Журнал "Мужская Работа"

МУЖСКАЯ РАБОТА март 2003 №2 (8)

Как предавали Рижский ОМОН Человек, починивший Кремль Советский “Мерседес”. Страницы истории

ВЯЧЕСЛАВ ТИХОНОВ. ЛЕГЕНДА, СУДЬБА, ИСТОРИЯ <МУЖСКАЯ РАБОТА>

Рекомендованная цена 75 р.

Штирлиц не предполагал… Да и никто тогда, в 1973 году, не догадывался, что на экраны телевизоров ворвался персонаж, соперничать по популярности с которым просто бессмысленно. Суслов «Семнадцать мгновений весны» хотел запретить – мол, роль русского народа в победе не показана. Возразил Андропов: «Весь советский народ не мог служить в аппарате Шелленберга». Не мог. Но служил. Мы все там служили и жили, не отрываясь от экрана. Мюллер, Айсманн, не говоря уже о радистке Кэт и незадачливом пасторе, стали для нас близкими и родными. Штирлиц не предполагал, как может советский народ полюбить нелегкую жизнь простого штандартенфюрера.

75-летию Вячеслава ТИХОНОВА и 30летию создания фильма «Семнадцать мгновений весны» посвящается. Совместный проект радиостанции «Русское Радио – 2» и журнала «Мужская Работа».

Путь предстоял неблизкий – до Берлина, а потом еще 11 серий

У провокатора не было шанса (шанс появился у пастора Шлага).

“Как там было у Пушкина? Ай да Пушкин! ... Ай да сукин сын! ... Ай да Штирлиц ...” ( цитата из фильма)

Встреча с женой перед отправкой в Испанию. Ресторан “Элефант” (“Слон”, англ.).

Это было последнее задание радистки Кэт.

Для Штирлица нет безвыходных ситуаций...

Пастору уже давно не приходилось вставать на лыжи, но предстоял трудный переход через границу.

В ролях: ШТИРЛИЦ – Игорь Гончаров ведущий музыкальных программ “Русского Радио-2” РАДИСТКА КЭТ – Ольга Шляпникова ведущая музыкальных программ “Русского Радио – 2” ЛАРИСА, ЖЕНА ШТИРЛИЦА – Валерия Львова ведущая музыкальных программ “Русского Радио – 2” ХОЛТОФ – Сергей Мазаев певец, лидер группы “Моральный Кодекс” ПАСТОР ШЛАГ – Евгений Осин певец ПРОВОКАТОР КЛАУС – Алексей Глызин певец ОФИЦЕР ВЕРМАХТА, АГЕНТ РУССКОЙ РАЗВЕДКИ - Тимофей Шумный ведущий музыкальных программ “Русского Радио - 2” ДЕВУШКА В ШТАТСКОМ – Светлана Казаринова ведущая музыкальных программ “Русского Радио-2” Концепция: Виктор Кладницкий Продюсер: Андрей Заруев Фотограф: Алексей Лерер Ассистировал: Дэн Каменский Прически, визаж: Маша Перова Благодарим казино «STUDIO» за помощь в проведении съемок. Ул. Тверская, 10 стр. 1, тел.: 292-22-17. www.casinostudio.ru

Наша Родина – СССР 107.0 FM Русское Радио-2

“Штирлиц” будет спать еще 30 минут. Ровно 30.

СОДЕРЖАНИЕ/№2 (8)

16

18 НАШ ЧЕЛОВЕК ОПЕРЕТЬСЯ О ВОЗДУХ

68 КОЛЕСА «МЕРСЕДЕС» FOREVER

22 НАШЕ ПРИГОВОРЕННЫЙ К СМЕРТИ

78 ИНСТИНКТЫ СТРАСТНЫЙ ПОЦЕЛУЙ СВОБОДЫ

30 ВТОРАЯ ПОЛОВИНА КРАСОТА ПО-РУССКИ

88 ПРОФИ ЕЩЕ ОДИН ШАНС

38 ПРОФИ МИК между прошлым и будущим

96 МУЖСКОЕ ДОСТОИНСТВО КОВЧЕГ ДЛЯ МИЛЛИОНЕРА

44 ОТ ВСЕЙ ДУШИ 110 КИЛОГРАММОВ НЕВИННОСТИ

102 СПОРТИВНЫЙ ИНТЕРЕС БОИ БЕЗ ПРАВИЛ — WELCOME TO MOSCOW!

48 БИЗНЕС VIP-”МАТРИЦА”

108 МУЖСКИЕ ЗАБАВЫ ИЗЯЩНАЯ ИГРУШКА — “СУ-26”

54 ТЕХНИКА БЕЗОПАСНОСТИ ТЕПЕРЬ ЧУЖИЕ ЗДЕСЬ НЕ ХОДЯТ

114 ПРОФИ ВИНО НЕРВНОЕ, на стройных ножках

58 МУЖСКИЕ ЗАБАВЫ ХАШИСТ И ТАНЕЦ

122 СУДЬБА БОГ ВОЙНЫ ИВАНОВ

МР

МАРТ 2003

МУЖСКАЯ РАБОТА

Генеральный директор Вадим Самодуров Заместитель Генерального директора, директор по маркетингу и PR Андрей Заруев Главный редактор Ольга Пономарева Заместитель главного редактора Алексей Песков Арт-директор Виктор Кладницкий Редактор отдела политики Олег Бондаренко Ответственный секретарь Татьяна Иванова Специальный корреспондент Кирилл Коликов Обозреватель Мария Страхова Фото-редактор Алексей Лерер Ассистент арт-директора Наталья Капуста Литературный редактор Елена Гринева Корректор Людмила Ильина Принт-менеджер Валерий Гусев Авторы: Дмитрий Быков, Андрей Селиванов, Андрей Силов, Иван Егоров, Олег Бондаренко, Олег Мироненко, Алексей Звонарев, Влад Шурыгин, Андрей Алов. Фото: Алексей Лерер, Иван Бойко, Александр Максимов, Сергей Цветков, Максим Бурлаков, Александр Джус. И. о. коммерческого директора Геннадий Ремизов Отдел рекламы Руководитель Наталья Сидорова Менеджеры Наталья Кондратенко, Рустам Мукарамов, Алексей Покалюев, Виталий Царюк PR-менеджер Алексей Кондрашев Юрист Андрей Барковский Водитель Александр Федосеев Курьер Ирина Семеновская Представители в Омске: ООО “ИД Проспект Промоушн Групп” Тел. (3812) 693-33-33 Редакция журнала «МУЖСКАЯ РАБОТА» выражает благодарность за помощь в подготовке номера Творческо-производственной студии “Актер кино” и лично Елене Николаевой и Александру Рудакову И З Д АТ Е Л Ь С К И Й Д О М « Р О С П О » Учредители Региональная Общественная Организация Сотрудников Правоохранительных Органов (РОСПО) Свидетельство о регистрации общественного объединения № 8679, учреждено 5 января 1998 г. Выдано Главным управлением Министерства юстиции РФ по г. Москве

Распространение

Администрация президента РФ, Государственная Дума ФС РФ, Совет Федерации ФС РФ, Мосгордума, Правительство Москвы, Правительство Московской области, Центральный Банк РФ, Министерство юстиции РФ, Министерство обороны РФ и другие министерства РФ, Генеральная прокуратура РФ, ФСБ РФ, МВД РФ (включая ОВД, УВД, ГУВД и т.д.), ФСНП РФ, ГТК РФ, Представительства РОСПО в регионах. Курьерская доставка ряду крупных и средних коммерческих структур, среди которых более 100 коммерческих банков г. Москвы, ГАЗПРОМАВИА и другие авиакомпании. А также через сеть организаций, занимающихся распространением печатной продукции. В свободной продаже журнал распространяется через сети распространения: «Логос-М», ИД «Пушкинская площадь», «Желдорпресс-ГП», «Метрополитеновец», «Глобус РДП», «Совинтерспорт», в сети заправок «BP», в основных сетевых супермаркетах и торговых домах; VIP-распространение: в пяти автоцентрах «Шкода», в гостиничном комплексе «Золотое кольцо», в закрытых коттеджных поселках Барвиха, Ильинское, Горки-10, Успенское, Николина Гора, Бузаево, Подушкино, Иславское, Раздоры, Горки Лесные, Весна, Загорье, Чигасово и др.

Издание зарегистрировано Министерством РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций. Свидетельство о регистрации — ПИ №77-12907 от 20 июня 2002 г.

8-й номер с начала издания. Издается ежемесячно. Тираж: 50 000. Отпечатано в ЗАО «Московская Городская Типография». Рекомендуемая розничная цена 75 рублей. На все опубликованные в журнале материалы распространяется 180-дневное со дня выхода номера эмбарго. В течение этого срока все права на текстовые, фотографические и прочие материалы, опубликованные в журнале, принадлежат только издателю. В течение этого срока ни один материал не может быть перепечатан (полностью или частично) в других печатных изданиях без письменного разрешения редакции. По истечении срока действия эмбарго все перепечатываемые материалы журнала должны сопровождаться кредитной линией следующего содержания: «В оригинале этот текст/это фото был/было опубликован/о в информационно-аналитическом издании «МУЖСКАЯ РАБОТА». Редакция намерена обращаться в суд по поводу любого незаконного использования материалов журнала. Мнение авторов по тем или иным вопросам не всегда совпадает с мнением главного редактора и редакции в целом. Редакция не несет ответственности за содержание рекламных публикаций.

Адрес редакции: 119019, Москва, а/я 162 Телефон/факс: 7(095) 291-40-29, 291-42-58, 202-83-26 E-mail: mp@rospo.ru; pr@rospo.ru

Адрес в Интернете: www.menswork.ru МАРТ 2003

МР

17

МР_ НАШ ЧЕЛОВЕК

ОПЕРЕТЬСЯ | Легенда |

О ВОЗДУХ Вячеслав Тихонов. Неюбилейные мысли

Текст: Роман Радуга, Полина Аскери

... Когда было трудно, в минуты сомнений, я приходил в аэропорт и наблюдал за самолётами. За жизнью в аэропорту. Я смотрел, как большие и тяжёлые машины разбегались и взлетали, опираясь о нечто невидимое, о воздух. Я смотрел на них и думал: если они могут, значит, и я могу подняться, взлететь – сыграть ту или иную роль. Надо только от чего-то оттолкнуться, найти этот воздух, воздух вдохновения ...

К

ак мне радостно жить сейчас! Во мне до сих пор почему-то живёт Андрей Болконский. Вернее – Толстой, с его поразительными и вечными мыслями о жизни и смерти. Сколько лет прошло. Сколько было разного в жизни – и пустого, и мелкого. Как чувствовал Андрей, глядя в небо – «всё пустое, всё обман». Всё ли обман? Я думаю, не всё. Разобраться надо, что было в моей жизни пустым и что было вечным. Мой родной город, малая родина – Павловский Посад. Здесь прошло моё детство. Это был рабочий город, и я был обычным мальчишкой. Вот именно оттуда, из детства, из моего маленького городка, и началось моё увлечение кинематографом. Кинотеатр «Вулкан» в то время был единственным в городе. Телевидения не было, и единственным окошечком в мир прекрасного было кино. «Чапаев», «Депутат Балтики» – мы рвались на эти и другие картины. Особенно меня поражали и убеждали актёры. Я им верил. Мы все за них переживали. Хотелось, чтобы всё в картине заканчивалось хорошо, да-

18

МР

МАРТ 2003

же замечательно. И хотелось жить! Я не был на фронте, не воевал, но война всё же вошла в мою жизнь, осталась в детских воспоминаниях. Зато я воевал потом – всю свою творческую жизнь. Воевал в двух Отечественных войнах – и в первой, 1812 года, и во второй. Только воевал на экране, в искусстве. И своим, актёрским, оружием. Окончив ремесленное училище в Павловском Посаде, Слава Тихонов отправился в Москву и поступил во ВГИК, в актёрскую мастерскую Бибикова и Пыжевой. Там, в институте, он познакомился с Ростоцким, Лиозновой, Бондарчуком и многими, многими другими. Когда слышишь: «Вы утверждены и будете играть эту роль», наступает внутренний страх и неизменный вопрос – а смогу ли я? Сложный момент, когда я как актёр должен в себе разобраться и найти то, чем я буду убеждать зрителя. Что-то добавить или что-то убрать... И даже иногда убить в себе актёра. Только когда сгоришь сам – сможешь зажечь зрительный зал. Зна- >>

МАРТ 2003

МР

19

МР_ НАШ ЧЕЛОВЕК

20

МР

МАРТ 2003

| Легенда |

Брежнев решил, что Тихонов был настоящим разведчиком.

чит, необходимо иметь внутри себя то, что горит и чем зажигать. Многим людям, с которыми свела меня судьба, я благодарен, и первый из них – это, наверное, Ростоцкий. «Дело было в Пенькове» – моя седьмая картина, но по существу первая. Именно с неё я и начался. Если бы в кинематографе за особые заслуги присваивали воинские звания, то Тихонов давно бы уже стал генералом среди актёров. А после фильма «Семнадцать мгновений весны» – маршалом... Мне везло на хороших операторов, режиссёров, драматургию. И Самсонов, и Швейцер, и Лиознова... Какой замечательный ансамбль она подобрала в «Мгновения»! Сколько профессионального в сценарии – особенно в том, что касается профессии разведчика. Но мне не хватало чего-то человеческого. И я вспомнил свою встречу, ещё задолго до съёмок фильма, с нашим бывшим разведчиком-нелегалом, Каноном Молодовым, с которым мы давно дружили. Однажды он рассказал мне случай, как выполняя очередное задание, вдруг почувствовал – стали сдавать нервы: «Я устал, скучал по дому – ни друзей, ни семьи...». Об этом стало известно в Москве, и ему устроили встречу с женой. Во время съёмок фильма его уже не было в живых. Я рассказал эту историю Татьяне Лиозновой. Она внимательно выслушала, выдержала паузу и произнесла: «Блеск! Мы сделаем это». Вот так появился в фильме кабачок под названием «Элефант», где мой герой, Штирлиц, встречается с женой. Мы с ней разговариваем на расстоянии, но только глазами. Вот так появилась эта знаменитая сцена в фильме. «Его любят не только как артиста. За его работами, характерами, чувствуется большая личность. Он – человек с большой буквы. Когда по телевидению шел фильм «Семнадцать мгновений весны», страна замирала – настолько мощным было обаяние Вячеслава Васильевича в этой роли». Никита Михалков. «Я не знаю, насколько это правда, но ходили слухи, что Леонид Ильич Брежнев действительно решил, что Тихонов был настоящим разведчиком. То есть для него это был документальный фильм». Элина Быстрицкая.

что не могу больше сниматься в кино, уйду в театр. Мне кажется, что я что-то утерял. И тогда Ростоцкий парировал: «Вот поэтому я и хочу, чтобы ты сыграл эту роль. Потому что он, Мельников, мой герой, тоже пересматривает собственные позиции в жизни как педагог: имеет ли он право преподавать?». Есть одна сцена из этого фильма, где звучат такие слова: «... А ты никогда не размышлял о великой роли бумаги? Надо поклониться её беспредельному терпению. Можно написать на ней – « На холмах Грузии лежит ночная мгла...», а можно – кляузу на соседа. Можно переписать диссертацию, чтобы изъять одну фамилию, один факт. Чтоб изменить трактовку. Если бумага есть, почему не сделать? Она всё выдержит. Но души-то у нас и у ребят не бумажные!». Я вошел во вкус, мне стало интересно играть его, учителя Ильи Мельникова, внутренний мир. Я никогда не завидовал никому. Разве что животным. Как они свободны! Поэтому и появилась в моей жизни картина «Белый Бим, чёрное ухо», и я стал сниматься дальше. Я видела его редко. Жила то у бабушки, то дома, где всё равно папы часто не было – из-за съёмок. У меня с ним всегда было связано какое-то ощущения чуда. Я очень любила с ним вдвоём ехать на машине – и ехать долго. Но терпеть не могла ходить с ним по улице. Его узнавали – и это прекрасно, что такая любовь к нему. Но меня это немного раздражало. Нет, я не ревновала. Просто мне казалось, что никто не имеет права на моего папу, хотя бы потому, что это мой папа, а не их народный артист. Анна (дочь). Так что же было настоящим, важным, а что – пустым и ненужным? Ответ в моём фотоальбоме, из него нельзя выкинуть ни одной страницы. Так и в жизни – важны каждый день, минута, каждая роль и каждый человек, с которым сводила меня судьба. Всё это и есть тот самый воздух, о который мы опираемся, который держит нас и не даёт упасть. Я сейчас не снимаюсь, отказываюсь. Быть может, потому, что нет тех вершин, высот. Помните, как у Володи Высоцкого: «На которых ещё не бывал...». Но я надеюсь, что будут еще вершины. И я счастлив, что прожил эту жизнь!

После роли Андрея Болконского, Вячеслав Васильевич хотел бросить кино... Неужели это могло случиться? Да, это правда. После «Войны и мира» Ростоцкий пригласил меня в картину «Доживём до понедельника». Я сказал,

Редакция благодарит за помощь в подготовке материала Анну Тихонову-Вороновскую. МАРТ 2003

МР

МР

21

МР_ НАШЕ

| Рожденный в СССР |

ПРИГОВОРЕННЫЙ

К СМЕРТИ Текст: Иван Егоров | Фото: А. Лерер, А. Максимов

Этот человек стал легендой при жизни. Одни считали и считают его национальным героем и защитником, а другие — предателем и оккупантом. Но и для тех, и для других он навсегда останется тем, кем он был еще в Советском Союзе — командиром рижского ОМОНа.

Р

усские патриоты сравнивают Чеслава Млынника с Че Геварой и возносят на знамена ура-патриотизма, а латышские приговаривают к смерти. Организация «Латвияс Перконкрустс» вынесла ему смертный приговор «за преступления против человечества». Приговор планировалось привести в исполнение до 1 января 2000 года «независимо от места нахождения приговоренного». Впрочем, покушались на него за последние 12 лет не раз, когда более, когда менее успешно. Полностью о его жизни за этот период, которая тесно переплетается с новейшей историей России, не знает никто. Большинство, кто знал, уже ушли, те, кто еще жив, вряд ли заговорят. Архивы о большинстве описываемых событий будут еще несколько десятилетий храниться под грифом «Секретно».

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

Все началось с армии. В 1978-м отлично развитый физически, владевший борьбой и каратэ Млынник попал в “учебку”, которая готовила специалистов для армейского спецназа. Потом — 357-й полк ВДВ. Подготовка продолжается, как говорят им, для операции по освобождению Советского посольства в Иране.

— И вот в один прекрасный момент загружаемся на борт. Взлетаем. Поступает команда: парашюты снять, десантируемся посадочным способом. Аэродром, МИГи прикрывают, поставили задачу — кто чем занимается и так далее. В общем, все в готовности, настроение бодрое, боевое. И тут нам говорят: Иран отменяется, летим в Афганистан помогать братскому народу. Ну, в Афганистан так в Афганистан.

25 декабря 1979 г. сели на Баграме. Никакого боя не было — все прошло тихо. Афганцы вывесили свой флаг и рядом чучело с голубыми

22

МР

МАРТ 2003

полосками, как на десантном тельнике. Стемнело. Командир взвода старший лейтенант Игорь Егоров позвал с собой двух добровольцев — снять часовых на аэродроме. Вызвались Чеслав Млынник и Андрей Шамич. Внаглую поползли в лобовую — там, где их никто не ждал. Вдруг наткнулись на патруль. Млынник, не думая, выхватывает гранату, выдергивает чеку и вскакивает перед афганцами. Те опешили от неожиданности, а за их спиной бесшумно возникли две тени... Потом влетели в казарму роты охраны и без единого выстрела вывели всех на улицу, только после этого онемевшей рукой Чеслав выкинул гранату. Это было первое боевое крещение. За эту операцию Млынник получил грамоту Верховного Совета СССР. Следующим заданием было отрезать батальон охраны Дворца Амина, в то время как по нему работал “мусульманский батальон” под командованием Василия Колесника. После еще было участие в 18 спецоперациях на территории Афганистана. Был награжден орденом Красной Звезды, но так его и не получил. Всего пробыл в Афганистане с 25 декабря 1979 г. по 14 ноября 1980 г. Правда, последние месяцы — уже в госпитале из-за ранения.

