Бизнес и культура #3 by Mikhail Shevelev

бизнес и культура 2

(3)

•2012 / тема номера:

дети

зеркало для папы муся и дролечки пощечина от поэтов дон кихот

содержание

бизнес и культура

мысли редактора

интим 8 восходов на день

галерея Из цикла «Роды»

дети Анастасия Гуськова. Челябинск. Россия

22 капитал Подарок судьбы 28

карьера Новаторство в консервативном поле

32 элита Выбор Владимира Семина 38

мысли Баба обыкновенная

40 социум Тот самый Бурбулис 44

история Опекунство

48 кино Pabst 54

музыка РОКовые времена

60 галерея Луиза Невельсон и Орит Хофши в Locks Gallery 64 жизнь людей Зеркало для папы 70

галерея И пошел брат на брата...

однажды Муся и дролечки

84 арт-проект Все было хорошо 90

заповедные места Исландия

о чем говорят мужчины Пощечина от поэтов

106 галерея Сергей Коляскин

бизнес и культура 2

(3)

•2012 / тема номера:

дети

дон кихот

ур

зеркало для папы муся и дролечки пощечина от поэтов

ОБЛОЖКА Кадр из фильма Георга Вильгельма Пабста «Дон Кихот Ламанчский», 1933 г.

НАД НОМЕРОМ РАБОТАЛИ Юрий Шевелев главный редактор Александр Данилов художественный редактор Михаил Шевелев литературный редактор Ольга Филиппова верстка Татьяна Логачева корректор ТЕКСТЫ Наталья Алемасова Андрей Беленцов Наталья Беленцова Владимир Боже Геннадий Бурбулис Лидия Данилова Борис Мизрахи Александр Попов Гаяз Самигулов Ольга Хрустинская Михаил Шевелев ИЛЛЮСТРАЦИИ Александр Данилов ФОТО Наталья Беленцова Владимир Боже Лидия Данилова Юрий Ермолин Сергей Коляскин Александр Соколов Михаил Шевелев

Журнал «БИЗНЕС И КУЛЬТУРА» № 2 (3), 2012 г. Учредитель, издатель, редакция: ООО «Диалог-холдинг» Директор Ю. П. Шевелев 454092, г. Челябинск, ул. К. Либкнехта, 36 а shevelev55@mail.ru Журнал зарегистрирован в Управлении Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Челябинской области. Свидетельство ПИ № ТУ74–00715 от 24.02.2012 г. Номер подписан в печать 14.09.2012 г. Заказ № . Тираж 3000 экз. Цена свободная. Отпечатано в типографии ЗАО «Типография Автограф» Директор И. Р. Духовный 454091, Челябинск, ул. Постышева, 2

Перепечатка текстов, фотографий и иллюстраций допускается только с письменного разрешения редакции. Рекламируемые товары подлежат сертификации, услуги — лицензированию. Цены действительны на момент подписания номера в печать. Ответственность за достоверность рекламных материалов несет рекламодатель. © ООО «Диалог-холдинг», 2012 г.

РАСПРОСТРАНЕНИЕ Крупные бизнес-структуры и банки: ЧТЗ, ОАО «Мечел», ЧТПЗ, ММК, ЧЭМК, Челябинвестбанк, Челиндбанк, Банк «УРАЛЛИГА», Банк «Снежинский», Банк «Петрокоммерц», МДМ-банк, ВУЗбанк, «Мой банк», «Альфа-банк», Банк «АК-БАРС», Сбербанк, Райффайзенбанк, «Уралпром-банк», Банк «УРАЛСИБ», БИНБАНК, Банк ВТБ 24, Банк Русский Стандарт, Связьбанк, Банк Сосьете Женераль Восток. Автосалоны: Mazda Автомир, NISSAN, Автоальянс (KIA), Лексус, ПЛАНЕТА АВТО, Тойота Центр Челябинск, Леонар Авто. Коммерческие компании, торгово‑досуговые центры: ТРЦ «Фокус», ТРК «Горки», ТРК «КУБА», Бизнес-дом «Спиридонов», М. Видео, Снежная королева, Ильменский заповедник, СК «Стройкор», Санхоум, Агора, СК «Западный луч», Лесной остров. Туристические фирмы: Авентура, Вест Тревел, Вокруг Света, Дан, Роза мира+, Спутник, Тез тур, Lete тур, Артемий тур, Пегас-тур, Лягушка-путешественница, Уральские авиалинии, СУСАНИН. Медицинские центры и стоматологии: Аист, АРТ-Оптика, Белый Кит, Визит, Вэладент, Гименей, Диагноз, ДНК, Добрый доктор, Евродент, Жемчужина, Инвитро, Клиника репродуктивной медицины, ЛИН ЛАЙН, Лотос, Наркомед, Репродуктивное здоровье, Стоматологическая практика, Талисман, Тибет, Фамилиа, Эн Клиник. Гостиничные комплексы: Алмаз, Гелеопарк Смолино, ГК «Березка», ГК «Лесопарковый», Мериадин отель, Холидэй Ин, Южный Урал, Victoria. Оздоровительные центры и сауны: АВОКАДО, Голден Фиш, Медицинский Центр ЧТПЗ, Луси, Учебно-оздоровительный центр ЮУрГУ, Планета Ариант. Спортивные клубы: Айм Стайл, Грин клаб, Манхэттен, Персона, Регинас, PM gym, Тонус-клуб. Кафе, рестораны, развлекательные клубы: Bad Gastein, БаденБаден, Basilio, Вавилон, Ваниль, Джексонс, Дынц-Дынц, Итсу, Кекс, Лас Маргаритас, Малибу, Мистер Икс, Mad flad, Ново Кафе, Нудлс-бар, Peopels, ресторан D`Ore, ресторан Voice, ресторан Замок Атоса, ресторан Одиссей, Ричард, Сицилия, Старая Италия, TITANIC-2000, Wall Street, FOX&GOOSE, Частная Пивоварня Спиридонова, Abyss, Уральские Пельмени. Офисные здания: Славянский БД, Петровский БД, Маркштадт, Офисное здание на ул. Разина, 4, ОЦ «ВИПР». Языковые центры: Областная публичная библиотека, Yes. ГУ по делам печати и массовой коммуникации. Аэропорт Баландино: VIP-зал.

Вырвись из бетонного плена! Издательство «Авто Граф» представляет новый фотоальбом «Времена года. Пейзажи Южного Урала» — итог пятнадцатилетней плодотворной работы фотографов Александра и Вячеслава Митюхиных. Цена альбома 700 рублей. Формат издания — 280×280 мм, объем — 232 с., твердый переплет. Заявки принимаются как от юридических, так и от физических лиц: — по электронной почте katyat@avtgr.chel.su; — по телефонам 8-902-602-65-34 или 8(351) 264-18-22; — почтовой открыткой по адресу: 454091, г. Челябинск, ул. Постышева, 2. Издательство «Авто Граф». Приобрести альбом можно также в книжном магазине «Библио-Глобус».

мысли | юрий шевелев

Я не знаю, как там внутри устроено у женщины, особенно в районе солнечного сплетения, но мужчина начинает понимать, что для него значит сын, только когда похоронит свою мать. Именно в этот момент самой пронзительной истины на белом свете мужчина перестает, наконец, быть ребенком и сам становится взрослым человеком. Слабым и незащищенным. Правда, мужчина может еще жить и жить, идти и идти, что-то делать и делать, кого-то любить, побеждать, о ком-то думать, заботиться… Он даже может с какой-то невесть откуда возникшей энергией броситься преобразовывать и познавать весь этот бесконечный, холодный, чужой «внешний мир». Или, напротив, он может глубоко-глубоко сосредоточиться, уйти в себя, в каждую свою молекулу, раскопать внутри много-много всего бесценного, нужного другим людям, близким и дальним, и даже всему человечеству. Мужчина, перестав быть ребенком, может подчинить себе «всё и вся», он может заново перелицевать планету Земля и даже в беспримерном подвиге атаковать Марс. Но все равно подлинное, глубинное оправдание бытия мужчина найдет в своем самом упоительном и предвечном осознании-откровении, что его собственный сын пойдет дальше, свершит больше, что он согнет-таки под себя эту пресловутую ось мироздания… Это единственное утешение мужчины. Его счастье. А про женщин, повторяю, я ничего не знаю.

бизнес и культура 2(3)·2012

интим

бизнес и культура 2(3)·2012

галерея

бизнес и культура 2(3)·2012

рубрика галерея

бизнес и культура 2(3)·2012

рубрика галерея

бизнес и культура 2(3)·2012

дети

Анастасии Гуськовой — 7 лет, а в этом возрасте многое случается впервые в жизни. Например, Настя впервые в своей спортивной карьере выиграла чемпионат мира по детскому фитнесу. Впервые в ее честь прозвучал гимн России. В сентябре она пошла в первый класс общеобразовательной школы. Наконец, наша героиня впервые дает интервью главному редактору взрослого журнала… — Расскажи, пожалуйста, откуда ты прилетела? — Из Сербии. Там в городе Нови-Сад был чемпионат мира. — Часто бываешь за границей? — Нет, редко, отдыхала с родителями в Турции, в Словакии была на взрослом чемпионате в качестве талисмана... — Значит, по делу за рубежом впервые? — Ну, так получается. — Сильно волновалась перед поездкой? — Не-а, только было интересно, что там и как. — Настраивалась непременно выиграть или просто хорошо выступить? — Хорошо выступить, чтобы мама не ругала. 18

бизнес и культура 2(3)·2012

Фото: Михаил Шевелев

дети

— Да, главное, чтобы мама порадовалась, а остальное по барабану. А на чем вы ехали, кто вас встречал? — На поезде, потом на самолете, встретил нас таксист. — С вами еще были детки? — Нас трое было: Катя и Артем еще. Катя выступала в категории «до 10 лет», а Артем — «до 15 лет». Артем серебряную медаль получил. Я выиграла у семилетних. Их было девять. Из Словакии, Венгрии, Мексики... всех уж не помню. Мама лучше знает. — Это всерьез называется чемпионатом мира? — Конечно, всерьез: «Третий чемпионат мира по детскому фитнесу». Третий раз проходит. Правда, моя возрастная категория была в первый раз. — А мальчики там были? — Да, тоже в первый раз. — Тебе вообще нравятся спортивные мальчики, крепенькие? — Ага, нравятся. — А вот кого бы ты выбрала — который красивенький или который умненький? — Не знаю. — Ну, вот вы прилетели, переночевали... Какие условия были, нормальные? — Да, сразу же в отель и заселились, утром выступление. — Тут в твоем досье говорится, что ты уже два раза была чемпионкой России. — В прошлом году в Москве. И вот весной в Ставрополь ездили. — Настя, скажи-ка, у тебя есть подружки не в спорте? Они же живут в другом режиме, им не надо тренироваться два раза в день. Может, тебе хочется, как они? Или уже привыкла? — Привыкла… И я горжусь, что спортсменка. — Аплодисменты, цветы... А вот когда выступают твои соперницы, ты смотришь на них и что испытываешь? Высматриваешь какие-то достоинства или обращаешь внимание на их недостатки? — На недостатки. — Чтобы потом самой их не допустить или порадоваться, что они слабее тебя? — Порадоваться. — И ведь сразу видно, кто на каком уровне из соперников? По движениям... — Ну, да. И фигурка, прическа, костюмчик… — Тебе самой что важнее — как тебя соперницы оценивают или как смотрят взрослые? Кто тебя больше волнует? — Судьи. В футболе кто больше забил — тот и выиграл, тот и сильнее. А в фитнесе надо понравиться судьям. Одному нравится девочка с бантиками, другому с косичками… — А если проигрываешь, кто у тебя виноват — сама или кто-то другой? — Судьи... 20

бизнес и культура 2(3)·2012

— Значит, особенно не переживаешь: мол, «я знаю, что лучшая, они просто ошиблись, потом победим». Правильно? — Угу. — А ты понимаешь, что спортивные успехи могут быть только в юности, а с возрастом невозможно поддерживать хорошую форму и надо учиться чему-то еще? — Да, понимаю. Я рисовать люблю… музыку тоже, мультики… — Ты в школе учишься, читать умеешь? — В школу только осенью пойду, а читаю давно, с пяти лет… — И что тебе больше нравится — какая-нибудь мелодрама или озорное что-нибудь? — Озорное. И музыка детская нравится. А выступаю я под взрослую… — И как тебе Сербия, как соревнования? — Хорошо все было. Мне понравилось с первого раза. Вот как приехала — сразу почти все и понравилось. Настроение хорошее. Но сцена там страшная какая-то была. Потом все боялись, как бы не упасть с нее… (Смеется.) — А что за соперницы? — Девять девчат. У каждой какой-то свой образ… юбочки, топики, маски, шляпки... Я была русалочкой. — Может, были какие-то дурные предчувствия перед выступлением? Не анализировала соперниц? — Не-а. — Сколько длится произвольная программа? — Полторы минуты. Начало из Майкла Джексона, я выплывала, как русалочка, потом как бы сбрасывала хвост, а дальше быстрая самба. Мама сама придумала музыкальную композицию. Она еще мне костюм сшила. — Видишь, какое у тебя конкурентное преимущество при такой-то маме. И вот, значит, полторы минуты подряд. Нагрузка большая. А на каком языке объявляли победителей? — На английском. — Ты сразу узнала свою фамилию? Обрадовалась, наверное? И о чем подумала? — Не знаю. Ну, так-то мне все равно. Мне кажется, что я бы с первого раза и выиграла. Сыграли потом гимн, флаг подняли. Наградили: кубок, медаль, грамота... — Медаль-то золотая? — Угу, кругленькая. Но вроде бы не из золота. — Неважно, из чего она сделана, главное — смысл... А ты выступления старших потом смотрела? — Да, разбирала, кто что делает… — Какая была культурная программа? — В аквапарк ездили. На берег Дуная, покупались там… — Спасибо тебе, что принесла нашей стране победу. — И вам спасибо… У вас конфеты с орешками вкусные… бизнес и культура 2(3)·2012

капитал

Фото: Александр Соколов

бизнес и культура 2(3)·2012

капитал

— В профессию я попала не по накатанной дорожке, пришлось поработать кассиром в обменном пункте, затем на рядовой должности в отделе валютного контроля. Позднее – начальником отдела привлечения клиентов. Наверное, мое главное конкурентное преимущество тех лет — «юношеский» (или девичий?) максимализм. Я даже спорт бросила, когда впервые не победила на соревнованиях. Мне всегда и позарез нужно было именно первое место. Вообще, во всем хотела быть если не самой лучшей, то в числе первых. И в работе потом это стало доминировать. Время — начало девяностых — было бодрое, особенно для молодых и амбициозных. Началось становление российской банковской системы. На моих глазах с калейдоскопической быстротой рождались и умирали коммерческие банки. Ну а те, что выживали, по сути, формировали финансовую плоть и кровь новой России. И я горда тем, что работаю в одном из самых мощных и процветающих из них. В банке ВТБ.

ВТБ — давно уже не российский банк, а международная финансовая группа. Офисы банка — в Лондоне, Милане, Париже, Шанхае, в НьюДели, в Лимассоле … Более чем в 20 странах! Это и филиалы, и представительства, и дочерние компании. Наша задача — комплексный финансовый сервис в корпоративном сегменте. ВТБ специализируется на сложных и масштабных сделках. На финансировании строительства, например, «Западного скоростного диаметра» — это первая в России платная дорога, которая обеспечит беспрепятственный проезд из делового центра Санкт-Петербурга в аэропорт Пулково. Финансирование будет осуществляться из средств синдицированного кредита, а также из бюджета РФ. Очень интересный социально значимый проект с точки зрения реализации, требующий высокого уровня профессионализма. 24

бизнес и культура 2(3)·2012

В ВТБ есть уникальные специалисты, способные предложить проекты и модели финансового развития для крупного бизнеса или даже целых экономических территорий или регионов. Полагаю, мы могли бы принять посильное участие в проекте развития, например, Челябинской области. Челябинск, на мой взгляд, заметно отстал от того же Екатеринбурга за последние лет двадцать. Кстати, небезызвестный журналист и путешественник Владимир Познер, отвечая на вопрос, какие из городов России были самыми запоминающимися, выделил Екатеринбург: «Этот город меня совершенно поразил… показалось, что я приехал в Чикаго». Что нужно сделать челябинцам, чтобы использовать свои уникальные возможности и подтянуться к соседу? Наши специалисты могли бы адекватно описать стратегию развития региона, привлечь частных инвесторов (именно частных!), но инициатива должна идти «изнутри», от местной власти, промышленников и бизнеса.

Откуда в банке деньги? Из нескольких источников. Первый — вклады физических лиц. Второй источник — денежные средства компаний, ведущих хозяйственную деятельность: остатки на счетах, размещенные депозиты. И третий источник — заимствования на внутреннем и внешнем рынках. «Выдавать или не выдавать кредит?» — вопрос всегда непростой. Ведь банк распоряжается не Фото: Виктор Окулов

(2) бизнес бизнесиикультура культура21(3) ·2012

25 31

капитал

собственными средствами, а деньгами частных или корпоративных клиентов. Но степень доверия к банку ВТБ огромна: это банк с высокой долей государственного участия (75,5% акционерного капитала), с опытом более 20 лет на локальном и международном финансовых рынках, с высоким запасом «прочности». Поэтому недостатка в ликвидности у нас нет. Кроме того, есть система риск-менеджмента, которая позволяет оценить возможности заемщика и обеспечить с наивысшей долей вероятности возвратность кредита. Банки, конечно, создаются для того, чтобы предприятия или частные клиенты могли получать финансирование и зарабатывать на свободных деньгах (вкладах). Хотя в последнее время мировой тренд изменился. Кредитные организации, работающие, как ВТБ, в корпоративном сегменте, делают акцент 26

бизнес и культура 2(3)·2012

на расчетно-кассовом обслуживании (открытие и обслуживание счетов), на платежах, депозитах, гарантиях, кэш-менеджменте. Это позволяет банкам иметь заметный доход при полном отсутствии кредитных рисков. Кстати, в практике западных банков — доход от комиссионных продуктов занимает львиную долю в общих доходах. Мы тоже к этому стремимся, но продолжаем активно финансировать региональный и крупный бизнес, даже в кризис не прекращали. Вообще, после финансового кризиса 2008-2009 годов многие банки в России пересмотрели свою политику — большинство вернулось к тому, чтобы повысить доходы

именно от расчетно-кассового обслуживания. Клиентам предлагают новые продукты и услуги по РКО, сервисы с применением интернеттехнологий, которые позволяют предприятиям управлять мгновенной ликвидностью, контролировать финансовые потоки в филиалах и дочерних компаниях, расположенных в разных городах, заключать сделки «он-лайн», даже мониторить платежи в реальном времени через мобильное устройство.

ВТБ себя чувствует уверенно. Огромный опыт, сильная команда менеджеров, международный ста-

тус… Но челябинскому офису ВТБ надо много работать, чтобы занять лидирующие позиции в регионе (сегодня по кредитованию среди филиалов других кредитных организаций и Сбербанка в Челябинской области у нас 6-е место, а нужно быть в первой тройке). Мы хотим достойно нести громкий бренд. В целом наш банк следит за мировой финансовой ситуацией, которую сложно просчитывать и оценивать. Мировые финансовые потоки определяются уровнем экономической активности в развитых странах, темпом промышленного производства, ценой на энергоносители, спросом на потребительском рынке… Поэтому любой экономический спад, затормаживание, снижение объемов производства, конечно, чувствуется и сказывается на банковской сфере. Кстати, на нестабильности можно иной раз

и хорошо заработать, но и проиграть тоже. Стоит ли овчинка выделки? Вряд ли. Нестабильность не выгодна никому. Прерогатива и искусство руководителя — принимать решения и нести ответственность. Когда чувствуешь весь процесс, когда финансовые потоки проходят буквально под кончиками пальцев, — ощущение риска и страха пропадает. Потому что понятно, как это будет работать и какой должен быть конечный результат. В инвестициях всегда надо рассчитывать на пессимистичный вариант. Лучше быть готовым к худшему сценарию, так будет больше шансов добиться позитивного исхода. Наибольшее удовлетворение — именно от конечного результата. Сам по себе процесс продвижения в сделке тоже важен, но взрыв эмоций дает именно результат: подписанный договор, выданный

кредит, новый интересный клиент. Этот результат можно «потрогать». Еще более тонкое удовольствие не столько от объема портфеля, сколько от качества сделок и масштаба. И вообще, работая в банке, начинаешь понимать, как работает все и вся, например металлургическое, машиностроительное или… кондитерское производство. Нередко происходит буквальное «погружение» в бизнес своего клиента, «становишься» на время производственником или работником сферы услуг. В результате после такого погружения начинаешь выстраивать сделку, чтобы клиент получил максимальную выгоду. Наверное, прозвучит громко, но успех банка — в успехе его клиентов. Чем больше мы даем клиенту возможностей зарабатывать, тем насыщеннее управляемые нами финансовые потоки. И тем мы надежнее и успешнее… бизнес и культура 2(3)·2012

карьера

У нас в Челябинске очень профессиональная, дружная команда. И для меня «руководство» — это очень большая ответственность. Вижу свою задачу как руководителя в формировании из сотрудников личностей. Важно не переделать человека под себя и под ту систему, в которой ты работаешь, а суметь увидеть все сильные стороны сотрудника, дать возможность раскрыться им еще больше, показать, как их можно применить в твоей системе. Ты руководишь «для» своих сотрудников и должен создать им условия, пробудить ту самую внутреннюю мотивацию, чтобы человек стал максимально эффективен и в дальнейшем мы все могли браться за более сложные задачи. У нас творческий коллектив, и определенной мотивацией может быть только свобода, никакого внешнего давления быть не должно. Причем нельзя сказать, что кто-то из команды интереснее другого, лучше или хуже. Каждый «заточен» под свое, и руководителю остается только определить — под какую задачу идеально подойдет данный человек. В дальнейшем его мотивация и оптимальные условия делают чудеса. Текст: Ольга Хрустинская

Автодосье: Илья Рощупкин, директор челябинского филиала «Компании БКС». Окончил ФМЛ № 31, потом — «прима» в ЮУрГУ. Уже на втором курсе появилась семья, затем и дочка, начал работать айтишником. Параллельно занимался парашютным спортом, всерьез освоил street racing. Вскоре написал бизнесплан и создал под него свой небольшой проект. Руководил компанией в г. Снежинске. Через год после окончания института выбирал между госслужащим и банком — после коммерческой структуры хотелось порядка. Так получилось, что попал в банк ВТБ на должность специалиста. Там дорос до начальника отдела розничных продаж, оттуда и ушел в БКС. Уверен: «Инвестиции — это просто математика, теория вероятности. Задача — вычислить, как получить большую доходность, не превысив заданные риски, на заданном сроке».

