Фельдман против Украины (перевод на руский язык)

ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

ФЕЛЬДМАН ПРОТИВ УКРАИНЫ (Жалобы №. 76556/01 и 38779/04)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ 8 апреля 2010 Окончательное

В деле Фельдман против Украины, Европейский суд по правам человека (Пятая Секция), заседая палатой в составе: Пеер Лоренцен (Peer Lorenzen), Председатель, Рената Йегер (Renate Jaeger), Карел Юнгверт (Karel Jungwiert), Марк Виллигер (Mark Villiger), Изабель Берро-Лефевр (Isabelle Berro-Lefèvre), Здравка Калайджиева (Zdravka Kalaydjieva), судьи, Михаил Буроменский (Mykhaylo Buromenskiy), временный судья, и Клаудия Вестердик (Claudia Westerdiek), Секретарь Секции Суда, после закрытого обсуждения 16 марта 2010 года, выносит следующее решение, которое было принято в тот день: ПОРЯДОК 1. Дело было инициировано двумя жалобами (№ 76556/01 и 38779/04) против Украины, поданными в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод («Конвенция») гражданином Украины, г-ном Борисом Мордуховичем Фельдманом («заявитель»), 14 ноября 2000 года и 2 сентября 2004 года, соответственно.

2. Заявитель был представлен г-ном В. Н. Агеевым, юристом, практикующим в Киеве. Украинское правительство («Правительство») было представлено своим агентом, г-н Ю. Зайцевым, от Министерства юстиции.

3. Заявитель утверждал, в частности, что его досудебное содержание под стражей было чрезмерно длительным и незаконным, и что оно не было рассмотрено безотлагательно. Он также утверждал, что национальным судам не хватало независимости и беспристрастности, что его право на защиту было нарушено, и что его презумпция невиновности не была соблюдена.

4. 15 ноября 2006 года Председатель Пятой Секции принял решение об уведомлении Правительства про данные жалобы. Было также решено рассмотреть заявления по существу, и в то же время изучить их приемлемость (статья 29 § 3). 13 апреля 2007 года Суд задал дополнительные вопросы на усмотрение сторон. ФАКТЫ I. Обстоятельства дела 5. Заявитель родился в 1958 году и живет в Днепропетровске, Украина. А. Предыстория дела 6. Заявитель был вице-президентом, основателем и основным акционером банка «Славянский» (далее - Банк). 2 февраля 2000 года Государственная налоговая полиция возбудила уголовное дело в уклонении от уплаты налогов со стороны руководства банка.

7. 10 марта 2000 года Государственной налоговой администрацией Украины было возбуждено уголовного дела по другому составу за злоупотребление служебным положением со стороны руководства банка.

B. Уголовное судопроизводство в отношении заявителя 8. 13 марта 2000 года заявитель был арестован и заключен, вначале в изоляторе временного содержания (ИВС), а затем в следственном изоляторе предварительного заключения (СИЗО) (см. ниже раздел о предварительном заключении заявителя).

9. 14 марта 2000 года было возбуждено уголовное дело в отношении заявителя в злоупо треблении служебным положением при особо отягчающих последствиях.

10. В тот же день Государственная налоговая администрация опубликовала пресс-релиз, соответствующая выдержка из которой гласит: «... В ходе расследования уголовного дела о финансовых махинациях, связанных с передачей значительных средств за границу, было установлено, что учредители и председатели Банка «Славянский» злоупотребляли своей властью и увеличивали процентные ставки по собственным депозитным счетам, а также счетам их родственников... ... Действия указанных лиц были направлены на искусственное снижение дохода Банка, что бы позволило платить меньше налогов в государственный бюджет ... Все эти средства были перераспределены банкирами среди узкого круга председателей, которые были, по сути, в действительности собственниками Банка ...»

11. В апреле 2000 года украинское Информационное агентство УНИАН представило информацию о сессии Координационного комитета по борьбе с коррупцией и организованной преступностью. Соответствующая выдержка гласит: «Довести историю банка «Славянский» к логическому завершению – это дело чести для Генеральной прокуратуры и Государственной налоговой администрации», - сказал Президент Украины во время выступления на сессии ... Он заявил, что председатели Банка превратили его в источник неконтролируемого личного дохода. «Такие предприниматели имеют могущественных покровителей, и на следствие оказывается большое давление», - отметил Президент.

12. Эти заявления процитировали несколько украинских газет - Правда Украины, № 61 за 25 апреля 2000 года; Киевские Ведомости, № 90 за 22 апреля 2000 года; Галицкие Контракты, № 36 за сентябрь 2001 года.

13. 18 апреля, 2 и 16 июня 2000 года Налоговой полицией было возбуждено еще три уголовных дела в отношении заявителя, а впоследствии все эти дела были объединены вместе против заявителя.

14. 21 августа 2000 года заявителю было предъявлено официальное обвинение в уклонении от уплаты налогов, злоупотреблении властью, хищении и взяточничестве.

15. 1 февраля 2001 года расследование дела было завершено.

16. В апреле 2001 года на интернет-сайте Радио «Свобода» были представлены записи разговоров, которые якобы состоялись между Президентом Украины г-н Кучмой и главой Государственной налоговой администрации г-ном М. А. Эти записи были предоставлены г-ном Мельниченко, который утверждал, что сделал их с помощью цифрового диктофона, установленного под диваном в кабинете Президента Украины 1. Согласно этим записям, судопроизводство в отношении заявителя и деятельность его адвокатов внимательно отслеживались, а также принимались меры для гарантирования признания заявителя виновным путем изменения территориальной юрисдикции дела в суды, в которых заявитель не имел связей и не смог бы вмешиваться в судебное разбирательство; соответственно, юрисдикция была передана Артемовскому местному суду г. Луганска и Луганскому областному апелляционному суду 1

Для дополнительных фактических обстоятельств по делу см. Мельниченко против Украины № 17707/02, §§ 79, ЕСПЧ 2004-X, а также Гонгадзе против Украины, № 34056/02, § 138, ЕСПЧ 2005-…

после переговоров с заместителем председателя Верховного Суда Украины, председателями вышеуказанных судов и другими судьями.

17. 12 июля 2001 года досудебное следствие было возобновлено на один день с тем, чтобы включить дополнительные материалы.

18. 13 июля 2001 года досудебное следствие было завершено, и заявителю был предоставлен доступ к трем дополнительным томам дела.

19. 1 ноября 2001 года Следователь отклонил ходатайство заявителя, который уже имел несколько адвокатов, о назначении еще одного адвоката, г-жи К.

20. 5 ноября 2001 года заместитель Генерального прокурора направил дело в Верховный суд Украины. Заместитель Председателя Верховного Суда Украины передал дело на рассмотрение Луганского областного апелляционного суда, который, в свою очередь, передал его на рассмотрение в Артемовский местный суд г. Луганска (Артемовский суд) для рассмотрения по существу. По утверждению заявителя он не был осведомлен о причинах и правовых основаниях выбора территориальной юрисдикции по его делу.

