Геродот. История и экология | Баньковский Лев Владимирович by Bonikowski Lev

Родителям моим – Владимиру Ивановичу и Татьяне Александровне, а также городу Дальнегорску на берегу Тихого океана, где я родился, посвящаю

ББК 63.3 Б 23

Баньковский Л.В. Б 23 История и Экология. Монография. Соликамск: Изд-во Соликамского государственного педагогического института, 2006. – 342 с. ISBN 5-89469-047-1 Взяв за исходный рубеж выдающиеся отечествоведческие исторические исследования, автор рассказывает об истоках историкокультурного развития России. Основа этого развития – вода и земля. Уникальные по всем особенностям богатейшие водные пространства – родники, реки, озера, моря и океаны – во многом обусловили своеобразный менталитет российского человека. Книга показывает, что высочайшая осведомленность и дальние прозрения отечественных историков стали возможными благодаря их потрясающей способности исторически чувствовать, исторически мыслить, исторически действовать.

ISBN 5-89469-047-1

Один из первых пейзажей Верхнекамья Фрагмент знаменитых наскальных рисунков на Камне Писаном на реке Вишере. Возраст рисунков пять-шесть тысяч лет. Перерисовка автора с натуры на странице полевого дневника.

Фотография детали панно На стр.3: Корабли Деталь росписи античной терракотовой чаши из Аттики, подписанной гончаром Никостенесом. Ок.520-510 гг. до н.э.

1.Изображение древнего поселка Большая Боярская писаница 2.Настенная фреска из Чатал-Хайюка с изображением вулканов на втором плане Фреске восемь тысяч лет

– Лев Владимирович!!! Помню, отчётливо услышал этот отчаянный вскрик, а в следующее мгновение наш бревенчатый плот встал на ребро и перевернулся. Вода охватила меня со всех сторон. В какой-то миг пришла ясность, оценилась ситуация, а руки уже знали, что нужно сделать немедленно, – нащупали в изголовье деревянный кол, на котором держалась палаточная крыша, и оттолкнулись от него так, чтобы я выплыл из полузамкнутого пространства палатки. Получилось! Подводная свобода почувствовалась сразу. Набравшие воду большие резиновые сапоги, такие тяжёлые, сами слетели с ног. А мне – наверх! Однако со всего размаху ударился головой и руками о скользкие брёвна и решил, что оказался под каким-то плотом, с которым мы столкнулись. Начал работать руками и ногами, чтобы отнырнуть в сторону, снова попытался выплыть наверх, и – безуспешно. Наконец, порядочно нахлебавшись, высунул голову над водой, огляделся и увидел вдалеке у поворота реки уплывающий по течению перевёрнутый плот, по которому металась фигурка моего спутника Николая Михайловича Белокрылова. Сколько набралось сил, попытался что-то крикнуть вдогонку, но вряд ли меня услышали. Подгрёб к берегу, выбрался на колючую каменную россыпь, шатающийся от перенапряжения, замёрзший. Над рекой едва светало. «Водонепроницаемая» оболочка моего спичечного коробка не выдержала такого купания. Спички не зажигались. Пришлось согревать себя резкими движениями рук и ног. Вскоре пришёл Николай Михайлович. Он сумел причалить плот и явился меня выручать. Через несколько минут у нас разгорелся костёр. Поздновато, но рассудили, что мы всё же зря плыли ночью по такой стремительной реке с завалами брёвен на берегах и на отмелях островов. И напрасно я, отстояв до трёх ночи свою вахту, лёг в палатку. У нас утонули почти все вещи, за исключением пилы, чудом застрявшего пакета с макаронами да только что вышедшего гомеровского «Одиссея», которого мы взяли с собой почитать в дороге. Разъединили слипшиеся странички, разложили их сушиться в лучах восходящего солнца и стали ждать благоприятного случая для продолжения путешествия. Много раз вспоминалось всё пережитое, и я, наконец, решил, что напишу эту книгу, для которой так много на душе наболело. Немало плавал я на свете, но ещё больше читал и любил историю, которая меня терпеливо образовывала. Теперь же я просто пытаюсь возвратить ей малую часть нравственного долга. И начинаю с выражения благодарности Геродоту – по существу первому историку Юга России.

