Радио Юность (эфир #1)

Радио Юность

СЕГОДНЯ В Э Ф И Р Е:

#1 Мои странности Ничего не забыть Знакомство с хиппи Плэйстейшн нас связал Вечное бегство от любви В поисках заснеженного леса

Привет, ребята! Тёма, Лёва, Ваня, Веня, Д Матвей, Саша, Женя и Сережа, Игорь, Таня Катя, Ксюша и Наташа, Спартак, Максим, В Вася и Валера, Лена, Лиза, Люба, Рома, Вла

Как там поживают ваши дела?

Молодежный журнал Радио Юность. Выпуск первый. Июль 2014

Даня, Таня, Дима и Никита, Борис, Андрей, я, Коля, Оля, Леля, Геля, Света, Маша, Юля, Вера, Жора, Миша и Кондратий, Петя, Вова, ад, Егор, Илюха, кто там еще?

ЛЕТОПИСЬ ПОКОЛЕНИЯ Познание себя и мира посредством дневниковой прозы и фотографий.

Я НЕ ТОЛСТОЙ И НЕ ГОРЬКИЙ, НУ И П У С Т Ь . Р У К И Ч Е Ш У Т С Я Н А П И С АТ Ь О М О Е Й Ж И З Н И , И Я Б УДУ П И С АТ Ь , ДАЖЕ ЕСЛИ КОМУ-ТО ЭТО ПОКАЖЕТСЯ ЕРУНДОЙ.

В школе мы не любили писать сочинения. Теперь наверстываем упущенное с помощью Радио Юность.

ВОТ ПРОГРАММА РАДИОПЕРЕДАЧ:

8:00 Манифест юности 11:00 Многоэтажка 21:00 Новости

МАНИФЕСТ ЮНОСТИ Главный редактор проекта Даниил Лепорский о том, почему и для чего он решил создать этот журнал. Мне нужно объясниться и сказать кое-что

поступаю. Тогда чем же заполнить образовавшуюся

важное. Идея сделать проект о судьбах людей, внутри меня пустоту? Большинство людей находят о нашей с вами повседневной жизни появилась счастье в любви. Но она, увы, не для меня. Я один у меня еще в конце января 2014 года. Я тогда

из тех безответственных людей, которые не хотят

собирался отчисляться со второго курса заводить семью. Планета и так перенаселена. А факультета менеджмента, на котором мне было

еще я не хочу плодить таких же невротиков, как

абсолютно неинтересно учиться. Прогуливал я сам. Сделаю хоть одно доброе дело — спасу по пары, забываясь в чтении, рассматривая журналы

крайней мере две души от страданий: жену и

с живописью. В школе я не любил гуманитарную

ребенка, которых у меня никогда не будет.

сферу (я учился в физмат лицее), а тут она стала для меня настоящей страстью. План действий был таков: отслужить в армии положенный мне срок, сдать заново ЕГЭ, попробовать перепоступить. В идеале, конечно, ВГИК, на операторский, потому что там вступительные испытания по фотографии — еще одна моя страсть, которая разгорелась в университете. Вообще после школы я стал совершенно другим человеком. С другого ракурса и в другом свете посмотрел на себя и на улицы, по которым я хожу.

Когда-нибудь я подробнее опишу все то, что творилось со мной в тот период. Если это конечно кому-нибудь нужно. А сейчас я просто скажу, что долго размышлял, чем я буду дальше заниматься. Не телевизор же смотреть. В жизни обязательно должна быть опора. В моем случае это так называемое «творчество». Я думал, думал, и вот меня внезапно осенило — проект Сноп о простых людях — как пародия на буржуазный Сноб. Я хотел делать его как интернет-СМИ. Мечтал ходить по квартирам, ездить по деревням,

«Если не получится во ВГИК, то можно и на филфак

общаться с людьми. Я плохо это умею делать, вот

в моем городе сунуться», думал я. И совсем

и хотел научиться. Я нашел смысл жизни — буду

пессимистический вариант — после службы я

познавать людей и делиться своими находками с

становлюсь полнейшим дебилом и никуда не

другими. Купил диктофон. Написал листовку.

Вот этот текст: “Здравствуйте! Я надеюсь, что вы не просто прочтете это письмо, скомкаете и выбросите его в мусорное ведро. Меня зовут Даниил. Мне 19 лет. Я — начинающий журналист и я недоволен текущим положением дел в моей сфере. Обычно по телевизору показывают, какой визит совершил президент, какое совещание он провел или на дно какого озера опустился. Запугивают ужасными кадрами терактов, катастроф, революций. Рассказывают о ЧП, мошенниках и убийцах. Там и сям льется грязь. Ложь и брехня, в которые нас заставляют верить. Заголовки газет кричат об очередном скандале вокруг какой-нибудь поп-певицы. На просторах Интернета в основном брюзжат о политике. СМИ уделяет мало внимания жизни простых людей. Да и вообще, что это за выражение такое — «простые люди»? Жизнь любого человека, независимо от его социального положения ой как не проста. Каждый из нас на своем пути сталкивается с множеством развилок – пойти налево, прямо или направо. У каждого есть мечты, которые он лелеет, мысли, которые его терзают. Всем нам периодически снятся невероятные сны, образы которых оседают в памяти. Мы попадаем в курьезные ситуации или становимся их свидетелями. Встречаем интересных людей. Расстаемся с ними. Слышим забавные диалоги на улице. А уж что говорить про детство и молодость — времена приключений и увлекательных историй. Например, когда мне было 5 лет, однажды зимним утром я увидел, что на дереве во дворе появились красные яблоки. Я невероятно обрадовался такому чуду, выбежал в одной рубашке на мороз. Мне быстрее хотелось попробовать эти райские плоды. Я не успел. Яблоки улетели. Я горько плакал. Только потом мне объяснили, что это были снегири. А теперь, когда я вижу этих птиц, на моем лице невольно появляется добрая улыбка. А что Вы можете поведать миру о себе? Я мало знаю о жизни и о людях. И уверен, что не только я. Я хочу это изменить. Давайте сделаем это вместе. Мир был бы чуточку лучше, если бы люди были открытыми к диалогу (в данном случае скорее к монологу). Тем более я слышал, что у русских широкая душа. Я хочу создать СМИ, основной темой которого были бы люди. Пожалуйста напишите о себе, своей судьбе, мировоззрении, своих приключениях, детских и подростковых воспоминаниях, забавных случаях. Это также могут быть философские размышления о мире вокруг, о любви, смерти, городе. Или может быть Вас охватят ностальгические мотивы (например о советской эпохе или о 90-х). Всё, что угодно. Главное – о жизни.”

Я купил три пачки бумаги. Бродил по серому городу Те к с т ы в и л л ю с т р и р о в а н н о м ж у р н а л е с набитым бумажками рюкзаком, раскладывал их воспринимаются совершенно по-другому. Как по почтовым ящикам. Мерз и слушал длительные

будто смотришь диафильмы. Помните, мы в

гудки в домофоне.

детстве зашторивали окна, закрывали двери и смотрели на обоях сказки и слайды с городскими

— Кто?

— Почта!

видами, музеями, бабочками? От лампы проектора становилось жарко. Ну вот. Здорово ведь, когда есть какая-то ниточка с прошлым.

— А чего нам звоните? Прочитанные страницы сильно вдохновили — А кому же еще.

меня. Мне вновь захотелось заниматься своим проектом. На этот раз я планировал сунуться в

— Хахаха. Ну ладно, входите. Так продолжалось около недели. Потом я узнал, что вообще-то можно переводиться с одного факультета на другой. Чудесным образом оказалось, что на филфаке есть свободное бюджетное место. Правда, только 1 курс (факультет открылся в 2013 году). Началась по-настоящему увлекательная учеба — совершенно другая информация, другие люди, другая среда. Я стал счастлив и поэтому забросил проект. Да и к тому же почта оказалась пуста. Никто не написал в ответ. Жители моего района оказались равнодушны. Да и диктофон я потом потерял. А потом я как-то наткнулся на один известный самиздат-журнал. Мне понравилась форма подачи материала и сам формат. Я и не думал, что вот так запросто можно самому сверстать журнал.

библиотеки. «Может быть люди, читающие книжки, откликнуться на мою агитацию», — думал я. «Если и тут не получится, буду тренировать храбрость — брать интервью у прохожих» — решил я. Несколько раз кружил вокруг закусочной, чтобы побеседовать с «людьми на дне». Но так и не решился. Испугался их агрессии. Я уже как-то фотографировал в пивнушке. После съемки еще долго оставался нехороший осадок. А у меня сессия была на носу. Негативные эмоции мне были не нужны. А потом, спустя месяц, я просто решил попробовать собственные силы — умею ли я вообще писать и понравится ли это мне? Сел писать свой автобиографический рассказ. Пришел к выводу, что рассказывать истории совершенно не умею, но зато все эти вещи очень увлекательны. Есть стимул к развитию.

У меня выходила жуткая мешанина — сначала в словах. Смеется. Цветы, конфеты, истерики. Ты рассказываешь об одном, затем резко в памяти улыбаешься вместе с ней. С головой окунаешься всплывает другая картинка, и в итоге не знаешь, в чужие воспоминания. По спине бегут приятные как все связать в единый текст. А хочется рассказать мурашки. А через некоторое время уже и не обо всём. Выговориться. Это полезно. Я немного

слышишь, что там говорят в динамике — ты

поразмыслил и успокоился. Я понял, что хаотичное уже сам уплыл куда-то далеко-далеко в океан повествование, колебания в стилистике и фабуле, своего прошлого: вот я сижу в гостях у друга, мы косноязычие — это нормально. Такова природа

пьем чай с баранками, а вот я учусь кататься на

воспоминаний. Почти в каждом предложении «я», велосипеде, ой, сколько крови на моих коленках. «помню», было», «думал», «сидел и смотрел». Ну Рассказы других людей находят отклик в твоей и пусть. Таков характер нашей молодежной речи

душе. Улучшается настроение. Хочется позвонить

— живой, незастывшей, а бегущей извилистыми

старому другу, с которым несколько лет уже не

тропками. Мы же не писатели там какие-нибудь. виделся. Помириться, вместе поностальгировать. Не гении, а самые обычные парни и девушки. Мы Вроде бы такой феномен в теории массовых отвыкли от написания длинных писем. Теперь коммуникаций называется «якорями». Не уверен, пробуем вернуться к истокам.

но вроде так. Я не пиарщик, я филолог.

В голове закружился целый улей идей. Сложилась В общем, Радио Юность — это катализатор эмоций. своя концепция журнала. Вся суть выходит из

Мы помогаем вам все вспомнить. «Больше

названия: Радио Юность — сумбурные рассказы эмоций, больше рефлексии, больше откровений» о детстве, отрочестве и юности. Листая страницы, — вот наш девиз. как будто крутишь колесико на старом радио, переключаешься с одной волны на другую. Припрыгивая, Юность бежит по проводам. Слышатся странные звоны, скрипы, гудение. Чтобы было лучше слышно, ты вешаешь провод-антенну на форточку. Садишься на стул. Молодой голос диктора прерывается постоянными помехами. Одни голоса накладываются на другие. Вот хриплый мужской прокуренный голос — экая и нукая, в грубой форме повествует о пацанах с района, а вот миленький тоненький голосок — это девушка из какой-то глубинки вдохновенно рассказывает про свои первые свидания. Волнуется. Путается

Почему в заглавие вынесено «Юность», а не «Детство» или «Отрочество»? Ну во-первых, звучит конечно лучше. А во-вторых, юность-то шире, включает в себя и детство, и отрочество. Все взаимосвязано. В подростковом периоде ты совершаешь поступки, которые обусловлены твоим младенчеством. Корни уходят глубокоглубоко. К тому же лично я не помню, когда именно перестал быть ребенком и превратился в подростка. Нет четкой границы. А если уж говорить всю правду, то я до сих пор ребенок.

журнал-летопись

Сейчас мы постепенно вливаемся во взрослую жизнь. Самое время оглянуться назад, зафиксировать все, что было за эти прожитые нами 17 – 30 лет. Подвести итоги сейчас, ведь потом все расплывется еще больше. Но мы вспоминаем не только то, что случилось 5 или 10 лет, а даже то, что случилось вчера. Дело в том, что недавно я рассматривал найденные в шкафу фотокарточки из семейного альбома и письма и с ужасом осознал: вот мы выкладываем фотографии в инстаграм, фликр, тумблер, постим мысли и чувства в твиттер в сжатом виде, перебрасываемся коротенькими сообщениями в ВК. Ну и чего? Ведь от нас же ничего потом не останется. Всё исчезает в цифровой пустоте. Вот ты написал душевный текст в своем блоге, а через неделю он уже утонул в ленте. Никто его больше не прочтет. Да, электронные устройства вытеснили все другие хранители информации, от этого никуда не деться. Никак не исправишь. Но зато можно попытаться собрать, так сказать, обрывки нашего мироощущения в одно место. Это место называется Радио Юность.

журнал

журнал-исповедь

л о том, как мы живем

Итак, Радио Юность — это журнал, на страницах которого ребята рефлексируют о былом и о сегодняшнем посредством искренних, похожих на детское сочинение или дневниковые записи рассказов и заметок. Сентиментальные истории о дружбе и любви, скитаниях юной души по просторам нашей необъятной Родины, метаниях по жизни из одной стороны в другую, словно маятник. Детские и школьные воспоминания о себе и своем окружении: доме, родителях, посещенных местах. Увиденное и услышанное. Страхи, надежды, приключения. Сны и случаи.

Воздух вокруг меня с самого начала дня был наполнен каким-то неописуемым бездонным вдохновением, хотя явных предпосылок к этому не было. Я ничего такого праздничного не планировал, никаких встреч или поездок не предвкушал. Была одинокая суббота. Ни секса, ни хорошего вина, ничего такого. Я традиционно надеялся встать в 8 утра, чтобы зарядившись утренней энергией, сегодня уж наверняка начать покорять этот мир. Только непонятно, как я собирался это делать, не выходя из дома и читая книги. Папа говорит, что чтение книжек – пустое занятие. Всё время грозится, что когда-нибудь выкинет в окно мой планшет – так он именует мою электронную книжку. Из-за нее я посадил зрение и почти что не вижусь с людьми. Однако я вновь долго не мог поднять с кровати свое хоть и девятнадцатилетнее, но уже довольно слабое тело. Столько всяких интересных вещей уже успело произойти в микро- и макрокосмосе, тысячи людей уже успели сойти с ума, помолиться, позаниматься любовью, насобирать аж три корзины белых грибов, дембельнуться, сверстать душевный молодежный журнал, совершить кучу других важных и полезных дел, а я всё пребывал в бессмысленном горизонтальном положении под не менее бессмысленным в июле одеялом. Каждый раз, когда отец проходит на лоджию за полотенцем или трусами и видит, что я сплю под одеялом в такую жарищу, да еще и в футболке до кучи, он всегда покачивает головой и восклицает: «Ну ты и термоустойчивый!». На самом же деле моя тепловая аномалия – его рук дело. В детстве, когда на дворе стояла изнурительная жара, он закутывал меня в дюжину пеленок, потому что его самого жутко знобило. Из-за стрессов у него была нарушена терморегуляция.

ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ

А К Ж А Т Э О Г О Н М

Повесть

Одиссея меланхолика среди панелек и внутри них. Воспоминания о лучшем друге, соседке по парте и роковой их связи, о рыжей девушке по имени Леля, которой слишком поздно признался в любви.

Раньше отец работал в реанимации. Не спал по несколько суток из-за постоянных дежурств. Жутко нервничал. Много курил. Истощил нервную систему от чрезмерных нагрузок. Сбил биологические часы. Чуть-чуть не сошел с ума. Мама просыпалась посреди ночи и обнаруживала рядом с собой пустое место. Папа тем временем лунатил в парке. Во сне уходил неведомо куда. Приходил в сознание и не понимал, где он находится. Его искали с милицией. Рядом с парком располагалась районная больница. Наверное, подсознание тянуло его именно туда. Ради образности скажу, что он был как зомби. Но вообще это ужасные вещи. Дурацкие 90-е. Слава богу, всё обошлось. К слову, в нашей семье немногие могут сказать на собеседовании, что их отличительные личностные качества – харизма и стрессоустойчивость. Если кто и становится у нас начальниками, то только путем трудолюбия.

Папина мама – из Сибири. Она склонна постоянно волноваться по всяким пустякам, выдувать из мухи слона. У нее было трудное холодное и голодное детство, приходилось заботиться о дюжине братьев и сестер. Папин отец – коренной южанин. Полная противоположность своей жене. Богатырь, весельчак и громовержец в одном лице. Почти что Тарас Бульба, только без усов. Он бреется каждое утро. Встает в половине пятого. С самого детства работает в поле, обретает силу от солнца и земли. Мой папа унаследовал слабую нервную систему от матери. Он старший сын в семье. Один из его братьев – Андрей пошел в отца – такого же мощного телосложения и духа. Младший – Алексей – непонятно в кого пошел. Много пьет, буянит, разбивает машины, вечно на всех в обиде, грозится спалить весь хутор или прийти как-нибудь на баз с двустволкой. Если говорить о семье моей мамы, то можно описать ее так: тишина, православие, хорошие оценки, послушание, прилежность. Всё у нас держится на маме.

Она улаживает конфликты, тянет на себе хозяйство, планирует будущее. Я впитал с ее молоком тягу к духовной сфере и кротость. Трудолюбие, увы, нет. Хорошо учиться я тоже умею, но только когда есть сильная мотивация. От отца ко мне перешла нестабильность в поведении и трясущиеся руки. Как ты ни рыпайся, против природы не попрешь. Вон некоторые личности литрами заливают в себя водку, и всё равно сильные и умные. А я воздерживаюсь от всего и еле-еле существую. Несправедливо, я так считаю. По всей видимости, папино полубезумное состояние в годы работы в реанимации передавалось и мне. В памяти всплывает жуткая картина одной из тревожных ночей. Когда мама укладывала меня спать, сквозь красную занавеску пробивался фонарный свет, а когда я очнулся, то вокруг не оказалось ни единого белого, желтого или какого-нибудь другого светового пятнышка. Одна сплошная чернота. Абсолютно ничего не видно. И почему-то я стоял. И что-то холодное шумело над ухом. Пощупал руками тьму. Пустота. Мгновенно охватил леденящий душу страх. О, боже, неужели я ослеп? Господи, за что? Шагнул и лбом больно ударился обо что-то металлическое. Сна как не бывало. Началось острое восприятие реальности. Паника. Где я? Что делать? Снова судорожно обвел рукой окружавшее меня неведомое пространство. Ладонь встретила нечто твердое и шершавое. Дрожа, сделал движение вправо. Такая же твердь. Вниз. Похоже, что это стена. И тут я заплакал. Я понял, что нахожусь в какой-то неведомой комнате, из которой мне никогда не выбраться. Меня заперли. Мне было страшно исследовать другие ее части. Я присел и обхватил колени руками. Потом я додумался провести рукой по полу. Плитка! Это плитка! Значит я в ванной!

Мааамаааааа!

Сейчас отец работает физиорефлексотерапевтом. В о о б щ е я сл е п л е н и з д ру го го тест а , н о, Иголки ставит. Лечит посредством китайской

пробудившись, первым делом, как и все

акупунктуры. Вообще, конечно, это дико странная нормальные люди, направляюсь в туалет. Делаю ситуация – он не понаслышке знает о концепции я это рефлекторно, уже на месте рефлексирую, инь и ян, круге У-СИН, энергетических точках и

выясняю, надобно оно мне или нет. Выходит, что

каналах, изучал всю эту китайскую философию в человек – не политическое животное, а робот. университете и еще потом на курсах повышения

Причем

довольно плохо собранный робот,

квалификации, но скептически, неуважительно постоянно дающий сбои. По крайне мере, меня и зачастую даже с откровенной неприязнью

заклинивает часто. Бывает, что вместо «спасибо»

относится к моим занятиям медитацией, которые иногда так и подмывает пожелать «спокойной как раз и основаны на всем описанном выше. Нет, ночи» или же иду мыть посуду в ванную. А сейчас, я, конечно, понимаю, что для простого русского

летом, вместо борща наливаю половником

человека за 45 чтение мантр – что-то из ряда вон компот себе в тарелку. выходящее, хотя по сути та же молитва. Подумаешь, что она на басурманском наречии, мы же учим английский язык или там немецкий, почему бы и не помолиться немножко по-другому, методом, к которому душа больше лежит. Ладно, ничего. No pasaran! Но ведь дыхательные-то практики имеют вполне убедительное медицинское обоснование… Этого его непонимания я понять не могу.

Или вот еще казус: в учебное время как минимум раз в неделю, спускаясь в метро, вместо того, чтобы вытащить из верхнего кармана рюкзака проездной, вложенный в студенческий билет, зачем-то вытаскиваю оттуда ключи. Проходя сквозь антитеррористическую рамку перед т у р н и к е т а м и , о со з н а ю н ел е п у ю о ш и б к у. Непременно наливаюсь малиновой краской. А

Мне удалось преодолеть постельное притяжение

у меня еще рюкзак топорщится, позвякивает: на

только в тот момент, когда стрелка часов уже дне скопилась куча мелочи, наверно уже почти миновала отметку с числом 10. Так получилось, сто рублей, а молния сверху вот-вот разъедется от потому что снились приятные сны, хотелось напирающей фототехники. Я всегда таскаю с собой смотреть их еще и еще, ощущать прилив неги. В фотоаппарат. Ну, думаю, точно за преступника моей повседневной жизни ее очень мало, этой примут. Неприятности мне не нужны. Они неги. Но обычно в каникулы я долго остаюсь непременно сопровождаются дополнительными лежать в обнимку с подушками и одеялом после волнениями. А я и так донервничался до того, что треньканья будильника просто от того, что мне нечего делать, некуда идти, не с кем разговаривать.