Став руководителем, понимаю: любым человеком, в том числе и твоим сотрудником, всегда движет его мотивация. И при наборе команды важно понять, что будет двигать этими людьми. Поэтому на собеседовании открыто задаю вопрос: «Что вас мотивирует в работе?» И если главный мотиватор — деньги, причем именно «деньги ради денег», — к таким кандидатам отношусь настороженно. Есть ли смысл его брать? Завтра или послезавтра — все равно — либо конкуренты его перекупят, либо он уйдет в другую сферу, где предложат чуть больший доход. Все же пробовал несколько раз брать таких в «продажники». Да, они стремятся к повышенному уровню потребления, но ведь тем самым они могут выйти на своих клиентов. И оказалось, что этим менеджерам вообще сложнее устанавливать доверительные долгосрочные отношения с клиентами, да и не прижились такие в нашей команде. Они одиночки, им сложно сдружиться с коллективом, это и отражается на эффективности, и страдает командный дух. Поэтому у нас особая команда. Свои принципы. Самый лучший мотиватор — когда человек хочет работать только в этой сфере, стремится расти профессионально и самореализовываться именно здесь, когда он чувствует: это призвание. А деньги для меня — это просто инструмент. Нет денег — нет инструмента. В конце концов, можно использовать и другие, не денежные механизмы. Но все это — лишь «внешнее», оно необходимо для решения повседневных задач. Гораздо важнее то, что внутри человека.

бизнес и культура 2(3)·2012

Недавно размышлял на тему демократии — уже ни для кого не секрет, что «демократия» в том виде, в каком она сегодня существует, — определенная манипуляция сознанием. А манипуляция — это лишение свободы воли. В авторитарном режиме по определению присутствует принуждение, но, как ни странно, человек при этом не лишается свободы воли, режим не меняет его «изнутри», может, лишь внешне немного «наклоняет». А в демократии, хотя и по более долгой цепочке, идет подавление свободы воли. И вот это, на мой взгляд, страшная штука.

Недавно была возможность переехать в Москву. Казалось бы — повышение, новые возможности. Но задумался, и вспомнилась русская пословица: «Где родился, там и сгодился»… Вообще, человек постоянно ищет, где для него лучше, и это считается нормальным. С улучшением условий растут и потребности. В такую эпоху живем — эпоху постоянно растущего потребления. Хорошо, если у такого роста есть какая-то большая цель, но потребление ради потребления — это в чистом виде эгоизм. И есть такая вещь, как патриотизм. Он начинается с малого. Патриотизм к своей компании, к своему городу, к своей семье.... Это надо в себе воспитывать… К тому же Москва… Не люблю я этот город. Суета сует. Несмотря на все открывающиеся возможности. Безусловно, там много хорошего: красивые места, замечательные люди, но вот в целом тот ритм, в котором живет город, просто не дает тебе остановиться, подумать о чем-то еще. А если остановишься сам, не поддаваясь этому ритму, — станешь неконкурентоспособным, и тебя «съедят». Вызовы и искушения меня не травмируют. Искушение, если ты его осознаешь, — это возможность понять, что поступаешь правильно. Нужно бояться не искушения, а того, что можешь в него впасть. Само же искушение — это тоже инструмент, который позволяет увидеть свой путь, укрепиться в нем и вырасти.

Когда было принято решение отвязать доллар от золота, тем самым разрешив его фактически безграничное печатание и сделав из него резервную валюту, это увязало большинство стран в одну большую долговую систему. Деньги стали не просто инструментом, они превратились в самое настоящее финансовое оружие. Мы — часть этой мировой системы. И вследствие этого, к сожалению, у нашей страны нет финансового суверенитета. бизнес и культура 2(3)·2012

карьера

Что же касается текущей ситуации на Ближнем Востоке, то возможные волнения в Сирии, Иране в краткосрочной перспективе могут привести к росту цен на нефть, что положительно скажется на доходной части нашего государственного бюджета. Но в долгосрочной геополитической перспективе вообще стоит остановиться, просто посмотреть на наш маленький глобус и подумать — а завтра кто следующий?

7 30

бизнес и культура 2(3)·2012

В 2008 году, когда заговорили об ипотечном кризисе в Америке, о мировом кризисе ликвидности, о том, как это все отразится на России, я как раз начал руководить филиалом и попал в самую гущу событий. Было большое падение всего рынка, оборота. А для брокеров самое главное — это оборот, т.к. доход получается как процент с оборота. Падают активы клиентов — падает и оборот. Но, как это обычно и бывает, за любым падением следует рост, причем достаточно резкий. Так было и в 2009 году. И в 2008 году была выбрана стратегия: быстро «сжаться» в расходах, чтобы быть готовым к падению оборотов. Я, как молодой руководитель, понимал: разворот рано или поздно наступит, и очень важно вовремя с позиции «ужимания» вырасти в позицию «экспансии». Как раз в такие моменты захватываются рынки. Итог — за 2009 год мы почти вдвое увеличили клиентскую базу. Хотя к тому времени филиал работал уже почти 10 лет.

Перспективы рынка услуг, которые мы оказываем, достаточно большие. Взять, к примеру, США. Я не очень-то люблю нас сравнивать, тем не менее фондовый рынок там развит лучше, чем у нас. У них в развитии рынка принимают участие до 50% домохозяйств страны. Каждая вторая семья. Как раз потому, что есть «финансовая грамотность». То, к чему сейчас стремимся мы, — персональное финансовое планирование — там очень сильно развито. Люди с юности строят себе цели, подбирают инвестиционные инструменты, разумеется, если это необходимо, при помощи финансовых советников. И планомерно идут к этим целям.

Наши внутренние исследования показали, что «Компания БКС» воспринимается на рынке в чистом виде как брокер. Исходя из этого, руководство финансовой группы приняло решение провести ребрендинг и поменять стратегию. Изначально БКС — это сокращение «брокер-кредит-сервис». После расширения спектра услуг у нас появился банк. Теперь на рынке мы позиционируемся как банк «БКС-Премьер». Наша миссия — поддерживать и развивать благополучие клиентов. Она основана на подходе персонального финансового планирования и предполагает индивидуальные финансовые решения с учетом потребностей и пожеланий клиента. Сейчас у нас появились депозиты, в т.ч. с плавающими ставками (которые выше, чем среднебанковские по городу), пластиковые карты, банкоматы для удобства завода и вывода денег. Разрабатываются кредитные продукты. При этом продолжаем развивать и брокерское направление, оно выделено под отдельный бренд «БКС-Брокер». Собственный капитал финансовой группы 5,1 млрд рублей, совокупные активы — 21,1 млн рублей, штат сотрудников — 1632 человека. Сегодня наша сеть — это практически 60 филиалов по стране, не включая сотни агентских пунктов. Есть подразделения БКС на Кипре, в Казахстане.

Основа деятельности нашей инвестиционной компании — финансовое планирование. Большинство приходит с фразой: «Вот, хочу инвестировать». Важно с самого начала совместно с финансовым советником сформулировать, конкретизировать, превратить цель в цифры и уже потом к ней двигаться. Человек приходит к нам проектировать свое будущее. Для этого нам нужна полная финансовая картина. Если человек готов открыть нам все свои финансовые потоки, мы составляем финансовый план. Для каждой цели подбирается свой инструмент. Тут есть свои законы. Например, деньги на «черный» день хранятся в безрисковых активах. А с мечтой «купить яхту» можно и рискнуть. Верный путь индивидуален для каждого, его задает сам клиент, задача финансового советника — с помощью инвестиционных инструментов лишь помочь ему выбрать правильный путь.

У любого инвестиционного инструмента есть четыре основных параметра: риск-доходность, степень участия, срок инвестирования, порог входа. Первые два — риск-доходность и степень участия — когда вы приходите в инвестиционную компанию и самостоятельно управляете своими средствами или отдаете их в управление. Выбрать комфортное для себя соотношение «рискдоходность» поможет наша анкета «Риск профилирования». Если говорить о пороге входа, то на продукты доверительного управления можно зайти только с суммой от 2 млн рублей, а самостоятельную торговлю можно начать и со 100 тысяч. Всегда важно понимать, для чего вы инвестируете, от этого и будут меняться основные параметры.

Продажи — это целая наука. Мой опыт показывает — хороших «продажников» можно воспитать только внутри компании. Основная цель наших финансовых советников — уметь общаться с клиентом на его языке. Поставить себя на его место и разобраться в потребностях. Только в этом случае возможно долгосрочное и обоюдовыгодное сотрудничество. Но здесь есть тонкая грань. Существуют технологии, которые позволяют искусственно формировать необходимую потребность в момент общения с клиентом. Это как раз и называется «впариванием», за эту грань, по моему мнению, переступать нельзя. Может быть, сегодня компания и потеряет часть выгоды оттого, что не случилось быстрой продажи, но зато приобретет доверие и хорошую репутацию клиента. А это дорогого стоит.

Уверен, что догмат собственности — это проявление Эго человека. Тот, кто не зависит от собственности, достиг более высокого развития. Я не отношу себя к тому поколению, которое формируется сейчас на основе западных ценностей потребления. Ценности должны быть проверены временем. Поэтому в отношении культурных и моральных норм я остаюсь консерватором, это та сфера, где нельзя применять высокие риски.

бизнес и культура 2(3)·2012

рубрика

Легендарный фотограф-репортер Владимир Семин, побывавший в Челябинске на форуме фотожурналистов «ФотоФест 2012», отвечает на вопросы бк. Досье бк Владимир Николаевич Семин — знаменитый советский фотограф, фотожурналист. Родился в 1938 году в Туле. В четвертом классе старший брат Леонид подарил ему фотоаппарат «Любитель», с которого и началось увлечение фотографией. Окончил Тульский механический техникум, занимался в фотоклубе. После окончания техникума работал на Севере сотрудником молодежной газеты. В 1958‑м призван в Советскую армию, отслужил три года. Окончил Петрозаводский государственный университет, работал фотокорреспондентом молодежной газеты. В 1969 году вступил в Союз журналистов СССР, почувствовал свою независимость и отправился в странствия по Памиру и Алтаю, Сибири и БАМу, по городам и деревням России. В 1976‑м приехал в Москву. Фотограф Всеволод Тарасевич, увидев памирские фотографии Семина, помог ему устроиться фотокорреспондентом в АПН. Владимир Семин — один из немногих отечественных фотографов, получивших признание и на Западе. Он многократный призер фотоконкурсов и фестивалей WorldPressPhoto, «ПрессФото России», «ИнтерФото». Обладатель самого престижного в мире фотографии гранта Юджина Смита — «The W. Eugene Smith Memorial Fund» (1996). Самые известные фотопроекты: «Святые источники», «Брошенные деревни, позабытые люди», «За монастырской стеной»… Предпочтительная техника — дальномерная камера «Leica М6» и черно-белая ручная фотопечать. В последние годы живет и работает в США, использует цифровую технику, создает фотопроекты о жизни людей в Нью-Йорке, наблюдает отдыхающую публику на океанском побережье США. Персональные выставки 1987 г. — Фотоцентр, Гоголевский бульвар, 8, Москва 1991 г. — Зал искусств, пр. Кирова, 35, Саратов 1997 г. — Немецкий культурный центр, Москва 1997 г. — «Интеркамера’97», Прага 1997 г. — «V. Siomin & I. Moukhin: contemporary Russian photography». Camera Obskura Gallery, Denver, USA Премия — The W. Eugene Smith Memorial Fund (1996) 32

бизнес и культура 2(3)·2012

бк: Репортажная фотожурналистика, бесспорно, занятие знаковое, которое отражает хронику текущих событий. Это живые лица и гримасы эпохи. Это просто жизнь людей во всех своих естественных или неестественных проявлениях. А еще — мощный инструмент влияния, например, идеологический, как было в Советской империи, диктующей миру коммунистическую доктрину. Наверное, в новейшей, так называемой рыночной и демократической России фотожурналистика обрела какие-то другие функциональные черты и возможности… В.С.: Лично во мне и в моем восприятии внешней среды ничего не изменилось. Это, конечно, грубый ответ. Меняется все. Меняется режим. Жизнь всегда как-то эволюционирует. Или плавно, или, напротив, импульсивно, с какими-то взлетами и провалами. Но, повторяю, во мне принципиально ничего не изменилось. Отчасти и потому, что я не был востребован в советское время. Тогда мой труд не ценился. Только сейчас, как говорят знатоки, мои фотографии начинают обретать ценность. Их даже стали называть «классическими». А в молодости мне обычно бросали: «Ну, старик, зачем ты снимаешь? Это же никому не нужно!» И я фактически жил в мире собственных желаний, чувств, мыслей. Наверное, это то, что называют жизнью души или духа, что-то интимное, непонятное и необъяснимое словами. Внутренняя эволюция, мне кажется, не зависит или совсем мало зависит от внешних социальных, идеологических и прочих перемен. Но я все время старался расти, развиваться. Хотя, конечно, окружающее пространство давало о себе знать, приходилось переживать чрезвычайно трудные времена. Например, перед горбачевской перестройкой мы с женой были настолько морально и экономически истощены и подавлены, что было совсем уж невмоготу! Тогда мне было около пятидесяти, и я очутился на дне своего внутреннего состояния… Вдруг бизнес и культура 2(3)·2012

элита

начинается перестройка: идеологические, экономические и прочие вольности. Но я уже был свободным фотографом. И тут случилось интересное знакомство с американкой Линн Бодэнитвел, которая работала над книжкой о Сибири. Она пыталась провести параллель между тем, как англосаксы завоевывали Новый Свет и как русские осваивали сибирские просторы. Мои друзья узнали ее адрес, договорились о встрече. Там и зашел разговор о возможном сотрудничестве с журналом National Geographic. Она особенно подчеркнула исключительную консервативность и строгость знаменитого издания в смысле отбора текстов, фотоиллюстраций и проч. И… крайне предвзятое отношение к новым возможным авторам, фотокорреспондентам. Тем не менее предложила мне и моим товарищам показать свои работы, чтобы представить их на суд редакции. бк: Вы решили побороться за место в National Geographic? В.С.: Мы просто отдали фотографии, а через несколько месяцев получили письмо, где она признавалась, что наши работы не выходят у нее из головы. И предупредила об очередном визите в Россию с целью познакомиться с работами разных авторов. Попросила представить как можно больше работ. Мы собрали огромную папку, а она обнадежила, что последует конкретное предложение о сотрудничестве... 34

бизнес и культура 2(3)·2012

бк: Сильно волновались? В.С.: Но не слишком долго. Вскоре пришло письмо: «Мы все просмотрели, продумали с коллегами и решили делать вашу книжку и выставку работ «неофициальных фотографов»… И все эти знаковые вехи моего профессионального пути совпали с крутыми переменами в стране. Нас, пятерых фотографов из России, пригласили в Нью-Йорк и Вашингтон! Это было изумительно — выставка, презентация книги «Меняющееся лицо». Мы испытали мощный, вулканической силы моральный подъем. Нам и заплатили хорошо. Но главное — колоссальный прилив сил и энергии. Перед нами открылись самые разные «двери». Мы познакомились с удивительными людьми, потрясающими фотографами. Нам устроили встречу в редакции «Washington post». Мы побывали дома у Люшена Перкинса, одного из самых влиятельных менеджеров на западном фотографическом рынке. Помню, как обсуждали с ним глобальные проблемы, как нам объединить усилия двух великих держав и сделать мир лучше. И ведь Перкинс сумел создать в Москве ИнтерПрессФото… бк: Получилось так, что вы в одночасье покинули свою «башню из слоновой кости» и открылись всему миру, а он — вам. В.С.: Сколько мы посетили выставок, семинаров, мастер-классов фотографов первого ряда! А какие слубизнес и культура 2(3)·2012

элита

чались споры, дискуссии! Какие яркие, незабываемые встречи! Я всегда носил папку своих фотографий, показывал всем… И вот однажды — это было в 1995 году — на одном из семинаров познакомился с Тони Сполом, выдающимся американским фотографом. Он посмотрел мои работы, и тут, кстати, в соседнем зале читала свою лекцию бильд-редактор Катя Райен, одна из самых авторитетных персон на западном фоторынке. Мы дождались окончания лекции, и Тони нас познакомил. Катя увидела мои фотографии и отозвалась как-то очень восторженно. Потом мы втроем пили чай, она настоятельно рекомендовала отправить работы на выставку «Лучший фокус» Юджина Смита. Тони подсказал, что нужно делать, и помог отправить фотографии для конкурсного отбора. Я ни на что особенно не надеялся и уехал в командировку. И вдруг в августе получаю письмо с поздравлением. Мои работы (всего около двадцати) прошли отбор, и я оказался в первой пятерке конкурсантов. А чтобы определить победителя, каждому было предложено представить еще по сто работ. Как нам пояснили: «чтобы понять, как вы мыслите». Я победил и получил самый престижный грант для фотожурналиста. И тогда мои возможности резко возросли. Я мог участвовать в самых престижных проектах. Например, в NY Times Magazine мы целый год работали над международным проектом «Беженцы со всего мира»… бк: Выходит, что «уровень мышления» есть главный критерий при конкурсном отборе? И эксперты захотели увидеть именно ряд работ, некую пунктирную цепочку, как бы вектор развития, путь мастера, его движение, мышление… В.С.: И потом помочь ему открыть в себе новые способности, возможности, наметить новый алгоритм, последовательность действий, технологию… Я не говорю о распознании какой-то природно-генетической одаренности, а именно о том, как «отшлифовать» то, что есть, и как расширить сознание... бк: Пробудить новую энергию, страсть. В.С.: Все вместе. Это моя боль и радость. Из этого ис36

бизнес и культура 2(3)·2012

точника рождаются мои фотографии. У меня, может, не хватает композиции или еще чего-то, но мне важнее почувствовать «нерв жизни». бк: Без чего невозможно ее познать. Но как это познание оценить в рублях, долларах или тугриках, как вы выживаете материально? В.С.: Мне помогает жена. А мои заработки носят случайный характер. Редко — густо, чаще — пусто. Так что порою едва выживаем. Но есть очень важный энергетический феномен. В самое трудное время вдруг чувствуешь мощный приток энергии, который возникает внутри и начинает хлестать наружу. Упоительное состояние. бк: Это когда человек чувствует себя полубогом и у него все получается. Внутри словно моторчик заведенный. Или он есть, или его нет. Подпитка изнутри. В.С.: Приходит осознание своей силы. Кстати, это одна из важнейших проблем творческой личности. И, вы знаете, — я счастлив. Я счастлив, потому что никогда не думаю о деньгах. Это удивительное состояние. Не потому, что у меня бывало много денег. Я и тогда о них не думал. Как не думаю, когда их нет. бк: Ну, понятно, раз есть жена, лучше думать о ней. А жить вернее и точнее именно интуитивно, подсознанием. Если оно не тронуто алкоголем, наркотиками или дурными мыслями — то подсознание всегда в активном состоянии. И использует в максимальном объеме весь генетический ресурс, который достался от отца, матери и далеких предков. Это же все веками хранится в человеке, отсюда он и черпает энергию. В.С.: А еще от сильного стресса. Если стресс не убивает сразу, то человек становится сильнее. У меня в жизни была чрезвычайная ситуация, ставшая тяжким испытанием. Но по большому счету она мне помогла. Еще в андроповские времена меня хотели упаковать в психушку. Причем гэбэшники действовали очень тонко. Но я выжил, мне помогла экстрасенс Людмила Ким. Да и я сам глубоко влез в тонкие материи, в психологию. У меня сложилась некая «внутренняя схема» духовной жизни.

