Ложе бессмертия / immortality bed by Сергей Гурджиянц

СЕРГЕЙ ГУРДЖИЯНЦ

ЛОЖЕ БЕССМЕРТИЯ РАССКАЗ Санкт-Петербург

1 Шах умирал. Эта черная весть змеей ползла по стране, передаваясь из уст в уста. Шахские воины повсюду выискивали докторов и доставляли их во дворец, но ни один из них не мог помочь шаху. Его болезнь была неизлечима. Казнь следовала за казнью. За медиками наступил черед других ученых мудрецов. Город наполнился смрадом гниющих трупов. К останкам запрещено было прикасаться, а значит, хоронить их тоже было нельзя, и дворники, обметая вокруг тел опавшие жухлые листья, прятали глаза от прохожих, не смея ослушаться приказ. Ужас наполнил сердца людей. Процветали доносчики. Указать на дом врача стоило две золотых, выдать математика или звездочета – три мелких серебряных монеты. Вскоре этот источник заработка почти иссяк.

2 Селим отогнул край плотной шелковой шторы, надежно занавешивающей окно, и осторожно выглянул на улицу. Ему почудилось тихое шарканье шагов по мостовой. Была глухая ночь, все небо заволокло тучами, и шахский дворец с золотыми полумесяцами на высоких шпилях погрузился в такую непроглядную тьму, что даже сторожевые псы трусливо попрятались кто куда. Кто-то невидимый в темноте на цыпочках крался вдоль домов. Послышался сдавленный свист, до боли знакомый каждому горожанину. Так пересвистываются отряды ночной шахской стражи. Для кого еще эта ночь станет последней? Снова сделалось тихо, и вдруг среди этой глубокой ночной тишины грубо грянул у входа громкий резкий суровый голос:

― Селим, проснись! Селим! Шах приказал тебе предстать перед его светлейшими очами. Поторопись, старик, или мы вытащим тебя за бороду! И тотчас, чтобы отмести всякие сомнения и подкрепить слова делом, крепкий кулак шахского нукера в толстой чешуйчатой перчатке решительно ударил в дверь маленькой коморки, где обитал придворный летописец. Дом вздрогнул, в окне заблестели трехгранные наконечники копий, украшенных косматыми лошадиными хвостами. Почтенный старец обомлел, горько крикнул «Иду!» и стал поспешно натягивать на плечи халат, не попадая трясущимися руками в рукава. Потом он торопливо положил на пол завернутую в черную парчу Книгу – огромный кожаный фолиант, исписанный его красивым мелким почерком, и толкнул ногой под ши-

рокую низкую кровать. ― Книгу захватил? – деловито спросил его старший нукер, когда отворилась входная дверь. Он стоял в дверном проеме, загораживая улицу широкими плечами, расставив длинные ноги, и был на целую голову выше остальных. У него было плоское круглое лицо и страшные раскосые глаза. Пришлось вернуться за Книгой и в темноте шарить под кроватью. Старик был так дряхл и почти невесом, что казалось удивительным, как в таком тщедушном теле еще теплится жизнь. Долго нести тяжелый фолиант ему было явно не под силу, но Селим собирался справиться с этим, лишь бы не будить мальчишку. Мальчишке еще жить да жить. Не зря же он в течение двух последних лет упорно обучал его грамоте. ― Где твой помощник? – остано-

вил его нукер, бесстрастно наблюдая, как толстая кожаная книга постепенно выскальзывает из слабых рук старика, одновременно сгибая вниз его самого. – Пускай поможет тебе, да и нам спокойнее будет, чтобы не вздумал улизнуть. ― Ты вырос слишком рослым, Сиз, – прищурив глаза, зло сказал Селим. – Твоя голова подпирает небо. Черные облака окутывают ее и не пропускают свет. В свое время, когда ты еще не был так высок и плечист, как сейчас, я приложил немало усилий, чтобы развеять их и вложить светоч разума в твою голову. Помнишь еще мою палку, которой я вколачивал знания в нерадивых учеников? ― Помню, – криво ухмыльнулся нукер, невольно поведя литым плечом. ― Тогда не трогай мальчика. Он тебе не чета!