ОМОН

После госпиталя вернулся в родную Бауску и попал на работу в милицию водителем. Работал участковым, опером и потом уже был переведен в угрозыск Риги. На оперативной работе дослужился до старшего лейтенанта, когда в 1998 г. ему неожиданно предложили перейти в формирующийся отряд милиции особого назначения. Сразу предупредили, что это будет не совсем милицейское подразделение. Основной костяк отряда — из бывших афганцев и офицеров других силовых структур, которые, правда, носили погоны сержантов и даже рядовых. Почти сразу после назначения в отряд Млыннику было присвоено >>

МАРТ 2003

МР

23

ПРИДНЕСТРОВЬЕ Нас “заказали”. Должны были уничтожить почти всех командиров и бойцов рижского ОМОНа на территории СНГ. звание капитана, а еще через 7 месяцев — майора. Рижский отряд милиции особого назначения был создан в числе первых пяти подобных отрядов осенью 1988 г. В октябре 90-го Рижский ОМОН из подчинения министра внутренних дел Латвийской ССР Алоиза Вазниса переводится в 42-ю дивизию внутренних войск МВД СССР. С этого момента, кроме милицейских (за два года существования отряда Рига стала очень спокойным в криминальном отношении городом), ОМОН начинает выполнять специальные функции, одна из которых — сохранение советской власти в Латвии.

— Мы не совсем простым подразделением были, — вспоминает Чеслав Млынник. — Наш отряд не зря назывался Рижским отрядом милиции особого назначения 42-й дивизии внутренних войск МВД СССР. Это название уже заранее говорит о том, что отряд — не милицейское подразделение, а армейское. К тому же была обязательная программа парашютных прыжков — 6 каждые полгода — и тренировки по освобождению заложников из самолетов. В отряде официально числилось 147 человек. Это сегодня латыши за голову схватились — оказывается, нас было 500. Да не 500, а раза в четыре больше — за счет штата других структур и ведомств. Поэтому мы в августе 91-го так красиво и четко сработали. За 8 часов взяли под контроль все города республики и разоружили всех, кого надо было разоружить.

— Многие в Латвии в то время обвиняли отряд в излишних карательно-милицейских функциях, которые он на себя взял.

– Да, мы занимались специфической работой, но делали ее только с точки зрения соблюдения законодательства. Напри-

24

МР

МАРТ 2003

мер, приходит крупная партия наркотиков — мы подключаемся. Оказывали помощь по розыску машин. Да, мы работали жестко, но только благодаря этому на улицах Риги по ночам практически прекратились случаи грабежа и насилия. В первом следственном изоляторе был бунт. Трое суток уголовники держали заложников. Обращаться к нам МВД Латвии отказалось. Тогда поступила команда из Москвы — оказать помощь. Выехали два экипажа. Через полчаса все закончилось. Организатор повесился. В некоторых городах при попустительстве властей ситуация нагнеталась до такой степени, что становилась практически неконтролируемой. Так, например, было в Елгаве. Через неделю, после того как мы вошли туда, в городе воцарились полный порядок и покой. Бывали дни, когда по 150 преступлений раскрывали, причем не только по горячим следам, но и так называемые “глухари”. Уже в ноябре 1990 г. рижский ОМОН переходит к активным действиям по защите конституционного строя. 9 ноября омоновцы останавливают захват здания горкома компартии Латвии в Юрмале. Через 5 дней — 14 ноября — принимается постановление руководства республики о признании действий подразделения преступными и лишении его бойцов статуса сотрудников милиции. До 1 января 1991 г. отряд находится в блокаде на своей базе в Вецмилгрависе. 2 января отряд занимает Дом печати. 17 января Вазнис издает приказ, по которому сотрудникам милиции разрешено применять огнестрельное оружие при охране зданий. 20 января в центре Риги машины с омоновцами попадают под перекрестный обстрел. Скоротечный бой на- >>

АЗЕРБАЙДЖАН

МАРТ 2003

МР

25

блюдают многочисленные свидетели и журналисты советских и западных телекомпаний. Один из операторов погибает во время съемки. Через несколько часов эти кадры облетят весь мир с комментариями о зверствах советских спецподразделений.

— До сих пор очень многое непонятно в событиях 20 января 1990 года на Бастионной горке, когда было убито пять человек, в том числе и оператор Юриса Подниекса. Стрелявших так и нашли, но при этом в перестрелке обвинили именно ОМОН.

— Это была хорошо спланированная против нас комбинация. Жаль, я не успел ее просчитать заранее. Изнасиловали жену одного из офицеров. Мы провели оперативные мероприятия, взяли пятерых исполнителей, выяснили заказчика. Все это за сутки. И вот тут я получаю команду — передать их в прокуратуру Латвийской ССР. У меня была прямая связь с Пуго. Доложил ему обстановку и говорю: “Борис Карлович, поручите их доставку полку внутренних войск, зачем нам лишний раз лезть на рожон?” Он говорит: “Нет, Чеслав, это должны сделать именно вы”. “Вы в Москве не видите, что в Риге сейчас происходит — костры, баррикады, толпы людей, в том числе и вооруженных”, — говорю я ему. Мы знали, что к этому моменту в соседнем с прокуратурой здании МВД находятся 132 вооруженных человека — якобы охрана. Причем все “охранники” получили приказ открывать огонь на поражение в случае нападения на них. Под нападавшими подразумевались мы. Еще 147 “охранников” были рядом, в министерстве строительства. Пуго не выдерживает, почти кричит: “Чеслав, тебе приказ ясен?!” — “Так точно!”. Звоню на базу. Начальник штаба направил с задержанными 12 бойцов и одного старшего. Через час, в 20.45, я докладываю, что машина идет. В это время началась стрельба. “Борис Карлович, вот и началось”, — говорю я. Он: “Что началось?” — “Стрельба началась!”. Стреляли с Бастионной горки, а со стороны статуи Свободы поперла толпа, как будто ее кто-то выталкивал. Тут уже стояли телевизионные камеры. Колонна по инерции продвинулась до приемной МВД, наши выскочили из машин — в городской военкомат их не пустили, я дал команду использовать стены для прикрытия. Поливали из автоматов, как из лейки. Выстрелы уже раздавались не только с Бастионной горки, но и с верхних этажей здания МВД, с гостиницы “Ридзине” и министерства строительства. Вдвоем мы сняли стрелков с гостиницы, четверо блокировали здание министерства строительства, а потом обезоружили всех, кто находился в здании МВД, причем без единого выстрела. Всю операцию провели 14 человек, ни один из которых даже не был ранен, нам же противостояло почти 300.

— Потом на суде по делу Рижского ОМОНа (следствие по этому делу не закончено до сих пор, и все основные фигуранты во главе с Млынником находятся в розыске) обвинение заявит, что вся эта перевозка задержанных была спланирована именно для захвата здания МВД.

— Да не планировали мы никого захватывать. Те объекты, которые мы брали, уже не отдавали — и никто не мог у нас их забрать. Не помогал даже приказ из Москвы. Вспомните, например, Дом печати. А здание МВД мы оставили сразу же после того, как разоружили всех, кто там находился. Говорят, что я специально после этого в ЦК партии приезжал и тряс за грудки Рубикса. Не было этого. Я туда приехал с единственной целью — по ВЧ с Москвой связаться и доложить обстановку.

АВГУСТ-91

Млынник на должности командира Рижского ОМОНа не устраивал многих, начиная от бандитов и заканчивая большинством латвийских политиков и некоторых генералов.

— Возвращаюсь как-то на базу, а перед воротами машина в кювете стоит, асфальт, посеченный выстрелами, а на земле люди лежат. Подхожу, смотрю — заместитель командира 42-й дивизии и еще кто-то с ним. Оказалось, что коллектив просто не принял нового командира. Да, я был бескомпромиссным, все это знали, >>

26

МР

МАРТ 2003

КАРАБАХ

МР_ НАШЕ

Президентом СССР должен был быть Ельцин, председателем Верховного Совета – Назарбаев.

МАРТ 2003

МР

27

| Рожденный в СССР |

и многих такое положение вещей не устраивало. У нас тогда существовал один принцип: будет приказ — выполним, не будет — не выполним. Почему в 91-м так с путчем все и получилось. Вот спрашивают, кто же виновен в путче, развале СССР? А виноваты наши генералы. Я ведь больше многих знаю и даже тонкости — кто должен был стать президентом СССР.

— И кто же?

— Ельцин, а председателем Верховного Совета — Назарбаев. Я участвовал в некоторых заседаниях, к которым имел допуск очень ограниченный круг лиц. Практически ко всему был допущен мой непосредственный начальник — маршал Ахромеев. На одном из заседаний, под председательством Варенникова, мне стало очень обидно, и я по-простому сказал ему: “Валентин Иванович, может, я в Москве помогу?”. А он мне: “Ну ты, майор, посмотри, какие у меня тут генералы сидят, да они все сделают, а ты у себя в Латвии сначала разберись”. Его бы слово в 91-м — все было бы выполнено.

— В Латвии до сих пор кто с восторгом, а кто с содроганием вспоминает события августа 91-го.

— Считаю, что мое подразделение тогда действовало абсолютно правильно. Ко мне приехал генерал из Москвы. Спрашивает, что я могу сделать с многотысячной толпой митингующих. Я говорю — разогнать за 15 минут. Он не поверил. Въезжаем на БТРах на Домскую площадь в центре Риги. Встаю на броню и говорю: “Я Чеслав Млынник, вы меня все прекрасно знаете. Даю вам 15 минут, чтобы разойтись”. Большинство разошлось само, кому-то пришлось помочь. Но на площади действительно через 15 минут никого не осталось. Правда, на крыше двух снайперов нашли — мертвых уже.

25 августа 1991 года я мог стать президентом Латвии. Сегодня, может быть, я так бы и поступил, но тогда я был солдатом и понял только одно — мы делаем то, что никому не нужно. В этот же день за мной пришел корабль с приказом вывезти меня, двух советников и двух начальников отдела отряда в безопасное место. Правда, об остальных бойцах почему-то речи не шло. Мне сказали, что о них позаботятся. Я отказался. В эти же дни поступали предложения о сотрудничестве из других стран — Японии, Ирака, Канады, Великобритании. Это лишь небольшой список. В итоге мы вылетели в Тюмень, всего 460 человек.

ТЮМЕНЬ В Тюмень приехали — никуда не ходить, ничего не делать. Зашли в ресторан — местным не понравилось, моим тоже. Наши остались, местных вынесли. Потом мы узнали, что каждая деревня находится под контролем определенной группировки. Мы быстро навели порядок и сразу почувствовали, что здесь комуто нужны. Не всем это понравилось. Подразделение начали раскидывать по всей области. А через некоторое время нас сдали. Я как раз был в отпуске. Из Питера звоню в Тюмень. Мне говорят, что подразделение расформировано, прибыла следственная бригада. В пятницу покупаю билет назад и едем с ребятами, а нас было 4 человека, в аэропорт. Выходим из самолета. Встречает начальник штаба. Докладывает. Говорит, отряд надо спасать. А я отвечаю: “Валера, надо спасать ребят — отряд уже не спасешь”. Едем в гостиницу. Заходим в номер. Через 5 минут в дверь стучатся. Заходит человек в штатском: “Ну что, майор, плохи наши дела. Я даю тебе 15 минут, попробуй что-нибудь придумать”. Пришлось немного поползать, побегать, прыгать на ходу из поезда с моста, пробираться в самолеты, но уйти удалось. И всплыли уже только в Питере...

ПИТЕР В 91-м все знакомые прятались от меня, как от прокаженного, боялись руку подать, жена ушла. В 92-м Анатолий Собчак предложил вернуться на службу. После этого началась подготовка к созданию питерского подразделения муниципальной милиции,

28

МР

МАРТ 2003

Абхазия

МР_ НАШЕ

В Абхазии нам пришлось готовить Басаева. Как профессионал он был никто. которое должно было охранять трассу Москва — Хельсинки. Чуть позже выяснилось, что возглавит его бывший командир Вильнюсского ОМОНа Болеслав Макутынович, мне же отводилась должность его зама. Работать под началом этого человека я отказался. До конца 91-го в Питер перебрались уже 47 человек из отряда. Там мы начали готовить операцию по освобождению Сергея Парфенова из рижской тюрьмы. На Сергея все-таки очень многое свалили, хотя в отряде он занимался в основном хозяйственной деятельностью и предпрыжковой подготовкой. Отработали несколько вариантов — у нас имелись союзники, в том числе и в спецслужбах России. Операция была подготовлена. То, что произошло потом, до сих пор сложно оценить. Мне тогда передали записку от Сергея: “Я знаю, что вы хотите меня освободить”. В общем, он отказался от нашей помощи. Я не могу и не хочу давать оценку его решению, но для нас это было ударом. Потом нас “заказали”. В Латвии была такая группа “Пукитис” (полатышски — цветок), в задачу которой входило физическое уничтожение ряда командиров и бойцов Рижского ОМОНа на терри-

Абхазия тории СНГ. Меня тоже нашли, но покушение не удалось. Кто-то из этих людей покончил с собой, кто-то сам сдался в милицию.

ГОРЯЧИЕ ТОЧКИ

В 92-м, когда начался грузино-абхазский конфликт, на Млынника вышло руководство Генштаба ВС РФ и неофициально попросило собрать команду специалистов для помощи Абхазии. Собрал. Прошли предварительную подготовку. Вылетели на место.

— Нас разделили на три группы. В мою вошли 24 человека. Наша задача была взять мост в Верхних Эшерах. Сработали как нельзя лучше — мост был взят, вышли в заданный район. Правда, два батальона, которые должны были прийти вслед за нами, — не пришли. И вдруг такое началось! С одной стороны наши из орудий лупят, с другой — грузины наступают, а на грузинской стороне тоже мои были. Мы продержались до рассвета. Из 24 человек боеспособными остались восемь, но вынесли мы всех.

— Вас обвиняли в том, что Вы со своими бойцами стали наемниками в горячих точках.

— Мы не были наемниками и не получали за это денег. Мы были добровольцами. Война — это особая философия: когда начинаешь понимать ее, то пуля — уже не дура. Конечно, все мои люди параллельно уже участвовали в подобных операциях. Некоторые были перед этим в Приднестровье. Основой батальона “Днестр” были именно рижские омоновцы. В 92-м году наладили связи с президентом Азербайджана Аязом Муталибовым. Мы хотели искренне ему помочь сохранить конституционный строй. К сожалению, не получилось. Потом я

был в Югославии и по возвращении оттуда полетел снова в Абхазию. Кроме своих задач, в Абхазии нам еще пришлось готовить Басаева: когда он со своим отрядом пришел в Гагры — как профессионал ничего собой не представлял. Мы занялись его подготовкой. Кстати, в вооруженных силах Абхазии до сих пор служат бойцы из его отряда. Потом опять война. В 1993 году помогал создавать отряды самообороны в Надтеречном районе Чечни. Тогда же познакомился с Лабазановым и Гантамировым. Осенью 93-го был в рядах защитников Белого дома. После того опять вернулся к Собчаку.

В ТЕНИ

В начале 94-го его арестовали с обвинениями в подделке документов и ношении оружия. “Не скажу, что тюрьма — это был самый худший эпизод моей жизни. Скорее, просто прошел очередную школу выживания”. Ровно через 9 месяцев, 9 дней и 9 часов, как вспоминает Чеслав Млынник, 21 октября 1994 года его освободили прямо из зала суда. После 1996 года Чеслав Млынник ушел в тень. Открыл собственный бизнес. Сейчас возглавляет совет директоров компании, которая занимается строительством домов, владеет золотым рудником и двумя угольными месторождениями, а также финансирует научные разработки в области электроэнергетики и имеет виды на кораблестроение. По признанию Млынника, он “втихаря” дает денег на патриотическое воспитание молодежи, помогает военным. При этом утверждает, что коммерческая деятельность — это не его стезя, хоМР тя он и с ней довольно неплохо справляется. МАРТ 2003

МР

29

МИК МР_ ПРОФИ

Текст: Алексей Песков | Фото: Сергей Цветков Одна из самых скандальных катастроф в истории “мирного космоса” произошла меньше года назад и была замята. Быстро и аккуратно. Сведений наружу, за периметр космодрома, просочилось всего ничего. Известно лишь, что 12 мая 2002 г. внезапно обвалилась крыша самого крупного здания на Байконуре — монтажно-испытательного корпуса “Энергия — Буран”.

И

“Энергия”, и “Буран” соответственно оказались погребены под обломками и навеки погибли не только для космоса (этот маршрут и так уже был закрыт), но и для истории отечественной космонавтики. В момент обрушения на крыше находились восемь рабочих, все они погибли. Ни о причине аварии, ни о том, как ликвидировались последствия, в печать не просочилось ни слова. С той поры об аварии больше не вспоминали. А зря. Ведь работа на МИКе — одна из сложнейших работ, выполненных спасателями МЧС. А может, и самая сложная. В гостях у журнала “МР” двое из тех, кто работал на разборе завалов на Байконуре — сотрудники Центрального аэромобильного отряда МЧС, спасатели 1-го класса Сергей ЦВЕТКОВ и Леонид РАДУН.

— Чем же так необычна была авария на МИКе для профессионалов? Руины — они и на Байконуре руины... С.Ц.: Специфика работы оказалась в том, что разбор знакомых для нас зава- >>

38

МР

МАРТ 2003

| Катастрофа |

между прошлым и будущим

Телефон: (095) 933 7351 Факс:(095)251 9716

Телефон: (095) 363 6175 363 6178 Факс:(095)363 6179

Поначалу даже не знали, как подступиться. Да и потом, если честно, легче не стало.

МАРТ 2003

МР

39

МР_ ПРОФИ

| Катастрофа |

Каждое конкретное место, которое приходилось расчищать, ставило перед нами очень даже творческие задачи: как это все свалить и самому не убиться. лов происходил на 60 — 70-метровой высоте. Многотонные бетонные балки и плиты, арматура, металлические конструкции — огромное фантастическое нагромождение. И все это живое — время от времени происходят самопроизвольные подвижки, обрушения... Поначалу даже не знали, как подступиться. Да и потом, если честно, легче не стало.

— Травматизм? Риск? С.Ц.: Были мелкие травмы, но по сравнению с тем, что могло вообще там произойти, — нам везло. А риск большой, мы

40

МР

МАРТ 2003

это все время чувствовали и особо не расслаблялись.

— Как быстро вы оказались на месте? Л.Р.: А мы и не спешили. Вся операция происходила в два этапа. Когда произошло обрушение, из Жуковского сразу вылетела оперативная дежурная группа — найти и вынести тела погибших. Они работали несколько дней и, выполнив задание, вернулись. Наша же группа, десятка полтора человек, отправилась на Байконур в конце мая.

— И что увидели на Байконуре?

С.Ц.: Обрушившийся МИК — это цех размером 240 на 240 м, высота крыши — порядка 70 м. Он разделен на три отсека. Крыша рухнула по всей площади плюс кое-где — верхняя часть стен. Пострадала и так называемая “низкая часть” МИКа, примыкавшая к высокой, — на нее упали плиты и сильно повредили крышу.

— О причинах аварии сообщалось лишь, что они расследуются. Правда, были предположения о том, что крышу просто перегрузили во время ремонта... С.Ц.: Все произошло, как считают местные жители, из-за... усыхания Арала. После того, как море практически пересохло, в этом районе изменился климат — стало гораздо больше дождей. Рабочие начали ремонтировать кровлю, сняли рубероид на части крыши. Но вдруг начались дожди, и... Ведь крыша — это такой слоеный пирог: на бетонных плитах полуметровый слой керамзита, потом толстый слой стекловаты, и уж поверх — бетонная стяжка и рубероид. Вот вся начинка и напиталась водой насквозь. В результате вес крыши заметно увеличился, хотя трудно подсчитать, на сколько именно. Когда же наверх подняли еще и несколько тонн рубероида, то судьба крыши была практически решена. Восемь человек упали вместе с крышей. Там история непонятная — тела семерых наши товарищи нашли, а вот восьмого тела ни они, ни мы так и не обнаружили. Хотя у нас нос тренирован на подобные вещи — нам казалось, что в первые дни был характерный запах, и достаточно сильный. Но тем не менее нам тело найти так и не удалось и, чтобы потом кто-то нашел, — тоже не слышали.

— Здание МИКа что, очень старое? Л.Р.: Насколько нам известно, его строили под нашу лунную программу. Ракету “Н-1”, кажется, — именно в нем и собирали окончательно. Ее диаметр был около 16 м. Когда программу свернули, местные умельцы эту громадину использовали в быту. Сделали, в частности, танцплощадку и еще кое-что по мелочи. Цех долгое время “после Луны” простаивал, а потом его приспособили под программу “Энергия — Буран”. Вот весь этот комплекс — гигантская ракета-носитель, четыре боковых ускорителя и сам “Буран” — оказался под обломками рухнувшей крыши и был полностью уничтожен. Несчастливый какой-то корпус оказался.

