АПОЛЛОПЕРАЦИЯ - APOLLOPERATION

В л а д и м и р С м о л я р

А П О Л Л О П Е Р А Ц И Я A P O L L O P E R A T I O N

Арт-­‐обьект по материалам артистического действия 2005 года с элементами навязчивого натурализма из жизни поэтов и их почитателей. Проект «Посвящение»

Посвящается

Вильгельму Альберту Владимиру Александру Аполлинарию Костровицкому (Гийому Аполлинеру) и Рене Карлу Вильгельму Иоганну Йозефу Марие Рильке

П о я с н и т е л ь н а я з а п и с к а

Михаил БУТОВ

Биологи говорят: жизнь ─ это информационный процесс. У жизни есть цель и смысл ─ сохранение информации путем постоянного воспроизведения. В телепрограмме показывают молодого жителя Брюсселя. Он чистит канализационные коллекторы. Ходит под старинными кирпичными сводами с мощным водометом и смывает со стенок прилипшее дерьмо. Он доволен своей работой ─ она стабильная и уважаемая . В коллекторе его показывают не очень долго. Больше – на отдыхе в служебном помещении. Он улыбается. В руке у него наладонный компьютер. На экранчике кино ─ приветливо машет рукой симпатичная голая блондинка с большими сиськами. Он поднимает вверх большой палец ─ здорово! Возможно, это его герлфренд. Возможно, когда кончится рабочий день, он снимет комбинезон, вымоется под душем ─ и они с ней займутся любовью. Но ─ не с целью произвести потомство. Нет, брюссельский гуатье против детей ничего не имеет. Он, в общем-­‐то и не прочь завести пару симпатичных бельгийских карапузов. Но не прямо сейчас. Потом. Когда-­‐нибудь в будущем. Когда он получит должность старшего в бригаде и станет получать на триста евро в месяц больше. Вот тогда. Может быть, даже с этой девушкой, если они к тому времени еще не расстанутся. Брюссельский гуатье победил природу, хотя не знает об этом. Он свободней льва в саванне и касатки в океане. В определенном смысле он победил самое жизнь, поскольку способен не выполнять ее некогда обязательных для всего живущего требований. Разумеется. он не думает о природе. Он любит спорт, пиво, секс, иногда немного марихуаны. Он доволен собой, тем, что рационально планирует свое будущее ─ ведь он не безрассуден, он не позволяет себе непродуманных поступков. Глядя на него, трудно поверить, что он расколот так же. как и я, как всякий другой ─ и в трещину хлещет пустота. Что и он обречен не просто жить, но наблюдать, прочитывать собственную жизнь ─ ибо пару миллионов лет назад программа дала сбой и демаскировала себя, была захвачена порожденными этим сбоем сознанием и языком, и превратилась из набора вполне кибернетических команд в текст, пускай и очень влиятельный. Гуатье повезло ─ он не из умников, он и комиксы-­‐то читает с усилием. Он никогда не догадается, кем является сам для себя, раз может сказать: «Я счастлив», «Я заболел», «Я состарился», «Я умираю». Книгой. Это такая тема для фантастического романа. Некий могучий космический разум, чувствуя угрожающую ему опасность, прячет невероятно ценную информацию на маленькой планете в системе маленькой звезды в одной из мириадов галактик ─ предварительно убедившись, что звезда раньше срока не взорвется, а вся система не войдет в какой-­‐нибудь галактический пыльный мешок. Информация закодирована в длинных молекулах. наилучшую