без глицина из дома не выхожу.

Пытаюсь улыбнуться, чтобы не дай боже выпасть из толпы. Я стремлюсь слиться с внутренним смехом свидетелей моей рассеянности: «Вот вам хочется рассмеяться, и мне тоже. Забавная ситуация. Ну, с кем не бывает. Давайте веселиться вместе». С совершенно дурацким, напряженным лицом прохожу мимо вахтерши, как назло молодого ее варианта в этот день (когда сидит старуха, я веду себя нормально). Остро ощущаю на себе ее сканирующий взгляд. Мне кажется, что в следующей жизни эти хозяйки подземных будок становятся буддийскими монахами, в короткий срок достигающими просветления. Мимо них на всех парусах проносятся возбужденные люди: опрятные, но с безумными глазами служащие банков, вселяющие страх полицейские, сонные студенты, угрюмые рабочие, а они сидят себе невозмутимо там, за стеклом, целомудренно созерцают стремительный поток из человечины, размышляют о тщетности городской суеты. Иногда замечаю, что одна из служащих метрополитена давненько не появлялась на наблюдательном посту. Значит, она уже постигла истинную природу ума, отчалила в нирвану. Искренне радуюсь за еще одну спасенную душу. Ом мани падме хум.

— Гражданин! Вы слышали? Поезд дальше не идет! Эй!

— А? Чего?

— А поздно уже. Мы закрываемся и едем в пустоту!

— Ну так нам по пути. В коридоре петляю, словно пьяный. Врезаюсь в дверной косяк. Если не знать всех подробностей о моем здоровье, то можно напридумывать черт те знает что. С утра у меня всегда координация нарушена. Перед глазами все плывет, ведь я близорукий. Расстаюсь с очками только на время принятия пищи и душа, ну и на ночь, конечно же. Да и то бывают такие ситуации, когда засыпаю с книжкой в руках, с очками на носу. Я не боюсь их раздавить, перевернувшись на бок. Они крепко держатся на резинке от трусов. Я осознал весь комфорт этого приспособления после папиного рассказа о своем армейском друге-очкарике. Он безбожно любил футбол и волейбол и чтобы очки не слетали, связывал дужки резинкой. Однажды в него попали мячом, разбили стекла, и товарищам пришлось вести его под руку до медпункта, потому что он вообще не ориентировался в пространстве без оптического вооружения. Настолько много диоптрий ему не хватало. Я, признаться, не такой активный, как папин друг, но тоже очень плохо вижу. И меня тоже раздражает, что очки постоянно спадают, отвлекают внимание. Особенно когда в помещении жарко, они съезжают как по маслу. Отец первое время бурно реагировал на мое очкастое новшество. Хохотал при виде белых отростков возле моих ушей, свисающих вниз дугой, как макаронины. Я просто не рассчитал длину резинки, вот и всё.

— Это чего у тебя такое? Аааа! Ну ты дед! Так обычно деды-радиолюбители ходят! — радостно восклицал он. Я ухмыляюсь и думаю про себя: «Ха-ха. Ну вообще-то я и есть радиолюбитель. Вот, сижу, изливаю душу в эфире Радио Юность» Потом я обрезал лишние куски. Отец смеяться перестал. Но на улице и в университете в таком виде я не появляюсь, немного стесняюсь. Иногда забываю ее снять, тогда меня окликает мама: — Ну уж в магазин-то без резинки иди.

— Да ладно, чего такого-то! Перед кем красоваться-то? В Пятерочке одни пенсионеры— машу я ей рукой. Но спускаясь по обосанной местными собачками лестнице, всё-таки снимаю и кладу ее в карман джинсов. Нормальные люди натягивают другую резинку на совершенно другое место, а я вот такой вот. С белой полоской на затылке.

Впрочем, на военную кафедру-то я буду ходить с резинкой. Там ведь придется кидать ножи, вышагивать строевую, молодцевато задрав голову. Ну и пусть упаду в глазах сокурсников, зато очки не будут падать, мешать служить отечеству. По идее надо перейти на линзы, но, боюсь, с моими кривыми руками я вообще без глаз останусь. Засуну как-нибудь не так. И всё, пиши пропало. До туалета я так и не добрался. Нарушил ритуал. Сломал систему. Распустил клубочек. Меня заманила на кухню сияющая в нежном утреннем свете, отбрасывающая причудливые тени пара прозрачных стаканов из натрий-кальций-силикатного стекла, стоящих на столе. Они каждый день там стоят, но раньше я почему-то не замечал их притягательности. Отсюда можно сделать вывод, что моя визуальная культура успела повыситься за сессионный период. Все-таки Гомера и Платонова читал как-никак. Я эволюционировал. Взобрался на новую вершину. Что за вершина? Гора Безумие называется. Аминь.

По сути, эти стаканы предназначены для крепких спиртных напитков. Даже на упаковке нарисовано виски со льдом. Но я обычно глушу из них сок, компот и молоко. Их удобно держать в руке. Не говоря уже о том, что вкусовые ощущения несколько другие. Приятно пригубить и медленно посасывать содержимое из этого стекла. А еще мне нравится рассматривать под светом солнца или лампы жидкость, которую я пью. Этот процесс растягивается на длительное время. Целая церемония получается. Круто осознавать, что сейчас, например, ты впитываешь в себя оранжевый цвет. Настроение как-то сразу улучшается. При питье из обычных стаканов на это почему-то не обращаешь внимания — что чай, что компот — всё равно. Китайцы придерживаются теории, что у каждого цвета особое воздействие на организм. Я разделяю мировоззрение узкоглазых, тем более у меня самого раскосые глаза. Но вообще-то я русский. В свете последних событий, это очень важное заявление. Поначалу мама недоверчиво косилась на меня, приходя после работы домой и обнаруживая эти стаканы возле компьютера. Думала, что я начал употреблять алкоголь. Мол, мальчик вырос, вошел во вкус. Стала размышлять, кто это мог оказать на меня негативное влияние, ведь у меня нет друзей. Я не выдержал молчаливого укора и поделился с ней своими эстетическими переживаниями. Она мало поняла из моего несвязного смущенно-оправдательного рассказа, но успокоилась. Алкоголизм, по ее мнению, хуже аутизма. Я придерживаюсь того же мнения. В школьный период жизни в силу приличного воспитания и слабой вовлеченности в коллектив, алкогольная тусовка была для меня абстрактным понятием. Пролетела черной птицей мимо меня, не уронив ни единого перышка. В те годы я даже не знал такого слова – «вписка». Я не жалею, что так вышло. Даже счастлив. Холодные отношения с алкоголем в подростковые времена – один из предметов моей гордости. После уроков я покупал в ларьке розанчик с сахарной пудрой и абрикосовым джемом для утешения, компенсации страданий и шел прямиком домой, а многие мои сверстники заруливали за трансформаторную будку, что напротив школы, через дорогу. Это капище местного быдла имело неоригинальное название – Срачка. Столько скандалов с ней было связано! Но всем было фиолетово на облавы учителей. Школьники там невозмутимо пили, курили (иногда даже кальяны – отмечали дни рождения) и вели грязные разговоры.

Прилюдно испражнялись там или чего еще похуже, я не знаю. Точно могу сказать только то, что большая часть посетителей Срачки в конце концов одряхлела, ожирела, отупела. Лишь немногие сумели выкарабкаться из водоворота и пробиться в люди. Например, один из ряда избранных стал нашистом, теперь заседает в городской думе. Улыбается, агитирует и консультирует. Впрочем, тоже ничего хорошего с моей позиции. Самое страшное, что у кого-то до сих пор где-то в недрах компьютера хранятся снимки с этих попоек на Срачке. Я помню, как однажды кому-то взбрело в голову повеселиться, притащить на урок распечатку убитого в хлам одноклассника, спящего в обнимку с полторашкой. Было смешно до тех пор, пока этот листок не попал в руки к завучу.

Вообще ребята выбрали странное местоположение точки для вредных утех – совсем рядом с РУВД. Через некоторое время благодаря успешной профилактической работе полиции Срачка существенно опустела. Но на самом деле контингент просто перекочевал за бассейн, он располагается позади школы. Потом и это место пропалили. Произошла миграция в один из дальних глухих дворов. Короче, прошло уже сотни тысяч лет, а в основе своей ни черта не переменилось в этом мире: везде одна миграция, народы кочуют с запада на восток, одна орда сменяет другую. Хаос, твою мать. Помните, наверное, из истории – про великое переселение народов – всякие булгары, гунны, аланы. Вот и с школьниками та же фигня. Было бы здорово, если бы какой-нибудь доцент из ВШЭ заморочился и опубликовал культурологическое исследование с анализом и историческим описанием мест, в которых собираются школьники для совместных вредных привычек. Это ведь очень интересное явление. За все 11 классов я выпил всего-то 1 литр вина и ни капли другой веселящей продукции. И то это случилось легально, на выпускном, в загородном ресторане, а там, как известно, кроме поганого дешевого пойла ничего другого на стол не подают. Так что можно считать, что я выпустился из физико-математической тюрьмы с относительно сухим горлом.

Я выпивал бокал за бокалом, но ангелы, похоже, и не думали прилетать. Меня обманули. Наоборот становилось как-то погано. А в тот вечер мне непременно хотелось быть игривым пьяницей, причудливо выплясывающим и без устали смешащим всех вокруг. Примерить на себя шкуру местного скомороха хотя бы на один день. Одноклассники и так уважительно ухнули, когда я, испуская сияние, пересек калитку у входа в лицей и предстал перед ними в приталенном пиджаке цвета корицы, бежевых брюках-узкачах Levi’s и такого же цвета туфлях. Уж с чем-чем, а с теорией цвета у меня все хорошо. Я был единственным хипстером на этом балу. Как Чацкий, короче. Никто не ожидал увидеть меня в таком облике. И вот теперь мне грезилось довести до апогея свою удивительную метаморфозу из штилевого рядового неудачника в победоносного гусара. Но получилось все совсем не так, как я планировал. Буддисты правы: все вещи непостоянны по своей природе. Ничего нельзя предугадать.

Соригинальничал я всего один раз, когда выказывали почтение старосте за ее тяжкий труд. Я был последним в очереди ораторов, конфузился в ожидании. Когда мне передавали микрофон, меня внезапно посетило откровение. Я сравнил наш класс с солнечной системой, а старосту назвал солнцем, которое греет нас всех, ободряет во времена сомнений и тяжких раздумий о своих судьбах. За свою блестящую, на мой взгляд, метафору, я заслужил недоумевающие аплодисменты. Потом я задумался: а на какую планету похож я? Наверное, на Плутон. Такой же меланхоличный. А мои кони, ну в смысле ноги, выдохлись сразу после пилотного танцевального подхода. Дальше случилось ужасное: медляк, на котором мне пришлось кружиться со своей соседкой по парте Наташей, крошечной девчушкой, натуральной дюймовочкой в платьице коммунистического оттенка и с кровавыми губами. Ей только дай волю, она кого хочешь расстреляет, всю кровь выпьет. Такой стервозностью она славилась в широких кругах. Как собеседница она была славной, ничего не скажешь: и тактично подхихикавала, даже когда выдавал не особо смешную штуку, и интонацией владела, и всякое такое типа поз и мимики. Ее любимыми актрисами были Одри Хепберн и Натали Портман. Я не видел ни одного фильма с этими милыми бабами, но догадывался, что Наташа подражала их модели поведения. Конечно, было много прелестей, наших общих фразочек, непонятных для других. Например, я никогда не забуду, как перед химией мы молились: «Да поможет нам преподобный фенол», а после звонка я крутым голосом говорил ей: «Уходим отсюда!». Как будто мы бандиты, ограбившие банк – запугали менеджеров, закидали в мешки сотни купюр, завалили всех копов, и вот настало время делать ноги. Умора.

Я общался с ней исключительно от того, что нечем было заполнить внутреннюю пустоту. А она со мной просто потому, что я

Но как я ни старался, увы, чего-то не получалось узреть в ней личность,

б ы л ее со сед о м п о

которой я мог бы полностью довериться. Ей нравилось всё красивое

парте.

и всё классное, а я ненавижу, когда так делают. Она привязывалась к этим вещам до тех пор, пока не найдется что-нибудь еще красивее, еще класснее. Я считал ее своей подругой, но искренности я не чувствовал.

Бывало, что я так разговорюсь,

т а к целой кампанией после уютных посиделок в кафе.

разфилософствуюсь, так размахаюсь руками, Да, когда-то у нас была очень дружная компания. что начну открывать ей самое сокровенное, Ребята сидели спереди. Я – возле задней двери что только есть в закромах моей души, источать маршрутки, на одиночном боковом сиденье. всеми своими порами всю свою восточность, но Одинокое место для одинокого человека. Наташа внезапно опоминаюсь и прикрываю лавочку. А ехала напротив меня. Она развернулась лицом чего, какой смысл откровенничать, если она всё

ко мне. Села боком. У водителя громко играла

равно не принимает сказанное мной близко к музыка, поэтому мы склонили головы. Так было сердцу. Нет обратного импульса. Тем более, что лучше слышно друг друга. Я как раз говорил о я ей кажусь наивным ребенком, а не кем-то

чем-то таком, о чем обычно никогда не говорю

серьезным. Но в принципе – да, это сущая на людях. Наташа внимательно слушала. Что-то правда. Я инфантилен до чертиков. Просто ужас. выискивала в моих глазах. Но потом, когда в салоне стало попросторнее, и ребята позвали Однажды мне на мгновение показалось, что она в меня влюблена. В тот вечер мы возвращались

пересесть к ним поближе, все ее внимание улетучилось.

Время показало, что пустота в душе так и не заполнилась. Я потерял больше, чем приобрел. Из-за общения с Наташей я лишился лучшего друга – Коляна. Я испытывал к нему братские чувства, но я никогда об этом ему не говорил. Впрочем, если бы я пил, наверное бы на одной из пивных посиделок выпалил: «Знаешь, Колян, ты мне как брат». И хлопнул бы его по плечу. Такое не может произойти в обычном состоянии, ибо я скуп на слова и эмоции. На многие вещи у нас были противоположные взгляды. Он пацан грубого нрава, терпеть не может ни литературы, ни живописи, ничего такого. Он находил вдохновение в матерных песнях Ленинграда, в то время как у меня по спине бежали мурашки от творчества Леонида Федорова. Как-то раз он позвонил мне и как всегда спросил: – Здарова, Данек! Че делаешь?

– Ну так, музыку слушаю. Тетя новый альбом АукцЫона принесла. «Девушки поют» называется.

– Девушки? Поют? Это хорошо. А притащи мне его завтра в школу, заценю. Из всего альбома ему понравилась только одна песня – «Профукал». В ней было одно матерное слово. Нахожусь в неведении по части того, потерял ли он меня. Иногда меня посещают мысли, что в его глазах я был всего лишь шестеркой. Как-то чересчур резко и бесследно оборвалась нить, связывающая нас. У настоящих друзей так не бывает. Однако глупо винить его во всём. Наши дороги разошлись и по моей оплошности. Надо было объясниться тогда, когда разрыв только еще намечался, когда затмение не вошло в полную фазу. Эх, вспоминаю с величайшей горечью и радостью времена, когда он был рядом. Помню, как в первом классе он вырывал мне мой первый шатающийся зуб. После болезненной процедуры он заткнул мне рот подушкой, чтобы я не орал, ибо все вокруг спали. Это была добровольная пытка во время тихого часа. Потом пришлось валяться на кровавых пятнах. Да-да, вы не ослышались. Вся штука в том, что мы учились в прогимназии: детский сад и начальная школа, объединенные в одно учреждение. Детство и отрочество в одном флаконе. Безболезненное развитие личности. Поэтому в первом классе у нас всё еще был тихий час. По сути, детский сад не прекращался и тогда, когда нас уже во всю называли школьниками.

Мы учились в тепличных, дворянских условиях. Даже название было соответствующее: «Улыбка». Это была кузница людей, идущих по жизни с улыбкой. Там было много веселых рож и особая система развития и воспитания: с компьютерным классом, театральным, танцевальным и вокальным кружками, бассейном, аквариумом, сауной. После посещения последних мы пили чай из блюдечек, заедая вареньем. А весной мы катались по небольшой трассе на машинках. Всё серьезно: и светофор был, и разметка. Крутишь педали и едешь. Как велосипед, только 4 колеса. Однажды к нам приезжала инструктор ГИБДД, мы сдавали ей на игрушечные права. Она была очень красивой. Не каждый может похвастаться подобными вещами. В последнее время родители часто высказывают вслух свое недоумение о моем вечном витании в облаках. Чего ты целыми днями книжки читаешь? Что проку от них? Как же так вышло, что твоя сестра выросла нормальным человеком, у которой главные ценности – семья и работа, а ты вот таким – безрассудочным и бесноватым?

Всё просто: моя сестра ходила в обычный пролетарский детский садик. Поэтому ее судьба и потекла по общему руслу. Она стремится впасть в бурный мировой океан, меня же прельщает тихое гималайское озеро. Нас приводили в прогимназию к 8 утра, мы основательно завтракали кашей, бутербродами с маслом, запивали их какао, а потом шли занятия где-то до часу дня. У нас даже автоматического звонка не было, дабы не травмировать нашу психику. В конце урока учительница нежно брякала маленьким колокольчиком, лежащим возле журнала с отметками. После заветного сигнала мы вскакивали из-за парт и буквально выносили двери, ведущие в игровую комнату. Там девчонки воображали себя Зачарованными (был такой сериал про ведьм), о чем-то квохтали, неприкаянно таскались с куклами и игрушками, вообще занимались не пойми чем в своих немощных кучках. Другое дело у нас, мальчишек. Творилась полная кутерьма: БИТА, НА ТЕБЕ ДО КУЧИ, ЗАБИРАЙ-ЗАБИРАЙ, ЭЭЭЭ ТЫ НЕ ТОЙ МАСТЬЮ КРОЕШЬ, ХАРЕ КРАЯ ГНУТЬ, БУДЕШЬ МНЕ НОВУЮ КОЛОДУ ПОКУПАТЬ, НУ И КТО ТУТ СОПЛЕЙ НАМАЗАЛ – скидывались в картишки, ГЛЮКОЗА НОСТРААА – слушали радио и записывали на кассету ерунду собственного сочинения...

ЭТО БУДЕТ БАШНЯ, А ЗДЕСЬ КОНЮШНЮ РАСПОЛОЖИМ – сооружали всякие механизмы, замки, лабиринты, инопланетные базы из конструктора, ВЖЖЖЖ, ТЫДЫЩ, Я МАЙКЛ НАЙТ, РЫЦАРЬ ДОРОГ – катали машинки на моторчиках, МИХАН, А НУ-КА ИЗОБРАЗИ ЧЕЛОВЕКА-ПАУКА – просто дурачились, и самое захватывающее – ЦУ Е ФА! ЦУ Е ФА! ЦУ Е ФА! – играли в фишки, это была настоящая лихорадка. Сначала лупились в бумажные фишки с покемонами, тачками, черепашками-ниндзя, а потом появились серии из чипсов Читос: пластиковые с биониклами, затем с героями из ледникового периода, металлические не помню с чем, вроде с приключениями изображенного на упаковке брутального тигра в черных очках и ослепительной нахальной улыбкой. Мы играли без биты, она считалась уделом старперов. Бывало и дрались, но в шутку, когда исчерпывали все развлекательные ресурсы. Но из-за фишек и карт сражались по-настоящему. Нас водили к директору писать объяснительную. Из-за подобных ссор нам на время запрещали азартные игры, но потом шарманка все равно запускалась по-новой.

В четвертом классе один гений по имени Эдгар заразил всех увлечением химией, электричеством и всякими механизмами. Мы смешивали уксус с содой, жрали заменитель лимона, разбирали фонарики и радио, мастерили электрические цепи из лампочек и батареек, запускали всякие моторчики и пропеллеры. Наш добровольческий кружок назывался «Юный террорист». Выпрашивали у Эдгара детали, чтобы забрать с собой домой. Один из моих домашних опытов чуть не закончился плачевно. Я догадался засунуть маленькую лампочку из-под фонарика в светильник. Он был в форме сапожка. Клацаешь каблуком – свет включается. Я закинул лампочку в патрон. Бабахнуло. Меня накрыла тьма. Искры. Дым. У нас и у соседей вырубило свет. Я спрятался под кровать. Плакал и дрожал. После обеда шли гулять, а потом – продленка. Мы старались поскорее всё сделать, чтобы успеть поиграть до прихода родителей. Меня забирали почти что последним. Я приходил домой в пять часов с уже выученными уроками. Включал Черепашек-Ниндзя на ТНТ и балдел. Пожалуй, отдельно следует выделить игру в лего. Я сейчас говорю о нормальном датском конструкторе, а не о китайской подделке. Мне кажется, что все те, у кого сейчас плохой вкус – просто в детстве играли в китайское лего. Лего – удовольствие дорогое, но оно того стоило. Столько радости оно доставляло! Воскресенье. Март. Солнечный день. Текут ручьи. Чирикают воробьи. У меня праздник – я родился. Я точно знаю, чего хочу, не то, что сейчас. Я хочу лего. Я еду в трамвае, улыбаюсь прохожим за окном. Фантазирую. Какой же набор я выберу на этот раз? Погружаюсь во вкусно пахнущее метро. Толпа народа вышвыривает меня на оживленную вокзальную площадь. Кругом такси, автобусы, люди с сумками, рюкзаками и коробками. Центральный Универмаг. Тогда это был крупнейший торговый центр в городе, сейчас – позорный колхоз. Одни цыгане и кавказцы. Мама меня торопит, но я ее не слушаю. Не спеша рассматриваю витрину. Останавливаюсь на серии Jack Stone. Крутой коп, который выручает из передряг жителей небольшого городка. Улыбчивый парень. Красавец. Каменная башка. Что-то вроде вашего Навального, только полицейский. Я мечтал стать таким же, как Джек. (Блин, вот бы Лего выпустило серию про протест в России 2012 года, я бы с удовольствием поиграл сейчас с автозаками)

Итак, в коробке: сам Джек, мощный грузовик с прицепом, а на нем вертолет. В кабине сидел напарник Джека в авиационном костюме и шлеме – я называл его Лехой Летчиком из-за какого-то похмельного лица, похожего на русское. Теперь я понимаю, что моя склонность к одиночеству отчасти вытекла из многочасового ковыряния с лего. Благодаря конструктору я был самодостаточен. Мне было весело и без других ребят. Я разыгрывал целые баталии. Там было все: и герои, и злодеи, удачные и провальные побеги из плена, перестрелки, драки, погони, трагические убийства, любовные треугольники. Настоящая мыльная опера. Сначала я играл только в своей комнате, но потом задействовал всю жилплощадь. Вообразите: родители спокойненько смотрят телевизор, а я внезапно врываюсь к ним с катером руке, с шумом и гиками. В их спальне располагалась морская база, но они не знали про это. Свернутый в углу ковер для них был просто ковром, а для меня – мистической горой Фудзиямой. На ней жил Чуви из Звездных Войн. За ним каждое утро прилетал Леха Летчик, чтобы вместе делать дела – готовить план наступления на злодея Васю, который хочет уничтожить весь мир.

