Феминистские диалоги: Кто если не мы?! by Feministtik_Dialogue

Содержание Предисловие

Важные термины зина Благодарность Своими глазами — почему мы создали зин Процесс написания зина и почему это важно

4 5 6 8

Наш путь к активизму

Права женщин в Кыргызстане. История

Ты же девочка Ты же келин (невестка) Прочь от абьюза и насилия Помоги себе сама. И другим Безопасность и единомышленницы Защита прав

Исторический и политический обзор положения женщин и девочек в Кыргызстане

11 13 16 18 19 21

Женская самоорганизация и активизм

Направления деятельности активисток

Первые шаги и самообучение Как строится работа Вера в себя

Борьба с ранними браками и похищением Нет насилию

31 33 36

39 40

Адвокация Образование для женщин и девочек Расширение интересов активисток Изменение законов и реакции общества

Внутренняя кухня Бишкекских Феминистских Инициатив Как появились феминистские инициативы Как работала организация Активизм и эмоциональное выгорание Самоуход и коллективная забота как радикальная практика 8 мартовский марш — не/закулисье

41 42 43 44

45 46 48 53 60 62

Региональная особенность и темы поднимаемые движением

Феминистское будущее в Кыргызстане

Полевая рефлексия Правовые проблемы женщин в регионах

Фантазии вслух или ностальгия о прошлом и то, как они формируют наше будущее

Список законов и инициатив феминистского и женского движения с середины 2000 гг.

66 68

Важные термины зина Женщины и девочки — это все, кто идентифицируют себя или социализированы, как женщины и девочки; Общественное Объединение «Бишкекские Феминистские Инициативы» — БФИ; Феминизм — это движение, целью которого является искоренение всех форм угнетения, насилия и дискриминации в отношении женщин и мало представленных сообществ; Разница между феминистским и женским движением — второе не всегда позиционирует себя феминистским. Мы уважаем право самоидентификации движения и включили термины, которые используются самим движением.

Благодарность Огромное спасибо всем активисткам феминистского и женского движений, которые, несмотря на свою большую занятость, приняли участие в интервью. Мы ценим ваш каждодневный труд в продвижении и защите прав женщин и девочек. Отдельная благодарность за гибкость донорам-партнерам Мамакэш и Центрально-Азиатской группе (CAG), рабочей команде Бишкекских Феминистских Инициатив (с 2012 по 2018

год), благодаря которым этот журнал стал возможным, колежанкам, которые разделяли наши переживания по созданию этого зина, и общественному фонду Общинные Инициативы и Исследования - Центральная Азия, БФИ — за техническую помощь. Дизайнерке — Карине Толмачевой, переводчицам — Нурзат Султаналиевой, Жыргал Касмамытовой и редакторке англоязычного перевода Джессике Линн Уитбред.

Саадат Мои феминистские сестры, колежанки, апам, тайнем — все женщины, которые являются и были частью моей жизни!

личности. Я не могу представить свой мир без вашей заботы, критики, мотивации, улыбок, слез и приверженности.

Я люблю вас и от всего сердца благодарю за вашу поддержку во время моего детства, подросткового и взрослого возраста. Спасибо, что поддерживали в радостные времена и во время пережитых мною травм и насилия, через которые я прошла, как молодая женщина. Вы были именно теми людьми, которые поверили в меня, поддержали меня в поиске себя и научили меня доверять себе. Я хотела бы поблагодарить каждую женщину, девушку и девочку в моей жизни, и, особенно, феминистских подруг, которые поддерживали меня и делились своей мудростью, что позволяло мне вырасти, как самодостаточной

Хотела также поблагодарить моего партнера, который был со мной на протяжении многих лет, поддерживал меня и был со мной и в радостные, и в трудные моменты моей жизни. Люблю вас всех очень сильно <3 С любовью и солидарностью, Саадат.

Своими глазами — почему мы создали зин

В этом зине собраны личные истории, мысли, эмоции, сочинения и мечты разных поколений активисток. А также наша рефлексия об активизме, активистских отношениях, о БФИ. Для того, чтобы представить разнообразные инициативы, мнения, работу, мы решили собрать истории девочек, девушек и женщин-активисток из разных уголков Кыргызстана: Каракола, Оша, Нарына, Джалал-Абада, Чуя, Бишкека. Надеемся, что документирование нашей истории помогут нам понять как развивалось и менялось движение, потребности движения, ответить на вопрос, почему мы занимаемся активизмом, какую роль играем в жизни общества, где мы и куда движемся. Основной фокус направлен на низовой опыт БФИ с 2012 года по март 2019 года. Для нас важно отметить даты, поскольку именно в этот период мы были вовлечены в деятельность БФИ. С апреля 2019 года состав и структура БФИ меняются.

Эта публикация отражает наш опыт и, безусловно, не может отражать всех событий и мнений, произошедших за время нашей активистской деятельности. Каждая, с кем мы разговаривали, включая нас самих, имеет свое представление о достойной жизни без насилия и дискриминации. Каждая из нас делает все, чтобы построить свою альтернативную жизнь без насилия и использует для этого разные подходы. Для кого-то большую роль в поиске прав и свобод сыграли национальные традиции, кому-то увидеть возможности для женщин позволила религия, других воодушевили реальные героини — феминистские писательницы, феминистское движение, повлиявшие на их мировоззрение. У активисток нет одного видения освобождения, но есть одна миссия — достижение справедливости и равноправия, достойной жизни, расширение своих возможностей, свободы и мира.

Здесь не упоминаются имена всех, кто был частью движения или частью этого процесса. Мы исходили из своего опыта с момента вовлечения в активизм и, возможно, эта публикация будет дополняться и меняться. В целях безопасности некоторая часть активисток предпочла остаться анонимной. Задокументировать свой опыт активистской деятельности самостоятельно для нас политически важное решение — это позволит нам избежать искажения собственной истории, что вполне вероятно при пересказе событий сторонними людьми.

Например, из-за укоренившихся стереотипов, из-за которых и нас, и страну в целом рассматривают как (пост) советские, переходящие с одного режима в другой, (пост) колониальные народности. За нас говорят то политики, то национал-патриархалы, то издания или академические документы рассказывают за нас о нашей идентичности. В этом зине мы делимся собственным, личным и политическим опытом феминисток-активисток Кыргызстана.

Процесс написания зина и почему это важно

Саадат Меня вдохновили на написание этого зина плоды работы БФИ и многих других феминистских и женских инициатив в Кыргызстане. Я вижу, как в результате упорной феминистской и женской борьбы за свои права стало больше как общественного, так и частного пространства для женского самовыражения. Я вижу воздействие работы, проделанной женским движением, то, как другие женщины чувствуют себя более свободными, становятся теми, кем они сами хотят быть. Разговаривая с девушками и женщинами, я узнаю их личные истории о том, как они отказываются жить в насилии (в семьях, карьере и т.д.) и пытаются заново начать свою жизнь. Многие из них пришли в феминистский активизм, чтобы активно бороться с насилием, которое они пережили, чтобы поддерживать тех женщин, которые до сих пор с этим сталкиваются. В то же время, все еще есть негативная реакция на инициативы, направленные на продвижение прав женщин и феминистских принципов, есть открытая мизогиния (женоненавистничество). Нам говорят: 8

«Да никто не придет и не поддержит вас», «Ваша деятельность не нужна, в Кыргызстане феминисток нет и не будет», «Да что вы сделали, мужчины сделали больше для прав женщин, чем сами женщины». Женская борьба обесценивается, ей не придают ни значения, ни признания. Невзирая на это, я вижу, как девушки и женщины сами определяют свой путь и находят самовыражение через музыку, творчество, спорт, через профессиональное развитие — я вижу, как появляется все больше феминистских инициатив. Для меня написание этого зина — не только возможность показать, что происходило и происходит, это также выражение благодарности и признание всего труда, проделанного женским и феминистским движением, ведь эта работа редко удосуживается какого-либо признания. В конце концов, кто задокументирует и оценит коллективный труд, если не мы?

Проект документирования деятельности БФИ, феминистского и женского движений в Кыргызстане мы начали обсуждать еще в 2015 году. В 2017 году мы поделились идеей с другими представительницами движения, которым также было бы интересно

поработать над исследованием. Много времени заняла и координация работы над исследованием, а количество вовлеченных в исследование людей постоянно менялось из-за времени, заинтересованности, отъездов, разногласий.

Помню, что уже после нескольких внутренних конфликтов среди участниц первой сформировавшийся команды, я отказалась участвовать из-за разногласий и была этим очень расстроена. Мы как-то встретились с Саадат за обедом и она уверенно заявила, что не остановится, даже если ей придется писать одной — на меня это сильно повлияло. Я была вдохновлена, хотя все еще эмоционально не была готова к такой большой работе, более того, я не представляла возможным документирование без вовлечения двух важных людей — со-основательниц БФИ.

истории разных активисток о прекрасном, сложном, многогранном процессе низового феминистского и женского активизма в Кыргызстане.

Айзат

Ближе к концу 2018 года сформировалась окончательная команда, которая собрала В этом зине хочется остаться собой, выражая реальные эмоции при описании собственного опыта. А не только те, что поощряются обществом, как присущие женщинам — мягкость, постоянная улыбчивость и т.п. В обществе, где открытость и уязвимость часто наказываются и используются против тебя, я хочу позволить себе быть собой: быть и сильной и уязвимой. Показать свои эмоции — радость и злость

В процесс написания зина я бессознательно сопротивлялась возвращаться к своим воспоминаниям, поэтому этот проект оказался для меня очень сложным и долгим. Возможно, на данный момент раны от пережитого опыта в БФИ еще свежие, чтобы глубоко анализировать. Пока копалась в своей истории вовлеченности в БФИ, ощущала стыд за форму координируемых мной мероприятий. Точнее всего, стыдно было за наивность — «Как я или мы могли такое делать?»

без насилия и доминирования над другими. Именно эмоции освободили меня от множества ограничений, поставленных перед женщинами, именно эмоции убедили меня не бояться и уйти от насилия, чтобы строить жизнь по-своему.

Саадат

Наш путь к активизму

Ты же девочка; Ты же келин; Прочь от абьюза и насилия; Помоги себе сама. И другим; Безопасность и единомышленницы; Защита прав.

Женская самоорганизация имеет множество разных корней. В активизм приходят с разным бэкграундом и в разное время — после пережитого насилия, чувства справедливости и сопереживания, столкновения с безработицей, учась в школе или университете и не только. Однако, все эти истории объединяет то, что женщины решили взять судьбу в свои руки и начали решать свои проблемы самостоятельно, самореализовываться и расти. Часто несмотря на отсутствие поддержки со стороны семьи, государства, местного сообщества.

Ты же девочка

Айгуль активистка команды БФИ 2019 — наст.время, Бишкек Я всю жизнь слышала — «ты же девочка, будь мудрее». У меня есть брат, мы с ним двойняшки, и всегда на меня скидывали домашнюю работу — аргументировали это тем, что я девочка. Мама всегда говорила, что девочка выйдет замуж и ее не будет в семье — «отрезанный ломоть”. А мальчик останется в семье. Я всегда спорила с

мамой и мне казалось это жутко несправедливым. Мы, конечно, устраивали что-то типа дежурства, но мама всегда старалась разделять. Брат — мальчик, мусор вынесет, а девочка должна посуду помыть, подмести, пропылесосить. Когда в университете училась, то услышала про феминизм и поняла, что я феминистка с детства.

Гуляим активистка команды БФИ 2019 — наст.время, Бишкек Как я пришла в феминизм? Я думаю, что из-за чувства справедливости, что все должно быть равным. Не мальчик и не девочка, не национальность. На уровне чувств всегда было. И в семье особо с этим проблем не было. Из-за того что 4 сестры, один брат. Брат никогда не просил, чтобы мы ему что-то делали, не ждал, пока мы ему кушать приготовим. Он такое же участие принимал в домашних делах, хотя он все равно по двору делал работу, потому

что у нас двор был. В подростковом возрасте я увидела, что за пределами дома по другому. Особенно я это стала замечать, когда ездила к двоюродным братьям и сестрам домой. И у них в семье к девочкам было другое отношение. Я стала замечать, что у них дочерей не отпускают куда-то. В памяти остался эпизод — мой один жезде говорил дочерям, как им можно одеваться и как нельзя. Для меня это было странно.

Надира ЛГБТ активистка, феминистка, «Кыргыз Индиго», Бишкек

ПРО БРАТИШКУ ГОВОРИЛИ, КОРМИЛЕЦ, А СЕЙЧАС ВЫШЛО НАОБОРОТ — Я КОРМИЛИЦА.

