Контакт/Contact by Сергей Гурджиянц

...Он вышел к народу. Темнело. Декабрьская погода в Риме была удивительно мягкой, но понтифик дрожал. Люди внизу не сводили с него глаз. Их черты были смазаны из-за дальности расстояния, стояла тишина и вдруг в этой мертвой тишине все они как один протянули к нему свои руки. В руках были телефоны. На всех экранах светились сообщения. Контакт

СЕРГЕЙ ГУРДЖИЯНЦ

КОНТАКТ ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ Санкт-Петербург

Начало Первый Контакт случился в декабре при трагических обстоятельствах, за пятнадцать минут до приезда спасателей. Стояла мерзкая беспросветная погода, ветер гонял взад-вперед по асфальту белую поземку. Желтый коммерческий автобус, лежа в кювете на боку, еще продолжал вращать колесами, за заляпанными грязным снегом окнами копошилось неясное, темное, стонущее месиво пассажиров. Кто-то, отчаянно ругаясь, бил изнутри ногами стекла. Бросая по обочинам свои машины, к месту происшествия бежали люди. Виновник ДТП, большой черный Мерседес со смятым в гармошку передком, снеся ограждение, медленно сползал по обледенелой насыпи на речной лед. Хозяин Мерседеса, генерал-майор Власин от удара скончался на месте, но в салоне машины за 5

стеклом металась еще живая девушка, разевая в беззвучном крике рот. Расколовшаяся приборная доска искалечила ей обе ноги, намертво пригвоздив к переднему сиденью. Какой-то молодой человек догнал машину на насыпи, попытался удержать ее за бампер, но сил не хватило, и Мерседес вырвался. — Дайте трос! – кричал молодой человек. – Дайте трос! Троса не было. Побежали за тросом. Машина сползла на речной лед. Пару напряженных, как натянутый нерв секунд казалось, что он выдержит, над рекой нависла страшная тишина, но потом лед громко треснул и раздался в стороны. Мерседес провалился по самую крышу, исчез, снова вынырнул и медленно поплыл прочь от берега, постепенно погружаясь в воду. Люк в машине открылся. Вытянув руки вверх, девушка отчаянно пыталась подтянуться. Сорвав с себя куртку, молодой человек прыгнул на удаляющийся капот. Еще не все было потеряно. Он рвал

ее наружу через люк за тонкие запястья, а вода все быстрее смыкалась вокруг них. Наконец, он все понял. Вода в салоне стояла уже по грудь, генерал-майор Власин плавал в ней разбитым лицом в стылом крошеве и собственной пьяной блевотине. Вскинув вверх неестественно бледное лицо, девушка неотрывно смотрела на него большими васильковыми глазами, в которых застывали, становились бриллиантами слезы. Он только сейчас заметил, как она была красива. — Бесполезно, – прошептала она. – Как тебя зовут? — Витя. — Почему мы не встретились раньше, Витя? Водонепроницаемая сумочка от Луи Виттон плавала между ней и Власиным. Она достала из нее телефон. Рука дрожала. Вода была ледяной. — Позвони маме. Прошу. Телефон найдешь в Контактах, – она уже начала

коченеть и задыхаться. Ее лихорадило. — Я была плохой дочерью. Телефон в его руке пикнул, принимая сообщение. Экран осветился. Оба даже не взглянули на него. — Я была плохой, Витя, – проговорила она. — Держись, милая, сейчас нам помогут. Как тебя зовут? — Вика. Миронова. — Вика Миронова, – повторил он. Она слабо улыбнулась. Он тоже улыбнулся. Ее глаза еще что-то говорили ему, но длилось это последние секунды, пока машина погружалась в реку. В люк хлынула вода. Расталкивая подхваченные водоворотом погружения льдинки, он с вытянутой вверх рукой, проплыл метров семь или восемь до берега. Окоченевшего, его с трудом втащили на насыпь. Он не мог стоять. Свет мерк перед ним, в глазах стояла Вика Миронова. Из перевернутого на бок

автобуса на четвереньках выползали пассажиры. Снег вокруг был розового цвета. Издали приближались сирены МЧС. Кто-то отпаивал его теплым кофе из термоса, пока его везли до города, отогревался в чьем-то микроавтобусе. Куртка вернулась к нему чудесным образом, с телефоном, деньгами и документами. Ледяной холод отступал, тело снова делалось гибким и сильным, как прежде, только горький вкус кофе на губах никак не хотел проглатываться. Его знобило. Потом он пил водку в каком-то баре, очень далеко от места происшествия. С кем, он не помнил. Он не пьянел, просто ему было все равно, с кем он пьет. Кто хлопает его по плечу. Запершись от пьяного шума в грязной кабинке туалета, он достал ее телефон. На экране светились десять пропущенных звонков и одно непрочитанное смс. Он не знал, что это сообщение было первым в истории Контакта и что за ним последуют другие, схожего характера. «Генерал-май-

ор Власин Алексей Вениаминович обвинен в семи смертных грехах1 и нарушении восьми заповедей из десяти2. Божьей волей направлен на муки вечные в Ад», гласил смсприговор. Виктор подивился чьей-то злобной шутке. Он не знал никаких генерал-майоров. — Алло? Квартира Мироновых? — Вика! Викочка! – закричал в трубку женский голос. – Где ты? Я звоню – ты не отвечаешь! Мы с папой в трансе, нам обоим пришло одинаковое странное сообщение, будто ты… будто ты… Это не Вика, – перебил он. – Я звоню по ее просьбе и с ее телефона. Ваша дочь погибла сегодня в ДТП. 1 Семь смертных грехов по порядку: гордыня, зависть, гнев, лень, алчность, чревоугодие и блуд.