Традиции рисования окружающего мира на каменных плитках, гальках, валунах и скалах – одна из самых устойчивых в древних художествах. Когда Урал ещё не знал письменности, были уже исполненные в красных, бордовых, оранжевых тонах сказания в рисунках – своеобразный окаменелый эпос. Дошедшее до нас повествование о жизни в энеолите – большое панно Писаного Камня на Вишере. Есть здесь изображение и поселений приречных жителей, и погребений на речных берегах, и охотничьих угодий, и отдельных разных животных. Наряду с привычными и обильными рисунками представителей животного мира художник энеолита выразительно изобразил своих современников – охотников и рыболовов третьего-четвёртого тысячелетий до нашей эры. Обратите внимание: как легко и свободно шагает к речке охотник, неся над головой на вытянутых руках свой челнок.

История сохранила для потомков лик своего «отца» Геродота – его прижизненные скульптурные изображения. Поэтому без больших умозрений можно вглядеться в привлекательное, сосредоточенное лицо справедливого, любознательного, многознающего человека и самому определить к нему своё отношение. Отношение осторожное, поверхностное (заведёт ещё куда-нибудь не туда со своими мудрёными причудами) или – доверительное, располагающее к дальнейшему узнаванию. Бросаются в глаза геродотовы расчёсанные на пробор шевелюра и борода: вслед за философствующими, исторически мыслящими предками Геродот и в собственном облике выделял, ценил и поддерживал достаточно могущественные инструменты добычи интеллектуального знания – симметрию и непоколебимую умеренность во всём самом необходимом. Скрытое единство мира, упорядоченность, геометризм, симметрия в окружающем пространстве, в голове и остальном человеческом существе – это самые первые прозрения и первые научные открытия древних греков, самая большая гордость их первых естествоиспытателей и первых философов, заря истории. Не давали Геродоту спокойно жить книга и дух знаменитого предшественника по исторической географии Гекатея Милетского. Труд его назывался «Объезд земли». К нему прилагалась немало удивившая всех греков карта, изображавшая землю-диск в виде правильного круга. На «круг земли» были впервые нанесены диковинные даже для грековмореплавателей очертания Чёрного моря, похожего на скифский лук, Рипейские горы к северу от Скифии, Кавказ, Каспийское море, река Инд. Карта делилась горизонтальным диаметром на две половины – не на страны дня и ночи, как у зачинателя картографии Анаксимандра, а поновому – на Европу и Азию. Границу между Западом и Востоком Гекатей проводил по реке Фазис, нынешней Риони, и по Средиземному морю. В геродотовскую эпоху эта круглая карта всё ещё была в диковинку и широко обсуждалась. Поэт Эсхил в трагедии «Прикованный Прометей» пролагал границу между Европой и Азией по так называемому «киммерийскому перевозу» – Керченскому проливу – и реке Танаис – современному Дону. Общее впечатление от этой карты Геродот описал так: «изображение всей земли, море всё и реки все». Но по поводу устройства «круга земли» у Геродота были другие соображения: он предлагал делить мир на две главные части по самым крупным известным в то время водовместилищам – Средиземному морю, Пропонтиде (Мраморному морю), Понту Эвксинскому (Чёрному морю) и Каспию. Каспийское море Гекатей называл заливом Океана, а Геродот – замкнутым морем. . У нас на Урале российская историческая наука сделала необычайно масштабное открытие – обнаружила Аркаим и ему подобные древнейшие города. Уже 3600-3800 лет тому назад в нашем регионе состоялась самобытнейшая цивилизация из более чем двух десятков городов. Названа она протогородской цивилизацией, старейшей на Урале и в России «Страной городов». Аркаим был сооружён как огромнейшая пригоризонтная астрономическая обсерватория и город-храм. Город состоял из нескольких охватывающих друг друга колец крепостных, ремесленных и жилых построек, включал различные астрономические устройства и сооружения. Но это было также и экологически сбалансированное поселение. Обратимся к журнальному очерку Ф. Разорёнова «Аркаим и древность нашей истории». Один из подзаголовков этого очерка звучит так: «Экология в древнем мире». И вот какой отрывок текста стоит вослед:

