Li4nosti 2012 02

42/2012

Мэри Шелли: «Романтична превыше всякой романтики» стр. 84

Вуди Аллен: Записки городского трудоголика стр. 6

Хулио Кортасар: Игра в классика стр. 26

2

Вера Засулич Во власти идеи стр. 66

В НОМЕРЕ Вуди Аллен: Записки городского трудоголика Марина Ливанова стр. 6

Эрнст Теодор Амадей Гофман: Самый музыкальный судья стр. 46

Хулио Кортасар: Игра в классика Яна Дубинянская стр. 26 Эрнст Теодор Амадей Гофман: Самый музыкальный судья Владимир Пузий стр. 46 Вера Засулич Во власти идеи Елена Бутакова стр. 66

Пять пальцев господина Ротшильда стр. 102

Мэри Шелли: «Романтична превыше всякой романтики» Денис Эртель стр. 84 Пять пальцев господина Ротшильда Михаил Дубинянский стр. 102

3

42/2012

ИСКУШЕНИЕ САВОЯРА На одной из картин Антуана Ватто изображен савояр с сурком. Бродячий музыкант держит в руках дощатый ящик и загадочно улыбается. В старину они часто водили с собой дрессированных животных; иные крутили ручку шарманки, иные предлагали заглянуть в окошко ящика – полюбоваться на движущиеся картинки. Пройдет столетие (один взмах ресниц для истории!) – появится первый дагерротип, а затем его удачливая конкурентка – фотография. Господину Надару покажется забавным запечатлеть Париж с высоты птичьего полета, и он рискнет запрыгнуть в корзину воздушного шара. Вуаля! От движущейся съемки к съемке движения человеческой мысли оставалось сделать всего один прыжок – и родился Великий Немой. Догорает свеча девятнадцатого века, вот-вот ярко вспыхнет электричеством век двадцатый. В 1892-м ушел из жизни последний мистик и рассказчик – Николай Гоголь. А вместе с ним канули в Лету ветхие старухи-сказительницы, все эти арины родионовны, которые, подперев щеку сухим кулачком, сказывали свои бесконечные домотканые истории. Между «взрослением» фотографии и «зачатием» кинематографа время ненадолго замерло в чеховской нерешительности. В паузе грустной тенью прошел Дядя Ваня и рухнули к ногам технического прогресса деревья вишневого сада. Уже слышно, как вдалеке жужжит проектор – а значит, тапёр разминает пальцы, чтобы наброситься на черно-белые клавиши расстроенного пианино.

28 декабря 1895 года на бульвар Капуцинок в подвальчик «Гран-кафе» пришли первые зрители – посмотреть на сеанс движущейся фотографии, организованный братьями Огюстом и Луи Люмьерами. Отныне слово постепенно уходит в тень изображения. Прощайте, тихие вечера, таинственные голоса, сладкая дрожь робких девичьих коленок! Прощай, тет-а-тет житейских сюжетов, прощай интимность двоих! С ними и между ними отныне третий – Экран! А на нем для начала… прекрасное лицо Веры Холодной, вокруг которой разжигается пламя немых страстей. Тапёр не щадит клавиш, мальчишки силятся заглянуть в щели взрослого мира, в зале сидит прообраз доктора Борменталя… Где-то рядом и сам Михаил Булгаков – изучает публику начала века, чтобы впоследствии безжалостно превратить добродушного пса в мерзейшего homo sapiens. Лента пленки скоро и нежно обвивает диск, на экране семенит Чарли Чаплин, поэтично расстилается «Земля» Довженко и трагично взмывают в небо калатозовские журавли.

4

Ворвавшись в жизнь человека на рубеже девятнадцатого века, окрепнув в веке двадцатом, кинематограф эволюционировал от развлечения – к искусству, с тем чтобы в двадцать первом превратиться в образ жизни. Наивный зритель Великого Немого давно вырос, и спокойно поглощает кинометафоры Федерико Феллини, эксперименты Пьера Пазолини, поэтическое кино Сергея Параджанова и Андрея Тарковского и интеллектуальный юмор Вуди Аллена. Но! Приручив своего зрителя, кинематограф сделал его зависимым от Иллюзии, подменившей Жизнь. Вереница пустых историй, эффектно подсвеченная

софитами рекламы, потянулась караваном по безотказному экрану. В зал ринулись терминаторы, люди-пауки, кровожадные маньяки и спасители мира, а зритель не заметил подмены, потому что кино стало его насущной потребностью, спасением и почти единственным собеседником. И – побегом от себя самого… Говорят, нет пытки мучительнее для человека, чем оказаться наедине с собственной пустотой. Любопытно, что случилось бы с человечеством сегодня, если бы внезапно погасли все экраны? И, кстати, чему столь прозорливо улыбается савояр на картине Ватто?.. Мальвина Воронова 5

42/2012

6

ВУДИ АЛЛЕН

марина ливанова

ВУДИ АЛЛЕН: ЗАПИСКИ ГОРОДСКОГО ТРУДОГОЛИКА

, не фильма, не деньги что ал ов пр и ил х пе ти и ий ус оей повседневнос та. Не последующ «Важна сама рабо о, что работа составляет часть тв но заниматься и другими Важн Мож реакция критики. стойным образом существовать. оводить время с детьми, люможно при этом доится играть в оркестре, я люблю прорт и так далее. Если все это вещами: мне нрав ораны, люблю гулять, смотреть сп на». блю ходить в рест ботой, жизнь прекрасна и насыщенждый имеет возможность посопровождается ра нинграде, в кинотеатре «Заря», карука со знаменитыми очками кон…В городе Кали ами Вуди Аллена. Бронзовая гляда. Ироничного, вз аз о гл ег не ир м ов ур на на ть ров – смотре соте 157 сантимет установлена на выегда неожиданного взгляда на мир. тановили такой памятник. траверсийного, всди пришел в восторг, узнав, что ему усть его слова Говорят, сам Ву глядя сквозь эти очки, вспомни Было бы неплохо, 7

42/2012

Ему удалось невозможное. Вот уже несколько десятков лет подряд Вуди Аллен занимается только тем, чем хочет сам, оставаясь при этом вписанным в одну из самых жестких коммерческих структур в мире, – Голливуд. Очкарик и невротик, смешной и харизматичный, всегда на своей волне, непонятный и непонятый, однако же гений!.. и Голливуд с готовностью принимает на веру его маску-имидж, хотя вообще-то не верит никому. У Вуди Аллена уникальный контракт с голливудскими студиями – не контракт, а мечта! – гарантирующий ему полную творческую независимость. Он сам пишет сценарии, подбирает актеров, выступает и режиссером, и продюсером по «творческой части»: главное, чтобы ему не мешали работать, и он этого добился. Аллен не ведет голливудскую тусовочную жизнь с бесконечными обедами и вечеринками, не читает рецензии на свои фильмы, не интересуется (ну, почти) кассовыми сборами и демонстративно игнорирует пресловутую красную дорожку. То и дело ставит провальные в коммерческом отношении картины – и ничего. Ему – можно, потому что вакансия гения тоже должна быть занята.

ЗАЛ С КОНДИЦИОНЕРОМ

Он родился в Нью-Йорке 1 декабря 1935 года, и звали его Алан Стюарт Кёнигсберг (за что он и любим особенно 8

ВУДИ АЛЛЕН

в городе-тезке Калининграде*). Мальчик из еврейского квартала, из эмигрантской семьи. Бабушка и дедушка говорили на иврите и идише, в доме держали почти исключительно религиозные книги. Еврейство Вуди Аллена особенно любят подчеркивать многочисленные национальные медиа-ресурсы, однако сам он и к своим корням, и к вероисповеданию всегда относился безо всякого пиетета, запросто используя и то и другое для рискованных шуточек. Семья была небогата: отец, Мартин Кёнигсберг, по профессии ювелиргравировщик, подрабатывал официантом, мать, Нетти, служила бухгалтером

в магазине. Их младшая дочка Летти родилась, когда старшему брату было восемь лет. Биографы изображают его то хилым и замкнутым «ботаником», то душой компании, хохмачом и заядлым игроком в бейсбол; видимо, сам Вуди не прочь помистифицировать собеседников. И лишь один момент, опорный для легенды, подчеркивает во всех интервью. Летом в Нью-Йорке, городе раскаленного асфальта, было невыносимо жарко и душно. Только в одном месте, доступном мальчику из бедной семьи, работали кондиционеры, стояла приятная прохлада и загадочный полумрак –

* После Петра I и до переименования в 1946 году использовалось преимущественно немецкое название города – «Кёнигсберг» (наряду с польским «Королевец»).

9

42/2012

в кинотеатре. Ради этого стоило просиживать здесь часы напролет. В конце тридцатых – начале сороковых это было главное американское развлечение для небогатых слоев общества: в Бруклине, где жила семья Вуди, имелось целых двадцать пять кинотеатров. Правда, считалось, что просмотр фильмов портит зрение, и многие родители запрещали детям ходить в кино; отец и мать этого мальчика были не из их числа, и с легким сердцем позволили сыну заработать ставшие впоследствии знаменитыми очки. Первый поход в кино состоялся в три года – с мамой, на диснеевскую «Белоснежку». А первый взрослый фильм, мюзикл «Роскошный лайнер», Вуди увидел в одиннадцать, и сразу влюбился в кинозвезду Джейн Пауэлл. С тех пор он бегал в кино едва ли не каждый день (отдавая предпочтение сдвоенным сеансам), поначалу на все подряд. «Я смотрел какой-то фильм про пиратов и вдруг подумал: «Ха! Я и сам бы мог такое снять!» Мне было тогда лет семь-восемь, – рассказывал Вуди шведскому журналисту и режиссеру Стигу Бьоркману, записавшему с ним большое, на целую книгу, интервью. – Это была своего рода отложенная мечта – после я об этом не думал». А подумывал он в подростковые годы о том, чтобы стать писателем, драматургом – и практиковался в сочинении шуток, коротких анекдотов и скетчей. Пришло время, и ему, еще школьнику, стали их заказывать. Он принялся рассылать свои творения по редакциям газет и журналов – покупали!.. В семнадцать лет Алан Кёнигсберг официально поменял имя. И появился Хейвуд (Вуди) Аллен.

10

ВУДИ АЛЛЕН

«Мне бы очень хотелось сделать что-то агрессивное. Я всегда был, что называется, пассивным комиком. Всегда играл человека робкого, трусливого, над которым насмехались и которому не везло с женщинами. В общем, неудачника. А мне хотелось бы сыграть победителя. Просто так, для смеха. Возможно, эта роль у меня не получится, на меня посмотрят и скажут: Господи, что это? Он отвратителен! Но мне хочется попробовать» / Вуди Аллен

ШУТОЧКИ И «БОРЩ»

Американский юмор имеет славу слишком прямолинейного и тупого, что если и правда, то далеко не вся; другое дело – умный американский юмор весьма и весьма специфичен. Смысл и соль первой шутки Вуди Аллена, опубликованной в 1952 году в газетной колонке сплетен, разные переводчики тщетно пытаются донести до русскоязычной публики. «Вуди Аллен говорит, что обедал в ресторане для бедных: заплатил по счету и сразу стал очень бедным» – смешно? Или лучше: «…поел в ресторане, где цены категории В.Ч.З. – выше человеческой зарплаты»? В оригинале игра слов: OPS (Office for Price Stabilization, государственное управление контроля за ценами) – over people’s salaries, – «завязана» на экономический и политический кризис эпохи маккартизма, на масштабную профсоюзную забастовку, в результате которой чиновники, чья деятельность усугубляла бедность населения, были вынуждены подать в отставку. Объяснить можно – но адекватно перевести?.. Американцы же смеялись над злободневной шуточкой неведомого Вуди Аллена до слез. Посткризисная Америка вообще любила посмеяться. Вскоре у Вуди появился стабильный приработок в размере 20 долларов в неделю – за регулярно поставляемые в газету шутки. Он еще учился в школе и выступал в самодеятельном театре «Кэтскиллз» и играл на кларнете джаз (кстати, псевдоним он взял в честь знаменитого тогда джазового кларнетиста Вуди Хермана). Любимым же местом отдыха оставались кинотеатры, 11

42/2012

С Дайан Китон и Тони Робертсом

и однажды юный Вуди открыл для себя совсем другое кино. Он посмотрел картину «Лето с Моникой» Ингмара Бергмана, который станет для Аллена непревзойденным киноавторитетом. «Замечательный фильм! Он произвел на меня огромное впечатление. (…) Американское кино сводилось в основном к развлечению, это было средство ухода от действительности. Европейское кино было более конфликтным, в каком-то смысле более взрослым». Окончив школу в 1953-м, Вуди поступил в Нью-Йоркский университет на отделение коммуникации и кинематографии. Кинематографию он на первой же сессии благополучно завалил и вылетел из университета; в городском колледже Нью-Йорка

12

ВУДИ АЛЛЕН

Cверху вниз: Вуди со второй женой Луизой Лассер. 1967; Пол Мазурски, Роджер Л. Саймон и Вуди Аллен на съемках

тоже долго не продержался, и на высшем образовании был поставлен крест. Зато наладилась личная жизнь: на джазовом концерте кларнетист Вуди Аллен познакомился с пианисткой Харлин Розен. Ему было 19, ей – 16: родители, и те и другие, естественно, были против, и парочка укатила в Голливуд, где вскоре отпраздновала романтическую свадьбу в «Гавайском отеле». Затем новобрачные вернулись в Нью-Йорк. Юная жена стала студенткой философского факультета, а молодой муж окончательно ушел на вольные творческие хлеба.

Этот брак продержится пять лет, а неисчерпаемым источником материала для шуточек Вуди будет служить еще долго, и в результате Харлин подаст на бывшего супруга в суд, требуя миллион долларов за моральный ущерб; суд она проиграет, и публике станет еще смешнее. А пока молодой Вуди Аллен три года подряд ездил в командировки в курортный поселок Кэмп-Тамимент в горах Пенсильвании, где традиционно отдыхали еврейские семьи. За 150 долларов в неделю он писал сценарии для местного юмористического театра, а также сочинял репризы для комиков, выступавших там 13

42/2012

В Нью-Йорке. 1967

в артистическом кабаре «Борщ». Параллельно работал в столице сценаристом на телевидении, постепенно делая неплохую карьеру: за сценарий к шоу Сида Сезара на NВС Аллен был номинирован на премию «Эмми», а в «Шоу Гарри Мура» ему уже платили 1700 долларов в неделю. Наблюдая за известными американскими комиками тех лет (с особенным уважением он вспоминал почти неизвестных у нас артистов – Морта Сала и братьев Маркс) Вуди Аллен в какой-то момент и сам решил попробовать выступать в комическом амплуа. Его дебют состоялся в нью-йоркском кабаре «Голубой ангел», затем был клуб «Дуплекс», а в апреле 1960-го Вуди впервые вышел со своей программой на Бродвей. «У меня был страх сцены, потому что я долгие годы был кабинетным писателем, – признавался он. – Я его преодолел, и успех пришел сразу же, как только я начал выступать. И они [продюсеры Джек Роллинз и Чарлз Джоффе, с которыми Аллен работает до сих пор] не давали мне оставить это занятие. Я много раз говорил им, что эта работа не для меня. Но они каждый вечер приходили в кабаре вместе со мной и вновь и вновь выталкивали меня на сцену. Они говорили: если ты стал исполнителем, все остальное приложится. И были правы. Я стал получать больше заказов на тексты, и потом мне стали предлагать режиссерскую работу именно потому, что я засветился как исполнитель. Сцена – это своего рода витрина».

14

ВУДИ АЛЛЕН

Вверху: на съемочной площадке; внизу: Любитель искусства… но не всякого!

Интеллигент-очкарик не от мира сего, неврастеник, помешанный на психоанализе, беспомощный в быту, но весьма харизматичный и сексуальный. Таким Вуди Аллена узнали и запомнили. И многие даже приняли все за чистую монету.

«ПОЛНЫЙ И АБСОЛЮТНЫЙ КОШМАР»

В 1965 году продюсер Чарлз Фельдман, побывав на выступлении Аллена, привлек его к кардинальной переработке сценария кинокомедии под названием «Что нового, киска?», а заодно предложил 15

42/2012

и ­небольшую роль; так состоялся кинематографический голливудский дебют. Результатом Вуди остался категорически недоволен: «Мне казалось, что я написал сценарий для очень необычного некоммерческого фильма. Он совершенно не годился для фабричного производства. А продюсеры, которым я его отдал, были плоть от плоти голливудской машины. По их воле у проекта появились все самые ненавистные голливудские атрибуты. Люди, начисто лишенные чувства юмора, решали, что смешно и что не смешно. Роли раздавались любовницам. Ради того, чтобы пригласить звезд, сочинялись специальные роли, а нужны эти роли в фильме или не нужны, никого не занимало. Это был полный и абсолютный кошмар». Впрочем, согласно другим источникам, сам Вуди в этой истории тоже не выглядел беспомощным младенцем в капиталистических джунглях: он значительно расЗдесь и на странице справа – Аллен и Миа Ферроу

16

ширил свою роль, урезав главную роль голливудской звезды Уоррена Битти, тот возмутился и потребовал «вернуть, как было», но продюсеры поддержали сценариста, и знаменитому Битти осталось лишь хлопнуть дверью. С Фельдманом Вуди Аллен работал еще раз – над картиной «Казино “Рояль”», где тоже сыграл. Снимался фильм всего несколько дней, но в ожидании съемок Вуди полгода прожил в Лондоне за счет студии – так расточительно продюсер организовывал свой бизнес; на картинах самого Аллена ничего подобного не будет никогда. Свободное время он с пользой потратил на литературную работу: написал свою первую ставшую знаменитой пьесу «Не пейте эту воду», вскоре поставленную на Бродвее, и несколько рассказов, которые с удовольствием опубликовал престижнейший литературный журнал «Нью-Йоркер», чем автор немало гордился. Позже эти рассказы ­составят

ВУДИ АЛЛЕН

17

Вуди Аллен в компании со скульптурной группой. Фото Билла Рэя

три сборника прозы писателя Вуди Аллена: «Сводя счеты», «Побочные эффекты» и «Без перьев». Увы, не стала поводом для гордости Аллена-сценариста и его следующая картина «Что случилось, Тигровая Лилия?»: Вуди написал альтернативную озвучку для японской версии, что-то вроде современных «переводов Гоблина». Этот проект он считал чистым ребячеством, но когда руководство внесло в окончательный вариант неприемлемые (на его взгляд) изменения, воспротивился и даже подал в суд, требуя не выпускать картину в прокат. Из первых своих кинематографических опытов Вуди Аллен вынес заключение: работать в кино можно только при одном условии – если все, от начала и до конца, будешь делать сам, безо всякого начальства над душой. Именно такие условия поставил он небольшой, недавно организованной кинокомпании «Паломар пикчерз», взявшейся за его первый режиссерский проект: абсолютный творческий картбланш; взамен он обещал не превышать весьма скромный бюджет. На таких условиях Вуди Аллен будет работать в Голливуде всегда, утвердившись в своем уникальном для фабрики грез статусе: независимого и большого художника, которому можно все. Разумеется, в рамках сметы.

«…НО БОЯЛИСЬ СПРОСИТЬ»

Готовясь снимать свою первую сцену в качестве режиссера и актера одновременно, Вуди Аллен, бреясь с утра, от волнения 18

«В Лос-Анджелесе мусор уже не выбрасывают. Его перерабатывают в телевизионные шоу»

ВУДИ АЛЛЕН

Вуди Аллен во время съемок; справа – с Миа Ферроу. 1982

порезался: в «тюремных» эпизодах кинокомедии «Хватай деньги и беги» (снимали в знаменитой тюрьме Сан-Квентин в СанФранциско) можно разглядеть царапину у него на носу. Известность в Голливуде он составил себе именно эксцентричными комедиями: за первой последовали «Бананы» и затем наиболее кассовый из фильмов Аллена с длинным афористичным названием «Все, что вы хотели знать о сексе, но боялись спросить» (1972). Так действительно называлась книга некоего доктора Дэвида Ройбена, построенная на вопросах и ответах – на полном серьезе: пуританская Америка только-только приоткрывала для себя запретную тему, готовясь ринуться в бури сексуальной революции. Сам Вуди вспоминал, что во времена его юности «секса в США не было»: «Где его можно получить? И как скоро? Больше меня по данному вопросу ничего не интересовало. Где и сколько раз». Эту проблему он решил быстро и навсегда. Несмотря на маленький рост и гротескную внешность, у женщин Вуди имел колоссальный успех. В ранних комедиях Аллена снималась красавица Луиза Лассер – его вторая жена, с которой они прожили в браке 19

Многолетнее увлечение – исполнение джаза с оркестром старого друга Эдди Дэвиса

три года, а работали вместе и после развода. С привычкой жениться Вуди, впрочем, надолго завязал. Две знаковые женщины его жизни, актрисы Дайан Китон и Миа Фэрроу, не стали официальными женами, хотя публика и воспринимала их именно в этом статусе. Дайан Китон (ее псевдоним происходит от девичьей фамилии матери, одновременно обыгрывая имя знаменитого комика раннего Голливуда Бастера Китона) прекрасно пела и танцевала, писала маслом и фотографировала, была острохарактерной актрисой и не боялась выглядеть на экране смешной. У них с Вуди было много общего: они вдвоем ездили на джазовый фестиваль в Новый Орлеан, ходили по выходным на баскетбольные матчи и вместе отсматривали материалы съемок – вкусу Дайан Вуди доверял безоговорочно. Их первой совместной работой стала комедия «Спящий» (1973), а самой заметной – картина «Энни Холл» (1977), где Дайан не только «одолжила»

20

заглавной героине свою настоящую фамилию, но и появилась в кадре в собственной одежде, шокировавшей художника по костюмам: «“Пусть она переоденется! Это нельзя снимать, это безумие!” – вспоминал Вуди. – А я ответил: “Оставьте ее в покое. Она – гений. Пусть одевается, как хочет”». После выхода фильма на экраны стиль Дайан Китон стал новым направлением в американской моде. «Энни Холл» получила четыре «Оскара»: за лучший фильм, лучшую женскую роль, лучшую режиссуру и лучший сценарий. Вуди Аллен на церемонию не пошел – в тот вечер он играл в клубе со своим джаз-бандом и не мог из-за какой-то там красной дорожки «подвести ребят». Свое отношение к наиболее желанной для коллег награде он формулирует однозначно: «Награды киноакадемии едва ли не самые гнилые. Люди буквально заставляют голосовать за себя и своих друзей, каждый номинант устраивает реклам-

ВУДИ АЛЛЕН

С Джулией Робертс в фильме «Все говорят, что я люблю тебя»

ную кампанию, каждый фильм ведет отчаянную борьбу за “Оскар”. В природе нет такой вещи, как “лучший фильм года”. Этому нельзя верить, это нечестно». Куда более важным для Вуди было то, что в «Энни Холл» он сумел вывести комедию на новый уровень, сделать ее более сложной, многоплановой и… грустной. Так до Вуди Аллена в Голливуде не снимал кинокомедий никто. «Интеллектуальная комедия» на десятки лет станет его фирменным индивидуальным жанром, визитной карточкой; но тогда, в конце 70-х, ему уже хотелось большего. Снимать серьезное кино.

АМЕРИКА И ЕВРОПА

Еще в 1970-м, начав работать со студией «Юнайтед артистз», Вуди Аллен написал сценарий серьезной исторической драмы «Дитя джаза», но на студии ему сказали примерно следующее: запретить не можем, контракт есть контракт, но мы будем очень недовольны – съемки обойдутся дорого, а публика ждет от вас комедий. Эксцентричный гений настаивать не стал: вопреки имиджу, он был способен на компромиссы. (Впоследствии мотивы того сценария лягут в основу фильма 1999 года «Сладкий и гадкий»). Голливудские боссы оказались отчасти правы. Когда в 1978 году на экраны вышла драма «Интерьеры», это был грандиозный провал – в коммерческом смысле. И вместе с тем –

21

42/2012

большое завоевание Вуди Аллена в плане творческом. «Интерьеры» – атмосферное, философское кино; неудивительно, что в Европе его поняли и приняли гораздо лучше, чем в Штатах. Режиссера сравнивали с Бергманом, Феллини и даже Чеховым. «Все мои драматические фильмы с гораздо большим успехом шли в Европе, – говорит Вуди. – Не знаю, в чем причина, – вероятно, средний европейский зритель воспитан таким образом, что подобного рода литература и кино интересуют его гораздо больше». В Америке провалился и фильм «Воспоминания о звездной пыли» (1980): более того, многие на режиссера всерьез обиделись, сочтя эту картину автобиографической. Действительно, его персонаж, герой-режиссер, в прошлом автор комедий, страдает от непонимания его новых серьезных фильмов публикой, которую сам он откровенно презирает. Вуди может сколько угодно повторять, что герой имеет с ним лично мало общего – публику не переубедишь, да и многих кинокритиков тоже. Два сокрушительных провала подряд – никому другому Голливуд подобного не простил бы. Но Вуди Аллену уже было позволено и это. «Думаю, меня спасли две вещи: во-первых, поскольку я стою вне коммерции, окружающие восприняли этот фильм как мою попытку расширить амплуа, как шаг в сторону более серьезных фильмов. Они понимали, что я не делаю шаблонных, гарантированно успешных картин. Так что мой провал ничего особенно не значил: следующая попытка могла оказаться более успешной. А с другой стороны – и это на самом деле куда более важно, – я снимаю так много, что успех или провал какого-то одного фильма меня практически не заботит». Он выработал для себя оптимальный ритм: закончив один фильм, немедленно переходить к съемкам следующего. Без долгого предварительного этапа, всех этих вечеринок и обедов с приглашенными звездами, принятых в Голливуде, – и без лихорадочного отслеживания реакции кинокритиков и публики на премьеру. Постоянная работа в режиме нон-стоп. Только так и можно быть счастливым.