2 Заповеди или Законы Божии: 1. Верь в единого Бога; 2. Не сотвори себе кумира; 3. Не поминай имя Господа всуе; 4. Помни о выходном дне, посвяти его Господу; 5. Почитай отца твоего и мать; 6. Не убий; 7. Не прелюбодействуй; 8. Не кради; 9. Не клевещи; 10. Не желай чужого.

Она вскрикнула. — Негодяй! Кто это? Не звоните сюда больше и не смейте слать нам свои идиотские смс! Вам потом будет стыдно! Она дала отбой. Виктор долго стоял, прислонив лоб к холодной переборке. Он решил, что позвонит ей позже, а сейчас нужно тихо улизнуть домой от своих непрошеных собутыльников, избравших его в народные герои. Но сначала необходимо было перенести номер Мироновых в свои Контакты, пока телефон Вики не разрядился и не заблокировался. Он пошарил в куртке. Его тоже ждало входящее сообщение, полученное два часа назад, когда он барахтался в ледяной воде. «Божьей волей Виктория Юрьевна Миронова обвиняется в лени, завистливости, непочтительном отношении к родителям, половой распущенности, отравлении клофелином, краже и четырех умерщвлениях неродившихся младенцев. Направляется на вечные муки в Ад». Отправитель этой гнусности, презревший правило

«о мертвых хорошо или ничего» определялся как «неизвестный» и ответить на его сообщение было невозможно. Уже из дома Виктор позвонил приятелю в салон сотовой связи, чтобы тот пробил его номер по компьютеру. Никаких сообщений ему в этот день не поступало. Он выложил перед собой оба телефона и долго сравнивал время получения смс и текст, размышлял, пока не уснул прямо на диване, с включенным светом, в одежде и с поднявшейся температурой.

Голгофа3 На следующей неделе шквал телефон-

ных сообщений без обратного адреса накрыл человечество. Стоило кому-то умереть, как всем его родственникам и знакомым через несколько минут приходили одинаковые сообщения о грехах или заслугах покойного и о его дальнейшей судьбе. В Ливии какой-то молодой фидаин4 выстрелил в голову одному 3 Холм в Иерусалиме, лобное место, где был распят Иисус Христос. Крест, на котором его распяли, ему пришлось нести на Голгофу на собственных плечах, с тех пор выражение «Взойти на Голгофу» является синонимом фразы «Подвергнуться очень тяжёлым физическим или нравственным испытаниям». 4 (Араб.) Человек, жертвующий собой во имя идеи.

из мучителей и убийц полковника Каддафи5 и получил про убитого такое смс: «Повинен в ежедневной содомии и растления несовершеннолетних мальчиков, убийстве святого Муаммара Каддафи и надругательстве над его телом. Отправлен на муки вечные в Ад». Слово «святой», относящееся к бывшему лидеру страны всполошило ливийскую общественность. В тот же день толпы раскаявшихся победителей, участвовавших в одиннадцатом году в боях против Джама-

5 Лидер Ливийской революции 1969 года,

основатель уникального процветающего государства подлинного народовластия, наделенный широкими внешнеполитическими полномочиями. Написал «Зеленую книгу» об обществе социальной справедливости будущего, в которой изложил третий путь общественного развития, в противовес двум основным современным идеологиям – западной и социалистической. Объявлен США пособником террористов и одним из главных своих врагов.

хирии6 на стороне США и НАТО, стихийно взялись за оружие и растерзали всех своих главарей. Тринадцать шейхов от стыда покончили с собой. Марионеточное правительство в Триполи оказалось изолированным, власть на местах вновь захватили народные комитеты. Ливийский лидер был объявлен мучеником, срочно канонизирован и посмертно причислен к лику Святых. Весь мир сошел с ума. Мировые мобильные операторы были в панике. Никто не мог вразумительно объяснить, почему эти смс не фиксируются офисными компьютерами. Впрочем, логичное объяснение не заставило себя долго ждать, его подсказала однообразная тематика сообщений. В Рим хлынули паломники. На площади Святого Петра и на всех прилегающих к площади улицах собра6 Полное название страны «Социалистическая Народная Ливийская Арабская Джамахирия». Бывшая колония Италии. Джамахирия (арабское новое словообразование) означает «народовластие», то есть по сути «демократия».

лась гигантская молчаливая толпа верующих с телефонами в руках. Их было больше двух миллионов. Пятнадцать тысяч полицейских пытались патрулировать улицы, но люди стояли плечом к плечу, и протиснуться сквозь толпу было практически невозможно. Второй день все ждали Папу. В стратегически важных районах города военные развернули мобильные ракетно-зенитные установки и другие системы ПВО, чтобы защитить небо Рима от посягательств неизвестных. На крышах домов всех проспектов, прилегающих к Ватикану, разместились агенты спецслужб и снайперы. В небе дежурили полицейские вертолеты с полным вооружением и американские самолеты-шпионы «Авакс». В самом Ватикане царила обстановка, близкая к едва сдерживаемой истерике. Сто восемнадцать кардиналов со всех концов света примчались в Рим поддержать истинную веру в дни ее Апокалипсиса. Большинство из них были в столь преклонном возрасте, когда любое изменение привычного уклада

жизни превращается в трагедию и встречается в штыки. Никогда еще великолепные гранитные колоны базилики Святого Петра не казались им хрупкими как спички. Под полутемными сводами собора красные одежды кардиналов напоминали одеяние средневековых палачей. Каждый из них готов был вцепиться в горло другому. Паника мешала им объединиться, проявить мудрость и опыт. — Они ждут! Они ждут; что мне сказать этим людям? Я никогда еще не был в такой страшной растерянности, как сейчас, – меряя нервными шагами залу, восклицал понтифик. Из-под длинных белых, расшитых золотом одежд мелькали щегольские красные туфли от Прадо7. – Моя голова скоро лопнет от напряжения. Вот моя Голгофа! Как выдержать этот тяжкий крест? — Успокойтесь, отец мой. Скажите им, что сказка стала былью, – язвительно заметил один из североамериканских кардина7 Реальный факт. Напоминание об известном фильме «Дьявол носит Прадо».