― Буди, упрямый старик! Если ты окочуришься по дороге, кто тогда будет читать шаху твою книгу? Не мы же, дьявол вас всех забери, грамотеи! Нукеры на улице дружно заржали. ― Он спит. ― Разбуди. Их взгляды скрестились. «Те из них, стар и млад, кто нашел утешение в смерти, оказались счастливее живых, ибо муки последних были столь ужасны, что скорбя, рыдали даже птицы в небе и стон стоял по всей земле». КНИГА. Глава третья. НАСИЛИЕ. Селим разжал руки, с болью в сердце позволил Книге шлепнуться на пол, потом повернулся и снова исчез в темноте. ― Фархат! – он тронул за плечо посапывающего на лавке двенадцатилетнего мальчишку. Тонкое ватное одея-

ло сползло с него и одним концом касалось пола. Селим машинально поправил его. – Фархат, встань и возьми Книгу. Нас ждет повелитель! Скрипнула дверь. В полном молчании нукеры окружили мальчика и старика, и повели их через площадь к громаде дворца, выделяющейся на темно-синем фоне неба. Сиз, начальник стражи и верный пес его величества шаха Арслана шел впереди отряда. Он видел во тьме как кошка и потому двигался решительно и быстро. Всего за несколько минут они пересекли большую площадь, вошли под арку в обширный двор с фонтанами и финиковыми пальмами, привезенными из далекой Африки, и углубились в извилистые дворцовые коридоры. Безмолвные как тени стражники везде распахивали перед ними двери и расступались в стороны, лишь стража возле

шахских покоев не отступила и не разомкнула копья. Здесь Сиз оставил свой отряд и один ввел старца и мальчика в покои государя. ― Мой повелитель, – тихо и почтительно сказал он, сгибаясь в поклоне. – Селим доставлен. В небольшой, просто обставленной комнате горело десять хлопковых фитилей в плошках с маслом, и было относительно светло. Низкий сводчатый потолок был сильно закопчен. Густой смрадный воздух стеснял дыхание. Хотелось немедленно выскочить наружу и вдохнуть полной грудью. Сипение большого, некогда грузного, а теперь страшно исхудавшего мужчины с засаленными волосами усугубляло тягостную тишину душной обители. В нем уже невозможно было узнать грозного покорителя народов. Накрытый медвежьей

шкурой, сам похожий на косматого медведя, только что очнувшегося от глубокой зимней спячки, он с трудом повернулся к ним на своем низком ложе и слабо шевельнул рукой. Это означало, что после традиционно-обязательных поклонов вошедшие могут присесть на ковер в его ногах. Селим и мальчик послушно сели, а Сиз отошел к стене и встал, расставив в стороны длинные ноги. Рука привычно легла на рукоять меча. Он мог стоять так целый день, неслышно дыша и вперив взгляд в противоположную стену, глухой к любым секретным разговорам. Сознание его включалось лишь тогда, когда он слышал повелительные нотки в устах своего господина. Такой образец слепой преданности власти еще сохранился на Востоке. Селим развернул парчу, готовый открыть Книгу по мановению царствен-

ной руки. Он надеялся, что на этот раз капитальный труд его жизни будет оценен государем по достоинству. Еще ни разу за свое тридцатишестилетнее правление шах не нашел в себе желания поинтересоваться, что пишет в ней придворный летописец. Он предпочитал войну пирам и развлечениям, охоту размышлениям, а за хорошего коня давал трех мудрецов. Он не мудрил, он царствовал. Тяжелое дыхание, разрывающее грудь больного, прервалось. ― Селим, – прохрипел шах, не поворачивая головы. Глаза его беспокойно бегали по черным пятнам копоти на потолке, словно он бредил наяву. Пятна двигались, соединяясь в причудливые фигуры страшных неведомых зверей. Они угрожали. – Мне говорили, ты толкуешь сны. ― Совсем немного, повелитель!