Для нашего современника экология – это, скорее всего, очистные сооружения. Для древних же – отсутствие источника загрязнения, а также целый комплекс представлений и навыков,

Геродот (ок. 484 – ок. 425 гг. до н.э.) Герма из Неаполя На стр.4-5: Гомер-рассказчик Феликс Буаселье. 1776-1811 Фрагмент картины Аркаимская протогородская цивилизация, или «Страна городов» эпохи бронзы. XVIII-XVI вв. до н. э. На схеме: Синташта (1) Сарем-Саклы (2) Аландское (3) Исиней (4) Берсуат (5) Кизильское (6) Журумбай (7) Ольгинское (8) Куйсак (9) Родники (10) Степное (11) Черноречье III (12) Устье (13) Андреевское (14) Синташта II (15) Чекотай (16)

Коллаж: Аркаим – пригоризонтная обсерватория древних ариев Реконструкция системы астрономических наблюдений 1. Аркаимский звездочет Фигурка из камня 2. Звездочет с острова Пасхи Скульптура из камня

Самый спорный для учёного вопрос – признавать ли огибающую всю землю гекатеевскую реку-Океан или нет? В своей «Истории в девяти книгах» Геродот выразился так: «Я не знаю никакой реки-Океана, но полагаю, что Гомер или кто-нибудь другой из прежних поэтов выдумал это имя и внёс его в свою поэзию». Гомер первый подарил древним грекам представление об Океане не только как о морском божестве, прародителе всех богов и титанов, но и Океане – великой Реке, обтекающей землю и море. За исключением Большой Медведицы, – объяснял Гомер, – все небесные светила в своём вечном движении набираются сил в Океане, от которого происходят и море, и реки, и озёра, и родники, ключи и колодцы. Между взбудоражившим весь греческий мир поэтом и Гекатеем промежуточным философским звеном был родоначальник милетской школы учёных, первый греческий естествоиспытатель и математик Фалес, а вслед за ним Анаксимандр и Анаксимен. Вся учёная троица представляла сушу в виде огромного диска, как бы очерченного циркулем. Земля со всех сторон омывалась рекой-Океаном. Первые испытатели природы наблюдали приливы и отливы, течения воды в морских проливах и не сомневались, что вода, окружающая диск-сушу, постоянно течёт рекойОкеаном. Помимо этого Фалес принимал воду за первооснову мира. Из круговорота воды, её движения и всевозможных изменений он выводил все природные явления и процессы. По мысли учёного, водные испарения питают «небесные огни», и благодатным дождём вода возвращается на круг земли, плавающий в мировых водах, подобно куску дерева. По древней греческой легенде, Фалес был первым человеком, от которого к поздним временам протянулась незримая «Цепь мудрости». Начальное звено этой цепи досталось философу в виде золотого кубка, вытащенного сетью из моря. В тайне от посторонних глаз самые выдающиеся мудрецы, умирая, передавали кубок своим преемникам. Этот кубок стоял и перед глазами Геродота, трудившегося над «Историей». А по поводу качества обзорных карт его времени учёный посмеивался и писал так: «…вижу, что уже многие начертили карту земного шара, никто же из них не объяснил её со смыслом и пониманием дела». Упорядоченность мира с неотвратимой закономерностью поддерживала порядок и размеренность беспокойной жизни Геродота: «Я полагаю, что Гесиод и Гомер жили раньше меня не более как за четыреста лет. Они создали родословие богов, дали им наименования, разделили между них почести и искусства и назначили для каждого из богов изображение...» Учёная жизнь Геродота была бы невозможной без образцовых поучений Гесиода и Гомера. Оба великих поэта не уставали

которые можно свести к формуле: «Не наследи в природе!» Аркаим – шедевр экологического мышления древних. Первые признаки верного следования своему учению у наследников ариев, андроновцев, зороастрийцев – это красота, справедливость и чистота. Жители Аркаима были большими ревнителями чистоты и порядка. Круговая улица во втором кольце на всём протяжении была устлана дощатым мостом. Под ним проходила канава, и через каждые несколько метров – отстойные ямы, куда дождевая вода стекала и «отстаивалась». Кавычки здесь потому, что мы, сегодняшние, с трудом можем себе представить «отстойник» чистым. В наше время отстаиваются «стоки», «отходы», «помои» и тому подобные дары «цивилизации». В Аркаиме же – это система сбора и отвода дождевой воды, которая упала на землю и должна уйти в неё первозданно чистой. Авестийское предание гласит: «Если ты чистишь посуду – подумай о чистоте воды! Вытри котёл насухо, почисти его песком. Если это не поможет – смой грязь коровьей мочой. Только после этого можешь взять немного чистой воды. С таким уважением к воде древние арии строили свои уральские и другие города.

