Весной 1849 г., в результате двух кровопролитных англо-сикхских войн, Панджаб был аннексирован и присоединен к владениям Ост-Индской Компании2. Разгром Лахорской державы сикхов не только поставил точку в длительном процессе завоевания Индии, но и позволил Великобритании существенно укрепить свое стратегическое положение на Востоке. Панджаб представлял собой наиболее удобный плацдарм для проникновения англичан в Афганистан и Среднюю Азию, где в это время активно действовала Российская империя. Учитывая стратегическую важность новой провинции, одной из главных задач колониального правительства стало умиротворение воинственных сикхов и формирование на их основе надежной социальной базы британского владычества, что, в конечном итоге, должно было обеспечить стабильность во всем североиндийском регионе. Кроме того, было необходимо наладить действенную систему эксплуатации покоренной области и обеспечить интеграцию провинции в торгово-производящую систему Британской Индии. Одним из важнейших инструментов реализации поставленных задач стало формирование британской системы образования в Панджабе.
Для британской системы образования в Панджабе в XIX в. было характерно наличие не только образовательной, но культурно-транслирующей функции. Данная функция характерна для любой образовательной системы, так как именно она отвечает за передачу сложившихся культурных традиций и ценностей от поколения к поколению. Серьезная проблема реализации британской образовательной политики в Панджабе состояла в том, что трансляция элементов европейской культуры осуществлялась в специфических восточных условиях, да еще в стране, которая лишь недавно была присоединена к английским владениям силой оружия. Разумеется, речь не шла о замене восточных культурных традиций традициями европейскими, что, как отлично понимали английские администраторы, было невозможно реализовать практически. Основной задачей, стоявшей перед британской системой образования, помимо сугубо утилитарной, связанной с подготовкой административных чиновников низшего и среднего звена, а также инженеров и врачей1, было укрепление связей между британцами и панджабцами (особенно сикхами) и преодоление кризиса недоверия, вызванного недавними англо-сикхскими войнами и аннексией. Важнейшим показателем роста доверия к англичанам в Панджабе явилось становление системы женского образования, так как отправка девушек в правительственные школы, в отличие от обучения юношей, не была связана с материальными выгодами и значимыми перспективами для их родителей. Такой акт, как правило, являлся выражением доброй воли и свидетельствовал о более чем лояльном отношении к англичанам. Таким образом, этапы развития системы женского образования в Панджабе в XIX в. достаточно ярко маркируют как отношение к англичанам в целом, так и степень готовности принятия элементов европейской культуры. Прежде всего необходимо отметить, что школы для девушек, в отличие от школ большинства регионов Индии, существовали в Панджабе еще до прихода англичан, что вызывало у последних немалое удивление. Характерной особенностью школ Лахорского государства было то, что образование в них могли получить не только дочери сикхов, но и представительницы других религиозных общин страны – индуистских и мусульманских2. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, учитывая исключительную политику веротерпимости, проводившуюся махараджей Ранджитом Сингхом и его преемниками. Помимо общих женских школ, в Панджабе существовали и конфессиональные учебные заведения. Так, только в столице сикхского государства – Лахоре – насчитывалось 16 школ для девушек-мусульманок, где одновременно обучалось около 100 учениц3. В первые годы после аннексии Панджаба британской администрации было не до развития системы женского образования, в результате чего в провинции
2 A Collection of Treaties, Engagements and Sanads, Relating to India and Neighbouring Countries: In 14 vols. / Comp. by C. U. Aitchison. 5th ed. Vol. I. Containing the Treaties & Relating to the Punjab, the Punjab States and Delhi. Calcutta, 1931. P. 59.
1 Kaye J. W. The Administration of the East India Company. A History of Indian Progress. Allahabad, 1966. (Repr. 1853) P. 457. 2 Khilnani N. M. British Power in the Punjab. 1839–1858. London, 1972. P. 215–216. 3 Nijjar B. S. Panjab under the British Rule (1849–1947): In 2 vols. Vol. I. 1849–1902. New Delhi, 1974. P. 55.
