Архитектура
Фрэнк Гери
Мятежный дух Т е кс т:
Алексей Графф
За добропорядочной и респектабельной внешностью – очки в роговой оправе, сдержанная улыбка и благородная седина – скрывается, пожалуй, один из самых больших оригиналов в архитектуре, Фрэнк Гери
Е
го остроумные идеи и безумные образы стали символами для современного зодчества в той же мере, что и диснеевские персонажи – для мировой анимации. По-видимому, далеко не случайно именно Гери, с его неугомонным характером и бурным воображением, доверили проектирование концертного зала имени величайшего мультипликатора всех времен и народов – Уолта Диснея. Да пребудет с нами сила фантазии!
Деконструкция мысли
За свою более чем полувековою карьеру Фрэнк Гери наслушался в свой адрес немало сквернословия и бранных выражений со стороны критиков. Зодчему ставили в вину многое: и то, что его работы стихийны и хаотичны, и то, что в его зданиях зачастую внешние эффекты преобладают над функциональностью, и то, что его творения в традиционном понимании не вписываются в окружающую среду. Разумеется, подобные претензии могли исходить только от людей, не посвященных в искусство дизайна, с сильно зауженным восприятием реальности. Сегодня, когда Гери перевалило за восемьдесят, можно сказать, что хулы поубавилось. Возможно, время расставило все по своим местам. Пропагандируемые и широко используемые 76
июнь 2011
Фрэнком материалы – анодированный цинк, гофрированный алюминий и титановая кладка – сейчас в строительстве воспринимаются как должное. Десятки проектов мэтра в США, Японии, Западной и Восточной Европе причислены к памятникам архитектуры. Да и с формальным признанием среди собратьев по цеху дела обстоят на должном уровне: помимо национальных наград, Фрэнк Гери является лауреатом престижнейших премий Тернера и Притцкера, а также золотой медали Британского королевского института архитекторов. Благо вкушать плоды дел своих главе калифорнийской школы деконструктивизма довелось уже в осознанном возрасте, когда юношеский максимализм сбавил обороты, а на горизонте забрезжила полоса мудрости. «Слава, – подчеркивает зодчий, – застигла меня врасплох. Быть может, случись это со мной, когда мне было лет тридцать, слава меня развратила бы». Опустив регалии, стоит признать, что творческий почерк Фрэнка Гери сложно вписать в официальные каноны. Он полон противоречий и эфемерности, претенциозности и жесткости. В такой архитектурной стилистике преобладают распадающиеся объемы и грубые, крошащиеся поверхности. Говоря о методе Гери как о деконструкции, следует учитывать, что речь идет, прежде всего, о разрыве привычных
Весь набор инструментов, необходимых для стратегического планирования, умещается на кончиках наших пальцев. Фрэнк Гери
Музей Гуггенхайма в Бильбао
связей между объектом и его смысловой нагрузкой, предназначением сооружения и его визуализацией, или, простыми словами, между зданием как таковым и его контекстом. Порвать и соединить заново новыми, доселе неизвестными способами – так можно описать главную задачу художника в этом разрезе. Такого рода взаимосвязи можно наблюдать на примере большинства поздних работ Гери, будь то музеи или частные дома, научные лаборатории или спортивные комплексы. Сложно определить с ходу, чего тут больше – урбанистических веяний, профессионального тщеславия или извечных поисков самоидентификации. Так или иначе, любое его здание – это событие и процесс.
из дружбы с корифеями поп-арта Робертом Раушенбергом, Класом Олденбургом и Джаспером Джонсом. Именно благодаря их концептуальным воззрениям, изначально носившим провокативный характер, Гери начал создавать коллажи из отбросов стройматериалов (к примеру, собственный дом в Санта-Монике, из‑за возведения которого с архитектором хотели судиться соседи – владельцы респектабельных вилл). Произведения Гери – будь то дом-бинокль, ресторан в форме гигантской рыбы или офисное здание с огромной парой очков на фасаде – не носят социального характера и стоят за пределами какой бы то ни было идеологии. Немудрено, что в беседах автор «танцующего дома» в Праге (являющегося застывшей мета-
Дитя эпохи
Рассматривая становление эпатажного Сложно определить, чего в архитектуре Фрэнка флагмана деконструктивизма, нельзя преГери больше – урбанистических веяний, уменьшать значение эпохи 1960‑х, в которую его талант мужал и крепчал. Да-да, тех самых профессионального тщеславия или извечных «свингующих 60‑х» – рок-н-ролльных, поисков самоидентификации космических, авангардных, радикальных, бесшабашных и при этом чуточку буржуазных. Только вот если для большинства современников Фрэнка Гери форой танцующей пары Джинджер Роджерс и Фреда Астера) 60‑е канули в Лету, оставшись в лучшем случае модой вчерашне- довольно часто подчеркивал свою инородность в архитектуре. го дня, то в нем они засели очень глубоко, пустив корни вглубь Кстати, именно на примере этой, теперь уже хрестоматийной индуши и прорвавшись буйной порослью наружу. женерной диковинки видно, что для Гери важнее не столько сама С одной стороны, на зодческую философию Гери оказал буква зодчества с его отчасти консервативными базовыми приногромное влияние создатель органической архитектуры ципами, сколько его дух – вечно изменяющийся, находящийся и пропагандист открытого плана Фрэнк Ллойд Райт. С другой в постоянном поиске. Дух, в основе которого лежит глубинное стороны, во многом свою эстетическую палитру, свободную осмысление и переосмысление сути искусства. К сожалению, от штампов классицизма и рационализма, Фрэнк почерпнул даже в анархично-раскрепощенные 90‑е не все критики были июнь 2011
77
Архитектура
готовы к такому образу мышления, и некоторые из них позволили себе фривольно-фарисейские высказывания, в которых назвали проект Гери «безответственным эксгибиционизмом». На что умудренный опытом градостроитель остроумно парировал: «Если бы критики не возмущались так громко, они услышали бы, как Джинджер и Фред отбивают чечетку».
