши, естественно, ничего не поняли. Тогда «профессор» для пущей наглядности привел в движение стоявшие на столе фужеры - непременный атрибут протокольных и стихийно возникавших встреч (за пределами футбольного поля). Результат просветительской деятельности турка остался нулевым: наши - ни бум-бум. Вижу причину не в отсутствии педагогических способностей Вахаба, переводчика или, упаси Бог, интеллекта слушателей. Возможно, «лектор» допустил методическую ошибку: не угадал с наглядными пособиями. Если предположить, что до начала занятий опустошались они не раз (не полными же фужерами манипулировал Вахаб), невосприимчивость аудитории к слову учителя объяснима. Когда наступило время вопросов, ограничились одним, но весьма существенным: «И турки так играют?» Услышав отрицательный ответ, потеряли к новой системе всякий интерес. «Чего тут турусы на колесах разводить: играть надо! Ты капитан команды, - говорили мы Николаю, - ты и изучай эту «дубльвэ», - вспоминал Андрей Старостин. И предматчевые наставления Лимбека не насторожили советских консерваторов, убежденных в непоколебимости собственных воззрений. У нас крайние полузащитники противостояли фланговым форвардам, каждый из двух защитников охранял свою мысленно очерченную зону. За центровую тройку нападения персонально никто не отвечал. Действовали против нее, как тогда говорили, «по игре». Свободный художник центр полузащиты - по ходу матча единолично решал, что делать. По своему разумению мог подносить снаряды атаке или укреплять тылы. При атакующей направленности советского футбола - больше помогал нападению. Изъяны в защите, не замеченные во встречах с единоверцами, рельефно обозначились в игре с «Рэсингом». Состоялась она 1 января 1936 года. Гости начали весело, раскованно, по словам одного из участников, на них снизошло вдохновение, а проще, по-нашему, поймали кураж. Быстрые, четкие комбинации москвичей были встречены одобрительным гулом трибун вперемешку с аплодисментами. Но в концовке фальшивили, пару раз смазали из удобных позиций, а попытки пройти по центру неизменно прерывались Жорданом, от которого у москвичей, хоть и легли в новогоднюю ночь сухонькие, прозрачные, как стеклышко, двоилось и троилось в глазах. Мы атаковали, французы опасно контратаковали, и через четверть часа Куар исправно выполнил свою работу - 1:0. Благо никто ему не мешал.

БЕНЕФИС Анатолия АКИМОВА В нашей безнадзорной центральной зоне гуляли вольные ветры. Сюда поочередно заносило всю пятерку французских форвардов. И если бы не Акимов... Во Францию отправились «Динамо» и «Спартак» - в полном боекомплекте. На игру с «Рэсингом» сколотили из них сборную, после чего каждый пошел своим путем - бить французских пролетариев. Динамовцы в двух играх набили им 25 мячей (12:0 и 13:0), «Спартак» в трех - 41 (11:0, 17:0, 13:0). Акимов считался вторым в «Спартаке» и последним, четвертым, в сборной. Три первых на игру с профи по разным причинам выйти не смогли. В ворота встал 19-летний «салага». Играл, как в трансе: вытаскивал мячи из углов, бросался в ноги поочередно выскакивающим с ним тет-атет форвардам, отражал мяч всеми частями тела, а однажды овладел им... стоя на голове. «Иду на Куара. Я вовремя вышел и бросился ему в ноги. Мяч попал мне в грудь, и я не успел его схватить, и в следующее мгновение мое тело по инерции стало скользить по мячу. Я уперся головой в землю, а ноги мои занесло вверх - это помешало Куару продвинуться вперед. Он остановился, и я смог схватить мяч», - рассказывал Акимов в своей книге «Записки вратаря». Тот же эпизод глазами Андрея Старостина: «Анатолий... делает кульбит, и стадион раскатывается от взрыва веселого восторга: длиннющие ноги Анатолия вздымаются вверх, он стоит на голове, балансируя в

воздухе своими жердями. Но мяч крепко прижимает к груди!» Фантастический кадр. Не принять сказочный дар фотокоры не посмели: снимок стоящего на верхней точке Акимова в обнимку с мячом обошел многие парижские газеты. Вспоминает Андрей Старостин: «Сколько же можно уповать на вратаря. В чем же дело? Почему то Куар, то Вейнант, то Мерсье так неожиданно и как-то легко, как нож в масло, проходят в нашу защиту?..

- Разберитесь в защите! кричат нам с тренерской скамейки Николай (брат Андрея. Прим. А.В.) и Квашнин. Мы и сами пытаемся понять, в чем у нас ошибка... Я, центр полузащиты, мечусь между двумя оттянутыми назад инсайдами и чувствую, что несу сверхмощную нагрузку. За выдвинутым вперед Куаром в защиту не успеваю, ибо я единственный полузащитник, поддерживающий атаку и обеспечивающий борьбу за центр поля... Никто из нас тогда не знал правильного ответа на новую для нас тактику». До перерыва Якушин счет сравнял. Во втором тайме в характере игры мало что изменилось. Куар забил последний в матче гол. Французы выиграли - 2:1.

УРОК НЕ ВПРОК На следующий день тренер «Рэсинга» любезно предложил свои услуги. В отеле «Кавур», где остановилась наша делегация, он прочел лекцию, сняв все вопросы, возникшие перед москвичами на футбольном поле. Кемптон похвалил наших игроков, сказал, что они ни в чем не уступают французам, а потенциально даже превосходят их. Проигрыш списал на тактическую безграмотность. Доступно объяснил преимущества новой системы, более гибкой, сбалансированной. Советовал центральному полузащитнику переквалифицироваться в защитники, фланговым оборонцам отвечать за крайних форвардов, а двум полузащитникам - за инсайдов. Изложив концептуальный вопрос, принялся за частности: пожурил за увлечение мелким пасом, желание бить только из верных позиций с 8 - 10 метров, советовал играть шире, тренировать удар, чаще бить издали... Наши слушали внимательно, все поняли, вежливо поблагодарили англичанина за лекцию и... остались при своем мнении. «Дубль-вэ» неприемлем, он подрывает основы советского наступательного стиля, считали они. Проиграли вовсе не из-за тактической отсталости, а из-за плохой спортивной формы и невезения: вот если бы при нулевом счете Ильин попал в ворота, а Павлов не попал в штангу... Короче, опустились до примитивных болельщицких разговоров. Если на то пошло, французы имели больше оснований сетовать на невезение: вот если бы форварды были порасторопнее, били точнее, а в воротах стоял не маг и волшебник, счет мог стать разгромным. На возникший во время игры вопрос, связанный с непрестанным проникновением противника в центральную зону, так и не ответили, и подсказку Кемптона пропустили мимо ушей. В общем, за деревьями не увидели леса. Харченко оказался проницательнее футболистов. По приезде в Москву он заявил: «Мы должны тщательно проанализировать наш матч с «Рэсингом» и извлечь из этой игры уроки. Относить наш проигрыш к простой случайности было бы неправильным». Несмотря ни на что, сыграли наши с довольно сильной, европейского уровня командой достойно. Этот проигрыш стоил дороже, нежели все предыдущие успехи с чрезмерно разрекламированными профессионалами. Игра с «Рэсингом» ответила и на поставленный Харченко вопрос о месте нашего футбола в Европе. Определил его Лимбек, чей предматчевый прогноз попал в десятку: «В СССР к классу Москвы принадлежат еще две-три команды, в Европе же таких команд сотни. Сборная СССР, по нашему мнению, равна по силам командам Франции, Германии, Швеции и т.д. Но было бы совершенно неправильно предполагать, что уже достигнут технический уровень таких команд мирового класса, как Англия, Австрия, Венгрия, Италия, Шотландия и Чехословакия». Говорят, нет плохих учеников, есть плохие учителя. Турка и англичанина в скором времени сменят испанцы и научат нерадивых учеников уму-разуму. Учитывая неординарность события, на десерт попотчую вас сегодня компотом - так на журналистской кухне называют техническое обеспечение футбольного матча. РЭСИНГ Париж СБОРНАЯ МОСКВЫ - 2:1 (1:1) Голы: Куар, 16 (1:0). Якушин, 28 (1:1). Куар, 73 (2:1). «Рэсинг»: Ру, Шмидт, Жордан, Диань, Банида, Дельфур (капитан), Мерсье, Кеннеди, Куар, Живкович, Вейнант. Сборная Москвы: Акимов, Ал.Старостин (капитан), Корчебоков, Леута, Ан.Старостин, Ремин, Лапшин (Степанов, 46), Якушин, Смирнов, Павлов (Величкин, 85), Ильин.

1 января 1936 год. Париж. Стадион «Парк де Пренс». 60 000 зрителей.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

ЖЕНЩИНЫ ДЛЯ ЗАЩИТНИКОВ РЕСПУБЛИКИ

Кульминационным в довоенной международной деятельности советского футбола стал 1937 год. Впервые нашим футболистам противостояла команда поистине мирового класса. Продолжение. Начало - в «СЭ» от 1, 15, 22 и 29 октября

ЗНАКОМСТВО 16 июня Москва торжественно встретила гостей. Баски, знакомясь с достопримеча-

Фото из архива семьи Волковых

СПЕЦЗАДАНИЕ В июле 1936 года в Испании грянула гражданская война: генерал Франко ополчился против республики. Защищали ее и тысячи спортсменов, среди которых было немало популярных футболистов, включая игроков национальной сборной, участников чемпионата мира-34. Весной 1937 года корреспондента газеты «Вечер» Аллегрию посетила идея организовать турне футболистов по Европе. Ее поддержал глава баскского правительства Агирре, в прошлом известный футболист «Атлетико» (Бильбао). Этой поездке он придавал прежде всего политическое, агитационное, и только в последнюю очередь спортивное значение: чего требовать от футболистов, пусть и незаурядных, если они около года не видели мяча? Агирре с жаром принялся за дело, вызвал футболистов с фронта и сообщил о важном правительственном задании: их засылали в Европу на футбольные матчи для сбора средств в пользу детей и жен погибших воинов. Среди шестнадцати внимавших Агирре футболистов более половины успели понюхать пороху в боях с франкистами: пулеметчик Ареса, гранатометчик Ирарагорри, солдат крестьянского батальона Горостиса... Непосредственной организацией поездки занимались ее инициатор Аллегрия, заместитель председателя футбольной федерации Испании Презеваль и назначенный тренером Педро Вальяно. Возглавлял делегацию член республиканского правительства Мануэль де ла Сота. Из-за организационных хлопот и сложной военной обстановки к назначенному на 21 апреля матчу с парижским «Рэсингом» баски не успели. Только 24-го удалось вылететь из Бильбао. За несколько минут до взлета по телефону поступило предупреждение о замеченных в районе Бильбао немецких и итальянских самолетах. Рискнули. Летели через линию фронта, подверглись обстрелу и чудом сумели проскочить. Бог хранил. Сразу после благополучного приземления в Биарице поездом отправились в Париж, где их приветствовали толпы парижан. Вальяно обратился к встречавшим с пламенной речью, завершив ее такими словами: «Мы приехали в качестве пропагандистов Страны Басков для того, чтобы обратить внимание на наше ужасное положение. Все игроки и руководители - солдаты и зависят от военного министерства. Никто не получает зарплаты, вся прибыль от нашего турне используется для покупки медикаментов и продуктов для детей». Через день утомленные многомесячными боями, опасным перелетом, позабывшие о футболе баски раскатали знакомый нам парижский «Рэсинг» - 3:0. Все три гола забил центрфорвард «Овьедо», сборных Испании и Басконии Исидро Лангара. О результатах европейского турне имеется много противоречивых сведений. Исследование этой темы в мою задачу не входит. Скажу только, что первоначальные планы по не зависящим от испанцев обстоятельствам были значительно урезаны: сорвалась поездка в Голландию, Бельгию и Швейцарию. За полтора месяца пребывания в Европе они сыграли шесть или семь матчей во Франции, Чехословакии и Польше, уступив только в одном (2:3) вице-чемпионам мира, выступавшим под флагом сборной Праги. Если учесть спортивную форму защитников республики, итог превосходный. После игры в Праге работник чехословацкой федерации футбола господин Србены сообщил 15 мая «Красному спорту»: «Их (басков. - Прим. А.В.) заветная мечта - побывать в СССР и встретиться со спортсменами Страны Советов». Выполнял ли господин чиновник посредническую миссию или запускал по просьбе испанцев пробный шар с целью прозондировать ситуацию в советских верхах? Не знаю. Замедленная реакция наших тугодумов последовала через месяц. Только 11 июня опубликовали официальное сообщение о приглашении испанских футболистов в СССР: «Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта пригласил в Советский Союз футбольную команду басков, совершающую сейчас поездку по Европе. Футбольная команда Страны Басков дала согласие на приезд в СССР, где выступит против лучших московских футболистов». В это время баски находились в непосредственной близости от советских границ - в Польше. Здесь были запланированы две встречи: в Катовице со сборной Силезии и в Варшаве с «Легией». Вторую игру польские власти отменили, после чего футболисты немедля покинули границы недружелюбно принявшей их страны.

Фрагмент матча басков с московским «Динамо». тельностями столицы, активно включились в ее кипучую жизнь. Тренер Вальяно взялся реферировать товарищескую встречу «Спартака» с ленинградским «Динамо». Команды остались довольны его работой. «Выдержка, спокойствие, полное отсутствие ненужных свистков», - восторгались футболисты. На следующий день - тренировка на малом поле стадиона «Динамо». Поглазеть на мастеров мирового класса прибыли в полном составе футболисты московских команд, динамовцы Киева и Тбилиси, судьи, тренеры, журналисты. Затаив дыхание, следили за каждым их движением. Тренировка длилась около двух часов. Бег и физические упражнения чередовались с разнообразной работой с мячом (во время занятий гости использовали всего шесть мячей). Лица наблюдателей с каждой минутой становились все серьезнее и сосредоточеннее, а когда начался обстрел защищаемого голкипером Бласко объекта, и вовсе помрачнели. Потрясающе бил Лангара, аккуратно снимавший паутины с динамовских ворот. Голкипер тбилисцев Александр Дорохов, чуя недоброе, произнес: «Эн-да! Это ударчик!» Предчувствие его не обмануло. Тбилисцу пришлось трижды защищать ворота в поединках с басками. Играл он, по мнению журналистов, неплохо, пропустил всего... 12 мячей, пять - от Лангары. Тренировка произвела сильное впечатление: такой ювелирной работы с мячом нашим футболистам видеть не приходилось. После занятий Вальяно оказался в плотном кольце. Отвечал весело, с юмором, но на вопрос о тактике напустил туману: «Как мы играем? Право же, мы не придерживаемся ни системы «пять в линию», ни «дубль-вэ». Наш девиз - быстрота!» Напрасно темнил. Как защищаться от «дубль-вэ», наши еще не знали, что выявилось в ходе турне. Встречали дорогих гостей с распростертыми объятиями. Пылинки сдували, с достопримечательностями столицы знакомили, в театры, музеи и на предприятия водили... 21 июня горячих испанских парней повезли на фабрику «Трехгорка». Радость общения с очаровательными текстильщицами омрачила тревожная весть с родины: в тот день пал Бильбао, где оставались дети, жены, родные и друзья футболистов. Подготовка к игре проходила в обстановке строгой секретности. Только на четвертый день пребывания в Союзе испанцам объявили первого соперника - обладателя Кубка 1936 года «Локомотив». Матч был назначен на 24 июня. 27го предстояла игра с первым чемпионом Советского Союза «Динамо». Ко времени прибытия басков обе команды вышли в полуфинал Кубка-37. Предстоящей встречей с виртуозами Басконии жила Москва и дальние ее окрестности. На игру прибывали болельщики из Ленинграда, Горького, Энгельса, Калуги... Было подано около миллиона заявок. Конкурс колоссальный - десять человек на место. За играми в Москве, по уверению газетчиков, наблюдало по 90 тысяч человек. На умиротворение жаждущих хлеба и зрелищ были мобилизованы сотни людей. Функционировали три десятка буфетов возле стадиона и под трибунами, куда завезли 80 тысяч бутылок воды и пива, две тонны апельсинов и т.д. и т.п. Триста лоточников разносили на трибунах мороженое, бутерброды и разные вкусности. Ход матча радиостанция Красного Коминтерна транслировала на всю страну. Доносили до слуха миллионов перипетии футбольного матча писатель Лев Кассиль и комментатор Вадим Синявский. Спецбригада студии «Союзкинохроника» производила съемки... Не хлебом единым жив человек. Что же касается зрелища, эстетические потребности собравшихся удовлетворили одиннадцать баскских футболистов. День игры, ясный, солнечный, гармонировал с припод-

нятым настроением москвичей и теплой, сердечной атмосферой, царившей на стадионе до и во время исключительно корректного матча.

УРОК ИСПАНСКОГО Примерно четверть часа шла равная игра, что отразило и табло динамовского стадиона - 1:1. Освоившись, баски заиграли весело, лихо, раскрепощенно, в свое удовольствие, и по истечении получаса за спиной вратаря Валентина Гранаткина оказалось четыре мяча. Оставшийся час гости провели в щадящем режиме и к забитым четырем добавили только один мяч - 5:1. После завершающего свистка Стрепихеева футболисты обеих команд поблагодарили судью за добротную работу и в обнимку под громовые рукоплескания присутствующих покинули поле. Победила дружба. Москва заходилась в восторге: такую прекрасную команду ей видеть не приходилось. Правдисты О.Курчанинов и М.Немов писали: «Напору «Локомотива» испанские футболисты противопоставили блестящую технику, размеренность, тончайший узор игры... Каждый их удар математически рассчитан. Испанские футболисты обнаруживали поразительную ловкость, их удары отличались огромнейшей силой и уверенностью, их игра головой не раз вызывала всеобщее восхищение зрителей...» «Комсомолку» помимо техники и всего прочего поразил «точный расчет, ни одного лишнего движения, экономная, энергичная, осмысленная игра». «Красный спорт» писал в передовице: «Они играли прекрасно, поразив нас виртуозностью и такой степенью совершенства игры, когда она кажется до необычайности простой. Это - команда, у которой нашим футболистам есть чему поучиться». Чтобы у советских граждан не возникло комплекса неполноценности, безымянный автор обязательной колонки заключил: «Нам приятно поучиться кое-чему в футболе у испанцев. Ибо испанцам, в свою очередь, предоставляется полная возможность кое-чему научиться у нас в других областях общественной жизни». Если он намекал на преимущества социальной системы (чем же еще нам было гордиться, как не общественным строем), компенсация за отставание в системе тактической и других футбольных премудростях более чем достаточная.

В ЛАБОРАТОРИИ РОММА Михаил Ромм препарировал игру басков с «Локомотивом» и результатами исследования поделился на предоставленной ему огромной газетной площади. Специалиста поразило не только разнообразие технических приемов, но прежде всего изящество и легкость, с какой эти приемы исполнялись. «Все игроки команды не прибегают ни к подправкам, ни к задержкам мяча. Мяч играется сразу из любого положения. Эта легкая обработка мяча создает - без беготни, без рывков, без траты сил - очень быстрый темп игры». Удары. «Нападение не только не старается остановить мяч перед ударом по воротам, но всячески стремится использовать выгоды удара по мячу, находящемуся в движении, старается бить с лета или с полулета. Благодаря этому, почти без размаха и усилия достигаются быстрота и огромная сила удара». Восхитили исследователя обводка, финты, разнообразие обманных движений, блистательная игра головой, отбор мяча. «Просто и изящно отбирают баски мяч. Они не бьют по ногам и не «рвут с корнем». Они умело выбирают момент для атаки противника и отбирают мяч быстро и уверенно». И, наконец, гости показали трюк, не виданный до тех пор на наших стадионах: «Из новых приемов надо отметить отбрасывание мяча пяткой».

Защитники Испанской Республики на московском стадионе «Динамо».

ТАКТИКА Ромм популярно объяснил любителям, а попутно и тренеру Вальяно, что его команда применяет систему «дубль-вэ». Центр полузащиты Мугуэрса играл на месте центрального защитника. Два других полузащитника и полусредние нападающие в зависимости от ситуации поддерживали атаку или оказывали помощь защите. Констатируя факт, Ромм не мог открыто выразить свое отношение к тактической системе, считавшейся в стране «буржуазной», да еще и с оборонительным уклоном. Его скрытые симпатии к «дубльвэ» легко угадывались при разборе действий капитана басков Луиса Регейро: «Он представляет собой полусреднего, делающего игру команды, осуществляющего связь между защитой и нападением, отвлекающего на себя защиту, выкладывающего мяч своему крайнему и все же успевающего оказаться в конце комбинации впереди и забить мяч. Все это делается без суетливости и излишней беготни, точно, быстро и легко. Регейро - это тот вездесущий, неисчерпаемо активный, тактически умный полусредний, без которого неосуществима система «дубль-вэ». Разбирая игру басков по линиям, отметил нападающих. Защиту считал уязвимой, оценивать действия вратаря ввиду простоя в работе не стал. А Валентина Гранаткина, несмотря на пять пропущенных мячей, обозреватели единогласно признали лучшим среди москвичей. Его хладнокровная, расчетливая игра и головокружительные броски уберегли «Локомотив» от более крупной катастрофы. Главные козыри хозяев - волевой настрой, напор, агрессивность и натиск - в игре с классной командой оказались несостоятельными. «Из этого урока и некоторые другие наши команды должны сделать вывод: в футболе решает техника», - заключил Ромм. Странно, что никто из обозревателей, даже Михаил Ромм, не отметили тактическую близорукость хозяев в противоборстве с «дубль-вэ»: все пять мячей были забиты из самой уязвимой и плохо охраняемой у нас центральной зоны. Ни словом не обмолвился о тактической безграмотности хозяев и капитан басков Луис Регейро, позволивший себе дать несколько дружеских советов коллегам по ремеслу. Отметив силу, быстроту и выносливость «Локомотива», он пожурил его за слабую игру головой, почти полное отсутствие игры флангами и упрямое стремление пробиться к воротам только по центру. Советовал учиться у англичан. «Учиться можно, наблюдая игру первоклассных команд и, главное, принимая участие в таких встречах. Нужно, чтобы наши друзья вышли на большую международную арену», - поучал капитан. А вот это он зря. Советы подобного рода заключенным в клетку, если не в состоянии ее отворить, как минимум бестактны.

КТО СЛЕДУЮЩИЙ? Правоту Ромма, чей острый, проницательный взор каким-то непостижимым образом обнаружил дефекты в обороне басков в матче, где она большую часть времени оставалась без работы, подтвердили московские динамовцы. Значительную часть первого тайма нападение «Динамо» переигрывало защиту гостей, и только неизлечимая наша болезнь - слабая реализация моментов - вынудила ограничиться одним забитым мячом. Гости играли на контратаках и две из них на последних минутах тайма реализовали. После перерыва - огромное преимущество басков. Отмечен 17-минутный период, когда они, как в хоккее, заперли динамовцев в своей зоне, но цифры на табло так и не изменили. Несмотря на несоответствие результата характеру игры в отдельных таймах, в целом итог матча закономерен - таково мнение специалистов. Вальяно отпустил несколько

весомых комплиментов в адрес динамовцев, признал их несомненное превосходство в классе над «Локомотивом», после чего, стараясь быть тактичным, заявил: «Зато «Локомотив» играет значительно корректнее». Это признали и обозреватели: «Играли очень корректно до тех пор, пока центрфорвард Василий Смирнов не начал фальшивить.

- Зачем вы это делаете, Смирнов? Грубо играть нетрудно. Играть же хорошо и негрубо - гораздо труднее. Фальшивая скрипка может разладить оркестр. После Смирнова и Корчебоков с Лапшиным решили показать свое умение играть грубо», - возмущался К.Оганесов, информировавший время от времени читателей «Красного спорта» о положении дел в зарубежном (преимущественно английском) футболе. Это была первая ласточка.

ПРИКАЗАНО ВЫИГРАТЬ! Судя по дальнейшим событиям, победа в международном матче значила для правителей больше, нежели дружеские чувства к борцам за испанскую республику. Я бы не осмелился произносить ко многому обязывающие, требующие серьезных обоснований слова, если бы не обнаружил в РГАСПИ (фонд В.М. Молотова) поразительные по откровенности и цинизму документы, которые пролили свет на закулисную историю матча басков в Ленинграде - третьего в турне. Утаить шило в мешке не удалось. Спустя полтора месяца после сыгранного матча высшее физкультурное руководство потребовало объяснений. Участник заговора и невольный свидетель, сопровождавший сборную Басконии в поездке по стране, отправили докладные записки на имя и.о. председателя комитета физкультуры Кноповой. Она в тот же день переадресовала их председателю СНК СССР Вячеславу Михайловичу Молотову. Привожу документы в полном объеме. Сохранив индивидуальные особенности стиля авторов, привел в соответствие с существующими ныне канонами пунктуацию. «Совнарком Союза СССР Секретно тов. Молотову Направляю Вам для ознакомления заявление председателя Ленинградского комитета по делам физкультуры и спорта при Ленинградском облисполкоме тов. Тумченок.

16/VIII-37 И.о. председателя Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР (Е.Кнопова) Сов. секретно Во Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта при СНК СССР от пред. городского комитета по делам физкультуры и спорта при Ленсовете Заявление Меня т. Кнопова обвиняет в том, что я дал распоряжение футболистам команды Ленинград «Динамо» во время игры с басками в Ленинграде выбить физически двух игроков через увечье. Даю объяснение по этому поводу. Меня вызвал секретарь Ленгоркома ВЛКСМ т. Уткин и от имени т. Косарева (который звонил по телефону) в присутствии секретаря ЦК ВЛКСМ т. Вершкова мне предложил: «Надо обязательно выиграть, а для этого нужно напоить команду до игры и обеспечить женщин для них и выбить двух игроков (Регейро и Горостица)». От выпивки испанцы отказались. Хотя попытка напоить их была. Выбить игроков путем увечья или как бы то ни было я указаний команде не дал, т.к. считал, что ленинградская команда и без этих мер может выиграть, если будет хорошо играть, в том числе и без попойки. Я считал, что вывод физически через увечье капитана команды и основного игрока политически неправильное действие и могло озлобить испанскую делегацию, и я как грамотный член партии не мог пойти на это, несмотря на большое желание победить! Все, кто видел игру ленинградцев, могут сказать, что грубости со стороны ленинградцев не

было, несмотря на нажим и категорические звонки из Москвы (Косарев, Харченко), требующих соответствующего инструктажа судьи и вывода двух игроков. О том, что это не было моей инициативой и что я к этому непричастен, может подтвердить член ВКП (б), пред. Областного комитета по делам физкультуры и спорта при Облисполкоме т. Швецов, представитель Всесоюзного комитета при испанской команде Полляк и, если у т.т. Уткина и Вершкова есть партийная совесть, они целиком подтвердят изложенные мною факты.

16/VIII-37. Пред. Ленинградского комитета по делам физкультуры и спорта Тумченок В Совнарком Союза СССР Сов. секретно тов. Молотову В дополнение к посланному Вам сегодня заявлению председателя Ленинградского комитета по делам физкультуры и спорта т. Тумченка направляю объяснение по этому же инциденту и.о. начальника Иностранного отдела Комитета т. Полляка, прикрепленного к испанской делегации на период пребывания последней в СССР. И.о. председателя Всесоюзного комитета по делами физкультуры и спорта при СНК СССР Е.Кнопова Сов. секретно Тов. Кнопова! По Вашему требованию даю следующее объяснение в связи с инцидентом, имевшим место в Ленинграде. В день приезда в Ленинград баскской футбольной команды ко мне, как к представителю Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта, подошли председатель комитета по делам физкультуры и спорта Ленинграда Тумченок, секретарь Горкома комсомола Ленинграда Уткин и, отведя меня в сторону, заявили мне, что они получили указание из Москвы от Харченко и Косарева относительно устройства перед матчем, который должен был происходить на следующий день, банкета с приглашением женщин. Целевая установка этого банкета была напоить испанцев «до риз». «Вы должны нам помочь во всем этом», - заявил т. Тумченок, и когда я выразил свое недоумение по поводу столь, по моему мнению, политически неправильной и вредной установки, мне было предложено - если я не верю ленинградским руководителям, позвонить в Москву Харченко, он подтвердит мне это. Я тут же срочно связался по телефону с Москвой, с Комитетом. Харченко там не оказалось, и секретарь его, соединившись с ним по вертушке (он находился в это время у Косарева), передала мне с его слов следующую директиву, подтверждавшую то, что мне было сказано ленинградскими руководителями: «Разрешить ленинградцам устраивать банкеты сколько им угодно и все вплоть до женщин. Сделать все для того, чтобы ленинградцы выиграли». Я был крайне возмущен этой директивой и, несмотря на телефонный разговор, заявил Тумченку, что считаю неправильным организацию банкета за день до матча и вообще всю эту политику. Однако вечером банкет все же состоялся. Предварительно испанцам была организована «прогулка» по наиболее скверному шоссе города Ленинграда в скверном автобусе для того, чтобы растрясти и утомить игроков до матча. Прогулка была настолько утомительной, что испанцы неоднократно, совместно со мной, призывали к окончанию ее. Вечером состоялся банкет, на котором, очевидно, уже прошедшие определенную школу инструктажа чиновники Комитета по делам физкультуры и некоторые ленинградские физкультурники пытались напоить баскских футболистов. Все это было сделано настолько грубо и настолько бросалось в глаза (наливался коньяк в кофе, в воду и т.п.), что руководители баскской делегации несколько раз обращались ко мне, с возмущением заявляя о том, что они не допустят того, чтобы подпаивать игроков их команды перед матчем. Я в свою очередь неоднократно призывал Тумченка за-

кончить эти безобразия, однако подпаивание продолжалось, и ленинградские физкультурники, и присутствовавшие также на банкете специально приглашенные женщины поднимали все время бокалы, провозглашая тосты то за одного, то за другого из футболистов, но последние после первых же тостов перестали пить, т.к. поняли, в чем была причина этого. Видя, что испанцы не пьют, ко мне подошел какой-то субъект и заявил мне, что я должен заставить Регейро (капитана команды басков) ответить на тосты, которые провозглашаются бесчисленное количество раз в его честь. На мой ответ относительно того, что я не буду никого призывать пить, потому что я лично считаю, что эта линия неверная, мне было заявлено этим типом - сотрудником «Динамо» и НКВД, что он меня арестует, и кроме этого он меня выругал площадной бранью. Возмущенный всем этим, я заявил Тумченку, что ухожу с банкета и телеграфирую Харченко, что отказываюсь от работы с баскской делегацией, потому что считаю, что моя совесть советского гражданина и комсомольца не позволяет мне дальше поддерживать и являться проводником абсолютно, помоему, неверной тактики и политической установки по отношению к дружественным нам представителям героической Басконии, прибывшим к нам с фронта боев, где защищается дело всего прогрессивного человечества. После этого моего заявления Тумченок все же решился закончить банкет. На следующий день, т.е. в день матча, я узнал, что всю ночь женщины по директивам Ленинградского комитета физкультуры и, очевидно, т. Уткина звонили в комнаты басков, мешая им спать и приглашая поехать с ними на маскарад, проходивший в эту ночь, однако баски не поддались на эту провокацию. Кроме этого, в тот же день мне стало известно, что была дана директива выбить во время игры из строя 2 основных игроков команды (Люис Регейро и Горостицу), команда Ленинграда была соответствующим образом проинструктирована. Матч был проведен и благодаря безобразному судейству вызвал возмущение баскской команды. Баски после матча мне совершенно откровенно заявили, что они уже на первых минутах игры убедились, что с таким судьей им матча выиграть нельзя было. На следующий день после матча меня вызвал в свою комнату в гостинице «Астория» находившийся в Ленинграде секретарь ЦК ВЛКСМ т. Вершков и в присутствии т. Уткина заявил мне, что он считает, что я не выполняю данное мне Харченко и т. Косаревым директивы, что он не понимает, как я, комсомолец, не подчиняюсь комсомольской дисциплине, что я провожу баскскую политику и что меня, очевидно, в связи с тем, что я не подчиняюсь данным мне директивам, придется снять с работы с баскской делегацией и исключить из ВЛКСМ. Изложив Вам все вышеуказанное, я считаю, что моя линия поведения по отношению к баскской команде являлась все же правильной и, несмотря на заявление т. Вершкова о том, что меня необходимо будет снять, что я чужак, мне кажется, что своими действиями я все же пытался смягчить эту безобразную, по моему мнению, установку, которая могла послужить раздору между нашими друзьями-басками и нами, что могло бы иметь чрезвычайно скверные последствия. ВРИД. нач. иностранного отд. Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР Полляк 16/VIII-37 г.» Исполнить заказ в полном объеме не удалось. Получилась ничья: ленинградцы вели после первого тайма 2:0, во втором - гости отыгрались.

КТО ВИНОВАТ? Организаторами этой постыдной истории явились генсек ЦК ВЛКСМ Александр Косарев и председатель Комитета физкультуры Иван Харченко (к моменту раскрытия дела

он был уволен). Действовали они по собственной инициативе или выполняли волю старших партийных товарищей? Имея какое-то представление о нравах, царивших в высших партийных сферах, не решусь утверждать, что Косарев и Харченко рискнули бы ввязаться в сомнительное (учитывая политическую подоплеку) предприятие с непредсказуемыми последствиями по доброй воле. Скорее всего их подставили. Тайны кремлевского двора раскрыть непросто. Непросто разобраться и в том, насколько добросовестно выполнили домашнее задание ленинградские футболисты и их земляк - арбитр Николай Усов. Свидетельств немного. За неимением большего, попробуем расшифровать лаконичную информацию трех спортивных изданий. ГПО, Киев: «Игра была грубой, нечетко судил Усов». «Красный спорт», Москва: «Не было недостатка в резкостях, подчас излишних в товарищеской игре. К сожалению, не без ошибок судил Усов». «Спартак». Это ленинградское издание высказалось о характере матча и арбитраже более распространенно и конкретно: «Нужно сказать прямо - судейство тов. Усова было далеко не на высоте и в значительной степени испортило впечатление от прекрасного матча... Наблюдая игру, можно было убедиться, что испанские футболисты играют корректно, допуская грубость очень редко. И здесь статистика показывает, что Усов подчас злоупотребляет свистком. 20 раз он свистел на басков. На ленинградцев же только 8». Нарушение нарушению рознь. Здесь важно другое пропускал ли арбитр грубость хозяев в своей штрафной? Неизвестно. Ясно одно - количество наказаний было обратно пропорционально числу нарушений. Ошибаться так часто, причем в одну сторону, судья принципиальный, авторитетный, квалифицированный, уважаемый (каковым, несомненно, был Усов) не мог. Если он и в самом деле подсуживал своим, то, надо полагать, не по собственной инициативе: противостоять воле наделенных высокой властью людей в те годы было небезопасно. Не уверен в преднамеренной жестокости ленинградских футболистов. Играли там не ангелы, как, впрочем, и во многих других советских командах. Во всяком случае, спецзадание провалили - Луис Регейро играл и в последующих трех матчах, а Гороситиса не пропустил ни одной из шести оставшихся игр. Следовательно, Ленинград они покинули в полном здравии. Как бы то ни было, обошлись у нас с защитниками республики (которой советская власть оказывала не только моральную поддержку) скверно. Ленинградская история имела продолжение. ЛОКОМОТИВ Москва БАСКОНИЯ - 1:5 (1:4) Голы: Л.Регейро, 3 (0:1). Андриасов, 17 (1:1). Лангара, 19 (1:2). Лангара, 20 (1:3). Л.Регейро, 29 (1:4). Л.Регейро, 70 (1:5). «Локомотив»: Гранаткин, Андреев, Гвоздков, Н.Ильин, Жуков, Стрелков, Сердюков, А.Соколов, Андриасов, Лавров, Теренков (Новиков, 36). Баскония: Бласко, Аресу, Аэдо, Силаурен, Мугуэрса, Эчебаррия, Горостиса, Л.Регейро, Лангара, Ларринага (Субиета, 44), Алонсо. Судья: В.Стрепихеев (Москва).

24 июня. Москва. Стадион «Динамо». 90 000 зрителей.

ДИНАМО Москва - БАСКОНИЯ 1:2 (1:2) Голы: С.Ильин, 24 (1:0). Лангара, 41 (1:1). Горостиса, 44 (1:2). «Динамо»: Боженко («Динамо», Ростов-на-Дону), Тетерин, Корчебоков, Лапшин, Чернышев, Качалин, Семичастный, Якушин, Смирнов, Елисеев, С.Ильин. Баскония: Бласко, Аресу, Аэдо, Силаурен, Мугуэрса, Эчебаррия, Горостиса, Л.Регейро, Лангара, П.Регейро, Алонсо (Субиета, 46). Судья: Н.Корнеев (Москва).

27 июня. Москва. Стадион «Динамо». 90 000 зрителей.

ЛЕНИНГРАД - БАСКОНИЯ 2:2 (2:0) Голы: Сазонов, 21 (1:0). Кряжков, 43 (2:0). П.Регейро, 61 (2:1). Лангара, 75 (2:2). Нереализованный пенальти: А.Федоров, 37 (штанга). Ленинград: Евранов (ГОЛИФК), Денисов, Киселев (оба - «Динамо»), Зябликов, Ивин (оба «Сталинец»), В.Федоров, Сазонов, П.Дементьев, Кряжков (все - «Динамо». Е.Шелагин, 67 («Спартак»), А.Федоров, Быков (оба - «Динамо»). Баскония: Бласко, Аресу, Аэдо, Силаурен, Мугуэрса, Эчебаррия, Л.Регейро, Горостиса, Лангара, П.Регейро, Субиета. Судья: Н.Усов (Ленинград).

30 июня. Ленинград. Стадион им. Ленина. 27 000 зрителей.

Добавлю: вновь предложенные вам на десерт «компоты», как мы называем приведенную «технику», в связи с недостатком в стране доброкачественных продуктов (скудных, а то и противоречивых сведений в периодических изданиях), возможно, не первой свежести. Готовил, тщательно отбирая ингредиенты, из того, что было. Если они не идентичны реальности - незначительно. В любом случае есть можно, здоровью не повредят.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

«КЕСАРЮ− КЕСАРЕВО, КОСАРЕВУ− КОСАРЕВО»

Начало - в «СЭ» от 1, 15, 22, 29 октября и 5 ноября

огласно предварительной договоренности, баскам после Ленинграда предстояло провести по одной игре в Киеве и Тбилиси, а напоследок по возможности и в Минске. Итоги первых трех матчей оказались значительно хуже ожидавшихся, и надежд на улучшение баланса в оставшихся трех не оставалось. Скорее наоборот. Но отпускать целыми и невредимыми басков, позволив им нанести огромный урон престижу советского футбола, а стало быть, и государству, было недопустимо. Поэтому сразу после неудавшегося «теракта» против испанской команды в Ленинграде ее вернули в Москву, на Лобное место (стадион «Динамо»), где намеревались сделать с ней то, что не удалось в Северной столице: отделить голову от туловища. Гости, ссылаясь на усталость и чрезмерно плотный график, сопротивлялись, но вынуждены были уступить. 2 июля «Правда» сообщила о решении Комитета физкультуры провести в Москве еще два матча сборной Басконии: 5 июля - с усиленной командой «Динамо», 8-го - с усиленным «Спартаком». К матчу-реваншу динамовцы пригласили одноклубников из Тбилиси и Ленинграда. Зрелище получилось фантастическое, жаждущие острых ощущений испили чашу до дна. К 25-й минуте испанские воины вели - 4:0. По прошествии еще получаса игрового времени счет сравнялся - 4:4. И вновь наступил черед басков. В оставшиеся минуты они забили три мяча - 7:4.

C

ЭТО ЕСТЬ НАШ ПОСЛЕДНИЙ... Взоры не потерявших надежд на реванш обратились к «Спартаку». Точнее, к команде, основу которой составили спартаковцы. В Тарасовку прибыло пополнение из Киева (Виктор Шиловский и Константин Щегоцкий), ЦДКА (Константин Малинин), завода «Серп и Молот» (Григорий Федотов) и «Локомотива» (Петр Теренков). Тренировочное поле было по периметру обставлено «членовозами», начиненными важными персонами районных, городских, союзных парторганов, представителями комсомола, Комитета физкультуры, профсоюзных и прочих организаций. Знакомые нам по предыдущей публикации генсек ЦК ВЛКСМ Александр Косарев и пока еще председатель физкульткомитета Иван Харченко дневали и ночевали в Тарасовке. Непрерывные накачки и ценные указания нагнетали и без того раскаленную атмосферу. Николай Старостин все эти дни метался между Москвой и Тарасовкой. Ему слово: «Спартак» остался последней всеобщей надеждой. Что тут началось! Письма, телеграммы, звонки с советами и пожеланиями успеха. Вызовы «на ковер», где начальники разных рангов с одинаковой важностью объясняли мне, что вся страна ждет нашей победы. Пожалуй, единственным, кто во всеобщей лихорадке, по крайней мере внешне, сохранял холодную голову, был Косарев. Он имел опыт настраивать спортсменов на большие дела. У него это получалось очень хорошо и убедительно. В этот раз он сказал: - Не робейте, ребята, не боги горшки обжигают. А прощаясь, добавил: - Кесарю - кесарево, а Косареву - косарево! - мол, мне нужна победа». Зная об участии Косарева в ленинградской истории, можно предположить, что словами он не ограничился. На каждодневных заседаниях мозгового центра в муках рождался план на игру. Решили видоизменить привычную схему: центрального хавбека Андрея Старостина отрядили в защиту со спецзаданием: связать по рукам и ногам главного забивалу - Исидро Лангару. В целом, хотя Лангара свой гол забил, Старостин с заданием справился. Чрезмерное напряжение перед ответственным матчем, передозировка с партнакачками способны ввести спортсменов в состоянии комы. Такие случаи истории известны. Могучий спартаковский организм устоял.

ДВЕНАДЦАТЫЙ ИГРОК? «Спартак» начал мощно, бил хлестко. Испанцы до перерыва удар держали неплохо и успевали контратаковать - 2:2. А вот психологического удара, нанесенного им судьей Иваном Космачевым в виде «левого» пенальти, не выдержали. Пропустив гол с 11-метрового, защитники Республики сломались. В итоге - 2:6. Победа внешне убедительная, яркая, долгожданная. Ее значение выходило за рамки конкретного матча. Она вновь воскресила веру в жизнеспособность и конкурентоспособность советского футбола на самом высоком уровне. Что не преминула отметить пресса.

«Победа «Спартака» над сборной басков - свидетельство высокого класса советского футбола. Мы с гордостью это отмечаем», - утверждала передовица центральной спортивной газеты. «Одержана победа над серьезнейшим противником, над командой высокого европейского класса. Убедительное превосходство «Спартака» наглядно показало силу и класс советского футбола», - вторил ей международный обозреватель той же газеты К.Оганесов. Николай Старостин сразу после матча назвал кузнецов грандиозного успеха: «Определила победу команды - уверенность в своих силах, широта и смелость действий каждого игрока. Этой уверенностью, приведшей к победе, команда в первую очередь обязана секретарю ЦК ВЛКСМ А.В.Косареву и председателю Комитета по делам физкультуры и спорта И.И.Харченко. Именно они посоветовали команде применить в игре атакующий стиль». Далек от мысли иронизировать над словами патриарха. Если не воспринимать последнюю фразу буквально, посильный вклад в спартаковскую победу оба деятеля, по всей вероятности, внесли. Николай Петрович знал, что говорил. Радость со страниц периодических изданий перехлестывала через край. «Красный спорт» отвел описанию, смакованию, анализам и всякой всячине огромное пространство. Недоставало всего двух компонентов, обязательных при подаче событий такого масштаба: послематчевых высказываний баскских футболистов и оценки деятельности судьи. Ни словом не обмолвились (цензура - не дура) многочисленные описатели о случившемся в ходе матча скандале. Впервые весть о нем прошуршала в годы перестройки, уже не помню, в каком издании. По утверждению автора заметки, баски, возмущенные судейством, дважды покидали поле. Их долго уговаривали и убедили-таки продолжить игру ради крепкой и искренней дружбы между братскими народами. Оставить без внимания эту информацию я, естественно, не мог и принялся за свидетелей. Кое-кого нашел. Судья всесоюзной категории Марк Рафалов, посетивший ту игру в молодые годы, говорил мне об атмосфере скандальности. Журналист Юрий Лукашин со слов присутствовавшего на матче Василия Трофимова рассказывал, что баски после назначенного в их ворота пенальти покинули поле. Михаил Якушин и Евгений Елисеев, участники матчей со сборной Басконии, на игре «Спартака» с басками сидели в ложе прессы и утверждали, что только вмешательство Молотова позволило продолжить прерванную минут на сорок встречу. Об этом я узнал от Игоря Добронравова, великолепного знатока отечественного и динамовского футбола. И, наконец, еще один свидетель - Сергей Ильин. В журнале «Динамовский футбол» (№ 1 за 1992 год) он сказал следующее: «Я до сих пор не прочитал настоящей правды о победе «Спартака» над басками... Та победа была обеспечена, причем так, что ошарашенные баски ушли с поля, и потребовалось вмешательство самого Молотова, чтобы они для соблюдения приличий вышли вновь на поле». Все очевидцы говорили о безобразном судействе Космачева. Это подтверждала и киевская спортивная газета ГПО: «Судейство Космачева было далеко не безупречным, что возмущало и зрителей, и басков». Цензура эту фразу явно проглядела. Приученным читать между строк комментарии не требовались. Более определенно высказался четверть века спустя первый редактор еженедельника «Футбол» Мартын Миржанов, не скрывавший глубоких чувств к красно-белым цветам. В книге «Играет «Спартак» он утверждал, что «два из шести мячей были забиты, как говорят, «не без помощи» судьи Космачева». Николай Старостин, сторона заинтересованная, описывая эпизод с пенальти и демаршем испанцев, острые углы обошел: «При счете 2:2 во втором тайме судья Иван Космачев, работавший начальником финотдела центрального отдела «Спартака», назначает в ворота басков пенальти... Испанцы горячо протестуют. Но Космачев неумолим... Бьет Шиловский!.. Гол!» («Футбол сквозь годы»). Далее Старостин рассказывает о протестах гостей после забитого гола, но не указывает, где и как долго они возмущались. И наконец: «Вспоминая тот пенальти, я повторяю про себя фразу поэта: «Но царь смотрел на все очами Годунова». А я смотрел на все глазами спартаковцев». Откровенная, многозначительная фраза. Через несколько дней после игры в «Красном спорте» появилась небольшая заметка о дисквалификации Космачева в связи с неудовлетворительным судейством матча «Спартака» со сборной Басконии и выводе его из всесоюзной судейской коллегии. Расправились с ним сурово: в четырех довоенных чемпионатах Космачев не отсудил ни

Из архива семьи ВОЛКОВЫХ

Рассказ о том, как в 1937 году всеми правдами и неправдами наше спортивно-партийное руководство пыталось сохранить лицо советского футбола в матчах со сборной басков, мы начали неделю назад. Сегодня - обещанное продолжение.

1940 год. Усиленный «Спартак» перед отъездом в Болгарию. Нижний ряд (слева направо): Виктор СЕМЕНОВ, Виктор СОКОЛОВ, Константин ЛЯСКОВСКИЙ, Владимир НИКАНОРОВ, Сергей СОЛОВЬЕВ, Сергей ИЛЬИН, Алексей ГРИНИН; средний ряд (слева направо): Константин МАЛИНИН, Иван КОЧЕТКОВ, Николай ИЛЬИН, Григорий ФЕДОТОВ, Василий СОКОЛОВ, Борис КОЧЕТОВ; верхний ряд (слева направо): Александр ВИНОГРАДОВ, Всеволод РАДИКОРСКИЙ, Павел КОРНИЛОВ, Анатолий АКИМОВ, Андрей СТАРОСТИН, Георгий ГЛАЗКОВ, Михаил ЯКУШИН, Алексей СОКОЛОВ, Сергей КАПЕЛЬКИН, Николай ДЕМЕНТЬЕВ. одной игры в нечетные годы (1937 и 1939) и провел всего по одной, ничего не значащей, между аутсайдерами в 38-м и 40-м. Все сказанное сомнений не оставляет: Космачев «убивал» басков. Другой вопрос - был судья инициатором или исполнителем акции? Перед игрой в Ленинграде арбитр Николай Усов получил заказ от Косарева и Харченко сплавить басков. Тому есть письменные свидетельства (см. «СЭ» от 5 ноября). В данном случае прямые улики отсутствуют, но активная предматчевая деятельность главных действующих лиц такой возможности не исключает. Вспомним слова Косарева, сказанные накануне матча Старостину. Ему нужна была победа. Лично Косареву или он был промежуточным звеном в исполнении воли более могущественных лиц? Ответ, обернутый в прозрачные одежки, содержится в уже цитированной книге Николая Старостина: «При всем восхищении игрой гостей причастные к футболу люди не могли не испытывать горечи от поражений. Но если специалисты пытались разобраться в причинах неудач, то руководители спорта вынуждены были решать другие проблемы: спасать честь мундира, свою репутацию и положение. Тогда у начальства широко было распространено мнение, что в международных матчах, даже играя с друзьями-соперниками, советские спортсмены обязаны побеждать. Любое поражение расценивалось как подрыв авторитета социалистической Родины. Высокопоставленными чиновниками овладевало маниакальное желание не отпускать басков, не обыграв их». Николай Петрович многое знал, но не обо всем рассказывал. В данном отрывке он сказал, пожалуй, больше, чем хотел. Пытаясь пролить свет на закулисную подоплеку этого матча, я был далек от желания принизить победу «Спартака». Футболисты вне упрека. Они сделали то, что могли, и извлекли из создавшейся ситуации максимальную выгоду. Уверен, что Космачев и стоящие над ним сослужили спартаковцам недобрую службу. Наличие в составе высококлассных футболистов, боевой настрой команды не исключали успеха (пусть и не столь сокрушительного) в противоборстве с басками без помощи арбитра и избавило бы спартаковцев от возрастающего с годами шлейфа пересудов завистников. Баски покинули пределы дружественного государства, оставив после себя пепелища. Столь разрушительного нашествия отечество не знало со времен монголо-татар. Они трижды «сожгли» Москву, дважды - Тбилиси, по разу - Киев и Минск. В ходе сражений повержены отборные отряды советской столицы, Украины, Грузии, Белоруссии. Общий итог боевых действий +7=1-1 при разности мячей 32-17 в пользу пришельцев. Даже победа «Спартака» в «Куликовской битве» не в состоянии была сдержать раздражения верхов.

РОЖДЕНИЕ ТРАДИЦИИ Еще не успели остыть тела павших в боях, как «Правда» (от 5 августа 1937 года) извергла огромную ругательную статью под заголовком «Советские футболисты должны стать непобедимыми». В ней, в частности, говорилось: «Выступления в СССР Страны Басков показали, что наши лучшие команды еще далеки от высокого мастерства. Проигрыш команды мастеров «Локомотива», двойное поражение одной из лучших ко-

манд страны - московского «Динамо», поражение чемпиона Украины - киевского «Динамо» и сильной команды тбилисского «Динамо» - явления вовсе не случайные. Отставание советского футбола тем более нетерпимо, что ни в одной другой стране нет такой молодежи, как у нас. Молодежи, окруженной заботой, вниманием и любовью партии и правительства... Во Всесоюзном комитете по делам физкультуры и спорта самым серьезным образом считают, что класс и стиль советских футболистов стоят на уровне лучших европейских команд. Они родились в результате побед наших лучших футбольных команд над слабыми малоопытными командами рабочих спортивных союзов... Между тем встречи с более сильными европейскими командами вовсе не дают основания для оптимистических заключений». Причины отставания советского футбола газета видела во «вредной успокоенности и откровенном зазнайстве людей, которые руководят футболом», в отсутствии квалифицированных тренеров и судей, специальной литературы, методических пособий, процветании грубости, распущенности и бескультурья игроков, некачественном инвентаре и прочее и прочее. Вывод: «Естественно, что повышение класса советских команд стоит в прямой зависимости и от встреч с серьезными противниками. Игры с командой Басконии принесли немалую пользу нашим футболистам (длинный пас, игра краями, игра головой). Дальнейшие же встречи с лучшими командами Запада еще больше обогатят советские команды и помогут им стать в ряды лучших футболистов мира». Случайно, спонтанно статьи такого рода в «Правде» не появлялись. Преследуя определенную, конкретную цель, они инициировались сверху. Данная - явилась руководством к действию для высшей физкульторганизации. Намек был понят с полуслова. Ровно через месяц и.о.председателя Комитета физкультуры Елена Кнопова (Харченко после истории со «Спартаком» сняли с должности и вскоре объявили врагом народа со всеми вытекающими последствиями) подписала постановление «О мероприятиях по улучшению организации и повышению класса советского футбола», состоявшее из множества пунктов и подпунктов. В основу легли тезисы, изложенные в главном партийном органе. Так была заложена традиция разражаться вслед провальным международным матчам и турнирам грозовыми приказами и постановлениями с сопутствующими им оргвыводами. Ее свято блюли десятки лет. Об эффективности такого рода документов догадаться несложно. «Правда» призывала равняться на басков в техническом исполнении. Отличную от нашей прогрессивную тактику иноземцев газета не разглядела. Не близорукость тому причина - идеологическая зашоренность. «Дубль-вэ» у нас упорно относили к схеме оборонительной (а оборонительная доктрина была в те годы непопулярна), противоречащей наступательной направленности советского футбола. Поступаться принципами руководство не собиралось. Досталось Андрею Старостину. Он и после победного матча с басками продолжал осваивать роль центрального защитника: «Игра Андрея Старостина не может быть оправдана. Занятая им позиция в глубине своей обороны лишает спартаковское нападение должной поддержки со стороны своего центрального полузащитника», - выговаривал ему «Красный спорт».

К счастью, специалисты осознали неизбежность перевода нашего футбола с примитивной, ограничивающей его возможности узкоколейки на передовые общеевропейские тактические рельсы. «Спартак», «Торпедо», а вслед за ними и другие советские команды постепенно перестроили игру всех линий в соответствии с лучшими международными стандартами. Рано или поздно это должно было случиться. Баски процесс ускорили. В этом мне видится главное значение их визита в СССР. Завершаю испанскую тему очередной порцией «компотов». Что это такое, вам уже известно. ДИНАМО Москва - БАСКОНИЯ 4:7 (3:4) Голы: Ларринага, 3 (0:1). Ларринага, 7 (0:2). Горостиса, 20 (0:3). Ларринага, 25 (0:4). П.Дементьев, 37 (1:4). Смирнов, 38 (2:4). Семичастный, 44 (3:4). Смирнов, 55 - с пенальти (4:4). Лангара, 61 (4:5). Эчебаррия, 74 (4:6). Лангара, 75 (4:7). «Динамо» (Москва): Дорохов, Шавгулидзе (оба - «Динамо», Тбилиси), Корчебоков, Лапшин, Качалин, Вал.Федоров («Динамо», Ленинград. Чернышев, 46), Семичастный, Якушин, Смирнов, П.Дементьев («Динамо», Ленинград), С.Ильин. Баскония: Бласко, Аресу, Аэдо, Силаурен, Мугуэрса, Эчебаррия, Горостиса, Л.Регейро, Лангара, Ирарагорри, Ларринага. Судья: В.Стрепихеев (Москва).

5 июля. Москва. Стадион «Динамо».

90 000 зрителей.

СПАРТАК Москва - БАСКОНИЯ 6:2 (2:2) Голы: Федотов, 14 (1:0). Лангара, 27 (1:1). Степанов, 31 (2:1). Ирарагорри, 40 (2:2). Шиловский, 57 - с пенальти (3:2). Степанов, 67 (4:2). Шиловский, 68 (5:2). Степанов, 87 (6:2). «Спартак» (Москва): Акимов, Ал.Старостин (Артемьев, 46. Г.Глазков), Вас.Соколов, Малинин (ЦДКА), Анд.Старостин, Михайлов (Леута, 2), Шиловский («Динамо», Киев), Степанов, Семенов (Теренков, «Локомотив», Москва, 46), Щегоцкий («Динамо», Киев), Федотов («Металлург«, Москва). Баскония: Бласко, Аресу, Аэдо, Силаурен, Мугуэрса, Эчебаррия, Горостиса, Л.Регейро, Лангара, Ирарагорри, Субиета. Судья: И.Космачев (Москва).

8 июля. Москва. Стадион «Динамо».

90 000 зрителей.

ДИНАМО Киев - БАСКОНИЯ 1:3 (1:2) Голы: Лангара, 1 (0:1). Лангара, 21 (0:2). Шиловский, 43 (1:2). Лангара, 48 (1:3). «Динамо» (Киев): Трусевич, В.Глазков («Динамо», Ростовна-Дону), Гвоздков («Локомотив», Москва), Кузьменко (Тимофеев), Лившиц, Табачковский («Динамо», Одесса), Шиловский, Лайко (Гончаренко, 65), Щегоцкий, Комаров, Махиня. Баскония: Бласко, Аресу, Аэдо, Субиета, Мугуэрса, Эчебаррия, Горостиса, Л.Регейро, Лангара, Ларринага, Алонсо. Судья: Чернобыльский (Киев).

15 июля. Киев. Стадион «Динамо».

40 000 зрителей.

ДИНАМО Тбилиси - БАСКОНИЯ 0:2 (0:1) Голы: Лангара, 35 (0:1). Минаев (в свои ворота), 89 (0:2). «Динамо» (Тбилиси): Дорохов, Шавгулидзе, Чумбуридзе, Джорбенадзе, Минаев, Гагуа, Гавашели, М.Бердзенишвили, Пайчадзе, Лоладзе, Асламазов (В.Бердзенишвили, 46). Баскония: Бласко, Бархос (Аресу, 21), Аэдо, Силаурен, Мугуэрса, Эчебаррия, Горостиса, П.Регейро, Лангара, Ларринага, Алонсо. Судья: А.Щелчков (Москва).

24 июля. Тбилиси. Стадион «Динамо». 40 000 зрителей.

ГРУЗИЯ - БАСКОНИЯ 1:3 (0:3) Голы: Лангара, 5 (0:1). Алонсо, 6 (0:2). Лангара, 26 (0:3). Пайчадзе, 51 - с пенальти (1:3). Грузия: Дорохов, Шавгулидзе, Чумбуридзе, Джорбенадзе, Минаев, Гагуа (Аникин, 46), Гаваше-

ли, М.Бердзенишвили (Лоладзе, 32), Пайчадзе (Вачнадзе, 83), В.Бердзенишвили (Асламазов, 46), Г.Джеджелава (Апридонидзе, 46). Баскония: Бласко, Аресу, Аэдо, Силаурен (Бархос, 62), Мугуэрса, Субиета, Горостиса, П.Регейро, Лангара, Ларринага, Алонсо. Судья: А.Щелчков (Москва).

30 июля. Тбилиси. Стадион «Динамо». 40 000 зрителей.

МИНСК - БАСКОНИЯ 1:6 (1:2) Голы: Лахонин, 5 (1:0). Лангара, 13 (1:1). Силаурен, 30 (1:2). Горостиса, 52 (1:3). Лангара, 59 - с пенальти (1:4). Лангара, 70 (1:5). Ларринага, 72 (1:6). Минск: Леонов, Лясковский (оба ЦДКА), Еременко, Львов, Кудрявцев («Металлург«, Москва), Овсеенко («Пищевик», Москва), Панфилов, Румянцев («Спартак», Москва), Гусев, Лахонин, Зиновьев. Баскония: Бласко, Аресу, Аэдо, Силаурен, Мугуэрса, Субиета, Горостиса, П.Регейро, Лангара, Ларринага, Алонсо. Судья: В.Стрепихеев (Москва).

8 августа. Минск. Стадион «Динамо». 12 400 зрителей.

УТРОМ - ДЕНЬГИ, ВЕЧЕРОМ - СТУЛЬЯ Выраженное «Правдой» мнение о необходимости встреч с сильными зарубежными командами сомнению не подвергалось. Однако оторванность от международной футбольной организации делала эту задачу неосуществимой, о чем мы неоднократно говорили. Попытки наладить контакты в обход ФИФА успеха не имели. Вот одна из них. Престиж английского футбола в нашей стране (как и во всем остальном мире) был высок. Спортивная газета постоянно держала читателей в курсе событий на Британских островах. Англичан ставили в пример. И осенью 35-го ВСФК пригласил в СССР не кого-нибудь, а «Манчестер Сити» - один из лучших клубов премьер-лиги, обладателя Кубка Англии 1934 года. Вскоре получили ответ: «Манчестер, 20XI-35 г. Уважаемый г-н Распевин. Благодарю Вас за Ваше любезное письмо относительно приезда наших футболистов в 1936 г. ...Я сейчас веду переговоры с манчестерским клубом и встречусь с директорами в следующий вторник, чтобы представить им программу условий, на которые, надеюсь, они согласятся. Это, конечно, будет зависеть от согласия Английской футбольной ассоциации, в котором я сомневаюсь... Б.Лайтбоун». Опасения Лайтбоуна подтвердились. «Манчестер, 27/XI-35 г. Уважаемый г-н Распевин. Относительно моего письма от 20XI о приезде в СССР манчестерского городского футбольного клуба («Сити»). Я вчера видел директоров на заседании правления и узнал, что хотя они интересуются предложением, однако предстоит много трудностей... Меня спросили, связана ли Ваша футбольная организация с Международной Ассоциацией? Если нет, боюсь, что английским клубам не будет разрешено приехать к Вам, т.к. Английская футбольная ассоциация не дала бы разрешения. Б.Лайтбоун». (ГАРФ. Фонд 7576, опись 2, дело 176). Как ни крутись, без ФИФА не обойтись. Желая непременно схлестнуться с клубами Британских островов, наши делают финт: приглашают шотландский «Ланарк» и одновременно просят ФИФА не препятствовать этой встрече, создавая при этом видимость непременного и безотлагательного вступления в эту организацию.

«Цюрих, 11 мая 1936 г. Международная футбольная федерация (ФИФА) Господину Распевину Господин комиссар, получил Вашу телеграмму от 10 с.м. следующего содержания: «Хотим пригласить СССР июне несколько матчей шотландских футболистов клуба «Ланарк». Просим Вашей санкции и телеграфного разрешения шотландскому клубу. Приветствие. Всефизкульт РАСПЕВИН». Я посредством телефона связался с господином РИМЭ, нашим Председателем в Париже, который меня информировал, что им была получена телеграмма такого же содержания. Я Вам ответил следующей телеграммой: «Телеграммы Председателю Париж и Секретарю Цюрих получены. Дадим разрешение, как только получим просьбу о вступлении. Первый советник посольства в Лондоне и секретарь клуба «Ланарк» сообщили, что просьба о вступлении будет прислана. Посылаем письмо, привет. ФИФА ШРИКЕР». Текст письма Шрикера Распевину: «Действительно, письмо, полученное Секретариатом ФИФА от клуба «Ланарк» от 5 мая сообщает, что первый советник посольства СССР в Лондоне сообщил... что спортивные организации СССР попросят вступить в ФИФА; и в телеграмме, отправленной секретарем клуба «Ланарк» от 5 мая сообщается, что: «посольство СССР в Лондоне телеграфирует, что г-н Распевин, Комиссар физического воспитания в Москве, ведет переговоры о вступлении в Вашу федерацию». Принимая во внимание эти обстоятельства, я Вам и телеграфировал, как сообщено выше. С этим письмом посылаю Вам экземпляр наших статутов и правил, а обычной почтой посылаю Вам ежегодник 1935 года ФИФА. В ожидании удовольствия читать Ваши письма примите, г-н Комиссар, уверения в моих лучших чувствах к Вам. Генеральный Секретарь, доктор Шрикер.

15V-1936 г.» (ГАРФ. Там же). Последние строки свидетельствуют о том, что вопрос о вступлении Секции футбола СССР в ФИФА решен. Только почему Шрикер узнает об этом окольными путями, а не от самого товарища Распевина? Наши поддерживали эту иллюзию еще примерно год. ФИФА неумолима: утром деньги, вечером - стулья. Вечером - деньги, утром - стулья. «Денег» мы так и не дали, «стульев», естественно, не получили. Так и остались ни с чем. Баски - исключение. Их приезду в СССР в связи с чрезвычайной ситуацией в Испании и благотворительной миссией, возложенной на футболистов, ФИФА не препятствовала. В течение трех лет контакты советских футболистов с иностранцами ограничились исключительно матчами с рабочими коллективами. И вдруг грянули

БОЛГАРЫ Весной 40-го советской футбольной команде назначили рандеву в Софии. Правительство не возражало, Комитет физкультуры охватила паника. Кого послать? Решили тбилисцев. Мотивы изложены в письме председателя Комитета Снегова Андрею Вышинскому. «Заместителю председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР тов. А.Я. Вышинскому Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта получил разрешение от СНК ССР на командирование в Болгарию в июне - июле 1940 г. одной из лучших футбольных команд СССР. Всесоюзный комитет считает наиболее целесообразным командировать в Болгарию во второй половине июня с/г футбольную команду спортивного общества «Динамо» г. Тбилиси. Это одна из наиболее сильных футбольных команд, занявшая в последнем первенстве СССР (1939 г.) второе место. В 1939 - 1940 гг. она имела победы над такими командами, как ЦДКА-Москва (2:1, 5:4, 1,0, 1:0), «Динамо»-Москва (4:1, 1:0), по силам она может быть приравнена к чемпиону СССР 1938 и 1939 гг. - команде московского спортивного общества «Спартак», в играх с которой она имела одну ничью (0:0) и проигрыши с примерно равным счетом (2:3, 0:3, 0:1 и 1:2). Командирование именно этой команды может быть обосновано следующими мотивами: 1. Болгария по своим климатическим и метеорологическим условиям приближается к южным районам Закавказья. В летние месяцы в Болгарии средняя температура днем держится на уровне + 36 - 40оС при почти полном отсутствии ветра и осадков. Футболисты средней полосы СССР, в частности чемпион Советского Союза - команда московского спортивного общества «Спартак» при игре в Болгарии попа-

дет в явно неблагоприятные условия и не сможет полностью выявить свои силы. Команда же тбилисского спортивного общества «Динамо», играя в Болгарии, будет находиться в наиболее выгодных условиях, чем какая-либо другая советская команда.

2. Игра коллектива одной из национальных советских республик явится яркой демонстрацией культурного роста народностей, населяющих Советский Союз.

3. По стилю своей игры футболисты Закавказья ближе подходят к игре болгарских футболистов (агрессивная, темпераментная игра).

