Cover_final.qxd
18.05.2009
15:11
Page 1
ксения велембовская
« Пятое время года »
Это роман о любви и стремительно меняющемся времени. Главные героини — представительницы разных поколений интеллигентной московской семьи — оказываются в бурном водовороте событий ХХ и начала ХХI века. Всеми их поступками движет любовь, однако для кого"то звезды складываются счастливо, а для кого"то — нет… В чем кроется причина нашего счастья или несчастья? В обстоятельствах жизни или нас самих? Что мы утратили вместе с днем вчерашним и что обрели в дне сегодняшнем? Ответы на эти вопросы пытается найти вместе с читателем автор романа «Пятое время года» — остросюжетной семейной саги, по"кинематографически яркой, образной, с очень правдивыми, точными характерами и ироничным взглядом на наше прошлое и настоящее…
ксения велембовская
«Пятое время года »
ксения велембовская
«Пятое время года»
Бослен • Москва
УДК 882 3 ББК 84(2Рос) В19
Дизайн С.А. Виноградовой
Велембовская К.М. В19 «Пятое время года» / Ксения Велембовская. — М. : Бослен, 2009. — 544 с. ISBN 978 5 91187 098 0 Роман о любви и судьбах четырех женщин — представитель ниц разных поколений интеллигентной московской семьи — на фоне событий XX — начала XXI века. УДК 882 3 ББК 84(2Рос) Запрещается полное или частичное использование и воспроизведение текста и иллюстраций в любых формах без письменного разрешения правовладельца
ISBN 978 5 91187 098 0 © Велембовская К.М., 2009 © Оформление. ООО «Бослен», 2009
То пятое время года, Только его славословь. Дыши последней свободой, Оттого что это — любовь. А.Ахматова
Мощное тело лорда Клевеля упало на ее тело, и она по# чувствовала, как в ее организме напрягся каждый нерв... Ничего не скажешь, высокий стиль! Хи хи хи... Сдержанное хихиканье в книжку в неожиданно обра зовавшейся тишине прозвучало до неприличия громко — черепаха электричка, черт бы ее побрал, опять останови лась. И опять к злостной нарушительнице общественного спокойствия со всех сторон устремились неодобритель ные взгляды по воскресному скучающей вагонной пуб лики: мол, чего эта девчонка у окна все смеется? Небось, ненормальная! Пришлось срочно выровнять смеющиеся губы и вернуться к сцене бешеной страсти лорда Клеве ля, полковника колониальных войск, и его возлюбленной индианки Мури с глубокомысленно скорбным видом. Впрочем, вполне соответствующим моменту: не слишком ли лорд придавил бедняжку? Будет жить крошка? Индианка оказалась на удивление живучей, и дальше пошла жуткая порноахинея, со всей очевидностью сви детельствующая о том, что сей бестселлер сочинила ка кая нибудь старушенция. Типа: бойцы вспоминают ми нувшие дни, а память уже отшибло. К тому же, судя по ги перболизации отдельных органов лорда, у престарелой миссис, мягко выражаясь, «не все дома». Одним словом — гадость страшная! А ведь кому то нравится. Кому то — ладно. Прискорбно, что эта тошнотворная белиберда нравится тете Жене. Интересно чем? Если только экзоти кой, яркими красками — ультрамарином и пурпуром, ко торых катастрофически не хватает в «медвежьем углу» на краю столицы, где ранним утром ночью от однотипных серых девятиэтажек тянется к электричке серая толпа. 7
Страстей тетеньке, кажется, и так вполне хватает. Осо бенно в связи с появлением нового, знойного возлюблен ного. Тот еще экземплярчик! Электричка дернулась, будто собралась в обратный путь. Что ж, можно и обратно. Предстоящая через пять десят минут встреча вдохновляла приблизительно так же, как возвращение домой, к тетеньке. Поезд двинулся впе ред. Мимо снова поплыли заброшенные фабрики, склады и доживающие свой век «хрущевки» с вывешенным на балконах мокрым бельем. Обзеваешься... Эх, надо было взять у Жеки какой нибудь детективчик! Вчера, напри мер, по дороге в альма матер удалось совсем неплохо скоротать время в компании с частным детективом Джеймсом Хуком. Правда, первые сорок шесть страниц тоже вызывали исключительно зевоту, зато потом сюжет принял весьма нестандартный поворот: Джеймс Хук, чье поведение досель казалось полностью прогнозируемым, внезапно исчез. При том, что все остальные были на мес те: дон Паскуале, крестный отец сицилийских мафиози, прибравших к рукам штат Оклахома, доел свою лазанью и промокнул губы салфеткой, медиамагнат Магнус допил виски с содовой и тоже промокнул, рыжий Макферсон, не промокнув, потащился в Конгресс США лоббировать интересы колумбийских наркодельцов. Какой то парень выслеживал Макферсона, спрятавшись за колонной Ка питолия, но звали его Джимом. А ларчик то просто от крывался! С сорок шестой страницы Джеймс Хук транс формировался в Джима Хака. Закончились Хуковы Хако вы приключения тем, что, срочно вылетев в Денвер, бедолага приземлился... в Детройте. Как тут было не испытать наиприятнейшее чувство собственного интеллектуального превосходства? В чем, в сущности, и состоит смысл подобного чтения... Без криминального чтива время тянулось мучительно медленно. Искать объект для веселой иронии во внешнем мире было бесполезно — вдольжелезнодорожный осенне зимний пейзаж по беспросветному унынию не имеет ана логов. «Невинные» серые глаза забродили по вагону. Объ ект нашелся: на вполне безопасном расстоянии, через две скамейки слева, в такт движению поезда покачивал сизым 8
носом среднестатистический дядька в лыжной шапке вре мен сдачи норм ГТО и посверкивающей, как антрацит, ко жаной куртке, купленной, надо полагать, на Черкизовском рынке. Тоска во взоре — вселенская! Ни дать ни взять — принц датский Гамлет после встречи с папой. Ну, ничего, сейчас страдалец распрямит плечи, выпя тит грудь колесом и предстанет в образе дона Паскуале, которому сам черт не брат... Не получилось — фактура не та. А как насчет медиамагната, упакованного в смокинг и заявившегося, для алиби, на вечеринку в Беверли Хиллз? Никому и в голову не придет, что улыбчивый мис тер Магнус — ну просто душка! — только что утопил в морской пучине свою жену — ведущую новостных про грамм. Судя по косым, злобным взглядам, которые лыжник то и дело бросал на восседающую рядом с ним мордатую ма дам мелкооптового вида, сплевывающую шелуху от семе чек в полиэтиленовый пакет, он тоже был совсем не прочь кое кого утопить. Еще бы! Так хотелось в воскре сенье расслабиться — попить пивка, поглядеть футбол, а эта «злыдня» заставила тащиться… куда? Пусть будет — в гости к непьющим родственникам. Хотя таковые вряд ли имеются. Дядька заерзал, насторожился. Посчитав за лучшее отвернуться, порядочная при всем при том трусиха, она так и сделала. По путям деловито прохаживались тол стенькие вороны, в поисках пропитания долбили клюва ми по мусору, присыпанному снегом, и, подхватив добы чу, уносились в свинцовые облака. Поздняя осень, грачи улетели и остались одни вороны. В метро всегда дышится легче. Это сегодня народ в элек тричке подобрался на редкость неагрессивный, предпен сионный, вот и удалось слегка поприкалываться над по чтенной публикой, взять реванш за свои обиды, а в буд ние дни, стоит только влезть в битком набитый вагон, как тут же привязываются какие нибудь немытые парни. На днях один такой мерзавец, как ни закрывалась она учебником по медиевистике, всю дорогу до Москвы щел кал зажигалкой перед носом и, ни на секунду не сомнева 9
ясь в своей неотразимости, скалил желтые, нечищеные, как в Средние века, зубы. Но что самое противное — во всем вагоне не нашлось ни одного человека, кто хотя бы попытался защитить перепуганную девочку. Ближе к «Охотному ряду» и лица поприветливей, и об щий стиль поэксклюзивней, однако стремление к совер шенству, увы, присуще исключительно прекрасной поло вине человечества. Мужчин, по крайней мере подземных, достойный имидж мало волнует. Такое впечатление, что все те ухоженные, загорелые красавчики, которые мель кают в рекламе по «ящику», — пришельцы с иных планет. Фантомы. Персонажи чисто виртуальные. Выскочив из метро на Тверскую, она невольно замед лила шаг: ничего себе! А что, собственно говоря, рассчи тывала увидеть здесь по прошествии лет десяти провин циалка, чьи современные столичные впечатления второй год ограничиваются университетом, метро и электричка ми? Прежнюю добрую предобрую улицу, раскрывающую свои широкие, радостные объятия навстречу маленькой