— Вы весь огромный корпус расчищали? С.Ц.: Мы производили зачистку верхнего периметра лишь в одном пролете из трех, то есть на площади 240 на 80 м. Кто и когда расчищал другие участки, нам неизвестно. Почему начали именно с этого участка? Скорее всего потому, что наиболее ценное сохранившееся оборудование, которое необходимо было спасти, располагалось в “низкой” части корпуса.

И мы работали на участке, непосредственно к этому месту примыкавшем.

— Вы говорите, ничего сложнее и опаснее той работы у вас не было... С.Ц.: “А не попилить ли вам, ребята, железки на большой высоте? А мы отвечаем — с удовольствием!”. Если без шуток, то верно — более опасной и непредсказуемой работы у нас еще не было. Каждое конкретное место, которое приходилось расчищать, ставило перед нами очень даже творческие задачи: как это все свалить и самому не убиться. Переходишь на дру-

гое место — все по-новому: другая специфика, другие приемы работы, другие инструменты приходится использовать. Разница по сравнению с обычной работой на завале — принципиальная. “Обычный завал” — это когда вся система уже устаканилась и пришла к какому-то стабильному состоянию. А здесь все находится на большой высоте и стремится уйти вниз, упасть. Это очень опасно, а с другой стороны — нам такая ситуация здорово облегчала работу. Можно было просто руками толкнуть плиту — и она пошла вниз.

Тем более что какую-то мощную технику использовать на высоте было невозможно. Приспособили даже КАМАЗ, к которому через систему блоков крепили трос, и двигали всякие неподъемные тяжести. Л.Р.: Несколько тонн висит на железяке, которую режешь газовой горелкой, — и аж физически чувствуешь, что чем тоньше остается металл, тем выше напряжение. И — ба-бах! Грохот, как из пушки, и вся эта масса валится вниз... Тех, кто работал внизу, перед такими операциями убирали на почтительное расстояние. >> МАРТ 2003

МР

41

МР_ ПРОФИ

| Катастрофа |

Вот весь этот комплекс — гигантская ракета-носитель, четыре боковых ускорителя и сам “Буран” — оказался под обломками рухнувшей крыши и был полностью уничтожен.

— Вы чего смеетесь? Л.Р.: Да вспомнил про ось “Д”...

— Ну вот, теперь оба... Вы хоть поделитесь, что вспомнили? Л.Р.: Оси здания обозначаются буквами и цифрами. Мы работали на оси “Д”, сообщаем — скоро будем обрушивать. И тут по трансляции разносится зычный командный голос: “Всем — с оси “Д”!”. Мы от хохота чуть с верхотуры не свалились. С.Ц.: Ленинск — сейчас это мертвый город, город-призрак. Рассчитан он был на несколько десятков тысяч населения, а

42

МР

МАРТ 2003

теперь его жители исчисляются сотнями. Брошенные пятиэтажки с окнами без стекол, заросшие улицы... “Пикник на обочине” Стругацких — ни дать ни взять. И чувствуешь себя сталкером. На самом же корпусе, среди всех этих развешанных в пространстве руин, такое ощущение лишь усиливалось. Как будто среди этого нагромождения конструкций существует нечто — ни увидеть это, ни понять невозможно. Вдруг начинает двигаться какая-то плита, раздаются какие-то звуки и шорохи...

— Страшно было? С.Ц.: Ну так, напряженно. Временами. Раз я двигал плиты — их четыре или пять было и стояли “шалашиком”. Причем все это на высоте. Начал с верхней. И вдруг эти плиты все сразу ожили: одна из-под меня уезжает, другая накрывает... Меня подкинуло — ребята рассказывали, ноги выше головы были, – я приложился боком, ударился каской. И повис на страховке. Вылезаю, а все так с удивлением: “Живой...”. Каску, конечно, на жаре противно было носить, но несколько раз каски нас серьезно выручали. Л.Р.: Мы выполняли работу, которую никто никогда не делал. Приходилось изобретать новые технологии — конечно, на основании уже имеющегося опыта. Опасно было. Некоторые, особо счастливые, могли угробиться, и не по одному разу. Я Ерша (Ершова — ред.) попросил: “Найди проволочку, горелку прочистить”. Он отошел на несколько метров, вдруг металлическая конструкция — а она, казалось, незыблемо стояла — падает прямо на него. И человек абсолютно случайно оказывается напротив того места в конструкции, в котором накануне прорезали дырку. Причем совершенно непонятно, зачем она там. Это другая бригада работала, и мы еще глумились над ними: на хрена им эта дырка-то нужна? Оказалось, нужна — Ерша совсем не зацепило, он точно вписался именно в эту дырку. И стоит, абсолютно ошалевший...

— Мистика какая-то... С.Ц.: Мистики не сказать, чтобы много было, но все-таки... Заяц пару раз дорогу автобусу перебегал — и оба раза автобус тут же ломался. Причем один раз арматуру какую-то на ось намотал, и мы его вручную освобождали. Инструментов у нас — навалом, но все находится в 10 км, на МИКе. А с собой — только руки. Уже вечер, после жары, пыли и этой чертовой стекловаты все чешемся, скорей бы в душ — и тут эта клятая арматура.

— Так вы свой участок дочиста разбирали? С.Ц.: Нет, только до относительно безопасного состояния — чтобы уже ничего на голову не падало. Главная задача была — обеспечить безопасность работы с дорогостоящим оборудованием в “низкой” части МИКа. Там часть плит просто упала на крышу, а часть — пробила перекрытие и застряла. Но ронять вниз их запрещалось категорически. И пришлось несколько бетонных плит просто разбивать кувалдой на куски размером с кулак... Л.Р.: “Буран” мы обнаружили в жалком состоянии. Его, конечно, рассчитывали на экстремальные нагрузки, но никак не на падение крыши с высоты 70 м. Этого конструкторы явно не учитывали. Грустно было. Ведь вся страна так или иначе работала на этот проект. Кого ни спроси — у кого дядя был связан с постройкой

Объединение высококвалифицированных

“А не попилить ли вам, ребята, железки на большой высоте? А мы отвечаем — с удовольствием!” “Бурана”, а кто и сам был причастен.

— Вот Вы страшные вещи рассказываете, а самим-то каково? И вообще, какие критерии отбора в ваш отряд? Л.Р.: Основная часть людей к нам пришла из альпинизма. Главное условие отбора — человек должен иметь спортивный разряд, ведь ежегодно у нас происходит сдача нормативов. Знание языка обязательно, а также претендент проходит очень серьезные психологические тесты, с помощью которых выявляется, есть ли у человека скрытая агрессия.

— А если есть? Л.Р.: То он просто не сможет ужиться в нашем коллективе. Он неспособен, извини за громкое слово, на самоотверженность, а без нее в экстремальной ситуации ты не сможешь помочь человеку. Во время чрезвычайной ситуации проявляются все человеческие слабости, и ты или выдерживаешь всю эту боль — к человеческой смерти ведь привыкнуть нельзя, выдерживаешь это безумное нервное напряжение, или нет. Самое сложное, как это ни странно, психологический фактор: часто приходится работать с людьми, которые просто находятся в истерике. И в этот момент самое главное, что от тебя требуется, — успокоить человека, сорок раз повторить, что все будет хорошо, просто погладить по голове. А если спасатели сами будут биться в истерике, они никому не помогут.

— А в реальной, бытовой жизни как-то отражается ваша профессия? Л.Р.: Психологи недавно вычислили такое психическое отклонение — “синдром нереализованного ожидания”. Это относится к людям таких профессий, как наша, — к военным, силовикам, пожарным. Вот ты приходишь на смену, и ты готов работать — самореализовываться. Но вызовы не постоянно. И когда этого не происходит, ты не знаешь, куда девать ту энергию, которая в тебе скопилась. Доходит до смешного: у некоторых телефонов тональный звук похож на нашу сирену, и

часто бывает — у знакомых, дома, услышав этот звук, ты просто вскакиваешь, “подрываешься”: срабатывает рефлекс, как у собаки Павлова, — ждешь, что сейчас скажут: “Дежурная группа, на выезд”. И, конечно, в бытовых ситуациях спасатель не пройдет мимо беды. Так что “синдром нереализованного ожидания”, наверное, не самое плохое психологическое отклонение.

— Спасателями рождаются или становятся? Это призвание? Л.Р.: Я думаю, у нас заурядная адреналиновая зависимость. У всех есть внутренняя потребность помогать людям, просто у спасателей это развито на инстинктивном уровне. Русские спасатели отличаются тем, что работают не столько за деньги, сколько на энтузиазме. Но если сравнивать наших спасателей и зарубежных, то у нас совершенно другой подход: для них главное — инструкция, а для нас — человеческий фактор. Иногда мы нарушаем технику нашей собственной безопасности. В Турции, я помню, трое суток не спал — такое количество покалеченных людей было. Ты увидел человека — ты уже несешь за него ответственность, ты понимаешь, что время уходит и он может не дождаться, поэтому забываешь обо всем.

— Вас спасенные часто благодарят? С.Ц.: Те, кого в сознании обнаружили, чаще всего благодарят. Но большинство и не знает, кто их конкретно спасал. А иногда такие благодарности бывают — жалеешь, что не стал писателем. Вот был случай. Наша центроспасовская бригада по вызову ГАИ режет смятые в лепешку автомобили, извлекает пострадавших. А какой-то водила, даже скорость не снижая, объезжает с ветерком место аварии по встречной полосе. Тут гаишник, конечно, сразу его к обочине поставил и спрашивает: “Деньги есть?”. Тот с испугу протягивает чуть не все деньги, что с собой были. А гаишник кивнул на нашу бригаду: “Отдай ребятам!”. Так что у нас не все так МР страшно.

специалистов в области недвижимости

ЗАО «Агентство недвижимости

«АДИТУМ» lПокупка,

продажа, обмен,

расселение квартир в Москве и ближнем Подмосковье l lСрочный

выкуп квартир в Москве l

lПокупка,

продажа и аренда

элитного жилья l lПокупка, продажа загородных домов,

коттеджей и земельных участков l lВсе

операции с коммерческой недвижимостью l Тел.: (095) 258 5397

г. Москва, ул. Доватора, 9.

Индивидуальный подход к каждому клиенту

При ссылке на журнал «МУЖСКАЯ РАБОТА» – скидка от 5%

МР_ ОТ ВСЕЙ ДУШИ

110

| Власть |

КИЛОГРАММОВ

НЕВИННОСТИ

Текст: Олег Бондаренко | Фото: из архива Павла Бородина

Тяжелые дубовые двери президентской Администрации раскрылись, представив нашим взорам легенду отечественной политики, бронтозавра эпохи реформ, государственного секретаря Союза России и Белоруссии, более запомнившегося всем как “завхоз Президента”. Да-да, мы увидели Пал Палыча Бородина.

— Вы — один из самых ярких представителей эпохи харизматиков в российской политике. Сейчас таких все меньше и меньше. Не скучно ли работать с бесцветными чиновниками-бюрократами?

— Это вопрос не в бровь, а в глаз. Все-таки 7 лет проработал бок о бок с президентом Ельциным, и вот уже два с половиной года работаю с двумя другими президентами — Путиным и Лукашенко. Считаю, что в принципе в политике большими людьми, первыми лицами не становятся и не рождаются. Власть дается от Бога. Бог и будет с них спрашивать, что они сделали для страны. Но себя я ассоциирую с людьми при политике, а не в политике. Потому что не хочу быть ни политиком, ни бизнесменом. Чтобы быть политиком, надо обладать хорошо поставленными ударами — коленом, локтем, уметь наступить на ногу, сбить с ног, уметь растоптать. Я этого по жизни не могу, даже не хочу, чисто по-мужски, это делать. За что меня жена часто упрекает. Она говорит, что Бог любит грешников. Но я, к сожалению, а может быть, к счастью, принадлежу к тем людям, которые больше по жизни раздают, чем получают.

— Вы долгое время работали и тесно общались с Ельциным. Какова, на Ваш взгляд, его роль в истории России? Чего было больше в его действиях — позитива или негатива?

— Единственная, но главная заслуга Ельцина, на мой взгляд, это то, что он дал “дорогим россиянам” долгожданную свободу. Другое дело, во что мы ее превратили — в базар или бардак? К слову сказать, об окружении Ельцина. Раньше, чтобы попасть на такой уровень, надо было быть или родственником, или очень близким другом. При Ельцине же все продвигались исключительно своими силами, талантами, способностями. Я, безусловно, понимаю, что есть и негатив. Но для самых талантливых людей в мире — россиян — наиглавнейшей все-таки останется свобода.

— Кто из исторических личностей Вам наиболее интересен?

— Знаете, по наличию каких двух возможностей оценивают человека при выборе на тот или иной пост? Если он умеет добавить и умножить. Петр I, Екатерина II — правители, может быть, достаточно спорные, но они сделали столько всего позитивного, что заслужили место в истории. Я считаю, что в истории имеют право быть только те, кто созидал; тех же, кто разрушал, разворовывал, там не должно быть. Один достаточно известный политик при встрече часто мне говорит: “Павел Павлович, почему же Вы так меня любите?”. На что я ему всегда отвечаю: “Сергеич, я к Вам хорошо отношусь”. Я ведь по натуре человек очень добрый. Но его бы я убил без всякого сожаления, причем самым жесточайшим образом. Так оставить 150 мил-

44

МР

МАРТ 2003

лионов человек в нищете и унижении, по-моему, смог только он. Больше никто.

— В политике Вы достаточно миролюбивы и сдержанны. Тем не менее в футболе, которым занимаетесь регулярно, Вы являетесь центральным нападающим. Тут-то как с миролюбием быть?

— В жизни у меня есть два “любимых” человека, которых я безумно “уважаю”, — это московский мэр и российский энергетик. Более талантливых, прирожденных политиков, впитавших с молоком матери все необходимые для такой деятельности повадки, жизнь не создавала. Им уступают все остальные. А если о хорошем, то в футбол я начал играть, когда мне было 46 лет при весе 136 кг. Сейчас я вешу 110 кг. За это время я забил 2895 голов. То, что у меня не получается в политике, я реализую на футбольном поле, где главное — забить. Вы, наверное, заметили, что на последнем матче ЦСКА — “Спартак” на стадионе “Торпедо” было всего 16 тысяч зрителей, а когда я играл в Минске, пришли 48 тысяч человек. Все на Бородина ходят. Что мне еще надо как футболисту?

— Ваши недруги утверждают, что некоторые Ваши действия носят популистский характер — взять тот же Кремль или приемных детей. Как Вы к этому относитесь?

— Вы, москвичи, здесь 150 лет прожили, ни хрена в Кремле не могли сделать, а я, полутувинец-полуякут, приехал и все сделал. А там ведь кошмар творился! Крысы бегали, дурно пахло, было по колено воды. А сегодня Кремль не только государственно значимый объект, но и национальный памятник. Все восстановлено один к одному, как было раньше. Контроль на трех уровнях: загрязненность, тепловой режим, запыленность. Золото не тускнеет, его мыть не надо. В Кремле все самое современное: оборудование, системы для управления страной, телекоммуникационная связь. По поводу популизма. Я помню, один мерзавец в свое время написал, что якобы я взял детей в семью специально, чтобы баллотироваться на пост мэра Москвы. Но я взял приемных детей еще в 1987 году, на пост же мэра Москвы баллотировался только в 1999 году. А к детям-сироткам из детдомов я давно не равнодушен. К сегодняшнему дню мы построили детские дома в Вилюйске, Якутске, Туле, Подмосковье, Белоруссии (7 детдомов) и даже в Москве.

— Как Вы оцениваете нынешнее состояние дел в отношениях России и Белоруссии? “Газовый кризис” — это симптом чего?

— По поводу “газового кризиса”, как Вы изволили выразиться, могу сказать следующее: заседание Высшего госсовета по энергетике, газу и транспорту шло семь часов. Не потому, что плохо подготовились — мы семь часов искали взаимовыгодные пути решения этих вопросов. На сегодняшний день экономики Рос- >>

Швейцарский прокурор пять раз фотографировалась со своим бывшим подсудимым Павлом Бородиным.

МАРТ 2003

МР

45

сии и Белоруссии интегрированы где-то на 75 — 95%, существует более 50 совместных производственных программ. Бюджет союзного государства в 10 раз больше, чем бюджет СНГ, в 30 раз больше, чем бюджет “ЕврАзЭс”. А что касается наших политиков... Вы прекрасно знаете, что для политика только одно известие в СМИ плохое — это весть о его смерти. Все остальное — хорошее.

— Павел Павлович, а приемлемы лично для Вас те модели интеграции, которые предложил Путин?

— Не только приемлемы, мы, собственно, по ним и работаем. На последней встрече российского и белорусского президентов были закреплены, сцементированы все предыдущие соглашения, ранее присутствовавшие только на бумаге. Многие СМИ упорно замалчивали, что на этой встрече Путин договорился с Бушем о создании уже в 2003 году Конституционного ак-

46

МР

МАРТ 2003

та единого Союзного государства. В 2004 году у нас будет один эмиссионный центр — в Москве, единое платежное средство. Те бои местного значения, которые развернулись вокруг газовой трубы, бьют как раз по рукам жуликов, наживающихся на экономической стороне нашей интеграции. Я уверен, что в той или иной степени фактически все постсоветское пространство в ближайшие 7 — 10 лет восстановится.

— Вы являетесь отцом большого, очень большого, по современным российским меркам, семейства. Не только у Вас, но и у Ваших детей есть приемные дети. Вы стали папой практически сразу для нескольких детских домов. Чем можно объяснить Вашу любовь к детям?

— Ее можно объяснить моим детством. У меня было три сестры, одна, к сожалению, уже не с нами. Отец рано умер. Я поднимался на ноги сам. Мы жили тогда в городе Кызыл Тувинской АССР. Единственное, что у меня было из одежды, — летом калоши и трусы, зимой и осенью женская одежда. Там кофточки с рюшечками, валенки, перешитые женские шапки, пальто... Пошел работать, когда мне было 6 лет. Еще в школу не ходил, а уже пропалывал грядки, зарабатывал первые деньги. Я к тому же, если заметили (а не заметить этого нельзя — О.Б.), потому так много и матерюсь. Просто работал на кирпичном заводе вместе с женщинами, и когда у них вагонетки слетали с рельсов, они очень эмоционально это оценивали. А я запоминал слова. Меня “Комсомольская правда” вместе с Черномырдиным признала чемпионом России по мату.

— Павел Павлович, если не секрет, откуда силы берутся и союзное государство создавать, и детей-внуков воспитывать, и в футбол играть, и в баньке париться?

— Я по натуре трудоголик. Раньше на работу к семи утра приходил, уходил в десять вечера. Сейчас прихожу в 8.30 утра. А когда в выходные в детский дом приедешь и тебе навстречу с криком “Папа!” бегут 48 детишек, представьте себе, новые силы появляются. Когда с ними в цирк или зоопарк пойдешь, так хорошо на душе становится!

— Мысли “о вечном” Вас еще не посещали?

— Посещали. Но я помню, что у меня есть дочь, двое моих внуков, четверо приемных детей, двое приемных внуков, а всего под моей опекой 114 детей. Как только я всех подниму на ноги, обеспечу квартирами, дачами, всем помогу, накуплю машин для МР всех и так далее, тогда можно и умирать!

МР_ МУЖСКИЕ ЗАБАВЫ

| Традиция |

ХАШИСТ И ТАНЕЦ Текст: Дмитрий Быков | Фото: Максим Бурлаков

И

з Армении я вернулся убежденным хашистом и танцем. Хашизм — образ жизни человека, потребляющего хаш. На мой вкус, это может стать неплохой национальной идеей. Причем не только для Армении. Танцем, вероятно, следовало бы называть человека, потребляющего тан. Тан занимает в моей жизни гораздо большее место, чем хаш, поскольку приготовление его требует куда меньших затрат. Хаш — это долго и трудно, тан — стремительно и практически бесплатно. И то, и другое — результат многовековой народной мудрости. Хаш и тан сделали меня мудрее и счастливее. Ради них одних стоило поехать в Армению, хотя там есть еще много чего хорошего. Например, там есть Арам Карапетян. Политолог, фанатически убежденный в том, что Россия и Армения очень нужны друг другу. Соображение вполне резонное. Как известно, общей границы у России с Арменией нет. С одной стороны между нами Грузия, с другой — Азербайджан. Оба этих государства все чаще погляды-

58

МР

МАРТ 2003

вают в сторону Турции, что не может не удручать Армению. Грузия, считают здесь, предает православие при первой возможности и обманывает Россию. Про Азербайджан и говорить нечего — Гейдар Алиев лично дружит с турецким президентом. А уж как сильно в Баку “любят” армян, напоминать не нужно. Про Карабах с его особым статусом между прочим никто не забыл. Война стала холодной, но она не окончена. Значительная часть армянской политической элиты всерьез опасается, что Армению попросту задавят с двух сторон. Стремясь к сближению с Москвой, в Ереван приглашают московских журналистов. Карапетян позвал в Ереван своих друзей из “Вечерки”, “Вечерка” прихватила людей из “Вечернего клуба”, “Клуб” зафрахтовал меня, а я втиснул в список своего постоянного фотографа Максима Бурлака. По прилете в Ереван Карапетян отвез нас всех в гостиницу и поинтересовался, что нам хотелось бы увидеть.