МУЖ И ЖЕНЫ

Замечено, что на Вуди Аллена очень похож робот из известного мультика «Валли». А у его подруги – соответственно «лицо» актрисы Миа Фэрроу. Миа Фэрроу выросла в Голливуде. Ее матерью была Морин О’Салливан (Джейн в классическом «Тарзане»), а первым мужем – Фрэнк Синатра. Миа и Вуди познакомились в 1980 году, и их роман продлился двенадцать лет. Женаты они не были, даже никогда не жили вместе, однако обзавелись сыном 22

С Дайан Китон

«Мне весело делать кино, но обычно в этом нет ничего познавательного. Я уже как-то говорил, что снимать фильмы – это развлечение. Для меня это терапия. Пациенты психбольницы плетут корзины, чтобы быть чем-то заняты. Я – снимаю кино. Занятые пальцы – счастливые пальцы. Я не переживаю из-за фильмов. Мне все равно, если их спустят в унитаз после моей смерти» / Вуди Аллен

ВУДИ АЛЛЕН

Вуди Аллен и Пенелопа Крус

Сэтчелом (Вуди к тому времени уже исполнилось 52, и это единственный его родной ребенок) и усыновили еще двоих детей. Миа Фэрроу сыграла в тринадцати фильмах Вуди Аллена. Самые заметные из них – «Зелиг», «Пурпурная роза Каира», «Ханна и ее сестры», «Дни радио», «Другая женщина», «Алиса», «Мужья и жены». Вуди считал Миа очень талантливой актрисой, недооцененной в Голливуде, и прилагал все усилия к тому, чтобы это исправить: многие роли в его сценариях написаны специально для нее. Он говорил о ней только хорошее даже тогда, когда драма их личной жизни стала достоянием «желтой» прессы. Скандал разгорелся в 1992 году, когда Миа нашла в бумагах Вуди откровенные фото ее приемной дочери, кореянки Сун-И Превен. Актриса обвинила режиссера в растлении малолетних (доказать обвинение не удалось – Сун-И на тот момент была уже совершеннолетней) и через суд ограничила его общение с приемными детьми и родным сыном. Однако даже в разгар судебного разбирательства Миа снималась в картине Вуди «Мужья и жены», наличие в которой автобиографических мотивов он тоже категорически отрицает. Между работой и жизнью Аллен всегда устанавливал непреодолимый барьер. К примеру, в отличие от других режиссеров, он никогда не панибратствовал, а за пределами съемочной площадки порой и вовсе не общался с актерами. Ничего личного – только дело. Что же касается юной кореянки, все оказалось куда серьезнее, чем могли предположить любители «клубнички». В 1997 году (через пять лет после скандала) Вуди и Сун-И сочетались браком в Палаццо Кавалли в Венеции (Вуди всегда был неравнодушен к этому городу). Церемонию проводил сам мэр. Позже супруги удочерили двух девочек. И если режиссер изменяет своим привычкам и нарушает, казалось бы, раз и навсегда установленный порядок жизни, – то лишь для нее, своей третьей жены, которая моложе его на целых 35 лет: «Меня часто просили совершить турне по Европе, но я всегда отказывался, потому что не люблю путешествовать, не люблю жить в отелях и не люблю летать. Зато Сун-И все это нравится, и мне хочется доставить ей удовольствие. Поэтому мы 23

42/2012

Вуди Аллен и Сун-И на премьере фильма «Ты встретишь высокого незнакомца»

и­ ногда ненадолго ездим в Париж, Лондон, Италию, Испанию, чему она неизменно радуется. Она ходит по городу и развлекается, а я в это время даю интервью. Фактически все это делается ради нее».

«ВСЕ ОНИ МЕНЯ ОЧЕНЬ ЛЮБЯТ»

«Я встаю довольно рано, делаю зарядку, потом завтракаю. Какое-то время играю с детьми, потом иду к себе в комнату и начинаю писать. В обед выхожу, обедаю с женой и с детьми. Если мне пишется, я работаю некоторое время и во второй половине дня. Потом играю на кларнете. После этого мы с женой идем на прогулку, играем с детьми. Примерно так мои дни и проходят. Бывает, что вечером мы идем ужинать к друзьям или ужинаем дома, хотя чаще все же куда-то идем. Потом возвращаемся домой, смотрим концовку бейсбольного матча или что-то еще и идем спать». Так выглядит режим Вуди Аллена в те короткие периоды, когда он не снимает кино. Когда снимает, все еще проще – с утра на съемочную площадку, 24

работа до вечера, немного телевизора и спать. Но для музыкальных упражнений на кларнете он выкраивает время всегда, и каждый понедельник непременно играет джаз в клубе с оркестром Эдди Дэвиса, старого друга. Вуди жалуется, что его постоянно узнают на улицах, и он лишен возможности сочинять во время прогулок, как любил в молодости. «Если бы я пошел прогуляться по Парк-авеню, мне не удалось бы пройти и квартала, без того чтобы не встретить жаждущего общения человека, еще через два квартала обнаружатся новые поклонники, кто-нибудь обязательно начнет орать из окна машины. Создается впечатление, что они все меня очень любят. Но фильмы при этом никто не смотрит», – саркастично замечает он. К желанным для других наградам Вуди Аллен по-прежнему относится скептически, выработав, впрочем, для себя критерий: не зазорно получить награду, устроители которой не требуют его личного присутствия на церемонии. А по своей воле можно и съездить – корифей

ВУДИ АЛЛЕН

побывал и на Венецианском фестивале в 1995 году, где получил «Золотого льва» за заслуги в кино, и в Каннах в 2002-м, где ему вручили «Пальмовую ветвь пальмовых ветвей» – очень редкую премию, вторым лауреатом которой был Ингмар Бергман. В том же году Вуди не отказался от премии принца Астурийского, так называемой «испанской нобелевки», а в городе Овьедо, где проходило вручение, установили его статую. С возрастом он снова начал снимать веселые фильмы: «Все говорят, что я люблю тебя», «Могучая Афродита», «Мелкие мошенники»… Критики попрежнему подозревают замаскированный творческий кризис, отождествляя «городского невротика» Вуди Аллена («Записки городского невротика» – заглавие его самой известной книги) с персонажем-писателем из его картины «Деконструируя Гарри» – но автор отшучивается, будто слышал о кризисе от других писателей. Со своего ритма – по фильму в год – он не сбивается и по сей день, хоть уже отпраздновал 75-летний юбилей. Последние годы предпочитает снимать в Европе, где его так хорошо понимают: картины «Матч-Пойнт», «Сенсация» и «Ты встретишь высокого незнакомца» были сняты в Лондоне, «Вики Кристина Барселона» и «Полночь в Париже» – в заглавных городах. У Вуди Аллена с удовольствием снимаются звезды такого масштаба, как Энтони Хопкинс и Скарлетт Йоханссон, Пенелопа Крус и Антонио Бандерас, Эван Мак-Грегор и Мартин Шин. Режиссер до сих пор жалеет, что ни разу не удалось залучить в картину артиста, который, по мнению Аллена, сыграл бы многие из его ролей гораздо лучше его самого – Дастина

С женой Сун-И и приемными детьми Беше и Мэнзи

Хоффмана: увы, тот все время занят и работает за совсем другие деньги. Фильмы Вуди Аллена по-прежнему скромны с точки зрения бюджета. Но сняться у него интересно и престижно, и если у звезды есть свободное время… Когда ассистентке Вуди пришло в голову пригласить на роль работницы музея в его новом фильме «Полночь в Париже» бывшую манекенщицу Карлу Бруни, режиссер счел затею далекой от реальности. Но первая леди Франции с восторгом согласилась! «Приступая к новой работе, я полон энтузиазма и позитивной энергии, всегда надеюсь на то, что этот-то фильм уж точно будет лучшим в истории. А потом на монтаже смотрю то, что сделал, – и сердце падает! Мои надежды никогда не оправдываются», – сказал он в одном из недавних интервью. Разумеется, легкое кокетство, разумеется, дежурная заготовка. Или?.. Надеется ли 76-летний Вуди Аллен и вправду еще снять когда-нибудь «свой лучший фильм»? Или, как пишут въедливые критики, давно уже повторяет себяпрежнего, предлагая не более чем вариации давно обкатанного и пройденного? По сути, это не так уж важно. «Важна сама работа».

25

42/2012

Яна Дубинянская

ХУЛИО КОРТАСАР: ИГРА В КЛАССИКА «Тот, кто не читал Кортасара, – обречен. Не читать его – это серьезная невидимая болезнь, которая со временем может иметь ужасные последствия. Как если бы человек никогда не пробовал персиков. Он незаметно будет грустнеть, бледнеть и, вероятно, у него постепенно выпадут волосы», – написал о его книгах другой известный латиноамериканец, Пабло Неруда. Кортасар покорил мир не в одиночку. Писатели «латиноамериканского бума» ворвались в читательское сознание целой командой, литературной сборной земли, о которой никто ничего толком не знал и которую они смогли даже и не открыть – заново выдумать. Их феномен до сих пор не удалось повторить никому, хотя многие мечтают и стараются. Однако сам Хулио Кортасар и родился, и прожил большую часть жизни, и умер далеко от этой земли

26

КОРТАСАР

27

42/2012

АРГЕНТИНЕЦ

«Мое рождение было результатом туризма и дипломатии», – пошутил как-то он, комментируя самую верхнюю строчку своей биографии. Хулио Флоренсио Кортасар появился на свет 26 августа 1914 года, и произошло это в Брюсселе, где служил в торговом представительстве при аргентинском посольстве его отец. Прошло почти два месяца после выстрелов в Сараево, европейские страны стремительно вступали в военные альянсы, по континенту в разных направлениях двигались войска, и никто не знал, что будет дальше. Когда немцы оккупировали еще вчера нейтральную Бельгию, молодая семья Кортасаров бежала от войны: сначала в Швейцарию, затем в Испанию, в Барселону. Однако четырехмесячного Хулио Флоренсио все же зарегистрировали как гражданина Аргентины. Он и считал себя типичным аргентинцем – плодом смешения разных наций: наполовину немец и наполовину француз по матери, испанец по отцу. На землю, с которой он, убежденный интернационалист, все же будет всю жизнь себя ассоциировать, Хулио Кортасар впервые ступил четырехлетним, в 1918 году. Семья поселилась в городке Банфилд под Буэнос-Айресом. Здесь у них был дом, настоящий латиноамериканский «дом духов» с бабушкиными сундуками и привидениями в подвале. Хулио было шесть лет, а его сестре Офелии пять, когда из этого дома ушел их отец. Вероятно, к другой женщине; в течение многих лет жена и дети вообще ничего о нем не знали. Мальчик рос в женском окружении: мама, бабушка, тетка и сестра. Матери, чтобы прокормить семью, пришлось пойти работать – немыслимая вещь для патриархальной Аргентины. Мария Эрминия Дескотте знала несколько языков, но смогла найти лишь место мелкой служащей в сберкассе. Ее сын хорошо учился в школе (в табеле юного Кортасара – сплошные высшие отметки, «девять» и «десять», «шестерка» – только по труду), но часто болел – у него была хроническая астма и постоянные плевриты. Впрочем, время болезней Хулио тратил с пользой и удовольствием – на книги: от Дюма и Жюля Верна – и дальше, к Эдгару По и Майринку. Однажды лечащий врач попробовал запретить ему чтение; не получилось. Продолжая читать запоем, ребенок начал и писать. «Я закончил мой первый роман, когда мне было девять», – пожалуй, все же несколько приукрасил действительность Кортасар; никто этого «романа» никогда не видел. Также с необыкновенной легкостью мальчик сочинял 28

Хулио в детстве. 1916

КОРТАСАР

Дамиан Флоре Льянос. Шарж на молодого Кортасара

«…Точное и тонкое равновесие, позволяющее неторопливо и окрыленно творить, не становясь ни священным идолом, ни вельможей, выставленным напоказ на ярмарках повседневной истории, превращается в самое жестокое сражение, которое поэт или прозаик должен вести, чтобы быть ангажированным лишь тем, что он сам сочтет разумным, и там, где он только и может расправить ветви. Горькая, но необходимая мораль: не дай себя купить, парень, Хулио Кортасар. Фото Хосе Гелаберта ну, и торговать стихи и страшно обиделся, когда кто-то из родственников собой – тоже»

сказал маме, что они, скорее всего, списаны из какой-то антологии. «Писать для меня не означало делать что-то необычное, – вспоминал он. – Скорее я воспринимал это как способ проводить время до тех пор, пока мне не исполнится пятнадцать лет,

29

42/2012

Во время переворота в Аргентине. 1930

и я смогу пойти служить на флот, что считал в ту пору своим истинным призванием». В четырнадцать лет Хулио окончил начальную школу и поступил в среднюю – Мариано Акосты (аналог педагогического училища), расположенную в столице, в Буэнос-Айресе. За семь лет у него сменилось сто учителей, и только двоим из них удалось заслужить его уважение. Кортасар всю жизнь помнил их фамилии: учителя классической литературы Артуро Марассо и преподавателя философии Висенте Фатоне. «Остальные девяносто восемь были похожи на попугаев, повторявших из урока в урок одно и то же, что мы в свою очередь тоже должны были повторять». В шестнадцать лет он получил квалификацию, позволявшую работать учителем начальной школы, а еще через три года – диплом учителя словесности, что тогда автоматически означало также преподавание географии, истории, обществоведения, грамматики и логики. Работа «учителя-оркестра» Хулио не привлекала, он намеревался продолжить образование.

30

КОРТАСАР

Возле Сены

Студент Хулио Кортасар был очень высоким (193 см), худым, демонстративно нелюдимым, а любимых занятий у него было два: чтение и, как ни странно, бокс – к этому виду честного спорта 30-х он сохранил ностальгические чувства на всю жизнь, категорически не признавая бокса более поздних времен. Что же касается чтения, то главное открытие произошло в 1932 году, когда в руки студента попал «Опий» Жана Кокто – книга, перевернувшая представление молодого Кортасара о том, как надо писать. До его литературного дебюта, впрочем, оставался еще добрый десяток лет.

ПРОВИНЦИЯ

Тогдашняя Аргентина была страной очень бедной и политически нестабильной. В 1930 году произошел военный переворот, власть оказалась в руках сменяющих друг друга генералов – позже этот период в истории государства назовут «позорным десятилетием». В середине этого десятилетия Хулио Кортасар поступил в университет Буэнос-Айреса, на факультет философии

и литературы. Проучился он там один семестр – экономический кризис усугублялся, семья оплачивать его обучение более не могла, и когда подвернулось предложение должности учителя в провинции, Хулио согласился. Городок Боливар располагался в 360 километрах от столицы, посреди пампы. В Национальном колледже Сан-Карлос Кортасару по результатам жеребьевки (предметы между учителями распределяли именно так!) досталось преподавать географию: он никогда ее не любил, а карты вызывали у него легкую панику. Где-то далеко, в Европе, разворачивались исторические события, которые привели в итоге ко Второй мировой войне; жизнь в аргентинской глубинке была несколько менее насыщенной. «Как я развлекаюсь, невозможно выразить, – делился Хулио с родными в письме. – Есть два способа: а) сходить в кино; б) не ходить в кино. Пункт б) имеет, в свою очередь, два подпункта: а) сходить на танцы в клуб; 31

42/2012

С первой женой и приятелями. 1957

б) обойти ближайшие ранчо в этнографических целях. Последний пункт, в свою очередь, делится на два следующих: а) посетить через некоторое время поликлинику; б) убедиться, что самое лучшее – лечь спать в девять часов». Тем не менее, в городке были и книжный магазин, и даже свой театр. А в преподавательской среде у Хулио вскоре появились друзья, интеллигентский кружок, собиравшийся на «четверги Кортасара» – так эти встречи назовут впоследствии. Началось с того, что он захотел брать уроки английского у молодой учительницы Мерседес Ариас, и чтобы не компрометировать девушку визитами одинокого мужчины, пришлось собирать компанию: мораль в городке царила строгая. С сеньоритой Ариас Кортасар будет переписываться много лет после того, как уедет из Боливара. В 1938 году в типографии «Библиофил» в Буэнос-Айресе была отпечатана тиражом в 250 экземпляров книжка сонетов под названием «Присутствие» (в другом 32

КОРТАСАР С Ауророй и друзьями в послевоенной Европе

«Мой труд писателя устроен таким образом, что в нем тоже есть свой особенный ритм, не имеющий ничего общего ни с рифмами, ни с аллитерациями, нет. Это что-то вроде мерных ударов, некий “свинг”, как говорят люди джаза, особенный ритм, и если я не чувствую его в том, что делаю, это означает, что все это никуда не годится»

переводе – «Явь») никому не известного молодого поэта Хулио Дениса. «К счастью, книга вскоре была забыта», – писал Кортасар; переиздать свои юношеские стихи, сплошное, по его мнению, подражание Малларме (критики, впрочем, находят там влияние и Пабло Неруды, и Гарсиа Лорки), писатель, уже будучи знаменит, категорически отказывался. Через год Хулио переехал в город Чивилкой – побольше, поближе к столице, на более высокооплачиваемое место учителя истории, географии и обществоведения в школе II ступени Доминго Фаустино Сармьенто, где проработал пять лет. Впоследствии люди, общавшиеся в то время с ним, будут припоминать участие Кортасара в литературных событиях местного масштаба: членство в литобъединении, присутствие в жюри конкурсов, произнесенные речи, напечатанные статьи… Но в письмах самого писателя к друзьям упоминаний об этих событиях нет: сплошное описание болота провинциальной жизни – «город, весьма довольный собой», «лишенный души». Местную общественность учитель Кортасар то и дело шокировал. Когда в Чивилкой приехал епископ из провинции Мерседес, все преподаватели смиренно целовали святому отцу 33

42/2012

Хорхе Луис Борхес

перстень – и только Хулио просто пожал руку. Не посещал он и еженедельных чтений Святого Писания. С неослабевающим интересом следил городок за прогулками Кортасара с некой Нелли Мартин, пловчихой и учительницей той же школы, девушкой почти такого же роста, как и Хулио. «Злые языки распустились до такой степени, что я переживаю из-за этого горькие мучительные минуты», – сетовал он в письме. Сама Нелли признавалась потом, что они даже и не целовались. Тем временем в стране произошел очередной переворот – к власти пришла клика генералов, один из которых, Хуан Доминго Перон, вскоре победил на выборах и надолго стал диктатором Аргентины. Учителю истории и обществоведения необходимо было подавать события под правильным углом зрения – Кортасар этому требованию откровенно

не соответствовал. «Меня обвиняют, – писал он, – (“vox populi”*) в следующих серьезных преступлениях: а) недостаток рвения и любви к правительству; б) коммунизм; в) атеизм». Обстановка накалялась все больше, а своим местом Хулио дорожил: на его иждивении были мать и недавно овдовевшая сестра. Разрешился конфликт неожиданным образом: Кортасару, не имевшему университетского диплома, по протекции школьного друга предложили место на кафедре французского языка новообразованного университета Куйо в Мендосе. В 1944 году он уехал из Чивилкоя, хотя официально уволился только через два года. О своих учительских годах в провинции писатель предпочитал не вспоминать вовсе, переписку с тамошними знакомыми вскоре оборвал. В автобиографической статье для журнала «Кавалькада» он напишет фразу, весьма обидную для тех, с кем общался и даже дружил в молодости: «Я жил совершенно замкнуто и одиноко. Я жил в маленьких городках, где почти не было людей интересных, практически никого».

«БУЭНОС-АЙРЕС ПРЕВРАТИЛСЯ В НАКАЗАНИЕ»

Приход в литературу Хулио Кортасара (завершившего, как мы помним, первый роман в девять лет!) произошел на удивление поздно. В 1940 году все тот же Хулио Денис (псевдоним в данном случае – явное свидетельство неуверенности в своих силах) принял участие в конкурсе Союза писателей Аргентины для молодых, до тридцати лет, поэтов со сборником стихов «По эту сторону». Сборник этот конкурса не выиграл, издан не был и не сохранился – со слов самого Кортасара известно, что стихи там были прямо противоположны * Глас народа (лат.).

34

КОРТАСАР

предыдущим, из «Яви». Было обидно – в жюри заседал сам Хорхе Луис Борхес, главный литературный авторитет для Кортасара. Их пути не могли не пересечься – и в 1946 году в редакции «Анналов БуэносАйреса», журнала, издаваемого Борхесом, появился высокий молодой человек с рукописью, которую он, волнуясь, очень просил прочесть как можно быстрее. Уже на следующий день рассказ «Захваченный дом» был принят к публикации, а сестра Борхеса Нора даже нарисовала к нему иллюстрации. Сам Кортасар вспоминал об этом несколько иначе: рукопись он передал в редакцию через знакомую, а виньетки Норы ему не понравились. К тому же

эта публикация не была, вопреки легенде, первой: еще в 1941-м рассказ «Делия, к телефону» (за подписью «Хулио Денис») напечатал журнал «Будильник» в Чивилкое, а через три года столичная «Литературная почта» опубликовала рассказ «Ведьма», уже подписанный Хулио Ф. Кортасаром. Тем не менее, именно с публикации у Борхеса начинается «канонический» Хулио Кортасар, будущая звезда латиноамериканского бума. Ему было уже тридцать два. К этому моменту в его жизни произошло многое. Фарсовые выборы, в результате которых утвердился во власти Перон, Кортасар не признал – в отличие от многих университетских коллег, державшихся за свои места. Участвовал

Кортасар с кубинским писателем Хосе Лесама Лима в Гаване

Безумный Крейслер. Рис. Гофмана.

35

42/2012

в студенческих волнениях (против протестующих студентов Куйо применили слезоточивый газ), на пять дней оказался в тюрьме. После этих событий его дальнейшая работа на кафедре оказалась невозможной; Кортасар предпочел уйти сам. В конце 1945 года он взял отпуск за свой счет и уехал в Буэнос-Айрес, а через полгода уволился официально. С тех пор Хулио Кортасар больше не преподавал никогда. «Потому что я хочу быть писателем, а не преподавателем!» – пояснял он. Он нашел работу менеджера в Книжной палате Аргентины – по сути, синекуру, которая давала ему возможность писать. Собственно, писал он все предыдущее десятилетие, подготовив сборник фантастических рассказов «Другой берег», который увидит свет только после его смерти. В 1949-м друг Хулио, поэт и издатель Даниэль Девото выпустил его драму в стихах «Короли» – переосмысление мифа о Минотавре как неординарной личности, изолированной от общества. Резонанс книга имела, что называется, в узких интеллигентских кругах. А круги эти, вспоминал Кортасар, в то время жили в тотальном неприятии перонской Аргентины, всеми чаяниями устремляясь за океан: «В какой-то момент (…) многие из моих друзей и я сам неожиданно открыли в себе уже устоявшуюся традицию: мы все мечтали о Париже и Лондоне. Буэнос-Айрес превратился в своего рода наказание. Жить там означало жить в тюрьме». Стремясь вырваться из «тюрьмы», Кортасар принялся совер36

КОРТАСАР

шенствоваться в иностранных языках: окончив экстерном за девять месяцев трехгодичные переводческие курсы, приобрел квалификацию переводчика с английского и французского. В конце сороковых ему удалось совершить путешествие во Францию, Италию и Фландрию, вернувшись из которого, Кортасар утвердился в желании поселиться в Париже навсегда. Его литературная судьба никак не желала складываться. Издательства дружно отвергли романы «Дивертисмент» и «Экзамен» (оба напечатают только после смерти автора), а сборник малой прозы «Бестиарий», увидевший свет в издательстве «Судамерикана» в 1951 году, опять-таки заинтересовал только самый узкий круг читателей. В том же году Хулио Кортасар выиграл литературную стипендию, учрежденную французским правительством, и уехал в Париж. Перед отъездом он распродал свою коллекцию пластинок джазовой музыки, которую собирал с юности. Возвращаться он не собирался.

ЛАТИНОАМЕРИКАНСКИЙ БУМ

«Я утверждаю, что Париж – это женщина и что в чем-то это женщина моей жизни», – впоследствии скажет он. И женщина его там действительно ждала. С Ауророй Бернардес они познакомились еще в Буэнос-Айресе – и договорились встретиться в Париже. Аурора была переводчицей, переводила на испанский романы Лоуренса Даррелла (а позже – Камю, Сартра, Симоны де Бовуар). Они вместе открывали и осваивали этот город, а 22 августа 1953 года поженились. Ему было 39 лет, ей – 33. Получив большой заказ на перевод произведений Эдгара По, супруги отправились в долгое путешествие по Италии, где жизнь была дешевле. В середине 1950-х Хулио и Аурора стали переводчиками при ЮНЕСКО: самое забавное, что незаконно, поскольку они состояли в браке, – но руководство посмотрело на это сквозь пальцы. По линии ЮНЕСКО они немало поездили по миру: Уругвай, Швейцария, Индия, Испания, Португалия, Бельгия, Голландия, Турция, Греция, Куба… В дороге и в гостиницах Кортасар писал рассказы, приучившись работать в любой обстановке. В 1956 году вышел сборник «Конец игры», в 1959-м – «Секретное оружие». Книги Хулио Кортасара по-прежнему плохо продавались (известно, что по результатам продаж «Бестиария» за квартал автор получил 15 долларов), но о них уже говорили и спорили. Его отдельные рассказы начали переводить для журнальных публикаций во Франции и в Штатах. Во время длительного трансатлантического путешествия на корабле в Америку был написан роман «Выигрыши». «Только чтоб развлечься», – несколько кокетничал автор. Это был первый из опубликованных романов Кортасара, и вышел он в 1960 году.

