Вячеслав ШАБУНИН
Избранное
© Шабунин В.А. “Избранное”. Оформление “М+”, Москва, 2014 В сборник вошли стихотворения: “Россия пахнет спелым хлебом”, “Тарантелла”, “Роди сначала сына...”, “Ожидание”, “Приметы осени”, “Матери”, “На реке сверкающие блики”, “Есть на сибирских полустанках непознаваемый уют” Рисунки Виктора Сергеева
*** Россия пахнет спелым хлебом, Медово-липовой зарей, И я вхожу в нее с рассветом И окунаюсь с головой В ее молочные туманы, В росистость трав на берегу Я жду... Кукушкины обманы Я чутким ухом стерегу. И где-то рядом сена ворох, Чуть захоти – уже прилег... А муравьи, как черный порох, Кусают вдоль и поперек. И разлучившись с тетивою, Взлетает солнце как стрела... Встает Россия надо мною И шепчет добрые слова.
Тарантелла Нам нужно было улетать домой Из мест где и зимой, наверно, жарко... Пицунда пахла морем и сосной В то утро по-особенному ярко. А к вечеру мы прибыли в Ростов, Поскольку нас Москва не принимала. Сидели в ресторане, ели плов, А за окном метелица дремала. По-летнему одетые в плащи, Мы за ворота носа не казали, А съели плов и заказали щи... И многие задумчиво дремали. Я вышел в город. Тусклые огни В мохнатые снежинки одевались, На скверах пусто, только лишь одни Влюбленные в сугробы превращались. И вдруг за сквером яркое пятно. В афишах дом. Открытое окно. Вступительною фразой прогремела Знакомая до боли тарантелла. Я замер у открытого окна. Людским теплом из зала доносилось. Была мне сцена хорошо видна. По ней девчонка юная носилась. Сейчас мне трудно подобрать слова. Ну а тогда, в прожекторах плескаясь, Гремела в бубен, за собой звала, В одном порыве с музыкой сливаясь.
То заплетая руки за спиной, То вся сгибаясь, впору удивиться... Она плясала. Танец огневой Казался танцем сказочной жар-птицы. И зал взорвался. Так грохочет море, Стремясь разбить береговой предел... Но я не знал, что человечье горе В открытое окошко подглядел. Я прочитал в афишах рукописных, Что здесь сегодня “ВЕЧЕР МОЛОДЫХ”. Концерт давался силами артистов Из местной школы для глухонемых... С Я О О
гостиницу вернувшись очень поздно, все же рассказал своим друзьям вечере печальном и морозном, девочке, что танцевала там.
Я Я И И
трудно спал. Меня всего знобило. воду пил и все не мог напиться... девочка немая... говорила. снова танцевала, как жар-птица.
*** Роди сначала сына, да, роди. И попроси, чтобы его вернули, Когда, его в дорогу проводив, И хорошо еще, что не под пули, Ты будешь ждать заветного письма И будешь плакать длинными ночами, Роди сначала сына и сама Постигнешь радость светлыми слезами. Тебе сейчас нисколько не дано Понять мужскую скупость в час разлуки: Ведь вроде любит, любит вроде, но... Но он стоит, в карманах пряча руки. Немало мне случалось испытать, Я знаю цену всякого признанья. Мне приходилось одному стоять В последний час солдатского прощанья. Я был тогда растерян и убит, Ронял мешок и тыркался в автобус, Я жалок был и начисто обрит, Как выщербленный школьниками глобус. Нет, не один, неправда, там к стене Прижалась мать – ее почти не видно. Она не подходила, чтобы мне За долгожданную вдруг не было бы стыдно. Казалось бы, о чем тут говорить! Мать – это мать, она-то не забудет. Но я прошу: учитесь вы любить Хоть в половину так, как матери нас любят.
Любите нас не за большой оклад, Не за киношность, не за вид мордастый. А за единственный на свете взгляд, Которому вы счастливо подвластны. Любите нас с годами горячей, Все время бойтесь – мало, мало, мало. А в общем-то – родите сыновей, И я все это напишу сначала.