— Хаш, — сказали мы с фотографом Бурлаком. О ереванском хаше мы были наслышаны >>

МАРТ 2003

МР

59

МР_ МУЖСКИЕ ЗАБАВЫ

|Традиция |

Хаш — для подлинных героев. Хаш солнца не переносит, тостов не терпит и женщин не хочет. и начитаны со времен ранней юности, когда в кумирах ходил Владимир Солоухин. Этот писатель обладал редкостным даром внушать аппетит на расстоянии. По его очеркам выходило, что от приготовления до поедания хаша вершится многоступенчатый ритуал: всю ночь в глубокой тайне варятся говяжьи ноги, а утром, часов в шесть, на свежее блюдо сходятся знатоки. То, что им выносят, похоже на горячий студень. Студень сварен без соли, так что перед употреблением его надо густо посолить, потом покрошить в него лаваш, полить чесночным соусом и в торжественном молчании есть. Соль должна ржаво поскрипывать под ложкой. Хаш — суровое, тяжелое блюдо, предназначенное для подлинных героев. Нигде, кроме Армении, настоящего хаша не сварят. Правда, оказавшись как-то глубокой ночью в московском кафе “Сим-сим” (между завсегдатаями — “Кыш-пыш”), я сподобился-таки съесть хаш. “Кыш-пыш” — заведение круглосуточное. В четыре часа утра редкие посетители, не сговариваясь, заказывали упомянутое ночное блюдо. Они ели его медленно и печально. Больше всего это напоминало синхронное плавание. Хаш показался мне слишком похожим на клейстер, но я старательно вспоминал описания Солоухина и сумел-таки возбудить свое гастрономическое либидо до такой степени, что съел полмиски.

— Хаш? — уважительно переспросил Карапетян. С таким видом, должно быть,

60

МР

МАРТ 2003

спрашивал начальник самурая, исполнен ли тот необходимой решимости. Мы гордо кивнули.

— С вами поедет Жора, — загадочно пояснил Карапетян. Жорой называли нашего водителя. Он ездил с нами по горам, показывал средневековую архитектуру, но с большим энтузиазмом нахваливал армянскую кухню и, конечно, тутовую водку — семидесятиградусный самогон кисловатого вкуса и убойной силы.

— Семьдесят градусов, эли?! — рассуждал Жора. (“Эли” — любимое армянское междометие, означающее “Не так ли?!”.) — Если меньше градус — плохо. Не так чисто, силнэй забирает. Если семьдесят, не так забирает. Голова ясный, только веселый. Тутовый водка должен гореть, эли?! Если шестьдесят, уже слабость в голова, если пятьдесят — совсем грустно. Гореть синим пламенем, да! Узнав, что он прикомандирован к нам с целью приобщения к хашу, Жора обрадовался.

— Хаш будем кушать! — жмурился он. — Настоящий хаш, ночь! Переваренный, разогретый — уже не хаш, нет! Только свэжий, самый свэжий! — в голосе его звучала нежность. — Четыре ноги варим, двенадцать порций имэим. Бэрем лаваш самый свэжий, самый горячий. Бэрем тутовая водка. Эх! Хаш три вещи не любит: солнца не переносит, тостов не терпит и женщин не хочет.

— Женщин-то почему? — опечалился фотограф Бурлак, наслышанный о красоте ереванок.

— Потому что женщина, — загадочно объяснил Жора, — ест хаш ложкой. Никаких других пояснений от него добиться не удалось. Мы лишь успели понять: есть хаш ложкой то же самое, что конопатить щель блинами или тушить огонь пирогами. Но чем есть хаш, Жора обещал объяснить только на месте. Наконец настала ночь хаша. Накануне мы с Жорой уговорились встретиться у ворот гостиницы в половине шестого утра. Всю ночь я не спал, ворочаясь. Хаш — это испытание, мерещилось мне, которое покажет, мужчины мы или нет. Опозориться перед хашем было нельзя. В пять я разбудил Бурлака, мы влезли в куртки и вышли ждать Жору. Жора запаздывал. В холле гостиницы на нас вытаращился сонный портье: — Ребята, в такой час какой хаш? Полвосьмого, не раньше! У нас хорошие рестораны к восьми открываются! >>

МАРТ 2003

МР

61

— Нам не нужен хороший ресторан, эли?

— пояснил фотограф Бурлак. — Нам нужен местный колорит, вах, слюшай! Ровно без двадцати пяти шесть перед гостиницей лихо затормозил Жора.

— Дима-джян, Максим-джян, мы не едем в прэстижный рэсторан “Дон Кихот”, что тут неподалеку. Не едем мы и в круглосуточный бар, что чуть подальше. Нэт, мы едем в кафе, где ест народ. Там будэт народ, но главное — там будэт правильный хаш! Мы забрались на заднее сиденье и принялись предвкушать.

— Если я сказал, что едем, — значит, едем! Всэ спят — мы едем. Хаш — лючший вещч, если надо кости склэить. Когда перелом, когда трэщина — хаш! Словно заранее вознамерившись обеспечить нам хорошенький перелом для проверки действия хаша, он закладывал лихие виражи. Гостиница находилась за городом, и машина долго и как будто хаотически плутала по окраинам Еревана. Дорожная глина, бунтуя, вздымалась гребнями, топорщилась изломами, сама с собой воевала, как народы Закавказья;

62

МР

МАРТ 2003

мелькали какие-то свалки и нагромождения камней. Непонятно было, как на такой земле умудряется что-то расти. Наконец Жора резко тормознул у крошечного полуподвального кафе, на фасаде которого светились три армянских буквы. Ничего больше. Вероятно, это было слово “Хаш”. Возле кафе были припаркованы еще две машины.

— Съезжаемся, — одобрительно сказал Жора. За стойкой скучал пожилой дружелюбный армянин в белом халате. На прилавке под стеклом скучали жареные куры. Они здесь никого не интересовали — гости приезжали за другим.

— Пойдем сперва в кухню, — распорядился Жора. — Чужим смотреть нельзя, но вам покажут. Тэбе снять нада, — обратился он к Бурлаку, и Бурлак послушно расчехлил камеру.

— Кухня ведьмы, — прошептал он, входя в небольшое сводчатое помещение, где дремали по углам чаны загадочного назначения.

— Значит, так, — принялся пояснять Жора; небольшая пухлая армянка внимательно слушала его, не переставая помешивать что-то в кастрюле, которая чудесно балансировала на непомерно маленькой плитке. — Сначала коровьи ноги вымачиваем. Вымачиваем долго, специальный рассол, четыре дня мочим. Он что-то быстро спросил у хозяйки поармянски, та кивнула, и Жора жестом фокусника приоткрыл один из чанов, где среди капусты, моркови и перца мокли крупные загадочные кости.

— Отскабливаем, — твердо сказал Жора.

— На них вырастает волос. Уже мертвый волос, но он еще растет. Его тоже отскабливаем. Кость должен быть белый, со-

Хаш поедается небольшими мужскими компаниями, в небольших комнатах, похожих на кабинеты.

всем голый. Три раза надо скоблить, на четвертый день перестает расти. Тогда варим. Армянка покивала и указала половником на что-то белое, плавающее в густом, желтом от жира бульоне.

— Кость дает много жир, — пояснил Жора. — Слишком много. Варим пять часов, надо снимать. То, что останется, как раз и будет, сколько надо. Идем в кабинэт, сейчас принесут. Он остался договариваться о порциях. Хаш поедается небольшими мужскими

компаниями по три-четыре человека, в небольших комнатах, действительно похожих на кабинеты. Комнаты голые, белые, ничто в них не должно отвлекать от еды и тихого, почти бессловесного общения. Узкий стол, четыре железных стульчика, какие часто стоят на верандах приморских ресторанов. Фотографу – человеку, жадному до впечатлений, – ждать скоро наскучило.

— Пока они эти мослы не принесли, пошли посмотрим, вдруг рядом есть что-то интересное?

Мы вышли на темную горбатую улочку. Рядом с кафе располагалось какое-то странное ночное заведение, светившееся в ночи красноватыми окнами.

— Еще одна кухня ведьмы, — решил Бурлак. Пожалуй, это действительно походило на преисподнюю. Тут не было ни одного мужчины: пекли лаваш женщины. Его относили отсюда в хашную сразу, еще горячим. Одна долго полоскала в руках тонкую белую тряпку, меньше всего похожую на кусок раскатанного теста; потом >> МАРТ 2003

МР

63

МР_ МУЖСКИЕ ЗАБАВЫ эту тряпку плоско и звучно шлепали на огромную белую подушку, а затем подушку погружали в глубокую каменную печь, похожую на раскаленный колодец. Тряпка теста прилипала к стене. Через три минуты другая женщина вынимала из печи готовый лаваш. Это была одна из разновидностей — твердая, похожая на мацу. Еще одна повариха замешивала тесто, четвертая раскатывала. Все действия совершались в суровом молчании. Только один раз самая молодая, полощущая лаваш, улыбнулась фотографу. …В кабинете уже накрывали на стол: первым появилось большое блюдо с соленьями — цветная капуста, морковь, перцы. В Армении соленья аскетически просты — минимум пряностей и остроты, живой вкус овощей. Говорят, так во глубине России солят рыжики — ни лука, ни перца, ни уксуса, только крутой соляной раствор. Вторым блюдом был лаваш двух видов: твердый и пузырчатый, как маца, и другой — мягкий, как салфетка. Внесли дымящуюся плошку, распространявшую несравненный аромат чесночной подливы. И, наконец, полную кастрюлю густого белого бульона, в котором плавали кости, хрящи и жилы. Вслед за ней появилась запотевшая бутылка с мутным тутовым напитком — чуть синеватым, словно пламень уже сжигал его изнутри.

— Хаш! — возгласил Жора. — Будэм правильно есть. Бурлак наставил фотоаппарат.

— Я нэ могу с вами есть хаш, — в голосе Жоры была скорбь, — потому что я за рулем, а хаш без водки — нэ хаш. Но я покажу вам, как надо есть, повторяйте за мной. Сначала мы кладем себе порцию. Потом вынимаем кости и откладываем сюда, на второй тарелка. Заливаем чесночной подливой, обилно солим и накрываем мягким лавашем, чтобы не остыло, — все это он проделал со вкусом и медленно, чтобы мы успели рассмотреть. — Тэперь мы занимаемся булионом: мы солим булион, а затэм крошим туда твердый лаваш. Мы крошим его, пока влага нэ перестает выступать сверху. Мы получаем каша из хаша и лаваша. Мы повторили ритуал.

— Тэперь наливаем первые двэсти граммов. Поясняю! Во время хаша мы принимаем пятьсот граммов. Первые двэсти мы пьем перед ним, в один глоток, молча. Потом, поглощая хаш, мы наливаем еще по пятьдесят и пьем так же, молча. Наконец, приступая к кость, мы наливаем последние двести и с любовью друг к другу без слова пьем их пэред заключительный этап. Итак! — воскликнул Жора и опрокинул двести граммов тутовой. Мы последовали его примеру и некоторое время сидели в оцепенении, полми-

64

МР

МАРТ 2003

| Традиция |

По вкусу это напоминало… черт его знает, вероятно, жизнь. нуты спустя я сообразил захрустеть капустой.

— Но ты же за рулем, — испугался Бурлак.

— Увлекся, — констатировал Жора. — Показывал и увлекся. Ну, ничего. Дальше я удэржусь. Тэперь я показываю вам, как есть хаш. Мы презираем ложка! Ложка нэт, мы даже не имэим ложка за этот стол. Мы берем лаваш, мягкий лаваш, в двэ руки, вот так. Им мы берем получившийся хаш и отправляем рот. Он оторвал два куска мягкого лаваша, набрал полные пригоршни мясно-лавашной субстанции и поочередно проглотил. Мы последовали его примеру.

— Хаш хорош, — авторитетно сказал Жора. Хаш действительно был хорош. По вкусу это напоминало… черт его знает, вероятно, жизнь. Чувствовалось, что поглощается нечто калорийное и витальное, способное насытить на целый день. Настроение и тонус повышались с каждым куском мягкого лаваша, в который была завернута очередная порция хаша. В бульоне был привкус солений, мяса и чего-то неуловимого, но здорово возбуждающего.

— Пйом! — торжественно сказал Жора, разлил и опрокинул.

— Опять не удержался, эли? — спросил Бурлак. Жора только махнул рукой. Бульон был съеден минут за десять, после чего настала очередь костей.

— Разворачиваем! — воскликнул Жора. — Бэрем руки! Обгладываем все, все хрящ, все жила, пока не оставляем одну только кост! Но пэрэд этим… Что бывает перед этим, мы уже знали. Я чувствовал эйфорию и сам не заметил, как обглодал с костей клейкое, сладко-соленое, благоухающее чесноком вещество. В глазах все плыло, в желудке ликовало. Я любил весь мир.

— Таково дэйствие правилный хаш, — назидательно сказал Жора, двоясь и плывя передо мною.

— Спасибо, Жора, — прочувствованно ответил я. Бурлак тщился поймать нас в фокус. Для этой цели он прислонился к стене, но скоро сполз по ней вниз и затих.

— Поедем! — воскликнул Жора.

— Но в тебе же пятьсот граммов тутовой водки! — вспомнил я. Самое фантастическое, что он довез. Этого, впрочем, я не помню. Помню солнце, ослепительно ударившее вдруг из-за края земли прямо в стекла машины, и ликующий крик Жоры: — Хаш! Хаш — сила!

Около гостиницы он выгрузил из машины меня с Бурлаком и уехал, распевая что-то на родном языке.

— Крепкий народ, — уважительно сказал Бурлак, поднимаясь в номер. Было семь утра. Мы завалились спать и продрыхли до обеда сном столь крепким, что Арам Карапетян до нас так и не достучался. С немалым трудом организовав группе встречу со спикером парламента, он вынужден был поехать туда без нас. Вечером политолог смотрел на нас более чем укоризненно.

— Вай, — сказал он, качая головой. — Сбежали, да? Сбежали смотреть город и не поехали в парламент. Позор, слушайте!

— Мы не сбежали, — стыдливо сказал Бурлак. — Мы спали. Карапетян понимающе глянул на нас.

— Хаш? — спросил он. —Утренний? Мы кивнули.

— По полной программе? — восторженно спросил он. — Пятьсот грамм?

— Около, — согласился я.

— Молодцы! — воскликнул Карапетян. — Живые оба! Почти армяне. Три дня подобных экспериментов не прошли для меня даром. Накануне последнего дня в Армении, когда нам был обещан Севан, мы допоздна засиделись в гостиничном ресторане. Владельцы заведения, узнав, что мы глубоко уважаем армянскую поэзию и даже кое-что читали, выставили на стол какой-то особенный коньяк, действие которого превзошло все мои представления о счастье. После бурного братания с официантами и неоднократных порывов помочь им убрать со стола около четырех утра мы всей группой-таки пошли спать. Я уже понимал армянский и даже пытался на нем объясняться, причем хозяева тоже меня понимали. Остаток ночи я провел столь бурно, что к утру чувствовал себя буквально вывернутым наизнанку. В восемь, как и было договорено, за нами заехал Давид — гид, взявшийся показать нам с фотографом окрестности Севана и само озеро, называемое горной жемчужиной Армении. Фотограф, дюжий малый, фактически снес меня вниз и положил в машину. Я был зелен и не мог поднять головы.

— Тан, — уверенно произнес Давид, оглядев меня. Я решил, что это диагноз, не сулящий ничего хорошего.

— Конец? — тихо спросил я.

— Почему конец? — удивился Давид. — Тан нужен, больше ничего не нужно.

Поехали! Есть одно место… Ехали мы долго, периодически я шепотом просил остановиться и выходил подышать. Дышать я мог, только сидя на корточках и прислонившись к машине. Машина медленно взбиралась в гору. Иногда Давид тормозил, чтобы показать очередную достопримечательность — что-то самое лучшее в мире (другого, как вы помните, в Армении не держат).

— Эта вода — лучшая в мире, — показывал он на ручей, втекавший в бочку с краником. — Тут надо умыться. Похожая вода бывает только в Сан-Франциско, но когда ты еще попадешь в Сан-Франциско?! Я послушно умывался, мне ненадолго становилось легче. Давид, сняв часы, мыл руки по локоть и все лицо. Через полчаса езды выяснилось, что он забыл часы. Мы стали разворачиваться, отчего мне совсем поплохело, но тут нас догнал на “Жигулях” владелец ручья и вручил Давиду его собственность. Часы были самые простые, дешевые, но собственность в Армении священна.

— Мы едем в селение, которое называется Фиолетовое!

— Почему? — поинтересовался фотограф, чувствовавший себя немногим лучше, чем я.

— Потому что там всем все сугубо фиолетово! Похохотав собственной шутке, он пояснял: — При виде оттуда вода Севана имеет, вах, фиолетовый цвет! Уникальный цвет, которого больше не имеет никакая вода, даже в Сан-Франциско! От бесконечного кружения по узкому серпантину я почти потерял сознание. На въезде в село около двухэтажного деревянного дома с балкончиком стоял стул, а на стуле — трехлитровая, сверху завязанная марлей банка с чем-то белым.

— Тан, — гордо сказал Давид. Я выполз из машины, попытался сделать шаг к стулу с банкой и пошатнулся. Давид и Бурлак поддержали меня с двух сторон. Из дома стремглав, с грацией козы, выскочила девушка, взглянула на мое зеленое лицо и все поняла. Я принял из ее рук полный ледяного тана пластмассовый стаканчик и сделал первый глоток. Случалось ли вам наблюдать за проявлением фотографии? Вот так постепенно мир вокруг меня начал обретать четкость и цвет и перестал куда-то косо нестись, и я даже смог оценить красоту пейзажа — гор с нетающим снегом и одинокого селения среди них.

— Мы называем это Швейцарией, — пояснил Давид, — но это лучше, чем настоящая Швейцария, вах!

— Еще, — прохрипел я. — Еще, пожалуйста! Девочка, улыбаясь, налила мне еще, и я оп ро ки нул вто рой ста кан чик. Труд но

было понять, на что это похоже. Кислей кефира, солоней мацони, свежей холодного пива. Ледяной и сытный напиток бодрил, веселил и внушал желание жить. Вкус его был надежен и тверд, и так же надежна становилась земля под ногами. Третий стакан тана окончательно вернул меня к жизни.

— Как вы это делаете, этот тан?

— Мацони, вода, соль, — пожала плечами девушка. …Потом я узнал, что тан можно купить и в Москве. Потом я научился готовить его сам. Сделать тан, максимально похожий на тот, горный, можно только одним спо-

собом. Покупаете классический кефир “Данон”, разбавляете на треть молоком и еще на треть водой, вбиваете туда с помощью миксера два желтка, солите, можно поперчить. Пьете. Лучше с утра. Можно с похмелья, но можно и без оного. Весь день после этого вам все сугубо фиолетово — хочется жить, и никакая ерунда не способна испортить вам настроение. Теперь я понял, как они выживают на неплодородной земле и во враждебном окружении. Хаш и тан, друзья! Хаш и тан, и пусть весь мир будет против нас: хашизм победит, и на костях врагов мы еще спляМР шем наш мужской победный танец. МАРТ 2003

МР

65

МР_ КОЛЕСА

| Престиж |

«Мерседес»

forever Текст: Андрей Селиванов | Фото: предоставлены Клубом «Mersedes-Benz» и автором

“Был большой трафик, воскресенье, люди ехали из зон отдыха и потому мы попали в Манхэттен нескоро.

— Посмотри на этот кар впереди нас, — сказал Джон, когда мы ползли по Вашингтон-бридж. — Он стоит 18 тысяч. Моя машина для того, чтоб делать деньги, его — чтоб тратить деньги. В ней наверняка едет “чит” — мошенник, который разбогател на обмане и наркотиках. Чем ты хуже его? Но ты сидишь здесь, в моем “Вэне”, и у тебя ничего нет. Что-то похожее на классовую ненависть промелькнуло в его словах.