37

42/2012

С подругой Угне Карвелис

Аурора и Хулио

38

А 1963-м увидел свет его наиболее знаковый роман – «Игра в классики». В то же самое время произошел так называемый «латиноамериканский бум» – совершенно уникальный сплав литературного явления, культурологического процесса и книжного бизнеса. Придумал и организовал «бум» уругвайский литературный критик и культуртрегер, друг Борхеса Эмир Родригес Монегаль, поддержало материально испанское издательство «Сейкс-Барраль», а «лицами» нового направления, продвигаемого сначала на испаноязычный, а затем и более широкий рынок, стали Габриэль Гарсия Маркес, Марио Варгас Льоса, Карлос Фуэнтес и Хулио Кортасар (позже круг авторов расширился). Писатели странные, ни на кого не похожие, ярко индивидуальные и в то же время составляющие некую общность – голос неизведанной земли, где реальность причудливо переплетена с фантастикой. Они были безусловно интересны всем, и латиноамериканский бум завоевал мировое пространство. Все совпало. Почти пятидесятилетний Хулио Кортасар проснулся знаменитым. В короткое время «Игру в классики» перевели на несколько языков, затем последовали переводы «Выигрышей», нового сборника «Истории хронопов и фамов»: выход каждой книги сопровождался шквалом рецензий и резонансом не только в литературных кругах. По

КОРТАСАР

Зримое отличие писателя от машинистки (Кортасар за работой)

рассказу Кортасара «Слюни дьявола» Микеланджело Антониони снял знаменитый фильм «Блоу-ап» («Фотоувеличение»). В 1967-м вышла книга-коллаж «Вокруг дня на восьмидесяти мирах», которую автор посвятил любимому писателю детства Жюлю Верну, а через год – самый сложный роман под названием «62. Модель для сборки»… Литературные заработки позволили Кортасару купить домик в Провансе, рядом с деревушкой Сеньон в восьмидесяти километрах от Марселя – где, собственными руками сделав ремонт, он мог отдыхать между рабочими поездками, писать в спокойной обстановке и принимать друзей.

РЕВОЛЮЦИЯ

«Я не переставал восхищаться этим прекрасным зрелищем: видеть и слушать их тандем – Аурору и Хулио, – вспоминал совсем молодой тогда Марио Варгас

­Льоса. – Казалось, все остальные тут просто ни к чему. Все, о чем они говорили, отражало блестящий ум, образованность, остроумие, живость мысли. Я много раз думал: такого не может быть. Они готовят эти разговоры специально у себя дома, чтобы после блеснуть перед собеседниками…» Все знакомые считали их идеальной парой. Но в конце 60-х в жизни Хулио появилась другая женщина. Литературный агент крупнейшего французского издательства «Галлимар» Угне Карвелис занималась латиноамериканскими писателями, и сначала отношения были чисто деловыми. «История любви имела четыре составляющих: книга, двое людей и один континент – Латинская Америка», – писала в воспоминаниях Карвелис. Литовка по происхождению, она увлекалась левыми идеями и горячо приветствовала кубинскую революцию. Именно на Кубе Угне

39

42/2012

Кортасар в своем парижском доме. 1976

Отдых, барбекю, Сеньон (Франция). 1974

предприняла атаку на Кортасара, находившегося там в 1967 году по делам ЮНЕСКО, – и одержала победу. Хулио Кортасар был сторонником кубинской революции еще с начала 60-х, когда побывал на острове впервые. «Не будь я уже стар для подобных вещей и не люби я так сильно Париж, я бы вернулся на Кубу, чтобы быть с революцией до конца», – признавался он в письме другу. Он восхищался Фиделем Кастро, написал трагические стихи на смерть Че Гевары и рассказ «Воссоединение» от его имени. Когда в 1968 году знаменитый американский еженедельник «Лайф» захотел взять у писателя интервью, Кортасар сначала отказался из политических соображений: никаких контактов с США, врагом Кубы! – а поразмыслив, согласился с единственной целью – высказаться откровенно по кубинскому вопросу. Даже когда режим Кастро сильно себя скомпро-

«Я уже подошел к той точке, где сходились и сливались моя убежденность в социалистическом будущем общества и мое личное эмоциональное возвращение к Латинской Америке, из которой я, не оглядываясь, уехал много лет назад»

40

КОРТАСАР

метировал в глазах интеллектуалов, в том числе и писателей «бума», Кортасар продолжал оставаться горячим сторонником Острова свободы. В том же 1968 году Хулио и Аурора, не разделявшая, в отличие от Угне, его революционного энтузиазма, развелись. А писатель Кортасар все глубже уходил в политику и революцию. Если в середине 60-х он как-то сказал публично: «Я – аргентинец, который живет далеко, которому нужно жить далеко, чтобы лучше видеть» (этого заявления многие соотечественники долго не могли ему простить), то в 1970-е он – в центре бурных событий в странах Латинской Америки: Чили, Уругвае, Боливии, Парагвае, Никарагуа, Сальвадоре и, конечно, Аргентине. Его родина в начале 70-х пребывала в состоянии экономического и

Портрет с котом. Фото – Улла Монтан

политического коллапса. После прихода к власти военной хунты по разоренной стране прошла волна репрессий, люди массово пропадали без вести (пропаганда объявляла их сбежавшими за границу – на самом же деле в Аргентине множились секретные концлагеря и практиковались убийства без суда и следствия). Кортасар вошел в состав Трибунала Бертрана Рассела – организации, расследовавшей нарушения прав человека в странах Латинской Америки, а в 1973 году выпустил роман «Книга Мануэля»: «Эта книга написана плохо. Это худшая из моих книг, потому что я слишком ­смутно 41

42/2012

вижу то, о чем хочу написать. (…) Я делаю это словно по чьему-то поручению. Это поручение дал себе я сам – как аргентинец». От авторских отчислений Кортасар отказался в пользу гуманитарной организации «Южный конус», созданной для борьбы с авторитарными режимами. Аргентинские власти объявили его персоной нон-грата, запретив ему въезд в страну, экстремистская организация «Три А» вынесла ему смертный приговор, и писатель всерьез опасался за жизнь оставшихся на родине матери и сестры. В конце 70-х Хулио Кортасар активно поддерживал сандинистскую революцию в Никарагуа, тайно посещал остров Солентинаме, где диктатор Сомоса отменил действие Конституции. График поездок писателя по всему миру делался все напряженнее, и носили они в основном политический, а не литературный характер. Отношения с Угне Карвелис, которая так и не стала его официальной женой, становились неровными. Она успешно занималась продвижением книг Кортасара, но по мере того как известность писателя росла, все хуже справлялась со «второстепенной» ролью – его подруги. Знакомые Хулио вспоминали ее как женщину ревнивую, резкую, с очень сложным характером. В конце концов они расстались, хотя Угне продолжала быть его агентом и пользовалась как дачей его домиком в Провансе – Кортасар туда больше не приезжал.

ДВОЕ НА КОСМОСТРАДЕ

В 1977 году Хулио Кортасар был на международной писательской конференции в Монреале. И встретил – совершенно случайно – Кэрол Данлоп, молодую писательницу, журналистку и фотографа. Ей было тридцать, у нее был девятилетний сын и она переехала в Канаду из Штатов в знак протеста против войны во Вьетнаме. Ее рассказ «Зеркала и отражения», опубликованный в Монреале, Кортасар прочел уже в Париже. И прислал ей письмо, где просил приехать к нему – написать что-нибудь в соавторстве: «Мы могли бы встречаться два-три раза в неделю – выбрать тему, обменяться мнениями, и потом каждый из нас мог бы писать свой или свои тексты…» Она приехала и осталась. Летом Хулио Кортасар с молодой женой (их разница в возрасте составляла тридцать три года) отдыхали в Пальма-деМайорке, затем отправились вместе на Кубу, в Никарагуа и в Панаму. В поездках Кортасар писал новые рассказы (к крупной форме после «Книги Мануэля» он уже не возвращался): вышли

42

Кэрол Данлоп и Хулио Кортасар

КОРТАСАР

1970-е, Париж

43

42/2012

44

КОРТАСАР

сборники «Тот, кто бродит вокруг», «Некто Лукас» и «Мы так любим Гленду», а Кэрол Данлоп издала роман «Мелани перед зеркалом». Они называли друг друга Ла Осита и Эль Лобо – Маленькая Медведица и Волк. Летом 1982-го, перед тем поездив по всему миру, они совершили вдвоем путешествие совершенно иного рода. Расстояние между Парижем и Марселем, 800 километров, проезжаемые на хорошей скорости за десять часов, они преодолевали в течение целого месяца, останавливаясь в каждой из семидесяти с лишним зон отдыха вдоль автострады. В этих «оазисах вне времени и пространства» они писали в четыре руки странную и веселую книгу, которая выйдет в свет под названием «Автонавты на космостраде»: «Представляешь? Описывать каждую остановку, все приключения, людей, которых встречаем». «Параллельная автострада, точно». «Мы сможем, Осита?» «Конечно, сможем». Эту книгу и это путешествие они начали планировать еще в 1978-м, а в 1981-м все уже было готово, – но однажды Кэрол, вернувшись в гостиницу (они отдыхали в Провансе) обнаружила Кортасара лежащим в луже крови: диагностировали желудочное кровотечение, вызванное медицинскими препаратами, которые он принимал много лет. Так объяснил ему врач. Кэрол настояла на том, чтобы скрыть от мужа настоящий диагноз – лейкемия. Отправляясь через год на свою космостраду, Волк был уже смертельно болен, но не знал об этом. «Он был очень высок – привлекательный, я бы сказала, с бородой, но не похож на хиппи или вроде того, вполне респектабельный парень с приятным лицом, – беззаботно разглядывали они

себя со стороны глазами вымышленной дамы, одного из персонажей книги, – а она такая крохотная рядом с ним, что если соблазниться определенными шаловливыми мыслями, станешь удивляться, как они делают определенные вещи...» «Автонавтов на космостраде» Кортасар заканчивал и издавал один. Кэрол Данлоп умерла от той же лейкемии раньше него, 2 ноября 1982 года. Ей было всего тридцать шесть. «Кэрол протекла по моей жизни, как ручеек между пальцами», – написал Хулио матери. После смерти жены он впал в депрессию, близкие боялись попытки самоубийства. Аурора Бернардес, отношения с которой всегда оставались дружескими, переехала к нему. Но он взял себя в руки, снова начал ездить по разным странам, почти с прежним пылом занялся общественной деятельностью и политикой. Побывал в Испании, в Никараг уа, на Кубе, в Аргентине. В Буэнос-Айресе он повидался с матерью, но не был принят новым президентом Раулем Альфонсином, с которым связывал большие надежды для страны; тот утверждал потом, что произошла накладка, ошибка. Зато писателя узнавали и чествовали на улицах, а юноша-таксист, рассказывал Кортасар в письме, отказался взять с него деньги, сказав, что это был лучший день в его жизни. Через три месяца после возвращения в Париж, 12 февраля 1984 года, Хулио Кортасар скончался. Официальную причину смерти некоторые из его друзей оспаривали, доказывая, что писателя при переливании крови в провансальской больнице заразили вирусом СПИДа. Похоронили Кортасара на кладбище Монпарнас, рядом с Кэрол.

45

Владимир Пузий

ЭРНСТ ТЕОДОР АМАДЕЙ ГОФМАН: САМЫЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ СУДЬЯ

А. Борусев. Гофман в окружении своих персонажей. Гравюра на дереве.1956

«Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется», – писал Тютчев. То же можно сказать и о нас самих. Ведь порой то, кем и какими видят нас другие, разительно отличается от нашего собственного представления о себе. Скажем, судебный служащий Эрнст Теодор Вильгельм Гофман считал себя композитором и знатоком музыки, а сейчас о нем помнят в первую очередь как об авторе сказки «Щелкунчик и Мышиный король»... Между тем, жизнь этого человека отнюдь не исчерпывается лишь писательством и сочинением музыки КОРНИ РАЗДВОЕННОСТИ

Никто из его родных и не предположил бы, что юный Гофман добьется сколько-нибудь серьезных успехов на музыкальном, тем паче – на литературном поприще. Его отец, Кристоф Людвиг Гофман служил в Кенигсберге адвокатом при прусском верховном суде. Кенигсберг в семидесятые 47

42/2012

Панорама Кёнигсберга

Эрнст Теодор Амадей Гофман

годы восемнадцатого века был городом многонациональным, и неудивительно, что в генеалогическом древе Эрнста Теодора можно найти и немцев, и поляков, и венгров. Почти все они занимались юриспруденцией, и на этом фоне пристрастия Кристофа Людвига к поэзии и музицированию на виоле выглядели несколько экстравагантно. Но много более трагичной оказалась другая его страсть – к выпивке. Страсть эта передалась по наследству младшему сыну, что роковым образом сказалось на его судьбе. Женился Кристоф Людвиг на своей двоюродной сестре – Ловизе Альбертине Дёрфер, женщине крайне набожной, педантичной и склонной к истерии. Неизвестно, характер ли супруги или алкоголизм мужа стали тому причиной, но в конце концов Гофманы развелись. Эрнсту Теодору на тот момент было всего три года.

48

Будущий писатель родился 24 января 1776 года. Его старший брат умер в детстве, среднего же, Карла, отец вскоре после развода увез с собой в Инстербург. Никогда больше Эрнст Теодор с ними не встречался. Возможно, именно отсюда, из туманных детских воспоминаний о старшем брате, родилась одна из навязчивых идей Гофмана – идея двойника... Детство Эрнста Теодора безоблачным не назовешь. Ловиза Альбертина вместе с младшим сыном вернулась в дом своего отца, и мальчик оказался на попечении целого сонма родственников: бабушка, две незамужние тетки, неженатый дядюшка – причем все предельно строгие и недалекие. Более-менее заботилась о мальчике только тетя Иоганна Софи Дёрфер, но воспитывал – старый дядя Отто Вильгельм, с которым Гофман жил в одной комнате. Дисциплина и усердие – вот то, чего ждали от юного Эрнста Теодора. Единственной отдушиной были домашние концерты, которые устраивал все тот же дядя. В них принимали участие родственники и друзья Отто Вильгельма – и хотя музыка обычно была для них лишь неким приятным фоном, для Гофмана она стала

ГОФМАН

Теодор Гиппель, друг Гофмана, позднее так охарактеризовал его дядю: «Он получил изрядное воспитание, но поскольку был начисто лишен таланта обращать приобретенные знания в собственное достояние, почувствовал себя обездоленным, как только пришлось ему полагаться на себя самого» доказательством того, что помимо тоскливого, рационального, рутинного мира есть и другой. Мальчик тянулся к этому другому миру всей душой – и вскоре с изрядным мастерством научился использовать те редкие часы по средам, когда дядя отправлялся с визитами к своим приятелям. Тогда Эрнст Теодор играл на музыкальных инструментах, занимался гимнастикой, листал дядины книги... словом, творил все то, что в присутствии Отто Вильгельма ему строжайшим образом делать запрещалось. Заметив, что племянник недостаточно успевает по латыни и греческому, дядя предложил Эрнсту Теодору приглашать в дом школьного товарища и заниматься совместно, благодаря чему Гофман смог чаще общаться с Теодором Готлибом фон Гиппелем – человеком, который до самой смерти писателя оставался одним из самых близких его друзей. Сказать по правде, с греческим и латынью ситуация не слишком-то выправилась, зато мальчишки рисовали, читали, музицировали и, как все романтично настроенные подростки, жаждали приключений: устраивали рыцарские поединки в саду, рыли подземный ход к находившемуся неподалеку женскому пансионату... Гиппель стал первым поверенным и в сердечных делах Гофмана, о чем впоследствии рассказал в своей книге вос-

Захария Вернер. Э.Т.А. Гофман

поминаний. Лет в шестнадцать Гофман влюбился в девушку, которая училась в расположенной по соседству французской реформатской женской школе. Будучи юношей робким, он дежурил под ее окнами, ходил за ней тенью – разумеется, только на расстоянии! Гофман был одновременно очень ранимым и крайне язвительным человеком; едкая ирония была его своеобразной самозащитой. «Уж если, – писал он о своей безымянной возлюбленной, – если я не смог заинтересовать ее своим внешним видом, пусть буду я самым безобразным, лишь бы она заметила меня, лишь бы удостоила хоть единым взглядом!» Что до внешности, то Гофмана и впрямь сложно было назвать красавцем. Роста ниже среднего, сутуловатый, худощавый, с иссиня-черной шевелюрой, высоким лбом и внушительным носом, он походил скорее на одного из своих ­трагикомических 49

42/2012

персонажей. Не прибавляли красоты ни загнутый кверху, будто носок туфли, подбородок, ни непрестанная яростная жестикуляция... Однако над Гофманом редко насмехались – а вот сам он обладал метким глазом карикатуриста и за словом в карман не лез. Литературный стиль он отточил еще в письмах к Гиппелю, когда рассказывал о дядюшке Отто. А вдохновлялся такими в гостях образцами сатирической прозы, как «Жизнь и мнения Тристра- Гофман у своего издателя Кунна. ма Шенди, джентльмена» Лоренса Стерна и сочинениями Рисунок Гофмана Джонатана Свифта. Но ни первые любовные пере- «…Судя по тому, что я знаю и читал о любживания, ни страсть к искусству не ви, это, собственно говоря, род психиотменяли того печального факта, что молодой Гофман оставался пол- ческого недуга, который у человеческой ностью зависимым от столь мало породы выражается в особых припадках любимых им родственников. В 1792 безумия… например, обыкновенную низгоду Гофман принялся за изучение корослую толстушку, штопающую чулки, юриспруденции – не из предраспо- они почитают богиней» ложенности к ней, но в надежде поскорее начать самостоятельную жизнь и сбежать из-под опеки родни. К учебе он относился с фамильным дёрферовским рационализмом: посещал только те занятия, которые были связаны с будущей профессией или же посвящены искусству. Так что лекции Канта, который как раз тогда преподавал в Кенигсбергском университете, Гофман попросту прогулял...

ЛЮБОВЬ К ИСКУССТВУ, ИСКУССТВО В ЛЮБВИ

В 1794 году Эрнста Теодора пригласили давать уроки пения и музыки супруге пивовара Йоганнеса Хатта. Молодая женщина уже более десяти лет состояла в браке и родила пятерых детей, но по-прежнему оставалась привлекательной. Муж был на 18 лет старше ее, Гофман, сын ее добрых знакомых, – лет на 10 моложе. Дора недвусмысленно проявляла к нему благосклонность. Все последующие романы Гофмана окажутся тоже так или иначе связанными с музыкой, а дам своего сердца он в дневнике и письмах станет называть именами литературных или оперных героинь. Дору он звал Корой, по имени героини драмы «Дева солнца» Коцебу. Отношения их были далеко не платоническими, при этом Гофман метался от сдержанного, рационального «сильно сомневаюсь в том, что я люблю свою подругу со всей силой страсти, на какую способно мое сердце» до пылкого «я люблю ее до безумия», «в этом-то и состоит мое несчастье». Под влиянием охвативших его романтических чувств Гофман стал стремительно развиваться как музыкант и писатель.

50

Стефен Фауст. «Гофман с марионеткой»

ГОФМАН

Титульный лист книги «Житейские воззрения кота Мурра». Издание 1855 года

51

42/2012

Теодор Амадей Гофман. Автопортрет (?). Ок. 1822

Тогда же он впервые услышал и навсегда остался очарован «Дон Жуаном» Моцарта; написал свои первые (увы, не сохранившиеся) прозаические произведения. В 1795 году Гофман сдал экзамен и был назначен судебным следователем при кенигсбергском окружном управлении. Но расследуя судебные дела, Гофман и сам оказался предметом пристального внимания – со стороны сплетников. В городе узнали о его любовной связи с замужней Дорой, и в начале 1796-го случился некий конфликт, после которого на семейном совете было решено, что Эрнсту Теодору следует уехать из города. Куда? К другому дяде, который в то время жил в Глогау и тоже занимался юриспруденцией.

52

ГОФМАН

Бамбергские правоохранители. Карикатура. 1809

Сам Гофман с отъездом тянул до последнего. В письмах к Гиппелю видно, насколько противоречивы обуревавшие его чувства. С одной стороны – «потерять ее – мысль эта пригибает меня к земле; сомневаюсь, что в горах Силезии буду дышать вольнее!», с другой же – «предпринять что-либо разумное я не в силах, короче, в этом смысле моя предстоящая поездка – нечто великолепное». Подобный контраст вообще характерен для эпистолярной и дневниковой прозы Гофмана. Так, в письме от 13 марта 1796 года он сообщает другу о только что случившейся смерти матери, здесь же хвалится фрагментом из своего нового романа, а затем довольно игриво обращается к вероятному читателю письма, частному сыщику или же акцизному инспектору!.. Похоже, для Гофмана его письма были не просто способом общаться с близкими ему духовно, но отдаленными в пространстве людьми. Особенно поначалу, как всякий молодой писатель, Гофман на-

слаждался самой возможностью писать, играл со стилем, упражнялся в работе со словом. Разумеется, он был подвержен влиянию любимых книг – и в меру своих возможностей подражал стилистике Стерна, Свифта, Гете, Шекспира. Его признания и рассуждения о любви, смерти, о «мерзостях, ежедневно напоминающих о гнусном моем положении», – отчасти еще и поза, игра на публику, пусть даже эта публика представлена только другом да умозрительным цензоромперлюстратором. Вместе с тем письма и дневники Гофмана показывают нам человека эгоистичного, капризного, честолюбивого, но не лишенного при том самоиронии. И – да, невероятно талантливого. Постепенно Гофман оттачивает перо: даже его путевые заметки полны живых портретов, точных наблюдений, ярких деталей... Но вот наконец жребий брошен, из Кенигсберга Эрнст Теодор попадает в Глогау. Там он не только занимается своей карьерой, но и продолжает художественные 53

42/2012

изыскания, к примеру, расписывает вместе с итальянцем Алоизом Молинари церковь иезуитов. Ну и, конечно, не забыты ни музыка, ни литература, да и на любовном фронте происходят некоторые перемены: окончательно порвав с Дорой, Гофман в 1798 году обручился со своей кузиной Минной Дёрфер, дочерью дяди Иоганна Людвига Дёрфера, в доме которого он проживал. Чуть позже он сдал экзамен на место референдария апелляционного суда в Берлине. Перед тем как отправиться к месту службы, Гофман совершил двухнедельное путешествие в Дрезден через Исполиновы горы, – и, конечно же, посетил Дрезденскую галерею. Впечатлений хватило надолго. Первые месяцы в Берлине после жизни в провинции поразили Гофмана. Это был город с салонами, театрами, там проходили концерты и художественные выставки, там бурлила жизнь, о какой молодой человек страстно мечтал... пусть даже сам он пока оставался скорее на-

блюдателем, а не полноправным ее участником – его музыкальные труды не были востребованы, зингшпиль* «Маска» так и не приняли к постановке. В 1800 году Гофмана после сдачи очередных экзаменов повысили в должности и перевели в Познань. Там наконец-то его комическая опера «Шутка, хитрость и месть» на слова Гете была поставлена! Там же – возможно, вдохновленный первым, долгожданным успехом, – Гофман * Разновидность комической оперы XVIII в. с разговорными диалогами между музыкальными номерами.

Прусские чиновники И.К. Маргграф и фон Клебер в Варшаве. Карикатура Гофмана. 1805

Иллюстрация Гофмана к «Песочному человеку». Литография 1823

54

ГОФМАН

решил круто изменить свою жизнь: разорвал помолвку с Минной Дёрфер и зажил одним домом с двадцатидвухлетней Михалиной Рорер-Тщциньской, полькой, дочерью городского писаря. Когда же выяснилось, что Миша (как он по-домашнему называл ее) беременна, Гофман женился на ней. На долгие годы Миша стала надежной и верной его спутницей. Современники отзывались о ней как о женщине недалекой и не разделявшей интересов супруга. Сам Гофман порою вел себя с ней, мягко говоря, небрежно. Миша была для него этакой анти-музой: он никогда не называл ее романтическим именем выдуманной героини, мало упоминал о ней в дневниках и письмах, – и все-таки они прожили бок о бок двадцать лет. Миша «обеспечивала надежные тылы», сносила все выходки Гофмана, прощала его интрижки на стороне, выхаживала мужа, когда он совсем занемог... Наверное, это и называется «настоящей любовью»? Автопортрет Гофмана в образе капельмейстера Иогана Крейслера в домашней одежде. 1815

СТРАНСТВУЮЩИЙ МУЗЫКАНТ

В Познани молодожены надолго не задержались. Гофмана должны были перевести в судебные советники, и даже приказ такой был отдан. Но неуемный характер Гофмана перечеркнул его же старания: Эрнсту Теодору хватило ума на очередном бале-маскараде устроить раздачу карикатур, причем довольно жестоких. «Молодая красивая, но бездетная дама, нередко совершавшая вместе с мужем верховые прогулки, скакала галопом мимо пустой колыбели. Другая молодая красивая дама, часто игравшая в любительском театре роли любовниц, изображена была за туалетным столиком, где стояли разные пузырьки и баночки с надписями на французском: “Молодость”, “Красота”, “Свежесть”». Гофман со своими сообщниками устроил так, чтобы карикатуры не попадали их жертвам, так что на балу все разбились на группки и хохотали до колик, не зная, что совсем рядом другие смеются над ними. Иоганн Крейслер танцует в безумии. Рисунок Гофмана

55

42/2012

Берлин, площадь Жандарменмаркт. 1815

Все это продолжалось в течение трех вечеров, и в конце концов осмеянные были осведомлены, а виновные – пойманы. Какое уж тут повышение до судебного советника! Гофмана вместе с молодой женой отправили в захолустный городок Плоцк. Там он, оторванный от привычного круга общения, начал вести дневник и более интенсивно занялся творчеством. Но в этой вынужденной ссылке Эрнст Теодор обнаружил, что его фобии усиливаются: то ему якобы являлся дух недавно почившего дяди Иоганна Людвига Дёрфера, то накатывал страх смерти, то – боязнь двойника... Заглушая тревоги алкоголем, он подбадривал себя, одновременно растормаживая воображение, и потом сам же страшился порожденных им причудливых образов. Между тем 26 октября 1803 года состоялся литературный дебют Гофмана: журнал «Дер Фраймютиге» напечатал эссе «Письмо монаха своего столичному другу». Это чрезвычайно воодушевило Эрнста Теодора, особенно на фоне его музыкальной и драматургической невостребованности. И все-таки на титульном листе партитуры опубликованного в 1804 году двухактного зингшпиля «Веселые музыканты» с ведома автора значится: «Эрнст Теодор Амадей Гофман». Смена «Вильгельма» на «Амадея» – не только дань его кумиру, Моцарту, но и некая заявка, претензия, если 56

Гофман с женой Михалиной

Гофман и Девриент в кабачке «Люттер и Вегнер». Рисунок Гофмана

ГОФМАН

«Милый сердцу велосипед». Рисунок Гофмана

угодно. В последующие годы Гофман много и плодотворно трудился именно над своими музыкальными произведениями. Да и жил в основном благодаря частным урокам музыки да работе капельмейстера. В эти годы словно сбылась его заветная мечта, сбылась, как обычно это и бывало в жизни Гофмана: «Со мной, – писал он, – всегда происходит то, чего я меньше всего ожидаю, будь то хорошее или дурное». Вряд ли он предполагал, что с нелюбимой юриспруденцией придется расстаться, потому что прусское правительство капитулирует перед Наполеоном и все прусские учреждения будут закрыты. Чиновники продолжали ходить на работу – просто по привычке, – затем стало ясно, что ни прежним, ни новым властям они не нужны. Война застала Гофмана в Варшаве, и, чтобы остаться в городе, ему, как и про-

чим, следовало присягнуть на верность Наполеону. Он отказался. В 1807 году отослал Мишу и годовалую дочь Цецилию в Познань, сам же, оправившись от приключившейся тяжелой болезни, выехал в Берлин. Но и в Берлине работы не было. Не было и продуктов, так что сидеть пришлось буквально на хлебе и воде. Гофман хватался за малейшую возможность заработать. На свой страх и риск он сделал иллюстрации к драме З. Вернера «Аттила», – но Вернер передал заказ другому. Словно подтверждая, что художника, дабы он был плодовит, следует держать в черном теле, именно в голодном Берлине Гофман создал ряд фортепианных сонат, оперу «Напиток бессмертия», песни. В мае 1808го вышли «Три канцонетты для двух и трех голосов. Тексты на итальянском и немецком языках в сопровождении фортепиано. Сочинение Э.Т. Гофмана».

