Френк Ллойд Райт - Философия чистоты

Архитектура

Фрэнк Ллойд Райт

Философия чистоты Т е кс т:

Органическая архитектура вырастает из жизни, а не навязывается жизни извне, она возникает как непредвзятая, естественная архитектура. Фрэнк Ллойд Райт

74

июль-август 2011

Алексей Графф

П

роектируя свои здания, Фрэнк Ллойд Райт, популяриза‑ тор «органической архитектуры» и пропагандист от‑ крытого плана, изначально апеллировал к внутреннему миру человека, к его представлениям о природе и кра‑ соте. Именно по этой причине он оказал столь сильное вли‑ яние на западные принципы градостроения. В своих работах великому зодчему удалось объединить прогрессивные взгляды с исторической действительностью, функциональные процес‑ сы – с духовными формами, рациональное – с эмоциональным.

Стратегия простых форм

На протяжении всей истории мирового зодчества существо‑ вали две равновеликие, редко пересекающиеся тенденции: одна – развивающаяся в сторону рационального, другая – в сто‑ рону эмоционального и органического восприятия окружа‑ ющей среды. Практически на всех этапах развития человече‑ ства можно найти примеры городов, которые планировались и возводились по заранее разработанной схеме. Были и другие поселения, которые разрастались естественным путем, подобно лесам. Не зря даже в современном искусстве многие художники склонны различать органическое и геометрическое восприя‑ тие действительности. С самого начала подход Фрэнка Ллойда Райта был во всем органическим. Самобытная творческая концепция Райта формировалась в конце позапрошлого века, когда Америка еще только обретала свой новый облик. В противовес модной в то время вычурной эклектике зарождалось новое направление, отражавшее не толь‑ ко эстетические, но и функциональные аспекты архитектуры. Негласным флагманом этого течения стала чикагская архитек‑ турная школа, главная позиция которой заключалась в проекти‑ ровании зданий в формах, выражающих их цель и смысл. Таким образом, форма строения и его функция становились не просто взаимосвязанными, но и подчиненными друг другу. Именно эту идею Райт почерпнул у своего первого учителя, Луиса Салливе‑ на. Но если как художник Салливен интересовался лишь вырази‑ тельностью внешнего облика здания, его связями с характером окружающей среды, то Райт расширил эту теорию, дополнив ее еще и организацией внутренних пространств. Осознание важно‑ сти этой художественной задачи существенно повлияло на раз‑ витие органической архитектуры в целом. Другим, не менее важным элементом концепции Райта стало использование в проектировании и строительстве приемов тра‑ диционной архитектуры Японии, которую он считал образцом органичности. С японским зодчеством Райт впервые познакомил‑ ся на Чикагской выставке 1893 года. Восточноазиатские каноны красоты, будучи близкими Фрэнку по духу, стали одними из базо‑ вых принципов в его личной системе ценностей. Наибольшее впе‑ чатление на начинающего инженера-строителя произвела «фило‑ софия чистоты» и стремление к «устранению несущественного». Как известно, японский жилой дом отличается простотой структу‑ ры и облика, в помещениях, как правило, нет громоздкой мебели, а стены заменены ширмами. Подобный подход к внутренней ком‑ поновке жилищ позволил Райту и в своих работах делать акцент на связи интерьера с пространством природы. Из экстерьерных деталей японских домов Райт взял на вооружение дизайн ленточ‑ ных окон и пологих крыш с широкими карнизами.

Романтика прерий

«Дом-водопад», особняк Кауфмана в Пенсильвании

В ранних произведениях Райта очевидны следы многих вли‑ яний, не характерных для его последующих периодов. Ино‑ гда приходилось идти на уступки поклонникам псевдоготики и псевдобарокко, отчего о многих своих работах того периода архитектор позднее предпочитал не вспоминать. Правда, такая ситуация имела и свои преимущества: Райт изучил своего «вра‑ га» изнутри и на основе сделанных открытий создал концепцию органической архитектуры, в которой «совершенно невозмож‑ но рассматривать дом как одно, его меблировку – как другое, а окружение – как третье». Уже в 26 лет он посвятил новой тео‑ июль-август 2011

75

Архитектура Музей Соломона Гуггенхайма в Нью-Йорке

рии свою первую книгу – In the Cause of Architecture («Во имя архитектуры»). Не в последнюю очередь благодаря книге новое архитектурное течение привлекло к молодому мастеру внимание как коллег по цеху, так и состоятельных заказчиков. Все это позволило Райту спроектировать серию частных домов, получивших название «дома прерий». Каждый из них – будь то дом Дарвина Мартина в Буффало, дом Эйвери и Куин Кунли в Риверсайде или дом Фредерика Роби в Чикаго – по‑своему неповторим. Однако в их основе лежат одни и те же принципы, максимально приближенные к пониманию райтов‑ ского образа «идеального жилища», то есть дома для одной семьи на отдельном земельном участке. Абсолютно осознанно архитектор исключил из своего спектра современный город, считая, что человек должен проживать в сельской местности. Соответственно, формы постройки должны определяться характером ландшафта, а план дома – особенностями быта семьи. Импульсивность мышления художника подтолкнула Райта к критическому переосмыслению роли, функции и вида современного особняка. В подобной ситуации первоочередной задачей стала ликвидация чердака, блокирующего источник естественного освещения. Вследствие чего крыши становились стеклянными, а их очертания выравнивались и упрощались. Освободив дом от массивного чердака, Райт решил умень‑ шить высоту постройки в целом. За единицу масштаба была взята человеческая фигура, или, если быть более точным, рост владельца дома. Разобравшись с внешним видом построек, зодчий, как и полагается, обратился к внутреннему простран‑ 76

