М АТИЛЬДА
Войдя в зал, император огляделся и вдруг звучным голосом, нарушая все традиции, недоуменно спросил: – А где же Кшесинская? Это было полной неожиданностью. Девушки, недовольно оглядываясь на Матильду, расступились. Мадам Лихошерстова взяла её за руку и подвела к императору: – Матильда Кшесинская, ваше величество. Государь протянул руку для поцелуя. Маля с дрожащими от страха коленками, присев в глубоком реверансе, коснулась губами его крепких пальцев. – Мадемуазель, вы будете красой и гордостью нашего балета, – произнес император, приветливо улыбаясь.
Татьяна Бронзова
М АТИЛЬДА Любовь и танец
Татьяна Бронзова
Татьяна Бронзова
М АТИЛЬДА Любовь и танец
Москва / Бослен
УДК 312.6 ББК 84(2Рос) Б88
Дизайн Т.Н. Костериной
Б88
Татьяна Бронзова Матильда. Любовь и танец. – М. : Бослен, 2013. – 368 с. ISBN 978-5-91187-181-9 Историко-биографический роман о жизни первой русской звезды балета, загадочной и неповторимой Матильды Кшесинской (1872–1971). Личная жизнь этой магической женщины будоражила светские салоны не только в те годы, но и сегодня продолжает привлекать к себе внимание. Её чарам покорилась самая знатная фамилия России, Романовы, перед ней склоняли голову государственные мужи, балетоманы носили её на руках. Несмотря на это обожание, балерину постоянно преследовали сплетни и интриги, но Матильда умела принимать жизнь такой, какой она есть, и даже в трудные годы находила в себе силы радоваться каждому дню... Кто знает, может, благодаря своему врожденному оптимизму она и прожила так долго? УДК 312.6 ББК 84(2Рос) Запрещается полное или частичное использование и воспроизведение текста и иллюстраций в любых формах без письменного разрешения правовладельца
ISBN 978-5-91187-181-9 © Татьяна Бронзова, 2012 © Оформление. ООО «Бослен», 2012
...Одной ногой касаясь пола, Другою медленно кружит, И вдруг прыжок, и вдруг летит, Летит, как пух из уст Эола; То стан совьет, то разовьет И быстрой ножкой ножку бьёт. А.С. Пушкин Евгений Онегин
Татьяна Бронзова
МАТИЛЬДА
Пролог
В декабре 1971 года Париж, как обычно, готовился к встрече Рождества Христова. Город был украшен разноцветными электрическими лампочками, нарядные витрины магазинов пестрели от разнообразия предлагаемых подарков, а в церквях устанавливались красочные вертепы. Но в то время, когда на улицах Парижа было шумно и весело, в русской церкви Александра Невского на улице Дарю шло отпевание великой княгини Матильды Феликсовны Романовской-Красинской. Народу собралось много. Среди пришедших попрощаться были не только близкие, друзья, почитатели и ученики, но и те, кто заглянул сюда просто из любопытства. Им хотелось хотя бы сейчас увидеть известную русскую балерину, которой приписывались разного рода любовные похождения, включая головокружительный роман с последним русским императором Николаем II. Сын Матильды Феликсовны стоял в изголовье. Он был совершенно потерян. Великому князю Владимиру Андреевичу уже исполнилось шестьдесят девять лет, но всю свою жизнь он провел около матери, и теперь, когда её не стало, совершенно не представлял, как будет жить дальше. Тоска и горе разрывали его сердце. Рядом с ним, в шляпке с черной вуалью, закрывающей покрасневшие от слез глаза, стояла Элен Измайлова с мужем Дмитрием и шестилетней дочерью. Девочка приходилась великой княгине крестницей и была названа в её честь. Маленькая Матильда с интересом разглядывала присутствующих и с любопытством смотрела на лежащую среди белых роз Матильду Феликсовну. Девочка ещё не могла до конца осознать, что такое смерть. Ей казалось, что крёстная полежит-полежит, пока батюшка читает молитву, а потом встанет и спросит: – Ну, как я сейчас сыграла свою роль? По-моему, правдоподобно! – и засмеется своим заразительным смехом, потребовав от собравшихся вокруг неё зрителей аплодисментов.