— Как называется этот кар? — спросил я.

— “Мерседес-бенц”,— ответил он и прибавил, глядя на кар. — Факен шит!”. Эдуард Лимонов

С

емидесятые были не очень красивым временем. Машины, здания, предметы быта — все в ту эпоху получалось каким-то квадратным, неестественным. Поэтому те модели, которые представил тогда публике “Мерседес”, казались не соответствующими времени. Их за это много ругали. И даже не любили. Это потом выяснилось, в чем дело. Они были просто вне времени, эти машины. До сих пор мне не вполне понятно, кто их создавал. Но я догадываюсь. Великие

68

МР

МАРТ 2003

60-е тогда уже прошли, а великие шестидесятники остались. Наверное, их рисовали те, кто курил лет десять назад марихуану, а теперь стал взрослее, остепенился, однако не перестал от этого тонко чувствовать красоту. Хотя, может быть, я глубоко ошибаюсь. Но посмотрите на эти линии заднего крыла — такое мог нарисовать только хороший человек... Как им удалось сделать такое? Не знаю. Я лазил под машину, смотрел, трогал руками: подвеска как подвеска. Продольные рычаги, пружины, амортизаторы.

Но почему сотни (не вру, действительно сотни), садясь за руль, влюбляются в эти машины на всю жизнь? “Это лучшая машина из всех, которыми я управлял когда-либо”. А “всех” обычно десятка два разных марок — от “Ауди” до “Лексуса”. Но они, правда, ездят, как не ездила никакая другая машина на свете. И не будет, видимо, ездить после. Не лучше и не хуже, а просто по-другому. Кто-то за это “по-другому” готов чуть ли не душу дьяволу заложить. А когда в Европе общественность рассматривала эти машины, критиковала и >>

Телефон: (095) 933 7351 Факс:(095)251 9716

Телефон: (095) 363 6175 363 6178 Факс:(095)363 6179

МАРТ 2003

МР

69

МР_ КОЛЕСА

| Престиж |

Желать ЧАСТНЫЙ “Мерседес” советскому гражданину было примерно так же, как и метить в Генеральные секретари... приценивалась, в Советском Союзе было все тихо и спокойно. Буднями был “Москвич”, мечтой — “копейка”, почти несбыточной мечтой — “шестерка”. Научной фантастикой — “Волга”. “Мерседеса” в мыслях советского гражданина просто не было: о нем нельзя было даже мечтать. Нет, конечно, были послы, сотрудники дипломатических представительств. Но “Мерседес” приживался в Союзе неторопливо, но вполне основательно. 28 февраля 1973 г., наконец, на новейшие “Мерседесы” смог взглянуть каждый трудящийся Страны Советов. В тот день в Сокольниках открылась выставка, на которую фирма привезла всю гамму своих моделей. В сентябре 75-го открылась знаменитая фирменная “7 СТОА”. В сервисных книжках любых машин, независимо от того, где они продавались — в Штутгарте или в Майами, появился еще один адрес — Сельскохозяйственный проезд, 21. Здесь дипломаты чинили посольские машины, а курировать работу станции приезжали механики аж из самой ФРГ. В это же время, году в 74-м, тихо и без помпы несколько “W107” несли службу в 10-м отделе ГАИ, охраняя правительственные трассы. А “Совтрансавто”, осознав все преимущества марки, закупило партию тягачей для зарубежных маршрутов. Но все это были, как говорилось то-

70

МР

МАРТ 2003

гда, “организации и предприятия”. Желать ЧАСТНЫЙ “Мерседес” советскому гражданину было примерно так же, как и метить в Генеральные секретари... И тем не менее для очень и очень немногих, но сказка становилась былью. От одного списка имен членов этого суперклуба — владельцев “Мерседеса” в СССР — захватывает дух: Леонид Брежнев и Владимир Высоцкий, Святослав Рихтер и Майя Плисецкая, Анатолий Карпов и Николай Щелоков, Евгений Евстигнеев и Никита Михалков. Каждая такая машина — это судьба...

БРЕЖНЕВ Генсеку машины дарили регулярно. Так, в 1965 г. компартия Италии в честь подписания контракта с концерном “Фиат” на строительство Волжского автозавода преподнесла Леониду Ильичу “Мазерати-Кватропорто”. Однако мечтой генсека оставался “Мерседес”. Первый из них появился у него только спустя несколько лет. Его Брежневу купило 9-е управление КГБ в Штутгарте. С тех пор Брежнев буквально не вылезал из-за руля. Тем более что жить он предпочитал за городом, в “Горках-10”. Да и на охоту в Завидово путь был неблизкий — 150 км от Москвы. Личный рекорд генсека на этом направлении был 50 мин.! На отечественных дорогах это было почти

безумием. Однажды на ходу лопнуло правое колесо, машину стало заносить. Но Брежнев, хоть и был уже в возрасте, буквально всем телом налег на руль и сумел удержать машину от аварии. В другой раз, в Крыму, на горном серпантине “Мерседес” развил такую скорость, что Брежнев в конце концов не справился с управлением и проскочил один из поворотов. В самый последний момент машина буквально повисла над обрывом. Следующий “Мерседес” появился у генсека в 1973 г. Когда Брежнев прибыл с визитом в Бонн, Вилли Брандт, помнивший об автомобильной страсти генсека, приказал подкатить к его отелю серебристосерый “450 SL” (о необходимости автоподарка МИД СССР договаривался заранее). Брежнев обошел “Мерседес” вокруг, изобразил на лице восхищение, сел в кабину, подогнал сиденье, поправил зеркала, захлопнул дверцу, повернул ключ зажигания и вдруг стартовал не хуже профессионального гонщика. На предельной скорости, за 200, он помчался по шоссе, оставив далеко позади и свою охрану, и агентов немецких спецслужб. Только в 150 км от Бонна он остановился. Подоспели машины сопровождения. Брежнев похвалил “Мерседес”, но попросил заменить — серый цвет ему не нравился. И в Москву отправилась точно такая же машина, но уже цвета голубой стали. Брежнев любил водить свои машины сам. Утром он занимал место за рулем “Мерседеса”, сажал личного шофера рядом и, обгоняя кортеж, несся в Кремль. Но генсеку везло не всегда. Скажем, “Роллс-Ройс” он в результате разбил “в хлам” о “ЗиЛ-130”. То-то было выражение лица у шофера грузовика, надо думать! Теперь эта машина украшает автомузей Риги — восковый Брежнев опять за рулем...

ВЫСОЦКИЙ 8 июля 1976 г. в Краснопресненском отделении ГАИ Высоцким Владимиром Семеновичем зарегистрирован “ДаймлерБенц” 1974 г. выпуска, номер двигателя и шасси — 11028-10023792, цвет “голубой металлик”. “Мы начинаем обсуждать твою мечту — покупку “Мерседеса”. Я привозила из Парижа много машин. Ты научился водить, разбив несколько из них. Теперь тебе нужен “Мерседес” — он надежен, и можно найти запчасти у немецких дипломатов, а еще потому, что это одна из марок, которую Брежнев получил в подарок и время от времени водит сам. А мода, как всегда, следует вкусам или внешнему виду высшего руководства. Ты шутишь над внезапным распространением родинок на лицах аппаратчиков при Хрущеве, над сгустившимися чудесным образом бровями в эпоху Брежнева... но все-таки тебе самому хочется такую машину и, несмотря на >>

МАРТ 2003

МР

71

МР_ КОЛЕСА трудности, связанные с провозом через границу (на мой взгляд, это гораздо труднее, чем внезапно покрыться родинками или отрастить брови), ты настаиваешь. Ты неплохо проработал этот вопрос. Благодаря нескольким концертам для таможенников ты получаешь разрешение на ввоз “Мерседеса” — все машины, которые я привозила до сих пор, нужно было увозить из Союза через определенный срок. А эту можно оставить, уплатив, правда, большой налог. Но тебя это не пугает, ты даешь по пять концертов в день, каждый по два часа, на огромных, битком набитых стадионах... Под конец ты худеешь, изматываешься и доходишь до полуобморочного состояния, но успеваешь заработать необходимые деньги. Итак, мы в Мюнхене, и нам нужно найти подходящую машину. Мы бегаем по огромным стоянкам машин в комиссионных магазинах, и ты останавливаешься перед той, которая станет Твоей Первой Машиной. Огромный “Мерседес” серостального цвета с четырьмя дверцами. По сравнению с новой машиной он просто ничего не стоит. Мы покупаем вожделенный “Мерседес”. Твоя радость передается и нам. Ты просто счастлив, ты садишься за руль и забавляешься. Увидев эту машину, московские гаишники сначала отдавали тебе честь, путая тебя с кемто, а потом, узнав, так и продолжали приветствовать по-военному, когда ты ездил по городу...” (Марина Влади, “Владимир, или Прерванный полет”.) “Когда он в следующий раз приехал ко мне в ФРГ, то сказал: “Ты должен продать

72

МР

МАРТ 2003

| Престиж | мне свою машину!..”. А у меня был спортивный “Мерседес”, его не так легко купить, надо ждать некоторое время... Этот второй — маленький “Мерседес” коричневого цвета — он купил у меня... У Володи было тогда разрешение на ввоз машины без пошлины, оно, разрешение, было подписано заместителем министра внешней торговли Журавлевым”. (Серуш Бабек.) “...Появился другой “Мерседес” — спортивный, шоколадного цвета. Это твои любимые игрушки. Только что купленная “шоколадка” — спортивная и норовистая — везет нас из Германии в Москву. Это конец 79-го года. Мы едем со скоростью больше двухсот километров в час по немецким дорогам, проезжаем польскую границу, и ты с гордостью сообщаешь мне, что для Олимпийских игр строится дорога Брест — Москва: “Покончено, наконец, с той жуткой дорогой в ухабах и рытвинах. Теперь можно нестись на полной скорости”. И, правда, мы едем очень быстро. Меня только беспокоит отсутствие машин и дорожных знаков, но ты так уверенно говоришь, что сегодня — воскресенье, выходной день, что я, не сбавляя скорости, еду дальше. Впереди я вижу какой-то проем в лесу. По обеим сторонам дороги — бульдозеры, экскаваторы, катки, а главное — кончается асфальт. Я жму на тормоза, перед глазами мелькает один из моих давишних кошмаров — дорога обрывается, прыжок в пустоту... Наглотавшись пыли, кашляя, ругаясь и хохоча, мы сидим в песке в двух метрах от дороги...” (Марина Влади, “Владимир, или Прерванный полет”.) >>

МР_ КОЛЕСА

| Престиж |

Сегодняшние машины стали другими — они более комфортные, более безопасные. Но они — вещи. Оба “Мерседеса” Высоцкий разбил практически одновременно, зимой 1980 г. Сначала — голубой, потом шоколадного цвета купе. Последний восстановили только после смерти поэта. В 90-х годах их следы теряются.

РИХТЕР Рихтер любил машины — но только ездить на них. А вот марками, судьбой и всем остальным, что было с ними связано, совершенно не интересовался. Говорят, что, если утром, выходя из дома, он видел новый автомобиль, его даже не волновало, что случилось со старым. Однако такая неразборчивость не мешала ему иметь в свое время “Пульман-W100” — машину редкую и роскошную даже для Запада, где она возила в основном первых лиц государств. Впрочем, Рихтер ездил не только на “Пульмане”. Окружение вспоминает и другой “Мерседес”, зеленоватого цвета, какой-то старой модели. На нем, по воспоминанию близких, ездили в Калугу. Часто Рихтер возвращался из-за границы на машине с водителем, однажды это был белый “Мерседес” – но он исчез так же неожиданно, как появился. Оформлялись эти машины, как правило, не на Рихтера, а на кого-нибудь из родственников. В гараже у него побывало мно-

74

МР

МАРТ 2003

жество машин самых различных марок — от “Ниссана” до “Вольво”. Народу, однако, запомнился почему-то “Мерседес”...

матически, из корыстных побуждений, злоупотреблял своим служебным положением, причинив государству существенный вред, чем совершил преступление, предусмотренное ст.260, п.“а” УК РСФСР. 13 декабря 1984 г. Щелоков Н.А. покончил жизнь самоубийством, поэтому уголовное дело в отношении его не может быть возбуждено”.

ЩЕЛОКОВ

КАРПОВ

В преддверии Московской олимпиады, в 1975 — 1977 гг., МВД безвозмездно получило несколько “Мерседесов” для “обеспечения безопасности движения в связи с проведением Олимпийских игр 1980 г. и изучения возможности приобретения других автомобилей подобного образца”. Первый “Мерседес-280” прибыл в июне 1975 г. Он был зарегистрирован на имя самого Н. Щелокова. Затем поступили “Мерседес-280” и “Мерседес-450”. Первый из них достался дочери, Ирине. Второй поменяли на машину другой модели, которая предназначалась сыну, Игорю. Все это было оформлено специальным постановлением Совета министров. Так же оформлялись особняки, правительственные квартиры, антиквариат, картины известнейших русских живописцев... “Всего преступными действиями Щелокова государству причинен ущерб на сумму свыше 500 тыс. руб. В возмещение ущерба им и членами его семьи возвращено, а также изъято органами следствия имущества на сумму 296 тыс. руб., внесено наличными деньгами — 126 тыс. руб. Таким образом, Щелоков Н.А. систе-

“Сколько же проблем было с этой машиной — ужас! Это был, как сейчас помню, 1977 год. Я выиграл открытый чемпионат Германии, призом в котором был тот самый “Мерседес”. Это был 350-й “W116”, светло-голубого света с темно-голубым салоном. Я сразу заказал максимальную комплектацию: гидроусилитель, автоматическую коробку, центральный замок, люк... И вот я говорю Фалину, тогдашнему послу: вот такое дело, мол, — выиграл... А он вдруг меня ошарашил: “Ну, выиграл — это еще не все... Вам нужно принять решение — принимать этот приз или не принимать, а если вы примете решение принять (что я вам советую сделать), то нужно получить разрешение из Москвы на ввоз этой машины”. И тут начались чудеса. Фалин говорит: “Я понимаю, что вы в разъездах, вам некогда, я попробую вам помочь. Позвоните мне через три дня”. Звоню через три дня — он говорит, что информации пока нет. Звоню через пять дней — опять информации нет (а у него уже был отрицательный ответ, потому что Министерство внешней торгов-

ли в лице Кузьмина, первого зама Патоличева, не рекомендовало мне принимать машину). Фалина это возмутило, и он, минуя Патоличева, сразу дал телеграмму Громыко. Андрей Андреевич был совершенно другого склада человек, и от него буквально в течение дня пришла телеграмма: надо принимать, и, более того, Громыко принял решение, что ее можно ввезти беспошлинно. А дальше возник вопрос, как транспортировать — потому что “Мерседес” предложил свои услуги за какую-то безумную сумму, кажется, они хотели чуть ли не $ 3 тыс. за то, чтобы доставить машину в Москву. В конце концов я снова позвонил Валентину Михайловичу: “Есть, говорю, еще одна проблема — как его доставить?”. “А у нас”, — говорит Фалин, — “Совтрансавто” очень активно на немецком рынке работает”. Я позвонил в генеральное представительство, объяснил, какова ситуация... Как мне помнится, заплатил 480 марок. И “Мерседес” мой уехал на трейлере в Москву. А дальше начались приключения. Утром раздается звонок: “Я — водитель “Совтрансавто”, стою на кольцевой, куда ехать?”. В таможню, конечно... Встречаемся на Комсомольской площади, оформляем таможенные декларации, документы... Все довольно небыстро. Оформили. Но как машину вытащить из фуры? У таможни нет таких платформ. Мне подсказали, что надо ехать в таксомоторный парк — едем куда-то в район Рижской, на проспект Мира. У них тоже нет платформы: единственное, чем могут помочь, — снять краном. Нет, говорю, спасибо, не надо... Из этого парка едем в другой, потом — в парк грузовых автомобилей... Везде платформ не имеется! В конце концов приехали на Рижскую-Товарную. Объяснили на контроле, что нам нужно, заехали, и вся операция совершилась буквально в течение 20 мин. Прямо на этой машине я и поскакал на открытие чемпионата Европы. Еле-еле успел. На “Мерседесе” по Москве было очень безопасно ездить. Я обычно вырывался со светофора и оказывался между волнами движения. ГАИ честь не отдавала, но и не останавливала: я обычно не нарушал. Помню лишь, как однажды, когда у меня еще не было номеров, поехал на площадку перед МГУ немного покататься. Там было мало машин, хорошая площадка, решил немного освоиться. И вот я еду, машин нет, делаю левый поворот... но почему-то на красный. У постового лезут глаза на лоб, и уже за спиной я слышу свисток... Ну, “Мерседес” — машина мощная. А номеров у меня нет... Объяснились бы, конечно, но что зря время терять? И я как дал газу... На нем я установил свой личный рекорд: от дома на площади Восстания до Шере-

метьева долетел за 19 мин. Мы выехали за час до отлета самолета, а за 40 мин. уже влетели в здание аэропорта. Сейчас такое уже, наверное, невозможно... Хотя за скорость приходилось платить: средний расход по Москве получался под 22 л. Да и обслуживание было недешевым. Машина была очень красивая, надежная, даже немецкие механики, когда приезжали на 7-ю станцию, поражались насколько хорошо отрегулирован двигатель... Может быть, знали, что делают для чемпиона мира? Он прожил у меня семь лет. Ездил я немного, за семь лет машина прошла тысяч, наверное, пятьдесят. Но московский климат... Хотя для “Мерседеса” и 10, и 15 лет — не срок, мы расстались. Я продал его в 84-м году через комиссионный магазин — уж и не вспомню, за сколько, но “Волги” стоили на черном рынке тогда 20 — 25 тыс.

ПРОСТИ, “МЕРСЕДЕС”... Это была удивительная машина для тех лет. Хотя, я думаю, она отлично смотрелась бы и сегодня, где угодно, в том числе на улицах Москвы. С тех пор у меня были разные хорошие машины: и “Вольво”, и “Ауди”. Но “Мерседес” все равно выделялся...”. ... Тех “Мерседесов” уже нет. Сегодняшние машины стали другими — они более комфортные, более безопасные. Но они — вещи. Вещь никто не реставрирует, не сохраняет как символ, не влюбляется в нее. Когда ей приходит черед, вещь просто выбрасывают. Поэтому автомобили, хотя и стали лучше, стали хуже. Никто

не делает их с расчетом на 2 млн. км пробега (для дизельного “мерса” — и это не предел, если масло менять вовремя). Остапу не нужна вечная игла для примуса, он не собирается жить вечно... Сегодня старый “Мерседес” на дороге — предмет не восхищения, а скорее жалости: годы берут свое, и машины для “читов” стоят нынче дешевле той самой “шестерки”, о которой мечтало полстраны. Большинство автомобилей, которые входили в “элитный суперклуб”, давно поменяли своих владельцев: “W116”, который Арманд Хаммер подарил Галине Брежневой, теперь украшает гараж Зураба Церетели. “Пульманы” разбрелись кто куда — тот, что был в НАМИ, продан кому-то из частников, брежневский, как говорят, эмигрировал куда-то в Прибалтику. И это еще очень счастливые судьбы. А сколько из них было продано за бесценок из-за засорившегося московским бензином карбюратора? Ведь в то время их некому было как следует обслуживать... В столице меньше десятка тех машин, чье состояние вызывает восхищение. Их стоимость — давно не рыночная категория: не так давно “Мерседес” Арама Хачатуряна, шикарный “W108”, цвета морской волны, продавался за $ 20 тыс. Говорят, что бежевая кожа у него в салоне выглядела так, будто на нее никто никогда не садился. Берегут эти машины совсем не те люди, что ездили на них 20 лет назад. В 70-е большинство из них ходило пешком. Сегодня для них — это машины из сказки. Я и сам один из таких. МР МАРТ 2003

МР

75

МР_ МУЖСКОЕ ДОСТОИНСТВО

| Яхты |

КОВЧЕГ ДЛЯ МИЛЛИОНЕРА Текст: Андрей Алов В одном из “эмигрантских” форумов, где обсуждались преимущества и недостатки недвижимости в разных частях света, появился однажды странный посетитель. Он почитал-почитал, что пишут другие о типовом строительстве, и вдруг брякнул невпопад: “Друзья! К чему вам эти стеклопакеты, черепица и сайдинг? Зачем покупать дом, если можно купить яхту? Ведь яхта намного лучше, чем дом”.

