В. Ф. Петренко КРОСС-КОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ РЕЛИГИОЗНОЙ КАРТИНЫ МИРА Проблематика кросс-конфессионального сопоставления многообразия религиозного опыта представлена работами таких выдающихся авторов, как У. Джеймс, Е. А. Торчинов, Г. С. Померанц1. В российской психологической науке активно разрабатывается экспериментальная психосемантика2, истоки которой восходят к теории личностных конструктов Дж. Келли и исследованиям семантических пространств Ч. Осгуда. В своих исследованиях мы используем технику построения семантических пространств для анализа политического или этнического менталитета, описываем динамику изменения общественного сознания через анализ трансформации семантических пространств, формулируем типологию респондентов, политических партий или этнических культур через сходство их семантических пространств, и, наконец, используя детерминационный анализ, разработанный российским математиком С. Чесноковым (1982)3, выделяем характеристики респондентов (или детерминанты), определяющие их принадлежность к тому или иному типу менталитета, к той или иной картине мира. В наших предыдущих исследованиях этнического и политического менталитета россиян4 предлагаются методы и техники анализа общественного сознания и экстраполяции его динамики. В этих работах специально не ставилась задача изучения сознания россиян и их отношения к религии, тем не менее, был получен ряд интересных фактов относительно религиозной составляющей жизни общества. Так, при исследовании отношения россиян к экономической и политической реформе, при сопоставлении различных социальных институтов по их морально-нравственной позиции, выявлен фактор (хотя и относительно слабый) религиозного сознания, в частности, влияния Русской православной церкви на российское политическое пространство. Исследование геополитических пред1 Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. М., 1982; Торчинов Е. А. Пути философии Востока и Запада: Познание запредельного. СПб., 2007; Померанц Г. С. Жажда добра // Русское богатство (1994). № 2. 2 Петренко В. Ф. Введение в экспериментальную психосемантику: исследование форм репрезентации в обыденном сознании. М., 1982; Петренко В. Ф. Психосемантика сознания. М., 1988; Петренко В. Ф. Основы психосемантики. СПб, 2005. 3 Чесноков С. В. Детерминационный анализ социально-экономических данных. М., 1982. 4 Петренко В. Ф., Митина О. В. Психосемантический анализ динамики общественного сознания. М., 1997; Petrenko V., Mitina O. The Psychosemantic Approach to Political Psychology: Mapping Russian Political Thought // States of Mind. American and Post-Soviet Perspectives on Contemporary Issues in Psychology. New York, Oxford: Oxford University Press, 1997. P. 19–48; Petrenko V., Mitina O. A Psychosemantic Analysis of The Dynamics of Russian Life Quality (1917–1998) // European Psychologist (2001). Vol. VI. № 1. P. 1–14; Petrenko V., Mitina O., Brown R. The Semantic Space of Russian Political Parties on A Federal and Regional Level // Europe-Asia Studies (1995). Vol. 47. № 5.
