УДК 82 ББК 84(2Рос=Рус)6 В 67
В 67
М. Царь Волкова ВИВАТ, ПЕТЕРБУРГ! – СПб.: Арт-Экспресс, 2015 – 204 с.
В книгу включены стихи и проза современных авторов, творчество которых не обошло стороной тему Петербурга – города исторической, боевой и трудовой славы, вдохновлящего красотой архитектуры, культурным наследием, накопленным и сохраняемым многими поколениями. Читатель встретит в сборнике как знакомые имена, так и произведения малоизвестных интересных авторов.
ISBN 978-5-4391-0100-9
© М. Царь Волкова, составление, 2015 © Издательство Нордвест-СПб, 2015 © Издательство Арт-Экспресс, 2015
От составителя Здравствуйте, дорогие читатели. Даже после самой долгой и суровой зимы обязательно приходит весна. В Петербург её приносят тёплые ветра, и тогда ломается лёд на Неве, набухают почки на деревьях, а хмурость привычных туч всё чаще пронзают ослепительные солнечные лучи. А ещё весной вот уже третий год подряд выходит сборник «Виват, Петербург!» - наш общий подарок Городу к очередному дню рождения. Каким разным каждый раз предстаёт Город на страницах книги! Вот он - блистательный, парадный, ослепляющий великолепием архитектуры и дворцово-парковых ансамблей. И тут же – совсем другой, Город пешеходных мостиков над каналами и узких переулочков, коммунальных квартир и дворов-колодцев, в каждом из которых – хранится своя особая история. Сколько их -личных, особенных - сплетается с историей Петербурга и всей России! Каждый автор по-своему чувствует и описывает любимый город. И вот со страниц смотрит на читателя Петербург, опоясанный реками и каналами, романтичный, сводящий с ума влюблённых, и как будто зовёт за собой, в очарование белой ночи. А рядом с ним встаёт город-герой Ленинград. Город, переживший страшные 900 дней блокады, не сломившийся и не сдавшийся врагам. И кажется, что стук метронома совпадает со стуком сердца. В третьей книге по традиции приняли участие авторы не только из Петербурга, но из других городов России и даже из заграницы. Признанные мастера художественного слова стоят здесь рядом с молодыми, малоизвестными широкому кругу читателей авторами. Все они, очень разные, едины в своём бережном отношении к Петербургу и его истории. Горькая гражданская лирика, боль и гордость, восторг и окрылённая восхищённость - всё это перемешано и в нашей книге, и в жизни, и поэтому звучит искренне и не может не оставить следа в сердце чуткого читателя. А каким чистым ручейком в конце книги звенят голоса юных петербуржцев! Над какими-то строками читатель, возможно, прослезится, а каким-то – непременно улыбнётся. Но я верю, что эта книга не оставит равнодушным ни одного, любящего наш Город, человека. Новая Весна, новый год жизни нашего прекрасного Города, новый сборник…
Виват, Петербург!
Марина Царь Волкова
Анастасия Козлова г. Новосибирск
Полупризрачный город Полупризрачный город под северным небом. Незнакомки Крамского и Блока в колясках. Мне бы – в прошлое этого города. Мне бы Хоть на пару недель в петербуржскую сказку. Мне б под свет фонарей – золотой и неясный, – С пудельком завитым, молодой институткой Замереть на мосту, замечтаться о счастье, Окунуться в ушедшее хоть на минутку. Или в бархате чёрном, уютно устроясь На подушке из кожи, что в цвет терракоты, Через вечность лететь предзакатной порою Вдоль по Невскому, страстно желая чего-то – Сквозь осенний туман, зачарованно-зыбкий; И, небрежно кивая художникам встречным, Завлекать их джокондовой полуулыбкой, Зная, что на холсте я останусь навечно. Улыбаться поэтам, дарить вдохновенье, Уронив хризантему как будто случайно; И сберечь, избежав увяданья и тленья, Женской прелести сущность – великую тайну.
-4-
Под жемчужным небом Петербурга... Под жемчужным небом Петербурга Меряешь шагами расстоянье. Притаился толстой серой Муркой Сфинкс на месте летнего свиданья. Я – под небом сумрачным Сибири. Улицей иду, проспектом, парком. Были б крылья, распахнула б вширь их, И – туда, к твоим объятьям жарким. Повидать тебя и город этот – Две моих мечты и два желанья; К шпилям, храмам, улицам заветным, К Невскому проспекту – на свиданье. Сфинкс воспоминания лелеет, Существо с гранитным грустным взглядом. Потрепи его по серой шее, Погрусти о том, что мы – не рядом.
Куда смотрит Медный Всадник? Ночью летней, ночью бледной В лунный диск и лунный свет Царь великий – Всадник Медный – Свой впечатал силуэт. Возвышаясь истуканом Над серебряной Невой, На соборы-великаны Он взирает как живой. Рассекая строгим взором Ночи призрачную мглу, Видит он оград узоры, Петропавловки иглу. И, склонив главу небрежно, Шпорой медною звеня, Снисходительно и нежно Смотрит сверху… на меня! -5-
Петербуржская ночь Тоскующий август берёзы готов Одеть в золотистые платья. …А я вспоминаю, как крылья мостов Взмывали над невскою гладью. В депо убегали трамваи, звеня, – Пустые гремящие бочки. Мы были одни: только ты, только я – Серебряной питерской ночью. Смиряли фонтаны кипение струй, Вплетая в них лунные блики. Кто видел наш страстный ночной поцелуй? Ну, разве что Пётр Великий… Мы шли кружевами мостов и аллей, Сливая в одну наши тени. А ночь становилась светлей и светлей И позднею пахла сиренью. Забыв целый мир, отогнав его прочь, Не зная пути и дороги, Мы шли с тобой сквозь петербуржскую ночь, И были счастливее многих. -6-
Город мечтаний Зыбким светом рисует луна силуэты Полупризрачных улиц и старых домов, Сфинксов, замерших сумрачно на парапетах – Этот сказочный город мечтаний и снов. Каждый камень хранит след великих свершений, И на стенах таблички – рядами наград… То ли город здесь дарит божественный гений, То ли гений людской озаряет сей град? Влажный воздух молчит. В нём замешаны густо Кислород и озон в эликсире любви. Каждый вздох выдаёт сокровенные чувства, Но молчит об услышанном Спас-на Крови. Город соткан из выдумок, сказок и были, Из туманов, к утру уносящихся прочь – И к нему я приколота иглами шпилей, Влюблена в его призраки, сфинксов и ночь.
-7-
Дмитрий Чупраков г. Екатеринбург
Петроград Сквозь сети улиц жизнь несётся гулко, Доносится в ветрах морская соль. Я красотой пленён был Петербурга, Но внял за ней всю вековую боль. Простите, знаю, что не дело гостя – Вникать в причины и уклад пластов. Живи, чем есть, – садов сминая гроздья Под хриплый голос разводных мостов. Но настигают в каждом из мгновенийКто был не со щитом, но на щите. За каждым украшеньем чьи-то тени, Что, прозябая, гибли в нищете. Ты как страна – в фасадах прячешь сырость. Товар лицом, а в закоулках мрак. Сменялся гнев на милость и не милость, Себе же сам в итоге ставший враг. И Петроград гудит уже как улейЗа новый мир, свободу и уклад. Лишь жизни обрывают хлёстко пули, Кося и тех, кто был не виноват. Разруха, НЭП, и вновь не видно воли. Но мир светлей – надежд даря простор. Гранит наук в тебе тогда кололи, Под невских волн негромкий перебор. Война легла на плечи Ленинграда, Неймётся злу – успехами страны. Опять разруха, смерти и блокада, А ночи белые от копоти темны. -8-
И время встало в безграничном горе: Смерть, голод, всё для фронта, всё не в счёт. Авиабомбам канонады вторят, Но город не сдаётся и живёт. И подвигу людей не быть напрасным, – Смотря в потомков гордо сквозь века. Победа ещё станет чем-то праздным, А нынче – бесконечно дорога. Ты как страна – во всех её изломах, За красотой – вся вековая боль. И тени прошлого скрываются в колоннах, Тайком любуясь красотою зорь. И вновь надежды, мерный гул заводов. Несётся жизнь, и космос покорён. Остались где-то в прошлом все невзгоды. Кто счастлив, кто беспечен, кто влюблён. Запал иссяк, застой вошёл в привычку. Всё от и до – есть импорт, стиль и блат. Идеи опускаются в кавычки. А ты всё тот же в чём-то, Петроград. Но разъедают будни даже камни, Беда не спит, а, затаившись, ждёт. Ещё вчера, что было самым главным – Становится причиною забот. Ветшая, осыпалась штукатурка, Шла перестройка, ПУТЧ, развал, разлад. Ты снова стал забытым Петербургом, – Пошёл в расчёт и даже под заклад. Но тот же город всё, что сердцем волен. Не побеждён и с гроздьями не смят. Я как страна – с тобой душою болен. И чем-то в ней немного Петроград.
-9-
Павловский парк Деревьев кроны – словно арки, Несут в себе заросший вид. И дымка Павловского парка Со склона призрачно скользит. Здесь вновь берет свое природа Над человеческим трудом. И видно, как уносят годы – Что было злом или добром. Все в мире – несомненно, тленно, Здесь это явно, без прикрас. Жизнь кажется второстепенной Вчера, и завтра, и сейчас. - 10 -
Марина Царь Волкова г. Санкт-Петербург
Моя Зима сегодня так нежна Моя Зима сегодня так нежна И так грустна, что вдруг вскипают слёзы. Лелеет в зыбке робкие морозы, Хрустальным звоном полнясь, тишина. А за окошком тихий-тихий снег. Нева наряд примеривает льдистый, И друг-Фонарь, затеплив шар лучистый, Глядит с теплом, почти как человек. От глаз чужих не скрыться никуда И улыбаться прочим – так непросто. На тропки строк – заснеженные вёрсты – Печально смотрит ранняя звезда. Зато от звёзд мне нечего скрывать, Ведь что по сердцу – то и станет роком. Нетерпеливой – выпало уроком Смотреть в окно, Любить Тебя и ждать.
- 11 -
В то утро В то утро сонные дворы Дышали свежестью зелёной, А Ты встречал меня, смущённый, Слегка усталый от жары, И крепко обнимал в тиши Невой и ливнем – что есть силы, Шепча: «Совсем меня забыла В своей затерянной глуши!» Герань на окнах, тонкий тюль – Ветров любимая отрада, Всё это утро – как награда За мой безрадостный июль. Закружен ароматом роз, В дождя звенящих переливах Ты улыбался так счастливо, Даря мне радость летних гроз… А днём слепящий Солнца свет Прогнал из волн желанный холод… Люблю тебя, мой нежный Город, Тебя прекрасней – в мире нет.
- 12 -
Я иду по Городу одна Месяц плыл над крышею дворца, Как в юности, точь-в-точь. Луч скользил по мрамору крыльца, А ласковая Ночь Пела колыбельную Неве И так была светла! А наутро тучи в синеве Расправили крыла. Нежность лепестками на гранит Ложится на заре. Дождь мосты и крыши серебрит, И в этом серебре Тонут переулки и дома, Встречая новый день. А влюблённых сводит вновь с ума Цветущая сирень. Я иду по сонным площадям – Они ещё пусты. Радуясь сверкающим дождям, Смыкаются мосты. Тихо-тихо льнёт к волне волна, И нежится прибой. Я иду по Городу одна, А кажется – с Тобой. - 13 -
Больше Питера Вечер тонет в дыму сигарет, Мост крыла расправляет ширОко… Покоряя опять парапет Под аккорды привычного рока, От дождя отсыревший гранит Глажу с тихой и дружеской лаской. Я молчу – это Он говорит: Шепчет волнами старую сказку, Как по снежной равнине реки Шли отважные первопроходцы, Как будили мои каблучки Чуткий сон задремавших «колодцев»… Если есть, всё же, правда в ногах, Я прилежно её постигаю. На гранитных Его берегах, Где ветров легкокрылые стаи, Примостившись на миг отдохнуть, Забывают обычную службу, Можно волю – всей грудью вдохнуть. Ведь меж нами не страсть и не дружба, А пронзившие всё естество, В кровь влитые по праву рожденья – Духа трёхвековое родство И высокий полёт вдохновенья. Он мне в каждом обличье знаком И меня принимает – любою. Скинув туфли, бегу босиком По серебряной кромке прибоя, А по волнам спешат огоньки Катеров и корабликов поздних… Я присяду, одна, у реки В ранних сумерках – тихих, беззвёздных И, рукой помахав кораблю, На песке опустевшего пляжа Напишу, как ТЕБЯ я люблю. Больше всех. Больше Питера даже. - 14 -
А я наворожила первый снег А я наворожила первый снег, И он теперь кружит над головою Там, где ветра гуляют над Невою И волны начинают свой разбег. Взяв вместо красок только тушь и мел, Здесь Кто-то начертил узор ограды, Запрятав в тень другие краски сада, И Город мой сегодня – чёрно-бел. Касаясь неба пальцами ветвей, Грустят в тиши раскидистые клёны Их обнимает нежно и влюблённо Зима метельной ласкою своей, Волшебные нашёптывая сны, В листве опавшей тая и теряясь… Чтоб клёны засыпали, улыбаясь, Не мёрзли в ожидании Весны.
- 15 -
Елена Николаева г. Санкт-Петербург
Метель Закружилась метелица-птица, Всё, что есть, заметая вокруг. За снежинкой снежинка ложится, Освежая родной Петербург. Сняты осени хмурой оковы! Белизною своей окрылён, Город – прежний, но чуточку новый, И как будто бы даже влюблён. А метель не скупится: по-царски С плеч дарует свой лучший наряд, И улыбку не пряча, Казанский Ловит снежной красавицы взгляд. Город нежится в сказочной дымке, Стражи-львы превратились в котят: Разгоняют, хватают снежинки, А они всё летят и летят...
- 16 -
Апрельская зарисовка С каждым днём всё теплей и теплей, На пробежку спешит муравей. Воробей за былинку сражается. Солнце в лужах-морях отражается. И торопится всякая птица Вымыть пёрышки в талой водице. Утка с селезнем верною парочкой Вдоль речушки бредут вперевалочку. Облюбованы щели и ниши Воробьиным семейством под крышей. И воронами гнёзда заштопаны – Всё весны долгожданные хлопоты.
Летний дождь Дождь-озорник скучал, скучал и прыснул, И потекли ручьи по мостовой, А в небе радуга, раскинув коромысло, Как будто мост, повисла над Невой. В объятья крыш сбежались горожане, Кто поспешил укрыться под зонтом, Да только пуще дождик барабанил, И бил чечётку лихо под окном. А детвора вовсю бомбила лужи, И в кругосветку плыли корабли, И каждый мальчик юнгой был снаружи, И капитаном опытным внутри. Дождь поливал вихрастые макушки, Но не помеха сырость морякам, И, позабыв на время про игрушки, Скакали малыши по ручейкам. - 17 -
Дождливое настроение Серое небо. Дождливо и скучно. Вот бедолаги, зонты нахлобучив, Тщетно пытаются выйти сухими, А непогода – за ними, за ними. Мчатся по лужам нахальные джипы, И пешеходы бранятся до хрипа: Зря они что ли виляли меж лужиц, Чтобы вот так окатили? О, ужас! Вот «поливалки» добавили влаги. Кто же, скажите, их в дождик направил? (Выход на линию есть, и отлично, И ни к чему рассуждать тут логично). Так поступают у нас повсеместно, Будто замешены с вражьего теста, Или нашли их в червивой капусте... Много же поводов в дождик для грусти. Капля за каплей умоют оконце, Знаю: когда-нибудь выглянет солнце! Грусть отложу, отыщу сандалеты. Мигом на улицу! В Питере лето!!!
- 18 -
Загаром бронзовым шокирую знакомых... Загаром бронзовым шокирую знакомых: При встрече смотрят на меня, разинув рот, Его колор насыщенный и ровный, Как вызов обществу из северных широт. – Где отдыхали летом? – спросят, – На курортах? На пляжах Греции, иль может на Бали? – Вы не поверите, была на тренировках, На свежем воздухе играла в городки! С утра до вечера железом по железу: Замах, бросок, и вслед раскатистый удар... Не заграничный, что Вы, это местный, Наш, петербургский, несмываемый загар!
Городошникам – УРА! Кто городками увлечён, Тех по домам найти непросто. Нам непогода нипочём, И уж совсем неважен возраст. Пока волнует нас игра, И сердце выскочить готово, Когда разгон берёт бита, На кон не раз мы выйдем снова. Бывает, что не повезло: И полоснул недоворотом, Так значит время не пришло Сбавлять нам жизни обороты. И после будней суеты, По рукояти драя мелом, Мы там, где выстрелы биты И городки взмывают в небо! - 19 -
ГОРОДОШНЫЕ БАЙКИ
Дедуля Май выдался жарким: до самого вечера солнце беспощадно палило так, что многие предпочитали отсиживаться по домам в прохладе кондиционеров и вентиляторов. Мне тоже приходилось признавать власть небесного светила, поэтому днём я старалась не попадаться ему на глаза и только ранним утром, когда солнышко ещё только «потягивалось» и разогревалось, я спешила на городошную площадку. Однажды, в такое утро я трудилась над «коленом»: бита то разрезала фигуру, то уходила влево, едва задев городки. Вокруг стояла тишина, тренировки футболистов ещё не начались, и только удары моей биты эхом разносились по округе. Не было беспрестанно снующих туда-сюда и тарахтящих сумками хоккеистов и фигуристов, родителей, отчитывающих на ходу своих будущих Харламовых. Отсутствие всей этой муравьиной суеты и посторонних взглядов умиротворяло. Наконец-то можно не стесняться промахов! Я продолжала наслаждаться уединением, но тут вдалеке показалась слегка сгорбившаяся фигура пожилого человека. Видно было, что ему трудно передвигаться. Семенящей походкой, раскачиваясь из стороны в сторону, он держал курс на «Ледовый стадион». Я силилась для себя объяснить его присутствие в секторе спортивных площадок в таком почтенном возрасте: «Если гуляет, то почему - здесь, среди беговых дорожек и футбольного поля, а не в парке или сквере перед домом, где всегда можно «приземлиться» на лавочку? Если идёт забирать внука с тренировки, то под вопросом ещё: кто из них будет ведомым?». Пока я перебирала версии, дедуля, следуя самым кратчайшим путём, скосив по газону, уже «маршировал» вплотную к забору, отделяющему городошную площадку от проезжей части. Любопытство распирало меня: «Ну, куда же он идёт?!». Застыв с битой, как девушка с веслом, я боялась упустить его из виду. Каково - 20 -
же было моё удивление, когда обогнув весь забор, он вошёл в ворота, и, не обращая на меня внимания, направился в раздевалку. Через несколько минут оттуда вышел, не дедуля, осаждаемый возрастом и недугом, а настоящий СПОРТСМЕН. Он приосанился, будто и нет вовсе за плечами восьмидесяти четырёх лет, что прописаны в паспорте, и уверенно прошёл на соседнюю площадку: - Николай Иванович - представился он, и чётко положил в разворот тяжёлую биту… (Старовойтов Николай Иванович родился 8 января 1930 года. Мастер спорта СССР, неоднократный победитель первенств Ленинграда и Санкт-Петербурга, СССР и России среди ветеранов, чемпион ЦС «Спартак» в составе сборной команды ленинградского «Спартака». Выступал за коллективы «Спартак», «Буммаш», «Лиговка». В настоящее время играет в команде ветеранов ЦФКСиЗ Московского района).
На тренировке В день тренировки, обычно пустующая, городошная площадка оживает. Вернувшись со школы, мальчишки, наполняют её своим щебетанием и раскатами бит. Вот и сегодня, кто-то сметал все фигуры, а у кого-то не ладилась игра. Макар, собирая городки, краем глаза следил за младшим братом, набивавшим мяч в стороне. Тому, грезившему футболом, уже не терпелось уйти, но нужно было дождаться Макара. - Так! Семён, мячу не место на городошной площадке! – пожурил его тренер, Андрей Николаевич, выходя из своего укрытия, небольшого здания, служащего и раздевалкой, и местом для хранения инвентаря, и окрещённого попросту «будкой». - Не отвлекай брата, а то он никогда не закончит партию. Андрей Николаевич имеет удивительную способность появляться в самый неблагоприятный момент, когда его тренировочное задание оказывается на грани провала. Но этот секрет его «интуиции» - 21 -
новички рано или поздно разгадывают: ему прекрасно всё видно из окна. Получается, что и над душой не стоит, и в то же время, если, что-то идёт не так, - помощь рядом. - Андрей Николаевич! А какая следующая фигура? – вопрошающе протянул Макар. - Я же тебе говорил: запоминай стишок про десять фигур. Я его специально для вас, начинающих, написал, чтобы легче было запомнить последовательность: На пушку с вилкою не лезь! Не плюй в колодец – там водица! На стрелке лютой и крутой Любая артиллерия сгодится. Патроны кончились, Руби серпом, И - к бабушке скорее самолётом. Весь этот шумный тир не для тебя! И письмецо чиркни перед полётом! Что ты до этого бил? - Бабку. - Ну вот, ставь самолёт. - Лена, не крутись – переключился он на меня – сначала вес перенеси на левую ногу, а уж потом разворачивай корпус, а ты кидаешь с двух ног. Вот куда ты хватаешься за вторую биту! Бросила - стой три секунды, чтобы проверить своё положение: ладонь открытая, рука на уровне груди, а грудь смотрит на «Ледовый стадион». И не вываливайся вперёд, держи осанку, помни - «корпус-стоп». Да и ногу не разворачивай, когда шагаешь. - Ну, Андрей Николаевич! – взмолилась я – Мне не закрутиться таким винтом, чтобы и боком шагать, и грудь на стадион развернуть! - Нет! Твоё «не могу» меня не интересует! «Пока не получается» вот, что я ещё могу принять. Работай. Оля, у тебя снова центробежка! При замахе не заводи биту далеко за себя, – двинулся он дальше. Так он поправлял каждого: кого-то хвалил, кому-то показывал неподдающиеся элементы. Вообще, надо сказать, Андрея Николаевича «хлебом не корми», а дай кого-нибудь научить. - 22 -
Он всегда и везде находит себе подопечных. То, с каким желанием и энергией он вовлекает ребят в игру, сразу бросается в глаза, поражает своей неуёмностью и терпением. У него не бывает бестолковых детей, все рано или поздно добиваются успеха. Время шло, Макар с братом уже пасовали мяч между собой на краю футбольного поля, кто-то уходил, закончив тренировку, кто-то ещё только делал первые броски. - О! Руслана идёт! – разрядил нашу сосредоточенность Андрей Николаевич. По дороге, заметно опередив родителей, гордо шагала маленькая девочка. На вытянутой руке она несла, сияющий на солнце, огромный кубок. - Андрей Николаевич! Мы кубок выиграли! – не сдерживая радости и счастья, даже не дойдя до площадки, из-за забора выкрикнула Руслана… _____________ Примечание: автор стихотворения - Андрей Николаевич Маслов, тренер юношеской сборной команды Санкт-Петербурга по городошному спорту.
- 23 -
Владимир Морж г. Ростов-на-Дону
Ноябрьское Опоздавшее утро, пришедший заранее вечер, – между ними сияющий день разлился широко, между ними и город расцвёл над бездонной рекой, между ними стоял у колонн Иссаакия я, человечек... Этот радостный миг посреди серых, ветреных буден, позабыты дожди и снега, солнце мёдом лилось, золотая игла проколола, забывшись, насквозь голубую до боли Неву и дрожала, и гнулась в испуге...
В Греческом зале По глянцевой глине царапаю гвоздиком бороды, брови, и уши, и сильные мышцы, соски, гениталий овалы, и поднятый палец боксёра – позор, пораженья тавро и крик тренера звонкий «Победа!», судьи хлёсткий кнут запоздалый. Мой сдался боец, только я не сдаюсь, я горю: много планов, закончу рисунок и – в печь, чтоб меха осторожно вздохнули, чтоб жар Прометеев раскрасил горшок в цвет бурлящий вулкана, живые фигуры людей стали б чёрными, будто бы угли. Готовую амфору в ткань заверну – одевают так женщин, и раб отнесёт осторожно архонту – ценителю славному, к узорам и сценке не сможет придраться суровый оценщик, и этот горшок не из тех, что за штуку дают четверть драхмы. По чашам – вино разливать и рассказывать море историй, а глина – восторг вызывать, как стихи, у стихи почитавших... О, муза, скажи мне о том многоопытном муже, которого искусство моё поразит через тысячи лет в Эрмитаже... - 24 -
Время увидеть красоту Рот открыть, задрать голову и войти, ног не чуя, бродить целый день, два, три, осознавать, как действует этот «наркотин», пугаться, когда восхищение прёт изнутри. ...И наткнуться на белые до ужаса потолки, недоумённо остановиться и тупо соображать, униформовую девушку увлечь по-воровски, не услышать её и опять бродить по этажам. Очнуться, увидеть, как мальчишки всё же шалят, как парочки всё же пытаются нагло прильнуть, как у Пикассовой дриады вывернута ступня, а у Лорансеновой Артемиды неаппетитная грудь. И вспомнить: на штукатурке, которой тысячи лет, процарапаны лучники, пенисы, всадники и корабли, Афродиты имя... А те мальчишки давно в земле, и земли той нет – только граффити на стене цвета глин. Рот закрыть, голову опустить и уйти, о просроченном вспомнить – включить телефон, на стене облупленной увидеть буковок аблятив... Так же красиво, как в Эрмитаже – золочёный плафон...
- 25 -
Золотая река Солнцем плеснуло на главки Никольского, лишняя краска по окнам разбрызгалась, стёкла сверкали, а город стал броским и мир ослеплял беззаботными искрами. Злато стекало по стенам, врачуя их, переливалось в ущелья гранитные и наполняло сусальными струями речку бездонную, аквамаринную. Рвалась волной позолота и плавилась, в море несло тонкожёлтую кожицу... Это поталь или злато тщеславное? Кто же обманной водой не умоется?
- 26 -
Елена Заостровцева г. Санкт-Петербург
Царскосельский парк. Вальс В Царском Селе звуки флейты плывут по аллеям, Шествуют чинно князья и Прекрасные дамы. Здесь в золочёных мундирах дворцы над прудами, Роскошь садов и серебряный купол Лицея. Вдаль – сквозь века – убегают лесные дорожки. Время недвижно застыло над парком старинным... Помнит печальная Дева с разбитым кувшином Прикосновение пушкинской смуглой ладошки.
Мелодии Павловского парка Какое утро! Занавесом синим Играет небо в трепетном сиянье. Сегодня отмечает парк старинный Верхушку лета, день солнцестоянья. Над пёстрым лугом, у границы леса Раскинули шатры цыганки-ели. Прелюдию из звонких птичьих песен Сыграл июнь на тоненькой свирели. Мелодиями Павловского парка Наполнен мир – и снова жизнь ликует: То нежно, то неистово и жарко Поют лучи сквозь зелень золотую. - 27 -
Мелодиями Павловского парка Пленился тёплый ветер в одночасье, И закружился лихо, по-гусарски С берёзкой юной в вечном Венском вальсе! С мелодиями Павловского парка – Симфонией листвы, воды и света – Сквозь радуги сверкающую арку В короне изумрудной входит Лето.
Апрельский луч Привычный мир весною тесен! Как хочется, обняв рассвет, В миг торжества, в восход апрельский, Лететь лучам искристым вслед! Врываться в холод улиц мокрых, В колодцы сумрачных дворов, И отражаться в тёмных окнах И в позолоте куполов! Скользнуть сквозь мостики и арки И закружиться средь колонн В «закрытом на просушку» парке, Что видит тихий зимний сон, И, гладя снег по рыхлой спинке, Исчезнуть в солнечной дали – Чтоб тихо раствориться в дымке, В живом дыхании земли, Где над прозрачными лесами Туман белеет поутру, Где ёлки острыми носами, Как лисы, тянутся к теплу...
