архитектура
Застывшая музыка
Оскара Нимейера
текст: Алексей Графф
Главное в архитектуре – чтобы она трогала человека за душу, была полезна ему, чтобы человек мог насладиться ею… Нет архитектуры древней и современной. Есть хорошая или плохая. Оскар Нимейер
В
конце прошлого года, на свой сто третий день рождения живая (слава богу!) леген‑ да бразильской архитектуры Оскар Нимейер основал музей имени самого себя. И в таком поступке сложно усмотреть неадекватность и уж тем паче бахвальство, ведь почтенный долго‑ житель заслуженно считается одним из ста (девятым, если быть точнее) гением современности и последним из плеяды величайших градостроите‑ лей ушедшего века.
108 | № 19* апрель 2011
Каково это – войти в историю ми‑ ровой культуры как «последний модернист»? Неизвестно. Но, судя по оптимизму Оскара Нимейера, разменявшего вторую сотню лет и при этом не почившего на лав‑ рах, – великолепно. Да-да. Сидеть сложа руки не входит в привычки убежденного коммуниста. Он регу‑ лярно появляется в офисе на набе‑ режной Копакабана в своем родном Рио‑де-Жанейро. И сейчас, когда, казалось бы, пришло время пожинать плоды более чем семидесятилетней
работы, укротитель железа и бетона предпочитает не останавливаться на достигнутом. У него в ходу более дюжины проектов, среди которых нет проходных: муниципалитет, универ‑ ситет, церковь, музей в честь извест‑ ного бразильского футболиста Пеле и еще, еще, еще.
Такой же, как все? Если отстраненно взглянуть на куль‑ туру Бразилии, то можно заметить, что она формировалась, да и форми‑ руется по сей день, как смесь разно‑
архитектура как все в этой стране, и я горжусь тем, что я – как все. Для меня главное – не архитектура, а семья, друзья и тот бесчестный мир, который должен из‑ мениться», – признался однажды зод‑ чий в интервью журналу Architectural Digest. И немудрено. Нимейер, хоть и по‑ зиционирует себя как воинствующего члена компартии, на поверку ока‑ зывается философом мультикульту‑ ры. Напомним, что Бразилия – одна из самых католических стран мира и количество приверженцев Рим‑ ско-католической церкви здесь пере‑ валивает за 70 % от всего населения. Так что атмосфера, в которой рос бу‑ дущий гений, мало чем отличалась от обстановки в традиционной на‑ божной семье. Стоит ли удивляться после этого, что среди задуманных и воплощенных проектов архитектора немало сакральных объектов, в част‑ ности католических церквей. А при‑ верженность, сопричастность и лю‑ бовь к коммунистическому движению
ные, нередко весьма рискованные за‑ мыслы и тем самым разрушая догма‑ тизированные представления многих из его предшественников о функцио нальности архитектуры как о един‑ ственной прерогативе градостроения.
Увертюра жизни Среди творческих личностей, оказав‑ ших наибольшее влияние на форми‑ рование взглядов Нимейера, следует назвать университетского преподава‑ теля и основоположника современной латиноамериканской архитектуры Лусио Косту и франко-швейцарского реформатора Ле Корбюзье. С послед‑ ним Нимейер познакомился на этапе проектирования здания министер‑ ства просвещения и здравоохранения в Рио‑де-Жанейро. Эта работа позво‑ лила говорить об Оскаре как об экс‑ периментаторе, виртуозно сочетаю‑ щем в своих творениях гибкость форм с функциональным назначением деталей. Позже он так сформулирует свою позицию: «Меня не привлекает
«Я горжусь тем, что я – как все. Для меня главное – не архитектура, а семья, друзья и тот бесчестный мир, который должен измениться»
Музей современного искусства в Нитерое, 1996