631
ставлений россиян1 показало, что при восприятии зарубежных стран российскими гражданами также присутствует фактор религиозности населения этих стран. Иначе говоря, анализ современного менталитета и политического сознания россиян неизбежно выводит на тематику религиозного сознания и конфессиональных установок. Основная цель данной статьи – кросс-конфессиональное исследование системы ценностей, имплицитно присущих распространенным в России религиям, и определение духовной близости к ним россиян. Применяя методы психосемантики, близкие к методу репертуарных решеток Дж. Келли, семантическому дифференциалу Ч. Осгуда и Q-сортировке, на материале около 300 фрагментов религиозных канонических текстов, содержащих некие ценностные установки (православия, католицизма, протестантизма, иудаизма, буддизма, ислама, индуизма (в форме учения кришнаитов)), а также текстов таких идеологий, как коммунизм и фашизм (претендовавших в ХХ в. на статус квази-религий), мы попытаемся построить многомерное аксиологическое семантическое пространство, которое будет отражать ценностные установки этих конфессий, религий и учений. Базовое семантическое пространство предполагается построить на основе оценок этих текстовых фрагментов носителями культа (священниками, пасторами, ламами, раввинами, муфтиями, а также коммунистами и крайними националистами), где последующая факторизация базы данных позволит выделить категориальную структуру аксиологического пространства, а размещение конфессий и квази-религий внутри этого многомерного пространства позволит выявить сходство и различие конфессий и идеологий по разнообразным ценностным аспектам бытия и веры. Проводя затем опрос населения по тем же дескрипторам, что и носителей культа, и проецируя позиции населения различных российских областей и национальных регионов на базовое семантическое пространство ценностей, предполагается определить «плотность» паствы (приверженцев) тех или иных религий и идеологий, выявить духовное состояние российского общества и его отдельных регионов, а также проанализировать толерантность и веротерпимость различных слоев населения. Анализ религиозного сознания предполагает использование уже апробированных граждан (как верующих, так и не верующих, и как русских, так и представителей других национальных групп, являющихся гражданами Российской Федерации). Мы полагаем, что по первым, ведущим факторам позиции религий в базовом аксиологическом семантическом пространстве окажутся близки для различных конфессий и противопоставлены как обыденному сознанию неверующих, так и тоталитарным идеологиям, что будет подтверждать духовную близость мировых религий.
Естественно также ожидать духовную близость православия, католицизма и протестантизма как христианских конфессий, а также их генетическую связь с иудаизмом в рамках иудейско-христианской культуры. Можно предположить также уплощенность аксиологических семантических пространств для религиозных фанатиков и носителей тоталитарных идеологий (меньшую когнитивную сложность), их «черно-белое» («манихейское») сознание. К основным задачам исследования можно отнести следующие положения: 1) Кроссконфессиональное исследование ценностных установок, включающее построение базового аксиологического семантического пространства, на основе оценок служителями культа (православными, католическими священниками, протестантскими пасторами, мусульманскими муллами и муфтиями, буддийскими ламами, иудаистскими раввинами, индуистскими священнослужителями), фрагментов канонических текстов различных религий и ряда идеологий (коммунизма и фашизма; в роли носителей последнего выступают крайние националистические группировки). Матрицы данных будут подвергнуты процедуре факторного и кластерного анализа для выделения категориальной структуры мировосприятия каждой религии. Реконструкция позиций различных религий в базовом многомерном пространстве ценностей позволит сопоставить сходства и различия ценностных установок различных конфессий, что позволит выделить как общечеловеческие ценности (в форме инвариантов), так и специфику различных религий, понимание которой необходимо для ведения конструктивного межконфессионального диалога и взаимодействия различных культур. 2) Определение нравственно-ценностных установок населения России, различных регионов и национальных республик, путем проекции позиций населения (в результате шкалирования респондентами тех же фрагментов канонических текстов, которые предлагались носителям культа) на базовое аксиологическое семантическое пространство. Скопление «облака» респондентов около той или иной конфессии или идеологии показывает плотность сторонников («паствы») религии или электората (в случае идеологии). 3) Определение социально-демографических детерминант принадлежности той или иной конфессии или идеологии. Применение разработанного российским математиком С. Чесноковым «детерминационного анализа» позволит определить возрастной, социальный и национальный состав представителей тех или иных конфессий и идеологий. 4) Исследование религиозных и идеологических корней фанатизма и экстремизма. Это факультативная задача, так как ее выполнение, в частности, работа с представителями экстремистских групп и религиозных фанатиков, требует особого опыта. В данной статье еще только намечаются методические пути и подходы к исследованию тоталитарного сознания и религиозного экстремизма.
1 Petrenko V., Mitina O., Berdnikov K. Russian Citizens Representations of the Country’s Positions in the Geopolitical Space of the Commonwealth of Independent States, Europe, and the World // European Psychologist (2003). Vol. 8. № 4. P. 238–251.