- 28 -
Блокадный кот Рассказ пережившей блокаду БЛОКАДА... Слово жуткое какое... Костлявый ад и голод в нём слышны. Будь проклят тот, кто это всё устроил, Народу жить хотелось по-простому: Чтоб без смертей, без крови... без войны! Мой муж, майор, едва успел собраться – Уже машина ждёт его внизу. Девчонкам от отца не оторваться... А младшенькая положила зайца: «Чтоб не скучал! Далёко повезут!» А я – поверишь, Таня, – ни слезины! Как истукан, застыла у окна. К груди прижала кошака, Максима, И затвердела. Стала как машина. Война, ну что поделаешь, – война! Потом с эвакуацией тянули, Потом – уже под Гатчиной бои... Завод живёт: нужны снаряды, пули! И лето, осень – мигом промелькнули... Ох, бедные девчоночки мои! Они ведь, Танька, знаешь – ленинградки! В чём держится душа... А в дом войдёшь: – «Ну, как дела?» – «Всё, мамочка, в порядке! Вот: я для Даши сделала тетрадки, Играли в школу...» А в ручонках дрожь. Мне, Таня, на заводе легче было: Похлёбку выдавали на обед. Там не до мыслей горьких да унылых, Ты механизм, животное, кобыла, И адская работа – словно бред... - 29 -
Мне наша повариха, тётя Маша, В горсть крошек набирала... А потом Бежишь домой: как там мои бедняжки? Заварят крошки кипяточком в чашке – И завсегда поделятся с котом. Так вот, Танюшка... Про кота, Максима. На целый дом, а в доме сто квартир (Жильцов-то меньше) – из котов один он. Других поели... Это объяснимо, Быть может, коль с ума сошёл весь мир. Соседка Галка всё пилила, сучка: «Ты дура! Ведь по дому ходит зверь! Глянь на девчонок! Будто спички - ручки! Помог бы им сейчас мясной-то супчик...» А я – крючок покрепче вбила в дверь. Но становилось горше... Холоднее... Не спрячешься, коль в дом стучится смерть! А старшенькая месяц как болеет И, забываясь, шепчет: поскорее... Я больше, мама, не могу терпеть... Что тут со мною сделалось, не знаю. На кухню я метнулась за ножом. Ведь я же баба, в сущности, не злая, А словно бес вселился... Как могла я?! Взяла кота: Максимушка, пойдём! Он, несмышлёный, ластится, мурлычет. Спустились мы к помойке во дворе. Как жуткий сон всё вспоминаю нынче, А ведь кому-то это, Тань, привычно – Скотину резать в супчик детворе. Спустила с рук... Бежал бы ты, котишка, Уж я бы за тобой не погналась... И вдруг гляжу – а он не кот! Мальчишка... «Голодный бред»?! Ну это, Танька, слишком! Ещё скажи похлеще: напилась! - 30 -
Трезва, в своём уме... А мальчик – вот он. Косая чёлка, грустный взгляд такой... В рубашечке, на голове пилотка... Запомнились сапожки отчего-то: Оранжевые, новые – зимой! Он словно понимал. И не спасался. Не убегал. Пощады не просил. Прищурюсь – кот. Глаза открою – мальчик. ... я, Танька, пореву. Что было дальше – Рассказывать без слёз не хватит сил! Ох, как я нож-то, дура, запустила! За дровяник! В сугроб! Чтоб сгнил навек! Как я Максимку на руки схватила, Ревела как! Прощения просила! Как будто он не кот, а человек! Не чуя ног, домой взлетела птицей (Ползёшь, бывало, вверх по полчаса), Котишка крепко в воротник вцепился, И слышу – что-то без меня творится: В квартире смех, чужие голоса! И старшая выходит – в синем платье, Причёсана: мол, гости! Принимай! Вот, прямо с фронта – лейтенант Арапов, Привёз посылку и письмо от папы. Я, мам, пойду на кухню – ставить чай! Как будто не болела... Что за чудо?! ... Посылка эта нас тогда спасла. Как выжили мы, говорить не буду, Да и сама ты знаешь: было трудно... Но Женька в школу осенью пошла! Там хлеба с чаем малышне давали, Кусочек невеликий, граммов сто. Весной в саду пришкольном лук сажали... ...А Галку-то, соседку, расстреляли. Но только, Тань, я не скажу, за что. - 31 -
Дорога Жизни стала нам спасеньем: Все нормы сразу выросли! К тому ж К нам, демобилизован по раненью, И аккурат ко Дню Освобожденья В сорок четвёртом возвратился муж. А кот что учудил! – к его шинели Прилип – смогли насилу оторвать! Сергей мне прошептал: спасибо, Неля... Войны осталось – без году неделя, А впятером нам легче воевать! ... Вот девять лет прошло, а я всё помню. Котишка наш, представь, уже седой, Но крысолов отменный, безусловно! А по весне устраивает войны И кошек... это... прям как молодой! А вот и он! Явился, полосатый! Матёрый зверь – ведь довелось ему Всех пережить – тех н`елюдей усатых, Которые – век не прощу проклятых! – Устроили блокаду и войну. Да не мяучь, как маленький котёнок! Опять Максиму не даёшь поспать. Ну что, доволен? – разбудил ребёнка! Танюш, подай-ка мне вон те пелёнки... Родить решилась, дура, в тридцать пять!.. г. Ленинград, май 1953 года
- 32 -
Ольга Олгерт г. Кёльн, Германия
*** Я буду там, где близок путь в рассвет, Где век идёт походкой демиурга, Где снова самолёт оставит след От неба до печалей Петербурга. Мне нужно так немного: жить с нуля, Пить вдохновенье миг, столетье, сутки, И видеть казахстанские поля Из сонных окон питерской маршрутки.
*** А в небе – миражи, А в небе – всходят астры, Их души до утра так тоненько звенят. Я знаю, знаю, жизнь, Сегодня ты прекрасна, Но что же ты взамен попросишь у меня? В садах моих цветут потомки георгинов, Отдам тебе, а вдруг Не любишь ты цветы? Ну что тебе отдать? – Стихи моих любимых? А может, Над Невой Летящие листы? - 33 -
В потоке быстрых дней, Их суетных вибраций, Возьми букет из трав – Чабрец и девясил, И пение сверчков.. Но чтобы не смеяться Над миром и собой, – Об этом не проси. Отдам тебе сейчас, А может быть, позднее, Фантазии моей Прирученных ягнят, Свой слог тебе отдам, А если не сумею, Все лучшие слова Ты скажешь за меня.
*** Нет, ничего не гибнет зря, Ты далеко сегодня, С кем ты? Смотрюсь в закат, А там горят Торшеры Невского проспекта. От головы до самых пят Наш мир сиреневый – не серый. И в лес спускается,слепя, Не солнце – огненное сердце. Так тлеет времени свеча, Где все поэты-демиурги, Так счастье бесится в зрачках Невы – невесты Петербурга. Так тонут в призрачном Сейчас Небесной улицы узоры, И на меня глядят, лучась Глаза Казанского собора. - 34 -
*** Я волнам обещала – Я вернусь, Туда, где от разлуки полночь слепнет, Где мой, отяжелевший в Кёльне пульс, Сольётся с пульсом Невского проспекта, Что ждёт меня, тоскуя вдалеке, И силится придумать мне эпитет, Купая мысли в невском молоке, Я не впадаю – прорастаю в Питер. Там пьют метели окна и дома, И спальни ждут кочующих поэтов, Там бог тоски заштопает карман, И в душах – по прогнозу – будет лето. Послушай снов дыханье, Наш тайник Никем не обнаружен, не замечен. Смотри, как молодеют наши дни, И округлились плечи нашей встречи! Как юн беспечный продавец грозы! Как тучи от ветров похорошели! И верится – мы выучим язык, Который заменяет птичьи трели. Откроет ночь осенней страсти зал, Лицо Невы с лицом дождя столкнётся, И лунный абажур, открыв глаза, Направит свет на панцири колодцев. И мы пойдём, одетые в мечту, И Бог препятствий нам опустит планку, Шагая через мост и суету, Распустит косы ветреной Фонтанке.
- 35 -
*** Пейте Неву, пейте, ангелы, вместо вин! И на плече у неба сейчас усните. Падайте в облака и в дыханье любви. Если реки Парижа впадают в Питер. В поисках половинки проносится жизнь, Богу-богово, что же, тебе – дилемма, Кто-то с небес нам помашет – держись, держись.. Кто мы, что мы на этой земле и с кем мы?
*** Есть общее у птиц и у ночей – Им хочется окрасить перья в белый. Вот так и я, танцуя на луче, Меняю цвет своих земных пределов. И,стоя на Измайловском мосту, Прощая миру дней несовершенство, Я бледным фонарям поглажу шеи, И мудрым взглядом в небо прорасту.
*** В доме с колоннами,старыми ставнями, Я проживаю на площади Мужества, Сердце моё, что в беде не растаяло, Что пожелать тебе? Нежности? Нужности? Долго ли будет тоска переменчивой, Где над бульваром летает по-прежнему Птица ли певчая – странная женщина, Взглядом просящая Мудрости? Нежности? - 36 -
из писем Лелю Письмо 1 Ну здравствуй, Лель, Мой вечный менестрель, Шепчу тебе, расправив в небе душу: Мы с жизнью заодно, Не веришь? – Слушай: За тридевять несбывшихся земель Стоит мой дом, И я за ним стою, Одета в строки раннего Шекспира. И свет идёт от стен моей квартиры, Чьи окна открываются на юг. Дай руку мне – сегодня день такой, Что в жизни можно многое исправить, Смотри – идёт игра, игра без правил, И мир горяч, И я к нему щекой Прижалась, Словно пробуя на вкус Твои мечты, что в небе не истлели, И ты не прав – я родом из апреля, И сны мои – древнее всех искусств. Услышь – летят во тьму обрывки строк, И в воздухе сомнения повисли, И небо заворачивает в листья Вчерашний день, как яблочный пирог. И мы с тобой – ночные повара Своей судьбы,что прячется в камине Рассветных строф, И Бог даёт мне имя Земли, где начинаются ветра.
- 37 -
Письмо 2 А бог тоски живуч и трёхголов, Обходит ночь глубокую, земную, Где я тебя, – смотри! – уже ревную К сюжетам ненаписанных стихов. Шепчу, сплетая рифмы из огня: Возьми меня сегодня на рыбалку, Прошу, возьми! Я больше не русалка, Мои глаза тебя не опьянят, В них – золото разбуженных ночей, Плывущих в направление Венето, Где я живу – Не Леда, не Джульетта, – Душа росы у неба на плече. Рождённая дождём, исчезну в дождь, Где лица дней дают за небо выкуп, Где я к тебе нечаянно привыкну, И ты меня сквозь сон переведёшь На ангельский волнующий язык.. Мой ветеран словарного запаса, Я перейду вселенную на красный, Чтоб стать грозой... не бойся нот грозы! Прошу тебя, не бойся ничего, Что встанет поневоле между нами, Моя любовь с повадками цунами Уже спешит в листву небесных вод, Я вижу отражение твоё, И мы с тобой – в сетях полночной Лиры, И мир горит – смотри – уже полмира Нам Бог любви в наследство отдаёт.
- 38 -
Письмо 3 Ты – в образе философа, а я – Сорящая словами хулиганка, Твои стихи кочуют по Фонтанке, Мои – у Сены – в мраморе стоят. И вечер укрывает нас с тобой Одним и тем же ласковым молчаньем, И мы,меняясь дымными речами, Ныряем в неизвестность с головой. Мне счастье ткёт небесный шелкопряд, И сны веков отбеливают душу, Ты – младше на столетие – Послушай, Что люди про такое говорят. И нашим сновиденьям до зари Так тесно ночевать в одной квартире.. Давай с тобой когда-нибудь помирим Твой вечный Петербург и мой Париж?
*** Там ночь сойдёт с июньского крыльца, И будет длиться звёздное звучанье, Там каменные львы, с глухим рычаньем Уснувшим рекам отдадут сердца. Слепой фонарь заточит острый клюв, И ты пойдёшь сквозь питерскую полночь. Фонтанка и Нева тебя не помнят, Львы съесть тебя хотят. А я люблю. Где тополь твой окажется в снегу Пуховом, называя сны пустыми, Нева с Фонтанкой день твой не покинут, Львы тоже не уйдут. А я могу. - 39 -
Пусть белой ночи белая свеча Сгорит в огне вселенской круговерти, Фонтанка и Нева впадут в бессмертье. Львы вечность будут жить. А я – сейчас.
*** Поступай так как хочешь со мной, Ледяной ты мой друг, слюдяной. И не слушай, как спорят с луной Большеглазые серые тучи. Распускай мои косы во тьме, И не требуй квартирный размен. Будет тесно тебе или мне, Мы научимся жить, мы научим Наши души синхронно звучать, Ты заваришь свой фирменный чай, И растаешь от ласковых чар Белой ночи моей, белой ночи. Станет небо баюкать Нева, Чтобы выучить мысли-слова Наших судеб в созвездии Льва, И весну к ноябрю приурочить.
*** От Петербурга до Москвы Горят ли времени мосты, Дымит ли встречами свеча Где ты мой почерк приручал. На перекрёстках троп лесных Я вижу медленные сны, Где ты дороги разменял От Петербурга до меня. - 40 -
От Петербурга до любви Балкон, прощаньями увит. Но сколько лет и сколько ям От Петербурга до тебя?
*** Над Марсовым полем- всё та же луна, Что нас согревала лучами когда-то. Поверь её нотам, и в зеркале сна Ты снова увидишь свой город крылатым. И мир на мгновение станет другим, И небо расскажет бессмертную повесть, Где питерских улиц ночные шаги, И пенной Невы величавая поступь. Там ты по утрам сочиняешь судьбу, И голос любви от зимы независим, Там письма роняет во тьму Петербург, Всё те же осенние, нежные письма..
*** Ночует век в платановой беседке, Сжигая предзакатные лучи. И слышится: дрожит роса на ветках, Но это мы, не падая, звучим – Фантомы слов, кочующих в пространстве На спинах неприрученных ветров, Где голос твой и морок мой германский – Заложники весенних вечеров – Покинут лет беззвучные долины, Где гаснет безразличия гротеск. И снова журавли весёлым клином Разрежут на рассвете ткань небес, - 41 -
Жизнь станет невесомей и бездомней, Ускорится земли апрельский пульс, И ты плеснёшь Невы в мои ладони, И я проснусь.
*** Струится весна, там, где всходят посевы звёзд, И движутся тени надмирных ночных трамваев, И мост между нами – всё тот же Дворцовый мост – Протянут над бездной, Стоит на небесных сваях. Там ждут изменений в лукавой своей судьбе Растущие в лето, набухшие снами вербы. А я поднимаюсь на пятый этаж, к тебе, В твой дом, где по чашкам не чай разливают – Верность. Где, судьбы сверяя, начнётся иная жизнь – К рассветам над Мойкой и песням Невы причастна. И лайнер над Пулково Будет всю ночь кружить, Чтоб утром, смеясь, Приземлиться от счастья.
- 42 -
Наталья Запрягаева г. Санкт-Петербург
Петербургский дом В обойме улиц, спутанных дождём, Фасад раскинув, будто крылья птица, Соединяет быль и небылицы – В которых все по-прежнему живём – А просто петербургский старый дом, Так много видевший и переживший, Хозяев прежних в вечность проводивший, Стоит впритирку, словно книжный том Мелькают облака, летят года. Фасад не красят питерские зимы. И трещины с печалью молчаливой Напоминают, что идёт беда. Дом устоял, эпохи бороздя. Построен архитектором безвестным, Не знатен он и не включён в реестры. Я в нём была когда-то молода…
Утешение Санкт-Петербург... Мгновенья тишины В осеннем дне, таинственном и хмуром. Замшелость стен... А мы отчуждены Печалью и вчерашним днём понурым. Уходят чувства золотом листвы, Восторги неуместны в увяданье... Но всё ничто на фоне красоты Санкт-Петербурга – центра мирозданья. - 43 -
Сентябрь на Елагином острове А в парке тишина, и лета продолженье – Зелёная трава, горячая листва, Застывших белых яхт в заливе отраженье И о любви былой чуть слышные слова... Вплетаясь в ветра вздох, летят они оттуда, Куда возврата нет остуженным мечтам, И плещутся в волне, рождая счастья чудо, Бросая солнца блеск к моим босым ногам. По бликам пробегусь, песок топча былого, О будущей любви давая мыслям ход. И весело душе от солнца золотого, И, искрами маня, любовь опять живёт.
В парке Лесотехнической академии Схожу с ума от запахов травы, Чубушника, цветущего неспешно. И кажется, что погружаюсь в вечность, Где нет печали и дурной молвы. Поёт над головою соловей. Его не видно сквозь резную зелень, Но рвёт он тишину набором трелей И услаждает пары голубей. Лежат в объятьях ирисов пруды, Их сны тревожит аромат кувшинок И трение цветов упругих спинок О вечное дыхание воды. Сплетая солнце, травы, высоту, Бесшумно по воде скользят утята, И отраженья гладкого утрата Преображает мира красоту… - 44 -
Александр Егоров г. Санкт-Петерубург
Осенний гримуар Ветер. Фонари. В небе звезды тонут. Волны до зари Пенятся и стонут. Подставляет бок Месяц мне небрежно, Наступает срок Осени мятежной. Набережной свет: Эрмитаж в тумане Да дождливый след На фасаде зданий. Мокрый тротуар, Летний сад – поникший, Флора - гримуар В темной ночи пишет. Пишет, что дриад, Закружила осень, Мраморных наяд Листьями заносит. Что Амур в саду Потемнел очами – Ходит как в бреду Вдоль аллей ночами; Что печален он Под осенним ветром Сада - летний дом Стал вдруг неприветлив: - 45 -
Что ему поет О любви Психея, За собой зовет, В листьях пламенея. Ветер. Фонари. В небе месяц кругом. Волны до зари – Осень в Петербурге.
Осенняя площадь Грифонов силуэт, Собор глядит на площадь. Над куполами цвет Осенней звездной ночи. Отеля «Англетер» Фасада – свет и тени, Полночный экстерьер На площади осенней. На Мойке тишина. В канале отраженье – Осенние дома Плывут, как в наважденье. И всадник на коне, Как сон осенний, зыбкий, Гарцует при луне С осеннею улыбкой.
- 46 -
Как хорошо в Петербурге На скамейке лист притих, Желтый и осенний. Под ногами лунный блик Пропадает в тени. Рядом бронзовый поэт, Думами рассеян. Справа, за оградой свет Русского музея. Здесь на площади в тени, Вдоль по «Итальянской» Так осенни фонари Осенью ненастной. Лишь Михайловский театр Пред премьерой в свете. Освещая тротуар, Осень не приметил.
- 47 -
Я смотрю на Неву… Я смотрю на Неву, А она на меня. Ветер гонит волну Уходящего дня. Медный «Петр» на скале, Этой ночью не спит. Что-то шепчет во тьме, Про Неву говорит. Что Нева широка, Пахнет осенью сад, В Петербурге ветра, А в саду – листопад. Накануне зимы Зазвенит тонкий лед. Свет осенней луны По аллее ведет. Ветер гонит листву, Ветер бродит в ветвях, Я смотрю на Неву, А она на меня.
- 48 -
Все было Сад Императорский, прогулки, Придворной дамы томный взгляд, Кареты грохот в переулке, Все было – много лет назад. На поле Марсовом мундиры, На поле Марсовом – парад. Рожденье «Северной Пальмиры», Все было – много лет назад. Вот Александр Второй в карете, Канал «Екатерины» – свет, И человек, посланец смерти… Теперь здесь «Спас», уж много лет. Все было и ушло с тенями, Эпоха за эпохой в ночь. Лишь Петербург – все тот же, с нами Смог смуту ночи превозмочь.
Львы Петербурга По Петербургу бродят львы: По набережным тенью бродят, Играют у Невы в шары, В музеи и дворцы заходят. Глядят с фасадов на людей, Глядят с гербов, оскалив пасти. Их покровитель – дух-Борей Благоволит своею властью. У Пушкинского дома ждут Луны неспешного восхода И службу верную несут, Незамечая непогоды. - 49 -
И, Львиный мостик сторожа, Они не смотрят на влюбленных, Его над водами держа, Ночами – царственны и сонны. По Петербургу бродят львы: Под небом белыми ночами Лежат безмолвно у Невы, Гуляют набережной с нами.
Белый голубь прилетел… Белый голубь прилетел И в окно стучится. Говорит, что он успел Солнцу поклонится. Потому что лето вдруг Солнцем заиграло, Потому что Петербург Видит солнце мало. Рассказал, что летний день Снова жарким будет, Что у окон клена тень Солнца жар остудит. Говорит, что Летний сад, Скрывшись под листвою, В полдень будет солнцу рад Над рекой Невою. Что, когда закат зовет К небу устремится, Для него вновь час придет Солнцу поклонится.
- 50 -
По Царскому селу… По Царскому селу Восточный ветер бродит. Естественно ему, Что летний день уходит. Естественно в цветник Ворваться, задувая. Дворцовых окон блик Дрожит, в тени играя. Молчит Лицейский сад – Здесь Муз уединенье, И солнечный закат Настроит вдохновенье. Лицейские года Витают где-то рядом. Да, Музы навсегда Слились с Лицейским садом.
- 51 -
Наталья Смирнова г. Санкт-Петербург
У Зимней канавки Я у Зимней канавки стою, На могучих атлантов взираю. С ними мысленно я говорю, И они благосклонно кивают. Оглянувшись на Певческий мост, Подмигну ему взмахом ресниц И почувствую музыку звёзд И прекрасное пение птиц. А на Мойке – Поэта шаги Всё звучат сквозь лавину времён, Так быстры, грациозны, легки, Словно в Оперу выскочил он. Представляю себя на мосту Миловидною пушкинской Лизой, Вот стою я и Германа жду, А уж полночи час очень близок! Иль представлю Онегина. Он По МилЬонной в карете несётся. Так чванлив, своенравен, холён – Только цокот копыт раздаётся! Знать, на бал пригласили его В особняк генерала в отставке... Сколько ж можно представить ВСЕГО, Просто стоя у Зимней канавки.
- 52 -
Ленинградский салют «Рыдают люди, и поют, И лиц заплаканных не прячут. Сегодня в городе – Салют! Сегодня ленинградцы плачут...» Юрий Воронов В памяти дюны вновь окунуться Очень хотелось мне бы: Искры Победы радостно вьются Над Ленинградским небом. Звёздами тают и вырастают, Сколько эмоций, Боже! Люди смеются, люди рыдают, Просто мороз по коже. Мирные залпы над Ленинградом, Ты посмотри, послушай! Слёзы святые катятся градом Словно умерших души... ...Годы проходят, Люди уходят, И времена иные. Жизнь не стремится Остановиться. Где вы теперь, родные? Как же вас мало Нынче осталось С нами. Но всё же...всё же! Подвиг ваш вечен, Жизнью отмечен. Память бессмертна тоже. Снова сегодня в ярком салюте В небо взметнутся свечи. Вспомните, люди. ПОМНИТЕ, люди, Тот Ленинградский вечер. - 53 -
Дети блокады... 27 января 2014-го года исполнилось 70 лет со дня полного освобождения Ленинграда от вражеской блокады. Светлой памяти моей мамы, а также всем детям блокадного Ленинграда посвящаю. Серое небо над Ленинградом Стало совсем седым. Дети блокады, дети блокады Смотрят сквозь едкий дым. Грохот обстрелов бьёт лихорадкой, Пепел летит в лицо. Горло сжимает мёртвою хваткой Дьявольское кольцо. В отзвуке грома стук метронома Болью пронзил эфир. Словно руины старого дома Рушится целый мир. Мокнет кусочек чёрствого хлеба В талой воде из льда. Хочется неба, прежнего неба, Синего!.. Как тогда... Только стальные серые крылья Напрочь закрыли свет. Чёрною пылью, адскою былью Загородив рассвет. Дети блокады, дети блокады – Сдавленный крик души. Выстоять надо, выдержать надо, Надо суметь ДОЖИТЬ. - 54 -
Искры салюта снова раскрасят Небо цветным огнём – Синим и белым, жёлтым и красным, Радость воскреснет в нём. Птицей взметнётся над Ленинградом В свете иного дня! Дети блокады, дети блокады... Слышите ль вы меня?..
Завтра была война (рассказ-воспоминание ленинградской девочки о первом дне войны) Первый класс закончен. Всё прекрасно. Лето дарит радости сполна. В Ленинграде завтра будет ясно!.. Только «завтра»... грянула война. Репродуктор на углу Садовой, А на Невском – злая тишина. Знаешь... голос диктора суровый До сих пор я слышу в страшных снах. Разве ж мы могли тогда поверить – ЧТО нас ожидает впереди. Страшная беда стучалась в двери, Всё сметая на своем пути. Очень скоро засвистят снаряды, Застучит блокадный метроном. А пока – мы вместе, все мы рядом, Ничего не зная о «потом». Над родной Невою солнце светит, Шелестят балтийские ветра. Дети, мы пока всего лишь дети. Только повзрослевшие с утра. - 55 -
Только бы... Детские мысли у станка Посвящаю моему отцу (посмертно), а также всем мальчишкам и девчонкам военного лихолетия, чьё детство преждевременно закончилось у станков на оборонных заводах. Тёмные тучи нависли над городом, Город в блокадном кольце. Мама слегла, обессилев от голода, Нету вестей об отце. Руки немеют, а нормы приличные, Значит, опять допоздна. Мне-то не страшно, мы люди привычные, Только вот мама одна. Снова бомбёжка, и словно от выстрела Падает в сумерках дом. Только бы выстоять, только бы выстоять, Всё остальное потом: Папа вернётся, и мама поправится, В школу опять к девяти… Только бы справиться, только бы справиться, Только бы силы найти. Бомба задела заснеженный госпиталь, Сбив метронома отсчёт. Надо ли здесь полагаться на Господа? Разве мы сами не в счёт? Всё, что разрушено, заново выстроим, Рано ещё умирать. Выстоим? Да. Ну, конечно же, выстоим! Только бы силы собрать. - 56 -
Только бы...только... И с новою силою Вдруг заработал станок. Норму двойную, а вовсе не хилую, ВЫДАСТ за папу сынок. В сером пальтишке, в кепчоночке клетчатой, Юркий, как все пацаны. Сколько ж свалилось на хрупкие плечи-то, В страшные годы войны...