21. 10 декабря 2001 года начался процесс судебного разбирательства. В ходе слушаний заявитель и его адвокаты неоднократно безуспешно оспаривали судей этого суда (31 января, 1 февраля, 22 февраля, 8 апреля 2002 года).

22. 6 февраля 2002 года прокурор просил суд лишить заявителя и его адвокатов права подачи ходатайств. Он утверждал, что они подавали многочисленные ходатайств, которые были отклонены в любом случае, и что дальнейшее рассмотрение таких ходатайств было бы пустой тратой времени. Суд удовлетворил эту просьбу.

23. 18 февраля 2002 года еженедельная газета Бизнес опубликовала интервью с председательствующим судьей Л., соответствующая выдержка из которой, гласит: «... У адвокатов было сто жалоб! И когда, так сказать, мы были «сыты по горло» ими – мы, в некотором роде, «швырнули их обратно» и сказали: «хватит!» Бизнес: Вправе ли суд запретить подачу ходатайств таким образом? Л.: Нет, не вправе. Но судебное разбирательство являет собой определенную последовательность, и если один из этапов замедляется, то, таким образом, истина не устанавливается, а на пути ее установления создаются препятствия... мы можем, грубо говоря, «выкинуть» адвокатов из процесса, но мы не делаем этого. Мы только остановили их «речевое недержание» и начали судебный процесс ...»

24. По утверждениям заявителя, судья Л. также запретил адвокатам общаться с заявителем в судебном зале, в то время как они могли общаться с ним в полной мере в СИЗО.

25. 8 апреля 2002 года председательствующий судья Л. прервал речь адвоката Ф. от защиты, которая длилась, начиная с 22 марта 2002 года, на протяжении семи последовательных слушаний, и запретил ему продолжать ее. Он считал, что эта речь была не оборонительной, а «носила политический характер и содержала лишь критику в адрес властей».

26. 9 апреля 2002 года суд лишил трех других адвокатов, г-н П., г-н А. и г-жу Ю., возможности произносить свои речи в пользу защиты.

27. Заявитель выступил со своим последним словом с 11 по 17 апреля 2002 года в шести последовательных слушаниях. 17 апреля 2002 года суд прервал его и запретил завершать выступление. Суд отметил, что, несмотря на два предупреждения 11 и 15 апреля 2002 года, заявитель продолжал злоупотреблять своим правом на последнее слово, повторяя свои предыдущие аргументы, зачитывая параграфы из учебников права, выражая отрицательные замечания и угрозы в отношении следователей, делая политические заявления и утверждая, что его дело было специально подстроено. Кроме того, суд удалил заявителя из зала суда.

28. 19 апреля 2002 года Артемовский суд признал заявителя виновным в уклонении от уплаты налогов и хищении путем злоупотребления служебным положением, и приговорил его к девяти годам лишения свободы. Это решение было оспорено в Луганском областном апелляционном суде.

29. В ходе пресс-конференции 16 мая 2002 года г-н М. заявил, что аудиозаписи, якобы сделанные в кабинете президента (см. пункт 16 выше), были подделкой, и что они были сфальсифицированы по указаниям заявителя. 16 октября 2002 года г-н Мельниченко обратился с письмом в Шевченковский районный суд Киева («Шевченковский суд») и Главе временной следственной комиссии Верховной Рады Украины, отрицая обвинения г-на М., и подтверждая подлинность этих записей. Он также заявил, что никогда не встречался с заявителем и не получал распоряжений от его имени.

30. 28 августа 2002 года адвокат заявителя оспорил судей апелляционного суда.

31. В тот же день адвокат заявителя Ф. был остановлен представителями Налоговой полицией во время вождения автомобиля, принадлежащего г-ну К. По утверждению представителей Правительства, эта мера была принята в рамках уголовного дела, возбужденного 9 апреля 2002 года в отношении вышеупомянутого г-на К. и в соответствии с приказом о его задержании, выданном налоговой полицией 15 апреля 2002 года. По мнению заявителя, полиция отняла материалы по его делу у адвоката Ф. Правительство отрицает это последнее утверждение.

32. 3 сентября 2002 года слушания в Луганском областном апелляционном суде («Луганский суд») прошли без присутствия адвокатов заявителя г-н Ф. и г-на А., хотя заявитель и его адвокат П., который присутствовал, настаивали на их присутствии. Апелляционный суд также отказал заявителю в праве на последнее слово.

33. 14 сентября 2002 года Луганский суд поддержал приговор с незначительными изменениями и не нашел никаких процедурных нарушений в ходе разбирательства в суде первой инстанции. Отдельным постановлением суд отметил, что адвокаты заявителя А. и Ф. нарушили кодекс чести юристов.

34. 10 марта 2004 года Верховный суд Украины снял с заявителя обвинения в уклонении от уплаты налогов, но оставил в силе приговор за хищение путем злоупотребления служебным положением. Верховный суд сократил приговор до пяти лет лишения свободы. Суд не нашел никаких процессуальных нарушений в ходе разбирательства в судах низшей инстанции.

В. Предварительное заключение заявителя 35. 13 марта 2000 года заявитель был арестован по подозрению в уклонении от уплаты налогов. В частности, он подозревался в занижении дохода ООО «Ибрис», где он также в то время занимал должность генерального директора. Он, как утверждалось, получил кредит в банке и не включил сумму этого кредита в показатель валового дохода компании для налого-

вой декларации. Основанием для ареста заявителя было предупреждение риска его побега и воспрепятствования отправлению правосудия.

36. 14 марта 2000 года заместитель Генерального прокурора Украины издал приказ о предварительном заключении заявителя на том основании, что заявитель подозревался в совершении тяжкого преступления, и были основания полагать, что он может скрыться или воспрепятствовать осуществлению правосудия. Срок заключения заявителя был продлен в последующем заместителем генерального прокурора Украины – до четырех месяцев 11 мая 2000 года; до шести месяцев 12 июля 2000 года, до девяти месяцев 13 сентября 2000 года и до двенадцати месяцев 20 ноября 2000 года, на том основании, что он подозревался в совершении серьезных преступлений и мог скрыться от правосудия.

37. 16 мая 2000 года Печерский районный суд г. Киева («Печерский суд») отклонил ходатайство заявителя об освобождении, поданное его адвокатом 17 марта 2000 года. Суд постановил, что приказ о задержании был вполне обоснованным и произведен в соответствии с законом. Это решение не подлежало обжалованию.