У меня с детства было стремление что-то менять, и в школе, и в университете, везде. Какую-то шумиху поднимала и за это меня очень сильно не любили. Я много сталкивалась с дискриминацией и ущемлением: из-за этнической принадлежности (я дунганка) или из-за того, что в селе жила. Но самое большое, с чем я сталкивалась всегда и постоянно — дискриминация из-за того, что я девочка, это всегда фоново меня преследовало. В детстве играла с мальчиками наравне, но потом им сказали: «Что вы с девочкой играете?» И вдруг они поняли, что им должно быть стыдно, и после они меня выгнали. [...]. Я искренне не понимала, почему я другая. Должна меньше получать, чем остальные дети или взрослые. Как-то потихоньку стала вовлекаться в работу разных организаций. Сначала я волонтерила, потом осталась в организации. Многие говорят, что феминистками становятся жертвы, жертвы насилия или те, у кого нет отца. Я не могла с этим не согласиться, так как я тоже выросла без отца, но я об этом не жалею, рада, что выросла без него. Меня бесили такие слова, как «баба», «финансово зависим». Мне всегда говорили — «А ты чужая семья», но я говорила, что я не стану чужой семьей, я часть своей семьи. Когда я изучила гендерное равенство — это было мое, я хочу равенства. Про братишку говорили, кормилец, а сейчас вышло наоборот — я кормилица.

Гулиза молодежная организация «Новый Ритм», Ош

Ты же келин Айзат активистка команды БФИ с 2014 по 2019 Ежегодно 2 декабря отмечается международный день борьбы за отмену рабства. У нас в Кыргызстане следует отмечать этот день, как день борьбы за отмену келинизации, что и есть порабощение. На мне не было кандалов и цепей, но я чувствовала себя взаперти, каждый шаг вне дома был возможен только с разрешения нескольких членов семьи. От меня ожидали, чтобы я работала 24/7. Я вынуждена была этим заниматься, так как вроде добровольно и бесплатно согласилась на трудовую эксплуатацию — стать келинкой. Ко всему этому я должна была быстро забеременеть, родить и дальше пахать, и при этом оставаться

счастливой и ухоженной. Однако рождение ребенка меня привело в чувства. Я ушла из дома родственников бышего так называемого мужа, не зная, чем я буду заниматься, как прокормлю себя и ребенка, но меня этот вопрос тогда меньше всего волновал. Я жаждала свободы. Постепенно я стала вовлекаться в социальную-политическую жизнь через журналистскую работу, вскоре через интернет интервенции БФИ я стала больше узнавать о феминизме. Путь к освобождению был заложен, он продолжается и сейчас.

Гулсана «Женский банк мира», Ноокат, Ошская область [...]Сельская женщина загружена работой. Я тоже росла в селе, но жила в центре, потому я всего то собирала яблоки. Скотину не держали, не собирали табак, как другие девочки. Когда я уже стала взрослой, первое ощущение того, что я сельская женщина, появилось после того, как каинжурт (родственники мужа) грубо, повелевая сказали мне — «Наливай чай!» Это

требование меня так резануло, хотя семья, в которую я попала, была образованной и интеллигентной. Мой муж работает в международной организации, но все равно было вот это отношение к невестке, как более низкому существу в семье. Жесткое регулирование твоего поведения вплоть до того, как ты ходишь по двору, мне очень не понравилось. 13

Ольга «Алга», Кант, Чуйская область

ВДРУГ НИКАКОГО ПРОСВЕТА, ВСЕ ЭТО — ДОМАШНЕЕ ХОЗЯЙСТВО...

Активизм стал для меня возрождением, настолько психологически я была подавлена дома. До этого у меня была очень интересная работа, я занималась наукой, перспективы — социология. Мы ездили по стране, проводили исследование. Вдруг никакого просвета, все это — домашнее хозяйство [...]. Все свои устремления, карьерный рост пришлось оставить, я стала сельской женщиной, работала в огороде, хлеб пекла, детей встречала. Потом в городе я узнала через форум, что в мире есть женское движение, и мне стало это интересно. Я прочитала историю, что в Африке женщины, несмотря на бедность организуются и занимаются доходоприносящей деятельностью, что-то меняют в своих сообществах. Я своим женщинам [сельчанкам] рассказала, как раз 94-95 годы, шла земельно-аграрная реформа. Бывшие колхозы-совхозы распределяли землю между жителями, тогда мы заметили, что женщинам из бедных семей, вдовам, матерям-одиночкам, многодетным семьям землю в объеме

урезали. Тогда жаловаться не было в традициях. Нашлись первые 11 женщин, мы собрали их кейсы, обратились в местные власти, в районные, потом на национальные, и дошли до самых верхов. Долгая история. Факт в том, что всем этим женщинам, которые были обижены — им в полной мере были выданы земли. Для нас это был окрыляющий успех, казалось, что можем горы свернуть и построим коммунизм. Оказалось, что в жизни сложнее, пришлось многому учиться. Поначалу, в 94-95 годах, мы были неформальной группой, встречались у кого-то дома, в магазине, на почте, на природе. Потом, после нашего успеха, в местной газете написали статью о нас «Кантские амазонки», чуть ли не американская секта, которая воюет против мужчин. Мужчины [мужья] сопротивлялись, не отпускали жен на встречи, думали мы их испортим, семьи разрушим.

В семье мама — самая младшая келинка, у папы восемь братьев и сестер, и он самый младший. Мой путь к феминизму начался, когда я начала бороться против того, через что проходила моя мама. Даже не внутри семьи, больше родственно-социальные роли. Меня всегда это беспокоило — она работала, потом приходила с работы и из-за того, что она келинка, ей приходилось ходить на свадьбы или похороны и там работать, все время болеть, мало кто о ней заботился. Я в семье тоже через это проходила — я старший ребенок, нас пятеро в семье. Старшая дочь. Мне говорили, что нужно оставаться дома, смотреть за сестренками и братишками, убираться. У нас было несколько скандалов, когда я хотела пойти волонтерить, заниматься активизмом — мне сказали, что нужно сидеть дома.

Элвира «IDEA», Бишкек

Прочь от абьюза и насилия

Нургуль «Аруужан», Каракол, ИссыкКульская область

Наша организация занимается правами женщин, в частности, противодействием домашнему насилию. Почему именно эта тема? Потому что это считается нормой. Я женщина образованная, столько лет в школе проработала [...]. Несмотря на это, я сама перенесла насилие. Муж мой работал в органах, я с ним прожила 25 лет и все эти годы терпела. У кыргызов такой менталитет, у нас нет женской солидарности. Допустим, я расскажу своей подруге, что муж меня бьет, то обязательно это сразу просочится и все будут знать.

У нас никогда не поддержат пострадавшую. Многие из женщин, работающих в школе, подвергались насилию, не только я. Я боялась разводиться с мужем, так как была экономически зависима, как и многие. Я думала, если я с ним разведусь, то как буду содержать своих детей? Вот этот страх у меня всегда был. Потом думаешь о дальнейшем: дети вырастут, они выйдут замуж, кудаларга эмне дейсин? Эмнеге атасы жок? Эл эмне дейт? (Что скажешь людям, почему нет отца? А что люди скажут?) В один миг прозрела и приняла решение — пусть дети вырастут и пусть будет, что будет. Потом начала думать — до какой поры женщины будут терпеть?

Для Нургуль и ее колежанок последней точкой стал случай учительницы биологии, которую избил муж, но она постеснялась звонить милиции и сестрам, лежала дома и умерла. Дело замяли. 16

Азиза (имя изменено) Джалал-Абад Азиза пришла в организацию в поисках справедливости и честного заработка. После смерти мужа она была вынуждена с двумя детьми уйти из дома родственников мужа из-за постоянного психологического и экономического давления со стороны свекрови. Когда на юге выходишь замуж — появляются дети, сиди дома. Я так и сидела 8 лет. Мой муж умер и я жила с ними [с родственниками мужа] два года (после смерти мужа). Были провокации, я психологически не выдержала — ушла. Приехала в город, работу не могла найти. Неужели нет такой структуры, где можно работать свободно, без взяток, выражать свое мнение, зарабатывать средне, хотя

бы себя обеспечить. Сидела без работы, отправила дочку в школу и услышала от соседки, что какой-то конкурс НПО, они защищают права. А я все время чувствовала, что мои права ущемлены. Меня довели до того, что психологически заставили уйти из дома мужа. В тот момент я искала... сейчас это называется реабилитация — муж умер, стресс. Я стала волонтером.

Помоги себе сама. И другим Мухае «Позитивный диалог», Ош

У нас несколько кейсов было, когда женщина пытается или совершает суицид с ребенком. В моем деле милиция и суд не обращают внимания на то, что подзащитная 15 лет подвергалась насилию, не смотрят на то, что у нее были раны, не принимают явные доказательства. 12 лет за попытку убийства ребенка, хотя она хотела и себя убить. Она вместе с ребенком прыгнула из окна, но попытку суицида следствие не рассматривает. В доведении до самоубийства тоже отказывают. Мне хочется помочь таким женщинам.

Я попадала в дискриминационные ситуации, но не знала, что это дискриминация, что так быть не должно. У меня не было наставницы в юности и пришлось расти самой. К 20 годам я поняла, что никто не будет за меня решать, и даже если появится защитник, то он будет решать так, как хочет сам. Я поняла, что ситуацию надо брать в свои руки и что у меня, как у девочки и женщины, свои потребности и пришло время подумать об этом.

Жамал «Мутакалим», Бишкек

Укей «Назик Кыз», Бишкек

Когда я была студенткой, поняла, что в исламском университете женщинам некуда обращаться, потому что муфтий был мужчина, директор — мужчина, имамы все мужчины и проректора — мужчины [...] Нам не к кому было обращаться. Никто не мог отстоять нас и мы поняли, что если мы создадим юридическую организацию, то мы можем постепенно отстаивать права женщин. Идея появилась из-за необходимости в 94 году, а в 96 мы начали над ней работать. Это стало исполнением моей мечты, потому что я с малых лет была, наверное, защитницей. Любила отстаивать чьи то права — это у меня с детства, со школы.

Безопасность и единомышленницы Саадат БФИ 2012 — 2016, Бишкек Я была в движениях за социальную справедливость с 18 лет. Вначале я присоединилась к движению за права людей с инвалидностью и за права детей, где я работала с впечатляющими женщинами, которые могли коллективно и по одиночке вести деятельность своих организаций, привлекать единомышленниц и совместно продвигать интересы своих сообществ [...].

БЛАГОДАРЯ ФЕМИНИЗМУ Я СТАЛА ЛУЧШЕ ПОНИМАТЬ СЕБЯ И СВОИ ПЕРЕЖИТЫЕ ТРАВМЫ...

С момента моей осознанной жизни мне твердили, что насилие всегда происходит со стороны незнакомых людей и всегда со стороны нетрезвых, неадекватных людей. Я могу понять свою тайэнем и апам — когда они мне это говорили, они исходили из своего воспитания, и таким образом пытались меня обезопасить, но, к сожалению, это предостережение не сработало в моем случае. Когда я пережила изнасилование, мне было сложно признаться себе в этом, моим близким и тем более идти с этим в правоохранительную систему. Насилие произошло со стороны знакомых

мне людей, у меня возник когнитивный диссонанс — несовпадение с тем, что мне было сказано, и шок от случившегося. Это был переломный момент в моей жизни и я чувствовала, что, возможно, я не могу доверять кому-либо всю мою оставшуюся жизнь... Этот случай сподвиг меня на поиски коллектива, который бы меня поддержал и принял такой, какая я есть, с опытом случившегося. И, главное, не обвинял меня за то, что со мной случилось. На тот момент мне посчастливилось найти феминистский коллектив. Разговаривая с другими женщинами, девушками и девочками я поняла, что это не частный/личный случай, а один из множеств случаев насилия, которые часто оправдываются обществом и редко кто добивается справедливости. Благодаря феминизму я стала лучше понимать себя и свои пережитые травмы, и поняла, что эти травмы никуда не уйдут, что они стали частью моего опыта, и все, что я могу сделать — это научиться принимать себя всецело и строить свою жизнь так, как мне хотелось бы, основываясь на принципе ненасилия. 19

Жанна БФИ, 2015—2019, Бишкек

На тот момент (когда пришла в активизм) — это был переходный период, я, наверное, пыталась куда-то убежать, чтобы не сидеть дома, не сталкиваться с насилием и несправедливостью каждый день. Мне нужно было куда-то отдаться, поэтому я полностью отдалась БФИ.

Защита прав Каныкей кызы транс-активистка, Бишкек К активизму я пришла через свой личный опыт. Я не планировала стать активисткой или быть активисткой. Когда я начала делать переход (трансгендерный имеется в виду), я начала на себе испытывать стигмы, стереотипы, дискриминацию. Я начала чтото предпринимать против этого всего, потому что это ненормально. После перехода я поняла, каково быть и жить женщиной

в этом обществе. Если до перехода я не замечала какие-то патриархальные штуки, то после перехода я на испытала все на себе.[...] Я начала бороться за свою жизнь и бороться за свою возможность жить как трансдевушка — как я хочу. В связи с этим люди вокруг меня начали меня активистской называть. И я согласилась — окей, я активистка.

Белла Центр Помощи Детям, Каракол Считать, что в детстве я сама была жертвой насилия, наверное, не очень правильно. Но дети того поколения были в некоторой степени страдающими от своих отсутствующих родителей, которые всю свою жизнь положили на благо государства, на благо партии. И очень многие дети, в том числе и я, жили в дефиците родительского внимания. Я считаю, что это сыграло свою роль. И во многом определяет, почему сейчас я здесь, почему эта тема мне близка и

понятна, и почему я могу понимать детей, которые ко мне приходят. Кроме того, наверное, годы замужества — они тоже были какие-то пасмурные, но не потому что у меня муж был насильник. А в целом — это 90-е годы, время очень страшное, небезопасное. Мы тогда были молодежью и не смогли адаптироваться ни к жизни в обществе, ни к профессиям, которые на тот момент имели.

