№ 32 октябрь 2012
Т Е АТ РА Л Ь Н Ы Й П ОД В А Л
ВАХТ ЕННЫЙ ЖУ РНАЛ Театра Олега Табакова
Сбор труппы 7 сентября
В номере: Грядущие премьеры — с. 8 «Время случайных людей». Интервью с И. Шибановым — с. 11 Трое выпали из «Гнезда». Интервью с А. Голубевым, Д. Авратинской и П. Табаковым — с. 16
Сбор труппы Олег Табаков начал с минуты молчания: этим летом ушли из жизни народный артист РСФСР, лауреат двух Сталинских премий, актер МХТ им. А.П. Чехова Владлен Семенович Давыдов, выдающийся режиссер и педагог, создатель и художественный руководитель театра «Мастерская Петра Фоменко» Петр Наумович Фоменко, народный артист РСФСР, актер «Современника» Игорь Владимирович Кваша. Первыми поздравили театр с новым сезоном первокурсники Московской театральной школы Олега Табакова, осуществившей этим летом третий набор. Артисты труппы, в свою очередь, пожелали ребятам удачи и преподнесли в подарок книги, выпущенные к 25-летию театра, — «Хронограф. Этапы пути» и «Ювенильная “Табакерка”. Дневники студии», а также виртуальную мультимедийную энциклопедию «Приглашение в театр», изданную «Петербургским театральным журналом» в конце прошлого года. — Волнуйся до спектакля и после, а во время — получай удовольствие, — посоветовала одной из студенток Ольга Блок-Миримская. Поздравить коллектив театра с новым сезоном заехал руководитель Департамента культуры города Москвы Сергей Капков. Сергей Александрович вручил Олегу Табакову букет и сказал, что столичное правительство всегда готово помогать театру. Однако, словно опомнившись, прибавил: «Хотя вы и так со всем сами справляетесь!» Последняя реплика вызвала в зале недоумение и смех. Перед тем как озвучить планы на новый сезон, Олег Павлович поздравил юбиляров: Ольгу Ахматовскую, начальника
3
4
пошивочно-обувного цеха, и реквизитора Наталью Журавлеву, которая, кроме прочего, проработала в театре пятнадцать лет и, по традиции, заведенной в нашем театре, заслужила золотой значок. Кроме того, золотые значки за пятнадцать лет службы получили директор театра Александр Стульнев, актрисы Наталия Журавлева и Марина Салакова, главный специалист службы заказа билетов Нина Нефедова, уборщица Сямия Царбаева. Обладателями серебряных значков за десять лет работы в Подвале стали актеры Ольга Красько и Александр Фисенко, руководитель административной части Антон Величко, слесарь-сантехник Александр Епишев, заместитель начальника планового отдела Сергей Стульнев, костюмер Людмила Филиппова. Успехи у наших артистов случаются не только в работе, но и в семейной жизни. Этим летом вторая дочь, Маша, родилась у Виталия Егорова. Также вторую дочь подарила Алексею Комашко супруга Галина. Девочку назвали Милоликой. Олег Павлович преподнес новоиспеченным отцам по букету цветов и по серебряной ложке. Закончив с поздравлениями, художественный руководитель перешел к планам на новый сезон. Первой премьерой станет спектакль Михаила Станкевича по рассказу А.П. Чехова «Жена». Михаил — новый штатный режиссер театра. Его дебютная работа «Дьявол» в прошлом сезоне была с интересом принята зрителями и прессой. На главные роли режиссер назначил Сергея Угрюмова, Ирину Пегову и Бориса Плотникова. Премьера состоится в ноябре. Александр Марин, один из основателей театра, готовится к постановке пьесы Александра Володина «Старшая сестра». Роль Нади, старшей сестры, сыграет Алена Лаптева, ее сестру Лиду — Яна Сексте. Возлюбленного Лиды, Кирилла, — Денис Никифоров, а роль дяди Мити — Павел Ильин. Выпуск спектакля намечен на декабрь. Следуя своему давнему принципу, Олег Табаков стаМихаил Станкевич и Александр Хухлин рается привлекать к работе молодых режиссеров. В этом сезоне над новыми спектаклями будут работать двое.
Александр Коручеков — актер, режиссер и педагог, выпускник Щукинского училища (курс Ю. Авшарова) и ГИТИСа (мастерская С. Женовача) — будет ставить пьесу Бертольда Брехта «Страх и отчаяние в Третьей империи». Сцены из жизни немцев времен торжества идей фашизма были написаны Брехтом в 1934–1938 годах. Премьера запланирована на февраль. Еще один ученик Сергея Женовача — Александр Хухлин — привлечен для постановки спектакля «Урок женам» по одноименной пьесе Жана-Батиста Мольера. Александр уже успел поставить спектакль в РАМТе, а также работал в театрах Новосибирска и Красноярска. Существует несколько переводов мольеровской пьесы, однако язык их для современного зрителя звучит несколько архаично. Поэтому для работы над переводом театр пригласил писателя, поэта, журналиста Дмитрия Быкова. Также в планах театра сотрудничество с известным болгарским теаАлександр Коручеков тральным и кинорежиссером Явором Гырдевым, в последние несколько лет поставившим спектакли «Киллер Джо» и «Метод Грёнхольма» на сцене Театра наций. Он пока не определился с материалом и сроками, но мы надеемся, что его спектакль станет пятым в новом сезоне. Что касается еще одного штатного режиссера «Табакерки», Константина Богомолова, то в этом сезоне он займется постановкой спектакля по пьесе Оскара Уайльда «Идеальный муж» на сцене Художественного театра. Как всегда, впереди у театра много гастролей. В конце сентября на Тбилисском международном театральном фестивале будет показан спектакль «На всякого мудреца довольно простоты». Поездка в Грузию должна была состояться еще в 2008 году, однако в связи с трагическими событиями в Южной Осетии фестиваль отменили. И вот спустя четыре года театр едет в Тбилиси. Этот же спектакль будет показан в Краснодаре в рамках XIII регионального фестиваля «Кубань театральная — 2012» им. М.А. Куликовского. В ноябре в Саратове, на Всероссийском фестивале, посвященном памяти Олега Янковского, мы дадим благотворительный спектакль «Дьявол». Примечательно то, что исполнитель главной роли, Максим Матвеев, — воспитанник той же саратовской театральной школы, что и Олег Иванович Янков-
ский. Вообще это одна из особенностей фестиваля — привязанность участников к родине артиста. Так же было и со спектаклем «Старший сын», который театр привозил в прошлом сезоне: судьбы сразу трех актеров, занятых в спектакле, связаны с Саратовом — Сергея Сосновского, Андрея Фомина и Алексея Комашко. В декабре должны состояться большие гастроли на Украине: Донецк, Харьков, Киев. В украинской столице театр представит последнюю на сегодняшний день премьеру — «Год, когда я не родился» Константина Богомолова. На весну запланированы гастроли в Самару, Екатеринбург и другие города России.