632
633
Пилотажное исследование представлений россиян о ценностных ориентациях мировых религий В качестве примера и иллюстрации реализации психосемантического подхода к анализу ценностных установок можно привести наше пилотажное исследование, основанное на опросе 200 респондентов. Все участники эксперимента имели высшее образование и проявили интерес к религиозной проблематике. В ходе исследования респонденты заполняли так называемые рефлексивные матрицы, т. е. отвечали, в терминологии Дж. Келли, с ролевой позиции «православного», «католика», «буддиста», «кришнаита», «иудаиста», «мусульманина», а также собственной позиции «я-сам» обычного человека (как говорят, «человека с улицы»), коммуниста и фашиста. Пилотажное исследование, конечно же, не отражает «объективную» позицию религий по предложенным дескрипторам, а соответствует представлениям об этих религиях российских респондентов. Более объективную позицию религий по кругу анализируемых проблем мы получим, проведя (о чем писали выше) основное исследование, в котором в роли респондентов будут выступать непосредственно носители религиозного менталитета (священники, муллы, раввины, ламы и т. д.) Таким образом, речь идет о представлениях респондентов относительно этих ролевых позиций (или, в терминах С. Московичи1, «социальная репрезентация»). Пилотажное исследование, помимо задач апробации списка ценностных суждений, имеет для психолога и самостоятельную ценность как анализ представлений населения о тех или иных религиозных конфессиях и идеологиях. Как уже говорилось выше, в качестве метода использовалось построение семантических пространств на материале фрагментов религиозных текстов, содержащих некоторые ценностные или нормативные суждения. Наряду с фрагментами религиозных тестов (Ветхого и Нового заветов, «Бхагавадгиты», мусульманских хадисов, Корана, Книги Исход иудаистов) использовались тексты коммунистической и фашистской идеологий, претендовавших в XX в. на роль квази-религий. Процедура опроса. Респондентам предъявлялись тексты или суждения, им необходимо было выразить свое согласие или несогласие с ними по семибалльной шкале (от +3 при полном согласии, до –3 при полном несогласии). Всего было предложено 160 различных религиозных или идеологических суждений. Респондентам не сообщался источник данных суждений, хотя, конечно, некоторые суждения были им знакомы. Обработка данных. Полученные индивидуальные матрицы данных размерностью 10 ролевых позиций на 160 суждений (или дескрипторов) суммировались в групповую матрицу, которая далее подвергалась процедуре факторного анализа. Использовался статистический пакет SPSS (программы для обработки статистической информации). В результате факторного анализа было выделено 4 фактора, объясняющих 42; 27; 8 и 6% общей дисперсии. 1
Московичи С. Машина, творящая богов. М, 1998. 634
Первый фактор включал на одном полюсе такие суждения, как: «Не убивай» (Исход). «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас» (Евангелие от Матфея). «Никогда в мире ненависть не прекратится ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она» (Дхаммапада). «Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Евангелие от Матфея). «Войну нельзя вести ради захвата территории» (хадисы). Противоположный полюс фактора образовывали суждения типа: «Недостойным нам представляется тот, кто лишен способности мстить» (Ницше). «Кто хочет жить, тот должен бороться, а кто не хочет участвовать в драке, тот не заслуживает права на жизнь» (Гитлер). «Более сильный должен властвовать над более слабым» (Гитлер). «Каждый должен быть наказываем смертью за свое преступление» (Второзаконие). «Душа за душу, и око за око, и ухо за ухо, и зуб за зуб, и раны – отмщение» (Коран). «Даже если человек совершает самые дурные поступки, но занят чистым преданным служением, следует считать его праведником, ибо он на верном пути» («Бхагавадгита»). Интерпретируя содержание этого фактора, можно отметить, что на его первом полюсе сосредоточены суждения, фиксирующие запрет на причинение насилия даже из самых благих побуждений. Многие из этих суждений начинаются через отрицание «не», как отрицание деяний, приносящих кому-то вред, или даже самих мыслей о потенциальном вреде. В наиболее сильной форме отрицание ненависти и мести сменяется на требование любви даже к врагу. Противоположный полюс фактора содержит суждения, принадлежащие в основном Ницше и Гитлеру, фиксирующие право сильного. Сюда же вошли