Путь от солдата до генерала Мне было четыре года, когда мы получили новую квартиру на Юго-Западе, на проспекте Народного Ополчения. Этот район Ленинграда начал очень активно застраиваться в самом конце 60-х годов прошлого века. Обычный спальный район с панельными пятиэтажками, которые в народе прозвали «брежневками», и девятиэтажными домами-кораблями шестисотой серии. Он представлял собой своеобразный тихий оазис, а ведь буквально двадцатью пятью годами ранее здесь проходил передний край обороны и защиты Ленинграда. Двадцать пять лет. А что такое «двадцать пять лет» в масштабах истории? Мгновение. Мгновение, и вот уже вместо землянок и блиндажей – жилые кварталы с уютными двориками, детские сады, школы. О военном лихолетии напоминают лишь гранитные Обелиски, несколько оставленных для истории ДОТов, аллея Славы из девятисот берёз, символизирующих девятьсот блокадных дней, и, конечно же, названия улиц. Танкиста Хрустицкого, Подводника Кузьмина, Зины Портновой, Лёни Голикова. Наш дом находился рядом с улицей Солдата Корзуна, отходящей перпендикуляром от проспекта Народного Ополчения. А на следующей улице, носившей имя Генерала Симоняка, жили наши родственники, к которым мы, конечно же, ходили в гости. Вернее даже не ходили, а, чаще всего, ездили. Две автобусные остановки, и мы у цели. Сейчас бы мне и в голову не пришло ехать две остановки. Только пешком! А тогда, в четыре года, этот путь казался довольно длинным. Одно дело – бегать и резвиться на детской площадке. Тут можно накрутить хоть пять километров и не заметить усталости. И совсем другое – - 57 -
монотонно двигаться по прямой вдоль проспекта, постоянно теребя маму:«Ну скоро мы придём?..» Дети моего поколения воспитывались в духе особого патриотизма буквально с пелёнок. И вовсе не потому, что мы, ах(!), какие хорошие и сознательные. Нет. Просто волею судеб годы самой жестокой войны в истории человечества пришлись на детство наших родителей. И, постоянно вспоминая о войне, они говорили языком и ощущениями детей, так понятными тогда и нам. 27-го января, в День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады, мама решила взять меня на торжественный Митинг, посвящённый этому событию, который и должен был состояться как раз у одного из Обелисков переднего края. Тогда , сорок с лишним лет назад, было ещё много живых ветеранов, воинов Ленинградского фронта, сражавшихся в годы войны здесь, на подступах к нашему городу. «Может, рано ещё Наташе на такие мероприятия?» - сомневались наши друзья и соседи. «Да, ну что вы! Конечно, нет!» - удивилась мама и в этот момент, вероятно, вспомнила, как её младшая сестрёнка Зоя во время войны, будучи ещё двухлетним ребёнком, ползала по карте и безошибочно показывала пальчиком города, которые Красной Армии удалось освободить от немцев. К началу Митинга мы всё-таки немного опоздали. Когда подошли, у Обелиска уже выступал высокий мужчина с ярко-красными гвоздиками, рассказывая о своём боевом товарище. «Он прошёл долгий и трудный путь от солдата до генерала»- услышала я обрывок фразы и, удивлённо пожав плечами, обратилась к маме: «Зачем идти? Ведь можно проехать две остановки!» … Нет, я не произвела фурор, так как сказала эту фразу очень тихо. Но мама потом долгие годы вспоминала, как смотрел на меня стоящий рядом ветеран. В его взгляде было столько нежности, умиления и в то же время осознания того, что не зря он проливал свою кровь за наше счастливое безоблачное детство, в котором «путь от солдата до генерала» сводится к двум автобусным остановкам…
- 58 -
Татьяна Косарева г. Санкт-Петербург
Я - ленинградка! Я – ленинградка! Пусть теперь иное Название у города, что дорог. Что сохранил народ для нас с тобою, И не ступал сюда проклятый ворог! Я – ленинградка! И кусочек хлеба, Что был так мал в суровую блокаду, Несу на Пискарёвку в День Победы – Моим потомкам это тоже надо! Я – ленинградка! В памяти названья от старых улиц, что давали прежде; Где назначали в юности свиданья; Где в каждом доме – память и надежда... Я – ленинградка! И со мной повсюду, Как наважденье – призрак ночи белой. Я никого обманывать не буду – Вот подтвержденье – оспинка на левой!
Лахта Старый дом с мезонином, я в Лахте. Керосинка на маленькой кухне. Помнишь, тётушка, с голоду пухли? И всё ждали, что кончится вахта И война, что вас в Нижнем Тагиле Поселила в бараке без печек... И сыночка бесценный кулечек Жаль, не знаешь, где мужа могила... - 59 -
В деревнях «выковырянных» толпы Всё меняли на хлеб и картошку, И, домой принося понемножку, С лебедою готовили полбу... Помнишь зеркальце? Шубку вам дали, Моя мама ходила в ней в школу – Та сперва волочилась по полу, А потом – до коленок едва ли... Я не знала тех ужасов годы, Я потом родилась, но рассказы, Всё длинней и печальней от разу, Превращались в военную оду... Разговоры на кухне – до света, И нет боли чужой – все едины. Снова в памяти детства картины, Их дороже, конечно же, нету! Старый дом, переживший блокаду, А быть может – построенный позже... И родня, нет которой дороже – Не по крови родня – по укладу, По заводу, в бараке – соседству, По поездкам в деревни на санках, Ожиданью в пустых полустанках... И Великой Победы блаженству!
Старинный шкаф Старинный шкаф, и в нём секреты Альбомы старые хранят: А в них – преданья и легенды, Как несколько веков назад В шлафроках, фижмах и камзолах, Держа в руке резной эфес, Что весь в затейливых узорах, С пером на шляпе или без – - 60 -
Чредою длинной кавалеры, Любя чужих замужних дам, От мужа прячась за шпалеры, Или скрываясь «где-то там» Среди тяжёлых одеяний, Не покидали шкаф порой : Он, эпилогом всех деяний, Служил доской им гробовой... И вспоминали наши дамы, Что где-то был ещё один, Когда супруг – тупой, упрямый – Исполнив долг свой, уходил... Как перед внуками неловко, Коль это вытащат на свет... И я пишу на полировке: «Проверено, скелетов нет!»
Трамвайные зарисовки I Трамвайная столица – Питер, Маршрутов много у него Из цифр двузначных и из литер, Из однозначных номеров. Дробятся в стёклах солнца крошки. Любимый транспорт у меня. А что же вижу я в окошки, Пока трамвай летит, звеня? II Пять утра – из парка транспорт, Весь салон пока пустой. В это время едет в массе На заводы люд простой. - 61 -
Пусть порою лица хмуры, Досыпают на ходу... Но рабочим ранним утром Я, как все, в трамвай войду. Молча сяду у окошка, Улыбнусь ему чуть-чуть. И трамвай, мурлыкнув кошкой, На заводы держит путь. III Развезя народ на службы, Дальше катится трамвай. Он теперь студентам нужен – Залетай и не зевай! Щебетание девчушек, Басом ломким говорок – Классом он студентам служит: Каждый – вития, пророк. Обсудили все проблемы, Разбежались, кто куда. А трамвай, не зная лени, Едет, словно сквозь года. IV Вот трамвай бежит по рельсам, В нём сменился контингент: Здесь стоит с потёртым кейсом Старый наш интеллигент... – Эй, вы сходите у рынка? – Сходят только лишь с ума! – Не толкайся, в сумке кринка! – Ты зачем локтем, кума? - 62 -
Шумных бабушек ватага Лезет, охая, в вагон – Не к студенческой общаге – Подъезжает к рынку он! Сумки, ящики, кошёлки, И от фруктов аромат. Нет свободной даже щёлки, А трамвай работе рад! Вот уже народ с работы Повалил из проходной: Всем теперь не до зевоты – Люд торопится домой! V Бежит по Питеру трамвай, Гремит колёсами на стыках, Звенит задорно:«Догоняй!», С улыбкой на оконных бликах. В салоне чисто и светло, Маршрут до мелочей известен. И стало на душе тепло, И захотелось новых песен. Кондуктор продаёт билет, Водитель закрывает двери. Не скажут вам «Билетов нет» – В такое просто не поверю! VI Как ходили трамваи в блокаду, Из истории знаем с тобой: Нарезая по рельсам круг ада По разбитой врагом мостовой. - 63 -
Иногда попадали снаряды По вагонам, где ехал народ. Бились стёкла от взрыва, что рядом Разрывался – Ура, недолёт! Всё же ездили люди в трамваях, Замерзая холодной зимой В деревянных разбитых «сараях» – Жив трамвай – значит, город живой! VII А начиналось всё же с конки! По рельсам ездили фургоны, И кони, те, что не для гонки, А те, что выросли в загоне, Тащили на себе упрямо Всех, кто желает прокатиться. И новый транспорт – чудо прямо, И это уж не «тройка-птица» А на Васильевском в музее Стоят старинные вагоны, И с любопытством мы глазеем На необычные фасоны. VIII А вечером – культурная программа: В театры, на концерты, в ресторан. В брильянтах и мехах в трамвае дама – За руль не сядет кавалер, коль пьян... IX Ну вот и всё – окончена работа, Трамвай, спеша, по рельсам катит в парк. На отдых у трамваев тоже квота – На карте рельсов каждый, словно кварк! - 64 -
Отражения Сегодня я хочу бродить по берегам Невы и рек, смотря в их отраженье: В их глубине – волшебное движенье, Как будто времени машина скрыта там. Вот Ниеншанца залпов пушек вижу дым, Флотилию Петра, теснящей шведов. Они, картечи и клинков отведав, Склонили головы пред городом младым. Вот Ассамблеи Невской шумный маскарад, Старинные камзолы с париками, И пляски молодух со стариками... А тот, кто это создал, сам уже не рад... В Фонтанке вижу отражение стихий. А вот вознёсся Медный над Невою – Правитель Первый, с гордой головою А вот и Пушкин, что слагал о нём стихи. А в Чёрной речке отразился экипаж, Что Пушкина везёт назад с дуэли... Вернуть бы это время мы хотели, Да и не только, чтобы избежать пропаж... Течёт спокойно с отражением река. Столетия летят калейдоскопом. И воды рек не станут нам сиропом, Не подсластят они былые нам века... Вот так бреду я по гранитным берегам : Как много отражали наши реки! Осталась в иле память та навеки. И мы её должны всегда оберегать.
- 65 -
Красотка Нева А мне показалось, под аркой моста Глаза свои прячет красотка Нева. В изгибе залива я вижу уста. И неба частица – её синева. Обняв этот город руками проток, Она убаюкает все острова. Им песню споёт про заводы и ток; Про волю и радость в ней будут слова. С улыбкой расскажет про тяжкий свой труд: Про мерную поступь больших кораблей; Как кнехты канаты на пристани трут; Но нет для реки сей работы милей. Как корюшку ловят мальчишки с мостов На зависть прохожих и радость котов. И пусть не велик этот скромный улов, Но счастлив бывает всегда рыболов. В гранитное платье одета Нева, Украсили парки её рукава. И лунной дорожки дрожит тетива. Река, ты прекрасна! Иль я не права?
Низкий поклон Их уважительно звали по отчеству – Мудрых мальчишек блокадного города, Что позабыли капризное «хочется», Жизнь отдавая за то, что им дорого; Так и не знавшим про игры и сладости; Тем, что работали, стоя на ящиках; В миг повзрослевшим от горя и тяжести – Низкий поклон за моё настоящее! - 66 -
Атлант Пустите погреться Атланта, Он старый, больной и несчастный. И нету другого таланта, Как небо держать безучастно... Пустите Атланта под крышу, Пускай он подлечит свой насморк! Он даже «Спасибо» не слышит, Как будто стоит тут напрасно. Согрейте Атланта скорее, Его ревматизм и колени. Один он здесь тихо стареет Без смены, подруги и лени...
Питерская погода С погодой в Питере беда: То дождь, то снег, то холода. И ты не знаешь никогда, Тебя на улице что ждёт. То ждёшь обещанный туман, А за окном – опять обман: Льёт дождь, сломался будто кран, То с неба солнце сильно жжёт. Крещенский, ждёшь, придёт мороз, А за окном – цветенье роз, А может – снова время гроз. Гуляет вечер по садам... На лыжной трассе – лишь вода. Деревьям снятся холода... Лишь ветер буйствует всегда, Ему я грусть свою отдам. - 67 -
Хочу домой А я опять хочу домой: На шумный, многоликий Невский – Что в памяти встаёт – родной, И чуточку наивно-детский... Я помню каждый магазин, Ступеньки, вывески, названья, И оформление витрин, И в очереди – ожиданье... И радость, если снег идёт, Двор, счастья и веселья полный. И на Фонтанке ледоход. А вот про дождь совсем не помню... Напротив – милый «Светлячок», И вкус пломбира, что там ела... Душа, как скрипка, и смычок До слёз доводит то и дело... А я опять хочу туда, Где целовались папа с мамой. В те незабвенные года, Где я была счастливой самой... Я помню всех по именам: Соседей, дворника, кассира... Всё чаще в памяти я там, Ведь память детства – наша сила... Тогда мой город был другим – Не лучше, но совсем не хуже. Он и остался – дорогим, И он мне очень-очень нужен!!!
- 68 -
Декабрьское Опять у нас не зимняя зима, И в городе не буйствуют метели. Она уже не рада и сама, Что снега нет которую неделю. Что за окном не слышен детский смех: Ведь нет лыжни, каток не заливали... Земле и людям очень нужен снег, Без них и радость к нам придёт едва ли... Как хорошо – в морозный зимний день Надеть коньки; с горы лететь на санках! Сейчас – из дома просто выйти лень, Ведь даже Новый год теряет запах: В мороз иначе пахнет мандарин, И запах хвои чувствуешь иначе... И нет узоров на стекле витрин... Они так много в нашей жизни значат... А Питер спит в короткий самый день, И видит сон, что снегом завалило; По улицам бежит в санях олень – Везёт подарки, чтобы всем хватило! Но снега нет на Невском и Большом, И Летний сад так летним и остался... Зимой бесснежной, словно голышом, Перед толпою город оказался... - 69 -
Ничего необычного… Питерский дождь – Ничего необычного. Нервная дрожь – Отражение личного. Плачет душа, Что осталась непонятой... И, не дыша, Со слезою не пролитой, Тихо иду По дороге нехоженой, Словно в бреду – Ярким лугом не скошенным... Под звездопад Загадаю желание – Всё невпопад, И судьба всё жеманнее... Снова дожди Зарядили, как осенью... Счастья не жди, Да и волосы с проседью... Что ж – улетай Перелётною птицею. Память листай, Не пойму – возвратится ли... Светлая грусть Чуть дождями приправлена. Плачу? И пусть... Я надеждой...Отравлена...
- 70 -
Дмитрий Григорьев г. Рыбинск
В Петербурге... Будет ночь светла как день В Петербурге, в Петербурге. Буду я бродить как тень По бульварам, переулкам. Буду улицу искать, дом на ней, Панельный вроде... Чтоб успеть тебе сказать Все слова, что вечно в «моде». Станет грусть моя светлей. Снизу вверх на окна глядя, Прошепчу я – свет включи Ради счастья, жизни ради. Я взмахну тебе крылом, От любви своей взлетая. Эта улица и дом, Часто снились мне, родная. И рябина под окном Ярко гроздями засветит. Хорошо, что мы вдвоём, Встретились на этом свете. Станет ночь светла как день В Петербурге, в Петербурге. Будем мы ходить с тобой, По бульварам, переулкам. Будем душами беречь Небом вытканное счастье. И стихи под небом речь, В судьбах принявшем участье.
- 71 -
Сны о Петербурге Сны о Петербурге Томны, но легки. Сны о Петербурге, Память, береги. Над Невою царственной Кучны облака. Снится этот город, Мне издалека. Может быть, однажды Приведут пути Твой гранит послушать, В прошлое уйти. Может быть, однажды Сердце позовёт До Души доехать, Хоть совсем не ждёт. Сны о Петербурге, Память, береги. Сны о Петербурге, Добрые они...
- 72 -
Закружила Осень Закружила меня Осень, Закружила. Повлекла раздумья снова В Петербург. Это ты, видать, тайком Наворожила, Чтоб я смог коснуться Тёплых, нежных рук. Это ты меня заставила Влюбиться В этот город, Так далёкий мне. Понимаю! Надо бы остепениться. Я стараюсь, но встречаемся во сне. Закружила меня Осень, Закружила. Помнишь? Было это раннею Весной. Сердце верит – это ты Наворожила. Чтоб воочию мы встретились С тобой.
- 73 -
Ирина Коляка Крым, г. Щёлкино «...Тебя люблю и помню Ленинградом». Автор («Мой Ленинград») Ленинградские белые ночи… Краткий миг и холодный рассвет… Вот бы мне кто-нибудь напророчил Этак двадцать добавочных лет. Я бы их прожила в Ленинграде. Пусть простит меня солнечный край. Я поклонница крымской «Эллады» – Так, наверное, выглядит рай. Только мне ленинградские вёрсты, Что магнит для души…. И всерьёз, Я балтийские слышу норд-осты В парусах романтических грёз. Невзирая на стужу и слякоть, Неосознанно вечно стремлюсь В Ленинград, где от счастья заплакать Не грешно над понятием «Русь»…
- 74 -
Невыносимо... 70-летию снятия блокады города Ленинграда «Невыносимо…. Как долог миг! Уходят силы…. Полозьев скрип толкает дальше. Успеть бы в срок! В последнем марше Ты спишь, сынок…. Ещё немножко…. Смотри, Нева! Проснись же, крошка! Прости, жива…. А ты, мой мальчик, в долине грёз…. Прости, не плачу. Нет больше слёз….» ……………….. Мороз по коже, а в горле ком.… Чья боль тревожит? В бреду каком присниться может такое вдруг? Но сердце гложет фантомность мук…. Былого росчерк не изменить…. Не дай нам, Отче, про всё забыть! Не дай нам, Боже, терять детей! И будь к нам строже до судных дней. - 75 -
Мне снилась Ленинградская блокада Мне снилась Ленинградская блокада... Смиряя плоть спасительной веригой, Мой сон толкал меня в объятья ада Дыханием страниц «Блокадной книги»*. Осмыслить мне по-новому дано Кошмар Блокады…. Сострадала, но Что знала я о подвиге Великом? Казался ужас мне истошным криком, А плач живущих поминальным воем. Но ЛЕНИНГРАДЦЫ умирали стоя! И даже, не вставая, устояли… С немыслимым смиреньем провожали Безвинных жертв смертельных лотерей – Детей, любимых, внуков, матерей… Подростки, лютый голод сжав в кулак, В лихой мороз вставали за верстак С мечтою: ощутив кусочек хлеба, Блаженно подержать под вспухшим нёбом. Но клейкий мякиш скудного пайка Бесследно таял в мыслях у станка… При минусе работали цеха – Ковал Победу Город…. И стиха Рождались не сдающиеся строки. Надежды пламенеющие крохи От сердца к сердцу зыбким маячком Вели вперёд!.. И падая ничком, ГЕРОИ не теряли светлой Веры. И в это я сегодня свято верю.
- 76 -
Я верю стуку сердца своего. И зная, не сказала ничего, Молчать не в силах, ибо стынет кровь. И движет ВЕЧНОЙ ПАМЯТЬЮ Любовь К прошедшим наяву сквозь муки ада. С живых страниц познавшая Блокаду, Я знаю, кто СПАСИТЕЛЬ ЛЕНИНГРАДА… * - «Блокадная книга» А. Адамович, Д. Гранин – широко известное произведение, в котором, основываясь на большом фактическом материале — документах, письмах, воспоминаниях ленинградцев, переживших блокаду, — авторы рассказывают о мужестве защитников Города.
- 77 -
Ирина Колобова г. Санкт-Петербург
*** Питер – Город-Поэт – мне тихонечко шепчет постоянно какие-то строфы под дождь… Их в душе принося, строю снова под вечер я из строчек стихам новый красочный дом… У меня на столе – поэтический город: из страничек – высотки, проспекты из слов, буквы-жители здесь, их следов-точек – горы… Правят Царством Бумажным Мечта и Любовь…
*** Пробежим сквозь дождик питерский, чтобы встретиться друг с другом поскорее… Крылья нитями дождик связывает туго и нашептывает всякое, мол, влюбляться рановато – не апрель зеленый, слякотный, а январь… Дождя стокатто всё бубнит, мол, запоздали мы на экспресс Любви, умчался он в младые годы дальние… Только души в ритме вальса, не боясь дождинок, радостно нас с тобой друг к другу тянут. - 78 -
Сердце спрашивает: – Надо ли?.. Может, поздно? Может, рано? За туманом скрылось солнышко, не видать сквозь тучи звёзд… А твоё в ответ: – До донышка ведь пока не удалось выпить речку бесконечную нам отпущенной Любви… Пробежишь сквозь дождь на встречу ли?.. – Я лечу стрелой… Лови…
С осенью, Город! …прекрасен Питер в сентябре… вперёд и ввысь! назад – нельзя… и… снова лужи во дворе… дождь, Город – верные друзья… С ОСЕНЬЮ, ГОРОД! …дождями – в душу… а проспект, ведущий к сердцу – от Невы. мой Город в зонтиков толпе своей душой – вперёд и ввысь! С ОСЕНЬЮ, ГОРОД! …четвертый век, изыскан вкус. перед глазами миг – за год. вновь листопадом ярких чувств стихотворенья про него… С ОСЕНЬЮ, ГОРОД! - 79 -
…дождями память не размыть. Твоих певцов слышны шаги из прошлого… а следом мы Тебе поем осенний гимн… С ОСЕНЬЮ, ГОРОД! …колоколов из Храмов звон разносит ветер над Невой… Ты входишь в новый свой сезон с златою гордой головой. С ОСЕНЬЮ, ГОРОД! Твоих красот не мерян счёт. Ты – вдох и… выдох, просто - жизнь. Ты – завтра и вчера… Ты – всё. И мы с тобой - вперёд и ввысь! С ОСЕНЬЮ, ГОРОД! С ОСЕНЬЮ!
*** Снова небо серое-серое, словно волчьим пледом укрыт град Петра Алексеича Первого, не взлететь в иные миры через серость унылую эту, хоть в ней дыр, как в любом решете, но сквозь них не осколки света, дождь и снег продолжают лететь, холодя нам сердца и души… Ах! Как долго всё ж ждать тепла нам на этой частичке суши! ………………………………. Поскорей бы зима прошла…
- 80 -
*** Расс`ыпала, расс`ыпала Зима свои следы, но... стаяло, что выпало, став царствием воды... Нева без льда, на улицах нет снежных баб нигде, дождливо небо хмурится уже который день… Такой вот новогодне-хандрящий Петербург: вчера такой, сегодня и... завтра...тоже хмур...
*** … как кружево нежнейшее цветы... я засмотрелась: чудо-лепестки вдруг ожили и… взмыли в поднебесье, как Ангелы над городом, легки, плывут черемухи, как лебеди, чудесно, роняя в зелень нежную садов ночь белую… соцветьем на ладонь, как маленький осколок от мечты, в которой вместе были я и ты…
*** …воздушный шарик, полетав по свету, однажды в Петербурге приземлился – в Неву стального цвета он влюбился, застыл гранитным шаром, превратился в Любви окаменелую планету… ...коснись его и загадай желанье лишь про Любовь… и он его исполнит, ведь про свою к Неве всегда он помнит, - 81 -
хотя… молчит…(наверно, очень скромный…) …а вдруг молчать однажды перестанет, устанет ждать Невы касаний редких (ох! холодн`ы же северные речки, а шар – в душе – воздушный и беспечный…) …гранитный шар – Любви свидетель вечный давно влюбленными уже очеловечен… желанья их он исполняет щедро…
*** Нева – источник вдохновенья доселе не покрыта льдом, бежит строкой стихотворенья к Заливу за моим окном, стремясь в его объятьях встретить очередной свой Новый Год, с ним вместе помечтать о лете, когда прекрасный теплоход – такой великолепно-белый! – к ней на свидание придет, а Ночка белая умело мосты навстречу разведет...
*** Ночка майская – как белый-белый пудель – ласково касается руки-веточки черёмухи и… чудо! расцветают кружева – легки и воздушны… На Неву-Мальвину смотрит белый пудель, знает он – Город (с носом – шпилем Буратино) в эту раскрасавицу влюблён…
- 82 -
*** Тает ночь в петербургском мае, растворяется в цвете черёмух, белоночные строки стаей разгоняют сладкую дрёму, обещая летнее счастье, что с залива волной набегает, в радость верится без ненастий в белоночном питерском мае..
*** Я б под дождик под грибной Босиком помчалась, Капли трогала б рукой, Лето бы встречала, Но… над Питером опять Серо и уныло – Дождь не солнечный… Бежать Под него не мило… Открываю зонтик в клетку И вздыхаю: – Где ж ты, Лето?..
*** Дождь Петербургу – лучший друг… Опять спросонья по утру пришпилить к небу позабыл (тогда зачем залез на шпиль?) красавец Ангел солнца диск, и... с туч сорвались капли вниз, затанцевали по Неве... Дождливой дружбе много лет…
- 83 -
*** Ангел на шпиле опять смеется, нынче он рисовал нам солнце, чтобы лучом оно душ коснулось, чтобы весна даже там проснулась – в тех городских застывших колодцах... Ангел на шпиле для нас смеется!
*** В мае короче ночь… Падает свет весны Прямо в души окно, Гонит оттуда сны В млечный, наверно, путь К дальним иным мирам… Как же без снов заснуть С полночи до утра?.. Черная птица-смерть Зернышки дней клюет… Ночь коротка… успеть Можно за ней в полет… Город не будет спать, Ангел взлетит опять… Вдох?.. Но если... летать, Можно ведь… не дышать… Невский проспект ман`ит… Спит Фонтанка давно, Прошлые видя дни… В мае короче ночь…
- 84 -
*** Смешливо солнце по весне, лучом щекочет дерева, вуалью белой, словно снег, они покрылись, а Нева, вновь, распахнув мостов ладони, в час белоночного бессонья, диктует для стихов слова… Листву рисует нежный май, включил фонтаны Петергоф, чтоб под сирени аромат принять парад своих богов. На парков, площадей страницы строкой рифмованной пролиться душа спешит из берегов… Распахнуто глаза домов глядят на островок двора, где расцвели нарциссы вновь, и на качелях детвора не утихает… День длиннеет, хоть сер… А Город хорошеет – Ждёт День Рождения с утра… Всё – в предвкушенье торжества. и так уже – четвёртый век: каналы, речки, острова, а над всем этим – в синеве – нечастой над морской столицей – кораблик к ангелу стремится и отражается в Неве…
- 85 -
*** Спокойной ночи, самый лучший город! Пусть отдохнет от суеты душа Твоих садов… Совсем-совсем уж скоро К тебе толпою гости заспешат – Увидеть снова белой ночи чудо, Вдохнуть фонтанных петергофских брызг, Оставить мусора везде немую груду В знак благодарности за сказочную Жизнь, Что ты даруешь щедро всем приезжим… Своим ведь некогда вкушать красу дворцов… С чужими Ты так благородно вежлив, Своих зато Ты узнаешь в лицо, Для них – все виды из библиотеки, Окраин окна, спящие всегда… …………………………………… Спокойной ночи, острова и реки! Спасибо, что Вы есть у нас всегда!
Триста новый сезон Снова дождь… ………………………… «А что как разлетится этот туман и уйдет кверху, не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизкий город, подымется с туманом и исчезнет, как дым?..»* Петербург… Снова дождь… Это занавес серый театра, где актеры на сцену выводят прекрасных коней, где актрисы играют богинь беломраморностатных в пьесе «Год триста...новый…» пастелью из серых дождей Петербург создает вечный образ чарующей сказки - 86 -
заменяет в афише название «Снег» на «Дожди» здесь на главную роль претендуют метели напрасно… Режиссеру известно уже – снова дождь победит Петербург серый цвет гениально написан сценарий на граните Невы в декорациях дивных дворцов острова фонарей восклицательных множество знаков драматург не жалеет созвучно туманам слова… ………………………… «… И душа неустанно Поспешая во тьму, Промелькнет над мостами В петроградском дыму»** Снова дождь… И… аншлаг! На балконах, в партере проспектов зритель замер в восторге: Фонтанка, Мост Аничков, Клодт, Мойка, Пушкин в великом спектакле мгновенье три века продолжается дождь здесь под ангела вечным крылом Петербург… Снова дождь, словно капельки серого моря, что заливом своим распласталось у сцены давно под вуалью дождя - 87 -
миражом удивительный город из туманов и грез, серебристых ночей, или…снов триста... новый сезон за кулисами в дымке рассвета купола, Эрмитаж, Петропавловка, Стрелка, Нева… Петербург… Снова дождь… И на сцену выносят поэты рифм цветы, вызывают на бис оставляют слова… ………………………… «… Но иногда во сне я слышу звуки далекие, я слышу, как в раю о Петербурге Пушкин ясноглазый беседует с другим поэтом, поздно пришедшим в мир и скорбно отошедшим, любившим город свой непостижимый рыдающей и реющей любовью»*** Снова дождь… Триста...новый сезон… Петербург…
_________
* Ф.М.Достоевский, 1875 г. ** И.Бродский, 1962 г. *** В.Набоков, 1923 г.