В завершение Олег Павлович упомянул о новом здании театра на улице Гиляровского, где, по обещанию мэра Москвы Сергея Собянина, к 31 декабря текущего года строительные работы должны быть завершены. Также Табаков отметил, что после прохождения 25-летнего рубежа для театра неизменным и главным является сохранение традиций русского репертуарного театра. Это особенно важно подчеркнуть именно сейчас, когда в обществе все чаще поднимается вопрос о необходимости существования репертуарных театров. Аида Таги-заде
5
Иван Шибанов
В труппе «Табакерки» с 1 марта 2007 года. До прихода в Подвал работал в новосибирском «Глобусе» (1990–1999) и московском Театре им. Н.В. Гоголя (1999–2007). Сейчас играет в спектаклях «Рассказ о счастливой Москве», «Затоваренная бочкотара», «Женитьба Белугина», «Олеся» и «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Интервью с Иваном читайте на страницах 11–15
К ПРЕМЬЕРЕ
Грядущие премьеры На традиционном сборе труппы 7 сентября Олег Табаков рассказал собравшимся о премьерах, запланированных на XXVII театральный сезон. Среди авторов — Антон Чехов, Александр Володин, Бертольд Брехт, Жан-Батист Мольер. Интересный и разноплановый материал, воплощать который на сцене призваны три молодых режиссера, а также хорошо знакомый табакерковским зрителям Александр Марин. Нехрестоматийный Чехов
8
Написанный осенью 1891 года и опубликованный в январе 1892-го в «Северном вестнике» рассказ Антона Павловича Чехова «Жена» не входит в школьную программу и вряд ли рассматривается в тех вузах, где изучается отечественная литература. Тем он, пожалуй, и интересен, что спустя более чем сто лет после публикации за него берется молодой режиссер Михаил Станкевич, дебютировавший в «Табакерке» прошлой осенью спектаклем «Дьявол» по Льву Толстому и недавно принятый в штат театра на должность режиссера. Станкевич, приступивший к репетициям в конце августа, от комментариев пока воздерживается, а потому мотив, побудивший его обратиться именно к этому рассказу, пока не известен, и его можно лишь предполагать. Однако обнаруживается общая, хоть и своеобразная схожесть сюжетов толстовского «Дьявола» и чеховской «Жены»: и в том, и в другом произведении рассматриваются отношения между мужчиной и женщиной, семейный быт. Если в «Дьяволе» речь идет о мужчине, разрывающемся между женой и крестьянкой, к которой он испытывает чуть ли не животную страсть, семейные отношения которого вот-вот могут рухнуть, то в чеховском рассказе говорится об уже разрушившихся семейных отношениях. Главные герои Чехова, муж и жена, давно не испытывают близости — ни духовной, ни телесной. Мало того, продолжая жить вместе, они имеют каждый свою отдельную комнату на разных этажах. Их отношения находятся в такой стадии разрушения, когда некогда близким людям, супругам, уже не хочется говорить друг с другом даже на обыкновенные бытовые темы. Гнетущая атмосфера в доме заставляет каждого из его обитателей находить себе такое занятие, которое позволяло бы забыть о том, что где-то рядом живет и дышит чело-
век, с которым его уже ничто не связывает. Так, жена главного героя обращается к благотворительной деятельности и не находит понимания в своем озлобленном и разочарованном супруге. Тот, не умея вынести полного краха отношений, решается сбежать из дома — подальше от жены. По дороге на станцию с ним происходит нечто, что заставляет его поворотить назад, в дом, к жене. Этот неожиданный поворот в настроении главного героя, кажется, совсем не описан Чеховым, а потому режиссеру придется самому написать его, что само по себе очень непросто. Герой понимает, что прежнего не вернешь, но вместе с тем ощущает, что жена — единственное, что есть у него. «Того прошлого, когда мы жили как муж и жена, не вернешь, и не нужно, но вы сделайте меня вашим слугой, возьмите всё мое состояние и раздайте его, кому хотите», — так говорит он ей, вернувшись домой. Это и станет лейтмотивом их дальнейших отношений. Отношений, остающихся для нас, читателей, уже за кадром. Как сценически решит это произведение Михаил Станкевич, мы узнаем совсем скоро — премьера спектакля, заняты в котором Сергей Угрюмов, Ирина Пегова, Борис Плотников, Алексей Комашко и Алексей Вакарчук, состоится 9 и 10 ноября.
Зарисовки немецкого быта времен коричневой чумы Бертольд Брехт — фигура знаковая как для немецкого, так и для мирового театра. Рассказать о нем в небольшом материале не представляется возможным, поэтому вкратце скажем о пьесе, поставить которую взялся Александр Коручеков. Пьеса «Страх и отчаяние в Третьей империи» была написана Брехтом в эмиграции в 1935–1938 годах. Бежавший
К ПРЕМЬЕРЕ из нацистской Германии в 1935 году и поселившийся в соседней Дании, Брехт в своей пьесе рисует страшный быт немецкого народа, во главе которого стоят Гитлер и его соратники. В. Миттенцвай в 1962 году писал: «…Брехт показал, как фашизм вторгся во все области жизни, как он отравил и разрушил интимные человеческие отношения». В двадцати четырех сценах пьесы показано, как нацистский режим повлиял на отношения людей, исковеркал и изуродовал их. Герои пьесы относятся к разным социальным классам — это рабочие, крестьяне, представители мелкой и крупной буржуазии. В рабочих заметках Брехт писал: «Германия, наша родина, стала народом, состоящим из двух миллионов шпионов и восьмидесяти миллионов подвергаемых шпионской слежке». Александр Коручеков берет из пьесы немецкого драматурга всего несколько сцен, но и они заставят ужаснуться любого зрителя, ибо террор государства и крах человеческих взаимоотношений, связанный с ним, — тема вечная и никогда не утрачивающая своей актуальности. Так, в «Меловом кресте» горничная, встречающаяся со штурмовиком СС, всерьез опасается, что ее возлюбленный может оставить ей меловую отметку на спине — так штурмовики метили в толпе людей, которых следовало арестовать. В сцене «Правосудие» перед нами судья, которому с минуты на минуту предстоит появиться в зале суда, с тем чтобы принять непростое решение в деле, в котором замешаны штурмовики и еврей. Входящие в кабинет дают судье противоречивые советы, а опытный слуга закона оказывается в ситуации, когда не знает, как поступить: по совести — и навлечь на себя гнев СС либо по велению обстоятельств, то есть против справедливости. В сцене «Шпион» родители подозревают отлучившегося сына в том, что он отправился доносить на них, услышав в домашнем разговоре критику действий нацистов. Режиссер Александр Коручеков — человек для «Табакерки» новый, пока незнакомый. Свой путь в театре он начинал как актер: в 1992 году, окончив курс Ю. Авшарова в Щукинском училище, был принят в труппу театра «Сатирикон». Спустя четырнадцать лет окончил режиссерский курс С. Женовача в ГИТИСе. Из отрывка шекспировской пьесы «Как вам это понравится» родился его дипломный спектакль, который чуть позже был принят в репертуар Студии театрального искусства. Также спектакль был включен в молодежную и экспериментальную программу VI Международного фестиваля им. А.П. Чехова.
350 лет спустя Александр Хухлин — еще один новый человек для нашего театра. Ученик Сергея Женовача, выпускник ГИТИСа 2010 года, дебютировал в профессиональном театре постановкой «Волшебное кольцо» на сцене РАМТа. Спектакль стал лауреатом премии «Золотая маска» в номинации «Специальная премия жюри драматического театра» в 2011 году. В «Табакерку» молодой режиссер пришел с намерением поставить пьесу одного из лучших драматургов XVII века — Мольера. «Школа жен», посвященная Генриетте Английской, супруге герцога Орлеанского, впервые была представлена публике в театре «Пале-Ройяль» ровно 350 лет назад — 26 декабря 1662 года. Первым исполнителем роли Арнольфа стал сам автор. За полгода до этого Мольер показал публике пьесу «Школа мужей», обозначившую его поворот от комедии положений к комедии нравов. В этой пьесе Мольер осмеивал отцовский деспотизм и защищал принципы естественного воспитания. «Школе жен» судьба уготовила особенную роль — по признанию литературоведов, эта пьеса стала первой подлинной классицистической комедией. По словам Е. Кривушиной, «ее отличала глубокая психологическая разработка традиционной темы семьи и брака». На следующий год Мольеру пришлось отвечать на обвинения в плагиате, в слабости сюжета и дурном вкусе. Ответом послужили две пьесы: «Критика “Школы жен”» и «Версальский экспромт», в которых драматург «весело и зло иронизировал над своими недоброжелателями»: маркизами, салонными дамами, претенциозными поэтами и актерами «Бургундского отеля», крупнейшего драматического театра Парижа и первого стационарного театра Франции (он существует по сей день). Те не брезговали никакими средствами и даже обвинили Мольера в кровосмесительстве — в браке с якобы собственной дочерью, однако поддержка короля Людовика XIV, ставшего крестным отцом первого сына Мольера, положила конец сплетням. В России «Школа жен» впервые была поставлена в Дворцовом театре Санкт-Петербурга в 1757 году. Из постановок XIX века выделяют бенефис М.С. Щепкина на сцене Малого театра в 1825 году и бенефис А.Е. Мартынова в Александринском театре в 1842 году. Переводили пьесу на русский язык Иван Кропотов, Николай Хмельницкий, Владимир Лихачев и Василий Гиппиус. Однако в наше время эти переводы кажутся устаревшими в стилистическом и языковом отношении, а потому Олег Табаков
9 5
К ПРЕМЬЕРЕ
договорился о новом переводе с писателем, поэтом и журналистом Дмитрием Быковым. Что из этого выйдет, узнаем после Нового года, равно как и о том, кто же сыграет главную роль — роль Арнольфа, господина де ла Суш.