сохранность для нее в течение долгого времени должна обеспечить способность этих молекул, посредством определенных механизмов сборки из имеющихся в естественной или специально созданной среде химических веществ, к репликации, воспроизведению самих себя из поколения в поколение. Проходит полтора миллиарда лет. Для МКР ─ тьфу. Он возвращается, чтобы забрать свое. Поскольку я русский эссеист, меня влечет написать: «выдрать с корнем, с кровью». Но такая жестокость, вроде бы. не будет логически оправдана. МКР с недоумением наблюдает на Земле биологическую эволюцию. Она не должна была происходить. Предполагалось, что земная жизнь останется на первом, одноклеточном уровне, а ее изменчивость не выйдет за рамки самого необходимого приспособления к среде. Вероятно, заложенная ценная информация вступила в неплановое взаимодействие со служебной, и что-­‐то там подстегнула. С еще большим недоумением МКР видит странный нарост на дереве эволюции ─ человеческое самосознание. МКР не знает, что такое «Я», он мыслит без «Я», он сам есть мысль, некая матрица. обеспечивающая существование мысли, возможно всех мыслей, воплощающаяся в удобные на данный момент формы и выбирающая удобные для себя языки. И суждения человеческого языка, где «думать» обязательно должен кто-­‐то, на ее языках просто невыразимы. МКР стремился не к сохранению своей наличной формы, а уж тем более вида или личности ─ таких понятий для него не существует. Но к сохранению собственной полноты, которая. по каким-­‐то причинам, долгий период не могла осуществляться. Теперь он стремится ее восстановить с помощью того, что некогда предусмотрительно упрятал на Земле. Проблемы, в общем-­‐то, нет ─ эволюция эволюцией, но бактерии тоже имеют место, и в них нужное ему передается из генерации в генерацию в первозданном виде, отражается в каждой. Однако человеческий разум ─ пародия для него самого ─ не дает ему покоя. Но нет, все-­‐таки есть основания потешить русскую душу. Что он вообще способен увидеть в этом практически непрозрачном для него способе жить и мыслить, по поводу которого ему только и ясно, что какая-­‐то искаженная тень мысли там все-­‐таки существует? В этой шизофренической ─ если он вообще обладает представлениями о чем-­‐то подобном ─ расколотости, в силу которой эти гномы, в коих еще прослеживается их происхождение от амебы, не способны совпасть с собственным мышлением, заключены в кокон самосознания, мучительного поиска самотождественности, переживания себя как мыслящей, но отдельной от мысли субстанции? Они вынуждены употреблять титанические усилия всего лишь для того, чтобы прочитать и присвоить этому темному «себе» какие-­‐то бессвязные клочки того, что оказалось заложенным в них по случайности. Побочный продукт, результат технической ошибки пытается присвоить собственного невольного создателя!

Вообще-­‐то МКР не ошибается по определению. Но не будем забывать, все начиналось с того, что он вынужденно вступал в фазу неполноты. Теперь ему ─ в переводе на человеческий ─ стыдно и вместе с тем страшно. Перед ним не просто злая на него карикатура. Сам факт возникновения столь чудовищного, извращенного сознания, вроде бы в чем-­‐то родственного ему, и, одновременно, абсолютно чуждого, эта воплотившаяся возможность ставит под удар его онтологическое достоинство, противна порядку вещей, в котором он только и может быть ориентирован, которые его определяет. МКР не жесток и не добр ─ это качества личностные ─ однако ему тоже свойственно ощущать опасность и испытывать нечто вроде ужаса, когда начинает мертвяще сквозить от близости онтологически иного. Он принимает решение на уровне рефлекса: «Уничтожить!». Так новая аватара лейтенанта Рипли в «Чужом – 4» поливает огнем свои неудачные монструозные клоны. А ведь они как-­‐то там живут, чего-­‐то даже соображают, наверное, булькая в баках с физраствором. И как мы назовем этот безрадостный роман? «Мысли напали на нас»! Нам ничего не принадлежит. Желания дергают нас за ниточки. Тот, кому эти дрыганья кажутся унизительными, имеет шанс уйти в глухую оборону. Нормальный бандит видит рекламу последней марки автомобиля и не то чтобы думает, а просто внутренне трепещет ─ дай! Навещает пару коммерсантов, прикладывает им к гениталиям паяльник, после чего отправляется в автосалон и удовлетворяет желание. Если, например, он забыл паяльник дома и вынужден визит к коммерсантам отложить, он испытывает злость, обиду и унижение. Стало быть, все равно отличается от животного. Однако такое поведение все же называется у нас быковским. То есть, животным. Нормальный представитель среднего класса видит рекламу, внутренне трепещет, но сразу в магазин не бежит. Потому что пока деньги следует подержать в деле ─ они заработают новые деньги, и вот тогда... Это называется предусмотрительностью. Или волей. Впрочем, обида здесь тоже присутствует: все-­‐таки пашешь, как лошадь ─ а ничего не можешь себе позволить. Ненормальный представитель никакого класса глядит на ту же рекламу, отплевывается, говорит себе: дерьма-­‐пирога, как здорово, что мне вообще ничего не нужно, поскольку я знаю, что мир – иллюзия, вещи ─ морок. Это называется духовным развитием. старый Беккет, в молодости намучавшийся с плащом и автомобилем, ходит ночью в доме престарелых от серой стены к темному окну. В белом балахоне и белых носках. Зажигает лампу, чиркнув спичкой по материи на заднице. Как учил его отец. Лампа горит, потом гаснет. За черным окном ничего не шелохнется. Нигде ничего нет. Нигде. Ничего. Нигде ничего никогда. Белая ножка койки. Чистое «Я». Человек без свойств. Тем троим нечего ему сказать.