- 88 -
И... снова... снова... снова о Париже На Питер вечер пал… Свечу сменив в миракле том, что тетушка любила, Ариша, из-под стопки старых книг достала письмецо и… загрустила о том, что за окном уже февраль, но будней скучных до весны немало, и… чтобы разогнать свою печаль, в шаль кутаясь, ответ свой написала кузену в знак особого вниманья, а мы давайте – тссссссссссс – туда заглянем, поскольку не чужие ж мы Арише, и любопытно, что она там пишет: «Ах, mon ami, я несказанно рада такому письмецу, mon сher, от Вас... С кузиною гуляя Летним Садом, аль садиком Таврическим, не раз мы вспоминали тет-а-тет тот вечер, где Вы читали... Зимний Петербурх, когда зажег рождественские свечи, стоял без снега и довольно хмур... Не оттого ль желание уехать присутствует... Волнительный вояж в Париж, конечно б, стал для нас утехой, но... Петр Иваныч – столь ревнивый страж, что вряд ли я осмелюсь и подумать... А, впрочем, отчего б не помечтать?.. Вот давеча я повстречала кума, так он мечтает только жить до ста без всяких там Парижей, а в глубинке, вести хозяйство и считать цыплят, а мне бы... мне бы... в новом казакине уехать в Елисейские поля, пройти Монмартром, чтоб француз-художник там умолял писать портрет с меня, - 89 -
а вечером бы в театральной ложе снимать усталость с`уетного дня и слушать оперу, хотя б и «Травиату», потом вдыхать манящий аромат парижской ночи, слушая стокатто дождинок по стеклу, шепнуть: «Зииииииииимааааааааа... А в Питере, должно быть, снег, гулянья с катаньем с горок на санях, блины...» – Пора домой... Пакуй багаж, Меланья! – служанке молвить, отходя ко сну... И видеть сон: именье близ Залива, зима дорожки снегом замела, а в доме у камина кот ленивый, обычные заботы и дела: хозяйство, выезды с визитами к соседям, к кузине на крестины и к пап`а на Юбилей, а в Мариинке – Верди, иль Лебедь в постановке Петипа, портниха, ювелир, у мужа – грыжа, у дочки – зубки режутся опять... И... снова... снова... снова о Париже душа начнет, конечно же, мечтать... Ну, а пока... в ответ на вязь из пышных слов поэтичных шлю Вам свой привет... Adieu! Adieu! С поклоном к Вам, Ариша. Февральский вечер. Город на Неве.
- 90 -
Письмо в Нью-Йорк (написанное в 90-е годы прошлого тысячелетия) По Нью-Йорку гуляет Осень… На граните Невы, рядом с Зимним, И на улице Зодчего Росси Первый снег уже, а не иней. Убегает Нева к Заливу, Отражая Васильевский Остров… А в Америке как?.. Красиво?.. Там, в Нью-Йорке, какая Осень? Здесь, на Невском, обычная слякоть… Выпал снег, а теперь весь тает, В октябре Питер любит плакать… Может…с грустью о Вас вспоминает?.. Начался сезон театральный, В Русском выставки стали чаще… Вобщем, в Питере все нормально. Мы живем сейчас настоящим. Вспоминать о том, как все было?.. Цены – ниже…Заборы – выше… Нет! Об этом мы не забыли, Но…немного иначе дышим… Думать: Что же нас ждет в Грядущем? Это – как игра в Угадайку! Столько много вокруг орущих!.. Все кричат: «Ай да мы!.. Выбирай-ка!..» Потому мы живем настоящим В этом городе – Граде Петровом С суетою метро бурлящей… Нету в Мире другого такого, - 91 -
Где в дождливо-унылом воздухе Островов и в спинах мостов Слишком много шедевров создано На когда-то месте пустом. Здесь – Кваренги, Растрелли, Росси… Здесь – Трезини и Воронихин… …………………………………….. По Нью-Йорку гуляет Осень… А на Марсовом поле… тихо…
- 92 -
Сергей Псарёв г. Санкт-Петербург
Последняя электричка Ты ощущаешь бег времени, его у тебя все меньше. Короток день в человеческой жизни. Словно отмерили тебе его по летнему времени, когда на дворе уже стоит поздняя осень. Ты все еще открываешь для себя что-то новое. Уже хорошо понимаешь, что без радости детей не будет твоего счастья. Если оно у них есть, значит и у тебя еще не все потеряно. Помню, как-то совсем плохо стало. Тогда и присмотрел себе в магазине новый костюм. Принес его и повесил в шифоньер. Пусть он там будет, на тот, самый последний день. Так ведь и сносил его потом, не оставил. Это дочка теперь радости в жизни прибавляет... Торопился однажды домой, успеть нужно – вход в метро закрывается. Эскалатор везет тебя вниз одного, перрон на станции Садовой совсем пустой. Объявляют по громкой связи последнюю электричку. В это время появилось странное ощущение какой-то пустоты вокруг. Может, один здесь остался, ведь так много близких тебе людей уже ушло из жизни. Теперь ты проживаешь так каждый свой день, как последний. Все торопишься, и поэтому успеваешь сесть в свой вагон. Сегодня успел. Значит, еще будет в твоей жизни продолжение. Ныряешь в темное гулкое чрево тоннеля. Те, кто едут в такой электричке, живут по другому расписанию. У них другие лица и другое время. Тусклый свет и почему-то долго нет остановок. Бородатые лица усталых музыкантов с упакованными в чехлы инструментами и бесконечно целующаяся молодая парочка. Потом, звук уходит, будто кто-то выключил стук колес. Не удивился, ничуть, если бы за окном вагона в этот момент появились звезды. Но их не было, просто электричка пришла на свою конечную станцию. - 93 -
Утро Облака были легкими как перья. Они таяли и уходили куда-то вверх. Небо в окне постепенно светлело и розовело красками. Теперь луна казалась мне призраком, осколком странного инородного тела на утреннем небосклоне. Она бледнела, а ее далекие океаны и моря бурь и дождей складывались в одну печальную гримасу. Наконец, скользнув своим взором в последний раз, луна исчезла совсем. Вот уже край неба над горизонтом из серых крыш, башен и куполов церквей светится подобно угольям костра, торопливо обнажая ослепительный диск солнца. Через мгновение его первый же луч отразился в каждом оконном стекле, пробежал и вспыхнул на игле далекого собора Святых Апостолов Петра и Павла. Уличные проспекты, словно реки, постепенно заполнились шумом и торопливым людским потоком. Снова привычно стоят в бесконечно длинных пробках автомобили задыхающегося города. Сизая дымка поднимается с городских улиц и постепенно прячет солнце. Где-то внизу бегут вагоны, гудят тяжелые рельсы подземки, медленно ползут вверх ступеньки эскалаторов. Теперь город с его паутиной улиц, площадей и мостов напоминает с высоты большой разбуженный муравейник. Душ сбрасывает с меня остатки сна и расслабленности. Первый же звонок на мобильный возвращает в реальность и съедает весь лимит времени на сборы. Торопливая чашка кофе, сигарета. Во дворе дрожат осенней листвой березки. Растворяюсь в общем потоке. Начинался новый день большого города.
Размышления о празднике Иногда мне кажется, что я уже очень долго живу. Слишком многое произошло в моей стране за последние десятилетия. Однажды я лег спать в одной стране, а потом проснулся уже в совсем другой. Так было после августа 1991 года. Мировая история набирала свой ход, словно скорый поезд после вынужденной длительной остановки. Рушились разделительные стены, с политической карты исчезали одни страны и появлялись другие. Потом стало уже совсем - 94 -
горячо от непрерывных войн и военных конфликтов. Налицо были все признаки нарушенного равновесия. Обо всем этом я подумал, когда вышел на станции Адмиралтейская 9 мая. Теперь у меня было ощущение, что с человеческих лиц сошла короста будничного безразличия. Так было много счастливых лиц и улыбок. Оказывается, что в этой непростой жизни нас еще что-то может объединять как нацию и сограждан. Это наше общее отношение к Дню Великой Победы. По крайней мере, так считает подавляющее большинство населения страны. А еще многие петербуржцы помнят прежнее название своего города - Ленинград, связанного в их памяти прежде всего со страшной блокадной страницей его героической истории. На улицах было много людей. Пройти в центре города вообще почти невозможно. По Невскому проспекту к Дворцовой площади медленно двигались колонны людей с флагами и транспарантами. Кто-то в толпе начал скандировать: «Россия, Россия»… Потом этот лозунг подхватили все окружающие… На Дворцовую площадь я прошел по самому краю, иначе здесь не пройти. У Эрмитажа стояла военная техника времен войны, разворачивались исторические реконструкции. Многие сюда пришли с портретами своих родственников, участников Великой Отечественной войны и тружеников тыла. Такая акция сейчас называется «Бессмертный полк». Дело полезное, ведь живых участников осталось очень мало. Получается, что теперь все они снова здесь, с нами, и мы чувствуем свою сопричастность к этому военному времени. Эти портреты-фотографии показались мне частицами гигантской человеческой истории, которая здесь, на Дворцовой площади, вновь соединялась. В шесть часов вечера после войны, как встреча однополчан, как назначенное свидание любящих друг друга сердец. Ее просто когда-то отложили до этого мирного времени... У молоденькой девушки на красном шарике написаны слова, ставшие уже привычными: «Патриот Великого Отечества». Сегодня этим никого не удивить и многие себя таковыми считают. А еще недавно слово «патриот» было в нашей стране ругательным и подавалось, как синоним национализма. Считалось хорошим тоном ругать свою страну, армию и уничижительно отзываться о своих согражданах. Самое любопытное, что и тогда, и сейчас это часто проделывали одни и те же люди, облаченные властью и доверием людей. Теперь произошел новый поворот в истории страны и нам - 95 -
потребовались другие учебники истории, не допускающие разрушения национального самосознания. Кажется, что наша страна вновь изменилась. Сегодня наш президент выступает в роли государственника, собирателя земли русской и уже только этим наверняка войдет в отечественную историю. Нам уже сейчас многие завидуют в соседних странах, отмечая во Владимире Путине умную, яркую и уверенную в себе личность. Он признанный лидер нации, который твердой рукой держит штурвал нашего государства. Это внушает многим уверенность, рейтинг его неуклонно растет. Правда, иногда возникает ощущение, что наш балтийский леопард одинок в этой борьбе. Слишком неясно обозначен орден его надежных оруженосцев и опора. Куда же окончательно пойдет наш корабль завтра, похоже, ведомо только ему одному. Очень хотелось бы, чтобы нечаянно прозревшие матросы идущего корабля, не перестарались по своему обыкновению. Чтобы в стремлении угадать тайное желание и заслужить одобрительный взгляд своего капитана, не превратили волну народного патриотизма в очередную кампанию или увесистую дубину, которой будут гвоздить по головам за любое инакомыслие среди деятелей культуры и не только. Так и до постановлений о журналах «Звезда» и «Ленинград» будет недалеко… Хвалебных резолюций и одобрений по всей нашей стране сейчас звучит много. Но всегда ли нужно нам такое однообразное единомыслие и всеобщее одобрение? Критичность оценок часто не дает власти покрываться жирком самодовольства и заставляет работать над собой. Вообще-то, само слово патриотизм явно не русского происхождения, как и другое известное нам слово - революция. LF PATRE – так французы именуют свое славное отечество. Они его так любят. Не скрою, что мне много ближе «Любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам» Александра Пушкина. Даже спорное утверждение Николая Некрасова, что жить на Руси хорошо именно пьяным. Потому сегодня так волнуют строки известного стихотворения Александра Блока о России: «Тебя жалеть я не умею и крест свой бережно несу»… Многое мы уже проходили. Меня, например, как и многих других, долгое время учили быть атеистом, хотя где-то в самых недрах сознания всегда хотелось верить в некое бессмертие души или выс- 96 -
ший разум. Неверное, это передавалось нам вместе с кровью и чертами национального характера. Спустя долгие десятилетия воинствующего атеизма, неверующие в Господа чиновники, принялись волевым методом активно насаждать нам религию. Помню, как на представительное собрание командно-инженерного состава космодрома Байконур пригласили священника и тот целых два часа, не отрываясь от текста, читал нам скучную лекцию по курсу богословия. Потом из помещения одного из магазинов в военном городке наскоро соорудили православный храм. Купола там не было, просто крест закрепили на крыше. Началось проведение религиозных служб в приспособленном для этого магазине. Об исполнении важного указания поспешили доложить на самый верх. Там это оценили и пошли еще дальше. Перед запуском каждого космического корабля или аппарата священник обязательно освящал и кропил водой ракету на стартовом комплексе. Правда, после провала очередного запуска, от этой практики решили отказаться. Офицеры инженеры-испытатели были атеистами поголовно, но всегда верили в свои особые приметы… Потерянную веру найти или вернуть трудно. День Победы у нас тогда остался, хотя даже это далось людям непросто. Слишком много было желающих, чтобы мы потеряли свою память. История за это потом наказывает очень жестоко. Иногда целые народы. Тогда опять появляются Хатыни, а по погибшим звучит колокол… Перед самым входом на площадь меня, как и многих других, останавливала и досматривала полиция. Это уже никого не удивляло – время сейчас такое. Опасались террористов в своей стране и за ее рубежом. Все понимали это и никому не хотелось портить себе праздник. Пошел дальше по Миллионной улице мимо каменных мускулистых атлантов. Потом через Зимнюю канавку по мосту к переулку Мошкова. Там находилось тайм-кафе «Миракл», в котором состоялся концерт группы «Дорогая Венди». В общем-то, об этом слишком широко и не объявляли, просто выступление для друзей. Решили таким образом отметить наш общий праздник Победы. Обстановка здесь была почти домашняя. Зрители за столиками пили чай, а под ногами играли дети. Все это никому не мешало. Александра и Ольга исполняли песни фронтовых лет. Самое интересное, что я знал их почти все на память. Такое было раньше время у - 97 -
нашего поколения: все пели эти песни. Пели их дома и на улице, для себя одного и для всей компании. Подкупало еще и то, что они исполняли их так, как это делали раньше мы и наши родители, без современной аранжировки. Наверное, здесь было совсем не обязательно петь о самой войне. Скорее о людях на войне, о их чувствах, ожиданиях и надеждах. Война – она ведь не одной ненавистью дышит… Конечно, Александра и Ольга исполнили известную песню «Эх, дороги»… на слова Льва Ошанина. Исполнили ее на два голоса, без музыки. Они это хорошо умеют делать… А мне почему-то тогда вспомнился еще романс Елены Шашиной на стихи Михаила Лермонтова. Он их написал за несколько недель до своей трагической гибели в 1841 году: «Выхожу один я на дорогу»… Это тоже была самая настоящая солдатская песня, ведь без таких дорог не бывает настоящей фронтовой службы. С самых детских лет помнил об этом из книг и рассказов моих родителей… Как всегда, Александра и Ольга во время концерта вели доверительный разговор со зрителями. Говорили об очень серьезных вещах, а иногда и о милых пустяках. Так ли это было важно? Главное, что все это получалось у них очень искренне. Оно шло от самого сердца, словно выливалось из души. Зритель может простить очень многое исполнителю, но он сразу почувствует фальшь и тогда теряет всякий интерес к его выступлению. Возможно, так и стоило любить свою Родину, Отечество. Без призывов, показных и красивых слов. Просто, вот так, тратить для этого себя и свой талант. Тогда рождалось маленькое чудо и светлые чувства, появлялась надежда, что все это не будет забыто завтра и 27 миллионов наших сограждан совсем не напрасно погибли за этот светлый день. Зрители тепло аплодировали, а я смотрел через окно на обычный старенький питерский двор-колодец. На его дне стояла белая иномарка, и в ее стеклах отражалось далекое небо, похожее на большую распластанную птицу. Принялся рисовать этот двор себе в блокнот и подумал, что он никогда не будет выглядеть мрачным. Потому, что его когда-то выкрасили в этот светлый и теплый цвет. Есть у нас такая традиция в Питере: добавлять в краски солнце. Между прочим, каждый сегодня может это делать в своей жизни для себя и еще для самого близкого ему человека. Тогда все вокруг пойдет по-другому. - 98 -
При входе на Дворцовую площадь людей больше не проверяли, разве кого-то иногда и выборочно. Просто сюда уже выплеснуло целое людское море и его больше ничем не вычерпать, не выпить по малой капле… Радио «ПИТЕР-ФМ» в машине сообщило, что в нашем городе на завтра сохранится пасмурная, дождливая погода. В это время в вечернем небе громыхнул гром, потом еще и еще. Это были залпы победного салюта…
Бессмертный полк Нас всегда объединяла общая радость. Горе тоже объединяло, потому что его делили на всех и даже становились от этого сильнее. Пусть об этом все помнят... Когда-то, после похорон отца-фронтовика, мне приснился странный сон. Вроде, сидим мы с ним за одним столом, разговариваем о жизни. Поднимаю я стакан, чтобы помянуть его, а он без дна. Так отец рассмеялся и говорит мне, что за все горе на Руси не выпить. Это за радость можно, ее всегда меньше у каждого было. За то с ним тогда и выпили вместе, за этим поминальным столом... Любимая, но с горечью земля, ее зову Отчизной я...
- 99 -
Елена Калюжная г. Санкт-Петербург
Зажги свечу Мороз оставил на стекле узор, Не отрываю от рисунка взор. Несутся мысли. Устремляю взгляд… Заснеженный, седой мой Ленинград. Огонь мерцает в темноте окна. Блокада. Голод. Холод. Мрак. Война. О люди, сколько горя, тихих слёз! Мне страшно: сколько жизней враг унёс. Но стойкость вырастает из корней, И мужество, и твердость все сильней. Мы помним ВСЕХ, кто город защищал, Кто просто жил, о будущем мечтал… Возьму я в руки поминальную свечу, Склоню вниз голову, минуту помолчу.
Мой город Марево – дыхание весны. Город мой: проспекты и мосты. В лужах отраженье фонарей, Тусклый свет и образы коней. Тихий сон седеющей Невы, Небо ждет оттенков синевы. Шпиль стрелой уходит ввысь в туман, Пробуждая мыслей океан… - 100 -
Сфинксы Пред Академией художеств На берегах седой Невы Два изваяния чудовищ Безмолвно слышат плеск волны. Почти два века охраняют Не храм египетский из Фив, А пристань нашу украшают, Но помним мы и древний миф. Таинственен не по-земному Взгляд широко открытых глаз, Но, равнодушные к мирскому, Чаруют царственно и нас.
Февральские дожди Февральские дожди в Санкт-Петербурге, Промокшие мосты - поверить трудно. Исаакиевский собор, как в серой дымке, Лишь купол золотой горит в слезинках. Зима решила: «Буду сильно плакать И на дома, на вас я буду капать». Зима с Весною стали вдруг подруги, А нам от дружбы этой просто туго. Не знаем, что надеть и взять ли зонтик, По лужам как успеть к своей работе.
Смольный собор Собор! Тонкий стан иль лазурь по весне, Хрустальная легкость, что свет при луне, Белеющий купол на фоне небес, На солнце сверкающий золотом крест, Колонны - голубки, как свежий порыв. Изящность собора напомнила нимф И фей-облаков, убегающих вдаль. Любуюсь собором! Уходит печаль. - 101 -
Сфинкс Символ Бога Солнца Из Египта-царства. С фараоном сходство. Существо-загадка. Тело льва без крыльев, Мудрый, как правитель, Сторожит наш город Сфинкс, как повелитель.
Зарисовка Высокое небо, Лазоревый цвет, Дорожка из снега, Серебряный след, Михайловский замок, В снегу Летний сад, Февральские гаммы Встречай, дивный град. - 102 -
Юлия Куликова г. Санкт-Петербург
Влюблённые Город дождей туманных, Тонких небесных кружев, Город души желанной, С Лирою, сердцу нужной... Город людских улыбок, Белых ночей прозрачных, Сфинксов с летящей гривой, Город атлантов статных... Город музыки ветра, Косами рек пленённый, Город, что в стиле ретро Сам в горожан влюблённый...
- 103 -
Наш город Хмарь в небесах иль солнышко, Руки дождя иль снег, Тополя нежным пёрышком Или листком лететь... Словно малец замаялся, Город в мечтах затих, Жизни качая маятник, Чувствуя каждый штрих... Даже ветра студёные Вряд ли его страшат, Волны надежды полные, Любят тот дивный град... Сердцем вздыхает трепетно, Новый шепча мотив... Города сказка лепа нам, Памятен каждый штрих...
- 104 -
Ольга Мищенкова Памяти Улановой
«Она - обыкновенная богиня» (Алексей Толстой) На улице Росси как будто бы ветер утихв начале весны на Неве это редко бывает… В начале весны – арабеском отчаянным – стих застыл навсегда, не дожив до цветения мая… Столица – другой – посылала последний привет, – скупым фуэте обрывая безжалостно Время… Не верится Питеру в то, что её больше нет… А где-то в кулисах – оставленный прячется след, - 105 -
но луч не находит на сцене его отраженья… На северном сердце – большого столетья печаль – крылом лебединым опущены стылые веки… Сегодня оркестру труднее всего не молчать… Великой утраты на лике петровом печать… А к улице Росси идут и идут человеки…
Прелюдия снов восклицательные знаки следов! Роберт Рождественский, 1961 Восклицательные знаки следов, – незаметные следы в облаках… Среди множества земных городов только этот держит мир на стихах! А за снегом голубым – синева, отражается в Неве Божий лик… кто-то выдумал твои Острова, чтобы слышался отчаянья крик… Эрмитажная Прелюдия снов, тихий снег – вуалью прожитых лет не растает, потому что без слов ты напишешь самый лучший сонет…
- 106 -
Зинаида Конан г. Санкт-Петербург
Пиковая дама Евгении Алексеевне из Аптекарского переулка и моим родным с Миллионной Кружево черное, локоны белые, В старческом гриме густом… С вами встречались мы лишь за обедами – За юбилейным столом. Вы среди нас были старшею самою В чёрных своих кружевах, И нарекли мы вас Пиковой Дамою В семидесятых годах. Вы нам казались такой благородною, Так удивлял ваш наряд! Трудно вас было назвать старомодною: Это, скорей, маскарад… Дом на углу в переулке Аптекарском Помнит, должно быть, Петра, И не заснуть от каретного дребезга С вечера и до утра. Как вдохновляет нас век девятнадцатый: Он нас влечёт и ман`ит; Но удивительный век восемнадцатый Мраком и тайной покрыт. В доме, где печка стоит изразцовая, Что не привидится в снах… Где же вы, милая Дама Пик`овая В чёрных своих кружевах? - 107 -
Старая дама с ажурной перчаткою На узловатой руке, С чёрной наколкою, в перстнях с печаткою И в завитом парике? Скромно почили вы дома, в Аптекарском, Среди племянниц своих. Тлеющий ворох рассыпался вдребезги Кружев и буклей седых. В прошлом и комната – спальня-столовая, Где вы бывали в гостях, Где мы встречали вас, Дама Пик`овая В чёрных тугих кружевах.
Тридцать лет спустя Тридцать лет газаневской культуре: По Манежу, в толпе – как во сне… То же самое – вижу в натуре! Это было, всё было при мне… …В дом вошел нищим странником кто-то И оковы принес на ногах. Черно-белое странное фото Я в смятенье держала в руках. Жаль, что «Странники» не возвратились – Заплутали в далеких краях, Но их рубища не износились, И вериги звенят на ногах. Снова – образы семидесятых, Фотоснимки на белой стене: Всё, что было не в прошлом, когда-то, – Всё, что было недавно, при мне!
- 108 -
Башня грифонов Аптекарь гасит спиртовку. В лаборатории – тишь. Коснулся сумрак неловко Василеостровских крыш. Уснул затерянный дворик; Смесь перестали толочь, А дым, что приторно-горек, Развеет лунная ночь. Но видит бедный лунатик, Маясь во тьме у окна: Грифоны царственной ратью Слетаются к башне сна, – К той круглой башне кирпичной В тесном пространстве двора, – Они собрались привычно, Чтоб здесь пробыть до утра, И в пляске мечутся крылья, Тенью мелькая в стекле, И серебристою пылью След искрится по земле. Давно почил тот аптекарь, Но прилетают сюда Грифоны тайного века, Ушедшего в никуда. Лаборатория-башня – Каменный стражник в ночи… А ты, свидетель, бесстрашно Проникший в тайну, – молчи!
- 109 -
Последний бал Маска дразнила меня в вихре шумного бала. Вдруг – ускользнула в вечерний заснеженный сад… Поезд меня уносил от ночного вокзала, Мраком окраин дышал за окном Петроград. Шумно врывалась в мой сон пестрота маскарада; Снилась мне темная прядь, обрамлявшая лоб; Снился мне твой силуэт в белом кружеве сада… Но пробуждался я средь привокзальных трущоб. Мчал меня поезд в ночи царскосельской дорогой, И позади оставался последний мой бал. То был 16-й год – мир стоял у порога… Снег же – беспечно с небес свои хлопья ронял. Не позабыты ни сад, ни дразнящая маска, – Хоть стал привычным тот липкий, трущобный миазм… Только во сне – подает старый кучер коляску, А наяву – шею давит непрошенный спазм.
Сан-галли Нет – и не было печали мимо красться осторожно, обходя высокомерно всё, что есть не Летний сад. Я люблю тебя, Сан-Галли в тайне лиственно-таёжной, и замолвлю откровенно слово за кирпичный склад, вязь чугунную ограды и таинственную зелень, особняк, дворец, дорожки, стены лиговских трущоб; старожилов местных взгляды на запущенных аллеях, – чтоб своим стал – хоть немножко – здесь нелюбопытный сноб. - 110 -
Наталья Агафонова Прогулка по городу День рождения города, праздничный вид, Он дождями с грозою обильно умыт. Вновь парадна Нева, и ей верен гранит, Чайки в небе парят, сфинкс упорно молчит. Важен Невский проспект, он обласкан судьбой, Много разных событий прошло пред тобой. Купола засверкали, не держат обид, Всё, что было когда-то, в карильоне звучит. Настроение города, как и Нева: То ласкает прибоем, то темна и вольна. Ритмы весенние хлёстки ветрами, Ангел на шпиле, взмахнувший крылами!
Вечерний город Вечерний город сказочно красив, В нём незаметны снежные изъяны, Поток машин – светящийся курсив, Пронзает ритм в ночи незванный. Прекрасен Питер в праздничных огнях. Щадит его шальное племя, Могучий Пётр царит на площадях, Здесь навсегда остановилось время!
- 111 -
Из окна автобуса Невский вычищен до блеска, Тут и там полно зевак, Над Невою, будто фреска, Солнца луч. Хороший знак! Здесь домов переплетение, Скверов, улочек парад, Тайны скрыты в параллели, Так в народе говорят. Строгость царственной осанки, Северной Пальмиры всплеск, Стиль и красота огранки, Вечный в мире интерес. Утро в свежести прохладной, Небо в ватных облаках. Просыпайся, Питер! Надо! Ветер свищет в куполах.
Поцелуев мост Ах, «Поцелуев мост», свидетель обещаний, Своим названием влюблённых привечал, А сколько было при луне признаний, Возможно, сам таких не получал. Но как сильно твоё очарование, В названии милом, звучном и простом, Летают поцелуи на прощание, Сливаясь с радугой в свидании над мостом! Рядом с мостом в XVIII веке жил купец по фамилии Поцелуев, державший в своем доме трактир под названием «Поцелуй». Трактир был хорошо известен в городе, поэтому его название закрепилось за ближайшим к нему мостом.