…и несколько слов о «Старшей сестре» Александр Марин, в минувшем апреле представивший зрителям «Табакерки» спектакль «Брак 2.0» по произведениям Чехова, а затем поставивший в Южной Африке «В ожидании варваров» по роману Дж. Кутзее, в начале сентября вернулся в Москву и приступил к репетициям пьесы Александра Володина «Старшая сестра», хорошо знакомой зрителям старшего поколения по одноименному фильму Георгия Натансона с Татьяной Дорониной, Натальей Теняковой и Михаилом Жаро-
10
вым в главных ролях. В новом спектакле Марина роли старшей и младшей сестер сыграют соответственно Алена Лаптева и Яна Сексте, а роль Ухова — Павел Ильин. В следующем номере нашего журнала об этой володинской пьесе подробно рассказывает Марина Дмитревская, известный театральный критик, главный редактор «Петербургского театрального журнала», а нам остается добавить, что появление пьесы Володина в репертуаре «Табакерки» символично — недаром пять лет назад во дворе театра был установлен памятник трем драматургам: Александру Вампилову, Виктору Розову и Александру Володину. Пьесы двух из них в настоящий момент уже есть в репертуаре театра, а пьесы третьего как раз недостает. Премьера назначена на первую декаду декабря. Фил Резников
АРТИСТ ТЕАТРА И КИНО
«Время случайных людей» Два года назад в № 11 «Театрального подвала» было напечатано интервью с Иваном Шибановым, в котором актер рассказывал о своем творческом пути. В нынешнем номере мы представляем вниманию читателей интервью с Иваном, в котором он делится своим видением ситуации в современном кино, в Театре Гоголя, где когда-то работал, рассказывает о своем самом любимом спектакле и об одном из своих главных увлечений. — Сезон только-только начинается. Как ты провел лето: отдыхал ли, трудился? — На лето мы с семьей снимали дачу в Подмосковье. Прежде всего для ребенка, чтобы не сидеть в каменном мешке города. Жили на природе в компании собаки и кошки. Ездили с супругой на Кипр на две недели. Ну, а еще я выбирался на ночные покатушки на мотоциклах, благо лето было не дождливым. — О твоем увлечении мотоциклами знает весь театр. С чего оно началось? — Видимо, не успела выветриться юношеская романтика, связанная с рыцарями, чтением под одеялом с фонариком «Айвенго». На мой пубертатный период пришелся выход незайтеливого с точки зрения кино и драматургии фильма «Харли Дэвидсон и Ковбой Мальборо». Я пацан деревенский, как всегда про себя говорю: хотя и родился в Новосибирске, каждое лето уезжал в деревню к бабушке. Все лето проводил рядом с лошадями и мотоциклами. Деревенские дети отличаются от городских тем, что уже с молодых ногтей ездят на папкиной машине и на мотоцикле. Как раз в тот момент я встретил у себя во дворе единомышленника — Ивана, тоже рака по знаку Зодиака, тоже дракона по гороскопу и тоже бредившего мотоциклами. Переехав в Москву, первое время был безлошадным, скамейкером, как говорят байкеры. Скамейкеры — это те, кто говорят о байкерском движении, о железках, о мотиках, о кожаной одежде, но не имеют мотоцикла. В Москве познакомился с ребятами, тоже актерами, увлеченными мотоцикла-
ми, узнал новый аспект байкерского движения. Оказалось, что байкеры — люди душевные, готовые прийти на помощь. Байкеры — совсем не то, что рисуют нам стереотипы. Это не огромный живот, грязная борода и агрессивное поведение. Не сочти за сказки, но байкеры — это люди, интересующиеся литературой, пусть не все из них хорошо образованы, искусством, кино. — Не страшно находиться за рулем байка? — В Москве страшно. Не из-за себя. Есть две особые категории водителей: гости столицы, которые ездят на плохих машинах с тонированными стеклами, и те, у которых дорогие машины с зеркальными номерами. Ни те, ни другие никогда не смотрят в зеркала бокового вида, на дорожную разметку и не пользуются поворотниками. — Театральный сезон не впервые начинается спектаклем «Рассказ о счастливой Москве». Ты не раз говорил, что это — самый твой любимый спектакль. Почему? — В нем, как в хорошем коктейле, смешано все самое лучшее, что связано, по моим представлениям, с актерской профессией и театром вообще. Здесь хорошая режиссура, хорошие работы художника, художников по костюмам и по свету. Длительность спектакля — оптимальная и удобная как для зрителей, так и для нас, актеров. А самое главное — это потрясающий русский материал, в котором зарыто многое, что я как зритель могу узнавать — в себе ли, в своих знакомых. У Платонова потрясающий язык! Просто произнося его текст, получаешь удовольствие. Конечно же, особенно в этом спектакле важно партнерство. Огромное удоволь-
11
АРТИСТ ТЕАТРА И КИНО 12
ствие играть с этими ребятами. В спектакле есть дух студийности. Я видел этот спектакль впервые, когда еще не служил в «Табакерке». Три года назад — ушат холодной воды на голову — срочный ввод. По просьбе Олега Павловича я стал читать сначала инсценировку, потом взял роман. Думал, что поседею. От страха. От страха ответственности. Сейчас это мой самый любимый спектакль, играть который я могу хоть тридцать вечеров в месяц. — Несколько дней назад произошла такая странная вещь… Может, сейчас она уже и не кажется странной… В «Москву» ввелся Женя Миллер, человек, с которым вы пересекались в новосибирском «Глобусе», в Театре Гоголя, с которым в один год пришли в «Табакерку»… Пути Господни неисповедимы? Многолетняя дружба не мешает партнерским отношениям на сцене? — Напротив. Мы можем по-хорошему дружить против кого-то или чего-то. Я не имею в виду режиссера или других партнеров. Дружить против какого-нибудь решения. Внутреннее актерское отрицание дает положительные результаты: ты держишь его внутри и методом отсечения маленьких вопросов внутри проблемы высекается тот рисунок, которого требует режиссер. Разные периоды были в наших отношениях — от ненависти, чего ни он, ни я не скрываем, ревности до тандема. Мы хорошо понимаем друг друга. У нас чувство юмора на одной волне, что очень важно, и вкусы — в кино, в театре. Если пути Господни неисповедимы, то это очень хорошо, что Он так придумал. — В 1999 году, когда ты перебрался в Москву, «Глобус» был знаменитым и интересным театром. Никогда не было сомнений по поводу правильности переезда в столицу? — Нет, потому что, служа в Театре Гоголя, я был очень занят — выпускал по несколько премьер в сезон. Я считаю, что на этих премьерах, на этих работах я рос в профессиональном смысле. Несмотря на то, что у меня был обширный репертуар в «Глобусе», все равно он оставался репертуаром театра юного зрителя. Конечно, далеко не все спектакли были детскими — я играл и серьезный драматический репертуар. Сейчас, когда работы в театре у меня очень мало и совсем нет премьер, ролей, из-за которых не спишь ночами, возвращаться — это глупость, потому что того «Глобуса», о котором ты говоришь, уже нет. Он действительно был — в прошед-
шем времени. Там совершенно другое руководство, установившее свои правила игры. Там выросло не одно поколение актеров — выпускников, которых я даже не знаю в лицо. Слава богу, я ушел на пике своей любви к тому театру, оставил его орбиту, перейдя на более широкую — московскую, а не как Женька, заставший развал «Глобуса»: ушел со скандалом, поссорившись с директором по профессиональным, художественным вопросам (и совершенно справедливо, как я считаю, сделал). Жалеть времени не было. — При такой серьезной смене обстановки — новосибирского театра на театр московский — ты почувствовал разницу в отношении к театральному делу? — Да, причем со знаком минус. Первые три года в Театре Гоголя были периодом адаптации. Не только в нем, но и в других театрах я обращал внимание на отношение к делу. В «Глобусе» поддерживалась довольно жесткая творческая дисциплина. Худрук либо режиссер спектакля всегда, за редкими исключениями, сидел в зале и писал замечания. Благодаря усилиям нашего худрука Григория Яковлевича Гоберника и была создана мощная машина по производству качественного театрального продукта. У нас были уникальнейшие декорации, костюмы, световое оборудование. По тем временам театры не были так технически оснащены, как наш. Григорий Яковлевич устанавливал контакты с заграницей, с ведущими театрами, к нам приезжали ставить американцы, немцы, ведущие режиссеры Москвы и Петербурга — Валерий Фокин, Борис Морозов, Вениамин Фильштинский. Поэтому первое время в Москве у меня был шок. Моим сокурсникам, которые через год-два перебрались в Москву, как и мне, казалось диким, что никто не следит за качеством. Всем же известно, что актеры — сукины дети, мы всегда через один-два спектакля начинаем тянуть в свою сторону, играть так, как нам удобнее. В «Глобусе» у нас была громадная сцена, наверное, как в Театре Российской армии. Нужно было иметь крепкий голос. Несмотря на то, что мы были молодыми, мы справлялись благодаря практике. А сейчас молодежь, которая выпускается и с которой мы сталкиваемся… Я не понимаю, как их вообще аттестовали по сценической речи. По моему убеждению, сценическая речь — это основная дисциплина театрального вуза. Не актерское мастерство, азы которого преподают в вузе, но которому потом научит практика и работа в театре, а сценическая речь! В этой дисциплине закопано все, в первую очередь актерское мастерство. На этом предмете разбираются такие вещи! Текст разбирают так, что