Как глупо, ─ говорила перед смертью столетняя прабабка моего знакомого, пережившая две революции, три войны, ссылку, лагерь, поселение и демократические преобразования в России. ─ Как глупо и быстро. Индусы, пристальнее которых в сознание не вглядывался никто и никогда, не говорят: «я думаю». Знают — если «Я», то не думает, если «думает» — то не «Я». Любопытно, с каким упорством европейская традиция пытается строить модель мышления, как последовательность разворачивания логических операций. Вопреки каждодневному человеческому опыту, который подсказывает, что путем логических переходов удается мыслям проковылять разве что пару шагов, а на третьем уже понадобится озарение. Написав на доске дифференциальное уравнение третьей степени, математик логику может отключить. Собственно, лучшее, что он может придумать — это сидеть и смотреть на доску, пока решение просто не придет ему в голову. Наше мышление заключается в создании условий для мышления. Но мыслит-­‐то кто? Есть ли вообще ум, создающий новое, способный самостоятельно не только крутиться в унылом круге ближайшего предвидения и планирования, но действительно двигаться вперед. Сам. Только своими силами. Или мы только читатели, ждущие подсказок, выбирающие себе — и с немалым трудом — необходимые мыслительные «принадлежности» из набора готовых текстов? Индусы считают, что «познавать» — в смысле процесса, проникновения, изучения — занятие бессмысленное. Что сосредоточение на той или иной области обеспечивает полное и абсолютное знание о любых вещах. Ошибка возможна только как результат несовершенного сосредоточения. Логике в этой

системе места вовсе не остается. Как, впрочем, и произволу со стороны «высших сил». При правильном нажатии на кнопку результат будет получен. Математик, сидящий у доски, если, конечно, он не йог, продвинувшийся на Пути, рискует больше, и это человеческая нотка, которая, собственно, мне и дорога наиболее во всей этой истории. Потому что решение может не прийти. И часто не приходит. Тогда горят человеческие судьбы, жизни, а порой и мозги. Вроде бы здесь классический пример — разномастные художники-­‐ неудачники. А вот удачливый Эйнштейн — из чего состояла вторая половина его жизни? Вычислительная математика, методология, стили в искусстве — попытки освободиться от такой зависимости, изгнать озарение. Порождающие машины с, казалось бы, гарантированно убедительным результатом. Но вырождение наступает слишком скоро. В двадцатом веке научились оседлав стиль и не применяя более ничего, производить в массовом порядке невероятное количество «товарных единиц» искусства. Вместе с тем теперь любой стиль теперь настолько малоемок, что полностью вырабатывается всего за несколько лет, и разве что его первооткрыватель способен стричь с него купоны до