- 112 -
Людмила Киргинцева г. Санкт-Петербург
Незнакомка Тает сумрак площадей, Уступая белой ночи. Что цыганка напророчит, Взяв в полон своих очей? Незнакомка взор таит В сени тюлевой вуали, Полон сладостной печали, Тайной вздох её манит... Мнится: где-то рядом Блок Утомлённо вдоль канала У Варшавского вокзала Бродит, странно одинок.
Скамья у лицея Ах, как в иные дни скамья меня манила! Но Муза никого к нему не допустила, Оберегая ревностно покой. Она мне говорила: – Тише, тише! Склонённою на руку головой Поэт сейчас лишь только Бога слышит!
- 113 -
На усыпальнице три слова... «Духа не угашайте» (1Фес. 5:19) На усыпальнице три слова Преобразили всё вокруг, И я была тогда готова Бессчётно повторять их вслух, Как будто ангел, пролетая, Всё осветил крылом своим, И я, беспечно молодая, Хотела вслед лететь за ним! Был миг прекрасный откровенья, И я запомнила тогда Как некое души моленье Над той гробницей - у пруда: О, никогда не угашайте Огонь высокого огня! Молитвой душу возвышайте В преддверии святого дня!
Когда на невских берегах... Когда на невских берегах День не спешит склониться к ночи И потерять себя не хочет В речных неверных зеркалах, Какая радость – с ветерком По площадям старинным мчаться, Чтоб каждый раз на век влюбляться Во все мосты и в каждый дом!
- 114 -
Где погреться атланту? Когда я смотрю на атланта Сквозь струи февральской позёмки, Мне хочется взять в квартиранты «Мальца», с красотой его тонкой. Но разве он вместится в метры Замшелой хрущёвской квартиры?! Её он раздавит, поверьте, Оставив огромные дыры. Мы в Зимний дворец постучимся, Потребуем ордер на залу, И я принесу ему пиццу С буфета речного вокзала. Мы сели бы с ним на паркете, Деля на двоих нашу пиццу, А нас окружали б портреты, Последних царя и царицы. Он мне бы, как ценный свидетель Минувшей российской эпохи, Поведал о царственных детях С глубоким и горестным вздохом. И стали б коты Эрмитажа Тереться усами о ноги, Они никому не расскажут, Что мы там погрелись немного.
- 115 -
Сергей Дон г. Санкт-Петербург
Черная речка Ежедневно вдоль речки я меряю шаг, По тропинке, подошвам знакомой; Мне отсюда добраться – всего-то пустяк: Полчаса на трамвае – и дома! Я не стану спешить. Постою у воды, Покормлю подплывающих уток – И нахлынет опять ощущенье беды, И швырнет меня время в то утро: Воздух трепетно свеж… розоватый рассвет… Выстрел щелкнул, нелепо и грубо… Перевернутый лес… и лежащий поэт… Красный снег… и лиловые губы… Возвращаюсь в сегодня… В перила моста Уцепился рукой онемелой; Словно вата в ушах и в душе пустота, И вода в полынье почернела… Сколько их, речек Черных, течет по Руси, А за ней, а по целому свету? Ты прости непокорных, Господь, и спаси: Больше некому встать за поэтов…
- 116 -
А я сегодня повстречал весну А я сегодня повстречал весну! Вы скажете: «Возможно ли такое? Февраль, земля вся в белом и в покое, К раздумьям долгим склонна, и ко сну…» А я сегодня повстречал весну! Обычная девчонка мимо шла, Навстречу мне глазищи распахнула, По белому зеленым полыхнула – И графика гуашью расцвела… Всего-то лишь – девчонка мимо шла! А небо показалось голубей И куст сирени – рыжим, а не черным, И как-то, по-весеннему задорно На ветке зачирикал воробей… А небо-то, и вправду – голубей! А я гребу ногами белизну, Улыбкой на блаженного похожий, И хочется поведать всем прохожим Одну простую весть, всего одну: А я сегодня повстречал весну!
Март С корзиной солнечных лучей, Сияя синими очами, Грозя бессонными ночами, В окно стучит разбойник-март – И сердце бьется горячей, И льдинки утренние тают, И в свежем воздухе витает Весенней ярости азарт. - 117 -
Бурлит в крови адреналин, В груди звенит могучий молот, Ты вновь живешь, ты снова молод, Ты жаждешь подвигов и битв, Ждешь с нетерпеньем свой трамплин, Что вознесет тебя над миром Туда, где властвуют эфиром Лишь волны ритмов и молитв… В душе – безумный ледоход! В весенней буре – тонут страхи, И тело чистые рубахи Готово с радостью надеть, И верится, что этот год, В чем сомневался ты отчасти, Подарит вновь кусочек счастья – Лишь нужно верить – и хотеть!
Апрель Не успели оглянуться – А за окнами апрель! Солнце блещет медным блюдцем, Тучки по небу несутся, И вот-вот дожди сорвутся И с газонов смоют прель. Примораживает утром, А наступит день – жара! Лед идет вторые сутки, Мельтешат в затоне утки, И поток лохмато-мутный Уплывает во вчера. Чуя солнышко, на кочке Лезет первая трава, И из толстой, красной почки Непрестанно, днем и ночью, Стенки пробуя на прочность, Хочет вырваться листва. - 118 -
Дождик Ночью дождик за окном шебаршит, Накопилось у него важных дел: Не напоены ростки-малыши И черемуховый куст похудел, Прошлогоднюю листву скинет с крыш, Окнам бережно промоет глаза, Тихо спросит: «Ну, а ты что не спишь? Может, хочешь мне о чем-то сказать?» «Да, приятель, мне не спится весной, Что-то давнее забилось в груди, Ты с меня коросту зимнюю смой, Хорошо, что ты идешь – заходи!» Настежь окна, и под капли башку, И плевать, что струи на пол текут, Нашепчи ты мне чуть слышно строку, Подари мне пару мокрых минут, Станет ясно и легко голове, И суставы перестанут скрипеть, Босиком пойду по мокрой траве И нелепые стихи буду петь!
Май А вот и май! Туман зеленый В леске березовом повис, Поблескивают медью клены, Сирень лелеет первый лист… В ветвях рябины дрозд влюбленный, Борясь за сокровенный приз, Весной и страстью распаленный, С трещанья перешел на свист… - 119 -
Под вечер воздух розовеет, И над заливом тихо млеет, Раскинув реки, град Петров, Ползет трамвай, весне звенящий, И запах корюшки маняще Щекочет ноздри у метро.
Июнь Солнце приукрылось облаками, Тучки шпиль берут на абордаж… Легкими, воздушными мазками Пишется по синему пейзаж, Ветер то шумнет в высоких кронах, То, устав, зароется в траву, Юный тополь маковкой зеленой Тянется упрямо в синеву; Берег пуст. Загарные фанаты Поняли, что им стараться зря; Нашвыряли комья легкой ваты На дорожки парков тополя; Столбики термометров заснули Где-то на пятнадцати тепла, И мечта о солнечном июле Столь же безнадежна, сколь светла.
Август Для Питера август – извечно загадка: Не то, чтобы лето, и осень – едва… В июльские ритмы вплетает украдкой Минорные ноты небес синева. - 120 -
Теплом иль дождливостью – кто угадает? – Нас месяц восьмой от щедрот одарит – Но утром все явственней позже светает, И легкая грусть паутинкой парит. Погода капризна, как старая дева: Картинно хохочет, иль плачет навзрыд; Листва на березках слегка пожелтела, И красной шрапнелью шиповник пробит… А август слегка потускневшие краски Спешит подновить на кафтане своем, То бодро читает нам летние сказки, То тихо вздыхает осенним дождем…
Второе августа Второе. Август. Летняя жара, Болят суставы, ноет поясница… Под утро попрохладней, слаще спится – Но рявкнул мозг, как прапорщик: «Пора!» Встаю, иду на кухню (тело спит), На тельнике истлевшем – новый узел, Полоски зеброй расползлись на пузе: Давно по весу перекрыт лимит… Да, сорок лет, как не крути – а срок! С годами я все реже вспоминаю Поскрипыванье сосен Гайжюная И белоснежный ласковый песок… Я не полезу с пацанвой в фонтан, Водички зачерпну, лицо умою, В сторонке посижу, глаза закрою, И, может, вновь себя увижу там: Ревут движки, уходит вниз земля, Сирена, ветер, быстрый бег – и хлынет Навстречу небо… и в пустыне синей На тонких нитях строп, счастливый, я… - 121 -
Реки (Венок 5 из КВС)
Тебе мой город Сонет 1 О, Мойка, Невки, мелкие речушки Все эти Пряжки, Карповки, ручьи, Глухарки, Утки, Волковки, Мокрушки – Как в зарослях над вами соловьи Весною заливаются! Опушки Прибрежных рощиц деревца свои Склонили над водою, где резвушки – Две речки – перепутали струи. Река в реку, поток в поток вливая На встрече струй буруны завертит И вдруг смирится. Имя здесь теряя, Под именем другим он дальше мчит В едином вод теченье, создавая Особый петербуржский колорит. Сонет 2 Особый петербуржский колорит – Обилье вод. Куда ни глянь: там - волны, Тут – бриз поверхность заводи рябит, А вот – Нева, и, паруса наполнив, К заливу ветер стайку яхт стремит, Они, изящно поворот исполнив, Вновь ловко ловят ветер. Этот вид Игры красавцев-парусов напомнил, - 122 -
Что также разбегались паруса И триста лет назад, и двести, души Весельем наполняя. Ведь краса Летящих парусов не стала глуше С годами. И как будто вижу: сам Игривый бег их воспевает Пушкин. Сонет 3 Игривый бег их воспевает Пушкин, Вон, у Тучкова, там, на берегу Знакомая фигура. Ветер плющит О камни волны. Быстро, на бегу Рванет с воротника пальто мерлушку И ближний парус изогнет в дугу, Скрип мачты донесет, и вдруг обрушит На берег капель искристых пургу… Мокра шинель. И, волосы курчавя, По бакенбардам капель сонм скользит, Но гений ничего не замечает – Он весь в стихии, в духе, он творит… Так Пушкин вод изменчивость встречает, И Блок ночами с ними говорит. Сонет 4 И Блок ночами с ними говорит… …Васильевский. Ноябрь. Природа плачет. К Тучкову по Кадетской Блок спешит Худой, сутулый, длинный, зябко прячет В шарф подбородок. Ветер злой сквозит Вдоль линий. Желтый лист по лавкам скачет… Чуть-чуть – и гений гения узрит Там, у Тучкова, встреча, не иначе… - 123 -
…Нет, это невозможно. Только мне Закон времен течения нарушить, Как автору, дозволено вполне: Вот две фигуры явственны, вот глуше… И – всё. И волны, ожив в тишине, То ласково журчат, то камень крушат. Сонет 5 То ласково журчат, то камень крушат, Играют волны, катят валуны, То обнажат стыдливо кромку суши, То вдруг у Петропавловской стены Разбившись в брызги, шумный бег потушат, Но, вечною энергией полны, Вокруг Ростральных вспененных макушек Закрутят круг, подняв из глубины Подводных трав оборванные плети… Нева в залив потоки вод стремит Речушки, речки взбудоражил ветер, Летит, зазывно-весело свистит, И речки, на призыв его ответив, То гладят, то грызут брегов гранит. Сонет 6 То гладят, то грызут брегов гранит, Как будто звери, запертые в клетку, Пытаются, приняв смиренный вид, Вас обмануть. Но только лишь сквозь сетку Протянутую руку зверь узрит – Бросок, щелчок – и, хрустнув, словно ветка, Отгрызен палец, кровь – и зверь рычит: Он – враг, он злобен, дик и пахнет едко. - 124 -
Так реки: вроде бы усмирены, Закованы в гранит, покорно служат, Но ветер вдруг тяжелый вал волны Погонит вспять и реки вспучит, вспружит, И те, слепою яростью полны, Вертят струи, водовороты кружат. Сонет 7 Вертят струи, водовороты кружат Всё выше воды. Уж по мостовой Поток несется пенный, с ревом крушит Постройки, увлекая за собой Обломки, ветки, грязь. Терзает уши Рев вод и треск, и дикий ветра вой, И древний ужас жадно гложет души, Носясь над обезумевшей Невой… Но вот стихает ветер… И устало Ложатся реки, обнажив гранит, И вновь Нева спокойна, величава, И реки, речки, как и надлежит, Текут спокойно, от больших до малых, И каждая Неве себя дарит. Сонет 8 И каждая Неве себя дарит, А та, подарки царственно встречает, Струй лучших нити к центру устремит, А чуть похуже – к сестрам направляет: Фонтанка позолоту обновит, На Мойке блеск вернется изначальный Жемчужным нитям. Пряжка расцветит Изящной сканью пояс вод хрустальный – - 125 -
И всё Неве с поклоном отдают – Она, расправив струи, разбирает: Что сразу в дань потоки понесут Морям, а что по заводям притаит… …А реки струи новые плетут, Бегут, струят, шумят, не умолкают. Сонет 9 Бегут, струят, шумят, не умолкают, Сливаются, расходятся, журчат, На солнце ярко бликами сверкают, На пузыри в дожди слегка ворчат, У берегов потоки заплетают, В стремнинах струи чистые прямят, Как ребятня, резвятся и играют, И у прохожего теплеет взгляд, Когда он видит, как гранит ступени Река лизнула пенным языком – И унеслась. Лишь капли вдруг вскипели На теплом камне. Вознеслись парком… А на реке качаются качели Тяжелых барж и легких челноков. Сонет 10 Тяжелых барж и легких челноков Реки спина таскает вереницы, И, вырваться не в силах из оков, Струи топорщит, словно крылья птицы, В плен схваченной охотничьим силком, Как дикий конь, впряженный в колесницу, Еще не верит, что из постромков Ему уже не вырваться. Смириться - 126 -
Ему претит: он бьется, он храпит, И, вдруг устав, всю тщету понимает Борьбы – и вот уж смирен и шалит, И шутит, и с хозяином играет… И реки так: сердито, лишь на вид, Борта тугими волнами толкают. Сонет 11 Борта тугими волнами толкают, Оценивают, точно на весах, Пустые лодки весело швыряют, А длинных барж груженых корпуса Поднимут чуть – и, нехотя впускают В вод толщу, раздвигая телеса Тяжелых волн, и плотно облегают, И жмут, и давят, и в себя всосав, Стремятся взять, и смять, и уничтожить – Но верный руль и прочность корпусов Суда хранят… А реки воды множат, И подмывают камень берегов, И отмелей песок упрямо гложут, И град дробят на сотни островов. Сонет 12 И град дробят на сотни островов: Извилистые борозды прорезав В лице земли. На множество кусков Холмы, равнинки, рощицы изрезав, Несут потоки мимо берегов – И лишь гранит и прочное железо На реки своенравные оков Накинут путы… Реки рвутся, лезут - 127 -
Из берегов. Но укротитель бдит, Лицо земли врачует: выпрямляет Морщины, обрамляет их в гранит, Тут пустит ниже, тут приподнимает – И вот обилье вод уж не дробит, Но прочной нитью город вновь сшивает. Сонет 13 Но прочной нитью город вновь сшивает В единый образ и единый дух Переплетенье рек. Напоминает Венецию наш город. Правда, юг Особый отпечаток налагает На те пейзажи. Здесь же зимних вьюг Над реками нередко возникает Звериный вой угрюмый… Только вдруг Весной пригреет солнце и разбудит Опять движенье рек, и синих льдов Прогнется панцирь, треск – и льдины будит, Несет в моря весенних сонм ветров, Ломает всё – лишь неизменным будет Размашность и изящество мостов. Сонет 14 Размашность и изящество мостов Потоки вод в ансамбль организуют Их синеву и зелень островов Уводят к небу, вверх и образуют Из синих волн и белых облаков Воздушное пространство. В нем рисует, Касаясь чуть трепещущих холстов, Художник вечный. И пейзаж связуют - 128 -
Два-три штриха – и в небесах парят Тучков, Дворцовый. Дыбят жерла пушки На бастионе, и огни горят На рострах, и церквей блестят макушки, И радостным журчаньем гомонят Все: Мойка, Невки, мелкие речушки… Сонет 15 Магистрал О, Мойка, Невки, мелкие речушки – Особый Петербуржский колорит; Игривый бег их воспевает Пушкин И Блок ночами с ними говорит. То ласково журчат, то камень крушат, То гладят, то грызут брегов гранит, Вертят струи, водовороты кружат, И каждая Неве себя дарит. Бегут, струят, шумят, не умолкают, Тяжелых барж и легких челноков Борта тугими волнами толкают И град дробят на сотни островов, Но прочной нитью город вновь сшивает Размашность и изящество мостов.
- 129 -
Мария Богомолова г. Оренбург
Белые ночи 1 Крюков канал. Колокольня Николы Морского. Тёмные воды шлифуют холодный гранит. Белая ночь не сказала последнего слова – Питер заветные тайны надёжно хранит. В розовой дымке мосты погрузились в дремоту, Улицы кротко застыли в плену тишины. В небе горит вместо звёзд куполов позолота, Прочь прогоняя мои беспокойные сны. Мысли плывут, растворяясь в мерцающей ряби, Гаснут мечты в закоулках заблудшей души... Нас разлучили с тобой беспросветные хляби И километры банально-спасительной лжи. Полночью майской, как будто по острым осколкам, Снова брожу мимо старых, знакомых домов. Память упрямо стремится расставить по полкам Груды когда-то давно недосказанных слов. Город усталый меня принимает в объятья, Будто случайно старинного друга узнал, И, как и прежде, мне дарят надежду на счастье Белая ночь, колокольня и Крюков канал.
- 130 -
2 От Николы по Садовой до Гостиного двора Ночью бархатно-лиловой мы бродили до утра. Город шумный, город вечный, майским воздухом дыша, Забывался сном беспечным, пробуждаться не спеша. В тишине безлюдных улиц нам светили фонари, По-привычному сутулясь, в ожидании зари. Тени быстрыми шагами разбегались наугад, И листва над головами шелестела невпопад. А дома, как часовые, заступали на посты, Охраняя мостовые, тротуары и мосты. От Николы по Садовой до Гостиного двора Ночью бархатно-лиловой мы гуляли до утра… 3 В городе, сотканном из дождя, Окунусь в бессонные белые ночи. И кто-то, по набережной проходя, Мне что-то невнятное пробормочет. А я ничего не отвечу вслед, Запутавшись в мягких складках тумана, Который на плечи мои, как плед, Опустится сверху небесной манной. В свете мерцающих фонарей По водной ряби запляшут блики, - 131 -
И мне захочется поскорей Избавиться от надежд безликих. Руками гладя седой гранит, Измерю взглядом Невы глубины. Холодный камень в себе хранит Тепло тех белых ночей и ныне… Под опьяняющий гвалт толпы Мосты расправят стальные крылья, И в землю вкопанные столбы Взлетят до неба, собрав усилия. А вместе с ними взлечу и я Над суетой и рутиной будней, И кто-то, по набережной проходя, Решит, что нет ничего безрассудней. Но знаю, однажды пробьёт их час – Всё будет честно и без обмана. Просто я счастлива здесь и сейчас, В городе, сотканном из тумана. 4 Облокотившись на парапет, Срываюсь тенью Туда, куда нам дороги нет – Верны забвенью. Опять идёт беспросветный дождь: Не лето – пытка. И превратилась в сплошную ложь Любви попытка. Похоже, снова сегодня ночь Не будет белой. Порывом ветра уносит прочь, Что отболело…
- 132 -
Александра Снег г. Санкт-Петербург
*** У человека мало дела В апрельском городском чаду: Держать строку – чтоб звонко пела И про любовь и про беду, Кормить бездомного котяру, Крошить горбушку воробьям, И никогда не брать гитару Все отговариваться: «Сам Спою». И ломко а капелла Вести заученный куплет – «Что ты одна любовь...» Из тела Примерно где-то пару лет По капельке – не видно, вроде, (И мало кто в глаза глядит) Его душа давно уходит В тяжелый Питерский гранит. Однажды, скинув словно короб Боль, оболочку и года, Он станет городом в котором Кормил бездомного кота....
- 133 -
*** Дождь по линии строки, Капельки - шажками. Ветер дует в чердаки Подражает гамме: До-ре-ми-фа-соль... Хотя Соль давно доели. Как свирелев ты, сентябрь, Как твой плач напевен, Как спасателен твой круг, Как бессильно замкнут. Город выгнул виадук, Желтыми глазами Окон смотрит в темноту... Взмуркивает сыто. Сквозь него как дождь иду По зонтам раскрытым. Как по скользким по камням, Как над синей Летой... Вдоль строки не про меня Не тобою спетой...
- 134 -
*** Снеговики – приземисты, носаты, То тут, то там – как первые грибы, И снег, укутав город в белый ватник По самые высокие столбы Уже колдует: «Здесь проедут сани (Автобусы, конечно, по уму...)» И прячет солнце в стеганном кармане, Как рыжую, холодную хурму. Он путает - эпохи, вехи, даты, Он - многими не признанный талант. Рассеянный, веселый, бородатый Профессор дней забытого тепла. Смотритель вечеров вина и пледа, Создатель дней Рождественской страны... И мчит декабрь ему на встречу: «Деда!» И светел мир, уснувший до весны.
*** Ей снятся жёлтые цветы – пушащиеся шарики, Благоуханьем воспалён, взволнован синий март, Ещё сосульки над окном – волшебные хрусталики – А мир оживший погружён в весенний аромат. По стенам детской мельтешат затейливые бабочки, Душе восторга не сдержать – она как решето – Капелью детский смех звенит: «Спасибо, папа! Папочка!» Букет в руках, и льнёт щека к отцовскому пальто. - 135 -
И чем-то важным с этих пор судьба её отмечена, Крошится лёд, стремится луч в проталину-мишень, И голос – с хрипотцой – отца: «Ты – маленькая женщина, С Весенним Праздником, малыш. Запомни этот день.» ...Ей снятся годы-журавли, журчание ручейное, Куда летят её мечты? О чём поёт поток?.. Класс выпускной и школьный двор. – Ты с кем? – А я ничейная! Серёжке показать язык, пуститься со всех ног, Ведь он несносен! Подшутить не упускает случая... Но вот догонит: «Я тебя... поздравить!.. Подожди!» Протянет робко ей цветы – те шарики пахучие, Как золотится ими мир, и как щемит в груди!.. И вдруг докатится волна и до мурашек выстудит Обоих понимание – а детство то прошло!.. И что-то новое слепит лазуревою высью и По Невскому – в руке рука – идти тепло-тепло. А Город только размотал шарфы сиреневатых вьюг, И в венах водосточных труб бежит-бурлит вода, И нет на доброй их земле ещё прощаний и разлук, И не увозят сердца часть глухие поезда... ...Ей снится солнечность тех дней, мимозою просвеченных, И как тоскуется по ним – ракушки век темны... Сегодня март. Восьмое. Но, ты, маленькая женщина, Всё знаешь – кто-то подменил две буквы у весны. Проснётся, вскинется рывком, мол, на дежурство мне ж ещё!.. И лампочки тщедушный свет в глазах рябит, рябит... Международный женский день. Обстрел. Бомбоубежище. – Там горячо, – прошепет мать, – Поспи ещё, поспи...
- 136 -
***
Так, в карманы спрятав руки, В непохожести равны Ходят-бродят друг-без-други По барханам тишины, По проспектовым пустыням Бороздя фонарный свет, И черемух иней стынет Белым ветром в голове. Далеко? Нет, где-то рядом Присмотрись – в пустом метро Различится взгляд-без-взгляда Горче самых страшный строк. Человек – что шарик ртутный Катит в майскую метель... Звук без отклика как будто Или отклик в пустоте. Жуткий образ Кали Юги, Звон серебряных монет... ... Ходят бродят друг-без-други Тлеет спичечный рассвет.
***
Куда уходят, точно корабли Оставившие бывший порт приписки Все те, кого когда-то берегли, Селили в сердце и включали в списки Бессменно-страшных допусков в свой край Бумажного листа – как остро режет На горизонте проступивший рай – Спасение от нежности, надежды - 137 -
И веры. Третье все же унесли Из прошлого – проростком, под полою, Чтоб помнить: были наши корабли, И круглый шар, вертевшийся юлою, И ветер, и, плывя борта в борта, Мы просолились счастием до хруста... ...Неназванная – рвись и прорастай Сквозь пальцы лет, сквозь «не хочу» и «пусто». Пусть ты пробьешься, призрачно-тонка Весной грядущей, песенно-зеленой, Когда меня смотритель маяка Возьмет в свои истории и в жены. И будет солнца ржавчина и медь Сдавать свой пост огню на нашей башне, И стану я другие песни петь И это вдруг окажется нестрашно, Пока обетованен край земли, И зрячи души, и светлы страницы, Пока плывут на воле корабли И маяки им не дают разбиться...
***
Помнишь – есть упражнение на доверие – Падать спиной партнеру – как будто в руки... Я онемела – статуя, столбик, дерево – Знать болевой порог на девятом круге Как-то почти спасительно завышается, И подступает к горлу водой болота. - 138 -
Ветер отводит шаль с моего лица, Ветер упрямый, северный. Не холодный. Манит идти осенними лабиринтами, Питерских улочек; пахнет дождем и травами. – Вот, говорит, мы оба с тобой убитые, Что в переводе, в общем-то: равноправные. Вот, говорит – давно не водил, а помнится Сам Минотавр ревновал, называл соперником. Встанем на Банковском. Медь рассыпают звонницы, Тихо ложатся монетки на листья скверные. Скверные листья сорвутся с ветвей родительских И полетят на юг, отражаясь в лужицах. – Есть ли лекарство от этой большой тоски Круглого глобуса боли, что кружит, кружится? Ветер смеется, ветер щеки касается, – Я объяснять не мастак; уводить – пожалуйста. И надувает небо лиловым парусом (Мудрый, а вот же тянет его на шалости). Первые звезды парус проколют перьями.... ...Что ж – панацея рискованна и проста: Помнишь, родной, ту практику, про доверие?.. Я каждый день с тобой ощущаю так.
- 139 -
*** Металась музыка в ночи – с балкона убегали звуки, Там кто-то тоненький смычок водил по струнным мостовым. Мой горький свет, как мало мы с тобою знали о разлуке Уверенные: из нее никто не выбрался живым. С тех пор минуло две весны, одно большое расставанье Зима, глумливая, как смерть, но – отступили холода. А где-то вечны – ночь, июнь, да скрипки нервное дыханье, И там мы порознь умрем, а значит вместе – навсегда.
*** Под мокрыми перьями птицы взъерошенной, черной, Так зябко – и мне не уснуть, и качают гнездо Сиреневый кот Новолунья – серьезный, ученый, да белка полярной звезды. Кроме этих – никто. Смотри, вызревают, к жнецу тонкорукому марту, Колючие коконы зимних отчаянных птах, Чтоб пятнами туши в свой срок просочиться на карту, Веснушками ночи остаться – уйди, пустота! И будет наш Питер – рептильий, промозглый, крылатый, – Опять заселен, кляксы Роршарха – лица во тьме. Качаются гнезда. Крепчают февральские латы. У тех, кто гнездится – тепло вырастает в цене.
- 140 -
*** Стоять и ничего не говорить. Развилка двух дорожек на ладони Еще болит, и светят фонари Продрогший вечер делая бездомней. Стоять как часовой и как часы, Не позволяя времени побега У самого начала полосы Не белой – цвета таящего снега. Побег замёрзнет – скоро холода, И шар земной не вертится как прежде. Как было мало мне тебя когда Ты был со мной улыбкой и надеждой, Теплом и ветром - каждый день и час, За сотни верст – и то упрямо рядом, Как стало много мне тебя сейчас, Когда всю нашу жизнь окинуть взглядом Могу. Она в крови, в горсти, внутри, Она мне соль, а я ей – море, море. Стоять и ничего не говорить Про то, что март восторжествует вскоре, И я преодолею полосу Взлечу и в небо выкричусь до донца. И дальше – нет, не память понесу А пламя песен – чистое, как солнце.