Однажды я так увлекся выдуманным сюжетом, катапультировалась. Мне не нравился такой что чуть не спалил квартиру. Я поставил на плиту деструктивный характер игры. К лего я относился греться картошку и забыл про нее. Меня спасла бережно. У других ребят были и старые модели соседка. Он учуяла дым. Картошка превратилась – Тоа. Эти чудики больше смахивают на людей. У в уголь. Сковородку пришлось выбрасывать. Я

них мудрый и воинственный вид. У каждого героя

сидел у соседки, наворачивал хлопья с молоком

свое оружие – огненный меч, когти, топор, крюки

и рассказывал о последних новостях из моего

и др. Крутишь на спине колесико, и Тоа машут

вымышленного мира: логово Васи уничтожено, но

оружием.

ему удалось сбежать и теперь он готовит новое сверхмощное оружие, заручившись поддержкой подземных жителей.

Решающим фактором нашей дружбы с Коляном все-таки было то, что моя мама дружила с его бабушкой. Он жил с бабушкой. Дедушки у него

Именно лего сблизило меня с Коляном. Вообще

не было, мамы тоже. Она умерла от воспаления

это увлечение в нашем классе было повальным, легких, когда он был совсем маленьким. Отец, но единомышленника я нашел только в нем. естественно, нашел себе другую жену. Он жил в Может быть от того, что у него были самые

соседнем доме. Колян иногда к нему наведывался

крутые юниты из серии Bionicle – вождь Макута или наоборот. Они вместе играли в стрелялки, и его спутники – здоровые монстры. За это его

мочили всяких тварей целую ночь напролет.

все уважали. Я тоже. Все-таки во мне тогда материализм перевешивал идеализм. Ладно, шучу. Мне никогда не нравилось жесткое фэнтези, всякие чудища и мифы. Поэтому к серии Bionicle я был холодноват. В моей коллекции имелся только земельный борок – такой шарик, который трансформировался в антропоморфное существо с большой башкой. Хотя, наверное, больше на тупого упитанного бройлера похож. В башке хранилось таинственное сокровище – маска, жизненная сила борока. Нажимаешь на рычаг на спине – и башка выезжает вперед. Смысл игры заключался в том, чтобы выбить из другого борока маску, попав ему по клыкам. Маска

Еще у Коляна была тетя, очень похожая на его маму (я видел фотографию, поэтому могу сравнить). Вообще в его семье строгая наследственность: дочки очень похожи на маму, сын на отца. На Новый год и на день рождения тетя присылала ему большие посылки с причудливыми заморскими сладостями, кислостями и горькостями (например, лакрицу). Но он никогда не называл ее тетей. Он говорил так: «Кока». Забавно и непонятно. И как-то непатриотично (вообще Коляну близки националистические взгляды – помню, как он орал на улице всякие грубые лозунги про кавказцев; странно, что его ни разу не побили за них). Может быть, «кока» – это «тетя» по-датски?

Сначала она жила в Дании, потом уехала в Канаду. Он гостит у нее каждое лето. После окончания университета Колян тоже планирует туда перебраться. Сейчас учится в Москве на нефтяника-газовика. Господи, а ведь мы уже почти что взрослые. Скоро так же закостенеем, как и наши родители.

Интересная вещь: в моей голове рисуется четкая картина будущего моих знакомых: в 2016 году они получают диплом по технической или экономической специальности, некоторые идут в магистратуру, потом пару лет работают, продвигаются по карьерной лестнице, становятся крупными начальниками, женятся, рожают детей, и вот им уже сорокет – цикл дом-работа-гипермаркет, поездки на шашлыки всей семьей в выходные на последней модели Nissan, летом – отдых в Крыму, а на зимние каникулы – путевки в Таиланд, полная гармония с самим собой и никаких лишних мыслей. А что станет со мной, так мечтающим жить свободной и интересной жизнью, стремящимся вырваться из колеса сансары? Жалкие попытки творческой самореализации, работа копирайтером с окладом не больше, чем 20 000, потому что в моем городе с креативной индустрией все плохо, а потом, когда скоплю денег на аппаратуру – видеоператором или фотографом в документальных проектах, было бы здорово в горячих точках, и если выживу – то буддийский монастырь в 35 лет? Я легко могу представить Коляна в 30, 40, 50 лет. А себя я не вижу. Неизвестно, куда в конечном счете меня занесет мой наследственный невроз.

Свежее июньское безмятежное утро. 5 класс. Просыпаюсь от телефонного звонка. Это Колян зовет к себе в гости, его бабушка ушла на целый день по делам: в поликлинику, потом в магазин, а затем к подругам. Наспех одеваюсь и, не завтракая, мчусь к нему. Наши дома расположены не очень далеко, минут 7 ходьбы. Соседний квартал. Подъезд серого девятиэтажного панельного дома. Темно. Влажно. Меня встречает какая-то тявкающая шавка. Топаю на нее ногой и взбегаю по лестнице на 3 этаж. Не люблю лифты, ведь я гораздо быстрее их. К тому же, у меня они всегда ассоциировались с различными серьезными организациями. Терпеть не могу бюрократию еще с детства. Так, 45 квартира, вроде не должен ошибиться. Нажимаю на кнопку у входной двери. На удивление за дверью раздается не раздражительный электрический звон, а заливается какая-то лесная птичка. У Коляна был установлен оригинальный звонок, я таких больше нигде не слышал. Я и раньше бывал у него дома, мы вместе готовились к вступительным экзаменам в физико-математический лицей, ломали головы над задачками из продвинутого учебника Петерсона, но звонка я не слышал, потому что мы заходили в квартиру вместе, он сам открывал ее ключами. Распахивается дверь. Льется тусклый свет. Улыбающийся всеми своими веснушками Колян в белой пижаме, резко контрастирующей с его угольными, стриженными ежиком волосами, протягивает мне руку. Стеснительно разуваюсь в углу тамбура.

До сих пор помню запах его квартиры. Не могу – отражения заката. Я стоял, облокотившись на никак описать его, ни с чем сравнить. Но пахло

подоконник, слушал звуки, доносящиеся с улицы,

добром, покоем, уютом что ли. Это только на

смотрел на летающую во дворе стаю породистых

людях Колян такой дерзкий и похохатывающий голубей. У Коляна все было необычным. Даже диким, каким-то гоповатым смехом, глубоко в

двор. На крыше котельной располагалась

душе он славный парень. В его ситуации я бы голубятня. Я хотел туда подняться, посмотреть, тоже вырос человеком, полностью равнодушным как там живут эти голуби, но я боялся мужика, к сентиментальностям и витанию в облаках. Я

который всем заправлял. Боялся, как и всех

приходил к нему в 8 утра, а уходил, когда в окнах незнакомых мне людей. Даже фраза «А можно в доме напротив уже затухали оранжевые огни

пломбир в стаканчике?» была для меня целым

– отражения заката. Я стоял, облокотившись на подвигом. подоконник, слушал звуки, доносящиеся с улицы, смотрел на летающую во дворе стаю породистых голубей. У Коляна все было необычным. Даже двор. На крыше котельной располагалась голубятня. Я хотел туда подняться, посмотреть, как там живут эти голуби, но я боялся мужика,

Пока я вот таким русским методом медитировал на балконе, Колян делал необходимые сохранения, загружал новый уровень. Всё портила моя мама. Она названивала еще с 17 часов:

который всем заправлял. Боялся, как и всех незнакомых мне людей. Даже фраза «А можно – Когда домой придешь? Ты уже наверно достал пломбир в стаканчике?» была для меня целым Коляна! подвигом.

– Да не, он наоборот не хочет меня отпускать. До сих пор помню запах его квартиры. Не могу никак описать его, ни с чем сравнить. Но пахло добром, покоем, уютом что ли. Это только на людях Колян такой дерзкий и похохатывающий

– Давай домой иди, темнеет уже! И неудобно как-то столько в гостях сидеть.

– Сейчас, сейчас, через пятнадцать выхожу.

диким, каким-то гоповатым смехом, глубоко в душе он славный парень. В его ситуации я бы – Никаких пятнадцати минут! тоже вырос человеком, полностью равнодушным к сентиментальностям и витанию в облаках. Я приходил к нему в 8 утра, а уходил, когда в окнах в доме напротив уже затухали оранжевые огни

– Но нам уровень надо пройти.

Время пролетало незаметно за игрой в Sony PlayStation 2. Компьютер тогда у Коляна был слабенький, Пентиум 3 вроде, пригодный разве что для всякой пиксельной чуши типа Duke Nukem 3D и просмотра фоток с тачками и полуголыми тетками. Однажды к нам неожиданно вошла бабушка, и мы не успели свернуть окошко c этими бабами, т.к. комп завис. Колян выкрутился так: встал, как будто потянулся за книжкой на шкафу, и таким образом загородил экран. У меня же кроме денди, тетриса и тамагочей ничего дома не было вплоть до 8 класса. Вот чем мне нравилось играть на консоли, так это то, что можно было играть вдвоем – в режиме Player 1 vs Player 2. Но, к сожалению, такая возможность предоставлялась не во всех играх. В основном мы играли в Медаль за Отвагу (Колян никогда не называл ее так, как было написано на коробочке с диском – Medal of Honor – он всегда не ладил с английским) и еще какую-то стратежку, в которой свиньи гасят друг друга из базук, дробиков, огнеметов, что-то типа Worms короче. Так мы и дружили, связанные проводами от джойстиков. Общались посредством нажатия на кнопочки и оголтелыми воплями.

– ДА КАК ТАК!

– ПОЛУЧИ ФАШИСТ ГРАНАТУ!

– ДА ХАРЕ УЖЕ, У МЕНЯ НИЧЕГО НЕ ОСТАЛОСЬ!

– НА КРЫШЕ ГЛЯНЬ, ТАМ ДОЛЖНЫ БЫТЬ АПТЕЧКИ И ПАТРОНЫ! Иногда ссорились, разгоряченные игровыми моментами, но быстро мирились. Но вообще мочить друг друга – довольно скучное занятие, нет никакой интриги. Колян убивал меня гораздо чаще, чем я его. Во-первых, из-за нехватки опыта, а во-вторых, я уже тогда начал плохо видеть из-за учебы (я был ботаником), но очков не носил. Садился близко к экрану, но все равно мазал. Я стрелял в Player 1 чисто интуитивно. Обычный режим – прохождение игры – мне нравился гораздо больше. Вообще я воспринимал происходящее на экране как кино, потому что чаще всего Колян пускал пули в немцев и бил их прикладом самостоятельно. Я присутствовал там в качестве консультанта. Он ползал по окопам, а я отсиживался в штабе. У него от ран кружилась голова, а я в здравом уме попивал сочок. Изучал карты, разрабатывал план действий, анализировал возможные угрозы. Я не имел ничего против такого расклада. Иногда он по доброте душевной передавал власть в мои руки. Я немного тыкался, пыжился, ничего не получалось и, покраснев, возвращал джойстик-скипетр обратно царю Николаю. Родители не хотели покупать мне видик, не знаю, может боялись, что я буду смотреть на нем всякие непристойные вещи. Поэтому фильмы я смотрел довольно редко. Да и то, обычно это были всякие заунывные индийские свистопляски или уже раз сто просмотренные драчки с Джеки Чаном. В общем, Колян был моим самым любимым режиссером и актером. Я сидел на полу и следил за тем, как Колян на раз расправляется с фашистами. Вообще если бы не проблемы с внутричерепным давлением, то из него получился бы неплохой ОМОНовец: и телосложение крепкое, и жесткий нрав, и меткий глаз.

Часто Колян просыпался весь в крови. Позже врачи запретили ему спать на подушке, а то однажды мог бы вообще умереть. Или же идет по улице – и вдруг кап, кап, кап, весь асфальт в красных точках. Он всегда носил с собой в сумке вату и перекись водорода. Столько хлопот доставляло ему повышенное давление! Но иногда и помогало. Помню, мы писали контрольную по истории по какой-то войне. Как обычно, он ни черта не выучил. Впрочем, как и все остальные ребята в нашем «Б» – балбесном – классе. Но учительница поставила ему пятерку, обнаружив листок, весь усеянный кровавыми пятнами.

– Вот, академики, учитесь: человека так впечатлили картины войны, описанные в вашем учебнике, что он сам начал кровоточить! Пропустил исторические факты через себя, так сказать!

– Гагага – отвечали мы, чтобы не смущать ее тишиной. Каждый раз, когда учителя пытаются сознательно пошутить, как-то совсем не смешно становится. Наоборот неловко. По-настоящему смешно бывает только в те моменты, когда они со стульев падают. Но я в таких случаях не смеюсь. Я добрый. Бывали моменты, когда я остро чувствовал свою полезность. Давал ценные советы по игре. Колян придерживался крысиной стратегии: засядет за ящиком и выжидает, пока вся орда не выбежит. Отстреливает немцев по одному, по два. А чего, хорошо, не нервно. Тогда-то мы плохо понимали игровой процесс. Не ведали о всяких скриптах и прочих хитростях программирования. Воспринимали бегущих на нас врагов как живых людей. Тонули в виртуальном мире с головой. Лично я необычайно волновался. Разрыв снаряда на экране мог вызвать разрыв сердца в моей груди. Я не шучу.

И вот у Коляна уже заканчивался последний рожок, а немцы все валили и валили из заснеженного тоннеля. Море трупов, а они все никак не утихомирятся. Все чего-то орали на своем проклятом немецком. Тогда я решил воодушевить Коляна на подвиг. Приказал ему: – Встань и беги! Мчись напролом! Забей на пули! Давай! Вперед! Ну! Пошел! Он встал и побежал. Как Веничка Ерофеев, только не пошел, а побежал. И на трезвую голову. Немцы перестали быть бесконечными. Мы кричали «ура!» и в люстру джойстики бросали.

Что еще было? Был нежнейший бисквитный пирог с какой-то восхитительнейшей штукой наверху. По нему я тоже сильно скучаю. Верхний слой этого пирога состоял из яичного крема с капельками меда. А еще помню макаронную запеканку с томатами и душистые супы. Колина бабушка готовила как в ресторане. В память врезался один из вечеров, когда я возвращался от Коляна. У меня в голове шла война, и на улице тоже творился апокалипсис. Сгущались свинцовые тучи. Я перебегал через трамвайные пути. Ветер надул песок в глаза. Засверкало. Грянул раскатистый гром. Женщина с тележкой грохнулась в большую лужу на тротуаре.

Потом Коляну обновили компьютерное железо и мы забросили консоль, полностью переключились на GTA (в обратной последовательности: сначала Vice City, а потом 3-ю часть), Корсары, Восточный фронт: неизвестная война, Call of Duty и Need for Speed, NHL, конечно же, Marc Ecko’s Getting Up, Red Alert, Ex Machina, Казаки, Kings Bounty, Диверсанты и др. Всего и не припомнишь. В особенности Колян любил игры на тему Второй Мировой. Всякие шутеры и стратегии. Многие родители считают, что компьютер вреден, а мне кажется, что от него одна польза. Уж лучше гонять на тачках и мочить людей в виртуальном пространстве, чем пить, курить, употреблять наркотики и совершать криминальные поступки наяву. Компьютер уберег нас с Коляном от всякой дряни, которой было полно в нашем гетто. Я живу в самом криминальном районе города. Вообще я заметил, что интернет подарил нам доселе небывалое чувство комфорта. На улицах стало меньше гопников. Они почти вымерли. Теперь они во Вконтакте в паблике «Пацаны поймут» зависают и в стрелялки рубятся. Хорошая штука, этот информационный прогресс. Помню, как меня раньше не единожды тормозили прямо возле дома. Я учился во вторую смену, и мой день сразу начинался с неприятностей: – Парниш, мелочь есть?

– Нет.

– Уверен?

– Да точно нету, я же школьник.

А Коляна однажды вообще на перекрестке возле – А чего не интересуешься? школы стопанули. Он уже приготовился драться – сжал в кулаке ключи. Его спасла проходившая мимо женщина с коляской. Гопники отступили на шаг назад, чтобы освободить проход. Колян воспользовался этим и дал деру – убежал на

– Учеба все силы отнимает. Некогда. Телевизор вообще не смотрю. Парень завис, не знал что сказать. Я смотрю на него, и он на меня. Молчим.

мигающий зеленый свет светофора, а потом запрыгнул в трамвай. Мозаика сложилась. А так – А ты не антифа случаем? Куртка у тебя очень бы неизвестно чем кончилось.

похожая!

Да, были времена… А сейчас часто в 10 вечера Парень взял меня за рукав. гуляю по району с включенной на телефоне музыкой – и ничего. Ни разу не подошли ко мне. Нет, был конечно один эпизод, но какой-то странный. Я фотографировал отражения домов

– Самая обычная куртка. В Savage купил. Вернее не я, а мама. Слушай, мне пора.

– А, ну ладно. Иди.

в лужах. Дело было утром. Красивый свет. Смотрю в видоискатель – чьи-то ноги. Не уходят. Меня удивило то, что для драки нужен веский Поднимаю голову, вижу перед собой парня лет 23 повод. Просто так дать по роже – уже не по в спортивном прикиде. Попахивает пивом.

понятиям.

– Че делаешь?

Но в некоторых случаях именно компьютерные игры распаляли в нас страсть к различным

– Лужу фоткаю.

– Ясно. А за кого болеешь?

авантюрам. Например, фанатея от Marc Ecko’s Getting Up, мы накупили балончиков на деньги, которые родители дали нам на кино. Ходили с

– В смысле?

псевдоскетчбуками. Рисовали всякую белиберду на заборах. Как ошпаренные, носились по району

– Болеешь за какую команду? Зенит? Спартак?

– Ни за кого.

в поиске стикеров. Несколько парней в нашем классе коллекционировали их, были готовы отдать полтинник за ценный экземпляр.

– Хм… Как это так?

– Ну не интересуюсь футболом.

Мы катались туда-сюда на трамваях и троллейбусах (благо, у нас был проездной), как идиоты обходили весь салон, инспектировали каждое сиденье и окно. Кондукторша и пассажиры недоуменно на нас посматривали. Мало было найти эти стикеры, нужно было еще аккуратно отодрать их, не порвать. На всю жизнь запомнил выражение лица Коляна, лихорадочно соскребывающего железной линейкой желтый стикер с надписью BARS с двери уже трогающегося навстречу рыжему солнцу трамвая. В компьютер у Коляна я играл меньше, чем в плэйстейшн. В основном, я просто сидел и смотрел, раскрыв рот. Охал и вздрагивал. Опять же, что-то советовал. Было интересно, несмотря на то, что большую часть игры Колян проходил в мое отсутствие, и я не всегда улавливал сюжет. В некоторых играх был режим совместного прохождения: TMNT Mutant Melee, Eragon. Играя в них, мы чуть не сломали клавиатуру. Мы бешено лупили по кнопкам. Было жутко неудобно по сравнению с джойстиками. Иногда нашу компанию разбавлял Серега – еще один близкий друг Коляна. Все мы учились в одном классе в начальной школе. А со мной Серега и в детском садике был. Но я редко его видел. Он все время болел.

Когда приходил Серега, становилось особенно – В РОТ МНЕ НОГИ! шумно. При нем Колян орал гораздо неистовее, чем обычно, и начинал во всю материться. Серега тоже любил все эти перченые вещи.

– ПРЫГАЙ ПРЫГАЙ ЫААА!

– НУ ВОТ ЖЕ МАЗАФАКА А! Сильнейшие впечатления я получил от игры S.T.A.L.K.E.R. Серые индустриальные пейзажи и монстры угнетали меня. Снились кошмары.

– ДАНЕК СКОРЕЕ МЕНЯ ОКРУЖИЛИ!

Запомнился один из вечеров, когда мы стали свидетелями того, как соседи занимаются сексом. Когда мы играли, они ожесточенно ругались. За стеной раздавались крики и стуки. А когда я уходил, Колян остановил меня и сказал: – Ха, послушай. И указал на соседскую дверь. От туда доносились сладостные стоны и деревянный скрип.