лов, без малейшей почтительности в голосе. — Вы так говорите, отец мой, – едко одернул его австрийский кардинал, Венский архиепископ, – будто всю жизнь сомневались в существовании Господа нашего! Вы только что назвали Священное Писание сказкой! Пять или шесть кардиналов злорадно рассмеялись. — Я никогда не сомневался! — Сомневались! Теперь все маски будут сорваны, дождитесь только срока! — В отличие от вас я этого не боюсь. — Не ссорьтесь, отцы мои, – мягко сказал понтифик, останавливаясь напротив спорщиков. – Боюсь, вы оба правы. Все маски уже сорваны. Хочу чистосердечно признаться вам. Я верил и верю и счастлив был и счастлив теперь, но, – тут голос его упал до виноватого шепота, – где-то в глубине души я иногда допускал возможность ошибки. И верил, как ребенок верит в сказку. И счастье мое сегодня оттого, что вера наша действительно материализовалась, получила под-

тверждение, превратилась в быль. Кардиналы закричали. Одни кричали гневно, осуждающе, другие одобрительно, третьи просто кричали. Поднялся общий шум. — Судите, если я грешен, – сказал понтифик, склоняя голову. Снова лукаво выглянули из-под белоснежных одежд кончики щегольских красных туфель. — Лучше подумайте о том, как удержать авторитет Церкви в условиях, когда все напрямую получают послания от Бога! – рявкнул в сердцах темнокожий кардинал из Сан-Паулу, Бразилия. – Сегодня получают, а завтра, быть может, сумеют отправлять! — Авторитет Церкви! – задумчиво повторил самый старый кардинал, итальянец, которому уже исполнилось восемьдесят лет. – А был ли он у нас? — Что вы хотите этим сказать, отец мой? – нахмурился понтифик. Стало тихо. Кардинал говорил так негромко, что лишь при этом условии слова его

можно было расслышать. — У меня всегда было ощущение, что наша паства, и мы сами только притворяемся, что верим. Если это не так, как тогда объяснить мастурбацию? — А что вам тут уже неясно? – грубо крикнул кто-то, а остальные рассмеялись. — Стали бы вы этим заниматься при вашей матушке? Стали бы вы этим заниматься, одновременно уверяя, что Господь Всемогущий видит вас каждую минуту, куда бы вы ни спрятались? Стали бы вы этим заниматься прилюдно? Если да, то человек вы бессовестный, но искренне верующий, ибо вера ваша не расходятся с делом. Если нет – значит, вы подсознательно не верите, что матушка ваша с Небес и Отец наш Всеблагий видят вас каждую минуту и знают, чем вы иногда занимаетесь в туалете, хотя вы утверждаете, что верите в это. Я долго ломал голову над этой казуистикой и, в конце концов, пришел к выводу, что мы веками невольно обманывали себя, а наша паства лжет и себе и нам. Насто-

ящей веры никогда не было. Кардиналы снова возмущенно загалдели. — Заткните ему рот! – послышались выкрики. – Заткните ему рот! — Что же получается, отцы мои? – напрягая связки, чтобы перекрыть поднявшийся гомон, кричал венский архиепископ. Он покраснел, жилы на его толстой шее вздулись. – Как раз сейчас, когда мир получил знак от Господа и в него уверовали все, кто имеет хоть толику разума, мы, служители церкви, напротив, утеряли всякую веру? Мы сошли с ума, поливаем друг друга грязью и признаемся в страшных сомнениях, хотя никаких сомнений больше не осталось. — Что мне сказать народу на площади? – возопил несчастный понтифик. — Вот об этом и скажите! — О чем? Что мы две тысячи лет занимались онанизмом? — Скажите, что сомнений больше не осталось.

— Тишину! – властно крикнул понтифик, простирая руки в стороны. Взметнулись белые с золотом одежды. – Тянуть больше нельзя. Оденьте меня! Народ на площади взволнованно ахнул, когда на балконе собора Святого Петра, с которого папа раз в год поздравлял христианский мир с Католическим Рождеством, появились техники и принялись устанавливать микрофон и аппаратуру. С балкона свесили красный с золотом коврик. Папу одели, точнее, он мудро отказался от лишней помпезности, отказался от митры и расшитой ризы, оставшись в своей белой шапочке и повседневной одежде. На него лишь надели моццетту из бархата – короткую красную накидку с застежкой на груди, подбитую и опушенную белоснежным горностаем. В этой накидке, бывшей когда-то символом папского могущества, понтифик почувствовал себя облаченным в латы крестоносцем, борцом за веру. Он вышел к народу. Темнело. Декабрьская погода в Риме была удиви-

тельно мягкой, но понтифик дрожал. Люди внизу не сводили с него глаз. Их черты были смазаны из-за дальности расстояния, стояла тишина и вдруг в этой мертвой тишине все они как один протянули к нему свои руки. В руках были телефоны. На всех экранах светились сообщения. Понтифик испуганно попятился. Бесчисленное множество телекамер мировых телевизионных агентств новостей ловили каждое его движение. В дверях за его спиной толпились кардинальские красные шапочки. Ему пришлось взять себя в руки и вновь выйти к микрофону. Происходящее казалось ему кощунством, языческим действом, поклонением новому фетишу – телефону. В груди кипело. — Кхм, – сказал он. Звук усилился и разнесся по городу. Город замер. Нужно было говорить. — Я, – сказал он, – все детство ждал прилета инопланетян. Верил, что мы не одни во Вселенной. И все ждали. Ждали контакта с братьями по разуму, говорили об этом.