А Людмила мне помогла вскрыть «канал жизни и смерти». Эта история меня буквально развернула, разворотила. Три года я приходил в себя. Было много наблюдений, раздумий, ситуация требовала точного разрешения той самой пресловутой «вилки»: быть или не быть. И в итоге я, с одной стороны, возненавидел КГБ, а с другой — кланяюсь гэбэшникам. Они помогли постичь дуализм бытия. Я во всей полноте прочувствовал и осознал, что каждый человек пребывает в перманентном противоречии между двумя ипостасями, полюсами: плюс и минус, мужчина и женщина, небо и земля. Все на свете находится в пограничном состоянии. Отклонишься в одну сторону — получишь одно, в другую — прямо противоположное. И я думаю, что, если бы не та трагическая ситуация, я бы не смог своими силами проникнуть в свои самые сокровенные глубины… бк: И если человек отвечает на гамлетовский вопрос — «Быть!», то тогда перед ним встает другой вечный вопрос — что делать? В.С.: Фотографу надо снимать-снимать-снимать… никогда не расставаться с камерой. И быть… свободным… Ведь я нигде не работаю. Я не спешу ни в какую редакцию или другое присутствие. Я делаю только то, что хочу. Это «хочу» надо осознать и вырастить в себе. Я делаю то, что во мне болит, меня трогает и требует разрешения. Многие ведь, непременно и ежедневно удовлетворяя свою плоть, крайне редко спрашивают себя: «А что желает моя душа?» И ведь ее надо востребовать, найти к ней подступы. Что она хочет? Истинный художник просто следует пожеланиям свой души. Ведь именно она все диктует. Это как любовь между мужчиной и женщиной. Это вот какой уровень! Конечно, есть мелкие заботы: сон, еда, уход за телом. Но мы сейчас говорим о самом важном. О том, что держит на плаву. Мы говорим о Боге. У меня были очень хорошие учителя, книги, удивительные встречи. И есть несколько людей, которые настолько прояснили мое сознание и «подвели за руку» к сущностным представлениям о жизни. К пониманию внутренней линии судьбы. Я не всегда знаю и могу объяснить, что случается со мной. У меня

были очень стрессовые ситуации, но меня всегда безмерно «тащила» жизнь. Сама вела по судьбе. И я не сопротивлялся, мне всегда хотелось именно «туда», куда меня несло. И все это было настолько откровенным, ясным, «легко читаемым». Я не могу заниматься ничем другим, кроме фотографии. Так устроен мой внутренний аппарат. Я не знаю, отчего это и почему. Мы сейчас касаемся таких сторон жизни, которые не могут быть постигнуты во всей полноте, но они есть, они объективно существуют. бк: Что вы читаете в последнее время? В.С.: Сейчас мне не хочется читать художественную литературу. Я часто возвращаюсь к «Истории религии» Александра Меня. Он помогает мне вскрывать самые глубинные человеческие взаимосвязи... Зачем живем, почему живем? Бог мудр. Он создал меня как бы «пустым стаканом». И основная цель для меня и вообще каждого человека — наполнить этот стакан. Вы наполняете этот стакан и таким образом проживаете свою жизнь, преображаетесь, постигаете ее смысл. бк: Известно, что вы чуть ли не отказались от мобильного телефона… В.С.: Я не то, чтобы отказался, просто я очень такой «медленный» человек, плохо усваиваю новое, например, компьютер... В прошлом у нас этого не было, но мы никогда не страдали. И не чувствовали необходимости в какомто особом инструментарии. Теперь вот одни говорят, что интернет — это помойная яма. И они правы. А другие утверждают, что это удивительное изобретение, позволяющее с его помощью решать любые серьезнейшие вопросы. И они тоже правы. А мои лучшие друзья — тишина и одиночество. Но и я не могу отказываться от общения... Все соразмерно должно быть, всему свое время. Я побыл в тишине, теперь вот на фестивале… Но самое лучшее время — когда я один. Это мой выбор. У каждого он свой. Выбор делается в одиночестве, в тишине, когда человек встречается сам с собой. И его выбор вскоре начинает говорить своим голосом, как ребенок. Мой выбор требует от меня бесконечного развития… бизнес и культура 2(3)·2012

мысли

ереполох у нас. Министр едет. Начальство на ушах стоит. Каждый божий день натаскивают. Стращают, молчать учат, улыбаться шире экватора. Про вопросы забыть велят: думать не нашего ума дело. Я хоть и директор, но баба, любопытно на живого министра поглазеть. Может, застолье какое организуют. Выпьем, закусим — говорить нельзя, так хоть попоем всласть. Настиралась, погладилась, завивку подновила и поехала из своей тьмы тараканьей в район. Он у нас по метражу огромный: от школы до школы — как от страны до страны по меркам европейским. Завроно оглядел каждую, обшарил со всех краев, ладно хоть за пазуху не слазил. Заняли места в зале, замерли и ждем, как дети малые Деда Мороза ждут не дождутся. И он явился, высокий, нарядный, духами за версту несет. Взошел на трибуну, как на царство, и посыпал цифрами, а какая к чему — сам черт не разберет. Душно стало, вроде как цифири эти весь кислород в зале пожрали. Я одно успела уразуметь: что учитель информатики в целях оптимизации учебного процесса на пять школ в единственном числе выдаваться будет. На нас уже столько дури спустили за бытность мою на посту окаянном, что не сдержалась, руки к Господу возвела. А министр Бога опередил, пальцем в меня уперся, разрешил высказаться, раз такая смелая оказалась. — Скажите, добрый человек, — забыла от волнения, как по имени-отчеству кличут, — кто его, бедолагу, и на чем по нашим просторам по школам возить станет? Министр от слов моих в росте поубавился, головой завертел. А меня понесло, захотелось правды дуре, как воздуха. — А за бензин вы платить будете или нас машину толкать обязуете? Спал министр с лица, поискал ртом слова, не нашел, решил у воды в графине совета спросить, да поперхнулся. Стали его местные начальники по спине колотить. Колотили, колотили, да так всей гурьбой со сцены и удалились. Тишиной коллег моих так полоснуло, что вмиг отодвинулись, глазами за пол уцепились и не дышат. А я — как говешка в проруби: одна-одинешенька, и ко дну боязно, и на берег не возьмут. Толком поплавать не успела, ворвался завроно краснее рака и давай клешнями махать. Покрыл таким отборным матом за вопросы

бизнес и культура 2(3)·2012

к министру, что мухи в зале враз подохли. Меня мужик мой по пьяни так не обкладывал. А если жуть всю эту на обычный язык перевести, она еще покруче выглядеть будет. — Заявление на стол, дура, и в 24 часа чтобы духу твоего в районе вместе с выродками не было. Так он моих детишек — отличников по дисциплине и учебе — обозначил. Заслуженный работник образования — ему все можно. Как сдержалась, не взорвалась как, до сих пор не пойму. Видно, Бог помог. Мне деток своих еще кормить и кормить, мать неходячую обихаживать. Помощи ждать не от кого. Мужик мой давно от водки сгорел. Порылась в мозгах, по всей русской литературе пробежалась, и осенило, как вести себя в безнадеге полной. Встала, как на последний бой, и выдала такое, что всему району год жевать — не пережевать, сутками судачить, а секундочки понять все равно не хватит. — Милые мои, люди родные, вы меня как облупленную знаете, баба я обыкновенная, который год без мужика маюсь, встаю без тепла и ложусь без него. А он, девки, красавец, весь с иголочки, костюмчик у него беленький без единого пятнышка. Умный, цифрами, как цветами весна по полям, гуляет. Потянуло меня, заблудилась в лепестках его слов. Думаю, все здесь свои, не стану скрывать, влюбилась в него по уши. А он на меня и разика единого не взглянул, вот и полезла с тем, что в голову взбрело. Разве знала, понимала, что вопросы мои ни к селу ни к городу? Не судите вы меня за любовь. Я за министра голову оторву. Вижу, слова в завроно маслом вошли, и морда его и голова залоснились то ли росой, то ли еще чем, глаза облагородились. И решилась: грешить так грешить. — Передайте, если надо, ему и ноги стану мыть, и воду после этого пить да нахваливать. Выбежал завроно после этих слов из зала. Смотрю, проруби как и не бывало. Руки жмут, по плечам кто гладит, кто хлопает. Минут через пяток начальство вместе с министром опять на сцену вылезло. Слово предоставили, вернее, он сам его взял, завроно цветущий. — Живи, дура, работай и благодари, что министр наш человек, он не только наказать, но и наградить может. Живу — и знаю, и верю: и в Бога, и в любовь, и в людей, которым она ведома. бизнес и культура 2(3)·2012

социум

Тот самый

Нередкий гость нашего города Геннадий Бурбулис – личность, бесспорно, историческая. Крупный социолог и философ систематически выступает в Челябинском филиале РАНХ и ГС со своими лекциями, в которых излагает основы новой гуманитарной дисциплины – политософии, родоначальником которой он и является. бк представляет небольшой фрагмент лекции, обращенной к челябинским студентам, то есть новому поколению россиян, сверстникам новейшей России от августадекабря 1991 года… очему человеку дан один язык, но два уха? Чтобы в два раза больше слушать, чем говорить. Я очень серьезно отношусь к диалогу, который нам сейчас предстоит, и понимаю степень своей ответственности. За последние годы в нашей стране произошли чрезвычайные, фундаментальные события. Если спросить меня, Геннадия Бурбулиса, 66 лет от роду, с сорокалетним стажем научной преподавательской деятельности: что бы вы хотели сказать важного «племени младому и незнакомому», я бы ответил так. Каждый день я просыпаюсь в пять утра, делаю небольшой комплекс йоги (дыхательную гимнастику) и пытаюсь заглянуть в себя. Я ищу в своем сокровенном внутреннем мире что-то такое, что помогло бы мне с улыбкой встретить новый день. И в очередной раз убедиться — самым удивительным и таинственным, самым чудесным и вдохновенным для меня является именно то, что я живу на этом свете. Потребность снова и снова убеждать себя в том, что «мы живем», что Жизнь есть высшая ценность, наша главная «собственность». Мы ее ежедневно либо капитализируем, либо транжирим. И живем мы так, как того хотим сами. Никто: ни родители, ни старшие братья 40

бизнес и культура 2(3)·2012

Иллюстрация: Александр Данилов бизнес и культура 2(3)·2012

социум

и сестры, ни учителя и профессора, ни работодатели или власть имущие — это ощущение радости и праздника жизни нам дать не смогут… Только мы сами. Но как быть с проблемами, невзгодами и неприятностями, которые нас подстерегают на каждом углу? Как быть с обязательствами, что мы даем другим людям и самим себе и которые мы по разным причинам хронически не выполняем? Как быть с этим жизненным грузом, что не дает проснуться?.. Может быть, я лучше подремлю полчасика, закрою глаза на все, что мне предстоит, спрячусь в некий мир милой моему сердцу «постельной свободы». Первое, что я предлагаю сегодня обсудить: согласны ли вы, молодые люди, с мнением великого русского ученого Константина Эдуардовича Циолковского, человека с космическим мировоззрением, об уникальности студенческого образа жизни как пространства производства свободы? Каждый человек, каждый из нас с вами — независимо от возраста и выбранной профессии, независимо от благосостояния и от переживаемых им радостей и тревог — является полномочным представителем Вселенной на планете Земля. Можно ли согласиться с таким утверждением? Или вы против столь романтическо-утопической самооценки? А я утверждаю, что именно на этой основе — на ощущении себя «призванным» на планету Земля каким-то образом состояться, реализоваться, вовремя и точно оценить свои способности и таланты, последовательно и целенаправленно их развивать и совершенствовать — и строится призвание человека. Сущность человека проявляется, прежде всего, в тех жизненных ценностях, которые выделяют его отношение к другим людям, к самому себе, к прошлому и настоящему. В конечном счете, сокровенный смысл жизни складывается из тех поступков, которые каждый из нас совершает. Например, можно оказаться государственным или политическим деятелем, которому судьба предоставляет возможность в сложившихся исторических обстоятельствах участвовать в выработке и принятии решений, реализация которых предопределяет не только будущее своего государства, но и существенно влияет на мировое сообщество. И вот перед вами — Геннадий Бурбулис, уроженец города Первоуральска Свердловской области, который 8 декабря 1991 года вместе с первым президентом России Борисом Ельциным подписал от имени полутора сотен миллионов россиян «Соглашение о создании Содружества Независимых Государств». Согласно именно этому юридическому акту Советский Союз перестал существовать. Была ручка, чернила, две странички текста, на которых появились подписи... Но отражал ли тот исторический поступок мои собственные убеждения, мое мировоззрение, жизненные 42

бизнес и культура 2(3)·2012

ценности? Закреплял ли он «смысл жизни», которым тогда руководствовался Борис Николаевич и все мы, его соратники? В сложнейшей ситуации «идейного» противостояния и выбора новой парадигмы развития государства мы это решили безусловно... *** Что же такое политософия? Зачем нужны такие слова? Откуда взялась эта наука? Мы знаем политологию или «реальную политику», мы знаем, что такое политтехнология или, например, правовое устройство гражданского общества. Мы даже немножко знаем о Сократе и о том, что философы — люди как бы «не от мира сего». Что живут они в каких-то собственных измерениях, в какихто иных, чуждых обыкновенным людям категориях. А что же такое политософия? Политософия есть интегральное мировоззрение, выражающее вызовы и угрозы, надежды и устремления людей на рубеже ХХ-ХХI веков и функционирующее как совокупность диалоговых практик — прежде всего гуманитарно-правовых, где решаются самые актуальные вопросы. О государственном и социально-культурном устройстве. О свободе самоопределения себя с точки зрения духовности, веры и убеждений. О научно-образовательных дисциплинах и учебном процессе, благодаря чему мы каждый день узнаем что-то новое о жизни. Ну и, наконец, о нравственно-духовных практиках, где мы обучаемся «молитвенному трепету» в постоянном стремлении «жить достойно». Политософия — продукт настоящего времени. Сегодняшние проблемы России, мирового сообщества, европейской, азиатской и африканской цивилизаций — я в этом убежден — не решаются традиционным аппаратом сложившихся гуманитарных наук, не решаются известными технологиями управления, связанными с примитивной трактовкой современной демократии. Они не решаются всплесками народного протеста и манипуляциями действующей власти над общественными настроениями. У человечества нет будущего, если мы не задумаемся, на какой новой ценностной основе нам жить, и «жить достойно». Поэтому основной вопрос политософии — как жить достойно? Как жить достойно среди людей каждому из нас — в родном Челябинске, в великой России, в современном глобальном мире. А в качестве иллюстрации приведу свои суждения по поводу того, что происходило в Москве и в других городах России в декабре 2011 года и в феврале сего года. А случилось у нас так называемое «протестное движение». Оно опиралось на убеждения определенной группы граждан, что на выборах в Госдуму РФ имели место запредельные фальсификации в пользу «партии власти». Что происходило на самом деле? Почему люди вышли на улицу? Почему их протест приобрел такие масштабные коллективные

формы? Как в результате всего этого изменилась ситуация в стране? Первое. Я настаиваю, что это было не политическое действо, а, прежде всего, этическое действо. Огромные массы людей объединила не политика, а нравственные и духовные переживания. И отношение к себе как к личности. То есть этическая основа. Второе. Что же все-таки подняло десятки тысяч людей на столь солидарную акцию? Есть в обиходе такой термин, очень часто мы его употребляем, иногда в сердцах, иногда по привычке: «…да достала ты меня!». Своими претензиями, что не позвонил, не пришел, не объяснил и так далее. Очень многие говорили про то, что «они» их достали, то есть «режим» достал всех своими систематическими унижениями… Право каждого человека, гражданина своей страны, — действовать и надеяться на определенные нравственные и юридические правовые механизмы. И мне показалось, что немножко грубоватый возглас «Достали!» — очень точный в ныне сложившейся ценностносмысловой ситуации. Когда в нашей жизни случаются предельные ситуации, когда нас что-то очень сильно волнует, беспокоит, раздражает, то мы, наконец, не выдерживаем и взрываемся — «достало!». Так что же «достало» наших соотечественников? Убежден: в первую очередь это реакция на их уязвленное «достоинство». Представим себе, что многие люди как-то устраиваются в этой жизни достаточно благополучно, более иль менее ровно, степенно, в какой-то гармонии со сложившимся образом жизни. И вдруг… Происходит нечто, что в нас открывает какие-то сокровенные внутренние качества и состояния! Подобные ситуации я называю предельными. В этот момент мы достаем из себя, может быть, самое важное качество своей личности — достоинство. Митинги в декабре и феврале были как раз таким испытанием многих и многих людей на проснувшееся и загоревшееся в них ярким факелом чувство внутренней свободы, внутренней совестливости. В них проявилосьтаки человеческое достоинство. Но, как правило, это состояние, чувство гордости за себя и свои поступки, к сожалению, проходит. Свеча затухает. Мы снова забиваемся в колею привычных приспособлений, больших и малых. Мы снова менее требовательны к себе, к окружающим. Мы медленно и верно снова превращаемся в людей несвободных — рабов, послушно исполняющих ту волю, которую мы как бы и не признаем. Мне кажется, я сейчас сказал самое главное, может, самое сокровенное. Что меня лично интересует и волнует? Я хочу знать: в какой «незаменимой» роли вы себя видите, как вы представляете свою возвышенную «миссию»? Волнует ли вас будущее России ХХІ века, достойное будущее? Можно ли в такой большой аудитории молодых людей

откровенно и аргументированно общаться на эту тему? Созрели ли мы до таких сокровенных «диалогов поколений»? Диалогов культивируемых, развитых, опирающихся на знания, на культуру памяти, на ответственность за свою собственную судьбу и — через нее — за судьбу своих близких, родных, своей страны, в конце концов! Только на такой основе мы сможем обеспечить какуюто программу выживания и развития Российской Федерации в ближайшие годы и десятилетия. Другого способа я не знаю. Колоссальную роль играет система высшей школы, академии, университеты — те пространства, где производится Свобода — интеллектуальная, высшая степень познания на основе фундаментальных ценностей бытия. Важно и ясное понимание истоков социально-прагматической свободы. Без умения эту свободу культивировать и отстаивать ни у каждого в отдельности, ни у общества будущего нет. Мы распознаем себя, стремимся к каким-то целям — на благо Родины или чтобы состояться самим как личностям? Что первично? Оказывается, жизненный успех совершенно не связан ни с иерархией должностей, ни с благополучием материальным, ни с карьерным продвижением. Жизненный успех — с точки зрения первичной «политософской» системы миропонимания — есть обладание гармонией внутреннего мира, в котором человек обретает абсолютную радость жизни… Да, через испытания, да, через препятствия, да, через предательство близких, через неприятности, порождаемые воровским и нечистоплотным управлением… Но «успешно жить» — значит, жить в ладу со своей совестью, значит, иметь потребность постоянно свое достоинство крепить, возвышать, дополнять. Я видел и министров, и президентов, и академиков, и миллиардеров разного рода и калибра. Я научился сразу оценивать, что с одним человеком можно открыто общаться, одухотворенно заражаться его энергией и достоинством, а с другим человеком все общение превратится лишь в пустое времяпрепровождение. В нем другая энергетика, другая система ценностей, другие смыслы, что очень быстро чувствуется с первого взгляда, жеста, слова… *** В истории человечества было немало попыток глубоко и принципиально ответить на вопрос: какие мотивы доминируют в природе, в существе человека — мотивы добра или зла? И есть ли вообще какая-то общая природа человека? В свое время великий Иммануил Кант сформулировал такой тезис: долг каждого человека — быть счастливым. И нам с вами остается найти ответ на этот, казалось бы, простой вопрос: как этот долг исполнить? бизнес и культура 2(3)·2012

история

конца XVIII в. вопросами опекунства над осиротевшими детьми в городах России занимался Сиротский суд. Возглавлял его городской голова, основным «местом работы» которого была городская шестигласная дума. Решение об опеке над имуществом и содержанием детей суд принимал на основании обращения городского головы, или кого-либо из родственников умершего главы семьи, или других лиц. Как сказано в документе, «апекунами к особе малолетняго городовой Сиротский суд определяет також де из родственников или свойственников, или же из посторонних людей тех, кои добродетельными качествами, честностию и незазорным поведением более подают надежды к призрению малолетняго в здравии, добронравном воспитании и о достаточном содержании по его состоянию, и от которых отеческаго попечения к малолетному ожидать непременно можно».

ние передать опеку над детьми и имуществом их дяде, Дмитрию Максимовичу Ахматову. Но после описи имущества оказалось, что «имение заключается в таких вещах, от которых никакой прибыли ожидать не можно», поэтому Максим Сидорович просил передать детей на его иждивение и попечение. Насколько можно судить, в семье Максима Сидоровича дети и росли, а заботу об их обеспечении и сборе долгов с должников их отца дед принял на себя. Но были и более «закрученные» истории. В городе Троицке жила татарка Гюльзюма Альмухаметева, которая была замужем за бухарским купцом Назарбаем Ибрагимовым, торговавшим в Троицком меновом дворе. Он ездил с товарами по кочевьям казахов и во время одной из таких поездок в июне 1801 г. умер. После его смерти Гюльзюма написала доверенность на взыскание долгов по векселям и другим долговым распискам, остав-

Благодаря материалам дел, сохранившихся в фонде Челябинского Сиротского суда, можно хоть немного прояснить, как соблюдались интересы детей в России XIX в., какой была процедура назначения опекунства и насколько надежно оно защищало интересы сирот. Дела вовсе не так «полны», как хотелось бы. О самих детях там зачастую лишь вскользь упоминается, и составить о них полное представление почти невозможно. Но уж что есть… В те времена, как и сейчас, ситуации складывались по-разному, и люди проявляли себя не всегда с лучшей стороны. Вот краткая история двух опекунских дел — одно из них лаконично и коротко, другое, напротив, довольно непростое и с налетом восточной экзотики. Одна из историй связана с опекунством над детьми мещанина Емельяна Ахматова. Емельян был сыном известного челябинского купца и мецената Максима Сидоровича Ахматова. После смерти Емельяна в 1827 г. осталось трое детей: сын Капитон 8 лет, дочери Анна 12 лет и Глафира 10 лет. Максим Сидорович просил передать детей под опеку, поскольку «в 1828 годе и мать их, малолетных, Палагея Андриянова дочь, вышла в замужество за другого и жизнь ведет распутную». Сиротский суд принял реше-

шимся после мужа, своему брату Фаткулле. Тот обратился с прошением об учреждении опеки над имуществом и малолетними детьми своей сестры, а также о взыскании денег с должников Мунасиповых, чтобы те не смогли уехать в Бухару, не заплатив. Сиротский суд принял решение об учреждении опеки над детьми бухарского купца, поскольку они, как и их мать, родились в России и являлись российскими подданными. В Троицк был направлен экспедитор Сиротского суда Старцов. Опекунами были назначены сама Гюльзюма, купеческий сын Абдрашит Салимов и купец Тимофей Суслов. Детей у Гюльзюмы было трое: новорожденный сын Мухамметрахим, дочери Сахибямал трех лет и Асхабямал двух лет от роду. В последующих документах сын не упоминается, возможно, он умер в младенчестве, хотя сообщений об этом нет. В сентябре 1802 г. Троицкая пограничная таможня сообщила Челябинскому городовому магистрату, что родным братом умершего бухарского купца Назарбая ходжи Ибрагимова Фазылом представлены в таможню «от бухарскаго владельца эмира Айдара и от казиев (чиновников-правоведов, или судей — Г.С.), на татарском диалекте два писма». Письма вместе с перевода-

бизнес и культура 2(3)·2012

история

ми были присланы в магистрат. Оказалось, что приехавший Фазыл мулла Ибрагимов является… опекуном детей и имущества умершего старшего брата Назарбая. У Назарбая было еще две жены, в Бухаре, они обратились к бухарскому эмиру Хайдару с тем, что доверяют Фазылу оставшееся после мужа их имущество и долги, как в России, так и в Бухаре и в казахских степях. И в грамоте, скрепленной печатью эмира Хайдара, говорилось: «Мы свидетельствуем и требуем, как в получении имения, так и в собрании одолжения, где оныя найдутся, то тех мест начальники должны давать ему, Фазылу Ибрагимову, вспомогательство». Кроме того, Фазылу была дана грамота, в которой сообщалось: «он, Фазыл Ибрагимов, после покойнаго брата своего, Назарбая Ибрагимова, оставшихся жен и детей питать желает». Далее также предлагалось оказывать Фазылу помощь в получении имущества и долгов. Под этим документом стояли печати казиев, очевидно, здесь имеется в виду высший суд Бухарского эмирата — в документе сказано: «полное государства нашего присуд(ствие)». «Присутствием» в России того времени называли учреждения, связанные с управлением, «присутственные места», или места, где сидят чиновники, — «присутствующие». То есть перевести таким выражением могли фразу, обозначавшую один из высших государственных органов Бухарского эмирата. Дальше следует совершенно «литературный» поворот сюжета. В 1803 г. Гюльзюма пишет отчет о состоянии имущества детей и в сопроводительном письме отмечает: «апекуны Салимов и Суслов определены к имению и малолетным детям бывшаго мужа моего, а как я за брата его, Фазыла Ибрагимова, вышла в замужество, а имение по совершенной моей выправке у них было нераздельное, к которому и малолетным детям апекуны быть не нужны». Также Гюльзюма сообщила, что дочери, по малолетству, пока ничему не обучаются. В 1806 г. Сиротский суд спохватывается, что на протяжении трех лет не получает отчетов о состоянии дел по опеке над детьми и имуществом Ибрагимова. Салимову и Суслову предписано было срочно сделать отчеты за 1804 и 1805 годы вместе с Гюльзюмой. Мать пыталась доказать, что дети уже не нуждаются в опеке, поскольку у нее уже есть муж, но… бесполезно. Сиротский суд словно не замечает ее доводов. И здесь все вполне объяснимо: дети являлись российскими подданными, а Фазыл Ибрагимов — «бухарец», то есть иностранец, а суд должен отстаивать интересы российских детей: «малолетных с имением в призрении новаго ее мужа оставить Сиротский суд не может потому более, что нынешний ее муж Фазылбай Ибрагимов из подданных бухарцев и в Троицке пребывание имеет временное. К тому же поведение и состояние ево здешнему Сиротскому суду совсем неизвестны». Ирония заключается в том, что на обстоятельство рождения детей на российской земле упирали сама Гюльзюма с братом, когда просили дать распоряжение об опеке над детьми. В ежегодных отчетах указывалось, во-первых, сколько денег получено (за счет торговли либо получения денег с должников первого мужа) и сколько и на что расходовалось: на покупку муки