АРТИСТ ТЕАТРА И КИНО редкий режиссер, ставя спектакль, настолько основательно подходит к смыслу и сути. В «Глобусе» нас учили, что театр — это диктатура режиссуры, и я считаю, что такое положение вещей правильно. Режиссер — диктатор, но в том смысле, что он должен находиться во главе процесса, являться абсолютным авторитетом. Каким был ни было мнение актера относительно материала, есть мерило — режиссер. Что касается твоей импровизации, то она уместна только между стенок того коридора, который выстроен режиссером за время, прошедшее от читки пьесы до премьеры. Мы привыкли работать так. Мы были уверены, что режиссер, приходя на репетицию, знает о пьесе все от начала и до конца, а в Москве такое встречалось и встречается не всегда… — Последний месяц очень много разговоров по поводу ситуации в Театре Гоголя. Следишь за этим? Что думаешь? — Не знаю, что думать. Но мне кажется, что это исключительно политическая история. О случившемся узнал в Фейсбуке — стал читать какие-то комментарии. Одни писали одно, другие — другое. Случайно встретился на кастинге со своим бывшим коллегой по Театру Гоголя. Я спросил, что у них происходит. Он ответил: «Никому не верь. Это политическая вещь, это рейдерский захват». На объявленную прессконференцию должны были приехать представители почти всех СМИ. В итоге никто не явился — видимо, по приказу сверху. Я склонен верить ему. Он человек молодой, он не из тех стариков театра, о которых пишут, что они боятся потерять место и потому держатся за это «болотце». Хотят захватить здание. Понятно, что будет дальше: Серебренников приведет своих людей, устроит из театра экспериментальную прокатную сцену, приносящую прибыль. И это понятно. Поэтому и не знаю, на чью сторону встать, несмотря на то, что по прошествии пяти лет, как я ушел из этого театра, руководство считает меня «предателем», как мне говорят друзья. Хотя ушел я без скандала. Меня нормально отпустили. «Это твое право, я не могу тебе запретить, — сказал мне худрук Сергей Яшин, — но знай, что тобой там никто не будет заниматься так, как я». Вместе с тем Сергей Иванович Яшин — очень крепкий и талантливый режиссер, который, к сожалению (и в этом основная беда Театра Гоголя, как мне представляется), находится в плохой компании. Много лет (почему много лет Театр Гоголя называют семейным склепом) они живут как в склепе, не интересуясь ничем происходящим в театральном
мире. В этом проблема. Я видел, как репетирует Яшин в других театрах — глаз не оторвать. Как он, гончаровец, разбирает материал! Это выученность, талант, энергетика. Очень талантливый человек. И ему нужен хороший директор, ему нужен хороший художник, ему следует заполнить несколько вакансий в театре, которые всегда пустовали: художника по свету (не чтобы он сам, Сергей Иванович, все делал), человека, занимающегося подбором музыки и звукового ряда (один и тот же паровозный гудок переходит из спектакля в спектакль много-много лет, и все уже даже устали над этим смеяться). Театр — творчество коллективное, и должен быть коллектив одаренных людей, каждый из которых отвечает за свою область производства качественного театрального продукта. Как в кино. За границей делается так: режиссер кино отснял, материал попадает к монтажеру, который в съемках не участвовал. На основе своего впечатления от просмотренного завершенного материала он собирает фильм. Режиссер в это не вмешивается — это отдельная профессия. А в Театре Гоголя режиссер один за всех, и это серьезная проблема. Будь по-другому, театр и деньги приносил бы государству, чего оно от него хочет, и, что самое важное, актеры труппы получали бы ответную реакцию от зрительного зала. Когда ты играешь, а в зале нет зрителя либо он заполнен школьниками, у которых совсем другие интересы — сбегать в буфет, покурить в туалете, либо пенсионерами, пришедшими по социальным билетам, которым все равно, что смотреть — сериал двухсотсерийный или пьесу в театре, ты теряешь трепетное отношение к тому, что делаешь, испытывая раздражение, разочарование, желание бросить профессию. В конце концов, что самое страшное, приходишь к безразличию. Становится безразлично, что ты будешь репетировать и сколько. Так быть не должно. Актер должен чувствовать резонанс от своей работы: гастроли, пресса, аплодисменты, смех или слезы в зале. Не знаю, кто прав в этой ситуации. — Как у тебя складываются отношения с режиссерами? Ты им всецело доверяешь? — Да. Это к разговору по поводу диктатуры режиссуры. — Никогда не бывает возражений? — Конечно, бывают! Но они возникают исключительно из-за того, что мы оба, режиссер и я, ищем истину. — Один из твоих коллег в «Табакерке» однажды сказал, что у Никиты Михалкова он сыграл бы даже мясорубку. Есть такие режиссеры, с которыми тебе во что бы то ни стало хотелось поработать?
13
АРТИСТ ТЕАТРА И КИНО 14
— Их несколько. Я бы хотел поработать с Сергеем Пускепалисом над каким-нибудь серьезным материалом. Зная подход к делу Питера Штайна, я хотел бы еще раз поработать и с ним. Яна Сексте не даст соврать — те два или три месяца репетиций «Чайки» Чехова были вторым театральным институтом. Такого от немца, не говорящего порусски, ни один русский актер не ожидал — такого погружения, такого знания каждого слога, написанного Чеховым. Хотел бы поработать с Карбаускисом, но мне страшно — у меня ощущение, что у него ко мне неприязнь из-за моего ввода в «Москву», которую он отказался делать. Можно по-разному относиться к его спектаклям, но я считаю, что он очень крепкий, выученный режиссер в отличие от многих других. Но больше всего мне хотелось бы работать с режиссером Владимиром Львовичем Машковым. Зная по рассказам моих коллег, как он проводил репетиции, как ставил спектакли, о его энергетике — больше всего с ним. И еще с Александром Мариным. По этим же причинам. Он из поколения «Табакерки», помнящего время, когда театр был наполнен студийным духом, когда в театре ночевали, потому что не находилось времени ехать домой, когда хотелось репетировать, репетировать, не хотелось расставаться с коллегами, захваченными той же идеей, что и ты. Это идеальная форма театра, по которой я скучаю. Машков, Марин, Пускепалис, Штайн и Карбаускис — с ними я хотел бы поработать. — Как тебе кажется, утрачивает человек с возрастом способность удивляться? — Только если он перестает расти в духовном отношении. Поколение, которое сейчас уходит, — актеры, режиссеры, — как мне кажется, не теряло этого умения. Наоборот, с годами оно у них росло. — Остаются ли в жизни вещи или явления, которые тебя по-прежнему и неизменно удивляют? — Я удивляюсь талантливому творчеству. Не подумай, что я хочу сказать что-то высокопарное. Приведу пример. Посмотрел недавно фильм «Цветы войны». Для меня это были два с лишним часа удивления. Я не мог поверить, несмотря на то, что знаю, как снимается кино, что в одном месте, на одной съемочной площадке может собраться группа настолько талантливых в своей профессии людей: режиссер, актеры, художник, художник по костюмам, оператор. Они создали фильм, который можно смотреть несколько раз, от которого ты по-человечески становишься лучше. Я считаю, что цель
творчества, цель театра — делать людей, зрителей, лучше, показывая про них что-то плохое либо хорошее. Или, например, посмотрел два сезона сериала «Рим». Я удивлен. Где эти актеры обучаются? Мы же привыкли думать, что самая лучшая школа у нас — у нас же Станиславский! А они — почему они так органичны? Все потому, что за это отвечает множество талантливых людей. Этому я не перестану удивляться никогда. — А у нас, получается, не талантливые люди этим занимаются? — Нет. — Но есть же, например, талантливые артисты. — Есть. — Я тебя сейчас перебью… Знаешь, почему я почти не смотрю современное российское кино? Потому что талантливые люди работают в кино плохо, в отличие, скажем, от театра. Но почему так? — Вот сейчас мы снова вернемся к разговору о Театре Гоголя. Когда талантливые люди находятся в вакууме неталантливых людей, которые, к сожалению, отвечают за конечный вид продукта, — продюсеров, продюсеров канала, то есть заказчиков, для которых важен лишь рейтинг, минимум затрат, — ничего не выйдет. Нельзя выпустить спектакль или фильм за две копейки и думать: «Вот две копейки, а никакой работы мы не вложим, души не вложим, ни одной слезы не прольем, ночью будем спать спокойно, а в конце концов выпустим продукт, который будут смотреть». Поэтому и говорят некоторые с сарказмом: «Пипл-то хавает! Публика-то ест, публика — дура». Но потому что больше нечего смотреть. Телевидение нас кормит чем-то отвратным, поэтому и растет убогое поколение, у которого нет никаких ценностей, которое ни перед чем не преклоняется, которое ничего не уважает — ни родителей, ни педагогов, ни друзей, ни человеческую жизнь, ни собственное здоровье. Телевидение — важнейший инструмент воспитания нации. А у нас… Моя супруга некоторое время назад снималась в сериале. У нее был водитель, который возил актеров на съемку. Обычный человек с обычной машиной. Его наняли, он за какую-то денежку работал. Проходит два года. Я привожу супругу на кастинг, нас встречает сам директор картины — тот самый водитель. Директор картины — за два года! Без образования, без всего. Такого карьерного роста в искусстве быть не может. Такого допускать нельзя. Сейчас в кино имеют право играть люди, не имеющие отношения к актерской профессии. Можно вообще не учиться.