Ученые телескопами обшаривали Космос, расшифровывали какие-то сигналы, разочаровывались и искали снова. Мы мечтали о встрече. Но никогда всерьез не думали о гораздо более важном для нас и гораздо более реальном контакте, чем НЛО, не ждали и не верили в него, хотя утверждали обратное. Крепка ли была наша вера? Скорее нет, чем да. Мы верили в существование высшего существа, как дети верят в сказки. Нам было некогда думать об этом, мы ждали инопланетян, мы верили в инопланетный разум. Но случилось то, чего мы никак не ждали. Он есть! Он реален! Он подал нам знак! Рев гигантской толпы прервал его. Неподдельная радость звучала в этом дружном реве. Папа признал очевидное, ясное каждому на площади и тем самым придал ему необходимый официальный статус. — Сомнений больше не осталось, – сказал папа, дождавшись тишины. – Господь так же реален, как мы с вами. Есть загробная жизнь, семь смертных грехов и Законы

Божии. И открывшись нам, Бог сорвал маски лицемерия с наших лиц. Теперь бесполезно надеяться на то, что постыдное и тайное, скрываемое нами, никогда не станет явным. Это шанс исправления для нас, ибо кому хочется ославиться? Новый одобрительный рев прервал его речь. И снова стих. — Сможем ли мы жить без масок, покажет время. Но я искренне верю, что сможем. Сможем стать чище, душевней, добрее друг к другу. Мир станет лучше. Нас ждут великие изменения. Возможно, из нашей жизни навсегда исчезнут войны. Во всяком случае, я сильно надеюсь на это. Он вскинул вверх руку, чтобы осенить крестом площадь, но сил не хватило, и она застыла, вскинутая вверх. И тотчас же в прямом эфире все телевизионные каналы новостей передали сногсшибательную новость: они показали рыдающего в микрофон папу Римского, от избытка чувств не имеющего силы завершить крестное знамение.

Никто не знал, плачет он от того, что своим признанием похоронил тысячелетнюю официальную религию или, наоборот, от нахлынувших на него надежд, но все плакали вместе с ним. В ту же ночь все как один мировые мобильные операторы вновь ввели отмененные много лет назад тарифы на входящие сообщения.

Политика и политики — Старый дурак, – процедил с ненавистью президент США, отворачиваясь на крутящемся кресле от большого монитора, на котором транслировались новости из Рима. – А ведь я ему звонил! Джон, выключите звук, пока я не запустил в экран ботинком! Итак, господа? Члены Большой Восьмерки8 и впервые 8 Большая восьмёрка или G8 — неофициальный международный клуб, объединяющий Великобританию, Германию, Италию, Канаду, Россию, США, Францию и Японию. Саммит (совещание) лидеров этих стран вырабатывает согласованные подходы к актуальным международным проблемам. Решения «восьмёрки», больше похожие на сговор, не имеют обязательной силы, но весьма влиятельны. В 2014 году в связи с Крымским кризисом ведущие члены G8 стали высказывать предложения об исключении России из клуба.

приглашенный на саммит представитель Китайской Народной республики как по команде оторвались от телевизора и повернулись к хозяину этой тайной встречи. Встреча проводилась на одном из авианосцев шестого оперативного флота ВМС США вблизи испанских берегов и обставлена была по законам военного времени. Война неизвестно с кем неизвестно за что могла начаться в любой момент, и они должны были успеть договориться. Впрочем, у американского президента впечатление было такое, что война с его народом уже началась. События в Джамахирии и на Ближнем Востоке совершенно вышли из-под контроля. Это добавило ему седых волос. Лицо президента дергалось. Сегодня его среди ночи разбудил государственный секретарь с телефоном в руках. Внешняя политика США получила высочайшее официальное неодобрение, своим вмешательством в который уже раз превратив очередное процветающее государство в нищую разоренную разобщенную страну. Получив такие же смс,

все мировые СМИ смаковали эту тему. Спорить со своим высочайшим оппонентом даже у США не было возможности. Возмущенные страны арабского мира требовали срочного созыва Организации Объединенных Наций. До простых американцев наконец стало доходить, что их любимая страна превратилась в мирового жандарма, под видом демократии насаждающего везде свои порядки. Американский патриотизм затрещал по швам. Вера оказалась сильнее демократии. Лица участников секретного совещания были полны сочувствия к проблемам своего американского коллеги, вместе с которым и они оказались по уши в дерьме. В Ливии НАТО сделало свою грязнейшую работу. Исключение составляли лица японского премьера и китайского представителя, по которым ничего нельзя было прочитать. — Что скажете? — Ужасно! Эти смс связывают нас по рукам и ногам. Из-за них чувствуешь себя, как будто разделся перед всеми, – вздохнул

премьер-министр Великобритании. — Ну, кое-кому к этому не привыкать, – сострил французский президент. — Что вы хотите этим сказать?! – гневно вспылила канцлер Германии9. — Совершенно ничего. — Господа, не отвлекайтесь! Я жду ваших предложений. Мы попали в ужасное положение. Политика – грязная работа, которой мы вынуждены заниматься. Мораль, справедливость, истина в нашей профессии лишь абстрактные понятия. Превыше всего благо государства, но оно часто сталкивается с чужими интересами. Не мне вам рассказывать, какие тут скрыты подводные камни и течения! — Что русскому хорошо, то для немца смерть, – подсказал президент России, – И наоборот. 9 Фотография будущего канцлера Германии, молодой девушки, обнажившейся на нудистском пляже, в 2013 году попала Интернет и никак не была ею прокомментирована.