4. Выигрыш второй в СССР по силам команды над национальной командой Болгарии явился бы за рубежом хорошим показом достижений Советского Союза. Исходя из этих соображений, Всесоюзный комитет просит Вас санкционировать поездку в Болгарию именно команды футболистов тбилисского спортивного общества «Динамо». Председатель Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при СНК СССР (В.Снегов)» Вышинский наложил размашистую на всю страницу резолюцию черным карандашом: «т.т. Корнееву и Пустовалову. В тбилисскую команду обяз. надо будет включить 5 - 6 игроков других команд, в частности, т. Федотов. Укажите, кто может быть кандидатом других к-д Спартак, Динамо. Доложить 23V/40 г . Надо сделать так, чтобы в тбил. к-де были обяз. лучшие игроки других к-д. Вышинский». (ГАРФ. Фонд 7576, опись 2, дело 233). Не отвергая в принципе идею Снегова, бывший генпрокурор решил укрепить тбилисскую команду не боящимся болгарской жары Григорием Федотовым и еще несколькими теплоустойчивыми игроками из двух ведущих московских клубов. Первую задачу исполнители решили без проблем, а со второй несколько переусердствовали: усилили тбилисскую команду так основательно, что в ней не осталось места... тбилисцам. В итоге получилась сборная Москвы. Снегов был против отправки в Болгарию московской сборной, чтобы не отрывать футболистов нескольких столичных клубов от участия в союзном чемпионате. И раз уж не получилось с тбилисцами, предложил «Спартак». Что ж, стали усиливать «Спартак», но так увлеклись, что в сформированном из пяти московских клубов составе (из 23 человек) оказалось всего девять спартаковцев. Всем футболистам и пятерым сопровождающим сшили 28 костюмов-близнецов, вручили по паре одинаковых рубашек, носков и ботинок, одели на головы по шляпе серийного производства, дали в руки по чемодану (все это влетело государству в 99 960 рублей), отвезли в аэропорт, откуда 6 августа на двух самолетах отправили в Софию. Куда смотрела ФИФА? Да никуда. С осени 39-го, после начала второй мировой, она свернула свою деятельность, погрузившись в летаргический сон. Разнесли болгарских братушек в пух и прах: «Славию» 6:1, сборную Софии - 7:1. И все это на глазах у местной публики и новых наших друзей, коих поливали несколько лет без передышки последними словами: за игрой следили представители дипломатических миссий Германии и Италии. Из 13 мячей «Спартака» на долю спартаковцев пришелся... один. Отменным селекционером проявил себя Андрей Януарьевич Вышинский: его протеже Григорий Федотов забил больше (7 мячей), чем все остальные.

17 августа победители вернулись на Родину. На второй день команду принял Снегов и объявил о присвоении звания «Заслуженный мастер спорта» особо отличившимся Андрею Старостину, Анатолию Акимову, Григорию Федотову, Сергею Ильину и Михаилу Якушину. Всех игроков наградили ценными подарками. Так отметили победу над футболистами страны, чья национальная сборная занимала согласно классификации швейцарского «Спорта» 21-е место в Европе по итогам сезона 1939 года. Остается сожалеть, что советский футбол в довоенные годы: а) не сумел, располагая незаурядными мастерами, раскрыть богатейший потенциал; б) не вступил в ФИФА; в) не уважил просьбу Михаила Калинина стать лучшим в мире. Вскоре после Великой Победы с ФИФА мы породнились. Что касается просьбы всесоюзного старосты, она все еще находится в стадии рассмотрения.

P.S. Окунувшись головой в прошлое, не заметил, как промчался мимо еще один футбольный сезон. В ближайшее время предстоит разобраться с его итогами, в связи с чем беру небольшой тайм-аут.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

ФУТБОЛ, ВОЙНА И ДИПЛОМАТИЯ

Продолжение. Начало в «СЭ» от 1, 15, 22, 29 октября, 5 и 12 ноября

ешение возобновить футбольные соревнования имело огромное морально-психологическое и политическое значение. Возвращение народу футбола, неотъемлемого атрибута мирной жизни, в стране и за ее рубежами было бы воспринято как предвестник неизбежной и скорой Победы. В декабре 43-го глава советских профсоюзов Николай Шверник по поручению ЦК партии утвердил календарь спортивных соревнований на 1944 год. В нем нашлось место футбольному первенству и Кубку.

P

ТУСОВКА В «КП» Слух о предстоящем чемпионате распространился в футбольной среде мгновенно. 15 февраля в редакции «Комсомольской правды» состоялось совещание мастеров футбола. С отчетным докладом выступил заместитель председателя Секции футбола, государственный тренер Михаил Товаровский. Как в достопамятные мирные годы, он теоретизировал, гордился достижениями, призывал изжить отдельные недостатки, делился текущим и перспективным планами... Выступающие в прениях быстро спустили парившего в чистом небе оратора на истерзанную войной землю: прежде чем говорить о зрелище, надо бы решить проблему с хлебом насущным. Удручающую картину обрисовал тренер «Торпедо» Виктор Маслов. Его ребята, дослужившиеся в годы войны до 7-го разряда, работали по 11 - 12 часов в сутки в две смены. Выдавали им за это 429 рублей - деньги ничтожные, их едва хватало для отоваривания месячных продовольственных карточек. Единственное, что сумел сделать для футболистов автозавод, - сократить рабочий день до восьми часов. «В части спортинвентаря ничего нет, - сетовал Маслов. - У нас во вторник было назначено первое занятие, и мы собрали с бору по нитке... Вышли играть кто в носках, у кого есть тапочки - в тапочках. И смотреть не хочется... Ребята будут популяризировать футбол, и поэтому им нужно помочь. Некоторые организации каким-то образом проводят игрокам по 1200 рублей. Как это делается? Бухгалтера разные работают?» Легко было догадаться, в чей огород бросал камешки Виктор Александрович. Впрочем, копавшийся в огороде таиться не стал: «В мирное время еще не знали, что платить футболисту зарплату или дотацию. Нужно поставить наших мастеров футбола в более почетное положение и значительно повысить им зарплату. Нельзя платить 1200 рублей футболисту, на которого смотрят тысячи зрителей», - возмущался динамовец Евгений Фокин. Вожделенная для пролетариев сумма представлялась работникам органов унизительно низкой. Многотрудные, широкоформатные хлопоты по организации и финансированию чемпионата взвалил на себя

Василий СНЕГОВ 16 февраля в послании к секретарям ЦК ВКП(б) Георгию Маленкову и Александру Щербакову он излагает свои соображения о количестве участников, сроках и структуре предстоящего турнира. Получив добро, берется за материальное обеспечение. «ЗАМЕСТИТЕЛЮ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СОЮЗА ССР Тов. Микоян А.И. Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта при Совнаркоме СССР с разрешения ЦК ВКП(б) впервые за время Отечественной войны проводит первенство Советского Союза по футболу. Проведение этого первенства вызвано необходимостью подготовить советских футболистов к возможным международным футбольным встречам, а также поднять класс советского футбола и подготовить новые спортивные кадры. В течение 1943 года мы имели несколько предложений от футбольных объединений Англии и Ирана об организации футбольных встреч. Проведение соревнований на первенство СССР по футболу потребует от участников большой физической нагрузки, а также организации нормального питания. В связи с этим прошу Вас установить для 300 участников футбольных команд мастеров и судей первенства СССР питание в размере столовой карточки литер «А» и лимита продуктов на 150 рублей. Председатель Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совнаркоме СССР (В.Снегов) 27 марта 1944 г.» (ГАРФ. Фонд 7576, опись 1, дело 493) Резолюция на документе удовлетворила просьбу неутомимого Снегова, продолжавшего бомбардировать высокие правительственные инстанции. Через четыре дня (1 апреля) он обращается к заместителю председателя СНК СССР Андрею Вышинскому с деловым предложением: «Содержание

футбольных команд организуется на началах самоокупаемости за счет поступлений средств от сбора за соревнования. В довоенное время сборы за соревнования распределялись следующим образом: В пользу стадионов передавалось 40%, а московскому стадиону «Динамо» - 50% от сбора, как арендная плата за эксплуатацию стадиона. Остальная часть сбора распределялась поровну между играющими командами. Стоимость билета на соревнования по футболу составляла в довоенное время от 2 до 5 рублей». Предприимчивый физкультурный руководитель предлагал поднять цены на билеты до 6-10 рублей, стадионам оставить 30% сбора, каждой команде на покрытие расходов по их содержанию - столько же. И возглавляемый им Комитет в обиде не оставил: «10% передаются в распоряжение Всесоюзного комитета на покрытие расходов по спортивно-массовой работе». Проект Снегова нашел понимание в верхах. Воодушевленный успехом, председатель 11 апреля стучится в окошко государственной кассы - в Минфин, к товарищу Анвару Звереву. Сообщив денежному министру о предстоящем первенстве Советского Союза, Снегов просит его об одолжении: «В целях обеспечения указанных выше соревнований квалифицированным судейством, Всесоюзный комитет считает необходимым иметь на период май ноябрь месяцы 8 государственных судей, содержание которых будет проведено за счет средств, поступающих от соревнований. Прошу Вашего разрешения об установлении Всесоюзному комитету 8 временных штатных единиц на период времени май ноябрь месяцы, приравняв по зарплате судей к тренерам показательных футбольных команд, которая установлена распоряжением СНК СССР № 035-32 от 11 марта 1941 г. в 1500 рублей каждому». Государственная комиссия приказом № 74/08 от 28 апреля поддержала инициативу Снегова. И все же финансовые проблемы оказались для воюющей уже три года страны неподъемными. В апреле партия протрубила отбой.

ПАРТАППАРАТ В ОЧЕРЕДИ ЗА БИЛЕТАМИ Не получилось с первенством, взялись за Кубок. Рука Василия Снегова писать не уставала. 19 июня он просит у маршала Ворошилова разрешения организовать турнир на Кубок Советского Союза по футболу: «В связи с тем, что среди футбольных команд мастеров за период войны не проводилось соревнований всесоюзного значения, что снижает класс советского футбола, Всесоюзный комитет просит разрешить розыгрыш Кубка СССР по футболу в августе 1944 года. Это мероприятие рассчитано на участие 24 команд, половина из которых находится в Москве, и займет не более 8 игровых дней. Список участвующих команд прошу разрешить установить Всесоюзному комитету. Розыгрыш Кубка СССР по футболу необходим и для того, чтобы подготовить лучшие команды к футбольным встречам с другими дружественными Советскому Союзу странами, если в этом будет необходимость». Распоряжением СНК СССР № 14948-р от 20 июля 1944 года Кубку дали зеленый свет. Чуть меньше месяца 24 включенные в сетку розыгрыша команды выясняли отношения. Выжили две - ЦДКА и «Зенит». Финал состоялся 27 августа на стадионе «Динамо» в Москве. Ажиотаж неописуемый - во всех сферах многослойного советского общества. Непосредственный доступ к матчу был гарантирован только небожителям. Проблема лишнего билетика не обошла и высокие цековские кабинеты. В ГАРФе покоятся поименные списки хозяев страны, коим скромный физкультурный начальник позволил обозреть финальную игру. Аппарату ЦК ВКП (б) Василий Снегов выделил 33 билета, правительству (СНК) - всего 13. Перебьются. Всем народным комиссариатам (то есть министерствам), вместе взятым, - 24. Особняком стоял комиссариат госбезопасности. На нем Снегов экономить не решился - отпустил по-царски, на уровне ЦК. Наглухо засекреченные гебисты высвечиваться не пожелали: на некотором расстоянии от леденящей кровь аббревиатуры НКГБ проставлено число «30» - и ни единой фамилии. ЦК ВЛКСМ досталось 10 билетов. Среди попавших в десятку - Николай Романов. Через несколько месяцев он сменит Снегова на посту физкультпредседателя. О собственном ведомстве Василь Васильич позаботился по-отечески, одарил щедрее, нежели ЦК партии, - 39 билетами. Дерзость беспримерная. Вся осчастливленная Снеговым компания совместно с десятками тысяч трудящихся и совслужащих, завоевавших право на финал в многокилометровых боях у стадионных касс (они также проходили по кубковой системе - проигравший выбывает), рукоплескала после матча представителям

Фото из архива семьи Волковых

Сталинградская победа, закрепленная летом 43−го под Курском, сделала ход Великой Отечественной необратимым, исход − предрешенным. В конце того же 43−го, когда советские войска активно выметали нечистую силу за пределы страны, в партийных верхах возникла идея проведения чемпионатаи Кубка СССР по футболу.

За годы войны болельщик истосковался по футболу. И матчи чемпионата столицы 44-го неизменно собирали полные трибуны. города на Неве. «Зенит» вопреки ожиданиям подавляющего большинства «знатоков» обыграл Красную Армию (2:1) и сделал подарок землякам в год прорыва 900-дневной блокады - за стойкость, мужество и беспримерный героизм. Впервые Кубок покинул пределы белокаменной.

КОНСИЛИУМ Чемпионат в намеченные сроки все же состоялся - чемпионат Москвы. Восемь столичных команд с мая по октябрь разыграли в два круга очередной турнир. Кульминация пришлась на начало осени.

10 сентября на стадионе «Динамо» встретились лидеры «Торпедо» и «Спартак», расположившиеся на небольшом друг от дружки расстоянии. Победа приближала автозаводцев к конечному турнирному успеху, выигрыш «Спартака» интригу сохранял. Красно-белые взяли верх - 2:1, бело-черные взялись за перо. «Председателю Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при СНК Союза ССР тов. СНЕГОВУ В воскресенье, 10 сентября с.г., на московском стадионе «Динамо» состоялась очередная встреча футбольных команд мастеров «Спартака» и «Торпедо» ЗИС в игре на первенство гор.Москвы по футболу, закончившаяся со счетом 2:1 в пользу команды «Спартака». Присутствовавшие на этой игре рабочие автозавода возмущены неправильным и необъективным судейством судьи тов.ШИРОКОВА, в итоге приведшим к поражению заводской футбольной команды «Торпедо» ЗИС. Судья тов.Широков допустил следующие серьезные ошибки: 1) не засчитал за гол мяч, забитый в ворота «Спартака» и выбитый из них спартаковской защитой; 2) не дал штрафной 11-метровый удар в ворота «Спартака» за преднамеренную игру рукой защитника команды «Спартака» тов.Соколова, который вместо вратаря отбил рукой мяч, идущий в сетку ворот «Спартака». Профсоюзная футбольная команда «Торпедо» является детищем Московского автозавода имени Сталина и за ее игрой внимательно следит весь многотысячный коллектив автозаводцев. Проигрыш команды 10 сентября с.г. в игре с командой «Спартака» очень болезненно переживается на заводе, так как большинство рабочих от своих товарищей узнало о необъективном судействе в этом матче. Просим Вас помочь заводу в предоставлении права команде «Торпедо» ЗИС переиграть этот матч при справедливом и объективном судействе. Судейство указанного матча опротестовано перед Московским комитетом по делам физкультуры и спорта. ДИРЕКТОР МОСКОВСКОГО АВТОЗАВОДА им.СТАЛИНА (ЛИХАЧЕВ) СЕКРЕТАРЬ ПРОЛЕТАРСКОГО РК ВКП(б) (ГОРОШКИН) ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЦК СОЮЗА РАБОЧИХ АВТОПРОМЫШЛЕННОСТИ (БОРИСОВ) 11 сентября 1944 г.» Испещренное красным председательским карандашом послание («Оснований нет», «Чепуха», «Судья судил неплохо»...) занесло со Скатертного переулка на Старую площадь, в кабинет Щербакова. Тот пишет на лоскутке бумаги синими чернилами: «т.Снегов, маршал просит сообщить ему Ваше мнение по письму т.Лихачева. 13/IХ-44г. Щербаков».

На следующий день после консультаций с непререкаемыми «футбольными авторитетами» просьба секретаря ЦК были исполнена. «ЗАМЕСТИТЕЛЮ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СОЮЗА ССР МАРШАЛУ СОВЕТСКОГО СОЮЗА тов.ВОРОШИЛОВУ К.Е. По Вашему заданию выяснил мнение ряда ответственных работников по письму директора автозавода им.Сталина - тов.ЛИХАЧЕВА. В беседе с заместителем Народного Комиссара финансов тов.ГОЛЕВЫМ, секретарем ЦК ВЛКСМ - тов.ШЕЛЕПИНЫМ, секретарем МК ВЛКСМ - тов.КРАСАВЧЕНКО, секретарем МК ВКП(б) - тов.СОКОЛОВЫМ и заместителем Народного Комиссара здравоохранения - тов.НАТРАДЗЕ выяснилось единодушное мнение, что судья ШИРОКОВ судил игру правильно и нет никаких оснований к переигровке. Председатель Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совнаркоме Союза ССР (В.СНЕГОВ).

14 сентября 1944 года». С выводами консилиума согласился и «главврач» - Климент Ворошилов: протест отклонили как необоснованный. Футбол оставался футболом. Как и в мирные годы, кипели страсти, обвинялись судьи, протестовали, просили о помощи. По-прежнему все решалось на небесах обетованных. Досуг маршала Ворошилова, фактически отстраненного от дел после провала на Ленинградском фронте, увеличился настолько, что он мог себе позволить в горячее военное время заниматься футбольными вопросами. В следующем туре после очередного прокола расстроенного «Торпедо» перед спартаковцами забрезжила радужная надежда. Но в самый неподходящий момент проявился рецидив неизлечимой хронической болезни: расправившись с правофланговыми, «Спартак» безропотно сдался на милость замыкающим. Два подряд проигрыша отбросили его на третью позицию, где он и окопался. Рабочий класс извлек из этого обстоятельства максимальную выгоду и завершил турнир на вершине.

МИССИЯ В ИРАН Снегов, постоянно апеллируя к властям предержащим, не уставал твердить, что розыгрыш первенства и Кубка необходимы прежде всего для подготовки советских футболистов к международным встречам, если такая возможность представится. Возможность представилась: осенью команду из Баку пригласил Иран. Футбол этой страны был для нас закрытой книгой. Мы тогда не знали, что в Иране чуть более трех десятков клубов, и набрать из них 11 более или менее приличных футболистов непросто. Технический и физический уровень лучших игроков ниже среднего. Представления о тактике - весьма смутные. Полное отсутствие квалифицированных тренерских кадров, методической литературы и т.д. и т.п. Все это выяснилось в ходе поездки. А пока отсутствие информации порождало в физкультверхах тревожные чувства. Беспокойством за исход предстоящих матчей и стремлением застраховаться от возможных неприятностей дышит каждая строка докладной Снегова в Наркомат иностранных дел.

«Народный комиссариат иностранных дел Союза ССР. Начальнику Средне-Восточного Отдела тов. Садчикову. По поводу переданных Вами пожеланий Иранского общества культурных связей с СССР относительно приезда в Тегеран советской футбольной команды сообщаю следующее: 1. Командирование бакинской команды могло бы состояться лишь в том случае, если бы она могла прожить в Тегеране до соревнований не менее 3 недель для акклиматизации (разница в уровне над морем 1600 м). Тбилисская команда для того, чтобы освоиться с местными климатическими и топографическими условиями, потребует не больше 5 6 дней. Уже исходя из этого следует, что отправка бакинских футболистов не только нецелесообразна, но просто невозможна.

2. При проведении в Тегеране 3 игр необходимо, чтобы эти игры разделялись твердым сроком в 4 дня, а не 2-3 дня, как Вами было передано.

3. Так как предположено отправить лишь одну команду, необходимо иметь противника не возрастающей, а убывающей силы: приходится принимать в расчет прогрессирующее утомление команды. Следовательно, первая игра должна быть со сборной Тегерана, вторая - с университетской и третья - с провинциальной командами.

4. Пойти на состав командируемых в 15 - 17 человек нельзя: при такой численности может случиться, что уже вторая игра не сумеет быть проведена. Опыт показал, что для трех последовательных игр, если они проводятся в течение менее двух недель, необходимо иметь почти полный двойной состав. Это особенно важно тогда, когда команда попадает в непривычные условия климата, топографии, питания и т.д. Команда должна выступать в полную силу, а не зависеть от случайного повреждения или нездоровья тех или иных игроков. Поэтому приходится считать минимальным состав команды 25 человек, в том числе руководитель, представитель команды, тренер, судья и массажист... Прошу Вас срочно ответить на все эти вопросы в силу крайне ограниченного времени для подготовки поездки. Председатель Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР (В.Снегов)». Как и в 1940 году, перед поездкой в Болгарию, Снегов ставит на тбилисцев. На сей раз его просьбу уважили. Комитет тут же посылает в Тбилиси Михаила Товаровского для оказания помощи команде. От него динамовцы и узнали о предстоящей поездке. Вот мы и добрались до главной темы затеянного в начале октября цикла - международных встреч. С точки зрения спортивной матчи тбилисского «Динамо» в Иране интереса не представляют: какой резон смаковать подробности избиения лилипутов Гулливером. Грузия перенасыщена футбольными талантами, справиться в тот год с иранцами было под силу и рядовым физкультурным коллективам. Все же визиту тбилисцев в Иран мы уделяем в ряду событий 1944 года главное место по двум причинам: вопервых, это был единственный в ходе Великой Отечественной контакт советских футболистов (из сильнейшей группы) с иностранцами; во-вторых, интересны детали, колоритные подробности, описанные в докладе руководителя советской делегации, директора Центрального института физкультуры, полковника медицинской службы Николая Бункина (ГАРФ. Фонд 7576, опись 2, дело 161).

Около месяца шла серьезная подготовка. Руководил ею назначенный местным комитетом тренер Ассир Гальперин. По настоянию футболистов в помощь ему отрядили Алексея Соколова, с которым в конце 30-х годов динамовцы плодотворно сотрудничали. Между тренерами постоянно возникали «творческие дискуссии», и только вмешательство Товаровского позволило благополучно завершить подготовительный сбор, а результат контрольного матча с горьковским «Торпедо» (14:0) вполне удовлетворил ответственных за благоприятный исход выступлений в Иране. Что же касается спортивной формы (в смысле одежды) и инвентаря, возникли сложные проблемы. Основное условие реализации в стране победившего социализма предметов первой необходимости сомнительного качества - отсутствие конкуренции, то есть выбора. Надо же было населению чем-то прикрывать наготу. С началом Отечественной, когда, по словам историков, «вся промышленность была переведена на военные рельсы», стало худо и с количеством. Настолько, что не могли одеть около трех десятков парней перед ответственной загранкомандировкой. Директор тбилисской швейной фабрики наотрез отказался выполнять заказ председателя физкульткомитета Грузии Схиртладзе на пошив костюмов: за каждый метр ткани он отвечал головой. Между Тбилиси и Москвой завязалась интенсивная переписка, в ходе которой выяснилось, что даже облеченные немалой властью люди не в состоянии были решить элементарную бытовую задачу. Схиртладзе в срочной телеграмме на имя Снегова просит выбить в столице 270 метров шерстяной ткани и 27 спортивных курток. Снегов просьбу грузинского коллеги выполнить не смог, и 28 сентября (за две недели до предполагаемой поездки) телеграфирует председателю Совнаркома Грузии Бакрадзе: «ПРОШУ ДАТЬ УКАЗАНИЕ СРОЧНОЙ ПОШИВКЕ КОСТЮМОВ ФУТБОЛЬНОЙ КОМАНДЕ ЗПТ ИНАЧЕ БУДЕТ СРЫВ ВЫЕЗДА». Бакрадзе бессилен. Ему не остается ничего, кроме как обратиться к Наркому торговли Микояну. В тот же день Товаровский звонит Снегову. Шефа на месте не оказалось. Телефонограмму из пяти пунктов приняла секретарша. В последнем заключалась просьба выслать мячи: «Команда страдает из-за недостатка мячей», - докладывал гостренер. Наконец перед вылетом Снегов получает из Тбилиси радостную весть: «Команда экипирована отлично». Подсобил, стало быть, Анастас Иванович. Получив благословение секретаря ЦК КП(б) Грузии Чарквиани, динамовцы отправились в Баку, откуда 13 октября должны были вылететь в Тегеран. В бакинском аэропорту между начальником ГВФ Азербайджана Березкиным и руководством грузинской делегации разыгралась сценка, характерная для советских времен при ловле такси. «У меня нет возможности поднять сразу 28 человек», - заявил Березкин. После непродолжительных переговоров смягчился: «Я могу вас посадить лишь при оплате за билеты наличными деньгами». Вновь потребовалось вмешательство Москвы. Едва уладили этот вопрос, как возник другой. Посол СССР в Иране Максимов, связавшись с Бункиным по телефону, сообщил пренеприятнейшую весть: «Иран может принять не более 18 человек». Ус-

лышав в ответ пламенную речь Бункина («Говорить перед вылетом о сокращении десяти человек, на которых в течение месяца тратили деньги, немыслимо! Если дело только в деньгах, мы готовы сами содержать десять лишних на свои деньги»), посол отступил. Визит динамовцев в Иран совпал с серьезным осложнением внутриполитического положения в стране в связи с отказом правительства Саеда предоставить СССР нефтяные концессии. Об этом нашу делегацию проинформировали в аэропорту представители посольства. Прямо на месте передозированным бесчисленными инструкциями футболистам сделали еще одно вливание: «Разговоров о политике избегать. Если что, говорите: мы - советские спортсмены, приехали для установления спортивных, культурных связей с союзной страной, к политике не имеем никакого отношения». Встретили тбилисцев радушно. Из аэропорта повезли в Дербент, красивую, живописную местность в 17 километрах от Тегерана, где находились дачи шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, иранской знати и дипломатического корпуса. Среди рая земного, в шикарных номерах лучшего в стране отеля с одноименным названием «Дербент» и разместили советскую делегацию. Вернее, большую ее часть - 19 человек. Остальные оказались в какой-то грязной дешевенькой тегеранской гостинице. Кормили на убой. Меню и время приема пищи определяли сами футболисты. Ни в чем их не ограничивали. «Наоборот, - писал в докладной Бункин, об ограничениях пришлось думать нам, так как в связи с обильным столом и частыми приемами (11 в течение 19 дней. - Прим. А.В.) назрела опасность перегрузки в питании». Перегрузка грозила помещенным в «Дербент», девять отшельников заботили проблемы противоположного свойства. Ситуация сложилась неординарная: разделенная на две части многокилометровым пространством команда была лишена нормальных условий для подготовки к предстоящим матчам. Бункин просит Максимова нажать на хозяев. Опытный дипломат не торопится: «Надо выдержать характер, - поучает он руководителя, - пока сами иранцы не почувствуют неловкость положения». Так и случилось. Рассказывает Бункин: «Через четыре дня иранцы попросили моего любезного разрешения на переселение футболистов из города в «Дербент». Уважая законы гостеприимства и ради дружбы с хозяевами, мне пришлось оказать им эту любезность». Большую роль в улаживании конфликта сыграла история с назначением судьи на игру со сборной Тегерана. Динамовцы вместо запланированных трех матчей провели два - 20 и 27 октября. Во всех советских справочниках первый наш соперник назван сборной Ирана. На самом деле тбилисцам пришлось иметь дело (согласно протоколу) со сборной областных городов, а фактически - вторым составом иранской столицы. В ней нашлось место всего для трех провинциалов, которых уже после перерыва сменили игроки сильнейшей столичной команды. Хозяева делали ставку на второй матч, где против вице-чемпионов СССР должны были сыграть лучшие футболисты страны, сосредоточенные в столице, - сборная Тегерана, она же сборная Ирана. Советской стороне было небезразлично, кто отсудит второй матч, относительно исхода которого имелись некоторые опасения. Наши предлагали Николая Латышева, хозяева своего Сагадьяни. Это был иранский Ломоносов - умел и знал все: методист, главный теоретик футбола, тренер сборной, судья... Поговаривали, что он едва ли не единственный в Иране человек, внимательно прочитавший правила футбола. Обсуждение затянулось за полночь. Консенсуса достичь не удалось, и Бункин попросил тайм-аут до следующего утра, чтобы проконсультироваться с работниками посольства. После долгих ночных бдений решили уступить. Мотивы: а) право выбора судьи принадлежит хозяевам; б) Сагадьяни не решится засудить динамовцев на глазах у шаха и иностранных дипломатов; в) тбилисцы сильнее и при любом судействе должны выиграть; г) уступив иранцам, мы окажем им любезность и выиграем в дружбе, что было главной целью визита советской делегации. Расчет оказался верным. Хозяева, умиленные джентльменским жестом советской делегации, не мешкая переселили отшельников из убогих номеров захудалой тегеранской гостиницы в фешенебельный «Дербент». Бункин все же решил перестраховаться: «На всякий случай мною принимались некоторые «вспомогательные меры» в помощь объективному судейству. Так, например, в речи на первом же банкете я выразил уверенность, что матч 27 октября, проведенный под руководством учителя иранских футболистов спортсмена-джентльмена господина Сагадьяни, еще более укрепит нашу дружбу», - писал он в

докладной. Постоянное общение с дипломатами пошло Бункину на пользу. Первый матч состоялся 20 октября. Судил Латышев. Наши уже на месте сориентировались в обстановке, знали, с кем придется иметь дело, в победе не сомневались, да и свисток был в надежных руках. Потому и установку на игру футболисты получали от ответственного работника Наркомата иностранных дел Кавтарадзе и посла Максимова: «Матч надо выиграть с небольшим счетом. В первом тайме играйте в футбол, во втором - в дипломатию», - наставляли они команду. Тбилисцы творчески решили поставленную перед ними задачу. Первый гол Автандил Гогоберидзе забил уже на 27-й секунде (так в отчете). Вскоре он же счет удвоил. К 15-й минуте Гайоз Джеджелава делает 3:0. К середине тайма двумя мячами отметился Борис Пайчадзе. Сохранение заданного ритма грозило подорвать добрые отношения между дружественными странами. После пятого гола динамовцы немедля приступили к реализации плана, намеченного на вторую половину матча. Футбол кончился, началась дипломатия. В конце тайма забили хозяева: шальная пуля, выпущенная наобум с дальнего расстояния, угодила в цель - 5:1. Второй тайм проходил, по словам полковника, «в нудной и довольно откровенной дипломатии наших и беспомощных попытках играть иранцев... Было даже опасение, что иранцы обидятся на нашу дипломатию во втором хавтайме, но, как потом выяснилось, она оказалась довольно тонкой. Они искренне верили, что после перерыва тбилисцы подсели физически». Особых иллюзий относительно исхода следующей игры хозяева не питали, но предполагали, что проиграют с небольшим счетом. Шах в беседе с Максимовым перед игрой предсказал победу динамовцам 4:2. Голы тбилисцев он угадал, свои - преувеличил. Гости, играя вполноги, выиграли у лучшей иранской команды - 4:0 (по два мяча забили Борис Пайчадзе и Виктор Панюков). Сагадьяни своим все же подыгрывал, но повлиять на итог поединка соперников разного класса был не в состоянии. Дипкорпус оказался прав - при любом судействе тбилисцы обязаны были побеждать. Вот что писал Бункин о работе арбитра: «Сагадьяни несколько дней каялся, что фактически счет был 6:0: два гола он сознательно отменил за офсайды. Приходится его убеждать, что все чудесно, что матч он провел без ошибок. В наших внутренних обсуждениях матча большинство из нас склонно было думать, что основания к покаянию у Сагадьяни были...» В день игры состоялась массовая антиправительственная демонстрация с лозунгами «Да здравствует дружба с Советским Союзом!», «Предоставить нефтяные концессии СССР!», «Долой правительство Саеда!» Сложная политическая обстановка вынудила отменить заранее намеченный церемониал: шах не мог при создавшейся ситуации принять после матча у себя в ложе и на глазах у многих тысяч зрителей поприветствовать и одарить футболистов СССР. Об этом руководителя советской делегации известили в перерыве между таймами от имени министра двора. На этом официальная часть визита закончилась. В течение следующей недели тбилисцы провели показательные матчи двумя составами, чуть разбавленными иранцами, в Тегеране и Тавризе (5:2 и 7:1) и игру со сборной командой войск советского гарнизона (5:0), после чего вернулись на родину. Поведением грузинских футболистов за рубежом руководитель остался доволен. «Никаких нареканий, - писал Бункин в докладной. - Культурные молодые люди хорошо держались в обществе, не терялись в сложной и непривычной обстановке официальных приемов и парадных «а ля фуршетов». Несмотря на обилие соблазнов, за три недели пребывания в Иране мы имели всего один срыв по части чрезмерного питья (случай с Бережным в Тавризе перед самым отъездом, прошедший совершенно незаметным для иранцев)... Все это чрезвычайно выгодно выделяет коллектив тбилисского «Динамо» среди наших футболистов-мастеров». За время пребывания в Грузии Бункина поразило обилие в республике футбольных талантов. «Это выдвигает Грузию как футбольную базу на особое место в Советском Союзе... К этому надо добавить, что футбол в Грузии обеспечен исключительным вниманием руководителей республики. «Для футбола мы ничего не пожалеем», - было заявление секретаря ЦК КП(б) Грузии т.Чарквиани К.Н. при моем докладе ему о результатах поездки в Иран». Привел эту цитату в слабой надежде, что срикошетит в нужном направлении. Наступление Красной Армии на Западном фронте поддержали на юге динамовцы Тбилиси. С их легкой ноги в первые послевоенные годы триумфальное шествие по зеленым полям Албании и Югославии, Румынии и Венгрии, Болгарии и Польши, Скандинавии и Великобритании с блеском продолжили советские футболисты.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

КАК МЫ ВСТУПАЛИ В ФИФА

Продолжение. Начало в «СЭ» от 1, 15, 22, 29 октября, 5, 12 ноября и 10 декабря

риентироваться в нескончаемых архивных лабиринтах непросто. Путеводители указывают на общее направление поиска. Что же касается частностей, тут уж как повезет. Мне повезло. В одном из закутков нежданно-негаданно обнаружил бесценные документы, пролившие свет на вступление Секции футбола СССР в ФИФА. Так появилась возможность проследить за процессом в подробностях. В этой части повествования ограничусь скромной ролью статиста. Пусть говорят документы, извлеченные из недр Госархива Российской Федерации.

O

ВОРОТА РАСПАХНУТЫ «Срочно. Телефонограмма. МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ Председателю Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР Посланник СССР в Финляндии тов. Орлов 19 июля 1946 г. сообщил, что за время пребывания советской спортивной делегации в Хельсинки руководитель делегации тов. Вершинский интересовался вопросом об очередном Конгрессе Международной Футбольной Ассоциации в связи с возможностью вступления в нее советских футболистов. Для сведения Комитета по делам физической культуры и спорта сообщаем: 25-й конгресс Международной Футбольной Ассоциации состоится в гор. ЛЮКСЕМБУРГЕ 25-26 и 27 июля с/г. На Конгрессе будут рассмотрены следующие основные вопросы: 1. Отчет Генерального секретаря Ассоциации о ее работе со времени предыдущего конгресса, который состоялся в 1938 г. в гор. ПАРИЖЕ.

2. Принятие в Ассоциацию национальных футбольных союзов, в частности Британской Футбольной Ассоциации, подавшей по этому поводу специальный меморандум.

3. Обсуждение предложений Исполкома и национальных футбольных союзов об изменении устава Ассоциации.

4. Выборы официальных лиц и финансовых контролеров Ассоциации. Программа Конгресса была разослана членам Ассоциации в мае с/г Генеральным секретарем. Адрес секретариата: гор. ЦЮРИХ, ШВЕЙЦАРИЯ, ул. БАНХОВ ШТРАССЕ. Генеральный секретарь доктор ШРИКЕР Посланник СССР в Финляндии ОРЛОВ». Из стенограммы заседания Конгресса: «Жюль Римэ просит Зильдрэерса ознакомить Конгресс со следующим сообщением: югославские делегаты получили извещение о том, что футбольная организация СССР решила присоединиться к ФИФА. Ассоциации Югославии и Чехословакии согласились сообщить об этом Исполнительному Комитету и выразили надежду, что это сообщение будет весьма приятно Исполнительному Комитету. Оба делегата подчеркнули выдающееся положение России в ООН и обратили внимание на то, что русский футбол уже доказал свой высокий класс. Они предложили Исполкому ФИФА пригласить русскую организацию в ФИФА и предоставить СССР одно место вицепрезидента. Это предложение поддержали фон Френкель (Финляндия) и Маллов (Польша). Римэ выразил искреннее удовлетворение этим сообщением и согласился изменить в связи с этим Устав. Теперь официальными лицами ФИФА будут: 1. Президент.

2. Вместо четырех - пять вице-президентов: один избирается от Великобритании, один - от Южной Америки, один - от СССР и два - путем голосования членов ФИФА.

3. Президент и шесть членов Исполкома избираются на Конгрессе». Сенсационная новость мгновенно просочилась в прессу.

26 июля 1946 года агентство «Франс Пресс» сообщило из Люксембурга: «На заседании, проходившем вечером 25 июля, в ФИФА обсуждали вопрос о присоединении СССР к ФИФА. Как уже сообщалось, футбольная федерация СССР выразила пожелание войти в ФИФА и принять участие в Конгрессе. Просьба была представлена Югославией и Чехословакией. Присоединение одобрено с той оговоркой, что формальная просьба должна поступить от самой русской федерации. Решено также доверить одно из пяти мест вице-президента представителю СССР». В тот же день глава международной футбольной федерации телеграфирует из Люксембурга: «Телеграмма ВСЕСОЮЗНЫЙ КОМИТЕТ ПО ДЕЛАМ ФИЗИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ И СПОРТА МОСКВА ЛЮКСЕМБУРГ В ДОПОЛНЕНИЕ К СООБЩЕНИЮ ЮГОСЛАВСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ЧЕХОСЛОВАЦКОЙ ФЕДЕРАЦИИ СЧАСТЛИВ СООБЩИТЬ ВАМ, ЧТО ПРОСЬБА СОВЕТСКОГО СОЮЗА О ВСТУПЛЕНИИ В ФИФА БУДЕТ ПРИНЯТА СОЧУВСТВЕННО. ПРЕЗИДЕНТ ФИФА - РИМЭ 26.7.46» ФИФА готова гостеприимно распахнуть ворота. Осталось нажать на кнопочку звонка. Но ни Комитет физкультуры, ни тем более Секция футбола не смели и пальчиком шевельнуть без ведома старших партийных товарищей. Вытянув руки по швам, они пребывали в томительном ожидании вестей из Кремля. Пауза затянулась. Лишь через три месяца в одной из кремлевских палат приняли роды: решением от 4 ноября 1946 года (Приказ № 55/178) ЦК ВКП(б) одобрил вступление футбольной секции в ФИФА. Получив добро, соответствующий приказ подписал Комитет физкультуры и вместе с заранее заготовленным прошением секции отправил их лично Жюлю Римэ. ПРИКАЗ ВСЕСОЮЗНОГО КОМИТЕТА ПО ДЕЛАМ ФИЗИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ И СПОРТА ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР 16 ноября 1946 г. № 658 «О ВСТУПЛЕНИИ В МЕЖДУНАРОДНУЮ ФЕДЕРАЦИЮ ФУТБОЛА (ФИФА) Принять предложение Конгресса Международной Федерации Футбола (ФИФА) от 25 июля с.г. о вступлении футбольной организации СССР в число членов федерации. Направить в Исполнительный Комитет и Международную Федерацию Футбола

(ФИФА) заявление о вступлении в Федерацию Всесоюзной Секции футбола (текст прилагается). ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВСЕСОЮЗНОГО КОМИТЕТА ПО ДЕЛАМ ФИЗИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ И СПОРТА ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР (Н.Романов) Текст заявления: «15 ноября 1946 г. Исполнительному Комитету Международной Федерации Футбола (ФИФА) Уважаемые господа. Всесоюзный Комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР, получив Ваше любезное предложение о вступлении в Международную Федерацию футбола, имеет честь сообщить Вам о желании Всесоюзной Секции футбола вступить в Федерацию. Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта просит принять Всесоюзную Секцию футбола в число членов Международной Федерации футбола. Всесоюзная Секция футбола является организацией, осуществляющей руководство футболом в Советском Союзе, уполномочена представлять интересы советских футболистов и вступать в международные спортивные связи по этому виду спорта. В соответствии со статьей 14 Положения Международной Федерации футбола, футбольная организация СССР обязуется выполнять устав, положение и законы (правила) игры, утвержденные ФИФА, а также придерживаться правил, изложенных в ст.ст. 26 и 27-й «Положения ФИФА». Иван НИКИФОРОВ - заместитель председателя Всесоюзного Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР Михаил КОЗЛОВ - председатель Всесоюзной Секции футбола Господину ЖЮЛЮ РИМЭ Париж Направлено через МИД СССР и посла СССР во Франции 15/XI 46». Пока письмо совершало легкую оздоровительную пробежку из Москвы в Париж, нетерпеливые господа из ФИФА забросали Козлова телеграммами. Одна поступила из Франции 21 ноября: «Михаилу Козлову, председателю Футбольной Секции Советского Союза. Москва. Россия. Получил Вашу телеграмму. При получении Вашего соответствующего письма футбольная Секция Советского Союза будет присоединена к Международной федерации. Я дал указание Генеральному секретарю доктору Шрикеру в Цюрихе для выполнения формальностей окончательного вступления и информирую Вас официально. А пока сердечно приветствую Ваше благополучное вступление в нашу Федерацию и желаю, чтобы присоединение содействовало мировому господству нашего спорта под руководством ФИФА. ЖЮЛЬ РИМЭ Президент». Другая - из Швейцарии «МЕЖДУНАРОДНАЯ ФЕДЕРАЦИЯ ФУТБОЛА Основана 27 мая 1904 г. Цюрих.

3 декабря 1946 г. Господину Михаилу Козлову, Председателю футбольной Секции СССР, Москва, Скатертный пер., 4. Господин Председатель. Господин Президент РИМЭ сообщил мне Вашу телеграмму, которую Вы ему послали в Париж от имени футбольной Секции СССР, являющейся организацией, руководящей футболом СССР. В этой телеграмме Вы выразили желание о присоединении к Международной Федерации Футбола. Господин Президент Римэ подтвердил получение Вашей телеграммы и сообщил, что как только будет получено Ваше письмо, согласно вышеуказанной телеграмме, Секция футбола СССР будет присоединена к Международной Федерации футбола. Для того, чтобы можно было без всякого замедления провести все формальности по окончательному присоединению, я был бы Вам очень признателен, если бы Вы мне прислали, как указано в Вашей телеграмме, письмо, подписанное соответствующими должностными лицами Вашей организации. Я буду рад получить это письмо обратной почтой и заранее благодарю Вас за Вашу любезность. Соблаговолите, господин Председатель, принять выражение самых лучших чувств. Генеральный Секретарь». Но вот письмо доковыляло до конечного пункта, и безмерно счастливый Шрикер спешит поздравить советских господ: «Международная Федерация Футбольных Ассоциаций Генеральный Секретарь д-р И.ШРИКЕР Цюрих 13 декабря 1946 г. Господину МИХАИЛУ КОЗЛОВУ Председателю футбольной Секции Комитета физической культуры и спорта при Совете Министров СССР Москва, Скатертный пер., 4. Господин Председатель. Я получил от г-на Президента Римэ из Парижа Ваше письмо от 15 ноября и, ссылаясь на мое письмо от 3 тек. м-ца, я с большим удовольствием подтверждаю, что футбольная Секция Комитета физической культуры и спорта отныне присоединена к Международной Федерации Футбольных Ассоциаций. Я сердечно приветствую Вас в лоне нашей международной организации и я всегда в Вашем распоряжении, чтобы дать те сведения, которые Вы желали бы получить. На Конгрессе ФИФА, который происходил в Люксембурге 25-го июля с.г. решено предложить Вашей организации пост вицепрезидента Исполнительного Комитета, и вы меня очень обяжете, если сообщите фамилию того господина, который будет делегирован в Комитет. С этой же почтой высылаю Вам список Ассоциаций, присоединенных к ФИФА. Соблаговолите, господин председатель, принять выражение моего глубокого уважения. Д-р Шрикер Генеральный Секретарь». Итак, наши в Цюрихе! Когда это случилось? Видимо, числа 11 - 12-го. Поздравительная телеграмма Козлову отправлена 13 декабря. Не стал бы Шрикер томить нас ожиданием. Во всей этой истории руководство ФИФА не скрывало добрых чувств к СССР. Новых членов в эту организацию принимали исключительно на Конгрессах. Нам, чтобы не ожидать следующего, намеченного на 1948 год, господин Римэ сделал исключение, позволив скрепить союз Секции футбола с ФИФА узкому кругу членов Исполкома.

Из архива семьи Волковых

Невероятно, но факт: такая, без преувеличения, историческая веха для нашего футбола, как присоединение к ФИФА, до сих пор остав алась практически не исследованной. Более того − даже дата вступления не была определена: в разных источниках указывались то июль, то октябрь, то декабрь 1946 года ! О деталях и речи не шло.

50-е годы. Председатель Секции футбола СССР, 1-й вице-президент ФИФА Валентин ГРАНАТКИН вручает золотые медали чемпионов СССР московским спартаковцам.

БОЙКОТ Попав в изысканное буржуазное общество, советские товарищи поначалу были скованны, избегали общения... Отвергли они и предложение ФИФА участвовать в матче Великобритании со сборной Европы. «МЕЖДУНАРОДНАЯ ФЕДЕРАЦИЯ ФУТБОЛА Цюрих, 8 января 1947 года Секции футбола Комитета физкультуры и спорта при Совете Министров СССР Москва Господа, как Вам известно, Исполнительный Комитет принял предложение Британских Ассоциаций об организации в пользу ФИФА 10 мая в Глазго матча Великобритания - Континент... Обращаясь к Вам от имени указанного Комитета, я был бы Вам обязан, если бы Вы сообщили мне до 31 января фамилии игроков Вашей Ассоциации, могущих быть кандидатами на одно из свободных мест в этой команде, и дали о них необходимые сведения не позднее 1 марта. Заранее благодарю Вас за Вашу любезность. Понятно, что речь идет об игроках высокого международного класса, продемонстрировавших его во многих международных матчах с противниками также высокого класса. Соблаговолите сообщить нам фамилии, имена и адреса этих игроков и дать заверение, что в случае, если они будут отобраны в основной состав или запас, они прибудут в Амстердам не позднее чем вечером в понедельник, 5 мая... Без сомнения, все расходы по размещению и обеспечению игроков за пределами их страны будут отнесены за счет ФИФА... В принципе наш комитет хочет создать сильную стремительную команду с линией нападения, каждый игрок которой обладает исключительным ударом. Для того, чтобы наш комитет мог выбрать тактику игры, которая будет предложена команде, мы просим Вас сообщить о каждом игроке, применяет ли он систему WM и по какой схеме обычно располагается его команда. В заключение просим Вас сообщить нам даты международных матчей, в которых указанные игроки примут участие до 1 мая 1947 года. В надежде получить быстрый ответ прошу Вас, господа, принять выражение моих сердечных чувств. Д-р Шрикер». Ответа не последовало. ФИФА проявила настойчивость, отправив еще три письма - 14 и 27 января и 6 февраля. Никакой реакции. Не дождавшись ответа, Шрикер 27 февраля направляет Козлову пятое по счету письмо. В нем, в частности, говорилось: «До настоящего времени я не получил еще извещения о Ваших игроках, которых Вы предлагаете для участия в этом матче в составе континентальной команды. Между тем очевидно, что команда Континента не будет иметь возможности представлять футбольную команду Европы, если в ней не будет русских игроков. Господин Ж.Римэ, наш Президент и члены Комиссии по отбору поручили мне убедительно просить Вас сообщить нам имена Ваших игроков, которых Вы считаете достойными состоять в этой команде. Судя по матчам, проведенным в Англии, вратарь «Динамо» (Алексей Хомич. Прим. А.В.), который играл во время выступления этой команды, как нам кажется, является в настоящее время одним из лучших в Европе, и наша Комиссия по отбору очень желала бы получить Ваше согласие на его участие. Я позволю себе просить Вас ответить мне в кратчайший срок, и если, как мы надеемся, ответ будет положительным, этот вратарь будет введен в состав команды на заседании Комиссии по отбору... В ожидании хороших от Вас известий я прошу Вас, господин Председатель, принять выражение моих наилучших чувств». Наши наконец отозвались. Но только для того, чтобы выразить свое мнение по этому поводу: «СССР ВСЕСОЮЗНАЯ СЕКЦИЯ ФУТБОЛА Москва, 8 марта 1947 года. Д-ру И.Шрикер Генеральному Секретарю Международной Федерации футбола (ФИФА) Цюрих Уважаемый господин Генеральный Секретарь. Всесоюзная Секция футбола, подтверждая получение Ваших писем от 14-го января, 27-го января и 6-го февраля с.г. с приложением циркулярного письма от 8-го января с.г., имеет честь сообщить Вам, что, по мнению Секции и советской футбольной общественности, организация международного футбольного матча Великобритания - Континент представляется нецелесообразной. Всесоюзная Секция футбола полагает, что сама по себе идея противопоставления сборной футбольной команды Великобритании соединенным силам всех футбольных ассоциаций европейского континента не является достаточно обоснованной.

Известно, что ряд стран Европы располагает не только национальными сборными, но даже отдельными клубными командами, которые по своему спортивно-техническому уровню стоят если не выше, то, во всяком случае, не ниже сборной команды Великобритании. Вместе с тем футбольный матч Великобритания - Континент не может дать сколько-нибудь реального представления о действительном соотношении сил в области футбола, так как континентальная сборная команда и с чисто спортивной точки зрения заранее ставится в невыгодные условия по сравнению с английской командой. Совершенно очевидно, что даже при условии длительной тренировки, продолжающейся несколько месяцев, команда, составленная из отдельных игроков, представляющих различные школы и системы игры и говорящих на разных языках, никогда не сможет противостоять на равных основаниях команде, владеющей общей для всех системой игры, говорящей на родном языке и воодушевленной идеей защиты спортивного престижа своей страны. Исходя из вышеизложенного, Всесоюзная Секция футбола имеет честь довести до сведения Исполнительного Комитета ФИФА о том, что она не имеет намерения выставить кандидатуры советских футболистов, которые могли бы претендовать на включение в состав сборной команды европейского континента. Пользуясь случаем, прошу Вас, господин Генеральный Секретарь, принять уверения в моем глубоком к Вам уважении. Михаил КОЗЛОВ Председатель Всесоюзной Секции футбола».

17 марта 1947 года Шрикер еще раз обращается к Козлову в надежде все же заполучить вратаря московского «Динамо». Относительно нашей позиции пишет следующее: «Я с благодарностью подтверждаю получение Вашего письма от 8 марта, содержание которого я принял к сведению. Признавая справедливость Ваших замечаний, я должен подчеркнуть, что встреча, которая будет иметь место 10 мая в Глазго, между командами Великобритании и Континента, организована в духе спортивной дружбы, чтобы отметить возвращение четырех британских Ассоциаций в ФИФА...» Первое же совместное мероприятие после вступления в ФИФА было нами бойкотировано.

МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ В процессе «археологических раскопок» удалось установить и точную дату вступления в должность вице-президента ФИФА Валентина Гранаткина. Случилось это не в октябре 46-го, как указано в некоторых справочных изданиях, а несколько позже. Впервые Шрикер попросил назвать фамилию «господина» (которому еще в июле забронировали должность вицепрезидента ФИФА и постоянное место в Исполкоме) 13 декабря 1946 года. Не получив ответа, генеральный секретарь через месяц (14 января 1947 года) в столь же любезных тонах, ненавязчиво просьбу повторил. Затянувшаяся закулисная возня с выдвижением кандидата на престижный пост лишала Козлова возможности удовлетворить любопытство Шрикера. Но и тянуть далее с ответом становилось неприлично. 8 февраля он направил в Цюрих длинное письмо, в котором содержались такие строки: «Кандидатура представителя Всесоюзной Секции футбола на пост вице-президента ФИФА в Исполнительном Комитете федерации будет выдвинута и утверждена на Пленуме Всесоюзной Секции футбола, который состоится в марте с.г. Немедленно по окончании Пленума фамилия представителя будет сообщена Вам». По прошествии указанных в письме сроков Москва продолжала хранить молчание. Шрикер, будучи уверенным в том, что пленум состоялся и выбор сделан, вежливо, не теряя самообладания (не нервы - канаты у этих западных господ!), вновь напомнил о себе: «Ссылаясь на мои предыдущие письма, я позволю себе просить Вас сообщить фамилию господина, который Вами назначен в качестве вицепрезидента». Весточку о себе Козлов подал лишь в конце апреля: «Кандидатура представителя Всесоюзной Секции футбола на пост вице-президента в Исполнительном Комитете ФИФА, к сожалению, не могла быть сообщена Вам в марте, так как Пленум Секции, который предполагалось провести в марте, был отложен на более поздний срок». Надо полагать, немало удивился генсек ФИФА, прочитав эти строки. Откуда было западному невежде знать, что руководитель футбольной Секции СССР, ни-

чего не решавший, и в самом деле не имел ни малейшего представления о сроках проведения Пленума, и что обращаться следовало в другие организации, непосредственного отношения ни к спорту, ни к футболу не имевшие. Во всем этом Козлов, находясь между молотом и наковальней, признаться, естественно, не мог. Переписка продолжалась, и когда Козлов попытался выведать у Шрикера содержание обсуждаемых на очередном Исполкоме ФИФА вопросов, тому впервые за время общения с советским председателем изменило самообладание: нечего совать нос не в свое дело, кому положено, тому и сообщим - таков был смысл ответа. В переводе на язык дипломатический это звучало так: «Что касается повестки дня собрания Исполнительного Комитета, состоявшегося в Глазго, то она была вручена господам из Исполнительного Комитета, но, к сожалению, господин, назначенный для принятия обязанностей вицепрезидента, мне не знаком. Я с удовольствием представлю в распоряжение Вашего господина вице-президента все сведения, которые Вы просили. Соблаговолите, господин Председатель, принять выражение моего уважения. Д-р Шрикер. Генеральный Секретарь». Форма обращения Шрикера к Козлову в заключительных строках письма неуклонно шла по нисходящей (от «сердечных», «наилучших чувств» до «глубокого» и, наконец, обычного дежурного «уважения»), что свидетельствовало о явном охлаждении к советскому председателю.

СВЕРШИЛОСЬ! Только в начале августа чей-то властный перст указал на Валентина Гранаткина. И тут же через пару дней (7 августа) в Цюрих стремглав отправилось письмо, подписанное членом Президиума Секции футбола А.Арутюновым. В нем содержался ответ на вопрос, восемь месяцев беспокоивший вельможных особ ФИФА. «Всесоюзная Секция футбола... имеет честь сообщить, что очередной Пленум Секции принял решение рекомендовать на пост вице-президента, зарезервированный для советского представителя в Исполнительном Комитете ФИФА, - заслуженного мастера спорта СССР Валентина Александровича Гранаткина. Всесоюзная Секция... просит Вас, если в этом имеется необходимость, произвести требуемые формальности, которые позволили бы ему незамедлительно приступить к выполнению порученных ему обязанностей вице-президента Исполнительного Комитета ФИФА...» Осчастливленный Шрикер ответил немедля. Он не скрывал удовлетворения, рассыпался в благодарностях и пригласил новоиспеченного вице-президента в Брюссель, где 20 и 21 сентября отмечались торжества, связанные с 50-летним юбилеем Бельгийского Королевского Союза футбольных Ассоциаций, и в Амстердам - на заседание Исполкома, назначенное на 23 сентября. К письму прилагался пригласительный билет с программой празднеств, в центре которых - матч сборных Бельгии и Англии, а также сообщение о забронированном номере в одной из лучших гостиниц Брюсселя. «Если г-н Гранаткин не сможет принять участия в праздновании юбилея и приедет сразу в Амстердам, - писал Шрикер, - я хочу подчеркнуть, что в этом случае г-н Гранаткин должен прибыть в Амстердам не позднее 22-го сентября. И я полагаю, что оно закончится в этот же день...

P.S. Будьте любезны сообщить мне личный адрес г-на Гранаткина, чтобы я мог сноситься с ним непосредственно». Естественно желание Шрикера общаться со своим сотрудником без участия посредников. И столь же естественно, что эта просьба, как и многие другие, была проигнорирована.

ПРОГУЛЫ В Брюссель Гранаткин не попал. Его всесторонне готовили к выступлению на Исполкоме, где он должен был озвучить выработанное в партаппарате компетентное мнение по насущным футбольным проблемам. Содержалось оно в спецдокументе («УСТАНОВКИ тов. Гранаткину В.А., выезжающему в Голландию на заседание Исполнительного Комитета Международной Федерации футбола 23 сентября 1947 года»), состоявшем из четырех пунктов. Судя по его содержанию, был взят курс на участие в Олимпийских играх 1948 года и чемпионате мира-50. В первом турнире нас не устраивала система, во втором - место и время. Олимпийские турниры проводились по кубковой системе. Чтобы избежать капризов жребия и гарантировать советской команде участие как минимум в трех играх, вице-президенту было указано: «Для нас важно, чтобы розыгрыш происходил по круговой системе, которая исключала бы всякие случайности и позволила бы безусловно выйти нашей команде в финал». По мировому чемпионату: «...всемерно использовать выявившиеся разногласия по этому вопросу, касающемуся технических трудностей организации розыгрыша в Бразилии. Стараться убедительно доказать нецелесообразность проведения розыгрыша в Бразилии по техническим соображениям и, пользуясь этим предлогом, стараться оттянуть сроки розыгрыша или добиваться перемены места розыгрыша». Федерации футбола Германии и Японии исключили из ФИФА вскоре после завершения мировой войны. Через некоторое время стали раздаваться просьбы смягчить санкции в отношении немецких клубов, в связи с чем установка гласила: «По вопросу матчей германских клубов против клубов Ассоциации и о переходе отдельных игроков в клубы других стран придерживаться следующей позиции. Сам факт обсуждения вопроса о германских клубах или отдельных игроках ставит ФИФА в неловкое положение, т.к. германской федерации не существует и она в свое время была исключена из ФИФА...» На случай, если номер не пройдет: «...следует настаивать на перенесении вопроса на обсуждение Конгресса». Последний, четвертый по счету, наказ формулировался кратко: «Выяснить возможность вступления в Международную Федерацию футбола отдельных республик Советского Союза». Помета: «Просмотрено и утверждено т.т. Романовым и Постниковым и вручено 22/IX-47 г.». Совершенно необъяснима нерасторопность властей. Документ подписан и выдан Гранаткину в тот самый день, когда он должен был находиться в Амстердаме. На Исполком вице-президент не поспел и вынужден был изложить позицию советской стороны в письме к Шрикеру.

Случай не единственный. Советские представители, словно нерадивые школьники, нередко «прогуливали занятия». С 25 по 31 марта 1948 года в Лондоне проводился семинар для судей, о чем Секцию футбола уведомили заблаговременно. Ни один из наших арбитров, рекомендованных ФИФА Всесоюзной Секцией футбола (москвичи Николай Латышев, Михаил Дмитриев, Вячеслав Моргунов, ленинградец Илья Аверкин, ростовчанин Александр Щелчков и Эльмар Саар из Таллина), на семинар не явился. Во второй половине апреля зам. председателя Комитета физкультуры Андрианов сообщает Шрикеру, не вдаваясь в подробности: «Что касается курсов судей по футболу... Всесоюзная Секция не могла направить на них своих представителей». В чем генеральный секретарь вообще-то и сам уже успел убедиться. Конгрессы ФИФА проводились раз в два года. На них решались жизненно важные для международного футбола вопросы. На 26-м Конгрессе (проходил 2728 июля 1948 года в Лондоне) были представлены 50 национальных футбольных ассоциаций (от одного до пяти делегатов от каждой). Отсутствовали только представители СССР. Из членов Исполкома не участвовали в работе Конгресса Луис Аранха (по уважительной причине) и Валентин Гранаткин (без объяснения причин). Так было отмечено в стенограмме первого дня заседания. Нет нужды объяснять, почему ни судьи, ни Гранаткин, ни работники футбольной организации не смогли покинуть пределы страны.

«НЕ СЧИТАЕМ ВОЗМОЖНЫМ...» Эта неприглядная история ничего, кроме чувства стыда за наших соотечественников, вызвать не может. Что было, то было. Слов из песни не выкинешь. «МЕЖДУНАРОДНАЯ ФЕДЕРАЦИЯ ФУТБОЛА Цюрих, октябрь 1947 года Всесоюзной Секции футбола Комитета физической культуры и спорта при Совете Министров СССР Москва На своем последнем заседании Комиссия по чествованию Жюля Римэ решила закончить к 31 декабря с.г. подписной лист по подготовке подарка, который будет вручен нашему Президенту г-ну Римэ в честь празднования его 25-летнего юбилея на посту Президента ФИФА. Большинство национальных Ассоциаций уже подписались и внесли взносы от 100 до 1000 швейцарских франков. Подпись Вашей Ассоциации пока еще не фигурирует в этом листе. Мы не сомневаемся, что Вы попросту упустили это из виду, и мы будем весьма признательны Вам, если Вы это сделаете до 31 декабря с.г. Выражая заранее свою благодарность, просим Вас принять уверения в наших искренних чувствах. От имени Комиссии по чествованию Жюля Римэ секретарь: Шрикер». На письме помета: «т. Постникову доложено. Решено письмо оставить без ответа.

15 Х 47 г.» (Подпись неразборчива). Через несколько дней передумали. Уж лучше бы промолчали. «СССР ВСЕСОЮЗНАЯ СЕКЦИЯ ФУТБОЛА Москва, 69. Скатертный пер., 4. Господину Шрикер Генеральному Секретарю Международной Федерации футбола (ФИФА), Цюрих. Уважаемый господин Генеральный Секретарь, Всесоюзная Секция футбола подтверждает получение Вашего письма от октября с.г., направленного Вами от имени Комиссии по чествованию господина Ж.Римэ. Всесоюзная Секция считает своим долгом указать, что она, к сожалению, до настоящего времени не была информирована об учреждении вышеназначенной Комиссии, о ее деятельности по подписке, имеющей целью сбор средств для приобретения памятного подарка господину Ж.Римэ. Таким образом, Секция не упустила из виду принять участие в этом мероприятии, как это предполагается Вами, а не могла этого сделать, не имея необходимой информации. Согласно справок, наведенных после получения Вашего письма, Секция выяснила, что предложение о вручении господину Ж.Римэ Кубка с наименованиями и эмблемами всех Ассоциаций, присоединенных к ФИФА, было сделано на XXV Конгрессе ФИФА 25 июля 1946 года в Люксембурге, при этом Секция не могла не обратить внимания на то, что предложение исходило от представителя Испанской федерации футбола, а также на тот факт, что представитель Югославии г-н Благоевич тогда же на Конгрессе выразил сожаление по этому поводу, считая, что подобное предложение не должно было исходить от представителя профашистской организации франкистской Испании. Всесоюзная Секция футбола имеет честь уведомить Вас, что она полностью поддержала бы решение о преподнесении господину Ж.Римэ памятного подарка в ознаменование 25-летнего юбилея его работы на посту Президента ФИФА, но при создавшейся ситуации не считаем возможным принять участие в сборе средств на приобретение Кубка в связи с тем, что такой подарок, сделанный по инициативе профашистской организации, как нам представляется, не может послужить выражением благодарности присоединенных Ассоциаций за многолетние плодотворные усилия господина Римэ и, вероятно, не будет приятен уважаемому юбиляру. Михаил КОЗЛОВ Председатель Всесоюзной Секции футбола». Комментировать этот документ нет ни сил, ни желания. Нелегко было господам из ФИФА сотрудничать с товарищами из иной, отличной от всех прочих цивилизации. И тем не менее советскому футболу вступление в ФИФА принесло огромную пользу. Появилась возможность без каких-либо ограничений встречаться с сильнейшими командами разных стран и континентов, перенимать накопленный мировым футболом опыт во всех сферах. Поначалу со скрипом, с опаской, с неприкрытым страхом вступали советские футболисты в контакты с «иноверцами». Но со временем, обретя уверенность, мы стали поколачивать признанные в футбольном мире авторитеты не только в частных разборках, но и в крупнейших турнирных потасовках, за что неоднократно отмечались наградами разного достоинства.

P.S. Обязан извиниться за допущенную в «СЭ» от 10 декабря ошибку: имя министра финансов СССР Зверева не Анвар, а Арсений.

АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

КАК МЫ ВСТУПАЛИ В ФИФА

е так давно мы с прискорбием восприняли печальную весть: российский футбол лишился своего человека в ФИФА. Я не стану вдаваться в причины случившегося, подробно в «СЭ» изложенные. Обращусь лучше к истокам. И повод удобный - семидесятая годовщина (наступит в августе) назначения на должность вице-президента ФИФА первого советского представителя. По такому случаю напомню, как и при каких обстоятельствах произошло знаковое для нашего футбола событие. Заодно о вступлении Секции футбола СССР в ФИФА. На стыке веков я рассказывал эту историю. Наверняка не все о ней слышали или помнят. Снова коснусь ее, слегка переработав, дополнив, видоизменив, кое-где подсократив. Строится повествование на крепком документальном фундаменте. Ориентироваться в нескончаемых архивных лабиринтах непросто. Путеводители указывают на общее направление поиска. Что же до частностей, тут уж как повезет. Мне повезло. В одном из закутков обнаружил бесценные документы, пролившие свет на вступление Секции футбола СССР в ФИФА. С радостью и энтузиазмом ухватился за возможность проследить за процессом в подробностях. В такого рода исторических материалах приоритет первоисточников неоспорим. Сегодня вас будут просвещать, вводить в курс извлеченные из недр Государственного архива Российской Федерации документы (Фонд 7576, опись 2, дела 203 и 344). А я примерю на себя роль гида.

ВОРОТА РАСПАХНУТЫ В 1946 году в жизни советского футбола произошел крутой перелом. 19 июля, во время пребывания ленинградского «Зенита» в Финляндии, руководитель спортивной делегации Вершинин встретился в Хельсинки с послом СССР Орловым, сообщил ему о намерении Секции футбола (инициированном высокого уровня партийными товарищами) вступить в ФИФА и просил выяснить дату созыва первого после войны Конгресса этой организации. Получив исчерпывающую информацию, спортивные чиновники обратились за помощью и содействием к посредникам - делегатам Югославии и Чехословакии. 25 июля, в день открытия конгресса в Люксембурге, они просили президента международной ассоциации Жюля Римэ принять в ее ряды Секцию футбола СССР и предоставить председателю Секции место вице-президента. Римэ безмерно рад и готов выполнить обе просьбы, как только советская сторона обратится с официальным заявлением - самостоятельно, без посредников. Посол немедленно информировал Министерство иностранных дел СССР о готовности Римэ удовлетворить желание советской футбольной организации. Конгресс начал работу в намеченный день. Выступления делегатов, дискуссии, принятые решения, подробно в стенограмме заседания отраженные, обойду стороной, а отрывок, непосредственно нас касающийся, процитирую: «Жюль Римэ просит Зельдреерса ознакомить Конгресс со следующим сообщением: югославские делегаты получили известие о том, что футбольная организация СССР решила присоединиться к ФИФА. Ассоциации Югославии и Чехословакии согласились сообщить об этом Исполнительному Комитету и выразили надежду, что это сообщение будет весьма приятно Исполнительному Комитету. Оба делегата подчеркнули выдающееся положение России в ООН и обратили внимание на то, что русский футбол уже доказал свой высокий класс. Они предложили Исполкому ФИФА пригласить русскую организацию в ФИФА и предоставить СССР одно место вице-президента. Это предложение поддержали фон Френкель (Финляндия) и Маллов (Польша). Римэ выразил искреннее удовлетворение этим сообщением и согласился изменить в связи с этим Устав. Теперь официальными лицами ФИФА будут: 1. Президент.