150
151
К. А. Демичев ОТ ОТРИЦАНИЯ К СИНТЕЗУ: К ВОПРОСУ О СТАНОВЛЕНИИ БРИТАНСКОЙ СИСТЕМЫ ЖЕНСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ПАНДЖАБЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
действовали лишь те женские школы, которые смогли уцелеть в период анархии, последовавшей за смертью Ранджита Сингха. Продуманная политика правительства Панджаба, массовое разоружение бывших воинов армии Хальсы, преодоление основных недостатков первого итогового урегулирования земли и снижение поземельного налога привело к середине 1850-х годов к умиротворению провинции. Одним из следствий этого процесса стало открытие нескольких правительственных школ для девушек в 1855 г.1 Однако в этот период британская система женского образования не могла быть принята населением Панджаба, что было связано как с общими проблемами институционального оформления системы образования провинции в целом2, так и с малым количеством учебных заведений подобного рода. Главная же причина отрицания заключалась в том, что по отношению к англичанам еще сохранялось недоверие: это было вполне закономерно, учитывая короткий срок, прошедший с момента присоединения страны к владениям Ост-Индской Компании. Ситуацию усугубляло и то, что в системе образования основную массу чиновников низшего и среднего звена составляли выходцы из центральных провинций Индии, которые не обладали авторитетом в глазах местного населения и не имели на него существенного влияния3. Бóльшая часть населения Панджаба продолжала воспринимать представителей англо-индийской администрации как завоевателей, вследствие чего добровольная отправка девушек в правительственные школы становилась действием морально осуждаемым и, как правило, просто недопустимым. Кроме того, сказывались и конфессиональные различия: у панджабцев возникали серьезные опасения, что система образования, основанная на христианских началах, может привести к потере традиционной религиозной идентичности. Новый этап в процессе становления системы женского образования был связан с большим дарбаром в Лахоре, который был созван в 1862 г. по инициативе лейтенант-губернатора провинции сэра Роберта Монтгомери для укрепления связей и расширения сотрудничества между британской администрацией и представителями панджабской знати4. Главным вопросом, который был вынесен на обсуждение, стал вопрос о необходимости развития учебных заведений для девушек. Князья и другие участники дарбара горячо откликнулись на призыв лейтенант-губернатора к содействию британской администрации в этом вопросе. В результате к 1866 г. в провинции было открыто около тысячи школ, рассчитанных на 20 тыс. девушек5. Однако принятие британской системы женского образования было лишь формальным. Уже к концу 1860-х годов бóльшая часть школ, открытых в пред-
шествующие годы, прекратила свою работу за неимением учащихся1. Родители отправляли своих дочерей в правительственные школы очень редко, довольствуясь тем традиционным образованием, которое могли дать религиозные школы. Несмотря на то, что бóльшая часть населения провинции игнорировала женские правительственные учебные заведения, отношение к ним и системе образования в целом существенно изменилось. Господствующим стал утилитарный подход, поскольку доступ к британской системе образования открывал широкие перспективы по интеграции в систему управления провинции, что, в конечном итоге, вело к росту благосостояния и социального статуса участников этого процесса. Исходя из этого, главной причиной нежелания посылать девушек в правительственные школы было отсутствие значимых перспектив, а также расходы на обучение, которые едва ли могли быть компенсированы в будущем. Большинство населения Панджаба, особенно мусульмане северо-западных округов, относились к женскому образованию с безразличием, так как оно нисколько не могло им помочь в их повседневной работе2. Однако гораздо важнее было то, что правительственная система образования и транслируемая через нее европейская культура перестали восприниматься сугубо негативно. Кризис недоверия был успешно преодолен, что наглядно продемонстрировало еще восстание сипаев 1857–1859 г., когда основная масса населения провинции не только не поддержала восставших, но и оказала англичанам существенную военную и материальную помощь3. Раздача земельных владений и изменение политики в отношении «выморочных» владений вождей, имеющих титул выше джагирдара4, а также ряд других мероприятий британской администрации, еще больше расположили к ней привилегированные слои Панджаба. В результате этого вплоть до конца XIX в. основную часть учащихся женских правительственных школ составляли девушки высокого социального статуса5, отправку которых в британские учебные заведения следует расценивать как проявление лояльности по отношению к колониальной администрации и Британской короне. Говоря о степени готовности принятия элементов европейской культуры, необходимо отметить, что в это же время во всех средних школах провинции начался процесс повсеместного перехода на английский язык, как второго языка обучения (первым был урду)6. Это нововведение способствовало существенному расширению учебного плана и повышению качества образования, 1
The Imperial Gazetteer of India. 1901. Vol. XX. Oxford, 1908. P. 370. Более подробно этот вопрос см.: Демичев К. А. Формирование британской системы образования в Панджабе во второй половине XIX в. // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия История. Выпуск 2 (6). Н. Новгород: ННГУ, 2006. С. 62–68. 3 The Imperial Gazetteer of India. 1901. P. 365. 4 Ibid. P. 370. 5 Юнг Е. Пенджаб // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. 1891. Вып. XLVI. С. 112.