— Спасибо. Именно это я и имел в виду, только не так прямолинейно. У всех свое понимание блага для его государства. Очень трудно прийти к общему знаменателю и одновременно остаться чистеньким, а тут еще в новых создавшихся условиях вся наша политическая деятельность становится прозрачной и, несмотря на всю свою великую важность, начинает выглядеть мерзко. — Значит нужно вернуть старые условия и прекратить поток смс, которые портят нам всю политику! – твердо сказал премьерминистр Канады, словно готовое решение уже лежало у него в кармане. — Как? — Давайте думать. — Да что тут думать, – усмехнулся российский президент. – Запретить смссообщения и все. Закрыть эту услугу. Осуждающий гул голосов был ему ответом. Только по лицам японского премьера и представителя Китая опять ничего нельзя

было прочесть. Они остались внешне невозмутимыми. — Удивляюсь я вашим методам, – неприязненно сказал американский президент – Как все просто. Запретить. Даже завидно, за какие заслуги у вас такой кредит доверия в вашей стране? Президент России скромно улыбнулся и развел руками, мол, работаю, что тут непонятно? — А тут попробуй оступись, – глаза президента США сузились, налились кровью и обидой. – Все только этого и ждут. Нет, не могу я нарушить нашу Конституцию и свободу частного предпринимательства, прихлопнуть смс-сервис. Это нарушение демократических принципов. Удар по западным ценностям. — А эти смс разве не нарушение демократии? – внезапно воскликнула канцлер Германии. – Человек должен иметь право на неприкосновенность своей личной жизни! Что Он себе позволяет? До чего мы в итоге докатимся?

— Вы меня спрашиваете? — А кого? Не я же прослушивала ваш телефон, а вы мой10! — Господа! Господа! — Леди! Поднялся крик. Кричал даже премьер-министр Японии, не меняя выражения своего лица. Все смешалось. Все спешили высказать многолетние обиды. Правда перестала быть абстрактным понятием. — Мы против ваших инициатив! – сверкая щелочками глаз, яростно кричал представитель Китая, словно угрожал: «Мы вас похороним!» Президент США отвечал, что он добрый христианин, но если того потребуют обстоятельства и интересы американского народа, он без колебания положит на алтарь и в адский пламень свою жизнь и жизнь двух миллиардов китайцев заодно. 10 Достоянием широкой общественности стал факт скандального прослушивания личного телефона канцлера Германии американским президентом в 2013 году.

— Господство Америки висит на волоске. Оно не будет длиться вечно! Мир будет принадлежать нам и Богу! — Только не при моей жизни! — Остыньте, господа! У меня есть предложение! – громко взывал к их разуму Председатель Совета Министров Италии, изо всех сил стуча ладошкой по полированному столу. Он добился их внимания. Они обернулись в его сторону. — Какое предложение? — Принципы демократии и частного предпринимательства святы для нас и нам не позволят их нарушить, но мы можем объявить все эти сообщения массовой галлюцинацией, вызванной вредным излучением, эпидемией, поразившей человечество. Помните, когда мобильная связь только начала свое распространение, ученые предупреждали нас о вредном для мозга влиянии телефонного излучения? Мы не вняли их предупреждениям и вот результат. Чтобы проверить это, понадобится время. На этот

период мы можем позволить себе во благо человечества временно нарушить принцип частного предпринимательства и отменить смс-сервис во всех странах мира, а если понадобится – и всю сотовую связь. — Гениально! – воскликнул, вскакивая с места, президент США. – Гениально! Никакой это не глас Божий, а галлюцинации! Мы спасены! Мы посрамим своих врагов и выиграем время! — Эта утка никого не обманет, если она вылетит из ваших уст. Вы больше всех в ней заинтересованы. Это должна сделать какаято региональная держава, уважаемая, но ни в чем не заинтересованная, чтобы ее никто не заподозрил. — Может Россия? – с надеждой спросил американский президент. – А что? Рейтинг у нашего коллеги не чета нашему и народ его поддерживает. Никто не против? Никто не был против. — Я против, – сказал российский президент, сделав вид, что ничуть не обиделся

на «региональную державу». – Некогда. Дел выше головы. Да и с Крымом никак не разобраться. — Ах, оставьте вы этот Крым! – закричали на него все. – Тут такие дела, а вы со своим Крымом! — Оставить? – улыбнулся президент России. – Оставлю, раз просите. А по всяким излучениям есть у меня один крупный спец. Светило науки, величина, академик. — Физик? — Физик. — С мировым именем? — Еще с каким мировым! — А вы что, всех ученых по имени помните? – резонно усомнился представитель Китая. — Рейтинг обязывает, – ответил российский президент. — Верим, верим! Хорошо, чтобы Нобелевский лауреат. — Вот как раз и дадите после публикации. Веры больше, да и резонанс на весь

свет. Побеседуйте со шведами ради общего блага. — Побеседуем, – скрипнул зубами президент США, и встреча закончилась на верхней палубе авианосца торжественным поднятием американского и прочих флагов. Неподвижными стройными рядами стояли офицеры, моряки, летчики и техперсонал. Застывшие сильные одинаковые лица с неподвижными глазами. На что они были готовы в новых исторических условиях, насколько остались надежны, что творилось у них под мундирами, было неизвестно. Крепкий декабрьский ветер дул вдоль длинных черных шеренг. Полоскались шелковые цветные полотна на флагштоках, высокие гости отворачивались, прятали лица за поднятыми воротниками. А сверху на них молча взирал сами знаете кто.