суждения из Ветхого завета и Корана о праве на равное воздаяние. Рассмотрим размещения образов религий в семантическом пространстве (см. рис. 1). С точки зрения наших респондентов, христианство, буддизм, кришнаизм проповедуют всепрощение, терпимость, непричинение вреда даже ради благих целей. Крайнюю позицию на противоположном полюсе заняли представления о «фашизме». Известно, что фашисты стремились утвердить свое расовое превосходство любой ценой, включая геноцид. Близки по этому фактору и представления респондентов о коммунизме, практиковавшего геноцид не на расовых, а на классовых основаниях. Таким образом, вполне логична оппозиция представлений о «религиях» представлениям об «идеологиях». Исключение 635
составляет представление об «исламе», находящимся в аксиологическом пространстве в некоторой оппозиции к прочим религиям. Это может быть объяснено и более жесткой, нормативной позицией ислама, и тем, что, по крайней мере для части наших респондентов ислам ассоциируется с фундаментализмом и негативными переживаниями, связанными с войной в Чечне. На нейтральной позиции по этому фактору оказались представления об «иудаизме», что может быть объяснено плохой информированностью об этой религии. Практически нейтральна по этому фактору и ролевая позиция «обычный человек», в то время как позиция «я-сам» несколько сдвинута в сторону терпимости. Итак, первый фактор был интерпретирован как: «Запрет на насилие ↔ Насилие дозволительно ради благих намерений (или «цель оправдывает средства)».
F 2+ Ограничение своих страстей и желаний
• католик • православный • буддист • кришнаит
• мусульманин иудей •
• коммунист фашист •
F1– Запрет на насилие
F1+ Цель оправдывает средства
Второй фактор включал суждения типа: «Даров не принимай» (Исход). «Кто возвышает себя, то унижен будет, а кто унижается, тот возвысится» (Евангелие от Матфея). «Нет мира тому, кто стремится удовлетворить свои желания» («Бхагавадгита»). «Корень всех зол есть сребролюбие» (Первое послание к Тимофею). «Богатство порождает неумеренные желания» (хадис от Наджул Балага). «Вино и азартная игра − великий грех» (Коран). «Хочешь жить спокойно и свободно − отлучай себя от того, без чего не можешь обойтись» (Толстой). «Гибели предшествует гордость и падению − надменность» (Книга притчей Соломоновых). Противоположный полюс фактора включает утверждения: «Следуй за своими страстными желаниями, будь они самыми хорошими или самыми плохими» (Ницше). «Дурные инстинкты столь же целесообразны, сколь же полезны для сохранения вида» (Ницше). Содержание второго фактора может быть выражено как: «Требование к ограничению своих страстей и желаний ↔ Потакание своим желаниям». Практически все религии и требуют самоограничения и смирения (см. рис. 1). На противоположном полюсе фактора находятся позиции «я-сам» и «обычный человек». Религия задает некий идеал, то к чему следует стремиться, обычный же человек подвержен страстям, гордыне, плотским желаниям и влечениям. Коммунистическая идеология также требует некоторого ограничения (принцип: «общественное выше личного»), фашизм же, в представлениях респондентов, нейтрален по этому фактору.
обычный человек • я сам • F – 2
Потакание своим желаниям
Рис.1. Аксиологическое семантическое пространство (F1, F2).
Третий фактор включал суждения, фиксирующие оппозицию «Жесткая нормативность поведения ↔ Возможность выбора». Жестко нормативные суждения: «Вору и воровке нужно отсекать руки в воздаяние за то, что они приобрели» (Коран). «За все грехи и прегрешения женщин отвечает мужчина» (Ницше). «Вино и азартная игра − великий грех» (Коран). «Людям нельзя употреблять мясо животных» («Бхагавадгита»), и т. д. Таким нормативным суждениям противостоят суждения, оставляющие право выбора за самим человеком: «Когда только пожелает душа твоя, можешь заколоть и есть мясо» (Второзаконие). «Церковная вера есть рабство» (Толстой) и т. п. По третьему фактору иудаизм и мусульманство как строго нормативные религии оказались противопоставлены христианству (православию и католицизму), допускающему бóльшую свободу в выборе деяний, а также позиции коммунизма, проповедовавшего примат сознательного выбора (см. рис. 2). Слабый четвертый фактор включал суждения, фиксирующие иллюзорность бытия и примат индивидуализма (своеобразный нравственный солипсизм), типа: «Кто смотрит на мир, как на мираж, того не видит царь смерти» (Дхаммапада). «Жить − значит постоянно отталкивать от себя то, что должно умереть» (Ницше).