Там же. Douie J. Panjab. North-West Frontier Province and Kashmir. Cambridge, 1916. P. 122–123. См. например: The Imperial Gazetteer of India. 1881. Vol. XI. Pali to Ratia. London, 1886. P. 267– 269; Trotter L. J. History of India under Queen Victoria. 1836–1880: In 2 vols. Vol. II. London, 1886. P. 385–386; Prichard I. T. The Аdministration of India, from 1859–1868: The First Ten Years of Administration under the Crown: In 2 vols. Vol. I. London, 1869. P. 200–201; Thorburn S. S. The Punjab in Peace and War. Edinburgh, London, 1904. P. 211. 4 В безопасности ли Индия? // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. Выпуск LIV. СПб., 1893. С. 173. 5 The Imperial Gazetteer of India. 1901. Loc. cit. P. 370. 6 Ibid. P. 368.
152
153
2 3
1 2
что, в свою очередь, вело к более полному и точному усвоению основ европейской культуры и способствовало укреплению связей англичан с привилегированными и образованными слоями Панджаба. Третий этап в процессе развития системы женского образования в провинции приходится на последнюю четверть XIX в. В это время начинается достаточно активное открытие не только правительственных, но и частных школ, где система обучения также строилась на принципах британской системы образования. Особое внимание администрации сосредоточивалось на развитии сети начальных школ, которые должны были не только дать девушкам необходимый минимум знаний, но и познакомить их некоторыми основами европейской культуры. Ранее развитию начальных правительственных школ уделялось недостаточно внимания. Периодические субсидии не могли существенно повысить в этих школах эффективность преподавания, которое продолжало оставаться традиционным. Преследуя цель повышения качества образования в провинции, правительство Панджаба начало процесс преобразования местных школ в начальные правительственные школы или же в подразделения миссионерских школ. Кроме того, за работой этих учебных заведений был усилен контроль со стороны окружных чиновников и муниципальных комитетов1. Всего к середине 1880 годов в Панджабе действовало 336 начальных школ и 6 средних, где одновременно обучалось 10378 девушек. Кроме того, в провинции было 6 женских педагогических училищ, где обучение проходили 191 девушка, и специальная индустриальная школа, в которой обучалось 19 человек2. Таким образом, в это время в провинции действовало 349 находившихся под контролем правительства учебных заведений для девушек. В них одновременно обучалось 10 588 человек. Большое значение в этот период приобретают школы христианских миссий, которые в силу своей конфессиональной специфики становятся важнейшими проводниками европейской культуры в провинции. Показательно, что в Панджабе действовали школы миссий различных ветвей христианской церкви. Так, например, в округе Равалпинди одновременно действовали как римскокато-лическая школа для девушек, так и англиканская3, а в округе Джелам просветительскую работу вели шесть женских школ американской пресвитерианской миссии4. Интересным является и тот факт, что иногда христианским миссиям приходилось учитывать особенности межконфессиональных отношений в тех округах, где им приходилось осуществлять свою деятельность. Например, в городе Пешавар, центре одноименного округа, миссии англиканской церкви пришлось открыть отдельные женские школы и для мусульман и для индусов, которые не желали отправлять своих дочерей в смешанные учебные заведения5.