– Решили помириться. Крутяк. – улыбнулся Колян. Стоны стали переходить во вскрикивания. Что-то начало позвякивать. По-видимому, соседи делали любовь на кухне. Уж больно отчетливые были звуки. Планировка в доме Коляна во всех квартирах одинаковая. Когда я пришел домой, Колян позвонил мне и сообщил, что соседи опять начали лаяться после полового акта. Даже тарелки били, прям как фильмах.

Одно время наш класс болел браузерными онлайн-играми. На карманные деньги покупали карточки и втайне от родителей выходили в интернет через модем, издающий раздирающие душу звуки. Скорость ничтожная – 56 кб/с. Проходила целая вечность, прежде чем загрузится страница. Я был в восторге от игры Хаддан. Особенно мне в ней нравились игровые чаты и хаотические бои. Там все время была какая-то веселуха со смайликами. Очень душевно. Когда засыпал, разрабатывал разные стратегии, размышлял, когда же наш персонаж достигнет 5 уровня, представлял, как мы покупаем новый комплект оружия. Коляну же, наоборот, такой жанр казался ерундой. Он и потом, когда появились скоростные модемы, к MMORPG (например,RF online) оставался равнодушен.

Когда мне купили компьютер, то Колян с Серегой В памяти остался острый запах пота, соленый вкус начали ходить ко мне. Подарили мне на день во рту, затяжной свист от быстро прокручиваемой рожденья Assassin’s Creed. Скакали на коне, лазили

боксерами-профессионалами скакалки (я пытался

по стенам, резали тамлиеров до посинения. Это

так же ускоряться, но тщетно) и расплывчатые

моя самая любимая игра. Величайшая вещь. Ну задиристые физиономии парней, с которыми я а потом, когда провели интернет, целыми днями

дрался в спаринге. Я пытался вложить в кулак

и ночами орали ЗИГА ЗИГА, Я НА Б, ХЭДШОТ – всю свою злобу, но это только вредило мне. играли в Counter Strike Source. Я приходил после

Бездумно махал руками. Глаза застилали пот и

школы, и не раздеваясь и не обедая, запускал слезы. Обуянный гневом, я совершенно терял клиент. Созванивались по скайпу. Делились координацию, пропускал удары противника. Мои эмоциями. Было очень весело. Постоянно болтали же уходили в пустоту. Я тогда не понимал, что какую-то ерунду. После смерти одного из нас

главное в любых боевых искусствах – дисциплина,

палили карту и подсказывали друг другу, кто где ясность ума, концентрация силы. сидит. Тренер больно бил нас «по тормозам» (в бедро) Увлекшись медитациями, я стал меньше времени

и обзывал нас «говяшками, болтающимися в

просиживать за играми. Колян трезвонил мне на проруби», когда мы, страдальчески охая, пытались домашний, разыскивая меня. Сестра брала трубку подтянуться. Он не возлагал на нас, слабаков, и говорила, что я летаю в астрале. Колян сердился. особых надежд. Он не понимал всех этих восточных глупостей. Однажды он не пришел. Позвонил старшим Помимо совместных сеансов торчания перед

ребятам, поручил им задание. Но вместо

монитором мы вместе ходили в секцию бокса, где

т р е н и р о в к и м ы в есел о и г р а л и в фу т б ол

нас заставляли кувыркаться по паркету вокруг боксерской перчаткой. Это был один из немногих ринга из-за того, что некоторые халтурщики славных моментов. прятались во время бега в судейских шкафчиках, оставшихся после соревнований. Раны на моей губе никогда не заживали. Хуже всего было зимой, когда губы сами собой трескались. Кто там сказал, что драка делает мужчину красивее? Ни черта подобного.

Иногда нашего тренера заменял другой, какой-то старик. Колян обзывал его «седовласым пердуном», всячески подшучивая над ним. Например, издавал звуки пердежа, когда тот приседал. Я корчился от боли и смеха одновременно.

Спустя два года нам надоело бессмысленное насилие, и мы решили пойти в кружок автомоделирования – развивать руки другим способом. Колян увлеченно вырезал из картона и дерева детали для машинок, клеил, сверлил, пилил, красил, подсоединял моторчики, а я тем временем спал, прислонившись к станку и не понимал, чего же от меня хочет заикающийся преподаватель. От него несло алкоголем. Мы покинули кружок после всероссийских соревнований по гонкам на трассе. Ну, знаете, наверное – там такой извилистый деревянный стенд, а возле него стоят мужики и ребята с пультами и глазами как у сумасшедших. Нас предупредили о поездке всего за неделю.

До этого мы уже бывали пару раз на ерундовых видимо, давнейший его собутыльник, пошатываясь, местных конкурсах, даже занимали какие-то

прошел мимо нас с воплями: «Че стоите? Идите

места. Выигрывали блокнотики и настенные часы. тренируйтесь! Все вы будете аутсайдерами! Я вам Суть была такова: у кого тачка быстрее проедет говорю». Персонально тыкнул в меня пальцем: весь коридор, если вообще сможет. Часто бывало, «Вот ты! Точно аутсайдер!». Начался жуткий что самодельные драндулетки не заводились, гам со стороны родителей. Целый скандал ему врезались в стену, а у некоторых вообще катались устроили. Наш преподаватель схватил его за по кругу. Как их дома тестировали, непонятно. У плечо и потащил к себе в каморку. Он был чутьменя все ехало ровно. Еще бы, ведь это была не

чуть трезвее.

моя модель. Мне ее сделал преподаватель. Вечерний поезд Нижний-Новгород – Киров. А тут нам предстояло управлять серьезными Бюджет крохотный, ехать придется сидя. болидами. У некоторых участников они стоили Штурмуем вагон. Сразу плюхнулись на хорошие бешеных денег – чуть ли не до 50 000. В нашем места, со столиком. Мы уже успели раскинуть же арсенале были сущие развалюхи. Нам удалось картишки, когда законные обладатели этого потренироваться на запыленной клубной трассе

комфорта попросили нас пересесть туда,

всего 15 минут. По истечении этого срока куда нам полагается. А мы-то думали, что это машинка задымилась. Нас даже ругать не стали. проапгрейженная электричка: где хочешь, там Преподаватель знал, что в болиде много косяков, и сиди. Фиг. В поезде запахло неимоверной и он в любую минуту может подвести.

скукой. Даже не развлечешь себя пейзажами за окном. Мы ехали с включенным светом – ни

Конец января. Под ногами похрустывает поблескивающий снег. Раскрасневшийся от радости предстоящего путешествия и мороза, я торжественно вхожу вместе с родителями в

черта не видно, кроме своего отражения. Пацаны слушали музыку и играли на телефоне. Я же сидел с пустыми руками и дурным настроением. Колян дрых. Он всегда отрубается от качки.

фойе клуба. Доносятся приглушенные звуки фанфар и аплодисменты. На самом деле это

Как выглядит Кировский вокзал, я не помню.

галдят пришедшие из других клубов ребята. Зато отчетливо помню, как мы мерзли на У папы на телефоне сохранилась фотография, остановке в ожидании транспорта, пока, наконец, где я расплываюсь в улыбке и открываю дверь, преподаватель не додумался вызвать такси. За всем своим видом говоря: «Чего сейчас будет!». окном мелькали огни молчаливого заснеженного И, действительно, кое-что случилось. Правда, города. нехорошее. Коллега нашего преподавателя,

Весь Киров как один большой спальный район. во сне грохнусь на пол. Вернее на стулья, потому Так я воспринял его тогда. Никаких обещанных что мы забирались на столы при помощи них. медведей на улице мы не увидели. Да, мы были Столы были высокими, а мы низкими. наивны и приняли глупую шутку преподавателя Первая ночь прошла в мучительном беспокойстве.

всерьез.

Сначала я никак не мог уснуть, потому что было Приехали к трехэтажному зданию, желтому, очень жестко. Я всегда плохо сплю на новых как моча. Днем он, наверное, белый, но тогда

местах, а тем более на таких неудобных. Потом

был желтым от паршивого света уличных начали сниться кошмары. Вдобавок кто-то фон а р е й. М ест но е отд елен и е лю б ителей

захрапел. Посреди ночи мне приспичило в

автомоделирования располагалось в подвальном туалет. Такой мерзости, как этот туалет, я в жизни помещении. Пахло гороховым супом, железом

не видел. Труба шипит, на пол льется вода. Из

и машинным маслом. Жить нам предстояло в унитаза сочится жидкое говно. одном из классов. На сдвинутых столах, в черных спальных мешках. Жуткое зрелище. Я боялся, что

Радио Юность

Как новички, мы с Коляном участвовали во втором заезде. В первый день соревнований мы просто наблюдали, как с визгом проносятся по трассе машины других, более опытных участников. Наматывали на ус, как регулировать скорость, чтобы быстро ехать, но и не вылететь с трека на поворотах. Что касается еды, то мы давились макаронами быстрого приготовления – «Александра и Софья», со вкусом курицы и иногда бекона. Запивали лимонадом Буратино. Сытный обед, ничего не скажешь. Преподаватели сварили пельменей, но мы брезгливо поморщились, увидев их мутное варево. Вместо лимонада они развлекались водкой. К нам часто заходил оплывший жиром бородатый мужик в джинсовой одежде и с серьгой в правом ухе. Он часто облизывался и тер палец с кольцом, на котором был нарисован череп. Как только мы увидели этого мужика, сразу начали перешептываться. У нас считалось так: серьга справа – значит голубой. Он обнялся с нашим преподавателем. Нас чуть не стошнило. Как-то раз он решил проведать, как у нас дела. Мы сидели за столами и ковырялись в моделях. Пару ребят он погладил по голове. Фу, ну и ужас. Вторая ночь прошла немного получше, чем первая, но все равно ужасно. И вот почему: я лунатил. Около часа ночи, в полусне пошел в туалет, а потом прямо в трико завернул на ночные гонки. Вот уж картина. На стенах мигали гирлянды. Было накурено. Взрослые гоняли по трассе на деньги. И я стою, прислонившись к дверному косяку. В домашней футболке и трико с порванными лямками на ногах. На обратном пути ошибся дверью и попал к команде из другого города – из Череповца. У них был включен свет, они еще только укладывались спать. Я этот Череповец на всю жизнь запомнил.

– Тебе чего здесь надо? – спросил усатый ухмыляющийся мужик.

– Сплю я тут. Мальчишеские головы, высушившиеся из-под зеленых одеял, заржали.

– А ты из какого города?

– Из Нижнего Новгорода.

– Вот и иди к своему городу.

Н а к а те го р и и н а с р а с п р ед ел и л и в п ол н е какое-то белое поле. Фонари только вдалеке, логично. Колян ехал на грузовике, а я на легком вокруг нас – мрак и снег. Мы шли по узкой тропке. болиде, стилизованном под Формулу-1. Еле- Шаг право, шаг влево – и ты уже по пояс утопаешь еле преодолели трассу. У нашей команды часто

в снегу. Упавшего вытягивали за обе руки.

перегорали моторы. Преподаватели судорожно Серьезно. Вот такие там глубокие сугробы, в этом чинили их. Носились с отвертками туда-сюда, Кирове. Все-таки север, как-никак. Самое веселое, орали друг на друга. Я тоже сильно волновался что всем хотелось попробовать нырнуть в сугроб. и поэтому часто слетал с линии, по которой

Делали вид, что оступились и с нарочитым «ай»,

двигался болид. Пару раз врезался в соперников. окунались в ледяную бездну. Они сильно ругались. Я мог попортить их модели. Колян, конечно же, показал результат получше, чем я. У него лихо получалось подрезать чужие грузовики так, что они вылетали. На него ругались еще хлеще, чем на меня. Он улыбался в ответ невозмутимой улыбкой.

На этот раз ехали в плацкарте. Хорошо. Уютно. Хоть и не дали нам белья. Я заварил себе пюре с укропом, которое оказалось отвратительнейшим. Н е м н о г о п о х р у м к а л в м е с т е с Ко л я н о м сухариками со вкусом холодца и хрена и заснул под монотонный стук колес. Ребята еще долго

На награждении наш преподаватель еле стоял. болтали, но я их не слышал. В Нижнем Новгороде Икал. Когда мы ужинали перед отъездом, он я проснулся заболевшим гриппом. перепутал бутылки. Хотел попить лимонада, а в итоге пригубил мочу. Причем свою же. Утром с похмелья ему в лом было идти в туалет, вот он и помочился не отходя от кассы, так сказать. Мы видели, что он берет не ту бутылку, но ничего ему не сказали. А уж как потом ржали – слов нет! До самого поезда смаковали момент, когда он прыскал мочой на пол, слава богу, не попав в нас, и матерился. На обратном пути к вокзалу мы ехали на маршрутке. Я придерживал засыпавшего Коляна. Он пару раз чуть не грохнулся в проход, клюя носом. Вышли не совсем там, где надо было. Поэтому пришлось пробираться пешком через

Был один год, когда мы с Коляном сидели за одной партой. То ли в 6-ом, то ли 7-ом классе. Но потом нас рассадили, потому что мы много болтали. Вообще-то это Колян болтал, а не я. Он любил с издевкой комментировать действия одноклассников и учителей. И мои тоже. Ворчал, прям как старый дед, сидящий на лавочке и слюнявящий газетку для самокрутки. Например, когда я долго кашлял, он на весь класс кричал: – Ну харе уже! Сидит тут, палочки Коха распространяет. Дело в том, что у меня постоянно манту раздувалась до вселенских размеров. Меня тыщу раз направляли в тубдиспансер, но ничего так и не находили. У меня просто была аллергия. Но Коляна это мало интересовало, он называл меня Мистером Чахоточником. А когда кашель доносился с другого конца класса, то он поворачивался, искал глазами виновника и бурчал: – О, еще один туберкулезник! С вами и контрольную написать не успеешь. Помрешь! У Коляна была такая особенность, что если ему понравится какая-нибудь идея или фраза, то он постоянно будет ее

– Трубку не берет? Морду набей!

повторять. Афоризмы висели у него на языке как рыбыприлипалы. Например, в течение недели постоянно будет вставлять в разговор веселящие его обороты типа «резкий как понос» или начнет вместо «привет» спрашивать

Когда мы вышли из лифта, Колян усмехнулся: – Кому? Тебе?

«Ты умный? А чего тогда такой бедный?». Однажды мы поднимались на лифте к нему домой. С нами ехал какой-то

И потом, каждый раз, когда кто-

мужик, от которого разило алкоголем. Колян звонил по

нибудь звонил, он повторял эту фразу:

мобильнику Сереге, чтобы он тоже подваливал. Из телефона

«Трубку не берет? Морду набей!».

доносились протяжные гудки. Мужик повернулся к нам и посоветовал:

А уж когда появились интернет-мемы +100500, то его речь стала сущей катастрофой. Как минимум раз в неделю мы играли «в триста» в хоккейной коробке во дворе у Сереги. Колян с Серегой выделывали всякие выкрутасы: чеканили мячик, всячески закручивали его, а потом слету били по воротам, лупили что есть дури с самого края поля, били башкой. Я же постоянно стоял в воротах. Ну не умею я играть в этот чертов футбол. Ноги заплетаются, пропускаю все голевые моменты, мажу даже в самых удобных позициях. Я от рожденья косолапый. Мне кажется, что в прошлой жизни я был медведем. А поскольку глаза у меня раскосые, то, скорее всего, пандой. Точняк. Я и по темпераменту как панда. Они же такие грустные все, медлительные, неповоротливые. Ну вылитый я. Каждый раз, когда я умело отбивал мяч, он восклицал: – Вот черт, а! Во, учись, Серег! Шаолиньское гун-фу. Цигун во всей красе.

Интеллектуальными увлечениями тоже не брезговали. Играли в шахматы по телефону. Обычно это случалось, когда во всем районе отрубали свет, и мы оба помирали со скуки. Для более захватывающей игры я предложил отправлять друг другу ходы по обычной почте, но Колян сказал, что это уж совсем извращение. Мне помогал папа, а за Коляна играла бабушка. Потом он и вовсе стал забивать комбинации в компьютерную программу. Колян – неистовый жулик. Любит врать и дурить. Большинство партий заканчивалось белибердой. Кто-нибудь из нас обязательно «не так услышал», путал клетки. В итоге у каждого была своя картина событий. Колян кричит: «Шах!», а я ему: «Какой к черту шах, у меня здесь конь стоит! Все прикрыто!», на что ожидаемо слышу: «Сам ты конь! Нет тут ничего! Шах тебе!». Иногда гуляли. Бродили по району. В центр города не ездили вообще. Родители не отпускали. Ели чипсы Русская картошка, сухарики Кириешки или Компашки, пили дешевый лимонад Ярмарка (со вкусом колы, апельсина, колокольчика, крем-соды), в общем, травились как могли. На все эти канцерогены мы наскребали буквально по сусекам. Родители денег нам почти не давали, а работать даже в голову не приходило. Во время прогулки обсуждали компьютерные игры. Других тем, которые можно было бы растянуть на несколько часов, у нас не было. О чем еще говорить? О девушках? У меня отсутствовал опыт общения с ними. В свои 14 лет Колян мог уже похвастаться кое-какими любовными похождениями. Но он не раскрывал всех карт. Иногда частично делился переживаниями. Помню, как он мне рассказывал и показывал, как лапал в туалете за большие сиськи и жопу девушку, которая ходила с ним на курсы стрельбы из винтовки. Ее звали Аленой. Он даже хотел познакомить меня с ней. Мы гуляли возле автобусного кольца, и Колян договорился встретиться с Аленой там. Пока они обнимались, я быстренько сбежал, потому что стеснялся раскрепощенных авантюрных девушек.

– Ты хочешь мои сиськи? Запомни, они твои. – любила повторять она. Как-то раз Алена придумала такую штуку: отправиться на лодке на остров посреди Волги и там во всю прыть любить друг друга, перекрикивая чаек. Но, увы, вояж не состоялся. Алена решила проверить Коляна на верность и написала ему с телефона подруги. Колян ответил на флирт, за что и поплатился. Да, он горевал, но потом признался, что может оно и к лучшему. Он побаивался отца Алены – подполковника МВД.

Другим объектом любви была Ксюша из престижного лицея – невероятная интеллектуалка, победительница всероссийских олимпиад. Эти отношения были очень чувственными (с Аленой – в большей степени плотские). Колян дарил ей хомяка, выводил на асфальте балончиком просьбу о прощении, ходил с ней на ночной концерт на непонятно откуда взятые деньги, из-за чего поругался с бабушкой и ночевал в МакДаке. Ксюшина фотография стояла у него на рабочем столе в качестве фона. Насколько мне известно, Ксюша бросила Коляна, так как полюбила другого парня из ее лицея. А потом в его кровать прыгнула Наташа – новенькая девушка в нашем классе. Адский марафон любви и ненависти, из-за которого мы поссорились с Коляном, стартовал с поездки в Москву в 9-ом классе. В поездном этапе путешествия я мило трепался с Наташей о всякой чепухе. Колян же держался возле Насти – моей бывшей соседке по горшку, ну т.е. в детском садике она была в одной группе со мной и Серегой. У них намечалось что-то серьезное, потому что у Насти была аватарка с розами. По прибытии в гостиницу в наших войсках произошли неожиданные маневры. В одну из беззаботных экскурсионных ночей все перемешалось. Схема социальных связей оказалась нарушена. В номерах творился полный хаос. И в результате всей этой мешанины так получилось, что московское утро подарило Коляну разбросанную на полу одежду и голую томную Наташу, мурлыкающую на его груди в его номере. Ну и химичку еще, которая пришла в ярость от этой бесстыдной картины. Страсть была столь сильна, что молодежь забыла закрыть дверь. Я же тогда спал с Лерой, в которую я когда-то по глупости был влюблен. Лера много пила, дымила как паровоз, шлялась где не попадя, ну т.е. понятно что она из себя представляла. Она была звездой той самой Срачки. Мы спали с Лерой на разных кроватях. За всю ночь я сделал лишь одну приятную для нее вещь – закрыл окно, чтобы не дуло. Наш номер был на 22 этаже. Лера в шутку потом всем твердила: «Ах, какая бурная ночь у нас была с Даней» и прикладывала руку ко лбу, как будто сейчас рухнет без чувств. Из Леры могла бы получиться неплохая актриса. Она даже ходила в школу юных репортеров на местном телеканале и вела передачи для школьников «Один дома», восседая на столе. Хотела сделать репортаж про мою коллекцию монет, но я отказался по банальной причине – стеснительности. Эх, какой талант пропал! Без Лериных обзоров и советов школьники теперь скучают, не знают, чем им заняться.

Наташа Коляну и раньше нравилась, но он был уверен, что у меня есть на нее виды (так как мы тесно общались) и, как друг детства, не решался подкладывать мне свинью. А я бы никогда не стал любить Наташу. Она эгоистичная, властная, потребительски относящаяся к каждому атому в этом мире. А я предпочитаю натур добрых, отзывчивых, возвышенных. Сексом может быть и занялся бы, это да, если бы того внезапно потребовал случай. Один раз у меня даже случилась поллюция из-за сна с ее участием. И то инициатором в нем выступала она, а я смирно сидел на стуле, как и всегда. Короче, Наташа – воистину кладезь неприятностей. Так говорило общественное мнение. Среди учителей образовался целый альянс – физика, математика и химия выступили против отношений Коляна и Наташи. Пытались даже наложить санкции. Заочно называли ее проституткой. Оно и понятно, точные науки ведь терпеть не могут любой неразберихи. Все должно быть жестко, систематично, с единственным ответом на поставленный вопрос. Наташа же рушила все теории. Шла к тому, кто погладит. Как Аксинья из Тихого Дона. После поездки в Москву в классе воцарилась жуткая атмосфера злословия. Необоснованно жалели меня. Почему-то все поголовно думали, что до этого у нас что-то было с ней. Может быть потому, что она каждое утро радостно меня встречала и называла «ДанечкаБелочка». А меня это не по-детски бесило. Ненавижу, когда меня называют Данечкой. А тем более Белочкой. Нет, я никогда не был влюблен в Наташу. Просто я не умею обижать людей и высказывать им все в лицо. Наверное, это плохо. Но что поделать. Ничего не попишешь. А вот Настя, бывшая потенциальная возлюбленная Коляна, совершенно заслуженно ходила поникшей. Колина бабушка места себе не находила из-за этих скандальных отношений и сношений. Уж что было, когда она обнаружила у внука царапины во всю спину, я и говорить не буду. Она всячески препятствовала их близости.