АРТИСТ ТЕАТРА И КИНО Ты — кавээнщик, ты в КВН поиграл, а теперь можешь играть главные роли в большом кино. Все так и думают. Смотрят ребята, мечтающие стать актерами, кино в провинциальном городе и говорят: «Вот он молодец, он ведь учился на сантехника, а теперь посмотри — газеты пишут, что у него пятнадцать квартир и поместье в Черногории». Рыба с головы гниет. Авторитет актерской профессии падает. Мой тесть, бывший ведущий актер ленинградского ТЮЗа, ученик Карагодского, вел репертуар. Красавец с европейской внешностью. Красивейший голос. Все в нем было и есть, что нужно актеру. В свое время ушел из театра вслед за худруком и долго сидел дома. Из гордости. Потихонечку снимается в каких-то сериалах. У режиссеров сериалов он просит провести репетицию, разобрать сцену, поставить актерскую задачу, а те и представления не имеют, о чем говорит им актер, потому что сегодня им нужно снять двадцать девять сцен,
пока солнце не село. Им совершенно плевать на творчество и качество. Пока режиссер в России, как прежде, не будет руководить съемочным процессом единолично, самостоятельно решать, кто у него будет сниматься, сколько ему нужно времени на репетиции и съемку, сколько дублей он снимет, ничего не изменится и мы будем снимать говно. Главным должен быть режиссер, а не продюсер. — Справедливости ради нужно заметить, что подобные негативные явления присущи не только твоей профессии. Они имеют место во множестве других профессий, и люди, преданные своему делу, специалисты, тоже задают множество вопросов на эту тему. — Правильно говорит Жванецкий: «Пришло время случайных людей». Беседовал Фил Резников
15
АРТИСТ ТЕАТРА И КИНО
Трое выпали из «Гнезда» Последней премьерой прошлого сезона стал спектакль Константина Богомолова «Год, когда я не родился». Сразу трое молодых актеров, занятых в этом спектакле, — Александр Голубев, Дарья Авратинская и Павел Табаков — сотрудничают с нашим театром впервые. Мы решили побеседовать с ними о спектакле, об их героях, о том, как они пришли в театр, и о перспективах на будущее. Александр Голубев: «Мне очень дорога моя свобода» Александр — один из самых востребованных киноактеров. Он играл в фильмах Никиты Михалкова, Петра Буслова, Сергея Урсуляка, Юрия Мороза, Андрея Кавуна и многих других. Сниматься начал довольно рано. Впрочем, как оказалось, театр в его жизни появился намного раньше.
16
— Саша, ты человек кино. Двадцать девять фильмов и сериалов — это более чем неплохо для артиста, которому нет тридцати. Где ты учился, и кто были твоими педагогами? — Педагогов у меня было много. И учиться я начал гораздо раньше института. Первый мой педагог — Александр Юрьевич Овчинников. Мне было семь. Потом — Наталья Сергеевна Бондарчук. Мне было девять. Потом, конечно, Виталий Мефодьевич Соломин. В детстве я работал в театре «Бемби». В семье актеров у меня нет. Просто мне всегда было интересно играть. Так что начал я как раз с театра. Потом уже познакомился с кино. Учиться было лень, поэтому я поступал только в один вуз и поступил в итоге во ВГИК. Там я еще больше втянулся в кино и вот недавно решил, что пора возвращаться в театр. — Каким был Виталий Мефодьевич? — Замечательный человек и чудесный педагог. Это был его первый и последний курс во ВГИКе. Он был еще на подъеме тогда. Он понимал, что ему нужно как можно больше отдать, научить, поэтому отдавал нам все что мог. И мы это
впитывали. Он был ужасно требовательным к себе человеком. Причем настолько, что, видя у кого-то какие-то глупые ошибки — этические, поведенческие, хамские, — он очень сложно их прощал. Его прям корежило. Он был интеллигентным, сдержанным человеком. Мне многое в нем близко. С удовольствием всегда смотрел на него. — И во время учебы, и после ты очень много снимался, и как-то не до театра было… — Да. Я работал в кино. На самом деле я очень стеснительный человек. Не могу ходить и показываться во все театры. Мне было проще в кино. Я вообще не очень разделяю для себя кино и театр. С точки зрения режиссера — это разное. А для актера, мне кажется, — одно и то же. — Ну, смотри: ты снялся в кино и положил фильм на полку, а спектакль живет, меняется. Ты заново играешь роль каждый раз… — …и чувствуешь себя всегда по-разному. Да, конечно. Но по ощущениям это то же, что в кино сыграть. Всегда возникает легкое чувство стыда, когда смотришь на себя со стороны. — Часто себя пересматриваешь? — Нет. Больше смотрю кино с другими. — Сейчас, кажется, наступила новая веха в твоей жизни — театр. Сначала был «Письмовник» Марины Брусникиной в МХТ, а потом сразу друг за другом вышли две премьеры: «Год, когда я не родился» Константина Богомолова и «Прошлым летом в Чулимске» Сергея Пускепалиса. Как театр снова возник в твоей жизни? — Это вопрос, скорее, к театру. Ко мне обратились один раз, но там что-то не срослось. Потом еще. И вот первая работа была в «Письмовнике». Материал показался мне любопытным. Здесь только текст и зритель. Марина Станиславов-
АРТИСТ ТЕАТРА И КИНО на, конечно, все очень хорошо поставила и организовала, но вот почему-то не покидало ощущение, как будто ты один. Захватывающе. Хотелось попробовать, смогу ли я это выдержать. — Олег Павлович сам пригласил? — Нет, не он. Во-первых, мне позвонила Кристинка Бабушкина. И очень настояла на том, чтобы я пришел. А я побаивался. Так что она в некотором смысле моя крестная сестра. Окрестила Кристина меня! — Как совмещаешь съемки и игру в театре? — Сейчас я на первое место поставил театр. Так уж получилось, что сегодня мне это интереснее. Совмещать невозможно. Мне кажется, часто артисты совмещают это из-за денег. А мне деньги не очень интересны. — Твой герой в спектакле «Год, когда я не родился», Егор Ясюнин, кажется, должен быть подлецом. Но мне почему-то его жалко. Особенно когда ты рассказываешь про бутерброд. Голодный мальчик из маленького городка приехал в столицу и готов на все, лишь бы больше никогда в этот город не вернуться, никогда не быть ни от чего и кого зависимым. — Ты знаешь, Егор, на мой взгляд, принадлежит к тому типу людей, которые к шестидесяти годам на внуках начинают оттачивать добро. У них есть оправдание своим поступкам: вот мне было плохо, я все проглотил, перешагнул и теперь сделаю все, чтобы моим деткам не было так плохо. Мне кажется, Егор такой. Он на все смотрит с точки зрения судьбы. То есть он борется не с людьми, которые вокруг, а с самой судьбой. И в этом трагедия и самого Егора, и близких ему людей. Ведь он сам не очень понимает, что члены его семьи — живые люди. Он все время воюет с чем-то невидимым. Грустно за человека. — И за женщин вокруг него тоже грустно. — Не знаю, мне лично не грустно за женщин. Потому что я понимаю, что Егор их вообще не замечает. Он видит какуюто другую тоску. У него проблема не с этими женщинами, а с единственной его спутницей — судьбой. Во всяком случае, мне так было проще придумывать Егора. У Розова на первом плане была «история о…», а здесь на первый план вылезли все персонажи. Для Егора история, понятно, не закончена. Он не умирает и не знает о смерти жены. Нам было проще показать портреты людей, собрать их в одном месте. Там нет ни правых, ни виноватых. Кто прав? Проша? Вряд ли. Степан Алексеевич? Не верю. В чем он прав? В том, что вокруг себя никого не видит? Хочет — голландцев принимает, хочет —
немцев. Превратил свою жизнь и свой дом в один большой кабинет. А Искру жалеть мне не хватает смелости. Почему мне нужно ее жалеть? Первый аборт заставили сделать ее родители. Мать отвела. Следовательно, я как муж вижу, что для этой семьи это норма. Наталья Гавриловна в этом смысле тоже странный человек. Зачем нужно ненавидеть зятя? И как в такой обстановке, в такой квартире можно нормально жить Егору? Когда ты приходишь домой каждый день и понимаешь, что тебя тут просто не любят. Ведь это сразу чувствуется. И ему сложно. — Ты всегда вот так выстраиваешь историю жизни героя? — Ну, мне же так проще. Мне кажется, что вообще так рано обрывают Егора. Я ведь практически в начале второго акта пропадаю. И каждый раз, когда ухожу со сцены, думаю: «Нет, подождите, я еще не все сказал». — За полторы недели на этот спектакль вышло двадцать рецензий. Это много. И в основном писали не про игру актеров, а про политическую подоплеку спектакля. Ты сам как относишься к политике? — Мне по боку. Тебе сколько лет? — Мне 26. — Ну вот. А мне 29. В то время, когда мы с тобой родились, все уже было изменено и текло в то русло, в котором сейчас продолжает течь. Нужно быть либо не очень умным человеком, чтобы об этом рассуждать, либо, наоборот, очень умным. Я нахожусь посередине. Поэтому и не могу и не хочу об этом говорить. Я занимаюсь своим делом, своей работой, в которой я более или менее умею разбираться. Если почитать историю, то у нас всегда были проблемы в России. Людей убивали, вешали. Если с этой точки зрения смотреть, то у нас сейчас все в порядке. Я далек от политики. Мое дело — играть. Я понимаю Костин ход и зачем ему все это нужно. И я понимаю, что Егор имеет к этому отношение. Но с точки зрения психологии и философии мне это не интересно. Мне интересна причина. А следствие — уже не мое дело. — А твой другой герой, Пашка из «Прошлым летом в Чулимске», он какой? — Он очень широкий парень. — Порядки строит там? — Не строит он там ничего. Если ты была в деревне, должна понимать, что там свои законы. И никак ты себя там не покажешь. Мы с ним встречаемся, когда он там два месяца живет. Он обычный парень, Пашка, который имеет какой-то минимальный багаж знаний, который здесь никому не нужен.