Ночной тет-а-тет. Наука и религия Возвращаясь

из Кремля, будущий нобелевский лауреат заехал в магазин, чтобы купить упаковку сосисок, десяток яиц, какую-то деликатеску, любую, потому что давно перестал различать ее на вкус, хлеб, водку, упаковку пива и кефир на утро. Быстро темнело, хотя времени было всего около пяти. Москва стояла в пробке и когда он, наконец, подъехал к дому, было уже совсем темно. Окна его квартиры не светились уютным желтым светом, как светились другие. Кто думает, что академиков встречают дома с распростертыми объятиями и готовым ужином, тот ничего не смыслит в жизни. Его никто не ждал в огромной квартире, даже

кошка. Зато утром его звонка и его решения ждал российский президент, поэтому хотелось поскорее напиться до беспамятства, поставив будильник на восемь утра, так как решать там было нечего. А кто думает, что светила науки не напиваются до бесчувствия, тот просто дурак. Они тоже люди, а не роботы и еще как умеют напиваться. В беседе с ним президент был предельно откровенен и выложил карты на стол. На столе лежали Крым, газ, Луганск, экономика, снятие санкций и престиж родной страны. Не могут без нас обойтись, не могут, как ни пыжатся, уверял президент, рассказывая о встрече G8. Вам нужно всего лишь слегка передернуть факты. Есть у вас полная уверенность, что это излучение никак не влияет на мозг? Нет? Ну вот видите! Пора ответственно заявить об этом миру, тем более что за это обещана Нобелевская премия. Утром он ждал его положительного решения. Оно было готово уже. В пустой кухне светило науки нарезал себе на доске делика-

теску, открыл банку пива, зажег газ, чтобы стало теплее, поставил перед собой телефон, облокотив его на тарелку с хлебом. Выпил. В квартире было тихо. — От меня требуется соврать. Взять грех на душу, – сказал он, обращаясь к телефону. – Если учесть, что я в Тебя никогда не верил, это будет нетрудная задача. Он потянулся к открытому блокноту и быстро записал в нем: «21:30. Разговариваю с телефоном. Что это? Первая стадия шизофрении?» Ответа не было. — Но теперь-то я верю, – громко, с вызовом крикнул он. – Иначе как логически объяснить эти смс? Пустая банка полетела в раковину. Стерильная чистота кухни возмущенно звякнула жестью. — Завтра я объявлю Тебя галлюцинацией, а людей, соответственно, сумасшедшими. Чем ответишь Ты? Громом и молнией или как всегда предпочтешь отмолчаться? Академик открыл вторую банку пива и

припал к ней губами. Заел деликатеской. — Я представляю, что дальше случится. Мое липовое открытие никого не обманет. Оно сравняет мой непререкаемый научный авторитет с землей, но иногда нужно идти на жертвы ради чего-то большего. Я гражданин своей страны. Важно начать, остальные подхватят. Президент будет думать, что сумел купить меня обещанием Нобелевской премии, красивыми словами о моем гражданском долге, жалобами о своих трудностях. Пусть ошибается, ему не привыкать. Мы с Тобой разошлись по идеологическим соображениям, а не по материальным. Эту мерзкую вещь я завтра сделаю сознательно, наверняка зная теперь, что Ты есть, не то, что раньше, когда я был уверен в обратном и искренне заблуждался. Он вздохнул, открыл третью банку пива. Пиво не лезло. Телефон молчал. Он ел его глазами. — Ответь хоть как-то! – крикнул академик. – Тебе трудно?

Ничего не случилось. — Как всегда Великий Молчун. Ладно, извини, – сказал академик и стал записывать что-то в блокнот. Его логическое полушарие, несмотря на легкий хмель в голове, продолжало строго контролировать эмоциональное. В этот момент телефон громко пикнул и осветился. Это было всего лишь оповещение разряженного аккумулятора, но академик буквально отпрыгнул от стола. И, устыдившись, разозлился. — Cчитать это Твоим ответом? Ты слушаешь меня? Его слушали. — Был один момент давным-давно, когда я почти поверил в Тебя. Мне было двадцать пять и мы с моей девушкой спорили в постели, есть Ты или нет. Она верила, что есть. И тогда я сказал, что поверю во всю эту сверхъестественную чушь, если Ты дашь мне знак, любой знак. Например, пусть в комнате без нашего вмешательства включится свет или еще что-нибудь подобное. Не