38. 23 марта 2001 года заявитель подал ходатайство об освобождении в Шевченковский суд. 27 апреля 2001 года суд отклонил эту просьбу, обнаружив, что 1 февраля 2001 года досудебное следствие было завершено; заявитель и тринадцать других обвиняемых по этому делу получили доступ к материалам дела, и период проведения консультаций с материалами дела все еще продолжался. 13 июня 2001 года Апелляционный суд г. Киева поддержал решение о кассации от 27 апреля 2001 года. Тем не менее, 30 мая 2002 года Верховный суд отменил постановления судов низшей инстанции, в соответствии с новой кассационной процедурой, и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Верховный суд признал, что суды низшей инстанции не вынесли постановления о том, на каких основаниях заявитель должен был оставаться под стражей по истечении срока его заключения, определенного прокуратурой.

39. 16 августа 2001 года Шевченковский суд отклонил ходатайство заявителя об освобождении, поданное 6 августа 2001 года.

40. 21 августа 2001 года Печерский суд удовлетворил ходатайство заявителя об освобождении, поданное 3 августа 2001 года. Суд установил, что, поскольку предварительное следствие было возобновлено 12 июля 2001 года, срок предварительного заключения заявителя должен был быть продлен Верховным судом. Поскольку следственные органы не обратились за подобным продлением, то последующее заключение заявителя было незаконным, и заявитель должен был быть немедленно освобожден.

41. 22 августа 2001 года заявитель, который собирался покинуть СИЗО, был арестован вновь согласно приказу следователя в рамках другого уголовного дела, которое было возбуждено против него и, впоследствии, присовокупилось к первоначальному делу.

42. 23 августа 2001 года следователь Государственной налоговой администрации обратился в Шевченковский суд с прошением о выдаче ордера для предварительного заключения заявителя. Следователь сослался на серьезность обвинений в отношении заявителя и риск его побега. В частности, заявление гласило: «В ходе предварительного следствия г-н Фельдман выразил недоверие к деятельности украинских правоохранительных органов и судов в ряде случаев, и утверждал, что его дело должно быть рассмотрено только в Европейском суде и что для этого он должен находиться за пределами Украины ...»

43. 24 августа 2001 года Шевченковский суд продлил срок задержания заявителя до 2 сентября 2001 года.

44. 28 августа 2001 года Киевский апелляционный суд отменил решение от 21 августа 2001 года (см. пункт 40 выше) на том основании, что, несмотря на тот факт, что прокуратура продлила срок предварительного заключения заявителя на двенадцать месяцев, обвинению понадобилось всего десять месяцев и семнадцать дней для проведения расследования. Таким образом, по мнению суда, возобновление расследования на один день не требовало какоголибо нового решения в отношении содержания заявителя под арестом.

45. 3 сентября 2001 года еженедельная газета Бизнес опубликовала интервью с г-ном П., начальником Следственного управления Государственной налоговой администрации. Соответствующая выдержка гласит следующее: «Почему на сегодняшний день Фельдман и другие лица содержатся под арестом? Потому что Фельдман неоднократно подчеркивал, что он не доверяет системе украинского правосудия. Он считает, что в Украине его не будут судить справедливо. Если он не доверяет украинской системе правосудия, он будет пытаться найти другую. Какую же? За пределами Украины? Так как же мы можем освободить его?»

46. 19 сентября 2001 года Шевченковский суд, после подачи жалобы заявителем, установил, что арест заявителя 22 августа 2001 года был незаконным. Суд установил, что правовых оснований для такого ареста не было и что подозрение заявителя в его намерениях скрыться за границей были необоснованными. Суд, однако, отказал заявителю в удовлетворении его требования о немедленном освобождении из-за отсутствия юрисдикции. Это решение было отменено Апелляционным судом г. Киева 1 октября 2001 года. Апелляционный суд установил, что арест заявителя 22 августа 2001 года был законным.

47. 25 сентября 2001 года Печерский суд рассмотрел жалобу заявителя касательно приказа прокурора о заключении от 14 марта 2000 года и прекратил судопроизводство на том основании, что решение по этому же вопросу было вынесено этим же судом 16 мая 2000 года.

48. 26 сентября 2001 года Печерский суд рассмотрел жалобу заявителя на представителей Генеральной прокуратуры и администрации Киевского СИЗО № 13 в отношении его незаконного заключения с 31 августа 2001 года по тот момент. Суд отклонил часть этой жалобы из-за отсутствия юрисдикции. 27 сентября 2001 года Печерский суд рассмотрел остальную часть жалобы и вынес решение в пользу заявителя. Суд признал незаконность содержания заявителя под арестом с 31 августа 2001 года по тот момент на том основании, что не было решения суда, санкционирующего арест заявителя. Судебный приказ обязал СИЗО немедленно освободить заявителя, но это решение не было исполнено (см. следующий пункт), и позже, 22 ноября 2001 года было отменено Апелляционным судом г. Киева на том основании, что суд первой инстанции применил положения гражданского и уголовного права одновременно. Решение Апелляционного суда, в свою очередь, было также отменено Верховным судом 6 ноября 2002 года. Дело было направлено на новое рассмотрение в порядке обжалования. 14 ноября 2003 года Апелляционный суд отменил решение суда первой инстанции и вынес новое решение об отклонении жалобы заявителя в отношении администрации СИЗО. 17 марта 2005 года Верховный суд отменил решение Апелляционного суда от 14 ноября 2003 года и оставил в силе решение Печерского суда от 27 сентября 2001 года.

49. После вынесения решения Печерским судом 27 сентября 2001 года, предписывающего в немедленном порядке освободить заявителя (см. предыдущий пункт), заместитель Генерального прокурора Украины в тот же день издал «Предписание об устранении нарушений зако-

на» («Припис про усунення порушень закону»), в котором обратился к Государственному Департаменту по вопросам исполнения наказаний с просьбой не допустить освобождения заявителя из-под стражи на основании вышеизложенного решения Печерского суда, заявив, что это решение являлось незаконным. Заявитель не был освобожден; в тот же день следователь Государственной налоговой администрации обратился в еще один местный суд – Шевченковский суд – с просьбой об издании приказа о предварительном заключении заявителя. Следователь вновь сослалась на риск того, что заявитель скроется за рубежом, сформулированный таким же образом, как и в обращении от 23 августа 2001 года. В тот же день Шевченковский суд продлил срок задержания заявителя до 7 октября 2001 года.

50. 12 декабря 2001 года началось судебное разбирательство, и Артемовский суд оставил в силе решение о предварительном заключении заявителя, сославшись на серьезность предъявленных ему обвинений.

51. 1 февраля 2002 года суд также отклонил ходатайства об освобождении, поданные представителем заявителя в ходе судебного слушания.

Г. Другие события 52. В рамках гражданского судопроизводства, в котором одна из компаний заявителя была участником, 25 января 2007 года Налоговая Администрация подала просьбу о продлении срока на обжалование решения от 30 декабря 2004 года, о котором она якобы не знала. Суд удовлетворил эту просьбу 31 января 2007 года. Заявитель счел это продление, как попытку оказания давления на него за подачу им жалобы в Суд.