гробовой доски, выдавая на гора шедевры, похожие один на другой как две капли воды. Сюрреализм на фоне своего века был анти-­‐стилем. Или стилем в каком-­‐ то уже историческом смысле слова. Потому как делал основным стилистическим принципом именно обращение к чужому — к снам, грезам, автоматическому письму. Можно как угодно относиться к сюрреалистам, но нельзя отрицать, что они действительно научились доставать из собственной головы очень странные вещи, которые потом способны были сами рассматривать с удивлением. Постмодернистский пастиш, замена этого обращения к онтологически чужому культурным чужим, выглядит, как приведение идеи к реалиям времени, к общему знаменателю. Беккет, несмотря на свою злость и отчаяние, стиля тоже не избежал. Но он один из немногих, у кого стиль не был порождением трусости и духовной слабости. В беккетовский стиль не спрячешься — поэтому у него нет последователей. С его помощью Беккет не обманывает себя и не ставит на место Бога. Он очень хорошо понимает, что такое — говорить. Ждать, когда ничьи слова накопятся во рту, затем выпускать их наружу. Но с упорством обреченного Беккет отказывается пред этим смириться. Его стиль — это род борьбы, предприятие заведомо и осознанно безнадежное. Его нобелевская премия — род издевательства самонадеянного общества над подлинным художником, докопавшимся до корней вещей. Целый день я вписывал в клеточки цифры, заполняя бухгалтерские счета. Последнее время от всякой работы, требующей сидения, неподвижности — и уж тем более бездумной, механической сосредоточенности, концентрации внимания на пустых для меня вещах — у меня к вечеру резко поднимается давление. Я пытаюсь вылечить это при помощи индийских снадобий и прогулок поздним вечером. Один раз уже помогло, полтора года держался. Аюрведические таблетки что-­‐то творят в организме. Сегодня их действие на себе я начал ощущать, как короткие провалы — как будто бы я — это две совпадающие одна с другой, но разные сущности, и вот одна из них то и дело начинает рушиться относительно другой, осыпается, падает, как слой песка на обрыве. Это странное ощущение сопровождается короткой потерей ориентации, страхом, но и своеобразной эйфорией. И когда этим микроприступы следуют один за другим достаточно часто, эйфория становится устойчивой. Отправляясь сегодня на прогулку, я взял с собой плейер сына и сунул в него первый попавшийся компакт-­‐диск, но выбор оказался счастливым — это были концерты для духовых Телемана. Я включил плеер не сразу, я одолел уже почти половину намеченного маршрута вокруг нашего микрорайона, но нужные мне мысли — как сдвинуться с мертвой точки, как повернуть к окончанию повести, которую я уже почти год не могу закончить — не приходили, а тут еще эти обмирания, и мгновения дезориентации, в конце концов я сам на себе надоел, и сам на себя разозлился. Но стоило одеть

наушники — и вдруг случилась странная вещь. Меня как бы сразу стерло, растворило. Не мощью музыки — какая у Телемана мощь, все это было написано для того, чтобы сопровождать поглощение пищи. Просто в этот момент именно музыка сработала выключателем, увидеть, что меня в сущности, нет — а есть всего лишь переплетение не такого уж и большого числа процессов, можно назвать их восприятиями, мыслями. Это как поле, как волны. Можно отдаться им, и они тебя куда-­‐то там понесут сами. Я, собственно, впервые в жизни почувствовал, как это просто — исчезнуть, стереть «я» — как это исчезновение близко ко мне, достаточно всего лишь отключить волю. Оно было притягательно, и я балансировал на грани. Иногда делал легкое усилие, выныривал — и обнаруживал себя (теперь уже опять себя) — то в зале ночного магазина, то в темном безлюдном парке, то на автобусной остановке, и водитель с недоумением разглядывал меня из кабины. Я уже не боялся. Я уже знал, что я не болен, и ничего страшного со мной не случится, раз я могу время от времени подправлять происходящее, чтобы не зайти слишком далеко — не потеряться, например, или не потерять память, не забыть, кто я такой, откуда, с кем связан. Я вернулся домой ровно через восемьдесят минут после того, как включил плеер — последняя вещь кончилась, когда я поднимался по лестнице у себя в подъезде. Из кармана у меня торчала косица копченого сыра. Плеер непонятным образом сломался — клавиша “Hold” свободно болталась туда-­‐сюда. Придется оправдываться перед сыном. Все теперь делают из дерьма. Я подумал, что опыт интересный, однако того, что мне было нужно, я так и не получил, не было нужного в том переплетении, и можно сегодня опять просидеть перед компьютером хоть до утра, решая шахматные задачи — из ментального тупика я так и не выйду. И еще я теперь знаю, что лучшими скрепами для нашего «я», если уж оно нам так дорого, являются как раз самые унылые, циклические мысли, которые обычно и проклинаешь. Только их, пожалуй, человек и может считать действительно своими. Что будет со мной через пять лет, через десять, в старости? Что будет с моим ребенком? Чего ни в коем случае нельзя упустить сейчас, чтобы это не отразилось на нем потом? Мир катится в пропасть, и нет сил, которые могли бы это остановить. Где взять денег? Каковы отчаяние, ужас моего друга, у которого определили рак легких? неужели со мной когда-­‐нибудь будет так же? Нужно помочь, нужно отвезти деньги его жене, сколько? Столько, наверное, мало, но могу ли я позволить себе оторвать от семьи больше? Вчера прочитал в Интернете про какого-­‐то мальчишку, предсказывает будущее. Говорит — через шесть лет что-­‐то ужасное произойдет. Даже не видит — что. Одна чернота. Бесы скачут, морочат? Или не бесы? Или газетная утка? Может быть, все-­‐таки бесы…

Все-­‐таки утка…

А р т -­‐ о б ъ е к т ы и м а т е р и а л ы :