Эволюция британской системы женского образования в Панджабе в последней четверти XIX в. свидетельствует о том, что в сознании значительной части населения провинции начинается переход от формального признания этой системы к признанию подлинному. Огромную роль в этом процессе сыграли высшие социальные слои панджабского общества и, прежде всего, представители авторитетных сикхских фамилий. В предшествующий период отправка девушек в правительственные школы являлась в первую очередь проявлением лояльности по отношению к британской администрации. Теперь же на первое место стали выходить иные мотивы. В обществе, особенно среди образованных сикхов и индусов, начался процесс осознания необходимости широкого просвещения народных масс и развития учебных заведений всех уровней, причем не только мужских, но и женских. Движение за реформу системы образования проходило в контексте общего движения, направленного на комплексное развитие социально-политической жизни панджабского общества. Сикхские реформаторы приветствовали английскую систему образования в целом и высоко оценили достижения западной науки и техники. Однако они выступали против христианской системы образования, господствовавшей в миссионерских школах, и отсутствия религиозного компонента в правительственных учебных заведениях, где система обучения была построена исключительно на светских началах1. Целью реформаторов было создание англо-сикхской системы образования, в которой бы органично сочетались сикхские и английские традиции. Синтез этих традиций должен был выражаться в преподавании истории и основ сикхизма в сочетании с тщательным изучением западной науки и литературы, как в мужских, так и в женских учебных заведениях. Оба компонента уравновешивали друг друга и обеспечивали комплексное изучение передовых достижений европейской науки и культуры при сохранении сикхской национально-религиозной идентичности. Дальнейшее развитие системы женского образования проходило в контексте реформирования всей образовательной системы Панджаба. Причем, следует отметить, что сикхские реформаторы приняли в этом процессе самое непосредственное участия. Так, например, развитие системы женского образования в округах Джелам и Равалпинди было неразрывно связано с именем одного из деятелей «сикхского возрождения» Беди Хем Сингха. По его инициативе и на его средства в округе Джелам было открыто 18 школ для девушек, в которых одновременно обучалось 618 человек2, а в округе Равалпинди – 25 школ. Важнейшей особенностью этих образовательных учреждений было то, что их двери были открыты не только для сикхов, но и для мусульман и индусов. Причем большую часть учащихся этих школ составляли девушки из индусских семей3. Впрочем, в этом явлении не было ничего удивительного: британские чиновники давно отмечали
1
The Imperial Gazetteer of India. 1901. Loc. cit. P. 369. The Imperial Gazetteer of India. 1881. Vol. XI. Loc. cit. P. 290. 3 The Imperial Gazetteer of India. 1881. Vol. XII. Ratlam to Sirmur. London, 1886. P. 34. 4 The Imperial Gazetteer of India. 1881. Vol. VII. Indore to Kardonng. London, 1886. P. 176. 5 The Imperial Gazetteer of India. 1881. Vol. XI. Loc. cit. P. 157. 2
154
1 Grewal J. S. The Sikhs of the Punjab. The New Cambridge History of India. II. 3. Cambridge, 1999. P. 147. 2 The Imperial Gazetteer of India. 1881. Vol. VII. Loc. cit. P. 176. 3 The Imperial Gazetteer of India. 1881. Vol. XII. Loc. cit. P. 34.