II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО A. Закон Украины «О порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и судов» от 1 декабря 1994 года 53. Соответствующие положения Закона (впервые опубликованные в газете Верховной Рады Украины от 3 января 1995 года, № 1, статья 1) гласят: Раздел 1 «В соответствии с положениями настоящего Закона, гражданин имеет право на компенсацию за ущерб, причиненный: ...

(3) противоправным поведением при осуществлении обыска и ареста ... Раздел 2 «Право на возмещение ущерба в размере и в соответствии с процедурой, установленной настоящим Законом, возникает в следующих случаях: оправдательного приговора суда;

прекращение уголовного дела по причине отсутствия доказательств совершения преступления, состава преступления или доказательств участия обвиняемого в совершении преступления; отказе в возбуждении уголовного дела или прекращении уголовного судопроизводства на основаниях, предусмотренных в подпункте 2 пункта 1 настоящей статьи; прекращении производства по делу об административном правонарушении». Б. Уголовно-процессуальный Кодекс 54. Текст статьи 120 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года (сроки досудебного следствия) кратко излагается в постановлении по делу Мерит против Украины (№ 66561/01, 30 марта 2004 года, Соответствующее национальное законодательство и практика).

55. Тексты статьи 156 Уголовно-процессуального кодекса (сроки содержания под стражей в ходе расследования) и статье 218 (объявление обвиняемому о прекращении расследования по делу и разрешение ему изучать материалы дела) кратко изложены в постановлении по делу Невмержицкий против Украины (№ 54825/00, 5 апреля 2005, § 53).

56. В соответствии со статьей 37 Уголовно-процессуального кодекса уголовное дело должно рассматриваться в суде той области, где было совершено преступление. Если место преступления неизвестно, дело должно быть рассмотрено судом области, где было завершено досудебное следствие.

57. В целях обеспечения наиболее эффективного и полного изучения дела, при особых обстоятельствах, оно может быть передано в суд той области, где обвиняемый работает или живет, или той, где находится большинство свидетелей (статья 38 § 1 Уголовно-процессуального кодекса).

58. Вопрос о передаче дела из суда одной области в суд другой области решается главой Верховного Суда Украины или его заместителем (ст. 38 § 4 Уголовно-процессуального кодекса).

ПРАВА I. ОБЪЕДИНЕНИЕ ЖАЛОБ 59. В соответствии с Правилом 42 § 1 Регламента Суда, Суд решает объединить жалобы, с учетом их общего фактического и юридического существа.

II. ОБЪЕМ ДЕЛА 60. В своем ответе на замечания правительства заявитель подал несколько новых жалоб в соответствии со статьей 5 § 5 и 14, которые не являются уточнениями первоначальных жалоб заявителя, по которым стороны высказались. Таким образом, Суд считает, что в данное время рассмотрение этих вопросов по отдельности неприемлемо (см. Пиряник против Украины, № 75788/01, § 20, 19 апреля 2005 года).

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ 61. Заявитель утверждал, что его задержание было незаконным и необосновано длительным, и что вопрос о законности его задержания не был рассмотрен. Он ссылался на статью 5 §§ 1 (с), 3 и 4 Конвенции, которая гласит: «1. Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом: ... (с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с

тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения ; ...

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с под-

пунктом (c) пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд .

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под

стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным ».

A. Законность предварительного заключения заявителя согласно статьи 5 § 1 (с) 1. Приемлемость 62. Правительство утверждало, что незаконность удержания заявителя под стражей с 31 августа 2001 года по 12 декабря 2001 года, была в конечном итоге признана национальными судами (см. пункт 48 выше), и что заявитель на основании этих решений национальных судов может претендовать на компенсацию в соответствии с Законом Украины «О порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и судов» (см. пункт 53 выше). Кроме того, указанный выше период, был включен в общий срок содержания под стражей. Таким образом, Правительством было сделано заключение, что заявитель утратил статус жертвы.

63. Заявитель отметил, что возможность требовать компенсацию за незаконное содержание под стражей была открыта только для тех, кто был оправдан; поскольку он был осужден, то не мог требовать компенсации в соответствии с законом, указанным Правительством. Кроме того, он утверждал, что тот факт, что период содержания под стражей, признанный незаконным, был включен в общий срок его задержания, не является возмещением ущерба.

64. Суд отмечает, что местные власти признали часть предварительного заключения заявителя незаконным, однако, заявителю не было предложено никакой сатисфакции за такое нару-

шение, и он не мог претендовать на какую-либо компенсацию в соответствии с законом, на который ссылалось Правительство, при условии, что он применяется только к тем, кто был оправдан. Следовательно, Суд отклоняет это возражение.

65. Кроме того, Суд отмечает, что эта часть заявления не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что заявление не является неприемлемым и по каким-либо другим причинам. Поэтому оно должно быть признано приемлемым.

2. Обстоятельства дела 66. Заявитель утверждал, что причины его задержания были необоснованными и что действия, в которых он обвиняется, не являются преступлением.

67. Правительство считало, что, за исключением того периода, который был признан незаконным национальными судами, содержание заявителя под стражей было осуществлено в соответствии с законодательством. В частности, после завершения расследования по делу заявителя 1 февраля 2001 года, заявитель и другие обвиняемые получили доступ к материалам дела. Обвиняемые и их адвокаты изучали материалы дела до 11 июля 2001 года. 12 июля 2001 года расследование было возобновлено на один день, с целью принять к рассмотрению новые материалы, и 13 июля 2001 года обвиняемым был предоставлен доступ к материалам дела до 1 ноября 2001 года. 5 ноября 2001 года материалы дела были переданы в суд, который провел подготовительное слушание 12 декабря 2001 года и, среди прочего, рассмотрел ходатайство заявителя об освобождении. Представители Правительства также отметили, что из двенадцатимесячного срока, установленного законом для предварительного заключения, следственные органы использовали менее 11 месяцев, и обратили внимание на то, что в соответствии с национальным законодательством время, использованное ответчиком для ознакомления с материалами дела, не было включено в срок его предварительного заключения.

68. Суд повторяет, что выражения «законные» и «в соответствии с процедурой, предусмотренной законом», в статье 5 § 1 по существу относятся к национальному законодательству и устанавливают обязательство соответствовать основным и процедурным нормам такового. В то время как толкование и применение внутреннего права находится в компетенции именно национальных органов власти, в частности, судов, Суд может пересмотреть, было ли соблюдено национальное законодательство в соответствии с данным положением Конвенции (см., среди других источников, Ассанидзе против Грузии [GC], № 71503/01, § 171, ЕСПЧ 2004-II).