Придворный звездочет делает это гораздо лучше меня. Прикажи ему. ― Мой звездочет в тюрьме и на рассвете будет казнен, – ответил шах. – Слушай внимательно и постарайся не напутать. В моем состоянии трудно дважды повторять сказанное. ― Слушаюсь, мой повелитель. Надеюсь, мое предсказание будет тебе угодно. ― Смотри, не ошибись. Я видел странный сон. Мне снился ворон. ― Ничего страшного, – с облегчением вздохнул Селим. – Если приснился ворон или кто-то ему подобный нужно просто дать садака . ― Не перебивай меня, я только начал, – остановил его Арслан. – Дерзкая птица поднялась в воздух, кинулась ко мне и ударом крыла сбила с коня на землю.

― Тот, кто во сне упал с коня, потеряет все свое богатство, – меняясь в лице, пробормотал Селим. – Что было дальше? ― Я упал на что-то мягкое, с шуршанием копошащееся подо мной и с омерзением вскочил. Мой конь исчез, а ворон сел на ветку саксаула и издали внимательно наблюдал за мной. Вокруг моих ног копошились миллиарды мерзких насекомых, эти же отвратительные твари в несколько слоев покрывали всю окружающую равнину. Некоторые из них лезли вверх по ногам и заползали под одежду. ― Какого цвета были эти насекомые? – с опаской поинтересовался старец. ― В основном зеленого. Издали было похоже, что равнину устилает шевелящаяся трава.

― Хорошо, что зеленого! – радостно воскликнул Селим. – Я же говорил: нужно просто дать садака и ты еще долго проживешь в достатке. ― Твоими бы устами мед пить, Селим! – ответил шах Арслан. В груди его что-то свистнуло и заклокотало. – Но дело в том, что я при падении потерял свой меч, а это нехорошая примета. ― Это верно. ― Кроме того, я обнаружил, что пока я лежал на земле среди этих насекомых, вся моя одежда запачкалась в их нечистотах и от меня так воняет, что кружится голова. Чтобы не потерять сознание я проснулся. ― Ты сказал «нечистоты»?! Ты выпачкался в нечистотах? – обрадовался Селим и его руки пришли в оживленное движение. – Это меняет все дело! Твой сон теперь толкуется очень благоприят-

но, государь! Тот, кто во сне вымазался в дерьме – счастливчик! Аллах в тот же день дарует ему исполнение всех его желаний! Шах щелкнул языком, что было у него проявлением крайнего восторга. ― Значит, мое желание исполнится! – воскликнул он и поперхнулся собственным криком. – Проклятая болезнь! Проклятая болезнь! – простонал он, раздирая себе руками впалую грудь. – Значит, кто-то из тех троих все же нашел рецепт бессмертия, и я не умру! Бас! Какое счастье! Казнь должна состояться на рассвете, но до него еще часа четыре. Повезло же кому-то из этих мудрецов! Кто он? Дервиш, врач или звездочет? Сиз! Сиз! Ступай и приведи сюда скорее из зиндана врача, дервиша и звездочета. Немедленно! Застывший воин ожил и, низко по-

клонившись, выскользнул вон. ― Интересно, кто из них троих все же набрел на истину, – рассуждал вслух шах Арслан, забыв о присутствии посторонних. Селим с ужасом увидел, как мутная слезинка выкатилась из уголка его глаза и побежала по виску к расшитой золотом подушке. Он знал, как смертельно опасно становиться случайным свидетелем мимолетной слабости государя. – Наверное, это дервиш. Клянусь Аллахом, золотом его осыплю, ничего не пожалею, а с остальных прикажу живьем содрать шкуру и набить соломой! ― Учитель! Учитель! – прошептал объятый страхом мальчишка, подползая вплотную к Селиму. – Позвольте мне уйти. Я уползу тихо и незаметно, и меня не хватятся. Старик не успел ответить. ― Селим! – крикнул шах, медлен-

