Не учите меня жить!
или МНЕ ЖИЗНЬ ДАНА, ЧТОБ УЛУЧШАТЬСЯ
Не учите меня жить! МНЕ ЖИЗНЬ ДАНА, ЧТОБ УЛУЧШАТЬСЯ
или
– Пусть будет все, о чем вы мечтаете. Так что же это? «Я? Вы это мне? — хотела переспросить огорошенная Лика и задумалась. — А что же я в самом-то деле хочу?» — Хочу любви, богатства и славы! Вот чего мне угодно! — вдруг ответила она. «Да, несомненно, это так. Надо наконец признаться и самой себе, что я с самого детства мечтаю о любви, славе и богатстве. Как раз этого-то мне не хватает. И пусть мои желания наконец исполнятся» — весело и беззаботно подумала Лика, снова шагая вперед по неровной дороге…
Галина Лазарева
Галина Лазарева
Галина Лазарева
Не учите меня жить!
или МНЕ ЖИЗНЬ ДАНА, ЧТОБ УЛУЧШАТЬСЯ
Галина Лазарева
Не учите меня жить!
или МНЕ ЖИЗНЬ ДАНА, ЧТОБ УЛУЧШАТЬСЯ
2008
УДК 882-31 ББК 84(2Рос=Рус)6 Л 23
Художественное оформление Людмилы Ивановой
Л 23
Лазарева Г. Не учите меня жить! или Мне жизнь дана, чтоб улучшаться: роман / Галина Лазарева. — М. : Бослен, 2008. — 464 с. ISBN 978-5-91187-065-2 Эта книга о нашей современной жизни, смысл которой для одних — «оторваться по полной» и получить удовольствие, для других — понять свое предназначение, найти свой путь. С помощью магической Картины, через взаимодействие повседневного и ирреального раскрывается интимный мир героев, обнажаются их сокровенные мысли. Все они очень разные, но все очень близки нам, потому что именно с ними нам довелось прожить одно время, дышать одним воздухом. В сущности, это — мы с вами. С чем мы пришли в новый век, что взяли с собой и какая музыка будет звучать впереди, какая любовь будет согревать нас на извилистой траектории нашей судьбы, такой изменчивой и такой непредсказуемой? Или предсказуемой? УДК 882-31 ББК 84(2Рос=Рус)6
Охраняется Законом РФ об авторском праве ISBN 978-5-91187-065-2 © Лазарева Г., 2008 © Оформление. ООО «Бослен», 2008
— Опять — ничья? Может, начнем сначала? Время еще не вышло… — Нет, довольно. — Ха-ха-ха! Сдаешься? Устал? — Никогда! — Тогда приступим и посмотрим, что получится на сей раз! — Пожалуй… И они, вмиг погрузившись в Туманную Мглу, каким-то одномоментным магическим движением извлекли из нее Нечто и дунули что было силы. То ли от этого многоцветного дуновения, то ли от чего другого, это Нечто вознеслось, промелькнуло, как мимолетное видение, и враз сгинуло, как будто ничего и не было вовсе. Только раздался страшный грохот. И многоголосое эхо многократно повторило, унесло вдаль и растворило в Пространстве удивительную смесь противоречивых, мажорно-минорных мелодий, сопровождаемых мощными диссонансными аккордами и стремительно-мелодичными арпеджио, дискретно прерываемыми громоподобным хохотом… Ха-ха-ха-а-а!.. Затем все исчезло. Остался лишь какой-то терпкий аромат, напоминающий диковинное смешение запахов свежескошенной травы, грибного леса, жженого дерева и еще чего-то, совсем уж непередаваемого…
1.