2 1

покровительствовать будущему отцу истории. И созданные ими людибоги, судя по всему, старались опекать Геродота – особенно передвигающий берега европейский бог морей Посейдон, тремя шагами пересекавший Эгейское море, да и бог-азиат Аполлон – покровитель муз, а также странствующих, плывущих и устраивающих свой дом переселенцев. Храмы национального бога ионян Посейдона, корабельные здания-верфи, гавани, пристани, портовые торжища, прибрежные могильные холмы с вёслами на вершинах завораживали юношу. Так было и в родном Галикарнасе, и на острове Самосе, где Геродоту дважды в жизни находилось убежище от галикарнасского тирана Лигдамида, противостоящего аристократической семье историка. Научившись сдвигаться с места в юности, Геродот не пренебрегал дорогами и в зрелом возрасте. И именно морские дороги, самые непредсказуемые и тревожные, более всего расширяли его кругозор. Геродоту рассказывали: когда у знаменитого скифского мудреца Анахарсиса спросили, какие корабли безопаснее, он ответил – «вытащенные на берег». При всём этом Геродоту легко, свободно писалось: «я поплыл», «я приплыл», «от моря до моря», «от гавани», «из гавани», «из других гаваней»… Но и дальним сухопутным путям не был чужд этот удачливый странствователь. С детства запала в душу чудесная поэма «Аримаспея», сочинённая Аристеем из Проконнеса. Отвага поэта не знала границ. В личности его были заложены потрясающие возможности, умножаемые расположением к нему Аполлона. Ровно шесть лет поэт потратил на беспрецедентное путешествие в глубь заморской таинственной Скифии, всегда одетой туманами и мглой облаков. И сверх того: Аристей смог продлить свой путь «через беспредельные пустыни» в ещё более далёкую заскифскую страну, обращённую к северному морю. Согласно легенде, корни которой уходят в Иран и Индию, часть пути в заскифские земли Аристей преодолел по воздуху, приняв облик чёрного ворона. Возможно, Аристею стали известны важные географические сведения о Севере Евразии из ведийских, древнеиндийских и близких к ним древнеиранских источников «Ригведы» и «Авесты» или из сопровождающих их эпических памятников. И настойчивый поэт смог убедиться, что стародавние сообщения о Рипейских горах и расположенных за ними морских ледяных пространствах – это не вымысел составителей древнейших религиозных и эпических собраний. По одним античным источникам Аристей добрался до ледовитого моря, а по другим – только до живущих за Рипеями исседонов, где услышал, что ещё дальше к северу на берегу моря обитает счастливый и справедливый народ гипербореев, которых ежегодно навещает сам Аполлон. Храмы этого неутомимого мудрого бога

Ныряльщик Фреска. Неизвестный греческий художник конца V века до н. э.

Главные астрономические азимуты Аркаима

Аркаим как стариннейшая астрономическая обсерватория был известен индийским магам и жрецам XVIII века, которые указали астроному Делилю то место на Земле, где нужно искать этот потерянный памятник науки. И Петр I, и Екатерина II, оказывается, знали об Аркаиме, с их ведома Делиль искал Аркаим, но найти не смог. Когда же, наконец, был открыт Аркаим, археолог Г.Б. Зданович получил возможность и уверенность написать: "Мы, славяне, считаем себя людьми пришлыми, а это неверно. Здесь уже с каменного века обитали индоевропейцы, они и вошли в состав казахов, башкир, славян – это та общая нить, которая связывает нас всех". Если быть более точными, то мы – индоевропейцы! Традиционно понимаемые наукой славяне произошли от центрально-европейских индоевропейцев, и это в наше время не подлежит сомнению. Часть тех же самых индоевропейцев, еще до образования в центре Европы первославянского ядра, переселилась на Урал, освоила его и затем с Урала расселилась еще дальше, по новым территориям Евразии.