но поднося к лицу слабую руку и стирая невольную слезу. – Ты здесь, старик? Объясни эту несправедливость! Почему из нас двоих я стою на пороге смерти, хотя ты намного старше меня! Селим благоразумно промолчал. ― Как ты думаешь, если я все же умру, мне уготовано место в раю? За свою жизнь я перебил множество неверных. ― Аллах милостив. Каждому воздастся по заслугам. ― А если я не хочу в рай, старик? Ты когда-нибудь задумывался, какая там скучища? Одни праведники да святые умники, тишь да благодать. Все кланяются друг другу, улыбаются. При одной этой мысли рука так и тянется к мечу. А что за люди? Калеки, старики, умершие в своей постели от болезней, и ни одной приличной молодухи. Все молодухи го-

рят в аду, верно, старик? – он попытался рассмеяться, но жестокий кашель в корне пресек его попытку. – В аду, наверное, веселее, да и то, как сказать. Я люблю конные схватки, походы, люблю брать приступом города, люблю побеждать. Разве где-нибудь это возможно? Нет, в аду тоже скучно! Великий воин глубоко задумался. Чадили скрученные из хлопка фитили, время от времени стреляя раскаленным хлопковым маслом. Пахло горелым. Фархат снова робко коснулся локтя учителя, но тут вернулся Сиз. ― Они здесь, мой повелитель. Узники доставлены. Шах Арслан очнулся и повернулся к двери. ― Пусть войдет дервиш. Высокий оборванный жалкий человек, заливаясь слезами, бросился ниц

и от двери пополз к ложу умирающего повелителя. ― Нашел? – жадно спросил его шах Арслан. – Нашел? Нет? Всем твоим заклинаниям и амулетам грош цена, негодяй! Четыре дня ты в вонючей козлиной шкуре скакал вокруг моей постели и бормотал молитвы – и все напрасно? Дай мне бессмертие или тебя казнят. Палач отрежет твой язык и бросит собакам, а потом сдерет с живого кожу, набьет соломой и сделает чучело, как из святого Насыра. Верни мне силы! ― Три вещи в мире никогда не возвращаются назад: выпущенная стрела, сказанное слово и прожитые дни, – ответил отчаявшийся человек. ― Вон! Вон! Казнить! Вырвать язык! – прохрипел шах, откидываясь на подушки и содрогаясь в кашле. Селим сжался, а мальчишка юр-

кнул за спину своего наставника и сунул голову под полу его халата. Сиз накинулся сзади на дервиша и выволок его за дверь. ― Давай сюда звездочета! – прохрипел Арслан. Придворный звездочет, еще совсем недавно бывший у всех в большом почете, вполз в комнату на четвереньках. Кто бы признал преуспевающего царедворца в этом существе, потерявшем человеческий облик? ― Всемилостивейший, пощади своего раба! – запричитал он тонким голосом, с последней надеждой хоть както изменить свою судьбу. – Не требуй невозможного от верного слуги. Один Аллах знает секрет бессмертия, но он не делится им со своими подданными. Глаза шаха вылезли из орбит. Синея от удушья, он в злобе вырвал клок

волос у себя из бороды. ― Что, пустомеля? – крикнул он. – И ты тоже не нашел? Какой казнью тебя казнить? Выколоть глаза? Опустить в котел с кипящим маслом? Что тебе на сегодня напророчила твоя звезда? ― Из зиндана звезд не видно, – пролепетал несчастный звездочет. Шах Арслан сплюнул: ― Все они врут! Я и без них могу рассказать, что тебя ожидает. Сиз, убери его с глаз моих. Приведи лекаря. Он вытер пот со лба. Врач был его последней надеждой. В дверь вошел невысокий человек в разорванной одежде, скромно поклонился и молча встал в сторонке. ― Ну? – глухо спросил шах, приподнимаясь на локте. – Что скажет наука умирающему? Мой толкователь снов пообещал, что сегодня сбудется мое самое