- 141 -
Елена Фаддеева г. Рязань
Посещение Санкт-Петербурга Я там была проездом, на два дня, И городом совсем не увлекалась. Лишь узнавать рассеянно пыталась Слиянье черт, знакомых для меня. На вялое течение Невы, Как в мутное стекло, смотрели зданья, По прихоти меняли очертанья И вторили: «Не Вы, не Вы, не Вы…» Я думала: «Ну что же, подождём! Оставим до поры всё это ретро». А город мне в лицо смеялся ветром И попытался смыть меня дождём. И я тогда сказала: «Ты – музей! Ты весь парадный, весь ненастоящий, Не знающий любви, темно глядящий. А мне тепло среди моих друзей!» И до отъезда щедрой кутерьмой Была я занята, и слёз не знала, Пока не тронул поезд от вокзала, И не пришло в висок: «Не мой, не мой…» Туман терялся в сонме красоты, А город незнакомым притворялся. Он там, за горизонтом, оставался… И повторял: «Не ты, не ты, не ты…»
- 142 -
Глеб Артханов г. Санкт-Петербург
*** На солнце сквозит, золотится Исакий. Горит амальгамная ртуть. Алхимики древле подвигли на браки Металлы, изведав их суть. Твой дед на мозаике здесь подвизался, Начав от египетских сап. Потом командором массонским венчался На мастера смешивать вап. Он смешивал силы: земную с небесной. Он сажу с огнём голубым Помешивал в тигле мутовкой чудесной. Сопряг непростое с простым. Лазурную смальту и смальту заката Собрал он владычьим перстом, И, глядь, получилась волшебная смальта. Зажглась на иконе потом. И мне покорпеть да потщиться на ветке, У Древа листы теребя, Чтоб здесь, просквожённый величием предка, Я мог не стыдиться себя.
- 143 -
Возвращение Александра Блока Я не мог умереть без следа, И воспрянул, силён и невесел. Здесь всё так же чернеет вода, Поднимает подвальную плесень. Нынче я у судьбы невзначай Отличился побывкой нескорой. Так встречай меня, город, встречай, Мой любимый, мой тягостный город! Где живал я и что изживал В полусне, в полумраке мучилищ Знает лишь грознорогий Баал, Погоняльщик страдальческих игрищ. Исхлестали всю душу кнуты, И навозные выскребли бани. Отбивали нас до чистоты Без конца головёнкой о камни. За измену, за муть, за тоску, За неверье, за хворь и паденье, За душевную смуту и згу И о тайном пустые раденья. И теперь я для встречи готов, Пламенистою влагой омытый. Нету плоти, не то что щитов. Перед вами стою неприкрытый.
- 144 -
*** Туман и морось, и с Дворцового Других мостов не видно вовсе. Размытость тускло-бирюзового И медный звон, как на погосте. Гранитно-серыми кавернами Слепая слякоть под ногами Течёт ростральными неверными Монументальными шагами. И морось, измарав укосины Мостов размокшими локтями, Истормошит Неву торосами И выморосится дождями. И снова звон во тьме судьбинушки Неявственностью наших судеб. Куда ни кинь, везде по клинышку. Непомышляемо, что будет. Неизречённое с оглядками Не канет и не заробеет, И не распустит нюни сладкие, И нутриной не огрубеет.
- 145 -
Светлана Конева пос. Мга Ленинградской обл.
Предчувствие Рождества По предзимнему Питеру в вечер, Запорошенный белой крупой, Выйду. Сразу обрадуюсь встрече, И увижу, что город – другой: И загадочный, и величавый, Он плывет сквозь промозглый туман. А прекрасный собор златоглавый Нам кивает из ангельских стран. Здесь на страже привратник бессменный, Врат, ведущих к высотам души. В светлый праздник Рожденья Вселенной Прикоснуться он к ним разрешит. Отворятся врата на мгновенье, В тёмно-звездной седой синеве Мы увидим дорогу к спасенью, Путь к тому, чтоб вернуться к себе.
Немецкое кладбище В Ленинградской области у деревни Сологубовка находится крупнейшее в Европе военное немецкое кладбище Мы чужих не вскрываем могил, Мертвецов в путь не гоним обратный. Кто землицы хотел, получил, Каждый – ровно два метра квадратных... - 146 -
Здесь у церкви на древних холмах Не ромашка цветёт, не подснежник. Поле русское здесь в именах Иноземных, солдатских, нездешних. Кто вас звал? Кто вас ждал? Как судить – Кто идейно шёл, кто подневольно? Но успели вы здесь наследить Так, что трём поколениям больно! В праздник наш или траурный день Мы ваш сон не приходим нарушить. Даст Господь – дети ваших детей В покаянье отмолят вам души... Что земли у нас много, то – да! На цветущих полях неоглядных Жить друзьям места хватит всегда, И врагам - по два метра квадратных.
Баллада о трижды воскресшем Светлой памяти ветерана Великой Отечественной войны Никифора Ильича Шерстнёва Он в сорок первом воевал уже – В семнадцать лет на Лужском рубеже. Курсанты-Кировцы… Был первый бой жесток, Им негде и укрыться в поле чистом, Вот, снайпер вражеский прицелился в висок, Курсант Шерстнёв опередил фашиста... Потом накрыло взрывом пулемёт, Решили, что погибли все, на равных. В дом похоронка матери идёт: «Курсант Шерстнёв в бою пал смертью храбрых». - 147 -
А в это время в госпитале он, Его товарищ спас, собой рискуя. Шерстнёв мечтал опять увидеть фронт, Опять просился на передовую! И сердце в ритме Родины, Москвы Стучало, пополняясь новой кровью! В боях все дни и ночи Яхромы, В боях поля и рощи Подмосковья… Шальная очередь под Ржевом, как итог? Вновь похоронку мама получила… А он воюет! Долг ему помог Встать в строй, не для него пока могила. И снова хлещет бешеный свинец… Был «Пятачок», и снятие блокады, И орден, и ранение. Конец? Готовились посмертные награды… Он выжил. Он вернулся. Без руки, Но с целью – поднимать страну из пепла. Его работу помнят земляки – Людьми такими Родина окрепла! …Когда беда нахлынет до краев, И надо будет где-то черпать силы, Вы вспомните, что был у нас Шерстнёв – Воскресший трижды, чтоб жила Россия!
- 148 -
Метроном Светлой памяти родных – жителей блокадного Ленинграда Елены, Альберта, Светланы, Дашеньки и Машеньки Захаровых и памяти всех жертв ленинградской блокады Опять метроном зачастил, И надо бы встать и пойти, Но сил негде взять, мало сил. И двинуться с места так тяжко: Сынишку собрать и поклажу, Чтоб нёс он. Самой же взять младших Дочурок, двойняшек-младенцев... Но нет их! Вчера в полотенцах Дочурок на саночках детских Свезла на Смоленку, задвинув В строй свёртков коротких и длинных – В мешках, в покрывалах, в простынках... С сынишкой - домой сквозь сугробы, По улицам-тропкам знакомым Под частую дробь метронома... Свист режет пилой перепонки, Убийственно долгий и тонкий. Сынишку в охапку! В воронку... ...Мужчина седой наклонился: «Ты, мама, кричала. Приснился Блокадный кошмар? Повторился?» Он подал лекарство, как в детстве, Сумела забыться, согреться, Стучит уже медленней сердце… Но в нём – метроном!
- 149 -
Людмила Некрасовская г. Днепропетровск
Есть город Есть город, где вечность разводит мосты. Они, словно руки, простёртые к небу В молитве спасти, уберечь от беды, Дать горестный ломтик блокадного хлеба. Но в людях заметна особая стать, Она порождается невской водою. И ясно, что их невозможно сломать Ни чёрной, ни красной, ни прочей ордою. И видно: вольготнее дышит народ, Как будто услышал хорошую новость. Поэтому город веками живёт В преддверии мига, где царствует совесть.
- 150 -
Прошение Государь-император! Я Вас на коленях молю: Разрешите отправиться вслед за любимым в Сибирь! Все ошибки, свершённые прежде, я там искуплю. Я готова пешком одолеть всю российскую ширь. Я готова отречься навек от Отчизны своей, Испытать унижения каторги, гнёт кабалы, Жить под горькое звяканье ржавых тяжёлых цепей И в слезах целовать окровавленные кандалы. Государь-император! Лишь он моим сердцем храним. Я уверена в том, что увижу добро Ваших глаз. Дайте мне дозволенье отправиться следом за ним, Обещаю всегда пред Всевышним молиться о Вас. Государь-император! Взываю: услышьте рабу! Гёбль Полина могла бы вращаться в блестящем кругу, Но смиренно прошу разрешить разделить с ним судьбу, Я признаться должна в том, что жить без него не могу. Государь-император! Позвольте счастливою быть! Мне и в ссылке с ним – рай. И в суровых условиях – юг. Никому не подвластно заставить меня разлюбить. Никакую Сибирь не сравнить с холодами разлук! Государь-император!..
- 151 -
Кирилл Алейников Петропавловск-Камчатский
Сестра милосердия А.А. Руки твои пахнут первым снегом. Ими - настежь окна отворить, Голубей кормить засохшим хлебом, Из ладоней раненых поить. Протяни – перехвачу запястья! Не дари, хотя бы одолжи Ледяное – напоследок – счастье В эти руки голову сложить. Над несмятой – снег в степи – постелью Рваные осколки зимних звёзд. Ты осыпь мне голову метелью Ветреных, распущенных волос. Скрипнет половицей пол дощатый… Ты исчезнешь тихо. Навсегда. Я узнал: глухи и беспощадны Русские несметные снега.
- 152 -
1914 Т. С. Зима. Меха. Безудержная пляска Разгорячённых, с лёгким паром, губ. По ледовитой темени салазки За лошадьми доверчиво бегут. Колонны. Мост. От мала до велика Вдоль улицы пешком идут дома, И голос твой, весь в отблесках и бликах, Рассыпался на смех и на слова. Да, этой ночью окаянной, снежной, Меня своим отказом окатив, Ты с вызовом поправила небрежно Заснувшего песца поверх груди. Откинулась назад. Скрестила руки. О, безнадёжно-серые глаза! Вас самоцветами солдаты разворуют И спустят в карты, походив с туза. Лёд. Колея. Молчишь? Я всё приемлю… Днём эшелон отправится туда, Где новобранцами на стынущую землю С разбега падают калёные снега… Ночь при смерти. Созвездья глухо стонут. Мне страшно. Он меня не оградил Твоей рукой мне вложенный в ладони Нательный крест, остывший на груди. И вижу я, хватая снег губами: На голубого спящего песца Ложится снег и гаснет… гаснет пламя Твоих мехов у бледного лица. - 153 -
Мария Богданова г. Тихвин
Музей над Тихвинкой Среди музеев по стране На древней Тихвинской земле Всем с детства близок и знаком Свой, Римских – Корсаковых дом. Он старожил, но связь времён Не прервалась с годами в нём. На берегу, к себе маня, Стоит он, таинства храня. И мезонин, и в окнах блики, Как детские рисунки Ники, И анфилада комнат в нём Напоминают о былом. Здесь ангел музыки витал, Дар Божий мальчику вручал, Благословив на путь призванья Под лёгких клавиш трепетание. Прочна натянутая нить, Ей вечно память сохранять. Имел здесь счастье гений жить, И мы имеем счастье знать.
- 154 -
Родная сторона Иду вдоль берега, восторгу предаюсь: Чудесно всё в зелёном сарафане. Слегка, как в зеркало, в речную гладь смотрюсь, Знакомлюсь с прошлым на её экране. Уносит мысль меня в далёкие века, В места, где лик иконы объявился, В святые времена почтения креста, Когда и млад, и стар пред образом молился. Ключом кипела жизнь на этих берегах, Надеждой счастья людям улыбалась, Хранила трепетно историю в веках, Что по заветам пращуров досталась. Природа – круглый год цветущий райский сад – Моей планеты островок надёжный. Его именовали – Тихвинский посад, Позднее – славный город молодёжный. Он ветром времени дышал через века, Был твёрд в годину тяжких испытаний. Здесь Матерь Божия гнездо своё свила, Мир озарила светочем преданий. Её лечебница, святой Успенский храм, Вознёсся ввысь златыми куполами. Всем притекающим сюда: и вам, и нам – Он дарит исцеленья с чудесами. Приволье речное, просторы родные! Вы в связке единой – корона земли. Вам чужды захваты, вам чужды раздоры. Под сенью иконы вы честь сберегли.
- 155 -
Клятва Никогда врагу не уступала Тихвинская древняя земля, Недостатка в мужестве не знала, Патриотов Родины растя. Швед иль немец – разве это важно, Коль поработить тебя хотят? Главное – удар держать отважно, Честь и жертвенность поставить в ряд. Эти неподкупные законы Наши предки свято берегли, Под покровом Тихвинской иконы Беззаветно в ополченцы шли. Прописные истины гражданства Тихвинец усвоил с давних лет, От души, по-доброму, без чванства Звал гостей заморских на обед. Но давал понять врагу-пирату: Русский с Родиной всегда в ладу, Даст отпор любому супостату, Если тот накликает беду. Преданность судьбе героя-края Нерушимой клятвой подтвердим: – Мы тебя, земля наша родная, Сбережём, врагу не отдадим!
- 156 -
Наталья Бедная г. Краснодар
Молитва Матери Светлой памяти поэта Александра Николаевича Крюкова. Отклик на книгу стихотворений Александра Крюкова, «Блокадное кольцо», «Библиотека журнала «Невский альманах», Санкт-Петербург, 2011 «Блокадное кольцо» – книга Александра Крюкова, пережившего самый тяжёлый период блокады Ленинграда. В произведениях искренне раскрыты мысли, чувства, переживания и страдания, как самого автора, так и окружающих его людей. Книга издана к 70-летию начала блокады Ленинграда, и посвящена светлой памяти матери поэта – Марии Александровны Крюковой: Ходил я со свечёй в руке В блокаду; нёс её, как знамя, На мрачном нашем чердаке, Бельё развешивая с мамой. И если ветер задувал Огонь, трепещущий меж нами, Я всё равно не унывал – Совсем был рядом голос мамин. Матери спасали детей, забывая о себе: «На фуфайке у мамы дыры.//В них осколки. Держу в руке.//День прожили. Одни в квартире.// Кочерыжки есть в котелке». Блокада. Голод. Земля горит под ногами. Но, надо жить! И счастьем было, когда доставался «кусочек сахарной земли»: - 157 -
Он чёрен был, как антрацит, Растаял в блюдечке – стал сажей. Напиток мною был испит – И сладкий, и прозрачный даже! И, конечно же, невозможно читать без кома в горле строчки о хлебе: «Учились мы не умирать,//Старались, всё осилив, выжить,//И так подолгу хлеб жевать,//Чтоб из него всю сладость выжать». Старалась выжить и природа: «А в сквере одуванчики желтели,//… Они, конечно, также жить хотели». Выжить, чтобы сохранить память о погибших и умерших от голода, по которым: «До сих пор берёзы плачут//В дни победные весны». Выжить, чтобы сохранить и память об отце убитом в бою: «Он воевал под Ленинградом,//Где многие нашли конец,//Крещёные свинцовым градом». Боль потери отца бесконечно волнует и не даёт успокоения автору: «Но однажды в бою обожгло –//Ты упал, и замолкла винтовка.//В День Победы ты слово сдержал.//Ты пришёл к нам, отец, на побывку: //Ты приснился нам, старший сержант,//…И ушёл, как уходит заря». Александр Николаевич Крюков вспоминает о пережитом в блокаду: «…смерть ледяная.//Пред нею стою//Мальчишкой, что делать не знаю», – материнское благословление оберегало и давало силы жить. «…На все года на добрые дела.//Она особых слов не говорила –//Сердечным взглядом всё сказать могла». И этот взгляд Марии Александровны – на фотографии, помещённой в книге. Мать по-прежнему со своим сыном, который как святыню из святынь хранит память о ней и её медаль – «За оборону». «Конец в блокаду был весьма печальный –//Отрадой стала только честь страны…//Живых в квартире – мы да тётя Паня…». И уже без лишних слов: «Первою весной, как стало таять,//Повезли трёхтонки голоногих…// Мальчиков, девчонок лунносиних,//Так и не успевших стать большими». А живые доставали доски из разбомбленных домов, чтобы хоть немного согреться: Но как они зато потом горели! Смолистые лучины я строгал. Они большую кружку в печке грели – Не верилось, что руки обжигал! - 158 -
Александр Крюков «сочинял стишки» уже в детском саду, ему было неинтересно проводить время в играх. «Что Земля – это шар голубой,//Я узнал как-то само собой,//Потому что по Ладоге плыл…». Мальчик замечал красоту окружающей природы, которая также была обожжена войной: «Там у ворот росли кусты сирени//И я принёс домой себе букет –//Немыслимое Божие творенье//И от отца ушедшего привет». Автор вспоминает о конце войны с чувством гордости: «О, как в тот год аккордеоны пели!//В тот год, когда закончилась война!..». Ликовала и природа: «В счастливом танце плыл осенний лист…». Война закончилась, и смолкли пушки, вроде, Но не у всех закончилась она. Наш путь к Победе до конца не пройден, – И в нас живёт блокада и война. А.Н.Крюков в поэме преклоняется перед подвигом жителей блокадного города: «Какие были ленинградцы…//Они могли не только драться// И ради жизни умирать.//Они, не знавшие покоя,//Умели сердцем говорить…»: «Они несли в себе Россию, //Её и свет, и чистоту,//Её достоинство и силу,// Великий Дух и красоту». Вторая часть книги Александра Крюкова «Блокадное кольцо» называется «Сыны Отечества». В эту главу вошли стихотворения, посвящённые героям Великой Отечественной Войны: «Памяти поэта Л.И.Хаустова»; «Памяти директора 241-й ленинградской школы Николая Александровича Панова»; «Памяти скульптора М.К.Аникушина»; «В.И.Рябининой, секретарю Совета Ветеранов «Дорога Жизни»; «В.П.Чистякову, композитору, профессору Санкт-Петербургской консерватории им Н.А.Римского-Корсакова». Стихотворения: «Во дни побед и поражений», «Фельдмаршал Кутузов», «Марсово поле», «Храм памяти» – к 240-летию музея артиллерии, и др. – неизменно о русском Духе, о России: «Она не ждёт судьбы награды,//Её Господь не баловал,//Она из тех, кто, если надо,//В дугу согнёт девятый вал!». А.Н.Крюков – профессиональный журналист. Им опубликованы книги стихов «О, Родина моя Россия...», «Бессмертие принявшие солдаты», «Где с детства всё так сердцу близко…», сборник романсов «Если б знала ты, как ты любима…». На стихи Александра Крюкова - 159 -
написано немало песен, кантаты. Он являлся академиком Петровской академии наук и искусства. Пережить блокаду, выстоять военное лихолетье и состояться как гражданин великой страны, несомненно, поэту помогла молитва матери: Запомнилась мне мамина мольба, Когда стояла страшная пальба. Молилась мама за детей, за нас, За то, чтобы Господь от смерти спас. А за кормою – Ладога без дна, А над кормою – с брызгами волна; И вражеский корабль на пути; И некуда, казалось, не уйти. Был к небу устремлён у мамы взор, Её мольбу я слышу до сих пор – Обычную молитву на Руси: – Помилуй нас, Всевышний, и спаси.
- 160 -
Ефим Гаммер Поздравление редактора «Русского писателя» Выход очередного сборника «Виват Петербург» в свет как раз совпал с юбилеем известного на мировой литературной арене писателя Ефима Гаммера. 16 апреля 2015 года ему исполнилось 70 лет. Шестой год мы знакомы с Ефимом Ароновичем и наше творческое содружество с каждым годом набирает всё новые и новые обороты. Совместные публикации состоялись не только в Иерусалиме и Санкт-Петербурге, но и в Москве. Ефим Гаммер родился в Оренбурге, закончил отделение журналистики Латвийского госуниверситета в Риге, автор 18 книг поэзии и прозы, лауреат ряда международных премий по литературе, журналистике и изобразительному искусству. Среди них – Бунинская, серебряная медаль, Москва, 2008, «Добрая лира», Санкт-Петербург, 2007, «Золотое перо Руси», золотой знак, Москва, 2005 и золотая медаль на постаменте, 2010, «Петербург. Возрождение мечты, 2003». В 2012 году стал лауреатом (малая золотая медаль) 3-го Международного конкурса имени Сергея Михалкова на лучшее художественное произведение для подростков и дипломантом 4-го международного конкурса имени Алексея Толстого. Живет в Иерусалиме. Работает на радио «Голос Израиля». Шеф-редактор и ведущий авторского радиожурнала «Вечерний калейдоскоп», член израильских и международных союзов писателей, журналистов художников, входит в редколлегии журналов «Литературный Иерусалим», «Литературный Иерусалим улыбается» (Израиль) и «Приокские зори» (Россия). Печатается в журналах России, США, Израиля, Германии, Франции, Латвии, Дании, Финляндии, Украины, Молдовы и других стран, переводится на иностранные языки. От имени всех питерских писателей я поздравляю Ефима Гаммера с днём рождения. Желаю долгих лет жизни, творческих успехов, много новых друзей, а самое главное – здоровья. Надеюсь, что наши совместные публикации на этом не закончатся. ВИКТОР ТИХОМИРОВ-ТИХВИНСКИЙ, главный редактор журнала «Русский писатель», член Монреальского отделения Международной Ассоциации писателей и публицистов.
- 161 -
Невские белые ночи
1 Невские белые ночи. Помыслов росные капли. Вынесло в многоточье шпильки, кинжалы и сабли. Плавятся в прелости звуки. Сеются в праздности слоги. Призраков стылые руки. Странной окраски тревоги. Сны натекают ленно лепетом лживости детской. Пахнет осенним сеном и очарованным сердцем. Влажные пальцы дремлют. Губы к губам прижаты. И в запредельные земли двигаться вовсе не надо. Ветер – ходок, пусть бродит, лунность толкает в пойму. Было все это в годе… Впрочем, позвольте, – не помню. - 162 -
2 Надежда мечена быльём. Удача – сладким трупным ядом. Ну что же, друг. Ужо нальём капель в бокал, побитый градом. Делиться снова – на двоих. вином, виной, бедой и снами. И как бы ни был многолик наш горизонт, но он не с нами. Он у балтийских берегов – в созвездиях Тельца и Рака. Как много писем! Сколько слов – достойных сердца – на бумаге. 3 Ламповой копотью мыты лунных налетов цвета. Голодом вылита сыто лепета лепота. Облиты росами дроли. Молью цветет трава. И голытьба – недоля сладостна, словно халва. Кто бы вдруг выдумал крылья, чтобы в картину влететь? Сонные капельки пыли. Тишь, одиночество, смерть. 4 И спутник старинных сказаний, и пленник наследственных сил, я нервно – стихом осязаний – в словесных пределах бродил. Вызваливал формулу чувства из дебрей придуманных дней. И Синяя Птица Искусства - 163 -
стеклянно мерцала в окне. Вломились незванные сроки, оконные смяв миражи. И снова судьба на пороге у правды-неправды – души. 5 И всё-то, всё-то – ничего. Зима, снежинки. Нева, покрытая ледком, как бы в простынке. Изба, разбойное крыльцо – ногам подсечка. Заиндевелое винцо, шальная печка. И всё-то, всё-то – в полусверк ушедшей ночи. Летит сквозь жизнь, летит сквозь век, ворчит, пророчит: «Река вдруг вскроется. Пойдёт в скелетном гуде. И лишь того не кинет в пот, кто жив не будет». И всё-то, всё-то – трынь-трава. Больной – в порядке. Играет с веком жизнь-вдова, играет в прятки. 6 В любви дорог обратных нет. Оглянешься – там бездорожье. И тихо шепчешь: «пожил, пожил», неся в душе вчерашний свет. В любви дорог обратных нет. Но повстречаться можно снова с влекущим отголоском слова – «люблю» – и выдохнуть в ответ: «В любви дорог обратных нет». - 164 -
Виктор Тихомиров-Тихвинский г. Тихвин
Не устану Питером болеть... Бродить среди забытых Богом мест И хмурый Питер хмуро вспоминать Не надоест. Отъезд, как бы арест, На много дней... Но есть желанье ждать Не солнце вовсе - питерскую хмарь, Да в небе сером стаю куполов. И я готов, невидимый звонарь Встревожить мир, спустившись с облаков. Я не устану Питером болеть, Ступить мечтая на родную твердь, Где молнии разительная плеть Хлестнёт меня, чтоб с громом умереть.
Аэропорт Пулково Во мне смешались дни и ночи. Ночей темнее нынче дни. В аэропорт, как в Божьи очи, Неспешно падают огни. И возвращаются обратноЗемного блага не хотят. Нездешний дед бубнит невнятно, Что это ангелы летят.
- 165 -
Два солнца Кощунственный огонь пожрал и плоть и твердь. Бросается зверьём в глаза мои громада Двух солнц. Одно – моё, другое – Ленинграда И тех людей, что кинулись во смерть, Спасая город, ставший частью ада... Но белым людям чёрных снов не надо, Они мечтают жизнь влачить без снов, Без праздников, без радости, но с хлебом. И древний дед, нужду справляя в небо, Сегодня жизнь на хлеб сменять готов, Но в Ленинграде нет в достатке хлеба, Зато полно над головами неба: Хоть пей его, хоть кулаком круши... Зачем вершить победные парады Под солнцем тем, что родом из блокады, Когда восходит солнце из души?
Наши молитвы Не надо нам, людям, пощады Просить, под завалом судьбы: Мы с горечью примем награды – Обшитые тканью гробы. Пусть Бог нас вниманием тронет. Слова скажет добрые пусть. У Тихвинской Божьей иконы Мы все окунаемся в грусть. Как будто бы спит после битвы, Укутавшись в простынь снегов Весь Тихвин. И наши молитвы – За вечную славу его.
- 166 -
Сухари Хранил мой дед в корзине сухари. Корзину прятал в закутке за печкой Бывало ночью, встав в углу со свечкой Молился он, но слов не говорил. ...И слава Богу, что в пучине дней Дед слов просящих так и не услышал: От голода спасались только мыши, Не зная о блокаде и войне..
От Тихвина к Парижу Монастырь, очнувшийся от сна, Смотрит удивлённо... Где-то рядом Пруд и парк Захаровский... Весна Греет купола смущённым взглядом. Город мой! С иконой на руках В будущее лучшее шагает, Но, воспетый сотни раз в стихах, Он своих певцов в лицо не знает. Я как прежде в Тихвине живу И над храмом золочёным вижу, Как плывут неспешно, наяву, Облака от Тихвина к Парижу. Нет мне дел до этих облаков Вот сейчас, в своей земной орбите, Словно своре пьяных мужиков Тихвинских – до Тихвинского Вити. Может быть, для них не так пою? Потому крыла свои расправлю... Я ведь Тихвин – родину свою Даже смертью собственной прославлю.
- 167 -
Тихвин Мне этот город с малых лет знаком. Здесь монастырь, как будто крёстный батя. Когда берёзы раздевают платья Гляжу на них из вечности тайком. Я каждым камнем здешним дорожу, Ведь город Тихвин – Витькины Пенаты. Отсюда, помню, уходил в солдаты – Теперь вот в путь последний ухожу. Но, вырвавшись, из траурных оков, Душа тайком обратно прилетает... Моих стихов мой город не читает, Ведь городу сейчас не до стихов! И заползая в лабиринт судьбы, Как малый мальчик хлопаю в ладоши... О, кто бы знал, что дядя нехороший Хорошие здесь делает гробы. Дела свои земные завершу. И с высоты грядущих поколений, Я рухну перед Богом на колени И благодати вечной попрошу.