Хочу любви, богатства и славы, или
СТАРТ ВЗЯТ
Она появилась внезапно. Совсем неожиданно. Просто случайно оказалась на пути. В буквальном смысле — на дороге. Представить бы тогда, что отсюда Ей предстоит такое необыкновенное путешествие! Что Она, так или иначе, коснется стольких судеб. И что именно с Ней будет связано так много событий... ...Был дивный, какой-то удивительно прозрачный, просто-таки волшебный вечер, когда Лика возвращалась к себе в гостиницу. Позади остался насыщенный самыми разнообразными впечатлениями день. С волнующей чередой незабываемых встреч и расставаний. С чудным банкетом, завершившим их ежегодную медицинскую конференцию. Конференция на этот раз проходила в университете одного небольшого и очень опрятного, старинного английского городка, полного зелени и цветов. Для Лики все здесь было и интересно, и познавательно. Но сегодняшний день оказался особенно необычным. Ведь именно сегодня, на заключительном заседании, в качестве «десерта» было подано совсем уж неординарное «блюдо». Это было выступление на откровенно оккультную тему с медитациями, которое хоть и не отрицало полностью общепринятой врачебной практики, но приоткрывало некую новую завесу в познании человека и его возможностей.
6
Выступление вызвало, понятно, неоднозначную реакцию, но, безусловно, взбудоражило все умы. Что же касается непосредственно самой Лики, то, надо сказать, она-то пребывала просто в полнейшем восторге. Ведь она и сама была вовсе не чужда подобным идеям. Как математик она, конечно же, предпочитала материалистическую основу знаний. Но никогда не была настроена по отношению к оккультизму или к каким-либо таинственным явлениям категорически отрицательно. — Мы просто многого не понимаем. И свои незнания зачастую приписываем мистике, — говорила она коллегамврачам, настроенным исключительно ортодоксально. — Оккультные науки занимаются изучением невидимого мира и его проявлениями в мире видимом. К сожалению, не все удается перевести на чисто физический, традиционно научный уровень. И понятно, что здесь, как нигде, велик простор для шарлатанства. Но это не дает нам права полностью отвергать все эзотерическое только на том основании, что это непонятно нам. Да, пока непонятно. На современном уровне наших знаний. Лика давно уже разочаровалась во многих стандартных и традиционных, зачастую чисто симптоматических и изначально бесперспективных, как она полагала, врачебных приемах. И докладчик это, видимо, понял. Ведь не случайно же он именно ее отметил после медитации? Когда началось общее обсуждение. Ей даже стало как-то неловко перед присутствующими там общепризнанными корифеями за подобное внимание к ее скромной персоне. Впрочем, не такой уж и скромной! Сама-то она в глубине души всегда полагала, что является отнюдь не какой-то там ординарной личностью, а в некотором смысле особенной. Почему? Лика не отдавала себе отчета в этом, но — знала это изначально. И — как факт! Докладчик-то выделил из всей огромной аудитории не кого-нибудь другого, а именно ее, Лику. При этом он даже сакцентировал внимание и на ее имени, как будто поразившись вдруг чему-то.
7
И чему он так удивился? Что в имени тебе моем? — Angelica — Angel! You are a chosen one! — торжественно провозгласил он. Ах, вот оно что! Angel — Ангел. Но — A chosen one! — Избранная персона... Что он имел в виду? И — как он понял?.. И вообще — что все это означает в данной ситуации? Все взоры тогда с нескрываемым интересом устремились на Лику. А она, неожиданно оказавшись в самом центре событий, совсем смутилась. Любопытно все же, что он конкретно подразумевал под избранной персоной? Может быть, это была всего лишь ничего не значащая игра? Игра слов? Просто — на публику? Чтобы вызвать чисто внешний интерес? Некоторые лекторы часто специально используют такой прием, чтобы аудитория не заснула от скуки. Как жаль, что сразу же после доклада его куда-то срочно пригласили и он не смог остаться на банкет! Или не захотел? Так или иначе, ей не удалось больше пообщаться поближе с этим необыкновенно интересным и таким откровенно нетрадиционным врачом. Какая досада! Однако осталась надежда на электронную почту. Ведь, прощаясь, он оставил ей свою визитную карточку. Как бы — случайно, невзначай. Но — именно ей! И еще он сказал, что мечтает побывать в России. И, может быть, у него даже появится такая возможность в скором времени. В Петербурге живет его друг и пр. Итак, его имя — Edward Y. Удастся ли нам еще свидеться, мистер Игрек?.. Нет, определенно, тут, в этом прелестном городке, все, как нельзя более, располагало к отрыву от привычных штампов. В том числе, и медицинских. И сама конференция, и вся обстановка вокруг, и природа, и погода... Стоял февраль, в Москве бушевали еще зимние морозы. Здесь же повсюду ярко зеленели знаменитые английские газоны и благоухали цветы, радовали глаз уже распустившиеся разнообразной цветовой палитрой пышные кустарники. Весна в разгаре!
