Дуглас-хауз в Мичигане, США
Архитектура
Белое — это свет, средство понимания и преобразующая сила. Ричард Мейер
Ричард Мейер
Белее белого Т е кс т:
82
декабрь 2011 — январь 2012
Алексей Графф
ПОТОКИ СВЕТА, ПРОХОДЯЩИЕ СКВОЗЬ БЕЛОСНЕЖНЫЕ ЗДАНИЯ РИЧАРДА МЕЙЕРА, ПРИДАЮТ ЕГО СТРОЕНИЯМ ВСЕ ОТТЕНКИ БЛАГОРОДНОГО ВЕЛИЧИЯ И ВМЕСТЕ С ТЕМ СОЗДАЮТ ЭФФЕКТ НЕПРЕРЫВНОЙ ИЗМЕНЧИВОСТИ. ПРИ ОТСУТСТВИИ РУКОТВОРНОГО ЦВЕТА ЛУЧИ ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА И НЕБЕСНАЯ СИНЬ НАПОЛНЯЮТ АРХИТЕКТУРНЫЕ ФОРМЫ ПОДЛИННЫМИ КРАСКАМИ ИЗ ПАЛИТРЫ СОЗДАТЕЛЯ
Рахоффски-хауз в Далласе, США
Алтарь Мира в Риме, Италия
Интерьер Художественного музея Атланты, США Музей Гетти в Калифорнии, США
АБСОЛЮТНАЯ ЦЕННОСТЬ
Белый — это цвет совершенства и чистоты, он накладывает строгие требования на архитектуру, которая удается или не удается в зависимости от утонченности выполнения проекта. «Для меня белый, — говорит Мейер, — это цвет, который при дневном свете отражает все цвета радуги и делает их интенсивнее, это цвет, который постоянно меняется, потому что белизна никогда не бывает просто белой. Она почти всегда трансформируется светом и тем, что меняется в настоящий момент, — воздухом, облаками, солнцем и луной». Известно, что в языках северных народов наберется добрая дюжина слов, обозначающих разные оттенки белого (например, цвет свежего, пушистого или талого снега), а вот в сознании Ричарда Мейера у белого цвета не меньше полусотни оттенков. Однажды столь скрупулезные знания о цветовой градации ему даже удалось применить на практике, когда производитель краски из Нидерландов поручил Ричарду составить цветовой веер с пятьюдесятью вариантами белого цвета. Зодчий с легкостью справился с поставленной задачей, мотивируя свою привязанность к этому цвету тем, что, по его мнению, другие цвета имеют относительную ценность, в зависимости от контекста, а белый всегда сохраняет свою абсолютную ценность.
Да и вряд ли стоит оспаривать тот факт, что игра света и тени, массивности и пространства лучше всего смотрится на фоне белого цвета. Творения Мейера далеки от того, чтобы быть столь же стерильными, сколь может потребовать его безжалостная тенденция использования белого. При этом белизна не является единственным предсказуемым компонентом его конструкций. Если правда, что великий немецкий архитектор-модернист Людвиг Мис ван дер Роэ однажды сказал: «Бог — в деталях», то, изучая архитектуру Ричарда Мейера, можно сказать: «Бог — в числах». Мейер внедрил стиль, который неизменно подчинен системам координат и точно рассчитанным пропорциям, превзойдя в этом аспекте остальных современных архитекторов. Подобная стилистика весьма практична для обывателей: в зданиях, построенных по этой системе, очень легко ориентироваться, и любой человек может определить расстояние между строениями, опорами или окнами. Однако, увы, такие творения весьма сложны в планировании. Зачастую здания Мейера изобилуют кубами, цилиндрами и конусами, которые то и дело распадаются на интригующие фрагменты, скульптурные винтовые лестницы, экспрессивные мостики и козырьки. декабрь 2011 — январь 2012
83
АРХИТЕКТУРА
Юбилейная церковь в Риме, Италия
Музей Гетти в Калифорнии, США (фотограф: Скотт Фрэнсис)
АРХИТЕКТУРА ЭТО СОТВОРЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА ДЛЯ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА В АТМОСФЕРЕ ВООДУШЕВЛЕНИЯ И ЗНАЧИМОСТИ. ОНО ОТЛИЧАЕТСЯ НЕОБЫЧАЙНОЙ АУРОЙ
84
декабрь 2011 — январь 2012
Может показаться, что архитектор часто повторяет некоторые детали, но на самом деле он бесконечно оттачивает свои стилевые приемы, каждый раз находя новую гармонию между пространством, формой и светом — фундаментальными компонентами архитектуры, неподвластной времени.