2. Вместо четырех - пять вице-президентов: один избирается от Великобритании, один - от Южной Америки, один - от СССР и два - путем голосования членов ФИФА.

3. Президент и шесть членов Исполкома избираются на Конгрессе». На следующий день Римэ телеграфирует в Москву из Люксембурга: «ВСЕСОЮЗНЫЙ КОМИТЕТ ПО ДЕЛАМ ФИЗИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ И СПОРТА В ДОПОЛНЕНИЕ К СООБЩЕНИЮ ЮГОСЛАВСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ЧЕХОСЛОВАЦКОЙ ФЕДЕРАЦИИ СЧАСТЛИВ СООБЩИТЬ ВАМ, ЧТО ПРОСЬБА СОВЕТСКОГО СОЮЗА О ВСТУПЛЕНИИ В ФИФА БУДЕТ ПРИНЯТА СОЧУВСТВЕННО, ПРЕЗИДЕНТ ФИФА - РИМЭ.

26.07.46». ФИФА готова гостеприимно распахнуть ворота. Осталось

нажать на кнопку звонка. Но ни Комитет физкультуры, ни тем более Секция футбола не посмели и пальчиком шевельнуть. Вытянув руки по швам, пребывали в томительном ожидании вестей из Кремля. Лишь через три месяца в одной из кремлевских палат «приняли роды»: Приказом № 55/178 от 4 ноября 1946 года ЦК ВКП(б) одобрил вступление Секции футбола СССР в ФИФА (поняли, на каких заоблачных высотах вопросы футбола - да только ли - в стране решались?). Получив добро, соответствующий приказ подписал глава Комитета физкультуры Николай Романов и вместе с заранее подготовленным прошением отправил его лично Жюлю Римэ. «ПРИКАЗ ВСЕСОЮЗНОГО КОМИТЕТА ПО ДЕЛАМ ФИЗИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ И СПОРТА ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР 16 ноября 1946 г. № 658 О ВСТУПЛЕНИИ В МЕЖДУНАРОДНУЮ ФУТБОЛЬНУЮ ФЕДЕРАЦИЮ ФУТБОЛА (ФИФА) Принять предложение Конгресса Международной Федерации футбола (ФИФА) от 25 июля с.г. о вступлении футбольной организации СССР в число членов федерации. Направить в Исполнительный Комитет и Международную Федерацию футбола (ФИФА) заявление о вступлении в Федерацию Всесоюзной Секции футбола (текст прилагается)». Текст подготовили днем раньше. Этот исторический документ обязует меня перепечатать его полностью: «15 ноября 1946 г. Исполнительному Комитету Международной Федерации Футбола (ФИФА) Уважаемые господа. Всесоюзный Комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР, получив Ваше любезное предложение о вступлении в Международную Федерацию футбола, имеет честь сообщить Вам о желании Всесоюзной Секции футбола вступить в Федерацию. Всесоюзный Комитет по делам физической культуры и спорта просит принять Всесоюзную Секцию футбола в число членов Международной Федерации футбола. Всесоюзная Секция футбола является организацией, осуществляющей руководство футболом в Советском Союзе, уполномочена представлять интересы советских футболистов и вступать в международные спортивные связи по этому виду спорта. В соответствии со статьей 14 Положения Международной Федерации футбола футбольная организация СССР обязуется выполнять Устав, Положение и законы (правила игры), утвержденные ФИФА, а также придерживаться правил, изложенных в ст. ст. 26 и 27-й «Положения ФИФА». Иван НИКИФОРОВ - заместитель председателя Всесоюзного Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР. Михаил КОЗЛОВ - председатель Всесоюзной Секции футбола. Господину ЖЮЛЮ РИМЭ Париж. Направлено через МИД СССР и посла СССР во Франции 15/Х/46». Пока письмо совершало легкую оздоровительную пробежку из Москвы в Париж, нетерпеливые господа из ФИФА забросали Козлова телеграммами. Одна поступила из Франции 21 ноября: «Получил Вашу телеграмму. При получении Вашего соответствующего письма футбольная Секция Советского Союза будет присоединена к Международной федерации. Я дал указание Генеральному секретарю доктору Шрикеру в Цюрихе для выполнения формальностей окончательного вступления и информирую Вас официально. А пока сердечно приветствую Ваше благополучное вступление в нашу Федерацию и желаю, чтобы присоединение содействовало мировому господству нашего спорта под руководством ФИФА. ЖЮЛЬ РИМЭ». Другая - из Швейцарии, из штаб-квартиры ФИФА в Цюрихе, датирована 3 декабря: «Господин Председатель. Господин Президент Римэ подтвердил получение Вашей телеграммы и сообщил, что как только будет получено Ваше письмо, согласно вышеуказанной телеграмме, Секция футбола СССР будет присоединена к Международной Федерации футбола. Для того, чтобы можно было без всякого замедления провести все формальности по окончательному присоединению, я был бы Вам очень признателен, если бы Вы мне прислали, как указано в Вашей телеграмме, письмо, подписанное соответственными должностными лицами Вашей организации. Я буду рад получить это письмо обратной почтой и заранее благодарю Вас за Вашу любезность. Соблаговолите, господин Председатель, принять выражение самых лучших чувств. Генеральный секретарь».

(москвичи Николай Латышев, Михаил Дмитриев, Вячеслав Моргунов, ленинградец Илья Аверкин, ростовчанин Александр Щелчков и Эльмар Саар из Таллина), на семинар не явился. Только через три месяца после завершения работы семинара зампредседателя Комитета физкультуры Константин Андрианов сообщил Шрикеру, не вдаваясь в подробности: «Что касается курсов судей по футболу… Всесоюзная Секция не могла направить на них своих представителей». В этом генеральный секретарь давно успел убедиться, а спрашивать о причинах отсутствия, имея уже печальный опыт общения с представителями футбольных и физкультурных организаций нашей страны, и не думал. Конгрессы ФИФА, на которых обсуждали и принимали важнейшие вопросы, касающиеся жизнедеятельности этой организации и развития мирового футбола, проводились раз в два года. На 26-м конгрессе (проходил 27-28 июля 1948 года в Лондоне) собрались представители 50 национальных футбольных федераций - от одного до пяти делегатов от каждой. Отсутствовала только советская делегация. А из членов исполкома не участвовали в работе конгресса двое - Луис Аранха, представлявший Южную Америку («по уважительной причине») и наш Валентин Гранаткин («без объяснения причин»). Так записано в стенограмме первого дня заседания. Нелегко было господам из ФИФА сотрудничать с товарищами из иной, отличной от всех прочих, цивилизации.

БОЙКОТ Alamy

Н

1966 год. Лондон. Валентин ГРАНАТКИН (положил руку на «Золотую богиню») в компании членов исполкома и Оргкомитета чемпионата мира. Второй слева - президент ФИФА Стэнли РОУЗ.

НАШИ В ЦЮРИХЕ Письмо наконец доковыляло до пункта назначения, и безмерно счастливый Иво Шрикер спешит поздравить советских господ, конкретно - господина Козлова. Генсек - сама любезность: «…я с большим удовольствием подтверждаю, что футбольная Секция Комитета физической культуры и спорта отныне присоединена к Международной Федерации Футбольных Ассоциаций. Я сердечно приветствую Вас в лоне нашей международной организации и я всегда в Вашем распоряжении, чтобы дать те сведения, которые Вы желали бы получить. На Конгрессе ФИФА, который происходил в Люксембурге 25-го июля с.г. решено предложить Вашей организации пост вице-президента Исполнительного Комитета, и Вы меня очень обяжете, если сообщите фамилию того господина, который будет делегирован в Комтет. С этой же почтой высылаю Вам список Ассоциаций, присоединенных к ФИФА. Соблаговолите, господин председатель, принять выражение моего глубокого уважения». Итак, наши в Цюрихе! Когда это случилось? По всей вероятности, 11-12 декабря. Поздравительная телеграмма Козлову отправлена 13-го. Не стал бы Шрикер томить ожиданием советских товарищей, упорно называемых генсеком господами. Судя по содержанию и тону переписки, руководители ФИФА не скрывали добрых чувств к СССР, физкультурным и футбольным ведомствам нашей страны. И даже пошли на нарушение незыблемых правил: новых членов в ФИФА принимали исключительно на конгрессах. Для нас, чтобы не ожидали следующего, намеченного на 1948 год, Жюль Римэ сделал исключение, позволил скрепить союз Секции футбола с ФИФА узкому кругу членов исполкома. Свидетельство доброжелательного, уважительного отношения к советской стране, ее народу, спасшему мир от коричневой чумы.

МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ Шли дни, недели, месяцы, а имя «господина» Шрикер не получал. На ком остановили выбор, и когда наш представитель получил возможность приступить к почетной обязанности вице-президента? Точную дату удалось установить в процессе «археологических раскопок». Не в октябре 46-го, как указано в некоторых справочных изданиях, - много позже. Не получив ответа на свой запрос от 13 декабря, Шрикер через месяц (14 января 1947 года) в столь же любезных тонах ненавязчиво просьбу повторил. Закулисная возня с выдвижением кандидата на престижный пост лишила Козлова возможности удовлетворить любопытство Шрикера. Но и тянуть с ответом становилось неприлично. Кандидатура утверждалась не Секцией, не Комитетом физкультуры даже, а «слугами народа». Поскольку Кремль хранил молчание, Козлов, чтобы выиграть время, 8 февраля отправил в Цюрих длинное письмо с объяснениями. Содержались в нем и такие строки: «Кандидатура представителя

Всесоюзной Секции футбола на пост вице-президента ФИФА в Исполнительном Комитете федерации будет выдвинута и утверждена на Пленуме Всесоюзной Секции футбола, который состоится в марте с.г. Немедленно по окончании Пленума фамилия представителя будет сообщена Вам». По прошествии указанных в письме сроков Москва продолжала хранить молчание. Шрикер, будучи уверенным, что пленум состоялся и выбор сделан, вежливо, не теряя самообладания (не нервы - канаты у этих западных господ!), вновь напомнил о себе: «Ссылаясь на мои предыдущие письма, я позволю себе просить Вас сообщить фамилию господина, который Вами назначен в качестве вице-президента». Весточку о себе Козлов подал только в конце апреля: «Кандидатура представителя Всесоюзной Секции футбола на пост вице-президента в Исполнительном Комитете ФИФА, к сожалению, не могла быть сообщена Вам в марте, так как Пленум Секции, который предполагалось провести в марте, был отложен на более поздний срок». Надо полагать, немало удивился генсек, прочитав эти строки. Откуда знать забугорному невежде, что руководитель футбольной Секции СССР ничего не решал и не имел ни малейшего представления о сроках проведения Пленума и что обращаться следовало в другие организации, непосредственного отношения ни к спорту, ни к футболу не имевшие. Козлов, находясь между молотом и наковальней (руководством ФИФА и компартией СССР), признаться в этом не мог. Переписка продолжалась, и когда Козлов попытался выведать у Шрикера тематику обсуждаемых на очередном исполкоме ФИФА вопросов, тому впервые за время общения с советским представителем изменило самообладание: нечего, мол, совать нос не в свое дело, кому положено, тому сообщим, и вашему господину, когда, наконец, узнаем его имя. Таков смысл ответа. В переводе на язык дипломатический выглядело так: «Что касается повестки дня собрания Исполнительного Комитета, состоявшегося в Глазго, то она была вручена господам из Исполнительного Комитета, но, к сожалению, Ваш господин, назначенный для принятия обязанностей вице-президента, мне не знаком. Я с удовольствием предоставлю в распоряжение Вашего господина вице-президента все сведения, которые Вы просили. Соблаговолите, господин Председатель, принять выражение моего уважения. Д-р Шрикер. Генеральный Секретарь». Форма обращения Шрикера к Козлову, как видно из заключительных строк письма, неуклонно шла по нисходящей: от «сердечных», «наилучших чувств» до «глубокого» и, наконец, обычного, дежурного «уважения». Генсек не скрывал явного охлаждения к советскому председателю.

СВЕРШИЛОСЬ! Только в первых числах августа чей-то властный перст указал на Валентина Гранат-

кина. И уже через пару дней (7 августа) в Цюрих стремглав отправилось письмо, подписанное членом Президиума Секции футбола А.Арутюновым. В нем содержался ответ на вопрос, восемь месяцев беспокоивший вельможных особ ФИФА: «Всесоюзная Секция футбола… имеет честь сообщить, что очередной Пленум Секции принял решение рекомендовать на пост вице-президента, зарезервированный для советского представителя в Исполнительном Комитете ФИФА, заслуженного мастера спорта Валентина Александровича Гранаткина. Всесоюзная Секция… просит Вас, если в этом имеется необходимость, произвести требуемые формальности, которые позволили бы ему незамедлительно приступить к выполнению порученных ему обязанностей вице-президента Исполнительного Комитета ФИФА…» Осчастливленный Шрикер ответил немедля. Не скрывая удовлетворения, он рассыпался в благодарностях и пригласил новоиспеченного вице-президента сначала в Брюссель, где на 20 и 21 сентября намечались торжества по случаю 50-летнего юбилея Бельгийской королевской футбольной ассоциации, оттуда - в Амстердам, на заседание исполкома, назначенного на 23 сентября. К тому же повод прекрасный представился не только увидеть советского господина, чье вице-президентское кресло более полугода пустовало, но увидеть его и услышать. К письму прилагался пригласительный билет для советского господина с программой празднеств, в центре которых матч сборных Бельгии и Англии, а также сообщение о забронированном номере в одной из лучших гостиниц Брюсселя. «Если г-н Гранаткин не сможет принять участия в праздновании юбилея, - писал Шрикер (предчувствие его не обмануло. - Прим. А.В.), - и приедет сразу в Амстердам, я хочу подчеркнуть, что в этом случае г-н Гранаткин должен прибыть в Амстердам не позднее 22-го сентября… Р.S. Будьте любезны, сообщить мне личный адрес г-на Гранаткина, чтобы я мог сноситься с ним непосредственно». Естественно желание Шрикера общаться со своим сотрудником (как он общался со всеми главами футбольных федераций, членов ФИФА) без участия посредников. Столь же естественно (учитывая специфику «системы координат» страны проживания Гранаткина), что и эту просьбу, как и многие другие, проигнорировали.

ПРОГУЛЫ В Брюссель Валентин Александрович не попал. Хотя приглашение было получено за месяц до намеченных торжеств. Все это время его всесторонне готовили к выступлению на исполкоме в Амстердаме, где он должен был озвучить выработанное в партаппарате «компетентное» мнение по насущным международным футбольным проблемам. Выразили его в спецдокументе: «УСТАНОВКИ тов. Гранаткину В.А., выезжающему в Голландию на заседание Исполнительного Комитета Международной Федерации футбола 23 сентября 1947 года».

Судя по содержанию «установок», состоявших из четырех пунктов, был взят курс на участие сборной СССР в Олимпийских играх 1948 года и чемпионате мира-50. В олимпийском турнире нас не устраивала система с выбыванием после первого проигрыша, в мировом первенстве - время и место его проведения. Футбольные турниры Олимпиады разыгрывались по кубковой системе. Дабы избежать капризов жребия и гарантировать советской команде как минимум три игры в группе, Гранаткину было указано: «Для нас важно, чтобы розыгрыш происходил по круговой системе, которая исключала бы всякие случайности и позволила бы безусловно выйти нашей команде в финал». По мировому чемпионату: «…всемерно использовать выявившиеся разногласия по этому вопросу, касающиеся технических трудностей организации розыгрыша в Бразилии. Стараться убедительно доказать нецелесообразность проведения розыгрыша в Бразилии по техническим соображениям и, пользуясь этим предлогом, стараться оттянуть сроки розыгрыша или добиваться перемены места розыгрыша». Федерации футбола Германии и Японии исключили из ФИФА вскоре после завершения Второй мировой войны. Через некоторое время стали поступать просьбы о смягчении санкций в отношении немецких клубов. Позиция советской стороны, продиктованная сверху, такую возможность исключала: «По вопросу матчей германских клубов против клубов Ассоциации (то есть членов ФИФА. - Прим. А.В.) и о переходе отдельных игроков в клубы других стран придерживаться следующей позиции. Сам факт обсуждения вопроса о германских клубах или отдельных игроках ставит ФИФА в неловкое положение, т.к. германской федерации не существует и она в свое время была исключена из ФИФА…» На случай, если номер не пройдет, «следует настаивать на перенесении вопроса на обсуждение Конгресса». Ни одно советское предложение не получило одобрения исполкома. Установка последняя, четвертая, сформулирована сжато: «Выяснить возможность вступления в Международную Федерацию Футбола отдельных республик Советского Союза». Необъяснима нерасторопность властей: документ подписан и выдан Гранаткину в тот день, когда он должен был находиться в Амстердаме. На исполком вице-президент явился с опозданием. Не будучи уверенным, что попадет туда вообще, Валентин Александрович подстраховался и изложил позицию советской стороны в письме Шрикеру. Случай не единственный. Поначалу советские представители, словно недисциплинированные ученики, опаздывали «на занятия» или вовсе их прогуливали. Не по своей воле, разумеется. Дабы не быть голословным, проиллюстрирую сказанное парочкой примеров. С 25 по 31 марта 1948 года в Лондоне организовали семинар для судей, о чем Секцию футбола заблаговременно уведомили и забронировали места в гостинице. Ни один наш арбитр, рекомендованный ФИФА Всесоюзной Секцией футбола

По случаю возвращения Британских футбольных ассоциаций в ФИФА исполком по просьбе островитян принялся за организацию матча сборных Великобритании и Европы, назначенного на 10 мая в Глазго. Иво Шрикер разослал письма ведущим европейским федерациям с просьбой рекомендовать лучших своих футболистов в состав континентальной Европы. Одно отправил 8 января 1947 года в Москву на имя Комитета физкультуры. Публикую его с сокращениями: «…Я был бы Вам обязан, если бы Вы сообщили мне до 31 января фамилии игроков Вашей Ассоциации, могущими быть кандидатами… и дали о них необходимые сведения не позднее 1 марта… Соблаговолите сообщить нам фамилии, имена и адреса этих игроков и дать заверение, что в случае, если они будут отобраны в основной состав или запас, они прибудут в Амстердам не позднее, чем в понедельник, 5 мая… Без сомнения, все расходы по размещению и обеспечению игроков за пределами их страны будут отнесены за счет ФИФА… В надежде получить быстрый ответ прошу Вас, господа, принять выражение моих сердечных чувств. Д-р Шрикер». В ответ - молчание. Генеральный секретарь проявил настойчивость и отправил еще три письма - 14, 27 января и 6 февраля. Никакой реакции. Шрикер не унимался и 27 февраля отослал Козлову пятое по счету письмо. В нем, в частности, говорилось: «До настоящего времени я не получил еще извещения о Ваших игроках… Господин Ж.Римэ, наш Президент, и члены Комиссии по отбору поручили мне убедительно просить Вас сообщить нам имена ваших игроков, которых Вы считаете достойными состоять в этой команде. Судя по матчам, проведенным в Англии, вратарь «Динамо» (Алексей Хомич. - Прим. А.В.), который играл во время выступления этой команды, как нам кажется, является в настоящее время одним из лучших в Европе, и наша Комиссия по отбору очень желала бы получить Ваше согласие на его участие… В ожидании хороших от Вас известий я прошу Вас, господин Председатель, принять выражение моих наилучших чувств». Наконец наши ответили 8 марта, через два месяца после получения первого письма. Для того только, чтобы выразить свое отношение к предстоящей игре, заодно вразумить иностранных господ, поучить их уму-разуму. «По мнению Секции и советской футбольной общественности, организация международного футбольного матча Великобритания - Континент представляется нецелесообразным». И доводы приведены: «Сама по себе идея противопоставления сборной футбольной команды Великобритании соединенным силам всех футбольных ассоциаций европейского континента не является достаточно обоснованной. Известно, что ряд стран Европы располагает не только национальными сборными, но даже отдельными клубными командами, которые по своему спортивно-техническому уровню стоят если не выше, то, во всяком случае, не ниже сборной команды Великобритании. Вместе с тем футбольный матч Великобритания Континент не может дать сколько-нибудь реального представления о действительном соотношении сил в области футбола, так как континен-

тальная сборная команда и с чисто спортивной точки зрения заранее ставится в невыгодные условия по сравнению с английской командой. Совершенно очевидно, что даже при условии длительной тренировки, продолжающейся несколько месяцев, команда, составленная из отдельных игроков, представляющих различные школы и системы игры и говорящих на разных языках, никогда не сможет противостоять на равных основаниях команде, владеющей общей для всех системой игры, говорящей на родном языке и воодушевленной идеей защиты спортивного престижа своей страны. Исходя из вышеизложенного, Всесоюзная Секция футбола имеет честь довести до сведения Исполнительного Комитета ФИФА о том, что она не имеет намерения выставить кандидатуры футболистов, которые могли бы претендовать на включение в состав сборной команды европейского континента. Пользуясь случаем, прошу Вас, господин Генеральный Секретарь, принять уверения в моем глубоком к Вам уважении. Михаил КОЗЛОВ. Председатель Всесоюзной Секции футбола». Нет чтобы под каким-нибудь благовидным предлогом (коли уж «батька» не велел) вежливо отказаться. Так еще и разглагольствовать стал, теоретизировать, мнение свое навязывать. Шрикер, получив опыт общения с нашими деятелями, в ответном письме (от 17 марта) предпринял еще одну попытку заполучить вратаря московского «Динамо» и интеллигентно, корректно, не вступая в дискуссию, выразил отношение к озвученной Козловым позиции: «Я с благодарностью подтверждаю получение Вашего письма от 8 марта, содержание которого я принял к сведению. Признавая справедливость Ваших замечаний, я должен подчеркнуть, что встреча, которая будет иметь место 10 мая в Глазго, между командами Великобритании и Континента, организована в духе спортивной дружбы, чтобы отметить возвращение четырех британских Ассоциаций в ФИФА…» Первое же мероприятие после вступление в ФИФА наши товарищи бойкотировали. Со временем, в период так называемой «оттепели» (не миновавшей «заморозков») отношение к такого рода матчам у нас изменилось. За сборные мира и Европы выступали Яшин, Воронин, Метревели, Шестернев, Блохин, Кипиани, Дасаев…

О ЧЕМ МЕЧТАЛ Лев ФИЛАТОВ? Советскому футболу вступление в ФИФА принесло огромную пользу. Появилась возможность без каких-либо ограничений встречаться с сильнейшими клубами и сборными разных стран и континентов, перенимать накопленный мировым футболом опыт во всех сферах. Поначалу со скрипом, с опаской, с неприкрытым страхом вступали советские футболисты в контакты с иноземцами. Со временем, обретя уверенность, мы стали поколачивать признанных в футбольном мире авторитетов не только в личных разборках, но и в крупнейших турнирных потасовках, за что нередко отмечались наградами разного достоинства. В заключение несколько слов посвящу человеку достойному, замечательному, плоть от плоти, кровь от крови профессионалу, знающему футбол изнутри. В августе нынешнего года исполнится 70 лет со дня вступления на пост вице-президента ФИФА Валентина Александровича Гранаткина, первого советского представителя в международной федерации. Заслуженный мастер спорта, в довоенные годы - вратарь сборной СССР и московского «Локомотива». Играл на высшем уровне и в хоккей - русский и с шайбой. В общей сложности три десятка лет входил он в исполком ФИФА, был вице-президентом, а с 1955 года - первым вице-президентом. Пользовался огромным авторитетом, налаживал связи, оказывал помощь и способствовал развитию футбола в странах третьего мира... В 1977 году фактически провел первый юниорский чемпионат мира, завершившийся победой советской команды. Умело, дипломатично и довольно успешно защищал интересы советского футбола. Находясь в жестких тисках правящего в стране аппарата, порой вынужден был, вопреки собственным убеждениям и принципам, выполнять волю высоких инстанций. Лев Филатов назвал Гранаткина человеком, «для кого интересы футбола - это собственные, личные, а ни в коем случае не порученные, и кто за них готов биться». И мечтой своей Лев Иванович поделился: «Эх, хорошо бы увидеть во главе футбольного союза (обязательно самостоятельного!) такого человека, как Гранаткин! Это не вздох, а совершенно практическое пожелание». Сбылась ли мечта мэтра отечественной журналистики? Решайте сами.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

В СЧАСТЛИВОЕ ВРЕМЯ ЖИВЕТЕ, РЕБЯТА!

Продолжение. Начало в «СЭ» от 1, 15, 22, 29 октября, 5, 12 ноября, 10 и 17 декабря

ГОД 1946-й Впервые после войны советские футболисты принимали гостей. К нам пожаловали сильнейшие клубы Болгарии (софийский «Локомотив») и Югославии (белградский «Партизан»). Продолжить блистательную победную серию 45-го (+12=3-0, 68-24) не удалось. Гости четыре встречи проиграли, одну завершили миром и три выиграли - в Тбилиси, Ленинграде и Сталинграде. Власть в шоке. Неудачи в дружеских встречах с балканскими братьями (с Тито у нас еще была любовь) в городах-героях всерьез пошатнули, по мнению светлейшего, международный авторитет страны. В результате легкое профилактическое вливание сделали руководителю Комитета физкультуры Николаю Романову. Ему слово. «Кое-кто пытался объяснить причину неудач просто: «Подумаешь, проиграли! Бывает». Подобные настроения иногда имели место и в те годы, хотя и редко. А вот позже мы почему-то стали слышать такие «объяснения» значительно чаще. В тот период мы не могли не учитывать политической обстановки, которая сложилась в годы «холодной войны», той безудержной клеветы, распространяемой о нашей стране. Мы объясняли всем спортивным руководителям, что любое наше неудачное выступление будет использовано для очередных нападок и клеветы против Советского Союза. Поэтому престижные соображения в международных спортивных связях вышли на первый план, стали главными. Проигрывать было нельзя. Горечь поражений в Ленинграде и Сталинграде усиливалась оттого, что проиграли команды городов-героев. Проиграли в 1946 г., когда радость военной победы и горечь больших утрат были еще так свежи, а люди - так чувствительны и ранимы. Эти футбольные проигрыши наш народ воспринял неодобрительно, даже болезненно. И это было справедливо, и мы должны были с этим считаться. Через несколько дней по указанию И.В. Сталина, который всегда внимательно следил за результатами международных спортивных встреч, мне пришлось давать объяснения на Секретариате ЦК ВКП(б). Спорткомитет и лично я подверглись очень резкой критике, с которой нельзя было не согласиться, поскольку речь шла о престиже нашей страны... Срочно собрали заседание Всесоюзного комитета, на котором обсудили вопрос о политических ошибках его руководства, допущенных при проведении международных встреч по футболу. Это было очень поучительным уроком для меня и других руководителей, заставившим серьезно задуматься о личной ответственности за исполнение предложений, которые сам вносишь. Никто не возражал против международных соревнований, но уже если встречаетесь, то готовьтесь и отвечайте за результат». (Н.Н. Романов. «Трудные дороги к Олимпу».) Поведал об этом Романов в перестроечные годы. Верой и правдой служивший Системе, неоднократно ею битый, он до конца своих дней не поступился принципами.

ГОД 1947-й Чемпиона определил «фотофиниш». Догнав «Динамо» по очкам у самой ленточки, ЦДКА опередил его по соотношению мячей всего в одну сотую балла! Впервые призеров отметили медалями. Армейцам полагались золотые медали, динамовцам - серебряные жетоны. Поощрили две лучшие советские команды и загранкомандировками: ЦДКА отправили в Чехословакию, «Динамо» - в Швецию и Норвегию. Чемпион вопреки ожиданиям опростоволосился. Подробности - в документе под грифом «Совершенно секретно», хранимый в РГАСПИ. «О ПРИЧИНАХ ПОРАЖЕНИЯ КОМАНДЫ ЦДКА Товарищу СТАЛИНУ По Вашему поручению разобрали вопрос о причинах поражения футбольной команды ЦДКА в играх с чехословацкими футболистами. Как известно, из трех игр, проведенных в Чехословакии, команда ЦДКА выиграла первую - у команды «Спарта» со счетом 2:1, две последующие проиграла командам «Острава» со счетом 3:4 и «Братислава» 2:3. Основные причины проигрыша команды ЦДКА состоят в следующем. Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта не знал класса футбола чехословацких команд, недооценил их силы и неправильно ориентировал команду ЦДКА на легкую победу. В Комитете считали чешские команды слабыми, а на деле они оказались технически сильны-

ми, имеющими большой опыт многих игр. Комитет не знал также, что руководство футбольной Федерации в Чехословакии находится в руках реакционеров, и не ориентировал игроков команды ЦДКА, что им придется иметь дело с буржуазными спортсменами. В связи с этой недооценкой был допущен необоснованный риск одновременной посылки двух советских команд за границу - «Динамо» в Швецию и ЦДКА в Чехословакию, и из команды ЦДКА был взят для поездки в Швецию один из ведущих игроков - Демин. Это, несомненно, ослабило команду ЦДКА. Вместе с основным составом команды ЦДКА в Чехословакию выехало восемь запасных игроков из других команд, причем во втором матче в составе команды ЦДКА играло четыре человека из других команд, а в третьем - пять. Должной стренированности у запасных игроков с основным составом команды ЦДКА не было, и поэтому в играх против «Остравы» и «Братиславы» отсутствовало необходимое понимание и взаимодоверие между игроками. Главное политическое управление Вооруженных сил и Всесоюзный комитет по делам физкультуры не знали действительного положения в команде ЦДКА. Во время пребывания команды в Чехословакии обнаружилось, что отдельные игроки недисциплинированны, в особенности центр нападения Бобров, который играл индивидуально, в погоне за личной популярностью пренебрегал успехом команды в целом. За его вызывающее поведение он был снят со второй игры. Моральный облик некоторых игроков команды ЦДКА - низкий. В Чехословакии было установлено, что защитники (Х и Y. - Прим. А.В.) больны... Х ввиду этого с полной нагрузкой играть не мог, и его положили в госпиталь. (Фамилии игроков и название болезни не привожу сознательно. Прим. А.В.) В команде ЦДКА отсутствует спаянность, нет лица, которое пользовалось бы авторитетом у игроков, цементировало и направляло игру всей команды. Капитан команды Федотов в силу травмирования и своего возраста ведущим в игре не является и прежнего авторитета не имеет. Тренер команды Аркадьев - человек без достаточной силы воли и также достаточным авторитетом среди игроков не пользуется. Если перед поездкой в Чехословакию у футболистов ЦДКА было настроение уверенности в победе и самоуспокоенности после выигрыша первенства СССР, то, столкнувшись с технически сильной игрой, в команде появилась растерянность, неуверенность в своих силах. Команда ЦДКА, безусловно, могла выиграть все матчи, однако она играла ниже своих возможностей. Была допущена неправильная тактика - против сильной линии нападения чехов не была усилена полузащита команды, во время игры производилась смена игроков и т.д. Несмотря на очень резкую и грубую игру чехов, футболисты ЦДКА, следуя полученным указаниям, играли корректно, мягко, боясь обидеть противников. В игре команды ЦДКА отсутствовала характерная для советского футбола коллективность и взаимопомощь, не было присущей нашим спортсменам воли к победе. Руководитель делегации председатель Комитета по делам физкультуры и спорта при Совете Министров РСФСР т. Пушнов в сложившейся обстановке растерялся, не мог призвать к порядку отдельных игроков и сплотить команду в целом, со своими обязанностями не справился. Считаем необходимым наложить взыскание на т. Шикина и зам. председателя Комитета по делам физкультуры и спорта при СМ СССР т. Постникова, которые непосредственно отвечали за подготовку и посылку команды ЦДКА в Чехословакию, а также на т. Пушнова, который не справился с порученным ему делом. Следует также отметить, что т. Ворошилов проявил излишнюю доверчивость и отнесся некритически к сообщениям Главного политического управления и Комитета по делам физкультуры о готовности команды ЦДКА к поездке в Чехословакию». Оставляю на совести автора сомнительные рассуждения относительно оценки игры и авторитета ведущих футболистов и тренеров ЦДКА. Скажу только, что упомянутые в документе ответственные работники получили административные взыскания разной степени тяжести. Борис Аркадьев отделался выговором. В те же сроки динамовцы с блеском выступили в Скандинавии. Они выиграли три встречи у ведущих шведских и норвежского клубов с общим счетом 17:2. Спортивное руководство посчитало результаты международных товарищеских встреч весомым основанием для корректировки Положения о союзном чемпионате уже после его завершения.

Олег НЕЕЛОВ

Десять лет российские команды с незавидным постоянством терпят поражения на всех еврофронтах, порой до неприличия разгромные. И ничего. Никто там, наверху, не строчит устрашающих приказов, не вызывает «на ковер», не летят тренерские головы... И слава Богу. Что стало бы с участниками европейских «конфузий», случись такое с полвека назад? Косвенный ответ может дать краткий обзор международных встреч первой послевоенной пятилетки.

1948 год. На поле выходит команда ЦДКА. Слева направо: Алексей ГРИНИН, Владимир НИКАНОРОВ, Юрий НЫРКОВ, Всеволод БОБРОВ, Виктор ЧИСТОХВАЛОВ, Григорий ФЕДОТОВ, Вячеслав СОЛОВЬЕВ, Алексей ВОДЯГИН, Иван КОЧЕТКОВ, Валентин НИКОЛАЕВ, Владимир ДЕМИН.

18 ноября 1947 года учащиеся 31-й, 36-й мужских и 84-й женской школ Фрунзенского района города Москвы от имени всего советского народа обратились к Николаю Романову с просьбой наградить игроков московского «Динамо» золотыми медалями. Обоснование изложено в письме, которое привожу с сокращениями: «Последние три матча за границей наглядно показали, на каком высоком уровне стоит игра московских динамовцев... На динамовцев возлагалась ответственная задача: поддержать честь советского футбола. Эту задачу они выполнили блестяще. Московская команда «Динамо» - одна из самых сильных команд в мире, и мы считаем, что она имеет полное право претендовать на золотые медали, как и команда ЦДКА, которая в первенстве обыграла «Динамо» только на 0,01 в соотношении мячей. Выйдя победителем последних матчей, футбольная команда «Динамо» показала, что футбольная команда Советского Союза так же сильна и непобедима, как наш Советский Союз. Поэтому всем нам, советским людям, будет обидно, если команда, которая высоко подняла над Европой знамя советского спорта, не получит заслуженных ею золотых медалей». Примерно через месяц то ли под влиянием послания школьников, а может, по собственной инициативе Романов делится этой идеей с маршалом Ворошиловым: «В розыгрыше первенства страны по футболу в 1947 году первое место заняла команда ЦДКА при равном количестве набранных очков с командой «Динамо», но с лучшим соотношением забитых и пропущенных мячей. Команда ЦДКА будет награждена медалями первой степени (золотыми) как чемпион СССР. В связи с тем, что команда «Динамо» имеет равное количество очков с командой ЦДКА, Всесоюзный комитет считает целесообразным и справедливым наградить команду «Динамо» золотыми медалями 2-й степени, о чем просит Вашего разрешения. Прошу Ваших указаний». Чья-то рука заменила в предпоследней строке слово «золотыми» на «серебрянымипозолоченными». Наутро (18 декабря) председатель физкульткомитета аккуратно переписал собственное прошение, с учетом сделанной поправки, и послал по тому же адресу. Зря старался: Климент Ефремович идею Николая Николаевича не поддержал. После неудачного вояжа ЦДКА в Чехословакии Николай Романов получил строгача. Была поставлена под сомнение целесообразность пребывания его на столь ответственном посту. Продержался он недолго. Через несколько месяцев провалившиеся на мировом первенстве конькобежцы опустили «гроб с телом» физкультпредседателя в могилу, вырытую армейцами в ноябре 47-го. Новое руководство Комитета прибегло к сколь примитивному, столь и эффективному способу страховки от неудач: на протяжении двух последующих лет наши футболисты не проиграли иностранцам ни одного матча. Потому что... ни разу с ними не сыграли. Приближающаяся Олимпиада-52 вынудила физкультурное руководство активизировать внешнеполитическую деятельность.

ГОД 1951-й Глубокой осенью 1951 года «Шахтер» и московский «Спартак» отправили за рубеж. Поработали наши парни («Шахтер» - в Болгарии и Румынии, москвичи - в Албании) весьма плодотворно и на родину вернулись не с пустыми руками: шахтеры одержали четыре победы при двух ничьих и разности мячей 15-6; спартаковцы легко, играючи расправились с сильнейшими албанскими командами с общим счетом 17:1 (четыре победы и одна ничья, со сборной Албании - 1:1). Страна готова была достойно встретить своих героев: забросать цветами, заключить в пылкие объятия, осыпать поцелуями. Трубачи и барабанщики томились в ожидании взмаха дирижерской палочки. Не дождались. Руководители «оркестра» пребывали в крайне раздраженном состоянии. Еще бы - всего семь побед в десяти матчах. Минорное настроение руководства мгновенно уловили физкультурные деятели, и вместо бравурных маршей зазвучала душераздирающая траурная мелодия. Физкульткомитет разразился гневным приказом, в котором была дана негативная оценка зарубежным турне советских команд. Футбольным инстанциям надлежало не только ознакомиться с приказом, но и немедленно принять решения, созвучные его содержанию. Этим и занимались большую часть дня 4 января 1952 года члены Всесоюзного тренерского совета на очередном заседании. Эмоций было выплеснуто вдоволь при полном отсутствии разброса мнений. Если и разнились выступления членов тренерского совета, то прежде всего продолжительностью, темпераментом, тембром, тональностью и количеством гневных выражений. Досталось всем и вся: футболистам, тренерам, членам делегаций, представителю ВЦСПС и даже... министерству угольной промышленности, которое, по мнению одного из ораторов, «заняло неправильную позицию» по отношению к команде «Шахтер», балуя любимое чадо сверх всякой меры. В итоге беспроигрышное турне «Шахтера» и «Спартака» признали неудовлетворительным. За ничьи в товарищеских встречах с коллегами из дружественных стран сняли с работы тренера «Шахтера» Виктора Новикова. При нем футболисты Донбасса впервые в своей истории получили медали первенства, за что всего за месяц до увольнения он был удостоен звания «Заслуженный мастер спорта СССР». Та же участь постигла и Георгия Глазкова, руководившего «Спартаком» в матчах с албанскими командами. Трудно поверить? Согласен. Но прежде чем подвергать сомнению прочитанное, подумайте: рискнул бы я, безоружный, остаться один на один с многочисленными читателями? «Оружие» добыл легально в недрах ГАРФ и вскоре представлю вашему вниманию. Один из его образцов (Постановление Всесоюзного тренерского совета) был изготовлен тут же после описанного заседания, на котором, как я уже говорил, плюрализмом и не пахло, зато консенсус был достигнут на удивление легко и быстро. Прежде чем публиковать плод коллективного творчества, считаю необходимым подчеркнуть, что не счел возможным влиять на стиль этого и других документов, дабы сохранить их первозданную чистоту.

«ПОСТАНОВЛЕНИЕ Всесоюзного тренерского совета по футболу об участии футбольных команд мастеров «Спартак» (М) и «Шахтер» (Ст) в товарищеских играх с командами Албании, Болгарии и Румынии. Встречи советских футбольных команд с командами Албании, Болгарии и Румынии имеют большое значение для укрепления дружбы народов СССР с народами этих стран и для дальнейшего развития советского футбола и футбола в странах народной демократии. Поездки советских футбольных команд «Спартак» (Москва) и «Шахтер» (Сталино) в Албанию, Болгарию и Румынию, несмотря на проведенные беспроигрышные состязания, не показали демонстрации высокого класса советского футбола, не показали образца советского спортивного мастерства. Причины столь неудовлетворительного выступления кроются в недостаточной организации подготовки команд к ответственным зарубежным играм и в неправильном руководстве командами при нахождении их за рубежом. Команда «Шахтер» имела двухнедельный срок подготовки. Просьба руководителей команды об укреплении игроками была своевременно удовлетворена ВКФКиС. Руководители команды т.т. Шелагин, Новиков и Пономарев, исходя из неверного определения готовности команды, настаивали на отъезде команды за рубеж после 1 1/2недельной подготовки. Последовавшие контрольные игры показали обратное: состав команды не был стабилизирован, и еще не было установившейся командной сыгранности. Вмешательством ВКФКиС был определен окончательный вариант состава, который участвовал в заключительной контрольной игре против динамовцев Тбилиси. Однако по приезде в Болгарию ст. тренер т. Новиков под нажимом бюро делегации (т.т. Шелагин, Ильин, Пономарев и др.) не выполнили директивы ВКФКиС, изменили рекомендованный им состав, включив в него главным образом игроков команды «Шахтер». Эта «местническая» линия поведения ст. тренера не была его инициативой, в ней он являлся лишь проводником решения бюро делегации, где особую роль в этом вопросе играл капитан команды т. Пономарев. Нажим на ст. тренера особенно выявился после первой трудной игры, когда фактическое решение о составе команды на предстоящие состязания перешло к бюро делегации, а ст. тренер, убоявшись трудностей, стал на путь наименьшего сопротивления. Ст. тренер т. Новиков, все же не будучи сторонником «местнических» взглядов, робко протестовал против игнорирования прикрепленных игроков из других команд, в то время как капитан команды т. Пономарев осуществлял свои намерения, не считаясь с общегосударственными интересами. В команде существовали группировки и до поездки команды за рубеж, ибо т. Пономарев с первого же дня пребывания в команде повел «работу» против ст. тренера т. Новикова, не стесняясь в выборе методов и средств. Что особенно подтверждается июльским обследованием команды бюро ФК ВЦСПС... Во время пребывания за рубежом бюро делегации, занимая неправильную позицию в определении состава команды, в то же время упустило из поля зрения нездоровые отношения

между игроками, нарушение режима на многочисленных банкетах (Фомин, Гавриленко и др.), что, безусловно, сказалось на выступлении команды в состязаниях. Бюро делегации неправильно настаивало на проведении дополнительных игр в Румынии, ибо команда была к ним не готова (усталость). (От многочисленных банкетов? - Прим. А.В.) Команда «Спартак» (Москва) имела более чем достаточный срок подготовки. Состав команды был укреплен лучшими игроками ЦДСА. Однако срок сыгровки игроков подкрепления в основном составе был крайне мал, и фактически команда выехала не в том составе, в котором провела длительную подготовку. И все же игроки команды ЦДСА, за исключением Демина, показали себя с лучшей стороны. Неуспешность выступления команды в Албании обусловливается в первую очередь тем, что бюро делегации и ст. тренер т. Глазков неправильно спланировали свои выступления и недооценили сил сб. Албании во втором матче. Ст. тренер команды «Спартак» т. Глазков, располагая достаточными материалами об албанском футболе, после первой крупной победы вместо того, чтобы мобилизовать игроков в должной мере на предстоящие игры, всячески умалял силы и возможности игроков сб. Албании. И это дало свои отрицательные результаты - ничейный исход состязания. Мало того, после возвращения на родину, в докладе об итогах поездки т. Глазков всячески отстаивал свою точку зрения о низком классе албанского футбола, что лишний раз подчеркивает его невысокую тренерскую квалификацию и неумение сделать правильный анализ. Отмечая неудовлетворительную подготовку футбольных команд «Спартак» (М) и «Шахтер» (Ст) и отсутствие должного руководства командами во время их пребывания за рубежом, тренерский совет постановляет: 1. С оценкой выступления команд за рубежом согласиться. Поручить председателю тренерского совета т. Соколову доложить ВКФКиС о результатах обсуждения итогов международных встреч команд «Спартак» и «Шахтер».

2. Проект инструкции по подготовке футбольных команд к встрече с зарубежными спортсменами утвердить.

3. Просить ВКФКиС о задержке выдачи почетных грамот игрокам команды «Шахтер» т.т. Пономареву и Сочневу как лицам, недостойным их.

4. Просить ВКФКиС санкционировать вызов на заседание тренерского совета капитана футбольной команды «Шахтер» для отчета о его деятельности в 1951 году». В стиль я не вмешивался, но на фактическую неточность обязан обратить внимание: Антонин Сочнев был игроком московского «Торпедо», его пригласили в «Шахтер» на время турне, как и одноклубника Сочнева Августина Гомеса, а также игроков «Зенита» Леонида Иванова и Фридриха Марютина, нападающих куйбышевских «Крылышек» Виктора Ворошилова и Александра Гулевского, полузащитника ЦДСА Александра Петрова и защитника ВВС Константина Крижевского. Приглашенные проявили себя с наилучшей стороны. Только в одном матче (со сборной Пловдива) у шахтеров проблем не возникло 8:2. В остальных пяти, проходивших очень напряженно, было забито семь мячей.

Шесть из них, причем решающие, забили приглашенные. Они обеспечили «Шахтеру» положительный баланс в его первой зарубежной поездке. Вместо того, чтобы поощрить команду за волю и характер, устроили ей разнос. Обратимся к «Инструкции», неукоснительное выполнение которой, по мнению ее создателей, должно было стать надежной гарантией от подобных «провалов». Вот как выглядела она после утверждения тренерским советом. «ИНСТРУКЦИЯ О подготовке футбольных команд к встрече с зарубежными спортсменами Подготовка к встрече с зарубежными спортсменами должна начинаться с тщательного изучения предполагаемого противника (по информациям из-за рубежа, беседы с очевидцами, сравнений с известными командами и пр.). В особо серьезных случаях необходима предварительная посылка наблюдателей в страну, с командой которой предполагается проведение встречи. За 10 дней до встречи за рубежом туда должны быть направлены два-три игрока и один из тренеров для подготовки к приему команды на место и полного ознакомления с местными условиями (поле, климат и пр.). При встречах в СССР обязательно наблюдение за всей подготовкой приезжей команды. После изучения всех вопросов предстоящей встречи составляется план подготовки команды к встрече. План составляется старшим тренером команды с обязательным утверждением его Всесоюзным тренерским советом. Одновременно утверждается по представлению старшего тренера ориентировочный состав кандидатов для выступления во встрече (20 - 22 чел.). Определение команды, выставляемой для встречи с зарубежными спортсменами, должно производиться по рекомендации ст. тренера команды и Всесоюзного тренерского совета и утверждается ВКФКиС. Все члены делегации при выезде проходят специальный медицинский осмотр. Организуется отбор и осмотр спортивного и личного инвентаря и одежды. Бюро делегации разрабатывает и утверждает план организации работы делегации и план политико-воспитательной работы с делегацией. Старший тренер при встречах в СССР представляет на рассмотрение Всесоюзного тренерского совета ориентировочный план игры против конкретной команды. При выездах за границу этот план рассматривается на бюро делегации. В план могут вноситься замечания, дополнения и поправки, но окончательное решение о плане игры остается за ст. тренером. Всесоюзным тренерским советом из числа спортивной делегации утверждаются наблюдатели за развитием футбола в стране, в которую выезжает делегация. Им утверждается план наблюдений. Количество игр, которые должна провести команда за границей, их очередность, календарные сроки устанавливаются в зависимости от состояния команды, условий проведения соревнований и пр. Их определяет специальным решением Всесоюзный тренерский совет и представляет на утверждение ВКФКиС. Для подготовки команды к встрече должен быть достаточный срок, не менее 10 дней до игры, которая будет проводиться в СССР. При выездах за границу команда должна приезжать в другой город с тем расчетом, чтобы иметь четырепять дней на подготовку в этом городе. Во время подготовки к встрече особое внимание обращается на сыгрывание основного состава. Лишь после этого определяется окончательный состав команды для выступления. Всесоюзный тренерский совет обязан провести 2 - 3 контрольных просмотра этого состава с сильными командами и дать свое письменное заключение о степени готовности команды к встрече с зарубежными командами. При выездах команд за границу для руководства деятельностью делегации создается бюро делегации. В состав бюро делегации вводится и старший тренер, тренер и врач. Заместитель руководителя бюро делегации должен быть специалист по спортивно-техническим вопросам по рекомендации Всесоюзного тренерского совета. На последнего возлагается наблюдение за спортивнотехнической подготовкой команды. Состав команды, выступающей в игре, определяется тренером. Перед выездом весь состав делегации должен пройти специальный инструктаж (ознакомление с правилами поведения, обычаями и порядками страны, в которую выезжают, и пр.). При выездах за границу устанавливается жесткий режим для всех членов делегации. Должно быть исключено проведение банкетов, прогулок с увесели-

тельной целью и пр. до окончания всех спортивных выступлений. С командой обязательно должен выезжать судья, на которого, помимо судейства игр, возлагается уточнение правил со встречающейся командой. При встречах за границей необходимо предъявлять следующие требования к принимающей команде: 1. Предоставление поля для тренировки, где будет происходить игра.

2. Первую и последнюю игру судит наш судья (даже если запланировано две игры? - Прим. А.В.).

3. Предоставление транспорта для доставки к месту игры и на тренировки.

4. Играть лучшими мячами.

5. Обязательного исполнения Гимна СССР и вывешивание национального флага.

6. Размещение делегации в одной гостинице (желательно на одном этаже и в одном крыле).

7. Допуска врача команды для наблюдения за качеством пищи.

8. Предоставление легковой машины для руководителя делегации. Примечание: финансовые расходы согласно существующим положениям. Отчет о встречах с зарубежными командами утверждается Всесоюзным тренерским советом и представляется на утверждение Всесоюзного комитета». Инструкция как инструкция, в духе времени, четкая, ясная, как стеклышко. Правда, может несколько озадачить фраза об «особо серьезных случаях». Тут, по всей вероятности, подразумевались спортивные контакты не с коллегами из лагеря, а с представителями «загнивающего Запада». В числе пострадавших оказался и... судья Виктор Архипов. Досталось ему за то, что в ничейном матче «Спартака» со сборной Албании он отменил гол, забитый в албанские ворота из офсайда. В конце 1951 года ВКС (Всесоюзная коллегия судей) представила на утверждение Секции футбола список десяти лучших арбитров. Но Секция отказалась его утверждать и потребовала некоторой корректировки списка «в связи с заявлением о низком качестве судейства т. Архипова международных товарищеских игр в 1951 г.» Пришлось жрецам Фемиды посвятить этому вопросу целых два заседания. С содержанием протокола заключительного вы имеете возможность ознакомиться непосредственно. Заседание ВКС 6 марта 1952 г. «СЛУШАЛИ: Обсуждение судейства т. Архипова В.Н. в Албании состязания между командами «Спартак» (Москва) и сборной национальной командой Албании 7 ноября 1951 г. ВЫСТУПИЛИ: Архипов, Мякиньков, Кузнецов, Кауров, Павлов, Романов, Латышев. ПОСТАНОВИЛИ: Приказ ВКФКиС принять к сведению. На основании выступления т. Архипова и т. Мякинькова установить истинное положение при не засчитанным Архиповым мяча в ворота команды Албании по причине «вне игры» невозможно. Вместе с тем президиум отмечает, что т. Архипов подтвердил на заседании ВКС свое твердое убеждение в правильности принятого им решения. Президиум ВКС считает совершенно недопустимым, когда члены делегации, выезжавшие в Албанию, как выяснилось в процессе обсуждения, после победы с крупным счетом в первом состязании поддались самозабвению и плохо готовились к очередной встрече, не сомневаясь в выигрыше, и думали только, чтобы не забить слишком много мячей в ворота противника. Этому настроению, по-видимому, поддался и т. Архипов, на что президиум указывает ему как судье». Как видите, пожурили Архипова все же не за действия, а за вредные настроения. Отдадим, однако, должное ВКС и ее председателю Николаю Гавриловичу Латышеву за принципиальность: отстояли они кандидатуру Архипова. Четырьмя голосами против двух он получил четвертую позицию в десятке лучших. Санкции власти на относительные неудачи в международных матчах ужесточались с каждым годом. В 46-м за проигрыши пригрозили пальцем, в 47-м - за те же прегрешения влепили выговор, в 51-м отстранили тренеров уже за ничьи. Кульминация придется на лето 52-го. Так можем мы теперь представить масштабы расправы над нынешними «капитулянтами», проигрывающими довольно часто, порой позорно, да не кому-нибудь, а представителям противоположного, враждебного лагеря, будь на дворе осень 51-го? В счастливое время живете, ребята!

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

ФУТБОЛ В МАСКАРАДНЫХ НАРЯДАХ

В серии материалов, опубликованных в прошлом году, мы рассказали о первых шагах советского футбола на международной арене − до,во время и сразу после войны. На том этапе речь шла исключительно о товарищеских матчах. Теперь подошло время поведать о дебюте официальном. И сразу в турнире всемирного масштаба − Олимпийских играх.

СТИПЕНДИИ «ЛЮБИТЕЛЯМ» Время лечит раны. Летом 51-го после долгих и мучительных сомнений партаппарат зажигает спортсменам СССР зеленый свет на XV Олимпиаду в Хельсинки. Но до этого предстояло утрясти деликатный вопрос, связанный с разной трактовкой понятия «любитель» на Западе и Востоке. Деятели МОК были отлично информированы и не столь наивны, чтобы верить байкам о любительском статусе спорта в СССР и странах народной демократии. Однако меркантильные соображения взяли верх над принципами. Ради умножения интереса к предстоящим Играм (стало быть, и прибыли) они не стали возражать против восточной интерпретации любительства в спорте, предварительно предупредив Олимпийский комитет СССР о недопустимости привлечения на долгосрочные тренировочные сборы и денежного поощрения «рабочих, служащих и студентов». Спортивное руководство, одной рукой бия себя в грудь, клятвенно уверяло господ из МОК в беспрекословном исполнении всех принятых в олимпийском движении правил, другой - подписывало распоряжение «Об оплате расходов на содержание спортсменов во время тренировочных сборов». В дополнение к этому постановлению свыше 500 спортсменов, представлявших олимпийские дисциплины, получили ежемесячные стипендии (от 1200 до 3000 рублей), значительно превышавшие средний заработок советских граждан. Значились в этом списке и фамилии 60 футболистов расширенный вариант кандидатов в сборную. Их минимальная стипендия равнялась 1400 руб. (8 человек). Десять футболистов получали по 1600 руб., 19 - по 2000 руб., 15 - по 2500 руб. и 8 - по 3000 рублей. Прочие источники дохода, включая процент сбора от матчей, не отменялись. Функционеры, выражая недовольство в связи с отказом игроков ЦДСА, ВВС и московского «Динамо» от предлагаемых благ, в то же время относились к решению спортсменов с пониманием: в военных организациях платили щедрее.

ПРИЗ ФИЗКУЛЬТКОМИТЕТА Впервые в истории союзных чемпионатов внутреннюю футбольную жизнь подчинили интересам сборной. Однако четкого, тщательно продуманного плана подготовки к союзным и международным соревнованиям у спортивных руководителей, судя по их судорожным, быстро менявшимся решениям, не имелось.

6 января на заседании Секции футбола СССР принимается (вернее, одобряется созданное в физкультверхах) решение о проведении турнира на приз Всесоюзного комитета физкультуры и спорта для успешной подготовки пятнадцати клубов класса А к чемпионату страны, а сборной СССР к Олимпийскому турниру. В тот же день провели жеребьевку: 15 команд и две сборные Москвы рассортировали в три группы. Игры намечалось проводить по круговой системе с разъездами. О сроках - ни слова. В марте, по давно сложившейся традиции, футболистов отправили на трудовой семестр - месить грязь на побережье Черного моря. Время шло, а информации об обещанном турнире (где играть, с кем и когда) у готовившихся к сезону не было. И быть не могло: все это время начальники, зарубив первоначальный вариант, ломали голову над новым. После чрезмерно затянувшейся паузы наконец сообщили («Советский спорт» 12 апреля своим читателям, а высоко стоящие инстанции чуть раньше участникам турнира) следующее: а) игры на приз Комитета физкультуры пройдут во второй половине апреля не в трех группах, а в четырех, и не с разъездами, а в Киеве, Тбилиси, Баку и Харькове; б) финальный турнир с участием девяти команд (двух луч-

ших из каждой группы и сборной Москвы) пройдет в Москве в мае. И эту программу до конца реализовать не сумели. Несыгранный матч финального турнира «Динамо» (Москва) «Зенит» не позволил определить места со второго по шестое, а сборная вместо восьми запланированных встреч провела всего четыре. Как только ситуация прояснилась, трудившиеся на Черноморском побережье вмиг упорхнули в Харьков и три союзные столицы, чтобы получить право попасть в столицу общесоюзную. Турнир на приз Всесоюзного физкульткомитета имел официальный статус, в нем участвовал весь цвет советского футбола, но освещался он безобразно. Попытки свести концы с концами не удались. И все же, несмотря на незначительные залысины (по части забитых мячей), рискну поделиться с любителями статистики плодом многолетних поисков.

Предварительный этап Харьков КРЫЛЬЯ СОВЕТОВ - г. КАЛИНИН - 2:0 (Зайцев - 2). ДИНАМО М - ТОРПЕДО - 2:1 (Зуб, В.Ильин - Габичвадзе). КРЫЛЬЯ СОВЕТОВ - ТОРПЕДО - 3:2 (Поздняков, Белоусов, Хренов - автогол - Сочнев, Ефимов) ДИНАМО М - г. КАЛИНИН 2:1 (С.Соловьев, В.Ильин - Акимов). КРЫЛЬЯ СОВЕТОВ - ДИНАМО М - 1:0 (Новиков) г. КАЛИНИН - ТОРПЕДО - 1:0 (А.Ильин) Крылья Советов Динамо М г. Калинин Торпедо

И 3 3 3 3

В 3 2 1 0

Н 0 0 0 0

П 0 1 2 3

М 6:2 4:3 2:4 3:6

О 6 4 2 0

Киев ЦДСА - ЛОКОМОТИВ - 3:0 (Зайцевский, Коверзнев, Родин) ДИНАМО К - ДИНАМО Л - 1:1 (Виньковатов - Граматикопуло) ДИНАМО К - ЛОКОМОТИВ 2:1 (Коман, Виньковатов - Петров) ДИНАМО Л - ЦДСА - 2:0 (Родин - автогол, Колобов) ДИНАМО К - ЦДСА - 0:2 (Коверзнев, Родин) ДИНАМО Л - ЛОКОМОТИВ 2:1 (Колобов, Бондаренко; автогол - фамилия неизвестна) Динамо Л ЦДСА Динамо К Локомотив

И 3 3 3 3

В 2 2 1 0

Н 1 0 1 0

П 0 1 1 3

М 5:2 5:2 3:4 2:7

0 5 4 3 0

Баку ДИНАМО Мн - ШАХТЕР - 1:0 (Ванзел) СПАРТАК - ДАУГАВА - 2:0 (А.Ильин - 2) ШАХТЕР - ДАУГАВА - 1:0 (Савинов) ДИНАМО Мн - СПАРТАК - 0:0 ДИНАМО Мн - ДАУГАВА - 2:1 (Юрьев - 2 - Катровский) СПАРТАК - ШАХТЕР - 3:1 (Парамонов, А.Ильин, Терентьев - Савинов) Спартак Динамо Мн Шахтер Даугава

И 3 3 3 3

В 2 2 1 0

Н 1 1 0 0

П 0 0 2 3

М 5:1 3:1 2:4 1:5

0 5 5 2 0

Тбилиси ДИНАМО Тб - ВВС - 1:3 (Тодрия - Анисимов, Володин, Бобров) ДИНАМО Тб - ЗЕНИТ - 0:2 (Кравец, А.Иванов) ВВС - ЗЕНИТ - 2:1 (Анисимов - 2 - Войнов) ВВС Зенит Динамо Тб

И 2 2 2

В 2 1 0

Н 0 0 0

П М 0 0 5:2 4 1 3:2 2 2 1:5 0

В турнире вне конкурса участвовали две сборные команды Москвы. Они провели по три матча. МОСКВА-1: с ВВС - 1:0 (Симонян), с Зенитом - 3:2 (Бесков 2, Николаев - Кравец, А.Иванов), с Динамо Тб - 3:0 (Трофимов, Петров, Гогоберидзе). МОСКВА-2: с ВВС - 0:0, с Динамо Тб - 0:0, с Зенитом - 6:1.

Финальный турнир ЦДСА: ВВС - 1:1 (Коверзнев Анисимов); Крылья Советов - 1:2 (Гринин - Гулевский - 2); Зенит 0:0; Динамо Л - 1:0 (Родин); Спартак - 4:2 (Гринин, Коверзнев, Родин, Бузунов - Парамонов, Симонян); Динамо М - 2:1 (Водягин, Демин - Тенягин); Динамо Мн - 2:1 (Водягин, Демин - Радзишевский). ВВС: Крылья Советов - 3:1 (Анисимов, Володин, Шувалов Васильев); Зенит - 1:0 (Шувалов); Динамо Л - 1:1 (Иванов - автогол - Граматикопуло); Спартак 2:2 (Анисимов, Бобров - Рысцов, Белов); Динамо М - 0:1 (Тенягин); Динамо Мн - 3:1 (Володин - 2, Шувалов - Шевелянчик). КРЫЛЬЯ СОВЕТОВ: Зенит 1:1 (Скорохов - Смирнов); Динамо Л - 2:1 (Ворошилов, Зайцев Колобов); Спартак - 1:1 (Ворошилов - Парамонов); Динамо М 2:3 (Васильев, Ворошилов - Байков - 2, Соколов); Динамо Мн 4:2 (Ворошилов - 2, Зайцев, Белоусов - Мозер, автогол ?). ЗЕНИТ: Динамо Л - 3:3 (Смирнов, Кравец, А.Иванов - Колобов - 2, Бондаренко); Спартак 4:3 (Комаров - 3, Виноградов - Терентьев - 2, Татушин); Динамо Мн - 3:0 (Комаров, А.Иванов, Марютин). ДИНАМО Л: Спартак - 1:1 (Цветков - Симонян); Динамо М 3:2 (Цветков - 2, П.Иванов - С.Соловьев, Шабров); Динамо Мн 1:0 (Бондаренко). СПАРТАК: Динамо М - 2:2 (Рысцов, Терентьев - В.Ильин, Трофимов); Динамо Мн - 4:1 (Рысцов - 2, Парамонов, Розин - Бармашев).

Олег НЕЕЛОВ

динение советских спортивных секций с международными федерациями после второй мировой войны предполагало широкое представительство спортсменов СССР на крупнейших мировых и европейских турнирах, включая, естественно, Олимпиады. Такая возможность представилась в 1948 году. Однако партийное руководство, не будучи уверенным - после относительных неудач на чемпионатах мира и Европы борцов и штангистов - в общекомандной победе (таких гарантий Комитет физкультуры дать не мог), участие в лондонской Олимпиаде советским спортсменам запретило. Правда, рассматривался вопрос о поездке в Лондон отдельных команд, в частности, футбольной, где наши позиции казались незыблемыми. Конец дискуссии положила промашка футболистов ЦДКА в Чехословакии осенью 1947 года.

Е

1951 год. Москва, стадион «Динамо». Поздравления от суворовцев принимают чемпионы СССР - футболисты ЦДКА. Крайний справа - Борис АРКАДЬЕВ. Не пройдет и года, как эту команду расформируют, свалив на нее ответственность за неудачу на Олимпиаде. ДИНАМО М: Динамо Мн - 4:0 (В.Ильин - 3, Конов). ЦДСА ВВС Кр. Советов Динамо М Зенит Динамо Л Спартак Динамо Мн

И 7 7 7 6 6 7 7 7

В 4 3 3 3 2 2 1 0

Н 2 3 2 1 3 3 4 0

П М 0 1 11:7 10 1 11:7 9 2 13:12 8 2 13:9 7 1 11:8 7 2 10:10 7 2 15:15 6 7 5:21 0

Остался несыгранным матч московского «Динамо» с «Зенитом», но независимо от его результата обладателем приза стал ЦДСА. В турнире вне конкурса выступала сборная Москвы, сыгравшая четыре матча: с ЦДСА - 2:0 (Николаев, Сальников); Спартаком - 0:1 (Емышев); Крыльями Советов - 2:0 (Николаев, Трофимов); Динамо Л - 0:2 (Колобов, автогол - фамилия неизвестна).

КОНСПИРАЦИЯ План подготовки сборной к Олимпиаде составлялся в кабинетах Комитета физкультуры и утверждался «лучшими» людьми страны: Лаврентием Берия, Георгием Маленковым, Николаем Булганиным и Михаилом Сусловым. В январе 52-го тренер Борис Аркадьев и три его помощника - Михаил Бутусов, Евгений Елисеев и Григорий Федотов (в июне трех ассистентов сменил главный «оппонент» Аркадьева в семи послевоенных чемпионатах - Михаил Якушин) - призвали под знамена сборной 36 футболистов из десяти клубов. Сборную СССР вернули к жизни после 17-летнего летаргического сна. Аркадьев начинал с нуля. Времени, чтобы отобрать из множества высокого класса игроков самых лучших, наиграть звенья, наладить между ними связи - в обрез. Хотя решить задачу в полном объеме и не удалось (в жестком цейтноте она была невыполнима), возьму на себя смелость утверждать, что команду тренер создал довольно сильную и боеспособную. Подготовка проходила под бдительным романовским оком. Он ежемесячно информировал членов ЦК партии (преимущественно Суслова) о положении дел в сборной. В марте Романов докладывал партийному сановнику: «Сборная команда СССР по футболу приступила к подготовке с 15 января 1952 г. Первый период подготовки протекал в Москве, а с 4 марта команда находится на юге на спортивной базе «Динамо» в Леселидзе. В настоящее время команда приступила к тренировочным играм. До 10 апреля команда проведет до десяти матчей с сильнейшими командами страны, после чего примет участие в состязаниях команд мастеров класса А. Сборная команда СССР проведет свой первый матч в Москве 2 мая с.г. Ход подготовки показал, что в хорошей спортивной форме находятся следующие спортсмены, из которых на первые тренировочные игры определены составы: 1-я сборная команда - Никаноров, Крижевский, Башашкин, Нырков, Нетто, Петров, Трофимов, Гагнидзе, Симонян, Бесков, Конов.

2-я сборная команда - Иванов, Тищенко, Дзяпшипа, Лерман, Савдунин, Антадзе, Гринин, Марютин, Гулевский, Гогоберидзе, Сальников.