8
Лучших условий для восстановления своего энергетического баланса, который, по мнению Лики, являлся основой здоровья, невозможно было бы себе представить. И, вдыхая чистейший воздух, который был напоен ароматами ранней весны и близким дыханием океана, она снова чувствовала себя совсем юной, сильной и очаровательной. Полностью соответствующей всем получаемым ею в огромном количестве комплиментам. «Если женщина не выглядит на десять лет моложе своего возраста, значит она выглядит очень плохо», — всегда говорила ее бабушка. В свете этого определения Лика выглядела сейчас очень хорошо. К тому же, она весьма удачно купила здесь премиленькую розово-белую шапочку с оригинальным кокетливым козырьком, которая как нельзя лучше подошла к ее светло-коричневой, с белой оторочкой куртке и белым сапожкам. Ну просто настоящая снегурочка из далеких просторов России. Таинственная и соблазнительная. И как же верно заметил Вольтер, что одежда изменяет не только внешний вид, фигуру, но и нрав! Ведь действительно. Вроде бы такая малость! Но в этом наряде Лика казалась намного раскованнее и непринужденнее, чем обычно. В ней появилось даже нечто шальное, озорное, какая-то будто бы и не свойственная ей ранее притягательная интрига. — Ах! Какое блаженство — знать, что я — совершенство! Знать, что я — совершенство, знать, что я — идеал! — негромко напевала Лика во время своих прогулок, ничуть не опасаясь, что кто-то из аборигенов может понять и посмеяться над ее наивной песенкой. Да, недельное пребывание для нее в этой стране — настоящий подарок судьбы! Но вот уже завтра — прощай, Прекрасно-Туманный Альбион, и — здравствуй, дорогая моя столица, золотая моя Москва! У ее московских друзей сложилась давняя традиция собираться после интересных поездок, обмениваться впечатлениями и сувенирами.
9
Именно поэтому-то сегодня, несмотря на некоторую усталость, Лика заставила себя пройтись еще раз по магазинам в поисках подарков. Надо было непременно приобрести что-нибудь исключительно английское. Она торопилась успеть до закрытия, так как завтрашний день уже был расписан точно по минутам. И вот теперь руки ее были буквально увешаны разнообразными яркими сумками и пестрыми пакетами со всевозможными подарочками и сувенирчиками, которые ей удалось приобрести в торговом центре городка. Дорога к гостинице состояла из сплошных спусков и подъемов (up and down!). Обычно для Лики пешеходные прогулки по неровным, гористым улицам городка не представляли каких-либо трудностей. Напротив, даже были полны своеобразного очарования и неизъяснимой прелести. Как и все вокруг. Но сейчас ее ноги в модных туфельках на высоченных каблуках (а как же, ведь был банкет!) уже давно умоляли о пощаде и настоятельно требовали отдыха. Неожиданно она остановилась, буквально натолкнувшись на что-то. Оказалось, это были какие-то картины, прислоненные к столбу у обочины дороги. Кто-то, видимо, подобным способом просто избавился от них. Вечерняя темнота не позволяла Лике как следует рассмотреть эти картины, но в то же время было достаточно очевидно, что это — далеко не мусор. Некоторые картины, в дорогих багетных рамках, представляли собой портреты знатных вельмож, а одна — роспись и инкрустация по дереву — изображала молодую прекрасную Лань и мощного, спокойно-свирепого Льва на стилизованном фоне дикой природы. Вдруг в неясном мигании раскачивающихся уличных фонарей Лике показалось, что Лань вопросительно взглянула ей прямо в глаза, игриво наклонив свою маленькую изящную головку, и тут же застенчиво отвела свой взгляд, снова бесстрастно устремив его в сторону. Куда-то в бесконечную даль. «Однако! — улыбнулась Лика. — Да эта Картина не так-то проста. Бесспорно, она весьма необычна. И даже загадочна. За видимой простотой изображения здесь явно скрывается какая-то глубокая тайна».