636
637
Противоположный полюс фактора задан суждениями, подчеркивающими включенность человека в мир людей: «Счастье свое человек находит только в служении близким» (Толстой). «Вера без дела мертва» и т. п. По четвертому фактору буддисты и кришнаиты (как индивидуалистические религии) наиболее противопоставлены христианству, а также исламу и иудаизму, при нейтральных ролевых позициях «я-сам», «обычный человек», «коммунист» (см. рис. 2). Четвертый фактор может быть интерпретирован как «Иллюзорность бытия ↔ Включенность в бытие, в мир людей». F4+ Включенность в бытие, в мир людей
• • православный католик
• мусульманин • иудей • обычный человек
я сам • коммунист
F3– Жесткая нормативность поведения
F3+ Возможность выбора
• фашист
• буддист • кришнаит F4– Иллюзорность бытия
ния. Если при социологических опросах относительно конфессиональной принадлежности фиксируется чисто осознанная реакция респондентов на вопросы, включающая и «социальную желательность», и демонстрацию своей национальной принадлежности, и конформистское следование чисто обрядовой составляющей, то психосемантический анализ отношения к каноническим текстам позволяет понять глубинные религиозно-нравственные установки личности, по духу, а не по форме, ориентированной на религиозные ценности. Таким образом, можно приблизительно определить процент людей, считающих себя верующими и являющихся таковыми, и процент людей, только провозглашающих себя оными, а также людей, близких той или иной конфессии по своим глубинным нравственным установкам. Применительно же к факультативной задаче, заключающейся в исследовании религиозных и идеологических корней фанатизма и экстремизма, для выявления позиций экстремистов в аксиологическом пространстве (семантическом пространстве ценностей), необходимо проведение опроса самих экстремистов. Их ценностные ориентации и соответственно их позиции в аксиологическом пространстве позволят четче понять картину мира этих людей. Речь, конечно, не идет о психодиагностической методике, позволяющей выявить «террористическую ментальность» и дать спецслужбам средство контроля в духе «полиции мысли» Дж. Оруэлла. Рефлексирующий субъект, не желающий демонстрировать свои установки, в состоянии имитировать социально желательные позиции. Но как для выработки вакцины против опасного вируса необходимо выделить в чистом виде сам этот возбудитель, так и для построения контрпропаганды и идеологического противостояния экстремизму необходимо реконструировать его идеологемы. Эту задачу и призвано решить психосемантическое исследование. Наконец, позиции различных религий в аксиологическом семантическом пространстве будут способствовать лучшему пониманию позиций этих религий в межконфессиональном диалоге церквей.
Рис.2. Аксиологическое семантическое пространство (F3, F4).
Напомним, что эти результаты отражают ментальное пространство религиозных представлений именно наших респондентов и не претендуют на глубокий религиоведческий анализ. В настоящее время, как уже говорилось ранее, нами ставится задача анкетирования непосредственных, так сказать, профессиональных носителей той или иной религиозной картины мира. Построение семантических пространств на базе оценок их суждений даст более объективную позицию религиозных конфессий в многомерном аксиологическом пространстве религиозной мысли, а проекция в это пространство позиций населения (на основе опроса «людей с улицы») позволит определить ценностные ориентации населения, близость его картины мира к тем или иным религиозным конфессиям и идеологиям. Результаты исследования позволят более полно охватить картину религиозного самосознания россиян, при этом как бы «изнутри» самого этого созна638
639