Канайым (имя изменено), международная организация

У нас политика в международных организациях — мы пытаемся поддержать усилия страны в исполнении гендерных обязательств. Но если смотреть вообще на женские движения, это же политика. Очень мощная политика, тем более, борьба за ресурсы. Это очень сложно. Быть гендеристом и быть при этом политически нейтральным — это практически невозможно. Приходится столько усилий приложить,

Для участниц команды приход в активизм связан с пережитым опытом дискриминации, основанным на статусе ВИЧ, употреблении наркотиков и гендерной идентичностью.

Мадина Когда я начинала, то не думала об активизме, такого слова не знала. [...] Я просто хотела жить, я хотела, чтобы ко мне и моим друзьям было толерантное отношение, чтобы мои права не нарушались. Потому что я понимала, что я человек и имею те же права, как и остальные люди, даже если я употребляю наркотики. И обществу 22

Алла

Света

чтобы не влиться в политику и в тоже время придерживаться своих принципов. Это очень сложно. В какой-то момент ты начинаешь не понимать, что вообще делаешь. И начинаешь понимать, что работая в международной организации не можешь выполнять политические функции до конца. Например, выйти к зданию Белого дома с плакатом «мое тело, мое дело».

Мадина Татьяна

«Сеть снижения вреда», Бишкек кажется, что я недостойна жить в этом мире только потому, что я не соответствую каким-то стандартам. Это было просто внутреннее желание что-то поменять. И оно приходит не только потому, что кому-то хочешь помочь, а если быть откровенной, то сначала это помощь себе.

Света

Я пострадала от всей этой системы и хотела начать что-то менять. Когда я увидела, что люди пытаются что-то менять, то я тоже захотела присоединиться. Если даже на 1% мы что-то поменяем, то это уже будет большой прорыв. Я знаю, что у меня есть свое мнение, и я не могу жить так, как другие хотят, чтобы я жила. Наверное, это одна из причин, почему мне хочется пойти против системы.

[...]Я стала наркофеминисткой год назад. Понятие «феминизм» достаточно новое для всех нас. Это было не популярно. Не знаю, что случилось [из-за чего стала феминисткой] … может потому что у меня две дочки? Сейчас готова говорить не только о наркотиках, но и затрагивать тему насилия, харассмента (домогательства), через которые мне приходилось проходить, как и, наверное, каждой из нас.

Татьяна

Алла

Я пришла помогать людям, которым необходима помощь. Это личная позиция, ее невозможно привить человеку. Я пришла помочь таким же людям как и я — женщинам. Когда помогаешь, ты понимаешь, что ресурсы — они не бесконечные. Активизм не запланирован, ты просто начинаешь говорить о правах. Я никогда себя не считала активисткой, я просто говорю о том, что есть. Я хочу поменять отношение к женщинам в обществе.

Права женщин в Кыргызстане. История

Исторический и политический обзор положения женщин и девочек в Кыргызстане 24

Сыйнат Вопросы прав женщин в Кыргызстане всегда были в центре дискуссий, как одни из наиболее важных социальных проблем в относительно недавней истории страны, когда она была частью Советского Союза. Можно сказать, что эмансипация женщин была самым большим воздействием Советского Союза на регион в социологическом разрезе, что вначале привело к сильному отпору и отторжению со стороны мужского контингента региона. В этом смысле Советский Союз в Центральной Азии фактически можно рассматривать как колониальную державу, главная цель которой состояла в том, чтобы утвердить себя, а также привлечь население бывших разнообразных имперских территорий (Kandiyoti, 2007). Хотя обычно вопрос пола в мусульманских контекстах представляется как противоречивое взаимодействие ислама и современности, в случае советской Центральной Азии это был вопрос территориальной согласованности в модерности и общесоюзной идеологической лояльности. Первый был важен для конкуренции с капиталистическими демократическими государствами на мировой арене, и, как таковой, он проявился в стремлении модернизировать и обеспечить прогресс в Центральной Азии, воспринимаемой как «отсталая» — следуя наследию этнографических исследований времен царизма (Northrop, 2000). А партийная лояльность центральноазиатских мужчин оценивалась через их отношение к женщинам и их новому, освобожденному социальному статусу.

Считается, что одним из наиболее оспариваемых проектов, предпринятых Советским Союзом в Центральной Азии в первые годы, был «худжум» (штурм или атака), широкомасштабное нападение на широко распространенные социальные обычаи: покрывание женщин, изолирование, детские браки, плату за невесту, похищение женщин для принуждения к браку (Kandiyoti, 2007). Вуаль символизировала «отсталость» региона, которая нуждалась в исправлении советской модерностью (современностью), поэтому эмансипация женщин в советской Центральной Азии стала одной из ключевых задач для большевиков, которые рассматривали женщин как «суррогатный пролетариат» (Massell, 1974) в отсутствии местного рабочего класса, который может быть зачислен в число наиболее эксплуатируемых и униженных в до-советской Центральной Азии. Кандиойоти (2007) считает, что Советский Союз явился одним из величайших дестабилизирующих факторов в регионе: Расширяя охват государства в области, которые царский режим был вынужден оставить в покое, Советы агрессивно вмешивались в сферу «обычая», криминализируя и преследуя категорию проступков, основанную на местных традициях (бытовые преступления).

В сочетании с худжумом женщинам предложили доступ к учебе и работе наравне с мужчинами — неслыханное в досоветской Центральной Азии, и даже считавшееся чем-то постыдным. Принудительное раскрытие и образование для девочек часто приводило к убийственным последствиям для женщин. Таким образом, эмансипация женщин в Центральной Азии стала флагманом Советского Союза в регионе, что позволило создать различные ориентированные на женщин формальные и неформальные институты, такие как женские советы под эгидой Комитета советских женщин с целью политизации женщин и расширения их участия в рабочей силе (Corcoran-Nantes, 2005). Это обеспечило создание дружественной к женщинам системы социального обеспечения во всем союзе (Мамедов и Шаталова, 2014) с бесплатными яслями, детскими садами, кухнями, образованием и здравоохранением. Женщины были более-менее представлены в тяжелой и легкой промышленности, сельском хозяйстве, образовании, медицине, искусстве и науке.

ЭМАНСИПАЦИЯ ЖЕНЩИН В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ СТАЛА ФЛАГМАНОМ СОВЕТСКОГО СОЮЗА В РЕГИОНЕ... Ситуация в регионе, и в том числе в Кыргызстане, резко изменилась после распада Союза. В то время как многие другие постсоветские страны до Советского Союза 26

имели историю современной государственности (как она понимается с точки зрения европейской эпистемологии), к которой они могли обратиться в поисках новой идеологии, у Кыргызстана не было такой роскоши (Huskey, 2003) и стране пришлось изобретать себя — однако это было не просто возвращением к «нетронутым национальным традициям, прерванным советским режимом, который теперь называют «колониальным», но [...] стратегическим переосмыслением совокупности понятий культурной самобытности на службе новых идеологических целей» (Кандиоти, 2007, с. 602-603). Преемственность советских традиций обеспечивалась текущей националистической политикой, которая являлась основой советского национализма (Fragner, 2001). Элиты стали открыто эксплуатировать знакомые структуры и инструментарий, хваля историю и изобретая прошлое, вспоминая старые имена и давая им новый смысл, а затем навязывая их людям. Современным политическим лидерам и элитам советский национализм предоставил возможность продолжать использовать знакомый идеологический инструмент общественной мобилизации, при этом более без необходимости поддерживать маскарад марксизма-ленинизма. Таким образом, страна увидела с каждым из ее новых президентов (Акаев 1991–2005, Бакиев 2005–2010, Отунбаева 2010–2011, Атамбаев 2011–2017) парад в основном национальных героев-мужчин, пробирающихся в учебники истории, уроки «человека и общества» в школе, вплоть до символического капитала государственных праздников и наград.

Эти герои должны были символизировать восстановление мужской привилегии, ранее бесцеремонно прерванной советским режимом в его стремлении освободить женщин в Центральной Азии — теперь женское место должно было отступить во владения «частного» из «политического», оставаясь центральным только для биологического воспроизводства нации. Как утверждает Ширин Акинер (1997, стр. 287), «концепция мужского опекунства в [отношении общества] была восстановлена как параметр как частной, так и общественной жизни». В общественном плане это представлялось окончательным восстановлением национальной идентичности, традиций и обычаев. Социализм кончился, женщинам пора было: «вернуться к своим “естественным” ролям в качестве матерей и домохозяек (удобно принимая на себя многие из заботливых обязанностей, которые государство более не могло или не хотело выполнять), позволяя мужчинам восстановить свое “естественное” положение в качестве главы семьи и кормильца после годов “неестественного”, разрушительного, обеспеченного государством гендерного равенства». (Hoare, 2009, p.8) Как уже говорилось ранее, эмансипация женщин в Центральной Азии приобрела, хотя и недолго, статус флагмана Советского Союза в регионе, что привело к созданию дружественной для женщин системы социального обеспечения, которая обеспечивала бы широкую представленность женщин в рабочей силе. Это резко изменилось после обретения независимости Кыргызстана в 1991 году, когда женщины были смыты с

общего рынка труда. Таким образом, Гулнара Ибраева, Анара Молдошева и Анара Ниязова (2011) сообщают, что в период с 1991 по 2007 год доля женщин, представленных в экономической деятельности страны, снизилась с 81,6% до 42,3%, причем ситуация в сельских районах была еще хуже. Большое количество образованных женщин, которые потеряли свои рабочие места в эти годы после восстановления «мужской привилегии» во всех сферах жизни, присоединились к неправительственным организациям (НПО) в Кыргызстане, которые возникали большими группами по всей стране (Hoare, 2009). Благодаря этому статус и роль женщин в новом независимом Кыргызстане начали снова повышаться — на этот раз недавно созданными женскими НПО при внешней поддержке международных институтов по гендерным вопросам и развитию (Corcoran-Nantes, 2005). Частично финансируемые международными донорскими агентствами и даже некоторое время поддерживаемые правительством, эти организации смогли принять участие в четвертой Всемирной женской конференции в Пекине в 1995 году, которая стала переломным моментом в истории женского движения не только в Кыргызстане, но и всей Центральной Азии (Corcoran-Nantes, 2005). Впервые женщины смогли поднять как формальные, так и неофициальные вопросы о положении женщин в переходных обществах и даже высказаться за себя. После Пекинской конференции число женских неправительственных организаций удвоилось, и все это в совокупности можно назвать «первой волной» правозащитной деятельности в Кыргызстане. 27

Согласно Ikramova и McConnell (1999), во главе сильнейших женских НПО, которые смогли получить спонсорство и гранты на региональном и международном уровнях в первые годы независимости, были профессиональные и высокообразованные женщины, которые находились под сильным влиянием западного феминистского движения в сочетании с доверием к повестке международного сообщества и межправительственных организаций, такие как ООН с ее Конвенцией о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (CEDAW). Хотя спектр их деятельности был очень широким, он в основном концентрировался на предоставлении независимых данных исследований о положении женщин в Кыргызстане с уделением особого внимания вопросам женского предпринимательства, политического представительства и насилия в семье. Эти вопросы стали доминирующими вопросами в работе этой «волны». Тем не менее, поскольку обещанные экономические вложения не пришли в страну после «шоковой терапии» экономических реформ ранних 90-х, введенных первым президентом страны Аскаром Акаевым, а семья президента начала приватизацию и присвоение успешных предприятий, народное недовольство режимом росло, дестабилизируя страну, и в итоге вылившееся в две революции в 2005 и 2010 годах (Pelkmans, 2017). После последней революции доверие к неправительственным организациям и инициативам, финансируемым из-за рубежа, резко уменьшилось. В сочетании с националистическим неприятием 28

советского патернализма в эмансипации женщин в стране это привело к дальнейшему отказу общественности рассматривать вопросы женщин наравне с другими проблемами переходного периода. История никого не заставила ждать — в 2012 году произошла череда ужасных нападений на женщин-мигранток из Кыргызстана со стороны их собственных соотечественников, которые были сняты и размещены злоумышленниками в интернете. Согласно их собственным анонимным заявлениям (лица мужчин никогда не показываются на видео), кыргызские мигранты в Российской Федерации организовали так называемые группы «кыргызских патриотов» с целью «перевоспитания» мигранток-соотечественниц от отношений с мужчинами других этничностей, что они считают «предательством нации» (Ботоева, 2012). По их мнению, кыргызские женщины «публично опозорили их и заставили кыргызских мужчин чувствовать потерю самоуважения в глазах других» (Ботоева, 2012, с.5). В видеороликах кыргызскоязычные мужчины устно, физически и сексуально оскорбляют женщин за то, что они якобы встречались с некыргызскими мужчинами: «Обнаженная женщина рыдает, когда группа кыргызскоязычных мужчин жестоко допрашивает ее. Они бьют ее ногами, дергают за волосы и ругают ее. Иногда агрессоры бреют брови своей жертвы или угрожают ей ножом» (Bigg, 2012, в статье RFE / RL).