10
Наклонившись, чтобы разглядеть Картину получше, Лика с изумлением встретила откровенно насмешливый взгляд Льва и тут же совершенно ясно услышала какое-то шуршание-шепот: — Choose me! A chosen one! Ha-ha-ha! Good! Choose me and be it as you wish! What is it? У Лики закружилась голова. Выбрать его (кого?!), и пусть будет так, как я пожелаю? Что еще за шутки? И — кто здесь, собственно, шутник? — Ha-ha-ha! — снова этот непонятный смех… Ну, конечно же, все это — проделки Льва. Вне всяких сомнений! «Я? Вы это — мне? Что я хочу, что мне угодно?» — хотела было переспросить полностью огорошенная Лика, в то время как этот странный Лев продолжал уже совсем открыто и просто нагло хохотать. Однако тут же спохватившись, Лика рассудила: «Очевидно, все это — следствие моих чрезвычайных увлечений оккультизмом. Чрезмерных уходов от реальности. А тут еще та медитация... start… старт взят... Нет, все это уже слишком, уже чересчур!.. Надо бы чуть-чуть притормозить. Остановиться и поразмыслить… » Вникать глубже во всю эту явную чертовщину прямо здесь, на дороге, совершенно не было ни условий, ни сил, ни времени. «А что же я, в самом-то деле, хочу? — вдруг подумала Лика, обращаясь уже к себе. — Но, стоп! Как говорит мой Учитель йоги, бойтесь своих желаний, ибо они имеют свойства исполняться!» И вдруг неожиданно для себя самой, как бы вовлекаясь в некую игру, она довольно дерзко, даже с некоторым вызовом произнесла вслух: — I want love, glory and wealth. That’s what I want! Вот это и есть три моих желания. Именно об этом я мечтаю, и именно этого-то я и хочу больше всего! И, не размышляя более, Лика взяла Картину, наспех уложив ее в один из своих наиболее свободных пакетов. «Да, несомненно, это так. Надо, наконец, признаться и самой себе, что я с самого детства мечтаю о любви, славе и богатстве. Как раз этого-то мне не хватает и, собственно,
11
это-то мне и угодно! И пусть мои желания начнут наконецто исполняться! Вот Вам, уважаемый господин Лев, и все Ваше «ха-ха-ха». Так что, спасибо Вам за прямо поставленный вопрос», — уже совсем спокойно, хотя и с немалым удивлением, подумала она, отложив детальное рассмотрение своего неожиданного приобретения до Москвы. — But the love — at first! Вот именно! Заметьте! В первую очередь, любви, — потихоньку рассмеялась она, с каким-то детским азартом. Словно обращалась к какому-то невидимому, но непременному участнику этой только что начавшейся и, как ей теперь уже представлялось, необыкновенно увлекательной игры. «В конце концов, вся наша жизнь — игра! Игра, в которой нам лишь отведена некоторая роль. Роль Человека», — весело и беззаботно подумала Лика, снова шагая вперед, по неровной дороге: up, down. И тут же снова услышала: — Good! Let’s go! Together... Together... Now everything you need to get started. And all you should do is to get started. Magic kit... Как будто этот не видимый и не ведомый ей кто-то согласился с ее условиями игры и уведомил ее о том, что для этой игры все уже готово. Надо лишь начать. Вместе с тем, он, по всей вероятности, хотел предложить еще чтото в дополнение к ее условиям. Некий волшебный набор инструментов — Magic kit... — All you need is love!.. Now… Indeed.., — продолжил тот же голос. — Be it as you wish! Ha-ha-ha!.. И в самом деле, сейчас ей таки действительно нужна была только любовь. Но откуда ему-то это знать?! Лика опять заволновалась. Да и что в этом смешного? А голос был таким легким и убаюкивающим, как теплое дыхание ветерка. Быть может, это и действительно был просто шум усилившегося к ночи ветра, дующего с океана. «Ну конечно же, это — всего лишь ветер! И если как следует прислушаться, можно и не такое услышать…», — решила, в конце концов, Лика, стараясь восстановить былое душевное равновесие. Однако на какое-то мгновенье ей вдруг стало очень неуютно и зябко. Но это — всего лишь на мгновенье...