В

от так всегда — кому-то дом, кому-то море... Помните Робинзона Крузо? “Матушка прочила мне карьеру адвоката”... Адвокат из сэра Крузо не вышел — не пошли на пользу матушкины советы. Да и моряк, если честно, тоже. Но странное дело — этот посетитель совсем не одинок! Все больше и больше людей выбирают своим домом море, а местом прописки — весь мир. Все больше яхт сходят со стапелей, все больше людей перестают быть исключительно сухопутными. Дом под парусом — мечта, которая может сегодня стать реальностью и для президента компании, и для менеджера “среднего звена”. Конечно, когда ты один на один с морем, совершенно не имеет значения, какая у тебя должность и сколько сейчас на твоей кредитной карточке. Все это будет иметь значение лишь до того момента, когда ты выйдешь в море. Потому что от этого будет зависеть, на чем ты выйдешь.

ДЛЯ ИЗБРАННЫХ Если сегодня о человеке говорят, что у него есть собственный самолет, то всем становится понятно — он состоялся. А сто, сто пятьдесят лет назад? Чем должен был владеть европейский предприниматель, чтобы входить в элиту тогдашнего

96

МР

МАРТ 2003

бизнеса? Особняк и собственная конюшня были у любого завалящего графа. А вот действительно успешных людей отличало наличие собственной яхты. Раз у человека есть яхта, значит, ему просто необходимо много передвигаться по миру. И быть при этом не зависимым ни от расписания пароходных рейсов, ни от скорости самих пароходов. Ведь скоростная яхта и сегодня уступит в скорости разве что судну на подводных крыльях, а тогда ничего быстрее нее просто не существовало. И для таких преуспевающих людей, как, например, Ротшильд или знаменитый чайный торговец сэр Томас Липтон, яхта в конце позапрошлого века была необходимостью. Такой же, как сегодня частный реактивный “Gulfstream” или “LearJet” для президента компании “Ford”. С тех пор прошло полтора века, но спрос на яхты среди богачей удивительным образом лишь растет. Отчего? Потому что яхта для Ротшильда сегодняшнего дня — эта такая же независимость и эксклюзивность, как и для его предка. Только теперь она касается не работы, а отдыха. Ведь современная яхта — большое, роскошно отделанное судно, изнутри похожее скорее на особняк. Это номер-люкс в пятизвездочной гостинице, который волшебным образом может следовать со своим владельцем по всему земному шару. И

никогда не бывает занят кем-то еще. В чем-то бизнесмену позапрошлого века было проще — ему не приходилось решать проблему, с которой сталкивается бизнесмен нынешний. А именно, какую яхту он хочет — парусную или моторную? С моторной проще обращаться, но сложнее обслуживать, и ее эксплуатация... не то, чтобы дороже, но намного хлопотнее. Две – три тысячи дизельных лошадиных сил, которые двигают эти плавучие дворцы, нуждаются в регулярном питании и присмотре хороших мотористов. А если хочется иногда побыть действительно одному? С одной стороны, моторная яхта больше изнутри. Здесь не “мешает” парус, палубы устремляются все выше и выше в надстройку, увеличивая свое число и множа роскошь. Собственный бассейн? Кинотеатр? Плавучая студия звукозаписи? Вертолетная площадка? Пожалуйста, лишь бы хватило фантазии! Сооружайте хоть “Титаник” — главное, суметь оплатить счета. Строительство суперяхты, которая сможет соперничать в роскоши с любимыми игрушками шейхов и наследных принцев, обойдется в десятки миллионов долларов. Такими судами занимаются немало компаний по всему миру, например, голландская “Feadship” или итальянская “Benetti”. С другой стороны, парус — это романтика и свобода. На парусной яхте нет постоян-

но стучащего дизеля (сам дизель, конечно, есть, но мощностью раз в 20 меньше, чем на моторных яхтах). Здесь только ветер, парус и твое умение им управлять. Ну и что, что кают меньше и не получится организовать собственный кинотеатр с бассейном, как на эксклюзивных моторных посудинах? Здесь ты ближе к природе, черт возьми. А в природе есть такие бассейны и такие фильмы, что не снились ни одному архитектору и ни одному режиссеру... Тем более что основная проблема, которая не давала покоя любителям паруса с момента его появления, теперь решена. А именно: для хождения на большом парусном судне теперь не нужна парусная команда в 20 человек. Компьютерное управление дошло до таких высот, что 50-метровый парусник могут водить всего три человека. При этом двое из них нужны лишь для того, чтобы швартоваться к берегу! Те, кто попадает в офис компании “Wally” из Монако, основного строителя таких судов, как правило, уже знают, чего хотят. Для них это далеко не первая яхта — просто все предыдущие оказывались в конце концов малы. Им требуется больше скорости (а “Wally” — это очень быстроходные яхты), больше комфорта, больше уединения. И, конечно, еще больше места. Сам владелец компании, Люка Бассани, >> МАРТ 2003

МР

97

МР_ МУЖСКОЕ ДОСТОИНСТВО

| Яхты |

Все больше и больше людей выбирают своим домом море, а местом прописки — весь мир. называет себя бунтарем. Он считает, что работает для того, чтобы дать состоятельным людям мечту о море. Даже тем из них, кто из всех узлов знает только тот, которым завязывают галстук. Такая мечта обходится совсем недешево — цена средней 33-метровой яхты превышает $ 10 млн. Но это значит не просто то, что изделия “Wally” очень дороги. Каждая построенная здесь яхта — уникальное изделие: для лодок такого класса и размера не делают рабочих образцов, первое изделие одновременно является и последним. Здесь не допускают ошибок — их цена слишком высока. Поэтому один из рекламных слоганов, которые использует компания, звучит так: “Творчество. Больше, чем традиция”. У компании есть и другие слоганы, не менее сильные: “Комфорт. Больше, чем усилия” или “Скорость. Больше, чем торопливость”. Может показаться, что это эпатаж, но в списке владельцев яхт от “Wally” — президенты крупнейших компаний и нефтяные магнаты. Этих людей просто так “на понт” не возьмешь. Они знают, за что отдают деньги. А мечта самого Бассани — построить яхту по заказу Билла Гейтса. И кто знает, до чего могут додуматься эти фантазеры вместе?

ДЛЯ МНОГИХ Цены на яхты, являющиеся чем-то большим, чем средство передвижения, начинаются от полумиллиона долларов. Но

98

МР

МАРТ 2003

это не значит, что мечта о море не может обойтись дешевле. Главное — не отвлекаться на бытовые мелочи, и тогда все миллионы стоимости яхты сведутся лишь к одному — сколько шагов вам придется сделать из каюты к корме, чтобы искупаться. Какую яхту ни заказывай, дом на суше все равно будет больше и роскошнее. Поэтому большинство яхт, продаваемых в мире, заказывают не Ротшильды. 50 — 80

тысяч долларов — и вы обладатель приличной 34-футовой лодки. И если большую яхту можно сравнить с дворцом, то это — собственный дом, небольшой, но очень уютный. А главное — способный дать хозяину возможность наслаждаться морем в любой части света. В конце концов яхтой не обязательно даже владеть. Ее можно взять напрокат в любом приличном порту, если вы умеете ее водить. Если водить не умеете, но

можете готовить сами, или готовы питаться на стоянках — нужно просто нанять еще и капитана. А если совсем обленились — взять с собой и личного кока, боцмана с дудкой, юнгу да кого захотите! Главное, чтобы все они поместились на борт и в кошелек. Стоит такое удовольствие не так уж и дорого. Примерно тысячу долларов на человека в неделю с питанием и перелетом. Капитаны в среднем берут сотню в день. И сегодня многие перед вылетом на морской курорт уже бронируют не гостиницу, а яхту. Индустрия морской романтики набирает обороты. Еще пару лет назад о яхтенном чартере было почти не слышно, а теперь на средиземноморье каждый второй капитан знает слово «мать». И это прекрасно! Кстати, одну из самых лучших яхт «Доминатор 65» теперь можно заказать и в Москве через компанию «Автодина спорт».

КУДА А начинаются морские приключения, как и три тысячи лет назад, со Средиземного моря. Начинаются, чтобы часто не закончиться никогда... Ведь это только на карте кажется, что Средиземное море очень большое. Здесь не получится долго идти по прямой — обязательно уткнетесь в какую-нибудь сушу. И очень возможно, что захотите на нее сойти. Европейцы говорят, что средиземноморье — огромный этнографический музей под открытым небом. Здесь достаточно пройти сто миль, чтобы попасть в другую страну и, больше того, — в другую культуру. В здешнем компоте наций, разлитом по побережью, смешалось все, из чего вышел сегодняшний европеец, — от Греции до Португалии. И жизни не хватит, чтобы осмотреть здесь хотя бы половину всех красот. А еще тут можно провести отпуск без нервотрепки и тягостных усилий, вблизи цивилизации и комфорта. И наслаждаться экзотикой, не боясь расстройства желудка. Сезон на средиземноморье длится с апреля — мая до сентября — октября. Потом начинаются ветра, сильные и с неприятным нравом, вроде неудержимого Мистраля, дующего с дельты Роны, или Боры от берегов Адриатики. Но спустя несколько недель шторма утихают, и море опять становится спокойным. Вообще про ветра на средиземноморье говорят, что их либо слишком много, либо слишком мало. Это правда, но лишь отчасти: слабый бриз вполне уверенно наполнит парус, а большинство здешних штормов вполне можно обуздать. Да и воспринимаются они под жарким солнцем, среди соленых брызг не как опасность, а скорее как приключение. Говорят, что в последнее время Средиземное море стало портиться. Для сухопутно-

го отдыхающего, чей путь всегда лежит в один из курортных городов, это и вправду так. Гостиниц на одних и тех же берегах все больше, а на пляжах все теснее. Но для того, кто вышел под парусом, все меняется лишь через десяток миль. И до сих пор на средиземноморье полно тихих уголков, сохранивших свою самобытность, где жизнь течет так же размеренно, как пятьсот лет назад. Идти вдоль такого берега — все равно, что заглядывать в сокровищницу... Самые популярные направления здесь начинаются в Испании. Наиболее любимы яхтсменами Балеарские острова: здесь с началом сезона отпусков, в июле — августе, начинается столпотворение. Для длительных путешествий очень любят Грецию — остров Корфу, Афины, залив Сароникос и остров Родос. Цены здесь намного ниже, чем в северной Европе. Одна только кухня стоит того, чтобы изучить этот регион основательно. На побережье и островах достаточно стоянок, так что можно ходить или популярными трассами, или углубиться в сторону, в спокой-

ные и “дикие” места. Для многих Греция становится домом, где бы они ни жили, но в любом случае этих мест вполне хватит на несколько лет наслаждений без утраты новизны. Тех, кто наберется мужества и не убежит от отпускной суеты в портах очень далеко, замечательно порадует Франция. Побережье здесь называют сказочным, особенно у Сардинии и Корсики. И здесь, как ни удивительно, еще хватает мест для вольных стоянок! Цены же в таких местах отличаются от курортных городов так, будто речь идет о разных странах. Средиземноморье — это близко и понятно, но тем, кто все детство играл в пиратов, наверняка захочется большего. Здесь два пути — на запад или на юго-восток. Запад — это Карибы, юго-восток — Сейшелы. А по сути и то, и другое — тропики. Сейшелы — звучит престижно. На островах есть сотни шикарных отелей, но планировать отдых только сухопутным — это значит через три дня повеситься от скуки. Потому что без яхты на Сейшелах делать нечего. Все развлечения тут так или инаМАРТ 2003

МР

99

МР_ МУЖСКИЕ ЗАБАВЫ

| Крылья |

ИЗЯЩНАЯ ИГРУШКА — “СУ-26” Текст: Андрей Сигов | Фото: Александр Джус Я научился ходить; с тех пор я могу бегать. Я научился летать; с тех пор я не жду толчка, чтобы сдвинуться с места. Теперь я — свет, теперь я легок, теперь я летаю, теперь я вижу себя под Собой. Теперь Бог танцует во мне.

108

МР

МАРТ 2003

Телефон: (095) 363 6175 363 6178 Факс:(095)363 6179

БЕРУ СМЕЛОСТЬ ЗАЯВИТЬ: ПИЛОТАЖ — ИДЕАЛЬНЫЙ СПОРТ. ОН СТРЕМИТЕЛЬНЕЕ “ФОРМУЛЫ” И ИЗЯЩНЕЕ ФИГУРНОГО КАТАНИЯ. А АКРОБАТИЧЕСКИЙ САМОЛЕТ — ЭТО ИДЕАЛЬНЫЙ СПОРТИВНЫЙ СНАРЯД.

МАРТ 2003

МР

109

В

ы только посмотрите, что за красавец! Внутри он гораздо сложнее болида “Формулы-1” — в нем нет и не может быть компромиссов. “Формула” просто приедет последней, самолет может остаться без крыльев. Но вот эти крылья не сломать и пятнадцатью тоннами нагрузки, а весят они 150 килограммов. Сложность решений проектировщиков можете вообразить? Пока двигатель не запущен, подойдите поближе, потрогайте гладкие бока. Весит 800 килограммов, как “Ока”. И на эти 800 кг — мотор в 10 литров объема, да еще и с турбонаддувом. Представьте себе динамику, а? И ведь эта красота не просто очень мощная и быстрая. Она ведь летает. И как летает! Скорость — до 400 километров в час. В руках у тебя 360 лошадиных сил, все твои. И полное небо свободы. Вот теперь вам понятно, я надеюсь, что

110

МР

МАРТ 2003

это за спорт такой — спортивный пилотаж. И что за чудо-люди им занимаются. Знайте же — из этих уникумов большая часть — наши с вами соотечественники. Но лучше не просто знайте — гордитесь! А вот и аэродром “Дракино”, приехали. Серпухов. База сборной России по высшему пилотажу.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

— Не подскажете, как мне Виктора Смолина найти? Смолин — это главный тренер российских пилотажников. А вот человек, который мне попался на краю аэродрома, что-то уж больно знакомый. Где я видел это лицо?

— Вон там, за ангарами пройдете, увидите дом. Они сейчас на первом этаже... Пойдемте, провожу — мне тоже туда. Ну где же я видел это лицо? Стоп! Так это же Евгений Крикалев! Тот самый космонавт Крикалев, который был первым на МКС, летал раз двести и в космос раз сто выходил!

— А вы-то, – говорю, – что здесь делаете?

— Сборы у нас, у пилотажников. И тут выясняется, что Крикалев — чемпион мира по пилотажу на планерах. Камин. Большой стол. Уютно!

— Ну что ж, давайте знакомиться, — протягивает руку Смолин. – Пресса, значит? Представлю всех. Вот Сергей Рахманин, Олег Шполянский, Витя Чмаль, Миша Мамистов. Это Валя Дрокина. С Крикалевым вы, кажется, знакомы... А это наши золотые руки — Алексей Шкляев. Он вам сейчас, наверное, про самолеты расскажет. Леш, покажи прессе наше хозяйство! У Леши руки в масле. Капот открыт,

струя из двигателя льется в воронку.

— Хороший мотор, дурного слова не скажу. Тяжелый, но хороший. Не на пределе работает: ресурс большой. Импортные “Лайкоминги” легче, конечно, но этот не нужно после каждого чемпионата перебирать. Главное — масло менять вовремя!

— А почему свечей в каждом цилиндре две?

— Во-первых, для надежности, во-вторых, так мотор работает лучше. Да что ты меня все про мотор! Вот Миша Мамистов идет, абсолютный чемпион мира, между прочим. Ты его лучше про соревнования спроси. Чемпион мира — очень улыбчивый человек. И, похоже, очень добрый.

— Соревнования? — улыбается Михаил. — Принцип довольно простой. Представь себе куб воздуха с ребром в километр. Вверху самолеты, снизу судьи. Система оценок — что-то среднее между автогонками и фигурным катанием. Сначала квалификация, по которой распределяется очередность старта. Потом — четыре комплекса: три обязательных и один произвольный. Это система чемпионата мира, а есть еще гран-при: у тебя четыре минуты, и вытворяй в небе, что хочешь. С дымом, эффектами, под музыку.

— И как у наших успехи?

— Неплохо... Неплохо — это значит, что за последние 10 лет российская команда выиграла все, что можно выиграть. Все чемпионаты мира, Европы и страны. Двадцатипятикратная чемпионка мира — это как? А это Света Капанина. Сколько у нее серебра, она сама точно не знает. У остальных — немногим меньше.

— Как мотор, Леш? — кричит Мамистов. >>

МАРТ 2003

МР

111

МР_ МУЖСКИЕ ЗАБАВЫ — Как часы! Завтра летать будешь — одно удовольствие! На двигатели надевают чехлы. Где-то за аэродромом идет на посадку солнце.

ДЕНЬ ВТОРОЙ Не будет полетов сегодня, похоже. Ночью облака над полем превратились в тучи, из которых теперь сыплется дождь. Теперь никто никуда не торопится, и можно немного пообщаться, что называется, “за жизнь”.

— Сколько чемпион мира получает за свою медаль? — спрашиваю у Мамистова.

— А ничего не получает. Вот так дела!

— Понимаешь, – объясняет Михаил, — раньше самолетный спорт курировало

| Крылья | — А оно действительно шоу — там, где индустрия развита. В Японии, например, — это что-то. Соревнования проходят на трассе “Формулы-1”, народу собирается — больше, чем на автогонки. Но маленькая деталь: спорт — это прежде всего надстройка. Наверху “формула”, внизу миллионы автолюбителей. Поэтому реклама, поэтому ТВ, поэтому стремление автогигантов в это дело вложиться. И с пилотажем тоже так: сверху — спорт высоких достижений, снизу — миллионы пилотов-любителей на своих “Цесснах”. Но это на Западе... А у нас нет даже закона о частной авиации. Не по закону все наше летание, понимаешь? Хозяева неба — министерство обороны, а оно до сих пор живет в СССР.

МНЕ ХОРОШО НАСТОЛЬКО, ЧТО Я НЕ ХОЧУ ДЫШАТЬ. ПОЛЕТ – ЭТО ЛУЧШЕ, ЧЕМ ДЫШАТЬ. ДОСААФ. То есть общество содействия авиации, армии и флоту. И отношение к нам было, как к армейскому резерву, — считалось, что летчика можно потом на боевой самолет пересадить. Понятно, что из пилотажника такой же военный летчик, как из автогонщика — водитель танка, но вопрос не в этом. Вопрос в том, кто деньги платит. А теперь зачем армии новые летчики? Они уже сами забыли, когда самолет в последний раз покупали… Про армию мне понятно. Мне про общество непонятно. Почему “Формула-1” столь популярна, а к такой фантастике — никакого интереса? Почему какие-то керлингисты на прошлой олимпиаде из телевизора не вылезали — тоже мне спорт, шваброй камни толкать?!

— Потому что особенность у нашего спорта такая, — вздыхает Мамистов. — Во-первых, он очень дорогой. Не самый дорогой, конечно, — по сравнению с той же “Формулой” вообще копейки. Самолет стоит $250 тысяч и работает годами, формульный болид — миллион и живет несколько гонок. Но все равно — бензина самолет жрет на 50 рублей в минуту, это не швабра с камнем! Чтобы научиться летать хотя бы на уровне кандидата в мастера спорта, нужно часов 500 тренировок — по 150 долларов в час в среднем. Очень и очень не каждому доступно такое “для души”. А тем, кому доступно, у того времени нет, как правило... А потом, здесь нет объективного лидера. Человек привык соперничать, а тут — просто искусство.

— Ну, а как же фигурное катание, гимнастика? Там ведь тоже нет лидеров.

— Э-э-э! Там — 15-летние девочки. Это сексуальность. А здесь — мастерство...

— Но ведь это шоу! Ведь выглядит фантастически, где же ТВ, где спонсоры?

112

МР

МАРТ 2003

А в СССР не могло быть частного самолета — если таковой у гражданина вдруг появится, он на нем тут же через границу свалит... Поэтому сегодня, чтобы куда-то полететь, нужно писать заявки, ждать, пока генералы рассмотрят, дадут добро. Если дадут. И самолет, по правилам, купить нельзя. И летать нельзя. Частной авиации нет и в обозримом будущем не будет. Так кто же будет в это деньги вкладывать? Поэтому не спрашивай, как настраиваются машины на чемпионат. Это в западных командах у каждого спортсмена свой самолет. А у нас их три — зеленый, красный и синий. Вот и настраивай их, как хочешь. Да, сейчас мы действительно лучше всех. И на нашем “Су” большинство спортсменов в мире летает. Только проектировался он все-таки 15 лет назад, а прогресс на месте не стоит. У американцев уже появился “Edge-540”. Честно сказать — лучше нашей машина, что вытворяет — невозможно передать. Пока их немного, но только пока. Да и сами мы не молодеем, скажем прямо. А раз частной авиации нет, неоткуда и новых чемпионов брать.