Пролог
7
Но она не встала. После панихиды несколько человек подняли гроб на плечи, перенесли его в склеп нижней церкви и установили рядом с гробом мужа балерины, великим князем Андреем Владимировичем Романовым, отошедшим в мир иной ещё в пятьдесят шестом году. Он ждал её здесь пятнадцать лет, и вот дождался. Теперь они вновь были вместе. «Всё-таки Матильда Феликсовна прожила очень долгую жизнь, – думала Элен Измайлова. – Девяносто девять лет! Вот бы и мне так!» – Мамочка, – прервала её мысли дочь. – А ведь крёстная тоже была когда-то маленькой? – Конечно. – А какая она была в шесть лет? – Ты хочешь знать, какая она была, когда ей было столько же, сколько тебе сейчас? – Ну, да. – Думаю, была такой же. Только жила она тогда в России. И было это давным-давно. Аж в девятнадцатом веке. И все называли её, как и тебя сейчас, просто Маля. Как все маленькие девочки в то время, она носила панталончики до пят и длинные платьица и ничего даже не слышала об электричестве, о машинах, о радио, о кино и телевизорах... – Почему? – удивилась дочка. – Потому что этого всего тогда ещё не было. – А как же они без всего этого обходились? – Сама не знаю. Для этого надо хоть немного пожить в те далекие-далекие времена! Я была бы не против, – улыбнулась Элен. – Я тоже, – мечтательно сказала маленькая Матильда. – И мне очень хотелось бы взглянуть на крёстную, когда её звали просто Маля.
Часть первая
МАЛЯ
Часть первая
МАЛЯ
9
10
Татьяна Бронзова
МАТИЛЬДА
Глава 1 Июнь тысяча восемьсот семьдесят восьмого года выдался не только жарким, но и засушливым. И вот когда уже всем казалось, что этому пеклу не будет конца, на небо, наконецто, набежали тучи, перекрыв солнечные лучи. Дождя не было давно, и ему сейчас были рады все вокруг: и природа, и скотина, и люди. Маленькая девочка, спрыгнув с крыльца, быстро бежала по полю к реке. – Пролейся, дождик, поскорей! Порадуй землю и людей! – кричала она. Её легкое батистовое платье развевалось на ветру, и были хорошо видны её белые панталончики, заканчивающиеся у щиколоток кружевными воланами. – Маля! Немедленно вернись домой! – волновалась мать. – Сейчас может начаться ливень! Но следом за младшей сестрой уже бежали её сестра Юляша и брат Юзеф. Все вместе они закружились по полю, глядя в небо: – Пролейся, дождик, поскорей! Порадуй землю и людей! Поняв, что звать детей в дом бесполезно, мать тоже спустилась с крыльца и стала смотреть на низкие, тяжелые тучи. – Ну же! – нетерпеливо сказала она с надеждой, подставив будущим первым каплям свою ладонь. – Ну же, тучка! Давай! И в то же мгновение, как бы в ответ на её призыв, над лесом ярко сверкнула молния. – О, Господи! – испуганно вскрикнула Юлия Яновна, невольно прикрыв голову руками, но её голос потонул в страшном грохоте, раздавшемся с небес, а на землю обрушился такой поток воды, что женщина моментально промокла насквозь.