заветное желание. Обрадуй же меня, скажи, что ты нашел рецепт бессмертия. Врач опустил голову и развел руками. ― Нет? Нет?! Не верю! – прошептал монарх. Лицо его перекосилось от гнева, но он справился с собой и снова обратился к лекарю, хотя в его висках так и стучала кровь. – Я догадался: у тебя есть секрет бессмертия, но ты хочешь дорого его продать. Проси, что хочешь. Если спасусь, всего осыплю золотом и драгоценными камнями. Отдам семь полных сундуков! ― Мне незачем тебя обманывать, – с горьким достоинством ответил лекарь. – Я не сумел найти эликсир жизни, хотя старался изо всех сил. От смерти пока нет лекарств. Может в дальнейшем… ― Я не могу ждать! – крикнул Арслан, садясь на ложе и опуская ноги на

пол. В последний раз он самостоятельно проделывал это упражнение около месяца назад. – Я не могу ждать! Дай мне лекарство! Его трясло. ― Лекарства нет, – угрюмо сказал врач. ― Ты лжешь! Ты лжешь! Я прикажу тебя пытать! На моих глазах всю твою кожу исполосуют на ремни! ― Это не поможет! Я не сумел найти лекарства. Бессмертия не существует. ― Казнить, – осипшим голосом промолвил шах Арслан и без сил рухнул на подушки. Жесткой рукой Сиз схватил врача за шею и выкинул за дверь. Нукеры подхватили его под руки и вместе с другими узниками уволокли в зиндан. Вновь воцарилась тишина. Внезапно что-то вспомнив, шах приподнялся и

кровожадными глазами посмотрел на старца. ― Ты! – сказал он страшным вибрирующим голосом. – Ты обещал! Ты истолковал сон в благоприятную для меня сторону. Я прикажу тебя пытать! ― Всемилостивейший, – прошептал Селим. – Надо подождать, ведь день еще не кончен. Даже рассвет еще не наступил. Надсадно кашляя, шах рухнул навзничь на подушки. ― Сколько же можно ждать? Сейчас ты видел последних мудрецов моей страны, но разве они оказались мудрецами? ― Перед лицом монарха глупеют даже мудрые, – льстиво заметил летописец. ― Пред страхом смерти все глупеют, – возразил Арслан. – Признайся, ты

солгал мне, когда толковал сон? ― Нет, не солгал, мой повелитель. ― Эти трое все время лгали мне и кормили обещаниями, дожидаясь моей смерти, пока я не назначил день их казни. Только тогда они сбросили свою личину. ― Лгать не грешно в трех случаях: когда пришла беда, когда приходится мирить поссорившихся и когда жена верит в чужие сплетни. Но я тебе не лгал. ― Где же обещанное? – простонал монарх. – Сколько мне еще мучиться в ожидании облегчения? ― Может быть мне почитать тебе, повелитель? – робко предложил Селим. – Так ты быстрее скоротаешь время. ― А что там у тебя? ― Летопись твоих деяний. Я год за годом вел ее на протяжении тридцати шести лет. Читать?

― Читай, но только покороче. Детские годы пропусти. Селим открыл твердый кожаный переплет, нашел нужную страницу и стал с трепетом читать, как это принято на Востоке, нараспев декламируя свой текст. Он волновался, потому что шах впервые разрешил ему читать. Селим гордился Книгой, гордился по праву, так как написана она была живым изящным языком. ― Бас! – воскликнул шах через несколько минут. – Удивительно! Ты вернул назад время! Я помню осаду крепости Надир-Мох, она тогда считалась неприступной. Все точно так и было! Я словно вновь побывал на поле битвы. Первую свою осаду я провел с блеском, хотя признаться иногда и допускал ошибки. Что у тебя еще? ― Можешь выбирать сам.