Проведенные уже соревнования показали, что если защитные линии играют хорошо, то линия нападения играет еще слабо. По-прежнему слабым местом наших нападающих является неумение бить по воротам. После проведенных тренировочных игр на юге в сборной команде СССР будут оставлены 24 футболиста, остальные 12 футболистов будут отпущены в свои коллективы». Текучесть - огромная, состав, особенно в линии нападения, тасовался на протяжении

всего подготовительного периода, а незадолго до поездки на Олимпиаду в команду включили четырех футболистов, не входивших в список 36-ти. На мартовском заседании пленума Секции футбола утвердили форму сборной СССР. Основную - красные футболки, белые трусы, красные гетры с двумя узкими белыми полосками. И запасную - белые футболки с синими отворотами на рукавах, синие трусы и такого же цвета гетры с белыми полосками. Обрядились в нее игроки уже на Олимпиаде. До того только в футбольных, физкультурных и партийных кругах команду называли ее истинным именем - «сборная СССР». Для всех остальных она выступала под псевдонимом: вначале как сборная Москвы, а на заключительном этапе ЦДСА, что в конечном итоге обернулось для многократного чемпиона трагедией. В одном из писем в Президиум Совета Министров СССР Михаил Суслов и Николай Романов объясняли затею с маскарадными одежками сборной: «Для того, чтобы до начала Олимпиады не объявлять состав сборной команды страны во всех товарищеских встречах, она будет именоваться сборной командой Москвы». Примитивная затея с переодеванием никого не могла ввести в заблуждение и для советских любителей и зарубежных специалистов была секретом Полишинеля. Готовилась сборная в обстановке полной секретности. Результаты контрольных встреч в Леселидзе в прессе (даже спортивной) не объявлялись. Отчеты о матчах двух сборных на предварительном этапе турнира Комитета физкультуры в Тбилиси отсутствовали. «Советский спорт», выполняя волю начальства, ограничился сухими цифрами без указания фамилий играющих и забивающих. И только в перечне встреч финального этапа в Москве мелькнули две-три фамилии. «Советский спорт» представил сборную лишь 13 мая в отчете об ее игре с национальной командой Польши. Наши уступили - 0:1. Это был единственный проигрыш международного сериала команды Аркадьева в преддверии Олимпиады. По два матча наши сыграли с поляками, венграми, болгарами, по одному - с румынами, финнами и чехами. Выбор соперников не случаен. Договориться о спарринге с друзьями и единомышленниками по лагерю было много проще. Но главное не в этом: приглашенным в Москву, кроме чехословаков, предстояло участие в Олимпиаде, и все они, в связи с отсутствием на Играх профессионалов, реально претендовали на пьедестал. Проба сил с основными конкурентами могла составить представление о боевой готовности советской сборной и ее шансах в предстоящем турнире. Результаты товарищеских матчей с иностранцами (+5=31), особенно две встречи с венграми (1:1 и 2:1), вселяли надежды на медали Олимпиады. Сборная Венгрии, в составе которой блистали Дьюла Грошич, Йожеф Божик, Шандор Кочиш, Нандор Хидегкути, Ференц Пушкаш - одна из сильнейших (если не самая сильная) в мире. В первой половине 50-х была она непобедима. В период с июня 50-го по июнь 54-го венгры выдали бесподобную беспроигрышную серию из 32 матчей (+28=4-0, 144 - 33). За четыре победных года они неоднократно обыгрывали лучшие команды Европы и Южной Америки - очень сильную в то время австрийскую сборную, англичан (6:3 и 7:1), югославов, западных немцев, Бразилию, действующего чемпиона

мира - Уругвай... Формально серия прервалась 4 июля 1954 года в финальном матче ЧМ54, после которого мадьяров собирались короновать официально. Случилось несчастье: забив к 8-й минуте два гола, они проиграли - 2:3. Фактически же беспроигрышная серия прервалась 27 мая 1952 года в Москве. Только благодаря советским конспираторам, рядившим до Олимпиады нашу национальную команду в маскировочные камуфляжи, международных встреч ФИФА не утвердила. Почему бы российскому футбольному руководству не подсуетиться и не поставить вопрос перед соответствующими структурами ФИФА о присвоении девяти международным матчам советской сборной истинного статуса? Из-за отсутствия необходимых «ингредиентов» (некоторые игры в нашей прессе освещались весьма скудно) пришлось изрядно потрудиться, чтобы приготовить «компоты» предолимпийских встреч советской сборной. Сегодня я могу попотчевать ими читателей «СЭ». МОСКВА - ПОЛЬША - 0:1 (0:0) Гол: Чеслик, 81. Москва: Никаноров, Крижевский, Башашкин, Нырков, Нетто, Петров, Трофимов, Николаев, Бесков (Бобров, 75), Гогоберидзе, Сальников (А.Ильин, 46). Польша: Стефанишин, Гендлек, Цебуля, Глимас, Сушчик, Тим, Еронимек, Красувка, Альшер, Чеслик, Собек. Судьи: Латышев. Моргунов (оба СССР), Александрович (Польша).

11 мая. Москва. Стадион «Динамо».

55 000 зрителей.

МОСКВА - ПОЛЬША - 2:1 (1:0) Голы: Бобров, 4 (1:0). Бобров, 78 (2:0). Чеслик, 85 (2:1). Москва: Иванов, Крижевский, Башашкин, Нырков, Антадзе, Петров, Трофимов, Николаев, Бобров, Бесков, А.Ильин. Польша: Стефанишин, Гендлек, Цебуля, Глимас, Сушчик, Вечорек, Собек, Красувка, Альшер, Чеслик, Вишневски. Судьи: Чхатарашвили. Белянин (оба - СССР), Александрович (Польша).

14 мая. Москва. Стадион «Динамо».

55 000 зрителей.

МОСКВА - ВЕНГРИЯ - 1:1 (1:0) Голы: Бобров, 35 (1:0). Палоташ, 53 (1:1). Москва: Иванов, Крижевский, Башашкин, Нырков, Антадзе (Нетто, 46), Петров, А.Ильин, Николаев, Бобров, Дементьев, Сальников. Венгрия: Грошич, Бузански, Берсеи, Лантош, Божик, Закариаш, Чордаш, Кочиш, Суса (Палоташ, 46), Пушкаш, Хидегкути. Судьи: Латышев. Моргунов, Щербов (все - СССР).

24 мая. Москва. Стадион «Динамо».

60 000 зрителей.

МОСКВА - ВЕНГРИЯ - 2:1 (1:0) Голы: Николаев, 18 (1:0). А.Ильин, 53 (2:0). Пушкаш, 55 (2:1). Москва: Иванов, Крижевский, Башашкин, Нырков, Нетто, Петров, А.Ильин, Николаев, Бобров (Демин, 77), Дементьев, Сальников. Венгрия: Грошич, Бузански, Кишпетер, Лантош, Ковач, Божик, Хидегкути (Чордаш, 46), Кочиш, Палоташ, Пушкаш, Цибор. Судьи: Белов. Архипов, Белянин (все - СССР).

27 мая. Москва. Стадион «Динамо».

60 000 зрителей.

ЦДСА - СОФИЯ - 2:2 (1:1) Голы: Трофимов, 41 (1:0). Янев, 43 (1:1). Бесков, 68 (2:1). Аргиров, 70 (2:2). ЦДСА: Никаноров, Крижевский, Башашкин, Нырков, Нетто, Петров, Трофимов, Николаев, Бесков, Дементьев, Сальников (Гогоберидзе, 75). София: Соколов, Василев, Манолов, Апостолов, Цанев, Христов (Иванов, 75), Миланов, Колев, Панайотов, Аргиров, Янев. Судьи: Таков (Болгария). Архипов, Чхатарашвили (оба - СССР).

11 июня. Москва. Стадион «Динамо».

55 000 зрителей.

ЦДСА - СОФИЯ - 2:2 (1:1) Голы: Янев, 10 (0:1). Николаев, 26 (1:1). Трофимов, 63 (2:1). Аргиров, 87 (2:2). ЦДСА: Иванов, Крижевский, Башашкин, Нырков, Нетто, Петров, Трофимов, Николаев, Бобров, Дементьев, А.Ильин.

София: Соколов, Василев, Манолов, Апостолов, Цанев, Петков, Миланов, Колев, Панайотов, Аргиров, Янев. Судьи: Чхатарашвили. Белянин (оба - СССР), Таков (Болгария).

18 июня. Москва. Стадион «Динамо».

50 000 зрителей.

ЦДСА - РУМЫНИЯ - 3:1 (1:0) Голы: А.Ильин, 4 (1:0). Николаев, 63 (2:0). Ильин, 64 (3:0). Бодо, 84 (3:1). ЦДСА: Иванов, Крижевский, Башашкин, Нырков, Нетто, Петров, Трофимов, Николаев, Бобров, Марютин, А.Ильин. Румыния: Войнеску, Завода, Ковач, Фармати, Кэлиною, Серфезо, Параскива, Мерча (Бодо, 46), Озон, Петчовски, Суру. Судьи: Белов. Моргунов, Щербов (все - СССР).

24 июня. Москва. Стадион «Динамо».

55 000 зрителей.

ФИНЛЯНДИЯ - ЦДСА - 0:2 (0:1) Голы: Бобров, 15 (0:1). Бобров, 51 (0:2). Финляндия: Лааксонен, Мартин, Мюнтти, Асикайнен, Валкама, Бейар, Пелконен, Вайхеля, Рютконен, Рикберг, Лехтовирта. ЦДСА: Иванов, Крижевский, Башашкин, Нырков, Нетто, Петров, Трофимов, Николаев, Бобров, Марютин, А.Ильин. Судьи: Альнер (Швеция). Архипов (СССР), ? (Финляндия).

29 июня. Хельсинки. Олимпийский стадион. 26 000 зрителей.

ЦДСА - ЧЕХОСЛОВАКИЯ 2:1 (0:0) Голы: Якубчик, 53 (0:1). Бобров, 60 (1:1). Тенягин, 67 (2:1). ЦДСА: Иванов, Крижевский, Башашкин, Нырков, Нетто, Петров, Трофимов, Николаев (Тенягин, 37), Бобров, Гогоберидзе, А.Ильин. Чехословакия: Йонак (Павлис, 31), Семеши, Коубек, Новак, Речек, Бенедикович, Хлавачек, Моравчик, Плускал, Якубчик, Влк. Судьи: Латышев. Моргунов, Дмитриев (все - СССР).

6 июля. Москва. Стадион «Динамо».

50 000 зрителей.

Вскоре после серии международных встреч утвердили состав футбольной делегации на Олимпийские игры. Вратари: Л.Иванов («Зенит»), В.Никаноров (ЦДСА), В.Маргания («Динамо» Тбилиси). Защитники: К.Крижевский (ВВС), А.Башашкин, Ю.Нырков (оба - ЦДСА), В.Зябликов («Динамо» Москва), А.Гомес («Торпедо»). Полузащитники: А.Петров (ЦДСА), Г.Антадзе («Динамо» Тбилиси), И.Нетто («Спартак»). Нападающие: А.Ильин («Спартак»), В.Трофимов, А.Тенягин, К.Бесков (все - «Динамо» Москва), В.Николаев (ЦДСА), А.Гогоберидзе, А.Чкуасели (оба - «Динамо» Тбилиси), Ф.Марютин («Зенит»), В.Бобров (ВВС). Старший тренер - Б.Аркадьев, тренер - М.Якушин, замполит В.Попов, врач - А. Найденышев, массажист - В.Макаров, руководитель делегации - Г.Рогульский.

Отправив сборную в Финляндию, мы успеем до ее первого олимпийского матча заняться делами внутренними.

ВСЕ ДЛЯ СБОРНОЙ, ВСЕ ДЛЯ ПОБЕДЫ Четырнадцатое первенство Советского Союза было организовано и проведено отвратительно. Чему тут удивляться, коль скоро за дело взялись партия и правительство. Решением Совета Министров СССР чемпионат 1952 года в интересах сборной проводился в Москве в один круг. Начаться он должен был в мае. Зимой 52-го решили перенести открытие на август, дождавшись завершения Олимпиады. Еще через пару месяцев объявили новую дату - 20 июня. В намеченный срок чемпионат так и не открыли. Только через десять дней после назначенной даты сообщили, что стартует он 6 июля. Еще через четыре дня - новая информация: старт - 7 июля. Не выполнили и этого обещания - первый матч состоялся 8 июля. Участники турнира подошли к главному футбольному событию в полуразобранном состоянии. Семь команд, выбывших на предварительном

этапе Приза Комитета, более двух месяцев били баклуши. Каникулы тбилисцев продолжались около трех с половиной месяцев. За это время грузины провели всего один серьезный матч - со сборной Софии. Аналогичные трудности коснулись и остальных команд, которые вступили в чемпионат только в августе, после возвращения игроков сборной. Впервые в истории союзных первенств все игры (кроме двух) состоялись в одном городе - в Москве. Таким образом, было нарушено главное условие любого спортивного соревнования - равенство всех участников перед законом. Вопреки основополагающему принципу жизни партии и страны (принципу демократического централизма) меньшинство шесть московских команд получило огромное преимущество над большинством - девятью «провинциальными» клубами. Иногородние команды лишили поддержки своего зрителя и на четыре месяца оторвали от привычных условий тренировок, быта, семьи, близких, друзей, что не могло не сказаться на их психологическом состоянии. Когда на одном из весенних совещаний тренеры поведали начальству о грядущих проблемах, то услышали в ответ буквально следующее: «Мы знаем, как болезненно игроки реагируют на отрыв от семьи, потому мы создавали политруков. Они должны собраться, чтобы обсудить все мероприятия». Политруки, вооруженные универсальным средством лечения всевозможных душевных хворей, уверенно взялись за дело. Оздоровительный курс психотерапии, связанный с изучением основных вех биографии вождя и руководимой им партии, гарантировал, по мнению «специалистов», благополучное рассасывание ностальгических болячек. Если политруки могли не беспокоиться за состояние духа своих пациентов, то у тренеров, отвечающих за физическую и техническую подготовку, забот был полон рот. В ГАРФ хранятся (фонд 7576, опись 13, дела 65, 66, 67) составленные тренерами команд класса А годовые отчеты за 1952 год. Привожу небольшие из них выдержки. «Шахтер». «Тренировки проводили на стадионе «Сталинец». Поле хорошее, но без всякого оборудования. Бутсы получили от ВЦСПС (высший профсоюзный орган. - Прим. А.В.). При пользовании в дождливую погоду бутсы теряют свою прежнюю форму, т.е. сваливаются носки и задники». «Даугава». «Расположились в 50 км от Москвы при спортклубе ВЦСПС. Команда собственными силами приготовила себе небольшой участок площадки. Из-за неровного, кочкообразного поля работу над техникой проводить было очень трудно. Футбольные ботинки по качеству были неудовлетворительными. Большой процент мячей не имел правильной округлой формы». «Динамо» (Минск). «Проживали в спортивном общежитии стадиона «Динамо». Размещение команды оставляло желать много лучшего. Душные летом, холодные осенью комнаты общежития «Динамо» не способствовали нормальному отдыху футболистов. В основном тренировочные занятия команда проводила на третьем поле стадиона «Динамо», а весь июль - на совершенно непригодном поле на водной станции в Химках. Несмотря на неоднократные просьбы со стороны руководства команды в адрес работников МГС «Динамо», второе поле для тренировок предоставлялось крайне редко, что в значительной степени снижало качество проводимых тренировок». «Динамо» (Киев). «Разместились на станции «Отдых» в 40 км от Москвы, в санатории МГБ СССР. Для практической работы условия оказались совершенно неудовлетворительными: пионерская площадка 45х90 без травяного покрова, неровная, песчаная и пыльная, была единственным местом для «совершенствования» тактики и техники. Для тренировок пришлось использовать лужайки в лесу, баскетбольные и волейбольные площадки санатория». Только перед четырьмя заключительными играми, когда у команды возникла 11-дневная пауза, киевляне отправились домой, где провели занятия в привычных, нормальных условиях. Динамовцы Ленинграда, жившие в Мытищах, жаловались на низкое качество футбольного поля и особенно бутс и мячей, которые приходили в негодность после нескольких тренировок. Расквартированные в селе Ватутино тбилисцы из-за непригодности футбольного поля ежедневно совершали многокилометровые вояжи в Москву, где им милостиво разрешили тренироваться на малом поле динамовского стадиона. В аналогичных условиях находились и прочие гости столицы. Судя по записям в тренерских дневниках такого примерно содержания: «отрыв иг-

роков от своих семей породил нервозность и создавал почву для дисциплинарных нарушений», - политруки с ответственной работой не справились. В целом, суммируя сказанное, немосковские команды встретили и провели чемпионат в состоянии полураспада. Начался турнир матчем динамовцев Минска и Ленинграда. За ним наблюдало всего две тысячи человек: ничтожная цифра (самая низкая в истории советского футбола) для игры, открывавшей сезон. Да и весь чемпионат по степени заполняемости трибун оказался на последнем, 54-м месте в советский период. Встречи немосковских команд проходили в основном при пустых трибунах. Даже игра находившихся в головной группе тбилисцев и киевлян собрала около десяти тысяч любопытствующих.

ПРОСЧЕТЫ В РАСЧЕТАХ Затея с проведением первенства в одном городе полностью себя дискредитировала: к многочисленным моральным издержкам добавились и материальные. Нововведение больно ударило по карману всех коллективов. К примеру, «Даугава» собрала во встречах с немосковскими командами в среднем по 4,3 тысячи зрителей. Средний показатель посещаемости в Риге в сезоне-51 был в семь раз выше - 28,5 тысячи человек. Такие же примерно пропорции и у других команд. Представители клубов и ведомств предприняли несколько отчаянных и столь же безуспешных попыток пополнить клубные кассы.

7 июля, за день до открытия первенства, ЦС «Динамо» просит Николая Романова перенести встречи ленинградского «Динамо» с рижанами, киевлянами, тбилисцами, с «Торпедо» и командой города Калинина «на стадион им. С.М. Кирова в город Ленинград по следующим причинам: 1. В указанные числа в г. Москве проводятся одновременно по две календарные игры, что, безусловно, неблагоприятно отразится на выполнении финансового плана команд.

2. Почти ежедневное проведение игр в Москве на одних и тех же стадионах приведет в негодность травяной покров полей. Ответственный секретарь Центрального Совета «Динамо» подполковник (Купринов)». Романов и сам все прекрасно понимал, но, скованный цепями совминовского приказа, изменить ничего не мог. Он напомнил своему заму С.Иванову: «Есть решение правительства по этому вопросу. Изменить его мы права не имеем...» Через несколько дней заместитель и.о. председателя физкульткомитета ознакомил подполковника с позицией Романова. По прошествии недели уже сам Иванов обратился в Совмин по тому же вопросу: «Согласно распоряжению Совета Министров СССР от 2/VIII 1951 года за № 13276-р все игры на первенство страны по футболу должны проводиться в один круг в г. Москве. С 17-го по 30 августа с.г. в г. Москве будет проводиться первенство мира по волейболу для мужчин и для женщин. Базой для проведения первенства мира по волейболу в г. Москве будет стадион «Динамо». В связи с тем, что трудно совместить проведение игр на первенство СССР по футболу с проведением первенства мира по волейболу, Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта просит разрешить вынести в августе месяце часть игр на первенство СССР по футболу за пределы г. Москвы и провести их в гг. Ленинграде, Киеве и Риге, где имеются крупные стадионы с хорошим травяными полями». Родное правительство вновь проявило непонятное и столько же неразумное упорство. Оно легко отразило и этот наскок, используя надежный, испытанный временем, возражений не допускающий аргумент: «Не положено!» (С изложенными только что документами я ознакомился в Госархиве Российской Федерации: фонд 7576, опись 1, дело 895). Два матча вне пределов Москвы все же состоялись. В конце октября в связи с ранними морозами динамовцы Москвы и Ленинграда встретились в Киеве. До того, в августе, две ленинградские команды сыграли друг с дружкой на своем стотысячнике при полном аншлаге. В той игре и «Зенит», и «Динамо» собрали примерно столько зрителей и рубликов, сколько каждая из этих команд в двенадцати московских матчах, вместе взятых! Денег у нас считать не умели. Собрали всех в Москве, чтобы сократить расходы, связанные с многочисленными переездами. Рубль и в самом деле сберегли, червонца недосчитались. В общем-то задумывалось все это ради интересов сборной. Бессмысленный, жестокий эксперимент провалился с треском: и чемпионат измордовали, и сборной не помогли. О ее олимпийском дебюте расскажем в следующий раз.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА оскрешенная советская сборная впервые вышла на поле на олимпийском турнире 15 июля 1952 года в финском городе Котка против болгар. Об этом и особенно о двух последующих матчах, со сборной Югославии в Тампере, в силу ряда обстоятельств - как спортивных, так и политических, - ничего, кроме перечня забитых мячей, советским людям официально не сообщили. Телеи радиорепортажи из Финляндии о футбольных матчах на страну не велись. Только в перестроечные годы хлынул бурный поток информации об играх с Югославией и последовавших за ними трагических событиях - с разбросом мнений и жаркими полемическими схватками авторов, порой на грани фола. Я не стану ввязываться в полемику и, следуя давно избранному курсу, попытаюсь воссоздать события полувековой давности, опираясь прежде всего на документы и первоисточники - мемуары участников этих матчей и очевидцев из числа официальных лиц: Константина Бескова («Моя жизнь в футболе»), Валентина Николаева («Я - из ЦДКА!»), Михаила Якушина («Вечная тайна футбола»), Николая Романова («Трудные дороги к Олимпу»), а также на беседы (непосредственные и телефонные, прошлых лет и недавние) с авторами мемуаров (исключая Романова) и побывавшими в Финляндии футболистами - Антадзе, Гогоберидзе, Чкуасели, Нырковым, Нетто и некоторыми другими. Человеческая память - инструмент тонкий и, к сожалению, несовершенный. Некоторые факты по прошествии лет смещаются во времени. Случались расхождения в описании деталей олимпийских событий, но не в их оценке. Здесь единодушие полное, и это радует. Имею в виду спортсменов и тренера. Романов - человек из другой организации.

B

«СЛЕПОЙ» ЖРЕБИЙ Заявки на участие в олимпийском турнире поступили от 27 команд. Организаторы с помощью жребия определили 11 пар, победители которых вместе с пятью освобожденными от квалификационных игр выходили в 1/8 финала. Профессионалам на Олимпиаду путь был заказан, а так как восточные «любители» превосходили любителей западных, в них и видели реальных претендентов на пьедестал. В первую очередь - сборные Венгрии, Югославии, СССР. А при счастливом стечении обстоятельств на медали могли рассчитывать и болгары с румынами. В то время фаворитов не рассеивали, доверяли слепому жребию. Судя по итогам жеребьевки, «слепец» явно шельмовал. Так по крайней мере показалось тренеру сборной Михаилу Якушину: «Вместе с тогдашним председателем Всесоюзной футбольной секции Валентином Гранаткиным я и отправился на жеребьевку. Сидели мы с ним недалеко от того места, где проходила эта церемония... И вот она началась. Называют пару «Венгрия - Румыния», затем «СССР - Болгария»... Я не выдерживаю и говорю Гранаткину: «Валентин Александрович, пора вмешиваться, тут же обман какой-то...» А он: «Тише, неудобно...» Не знаю, может быть, я и ошибался, но как могло случиться, что четыре очень сильные команды (заметьте, все из социалистических стран) должны были встретиться друг с другом в матчах с выбыванием еще на предварительном этапе, в то время как в турнире среди 27 участников числилось множество просто слабых сборных! Поводом же для моего эмоционального высказывания послужило то, что бумажки с названиями команд, которые вынимались из кубка или чаши (не помню точно), зачитывались вслух, но сидящим в зале, как это обычно делается, не показывались». Тренер сказал не все. Победитель пары СССР - Болгария выходил в 1/8 финала на югославов: исход их встречи с босоногими индусами (это не метафора: те и в самом деле играли без бутс) сомнений не вызывал. Так благодаря проискам жребия три фаворита из пяти сошли с трассы на дальних подступах к конечной станции.

СПАСИБО КОЛЕВУ Стартовый матч в крупнокалиберных турнирах сложен для любой, даже многоопытной и высококлассной, команды. Для дебютанта (в данном случае советской сборной), от которого двухсотмиллионная страна ждала, а партия требовала только победы, в связи с чем толпы сановных «настройщиков» разжигали страсти нескончаемыми накачками, он сложнее неизмеримо. И соперник - не подарок. В двух недавних московских матчах не поддался: в обоих - 2:2. Так и играли, зажатые, заторможенные, словно на разных языках говорящие. Забить в основное время не смогли, хорошо еще не пропустили. Спасибо болгарскому другу Ване Колеву. Забив в дополнительные полчаса гол Леониду Иванову, он сбросил с наших ребят тяжеленные цепи, сломал оковы, раскрепостил, вернул к жизни. Ничего сверхъестественного не произошло. Футболисты сыграли так, как умели. И все встало на свои места. Спокойно, не теряя головы, подобно маститому гроссмейстеру, команда завладела пространством, удобно расположила фигуры и, получив ощутимое позиционное преимущество, тонкими ходами в считанные минуты обратила его в материальное. Несмотря на жесткий цейтнот, наши успели объявить мат неприятельскому королю - 2:1. Чуть отклонюсь от темы, чтобы напомнить сведущим и рассказать всем остальным о невероятных до неправдоподобия совпадениях. С болгарами мы встретились четыре года спустя на мельбурнской Олимпиаде и скопировали игру че-

Неделю назад мы подробно рассказали о том, что предшествовало олимпийскому дебюту советских

футболистов. Теперь − о самом дебюте, вылившемся в трагедию легендарной «команды лейтенантов» ЦДСА.

ми в жаркий полдень мы провели тренировку... Неудачным и тяжелым получилось это занятие накануне ответственнейшей игры. Для меня, во всяком случае, эта тренировка стала уроком на всю жизнь...»

ПОСТУПИЛА КОМАНДА: «ПО ДОМАМ!»

Из архива семьи Волковых

Продолжение. Начало - в «СЭ» от 14 января.

ТРАГЕДИЯ В ДВУХ ДЕЙСТВИЯХ

Иосиф СТАЛИН на трибуне стадиона «Динамо». Для кремлевского вождя спорт был лишь одним из элементов большой политики и большой пропаганды. тырехлетней давности. Основное время - 0:0. В дополнительное - тот же Колев на той же самой 95-й минуте открывает счет. Наши в ответ забивают два мяча - как и в Финляндии, с четырехминутным интервалом: в Котке счет сравнял центрфорвард (Бобров), а победный гол забил правый край (Трофимов). В Мельбурне ответный мяч забил центр нападения (Стрельцов), решающий - правый крайний (Татушин). В 52-м в игре с болгарами тяжелую травму получил спартаковец Анатолий Ильин, в 56-м - его одноклубник Николай Тищенко. И тот, и другой досрочно выбыли из турнира. Наконец, и в 52-м, и в 56-м, обойдя Болгарию, мы натыкались на югославов! Жизнь - штука сложная. Не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Пройдет совсем немного времени, и отвечающие за результат чиновники в один голос произнесут: «Уж лучше бы болгарам проиграли».

РЕВИЗИОНИСТЫ Предстоящий матч с югославами еще больше сгустил и без того напряженную атмосферу в нашей команде. Не только потому, что соперник достался более мастеровитый. С учетом неимоверно сложных отношений между Москвой и Белградом спортивная встреча автоматически попадала в разряд политической с непредсказуемыми последствиями в случае неудачи. Чтобы лучше понять политическую подоплеку матча, мне придется в общих чертах рассказать о кошке, пробежавшей между Иосифом московским и Иосипом белградским, вмиг превратив закадычных друзей в злейших врагов. Иосип Броз Тито не пожелал пристроиться в ряд планет, вращавшихся вокруг кремлевского светила, и в осуществлении неосуществимой, утопической идеи пошел другим путем. В чем это конкретно выражалось, сформулировало совещание Информационного бюро коммунистических партий, состоявшееся во второй половине июля 1948 года в Бухаресте. Югославы на совещание не явились. В резолюции Информбюро, состоявшей из восьми пунктов, подробно изложены прегрешения руководства компартии Югославии. Главный грех - ревизия основных постулатов всепобеждающего учения Маркса - Ленина - Сталина. Югославские коммунисты отвергли теорию Маркса о классовой борьбе, принизили роль рабочего класса в построении социализма, а в крестьянстве (вместе с кулаком) видели главную созидательную силу общества. Руководить страной, по Тито, должна не компартия, а Народный фронт. Верхушка компартии Югославии (Тито, Ранкович, Кардель, Джилас) пребывала в убеждении, что «капиталистические страны представляют меньшую опасность для независимости Югославии, чем СССР». В довоенные годы в СССР подобного рода болячками маялось немало коммунистов. Самый верный ленинец помог товарищам избавиться от недуга, применив столь же эффективное средство, как при лечении облысения, гильотину. По техническим причинам повторить лечебный курс среди югославских коммунистов великий кормчий не смог. И тогда по позициям «клики Тито - Ранковича» ударила крупнокалиберная артиллерия, начиненная мощным идеологическим зарядом. Я не осмелюсь повторить все то, что было сказано со страниц советских газет в адрес Тито и его единомышленников. Для пущей наглядности ругательные слова и выражения иллюстрировались «художественными произведениями» известных карикатуристов. Чаще всего «лакей американского империализма» Броз Тито изображался оседланным дядюшкой Сэмом или с окровавленным топором в руке. Возможно, я несколько переусердствовал в изложении тонкостей советско-югославских отношений. Зато молодым читателям станут понятны причины дальнейших трагических событий. Политическая подоплека вызвала на Западе огромный интерес к предстоящей игре и тяжелейшим грузом навалилась на плечи советских игроков, не искушенных в подобного рода турнирах. Футболисты обеих команд разочаровали ожидавших политического скандала: играли корректно, вполне уважительно относились друг к другу. И поставили незабываемый спектакль - в двух действиях и пяти сценах.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. ДРАМА СЦЕНА ПЕРВАЯ Перед игрой югославы получили небольшое преимущество: их руководство видело нашу сборную в деле. Тренер Коста Попович побывал в Котке на матче СССР - Болгария, и на основе его наблюдений главкомы Тирнанич и Погачник разработали подробный план на игру. Советских представителей в финской столице на встрече Югославия Индия не было. Посчитали, что «посылать наблюдателей в Хельсинки нецелесообразно». Состав югославов, амплуа игроков секрета для нас не составляли. Кто против кого и как действует, определили на предматчевой установке. Ожидать сюрпризов от давно уже вошедшей и укоренившейся в мировом футболе системы «дубль-вэ» не приходилось. Напомню расстановку нападающих: фланговые игроки и центр выдвинуты вперед, полусредние располагались чуть сзади. Если соединить их воображаемой линией, получится английская буква W. Но Тирнанич перед игрой с нашей сборной возьми и выверни ее наизнанку: полусредние Митич и Бобек оказались далеко впереди, а центрфорвард Вукас отошел на вторую линию атаки. Домашняя заготовка югославского тренера вызвала в оборонительных рядах советской сборной панику. Прежняя установка в изменившихся условиях не сработала, а перестроиться по ходу матча не сумели. Центр защиты Анатолий Башашкин не рискнул играть близко с отошедшим глубоко в тыл Вукасом, чтобы не оголять опасную зону перед своими воротами. Полузащитники Игорь Нетто и Александр Петров окопались вблизи своей штрафной, так как головой отвечали за находившихся на острие Митича и Бобека. Связь полузащиты с атакой практически прервалась. Территорией с самого начала овладели югославы, а «чемоданчиком с кнопкой» - оставшийся без присмотра Вукас, игрок техничный, умный, все видевший, многое умевший. Замысел и исполнение жили у него в полном согласии. Немного времени потребовалось Вукасу, чтобы сориентироваться на местности. А когда его зоркий глаз обнаружил дефекты на флангах советской обороны, он тут же послал на боевое задание крайних форвардов - Огнянова и Зебеца. Оказанное им доверие югославские края оправдали, забив четыре гола из пяти. Особенно вольготно чувствовал себя на правом фланге нашей защиты Зебец. Из-за тяжелейшей травмы (перелом большой берцовой кости) у Виктора Чистохвалова, полученной во время первых сборов, на правом крыле советской обороны возникла вакансия. Вскоре туда перевели очень сильного футболиста, центрального защитника ВВС Константина Крижевского. Однако на непривычной позиции он чувствовал себя дискомфортно. К несчастью, обнаружилось это уже на Олимпиаде, в игре с югославами. Вукас в нужное время нажимал на кнопку, вызывая у наших ворот атомные взрывы. В первом тайме прозвучали они трижды.

1952 год. Бойцы югославской армии приветствуют своего главнокомандующего Иосипа Броз ТИТО - человека, с которым не смогли справиться ни Гитлер, ни Сталин.

ет, чтобы «снять кассу». А тут целых четыре. Если что не так, руки пообрывают, ноги выдернут, голову свернут. В конце концов в землю втопчут, а своего не упустят...

ПАРАД ХЕТ-ТРИКОВ

СЦЕНА ВТОРАЯ

Но каков Бобров! Сделать хеттрик с инвалидными ногами, да еще в таком фантастическом матче! По состоянию здоровья в сборную его долго не брали. Включили в состав только в мае, на международном этапе подготовки. И он стал забивать: ничего другого бедняга не умел. То же исправно делал и на Олимпиаде, где забил пять мячей из восьми командных - ногами, на которые, по словам Георгия Антадзе, страшно было смотреть. О том же в недавнем телефонном разговоре поведал мне участник «матча смерти» Юрий Нырков: «На ногах его живого места не было. Он перевязывал их бинтами, да так туго, что получались протезы. Ноги в коленях практически не сгибались. Так и ходить было трудно, а он бегал в этих протезах и забивал». И Якушин, всегда сдержанный в оценках, написал о Боброве: «В таком состоянии нельзя резко затормозить при ведении мяча или неожиданно изменить направление бега... А он играл так, как будто был здоров, скрипя зубами, превозмогая боль, проявляя высшие волевые усилия». Еще одним своего рода хет-триком отметился Константин Бесков. И он отправился в Финляндию больным: за месяц до Олимпийских игр получил серьезную травму (надрыв задней поверхности бедра) и не то что играть - тренироваться не мог. Но после того как болгары сделали нетрудоспособным Анатолия Ильина, возникла проблема на левом краю атаки. Аркадьев (что-то ему шестое чувство на ушко шепнуло, не без этого) остановил свой выбор на Бескове, хотя тот никогда флангового форварда не исполнял. Игра Константина Ивановича особого впечатления не произвела, но без его участия чудо бы не состоялось. Последние три гола наши забили после поданных им угловых. Три корнера - три гола! Первые два Бесков подавал со своего - левого фланга. А когда судорожно отбивавшиеся югославы отправили мяч за линию на противоположном участке поля, пробить собрался Василий Трофимов. Бесков его отговорил: «Тут я ему и говорю: «Разреши, я подам». - «Давай, раз тебе так везет», - ответил Трофимов. Я перехожу на правый край, устанавливаю мяч возле углового флажка, коротко разбегаюсь, навешиваю на штрафную площадь, и Александр Петров сквитывает счет - 5:5!» А ведь рисковал Бесков, мог не добежать до правого угла поля: стрелка часов отсчитывала последние секунды матча... Что творилось в раздевалке! Обычно чинные функционеры с суровыми бесстрастными лицами, в фетровых шляпах, тщательно отглаженных, безукоризненной белизны накрахмаленных сорочках, намертво схваченных у горла стандартными начальственными галстуками, резвились, как дети, обнимали, целовали, подбрасывали вверх героев, отодвинувших на время нависший над их шляпами карающий меч Хозяина.

Задача тренеров в перерыве успокоить ребят и скорректировать игру команды. Этим они и занимались. Не успели футболисты осмыслить услышанное, как Огнянов забил четвертый гол. Минут через шесть наконец тем же ответил Бобров. Но прошло еще несколько минут, и Зебец с «благословения» Вукаса довел счет до 5:1. Оставалось минут тридцать. Время шло, счет не менялся. К 75-й минуте на табло - те же цифры «5» и «1». Но тут югославы неожиданно сменили курс - отошли назад, стараясь сохранить добытое. Что случилось? Расслабились и подустали - таково мнение Михаила Якушина. Наши решительно пошли вперед. Что, собственно, им еще оставалось? И свершилось чудо! Специально для неверующих в чертовщину привожу хронологию последней четверти основного времени.

75-я минута. Трофимов - 2:5.

77-я минута. Бобров - 3:5!

87-я минута. Бобров - 4:5!!

90-я минута. Петров - 5:5!!! Ничего подобного в истории мирового футбола не было. По крайней мере в турнирах континентального и мирового уровня. И не будет. Футбол ныне другой, деньги другие... Сегодня запаса в два, а то и в один мяч (в игре равных) хвата-

На третий, дополнительный, тайм югославы вышли, как боксер, только что побывавший в глубоком нокдауне: позвоночник не держит, руки безвольно свисают, ноги ватные, голова приопущена, глаза смотрят, но не видят... Ткни легонько такого под дых - труп. Наши и сами пребывали в состоянии, слегка напоминавшем описанное, но сил, чтобы дать под дых, хватало. Соперникам ничего не оставалось, как клинчевать и таким образом дотянуть до заключительного удара гонга. Похоже, югославы успели в коротком промежутке между основным и дополнительным временем всерьез поработать с... мячом. Казалось, уже прирученный, он вдруг демонстративно отказался посещать столь полюбившийся в последнюю четверть часа уголок. Даже в тех ситуациях, которые комментаторы называют стопроцентными. Из таких вот стопроцентных не забили Николаев и Бесков. Николаю Романову показалось, что оба форварда не смогли попасть в пустые ворота метров с трех-пяти. В действительности Николаев бил из пределов штрафной, и его удар отразил вратарь Беара. Константин Иванович же утверждает, что вышел на Беару под острым углом, и, чтобы

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

забить, пришлось подрезать в дальний угол. Мяч обязан был вознаградить форварда за огромный вклад в дело спасения тяжелейшего матча, за верное решение и мастерское исполнение в непростой позиции, а его товарищей - за беспримерное мужество. Но смалодушничал и стыдливо ткнулся в штангу. Был еще шанс отскочить от нее в ворота. Но «колобок» предпочел другое решение и остался в поле. Югославы и вправду серьезно с ним поработали. Никаких сомнений.

«ГРУППА ПОДДЕРЖКИ» На второй день - переигровка. Все оставшееся до повторной встречи время югославская команда восстанавливала силы. Наши жарким июльским днем провели полномасштабную тренировку. Полностью восстановилась и спецкоманда по промыванию мозгов. Об их бурной деятельности накануне ответственного матча рассказывает Валентин Николаев: «Не способствовали, прямо скажем, нашей подготовке к решающему поединку визиты высокопоставленных должностных лиц, дружно нагрянувших на базу сборной для проведения «воспитательной работы». Ох, уж эта наша приверженность к мероприятиям по поднятию духа, которые на деле являются не чем иным, как заурядной «накачкой»... К нам в гости нагрянула целая команда «помощников». Приехал даже посланник СССР в Финляндии В.Лебедев. Не обошли футболистов «вниманием» высшие руководители комсомола Н.Михайлов и А.Шелепин, секретарь ВЦСПС А.Шевченко, исполнявший обязанности председателя Всесоюзного комитета Н.Романов со своими помощниками. И все эти облеченные полномочиями люди терпеливо объясняли футболистам, что они являются полпредами советского спорта, что весь наш народ и сам великий вождь с надеждой смотрят на них, ждут от команды только победы. Чего тут больше - наивности, отсутствия такта, некомпетентности? Судить не берусь, но в одном убежден твердо: наши «воспитатели», взвалив на плечи игроков сборной СССР дополнительный груз ответственности, усугубив накачкой их и без того нелегкое психологическое состояние, мягко говоря, не способствовали успешному выступлению команды». И вот кульминация - телеграмма от Самого! Не все футболисты помнят об этом событии, кое-кто сомневается в существовании такой телеграммы. Мне ничего не остается, как сослаться на источник, близкий к первому, - Николаю Романову: «Встретив В.З. Лебедева... я сразу заметил, что он чем-то сильно взволнован и встревожен. Виктор Захарович рассказал, что только что получена телеграмма из Москвы от И.В.Сталина по поводу футбола. Прочитав мне ее содержание, он оторвал кусочек последней строчки с подписью, а текст передал мне. Мне было известно, что в Москве отношение к футболу особое, тем более к предстоящему повторному матчу с командой Югославии. Телеграмма это подтвердила. Мне надо было проявить хотя бы видимое спокойствие, иначе атмосфера в делегации могла еще более накалиться... Пришлось даже успокаивать... Виктора Захаровича, который задавал мне один и тот же вопрос: «Что же будет? Что же будет? Выиграют ли наши футболисты?..» На собрании я сообщил, что поступила телеграмма от И.В.Сталина с заданием ознакомить с ее содержанием всех футболистов. Полностью зачитал примерно двухстраничный текст телеграммы. Особых комментариев не потребовалось. Всем футболистам было и так ясно, чего от них ждут. Конечно, телеграмма еще больше поднимала ответственность каждого за исход матча, но, к сожалению, на игроков она оказала слишком сильное психологическое воздействие и вместо уверенности породила нервозность».

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. ТРАГЕДИЯ СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ Наши начали резво, и уже на 6-й минуте Бобров метров с двадцати положил мяч в «девятку». А затем... «Затем вместо того, чтобы продолжать атаки, наши футболисты, пытаясь удержать результат,

перешли в оборону и стали постепенно терять инициативу». Эти слова принадлежат Николаю Романову. Играть на удержание за 84 минуты до конца, к тому же со сборной уровня Югославии - самоубийство. На такое никто не решится и сегодня. Упрекать же в преднамеренной пассивности команду, руководимую Аркадьевым, - кощунство. Такое мог сказать человек необъективный или некомпетентный. Футболисты начисто отвергают этот смехотворный домысел. Советская сборная, как только представлялась возможность, атаковала, моментов создала множество, но ни один не использовала. Это игра. Бывает. Досталось от Романова и английскому арбитру Артуру Эллису за первый гол Митича, забитый в наши ворота, по мнению чиновника, «из явного положения «вне игры». Кроме Романова, офсайда не заметил никто, включая игроков советской сборной. При ничейном счете Эллис после соприкосновения с мячом Анатолия Башашкина назначил в наши ворота пенальти. Был или не был? Вечно живой в футболе вопрос. И здесь мнения разделились. Якушин и Бесков о нем даже не упомянули. Чкуасели: «Был далеко, не видел». Не видел и присутствовавший на игре в качестве зрителя Антадзе, а сидевший рядом с ним Гогоберидзе сказал: «Вроде не было». Нырков категоричен: «Я находился рядом с Башашкиным и видел, что мяч попал ему в плечо». На мой вопрос о предвзятости Эллиса он ответил: «Предвзятости не было. Скорее всего, судья ошибся». А вот цитата из Николаева: «Пытаясь прервать пас, Анатолий Башашкин задевает мяч рукой. 11-метровый штрафной удар». Были сомнения даже у Романова: «К сожалению, был дан пусть сомнительный, но все-таки повод для назначения пенальти. Во время одной из атак советской команды югославы сыграли на отбой, переправив мяч к нашим воротам... А.Башашкин решил в прыжке остановить его головой. Неожиданно раздался свисток. Судья Эллис назначил пенальти, считая, что защитник в прыжке задел мяч рукой». По Романову, пенальти, возможно, и был. Но дело не в этом. Признаюсь, процитировал его главным образом для того, чтобы уличить чиновника в противоречии: «Во время ОДНОЙ ИЗ АТАК СОВЕТСКОЙ СБОРНОЙ...» Выходит, и после гола Боброва команда продолжала атаковать. И не раз. Выявить правомерность вердикта Эллиса вряд ли удастся. Гол получился несуразный, возник из ничего. Мяч, пущенный на авось в направлении нашей штрафной (никого из югославов там не было), преспокойно летел на встречу с вратарем Ивановым. По вине Башашкина свидание не состоялось. Ушли на перерыв при счете 1:2. Сущие пустяки в сравнении с тем, что было двумя днями ранее.

СЦЕНА ПЯТАЯ Началась столь же нелепо, как завершалась четвертая. Чайковски как-то нехотя ударил из-за пределов штрафной. Многократно спасавший, безукоризненный Леонид Иванов (никто не упрекнул его ни в одном из восьми пропущенных от югославов мячей) мгновенно откликнулся на удар, а мяч мздоимец (еще в прошлой игре «купленный» югославами) - высмотрел в гуще ног пятку Александра Петрова и, отразившись от нее, резко изменил первоначальный замысел и разминулся с беспомощно лежавшим на земле советским голкипером - 1:3. Времени для ликвидации дефицита - с три короба, целых 36 минут. Не из таких ситуаций живыми выходили... Увы. Дважды подряд в одну воронку снаряд не попадает. Видать, весь эмоциональный запас выплеснули в предыдущей игре. Там же оставили и большую часть сил физических. А то, что сохранили, синхронно сокращалось с бегом стрелки на секундомере мистера Эллиса. Откуда этим силам взяться, если за неделю сыграли три тяжелейших матча, причем в двух первых - с дополнительным временем, да еще и тренировку изнурительную в коротком перерыве между играми с Югославией провели. Все, кто высказался по этому поводу, поминали злополучную тренировку недобрым словом. Ответственность взял на себя Михаил Якушин: «На следующий день после первой встречи с югослава-

Футболистам в наказание за проигрыш не дали досмотреть Олимпиаду и быстренько отправили домой. Исключение сделали только для Михаила Якушина. Так же поступили с нашей сборной и на ее первых мировых чемпионатах - в 58-м в Швеции и в 62-м в Чили, уже в постсталинские времена. Советским футболистам оставляли только одну возможность досмотреть турнир до конца - выйти в финал. Н.Романов: «Уже на следующий день после поражения было получено указание отправить домой футбольную команду, а комуто из руководства делегации прибыть в Москву для объяснения причины проигрыша... Вместе с командой был направлен Г.М. Рогульский, который в 1952 году работал председателем Московского городского комитета по делам физической культуры и спорта и находился в Хельсинки в качестве руководителя футбольной команды». Но прежде выдворили из Финляндии старшего тренера сборной - Бориса Аркадьева. Об этом и о встрече с родиной рассказывает Валентин Николаев: «Борис Андреевич был срочно вызван в Москву, куда и улетел ближайшим рейсом. Потом мы узнали, что первую ночь на родине он провел не дома, а там, куда по ночам только вызывали. Пока обошлось. Под утро появился дома. Расстроенный, в подавленном состоянии духа. Команду отправили из Хельсинки на следующий день поездом. Торжественной встречи мы, конечно, не заслужили. Но полагали, что руководители футбола, представители клубов хотя бы для приличия удостоят сборную своим вниманием. Однако перрон Ленинградского вокзала был пуст. Футболистов встречали только близкие родственники. Все это окончательно испортило и без того неважное настроение. Расстались друг с другом без особых шуток и улыбок, предчувствуя, что это только цветочки, а ягодки еще впереди». Это уж точно. Ягодок мы еще соберем. Полное лукошко. В этом продукте страна недостатка не испытывала. Вначале - тишина. Игроки быстро разбежались по клубам. Календарь был составлен с таким расчетом, чтобы команды, отдавшие футболистов в сборную, вступили в чемпионат после финала Олимпиады. Надеялись... Пятого августа состоялась встреча ЦДСА с московским «Динамо», выигранная армейцами 1:0. Несмотря на кровоточащие после печальных событий раны, трибуны, как и всегда на матчах этих команд, переполнены. Отчет об игре, опубликованный в «Советском спорте» под заголовком «Повышать класс мастерства», был написан в весьма раздраженном тоне. Оказалось, что ни техники нет у футболистов, ни пасовать они не умеют, будто на поле находились не многократные чемпионы и призеры, а зеленые новички. На один из эпизодов, каких предостаточно в каждом матче (игрок пробил неточно), автор отреагировал весьма болезненно: «Вот Тенягин, получив мяч в углу штрафной площади, умудряется послать его намного выше ворот. Разве имеет право так поступать игрок одной из сильнейших команд страны? Ведь этим самым Тенягин свел на нет немало усилий своих товарищей по коллективу... Небрежный, бесцельный удар Тенягина сорвал атаку команды, поставил ее в положение обороняющейся стороны». В таких же тонах дана рецензия на живую, захватывающую, интересную игру двух лучших команд предыдущего первенства - ЦДСА и тбилисского «Динамо» (чемпион выиграл - 3:2). Видимо, это было не случайно, а может, кому-то нужно. Третью игру ЦДСА провел 13 августа. В тот день он успешно взломал «волжскую защепку» - 4:2. Три матча - три победы, причем над командами, обосновавшимися в прошлом первенстве в первой пятерке. Отличный старт на небольшой дистанции создавал предпосылки для очередной турнирной победы. Судьба распорядилась по-иному. Цифра «13» вновь подтвердила свою дурную репутацию. Как оказалось, 13 августа великая команда лейтенантов провела свой последний матч. О том, что он оказался последним, футболисты узнали чуть позже, 18 августа, в день намеченной встречи с динамовцами Киева. Утром перед выездом на стадион армейский коллектив посетил представитель Комитета физкультуры (утверждение Ныркова. По другим версиям - Министерства обороны и даже ЦК партии) и зачитал приказ о расформировании команды ЦДСА. Слухи о случившемся мгновенно растеклись по Москве, а оттуда множеством ручейков просочились в самые отдаленные уголки огромной территории, именуемой Советским Союзом. Многочисленные средства массовой дезинформации делали вид, что ничего не случилось. Футбольная жизнь освещалась в 1952 году безобразно. Первая табличка с турнирным положением команд появилась на страницах единственной центральной спортивной газеты только 4 сентября, то есть через два месяца после начала первенства! Вот тогда-то болельщики окончательно убедились в том, что чемпионат обезглавлен. О том, как совершался акт вандализма, - в следующий раз.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

Переросшую из драмы в трагедию в двух действиях историю олимпийского дебюта советских футболистов мы подробно рассказали неделю назад. Но было и третье действие - самое страшное.

«ЗА СЕРЬЕЗНЫЙ УЩЕРБ ПРЕСТИЖУ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА»... Продолжение. Начало в «СЭ» от 14 и 21 января

КОМУ ЭТО БЫЛО НУЖНО? Армейские футболисты утверждали, что приказ № 793 юридической силы не имел. Об этом писал и Валентин Николаев в книге «Я - из ЦДКА!»: «Армейский коллектив - это воинское подразделение, формирование, а расформирование происходит в соответствии со строгими армейскими законами... Такой серьезный вопрос решается на уровне высшего военного руководства. Так было всегда, и в пятидесятые годы тоже. Ни за что бы Н.Романов не разогнал команду ЦДСА, не

Олег НЕЕЛОВ

КАЗНЬ О том, при каких обстоятельствах свершилась казнь, рассказал в своей книге «Трудные дороги к Олимпу» человек, приведший приговор в исполнение, - Николай Романов: «Через некоторое время последовал второй звонок. Он (секретарь ЦК ВКП(б) Георгий Маленков.

- Прим. А.В.) еще раз захотел убедиться в том, что именно команда ЦДСА составляла основу сборной СССР по футболу. А потом спросил, какие меры наказания мы хотим применить к этой команде. Значит, острое обсуждение проигрыша команды ЦДСА не забыто. А мы несколько наивно полагали, что все, возможно, ограничится обсуждением. Я, естественно, ответил, что над этим мы еще не думали. Тогда Маленков спросил: - А как вы смотрите, если Комитет за проигрыш на Олимпийских играх распустит команду ЦДСА? Моя просьба не распускать команду, так как в сборную СССР в играх с футболистами Югославии входили игроки и других команд, встретила очень резкую критику, которая сводилась к тому, что я не понимаю всей ответственности за проигрыш футбола на Олимпиаде... Разговор закончился в довольно резкой форме. Маленков сказал: - Если вы отказываетесь сами решить этот вопрос, то он все равно будет решен, но уже без вас. Утром Маленков мне дополнительно объяснил, что моя просьба от имени Комитета не распускать команду ЦДСА неправильна и что Комитет должен, не затягивая, принять нужные меры». Нам не дано знать, насколько рьяно боролся (и боролся ли) за жизнь армейской команды Николай Романов, но, будь на то только его воля, трагедии могло не случиться. Топор уже занесли, и он неизбежно должен был опуститься на голову ни в чем не повинной жертвы. Напомню слова Маленкова: «Если вы отказываетесь сами решить этот вопрос, то он все равно будет решен, но уже без вас». Подобные обещания партия выполняла исправно. Высокий физкультурный сановник хорошо об этом знал, как и о зловещем смысле последних слов, грозивших ему потерей не только кресла, которое изпод него уже вышибали - в 48-м, за неудачное выступление конькобежцев на чемпионате мира (об этом «СЭ» подробно писал в прошлом году). В момент описываемых событий положение его все еще оставалось шатким: и.о. председателя Всесоюзного комитета физкультуры. Не возьмусь оправдывать действия человека, который, цепляясь за кресло или даже собственную жизнь, губит других. Но и осуждать Романова язык не повернется. Врагу не пожелаешь оказаться в то время на его месте. Далеко не каждому удается выйти из подобных ситуаций достойно. Романову, судя по всему, не удалось. Бог ему судья. Под приказом-приговором стояла подпись: Николай Романов. Документ о снятии с чемпионата и роспуске лучшей команды Советского Союза предназначался для служебного пользования. Доступ к нему имел довольно узкий круг лиц. Примерно четыре десятка лет простые советские люди не знали о его существовании. «ПРИКАЗ Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР 18 августа 1952 г. № 793 О футбольной команде ЦДСА Отметить, что команда ЦДСА неудовлетворительно выступила на Олимпийских играх, проиграв матч югославам, чем нанесла серьезный ущерб престижу советского спорта и советского государства. Старший тренер команды т. Аркадьев Б.А. не справился со своими обязанностями, не обеспечил подготовку футболистов, что привело к провалу команды на Олимпийских играх. Ряд футболистов команды, особенно линия защиты, безответственно отнеслась к проводимым матчам, играли ниже своих возможностей, допустили большое количество ошибок. ПРИКАЗЫВАЮ 1. За провал команды на Олимпийских играх, за серьезный ущерб, нанесенный престижу советского спорта, команду ЦДСА с розыгрыша первенства СССР снять и расформировать.

2. За неудовлетворительную подготовку команды, за ее провал на Олимпийских играх старшего тренера команды ЦДСА товарища Аркадьева Б.А. с работы снять и лишить звания заслуженного мастера спорта.

3. Рассмотреть на очередном заседании Комитета вопрос о безответственном поведении отдельных футболистов во время матчей с Югославией, что привело к провалу команды на Олимпийских играх. И.о. председателя Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР. Н.РОМАНОВ»

Жертвы приказа № 808 (слева направо): Константин БЕСКОВ, Константин КРИЖЕВСКИЙ (в белой футболке) и Анатолий БАШАШКИН. имей на этот счет прямого указания из такого солидного кабинета, хозяину которого не посмел бы перечить ни он сам, ни даже министр Вооруженных Сил СССР. Иного мнения, убежден, тут быть не может». Почему все же козлом отпущения стал армейский клуб? Играла (и проиграла) сборная. Если уж нельзя было обойтись без оргвыводов, наверное, наказать стоило (Впрочем, за что? Вот и я стал пользоваться нравственными категориями тех лет.) только участников проигранного матча. В чем заключалась вина Чистохвалова, Водягина, Гринина, Демина, Соловьева, Коверзнева?.. В Финляндии их и вовсе не было. Не связано ли это с переодеванием сборной в период подготовки к Олимпиаде? Напомню, вначале она рядилась в одежки сборной Москвы, а в последних пяти международных матчах играла в форме команды ЦДСА. Случайность? Мнение Николаева: «И в том, что приказ, озаглавленный «О футбольной команде ЦДСА», был сочинен не случайно, тоже сомнений нет... В целом ряде контрольных матчей перед Олимпиадой сборная СССР выступала под флагом ЦДСА и в форме армейского клуба. Так вот, уже тогда футболисты и болельщики, еще не зная точно, почему так делается, усматривали в этом маскараде какой-то подвох. И правильно, выходит, усматривали. Руководители спорткомитета, стараясь обезопасить себя от возможной неудачи сборной в Хельсинки, вполне продуманно подставляли под удар сильнейший клуб страны. И когда сборная действительно выступила неудачно, им не составило большого труда пустить в ход уже подготовленную версию о том, что провалилась в Хельсинки не команда, собранная из игроков восьми клубов (Ошибка - семи. А на поле выходили игроки шести команд. - Прим. А.В.), а именно ЦДСА. «Наверху» шутить не любили: если наказывать, так на полную катушку». Из всего сказанного неизбежно вытекает ключевой вопрос: кому это было нужно? Вопрос непростой. Вряд ли удастся узнать, было ли это заранее спланированной акцией или решение принималось спонтанно, под горячую руку. Версия Николаева: «...поражение от команды «клики Тито» было удобным поводом для дискредитации и устранения с футбольного небосклона самой яркой звезды - армейского коллектива. Многолетнее лидерство ЦДКА-ЦДСА никак не устраивало некоторых высокопоставленных чиновников, руководителей ведомств, команды которых безуспешно пытались превзойти армейцев по спортивным показателям, нарушить их монополию. К сожалению, они добились своего...» Оставляю версию Николаева без комментария, допуская, что она имеет право на существование.

МОГЛО БЫТЬ ХУЖЕ Приказ № 793 своим третьим пунктом зачал еще один документ, которым Комитет благополучно разрешился ровно через две недели на очередном своем заседании. «ПРИКАЗ Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР 2 сентября 1952 г. № 808 О футболистах команды, принимавшей участие в Олимпийских играх. Футбольная команда, принимавшая участие в Олимпийских играх, выступила неудовлетворительно. Провал наших футболистов на Олимпийских играх нанес серьезный ущерб советскому спорту. Проигрыш нашей команды объясняется безответственным поведением отдельных футболистов. Изза недопустимого поведения защитников команды Башашкина и Крижевского, которые грубо нарушили данные им указания, проявили нерешительность в борьбе с противником, в результате чего югославские футболисты, используя их грубые ошибки, легко забивали мячи в наши ворота. Футболист Николаев провел соревнования плохо, безынициативно, а футболист Бесков в ходе подготовки к Олимпиаде избегал участия в международных встречах, на Олимпийских играх играл неудовлетворительно, проявляя трусость. Футболист Петров допускал недисциплинированность, грубость к своим товарищам, чем вносил нервозность в команду. ПРИКАЗЫВАЮ 1. За безответственное поведение, в результате чего команда проиграла матч югославам, чем нанесла серьезный ущерб престижу советского спорта, лишить тт. Башашкина и Крижевского званий мастеров

спорта и дисквалифицировать их сроком на один год.

2. За безответственную игру, трусливое поведение на поле лишить тов. Бескова звания заслуженного мастера спорта и дисквалифицировать его сроком на один год.

3. За неправильное поведение во время матчей лишить тов. Николаева звания заслуженного мастера спорта, а тов. Петрова за недисциплинированность лишить звания мастера спорта. И.о. председателя Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР. Н.РОМАНОВ». Прошу обратить внимание на некоторые нюансы между «отцом» и «сыном». Первый документ касается команды и ее тренера, второй - игроков команды, участвовавшей в Олимпийских играх. Можно подумать, что речь идет о двух разных командах. Во всяком случае, в приказе № 808 армейский клуб не назван ни разу. Не потому ли, что Крижевский и Бесков не были игроками ЦДСА? Таким образом, хотя и косвенно, создатели документа признали, что в Финляндии играла все же сборная, а не клуб. Второй нюанс имел решающее значение для вынесения приговора. «Неправильное» поведение некоторых футболистов ударило по престижу советского спорта. Это стоило им спортивных званий, а Башашкину, Крижевскому, Бескову - и дисквалификации. Проигрыш ЦДСА югославам нанес «серьезный ущерб» не только нашему спорту, но и Советскому государству. Это уже серьезно. При небольших юридических манипуляциях подобный проступок мог потянуть на статью 58 а (измена Родине) - 10 лет без права переписки. На языке эпохи великих свершений это означало расстрел. Что и было сделано: ЦДСА ликвидировали. Впрочем, по законам того времени наказание было не слишком суровым. Стало быть, не печалиться - радоваться надо: уничтожилито не людей, а команду. Могло быть и наоборот.

БОЛДИНСКАЯ ОСЕНЬ Для обсуждения (читай - одобрения) этих и некоторых других приказов в футбольные команды мастеров 22 сентября отправляется телефонограмма: «Согласно указания заместителя председателя Комитета тов. Андрианова К.А.: 1. До 1 октября с.г. провести собрания во всех командах мастеров по футболу классов «А» и «Б» по обсуждению следующих приказов Всесоюзного комитета: а) о расформировании команды ЦДСА (№ 793, 18 VIII); б) о футболистах команды, принимавшей участие в Олимпийских играх (№ 808, 2 IX); в) об итогах международной встречи между сборной команды Чехословакии и командой мастеров ленинградского «Динамо» (№ 852, 15 IX); г) о неправильном поведении некоторых футболистов во время игр на первенство СССР по футболу (№ 851, 15 IX).

2. Всем старшим тренерам команд в течение двух дней сообщить в Отдел футбола о времени и месте проведения указанного собрания.

3. Протоколы собраний по обсуждению этих приказов на следующий день после обсуждения представить в Отдел футбола. И.о. начальника Отдела футбола М.Сушков». Пока мы с вами разбирались в тонкостях документов от 18 августа и 2 сентября, в поле нашего зрения попали еще два приказа. Поистине «болдинской» выдалась осень 52-го для руководства Комитета: 59 приказов вышли из-под его пера в течение четырех недель. Последние два (№ 852 и № 851) расположены с нарушением хронологии вовсе не случайно: «неправильное поведение» при связях с иностранцами считалось грехом несоизмеримо большим, нежели во взаимоотношениях с соотечественниками. Приказы, касавшиеся ликвидации ЦДСА и наказания отдельных футболистов, впервые были опубликованы на рубеже 80 - 90-х годов. Последние два в печати мне встречать не приходилось. Пользуясь случаем, приведу их в кратком изложении (все указанные здесь документы находятся в ГАРФ: фонд 7576, опись 1, дело 864). Приказ № 852 назывался «О международной встрече по футболу между сборной командой Чехословакии и командой мастеров ленинградского «Динамо». Краткое его содержание: «Решением Всесоюзного комитета 8 июля 1952 г. была

удовлетворена просьба Ленинградского комитета о проведении товарищеского состязания между футбольными командами сборной Чехословакии и «Динамо» (Ленинград) в г. Ленинграде. Эта встреча налагала на команду ленинградского «Динамо» большую ответственность. Коллективу футболистов «Динамо» было оказано большое доверие в показе мастерства советских футболистов. Однако команда ленинградского «Динамо» провела встречу, состоявшуюся 13 июля с.г. на стадионе имени Кирова, плохо и проиграла ее с крупным счетом - 1:6. Этим самым коллектив футболистов ленинградского «Динамо» не оправдал оказанного ему доверия и не выполнил взятых на себя обязательств в успешном проведении состязания. В данной игре команда «Динамо» продемонстрировала низкие волевые качества, не свойственные советским спортсменам. В команде были настроения благодушия и самоуверенности и уверенности в легком выигрыше состязания. Игровая дисциплина футболистов на поле была неудовлетворительной, а игроки Иванов П., Горохов, Гартвиг вели себя безответственно. По вине левого защитника Иванова П. были забиты два решающих мяча в ворота ленинградской команды, после которых команда уступила инициативу и, по существу, прекратила сопротивление. Эти факты являются результатом неудовлетворительной воспитательной работы в команде. Отсутствие необходимой воспитательной работы подтверждается еще тем, что после игры футболисты Иванов П., Фомин, Гартвиг, напившись, вели себя так, как не подобает советским спортсменам. Руководство команды (старший тренер Бутусов М.П.) переоценило силу футболистов руководимой им команды, не мобилизовало ее на достижение победы, не сделало соответствующих указаний на случай возможных изменений тактики игры противника...» В числе обвиняемых названы председатель городского комитета физкультуры Г.Михалкин, футбольная секция и тренерский совет города Ленинграда. Карательная часть приказа состояла из шести пунктов. Строгий выговор получили Г.Михалкин, М.Бутусов, игроки Гартвиг (кстати, футболист ленинградского «Зенита») и Фомин. Несчастному Иванову был посвящен отдельный, пятый, пункт: «Игрока команды Иванова П. за безответственное поведение на поле во время игры с чехословацкой командой, за невыполнение указаний тренера команды и за аморальные поступки дисквалифицировать и запретить играть в командах мастеров и командах, участвующих в розыгрышах на первенство республик. Лишить тов. Иванова П. звания мастера спорта». Непонятно, почему закономерный проигрыш рядовой советской команды одной из лучших в Европе чехословацкой сборной должен был стать предметом серьезного и широкого обсуждения, да еще через три месяца после случившегося. Приказ № 851 («О неправильном поведении некоторых советских футболистов во время игр на первенство СССР по футболу») подверг различного рода санкциям около полутора десятка футболистов за неблаговидные поступки (грубость, откидка мяча после свистка, споры с судьями...). В черном списке значились участники Олимпийских игр Автандил Чкуасели, Игорь Нетто, Всеволод Бобров. Так число наказанных за проигрыш югославам футболистов достигло восьми. Конфликты между участниками футбольного действа, равно как и между игроками и судьями, - ровесники футбола. В нашей стране из-за либерального отношения к нарушителям подобные явления (в физкультверхах их называли «негативными») расцветали порой пышным цветом. Год 52-й в этом смысле (судя по количеству вынесенных арбитрами санкций) относился к числу благополучных. Столь бурная реакция на невинные шалости футболистов объясняется не угасшим еще раздражением в связи с проигранным «команде Тито» матчем.