57

42/2012

Карл Вильгельм Унзельманн в роли Пасквина в зингшпиле «Микеланджело». 1808

Карикатура на каноника Георга Стоехра. 1812

Между тем, предыдущая зима была полна событий, в том числе печальных: из Познани сообщили, что Миша тяжело больна, а Цецилия, его единственный ребенок, умерла. Примерно тогда же «соломенный вдовец» Гофман сошелся с женой некоего как раз отсутствовавшего прусского чиновника. Именно ее как советницу Бенцон – женщину «уже на четвертом десятке, некогда замечательную красавицу, еще и ныне, впрочем, не лишенную привлекательности», впоследствии Гофман изобразит в «Житейских воззрениях кота Мурра». Не исключено, что эта чаровница сыграла в жизни Гофмана неожиданную и не вполне очевидную для них обоих роль. Ее супруг был болен сифилисом – и симптомы, которые проявились у Гофмана в последующие годы, весьма напоминали признаки запущенной стадии этой болезни. Возможно, именно из-за воздействия бледной спирохе-

ты, помноженного на регулярные возлияния, Гофман столь часто находился в состоянии нервного перевозбуждения, что не только истощало его физически, но и раскрепощало воображение. Однако в Берлине Гофман надолго не задержался. Летом 1808 года он заехал за Мишей в Познань и вместе с ней отправился в Бамберг, где его приняли на должность капельмейстера в местный театр. Впрочем, звучало это солидней, чем оказалось на деле: театр был в плачевном состоянии, платили мало и с изрядной задержкой, – и Гофман снова занялся преподаванием музыки. И снова влюбился.

58

НА РАСПУТЬЕ

Возможно, у кого-то другого все эти бесконечные увлечения были бы лишь фоном творческой судьбы. Но Гофман всякий раз очень эмоционально переживал свои амурные связи и переплавлял свои чув-

ГОФМАН

Танцор Беске в роли ученика портного в балете «Торжества в пивном саду». 1808

Христиан Готфрид Казелитц в роли доктора Бартоло в опере «Женитьба Фигаро»

ства в те или иные произведения. Литературоведы в один голос утверждают: безусловно, Гофман состоялся бы как писатель и без бамбергских страстей, однако они оставили ярчайший след в его судьбе. Он влюбился в свою очередную ученицу, юную Юлию Марк. Страсть его, отчасти, безусловно, платоническая, в чем-то была сродни и помешательству. В дневнике он скрупулезно отмечает перепады настроения, которые случались у него по десять раз на дню: то он бывал предельно воодушевлен, то всерьез размышлял о самоубийстве... Все завершилось замужеством Юлии, безобразной сценой во время пикника и решением Гофмана раз и навсегда взять власть над своими чувствами. И снова всплывает тема двойственности: в нем, Эрнсте Теодоре, то обуреваемом страстями, то самоироничном и насмешливом, словно пытаются ужиться два разных человека. И из этого опыта рождаются художественные произведения, в женских образах которых раз за разом угадываются черты Юлии Марк... Эта очередная романтическая история Гофмана развивалась на фоне его кропотливой работы над оперой «Ундина» и военных событий. Поневоле расставшись с Юлией, он отправился в Дрезден, наездами бывал в Лейпциге, – и снова

Юлия Марк

59

Рисунки Гофмана. Слева направо и сверху вниз: автопортрет с трубкой; виртуоз-скрипач на сцене; Петер Шлегель – герой повести А. фон Шамиссо; автопортрет в кресле; контрабасист

Гофман верхом на коте Мурре сражается с прусской бюрократией. Карикатура А. фон Кампца (предп.)

Гофман и Гиппель как Кастор и Поллукс. Рисунок Гофмана. 1803

ГОФМАН

Гофман рисует Карла Фридриха Кунца и доктора медицины Кристиана Пфефера. Рисунок Гофмана. 1809-1813

писал, работал в театре, а по вечерам, где бы ни был, отправлялся «инспектировать» местные винные погребки. Здесь он – одновременно и душа общества, и некий экзотический экспонат,

В эти неспокойные годы Гофман написал первые произведения, сделавшие его знаменитым, – «Золотой горшок» (вошедший в первый сборник «Фантазий в манере Калло»), первый том романа «Эликсиры сатаны»... «На земле глупость – подлинная повелитель- Здесь уже вполне проявилась ница умов. А рассудок – только ее ленивый его художественная манера: наместник, и ему нет дела до того, что творит- посреди привычного читатеся за пределами королевства; он лишь скуки лю немецкого города, среди ради велит обучать на плацу солдат, которые, самых будничных его реалий чародеи, обитакогда враг вторгнется в страну, и выпалить-то встречаются тели далекой Атлантиды и из ружья как следует не сумеют» мистические двойники. Здесь полнона который указывают приезжим. Его правно властвует атмосфера волшебной, вспыльчивость поражала незнакомцев: но чаще всего с оттенком сонного наесли Гофману реакция на его шутку важдения, сказки. казалась недостаточно быстрой, он был С публикацией «Фантазий...» к Гофспособен заявить, что этот человек ему ману пришла литературная слава, его не по нраву, так что лучше бы ему по- произведения уже готовы печатать и в искать компанию в другом месте! многочисленных альманахах, и в «карВ осажденном Дрездене он ходил смо- манных» изданиях. Вот только ни слава, треть на боевые действия, и будничным ни востребованность не приносили статоном рассказывал в письмах, как падают бильного заработка. В конце концов Гофснаряды, гибнут люди, как проносится ман сдался, и в 1816 году вернулся на мимо, отдавая приказы, Наполеон... государственную службу.

61

42/2012

Теперь он – советник апелляционного суда, и останется на госслужбе до самой смерти. Как окончательная точка в музыкальной карьере – 14-е представление оперы Гофмана «Ундина». Через пару дней чудовищный пожар уничтожил здание театра вместе со всеми костюмами и декорациями. Огонь добрался и до квартиры Гофмана; лишь благодаря хладнокровию Эрнста Теодора не погибли в огне его имущество и все рукописи. Распорядок его дня по-прежнему представлял собой смесь стабильности и хаоса: размеренная работа в суде, вечером – винные погребки, а в перерывах между тем и другим – работа над новыми произведениями. У писателя все идет в дело: на страницах рассказов и повестей появляются вполне узнаваемые образы его бывших пассий; во время тяжелой болезни, в бреду, Гофман видит карлика, которого все принимают за другого, – так рождается замысел «Крошки Цахеса»; в 1818 году писатель заводит себе кота по кличке Мурр – и вскоре решает создать роман «Житейские воззрения кота Мурра»... И хотя, чтобы подхлестнуть фантазию, Гофману требуется все больше спиртного, он полон планов и надежд! Даже участившиеся недомогания не смущают Эрнста Теодора. В июле 1819 года вместе с Мишей он единственный раз в своей жизни едет на отдых. Два месяца на курортах в Хиршберге и Вармбрунне добавили ему сил и бодрости, и в Берлин он вернулся, готовый к новым свершениям. В сентябре увидел свет второй том сборника «Серапионовы братья», и вошедшая в него

62

ГОФМАН

«Мадемуазель де Скюдери» пользовалась у публики огромным успехом. И здесь-то в жизнь Гофмана вмешалась большая политика...

СУДЬЯ НЕПОДКУПНЫЙ

После победы над Наполеоном прусское правительство отнюдь не стремилось выполнять обещания, которые были даны в 1813 году. Ни о каком создании конституций речи уже не шло, а тех, кто заикался об этом, жестоко преследовали, называли «демагогами», «подстрекателями» и «совратителями народа».

16 сентября 1819 года Гофмана назначили членом «Непосредственной следственной комиссии по расследованию антигосударственных связей и других опасных происков». По сути, от Гофмана и его сотрудников требовалось отыскивать и разоблачать оппозиционеров. И, наверное, спокойнее было бы покориться этому требованию, однако делать этого Гофман не стал. Раз за разом он готовил судебные заключения, отклонявшие

обвинения, предъявленные «демагогам», причем готовил их так, что и комар бы носа не подточил. В течение нескольких месяцев Гофман спас студентов Карла Ульриха, Франца Либера, Георга Людвига Редигера, бывшего лютцовского егеря Людвига фон Мюленфельса, да и не только их. Королю Фридриху Вильгельму III пришлось создать министерскую комиссию, которая бы ограничила компетенцию «Непосредственной следовательской». Первое серьезное столкновение случилось из-за основателя гимнастических обществ Фридриха Людвига Яна. Гофман отстаивал невиновность этого человека и даже помог ему подать иск против директора прусского департамента полиции Карла Альберта фон Кампца! Какой-то советник прусского Королевского апелляционного суда вызывал для дачи показаний самого шефа полиции! Министр юстиции фон Кирхэйзен приказал немедленно прекратить процесс. Но апелляционный суд приказу не подчинился.

Обложки книг Гофмана, титульный лист к т. I «Фантазий в манере Калло»и страницы с иллюстрациями

63

42/2012

В дело пришлось вме- Свою защитительную речь Гофман уже не пишаться королю. Иску не сал, а диктовал. Он доказывал, что гротескдали хода. И хотя Гофман продолжал отстаивать ин- ный персонаж был введен им в сказку для тересы Фридриха Людви- художественной сбалансированности, сходга Яна, теперь ему самому ство с реальным лицом является случайным, грозила высочайшая неми- но кто его ищет, тот непременно найдет лость. За каждым его шагом внимательно следили, и когда в 1822 одного из супругов все состояние перегоду писатель отправил издателю первую ходило в безраздельное владение другого. часть рукописи «Повелитель блох», очень Увы, от наследства Мише позднее прибыстро выяснили, что повесть высмеи- шлось отказаться: слишком много наковает фон Кампца. Рукопись и уже от- пилось долгов, а прусское правительство печатанные страницы были изъяты для к тому времени было менее всего расподальнейшего следствия, а тяжело больно- ложено оказывать какую-либо поддержку го Гофмана подвергли допросу. вдове Гофмана. Шли последние месяцы его жизни. Вместе с Мишей у постели умираНе так давно умер любимый кот Мурр, ющего были его лучшие друзья. К сои Гофман воспринял это как роковой знак. жалению, Гиппелю вскоре пришлось уеДа и ему самому с каждым днем дела- хать – и сцена прощания была горькой лось все хуже; он уже не мог вставать, и безнадежной: оба понимали, что больно не сдавался и продолжал диктовать ше не увидятся. сперва «Повелителя блох», затем – ноДо последнего дня Гофман продолжал вые рассказы... Паралич постепенно за- трудиться. Он завершил рассказ «Мастер хватывал его тело. Иоганн Вахт», начал новеллу о Дюре26 марта они с Мишей составили ре «Враг», надиктовал один из лучших совместное завещание: в случае смерти своих очерков «Угловое окно». Увы, мно-

64

ГОФМАН

гим планам так и не суждено было состояться: ни завершающей книге «Кота Мурра», ни роману об их жизни с Мишей, который он давно хотел написать... Даже в день своей кончины Гофман пытался работать, готов был начать диктовку очередного рассказа, но потом отвернулся к стене, раздались предсмертные хрипы – и вскоре затих. Он был похоронен перед Галльскими воротами нового кладбища в Берлине. Друзья поставили памятник с надписью: «Э.Т.В. Гофман, род. в Кенигсберге в Пруссии 24 января 1776 года, умер в Берлине 25 июня 1822 года. Советник апелляционного суда, отличился как юрист, как поэт, как композитор, как художник. От его друзей».

Совсем немного писатель не дожил до своей мировой славы – когда его произведения начали пользоваться успехом в других странах, когда о них начали размышлять и спорить, им начали подражать... Вот тут-то и оказались востребованными письма, дневники и воспоминания, собранные и изданные друзьями Гофмана. И если сам он как человек и творческая личность зачастую воспринимался современниками не так, как, может быть, сам бы того хотел, голос его по-прежнему звучит в переписке и дневниках, давая возможность каждому увидеть его истинный портрет. Тоже, по-своему, маленькое бессмертие, – наряду с большим, которое писателю обеспечили его творения.

«…То, что принято называть юмором, было у него не тем редким, чудесным настроением души, которое порождается знанием жизни и всех ее причинных связей, а также столкновением противоборствующих начал, – нет, у него это была только решительная неприязнь ко всякого рода условностям, в сочетании с подлинным даром преступать рамки этих условностей, что неизбежно и приводило к необычайности как его облика, так и поступков»

Автографы Э.Т.А. Гофмана

При оформлении статьи использованы цитаты из произведений Э.Т.А.Гофмана

65

42/2012

66 Ярошенко. «Курсистка». 1883 Н.А.

ЗАСУЛИЧ

Елена Бутакова

ВЕРА ЗАСУЛИЧ: ВО ВЛАСТИ ИДЕИ

Вторая половина XIX века ознаменовалась всплеском открытий и реформ во всех сферах. Поиск новых путей развития общества и государства вел к появлению новых политических теорий, революционных течений и организаций. Мечтатели и фанатики безоглядно бросались в революционное движение, но только самые преданные идее или самые фанатичные оставались в нем навсегда – как Вера Засулич

67

42/2012

БЕЗ ВИНЫ ВИНОВАТАЯ

Вера Засулич появилась на свет 27 сентября (8 октября – по новому стилю) 1849 года в деревне Михайловка Смоленской губернии в обедневшей дворянской семье. Отца она лишилась в раннем детстве. Мать Веры натерпелась бед с пьющим мужем, но оставшись без него, оказалась в положении еще более тяжелом: на руках у нее было пятеро детей. Троих, в том числе и Веру, взяли на воспитание родственники. В 15 лет девочка поступила в один из московских частных пансионов, воспитанницы которого по выходе могли работать гувернантками или поступить на государственную службу. Отучившись там три года и овладев немецким и французским языками, Вера год проработала письмоводителем у мирового судьи в Серпухове. Однако не о такой судьбе она мечтала. Как многие экзальтированные ровесницы, окрыленные нигилистическими идеями, она стремилась вырваться из обывательской духоты. Ни один из двух наиболее возможных вариантов – состариться на службе или же выйти замуж за какого-нибудь приказчика (на большее она, бесприданница и не красавица, рассчитывать не могла) – ее не устраивал. Вера переехала в Петербург, где нашла то, что искала: даже воздух здесь был пропитан революционной романтикой. Тогда российская молодежь была увлечена модой на «хождение в народ». Расцвет «действенного народничества» пришелся на 70-е годы ХІХ века – один за другим стали появляться нелегальные кружки и общества; «Земля и воля» была самой крупной такой организацией. Девушка устроилась в одну из петербургских переплетных мастерских (еще одна дань моде). Работу в ней она совмещала с посещением кружка самооб68

С.Г. Нечаев

разования и бесплатным преподаванием в воскресной школе для рабочих. Ее комната была завалена книгами и журналами со статьями революционных авторов-современников – Чернышевского, Добролюбова, Писарева... Однако она не «зацикливалась» на теории – на лекциях и в кружках знакомилась с так называемой «прогрессивной молодежью» – студентами и курсистками, среди которых было немало народников. Там она свела знакомство с Сергеем Нечаевым, автором первой программы широкомасштабной террористической деятельности – «Катехизиса революционера». Представить, каким был Нечаев, нетрудно – для этого достаточно вспомнить Петра Верховенского, выведенного Достоевским в романе «Бесы», – циничного, жестокого и откровенно бесприн-

ЗАСУЛИЧ

ципного. Сам Нечаев был Вере Засулич глубоко антипатичен, его экстремистских идей она не разделяла, но именно из-за него, по иронии судьбы, и попала в тюрьму: ее арестовали за посредничество в переписке Нечаева с другими революционерами. Почти два года Вера провела в одиночном заключении сначала в Литовском замке, потом – в Петропавловской крепости. Причем больше года она даже не знала приВера Засулич чины своего ареста. За тюрьмой последовала ссылка – сначала в Новгородскую губернию, затем в Тверь, в Костромскую губернию и, наконец, в Харьков, где Засулич училась на курсах акушерок. Тяготясь полицейским надзором, она перешла на нелегальное положение и уехала в Киев. Летом 1875 года Вера вступила в революционную организацию «Южные бунтари», имевшую несколько филиалов

Издательство народнической организации «Земля и воля» издавало нелегальную одноименную газету и брошюры, в т.ч. «Смерть за смерть. Убийство шефа жандармов Мезенцова», написанную одним из убийц – С.М.Кравчинским

Санкт-Петербург. Вид на Петропавловскую крепость с Троицкого моста

69

42/2012

Лев Дейч

Лев Дейч вместе с Плехановым и Засулич призывал социалдемократов пойти на соглашение с Временным правительством и оказать помощь союзникам России. Он утверждал, что стране «не надо гражданской войны, она погубит нашу молодую свободу». Октябрьскую революцию Дейч не принял и считал ее «авантюрой большевиков»

70

Н.А. Ярошенко. «Студент». 1881

в Украине. Среди «бунтарей» она встретила и Льва Дейча, надолго ставшего ее гражданским мужем. Участникам группы Вера запомнилась физически крепкой девушкой, дружелюбной и скромной. Правда, скромность ее улетучивалась в полемических битвах: «Марфуша», как ласково прозвали ее «бунтари», свою речь сопровождала бурной жестикуляцией и «громкими выкриками». Ее образованность, способность нестандартно мыслить, умение логично и остроумно вести споры сочетались с поразительным безразличием к мелочам повседневной жизни. В то время она полностью игнорировала уход за собой и одевалась разве что не в рубище. Многие отмечали ее весьма оригинальный наряд – полотняный мешок с дырами для головы и рук, подпоясанный тонким поясом, и грубые башмаки, сделанные на заказ по ее собственному образцу. Распущенные волосы падали на спину. Но каким контрастом с подобным несуразным обликом

ЗАСУЛИЧ

Н.А. Ярошенко. «Курсистка». 1880

71

42/2012

звучал ее неожиданно заразительный смех, о котором вспоминали все ее знакомые! Как и другие «бунтари», Вера вела пропаганду среди крестьян, для чего они вместе с В.К. Дебагорием-Мокриевичем поселились под видом крестьянской семьи на юге Киевской губернии. Однако какое доверие могла внушить крестьянам эта молодая женщина, целыми днями погруженная в чтение и облаченная в столь странные одеяния? В составе «конных отрядов» она разъезжала по востоку Украины, агитируя крестьян подняться на восстание под лозунгом уравнительного передела земли. Тогда же, регулярно тренируясь, Вера научилась хорошо стрелять, что сыграло определенную роль впоследствии. Восстание народовольцам поднять не удалось, организация была разгромлена, и Засулич, скрываясь от полиции, опять уехала в Петербург. Здесь она устроилась в подпольную «Вольную русскую типографию», принадлежавшую «Земле и воле». Основной пункт программы «землевольцев» состоял в уничтожении наиболее одиозных высокопоставленных лиц с целью дезорганизации государственной власти. Уже достаточно подготовленная на тот момент революционерка Вера Засулич внесла свою лепту в достижение этой цели.

«ГРЯНУЛ ВЫСТРЕЛ-ОТОМСТИТЕЛЬ»

У покушения Засулич на генерал-адъютанта, градоначальника Петербурга Ф.Ф. Трепова была своя предыстория. 13 июля 1877 года приговоренный к 15-летним каторжным работам за участие в антиправительственной демонстрации молодежи возле Казанского собора студент-революционер Архип Боголюбов (А.С. Емельянов) при вторичной встрече с градоначальником во дворе дома предварительного заключения не пожелал снять шапку. Уже раздраженный чем-то до этого Трепов попытался сбить с него головной убор собственноручно, но ему это не удалось – из-за низкого роста и потому что Боголюбов отклонился. Заметив насмешливые улыбки, Трепов окончательно вышел из себя и приказал высечь студента, несмотря на то что телесные наказания в следственной тюрьме были запрещены. 25 розог, полученных Боголюбовым, обернулись бунтом заключенных и широким резонансом в революционных кругах. Наказание Боголюбова-Емельянова было лишь поводом для Веры Засулич совершить продуманный террористический акт. В пользу этого говорит хотя бы то, что между происшествием и покушением на Трепова прошло полгода.

72

Настоящее имя заключенного, телесное наказание которого послужило поводом для покушения на градоначальника Трепова, было Архип Емельянов. После суда над Засулич Емельянова вместо ссылки на каторгу отправили в буйное отделение дома умалишенных. Года полтора он «был в полном разуме, а потом его богатырская натура не вынесла тяжелой больничной атмосферы, – рассказывал его брат Яков. – Он лишился рассудка, хотя и не совсем. “Часто все-таки, к моему несчастью, – добавлял он, – я приходил в себя”»

ЗАСУЛИЧ

Ф.Ф. Трепов

К тому же для этой цели был куплен револьвер «бульдог», обладающий высокой убойной силой. Наконец, сама исполнительница теракта была не наивной гимназисткой, а опытной, идеологически подкованной революционеркой 28-ми лет.

24 января 1878 года Засулич явилась в приемную градоначальника под именем просительницы Елизаветы Козловой. Дождавшись Трепова, она выстрелила ему в грудь с близкого расстояния. Вера не зря закончила медицинские курсы, и прекрасно знала, куда надо целиться. Скрыться она не пыталась, и тут же была схвачена, а поскольку ранее Засулич уже привлекалась по делу Нечаева, личность ее установили быстро. Общественность приняла известие о покушении на Трепова довольно равнодушно. По словам ­полицейского

Литовский замок в Санкт-Петербурге

73

42/2012

Н.А. Ярошенко. «Всюду жизнь». 1888

74

ЗАСУЛИЧ

Н.А. Ярошенко. «Террористка». 1881

бич // И упал градоправитель, как подстреленная дичь!»

«АПОФЕОЗ СПРАВЕДЛИВОСТИ»

Н.А. Ярошенко. «Заключенный». 1878

а­ гента, «…не замечается, чтобы постигшее господина градоначальника несчастье было предметом особенного соболезнования со стороны жителей столицы. Вообще этот случай вполне выяснил, что в петербургском населении число сочувствующих г-ну градоначальнику очень незначительно». Это объяснялось тем, что Трепов лоббировал, как сказали бы сегодня, интересы крупного капитала в Петербурге. Такое управление городом и стремительное обогащение генерала вызывало неудовольствие императора Александра II. Покушение Засулич поставило точку в карьере Трепова: оправившись после ранения, он подал в отставку. А вот поступок Веры вызвал такой общественный отклик, что у некоторых пробудил даже поэтический талант. Получил хождение, например, такой стишок: «Грянул выстрел-отомститель, опустился божий

Судебный процесс над Верой Засулич вошел как хрестоматийный пример в учебники права. Обвинение пыталось представить дело как чисто уголовное, совершенное на почве личной мести (будто бы Засулич была любовницей Боголюбова), начисто лишив его политической составляющей. Власти были настолько уверены в осуждении Засулич, что даже не посчитали нужным приобщить к делу материалы о ее революционном прошлом. Председательствовал на суде А.Ф. Кони, имевший репутацию бескомпромиссного в соблюдении буквы закона. Двое талантливых юристов по разным причинам отказались представлять сторону обвинения, согласился только довольно посредственный, но добросовестный обвинитель – товарищ прокурора К.И. Кессель. В то же время от желающих выступить на стороне защиты отбоя не было. Сначала Вера хотела защищать себя сама, однако затем отказалась от этого 75

И.Е. Репин. Портрет А.Ф. Кони. 1898

намерения и выбрала в защитники присяжного поверенного П.А. Александрова – принципиального, по-хорошему дерзкого, независимого, не побоявшегося однажды рискнуть своей карьерой успешного адвоката и, проиграв, начать все с нуля. Решающую роль в процессе Засулич сыграл отвод присяжных. Оба, и прокурор, и защитник, имели право на 76

отвод шести присяжных (т.е. из общего числа явившихся заседателей убрать тех, кто, по их мнению, мог неадекватно либо предубежденно отнестись к обвиняемому). Поскольку Кессель отказался от своего права, Александров воспользовался этим и отвел не 6 присяжных, а 11, что мог сделать по закону без объяснения причин. Этих 11 человек он выбирал очень внимательно –

ЗАСУЛИЧ

И.Е. Репин. «Арест пропагандиста». 1880-1889

Первый вариант картины «Арест пропагандиста» Репин создал в 1878 году; он заметно отличается от широко известного ныне. Самым трудным оказалось найти натурщика для центрального персонажа – художнику нужна была зримая внутренняя сила и способность идти на подвиг. Работа над картиной растянулась на много лет ограниченных, склонных к жестокости, непоколебимых… В итоге на скамье присяжных оказались люди либерально настроенные, думающие, честные и незлобивые. Следствие по делу Засулич было проведено стремительно, и 31 марта 1878 года она предстала перед Петербургским окружным судом. Толпа у здания суда собралась с раннего утра, в зале присутствовала самая разношерстная публика – сановники, аристократы, пресса и литераторы (среди них и Ф.М. Достоевский), а вот главный свидетель обвинения, генерал Трепов, отсутствовал. На суде Засулич объяснила мотивы своего поступка следующим образом: «...не видя никаких других средств к этому делу, я решилась, хоть ценой собственной гибели, доказать, что нельзя быть уверенным в безнаказанности, так ругаясь над человеческой личностью. Я не нашла, не могла найти другого способа обратить внимание на это происшествие...».