Я теперь оказался абсолютно ненужным Коляну. В гости я ходил к нему редко, потому что у меня был свой компьютер. А в сетевые игры он гонял вместе с Эдиком – тоже новеньким в нашем классе. Эдик – вундеркинд. Рубит в физике, математике и информатике. Эдик был гораздо веселее меня. По типажу он был явно ближе Коляну. После одного и эпизодов мы полностью перестали общаться. Январский вечер. Каникулы. На улице пурга. Я сижу дома, читаю книжку. Звонит Наташа.

– Привет. Я недалеко от Колиного дома. Мне очень плохо. Приходи.

– Что случилось?

– Мы поссорились.

Ну не могу же я оставить человека в беде. Родителям соврал, что иду гулять с Коляном. Они тоже не в восторге от Наташи. Я прибегаю во двор, который когда-то был мне родным. Наташа тихонько покачивается на скрипучей качели. Всхлипывает. Неумело курит. Задыхается.

– Где ты достала эту дрянь? Ты же не куришь.

– У Линки взяла.

– А Колян где?

– С ней на коньках катается. Линка живет в Москве. Приехала погостить на пару дней к своему биологическому отцу. Они раньше с Наташей учились в одной школе. Я так и не смог осилить всех любовных перипетий. Она рассказывала без подробностей. А я не могу уловить сути, когда нет бэкграунда. Но вроде бы они должны были пойти на каток все вместе. Наташа отчего-то не пошла. Наверное, из-за очередного дурацкого каприза. Она очень капризная. Было жутко холодно. У меня замерз мозг. Я предложил согреться чашечкой кофе, хоть и в кармане у меня были жалкие 200 рублей. Но все равно немногочисленные кафе оказались закрытыми. Чтобы не окочуриться, мы пробрались в один из ближайших подъездов. Позвонили в домофон, сказали, что собака в подъезд забежала. Всегда срабатывает. Но, наверное, люди потом задумываются над этой фразой и понимают, что их обдурили. Наташа – социально активная девушка. Каждый день куда-то ездит: то в кино, то в кафе, то ко всяким друзьям, то в магазин, а то просто побродит в центре. Но она все делает с кем-то вместе. Оказывается, что час назад они были с Коляном в Меге. Выбирали кофточку. И вот ей вздумалось показать эту кофточку мне. В пахнущем крысами подъезде. Я стоял с ее вещами в руках, ждал, когда она переоденется, слушал вой ветра за дверью.

Наташа – фетишистка. Обожает всякие клевые вещи. Например, пойдешь гулять в толстовке с нарисованными на них усатыми медведями, так она вцепится в нее и начнет слюньки пускать: «Оооо, какая милая толстовка, оооо». Вот-вот кончит, ей-богу. И с людьми точно так же. Человек для нее интересен, если классно выглядит или делает что-нибудь такое.

– Оооо, Саша так хорошо играет на гитаре, оооо.

– Оооо, у Сережи такая необычная прическа, оооо.

– Оооо, ты так забавно это сказал, повтори еще раз, оооо. За вот это ее «оооо» и умиленные жесты мы с одним моим приятелем Димой дали ей кличку – Вах-Вах-Восхищаюсь.

– Ну как, нравится? – Наташа повернулась вокруг своей оси.

– Очень. Высший класс.

Я боялся, что кто-нибудь из жильцов застанет нас в таком недвусмысленном положении. Еще немножко побродили, опять пошли греться в подъезд. Но уже в Колянину панельку. Наташа курила, прислонившись к сине-белой обшарпанной стенке. Я сосал освежающие леденцы. Угостил их Наташей. Она собиралась с мыслями и силами пойти к бабушке и попытаться наладить дружеские отношения. Мы вместе вообразили эту глупую сцену: Наташа звонит в дверь, бабушка недоуменно стоит на пороге. Обе молчат. Вообще я никогда не видел, как Колина бабушка ругается. Она все время очень дружелюбная. Поэтому у меня в голове не укладывалось, как она разговаривает с Коляном на повышенных тонах из-за Наташи. Мы вышли из подъезда и наткнулись на Коляна. Он посмотрел на меня недовольным взглядом. Ревновал. Напридумывал всякого. Мол, я, наверное, подлизываюсь к Наташе, пользуюсь моментом, осуждаю его, наговариваю всякое такое. Чушь собачья! Я быстренько скрылся в темноте. На выпускном Наташе было не суждено пообниматься с Коляном. Бабушка одержала победу. В ресторане Колян разругался с ней из-за очередных скверных слов в адрес своей возлюбленной и покинул наше общество. Ушел в лес, подальше от этой принудительной вакханалии. Смелый поступок.

10 косарей на ветер. Хотя потом вроде бы часть этих денег ему вернули. За Коляном приехал отец. Наташа почему-то не поехала. А должна была. Я так считал. В общем, танцевать с ней пришлось мне. Мало того, что я неумело, неуверенно держался за ее худую талию и неловко перетаптывался с ноги на ногу, с непривычки теряясь в пространстве из-за мигания разноцветного света, ибо всю свою жизнь избегал дискотек, так мое шаткое положение еще усугублялось тем, что было просто противно с ней находиться в тот момент. Узрел абсолютную истину: вся Наташина любовь к Коляну (и похоже ко всем другим парням) – ничто иное, как акт неслыханного эгоизма. По-моему, люди, которые утверждают, что они любят друг друга, должны делить радость и горе вместе. И когда на край ночи отправляется только один любовник, то сразу возникают неудобные вопросы ко второму. Я был на стороне Колиной бабушки и порицал отсутствие морали.

– А почему я должна портить себе праздник из-за этого психа? – стервозным тоном прокричала мне на ухо она. На фоне тем временем в унисон звучало «забирай меня скорей, увози за сто морей». Мда уж. Ничего не скажешь.

После этой гнусной фразы мне захотелось выхлестать все вино, что у нас было на столе. И еще потом выцыганить чего-нибудь покрепче в заначке у родителей. Ходили слухи, что они притаранили целый ящик водки, который собирались распить в тот момент, когда мы будем запускать небесные фонарики. По правде сказать, я пробовал алкоголь еще в детстве, но это не считается, так как было бессознательным явлением. Как-то раз я игрался с желтым мячиком для большого тенниса (моя тетя в юности занималась и пинг-понгом, и большим теннисом, даже выигрывала что-то на соревнованиях), он закатился под диван, со свисающим до пола покрывалом. Раньше я никогда туда не лазил. То, что я обнаружил среди комков пыли, повергло меня в шок. Десятки бутылок из-под пива. Три толстяка, Русь и Окское. Я катал их туда-сюда, звенел ими. В некоторых из них на донышке оставалось чуток. Продегустировал. Я не помню, горько было или кисло, но мне точно не понравилось.

А сейчас нет ни малейшего желания повторять дегустацию из-за снобистских соображений. От пива тупеют и жиреют, такие у меня сложились стереотипы. Каждый раз, когда мне хочется выпить, я выхожу к ларьку возле дома, смотрю на синеглазых расхристанных пьянчуг, и желание махом улетучивается. А еще однажды, когда родители ушли провожать гостей, я прокрался в зал и, воровски оглядываясь, начал слизывать капельки вина, оставшегося в рюмках. Даже этого мизерного количества дара Дионисия мне хватило для того, чтобы заболела голова. То ли наслушался взрослых разговоров о соседе-алкоголике, часто заглядывавшего к нам за таблетками (мой папа – доктор, помните, я рассказывал), то ли насмотрелся какой-то фигни по телеку, в общем, я был убежден, что после алкоголя обязательно должна заболеть голова. Захотел проверить. Навоображал себе. Получил от кого-то невидимого по шапке (позже моя православная бабушка открыла мне истину: это был Бог). Загудело в висках. Я не на шутку тогда перепугался, подумал, что наверно надо обратиться в больницу, рассказал обо всем родителям. Ремнем меня бить не стали, а доходчиво объяснили, что вино не для детей, «у вас есть компот вишневый и смородиновомалиновый компоты, пейте их».

Мы с сестрой просили, чтобы нам наливали компот в прозрачные бокалы с нарисованными на них ретро-автомобилями. Засовывали туда белые трубочки с цветными полосками. Усаживались в кресла. Воображали себя аристократами, пьющими коктейли. У деда был газировальный аппарат, он иногда делал нам «шампанское». Когда нам надоедало возвышенное ампула, мы начинали вдувать в трубочки воздух, плебейски булькали и смеялись. Однажды пятилетнему мне приспичило ночью попить. Мы тогда ютились у бабушки, был трудный период в жизни нашей семьи. Непрекращающиеся жилищные тяжбы, крупные ссоры с хлопаньем дверей, маленькие зарплаты. Измученные повседневными заботами, родители пребывали в мертвом сне на полу на матрасе, я почему-то не стал их будить, хотя в детстве был очень дурным.

Однажды пятилетнему мне приспичило ночью попить. Мы тогда ютились у бабушки, был трудный период в жизни нашей семьи. Непрекращающиеся жилищные тяжбы, крупные ссоры с хлопаньем дверей, маленькие зарплаты. Измученные повседневными заботами, родители пребывали в мертвом сне на полу на матрасе, я почему-то не стал их будить, хотя в детстве был очень дурным. На кухне обнаружил литровую банку с компотом, одиноко и загадочно стоящую на столе, освещенную софитами луны. Тикали часы, трещал холодильник. Встал на табуретку, обнял руками банку. Дальше ничего не помню. Родители рассказывали, что я пошел к деду в комнату, разбудил его и громко повторял: «Вкусный компотик!», а весь следующий день провел в кровати. Думается, что именно это знакомство с домашним вином наложило отпечаток на мою судьбу. Изменило сознание, сделало странным.

*** Я стремительно побежал в свою комнату за телефоном, чтобы сделать снимок сверкающих в утреннем солнце стаканов и выложить его в инстаграм.

10 утра. Самое время напомнить подписчикам о своем художественном видении мира. Тогда можно будет успокоиться на час, другой. Я перестану чувствовать нервную дрожь в ногах. Все дело в том, что в обычном повседневном общении я очень скудная натура. Вот и приходится прикрываться творчеством, чтобы не чувствовать себя полным ничтожеством. Быть творческой личностью — невероятно тяжкое бремя. Постоянно нужно подкреплять свой статус. Если хотите жить без напрягов — никогда не фотографируйте, не пишите стихов, не пойте песен.

Я не пошел, а нервно побежал, потому что боялся, что свет станет жестким. Я вечно волнуюсь по всяких пустякам. Это только кажется, что время в квартире течет медленно, ничего не происходит. На самом же деле каждую секунду все меняется. Например, тени. Они – наглядная иллюстрация того, что в этом мире всё относительно. Каждый раз всё предстает по-разному, в ином свете. Вот тут недавно был черный прямоугольник, а теперь на его месте какая-то закорючка. Зачем ходить в музей современного искусства, когда можно сидеть на кухне и рассматривать тени от фиалок? Телефона не оказалось ни в кармане пиджака, ни на столе, ни на кровати. Я судорожно вытащил из кофры фотоаппарат. Как назло флешка оказалась забита до отказа. Пришлось наспех удалять снимки. Некоторые были хорошими. Я расстроился.

Я напялил очки, чтобы отчетливо видеть все мельчайшие детали, насладиться утренним натюрмортом по-полной. Вообразите — в трусах, в очках, с фотоаппаратом стою на стуле. Отмахиваюсь от мух, слетевшихся на наполненное картофельной кожурой и куриными костями мусорное ведро. Вот так картина! Недаром знакомые называют меня поэтом, хоть я и не пишу стихов. Дааа, эстетство – это безумие. Благо, можно спокойно чудачить. Родители собирают колорадских жуков в деревне, а сестра встречает парня, вернувшегося с военных учений. Некого стесняться, не перед кем объясняться. Я провозился с этими стаканами почти час, переворошил всю посуду и столовые приборы, пыхтел, выстраивал композицию, созерцал игру света и тени через видоискатель. Всё-таки увлечение фотографией здоровски скрашивает одиночество. Отличная замена лего. Мне не терпелось довести творческий процесс до конца, хотя обычно я предпочитаю разделять процесс съемки и обработки несколькими днями. Люблю немного промариновать снимки, чтобы потом взглянуть на них свежим взглядом. В итоге еще целый час я пробовал различные настройки в редакторе фотографий, двигал ползунки вправо и обратно влево. Не мог определиться. Каждый вариант был по-своему прекрасен. Вдруг чпок – уведомление из ВК. Леля: «Привет! Как поживаешь?». Неожиданно было увидеть сообщение от нее. В области груди возник сладостный трепет грядущих перемен, которого в реальной жизни я не испытывал уже давно (во снах – чаще). Я не общался с ней 4 месяца. Последняя прогулка состояла из похода за тортом для моих одногруппников в честь дня моего рождения. Вот такая добрая традиция существует на нашем факультете. Я долго не мог выбрать торт. В итоге взял тот, который уже когда-то пробовал. Потом мы еще долго бродили по гипермаркету в поиске салфеток и одноразовых тарелок. Сомневался, покупать ли в качестве бонуса шоколадки или конфеты, а также любить ли мне Лелю или не любить. Несколькими днями раньше она по пьяни написала мне что-то сентиментальное.

Беседа приняла неожиданный поворот, и я неожиданно признался ей в своих чувствах, хотя не люблю делать такие вещи в сети. И вот я пригласил ее на прогулку, чтобы нормально поговорить, обсудить сложившуюся непростую ситуацию: у нее ЕГЭ на носу, а я тут со своей безумной любовью к ней лезу. На кассе никак не мог ровно положить торт в пакет, чтобы он не заваливался на бок. Руки мученически дрожали. Я весь раскранелся от своей неумелости. Леля это заметила и усмехнулась.

– Давайте я вам помогу, – сказала кассирша, мило улыбаясь.

– Ой, спасибо. Я схватил пакеты и поскорее направился к выходу, подальше от позора.

Проспекты заблестели золотом. Леле было пора идти домой. Родители не разрешают ей загуливаться допоздна, хотя она уже взрослая. В 8 часов у ее мамы в голове уже воет сирена: «Ой, где же наша дочь!?». Вот и в тот раз наш разговор прервался нервным звонком от мамы. На обратном пути я допытывался, какие ценности являются для Лели главными. Результаты исследования оказались удручающими: семья, деньги, комфорт. А моя жизненная картина была в других красках: свобода, путешествия, духовное развитие. «Ну, в таком случае не стоит мучить и себя, и ее» — подумал я. Леля – азербайджанка, но по ее виду так и не скажешь. Лелины рыжие волосы и взбалмошный характер сводили меня с ума еще в школе. Я обожаю пассионарных личностей. Ее дикий смех был слышен за версту. Однажды из-за предательства подруги Леля чуть не покончила с собой, наглотавшись таблеток (правда, не тех). Мама записала ее на регулярные консультации к психиатру.

Я часто ходил в туалет в надежде встретить Лелю по пути, чтобы еще раз краешком глаза полюбоваться ею. Леля думала, что у меня недержание, и поэтому истерично хохотала. Я был в 11-ом классе, а она в 9-ом. Но я боялся с ней серьезно общаться, всё сводил к каламбуру, переливанию из пустого в порожнее. Мне было известно, что ее недавно бросил парень, и поэтому мне думалось, что она хочет выместить всю свою злобу на мне. Я прочитал о девушках типа «динамо» в какой-то умной книжке по психологии. Сначала тебя раскручивают, а потом отшивают и наслаждаются твоими страданиями. Вот такие бывают девушки. Да и то болтали мы во ВКонтакте, а виртуальные разговоры – полнейшая ерунда. От них на сердце ничего не остается. Зато с ее подругой Алиной я общался по телефону. Она сама мне звонила. Алина и по уму, и по внешности была не в моем вкусе. Иногда меня жутко бесило то, что она липнет ко мне, но я терпел ради своей цели. Я хотел через нее получше узнать Лелю.

Мне казалось, что Леля надо мной просто куражится. Густая шевелюра, напоминающая стог сена, ужасно пухлые щеки и здоровая задница – вот моя наружность в то время. Просто в школе на летние каникулы меня отправляли к тете в деревню, и я там не делал ничего другого, кроме валяния на диване, кушанья макарон с сосисками и питья козьего молока с всяческими печенюшками, пряниками, конфетами. В общем, я тогда смахивал на Карлсона. Это сравнение пришло в голову именно Леле. Я любил и побаивался ее одновременно. С одной стороны, с ней можно было говорить абсолютно на любую тему. Я ценю разносторонних, коммуникабельных людей, потому что я сам хочу научиться быть таким. Но с другой стороны, в ней отпугивала какая-то злостность, циничность. Между строк ее души читалось что-то коварное. Даже когда в день своего рождения я обнаружил банку с чаем в вонючем пакете из магазина Магнит, в котором я таскал сменку, я не поверил. Я подумал, что там внутри что-то нехорошее, точно не чай. Может быть, собачьи каки или какая-нибудь другая пакость. От Лели можно было ожидать чего угодно. Я хотел выкинуть эту банку в мусоропровод, но почему-то не выкинул.

Вскрыл я эту банку только через год, уже учась вообще наши передвижения больше напоминали в университете. Она так и лежала в том пакете. спортивную ходьбу. Ведь трудно мчаться что есть Чай оказался вкусным – «Японская липа» – мочи и параллельно с этим болтать. А я нуждался зеленый с лимонником. Леля молодец, у нее

в полноценной беседе с Лелей. Это был наш

хороший вкус. Я жить не могу без хороших чаев

первый тет-а-тет в реальности. Я даже удивился

– обожаю пуэры, улуны, зеленые чаи с разными

ее доброму голосу. Она очень мило картавила. До

ароматными травами и цветами. Я — настоящий этого я слышал только ее исступленные вопли и чайный пьяница. Пью его подобающим способом хохот, доносящиеся издалека, а они совершенно – из пиал, сидя на полу, скрестив ноги.

другого звучания. А еще я не на шутку возбудился, увидев ее в облегающей спортивной одежде.

Помню еще, как наш класс фотографировался для выпускного альбома перед фасадом школы, а Леля с Алиной маячили в окне на втором этаже и, конечно же, ржали. Из-за них я плохо получился на снимке. Я хотел похудеть к выпускному и поэтому принялся бегать вечерами по стадиону (ненавижу беговые дорожки в фитнес-клубах). К тому же я чертовски нервничал из-за надвигающегося ЕГЭ, ходил мрачным. Я предпочел снимать стресс с помощью пробежек. Когда бежал, то казалось, что вот-вот сдохну. Был звон в ушах и острый вкус

Леля комплексовала по поводу небольшой груди и «толстых», по ее словам, ляжек. А меня все устраивало. Я побыстрее побежал, чтобы не подать вида, что завелся. Впрочем, ничего бы и не было заметно, потому что я был в мешкообразных в области паха штанах, но приуженных в икрах. Что-то типа Dsquared, которые я никогда не носил и не собирался. Я взял эти смешные штаны и папиного ящика, потому что своих у меня не было. Мы пробегали круг в 500 м, а потом, запыхавшись, шли пешком еще круг в качестве отдыха. И так повторяли несколько раз. Те еще бегуны, в общем.

крови во рту. Зато через некоторое время после финиширования меня охватывало незабываемое Мелькали окна окружающих стадион многоэтажек. чу в ство э йф о ри и . Б ы ло тако е р ад о стное За забором неслись машины. Я нес полную чушь. настроение: «Я сильный. Я все могу.»

Я рассказывал всякие дурацкие истории про себя, свою семью, своих знакомых. Неизбежно начал

В одной из переписок выяснилось, что Леля тоже иногда там худеет. А может она соврала, чтобы поддержать беседу. В любом случае, так получилось, что в один из майских вечеров мы гоняли кровь по венам вместе. Мы долго не могли собраться, но все-таки побежали. Но

задвигать про «темную», восточную сторону своей личности. Я поведал ей про то, как однажды я с криком вскочил посреди ночи от кошмарного сна. Мне приснилось нечто похожее на богиню Кали. Она кусала мне руку и пила кровь.

А перед сном тогда я читал мантру и не чувствовал

всякой такой чепухи. Но тибетский буддизм и

туловища. Мое сознание как бы переместилось даосизм я принимаю на полном серьезе. Когда в макушку головы. Меня тянуло куда-то ввысь, я рассказываю подобные вещи, то у меня всегда но мешала черепная коробка. А мне хотелось блестят глаза и по спине пробегают приятные подниматься все выше и выше. Непередаваемое волны дрожи. Но потом мне становится стыдно, ощущение. Как будто растворяешься в чем-то что я заставил человека слушать всю эту гигантском. А потом я рассказал ей о даосских восточную ересь. сексуальных практиках. Эякулируя, обычные мужики рассеивают в пустоте свою жизненную энергию – ци. Даосы же не хотят терять энергию, так как она нужна им для духовного развития, и поэтому выучились не кончать, систематически выполняя нехитрые упражнения. Нет, мне тоже смешно от эзотерических передач на Рен-ТВ и

Но, думается, от рассказа о любвеобильных даосах у Лели внутри все взыграло. А я бы и не против проверить эти теории на практике. Проблема только в том, что ее отец придерживается патриархальных взглядов и жестко контролирует половые процессы всех членов семьи.