девочке, которая наконец то приехала к ней в гости? Как казалось в детстве, когда они с бабушкой выходили из ме тро, чтобы весело зашагать вверх по горячей, по летнему нарядной улице Горького, потом повернуть налево и через проходные дворы и каменные подворотни выйти в старин ный переулок — бабушкины пенаты... Занятная «перетяжечка»! «Казино «Алдан». Каждое воскресенье разыгрываются семь призов по 10 000 $». Интересно, каков социальный состав потенциальных счастливчиков? Учителя? Преподаватели высших учеб ных заведений? Или студенты? Витрины дорогущих бу тиков, ресторанов, черный поток иномарок, буйная лати ница не то чтобы угнетали, но чувство душевного диском форта вызывали определенно. Тетенькина пролетарская окраина по ощущению демократизма уже казалась Зем лей обетованной. Гигантская светящаяся реклама немец кого автомобильного концерна на помпезном сталинском доме с цоколем из коричневого мрамора навела на раз мышления иного рода: о парадоксах истории. Говорят, один известный всему миру зарвавшийся неудачник, в де вичестве Шикльгрубер, собирался где то здесь непода 10
ะปะตะบั ั ะพะพั ั ะดะธั ั ะธะท ั ั ะพะณะพ ั ะฐะผะพะณะพ ะผั ะฐะผะพั ะฐ ะฒะพั ะพั ะฐ ยซั ั ะตั ั ะต ะณะพ ั ะตะนั ะฐยป, ะฝะฐะฟะพะดะพะฑะธะต ะ ั ะฐะฝะดะตะฝะฑั ั ะณั ะบะธั . ะ ะฟั ะพั ะตะผ, ะฟั ะตะดะฐ ะฝะธะต ะพะฑ ั ั ะตะปะพะฝะฐั ะผั ะฐะผะพั ะฐ, ะฑั ะพั ะตะฝะฝั ั ะฟั ะธ ั ั ั ะตะผะธั ะตะปั ะฝะพะผ ะพั ั ั ั ะฟะปะตะฝะธะธ ะฒะตั ะผะฐั ั ะฐ, โ ั ะบะพั ะตะต ะฒั ะตะณะพ, ะฒั ะผั ั ะตะป, ะฝะฐ ั ะพะดะฝะพะต ะผะธั ะพั ะฒะพั ั ะตั ั ะฒะพ. ะ ะฐะถะดะฐั ั ะฟะพั ะฐ ั ะพะทะดะฐะตั ั ะฒะพะธ ะปะตะณะตะฝะดั . ะกะปั ั ะฐั ั ั ั , ะฟั ะฐะฒะดะฐ, ะธ ั ะผั ั ะฝะพ ั ั ะตั ะฝั ะต ะฒั ะตะผะต ะฝะฐ โ ะฑะตะท ั ะพะผะฐะฝั ะธั ะตั ะบะธั ะปะตะณะตะฝะด ะธ ั ะบะฐะทะพั ะฝั ั ะณะตั ะพะตะฒ: ะฝะธ ั ะตะฑะต ั ะพะฑะธะฝ ะณั ะดะพะฒ, ะฝะธ ั ะตะฑะต ั ะฐะฟะฐะตะฒั ั ะธะปะธ ะณะตะฝะตั ะฐะปะพะฒ ะถั ะบะพะฒั ั . ะ ะฟะตั ะตะธะทะฑั ั ะบะต ะปะธั ั ะฐะฝั ะธะณะตั ะพะธ. ะ ะฒะปะฐั ั ะธั ะตะปั ั ะดั ะผ ั ะพะถะต ั ั ะพ ั ะพ ะดะฐะฒะฝะตะฝั ะบะพ ะฝะต ั ะปั ั ะฝะพ. ะ ั ! ะ ะดะต ะฒั ั ะฐะผ? ะ ั ะธั ะธ ะฝะต ะบั ะธั ะธ โ ะฑะตั ะฟะพะปะตะทะฝะพ! ะ ะตะปะธะบะพะต ะฝะต ั ะตั ะฟะธั ั ั ะตั ั , ะฒะพั ะธ ะฟะตั ะตะฒะตะปะธั ั ะฒะตะปะธะบะธะต ะณั ะผะฐะฝะธั ั ั ะธ ะผะพั ะฐะปะธั ั ั , ะฒั ั ะบะธะต ั ะฐะผ ั ะพะผะฐั ั ะผะพั ั , ะถะฐะฝ ะถะฐะบะธ ั ั ั ั ะพ ะธ ะฟั ะพั ะธะต ั ะตั ะฝั ั ะตะฒ ั ะบะธะต. ยซ11.50ยป ะฝะฐ ะขะตะปะตะณั ะฐั ะต ั ะผะตะฝะธะปะพั ั ะฝะฐะฟะพะผะธะฝะฐะฝะธะตะผ ะพ ั ะปั ะบะพั ะฝะพะน ะฟะพะณะพะดะต ยซ+1ยฐยป. ะงะตั ั ั ะตั ะฟะพะดั ะตะทะดะฝั ะน ะดะพะผ, ะพะฑะฒะตั ะฐะฝ ะฝั ะน ะบะพั ะพะฑะบะฐะผะธ ะบะพะฝะดะธั ะธะพะฝะตั ะพะฒ ะธ ั ะฐั ะตะปะบะฐะผะธ ะฐะฝั ะตะฝะฝ, ะฝะฐ ั ะตะปั ั ะฒ ะฑะพะปั ั ะพะผ ั ะพะฝะฝะพะผ ะดะฒะพั ะต ั ะพะฒะฝะพ ั ะตั ะตะท ะดะตั ั ั ั ะผะธะฝั ั . ะ ะบะฐะบ ะถะต ะตะผั ะฝะต ะฝะฐะนั ะธั ั , ะตั ะปะธ ะทะดะตั ั ะบะฐะถะดั ะน ะบะฐะผะตะฝั ะทะฝะฐ ะบะพะผ? ะ ั , ะบะฐะผะตะฝั โ ั ั ะพ, ะบะพะฝะตั ะฝะพ, ั ะธะปั ะฝะพะต ะฟั ะตั ะฒะตะปะธั ะตะฝะธะต, ะพะดะฝะฐะบะพ ะธะผะตะฝะฝะพ ะผะธะผะพ ั ั ะพะณะพ ะบะธั ะฟะธั ะฝะพะณะพ ะดะพะผะฐ ะธ ะฟั ะพะปะตะณะฐะป ะบะพะณะดะฐ ั ะพ ะธั ั ะฑะฐะฑั ั ะบะพะน ะผะฐั ั ั ั ั . ะ , ะผะตะถะดั ะฟั ะพั ะธะผ, ะฟะพะด ะบะพะทั ั ั ะบะพะผ ั ะพะณะพ ั ะฐะผะพะณะพ ะฟะพะดั ะตะทะดะฐ, ะบั ะดะฐ ั ะตะนั ะฐั ะฟั ะตะด ั ั ะพั ะปะพ ะฒะพะนั ะธ, ะพะฝะธ ะพะดะฝะฐะถะดั ะฟะตั ะตะถะธะดะฐะปะธ ะปะตั ะฝะธะน ะดะพะถะดะธะบ ั ะบะฒะพะทั ั ะพะปะฝั ั ะบะพ ะฒะผะตั ั ะต ั ะพั ะตะฝั ะฒะฐะถะฝะพะน ะดะฒะพั ะฝั ะณะพะน ะธ ะดะฒั ะผั ะตะต ั ะถะฐั ะฝะพ ะผะธะปั ะผะธ, ะบั ั ะฐั ะธะผะธ ั ะตะฝะบะฐะผะธ... ะ ั ะฒะฐั ั ะถะต ั ะฐะบะธะต ั ะพะฒะฟะฐะดะตะฝะธั ! ะ ั ะตะผั ะฑั ั ั ะพ? ะ ะฟั ะพั ั ะพั ะฝะพะผ, ั ะตะฟะปะพะผ ะฟะพะดั ะตะทะดะต, ะบั ะดะฐ ะฝะต ะฟั ะพะฝะธะบะฐะป ั ั ั ะพะน, ั ะพะปะพะดะฝั ะน ั ั ะผะฐะฝ, ะฟั ั ะฝะพ ั ะฒะตะปะฐ ะบะธั ะฐะนั ะบะฐั ั ะพะทะฐ. ะ ะท ะทะฐ ะบะพะฝ ั ะพั ะบะธ ะฟะพะดะฝั ะปะฐั ั ะฟะพะถะธะปะฐั ะถะตะฝั ะธะฝะฐ, ะฒะธะดะธะผะพ, ะบะพะฝั ั ะตั ะถะบะฐ, ะฒ ั ะพั ะฝะพ ั ะฐะบะพะผ ะถะต ะฟะตั ั ั ะตะฝั ะบะพะผ ะบะพั ั ั ะผะต, ะบะฐะบะพะน ะฑั ะป ั ะผะฐะผั ะฑะพะณ ะทะฝะฐะตั ั ะบะพะปั ะบะพ ะปะตั ั ะพะผั ะฝะฐะทะฐะด. ะ ะตั ะผะพั ั ั ะฝะฐ ั ะฒะพะน ะฒะธ ะดะฐะฒั ะธะน ะฒะธะดั ะบะพั ั ั ะผั ะธะบ, ะบะพะฝั ั ะตั ะถะบะฐ ั ะฟะพะดะพะทั ะตะฝะธะตะผ ะพะณ ะปั ะดะตะปะฐ ะฒะฝะพะฒั ะฟั ะธะฑั ะฒั ั ั , ั ะบะธะฟะธั ะพะฒะฐะฝะฝั ั ะฒ ะดะตั ะตะฒะตะฝั ะบั ั ะบั ั ั ะบั , ะดะถะธะฝั ั ะธ ะฟะพ ะพะบั ะฐะธะฝะฝะพะผั ะฝะต ะพั ะตะฝั ั ะธั ั ั ะต ะฑะพั ะธะฝะบะธ ะฝะฐ ั ะพะปั ั ะพะน ะฟะพะดะพั ะฒะต. โ ะ ั ะบ ะบะพะผั , ะดะตะฒั ั ะบะฐ? โ ะ ะพะฑั ั ะน ะดะตะฝั . ะ ั ะดั ั ะต ะดะพะฑั ั , ั ะฐะทั ะตั ะธั ะต ะผะฝะต, ะฟะพะถะฐ ะปั ะนั ั ะฐ, ะฟั ะพะนั ะธ ะบ ะจะฒั ั ะบะพะฒั ะผ, ะฒ ะดะตั ั ั ั ั ะบะฒะฐั ั ะธั ั . 11