2.
Путешествие из Лондона в Москву, или
А ЭТО БЫЛ НЕ МОЙ ЧЕМОДАНЧИК…
…Назавтра, сидя в комфортабельном автобусе, увозившем ее в аэропорт Хитроу, Лика бросала уже прощальный взор на пробегавшие мимо чрезвычайно чистенькие поселки-городки, на окрестные пастбища с пасущимися потрясающе упитанными бежевыми овцами и такими же по цвету и ухоженности коровами. Она настояла, чтобы ее никто не провожал. — Иначе я никогда не выучу языка, — смеясь, говорила она своим английским друзьям, отказываясь всякий раз от любых предлагаемых ей услуг и стараясь при этом никого не обидеть. Более всего Лика дорожила своей независимостью и всегда ее оберегала. Она как бы создавала вокруг себя некий кокон, некую эпсилон-окрестность своего «я», куда был полностью закрыт вход посторонним. Вот и сейчас ей совсем не хотелось отвлекаться на разговоры со случайными попутчиками. Она была полна созерцанием, а также своими воспоминаниями и впечатлениями — самым ценным из всего, что увозила с собой в Москву. Да, вся ее поездка трансформировалась уже в воспоминания. И долгожданная встреча с океаном, с его многочасовыми приливами и отливами; и увлекательнейшие экскурсии по Лондону, который оказался в это время, на удивленье, щедро залитым вовсе не дождем, а солнцем. Никакого известного ей буквально с пеленок лондонского
13
смога! И посещение университетских городков Кембриджа, Оксфорда… Что и говорить, Лондон произвел на Лику просто потрясающее впечатление. Пожалуй, наиболее сильное и благоприятное по сравнению со многими другими столицами, где ей удалось побывать. Он поразил ее необыкновенным сочетанием монументальности и истинной Красоты с простотой и дружественным настроем. И, главное, еще тем, что архитектурное великолепие этого города органично дополнялось скромностью и ненавязчивой доброжелательностью его жителей. Лика улыбнулась, вспомнив один забавный эпизод из довольно скромного опыта своего общения на лондонских улицах. Как-то она обратилась к одному джентльмену, чтобы уточнить, как пройти к Трафальгарской площади. Мужчина этот, в общем-то, ничем не отличался от прочих прохожих, независимо и деловито шествующих тут и там. Остановившись, он незамедлительно снял свой головной убор изысканно-галантным, видимо, привычным жестом. Затем, обстоятельно ответив на вопрос и вежливо осведомившись, все ли ей понятно, любезно откланялся. Ну и что же здесь, собственно, необычного? А весь эффект состоял в том, что на его голове был вовсе не цилиндр, а всего лишь простенькая спортивная шапочка! Это ли — пресловутая английская чопорность? Или, быть может, так хорошо всем известная английская высокомерная немногословность?.. Лондон почему-то напоминал Лике Петербург, ее самый любимый город. «Интересно, — подумала она, — кто-нибудь сравнивал и находил ли сходство этих, в общем-то, совсем разных городов?» И теперь, слушая-не-слушая какую-то незнакомую ритмичную музыку, ненавязчиво доносившуюся из кабины водителя, она мысленно снова переносится на улицы и площади Лондона, живо вспоминая и заново переживая свои впечатления.