Ленинград Много дней, чего-то ради, Не во сне, а наяву Плачу я о Ленинграде: Нет его. А я – живу, Проводив эпоху. Время – Я в душе теперь храню, Наслаждаясь жизнью с теми, Кто давно уже в раю. Здесь – стихов моих обитель, Потому я слышать рад, Как шумит крылами Питер, Превращаясь в Ленинград! - 168 -
Устаю от слов твоих Устаю от слов твоих, от взгляда, От стихов, что бьют меня, как плеть. Я родился возле Ленинграда, Чтоб под Петербургом умереть. Не по блату жив на этом свете Среди прочих русских горемык. Я с Рубцовым жил в одном столетье, И к простым стихам его привык. Память из былого не отпустит, Душу будоража... Ну и пусть! Если нынче не умру от грусти, То умрёт сама от грусти грусть. Я печаль от глаз чужих не скрою... Не в аду и даже не в раю, А в селе за Вологдой-рекою Эти строки людям допою!
Письма Приходят письма из Ленинграда. Стучатся в душу. Стучатся в двери. Меня учили, как жить мне надо, А я смеялся – словам не верил. Когда терзает тоска по дому, Поверить трудно, что дом разрушен. А эти строки – укор любому, Кто ищет входы в чужие души. Я нищим людям отдам, что было: Рублишек мятых побольше сотни. Среди могилок - моя могила, Как будто выстрел из подворотни. ...Друг друга, знаю, нам не хватало, Слова скупые твердя при встрече. Мой Питер-папа… Мальчишкой малым Я забираюсь к тебе на плечи. - 169 -
***
«В Петербурге горел теплоход на причале речного вокзала».
(из сводки происшествий по Петербургу) В Петербурге горел теплоход У причала речного вокзала. И глядел, затаившись, народ Как Нева этот факел качала. Будто огненно-сказочный конь, Тот, что вздумал резвиться над нами, Шевелился над рубкой огонь, В небеса устремляясь с дымами. И стояли стеной старики, И сочувственно взгляды кидали. Пепелищем на глади реки Теплохода останки лежали... ...По обрывкам газетных статей Завтра город про новость узнает. ...До сих пор, как живой Прометей Речка факел потухший вздымает.
- 170 -
Елена Попова г. Усть-Кут
*** Стих машин беспрерывный гул... И, одетый в бетон, как в латы, Город судорожно зевнул, Лёг, поджав мостовые-лапы. Летом в Питере не темно. Здесь – смешенье эпох и стилей. И проколото полотно Неба серого острым шпилем... На соборах святых кресты. Расплескалась Нева игриво... Развели до утра мосты. Сны туманом ползут с залива. Ночь прошла или не была? И какая теперь эпоха?.. Рассвело. Рык раздался льва – Гул метро и наземный грохот.
- 171 -
*** Вспомнить историю просто ли? В мыслях – полнейший абсурд. Барды, поэты на острове – В сердце твоём, Петербург. Сколько людей, столько мнений, но Помнить мы обречены Холод, жару, наводнения, Мор и разруху войны. Строились, ставили остовы – Как без домов, без тепла? Жизнь на Васильевском острове Дальше неспешно текла... Слушали тайно Высоцкого, Ветер свободы пьянил! Даже Иосифа Бродского Питерский остров пленил... Прошлое наше – не россказни. Смотрим: уж внуки поют... А на Васильевском острове Вновь фестивальный* салют!.. *) фестиваль байкерской поэзии
- 172 -
Виктория Ткач г. Тула
Санкт-Петербургу Мы были там, где время пахнет истиной, И львы гранитно смотрят на закат. Туда приходят преданно и мысленно, И долго зачарованно молчат. Туда сбегают, трепетно торопятся Закрыть глаза и руки распахнуть, И сердце одурманено колотится, Порывом ветра постигая суть. Влюбляются в великое и гордое, Вобравшее простор и тишину. Мы были там, в разбуженности города, Открытого заливом на весну. И оттого теперь, на пике нежности, Прощеньем размыкая небосвод, Мы возрождаем Эру Человечности На самый долгий и счастливый год!
Память По ночам почему-то мне снится Страшный город со словом «Война». Обреченной, подстреленной птицей Билась паника в хрупкость окна. И предчувствием полнились вены, Рассеченные напополам Хлестким криком воздушной сирены: - 173 -
– Это к нам! – Это к нам! – Это к нам! И бессильны холодные руки! И наивно желание жить! Рифмовали привычно разлуку С непривычным глаголом «убить». И сплетались изломанно нервы С черноземом кровавой земли, Чтобы вдруг – миллионный, не первый! – Прошептал, задыхаясь: «Дошли…» Это было… Далекие лица Отмолила у смерти весна, Только снится, как истина, снится Страшный город со словом «Война»…
*** …А первый снег жемчужно розоват. Скользя по краю сумрачной планеты, Он кем-то обречен и виноват В людских нетерпеливостях: «Ну, где ты?!» И он идет – воздушно и легко – Лекарством (От чего?! Не знаем сами…) – Как в детстве, подогретым молоком, Что сделать удавалось только маме. Как хрупки эти бусины зимы! Как мягки на губах целебной сластью! А, может быть, снежинки – это мы… И мир лечить, быть может, в нашей власти? - 174 -
Лидия Фогель Израиль
Памяти павших посвящается Мне казалось, я помню всё это: сорок первый, жаркое лето, и мальчишек живых, невредимых, не вернувшихся с фронта, родимых. Мне казалось, я помню всё это: лай собак, заключённых и гетто, грязь бараков, надрывные стоны, и конвейером эшелоны. И немецкую ругань и хохот, и стрельбы нескончаемый грохот, денно-нощно дымящие печи, обречённых поникшие плечи. Гололёд. И замёрзшие трупы. Хлеб по карточкам. Изредка крупы. Без воды, без еды и без света, от рассвета и вновь до рассвета чётко помня: ни шагу назад, выживал, как умел, Ленинград. И горела Хатынь живою, повязав всех единой судьбою. И кричали от ужаса дети, задыхаясь в объятиях смерти. Двадцать шесть миллионов погибших. Двадцать шесть – за пять лет, не доживших... и не встретивших день Победы. И девятого мая деды, тяжело ступая ногами, надевают пиджак с орденами, и идут на парад ветеранов. День Победы – один во всех странах. - 175 -
Могила неизвестного солдата Могила неизвестного солдата, того, кто обречён быть молодым. На мраморе – сухая смерти дата, как память всем оставшимся живым. Как память, что бессонной тёмной ночью, приходит на свиданье сквозь года. И раны матерей всех кровоточат о тех, кто не вернётся никогда. О том, кто был на свете всех дороже, о том, кого отчаянно ждала, молилась и надеялась «быть может»... и по кому звонят колокола. Могила неизвестного солдата букетами усыпана из роз, рассветом и рубиновым закатом, венками материнских горьких слёз.
Он останется таким Безымянная могила. Там меж кочек очень сыро. Там во тьме лежит солдат, чей-то сын и муж и брат. Овдовели наши бабы. Но надеются: – Эх, кабы... Ждут и детские глаза, может кончилась война? Похоронки злое око – одиночество без срока и бессмысленная кровь. И ничья уже любовь. - 176 -
Он останется таким, парнем вечно молодым, чьим-то мужем, чьим-то сыном, павшим где-то под Берлином, не дожившим до Победы, никогда не ставшим дедом! Там, меж кочек навсегда, успокоятся года. Он останется таким... не дожившим. Молодым. Чьим-то мужем, чьим-то братом, сыном Родины. Солдатом!
Она стояла у метро Она стояла у метро с протянутой рукой. Не грело ветхое пальто на улице зимой. Она не поднимала глаз, боясь увидеть вдруг…. И не её была вина, что так замкнулся круг. Она стояла так впервой. А ведь была семья. Стал дом холодный и пустой, в кармане – ни рубля. Сосед пропил её дрова, и пенсию стащил. Кому качать сейчас права? Здоровья нет и сил. Детей не видела давно, не пишут голубки. А может так ей суждено? … В деревне – старики, кто жив, кто помер – не понять – так далеко дома. И у метро застыла мать. Как добралась сама, купив до города билет... Не поднимая глаз, стоит старушка у метро, и мир её погас. Прошла и гетто и войну, и поднимала дом, болела за свою страну, в которой был разгром. Детей учила, как могла. Все хорошо живут. Но вот себя – не сберегла. И люди... подают. - 177 -
Никита Иванов г. Санкт-Петербург
6 «б» класс, ГБОУ СОШ №392
50-летию улицы солдата Корзуна посвящается… Стою я молча у плиты гранитной, Читаю строчек лаконичных ряд: «Солдат Корзун. В бою кровопролитном, Погиб солдат, спасая Ленинград!» Не пожалел ни молодость свою он, Ни жизнь свою не пожалел отдать, На пламя лёг, не проронив ни стона, Чтоб враг не смог наш город подорвать. Не дав огню пройти к боеснарядам, О, сколько жизней он сумел спасти! И Ленинград израненный блокадный Не получил пробоину в груди. Погиб солдат, защитник Ленинграда, Но память о Герое не умрёт! И ныне имя павшего солдата В названье нашей улицы живёт. И я готов всю жизнь свою гордиться, Такая вот удача мне дана, Что довелось мне жить, расти, учиться На улице Солдата Корзуна!
- 178 -
- 179 -
Ольга Колесник г. Санкт-Петербург
Хор ветеранов Пел хор ветеранов про жизнь, про блокаду. На лацканах скромно блестели награды. Как прежде отвага и сила в глазах, И лишь по щеке, как предатель, слеза. Другие давно бы повесили руки, Могли бы по дому слоняться от скуки, Весь день на скамейке с соседкой судачить, Лежать на диване, смотреть передачи… А эти поют! И не могут иначе! Весь зал с восхищеньем смотрел, подпевая, От них жизнелюбья урок получая.
Эвтерпа Эвтерпа* живет в Петербурге, Прописана в Летнем саду. Я к ней, словно к давней подруге, Волнуясь, на встречу иду. Друг друга поймем с полувзгляда, О чем-то своем помолчим. В аллеях притихшего сада Столетия соединим. Я, кончиком каждого нерва Ее ощущая печаль, Шепну на прощанье: «Эвтерпа, Ты тут без меня не скучай!» Эвтерпа - муза лирической поэзии. Её скульптурное изображение, датированное 1722г. находится в Летнем саду Санкт-Петербурга. - 180 -
Лилии на пруду В тихом парке над темным прудом Изогнул спину старенький мост, Загляделся, как в зеркало, клен, Отражаясь во весь статный рост. Облака замедляют шаги, Засмотревшись на четкость линий – Здесь на пасмурном небе воды Зажигаются звезды лилий.
Цветут бананы Цветут бананы в Ботаническом саду, Цветки огромны – не поставишь в вазу. Я раньше их не видела ни разу, Теперь же повторяю как в бреду: «Цветут бананы…» Рядом, на пруду, Шагами мерит вечность водомерка… Природа мне свою открыла дверку! Счастливая, по саду я бреду.
Музыкант В метро, в переходе играл музыкант, И счастье сулила высокая нота. Он не ожидал похвалы и наград, А просто играл. На работу, с работы Шли люди. Мелодии тонкая нить Над ними кружилась, узоры сплетая. А кто-то решил: «все же следует жить!», В себя эти звуки, как воздух, вбирая.
- 181 -
Чудо-лужи Покидали город стужи, Появились чудо-лужи. В этих лужах вдруг повис Город головою вниз. Шпиль уходит в глубину, Облака плывут по дну, Кроной вниз растут деревья... Может кто-то мне не верит? Зря в обмане не вините – Сами в лужу загляните!
- 182 -
Участники литературного объединения «Вдохновение» ОДОД ГБОУ СОШ № 38 о петербургских фонарях
Руководитель – Колесник Ольга Юрьевна
Фонари Горят фонари, освещают нам путь, Чтоб не оступиться, и не заблудиться. Чтоб с верной дороги впотьмах не свернуть, И чтобы домой легко возвратиться. Горят фонари больше трех сотен лет, Теперь электричество в них, а не масло. Всю ночь напролет они дарят нам свет, И выглядит город в их свете прекрасно! Павел Талалакин, 2 класс
Свет фонарей Не бывает выходных у фонаря, Ночью трудится, всегда нам свет даря. Если перестанет он светить, Нам дорогу к дому не найти. Новогодней елочки огни Малые, но все же, фонари. Ярким в праздник вспыхнули огнем, Смех и радость принося в наш дом. Есть фонарь особенный – маяк, Видит его издали моряк. Кораблям он освещает путь, Чтоб в тумане мимо не свернуть. Служба есть, что много-много лет, Горожанам щедро дарит свет. А свет одинаковый наверняка У фонаря, гирлянды и маяка. Татьяна Шумакова, 4 класс - 183 -
Шарики - фонарики Шарики-фонарики, Похожи на смешарики. А фонарики горят, Славно лучики блестят. Ночью город освещают, Утром тихо угасают. Лишь наступит темнота, Вновь зажгутся до утра! Екатерина Садыкова, 2 класс
Фонарики Вдоль улицы фонарики – Светящиеся шарики. Дороги освещают, До дома провожают. Фонари горят всю ночь, Темень прогоняет прочь. А когда наступит утро, Фонари заснут как-будто.
Игорь Генов, 2 класс
Фонари Петербурга Фонари красивыми бывают, Их, когда стемнеет, зажигают. Раньше в них горело масло, Для прохожих это опасно. Позже керосин в них был и газ... Как прекрасны фонари сейчас! Ярким светом радуют они. Украшенье города – фонари. Милена Шишова, 2 класс - 184 -
Добрый свет Петербург при свете фонарей… С ними город будто бы теплей. – А ты еще не видел? Тогда беги быстрей, Любуйся Петербургом при свете фонарей. Однажды иду по улице, и мне как будто чудится, Что маленькие гномики, украсив все вокруг, В чудесные фонарики превратились вдруг. Сверкают и сияют, как пламя полыхают, Всех светом привлекают, ничуть не потухают, Любуются улыбками радостных людей. О, как прекрасен Петербург при свете фонарей! Александра Игнатьева, 4 класс
Мой Петербург при свете фонарей Мой Петербург, при свете фонарей И тусклой осенью и ярким летом Блистаешь ярче ты любой планеты, Мой Петербург, в объятиях лучей. Когда снежинки кружат во дворе, А в мыслях яркий солнечный закат, Влюбленной видится душе моей Твой восхитительный и яркий взгляд. Хава Яндиева , 6 класс
Фонарь Быть ночью в городе прекрасно! Ведь фонари горят так ясно! И мне не хочется домой, А хочется сидеть одной. И в свете фонаря читать, О чем-нибудь своем мечтать. Наталья Кузьмичева, 6 класс - 185 -
Фонари (триолет) Стоят как прежде фонари, В них добрый свет всегда горит. На них с надеждой посмотри – Стоят как прежде фонари. Когда все люди спать легли, На страже города они – Стоят как прежде фонари, В них добрый свет всегда горит. Никита Волков, 8 класс
Фонари Петербурга Город пронизан цветной паутиной, Будто он списан с прекрасной картины. Повсюду гирлянды горят, фонари. И все так прекрасно вокруг, посмотри! Город, как сказочная декорация При свете праздничной иллюминации. Веселые лампочки-светлячки Горят, как маленькие маячки. Они освещают дома и дороги, Прочь прогоняют тьму и тревоги. Делают город нарядней и краше, В их свете красуются здания наши. От сумерек ранних и до зари Службу отважно несут фонари. Анастасия Юшкова, 8 класс
- 186 -
Огни Санкт-Петербурга В прозрачных сумерках мерцая, Даря прохожим яркий свет, Проспекты града озаряя, Стоит фонарь уж сотню лет. Сияет словно белый день, И освещает все вокруг, Ажурную бросает тень. Смотри скорей, мой верный друг, Как городу к лицу огни, Их отраженья на Неве. И, словно светлячки, они О сказке вдруг напомнят мне. Мой город в свете фонарей Наряднее и красивей! Лиля Коновалик, 8 класс
- 187 -
***
На мостовой стоял фонарь и каждый день он наблюдал, как играют ребятишки. У него был знакомый Тишка. Это дворняга, кот, у которого белоснежный живот. А когда наступала ночь, все люди с улицы убегали прочь. А фонарь тем временем дорогу освещал. Малютка скворец ему обещал, что принесет веточку с рябины, а может, веточку малины. Но фонарь светил не за награду, А чтобы люди были рады. Анастасия Шарихина, 4 класс
- 188 -
Северная Звонница г. Санкт-Петербург
Рождественская сказка Эту историю рассказал мне Ангел с Александровской колонны. Как, вы не знаете, дети, что Ангелы умеют разговаривать? Умеют, ещё как. Они всегда рядом с нами, хотя и не всегда их можно увидеть. Но в волшебные, предрождественские дни Ангелы становятся ближе к людям, и вообще в мире творятся чудеса - оживают ёлочные игрушки, дома, и даже памятники. История наша произошла в рождественский сочельник в самом прекрасном городе на свете - Санкт-Петербурге. В старом доме на углу Невского проспекта и реки Фонтанки, прямо у Аничкова моста жила семья: мама, папа, бабушка, мальчик Петя и его сестрёнка Оленька. Петя был уже большой мальчик, он ходил во второй класс. А Оля ходила в детский сад, и ей было всего 5 лет. Но сейчас были новогодние каникулы. Мамы с папой дома не было, а бабушка сразу после встречи Нового года уехала погостить к сестре. Поэтому Петя с Олей сидели одни в большой комнате под пушистой наряженной ёлочкой и вырезали из цветного картона звёздочку. На ёлке радостно сверкали огоньки, и детям было очень весело. Звёздочка получилась очень красивая - с семью серебристыми лучиками, обсыпанная конфетти из золотой бумаги от шоколадных конфет. Петя нарисовал ей глазки, носик и задорную улыбку, и она стала совсем, как живая. - Теперь надо повесить её на ёлочку, - сказала Оля брату. Петя принёс стул, взобрался на него и повесил звёздочку на ветку. Вдруг сильный порыв ветра распахнул форточку, и в комнату ворвался снежный вихрь - маленькие снежинки с тонким позвякиванием, похожим на нежный смех, облетели вокруг ёлки, и также быстро выпорхнули обратно. И что-то словно переменилось: комната наполнилась тихими и неясными звуками, звонами. Дети подошли поближе к ёлочке и услышали, что это поют игрушки: большие, красные новогодние шары раскачивались, легко стукаясь стеклянными боками друг о друга, - 189 -
шуршала блестящая мишура, а маленькая звёздочка, которую Петя только что повесил на ёлку, жаловалась своей соседке - золотой шишке: - Эх, эта ёлочка конечно красивая, но очень маленькая. А я так хотела бы подняться повыше, к моим сёстрам, которые светят в небе! - Надо обязательно повесить звёздочку на самую высокую ёлку, сказала Оля. - Только где у нас самая высокая ёлка? - Конечно на площади Островского у театра - воскликнул Петя! Помнишь, как позавчера мы ходили вместе с папой на каток, и как потом мы водили вокруг большой ёлки хоровод? Побежали туда! Петя и Оля спешно собрались, намотали на шеи тёплые шарфы, надели варежки, и, прихватив с собой звёздочку, выбежали на улицу. На улице падал удивительный, мягкий-мягкий снег, то голубой, то золотисто-розовый в свете высоких старинных фонарей. Невский проспект встретил детей светящимися гирляндами и запахом мандаринов. Взявшись за руки, Петя и Оля пошли вдоль высоких, украшенных маленькими ёлочками и фонариками домов. - Какой волшебный вечер, - вдруг услышали дети тихий, глубокий голос. - Какие красивые у вас шапочки и шарфики, милые дети! Петя обернулся, но никого не увидел. Мимо проходили люди, но никто из них не останавливался, все спешили по своим делам. Между тем, неизвестный голос продолжал говорить: - А что вы делаете одни на улице, ведь уже поздно? И метель начинается. - Мы идём на Рождественскую ярмарку, чтобы повесить на большую ёлку звёздочку, которую мы с сестрой сделали сегодня, - сказал Петя. - А кто это говорит с нами? - Это я, - прозвучал тот же голос. - Да кто же? - удивился Петя. - Я, Дом. - Дом? Да разве дома умеют разговаривать? - Конечно умеем, - ответил голос Дома. - Только не каждый нас слышит. Люди всё время спешат, суетятся, у них нет и минутки на то, чтобы остановиться и прислушаться, о чём мы говорим. А ведь мы - старые петербургские дома, может много интересного рассказать! - Как здорово! - воскликнула Оленька! - А расскажите что-нибудь, пожалуйста! - Охотно. Посмотрите, дети, спереди я красивый и светлый. Но в окнах моих темно, свет не горит. Люди ушли домой после рабочего дня. А ведь сегодня сочельник! Сто лет назад в сочельник работать не - 190 -
полагалось. И свет в моих окнах не гас до самого утра. Когда заканчивалась вечерняя служба в церквах, приезжали к моему парадному крыльцу роскошные экипажи, выходила нарядные дамы и блестящие кавалеры. Двери мои были распахнуты, залы освещены тысячами свечей. И когда все гости уже были в сборе, начинался Большой Рождественский бал. О! Какие балы давали мои прежние хозяева! Ничем не хуже императорских! Дети заслушались рассказом старого Дома, но тут что-то тонко зазвенело. Петя снял рукавичку и увидел, что звёздочка, которую он туда спрятал, дрожит и хмурится. - Спасибо тебе, дом, - крикнул Петя, увлекая за собой сестру, - но нам пора бежать! - Доброго пути! - отозвался голос Дома, и дети побежали дальше по Невскому проспекту. На площади Островского пела, плясала и сверкала разноцветными огнями Рождественская ярмарка. Люди ещё веселились, водили хороводы, пили горячий сбитень, играла громкая музыка, и светилась яркими огнями высокая ёлка. Но время было уже позднее, ярмарка вот-вот должна была закрыться. Дети пробрались сквозь толпу веселящихся людей, подошли к ёлке и поняли: она такая высокая, что Пете не дотянуться даже до самой нижней веточки. - Как же нам повесить нашу звёздочку? - расстроилась Оленька. Вдруг неожиданно сбоку на детей опустилось огромное снежное облако, как будто кто-то ведро снегу высыпал. Петя и Оля обернулись и увидели, что к ним подъехала роскошная карета, запряженная парой белых лошадей. Красивый мужчина в парике, одетый по-старинному, подбежал к дверце, распахнул её и подал руку прекрасной женщине. Меха, парча, бриллианты, пышная юбка - всё это сверкало и переливалось в свете новогодних огней. Дети смотрели на женщину, раскрыв рты, и, наконец, Оля прошептала брату: - Это принцесса! - Да нет, императрица, - усмехнулась красавица. - Но что вы, дети, делаете здесь одни, в такой поздний час? - Нам очень нужно повесить на ёлку вот эту звёздочку, - сказал Петя, вытащив из рукавички поделку. - Очень нужно, но мне не дотянуться даже до самой нижней веточки! - 191 -
- Ну, это не беда, - сказал Екатерина Великая (а это была именно она).У меня тут помощников много, сейчас мигом повесят. Высокие, красивые вельможи в париках, сопровождавшие императрицу, взяли звёздочку из Петиных рук, и, подсаживая и поддерживая друг друга, повесили её на ёлку. - Ах, как красиво! - восхитилась Оленька, залюбовавшись сиянием звёздочки. И Петя тоже засмотрелся - всего лишь на секунду. - Спасибо! - запоздало прокричал он, обернувшись, но к великому удивлению, не увидел рядом с собой ни кареты, ни императрицы, ни вельмож. И только Петя собрался подумать: «Куда же это они подевались, а главное, откуда взялись?», как что-то негромко звякнуло прямо у его ног. - Смотри, - сказала Оля - наша звёздочка упала! - Наверно, это не самая высокая ёлка, - вздохнул Петя. - Пойдём дальше искать. Подняв звёздочку, Петя бережно запрятал её в рукавицу, другой рукой взял сестру за руку и повёл через садик к Невскому. - Смотри, - вдруг потянула его за руку Оля - Она улыбается! Высокая, статная императрица действительно улыбалась, а князь Потёмкин, сидящий у её ног, хитро подмигнул Пете. - Петя, Петя! - разве бывает так, что памятники оживают? - продолжала тянуть за рукав брата Оля. - Всё бывает накануне Рождества, - услышали они чей-то звонкий голос. - Смотри, смотри! - закричала Оля, указывая наверх, - Чижик-Пыжик! Над снежным садиком летал настоящий Чижик Пыжик, звеня медными крылышками и разбрасывая на лету звонкие монетки. - Чудеса! - восхитился Петя. - Однако, время позднее, родители вернутся, а нас нет. Надо скорее бежать и искать самую высокую ёлку! И дети побежали дальше по Невскому. Вдруг над городом запели колокола, и полетел в вечернее, звёздное небо праздничный трезвон. Это Казанский собор приглашал прихожан к вечерне. Дети побежали на звон, туда, где распахнул свои объятья - колоннаду прекрасный собор, и увидели перед ним высокую, нарядную ель! - Вот это ёлка! - восхитился Петя! - То, что надо! - Да-а-а! - подхватила Оля - Теперь наша звёздочка должна быть довольна. - 192 -
- Но как же я повешу звёздочку? - опять расстроился Петя - Кто бы помог? Он огляделся, но рядом с ёлкой никого не было - все взрослые уже давно вошли в храм. И вдруг Петя услышал голоса и тяжёлые, словно чугунные, шаги. - А хорошая нынче погодка, снежная, Михаил Илларионович! - Отличная погодка, Михаил Богданович! Только уж шибко холодно. Птиц жалко. Привык я к ним за сто семьдесят с лишним лет. Петька обернулся и не поверил своим глазам: вдоль мраморной заснеженной колоннады прогуливались два знаменитых русских полководца. Петя их сразу узнал, он увлекался военной историей и подолгу рассматривал картинки в «Книге будущего командира». Барклай-де-Толли шёл, заложив руку за обшлаг мундира, а Кутузов бережно держал в руках белого голубя. - Уважаемые генералы, - закричал Петя, - помогите нам, пожалуйста! - Что случилось? - спросил Кутузов и тяжело опустился на одно колено, чтобы лучше расслышать мальчика.- Кому тут требуется помощь в волшебную ночь? - Понимаете, нам очень нужно повесить на эту ёлку нашу звёздочку! Это ведь самая высокая ёлка в городе! - Сейчас повесим, - весело ответил фельдмаршал, легко одной рукой поднял Петю и посадил себе на плечо. - Как высоко! - испугался и одновременно восхитился мальчик. - И как далеко видно, город такой красивый, весь в огнях!!! - Я тоже хочу наверх, - закричала снизу Оля, и тогда Барклай-де-Толли поднял её и посадил на плечи. И перед ней тоже открылся удивительной красоты вид: Невский проспект светящейся лентой уходил вдаль; словно пряничный домик, светилась огнями гирлянд башенка Городской Думы, а справа вдалеке всеми красками переливался Спас-на-Крови. Петя потянулся к ёлочке и хотел повесить снежинку на ветку. Но снежинка вдруг выскользнула из его рук и упала на снег. Голубь, сидевший на руке Кутузова, слетел вниз, подхватил и принёс звёздочку Пете, но она снова упала. - Неужели и это не самая высокая ёлка? - расстроились дети. - А вам нужна непременно самая высокая? - спросили полководцы. - Эх, самая-самая высокая, - вздохнул Петя. - Ну давайте, я своего гонца пошлю разведать, какая ёлка самая высокая, - предложил Кутузов и запустил в небо белого голубя. Голубь покружился над соборной площадью, а потом полетел дальше по Не- 193 -
вскому в сторону Адмиралтейства, изредка оглядываясь, как будто приглашая следовать за собою. - Ну, поехали! - весело сказал Кутузов, и дети с восторгом двинулись по Невскому на могучих плечах великих полководцев. Новогодний Петербург казался совсем другим с такой высоты. В кружеве метелей, в новогодних огнях заснеженный город был похож на сахарный домик. Они шли прямо по Невскому, и на удивление, не было там ни машин, ни случайных прохожих. - Неужели уже так поздно? - испугался Петя. - Нет, ещё полчаса до полуночи, - ответил ему Кутузов. - Просто мы сейчас идём по другому - волшебному Петербургу. И видят его таким только дети и взрослые с очень чистыми сердцами. Те, кто не перестал верить в Сказку. Когда дети и полководцы подошли к Большой Морской улице, справа донёсся оглушительный грохот. Петя глянул туда и зажмурился: ему показалось, что на него надвигается огромная туча, пышущая молниями. И тут же почувствовал, то наклоняется вместе с могучей шеей фельдмаршала. - Виват, Россия! - загрохотал над Петиной головой громовой голос, такой сильный, что лёд на Мойке треснул, и зазвенели стёкла в домах. Петя сильнее ухватился за шею Кутузова и поднял голову: свернув с Большой Морской, по Невскому мчался Пётр Первый на своём богатырском коне, и огненные искры летели из-под копыт. Через минуту император скрылся из виду. А полководцы с детьми на плечах следом за белым голубем свернули под арку Главного Штаба и вышли на Дворцовую площадь. - Ах! - только и вырвалось у восхищённых детей. Под Александровской колонной, в самом центре дворцовой площади стояла небывалая ёлка! Она была как минимум в два раза выше и ёлки на площади Островского, и ёлки у Казанского собора. И Пете с Олей, которые видели высоко на плечах генералов, было не достать даже до середины этой удивительной рождественской красавицы. - Сейчас, ребята, повесим вашу звёздочку, - сказал Барклай-де-Толли, ссадив Олю на землю. Потом он присел и предложил Кутузову взобраться ему на плечи, но даже, стоя друг на друге, полководцы и Петя едва дотягивались до середины ели. Спустились полководцы, призадумались. Между тем, разыгралась сильная метель, покружила по заснеженной площади и утиха- 194 -
ла. И над Зимним дворцом распахнулось огромное и ослепительнозвёздное небо. Дети заворожено смотрели в слепящую бесконечность. И вдруг словно тёплый ветер коснулся их лиц, и белые снежинки растаяли, не успев долететь до земли. С высокой Александровской колонны спустился Ангел. Он обнял детей своими крыльями и легко взмыл ввысь. Петя повесил звёздочку на самую макушку главной ёлки Петербурга. И случилось чудо - она ярко засветилась, и с неба к ней спустилось целое созвездие сверкающих, настоящих звёздочек. Они плясали и кружились у самой вершины ёлки, и этот свет был виден со всех концов города. И тут на башенке Зимнего дворца запели куранты - наступила праздничная полночь. Кутузов и Барклай-де-Толли заспешили, им давно уже пора было вернуться на свои постаменты к Казанскому собору, с нерешительностью посмотрели они на Петю с Олей- ведь тем тоже давным-давно пора было домой. И тогда Ангел с Александровской колонны сказал: - Ступайте, я сам отнесу детей домой, - и посадив Петю и Олю на свои широкие крылья, он взмыл в ввысоке звёздное небо. Пролетев над прекрасным снежным городом, Ангел опустился к окну пятого этажа того самого дома, где жили дети, легонько подул на замёрзшие стёкла, и окно распахнулось. Петя и Оленька спрыгнули с подоконника в свою комнату и стали звать Ангела в гости. Но он улыбнулся и ответил: - Не могу, ребята. В праздничную ночь я должен хранить этот город, и двери в Сказку. Лучше вы утром приходите ко мне! - и, взмахнув широкими крылами, улетел в звёздное небо. Петя и Оля долго ещё сидели у окна и смотрели на удивительное голубое сияние, которое разлилось над крышами сонных петербургских домов. Это светилась на вершине самой высокой ёлки города их звёздочка, а вокруг кружились в хороводе её небесные сестрицы - звёздочки из созвездия Сказки.