ОДОБРЯМ-С! Коллективам мастеров предстояло в кратчайшие сроки проработать, как принято сейчас говорить, пакет документов. В помощь футболистам для выработки единственно верного мнения призвали спецпосланцев из Отдела футбола. В результате легко предсказуемое «Одобрям-с!» прозвучало, но как-то нестройно. Одни команды (все закавказские, динамовцы Киева и Москвы, столичное «Торпедо» и не-

которые другие) нашли оптимальный вариант, чтобы и гусей не дразнить, и отношений с собственной совестью не разрывать. Одобрив в целом три первых документа, они налегли на четвертый. Причем не столько разоблачали других, сколько клеймили себя. Остальные пошли другим путем. Понимая, по каким мишеням следовало стрелять, они били по ним беспощадно. В протоколах, хранящихся в ГАРФ, отражены следы массированной артподготовки. Знакомство с протоколами собраний вызывает чувство горечи и сожаления. Начальники, давшие команду: «Огонь!» наверное, не без удовольствия читали такие строки: «Мне судить о работе сборной команды очень трудно, потому что я там был только три дня. Считаю, отношение тренера Аркадьева к игрокам наплевательское. Когда я пришел, со мной никто не поговорил. На мой взгляд, в сборной команде не было коллективизма и товарищества, а отсюда - не было дружбы, взаимопомощи, что очень резко сказалось на результате игры. Что касается приказов Комитета, я считаю, они вынесены совершенно правильно. Если команда не смогла защитить знамя страны, уронила его, то эта команда должна быть расформирована, а игроки, струсившие на поле боя, должны быть наказаны за свою расхлябанность, безответственность и недисциплинированность». Или: «На меня т. Аркадьев произвел впечатление не как тренера-воспитателя, а как заблудшего философа, оторвавшегося от игроков и всех тренеров, не желающего знать условий, настроений и состояния игроков. Тов. Аркадьев видел в игроках не живых людей, а механических работников, и вся его тренировка сводилась к тому, чтобы больше бегать и прыгать... Мы не могли вносить свои предложения, критика настолько была зажата, что многие боялись говорить». В таком же духе высказывались и другие участники собрания. Футболист из другой известной команды группы «А» сказал об одном из лучших советских тренеров следующее: «Во время пребывания под тренерством т. Аркадьева я ничему не научился, а только обратное (разучился? - А.В.). Я и по сей день не могу найти свою игру». Ай да Аркадьев, как это ему удалось вытрясти из игрока (действительно сильного и немало умеющего) технические и иные навыки и умения - да так основательно, что и полгода спустя тому не удалось восстановиться? Товарищ «пострадавшего», который и в сборную-то не привлекался, обвинил заслуженного тренера, чуткого, деликатного человека, в недостойном поведении («кричит во время игры и насмехается над игроками»). Ходили слухи, что после возвращения из Финляндии Аркадьева вызвали на ковер, и он, не выдержав нервного стресса, попал с инфарктом в больницу. Слухи об инфаркте не подтвердились, но можно не сомневаться: доведись Аркадьеву прочитать высказывания подопечных, сердце его могло и не выдержать. От обиды, от стыда за тех, кому он оказал честь (тогда это только так и воспринималось), пригласив в сборную Советского Союза. Не назвал команды и клеветавших на Аркадьева футболистов сознательно. Вовсе не из-за давности минувших лет. Не исключаю, что они вовсе этого не говорили, а под заранее сфабрикованными протоколами проставлены сфальсифицированные подписи.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО Вся эта история напоминает политические процессы, коими так богата наша история. По закону жанра последнее слово предоставили главному обвиняемому Борису Аркадьеву. 8 октября он выступил перед футбольной общественностью. Коль скоро мы сравнили расправу над командой и ее тренером с политическими процессами, надо сказать и о различиях. Во-первых, обвиняемый произнес заключительное слово после вынесения приговора. Впрочем, когда результат предопределен, это решающего значения не имеет. Вовторых, он не унижал себя, не каялся в несовершенных грехах, не обещал исправиться, не молил о пощаде. Дав оценку игры сборной, Аркадьев отметил, что, несмотря на травмы ведущих игроков, наша команда была одной из самых сильных на Олимпиаде, и он смело мог включить ее в тройку призеров. Анализируя недостатки, тренер отметил заметное отста-

вание наших футболистов в технике, в искусстве паса, слабую позиционную игру в защите. Выход из создавшейся в нашем футболе ситуации он видел в быстрейшем и эффективном развитии массового футбола, в увеличении количества международных встреч с сильными соперниками. «Не надо стесняться учиться у других, - призвал Аркадьев, после чего добавил: - Руководство сборной команды, и, в частности, я, наделали много ошибок. Но вместе с тем неверно было бы думать, что только эти ошибки в подготовке команды привели к тому, что сейчас класс советского футбола не удовлетворяет. Есть много причин, которые нужно осмыслить, найти и общими усилиями понять, чтобы не повторять ошибок прошлого года». Достойное, выдержанное, в меру самокритичное, умное и довольно смелое («не надо стесняться учиться у других») выступление. В нем весь Аркадьев. Другим он быть не мог. Ни при каких обстоятельствах. Затем начались прения. Часть ораторов построила свои выступления в полном соответствии с велением времени, не стесняясь в выражениях в адрес интеллигентного, беззащитного человека. Один из них (в будущем весьма неплохой тренер) в пух и прах разбил книгу Аркадьева «Тактика футбольной игры», которая по сей день остается настольной книгой ведущих тренеров, в том числе и на Западе. Напоследок он дал весьма ценный совет: «Нужно поручить идеологически крепким товарищам, понимающим это дело, составить теоретическую основу советского футбола, по которой мы могли бы учиться и строить свою работу». Уж не Иосиф ли Виссарионович имелся в виду? Кто же еще мог сравниться с ним в идеологической непробиваемости? И с «пониманием этого дела» (как и любого другого) все было в порядке. Незадолго до этой истории вождь внес неоценимый вклад в вопросы языкознания. Отчего бы не создать мощное, всепобеждающее учение и в области футбола? Некоторые из выступавших руководствовались велением совести, хотя с позиций идеологических их речи были не безгрешны. «Мы должны отвечать за Аркадьева, так как он является одним из представителей нашей, советской школы футбола, и его ошибки есть наши ошибки. За них мы должны отвечать и исправлять в кратчайший срок». Слова эти произнес Михаил Павлович Сушков, исполнявший обязанности начальника Отдела футбола. Он не мог не отдавать себе отчета в том, что любое слово в защиту опального тренера могло стоить ему исполнения каких бы то ни было обязанностей. Коротко о дальнейшей судьбе заклейменных приказом. Аркадьева уже в сентябре 52-го бросили на спасение оказавшегося в тупике «Локомотива» (поговаривали, что «сосватал» его член Политбюро Лазарь Каганович). Принял Аркадьев состав порожний: всего 4 очка в 8 играх. Проведя на ходу капремонт, он развил на своем «Локомотиве» огромную скорость (в 5 играх 8 очков из 10 возможных) и проскочил смертельную зону: за пять туров до конца команда с последнего, 14-го, места поднялась на 9-е! Проработал маститый тренер с «Локомотивом» еще несколько лет и в 57-м выиграл с ним Кубок СССР. Бескова, Крижевского и Башашкина после смерти Сталина восстановили в правах. В 53-м Бесков вернулся, а Крижевский перешел в московское «Динамо». Башашкин трудоустроился в «Спартаке», а в 54-м, после реабилитации ЦДСА, снова надел погоны. Семь футболистов ЦДСА, включая Ныркова и Никанорова, завершали сезон 52-го в команде города Калинина (она же - МВО). Знали об этом непосредственно наблюдавшие за последними матчами калининцев. «Советский спорт» держался мужественно, как партизан на допросе: не назвал ни одной фамилии экс-армейцев, даже в тех случаях, когда они забивали голы. После ликвидации МВО (это случилось весной 1953 года) часть игроков разбрелась по другим клубам, остальные завершили футбольную карьеру. Больше всего не повезло защитнику ленинградского «Динамо», 28-летнему Петру Иванову: приказ № 852 прекратил его деятельность на футбольном поле.

В ЛАГЕРЯ! Высокопоставленные чиновники, стремившиеся в административном раже одним махом выправить положение в советском

футболе, делали много судорожных и нелепых телодвижений. Первая ласточка, однако, прилетела из Харькова от любителя, подполковника Музыкантского. На следующий день после проигрыша югославам он написал пространное письмо Клименту Ворошилову, в котором изложил подробную (из трех десятков пунктов) программу оздоровления советского футбола. Маршал к программе Музыкантского отнесся благосклонно, что подтверждает резолюция: «Н.Романову. В основном автор письма прав, и его рассуждения и предложения заслуживают (серьезного) внимания. Ознакомьтесь и сообщите Ваше мнение.

9-VIII-52 г.» Вскоре секретарь ЦК ВЛКСМ Николай Михайлов на правах куратора (комсомол издавна опекал спорт в СССР) направил тезке, Николаю Романову, свой «прожект» вывода советского футбола из кризиса. Очевидное сходство (даже в деталях) с идеями Музыкантского вынуждает заподозрить комсомольского секретаря в плагиате. После общих слов о развитии массового, детско-юношеского футбола и прочих прописных истин Михайлов внес множество конкретных и довольно оригинальных предложений. Полагая, что класс футболиста находится в прямой зависимости от количества прожитых им лет, секретарь призывал ввести возрастные ограничения, в связи с чем требовал в кратчайшие сроки пересмотреть личный состав команд мастеров. Михайлов решил упорядочить и денежное содержание участников первенства. Игроки ЦДСА (к тому времени команду еще не расформировали), ВВС и «Динамо» получали от 2800 до 4000 рублей, а профсоюзные футболисты - втрое меньше - от 880 до 1200 рублей. Непорядок. Михайлов предложил верный, испытанный временем и одобренный небезызвестным Шариковым способ - всем поровну. Исключение сделал только для игроков сборной СССР: им должны были выплачивать на 300 - 500 рублей больше (по масштабам хрущевской реформы - 30-50 рублей), чем остальным. Но «за плохую, безответственную игру Комитет должен иметь право отчислять игроков из сборной». К совету прислушались, и очень скоро сборную расформировали. О тренерах: «Многие из этих товарищей имеют крайне низкую общеобразовательную подготовку, не обладают специальным физкультурным образованием и полагаются в своей работе лишь на свой практический опыт... По нашему мнению, необходимо: а) пересмотреть состав тренерских кадров и отчислить из числа тренеров лиц, не справляющихся со своими обязанностями; б) ввести классификацию тренеров и установить разряды...» В целях повышения уровня физической подготовки он ввел нормативы. Футболисты класса «А» обязаны были пробегать сто метров за 12 секунд, прыгать в высоту на полтора метра, в длину - на 5,60, преодолевать дистанцию в 3000 метров по пересеченной местности за 11 минут (один к одному списано у Музыкантского). Какая судьба ожидала недобежавших и недопрыгнувших, не указывалось. Не обеспечил он соответствующими инструкциями и предложение «поднять технику футболистов». Исключить из тренерского цеха Михайлов предложил Михаила Якушина, Василия Соколова (под его руководством «Спартак» стал чемпионом в 1952 и 1953 годах), Михаила Бутусова... И, наконец, вершина творчества комсомольского секретаря: «Изменить порядок тренировочных сборов. Проводить их не в санаториях, как это практикуется в настоящее время, а в палаточных... ЛАГЕРЯХ (выделено мною. - Прим. А.В.)». Сомневающимся в существовании этого документа предлагаю посетить ГАРФ, что на Пироговке, и востребовать из фонда 7576 дело 895 первой описи. А как насчет колючей проволоки с током высокого напряжения? Впрочем, не было нужды распространяться о деталях. Опыт возведения лагерей в стране накопили огромный. Все сделали бы в лучшем виде. А футболистов следовало бы держать в лагерях до тех пор, пока играть не научатся. Смерть вождя в марте 53-го сорвала заманчивую идею. В заключение Михайлов настоятельно требовал укрепить руководство Комитета физкультуры, Секции футбола и судейской коллегии. Словосочетание «укрепить руководство» в переводе с языка номенклатурного на общедоступный означало «заменить руководство». Это я для непосвященных. Весьма любопытное предложение: Романову рекомендовали сместить... Романова. И.о. председателя физкульткомитета, проявив благоразумие, советом тезки не воспользовался, но многие его предложения включил в основу проекта приказа «О состоянии и мерах по дальнейшему развитию футбола в стране», который в сентябре направил в Совет министров для утверждения. Наконец подошел к концу многострадальный 52-й, нанесший нашему футболу огромный моральный и материальный урон. Как на войне. А на войне самые тяжкие испытания выпадают на долю армии. От редакции. Этот материал завершает цикл, посвященный первым шагам нашего футбола на международной арене. Аксель Вартанян берет тайм-аут на месяц, чтобы поработать в архивах над новым циклом - олимпийским.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ

Акселя ВАРТАНЯНА

В июле нынешнего года исполнилось полвека дебюту советских спортсменов в Олимпийских играх. Многое из того, что связано с нашими первыми шагами на олимпийском поприще, до сих пор погребено в архивах и мало кому известно. Восполнить пробелы мы и попытаемся в серии материалов, подготовленных автором нашей постоянной рубрики.

два ли кто сегодня знает о том, что наш олимпийский дебют мог состояться не в 52-м в Хельсинки, а четырьмя годами раньше, в 48-м в Лондоне. Неопровержимые тому свидетельства хранятся в двух московских архивах - ГАРФ (Фонд 7576, опись 1, дело 623, и опись 2, дело 408) и РГАСПИ (Фонд 17, опись 132, дело 99). Постараюсь предельно ограничить свое присутствие на любезно предоставленной мне полосе ради публикации сокрытых от глаз людских в цековских закромах документов под грифом «Секретно».

E

ПИСЬМО Николая РОМАНОВА В начале 1947 года председатель Комитета физкультуры Николай Романов составил записку на имя члена Политбюро ЦК ВКП (б) Андрея Жданова: «В феврале 1948 г. в СенМорице (Швейцария) и в августе в Лондоне состоятся очередные всемирные спортивные соревнования «Международные Олимпийские игры», проводимые каждые четыре года, начиная с 1896 года». Ознакомив адресата со структурой Международного Олимпийского Комитета (МОК), программой зимних и летних Игр, Романов продолжал: «На Олимпиадах ведется неофициальный отсчет медалей и очков по странам. Учитывая последнее обстоятельство, представляется целесообразным наиболее полное представительство советских спортсменов во всех видах программы Олимпийских игр 1948 г. Спортсмены Советского Союза в Олимпийских играх 1920, 1924, 1928, 1932 и 1936 годов не участвовали, так как советские спортивные организации не являлись членами международных федераций по видам спорта... Учитывая большую популярность Олимпийских игр в общественном мнении всех стран мира, непрерывное увеличение количества стран, принимающих участие в соревнованиях, а также то обстоятельство, что по своей идее Олимпийские игры рассматриваются как символ мира (Олимпийские игры не проводятся в период войны), представляется особо желательным участие спортсменов Советского Союза в играх 1948 года. За время существования Советского государства спортивное движение в нашей стране проделало огромный путь развития и по ряду видов спорта добилось весьма высоких показателей, позволяющих нашим спортсменам успешно участвовать в Олимпийских играх по большинству видов программы (при условии соответствующей подготовки)... Учитывая, что во всех крупных странах мира сейчас уже началась серьезная подготовительная работа к участию в предстоящих Олимпийских играх 1948 г., Всесоюзный комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР просит разрешения на участие спортивных делегаций Советского Союза в Олимпийских играх 1948 г. и приступить в 1947 г. к подготовке сборных команд СССР для успешного участия их в соревнованиях. При условии проведения необходимых подготовительных мероприятий Всесоюзный комитет считает возможным участие советских спортсменов в зимних международных соревнованиях (Зимние Олимпийские игры) и в летней (основной) части Олимпийских игр 1948 г... Для успешной подготовки спортсменов Советского Союза к участию в соревнованиях Всесоюзный комитет считает необходимым провести следующие мероприятия: 1) Организовать Олимпийский Комитет Советского Союза необходимо по Уставу Международного Олимпийского Комитета.

2) Организовать на базе одного из подмосковных домов отдыха тренировочную базу для проведения тренировки сборных команд страны, оборудовав эту базу необходимыми сооружениями и площадками.

3) Оборудовать в горах Закавказья и в районе Алма-Ата, климатические условия которых сходны с швейцарским климатом, зимнюю спортивную базу, трамплины для прыжков на лыжах и каток.

4) Провести в течение 1947 г. ряд массовых соревнований в целях дальнейшего развития спорта и отбора талантливых спортсменов к предстоящим ответственнейшим международным соревнованиям.

5) В целях проверки уровня спортивного мастерства, обогащения советских спортсменов опытом международных спортивных встреч провести в течение 1947 г. ряд международных спортивных встреч как на территории Советского Союза, так и за рубежом по всем видам спорта, в которых намечается участие наших спортсменов в Олимпийских играх.

6) Зарегистрировать Олимпийский Комитет СССР в Международном Олимпийском Комитете.

7) Командировать группу специалистов по спорту в некоторые

страны Европы (Швейцария, Чехословакия, Норвегия) и США для изучения опыта и методики спортивной тренировки». Далее главком советской физкультуры в стремлении склонить руководство страны к положительному ответу изложил подробный план подготовки к двум Олимпиадам и обрисовал радужные перспективы в случае успешной его реализации.

1. Баскетбол. Можем рассчитывать на второе место, если не позднее марта укомплектуем сборную (два состава), командируем в США 2 - 3 тренеров, пригласим в СССР для подготовки сборной американского тренера, а также одну из лучших команд США и сборную Франции...

2. Бокс. «Судить о классе наших боксеров нет возможности, так как пока они встречались с рабочими (а их класс заметно снизился), скандинавами и представителями стран народной демократии... И все же можем рассчитывать на успех. По отзывам иностранных специалистов, хорошие шансы на первое место имеют Щербаков, Грейнер и Королев».

3. Борьба греко-римская. В связи с тем, что в США этот вид борьбы развит слабо, наши шансы на первое командное место очень высоки. Группа советских борцов в расцвете сил.

4. Борьба вольно-американская. Этот вид у нас развит слабо. Соревнуемся мало, сопоставлять трудно, но мы быстро прогрессируем. Если отберем способных кавказцев (их национальная борьба похожа на американскую), пригласим тренеров из Венгрии и Швеции, будем часто соревноваться с сильными спортсменами, сможем рассчитывать на медали.

5. Велоспорт. Оценивать свои шансы не можем, так как не встречались с лучшими зарубежными велосипедистами. Сравнение результатов не в нашу пользу. Причина - плохое качество треков, велосипедов и «принадлежностей к ним». В ближайшее время следует ликвидировать это отставание, после чего желательно встретиться с французами в СССР, и тогда сможем принять решение об участии.

6. Гимнастика. И здесь трудно сравнивать из-за отсутствия встреч с сильнейшими гимнастами Европы. И все же наши шансы, особенно у женщин, высоки. Чтобы узнать, чего стоим, необходимо провести после длительных сборов и внутренних соревнований две международные встречи.

7. Легкая атлетика. Мужчины выступают средне. Женщины - намного лучше. Если сложить их результаты, можем рассчитывать на второе общекомандное место после США.

8. Плавание. Мужчины могут надеяться на второе место (вслед за США), женщины - на 4 - 5-е место. Оценить шансы прыгунов в воду и ватерполистов невозможно.

9. Конькобежный спорт. У женщин все отлично. С мужчинами хуже. Но при соответствующей подготовке они могут занять призовые места.

10. Футбол. «Мы находимся на уровне лучших европейских команд и способны завоевать медаль. Для этого необходимо: а) провести розыгрыш Кубка СССР для сборных команд союзных республик, Москвы и Ленинграда; б) зимой 1947 года объявить тренировочный состав сборной, готовиться на юге и в течение сезона окончательно сформировать сборную СССР - основной и дублирующие составы; в) с осени 1947 г., с момента организации сборной команды, изъять весь состав с дублем (34 - 35 человек) из клубных команд; г) в ноябре - декабре провести ряд матчей сборной СССР, в том числе и международные; д) в первой половине 1948 г. окончательно укомплектовать сборную СССР, сохранить ее до Олимпийских игр как постоянное формирование, провести ряд матчей с лучшими советскими командами и 2 - 3 международных матча».

КРЕМЛЬ ДАЕТ «ДОБРО» Судя по кипучей деятельности Романова, достигшей пика летом 1947 года, предварительное согласие с верхних этажей партийной власти было получено. В этой мысли укрепляют следующие два документа.

«1 июня 1947 г. ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВЕТА МИНИСТРОВ ГРУЗИНСКОЙ ССР товарищу ЧХУБИАНИШВИЛИ З.Н. Зимой, в январе 1948 г., в Швейцарии проводятся международные Олимпийские игры, в которых предполагается участие спортивных команд Советского Союза. Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта решил провести подготовку советских команд (лыжников, конькобежцев и хоккеистов) в Вашей республике, в Бакуриани, климатические условия и высокогорное расположение которого приближены к условиям и месту проведения Олимпийских игр (Швейцария, курорт Сен-Мориц, высота 1800 мт). Учитывая важность поставленной задачи, просим Вас оказать помощь и содействие командированным Всесоюзным комитетом специалистам т.т. Евдокимову и Бычкову в организации в Бакуриани спортивной базы, не-

AP

РЕЙС НА ЛОНДОН ОТМЕНЕН

29 июля 1948 года. Лондон. Стадион «Уэмбли». Церемония открытия Олимпиады. обходимой для качественной подготовки спортивных команд нашей страны. ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВСЕСОЮЗНОГО КОМИТЕТА ПО ДЕЛАМ ФИЗИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ И СПОРТА ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СОЮЗА ССР (Н. РОМАНОВ)» Обращает на себя внимание тон письма, внешне просительный, по сути - начальственный. Глава физкультурного ведомства ставит председателя Совмина суверенной (согласно Конституции) республики перед свершившимся фактом: решение о подготовке к зимней Олимпиаде в Бакуриани и строительстве там спортивной базы принято Комитетом без ведома республиканского правительства. Просьба заключалась лишь в оказании содействия откомандированным туда товарищам... Одновременно составляется штатное расписание административно-хозяйственного и медицинского персонала (в общей сложности на 184 человека) спортивного лагеря Олимпийского Комитета СССР, рассчитанного на прием и обслуживание, судя по количеству заказанного инвентаря (1000 стульев, 500 тумбочек и т.д.) нескольких сотен спортсменов. Потенциальных олимпийских медалистов в период тренировочных сборов на фоне общего недоедания советских граждан (в стране еще существовала карточная система) собирались кормить на убой. Дневной рацион питания состоял из 600 г хлеба, 500 г мясных или рыбных продуктов, 100 г масла, 40 г сыра, 120 г сахара, 0,5 л молока и молочных продуктов, 100 г копченой колбасы, 1 кг овощей, по 400 г картофеля и фруктов, 30 г шоколада и т.д. и т.п. Заботилось начальство и об обеспечении наших чемпионов высококачественным инвентарем. Доказательство тому - «Заявка на импортный спортинвентарь для сборных команд Советского Союза». В распоряжение велосипедистов должно было поступить 25 трековых, 10 шоссейных велосипедов и по 50 пар покрышекоднотрубок к ним. Для прыгунов с трамплина заказали 20 пар лыж «норвежской формы». Норвежские же беговые коньки (25 пар) предназначались конькобежцам, 20 пар - фигуристам и 50 пар - хоккеистам. Ватерполисты разживались 10 мячами, стрелки - американскими патронами «Пальмаматч» (100 тыс. штук), яхтсмены - 10 яхтами разных классов. Заключал перечень заказ на 50 секундомеров. Деятельность физкульткомитета, неведомая советским гражданам, вызвала на Западе переполох.

18 июня 1947 года шведская газета «Дагбладет» разродилась сенсационной новостью: «Русские могут участвовать в Олимпийских играх 1948 года!» «Вчера Исполнительный Комитет МОК получил сообщение о вступлении Советского Союза в четыре международные спортивные федерации и о намерении русских вступить в члены ряда других федераций. Это является важнейшим шагом для их участия в Олимпийских играх». Об этом заявил президент МОК Зигфрид Эдстрем на пресс-конференции после заседания Исполкома. Эдстрем сообщил, что русские ведут переговоры о вступлении в федерации пловцов, боксеров, стрелков и в легкоатлетическую федерацию. После 1 июля русские спортсмены не должны получать плату за установление новых рекордов. «Если русские сделают это, они будут считаться профессионалами», заявил Эдстрем.

Таким образом, русские сделали шаг к участию в Олимпийских играх и в частности на Олимпиаде в Лондоне в 1948 году. Для этого им нужно создать еще Национальный Олимпийский комитет. Как только Олимпийский комитет будет создан, МОК пригласит СССР участвовать в Олимпийских играх».

ВИЗИТ АНГЛИЙСКОГО ЛОРДА В год 800-летия основания Москвы с необычайной помпой отметили Всесоюзный день физкультурника. На празднике в числе многочисленных зарубежных гостей оказалась важная и весьма влиятельная особа. Из характеристики, данной начальником Иностранного отдела Комитета физкультуры Алексеем Чикиным лорду Бергли: «Бергли выступал в печати по вопросам возрождения и проведения Олимпийских игр... Он дал высокую оценку проведения Олимпийских игр 1936 года, указав, что МОК строго контролировал эту Олимпиаду и что фашистская пропаганда велась вне пределов стадиона и мест проведения соревнований: «Не всем известно, - писал Бергли, - что Гитлер предпринимал усилия, чтобы во главе Оргкомитета поставить руководителей немецкого спорта, но МОК ему не позволил и оставил на этом посту доктора Теодора Левалда, хотя один из его предков был евреем. Кроме того, МОК добился создания равных возможностей проживающим в Германии евреям для представительства своей страны». Бергли неоднократно высказывал пожелания о привлечении советских спортсменов к участию в международной спортивной жизни. На приеме представителей советской спортивной делегации (футболистов московского «Динамо».

- Прим. А.В.), устроенном им в палате лордов в 1945 году, выразил уверенность, что Советский Союз в недалеком будущем создаст Олимпийский комитет и будет в дальнейшем принимать участие в мировых Олимпиадах». Характеристика на буржуазного аристократа более чем лестная. Человека, осмелившегося перечить Гитлеру и симпатизирующего советским спортсменам, пригласили в Москву не для того только, чтобы поразить красотами столицы и удивить феерическим парадом физкультурников на динамовском стадионе. Нетрудно догадаться, что при содействии Бергли наши деятели пытались решить хлопотные проблемы, связанные со вступлением в МОК и международные федерации по отдельным видам спорта, и получить пропуск на Олимпиаду48. Параллельно велись закулисные переговоры и в английской столице, о чем сообщил из Лондона корреспондент «Юнайтед Пресс» Робер Мозель французской газете «Экип»: «Хорошо информированные лица сообщили «Юнайтед Пресс», что СССР, отказавшись от политики изоляции в спорте, в силу которой он не принимал участия в Олимпийских играх, обратился с просьбой о принятии в десять международных спортивных организаций. Это решение следует рассматривать как вторую фазу плана спортивной «пятилетки», реализация которого началась в прошлом году и нашла свое выражение в интенсивных и глубоких поисках спортивных дарований. Заключительной ее фазой будет участие в Олимпийских играх

и завоевание первого места спортсменами СССР. До сих пор Россия соприкасалась с Западом по спортивной линии только в области футбола, тяжелой атлетики, борьбы и баскетбола, но она до сих пор не создала Национального Олимпийского Комитета, которому можно было бы адресовать приглашение на Олимпийские игры 1948 года. Имеются все основания полагать, что этот пробел будет восполнен... Первые шаги в этом направлении были сделаны в Лондоне г-ном Алексеем Чикиным, начальником Отдела внешних связей Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР, и Анатолием Френкиным, председателем Секции бокса СССР, установившими контакт с подполковником Рединардом Расселом, секретарем Международной федерации любительского бокса. Г-н Чикин без каких-либо дискуссий принял все правила и регламент МОК и живо интересовался, сможет ли Россия после своего вступления в МОК просить Исполком об исключении из МОК Национального Олимпийского Комитета Испании, признании русского языка и предоставлении одного места в Исполкоме. Ему было разъяснено, что русским делегатам наряду со всеми другими делегатами на равных правах предоставят возможность вносить разного рода проекты и предложения, но что МОК не занимается политикой и религиозными вопросами». В том же блоке документов, наряду с только что вам представленными, присутствует еще один - пожалуй, главный: «Структура и штат Национального Олимпийского Комитета СССР» на 14 человек. Документ очень важный - без создания НОК прежние хлопоты теряли смысл.

СМЕНА КУРСА Увы, все потуги физкультруководства оказались напрасны: планы создания Олимпийского комитета так и остались на бумаге. На какомто этапе подготовки к ОИ-48 партаппарат тормознул. На вопросы «Когда?» и «Почему?» можно ответить лишь предположительно: что происходило за стенами древнего Кремля, неизвестно - письменных следов запретительного свойства слуги народные не оставляли, ограничивались телефонным звонком. Судя по хорошо информированным западным источникам, охлаждение к романовской идее совпало с ранними осенними морозами.

10 ноября 1947 года цюрихский «Спорт» опубликовал статью под заголовком «Восточный блок против Олимпийских игр». «В Международном Олимпийском Комитете испытывают беспокойство по поводу молчания стран Восточной Европы относительно Олимпийских игр 1948 года. Генеральный секретарь МОК констатировал, что его многочисленные письма, адресованные соответствующим организациям России, остались без ответа». С большой долей вероятности можно догадываться и о причине - страх проигрыша американцам. Как бы то ни было, спортсменам дорога в Лондон была заказана. Новый председатель физкультурного Комитета Аркадий Аполлонов убеждает партийное руководство отправить на Олимпиаду хотя бы группу ведущих специалистов. Доводы - в пространной записке, отправленной в начале июля 1948 года Михаилу Суслову.

«Секретно Секретарю ЦК ВКП (б) товарищу Суслову М.А. С 29 июля по 14 августа с.г. в Лондоне проводится XIV мировая Олимпиада, представляющая собой соревнования по 17 летним видам спорта... Одновременно с XIV Олимпиадой в Лондоне будут созваны так называемые «Олимпийские конгрессы» международных спортивных объединений по тем видам спорта, которые входят в Олимпиады. В частности, будут проведены олимпийские конгрессы международных федераций баскетбола, борьбы, легкой атлетики, поднимания тяжестей, плавания и футбола, членами которых состоят соответствующие всесоюзные спортивные секции, а также федераций бокса и гимнастики, в которые советскими спортивными организациями направлены заявления о присоединении. В своих заявлениях ко всем международным спортивным объединениям... советские спортивные организации поставили перед руководством объединений следующие вопросы: 1. О принятии русского языка в качестве одного из официальных языков соответствующего объединения; 2. О введении советских представителей в состав руководящих органов каждого объединения; 3. Об исключении из числа членов международных объединений спортивных организаций фашистской Испании... Учитывая, что при отсутствии советских представителей на олимпийских конгрессах, вопросы, поставленные нами, не найдут положительного разрешения и вновь будут отложены до следующей Олимпиады, то есть на четыре года, Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта считает целесообразным направить в Лондон в июле с.г. для участия в конгрессах международных объединений представителей всесоюзных спортивных секций в составе 21 человека... В связи с тем, что олимпийские соревнования по всем видам спорта собирают наиболее сильных спортсменов из большинства стран мира и представляют большой интерес с точки зрения изучения зарубежного спорта, Всесоюзный комитет считает целесообразным обязать советских представителей на конгрессах присутствовать в качестве наблюдателей на олимпийских соревнованиях по соответствующим видам спорта и обеспечить всестороннее изучение спортивной техники, методов тренировки и других спортивнотехнических и организационных вопросов, касающихся соревнований. По видам спорта, по которым всесоюзные секции не состоят пока в международных объединениях, Комитет считает целесообразным направить в качестве наблюдателей на олимпийские соревнования советских представителей в составе девяти человек... Помимо представителей для непосредственного участия в конгрессах и просмотра олимпийских соревнований по отдельным видам спорта, Всесоюзный комитет считает необходимым отправить в Лондон 10 человек в качестве центрального штаба всей группы... Общий состав группы советских специалистов для выезда в июле с.г. в Лондон на срок в 20 дней Всесоюзный комитет считает целесообразным установить в 40 человек. Комитет просит Ваших указаний. Приложение: проект постановления. Председатель Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР. (А.Аполлонов) 7 июля 1948 года».

Через два дня Суслов, не читая, что видно из приведенной ниже справки, отфутболил челобитную Аполлонова в Отдел пропаганды и агитации. Ответ поступил 6 августа, когда лондонская Олимпиада была в разгаре. Кремлевские скряги скостили на треть численность спортивной делегации и более чем вдвое - сроки загранкомандировки. «В секретариат тов.Суслова М.А. Справка 7 июля с.г. председатель Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР тов. Аполлонов вошел с ходатайством о направлении в Лондон советской делегации для участия в конгрессах международных спортивных делегаций и наблюдения за ходом Олимпийских игр. Решением Политбюро ЦК ВКП (б) от 3 августа с.г. данный вопрос решен положительно. Состав делегации утвержден в количестве 13 человек. Руководитель делегации тов. Бакланов.

6 августа 1948 г . Зам. зав. Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) (Н.Пономарев)». Из-за безответственной, безобразной, безмозглой организации КПД советской миссии, несмотря на самоотверженный труд членов делегации, оказался ничтожным, а поставленные перед ней задачи в общем и целом были провалены. Советский десант высадился в Лондоне только 9 августа в 21 час 15 минут по местному времени. День был потерян, как и одиннадцать предыдущих. К этому времени на переполненном яствами олимпийском столе осталось всего семь блюд из девятнадцати. В полном объеме наши вкусили только одно (тяжелая атлетика), остальные (бокс, футбол, баскетбол, гимнастика, парусный спорт, фехтование) доедали. На все это ушло четыре дня. Еще четыре переваривали съеденное: составляли письменные отчеты, хотя заниматься этим эффективнее было в удобных домашних или рабочих кабинетах.

БОЧКА ДЕГТЯ... Докладную записку объемом в 16 машинописных страниц составил руководитель делегации Глеб Владимирович Бакланов. Приведу небольшие выдержки, касающиеся «эффективности» выполнения задач, которые были изложены в письме Аполлонова Суслову: «В связи с опозданием (в Лондон вместо 29 июля делегация прибыла поздно вечером 9 августа) задачу полностью выполнить не представилось возможным, ибо с 29 июля по 9 августа включительно прошли конгрессы всех федераций, кроме заключительных заседаний по легкой атлетике, гимнастике и баскетболу. Созвать членов федераций борьбы, футбола, плавания, бокса на внеочередные заседания конгрессов не представилось возможным, ибо значительная часть членов бюро федераций по указанным видам спорта уже выехали из Лондона... Вопрос об исключении франкистской Испании из федераций не ставился, так как общая обстановка была явно не в пользу благоприятного разрешения его (как было установлено в частных беседах, большинство делегатов были против советского предложения). Так как работа Конгресса Международной федерации гимнастики завершилась, вопросы о приеме Секции гимнастики СССР, русском языке и исключении Испании были поставлены только перед руководством федерации и были отклонены в связи с опозданием наших представителей на Конгресс. Кроме того, к заявлению о приеме по вине Комитета физкультуры не были подготовлены и представлены, как того требует Устав, необходимые документы - заявление, Положение о всесоюзных соревнованиях, справка о наличии гимнастических кружков, их численности и т.д...» Обычное совковое головотяпство. Прервал на секунду Бакланова для необходимых пояснений. Советская делегация предприняла героические усилия для выполнения поставленной задачи. В течение нескольких часов из Москвы получена недостающая документация, после чего группа делегатов слезно просила руководство гимнастической федерации срочно, пока не все члены Бюро еще разъехались, созвать внеочередной Конгресс 11 августа. Уговорили-таки наши товарищи бельгийского графа д’Альвиелу - президента Международной федерации гимнастики. При общем благоприятном к нам настрое оставалось соблюсти обычные формальности. Не соблюли из-за отсутствия кворума. Подвели нас, цитирую Бакланова, «настроенные реакционно чехи Клингер и Провазникова», проигнорировавшие за-

седание. Они и до того выступали против приема СССР в интернациональную гимнастическую семью, а в решающий момент прогуляли сессию. Впрочем, виноваты сами. Пострадали из-за собственной расхлябанности и нерасторопности. Так что нечего на чехов пенять, коли... В общем, мало что увидели, мало что сделали. Даже главную задачу сколачивания антиимпериалистического блока решить не сумели, что признал и руководитель делегации: «Не был выработан единый план наступления демократических сил в конгрессах международных спортивных объединений, не был создан единый фронт в защиту демократических спортивных интересов... В связи с отсутствием советской делегации на целом ряде конгрессов представители Чехословакии, Польши, Югославии и Венгрии действовали разрозненно, несогласованно, не проявили должной настойчивости и не сумели отстоять выдвигаемые Советским Союзом предложения, объясняя это незнанием позиций Советского Союза в вопросах спорта. Представители стран народной демократии отметили, что не чувствуют достаточного руководства со стороны Советского Союза в вопросах спорта, какое имеет место в области политической и экономической». Пусть вас не удивляет упоминание Югославии в перечне соратников. Летом 48-го закулисные советско-югославские разборки были в разгаре, и главные коммунисты обеих стран еще не успели рассорить народы. Произойдет это чуть позже.

...И ЛОЖКА МЕДА В советское время звучащие с высоких трибун доклады составлялись по кем-то и когда-то утвержденной схеме на фоне блистательных трудовых и прочих побед кое-где обнаруживались отдельные недостатки. В докладной записке Бакланова все было наоборот: маленькие плюсы затерялись в гуще минусов. Изначально обреченная на неудачу по милости партаппарата советская делегация все же кое-какие выгоды извлекла: 1. Русский язык признали официальным языком ФИБА (федерация баскетбола), а наш человек - Иван Петухов - был избран в ее руководящие органы.

2. Советским делегатам удалось утвердить СССР постоянным членом федерации легкой атлетики и ввести в ее состав своих людей - Никифорова и Романову.

3. Напоследок успели собрать, по словам Бакланова, «достаточно ценный материал, характеризующий уровень физической подготовки, техники команд и спортсменов - участников Олимпиады по боксу, гимнастике, баскетболу, футболу, парусному спорту». Не удержался Бакланов и от прогноза, если правомерно употребить это слово к уже завершившимся соревнованиям. По его мнению, в случае участия наших спортсменов в Олимпиаде женщины-легкоатлетки заняли бы первое место, а мужчинам светило золото в марафоне, ходьбе, десятиборье и метании молота. Ворох медалей в гимнастике, боксе и борьбе обеспечивал общекомандную победу в этих видах. Баскетболистам и штангистам он гарантировал второе место. Предрекал серебро и в парусном спорте, но «при наличии хороших судов». Футбол: «При своевременной и надлежащей тренировке сборная команда была бы одним из наиболее вероятных претендентов на первое место... Олимпийская команда СССР заняла бы не ниже второго места и составила бы основную конкуренцию команде США, получившей наибольшее количество медалей». Понимая, что второе место в конкуренции с главным политическим оппонентом партийное руководство не устроит, Глеб Владимирович представил в заключение обширный и столь же конкретный четырехлетний план развития олимпийских видов спорта в стране, реализация которого (это читалось между строк) гарантировала общекомандную победу на ОИ-52 в Хельсинки. По возвращении в Лондон в июле 1947 года после переговоров с советским физкультурным руководством лорд Бергли едва не лишился жизни. Самолет вышел за пределы посадочной полосы и чудом избежал катастрофы. Английский лорд отделался синяками и сильными ушибами, но на следующий день все же приступил к служебным обязанностям. Самолетам с советскими олимпийцами ровно через год предстояло приземлиться в том же аэропорту. Наши «диспетчеры» рисковать не стали. Испугавшись катастрофы на олимпийских аренах Лондона, полет они отменили.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Первая робкая попытка СССР включиться в международное ол импийское движение, предпринятая во второй половине 40−х годов, завершилась безрезультатно. Вторая − и успешная − с остоялась в начале 50−х. Акселя ВАРТАНЯНА

ВОДКА С ИКРОЙ ДЛЯ ШВЕДСКОГО РЕАКЦИОНЕРА февраля 1950 года председатель Оргкомитета Олимпиады-52 Эрик фон Френкель отправил в Комитет физкультуры письмо с напоминанием («В Олимпийских играх участвуют страны, создавшие свой Национальный олимпийский комитет и оформившие свое членство в МОК») и пожеланием («Выражаем надежду, что мы на Олимпийских играх будем иметь удовольствие приветствовать как выдающихся спортсменов, так и руководителей из Союза ССР»).

23

Зигфрид ЭДСТРЕМ И Ко Письмо Френкеля, как и многие другие, осталось без ответа. Однако следы закулисной деятельности, обнаруженные в архивах ГАРФ и РГАСПИ, дают основание полагать, что почва для создания Олимпийского комитета СССР с последующим вступлением в МОК готовилась. Не зря ведь Кремль затребовал характеристики руководящего состава МОК. Поручение выполнил начальник Отдела международных спортивных связей Петр Соболев. 8 декабря 1950 года он отправил записку в ЦК партии. Посвятив несколько строк структуре и деятельности Исполкома МОК, автор исключительно в черных тонах нарисовал сочные портреты руководителей Олимпийского комитета: «Председателем Исполкома МОК в течение долгих лет (с января 1942 г. - Прим. А.В.) является шведский капиталист Зигфрид Эдстрем, реакционер и поклонник нацистского режима в Германии, выступающий против всех предложений, направленных к демократизации международного спортивного движения. Вице-председатель Исполкома - Эвери Брэндедж возглавляет Олимпийский комитет США. Брэндедж, будучи крупным чикагским дельцом, заправляет всеми делами американского любительского спорта, насаждая в нем нравы уголовного мира. Э.Брэндедж известен своими профашистскими взглядами. До нападения японцев на Перл-Харбор совершенно открыто заявлял о своей приверженности к Гитлеру... Член Исполкома маркиз Полиньяк, избранный в свое время как представитель Франции, был лишен французского подданства и до сих пор проживает в эмиграции. Член Исполкома граф Бонакосса (Италия) состоял в фашистской партии и одно время входил в правительство Муссолини. Наконец, состав олимпийского комитета характеризует хотя бы то, что в нем до последнего времени числился родственник бывшего правителя Венгрии адмирала Хорти - Николас Хорти. В то время как МОК зачастую совершенно игнорирует представителей демократических стран, он весьма благосклонно относится к раскольникам единого демократического спортивного движения...» Картина мерзопакостная. Перспектива сотрудничества с «недобитыми фашистами» оптимизма не добавляла, но, как показали дальнейшие события, и на решимость партаппарата влиться в международное олимпийское движение не повлияла. Опыт борьбы с фашистами был накоплен солидный: били их на военных фронтах, побьем и на олимпийских.

СВЕРШИЛОСЬ 23 апреля 1951 года в СССР был образован Национальный олимпийский комитет. В тот же день из Москвы в Лозанну, резиденцию МОК, отправлена телеграмма: «БЮРО МОК ПРЕЗИДЕНТУ ЭДСТРЕМУ МОН РЕПО ЛОЗАННА ШВЕЙЦАРИЯ ПРЕЗИДЕНТУ МОК ЗИГФРИДУ ЭДСТРЕМУ ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ СООБЩАЕМ ЧТО В СССР СОЗДАН ОЛИМПИЙСКИЙ КОМИТЕТ ТЧК ОЛИМПИЙСКИЙ КОМИТЕТ СОГЛАСЕН С УСТАВОМ МОК И ЗАЯВЛЯЕТ О СВОЕМ ПРИСОЕДИНЕНИИ К МЕЖДУНАРОДНОМУ ОЛИМПИЙСКОМУ КОМИТЕТУ ТЧК НАМ ИЗВЕСТНО ЧТО 3 ТИРЕ 6 МАЯ СОСТОИТСЯ СЕССИЯ МОК КУДА МЫ ПРЕДПОЛАГАЕМ ПОСЛАТЬ СВОИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ТЧК ПРОСИМ ВАС НЕ ОТКАЗАТЬ В ЛЮБЕЗНОСТИ СООБЩИТЬ ТЕЛЕГРАФОМ ПОВЕСТКУ ДНЯ СЕССИИ МЕЖДУНАРОДНОГО ОЛИМПИЙСКОГО КОМИТЕТА ТЧК ПРОСИМ НА МАЙСКОЙ СЕССИИ ОФОРМИТЬ НАШЕ ЧЛЕНСТВО В МЕЖДУНАРОДНОМ ОЛИМПИЙСКОМ КОМИТЕТЕ ТЧК В СОСТАВ ЧЛЕНОВ МОК ВЫДВИГАЕМ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ОЛИМПИЙСКОГО КОМИТЕТА СССР КОНСТАНТИНА АНДРИАНОВА ТЧК АДРЕС ОЛИМПИЙСКОГО КОМИТЕТА СССР ТИРЕ МОСКВА СКАТЕРТНЫЙ 4 ПО ПОРУЧЕНИЮ ОЛИМПИЙСКОГО КОМИТЕТА СССР ОТВЕТСТВЕННЫЙ СЕКРЕТАРЬ СОБОЛЕВ».

своему иностранному шефу, невзирая на его темное прошлое, презент, содержавший деликатесы, на Западе весьма ценимые и считавшиеся наряду с медведем, балалайкой и «Казачком» символами России. Усомнившихся в правдивости этих строк отсылаю к первоисточнику.

На следующий день «Советский спорт» посвятил этому поистине историческому событию скромненькую заметку (по объему она чуть ли не втрое уступала сообщению о победе наших тяжелоатлетов в Финляндии и развитии массового спорта в Болгарии) на предпоследней, седьмой, полосе.

«МЕЖДУНАРОДНЫЙ ОЛИМПИЙСКИЙ КОМИТЕТ Лозанна (Швейцария) Г-ну Константину Андрианову Всесоюзный Олимпийский комитет Скатертный пер. 4, Москва Мой уважаемый друг и коллега, очень Вам благодарен за любезно высланные мне две бутылки водки и две банки икры. Подарок доставил мне большое удовольствие. Я также имел удовольствие от встречи с Вами и надеюсь на наше плодотворное сотрудничество в деятельности Олимпийского комитета и в интересах воспитания молодежи... Искренне Ваш Эдстрем 29/V 51 г.»

«ОЛИМПИЙСКИЙ КОМИТЕТ СССР На днях создан Олимпийский комитет Советского Союза. В состав комитета вошли председатели всесоюзных спортивных секций, представители Советского Союза в международных федерациях по отдельным видам спорта, виднейшие мастера спорта... Председателем Олимпийского комитета СССР утвержден Андрианов К.А., заместители председателя - Романов А.О., Громадский Э.С., секретарь - Соболев П.А. В круг деятельности олимпийского комитета входит представительство от имени спортивных организаций Советского Союза в Международном олимпийском комитете и его органах, а также рассмотрение вопросов, связанных с участием советских спортсменов во Всемирных олимпийских играх». Случилось это знаменательное событие всего за десять дней до открытия сессии. Счастливый президент Эдстрем, уже потерявший, видимо, надежду приветствовать советских представителей в возглавляемой им организации, отреагировал мгновенно. В течение суток ему переслали содержание соболевской телеграммы из Лозанны в Стокгольм - место постоянного жительства президента, и в тот же день последовал ответ: «Секретарю Соболеву СССР Олимпийский комитет Скатертный пер. 4. Москва. СТОКГОЛЬМ ВАШУ ТЕЛЕГРАММУ ПОЛУЧИЛ БУДЕМ ПРИВЕТСТВОВАТЬ АНДРИАНОВА И ВАС НА СЕССИИ В ВЕНЕ 6 ГО МАЯ НА ОТКРЫТИИ В БОЛЬШОМ КОНЦЕРТНОМ ЗАЛЕ ТЧК ПОЗВОНИТЕ МНЕ В ГОСТИНИЦУ КРАНЦ ЗА ДЕНЬ ИЛИ ДВА ДНЯ ТЧК СЕГОДНЯ АВИАПОЧТОЙ ВЫСЫЛАЮ ВАМ ПРОГРАММУ В МОСКВУ ЭДСТРЕМ ПРЕЗИДЕНТ МОК 24/IV 51 г»

Эдстрем слово сдержал. Но его опередил наш чехословацкий друг - Антонин Гонец, начальник отдела по связям с заграницей. 24 апреля в Комитете физкультуры получили из Праги подробнейшую, расписанную по часам программу Венской сессии. Вновь безотказно сработала наша генетическая расхлябанность и нерасторопность. Твердо решив породниться с международным олимпийским братством, мы создали свой олимпийский комитет незадолго до открытия очередной сессии МОК. В невообразимом цейтноте предстояло собрать обширную документацию, ознакомиться с повесткой дня сессии, обсудить и согласовать с ЦК линию поведения, извне получить визы, изнутри - благословение на выезд от соответствующих органов, разрешить множество бытовых и дорожных проблем и прочая, и прочая. На все про все оставалось меньше недели: немногочисленная советская делегация отправилась в Вену 30 апреля. Наскоро пообещав (в устной и письменной форме) беспрекословно соблюдать принципы и чистоту идеалов Олимпийской хартии, наши представители прибыли на лобное место с недокомплектом необходимой документации. Отдав весомый козырь в руки моковских буквоедов, мы одновременно ослабили позиции своих доброжелателей. Долгая позиционная борьба с взаимными шансами между сторонниками Буквы и Духа завершилась... Стоп. Не стану уподобляться работникам некоторых телекомпаний, смакующих результат перед показом уже сыгранного матча. Открытие 45-й сессии МОК состоялось в Вене в понедельник 7 мая 1951 года (предварительное «слушание» в узком кругу членов исполкома прошло 3 мая). Значимость события обязывает изложить протокол (разумеется, с некоторыми сокращениями) первого дня работы сессии. Представлю его в виде шахматной аннотации.

ДЕБЮТ Вступительное слово на правах хозяина произнес его превосходительство доктор технических наук инженер Леопольд Фигль, федеральный канцлер Австрии, по совместительству исполнявший обязанности федерального президента. Его долгая песнь на слова до боли знакомой всем присутствующим Олимпийской хартии с виртуозными импровизациями на основную тему («Главное - не победа, а участие») была выслушана с приличествующим случаю вниманием и поощрена дружным непродолжительным рукоплесканием.

Президента МОК Зигфрида ЭДСТРЕМА в Советском Союзе поначалу записали чуть ли не в фашисты. Позже шведа и нашего первого члена МОК Константина АНДРИАНОВА (на снимке справа - в центре с группой советских спортсменов) связывали почти дружеские отношения. После «музыкальной» части благородное собрание приступило к обсуждению кандидатуры Олимпийского комитета СССР. Дебют был разыгран для нас обнадеживающе. Президент МОК Эдстрем, посетовав на нехватку времени для детального изучения вопроса («Заявка от НОК СССР поступила телеграфом только 23 апреля»), серьезных препятствий для положительного решения не обнаружил: «Все требуемые МОК условия советской стороной выполнены. Кроме того, ОК СССР дал письменное обязательство следовать Олимпийской хартии». Шефа поддержали господин фон Френкель (Финляндия), поляк доктор Лот («Принятие СССР означает признание страны с 200-миллионным населением») и бельгиец Зеелдрейерс («Я приветствую возвращение этой страны в олимпийскую семью - Россия входила в нее и прежде»).

МИТТЕЛЬШПИЛЬ Благоприятное развитие партии осложнил тезка вашего покорного слуги, его королевское высочество Аксель, принц датский: «Заявление недавно образованного комитета должно быть рассмотрено в отсутствие представителя СССР в Вене». Некоторые делегаты расценили эти слова как зовущую в контратаку сигнальную ракету. Первым из окопа с автоматом наперевес выскочил швейцарец Отто Майер: «Мы не знакомы с Уставом Олимпийского комитета СССР, его структурой, числом присоединенных федераций и трактовкой любительства. Поэтому не должны торопиться». Из длинной туманной речи американца Эвери Брэндеджа (через год с небольшим он возглавит олимпийский комитет) следовало, что «МОК должен придерживаться той же линии поведения, которой придерживался всегда, и поступать так, как поступал в отношении к другим странам...» Француз месье Арман Массар, получив слово вслед за Брэндеджем, заявил: «Я согласен с исполкомом в этом вопросе и особо хочу подчеркнуть, что он не давал никаких гарантий представителям СССР, как это, по-видимому, многим показалось. Настаиваю на том, чтобы вопросы о признании советского олимпийского комитета и приеме представителя СССР в члены МОК были связаны. Желание советского делегата иметь при себе переводчика несовместимо с нашими правилами и должно быть обсуждено немедленно. Мы не можем избрать в руководящие органы человека, не знающего ни одного из официальных языков МОК». Президент Эдстрем, исполнявший одновременно роль судьи, выпад француза отвел. Ссылаясь на заранее оговоренный порядок заседания, он призвал, прежде чем переходить ко второму вопросу, покончить с первым. Неожиданно влиянию «несознательной», точнее, «реакционно настроенной» части исполкома поддался Зеелдрейерс. «Считаю излишней поспешность в решении этого вопроса и призываю Исполнительный комитет произвести расследование и дать ему право признать советский комитет после того, как он представит все необходимые письменные документы и удостоверения. У нас нет даже Устава этого комитета», - заключил бельгиец. Выступивший вслед за ним пакистанец Ахмед Джафар пошел дальше - усомнился в легитимности Олимпийского комитета СССР и его председателя. «Уверены ли мы, что телеграфное заявление действительно исходит от официальной организации СССР?» - озадачил аудиторию Джафар. Создавшееся в зале напряжение мигом разрядил Эдстрем: «При-

ФЕЛЬДМАРШАЛ ПРЕДЛАГАЕТ

сутствующий в Вене господин Константин Андрианов был представлен мне послом СССР. С этой стороны бояться нечего. Это лицо действительно является председателем Олимпийского комитета СССР и представляет спортивную организацию этой страны». Только благодаря своевременным энергичным ходам президента партию удалось перевести в

ЭНДШПИЛЬ с шансами на спасение. Его мастерски провел лорд Бергли: «Разве мы когда-нибудь спрашивали уставы у других национальных комитетов? Единственное, что должен требовать МОК от национальных комитетов, - это уважение Олимпийской хартии и беспрекословное соблюдение его принципов. Мы должны следовать нашей традиции и действовать так, как действовали до сих пор. Я не вижу причин, по которым следует обращаться с советским комитетом иначе, чем с комитетами других стран... Знаю, что Исполком и г-н Брэндедж, в частности, задавали подробные вопросы советским представителям и остались удовлетворены их ответами. Для того чтобы не признать НОК СССР, нужны веские основания. У нас таковых в данном случае нет». Несколькими четкими ходами английский лорд создал выигрышную для нас позицию. Остальное, как говорят шахматисты, было делом техники. Далее последовало: Доктор Грусс (Чехословакия): «Я поддерживаю лорда Бергли и выступаю за принятие Олимпийского комитета СССР. Мы должны отнестись с доверием к Исполкому, который благоприятно отозвался о позиции советских представителей». Франсуа Пьетри (Франция): «Признание России происходит в непривычных условиях и достаточно поспешно. Но умиротворительные установки Исполкома велят признать эту огромную, многомиллионную массу спортсменов. После долгих лет отсутствия Россия вновь изъявила желание включиться в большое олимпийское движение. МОК должен только радоваться этому и постараться избежать невыгодного о себе впечатления, руководствуясь далекими от спорта побуждениями». Граф Паоло ди Ревели (Италия): «Признание СССР должно рассматриваться как успех МОК, так как именно Олимпийский комитет СССР просится к нам, признавая наши правила и подчиняясь им. СССР является спортивной страной, и мы должны приветствовать ее на Олимпийских играх в Хельсинки». Финн Эрик фон Френкель призвал аудиторию принять Олимпийский комитет СССР. Ангело Баланакис (Греция), поддержав предыдущих ораторов, предложил формулировку, способную, по его мнению, исключить в будущем дискуссии по этому поводу: «МОК, руководствуясь основными принципами Олимпийской хартии, составленной Пьером де Кубертеном, вдохновляемый олимпийскими идеалами, всегда готов объединить вокруг своего знамени спортсменов всех стран с единственной целью создать спортивное братство народов, независимо от национальных, расовых, религиозных или политических взглядов». Формулировку Баланакиса приняли единогласно. Здесь партия была отложена в совершенно выигранной позиции. Доигрывание было коротким. Граф де Бомон (Франция): «Прошу зачитать официальное заявление Олимпийского комитета СССР, в котором тот обязуется уважать олимпийские правила». После того как Отто Майер зачитал наше заявление,

Эдстрем ставит вопрос о принятии ОК СССР в МОК открытым голосованием - поднятием руки. Предложение принимается. Итоги голосования: 31 - «за» при трех воздержавшихся. Без единого возражения. Победа!!!

НАШ ЧЕЛОВЕК В ЛОЗАННЕ После небольшого перерыва перешли ко второму вопросу повестки дня. Слово взял Эдстрем: «Олимпийский комитет СССР просит принять в члены МОК своего председателя - г-на Константина Андрианова. Принимая во внимание значение этой страны, просьба справедлива». Президент в пространной речи дал благоприятный отзыв нашему кандидату и подчеркнул, что «он пользуется большим влиянием в спортивных кругах своей страны. Сам был спортсменом и в настоящее время является спортивным руководителем. Кроме того, я получил лестную характеристику г-на Андрианова от советского посла в Вене». Доктор Мезе (Венгрия) выступил за избрание Андрианова, характеризуя его как прекрасного спортивного руководителя. Попытку американца Джона Брука Паркера перенести обсуждение этого вопроса на последний день заседания сессии президент предотвратил незамедлительно. Анкета претендента аудиторию не интересовала. Копаться в ней после тщательной проверки, произведенной московскими специалистами экстра-класса, смысла не имело. Ни пролетарское происхождение Андрианова, ни его стремительное восхождение по комсомольской и физкультурной лестнице лордов, графов и наследных принцев не волновало. Один только пунктик вызвал недоумение аудитории: кандидат не владел ни одним из официальных языков МОК. На кой ляд нужен был чужой язык людям, изолированным от всего остального мира оградой, превосходящей по протяженности и прочности стройматериала Великую китайскую стену? Формально иноземные языки в учебных заведениях «проходили», но методика преподавания и мизерное количество отведенных на сей предмет часов не позволяли выучить его в объеме, достаточном для общения с иностранцами. Кого надо, тех обучали в специально отведенных местах исключительно в целях обеспечения безопасности государства. Это была не вина, а беда не только Андрианова, но и всех советских представителей в руководящих органах различных международных федераций. Языковая проблема при обсуждении кандидатуры Андрианова оказалась единственной. Вокруг нее и разгорелись страсти-мордасти. Начал Баланакис: «Я не имею принципиальных возражений против кандидатуры Андрианова, но я не вижу преимуществ, какие получит олимпийский комитет, имея в МОК представителя, который не знает ни одного из его официальных языков». Не против и Брэндедж, но «проблема в том, что нельзя допускать Андрианова на заседания с переводчиком, так как МОК никогда не допускал присутствия на своих заседаниях посторонних лиц». Довольно неприятную ситуацию, грозившую перейти в патовую, легко разрядил Зеелдрейерс, предложив компромиссный вариант: «Вопрос о переводчике не должен приниматься во внимание. Среди членов МОК имеются знающие русский язык. Они, подсев к г-ну Андрианову, могут служить ему переводчиками».

Поистине - все гениальное просто. Зеелдрейерса тут же поддержал граф де Бомон. Небольшого плацдарма, созданного на скорую руку франко-бельгийским тандемом, хватило лорду Бергли для перехода в решительное наступление: «Я своими глазами видел организацию спорта в СССР, знаю г-на Андрианова и призываю проголосовать за его избрание. Г-н Андрианов является спортсменом, а это для нас гораздо важнее, чем знание языков». Английский лорд, в прошлом олимпийский чемпион, явно льстил Андрианову: тот поигрывал когда-то в футбол в заводской команде, не более. Довод не без изъяна, тем не менее эмоциональная речь Бергли аудиторию смягчила. В этой мысли укрепляют итоги голосования. За принятие Андрианова в руководящие органы МОК подали 24 голоса, пятеро возразили, еще пять бюллетеней возвратили чистыми. Вопреки общепринятому мнению первые олимпийские победы, личную и командную, Советский Союз одержал не в Хельсинки в 52-м, а годом раньше в Вене. Результаты голосования в австрийской столице обеспечили Константину Андрианову, употребляя совковую терминологию, швейцарскую прописку. Штаб-квартира МОК в Лозанне стала его вторым домом. Странное дело: и на первые победы советских «олимпийцев» центральная спортивная газета (от 10 мая) отреагировала сдержанно, ограничившись тщедушным тассовским сообщением на шестой странице. «СССР - член Международного комитета по олимпийским играм. ВЕНА. (ТАСС). 7 мая начались пленарные заседания Международного комитета по олимпийским играм. Первым обсуждался вопрос о приеме Олимпийского комитета СССР членом Международного комитета по Олимпийским играм, объединяющего в настоящее время 53 страны. В ходе обсуждения этого вопроса выступали представители Чехословакии, Польши, Италии, Бельгии, Франции и другие, которые приветствовали Олимпийский комитет СССР и высказались за принятие его в члены Международной олимпийской организации. Олимпийский комитет СССР был принят в число членов Международного комитета по Олимпийским играм единогласно. В состав Международного комитета от СССР избран т.К.А.Андрианов». Зная, как все происходило, вы легко можете обнаружить в сообщении ТАСС небольшие неточности. Усилия Эдстрема, не без помощи которого Олимпийский комитет СССР и его председатель были избраны в МОК, не остались не замеченными и не оцененными его новыми коллегами. Петр Соболев при повторной работе над портретами деятелей МОК после непосредственного с ними знакомства чуть-чуть подретушировал изображение Эдстрема: «Последняя сессия МОК в мае 1951 г. в Вене показала, что Эдстрем вынужден считаться с силой и размахом спортивного движения в СССР и его авторитетом на международной арене».

С этим трудно спорить. Но была и другая причина: президент не мог не понимать, что участие спортсменов СССР добавит Играм перчика и, главное, значительно пополнит олимпийскую казну. Не потому ли в бескомпромиссной схватке антисоветчика Эдстрема (перед ОИ-48 он писал Брэндеджу: «Я не склонен пойти настолько далеко, чтобы допустить сюда коммунистов») с Эдстремом-президентом верх взял президент. У Константина Андрианова с Эдстремом сложились, не побоюсь этого слова, дружеские отношения. Председатель НОК СССР вскоре после завершения Венской сессии сделал

Возможность участия советских спортсменов в Олимпийских играх вызвала на Западе неоднозначную реакцию. С одной стороны, интерес к Играм в связи с вовлечением в них великой спортивной державы повышался неизмеримо. С другой - выражались серьезные опасения переноса холодной войны между Востоком и Западом на спортивные арены, что противоречило одному из основополагающих принципов Олимпийской хартии: «МОК считает опасной для олимпийских идеалов тенденцию побуждения к спортивным победам с националистической или политической целью». Об этом говорил сотрудник госдепартамента Ричард Б.Уолш на собрании «Союза спортсменов-любителей» в г. Дейтон-Бич (штат Флорида) 1 октября 1951 года. Публикуем его выступление со значительными сокращениями: «С момента окончания войны и особенно за последние три года усилия Кремля дискредитировать нас и наших друзей достигли потрясающих размеров... Однако возникает нечто новое. Сообщения из наших посольств за последние месяцы содержат доказательства тому, что Кремль предпринял гигантское наступление в области спорта. Цель этого наступления - демонстрация превосходства Советского Союза в области спорта. В течение 1951 года Советский Союз послал значительно большее число спортсменов на различные соревнования... Разумеется, как участники, так и вид соревнований тщательно отбирались, поскольку советские спортсмены должны победить во что бы то ни стало. Роль спорта в этом новом наступлении приобретает особо важное значение. Советы обычно не принимали участия в соревнованиях за пределами своей сферы влияния. Но теперь ясно, что они собираются показать, как они заявляют, спортивное превосходство за пределами границ своего господства. Мы полагаем, что они впервые могут выставить для участия в Олимпийских играх 1952 года значительное число спортсменов. Эта идея вполне отчетливо изложена в резолюции, принятой Третьим Пленумом Центрального комитета физической культуры Польши. Она, в частности, гласит: «Необходимо постоянно демонстрировать превосходство сталинского социалистического спорта над капиталистическим спортом». Другими словами, спорт в мире рабства рассматривается главным образом как орудие пропаганды, орудие национальной политики... Мы не отрицаем доблести советских спортсменов, мы не хвалимся превосходством американцев. Нам незачем это делать. Нам также незачем верить лжи о превосходстве советского спортсмена вследствие того, что он является продуктом советского режима. Мы хотели бы, чтобы советские спортсмены имели право свободно участвовать в соревнованиях. Мы желаем встретиться с ними - выиграем или проиграем не столь важно. Мы искренне надеемся, что это станет возможным на предстоящих Олимпийских играх... Если мы хотим построить лучший мир, он будет построен на честной игре... Наши спортсмены являются нашими лучшими послами. Мы не требуем, чтобы они обязательно выиграли, мы только просим, чтобы они уважали соперников и проявили высокое спортивное мастерство, поскольку спортивное мастерство - это демократия в действии».

Много больше борцов за чистоту олимпийского движения беспокоила возможность массового вторжения профессионалов в соревнование любителей. Свои соображения на сей счет в декабре 1951 года высказал Бернард Монтгомери в письме в газету «Тайм». 3 февраля 1952 года статья была перепечатана бельгийским изданием «Ле Спор». Несколько слов об авторе. Бернард Лоу Монтгомери личность историческая. В нашей стране имя английского фельдмаршала стало известно

в связи с открытием «второго фронта». 6 июня 1944 года при высадке союзнических войск в Нормандию он командовал 21-й армией. Монтгомери вместе с представителями СССР, США и Франции принимал 8 мая 1945 года капитуляцию Германии. За заслуги в разгроме фашистской Германии фельдмаршал по инициативе Георгия Жукова был награжден советским орденом «Победа». К моменту написания статьи он занимал пост первого заместителя главнокомандующего вооруженными силами НАТО. Вот какая важная особа делилась своими мыслями о проблемах олимпийского спорта: «Господа, мне известно, что вопрос об участии в Олимпийских играх советской России и коммунистических стран вызвал внутри Олимпийского комитета разногласия. Меньшинство, выступавшее против, мотивировало свою позицию двумя основными доводами: а) в коммунистических странах спорт профессионален; б) точка зрения коммунистов на спорт (победа любой ценой во имя торжества системы) несовместима с идеалами Олимпийских игр.

Это действительно так: в коммунистической стране спортсмен является таким же профессионалом, как преподаватель, врач или комиссар. Подлинное любительство может существовать там, где есть свободная пресса, способная уличать и протестовать против нарушения олимпийских правил. Таких условий в России нет. Каждый завод, каждая организация имеют свои оплачиваемые команды, члены которых не работают на этих заводах и в этих организациях, но получают там денежные средства. Вопрос о том, должны или не должны участвовать в Олимпийских играх только любители, зависит от точки зрения. Однако тот факт, что Олимпийские игры уже не предназначены для одних только любителей, сомнений не вызывает. Убежден, что Олимпийский комитет, допустив Россию к участию в Играх, поступил мудро: мы не должны пренебрегать ни одним поводом, способствующим сближению между Востоком и Западом. Но мы не должны допускать существование двух типов любительства - Восточного и Западного. Цель данного письма - побудить к тому, чтобы учесть фактическое положение вещей, проявить добропорядочность и понимание. Всегда можно найти способ разрешить скрытым профессионалам участие в открытых соревнованиях. Исходя из создавшейся ситуации, Олимпийский комитет должен сделать логический вывод и ради равенства и справедливости допустить к Олимпийским играм и любителей, и профессионалов. Тех, кто занимается спортом только во время каникул или в свободное от работы время, и тех, для кого спорт является профессией». Чтобы понять суть проблемы, выраженной в письме фельдмаршала, приведу выдержки из Олимпийской хартии. Вот как в 1952 году формулировался статус любителя: «Любителем считается тот, кто: а) никогда не выступал за деньги или денежный заклад; б) не работал тренером ни по какому виду спорта, кроме гимнастики в школе; в) никогда сознательно не соревновался с профессионалом; г) не продавал призов, полученных на соревнованиях; д) не рекламировал товары; е) не принимал возмещение за проезд на соревнования, питание и жилье сверх установленных пределов (1 фунт стерлингов в день на питание и жилье и 3 шиллинга в день на прочие расходы - стирку, городской транспорт и т.д.); ж) не проводит на сборах при подготовке к Играм более 15 дней; з) не может работать в газетах, на радио, в кино и театре: эксплуатация своей спортивной репутации и имени несовместима с принципами и духом Олимпийских игр; и) участие в Олимпийских играх считается большой честью. Дополнительная сумма, уплаченная предпринимателем (работодателем) сверх жалованья, является нарушением принципов Олимпийской хартии; к) возмещение жене или родителям спортсмена во время его отсутствия, если спортсмен является единственным кормильцем семьи, возможно в исключительных случаях».