Дело рассмотрели в течение одного дня. Если линия обвинения была построена на инкриминировании подсудимой умышленного убийства, то защита настаивала на том, что поступок Засулич был спонтанным протестом, что ей было глубоко безразлично, ранит ли она градоначальника или убьет. Александров сосредоточил внимание не на выстреле, а на наказании Боголюбова как на причине покушения. Он не отрицал вины Веры, но ее саму представил жертвой режима. Гневно, страстно он обличал государственную систему, возведенную на насилии и подавлении личности. Речь адвоката была блестящей, она произвела сильнейшее впечатление на присяжных заседателей. И это, вкупе с враждебным отношением общества к Трепову, побудило суд вынести неслыханный, ошеломляющий вердикт: «Не виновна». Услышав эти слова, зал суда огласился криками, истерическими рыданиями, аплодисментами. Не только в отделении для публики 77

42/2012

«…Из Плеханова, как из неиссякаемого кладезя мудрости, можно было черпать мысли и сведения по самым различным отраслям человеческого знания, беседовать с ним с поучением для себя не только о политике, но и об искусстве, литературе, театре, философии…» / А.Н. Потресов попроще обнимались, но и оттуда, где сидели представители благородного сословия, раздались громкие аплодисменты. Александрова на руках вынесли из зала суда. Такое решение суда было беспрецедентным, оно раскололо российское общество на тех, кто принял его восторженно, и тех, кого оно возмутило и напугало. Огромный резонанс дело Засулич имело и на Западе, оно широко освещалось зарубежной прессой. Членам суда «сверху» было сделано дисциплинарное замечание за ненадлежащее отправление правосудия. Все участники этой драмы так или иначе испытали на 78

Г.В. Плеханов

себе ее последствия: министр юстиции отправлен в отставку императором «за небрежное ведение дела Засулич» (это он передал ее дело на рассмотрение суда присяжных), Александров в одночасье стал всемирно знаменитым, Кони – на долгие годы опальным, а сама Засулич – террористкой номер один.

СВЕТЛЫЙ ПУТЬ МАРКСИЗМА

Насколько это не соответствовало действительности, стало понятно позже, когда Вера сама заявила об ошибочности своего поступка и подтвердила это тем, что никогда более не взяла в руки оружия. Всю дальнейшую жизнь она

ЗАСУЛИЧ

Вера Засулич

критиковала террористическую тактику, в частности, эсеров (социалистовреволюционеров). Сразу после освобождения из-под стражи революционерка скрылась, избежав повторного ареста, и выехала в Швейцарию. В 1879 году она вернулась в Россию, но ненадолго: ужесточение преследований народников после очередного покушения на царя 19 ноября того же года вынудило ее эмигрировать вновь. Уезжала Засулич вместе с человеком, который стал для нее больше, чем соратником, единомышленником и даже другом: Плеханов стал ее духовным учителем. Познакомились они, когда перед народовольцами остро встала проблема выбора дальнейшего пути борьбы с самодержавием. На Воронежском съезде «Земли и воли» 1879 года ее члены выдвинули две программы и соответственно разделились на два крыла. Прежнюю программу широкой агитации

и пропаганды в массах поддержала группа под руководством Плеханова и основала организацию «Черный передел». За новую программу выступила группа Желябова, которая отстаивала террористические методы революционной борьбы и основала «Народную волю». С этого момента пути революционного террора и Веры Засулич окончательно разошлись. Тем временем на д Европой уже реяло знамя главного экономического и философского учения – марксизма. С февраля 1881 года завязалась переписка Засулич не с кем-нибудь, а с самим патриархом-основателем идеологии – Карлом Марксом. Причем инициатором общения выступила она сама: решила выяснить его мнение о судьбе русской крестьянской общины. Постепенно, под влиянием марксистской идеологии, изучением которой Вера Ивановна всерьез занялась, взгляды ее менялись, все дальше отходя от народничества к марксизму. В 1883 году совместно с Плехановым, Дейчем, Аксельродом, Игнатовым они основали первую российскую социал-демократическую группу – «Освобождение труда». Участники группы занимались переводом произведений Маркса и Энгельса, критиковали другие революционные учения и разрабатывали проблемы российской общественной жизни с точки зрения научного социализма. Неприспособленным к реалиям европейской жизни революционерамэмигрантам приходилось несладко. Жили они в основном на деньги, поступавшие из России. Приоритеты расставлялись четко: в первую очередь покупались книги, необходимые для революционной пропаганды, а уж затем – лекарства, еда, одежда. Днем 79

42/2012

революционеры-эмигранты изучали в библиотеке периодическую прессу (чтобы быть в курсе происходившего на родине), по ночам дискутировали за бесконечным чаем. В эмиграции многие мечтали познакомиться со знаменитой террористкой Верой Засулич, но при встрече, как правило, их ждало разочарование: вместо молодой экспрессивной девушки они встречали преждевременно состарившуюся женщину, совсем некрасивую. Невзрачную внешность дополняли трясущаяся голова, нервный тик, вечная папироса во рту, быстрая, захлебывающаяся речь. Неопрятность и неряшливость Засулич с возрастом усугубились, и, по свидетельствам очевидцев, она жила в ужасной грязи. Повседневную жизнь Вера Ивановна просто-напросто не замечала – она была целиком и полностью погружена в мир идей, в политические и философские сферы. Любовь к отвлеченной мысли пробудил в ней Плеханов. Когда в 1894 году в ее квартире производился обыск, французские полицейские были поражены составом ее библиотеки – это были в основном философские произведения. В отличие от других революционеров и тем более революционерок, кроме независимых суждений, у Веры Ивановны был широкий кругозор и прекрасное философское и литературное образование. В представлении Засулич в социалистическом обществе каждый должен был получить возможность всесторонне развиваться, совершенствоваться духовно и физически, а народные массы, избавленные от экономического угнетения, могли принимать активное участие в управлении им. В эмиграции Вера Ивановна сделала переводы многих произведений Маркса 80

и Энгельса (редактировал их Плеханов). Качество ее работы высоко ценили оба автора, и Энгельс подчеркивал, что именно Засулич он предоставил право перевода своих книг и статей. Когда в январе 1884 года в Женеве увидело свет русскоязычное издание «Развития социализма от утопии к науке» Энгельса с предисловием Засулич, он написал ей: «Ваш перевод моей брошюры я нахожу превосходным». Вера Ивановна участвовала в издании нескольких выпусков обозрения «Социалдемократ», издание которого было инициировано и организовано Плехановым. В первом номере обозрения была опубликована одна из самых известных работ Засулич – «Революционеры из буржуазной среды». Изучив и описав революционные движения во Франции и Германии в XVIII-XIX веках, здесь она впервые проявила себя как историк и исследователь. Увлекательны и красочны ее монографии о Вольтере и Руссо. Первая («Вольтер, его жизнь и литературная деятельность») была заказана Засулич для серии «Жизнь замечательных людей» и вышла в свет под псевдонимом «И.М. Каренин». Вторая монография, «Жан-Жак Руссо. Опыт характеристики его общественных идей», была написана уже в Лондоне под схожим псевдонимом «Н. Карелин». Веру Ивановну интересовали вопросы истории философии, литературы, общественной мысли России: ее статьи посвящены Писареву, Добролюбову, Успенскому. Исследователи творчества Засулич, даже те, кто относятся к ней предвзято, единодушно отмечают ее безусловный талант литературного критика, легкость и остроумие ее стиля. Из Швейцарии вместе с Плехановым Вера Ивановна переехала во

ЗАСУЛИЧ

Фридрих Энгельс

французскую деревушку Морне, однако из-за повышенного интереса полиции в 1894 году они были вынуждены поменять адрес на лондонский. На протяжении трех лет, проведенных в Лондоне, Засулич уже лично и довольно тесно общалась с Энгельсом. Он опекал ее,

помогал материально, заботился о ее здоровье. Вера Ивановна часто бывала у него в гостях, хотя каждое ее посещение превращалось в испытание для гостеприимного хозяина. Эмоционально жестикулируя в пылу политического спора, Засулич могла перевернуть на 81

42/2012

белоснежную, до хруста накрахмаленную скатерть еду или напиток. Как ни странно, в гостях у Энгельса она томилась скукой. Впрочем, она скучала и у своего ближайшего друга

Газета «Искра». №1, декабрь 1900 года

Плеханова – из-за множества гостей и его «отчаянно балованных детей».

ДВА БЕРЕГА У ОДНОЙ РЕКИ

В 1895 году Засулич постигла двойная утрата: умер Энгельс и погиб революционер и писатель С.М. СтепнякКравчинский, с которым ее связывала многолетняя крепкая дружба. Утешение она находила в работе. В 1897 году Вера Ивановна получила разрешение жить в Швейцарии (за исключением Женевы) и выбрала Цюрих. Долгие годы ее не покидала надежда вернуться или хотя бы наведаться на родину, и в 1899 году такая возможность представилась. Руководство группы «Освобождение труда» поручило ей разузнать на месте политическую обстановку в России. На исходе XIX века марксистам стала очевидной необходимость объединить уси82

лия в достижении поставленных целей, для чего организованная в 1898 году Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП) предложила слить воедино «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» и все другие группы революционного марксистского толка. Во время своей недолгой нелегальной поездки в Петербург в 1899 году (по паспорту болгарки Велики Дмитриевны Кировой) Засулич все же успела познакомиться со знаковой фигурой революционного движения – В.И. Лениным. Когда он в 1900 году приехал в Швейцарию, они стали совместно выпускать газету «Искра» и теоретический журнал «Заря». Вера Ивановна была единственной из группы «Освобождение труда», кто тесно сотрудничал с «Искрой» и поддерживал близкие отношения с Лениным.

ЗАСУЛИЧ

«Искра» и «Заря» стали детищами Засулич – она сама писала для них статьи и по необходимости правила корректуру статей других авторов. Переезжала вместе с редакцией из Мюнхена в Лондон, из Лондона – в Женеву. Примечательно, что Ленин Веру Ивановну упрекал в том же, в чем и ранее Плеханов, – в слишком личном отношении. Но как раз такое проявление необъективности этой незаурядной женщиной можно расценить как свидетельство ее живой заинтересованности и человечности. Она во все вникала, все принимала чересчур близко к сердцу, и потому нередко грешила пристрастностью. Вера Ивановна не обладала холодной рассудительностью своих товарищей-революционеров и была склонна идеализировать тех, о ком писала, и тех, кого уважала и любила. С самого начала совместной работы радикального Ленина и умеренной Засулич было очевидно, что им не по пути. В 1903 году на брюссельском съезде РСДРП в партии произошел раскол: во время голосования по одному из пунктов противники Ленина получили меньшинство голосов, за что он и наградил их презрительным прозвищем «меньшевики». Себе и своим сторонникам он подобрал более перспективное – «большевики». Вера Ивановна, которая всегда так боялась огорчить своего друга и наставника Плеханова, выступила и против него (можно только догадываться, как тяжело дался ей этот шаг), и против Ленина, и примкнула к меньшевикам. Последующие 20 лет пройдут в ожесточенных спорах тех и других, в их борьбе за лидерство. Закончится соперничество неминуемым поражением меньшевиков, они полностью оправдают свое прозвище. У большевиков всего окажется больше: апломба, беспощадности, ненасытности. При оформлении статьи были использованы работы Казимира Малевича

После 1905 года Засулич получила разрешение на возвращение в Россию, и больше никогда ее не покидала. Она поселилась в Тульской губернии на хуторе Греково, на зиму перебиралась в Петербург. Ее политическая деятельность практически сошла на нет, последним всплеском стало участие в созданной Плехановым социал-демократической группе «Единство». Октябрьскую революцию Засулич восприняла как контрреволюцию, прервавшую нормальное развитие буржуазно-демократической Февральской 1917 года. Разницы между большевиками и прежним режимом она не видела: «Перевернутый мир не преобразился. На его месте стоит отвратительное громогласно лгущее, властвующее меньшинство и под ним громадное вымирающее от голода, вырождающееся с заткнутым ртом большинство». Спустя два года она вряд ли посмела бы сказать: «…нет у социализма в настоящий момент более лютых врагов, чем господа из Смольного». Хотя в 1919 году уже было не важно, что говорили меньшевики, – началось их планомерное уничтожение. До Веры Ивановны очередь не дошла: в том же году она умерла от воспаления легких, в полной нищете и забвении. Никому не было дела ни до больной одинокой старухи, ни, тем более, до ее заслуг перед революцией. Большинство людей умеет соединять и примирять увлечение идеями и обыденность, вдохновение и кастрюли. Максималистка Засулич не умела. Для нее существовало только «высокое», только мечта, – остальное, включая и личное, и быт, она отметала. Жизнь она посвятила служению политической идее, и, как все идолопоклонники, не замечала, что ее кумир стоит на глиняных ногах.

83

42/2012

Денис Эртель

МЭРИ ШЕЛЛИ: «РОМАНТИЧНА ПРЕВЫШЕ ВСЯКОЙ РОМАНТИКИ»

В названии статьи – слова, которые двадцатипятилетняя Мэри сказала о своей жизни. Тут автор «Франкенштейна» не покривила душой и ничего не преувеличила: даже коллизии сочиненного ею романа блекнут перед перипетиями ее жизни

84

МЭРИ ШЕЛЛИ

Ты прочла эту странную и страшную повесть, Маргарет; и я уверен, что кровь стыла у отчаститебя в жилах от ужаса, который ощущаю и я. Мэри Шелли. «Франкенштейн, или Современный Прометей» САКРАМЕНТАЛЬНЫЙ ВОПРОС

Кто такая Мэри Шелли? «Английская писательница, дочь известной феминистки, писательницы Мэри Уолстонкрафт и не менее известного либерального философа, журналиста-анархиста и атеиста Уильяма Годвина», – сообщают справочники. Жена одного из величайших английских поэтов Перси Биши Шелли. Сводная сестра Клер Клермон, родившей Байрону внебрачную дочь. И, наконец, – автор знаменитого «готического» романа. Последнее было для Мэри, возможно, самым главным – не зря на титульных листах изданных ею впоследствии произведений значилось: «Автор “Франкенштейна”». Впрочем, авторство Мэри подвергалось сомнению при ее жизни, многие исследователи оспаривают его и сегодня. Но в историю литературы Мэри Шелли вошла именно с этим «титулом». Гораздо менее она известна как автор биографических очерков о писателях, поэтах, философах и политиках, написанных ею в 1830-х годах. Это скорее компилятивные работы, чем самостоятельные исследования, но встречены они были благожелательно. Сама Мэри придавала им меньшее значение, чем сочиненным ею повестям и романам. Писать она прекратила задолго до конца жизни, а начала – почти ребенком: «Нет ничего удивительного в том, что я, дочь родителей, занимающих видное место в литературе, очень рано

85

42/2012

начала помышлять о сочинительстве. Я марала бумагу еще в детские годы, и любимым моим развлечением было “писать разные истории”».

ДОЧЬ СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ

Имя Мэри Уолстонкрафт в свое время в Англии знали многие. Она ратовала за право женщин получать образование наравне с мужчинами, что должно было, по ее мнению, принести несомненную пользу государству в целом. Также мисс Уолстонкрафт писала романы, детские книги и книги о воспитании. Изложила она и историю Великой французской революции, свидетельницей событий которой была сама. Но не менее, чем сочинения писательницы, внимание «широкого круга» современников привлекала ее жизнь. В 19 лет девушка оставила родительский дом, служила компаньонкой и гувернанткой, недолго – школьной учительницей; затем решила зарабатывать на жизнь писательским ремеслом, стать «одной из первых» на дотоле мужском поприще. Либеральный издатель Джозеф Джонсон помог Мэри найти в Лондоне жилье и работу и ввел в круг интеллектуальной лондонской элиты. Тогда же она познакомилась с Уильямом Годвином, но эта встреча взаимной симпатии не вызвала. Мэри Уолстонкрафт было уже за тридцать, когда она влюбилась в художника Генри Фюсли. Она писала ему письма, восхищаясь его работами, и в конце концов предложила заключить с ним и его женой «тройственный союз» («платонический», – спешат уточнить биографы). Реакция Фюсли была радикальной: он тут же порвал с Мэри все отношения. В декабре 1792 года молодая женщина отправилась в охваченную революционны86

Уильям Годвин

ми бурями Францию, где встретила американского авантюриста Гилберта Имлея. Обстановка была крайне неподходящей для создания семьи и рождения детей, но Мэри влюбилась – и стала матерью. Имлей на ней жениться не собирался и не женился, но поскольку Англии была объявлена война и его подруга превратилась в подданную враждебной державы, он чисто формально зарегистрировал ее как свою жену. В дальнейшем Мэри выдавала себя за законную супругу Имлея. Материнство привело ее в восторг, но счастье продлилось недолго – возлюбленный быстро охладел к ней. Некоторые ее друзья уехали, другие были арестованы, третьи погибли, и Мэри осталась с младенцем на руках без помощи и поддержки. Им с маленькой Фанни повезло вернуться на родину, но повезло только в этом – скоро молодая женщина окончательно убедилась, что с Имлеем у нее общего будущего нет.

МЭРИ ШЕЛЛИ

Мэри Уолстонкрафт

И вот тут Мэри Уолстонкрафт повела себя по меньшей мере странно. По ее словам, она совершила две попытки самоубийства: сначала пыталась отравиться опием, но ее якобы спас Имлей, затем решила утопиться, для чего долго бродила под дождем, чтобы «утяжелить одежду». Вторая (если на самом деле была хоть одна) попытка самоубийства успехом тоже не увенчалась: по словам Мэри, ее «спас случайный прохожий». Сама она считала такой шаг хладнокровно продуманным поступком: «я не позволю считать отчаянной попыткой то, что было одним из самых спокойных действий разума. В этом отношении я ответственна только перед самой собой. Если бы я беспокоилась о том, что называют репутацией, именно другими обстоятельствами я была бы обесчещена». Почему сочинительница детских книг, щедро раздававшая рекомендации

по воспитанию девочек, будущих матерей, не озаботилась судьбой крошечного существа, перед которым она была ответственна в первую очередь?.. Душевные бури утихли, а сердечные раны Мэри затянулись на удивление быстро: описанные события произошли не ранее середины 1795 года, а уже в следующем между нею и Уильямом Годвином вспыхнул страстный роман, и в апреле 1797-го беременная Мэри пошла под венец. Знакомые этой пары отзывались об их союзе как о «счастливом и прочном», но проверить его на прочность возможности, к сожалению, не представилось: родив 30 августа 1797 года вторую дочь, Мэри-старшая через 10 дней умерла от родовой горячки. Для Годвина смерть жены была тяжелым ударом – он очень любил ее. Уильям создал вокруг имени покойной ореол совершенства и воспитал ее дочерей в поклонении памяти матери. В год ее кончины он издал «Воспоминания об авторе “Защиты прав женщины”». Книга вызвала неоднозначную реакцию: овдовевший супруг изложил биографию своей жены вполне откровенно, и его упрекали в том, что он «раздел покойницу». Четыре года спустя Годвин женился на женщине, жившей по соседству. У Мэри Джейн Виал были дочь и сын; она выдавала себя за вдову некоего Клермона. Вскоре на свет появился их общий сын. Биографы, ссылаясь на слова друзей дома, часто упоминают сварливый характер миссис Годвин. У нее были основания пребывать не в лучшем расположении духа – средств на содержание семьи и образование детей катастрофически не хватало. К счастью, Мэри Джейн знала несколько языков, дом посещали люди образованные, у Годвина была обширная библиотека, и дети неучами не росли.

87

42/2012

Предполагаемый портрет Мэри Шелли

Также миссис Годвин помогала мужу в работе – в 1805 году Уильям основал издательство «Юношеская библиотека», и жена была соавтором многих выходивших в нем книг.

ИЛЛЮЗИИ И ДОЛГИ

«Имя Годвина всегда возбуждало во мне чувства благоговения и восторга, – писал начинающий поэт Перси Биши Шелли своему кумиру в январе 1812 года. – Я привык видеть в нем светило, яркость которого чрезмерно ослепительна для

88

мрака, его окружающего... Я занес было ваше имя в список великих мертвецов. Я скорбел о том, что вы перестали осенять землю славой вашего бытия. Но это не так; вы еще живы и, я твердо уверен, по-прежнему озабочены благоденствием человечества». Итак, Шелли сначала значил Уильяма Годвина среди «великих мертвецов» (и, сколь цинично это ни прозвучит, для многих было бы лучше, если бы в своем предположении он не ошибся). Слава автора «Исследования о поли-

МЭРИ ШЕЛЛИ

Альфред Клинт. Портрет Перси Биши Шелли. 1819

тической справедливости» была в прошлом, и собственным благоденствием он был озабочен куда более, нежели благоденствием человечества. Делец из писателя и философа вышел неважный, он погряз в долгах и втянул в них других. Семья скатилась бы в полную нищету, если бы Уильям Годвин не считал себя вправе настойчиво требовать денег везде, где только была надежда их получить. «Хищным нищим» назвал его Марк Твен, цитируя слова Святого Писания.

В распоряжении Шелли денег было немного, но по смерти деда его отец стал бы баронетом, а сам он – наследником баронета. В ожидании этих лучезарных перспектив Годвин (в том числе и при посредничестве дочери) убедил своего юного почитателя сделать многочисленные займы под «разорительные», как свидетельствуют биографы, проценты. К осени 1814 года сумма, полученная от Шелли, возросла до 3000 фунтов стерлингов (в то время на 200 фунтов можно было безбедно прожить год).

89

42/2012

Догадывался ли отец о том, что Мэри использует ежедневные посещения кладбища для свиданий с женатым человеком? Смотрел ли на их зарождающуюся любовь сквозь пальцы?.. В любом случае, что Мэри и Клер в один прекрасный день сбегут с Шелли, он не предполагал. События между тем развивались стремительно. 26 июня 1814 года Мэри на могиле своей матери призналась Перси в любви, 18 июля последовал их

Амелия Карран. Портрет Клер Клермон. 1819

Весной 1816 года Клер настойчиво осаждала письмами Байрона – сначала попросила его протекции для поступления в театр, затем высказалась более откровенно, признавшись, что вот уже более года он «занимает все ее мысли», на его любовь она не рассчитывает, но предлагает провести с ней ночь. Байрон не торопился ответить согласием. Клер настаивала… отъезд во Францию. В этом коротком промежутке времени Шелли все больше времени проводил с семьей Годвина, но объясняться с женой не спешил – его смущала мысль о горе, которое такой шаг неизбежно принесет Гарриет, носившей уже второго их ребенка. Некоторые биографы полагают, что к моменту бегства Мэри уже тоже была беременна и знала об этом, – поэт, несмотря на свои скромные средства, заказал дорогой и комфортабельный экипаж, а 16-летнюю Клер влюбленные прихватили с собой, возможно, потому, что будущей матери нужна была женская помощь. Уильям Годвин взгляды своей первой супруги на право женщин свободно выбирать себе возлюбленных давно не разделял, а скандал был ему совершенно ни к чему: отец Шелли, и так крайне недовольный своим наследником из-за декларируемых им атеистических убеждений, мог полностью прекратить выплату пособия, и сын потерял бы кредит у заимодавцев.

90

У миссис Годвин были собственные соображения. Эта семья пользовалась в обществе неважной репутацией: мать Мэри родила внебрачного ребенка, вторая дочь была зачата ею до венца, мачеха имела двух незаконнорожденных отпрысков от разных мужчин. Из пяти детей не было и двоих, имеющих одних и тех же родителей. Надеясь вернуть хотя бы родную дочь, чье будущее оказалось бы при огласке непоправимо загублено, мать Клер бросилась вдогонку за беглецами. Она встретилась с ними в Кале, но ровным счетом ничего не добилась. Поползли в высшей степени неприятные слухи: поговаривали, что Годвин просто «продал» дочь и падчерицу этому молодому распутнику и вольнодумцу Шелли. Поэту пришлось все-таки объясниться с женой, и он поведал ей о многом, утаив, скорее всего, некоторые подробности. «Он думал обо мне и моих страданиях и умолял ее взять верх над страстью. Затем она сказала ему, что она умрет…» –

МЭРИ ШЕЛЛИ

Титульный лист книги «Защита прав женщины». 1792

писала молодая женщина подруге, пытаясь найти оправдание мужу. Уже из Франции Перси написал Гарриет, предлагая поселиться всем вместе где-нибудь в уютном уголке Швейцарии, она – на правах «сестры и друга», мисс Годвин – на правах любимой жены. Вряд ли подобная мысль могла зародиться в мозгу у самого Шелли. Скорее всего, она была подсказана Мэри, и как тут не вспомнить о несостоявшемся романе ее матери с Генри Фюзели?.. Получив от мужа столь «великодушное» предложение, беременная Гарриет слегла. «Очень странное существо», – отметила Мэри в своем дневнике.

РОДСТВЕННАЯ ДУША

Уильям Годвин не был мошенником, выманивающим при помощи дочери деньги у доверчивого влюбленного юноши. Просто его осаждали кредиторы, попасть в долговую тюрьму не хотелось, а Шелли, считал он, должен быть благодарен за возможность помочь такому выдающемуся человеку, как он.