69. Тем не менее, «законность» содержания под стражей в рамках внутреннего законодательства является основным, но не всегда решающим элементом. Кроме того, Суд должен быть убежден, что заключение, в течение рассматриваемого периода, соответствовало существу статьи 5 § 1 Конвенции, которая заключается в предупреждении лишения лиц свободы в произвольном порядке. Кроме того, суд должен удостовериться в том, соответствует ли само национальное законодательство положениям Конвенции, включая общие принципы, явно выраженные или подразумеваемые в нем (см. Винтерверп против Нидерландов, 24 октября 1979 года, § 45, серия А № 33).

70. Переходя к настоящему делу, Суд отмечает, что предварительное заключение заявителя можно разделить на три периода.

71. Первый период, подпадающий под действие приказов прокуратуры о задержании, продолжался со дня ареста заявителя 13 марта 2000 года до 13 марта 2001 года, когда истек срок последнего продления срока заключения по распоряжению прокурора (см. пункт 36 выше). Суд отмечает, что не было принято никаких судебных решений в отношении

продленного содержания заявителя под стражей в течение указанных сроков. Решения о продлении срока заключения заявителя были приняты прокурорами, которые были участниками судебного разбирательства, и в принципе не могут рассматриваться в качестве «независимых должностных лиц, уполномоченных законом осуществлять судебную власть» (см. Мерит против Украины, № 66561/01 , § 63, 30 марта 2004 года).

72. Второй период, который длился с 14 марта 2001 года по 12 декабря 2001 года, не подпадает под какое-либо постановление, предписывающее его дальнейшее содержание под стражей. Суд отмечает, что не требовалось никакого решения национального судопроизводства для утверждения срока заключения, во время которого лицу был предоставлен доступ к материалам дела, в соответствии со статьей 156 действующего Уголовно-процессуального кодекса. Кроме того, сроки перенесения рассмотрения дела из прокуратуры в суд и обратно часто не были определены каким-либо решением. Кроме того, Суд отмечает, что соответствующее национальное законодательство регулирует процессуальные действия, касающиеся изучения материалов дела, порядка предания суду и передачи дела для дополнительного расследования, но не устанавливает четкие правила, согласно которым органы власти могут продлить содержание обвиняемого под стражей, на каких основаниях и на какой срок. Суд уже неоднократно признавал, что практика содержания обвиняемых под стражей без конкретной правовой базы или четких правил, регулирующих их положение, в результате чего они могут быть без судебного решения лишены свободы на неограниченный срок, является несовместимой с принципами правовой определенности и защиты от произвола, которые красной нитью проходят через Конвенцию и нормы права (см. Свершов против Украины, № 35231/02, § 54, 27 ноября 2008 года; Соловей и Зозуля против Украины, № 40774/02 и 4048/03, § 72, 27 ноября 2008 года и Худоеров против России, № 6847/02, §§ 146-148, ЕСПЧ 2005-X).

73. Третий период, определяемый вышеупомянутым решением суда от 12 декабря 2001 года и несколькими последующими приказами суда, начался 12 декабря 2001 года и закончился с признанием заявителя виновным 19 апреля 2002 года. Суд считает, что отсутствие какихлибо конкретных положений, устанавливающих – а если да, то при каких условиях – возможность продления должным образом срока содержания под стражей, определенного на конкретный период времени на стадии расследования до стадии судебного разбирательства, не соответствует критерию «предсказуемости закона» в силу статьи 5 § 1 Конвенции (см. Барановский против Польши, № 28358/95, § 55, ЕСПЧ 2000-III, и Кавка против Польши, № 25874/94, § 51, 9 января 2001).

74. Суд отмечает, что в соответствии со статьей 242 Уголовно-процессуального Кодекса внутригосударственный суд, при привлечении лица к уголовной ответственности, должен изучить вопрос о целесообразности превентивной меры, избранной на стадии расследования. Предоставление причин осуществления превентивной меры требуется от суда только в том случае, когда принимается решение о ее изменении (ст. 244 УПК). Таким образом, получается, что суд не должен представлять основания для продления задержания обвиняемого или устанавливать какие-либо сроки при продлении содержания под стражей.

75. Кроме того, Суд отмечает, что подобные ситуации были ранее рассмотрены этим Судом в других делах против Украины и в отношении той же правовой базы. Суд установил, что продление предварительного заключения по распоряжению прокурора и последующий период, не определенный каким-либо распоряжением, не соответствуют критерию законности, определенному статьей 5 § 1, с учетом того, что не было никакого судебного решения, предписывающего подобное задержание (см. Елоев против Украины, № 17283/02, § § 45-51, 6 ноября 2008 года; Соловей и Зозуля против Украины, приведенные выше, § § 7073). Что касается следующего периода содержания под стражей согласно судебному приказу, суд установил, что судебные приказы о заключении под стражу на неопределенный срок и

без указания оснований для такого заключения не предоставили заявителю достаточной защиты от произвола, что является основным элементом критерия «законность» содержания под стражей в соответствии со статьей 5 § 1 (см. Елоев против Украины, приведенное выше, §§ 52-55). Суд не видит причин отклоняться от своих обоснований, которые приводятся в вышеупомянутых решениях и приходит к заключению, соответственно, что в данном случае имело место нарушение статьи 5 § 1 Конвенции. Б. Необоснованно длительное заключение (статья 5 § 3) 1. Приемлемость 76. Суд отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по определению статьи 35 § 3 Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что она не является неприемлемой и по иным основаниям. Таким образом, она должна быть признана приемлемой.

2. Обстоятельства дела 77. Заявитель полагал, что следственные мероприятия, предпринятые местными органами власти, были чрезмерными и не могут служить оправданием его длительного содержания под стражей.

78. Правительство утверждало, что продолжительность досудебного содержания под стражей заявителя было обоснованным с учетом сложности дела и большого количества следственных действий, которые должны были быть осуществлены. Поэтому они полагали, что национальные органы власти отнеслись к этому делу с должным усердием. Они также утверждали, что основания для содержания заявителя под стражей были уместными и достаточными из-за серьезной опасности побега заявителя, так как он имел значительные финансовые ресурсы и много контактов за рубежом.

79. Суд отмечает, что заявитель был задержан 13 марта 2000 года. Он был приговорен к тюремному заключению 19 апреля 2002 года, таким образом, срок его содержания под стражей длился два года и один месяц, который, в абсолютном выражении, не был коротким.