— Что там новых чемпионов, — сердится Рахманин. — И старые-то, получается, никому не нужны. На английском фамилия Mamistov, например, в Интернете встречается 310 раз. На русском — в 20 раз реже... А ведь на соревнованиях российский гимн знают уже наизусть. Обидно... На самом-то деле все не так плохо. Потому — бывало намного хуже. В 1999 году у сборной остался один-единственный самолет. И чемпионка мира Света Капанина сама покупала бензин для тренировок. Сейчас главные спонсоры команды — ОКБ Сухого: появился, худо-бедно, бензин, самолеты тоже вроде как есть. Обещают сделать ребятам новую машину через полтора года, не хуже “Edge-540”... А завтра, может быть, с погодой повезет.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ Глаза у них сегодня другие, это точно. Потому что полеты будут. Смолин сидит за столом и составляет очередь на машины.

— Сначала Мамистов. Потом Рахманин, потом опять Мамистов. Потом Валя Дрокина. Потом обед. А на красном — Чмаль, потом Шполянский... Миша Мамистов уже в кабине.

— Грели его, Леш?

— Так точно! — отвечает Алексей, добрейшая душа.

— Ну, тогда от винта... И я сижу и смотрю, как его самолет танцует в небе. И думаю: как же здорово просто летать! Весь век авиатор чего-то возил. Или грузы, или людей, или пушки с бомбами. А пилотажник — человек, который летает просто потому, что полет прекрасен...

— А ты-то что здесь сидишь? — находит меня Смолин в некотором забытье. — Иди на стоянку, там “Як-52” свободен. Посмотришь, что такое пилотаж изнутри. Ощущения попробуешь. И меня уже привязывают к креслу туже, чем пеленали в детстве. Объясняют, как и что — “в случае чего”. Закрывают фонарь. Пилот дает мотору взлетный, тот ревет всеми своими десятью литрами объема. О, что за звук, что за музыка! Отпущены тормоза, машина начинает ускоряться, чуть подпрыгивая на кочках. По сравнению с “Су-26” “Як-52” — большой самолет. Он скорее похож при взлете на какой-нибудь “Ту-154”. Он все делает плавно. И вот мы пока просто идем вверх, а земля — вниз. Крутится альтиметр, отсчитывая высоту: пятьсот, шестьсот... тысяча. Тысяча двести! И я дышу, я живу, я вижу: сверху голубое-голубое небо, сзади желтое солнце, внизу разноцветная земля — зеленая трава, желтый лес. Потому что осень. А слева передо мной облако, такое мягкое, что его можно потрогать руками. И я хочу его потрогать руками! И его лоскуты будто знают об этом и тянутся к

нам, слегка задевая самолет. А пока я думаю об облаке, самолет начинает крениться направо. Сначала, как обычный “Ту” на посадке, затем сильнее. А потом ложится набок, и земля теперь оказывается у меня не снизу, а справа. Это очень необычно. “Мне еще никогда не приходилось летать боком”, — думаю я и вдруг слышу в шлемофоне: — Ну что, начнем, пожалуй. Штопор, три виточка. И земля оказывается вдруг везде. Я смотрю на нее сверху вниз, а она крутится подо мной, сливаясь в пестрые дуги. Кажется, мы падаем вниз, вращаясь, и кажется, это нестрашно. Я пытаюсь понять, что чувствует сейчас мое тело, — и не могу. Нет даже мыслей, которыми можно об этом думать. Я и не пытаюсь думать. Но мне точно хорошо, причем настолько, что я не могу дышать: это лучше, чем дышать. Вот я и не дышу — не хочу портить ощущения. Еще виток, и рули на вывод. Наверное, нужно что-то сказать инструктору? Я не знаю, что. Я просто плачу.

— Теперь петля! У-у-у! У самолета поднимается пол. Я будто бы стал сантиметров на 10 короче. На голове у меня чемодан, на плечах — два сундука: о-о-о! Четыре с половиной единицы. Сердце у меня сейчас работает со скоростью 160 ударов в минуту: медики мерили. Мне плохо? Да нет же, черт возьми, мне хорошо как никогда. Как не бывает. Небо теперь подо мной, а земля внизу: вон она какая, теперь все больше и больше. Постепенно небо возвращается на место, и мы снова в горизонтальном полете. Я уже не плачу. Меня в этой кабине вообще, наверное, не осталось.

— Бочка! Как просто поменять небо и землю местами! Всего-то делов — толкнуть ручку влево. А потом поставить их на место. Почти привычно.

— А теперь обратная петля. Интересно, когда я умру, это будет так же? Положительную перегрузку можно представить. Это чемодан на голове. Нулевую — невесомость — тоже можно. Например, подпрыгнуть. А что делать с отрицательной? Как ее описать, если нельзя ни с чем сравнить? Как ощутить, что ты стал легче воздуха, что рвешься вверх с немыслимой силой? Ты весь, целиком, вдруг хочешь туда. Хочешь с ускорением в 25 метров в секунду: на приборе перегрузка минус 2,5. Твоя кровь только что была, как свинец, а сейчас она, как гелий: она тоже хочет вверх. У меня опять нет мыслей в голове. И я, кажется, опять плачу.

— Вертикаль... Теперь небо везде: снизу, сверху, справа. Потому что земля за спиной, а обернуться не дают ремни. Но и не надо: зачем? Когда небо везде, оборачиваться некуда. Ничего лучше уже не увидишь. Я лежу на спине, не дышу и смотрю в небо. А само-

лет ревет на максимальной мощности и идет вертикально вверх.

— ... И поворот на вертикали... ... Удивительно, но из самолета я выбираюсь сам. Ведь приходится все учиться делать заново. Того меня, что умел ходить, теперь нет: он остался где-то между штопором и петлей. Тот, кто приземлился, — уже не прежний я... И вот, пока остатки меня доделывают по инерции какие-то земные дела — едут в город за арбузом для праздничного стола, объясняются с гаишниками по поводу сплошной, заправляют машину, я думаю. Тому, кем теперь стал я, есть о чем подумать. Я думаю о том, что такое “хорошо”: теперь многое придется переоценить. Один человек сказал, что всерьез можно почувствовать только три вещи: любовь, полет и смерть. Все остальное можно лишь сравнивать, и сравнения будут заведомо неравными. Я думаю о том, как смогу рассказать об этом друзьям и любимым. Если нет мыслей, которыми об этом можно думать, где взять слова? Не могу же я без конца кричать: “А-а-а-а!” и махать руками? Тем

более, что там все равно было лучше. А еще я думаю о том, что люди и деньги обязательно придут в этот спорт. Потому что он прекрасен, хотя это очень пафосно звучит. Сначала, конечно, это будет лишь новый аттракцион. В конце концов, просто прокатиться в задней кабине может каждый, в любом аэроклубе, где есть “Як-52”. Это не так уж и дорого — не дороже ужина с вином на двоих в ресторане. И я знаю, что среди них будут те, кто вернется на землю совсем не таким, как садился в самолет. Это будет любовь, я знаю. И наверняка среди влюбленных будут состоятельные люди. Может быть, не сегодня. Но завтра — обязательно. Потому что небо над головой одинаковое у всех: у студента, у банкира, у политика. И все они запросто могут о нем мечтать. Так пусть же их мечта осуществится! Тогда наши пилотажники смогут заниматься тем, что умеют лучше всех в мире. А вечером приходит еще одна мысль, почти крамольная. Ведь теперь, кажется, у меня есть немного того, о чем я могу с МР этими людьми помолчать. МАРТ 2003

МР

113

МР_ ПРОФИ

| Вино |

Телефон: (095) 363 6175 363 6178 Факс:(095)363 6179

ВИНО НЕРВНОЕ, на стройных ножках Текст: Андрей Алов | Фото: Алексей Лерер

Если истина — в вине, то у нее должен быть толкователь. У слова “sommelier” нет перевода ни на английский, ни на русский, ни на немецкий языки. В нашем трудовом законодательстве нет такой профессии. Но для них это не очень огорчительно: спрос на таких людей есть всегда.

В

столице их всего несколько десятков, но только с хорошим сомелье ваш ужин в ресторане принесет настоящее наслаждение. Как бы ни старался шеф-повар, неправильно подобранное вино запросто убьет вкус блюда. Каким бы дорогим и изысканным ни было вино, вы не почувствуете всех его оттенков, если оно подано не вовремя. Но если сомелье — мастер своего дела, от рекомендованного им вина вы испытаете настоящий восторг. Он сделает так, чтобы на вашем столике напитки были в нужное время, нужной температуры и в нужном бокале. Задолго до того, как вы придете в ресторан, он купит именно это вино, выбрав его из многих сотен других. Тот, кто знает о вине все...

УЧИТЕЛЬ Большинство нынешних сомелье — второе поколение. Их учителя, которым довелось привезти профессию сюда, потихоньку уходят из ресторанных залов. Некоторые сами становятся рестораторами, кто-то становится виноторговцем. А

114

МР

МАРТ 2003

кто-то — продолжает традицию. Учит, как в свое время учился сам, впитывая знания по крупицам. Александр Купцов, вице-директор Московской ассоциации сомелье, один из них. Лучшие винные специалисты Москвы называют его своим учителем...

— История не сохранила имени первого сомелье, — говорит Александр Васильевич, покачивая бокал с красным. — Но, как известно, только поражение — всегда сирота, а у успеха много родителей. В нашем случае — много отцов. Все началось здесь в первой половине 1995 г., с приезда в Москву Патрика Пажеса — достаточно известного во Франции ресторатора и сомелье, знатока тонкой кухни. Он-то и провел здесь первые мастер-классы. К тому времени в России уже появились люди, которые умели ценить вино...

— А были ли сомелье в советское время?

— Нет, их не могло быть в принципе. Да и, собственно говоря, зачем был нужен сомелье, когда было всего два вина в наличии — белое и красное, а из этих двух выбирали, как правило, водку? Профессия сомелье обретает смысл только то-

гда, когда в ресторане есть достаточное количество разного вина, а среди посетителей — тех, кто его понимает и ценит. Честно говоря, и на западе эта профессия возникла сравнительно недавно. Появление самого термина “сомелье” относят к середине 70-х гг... Приобщение российского потребителя к хорошему вину шло странным путем. Сначала мы попробовали виски, потом “Мартини”, потом “Амаретто дисаронно” — ничто из этого, естественно, вином не является. А затем народ стал пробовать “Бордо”. До сих пор для многих это идеал хорошего вина. Далее появились рестораны, которые стали делать акцент на винах. Долгое время эталоном был “Ностальжи”, и... пошло-поехало. А в октябре 1997 года в столице появилась и первая школа сомелье. Отрадно, что к этому приложил руку и я...

— Стало ли с тех пор больше понимающих?

— Да. Люди начали больше ездить, больше пробовать, больше читать о вине. И “Шато петрюс” уже почти не закусывают квашеной капустой, как это было лет пять назад. С другой стороны, ресторато- >>

МАРТ 2003

МР

115

МР_ ПРОФИ ры сами везут сюда те напитки, которые пользуются успехом на западе. Скажем, года три назад у нас плохо представляли, что такое вино из Нового Света. А сейчас винные карты без продукции Чили или Калифорнии, Аргентины или Уругвая едва ли мыслимы... Поэтому сегодня посетитель не спрашивает официанта, какое выбрать вино. Он сам часто знает о вине намного больше, чем простые служащие подноса. В приличном ресторане для этого принято обращаться к сомелье.

— Вкус — это ужасно психологичная штука. Для многих людей самым лучшим был и останется вкус той “Хванчкары”, которую он пил с девушкой у моря в 20 лет. Что делать сомелье в таком случае?

— Вкус нужно развивать, вот что я вам скажу. А сомелье — это хороший психолог и всегда должен знать, предложить ли какое-то вино, которое способствовало бы развитию вкуса человека, или махнуть на него рукой и счесть безнадежным... Если человек кладет в стакан чая шесть кусков сахара, то вряд ли можно ожидать, что ему понравятся высокие вина. Но человек всегда тянется к новому — это его природа. А с другой стороны, есть мода. Если на волне модного успеха выдвигаются вина Чили или тосканские, например, то большинство потребителей мимо этого не проходит.

— Что же модно пить сейчас?

| Вино | — Всегда в моде классифицированные вина “Бордо”. В настоящее время таких вин около полутора сотен, мода на них началась в 80-х и прослеживается до сих пор. Популярны гаражные вина — те, которые сделаны на небольших винодельнях. Часто они находятся в неприспособленных помещениях — иногда даже в бывших гаражах, отсюда и термин. Но при их изготовлении уделяется максимальное внимание технологии, чтобы получить вина яркие, насыщенные. При ограниченности тиража это делает их иногда страшно дорогими. Сейчас в моде очень интересное течение среди французских виноделов — виношисты, винные анархисты. Они не профессиональные виноделы, но иногда бывает так, что дилетанту кое-что удается лучше, чем профессионалам. Они провозглашают отказ от некоторых винодельческих догм — отсюда и название. Своей задачей они тоже ставят получение вин максимально ярких, насыщенных и ароматных. Как и в любой моде, здесь есть элемент наигранности. Но мода дает человеку главное — кругозор. В Бургундии есть виноделы, которые делают очень высокие вина. Но они никогда не выезжали за пределы Бургундии и никогда не пробовали никакого вина, кроме бургундского. Это нисколько, разумеется, не снижает качества производимой ими продукции,

Вино может быть «твердым», «нервным», у него могут быть «очень стройные ножки» или «полный рот».

зато сильно сужает кругозор. А потребитель сегодня уже не может позволить себе роскошь удовлетвориться продукцией какого-то одного региона. Тем более что вина делают как минимум в 60 странах мира, а число сортов вин, которое никто не назовет точно, измеряется сотнями тысяч.

— И сколько наименований этого великолепия завозится в Москву?

— Я думаю, что десятки тысяч.

— Как позиционируются на этом рынке наши бывшие соотечественники — Грузия, Молдавия? Есть ли среди них элитные вина?

— Увы, я таких не знаю. А вот украинские есть, но все это очень специальные категории. Дело в том, что пребывание этих республик в составе Советского Союза не способствовало развитию виноделия. Ориентация шла на производство так называемых массовых вин, а в вине так: либо вы делаете много, либо вы делаете хорошо.

— И все-таки, как вкус вина можно описать словами?

— Работа сомелье состоит не только из этого, что на самом деле действительно очень сложно. Если практика народа не распространяется на какие-то сферы, его язык не очень приспособлен для их описания. Помогает профессиональный сленг: ведь любая профессия имеет свой особенный язык. И работники вина говорят, что у него, например, “очень стройные ножки” или “полный рот”. Что вино “очень тощее” или, наоборот, “мясистое”. Вино может быть “твердым”, “нервным” и еще много каким... Так же, как о вине, на русском языке очень сложно говорить о сексе, оставаясь при этом в рамках приличий. Почитайте предисловие Набокова к “Лолите” — он очень хорошо пишет об этом...

УЧЕНИК Если есть учителя, должны быть ученики. Впрочем, Павел Швец сейчас сам научит кого угодно. Один из лучших сомелье столицы сегодня отвечает за вина в ресторане “Salon De Gusto”. Его хозяйство — около 900 бутылок с разными этикетками. Каждую из них он может найти и узнать с закрытыми глазами.

— Я ведь не зря работаю шесть лет подряд, — говорит он, улыбаясь (кажется, что он всегда улыбается). — Сомелье в день открывает в среднем 20 бутылок вина. Понятно, что это не может быть развлечением или хобби. Какой бы человек ни был богатый, он не может пробовать в день 20 бутылок вина. Куда он их потом денет? Выльет?

— А что ты говоришь новым знакомым, которые спрашивают о твоей работе?

— Что я сомелье. Сегодня уже практически все знают, что это такое, — объяснять приходилось два года назад. А вообще со- >>

116

МР

МАРТ 2003

МАРТ 2003

МР

117

мелье — это человек, который занимается ведением винного хозяйства в ресторане. Он закупает вино, отвечает за его хранение. Но самое главное — это работа в зале. Когда человек видит винную карту, в которой сто наименований вина и одно стоит 20 долларов, а другое — 10 тысяч, ему нужно объяснить, чем они отличаются. Нет ничего абсолютного, особенно в мире вкусов. И, пользуясь своим авторитетом в этой области, ты делаешь так, что человек, который пьет рекомендованное тобой вино, понимает — это действительно супернапиток.

— Но что для тебя главное, когда ты советуешь? Почему выбираешь именно это вино, чтобы предложить гостю?

— Обычно мне достаточно просто взглянуть, как человек держит винную карту, куда он смотрит, выбирая вино, как он себя ведет. Профессионал только по этим признакам определит, знает ли человек вино. Результативность метода процентов 95... А вообще я просто стараюсь всегда быть искренним. Конечно, сомелье должен быть очень хорошим актером и, безусловно, хорошим психологом, потому что ситуации бывают очень разные. Но если играть целый день, то через месяц придется отдыхать... Раньше появятся морщины, седые волосы... Честному — легче. Поэтому все вина, которые я подбираю, прежде всего мне самому нравятся. Когда любишь вино, знать его получается совершенно естественным образом. У меня в карте 900 позиций: 400 из них — крепкие напитки и крепленые вина, остальные — сухие вина. И я знаю каждую бутылку, которая у меня продается. Недавно друзья провели со мной “слепой тест” — из пяти вин я узнал все. Потому что я их люблю. В Москве огромный выбор вин — более 20 тысяч наименований, но я выбираю только те, что мне по душе.

— Что такое классическая подача? Есть ли какие-то ритуалы?

— Безусловно, есть. Если бы мы снимали на видео, я бы с удовольствием это показал. Международная ассоциация сомелье как раз и занимается тем, что стандартизирует эти ритуалы, чтобы оценивать их на конкурсах. Важно в них все, даже температура. Кто-то считает, что белое — холодное, 12 градусов, красное — комнатной температуры. Но эта шкала не с двумя делениями! Есть вина, которые подаются при шести, семи, восьми градусах и так далее, но до 18 градусов (не больше). Что-то нужно декантировать, перелить в графин, чтобы вино подышало. Ведь когда вино живет в бутылке, оно изменяется очень медленно. Кислород, чуть проникая сквозь поры пробки, окисляет его совсем незначительно. Но если мы открываем вино, оно испытывает настоя-

118

МР

МАРТ 2003

Если человек хочет произвести впечатление на девушку, предложу ему старого вина: оно сохранит мысли ясными. щий шок. Процесс идет очень быстро, вино не может толком понять, что собственно происходит...

— Ты говоришь о вине, как о живом существе...

— А оно действительно живое! Зрелое французское вино, попадая в бокал, имеет один вкус. Но проходит пять минут, делаешь следующий глоток — и понимаешь, что оно изменилось. Еще пять минут, еще глоток — и вино снова другое. Оно живет в бокале — вкус постоянно изменяется, какие-то тона начинают доминировать, какие-то отходят на второй план. И это происходит до тех пор, пока не кончается бутылка. У меня есть одно сицилийское вино — “Бен Рие”... Оно на ту раль ное, бе лое сладкое вино. В нем много сахара — порядка 200 г/л, его нужно подавать очень холодным. Но оно не приторное, в нем мно го ки сло ты, и ба ланс по лу ча ет ся очень хорошим. Подаешь его холодным, доминирующий аромат — персик. Живой, свежий персик, очень яркий. Но вот вино чуть-чуть нагревается, и этот персик превращается в абрикос. А когда вино доходит до комнатной температуры, оно очень ярко пахнет курагой. И таких вин немало... Так вот — декантировать вино или нет, какую форму декантора выбрать? Деканторы есть широкие и узкие, от этого зависит, какая площадь вина будет соприкасаться с кислородом. И все эти факторы зависят, в первую очередь, от мнения сомелье. А ведь есть вина, которые полагается декантировать за 12 часов до потребления! В условиях ресторана это практически невозможно: большинство гостей

заказывают столики за несколько часов...

— А как правильно смешивать вина и блюда?