Апполон, летящий к гипербореям Краснофигурная ваза Чудской рудокоп Найден в XIX веке в древнем уральском руднике

на греческом острове Делос и в Дельфах время от времени получали из тех дальних мест так называемые «гиперборейские дары». И Геродот не мог не потянуться чувством, мыслью и своими делами в дальнюю Скифию вслед за Аполлоном и Аристеем. Многие свои юношеские дары приносил Геродот на алтари храмов Посейдона в разных уголках всеведущего Афинского (Делосского) морского союза, сблизился с оракулами этих храмов, приобрёл разные тайные знания древних служителей культа, испокон веков обретающихся на путях морских. Во всех смыслах весомые двухкнижный гекатеевский «Объезд земли» и трёхкнижная аристеевская «Аримаспея» помогли Геродоту стать твёрдой ногой на пути сухопутные, сделать по ним первые уверенные шаги. Историк незаметно вошёл своим человеком в известное всему миру святилище Аполлона в Дельфах. Были здесь у Геродота и большие друзья, и большие враги, но главными преимуществами были доверие и защита жрецов, возможность работы с рукописями в хранилищах священного знания. Жрецы Дельф были посвящены в великие неизвестности благодаря древности и большим запасам находящихся в их руках исторических материалов. С помощью таких источников прояснялась атмосфера грандиозных работ, предпринимаемых властителями разных стран и народов, путешествий на край света с дипломатическими поручениями и миссионерскими целями. Здесь собирались сведения о внешних и внутренних движущих силах важнейших политических и иных событий. Тут Геродот читал собрания изречений Дельфийского оракула, интересы и возможности которого не ограничивались пределами греческого мира, а захватывали и Скифию. Почти никто из греков-современников, да и живущих в поздние эпохи не мог понять, почему историк высокоцивилизованной страны так стремится поехать и изучить варварскую Скифию, почему он так расположен слушать скифов-варваров, разузнавать и писать всё о них, да ещё и делать это с таким тщанием и любовью. Поэтому, работая над четвёртой книгой своей «Истории», Геродот как бы оправдывается перед слушателями и читателями. Он постоянно сравнивает страну скифов или с родными греческими или с другими хорошо знакомыми всем грекам местами: «С двух сторон Скифия ограничена морем с юга и с востока, так же как Аттика...» Реку Истр Геродот ставит на второе место после достопримечательного Нила, о котором пишет такие распространяющиеся и на скифские реки строчки: «Как небо над египтянами отличается от неба других стран и река их имеет иную природу, чем все прочие реки, так подобно этому многие нравы и обычаи их противоположны нравам и обычаям остальных людей».

Поначалу учёных сильно взбудоражил и озадачил факт специального размещения культовых предметов на дне аркаимских колодцев. Обо всём этом очень интересно рассказывал нам Г.Б. Зданович. Я записал и хорошо запомнил его любопытное повествование. Вот оно как звучит: В ледяные воды колодцев жители Аркаима помещали почётные части жертвенных животных, тщательно прожаренные на костре. Копыта, лопатки и нижние челюсти лошадей и коров располагались по кругу вдоль стенок колодца и закреплялись вбитыми в грунт берёзовыми колышками. Как на первый взгляд ни удивительно, но именно такими были главные жертвоприношения первых уральских металлургов – служителей бога огня. Эту потрясающую загадку учёные смогли разгадать, когда очень тщательно, шаг за шагом, реконструировали технологию металлургического производства аркаимцев. Оказывается, они умели не только приготавливать различные низкотемпературные бронзы, но и чистую медь, требовавшую для своего производства гораздо более высоких температур. Открытое аркаимцами искусство выплавки чистой меди опередило своё время на многие столетия и наверняка было тогда огромнейшей тайной Страны городов. Нынешние учёные прикоснулись к этой тайне, когда открыли специальные воздуховоды и напорные керамические сопла, связывавшие расположенные на поверхности плавильные печи с колодцами. Благодаря воде и колодцу в металлургической печи возникала необычно сильная тяга, которая, по мнению огнепоклонников, сначала рождала бога огня – Агни, а уж выплавка меди была посильна только ему одному. По аркаимской мифологии, бог Агни рождался из воды. Вот такой урок веры в миф дал человечеству Аркаим.