Но какими бы ужасными ни были видео, реакция публики на видео была более симптоматичной в отношении страны к женщинам. Несмотря на то, что были массовые протесты против насилия в этих видео, в кыргызском общественном дискурсе преобладали мнения, совпадающие с мнением «патриотов». В диссертации, освещающей репрезентацию сексуальности кыргызских женщин-мигранток в кыргызских СМИ, Сыргак Кызы (2015) делает вывод, основываясь на тщательном дискурсивном анализе средств массовой информации, что кыргызские СМИ обесценили и маргинализировали сексуальное насилие, с которым столкнулись кыргызские женщины со стороны «патриотов» представляя их положение как «наказание» за «аморальный» сексуальный образ жизни, делая их ответственными за насилие, с которым они столкнулись. В то же время в последние несколько лет в ходе этого возрожденного государством «традиционалистского» дискурса о роли и статусе женщин и мужчин стали яснее

слышны голоса несогласных с этим дискурсом. Начиная с 2012 года группа феминистских инициатив в Бишкеке организует марши и кампании в средствах массовой информации против консервативного влияния на женщин, что привело к дальнейшим реакционным попыткам ограничить личную и социальную свободу женщин, выражаясь сейчас заметным расколам в кыргызском общественном дискурсе. Недавним примером такого состояния дел явилось отношение к Первой Феминнале современного искусства в Бишкеке. Мнение людей сильно разделилось относительно цензуры выставленных работ. По мере того, как информация о выставке попадает в несколько либерально настроенных СМИ, внимание — зачастую негативное — националистических сил к ней возрастает, что приводит к физическим атакам (Арыкбаев, 2014). Хотя их число все еще относительно низкое, медийные стратегии, используемые этими феминистскими инициативами, позволяют им получить доступ к широкому онлайн-освещению по всей стране. 29

Женская самоорганизация и активизм Первые шаги и самообучение; Как строится работа; Вера в себя.

Женская самоорганизация в Кыргызстане многогранна — начиная от зарегистрированных неправительственных организаций до неформальных инициатив и одиночных активисток. Они приобрели (приобретают) разную форму в зависимости от рода деятельности, личных и политических взглядов, места жительства, языка, этнической принадлежности и ряда других факторов. В этой главе нам особенно хотелось бы показать весь видимый и невидимый труд активисток на местах и показать то, как благодаря каждодневной работе активисток вопросы прав женщин, представляющих различные сообщества, поднимаются и решаются, как на местном, так и на национальном уровне. Часто самоорганизация добровольная и со-зависимая от внешнего финансирования и иерархическая. Например, есть лидерки в организации, которых называют шеф или по имени и отчеству. В то же время есть низовые инициативы которые переосмысливают структуру самоорганизацию и отказываются от традиционной НПО модели.

Первые шаги и самообучение Опыт активисток в создании/ регистрации и координировании своей организации.

Чолпон Нургуль

Мы как организацию создали, сами устав написали, зарегистрировали. Начали тренинги, обучение, очень много тренингов для НПО было. После 2010 года НПО стихли. И мы как будто проснулись и все интуитивно — как могли, так и писали устав, как могли, так и писали договора, вот все документы — представляете? Мы все делали интуитивно, записывались на любой тренинг. Я лично много чего на тренингах

Турсунай «Гүлмайдан», Ноокат, Ошская область

«Аруужан», Каракол

Корпуса Мира получила. Где-то в 2014 или 2015 году прошли у ЮСАИДА (USAID) аудит. Мы даже малейшему событию радуемся, маленький грант получим — радуемся. Мы постоянно потенциал организации повышаем. До сих пор, вот Чолпон 57 лет, мне уже за 60, мы ездим, где куда нас на тренинги пригласят. У нас много партнеров, нас везде ждут.

Организации «Гүлмайдан» уже исполнилось 20 лет. Несмотря на попытки получить гранты на деятельность сотрудницы зачастую работают на волонтерской основе. Основную деятельность ведет Турсунай и бухгалтерка-активистка НН. 5 марта (1990 г) мы организовали большой марафон по сбору средств совместно с айыл окмоту, я тогда работала главой сельсовета и воспользовалась случаем (улыбается), тогда мы собрали 6366 сомов. Такие деньги считались большой суммой, несколько раз ходили в юстицию и только потом удалось зарегистрировать организацию, начали работать. На деньги первого гранта, который мы выиграли от глобального фонда, мы открыли цех по производству ковров, пекарню, купили книги — так мы начали наши первые шаги.

Авазкан «Женские Инициативы», Ош

[...]Надо было определиться, где я себя вижу — я могла выбрать коммуникационную сферу или, например, заняться экологией. Но у меня была травма [из-за похищения и принуждения к браку] и я решила, что мне ближе женские вопросы поднимать. Тот период, 96 год, был назван годом женщин. В то время очень сильно активизировались женщины. В Ферганской долине была организована большая международная конференция, в ней участвовали женщины из Таджикистана, Узбекистана и Кыргызстана, и я поняла, что вне зависимости от стран и национальности у нас те же проблемы, которые они озвучивали во время доклада. Это было актуально и в Кыргызстане, и над этим надо было работать. Тогда собралась группа инициативных женщин, в течение года обсуждали, а в 98 году мы получили юридический статус, как женская организация.

Я стала работать диспетчером по заказу такси для ЛОВЗ и престарелых. В 2011 году мы собирались, общались, у нас образовался клуб. Меня подтолкнули, быстро зарегистрировались. Посмотрите вокруг, сколько людей с ограниченными возможностями просто тупо дома сидят, деградируют, боятся, стыдятся. Поэтому если не мы, то кто? Мы вкладываем свои средства, свою пенсию. Дома говорят: да бросай ты эту работу! А как я брошу? А как же другие люди?

Элмира Гендерный Центр, Каракол

Марина общественный фонд по поддержке людей с инвалидностью «Интеграция», Ош

Наша организация была организована в 2007 году — 22 января мы зарегистрировались, как ассоциация женских сообществ Иссык-Куля. Вот с того времени мы то взлетаем, то падаем, то вообще нас не видно. Наша миссия — содействовать гендерному равенству в Иссык-Кульской области и по всей Республике. Мы входим в кампанию СООБЩА, в курсе очень многих событий, стараемся вместе в ногу шагать. Кроме того, мы участвуем в 16 дневных акциях против насилия в отношении женщин [...]. У нас очень много в городе женщин, которые подвергаются насилию и остаются на улице с детьми, не знаем куда их определять.

Как строится работа

Диана ЛГБТ организация «Лабрис», Бишкек

Белла Центр Помощи Детям, Каракол

У нас есть иерархия, и для меня она важна. Это не вопрос уважения, страха перед кем-то, это вопрос того, кто сядет в тюрьму, если кто-то в этой организации накосячит. Если аутрич работник что-то сделает в своей работе, то отвечать за это будет директор. Я наблюдала в некоторых организациях горизонтальную систему. И мне казалось, что там какой-то хаос, для меня это страшно. Мы достаточно равноправно обсуждаем вопросы в организации, но когда дело касается того, кто будет за это отвечать, например, на больших мероприятиях, как 8 марта, есть вещи, которые могут повлиять на то, кого могут посадить или кого могут привлечь к ответственности, то решать это будет человек, который будет за это отвечать.

Мы на балансе мэрии. Это наверное заслуга фонда Лига защитников прав ребенка, что нас посадили на баланс. Было большое сопротивление вначале, но, тем не менее, нам удалось. Мы сейчас зарегистрированы, как учреждение, относимся к НКО, но собственность у нас муниципальная. Хорошо, что мы сидим на местном бюджете, и есть какие-то гарантии, в тоже время у нас есть какие-то свободы, пошире, чем у государственных. Мы можем куда-то обращаться за помощью, проекты разрабатывать. Я считаю, что это очень хороший пример симбиоза. 33

Элмира Гендерный Центр, Каракол

ПРООН нас привлекает часто на всякие мероприятия. Но кампания СООБЩА почему-то больше ориентирована на Бишкек и Чуйскую область, мы из-за отсутствия бюджета часто не можем попасть туда [...].

У меня вообще нет никаких инструментов. Моя фейсбук страница. Сейчас мне рекомендуют регистрироваться и в других соц сетях, о существовании которых я даже не знала. На фейсбуке я зарегистрировалась очень давно, кажется, потому что кто-то из моих работодателей попросил для более активных коммуникаций. Я думаю, что надо другие страницы делать, ну помимо этого из-за детского писательства зовут на какие-то дневники мамы, ну такие передачки, когда надо про сказки рассказывать и вот я гну свою линию гендерную[...]. 34

Мы внедряем женское предпринимательство через курсы, семинары, помимо того будем обучать повышению самооценки. Оказывается, насилие связано в том числе с низкой самооценкой женщин. Когда не ценят себя, смотрят в глаза мужу своему и не самодостаточные. Поэтому нужно повышать потенциал этих женщин, чтобы они сами себя хвалили и ценили, не только мужу в глаза заглядывали. Мы потихоньку идем к созданию гендерного центра, где будут обучающие курсы, чтобы женщины в трудных ситуациях могли обучаться, получать профессию и потом зарабатывать.

Алтын активистка-писательница, Бишкек Когда я пишу для сетей, я делаю это осознанно, через каждый свой опыт, личные истории. Если я напишу, что по статистике страдают столько, или сделаю репост, это не очень сработает, это все делают. А когда сопровождаешь какие-то личные переживания, мне кажется, больше воздействия.

Надежда

Когда я выходила на поле, я очень часто видела, как секс-работниц бьют. Били клиенты, сутенерши, били милиционеры. И это происходило изо дня в день. Они приходили, жаловались, и вот тогда появилась необходимость написать проект, чтобы защищать их права. Мы заложили на работу с милицией, потому что милиция творила беспредел. Каждый день загоняли в машины, насиловали, были субботники. Был первый случай, когда секс-работницу изнасиловали 15 мужчин. Милиция не принимала ее заявление, потому что «кто такая, пришла какая-то проститутка, права тут качает». Извините, мол, сама виновата.

«Подруга», Ош Единственная организация в Оше, занимающаяся защитой прав секс-работниц. За эти годы нам удалось поменять отношение милиции к нашей целевой группе. Сейчас заявления принимают. Сотрудники милиции прекратили их (секс-работниц) задерживать, не бьют. Недавно был случай — групповое изнасилование. Быстренько нашли насильников, посадили троих и заявление приняли. Если раньше постоянно создавали препоны, приходилось забирать заявление, то сейчас ситуация намного лучше. Они говорят — вот, у проституток появился адвокат.

Белла Центр Помощи Детям, Каракол Наша цель — полноценно защитить ребенка. Система защиты ребенка у нас в стране есть, хорошая законодательная база есть, но механизм не отработанный, часто тормозит человеческий фактор. Мы видим свое предназначение в том, чтобы эти механизмы отлаживать на местах, поэтому мы чаще налаживаем диалог с государственными структурами, мы их обучаем. Мы показываем им проблемные места, требуем, чтобы

все было в соответствии с законодательством, обучаем. Очень низкая чувствительность у представителей государственных органов по отношению к этой проблеме. Приходится эту чувствительность раскачивать, повышать, чтобы каждый ребенок оказался во внимании структур, которые его защищают.

Вера в себя Самоорганизация появлялась по разным причинам: от необходимости защищать собственные права жить без насилия, бороться за свободу, иметь возможности развиваться и самореализовываться, так как государство с этим не справлялось, не занималось или недостаточно уделяло внимание потребностям и нуждам женщин. Самоорганизация также способствовала многим активисткам измениться и обрести уверенность в себе.

Раньше я была нерешительна, думала, что не смогу, не получится. А достаточно ли у меня ума, сил и возможностей? Но именно права женщин создали мне такие условия и возможности, где ты думаешь и воплощаешь, берешь жизнь в свои руки. Ты сам строишь свою жизнь — не по чьей-то указке, не по чьему-то наставлению.

Жанна БФИ, Бишкек 2015-2019 гг

«Назик Кыз», Бишкек

Это был импаурмент (имея в виду активизм), физическая, моральная и материальная независимость. От активизма моя жизнь улучшилась, за исключением осознанности — это бывает трудно.