Понятие «любитель» в советской интерпретации ни одним боком не соприкасалось с трактовкой олимпийской, что вызывало законную обеспокоенность как западной общественности, так и руководства МОК. Из-за этого, собственно, и разгорелся сыр-бор при обсуждении кандидатуры советского олимпийского комитета. Благородные старцы поверили тогда обещанию наших делегатов свято блюсти Олимпийскую хартию. О том, как выполнялась клятва, данная 7 мая 1951 года в Вене, вы узнаете в одной из последующих публикаций.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

Олимпийский дебют Советского Союза мог оказаться не летним, а зимним. Во всяком случае, этого очень хотели и организаторы Белой Олимпиады-52 в Осло, и советские лыжники, конькобежцы, хоккеисты. К сожалению, они ничего не решали. А те, кто решал, рассудили иначе.

КРАСНЫЙ СВЕТ НА ПУТИ К БЕЛОЙ ОЛИМПИАДЕ

«Олимпийскому Комитету Союза Советских Социалистических Республик Организационный комитет VI Зимних Олимпийских Игр в соответствии с инструкциями Международного Олимпийского Комитета имеет честь пригласить Вас принять участие в соревнованиях и праздновании, которые состоятся в Осло с 14 по 25 февраля 1952 года. Осло, июнь 1951 г. О.Дитлев-Симонсен Президент Рольф Петерсен Генеральный Секретарь»

С ответом в Москве не торопились, хотя, судя по содержащимся в Государственном архиве Российской Федерации и одном из бывших партархивов (ныне РГАСПИ) документам, руководство Комитета физкультуры к участию в зимней Олимпиаде поначалу склонялось. Иначе не стал бы Константин Андрианов беспокоить ответственных работников из советского МИДа. «МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР 5/VI-51 г. И.о. Заведующего 5 Европейским отделом тов. ОРЛОВУ В связи с тем, что на VI Зимних Олимпийских играх, которые состоятся в феврале 1952 г. в г. Осло (Норвегия) и в которых, возможно, будет участвовать и команда СССР, предполагается проведение показательных игр по хоккею «Бенди» (скандинавский вариант хоккея с мячом. - Прим.А.В.). Комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР просит Вашего указания посольствам СССР в Норвегии и Швеции запросить у соответствующих организаций правила игры в хоккей «Бенди». Эти правила необходимы для подготовки команды СССР к предстоящим Зимним Олимпийским играм. Зам. Председателя Комитета (К.АНДРИАНОВ)»

Комитет физкультуры в лице Николая Романова, несмотря на предварительное согласие участвовать в зимних Играх, осторожничал. Романов находился в подвешенном состоянии (исполнял обязанности председателя Комитета физкультуры), еще не зажила кровоточащая рана, полученная им зимой 48-го в Кремле после провала конькобежцев на чемпионате мира, и он не собирался снова бросаться в мутную воду без гарантий выплыть на берег целым и невредимым. Такие гарантии, касавшиеся конькобежцев и лыжников, представило 21 августа 1951 года Учебно-спортивное управление. В записке на имя Романова говорилось о неоспоримом преимуществе советских конькобежцев на коротких дистанциях и возможности занять от четырех до шести призовых мест. «На длинных дистанциях наши конькобежцы уступают зарубежным, но, учитывая, что Красильников, Козлов и Павлов бурно прогрессируют, можно надеяться, что при специальной подготовке они вплотную подойдут к результатам ведущих зарубежных конькобежцев... С учетом принятой на Олимпиадах системы подсчета очков есть основания рассчитывать, что советская команда должна завоевать первое место». К справке приложены: а) лучшие показатели наших и зарубежных конькобежцев в сезоне 1950/51 годов на четырех дистанциях; б) сравнительные результаты последних чемпионатов СССР и Европы. В обоих случаях по олимпийской системе подсчета очков главных конкурентов норвежцев на бумаге наши опережали. Высоко расценивались и шансы лыжников: «Так как уровень подготовки советских лыжников-гонщиков мужчин и женщин и прыгунов на лыжах достиг международного класса, есть основания надеяться на успех в этих соревнованиях». В справке содержался подробный план подготовки к Олимпиаде с начала августа по 20 января 1952 года и заключалась просьба отправить спортсменов в Осло за 20 дней до начала соревнований. Речь в записке не случайно шла только о конькобежцах и лыжниках. В других видах олимпийской программы (исключая хоккей) наши спортсмены не то что на медали, но и на места в шестерке (с зачетными очками) рассчитывать не могли.

8 из 22 видов олимпийской программы разыгрывались в скоростном беге на коньках и лыжных гонках, что в сумме составляло 176 очков. Если учесть, что в каждом виде разрешалось заявлять по четыре спортсмена от страны, очковый урожай собрать можно было обильный. Не потому ли в феврале

1951 года, за четыре месяца до вступления в МОК, советские спортивные деятели отправили лучших конькобежцев и лыжников на Зимние студенческие игры в румынский город Пояна? Выступили наши «студенты» блестяще: во всех видах программы, в том числе олимпийских, захватили весь пьедестал и ближайшие к нему окрестности. И результаты показали, сопоставимые с мировыми стандартами. Правда, при полном отсутствии серьезной конкуренции. Сильнейшие в Европе и мире чемпионы и рекордсмены из скандинавских стран, прежде всего норвежцы, в вузах не обучались или успели уже получить высшее образование. Как бы то ни было, летом 1951 года, уже после вступления в МОК, физкультруководство под влиянием впечатляющих побед намеревалось послать на Олимпийские игры в Осло команды конькобежцев и лыжников. Судя по содержанию следующего документа, осенью в планах Комитета жизнь еще теплилась. «Октябрь 1951 г. О МЕРАХ ПО ПОДГОТОВКЕ К ВОЗМОЖНОМУ УЧАСТИЮ СОВЕТСКИХ СПОРТСМЕНОВ В ОЛИМПИЙСКИХ ИГРАХ 1952 ГОДА В связи с проведением в 1952 г. VI Зимних Олимпийских Игр в Осло и XV Олимпийских Игр в Хельсинки и в целях своевременной подготовки советских спортсменов к возможному участию в этих крупнейших международных спортивных соревнованиях ПРИКАЗЫВАЮ: 1. Обязать Учебно-спортивное управление (т. Громадского Э.С.) и Управление спортивных игр (т. Мякиньков Б.В.) представить к 1 ноября с.г.: а) списки участников олимпийских команд СССР по видам спорта; б) списки тренерского состава советских олимпийских команд по отдельным видам спорта; в) списки судей от СССР, которые могут быть вызваны для судейства на Олимпийских Играх; г) заявки на спортивный инвентарь и обмундирование с указанием необходимого их количества и требований, предъявляемых к их качеству; д) планы подготовки олимпийских команд по видам спорта.

2. Обязать начальника хозяйственного управления Комитета (т. Штейнбах Л.А.) представить к 1 ноября с.г. подробные сведения о базах, на которых будет проводиться подготовка олимпийских команд СССР, оборудовании этих баз и организации питания участников сбора.

3. Обязать Центральный научно-исследовательский институт физкультуры (т. Кукушкина Г.И.), Отдел международных спортивных связей (т. Соболева П.А.), Учебно-спортивное управление (т. Громадского Э.С.), Управление спортивных игр (т. Мякинькова Б.В.) к 1 ноября с.г. подготовить подробные сравнительные данные о достижениях советских спортсменов и спортсменов зарубежных стран по состоянию на октябрь 1951 г. и в дальнейшем регулярно представлять эти данные. ЗАМ. ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КОМИТЕТА (К. АНДРИАНОВ)»

В октябре поток корреспонденции из Норвегии в Москву достиг пика.

8 октября 1951 года глава пресс-службы Оргкомитета Вальтер Фирп пишет в НОК СССР: «Остается около четырех месяцев до открытия VI Зимних Олимпийских игр, которые будут проводиться в Осло в 1952 году. В связи с этим сможете ли Вы регулярно сообщать нам, какие меры Вы предпринимаете, чтобы быть представленными на Зимней Олимпиаде в Осло?» Четыре дня спустя генеральный секретарь Оргкомитета Рольф Петерсен направил всем национальным олимпийским комитетам циркулярное письмо с огромным перечнем вопросов. Он просил подтвердить участие в Олимпийских играх, выслать две граммофонные пластинки с записью государственных гимнов, образец и размер флага, приблизительное число спортсменов и руководителей и многое другое. Петерсен напоминал о сроках индивидуальных и командных заявок: хоккеисты должны представить их до 9 января, все остальные - до 30 января 1952 года.

22 октября поступило новое обращение генсека Оргкомитета с множеством вопросов о программе выступлений, напоминанием о сроках оформления заявок, и т.д. и т.п. Аналогичное письмо было выслано и 26 ноября 1951 года. Олимпийскому Комитету СССР реагировать на многочисленные запросы из Осло было не велено. Ближе к зиме Романов заколебался. Поддержал начальника в минуты тягостных сомнений руководитель Отдела конькобежного спорта З.В.Кучменко, отправивший ему 23 ноября полное светлых и радужных надежд письмо: «Значительное изменение соотношения сил конькобежцев Советского Союза по сравнению с зарубежными конькобежцами, происшедшее за последние три года, т.е. после постановления ЦК ВКП (б), заставляют меня как начальника Отдела конькобежного спорта еще раз обратиться к Вам с просьбой вернуться к вопросу о возможном участии советских конькобежцев в Олимпийских играх 1952 года... Если сравнить технические отчеты 1951 года первенства СССР и первенства Европы, проводимых сравнительно в одинаковых условиях, то станет очевидным значительный прогресс советских конькобежцев по сравнению с 1948 го-

Анатолий БОЧИНИН

озникшей в спортивных верхах во второй половине 40-х годов мысли об участии советских спортсменов в Лондонской Олимпиаде материализоваться было не суждено (см. «СЭ» от 2 сентября с.г.). Однако поспешность, с какой создавался Олимпийский комитет СССР и оформлялось его членство в МОК, позволяла полагать, что инфицированное олимпийским вирусом физкультначальство все же реанимирует идею, безвременно угасшую в 48-м. Во всяком случае, у господ-иностранцев никаких сомнений по этому поводу не возникало, и примерно через месяц после заключения союза НОК СССР с МОК в Скатертный переулок, 4 поступила телеграмма из норвежской столицы:

В

Николай РОМАНОВ (слева) зажег перед советскими спортсменами красный свет на пути к Белой Олимпиаде-52 в Осло. дом и полная возможность успешного выступления в предстоящих Олимпийских играх... Тов. РОМАНОВ! Советские конькобежцы уже три года не имели международных встреч, они сделали серьезные выводы из поражения 1948 года. Сейчас наши конькобежцы стали совершенно уже не теми, они своими результатами заслужили выхода на широкую международную арену, и это пора сделать в целях реализации Постановления ЦК ВКП (б). Сравнительные результаты на бумаге еще ничего не говорят, необходимы очные спортивные соревнования, только готовясь к таким соревнованиям и выступая в них, причем против сильного противника, наши спортсмены будут закалять свои силы, приобретать опыт и уверенность в борьбе с сильным противником. Нерешительность в таком вопросе и выжидание какого-то момента может принести только вред и застой в повышении спортивного мастерства советских конькобежцев. Я прекрасно понимаю, что нельзя принимать опрометчивых и поспешных решений в части выхода на крупные международные соревнования, т.к. в каждое спортивное соревнование вкладывается большое политическое содержание. Успех советских спортсменов еще выше поднимет авторитет и мощь Советского государства, но нисколько не переоценивая достижений наших конькобежцев, т.к. сдвиги еще не так уж велики, считаю, что нужно еще раз и как можно быстрее вернуться к обсуждению вопроса об участии советских конькобежцев-мужчин в Олимпийских играх и в первенстве мира».

17 декабря 1951 года к Романову обращается начальник Отдела международных спортивных связей Петр Соболев. Главная цель его пространного послания (приводим его в сокращении) - разрешить поездку в Осло хоккеистам. «Комитет уже рассмотрел вопрос о подготовке советских лыжников и конькобежцев к Олимпийским играм, остается решить только один вопрос об участии в состязаниях по хоккею... Нет никакого сомнения в том, что советская команда завоюет одно из первых мест на Олимпиаде. Уже один тот факт, что команда страны, где хоккей с шайбой культивируется лишь четыре года, займет призовое место, будет расценен как наш несомненный успех. При этом нельзя упускать из виду, что команда СССР, имея реальную возможность на выигрыш первого места и во всяком случае завоевать второетретье места, значительно увеличит шанс на занятие Советским Союзом первого общекомандного места. По моему мнению, решение об отказе от участия в олимпийском турнире 1952 года, принятое летом, когда хоккеисты еще не приступили к тренировке, является неправильным. Это решение надо пересмотреть и организовать хоккеистов на подготовку к Олимпиаде 1952 года. В целях лучшей подготовки советской команды к олимпийскому турниру и приобретения опыта международных встреч необходимо: а) провести в период 10-20 января в Москве две-три встречи со сборной командой Чехословакии; б) направить советских тренеров в Чехословакию для просмотра игр команд Чехословакии и Швеции (27 января и 1 февраля); в) по возможности организовать в Москве встречу с командой Швеции после игр в Чехословакии. Окончательное решение по вопросу о нашем участии в олимпийском турнире по хоккею принять в январе 1952 г., а к этому времени вести подготовку хоккейной команды к Олимпиаде... Комитет должен принять все необходимые меры, чтобы хорошо подготовить советских лыжников, конькобежцев и хоккеистов, принять участие в Зимних Олимпийских играх 1952 года по этим видам спорта и обеспечить завоевание первого общекомандного места».

Участие хоккеистов в Олимпиаде начальство не рассматривало. На то имелись веские, с позиций тех лет, причины.

Хоккей зимой, как и футбол летом, занимал особое место по популярности, значимости, престижности, вниманию со стороны спортивного и партийного руководства. О том, как болезненно реагировали в верхах на относительные неудачи футболистов, даже в товарищеских встречах, мы рассказывали неоднократно. После проигрыша футбольной сборной на Олимпиаде-52 кто-то из высоких начальников произнес фразу примерно такого содержания: мы готовы были пожертвовать всей Олимпиадой ради победы футболистов. Таково же было отношение и к хоккею. Отсутствие опыта международных встреч, незнание реальной силы сборных США, Канады и Швеции не могли гарантировать победу советской сборной. Любое другое место расценивалось как провал со всеми вытекающими для престижа государства последствиями. Да и цена призрачной победы в материальном выражении была невелика - всего семь зачетных очков. В одном только конькобежном спринте при удачном раскладе (1 4-е места) можно было набрать чуть ли не втрое больше - 19 очков. Стоило ли ради каких-то паршивых семи очков рисковать престижем страны? Так примерно рассуждали в верхах. И были, наверное, по-своему правы. До конца года Романов со товарищи решали арифметические задачки со многими неизвестными. Не найдя желаемого ответа, и.о.председателя Комитета физкультуры во избежание неприятностей твердо решил советских олимпийцев в Осло

НЕ ПУЩАТЬ! Причины изложены в записке Михаилу Суслову 12 января 1952 года: «Советские лыжники и конькобежцы на международных соревнованиях 1948 года потерпели серьезное поражение. Лыжники в беге на 18 км заняли 44, 45, 49, 69-е места, в беге на 50 км 4, 8, 17, 18-е места. Конькобежцы на соревнованиях на первенство мира не попали в число 12 сильнейших конькобежцев мира... Результаты 1952 года спортсменов других стран известны только отрывочные. Так как подготовка олимпийских команд проводится в закрытом порядке и результаты соревнований, как правило, не публикуются, поэтому их приходится сопоставлять с результатами зимнего сезона 1950-51 г.г... У нас нет твердой гарантии, что именно советские спортсмены займут первые места, так как силы примерно равны. Многие советские спортсмены, показывающие в настоящее время высокие спортивные результаты, не имеют опыта участия в международных соревнованиях... Участие в Зимних Олимпийских играх носит особо принципиальный характер, на которых советские спортсмены должны обязательно добиться завоевания первых мест в ряде видов соревнований, а так как такой твердой уверенности нет, считаем участие в Олимпийских играх нецелесообразным. Указанная записка направлена секретарю ЦК ВКП (б) товарищу Маленкову Г.М.».

Оперировать результатами четырехлетней давности было, выражаясь деликатно, некорректно. Впрочем, учитывая абсолютную некомпетентность адресата в предмете, говорить можно было что угодно. За четыре года значительно обновились составы лыжников и конькобежцев, улучшились результаты, и в отдельных видах программы мы могли рассчитывать на самые высокие места.

SOS Решение Романова встревожило настроившихся было на поездку в Осло спортсменов и тренеров. Примерно в то же время в кремлевский кабинет главного идеолога страны проникли еще два письма. Первое - от Всесоюзной хоккейной секции и ведущих советских тренеров.

«СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) Тов. Суслову М.А. История развития хоккея в нашей стране насчитывает небольшой период. Несмотря на это, советские хоккеисты добились значительных успехов. Быстрое передвижение на коньках, тактическое разнообразие ведения игры, основанное на коллективных действиях игроков, отличная физическая подготовка и техника, выполняемые на больших скоростях, выгодно отличает советских хоккеистов от команд стран, с которыми мы встречались. Всесоюзная хоккейная секция и Всесоюзный тренерский совет считают целесообразным участие сборной команды Советского Союза по хоккею в VI зимних Олимпийских играх 1952 года. Результаты международных игр, проведенные советскими хоккеистами с командой Чехословакии, являющейся одной из вероятных претендентов на выигрыш первенства по хоккею в олимпийском турнире 1952 г., дают нам все основания рассчитывать на успешное выступление в этом турнире команды СССР. Следует учесть, что выступление нашей хоккейной команды, безусловно, повысит возможность завоевания первого места в общекомандном зачете по зимним видам спорта в VI Олимпийских играх в Осло. Для справки приводим последние результаты международных встреч команды Швеции и Чехословакии и СССР и Чехословакии: Чехословакия - Швеция (декабрь 1951 г.) 5:2 и 3:1 в пользу Чехословакии. Игры проходили в Швеции. СССР - Чехословакия (март 1951 г.)

5:2 и 7:1 в пользу СССР. Как известно, команда Швеции считается одной из сильнейших в мире. Для полной уверенности в успешном выступлении советских хоккеистов на Олимпийских играх 1952 г. следует провести контрольные международные товарищеские встречи с командой Швеции или Чехословакии в конце января или первых числах февраля 1952 г. Несмотря на достигнутые успехи хоккеистами Советского Союза, руководство Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР не решается командировать хоккеистов на Олимпийские игры, что является неверием в способности и силу советских хоккеистов, которые успешно могут выступить на VI зимних Олимпийских играх и тем самым уже в настоящем году исполнить историческое решение ЦК ВКП(б) от 27 декабря 1948 года. Срок подачи окончательных именных заявок истекает 30 января 1952 года. Если в ближайшие дни заявка не будет направлена, то вопрос об участии советских хоккеистов будет снят, что явится большой ошибкой... Всесоюзная хоккейная секция (Коротков) Всесоюзный тренерский совет по хоккею (Тарасов) Тренеры команд: ВВС - Бобров Крылья Советов - Егоров Динамо - Чернышев ЦДСА - Тарасов 14 января 1952 г.».

Понять хоккеистов можно. Убедительные победы над Чехословакией позволяли советской сборной рассчитывать на выигрыш олимпийского турнира. Высокий авторитет чехословацкого хоккея подкреплялся реальными делами: во второй половине 40-х годов сборная Чехословакии трижды участвовала в мировых чемпионатах. Итог - два первых места и второе (при равном числе очков чехи уступили Канаде по соотношению забитых и пропущенных шайб). Оторвали Михаила Андреевича от важных государственных дел и лыжники. «СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) Тов. Суслову М.А. Советские лыжники-гонщики за последние годы добились высоких спортивных результатов и могут успешно выступить на VI Зимних Олимпийских играх 1952 года в Осло. Сравнительные результаты последних лет говорят о повышении мастерства советских лыжников. К предстоящим Олимпийским играм команда советских лыжников начала свою подго-

товку своевременно и добилась отличных результатов международного класса. Несмотря на достигнутые успехи лыжниками Советского Союза, руководство Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР не решается командировать лыжников на Олимпийские игры, что является перестраховкой и неверием в способности советских лыжников, которые могут успешно выступить на VI Зимних Олимпийских играх и тем самым уже в настоящее время выполнить историческое решение ЦК ВКП (б) от 27 декабря 1948 г. Срок подачи предварительных заявок на участие в Играх уже прошел. Срок подачи окончательных именных заявок истекает 30 января 1952 г. Если в ближайшие дни заявка не будет направлена, вопрос об участии советских лыжников будет снят, что явится грубейшей политической ошибкой. Председатель Всесоюзной лыжной секции (Андреев) Засл. мастер спорта Государственный тренер по лыжному спорту (Химичев) Засл. мастер спорта Заместитель начальника отдела международных спортивных связей Мастер спорта (Сенкевич)».

На письме резолюция Суслова от 15 января Романову, Степанову и Сушкову (последние двое - работники Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б)): «Прошу рассмотреть этот вопрос». Романов на резолюцию Суслова отреагировал мгновенно. Он уверял, что расчеты лыжников ошибочны, а показанные в 1951 году результаты особого оптимизма не вселяют. «Из прилагаемой справки видно, что советские лыжники еще только достигли уровня результатов лыжников скандинавских стран и еще не превзошли их. На каждую дистанцию есть в скандинавских странах до пяти лыжников, равных по силе нашим. Кто будет победителем, сказать трудно. Руководство Комитета считает, что на международных соревнованиях нужно выступать, только наверняка добиваясь победы. Уверенности, что будут победителями советские спортсмены, у руководства Комитета нет (последнее предложение подчеркнуто Сусловым. - Прим. А.В.). Поэтому мы считаем участие советских лыжников в Олимпийских играх нецелесообразным».

СЛУГА ДВУХ ГОСПОД Вооруженные хоккейными клюшками и лыжными палками в противоборстве с железным комитетовским танком были обречены. Неожиданно смертникам пришла подмога из Скатертного переулка. Легкая кавалерия Олимпийского комитета СССР с шашками наголо отчаянно ринулась на бронемашину. В середине января 1952 года начальник Отдела международных спортивных связей Соболев и его заместитель Сенкевич в письме к Сталину-сыну опровергают изложенные в письме Романова доводы: «Уважаемый Василий Иосифович! Мы позволяем себе обратиться к Вам как депутату Верховного Совета СССР и хорошему знатоку спорта... Комитет отказался от участия в Олимпийских играх, так как не мог гарантировать первое общекомандное место. Анализ Романова неверен. 1) СССР может успешно бороться за первое место и даже в случае неудачи занять третье с небольшим отрывом от победителя. 2) Наша команда может получить минимум две-три золотые медали, максимум пять-семь. 3) Дележ второго-третьего мест для дебютантов может быть расценен положительно, так как из новичков никто такого результата не добивался. 4) Отказ от участия в Зимних Олимпийских играх будет широко использован в буржуазной печати во враждебных Советскому Союзу целях. Следовательно, отказ от участия нанесет нам больший политический вред, чем даже неудачное выступление... Поэтому просим Вас оказать необходимое содействие, чтобы ЦК ВКП (б) был правильно ориентирован о наших возможностях на участие в Зимних Олимпийских играх».

Юридически только НОК СССР был вправе решать, быть или не быть (и кому именно) на Олимпиаде в Норвегии. К нему и обращался из Осло председатель Оргкомитета по всем интересующим его вопросам. В действительности советский НОК и его председатель были слугами двух господ: своего - московского, и иностранного - лозаннского. В пикантной ситуации оказался и Константин Андрианов. Как заместитель председателя Комитета физкультуры он обязан был подчиниться решению Романова. Но, будучи председателем Олимпийского комитета СССР, Андрианов ратовал за участие в Олимпиаде и дело борьбы за поездку в Осло поручил секретарю советского НОК Петру Соболеву. Парадокс заключался в том, что Соболев, заручившись поддержкой Андрианова (не по собственной же инициативе писал он Сталину), открыто выступил против своего шефа! Картина фантасмагорическая, достойная кисти Сальвадора Дали.

ЗАМКНУТЫЙ КРУГ Сам Николай Романов о мотивах принятого им решения поведал в книге «Трудные дорогие к Олимпу». «Попутно отмечу, что вступление в МОК мы не связывали с участием нашей команды в очередных зимних Олимпийских играх, которые должны были проводиться в феврале 1952 г. в

столице Норвегии Осло. Слишком еще свежи были в памяти воспоминания о крупной неудаче советских конькобежцев на чемпионате мира в Финляндии. Однако тренеры, руководство всесоюзных секций по зимним видам спорта и их общественный актив усиленно добивались согласия Комитета на участие в этих Играх. Но мы твердо проводили свою линию, руководствуясь, разумеется, не столько прошлыми неприятными воспоминаниями, сколько реалиями сегодняшнего дня. Результаты, показанные нашими конькобежцами зимой 1951 г., не вызывали у нас прилива оптимизма. Судейские секунды, фиксировавшие время прохождения отдельных дистанций нашими скороходами, бесстрастно свидетельствовали о том, что они едва ли смогут так подготовиться к Олимпийским играм, чтобы на равных вести борьбу за золотые медали с ведущими конькобежцами мира (женский конькобежный спорт в то время не был еще включен в программу Олимпиад)... Из других зимних дисциплин мы могли со всей определенностью рассчитывать на медали, пожалуй, только в лыжных гонках, но на какие именно и на каких дистанциях, сказать тогда никто не мог. Рвались в бой и наши хоккеисты, однако даже в лучшем случае они могли завоевать только семь очков. В других дисциплинах зимних Олимпийских игр - горнолыжном спорте и фигурном катании - советские спортсмены делали первые шаги и были откровенно слабы. Бобслей же у нас в то время вообще не культивировался, как, впрочем, и многие годы спустя. Было и еще одно соображение. Если бы Комитет внял настойчивым просьбам представителей зимних видов спорта и решил участвовать в Олимпийских играх в Осло, то все равно ничего путного из этого не получилось бы. И вот почему. Комитету пришлось бы тогда заниматься подготовкой двух олимпийских команд, работать на два фронта. Для этого в то время у нас не было достаточно сил и средств. Потому-то мы и решили не отвлекаться от решения главной задачи целеустремленной подготовки команды к Олимпиаде в Хельсинки».

Содержание этого отрывка вступает в острый конфликт с реальностью. Автор утверждает, что после вступления в МОК вопрос об участии в зимней Олимпиаде не рассматривался. Из опубликованных здесь документов известно, что еще летом 1951 года Комитет намеревался послать в Осло конькобежцев и лыжников. Говоря о шансах наших олимпийцев, явно недооценил он возможности спринтеров и женщин-лыжниц на 10-километровой дистанции. Зимой 1951 года Евгений Гришин и Юрий Сергеев постоянно показывали на пятисотметровке отличные секунды, а в январе 52-го превзошли мировой рекорд. Во всяком случае, время победителей ОИ-52 американцев Хенри и Мак-Дермотта (43,2 и 43,9) наши ребята превышали в течение года, предшествовавшего Играм, неоднократно. Неплохие шансы на призовые места, включая первое, имели конькобежцы и на полуторакилометровой дистанции. На стайерских дистанциях господствовал бесподобный норвежец Ялмар Андерсен. Пять и десять километров он выиграл у второго призера - голландца Брукмана (соответственно 11 и 25 секунд). Нашим на этих дистанциях ловить было нечего - разве что пару-другую зачетных очков могли прихватить. В лучшем случае. Общекомандная победа нам не светила. В этом Романов был прав. Олимпиаду уверенно выиграли норвежцы - 104,5 очка. Американцы проиграли им 27 очков. Советская сборная при самом благоприятном раскладе (даже при участии хоккеистов) могла рассчитывать максимум на второе-третье места. Вот если бы в программу Игр включили четыре женские конькобежные дистанции (это сделали только в 60-м), норвежцев в общекомандном зачете мы обходили без вопросов. Кремль готов был отпустить спортсменов на Олимпиаду только под твердые гарантии общекомандной победы. В противном случае - «секир башка». Инстинкт самосохранения сработал у Романова безукоризненно, и он зажег перед советскими олимпийцами красный свет. Учитывая реалии того сурового времени, осуждать его мы не вправе. Положа руку на сердце - многие из читающих эти строки, окажись они на месте Романова, поступили бы иначе? Другое дело, что неблагоприятную ситуацию, в коей оказались наши спортсмены перед Олимпиадой, создали физкультурное ведомство и его руководители. Этого не скрывал и сам Романов: «После известного уже провала конькобежцев в 1948 г. на чемпионате мира в Хельсинки план международных соревнований, намеченный Комитетом на 1949-51 гг. для проверки готовности советских спортсменов к Олимпийским играм, был фактически сорван. Международные встречи стали проводиться редко и слишком осмотрительно. Я и сейчас, по прошествии многих лет, не могу критически отнестись ни к своим действиям, ни к действиям других руководителей Комитета. Вероятно, нами было принято правильное решение». Странная логика: Комитет сорвал подготовку к Олимпиаде - и правильно сделал. Физкультначальство могло отправить спортсменов в Осло, если бы они доказали свое превосходство над главными соперниками на крупнейших международных соревнованиях. Однако это самое начальство ни на какие соревнования их не отпускало. Круг замкнулся.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

Образование Национального олимпийского комитета СССР и вступление его в МОК весной 1951 года на Западе расценили однозначно: Советский Союз собирается выступить на Олимпийских играх в Хельсинки. Наши спортивные деятели, однако, ни «да», ни «нет» не говорили и интригу искусственно поддерживали вплоть до наступления олимпийского года, хотя вопрос об участии в Играх в Осло и Хельсинки решили еще жарким летом 50-го.

зимней Олимпиадой-52, как мы рассказали неделю назад, не получилось: кабинетные расчеты начальства общекомандной победы не сулили. Но на летнюю, в Хельсинки, настраивались серьезно. В своих мемуарах «Трудные дороги к Олимпу» Николай Романов писал: «Еще в 1950 г. при обсуждении итогов работы по развитию спорта в стране были сформулированы основные требования по каждому виду спорта в связи с предстоящим участием в Олимпийских играх». Через год, летом 1951 года ,Романов ознакомил участников Всесоюзного актива руководящих спортивных работников и тренеров с конкретным планом подготовки к XV Олимпийским играм. Еще одна цитата из его книги: «Я проинформировал участников актива о том, что мы располагаем данными о возможностях наших конкурентов по итогам Олимпийских игр 1948 г., а также более поздними результатами по некоторым другим видам спорта, особенно имеющим объективные показатели. Конечно, делать окончательные выводы, например о силе шведских борцов классического стиля по результатам их встреч с финнами, с которыми борцы СССР также встречались, трудновато. Но все-таки можно. А результаты этих встреч нам были известны. При оценке наших возможностей, как видите, приходилось использовать методы, далекие от научных. А ведь других средств в то время не было. Встречаться с сильными соперниками до Олимпиады мы не хотели из тех соображений, что одна-две неудачи могли подорвать веру в наши возможности, и тогда участие в Играх оказалось бы под большим вопросом». Потому пошли привычным легким, проторенным путем.

C

РАЗМИНКА Возможность на мир посмотреть и себя показать, а заодно и мускулами поиграть представилась в августе 51-го на Всемирных студенческих играх в Берлине. Туда под видом студентов проникли несколько сотен лучших советских физкультурников из различных спортивных обществ и ведомств. Конкуренцию в Берлине нам не составили даже - только обозначили - такого же сорта «студенты» из «народно-демократического» лагеря. Ведущие спортивные капдержавы, прислав студентов настоящих, создали дымовую завесу, сквозь которую разглядеть истинную силу и возможности наших будущих соперников советскому физкультруководству было невозможно. На мир посмотреть не удалось. Зато себя показали в лучшем виде: 259 медалей - 158 золотых, 60 серебряных и 41 бронзовая. На Белорусском вокзале золотодобытчиков встретили по высшему разряду: толпа, овации, транспаранты, цветы... Торжественные речи в адрес победителей с неизбежной здравицей в честь мудрейшего из мудрейших произнесли лучшие люди страны - и.о. главкома советской физкультуры Николай Романов и один из руководителей комсомола Владимир Семичастный (через десять лет он возглавит «госстрах» - КГБ). Не разделял всеобщих восторгов соратник Семичастного по комсомолу Николай Михайлов. Все, что он думал по этому поводу, первый секретарь ЦК ВЛКСМ изложил в письме члену Политбюро Георгию Маленкову 28 августа 1951 года. Публикуем этот документ с сокращениями. «Предстоящие Олимпийские игры являются самым трудным испытанием для советских спортсменов. В таких Играх советские спортсмены будут участвовать впервые. Уроки, извлеченные из опыта участия советских команд в XI Всемирных студенческих играх, требуют, чтобы подготовка спортсменов к предстоящим XV Олимпийским играм и VI зимним Играм была поставлена лучше, чем она проводилась до сих пор. На наш взгляд, помимо правильной организации и улучшения учебно-тренировочной работы со спортсменами, готовящимися для выезда на Игры, необходимо хорошо организовать изучение противников, их достижений и методов тренировки. Со своей стороны, считаем необходимым доложить, что изучение достижений зарубежных спортсменов в настоящее время поставлено неудовлетворительно. В стране имеются научно-исследовательские институты в Москве, Ленинграде, Тбилиси. Однако они слабо занимаются изучением опыта зарубежных спортсменов, анализом спортивных достижений за границей. В этих учреждениях дело изучения зарубежного спорта ведется на крайне низком уровне... В Комитете по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР имеется Отдел международных связей. Отдел кое-как успевает осуществлять переписку со спортивными организациями зарубежных стран и совершенно не занимается изучением состояния и развития спорта за рубежом. Не занимается этими вопросами и Учебно-спортивное управление Комитета по делам физкультуры и спорта... Порой к делу изучения зарубежного опыта подходят поверхностно и без должной ответственности. Почти месяц в период подготовки к фестивалю в Германской Демократической Республике находились 18 советских тренеров по различным видам спорта... Советские тренеры могли основательно изучить опыт спортивной работы в Германии и достижения немецких спортсменов. Однако они этого не сделали. ЦК ВЛКСМ уже докладывал Вам, что тренер по футболу тов. Чернышев не справился со своими заданиями, не изучил составы немецкой футбольной команды и, неправильно информируя Комитет по делам физкультуры и спорта, дезориентировал руководство Комитета и советскую футбольную команду.

В финальных боях на XI Всемирных летних студенческих играх советские боксеры встретились с двумя немецкими боксерами. Обе встречи советские боксеры проиграли. В некоторой степени на этот проигрыш повлияла неправильная информация советского тренера тов. Градополова о состоянии бокса в ГДР и подготовке немецких боксеров. Тов. Градополов сообщал, что подготовка немецких боксеров находится на уровне второго разряда всесоюзной спортивной классификации. Между тем бои немецких боксеров на фестивале показали, что немецкие боксеры техничны, быстры и при малейшей благоприятной возможности стремятся к решительной победе над противником серией тяжелых ударов... К серьезным недостаткам изучения достижений зарубежного спорта относится и то, что за последние годы совершенно не издается справочников и материалов о достижениях зарубежных спортсменов. В целях исправления существующего положения и улучшения подготовки к предстоящим Олимпийским играм, по нашему мнению, необходимо оказать существенную помощь Комитету по делам физкультуры и спорта. По нашему мнению, следует: 1. Укрепить Отдел международных связей Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР.

2. Направить в ближайшие месяцы группу опытных тренеров в Швецию, Норвегию, Финляндию, Венгрию, Англию, Италию, Францию для изучения опыта тренировок и достижений спортсменов по легкой атлетике, плаванию, велосипеду, гребле.

3. Поручить Комитету по делам физкультуры и спорта внести предложения об издании прогрессивной зарубежной литературы по спорту.

4. Обеспечить издание четыре раза в год закрытого спортивного бюллетеня для служебного пользования.

5. Поручить Министерству иностранных дел помочь Комитету в получении информации из стран о ходе подготовки к Олимпийским играм».

А ВОЗ... Предложения дельные, требовали безотлагательного решения. Прошло более полугода, и, судя по письму Романова члену Политбюро Георгию Маленкову от 30 апреля 1952 года, за два с половиной месяца до начала Олимпиады воз с места не сдвинулся. Более того, потяжелел под грузом новых проблем: «Считаем необходимым доложить Вам о некоторых вопросах, связанных с предстоящими в Хельсинки в июле с.г. Олимпийскими играми. Вокруг Олимпийских игр уже сейчас отмечается большой ажиотаж. Буржуазная печать сообщает, что по своему размаху предстоящие Игры превзойдут все ранее состоявшиеся Олимпийские игры. В Хельсинки ожидается большой наплыв иностранных туристов. За границу уже продано 50 тысяч билетов. Предполагается продать еще 30 тысяч. По подсчетам Оргкомитета, на Игры ожидается приезд до двух тысяч корреспондентов и репортеров. Из США предполагается приезд более двухсот корреспондентов из различных газет. Многие обозреватели утверждают, что наиболее вероятными противниками на Олимпиаде, между которыми разгорится острая борьба, будут спортсмены СССР, США, Финляндии, Швеции, Западной Германии, Великобритании, Франции. Учитывая большую ответственность за выступление советских спортсменов, Комитет просит Вас рассмотреть некоторые вопросы и помочь в их разрешении. Для Комитета чрезвычайно важно иметь доброкачественную информацию о ходе подготовки к Олимпийским играм спортивных команд США. Между тем, такой информацией в настоящее время Комитет не располагает. Министерство иностранных дел не оказывает Комитету в этом достаточной помощи. Просим Ваших указаний МИД СССР (т. Вышинскому А.Я.) об обеспечении Комитета регулярной информацией о ходе подготовки к Олимпийским играм прежде всего из таких стран, как США, Англия, Швеция, Франция... Согласно условиям, Советский Союз имеет право официально командировать в Хельсинки на Олимпиаду 30 представителей прессы. Просим Ваших указаний Отделу пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) (т. Слепову А.А.) и Внешнеполитической комиссии (т. Григорьян В.Г.) о том, чтобы до 15 мая с.г. закончить отбор журналистов, фотокорреспондентов для направления на Олимпиаду. Для советской делегации потребуется 15 - 20 переводчиков. Без помощи ЦК ВКП(б) Комитет не сумеет отобрать такое количество переводчиков. В интересах сохранения тайны и во избежание разглашения некоторых материалов, связанных с подготовкой советских спортсменов к Олимпиаде, просим Ваших указаний руководству ТАСС (т. Пальгунову Н.Г.) о том, чтобы вся спортивная информация на международные темы направлялась в печать и радио только по согласованию с Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП (б)». Романов многое знал, но не все сказал. Это - цветочки, ягодки поспеют к следующей публикации.

АРТОБСТРЕЛ ОСОБНЯКА НА СКАТЕРТНОМ Высадку советского десанта в Берлин на Западе расценили как подготовку плацдарма для генерального штурма Хельсинки в июле 1952 года. Стоило председателю Оргкомитета ОИ-52 Эрику фон Френкелю в конфиденциальной беседе с одним из деятелей МОК молвить: «Русские еще не приняли приглашения, но есть основание полагать, что примут», как западные СМИ мгновенно разнесли эту радостную весть по всему свету. С наступлением осени на резиденцию НОК СССР в Скатертном переулке, 4, обрушился ливень писем - из Международного олимпийского комитета, ведущих буржуазных изданий, частных лиц... Но жаждущие получить из первых рук под-

Анатолий БОЧИНИН

ИНТЕРВЬЮ ПОЛВЕКА СПУСТЯ: «СЭ» ОТВЕЧАЕТ НА ВОПРОСЫ REUTERS

1952 год. Нина ПОНОМАРЕВА еще не знает, что ей суждено стать первой советской олимпийской чемпионкой. тверждение романтическим надеждам остались при своих: у нас умели хранить государственные тайны. Не скажу, что всю зарубежную корреспонденцию оставляли без внимания. Хотя и такое случалось. «Олимпийский комитет СССР 22 ноября 1951 г. К.А.Андрианову Скатертный, 4 Москва Организационный комитет XV Олимпийских игр свидетельствует свое почтение Олимпийскому комитету СССР и выражает готовность представить ему, если он пожелает, еще до разрешения вопроса об участии, сведения о тех технических мероприятиях, к которым Организационный комитет готов приступить для бытового обеспечения советских спортсменов во время Олимпийских игр. Организационный комитет напоминает, что им в течение лета были даны предварительные сведения многим национальным олимпийским комитетам, представители которых приезжали в Хельсинки для ознакомления с условиями и договориться о подготовительных мероприятиях. Если Олимпийский комитет СССР пожелал бы прислать своих представителей для этой цели в Финляндию, их приветствовали бы как желанных гостей... Выражая надежду, что Олимпийский комитет разрешит вопрос об участии в положительном смысле и что сотрудничество будет плодотворным, Организационный комитет шлет свой искренний привет Олимпийскому комитету Союза ССР.

XV Олимпийские игры Хельсинки 1952 г. Организационный комитет Эрик фон Френкель Президент Олимпийских игр». Ну и хитрец этот фон Френкель! Ответить ему, значит, угодить в хитро расставленные сети. Осуждать наших деятелей, не решившихся вступить на минное поле, было бы глупо. Запросы иностранных корреспондентов - Томаса Уитни (Associated Press, США), С.Биера (World Sports, Англия), Мерилин Уайт (Washington Evening Times, США), московского корреспондента агентства Reuters Эндрю Стайгера - худо-бедно удовлетворяли. Исключая один: доступ к телу председателя НОК СССР Константина Андрианова (все они жаждали поговорить с ним тет-а-тет) был возбранен. На адресованные ему письменные вопросы отвечали (секретарь НОК Соболев, заместитель Романова - Песляк или кто-то еще, но только не Андрианов) расплывчато, с большим опозданием (от двух до четырех месяцев) и только после высочайшего одобрения. Собираясь ответить корреспонденту АР, Олимпийский комитет испросил разрешения у Всефизкульта и затем от его имени обратился в МИД СССР, к заведующему Отделом печати товарищу Г.Францеву: «Комитет по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР просит Вашего указания о направлении прилагаемого письма корреспонденту американского агентства «Ассошиэйтед пресс» Т.Уитни». Четыре из семи пунктов касались участия СССР в ОИ-52. Ссылаясь на нерешенность вопроса, их отмели сразу. Тщетной оказалась попытка господина Уитни выяснить, в каких соревнованиях и где будут участвовать в 1951 году советские спортсмены. Американскому корреспонденту любезно сообщили, что «Советский Союз всегда стоял за всемерное расширение спортивных связей с другими странами, за установление дружественных отношений между спортсменами всех стран во имя укрепления мира во всем мире». После чего перечислили все до единого уже состоявшиеся на момент написания письма и, следовательно, известные Томасу Уитни контакты наших спортсменов с иностранцами. В этот перечень включили и завершившийся шахматный матч между двумя советскими гражданами - Михаилом Ботвинником и Давидом Бронштейном. И в конце без утайки ответили на прямой во-

прос американца: «В дальнейшем также предполагается участие советских спортсменов в международных соревнованиях как на территории СССР, так и за границей». Журналисты, на чьи вопросы и вовсе не удосужились ответить, ничегошеньки не потеряли. Наши стояли насмерть: ни пяди собственного информационного поля врагу не отдали. Все попытки «иностранных шпионов» проникнуть в предназначавшиеся для внутреннего пользования тайники обрубались на корню.

Документ с грифом «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» обнародовали лишь в конце декабря. Советские люди узнали об участии своих олимпийцев в Играх в Хельсинки 27 декабря 1951 года из небольшой заметочки в «Советском спорте»: «В Олимпийском комитете Советского Союза Недавно в Москве состоялось заседание Олимпийского комитета Советского Союза. В работе заседания приняли участие видные спортсмены и руководящие работники физкультурных организаций СССР... Обсудив вопрос о предстоящей Олимпиаде, Олимпийский комитет СССР принял решение сообщить организационному Комитету XV Олимпиады о предварительном согласии на участие советских спортсменов в XV Олимпийских играх, которые проводятся с 19 июля по 3 августа в гор. Хельсинки (Финляндия)». Примерно в то же время отписали письмецо в Финляндию, в Оргкомитет ОИ-52. Образец в архиве не сохранился. Узнал о нем из ответа Френкеля Андрианову: «Уважаемый Господин Председатель, Имею честь сообщить Вам, что мною получено Ваше письмо от 26 декабря 1951 г., в котором вы уведомляете о том, что Ваш уважаемый Комитет выразил предварительное согласие на наше приглашение участвовать в XV Олимпийских играх. Организационная комиссия с удовольствием отметила Ваше решение в своих протоколах. Я очень рад выразить Вам и Вашим командам с их руководителями самые сердечные приветствия. Добро пожаловать!» В заключение Френкель просил переслать Государственный флаг СССР, звукозапись и ноты Гимна Союза ССР для духового или военного оркестра. Заявление Олимпийского комитета СССР вызвало новую волну писем, обрушившихся на Скатертный переулок. В первых рядах атакующих был московский корреспондент Reuters, непробиваемый оптимист

Эндрю Джон СТАЙГЕР Что такое оптимист? Существуют разные мнения. Например, бочку, наполовину залитую водой, пессимист называет полупустой, оптимист - полунаполненной. Вечно хнычущий пессимист, глядя на нашу сермяжную жизнь, не верит ни во что хорошее. Оптимист убежден - хуже быть уже не может. А кто-то из польских юмористов изрек: оптимист - тот, кто после 99 безуспешных попыток зажечь спичку уверенно берется за последнюю, сотую. Стайгер - из их числа. Он уже участвовал в осеннем штурме неприступного бастиона Олимпийского комитета и святая святых - кабинета его председателя. Но ни собственный печальный опыт, ни столь же безуспешный опыт многочисленных коллег бодрости духа Стайгера не поколебали, и 21 февраля 1952 года он извлекает из бракованного коробка еще одну «спичку»: «Уважаемый г-н Андрианов. Агентство «Рейтер», представителем которого в Москве я являюсь, имеет всемирно известный отдел спортивных новостей. Всеобщий интерес вызвало данное Вами предварительное согласие на участие в летних Играх в Хельсинки. Сотрудники агентства «Рейтер» сочтут за честь получить любое заявление, которое Вы сделаете по поводу советских планов в отно-

шении летних Игр. Я был бы очень признателен, если бы Вы предоставили мне возможность получить интервью у Вас или у других членов Олимпийского комитета, которых Вы укажете. Наш отдел спортивных новостей интересуют следующие вопросы: 1) Проходят ли советские спортсмены какую-либо специальную подготовку к летним Олимпийским играм? Организованы ли какие-нибудь специальные лагеря, предназначенные для тренировок к Играм, и, если так, какой индивидуальный режим устанавливается для спортсменов, направляемых в эти лагеря? Обеспечиваются ли кандидаты в участники Олимпийских игр специальным питанием, если так, то каким и какая пища соответствует нормальному режиму на период тренировок?

2) В каких видах соревнований собираются участвовать советские спортсмены?

3) Какие имеются планы в отношении сроков пребывания в Хельсинки в период Олимпийских игр? Собираются советские спортсмены разместиться вместе с другими участниками в Олимпийской деревне или они будут размещены на пароходе в порту, как сообщалось неофициально? Будут ли советские спортсмены обеспечиваться своим продовольствием и водой, и если так, то каким, и будут ли они обслуживаться своими поварами?

4) Как Вы планируете поездку в Хельсинки - самолетом, поездом или пароходом и когда? Будут ли Ваши спортсмены отправляться на родину немедленно после их выступлений в соревнованиях?

5) Какова приблизительно численность спортивной делегации СССР?.. С уважением, Эндрю Стайгер». Ответного письма корреспондент, по всей видимости, не дождался. Во всяком случае, в архиве (ГАРФ) я его не обнаружил. Если оно и существовало, то ни на йоту, уверен, любопытства Стайгера не удовлетворило. Между тем подробнейшую информацию по волновавшим иностранного собкора вопросам мне удалось отыскать в одном из бывших партархивов, именуемом ныне Российским государственным архивом социально-политической истории.

ПОКАЯНИЕ Все мы, подданные Советского государства, в той или иной степени ответственны за преступные действия (или бездействия), промахи и ошибки, совершенные в прошлом властями предержащими. В искреннем желании смягчить бестактность, проявленную в отношении корреспондента Reuters, и пребывая в надежде, что господин Стайгер до сего дня находится в полном здравии и почитывает «СЭ», удовлетворю его любопытство - пусть и с полувековым опозданием. Начну со второго вопроса - самого легкого. Не сомневаюсь, мистер Стайгер, что уже через пять месяцев, в июле 1952 года, уже по ходу Игр, ответ вы получили и знаете, что советские спортсмены соревновались во всех видах программы, кроме хоккея на траве. Но вам наверняка не известен мучительный закулисный процесс, завершившийся принятием довольно смелого для тех лет решения. Сначала в Хельсинки собирались отправить только кандидатов на высшие награды. В декабре 1951 года Комитет физкультуры определил примерный состав советской делегации. В разделе «Виды, где участие советских спортсменов возможно» в подвешенном состоянии наряду с прочими находились велоспорт, фехтование, конный спорт и... футбол. После неудачного, с точки зрения физкультурного руководства, осеннего турне трех советских команд, насыщенных кандидатами в сборную (в 15 играх 12 побед при 3 ничьих), в народно-демократические страны доверия футболисты не внушали (подробности - в «СЭ» от 24 декабря 2001 года). Но очень скоро, в январе 1952 года, судя по содержанию записки Николая Романова Михаилу Суслову, отношение к футболу изменилось: «Каковы наши возможности для участия в Олимпийских играх? Безусловно, мы имеем сейчас в таких видах спорта, как отдельные виды легкой атлетики, в гимнастике, борьбе классической, борьбе вольной, в поднимании тяжестей, боксе, стрельбе, спортсменов, которые показывают результаты международного класса и могут бороться за звание олимпийских чемпионов. Наши футболисты, баскетболисты также подошли вплотную к борьбе за победу на Олимпиаде. По ряду видов спорта мы не знаем еще наших возможностей по сравнению с сильным противником». После чего Романов отчитался о проделанной работе, изложил планы, связанные с успешной подготовкой к Олимпийским играм, и объяснил Суслову, при каких условиях возможно достижение победы: «Участие в Олимпийских играх является серьезным экзаменом для физкультурных организаций нашей страны, и победу советских спортсменов мы должны обеспечить во что бы то ни стало»... Вот ключевая фраза, изменившая стратегию комплектования олимпийской делегации. Партия отпускала спортсменов на Игры под твердую гарантию общекомандной победы. В жесткой конкуренции с главным политическим и идеологическим противником - США - нельзя было брезговать ни единым очком. Посему решили: во имя общей и окончательной победы послать в Хельсинки команды по всем олимпийским видам, если есть хоть какой-то шанс попасть в первую шестерку, обеспечивающую зачетные очки. В связи с этим в начале февраля 1952 года Романов посылает еще одну докладную записку, на этот раз в Центральный Комитет партии: «Необходимо отметить растущую популярность Международных Олимпийских игр, привлекающих большое общественное внимание во всех странах мира. В период проведения игр к ним приковывается внимание прессы и радиостанций всех стран. Учитывая опыт участия ряда стран в прошлых Олимпийских играх, большое значение, которое придается факту завоевания той или иной страной наибольшего числа

медалей и призовых мест, представляется особо целесообразным широкое участие советской спортивной делегации в Олимпийских играх 1952 года. Широкое участие наших спортсменов облегчается близостью Хельсинки, удобством транспортных связей, климатическими условиями, которые ничем не отличаются от климата Ленинграда, Таллина, Выборга и ряда других городов СССР. В связи с этим следует считать желательным участие советских спортсменов во всех видах спорта и отдельных упражнениях, где можно рассчитывать на занятие призовых мест (до шестого включительно)». В Финляндию командировали не только спортсменов. Приведу еще одну выдержку из романовской записки Маленкову: «В мае 1951 года Международный олимпийский комитет принял решение провести на Олимпийских играх показ работ, отражающих спорт в искусстве. Было принято также решение организовать на Олимпийских играх выступление художественных коллективов от стран. По нашему мнению, важно воспользоваться этой возможностью для пропаганды успехов культуры и искусства Советского Союза. Предлагаю направить в Хельсинки Государственный ансамбль народного танца СССР под руководством И.А.Моисеева». Просьбу Романова уважили. Прошу прощения, господин Стайгер, но первый ваш вопрос, состоящий из множества пунктов, носит, выражаясь языком 50-х, провокационный характер. Вы и впрямь рассчитывали на откровенность советского спортивного руководства? Милый человек, кто бы из них признался, да еще иностранному корреспонденту, что в нарушение Олимпийской хартии, разрешавшей короткие двухнедельные сборы, огромная армия советских олимпийцев (спортсмены, тренеры, административные и хозяйственные работники, обслуга - всего 1081 человек) готовилась к соревнованиям в специально отведенных местах 6,5 (ШЕСТЬ С ПОЛОВИНОЙ!) месяца - с начала января по 15 июля 1952 года. А с терминологией, созвучной эпохе («спецподготовка», «спецлагеря», «спецпитание»), у Вас все о’кей. Чувствуется, что за время, проведенное в СССР, успели уловить суть. В связи с этим излишне, наверное, упоминать о том, что с ассортиментом лагерей (в отличие от товаров первой необходимости) в стране был полный порядок:ГУЛаг, лагеря для перемещенных лиц, военные лагеря, трудовые лагеря, пионерские лагеря... Среди них, как вы изволили выразиться, и «специальные лагеря, предназначенные для тренировок к Играм» (у нас их называли местами для проведения тренировочных сборов). Разнились они размерами, числом обитателей, режимом, бытовыми условиями и степенью ограничения свободы. Так вот, вначале готовился огромный, хорошо оборудованный спецлагерь рядом с финской границей - в Выборге. Но по причине совково-прозаической (строители не успели!) пришлось спортсменов рассредоточить: подготовка велась в основном в Сочи, Киеве, Ленинграде, Москве и Таллине. Особенности и пикантные подробности Вас не минуют. А пока, с Вашего, естественно, позволения, чуть нарушив очередность, переключусь на последний пункт первого блока вопросов. Ответ на него, учитывая беспрерывную многочасовую работу над темой, доставит мне особое удовольствие. Надеюсь быть понятым, а значит, прощенным.

СТОЛ ломился от яств. Родное государство выделило на еду по 26 рублей в сутки обслуге и по 50 на брата остальным. Показалось мало, и 20 мая Романов в письме Суслову предложил «для обеспечения нормальных условий подготовки спортсменов к участию в Олимпийских играх» увеличить оплату питания: а) футболистам; б) бегунам-стайерам; в) пловцам; г) борцам, боксерам, штангистам тяжелых и полутяжелых весовых категорий (всего 92 человека) с 50 рублей до 65. Кардинал не возражал. Но тут взбунтовался главный казначей, всегда готовый биться за каждую народную копейку, - министр финансов Зверев. Он сообщил Суслову, что в связи со снижением с 1 апреля цен на продовольственные товары хватит спортсменам (без ущерба для объема и калорийности) и 45 рублей. Так уж и быть - полтинника. Но, чтобы 65 - это уж слишком. Совмин зверевским стенаниям не внял, обязав спецпостановлением кормить ВСЕХ членов делегации в течение месяца, с 5 июля по 6 августа (т.е. за две недели до, во время и чуточку после Олимпиады), на 65 рублей в сутки. Помню, помню, мистер Стайгер, Вас интересуют детали: «Какая пища соответствует нормальному режиму на период тренировок?» Извольте. Только прежде, если не успели, советую подкрепиться. Я при исполнении - перебьюсь. Вот что съедали спортсмены в течение дня на выделенные им до 5 июля 50 народных рублей: 1. Мясо (говядина - 1-й сорт, птица, вырезка, печенка, почки, язык, колбасы) - 400 г. 2. Рыба (осетрина, севрюга, судак и т.д.) - 150 г. 3. Молоко (кефир) - 600 г. 4. Сыр, творог, сметана 100 г. 5. Жиры (сливочное и подсолнечное масло) - 50 г. 6. Яйца - 2 шт. 7. Крупа 90 г. 8. Мука пшеничная - 50 г. 9. Хлеб белый - 500 г. 10. Хлеб черный - 200 г. 11. Картофель - 500 г. 12. Овощи - 400 г. 13. Фрукты и ягоды - 400 г. 14. Сухофрукты 30 г. 15. Сахар - 100 г. 16. Шоколад, мед, варенье - 50 г. 17. Какао, кофе, чай - 10 г.

18. Икра (черная и красная) - 30 г. 19. Шпроты, сардины, кильки - 30 г. Во всех этих вкусностях, по утверждению диетологов, содержалось 4600 - 4800 килокалорий. На этой высокой гастрономической ноте, мистер Стайгер, позвольте прервать аппетитную арию. Думаю, до следующего понедельника успеете переварить все здесь изложенное. Тогда и продолжим.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

В прошлый раз мы писали о том, как московский корреспондент агентства Rеuters Эндрю Джон Стайгер в феврале 1952 года обратился к председателю НОК СССР Константину Андрианову с просьбой ответить на ряд вопросов в связи с дебютом СССР на Олимпийских играх. Просьбу Стайгера проигнорировали. «СЭ» в искреннем стремлении как-то сгладить проявленную по отношению к зарубежному коллеге бестактность, любознательность иностранного гостя частично удовлетворил. Сегодня мы отвечаем на оставшиеся вопросы.

КАК ОЛИМПИЙЦЫ СТРОЙКИ КОММУНИЗМА ИЗУЧАЛИ Заявление НОК СССР в конце декабря 1951 года об участии советских спортсменов в Олимпийских играх вызвало на Западе неоднозначную реакцию: с одной стороны, чувство глубокого удовлетворения, с другой - опасение за чистоту олимпийских идеалов. Проникновение профессионаловодиночек на Олимпийские игры наблюдалось давно и за редкими исключениями сходило им с рук. Но столь массового вторжения псевдолюбителей на Игры олимпийская история еще не знала. Робкую попытку получить разъяснение из первых рук предприняло Бельгийское королевское общество. «Королевское Общество Комитета национального и физического воспитания и Олимпийского Комитета Бельгии Ассоциация не преследует цели наживы и находится под покровительством Его Величества Короля Брюссель ОЛИМПИЙСКОМУ КОМИТЕТУ СССР Скатертный пер., 4, Москва Уважаемый г-н, Появилась необходимость запросить национальные олимпийские комитеты относительно финансирования ими спортивной подготовки атлетов перед Олимпийскими играми 1952 года... Мы будем Вам обязаны, если вы сообщите нам: 1. Какую возможную сумму официальной помощи получаете Вы и будете получать от Ваших органов власти: а) для специальной подготовки Ваших спортсменов перед Играми 1952 г.; б) для участия Ваших делегаций в Играх.

2. Какая сумма в конечном счете была или будет уплачена органами власти национальным спортивным федерациям (без Вашего участия).

3. В случае отсутствия официальной помощи, каким образом намерены Вы получить необходимые фонды для выполнения этих двух целей. Естественно, что Ваш ответ останется в тайне, если Вы желаете, чтобы он остался таковым. Заранее благодарю Вас и остаюсь, уважаемый г-н, искренне Ваш Генеральный Секретарь Андрэ Ю. Поплиман».

Письмо пролежало два месяца, после чего чья-то начальственная рука (подпись неразборчива) вывела: «Тов. Чубарову. Тов. Андрианову доложено. Оставить без ответа». А что, собственно, могли ответить совслужащие членам королевской семьи? Не посылать же им замурованную под грифом «Секретно» стенограмму состоявшегося 9 февраля 1952 года в 15 часов 30 минут заседания комиссии у товарища Суслова, где обсуждался проект постановления Совета Министров СССР «О подготовке спортсменов к участию в XV Международной Олимпиаде в г. Хельсинки»? Проект включал 23 пункта, большинство из которых одобрили единогласно. Например, эти (привожу в урезанном виде): Пункт 2. Организовать сборы олимпийских команд с 15 января 1952 года. Пункт 3. Обязать министров и руководителей ведомств освобождать от работы или учебы в период подготовки и участия в XV Олимпийских играх сроком до 6,5 месяца спортсменов, тренеров и преподавателей (по спискам Комитета) с сохранением заработной платы по месту их работы или учебы. Пункт 4. Обеспечить места для спортсменов в санаториях и домах отдыха. Пункт 5. Обязать Министерство высшего образования освободить студентов от учебы и разрешить сдать сессию в течение 1952-53 гг. Пункт 7. Министерству здравоохранения - выделить 30 врачей и 10 медсестер в места сборов.

Далее перечислялись многочисленные бытовые вопросы, включая суточный рацион питания, о чем мы в прошлый раз подробно рассказывали. На совещании у Суслова говорили не только о хлебе насущном. В предпоследнем, 22-м, пункте содержалась просьба Романова «дополнительно увеличить штат спортсменов на 200 единиц». Имеющиеся в наличии физкульткомитета силы управлять постоянно возрастающей живой силой и огромным хозяйством были не в состоянии, и Романов предложил провести дополнительную мобилизацию командного состава (пункт 23): «Необходимо увеличить штат центрального аппарата Комитета на 55 единиц». Едва ли не каждый из перечисленных здесь пунктов бил прямой наводкой по олимпийской Хартии, возбранявшей в начале 50-х годов: а) соревноваться за деньги; б) проводить на сборах более 15 дней (проезд и питание исключительно за свой счет); в) принимать непосредственно на Играх возмещение за проезд и питание свыше 1 фунта стерлингов в день. Западные СМИ, даже не зная подробностей, гвалт подняли невообразимый. Успокоить разбушевавшихся господ попытался член исполкома МОК, глава НОК США Эвери Брэндедж. Бельгийское спортивное издание Le Sport опубликовало 7 февраля его выступление. Вот небольшой отрывок: «Русские ознакомились с положением об Олимпийских играх и заявили, что они прекратили выдачу денеж-

ных призов своим спортсменам и намерены отказаться от проведения тренировочных сборов в специальных лагерях». Блажен, кто верует. Не верил и антисоветчик (кавычки здесь неуместны) Брэндедж, человек, более информированный в данном вопросе, чем те, кого он пытался убедить в обратном. Но молчал. МОК пребывал в сладостно-возбужденном ожидании бурного денежного потока, связанного с появлением в Хельсинки советских спортсменов.

ВЫПОЛНЯЯ УКАЗАНИЯ ТОВАРИЩА СТАЛИНА Проинформировав господина Стайгера о месте и времени проведения предолимпийских сборов, мы обещали: «Особенности и пикантные подробности Вас не минуют». Держим слово. «Советской спорт» от 27 декабря 1951 года поместил выступление и.о. председателя Комитета физкультуры Николая Романова. Завершил он его такими словами: «Товарищ Сталин указывает, что «девять десятых наших прорех и прорывов объясняются отсутствием правильно поставленной проверки исполнения. Не может быть сомнений, что при наличии такой проверки исполнения прорехи и прорывы были бы наверняка предупреждены». Свято выполнять указания товарища Сталина, решительно развертывать критику и самокритику, организовать действенную проверку исполнения обязанность каждого комитета физкультуры, каждого совета спортивного общества». Указания товарища Сталина выполнялись свято. Проверяющие шесть месяцев без устали носились по местам тренировочных сборов, разбросанных на необъятных советских просторах. Из многочисленных отчетов контролеров и рапортов начальников сборов на имя высшего физкультурного начальства можно составить общую картину. Если упрощенно, день на сборах делился на две части: тренировки и работа над повышением идейнополитического и культурного уровня участников. За спортивную подготовку отвечали тренеры, за остальную - штат политработников, которые внутри коллектива опирались на верных помощников - политинформаторов и ответственных за «культмассовую» работу. Они обеспечивали явку спортсменов и загружали их добытой в газетах информацией. Судя по отчетам, в некоторых «лагерях» (употребляю терминологию корреспондента Reuters) идейно-политическая часть явно превалировала над тренировочной. Могло создаться впечатление (возможно, так оно и было), что, к примеру, конники и яхтсмены готовятся к Играм в коротких промежутках между мероприятиями идейно-политического и культурного характера. Почти половина рапорта гвардии генерал-лейтенанта Осликовского (от 18 марта) о ходе учебнотренировочного сбора конников посвящена идеологической работе. В общем, нормально, если учесть, что 16 из 27 участников сбора офицеры Советской армии. Диспропорции в лагере яхтсменов объясняются иными причинами.

В СОПРОВОЖДЕНИИ БОЕВЫХ КОРАБЛЕЙ Яхтсмены заключительную часть сборов провели в Прибалтике: в Латвии тренировались на Рижском взморье - в Дзинтари, в Эстонии - на Финском заливе, в режимном пограничном местечке Пирита, в условиях, приближенных (в прямом и переносном смысле) к соревновательным: олимпийские заезды проводились по ту сторону невидимой водной границы в Финляндии. Это обстоятельство и внесло существенные коррективы в подготовку спортсменов. Бдительность советских граждан, тем более облеченных высокой властью, по мере приближения к государственной границе возрастала в геометрической прогрессии. Тренировки парусников проводились в сопровождении боевых кораблей ВМС: чем черт не шутит, вдруг ветер-предатель отнесет безмерно любящих Отечество граждан во вражеские воды. Чтобы предотвратить несчастье, по приказу министра госбезопасности социалистической Эстонии время тренировок и состав участников были строго лимитированы: выход в открытое море разрешали не всем. Форс-мажорные обстоятельства вынудили начальника Отдела водного спорта Николая Адамовича обратиться в физкульткомитет: «Тренировочные занятия проводятся в дневное время, сопровождаются и обслуживаются тремя боевыми кораблями Военно-Морских Сил СССР. Местные погранорганы МГБ Эст. ССР требуют оформления не обычного порядка, т.е. списка, а чуть ли не выездных дел, из числа участников сбора отказывают в разрешении выхода на тренировки отдельным лицам по формально объективным данным, чем сильно нарушается весь процесс тренировки. Прошу Вашего ходатайства перед МГБ СССР о даче указаний министру МГБ Эст. ССР т. Москаленко не чинить препятствий в выходе на тренировки в организованном составе всей сборной команде СССР по парусному спорту согласно списка участников, указанного в распоряжении Комитета за № 360». (ГАРФ. Фонд 7576, опись 20, дело 1.)

ВЗЯЛСЯ ЗА ГУЖ...

Анатолий БОЧИНИН

«ОСТАВИТЬ БЕЗ ОТВЕТА»

«Готовность команды как по личному составу, так и по материальной части в значительной степени зависит от немедленного обеспечения команды судами, снабжением и материалами», - заключили начальник сборов Коваленко, его заместитель Кузнецов и старший тренер Мовчан. Конники: «До выезда в город Выборг остался один месяц, между тем постройка конюшни и оборудование стадиона еще не начато, что вызывает опасение в своевременном начале тренировок в полевых условиях на местности, приближенной к месту проведения Олимпийских игр», - сетовал генерал-лейтенант Осликовский. Пятиборцы: «Нет хороших пистолетов, нет шпаг с электросчетчиком, лошади не годятся для полевых условий - тренировки проводим в манеже». Фехтовальщики: «Маски в большинстве своем пообносились и требуют замены высококачественными масками современного образца». Продолжать нет сил.