- 195 -
Об авторах Козлова Анастасия - артистка Новосибирского театра музыкальной комедии. Родилась в Москве, образование - Новосибирский музыкальный колледж (академический вокал), Новосибирский государственный театральный институт (артист музыкального театра) и сейчас заканчивает магистратуру в Новосибирском государственном педагогическом университете (теория культуры). Публиковалась в сборниках изданий "Душа России", "Сибирская горница", "Карат", "Парадоксы творчества", "Мир искусства" и др. Авторский сборник "Жаворонки". На Стихи.ру публиковалась под псевдонимом Кира Шагрон. Чупраков Дмитрий Альбертович родился в 1973 г. в г. Свердловск, ныне Екатеринбург. Женат, есть сын. Работает программистом. Страница на Стихи.ру http://www.stihi.ru/avtor/ robin Царь Волкова Марина Георгиевна родилась 7 июля 1981 г., петербурженка. Образование высшее, замужем, двое детей. Стихи неоднократно публиковались в периодических изданиях и коллективных поэтических сборниках. Лауреат поэтических конкурсов. В Интернете стихи размещены на сайте: http://nevograd.ru/ Николаева Елена pодилась и живёт в Санкт-Петербурге. Закончив ЛИЭИ имени П. Тольятти, некоторое время работала инженером на ЛОМО, но с рождением сына и дочери мир детских любознательных глаз оказался притягательнее чертежей и цифр, и вот уже несколько лет Елена воспитывает и пестует малышей в детском саду. В свою очередь, педагогика запустила маховик творчества. Является лауреатом конкурса детской литературы «Пегасик-2012», лауреатом районного конкурса «Алло, мы ищем таланты», публиковалась в журналах «МОСТ» №17 и №34; «Осьминожка + Улыбка» №19 февраль 2010 г. Владимир Морж (Владимир Васильевич Шевченко), родился в 1955 г. Живёт в Ростове-на-Дону. Образование высшее (Ростовский институт Народного Хозяйства). Поэт и прозаик. Серьёзно стихи начал писать в 2003 г., печатался в ряде альманахов и сборников. Член Ростовского-на-Дону клуба «Окраина», литературного объединения «Созвучие», кандидат в члены СПР (секция проза). В Интернете стихи размещены http://www.stihi.ru/ avtor/resef. Женат. Дети выросли. Отрада — внук. Свободное время отдаёт занятиям литературой. В Петербурге был несколько раз. Этот город любого вдохновит на творчество. Заостровцева Елена родилась в Перми. Живет в Санкт Петербурге. Окончила Ленинградский Государственный Университет, физик. Работает преподавателем. Наука, спорт и поэзия - с автором всю жизнь. Имеет двух дочерей. Стихи пишет с детства. Некоторые стихи стали песнями. Очень любит этот мир - родных людей и друзей, свой город, страну, планету. Пытается в стихах рассказывать об этой любви. Олгерт Ольга родилась в г. Целинограде (сейчас – г. Астана). С 1998 г. живёт в Кёльне (Германия). Неоднократно публиковалась в известных литературных журналах. Автор книг «Игры на облаках», «На южном побережье января», «От третьего лица». Победитель международного берлинского литературного конкурса в номинации «поэзия» 2010. Редактор международного литературно-художественного журнала «Европейская словесность» (Кёльн). Запрягаева Наталья Юрьевна – филолог, учитель истории. Публиковалась в журналах «Сфинкс», «Невский альманах», «Второй Петербург» и др. Участница многих поэтических сборников. Автор книги стихов «Чего хочет женщина». Егоров Александр Леонидович родился в 1961 г. в городе Дрезден ГДР. Образование среднее. В настоящее время проживает в г. Санкт-Петербурге. Художник, член Союза художников России с 2000 г., секция графики. Принимает участие в выставках Союза художников. Стихи начал писать с 1987 г., публиковался в журнале Литературный микс. art lit mix №1 (8) 2009 г. Электронный адрес: artlitmix.ejournal.ru и в сборнике «Виват, Петербург» к 310 юбилею
- 196 -
города на Неве. В интернете стихи размещены на Стихи.ру - http://www.stihi.ru/avtor/shura3 - Александр Егоров 6 . Холост. Свободное время отдает живописи, графике, фотографии. Картины и графика размещены в интернете на сайте: Неизвестный гений - egorov-6 Смирнова Наталья Николаевна родилась 2 октября в Ленинграде. Окончила Ленинградский Финансово-Экономический институт им. Н.А.Вознесенского (ФИНЭК). В настоящее время живет в Санкт-Петербурге, работает главным бухгалтером. Стихи пишет с детства, но серьезно этим начала заниматься с августа 2011 г. Адрес странички: http://www.stihi.ru/avtor/beatricedior. В свободное время посещает театры, концертные и выставочные залы. Владеет французским языком и профессией экскурсовода. Косарева Татьяна Борисовна родилась в 1960 г. в Ленинграде. Образование среднее. В настоящее время проживает в Санкт-Петербурге, работает на заводе. Стихи начала писать в 1975 г. Принимала участие в сборниках «Виват, Петербург», «Дарю любовь и принимаю» (2013 г.). В Интернете стихи размещены на сайте Стихи.ру. Замужем, воспитывает сына и дочь. Свободное время отдаёт семье, занятиям литературой, «тихой охоте», лыжным прогулкам, экскурсиям по родному краю. Григорьев Дмитрий Геннадьевич родился и живёт в городе Рыбинске Ярославской области, дата рождения – 17 мая 1976 г. Жизненное кредо: Люблю Родину, верю в правду! Авторская страничка на сайте Стихи.ру: http://www.stihi.ru/avtor/grigoshechka. Публиковался в сборнике «О РУСЬ! Взмахни крылами!» 2012, «Живая вода», 2012 Коляка Ирина Васильевна родилась в апреле 1964 г. в Карагандинской области Казахстана. Отрочество прошло на Новгородской земле, в г. Валдае, юность – в Ленинграде. С 1986 г. живёт в Крыму, в г. Щёлкино. Образование высшее, окончила ЛИСТ им. Ф. Энгельса (1981 – 1987 гг). Экономист по профессии, поэт по состоянию души. Своё первое стихотворение написала в 9 лет. Печаталась в литературных сборниках Ленинского района АР Крым «Материнство – великая сила», «И память не умолкнет в ритме лет», «Весна светлых надежд», в альманахах «Поэтическая карта Крыма», «Славянские колокола». Выпущены три поэтических «Автографа». В декабре 2012 года вышел в свет первый авторский сборник стихов «Я с вами откровенно говорю». Член Межнационального Союза писателей Крыма. Член Конгресса литераторов Украины. Адрес авторской страницы в Интернете: http://www.stihi.ru/avtor/a12m4g64. Замужем. Воспитывает двух дочерей. Свободное время отдаёт семье и творчеству. Колобова Ирина Анатольевна, 1960 г.р. Стихи размещены на сайте Стихи.ру http://www. stihi.ru/avtor/bezdna2003, http://www.stihi.ru/avtor/bezdna2002 Псарёв Сергей Иванович родился в 1952 г. – потомственный военный, ветеран космодрома Байконур. Увлекается живописью, рисунком, пишет прозу. В литературных изданиях печатается с 1982 г. Автор повестей рассказов и очерков. В издательствах Санкт-Петербурга вышли его книги «Страницы времени», «Тонкая струна», «В поисках утраченного». В последний период с увлечением путешествует по Карелии и Соловецкому архипелагу, этому посвящает свое творчество. Калюжная Елена Николаевна – заместитель директора по учебно-воспитательной работе гимназии № 540 Приморского района Санкт-Петербурга. Публиковалась в журнале «Сфинкс», есть страница на сайте «Стихи.ру» http://www.stihi.ru/avtor/elenak57 Куликова Юлия Александровна 1972 г.р. Стихи начала творить 5 лет назад после аварии, изменившей её жизнь в лучшую сторону... Публиковалась в 47 томе «Поэт года 2012», в 6 томе «Поэт года 2011», в журнале «Легенс» выпуск 2011 г, «Крылья», автор книги «Я маленькая точка во Вселенной...» 2010 г. Мищенкова Ольга, г. Рязань. Член Союза Журналистов РФ, профессиональных литераторов РФ. Главный редактор журнала «Сотворение» http://www.stihi.ru/2011/10/25/2858 http://www.stihi.ru/2011/11/18/8465 Книги: Ольга Мищенкова и Александр Ребриков «Пять
- 197 -
Импровизаций на тему «Сонетов тёмной любви» Федерико Гарсиа Лорки» – Рязань; Узорочье, 2012. – 36 с. (Литературное приложение к журналу «Сотворение») «Слышишь ли звуки?..» Русский альбомный сонет в восточном стиле (2012) Непредвиденное, или страницы из памяти (1999), Музыка в душе (2000), Очертания (Сборник сонетов) (2001), Многозвучие (2002), Бегущий впереди (2004), Наедине о вечном, или двухголосие (с А.Архангельским) (2011), Лебяжья боль молитв. Белла (2011), Я к Вам строкою прикасаюсь, Венки совместных сонетов, Кораллы слёз моих... (совместно с А.Архангельским) (2011), Кукольный остров, или Музыка ветра и снов… (Русские альбомные сонеты в восточном стиле) (2011), Белая соната. Стихи, переводы (2011). Публикации в газетах и в журналах: «Молодая гвардия» (Москва), «Сотворение», «Вся королевская рать», «Парадоксы творчества» (http://www.enisey.wallst.ru/mishenkova.html), «Три желанья», «Есенинский вестник», «Рать» (Москва), «Литературная Рязань» (Альманах), «Параллели», «Не для мужчин» (женский журнал). Коннан Зинаида Александровна родилась в 1966 г. в Ленинграде. В 1987 г. окончила филологический факультет Ленинградского Государственного Педагогического Института им. А.И.Герцена. Лексикограф, научный сотрудник СПб Института Лингвистических Исследований. С конца 1980-х гг. занимается литературным творчеством. Участник конкурса Светлые стихи (2000 г.), член литературной студии Рунеж , дипломант Городского Конкурса Поэтов 2003 г., член независимого Союза Санкт-Петербургских Поэтов (с 2006 г.), один из авторов общегородского альманаха Голоса Петербурга (при Союзе). Публикации в сборниках студии Рунеж , интернациональном альманахе Ice-Floe, 2005 г. 1, журнале Голоса Петебурга, сборнике Золотая строфа-2010, «Босиком по радуге», 2012 Автор поэтического сборника «Пепелъ розы» (2007). В Интернете стихи размещены на сайтах: http://stihi.ru/avtor/konnan; http://www.clubochek.ru/users.php?us=ZKONNAN; http://www.litprichal.ru/users/ZKONNAN/; http://www.chitalnya.ru/users/ZKONNAN/; http:// dreamworlds.ru/user/ningal/news/ Агафонова Наталья Борисовна родилась в г. Таганроге, закончила Ленинградский институт культуры им.Н К Крупской, живет в Санкт-Петербурге. «Лилия Римм - это мой творческий псевдоним, который возник давно на просторах интернета случайно, да так и остался. Сбылась мечта моей мамы, которая хотела назвать меня Лилией:) Пишу для души, когда есть время и вдохновение». Адрес странички: http://www.stihi.ru/avtor/ avtor2004. Есть публикации: Альманах: Золотая строфа, выпуск №6, 2010 г, в альманахе номинантов национальной литературной премии: «Поэт года» 2011, выпуск 6, в сборнике: «Дарю любовь и принимаю», СПб, 2013, «Я вижу Бога в красоте мира» (православный фестиваль любительского творчества), 2013 Киргинцева Людмила Владимировна родилась в 1951 г. в Верхотурском районе Свердловской области. Образование неполное высшее, работала в системе «Главленинградстрой». В Петербурге живет с 1972 г., пенсионерка. Стихи начала писать в 1980 г., печатных публикаций не имела. В Интернете стихи размещены на серверах: http://www.stihi. ru/avtor/v1e9r2a0 и http://www.cultandart.ru/users/3343_ljudmila_kirginceva, а также в электронной версии Московский перманентный ж-л «Наблюдатель жизни». Свободное время отдает занятиям литературой. Дауэнгауэр Сергей Аркадьевич (Сергей Дон) родился в 1951 г. в Москве. Детство и юность прошли на Дону, в г. Новочеркасске (отсюда псевдоним: Сергей Дон). Образование высшее, окончил Новочеркасский политехнический институт. С 1976 г. проживает в Санкт-Петербурге. Кандидат химических наук, старший научный сотрудник, академик Всемирной Академии наук комплексной безопасности. Стихи начал писать в 2009 г., печатался в журналах («Изящная словесность» (Санкт-Петербург) – №№ 19 (2011), 21 (2012), 22 (2012); «Сотворение» (Рязань) – № 10 (2012); «Северяне» (Салехард) – № 4 (2012); в альманахах («65 лет Победы», книга 2 – М, 2010), «Поэт года 2011», книга 6 – М. 2011), «Поэт года 2012», книга 46 – М, 2013. В 2011 г. вышла книга «Тебе, мой город» (Корона венков сонетов). В Интернете стихи размещены http://stihi.ru/avtor/sad13425. Женат. Дети взрослые.
- 198 -
Богомолова Мария Владимировна родилась 18 ноября 1977 г. в г. Оренбурге, образование высшее, окончила Оренбургский государственный университет. Проживает в родном городе, работает экономистом на предприятии. Стихи пишет с юности. Печатных публикаций не имеет, в Интернете имеет страницу на сайте Стихи.ру – http://www.stihi.ru/avtor/ mashascorpion). В свободное время любит читать, писать стихи для души, заниматься спортом. Снег Александра родилась в 1979 г. в Ленинграде, живёт (как позже выяснилось) – в Санкт-Петербурге. Влюблена в свой город. Поэт, трижды дипломант Московского международного пушкинского конкурса «С веком наравне». Немного публиковалась во второй половине девяностых в разных молодёжных изданиях, активно публикуется на различных площадках в Интернете. Фаддеева Елена родилась в г. Москве в семье военнослужащего. Семья переехала в г. Рязань. Первые стихи были опубликованы в газете «Рязанский комсомолец» в 1983 году, в подборке авторов литобъединения «Рязания». В дальнейшем стихи печатались в областной и районной прессе, журнале «Меценат и мир», коллективном сборнике «Молодая гвардия – 85» и альманахе «Литературная Рязань». В 2001 году вышел сборник стихов «Подземные воды». Артханов Глеб – поэт, переводчик, прозаик. Родился в г.Нижне-Уденске Иркутской области в семье военных, ленинградцев. Окончил Минское Суворовское военное училище и факультет архитектуры Белорусского политехнического института (ныне БНТУ). Автор нескольких книг стихов, переводов с белорусского, эстонского, вьетнамского, английского, курдского языков, перевода с санскрита памятника мировой литературы «Бхагавадгиты». Лауреат литературных премий. Работал зав. отделом поэзии журнала «Неман». Сейчас – зам. главного редактора, зав. отделом поэзии и член редколлегии журнала «Новая Немига литературная». Член редколлегии альманаха «Петербургские строфы», член литобъединения «Православный Эрмитаж». Зам. главы Представительства русских писателей Белоруссии при Санкт-Петербургском городском отделении Союза писателей России. Член Союзов писателей России и Белоруссии. Конева Светлана – поэт, публицист, член Союза писателей России, родилась и живёт постоянно в посёлке Мга, расположенном в Ленинградской области. Победитель Первого Международного фестиваля Козьмы Пруткова в номинации «Поэзия» (2013 год). В 2007 г. Светлана Конева стала одним из учредителей литературного объединения «Мга». В 2009 г. выступила соавтором проекта фестиваля «Мгинские мосты», а также соредактором и составителем литературно-публицистического альманаха с тем же названием. Проект успешно реализуется с 2009 г. по настоящее время, собирая на площадке фестиваля многочисленных авторов стихов и песен. Член Исторического клуба при губернаторе Ленинградской области, работает с молодёжью и сотрудничает с ветеранскими организациями. За активную общественную, культурную и просветительскую деятельность награждена Почётным дипломом Законодательного собрания Ленинградской области. Некрасовская Людмила Витальевна проживает в Днепропетровске. Член профессиональных союзов писателей в Лондоне, Мадриде, Москве. Заместитель сопредседателя Конгресса литераторов Украины. Главный редактор международного журнала для юношества «Ступени», член редколлегии международного альманаха «Форум». Почетный гражданин искусства (2007, Мадрид), Золотое перо Руси (2008, Москва). Лауреат 13-ти литературных премий. Автор 14-ти поэтических сборников. Печаталась в литературных журналах, альманахах и антологиях Украины, России, США, Испании, Израиля, Германии, Греции, Великобритании, Голландии. Стихи переведены на украинский, английский, испанский, эсперанто, иврит. Алейников Кирилл родился в 1982 году в г. Петропавловске – Камчатском. Получил два высших образования. Живет и работает на Камчатке. Публиковался в литературно-художественных журналах «Дальний восток», «Бег», «Русский писатель», газетах «Слово» и «Поэтоград».
- 199 -
Богданова Мария Федоровна, проживает в г.Тихвине, преподаватель русского языка и литературы. Бедная Наталья - литературный сотрудник журнала писателей России «Невский альманах»; поэт, публицист, член Московской областной организации Союза писателей России; кандидат Интернационального Союза писателей; член Южно-Российского творческого объединения «Серебро Слов»; автор четырёх книг. Тихомиров-Тихвинский Виктор. Участник Совещания молодых писателей России в 1996 году (семинар Юрия Поликарповича Кузнецова и Вадима Кожинова). С 1989 года занимается издательской деятельностью. Член Канадского отделения Международной Ассоциации писателей и публицистов. Публиковался в пятидесяти девяти изданиях, таких, как альманахи «День поэзии», «Откровение», «Поэтическая орбита», журналах «Дон», «Новая Немига литературная» (Белоруссия), «Литературный Иерусалим» (Израиль), «Уральский следопыт», «Наш современник», «Русский писатель», «Бег», «Невский альманах», газетах «Слово», «Русский альманах», «Сельская жизнь», «Ленинские искры». Является единственным в Ленобласти автором евразийского журнального портала «Мегалит» Попова Елена Александровна родилась в 1971 году в г. Нижнеудинске Иркутской обл. Закончила Томский государственный педагогический университет. С 1996 г. проживает в г. Усть-Куте, работает внештатным корреспондентом районных газет. Елена – автор книги стихов для детей «Радуга» и сборника стихов «В калейдоскопе дней». В 2011 г. публиковалась в петербургских журналах «Русский писатель» и «Бег», в иркутском литературном альманахе. Ткач Виктория - автор семи поэтических сборников. Член Союза российских писателей. Заведующая Домом-музеем В.В. Вересаева. Руководитель областного музейно-литературного объединения «Муза». Автор публикаций в литературных альманахах Тульской области, Тулы, Москвы, Санкт-Петербурга. Лауреат литературной премии «Золотое перо Тулы», Международного поэтического конкурса «Цветаевская осень», Второго фестиваля-конкурса лучших литобъединений Москвы и Подмосковья. Фогель Лидия. Филолог С 1990 г. живёт в Израиле. Автор поэтических сборников «Какие острые у памяти края»- Санкт-Петербург и «Моё забвение в стихах»-Канада. Публикации в сборниках проекта «Библиотека современной поэзии» и литературно-художественных журналах Санкт-Петербурга «Русский писатель», «Бег», «Мост» и «Невский Альманах». Лауреат премии «Литературное наследие». Номинант премии «Поэт года» 2012-2013» Номинант премии «Наследие» 2015. Член Российского союза писателей. Колесник Ольга родилась и живет в Санкт-Петербурге, работает педагогом дополнительного образования – руководит школьным литературным объединением. Стихи пишет с детства, прозу последние 5 лет. Публиковалась в газетах «Ленинградский рабочий», «Дети и Мы», журналах «Рог Борея», «Сфинкс», «Невский альманах», «Изящная словесность», участвовала в коллективных сборниках. Свободное время отдает семье, творчеству, цветоводству. Иванов Никита Сергеевич родился в 2002 г. в Санкт-Петербурге. В настоящее время является учеником 6 класса 392 школы с углублённым изучением французского языка. Круглый отличник, занимается лыжным спортом. Стихи пишет с первого класса. Занимается переводами французских поэтов, регулярно печатается в школьном журнале «Конфетти». Северная Звонница (Волкова Мария Николаевна), 1979 г.р., уроженка г. Всеволожск. В настоящее время проживает в Санкт-Петербурге, педагог художественной школы. Русская, православная. Снова начала писать стихи около 2-х лет назад после долгого перерыва. В юности публиковалась в газетах «Пионерская зорька», «Костёр».
- 200 -
Содержание Предисловие ......................................3 Анастасия Козлова.............................4 Дмитрий Чупраков.............................8 Марина Царь Волкова .......................11 Елена Николаева ................................16 Владимир Морж .................................24 Елена Заостровцева ...........................27 Ольга Олгерт ......................................33 Наталья Запрягаева ...........................43 Александр Егоров ...........................45 Наталья Смирнова .............................52 Татьяна Косарева ...............................59 Дмитрий Григорьев ...........................71 Ирина Коляка .....................................74 Ирина Колобова .................................78 Сергей Псарёв ....................................93 Елена Калюжная ...............................100 Юлия Куликова ..................................103 Ольга Мищенкова ..............................105 Зинаида Коннан..................................107 Наталья Агафонова ...........................111 Людмила Киргинцева ........................113 Сергей Дон ........................................116 Мария Богомолова ............................130 Александра Снег ................................133
Елена Фаддеева ..................................143 Глеб Артханов ....................................144 Светлана Конева.................................146 Людмила Некрасовская .....................150 Кирилл Алейников.............................152 Мария Богданова................................154 Наталья Бедная...................................157 Ефим Гаммер ......................................161 Виктор Тихомиров-Тихвинский .......165 Елена Попова ....................................171 Виктория Ткач ...................................173 Лидия Фогель ....................................175 Никита Иванов ...................................178 Ольга Колесник .................................180 Участники л/о «Вдхновение» ...........183 Северная Звонница ............................189 Об авторах .........................................196
Литературно-художественное издание М. Царь Волкова
«Виват, Петербург» 2015
Редактор – А. Кузин Составитель, корректор – М. Царь Волкова Художественное оформление, вёрстка – Е. Абакумова
Подписано в печать: Формат издания: 60х84/16 Тираж: 200 экз.
Издательство Нордвест-СПб Издательство Арт-Экспресс
Издательство «Нордвест-СПб» Подготовка и издание литературных альманахов современной поэзии и прозы. Рецензирование, редактирование и издание авторских книг (стихи, проза). Художественное оформление, обложка, дизайн. Информационная страница в Интернете: http://esti08.wix.com/nordwest E-mail: nordwest2010@mail.ru Телефоны: +7 921 880 6729, +7 953 902 2945 Александр Михайлович Все произведения опубликованы в авторской редакции. Мнение редакции не всегда совпадает с высказываниями авторов. Отзывы и пожелания просим направлять по адресу: nordwest2010@mail.ru с пометкой «!!!»
Вышли из печати: КОЛЛЕКТИВНЫЕ СБОРНИКИ:
«Город воин, труженик, поэт», 2010, 104 стр. «О творчестве скажу», 2011, 112 стр. «И звезда с звездою говорит», 2012, 180 стр. «О Русь, взмахни крылами!», 2012, 181 стр. «Босиком по радуге», 2012, 133 стр. «Будем вместе в доме жить», 2012, 119 стр. «Виват Петербург!» 2013, 238 стр. «Дарю любовь и принимаю» 2013, 178 стр. «Виват Петербург-2014», 225 стр.
АВТОРСКИЕ ИЗДАНИЯ: «Радуга детства» (дет. серия) Н. Лимонова, СПб, 2012, 62 стр. «Веру храня в Рассвет» М. Царь Волкова, СПб, 2013, 146 стр. «Сегодня и ежедневно» И. Колобова, СПб, 2014, 243 стр.