бизнес и культура 2(3)·2012

(ржаной и пшеничной), мяса, тканей на платья, шубы, камзола, ткани на камзол с позументом (то есть расшитый), на починку сапог и т.д. Однажды Гюльзюма купила дочерям украшения: «сребряные вещи: серег две пары, нарушников (браслетов — Г.С.) две же пары и две чулпы, употребляемые в косы (украшения, которые «прикрывали» косы — Г.С.)». Двум другим опекунам было указано украшения описать, а деньги, оставшиеся после покупки всего необходимого, забрать у Гюльзюмы в совместное распоряжение, что и было выполнено. Это произошло уже в 1807 г. Тогда же Фазыл Ибрагимов написал прошение с просьбой отменить опеку над детьми своего покойного брата Назарбая. Фазыл отмечал, что, женившись в 1802 г. на вдове брата Гюльзюме, он принял на себя попечение о дочерях брата. За это время у них родились сын и дочь, и обо всех детях он равно заботится. Опекуны же, Салимов и Суслов, по его словам, толком и не приступали к выполнению своих обязанностей. Интересно, что в прошении Фазыла четко читается и другой мотив, побуждавший его требовать отмены опеки. Очевидно, «российская» жена оказалась слишком самостоятельна и не спешила стать «тенью мужа». По словам Фазыла, «жена моя получила с казанских: 1-й гильдии купца Муртазы Мунасипова галанских (голландских — Г.С.) 10-ть червонцев каждой ценой по 5 рублей, выбоек (ткани с «выбитым» рисунком — Г.С.) куканских (кокандских) восемь концов каждой по 3 руб. 50 коп. … с татарина Салиха … одолжения 345 рублей, продала без воли моей и согласия четырех коров за 55 рублей, и всем оным воспользовалась она; измотала братнинова сосноваго лесу с прибором (заготовленного) на горницу…». В общем, Гюльзюма вела себя не совсем так, как полагается примерной женщине Востока. А наличие опеки давало ей официальное оправдание — с точки зрения закона она, как опекунша, должна была заниматься возвращением долгов покойного мужа, обеспечением дочерей и т.д. То есть она выполняла свои обязанности опекуна. А с точки зрения второго мужа — ущемляла его имущественные права и ставила под сомнение его положение хозяина в семье. Поэтому он был заинтересован в прекращении опеки. В апреле 1809 г. Гюльзюма написала прошение, где объясняла: «…ныне находящимся при мне двум малолетним дочерям, Сахибямал и Асхабямал — ис коих уже первая пришла в лета таковые, что по закону мухаметанскому вступить может в замужество, также достигает тех лет и другая…». В связи с этим она просила отменить опеку и указать опекунам Салимову и Суслову передать ей хранящиеся у них деньги и вещи, всего на сумму 90 рублей. Сиротский суд в этот раз признал доводы Гюльзюмы резонными и своим решением прекратил опеку. Вскоре Абдрашит Салимов и Тимофей Суслов вернули ей серебряные вещи, находившиеся у них на хранении, и официально передали ей же все имущество, которое было описано после смерти Назарбая Ибрагимова. Старшей дочери, Сахибямал, в то время было 12 лет. С точки зрения современного человека — ребенок, ни о каком замужестве в таком возрасте и речи быть не может. Но вспомним, что в русских крестьянских семьях до середины XIX в. дочерей замуж выдавали в возрасте 13-14 лет…

бизнес и культура 2(3)·2012

кино

Л 48

бизнес и культура 2(3)·2012

Люблю немое кино. Даже когда отключаешь звуковую дорожку в современном фильме, где половина «картинки» смоделирована при помощи мощных компьютеров, изображение чувствуешь иначе, отношения между людьми воспринимаются иначе. Замечаешь огрехи актеров и постановки в целом, «визуальное» оказывается куцым, обрезанным и неполноценным явлением без ладно подставленного звука. Может, поэтому сейчас, привыкнув к сотрудничеству звука и света в кино, так необычно смотреть фильмы столетней давности. Где величайшим спецэффектом являлось человеческое лицо и эмоции передавались мускульными полутонами... Где в лучшем случае какой-нибудь небольшой оркестр исполнял специально написанную симфоническую зарисовку, а иногда мы могли слышать лишь ласковые переборы арфы или клавесина... Немое кино — искренне. В нем вы не найдете ни капли лжи. Может, чуточку наивности... И точно так же, как и инструментальная музыка, немое кино — язык, понятный всем и каждому. Любой человек, на секунду задумавшись, остановив взгляд на «живых картинках» с изредка появляющимися текстовыми вставками, сможет уловить в них что-то свое, родное. Великое немое кино снимали люди, в большинстве своем неординарные — как с точки зрения жизнен-

«Дон Кихот Ламанчский»

бизнес и культура 2(3)·2012

кино

способностью немецких мастеров подбирать необходимые и в то же время разнообразные изобразительные методы, включая сумасшедшую операторскую работу. Именно в Германии камера приобрела способность к свободному движению. Можно предположить, откуда появилась такая страсть к «эмоциональным» декорациям 20-х, которые произвели неизгладимое впечатление на бывших союзников, — просто во время «культурной блокады» на кино выделялось слишком мало средств. Постановщики всячески изощрялись в производстве визуальной «атмосферы» фильмов, используя разные подручные средства.

ного опыта и образования, так и с точки зрения самобытности инженерной и художественной мысли. Режиссеры «того времени» старались быть честными и понятными. Ну, может, чуточку приукрашивали действительность. Но всегда — потрясающими монтажными склейками и уникальными комбинированными съемками... Это было искусство. 27 августа 1885 года в семье железнодорожного чиновника родился малыш, которому суждено было уже к сорока годам встать в ряд с величайшими мастерами эры немого кинематографа — немцами Фридрихом Вильгельмом Мурнау и Фрицем Лангом. Будущий режиссер вырос в Вене и получил по тем временам неплохое начальное образование. Хоть родители без особого энтузиазма относились к увлечению Георга высокими искусствами, надеясь, что их сын всерьез займется инженерным делом, — в 1906-м молодой Пабст оказывается в труппе Цюрихского театра. В дальнейшем он выступал довольно часто — более 160 ролей за пару лет. Его принимали в Зальцбурге, Праге, Берлине… Через несколько лет Георг Пабст возглавил Немецкий народный театр в Нью-Йорке. С началом Первой мировой войны, находясь в рабочей поездке по Европе, Георг на французской земле попадает в плен. И даже там — в лагере военнопленных — ему удается организовать театр. Вплоть до окончания военных действий молодой человек с упоением изучает французскую литературу. Освободившись, он возвращается в родную Австрию и становится худруком «Новой венской сцены». А вскоре обращает свое внимание на стремительно развивающийся кинематограф. Тогда многие театральные режиссеры, актеры и драматурги начинали интересоваться любопытным и потенциально очень успешным явлением… Стоит оговорить, что происходило с кинопроизводством тогда, в начале 1920-х. В ноябре 1918 года германское командование издало постановление об объединении крупнейших банков и компаний в киноконцерн УФА (Universum Film A.G.), целью которого стало не только прославление Германии, согласно политике «главного акционера», но и культурное просвещение и нравственное воспитание граждан. Но во время Первой мировой немецкие фильмы оказались в блокаде (а их выпускали более сотни в год) — по понятным причинам их никто не желал покупать. Первой ласточкой, пробившейся на «союзническую территорию», стал шедевр Роберта Вине «Кабинет доктора Калигари» (1922). Именно он явил миру новый немецкий кинематограф. Понятие «немецкий экспрессионизм» заняло господствующее положение в умах интеллигенции того времени. Прочие европейцы и американские специалисты были поражены 50

бизнес и культура 2(3)·2012

«Любовь Жанны Ней»

«Западный фронт, 1918 год»

«Трехгрошовая опера»

Первым фильмом Георга Вильгельма Пабста стала решенная в экспрессионистском стиле баллада об алчности и великой силе любви — «Сокровище» (1923). Большую часть времени повествование происходит в стенах дома литейщика колоколов. Из разговоров его обитателей — старого мастера, его жены, дочери и местного работника — мы узнаем о существовании легенды, что в стародавние времена жители деревни, спасаясь от турецких захватчиков, спрятали многочисленные сокровища где-то неподалеку. А тут еще на работу к литейщику устраивается молодой ювелир, который явно неравнодушен и к легендам о золоте, и к юной дочери старого ремесленника. Несмотря на качественную подачу материала с точно выверенными акцентами и драматургией, фильм пронизан каким-то беспокойством режиссера: всю жизнь его интересовал реализм в истинном проявлении, и какие-то «бездоказательные» душевные метания персонажей были ему чужды. «Какая нужда в романтизации реальности? Действительность слишком романтична и слишком отвратительна!» — говорил Георг Пабст. В дальнейшем он все чаще принимал на себя тяжелую безэмоциональную ношу «холодного наблюдателя», просто фиксируя камерой, как бы исподтишка, нужные ему эпизоды из жизни интересующих его героев. Следующим знаковым фильмом Пабста стал «Безрадостный переулок» (1925) по одноименному роману Гуго Беттауэра. Эта картина фактически объединила и экспрессионистский тренд в немецком кинематографе, и страсть самого режиссера к реалистическому, художественно-документальному кино. Мельхиоровый переулок — место-метафора современного мира. Здесь на одной улице можно встретить и богачей в шикарных нарядах, и побирающихся нищих, и сверкающий иллюминацией бордель под невинной вывеской «Ателье», и длинные очереди закутавшихся в платки голодающих у лавки мясника... Здесь и разворачиваются события фильма, триумфально прошед-

шего по кинотеатрам всего мира. Множество персонажей с разными судьбами и мотивами вынуждены сосуществовать, взаимодействовать друг с другом. В этом фильме впервые в серьезной роли сыграла юная Грета Гарбо. Достойнейший актерский ансамбль дополнила суперзвезда — датчанка Аста Нильсен в роли содержанки Марии Лехнер. Здесь проявился истинный талант Пабста как режиссера — его умение не поддерживать ни одну из сторон конфликта, просто преподнося эпизоды жизни людей, попадающих в кадр. Его «немецкий экспрессионизм» скорее был порожден именно тяжелыми и сложными жизненными ситуациями, в которые попадали обитатели «безрадостного переулка». По мнению американского критика Алана Потамкина, Пабсту удалось «дать возможность персонажам рассказать о своем положении, не прибегая к инквизиторским пыткам». Через год выходит в прокат очередная картина режиссера — «Тайны одной души» — один из первых фильмов, который начал эксплуатировать тему психоанализа. В главной роли выступил Вернер Краус, ранее исполнивший роль доктора Калигари. Он играет профессора химии, подверженного страшным, не до конца понятным сновидениям. Ему постоянно чудится, как он жестоко убивает свою жену. С чем связаны такие сильные переживания? Может, с приездом в гости из далекой Индии его племянника? Но, право, почему же он не в силах даже прикоснуться к кухонному ножу? Пабст, как и многие интеллектуалы того поколения, увлекся психоанализом. Он даже привлек реальных ассистентов Зигмунда Фрейда. Мастерство Пабста росло. Использование фосфорицирующих контуров предметов для выражения иллюзорности происходящего во время сеансов психоанализа и съемки на нейтральном белом фоне для того, чтобы выделить главное в давних воспоминаниях героя Крауса, стали откровением для зрителей. Как и то, что многие детали и мотивы поступков основных действующих лиц остались без объяснения. «Любовь Жанны Ней» (1927) стилистически дополняет первый «хит» Пабста — «Безрадостный переулок». Но если Мельхиоровый переулок в определенной степени ограничивал место действия, то приключения Жанны Ней простирались уже на всю послевоенную Европу. Студия УФА решила не упускать возможности нажиться на интересе немцев к Советской России. Особенно после международного успеха «Броненосца «Потемкина» Эйзенштейна и «Матери» Пудовкина. УФА предложила экранизировать одноименный роман Ильи Эренбурга, рассказывающий о жизненных перипетиях молодой девушки, влюбленной бизнес и культура 2(3)·2012

кино

в красноармейца Андрея. Противостоит и пытается разрушить их союз некто Халибьев — отвратительное порождение смутного времени, похотливый, нахальный тип, не останавливающийся ни перед чем ради своих мерзких целей. После 1925-го многие немецкие режиссеры начали уезжать снимать в Америку. Им казалось, что в Голливуде они нашли средство «понравиться всему миру», — для большей успешности проекта достаточно было «американизировать» немецкие фильмы, что лишь ускорило вхождение Германии в некоторый кино-кризис. В излишнем «американском стиле» обвиняли и «Жанну Ней». Но Пабста не считали бы выдающимся мастером, если б за его картинами нельзя было разглядеть личность режиссера. Его чувство монтажа, донельзя развитое «монтажными теориями» и Эйзенштейна, и Дзиги Вертова, создавало иллюзию всеобщего охвата эпизода, сцены, в которой взаимодействуют и актеры, и просто случайно попавшие в кадр люди. Все-таки глаз «холодного наблюдателя» и истинного документалиста давал о себе знать. Не иначе как «триумфом воли» можно назвать работу Пабста и всей съемочной группы над фильмом «Белый ад Пиц-Палю». Отсылка к знаменитому фильму о съезде НСДАП не случайна — главную женскую роль исполняла Лени Рифеншталь. Летом 1924 года она, будучи в Берлине, была настолько впечатлена фильмом «Гора судьбы» Арнольда Фанка — «патриарха» такого специфического жанра, как «горные фильмы», что отправилась покорять снежные вершины. В итоге при творческом союзе Фанка и Рифеншталь было создано шесть «горных» фильмов. Режиссером одного из них стал Георг Пабст. В «Жанне Ней» Пабст вместе со своим оператором Фрицем Вагнером настолько освободил камеру от тяжеловатых проходов мимо актеров, что метод подачи все больше стал походить на некую «документальную художественность». По мнению французского критика Валерио Жайе, «Пабст и Фриц Ланг разработали... изобразительные приемы, чтобы укрепить ведущую роль киноизображения». Но какой визионерский «подвиг» происходил в швейцарских Альпах на крутых и опасных склонах Пиц-Палю, неподалеку от итальянской границы, — передать словами практически невозможно. В 1930-м одновременно с американским «На Западном фронте без перемен» по Ремарку в прокат вышел фильм Пабста «Западный фронт, 1918 год» по роману «Четверо пехотинцев», где изображались окопные будни отряда, сражающегося в последние месяцы Первой мировой. С отстраненной жесткостью камера фиксирует все ужасы войны — разрушенные строения, выжженные деревья, застывшие изуродованные 52

бизнес и культура 2(3)·2012

кабинетах Договор был восстановлен в результате нескольких однообразных дипломатических телодвижений.

тела воинов, проволочные заграждения и поваленные могильные кресты... Но даже на таком антимилитаристском материале режиссеру удалось избежать дешевого символизма и создать атмосферную картину без лишних нравоучений. Просто «иди и смотри». Эмоциональным пиком фильма становятся финальные сцены — эпизод, когда контуженый сержант безумным, истошным криком «Ура-а-а-урааа» разрезает плотный, липкий и удушающий воздух госпиталя, разбитого на руинах костела. Война преподносится единым кошмаром, столь же абсурдным, сколь и бесплодным, но все же — без явных и конкретных заявлений об этом. «В человеке скуден доброты запас / Бейте смело, люди, ближних промеж глаз!» — восклицает «король нищих» Пичем, обращаясь к читателю со страниц пьесы Бертольда Брехта. Ее Пабст и взял в качестве основы для фильма «Трехгрошовая опера», вышедшего в 1931-м. В грустно-сатирическом ключе фильм рассказывает о взаимоотношениях нескольких ловких дельцов — Мекки Мессера, главаря воровской шайки, комиссара полиции Тайгера Брауна и вышеупомянутого Пичема. Вульгарным и жутким представляется тайный преступный мир, где полиция и финансисты действуют рука об руку с мошенниками и убийцами. Выводы фильма остаются неутешительным манифестом — толпу нищих, медленно ползущих по центральным улицам Города, наращивая свою количественную мощь с каждым новым пройденным кварталом, остановить не под силу даже «королю». А наши прожженные дельцы довольно скоро понимают, что легальный грабеж будет гораздо доходнее, чем воровское прозябание, и открывают банк. Трое преступников становятся основообразующей структурой общества. В том же 1931-м Пабст окончательно синтезирует в фильме все свои сильные стороны и увлечения. И пацифистская мораль, и острая социальная составляющая, и страсть к художественному реализму — объединились в картине «Солидарность». Нарочно перенеся место действия фильма во время послевоенного урегулирования, режиссер рассказывает нам историю катастрофы, произошедшей в подземной шахте, где под завалом оказываются французские рабочие. После серьезных словесных баталий, во время которых вылилось все недовольство немцев своими западными соседями, немецкие шахтеры все-таки решают помочь коллегам, разрушая железную решетку, которая по Версальскому договору обозначала границу между французской и германской шахтами. В финальных сценах Пабст опять иронизирует над общественными институтами: после того, как в удушающе-мрачных катакомбах вершился тот волевой шахтерский подвиг, — в чистеньких чиновничьих

«Белый ад Пиц-Палю»

«Ящик Пандоры»

1933 год Пабст встретил в Париже, где поставил «Дон Кихота Ламанчского». Заглавную роль исполнил великолепный Федор Шаляпин, который блеснул не только своим вокальным, но и замечательным актерским талантом. Стоит отметить, что понятия «дубляж» тогда не было. Режиссерам, чтобы «объять» большую аудиторию, приходилось несколько раз переснимать картины. Получилось так, что Шаляпин снялся в «трех фильмах» Пабста, на трех разных языках — английском, французском и на немецком, копия которого считается утерянной. «Дон Кихот» оказался действительно чудесным и ладно скроенным, но тот ли это режиссер, что снял «Переулок» или «Пиц-Палю»? Яркие, выразительные персонажи, любопытные локации съемок, здоровый юмор (конечно, куда ему до первоисточника, но все же) — и, разумеется, узнаваемый бас Шаляпина… Но даже тазик цирюльника, надетый Дон Кихотом на манер шляпы, не способен вызвать те фантастические чувства, которые охватывают зрителя при прикосновении к истинным произведениям искусства. Представить наследие Пабста на нескольких страницах невозможно. Оно оказало внушительное влияние на последующих режиссеров и кинематографическую историю в целом. Здесь не упомянут «Ящик Пандоры» с потрясающей Луизой Брукс, безусловным открытием 20-х годов ХХ века. Ее удивительная раскрепощенность и природная сексуальность покорила всех в свое время... Как поражает зрителей и до сих пор. Не сказано было и о «Парацельсе», фильме об известном немецком докторе, и о кафкианском «Процессе», получившем в Венеции приз за лучшую мужскую роль…

Немецкие мастера одними из первых возвели кино в ранг именно произведений искусства, не относясь к нему, как к обычному повествованию (безусловно, и в этом жанре были абсолютные шедевры) или юмо‑ ристическим скетчам, популярным в то время. В своих работах они сплетали изощренные драматические нити с социальными доктринами, эмоциональными визуальными порывами и уже устоявшимися клас‑ сическими художественными элементами. Достигнув главного — обессмертили собственные имена и свои кинематографические полотна. Должно быть, чуточку изменили мир… «Тайны одной души» бизнес и культура 2(3)·2012

музыка | экскурс длиной в 52 года

Начну рассказ со старой Европы, с Германии, с того самого времени, когда появился приснопамятный чекпойнт Чарли на Фридрихштрассе — с КПП, который делил Берлин на Западный и Восточный. Раздел — и экономический, и политический, и ментальный, и в сфере культуры — произошел в тот момент, когда возникла Берлинская стена. А ведь еще в 1920‑е годы и позже у нас с Западом было немало точек соприкосновения: советские специалисты повышали квалификацию на заводах Форда или, к примеру, в Германии. У нас когда-то и НЭП случился, и даже джаз… «Красная империя» вовсе не была совсем уж изолирована от мира. Впрочем, отчуждение нарастало, но все равно некое «тлетворное влияние загнивающего Запада» задевало-таки гордых строителей коммунизма. Кстати, известную роль сыграл союз со странами антигитлеровской коалиции во время Второй мировой войны. Правда, потом началась холодная война, которая похоронила многие благие начинания… Видимо, кремлевское руководство напряглось от того, что советские люди начали в чем-то сомневаться, как бы догадываясь, что живем мы как-то неправильно. И предпочли «отгородиться». Уже не словами и какими-то идеологическими приемами, а просто Берлинской стеной — как символом разделения двух миров, двух прямо противоположных концепций развития человеческой цивилизации. Западный Берлин — примат частного над общим, свободный рынок, конкурентная среда,

Лондон. Магазин грампластинок

Текст: Михаил Шевелев. Фото: из личного архива Бориса Мизрахи

бизнес и культура 2(3)·2012

рубрика музыка

Лондон. Площадь Пикадилли

политические свободы… Восточный Берлин — западный форпост социалистического лагеря, исповедующего примат общего над частным, с плановой экономикой, «единственно верной идеологией» и жесткой политической конструкцией.