80. Суд отмечает, что серьезность обвинений в отношении заявителя и риск его побега оставалось единственной причиной отказа местных судов в его освобождении. Однако статья 5 § 3 предписывает, чтобы по истечении определенного промежутка времени неизменность обоснованного подозрения сама по себе не оправдывает лишение свободы, и судебные органы должны предоставить другие основания для дальнейшего содержания под стражей (см., Яблоньски против Польши, № 33492 / 96, § 80, 21 декабря 2000 года; И. А. против Франции, № 28213/95, § 102, ЕСПЧ 1998-VII). Такие основания, кроме того, должны быть четко указаны национальными судами (см. Иловецкий, приведено выше, § 61). В данном случае суды не предоставили ни одной такой причины. Опираясь главным образом на тяжесть обвинений и риск побега, власти продлили срок содержания заявителя под стражей на основаниях, которые не могут рассматриваться как «соответствующие и достаточные».

81. Изложенные соображения являются достаточными, чтобы позволить Суду сделать заключение, что имело место нарушение статьи 5 § 3 Конвенции.

В. Отсутствие рассмотрения вопроса о правомерности (статья 5 § 4) 1. Приемлемость 82. Правительство полагало, что надзорное производство было проведено с должной тщательностью, за исключением двух раундов слушаний по делу: слушания, инициированные в марте 2001 года (см. пункт 38 выше), а также в сентябре 2001 года (см. пункт 48 выше), которые продолжались один год и пять месяцев и три года и шесть месяцев соответственно. Однако, по мнению правительства, хотя эти процессы и могли поднять вопрос об ускорении, они не подпадали под действие статьи 5 § 4, поскольку касались срока содержания под стражей до освобождения заявителя от 22 августа 2001 года и, таким образом, перерыва в досудебном содержании заявителя под стражей.

83. Заявитель не согласился.

84. Суд отмечает, что, хотя предварительное заключение заявителя формально было прервано немедленным распоряжением об освобождении, из материалов, представленных сторонами, следует, что заявитель не смог вернуть себе свободу на момент, указанный Правительством, так как он был снова немедленно арестован следователем (см. пункт 41 выше). Таким образом, не было видимых признаков изменения ситуации заявителя в этот очень короткий период формальной, но не фактической свободы. Таким образом, суд делает заключение о том, что содержание заявителя под стражей как до, так и после 22 августа 2001 года было в действительности непрерывным периодом предварительного заключения заявителя в соответствии со статьей 5 § 1 (с) как лица, подозреваемого в совершении преступления. Поэтому Суд отклоняет возражения Правительства.

85. Кроме того, Суд отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 Конвенции. Кроме того, он отмечает, что она не является неприемлемой и по иным основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

2. Обстоятельства дела 86. Заявитель утверждал, что надзорное производство было длительным, а решения – необоснованными. Даже там, где суды вынесли решение о его освобождении, эти решения не приводились в исполнение из-за вмешательства прокуратуры, которая запрещала их исполнение, или же распоряжалась о его немедленном повторном аресте.

87. Правительство утверждало, что вопрос о законности предварительного заключения заявителя был рассмотрен быстро, за исключением слушаний в марте и сентябре 2001 года.

88. Суд повторяет, что Статья 5 § 4 Конвенции дает право арестованным или задержанным лицам на пересмотр судебных решений, имеющих отношение к процедурным и материальным условиям, являющимся необходимыми для «законности», по критериям Конвенции, лишения их свободы. Это означает, что компетентный суд должен изучить не только соблюдение процессуальных требований национального права, но и обоснованность подозрений, на которых основывается арест, а также законность, преследуемую осуществлением ареста и последующим содержанием под стражей (см. Буткевичюс против Литвы, № 48297 / 99, § 43, ЕСПЧ 2002 II (выдержки).

89. Кроме того, Суд повторяет, что Статья 5 § 4, гарантирующая арестованным или задержанным лицам право возбуждать судебное разбирательство с целью оспорить законность их содержания под стражей, также провозглашает их право, после возбуждения такого разбирательства, на скорейшее решение суда о законности содержания под стражей и

издании приказа о его прекращении, если оно окажется незаконным (см. Барановский против Польши, № 28358/95, § 68, ЕСПЧ 2000 III).

90. В данном деле, ходатайства заявителя об освобождении, поданные 17 марта 2000 года, 23 марта, 3 и 6 августа 2001 года, были соответственно рассмотрены 27 апреля, 16 мая, 16 и 21 августа 2001 года. Таким образом, они были рассмотрены в сроки шестидесяти, тридцати пяти, восемнадцати и десяти дней соответственно. Суд считает, что ходатайства об освобождении, представленные заявителем, не были рассмотрены «безотлагательно», как того требует статья 5 § 4 (см. Кадем против Мальты, № 55263/00, §§ 41-45, 9 января 2003 года, и Ребок против Словении, № 29462/95, §§ 82-86, 28 ноября 2000 года). Более того, даже в тех случаях, когда суды издавали приказы об освобождении заявителя, такие приказы об освобождении не имели силы вследствие либо немедленного возвращения заявителя под арест, или же возражения со стороны прокурора (см. пункты 41 и 49 выше). По мнению суда, таким образом, не было соответствующего судебного ответа на жалобы заявителя, вопреки требованиям статьи 5 § 4.

91. Суд, соответственно, считает, что имело место нарушение статьи 5 § 4 Конвенции.

IV. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ 92. Ссылаясь на статью 6 §§ 1 и 3 (b), (c) и (d) Конвенции, заявитель жаловался, что ему не было обеспечено справедливое судебное разбирательство, что национальным судам не хватало беспристрастности и его процессуальные права были нарушены, а также что его презумпция невиновности не были соблюдена в результате заявлений, опубликованных в средствах массовой информации (см. пункты 10, 11 и 12 выше). Соответствующие части статьи 6 предусматривают: «1. Каждый … при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое ... разбирательство дела ... независимым и беспристрастным судом, созданном на основании закона ...

2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, до тех пор пока его виновность не будет установлена законным порядком.

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права: ... (c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим

защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия ...»

A. Приемлемость 93. Суд отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 Конвенции. Кроме того, он отмечает, что она не является неприемлемой и по иным основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Обстоятельства дела 1. Независимость и беспристрастность суда (статья 6 § 1) 94. Заявитель утверждал, что причины, приведенные Правительством, для изменения юрисдикции в его случае никогда не были изложены в официальных документах, и они не были в числе причин, предусмотренных законом об изменении юрисдикции. Он считал, что записи, сделанные в канцелярии президента, подтвердили, что заговор против него был единственной причиной для передачи его дела на рассмотрение в Луганской области, и что эти записи подтвердили, что Луганский суд был изначально предвзятым.

95. Правительство подтвердило гарантии независимости судей, предусмотренных в украинском законодательстве. Кроме того, они утверждали, что основания для изменения территориальной юрисдикции дела заявителя были, принимая во внимание его возможное влияние на различных должностных лиц в Запорожской области, Днепропетровской области и Автономной Республике Крым. Они также отметили, что оспаривание заявителем судей не имело оснований.