!"#$%& '(#)*$+&,*!"#"$%&'( %)*+,, -' )% .%/"/ $+,+ 0#".&" ,1#12+.31( )+/+431( 5"6&, 7+,%891( -.: ;<)%&= " 0%#1>+; !"#$% &'$((")*+ «,$)'-+)-.», 1904 (/*+*0$1 ,./.231")$0-)

/+*4+-.)5% .$()*6)5% 37+$% 17 %-+7- 1916 8$1'+"%*+)$ 0 9 . 6*70*+79: '$ '+"4-;3 4$%-)1$0-)"< 8$7$0"( 4 )-.73'(*)": $+31"< $=">*+ =+-)>3;.4$# -+7"((*+"" !. &'$((")*+. 2$81- 0 $43(<+ '+">*(- $) 0;8(<)3( )- '$;">"" )*'+"<7*(<, 7$ *8$ 0)"%-)"* '+"0(*4 ?$+$1-75# )*%*>, 8+3.7)5* 8(-;- 4$7$+$8$ +-..%-7+"0-(" *8$ .40$;9 >*#.$0.43: $'7"43 0")7$04".

2$%-)1- «@-7-+*<, $8$)9» " '$.(*1$0-0A"# ;- B7"% ;-(' 1$)*.(".9 1$ )*8$ 4-4 .40$;9 0-73, '$7$%3 67$ ";'$1 *8$ 4-.4" '$ C*4* 3D* .7*4-(- 7*%)-< .7+3#4- " 3D* 7+$)3(-.9 0'*+*1 0*+*)">- )*1$(8"E %*.<>*0 )*138-, '$.(* 4$7$+5E «&?>+," #%)+))'( - *","-; )% @#")&+, ") (A5",,1)+#) ;>+ )+ /"* "5#%-1&=.? 1 ;/+# -" -#+/? 651$+/11 *#155% 9 )"?B#? 1918 *. - -"<#%.&+ 38 ,+&». (F; .7-79" G.F.@-(-A$0- «&'$((")*+ " =+-)>3;.4-< '$B;"<» ,$.40- ";1. «G-34-» 1967 8.)

!."#$%&' (."$)*+

Avant-propos Ange barbu vous êtes en réalité Un poète lyrique d'Allemagne Qui voulez connaître Paris Guillaume Apollinaire «Montparnasse», 1904

Une belle matinée de 17 mars 1916 a 9 h et quart environ par ordre du commandement un officier de l'artillerie française G. Apollinaire etait en train de servir des pièces d'artillerie pour offensif. En regardeant les position de l'ennemi par l'oculaire, il a aperçu un allemand barbu qui a fixé son attention et qui, a son tour, l'examinait avec tristesse à travers l'optique Zeiss de son fusil à lunette.

Apollinaire a entendu à peine le commandement “batterie, feu!” et un craquement d'explosions, car le sang avait deja filait de dessous de son casque sur sa joue, et s’etait deja commencé une suite des mois d’affection, apres quelle, “grièvement blessé par un éclat d'obus, Apollinaire ne s'en serait releveré plus et le 9 novembre 1918 mourirait, à trente-huit ans, d'une grippe espagnole”. «”. (D'après “Apollinaire et la poésie française”, article de N.I.Balashov, Nauka, Moscou, 1967)

.

V.Smolyar !.Sosna

АПОЛЛОПЕРАЦИЯ I -­‐V Фотодокументация перформанса: бумага, фотопечать, 1200х900, 12.06.2005г.

APOLLINEIR Frtist-­‐book: 40х20х17 бумага, ткань, сталь, офсет, акрил, маркер, коллаж, хирургический инструмент, 12.06.2005г.

fNord

автор Михаил Бутов Звуковое сопровождение перформанса АРОЛЛОПЕРАЦИЯ: сочетание звуков для одноразового прослушивания 23 мин., 2005 г.

посмотреть фрагмент

Предисловие и послесловие

авторы Владимир Смоляр, Алексей Сосна мистификация: бумага фотопечать 250х360, 2005г.