Мы же знаем как делается история, все эти политтехнологии, но все равно сознание меняется. Я подумала, что, наверное, надо начать себя. Звучит пафосно, но реально. Я подумала, а что если я сама начну этим (активизмом) заниматься? И начала вовлекаться. Вот сейчас у меня дочка маленькая и она себя тоже называет феминисткой, и говорит: мама, а вот это сексизм, а вот то то, а это расизм? А это эйджизм? Я хочу чтобы мои девочки жили по-другому, может быть не как я, в молодости, в юности, и не так как мои родители, бабушки и дедушки. 36

Укей

Айгуль БФИ

Саадат БФИ 2012 — 2016, Бишкек

Приход в феминистский активизм стал для меня процессом (этапом) исцеления собственных травм. Исцеление травм в моем случае означало переиначить свое видение и, следовательно, саму жизнь и все отношения — в особенности рабочие. Предстояло изведать новые возможности того, как строить рабочие отношения, не основанные на доминировании и насилии. У меня личная жизнь строится по-другому. Я ни в коем случае не позволяю моим партнерам_кам применять насилие. Я пытаюсь строить отношения без насилия. Раньше в семье меня учили, что использовать насилие в семье — это нормально. Будучи в БФИ я осознала, как это ужасно, и я никогда в жизни себе не позволю жить в насилии, что можно быть в тех отношениях, которые меня устраивают. В смысле жилищной жизни, карьеры. Благодаря феминистскому движению у меня есть поддержка. Благодаря феминизму я стала лучше понимать общество, то, как оно устроено и что гендер (половая принадлежность) играет далеко не последнюю роль в жизни. В обществе, в котором доминирует строгое понятие — разделение общественных ролей на мужские и женские, где признаны в большинстве только два пола, от твоего гендера зависит то, как сложится твоя жизнь. И при этом существует довольно четкий чек-лист (список дел), который должна выполнить каждая женщина.

Примерно список выглядит так: Должна уметь хорошо готовить; Должна убирать дома; Должна выйти замуж; Должна родить детей; И т. д.

И так до бесконечности. И этот список дел нигде не прописан, не представлен, как контракт, который мы подписываем, когда рождаемся на этом свете. Но все наизусть знают эти требования, так как наша семья передала нам это все посредством воспитания. Данный список может варьироваться в зависимости от семьи, культуры, но в большинстве случаев многие пункты остаются неизменными (по крайней мере пока). Я поняла, что патриархат никогда не будет доволен женщиной. Вот, к примеру, я вышла замуж, родила одного ребенка — потом скажут, а где второй, а где третий — и эти требования никогда не закончатся. А если девочку родила, почему и мальчика наследника не родить? И понимаешь, вот где берется мизогиния, где рожденных девочек не ценят и воспитывают как прислугу. Феминизм дал мне понять, что обещания, который дает патриархат, они не идут на пользу тебе, ты всегда будешь жить в заключении, если планируешь следовать указаниям патриархата, а не собственным выбору и желанию. 37

Направления деятельности активисток Борьба с ранними браками и похищением; Нет насилию; Адвокация; Образование для женщин и девочек; Расширение интересов активисток; Изменение законов и реакции общества.

Борьба с ранними браками и похищением

Мы работали по направлениям предотвращения ранних браков, работали со школами и вели образовательную работу. Многие думают, если девочки замуж выйдут, то все проблемы решатся. Мы обучали женщин навыкам самозанятости и зарабатывания денег посредством изготовления хлебобулочных изделий, чтобы они могли сами себя прокормить.

Чолпон Нургуль

«Аруужан», Каракол

МНОГИЕ ДУМАЮТ, ЕСЛИ ДЕВОЧКИ ЗАМУЖ ВЫЙДУТ, ТО ВСЕ ПРОБЛЕМЫ РЕШАТСЯ.

Мунара «Открытая Линия», Бишкек

Раньше я работала в другой организации и там направление было CEDAW, я погрузилась и понимала что это такое. Когда мы отделились и стали «Открытой Линией”, то одним из направлений также выбрали CEDAW. Как раз были критические замечания по краже невест и мы решили взять и задокументировать это направление. Когда сделали, то поняли, что есть проблемы с доступом к правосудию и информации. Мы начали делать соцролики делать и проводить соцкампании. Я поняла, что один негатив обществом не воспринимается, пришлось учиться, чтобы делать кампании иначе.

Нет насилию

«Женские инициативы» работают в четырех направлениях: против насилия в отношении девочек и женщин, в том числе по защите экономических прав женщин, политических прав и в сфере торговлей людьми.

Авазкан «Женские Инициативы», Ош

Мы боремся с насилием в отношения женщин и девочек. Последние два года мы работаем с ранними и не зарегистрированными браками. Сейчас большая проблема незарегистрированных браков в том, что это просто религиозный брак, в итоге от этого страдают женщины и дети. Когда мы говорим, что надо зарегистрировать брак, мужчины сразу говорят — ты что, хочешь забрать мое имущество?

КОГДА ЖЕНЩИНА ПОЛИТИЧЕСКИ ПОДКОВАНА — ОНА БУДЕТ ГОВОРИТЬ. Мы работаем не вовремя выборов, а наоборот, после выборов и до выборов. Например, кандидаток выявляем, активизируем, обучаем, готовим, рассказываем. Мы сделали гендерный бюджет в очень многих айыл окмоту. Мы даже добились в прошлом году дополнительных муниципальных услуг по оказанию помощи жертвам насилия. Уже приняты стандарты на местном уровне, нигде нет в Кыргызстане, а у нас есть. Когда женщина политически будет подкована — она будет говорить.

Адвокация Люди в других организациях проводили свои инициативы, и им нужна была техническая, фискальная, консультативная и спонсорская помощь. Они начали обращаться в Лабрис, потому что это была достаточно известная организация в Кыргызстане и даже Центральной Азии. Сначала мы хаотично предоставляли то, что им нужно. Но потом мы поняли, что нужна, наверное, другая программа, которая будет регламентировать и описывать работу в этой программе. Если консультации — то о чем, во сколько.

Мадина

Диана «Лабрис», Бишкек Если техническая поддержка — то каким образом мы можем отвечать на запросы, и на какие запросы мы можем вообще отвечать. Лабрис понял, почему эта программа нужна. Сейчас эта программа занимается партнерствами, коммуникацией с инициативными группами, организациями зарегистрированными в Центральной Азии. И плюс налаживание внутреннего партнерства.

«Сеть снижения вреда», Бишкек

Мы понимаем, что нужно менять массы. Потому что именно там дается неправильная информация. Там сидят стереотипы и традиции. Очень жестко сидят, корнями. Нам приходится проводить адвокационные мероприятия, чтобы привлечь внимание широкой публики. И чтобы показать, где они могут получить помощь. Любой человек, столкнувшись с проблемой насилия и неравенства, начинает зацикливаться на себе, копаться в себе. Широким массам нужно давать правильную информацию от лица людей, которые столкнулись с несправедливостью, чтобы минимизировать риск роста случаев насилия, гендерного неравенства, чтобы говорить о том, что есть наказание, есть помощь, есть консультации. Поэтому, если мы хотим что-то менять, мы должны говорить об этом открыто, широко, с привлечением других партнеров и быть во взаимодействии, чтобы это было не агрессивно, а положительно. Об этом нужно и надо говорить.

Алла

Конечно, должна быть стратегия. Допустим, возьмем адвокацию. Для продвижения своих интересов мы должны проводить адвокацию каждый день. Мы должны каждый день заявлять, что мы есть, что мы клевые. А методы могут быть разные, зависит от ситуации, и от людей, к которым идешь.

Мадина Мы используем разные инструменты влияния на разные сферы общества. До каких-то чиновников мы можем донести информацию только адвокатируя наши интересы.

Образование для женщин и девочек Мая «Улукман Дарыгер», Каракол Мы просто на месте видим, в чем женщины нуждаются. Я читаю программы развития регионов — хорошо написано, но в реале мы имеем то, что имеем. В регионах у нас все-таки ситуация оставляет желать лучшего, все делаем маленькими шажками. Есть женщины, у которых нет образования, есть женщины без профессиональных навыков, и мы их обучаем и включаем в женское социальное предпринимательство. Мы не проводим анкетирование или опрос, мы просто видим, общаемся с женщинами, смотрим на их частные предпочтения и думаем, как мы можем помочь. Мы пытаемся мотивировать их на то, чтобы они сами развивались. Очень много психологической работы.

Жамиля

«Аруужан», Каракол

Наша деятельность — это шелтер и тренинги. В основном, работаем по запросу. Например, кто-то попросил у нас провести тренинг о ранних браках среди школьников. Все время идет спрос населения.

Нургуль

По актуальности проводим тренинги. В городе нас собрали, мы приехали, послушали. А в селе, если людям неинтересно, они просто встанут и уйдут, и еще оскорбят, а потом спрашивают: какая у тебя цель? Какая тебе выгода в этом? Тебе запад заплатил миллионы?

Расширение интересов активисток Надира «Кыргыз Индиго», Бишкек

НА ЭТО ТОЖЕ НУЖНО БЫЛО КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ, ЧТОБЫ МЫ ПОНЯЛИ И ОСОЗНАЛИ, НАСКОЛЬКО БЛИЗКО СТОЯТ ЛГБТ СООБЩЕСТВО И ФЕМИНИСТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ.

В начале «Кыргыз Индиго» было зарегистрировано как ГБ инициативная группа — геи и бисексуальные мужчины, транс мужчины. Мы работали в ВИЧ сфере, затем организация начала развиваться. Много лет прошло, прежде чем появился адвокационный отдел, и спустя какое-то время организация стала уже ЛГБТИК. Почему организация стала профеминистической? Потому что начали появлятся в организации люди, которые вносили феминистские повестки и начали развивать и расширять деятельность организации. Но на это тоже нужно было какое-то время, чтобы мы поняли и осознали, насколько близко стоят ЛГБТ сообщество и феминистское движение. Высший орган у нас — это общественное собрание, люди, которые могут контролировать. Еще есть два органа внутри собрания — это правление и ревизионная комиссия. В правлении есть председатель

правления и председатель ревизионной комиссии. Ревизионная комиссия ежегодно должна проводить ревизию и писать отчет о том, как у нас с финансовыми вопросами, чисто ли, прозрачно ли. Есть такой момент, что они могут в любой момент прийти и проверить, и мы обязаны будем им предоставить все финансовые документы. Правление у нас вовлекается в фандрайзинг, помогает в организации, и правление консультируется с директором по супер важным вопросам организации. После правления идет исполнительный директор. Дальше идет административно-финансовый отдел, адвокационный и правозащитный, отдел по партнерствам. Ниже под каждым руководителем есть специалисты, координаторы или аутрич работники. Но наша органограмма тоже не меняется. И у нас также остается иерархия по обращениям.

Изменение законов и реакции общества Алла «Сеть снижения вреда» 13 лет назад мы вообще не говорили о положении женщин. Никакие политики не меняются за один день, один год. Где мы сейчас? Сейчас мы работаем на уровне национальных программ, с нами считаются, нас зовут, когда начинается обсуждение или планирование национальных программ. Допустим, план по достижению гендерного равенства. Мы еще не пришли к тому, чтобы быть там как женщины, употребляющие наркотики или женщины, живущие с ВИЧ, но мы там есть — нас туда зовут, потому что они понимают, что не получив обратную связь не смогут дальше планировать.

Это большой прогресс, когда ты можешь участвовать в планировании таких документов. По комитету CEDAW мы получаем рекомендации и правительство должно их решать. Нравится им или не нравится, они с нами встречаются, обсуждают и планируют политику в стране. Мне кажется, это очень большой прогресс, нас зовут, с нами считаются, нас зовут не только гендерные структуры, но и партнеры с других гендерных организаций. К чему мы стремимся? Мы стремимся, чтобы была безопасность по отношению к нашим женщинам, чтобы политика страны относилась к нам не с точки зрения «помогите нам», а приходили к нам и говорили, что есть такая проблема, помогите, как ее решить, вы же лучше знаете. Мы должны отходить от пост-советского влияния.

Надира «Кыргыз Индиго», Бишкек Сейчас все люди знают об ЛГБТ и реже используют гомофобную трансфобную риторику. Меньше ненависти в словах, и это уже хорошо. И потом, если раньше организации вообще были не готовы сотрудничать, то сейчас многие готовы сотрудничать «по-тихому», а часть уже стала сотрудничать открыто, говорить, что они союзники. Раньше люди боялись. Сейчас, после марша, мы сталкиваемся с хейтом. Ненависть 44

по отношению к нам стала очевидной. Вещи, о которых люди думали, начали вслух говорить. В целом, сама тенденция идет на улучшение. Гражданское общество готово находить общие точки соприкосновения. Даже если они не готовы принимать ЛГБТ людей в свои организации, они готовы включать их в общие доклады в борьбе с дискриминацией.

Внутренняя кухня БФИ Как появились феминистские инициативы; Как работала организация; Активизм и эмоциональное выгорание; Самоуход и коллективная забота как радикальная практика.

Как появились феминистские инициативы БФИ как инициатива стали обсуждаться с 2009, идея о создании зародилась в 2010. Еще год спустя БФИ были созданы, в 2012 зарегистрированы, а в 2013 году у нас появилось свое пространство. Миссией БФИ было укрепление солидарности и коллективной силы феминистского движения, проживая, созидая, продвигая, документируя и применяя разнообразные общинно-активистские (квир, транс*, девчачьи и женские, низовые, местные) практики, процессы и принципы в Бишкеке, Кыргызстане, Центральной Азии.

Айзат Саадат Мы занимались интерсекциональным феминистским активизмом — продвигали феминистское образование и обмен опытом; проводили протесты и акции уличного искусства. Проводили кампании против различных форм насилия, угнетения и ненависти, публичные и интернет интервенции про продвижению феминизма. 46

У нас был ДОМ — это уютное и безопасное обучающее пространство. Внутри дома создавались инициативы, поддерживающие наши нужды — библиотека, мастерская по «сделай сама, сделаем вместе», огород и офис. Это было место, где мы учились, работали, обсуждали, отдыхали и веселились.