Единственным способом общения и познания «западной цивилизации» для пытливых советских граждан явилось для моего поколения коротковолновое радио. Для меня лично все началось с радиоприемника «Урал». Старого такого, громоздкого, но достаточно неплохого, чтобы ловить многие «голоса»: «Голос Америки», «Би-Би-Си», «Радио Люксембург», «Радио Ватикан»… Изредка через «глушилки» пробивалось совсем уж опасное: «Говорит Иерусалим»… Но меня больше всего влекли звуки музыки. В эфир прорывалась «американская классика» — Дин Мартин, Перри Комо, Фрэнк Синатра… Они пели красивую музыку, правда, мне, десятилетнему, она еще не казалась настолько «заводной»… Особый интерес вызывали программы из Великобритании. Первая композиция, которая меня «зацепила», — Rock around the clock Билла Хейли. Музыка драйвовая, которая просто раскручивала все внутри, заставляя в ее такт динамично подпрыгивать… Зазвучали и многие другие музыканты и певцы. И, конечно же, коронованный король рок-н-ролла — Элвис Пресли. Его Love me tender и To much… Впервые фотографию Элвиса я увидел только через десять лет после того, как услышал… Что это было за время? Я тогда начал уже понимать, кто такой Никита Хрущев, вождь компартии и главный промоутер наших космонавтов, совнархозов и кукурузы… Тогда уже, кроме радио, вещало и телевидение. В нашей семье телевизор появился рано — 56

бизнес и культура 2(3)·2012

в 1958 году, и к нам «на голубой огонек» приходили все соседи. Запомнились ролики про кукурузу — «Я культура хлебная, я и ширпотребная!» Хрущев поражал вообще… Тогда же я узнал об американском лидере Джоне Кеннеди. Политик от бога, умница, красавец-мужчина, но… богов любимцы долго не живут. В самом начале 60‑х у меня появились первые узкие брюки. Правда, они стали «узкими» после того, как мы с бабушкой их ушили, потому что купить такие штаны было невозможно. «Модники» перешивали, кто как мог. Кстати, в ту пору и появился термин «стиляги»… И еще один штрих того времени. Наш товарищ съездил на море на Кавказ и оттуда привез пластинку, записанную «на костях» — на рентгеновской пленке. Звучало страшно, но все же милый сердцу рок-н-ролл. Первой такой пластинкой у меня стала Hippy Shake. Никто из нас не знал, кто поет. Много позже я выяснил, что это была группа The Swinging Blue Jeans. Ее даже считали конкурентом The Beatles. Тоже из Ливерпуля.

К 1964 году в двух странах, являвшихся мировыми антагонистами, произошли крупные политические потрясения: кровавое убийство Кеннеди и бескровное смещение Хрущева. Все ждали, куда повернет Америка с Линдоном Джонсоном, бывшим до того вице-президентом в администрации Кеннеди. А Америка увязла во Вьетнаме. У нас же оставалась надежда, что еще моложавый генсек Леонид Брежнев и казавшийся прогрессивным премьер Алексей Косыгин придадут стране какой-никакой импульс к развитию. Однако… А меня в то время, в «свингующие 60‑е», более всего волновало бурное развитие поп-культуры и биг-бита.

Это явление было не просто вспышкой в Западной Европе — в Великобритании, Франции, Германии, но ярко проявилось даже в соцстранах вроде Чехословакии или Польши. Молодежь была покорена, я вообще думаю, что мелодичнее и интереснее композиций 60‑х годов трудно найти в ХХ веке. The Rolling Stones поразили всех. Все остальные группы хоть как-то пытались походить на The Beatles. Но основой «роллингов» стал черный блюз. Они по своей сути не могли звучать, как Beatles, хотя и в основе «битлов» был рок-н-ролл, который изначально исходит к спиричуэлс. Может, «роллинги» не обладали такой гармонией, как мелодичные ливерпульцы, но у них был особенный драйв. Чрезвычайно заводная группа. Неординарный тембр голоса Мика Джаггера, эксперименты Брайана Джонса, который мог потрясающе сыграть даже стекляшкой на гитаре… Была еще пара коллективов, которые «снесли мне башку», — The Animals с композицией The House of the Rising Sun, в которой звучал орган, а музыка казалась еще более проникновенной, чем даже шедевры «битлов». И еще группа Them. В этой группе начинал свою карьеру ставший знаменитым певец блюза Ван Моррисон с композицией I Put A Spell On You. Ее потом многие исполняли — и Creedence, и Том Джонс… Но впервые ее исполнили белые ирландские ребята. В 80‑е годы я всерьез вернулся к блюзу, который стал для меня самым любимым жанром. А тогда, в 60‑е годы, появилось еще несколько новых музыкальных направлений. Кое-кто пытался доказать, что «новое есть хорошо забытое старое», что оно может звучать интересно и свежо. Такой группой для меня стала Creedence Clearwater Revival. В 68‑м я услышал их первый концерт, который воспринял как «оду возрождения рок-н-ролла». Они пели рок именно как «рокгруппа», а не просто как отдельные «рок-исполнители» в 50‑х. Все очень мощно, с хорошим басом. Фанаты были в полном восторге. Думаю, подобные «культурные провокации» оказали заметное влияние на мировозрение советской молодежи. А у нас — стихи Евгения Евтушенко, Андрея Вознесенского, Беллы Ахмадулиной, авторские шедевры Булата Окуджавы, Вероники Долиной… Наконец, гениальный Владимир Высоцкий, голос которого проник буквально в каждый дом, в каждого (даже далекого от поэзии и музыки) человека. Но, кстати, несмотря на феноменально массовое увлечение Высоцким, мало кто мог похвастаться качественными записями его песен. А у меня было целых 16 кассет. Помню, как мой отец с соседом восторгались: «Ну как же талантливо! Какая двойная рифма!» Если друг оказался вдруг И не друг, и не враг, а так…

Да и я сам пробовал петь Высоцкого с его характерной хрипотцой…

Мы с друзьями жили от одного альбома The Beatles до другого: A Hard Day’s Night — раз; Help! — два… И так далее. Каждый альбом — новая эпоха в музыке. Беда только, что у нас не было доступа к каким-то источникам информации о своих кумирах. В 1967‑м случилась революция, которая породила хиппи — «детей цветов». В Вудстоке состоялся самый грандиозный фестиваль рок-музыки. Я, конечно, не мог ничего увидеть, но радиоголоса утверждали, что фестиваль в Вудстоке — абсолютно уникальное и фантастическое зрелище. Именно там впервые появились такие музыканты, как Карлос Сантана, а рупором современной хиппующей молодежи стал Джо Кокер. Еще худенький, с длинными волосами, а не теперешний — с брюшком и без волос. Но с тем же хриплым голосом. Одной из предпосылок гигантского культурного феномена стало появление в 67‑м альбома Beatles — Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band. И его заглавная композиция — Lucy in the Sky with Diamonds, из названия которой можно было сложить аббревиатуру ЛСД. Почти неограниченный доступ к ЛСД, или «кислоте», как ее тогда называли на Западе, привел к тому, что молодые люди начали идеализировать свою роль в мире. Они считали, что если воткнуть в ружейное дуло цветочек, то тебя сразу все поймут, тебя расцелуют солдаты, и войны прекратятся. Они хотели жить коммунами, хотели вместе заниматься любовью, растить детей, как в большом лагере или детсаду. Далеко не все понимали, что в известной степени это был отход от цивилизации. В чем-то — возврат к природе, что само по себе неплохо. Но все же —

Бирмингем. Мемориал Кеннеди. Борис Мизрахи бизнес и культура 2(3)·2012

музыка

«уход от реальности». И уходить от реальности во имя того, чтобы она стала лучше, — невозможно. Так мир не переделаешь. Появлялись новые исполнители, они играли все более сложную музыку. Революция назревала в умах, в стилистике поведения молодых, в методе подачи музыки. Меня потряс Джими Хендрикс и его группа The Jimi Hendrix Experience. Я даже ходил в рубашке с именем «Джими» на груди. А еще группа The Doors. Ее лидер Джим Моррисон стал своеобразным идолом поколения. В 67-68‑м — рождение группы Led Zeppelin. Она объединила тяжелый рок с блюзом, создав свой неповторимый стиль. И, конечно, никто в ту пору не мог устоять перед музыкой Deep Purple, особенно перед их альбомом Deep Purple in Rock, появившимся в 1970 году. А еще невозможно не вспомнить группу The Shocking Blue. Мы недоумевали: как же так — какие-то голландцы могут «такую» музыку играть! И кто эта загадочная, обаятельная девушка на конвертах пластинок? У нас уже стали продавать (причем подпольно) черно-белые фотографии. Их можно было достать на юге, в Симферополе или Геленджике. На одном прилавке вполне соседствовали друг с другом фотографии Высоцкого и Маришки Верес из The Shocking Blue. Можно было купить полный портрет Deep Purple и всех «битлов». В середине 70‑х годов появились крупномасштабные проекты, такие как рок-опера Jesus Christ Superstar, за которой последовала целая серия подобных экспериментов… Группа The Who, начинавшая еще с «роллингами», первой отважилась на подобные эксперименты с крупными формами, чему способствовал талант вокалиста Роджера Долдри. Рок-оперы Tommy, Quadrophenia или фильм Lisztomania Кена Рассела… Можно вспомнить эксперименты супергруппы Emerson, Lake & Palmer с «Картинками с выставки» Мусоргского… Конец 60‑х ознаменовался еще и взрывом «черной музыки», ритм-энд-блюза и соула. Своего рода реакция на серьезнейшие потрясения в обществе: смерть Мартина Лютера Кинга, подвиги «Черных пантер», недовольство администрацией президента Джонсона. Американцам захотелось больше демократии, возврата к временам Кеннеди. И чернокожие музыканты помогли формированию какого-то «революционного настроения» в массах. И Джеймс Браун, и Арета Франклин, и прочие выдающиеся соул-певцы. Сэмми Дэвис, группа The Supremes, в которой начинала Дайана Росс, и группа The Four Tops… Они внесли свое, новое. И то, что сейчас называют R-n-B, не имеет никакого отношения к ритмэнд-блюзу, к его истинным исполнителям: Рэю Чарльзу и другим великим черным звездам. Для меня лично 1970 год ознаменовался появлением в «Союзпечати» журналов соцстран с информацией о рок-музыке. Я начал подписываться на чешский журнал «Мелодия», о котором мне поведал однокурсник. «Чехи 58

бизнес и культура 2(3)·2012

рассказывают о таких группах, как The Eagles, говорят о черной музыке, там фотографии! Можно увидеть Пола Маккартни, даже Билла Хейли!» — восклицал он. К сожалению, у меня не осталось ни одного из тех номеров: время их не пощадило. А ведь я многое перевел из тех журналов, и девчонки из нашего конструкторского бюро напечатали их на машинке и переплели в толстенный том. Был еще один немецкий журнал — «Melodie und Rhythmus», цветной и глянцевый. Может, там не доставало толковых статей, как в «Мелодии», но фотографии были превосходные. Именно в нем я увидел исполнителей, о которых на протяжении десятка лет только слышал. Там даже случались постеры формата А4! Это было нечто, такая ценность!

Итак, на Диком Западе расцветал хард-рок. А что происходило в нашей стране? Мы торговали нефтью, газом, природными ресурсами, то есть тем, что нам было дано свыше. Покупали некоторые продукты, что-то вроде болгарского клубничного конфитюра. Его иногда «выбрасывали» в магазине «Экспресс» у ж/д вокзала. Случалось порою отхватить венгерский вермут и кипрский мускат… Руководители партии и правительства блюли «железный занавес», но молодые таки норовили зажить по-своему. Хард-рок настолько захватил наши умы, что даже танцы проходили под тяжелый рок. Кстати, из всех тяжелых групп самой ритмичной и танцевальной для меня остается американская Grand Funk Railroad. А такие, как, например, Black Sabbath и Uriah Heep, совершенно не были «приспособлены» к дискотекам. Помню, когда танцы были исключительно под Deep Purple. Это сейчас трудно представить… К началу 70‑х годов рок-музыка начала немножко «уставать». Рок-н-ролл, биг-бит, тяжелый рок, соул будто стали изживать себя. Хотелось чего-то нового и «полегче». И тут возник глэм-рок, который расцвел к 1973 году. «Монарший титул» в этом жанре приняли на себя Сюзи Кватро и Гари Глиттер. Это сейчас слово «гламур» приобрело совсем уж негативную окраску. А раньше под «глэмом» подразумевали всего лишь «блестящий пузырь». Таков был перевод слова. Глэм, несмотря на утяжеленный бит-ритм, был удобен для танцев. Вспомним такие композиции, как Can the Can или 48 crash, переделку некоторых хитов Элвиса от Сюзи Кватро. Яркая одежда, приталенные рубашки, всевозможные фенечки. У меня была пластмассовая белая звездочка на булавке, намек на американский флаг… Мои родители дважды побывали в заграничных командировках, как бы ознакомительных поездках для работников автопрома. Сначала — в Италии в 69‑м, а потом в 74‑м из Франции привезли мне трикотажные штаны. Они были в обтяжку, а от колена — клеши. Мне уже было 24 года — взрослый, женатый человек, но ходил в этих штанах и модных ботинках на толстой подошве, правда, не таких, как у «стиляг», на микропоре. Мне повезло

«встретить» их в обувном магазине во Львове, во время командировки: накупил четыре пары, для себя и своих товарищей… А воспринял я появление глэм-рока как симптом некого кризиса. Что-то стало происходить с тяжелым роком. Его деградацию можно было проследить по тому, как менялись солисты Deep Purple. Группа постепенно угасала. Сначала был Ян Гиллан, талантливейший Дэвид Ковердэйл, позже — Гленн Хьюз, Томми Болин, а потом они просто развалились. Собственно, когда оттуда ушел Ричи Блэкмор, Deep Purple стала уже «не та». Возникли вопросы: «Рок-н-ролл мертв? Рок-н-ролл жив?» Все уловили, что он вырождается в ветви более низкого музыкального уровня, типа глэма… В 75‑м появился стиль «диско» как еще один признак деградации и желания общества уйти от серьезных проблем, что зазвучало в текстах песен и в легкой «гламурной» атмосфере на танцах. «Диско» поначалу называли «филадельфийским саундом» — по месту рождения. Основателями жанра можно считать Silver Convention и певицу Донну Саммер. Вскоре появились европейские Arabesque с Belle Epoque и еще множество групп. Такого завала полок дисками и забитого радиоэфира не было никогда. Меня поражали группы, заслужившие называться «классикой», которые начинали интерпретировать какието диско-мелодии, — Last Train To London, ELO… Miss You «роллингов» — в диско-версиях. Ну и много чего другого.

И тут появилась шведская группа АВВА. И стало ясно, что не обязательно писать красивую, мелодичную танцевальную музыку исключительно в диско-ритмах! Она может быть и в форме баллады… Это было действительно что-то новое. Настоящая находка. Позже наследие АВВА неоднократно проявлялось в творчестве других групп, как некое отступление от философского рока, от сложных форм в поисках каких-то эффектных гитарных ходов, новых гармоний. И мне кажется, «послевкусие» от диско того периода тоже дало какое-то развитие…

…В 1975 году состоялся совместный с американца‑ ми космический проект «Союз-Аполлон». Я испытал огромную радость от этого события! Кто мог пове‑ рить, что СССР и США способны на подобное сотруд‑ ничество!? Нашему поколению со школьной скамьи внушали, что Штаты чуть ли не исчадие ада… А тут вот такое… совместный полет… в космос…

Магазин грампластинок «Варвикс» фирмы «Белл»

(2) бизнес бизнесиикультура культура21(3) ·2012

галерея

бк представляет репортаж специального корреспондента Лидии Даниловой. Весной сего года одна из ведущих галерей США — Locks Gallery в Филадельфии — представила творчество Луизы Берлявски-Невельсон и Орит Хофши. Основанная в 1968 году, галерея Locks работает как с современным искусством, так и с наследием художников ХХ столетия, включая Луизу Боургеоис, Роберта Мотервелла, Джорджа Сегала и других. Галерея Locks, давний член ADAA (Художественная Ассоциация дилеров Америки), неизменно поддерживает стандарт высочайшего профессионального и художественного уровня. и художественных коллажей. Ассамбляжи, сконструированные из деревянных обломков, найденных на улицах Нью-Йорка, дополнены фрагментами предметов, кусочков зеркал, алюминия, пластика и картона. Предметы, составляющие эти композиции, замаскированы до неузнаваемости — окрашены кистью и аэрозолем, а их утилитарное назначение полностью утрачено, превращено в абстракции. Много черного, белого и золотого. Эти цветовые предпочтения — свидетельство различных периодов ее творчества, вдохновленного кубизмом Пикассо. Вначале она предпочитала черный цвет всем остальным: на ее взгляд, он — единственный «аристократический» цвет. Невельсон еще называла черный «полным», считая, что он заключает в себе все тона и оттенки. И это не отрицание цвета как такового — это его принятие. В 1960-х Луиза начала соединять в своих работах белый и золотой. Невельсон выбирала белый тон, называя его «эмоциональным предвестником раннего утра», а свою золотую серию описывала «причудливой стадией» — вдохновившись идеей, услышанной в детстве, что улицы Америки когда-нибудь будут «выложены золотом». В этом периоде соединились материализм и гедонизм, цвета солнца и луны. Орит решает старую «печатническую дилемму» публикации матрицы. Такой ход — перемещение гравированной доски на стену рядом с напечатанной графикой — смелый и откровенный шаг, обнажающий творческий процесс. Некоторые работы, кажется, напечатаны прямо с вырезанных комнатных половиц (судя по размерам и пропорциям). При печати Хофши использует прием прокатывания окрашенной матрицы на бумагу обыкновенной ложкой, поскольку станков для печати подобного размера попросту нет. Обрезка и печать работ такого размера и масштаба — трудоемкий процесс, но здесь это незаметно глазу — ее графика легка и прозрачна. В сюжетах — волнующие пейзажи в черно-белых и оттенках серого, ландшафты — то дикие, то отмеченные следами деятельности человека. Равнины и исторические руины, навевающие ностальгию, грусть и размышления об утратах… Некоторые из ее монопечатных листов доработаны легкими и интенсивными штрихами углем и чернилами. Выставка Орит Хофши — мощнейшее исследование способов печати, а ее работы можно рассматривать как пример монументального эстетического эксперимента в технике гравюры по дереву. масштаб и пропорцию работы. В скульптурах и коллажах Луизы Невельсон, графике Орит Хофши использовано именно дерево как материальная основа. Расположенное в двух залах абстрактное и фигуративное искусство таких талантливых художниц дает пищу для эстетского любования пластикой форм и чувственного переживания сюжетов. 60

бизнес и культура 2(3)·2012

рубрика крик души

бизнес и культура 2(3)·2012

жизнь людей

Если вам будут рассказывать, что Диснейленд — это страна развлечений для всей семьи, не верьте! Диснейленд — это в первую очередь страна очередей. Бесконечные очереди к вожделенным адреналиновым аттракционам свиваются в тугие кольца, затем вытягиваются в стройные шеренги, протискиваются через арки и проходы. Они по-западному упорядочены и выстроены в аккуратных загончиках, но не перестают быть нудными и утомительными. Один плюс — в очереди появляется масса времени. Можно размышлять о вещах, о которых в обычной круговерти подумать просто некогда. Например, о своих детях… Андрей Беленцов

Фото: Наталья Беленцова

Мой четырнадцатилетний сын коротает время в очереди, уставясь в экран Айпэда. Иногда мне кажется: электронное устройство, созданное Стивом Джобсом, для него (сына, а не Джобса, конечно) реальнее, чем весь остальной мир. Что меня, бесспорно, раздражает. По парижским улочкам, где, кажется, само Время бродит рядом, он гуляет, не отрывая взгляд от жидкокристаллического экрана. Ну, слегка встрепенулся у Эйфелевой башни. Вроде отвлекся… Но ненадолго... Неужели виртуальный мир компьютерного «зазеркалья» настолько привлекательнее? Не понимаю. Если бы меня в его возрасте взяли в Париж, я был бы на седьмом небе от счастья. А для него Парижа, например воспетого Дюма, не существует. Я не говорю о прочих великих романистах, но Дюма! Воплощение духа приключений и авантюр! Между тем хоть и стилизованный под старину, но абсолютно выхолощенный и искусственный Диснейленд ближе и милее ребенку, чем переулки, по которым бродили д'Артаньян и его верные друзья... Получается, Микки-Маус победил кардинала Ришелье. Как же так?! Хотя... Ведь не его же поколение настолько жаждало свободы, что по ошибке приняло за него вкус пепси?! Мой сын уже никакого другого вкуса и не знал. Чему же я удивляюсь? Наверное, мне и нужно принять на себя ответственность за то, что мушкетеры не стали ему верными друзьями и их место заняли компьютерные игры и голливудские блокбастеры... С другой стороны, вчера он выиграл у меня партию в шахматы. Первый раз в жизни! Я сам был поражен, ошарашен этим фактом. В любом случае — с интеллектом 64

бизнес и культура 2(3)·2012

жизнь людей

у него все в порядке. Может, когда-нибудь и сообразит, что счастье не в компе и гамбургерах? Ну да, сообразит, как же... Вчера только крепко поругались — он всячески увиливал от переноски тяжелых сумок, предпочитая сгрузить все на родителей. «А почему я должен это носить, а почему этот (про брата) не носит столько же?» А брату пять лет от роду. Вот и жди после таких заявлений, когда он проникнется и начнет воспринимать жизнь «по-взрослому». А может быть, все так именно потому, что новое поколение внутренне гораздо свободнее, чем наше? Их не заставишь просто так, без разговоров копать «от забора и до обеда». Им обязательно нужно разъяснить — почему, да отчего, да зачем ему это надо. А мы ведь разъяснять-то не приучены. Мы командуем: «Не спрашивай, а делай! Так надо!» Иногда я и самому себе объяснить не могу, почему — надо? Вот и снова — вопрос к себе. Как у Высоцкого: «Мне вчера дали свободу, что я с ней делать буду?!» Как родного сына научить правильно обращаться со свободой, когда сам толком не знаешь: правильно — это как? Позавчера старший провел нас по запутанным коридорам пересадочных станций парижского метро до нашей остановки. Правда, инициатива была не его (я попросил), но все-таки! Оторвался от драгоценного Айпэда и провел. Внимательно считал остановки, блуждал по незнакомым переходам, разбирался в хитросплетении стрелочек. Может же быть и ответственным, если захочет. А значит — будет, никуда не денется. Если только Айпэд не затянет в параллельные миры. Блин, ну почему же меня это так бесит?! А, кажется, понял. Я очень хочу, чтобы мой сын был похож на меня. А он не похож!!! И треклятый гаджет — символ этой несхожести. А может быть, все проще пареной репы? Может, каждому возрасту — свое? И я бы в его годы так же восторгался компьютерными игрушками? Хм... Ну, играл бы — это точно, но не все же время! А спорт, а чтение, а девочки, в конце концов?! Нет, он иной, чем я, это совершенно ясно. Но... Он иной, потому что я его сделал таким. Своим влиянием или, напротив, бездействием. Так что на зеркало-то нечего пенять. Лучше почаще в него смотреться. И, если кажется, что отражение на меня не похоже, — это не так. Надо внимательнее вглядеться. И, может, имеет смысл что-то изменить в себе? Может, для этого нам и даются дети — чтобы видеть себя? Такие зеркала не соврут. Не обманут. Не станут прятать ошибки за искусственными гримасками. Они заставят меняться… Если ты к этому способен. Нужно быть достойным своего ребенка, чтобы без страха смотреть в зеркало и видеть в нем открытый взгляд и широкую улыбку. Ведь у меня — самый лучший в мире сын! А?! Что? Подошла наша очередь?.. Пошли кататься, дорогой… 66