Несмотря на дефицит пистолетов, шпаг и лошадей, дебют советских пятиборцев на Олимпийских играх был достаточно успешным: Игорь НОВИКОВ занял четвертое место в личном зачете, а сборная СССР - пятое в командном. Нет худа без добра: зато появилась возможность основательно поработать над повышением идейнополитического и культурного уровня перед столь ответственными соревнованиями. Судя по многочисленным рапортам из Прибалтики, в Латвии яхтсмены торжественно отметили Международный женский день и столетие со дня кончины Николая Васильевича Гоголя. Кроме того: «Латвийские лекторы из общества по распространению научных и политических знаний прочитали четыре лекции. С особым интересом спортсмены прослушали лекцию «Великие стройки коммунизма», провели 12 политинформаций, совершили культпоходы в кино и театры, разучивали песни советских композиторов...» В Таллин прибыли всего за пять дней до международного пролетарского праздника и все же успели выпустить стенгазету, подготовить и провести торжественное собрание и слиться с толпой безмерно счастливых эстонских демонстрантов. В связи с избытком свободного времени резко возросло количество лекций, политинформаций, партийно-комсомольских собраний и массовых посещений кинотеатров - в среднем по два раза в неделю, что намного превышало производственные мощности совкинопроката. Примерно так же была поставлена работа и в других лагерях. Разница заключалась лишь в соотношении времени, затраченного на укрепление духа и тела.

«ПРОСИМ НЕ ОТКАЗАТЬ В ЛЮБЕЗНОСТИ» Яхтсмены могли не попасть в Финляндию не только из-за чрезмерной бдительности погранслужб, но и головотяпства спортивных чиновников. 8 мая Адамович подал с берегов Финского залива сигнал SOS: «Обращаем Ваше внимание на то, что до настоящего времени не отправлены документы на вступление в федерацию, а главное - не поставлен вопрос о получении отличительных знаков на паруса, все яхты СССР и поступающие из-за границы не имеют международных документов о принадлежности этих судов СССР - сертификата и мерительного свидетельства, без которых заявлять суда на соревнования невозможно».

Для участия в Олимпийских играх необходимы два условия: а) вхождение Национального олимпийского комитета в МОК и б) национальных спортивных федераций по видам спорта - в федерации международные. Членство в МОК мы оформили заблаговременно, а когда решили участвовать в большинстве видов олимпийской программы, оказалось, что не все в порядке с оформлением прописки в международных федерациях. В невероятной суматохе в течение двух-трех месяцев успели выполнить необходимые формальности гребцы-«академики» и байдарочники с каноистами, пятиборцы, стрелки, фехтовальщики. Незадолго до падения флажка пристроили и яхтсменов. О конниках впопыхах забыли. Мир не без добрых людей - выручил финн Валкама, член оргкомитета Олимпиады. 16 июня, примерно за месяц до открытия Олимпийских игр, он обратился в НОК СССР: «Уважаемые господа, Настоящим препровождаем Вам выдержку из письма, которое мы получили из Международной федерации конного спорта относительно членства Союза Советских Социалистических Республик в ФЕИ. Мы просим Вас не отказать в любезности принять меры для скорейшего решения вопроса о членстве СССР в ФЕИ, чтобы не возникло никаких затруднений в отношении участия СССР в соревнованиях по конному спорту на Олимпийских играх. Адрес Международной федерации конного спорта: г-н Р.Моерманс д’Эмо

Генеральный секретарь, 19 Шамп дю Вер-Шассер, Брюссель, Бельгия. Искренне Ваш XV Олимпиада в Хельсинки 1952 г. Спортивный отдел Валкама Спортивный руководитель».

Наши схватились за головы. Нервно почесав в затылках, сообразили, что к чему. Наспех подготовили необходимую документацию и в последний момент успели породниться с международным конным братством. Вот так вот, уважаемый Эндрю Джон.

НЕУЖЕЛИ ДОПИНГ?! В целом и начальники лагерей, и ревизоры моральным климатом в олимпийских командах, равно как и питанием спортсменов, остались довольны. «Дисциплина в команде хорошая, питание отличное», - отчитывался один. «Коллектив дружный, сплоченный, питание хорошее», - вторил другой. «Лошади в хорошем состоянии, питание лошадей и людей нормальное», - рапортовал Осликовский. Противоречивые сводки поступали из лагеря яхтсменов: «Размещение и питание отличное». И тут же: «Крайне неприятное впечатление оставляет у всех отсутствие равенства в питании и обмундировании руководящего и обслуживающего состава по отношению к спортсменам и тренерам, хотя первые ни по нагрузке, ни по выполнению работ ничем не отличаются от спортсменов, а зачастую нагружены больше». Сущая правда. О щадящем режиме «отдыхающих» на берегах Балтийского моря, дифференцированном питании спортсменов и обслуги Вы уже знаете, мистер Стайгер, как и о том, что спецраспоряжением Совмина с 5 июля дискриминацию в вопросах питания ликвидировали. Еще одна нестыковка. С одной стороны: «Политико-моральное состояние участников сбора хорошее». Удивляться нечему - только этим и занимались. С другой... зрел бунт на корабле: «Поступили жалобы от участников сбора т.т. Матвеева Н.И., Мазовка А.А., Поппель В.Т., Горлова Б.С., Старкова Д.А. и Панкрашкина П.В., что им до настоящего времени не выплачивают зарплату, семьи без денег, участники просят срочно решить этот вопрос или же отпустить их домой, - сокрушался Адамович. Прошу указаний. Что делать?» Познавательная ценность документа огромна. Выходит, и в хваленую сталинскую эпоху возникали проблемы с выплатой зарплаты трудящимся! Особое мнение по проблемам питания высказали легкоатлеты.

15 мая из лагеря в Пущеводице, что под Киевом, была отправлена справка на имя Константина Андрианова. В довольно объемном разделе «Пожелания» содержались прелюбопытнейшие просьбы: «а) установить специальное питание и усилить рацион витаминов; б) изготовить специальное питание в таблетках для марафонцев и ходоков, которое должно быть у них при себе в пути следования; в) разрешить вопрос со стимуляторами и заблаговременно испробовать их». Последняя фраза подчеркнута уже в Москве красным карандашом. После таких слов невольно закрадываются мысли темные, подозрения нехорошие. Усиливает их выдержка из протокола заседания Президиума научно-методического совета Комитета физкультуры от 25 мая 1952 года в Киеве совместно с тренерским советом сборной СССР по легкой атлетике: «Отметить желательность специализированного питания участников сбора; обратить внимание врачебного персонала сбора на необходимость продолжить усилия по отходу от стандартного меню. В срочном порядке заслушать на Президиуме НМС (научно-методического совета. - Прим. А.В.) проф. Минха А.А. о руководи-

мой им работе по выработке специальных концентратов для питания в пути марафонцев с тем, чтобы обеспечить привыкание спортсменов к этим концентратам еще в процессе тренировки. Принять меры к своевременному завершению работы, порученной ЛНИИФК». Без комментариев.

ПАТРОНЫ КОНЧИЛИСЬ Вспоминаю анекдот времен расцвета развитого социализма. Одесса. Продмаг с пустующими полками. Устав отвечать на бессмысленные вопросы посетителя, продавщица взорвалась: «Рыбы нет, мяса нет, масла нет. Ничего нет и не будет!» Отчаявшийся покупатель в непотребных выражениях обрушил гнев на Советскую власть. Прервал его возникший невесть откуда работник известного ведомства: «При Сталине за такие слова тебе здесь же пулю в лоб пустили бы!»

- «Так у них не только продукты, но и патроны кончились», - искренне удивился матерщинник. Казалось бы, чего-чего, а уж этого добра в стране всегда хватало: и себя обеспечивали, и с друзьями щедро делились. Так-то оно так, но распределялся ходовой товар, видимо, неравномерно. На предолимпийских сборах острый дефицит на патроны возник у... стрелков. Не раз обращался в Комитет физкультуры с жалобами на некачественные патроны и стендовые мишени замначальника сборов по политчасти Чекарев. Никакой реакции. Тогда он пальнул выше: «Мы получили два экземпляра олимпийской стендовой мишени-тарелки, которые существенно отличаются от наших мишеней. В связи с этим возникает вопрос о срочном изготовлении тарелок по новому образцу, для чего необходимы значительные средства. Этот вопрос мы поставили перед Комитетом. Просим также Вашего содействия», - умолял он секретаря ЦК ВЛКСМ Владимира Семичастного. Письмо отправлено 27 июня. До открытия Олимпиады оставалось 22 дня. Грех усомниться в правдивости этих слов, но еще труднее в них поверить. Убедил Николай Романов: «Патроны, используемые на тренировках, дали слишком большой процент рассеивания, а количество зарядов в патронах было неоднородно. Подготовке к стендовой стрельбе мешала задержка с оборудованием из Ленинграда. Снаряжение патронов велось кустарно, силами самих спортсменов», - писал он в своих мемуарах. Стоны в связи с нехваткой «патронов» раздавались из многих тренировочных лагерей. Весна 1952 года. Москва. Прыжки в воду. Из отчета ответственного за проверку А.Студенова на имя К.Андрианова: «Материальные условия - удовлетворительные. Но мало качественных трамплинов. Низкая температура воды стала причиной болезни нескольких спортсменов, прервавших тренировки. Нет коксовых дорожек. Прыгуны не могут тренироваться в условиях, близких к международным правилам. Все это отрицательно скажется на результатах прыжков на Олимпийских играх», предрекал проверяющий. Словно в воду глядел. Сказалось. А начальство все на судей свалило. Яхтсмены, проводившие тренировки на нестандартных судах, за полгода так и не смогли достучаться до начальства. Последнее письмо датировано 25 мая. К этому времени они не получили давно обещанных шестиметровых яхт класса «Даугава», «Дракон», двух яхт «Звездный» с восемью комплектами к ним импортных парусов, импортного рангоута, материала для пошивки парусов, техники для подъема килевых судов на берег. Не хватало биноклей, перчаток и прочей мелочи.

Нагружать людей, мистер Эндрю, Вы большой мастак. Неужели надеялись, что перегруженный неотложными делами глава советского НОК Константин Андрианов был в состоянии, если даже очень того бы пожелал, ответить на безразмерные бытовые и разные прочие вопросы? Даже Ваш покорный слуга, чья основная забота - заполнять газетные полосы, - уже на пределе. Но деваться некуда: коль взялся за гуж... В прошлый раз, господин Стайгер, я подробно перечислял обильное меню на сборах. Вам этого показалось мало - Вы хотели бы узнать, как спортсмены питались на Олимпиаде. Буду предельно краток: ели то же, но в большем объеме. Помните, 5 июля дневной рацион потяжелел с 50 до 65 рублей. Продукты везли с собой. Об этом Николай Романов просил Георгия Маленкова в записке от 30 апреля 1952 года: «Оргкомитет предполагает, что участники Олимпиады будут обслуживаться питанием в общих финских столовых. По нашему мнению, советская делегация не может согласиться с этим. Нам известно, что представители, например, Венгрии заявили протест против такого порядка. Олимпийский комитет разрешил Венгрии организовать самим питание для своей спортивной делегации. Просим Вашего разрешения поставить вопрос перед олимпийским комитетом о том, чтобы советская спортивная делегация организовала питание своими силами и средствами».

Ни в Москве, ни в Хельсинки не возражали. В связи с этим и родилось постановление Совмина, обязавшее: а) обеспечить всех членов делегации с 5 июля по 6 августа питанием из расчета 65 рублей в сутки; б) командировать в Хельсинки (с 1 июля по 7 августа) работников общепита (100 человек) со всеми необходимыми продовольственными товарами, посудой, инвентарем для столовой; в) выдать им средства на экипировку из расчета 1500 рублей на человека; г) обеспечить (безвозмездно) служебной спецодеждой обслуживающий персонал и 30 официанток на сумму 25 000 рублей; д) обеспечить беспрепятственную транспортировку и хранение продуктов.

Харчевались, где жили: в Отаниеми, отгородившись с соцбратьями от остального мира, но в отдельном помещении. Нудные, тягомотные переговоры наших представителей с оргкомитетом о строительстве столовой на несколько сот «посадочных мест» с нескончаемыми препирательствами (очень похожими на мелочную торговлю Чичикова с Собакевичем), судя по только что опубликованному документу, завершились полюбовно.

НАД ХЕЛЬСИНКИ РЕЕТ КРАСНОЕ ЗНАМЯ! В надежде, господин Стайгер, что Ваш повышенный интерес к гастрономической теме, наконец, удовлетворен, перейду к четвертому, многогранному, вопросу: «Как вы планируете поездку в Хельсинки - самолетом, поездом или пароходом и когда? Будут ли ваши спортсмены отправляться на родину немедленно после их выступлений в соревнованиях?» Постараюсь ответить обстоятельно, насколько позволяют содержащиеся в Госархиве Российской Федерации документы. Добирались до Хельсинки поездом поэтапно, четырьмя эшелонами, с 10 по 21 июля. К примеру, третий (поезд № 28 - начальник А.Васильев) стартовал с Ленинградского вокзала столицы 14 июля в 18 часов 30 минут. Спортсмены разместились в шести вагонах по 30 - 32 человека в каждом. В первом находились велосипедисты с руководящим тренерским составом, судьями, медсестрами, мастерами по ремонту и т.д. Во втором - ватерполисты с такой же примерно бригадой, в третьем баскетболисты, в четвертом - борцы-классики, в пятом - борцы вольного стиля, в шестом - фехтовальщики. Спортсменов сопровождали старшие по вагону с неограниченными полномочиями и со столь же неограниченной ответственностью. Последняя группа олимпийцев (четвертый эшелон) выехала из Выборга (поезд № 19) 21 июля в 9 часов 5 минут утра. Но самый первый десант (оперативная группа в составе 18 человек) высадился в финской столице 25 июня, еще через десять дней туда отправились делегаты конгрессов.

В середине ноября 1920 года после разгрома Врангеля командующий Южным фронтом Михаил Фрунзе послал Владимиру Ильичу телеграмму: «Над Крымом реет красное знамя!» Аналогичную депешу в середине июля 52-го мог послать уже Иосифу Виссарионовичу главком советской физкультуры: «Над Хельсинки реет красное знамя!»

13 июля легкоатлетка Галина Зыбина и гимнаст Виктор Чукарин под величественные звуки советского Гимна подняли в деревне государственный флаг СССР. Вернуть всех на родину первоначально планировали (есть проект постановления) 6 августа - через три дня после завершения Олимпиады. Но потом переиграли. Возвращали поэтапно. Первую партию отправили домой уже на шестой день после начала Игр - 25 июля: часть легкоатлетов, гребцов и яхтсменов, завершивших соревнования. Вернули в тот же день и проштрафившихся футболистов, кроме тренера Михаила Якушина, судьи Николая Латышева (он продолжал обслуживать футбольный турнир), начальника Отдела футбола и хоккея Комитета физкультуры Сергея Савина и председателя Секции футбола СССР Валентина Гранаткина. И так через день (по нечетным числам) возвращались домой спортсмены - кто со щитом, кто на щите. Последняя группа отбыла в день закрытия Олимпиады - 3 августа. По прибытии на советскую территорию спортсменов отправляли по месту жительства - кого поездом, кого самолетом. Спецсостав из отличившихся на Олимпиаде готовили для торжественного въезда в столицу. Наконец забрезжил

СВЕТ В КОНЦЕ ТОННЕЛЯ Теперь понимаю, что испытывают моряки, увидевшие после долгих мытарств очертания тверди земной. При виде контуров появившегося вдруг из небытия последнего вопроса корреспондента Reuters, едва сдерживаю себя, чтобы не воскликнуть: «Земля! Земля!». Прелесть пятого вопроса не только в том, что он последний. Главное - лаконичный: «Какова приблизительно численность спортивной делегации СССР?» Отвечаю. Общая численность олимпийских команд с тренерами, судя по поименным спискам, спрятанным в архивах, с указанием паспортных данных (надеюсь, избавите меня от перечисления фамилий с инициалами и номерами паспортов) составила 557 человек. Правда, с момента составления списков и до отъезда в Финляндию могли произойти изменения: когото по разным причинам вычеркивали, кого-то вписывали. Непосредственно в соревнованиях участвовало 336 спортсменов. Кроме них, нашу страну на Играх представляли: 1. Бюро делегации (13 человек): руководитель - Николай Романов. Среди них - отказавший Вам в интервью Константин Андрианов (за него и отдуваюсь), не раз в наших публикациях упоминавшиеся Шелепин, Семичастный, Песляк и другие.

2. Политсостав (27 человек): три начальника, остальные - замполиты команд по видам спорта и их помощники. Чем они там занимались, Вы знаете.

3. Секретариат (46 человек): машинистки, стенографистки, переводчики и т.д.

4. Хозяйственная группа (17 человек): в ней люди, ответственные за размещение спортсменов, питание, обеспечение тренировочными полями и площадками, бухгалтеры, инспекторы...

5. Медицинская группа (39 человек): 25 врачей, 14 массажистов. Работали массажисты, если учесть, что советские спортсмены соревновались в 20 видах олимпийской программы, примерно на полторы ставки.

6. И, наконец, Ваши коллеги пресс-группа. Для начала 50-х необычайно многочисленная - 30 человек. Назову кое-кого. Возможно, работая в СССР, вы с ними общались и наверняка о них слышали. «Правду» представлял Новоскольцев, «Комсомолку» - Марфин, «Огонек» - Гостев, «Советский спорт» - Любомиров, «Советский Союз» - Гаранин, ТАСС - Севастьянов, Комитет радиоинформации Синявский и Озеров, группу кино возглавлял Трояновский... Общая численность шести групп - 172 человека, вместе со спортсменами и тренерами получилось 729. Только здесь не учтены 30 упоминавшихся ранее официанток, энное число посудомойщиц, поваров и других работников общепита. В общем и целом набралось восемь с половиной сотен или около этого. В действительности - много больше. Списки людей, защищавших на территории Финляндии безопасность советского государства, находятся в ином месте, мне до сего дня не доступном. Вот так, господин Стайгер Эндрю Джон. Все, что знал по интересующим Вас вопросам, выложил (исключая мельчайшие подробности) без остатка. Думаю, «СЭ» полностью рассчитался с Вами за ошибки прошлого. За сим разрешите откланяться. А с соотечественниками встречусь после небольшого перерыва. Готовлю (только между нами) небольшое пиротехническое устройство. Рванет, если ничто не помешает, ранним утром 21 октября. Ответственность за последствия беру на себя.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

Две недели назад я, завершая рассказ о том, что предшествовало дебюту наших спортсменов на Олимпийских играх 1952 года, на прощанье пообещал читателям подготовить к сегодняшнему утру «небольшое пиротехническое устройство». Обещание выполнено: к взрыву все готово.

НАС ОБМАНЫВАЛИ 50 ЛЕТ: ОЛИМПИАДУ-52 ВСЕ-ТАКИ ВЫИГРАЛИ АМЕРИКАНЦЫ I 7

2/14 4/28

II 5 1/5 2/10 1/5 1/5

1 /7

2 /10

Виды спорта

По мере приближения Олимпиады-52 напряжение в стране возрастало на всех уровнях: среди спортсменов (возьмут - не возьмут?), спортруководства (победим - не победим?), партаппарата (пустить - не пустить?). Связующим звеном между спортивными массами и Кремлем был Николай Романов. В многоэтажной резолюции, принятой на февральских посиделках у Суслова, был и такой пункт: «Обязать Комитет информировать о ходе подготовки к Олимпийским играм к 1 апреля и к 1 мая». Информация сводилась преимущественно к оценке шансов наших спортсменов по отдельным видам спорта, на основании которых и решалось: быть или не быть. Первая записка в ЦК датируется летом 1951 года, сразу после решения в верхах вопроса об участии в Олимпиаде-52. Предполагалось делегировать команды в тех видах спорта (и даже отдельных упражнениях), «где можно рассчитывать на занятие призовых мест (до шестого включительно)». Такие шансы, по мнению Романова, наши имели во многих видах. Сомнения вызвали ватерполисты, фехтовальщики, яхтсмены, конники, велосипедисты и футболисты. О пятиборцах и летних хоккеистах было сказано: «Эти виды спорта у нас не культивируются. Подготовить классных спортсменов не успеем, потому считаем их участие в Олимпийских играх нецелесообразным». В популярной в 70-е годы телепередаче «Кабачок «13 стульев» был прелюбопытнейший персонаж - пан Спортсмен. Занимался он боксом заочно, не входя в непосредственный контакт с соперниками. На таком же положении находился и советский спорт в период между Олимпиадами 1948 и 1952 годов. Наши контакты, чуть оживившиеся в 51-м, были весьма ограничены: варились в основном в восточноевропейской народно-демократической кухне, чуть приправленной финским «соусом». Какой же надо обладать фантазией и изобретательностью, чтобы, не встречаясь с сильнейшими зарубежными спортсменами, отыскать в мировой табели о рангах свое место и прогнозировать возможный исход на Олимпиаде! Ничего, получилось. Романов много лет спустя в книге «Трудные дороги к Олимпу» чуть приоткрыл завесу: «...мы стремились сделать точный расчет наших возможностей путем сравнительного анализа... За исходную позицию были приняты результаты ХIV Олимпийских игр 1948 г. в Лондоне.., а также более поздние результаты по некоторым видам спорта, особенно имеющим объективные показатели. Конечно, делать окончательные выводы, например, о силе шведских борцов классического стиля по результатам их встреч с финнами, с которыми борцы СССР также встречались, трудновато. Но все-таки можно. А результаты этих встреч нам были известны. При оценке наших возможностей, как видите, приходилось использовать методы, далекие от научных. А ведь других средств в то время не было. Встречаться же с сильными соперниками до Олимпиады мы не хотели из тех соображений, что одна-две неудачи могли подорвать веру в наши возможности, и тогда участие в Играх оказалось бы под большим вопросом». В общем, схема ясна. Если, к примеру, наш боксер побил поляка, тот - британца, который, в свою очередь, обыграл американского любителя, то мы смело могли рассчитывать на золото. А в видах спорта, имеющих «объективные показатели» - метры, секунды, килограммы, - наши результаты в сезоне 1951 года сопоставлялись с лучшими показателями Олимпиады-48.

ЛИКБЕЗ Летом 51-го началась напряженная кабинетная работа: заскрипели перья, завертелись ручки арифмометров... С зимними Играми в Осло не получилось - не сошелся дебет с кредитом. С Хельсинки что-то наклевывалось. После несложных арифметических операций американцев на бумаге опередили. Не намного, но приятно. Для полного спокойствия не помешали бы очков 20. Где их взять? Волейболисты (мужчины и женщины) и баскетболистки гарантировали три комплекта золотых медалей и 21 очко в придачу. А то, что эти виды не предусмотрены программой Игр, не беда. Попросим, чтобы включили. Как говаривал Лаврентий Павлович, попытка не пытка.

26 января 1952 года ответственный секретарь Олимпий-

ского Комитета СССР Петр Соболев посылает телеграмму в МОК Отто Майеру: «ОЛИМПИЙСКИЙ КОМИТЕТ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ПРОСИТ ВНЕСТИ В ПОВЕСТКУ ДНЯ КОНГРЕССА МОК ВОПРОСЫ О ПРИЗНАНИИ РУССКОГО ЯЗЫКА ОДНИМ ИЗ ОФИЦИАЛЬНЫХ ЯЗЫКОВ МОК О ВКЛЮЧЕНИИ В ПРОГРАММУ ЛЕТНИХ ОЛИМПИАД СОСТЯЗАНИЙ ПО ВОЛЕЙБОЛУ ДЛЯ МУЖЧИН И ЖЕНЩИН ПО БАСКЕТБОЛУ ДЛЯ ЖЕНЩИН ТЧК В ЧЛЕНЫ МОК ОТ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ВЫДВИГАЕМ КАНДИДАТУРУ АЛЕКСЕЯ РОМАНОВА ЗАМЕСТИТЕЛЯ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ОЛИМПИЙСКОГО КОМИТЕТА СССР = ПРИВЕТ СОБОЛЕВ ОТВЕТСТВЕННЫЙ СЕКРЕТАРЬ» Письмо, по сути безграмотное, выявило абсолютную некомпетентность руководства НОК СССР в процедурных вопросах. Облегченный курс ликбеза для советских товарищей, корректный по форме и доступный по содержанию, прочитал генеральный секретарь Международного олимпийского комитета Отто Майер: «Уважаемые господа, Мы получили Вашу телеграмму, датированную 26 января с.г., в которой Вы просите нас включить несколько вопросов в повестку дня сессии в Осло. Поскольку наша повестка была разослана Национальным Олимпийским комитетам некоторое время тому назад, я представлю Вашу просьбу исполнительному комитету, который соберется до начала сессии в Осло. Хочу, однако, отметить, что программа летних Олимпийских игр в Хельсинки определена окончательно и Ваши предложения относительно волейбола и баскетбола могут быть поставлены на обсуждение только в 1953 году, имея в виду Игры 1956 года... Хочу отметить, что в соответствии с нашими правилами все предложения по техническим вопросам (таким, как включение соревнований женщин по баскетболу) или по включению в олимпийскую программу новых видов спорта должны поступать к нам через соответствующие международные федерации. Поэтому было бы целесообразно, чтобы Ваши соответствующие национальные организации обратились непосредственно в международные федерации. Что касается признания русского языка одним из официальных языков МОК, а также выдвижения второго члена от СССР, то эти вопросы будут поставлены перед исполнительным комитетом. С наилучшими пожеланиями искренне Ваш Отто Майер, генеральный секретарь МОК».

ПРОСЧЕТЫ В РАСЧЕТАХ С наступлением весны со стаями птиц потянулись с юга отчеты с мест тренировочных сборов. Тренеры наперебой докладывали о всевозрастающей силе и мощи спортсменов, обещали пополнить олимпийскую кубышку благородным металлом. На худой конец - не менее драгоценными зачетными очками для обеспечения общекомандной победы. На основании этих докладов в аналитическом центре корректировались прогнозы и решались вопросы о составе делегации. Резюме, подписанные Романовым, отправлялись в ЦК. Последнее (из тех, что хранятся в ГАРФ и РГАСПИ) датировано 10 мая. В нем содержится предполагаемый расклад очков (или распределение мест) советской и американской команд во всех видах олимпийской программы. В докладной на имя Суслова мы опережали США в восьми видах спорта, они нас - в семи. В остальных - фифти-фифти. По мнению руководства, огромное преимущество в очках (около 200) за счет гимнастики и двух видов борьбы американцы не могли компенсировать в своих коронных видах легкой атлетике, плавании и прыжках в воду. По предварительным расчетам, наши легкоатлеты могли уступить США примерно 30 очков, в водных видах - 50 - 60 и еще в нескольких - очков 30 - 40. В действительности только легкоатлеты получили «-69», пловцы и прыгуны в воду «-109», борцывольники выжали всего «+5», в боксе вместо предполагаемых 23 - 14 вышло 24 - 35... В общем, в оптимистических подсчетах совершили существенные просчеты. А в физкультурных кабинетах Олимпиаду мы выиграли. Во избежание случайностей Комитет просил направить в Хельсинки команды по 20 видам спорта (каждое очко могло оказаться решающим). В таком случае Романов гарантировал победу. ЦК не возражал. Олимпийцев в планы руководства не посвящали. Напряжение и нервозность на местах сборов нарастали с каждым днем.

СССР IV 3

2/8

3/9 1/3

1/7 3/21

8/40

1/5 3/15

VI 1

III−IV 3,5 4/14

1/4

2/14

США V 2

1/3

7/28

9/27

1/3 1/3 1/3

2/8 1/4

3/6

1/2 1/2 2/4

6/6 1/1 2/2

Очки

Место

5 24 28 44 0 168?

17

2 2 1 1 − 1 2−3

7

10−11

0 121 0 1 7 5 27 40 0 494?

− 2 − 15 3 4 1 1 −

I 7 1/7 5/35 1/7

II 5

III 4

2/10

1/4

IV 3

V 2

VI 1

1/2 1/3

2/14

1/4

1/7

15/105 2/14 4/28 4/28 1/7 4/28

1/3 2/8 6/24

10/50 1/5 2/10 2/10

3/12 3/12

1/2 1/1 2/2

3/9 3/9 1/3 1/3

2/4

2/6

1/2

1/1 1/1 1/1

1/4 2/10

Очки

Место

7 35 23 0 3 0 18

1 1 4 − 4 − 1

12

7

9 190 19 64 53 4 12 38 8 494?

5−7 1 1 1 1 5 7−8 2 4−5

РЕЗУЛЬТАТЫ ГИМНАСТИЧЕСКОГО ТУРНИРА Мужчины Анатолий БОЧИНИН

В РОЛИ ПАНОВ СПОРТСМЕНОВ

БАСКЕТБОЛ БОКС БОРЬБА ВОЛЬНАЯ БОРЬБА КЛАССИЧЕСКАЯ ВОДНОЕ ПОЛО ГИМНАСТИКА ГРЕБЛЯ АКАДЕМИЧЕСКАЯ ГРЕБЛЯ НА БАЙДАРКАХ И КАНОЭ КОННЫЙ СПОРТ ЛЕГКАЯ АТЛЕТИКА ПАРУСНЫЙ СПОРТ ПЛАВАНИЕ ПРЫЖКИ В ВОДУ СОВРЕМЕННОЕ ПЯТИБОРЬЕ СТРЕЛЬБА ТЯЖЕЛАЯ АТЛЕТИКА ФЕХТОВАНИЕ ИТОГО

III 4

В фальсификации нуждались не спортсмены, а чиновники. Советские олимпийцы - такие, как олимпийская чемпионка в соревнованиях на бревне Нина БОЧАРОВА, - выступлением в Хельсинки могут гордиться без всяких приписок. Тренеры, желая уломать начальство, сулили златые горы. Государственный тренер по легкой атлетике Леонид Хоменков рапортовал из киевского тренировочного лагеря: «Исходя из результатов, показанных в 1951 году, и лучших показателей за 1952 год возможно уже сделать вывод, что советские легкоатлеты могут набрать 180 очков: мужчины - 87 очков, женщины - 93 очка». И обещал как минимум 10 - 12 золотых медалей. Романов рад бы поверить, однако понимал цифра завышена, - и в докладной на имя Суслова скосил 35 очков. А что в итоге получилось, видно из публикуемой ниже таблицы. Между тем приближались сроки подачи заявок, о чем МОК не уставал напоминать национальным комитетам. У нас, как обычно, все делалось в последний момент. 31 мая составили текст телеграммы в Оргкомитет Олимпиады с заявками на участие в 20 видах спорта. Подписал ее, как и положено, председатель Олимпийского комитета СССР Константин Андрианов. Но по существующим в стране порядкам послать ее самостоятельно, без ведома вышестоящих организаций, глава НОК не смел. Вот почему через два дня Андрианов отправил письмо в МИД СССР: «Срочно 2 июня МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР и.о. Заведующего V-м Европейским Отделом тов. ПЛАХИНУ А.И. Комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР просит Вашего указания о срочном направлении авиапочтой прилагаемых письма и заявок на участие в ХV Летних Олимпийских Играх в Хельсинки президенту Организационного Комитета ХV Олимпиады 1952 г. г-ну Э.фон Френкель по адресу: ХV Olympia Helsinki 1952 В письме сообщается о том, по каким видам спорта советские спортсмены примут участие в ХV Олимпийских играх. ПРИЛОЖЕНИЕ: письмо с копией и бланки заявок на 34 листах. ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КОМИТЕТА (К.АНДРИАНОВ)». (ГАРФ. Фонд 7576, опись 2, дело 741). Вы наверняка заметили, что в зарубежной корреспонденции Андрианов представлялся председателем НОК СССР, а в письмах в высокие советские инстанции - всего лишь зампредом Комитета физкультуры.

«ТОРЖЕСТВЕННО ОБЕЩАЕМ» Через несколько дней благую весть олимпийцам принес лично Николай Романов - на заседании с руководителями команд, активом всесоюзных секций, тренерами и спортсменами 5 июня 1952 года. Мне удалось отыскать стенограмму этого совещания (ГАРФ. Фонд 7576, опись 20, дело 4). С программной речью выступил и.о. председателя физкультурного Комитета. Сообщение о принятии ряда спортивных секций в международные федерации вызвало у присутствующих и особенно у старшего тренера пятиборцев Алексея Варакина энтузиазм необыкновенный. Он заявил, что за три месяца совершенно неподготовленные спортсмены проделали огромную работу и даже превысили результа-

ты лондонской Олимпиады, обещал готовиться еще усиленнее и на всякий случай поинтересовался: «Нам бы сейчас очень хотелось знать направление стрельбы - на юг, восток или запад - это имеет большое значение для нашей учебнотренировочной работы. Нам бы хотелось знать более подробно о характере бега по пересеченной местности и конного кросса, а также об условиях проведения соревнований по фехтованию: где это будет происходить - в помещении или на улице...» Будучи уверенным, что гдето за месяц до открытия Игр его любопытство удовлетворят, Варакин заявил: «Наш коллектив сейчас здоров, настроен хорошо, спаян и берет на себя обязательства принять все меры к тому, чтобы достигнуть наивысших результатов. Мы призываем все команды взять такое обязательство и от души желаем всем выполнить такое обязательство». Пятиборцы и в самом деле прыгнули выше головы. Вид спорта, стране, в сущности, незнакомый, у нас только стали осваивать. Квалификация спортсменов, по признанию Романова, перед Олимпиадой находилась на уровне примерно второго всесоюзного разряда. В каком направлении стрелять, куда бежать и где фехтовать, им толком не объяснили. А они в противоборстве с сильнейшими пятиборцами мира вошли в первую пятерку в личном и командном зачете и подарили олимпийской сборной семь ценнейших незапланированных очков! Такие люди и делали сказку былью. Байдарочница Нина Савина, поблагодарив партию и правительство за заботу о спортсменах, обещала в оставшееся до Олимпиады время «отдать все силы, чтобы добиться еще больших результатов. Тренируюсь я, руководствуясь мыслью, что должна показать женщина СССР - самая сильная, волевая, упорная и смелая в сравнении с женщинами всего мира, что наш спорт является самым передовым, а потому я приложу все свои силы для выигрыша первого места на ХV Олимпиаде». В полной мере показать, что такое советская женщина, смогли только легкоатлетки и гимнастки. Но Савина медаль получила, пусть и не высшего качества. Тренер велосипедистовшоссейников Алексей Кондрашков начал за здравие: «Благодаря заботе о нас, спортсменах, со стороны советского правительства, партии и великого товарища Сталина нам созданы все условия для отличной подготовки к предстоящим соревнованиям». Кончил - за упокой: «Велосипедисты-шоссейники имеют просьбу к Всесоюзному комитету в части обеспечения высококачественным инвентарем...» Соцобязательства футболистов (старшего тренера Бориса Аркадьева и парторга Юрия Ныркова) были сколь лаконичны, столь и сдержанны. Зная, с кем на Олимпиаде придется иметь дело, о медалях не заикались, пообещали только «приложить все усилия...», что, собственно, и сделали. Не повезло. Фехтовальщица Надежда Шитикова «выступила на собрании неожиданно, экспромтом» (так в протоколе) и обдала разогретый предыдущими ораторами зал ушатом холодной воды. Сообщив присутствующим, что фехтование в СССР не является еще массовым видом спорта и не пользу-

I 7

II 5

СССР

5/35 3/15

ШВЕЙЦАРИЯ ЯПОНИЯ

2/14

ФИНЛЯНДИЯ ФРГ ШВЕЦИЯ

1/5 1/5

III 4

IV 3

V 2

3/9

2/4

1/3

2/4 1/2

1/3

1/2

2/8 1/4

VI 1

II−III III−IV V−VI V−VII VI−VII Очки 4,5 3,5 1,5 1 0,5 2/9

1/1 1/1

1/3

1/3,5

1/1

1/4,5 1/3,5 1/1,5 1/4,5 2/7

1/1

1/4,5

АВСТРИЯ ВЕНГРИЯ ЧЕХОСЛОВАКИЯ

ется популярностью, она продолжила: «Несмотря на серьезность подготовки, мы не тешим себя беспочвенными иллюзиями и не даем демагогических обещаний, так как придется встретиться с очень сильными спортсменами из стран, в которых фехтовальный спорт является массовым и имеет большие спортивные традиции». Касаясь товарищеской встречи с венгерками, сказала: «Они нас били, как могли». В общем, выступила Шитикова на радостном, торжественно-возбужденном фоне, что называется, не в кассу. Заключительные ее слова поглотила гробовая тишина. Вывели зал из оцепенения прыгуны в воду. Торжественное обещание старшего тренера Владимира Гайкового («Мы займем два-три первых места») и его ученика Романа Бренера («Я думаю, что если ехать не на первые места, тогда вообще не нужно ехать») вновь вернули аудиторию к жизни. На Игры отправились в приподнятом настроении.

«ЕЩЕ ОДНА ПОБЕДА СОВЕТСКОГО СТРОЯ» Начали наши резво. В день открытия Олимпиады девушки-дискоболки Нина Пономарева-Ромашкова, Елена Багрянцева и Нина Думбадзе овладели пьедесталом. Без устали чеканили медали гимнасты. Неплохо шли дела на борцовском ковре и тяжелоатлетическом помосте. Советская команда сразу ушла в отрыв и с каждым днем его увеличивала. Центральные газеты, как в годы войны, сообщали населению сводку с полей сражений. После двух дней мы опережали американцев на 58 очков (115 57), через четыре дня - на 98 (261 - 163), на следующий день - на 106 (285 - 179). Шум западные СМИ подняли невообразимый: зрела сенсация! Советский Союз перевел непобедимых американцев в партер, и весь мир, прервав дыхание, ожидал туше. Обеспокоенный Отто Майер обратился к пишущей братии с просьбой не нагнетать нездоровый ажиотаж и не публиковать таблиц, напомнив, что на Играх, согласно Олимпийской хартии, командного зачета по очкам не существует, проводится только почетная классификация спортсменов, занявших первые шесть мест. Но наших остановить было невозможно. Для того и отправились на Олимпиаду, чтобы сокрушить американцев и получить политические дивиденды. «Правда», «Известия», «Комсомолка» продолжали считать очки, а в конце июля все центральные газеты опубликовали сообщение ТАСС: «СОВЕТСКИЕ СПОРТСМЕНЫ НА ОЛИМПИЙСКИХ ИГРАХ ЗАНЯЛИ ПЕРВОЕ МЕСТО сводка о соотношении количества очков за призовые места и о количестве полученных медалей на ХV Олимпийских играх за 9 дней на 29 июля 1952 г.» За всем этим следовал список 25 олимпийских команд с добытыми очками и медалями. Во главе - Советский Союз: 443 очка, за ним на почтительном расстоянии американцы - 317. В «Советском спорте» от 31 июля помещена огромная, на всю полосу, статья: «Выдающийся успех советских спортсменов». Небольшой отрывок: «Хотя советские спортсмены впервые участвуют в таких крупных международных соревнованиях, их выдающийся успех закономерен. Это - есте-

ПРОСЧЕТЫ В ПОДСЧЕТАХ Предчувствие граждан не обмануло. Не кто иной, как сам Николай Романов в беседе с корреспондентами «Правды» и «Известий» сказал: «В итоге 16дневных соревнований на Олимпиаде советские спортсмены набрали 494 очка, то есть наибольшее количество очков. Как ранее сообщала печать, спортсмены США набрали 490 очков. Однако, по уточненным в настоящее время данным, они имеют также 494 очка». Таблицу с подробной разбивкой по видам спорта руководитель советской делегации представил в высшие партийные органы. Эту таблицу (она предназначалась исключительно для служебного пользования) впервые обнародовал в 1955 году редактор «Советского спорта» Любомиров в посвященном Олимпиаде в Хельсинки справочнике. В 1979 году, в преддверии московской Олимпиады, в стране было издано много справочной литературы по олимпийской тематике. Лучший («Все об Олимпийских играх») подготовил блестящий

V

VI

3

2

1

3/6

2/6

42,5 22,5

ВЕНГРИЯ

2/14

5/20

1/3

ШВЕЦИЯ

1/7

4,5

ственный итог огромного внимания и заботы партии и правительства о физическом воспитании советского народа. Это еще одна победа советского строя». Отрыв получился колоссальный, что и говорить, - 126 очков. Но впереди еще пять полнокровных дней. Не завершились соревнования в «американских» видах - плавании и прыжках в воду, - продолжались бои боксеров, выступления конников... Не рано ли стали отмечать победу? Похоже, и в самом деле поторопились. В оставшиеся до конца Олимпиады дни боевые сводки напрочь исчезли с газетных страниц. Никак с недельным опозданием дошли призывы Майера? Не уверен. Народ пребывал в тревожном ожидании. Прозорливые читатели понимали: отсутствие информации - тоже информация, только для трудящихся нежелательная, стало быть, вредная. Тогда, в отличие от времен нынешних, о душевном покое граждан заботились. Но как ни крути, а итоги подводить надо - куда денешься. 5 августа все советские газеты сообщили об успехе на Играх, но как-то подозрительно буднично. «Советский спорт» посвятил передовицу успехам спортсменов СССР, стран народной демократии и их вкладу в дело защиты мира во всем мире. Надо было очень постараться, чтобы во всей этой словесной шелухе отыскать скромненькую фразу: «Спортсмены Советского Союза, одержав победы по ряду других видов спорта, завоевали общее первое место». Оставалось верить на слово: никаких цифровых доказательств пресса не представила. «Комсомолка», словно чувствуя, что ей не поверят, призвала в свидетели две лояльные к СССР финские газеты «Суомен Сосиалидемократти» и «Тюэкансан Саномат». Лучше бы этого не делала. Первая восторгалась исключительно нашими борцами, а вторая... Цитирую: «Место, занятое Советским Союзом, является исключительно почетным и служит новым доказательством того, насколько сильно продвинулось вперед развитие спорта в стране победившего социализма». Согласитесь, первое место и почетное место - не одно и то же. Финны сомнения только усилили.

IV

4 1/4

1/0,5

1/1

III

5

4/28 6/30

9 7,5

1/4,5

II

СССР

9,5

1/1 1/1

I 7

77,5

1/0,5 1/1,5

1/7

ПОЛЬША

2/1

Женщины

1 1 1

1/5

ЧЕХОСЛОВАКИЯ ФИНЛЯНДИЯ

1/3

Очки 83,5 46,5 10

1/2

5

1/4

1/0,5 4,5 1/2

2 1/1

ИТАЛИЯ

1/1

эрудит в этой области Борис Хавин. Составленные Романовым и утвержденные в ЦК итоги Олимпиады он повторил. По крайней мере в официальной таблице. Иначе не мог. Эти данные я использовал в представленных вашему вниманию таблицах. Римские цифры в верхней строке означают место, арабские - очки. За первое место - 7, за второе - 5 и т.д. Ниже: в числителе - количество мест, в знаменателе - очков по всем видам спорта. Не указаны футбол, велоспорт и хоккей на траве. В первых двух мы с американцами очков не получили, а хоккейные команды не заявили. На протяжении полувека итоговые цифры вопросов и сомнений, насколько мне известно, не вызывали. Сегодня я со всей ответственностью заявляю: представленный в ЦК цифровой отчет Романова, касающийся результатов наших гимнастов и общих итогов олимпийских команд СССР и США, сфальсифицирован. Обычная для тех лет практика. Планы частенько ставились нереальные, за невыполнение можно было поплатиться в лучшем случае должностью, в худшем - партбилетом. Заниматься приписками несчастных директоров предприятий, председателей колхозов, спортивных руководителей вынуждала жизнь. Перед олимпийцами была поставлена задача опередить американцев и занять первое место. На спортплощадках и в бассейнах не получилось - организовали на бумаге. За такие слова принято отвечать. Что и делаю. Но прежде - о разнице между справочниками Любомирова и Хавина. Ни тот, ни другой канонические цифры Романова не изменили. Только подтверждение им у Любомирова не найдешь: отсутствует перечень первых шести мест в соревнованиях яхтсменов, фехтовальщиков, конников и велосипедистов. Хавин первый в стране опубликовал шестерки по всем видам олимпийской программы и дал, таким образом, возможность подвергнуть данные Романова ревизии. В его таблицах правильно все - кроме гимнастики. По версии Романова наши гимнасты получили 168 очков: 81 - мужчины и 87 женщины. В действительности - 161 (77,5+83,5). Что и отражено в наших таблицах исключительно на основании протоколов. Почему для манипуляций избрали гимнастику, догадаться несложно. Ни в одном виде спорта наши ни с кем очков не делили. Исключение - бокс, где разыгрывались четыре места. Проигравшие в полуфиналах бой за третье место не проводили, и обоим боксерам вручали бронзовые медали, а в командный зачет начислялось по 3,5 очка: 7 очков (4 - за третье место и 3 - за четвертое) делили на двоих. Здесь все четко четырем нашим полуфиналистам начислено 14 очков. А в гимнастических шестерках было тесновато. Этим начальники и воспользовались. Действовали без зазрения совести по принципу «своя рука владыка». Всем командам очки подсчитали верно, по номинальной стоимости. Своим, родимым, по льготному тарифу. Финн и швед, разделив 6-7-е места, получили, как и положено, очко на двоих, по половинке, что и записано в таблице. Нашим Белякову и Королькову в аналогичной ситуации выплатили «премиальные» - по одному очку. Королькову и Шагиняну (дележ второго и третьего мест) начислили по максимуму

0,5

2/2 1/2,5

БОЛГАРИЯ ГОЛЛАНДИЯ

2,5

2/2 3/7,5

1/3

ФРГ

IV−V VI−VII

1 1 1/0,5 0,5

(по 5 очков), как за второе. В тех случаях, когда очки делились с иноверцами, подход был дифференцированный. За 5-7-е места полагалось по очку на брата. Арифметика простая: 3 очка (2 - за 5-е место и очко - за 6-е) делили на троих. Так случилось у Королькова, чеха Даниша и швейцарца Чабольда. Иностранцам выдали норму, а Корольков получил, как за 5-е место, - 2 очка. В соревнованиях на кольцах наш Леонкин со швейцарцем Ойгстером поделили 3-4-е места. Швейцарец получил свои 3,5 балла, Леонкину полбалла накинули. Считаем: 2-3-е место - 10 очков вместо 9; 3-4-е - 4 очка вместо 3,5; по два очка вместо одного за 5-6-е и 6-7-е места. Навар получился солидный - 3,5 очка. Что и требовалось доказать. Так 77,5 и превратились в 81 очко. С женщинами сложнее: возможностей для махинаций поменьше. Наши девушки дважды поделили 4-5-е места. Раз между собой (Бочарова с Даниловой на брусьях), получив по высшей ставке - 6 очков на двоих вместо 5 положенных (+1). В вольных упражнениях Урбанович пришлось делиться с венгеркой Гуйаш. Той дали ее законные 2,5 очка, нашей - 3 (+0,5). Получилось маловато (+1,5). В сумме всего 85. Откуда же взялись записанные в таблице 87? Ума не приложу. Никак у боксеров одолжили. Имто за 3-4-е места начислили честно - по труду. Вышло 14. Если бы считали, как гимнастам, получилось бы 16. Вот эти два очка, видимо, и бросили в общий котел. Выжали все, что можно было выжать. Получилось 494 (вместо истинных 487). Так родились мифические цифры, по сей день кочующие по всем отечественным справочникам. Но и они, вытянутые за уши до безобразия, с американскими не сравнялись. Пришлось поработать и с их багажом. Только как к нему подступиться? «Янки» - такие-растакие, ни с кем не делились, цифры все целенькие, без запятых. Романов голову особо ломать не стал, передал в ЦК: ничья - 494:494. И все. Главное не проиграли. Любомиров, чтобы оправдать утвержденные в ЦК цифры, «потерял» очко у американских фехтовальщиков: поставил им одно шестое место вместо пятого. В итоге получилось семь очков вместо восьми. И все сошлось! Проверить невозможно - подробностей турнира фехтовальщиков в его справочнике нет. Хавин был абсолютно честен. Поставил американцам заработанную ими сумму (8) и, главное, позволил ее проверить. Проверка показала - все верно: рапиристки Йорк (4-е место) и Митчелл (5-е) заработали на пару 5 очков (3+2). Еще три добавила команда саблистов (4-е место). Все у Хавина честно, все правильно, только итоговые романовские цифры (494) не тронул. Кто бы позволил? Но если потрудитесь посчитать, получится 495, что и было на самом деле. Фактически «диссидент» Хавин разоблачил данные Романова и пошел супротив линии партии (что в годы застоя было крайне нежелательно), дав возможность убедиться каждому, кому не лень заняться несложными арифметическими подсчетами, что наши олимпийцы американцам все же проиграли: 487 - 495. Пишу об этом, поверьте, с болью в сердце. Полученные в детстве душевные раны все еще ноют. Для чего ворошил прошлое? Истины ради. ТАК БЫЛО. Разве этого мало?

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

Сегодня мы завершаем олимпийскую эпопею, посвященную дебюту советских спортсменов на ХV Олимпийских играх в Хельсинки, и коснемся различных аспектов этого поистине исторического для всего олимпийского движения события

ПОД ГРОХОТ ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ КАНОНАДЫ ПИСЬМА ИЗ ЧИКАГО Июль 1952 года. Хельсинки. На 71-й сессии МОК президентом Международного олимпийского комитета избран американец Эвери Брэндедж. В середине августа того же года в Лозанне, в штаб-квартире МОК, получив благословение от 82-летнего Зигфрида Эдстрема, он взял бразды правления в свои руки. Небольшая биографическая справка. Брэндедж - легкоатлет-многоборец, неоднократный чемпион США. На ОИ-1912 занял пятое место в легкоатлетическом пятиборье. Четверть века возглавлял НОК США и два десятка лет (1952 1972) Международный олимпийский комитет. Первым из президентов МОК награжден золотым олимпийским орденом. Брэндедж пришел к власти в переломное в истории олимпизма время. Появление СССР на олимпийской сцене резко политизировало Игры, бросило вызов романтическим идеям Пьера де Кубертена. Озабоченный создавшейся ситуацией Брэндедж стал строчить письма в национальные олимпийские комитеты из своей резиденции (Чикаго, штат Иллинойс, Норт ля Саль-стрит-10). В первом, датированном сентябрем 52-го, он отметил всевозрастающий размах и популярность Олимпийских игр, коснулся их результатов, воздал хвалу финнам за прекрасную организацию и гостеприимство, после чего приступил к главной цели своего послания: «Я обеспокоен отрицательными тенденциями, проникающими в олимпийское движение и несущими в себе зародыш разрушения.

1) Игры приняли огромный размах, становится все труднее ими управлять.

2) Вызывает обеспокоенность всевозрастающая дороговизна Олимпиад.

3) Возникла чрезмерная опасность развивающегося национализма. Перед Олимпийскими играми 1952 года много времени было потрачено на рассмотрение вопросов о Китае и ГДР. Наши правила не были соблюдены, в противном случае их отклонили бы безотлагательно. Нам некого винить, кроме себя, за то, что мы отказались от собственных принципов, чтобы проявить ко всем дружеские чувства. Этим пользуются, пытаются, играя на популярности олимпийского движения, пристроиться к нему с меркантильными личными, финансовыми или политическими целями». Поясню причины недовольства президента. После второй мировой войны образовались два германских государства, два Китая, две Кореи, которые исповедовали разные политические взгляды. Поддержанные СССР и его единомышленниками, коммунистические страны требовали самостоятельного участия в Олимпийских играх, чему категорически воспротивился МОК, настаивая на выступлении едиными олимпийскими командами.

22 мая 1951 года в Лозанне состоялась встреча членов Исполкома МОК с членами олимпийских комитетов ФРГ и ГДР. Признали только один немецкий олимпийский комитет ФРГ, но в Олимпиаде-52 разрешили участвовать всем спортсменам, проживающим на территории Германии - ФРГ и ГДР. «Демократы» отказались. Во втором письме Брэндедж выразил серьезную озабоченность качеством судейства на Олимпиаде: «Судейство в Хельсинки было выше, чем прежде, и, в частности, в лондонской Олимпиаде, но и там были недочеты. Объясняются они невысокой квалификацией и неопытностью отдельных судей и, что самое страшное, предубежденностью и необъективностью ряда арбитров. Кроме того, есть много разночтений в правилах соревнований некоторых стран. Все это надо учесть и решительно изжить в оставшееся до следующих Олимпийских игр время». Более развернуто проблему национализма президент МОК изложил в третьем письме: «Олимпиада - это не соревнование между странами. Такое отношение к Играм противоречит олимпийскому духу и способствует разрушению Олимпийских игр. Поэтому следует категорически запретить официальное распределение по странам посредством очков: как можно сравнивать достижения отдельного гимнаста, яхтсмена или целой команды? Надо не жалея сил бороться с публикацией таблиц с количеством набранных делегациями разных стран очков... Ради национального престижа стали освобождать от работы и учебы спортсменов на длительный период для лучшей подготовки к Олимпийским играм. Им стали внушать, что спортсмены, как солдаты, обязаны защищать

честь и славу своей страны, а потому должны находиться на содержании своего правительства. Это грубейшее нарушение правил и духа Олимпийской хартии. Отсюда чрезмерное увлечение спортивными результатами. Они превратились в самоцель. Участились незаконные выплаты спортсменам за рекордные и турнирные достижения. Они убивают любительский спорт. Наша задача - немедленно пресечь тенденцию использования спорта в целях повышения национального престижа и демонстрации преимуществ одной политической системы над другой. Если Олимпийские игры превратятся в бои гладиаторов, состоящих на содержании различных народов, и если желание выиграть во что бы то ни стало возьмет верх над дружеским соперничеством любительского спорта, Олимпийские игры потеряют всякий смысл. Никто не должен извлекать из Игр преимущества в личном, политическом или коммерческом плане. Поэтому все доходы, получаемые от Игр, должны поступать в национальные олимпийские комитеты страны, где проходят Игры, и должны использоваться на развитие олимпийского движения и любительского спорта. Олимпийские игры должны оставаться свободными, чистыми и честными». В последних строках своего письма Брэндедж просил у национальных олимпийских комитетов совета и содействия в предотвращении опасных тенденций, грозящих чистоте Олимпийских игр. Брошенные президентом камешки метили в основном в

НАШ ОГОРОД Светлые кубертеновские идеи потеряли девственную чистоту задолго до Олимпийских игр в Хельсинки. За небольшие денежные премии лишили золотой олимпийской медали американского легкоатлета-десятиборца Джима Торпа, уличили в лжелюбительстве прославленного финского стайера Пааво Нурми, норвежского конькобежца Ивара Баллангруда... Но никогда еще не отмечалось столь массового выступления в Играх людей, избравших своей основной профессией спорт, как в Хельсинки. Сотни спортсменов призвали в СССР «под ружье», чтобы, по выражению Брэндеджа, «защищать честь и славу своей страны». Более полугода армия олимпийцев находилась на полном довольствии государства. Спортсмены сохраняли при этом зарплату в местах фиктивной службы - в учреждениях, предприятиях, организациях, в военных и прочих ведомствах. Самым именитым выплачивались еще и стипендии - от 1200 до 3000 рублей. Делалось все это вопреки клятвенным заверениям на священной Олимпийской хартии в мае 1951 года при приеме в МОК. Практика денежного поощрения спортсменов (подпольно) существовала в СССР еще до войны. В год окончания Великой Отечественной постановлением СНК от 28 сентября 1945 года (приказ № 2493) ее узаконили, разрешив награждать рекордсменов СССР и мира. За союзные рекорды выплачивалась денежная премия в размере от 5 до 15 тысяч рублей, за мировые - от 15 до 25 тысяч. Призеры чемпионатов СССР по различным видам спорта получали от 2 до 5 тысяч рублей. Еще одну денежную инъекцию приказом Совета Министров СССР (№ 2304-641) ввели 2 июля 1947 года. В олимпийском году (31 января) Романов посылает Михаилу Суслову проект предложений «О порядке премирования спортсменов за установление рекордов и победы на соревнованиях, а также о премировании тренеров, подготовивших рекордсменов и чемпионов СССР». Седовласым старцам из МОК многое было известно, но они стыдливо отводили взор. На то были свои причины. Именно Брэндедж в преддверии ХV Олимпиады отверг обвинения западных СМИ в многочисленных нарушениях любительского статуса в СССР и находившихся в сфере его притяжения искусственных спутников. «Они слово дали», был ответ тогда еще члена исполкома МОК. Став у его руля, Брэндедж был серьезно озабочен. Главврач понимал, что, если не остановить процесс, метастазы съедят невинное кубертеновское детище. И обратился за помощью к своим коллегам-эскулапам. Любопытно, что ответили (если только ответили) из нашего медцентра? Добросовестно пролистав не одну тысячу пыльных архивных страниц, реакции советского НОК на обращение президента не обнаружил.

Спустя 10 лет после Игр в Хельсинки у президента МОК был шанс высказать свои сомнения напрямую: в 62-м, когда заседание Исполкома МОК проходило в Москве, Эвери БРЭНДЕДЖА (слева) принял в Кремле председатель президиума Верховного совета СССР Леонид БРЕЖНЕВ.

КЛАССОВЫЙ ПОДХОД Неофициальным подсчетом командных очков занимались издавна. Только в рамках единой «капиталистической формации» походило это на невинное детское развлечение. С выходом на олимпийскую арену более «передовой социальной системы» холодная война перекинулась на спортивные поля, и ход сражений (в очковом выражении) приобрел по обе стороны баррикад явно выраженную политическую окраску. Словами олимпийского девиза, перевернутого с ног на голову, благословляли перед ратным боем свои спортивные дружины в Кремле и Белом доме: «Главное - не участие, а победа!» О повышенном интересе, проявленном ЦК партии к итогам ХV Олимпиады, рассказал в своей книге «Трудные дороги к Олимпу» Николай Романов: «На другой день после закрытия Олимпийских игр мы получили указание, чтобы бюро делегации немедленно вылетело в Москву... В Москве руководство делегации сразу же было вызвано к заместителям Председателя Совета Министров, где я подробно доложил обо всем, что произошло на соревнованиях в Хельсинки. По ходу доклада тщательно, я бы даже сказал скрупулезно, проверялась точность подсчета очков и медалей, завоеванных на Олимпийских играх нашими спортсменами и спортсменами США как по отдельным видам, так и в командном зачете... Поздно вечером мы вернулись в Спорткомитет. Нас предупредили, чтобы бюро делегации в полном составе находилось там до окончательного решения всех проблем. В третьем часу ночи позвонил Г.М.Маленков и сделал несколько уточнений по тем вопросам, которые мы недавно докладывали в Совете Министров и изложили в коммюнике. Особенно был выделен вопрос, насколько я ручаюсь, что подсчет количества медалей и очков являлся точным. Мне пришлось еще раз подтвердить, что за точность мы ручаемся... Мы терпеливо ждали, если можно так сказать, общей оценки выступления на Олимпиаде, а возможно, и каких-то неприятных оргвыводов, в первую очередь - в отношении руководителя делегации (самого Романова. - Прим. А.В.). Ведь я уже наказывался за проигрыш команды ЦДКА в 1947 г. и за поражение наших спортсменов на первенстве мира по конькам в 1948 г. Конечно, если тебя все время тревожит мысль: «а что будет завтра?» - такое состояние к числу приятных не отнесешь... Ожидание окончательной оценки итогов Олимпийских игр было очень томительным. Минуты казались часами, а несколько часов ожидания чуть ли не вечностью. Несмотря на это, звонок Маленкова все-таки показался неожиданным. По его голосу и первой фразе я понял, что очень большой грозы не будет. Он сказал: - Передайте товарищам, что выступление наших спортсменов на Олимпийских играх признано в основном успешным. Вам предстоит большая работа. Надо разобраться, что делать в дальнейшем. Успокойтесь. Поезжайте домой. Отдыхайте. Но сразу мы не смогли уехать, хотя было уже утро, светало. После очередного напряжения наступила разрядка. Надо было немного посидеть всем вместе». Поведал Романов о своих треволнениях довольно откровенно. Били его часто и больно. В 47-м получил строгача, в 48-м - лишился председатель-

ского кресла. Оказавшись в нем через пару лет в качестве и.о. председателя Комитета, не мог чувствовать себя комфортно. Гарантируя победу на Олимпиаде, рисковал, шел вабанк, понимал, что лишится опостылевшего довеска в любом случае. Победа могла вновь сделать полноправным хозяином физкультурного комитета, проигрыш лишал и того, что имел. Олимпиаду проиграли. Но разрыв оказался настолько незначительным, что романовская бригада счетчиков сумела путем несложных манипуляций свести матч с американцами вничью (подробности в прошлой публикации). Так и доложили в ЦК. Романов заботился не только о престиже страны, но и о собственном благополучии. На Политбюро такие вопросы решались предельно просто: победил - наградить, проиграл - наказать. «Ничья» - оставить как есть. Так и пребывал Романов между небом и землей, пока жив был «отец родной». К уже сказанному добавлю, что считали очки в целом добротно, с точностью до двух десятых балла - при массовом дележе мест в соревнованиях борцов. Однако классовый подход оставался приоритетным. Советским накинули ни много ни мало восемь очков, главного классового врага - США - одного очка лишили: иначе ничья не достигалась. Проигравшим полуфиналы турнира боксеров вручали бронзовые медали. В итоговой таблице в рубрике «Медали» засчитали всем, кроме южнокорейцев. Но мы испытывали к режиму Ли Сын Мана такую неприязнь, что рука не поднялась: 3,5 очка в графе «3 - 4 места» им записали, на большее сил не хватило...

играми» - можно было догадаться об истинных намерениях властей. Первую обнадеживающую информацию единственная центральная спортивная газета выдала только 10 июля. В передовице, озаглавленной «С именем Родины», были такие строки: «Советские спортсмены! Флаги соревнований плещутся над стадионами. Смело выходите на старты. Пусть ваша пламенная любовь к Родине, большевистской партии и товарищу Сталину ознаменуется новыми спортивными рекордами и победами во славу нашей социалистической Отчизны - знаменосца мира во всем мире!» Овладевшие искусством чтения советских газет не сомневались - едем на Олимпиаду! Официальное подтверждение последовало через два дня. Сделал это ТАСС, определявший периодичность и дозировку предназначенной трудящимся информации, нисколько не заботясь о ее качестве: «На днях (?! - Прим. А.В.) состоялось заседание Президиума Олимпийского комитета СССР совместно с представителями всесоюзных секций по видам спорта. Принято решение об участии советских спортсменов в ХV Международных олимпийских играх по следующим видам спорта...» Информация, мягко говоря, не первой свежести. «На днях» означало 27 мая, когда решено было послать на Игры команды по 20 видам спорта. В оставшееся до Олимпиады время гражданам не удосужились назвать даже составы спортивных делегаций. 19 июля, в день открытия Олимпийских игр, три четверти субботнего восьмистраничника «Советский спорт» посвятил празднику Дня физкультурника, открытию Олимпиады - одну полосу.

ПО РЕЦЕПТАМ ТАСС

ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ КАНОНАДА

Сказать, что советская пресса освещала подготовку наших спортсменов к Олимпиаде отвратительно, будет большим преувеличением - не освещала никак. После сообщения в конце декабря 1951 года о предварительном согласии участвовать в Олимпиаде и отзывов финской печати на это событие в новогоднем номере, образовался информационный вакуум продолжительностью в шесть с половиной месяцев. Постарался Николай Романов. Это он в очередном обращении в ЦК партии просил: «В интересах сохранения тайны и во избежание разглашения некоторых материалов, связанных с подготовкой советских спортсменов к Олимпиаде, просим Ваших указаний руководству ТАСС о том, чтобы вся спортивная информация на международные темы направлялась в печать и радио только по согласованию с Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б)». Такого рода прошения без внимания не оставляли. В молчанку вместе с другими центральными изданиями играл и «Советский спорт». Незадолго до начала Олимпиады он едва ли не вдвое сократил и без того скудное информационное поле. Выходила газета в 52-м три раза в неделю (вторник, четверг, суббота) на восьми полосах. С 1 апреля вторничные и четверговые выпуски урезали вдвое. В таком обрезанном виде (за небольшим исключением) выходила и во время Олимпиады. Только по каким-то внешним признакам - участившимся международным встречам футболистов, повышенному интересу к соревнованиям зарубежных спортсменов в рубрике «Перед Олимпийскими

12 июля, когда ТАСС с полуторамесячным опозданием оповестил об историческом заседании советского НОК, первые наши ласточки появились в заранее уготованном для них спецлагере - студенческом городке Отаниеми, живописном местечке в восьми километрах от Хельсинки. (Парторганы не позволили советским спортсменам поселиться в олимпийской деревне Кяпюля, где проживало примерно 4500 спортсменов из более чем шестидесяти стран). 13 июля там был поднят государственный флаг СССР. 19 июля впечатлениями об этом райском уголке поделились со своими читателями корреспонденты «Известий»: «По красивой дороге подъезжаем к зеленой аллее. Небольшой подъем, и перед глазами среди сосен и скал открывается группа четырехэтажных кирпичных зданий. Это и есть Отаниеми - лагерь спортсменов Советского Союза и стран народной демократии. На главном здании, где расположилась советская спортивная делегация, в ярких лучах июльского солнца сияет герб Советского Союза. С укрепленной на стене картины художника Ф.Шурпина «Утро нашей Родины» на спортсменов ласково глядит родной Сталин». Счастливую возможность понежиться в теплых лучах ласкового сталинского взора получили и наши соседи по лагерю, не так давно обращенные экс-семинаристом в коммунистическую веру. (Не везло вождям на образовательном поприще: одного из Казанского университета исключили, другого - из Тифлисской духовной семинарии.) Целебные свойства этих лучей помимо советских спортсменов ощутили венгры, заняв на Олимпиаде третье об-

щекомандное место. Пациенты из других лагерных палат оказались к «сталинотерапии» не столь восприимчивы: Чехословакия оказалась на 10-м месте, Румыния - 23-м, Польша - 27-м, Болга-рия - на 42-м. Наши недруги, разумеется, не без удовольствия разыграли оказавшуюся в их руках козырную карту. Вариации на тему «железного занавеса», сооруженного СССР уже на территории Финляндии, долго звучали на страницах многих зарубежных изданий. Все это еще больше раззадорило советскую прессу: не прекращавшийся с земли и воздуха огонь по вражеским позициям из всех видов идеологического оружия стал еще более интенсивным, не причинив, впрочем, противнику никакого ущерба. Один из таких снарядов выпустила 16 июля «Комсомолка»: «Международная прогрессивная общественность рассматривает участие в ХV Олимпийских играх спортсменов СССР и стран народной демократии как факт, имеющий большое значение для укрепления мира во всем мире... Буржуазные дельцы от спорта и их хозяева превратили спорт в средство наживы и пропаганды среди молодежи империалистической, человеконенавистнической идеологии. Вот почему Олимпийские игры сразу стали использоваться для империалистической пропаганды, прикрывающейся лицемерной фразеологией о верности идее братства и дружбы народов в спорте. В послевоенные годы, когда американские империалисты открыто стали проповедовать бредовые идеи мирового господства, их ставленники пытаются захватить в своих руки олимпийские дела и провести в Международном олимпийском комитете уже привычную для янки в маршализованных странах политику диктата. Это они устраивали всякие темные махинации, чтобы любыми средствами проложить путь к победе на первой послевоенной Олимпиаде 1948 года в Лондоне. Однако итоги этих Олимпийских игр были для них малоутешительными». Нет надобности дегустировать состряпанное газетой варево. Я о другом. Автор то ли по невежеству, то ли преднамеренно ввел своих читателей в заблуждение: американцы выиграли Олимпиаду в Лондоне с огромным преимуществом, опередив спортсменов Швеции на 247 очков! Постреливали и с противоположного лагеря. Напутствуя своих спортсменов перед дальней дорогой, «Нью-Йорк Таймс» в довольно развязном тоне призывала «заткнуть рот красным»: «В Играх в Хельсинки участвует 71 страна. США должны побить всех, но только одна победа имеет главное значение - победа над советской Россией. Надо вынудить замолчать пропагандистскую коммунистическую машину... Красные братья достигли такого уровня в спорте, что с ними надо примириться или заткнуть им рот. Давайте же заставим их замолчать!» Неведомая до тех пор идеологическая канонада повергла президента МОК (да только ли его) в ужас. Это одна из причин, вынудившая его взяться за перо. Оказавшись в семейном санатории, старший брат решил столоваться отдельно. В ГАРФ (Фонд 7576, опись 2, дело 741) хранится любопытный документ «О питании советской делегации на ХV Олимпийских играх». Протокол был составлен 27 мая 1952 года в Хельсинки. В пе-

реговорах участвовали три советских представителя во главе с заместителем Романова Песляком и девятью членами Оргкомитета Олимпиады, включая ее председателя фон Френкеля. На встрече оговаривались условия проживания и питания советских спортсменов в Отаниеми. Оргкомитет взимал с участников Олимпиады за проживание и питание шесть долларов в день. Наши решили питаться за свой счет, завезли из страны продукты, в связи с чем просили хозяев сделать скидку. Финны оставались непреклонны: «Этот вопрос ранее уже обсуждался, - заявил фон Френкель, - и было принято решение взимать полную сумму со всех и даже с тех, кто решил питаться сам. Никто не возражал. Поэтому исключение делать не будем. Мы не можем оказать предпочтение какойлибо стране по отношению к другим». Тогда Песляк попросил финнов построить нам новые кухню и столовую, чтобы советские спортсмены могли питаться отдельно в две смены. Хозяева не возражали и вскоре представили три сметы от четырех до шести миллионов финских марок. Увидев наши озабоченные лица, предложили для уменьшения расходов захватить с собой часть оборудования для кухни. После чего ударили по рукам.