Мэри вовсе не была распутницей или бессердечным чудовищем. Просто она была влюблена, искренне считала Гарриет недостойной парой ее гениальному мужу, верила, что счастье ему может принести только она сама, и… была воспитана своим отцом. «Свадебное путешествие» описано в путевых заметках – это их общий с Шелли дневник. Бегство сестер из дома, поджидающий их с рассвета в коляске Перси, переправа через Ла-Манш, странствия по континенту… Легкой тенью на счастье влюбленных падало постоянное присутствие Клер (прогулка, которую им удалось совершить вдвоем, отмечена особо). Тогда же, летом 1814-го, Мэри приступила к написанию романа «Ненависть». Не совсем обычное настроение для путешествия с любимым, а впрочем, в то время в моде были исключительно романы с мрачным сюжетом и трагическим концом, с них начинал и Шелли. Творческие амбиции Мэри импонировали поэту. «Мой муж с самого начала очень желал, чтобы я оказалась достойной дочерью своих родителей и вписала свое имя на страницы литературной славы», – вспоминала позднее писательница. Молодой человек с жаром принялся за образование своей юной подруги. Начатки латыни Мэри освоила в родительском доме, а поселившись с Шелли, стала изучать греческий и итальянский; он определил для нее круг чтения – сюда вошли многотомные труды по истории древнего и нового мира, философские трактаты и работы социологов, сочинения античных и современных поэтов и немногие избранные им романы. Годвин 91

42/2012

еще ранее отметил жадное стремление к знаниям в своей подрастающей дочери; в этом они были схожи с Шелли. Как это обычно и бывает, деньги у молодых людей закончились слишком скоро, и 13 сентября 1814 года беглецам волей-неволей пришлось вернуться в Англию. Двери обоих родительских домов оказались перед ними закрыты. За двадцать лет до того Уильям Годвин рьяно критиковал существующую форму семьи, но теперь запретил поклонникам его прежних теорий переступать порог своего жилища на Скиннер-стрит. Отец Шелли, в свою очередь, слышать не желал о сыне и наследнике, растоптавшем его надежды, – сначала тот ухитрился вылететь из университета, а потом покинул беременную жену и ребенка, сбежав с любовницей, да еще и по уши увяз в долгах. Для «молодоженов» наступили нелегкие времена. Спасаясь от кредиторов, они переезжали из одних меблированных комнат в другие, недолгое время даже прожили врозь. Шелли скрывался от ареста за долги и метался в поисках очередного займа. В ноябре Гарриет родила сына. Счастливый отец охотно посещал жену. Много времени он проводил и с жизнерадостной и темпераментной Клер. Дело в том, что Шелли в принципе не мог любить только одну женщину – его щедрого сердца и поэтических восторгов всегда хватало одновременно на нескольких. С Мэри они обменивались письмами и записками. «Прощай, любимая, – писал ей Перси, – тысяча сладчайших поцелуев живет в моей памяти. Если ты расположена заняться латынью, почитай “Парадоксы” Цицерона».

92

Амелия Карран. Портрет Уильяма Шелли. 1819

6 января умер дед Шелли, его отец стал баронетом, и ежегодный доход Перси возрос до тысячи фунтов; кроме того, он получил значительную сумму на погашение долгов.

22 февраля 1815 года Мэри родила дочь, по ее утверждению, недоношенную. Ребенок прожил всего 12 дней. В ночь на 6 марта Мэри проснулась, чтобы покормить малышку, подумала, что та крепко спит, и не стала будить ее. Но девочка уже была мертва, что выяснилось только утром. Записи Мэри в дневнике: «6 марта 1815 года. Нашла мою малютку мертвой. Злополучный день. Вечером читала “Падение иезуитов”.

9 марта. Все думаю о моей малютке, – как действительно тяжело матери терять ребенка... Читала Фонтенеля “О множественности миров”.

19 марта. Видела во сне, что моя крошка опять жива; что она только похолодела, а мы оттерли ее у огня – и она ожила. Проснулась – а малютки нет. Весь день думаю о маленькой. Расстроена. Шелли очень нездоров. Читаю Гиббона». Серьезным чтением, требующим умственного напряжения, бедная девочкамать пыталась хоть как-то отвлечься от своего горя. Ее охватила депрессия, преследовали видения умершей дочери. Но

МЭРИ ШЕЛЛИ

«Франкенштейн» в определенной мере обязан своим рождением извержению вулкана Тамборы. Оно породило глобальные климатические аномалии, включая такой феномен, как «вулканическая зима» – 1816 год стал «годом без лета». Из-за небывало низких температур супругам Шелли пришлось много времени провести в четырех стенах почти сразу Мэри забеременела опять, и 24 января 1816 года на свет появился маленький Уильям, которого назвали в честь Годвина. В начале мая Перси, Клер и Мэри с малышом уехали на континент. Там Мэри представлялась «миссис Шелли» и чувствовала себя намного комфортнее, чем в Англии, где они с Перси были фактически изгоями.

АВТОР «ФРАНКЕНШТЕЙНА»

На берегу Женевского озера Шелли снял небольшой дом под названием «Шапюи». Байрон, приехавший десять дней спустя вместе со своим врачом Джоном Полидори, арендовал неподалеку красивую виллу «Диодати». Лето 1816 года выдалось необыкновенно дождливым и холодным, и прогулки пришлось заменить беседами у камина, в том числе о привидениях, сюжетах готических романов, а также об опытах Эразма Дарвина, изучавшего возможность «оживления» трупов или их частей путем гальванизации (воздействия электрическим током). Согласно принятой версии, в июнеиюле Байрон предложил, чтобы каждый сочинил какую-нибудь «сверхъестественную» историю. У Мэри страшный рассказ получился не сразу, но идея его создания захватила ее.

«…Было уже за полночь, когда мы отправились на покой. Положив голову на подушки, я не заснула, но и не просто задумалась. Воображение властно завладело мной, наделяя являвшиеся мне картины яркостью, какой не обладают обычные сны. Глаза мои были закрыты, но я каким-то внутренним взором необычайно ясно увидала бледного адепта тайных наук, склонившегося над созданным им существом. Я увидела, как это отвратительное существо сперва лежало недвижно, а потом, повинуясь некоей силе, подало признаки жизни и неуклюже задвигалось. (…) Я не сразу прогнала ужасное наваждение; оно еще длилось. И я заставила себя думать о другом. Я обратилась мыслями к моему страшному рассказу – к злополучному рассказу, который так долго не получался! О, если б я могла сочинить его так, чтобы заставить и читателя пережить тот же страх, какой пережила я в ту ночь! И тут меня озарила мысль, быстрая как свет и столь же радостная: “Придумала! То, что напугало меня, напугает и других; достаточно описать призрак, явившийся ночью к моей постели”». Сюжет «Франкенштейна» широко известен (хотя те, кто романа не читал, это имя нередко принимают за имя самого монстра). Талантливый молодой швейцарский ученый Виктор Франкенштейн надеется разгадать тайну зарождения живой материи, чтобы в дальнейшем, возможно, победить физическую смерть. Ему удается создать могучее, выносливое, но отталкивающе уродливое существо, которое не может найти любви и понимания у людей, озлобляется, и его жертвами становятся маленький брат, лучший друг, невеста его создателя… В конце концов в северных морях на борту корабля умирает и сам 93

42/2012

Виктор, а достигший судна монстр над его телом сообщает капитану, другу усопшего, что он намерен покончить с жизнью, взойдя на погребальный костер, после того как уплывет к дальнему берегу на том же «ледяном плоту», на котором и приплыл. Завершен роман был в мае следующего года в Англии, а в начале 1818-го впервые издан. Он привлек внимание публики и критики. Хвалили его достоинства, порицали затянутость в одних местах и надуманность в других (например, когда монстр, недавно научившийся говорить, восторгается «Жизнеописаниями» Плутарха или гетевскими «Страданиями юного Вертера»), но в целом критика была положительной.

94

Замок Франкенштейн в Германии

МЭРИ ШЕЛЛИ

Споры об авторстве и значении романа не утихают по сей день. Одни считают его произведением мужа Мэри, утверждая, что на каждой его странице «стоит подпись Шелли: его идеи, его страсть, его мастерство английского прозаика», и напоминая, что все, написанное Мэри самостоятельно, было «ошеломляюще плохо». Другие возражают, что она вполне могла быть автором романа, ибо в плане художественном он ничего выдающегося не представляет.

Третьи полагают, что Мэри Шелли – гениальный автор гениального романа. Одного. Ибо напрасно писательница уснащала свои последующие произведения леденящими кровь ужасами, душещипательными моментами, романтическими коллизиями, таинственными призраками и даже инцестом, – «Франкенштейн, или Современный Прометей» остался единственной ее книгой, получившей широкую известность и завоевавшей Иллюстрация в издании «Франкенштейна» 1831 года

Вилла Диодати

громкий успех. И, как показало будущее, оказался самым живучим из «готических» романов. А теперь вернемся ко времени, когда Мэри с мужем, сестрой, сыном и заметками для будущего «Франкенштейна» вернулась в Англию из Швейцарии.

95

42/2012

Шелли был истинным поэтом – влюбчивым, восторженным. Каждый следующий объект своего поклонения он был готов наделить немыслимыми совершенствами, с тем чтобы вскоре, возможно, повергнуть этот кумир во прах и попрать его ногами, страдая от горького разочарования В Портсмут они прибыли 8 сентября. Клер была беременна от Байрона, и это обстоятельство необходимо было скрыть ото всех; в дальнейшем Мэри собиралась позаботиться о ребенке. Сестры остались в Бате, Шелли отправился в Лондон. Следующие несколько месяцев они с Мэри прожили врозь.

9 октября покончила с собой Фанни Имлей. Предварительно она разослала родным письма, в которых объясняла, что не хочет никому быть в тягость, и когда первая боль от утраты пройдет, все поймут, что поступила она правильно. Шелли был подавлен – незадолго до того Фанни просила разрешить ей поселиться вместе с ним и сестрами. Он отказал.

9 ноября пропала Гарриет. Месяц о ней ничего не было известно. 10 декабря тело хорошо одетой молодой женщины, беременной на позднем сроке, обнаружили в водах Серпентайн-ривер. Родственники опознали погибшую.

КЛЕВЕТА, ИЛИ БЕДНАЯ ГАРРИЕТ

От заповеди «утверждай, а не опровергай» в этой главе придется отступить: практически все достоверные данные о первом браке Шелли и его первой жене будут опровержением наиболее распространенной версии. Вкратце она такова: впервые Шелли женился в 19 лет на хорошенькой дочке трактирщика Гарриет Вестбрук, фактически вынудившей его к такому шагу. Они бежали в Шотландию и там обвенчались. Жена совершенно не со96

ответствовала мужу интеллектуально, затем стала требовать от него денег на наряды и светские развлечения, и в конце концов покинула его. Он горевал, умолял ее вернуться, а затем нашел утешение у Мэри Годвин. Еще спустя два года Гарриет, сошедшаяся с неким военным и покинутая в свою очередь им, докатилась до проституции и, уже будучи беременной, утопилась, оставив сиротами двух малюток. Тут почти все – ложь. Или, вернее, та полуправда, которая еще хуже лжи. Шестнадцатилетняя Гарриет была подругой сестер Шелли и их соученицей по пансиону для богатых и знатных молодых девиц. Ее отец Джон Вестбрук был очень состоятельным человеком. Он владел особняком в одном из самых престижных районов Лондона и загородным домом в Уэльсе. Была у него и модная кофейня, но со временем он отошел от дел. Семья принадлежала если не к высшему классу, то, по крайней мере, стояла на грани между средним и высшим классами.

25 марта 1811 года Перси Шелли исключили из Оксфордского университета за написание и распространение брошюры «Необходимость атеизма». Его отец был в ярости, прекратил общаться с сыном и запретил это делать своим дочерям в надежде, что столь суровые меры заставят смутьяна одуматься. Посредницей между сестрами и братом согласилась быть Гарриет. Юный сочинитель был красив, красноречив и гоним – неотразимое сочетание. Вскоре девушке предстояло уехать

МЭРИ ШЕЛЛИ

в закрытое учебное заведение, и разлука с любимым казалась хуже смерти. При расставании Шелли пообещал, что примчится по первому ее зову. Они поженились в Эдинбурге 28 августа 1811 года по обряду, требуемому шотландским законом. Почему молодым людям пришлось обойтись без родительского согласия? Потому что Шелли был в ссоре с отцом, а отец Гарриет, конечно, предпочел бы в качестве зятя кого-нибудь более здравомыслящего, солидного и состоятельного. Слухи, что внук баронета сбежал чуть ли не с трактирной служанкой, мгновенно утихли, когда герцог Норфолк пригласил чету Шелли погостить у него несколько дней. Гарриет выдержала это испытание с блеском, сэр Тимоти Шелли возобновил прекращенную было выплату денежного содержания сыну. Тесть давал такую же сумму, и молодая семья могла не тревожиться о хлебе насущном. Если сначала отношение Шелли к Гарриет было только романтической привязанностью, то вскоре он искренне полюбил ее. У друзей его юная жена вызывала восторженное поклонение на грани обожания. Она была очень хороша собой, тактична и разделяла убеждения мужа, горячо сочувствуя бедным. Под руководством Шелли Гарриет начала учиться латыни, и вскоре не без труда, но с удовольствием читала оды Горация в подлиннике. Французский язык она знала настолько хорошо, что легко сделала перевод на английский попавшего ей в руки романа. Встречаются упоминания, что она писала небольшие эссе; но они, как и перевод, не сохранились. Письма юной Гарриет, по мнению исследователей, обнаруживают прекрасное владение языком, хорошее знакомство с английской прозой, живое воображе-

ние и отличное чувство ритма, а также сочувствие своим корреспондентам. Это свидетельствует о том, что Гарриет была не только образованной, но также умной и чуткой, а ведь писем этих сохранилось буквально несколько и, возможно, не самые лучшие. Их первый ребенок, дочь Ианти Эли* за , родилась 23 июня 1813 года. Шелли настаивал, чтобы Гарриет сама кормила малышку, но она была слишком слаба, и пришлось взять кормилицу. Томас Лав Пикок рассказывает, что 24 марта 1814 года супруги повторили свои брачные обеты перед алтарем – теперь уже в Лондоне. Часть биографов полагает, что это было сделано, чтобы в дальнейшем не возникло недоразумений у их сына и наследника, которого Гарриет уже ждала. Но, во-первых, у Ианти, рожденной до этого, никаких недоразумений так никогда и не возникло, а во-вторых, кто мог знать, что Гарриет носит именно сына?.. Пикок считает, что причина была в ином, и обряд был совершен по настоянию Шелли, желавшего таким образом подчеркнуть свою любовь и преданность жене. Все друзья поэта (а многие из них стали друзьями и второй миссис Шелли) в один голос утверждают, что поведение Гарриет как до, так и после измены мужа было безупречным, разводиться с ним она не собиралась. Беременна Гарриет была, несомненно, от Шелли: сроки сходятся. Однозначного ответа, как именно погибла Гарриет, не было получено при расследовании обстоятельств ее смерти, нет его и сейчас. Что это было – несчастный случай, самоубийство или убийство? Самоубийство?.. Но никто из близко знавших Гарриет людей, за исключением Хогга, не говорит о каких-либо суицидальных ее настроениях.

* Ианти в 1837 году вышла замуж за сэра Эдварда Джеффри Эсдайла; прожила она 63 года.

97

42/2012

Убийство?.. Во всяком случае, не с целью ограбления: на руке молодой женщины осталось дорогое обручальное кольцо. Однако жена Шелли была серьезной помехой Годвину. Муж продолжал видеться с Гарриет до самой ее смерти, и всегда существовала вероятность его возвращения. А в таком случае на денежной помощи из этого источника Годвину пришлось бы поставить крест. Мог ли он решиться на такое злодейство? Да, потому что злодейством это не считал, – только необходимой мерой: в его глазах жизнь Гарриет не шла ни в какое сравнение с собственным благополучием или счастьем его дочери. Годвин не остановился перед сочинением подложных писем и клеветой на живую и даже покойную Гарриет (хотя был жив ее отец, дети и сестры). Правда, его сторонники объясняют, что таким образом он хотел облегчить зятю муки совести и «очистить его репутацию». Но ранее Годвина ничуть не смущала мысль, что по его вине юный Шелли мог быть опозорен как неоплатный должник. Доказательств его вины не существует, и никто не вправе обвинять Уильяма Парк возле Серпентайна. Акварель. XIX век

98

Годвина в убийстве. Но вправе ли ктолибо без достаточных оснований обвинять в грехе самоубийства, то есть в преступлении, совершенном в первую очередь против своих детей, Гарриет?.. Слухи о возможном убийстве имели хождение. Называли и подозреваемых. Шелли позднее писал Роберту Саути: «Я призываю в свидетели Бога (…) – вы обвиняете меня несправедливо. Я неповинен в зле – ни делом, ни помышлением». О каком «зле» он говорит? Не о своей измене – тут ничего сомнению не подлежит. Даже в письме Элизе Вестбрук, написанном сразу после трагедии, он называет Мэри «женщиной, которую вы имеете основания считать виновницей гибели вашей сестры». Вдовец хотел выждать год из уважения к памяти покойной, но Мэри и Уильям Годвин категорически настаивали на немедленном бракосочетании. Мэри, уже почувствовавшая первые признаки очередной беременности, опять грозила убить себя.

30 декабря они обвенчались в церкви Святой Милдред в Лондоне. На венчании присутствовали супруги Годвин, и новоиспеченный тесть тут же оповестил

МЭРИ ШЕЛЛИ

о долгожданном событии всех своих родных и знакомых.

ЖЕНА ШЕЛЛИ

Итак, вопреки сочиненной кланом Годвинов легенде, первый брак Шелли не был мезальянсом – скорее, им был второй. Однако это не мешало супружескому счастью: их союз был полон любви и взаимопонимания. Мэри преклонялась перед гением мужа, Перси был высокого мнения о литературном таланте жены. Он считал, что изображения трагического ей должны удаваться лучше, чем ему самому. Мэри смотрела на вещи трезвее. «Ченчи» и «Карла I» Шелли написал только после того как его жена решительно отказалась разрабатывать эти темы. Выиграла, несомненно, литература. Супруги часто делились замыслами и, как правило, читали друг другу уже написанное. А некоторые вещи, как, например, «Шестинедельное путешествие…», были написаны ими вместе (опубликовано это произведение анонимно). Муж и жена действительно были родственными душами, и это, возможно, помогло им пережить трагедии, которые другую семью неизбежно разрушили бы.

2 сентября 1817 года родилась их дочь Клара Еверайна. Весной следующего года семья отправилась в Италию. В августе Байрон пригласил их погостить на виллу в Эсте, где Клер могла побыть со своей дочерью Аллегрой, отданной на попечение отцу. Идиллия была прервана болезнью маленькой Клары – она заразилась дизентерией и умерла 24 сентября на руках у матери.

7 июня 1819 года умер от малярии малыш Уильям. Родители похоронили его на протестантском кладбище в Риме

Площадь в Пизе

и покинули город. Мэри была на четвертом месяце беременности, но теперь радостное ожидание омрачалось горем по утраченным детям и страхом за судьбу будущего ребенка. Депрессия отдалила ее от мужа, и некоторое время они с Шелли прожили врозь. В это время писательница продолжила работу над повестью «Матильда», где нашлось место и кровосмесительной страсти отца к дочери, и его самоубийству (путем утопления), и любви героини к молодому поэту. Комментаторы позже находили сходство трех главных персонажей с Годвином, Мэри и Шелли. Однако первый вариант повести, несомненно, был навеян романом ее матери «Пещера фантазии». Мэри отослала рукопись отцу в Англию и попросила представить ее к опубликованию, но Годвин, в целом похвалив повесть, нашел тему инцеста «отвратительнейшей», и рукопись, несмотря на настойчивые просьбы дочери, так и не вернул. «Матильда» была издана только в 1959 году и явилась вторым «по известности» ее произведением после «Франкенштейна».

12 ноября 1819 года во Флоренции родился Перси Флоренс. «Самый веселый ребенок на свете» стал утешением родителей. Казалось, судьба прекратила их преследовать. Супруги Шелли поселились со своим мальчиком в Пизе. Клер с ними уже не было – она нашла место гувернантки во Флоренции. У Шелли было много 99

Ричард Ротвелл. Портрет Мэри Шелли. 1840

з­ накомых в городе; вскоре туда же прибыл его двоюродный брат Томас Медвин, затем пара подружилась с молодым драгунским капитаном Эдвардом Уильямсом и его подругой Джейн (она оставила своего мужа Джона Джонсона, чтобы жить с возлюбленным). Уильямсы говорили, что в Италию их привело главным образом желание увидеть Шелли. Эдвард Джон Трелони – авантюрист и любитель приключений, пират, контрабандист… словом, настоящий байронический герой, примкнул к ним в январе 1822 года. Он был совершенно очарован Шелли, а вот с Байроном они друг другу 100

поначалу не понравились: тот не любил байронических героев. Весной 1822 года друзья сняли домик на восточной стороне залива Специя, неподалеку от рыбачьей деревни Сан-Теренцо. Место было красивым, но год оказался поистине роковым. Сначала пришла весть о смерти маленькой Аллегры, дочери Клер и Байрона.

16 июня Мэри чуть не погибла от преждевременных родов, сопровождавшихся сильным кровотечением, – муж спас ее, погрузив в ванну со льдом, но сам был так потрясен свалившимися несчастьями, что видения, которые периоди-

МЭРИ ШЕЛЛИ

чески мучили его с юности, начались опять.

8 июля Уильямс и Шелли в сопровождении юнги возвращались на парусной яхте из Ливорно. Внезапно налетела гроза, поднялась буря… Следующие несколько дней прошли в мучительной неизвестности и поисках пропавших. Вечером 19 июля Мэри записала в дневнике: «Все кончено. Все спокойно теперь; их тела выброшены на берег».

ВДОВА И МАТЬ

Тело Шелли было кремировано на берегу, а прах погребен на римском протестантском кладбище рядом с могилой его любимца Уильяма. Мэри еще некоторое время жила в Италии, оставаясь гостьей Байрона. В начале следующего года сэр Тимоти предложил через него забрать Перси Флоренса на воспитание, но при условии, что мать полностью откажется от мальчика. Отец Шелли не хотел иметь никаких дел со второй миссис Шелли – его заботы касались исключительно внука. Мэри не согласилась. Сын был самым дорогим, что у нее оставалось.

25 августа 1823 года они вернулись в Англию, и с тех пор Мэри покидала родину лишь ненадолго. Почти вся последующая ее жизнь была посвящена памяти мужа и воспитанию сына. Сэр Тимоти все-таки выплачивал небольшое пособие на внука, но потребовал не публиковать произведений Шелли. Мэри согласилась, и тут же попыталась слово нарушить; последовали санкции. В 1826 году умер 12-летний сын Шелли и Гарриет, наследник имени и титула. Теперь их предстояло унаследовать Перси Флоренсу. Дед увеличил его содержание в два с половиной раза (до

250 фунтов), и время от времени эту сумму повышал. В 1820-30-е годы Мэри Шелли опубликовала пять романов. Некоторые из них заслужили снисходительные похвалы критиков, но особого успеха ни один не имел. Также писательница занималась переводами, рецензиями и уже упомянутыми биографическими очерками. Издатели неоднократно обращались к ней с просьбами напечатать произведения Шелли и воспоминания о нем. Она вынуждена была отказывать. Запрет на публикацию произведений поэта баронет снял только в 1838 году, но мемуары публиковать по-прежнему не разрешал. Мэри обошла это требование, присовокупив к текстам пространнейшие биографические комментарии. Замуж она больше не вышла. В 1826 году ей предложил руку и сердце американский актер Джон Говард Пейн. Вдова Шелли ответила, что побывав замужем за одним гением, теперь она может выйти только за другого гения. В 1836 году скончался Уильям Годвин. Сэр Тимоти умер в 1844-м, на 91-м году жизни; Перси Флоренс унаследовал состояние (не слишком большое) и титул. Здоровье его матери тогда уже пошатнулось – последние 12 лет своей жизни она много болела, довольно долго была частично парализована, и 1 февраля 1851 года ее страдания закончились. Мэри просила похоронить ее рядом с могилами отца и матери, – на кладбище, где она когда-то призналась Шелли в любви. Но сын и невестка нашли старое кладбище св. Панкратия «ужасным», и выполнили ее пожелание своеобразно: эксгумировали тела ее родителей и похоронили всех вместе на кладбище в Борнмуте, неподалеку от места, где жили сами.

101

42/2012

Михаил Дубинянский

ПЯТЬ ПАЛЬЦЕВ

ГОСПОДИНА

РОТШИЛЬДА

102

Эта фамилия стала символом баснословного богатства. «Деньги – Бог нашего времени, а Ротшильд – пророк его!» – писал немецкий поэт Генрих Гейне. Между тем основатель знаменитой финансовой династии Майер Амшель Ротшильд не был ни самым богатым европейцем, ни самым богатым жителем Германии. И даже в списке толстосумов родного Франкфурта он занимал лишь скромное десятое место. При жизни Майер Амшель не стал мультимиллионером, но зато сделал уникальное капиталовложение: инвестировал самого себя в пятерых умных и ловких сыновей, и тем обрел настоящее бессмертие и неувядаемую славу

103

42/2012

РОДОМ ИЗ ГЕТТО

Майер Амшель Ротшильд родился 23 февраля 1744 года во Франкфурте-наМайне. В ту пору иудейская община города насчитывала несколько тысяч человек. Стесненные всевозможными запретами и ограничениями, евреи ютились в чудовищно перенаселенном гетто – Юденгассе. Его пределы возбранялось покидать ночью, по воскресеньям и в дни христианских праздников. Будущий историк Николай Карамзин, побывавший во Франкфурте и посетивший еврейское гетто, писал: «Все они должны жить в одной улице, которая так нечиста, что нельзя идти по ней, не зажав носа. Жалко смотреть на сих несчастных людей, столь униженных между человеками!»