Ожидание Не будет необычным этот стих, Я напишу о сокровенно вечном: Что над обывом, руки опустив, Стоит береза в платье подвенечном. У ног ее промерзшая река, По ней гуляет ветер ошалелый, И тонкая, прозрачная рука Чуть-чуть подол придерживает белый. Крадется вечер за ее спиной, Из лесу месяц вышел, в очи глянул... Кого ты ждешь? Ведь холодно одной... Кого ты помнишь памятью упрямой? Пойдем в тепло, зажжем свечи огарок, Ведь скоро ночь, и будет Новый год, Я с ним договорился, он зайдет, Ты выберешь себе любой подарок. Потом промчимся коридорами К луне в небесно-черной проруби, Потом в заснеженном проулке Сожжем в ладонях воздух гулкий. Мы прыгнем прямо в снег искрящийся С тобой, веселой и боящейся, И к звездам, к самым дальним далям Забросим все твои печали. Так что же ты? Ни отзвука. И стих Гуляка-ветер, задремав беспечно. А над обрывом, руки опустив Стоит береза в платье подвенечном.
Приметы осени Приметы осени, как их не почитать! Они приходят тихо и незримо. Кладут на все весомую печать И каждый раз опять неповторимо... На близкий парк, и на лесную даль, И на цветы с их ярким опереньем... И вдруг приходит тихая печаль, Но со своим хорошим настроеньем. Приходит зрелость мысли и пера, И хочется шагать предельно честным, И то, что было призрачным вчера, Становится весомым и уместным. Идешь с работы с ясной головой И веришь в завтра, в зримые успехи... А осень мерно шествует с тобой, Рядя деревья в желтые доспехи. Вдыхаешь сердцем голубую звень, Что с каждым годом слаще и дороже... И сердце знает, что сегодня день Уверенностью в будущее прожит.
Матери Мне очень дорог час рожденья, Я вечно буду вспоминать Апрельское стихотворенье, Что написала моя мать. Оно, весенне голосистое, Спеленутое тридцать раз Во все мягчайшее и чистое, Дано соседям напоказ. И ты была такой счастливой, Готовою весь мир обнять. По-детски радостной, красивой... Я это помню, слышишь, мать! Дни, месяцы слагались в годы. Прости, коль я тебе принес И огорченья, и невзгоды, И седину твоих волос. Зато теперь намного ярче Сыновний чувствуешь успех. А я... я все свои удачи Отдам за материнский смех. Отдам за то, чтобы печали Тебя не били никогда, И чтоб с тобою не встречались Идущей старости года.
На реке сверкающие блики На реке сверкающие блики, Море солнца пышет за рекой... Я сегодня, безусловно, дикий, Этакий майн-ридовский ковбой. Я в рубашке, что поплоше, И в штанах не выдумаешь хуже. Подойду, скажу тихонько: “Лошадь, Дай-ка повод затяну потуже”. Что косишь усталыми глазами? Испугалась жесткого седла? Я охлюпкой синими лугами Проскочу вдоль сонного села. Мы в кустах у илистого плеса Напугаем девок невзначай, И они, не выжимая косы, Одеваться побегут в сарай.
*** Есть на сибирских полустанках Непознаваемый уют. Там под рязанскую тальянку Девчонки песенки поют. Танцуют парни – руки в пояс. Девчата с думой наперед, – Что, может быть, случайный поезд Дыханье мира принесет. И ждут с подспудною тревогой Баритональный глас гудка. Но очень строго, очень строго Молчит соседняя тайга. В такой вот вечер, опоенный Упавшим солнцем в гуще крон, Пришел наш длинный, запыленный, Почти военный эшелон. Не веря в длительность стоянки Сидел по нарам летный полк... Визгливый голосок тальянки Вдруг вопросительно умолк. Ложились тени сопок близких. И всем нам было невдомек – Хранит и водку и ириски Пристанционнейший ларек. Какой-то парень в телогрейке, Чуть ковыряя глязный нос, Вдруг подошел к узкоколейке, Сказав: “Угнали паровоз”.
И мы посыпались наружу С веселым гиком в зелень трав. Домашних уток в знойной луже, К тому же дико испугав. Сбылись заветные желанья Девчонок местных. Ну, а нам... Хотелось твердости ногам, А не любовного свиданья.
© Шабунин В.А. “Избранное”. Оформление “М+”, Москва, 2014