― Прочти мне про Лейлу. Селим стал читать. ― Что ты читаешь? – гневно прервал его шах через некоторое время. – Лейла была голубкой, светом очей моих, а ты читаешь про какую-то мегеру! Разве она была такой? Не смей касаться ее светлой памяти своим змеиным жалом! ― А ты вспомни, именно так она и поступала! – твердо возразил старик. – Просто ты сам изменился и теперь поновому оцениваешь все ее поступки. То, что тебе в ней нравилось тогда, сейчас вызывает раздражение. ― Ладно, – подумав, буркнул шах. – Не трогай этой темы. Прочти мне лучше про нашествие огузов. Селим читал. ― Про смерть отца. Читал. ― О солнцеликой Фариде.

Селим послушно искал нужные страницы. Время текло, они его не замечали, пока посторонний звук не отвлек их от чтения. Это было мерное посапывание, переходящее порой в невнятное бормотание. Селим похолодел. Оскорбительные звуки доносились из-за его спины. Утренний сон сморил натерпевшегося страха Фархата. Он улыбался во сне, подложив под щеку раскрытую ладошку. У шаха сделались страшными глаза. ― Повелитель! – прошептал бледный Селим. – Умоляю, это всего лишь ребенок. Я потратил на его обучение два года своей никчемной жизни. После моей смерти он сможет заменить меня и стать новым летописцем. Шах Арслан плотоядно улыбнулся и отрицательно покачал головой. ― Даже не проси. Хорош бы я был! Сиз! Возьми мальчишку и всыпь ему пле-

тей. Не бойся испортить ему одежду. Это научит его уважению, не так ли, Селим? ― Позволь мне принять наказание вместо него, – чуть не плача воскликнул придворный летописец. – Невольное оскорбление, нанесенное тебе этим ребенком, не его вина, а моя. Я не смог воспитать его должным образом и внушить уважение к старшим. ― Читай! – прикрикнул шах. – Если я захочу наказать тебя, мне не понадобится никакой причины! Сиз отделился от стены, которую подпирал последние часы, и поднял на руки спящего Фархата. Мальчик во сне обнял его за шею. Селим провожал нукера взглядом, полным ненависти и боли, пока за ним не закрылась дверь. Беззвучные слезы текли по его морщинистым щекам, буквы двоились, и он едва мог различить написанное.

3 Светало. Звезды заметно побледнели. Предутренний прохладный ветерок шевелил широкими пальмовыми листьями. С Фархатом на руках Сиз быстро пересек мощеный двор с фонтанами, прошел открытую галерею с толстыми колоннами по одну сторону и бесчисленными дверьми по другую и вошел в помещение, которое служило ему жилищем. Ему не препятствовал никто. Все это время Фархат не снимал руки с его шеи. У него была теплая рука, и хватило двух минут, чтобы это тепло Сиз странным образом стал ощущать в своей груди. Может быть поэтому он слишком грубо разбудил мальчишку, бросив его на жесткий ковер. Вынул огниво из кармана. Пока он разжигал плошки с непокорными масляными фитилями, мальчик протер глаза и окончательно проснулся.

Присев на низкое ложе напротив него, Сиз, не мигая, как он умел это делать, когда хотел внушить ужас, неотрывно смотрел на него. Красные блики играли на круглом лице Фархата с симпатичными ямочками на щеках. Он и робел и удивленно оглядывался вокруг, гадая, как очутился в этом незнакомом месте. Долго продолжаться это молчание не могло. Шах ждал. Сиз знал это наверняка. ― Сними халат и разденься по пояс, – угрюмо приказал он, достал нож из ножен и зачем-то уколол себе палец кончиком острия. В глазах Фархата опасливое любопытство сменилось ужасом и пониманием того, что с ним вот-вот произойдет что-то страшное. Он за что-то наказывался, но не помнил за что. Сиз взял его нательную рубашку. Она была довольно ветхая и нуждалась в стирке и починке. И еще хранила тепло и запах Фархата. Сиз