образных исторических традиций на‑ родов, составляющих единую нацию. Нимейер никогда не отделял себя от своей страны, своей нации. А его корни, как и у большинства населе‑ ния этого самого большого государ‑ ства Южной Америки, являют собой гремучую смесь различных культур. Даже по его имени – Оскар Рибей‑ ру де Алмейда де Нимейер Соарис Филью – можно сделать наброски генеалогического древа, где найдет‑ ся место и немецким, и португаль‑ ским, и арабским предкам. «Я метис,
Интерьер аудитории «Ибирапуэра» в Сан-Паулу, 2002
объясняется исключительно идейным родством с ним. Что, впрочем, весьма немаловажно. Прямолинейность и открытость Ни‑ мейера всегда были его главными козырями. Он и в архитектуру‑то при‑ шел из очень простых соображе‑ ний – «научиться строить так, чтобы украсить собственный город». Сто‑ ит признать, реальность превзошла столь скромные ожидания. Архитек‑ тор украсил и облагородил сотни го‑ родов по всему миру, реализуя самые необычные, эмоционально насыщен‑
ни прямой угол, ни прямая, жесткая, негнущаяся линия, созданная челове‑ ком. Меня манит свободно изогнутая и чувственная линия. Та линия, кото‑ рая напоминает мне горы моей стра‑ ны, причудливые изгибы рек, высокие облака, тело любимой женщины». Вполне логично, что как раз фанта‑ стическая пластика, оригинальность композиций, органично вписанных в окружающий ландшафт, мягкий пе‑ реход от интерьера к внешнему про‑ странству станет фирменным знаком нимейеровских работ. Это в большей № 19* апрель 2011
| 109
архитектура Музей Оскара Нимейера в Куритибе, 2002
или меньшей степени проявится поч‑ ти в каждом из порядка шести сотен спроектированных мастером зданий. Углубляться в детальный анализ и классификацию всех строений не представляется возможным, по‑ этому стоит сосредоточить внимание на ключевых позициях. Еще в начале 1940‑х Нимейер получил большой за‑ каз от будущего президента страны, Жуселину Кубичека, и возвел на бе‑
регу озера Пампулья целый комплекс невиданных доселе сооружений – теннисный и яхт-клуб, музей, танце‑ вальный зал, церковь. Пампулья ста‑ ла на тот момент едва ли не главной достопримечательностью государ‑ ства и тут же была названа архитек‑ турной жемчужиной Бразилии. По‑ пулярность не заставила себя долго ждать, и вскоре за Оскаром начали охотиться самые богатые соотече‑
Фантастическая пластика, оригинальность композиций, органично вписанных в окружающий ландшафт, мягкий переход от интерьера к внешнему пространству – фирменный знак нимейеровских работ
ственники (многие – небезуспешно), мечтающие заказать ему постройку своих особняков. В начале 1950‑х после ряда удачных проектов (в частности, банк Боа-Виста в Рио‑де-Жанейро, учебный авиаци‑ онно-технический центр в Сан-Жозедус-Кампус, штаб-квартира ООН в Нью-Йорке) у Нимейера дошли руки наконец‑то заняться и собственным жилищем. Дача Каноас, возведенная в пригороде Рио (ныне – престиж‑ ный городской район Сан-Конраду), была в буквальном смысле встроена в окружающую среду. Чего стоит один лишь огромный валун, оставленный при строительстве на том самом ме‑ сте, где он пролежал, возможно, тыся‑ чи лет до этого, – стену дома воздвиг‑ ли прямо над ним. В результате одна часть гигантского камня оказалась вне дома, другая – внутри, придавая интерьеру полуфантастический шарм. Все складывалось как нельзя луч‑ ше, и чем больше зодчий трудился, тем больше его мозг фонтанировал идеями. Жилой дом «Башня Нимей‑ ера» и жилой комплекс имени Ку‑ бичека в Белу-Оризонти, больница «Южная Америка», кондитерская фабрика, бизнес-центр «Монтреал», комплекс международной выставки в Сан-Паулу – это лишь небольшая часть списка реализованных заду‑ мок. Далее, как у Кэрролла, жить ста‑ новилось все чудесатее и чудесатее. Трудно поверить, но в какой‑то мере всю трудоголическую деятельность маэстро можно назвать увертюрой к главной архитектурной симфонии его жизни – новой столице государ‑ ства, городу Бразилиа.