17 5
АРТИСТ ТЕАТРА И КИНО
— Есть еще предложения от театра? — Сегодня первый день репетиции «Свадьбы Кречинского» латышского режиссера Виестурса Мейкшанса. Я играю Кречинского. — Скажи, раз уж ты ударился в театр… А если Олег Павлович в труппу позовет? — Это отдельный разговор. Очень давно меня зовут, но я хочу оставаться свободным человеком. Ни от кого не зависеть. Я в театр долго не шел, потому что очень уж дорога мне моя свобода. Я хочу просыпаться в двенадцать, обедать и спокойно идти на репетицию. — В современной драме тебе интересно было бы сыграть? — Интересно. Я вообще открыт к любым диалогам по поводу работы. Мне важно, чтобы человеку было самому интересно ставить или снимать. Если ему интересно, я готов хоть Чебурашку сыграть. Если он меня поведет за собой, если он будет капитаном этого корабля, то я с удовольствием буду матросом. И неплохим.
Дарья Авратинская: «В актерской профессии не может быть такой вещи, как стеснение» Дарья родилась в семье актеров — Валерия Николаева и Ирины Апексимовой. В детстве занималась балетом и мечтала стать звездой мюзикла. Сейчас Даша — студентка второго курса актерского факультета Школыстудии МХАТ.
18
— Даша, ты из актерской семьи. Всегда знала, что будешь актрисой? — Наверное, нет. В связи с тем, что я десять лет занималась балетом, с пяти до пятнадцати лет, я хотела быть балериной. — А потом что? — Потом решила, что буду актрисой. Правда, особой предрасположенности у меня, можно сказать, не было. Но решила пойти.
— Как отреагировали родители? Ведь родителиактеры часто не хотят, чтобы дети повторяли их судьбу. — Они и не хотели. Но все равно как-то спокойно восприняли. Ну, вроде как это мое личное дело. Я, кстати, абсолютно честно поступала сама. Правда. Сама готовилась ко всему. А у родителей каждый день случались психозы, нервные всплески: а поступит, а не поступит, а что делать и т. д. — На показы ходят? — Конечно. Им же интересно, что же я все-таки собой представляю. — Расскажи про свой первый сценический опыт. — Первый сценический опыт опять же балетный. Когда я была совсем маленькая, я выступала в Имперском русском балете имени Майи Плисецкой. Там были первые выходы на сцену, первые танцы, первые выступления. Совсем детский опыт. Потом работала в мамином продюсерском центре. Она ставила спектакли, а я там танцевала, иногда заменяла когото, кто болел. Это было до поступления, конечно. Я сейчас ведь только на втором курсе Школы-студии. — Мама на тебя полагалась, можно сказать. — В какой-то степени да. — Руководитель твоего курса, Дмитрий Брусникин, уже видел тебя на сцене? — Я его однажды случайно увидела в зале после спектакля «Год, когда я не родился». Заметила, что он стоит. Его вообще трудно не заметить. У меня был такой шок. Но после этого он, слава богу, ничего мне не говорил, не комментировал. — Почему же слава богу? — Я боюсь. Мне страшно. — Однокурсники, педагоги смотрели спектакль? — Кто-то из однокурсников видел, да. Кому-то понравилось, а кому-то нет. — Тебя обсуждали? — Про себя я как раз не спрашивала, а никто и не говорил. В основном про спектакль. У каждого свое мнение. Каждый ищет и находит что-то свое в искусстве. — Что ты можешь сказать про свою героиню Зою? Девочка с непростой судьбой. Мать — продавщица, папа — уголовник. Но почему-то относишься к ней тепло, она как будто честнее других персонажей. — Наверное, потому что у нее еще в жизни не все потеряно. У нее пока есть право выбора. И неизвестно, как она поступит дальше.
АРТИСТ ТЕАТРА И КИНО — Она как чистый лист? — Не совсем. Просто, мне кажется, у нее есть желание и силы пробиться. Когда Пров уходит в последней сцене, у нее как раз происходит маленькая такая переоценка ценностей. В том смысле, что хватит уже, надо как-то пробиваться в жизни. — Режиссер делает прогноз на будущее для Прова. Он, возможно, идет в армию, а оттуда попадает в Афганистан. А если заглянуть в будущее Зои? — Мне кажется, что она попыталась бы поступить кудато, выйти в люди. Но, скорее всего, жизнь повернула бы посвоему. И в итоге вполне вероятно, что через двадцать лет она будет стоять вот так же на углу дома в ларьке и торговать, как ее мама. Просто потому, что судьба такая. — Ты была в фойе нашего театра? — Да. — Там выставка премьер юбилейного сезона. В частности, висит огромный плакат, на котором ты, в нижнем белье, прикусываешь кончик пионерского галстука. Первая роль по голливудским стандартам стала бы бомбовой. На сцене МХТ танцуешь, можно сказать, политический стриптиз. Ты как считаешь, это нормально для начинающей актрисы? — Я как-то не обращала на это особого внимания. Хотя был момент, в самом начале, когда в голову приходили такие мысли: «Ух, надо ж прям взять и раздеться…» Так странно и страшно. На сцене МХТ! Но с другой стороны, а что такого? В актерской профессии вообще не может быть такой вещи, как стеснение. Выбрав эту профессию, я уже на подсознательном уровне готова к подобным поворотам. Надо как-то, значит, себя менять, перебороть страхи. Сейчас уже нормально. Как-то даже в кайф. Все шутят над этой сценой, смеются. — А первый раз, значит, было стремновато… — Не то слово! Особенно когда на спектакль пришел мой папа. Это был вообще конец! — Что сказал папа? — Папа, слава богу, промолчал. Он тоже все понимает, конечно. Но все равно тут такое психологически неправильное чувство. Раздеться и станцевать стриптиз перед папой — совсем страшно. — Больше не приходил? — Нет! Папе вполне хватило и одного раза! — А ты понимаешь, к чему вообще эта сцена в спектакле? — Конечно. Изначально я выхожу и стою там как обычная пионерка. На параде. Перед этим Ясюнин и Золоторев про-
износят пламенные речи, звучит песня «Нефтяные короли», и я, собственно, начинаю раздеваться. А дальше идет иллюстрация того, что происходит сейчас. Чего они хотели, того и добились. И сейчас смотрите, что происходит с нашей страной, что творится кругом. Как себя ведут девушки, которые раньше вот так вот стояли у вечного огня и молились на него. — А ты политикой вообще интересуешься? — У меня безумно политичный курс, честно говоря. Но я сама никогда этим не интересовалась. — А у тебя на курсе товарищи за что выступают? — На самом деле все просто говорят о политике. Это вообще последнее время актуально стало. Но я пытаюсь никогда в это не влезать. Мне хорошо, меня это не касается. Все. — Ты сама какой театр любишь, какие книжки читаешь? — Если честно, я никогда не читала, потому что я не люблю читать. Мне никогда не хотелось взять книгу и почитать. Ну, может быть, пару книг по своему желанию прочитала. А так обычно чтение происходит, потому что надо. Вот начинается сессия, значит, надо прочитать огромное количество литературы. Буду читать. А что касается театра, даже не знаю. Все интересно, наверное. — Ну, ты же ходишь в театр? — Когда могу, тогда хожу, да. — Есть Малый театр, например. А есть театр «Практика». Ты же понимаешь, что это разные вещи? — Мы как раз должны в октябре играть в театре «Практика». Когда ты поступаешь во МХАТ, то думаешь, что получишь там самое что ни на есть классическое образование. Но в процессе учебы многое меняется. Ты осознаешь, что твоим педагогам не так много лет и что они сами только недавно закончили Школу-студию. Они начинают предлагать что-то новое, интересное. Например, «вербатим» (то есть документальный театр — вид театрального представления, получивший определенную популярность на рубеже XX–XXI веков. — Прим. ред.) или еще что-то. А иногда хочется чего-то более спокойного, классического. Но, с другой стороны, ты понимаешь, что искусство не стоит на месте, и во всем этом новом, рисковом хочется поучаствовать. — А что ставите в «Практике»? — Мы в прошлом году во время летней сессии выпустили спектакль, который назывался Ab ovo, что в переводе с латыни значит «С самого начала». Сейчас он называется по-другому — «Это тоже я». И мы переносим этот спектакль на сцену Учебного театра и «Практики». Он как раз создан