почему-то подумал, что мальчик сирота. Он сам был сиротой. Черные как блестящие маслины глаза Фархата жгли Сиза. ― Эй! – сказал он с усмешкой. – Твой учитель о тебе высокого мнения. А вот ответь: если завтра в час ночи пойдет проливной дождь, сможет ли ровно через сутки после этого установиться солнечная погода? Фархат задумался. Нукер мысленно потирал руки. ― Нет, – наконец ответил мальчик. – Через сутки после часа ночи снова будет ночь. Сиз захохотал. Он хотел загадать еще одну загадку, но побоялся, что Фархат так же легко решит и ее. Он оборвал смех и помрачнел. Рукоятка плетки торчала у него из мягкого кожаного сапога. Он вытащил плеть. Глаза мальчика расширились, худое тело напряглось, словно

нукер уже стегал его. Лицо стало твердым и упрямым. Все эти изменения не остались незамеченными. Не говоря ни слова, Сиз разложил на полу нательную рубашку Фархат, вывернутую наизнанку, и нанес ей несколько хлестких ударов, превращая ткань на спине в рваные лохмотья. Потом закатал левый рукав своего кафтана и сделал ножом длинный кровоточащий надрез на коже от запястья до сгиба в локте. Закусив губу, Фархат наблюдал, как он прикладывает руку к его изуродованной рубашке, оставляя длинные кровавые следы, имитирующие удары плети. Он был смышленый мальчик, и ничего объяснять ему не требовалось. 4 В покоях шаха продолжалось чтение. У чтеца был потухший безразличный голос.

― Я хочу, чтобы ты изменил коечто в своей книге, Селим, – вдруг сказал, глядя в потолок, шах Арслан. ― Что именно, государь? – тихо спросил старик-летописец. ― Место, где ты пишешь, будто я дважды бежал с поля боя, бросив войска и обозы. Это было не совсем так. ― А как? ― Это был такой… тактический ход. ― И оба раза ваши войска были полностью разгромлены? Нахапет захватил полстраны и сжег столицу. ― Это тоже надо изменить. Кому интересны мелкие подробности? В конце концов, я же его победил, зачем смущать будущие поколения? Потомки должны испытывать гордость за наши славные деяния. ― Я не стану искажать историю!

― Станешь или это сделает ктонибудь другой! Мне ничего не стоит казнить тебя и назначить на твое место другого летописца. Я не хочу заменять тебя, ты красиво пишешь. Согласись – и получишь двадцать золотых! Я хочу остаться в памяти народа как Арслан Непобедимый. Селим кивнул. Говорить он не мог. Голос ему не повиновался. ― Не печалься, старик! – примирительно сказал шах Арслан. – Что такое история? Книга, которую пишут победители! Вошел Сиз и с поклоном положил на его ложе нательную рубашку Фархата. Арслан жадно схватил ее, осмотрел кровавые следы расправы с мальчиком и глаза его задумчиво затуманились. Сиз отошел к двери, привычно положив руку на рукоять меча. Если бы взгляд Сели-

ма мог убивать, он бы уже упал замертво там, где стоял. ― Рубахи ты не пожалел, Сиз, – с насмешкой промолвил шах, снова укладываясь на подушки. – Читай, Селим. Но он уже устал и лежал с потускневшим взглядом. Грудь его тяжко вздымалась. Наконец он остановил чтеца движением руки. ― Достаточно. Вся моя жизнь как на ладони. Удивительно! Как будто время повернулось вспять, – прошептал он. – Селим, если я умру, книга останется? ― Останется, мой повелитель. ― Значит, в книге я переживу самого себя, и мои потомки смогут про меня прочесть? ― Так же легко, как мы сейчас читаем о деяниях Искандера Двурогого. Человеческая память коротка, мой повелитель, но память книги неистребима.