Часть первая
МАЛЯ
11
– Дети! Дети! – закричала она, пытаясь разглядеть их сквозь сплошную пелену дождя, а они, подгоняемые ветром, уже сами неслись ей навстречу с вытаращенными от страха глазами. Запрятались по своим избам крестьяне в деревне, упав на колени перед иконами и неистово крестясь. Слышался визг поросят и кудахтанье кур. Громко лаяли собаки. Забежав в дом, мать вместе с детьми сразу поднялась наверх. – Какие же вы мокрые! – причитала горничная Мария, растирая шестилетнюю Матильду полотенцем и осеняя себя крестом при каждом раскате грома. – А всё потому, что маменьку не слушаетесь и бежите сломя голову непонятно куда. Вот попала бы в вас молния, что тогда? Переодев себя и детей с помощью Марии в сухую одежду, Юлия Яновна поспешила встать на колени перед иконой. «Спаси и сохрани нас, Господи! – молилась она. – Пощади нас от огня. Мы любим и чтим тебя всем сердцем своим, всею душою и всею мыслию своею! Возлюби и ты нас, Господи!..» В конце молитвы Юлия поклялась, что пожертвует завтра же на нужды местной сельской церкви десять рублей. И, как только она это произнесла, гром стал отдаляться, а вскоре и совсем смолк. Ветер затих. Небо прояснилось. Солнечные лучи вновь стали пригревать землю. Цветы, трава, кусты и деревья, напоенные влагой, обрели сочные краски. Громко запели птицы. – Чудо! Неужели Господь услышал меня? – удивилась женщина. Вместе с детьми она вышла на открытую террасу и глубоко вдохнула насыщенный озоном воздух. – Обедать будем здесь. Было бы грешно сидеть сейчас в столовой, – произнесла она, радуясь приятной послегрозовой прохладе. Пока принесли сухие стулья из дома и накрыли на стол, обедать сели вместо часа дня только в два. – А как ты думаешь, мамочка, папа попал под дождь? – спросила Маля.
12
Татьяна Бронзова
МАТИЛЬДА
– Папа сейчас на репетиции в театре. Если там не снесло крышу, то он точно остался сухим, – рассмеялась Юлия Яновна. После обеда дети побежали на скотный двор смотреть, как перенесли грозу их любимые корова Дашка и свинья Сонька, а мать, высоко подобрав подол платья, чтобы не намочить его в грязных лужах, прошла на конюшню. – Федор, ты не забыл, что коляску на станцию для барина надо послать к четырем часам? – Что вы! Как забыть? – обиделся конюх. – Выезжай пораньше. Дорогу наверняка размыло, так ты уж побереги лошадь. Не гони. – Как можно, – снова обиделся конюх. Вернувшись в дом, Юлия Яновна заглянула на кухню дать последние указания Степаниде по поводу ужина, затем, в ожидании мужа, удобно устроилась в плетеном кресле на крыльце и открыла книгу. Она обожала романы о любви, покупала все новинки, присылающиеся из Парижа, читала их в подлиннике и в настоящее время была увлечена только что появившимся во французской литературе молодым писателем Ги де Мопассаном, смело описывающем чувственное влечение и адюльтер. «Не забыть бы завтра с утра сходить в сельскую церковь», – подумала она, прежде чем погрузиться в любовные переживания героев. Юлия Яновна Кшесинская, как и вся семья, была католичкой, и потому в здешнюю церковь не ходила, но теперь просто обязана была отнести туда десять рублей. Сын и дочки играли с крестьянскими детьми на лугу в мяч. Их звонкий смех и крики не мешали ей читать. Она любила, когда дети веселились, в какой бы степени громкости это ни выражалось. Но время шло, а коляски со станции всё не было. Через открытые двери в дом Юлия слышала, как часы пробили пять. От станции до имения езды было не больше получаса. «Не случилось ли что?» – начала беспокоиться она. В седьмом часу она уже отложила книгу и, стоя на крыльце, в волнении стала смотреть на дорогу. Обычно муж после репетиций всегда приезжал из города трехчасовым поездом. Что же могло его задержать? «Лишь бы он был жив
Часть первая
МАЛЯ
13