бизнес и культура 2(3)·2012

*** И все-таки эти очереди стоят того, чтобы в них стоять! Вознаграждением за гудящие ноги и томительное ожидание становятся «мертвые петли» безумных американских горок, взлеты и падения с головокружительной высоты, космические полеты среди ледяных астероидов. Перед глазами мелькают полуразрушенные своды заброшенных шахт, мрачные готические коридоры вампирского замка, огромные звездолеты, сверкающие обшивкой в лучах далеких звезд. Поневоле веришь в иную реальность и на несколько мгновений становишься мальчишкой,

бизнес и культура 2(3)·2012

жизнь людей

которого ждут самые невероятные приключения. Не в силах опомниться, переполненный впечатлениями, мысленно благодаришь волшебника, сотворившего необыкновенный мир. А потом уже очередная очередь возвращает тебя в обыденность. Но в те счастливые мгновения, когда находишься вместе с весело кричащими (испуганно визжащими, отчаянно орущими) детьми внутри подземной вагонетки (подводной лодки, межпланетного экспресса), ты становишься таким же, как они: беззаботным, отчаянным, счастливым! И верящим-верующим в то, что весь мир — у тебя в кармане. Как это дорого стоит! Уже потому, что минуты единения со своими детьми так редки в повседневной жизни! Ведь мы (взрослые) и они (дети) живем в разных мирах, даже если делаем вид, что они соприкасаются. А в Детском мире Диснейленда Диснея у нас есть шанс соприкоснуться не понарошку. По правде. Понастоящему. Вернее, не так. В огромном и радостном Детском мире наш пресловутый Взрослый мир куда-то исчезает. И даже большие дяди и толстые тети могут испытать хоть и временное, но не менее буйное помешательство и восторг, как и их отвязанные отпрыски. Надо хотя бы раз в жизни посетить такой парк — впасть в детство и стать своим для собственных детей. Они это

обязательно оценят и все запомнят! Мой младший сын сказал: «Папа, ты — Суперкаталкин!» Вот. Теперь я с гордостью ношу такое несерьезное и такое почетное звание. Какой восторг светится в ребячьих глазах, когда им открываются разнообразные фантастические сооружения, которым несть числа в парках! Гигантская горка, сказочный замок, пиратский корабль — все абсолютно нереальное, несерьезное, но такое настолько манящее и восхитительное. И вдруг неожиданно и пронзительно ты почувствуешь себя — отцом. Счастливым и гордым оттого, что твой ребенок у тебя на глазах встретился со своей мечтой. Мечтой о сбывшейся сказке. Мы ходили по американизированному Диснейленду, парку Астерикс с национальным французским колоритом, космополитичному (слово имеет другой смысл) парку Футуроскоп с футуристическими строениями, и из головы у меня не выходила одна мысль. Почему в России нет места, где сбывались бы мечты наших детей? Нам это надо позарез. Сколько историй и сказок можно было бы реализовать в таком парке! Стольный Киев-град, господин Великий Новгород, Кощеев лес, Дикое поле, Царьград заморский, железная дорога «Из варяг в греки», горка «Змей Горыныч»… Такой вот Парк развлечений, возвращающий нас к нашим национальным традициям и ценностям. Ну хотя бы одно такое местечко, где царствовала бы фантазия и дети и взрослые почувствовали себя в гостях у сказки… 68

бизнес и культура 2(3)·2012

галерея

Владимир Боже

Фото и комментарии автора

Простота организации их жизни кажется нам слишком примитивной, чтобы быть правдой. Поэтому мы додумываем мотивы их деятельности, приписываем черты им не присущие, возмущаемся проявляемой ими жестокостью и … совершенно их не знаем. за выживание. Чтобы выжить, представители того или иного вида должны произвести многочисленное потомство, иметь пищу и воду. При этом природа изначально закладывает механизмы, не позволяющие одному виду безраздельно доминировать. Одним из таких механизмов является хищничество. Количество хищников и их жертв взаимосвязано и формирует оптимальный размер популяций тех или иных видов. Поэтому не будем предъявлять к братьям нашим меньшим чрезмерных этических требований. От них мало что зависит. В их действиях, как говорится, ничего личного, просто кушать хочется…

Гусеница Гарпии большой (Cerura Vinula), неяркой сероватой бабочки, именуемой также Хохлаткой винной, или Тополёвым вилохвостом (за раздвоенный хвост, напоминающий вилы). Ест преимущественно листья осины, ивы или тополя. Стоит гусеницу потревожить, как она встает в боевую позу — поднимает переднюю часть своего тела и выпускает на хвосте предостерегающие красные «ленты». При этом совершенно безобидна и в нашем понимании вегетарианка. Однако в соответствии с одним из подходов, существующих в биологии, — все живые существа являются хищниками и подразделяются на тех, кто ест животных, на тех, кто ест растения, и всеядных. Поэтому и эта гусеница не является исключением, так как уничтожает растения — одну из форм жизни. 70

бизнес и культура 2(3)·2012

галерея

Хищниками во всех смыслах являются пауки. Паук-крестовик (род Araneus). В мире их более 1000 видов, а в России — до 30. Поселяется в кронах деревьев, где между ветвями и устанавливает ловчие сети. Паук-крестовик имеет 8 ног, темное тельце (брюшко), в верхней части которого узор, напоминающий по форме крест, отчего паук и называется крестовиком. Самки почти в два раза крупнее самцов (самка — до 2,5 см, самец — около 1 см). Крестовики отличаются отменным аппетитом и уничтожают за свою жизнь большое количество комаров, мух и мелкой мошкары.

Удачная охота паука, имеющего звучное название Жемчужный филодромус (Philodromus margaritatus). Он небольшой в размере (около 5 мм), не плетет сетей и охотится на насекомых за счет скорости. Любит полакомиться муравьями.

бизнес и культура 2(3)·2012

рубрика

< Всем известны слова песенки о кузнечике: «Он ел одну лишь травку, не трогал и козявку и с мухами дружил». Николай Носов, написавший этот популярный текст, по-видимому, и не подозревал, как он не прав. Все виды кузнечиков — хищники. Могут съесть и гусеницу, и мелкую букашку, да и кузнечика послабее. Мы очень плохо знаем эту милую (как нам кажется) стрекочущую братию. Посмотрите на снимок слева: видели ли вы что-либо подобное? Так кузнечик меняет свой хитиновый покров, чтобы иметь возможность подрасти, старые «доспехи» маловаты стали. 74

бизнес и культура 2(3)·2012

А на снимке вверху — притаившийся на обратной стороне листа Кузнечик зеленый (Tettigonia viridissima). В силу больших размеров (4-5 см) далекие от биологии люди ошибочно считают его саранчой и стремятся убить. Правда, количественно этот вид сильно уступает саранче, поэтому попадается стихийным борцам с саранчой нечасто. Куда чаще люди встречаются с кузнечиками поменьше, которые нередко и кузнечиками-то не являются. Например, с кобылкой. Легко отличить кобылку от кузнечика можно по усам: усы у кузнечика значительно длиннее. бизнес и культура 2(3)·2012

однажды...

— Муська, сгоняй за молоком, будем кашу варить, — мама деловито помешивала чтото в кастрюльке. — Мур-р-р-р-р, — предательски поддакнула соседская кошка Мотя, зашедшая на минутку в гости, но с возмущением не обнаружившая в доме ни капли молочка. — Сговорились, — буркнула Муся и, стянув сумку с комода, побрела, опустив голову, в соседний супермаркет… Брела Муся и наблюдала, как под ее ногами, деловито мельтеша по своим невидимым тропинкам, бежали куда-то малыши-муравьи. «Вам-то хорошо, у вас одна мама на всех, вам-то, поди, очередь за молоком ходить только раз в год и доходит, — позавидовала Муся, потом подумала еще. — С другой стороны, всего лишь одна мама вряд ли успевает каждому почитать сказку перед сном, наверно, даже по головке-то вас всех погладить не поспеет». Тогда, решив, что лучше все-таки быть человеческим ребенком, чем муравьиным, Муся уже значительно веселей зашагала дальше — выполнять свой дочерний долг. «Что уж мне, сложно молока маме принести, раз ей так хочется… Ноги-то молодые еще». Муся услышала в своих мыслях голос бабушки, поэтому тут же досталось и ей: «Да, бабушка, это тебе легко молоко из коровы доставать, тебе Буренка сама его приносит, а нам — видишь, как оно нелегко дается, ходи за ним еще». Потянув тяжелую дверь магазина, она юркнула внутрь и сразу привычно и повзрослому двинулась к предпоследнему лотку, где всегда стояло ее любимое молоко с портретом коровы, очень похожей на ее подружку Буренку. Но неожиданно натолкнулась на длинную очередь у рыбного отдела. Очередь, как многоголовый дракон, нервно перетаптывалась, шевелилась и то и дело беспокойно и жадно выглядывала десятком голов в сторону прилавка. А там, у прилавка, продавщица то и дело ныряла для них в большое застеколье витрины, где похлопывали

бизнес и культура 2(3)·2012

однажды...

красненькими хвостами карасики. Похоже, рыбок оставалось уже немного, потому и очередь заметно раскалялась. — Доча, дай-ка мне вон тех толстеньких парочку… нет, дай, пожалуй, пяток… — лепетала бабулька в синем платочке в белый горошек. «Доча», крупненькая продавщица с широкими плечами, хмуро ждала, пока бабуля определится, привычно пропуская мимо ушей ее сомнения… Зато их сразу услышали остальные. Круглый бдительный дяденька в зеленом свитере из конца очереди поторопил: — Бабуля, не томи, бери свою парочку и уходи, оставь народу рыбки попробовать. — Ой, милок, вы свое еще отпробуете, успеете! — огрызнулась «горошковая» бабушка. — Ну, значится, пяток! — решительно заявила она продавщице. Продавщица невозмутимо положила на весы молчаливых и безучастных рыбок и, неприметно оттягивая рукой вниз чашечку весов, назвала цену. — Тяжеленькие, — удивилась бабуля. «Обвешивает», — догадалась Муся. Следующей подступила к прилавку сухонькая дамочка в огромных стрекозиных очках… — А давайте больше двух кило в руки не давать, — снова высунулась голова кругленького «зеленого» дядечки, он расстроенно запыхтел и еще больше профилактически заволновался. — Мне, пожалуйста, будьте любезны, взвесьте шесть килограммов карася, — торжественно в тревожной тишине произнесла тетя-стрекоза. — Да что же это делается! — охнул Зеленый. — Ей бы лучше селедка подошла… очковая, — заметил его сосед по очереди в фиолетовом кашне. Сообщники ехидно захихикали. — Ну, действительно, вот куда вам столько?! — поддержала акцию протеста молодая девушка с неожиданным басом. — Мы с моим котом любим карасей! — гордо отрезала дамочка-стрекоза. Повисла неловкая пауза, но спустя несколько секунд всенародного молчания один из карасей, видно вспомнив о том, какие фортели он раньше выделывал перед карасихами, подпрыгнул и хвостом хлестко, с оттяжечкой ударил по щеке «зеленого» дяденьку, уже выдвинувшегося вперед — контролировать процесс. — Люди добрые, да что ж это делается, — завизжал Зеленый голосом обиженного малыша. И тут все как с цепи сорвались — начали кричать, ругаться, даже толкаться… Досталось всем! Котам, селедкам, стрекозам, карасям, начальникам супермаркета, продавщице, а уж от нее и покупателям… Тут же, как в ускоренной съемке, на шум выбежала взволнованная дирекция, грузчики, даже уборщица с ведром — и все влились в общий хор негодования. 78

бизнес и культура 2(3)·2012

«Ну, вот. Опять эти взрослые принялись за свое. Как дети, чес-с-с-слово», — наблюдала за стремительно раскручивающимся процессом огорченная Муся. — Это им всем развеяться давно нужно, очень уж они чем-то озабоченные, — послышался рядом чей-то милый голосок. Муся замерла… И, еще даже не поворачиваясь, шестым чувством поняла, с кем сейчас встретится. Но все же для верности она сначала зажмурилась, загадала желание, три раза прокрутилась на пятках и, наконец, остановив кружение ровно напротив стеллажа с конфетами, открыла глаза… И точно, прямо перед ней — на бочонке с клубничным желе — сидела красная дролечка и модно потягивала его сквозь тоненькую красную трубочку. «Ура-а-а-а-а-а-а!!!!» — подумала Муся, а вслух взволнованно выплеснула: — Привет!!! Наконец-то! Ты здесь! А-а-а-а-а… где Желтенка? — Я за нее! Желтая опять с цыплятами в чехарду заигралась. Слетай, говорит, там человечек уж больно хороший, надо помочь. — Да, очень надо! Я Муся… — Да чего уж там, наслышаны... Красныш… — Муся осторожно пожала протянутую ей красненькую ручку. — Ладно, давай к делу, надо разобраться с этой кучкой взрослышей, смотри, как надрываются, прям как сороки на вечеринке. — Может, им спеть всем вместе? — предложила девочка. — Попробуем, только сомневаюсь, что путный хор из них получится. Похоже, медведь им по ушам от души потоптался, — в раздумье проговорила дроля. — А вот станцевать, пожалуй, можно. — Ура! — снова, но уже вслух, закричала Муся и даже запрыгала, — давай же их быстрее передроливать. — Ну, давай. Значит, так, ты заходи слева, а я — справа. — Ой, а я ж не умею, — запереживала Муся. — Ничего, вот — просто возьми мою чудную трубочку и… Муся, воодушевленная предстоящей миссией, даже не заметила, как уменьшилась ровно в 20 раз. Но теперь этот размерчик уже ощущался ею как вполне привычный, и она, подхватив красную трубочку, полетела за своим новым дружком. Да, не удивляйтесь! Да вы, наверное, уже и сами догадались: на этот раз дролечка оказалась мальчиком. А что вы думали, все дроли непременно девочки? Конечно, нет. И дроля-то был — загляденье. На нем были нарядно-выходные красные штанишки и красненькая футболочка с надписью: «Красный. Потому что красный — самый классный», и в завершение ансамбля — забавный беретик с бомбошкой, сами угадайте, какого цвета… И вот теперь, вместе с Мусей, они составили вполне симпатичную парочку спасателей заблудших взрослышей.

— А на тетю с ведром тоже дуть? — в ходе полета Муся взволнованно уточняла детали производственного процесса. Дроля улыбнулся Мусе и одобрительно кивнул головой: — Непременно. Дуй на всех. Вперед, партнер. И они принялись за дело… Муся, хоть и новичок, вроде очень быстро управилась с левыми, но куда уж ей было угнаться за профессионалом передроливания… — Давай лети сюда, сейчас начнется… — Красныш уже поджидал ее на банке с полюбившимся джемом. Муся примостилась рядом и замерла в ожидании. Со стороны оба они напоминали две сладкие фигурные игрушки в форме мальчика и девочки и поэтому совсем не вызвали подозрения в конфетном отделе. Впрочем,

— Залежалися бока, Щас станцуем гопака!

вскоре во всем супермаркете началась такая суматоха, что уже всем стало не до разоблачения двух подозрительных конфеток. Почему-то одновременно все взрослыши повели себя крайне странно. Они отчего-то вдруг все разом зажали обеими руками рты и с ужасом завращали вокруг глазами. — Ой, по-моему, им сейчас всем будет плохо, что-то мы не то натворили, — испугалась Муся, дебютантка в волшебных делах. — Не комплексуй, работаем без промахов, — очень компетентно заверил ее Красныш. — Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля, — первыми подали голос очень посвежевшие рыбы (добрая Муся подула еще и на бедняжек карасей).

Зато со всех ног скучаю по соседке Даше, — приятным тенорком признался Зеленый. Старушка «в горошек» сначала язвительно хмыкнула, но потом неожиданно для самой себя, прихватив Стрекозу и продавщиц, пустилась водить хоровод. На первый взгляд ритм их движений выглядел очень уж необычно и скорее напоминал ритуальные пляски австралийских аборигенов… Но все прояснилось, когда бабуля, прыгнув в центр круга, энергично надвинула на лоб платок, начала резко взмахивать руками и вдруг бойко и дерзко зачастила скоренький рэп, почему-то от мужского лица.

И тут же караси начали залихватски приплясывать. Но… Это никого не успело удивить. Не дав никому опомниться, следом вступила девица с басом: — Петь я вовсе не хочу, Лучше я похохочу — Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Она засмеялась натуральным оперным басом, гулко и раскатисто он разнесся по всему супермаркету. — А я, знаете ли, не люблю кашу,

— Йо-Йо! Птицы, звери, человеки, Открывайте свои веки! Кто тут еще не встал с нами в ряд — бизнес и культура 2(3)·2012

однажды...

Я каждому рад, Всякому рад! Настала очередь продавщицы. И здесь миру явилась чистая лирика. Явление из-за прилавка больше всего походило на танец маленьких лебедей, но в одном лице. Плавно поднявшись на цыпочки, царица прилавка величественно раскинула руки и потупила очи. Она, как внезапно окрыленный работник торговли, была так грациозна в своей пластике, что ее внушительные габариты стали совершенно не заметны. И вот так, величаво плывя между прилавками и время от времени трагически взмахивая «крылами», она запела нежным тоненьким и грустным голоском: — Бабочки — такие тонкие созданья, Что с цветами лишь находят пониманье, Люди норовят сачком их отловить, Душам тонкокрылым очень сложно жить. Закончив арию, вся в слезах, продавщица обессиленно опустилась на колени и стала так безутешно рыдать, что все тут же простили ей беззастенчивые обвешивания и стали гладить по голове, говоря, что ничего, может, еще все образуется с этими бабочками. И лишь когда расчувствовавшийся, за секунду влюбившийся грузчик Федя с боевым криком «Э-э-э-эх!!! Да что ж мы за люди-то!» схватил с витрины и сломал об колено желтенький сачок для ловли бабочек, она поверила в лучшее и утешилась. Тогда уж вперед выступила дирекция в лице бухгалтера Клавы, завсклада Степы, менеджера Сони и гендира Ивана Иваныча. По решительным лицам и пламенным взорам делегации было очевидно: они желают немедленно устранить беспорядок во вверенном им учреждении. Но… Вместо этого — совершенно внезапно для себя — запели a cappella: — Ну как же нам всем весело И в душах хорошо! Давайте плюшки стрескаем И побежим в кино! Совершенно в духе намеренья, продекларированного в песне, дирекция начала угощать всех плюшками с кремом, а также мороженым, конфетами и апельсинами. Наконец вырвавшись от коллективного хоровода, вперед выдвинулась тетя-стрекоза. Очень собранно, не теряя образ отличницы при исполнении, всерьез поправив очки, она встала на тумбочку и… дала мощное соло: — Каля-маля, маля-каля, Люблю ступнями по природе ступать, Очень на ней распрекраснейше пахнет, Только друзей не хватает и шахмат! 80

бизнес и культура 2(3)·2012

Допев, Стрекоза легко спорхнула с тумбочки и, заливисто смеясь, побежала наперегонки с водителем Яшей. Уборщица с ведром сначала привычно припустила с ними, но потом резко остановилась, ее заинтересовали блестящие ложки в хозяйственном отделе. Взяв парочку, она тут же начала ими отстукивать на ведре что-то очень похожее на солдатский марш. — Раз-два, Раз-два-три, Скользко ты полы натри, А когда все упадут, прибегу я тут как тут, Всех спасу и подниму, И вареньем подкреплю, Да, такой вот я герой, Смелый, шустрый, озорной!

ленно смеясь, наперебой что-то обсуждая, припрыгивая и напевая. У них явно была общая затея. Похоже, компания двигалась по направлению к ближайшему озеру. Впереди всех шествовала бабуля «в горошек», торжественно неся прямо перед собой на вытянутых руках большую банку радостных карасей, которые дружелюбно помахивали ей хвостиками. И тут Муся заметила, что точно такие же банки держит в руках вся эта развеселая банда. Случайный прохожий, задумчивый мужчина в шляпе, остановился возле лавочки, где сидела Муся, снова обычного размера девочка. — Это что? Какой-то митинг зеленых? — Вы разве не знаете, сегодня Всемирный день свобод-

— Ну ладно, Муся, полетел я, дела, — Клубочек снова развернулся в Красныша. — Не скучай тут без нас. — Что ты, Красныш, мне тут надо такое многое передумать и перерешать про этих взрослых. Очень я их, наверно, недооценивала. Может, они еще и не пропадут… Жалко очень, что ты улетаешь. Буду часто-часто вспоминать и тебя, и Желтенку, и-и-и…. — Муся обрадованно о чем-то догадалась и подмигнула дроле. — Привет там всем вашим! — Ладно, передам…— Красныш подмигнул ей в ответ. Прищурился куда-то в небо, и тут же Мусе на руку села красная божья коровка. — Это водитель-автопилот. За мной прилетел.

ного карася! Ну вот они сейчас все к озеру — освобождать, а потом в кино, там сегодня спецпоказ «Карась возвращается». — Да?! Может, и мне с ними? Подержи, девочка… — мужчина весело нахлобучил свою шляпу на Мусю, неожиданно оказавшись под ней смешным, кудрявым и рыжим, и побежал вслед за веселой компанией с банками. — Конечно, догоняйте, и билеты пока есть, — вежливо поддержала вслед ему Муся, подмигнув зачем-то красному клубочку слева. Но прохожий уже ничего не видел, рыжая шапка волос уже затерялась в толпе всемирных друзей карасей.

Дроля ловко, как настоящий джигит, вскочил на спину коровке, а та как будто этого и ждала, сразу же вспорхнула с места, как вертолет. Муся долго смотрела им вслед, махая рукой до тех пор, пока они совсем не скрылись за облаком, напоминающим белую рыбку… «Ой, да что же это я, у меня же мама и Мотька молоком не кормленные!» — она хлопнула ладошками себя по бедрам, совсем как маленькая старушка. И, представляя сиротливо грустящих у окна маму с кошкой, скоренько, вприпрыжку побежала домой.