96. Суд повторяет, что для того, чтобы установить, может ли суд считаться «независимым» по смыслу статьи 6 § 1, необходимо рассмотреть, в частности, наличие защиты от внешнего давления, а также вопрос, создает ли он внешний вид независимости (см., среди многих других источников, постановление по делу Финдли против Соединенного Королевства от 25 февраля 1997 года, § 73, Сборник постановлений и решений 1997-I, ...).

97. Что касается условия «беспристрастности» по смыслу данного положения, то к нему применяются два критерия: первый состоит в попытке определить степень личной убежденности конкретного судьи в данном случае, а второй – в убеждении, что судье были предоставлены достаточные гарантии для исключения каких-либо сомнений по поводу законности в этом отношении. Суд считает, что только второй из этих критериев является актуальным в данном случае (см., с соответствующими изменениями, Готрин и другие против Франции, 20 мая 1998 года, § 58, Доклады 1998 III,).

98. В данном случае, Суд отмечает, что, несмотря на строгие правила в отношении территориальной юрисдикции судов, определенные УПК Украины, решение о передаче дела заявителя в Артемовский суд не было оправдано ни одним из этих правил. Из материалов дела не следует, что заявитель был уведомлен о причинах и правовых основаниях выбора территориальной юрисдикции по его делу. Суд также отмечает, что опасения заявителя относительно предвзятого отношения национальных судов к его делу было подкреплено публичными заявлениями, сделанными Президентом и представителями Налоговой Администрации (см. пункты 10 и 11 выше), а также мерами, предпринятыми против его адвоката (см. пункт 31).

99. Наконец, Суд обращает внимание на аргументы заявителя о том, что в соответствии с аудиозаписями телефонных разговоров Президента Кучмы, национальные суды не были беспристрастными и независимыми. Суд считает, что нет необходимости принимать во внимание эти спорные записи, так как другие материалы, имеющиеся в его распоряжении, являются достаточными, чтобы сделать заключение о том, что опасения заявителя по поводу предвзятости национальных судов могут быть признаны объективно обоснованными.

100. Соответственно, имело место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции.

2. Презумпция невиновности (статья 6 § 2) 101. Заявитель утверждал, что посредством публикаций о нем в средствах массовой информации было выражено неуважение к его праву на презумпцию невиновности.

102. Правительство утверждало, что упомянутые публикации касались важной темы, представляющей общий интерес, и имена в них не упоминались.

103. Суд отмечает, что публичные заявления Президента и представителей Налоговой администрации по делу заявителя были частью основания для заключения Суда, что заявитель был лишен справедливого судебного разбирательства, осуществляемого независимым и беспристрастным судом (см. пункт 98 выше). Таким образом, суд не считает необходимым рассматривать этот вопрос отдельно по данному пункту.

3. Право на защиту (статья 6 § 3 (с)) 104. Заявитель утверждал, что вмешательство в работу группы его защиты, является нарушением его прав.

105. Правительство отметило, что заявитель не был лишен права подачи ходатайства в суд. Кроме того, они утверждали, что суд предоставил заявителю достаточно возможностей, чтобы произнести последнее слово, и что прекращение его речи были оправданным. Они также утверждали, что заявитель имел доступ к своим адвокатам в следственном изоляторе, и что ограничение общения между заявителем и его адвокатами в зале суда было оправданным. Они утверждали, что случай, когда адвокат заявителя Ф. был остановлен полицией, не имеет никакого отношения к делу заявителя, и был проведен в рамках отдельного расследования в отношении владельца автомобиля.

106. Суд отмечает, что меры, принятые в отношении адвоката заявителя были частью основания для заключения Суда, что заявитель был лишен справедливого судебного разбирательства, осуществляемого независимым и беспристрастным судом (см. пункт 98 выше). Таким образом, суд не считает необходимым рассматривать этот вопрос отдельно по данному пункту.

V. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 34 КОНВЕНЦИИ 107. Ссылаясь на запрос Государственной налоговой администрации на его арест, интервью с начальником ее Следственного Департамента и возобновление гражданского производства, в котором одна из компаний заявителя является участником (см. пункты 42, 45 и 52), заявитель подал жалобу о том, что власти подтвердили его содержание под стражей намерением подать жалобу в суд и, таким образом, заставили его отозвать свое заявление. Кроме того, заявитель жаловался на то, что возобновление производства по гражданскому делу было сделано с той же целью. Он сослался на статью 34 Конвенции, которая гласит: «Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой

неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права ".

A. Аргументы сторон 108. Правительство утверждало, что формулировка, использовавшаяся правоохранительными органами, касалась оценки риска побега заявителя, никоим образом не была направлена на предотвращение подачи им заявления в Суд. Они отметили, что национальными судами не было высказано мнения о том, что содержание заявителя под стражей было необходимо для предотвращения его общения с Судом. Кроме того, не было никаких признаков того, что право заявителя на подачу индивидуального ходатайства никогда не нарушено национальными органами власти. Тот факт, что заявитель поддерживал связь с Судом, подтвердил, что такого намерения не было.

109. Что касается дополнительной жалобы заявителя о возобновлении производства по гражданскому делу в отношении одной из его компаний, Правительство считает, что она не имеет отношения к настоящему делу, и что заявитель не смог доказать подобную связь.

110. Заявитель считал, что национальные органы власти четко выразили свою позицию в отношении того, что причиной его задержания была попытка обращения к международным органам правосудия (которым может быть только Европейский суд по правам человека). Б. Основные принципы 111. В соответствии с прецедентным правом Суда, жалоба согласно статьи 34 Конвенции, носит процедурный характер, и поэтому не вызывает каких-либо вопросов о приемлемости, в соответствии с Конвенцией (см. Кук против Австрии, № 25878/94, § 46, 8 февраля 2000 года, и Эрги против Турции, 28 июля 1998 года, § 105, Доклады 1998-IV).

112. Суд повторяет, что Статья 34 Конвенции обязывает Договаривающееся государство не препятствовать праву на подачу индивидуальной жалобы. Поскольку наложенное обязательство носит процедурный характер, в отличие от материальных прав, закрепленных в Конвенции и Протоколах, оно вытекает из самой сути этого процессуального права, которое предполагает возможность для лиц подавать жалобы на предполагаемые нарушения в ходе разбирательства по Конвенции (см. Мануссос против Чешской Республики и Германии (декабрь), № 46468/99, 9 июля 2002 года). Суд также подчеркивает, что обязательство не препятствовать эффективному осуществлению права на индивидуальную жалобу, исключает какое-либо вмешательство в право лица на подачу и ведение своей жалобы в Суде эффективно (см., среди других источников и mutatis mutandis Акдивар и другие против Турции, 16 сентября 1996 года, Доклады 1996-IV, § 105; Курт против Турции, 25 мая 1998 года, Доклады 1998-III, § 159; Танрикулу против Турции [GC], № 23763/94, ЕСПЧ 1999-IV ; Шарлы против Турции, № 24490/94, §§ 85-86, 22 мая 2001 года, и Орхан против Турции, № 25656/94, 18 июня 2002 года).