и здоров», – подумала она и перекрестилась. Но вот наконец из-за поворота показалась коляска. – Папа, папа приехал! – тут же звонко закричала Матильда и побежала что есть мочи через луг навстречу. Следом за ней поспешили и сестра с братом. Федор остановил коня, и дети ловко запрыгнули в повозку. Юляша с Юзефом заняли сиденье напротив отца, а Маля сразу забралась к нему на колени. – Принцесса! – радостно воскликнул Феликс Кшесинский, обнимая её одной рукой, а вторую протянув своим старшим. – Как прошел день, мои дорогие? – Мы тут такое пережили! – наперебой стали рассказывать они ему о прошедшей грозе. – Это был такой ужас! У нас от грома даже дом трясся! И молнии так страшно сверкали совсем близко! А в Петербурге была гроза? – Была. Только, я её не видел. Мы репетировали на сцене, а там окон нет. – Но хотя бы слышали? – О, да! Грохот стоял жуткий. Юлия Яновна терпеливо ждала на ступеньках крыльца, пока коляска не остановилась около дома. Феликс был старше её на двадцать лет. Если отдельно рассматривать черты его лица, то можно было бы даже признать его некрасивым. Тонкий, но слегка удлиненный нос с горбинкой, глубоко посаженные глаза, над которыми нависали темные брови, усы, опущенные вниз и прикрывающие верхнюю слишком узкую губу, большой покатый лоб с залысинами. Но удивительным образом, собранные вместе, эти неправильные черты делали его лицо мужественным, благородным и привлекательным. Юлия обожала своего мужа и очень ревновала, когда он задерживался. – Я послала коляску на станцию к четырем часам, как договаривались, а сейчас уже половина седьмого! – начала она прежде, чем тот коснулся ногой земли, а следом за ним с гомоном выскочили на дорожку и дети. – Ну, ты же знаешь Петипа! Пока не добьется того, чего хочет, не отпустит. А тут ещё колонна из декорации завалилась прямо на голову Новиковой. – Какой ужас! – испугалась Юлия. – Она жива?
14
Татьяна Бронзова
МАТИЛЬДА
– Конечно, жива, – весело отвечал Феликс, целуя жену. – Ведь вес этой колонны совершенно ничтожен. Она из папье-маше, а внутри полая. Но Новикова кричала так, как будто на неё свалилась целая глыба мрамора! Вопила, что это проделала Серова, чтобы станцевать в Красном Селе её партию. – Но разве Марфа способна на такое? – удивилась Юлия. – Конечно, нет. Вероятнее всего, колонну просто ктото неудачно задел, но шума было много, – смеясь, продолжал Феликс. – Петипа кричал на своём полурусском языке на рабочих, плохо её закрепивших, Серова рыдала, уверяя всех, что она здесь совершенно ни при чём, а Новикова, держась за голову, орала громче всех, изображая из себя жертву вероломного нападения. Никто и не заметил, как вдруг она вцепилась Марфе в волосы, а той ничего не оставалось, как ответить тем же, – и Феликс изобразил двух дерущихся женщин. Юлия и дети весело хохотали над пантомимой отца. – Пришлось вмешаться самому Петипа, а то обе остались бы совсем лысыми! – смеялся вместе со всеми Феликс. – Какая неприятная ситуация, – сетовала Юлия. – Так что? Время репетиции продлили? – Ну, конечно! Из-за этого инцидента я и опоздал на дневной поезд. Феликс вынул из коляски пакеты. – А что ты нам купил? – запрыгали вокруг него дети. – Вам пирожные, а нам с мамочкой лучшего в мире французского вина на ужин, – проговорил танцовщик, ласково обнимая жену. Каждое лето вся семья с мая месяца до осени выезжала из своей квартиры в центре Петербурга в имение Красницы, которое Феликс Кшесинский приобрел сразу после рождения младшей дочери Матильды. Имение располагалось около станции Сиверcкая, всего в шестидесяти верстах от города. Просторный двухэтажный дом стоял на высоком берегу реки Орлинки, и из его окон хорошо были видны окрестные луга, лес и речка, на которой Феликс оборудовал пляж с купальней. За домом разбили большой огород, там
Часть первая
МАЛЯ
15