14
И вновь с огромным интересом и невольным волнением Лика как бы обозревает знакомые ей, теперь уже не только по книжкам, исторические места. Вот она гордо вышагивает по широким, роскошным набережным Темзы, любуясь уникальной чередой многочисленных старинных мостов… Разгуливает по живописным аллеям Гайд-парка (Hyde Park), известного еще и как место проведения регулярных дискуссий по текущим политическим вопросам… А вот, затаив дыхание, прислушивается к бою часов на старинной башне, отмеряющих Время, уходящее в века… И уже прямо перед ней(!) — Адмиралтейство, и она, задрав голову, взирает на устремленный в небо памятник Нельсону... Снова останавливается у знаменитого, а меж тем такого скромного на вид Букингемского дворца. И подолгу стоит здесь, наблюдая смену потешного (почетного — Guard of honour) караула в невероятно высоких черных папахах и ярко-красных мундирах… Все это так величественно, красиво и… так забавно. До неправдоподобия величественно, красиво и забавно. Как в сказке. И такое ощущение, будто она сама участвует в каком-то сказочном представлении... или прикасается к самой Истории... «Это ощущение, — вспоминает она теперь, — еще более усилилось после посещения одной университетской столовой в Оксфорде». Все находившиеся там тогда профессора и студенты были облачены в мантии, у входа давали нюхательный табак. Перед началом трапезы один, видимо, особо именитый профессор, встав у своего стола, подал сигнал (наподобие мирового судьи, постукивающего своим судейским молоточком). Все встали. И какой-то студент, подойдя к кафедре, торжественно произнес по-латыни несколько фраз. По-видимому, благословил «данный нам хлеб насущный». Лишь после сего обряда присутствующие приступили к еде. Приступили со строгим соблюдением всех правил
15
старинного этикета. К примеру, фрукты ели, исключительно прибегая к помощи ножей и вилок. Забудьте, что на дворе уже вовсю широкой поступью шествует XXI век с его совсем иными нормами этикета, с его повсеместными тусовками и полнейшей раскрепощенностью, а порой, просто-напросто, распущенностью! Какое там! Не иначе как она попала прямиком — в Средние века! Позже Лика узнала, что, вдобавок ко всему прочему, она сидела за одним столом (и — совсем рядышком!) с известным нобелевским лауреатом. И, впитывая в себя чарующую смесь современности и древности, так хорошо сохранившей в этой стране свои традиции, Лика уже сама ощущает себя каким-то нереальным, сказочным персонажем, вовлеченным в эту взрослую игру, приобщенным к чему-то, без сомнения, чудесному и таинственному… Примечательно еще и то — не без удовлетворения вспоминает Лика — что сами англичане отличаются, в основной своей массе, весьма неброским и скромным одеянием, преимущественно в спортивном стиле. И, например, в Лондоне можно чувствовать себя совершенно комфортно и непринужденно в любой, самой что ни на есть простой одежде. Уж какое тут может быть сравнение с современной Москвой! Лика усмехнулась: «Да центральные московские улицы можно сейчас запросто сравнить с подиумом, на котором идет постоянный показ новой, самой модной одежды». Какой-нибудь коренной москвич, появившийся вечером в центре своего родного города, к примеру, где-нибудь в окрестности Тверской, в костюме, приобретенном каких-то десяток лет назад, покажется случайно оказавшимся в столице чужаком. Покажется не только посторонним прохожим, но и самому себе. Ибо он попадет в окружение непривычной теперь уже для него нарядной и шумной разноликой толпы нового поколения москвичей. И, скорее всего, он почувствует себя весьма неуютно среди этой толпы