Настала очередь фиолетового Кашне. Сделав почему-то стойку ниндзя, он заголосил на каком-то подобии японского наречья: — Репка, кепка, керосин, Шарик, Бобик, долматин. Киндер-яйца я люблю, Больше всех их накоплю! …Веселье было в самом разгаре, не на шутку разошедшиеся взрослыши пели, визжали, наперебой кричали и кружились, взявшись за руки, точь-в-точь как расшалившаяся детсадовская — даже, скорее, как ясельная — подгруппа. Муся с дролей смеялись так, что чуть не надорвали животики. — Какие талантливые эти взрослые, никогда бы не подумала, — искренне восхитилась Муся… Наконец все устали. Раскрасневшаяся от счастья дирекция продолжала подкреплять всех мороженым и конфетами, а тортики, эти достаточно крупненькие и увесистые «малыши», ели прямо из коробок руками, смешно набивая ими обе щеки. Оставив довольных подопечных радоваться от души всяческим вкусностям, Муся с дролечкой вылетели на улицу и присели на соседней лавочке. — А когда же мы будем их раздроливать? — полюбопытствовала счастливая Муся. — Да у них от сладостей само все скоро пройдет. — А-а-а-а… Надо же. Послушай… — Муся вспомнила о главном, — а они потом снова не испортятся? — Они, конечно, как захотят, но думаю, теперь им всем так больше понравилось. — Конечно, больше! Вспомнили же, как хорошо быть веселыми, и теперь станут совсем другими. — Соображаешь! — похвалил ее Красныш. Вскоре из магазина стали выходить удивительные люди. С шарами, игрушками и чупа-чупсами, они шли, ожив-

бизнес и культура 2(3)·2012

арт-проект

III Международный фестиваль фотографии «ФотоФест-2012» произвел впечатление. Большое. Неизгладимое. Челябинский государственный краеведческий музей на четыре майских дня превратился в муравейник. Созвездие имен. Море народа. Чудесные встречи. Умные лица. Лучистые глаза. И сотни фотокамер с нацеленными объективами… Может быть, самой высокой нотой этого спектакля стал эпизод во время награждения победителей конкурсов «Природа красоты» и «На острие жизни». В паузе между вручением призов на сценическую площадку выпорхнули балетные девушки в пышных белых платьях… И досточтимые члены жюри — седовласые мэтры фотографии с мировыми именами — сорвались с судейской скамьи, выхватили свои камеры и упали к ногам красавиц, чтобы навеки запечатлеть эти неуловимые мгновенья… бк от всей души благодарит за доставленное наслаждение организаторов фестиваля и его потрясающих гостей, знаменитых фотографов: Владимира Семина, Виктора Загуменнова, Александра Ефремова, Георгия Корченкина, Александра Медведева, Сергея Гаврилова… И желает несокрушимого здоровья нашему выдающемуся земляку Сергею Васильеву, самому титулованному фотожурналисту в мире!

Статистика фестиваля от Юрия Катаева В конкурсной программе фестиваля приняли участие 235 фотографов. Челябинск представили 122 автора, Магнитогорск — 18, другие города и поселки Челябинской области — 44. Кроме того, были представлены города европейской части страны, включая обе столицы, а также Сибирский регион. Наконец, в конкурсе приняли участие наши бывшие земляки — фотографы, живущие сейчас в Германии, Испании, США, Ираке и Бельгии. Всего в приемную комиссию оргкомитета фестиваля поступило 1429 работ: в номинации «Природа красоты» — 876 снимков и в номинации «На острие жизни» — 553 снимка, из которых по результатам первого этапа работы жюри были сформированы экспозиции итоговых фотовыставок по обеим номинациям. В первой номинации — 113 работ от 52 авторов, во второй — 94 от 32 авторов.

Номинация «Природа красоты» I место — Сергей Коляскин (Златоуст), серия «Глаза истории» II место — Юрий Притиск (Чебоксары), серия «Утраченное» III место — Виктор Окулов (Озерск), серия «Параллельные миры»

Гран-при Сергея Васильева Александр Фирсов (Челябинск), серия «Чебаркульский полигон» Специальный приз Управления культуры администрации г. Челябинска Олег Астахов (Челябинск), серия «Красный Первомай» Специальный приз от Народной фотостудии «Каменный пояс» Дмитрий Хохлов (Челябинск, ЮУрГУ), «Душный вечер в банке» Юлия Боровикова (пос. Рощино), «Урожая хватит всем!» 84

бизнес и культура 2(3)·2012

www.chelmuseum.ru/fotofest-2012

Номинация «На острие жизни» I место — Игорь Лагунов (Магнитогорск), серия «Жизнь в темноте» II место — Андрей Шапран (Новосибирск), серия «Алтайские пимокаты» III место — Андрей Шапран (Новосибирск), серия «Охота на кита»

Номинация «Природа красоты» Сергей Коляскин (Златоуст), серия «Глаза истории» | 1 Юрий Притиск (Чебоксары), серия «Утраченное» | 2 Виктор Окулов (Озерск), серия «Параллельные миры» | 3

3 бизнес и культура 2(3)·2012

арт-проект

Номинация «На острие жизни» Игорь Лагунов (Магнитогорск), серия «Жизнь в темноте» | 1 Андрей Шапран (Новосибирск), серия «Алтайские пимокаты» | 2 Андрей Шапран (Новосибирск), серия «Охота на кита» | 3

Гран-при Сергея Васильева Александр Фирсов (Челябинск), серия «Чебаркульский полигон»

1 2

бизнес и культура 2(3)·2012

арт-проект

Специальный приз Управления культуры администрации г. Челябинска Олег Астахов (г. Челябинск), серия «Красный Первомай»

бизнес и культура 2(3)·2012

Специальный приз от Народной фотостудии «Каменный пояс» Юлия Боровикова (пос. Рощино), «Урожая хватит всем!»

бизнес и культура 2(3)·2012

заповедные места

Фото автора бизнес и культура 2(3)·2012

рубрика

сландия — далекий, непонятный остров, затерянный на просторах Северной Атлантики, в стороне от туристических троп, о котором мало кто помнит и мало что знают. Как правило, только информация об очередном извержении вулкана напоминает о существовании острова. Исландия не сравнима ни с какой другой страной мира. Она красива особенной красотой — красотой Внеземелья. Таких бесподобных, космических пейзажей вы не найдете нигде. Это воистину «Земля до начала времен». Бескрайние лавовые поля, огромные пространства безжизненных черных холмов, покрытых флюоресцентным желто-зеленым или коричневым мхом, синие фьорды и лазурные кратерные озера. Бесчисленные причудливо извивающиеся реки, разливающиеся на десятки мелких ручьев, огромные жерла кратеров и псевдократеров. Сотни, тысячи водопадов — маленьких и больших, тихих и ревущих, ярко-голубые и бирюзовые ледники и лагуны… Возникает ощущение, что на «Планете Исландия» проводился тендер по ландшафтному дизайну среди инопланетян, настолько сильно отличаются друг от друга кусочки этой небольшой страны — по цвету, по формам, по исполнению и художественному замыслу. Но всех их объединяет первозданная безлюдная красота природы и эманация чистой энергии, в объятиях которой становишься спокойным и основательным. Здесь ясно чувствуешь, что кроме более привычной для «белого человека» всегдашней суеты сует есть и другая жизнь — глубинная, неторопливая, созерцательная… И в этой чарующей тишине внутренней отрешенности человек начинает проникать в потаенные уголки своей души и всего мироздания. Начинает одолевать чувство, что ты один во всей Вселенной. Это ирреальное состояние усиливается ближе к вечеру, когда солнце начинает садиться и при92

бизнес и культура 2(3)·2012

рубрика заповедные места

Cвет уходящего дня

чудливые формы застывшей лавы как бы оживают. Невольно начинаешь верить в мистические повествования местных жителей про эльфов и троллей. Кстати, привидения, призраки, тролли прямо обозначены на туристической карте Исландии… Поэтому незаметно для себя начинаешь естественно и органично воспринимать неземные пейзажи в районах Вейдивотн и Ландманналаугар, у озера Лангисджор и водопада Скогафосс, украшенного фантастическим сиянием радуги (говорят, что это сияние есть преломление световых лучей от несметных сокровищ, спрятанных за водопадом). Мы видели, как играет закатное солнце в лагуне Йокутльсарлон. Наблюдали бурю в суровых северных фьордах в окрестностях города Исафьордур, купались в кратере потухшего вулкана… Это совершенно ни на что не похожее место стало для меня одним из самых драгоценных на всей нашей планете… 94

бизнес и культура 2(3)·2012

бизнес и культура 1(2)·2012

о чем говорят мужчины

Юрий Шевелев:

Александр Попов:

бизнес и культура 2(3)·2012

Сколько ни живу на свете, а все какие-то иллюзии испытываю. Причем не только я, они носят эдакий массовый характер. Ну, сыграли наши первый матч с чехами, можно сказать, «порвали» их, только чехи потом с шестью очками стали первыми, а мы опять, блин… Но поначалу все заверещали: мы — чемпионы… И я туда же, в смысле стал верить. Футбол — развлечение, эмоции… А если б серьезно подумать, проанализировать ту игру, то все сразу было б понятно: чемпионами нам не быть. Но ведь просто хочется порадоваться, а не думать… Ю. Ш.: Лучше жить эмоциями, или все-таки надо как-то со временем успокаиваться, уравновешиваться? А. П.: Если башкой будешь все время жить, то рехнешься. Иногда ее надо отключать, иногда включать. Ю. Ш.: У вас она автоматически включается? А. П.: Автоматически. Ну, за жизнь в организме какой-то режим выработался. Ю. Ш.: В молодости, как я сейчас понимаю, у меня была избыточная энергия. Ну, совершу чушь какую-нибудь — и потом себе говорю: «Надо пешком ходить». Я же все время бегал и по лестницам, и вообще везде. Потом сам себе приказываю: мол, надо успокоиться, перейти на шаг, может, тогда лучше буду соображать, типа правильные решения принимать. А. П.: Режим мышления другой будет. Ю. Ш.: А у вас в школе-то специфическая среда, все детки бегают, ну, такой определенный сгусток энергии… А. П.: Да, конечно, дети «заряжают». Ю. Ш.: А «разряжают» взрослые? А. П.: Это точно, «разряжают»… Ю. Ш.: У вас такая занимательная история случилась с письмом из Центрального РОВД по поводу национальности школьников. Вы ничего героического не совершили, просто сказали, что раз это физматлицей, то и национальность у всех

одна — «математика». А как все раздули федеральные СМИ, «Эхо Москвы» три дня захлебывалось от восторгов… А. П.: И меня на форумах всяких обвиняли, поносили за какую-то экстравагантность, мол, «пиариться» хочу. А я двадцать лет говорю детям одно: национальность у нас — математика, вероисповедание — математика, родина наша — математика. Математика — это наше все. Я так говорю в школе каждый день. А тут прозвучало вне школы. Кто-то возмутился, кто-то возбудился. Меня стали обвинять во всех грехах, да еще в том, что уволили даму из полиции, что письмо направила. Я должен за нее заступаться… Да какое она ко мне имеет отношение? Ю. Ш.: Она сама себя высекла, как унтер-офицерская вдова. Как можно дослужиться до майора и употреблять словосочетание «кавказская национальность»? А. П.: То, что она сделала вместе со своими начальниками и всякими защитниками, включая местного специалиста «по правам человека», показывает, что они разрушают страну. Если мы хотим жить вместе — то мы одна нация. Как нам себя называть: россияне или еще как-то? Или, может быть, «разные люди этой страны»? Что это вообще значит? Государство, казалось бы, заботящееся о безопасности своих граждан, выясняет: кто какой национальности? Ю. Ш.: Как вообще могла такая идея прийти в полицейские мозги, хотели через деток вычислить криминальные связи родителей? А. П.: Я не хочу знать, чего они хотели. Дело не только в полиции. К нам идет миллион всяких запросов. Вообще из школы сделали какое-то статистическое бюро. Вот перед выборами шлют всякие инструкции, как с детьми работать, с их родителями, чтобы все пришли на выборы. И понятно, за какую партию надобно проголосовать. бизнес и культура 2(3)·2012

о чем говорят мужчины

Ю. Ш.: С советским временем можете сравнить? А. П.: Тогда было проще, у всех была одна «национальность» — «коммунистическая». Можно было работать автоматически, твердить какие-то коммунистические заклинания, заученные фразы. А сейчас много всего давит на школу. Детей пытаются отфильтровать по национальности, вероисповеданию, политическим предпочтениям… Все ведь от недомыслия, непонимания, что нельзя разрушать детский мир. Иначе вся страна рухнет. Может, кто-то там, наверху, этого хочет? Ведь на страже детей, кроме нас, учителей, — никого. О детях просто не думают. Надо же прислать такую записку о «кавказских национальностях», а потом еще на форумах мне объяснять, что я обязан отвечать на это грамотно, а так, как я ответил, — это по-дурацки… Ю. Ш.: В другие школы тоже отправляли? А. П.: В школы Центрального района. Директора — люди послушные, исполнительные. Им некогда заниматься учебным процессом, надо отвечать на всякие запросы. Директор 1‑й школы ответил, что все родители его учеников имеют российское гражданство, а по лицу он не умеет определять национальность. Но остальные-то послушно отвечают. На выборах еще страшнее… Ни один из учителей нашего лицея не участвовал в политическом процессе, и я никогда об этом не говорю. И с детьми, и с их родителями я говорю об одном — о математике, о ее проблемах, показываю им красивые задачи… Математика — защита от мракобесия. Чем-то ведь надо защищаться. Ю. Ш.: А что, в вашей школе нет избирательного участка? А. П.: Есть. Только, кроме меня, этим никто не занимается. Да, разнарядка тоже иногда приходит — типа сидеть на агитпунктах, ходить по подъездам. Но у меня все учителя занимаются учебным процессом, а не политической трескотней. 98

бизнес и культура 2(3)·2012

Ю. Ш.: А может, мы от вашего лицея или от журнала бк поставим этот вопрос в российском масштабе? Надо оградить детей от всяких политических, религиозных, национальных разборок! Вот с таким проектом выступим! А. П.: Прекрасно. Детей нужно беречь. Страшно за страну. Мое сопротивление мало что значит. Сам рос в Советском Союзе и знаю: если встал на защиту Брестской крепости, надо стоять до конца. И я буду стоять до конца, не позволять вносить в детский мир взрослые глупости. Ю. Ш.: Вы признались, что при Советской власти в школе было проще. А может, наши вожди и сейчас хотят, чтобы было проще: всех под одну гребеночку подгрести — и все, блин: одна национальность, одна идеология… А. П.: Они так и хотят. Они всегда хватаются за наиболее простые решения. Мол, Советский Союз был довольно управляемым сверху, ну и нам надо бы по аналогии настроить вертикаль… Но в советское время не было Интернета. А сейчас он есть. Поэтому управлять постарому не получится. Люди теперь получили возможность не на кухне высказываться о насущных вопросах, а обмениваться мнениями в глобальной сети. Мир-то другой. Прежние навыки не работают. Ю. Ш.: А новый мир для математических мозгов удобнее? А. П.: Математика — это же искусство. Занимался бы я балетом или музыкой, так бы детям и говорил, что национальность у нас — музыка, вероисповедование — музыка. Чем бы ни занимался — я бы учил так. Но математика — на все века. Люди даже прятались в нее. Вот откуда в Советском Союзе был такой неимоверный взрыв великих математиков и физиков? После революций, репрессий, войн весь генофонд был обескровлен. Новый режим из-за идеологических резонов ввел ограничения при поступле-

нии на гуманитарные дисциплины для молодых отпрысков старорежимной интеллигенции, дворянства, крупных промышленников — вообще богатого сословия. Их не принимали и на инженерные специальности: враги советской власти не могут руководить производством. И поэтому люди с мозгами, с хорошей генетикой были вынуждены идти в математику и физику. Вроде как в фундаментальных науках нет идеологии. Поэтому в СССР была очень сильная математика и физика. Ю. Ш.: Выходит, спасение человека вне контекста с властью? Выбираешь какой-то свой мир, будь то математика или музыка, — и живешь себе в нем… вечно… А. П.: Конечно, это спасение. Об «окопах» математики первым догадался философ Беркли: «Церковь даже не думала, что жечь надо было не астрономов, а математиков, потому что они, сволочи, с бесконечностью работают». Астрономы-то — цветочки по сравнению с математиками. Математика занимается уникальными мыслительными вещами, и если человек хоть чуть-чуть разбирается в математике — ум его независим. Ибо есть некий моральный кодекс — математика. Первая фраза из него: если ты хочешь быть математиком, обязан иметь независимый ум. Ты никому не должен верить. Ты должен все проверять. Поскольку есть истинность натурального ряда. Тут любопытная история. Отцом советской школы математического анализа был Николай Лузин. Вокруг него кучковалась молодежь, обожавшая своего учителя. Ну и донесли в НКВД, что в этой самой «Лузитании» истину проверяют не марксизмом-ленинизмом, а натуральным рядом. Ну, может это такой красивый миф. Сначала Лузина посадили, а потом донесли Сталину. И будто бы вождь изрек: мол, «в натуральном ряду крамолы не обнаружено, выпустите». И вообще, все

последующие успехи матанализа идут от Лузина. Он воспитал массу молодых людей независимого мышления, настоящих математиков. Или вспомним Колмогорова, следующее поколение советских математиков. Хрущевское время. Вот нашли в Берлинской библиотеке записки Маркса, который в сорок лет взялся изучать матанализ. Ну, самое начало, понятие «предела». И они с Энгельсом обменивались впечатлениями по этому поводу. Хрущеву доложили, что существуют математические труды Маркса. А это самое начало первого триместра технического вуза. И Хрущев выкупил у ГДР эти рукописи с «математическими трудами» Маркса, и всем нашим математикам было приказано изучать рукописи Маркса. Это могло бы остановить математику надолго, как была остановлена генетика и кибернетика. Но во главе нашей математики стоял умнейший, гениальнейший Андрей Николаевич Колмогоров. И он во всеуслышание в присутствии парторгов заявил, что, мол, «мы будем изучать Марк-

са, но вечно…» Математики все поняли. Ю. Ш.: Мне думается, такая твердая позиция, как натуральный ряд, — это как бы наша защита. А. П.: Это же время, течение математического времени. Проверка истинности натуральным рядом есть доверие времени. Время истинно. Может, пространство бывает ложным. Время ложным не бывает… Я думаю, что меня все время обкрадывают. Ведь я родился в Советском Союзе, клятву ему давал, а потом мою родину взяли и обкромсали. Она стала куцой. Ю. Ш.: Вы ведь новой родине клятву верности не давали, как и присягу военную? А. П.: Да, присягу я давал родине, в которой родился. Ее обкромсали, будто ножницами. Смотрю на карту — теперь она уродец. Камчаткой только машет, как последним крылом. А что касается города — у меня тоже вроде бы родина, я в Челябинске родился, в нем надеюсь и умереть. Но у меня и тут все отняли: магазин «Золотой

ключик», который я любил, и баню на Воровского, и ресторан «Южный Урал», где мои родители познакомились. Куда ни ткнешься — все отняли. И думаешь порой — а где же моя родина? Страну отняли. И город. Баню, магазин, ресторан. Мне все равно, кто там хозяин. Это мое. Потому что с детства пришло. И появилось ощущение, что в пространстве я пролетел, в нем ничего моего нет. У меня родина — во времени. В пространстве я свою родину больше не ищу. Ее нет. Ю. Ш.: Я как-то спросил Проханова: «Александр Андреевич, вы, как главный редактор газеты «Завтра», скажите мне, непутевому, что будет завтра или послезавтра?» — «Не скажу, — ответил он. — У меня уже давно-давно все осталось в ретроспективе…» А, кстати, такой вопрос: саму математику куда выводит кривая или натуральный ряд? А. П.: Не знаю. Я же не математик, а учитель математики, другой жанр. Математик — кто что-то в математике свое нашел, чего до него не находили. Вот Перельман — математик. бизнес и культура 2(3)·2012

о чем говорят мужчины

Два года назад умер Игорь Владимирович Арнольд. Он тоже математик. А я-то просто учитель математики. Ю. Ш.: Перельман — счастливый человек. Построил свою вселенную. Куда больше-то? Человек создал свой мир, живет в нем. Самое большое счастье. А. П.: Думаю, счастливым человеком был Эйлер. Он столько сделал в математике, сколько вряд ли кому удастся… Ю. Ш.: А сколько прожил? А. П.: Говорят, до пятидесяти лет хватает мозгов заниматься математикой, потом надо бросать. А Эйлер до 83 делал такое, на что способны только молодые. Поразительно! И у него, у счастливого человека, на могиле написано, когда родился и в каком году перестал решать, а не умер… Это надо заслужить. Наверное, и Зенон был счастливым. Он не дал человечеству зажиреть, поста100

бизнес и культура 2(3)·2012

вил такие вопросы, что люди две тысячи лет бьются над их разрешением и как-то развиваются. Я считаю его своим учителем по жизни. Шмель такой… Ю. Ш.: Я понимаю, для вас главное — детки. У каждого незажиревшего — свое увлечение, свой шмель. Отними у учителя то, что он любит, — детей, учеников, и ему капец. У меня намедни прооперировали товарища, педагога с большим стажем. Прихожу в больницу навестить, а у него уже студент сидит. Вот первая потребность у человека, зацепка за жизнь. Ну а Ельцин, к примеру, только очнулся от наркоза после шунтирования — сразу за ядерный чемоданчик. За власть то есть. А. П.: Если меня убрать из школы, я не перестану быть шмелем. Я ведь не учу, и вообще учить нельзя, нужно учиться. Я учусь задавать вопро-

сы. Со мной не спокойно ни детям, ни родителям, ни учителям — я им создаю проблемы. И оказываюсь для всех каким-то опасным местом в школе. Встретиться со мной — значит «озадачиться». Я начинен вопросами, я иногда ощущаю себя ежом с торчащими во все стороны иглами. На меня сесть нельзя — жопу поранишь. Ю. Ш.: Это хорошо. А вот, скажем, какие-то относительно продвинутые люди хотят в ваш лицей определить свое дите. Знакомятся с вами, и вы им сразу втыкаете какие-то иглы. Они пугаются: мы, дескать, кропотливо выстраивали некое материальное благополучие семьи, внутреннее оправдание своей жизни, а тут появляется Попов, которому отдаешь своего ребенка, и он будет втыкать в него свои иголки… и ребенок свернет на другую траекторию… может, лучше отказаться…

А. П.: Такое бывает редко. Образование вообще настолько упало, что у меня желающих море. Родители хотят, чтобы ребенок думал, что-то знал. Хорошая школа очень востребована. Люди готовы на все, только бы ребенок учился. Ю. Ш.: А как «пощупать», насколько у нас пало образование? Я со стороны не могу оценить как эксперт… А. П.: А есть всякие экспертизы международные. Детей разных возрастов проверяют «тестами на осмысление текста». И замеры показывают, что Россия в пятом десятке стран по «осмыслению текстов». Очень низко. Мы даже не можем научить детей читать. Ю. Ш.: А что за критерий оценки осмысления текстов?