же находился фруктовый сад, скотный двор и птичник. Горничную и кухарку привозили с собой из города, а всю остальную прислугу нанимали из деревни. Были в хозяйстве и кони с кобылой, приносящей потомство, были две просторные коляски и телега, на которой крестьяне два раза в месяц привозили с осени по весну в петербургскую квартиру Кшесинских свежее масло, яйца, тушки курей и кроликов, а также заготовленные с лета банки с соленьями и вареньем. К Рождеству и на Пасху на скотном дворе забивали свиней и тоже везли хозяевам в город. Феликс оказался в России случайно. Поляк по национальности, он окончил балетное училище в Варшаве, и так бы там и танцевал в театре, если бы русский государь Николай I не увидел в его исполнении мазурку. Император был настолько покорен, что решил не просто показать этот танец в России, а ещё и сделать его обязательным на всех дворцовых балах. После своих выступлений в Петербурге молодой танцовщик Кшесинский решил здесь задержаться. От учеников, которые платили немало, не было отбоя! Кроме того, его с партнершей приглашали ещё и лично выступать на этих балах за хорошее вознаграждение, так что деньги потекли рекой. Феликс не стремился возвращаться на родину. Зачем? Ведь в Польше, где мазурка была народным танцем и её худо-бедно танцевали все, он никогда не добился бы таких доходов. Ко всему прочему, с высочайшего позволения государя, он был принят на приличный оклад в балетную труппу Петербургского императорского театра характерным танцовщиком и исполнителем миманса. Довольно быстро Феликс сколотил неплохое состояние, женился, обзавёлся детьми, купил имение, и был абсолютно счастлив в России, которая стала его второй родиной. Шумный, хлебосольный, с большим чувством юмора, прекрасный скрипач и обладатель приятного баритона, мастер на всякие выдумки, неуёмный в своих фантазиях и любитель весёлых застолий по поводу и без, Феликс Иванович Кшесинский очаровывал всех. Вокруг него всегда крутились женщины. Иногда и он увлекался кем-нибудь, но свою жену любил, и позволял себе вольности только от переизбытка темперамента.
16
Татьяна Бронзова
МАТИЛЬДА
Летом в городе было пыльно и жарко, и Феликс всегда стремился после репетиций и выступлений уехать в имение. Здесь его ждала прохладная река, лес, дети, жена и всякие хозяйственные дела, которыми он очень любил заниматься, ощущая себя барином, хозяином на своей собственной земле, к чему так стремился ещё с юности. Вот и сейчас, как только закончилась эта мучительная репетиция, он, заехав за пирожными и вином, устремился на Варшавский вокзал. – Папа, возьми меня завтра с собой на репетицию в театр, – неожиданно попросила маленькая Маля, когда семья собралась за ужином. – Папа возьмет тебя осенью, когда мы переедем в город, – строго сказала Юлия. – А я хочу сейчас! Я хочу видеть, как дерутся танцовщицы. – Милая моя, они дерутся не каждую репетицию, – расхохотался Феликс. – И, кроме того, завтра утром я уеду на два дня в Красное Село. – Зачем? – удивилась жена. – Рисунок танцев связан с декорациями, потому решено последние репетиции перед премьерой провести на сцене красносельского театра. Каждый год, с конца июня до середины августа, на полигоне в Красном Селе, расположенном в двадцати четырех верстах от Петербурга, проводились летние учебные маневры и стрельбы Императорского Преображенского полка с участием императора и всех членов царской фамилии. Для развлечения офицеров и государя два раза в неделю актёры играли там спектакли в специально выстроенном для этих целей театре. Сначала давали водевиль, а через антракт – балетный дивертисмент. Этот период в Императорском театре назывался летним сезоном. – Репетировать там целых два дня! Значит, ты будешь ночевать в гримуборной не одну ночь? – поджала губки Юлия. – Я хорошо помню со времен моего служения в театре, какие там неудобные диваны! – Ты так говоришь, как будто я уезжаю туда в первый раз.