БЕЗ ВИНЫ ВИНОВАТЫЕ Судили на Олимпиаде вправду неважно, ошибались часто, порой умышленно. Протестовали японцы и канадцы, французы и американцы, румыны и поляки... Наши, пока дела шли отлично, сохраняли спокойствие. Но как только американцы бросились в погоню и возникла реальная угроза упустить лидерство, нервы у руководства советской делегации не выдержали. В начале августа Романов обратился с письмом к еще исполнявшему обязанности президенту МОК Зигфриду Эдстрему, в котором сетовал на «крупные недостатки в судействе на Олимпийских играх», особенно в боксе, гимнастике, тяжелой атлетике, просил «пересмотреть решения судейских коллегий по конному спорту и прыжкам в воду» и призывал «принять меры к объективному и правильному судейству, отвечающему духу Олимпийских игр». Удивительно, но в конном спорте, где шансы нашей команды были нулевые, что признавал и сам Романов (в командных упражнениях мы заняли соответственно 7-е, 14-е места, в троеборье остались без зачета, а в личных 10-е, 19-е, 24-е, 25-е, 43-е, 46е и 47-е места), советские представители протестовали по поводу «неправильной оценки, данной некоторым американским и французским наездникам». «Наезды» на судей руководством советской делегации ничем не отличаются от сетований нынешних футбольных тренеров, которые то и дело собственные промахи и неудачи объясняют происками арбитров. Варясь в собственном соку, советские спортсмены порой не знали в деталях правил, особенностей соревнований, требований судей. Гимнастам во внутренних соревнованиях разрешали две попытки, в международных - одну. Наши программы, особенно у женщин, не всегда вписывались по сложности в мировые стандарты. На перестройку времени не оставалось. Так что не судей надо было судить, а позволить опыта международного набраться. Касалось это не только гимнастов. Вынужден был в этом признаться и сам Романов: «На соревнованиях по женской гимнастике судейские ошибки проистекали в какойто степени от непонимания новизны упражнений, выполняемых советскими участницами, непонимания того, что некоторые их элементы и связки - это смелое проникновение (если не сказать - прорыв) в завтрашний день мировой гимнастики, в ее будущее... Вот этого-то, к сожалению, не смогли или не захотели понять ни на Олимпийских играх в Хельсинки, ни гораздо позже приверженцы и защитники различных устаревших школ и течений... Они с завидным упорством и даже с каким-то фанатизмом тормозили все новое, прогрессивное, и их консерватизм особенно четко проявлялся во время судейства». В аналогичной ситуации оказались и конники, и стрелки... Пусть лучше об этом поведает сам Романов: «Советские тренеры и судьи не были знакомы с особенностями судейства по международным правилам. Не знали, за какие элементы программы будут снимать оценки... В преодолении препятствий (конкуре) были свои сложности. Соревнования по конкуру в Советском Союзе проводились, как правило, при высоте препятствий 140 - 150 см. А когда получили схему конкура, то времени на освоение,

несомненно, более сложной трассы с 12 препятствиями большой высоты было крайне мало». Времени было мало, потому что по милости физкультурных чинуш в жесточайшем цейтноте оформляли вступление секции конного спорта СССР в международную федерацию. Но это детали. Главное - в ином: «Конный спорт в стране развивался очень медленно. Конно-спортивных клубов не было. Базы тоже. Что касается привлечения конезаводов к подготовке лошадей для конного спорта, то этот вопрос продвигался очень медленно». Кто виноват? Стрелочник, кто же еще! Так решили в ЦК. «Надо особо отметить, что провал в соревнованиях по конному спорту, так же, как и по футболу, был особо отмечен при подведении итогов выступлений советских спортсменов на Олимпийских играх. Группа высоких военноначальников была за это сурово наказана». О стрелках: «Все сооружения, оружие и патроны находились в ведении ДОСАРМ. К тому же выяснилось (Когда? Через семь лет после завершения войны? - Прим. А.В.), что имевшиеся в стране стрельбища за годы войны оказались разрушенными или пришли в чрезвычайно запущенное состояние. Малокалиберные винтовки и патроны к ним промышленность выпускала только массового производства. Специальные спортивные винтовки и качественные патроны не производились. На кого же мы могли рассчитывать? Прежде всего, на группу энтузиастов стрелкового спорта». На энтузиазме и выиграли! Золотая, серебряная, две бронзовые медали и три зачетных места дали 27 общекомандных победных очков. Это по-нашенски. А третий призер Олимпиады, Лев Вайнштейн, по мнению главного физрука страны, «выступил ниже своих возможностей». Уж кто-кто, а спортсмены упрека не заслуживали. Выступили они, несмотря на отсутствие опыта, качественного инвентаря и многочисленные организационные прорехи, блестяще. А их и встретить по-человечески не пожелали. Послушаем Романова: «Торжественной встречи делегации, вернувшейся из Хельсинки, не было. Спортсмены по мере окончания соревнований по своим видам уезжали домой. Только победители оставались до конца Олимпиады и выехали из Хельсинки специальным поездом. Планировалась торжественная встреча. Но она была отменена. То, что специальная встреча не состоится, участники узнали еще в Ленинграде, когда ленинградцам разрешили остаться дома. В Москве специальный поезд встретили только несколько работников Комитета и родственники приехавших. Как-то тихо и незаметно, без обычных в таких случаях восторгов и расспросов, москвичи быстро разошлись... Это был малорадостный, поучительный для будущего момент». Автор запамятовал. И «Комсомольская правда», и «Советский спорт» сообщили, что 7 августа на Ленинградском вокзале поезд с олимпийцами встречали «тысячи москвичей, представители физкультурных, комсомольских организаций, стахановцы предприятий...» И митинг был. И цветы, и оркестр. Отсутствовали лишь представители высших партийных органов и ЦК комсомола. От молодежной организации олимпийцев встречал секретарь Московского комитета ВЛКСМ А.Рапохин. Но главный партийный орган «Правда», - крайне раздраженный итогами Олимпиады, был предельно лаконичен: лишь констатировал факт прибытия поезда, не упомянув ни о митинге, ни о цветах, ни об оркестре. Партия мстила спортсменам за упущенную победу. Кому? Лучшим из лучших, чемпионам и призерам Олимпиады, прославлявшим Родину, партию и самого закадычного друга физкультурников. Несмотря на раздрай, внесенный в олимпийское движение, дебют СССР на ХV Играх имел огромное значение. Конкуренция двух великих спортивных держав, пусть и с политической окраской, стимулировала развитие спорта в СССР, США и многих других странах. При отсутствии экономических, правовых и прочих аргументов спортивные достижения страны Советов стали едва ли не главным доказательством преимуществ социалистического строя. Этим и объясняется государственная поддержка спорта в СССР и щедрые в него денежные вливания. Подобные явления характерны и для всего социалистического лагеря, особенно ГДР (подстегивала конкуренция с западными немцами). Отсюда и огромные успехи спортсменов СССР и ГДР в летних и зимних Олимпиадах. На этом прерываю олимпийские страдания. Будет на то воля Божья, вернемся еще к этой теме.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

Самыми престижными в Советском Союзе почитались два вида спорта. Из «мускульно−мышечных» − футбол, из интеллектуальных − шахматы. Но с футболом по большому счету ничего путного не получалось. А вот шахматная корона без малого четверть века (1948 − 1972) безмятежно почивала в «кремлевских покоях». До тех пор пока в 72−м не «случилось страшное».

КАК ФИШЕР ПОМОГ СПАССКОМУ РЕШИТЬ КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС лагодатная, обильная шахматными талантами советская земля не уставала рожать мировых чемпионов. За четверть века наплодила пятерых. Хозяева страны были безмерно счастливы и выбор Каиссы объясняли исключительно преимуществами социальной системы. Спокойствие в благополучном благородном семействе нарушил

Б

Роберт Джеймс ФИШЕР Родился он 9 марта 1943 года в Чикаго. Отец оставил семью, когда Бобби было два года. Воспитывала мальчика и его старшую сестру мать Регина. Сестра Джоан и заразила шестилетнего Бобби шахматами. Болезнь оказалась неизлечимой. Прогрессировал парень стремительно: в 14 лет выиграл юношеское, взрослое первенство страны и Открытый чемпионат США. А в следующем году, поделив 5 - 6-е места в межзональном турнире, стал самым молодым в мире гроссмейстером. В том же 58-м посетил с сестрой шахматную Мекку - Москву. Главная цель поездки встреча с чемпионом мира Михаилом Ботвинником. Сразу же отвергнув попытки Джоан познакомить его с достопримечательностями советской столицы, Бобби целыми днями пропадал в Центральном шахматном клубе, где в короткометражных партиях безжалостно расправлялся с многочисленными посетителями, пришедшими поглазеть на юное дарование. А через несколько дней покинул Москву несолоно хлебавши: чемпион мира до знакомства с заокеанским гостем не снизошел. «Ботвинник блиц не играет», - вежливо объяснили Бобби. Две попытки встретиться с Михаилом Моисеевичем в официальном матче за первенство мира пресекли на турнирах претендентов 1959 и 1962 годов более опытные и искусные гроссмейстеры. Фишер, болезненно переживавший поражения, всю вину за неудачи возложил на советских шахматистов, обвинив их в сговоре. Среди восьми участников турнира претендентов62 на Кюрасао наших шахматистов было пятеро: Виктор Корчной, Михаил Таль, Тигран Петросян, Ефим Геллер и Пауль Керес. Гроссмейстеры сыграли друг с другом по четыре партии. Фишер занял четвертое место, отстав от победителя, Петросяна, на 3,5 очка, а от разделивших 2 - 3-е места Геллера и Кереса - на 3. Раздосадованный Бобби поместил в нескольких американских спортивных изданиях материал под заголовком «Русские подтасовали результаты мирового первенства». Он утверждал, что «русские держались компанией, преследуя командные интересы. Это не спортивно! По одному я обыграл бы каждого». В действительности американец проиграл микроматчи Петросяну, Геллеру и Корчному с одинаковым счетом - 1,5:2,5, с Кересом сыграл вничью и только преждевременно покинувшего турнир больного Таля обыграл - 2:1. В итоге он уступил советской команде «минус 2». Фишер погорячился (позже он в этом признается): до поединка на высшем уровне он еще не дорос. На Кюрасао все вышло по справедливости. Впрочем, не уверен, что при неблагоприятном для нас ходе событий не последовало бы указаний Центра обезвредить американца. Негласные установки такого рода в турнирах мирового уровня давались. На рубеже 1949 - 1950 годов в Москве проводился чемпионат мира среди женщин. О перипетиях борьбы постоянно информировали ЦК партии. 4 января, после проигрыша Людмилы Руденко американке Грессер, работники отдела пропаганды и агитации Сушков и Калашников подготовили записку на имя Маленкова, Суслова, Пономаренко и Хрущева. Небольшой отрывок: «Следует отметить, что не все советские участницы турнира с полной ответственностью относились и играли на первенство и не всегда понимают, насколько важно, чтобы первое место было занято представительницей СССР. Например, Л.Руденко после проигрыша партии сказала, что она неплохо провела эту партию. На замечание тренера т.Толуша, что теперь надо набирать очки и прежде всего у иностранных шахматисток, Руденко ответила: «Мне какое дело! Я играю для своего удовольствия». Авторы записки обвинили советскую шахматистку в злом нраве: «Капризничала, не выполняла указаний Толуша, требовала другого тренера...» Все хорошо, что хорошо кончается. Руденко выиграла турнир и звание сильнейшей шахматистки мира. Оргвыводов не последовало. Обошлось без экстренных мер и на Кюрасао. Расстроенный Фишер на четыре года отгородился от шахматного бомонда, ограничившись турни-

рами местного значения. Зализывал раны, наращивал мышцы и, когда понял, что к смертельному прыжку готов, вышел на охоту за шахматной короной. В период с 1967 по 1971 год Фишер сыграл в семи крупнейших международных турнирах и все выиграл с большим преимуществом. В «Матче века» СССР - остальной мир Бобби обыграл Петросяна - 3:1. А на заключительном этапе «наступления на Москву», какими, по сути, стали для Фишера матчи претендентов, разгромил трех ведущих гроссмейстеров мира с общим счетом 18,5:2,5 (+17=31). Потрясающий результат! Нашего Марка Тайманова и датчанина Бента Ларсена американец разнес всухую - оба раза по 6:0. 12 побед в 12 партиях в поединках с ведущими гроссмейстерами - невиданный катаклизм в шахматной истории. Появление супермена, замахнувшегося на святая святых, вызвало серьезную обеспокоенность высших спортивных и партийных деятелей СССР. Перед встречей Фишера с Петросяном в стране было объявлено

«ВОЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ» Председатель Спорткомитета СССР Сергей Павлов разработал план создания коллективной безопасности и представил его на утверждение «генштабу» страны: «ЦК КПСС Секретно Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР полагает необходимым информировать ЦК КПСС о положении, создавшемся в борьбе за мировое шахматное первенство. В течение послевоенных 25 лет достижения отечественной шахматной школы обеспечивали ей устойчивую гегемонию в международной шахматной жизни... Советские методы подготовки и совершенствования шахматистов изучались и постепенно перенимались в социалистических и капиталистических странах, оценивших значение шахмат как одного из показателей уровня национальной культуры и элемента государственного престижа. В ряде стран это способствовало ускорению темпов развития шахмат и появлению в них сильных, преимущественно молодых гроссмейстеров. Между тем в нашей стране в силу ряда причин, связанных с последствиями войны, образовался разрыв примерно в десять лет между старшим и младшим поколениями шахматистов. Большинство ведущих гроссмейстеров достигло или подходит к критическому для шахматистов возрасту 40 - 45 лет, а молодежь еще не готова к борьбе на высшем уровне, ибо в шахматах период созревания мастеров мирового класса значительно более продолжителен, чем в других видах спорта. Борьба за личное первенство мира серьезно обострилась в связи с появлением в США выдающегося по дарованию и работоспособности шахматиста Р.Фишера. Ему сейчас 28 лет, и он находится в расцвете творческих сил, одержав за последнее время с большим преимуществом победы в межзональном турнире и в матчах претендентов над М.Таймановым и Б.Ларсеном. Эти успехи Фишера используются в США и некоторых других странах для того, чтобы попытаться развенчать авторитет советской шахматной школы и покончить с нашей многолетней гегемонией в этой области, естественно, вызывающей недовольство и зависть. Фишеру оказывается большая моральная и материальная поддержка, для этих целей шахматная федерация США получила от различных организаций около 200 тысяч долларов. В печати, по радио и телевидению организуются выступления Фишера, в которых он дает заверения стать в 1972 году чемпионом мира и оскорбительно высказывается о советских шахматистах... Учитывая сложившуюся обстановку, Спорткомитет СССР принимает дополнительные меры по обеспечению успешной подготовки советских шахматистов Т.Петросяна и Б.Спасского к борьбе за первенство мира. В этом году проведен специальный сбор группы гроссмейстеров по изучению творчества Фишера, составлена картотека более 500 партий, сыгранных им за 15 лет. К подготовке советских шахматистов привлечены наиболее опытные тренеры и практики (Авербах, Крогиус, Корчной, Геллер, Бондаревский, Суэтин), проводится анализ зарубежной литературы о Фишере. Тренерским советом Федерации шахмат СССР рассмотрены индивидуальные планы подготовки Т.Петросяна и Б.Спасского к матчам за мировое первенство. В настоящее время имеются все основания полагать, что в соответствии с планом гроссмейстер Т.Петросян ведет тщательную подготовку к матчу с Р.Фишером, который должен начаться 12 - 19 сентября с.г., и сделает все возможное для обеспечения победы. Вместе с тем, учитывая реальное соотношение сил и то, что Т.Петросян старше своего соперника на 14 лет, решить эту задачу

1972 год. Рейкьявик. Матч на первенство мира по шахматам между Борисом СПАССКИМ (слева) и Робертом ФИШЕРОМ. будет чрезвычайно трудно. Поэтому приходится считаться с возможностью того, что ему не удастся преградить американцу путь к матчу на первенство мира. В связи с этим чемпион мира Б.Спасский, не дожидаясь исхода соревнования претендентов, с начала текущего года приступил к закрытой подготовке, исходя из предположения, что его соперником в матче 1972 года окажется Р.Фишер. Спорткомитет СССР согласился с таким подходом с тем, чтобы не было упущено время. В случае же победы Т.Петросяна над Р.Фишером любой исход последующего матча на мировое первенство не повлияет на престиж советского спорта. Окончательный план подготовки чемпиона мира будет уточнен и утвержден в октябре с.г. после завершения матча Т.Петросян - Р.Фишер. В этот период имеется в виду осуществить некоторые меры и ассигновать дополнительные средства для улучшения теоретической, психологической и физической подготовки, а также материально-бытовых условий советского участника матча на первенство мира. Соответствующие предложения будут внесены в Совет Министров СССР. В настоящее время гроссмейстеру Б.Спасскому 34 года, это высоко одаренный в своей области человек, умеющий в решающие моменты мобилизоваться для достижения поставленной цели. Он не исчерпал еще своих возможностей роста. Вместе с тем в результате трудного детства и пробелов в воспитании он подчас не критически относится к своему поведению, допускает незрелые высказывания, нарушает спортивный режим, не проявляет должного трудолюбия. Некоторые лица у нас в стране и за рубежом пытаются усугубить эти недостатки Б.Спасского, развивая у него манию величия, всячески подчеркивая его «исключительную роль» как чемпиона мира, подогревают и без того нездоровый меркантилизм Б.Спасского. Это обстоятельство потребовало от Спорткомитета СССР усилить контроль за ходом подготовки чемпиона мира и проведения с ним кропотливой работы, что дает пока незначительные результаты. В дальнейшем к этой работе считаем необходимым более активно привлечь общественные организации, ДСО «Локомотив», членом которого он является».

(Этот и все приведенные в данном материале документы обнаружены мною в Российском государственном архиве новейшей истории.) Вскоре в ЦК была составлена еще одна записка - о месте встречи Петросяна с Фишером: «ЦК КПСС Секретно Согласно регламенту Международной шахматной федерации (ФИДЕ) о проведении матчей претендентов чемпионата мира по шахматам в период с 12 по 19 сентября 1971 года, должен начаться финальный матч между гроссмейстерами Т.Петросяном и Р.Фишером (США). В настоящее время ФИДЕ определяет место проведения матча. Соответствующие предложения поступили от США, Аргентины, Греции, Югославии и СССР. Организация матча в США или Аргентине для нас неприемлема. В СССР не согласен играть Р.Фишер. Гроссмейстер Т.Петросян просит не избирать местом проведения матча Югославию, так как к нему в этой стране неоднократно проявлялось недружелюбное отношение прессы и шахматной общественности. В то же время к американскому гроссмейстеру в Югославии проявляются повышенный интерес и симпатии. Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР, учитывая ответственный ха-

рактер предстоящего матча, считает целесообразным поддержать просьбу Т.Петросяна об организации соревнования в Греции. Шахматная федерация Греции предлагает условия проведения матча, аналогичные выдвинутым другими странами. Международная шахматная федерация просит незамедлительно дать ответ о месте проведения матча. Просим согласия. Заместитель председателя Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР (В.Ивонин).

10 августа 1971 г.»

Через день протрубили отбой: договоренность о месте встречи была достигнута. «ЦК КПСС Справка на № 28226 По просьбе Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР (т. Павлов С.П.) вопрос о месте проведения финального матча между гроссмейстерами Т.Петросяном и Р.Фишером с рассмотрения в ЦК КПСС снят. Зам.зав Отделом пропаганды ЦК КПСС (Г.Смирнов) Зав.сектором Отдела (Б.Гончаров) 12 августа 1971 г.»

ЛЕД И ПЛАМЕНЬ Все три претендентских матча состоялись на американском континенте, как того желал Фишер: с Таймановым - в Ванкувере, с Ларсеном - в Денвере, с Петросяном - в БуэносАйресе. Уже после встречи с Фишером Петросян жаловался читателям редактируемого им шахматного еженедельника («64», № 1, 1972): «Шахматисту трудно, когда он заранее знает, что играет в том городе и в том зале, где именно хочет играть его противник, что освещение делается по заказу соперника, что один получает за выступление экстрагонорар, а другой - нет... И дело тут не в том, что без экстрагонорара плохо играть в шахматы, а в том, что невольно начинаешь чувствовать какую-то дискриминацию, обиду и даже почти унижение. Все это создает у соперника Фишера определенный комплекс, подобный, наверное, тому, какой испытывают в окопах войска, подвергшиеся перед отражением атаки сильной артиллерийской обработке».

Петросян сказал не всю правду. Объективно в выборе места с учетом призового фонда были заинтересованы и оппоненты Фишера. А то, что американцу доставалась значительная часть премиальных, было оговорено условиями матчей большая часть предназначалась победителю. Психологическое давление на соперников, видимо, имело место. Этим в какой-то мере объясняется разгромный счет матчей, но только не исход. Он был предопределен заранее. Фишер способен был победить каждого из трех претендентов на любой территории, в любом географическом поясе. Он был просто сильнее. Вот об этом пострадавшие умалчивали или упоминали вскользь. Чьим полем был избранный Фишером Буэнос-Айрес - большой вопрос. Петросяна в аргентинской столице окружила любовью и вниманием многочисленная армянская диаспора. Темпераментные поклонники советского гроссмейстера поддерживали его на протяжении всего матча. А победу во второй партии приветствовали стоя, как на наших партсъездах, «бурными, продолжительными аплодисментами».

Встреча шахматистов-антиподов, максималиста Фишера и прагматика Петросяна, несмотря на прогнозируемый исход, интерес вызвала немалый. Американец однажды сказал, что победа в каждой отдельной партии интересует его больше, чем турнирная судьба. Он с самого начала навязывал жесткий прессинг по всему полю, изыскивая во всех стадиях игры наилучшие ходы, держал соперников в постоянном напряжении, вынуждал решать сложнейшие задачи, загонял в цейтнот, и те в условиях кислородного голодания нередко совершали невынужденные ошибки. Расплата следовала незамедлительно. Если Фишер стремился извлечь из сложившейся на доске ситуации максимальную выгоду, Петросян позицию не насиловал. Осторожный, осмотрительный, наделенный обостренным инстинктом самосохранения, он пытался прежде всего обезопасить «свои ворота», играл от обороны. И если не удавалось выйти на ударную позицию, легко соглашался на ничью. Из-за чрезмерного миролюбия количество выигранных им турниров не соответствовало уровню его дарования. Зато в матчевых поединках пробить железного Тиграна, во всяком случае, в годы его творческого расцвета, было чрезвычайно сложно. Фишер и Петросян двигались навстречу друг другу с разной скоростью: Бобби - на сверхзвуковом американском истребителе, Тигран Вартанович - на советском «Запорожце». И действовали каждый по-своему. Хищная рыба (fish в переводе с английского - рыба) обходилась со своими жертвами гуманно - заглатывала их мгновенно, избавляя от предсмертных страданий. Жертвы «садиста» Петросяна умирали от долгих и мучительных пыток. Первые шесть партий Петросяна с западногерманским гроссмейстером Робертом Хюбнером (матч игрался из десяти партий) завершились миром. После седьмой, когда наш гроссмейстер, обнаружив небольшую брешь в обороне соперника, «забил гол», немец сломался. Он не стал цепляться за жизнь и добровольно отказался играть три оставшиеся партии. В матче Петросяна с Корчным ничейная серия длилась восемь партий. Девятую Корчной проиграл и в последней вынужден был пойти ва-банк. Получив проигранную позицию, он предложил ничью. Почувствовав неловкость, добавил: «Если вы против, могу сдаться». Соперник выбрал первый вариант и подписал мир. Цель достигнута, счет значения не имел. В этом - весь Петросян. В поединке с Фишером случилось то, что и должно было случиться, хотя первая половина матча проходила по петросяновскому сценарию. Проиграв первую партию, наш шахматист с самого начала второй взял американца за горло железной хваткой, так и не дав ему сделать последний вдох. Петросян доказал, что может играть, как Фишер, но не всегда того желает. Американец занервничал. В трех последующих ничейных партиях счастье было на его стороне: соперник дважды не попал в «пустые ворота». А потом... История повторилась: Фишер бил сильно и больно четыре победы кряду завершили матч досрочно. Американская акула проглотила советского тигра. Обыграв на пути к цели двух советских защитников, Фишер в одиночестве вышел на ворота,

защищаемые Спасским. (Обилие футбольной терминологии в описании шахматных событий вызвано длительным добровольным отречением автора от любимой темы. Надеюсь скоро окунуться в родную стихию.) По возникшей с времен гражданской войны традиции был брошен очередной клич. На сей раз звучал он так:

«ВСЕ НА БОРЬБУ С ФИШЕРОМ!» Оперативно созданный штаб Бориса Спасского изложил план отражения исходящей от Фишера угрозы: «Вопросы подготовки к матчу Спасский - Фишер Секретно Главная цель - победа. Ответственность за результат несет коллектив. Он состоит: гроссмейстеры Спасский Б.В., Бондаревский И.З., Геллер Е.П., Крогиус Н.В., Ней И.П.

1. Все, что касается подготовки к матчу, должно быть засекречено. Все участники подготовки должны дать подписку о неразглашении служебной тайны.

2. Все члены творческого содружества поступают в распоряжение Спасского Б.В. сроком до окончания матча.

3. Необходима постоянная база для работы и отдыха в Подмосковье. Дача для семи человек.

4. Финансы. Смета расходов на весь период подготовки.

5. Необходим начальник подготовки, занимающийся организационными вопросами.

6. Обеспечение питания и лечебный контроль.

7. Приезд на матч за две недели до начала. Цель - акклиматизация и организация рабочего режима жизни.

8. Переговоры о месте и сроках проведения матча ведутся непосредственно Спасским Б.В. при консультации всего коллектива и компетентных лиц. Личная просьба Спасского Б.В.: обмен квартиры (длится два года). Общий план подготовки состоит из: 1. Физической. 2. Шахматной. 3. Психологической.

1. Физическая. Цель - максимальная профессиональная работоспособность.

2. Шахматная. Объективный анализ сильных и слабых сторон Спасского и Фишера. Теоретическая подготовка.

3. Психологическая - устойчивость в борьбе. Москва. 17.11.71».

Через пять дней (22 ноября 1971 г.) П.Демичев наложил резолюцию: «Тов. Павлову С.П. Прошу Вас оперативно рассмотреть поставленные вопросы и доложить». К поручению секретаря ЦК главком советской физкультуры отнесся весьма ответственно: мобилизовал шахматный «спецназ», привел в движение разные организации и министерства... Подробности в документе: «4 января 1972 г Секретно Секретарю ЦК КПСС товарищу Демичеву П.Н. Уважаемый Петр Нилович! Во исполнение Вашего поручения Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР информирует о подготовке к матчу на первенство мира по шахматам. В течение 1971 года, еще до окончания соревнования претендентов, чемпион мира Б.Спасский и его тренеры работали над сбором и анализом материалов о творчестве американского гроссмейстера Фишера как наиболее вероятного соперника в матче на первенство мира. В соответствии с индивидуальным планом Б.Спасский принял участие в международных турнирах в Швеции, Канаде, а в ноябре-декабре 1971 г. - в соревновании гроссмейстеров

«Мемориал Алехина» в г.Москве. Эти выступления показали, что чемпион мира пока еще не достиг своей лучшей формы.

29 декабря 1971 г. коллегия Комитета с участием Спасского, тренеров и руководителей шахматной федерации рассмотрела вопрос о ходе подготовки к матчу на первенство мира. Принято постановление, направленное на улучшение качества и усиление темпов этой подготовки. Образован Оргкомитет для руководства и контроля за ходом подготовки к матчу. На одной из подмосковных дач начат тренировочный сбор, который будет продолжаться непрерывно в течение пяти месяцев. К участию в сборе в соответствии с пожеланиями чемпиона мира привлечены гроссмейстеры, заслуженные тренеры СССР И.Бондаревский и Е.Геллер, кандидат психологических наук Н.Крогиус и международный мастер И.Ней. Кроме того, образован консультативный совет в составе эксчемпионов мира М.Ботвинника, В.Смыслова, Т.Петросяна, М.Таля, гроссмейстеров Ю.Авербаха, В.Корчного, П.Кереса, А.Котова для оказания помощи чемпиону мира и использования при подготовке опыта, накопленного ведущими шахматистами СССР. Для тщательного медицинского контроля, организации правильного питания и выработки рекомендаций по быстрому восстановлению работоспособности после больших умственных и нервнопсихических нагрузок привлечены научные работники и специалисты Академии медицинских наук СССР и Всесоюзного научно-исследовательского института физической культуры. Совместно с Министерством торговли СССР решается вопрос о выделении фонда высококалорийных продуктов. Осуществлен ряд мер по улучшению материально-бытовых условий Б.Спасского. С 1 ноября 1971 г. решением Совета Министров СССР, в порядке исключения, ему установлен персональный оклад 500 рублей в месяц. Исполком Моссовета имеет указание срочно предоставить Б.Спасскому лучшую квартиру. Повышены оклады тренерам чемпиона мира. Согласно регламенту, матч должен начаться не позднее 1 июля 1972 года. По сообщению Международной шахматной федерации, предложения о проведении матча поступили от 15 городов 11 стран. Призовой фонд предлагают: Белград - 152 тыс. ам. долларов, Буэнос-Айрес - 150 тыс. ам. долларов, Рейкьявик - 125 тыс. ам. долларов, Сараево - 120 тыс. ам. долларов, Блед - 100 тыс. ам. долларов, Амстердам - 80 тыс. ам. долларов, Сан-Пауло - 80 тыс. ам. долларов, Дортмунд - 75 тыс. ам. долларов. По мнению Спорткомитета СССР и Б.Спасского, матч целесообразно провести в одной из европейских стран с благоприятными климатическими условиями. В предстоящих переговорах будет занята твердая позиция, направленная на обеспечение интересов чемпиона мира. Председатель Комитета (С.Павлов)»

Два года власти не считали возможным улучшить бытовые условия чемпиона мира, несмотря на его многочисленные просьбы (Спасский проживал в небольшой двухкомнатной квартире). И только в условиях «чрезвычайщины» повернулись к нему лицом. Помог... Роберт Фишер. Ставшая крылатой фраза «Запад нам поможет» здесь как нельзя кстати. О выдающейся роли Фишера в улучшении материальных условий ведущих шахматистов мира мы поговорим в следующий раз.

ТРУДНЫЙ РЕБЕНОК Офицер военно-морской авиации США Эдмонд Эдмондсон в описываемое время возглавлял Шахматную федерацию Соединенных Штатов и по совместительству представлял интересы Фишера в сложных переговорах с его оппонентами. С этой целью в преддверии матча Спасский - Фишер он посетил Москву. Во время визита полковник встретился с зампредседателя Спорткомитета СССР Ивониным. Терпеливо выслушав нелестную тираду о своем подопечном, Эдмондсон вежливо осведомился: - Господин вице-министр, в вашей стране есть трудновоспитуемые дети?

- Да, есть, - последовал ответ.

- Так они есть и в Америке. Считайте, что вы имеете дело с одним из них. Трудным ребенком правящей в СССР матери-партии был Борис Спасский (не его ли имел в виду «господин вице-министр»?). Независимый во взглядах и суждениях, не соответствовавших установленным в стране идеологическим стандартам, Спасский имел неосторожность озвучивать их в местах общественных. О чем денно и нощно стоявшие на страже незыблемых устоев без промедления докладывали в вышестоящие инстанции. Такого рода образчик предлагаю вашему вниманию: «ЦК КПСС О выступлении чемпиона мира по шахматам т.Спасского Б.В. в г.Шахты Ростовской области. Первый секретарь Ростовского обкома КПСС т.Б. (фамилии осве-

домителей здесь и в следующем документе опущены по этическим соображениям. - Прим. А.В.) сообщил, что 26 сентября с.г. в г.Шахты состоялась встреча любителей шахмат с чемпионом мира т.Спасским Б.В., прибывшим сюда из г. Москвы по приглашению местного шахматного клуба. Встреча, на которой присутствовало более 200 человек, проходила в помещении Дома научно-технической пропаганды комбината «Ростовуголь». Выступая перед собравшимися и рассказывая о состоянии дел в шахматном мире, Спасский извращенно освещал положение шахматистов в Советском Союзе и допустил выпады против советской действительности. Так, Спасский утверждал, что в нашей стране не уделяется должного внимания ведущим шахматистам, труд их плохо оплачивается. Объясняя причины своего неучастия в первенстве Советского Союза по шахматам, одной из них он назвал малую сумму за первый приз (250 рублей). Спасский отметил, что самый большой приз им был получен за границей в сумме 5 тысяч долларов, а на родине - только 2 тыс.рублей. Он жаловался аудитории на свое материальное положение и при этом заявил, что его зарплата составляет 300 рублей в месяц, которую он получает за то, что числится тренером по шахматам общества «Локомотив», не выполняя тренерских обязанностей. Система народного образования в нашей стране, по заявлению Спасского, носит консервативный характер, поэтому он считает потерянным время учебы в Ленинградском университете. Отвечая на один из заданных вопросов, Спасский говорил о своем уважении и симпатии к верующим. «Вообще я выходец из семьи священника, и если бы из меня не получился шахматист, я бы с удовольствием стал священником», - заявил Спасский. Выступление Спасского Б.В. вызвало недоумение и возмущение со стороны присутствующих. Указанный факт известен Московскому горкому КПСС (т.Ягодкину В.Н.) и Комитету по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР (т.Павлову С.П.), которыми принимаются соответствующие меры. Сообщается в порядке информации. Зам. зав. Отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС (П.Анисимов) 11 октября 1971 г.»

А тремя неделями ранее (20 сентября 1971 года) о «неправильном поведении» Спасского в Канаде сообщили куда надо работники генконсульства СССР в Монреале. Суть многостраничного доклада сводилась к следующему: во время сеанса одновременной игры в Монреале, устроенного обществом «Квебек - СССР», Спасский сказал, что «не хочет брать гонорар деньгами, так как половину придется сдавать в кассу посольства. Он согласен на подарок - кассетный магнитофон для автомобиля». А руководитель делегации Родионов за прочитанную лекцию попросил электробритву. Вменялось в вину Спасскому и то, что вместо пяти сеансов одновременной игры в клубе имени Александра Алехина он провел только один, а остальные четыре дня провел в Торонто, где участвовал в шахматном турнире, устроенном богатым меценатом... На основании этого компромата работники Отдела пропаганды ЦК КПСС Ю.Скляров, Б.Гончаров и И.Чхиквишвили подготовили записку в Центральный Комитет партии: «Справка на № 33971 Секретно В записке генконсула СССР в Монреале (Канада) т.С. и секретаря партбюро генконсульства Х. приводятся факты неправильного поведения руководителя делегации советских шахматистов т.Родионова Б.Е., находившегося вместе с гроссмейстером Б.Спасским в августе-сентябре с.г. в командировке в Канаде. В записке, в частности, указывается, что т.Родионов потребовал от дружественного Советскому Союзу общества «Квебек - СССР» подарки за выступления в местном шахматном клубе имени Алехина (свое и гроссмейстера Б.Спасского). Тов. Родионов приглашался на беседу в Отдел пропаганды ЦК КПСС. Он признал бестактность своего поведения и заявил, что сделал для себя необходимые выводы. Тов. Родионов предупрежден, что в случае повторения подобных фактов он будет привлечен к строгой ответственности».

Так отреагировал партаппарат на поведение взбунтовавшихся «крепостных», не пожелавших платить оброк помещику-государству. Вы заметили - основной удар пришелся на Родионова. Спасского пощадили. С ним даже профилактические процедуры в «цэковской лечебнице» не провели. За подобные прегрешения, особенно в Шахтах, иные как минимум работы лишались. Но перед лицом исходящей с Запада смертельной угрозы Спасский оставался последним оплотом, и стоящие у кормила вынуждены были заключить союз с человеком, пусть и мыслящим инако.

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

Без малого четверть века шахматная корона не покидала границ советского государства. За рубежом бесконечные советские «междусобойчики» особого ажиотажа не вызывали. То ли дело матч Спасский − Фишер. Он, носивший, как и любое единоборство представителей стран−исполинов, стран−антиподов, явно выраженный политический акцент, привлекал огромный интерес как заинтересованных сторон, так и наблюдателей.

ФИШЕР ВЫИГРАЛ НА ДОСКЕ. ВО ВСЕМ ОСТАЛЬНОМ ПОБЕДИЛ СПАССКИЙ етрудно догадаться, с каким волнением следили за предматчевыми перипетиями в Кремле. Подробную информацию в высшие партийные сферы аккуратно доставлял руководитель Спорткомитета СССР

Н

Сергей ПАВЛОВ Перед вами сводка за февраль - апрель 1972 года. «ЦК КПСС Секретно Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР считает необходимым информировать о положении, создавшемся с матчем на первенство мира по шахматам. По правилам Международной шахматной федерации (ФИДЕ), матч должен начаться не позднее 1 июля с.г. и проходить в нейтральной стране в связи с тем, что федерации стран-участников (СССР и США) не согласились проводить его пополам. В ФИДЕ поступили заявки о желании провести матч от 14 городов 11 стран мира с призовым фондом (распределяемым между победителем и побежденным в соотношении 5:3) в размере от 50 000 до 152 000 американских долларов, при минимальном фонде, определенном правилами в 5000 долларов. Чемпион мира Б. В. Спасский выразил желание играть матч в одном из европейских городов в зоне умеренного климата, а именно, в Рейкьявике, Амстердаме, Дортмунде или Париже. Претендент Р. Фишер назвал в числе приемлемых для него городов Белград, Сараево, Чикаго, Буэнос-Айрес и Монреаль. Список американской стороны был представлен с опозданием и не подлежит рассмотрению. Однако президент ФИДЕ М. Эйве, несмотря на наш протест, оставил это нарушение без внимания.

7 февраля с.г. в Москве было подписано соглашение о проведении матча в Рейкьявике. От США соглашение подписал директор Шахматной федерации США и личный представитель Р. Фишера Э. Эдмондсон, приглашенный в Москву по его просьбе. Спустя два дня Фишер безмотивно отказался признать это соглашение, заявив, что он желает играть в Югославии или на американском континенте.

14 февраля с.г. М. Эйве принял компромиссное решение о проведении первой половины матча в Белграде и второй - в Рейкьявике. Это решение противоречило правилам ФИДЕ, предусматривающим возможность такого разделения матча только между странами участников. Кроме того, климатические условия лета Белграда тяжелы для игры. Однако, учитывая, что Б. Спасский выразил желание поддержать ФИДЕ, и, принимая во внимание настойчивые просьбы югославских организаций, Шахматная федерация СССР согласилась с этим решением, но потребовала, чтобы все условия матча были точно оговорены и согласованы между представителями всех заинтересованных сторон.

20 марта с.г. в Амстердаме уполномоченными представителями шахматных федераций СССР, США, Югославии и Исландии, а также первым вицепрезидентом ФИДЕ РабельМендесом были подписаны соглашения о регламенте, финансовых и всех других условиях матча, который должен был начаться 22 июня в Белграде и с 6 августа продолжиться в Рейкьявике. Призовой фонд составлял 138 500 американских долларов. И кроме того, Исландская федерация обязалась выплатить участникам 60 % доходов от трансляции по телевидению и киносъемок. Спустя несколько дней Фишер отказался признать эти соглашения, предъявил дополнительные финансовые требования, а после того, как они были отклонены организаторами обеих частей матча, заявил, что он не будет играть ни в Рейкьявике, ни в Белграде. ФИДЕ 31 марта с.г. направила Шахматной федерации США ультимативные требования - до 4 апреля дать гарантию, что Фишер принимает все условия амстердамских соглашений, под угрозу лишения претендента права на участие в матче. Не получив к установленному сроку и позднее такой гарантии, руководство ФИДЕ, тем не менее, уклонилось от исполнения своего ультиматума... Таким образом, в течение всего хода переговоров о матче советская сторона строго выполняла решения ФИДЕ и достигнутые соглашения, проявила добрую волю и не предпринимала никаких шагов, которые могли бы быть истолкованы как желание уклониться от матча. Это было положительно оцене-

но шахматными федерациями и прессой ряда стран, в то время как поведение Р. Фишера резко осуждено. В коммюнике секретариата ФИДЕ от 14 апреля констатируется, что амстердамские соглашения сорваны по вине американской стороны. Что касается президента ФИДЕ М. Эйве, то он уже ранее неоднократно проявлял благожелательное отношение к Р. Фишеру и публично предсказывал его победу в матче на первенство мира, что недопустимо для президента. Характерно, что в начале марта М. Эйве отправился в двухмесячную поездку по странам Азии и Австралии и фактически устранился от выполнения своих обязанностей в столь ответственный для ФИДЕ период. Тем не менее, после того как проведение матча оказалось по вине американского гроссмейстера под угрозой, М. Эйве вопреки предъявленному от его имени ультиматуму сделал заявление представителям печати о том, что «не может быть и речи о лишении Фишера права на матч» и что он «подыскивает новые места для проведения этого соревнования». ФИДЕ до сих пор не реагировала на телеграммы Шахматной федерации СССР с требованием принятия срочных решений, а также на наше заявление, опубликованное 19 апреля с.г., в котором ответственность за создавшееся положение, ставящее матч под угрозу срыва, возложена на американскую сторону и руководство ФИДЕ. В связи с этим 26 апреля в ФИДЕ направлена телеграмма ультимативного характера с требованием провести весь матч в Рейкьявике в сроки, установленные правилами и на основе уже согласованного регламента, за исключением условий, связанных с разделением матча на две половины. В случае если Фишер не согласится с этим решением, он должен быть лишен права на матч и назначен новый претендент. Президент ФИДЕ предупрежден, что если он надеется открыть новый тур переговоров и поисков, перечеркнуть все ранее принятые решения, то он не получит поддержки и сотрудничества в этом с советской стороны. Текст телеграммы предан гласности. В решении этих вопросов определенные трудности создает позиция Б. Спасского, который до сих пор не выразил желания публично осудить поведение Р. Фишера и М. Эйве и который опасается любых шагов, могущих привести к тому, что его матч с Фишером не состоится. При этом Б. Спасский не считается с тем, что попытки претендента диктовать свои условия ставят его как чемпиона мира в унизительное положение. Не исключено, что Р. Фишер и М. Эйве в своих действиях принимают в расчет желание Б. Спасского во что бы то ни стало играть матч с Р. Фишером. Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР полагает необходимым настоятельно добиваться от ФИДЕ принятия решения, отвечающего интересам советской стороны, и в случае, если руководство ФИДЕ будет попрежнему идти на поводу американского гроссмейстера и принимать решения, ущемляющие интересы советского участника и Шахматной федерации СССР, отказаться от их выполнения, внести на рассмотрение Конгресса ФИДЕ вопрос о необъективных, нарушающих Устав действиях президента ФИДЕ М. Эйве, не совместимых с пребыванием его на посту президента международной федерации и до обсуждения этого вопроса Конгрессом прекратить сотрудничество с М. Эйве. Просим согласия. Председатель Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР (С. Павлов) 29 апреля 1972 г.» По существующей в кремлевском закулисье традиции направленные в ЦК письма обрабатывали идеологи. «ЦК КПСС Отдел пропаганды ЦК КПСС поддерживает предложения Спорткомитета СССР. Просим согласия. Зам.зав. Отделом пропаганды ЦК КПСС (А. Яковлев) Зав.сектором Отдела (Б. Гончаров) 3 мая 1972 года.» На аукционе с участием 14 городов, оспаривавших право организовать матч, победил Рейкьявик. Он положил на бочку баснословную по тем временам сумму - 125 тысяч долларов. До этого максимальный призовой фонд равнялся 10 тысячам долларов - из-за такой мелочи Фишер не согласился бы шевельнуть и мизин-

цем. Пауль Керес, узнав о предлагаемой исландцами сумме, воскликнул: «На таких условиях можно и на Северном полюсе играть!». Но американец настаивал как минимум на 250 тысячах. Таких денег у организаторов не оказалось. Бобби оставался непреклонным. Позиция Фишера порождала в западных СМИ множество пересудов. Супермена, примчавшегося на свидание со Спасским по трупам жестоко им убиенных, обвинили... в трусости, не уставая напоминать, что Бобби еще не выиграл у чемпиона мира ни одной партии и имеет в личных с ним поединках «минус 3». Положение спас британский банкир Джим Слейтер. Выложив дополнительно 130 тысяч долларов, он не отказал себе в удовольствии уязвить претендента: «А ну, петушок, выйди теперь на арену и докажи, что ты не трусишка». Подбросив угля в топку, то бишь в ненасытное чрево Фишера, Слейтер ускорил процесс. Бобби сменил гнев на милость и согласился играть в Рейкьявике. Его решение вновь привело в движение переписку по наезженной колее: Спорткомитет - ЦК КПСС, транзитом через Отдел пропаганды. Павлов пишет записку в Центральный Комитет партии, «таможня», существенно облегчив ее, переправляет на конечный пункт. « ЦК КПСС Справка на № 14279

Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР (т. Павлов С. П.) сообщил, что Международная шахматная федерация установила окончательную дату начала матча между гроссмейстерами Б. Спасским и Р. Фишером 2 июля 1972 года. В связи с этим Комитет снимает с рассмотрения в ЦК КПСС вопросы, поднятые в его записке от 29 апреля с.г. Зам.зав. Отделом пропаганды ЦК КПСС (Ю. Скляров) Зав.сектором Отдела (Б. Гончаров) 17 мая 1972 г.» Относительное затишье продолжалось около полутора месяцев. Напряжение возрастало по мере приближения часа «Х». Незадолго до вылета из Нью-Йорка Фишер снова выдвинул ультиматум. Помимо поборов с телетрансляций и киносъемок он запросил треть суммы от продажи билетов, потребовал сменить главного арбитра матча -западногерманского гроссмейстера Лотара Шмида - и снизить температуру воздуха в игровом помещении на три градуса. ФИДЕ, напрочь отвергнув два первых пункта, окутала исландскую столицу густым туманом. Вновь во весь исполинский рост встал вопрос:

БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ? В первых числах июля шахматный мир с неослабным вниманием следил за происходящим в исландской столице. Хронология событий такова.

1 июля 1972 года. Рейкьявик. Зал национального театра набит битком. Среди присутствующих президент Исландии, работники иностранных дипломатических миссий, руководители Оргкомитета и ФИДЕ во главе с президентом Максом Эйве, чемпион мира со своей командой, почетные гости и огромная разноязычная толпа пишущих, говорящих, стрекочущих кинокамерами журналистов. Все в сборе, кроме... Роберта Фишера.

20.00 - Эйве, невзирая на отсутствие претендента, объявляет встречу открытой. Звучат государственные гимны СССР, США и Исландии, произносятся приличествующие случаю речи. Наступает волнительный момент жеребьевки. По существующим правилам проводится она только в присутствии обоих участников. При недокомплекте президент обязан отменить ее и засчитать виновнику (в случае отсутствия уважительных причин) поражение. На это сил вконец измотанному Эйве не хватает. Единственное, что ему удается, - объявить заметно осевшим голосом о переносе жеребьевки на полдень следующего дня, после чего благородное собрание просят разойтись.

2 июля. 12.00. Фишер все еще не решается покинуть Нью-Йорк. Официально он ссылается на болезнь и просит перенести начало матча на 4 июля. Но в телефонной беседе с находившимся в Рейкьявике американским гроссмейстером Бирном Бобби признается, что находится в полном здравии, а нежелание начинать матч объясняет невыполнением организаторами всех его финансовых условий.

Борис СПАССКИЙ (справа) позволил Фишеру надеть шахматную корону. Анатолий КАРПОВ через три года вернул ее в СССР. Эйве, представ в назначенное время перед публикой, заявляет: «Я просил Спасского перенести начало матча на два дня и дал ему для раздумий два часа. Он ответил до истечения срока: «Принять решение в сложившейся ситуации - обязанность президента». Я приму решение вечером после консультаций с членами Исполкома ФИДЕ. Мы будем обсуждать два варианта: дисквалификацию Фишера и перенос матча на 4 июля». Президент, как и ожидалось, выбрал второй вариант, добавив: «Если Фишер и на этот раз не явится на жеребьевку, то будет немедленно дисквалифицирован».

3 июля. Шахматная федерация СССР разражается очередной (не помню уже, какой по счету) нотой протеста. Привожу ее с небольшими сокращениями: «...действия Р. Фишера заслуживают лишь осуждения и безусловной его дисквалификации. Однако вместо этого президент ФИДЕ М. Эйве взял на себя более чем неприглядную роль защитника Фишера и даже, не имея никаких официальных просьб Фишера или уполномоченных им лиц, принял решение об отсрочке матча на два дня, мотивируя это несуществующей просьбой Фишера и его мнимой болезнью... Шахматная федерация СССР заявляет решительный протест в связи с новыми грубыми нарушениями ФИДЕ, и, в случае, если до 12 часов дня по местному времени 4 июля не будут приняты меры по строгому соблюдению правил ФИДЕ и амстердамского соглашения, Шахматная федерация СССР будет считать матч сорванным по вине претендента и руководства ФИДЕ со всеми вытекающими отсюда последствиями». Эйве досталось по делу. Его предшественник, швед Фольке Рогард, юрист по образованию (работал адвокатом у небезызвестного миллионера Форда), прекратил бы эти безобразия в зародыше. Педантичный, пунктуальный, он требовал неукоснительного соблюдения Устава ФИДЕ от всех членов многочисленного шахматного содружества, невзирая на лица и титулы. А капризного Фишера поставил на место в 68-м в Лугано, где проходила Шахматная олимпиада. Ультимативное требование американца улучшить освещение в зале и изменить размещение участников Рогард отверг и в доступной форме объяснил Фишеру, что правила и условия соревнований едины для всех шахматистов и исключений он делать не собирается. Поняв, что номер не прошел, Бобби тотчас покинул Швейцарию. Со сменой власти в 1970 году ситуация изменилась. Борьба Эйве - блюстителя Устава ФИДЕ, с Эйве - поклонником Роберта Фишера (этого он ни в частных беседах, ни в публичных выступлениях не отрицал) проходила с явным преимуществом последнего, из-за чего нового президента постоянно выносило за пределы правового поля.

В 1948 году Эйве в матчтурнире на первенство мира не смог воспрепятствовать восхождению представителя СССР на шахматный трон. Создавалось впечатление, что спустя четверть века он решил исправить промашку.

4 июля. 6 часов 46 минут утра. Самолет исландской авиакомпании из Нью-Йорка с ценным грузом на борту (Робертом Фишером и сопровождающими его лицами) приземляется в аэропорту Рейкьявика. Претендент, не отвечая на вопросы журналистов, садится в автомобиль и скрывается в неизвестном направлении.

12.00. Отель «Эскья». Все в сборе в ожидании жеребьевки. Фишера нет. С небольшим опозданием в зал вбегает его секундант - гроссмейстер Ломбарди. На ходу вынимает из внутреннего кармана пиджака клочок замусоленной бумаги и запыхавшимся голосом зачитывает «доверенность» Фишера: «Мой секундант Уильям Джеймс Ломбарди уполномочен представлять меня на жеребьевке». А от себя добавляет: «После утомительного перелета Бобби устал. Сейчас он спит». Президент не решается нарушить покой своего любимца и признает неявку уважительной. Так Эйве в третий раз обходит закон возглавляемой им организации. Только на исходе дня он обещает лишить американца права на матч. Наконец подает голос наблюдавший бой со стороны Борис Спасский. Он предъявляет руководителям Шахматной федерации ноту протеста: «Фишер нарушил правила проведения соревнования, отказавшись приехать на торжественное открытие матча. Тем самым Фишер оскорбил меня лично и Шахматную федерацию СССР, которую я представляю. Общественное мнение в СССР и лично я возмущены поведением Фишера. По общечеловеческим понятиям он полностью себя дискредитировал. Тем самым в моих глазах он поставил под сомнение свои моральные права играть в матче на первенство мира. Теперь, для того чтобы существовала надежда провести матч, Фишер должен понести справедливое наказание. Только после этого я могу вернуться к вопросу о возможном проведении матча». Резкая тональность послания, не характерная для всегда корректного, выдержанного, доброжелательного к соперникам Спасского, дает основание полагать, что он испытывал серьезное давление сверху. Не исключено, что Борис Васильевич подписал составленный кем-то текст, внеся в концовку небольшие, но существенные коррективы. Они вступили в противоречие с основной идеей. В контексте развернувшихся в Рейкьявике событий под справедливым наказанием подразумевалась дисквалификация Фишера. Этого добивалась советская шахматная федерация, этот вариант рассматривал и президент ФИДЕ. В случае дисквалификации американца вопрос о «возможном

проведении матча» отпадал автоматически, а чемпион мира продлевал свое правление еще на три года. Вынужденный выразить официальное мнение властей, Спасский в последних строках письма озвучил и свое отношение к происходящему - использовать все имеющиеся возможности для спасения матча. Зачитав на очередной пресс-конференции журналистам ноту протеста, вконец расстроенный Эйве ее не комментирует и напоследок говорит: «Первая партия, как видно, сегодня не состоится», - что и без того всем ясно.

5 июля. Ультиматум Шахматной федерации СССР не срабатывает прежде всего изза желания Спасского во что бы то ни стало провести матч. Не подчинившись властям, он оставляет своему единомышленнику в этом вопросе, президенту ФИДЕ, возможность для маневра. Весь день за закрытыми дверями проходят тяжелые советско-американские переговоры.

6 июля. Вечером проходит пресс-конференция советской делегации. Секундант чемпиона мира Ефим Геллер обращается к аудитории: «Случившегося достаточно, чтобы Спасский прекратил все переговоры и уехал домой. Единственное, что удерживало Спасского до сих пор от этого шага, - понимание значения матча для шахматного мира и для гостеприимной Исландии... Спасский хочет и готов играть матч, но для того, чтобы это произошло, необходимо по крайней мере, на наш взгляд, следующее: первое - Фишер должен принести извинения; второе - президент ФИДЕ должен осудить претендента и признать, что, отсрочив матч на два дня, он нарушил правила ФИДЕ. Мы хотим быть уверены в том, что правила ФИДЕ и соглашения по этому матчу, утвержденные ФИДЕ, будут неукоснительно соблюдаться». Эйве тут же просит слова и публично исповедуется во всех грехах. Текст извинений Фишера, распространенный среди журналистов его адвокатом Маршаллом, наши не признают: «От имени Фишера делалось уже много заявлений, от которых он сам потом категорически отказывался», - заявляет Геллер. Приходится Бобби смирить гордыню и извиниться перед соперником: «Пожалуйста, примите извинения за мой неуважительный поступок - отсутствие на церемонии открытия. Дело в том, что я увлекся мелкими спорами о деньгах с исландскими шахматными организациями. Я понимаю, что оскорбил Вас и Вашу страну - Советский Союз, где шахматы пользуются большой популярностью. Я приношу извинения и президенту ФИДЕ, доктору Максу Эйве, организаторам матча в Исландии, тысячам болельщиков во всем мире и моим друзьям в США». Геллер удовлетворен.

20.00. В помещении Дворца спорта проходит жеребьевка. В отсутствие умиротворенного Эйве (после благополучного разрешения конфликта он в тот же день улетел в свой Амстердам) руководит процессом англичанин Гарри Голомбек. Право первого хода получает Спасский. Измотанный предшествующими событиями, он просит перенести первую партию на 11 июля. Это единственная просьба пассивно наблюдавшего за предматчевой вакханалией чемпиона мира. Ее тут же удовлетворяют с молчаливого согласия претендента.

РЫЦАРЬ БЕЗ СТРАХА И УПРЕКА Белые начали и, искусно использовав помарки соперника (видимо, и Фишер не без потерь вышел из затеянной им свары), выиграли. Чемпион мира открыл счет в матче и довел преимущество в личных разборках с Бобби до «плюс 4». Вторая партия была назначена на 13 июля. В 17.00 чемпион мира занял свое место у столика, и арбитр включил часы игравшего белыми Фишера. Прошел час. Бобби так и не появился. Шмид, согласно регламенту ФИДЕ, засчитал ему поражение. Причину неявки объясняли конфликтом претендента с американской киногруппой, закупившей право на съемки матча. Версия первоисточника такова: «При доигрывании первой партии я вдруг обнаружил, что операторы кинофирмы «Честер Фокс» ведут съемки прямо над шахматным столиком. Ничего подобного я ранее не допускал. Несмотря на мои протесты, съемка не прекращалась. Я пригрозил, что

не явлюсь на следующую партию. Фокс только усмехнулся... Перед матчем я действительно подписал с ним контракт, но там не было пункта, чтобы работа аппаратуры действовала на нервы и мешала обдумывать ходы». Между прочим, Спасский сидел за той же самой доской и имел больше оснований предъявлять претензии кинофирме, с которой заключил контракт его соперник, получавший за это дополнительный гонорар. Но и в этот раз чемпион проявил благородство. Фишер решение Шмида обжаловал. В тот же день его апелляцию рассматривала смешанная комиссия в составе двух исландцев, американца Крамера, нашего Крогиуса и главного арбитра (без права голоса). Тремя голосами против одного (естественно, Крамера) протест отвергли. Счет в матче вырос до 2:0. Проглотив горькую пилюлю, Фишер потребовал перенести третью партию в отдельное помещение без зрителей. Спасский вновь пренебрег советом Петросяна не уступать Фишеру ни в чем. Об этом он искренне сожалел после матча: «Мое согласие на необоснованные требования о перенесении игры из турнирного зала в закрытое помещение было большой психологической ошибкой... Быстро поняв ошибочность своих представлений о происходящем, я как бы перечеркнул правильную линию поведения до начала матча. Кроме того, отрицательное воздействие на меня оказало сознание того факта, что, получив во второй партии победу за неявку партнера, я как бы оказался в долгу». Излишняя щепетильность Спасского серьезно осложнила ему жизнь. В изоляции он партию проиграл. Казалось бы, ничего страшного - чемпион все еще имел преимущество в счете. Однако, по признанию самого Спасского, в матче произошел перелом. Воодушевленный Фишер включил максимальную скорость. Остановить его было невозможно. Как и в трех предыдущих случаях, он прервал матч до истечения предусмотренных регламентом партий - 12,5:8,5. За шахматной доской американец оказался сильнее. Но за ее пределами Спасский был на несколько голов выше Фишера. Истинный джентльмен, он сторонился околошахматных дрязг и ради спасения матча ни разу не воспользовался законным правом покинуть Рейкьявик и продлить чемпионские полномочия еще на один срок. Матч он спас ценой венчавшей его три года короны. Спасскому не в чем себя упрекнуть. Лишившись чемпионского титула, он остался в добрых отношениях с собственной совестью. Пример, достойный подражания. Только подражателей по истечении трех десятков лет что-то не видно. Череда последовавших затем матчей больше напоминала по накалу страстей кулачные бои. Правда, до прямого физического контакта дело не доходило.

ОДИННАДЦАТЫЙ ЧЕМПИОН Личность яркая, чрезвычайно талантливая, неординарная, противоречивая... Фишер обладал редким даром одновременно восхищать, удивлять, и негодовать, не прилагая при этом видимых усилий. Он всю жизнь ставил сложнейшие задачи на шахматной доске и вне ее. И мало кому удавалось с ними справиться. Бобби так и остался неразгаданным. Шахматы стали для Фишера целью, смыслом жизни, средой обитания. Они поглощали большую часть его времени. Все, что мешало шахматному образованию, он отвергал, не колеблясь. По этой причине и школьные занятия прервал. У нас, случалось, представляли Фишера дремучим невеждой, эдаким американским Митрофанушкой. Однако люди, коротко знавшие Фишера, говорили о его высоком интеллекте, умении непринужденно беседовать на разные темы. Бобби всерьез занимался языками, изучал религию и философию, много читал... В подтверждение - небольшой отрывок из статьи американского гроссмейстера Роберта Бирна «Мое слово о Фишере»: «Фишер всегда в курсе того, что делается на свете - из телепередач, из всевозможных газет. Мне приходилось слышать, будто Бобби не читал никаких книг и будто лучшей книгой, за исключением «Информатора» (югославское шахматное издание. - Прим. А.В.), считает опус о Тарзане. Поверьте мне, что это не так. Мой брат, как всякий преподаватель

языка и литературы, возит с собой новинки, чтобы в свободное время было что почитать. Бобби постоянно обращался к нему за книгами, и, насколько я помню, у них не раз возникали недоразумения по поводу привычки Бобби загибать страницу, на которой он прервал чтение». Благоприятное впечатление произвел Фишер и на Виктора Батуринского, директора Центрального шахматного клуба СССР, при знакомстве с ним в Аргентине перед встречей американца с Тиграном Петросяном: «Высокого роста, что-то 186 - 188 сантиметров, светлый шатен, довольно приятные черты удлиненного лица. Элегантно одет... В беседе он не производит впечатления человека ограниченного, каким изображали его некоторые коллеги и журналисты. Между прочим, кроме своего родного языка он владел испанским, сербско-хорватским, русским». Еще одно серьезное обвинение - меркантилизм, любовь к деньгам. Фишер этого и не скрывал. Югославский гроссмейстер Светозар Глигорич организовал предновогоднее телефонное интервью с участниками матча. На вопрос о месте встречи Фишер ответил: «Где играть, значения не имеет. Для меня самая важная часть деньги». Упреки исходили в основном из страны, культивировавшей уравниловку и сурово осуждавшей любителей прыгнуть выше установленной государством планки, страны, где, к примеру, врачи, лечащие и калечащие, получали одинаково мало. В среде обитания претендента стремление заработать как можно больше денег поощрялось. Наш герой, по собственному признанию, был профессионалом, ничем, кроме шахмат, заниматься не мог, делал это лучше других и не считал зазорным требовать вознаграждения, соразмерного масштабам его дарования. Он никак не мог взять в толк, почему наиболее искусные в обращении с мячом или преуспевшие в мордобое получают неизмеримо больше, чем работники умственного труда, к каковым причислял и себя. Фишер задался целью получать не меньше Мохаммеда Али. И преуспел в этом. Перед встречей со Спасским призовой фонд возрос с 10 до 250 тысяч долларов, а еще через три года, в преддверии так и не состоявшегося матча Фишер - Карпов, до 5 миллионов! Бобби работал не только на себя. Благодаря его усилиям резко возросло благосостояние трудящихся за шахматной доской. Многочисленное шахматное племя по гроб должно быть обязано своему «вождю» за умение с ловкостью фокусника облегчать тугие кошельки меценатов-толстосумов и выбивать баснословные гонорары из организаторов международных турниров различного уровня и ранга. Еще несколько характерных для нашего героя штрихов из наблюдений доктора психологических наук Николая Крогиуса на церемонии закрытия матча: «Эйве объявляет Фишера чемпионом мира и увенчивает венком из листьев исландской березы. Затем передает новому чемпиону конверт с призовым вознаграждением и протягивает руку для пожатия. Он раскрывает конверт и тщательно изучает чек. Рука Эйве висит в воздухе. Наконец, убедившись, что все правильно, Фишер аккуратно складывает чек и кладет его во внутренний карман пиджака. После этого, пожав руку президенту, он быстро возвращается к столу. Здесь с аппетитом съедает какое-то мясное блюдо, но решительно отстраняет бокал с вином... Тем временем на сцене гремят речи в честь нового чемпиона. Покончив с едой, Фишер рассеянно смотрит по сторонам. Вдруг взгляд его оживляется, он шарит рукой во внутреннем кармане пиджака. Неужели опять будет проверять чек? Но нет. Извлекает потрепанные шахматы, расставляет какую-то позицию и, отключившись от всего окружающего, погружается в раздумья. Этот эпизод многое говорит о Фишере. Прежде всего о шахматном фанатизме, который он не мог или не желал маскировать даже в звездный час своей жизни». Фишер восседал на троне (как и Спасский) всего три года, хотя матушка-природа запрограммировала его на долгие лета. Сам виноват - стал жертвой непомерных амбиций. В 75-м корона шахматной империи вернулась в страну Советов всерьез и надолго. Анатолий Карпов стал единственным из чемпионов мира, кто получил ее без боя. Но это уже другая история.