СОВРЕМЕННЫЙ АКРОПОЛЬ
В своем творчестве Ричард Мейер стремится к максимально возможному обнажению структуры и ясности архитектурных конструкций. Воздав должное гениальному французскому реформатору Ле Корбюзье, Ричард Мейер продолжил направление романтического модернизма, значительно развив и осовременив его художественный язык. Он ближе всех других участников знаменитой «нью-йоркской пятерки» (в которую кроме него входили Питер Айзенман, Чарльз Гуотми, Майкл Грейвс и Джон Хейдук) подошел со своими проектами к пуристским идеалам. Как правило, работы Мейера, балансирующего на промежуточном этапе между модернизмом и постмодернизмом, можно узнать по прямолинейным элементам, воплощенным в его фирменных белых металлических панелях, и ключевой символике — изобилию геометрических фигур и белоснежной внешней отделке здания как естественной составляющей окружающего пространства. Произведения американского зодчего, как правило, получаются романтичными, удивительно лирическими по настроению и выглядят особенно удачно при возможности обзора их с нескольких точек, когда наиболее ярко проявляются внутренние и внешние композиционные связи, чувствуется заложенный в них ритм, масштаб и первичный замысел. Одним из наиболее значительных проектов Мейера по праву считается художественный музей Гетти-центр, построенный в горах Санта-Моники в окрестностях Лос-Анджелеса. На строительство центра ушло около 1,2 млрд долларов. Он был основан нефтяным магнатом Жаном Полом Гетти. Оставленное им на нужды музея многомиллиардное состояние сделало Гетти-центр самым состоятельным приобретателем произведений старых мастеров и античной скульптуры на престижных аукционах Лондона и Нью-Йорка. Этот удивительный комплекс, состоящий из невысоких каменных зданий, со скверами и двориками, считается одним из самых крупных художественных центров в мире и нередко именуется не иначе как современный Акрополь. В качестве строительного и облицовочного материала Мейер выбрал травертин — известковый туф, который римляне использовали при постройке Колизея. Стены многих строений сделаны из стекла, что обеспечивает максимальное естественное освещение, интенсивность которого строго регулируется с помощью жалюзи и светофильтров — чтобы не причинить вреда произведениям искусства. Кроме здания непосредственно Музея искусств Гетти-центр включает в себя Институт охраны окружающей среды, образовательный центр, а также Институт исследований в области истории искусств и гуманитарных наук. К востоку от музея в естественном ущелье разбит Центральный сад, спроектированный художником Робертом Ирвином. Подобно Акрополю, громадный комплекс величественно занял вершину холма, откуда открываются неповторимые виды на город и тихоокеанское побережье.
ЧИСТОТА ИДЕАЛОВ
Среди хрестоматийных работ Ричарда Мейера, в которых его абстрактный стиль достиг наибольшей зрелости и, как следствие, оказал существенное влияние на развитие современной архитектуры, стоит назвать Музей современного искусства в Барселоне, Хардфортскую семинарию в Коннектикуте, музей Алтаря Мира в Риме и, безусловно, Музей прикладного искусства во Франкфурте-на-Майне, на Музейной набережной. Франкфуртский музей состоит из трех кубических блоков,
которые сливаются с парковым ансамблем, вплотную прилегая к историческому памятнику — вилле Метцлера. Данный музей входит в число крупнейших немецких музеев художественного промысла. Этому способствовала, среди прочего, безупречная репутация Музейной набережной, так как именно здесь, на берегу Майна, сконцентрировано немыслимое количество различных музеев (среди прочих — Музей икон, Музей мировых культур, киномузей, Музей коммуникаций и Музей немецкой архитектуры). Удивительный пример пуристского мышления, базирующегося на чистоте стиля и отсутствии посторонних архитектурных элементов, являет собой построенная Мейером Юбилейная церковь. Пятнадцать лет назад Ватикан принял решение построить в Риме пятьдесят новых церквей. Пятидесятая — Юбилейная — была названа в честь празднования второго тысячелетия христианства. В 1996 году Мейер выиграл международный конкурс на ее проектирование, опередив таких мастеров, как Тадао Андо, Фрэнк Гери, Сантьяго Калатрава, Питер Айзенман и Гюнтер Бениш. Окончание строительства столь динамичного сооружения стало одним из самых ярких событий в современном зодчестве. Церковь построили с опозданием на три года, а чтобы сохранить название, решили приурочить ее к другому юбилею — 25-й годовщине понтификата папы Иоанна Павла II.
«ЖИЗНЬ ВСЕГДА ХАОТИЧНА, ПОЭТОМУ АРХИТЕКТОР И ДОЛЖЕН ВНОСИТЬ В НЕЕ НЕКОТОРЫЙ ПОРЯДОК»
Южную сторону церкви украшают три изогнутых плоскости (в форме сферических сегментов) из сборного железобетона. Три не касающиеся друг друга стены-паруса из белого бетона, олицетворяющие Троицу, создают уникальный образ нового святого места. Солнечные лучи, пронизывающие интерьер в белых тонах, являются символом присутствия Всевышнего. В проектировании и постройке этого сакрального сооружения есть весьма любопытный факт: впервые в истории католическую церковь возводил… еврей. Сам Ричард Мейер свое участие в подобном проекте оценил как стремление народов и культур сблизиться в весьма сложное время, резюмировав: «Важнее всего не национальность автора проекта, а ощущения людей, которые будут находиться в церкви». Желание создавать идеальные объекты, которые вносят порядок в жизненный хаос, неистребимо. А Ричард Мейер — пример того, что этой идее можно служить искренне и бескорыстно. Более полувека американскому зодчему удается создавать глубоко персональную и в то же время весьма абстрактную архитектуру. За многие годы он довел до совершенства свои принципы и реализовал множество проектов, интерпретированных в самых разных ситуациях. Эти здания, хоть и вписанные в реалии множества городов мира, заметно обособлены от всего, что их окружает. Зачастую создается впечатление, что они, подобно античным греческим храмам, предназначены исключительно для восхищения и любования. В белокаменных творениях Мейера особенно ярко использована метафора порядка и ясности, противопоставляемых суете и хаосу окружающей их действительности. декабрь 2011 — январь 2012
85