Вежливость, как известно, открывает любые двери: консьержка заулыбалась и приветливо закивала головой: — Проходите, проходите! Правый лифт, пятый этаж. В таких домах бывать еще не случалось: чистота, ков рики, никаких нецензурных надписей, выбитых стекол, лифт с зеркалом. И, что удивительно, работает. На пятом этаже приятно пахло свежемолотым кофе и были всего две квартиры с массивными полированными дверями. Дверь десятой выглядела, пожалуй, даже пошикарней, внушала невольный трепет. Звонок получился не слиш ком уверенный... — Ой, Таньк, привет! Заходи давай! — Узкоглазая крошка Швыркова, в коротком розовом кимоно здорово смахивающая на японку, впустила в квартиру, снова вы сунула нос на лестничную клетку, нервно огляделась и зачем то закрыла дверь изнутри на оба замка. — Тапки дать? Но можешь и без них, у меня пол с подогревом. Раз девайся и приходи на кухню. Я завтракаю. Только встала. От крупных плиток пола и в самом деле исходило чару ющее тепло. Зеркальный шкаф купе во всю стену отра зил бело золотистые обои, написанный маслом морской пейзаж в дорогой раме, хрустальную люстру и слегка обалдевшую от окружающего великолепия юную блон динку в голубом свитерочке домашнего производства. Впрочем, вполне симпатичную. Несильно портили даже овечьи кудряшки над лбом, образующиеся всякий раз, когда погода оставляет желать много лучшего. Расчесав волосы щеткой и помотав головой, чтобы волосы непри нужденно рассыпались по плечам, она подтянула вечно сваливающиеся джинсы и, напоследок широко улыбнув шись самой себе, потопала к Анжелке на кухню. Кухня впечатляла! Ого го! Не меньше, чем большая комната в тетенькиной квартире. — Как кухня? — Умопомрачительная! Как на картинке. Живьем, признаться, я такой никода не видела. — Да ты чего? У нас дома кухня ваще тридцать метров и с колоннами! Кофе будешь? — Спасибо, с удовольствием... И какое же у колонн предназначение, если не секрет? 12
Словно бы и сама удивившись, Швыркова стала же вать помедленнее, наморщила лоб, но, так ни до чего и не додумавшись, пожала плечиками: — Не знаю. Для красоты. Мать как бы захотела. Увида ла там, у одних. Еще у нас стойка барная — улет! Дизай нер из Москвы делал. У нас ваще дом суперский! Двенад цать комнат. — Развоображавшаяся Анжелка небрежно выплеснула остатки кофе из кофеварки в прозрачную чашку и придвинула. — Сахара нет. Я сахар не кушаю — вредно. Вчера ваще целый день как бы на одних яблоках сидела. — И зачем такие муки? Ты и так худенькая. — Потому и худенькая. У меня мать знаешь как раз жирела! Я ей говорю: кончай торты наворачивать, а то отец тебя бросит! А она мне: отстань! Всю жизнь жрать было нечего, теперь обратно, что ль, голодать? Дура та кая! Отец и так уже с ней спать не хочет. Дома бывает раз в год. Все по заграницам мотается. Вот найдет там себе бабу — и привет горячий! Тогда матери мало не покажет ся, быстро похудеет. Глоток холодного, горького кофе чуть было не застрял в горле: никогда еще не доводилось слышать, чтобы кто нибудь в подобном тоне говорил о своих родителях и уж тем более выкладывал интимные подробности их жизни. Охватившее смущение породило острое желание сме нить тему, и побыстрее. Пока внимание изголодавшейся Швырковой вновь переключилось на батон сырокопче ной колбасы. — Ты так и не сдала вчера зачет по английскому? — Не а, у меня с этим английским полный облом! — Ничего, позанимаемся сегодня, и в среду сдашь. — Да ладно, наплевать! Сдам, куда они денутся? Я ж на платном. Короче, заниматься не будем, неохота до ужаса. Интересно! Только вчера Швыркова умоляла приехать позаниматься с ней английским, а теперь заявляет, что ей наплевать на несданный зачет. Испытующего взгляда Ан желка не заметила: отправив в рот очередной кусок кол басы, она подхватила пакет с соком. — Слушай, Таньк, я чего сказать хотела, ты переез жай ко мне жить. 13
