Доказательство природными обстоятельствами утвердиться должно. В.Н. Татищев Не сама ли природа вложила в нас свою живую склонность к знаниям? Не она ли приводит ее в движение своими великолепными чудесами, столь изобильно вокруг нас рассеянными? Не она ли призывает нас к наукам? Н.М. Карамзин Домыслиться человеческими мыслями. В.Н. Татищев Мысленные рассуждения произведены бывают из надежных и много раз повторенных опытов. Мудрости и бодрости человеческого духа и проницательству смысла последний предел еще не поставлен. М.В. Ломоносов Разум к чувствам свести должно и с ними соединить. М.В. Ломоносов Мысль есть главною нашею и среднюю. А посему-то она часто и сердцем называется. И так, не внешня наша плоть, но наша мысль – то главный наш человек. В ней-то мы состоим. А она есть нами. Глубокое сердце... – мыслей наших неограниченная бездна. Г.С. Сковорода ...Верьте, в касающемся до жизни и смерти чувствование наше может быть без обманчивее разума. А.Н. Радищев Прилежать в приобретении истинного добра. В.Н. Татищев
А теперь попробуем подвести итоги первому разделу нашей книги об эпохе Просвещения. Из всех предшествующих столетий XVIII век безусловно выделился высотой самосознания исторических писателей, рождением и быстрым взрослением отечественной истории. К сожалению, многие историки даже гораздо более поздних времен были еще не готовы увидеть масштабность и значительность этих событий, случившихся именно в XVIII веке. И только со ступенек современной науки оказывается возможным оценить рождение российской истории как фейерверк открытий. Несомненно, что автор этого фейерверка – Василий Никитич Татищев. Своим обширнейшим универсальным разумом ученого и государственного деятеля он определил содержание и границы истории России, причем не только для своего времени и в глубь веков, но и на будущее. Татищев сознательно и непреклонно заключил в рамки Большой Истории как собственно исторические дисциплины – истории региональные, национальные и всеобщую, так и историографию, источниковедение, археографию и другие отрасли знаний, принадлежащие сугубо истории, а также утвердил в рамках исторической науки географию, археологию, этнографию, антропологию, языкознание, психологию. Ещё и в наше время этот научный поступок Татищева считается отважным, сопряженным с опасностью «не сохранить историю как самостоятельную науку», а растворить ее, скажем, в истории культуры или в истории философии. Однако Татищев сам был видным философом эпохи Просвещения и отчётливо понимал, какие высокие требования предъявляет к истории. Для нас, россиян XXI века, весьма поучительно, что рискованные и с нынешних точек зрения татищевские идеи были не просто поняты, но усвоены и реализованы его современниками и ближайшими последователями. Капитальнейшим образом, с неизменным пером в руке все доступные в то время рукописи Татищева законспектировал, превратил в алфавитные росписи главных понятий и представлений, переосознал и воплотил в новые исторические работы И.Н. Болтин. С помощью тех же рукописей Татищева и благодаря развёрнутой критике Болтина писал свою многотомную историю России М.М. Щербатов. «Историю» Татищева и другие его труды пытался целеустремлённо издавать Г.Ф. Миллер, сам немало поработавший на региональные истории России. Предисловие к татищевской «Истории» и свою собственную «Древнюю российскую историю», соразмеряя с рукописями Татищева, писал М.В. Ломоносов. Что бы ни говорил о своём действительно немалом вкладе в историю Древней Руси гордый своим
европейским историческим методом А.Л. Шлёцер, он по существу тоже воспитался на рукописях Татищева и на его историческом мироощущении. Может быть, пока ещё не пришло время называть ХVIII столетие веком Татищева, но этот вопрос, конечно же, не минует современных историков. Время рождения отечественной истории примечательно также и появлением на свет взаимосвязанных между собой философии истории и системологии. В XVIII столетии были написаны и изданы такие научные выдающиеся труды, как «Система природы» К. Линнея, «Система природы» П. Гольбаха, «Изложение системы мира» П. Лапласа. Эти книги были самыми ранними представителями зарождающейся тогда системологии, которая развивалась наряду с историей и во многом благодаря истории.