Темы и инициативы, которые были актуальны в разное время: • Феминистские акции и кампании;

• Родительская и Детская инициатива;

• Открытая Феминистская Школа;

• Здоровье, спорт, активный отдых;

• Мультимедийная арт инициатива;

• TY4JE (Подростки и Молодежь за Справедливость и Равенство создали свой веб-сайт Боктукоргон);

• ДОМашние: Мастерские и огороды; • Сексуальное и гендерное образование; • Против сексуального и гендерного насилия;

Читать

• Девочки Активистки Кыргызстана (ДАК); • Инициатива 20.1;

Девочки Активистки Кыргызстана (ДАК)

Инициатива 20.1

Читать Работа в основном велась в Бишкеке, но мы работали и в областях, за пределами Кыргызстана, делали коллаборации с активистками Центральной Азии, Кавказа и Восточной Европы.

группы, группы солидарности (соли группа), советниц и участниц. Мы придерживались горизонтального управления и пытались следовать принципам.

Структура БФИ была гибкой и менялась, состояла из членов Общего Собрания, рабочей команды, организаторской

Ниже мы также описываем какими вызовами столкнулись создавая феминистскую самоорганизацию. 47

Как работала организация

НИЧЕГО ЗА НАС БЕЗ НАС. Этот слоган говорит о том, что мы говорим от имени себя и за себя, у нас нет бенефициаров, у нас есть мы и это наша община. Мы строим активизм для улучшения своих жизней, прав и свобод. Например, мы не можем говорить от имени похищенных женщин и управлять проектами, касающихся их жизни, когда среди нашей общины нет таких пострадавших. Но мы строим солидарность с ними, вовлекаясь в активизм, сочувствуя и поддерживая друг друга. Это не проблема одной, а нас всех — угнетенных одной системой. Активистская работа часто волонтерская (не менее 30%, в среднем 70%), иногда оплачиваемая (авторкам, организаторкам, координаторкам) в рабочей команде и организаторской группе. Участницы должны были придерживаться ответственности, гибкости, подотчетности, взаимовыручки, коллективной заботе, тем не менее очень часто люди пренебрегали теми же отчетами.

В наличии были минимальные ресурсы и условия для работы в ДОМе, покрытие расходов на проезд, связь и еду, расходы на лечение, восстановление и эвакуацию (относительно текущих финансовых возможностей). Возможности участниц БФИ — это создание своей инициативы/группы, перенятие опыта организации, построения солидарности и фандрейзинга, институциональное членство в различных сетях, участие в конференциях и семинарах/школах, программах обмена, резиденциях, наставничестве. Нашу работу сложно измерить по традиционным результатам и индикаторам, разработанные методы мониторинга и оценки редко могут показать то невидимое и видимое влияние на общество, которое мы делали и делаем каждый день.

Принятие решений всей Рабочей Командой Если даже одна человек по каким-то обстоятельствам не смогла участвовать в собрании, окончательное решение не принимается без ее участия. Не практикуются увольнения, выговора или другие унижающие виды политик Трудового Кодекса. 48

Ниже описаны несколько инициатив не с точки зрения важности или приоритетности в БФИ, а с точки зрения того, что мы, как авторки, сможем наиболее точно описать инициативы, которые координировали мы, нежели описывать инициативы, в которых наименьшим образом были вовлечены.

Саадат В качестве координаторки инициативы «Молодежный активизм», я хотела бы рассказать, почему мне была близка эта инициатива. Во-первых, хотелось начать с того что: 1. Ничего о нас — без нас! Лозунг, который используется во многих движениях, где сами люди из сообществ представляют собственные интересы. Также здесь и молодежь, которая представляет собственные интересы; 2. Молодежь — это неоднородная группа, среди молодежи есть люди с разными привилегиями и уязвимостями. Мы все разные и единственное, что нас объединяет, это возрастная категория; 3. Молодежь — это не только будущее, но и настоящее.

Основным направлением было усиление молодежной адвокации и построения молодежного активистского движения, выступающего за права человека, справедливость и равенство. Инициатива продвигала построение равного партнерства с ЛПР, а также значимое участие и представленность разных групп молодежных активисток/в на всех уровнях и в процессах принятия решений, как в гражданском секторе так и в государстве. Нам хотелось бы увидеть, нас самих — свободных от патриархальных предрассудков и иерархий во всех сферах, структурах, институтах и сообществах. И в связи с этим мы решили написать свой опыт, мысли и видение в публикации «Активисттик Курултай» (на кыргызском) и «Активистский Курултай» (на русском).

«Активисттик Курултай» (на кыргызском)

Читать «Активистский Курултай» (на русском)

Читать 49

Вернем себе музыку Ещё одна инициатива, которая также близка мне, как человеку, любящей музыку — это музыкальная инициатива. В музыкальной сфере нашей страны доминируют патриархальные песни/группы/коллективы/продюсеры. Очень часто из-за сексизма/дискриминации в музыкальной среде у нас не всегда получается развивать свое творчество, строить свою карьеру и быть частью музыкального пространства. Более того, большинство музыкальной продукции (особенно мейнстримовой) является патриархальной, объективизирующей наши общины и восхваляющей агрессию и насилие. Большая часть текстов популярных песен в Кыргызстане объективизируют тело женщин, подгоняя под придуманные стандарты красоты и более того, образ женщины используется для большего контроля и повышения понимание, что женщина — собственность нации. Многие песни виктимизируют женщину, ее показывают слабой, хрупкой, нуждающейся в защите со стороны мужчины. Более того, исходя из собственного опыта, музыкальная сфера не очень ценила вклад и участие женщин наравне с мужчинами, данная сфера была токсичной и особо не давала развиваться женщинам, часто их изживают из музыкального пространства. Хотя в последние годы я рада, что все больше появляется песен и певиц, которые создают более феминистские песни и позиционируют себя в роли продвигающих равноправие и видимость молодых женщин (на примере Зере). 50

Саадат Одной из идей музыкальной инициативы было то, что сочинять, писать и исполнять музыку и самовыражаться могут все. Это в особенности важно, когда нет музыки, которая отражает многообразие опыта тех, кого чаще не слышно и не видно. Возможность для жителей и активисток/ов Бишкека выражать себя, рефлексировать, описывать свой опыт, реагировать через различные тексты. Феминистские виды протестной музыки также были в феммаршах на 8 марта, где участницы/ки играли на самодельных музыкальных инструментах, задавших темп маршу. В 2016 году мы решили сделать свой собственный транс-феминистский музыкальный лагерь (кэмп), целью которой стали освобождение, эмансипация, объединение женщин, девочек и Т* общин посредством написания и воспроизведения феминистской музыки, записи видео-клипов, осознание личной политической позиции и позиции, мы создали публикацию — «ВЕРНЕМ СЕБЕ МУЗЫКУ!»

Читать

Смотреть

Айзат КАК СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТОБЫ ДЕТИ НЕ ОТКАЗАЛИСЬ ОТ МАМЫ, ПОТОМУ ЧТО ЕЕ МНЕНИЕ, ОТНОШЕНИЕ, ЦЕННОСТИ И ПОВЕДЕНИЕ ОТЛИЧАЮТСЯ ОТ ДРУГИХ И СЧИТАЮТСЯ НЕПРАВИЛЬНЫМИ.

Родительская и детская инициатива Я координировала эту инициативу, поскольку мы видели необходимость поднимать вопросы феминистского родительства, обсуждать вызовы, с которым мы, как родительницы, сталкиваемся в воспитании детей или в взаимодействии с институтами, в которых учатся наши дети. Эта инициатива была создана для мам-активисток, участниц БФИ и их детей, как альтернативное образование для детей с феминистским подходом. Пространство, где могут присмотреть за нашими детьми, пока мы заняты активизмом или у нас есть другие дела. Пространство солидарности и взаимоподдержки, где дети свободны от гендерных рамок и скучных занятий в школе. У нас были группы обсуждения родителей про сексуальное образование, профилактику насилия, гендерные стереотипы. Как сделать так, чтобы дети не отказались от мамы, потому что ее мнение, отношение, ценности и поведение отличаются от других и считаются неправильными. Передать язык/слова, чтобы уметь говорить на такие темы, особенно говорить НЕТ и объяснять, что им дискомфортно, потому что детей учат с

лушаться взрослых и не противоречить. Один из результатов постоянных наших дискуссий вокруг детей и взрослых привели нас к тому, что в апреле 2018 года родительницы, дети, подростки и молодые люди БФИ с помощью детской специалистки разработали внутреннюю политику взаимоотношения с детьми, защищающую их интересы и права. Это инициатива помогла мне перевоспитаться, как маме, я пытаюсь не строить иерархические отношения со своим ребенком. Я работаю над собой для того, чтобы действовать в интересах ребенка, но при этом находить грань, когда нужно ее защитить, когда это касается вопросов ее безопасности или здоровья, а значит и моей ответственности, как родительницы. Грань между честностью и открытостью, свободой или границами. 51

Ислам и феминизм

Айзат

Как практикующая мусульманка я не считаю, что я грешу, занимаясь феминистским активизмом, или что это две не пересекающиеся или противоречащие себе идеологии. Для меня ислам — это вера (не религия), все делается во имя мира и любви, так и в интерсекциональном феминизме. Наоборот, я вижу много общих принципов. Феминизм и ислам — не противоположности, так и феминизм и светское общество — не одно и то же. Я координировала эту инициативу, ограничиваясь только скудной литературой и обсуждениями, в которых было больше вопросов, чем ответов. В основном, вся литература об исламе и феминизме были доступны на английском языке. На группах обсуждения мы затрагивали принципы социальной справедливости, патриархального толкования Корана, вопросы разнообразия, СРЗП. Для меня было открытием, что по всему миру есть группы и движения, которые включают себя ислам и разнообразие. Я открыла для себя, что я не единственная «ненормальная», которая читает намаз, держит пост и феминистирует. В 2015 году я узнала через БФИ о деятельности CSBR (Coalition For Sexual and Bodily Rights in Muslim Societies) — Коалиции за сексуальные и телесные права

Смотреть

в мусульманских сообществах. В рамках мероприятий Коалиции мы делали разные интернет-акции, посвященные международной кампании «Один день — Одна Борьба». Кампания поднимает вопросы СРЗП и телесности в мусульманских сообществах: Узнай мое мнение, не «закутывай меня»(2013), Объединяются за свои сексуальные и телесные права(2015), Хиджаб или Короткие Шорты (2017). В июле 2017 года впервые в феминистской истории Кыргызстана прошел ежегодный Институт CSBR в Бишкеке в партнерстве с БФИ , в котором приняли участие активисты из 17 стран. Размышляя об этой инициативе, которая намного освободила меня от ортодоксального ислама, контролирующего женщин, наши тела, нашу жизнь во всех сферах. Мы критиковали институционализированные структуры патриархального, светского и религиозного, а не индивидуальные принципы, веру и духовность. Мы обсуждали свой путь к свободе вероисповедания. Мне нужна была вера, не наказывающая меня, принимающая меня свободной и независимой, и я ее нашла.

Смотреть

Активизм и эмоциональное выгорание Феминистский активизм в БФИ стали для меня постоянной практикой само-рефлексии, отучением себя от едких привычек, привитых мне патриархальным обществом, и в то же время поиском феминистских альтернатив жизни (жития + бытия) в самоорганизации.