โ ะขะพ ะตั ั ั ?.. ะฏ ั ั ะพ ั ะพ ะฝะต ั ะพะฒั ะตะผ ะฟะพะฝะธะผะฐั ... โ ะ ั ะตะณะพ ะพั ะพะฑะตะฝะฝะพะณะพ? ะ ั ะดะตะผ ะฐะฝะณะปะธะนั ะบะธะผ ะฒะผะตั ั ะต ะทะฐ ะฝะธะผะฐั ั ั ั , ะธ ั ะตะฑะต ะบะฐะบ ะฑั ะปั ั ั ะต. ะขั ะฒะตะดั ั ั ะตั ะบะธ ะถะธะฒะตั ั , ะผะพั ะฐะตั ั ั ั ะฝะฐ ั ะปะตะบั ั ะธั ะบะต, ะฐ ะทะดะตั ั ะผะตั ั ะพ ั ั ะดะพะผ ะธ ะฒะฐั ะต ะบะปะฐั ั ะฝะพ. ะกะพะบั ั ะพั ะตั ั ? โ ะ ะตั , ั ะฟะฐั ะธะฑะพ. ะ ั ะตะดะปะพะถะตะฝะธะต ะฝะฐั ั ะตั ยซะฟะตั ะตะตะทะถะฐะนยป ะฒั ะณะปั ะดะตะปะพ ะฟะพ ะผะตะฝั ั ะตะน ะผะตั ะต ั ั ั ะฐะฝะฝะพ: ั ั ะตะณะพ ะฑั ั ั ะพ ะฒะดั ั ะณ ะจะฒั ั ะบะพะฒะพะน ะฒะทะฑั ะต ะปะพ ะฒ ะณะพะปะพะฒั ะฟั ะธะณะปะฐั ะฐั ั ะบ ั ะตะฑะต ะถะธั ั ะพะดะฝะพะบั ั ั ะฝะธั ั , ั ะบะพ ั ะพั ะพะน ั ะฝะตะต ะดะพ ั ะธั ะฟะพั ะฝะต ะฑั ะปะพ ะฝะธะบะฐะบะธั ะดั ั ะถะตั ะบะธั ะพั ะฝะพ ั ะตะฝะธะน? ะ ั ะธะฒะตั โ ะฟั ะธะฒะตั ! ะ ะพะบะฐ โ ะฟะพะบะฐ! โ ะฝะต ะฑะพะปั ั ะต. ะจะฐะปั ะฝะฐั ะผั ั ะปั : ะฐ ั ั ะพ ะตั ะปะธ ะพะฝะฐ ั ะปะตะผะตะฝั ะฐั ะฝะฐั ะปะตั ะฑะธั ะฝะบะฐ ะธ ะทะฐะผะฐะฝะธะฒะฐะตั ะดะตะฒะพั ะบั ะขะฐะฝั ะฒ ั ะฒะพะธ ะฟะพั ะพั ะฝั ะต ั ะตั ะธ? โ ะฟะพ ะทะฐะฑะฐะฒะธะปะฐ, ะฝะพ ะฝะตะดะพะปะณะพ. ะงะตะฟั ั ะฐ! ะกะพะฑะธั ะฐั ั ั ะฝะฐ ยซะฑะพะปั ั ะพะผ ั ะฐั ะบะตยป, ะดะตะฒั ะพะฝะบะธ ั ะฐั ั ะพ ะพะฑั ั ะถะดะฐั ั ะบั ั ั ั ั ั ะฐั ะบั ั ั ั ั ั ั ะพะตั ะฝะธั ั ะจะฒั ั ะบะพะฒั , ะพะดะฝะฐะบะพ ะพ ะตะต ะฝะตั ั ะฐะดะธั ะธะพะฝะฝะพะน ั ะตะบ ั ั ะฐะปั ะฝะพะน ะพั ะธะตะฝั ะฐั ะธะธ ะฝะธะบั ะพ ะฝะธะบะพะณะดะฐ ะธ ะฝะต ะทะฐะธะบะฐะปั ั . ะกั ะฐะปะพ ะฑั ั ั , ะฟั ะธั ะธะฝะฐ ะบั ั ะปะฐั ั ะฒ ะดั ั ะณะพะน ะฟะปะพั ะบะพั ั ะธ. โ ะ ะฑั ั ั ะฝะธ ะฟะพะฟั ะปั ั ะฝะพ, ะทะฐั ะตะผ ั ั ะตะฑะต ะฟะพะฝะฐะดะพะฑะธะปะฐั ั ? โ ะ ั ะบะฐะบ ะทะฐั ะตะผ? ะฏ ะพะดะฝะฐ ะฑะพั ั ั . ะ ะพั ะปะต ั ะฐะบะพะณะพ ะพั ะฒะตั ะฐ ะฝะฐะฟั ะฐั ะธะฒะฐะปะธั ั ะดะฒะฐ ะฟั ะตะดะฟะพะปะพะถะต ะฝะธั : ะปะธะฑะพ ะดะตะฒั ั ะบะฐ โ ะฟะพะปะฝะฐั ั ะธะทะต, ะปะธะฑะพ ะดะตะปะพ ะฟะพะฟะฐั ะธะฒะฐะตั ะบั ะธะผะธะฝะฐะปะพะผ. ะงะตะณะพ ะทะดะตั ั ะฑะพั ั ั ั ั ? ะฆะตะฝั ั ะณะพั ะพะดะฐ, ะดะพะผะพ ั ะพะฝ, ะบะพะฝั ั ะตั ะถะบะฐ. ะ ะฝะถะตะปะบะฐ ั ะตะผ ะฒั ะตะผะตะฝะตะผ ะทะฐะดั ะผะฐะปะฐั ั , ั ั ะฟะพ ะณะปั ะดั ะฒ ั ั ะฐะบะฐะฝ ั ั ะพะบะพะผ, ะธ, ั ะพั ะฝะพ ะบะฐะบ ะฝะตะฝะพั ะผะฐะปั ะฝะฐั , ะฟะตั ะตะดะตั ะฝั ะปะฐั ั ะฒั ะตะผ ั ะตะปะพะผ. ะ ั ะตั ะตะดะฝะพะน ะณะปั ะบ! โ ะ ะฝะตะผ ะตั ะต ะฝะธั ะตะณะพ, ะฐ ะฝะพั ั ั ะฟั ะพั ะฝั ั ั , ะฟั ั ะผ ั ะถะฐั ั ั ! ะ ะพั ะพั ะต, ั ะบะพะณะดะฐ ะผะฐะปะตะฝั ะบะฐั ะฑั ะปะฐ, ะผั ะฝะฐ ะฑั ั ะพะฒะพะน ะฒ ะฑะฐั ะฐะบะต ะถะธะปะธ. ะ ะฐั ั ั ะพั ั ะพะผ ะฝะฐ ั ะฐะฑะพั ั ั ะนะดั ั , ะฐ ะผะตะฝั ะฒ ะบะพะผะฝะฐั ะต ะทะฐ ะฟะธั ะฐั ั . ะฃ ะฝะฐั ั ะฐะผ ั ะพั ะตะด ะฑั ะป, ะฐะปะบะฐั . ะก ะฝะพั ะฝะพะน ะฟั ะธะดะตั ะธ ะดะฐะฒะฐะน ะผะฝะต ะฒ ะดะฒะตั ั ะดั ะฑะฐั ะธั ั ! ะ ะพั ะปะต ะฝะฐ ั ะปะธั ั ะฒั ั ะบะพั ะธั , ะฒ ะพะบะฝะพ ะบะพะปะพั ะธั . ะฏ ั ะตะฒั , ะฐ ะพะฝ ั ะถะตั , ั ะฒะพะปะพั ั ั ะฐะบะฐั ! ะ ะตั ะปะธ, ะณั ะธั , ะพั ั ั ั ะบะฐะถะตั ั , ั ะฒ ะดั ั ะณะพะน ั ะฐะท ะดะฒะตั ั ั ะปะพะผะฐั ะธ ั ะตะฑั ั ะฑั ั ! ะก ั ะตั ะฟะพั ั ะดะพะผะฐ ะพะดะฝะฐ ะฒะฐั ะต ะฝะต ะผะพะณั . ะ ะฟั ะฐะฒะดะธะฒะพั ั ั ะปะตะดะตะฝั ั ะตะณะพ ะดั ั ั ั ะฐั ั ะบะฐะทะฐ ะบะฐะบ ั ะพ ะฝะต ะพั ะตะฝั ะฒะตั ะธะปะพั ั : ะฝะต ะผะพะถะตั ะฝะพั ะผะฐะปั ะฝั ะน ั ะตะปะพะฒะตะบ ั ั ะฐะบะพะน ะปะตะณะบะพั ั ั ั ะดะตะปะธั ั ั ั ั ะฒะพะธะผะธ ะดะตั ั ะบะธะผะธ ั ั ั ะฐั ะฐะผะธ ะธ ะฟะตั ะตะถะธ ะฒะฐะฝะธั ะผะธ. ะคะฐะบั ะธั ะตั ะบะธ ั ะฟะตั ะฒั ะผ ะฒั ั ั ะตั ะฝั ะผ. ะ ะต ะฟะตั ะตั ั ะฐ ะฒะฐั ะบั ะพะผั ะฐั ั ะบะพะปะฑะฐั ั . ะ ะดะธะฝั ั ะฒะตะฝะฝะพะต, ั ั ะพ ะฝะต ะฒั ะทั ะฒะฐะปะพ ั ะพะผะฝะตะฝะธะน, โ ั ั ะพ ะ ะฝะถะตะปะบะธะฝะพ ะฑะฐั ะฐั ะฝะพะต ะดะตั ั ั ะฒะพ... 14