Днепр, по Геродоту, река «самая богатая полезными предметами». Про Чёрное море: «Из всех морей это наиболее достопримечательное». Геродот сомневался, есть ли море к северу от Европы и правильно отказывался признавать, что гипербореи спят все шесть месяцев, пока у них длится полярная ночь. Учёный не жалел времени, чтобы выяснить что-нибудь надёжное о северном море, но и много лет спустя вынужден был заметить разочарованно: «Не взирая на все мои старания, я не мог найти никого, кто удостоверил бы, что за Европой есть ещё море». И в других странах Геродот не забывал юношеских максималистских требований о безупречных симметрии и красоте историкогеографических описаний. Для своего рассказа о Скифии, Скифского логоса, он придумал своеобразную прямоугольную раму и работал в её пределах как художник-живописец, заранее представляющий окончательный совершенный вид художественного произведения. На хорошо запоминающемся, даже врезающемся в память прямоугольном поле мысленной карты Геродот расположил главные ориентиры своего повествования – русла огромных скифских рек, текущих с севера на юг. Относительно этих ориентиров он любовался всей доступной ему пространной Скифией, её богатой мифологией, достопримечательностями и чудесами, самобытными народами. К историко-географическим рубрикам Гекатея – природным условиям, обычаям и диковинкам – Геродот от себя присоединил повествования об исторических событиях. Несмотря на определённые трудности восьмидневного пути, учёный посетил скифское святилище Эксампей, в котором сохранился гигантский бронзовый котёл, отлитый из целой горы наконечников стрел, собранных по одному от каждого скифа. Так была проведена первая «перепись» скифского населения и оставлен о ней этот редкий памятник. Святилище Эксампей имело древнее название «Священные пути» и находилось, вероятно, на перекрёстке двух таких больших путей – водного и сухопутного. Священными путями, действовавшими под защитой богов, во времена Геродота могли быть только великие торговые пути – итог человеческих деяний особой масштабности и значимости. На сравнительно небольшой по размерам изученной территории причерноморских степей Геродот описал и упомянул семнадцать больших и малых скифских рек. Полноводность этих рек, текущих неизвестно откуда через огромные насквозь открытые глазу сухие степи, поразила учёного. Он был склонен думать, что такие реки могут питать только очень большие озёра, расположенные в горах где-то далеко на севере. Но особенно сильное впечатление производили скифские реки в тихие

Почти на всех археологических памятниках Страны городов найдены металлургические печи. Погребения взрослых мужчин неизменно содержат орудия для кузнечного дела и предметы металлургии – наковальни, песты, куски медной руды, а иногда, в погребальных камерах, и остатки боевых колесниц. Её представители свободно обрабатывали гранит, кварц и другие весьма крепкие горные породы. Навыки художественной обработки разнообразнейших камней развивались у местного населения в течение тысячелетий. Южноуральские археологи особо выделили из своих находок каменные фигурки сидящих людей, глубоко задумавшихся, смотрящих в небо. Некоторые из этих мастерски сделанных "мыслителей-звездочетов" выполнены из гранита. Высота их – до двух десятков сантиметров. Общий облик фигурок, их лица, пристальный взгляд очень напоминают известные всем наиболее ранние каменные изваяния с острова Пасхи.