нужно сложных чудес, я согласен на самое простое, но тогда я хотя бы буду знать, что не все объясняется с помощью логики. На самом деле я хотел узнать, важен Я для Тебя, если Ты существуешь? Не все мы скопом, а именно я. Совершишь ли Ты чудо ради меня одного. Я был уверен в своей исключительности, молодой, подающий большие надежды наглец. И вдруг как по волшебству среди ночи из шкафа, стоящего в нашем изголовье донесся странный звук, как будто кто-то насмешливо чмокал губами. Моя девушка тоже услышала его. Он больше не повторился, а я не решился обшарить шкаф, чтобы убедиться, что там нечему чмокать. Неизвестное и необъяснимое порождает первобытный ужас. С тех пор я совершил массу открытий, больших и маленьких, важных и не очень, но всегда я хотел знать только, что мы слышали в ту ночь? За это знание я готов и сейчас отдать все свои научные открытия. Он умолк. Ответом ему было молчание. Академик взял в руки телефон. Телефон

был разряжен и выключен. — Вот и все, – сказал академик. – Что и требовалось доказать! Конец Твоим чудесам. Как все просто! Он отвинтил крышку у бутылки и плеснул водку в стакан. Повышать градус постепенно у него не осталось никаких сил. «Я пьян, написал он в блокноте. Разговариваю сам с собой. Впрочем, учитывая мое одиночество...» — Мы с Тобой всегда были на переднем крае, но по разные стороны. Хочешь, рассмотрим все «за» и «против» твоего появления? Явления народу. Он налил десять грамм в другой стакан, поставил его напротив и чокнулся с ним. — Твое здоровье! «23:17. Я напился. Зачем? Что пугает меня?» — Своим появлением Ты сделал хуже всем, даже себе. Не веришь? Думаешь, мир станет лучше? Думаешь, если после смерти мамочки кто-то узнает про нее гадкие под-

робности и свершенное над ней наказание, это сделает его добрее? Думаешь, если ктото с детства будет знать, что за грехи реально жарят на огромной сковородке, он не привыкнет к этой мысли настолько, что она перестанет его пугать? Думаешь то, что мы знаем теперь о реальности загробной жизни, не облегчит нам земное существование? Ты знаешь, что молодость беспечна? Очень скоро создастся всемирная партия молодых людей с названием «Анамнаплеватьчтоснамибудетпослесмерти» и возглавит ее «золотая молодежь», сынки олигархов, которые пустятся во все тяжкие и их некому будет остановить. Стыда из-за Твоих разоблачительных смс теперь стало столько, что скоро он перестанет быть стыдом. Исчезнет сдерживающий фактор. Официальная церковь разрушится, но самое главное – рухнет наука. Мы перестанем развиваться. Зачем тратить время на познание мира, если все объяснимо без всякого труда – мир есть Ты и воля Твоя. Перед раскаленной сковородкой нам отмерено не

слишком много лет, так проведем их в грехах и веселье! И даже Ты скоро перестанешь нас пугать, потому что только непознанное и необъяснимое, чем Ты был для нас до Контакта, внушает животный ужас, уважение, покорность; к любой реальности, даже самой ужасной, можно привыкнуть и принять ее как неизбежное зло. Ты станешь неизбежным злом. Разве Ты этого хотел? Ты этого добился! Академик захлебнулся. Он лихорадочной рукой стал заполнять неразборчивыми каракулями блокнот. «Останови меня! Останови меня или завтра ты станешь галлюцинацией!» Грандиозная картина Апокалипсиса, которую он напророчил, стояла у него перед глазами. Он не знал, что превратил свой стол и кухню в свинарник: на полу валялась пустая банка из-под пива и куски деликатески, на которые он наступал, стол был залит из перевернутого стакана водкой, он уронил табурет и дважды чуть не упал, добираясь до туалета, а в туалете расколотил флакон

туалетной воды, которой хотел подушиться. Облегчившись, вернулся в кухню и обозрел картину разгрома. Его передернуло. Снова включилось логическое полушарие. И тут он увидел свое долгожданное чудо, необъяснимое с помощью логики. В луже водки лежал его разряженный выключенный телефон. И экран у него светился!

Системщик Он создал этот мир за шесть дней и сказал, что это хорошо, а потом еще четыре миллиарда лет совершенствовал систему. Работа над ней продолжается до сих пор. Он существовал как бы в двух временных отрезках, взаимно дополняющих друг друга. Когда он последний раз сладко зевнул и потянулся, на Земле успели пройти две жутких мировых войны подряд. Когда во время ночного тэта физик говорил, а он молча слушал, он оценил ситуацию, увидел в мельчайших подробностях плачевные последствия своего шага в будущем и признал ошибку за время, которое человеку нужно для того, чтобы мигнуть. Поэтому он хоть и все успевал, за всем следил, был в курсе всего, он не мог позволить себе лишний раз 49

расслабиться и попить чайку. Зачем ему вообще все это было нужно? Кто обязал его к этой запредельной задаче и обязанности? Никто. Тамагочи11. Как это обычно бывает: сначала играл, потом втянулся. Мы в ответственности за тех, кого приручили. На его сверхмощном компьютере стояла операционная система «Земля-Космос-экстрим» и было три рабочих стола: «Вчера», «Сегодня». «Завтра». «Сегодня» – основной и самый важный. Абсолютно все, что он задумывал и осуществлял, все, что исполнялось по его воле на Земле и в космосе, происходило сегодня, сейчас. Когда на гору Олимп12 спускалась ночь, ровно в ноль 11 Популярная электронная игрушка, виртуальный домашний питомец, требующий неустанной заботы о нем от рождения до самой смерти. В случае плохой заботы, питомец умирал. 12 Самая высокая точка Греции. В древнегреческой мифологии гора Олимп считалась священным местом пребывания богов, часто именуемых «олимпийцами».