Часть первая
МАЛЯ
17
– Как я могу привыкнуть к твоему отсутствию? – с досадой проговорила жена. Она ревновала мужа. Ведь там будет так много молодых и красивых актрис! – Меня не будет ВСЕГО два дня, но уж после этого я приеду к вам, мои дорогие, до самой осени! – Ты уверен, что тебя не займут в других дивертисментах? – Мне обещали, что я буду только на открытии. – Это хорошо, – заулыбалась жена. Настроение у неё сразу поднялось. – Папочка, но осенью ты возьмешь меня в театр? – упорствовала младшая дочь. – Обязательно! – пообещал Феликс. – На первый же утренник. *** Как только переехали в город, отец сдержал слово. – А какой завтра спектакль? – обрадовалась Маля. – «Конек-Горбунок». – Ура! – закричала девочка и с разбега бросилась к отцу на руки. Он легко поймал её на лету и словно пушинку поднял на вытянутых руках вверх. – У тебя великолепный прыжок, принцесса, – смеялся Феликс, кружа её по гостиной. – Быть тебе великой балериной! Отец брал дочку на представление не в первый раз. Над сценой были расположены актёрские ложи, и Матильда любила там сидеть и смотреть спектакль сверху, находясь прямо над актёрами. А ещё прелесть этих закулисных лож была в том, что в перерыве между актами можно было наблюдать, как рабочие переставляют декорации. Утром следующего дня Маля проснулась рано. За окном было совсем светло и уже вовсю светило солнышко. Боясь, что проспит и отец уедет на спектакль без неё, малышка тихонько спустила ноги с кровати. Она слышала, как старшая сестра Юляша тихо посапывала. Этой осенью уже пошел третий год, как она училась в Императорском
18
Татьяна Бронзова
МАТИЛЬДА
театральном училище, и Маля относилась к ней с благоговением, мечтая поскорей вырасти и тоже поступить туда. Сегодня было воскресенье, на занятия Юляше ехать было не нужно, и Маля боялась потревожить её сон. Босиком, стараясь не шуметь, девочка подошла к двери и тихонько открыла её. Дверные петли предательски скрипнули, но сестра не проснулась от этого звука, а только перевернулась на другой бок. В коридоре было тихо и пусто. На цыпочках подкралась Матильда к спальне родителей и прислушалась. Там тоже было тихо! Вдруг отец уже уехал, испугалась она. Девочка тихо приоткрыла дверь и облегченно вздохнула. Спят! Успокоившись, Маля вернулась в свою кроватку, но сон уже улетучился окончательно и не возвращался. Она не знала, сколько лежала так с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам в коридоре, но вот, наконец, раздались шаги. Всё ближе, ближе. Дверь в детскую открылась, и на пороге стояла мама. На ней было надето просторное домашнее платье, а темные густые волосы, расчесанные на прямой пробор, были прихвачены на затылке заколками. Юлия Яновна, конечно, сильно пополнела с тех пор, как оставила сцену, но это её нисколько не портило. В фигуре бывшей танцовщицы было столько стати, а лицо с прямым носиком, пухлыми губками и красивыми карими глазами, напоминающими спелые вишни, было так привлекательно, что многие мужчины заглядывались на неё даже тогда, когда она гуляла в окружении своих детей. В мае Юлии исполнилось уже тридцать пять, но никто не давал ей и тридцати. – Пора подниматься, – отдала Юлия Яновна команду дочерям. Маля сразу вскочила, а Юляша сонным голосом проворчала: – Пусть сначала Юзеф встанет. Юзеф этой осенью поступил в начальный класс балетного училища, был этим очень горд и задавался теперь перед шестилетней Матильдой, называя её «малышкой», как будто сам вдруг стал взрослым. – Ваш брат уже чистит зубы в отличие от вас, ленивицы!
Часть первая
МАЛЯ
19
– Я не ленивица, я тоже готова чистить зубы, – воскликнула Маля. Посещение театра всегда было для неё самым радостным событием. Ей нравилось всё, что происходило на сцене, и она мечтала стать балериной и выйти на эту волшебную площадку, чтобы зрители замирали в восхищении, глядя на неё. Матильда верила с раннего детства, что так оно и будет!
Матильда Кшесинская. Нирити. Балет «Талисман». 1897 год
Красная шапочка. «Спящая красавица». Первая роль, в которой наследник увидел Матильду. 1890 год
Пастушка (Кшесинская на фото слева). Балетный номер в опере «Пиковая дама». 1890 год
Наяда. «Наяда и рыбак». 1893 год
Лиза. «Тщетная предосторожность». 1895 год. Роль, фрагмент из которой она так блестяще станцевала на выпускных экзаменах
Никия. «Баядерка», 1900 год
Полька «Фолишон». Концертный номер. 1900 год
«Камарго». 1901 год. То самое платье, под которое Матильда отказалась одевать фижмы
«Эсмеральда». 1901 год. Роль, о которой она мечтала со времен окончания училища
«Эсмеральда». 1901 год