Клио – муза Истории Рим. Музей Ватикана

Древняя металлургическая печь из Аркаима Реконструкция

Отдых под деревом Деталь золотой пряжки в скифском зверином стиле

Перекрытие археологического раскопа на Аркаиме Фрагмент проекта

летние безоблачные ночи. Все эти широкие водные пространства, переполненные отражениями звёздных россыпей, выглядели неторопливо, гордо катящимися звёздными потоками. И вопрос об их могучих истоках отпадал сам собой. Очевидным казался факт, что в отсутствие небесных по своей природе дождей гомеровские звёздные реки, «текущие по небу», напитывают реки земные. Кстати, вопрос об истоках не только скифских рек, но и истоках морей не мог быть решён наукой времён Геродота и продолжал обсуждаться в гораздо более позднюю эпоху Аристотеля. Как говаривал Гераклит, всё течёт, всё меняется, но до сих пор натекают и натекают на историков-скифологов так сильно обозначенные Геродотом скифские реки, скифские воды, и не видно и нет им исхода... Одна из весьма правдоподобных легенд рассказывает о приезде Геродота на очередные Олимпийские состязания, собравшие, как и всегда, всех греков. Историк удобно расположился на большой площади за главным храмом, стал петь и декламировать драматическое переложение своей «Истории» при большом стечении народа. Первое в мире публичное сольное выступление историка было принято с энтузиазмом. Это событие, вероятно, послужило разделению геродотовского труда на девять разделов по числу аполлоновых муз. Четвёртый, скифский, том «Истории» стал называться именем Мельпомены. И с тех пор вся книга получила второе и поныне удерживающееся за ней название – «Музы». По мнению некоторых учёных, такую радикальную переориентацию в сторону искусства «История» претерпела в Александрии, уже после смерти Геродота. Учёный наверняка предвидел неизбежную устремлённость своей книги к разным публичным сценическим представлениям и создавал «Историю» с расчётом на самое разностороннее, самое глубокое восприятие и понимание её читателем, слушателем и зрителем. Тем более, что за плечами у него всегда стоял Гомер. Таким образом, Геродот, помимо своей непререкаемой учёности, вошёл в сознание землян как первый автор концепции, проектировщик и строитель ныне почти вселенского сооружения – Театра Истории, его первый режиссёр, декоратор, артист, художественный руководитель, автор первых театральных произведений для публики. Многие учебники истории во всём мире вобрали в себя эти выдающиеся достижения геродотовской мысли. Геродот был убеждён, что сила слова движет событиями, и нужное слово, написанное или произнесённое с нужного места и в нужное время, поворачивает мир к истине, добру, красоте. В числе самых сильных,

Итак, эта уральская цивилизация была по сути своей металлургической. Древнейшие уральские кочевники, способные быстро и далеко передвигаться на совершенных по конструкции походных и боевых колесницах, выбрали эту степь для поселения совсем не случайно. На протяжении длинной вереницы столетий они жили здесь и изучали степь во всех подробностях ради того, чтобы запастись драгоценной в то время медью, да ещё и с помощью звёзд выбрать нужное, подсказанное природой время для новых дальних кочевий. В разнообразно богатой южноуральской степи местные арии создали и испытали редчайшую на земном шаре «пригоризонтную» астрономическую обсерваторию, останки которой непременно должны быть сохранены. Архитекторы нашей страны разрабатывают проекты «крыш» для Аркаима. Ныне Аркаим – это заповедник, который посещают тысячи людей.

Укрепленное Аркаимское поселение Реконструкция

завещанных Геродотом слов, которые, впрочем, до сих пор не стали ещё нормой человеческих отношений, следующие: «Нет ничего столь нерассудительного, чтобы предпочесть войну миру». Геродот всю жизнь добросовестно трудился на высоком поприще добывания важнейшего для человечества исторического слова, но, как отовсюду заметный деятель культуры, не всегда был понятен не только современникам, но и потомкам. Вспоминают иногда трактат Плутарха «О злонравии Геродота», где между прочим историк обзывается «фило-варваром», то есть «любящим варваров, их почитателем». При этом не забыты и многие иные страстно написанные труды категорически противоположного свойства: изданная в средневековой Женеве «Апология Геродоту» крупнейшего французского филолога Этьена или «Не в меру строгий суд над Геродотом» известнейшего российского профессора-филолога конца XIX века Ф.Г. Мищенко. Через суровую критику, непризнание и полное отрицание прошли практически все великие люди нашей планеты, даже предшествующий Геродоту великий Гомер. В порицание ему ритор Зоил из Амфиполиса ещё в начале IV века до нашей эры написал сочинение из девяти книг под названием «Бич против Гомера». Однако более, чем известие об этой книге, запоминается, например, картина Энгра «Апофеоз Гомера», изображающая поэта в момент его приобщения к бессмертию. Геродот широко распахнул человечеству двери в Большую Историю. И в Историю нашей страны тоже. По существу, почти две с половиной тысячи лет тому назад он стал её первым историком, археологом и этнографом, исследователем безупречной обстоятельности и правдивости. К сожалению, Геродоту не удалось завершить «Историю», но нет сомнений в том, что он работал над ней до последних своих дней. Умер он в Фуриях и был похоронен на главной городской площади, на священном месте – агоре, где по традиции хоронили только исключительно великих, с точки зрения древних греков, людей – борцов против тиранов и любимцев богов. За последние две тысячи лет всё окружавшее Фурии морское побережье было занесено песками, а поднявшиеся к самой поверхности грунтовые воды не позволяют современным археологам раскопать город Геродота. Так что могила «отца истории» пока остаётся скрытой от людских глаз. Что ж, такие случаи в Истории тоже бывают. Но будем верить, что это не навсегда.