Предки Ротшильда обитали в этом человеческом муравейнике с XVI века. Один из них поселился в доме с красным щитом (Roten Schild) на фасаде, отсюда и пошла звучная фамилия. Несколько поколений Ротшильдов занимались мелкой торговлей и обменом денег. Отец Майера Амшеля также владел меняльной конторой. Бизнес не приносил больших барышей, и семья жила весьма скромно. Пяти лет от роду Майер Амшель был отдан в хедер (еврейскую начальную религиозную школу), где прилежно зубрил иврит, Тору и Талмуд. А вот немецкому языку мальчика никто не обучал: считалось, что обитателям Юденгассе он ни к чему. До конца жизни знаменитый банкир будет писать по-немецки с грубыми грамматическими ошибками.

Еврейский квартал во Франкфуртена-Майне. Фотография. 1880

Жители узкой улицы, зажатой, по словам Гете, «между городской стеной и рвом», должны были появляться в городе только в одежде, которая сразу указывала на их религиозную принадлежность. Они не имели права возделывать землю и заниматься многими видами ремесел, им запрещалось торговать оружием, шелком и даже свежими фруктами 104

РОТШИЛЬД

Отец прочил Ротшильду карьеру раввина, но судьба распорядилась иначе. В 1755 году эпидемия чумы во Франкфурте свела в могилу отца и мать Майера Амшеля. Оставшись круглым сиротой, он бросил учебу в духовной школе и решил посвятить себя коммерции. По протекции родственников смышленый подросток был определен в ганноверский банк Оппенгеймера, где провел несколько лет в качестве ученика-стажера. Жалования юный Ротшильд не получал, но зато успешно осваивал азы бизнеса. Его шеф Оппенгеймер обладал уникальной нумизматической

В гетто должно было проживать не более пятисот семей, – остальным приходилось покинуть город; в год жителям гетто позволялось заключать не более двенадцати браков

А. Бюргер. «Еврейский квартал во 105 Франкфурте-на-Майне». 1883

42/2012

Вильгельм был внуком Георга II Английского, кузеном Георга III, племянником короля Дании и зятем короля Швеции. Но члены королевских и княжеских домов Европы были не только его родственниками: многие из них были его должниками. Этот венценосный делец стал «первым капиталистом королевской крови»

106

коллекцией, и Майер Амшель стал знатоком старинных монет и медалей. Вернувшись в родной Франкфурт, Ротшильд открыл собственную антикварную лавку. Его стартовый капитал не превышал нескольких сотен гульденов, и на первых порах товар приходилось изыскивать буквально на свалке. Но энергичный юноша упорно расширял свой бизнес, составлял нумизматические каталоги и рассылал их немецким коллекционерам. Впоследствии биограф Ротшильда напишет: «Как он заботился о своих каталогах! С какой тщательностью печатал их, используя традиционный готический шрифт! Как внимательно проверял и перепроверял заголовки на титульных листах! Он был похож на талмудиста, который пишет книгу своей жизни». Параллельно Майер Амшель завел при своей лавке нечто вроде банка. В те времена в раздробленной Германии ходило множество валют. Имперский город Франкфурт соседствовал с княжеством Гессен-Кассель, учился Ротшильд в княжестве Ганновер, а кроме того имелось еще три десятка суверенных государств, чеканивших собственную монету. У Ротшильда купцы могли обменять деньги одних германских княжеств на деньги других. Занявшись валютными операциями, молодой человек скупил несколько лавок, принадлежавших обедневшим менялам. Но главным делом Ротшильда оставалась антикварная торговля. Среди немецкой аристократии было немало страстных коллекционеров, и Майеру Амшелю приходилось обслуживать знатную клиентуру. Вскоре скромный еврейский коммерсант познакомился с кронпринцем Вильгельмом, будущим ландграфом и курфюрстом Гессена, также заядлым нумизматом. Ротшильд сразу понял – это его шанс выйти в люди! Он принялся снабжать Вильгельма редчайшими монетами и медалями по чисто символическим ценам. Почувствовав, что августейший клиент «созрел», Майер Амшель обратился к нему со «смиренным прошением»: «Я имел особую милость делать Вашей Княжеской Светлости различные поставки, которые доставляли Вашей Светлости большое удовольствие. Я приложу все свои силы и возможности, чтобы и дальше всегда быть готовым оказывать Вашей Княжеской Светлости различные услуги. Особенно сильным поощрением было бы для меня, если Ваша Княжеская Светлость благоволили бы пожаловать мне чин придворного фактора Вашей Светлости. Вашу Княжескую Светлость прошу с большей уверенностью еще и потому, что я никоим образом не хочу утруждать Вас. Благодаря чину и имея в виду мое торговое дело, а также

РОТШИЛЬД

В «Дом с зеленой крышей» семья переехала в 1780 году. Он, пусть не слишком большой, был все же просторнее их прежнего жилища. Здесь родились их младшие сыновья и несколько дочерей. Гутеле полюбила этот дом и не пожелала его покинуть, даже когда было снято ограничение на проживание евреев за пределами гетто

и другие обстоятельства, я смог бы составить здесь, в городе Франкфурте, свое счастье». Прошение было удовлетворено, и 21 сентября 1769 года антиквар и банкир из гетто прибил над своей конторой вывеску с гордой надписью: «Майер Амшель Ротшильд, Поставщик Двора».

КАК ЭТО ДЕЛАЛОСЬ ВО ФРАНКФУРТЕ

Ротшильд пополнил штат «придворных евреев», выполнявших различные поручения гессенского властителя. Это был ключ к большим деньгам. Вильгельм ценил не только нумизматические

редкости, но и современную звонкую монету. Хотя он и считался одним из богатейших монархов Германии, но постоянно изыскивал все новые способы наживы. Когда американские колонисты начали войну за независимость, Вильгельм стал поставлять Англии вышколенных гессенских наемников. Торговля «пушечным мясом» приносила огромные прибыли, британские деньги текли в Гессен рекой; кое-что перепадало и еврейским факторам, оказывавшим Вильгельму посреднические услуги. Вскоре в эту выгодную деятельность включился Майер Амшель. Ротшильд изобрел следующую комбинацию: английская валюта, полученная за наемников, использовалась для закупки мануфактуры в самой Англии, затем текстиль выгодно реализовывали на немецком рынке, и Вильгельм получал причитающуюся сумму в гульденах. Эта схема позволяла обойтись без перевозки наличных по неспокойным дорогам Европы и очень понравилась Вильгельму. Ну а сам Майер Амшель клал в карман торговую прибыль и зарабатывал на разнице валютных курсов.

107

42/2012

Карикатура на «мировое господство» Ротшильдов. XIX век

Доходы Ротшильда росли, и к 1785 году его капитал исчислялся десятками тысяч гульденов. Он купил лучший дом в Юденгассе и получил право свободно покидать гетто. Майер Амшель занимался банковскими операциями, торговал мануфактурой и продовольствием, но чтобы развернуться по-настоящему, следовало получить доступ к миллионам гессенского курфюрста. Стремясь упрочить свое положение при дворе, Ротшильд свел знакомство с военным советником Будерусом, директором гессенского казначейства. Коммерсант сделал чиновнику предложение, от которого было невозможно отказаться, и стороны подписали секретный договор: «Между тайным военным советником Будерусом фон Карлсгаузен и Торговым домом Майер Амшель Ротшильд во 108

Франкфурте заключено следующее соглашение.

I. Будерус передал банку Майер Амшель Ротшильд капитал в 20 тысяч гульденов и обещал из самых лучших побуждений содействовать Торговому дому во всех торговых делах и по возможности быть ему полезным.

II. В свою очередь, Торговый дом Майер Амшель Ротшильд обещает добросовестно отчислять Будерусу прибыль от торговых операций, причитающуюся на вложенный капитал в 20 тысяч гульденов, и разрешает ему в любое время проверку всех книг для большей убедительности в правильности расчетов». Это была классическая лоббистская схема. Сановник получил долю в бизнесе Ротшильда и обогатился, а хитроум-

РОТШИЛЬД

Портал замка Феррьер с гербом Ротшильдов (в центре)

ный банкир обрел влиятельного покровителя при дворе и вскоре сосредоточил в своих руках все финансовые дела курфюрста. По совету Будеруса гессенский правитель поручал Ротшильду самые деликатные миссии.

В 1804 году на грани банкротства оказалось Датское королевство. Тамошний король приходился Вильгельму Гессенскому двоюродным братом, и курфюрст решил ссудить бедного родственника деньгами – естественно, под хорошие проценты. Не желая, чтобы его имя фигурировало в ростовщической операции, Вильгельм прибегнул к посредничеству придворного банкира. Официально кредитором выступил Майер Амшель Ротшильд, одолживший датскому правительству четыре миллиона талеров. А тем временем Европа погружалась в хаос наполеоновских войн. Осторожный Вильгельм сохранял нейтралитет, но это ему не помогло. Перекраивая карту континента, Наполеон Бонапарт положил глаз на огромные богатства Гессена. В октябре 1806 года французский ­император 109

42/2012

Потомки Майера Амшеля и его сыновей, бегавших в детстве по узкой скрипучей лестнице домика в Юденгассе, строили роскошные особняки и виллы, приобретали у разорившихся дворянских семейств старые замки и возводили новые. Огромные залы украшали скульптуры и картины, драгоценные гобелены и великолепные ковры Интерьеры замка Джеймса де Ротшильда (Шато де Феррьер)

распорядился аннексировать княжество и конфисковать его казну. Это известие повергло курфюрста в шок. «Меня разбудили в полночь, я пережил такое потрясение, точно меня хватил апоплексический удар», – записал Вильгельм в своем дневнике. С помощью казначея Будеруса был составлен экстренный план по спасению княжеских активов. Во дворцах и замках Гессена спрятали десятки сундуков с золотом и драгоценностями, но основные капиталы курфюрста были доверены Ротшильду. Затем Вильгельм переоделся простолюдином и сбежал за границу из-под самого носа у французов. Войдя в Гессен, оккупанты приступили к поискам ценностей и обнаружили несколько дворцовых тайников. Но ни один гульден, доверенный Майеру Амшелю, в их руки не попал. Пустив гессенские миллионы в оборот, Ротшильд не только сохранил, но и преумножил состояние беглого курфюрста. Разумеется, ловкий банкир и сам обогатился на этих операциях.

110

Со временем французские оккупационные власти заподозрили, что «придворный еврей» осведомлен о таинственно исчезнувших капиталах Вильгельма. Майеру Амшелю предложили баснословные комиссионные, если он выдаст день-

РОТШИЛЬД

Лестница в старом доме Ротшильдов во Франкфурте

Чаша с гербом Ротшильдов и изображением Шато де Лафит

ги курфюрста. Но Ротшильд сохранил верность августейшему клиенту, резонно полагая, что главное богатство банкира – это надежная репутация. Тогда французы решили действовать силой. В контору Ротшильда нагрянули полицейские, и несколько недель банкир находился под домашним арестом. Полиция перерыла все деловые бумаги, но ничего не нашла. Сам же Майер Амшель умело симулировал слабоумие и склероз: когда полицейский чин спросил, сколько ему лет, он беспомощно развел руками и не смог назвать точную цифру. От любых контактов с беглым Вильгельмом банкир решительно открещивался: ничего не слышал, ничего не знаю, ничего не помню! Полицейские удалились несолоно хлебавши. Французским властям так не удалось поймать Ротшильда за руку. Оно и не

111

42/2012

Майер Амшель Ротшильд

удивительно – ведь правой рукой банкира стали пятеро верных и смышленых сыновей.

СЕМЕЙНЫЕ ЦЕННОСТИ

В двадцать шесть лет Ротшильд женился на семнадцатилетней дочери купца Гутеле Шнаппер. Его избранница обладала всеми достоинствами, необходимыми жене коммерсанта: солидное приданое, домовитость, рачительность, плодовитость. Любимая супруга родила Майеру Амшелю пятерых сыновей – Амшеля Майера, Соломона Майера, Натана Майера, Кальмана Майера и Якова Майера, и пятерых дочерей – Жаннетту, Изабеллу, Бабетту, Жюли и Генриетту. Появление дочерей не слишком радовало практичного Ротшильда. Но когда рождался очередной мальчик, Майер Амшель был на седьмом небе от счастья и спешил в синагогу, чтобы воздать хвалу Всевышнему. Продолжатели отцовского дела были самым ценным капиталом Ротшильда.

112

С ранних лет он обучал своих отпрысков премудростям бизнеса, открывая им волшебный мир денег, векселей, банковских процентов и обменных курсов. Подрастая, они стали помогать отцу в коммерческих делах. Старшие сыновья Амшель и Соломон были назначены агентами военного казначейства Гессена. Со временем молодым Ротшильдам стало тесно в отцовском доме. Первым «стал на крыло» средний сын, рыжий непоседа Натан – в 1798 году он отправился в далекую Англию, страну фабрик и заводов. Позднее Натан Ротшильд вспоминал: «Во Франкфурте было слишком мало места для всех нас. Я вел дела с английскими товарами. Как-то приехал один англичанин, полностью владевший рынком. Он строил из себя великого человека и вел себя так, как будто оказывал нам милость, продавая нам свои товары. Я каким-то образом обидел его, и он отказался показывать мне свои образцы. Это случилось во вторник. Тогда я сказал отцу: “Я сам поеду в Англию!” Я говорил только по-немецки, но это ничего для меня не значило. В четверг я уже уехал». Напористый чужестранец, не имевший никаких связей на Туманном Альбионе и даже не владевший английским, повторял себе: «Что могут другие, то смогу и я!» Прибыв в Манчестер, Натан занялся экспортом текстильных товаров и вскоре увеличил свой капитал втрое. Через несколько лет Наполеон объявил континентальную блокаду, дабы сокрушить ненавистную Англию. Натан Ротшильд зарабатывал на контрабандных операциях, а когда блокада ужесточилась, переехал в Лондон и открыл собственный банк. Несмотря на британское подданство, он поддерживал тесную связь с родителем и братьями, проживавшими на территориях, находившихся под наполеоновской юрисдикцией.

РОТШИЛЬД

Гутеле Ротшильд в старости

Гутеле, жена родоначальника банкирской династии, была дочерью Вольфа Соломона Шнаппера, принадлежавшего к старым еврейским семьям Франкфурта. Она была свидетельницей роста колоссального богатства мужа и успехов идущих по его стопам сыновей. Майера Амшеля Гутеле пережила на 37 лет и скончалась на 96-м году жизни Деловые успехи Натана чрезвычайно радовали отца, и у него родился амбициозный план – отослать сыновей в крупнейшие европейские столицы, основав международную банковскую сеть. Первым делом следовало утвердиться в самом сердце наполеоновской империи. Ротшильд решил послать в Париж младшего сына Якова, полу чившего хорошее обра зова ние и свободно говорившего по-французски. В то время немцу было очень трудно получить вид на жительство во Франции, но хитроумный банкир принялся

обхаживать наполеоновского наместника во Франкфурте князя фон Дальберга. Наместник должен был отправиться в Париж на торжества по случаю рождения сына Бонапарта, и Ротшильд предложил профинансировать поездку. Взамен он попросил выхлопотать для Якова французский паспорт. В итоге Яков Ротшильд благополучно осел в Париже. Позднее Соломон Ротшильд отправится в Вену, а Кальман Ротшильд – в Неаполь. Старший сын, Амшель, оставался во Франкфурте.

113

42/2012

«Это была замечательная семья, которая ухитрялась решать одновременно четыре трудные и, казалось бы, несовместимые задачи: приобретать огромное состояние быстро и честно; широко распределять его, сохраняя доверие многих правительств; продолжать получать большие прибыли и тратить их, не возбуждая народной ненависти; оставаться евреями юридически и в значительной степени по духу» / Пол Джонсон

«Пятью пальцами одной руки» называли современники пятерых сыновей Ротшильда. Находясь в разных концах Европы, члены семьи оставались единым целым, обменивались ценной информацией и переводили друг другу деньги. Для связи Ротшильды создали специальную курьерскую службу, используя самых резвых лошадей и почтовых голубей. Опасаясь перлюстрации писем, Ротшильд и его сыновья разработали условный шифр. Так, кодовое слово «Лонгбейн» обозначало Натана, «Иерусалим» – английский капитал, «рабби Мозес» – фунт стерлингов, а «сушеная рыба» – деньги гессенского курфюрста. Шифр надежно оберегал коммерческие тайны семейства. Наполеон Бонапарт, пытавшийся завоевать мир с помощью усачей-гренадеров, кавалерии и артиллерии, не догадывался, что в эти же годы рождалось новое могущественное оружие – международный банкинг. Для Ротшильдов не существовало государственных границ. Их деньги не считались с официальными предписаниями и легко пересекали линию фронта. Кому бы ни благоволила военная фортуна, Ротшильды неизменно побеждали. Они получали от противоборствующих армий выгодные подряды. Они проводили операции, с которыми не справилось бы ни одно тогдашнее правительство, – например, наладили снабжение английского экспедиционного корпуса, воевавшего с французами в Испании. В Лондоне Натан скупал английское золото, а по другую сторону Ла-Манша его братья выдавали деньги представителям британского командования. Старый Ротшильд координировал деятельность сыновей, став мозговым центром банковской империи. В XXI веке журнал «Форбс» отведет Майеру Амшелю Ротшильду почетное седьмое место в списке самых влиятельных бизнесменов всех времен и народов. Его назовут «отцом международных финансов». Отцом – в самом буквальном смысле.

ЗАВЕТЫ ПАТРИАРХА

Осенью 1810 года было объявлено о создании банка «М.А. Ротшильд и сыновья». Дети Майера Амшеля стали полноправными компаньонами отца. В уставном договоре говорилось: «C помощью Майера Ротшильда, его трудолюбия, проницательности и неутомимой деятельности было положено цветущее состояние фирмы и счастье его детей и домочадцев». В уставе фигурировал совокупный капитал Ротшильдов, будто бы составлявший 800 тысяч гульденов (подозревают, что эта цифра была намеренно занижена хитрым банкиром). Имя Натана (как подданного

114

РОТШИЛЬД

Карикатура Карло Пелегрини на Майера Амшеля Ротшильда (внука). 1871

115

42/2012

Сплоченность, богатство и влияние знаменитой семьи издавна использовали для доказательства стремления евреев к мировому господству и закабалению народов, дающих им приют. Уже в 1820-х годах появились карикатуры, изображающие Ротшильдов пауками, сосущими кровь из Европы, или грабителями, держащими за горло европейских монархов, а в памфлетах Ротшильды титуловались «еврейскими королями»

Документ с подписями и печатями Ротшильдов

враждебной державы) в официальных документах отсутствовало – его долю отец приписал себе. Майер Амшель Ротшильд думал о будущих поколениях: патриарх понимал, что жить ему осталось недолго. Он часто болел и все реже выходил из дома. Основатель интернациональной финансовой империи по-прежнему обитал в родном гетто, не гнался за роскошью и охотно занимался благотворительностью. Немецкий писатель и публицист Людвиг Берне, выросший в Юденгассе, вспоминал: «Старший Ротшильд был набожным человеком, само благочестие и добродушие. У него было доброе лицо, на голове он носил треуголку, его одежда была более чем скромной, почти жалкой. Так и ходил он по Франкфурту всегда в окружении целой свиты нищих. Им он подавал милостыню или добрые советы. Если на улице встречалась толпа нищих с довольными и спокойными лицами, то уже знали, что здесь недавно проходил старший Ротшильд.

116

Однажды, когда я еще был маленьким мальчишкой, мы с отцом шли как-то в пятницу вечером по еврейскому кварталу и встретили Ротшильда, как раз вышедшего из синагоги. Помню, что, поговорив с отцом, он и мне сказал несколько теплых слов, а потом положил мне руку на голову, как бы благословляя меня. Может статься, благодаря этому его благословению я и писателем стал, да и деньги в моем кошельке никогда не переводятся».

12 сентября 1812 года обитатели Юденгассе праздновали Йом Киппур. Шестидесятивосьмилетний Ротшильд провел весь день в истовых молитвах. Возвращаясь из синагоги, он потерял сознание прямо на улице. Заботливые соседи отнесли Майера Амшеля домой, но больной с каждым днем чувствовал себя все хуже и хуже. Вечером 19 сентября Ротшильд скончался. Легендарный коммерсант был похоронен на старом еврейском кладбище в южной части гетто – по воле покойного обошлось без пышных церемоний и поминальных речей. Однако сограждане, относившиеся к Ротшильду с большим уважением, постарались наверстать упущенное. Вскоре после его кончины в свет вышла биографическая брошюра с витиеватым названием: «Достойная подражания жизнь покойного банкира Майера Амшеля Ротшильда, посвященная всем любителям добродетели». Часть своего состояния Ротшильд передал на благотворительные цели, как еврейским, так и «почтенным христи-

РОТШИЛЬД

Заповедь третья: жить в согласии, любви и дружбе, делить прибыль поровну. Заповедь четвертая: что бы ни случилось, не описывать семейное имущество и не оглашать размер капитала. В суд не обращаться, все имущественные споры разрешать в кругу семьи. Заповедь пятая: никогда не забывать, что скромность ведет к богатству. Вооруженный этими мудрыми заветами, банкирский дом Ротшильдов направился в светлое будущее.

ДЕЛО РОТШИЛЬДА ЖИВЕТ И ПОБЕЖДАЕТ!

«Враждебное поглощение». Карикатура

анским организациям». Своей вдове он оставил пожизненную ренту в размере 70 тысяч гульденов (Гутеле пережила мужа на тридцать семь лет и умерла в том же старом франкфуртском доме, наотрез отказавшись его покинуть). Сыновья Ротшильда унаследовали семейный бизнес в пяти равных долях. Впрочем, своим потомкам Майер Амшель завещал нечто более ценное, чем деньги, – свод деловых заповедей, которые будут передаваться из поколения в поколение. Заповедь первая: все важные посты в бизнесе Ротшильдов должны занимать исключительно члены семьи, а не наемные работники. Вести дела могут лишь мужчины, наследовать – только прямые наследники мужского пола. Заповедь вторая: Ротшильды должны по возможности жениться на своих двоюродных или троюродных сестрах, дабы накопленный капитал оставался внутри семьи и служил общему делу.

Настоящая слава пришла к Майеру Амшелю Ротшильду после физической смерти. Основатель финансовой династии продолжал жить в делах своих потомков. «Пять пальцев одной руки» уверенно завоевывали Европу. Во главе семейного бизнеса встал Натан Ротшильд, самый энергичный и ловкий из всех. «Ты – генерал, мы – твои лейтенанты!» – почтительно шутили его братья. Достойный сын своего отца, Натан мог заткнуть за пояс любого генерала. Так, разгром Наполеона Бонапарта при Ватерлоо обернулся триумфом Ротшильда: Натан провернул блестящую финансовую операцию. В июне 1815-го лондонские биржевики напряженно ждали, чем закончится сражение при Ватерлоо. Победа Наполеона обрушила бы облигации английского государственного займа, в противном случае их курс должен был резко вырасти. Благодаря превосходной курьерской службе Натан Ротшильд узнал о поражении Бонапарта первым, на восемь часов раньше других. Он немедленно отправился на биржу и… начал сбрасывать английские облигации.

117

42/2012

Бетти, жена Джеймса Майера де Ротшильда, приходилась ему также племянницей, поскольку была дочерью его брата Соломона. Баронесса два года уговаривала Энгра написать ее портрет. Наконец художник уступил, но работа над картиной двигалась медленно и заняла целых шесть лет. Тем не менее, портрет, по мнению специалистов, явился одной из самых блистательных работ в позднем периоде творчества мастера. Теофиль Готье, глядя на него, вспоминал Тициана, а Шарль Блан – Гольбейна

Биржу охватила паника: «Наполеон победил! Ротшильд уже знает!..» Финансисты стали лихорадочно избавляться от английских гособлигаций. Когда курс упал до рекордно низкой отметки, Натан скупил их через своих агентов. А затем пришло известие о реальном исходе битвы при Ватерлоо, и капитал Ротшильда вырос многократно. Остальные братья старались не отставать от Натана и усердно приумножали семейное богатство в Париже, Вене, Франкфурте и Неаполе. Выходцы из гетто пробились в высший свет и обрели европейские имена: Амшель стал Ансельмом, Кальман – Карлом, Яков – Джеймсом.