Мне сверху видно все! Идея перенести столицу из Рио‑деЖанейро в центральную часть Бра‑ зилии возникла еще в позапрошлом веке. Такая необходимость аргумен‑
Фото: Rex Features/ FOTObank, Getty Images/ FOTObank
Дача Каноас в пригороде Рио‑де-Жанейро, 1956
110 | № 19* апрель 2011
архитектура
Новая столица была задумана как идеальный город. За три года буквально на пустом месте вырос стольный град, сразу снискавший славу одного из самых удивительных мест на планете ный град, сразу снискавший славу одного из самых удивительных мест на планете. Уникальность Брази‑ лиа – в целостности архитектурно‑ го анс амбля, гармонии и комфорте. При проектировании большое внима‑ ние уделялось ориентации относитель‑ но сторон света, вентиляции зданий и их защите от перегрева. План города выстроен в виде фюзеляжа самолета. Абрис летящего лайнера хорошо виден с высоты птичьего полета. Вдоль цен‑ тральной оси выстроились основные общественные здания, а на крыльях – жилые районы. В центре столицы, на месте кабины самолета, находится площадь Трех Властей – треугольник, по краям ко‑ торого расположены три здания госу‑ дарственной власти: Национальный
расширяется к небу. А вот Националь‑ ный театр выполнен в форме пирами‑ ды, большая часть которой находится под землей. Особое восхищение вы‑ зывает кафедральный собор, взмет‑ нувшийся в небо огромным стеклян‑ ным конусом и чем‑то смахивающий на корабль инопланетян. Необычайно светлой получилась резиденция пре‑ зидента, называемая также Дворцом Рассвета. Здесь и сегодня проводятся званые обеды и встречи на высшем уровне. Неподалеку еще одно чудо – здание Дворца Итамарати, министер‑ ства иностранных дел, окрещенное Дворцом арок. Оно обрамлено колон‑ нами, образующими галерею с широ‑ кими проемами и высокими бетонны‑ ми арками. Окружает дворец большой пруд. Купола и пирамиды, стреловид‑ ные колонны и округлые чаши, стро‑ гие геометрические формы и площа‑ ди «нараспашку» делают город ярким и выразительным. Почерк мастера прослеживается и в зданиях, построенных в наше вре‑ мя. Нимейер продолжает соединять
Дворец Национального конгресса в Бразилиа, 1960
Кафедральный собор в Бразилиа, 1960
тировалась двумя факторами – воен‑ но-стратегической политикой (город на самом берегу Атлантики подвер‑ гается большему риску, нежели го‑ род, спрятанный за горами в глубине страны) и желанием развивать мало‑ населенные районы государства. По‑ четную и ответственную задачу пре‑ зидент Бразилии Жуселину Кубичек предложил решить двум приятелям (начинавшим в связке руководитель – подчиненный) – Лусио Косте и Оскару Нимейеру. Первый разработал гене‑ ральный план города, второй спроек‑ тировал жилые массивы и комплексы. Новая столица была задумана как идеальный город. За три года бук‑ вально на пустом месте вырос столь‑
Уникальность Бразилиа – в целост ности архи тектурного ансамбля, гармонии и комфорте
конгресс, здание Верховного суда и Дворец президента республики. По обеим сторонам площади – жилые кварталы, названные соответственно Северное и Южное Крыло. Остальная часть города тоже четко разделена – посольский, гостиничный и бизнессектор. Искусно прорисованы зоны развлечений. Каждое здание, придуманное Ни‑ мейером, ошеломляет своими футу‑ ристическими контурами и формами. К примеру, у подножия Национально‑ го конгресса раскинулась платформа с двумя огромными чашами – кор‑ пусами Сената и Палаты предста‑ вителей. Одна из них перевернута и образует просторный купол, другая
индивидуальный символизм и на‑ рочито общественный характер со‑ оружений. Правда, на склоне лет он обращает основное внимание на куль‑ турные и мемориальные постройки. Творческой энергии и жизнелюбия добавляет мастеру его большая се‑ мья – дочь, пятеро внуков, 13 правну‑ ков и пятеро праправнуков. Еще один любопытный факт: пять лет назад Нимейер женился на своей секре‑ тарше Вере Луисии Кабрере, которая моложе его на 38 лет. Это его второй брак – с Аннитой Балду, скончавшей‑ ся двумя годами ранее, они прожили 76 счастливых лет. Как тут не востор‑ гаться и не петь дифирамбы. Браво, маэстро! № 19* апрель 2011
| 111