— Раньше я здесь с хозяйкой квартиры вместе жила. Но она меня так достала, Людмила эта! Завистливая, жуть! Как бы дочка какого то академика, кандидатка каких то наук, а сама все мне в кошелек смотрит: а это сколько сто ит, а это почем? — С завидным артистизмом изобразив тетку, которая сует нос в чужой кошелек, Анжелка пре зрительно фыркнула, и ее раскосые агатовые глазки, зло сощурившись, стали совсем как щелочки. — Я отцу сказа ла: пусть Людмила выкатывается, а то я институт бросаю и к матери обратно в Тюмень отваливаю! Короче, она на дачу к себе переехала. Теперь только два раза в неделю приходит. Убираться как бы! Шпионка такая! Отец ей зна ешь какие деньги за квартиру плотит, а ей все мало! Жади на! Тут как бы полы моет, а летом в Ниццу на целый месяц ездиет. Или еще куда. В самых дорогих отелях ошивается! В общем, отец мне велел: найди себе подружку с институ та, пусть с тобой живет. Только приличную. Чтоб училась хорошо, не пила, не курила, не кололась. — И твой выбор пал на меня? — Да... а чего? Ты отличница. Нормальная, хорошая девчонка. Правда, давай переезжай ко мне? Пошли, я те бе квартиру покажу. Лесть сделала свое дело: Швыркова больше не каза лась чокнутой. В противном случае она не могла бы так адекватно оценивать окружающих. Кроме того, вряд ли Анжелка, с ее троечными способностями, была в состоя нии сочинить столь реалистические истории — и про со седа алкоголика, и про жадину хозяйку. Ничего Анжелка не привирала! Другой вопрос, что она была ужасно смешной, эта Швыркова Анжела, — с самым серьезным видом, будто экскурсовод в музее, водила по квартире и тоже, между прочим, не забывала упомянуть что почем и страну производителя. В довершение продемонстри ровала работу блестящих никелированных кранов, похо жих на клювы экзотических птиц. Как будто кто то со мневался, что в доме есть водопровод. — Ты чего, Таньк, смеешься? Не нравится? — Ой, что ты! Как может не нравиться? Здорово! Все действительно было здорово, но ни магические ароматы дорогой парфюмерии, витавшие в чистейшей 15
сиренево голубой ванной, ни даже потрясающий ком пьютер с большим экраном, лазерным принтером и мо демом, стоящий на письменном столе в так называемой «маленькой» комнате, которая и предназначалась квар тирантке охраннице, не могли изменить ее первона чального решения. Хотя жизнь с тетенькой с тех пор, как редкий счастливый вечер не приперается ее драго ценный Алик, утратила свою былую прелесть, перспек тива существовать в чужих шикарных интерьерах и по стоянно рефлексировать из за материальной и душев ной несовместимости все равно не прельщала. Однако это вовсе не значило, что нужно скрывать свои востор ги, тем более они доставляли Анжелке несказанное удо вольствие. — Прямо «Семь дней»!.. — Анжелка не врубилась, и пришлось пояснить. — Интерьеры, как в журнале «Семь дней». Даже отпадней! Как говорится, Кобзон курит в углу! Выраженьица из арсенала тети Жени привели Швыр кову в полный экстаз — взвизгнув, крошка с хохотом пова лилась в испанское кожаное кресло за «две тысячи у.е.»: — Ха ха ха!.. Так чего, договорились? Переезжаешь ко мне? — Ты извини, Анжел, вряд ли. Боюсь, тетка обидится. На улице было еще совсем светло. Времени вполне хвата ло, чтобы навестить бабушкин переулок: бродить в су мерках по чужому, в сущности, городу — удовольствие ниже среднего, однако с учетом всех сегодняшних нео жиданно сильных современных впечатлений мысль о воз можном свидании с прошлым показалась нелепой. Зачем лишние стрессы? Наверняка старичок переулок тоже из менился до неузнаваемости: помолодел, обуржуазился, опростился. Пусть теплые детские воспоминания таковы ми и останутся! В одну реку нельзя войти дважды. Невесть откуда налетевший ветер погремел железом на крыше, раскачал верхушки голых, статичных тополей и, сорвавшись вниз, подтолкнул в спину — иди, иди, сме лее! Современная девочка, а ностальгируешь по прошло му, как какая нибудь дряхлая старушенция! Смешно, че стное слово! Можно подумать, тебе сто лет в обед! 16