118

Ж Д. Энгр. Портрет баронессы Бетти де Ротшильд. 1848

Преуспевающие сыновья свято хранили память об отце. В 1817-м братья Ротшильд получили от австрийского императора дворянство, к их фамилии добавилась почетная приставка «фон», и семейная фирма стала называться «Майер А. фон Ротшильд и сыновья». Так благодарные дети посмертно произвели своего родителя в дворянское достоинство. На гербе новоиспеченных дворян красовались пять стрел, зажатые в руке, и звучный латинский девиз: «Concordia, Integritas, Industria» («Согласие, Единство, Усердие»). Чуть позже Ротшильды станут баронами. Финансовая мощь Ротшильдов росла как на дрожжах. По самым приблизи-

РОТШИЛЬД

тельным оценкам, в 1815 году совокупный капитал братьев составлял около трех миллионов франков. К концу 1820-х он исчислялся десятками миллионов. А в 1870-х годах состояние клана Ротшильдов оценивалось в миллиард долларов – по тем временам совершенно фантастическая цифра. Ротшильды стали богатейшей семьей в истории человечества. «В мире шесть великих империй: Великобритания, Россия, Франция, АвстроВенгрия, Германия и Ротшильды», –

утверждали современники. Пожалуй, ни один масштабный проект XIX столетия не обошелся без участия влиятельной семьи и ее капиталов. Ротшильды финансировали строительство железных дорог в Европе и помогали английскому правительству установить контроль над Суэцким каналом. Они вложили немалые средства в независимость Греции, появление Бельгийского королевства и объединение Италии. На их деньги велась разведка алмазных копей в Южной Африке М.Д. Оппенгейм. Портрет Лайонела Натана де Ротшильда

119

и ­разработка нефтяных месторождений в Баку. Финансовые воротилы способствовали созданию Второй империи во Франции и спонсировали первого русского диссидента Александра Герцена, боровшегося с царским режимом. Ротшильдов по праву называли «королями банкиров и банкирами королей». Они ссужали деньгами правящие дома Европы, к их услугам прибегали самые могущественные монархии. «Ротшильды не могут быть лишними», – многозначительно замечал британский премьер-министр Дизраэли. Блистательная семья стала настоящим жупелом для европейских антисемитов, олицетворением вездесущего еврейского капитала. Масла в огонь подливала демонстративная преданность Ротшильдов своему народу. Так, в период царствования Александра III банкирский дом разорвал деловые отношения с российским правительством из-за еврейских погромов в Российской империи. Потомки Майера Амшеля оставались такими же правоверными иудеями, как и он сам. Например, английский банкир Лайонел Ротшильд, избранный в Палату общин, в течение многих лет не мог занять свое место 120

в парламенте из-за категорического отказа принести присягу на Библии, содержавшую слова «как истинный христианин». В конце концов упрямец добился своего: ему разрешили присягнуть на иудейской Торе. Выполняя волю Майера Амшеля Ротшильда, его дети, внуки и правнуки старательно аккумулировали богатство внутри семьи. Каждый второй брак, заключенный Ротшильдами, был близкородственным. Кузены женились на кузинах, дядья на племянницах, но генетического вырождения почему-то не наблюдалось… Шли годы и десятилетия. В 1994-м Ротшильды отметили 250-летие со дня рождения Майера Амшеля. Здравствующие потомки знаменитого банкира съехались к могиле патриарха во Франкфуртена-Майне. Затем в роскошном замке состоялось семейное торжество. Под фамильным гербом собрались семьдесят пять Ротшильдов из разных стран мира. Сегодня Ротшильдам принадлежат мощные банки в Лондоне, Париже, Цюрихе, Женеве. Их интересы представлены в горнодобывающей, нефтяной, металлургической индустрии. Семья владеет крупными финансовыми активами в США, Израиле, Японии. Ротшильды ворочают миллиардами долларов, но их консервативный семейный бизнес не может тягаться с новыми транснациональными корпорациями. Перипетии ХХ века подорвали финансовое могущество династии, и она уже не играет былой роли в мировой экономике. Впрочем, бдительные конспирологи уверены, что клан Ротшильдов попрежнему правит миром. Видимое ослабление – не более чем хитрый трюк! А на самом деле потомки Майера Амшеля всего лишь следуют инструкциям родоначальника: оберегать фамильные тайны и не разглашать истинные размеры семейного состояния.

Сверху вниз: вилла Эфрусси Ротшильд на Лазурном берегу; поместье Уодесдон Мэнор в Англии (подарено государству)

РОТШИЛЬД

121

42/2012 29/2011

122

АКСЕЛЬРОД Павел Борисович (1849 или 18501928) – российский социал-демократ. В 1870-е – народник, член «Земли и воли» (1876-1879), после ее раскола вошел в «Черный передел». В 1883-1903 член «Освобождения труда». Один из редакторов газет «Искра» и «Заря»

БОВУАР Симона де (1908-1986) – французская писательница и феминистка. В первых романах проводила идеи экзистенциализма об абсурдности мира и непознаваемости человека, о противостоянии личности обществу. Позднее критически пересмотрела идеи экзистенциализма

АНТОНИОНИ Микеланджело (1912-2007) – итальянский кинорежиссер, писатель, художник. Расширил проблематику неореализма, включив в нее мотивы трагического одиночества, духовной опустошенности, некоммуникабельности. Автор сценариев почти всех своих фильмов

БОГОЛЮБОВ Архип (Емельянов Алексей Стефанович – наст. имя и фам.) (1852-1892) – русский революционер. После покушения В.И. Засулич на Ф.Ф. Трепова вместо каторги был отправлен в дом для душевнобольных, где пытками и издевательствами доведен до сумасшествия

БАЙРОН Джордж Ноэль Гордон (1788-1824) – английский поэт-романтик. Автор поэм «Паломничество Чайльд Гарольда», «Гяур», «Лара», «Корсар», «Дон Жуан», цикла «Еврейские мелодии». Создал тип «байронического рефлектирующего героя»; вызвал много подражаний

БРУНИ Карла (р. 1967) – итало-французская фотомодель и певица. Карьеру фотомодели начала в 19 лет, входила в двадцатку наиболее высокооплачиваемых моделей мира. Третья жена 23-го президента Франции Николя Саркози (со 2 февраля 2008) и мать его дочери Джулии

БАНДЕРАС Антонио (р. 1960) – испанский актер. Живет и работает в США. Снимался в амплуа романтического героя, затем в более серьезных ролях («Филадельфия», «Интервью с вампиром», «Убийцы» и др.). Знаменит фильм «Зорро», где он сыграл главную роль

BEPHEP Захария (1768-1823) – немецкий писатель-романтик, друг Э.Т.А. Гофмана, автор многочисленных исторических драм и стихотворений. Долго колебался между аскетическим мистицизмом и чувственностью, пока не обрел «спасения» в лоне католической церкви

БЕРГМАН Эрнст Ингмар (1918-2007) – шведский режиссер театра и кино, лауреат многих премий. Для творчества характерно сочетание реалистической достоверности с иносказаниями и символикой, строгость и пластическое богатство изобразительных решений

ВИЛЬГЕЛЬМ I (1743-1821) – германский монарх. С 1760 под именем Вильгельм IX – граф Ханау, с 1764 – регент, с 1785 – ландграф ГессенКасселя, с 1803 – под именем Вильгельм I – курфюрст Гессена

БЕРНЕ Людвиг (1786-1837) – немецкий публицист и литературный критик. Один из зачинателей жанра политического фельетона. Публицистика после Июльской революции (1830) встретила восторженный отклик. Впоследствии – один из глашатаев т. н. христианского социализма

ГЕРЦЕН Александр Иванович (1812-1870) – русский революционер, писатель, философ. Печатался под псевдонимом Искандер. В философских трудах «Дилетантизм в науке», «Письма об изучении природы» и др. утверждал союз философии с естественными науками

БИТТИ Уоррен (р. 1937) – американский актер, режиссер, сценарист и продюсер. Брат актрисы Ш. Маклейн. В карьере шумные успехи («Бонни и Клайд», «Небеса подождут», «Дик Трейси») чередовались с такими же шумными провалами («Иштар», «Город и деревня»)

ГЕТЕ Иоганн Вольфганг (1749-1832) – немецкий писатель. Первый успех ему принесли историческая драма «Гец фон Берлихинген с железною рукою» (1773) и роман «Страдания молодого Вертера» (1774). В 1831 завершил свою знаменитую трагедию «Фауст»

биографические справки

www.persons-info.com ГОДВИН Уильям (1756-1836) – английский писатель. Политические взгляды выразил в «Рассуждении о политической справедливости», где, критикуя существующий социальный порядок, изобразил мелкобуржуазную утопию свободного общества независимых работников

ИГНАТОВ Василий Николаевич (1854-1884) – русский революционер, деятель российского и международного социалистического движения. Член «Земли и воли»; после ее раскола вошел в «Черный передел». Один из основателей группы «Освобождение труда»

ДАРРЕЛЛ Лоренс (Лоуренс) Джордж (1912-1990) – английский писатель и поэт. Печатался с 1932 (сборник стихов), затем перешел на прозу. Громкую известность получил после выхода в свет цикла «Александрийский квартет» (1957-1961). Старший брат натуралиста Дж. Даррелла

ЙОХАНССОН Скарлетт (р. 1984) – американская киноактриса и певица. Наиболее известны ее роли в фильмах «Трудности перевода», «Девушка с жемчужной сережкой», «Черная орхидея», «Еще одна из рода Болейн», а также в фильмах Вуди Аллена «Матч-пойнт» и «Сенсация»

ДЕЙЧ Лев Григорьевич (1855-1941) – российский деятель революционного движения с 1874, народник, в 1883 – член группы «Освобождение труда». С 1903 – один из лидеров меньшевизма. После Октябрьской революции отошел от политической деятельности

КАМЮ АЛЬБЕР (1913-1960) – французский писатель и мыслитель-экзистенциалист. Дебютировал в 1937 сборником рассказов «Изнанка и лицевая сторона». Также автор повести «Посторонний», романа-притчи «Чума», книги «Миф о Сизифе», пьесы «Калигула» и мн. др.

ДОБРОЛЮБОВ Николай Александрович (18361861) – русский литературный критик, публицист, сатирик и пародист. Сотрудник журнала «Современник» и создатель сатирического приложения к нему – «Свисток». Разработал метод т. н. «реальной критики»

КАРАМЗИН Николай Михайлович (1766-1826) – русский историк-историограф, писатель, поэт. Создатель 12-томной «Истории государства Российского», одного из первых обобщающих трудов по истории России. Считается родоначальником современной русской литературы

ДОСТОЕВСКИЙ Федор Михайлович (1821-1881) – русский писатель. Автор романов «Преступление и наказание» (1866), «Идиот» (1868), «Братья Карамазовы» (1879-1880) и др. В 1849 арестован и приговорен к смертной казни, замененной каторгой с последующей службой рядовым

КЛЕРМОН (КЛЕРМОНТ) Клер (1798-1879) – мать внебрачной дочери Дж. Г. Байрона Аллегры и сводная сестра Мэри Шелли. После смерти Шелли долго жила в России, о пребывании в которой оставила интересные свидетельства. Была знакома со многими друзьями А.С. Пушкина

ДЮРЕР Альбрехт (1471-1528) – немецкий живописец и график. Основоположник искусства немецкого Возрождения. Автор серии гравюр «Апокалипсис», т. н. мастерских гравюр. Создал «Портрет молодого человека», диптих «Четыре апостола», гравюру «Три крестьянина» и мн. др.

КОКТО Жан Морис Эжен Клемент (1889-1963) – французский писатель, художник, киносценарист и театральный деятель. Был знаком с М. Прустом, А. Жидом, С. Дягилевым, П. Пикассо, Э. Сати. Оказал влияние на сюрреалистов. Близкий друг Ж. Маре и приятель Э. Пиаф

ЖЕЛЯБОВ Андрей Иванович (1851-1881) – русский деятель революционного движения, член Исполнительного комитета «Народной воли». С 1873 – член кружка «чайковцев» в Одессе. Один из создателей и руководителей «Народной воли»

КОНИ Анатолий Федорович (1844-1927) – российский юрист и общественный деятель, член Гос. совета, почетный академик Петербургской АН (1900). Выдающийся судебный оратор. Суд под его председательством вынес оправдательный приговор по делу В.И. Засулич

123

42/2012 29/2011

124

КОЦЕБУ Август Фридрих Фердинанд фон (17611819) – немецкий писатель. Плодовитый автор мелодрам, чувствительных пьес, романов, рассказов, исторических и публицистических сочинений. По убеждениям – монархист, убит по политическим мотивам

ПЕРОН Хуан Доминго (также Хуан Доминго Перон де ла Соса) (1895-1974) – аргентинский военный и государственный деятель, президент и диктатор Аргентины с 1946 по 1955 (в 1955 был вынужден уйти в отставку и эмигрировать) и с 1973 по1974

КРУС Пенелопа (р. 1974) – испанская актриса, известная в первую очередь по фильмам Педро Альмодовара. Лауреат премии «Оскар» (2009) за лучшую женскую роль второго плана в фильме «Вики Кристина Барселона». Удостоена Звезды на Голливудской Аллее Славы

ПИКОК Томас Лав (1785-1866) – английский писатель-сатирик и поэт. В художественных произведениях остро высмеивал обычаи и нравы, бытовавшие в современном ему обществе. Значительное влияние на поэтическое творчество оказал его друг, поэт Шелли

ЛЬОСА Марио Варгас (Хорхе Марио Педро Варгас Льоса – полн. имя) (р. 1936) – перуаноиспанский прозаик и драматург, публицист, политический деятель, лауреат Нобелевской премии по литературе 2010. Один из величайших латиноамериканских прозаиков современности

ПИСАРЕВ Дмитрий Иванович (1840-1868) – русский литературный критик, философматериалист. Продолжал традиции философии Н.Г. Чернышевского и Н.А. Добролюбова. Также утверждал необходимость развития промышленности и внедрения техники

МАК-ГРЕГОР Эван (р. 1971) – шотландский актер. Лауреат премии BAFTA (1997, 2004). Снимается как в независимом кино, так и в высокобюджетных голливудских проектах («На игле», «Интимный дневник», «Мулен Руж!», «Крупная рыба», «Звездные войны» и др.)

ПЛЕХАНОВ Георгий Валентинович (1856-1918) – российский политический деятель, философ, пропагандист марксизма. Один из руководителей «Земли и воли», «Черного передела». С 1880 – в эмиграции, основатель марксистской группы «Освобождение труда»

МАРКЕС Габриэль Гарсиа (р. 1928) – колумбийский писатель. Автор романа-эпопеи «Сто лет одиночества» (1967), повести «Полковнику никто не пишет» (1958), романов «Недобрый час» (1962), «Осень патриарха» (1975), «Хроника объявленной смерти» (1981) и мн. др.

ПО Эдгар Аллан (1809-1849) – американский писатель и критик. Классик новеллы (преимущественно трагической, «страшной»). Родоначальник детективной литературы («Убийство на улице Морг», «Золотой жук» и др.). Автор философской поэмы в прозе «Эврика»

НЕЧАЕВ Сергей Геннадиевич (1847-1882) – русский революционер, нигилист. Лидер «Общества народной расправы» с отделениями в Петербурге, Москве и других городах. Фанатиксвободолюбец, убежденный, что сильная личность имеет право преступить закон и мораль

ПОЛИДОРИ Джон Уильям (1795-1821) – английский писатель и врач итальянского происхождения. В 19 лет стал доктором медицины, в 20 – врачом поэта Байрона и сопровождал его в путешествиях. Издал «байроновский» роман «Вампир» (1819), первый в этом роде

ПАУЭЛЛ Джейн (р. 1929) – американская актриса, певица и танцовщица, одна из крупнейших молодых звезд студии MGM в 1940-х и 1950-х. Наиболее яркая роль – Милли Понтипи в мюзикле С. Донена «Семь невест для семерых братьев» (1954, «Оскар» за лучший саундтрек)

САРТР Жан-Поль (1905-1980) – французский писатель, философ и публицист, глава французского экзистенциализма. Автор фундаментального труда «Бытие и ничто», который завершил в годы войны. В этом труде он отобразил целостную теорию бытия человека в мире

биографические справки

www.persons-info.com СВИФТ Джонатан (1667–1745) – англоирландский писатель-сатирик, публицист, поэт и общественный деятель. Наиболее известен как автор тетралогии «Путешествия Гулливера» (1726-1727). Защищал права простых ирландцев (памфлет «Скромное предложение»)

УСПЕНСКИЙ Глеб Иванович (1843-1902) – русский писатель. Был одним из основных сотрудников «Отечественных записок», литературным соратником Н.А. Некрасова и М.Е. СалтыковаЩедрина. С конца 1870-х центральной темой творчества стала пореформенная деревня

СИНАТРА Фрэнк (1915-1998) – американский эстрадный певец и киноактер. С 1942 регулярно выступал с программами по радио из НьюЙорка. Удостоен специального «Оскара» как исполнитель в числе создателей антирасистского фильма «Дом, в котором я живу» М. Ле Роя

ФЕЛЛИНИ Федерико (1920-1993) – итальянский кинорежиссер. Обладатель пяти премий «Оскар». Наиболее знамениты его ленты «Сладкая жизнь», «Ночи Кабирии», «Восемь с половиной». Для стиля характерны масштабность образов, мифологический подтекст. Супруг Дж. Мазины

СКЮДЕРИ Мадлен де (1607-1701) – французская писательница, представительница прециозной литературы. Автор галантно-героических романов, которые публиковала под именем своего брата Жоржа де Скюдери («Ибрагим, или Великий паша», «Клелия, или Римская история» и др.)

ФУЭНТЕС Карлос (р. 1928) – мексиканский писатель и журналист. Основополагающим для новой латиноамериканской прозы стал его роман «Смерть Артемио Круса» (1962). Писал для кино. Роман «Адам в Эдеме» (2009), посвящен проблеме наркоторговли

СТЕПНЯК-КРАВЧИНСКИЙ Сергей Михайлович (1851-1895) – русский революционер-народник, писатель. Член кружка «чайковцев», участник «хождения в народ», в 1878 примкнул к «Земле и воле». После убийства шефа жандармов Н.В. Мезенцова эмигрировал

ХОПКИНС Филип Энтони (р. 1937) – британский и американский актер театра и кино, режиссер. Лауреат премии «Оскар», 2-кратный лауреат премии «Эмми», 3-кратный лауреат премии BAFTA. Наиболее известен по роли доктора Ганнибала Лектера в фильме «Молчание ягнят»

СТЕРН Лоренс (1713-1768) – английский писатель, представитель сентиментализма. В своих романах опровергал просветительское рационалистическое истолкование мыслей и поступков человека («Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» и др.)

ШЕКСПИР Уильям (1564-1616) – английский драматург. Им написаны «Ромео и Джульетта» (1595), «Сон в летнюю ночь» (1596); «Ричард III» (ок. 1594); «Гамлет» (1601), «Отелло» (1604), «Король Лир», «Макбет» (1606) и мн. др. Также 5 поэм и цикл из 154 сонетов

ТРЕЛОНИ Эдвард Джон (1792-1881) – друг Байрона и Шелли, автор книги «Записки о Шелли, Байроне и авторе». После смерти обоих поэтов жил в Италии, был английским консулом. Похоронен на римском кладбище рядом с Шелли, на купленном заранее участке

ШЕЛЛИ Перси Биши (1792-1822) – английский поэт, один из ведущих английских поэтовромантиков. Несмотря на то, что прожил он недолго, поэт оставил обширное поэтическое наследие. Наиболее плодотворными для его творчества были годы брака с Мэри Годвин

УОЛСТОНКРАФТ Мэри (1759-1797) – английская писательница, философ и феминистка. Автор романов, трактатов, писем, книг об истории Великой французской революции и о воспитании, а также ставшего знаменитым эссе «Защита прав женщины» (1792). Мать Мэри Шелли

ШИН Мартин (р. 1940) – американский киноактер. Снимался в фильмах «Бесплодная земля», «Уолл-стрит» и др. Прославился главной ролью в фильме Ф.Ф. Копполы «Апокалипсис сегодня» (1979). На телевидении сыграл роль президента Дж. Кеннеди в одноименном сериале

125

ГДЕ КУПИТЬ ЖУРНАЛ «ЛИЧНОСТИ» КИЕВ Все линии киевского метро Магазины: Абзац – ул. Стрелецкая, 13; тел. (044) 581-15-68 Агенство «Союзпечать» – сеть киосков г. Киева, подписка – тел. (044) 443-13-62 Академкнига №7 – ул. Стретенская, 17; тел. (044) 272-35-82 Дом журналов – ул. Григоренка, 32 Джерела-М – ул. Фрунзе 160/щ; тел. (044) 467-50-24 Издательство «Знання» – ул. Стрелецкая, 28; тел. (044) 272-42-91 Киевоблпресса – сеть киосков г. Киева – ул. Руднева,100; тел. (044) 576-60-01 Клуб «Коллекционер» – ул. Андреевский спуск, 2/б; тел. (044) 570-51-92 КМ «Знання» – ул. Крещатик, 44/а; тел. (044) 234-82-19 Книгарня Є – сеть магазинов г. Киева; тел. (044) 351-13-05 Книжковий супермаркет – сеть магазинов Книжный рынок Петровка (место L 91; 59) Книжный рынок Петровка (ряд 35, место 5, павильон «Журнальчики») Магазин «Читайка» (рынок Петровка) – тел. (044) 351-15-99 Саммит-книга – Верховный Совет Украины, магазин – ул. М. Берлинского, 9; тел. (044) 501-93-94 Самобранка – пл. Львовская, 1; тел. (044) 228-64-97 Символ – ТЦ «Городок», пр-т Московский, 23 ФМ «Академкнига» – ул. Б. Хмельницкого, 42; тел. (044) 234-51-42 Книжный интернет-магазин «Личности» www.persons-books.com.ua СПД Артеменко – ул. Чапаева, 4г; тел. (044) 540-36-46; 312-37-04 СПД Галька – тел. (067 )5 113 113 СПД Еранкин – пл. Львовская, 14; тел. (044) 238-63-19 СПД Климашенко – пр-т Московский, 6, книжный супермаркет «Орфей»; тел. (044) 490-74-56 Подписные агентства: Матрикс-Пресс – г. Киев, ул. Владимирская, 7, оф. 1; тел. (044) 587-52-79 Весь Наш бизнес – г. Одесса, ул. Багрицкого, 5/7; тел. (048) 235-74-57 ГППРПИ «Пресса» – г. Киев, ул. Петрозаводская, 2-а; тел. (044) 248-78-02; http://www.ukrpressa.kiev.ua Статус – г. Киев, ул. Палладина, 44, корп. 8; тел./факс: (044) 391-74-53; (044) 391-74-63; (050) 382-95-71; e-mail: n.rogozina@mediainvest.com.ua Идея – г. Донецк, ул. Артема, 84; тел. (062) 304-20-22 КСС – г. Киев, ул. Н.Коцюбинского, 9, оф. 21; тел. (044) 585-80-80 Саммит – г. Киев – тел. (044) 521-40-50; (044) 521-23-75; г. Симферополь – тел. (065) 251-63-55; (065) 251-63-56; г. Ялта – тел. (065) 432-41-35; г. Харьков – тел. (057) 714-22-60; (057) 714-22-61; г. Полтава – тел. (053) 269-10-69; г. Днепропетровск – тел. (056) 370-44-23; (056) 370-45-12 Пугачева и К – г. Одесса; тел. (048) 760-17-21 Фактор-Пресса – г. Киев, ул. Киквидзе, 1/2; тел. (053) 269-10-69 Бердичев Книги – ул. Ленина 4/1 ВЛАДИМИР-ВОЛЫНСКИЙ Книгарня Є – ул. Ковельская, 6; тел. (033) 422-19-57 ДНЕПРОПЕТРОВСК Атма-пресса – ул. Тополиная, 6/а; тел. (056) 371-02-21 Магазин «Элефант» – ул. Комсомольская, 25 ДОНЕЦК ЧП Востропкина – ул. Бессарабская,19; тел. (062) 345-98-07 ЧП Комиссаров – пр-т Офицерский, 69/а; тел. (062) 253-06-13

Книжный интернет-магазин «Личности» www.persons-books.com.ua ИВАНО-ФРАНКОВСК Книгарня Є – ул. Независимости, 31; тел. (034) 272 25 02 КЕРЧЬ ТЦ «МЕГА» (ЧП Шияновская Е.Н) – пер. Кооперативный, 26, (вход с улицы Ленинская), «АРТ ВІКНА ГАЛЕРЕЯ», 3-этаж (307); тел. (050) 238-04-13 КРЕМЕНЧУГ Приватная доставка – ул. Шевченко, 50/б; тел. (053) 662-40-21 КРИВОЙ РОГ СПД Макаренко – ул. Косиора, 12; тел. (056) 408-50-32 ЛЬВОВ Ваша пресса – ул. В. Великого, 4; тел. (032) 295-64-40 Книгарня Є – просп. Свободы, 7; тел. (032) 272-85-74 Книгарня Є – ул. Сечевых Стрельцов, 10; тел. (032) 297-11-04 МЕЛИТОПОЛЬ ЧП Бальбух – ул. К. Маркса, 1/а; тел. (061) 942-14-43 НИКОЛАЕВ ЧП Перепелица – ул. Шевченко, 36/1; тел. (051) 247-20-03 ОДЕССА ЧП Ильина – ул. Базарная, 74; тел. (096) 637-00-25 ЧП Демидова – ул. Бочарова, 28; тел. (048) 252-88-92 ПОЛТАВА Медиа-Новости – ул. Фрунзе, 33; тел. (053) 250-90-72 ЧП Ковальчук – ул. Гоголя, 27; тел. (053) 250-13-37 ЧП Калиниченко – ул. Гребинки,113; тел. (067) 532-25-09 СИМФЕРОПОЛЬ ЧП Краснов – ул. Чехова, 19, оф.4; тел. (065) 225-01-24 ЧП Волочай – ул.60-летия Октября, 18; тел. (065) 251-01-35 ТЕРНОПОЛЬ ЧП Столицин – ул. Медовая, 2; тел. (035) 243-02-77 ПП Учебники и пособия – ул. Полесская, 6/а; тел. (035) 243-15-15; 243-10-21 ХАРЬКОВ ООО «BOOKS» – ул. Сумская, 51; тел. (057) 714-26-72 «TARGET» – cеть супермаркетов Теленеделя-Харьков – пр-т Ленина, 9; тел. (057) 714-18-02; 714-18-05 ЧП Моргун – пр-т Ильича, 99; тел. (057) 750-92-80 ЧП Чернышов – ул. Кв.-Основьяненко, 4/6; тел. (057) 731-17-58; 731-40-59 Супермаркет «Книжный парк» – ул. Р.Люксембург, 10; тел. (057) 759-02-99 ХЕРСОН Натали-Медия – ул. 40-летия Октября, 31; тел. (055) 226-26-20; 226-26-93 Кобзарь – пер. Казацкий, 10; тел. (055) 242-09-09 ХМЕЛЬНИЦЬКИЙ ЧП Козина – ул. Тернопольская, 7/а; тел. (038) 272-61-45; 279-13-60 Мобильная пресса – тел. (038) 278-33-78 Книгарня Є – сеть магазинов ЧЕРНИГОВ Информ-Пресс – ул. Боженко, 106, оф.10; тел. (046) 265-17-75; 261-07-08 Электронную версию журнала Личности можно купить в следующих магазинах: http://presspoint.ua http://store.kassiopeya.com http://bookland.net.ua http://journals.ua

28/2010

Подписываясь на журнал, вы гарантированно экономите время и деньги

Но главная экономия состоит не в сбережении, а в правильном выборе...

Подписка на журнал «Личности» в любом почтовом отделении Украины!

Любить чтение — это обменивать часы скуки, неизбежные в жизни, на часы большого наслаждения. Шарль-Луи де Монтескье

приз

тел. +3 8044 272 00 30, +3 8050 410 40 96

persons-journal.com; persons-books.com.ua