― Может такое бессмертие мне послал Аллах? – задумался Арслан. – Селим, похоже, ты правильно истолковал мой сон. Мое желание исполнилось самым неожиданным для меня образом. Твоя книга сделала меня бессмертным! То, что не смогли сделать заклинания дервиша, астрологические карты звездочета, наука врачевателя, сделал простой писарь. Невероятно! ― Если бы не твои великие деяния, мне было бы не о чем писать, – скромно ответил летописец. ― Значит, и я приложил руку к своему бессмертию? – прошептал Арслан. – Какое горькое разочарование! И все же, благодаря тебе, Селим, у меня теперь есть бессмертие. Проси, что хочешь, я исполню любое твое желание. Первые солнечные лучи вырвались из-за горизонта, подрумянивая облачка.

Селим развел руками. ― Прошу тебя отменить казнь, которую ты назначил на сегодняшнее утро. Ты уже и так истребил всех наших мудрецов. Арслан нахмурился, но, как известно сказанного не воротишь. Он повернулся к Сизу и увидел, как по руке воина медленно струится кровь, капая с пальцев на ковер. Он ни за что бы не заметил этого, если бы не знал куда смотреть. ― Закатай рукав, Сиз, – сказал он тоном, ослушаться который было невозможно. – Ты пощадил мальчишку? Вздумал меня обмануть? Старый лев все же лев, Сиз, или ты думал, что болезнь превратила меня в глупого шакала? Нукер молча опустил голову. Кровь отлила от его лица. Он понимал, что его ожидает. ― Мальчишка жив?

Нукер кивнул. ― Да будет так. Ступай в зиндан и отпусти на все четыре стороны врача, дервиша и звездочета. Дай каждому из них по десять золотых. Сам останься под стражей. Народ жаждет крови и уже стекается на площадь, нельзя лишать его потехи. У тебя впереди трудное утро, нукер. Проси у Аллаха мужества и быстрой смерти. ― Повелитель! – вскричал летописец, чувствуя, как радостная дрожь при известии о чудесном спасении Фархата пронзает его насквозь. – Прошу простить его! Ты обещал мне исполнение любых моих желаний! ― Я обещал тебе одно желание, старик! Ты уже сделал выбор. Но если хочешь, можешь изменить его, я удивительно добр сегодня. Селим изменился в лице. Он по-

чувствовал, как у него останавливается сердце. Он не готов был к выбору, после которого вскрывают себе вены; он не хотел жить с таким тяжелым грузом на душе. Повисшая пауза была настолько драматичной, что даже шах ощутил некоторую неловкость. Он мог прекратить мучения Селима, ему ничего не стоило простить всех участников этой истории, но он заставил себя молчать. Он жадно ждал решения. ― Прости, Сиз, – наконец с глубоким вздохом вымолвил Селим. – Я выбираю мудрецов. Силы, оставившие было Сиза, вернулись к нему, как только исчезла малейшая надежда на спасение. Он оторвал спину от стены, к которой привалился. ― Я уважаю ваше решение, учитель. Он поклонился Селиму и вышел.

― Позволь мне занести этот случай в твою Книгу, повелитель. Воин, пожертвовавший жизнью ради ребенка достоин вечной памяти. ― Я сам хотел тебе это предложить. Это еще раз возвеличит меня. Баранами может управлять даже баран, но чтобы держать в узде таких людей, как Сиз, нужен могучий лев. А теперь я хочу отдохнуть. Ступай к себе и продолжай свой труд, да смотри, как следует береги мое бессмертие. Я распоряжусь, чтобы отныне у твоих дверей всегда дежурила охрана. Из его груди вырвался тяжелый вздох. Селим, кряхтя, поднялся. ― Селим, – остановил его Арслан, с трудом преодолевая страшный хрип в груди. – Селим, а может есть еще надежда? Ведь день только начался…

Гурджиянц С. Р.

Ложе бессмертия. Рассказ. 48 стр. В авторской редакции.

Верстка и дизайн автора. Печать цифровая. Тираж PRINT ON DEMAND. Санкт-Петербург, 2013 год.

Искренне благодарю авторов карандашных рисунков, скачанных из интернета и использованных в книге в качестве иллюстраций. Отзывы и заказы на другие книги автора принимаются по адресу

anakondazzzxxx@yandex.ru и по телефону 8 (960) 266 00 23