Иногда Леля отставала от меня и бежала сзади. башни. Мы нашли их в траве рядом с отметкой Видимо, угорала по моей выпяченной заднице, «Старт». непропорциональной остальным частям тела. Я унаследовал от деда плоский живот, а грудь и бицепсы просто не качал. Врачи выдали мне справку, в которой непонятным почерком было накалякано, что тяжелая атлетика мне противопоказана. Справку о том, что у меня никогда не будет рельефа

в

Несмотря на то, что калорий мы сожгли немного, на обратном пути я шел весь сырой, красный. Видимо, из-за влюбленности. После одной ее реплики мое сердце бешено забилось.

– Почему у тебя нет девушки?

три горы, и,

следовательно, соответствующих такому телу – Ну у меня внешность неподходящая для этих женщин. Я болен плоскостопием и сколиозом

широт. Кому я тут нужен с такими узкими глазами.

и если начну тягать штанги, то могу запросто

Наверное, поеду жениться в Китай.

травмироваться и вообще превратиться в инвалида. Как-то раз одним из зимних вечеров мне неожиданно захотелось наконец-то заняться собой. Хотя бы поподтягиваться. Я пошел в спортивный магазин и купил турник. Для родителей это было неожиданностью. Сидел, сидел, читал книжки, и тут бац – турник. Отец отказался помогать устанавливать его, потому

– А мне нравятся узкоглазые. На светофоре я дергал, оттягивал и отпускал майку, чтобы освежиться (не знаю, как называется это движение). Я гонял в майке с V-угольным вырезом. Во время очередного «проветривания» Леля прильнула к моему плечу, заглянула в этот вырез и увидела в красную крапинку грудь.

– Классное декольте! – пошутила Леля.

что, оказывается, даже подтягивания мне вредны. Турник этот так и валяется в углу комнаты. Конечно, У меня тогда вся спина и грудь покрылись можно стать сильным мужиком и с помощью прыщами от усиленных занятий медитацией. Это обычных отжиманий и накачивания пресса, но в организм таким образом очищался от всяких данный момент у меня нет мотивации.

шлаков. Серьезно говорю, это не какие-нибудь выдумки на почве духовного фанатизма. Во

На одном из кругов Леля обнаружила пропажу ключей. Они выпали из кармана. Кто ж так бегает? Я, например, все вещи сжимаю в руке. Мы принялись рыскать по всем кустам. Хорошо еще, что она носила их с брелком в виде эйфелевой

время выполнения упражнений у меня здоровски пекло в этих местах, а потом, когда я принимал душ, обнаружил эти прыщи.

Вторая совместная пробежка состоялась уже после сдачи всех экзаменов. Леля сильно удивилась изменениям в моем лице. Щеки сдулись. Появились острые скулы. Я похудел из-за стрессов и потом еще специально не ел три дня. Начитался томика с биографией Стива Джобса, тоже захотелось попробовать почистить желудок. Я надеялся стать таким же гениальным. Кстати, голодание на самом деле изменяет сознание. Чувства становятся острее. В голову приходят всякие крутые идеи. Ты полон энергии. Единственная проблема – первые приемы пищи после голодания проходят болезненно – подташнивает. Из этой пробежки мне запомнилось только то, что я учудил, зачем-то решив продемонстрировать Леле свое умение сидеть в позе лотоса. Пойдем, говорю, к лавочке возле хоккейной коробки, покажу свое дзен-мастерство. Снял потные кеды, задрал ноги, закинул их на бедра, а руки положил на колени. И сижу, созерцаю Лелины колени. Мда, ничего не скажешь. Потом Леля улетела отдыхать на все лето к родственникам в Баку. Мы периодически переписывались.

До марта 2013 года в отношениях с ней ничего стояли в сумрачных дворах недалеко от ее дома. особенного не происходило. Виделись очень Возле ее дома стоять было нельзя, потому что мог редко. Ходили в кинотеатр Орленок в центре спалить отец. А он на дух не переносит русских города. Этот кинотеатр — советское наследие. Там ухажеров. Я смотрел, как Леля курит, любовался дешевые билеты, немейнстримовые фильмы, а

пальцами и ртом, а также заглядывал в окна на

еще мультики и всякие фестивали. Входишь через

первом этаже – там ужинала какая-то старуха. Я

вестибюль, а уходишь через двери, ведущие

вообще очень люблю изучать жизнь людей: их

прямо на улицу. Это очень приятное ощущение

жесты, позы, мысли. Настоящий гуманитарный

– выход из мрака в объятья уличного света. маньяк. Внутри кинотеатра атмосферно, но стулья ужасно жесткие, вызывающие в спине боль. И душновато еще. Мы сидели в центре одного из последних рядов. Я ерзал на стуле и не испытывал никакого наслаждения от просмотра. Весь сеанс у меня громко бурчал живот. Зал был как назло полон, не было ни одного свободного места. И самое главное, что никто не хрустел сухариками и не разговаривал, как обычно бывает в кино. Т.е. раскаты желудочного грома раздавались на весь зал. Вот и представьте, каково это. Все вокруг как будто специально притихли, чтобы послушать мою утробную симфонию № 5. И актеры, как нарочно, говорили тихо. Уверен, что даже кассирша слышала мои виртуозные рулады. В общем, в тот вечер я опозорился перед всей нижегородской богемой. В маршрутке мы пили кофе из Макдака. Леля угощала. Вместе смеялись над моим животом. Вот за что я люблю Лелю, так за ее ироническое отношение к жизни. Она взяла меня за руку. Моя рука была холодной.

Под Новый год она сама пригласила меня на каток. С нами еще должна была пойти ее подруга Настя, но она нас кинула. Наверное, хотела, чтобы у нас с Лелей чего-нибудь да началось. Но ничего не начиналось, хоть мы и брались пару раз за руки. Все это время Леля мне нравилась, но я просто боялся любви. Бежал от чувств. Сознательно глушил эмоции. Я пропадал на несколько недель. Не писал ни в ВК, ни по смс. За такое поведение Леля считала меня геем. Таким образом, я с ней просто дружил. Я был уверен, что узнай она меня получше, она бы меня махом разлюбила. Всё-таки, как ни крути, в любви внешность играет первую роль. Это почти что константа. А вот весь багаж так называемого «внутреннего мира» очень непрочен. Один поступок, одно слово – и отношение к человеку меняется на противоположное. В общем, все мои проблемы банальны, из-за сраных комплексов. Я боялся, что когда-нибудь покажусь ей не таким красивым, каким был первоначально, при знакомстве, и она уйдет от меня.

Прежде чем разойтись по домам, еще полчаса

Иногда я всё же что-то делал, чтобы завязать из личной жизни. Вообще ничем. Все общение с роман. Например, в один из вечеров пригласил ними состоит из «Привет!», «Сходи в магазин», ее в уютное литературное кафе. Истратил на ужин

«Закрой за мной».

последнюю тыщу, что осталась со стипендии. Она пила виски, а я кушал салат Цезарь и запеченную картошку в сметане и с мясом. Не пил.

Лыжи я тоже ненавижу. В детстве родители меня постоянно таскали с собой в лес. У меня плохо получалось подниматься в горку. Ноги

В полумраке мы обсуждали тему суицида. Веря в разъезжались в разные стороны, я падал. Палки реинкарнацию, я никогда не понимал самоубийц. улетали в сугроб, и я долго не мог встать. Я Ведь убивая себя, ты делаешь только хуже, капризничал. Даже психовал. Бросал лыжи и шел обрекаешь свою душу на еще большие будущие пешком. Как-то раз за такое мое поведение мне страдания. Леля же придерживалась другого запретили смотреть Звездные войны, а я был мнения. Для нее смерть по собственному желанию без ума от этого фильма. Помню, как стоял под была очаровательной.

дверью в родительскую комнату и, рыдая, слушал астматические придыхания Дарта Вейдера и гул

В марте я сильно грустил. Буквально был порочен в своей грусти. Она прилипла к моему сердцу, как ириска к зубам. В самом деле, пора уже выпускать

от лазерных мечей. Родители не сжалились надо мной, не пустили меня к себе. С тех пор у меня негативное отношение к Стригинскому бору.

книгу «Постыдное страдание». Ну нельзя же так все время печалиться. Это ненормально.

Я уговорил Лелю сесть на первый попавшийся пригородный автобус и ехать до конечной

В припадке меланхолии мне захотелось выбраться на природу. Я написал Леле. Она загорелась идеей поехать в заснеженный лес. Погода тогда стояла

остановки. Договорились на 14:00. Она как раз в это время приходила из школы. Но я задержался у стоматолога, и мы поехали на час позже.

пасмурная, весна и не думала приходить к нам. Леля предложила отправиться в Стригинский бор. В моем пуховике не оказалось мелочи. Только Это на окраине города, возле реки Оки. Совсем

крупные купюры в 1000 и 500 рублей. Мне не

близко — от нашего квартала всего полчаса езды хотелось разменивать их, потому что в этом случае на трамвае. Я не одобрил Лелиного решения. Моя

всё быстро истрачивалось на всякую ерунду типа

душа жаждала чего-нибудь поэкстримальней. сока и кексов. А толстеть снова я не хотел. Леле К тому же в этом бору по выходным катаются пришлось за меня заплатить. А она и рада была. на лыжах мои родители вместе с сестрой. Я не

В ней часто просыпалась феминистка, и она

хотел лишних расспросов. Я никогда не делился

покупала билеты в кино, платила в кафе за меня.

с ними ни своими переживаниями, ни фактами

Кондукторша вручила нам целую ленту из серых суетного города в это небольшое путешествие. билетиков, которые бывают в обычном городском Я испытывал детскую радость поездки в новое, транспорте. Мы забавлялись написанным на них никогда не виданное мною ранее место. ценам. На одном – 9 рублей, на другом – 5, а на третьем – вообще 2. Это были поистине билеты в прошлое. Помню, как в трамвае проезд стоил 5 рублей. Сейчас – 20. Леля сфоткала на айфон

Уехали мы недалеко. Через 40 минут кондукторша объявила: – Ребята, конечная!

самый дешевый билетик, чтобы похвастаться в инстаграме.

Мы очутились рядом с поселком Комарово. Но в него мы не пошли. Побоялись разъяренного лая

Во всем автобусе болтали только мы с Лелей. О ст а л ь н ы е п а сс а ж и р ы ех а л и з а г а д о ч н о безмолвно, очарованные проплывающими в окне серыми пустынными пейзажами. Снег уже начинал подтаивать, был грязным. Но все равно ощущалась какая-то сказочная атмосфера. Я радовался тому, что нам удалось выбраться из

собак, доносящегося из глубин дворов. Это не то место, где хотелось бы остаться «на недельку до второго». Да и всё-таки нашей целью изначально был лес, полное уединение от рода человеческого.

Куча сосен виднелась вдалеке. Неистово каркали

совершенно неподготовленными к стихии.

вороны. Перед нами распростерлось громадное Мда, наивные горожане. За городом оказалось снежное поле. Ветер периодически поднимал с

значительно холоднее. Нам и в голову не пришло

его поверхности снежинки. Я сразу вспомнил взять с собой что-нибудь согревающее. Хотя бы поездку от автомодельного кружка в Киров на чай в термосе. Ветер дул в лицо. Леля была одета соревнования.

во все модное: брюки, пальто, цветастый легкий шарф и бежевые ботинки – тимберленды – очень

Перед тем как начать свой путь сквозь эту безграничную пустоту, мне вздумалось заняться безбашенным руфингом. Мне захотелось забраться на водонапорную башню, стоящую у дороги, сделать оттуда снимки окрестностей. Лестница была ржавой, и я весь измазался, как свинья. Рукава, джинсы, рюкзак – все было в оранжевых пятнах. Вдобавок ко всему чуть не уронил сумку с фотоаппаратом и не улетел вместе с ней, обязательно раздавив бы своей тушей Лелю. Я долез почти до самого верха водонапорки. Залезать на крышу не решился – дальше лестница начала сильно скрипеть и не внушала доверия. Тем временем Леля стояла внизу с айпадом в руках. Фоткала снежную пустыню и мой зад в небесах и отправляла получившиеся артхаусные снимки своей подруге. Смеялась. Интернет еще

популярные в тот год. И без шапки, что самое главное. Смотрите: инфантильные хипстеры объявляют протест и уходят в ледяные поля! Окей. Я, как обычно, был в джинсах, черном невзрачном пуховике, серой шапке, которую постоянно приходилось стягивать к затылку, потому что когда она съезжает ко лбу – это некрасиво, и зимних ботинках, похожих на берцы, но все равно все ноги измочил. Леля падала и визжала. Я держал ее за руку и стоически тянул за собой. Вперед, в желанный лес, навстречу всему неизведанному. К дятлам и белочкам. Картина маслом: отчаянные хипстеры бросают вызов русской пустоте. Я представлял, как в тот момент кто-нибудь из жителей поселка стоял у окна в теплом доме с кружкой чая и хватался за живот, наблюдая за нашими приключениями посреди снегов.

ловил, можно было не волноваться. Периодически нам попадались участки с прочной Спустившись на землю, я прилег на снег. Я думал, что получится необычный ракурс, а оказалась ерунда. Я отряхнулся, и мы зашагали в сторону елок на горизонте. Первые 50 метров мы прошли спокойно, без происшествий. Дальше начали по колено утопать в сугробах. Мы оказались

ледяной корочкой. То, что посреди зыбучих снегов встречалась твердая поверхность, внушало надежду. Если бы не эти заледеневшие оазисы, то мы, скорее всего, повернули бы обратно.

Пару раз наткнулись то ли на собачьи, то ли на волчьи следы. Мне стало немного жутковато, а Леле наоборот весело. Она загавкала. Леля в этих делах мастер. Петь не умеет, но лает потрясно. Едешь с ней в метро, а она вдруг: «Хочешь, я покажу тебе, как я умею изображать собачку?» И давай на весь вагон тявкать, изогнув руки, словно лапы. Как будто в транс впадает. Видели бы вы ее глаза в это время. Апогей безумия и вдохновения. Вроде бы потешно, но в то же время неудобно перед шокированными соседями-пассажирами. Ненавижу ощущать смущение за своих компаньонов, когда, например, кто-то громко орет матом или вытворяет всякие штуки. Весь кайф портит. Я пытаюсь приучить себя к мысли, что поскольку общество мне ничего не дало, значит и я ему ничего не должен. Какое мне дело до всех вас? Но сколько ни прокручиваю в голове американскую мантру «Я бунтарь. Я лидер. Мне всё можно», все равно хожу зажатым и красным от стыда. Говорить не хотелось. Да и метель мешала. Чтобы было не так скучно идти, я попросил врубить какуюнибудь дурацкую рафинированную хипстерскую музыку. Например, Blue Foundation – Bonfires.

Добрели до зарослей каких-то деревьев. За ним обнаружили озеро и заячьи какашки – я знал, как они выглядят, потому что эти милые гады в прошлом году обожрали молодые яблони в моей деревне. До леса было еще очень далеко. Мы не рискнули идти по льду – он был уже не таким толстым. Наши пухлые ляшки бы точно не выдержал. Я знаю, что говорю. Да и потом, слишком ранее время для открытия плавательного сезона. Поэтому мы решили обойти сбоку. Пришлось перепрыгивать через журчащий ручей, из которого плохо пахло илом. Я разбежался и легко преодолел препятствие. Леля же телилась. И так, и сяк подступалась к потоку воды. Я пошарил в кустах, надеясь найти что-нибудь, что могло бы помочь при переправе. Ни бревна, ни досок не оказалось в ближайших 50 метрах. И Деда Мазая не было видно на горизонте. Пока Леля охала, солнце успело выглянуть из-за туч и тут же скрыться обратно. Как будто проведало, как тут у нас дела.

Я уже начал оценивать свои физические возможности, прикидывать в уме, смогу ли я перепрыгнуть ручей с Лелей на руках. Левое и правое полушария мозга сошлись на том, что мои мускулы все-таки слабоваты для подобных затей. Наконец Леля рванулась ко мне, зажмурив глаза. Я подхватил ее, ибо она чуть не угодила в мутную воду. Мы прошли еще километр. Начинало темнеть. С лесом, похоже, мы пролетали. Надо было думать, как выбираться из этой пустоты. Мы боялись, что не вернемся домой или придется добираться на попутках, что Лелю никак не устраивало. Что же делать? Идти обратно? Но ведь мы проделали весьма длинный путь. Привыкшая все время сидеть дома, Леля сильно устала. Хорошо, что еще мобильная связь была. Леля зачем-то скачала приложение-компас, чтобы найти дорогу к ближайшему транспорту. Странный поступок. Я посоветовал ей воспользоваться Яндекс.Картами.

– Так, вот Комарово, а вот озеро, которое мы прошли. Смотри, мы находимся рядом с железной дорогой. Она вон за тем пролеском.

Когда мы пробирались через плотные заросли Я взял Лелю за руку. тонких деревцев, я забыл удержать одну из ветвей, и она со свистом полетела Леле в лицо. Было стыдно.

– А вот и товарняк.

– Зацени, какие у меня часы. Я низко наклонил голову, как это делают все близорукие. Покрутил Лелину бледную руку, изучил китайские пластиковые синие часики

Желто-зеленая стена из цистерн была совсем

со всех сторон. Я тогда не носил очков на

близко. Оставалось совсем чуть-чуть до спасения

постоянной основе. Падение зрения не было

заблудших хипстерских душ.

таким катастрофичным.

– Да, здоровские. Где притаранила?

Е сл и п р о б еж а т ьс я п о в се м м о и м н е свершившимся отношениям с женским

– В Нью Йоркере. Представляешь, 100 рублей всего. Вчера в Фантастику с подругой ездили за обновкой. Потом она решила продемонстрировать мне другой свой аксессуар. Она напялила очки с круглыми темными стеклами и теперь стала похожа на Джона Леннона. Ну а я, получается, был старушкой Йоко, со своим-то восточным сухим неказистым лицом. Мир в тот день перевернулся. Нас опять начало засасывать в сизую бездну. На этот раз мы проваливались по пояс. На подходе к железной дороге снег оказался рыхлее и грязнее. Я предложил перебираться ползком, но получилось еще хуже. У нас не было перчаток. Руки покраснели, ужасно обветрились. Леля чуть ли не рыдала от безысходности. Она уже приготовилась биться в агонии. Забивавшийся в ботинки и под штаны снег стремительно таял, так как внутри я весь пылал. Во время очередного падения хотелось так и остаться валяться в этом снегу. Прижать к себе Лелю. Обнять ее за шею и целовать, целовать, целовать. Она бы лежала на мне, а я бы грел ее щеки своими ладонями. Мне вспомнилась та дурацкая фотография, на которой голожопый Леннон обнимает за голову Йоко, лежа на полу. Это была одна из любимейших Лелиных фотографий. Меня же от нее воротило. Но, естественно, ничего такого не произошло. Ведь я слишком стеснительный. Даже в поле, где нет никого, кроме Бога наверху. Наверное.

полом, то выходит, что девиз всей моей жизни таков: «Хотел, но не решился». Пожалуй, так и напишу в своем завещании, чтобы на моей могильной плите выгравировали эту фразу. А, впрочем, какая к черту плита? Я хочу, чтобы мое тело сожгли. Если в жизни не удается совершить радикального поступка, то хотя бы после смерти получится.

Так, значит, надпись будет на урне с прахом. Никто случаем не знает, как это будет на санскрите? Могла бы получиться отличная мантра избавления от трусости. Мы забрались на насыпь, на которой стоял товарный состав. Слышалось тарахтенье какого-то другого поезда. Кряхтя и боясь измазаться в мазуте, кое-как пролезли между цистерн. Мы оказались на станции Окская. Она мне знакома. Я езжу мимо нее в деревню. Обычно поезда совершают здесь долгие остановки. Ждут, когда освободится мост. Следом за Окской идет станция Сартаково со множеством крошечных домишек – это сады. Потом – живописный мост через Оку, а затем Петряевка – я выхожу на ней. В общем, мы совсем недалеко умчались от города.

– Ура, электричка! – завопила Леля.

– В Нижний?

– Погоди, может это пассажирский поезд дальнего – Ага. следования. А, да, электричка. Надо только выяснить, в какую сторону она идет. А то уедем куда-нибудь в Арзамас. Раздалось шипение. Я всю жизнь от него вздрагиваю и начинаю паниковать.

эскап

Мы выдохнули. Вагон, на удивление, был полон. Ехали в основном рыбаки, конечно. Они оживленно болтали. Всё было в туманной дымке. Я выводил пальцем елочки на заиндевевшем окне, размышляя о лесе,

– Давай быстрее! Он сейчас уйдет!

в который нам не удалось попасть, а Леля в это время расплачивалась с контролером.

Добежали до платформы. Кричим высунувшемуся в окно машинисту:

– Я тебе потом деньги отдам – надо же было как-то заполнить возникшую между нами тишину. Леля рассматривала лужу, набежавшую с почерневших тимберлейков.

– А я смотрю, ты течешь – бездарно пошутил я и глупо улыбнулся.