Счастлив, кто благодетельствовать может, счастливее, кто благодеяния оказывать умеет, пресчастлив, кто благодетельствует сердцем благодарным. М.В. Ломоносов И так умеренность во страсти есть благо; шествие во стезе средою, есть надежно. Чрезвычайность во страсти есть гибель; безстрастие есть нравственная смерть. А.Н. Радищев Надобно очень хорошо знать сердце человеческое, чтобы при исправлении нравов не сделать лишнего, поражая пороки, не ослабить добродетелей. И.Н. Болтин Учение его и честь и труд. Неусыпный труд препятства преодолевает. Не время, но великие дела приносят преимущество. М.В. Ломоносов Союз деяний и проишествий, причины их, следствия ведать нужно. И.Н. Болтин А особливо имею привычку ежедневно размышлять о всех деяниях моих. М.М. Щербатов Я очутилась запряженной в воз, совершенно развалившийся. Е.Р. Дашкова (по поводу своего назначения на пост директора Петербургской Академии наук, начало 1783 г.) Работа есть условие искусства; охота и возможность преодолевать трудности есть характер таланта. Н.М. Карамзин Деяния исторические весьма тесно сопряжены с познанием той страны, в которой они происходили. И.Н. Болтин Не мешай только ей (природе), а если можешь, отвращай препятствия и будто дорогу ей очищай: воистину сама она чисто и удачно совершит. ...Учитель и врач несть учитель и врач, а только служитель природы единственныя и истинныя и врачебницы и учительницы. Г.С. Сковорода
Таковы частые в подсолнечной перемены объявляют нам, что земная поверхность ныне совсем иной вид имеет, нежели каков был издревле. Ибо нередко случается, что превысокие горы от ударов земного трясения разрушаются и широким расседшейся земли жерлом поглощаются, которое их место ключевая вода, кипящая из внутренностей земли, занимает или иное наводняется влившимся морем. Напротив того, в полях восстают новые горы, и дно морское, возникнув на воздух, составляет новые островы. М.В. Ломоносов Происхождение племен подобно рекам; вкус воды и ее свойство зависят от «почвы, которая дно ее составляет». И.Н. Болтин История с географией столь тесно связаны, что не зная одной, писать о другой никак не можно. И.Н. Болтин Шествие природы есть тихо, неприметно и постепенно. А.Н. Радищев Человек проник в сокровеннейшие недра природы и постиг ее законы в невидимом и неосязаемом. А.Н. Радищев
И ещё – приостановимся на схеме с предшествующей страницы. Она символически изображает первоначала и основы мировоззрения и культуры XVIII века. В центре схемы концентрическими сферами изображён символ человека в его общей сути и сложной многосоставности – как с точки зрения его естественной, природной основы, так и со стороны его общих главных функций – мышления, чувствования и деятельности. На схеме показана соотнесённость человека с окружающим миром, который в общем виде также представлен несколькими внешними концентрическими сферами. Одна из них изображает и приближает к человеку материальную и материализованную искусственную природную среду – результат трудовой человеческой деятельности. Другая соответствует обширной естественной среде, условиям и обстоятельствам земной жизни более сложного, закономерного и стихийного порядка, порядка как природного, так и интеллектуального, духовного. Каждый из четырёх квадрантов схемы заключает в себе группу однородных понятий в соответствии с принятым подразделением систем жизни человека, общества и природы, а также истории и культуры на основополагающие, взаимодействующие между собой элементы. Схема помогает чётче определить место естествознания среди всех других научных исследований человека и культуры. А что ещё любопытно, она может послужить своеобразным компасом для тех любознательных читателей, которые пожелают сделать историю XVIII века предметом постоянного внимания, размышлений, а может быть, и новых исследований. Схема поясняется высказываниями выдающихся мыслителей XVIII столетия не только о самых важных компонентах истории и культуры эпохи Просвещения, но и о глубинных мировоззренческих проблемах, находящихся на перекрёстках различных отраслей исторических и культурологических знаний. Чтобы лучше понять эту схему и приложение к ней, можно заглянуть в заключительный раздел второй части книги, где приводятся аналогичные схемы, но уже для XIX столетия. На стр. 68-69: Вид Чёрмозского завода И.Н. Поляков. Фрагменты картины. 1837 Фейерверк 25 апреля 1742 г. в Москве С гравюры, коллаж
На стр. 71: Галерея портретов на фоне гравюры Панорама Петербурга Зубов А.Ф. 1716 На стр. 72-73: Вид фонтана «Самсон» в Петергофе А. Мартынов. Литография, раскрашенная акварелью. 1821-1822