Голова золотого оленя Фрагмент. Костромской курган в Прикубанье

Бронзовые копья и нож Турбинский могильник. XV-XIII вв. до н. э. О.Н. Бадер. Древнейшие металлурги Приуралья, М.,1964 Скиф Леонид Позен

Карта мира Геродота Фрагмент

Как мы видели на примере жизни Геродота, большая история никогда не отделялась от большого искусства. Только в первом столетии до нашей эры родился жанр личной лирической поэзии. И тема природных вод сразу же вошла в живую лирику:

Арктический вал не боюсь я с тобою прорезать, Тулл, и пуститься в ладье вдаль по Эгейским волнам, Вместе с тобой я готов на Рипейские горы взбираться, Даже зайти за предел дальних Мемноновых стран. Секст Проперций Валерий Катулл

Скифский культурный мир Группы памятников: ПричерноморскоПрикаспийская (1) Урало-Западносибирская (2) Среднеазиатская (3) Центральноазиатская (4) Региональные водоразделы: Винницко-Тюменский (I) Донецко-Ачинский (II) Челекен-Новокузнецкий (III) Памиро-Саянский (IV) Уральский (V) Тимано-Алтайский (VI) Карпато-Копетдагский (VII)

Кораблик этот (он пред вами, странники!) Клянётся, что быстрейшим из судов морских Когда-то был он: вёслами ли движимый, Летя ли вдаль под полотняным парусом, Все баржи обгонял он и будары все, Тому свидетель – бурный берег Адрии, И круговые острова Кикладские, И гордый Родос, Пропонтида страшная, И Понта неприветливые гавани. Не кораблём, кудрявым лесом был он там. На гребне Китарийском зеленел лесок, С ветрами перешептываясь шелестом. Поросший буком Китор, Амастрийский холм, Вы видели, вы слышали, вы знаете (Так говорит кораблик). В дни далёкие На ваших склонах подрастало деревцо, В затоны ваши впились вёсла лёгкие, От ваших скал, через моря бурливые, Повёз корабль хозяина. То в правый борт, То в левый билась буря. То подхватывал Попутный ветер с силой оба паруса. К береговым богам мольбы о помощи Не обращал он. И на затишь озера Прозрачного сменил пучины дальние. Всё было и минуло. В сонной праздности Дряхлеет он отныне, посвятив себя Вам, двое братьев, Кастор с братом Кастора.

Скифский океан

Скифские воины

М. Волошин

Заклёпаны клокочущие пасти. В остывших недрах мрак и тишина. Но спазмами и судорогой страсти Здесь вся земля от века сведена. И та же страсть, и тот же мрачный гений В борьбе племён и смене поколений. Доселе грезят берега мои: Смолёные ахейские ладьи, И мёртвых кличет голос Одиссея, И киммерийская глухая мгла На всех путях и долах залегла, Провалами беспамятства чернея. На стр. 16-17: Заморские гости Н.К. Рерих. 1901. Фрагмент

Дорога времен. Коллаж (слева направо): Урартская колесница, оттиск печати. Ассирия: Тиглатпаласар III на своей колеснице. Китайская колесница. Всадник, фрагмент шерстяного ковра из скифского кургана №5 Пазырык. V в. до.н. э.

Скифский океан

Юрта на колесах Детская игрушка из глины

Юрта Анфестерия Фреска из Керчи