КАК НЕ ПОГРЯЗНУТЬ В ИЗВЕЧНОМ ДРАМАТИЧЕСКОМ ТРЕУГОЛЬНИКЕ: АГРЕССОР_КИ, ЖЕРТВЫ, СПАСАТЕЛЬ_НИЦЫ И ТОЛЬКО ВРАЩАТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ ВОКРУГ ЭТИХ ТРЕХ РОЛЕЙ? Приход в феминистский активизм стал для меня процессом переосмысления и рабочих процессов. Зная, что контроль, доминирование и насилие имеют цикличный характер, меня волновали вопросы того, как не воспроизвести насилие в отношении себя и строить свои отношения: дружеские, романтические, рабочие — не основанные на доминировании и насилии? Как не погрязнуть в извечном драматическом треугольнике: агрессор_ки, жертвы, спасатель_ницы и только вращать свою жизнь вокруг этих трех ролей? Я пыталась найти ответы на данные вопросы посредством вовлечения в феминистский активизм и изучением опыта других феминистских активисток, которые задокументировали свой

Саадат опыт, которые вдохновляли меня искать альтернативные пути рабочего взаимодействия. Изначально хотелось поставить под вопрос понятие женского труда. Данное понятие в моей жизненной практике проявлялось тем, что я не осознавала, насколько труд, проделанный женщинами, игнорировался и обесценивался. Можно взять пример домашнего труда, который обычно в моей семье делался женщинами и очень часто не замечался другими членами семьи, в том числе и мной. Конечно, мужчины в семье тоже занимались хозяйством и чаще всего на улице, но этот труд казался более видимым и более восхваляемым, а иногда и оплачиваемым. Мне было привито, что уборка, готовка и все домашние дела делаются только женщинами и шансов на то, что можно было бы меняться ролями или разделять труд поровну между членами семейства, просто заканчивался бы сильным скандалом, и все продолжало быть в том же духе. Эта «традиция» запечатлелась в моей памяти через обесценивание вклада других женщин в мою жизнь, когда я не упоминала их имени, или, наоборот, когда я вкладывала свою энергию в других девушек и женщин, и этот труд оставался невидимым или непризнанным. 53

Я также заметила этот тренд в нашем обществе, где очень часто обесценивался вклад женского и феминистского движения в продвижение прав женщин, и разрастались мифы о том, что вообще, оказывается, это все сделали не мы, а за нас это сделали мужчины. Все, только не мы сами, и в конце концов опять женский труд остался невидимым. В процессе построения собственной феминистской альтернативы данному патриархальному обесцениванию женского труда мы использовали способы повышения видимости нашего труда посредством прямых действий — перенося невидимых женских дел в общественное пространство, документирования собственного опыта (на примере этого зина). Особенно важно было построить свои собственные внутренние процессы через призму своих мечтаний, ценностей. Попытка построения горизонтальной структуры напоминает мне о важности построения альтернатив и реалий, которые мы хотим проживать и не ограничиваться лишь реагированием на происходящее. Для того, чтобы действительно достичь более равного и отрицающего тотальное доминирование власти определенной группы людей, также важно ставить под вопрос существующий иерархический уклад посредством создания альтернативных способов взаимодействия людей во всех сферах жизни. В БФИ именно подобный подход был многим по душе, становясь 54

частью коллектива я училась тому, как возможно посредством роста самосознания пытаться строить структуру, где отрицается доминирование одних над другими, где процесс принятия решений и распределения ответственности является более-менее равноправным. Данный подход мне казался именно тем, к чему я хотела бы присоединиться и тем, что мне казалось мечтой — возможность строить и поддерживать собственными силами. Я видела в этом более справедливое распределение власти, принятия решений, труда и ресурсов, к чему хотелось бы прийти в конечном итоге, помня о реалиях сегодняшнего дня и практикуя ту реальность, в которой хотелось бы жить:

Я пришла в БФИ со своим понятием того, как возможна работа в коллективе и может быть устроена деятельность. Чаще всего у меня в голове была картина руководительницы, у которой больше всех ответственности и многие решения принимаются ей одной. Та привычка доминирования и небрежного отношения к колежанкам оставалась в моем подходе, как часть моего «патриархального воспитания». И в условиях знания только определенной модели я пыталась отучиться от предыдущих привычек. От ожидания того, что кто-то должен нам дать поручение и я не могу проявлять инициативу, от заблуждения, что горизонтальность означает хаос и меньше ответственности, что люди не настолько умны, чтобы самоорганизоваться и решать свои проблемы самостоятельно, к понятию об экспертности и том, кто может быть экспертом.

ДЛЯ МЕНЯ БФИ — ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ, КОТОРЫЙ НЕ БОИТСЯ ПОСТОЯННО РАСТИ, ОШИБАТЬСЯ, УЧИТЬСЯ И ИДТИ ДАЛЬШЕ.

В БФИ мы пытались практиковать структуру, где у каждой_го была бы возможность заниматься той деятельностью, которая их интересует,

и поднимать те темы, которые их лично касаются. И при этом иметь голос в принятии решений. Это относится к пониманию, что личное — это политическое, что означает, что мой личный опыт — это не всегда частный случай, а больше продолжение систематического угнетения малопредставленных групп. В попытке строить горизонтальную структуру также была важна роль тех, кто координирует работу на постоянной основе, попытка переиначить то, что могло означать лидерство с феминистской точки зрения. Одна из практик, которая довольно надолго закрепилась — это передача координаторства организации ежегодно или раз в два года, что представляло собой также возможность для других заинтересованных в команде попробовать себя в лидерской позиции. Эта практика помогала коллективу быть динамичной структурой, что также отражалось на устойчивости движения в целом. Это также сказывалось на том, что методы, тактики и подходы одного поколения активисток отличаются от другого. Для меня БФИ — экспериментальный проект, который не боится постоянно расти, ошибаться, учиться и идти дальше. Это вдохновляющий пример того, как можно продолжать феминистское наследие и строить настоящее и будущее самим — здесь и сейчас. 55

Практика горизонтальной и неиерархичной структуры была попыткой противостояния доминантной модели НПО. Гражданское сообщество и его деятельность в стране были, в основном, представлены неправительственными организациями. В то же время, у коллектива, как у зарегистрированного лица, есть обязанности перед государством, где иерархия довольно четкая. Это оставляло отпечаток на внутренней структуре и отношениях между людьми. В БФИ хотелось попробовать иную модель деятельности и при этом найти баланс между практикой горизонтальности и иерархичности. Как и в любом процессе, в особенности в процессе самоорганизации людей, также были внутренние вызовы. 00 Сама практика горизонтальности означала то, что люди, участвующие в процессе, должны быть готовы к активному участию и ответственности для того, чтобы

самоорганизация смогла быть живой и устойчивой. Были моменты, когда люди продолжали поступать по тому же сценарию, как бы они поступили при иерархической системе — не брали большую ответственность в процессе и в конечном итоге какая- то часть ответственности взваливалась на плечи координаторки, которая подписывает бумаги. Бывало, что и решения принимались людьми, которые были ответственны за отчетность, что после приводило к конфликтам, поднимался вопрос о том, что это может привести к доминации и авторитарности одной_го человека; 00 Периодическое отсутствие коммуникации и обратной связи, что сказывалось не только на рабочих отношениях, но и на дружеских. В случае, если это не проговаривалось и не обсуждалось, иногда казалось, что мы работали не как команда/коллектив, а как собрание индивидуальных людей, которые не сработались;

00 Обычно именно вопросы коммуникации, проговаривания, внутренней рефлексии и соглашений являлись камнем преткновения в коллективной работе, в дальнейшем сказывались на эмоциональном уровне взаимоотношений; 00 Небрежное отношение приводило к тому, что мы не слушали колежанок и ставили друг друга в трудное положение. Бывали разногласия и личная неприязнь, несоблюдение собственных принципов, что еще раз напоминало, насколько важно постоянно к ним возвращаться и помогать друг другу в том, чтобы совместно пройти этот этап роста;

00 Небрежное отношение к феминистским ресурсам, которые были получены с огромным трудом. Феминистское движение на местном, национальном и глобальном уровне требовало больше ресурсов. Эта многолетняя, постоянная деятельность по продвижении прав и интересов феминистских активисток, иногда не ценилась или не замечалась в самом движении. Бывало, что ресурсы даже не доходили до низовых феминистских и женских организаций, а переходили крупным организациям, у которых была инфраструктура для освоения гранта. В то же время бывали вызовы внешние и местная обстановка влияла на нашу деятельность. Антифеминистические высказывания и действия приводили к самоцензуре из-за страха перед нападением.

Айзат Женская социализация — она такая, что нас с детства научили думать о себе плохо. Это и чувство вины, и чувство долга, что мы всегда должны кому-то что-то давать и жертвовать. Если нам повезло, что дома нас особо не травмировали, то патриархат все равно достанет нас через детские сады, школы и другие образовательные и социальные институты. В активизм люди приходят со своими травмами. Я пришла излечить свои. Мои отношения с подругами-колежанками в БФИ трансформировались, становились постепенно токсичными. Я видела, что мы и лично я проецировали модель отношений в семье друг с другом. Например, среди подростков это наблюдалось. То, что они не могли высказать своим родителям, они могли высказывать нам. Переносы часто происходили. Например, кого-то я хотела видеть в качестве сестры (с родными сестрами у меня не удается построить здоровые отношения), а кто-то видела меня в роли «мамочки».

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ВЫГОРАНИЕ — ЭТО ТО, ЧТО ПОЧТИ КАЖДАЯ ИЗ НАС ПЕРЕЖИЛА.

Поскольку я последние три года координировала организацию, на мне было много ответственности. Соответственно и я просила, требовала, потому что этого требует сама система, мы пока не можем избежать подотчетности друг-другу и государству. Это деньги, договоренность друг перед другом на условия, на которые мы согласились, подписались, но не выполняли. У нас были прекрасно расписанные памятки и политики, которым мы не следовали. Иногда я чувствовала, что человека в лидирующей позиции — в случае БФИ «председательница правления» — люди часто не замечают, как личность, а видят человека, который отвечает за деньги и бумаги. Это отнимало у меня много сил и энергии, когда огромный груз ответственности на мне одной.

В конечном итоге наша Рабочая Команда устала от сопротивления внутренних отношений и разбежалась постепенно, этому содействовали и физические обстоятельства. Онлайн было сложно поддерживать деятельность БФИ. У каждой из нас была своя дорога и мне это было сложно признать, как будто БФИ в том составе должна была остаться раз и навсегда. Я романтизировала наш феминизм. Иногда мне кажется, если бы мы все были условно здоровыми, мы перевернули бы горы. Революция ведь когда-нибудь должна состояться. А кто будет революцинировать, если все заняты своими проблемами?

Эмоциональное выгорание — это то, что почти каждая из нас пережила. Это когда человек чувствует, что его недооценили, оскорбили или унизили чувства. Это и мискоммуникация и интерпретация. Ресурсов больше нет — даже для того, чтобы проверять почту, читать, быть в курсе событий, вовлекаться в активизм с тем же энтузиазмом и верой, что было раньше. В один момент я решила уйти — самая последняя из оставшейся команды. Я решила взять в свои руки процесс передачи организации другим группам в конце 2018 года. Весной 2019 года у родной БФИ началась новая история уже с другими вовлеченными людьми.

а Расск

Е И Н А В А Т РАСС нкам

жа е л х л и о к к с т я тс ис е н д. а и о щ г м я е 8 в хФ 201 Пос и о к п с 14 0 кек 2 ш с и Б тив а и ц Ини

ь т а т Чи

Самоуход и коллективная забота как радикальная практика Айзат Чему меня научил БФИ? Трансформационным процессам, радикальной само-заботе о себе и других. И это политически важно — научиться относиться хорошо к себе, а потом получится и к другим. Общество очень редко поднимает вопросы о том, чтобы мы говорили об эмоциональном, о наших чувствах и ощущениях. Хотя это ежесекундная составляющая нас. Но это долгий процесс, который никогда не заканчивается.

злость могут быть прекрасными с той точки зрения, что привели нас к феминизму, и к другим лучшим изменениям человечества.

Я хочу поделиться примером, который очень запомнился мне. Однажды мы созвонились онлайн с колежанками, начался спор между людьми, я была нейтральна в этой ситуации, но не выдержала и послала своих колежанок. Я пожалела об этом сразу, потому что ранее не практиковала такое отношение в работе и думала, что меня уволят. Но Мы относимся к конфликв ответ получила заботливое там зачастую как к чему-то письмо от команды, которая плохому, к чему-то, что порекомендовала мне отдолжно привести к какой-то дохнуть. Я была в шоке и не катастрофе. О конфликтах не знала, как выразить благохотят говорить, обсуждать, дарность. Мы привыкли, что вспоминать. Мы не умеем их нас наказывают за неудобное принимать и давать им место поведение или негативные быть, мы не знаем, что такое эмоции. БФИ никогда никого ненасильственная коммуни- не увольняли, не наказывали. кация. Наш гнев, несогласие,

И ЭТО ПОЛИТИЧЕСКИ ВАЖНО — НАУЧИТЬСЯ ОТНОСИТЬСЯ ХОРОШО К СЕБЕ, А ПОТОМ ПОЛУЧИТСЯ И К ДРУГИМ.

Саадат В моем опыте в коллективе также были моменты, когда активизм не гарантировал защиту твоей деятельности. Деятельность активистки — это осознанное и намеренное построение своей жизни по-своему, сопротивление патриархальным требованиям к женщине. Нападения и угрозы происходят с активистками и правозащитницами регулярно и порой на более масштабном уровне. В моем случае это было 8 мартовское нападение на меня и моих колежанок со стороны агрессивно настроенной толпы, я не хотела останавливаться, хоть и было страшно за свою жизнь — мне терять было нечего, кроме свободы. Данный случай даже больше укрепил во мне желание быть частью феминистского движения и поддерживать других женщин.

8 мартовский марш — не/закулисье Айзат Сыйнат

8 марта — Международный День Женской Солидарности и Борьбы за Равные Права, один из самых значимых дней в феминистском календаре. В 2016 году БФИ первые собрали желающих партнерские ЛГБТ/ сестринские/ организации, активистов_ок присоединиться организовать мирный марш. (А до этого организовывали небольшие информационные и протестные акции). За каждым маршем стоит куча логистической, творческой, эмоциональной работы. Первый марш начался с обычных разговоров за чашкой чая. Ежегодно мы собираем организационную группу, распределяем обязанности и ресурсы, все это координируют обычно одна или два человека. Процесс подготовки бывает таким, что мы оставались до полуночи, чтобы дорисовать плакаты, распространить пресс-релиз, перевести тексты и лозунги, подготовить технику или музыкальные инструменты, разработать план безопасности на случай нападения или провокации со стороны хейтеров. 62

Мы организовывали группы роста самосознания, показы актуальных фемфильмов, выставки, участвовали в мероприятиях других фем и женских организаций и групп. Все это, чтобы объединиться, почувствовать эмпатию, силу и мощь друг друга, вопреки грустным и трагическим историям, которые привели нас в активизм. Каждый марш мы сталкиваемся с разными провокациями как во время, так и до и после. Зачастую эти угрозы, буллинг и домогательства происходят онлайн. Во время марша прошлого года пытались сорвать флаг ЛГБТ движения.