– У тебя вон тоже всё серьезно – ухмыльнулась Леля. Я посмотрел на пол. Мы затопили всё пространство между сиденьями. До этого я никогда не ездил зимой на электричке, и поэтому у меня было какое-то волшебное настроение. Стук колес, уютный свет, разговоры рыбаков – всё меня завораживало. Усталость как рукой сняло. Мне захотелось тот час же отправиться на вокзал, купить билеты, скажем, до Москвы, прихватив с собой какого-нибудь незнакомого человека. Вообще у меня частенько возникают подобные иррациональные позывы. Обычно это случается, когда время переваливает за полночь. Дело бывает так: я читаю книжку в свете настольной лампы. Откладываю ее. Перебираю пропитанные благовониями четки, которые я прячу от мамы в ящике с бельем. Размышляю о прочитанном, начинаю ходить по комнате. Выхожу на балкон, открываю окно, вдыхаю свежий загазованный воздух, смотрю

пизм

на проносящиеся по дороге красные и желтые огоньки, и внезапно возникает сильное желание тоже куда-нибудь поехать.

Или перед контрольной по теории вероятностей, к которой я нифига не подготовился, потому что меня раздражает этот непонятный предмет. Поворачиваю в замочной скважине ключ, трясусь и думаю: «Блин, может сесть в поезд и уехать за тридевять земель, чего я буду там сидеть с пустым листком, позориться». Я поделился своими переживаниями с Лелей, но она в тот момент не испытывала такого же энтузиазма. А потом опять была гробовая тишина. Леля снова на лето улетела в Баку. Целовалась там с чернобородыми парнями и чуть не вышла замуж за одного из них.

Весна 2014. Пока я зачитывался Гиляровским для написания курсовой, уже будучи на новом факультете, Леля успела найти себе парня. Мне всё время любопытно, как люди вообще знакомятся, о чем обычно болтают друг с другом, когда дружат или любят друг друга. Так вот, отношения Лели и Егора завязались на вписке. События развивались вихреобразно. Одурманенные хмелем, они обнимались всё такое, а потом решили встречаться. Я был искренне рад, что она наконец-то влюбилась в нормального человека, не такого, как я. У меня в голове всё закрутилось, завертелось, задрожало еще в детстве. Уже в детском садике мое поведение резко отличалось от поведения остальных детей. Местный психолог считала, что у меня серьезные проблемы. Записывала на дополнительные занятия, приглашала на консультации к себе домой. В общем, выкачивала из моих родителей деньги. Моя психика оказалась дорогой вещью. Лакшери. Я помню только то, что в классе, где проходили психологические тренинги, на стене были нарисованы облака, и играла расслабляющая музыка. Верхний свет был приглушен, горели настольные лампы. Чем мы там занимались? Рисовали всякие фигурки, узоры, линии, писали чего-то разными фломастерами. Например, дни недели и названия месяцев. Из-за этих занятий у меня в голове сложилась четкая цветовая ассоциация: понедельник – белый, вторник - зеленый, среда – синий, четверг – оранжевый, пятница – серый, суббота – белый, воскресение – красный. Хотя непонятно, почему понедельник и суббота – белые дни. Белого фломастера же вроде бы нету. А, может быть, мы красками их выводили или карандашами. У меня в детстве был белый карандаш, точно помню. Никакого другого следа психолог не оставила в моей судьбе. В моем случае психология оказалась бессильной. Как был отчужденным, так им и остался. Даже еще хуже стал. На новогодних утренниках нас заставляли читать стихи. Как-то раз я вышел в центр зала в серых колготках, синих сандалиях, белой рубашке, черных шортах и бабочке. Встал спиной к родителям и ребятам. Мне не хотелось рассказывать стихи ИМ. Я хотел рассказывать их ЕЛКЕ. Это была живая, пахучая елка, привезенная из леса. Мне было жалко ее. А на деда мороза и снегурку мне было наплевать. Мне всегда больше нравилось общаться с деревьями, чем с людьми. Где-то в шкафу валяется видеокассета с этим бунтарским эпизодом.

Почему-то вспомнилось еще, как на каком-то другом утреннике я пел про Антошку и его ложку, а отец аккомпанировал мне на баяне. Он был счастлив, а я не очень. Я целую неделю со слезами на глазах заучивал эти «тили-тили, трали-вали», стоя перед зеркалом. После выступления мне хотелось домой — побыть в одиночестве. Но меня не отпустили. Оказывается, стресс и грусть – это не причина, чтобы прогуливать детский садик, не играть с другими ребятами. Так мне сказали. И вот, находясь уже в своей группе, я спрятался за занавеской, прислонился к холодному стеклу ладонями и лбом и смотрел, как отец исчезает в метели, оставляя за собой следы от санок. На них лежал баян.

Бывало, что я сильно злился на ребят и хотел им как-нибудь нагадить. Например, однажды меня взбесил один мальчик, который постоянно свистел. И свистит, и свистит. То же мне, соловей-разбойник нашелся. Я попросил его прекратить, но он еще громче начал наяривать. Тогда я поделился с ним народной мудростью, которую я узнал, конечно же, от бабушки: «Сколько раз свистнешь, столько раз черт к тебе и придет. Ты уже наверно на тыщу насвистел». Моя угроза подействовала на него необычайно. Он разрыдался, побежал жаловаться гувернеру. Меня поставили в угол. А он наворачивал круги возле меня и тоже пытался запугать: – А я тебе забыл сказать, что у меня папа волшебник. Он тебя заморозит! Будешь ходить как ледышка!

– Не буду. Ледышки не ходят.

Часто, когда за спиной воспитательницы, открывающей сарайку с прогулочными причиндалами, мальчишки дрались из-за большущей игрушечной машинки, коллективной собственности, выясняли, кто же будет ей сегодня играть, я уходил за веранду, напевал какую-нибудь печальную песенку и можно даже сказать, что наслаждался этой меланхолией. Так как моим родителям музыка абсолютно безразлична, как и многие другие проявления высшей материи, то в основном мой заверандный репертуар состоял из песен из мультфильмов или то, что мы учили на хоровом пении. Особенно вдохновенно становилось от песенки крокодила Гены: «Скатертью, скатертью дальний путь стелется…». Меня охватывала какая-то вселенская грусть. Я мысленно бежал по шпалам неведомо куда за поездом с сидящим на крыше Чебурашкой. Я мечтал им стать. Я пел и смотрел на прохожих за решеткой забора, а они на меня и улыбались. И вот, когда уплывающий вдаль голубой вагон превращался в крохотную точку в моем сознании, вот-вот норовящей исчезнуть в пустоте, обычно приходила воспитательница, брала меня за руку и вела играть к ребятам.

Кстати, совсем из головы вылетело, что бывали случаи, когда некоторые прохожие, умиленные моей грустью, начинали рыться в сумке в поиске конфет. Но я возмущенно мотал головой. Нам не разрешали контактировать с незнакомцами. Преподавали жестокие уроки. Сначала в теории, а потом и на практике. Порой мне думается, что корни моей нелюдимости нужно откапывать именно там. Так как на занятиях в классе мы все пропускали мимо ушей и не воспринимали всерьез картинки со злобными дядями, то нам устраивали следующие подлянки. Дело было так: мы играли на краю участка нашей детсадовской группы, возле кустов. Вдруг к нам обратилась какая-то женщина, стоявшая за кустами на детсадовской дорожке. Вроде бы она работала у нас поварихой. Я ее видел пару раз в коридорах, поэтому не заподозрил неладного. У меня тогда была хорошая зрительная память.

– Мальчики и девочки, кто хочет в зоопарк?

– Я! Я! Я! Я! Я! – загалдели мы.

– Хорошо. Но пойдут только трое, которые быстрее всех добегут до меня. Кусты были непролазными, служили границей участков детсадовских групп. Пришлось мчаться вдоль них через песочницы, сшибая ведерки и совки, заворачивать в калитку. Девочки, естественно, не справились с испытанием. А, может, они просто обо всем заранее знали. Вечно они все знают, эти девочки! Вообще странно, что я оказался в числе счастливчиков, которые пойдут в зоопарк. Не знаю, что на меня нашло. Бывают такие моменты, когда я вопреки своей природе очень активный. И, как правило, такие моменты ничем хорошим не заканчиваются. Так было и в тот раз.

Мы шли за женщиной к воротам и радостно перешептывались, предвкушая, как мы будем на зависть остальным ребятам гулять по зоопарку. Когда мы вышли за территорию прогимназии, один из нас спросил: – Тетенька, а на чем мы поедем?

– А никуда вы не поедете. Стоит и улыбается. Махнула рукой в направлении ворот: – Идите, вас Ольга Ивановна ждет.

Мы обернулись и увидели грозную, быстро идущую к нам нашу воспитательницу. Ну а потом всё было так, как обычно бывает в таких случаях. Мы, насупившись, стояли в углах веранды, нам читали нотации. А потом, осознав свою вину, мы писклявыми голосами повторяли: «Мы больше так не будем! Мы больше так не будем! Ну простите нас!». Блин, почему мы тогда не стали катить бочку, что во всём виноват охранник, допустивший попадания «незнакомки» к нам на территорию? Ох и глупые мы были. Или вот еще трагедия: я не умел завязывать шнурки и всё время просил об этом девочек. Часто приходилось умаливать их об этом, потому что я уже всех достал. Как-то раз перед вечерней прогулкой я сидел на лавочке возле шкафчиков с одеждой, а какая-то девочка завязывала мне шнурки. Внезапно мне сделалось дурно, начала кружиться голова. Меня стошнило на эту девочку. На следующее утро я обувался сам. Просто пришел домой и попросил маму научить меня этому ремеслу. Весь вечер сосредоточенно возился с шнурками, «наколдовывал» бабочек. Вообще рвота – это всегда революционный акт. До нее ты был одним, а после выворачивания содержимого желудка на ковер ты уже совсем другой. В глазах окружающих точно.

В начальной школе, например, я боготворил одну девочку. Но когда ее вырвало на уроке английского, она перестала мне нравится. Глупо, не спорю.

Пожалуй, что самое приятное воспоминание, связанное с детским садом – поцелуи перед тихим часом. Девчонки лежали у нас в ногах, ну т.е. сначала шли кровати мальчишек, а потом уже девчачьи. Пока воспитательница занималась различными организационными вопросами —помогала расправлять постели, настраивала форточку, зажигала ароматическую лампу — ребята галдели, кидались подушками, стояли на ушах. Девчонки, которые были моими соседками по сну, обычно о чем-то мило болтали, подперев лицо рукой. Т.е. головы у них были подняты. Они были невероятно красивыми. Ту, что с темненькими волосами, звали Дашей. А Лиза была светленькой. Лиза мне нравилась немножко больше: у нее были ангельские щечки и симпатичная родинка возле губы на левой щеке, как у француженок. Я забирался под одеяло, переворачивался, проползал до задней спинки, неожиданно выныривал и чмокал девчонок в губы. Помню, что они были очень сочными. Тоже ведь странная штука – откуда во мне было столько смелости, столько страсти в те времена? Куда все улетучилось? Почему я не осмеливаюсь, ничего не объясняя, кинуться с объятиями и лобызаниями к пришедшей ко мне в гости девушке, к которой я испытываю сильные чувства? Какого черта я стелю ей белье на другой кровати? Честно признаюсь: поцелуи во время тихого часа в группе «Разные колеса» – мой первый и последний опыт поцелуев в губы. Сейчас хожу уже давно нецелованным. Леля как-то в шутку предлагала научить меня этому удовольствию, у нее было специальное приложение на айфоне, но я отказался. Дашино тело сейчас покрывают горячими поцелуями лондонские мажоры, ибо она учится то ли в Кэмбридже, то ли в Оксфорде, все время их путаю. Лиза, я думаю, тоже не шибко страдает от одиночества. А как-то раз я шел до метро после летней практики в библиотеке и внезапно встал посреди улицы как вкопанный: мимо меня прошла эта самая Лиза. Я не ошибся, это точно была она, только еще прекрасней. В памяти даже всплыла ее фамилия. Когда я пришел домой, я вбил в поиск и действительно – она. Удивительно. Эх, Лиза, Лиза, Лизочка. Блин, есть что-то такое страстное, что-то такое лисье в ее имени. Захотелось догнать ее, напомнить о поцелуях. А что, а вдруг на этот раз она сама бы меня чмокнула, кто его знает. В щечку хотя бы. Но я, блаженно улыбаясь, пошел дальше. Я был уверен, что она испугалась бы, не вспомнила бы меня. Я не настолько красив, чтобы меня запоминать. Тем более что я уже полгода хожу небритым, с неухоженными кустами на подбородке, а это отталкивает.

Леля предложила сходить на какую-то мутную вечеринку с неординарным названием «Куплю гараж» и необычным местом – на заброшенной высотке. Обещали прослушивание музыки и веганские ништяки: бургеры и шаурму без мяса. Она узнала об этом мероприятии от подруги по сети, которую она никогда не видела. Ее звали Камиллой. Дагестанка. 18 лет и уже замужем. Странное дело: Леля зовет меня гулять, но ведь у нее есть парень. Может она рассталась с ним? Я был преисполнен томительного ожидания. В тот вечер я как раз грустил от одиночества. Леля забила встречу у главной проходной автозавода ГАЗ, чтобы оттуда вместе поехать на маршрутке. Я долго не мог найти рубашку, потом неумело гладил ее, и поэтому опаздывал. И еще приключилась одна нехорошая вещь: когда я выносил завонявшееся мусорное ведро, встретил на лестничной площадке соседа Антона напротив, моего ровесника. Он курил вместе со своей девушкой возле открытого мусоропровода. Наверное, после секса. Так и пахнет романтикой, ничего не скажешь. Я не ожидал его увидеть. И уж тем более с девушкой. Самое ужасное, что она учится в моем университете. Ненавижу, когда кто-то видит меня в домашней одежде и с мусорным пакетом в руке. Вынос мусора – это очень интимное занятие. Вдобавок ко всему, на мне были очки с резинкой. Мировой позор.

Я неловко издалека подал соседу руку. Потянулся вперед. Глупая поза.

– Привет – Привет – каким-то неестественным голосом пропищал я. Закинул пакет в мусоропровод. Уже было повернулся, чтобы поскорее скрыться с места происшествия, но понял, что надо закрыть отверстие мусоропровода, чтобы пакет улетел вниз. Пришлось потянуться еще дальше. А эти двое стоят и философски смотрят на меня. Изучают. Стопудово потом умерли от смеха, как только я закрыл дверь в квартиру. Судорожно мою руки и вижу в зеркале красное лицо с глупейшей гримасой. Боже, боже, какой стыд! И как я теперь пойду на тусовку в таком состоянии? Захотелось накрыться с головой одеялом, чтобы очухаться от случившегося унижения. А еще мне подумалось: «Вот Антон вроде бы не красивее меня, тоже не качок, но у него есть девушка. Стройная, симпатичная. И все вроде бы у них хорошо. Живут, любят друг друга. Может быть, все дело в проявлении чувств? В словах и поступках? Значит внешность – не главное? Ведь Антон почти каждое утро провожает ее до дверей универа. И встречает потом. Кстати, непонятно как. Сам-то он где-нибудь учится?» Подлетаю к трамвайной остановке, смотрю – стоит девушка с каким-то знакомым задним видом. Вроде Леля. Мне даже не пришлось обходить ее, чтобы проверить гипотезу. Она сама обернулась, видимо почувствовала мой взгляд. Я расплылся в улыбке, увидев ее милое лицо.

– О, а ты со спины меня что ли узнал?

– Конечно. Как тебя не узнать-то.

– Чего как в театр вырядился? Написали же: одеть то, что не жалко испортить. Кругом же бетон будет.

– А сама-то. Ты в этих легинсах с кошечками в деревню что ли ездишь? Наш разговор прервался хриплым голосом местного нищего алкаша: – Ребятки, пять рублей нужно. Сигареты куплю.

– Это где это сигареты за 5 рублей? – оживилась Леля, заядлая курильщица со стажем в 3 года.

– А вон в этом ларьке – алкаш махнул костылем прям перед нашим носом. Мы молчим. Я конфужусь.

– Ну ребят, ну дайте, а.

– Нету у нас ничего. Студенты мы, самим нужны деньги. Понимаете? Мужик пробормотал что-то оскорбительное и удалился.

– Кстати, а чего не предложила сразу встретиться на этой остановке?

– Да не знай, думала, что опоздаю.

– А я думал, что у тебя еще какие-то другие планы. Думал, что едешь из гостей.

– Не, не. Весь день дома торчу. Егор уехал на соревнования по настольной игре.

Весь мой саспенс мигом рассеялся. Но грустно не стало. Мне было приятно находиться в Лелиной компании, пусть и в таком положении, не предполагающем интимного продолжения. Ну что ж. Мимесис без катарсиса. По пути я рассказывал Леле о том, как я сдавал сессию на новом факультете. Я перевелся на филфак в конце февраля и получал настоящее удовольствие от учебы. А она чирикала про свой выпускной и подачу документов в ВУЗ. Она набрала не очень много баллов и даже не рассчитывала на бюджетное место. Надеялась на целевое. Леля будет гинекологом-акушером. Решила стать врачом еще давно, других альтернатив не рассматривала. Человеческие тела – ее страсть. Любит смотреть всякие кровавые ролики. Я сразу вообразил, какой циничной она станет через 5 лет. В приемной комиссии она пробралась вне очереди, невозмутимо растолкав всех локтями.

На выпускном Леле не удалось нормально оторваться, потому что родители всех пасли. Пронести алкоголь не получилось. Довольствовались шампанским. Поэтому выпускники решили устроить свою собственную вечеринку несколькими днями позже. Родители Лели на выходные уехали на дачу. Она соврала им, что пойдет ночевать к подруге Насте. Родители видимо пронюхали лажу и позвонили Насте, чтобы проведать, как там их дочь. Трубку взяла Настина мама. Случился скандал. Звонят на мобильник: – Ну и где ты? Живо говори! Леля кое-как пролепетала, что ее напоили спиртом и она лежит на полу у Егора. Родители махом примчались. Поставили всех к стенке. Отец поклялся, что подаст в полицию заявление об изнасиловании и отправит Лелю на гинекологическую экспертизу. Ребята объяснились, и все уладилось. Но потом был еще один эпизод, когда Леля ушла гулять и долго не возвращалась. Тогда уже по-настоящему подавали заявление о пропаже.

Леля выглядела на удивление свежо после ЕГЭ. Лично я после экзаменов еще две недели стукался обо все углы в доме, перед глазами мельтешили разноцветные мошки, часто моргал. Бывало, что выпадал из реальности, зависал. Отвечаю на вопросы родителей, потом раз – и молчу, никого не слышу, смотрю в одну точку. И кстати чуть не свихнулся вполне обоснованно – я так напрягся, что по баллам оказался первым в списке на факультете менеджмента. Всех уделал в своем провинциальном городе. Тогда я дико радовался своей победе. Через год рвал на себе волосы за то, что ошибся с выбором направления. Помню, как перед экзаменом по математике одной рукой чистил зубы, в другой держал шпаргалку с формулами, а потом весь мой завтрак оказался в раковине. Я так волновался, что думал, что грохнусь в обморок.

Весь год я получал двойки за пробное ЕГЭ по математике. Я просто не успевал за 40 минут решить Б часть и вдобавок задание С1. Торопился, был невнимательным. Учительница вручала мне листок с красным гусем и язвила: «Ну что, Лепорский, в сантехники пойдешь?». А когда я получил столько же баллов, сколько и хваленые медалисты, мне захотелось войти к ней в кабинет и показать язык. Последним экзаменом было обществознание – я щелкал задания как орехи. Общество я знаю хорошо и без книжек. Чисто по будничным наблюдениям. Я пришел домой и, не раздеваясь, плюхнулся на кровать. Включил Сплин, альбом Коллекционер оружия – самый любимый у них. Лежал, заложив руки за голову, блаженно улыбаясь, смотрел в потолок. Подпевал: «она как солнца свет, ей девятнадцать лет». Захотелось любить. Так и провалялся в забвении до самой ночи, размышляя о будущем. Вот я достиг цели и чего? Что потом? К чему стремиться? Чем сейчас заниматься? Во время ЕГЭ мироощущение было очень четким, смысл жизни умещался в одно слово: «Поступить!». Всю свою энергию я сконцентрировал в одной точке. А потом опора расшаталась, всё расплылось в большом пятне. Внутри образовалась какая-то пустота. Меня отправили в деревню для восстановления сил. Литрами пил молоко, спал по 14 часов, выкарабкался.

У Лели ЕГЭ прошло ровно. Нет, зимой она тоже на стенку лезла от страха. Но после знакомства с Егором обрела спокойствие духа. Поцелуи – лучшее успокаивающее. Любовь – лучший метод медитации. На остановку, с которой должно было начаться наше погружение в атмосферу 60-х, мы приехали слишком рано. В нашем распоряжении оставался еще добрый час. Мы решили побродить по дворам, поизучать местность. Мы плохо знали этот район города. Впрочем, очень скучный спальный район. Ничего примечательного. Разве что только попавшаяся нам по пути парикмахерша, курящая в тени деревьев и болтающая со своей коллегой. Она стояла к ней передом, а к нам задом. Очень аппетитным. Крепким, как орех. Наверное, каждый день по 200 приседаний делает. Вообще я весь вечер был на взводе. На улицу не выбирался уже давно, и поэтому растерялся от буйства летних дамских форм. Я поделился своими впечатлениями с Лелей, но она, во-первых, не обратила внимания, а во-вторых, сказала, что другой ориентации. Да ладно заливать-то! Сама же мне полгода назад рассказывала, что не против попробовать любовь с девушкой. В блогах символичные картинки постит. В блокнотике сердечки с ЛГБТ расцветкой рисует. А еще во время одной из ссор с отцом из-за его подозрений о лишении девственности хотела заявить, что она вообще-то лесбиянка. На самом деле, я не особо озабочен накаченными попами, да и воспитание не позволяет говорить подобные вещи. Но я чихать хотел на благопристойность, когда дело доходит до девушек. Надоело быть скучным. Я просто хотел повеселить Лелю, изобразить брутального парня. Немножко разбавить мое хныканье по поводу будущей профессии и вечного одиночества. Я до сих пор не могу уяснить: быть мне собой или все время кого-то играть. Мое нормальное состояние – задумчивость, полная трагизма, а это, согласитесь, мало кому по душе. Ты никому не нужен, если не умеешь говорить с апломбом. Вернувшись к точке сбора, мы еще долго переминались с ноги на ногу в ожидании проводника. Нас должен был встретить «человек в желтом». На остановке часто мелькали желтые одежды, но по их лицам было понятно, что это все левые личности. Нам следовало искать кого-то одухотворенного. Я люблю разглядывать прохожих. Даже подумываю о том, не устроится ли мне вахтером в метро. Буду получать маленькую зарплату и эстетическое удовольствие. Удовольствие – это самое главное.