— Есть два мнения. Некоторые считают, что ароматы, смешиваясь, должны рождать что-то новое... Но иногда забывают о том, что компоненты могут перебивать друг друга. И если одновременно положить в рот кусочек мяса, да еще и с соусом, и запить его вином, скорее всего мы не почувствуем ни мяса, ни вина. Вино должно промывать рот для блюда, а само блюдо должно быть определенной интенсивности. Есть последовательность подачи. После белых — красные. После сухих — сладкие. После легких — более тяжелые, чтобы впечатление шло по нарастающей. Чтобы тонкое, нежное и очень дорогое вино не показалось вам пустым после яркого и мощного. А после бокала сока, особенно апельсинового или грейпфрутового, мы в течение получаса вообще не можем воспринимать вино. Считают, что вина мешать нельзя, и — ошибаются: нельзя смешивать то, что сделано из винограда и из пшеницы, потому что получается обычный ерш и на следующий день болит голова. Есть даже такая пословица: “Зерно — к зерну, ягода — к ягоде”. Главное, знать меру — ведь русский, как известно, пьет и закусывает, а француз — ест и запивает...

— Сколько ты выпиваешь, пробуя до 20 бутылок в день?

— Не больше бокала в общей сложности. Вечером сажусь за руль и еду домой совершенно нормально. Пьянство — это не профессиональная болезнь сомелье. Наоборот, мне теперь скорее нравится в на-

питках не их действие, а органолептика. Хотя действие напитков — тоже интересный аспект и заслуживает особого рассмотрения: везде оно свое — по-разному наступает, по-разному действует, по-разному отпускает. И настроения получаются тоже разные. Поэтому я за то, чтобы люди в одной компании пили одни и те же напитки. Ведь человек под водочным опьянением воспринимает действительность по-другому, чем тот, кто пил вино. Если даже молодое вино действует не так, как старое. Например, старое благородное бордо вызывает блеск в глазах: от него не шатаешься, идя по улице. Это супернастроение и очень ясные мысли. Для виски, наоборот, нужно кресло, камин, неспешная беседа... От молодого же вина хочется танцевать: оно провоцирует на движение. Если наши гости — молодые люди, которые пойдут после ресторана на дискотеку, скорее всего, я подам его. Если же нужно, чтобы серьезные люди поговорили по душам, вино будет совсем другое. Если я вижу, что человек хочет произвести впечатление на девушку, предложу ему старого вина: оно сохранит мысли ясными, но откроет в нем много интересных граней для его спутницы. А с некоторыми винами, например с “Хересом а-ля россо”, хочется остаться наедине. И посидеть, подумать о жизни...

— Ты работаешь в основном языком. Не пробовал застраховать свой главный рабочий орган?

— Я работаю в основном головой. А страхуют не язык, а нос, и не сомелье, а парфюмеры.

— А все-таки, почему элитные вина так дорого стоят?

— Разные — по-разному. Но в первую очередь это плата за качество: вино за 100 долларов по-любому будет лучше, чем за 50. Не веришь — можем завязать тебе глаза, сам попробуешь и все поймешь. Но это работает где-то до 500 долларов: все, что больше, — это за редкость, за марку, за исключительность. Например, есть такой виноградник “Романэ Конти”. Он очень маленький — 100 на 170 метров. Когда-то он принадлежал принцу де Конти, его хотела купить мадам Помпадур... Вокруг него есть точно такие же виноградники — буквально через проселочную дорогу. На всех виноградниках вина делаются по одной технологии, из одного сорта винограда, в одном помещении, одними и теми же людьми. Более того, все виноградники принадлежат одному человеку. Но вина получаются абсолютно разные! И почему-то именно с этого клочка земли выходит самое лучшее и самое дорогое вино в мире. И ни в одной части света, ни на одном винограднике никто и никогда не МР сделает “Романэ Конти”... МАРТ 2003

МР

119

МР_ СУДЬБА

| Война |

БОГ ВОЙНЫ ИВАНОВ Текст: ка пи тан В. ШУ РЫ ГИН | Фото: А. Максимов … До темна еще долго. И потому артиллеристы убивали время, расписывая пульку. Затертые до камуфляжности карты то и дело укладывались в затейливый математический узор. Множились циферки в пульке. Расписывал ее высокий, плотный светловолосый майор. Остро отточенный карандаш аккуратно оставлял ровные каллиграфические цифры, и по всему чувствовалось, что майор, карандаш, цифры и бумага давно уже находятся в близких, можно сказать, интимных отношениях.

Н

еподалеку от палатки из глинистых капониров торчали столбы пушечных стволов, уставившихся куда-то в небо над цепью гор. Солнце, скатываясь из зенита, предвечерне мазало броню, стволы, глину, палатку и смуглые голые спины игроков багрянцем. От речки, что терялась в безразмерном каменистом русле, скатываясь к Пянджу, потянуло прохладой.

— Мужик заходит в сберкассу и просит девушку снять пару миллионов со счета, — травил анекдот сухой черноусый “ЭнШа”, начальник штаба. — “Прикупить что-то хотите?” — услужливо спрашивает кассир, отсчитывая деньги. “Уже прикупил, — вздыхает мужик. — Двух тузов на мизере…”. Игроки коротко хохотнули и опять углубились в карты.

— Семь вторых, — объявил начштаба…

*** “Благословенное время дал Аллах людям — вечер. Время, когда уходит изнуряющий дневной зной, завершаются дела и,

122

МР

МАРТ 2003

свершив намаз, правоверный может вспомнить об отдыхе, — думал он, прихлебывая из выщербленной по краям пиалы зеленый душистый чай. (Ветер с Пянджа приятно холодил сырой от пота ворот халата, щекотал грудь и бока.) — Если бы не эта война, я бы лежал сейчас на алом узорчатом ковре, том, который купил три года назад перед самой войной, и слушал бы журчанье воды из прохладного арыка. Фатима готовила бы на ужин манты и нишалло, и ее яркий, как бабочка, сарафан, порхающий по выложенному камнем двору, наводил бы на сладкие мысли о ночи...”. Тут он вздохнул и оборвал мечты. Отхлебнул чай. Действительность была очень далека от грез. Выщербленная по краям, растрескавшаяся чужая пиала, чужая затертая грубая подстилка под ним, чужой двор. И Фатима далеко отсюда, в лагере беженцев, в изматывающей душу тесноте, озлоблении и безвыходности. Только карабин СКС свой. Лак на прикладе и ложе облупился, и он покрыл его затейливым узором — “бодом” — за долгие ночи без сна у бесчисленных костров, отгорев-

ших по обе стороны границы. В стойле надрывно заревел ишак, его клич подхватил другой, за ним третий. Отдых заканчивался. Надо было идти кормить ишаков — с наступлением темноты предстоял длинный путь.

— Чертовы создания, — беззлобно подумал он, поднимаясь с подстилки, — орать будут, пока не сунут свои морды в торбы с сеном. Даже ишаки любят порядок в жизни, и только люди неспособны его организовать между собой. >>

МАРТ 2003

МР

123

МР_ СУДЬБА

| Война |

Человечество не изменилось за тысячелетие. Есть в мире только один высший закон — закон выживания нации, народа. *** На ужин вместо обрыдшей тушенки подавали местных зайцев, тушеных с картошкой. Накануне вечером вместе с пограничниками выехали в долину Пянджа. Погоняли пару часов… Столовая у артиллеристов самая, можно сказать, культурная: глиняный котлован, в который опущены палатки столовой, обит деревянными боковинами от снарядных ящиков. За время, проведенное здесь, сколочен целый домик, в котором питаются офицеры. Из ящиков сделаны ступени, из них же и часть мебели. Подобный стройматериал война артиллерии поставляет бесперебойно и бесплатно… Командира батареи самоходных 122-миллиметровых гаубиц “Гвоздика” зовут Валерий. Фамилия — Иванов. Родом Иванов из Тамбова. Оттуда поступил в Одесское артиллерийское училище. Лейтенантские погоны получил в 1986 г., “на заре перестройки”, как он шутит. Послужил в Чехословакии, оттуда вместе с частью был выведен в Мулино — российскую глубинку. В Таджикистан попросился сам. Надоело видеть вокруг себя деградирующие, разваливающиеся части. Без солдат, без боевой учебы, без цели и смысла. Уходить? Но то-

124

МР

МАРТ 2003

гда зачем отдал службе столько лет? Да и прикипел Иванов к армии. Не к карьере, нет, хотя майор совсем не прочь дослужить и до лампасов, а к людям. К взаимоотношениям, когда один за всех и все за одного. К военной спайке, взаимовыручке как на поле боя, так и за столом… В общем решил, если где и осталась настоящая армия, так только на войне, — и написал рапорт с просьбой перевести его в Таджикистан. Семью перевез к родителям в Тамбов, а сам сюда. В июле — замена. Два года отдал этой земле и этой войне Иванов... Народ в батарее тертый: солдаты — мужики-контрактники. Почти всем за тридцать. В основном уральцы, сибиряки. Все уже отслужили по году — полтора. Знают свое дело. Понимают друг друга с полуслова. Любо-дорого смотреть, как работают у пушек. Сержант Владислав Замятин — командир орудия. Его “гвоздичка” — в любое время, как конфетка... “Полынов, как всегда, с тетрадкой”, — замечает склонившегося над письменным столом старшего сержанта Иванов. Полынов — лучший вычислитель батареи. (Вычислитель — тот, кто готовит данные для стрельбы.) А за “префом” — все управление батареи. Начальник штаба — майор Илья Бойчук

перед Таджикистаном уже успел побыть миротворцем в Приднестровье. За ним — старший офицер батареи, старлей Игорь Золотарев. На прикупе — командир взвода управления, тоже старлей, Александр Алексеев.

— Товарищ майор, пришло подтверждение на “работу”, — докладывает вытянувшийся перед Ивановым связист. — На час ночи.

— Понял. Хорошо, — кивает Иванов. — Оповести командиров орудий...

*** Багровый диск солнца коснулся резца далеких гор, и почти сразу на долину упала их глубокая тень. Мгновенно наступили сумерки. Пора было собираться. Он привычно вьючил ишаков, отгоняя надоедливых мух, в ноздри лез терпкий мускусный запах животных, перемешанный с кизяковым дымом из-за соседнего дувала и запахом оружейного масла, которым отдавали ящики под руками. В горах его караван ждали уже давно. Еще неделю назад по связи передали, что в отряде закончились “эрэсы” — реактивные снаряды и к концу подходят патроны.

— Куда они их девают? — сетовал толстый, вечно потный начальник склада. — На охоте, небось, жгут. Устроились там... Складской осекся, поймав тяжелый ненавидящий взгляд. “Это ты тут устроился, — думал он, презрительно разглядывая безразмерный живот толстяка. — А там, в горах, перед русскими заставами, ты бы брюхо быстро порастряс под их снарядами”. Впрочем он знал, сколько стоило место, на котором находился толстяк, и не питал иллюзий о том, что того погонят в горы. “Мир несправедлив, — думал он, вешая на ишака перевязь с длинными дощатыми ящиками, в которых были упакованы реактивные снаряды. — Я все потерял на этой войне. Мой дом разграблен и сожжен “юрчиками” проклятого Сангака. Один брат погиб под Курган-Тюбе. Второй без ноги, оторванной миной на границе, нищенствует в лагере беженцев. Жена и сыновья ютятся в лачуге в другом лагере, а эти жируют на войне, торгуя направо и налево оружием, и еще попрекают бойцов тем, что они жгут слишком много патронов”. Путь лежал неблизкий. Через заброшенные сады, через речку, на перевал Реджоу, а оттуда — горами до базы отряда. Караван — десяток ишаков и пятеро воинов — должен засветло быть у своих. Давно русские и “юрчики” не получали “бакшишей”, то есть “подарков”, с гор. Гениальное изобретение моджахедов — “эрэсы”, запускаемые с помощью двух рогаток и будильника, стрелка которого замыкает электрическую сеть, — позволяет

без опасения наносить удары по заставам. Ко времени запуска снарядов моджахеды уже далеко, и можно сколько угодно долбить по месту, откуда они стартовали. … Этот ишак чем-то нравился ему. Было в его карих больших глазах что-то осмысленное. Казалось, он понимает человеческую речь и реагирует не только на команды и тычки, но и на простые слова, интонации, настроение. Вот и сейчас, прядя здоровыми ушами, он терпеливо дожидался своего груза. Не отходил в сторону в поисках клочка травы, а стоял и ждал. Этого ишака он старался нагружать поменьше. Два ящика с “эрэсами” — это куда легче тяжелых ящиков, плотно набитых патронами и минами. Они и шагали обычно вместе — человек и ишак. Когда человек уставал, он брался за ремень сбруи, и ишак неторопливо семенил по тропе, увлекая за собой человека. На узких тропах, в скалах, человек, наоборот, аккуратно вел за собой ишака, разгружал его, перетаскивал на себе через расщелины ящики, не проходившие по габаритам...

*** Стрелки подползали к полуночи. Иванов вслушивался в ночные звуки. Где-то неподалеку хрустнула под ногой часового щебенка. В палатке бубнило радио. С заставы донесся заливистый собачий лай. Два года он на этой земле, на Востоке. Скоро домой. Но мысль о переводе неожиданно отозвалась щемящей грустью. Какойто частью своей души он не хотел уезжать отсюда. Бросать эту землю, этих солдат, эту войну. Он прирос душой к Востоку. Здесь ему открылась совсем иная правда, о которой не пишут в газетах и не говорят бодрые телеведущие. И правда эта жестока в своей циничности. Здесь идет война за его народ. За далекую Россию. И на самом деле нет политиков с их играми и предательствами, нет барышников с их деньгами и борьбой за рынки, нефть, золото. На все это ему, солдату этой войны, наплевать. А есть иное: идут сюда беспощадные, фанатичные, озлобленные люди. Нескончаемый поток ненависти, вражды. И его не растворить договорами, не задобрить деньгами, не нейтрализовать уступками. Он

пройдет, как нож сквозь масло, через эту землю, через еще сто земель и ворвется на просторы русских городов, чтобы уничтожить, покорить, поработить. Этот тысячелетний, томившийся веками где-то под спудом, абсолютный в своей ненависти к иноверцам, иноземцам поток зла, родной брат тому, который столетия назад подымал дикие орды воинов и бросал их на русскую землю. Человечество не изменилось за тысячелетие — майор это понял здесь хорошо. И есть в мире только один высший закон — закон выживания нации, народа, рода. Ничего другого нет, и ничто другое неважно. Поток ненависти, злобы, алчности, усмиренный воинами Дмитрия Донского, солдатами Суворова и Скобелева, теперь, почуяв слабость противника, готов метнуться вперед в реванше, сокрушая все на своем пути. И здесь, на границе, Иванов вдруг ощутил то великое имперское чувство, которое, наверное, было знакомо центурионам Августа где-то в туманной Бретани или раскаленной Сахаре, — чувство того, >> МАРТ 2003

МР

125

МР_ СУДЬБА

что здесь, на этой земле, он защищает свои города, свои поля, свой дом и свою семью. И майор боялся оставлять эту войну. Боялся, что без него вдруг в обороне появится брешь, вдруг появится слабина...

— Подымай расчеты! — скомандовал он дежурному. — Игорь, уточняйте данные...

*** Ослики семенили по тропе, петляющей среди огромного заброшенного сада. Рядом молча шагали моджахеды. Позади осталась уже добрая часть пути. Скоро переправа через речку, подъем на перевал, и до базы — рукой подать. Он шагал рядом с ишаком и чутко вслушивался в ночь. Это не первый его кара-

126

МР

МАРТ 2003

| Война |

ван и — ильшаалла — не последний. На самом деле он был затянут войной. И потому смутно представлял день, когда он снимет с плеча и повесит на стену свой карабин, когда он вернется домой, когда он перестанет бить неверных. Мирная жизнь осталась где-то далеко в другом мире. Там остался солнечный город, пустевший вечерами, когда по телевидению шли “Семнадцать мгновений весны”, там остался завод, на котором он пять лет отработал электромехаником. Там остались красные полотнища первомайских флагов и комсомольские собрания. Такие дикие, чуждые ему теперь. Здесь был другой мир. Здесь он был молчаливым моджахедом великого Резвона — своего земляка. Здесь было зеленое знамя пророка, которому он так много задолжал своей советской жизнью. Здесь был Нури, человек, которого он почитал как святого и рядом с которым ему было спокойно и легко. Нет, он не представлял себе, что война эта может закончиться. И боялся ее конца. Кем он будет после победы, электромехаником? Но его завод давно мертв, став руинами в боях за Курган-Тюбе. И, может быть, прав великий Ходжа, требующий великого освободительного похода ислама? Узбекистан, Туркмения, Казах стан, Кир ги зия — там ведь то же жи вут му суль ма не. И им на до по мочь

сбро сить с се бя мо с ков ское иго...

*** У металлического ящика переносного метеокомплекса склонился над таблицами Бойчук. Алексеев считывал показания приборов.

—Температура — 24.

— Давление... Влажность... Иванов остро отточенным карандашом аккуратно заносил цифры в таблицу. Составлялись формулы, появлялись новые цифры. Шла боевая работа. И оружием в ней сейчас были эти цифры. Поправка на влажность, переданная расчетам, подняла ствол на несколько “тысячных” к зениту. Поправка на ветер отклонила его чутьчуть в сторону. И вот уже невидимые нити траекторий, скользя через скалы и кусты, сходились на далекой переправе. Нащупывали ее, цеплялись за нее, брали в “вилку”. А где-то там, за горной цепью, семенили по тропе к переправе ишаки, к переправе, на которую уже холодно нацелились тусклые головки снарядов. ... Караван остановился, не дойдя метров трехсот до переправы. Порвался ремень поклажи одного из ослов, и на дорогу с его спины рухнули ящики с патронами. Пока их навьючивали заново — потеряли минут десять. ... Заурчали движки самоходок. Иванов

Он умер мгновенно, и в его открытых, тускнеющих глазах расплывались, уходя в неизведанное, звезды... взглянул на часы. Без пяти.

— Заряд облегченный. Осколочный.

— Заряжай. И тотчас из раскрытых люков донесся тяжелый злой лязг. Пушки приняли в свои чрева снаряды и тубусы зарядов, гулко закрылись затворы. ... Этот брод был хорошо знаком. В центре, чуть правее от него, была опасная промоина, и надо суметь аккуратно провести животных, чтобы не провалиться в нее, не потерять драгоценный груз. Полгода назад здесь утопили ящик с радиостанциями. Вожатый первым осторожно шагнул в стремительный горный поток, рокотавший по камням...

— Интервал стрельбы — 10 секунд, — напомнил скорее по обязанности начальнику штаба Иванов. Тот молча кивнул, прижимая к горлу ларингофоны. Час ночи.

— Огонь! — скомандовал комбат.

— Огонь! — бросил в эфир начальник штаба. И тотчас сухо, резко ахнул выстрел. Сноп

пламени вырвался из ствола и метнулся было в небо за горами, но исчез, истаял. Только утихло эхо выстрела и ухо стало привыкать к тишине, как ударила пушка второй установки. Третий выстрел, самой далекой САУ, был глуховат и не так резок. И стало слышно сквозь него, как зазвенел о стальной пол самоходки металлический поддон заряда. ... Они только вышли из оглушительной рокочущей воды, и копытца ишаков глухо застучали по прибрежным камням, когда совсем рядом, слева и чуть впереди, вдруг полыхнуло испепеляющее пламя, и в нем утонул окружающий мир... Гасли огни в башнях “Гвоздик”. Глухо звякали закрываемые люки. Солдаты расходились по палаткам на отдых. Начальник штаба помечал в дневнике, что была проведена “беспокоящая стрельба” тремя снарядами по месту возможного скопления душманов у переправы на развилке дорог, перед перевалом Ренджоу...

*** Они лежали рядом — человек и ишак. Точ-

нее, то, что от них осталось. Сдетонировавшие реактивные снаряды размели животное в клочья, и только его голова с шеей и обрывками груди лежала, уткнувшись ушами в разорванный, разметавший внутренности по речным камням живот человека. Он умер мгновенно, и в его открытых, тускнеющих глазах расплывались, уходя в неизведанное, звезды...

*** Иванов вошел в штабную палатку. Тусклая лампочка над столом освещала оставшиеся после стрельбы записи, в которых еще были живы траектории проведенной стрельбы. Он знал, что завтра ластик вычислителей сотрет эти цифры, а на их место лягут новые, безжалостно превращая в цель перевал или развилку, переправу или руины брошенного кишлака. Такова была его война. Артиллеристы редко видят результаты своей работы.

*** Двое моджахедов и четверо ишаков, шатаясь от контузий, оглушенные взрывами, добрались наконец до перевала. Навьюченный на одного из животных, бредил, пузырясь кровавой пеной, раненый. Моджахеды были злы. Из десяти ящиков “эрэсов” до базы дойдут только два... МР Чем мстить? МАРТ 2003

МР

127