Я – архитектор
Подобное признание из уст простого смертного прозвучало бы тривиально. Но фраза «Я – архитектор» прозвучала из уст не кого‑нибудь, а самого Фрэнка Гери, да еще в самый разгар торговли стульями из гофрокартона, изготовленными по его дизайну (тут впору вспомнить о похожих «стульчаковых» экспериментах незабвенного Чарльза Ренни Макинтоша или Вальтера Гропиуса). Бизнес Фрэнка был более чем прибыльным: производство стула обходилось в семь долларов, а розничная цена составляла семьсот тридцать. Впору было задуматься о смене амплуа на дизайнера мебели. «Я рассматривал стул, – признавался новоиспеченный бизнесмен, – как архитектурное сооружение. Я работал над ним, как над полноценным проектом». К счастью для мирового сообщества, Гери не пошел по пути наименьшего финансового сопротивления и в большей степени посвятил себя градостроению. Хотя позже зодчий еще неоднократно возвращался к созданию вещей, позволяющих представить архитектурные идеи, так сказать, в овеществленном виде: от всевозможной мебели и предметов домашнего обихода до дизайна бутылки для водки и кубка по хоккею (завзятым поклонником которого Гери является уже много лет). В общем, наряду с проектированием всякой всячины параллельно реализовывались и глобальные замыслы. Одним из наиболее значительных и впечатляющих достижений архитектора, безусловно, стал построенный из стекла, титана и песчаника «Танцующий дом» в Праге Концертный зал имени Уолта Диснея
Фото: FOTObank
По Гери роль и функции современных зданий не только в полезной площади, удобстве коммуникаций и освещенности, но и в их образной сущности
78
июнь 2011
Творения архитектора стоят за чертой какой бы то ни было идеологии
Стул из гофрокартона по дизайну Фрэнка Гери
Центр здоровья мозга Лу Руво
В своей жизни Гери пробовал себя во многом: от проектирования всевозможной мебели и предметов домашнего обихода до дизайна бутылки для водки и кубка по хоккею
Музей Гуггенхайма в Бильбао. Между прочим, Бильбао – весьма продвинутый и богатый в плане культурного наследия город Страны Басков. Тут оставили свой след сэр Норман Фостер, спроектировавший городской метрополитен и пешеходный мост, и Сантьяго Калатрава, построивший аэропорт. А музейный комплекс Фрэнка Гери расположился прямо на набережной, воплотив в себе абстрактную идею футуристического корабля. Формы и замыслы воссоединились здесь в своеобразную симфонию скульптурных объемов. В проекте музея в Бильбао в полной мере воплотилась давняя мечта Гери создать здание, которое вмещало бы искусство и одновременно само являлось произведением искусства.
Впрочем, логическое продолжение темы «арт в арте» вскоре можно будет лицезреть в парижском Булонском лесу, над которым зависнет огромное стеклянное облако Центра современного искусства площадью более четырех тысяч квадратных метров. Самым же дорогим проектом Гери обещает стать гигантский мультикомплекс Атлантик-Ярдс в Бруклине – «город в городе» стоимостью около $ 4 млрд. На девяти гектарах земли будет возведено 16 небоскребов и грандиозный дворец спорта с прозрачными стенами. Всеми фибрами своей души Фрэнк Гери доносит до нас мысль о том, что роль и функции современных зданий не только в полезной площади, удобстве коммуникаций и освещенности, но и в их образной сущности. Иногда он сетует: «Лишь очень малую часть из того, что строится, действительно можно назвать настоящей архитектурой – то есть архитектурой, ставящей себе целью создать нечто прекрасное оптимистичными и гуманистическими методами». Своими деяниями маэстро форм и объемов, судя по всему, восстанавливает равновесие. В поражающих воображение зданиях Гери добивается исключительной выразительности как художник-скульптор. При этом он остается истинным зодчим от бога, который способен решить как вопросы функциональности сооружения, так и вопросы оптимальной организации пространства. июнь 2011
79