На этот раз мое внимание привлекла девочка лет бабушки. Я встаю на колени перед кроватью, 7. Она уперлась своей бабушке в живот, держась обрушив голову на одеяло, и печалюсь о том, как за ее синюю юбку с ромашками. Бабушка была же мне жить в этом суровом мире. Я часто хочу расслабленной, но не уставшей. Пользуясь их зарыться в пододеяльник и не вылезать оттуда. собственной риторикой – «преисполненной

Или жить в комоде – тоже неплохая перспектива.

благодатью». Она смотрела на проезжающие мимо

В школе во время контрольных я успокаивался

автобусы, машины, маршрутки и троллейбусы. так: представлял себя какой-нибудь крохотной О чем-то улыбалась. Девочка же трепыхала букашкой. Вот я забрался в пенал или спрятался бабушкину юбку туда-сюда, разглядывала свои между страниц книги. Меня никто там не достанет. босоножки. Ей, напротив, было очень тоскливо. Я в безопасности. И на сердце как-то сразу Я иногда тоже так делаю, только без участия

становилось хорошо-хорошо.

– А эта твоя Камилла вообще приедет?

– Да не, не она. И вообще забудь – у Камиллы есть муж. Правда он ей изменил, пока она ездила

– Должна.

в родной город паспорт оформлять. Прикинь, с жирной карлицей.

– А это не она случаем идет?

– Не знаю. Я ее никогда в жизни не видела.

– Так, а, может быть, вот эта? Было бы здорово,

– Ну так хиппи же. Free love.

– Ну не с карлицей же. Ужас просто!

если она. Смотри, какие ноги и грудь у этой девушки!

Мимо нас прошла девушка с дредами и пирсингом, через 5 минут проследовала в обратном направлении.

– Так, кажется, начинается какая-то движуха. И вправду, со всех щелей спального района в один миг повыползали чуваки неформальной внешности. Собралась могучая кучка. Мы робко зашагали к ней. Мы с Лелей оказались совершенно не у дел. При нашем появлении возникла стыдливая тишина. На лицах неформалов родились предсказуемые презрительные улыбки. Я подумывал о том, что неплохо бы слинять. Прикидывал возможные пути бегства. Придумывал отговорки, чтобы убедить Лелю просто пойти погулять. В воздухе запахло остракизмом. Мы слишком смахивали на хипстеров. По нашему виду было сразу понятно, что мы за люди. Личности-фальшивки. Изнеженные комфортом, приперлись за новыми впечатлениями. Одной ноздрей вдыхаем сторублевки, которые заработали наши родители, а другой ноздрей пытаемся учуять дух бунтарства.

Я как всегда был в пиджаке, джинсах и рубашке. Люблю униформу. Она позволяет не думать о том, в чем же сегодня выйти на улицу. Так что можно сказать, что я опростившийся хипстер. И я и в ус не дул, что на улице жара и мы сейчас будем пробираться сквозь бетонные развалины с торчащими отовсюду штырями. Помните, я рассказывал, что из-за папы я термоустойчив, а что касается порчи одежды – приключения гораздо ценнее шмоток. Таково мое мнение. Лелю тоже нельзя было назвать похожей на хиппи. Вот если бы она пару раз грохнулась на асфальт, потерлась об него коленками (например, в процессе поцелуя со мной), то, может быть, какие-нибудь олдовые черты в ней и проявились бы. Но она и не думала жертвовать легинсами с кошачьим паттерном ради имиджа. А про поцелуи и говорить нечего – Леля девушка порядочная, верная.

Если честно, то было ощущение, что нас сейчас прогонят ссанными тряпками за несоответствие дресс-коду. Собравшийся народ делился на две категории: брюхастые бородачи в темной одежде, типичные рокеры – тухлый привет из начала нулевых, и дредастые и цветастые парни и девушки. Последние сразу плюхнулись на бордюр и принялись распивать какую-то мутную жидкость из коричневой бутылки без этикетки, очень похожую на самогон. Но, наверное, это все-таки был компот или чай. Я плохо знаю вегетарианцев, но вроде бы большинство из них против алкоголя. К тому же мы должны были подняться на девятый этаж заброшки. Все понимали, что это не самое лучшее место для распития спиртных напитков. Психов среди нас, слава богу, не оказалось. Почти все пришли с рюкзаками. В них – пледы, пенки, питье – газировка, лимонады, соки. У меня тоже был рюкзак, но туда кроме фотоаппарата ничего не уместилось. В плане вместимости я сильно завидую девушкам. В их компактных, но бездонных сумках можно спрятать целое море и, пожалуй, еще останется место для гор. Магия какая-то.

Есть у меня одна знакомая, у которой в сумке умещается всё необходимое для жизни, она в любой момент может сесть в поезд и отправиться хоть на край света. Мне же придется тащить с собой дюжину баулов. И то всяко забуду какую-нибудь мелочь типа туалетной бумаги. Я никогда не бывал в походах. Минут пять пришлось неловко стоять, уставившись в асфальт, обмениваясь с Лелей глупыми фразами, чтобы хоть как-то скрасить наше глупое положение. Показать неформалам, что мы не вступаем с ними в диалог просто потому, что у нас тут свои нерешенные вопросы.

Наконец явилось наше спасение – идеолог У л а р ь к а р а з ы г р ы в а л а с ь к а к а я -то п ьес а . мероприятия – жизнерадостная девушка лет 25 Неформалы встали в круг. Каждый что-то говорил в юбке, желтой кофте и, конечно же, в дредах. и смущался. Вечеринка! У Децла дома! Гуляет весь район, гуляет вся школа! Впрочем, на школьников были похожи только мы с Лелей. А вот Децл действительно был. Один парень в фиолетовых очках был очень на

– Э т о ч е г о з д е с ь т а к о е п р о и с хо д и т ? – поинтересовался я у Лели.

– А все знакомятся.

него похож. В его позе и выражении лица читалось что-то мудрое. Он молчаливо созерцал наш мир, Желтая девушка-затейница озвучила правила для изредка что-то нашептывая своей спутнице. Она

вновь подошедших.

ласково смеялась. Я отметил, что не будь у нее дредов, она была бы не такой милой. У нее были немного пухлые щеки.

– Называем свое имя и придумываем прилагательное, начинающееся на ту же букву. Я Маша Мягкая. По возможности вспоминаем уже

– Всем хай! Меня зовут Маша. Я к вам примчалась названные имена. из города свободы – из Питера, чтобы здесь посеять семена беспечности.

Память в такую духоту была никудышная. Мало кто называл имена своих соседей. А некоторые

Собравшиеся сразу оживились, заулыбались, вообще брали псевдоним с неба. загалдели.

– Дамир Колесо.

– На высотке уже все готово. А у вас? Сегодня жарко, захочется пить. У всех есть с собой жидкость? Нет? Ну ничего, ларек как раз по пути. В основном брали Спрайт и Нэсти. Я решил купить сока. Он чуть-чуть понатуральней. Я не ем

–Лелька-Пелька.

– Ну на самом деле это чисто хипповские штуки, – пояснила нам еще одна дредастая девушка.

– Аглая Авангардная.

чипсов и сухариков, не пью кока-колу уже года три наверное. Сок оказался гораздо дороже, чем – Аглая? Вау. в обычных магазинах. Выходя из ларька, грустно подумал: «Все-таки не надо было ничего покупать. Сэкономил бы деньги. На билет в Москву бы накопил. После школы я в ней ни разу не был.

– Сергей Сумрачный.

И д т и п р и ш л о с ь в се го н и ч е го. Ко гд а м ы

пару рядов. Мужики перетаскивали камни. Они

пробирались через кусты, спотыкаясь о кирпичи были странно легкими, их потом даже девушки начали таскать. А я просто стоял, осматривал

и балки, Леля спросила меня:

пейзаж, привыкая к необычной обстановке. Мне – Тебя не кажется, что мы попали куда-то не туда

не хотелось возякаться в пыли, пачкаться бетоном.

и происходит что-то не то? Чтобы никто не улетел вниз, мы закрыли камнями – Неа, – соврал я.

дыры в полу, а сбоку повесили красную ленту. А еще «на галерке» отгородили зону для курения.

– Мне тоже. Это-то и странно.

Все цивильно. Не такой уж и маргинальной Отступать было некуда. Сверху уже доносился оказалась эта тусовка. гаражный рок. Когда все расселись, начали разносить еду. Чтобы забраться на лестницу, нужно было

Кладешь в коробку «донейшен» – так неформалы

карабкаться по доске, что было довольно трудно называют пожертвования – и берешь, что хочешь. с рюкзаком за спиной. Леля дрейфила. Как тогда, Леля отдала 100 рублей и взяла веганскую у ручья. Интересно, куда мы отправимся с ней в шаурму, 2 бургера и чай. Предлагала один из следующий раз? И при каких обстоятельствах она

бургеров мне, но я отнекивался. И потом, когда

опять будет колебаться?

уже стали предлагать чай и сушеный инжир абсолютно всем, я махал рукой. Я невероятно

После того, как испытание преодолели самые объемные из нас, она тоже решилась. Я подал ей руку. Было приятно коснуться ее ладони.

брезглив. Я с ужасом смотрел, как люди кушают грязными руками. Но Леле я ничего такого не сказал. Оправдался отсутствием аппетита.

Казалось, что ступеньки бесконечны. Мы здорово запыхались. Еще бы. Когда сидишь целыми

– Да сыт, сыт я. Перед выходом навернул целую сковородку жареной картошки.

днями дома, подъем на 9-ый этаж – сущий ад. В заброшенной многоэтажке было 17 этажей, но – А в моем холодильнике пустота. Все-таки мы сидели на 9-ом. Там было уже обустроенное, хорошее мероприятие. Наемся хотя бы. облюбованное

неформалами

место.

Импровизированных сидений в виде бетонных блоков, с постеленными на них пенками, хватило не на всех. Поэтому пришлось выстраивать еще

Еду разносила другая девушка-затейница. И вы не завербованный центром Э, или нет. У меня очень поверите, тоже в дредах. Вообще я знал ее – часто подозрительная наружность. видел на митингах. Эколог, анархистка, веган. Мы бегали рядом друг с другом, фотографируя, как ОМОН крутит нацболов. Как-то раз она спросила

– Да так, фотограф-любитель.

– А у вас хватает ISO? У меня на пределе уже всё.

меня: – Ну у меня обычная камера, выше 2000 не – Ээээ, а вы кто? Видимо, размышляла: провокатор я,

выставляю. И всё равно всё смазанное.

– Ааа, ясно.

Один парень вытащил из рюкзака баллончики с краской.

– Никто не желает порисовать? И сразу завоняло. Когда творческие порывы были удовлетворены, начался концерт. Вообще первоначально хотели просто слушать музыку из 60-ых с ноутбука, но ведь это слишком скучно. Веганский пикник плавно перетек в квартирник. Квартирник в недостроенной квартире. Класс. Исполнителей было всего два – уже упомянутая Маша в желтой кофте и грустный дядя лет под 40 с длинными волосами, в джинсах и клетчатой рубашке. Он был похож на Игги Попа. Когда он вытащил из чехла свою красивую добротную гитару, все ахнули. Перед каждой песней он вставлял какую-нибудь присказку, объясняя смысл песни или же вспоминания свою молодость. Рассказывал, как выступал на протестных фестивалях. Однажды его даже по телевизору показали как зачинщика драки.

– Не знаю, может мои выступления – это маразм, «Если мы допустим одного господа на небе, то но я не могу жить без всего этого.

получим тысячи господ на земле».

– Вот раньше как было: идешь по улице и

Если честно, то мне не очень нравились его тексты

обязательно встретишь компанию людей с

– чересчур агрессивные. Нагнетал мрачность.

гитарами. А сейчас никого нет. Песня называется

Вообще я в последнее время не выношу резкой,

«Верните улицам гитары».

прямой критики. Буржуи, ножи, революция. Не, не то. Такой болтовней ничего не изменишь.

– Я не против веры в высшие силы, если такая вера дает твердую опору. Но я против церкви, порабощающей человека. Как говорил Бакунин:

Голос тоже не вдохновлял. Какой-то надрывногнусавый. Но выглядел он одухотворенно, спорить не буду. Глаза блестели. Душа летала.

А вот Маша пела веселые, расслабляющие вещи. Иронизировала над современным обществом. Трава, секс, раздутая identity. Забавно. Многие слова я не мог разобрать, ибо бряцанье гитары перебивало голос. Но мне и без этого было хорошо сидеть тесным рядом вместе с пришедшими. Чувствовалось какое-то единение, хоть никто ни с кем не заговаривал. Я наблюдал, как рыжие лучи крадутся по полу и по кучкам дредов впереди. Время от времени посматривал на Лелю. Так хотелось ее обнять! Самый подходящий момент. Но я не мог. Ведь у нее был парень. Иногда я вставал и бродил по этажам, чтобы размяться. Не знаю как у других, но лично у меня спина зверски затекала. Перед нами сидел бритый парень с абсолютно прямой спиной. Я всё недоумевал: как же он так сидит. Не устает. Как будто кол в спину вставили. Наверное, он какой-нибудь йогин. Я пинал кирпичи, изучал надписи на стенах. Смотрел и слушал, что делается внизу, на земле. Когда я подходил к краю панели, слегка покруживалась голова. Машины приезжали и уезжали. В подъезд заползали изможденные женщины с черными сумками в руках. Одна женщина с пакетами Магнит остановилась в 5 шагах от входа и вдохновенно провожала взглядом самолет, пока он не скрылся за домами. В каждом из нас живет ребенок. Захотелось крикнуть ей, позвать к нам. С нашей высоты самолеты еще долго видны. Я испытывал топографические проблемы, возвращаясь назад. Заплутал. Нашел наш этаж по голосу мужчины, донесшемуся из-за стены. Он говорил тихо, но всё было слышно.

— Если стесняешься, то давай я тебя прикрою.

— Давай. А сам-то будешь? — ответил женский голос. Оказывается, в одном из углов располагалось подобие туалета. Даже очко камнями выложили. Я чуть было не завернул туда. Во время сообразил. Мужчина в красной футболке с индуистским божеством зажег благовония. Вкусные. Не то, что мои. От них становится дурно.

Когда родители уезжают в деревню, я жгу у себя

запахи. А в первый раз он вообще подумал, что я

в комнате благовония: с корицей или ассорти спайсы курю. из гималайских трав. Я оставляю включенной только настольную лампу. Ложусь на пол и созерцаю струйки дыма. Иногда кажется, что он

— Это что?

— Индийские благовония.

танцует в такт музыке. Машу палочкой, слежу за оставляемым в воздухе следом. От корицы дым — И где ты их купил? обильней, игривей. Обычно играет что-нибудь из психоделического рока. Love, например. Я могу так лежать целыми часами, пока совсем не задохнусь. А потом после этих сеансов всю ночь

— В магазине «Классическая йога».

— Запах нравится, да? — гневным дрожащим голосом спросил отец.

не могу уснуть и на следующий день устраиваю в квартире мощнейший сквозняк, чтобы выветрить — Ну . запах гари. Папа терпеть не может посторонние

Пришлось предъявлять ему чек и показывать коробку. Благовония Cinnamon Cream. Цена: 60 руб. Состав: бамбуковая палочка, сандал, корица. Но он все равно еще долго ворчал.

— Всю одежду наблаговонял! И в чем мне завтра на работу идти, скажи? В моей комнате стоит неразобранный детский спортивный комплекс. Он весь увешан папиными куртками и штанами. У нас в квартире 3 здоровенных шкафа, и всё равно не хватает места. А однажды сестра увидела такую композицию: в воздухе туча из синего дыма, на полу коричневые лужи и полудохлый я. Развалился, прикрывая голову руками. Почти что натюрморт, в некотором смысле. Сестра здорово перепугалась. А я всего-навсего пил чай, неожиданно задремал, задел ногой чайник.

— Лель, а помнишь, я тебе рассказывал про Олю К.?

— Не.

— Ну она мне нравилась. Я с ней и ее подругой Ангелиной иногда ходил гулять в 8-ом и 9-ом классе. Вдвоем мы ни разу не гуляли. Но поговаривали, что моя фотка стояла у нее на телефоне. Ну и вот однажды мне пришло в аське сообщение от Гели: «А тебе Оля нравится?». Я ответил: «Нет». И они сразу как-то реже начали гулять со мной. А сейчас думаю: «И правильно сделал. Я ее недавно встретил. Разочаровался. Слишком приземленная какая-то стала. Материться начала. На машине уже ездит. Она бы не поняла вот этих посиделок в заброшенной многоэтажке. У нее внутри же ничего нет. Она как задание Б1 в ЕГЭ по математике» — А я меня ты как оценишь? Надеюсь, хотя бы Б10. — засмеялась Леля.

— Не, ты чего. Ты С1.

Радио Юность

Закат близился к концу. Я сидел на пледе на На розовом небе взошла гигантская Луна. На девятом этаже долгостроя и смотрел, как дворы

мгновение гул утих. Все удивлялись этому чуду.

постепенно погружаются в темноту. Мой взор остановился на одном из балконов с левого края одной из панельных многоэтажек. На нем было открыто окно. Периодически из него выпархивала белая занавеска. Мне казалось, что в окне кто-то есть, и этот кто-то с грустью

Я вышел из маршрутки первым. Увидел Лелиного парня. Как-то неудобно вышло. Я не знал, что он будет ее встречать. Я поспешил скрыться с места происшествия. Меня окликнула Леля.

и тайным любопытством смотрит на меня. Я присмотрелся и заметил мальчика. Я увидел в — Дань! Ты куда помчался-то? Совсем с ума сошел. этом призрачном мальчике себя. Того самого, Вот познакомься. что стоял когда-то на балконе Коляна. Детство и отрочество проносилось перед моими глазами. Счастливые, домой мы ехали в битком набитой маршрутке. Пассажиры ссорились с водителем из-за не дошедших до них билетов и сдачи.

— Егор.

— Даниил. Мы пожали друг другу руки и пошли до дома вместе.

НОВОСТИ ЮНОСТИ Делимся текущими думами, зарисовками,обрывками воспоминаний. Сиюминутное, которое должно стать вечным. Новость первая Этим летом я ни разу не гулял с друзьями, потому что их у меня нет. Поэтому больше всего мне запомнились вечера, проведенные в созерцании природы. Поэтические припадки случались со мной, в основном, на Горьковском море. Когда все засыпали, а это было около 11 вечера, я напяливал толстовку, брал коврик и подушку для медитации и крадучись, как вор, уходил в конец огорода, на лужайку возле бани. Кругом была зловещая тьма, полная неведомых чудовищ с того света, за каждым кустом я ожидал встретить черта. Однако я боролся со своими детскими страхами, нащупывал ногами путь. Главное — не угодить в тазик для мытья посуды, в нем протухшая вода, оставленная после ужина. Окно соседей мерцало синим. Они смотрели телевизор с выключенным светом. Я лежал среди сырой травы, дышал свежестью, прислушивался к музыке ночи, смотрел на небо. Я размышлял о том, что счастье можно гарантированно найти, если обзавестись домиком со стеклянной крышей в каких-нибудь горах. Чтобы в нем можно было лежать и смотреть на звезды. Большего и не надо. Всё остальное — ерунда, по сравнению с мигающими точками в черной пустоте.

Новость вторая В буддизме насчитывается 64 000 методик для медитации. Я изобрел 64 001-ую. Городской вариант. Для жителей спальных районов. Я сижу в ванной. Скрещиваю ноги. Они упираются в стенки. Отвожу кран вправо. Шум воды становится нежнее, я слушаю его всем телом. Но самое главное, что меня увлекает — это дырка, куда стекает вода, там мощный водоворот. Я созерцаю его, и мне ничего не хочется. Я чувствую себя в безопасности. По правде сказать, я бы и жил здесь, в этой маленькой теплой ванной, ничего не делая.

Новость третья Однажды я совершил необычную поездку в метро. А всё из-за одного персонажа. В вагон зашел парень лет 25, с огромной собакой, вроде овчарка, а вроде бы и нет. Какая-то помесь, наверное. Я таких здоровенных овчарок еще нигде не видел. Она была настолько мощной, что привязана была не к поводку, а к толстой резиновой веревке, которой обычно прицепляют багаж к тележке. Собака очаровала всех пассажиров. Женщина в очках, сидевшая ближе всех к ней, не отводила с нее глаз, улыбалась, на ее щеках зарумянились ямочки. В ней проснулся ребенок. Видно было, что ей хочется приласкать собаку, поговорить с ней, но она смущалась своей слабости. Я тоже всю дорогу смотрел на громадные уши и лапы, и никак не мог наглядеться. Это собака принесла нам счастье. Я хотел спросить у ее хозяина, почему она такая большая, но меня зажали в толпе, и он быстро скрылся из поля моего зрения.

КОНЕЦ ЭФИРА

В подготовке эфира так или иначе принимали участие: Калининград Натощак, Соня Короткая, Перекати-тело, Дима 4.

youth.radio@yandex.ru