19
АРТИСТ ТЕАТРА И КИНО 20
по технике «вербатим», этюдным способом. Очень сложная вещь. «Практика» — это же и документальный театр, а у нас как раз спектакль на сто процентов документальный. Там нет ничего выдуманного. Там абсолютно все истории из жизни. Мы, студенты, сами подходили к людям на улице, брали у них интервью. А потом вставали на место этих людей и говорили их словами. Но уже со сцены. Это интересно. — А какого плана вопросы задавали? — Абсолютно простые. От «Как вас зовут?» до «Были ли вы на Северном полюсе?». Вопросы сами собой рождались, вытекали из нашего общения. — Вот как раз тебе и современный театр. — Ну да. — Идея руководителю курса принадлежит? — Да. И Юрию Львовичу Квятковскому. Ему даже в большей степени. — Это только у вас на курсе такие эксперименты? — Дмитрий Владимирович пытается делать как можно больше подобных вещей. Как сказали в учебном отделе: «Случилась революция в Школе-студии!» Потому что быстро все меняется. И если десять лет назад это только рождалось, то теперь стало модно, и все к этому стремятся. Все пытаются что-то сделать в этом направлении. Например, темой этого учебного года у нас будет Достоевский. И Брусникин считает и дает нам это понять, что герои Достоевского очень современны, их можно встретить и сегодня. И можно связать это с тем же «вербатимом». — Кого ты выберешь из Достоевского? — Не Настасью Филипповну точно. — А кого? — Загадывать пока не хочу. — После окончания вуза видишь себя в театре? — Именно в театре. Я очень хочу работать в театре. Раньше, конечно, была мечта уехать в Нью-Йорк, выступать на Бродвее. Грезила о мюзиклах. У меня вся семья музыкальная: мама, бабушка, дедушка — все с музыкальным образованием. Ну и мне что-то от них передалось. Поэтому всегда хотелось играть в мюзиклах. А сейчас уже втягиваюсь в драматический театр в Москве. Мне здесь нравится. Я уже чувствую себя частью всего этого. Правда, иногда бывают какие-то предложения и в кино, но я сразу останавливаюсь и думаю: «А вот сейчас, именно сейчас мне это надо?» — А как совмещаешь учебу и игру на сцене? — Болезненно. Изначально Дмитрий Владимирович с очень большой натяжкой дал добро на мое участие в поста-
новке. Сейчас уже я понимаю, что в результате, из-за моей занятости, возникает много проблем. Вот сегодня, например, у меня спектакль «Год, когда я не родился». И сегодня же спектакль у моего курса. — И как же… — А вот и никак! Не могу же я отменить спектакль в МХТ из-за курсового. Поэтому где-то меня вырезают, где-то заменяют. Конечно, когда нет таких накладок, я не пропускаю студенческие спектакли. Приходится крутиться, бегать. А что делать!
Павел Табаков: «Я стараюсь прислушиваться только к режиссеру, а не к родителям» Павел дебютировал на сцене МХТ в спектакле «Лунное чудовище». Сейчас он учится на втором курсе Московского театрального колледжа Олега Табакова, любит читать Захара Прилепина, восхищается творчеством Кирилла Серебренникова и не исключает, что в будущем, возможно, пойдет по стопам брата. — Паша, повсюду трубят про твою первую роль, которая вовсе не первая. Но все же — роль серьезная, играешь ты на одной из главных площадок страны. Как ощущения? — Приятно очень было. Неординарные ощущения. И трясло, и радовало — всё вместе. — А как в колледже отнеслись к этому спектаклю? Педагоги смотрели? — Не все. — А те, кто видел, что сказали? — Ничего не говорили. Никаких комментариев. — Даже не обсуждалось это? — Нет. — А однокурсники? — Смотрели. У всех разные впечатления. Даже больше разговоров вызывали фокусы и фишки Константина Юрьевича, чем все остальное.
АРТИСТ ТЕАТРА И КИНО — А про тебя говорили? — Даже если говорили, то я старался сваливать. Честно. Мне совсем не хотелось это слушать и тем более обсуждать. — Ты видишь в будущем себя актером? — Я сейчас не могу точно сказать, чем я захочу и чем буду заниматься. Пока есть театр. Точнее, учеба. Пока есть, что делать. Возможно, пойду и по стопам брата, который в юности играл на сцене, а потом занялся бизнесом, ушел из профессии. Пока занимаюсь тем, что нравится. — Костя Богомолов в одном из интервью так про тебя сказал: «Павел сам по себе очень современно мыслящий человек, что естественно перетекает в персонаж. К тому же у него современная манера работы на сцене — сдержанная, без нарочитой старательности». У меня тоже такое ощущение, что ты совсем не играешь. Пров простой парень — пришел домой, швырнул портфель. Такое поведение… — Пофигистическое, я бы сказал. Так можно охарактеризовать его поведение. На самом деле я делаю ровно то, что от меня просит режиссер. Ни больше, ни меньше. Во всяком случае, я стараюсь делать все. И я никогда не буду прыгать выше планки, которую задает режиссер, то есть тот человек, который командует мной и всем процессом. — А что за поступок твой герой совершает в финале? — Сумочку крадет у дяденьки! — Это понятно. Ну а зачем? — Мне кажется, что этот поступок демонстрирует нежелание Прова идти по стопам своего отца. Но, так как отец давит, Пров просто не находит другого выхода, чем такой вот странный, непредсказуемый поступок. Он не хочет, чтобы его судьба была расписана за него. Он хочет сделать все сам и добиться всего в этой жизни сам. То, что готовит для него отец, не очень его привлекает. Что может предложить Степан Алексеевич? Работу в государственном учреждении, в правительстве. А он этого не хочет. Дело даже не в том, что не хочет, а в том, что это за него решил отец. Так сразу, не спросив его. Вот он и совершает, так скажем, попытку ограбления. А мне рассказывали, что по тем временам, если есть хоть один привод в милицию, то все — дорога в престижный вуз закрыта. Каким бы ты крутым ни был и чьим бы сыном ты ни был. Во всяком случае Пров так думает. Возможно, он потом уходит в Афган и погибает. — Да, режиссер сообщает нам об этом в бегущей строке. Читал рецензии на спектакль?
— Мама собрала это все в красивую папочку и положила мне на стол. Вот так она и лежит, эта папочка. Иногда меняет место своей дислокации. Кочует по моей комнате. — И? — Я в нее не заглядывал. — Там в основном пишут не про игру артистов, а про другое. — Да, про то, что хотел сказать Константин Юрьевич. Я знаю, что он хотел этим сказать. Но мне важнее то, что он говорил и делал на репетициях. То есть то, что он говорил нам, артистам. А не то, что показалось людям со стороны. И мне сейчас не очень интересно читать мнение людей, которые, может быть, в этом деле не очень хорошо разбираются. — Что предпочитаешь из литературы? — Если брать классику — Пушкина, Лермонтова, Чехова — это я не очень люблю. А если говорить о классиках прошлого века — вот это мое. Розов, Вампилов, Володин, Рощин. Из современной литературы мне, допустим, очень нравится Захар Прилепин. Я читаю все его сборники. Мне кажется, что он очень хорошо пишет. — «Отморозков» смотрел? — Да, несколько раз. Они очень хорошо сделали роман «Санькя». Мне нравится. И вообще я с большим теплом отношусь к творчеству Кирилла Семеновича Серебренникова. И считаю, что все, что он ставит, — гениально. — А что тебе в нем нравится? — Его своеобразная манера высказывания. Он говорит все как бы не до конца. Мы все понимаем, что он хотел сказать, но это не настолько явно. Я люблю его работы. Я смотрел «Юрьев день» и «Изображая жертву», и спектакль «Изображая жертву» и другие его спектакли. И как-то мне близко то, что он делает. — Если позовет, пойдешь играть в его спектакле? — Естественно! — Пока не было такого предложения? — Нет. — А ненормативная лексика в театре или откровенные сцены тебя никак не коробят? — Нет. Если это оправданно, то это допустимо. Я, например, не понимаю, почему в нашем спектакле убрали мат в сцене Голубева и Чепурченко. Мне кажется, что он там абсолютно оправдан был. А мат, например, в «Трехгрошовой опере» присутствует в начале третьего действия. Там просто орут матом. — А ты сам думаешь, почему убрали мат?