!"#$%& '&$(#$(&)*+ -! "#$ %&'"'()*+,-) .*#/#, 0#12'/. 3-, ,#")1,4, 54647' ,# 0#(+…

8 $,4"# 1#$9")(#)( :1#,9%/ ' $(1;6'"#)( 5-*+ $ "414(,'2#, ' $,4"# 4, $")7. !"#$%& '"&() !(*+,% «-%.$+ / *012( ( .3%&4( ,/&$%4" 5&(.4/6" !(*+,%», 1904 (-%&%2/7 8.9:&(;)

-&%,&".$<3 ./*$%=$<3 :4&/3 17 3"&4" 1916 >&(3%&$/ 2 9 . =%42%&4+0 >/ >&(,"?: ,/3"$7/2"$() >&(*+$:* , >&(;%*: .$"#>%&.,/# 2($4/2,( /6(;%& "2.4&(#.,/@/ />/*=%$() !.'. !(*+,%. A4<.,(2") 3(B%$+, /$ :2(7%* 6&"$;:?", C*/>/4"2B%@/ $" 2&"D%.,/# .4/&/$% : /&:7() ( /1&"4(* 2$(3"$(% $" %@/ :7(2(4%*+$<% @*"?". «5",/# (? 3%$) .4&%*/,? E =4/ >*/C/@/ .7%*"* 3$% F4/4 =%*/2%,?»

«G-8!HI, G JKJ5L!!!». A4 $">&)D%$$/@/ /D(7"$() F4/@/ >&(,"?" >"*%; 3%C"$(=%.,( .7%&@(2"%4 .>:.,/2/# ,&0=/, 2($4/2,(, /4>&"2*)) .2($;/2<# ,:./=%, .3%&4( 2 .4/&/$: $%?$",/3;" ( /.4"2*)) $" 2.0 /.4"2B:0.) D(?$+ 2/>&/.<: — -/>"* /$ 4/@7" (*( $%4? E >/=%3: %3: 4", ?">/3$(*.) F4/4 6&"$;:?? «<4(1)=4"#*4$+ 54>(' &)$;('*)('), >(4=54?( (@'*+2)) &#* 4(")( ,# "4514$-, 54$(#"*),,-) "4A,4A. B(' 4(")(- =-*' &#,- " &"%6 514$*#"*),,-6 $('64("41,-6 9'2*#6 – «C%',$2'6 ?*).';6» ' «D4,)(#6 2 E1:)F»».

(E? .4"4+( M.E.!"4@":? «!"#$%& '"&() !(*+,%. N(?$+ ( >/F?()». '/.,2" (?7. «O":,"» 1977 @.)

!."#$%&' (. "$)*+

Anstatt eines Nachworts

- Sie haben wunderbare Augen, Marquis. Sie sind wahrscheinlich der Mutter ähnlich ... Der Franzose blüht erneut auf, schüttelte den Staub vom Kragen, und ist wieder frisch.

Rainer Maria Rilke „Die Weise von Liebe und Tod des Cornets Christoph Rilke“, 1904 (Übersetzung E. Suriz)

Mich verlässt die Vorstellung nicht los, dass Rilke an einem frühen Frühlingsmorgen (17.03.1916 7:14) verstohlen und aufmerksam aus dem Schützengraben auf die andere Seite auf ein Feld schaut, welches von Explosionen umgepflügt und mit Leichen übersät ist.

Während er versucht in das Gesicht der Feinde zu sehen, begegnet sein Blick plötzlich einem merkwürdig bekannten, aufgedunsenen Gesicht mit einem absurden Schnurrbart (nein, er kennt ihn nicht und erinnert ihn nicht, aber vielleicht will er sich nicht erinnern):

Die wunderbaren Augen des Franzosen betrachten ihn – den Offizier der österreichischen Freiwilligen, direkt ins Gesicht. Er ertappt sich bei dem Gedanken , dass es wahrscheinlich schwierig sein wird, auf diesen Burschen zu schießen. Dann kommt der Befehl: „Vorwärts zum Angriff!!!“. Vom angespanntem Warten auf diesen Befehl zieht der Finger mechanisch den Hahn des Gewehrs, schickt ein tödliches Stück Blei in die Richtung des Unbekannten und es bleibt für das restliche Leben die Frage: - Hat er damals getroffen oder nicht? Und warum erinnert er diesen Franzosen so genau? „Es dauerte fast zehn Jahre, dass der Dichter (Rilke) die Antwort auf die Fragen gab, die der Krieg stellte. Diesen Antworten wurden in zwei berühmten Gedicht-Zyklen gegeben – „Duineser Elegien“ und „Sonette an Orpheus“ Aus dem Aufsatz von G.I. Rattaus „Rainer Maria Rilke (Leben und Poesie)“ Moskau, Verlag Nauka 1977

V.Smolyar !.Sosna