июль-август 2011

ству. «Интерьеры состоят из коробок, помещенных в коробки рядом с другими коробками, – писал он в своей книге. – Не вижу смысла в этой связанности, будившей у предков ассоциации с тюремными камерами». В желании разрушить коробку Райт решил использовать в проектах угловое окно. По той же причине он, памятуя о традициях японских ма‑ стеров, убрал перегородки между комнатами и оформил весь первый этаж как единое помещение. Смысловым акцентом здания становился камин как символ домашнего уюта. Высвободившееся пространство гармонично дополняла встроенная мебель. С одной стороны, Райт закреплял за мебе‑ лью строго отведенное для нее место, лишая ее возможности свободного передвижения. Но с другой стороны, взамен ей было даровано право и возможность стать частью единого целого. При этом создание мебели и всех, даже мельчайших де‑ талей внутреннего убранства дома Райт полностью переложил на плечи архитектора, по сути, оставляя дизайнера интерьера или же художника-декоратора без куска хлеба. «Дома прерий» можно рассматривать как своего рода лабо‑ ратории, в которых окончательно созрела райтовская архитек‑ турная концепция. Кроме того, стали очевидными ее основные принципы: выражать индивидуальность владельца дома; инте‑ грировать детали в единое целое; устранять лишнее (включая орнаменты); использовать встроенную мебель; использовать естественные мягкие цвета; показывать текстуру материалов; применять комбинированное освещение; вводить в интерьер натуральные растения.

Фото: FOTObank

«Я требую от архитектурного сооружения того же, что и от человека: искренности и внутренней правдивости, и только с этим связаны для меня все качества архитектуры»

Концертный зал им. Грейди Гаммеджа

Северная резиденция Фрэнка Ллойда Райта «Талиесин»

Заложник органических идей

За первое десятилетие прошлого века Райт построил более сотни домов, но, как ни удивительно, на развитие американской архитектурной мысли они тогда не оказали существенного влияния. А вот в Европе новаторские инициативы Райта были оценены по достоинству. Усилиями профессора Куно Франке, преподававшего эстетику в Гарвардском университете, были изданы две книги Райта. Они как раз и дали толчок популяриза‑ ции органической архитектуры далеко за пределами Америки. К примеру, нельзя не заметить влияние органических принци‑ пов на рационалистическое направление, которое в то время формировалось в Западной Европе. Отголоски идей Фрэнка Ллойда Райта можно проследить в творчестве крупнейших архитекторов того периода – Вальтера Гропиуса, Людвига Мис ван дер Роэ и Эриха Мендельсона. С каждым годом популярность Райта росла. Середину 1930‑х годов можно соотнести со второй волной расцвета его творче‑ ства. Наиболее впечатляющим результатом этого периода стал так называемый дом-водопад, особняк Кауфмана в Пенсильва‑ нии. Он построен между уступов скал над лесным водопадом и поражает своим гармоничным единением с окружающим романтичным пейзажем. Райт впервые работает с железобе‑ тонными плитами, на разных уровнях выводя их из централь‑ ного массива, как гигантские балконы. Холодная поверхность плит оттеняется потоками водопада, включенного в ансамбль. Визуально постройка предельно проста и выразительна. Вместе с тем архитектор виртуозно применил технику контраста мате‑ риалов – от грубой каменной кладки до полированного стекла. Как ни парадоксально, но по‑настоящему современной Райт считал архитектуру древних цивилизаций. Он чувство‑ вал глубокое родство с искусством Египта, Африки, Древней Японии и доколумбовой Америки. «Обозревая великие произведения человека, – напишет он в одной из поздних

работ, – мы видим, как хижина африканца перенимает черты растения или цветка либо уподобляется характерным формам животных – или окружающих холмов; мы видим, как другой народ – египтяне – превращал скалы в здания, а здания в скалы; стены своих построек они покрывали иеро­ глифами, точно каменные страницы… но эти здания сами были иероглифами истины, пришедшей из какого‑то древне‑ го источника, общего для всех». В общей сложности маэстро органики и гармонии постро‑ ил более 300 зданий, сумев воплотить в жизнь удивительно цельную творческую концепцию. Он предавался зодческим экспериментам вплоть до последних своих дней. Знаменитый музей Гуггенхайма в Нью-Йорке Райт создал в возрасте 89 лет. Это строение стало своего рода финальным триумфальным ак‑ кордом и одновременно уникальным примером строительного объекта, где функция соответствует образу здания в максималь‑ ной степени. Снаружи музей представляет собой опрокинутую спираль, а его интерьер напоминает раковину, в центре кото‑ рой находится остекленный внутренний дворик. Проектируя здание, архитектор ушел от существующих музейных моделей. Взамен он предложил зрителям подняться на лифте на верхний этаж и по внутренней непрерывной спирали спускаться вниз, осматривая по пути экспозицию. Последний романтик и первый функционалист – так в не‑ скольких словах можно охарактеризовать индивидуальность Фрэнка Ллойда Райта. Созданный им инженерный язык и про‑ поведуемая им философия жилого дома так глубоки и много‑ значны, что их изучение даже спустя полвека являет собой настоящий кладезь открытий. На протяжении практически всей жизни зодчий оставался сторонником и пропагандистом одной-единственной концептуальной идеи. Его привержен‑ ность органической архитектуре достойно воплощена в эпита‑ фии: «Любить идею – означает любить Бога». июль-август 2011

77