155
тот факт, что сикхи и индусы проявляют к образованию и науке гораздо больше склонности, нежели мусульмане1. В 1892 г. другой представитель «сикхского возрождения» Бхаи Тахт Сингх открыл женскую школу Канья Маха Видьялла в Фирозпуре. Несмотря на то, что школа не получала от правительства провинции никаких дотаций, плата за обучение в ней не взималась2. Для привлечения учащихся плату за обучение начали отменять и в других женских школах Панджаба, как это произошло в Амритсаре, Лахоре, Равалпинди и Рупаре. Развитие британской системы женского образования в Панджабе в последней четверти XIX в. потребовало и соответствующей реорганизации департамента образования при правительстве провинции. В 1889 г. в департаменте была учреждена должность инспектора женских школ, а к концу века в провинции уже действовали два инспектора, опиравшихся в своей работе на двух помощников3. Что касается ежегодных расходов на поддержку женских учебных заведений, то к 1901 г. они достигли 255284 рупий4, что составляло примерно 12,5% от общих расходов на всю систему образования провинции. К началу XX в. правительственные учебные заведения для девушек были в основном сосредоточены в центральных округах Панджаба (Лахоре, Амритсаре, Гуджранвале, Сиалкоте, и Джаландхаре), где в большинстве своем проживали сикхи, а также в западных округах, где преобладало индусское население5. Однако помимо правительственных школ продолжали функционировать частные религиозные школы для женщин, где содержание образовательной программы напрямую зависело от конфессиональной направленности учебного заведения. Как и в предшествующий период, действовали сикхские, индусские и исламские школы, а также школы христианских миссий. Развитие системы женского образования в последней четверти XIX в. вело к росту грамотности в провинции. Если в 1881 г. показатели грамотности среди женщин провинции не превышали 0,12%6, то к 1901 г. они выросли почти в 7 раз, составив 0,7%7. В целом можно сказать, что процесс становления и развития британской системы женского образования в Панджабе во второй половине XIX в. прошел несколько этапов. На первом этапе (1849–1862) бóльшая часть населения провинции отрицала эту систему, что было связано с недоверием к англичанам и общими проблемами институционального оформления образовательной системы. На втором этапе (1862–1875) происходит формальное признание британской системы женского образования, благодаря преодолению недоверия. Однако из-за утилитарного подхода к образованию в целом система женского образования развивалась очень медленно. Отправка девушек в правительствен-
ные учебные заведения становится в этот период лишь проявлением лояльности по отношению к английской администрации. Третий этап (1875–1901) связан с реальным признанием британской системы женского образования. Происходит достаточно быстрое развитие этой системы на основе синтеза английских и панджабских, в первую очередь сикхских, образовательных и культурных традиций. Е. А. Десницкая ОТСУТСТВИЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ЯЗЫКА В ИНДИЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ Достижения древнеиндийской культуры в области лингвистики хорошо известны и вот уже третье столетие привлекают к себе интерес индологов. Рассуждая об индийских лингвистических и лингвофилософских воззрениях, современные исследователи, естественно, оперируют понятием языка. Однако следует отметить, что понятие, аналогичное европейскому понятию языка, в индийской культуре отсутствовало. Существует целый ряд санскритских терминов, которые в определенном контексте могут выражать понятие языка, однако первичное значение у каждого из них оказывается несколько иным. Так, слово вач обозначает прежде всего речь, причем акцент делается именно на ее процессуальности. Нередко в текстах в качестве уточняющего синонима используется композита ваквьявахара, т. е. «речевая деятельность». Другой термин, отсылающий к области языкового – это шабда. Шабду в целом переводят как «слово», однако это «слово» не в морфологическом смысле, т. е. не словоформа (для этого существует термин пада), а слово как семантическая единица. Патанджали в «Махабхашье» определяет шабду как членораздельный звук, «при произнесении которого происходит понимание [смысла]»1. В соответствии с этим определением шабдой можно назвать как отдельный выкрик, например: «эй!», так и высказывание любой длины. Среди прочего, словом шабда обозначают «веды»2. Следует, конечно, оговориться, что проведение аналогий и поиск понятий одной культуры внутри другой нельзя считать самоцелью. Тем более что и среди представителей современных гуманитарных наук по поводу определения языка нет единства. С другой стороны, исследование чужой культуры представляет собой, по сути, процесс перекодирования ее понятий в понятия собственной культуры исследователя. И при этом наблюдение о том, что понятие языка, которым
1
Юнг Е. Ук. соч. С. 114. Grewal J. S. Op. cit. P. 147. 3 The Imperial Gazetteer of India. 1901. Loc. cit. P. 365. 4 Ibid. P. 373. 5 Ibid. P. 370. 6 The Imperial Gazetteer of India. 1881. Vol. XI. Loc. cit. P. 272, 290. 7 The Imperial Gazetteer of India. 1901. Loc. cit. P. 373. 2
156
1 Pata$jali’s Vyākaraхa-Mahābhāщya / Ed. by F. Kielhorn. Vol. I–III. Bombay, 1880–1885. Vol. I. Bombay, 1880. P. 1. 2 Б. К. Матилал однозначно отождествляет шабду с языком, что, действительно, вполне уместно в контексте некоторых рассуждений, но далеко не всегда. См. Matilal B. K. The Word and the World: India’s Contribution to the Study of Language. Oxford, 1990. P. 132.
157