16
абсолютно раскованных молодых людей, беспечно жующих жвачки, мастерски преобразуя их в огромные пузыри и с необыкновенной легкостью тут же выплевывающих их прямо на асфальт. А что? Разве тут могут быть какие-то еще церемонии? Или кому-то это может не понравиться? Увы! Прежняя улица Горького и нынешняя Тверская — это совершенно разные, по сути, улицы. И главная разница между ними — вовсе не в названии… Не все нововведения казались Лике оправданными. Она полагала, что старое и новое в ее городе не всегда уживаются или дополняют друг друга. И современная Москва иногда напоминала ей своего рода Вавилонскую башню своей явной неоднородностью и разностильностью, потерей прежнего облика и непривычной, бьющей в глаза и уши разноголосицей. В буквальном и переносном смыслах. Впрочем, она конечно же понимала, что Москва разнообразна и многолика. И у каждого — своя Москва. Для кого-то это Кремль, МГУ на Ленинских (теперь — Воробьевых) горах, уникальнейшие музеи, красивейшие старинные постройки в русском стиле… Истинная культура и История великой страны. Для кого-то — многочисленные кричаще-яркие казино, ночные клубы и игральные автоматы, новомодные супермагазины и магазинчики со сплошь английскими названиями. Власть денег и секса. Свою Москву Лика обожала и не могла с ней надолго расставаться. Я хотела б жить и умереть в Париже, если б не было такой Земли — Москва… Но в то же время Лика ощущала, что всегда шумная и вечно беспокойная красавица Москва забирает у нее много энергии, физической и духовной. Требуется непременное и регулярное ее пополнение, восстановление. Иначе не миновать болезней. А это уж совсем не входило в ее планы. И за спасением она всегда бросалась за город, на дачу, в лес. Скорее сбросить этот разъедающий душу груз
17
повседневности и обыденности! Уничтожить появляющийся синдром накопившейся усталости! Обрести себя, обогатиться не только кислородом, но и праной! Как там у Цветаевой? Деревья, к вам иду спастись от рева рыночного! Вашими вымахами ввысь как сердце выдышано! А вот Инга, ее младшая сестра, придерживается совсем иного представления о восстановлении своего душевного равновесия и своей энергетики. Она-то буквально купается в этом шумном море появившихся гламурных заведений-развлечений, сверкающих яркими неоновыми огнями и оглушающих подчеркнуто мажорной, бравурной музыкой. — В Москве жизнь бьет ключом! — с восторгом говорит она. Собственно говоря, и само понятие «жизнь бьет ключом» для сестер имеет совершенно разный смысл. Как, впрочем, и все иные понятия. Лика задумалась, вспоминая свои вечные разногласия с сестрой. Так уж получилось, что очень похожие внешне сестры были полностью противоположны друг другу по своим убеждениям, привычкам, вкусам, всему образу жизни. Просто антиподы. Лику всегда огорчало то, что Инга воспринимает, по своему обыкновению, лишь внешнюю, поверхностную сторону жизни. Главное содержание, основной смысл жизни Инги составляла светскость. А непременной атрибутикой этой самой светскости являлись для нее бесконечная телефонная болтовня, походы по магазинам (шопинги), по различным модненьким салонам, ресторанчикам, театрам и гостям. — Неоправданная трата времени. Ни уму, ни сердцу! — тщетно пыталась Лика направить сестру на путь истинный. — И всему свое время. То, что хорошо в 15—18, уже не годится в 25! А жизнь бьет ключом тогда, когда случается праздник духа. Праздник — не праздность. И для него вовсе необязательны твои постоянные увеселитель-
18