должен быть наедине с компьютером, который считывает ответы и сразу дает оценку. А у нас, например, часть «С», за которую дают максимальные баллы, проверяется людьми. И здесь делаются любые баллы. Коррупция в ЕГЭ — серьезная проблема. Мы не получаем достоверного результата. В других странах получается. Ю. Ш.: И что, если доверить все компьютеру, — будет круче, лучше? А. П.: Более достоверно. Ясно, у кого больше объем знаний, у кого — меньше. А у нас, особенно в сельских школах, учителя рулят процессом. Они могут делать любые баллы за деньги. Кстати, огромные деньги вращаются в системе ЕГЭ, потому что никому не нужны плохие результаты.

очные собеседования с абитуриентами. Человек человека лучше понимает. Идет ли ребенок в свою профессию и как он мыслит, никакой компьютер не проверит. Ю. Ш.: Вам лично зачем компьютер? Вам привели ребенка, вы ж его мгновенно можете оценить… А. П.: Но на мне не стоит печать ОТК, типа «Знака качества». Правда, когда ректором ЧПИ был Герман Вяткин, а я был еще не директором лицея, а учителем математики, мне выдали сертификат, что мои ученики при поступлении в институт не сдают математику. Вузовских тогда поразило, что они все по-разному решают заданную контрольную работу. Каждый находил свое решение. Я учил математике честно, объяснял: если у проблемы

А. П.: Предлагаются для чтения разные тексты — географический, экономический, художественный, поэтический… Далее задаются вопросы, и эксперты понимают, насколько конкретный текст осмыслен ребенком или не осмыслен. Я на своем уровне вижу, как дети приходят в пятый класс — и могут справиться с «голыми» примерами. Но вот «текстовую» задачу не понимают, не могут держать в голове данные текста. Детей в начальной школе не научили работать с текстом, не научили читать. У него от произнесения звуков в голове ничего не меняется. Он не понимает, что звуки означают. Ю. Ш.: А как влияют всякие нововведения, например ЕГЭ в виде тестов, а не как раньше у нас было? А. П.: ЕГЭ — нормальная, современная система. В ней столько же плохого, сколько и хорошего. Но из ЕГЭ надо исключить человека. Ребенок

Ю. Ш.: А мне таки не понятно, как можно отдать деток на суд компьютерам? В СССР была самая крутая шахматная школа в мире. Наши гроссмейстеры долго держали шахматную корону. Разок только Фишеру отдали на время. Когда появились ЭВМ, их поначалу использовали в тренировочном процессе. И все были уверены, что человек, который сам создает компьютерную программу, никогда не сможет ей проиграть. Но беда случилась: наконец Гарик Каспаров проиграл компьютеру. Теперь выходит, что и в педагогическом процессе машина «обыгрывает» человека? Или тут просто аморальные субъективные вмешательства, связанные с баблом, с корыстью?.. А. П.: Да, именно с этим связано. Компьютер, конечно, не заменит человека. И хорошие вузы в результаты ЕГЭ не верят, предпочитают

одно решение, значит, что-то не так. Должно быть много направлений, по которым можно прийти к единственному результату. И тогда он верен. Но большинство учителей учат: если ты не так делаешь, как должно, то все неправильно. Им невдомек, что вообще к истине подходов бесконечно много. А считать свой подход единственно верным — с точки зрения математики аморально. Я, как учитель, старался, чтобы мой метод доказательства был очень неудобным, некрасивым, чтобы он раздражал, чтоб после него хотелось придумать какойто свой красивый способ. И тогда у детей вкус появлялся, азарт, что они-то могут решить лучше учителя, красивее. А если я сам показываю какое-то блестящее доказательство, которое у кого-то стырил и детям показал, то получается, что я лакомый кусок съел. Нет, я никогда бизнес и культура 2(3)·2012

101

о чем говорят мужчины

красиво не доказывал, оставлял детям. Так мамы поступают: лучший кусок — ребенку. Ю. Ш.: А как управление образования откликнулось на шум, гам после запроса полиции? А. П.: Вроде они меня тут поняли, поддержали. Правда, с февраля после неприятной истории с пощечиной физруку от меня многие отстранились, даже один из друзей. Я теперь стал, как «опасное место». Этот самый друг радостно мне заявил, что директора школ меня не любят, не поддерживают. Ну, думаю, ладно, если бы они меня любили и поддерживали, значит, я делал что-то не то… Ю. Ш.: А для меня та история является знаковой. Как тест. В молодости-то многие были рысаками и совершали всякие необдуманные, иногда очень красивые поступки. Сейчас я сам себе задаю вопрос: смог бы я какого-то мудака публично вызвать на дуэль и сделать этот хрестоматийный жест — нанести пощечину? А. П.: Я тогда оказался один. Люди оказались зрителями. Большинству хотелось увидеть, как я сломаюсь, многие этого ждут. Другим было просто любопытно. Я понимал, на мою сторону не встанут ни коллеги, ни друзья. Но если я человек, то должен сам найти решение конфликта. А я ведь начинен русской литературой, люблю ее, живу в ней. Поэтому выход один — дуэль. Потом на форумах стали писать, что, мол, Попов избил старика-физрука. А он ведь младше меня на пять лет, да еще мастер спорта. При том что я всю жизнь занимался литературой и математикой, больше ничем. И поэтому мне не было стыдно вызывать противника на ринг. И как без пощечины? Поэтому тут все нормально было, по этикету. Ну, полиция стала допрашивать, дескать, был удар… Нет же, ладонь была открытая, люди видели. Ю. Ш.: В лайковой перчатке? А. П.: Да не было под рукой. У меня мама никогда не носила ни варе102

бизнес и культура 2(3)·2012

жек, ни перчаток. И я не ношу. У нас с ней руки теплые… На дуэль он не явился. А я просчитывал три исхода дуэли: мой проигрыш, ничью и мой выигрыш. Решил, что ничья мне ничего не дает, моя победа не будет выигрышем. Поэтому мне нужно проиграть. И я задумал вначале замахнуться, тут же принять его первый удар, замахнуться второй раз, принять второй удар, после чего упасть и не вставать, чтобы вызывали скорую помощь. И чтобы меня на скорой торжественно увезли. Это была бы абсолютно выигрышная позиция. Но он на дуэль не явился. А я долго стоял, ждал, я себя успокаивал, ну знаю ведь свой характер, и понимал, что очень трудно будет проиграть, но настраивался, что я «вышел проигрывать». Но он не явился. И тогда я объявил всем: мол, поздравляю, у нас в коллективе появилась «баба Сережа»… А потом приехала полиция разбираться. Ю. Ш.: Как у Пушкина в «Пире во время чумы»: «Есть упоение в бою и бездне мрачной на краю…». Такая вот мощная тактика: «идти на проигрыш». А. П.: Ну про это никто не знает. Я вам первому рассказал, что у меня все было продумано. Ну а тогда все узнали про дуэль, большинство меня осудили. И я остался один. Приезжала полиция, допросы велись среди детей, а я не мог не пустить полицейских в школу. Меня под запись допрашивал подполковник. Я настоял, что не подпишу протокол, если в конце не будет написана фраза, что я буду пощечины давать до тех пор, пока он не уйдет из школы. Что я буду пощечины давать вечно. До упора. Я понял, что один в этой битве, надо драться до конца, до самоуничтожения. Ю. Ш.: Так, может, это и есть единственный способ жить именно с таким настроем: «до конца, до самосожжения»? А. П.: Конечно, и не только у нас в России, но и в мире. И у меня еще одно решение было (про него только

одна газета сообщила): я объявил голодовку до тех пор, пока власти не заберут из школы этого физрука. Ну и 24 февраля он написал заявление и ушел. Я отменил голодовку. И здесь я все просчитывал, понимал, что моя голодовка очень неудобна власти накануне выборов президента. А если я затяну свои действия, после выборов меня уничтожат. Ю. Ш.: Тут важный момент получается: вы точно оцениваете, что попросту умнее окружающей среды. А. П.: Нет, здесь другое… Некоторые люди во власти решили рулить школой. А ею может рулить только директор школы. Мне никак не давали уволить этого кадра, несмотря ни на жалобы родителей, как он ведет уроки, ни на что… Ситуация стала безысходная — мной стали рулить. Моей школой стали рулить. А школа для меня — как женщина. И я жил с этим, что моей женщиной стали пользоваться, и мне надо было что-то делать, спасать честь… Ю. Ш.: Я тоже думаю, что если ты какое-то дело делаешь, то должен быть в нем диктатором. Как художник. Вот он взял — и пишет полотно. А. П.: Да, это — полотно художника, это — симфония музыканта. Если кто-то влезает в твое авторство, то ничего не состоится… У нас ведь любят рулить сверху или сбоку, многими творческими людьми пытались рулить. Кого-то ломали, кто-то выдерживал — и признавался потом гением. Кто-то, как Пастернак, сгорел. Вряд ли Пастернак достиг бы таких вершин в спокойной стране, в какой-нибудь Швеции. Наша власть сделала Пастернака. Власть, окружение, зависть большинства. Женщины. Они всегда при этом деле. Недоброжелатели Пастернака и выковали его в такого безупречного гения, в мировую литературную вершину. Он был очень умный человек. Он душой все понимал. Над ним издевались неимоверно — и сталинский режим, и хрущевский. Но я любуюсь им.

Ю. Ш.: Я весь 2006 год посвятил Пастернаку, читал его и все про него. Думал про его женщин. Наверное, главными были Елена Виноград, озарившая молодость, две законные жены и Ольга Ивинская, украсившая золотую осень его жизни. Это были такие мощные порывы в судьбе, союзы и разрывы, такие выхлопы энергии и страсти! У меня мысль забродила, может быть, пагубная: женщины хоть и дают силы и энергию, но отнимают больше. Правда, жестокие разрывы если не убивают, не опустошают дотла, то дают шанс к спасению, возрождению, к тому, чтобы выйти на другой качественный уровень — и энергетический, и смысловой. Ты начинаешь что-то создавать — как бы в отместку. Такой вот нерв в судьбе обнажается. Другой вопрос, что поэты — особи

единичные, штучные. Невозможно представить, чтобы все люди так мощно жили и любили с таким вулканическим темпераментом. Наверное, большинство живет как бы по инструкции, по правилам какимто. А единицы, напротив, выбирают экстремум. Пастернак или тот же Высоцкий… А. П.: Мне даже Высоцкий менее интересен, чем Пастернак, у которого просто заоблачные вещи. И как издевались над этим изумительным человеком! Невозможно осмыслить! Сталин ведь не его садит в 49‑м, а садит Ольгу. Беременную! Пастернак понимает, что из-за него… Ю. Ш.: Статья 58-10. «Близость к лицам, подозреваемым в шпионаже». А. П.: Как над ней измывались в тюрьме! Ведут в трупную и пока-

зывают труп, загримированный под Пастернака. Она видит труп любимого… выкидыш, ребенок гибнет. Вот что творили, не знаю, как это назвать — варварство, изуверство. И он после всего продолжает быть поэтом. Он на такие высоты поэзии взбирается! Его Бог создал поэтом. Пастернак и женщины — что-то необыкновенное, об этом все время надо думать, искать… Как он оставался человеком и поэтом при любых обстоятельствах? Он смог это сделать, а почему ты не можешь? Высоцкий — это другое, не Пастернак, но тоже очень высокий ранг. И человек, и бард. В молодости была влюбленность в него. Но теперь это ушло, а Пастернак из меня не выходит. Не уходит великое, наверное. А великое — это, наверное, поэты ряда… бизнес и культура 2(3)·2012

103

о чем говорят мужчины

Ю. Ш.: Ну и математики… Зенон… А. П.: Да, круг, в котором живешь, без которого не можешь. У меня еще есть любовь, не проходящая до сих пор, — Сергей Параджанов. После Зенона — это второй мой учитель. Зенон скорее «учитель по уму», а вот «учитель по эмоциям», по украшению эмоций — Параджанов. У меня внучка уже подросла, 17 лет, я расскажу ей о неосуществленных сценариях Параджанова. Это короткие сверхгениальные сценарии. А внучка решила стать оператором. Я выберу время, когда она будет готова воспринять Параджанова. И может, делом ее жизни будет осуществить часть сценариев Параджанова. Я сильно этого хочу. Если бы я сам умел, то сделал бы непременно. Я в долгу перед этим человеком. Хочется внучке передать, чтобы она за меня сделала фильмы… Ю. Ш.: Основной инстинкт. А. П.: Для меня Параджанов — это все время «удивление». Тарковского успели оценить, а Параджанова нет. Они оба огромной величины режиссеры, полюса ХХ века, абсолютные гении кино. Но про Параджанова мало кто знает. И я хочу, чтобы больше людей его полюбили. Это что-то необыкновенное. Я люблю его бесконечно. Хотя каким-то «знатокам», критикам Параджанов казался вульгарным и большой сволочью. Но его могли оценить те, кто сам жил искусством… Ю. Ш.: Вернемся к ситуации с полицией. Как-то все утихомирилось? Наверное, осталось-таки холодное отчуждение директоров других школ? А. П.: Не знаю. Я ведь могу читать только форумы в сети, а в действительности никто со мною о той ситуации не говорит. Может, сторонятся, как «опасного места». Я не знаю. Ю. Ш.: Или просто по фигу? А. П.: Может, и так. Но на форумах я начитался о себе много нелицеприятного, хотя сам-то сказал всего два слова. 104

бизнес и культура 2(3)·2012

Ю. Ш.: А зачем читаете? А. П.: Мне любопытно, как реагируют. Правда, я не каждый день читаю. Ю. Ш.: Болезненно воспринимаете? А. П.: Молодым бы воспринимал болезненно, а сейчас у меня много способов защиты. Читаю книгу Могильницкого о Рихтере. Она меня защищает своей глубиной. Вузовский преподаватель математики всю жизнь занимался Рихтером. Хоть я человек музыкально неграмотный, но стараюсь понять, как Могильницкий смог передать внутренний мир музыканта, всякие нюансы. Я восхищаюсь Рихтером, восхищаюсь автором, который сам становится как бы Рихтером в тексте, как тот в музыке. Что-то невероятное. Оно защищает меня от обыденности. Ю. Ш.: Попробую параллель провести. Такие глубокие погружения и переживания дают вам какой-то ключик, какой-то метод педагогический. Ведь то, что удается вам, — у других не получается. А вы способны как-то добраться, просчитать разные ходы к детям, из которых потом появляются десятки и сотни сильных математиков. Если педагог не будет увлечен постижением гениев в разных сферах деятельности, сможет ли он сам что-то сделать? А. П.: Нет, конечно. Детей нужно водить по тропам гениев. А как ты будешь их водить, если сам не знаком с ними? Обязательно надо смотреть, как Гаусс или Эйлер доказывали какие-то теоремы, а потом детей по этой дороге вести, как по черновикам Пушкина водят филологов. Так и математиков надо водить не по учебникам, где все очень синтетически, а по тропам тех, кто «делал» математику. Ю. Ш.: Вы свою внучку тоже по тропе гениев поведете? А. П.: Я не смог ее заинтересовать математикой, но надеюсь на помощь Параджанова. Ю. Ш.: Это не опасный путь — «тропа гения»? А. П.: Конечно, опасный. Надо жить обыденностью. Кушать и какать. Это

самый безопасный путь. Сидишь на унитазе, перед тобой — стол. Смотришь телевизор — и смываешь. Телевизор, унитаз и стол — все довольно безопасно. Людей ведь к этому и толкают — три заглавные вещи надо иметь. И все. Ю. Ш.: То, что унитаз — самая ценная вещь, а лежак должен быть в двух-трех шагах от него, я точно знаю. А. П.: Я и это пробовал. Был один старшеклассник, который ничего не хотел делать. Беседуем втроем — он, его отец и я. Отец: «Вы предложите что-нибудь, как можно изменить ситуацию». Я отвечаю: «Вы же состоятельный человек, у вас дома наверняка два туалета? В одном из них прикрепите сына к унитазу лейкопластырем и поставьте столик. Он будет жрать и смывать…» И пацан при отце говорит: «Я не против, если еще компьютер будет стоять на столике». С отцом было плохо. Потом взмолился: «Ах, предложите еще что-нибудь, я сделаю все, что скажете!» Я говорю: «Сегодня, как придете вместе домой, все, что мешает учиться, — прямиком в окно». А они на 14‑м этаже живут. И отец в окно выкинул и компьютер, и телевизор, и приставки всякие. Потом мне признался, какой был дурак, столько денег потратил на барахло… А сын учиться стал, окончил школу, в вуз поступил. Отец вовремя услышал, понял, что необходим поступок. Есть поступок — есть результат. А что слова? Мне иногда коллеги замечают, что я говорю с учениками или родителями, а от моих слов‑то ничего не меняется. Ну если человек не готов на поступок… А насчет пощечины — я посчитал, что пощечина — хороший урок. Для всех. Кто-то когда-то в жизни этим воспользуется. Пощечину-то я не выдумал, пощечина идет от поэтов… Ю. Ш.: По поводу «поступка»: выше рассказ Андрея Беленцова о поездке с семьей во Францию, в Диснейленд. Поначалу отца убило, что его пятнадцатилетний сын, бродя по Парижу, не отрывал глаз от своего Айпэда.

А. П.: Есть древняя легенда, когдато ее прочитал в какой-то старинной книге. Вот взлетает бабочка. Она не просто так летает вокруг мужчины. Надо понять, что не зря летает. Остановись и жди. Можешь загадать желание. И знай: если ты очень захотел, чтобы она села на левое плечо, она сядет. И к тебе придет большая любовь. Но ты очень быстро умрешь… А ты можешь остановиться и возжелать любви? Огромной любви, необыкновенной любви. И любовь придет к тебе. Но ты быстро умрешь. Красивая легенда, да? Ее нужно рассказывать детям. Бабочки просто так не летают вокруг мужчины… Ю. Ш.: Вот мы с вами стоим на балконе, а я с этим домом связан

пространства на этом балконе, где мы стоим сейчас. Здесь, здесь у меня все… А. П.: Родина «во времени» не у каждого человека есть. Вот у меня — есть. Потому что она у меня каждые сутки бывает — «без одиннадцати минут восемь». «Без одиннадцати минут восемь» — это моя родина «во времени». На часах — 1949. Ю. Ш.: А у меня — 1955… А. П.: Да, у вас тоже есть родина «во времени». А у тех, кто в 60‑е, 70‑е годы родился, «во времени» родины нет. Я знаю, что мне осталось прожить до «две тысячи четырехсотого года», но это слишком много, я не смогу столько жить. Ю. Ш.: До «две тысячи сорокового»?

нами летит. Мое первое счастье за страну. А второе — Гагарин. Я иду в кино в поселковый клуб, смотрю, народ как-то веселится: «Пацан, ты что, не знаешь?» И все такие родные, такие счастливые… наш человек в космосе. Это было долгое счастье, необыкновенное. В России его не было. А в Советском Союзе у меня было. Я там был счастливым. Ю. Ш.: Да, если по этим меркам мерять. Об августе 91‑го многие либералы вспоминают, что были безмерно счастливы, а у меня тогда примешивалась тревога, несмотря на природное свободолюбие. Возникла как бы отстраненность от страны… А. П.: К 91‑му и 93‑му я уже был сломленным человеком, понимал,

42 года, правда, с перерывами. И вдруг сейчас решил, что балкон не буду ремонтировать… А. П.: Да, балкон должен быть старым, ржавым, неуклюжим. Ю. Ш.: Сколько с ним связано воспоминаний! Насовсем я вернулся в Челябинск в 91‑м. Пригласил в Челябинск своего научного руководителя из московской аспирантуры, где защищался по «Сатане». Мы тут, как сейчас с вами, стояли и думали, предчувствовали, что ракетной технике пришел капец, и вообще всей прикладной и фундаментальной науке. Рынок! Я устроился в НИИ горного дела, потащил ракетчиков — прочнистов и динамиков — в землю, чтобы, к примеру, опоры в шахтах считали… Теперь от того НИИ уже одни рожки да ножки. И вот вы заговорили вначале о времени, что ваша жизнь осталась только во времени, а пространство потеряно навеки. А у меня все-таки есть кусочек того

А. П.: Нет-нет, «четырехсотого». На часах будет «две тысячи триста пятьдесят девятый год». Последний год жизни. Я не буду столько жить. Я знаю, сколько себе отмерил на часах, потому что у меня родина «во времени»… Я знаю, сколько будет стоять на электронных часах, когда я умру. А мое наследство для дочери и внучки — жить дальше… до «две тысячи триста пятьдесят девятого года». Ю. Ш.: Мы с вами счастливые, полет Гагарина помним. Такой мощный задел на судьбу. А. П.: Это было счастье. Ю. Ш.: Его не испытали, кто родился в другом измерении. А. П.: У меня еще было 4 октября 57‑го. Мы с отцом вышли из парной, а мужики в предбаннике пиво пили. Тут кто-то вбежал и воскликнул: «Спутник летит!» И все выскочили на улицу… пиво бросили… полуголые… октябрь. И мы стояли, смотрели в небо, как спутник над

что огромное несчастье случилось. Я понимал, что сам предатель. Я ведь давал клятву на знамени «защищать свою родину, не щадя живота своего». А ничего не могу сделать. И вот я с такими же мужиками-предателями, с которыми вместе служили в Советской армии и клялись защищать страну, мы просто в эти годы горько пили. По-черному. Сидели в августе 91‑го, слушали радио и пили водку. Бутылку за бутылкой. От безысходности, оттого, что мы — предатели. Все эти два кошмарных года просто беспробудное пьянство. Я ничем не мог заглушить боль. Я — предатель, я — сволочь. Я не могу защитить свою страну. Горько было до неимоверности. Или водка, или застрелиться, или попасть в психбольницу… Мужики, которые давали клятву родине, просто остались «жить». Мы пили, поэтому как-то сохранились. Ничего в этом хорошего. Но так было… бизнес и культура 2(3)·2012

105

ул. Карла Маркса, 48 тел. (351) 245-47-47 bcspremier.ru