часов ежедневно все файлы с рабочего стола «Сегодня» автоматически перемещались на рабочий стол «Вчера», архивировались и становились неисполняемыми, то есть неизменяемыми. Даже он не мог их изменить, так он настроил систему, чтобы избавить себя от искушения. Зря фантасты мечтали о машине времени, чтобы с ее помощью проникнуть в свое историческое прошлое, изменить его и тем самым изменить настоящее и будущее. Это было невозможно, потому что время текло не линейно, из прошлого в будущее, а вытекало из настоящего в прошлое и в будущее одновременно. Это тоже придумал он. Нельзя было вернуть вчерашний день. Изобретатели машины времени могли побывать только в будущем, да и то от этого им было мало толка. Будущее находится в зависимости от сегодняшнего дня, и каждый сегодня сам может изменить свою будущую жизнь. Для этого ему не нужна машина времени. Рабочий стол «Завтра» он использовал редко. У стола была единственная осо-

бенность: любой файл, скопированный и перенесенный из «Сегодня» в «Завтра» автоматически видоизменялся так, что можно было с абсолютной точностью увидеть, во что выльется то или иное изменение или дополнение в системе сегодняшнего дня и успеть отменить его до ноля часов. Эта аналитическая точность раздражала. Интереснее было ошибаться. Ошибался он часто, благо последствия расхлебывал не он. В углу у него пылились два древних компьютера со сгоревшими процессорами, гораздо более древних, чем его новый, сверхмощный. Он не любил о них вспоминать. Сверхмощный рабочий компьютер «Земля-Космос-экстрим» был, кстати, запараллелен, то есть, объединен в локальную сеть с двумя другими компьютерами, которыми он пока не пользовался. Зачем? Спросите о чем-нибудь другом. Например, почему для своей точки отсчета он выбрал гору Олимп? Ответ: из любви и уважения к греческим сказкам, которые нравились ему

гораздо больше мрачных жестоких сказок Библии. В благодарность он подарил древним грекам философское понимание, что Бог есть у всех и у всего и имя ему Природа. Это была его фраза, к сожалению принятая за иронию: «Если бы лошади могли рисовать, они изобразили бы своих богов в виде лошадей». А камни соответственно в виде камней, молекулы – в виде молекул. Ну и так далее. Он вел свой блог в Живом Журнале, который никто не читал, потому что он не был известным политиком или звездой шоу бизнеса, хотя там была масса интересных мыслей о жизни. Редкие посетители оставались равнодушными и быстро уходили с его страницы. В прозе он снискал себе больший успех. У него был хороший слог. Пара или тройка писателей, имена которых начинались на «Лев» и на «Цезарь» были одной из его ипостасей. Он был велик, многогранен, талантлив. Однако его взвешенное решение о Контакте оказалось не таким уж и взвешен-

ным. Выслушав пьяную речь будущего нобелевского лауреата (никакой Нобелевской премии ему, конечно, не дадут), он какое-то время боролся с искушением перекинуть Контакт на рабочий стол «Завтра» и проанализировать его, хотя все было ясно и так. Он поторопился, человечество снова было к чему-то не готово. Оно всегда было к чемуто не готово, а он продолжал любить его. И продолжая любить, он открыл исполняемый файл «Контакт» и отменил процесс загрузки. Конец мобильным сообщениям. За истекшие миллиарды лет его рука срослась с мышкой, и он действовал почти не глядя. Взвихрились с заснеженных равнин и полетели обратно в небо снежинки. Трамваи поехали назад. Папа Римский так и не вышел на балкон. Президент США пожалел о своем решении. Генералы мобильной связи доказали, что для них еще есть что-то святое, кроме прибыли и отменили введенные на входящие смс тарифы. Наука не сменилась мракобесием, люди не разучились задавать себе труд-

ные вопросы и отвечать на них. Мерседес выплыл из реки. Вика Миронова выросла хорошей дочерью. Контакт не состоялся, Он снова стал сказкой для всех. Все было просто, так просто. Один щелчок. Еще не время. Оно еще придет. Почему же Он был так разочарован, что не нужен, как ребенок, с которым в песочнице отказались играть другие дети? Но в программе осталась неснятая галочка в чебоксе «Альтернативное решение». Ошибка с последствиями, расхлебывать которые было не ему.

Сияние — Смотри! – сказал молодой человек, продолжая обнимать за талию свою любимую, с которой сидел на берегу одной великой реки и строил планы на остаток ночи. Вода блестела, звезды мягко светились. Гдето далеко на севере завывали морозные ветра, мела декабрьская пурга, заметало снегом дороги. Люди кутались в шубы. Здесь была прекрасная погода. Пальмы росли, и жизнь текла своим чередом. — Смотри! Они вскочили. Девушка вскрикнула. Они не видели ничего подобного. На небесном своде прямо поверх звезд и луны кто-то гигантскими сияющими буквами писал послание. Буквы возникали одна за другой. Молодые люди зачарованно следили за

ними, шевеля губами. В селении за их спиной завыли собаки. Одно за другим стали освещаться окна, из домов, наспех одетые, выходили люди.

Гурджиянц С. Р.

Контакт. Рассказ. 58 стр. В авторской редакции.

Верстка и дизайн автора. Печать цифровая. Тираж PRINT ON DEMAND. Санкт-Петербург

Искренне благодарю авторов карандашных рисунков, использованных в книге в качестве иллюстраций.

Отзывы и заказы на другие сочинения автора принимаются по адресу

anakondazzzxxx@yandex.ru и по телефону 8 (960) 266 00 23