ะ ะตั ะฐะบะปะธั ะพะบะฐะทะฐะปั ั ะฟั ะฐะฒ โ ะฝะฐ ะฟั ั ั ั ั ะต, ะณะดะต ะบะพะณะดะฐ ั ะพ ะฝะพ ั ะธะปะฐั ั ะดะตั ะฒะพั ะฐ ะธะท ะพะบั ะตั ั ะฝั ั ะบะพะผะผั ะฝะฐะปะพะบ ะธ ะฒะฐะปั ะปะธั ั ะฒ ะปะพ ะฟั ั ะฐั ะฑะตะทะดะพะผะฝั ะต ั ะพะฑะฐะบะธ, ะฟะพะปะฝั ะผ ั ะพะดะพะผ ั ะปะฐ ั ั ั ะพะนะบะฐ: ะฟะพะดั ะตะผะฝั ะต ะบั ะฐะฝั , ะธะฝะพั ะทั ั ะฝั ะต ั ะฐะฑะพั ะธะต ะฒ ะบะฐั ะบะฐั , ะพั ะปะตะฟ ะปั ั ั ะฐั ั ะฒะฐั ะบะฐ, ะบะปะฐั ะฐะฝั ะต ะดะธะฝะพะทะฐะฒั ะพะฟะพะดะพะฑะฝั ั ะผะฐั ะธะฝ ะธ ะฝะพั ะฑั ั ั ะบะฐั ะณั ั ะทั ะธะท ะณะปะธะฝั ะธ ะฒั ะตั ะฐั ะฝะตะณะพ ั ะฝะตะณะฐ. ะ ั ะฑั ะฐะฒ ั ะธั ั ะธะท ั ะพะฟะบะพะณะพ ะฑะพะปะพั ะฐ ะธ ะตะปะต ะฟั ะพั ะธั ะฝั ะฒั ะธั ั ะฒ ะฟะพั ะปะตะดะฝะตะน ะฟะพะดะฒะพั ะพั ะฝะต ะผะตะถะดั ยซะผะตั ั ะฐะผะธยป, ยซะฐั ะดะธยป ะธ ยซะปะตะบั ั ั ะฐะผะธยป, ะพะฝะฐ ะดะพะปะณะพ ั ั ั ั ะฐะปะฐ ะฑะพั ะธะฝะบะฐะผะธ ะฟะพ ั ั ะพั ั ะฐั ั ะธ ะพั ั ั ั ะธะฒะฐะปะฐั ั : ั ั ะพ ะฝะธ ะณะพะฒะพั ะธ, ั ั ั ะฐั ะฝะพะฒะฐั ะพ ะฒั ั ั ะตั ะธั ั ั ั ะฟะพั ะปะต ะดะพะปะณะพะน ั ะฐะทะปั ะบะธ! ะ ะบะพะฝั ะต ะบะพะฝั ะพะฒ ะฒั ะต ั ะฐะบะธ ะพั ะพั ะฒะฐะปะฐ ั ะฐั ั ะตั ะฝะฝั ะน ะฒะทะณะปั ะด ะพั ะฟั ั ะฝั ั ะตะบ ะณะปะธะฝั ะฝะฐ ะดะถะธะฝั ะฐั ะธ ะฝะต ะฟะพะฒะตั ะธะปะฐ ั ะฒะพะธะผ ะณะปะฐ ะทะฐะผ: ะฟะพ ะฒะพั ะบั ะตั ะฝะพะผั ะฟั ั ั ั ะฝะฝั ะน, ั ั ะผะฐะฝะฝั ะน, ะพะฝ ะฑั ะป ะฟั ะตะถ ะฝะธะผ, ะผะธะปั ะน ั ะตั ะดั ั ะฟะตั ะตั ะปะพะบ! ะ ั ะตะผั ั ะปะพะฒะฝะพ ะทะฐั ั ั ะปะพ ะทะดะตั ั , ะพั ั ะฐะฝะพะฒะธะปะพั ั . ะ ะพะผะฐ ะฟะตะฝ ั ะธะพะฝะตั ั , ะพั ะพะฑะฝั ั ะบะธ ะธ ั ะตั ะบะพะฒั , ะตั ะต ะบั ะตะฟั ะต ะฟั ะธะถะฐะฒั ะธั ั ะบ ะดั ั ะณ ะดั ั ะณั , ะฝะต ะฟั ั ั ะธะปะธ ะฒ ั ะฒะพั ั ะธะผะฟะฐั ะธั ะฝั ั ั ั ะฐั ะธะบะพะฒ ั ะบั ั ะบะพะผะฟะฐะฝะธั ั ั ะธะปั ะฝั ั ะผะพะปะพะดะตะถั ะฒ ะพั ั ั ะพะฒะตั ั ะธั ะฝะตะผะพ ั ะบะพะฒั ะบะธั ั ะปั ะฟะฐั . ะก ะผะตะผะพั ะธะฐะปั ะฝั ั ะดะพั ะพะบ ั ะผะพั ั ะตะปะธ ะทะฝะฐ ะบะพะผั ะต ะธั ั ะพั ะธั ะตั ะบะธะต ะปะธั ะฐ โ ะทะฐะดั ะผั ะธะฒั ะต, ั ะตะดะฒะฐ ะทะฐะผะตั ะฝะพะน ะทะฐะณะฐะดะพั ะฝะพะน ั ะปั ะฑะบะพะน, ะพะฑั ะฐั ะตะฝะฝะพะน ะฒ ั ะตะฑั , ะบะฐะบ ะธ ะฟะพะปะพะถะตะฝะพ ะฒะตะปะธะบะธะผ. ะ ะฐ ั ั ะฐั ะธะฝะฝะพะผ ั ะตั ะพะผ ะดะพะผะต ะฝะตั ะผะตะผะพั ะธะฐะปั ะฝะพะน ะดะพั ะบะธ. ะ ะพ ะฒะตะดั ะตั ั ั ะฟะฐะผั ั ั ! ะ , ะบั ั ะฐั ะธ, ะฑะตะท ั ะตั ะฝะตะฒะตะปะธะบะธั , ะบะพั ะพ ั ั ะต ะถะธะปะธ ะทะดะตั ั ะบะพะณะดะฐ ั ะพ, ะธั ั ะพั ะธั ั ั ะพะณะพ ะณะพั ะพะดะฐ ั ะพะถะต ะฑั ะปะฐ ะฑั ะฝะตะฟะพะปะฝะพะน. ะฃะถ ะบะพะผั ะบะพะผั , ะฐ ั ั ั ะดะตะฝั ะบะต ะธั ั ะพั ะธั ะตั ะบะพะณะพ ั ะฐะบั ะปั ั ะตั ะฐ ั ั ะพ ะดะพะฟะพะดะปะธะฝะฝะพ ะธะทะฒะตั ั ะฝะพ! ะ ะฒะฐ ะพะบะฝะฐ ะฝะฐ ั ั ะตั ั ะตะผ ั ั ะฐะถะต, ั ะฟะตั ะตะฟะปะตั ะฐะผะธ, ะฝะฐะฟะพะผะธะฝะฐ ั ั ะธะผะธ ะณะพะปั ะต, ะดะตะบะฐะดะฐะฝั ะฝั ะต, ะฟะฐะปั ะผั , ะธ ั ะพะฝะฐั ะธะบ ั ั ะบะตั ั ั ะฐะทั ะถะต ะฒะพั ะบั ะตั ะธะปะธ ะฒ ะฟะฐะผั ั ะธ ั ั ะพะณะฐั ะตะปั ะฝั ั ะบะฐั ั ะธะฝะบั : ะฑะฐะฑั ั ะบะฐ ั ะฒะฝั ั ะบะพะน ั ั ะพั ั ะฝะฐะฟั ะพั ะธะฒ ั ั ะฐั ะธะฝะฝะพะณะพ ะดะพะผะฐ, ะธ ะฒะฝั ั ะบะฐ ั ั ั ั ะฝะต ะฟะปะฐั ะตั : ะฟะพั ะตะผั ะฑะฐะฑั ั ะบะฐ ะณะพะฒะพั ะธั ยซะฝะตะปะพะฒ ะบะพยป? ะ ะพั ะตะผั ะพะฝะฐ ะฝะต ั ะพั ะตั ะพั ะบั ั ั ั ะดะฒะตั ั ะฒ ะฟะพะดั ะตะทะด ะธ ะฟะพะด ะฝั ั ั ั ั ะฟะพ ะปะตั ะตะฝะบะต? ะ ะตะดั ั ะฐะผ ั ะฐะบ ะธะฝั ะตั ะตั ะฝะพ! ะ ะฐ ั ั ะตั ั ะตะผ ั ั ะฐะถะต ะผะตะดะปะตะฝะฝะพ ั ะฐะทะดะฒะธะฝะตั ั ั ะทะฐะฝะฐะฒะตั , ะฑะฐั ั ะฐั ะฝั ะน, ั ั ะถะต ะปั ะน, ั ะทะพะปะพั ั ะผะธ ะบะธั ั ั ะผะธ, ะธ ะฟะพั ะฒั ั ั ั ะปั ะฑะธะผั ะต ะฟะตั ั ะพะฝะฐ ะถะธ โ ะฟั ะฐะฑะฐะฑั ั ะบะธ ะธ ะฟั ะฐะดะตะดั ั ะบะธ: ะปะฐั ะบะพะฒั ะต, ะดะพะฑั ั ะต, ะพั ะตะฝั ะพั ะตะฝั ั ะผะฝั ะต, ั ะตั ั ะตะทะฝั ะต ะธ, ะบะพะฝะตั ะฝะพ, ะฒะตั ะตะปั ะต. ะ ั ะดั ั ั ะฐะผ ะธ ะดั ั ะณะธะต ะฐั ั ะธั ั ั โ ะฝะต ะพั ะตะฝั ั ะผะฝั ะต ะธ ะฟะพั ั ะพะผั ั ะถะฐั ะฝะพ ั ะผะตั ะฝั ะต. 17
Сейчас то понятно, почему они так ни разу и не зашли: бабушка старалась уберечь внучку от разочарований, а тогда все тайные догадки на сей счет сводились опять таки к чародейству — наверное, бабушка боится, что мо жет снова стать маленькой, как только зайдет в свой ста рый дом. При этой мысли и самой делалось страшновато: если бабушка станет девочкой, в кого же тогда превра тится она, Танечка? Теперь вряд ли уже когда нибудь посчастливится очу титься в «волшебной» квартире, а жаль! Очень не помеша ло бы дополнить бабушкины рассказы о славном житье бытье московских предков, то бишь историю семьи, визу альными впечатлениями. Тем более что и разочарование уже не грозит: если между рамами громоздятся банки с компотом и квашеной капустой, на одном подоконнике сохнет ободранный столетник, а на другом ядовито розо во цветет филлокактус, то лишь совсем маленькая девоч ка может подумать, что за тюлевыми занавесками проис ходят всякие чудеса в решете... Дорожка следов за спиной выглядела на белом тротуа ре четкой, ровной, словно