113. Суд также повторяет, что крайне важное значение для эффективного осуществления процедуры подачи индивидуальных жалоб, гарантированной статьей 34 Конвенции, имеет предоставление возможности для действительных и потенциальных заявителей свободного общения с Судом, не подвергаясь какой-либо форме давления со стороны властей с целью заставить их отозвать или изменить жалобы (см. пункты, приведенные выше, в постановлениях по делам Акдивар и другие и Курт). В этом контексте понятие «давление» включает в себя не только прямое принуждение и явные акты запугивания, а также другие неправомерные косвенные действия или контакты, направленные на удержание или препятствование заявителям в подаче жалоб по Конвенции (см. вышеупомянутые дела Курта и Шарлы §§ 160 и 164 и §§ 85-86 соответственно).

В. Оценка Суда 114. Суд отмечает, что заявитель не утверждал о том, что он когда-либо допрашивался органами власти по поводу его жалобы, поданной в Суд. Он также не представил никаких доказательств того, что государственные власти когда-либо препятствовали его общению с Судом на любой стадии судебного разбирательства. По мнению суда, вызывает сожаление тот факт, что упоминание о суде появилось в связи с просьбой следователя о том, чтобы суд выдал приказ об аресте заявителя, и Суд не убежден в том, что формулировка вышеупомянутой просьбы, за исключением выражения опасения по поводу того, что заявитель мог покинуть территорию Украины, предполагает также связь между тем фактом, что он подал жалобу на рассмотрение этим Судом, и необходимостью его задержать (см. пункт 42 выше). Другие аргументы, представленные заявителем относительно образа действий государственных органов (см. пункты 45 и 52), которые он интерпретировал как препятствование в осуществлении его права на подачу индивидуальной жалобы, еще более слабые.

115. Суд считает, что Украина выполнила свои обязательства в соответствии со статьей 34 Конвенции.

VI. ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ 116. Заявитель сделал ряд других жалоб, ссылаясь на статьи 3, 6, 7 и 8 Конвенции и статью 2 Протокола № 7.

117. Суд рассмотрел оставшуюся часть жалоб заявителя по мере их представления им для рассмотрения. Тем не менее, в свете всех материалов, находящихся в распоряжении Суда, и поскольку вопросы, подлежащие обжалованию, находились в пределах его компетенции, суд делает заключение о том, что они не обнаруживают каких-либо проявлений нарушения прав и свобод, предусмотренных в Конвенции или Протоколах к ней.

118. Таким образом, Суд отклоняет эту часть жалобы в соответствии со статьей 35 §§ 3 и 4 Конвенции как явно необоснованные.

VII. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ 119. Статья 41 Конвенции предусматривает: «Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или

Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне.»

A. Возмещение ущерба 1. Заявитель запросил 437,019,230 евро (EUR) в качестве материального ущерба и EUR 5,000,000 в качестве морального ущерба.

2. Правительство считает, что причинно-следственная связь между материальным ущербом и предполагаемыми нарушениями отсутствует. Они также считают претензию на возмещение морального ущерба не обоснованной.

122. Суд отмечает, что, когда особе, как и в данном случае, был вынесен приговор судом, во время производства которого не были соблюдены требования Конвенции о справедливости,

повторное судебное разбирательство, возобновление рассмотрения дела или, в случае необходимости, пересмотр дела представляет собой, в принципе, подходящий способ исправления нарушения (см., Надточий против Украины, № 7460/03, § 55, 15 мая 2008 года).Следовательно, Суд полагает, что установление факта нарушения само по себе является достаточной справедливой компенсацией за нарушение статьи 6. Что касается других установленных нарушений, Суд не усмотрел причинно-следственной связи между этими нарушениями и заявленной компенсацией морального ущерба. В то же время, Суд принимает во внимание тот факт, что заявитель понес моральный ущерб в результате нарушения статьи 5. Давая оценку на справедливой основе, как того требует статья 41 Конвенции, Суд присудил заявителю 8000 евро в качестве компенсации морального ущерба. Б. Расходы и издержки 123. Заявители также запросили 456,261,500 грн. (EUR 66,238,131.87) в качестве расходов и издержек.

124. Правительство считает, что заявитель не доказал, что заявленные расходы были разумными и на самом деле имели место.

125. В соответствии с прецедентным правом Суда, заявитель имеет право на возмещение судебных издержек и расходов только в той степени, насколько это было показано, что они были действительными и необходимыми и разумными в количественном отношении. В данном случае, принимая во внимание имеющуюся в распоряжении Суда информацию и вышеприведенные критерии, Суд отклоняет претензию о возмещении расходов и издержек. В. Неустойка 3. Суд считает подходящим тот факт, что неустойка должна основываться на предельной учетной ставке Европейского центрального банка, к которой должно быть добавлено три процентных пункта.

ОСНОВЫВАЯСЬ НА ВЫШЕИЗЛОЖЕННОМ, СУД ЕДИНОГЛАСНО 1. Объявляет жалобы на основании статьи 5 §§ 1, 3 и 4 и статьи 6 §§ 1 (непредвзятость суда), 2 и 3 (в) Конвенции приемлемыми, а остальные жалобы неприемлемыми; 2. Постановляет, что имело место нарушение статьи 5 § 1 Конвенции; 3. Постановляет, что имело место нарушение статьи 5 § 3 Конвенции; 4. Постановляет, что имело место нарушение статьи 5 § 4 Конвенции; 5. Постановляет, что имело место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции, касающейся отсутствия непредвзятости национальных судов;

6. Постановляет, что нет необходимости отдельно рассматривать жалобу заявителя на основании статьи 6 § 2 Конвенции; 7. Постановляет, что нет необходимости отдельно рассматривать жалобу заявителя на основании статьи 6 § 3 Конвенции; 8. Постановляет, что Украина исполнила свои обязательства на основании статьи 34 Конвенции; 9. Постановляет, (a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня, когда в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, постановление станет окончательным, выплатить заявителю EUR 8,000 (восемь тысяч евро) в качестве возмещения морального ущерба плюс все налоги, которыми эта сумма может облагаться, в эквивалентном размере переведенная в украинские гривны по курсу, действующему на день выплаты; (b) что по истечении вышеупомянутых трех месяцев до выплаты взимается простой процент на вышеуказанную сумму по ставке, равной предельной учетной ставке Европейского центрального банка в период просрочки платежа плюс три процентных пункта; 10. Отклоняет остальные требования заявителя о справедливой компенсации. Совершено на английском языке и предано гласности в письменном виде 8 апреля 2010 года, в соответствии с Правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.

Клаудия Вестердик Секретарь Секции

Пеер Председатель

Лоренцен