21
АРТИСТ ТЕАТРА И КИНО
— Этого я не могу понять. Он был абсолютно на своем месте. Не понимаю, почему такое разное отношение. — А ты знаешь, кто был против мата в этой сцене? — Да. Олег Павлович. — И ты спрашивал у Олега Павловича, почему он принял такое решение? — Он позиционирует это так, что не приемлет мат на мхатовской сцене. — А как же «Трехгрошовая»? — Вот и я спросил. Он говорит, что не слышал, чтобы там ругались матом! Я сказал ему, чтобы он еще раз посмотрел. Я там был раза четыре. Так что знаю наверняка. — Что Олег Павлович говорил о твоей роли? Вы вообще разговаривали на эту тему? — Да, разговаривали. Он мне много говорил. Но в данном случае я стараюсь прислушиваться только к режиссеру, а не к родителям. Я и ругался с мамой по этому поводу, что я делаю только так, как Константин Юрьевич говорит. Но я такой человек. Я актер, и на сцене я считаю его главным, поэтому и иду только за ним. — Они же советуют. — Да, я понимаю. — А вообще другие предложения после «Глухаря» были? — Можно сказать, да. Но не получилось, потому что я пока только на втором курсе колледжа. — Как в колледже все-таки относятся к тому, что ты играешь, пропускаешь занятия, репетируешь? — По-разному. Смотря кто. Много разногласий и споров по этому поводу. Некоторые, в основном третьекурсники, скептически относятся. Они же первые. Значит, всегда и во всем первыми только они должны быть. А тут я перепрыгнул, получается. Конечно, я не всех в колледже могу назвать сво-
ими приятелями. Так, просто знакомые. Так и должно быть, мне кажется. Мой курс нормально к этому относится. Хотя мне, в общем-то, тоже все равно, что они думают. Я серьезно прислушиваюсь к мнению пятерых-шестерых людей в колледже. А с остальными как бы жить совместно не собираюсь, и, скорее всего, наши пути в будущем разойдутся. — Как у тебя завершился первый учебный год в колледже? Показов не было пока? — Пока нет. Вот осенью будет первый показ. — И что ты готовишь? — Один отрывок из пьесы «С любимыми не расставайтесь». Второй пока не выбрал. — Ты часто в театр ходишь? — Раньше ходил чаще, пока не учился. — Куда чаще? — Конечно, в МХТ и на Чаплыгина. В других я очень редко бывал и не помню, честно говоря, что смотрел. В Подвал я начал ходить лет с пяти. А в МХТ с восьми-девяти. Так что у меня тяга именно к этим двум местам. И даже не потому, что они показывают высший класс, а потому что по понятным причинам они мне близки. И нет желания идти в другое место, чтобы смотреть ту же самую пьесу. — После колледжа пойдешь в вуз? — Планирую. Можно и сразу в театр, но я хочу учиться дальше. Я для себя решил, что хочу закончить высшее учебное заведение. — Школу-студию? — Да. Опять же смотря кто будет набирать. — К кому бы ты хотел? — Хотелось бы к моему кумиру, который выпустил первый курс в прошлом году, — Кириллу Серебренникову. Надеюсь, он будет набирать. Беседовала Аида Таги-заде
Над номером работали: Главный редактор: Ф. Резников. Шеф-редактор: А. Стульнев. Корректор: В. Любимцева. Дизайн и верстка: Ф. Васильев. Макет разработан рекламным агентством SOFIT (Саратов). Электронный архив номеров: http://tabakov.ru/magazine/
22
В журнале использованы фотографии К. Бубенец, А. Булгакова, Ф. Васильева, М. Воробьева, М. Гутермана, В. Дмитриева, Д. Жулина, И. Захаркина, В. Зимина, А. Иванишина, И. Калединой, Л. Керн, В. Луповского, Э. Макарян, В. Панкова, В. Плотникова, А. Подошьяна, Е. Потанина, Ф. Резникова, В. Сенцова, В. Скокова, Е. Цветковой, О. Черноуса, Д. Шишкина, а также фотографии из личных архивов актеров труппы
октябрь 1
› Женитьба
2
› Кукла для невесты › Похождение, составленное по поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» (на сцене МХТ им. А.П. Чехова)
3
› Рассказ о семи повешенных
4
› Два ангела, четыре человека
5
› Дьявол
6
› Брак 2.0 (1-я и 2-я версии)
7
› Л.Г. Синичкин
8
› Рассказ о счастливой Москве › На всякого мудреца довольно простоты (на сцене Театра им. Евг. Вахтангова)
9
› Старший сын › Безумный день, или Женитьба Фигаро (на сцене Театра им. Евг. Вахтангова)
понедельник
вторник
среда
четверг
пятница
суббота
воскресенье
понедельник
вторник
› Лицедей
11
› Признания авантюриста Феликса Круля
12
› Отцы и дети › Год, когда я не родился (на сцене МХТ им. А.П. Чехова)
13
› Дьявол
14
› Wonderland-80
15
› Брак 2.0 (1-я и 2-я версии)
16
› Волки и овцы
четверг
пятница
суббота
воскресенье
понедельник
вторник
17 среда
› Старший сын › Безумный день, или Женитьба Фигаро (на сцене МХТ им. А.П. Чехова)
18
› Ловелас
19
› Не все коту масленица
20
› Женитьба
21
› Wonderland-80
22
› Два ангела, четыре человека
23
› Рассказ о счастливой Москве
24
› Затоваренная бочкотара
25
› Старший сын
26
› Л.Г. Синичкин
27
суббота
› Волки и овцы › Дядя Ваня (на сцене МХТ им. А.П. Чехова)
28
› Брак 2.0 (1-я и 2-я версии)
29
› Дьявол › Сублимация любви (на сцене Театра им. А.С. Пушкина)
30
› Женитьба Белугина
31
› Кукла для невесты › Год, когда я не родился (на сцене МХТ им. А.П. Чехова)
четверг
пятница
суббота
воскресенье
10 среда
2012
понедельник
вторник
среда
четверг
пятница
воскресенье
понедельник
вторник
среда
Театр п/р О.Табакова, м.«Чистые пруды», «Тургеневская», ул. Чаплыгина 1а, тел.: 8 495 628 96 85 МХТ им. А.П.Чехова (основная сцена), м.«Театральная», «Охотный ряд», Камергерский пер., 3, тел.: 8 495 629 53 70 Театр имени А.С. Пушкина М. «Пушкинская», Тверской бульвар, 23. тел.: 8 495 694 12 89 Театр имени Евг. Вахтангова М. «Арбатская», «Смоленская» ул. Арбат 26, тел.: 8-499-241-16-79
ноябрь 2
› Безумный день, или Женитьба Фигаро (на сцене МХТ им. А.П. Чехова)
5
› Похождение, составленное по поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» (на сцене МХТ им. А.П. Чехова)
7
› Год, когда я не родился (на сцене МХТ им. А.П. Чехова)
9
› Жена
10
› Жена
11
› Женитьба
12
› Затоваренная бочкотара
13
› Не все коту масленица › Рассказ о счастливой Москве (на сцене Театрального Центра «На Страстном»)
14
› Жена
15
› Старший сын
16
› Ловелас
пятница
понедельник
среда
пятница
суббота
воскресенье
понедельник
вторник
среда
четверг
пятница
2012 17
› Два ангела, четыре человека
18
› Брак 2.0 (1-я и 2-я версии)
19
› Кукла для невесты (на сцене Театрального Центра «На Страстном») › Безумный день, или Женитьба Фигаро (на сцене МХТ им. А.П. Чехова)
20
› Жена
21
› Рассказ о семи повешенных
22
› Не все коту масленица › Рассказ о счастливой Москве (на сцене Театрального Центра «На Страстном»)
23
› Волки и овцы
24
› Л.Г. Синичкин
25
› Wonderland-80
26
› Признания авантюриста Феликса Круля
27
› Год, когда я не родился (на сцене МХТ им. А.П. Чехова)
суббота
воскресенье
понедельник
вторник
среда
четверг
пятница
суббота
воскресенье
понедельник
вторник
— премьера
Театр п/р О.Табакова, м.«Чистые пруды», «Тургеневская», ул. Чаплыгина 1а, тел.: 8 495 628 96 85 МХТ им. А.П.Чехова (основная сцена), м.«Театральная», «Охотный ряд», Камергерский пер., 3, тел.: 8 495 629 53 70 Государственный академический театр имени Моссовета М. «Театральная», Ул. Большая Садовая д. 16., тел.: 699-20-35 Театральный центр «На Страстном» М. «Тверская», «Чеховская», Страстной бульвар, 8А., тел.: 694-46-81