ее проложила вполне уверен ная в себе особа... С чего бы это вдруг? Сгущались сумерки, колкий крупчатый снег, так вне запно посыпавший из низкого, сырого неба, превратился в густую метель. Метель накрыла белыми чехлами маши ны, стоящие вдоль тротуара, задрапировала все приметы дня сегодняшнего. Разгулявшись, обожгла лицо своим по зимнему ледяным дыханием, и возникло странное ощуще ние, будто все это уже когда то было и по заснеженному переулку бредет вовсе не она, Таня, а другая девочка. Вернее, девушка. Девушка в беличьей шубке, чей роман тический образ запечатлен в устной семейной хронике. Ощущение дежавю не покидало, напротив, с каждым новым завихрением снежинок делалось только отчетли вей. Может быть, потому, что опять охватило чувство страшного одиночества, а уж руки и ноги мерзнут одина ково во все времена...
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая 1 Старенькая шубка уже совсем не греет, а ноги так просто закоченели в драных ботинках с калошами. Утром яркое солнце грозилось теплом и капелью, но к вечеру снова за кружила вьюга. Колючая ледяная крупа забивается под платок, режет по лицу, и все время приходится бежать, то загораживаясь воротником, то прикрывая глаза ва режкой. — Ой! — Не заметив в темной метели какого то зазе вавшегося военного, она, сумасшедшая, чуть не сшибла его с ног. — Простите меня, пожалуйста! Военный не рассердился, наоборот, весело рассмеял ся и с шутливой неохотой опустил невольно обхватившие ее руки: — Да ничего ничего, девушка, не смущайтесь! Даже приятно. Вы, поди, местная? А я у вас тут заблудился. — Предупредительно распахнув дверь, он вошел в парадное следом, поставил на чистую ступеньку чемоданчик, от ряхнул кожаной перчаткой снег с шинели и погон, на ко торых блестели большие, майорские, звездочки, и выта щил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. — Вот, поглядите ка на адрес. Уже битый час брожу, никак оты скать не могу. Хотелось сначала скинуть мокрый, весь в снегу, пла ток и встряхнуть — иначе не высохнет до утра, однако под внимательным взглядом сероглазого майора вновь ох 19
ватило смущение, и, сунув в карман сырые варежки, она торопливо развернула протянутый листок — аккуратно вырванную страничку из тетради «в клеточку». Адрес, за писанный красивым мужским почерком, был знаком и, что удивительно, фамилия девушки тоже. — Так вы ищите Лию? Я ее знаю. Мы с ней учились в одной школе. — Да что вы? Как же мне повезло то! А то ведь я прям замучился искать! — С радостным облегчением вздохнув, майор снял фуражку — волосы у него были светлыми, гу стыми — и вытер широкой ладонью капельки пота со лба. — Меня друг просил ей посылку передать. С фронта. Я в Москве в командировке. — Пойдемте, я вас провожу. В соседнем дворе, где противный ветрище не мог раз гуляться, вьюга не казалась такой уж страшной, но, про дрогшая до костей, она опять побежала. Веселый майор еле поспевал и, когда завернули за угол, пересекли пус тырь и еще раз повернули, засмеялся сзади: — Теперь понятно, отчего я то не нашел! В деревянном двухэтажном доме слабо светились два окошка. Из других, черных, торчали трубы «буржуек», ко торыми и отапливались жители этой несчастной разва люшки все суровые военные зимы. Коричневая ободран ная дверь сердито хлопнула. В темноте с трудом удалось различить ступеньки ведущей на второй этаж шаткой де ревянной лестницы без перил, должно быть, и сгоревших в ненасытных «буржуйках» вместе со спиленными во дво ре старыми милыми липами, скамеечками из сада, газета ми довоенного времени и прекрасными, любимыми книж ками. Ненадежные ступеньки заскрипели, майор тут же подхватил под локоть, и, уже в который раз почувствовав себя очень неловко от его пристального внимания, она ужасно покраснела. Наверху была точно такая же, клокастая, сто лет назад обитая дерматином дверь. На стук никто не отзывался не выносимо долго, а за спиной, совсем близко, так что слы шалось его ровное, теплое дыхание, стоял интересный майор, поэтому когда из за двери послышался кашель и простуженный старческий голос: «Кто там?» — она от 20