ные мероприятия и всякая прочая мишура. Такое бывает чаще в уединении, в чтении, в собственных раздумьях. Конечно же, наедине с собой убогий сильнее чувствует свое убожество. А великий ум — свою глубину. Словом, всякий сознает себя именно тем, что он есть на самом деле. К тому же, без труда — не вынешь и рыбку из пруда. Как говорится, no pain, no gain! — Ах, не учи меня жить! — лениво отмахивалась Инга, не выдерживая надоевших до оскомины нравоучений сестры. — Как тебе, наверное, известно, кто умеет, тот делает, а кто не умеет — учит... — Ты права! Не учите петуха молиться, он все равно будет кукарекать. И конечно, если пусто внутри, то ищешь снаружи, — уже совсем жестко, не щадя сестру, добавляла Лика. — Да расслабься ты, наконец, и оттянись со вкусом! — советовала, в свою очередь, та. — Ведь так и останешься старой девой в сплошных предрассудках своих моральных ценностей и своего здравого смысла. — Тебе-то уж точно это не грозит! — бурчала Лика, завершая их привычную перепалку. Умеет же эта маленькая змея ужалить! И притом — в самое уязвимое место! Дело в том, что Лика и сама прекрасно понимала: возраст у нее — явно уже критический! «Но вовсе не для замужества, — убеждала она себя. — Замуж выйти — не напасть, как бы замужем не пропасть, как говорит бабушка. А вот детей действительно надо рожать вовремя! Но не от первого же встречного!» Лику не только огорчала, но до глубины души возмущала и оскорбляла неразборчивость и, по ее твердому убеждению, всеобщая доступность Инги. А любимая фраза сестры, венчающая ее оценку самой, казалось бы, сложной или какой-либо очень досадной ситуации «Ха! Да начихать с высокого потолка!» порой приводила Лику просто-таки в бешенство. Какая легковесность, легкомысленность, легкость! Вот именно — невыносимая легкость бытия…. А уж врушка-то! Никогда не знаешь, где у нее правда, где фантазия, а где — откровенное вранье! Может, это
19
врожденная патология? Или всего лишь невинная попытка выдавать желаемое за действительное? Так или иначе, ясно, что в ее мозгу белое вещество явно преобладает над серым. Ведь именно это соотношение определяет стремление и к фантазиям, и к вранью. Однако всегда ли она, Лика, сама-то так уж разумна и мудра? В детстве Лика была твердо и непоколебимо убеждена, что в ее-то собственной жизни все, конечно же, будет безоблачно и радостно. И что когда она вырастет, все сразу поймут, кого действительно надо любить! Ей даже было немножко жаль других. Остальных, обделенных. (А у вас не было подобных наивных детских ощущений своего избранного «я»? И так ли наивны эти наши детские ощущения?) Однако время шло, и Лика с удивлением и грустью констатировала, что ее сверстницы куда более удачливы. Что мальчишки, которые нравились ей, предпочитали других. Те же, которые обращали внимание на нее, были ей самой вовсе неинтересны. Вот она уже совсем взрослая. И где же Он? А он с другими ходит где-то... Увы! Теперь Лика, полностью утратив детскую, наивную уверенность в своей полнейшей неотразимости (но — не в избранности!), находилась в бесконечных поисках Любви. А Любовь, в ее понимании, — это заветное триединство. Единение Духа, Души и Тела. Это — что-то после музыки и до тишины… И ей все никак, ну просто катастрофически, не везло! Если было (казалось, что было!) одно — не было другого! Триединства, увы, не получалось! Но вдруг появился Олег — муж ее подружки Людочки, однокурсницы и соседки по даче. И вся жизнь, как по взмаху какой-то невидимой волшебной палочки, сразу преобразилась. Приобрела вдруг совсем иные краски. Яркие, колоритные, праздничные. И совсем иное звучание. Полифоническое, стереофоническое, чарующее...
20