ПРОДВИГАТЬ ИНТЕРЕСЫ И СВОБОДЫ ОТДЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ, НО ПРИ ЭТОМ УЩЕМЛЯТЬ ДРУГИЕ — ПАРАДОКС ГРАЖДАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ В КЫРГЫЗСТАНЕ. «истинной цели марша» — пропаганде «анти-кыргызских ценностей», «западных ценностей (что бы это вообще ни означало, не будем сейчас подвергать критическому анализу сами понятия «кыргызских» и «западных ценностей»). Вакханалия, поднявшаяся в социальных сетях, показала, что ни о каком сложившемся взаимопонимании речи и быть не может.

Если говорить о внутридвиженческих отношениях, то 2019 год расставил все по местам, показав, что солидарность оказалась по большей части иллюзией, когда внутри женского правозащитного сообщества произошел раскол в отношении Марша 8 марта. Именно в этом году марш вызвал наиболее негативный резонанс в обществе. И гендеристки, экспертки, правозащитницы, которые с удовольствием шли нога в ногу с нами, вдруг подняли вопрос о «подставе» активисток мэрии города Бишкек и других организаций, которые, оказывается, совершенно ничего не подозревали об

Интерсекциональный феминизм неразрывно связан с правами всех малопредставленных групп. Продвигать интересы и свободы отдельных людей, но при этом ущемлять другие — парадокс гражданского движения в Кыргызстане. Более того, нас обвиняют, что мы проводим этот марш на деньги американского госдепа по заказу, додумывают куча разных мифов и заговоров для провокаций. На деле те, кто вовлекаются, жертвуют свои средства — отпрашиваются с работ и учеб, чтобы поучаствовать в БФИ-мероприятиях, готовят еду для волонтерской команды, которые готовы работать без обеда и оставаться допоздна и т.д.. 63

8 марта — это единственный праздник, когда мы напоминаем всему обществу об историческом политическом значении этого дня. Это повод стать видимыми и прокричать о том, каких изменений мы хотим. Это возможность обняться с подругами, приятельницами и с друзьями, которых давно не видели. Солидаризироваться с теми, с кем в рутинной жизни не солидаризировались бы — но они тоже пришли на этот марш, это значит, что между нами больше общего, чем разъединяющего. Это редкое публичное пространство, в котором мы продвигаем свои права и в тоже время защищаемся от местной власти и псевдопатриотов.

8 МАРТА — РЕДКИЙ СЛУЧАЙ, КОГДА МЫ ГОРДО И ПУБЛИЧНО ХОТИМ ЗАЯВИТЬ О СЕБЕ, НО БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ЭНЕРГИИ И РЕСУРСОВ ТРАТИМ НА ТО, ЧТОБЫ ОТВОЕВАТЬ СЕБЕ СВОБОДУ ЗАЯВЛЯТЬ.

Смотреть

ть е р т о См

Смотреть

ть е р т о См

Региональная особенность и темы, поднимаемые движением:

Полевая рефлексия; Правовые проблемы женщин в регионах.

Полевая рефлексия

Айзат Сыйнат

Во время наших полевых поездок в города и села мы много рефлексировали о разрыве между Бишкеком и регионами. Что за пределами столицы активистки больше загружены домашними заботами, обслуживанием семьи, иерархическими отношениями между кайнене-келин. Хотя многие женщины идентифицируют себя практикующими мусульманками — читают намаз, держат пост, — почти все из опрошенных обеспокоены радикализацией ислама, как одним из самых сложных вызовов в обществе на сегодня.

По их словам, последние десять лет положение женщин в религии сильно ухудшается. Женщины чувствуют себя не свободно и не безопасно. Межэтнический конфликт 2010 года на юге, безусловно, имеет свое воздействие, и эта тема вскользь проскальзывала, но активистки пытались не затрагивать ее. Конфликт и 1990 и 2010 годов совершенно не отрефлексирован, активистки психологически не реабилитированы. Будучи бишкекскими активистками мы чувствовали свою привилегию во всем — и в относительной свободе, и в плане доступа к простым жизненным условиям. Наши беседы выглядели как психологическая консультация — активисткам хотелось выговориться. Женский активизм в целях безопасности своей на юге становится более партизанским. Мы увидели непризнанных героинь, помогающим другим больше, чем себе. Здесь мы бы также хотели отметить ту сторону женского активизма, о которой нечасто говорят, и скорее всего совершенно не замечают.

В академической литературе по гендерным исследованиям есть понятие «патриархальной сделки»1, которая говорит о том, что женщины в патриархальных обществах принимают, поддерживают, и укрепляют гендерные правила, которые ущемляют женщин, ради выживания. Но зачастую это делается в обмен на какую-то степень власти в системе, частью которой они являются. И если к первому претензий никаких и быть не может, ведь стоит вопрос о выживании, то во втором случае это нами воспринимается не иначе, как некое предательство самой цели женского активизма.

Здесь уже нельзя прикрыться необходимостью выживания — это женщины на высоких должностях, руководительницы различных женских НПО и проектов, депутатки местных кенешей, представительницы женсоветов. Они все очень добрые, они непременно угощают нас чаем и печеньками, когда мы заходим к ним в кабинеты поговорить, но послевкусие после наших бесед всегда одно: когда же все поймут, что только «свободная женщина сможет продвинуть страну»1. Она может быть матерью, женой, незамужней, овдовевшей, никогда не рожавшей и не планирующей, лесбиянкой, бисексуалкой, трансгендерной, принимавшей наркотики Некоторые руководительницы организаций или пытающейся с этим как-то жить, заниговорят, что женщин в Кыргызстане угнетают, мающейся секс-работой ради выживания не дают возможности развиваться, и сразу же, своей семьи, активисткой, феминисткой, с со снисходительной улыбкой добавляют, что радикальными взглядами или без, коротко самое главное для женщин «семейное счаподстриженная или с косой, полная или хустье, оказаться за крепкой спиной мужчины, дая, улыбчивая или хмурая, нейротипичная ведь мы все такие хрупкие». Цитата одной или нейро-разнообразная, удобная и верная из активисток на юге, которая также подсамой себе. Только тогда мы можем сказать, тверждает это: «Не важно, чем ты занимаешь- что наша страна (да и любая страна в мире) ся, политикой, бизнесом или активизмом, у имеет шанс на развитие. А до тех пор, пока тебя должен быть порядок в доме, только так нами управляют вполне себе очевидные ты можешь заслужить уважение и авторитет. патриархальные силы через своих агенток Ты не можешь быть лидеркой, пока у тебя не патриархата, нам остается только продолжать будет мужа и детей». свою борьбу — продолжать быть другими, «плохими», неправильными — «жаман кыз». Активистки-хранительницы следят за тем, Хорошие девочки не делают историю. чтобы активизм не становился чересчур ра1 «Всеобщий женский праздник», статья в газете дикальным, непричесанным, способным рас- Красный Казахстан, 1923, №15, доступна по ссылке: сердить байкешек и акешек в высоких местах. http://feminita.kz/2018/03/свободная-женщина-сможет-продвинуть/ 67

Правовые проблемы женщин в регионах Гулнур Международный фонд толерантности ДжалалАбадской области Девочки сами не знают своих прав. Родители сказали — они подчинились. Есть такое неписаное правило у девочек, самое престижное — это выйти замуж. Если девочка идет учиться, меньше шансов, что ее засватают. Девочки даже хвастаются, чувствуют себя выше, что ее засватали, что забирают замуж. Возможно, нет других примеров, чтобы они видели. Со стороны родителей, что ставят ставку на ребенка мужского пола. Если есть возможность обучать одного ребенка, то будут обучать мальчика. Со стороны общества есть такое мнение, что если девочка будет учиться в городе, то она испортится.

ДЕВОЧКИ САМИ НЕ ЗНАЮТ СВОИХ ПРАВ. РОДИТЕЛИ СКАЗАЛИ — ОНИ ПОДЧИНИЛИСЬ.

Жамал «Мутакалим», Бишкек

У женщин и девочек есть права, прописанные законодательством. Но, к сожалению, девочки и женщины не знают, что есть такие права, они не умеют их отстаивать, не хотят отстаивать, потому что у них нет образования. Адаты, стереотипы, неправильная интерпретация религии влияют на это. Мы пытаемся их обучить отстаивать свои права, говорить о своем мнении, чтобы они стали депутатками. Мы видим, что в этом отстаем. Показываем, какие 68

профессии выгодно получать, чтобы они учились не на швей, а обучались нанотехнологиям, электрофикации машин, ремонту сотовых телефонов. Научить девочку физике, почему нет? Это хорошая заработная плата. Мы хотим ломать стереотипы, чтобы женщины обучались вот таким вещам, могли обеспечить себя материально. Я объездила всю страну, все женщины говорят, если я не могу на кусок хлеба себе заработать, о каких правах идет речь?

Авазкан «Женские Инициативы», Ош На нашу работу очень сильно влияет религия, потому что ставят запреты со стороны дома, сообщества, жители села против. Сейчас мы тоже думаем, как надо выходить из этой ситуации. Если государство или другие ответственные органы не будут реагировать

на рост религии, которая негативно влияет на положение женщин, то через 10 лет спокойно могут убрать статус светского государства из конституции, а через 20 лет, боюсь, мы станем религиозной страной [...]. Я боюсь, что на нас это все будет влиять, мы не можем жить безопасно в таком обществе. Если бы я жила в Бишкеке, у меня была бы другая жизнь, но я живу в Карасуу. Меня каждый день окружают другие люди, другие мысли, обычаи.

Мухаббат (имя изменено), активистка из Оша, работает с ВИЧ позитивными женщинами и детьми, с детьми с инвалидностью, а также же с женщинами, чьи партнеры и мужья потребители наркотиков, с мамами-одиночками, с женщинами, чьи мужья находятся в тюрьме.

Мухаббат

Открыли медресе у нас, там мулла насиловал не одного, там систематическое насилие [...]. У нас дети припугнутые, они боятся — и девочки и мальчики. У нас исламизация на высшую катушку. Потому что мы сами сталкиваемся — мне стали говорить, чтобы я укрылась. Мне напрямую, через свекра, через мужа. Мальчики 100 процентов ходят в мечети. Мы видим, как 4-летняя девочка ходит укутанная, сейчас она упадет в этих лохмотьях. Мою дочку пятиклассницу чуть не побили за то, что она катается на велосипеде. Руками показывают, что она ходила на гимнастику.

Женщины воспринимают это как норму. Вторая, третья жена — это все нормально. Брак не регистрируют, если не регистрируют — ее выкидывают. Женщины до такой степени уязвимы, у меня столько кейсов, девчонкам негде жить. В родительском доме им не рады, лишние рты им тоже с детьми не нужны. Мы выбиваем алименты, он либо уезжает, либо показывает мизерную зарплату. И то, что наши студенты уезжают и учатся в исламских государствах, это тоже не есть хорошо. Теперь Новый год не встречаем, елку не наряжаем, день рождения не отмечаем — идет зомбирование и это поддержка идет извне. 69

Другая активистка с региона, пожелавшая остаться анонимной, рассказывает, что многие активисты и правозащитники еще не пережили травмы, полученные во время межэтнического конфликта на юге Кыргызстана в 2010 году. То, что я пережила в 2010 году, мне до сих пор снится. В 2010 году во время конфликтов я была избита. Был комендантский в час, в город никто не выходил, мы работали

при закрытых дверях. Было страшно выезжать в периферию, потому что не знаешь, кого увидишь, что с тобой будет.

Нарынских активисток из организации «Надежда» больше волнуют вопросы ала-качуу и самореализация женщин.

Кызжибек

Когда я училась в 11 классе, многим девочкам в моем классе пришлось выйти замуж из-за ала-качуу, они ушли не по своей воле. Когда я поступила на первый курс, в университете тоже многие вышли замуж из-за ала-качуу. Я думала, что нужно что-то создать[...]

Мы решили начать с информирования девушек, чтобы они знали, как себя вести в случае ала-качуу, были собранее, когда с ними происходят подобные вещи, могли сами защищать свои права.

Организации «Тенир-Тоо» и «Тынчтык» в Нарыне около 20 лет занимаются разными проблемами своего сообщества. Включая вопросы питания в школах, посадки деревьев, профилактики и предотвращения чрезвычайных ситуаций, продвижения прав и интересов людей, инфраструктуры своей местности и многими другими социальными вопросами. Сейчас для обеих организаций более актуально работать в сфере профилактики ВИЧ.

Анаркүл Сейчас мы состоим в Альянсе, в котором 42 организации, которые работают по СПИДу. Как мы его можем предотвращать? Мы не предотвращаем, пытаемся, а СПИДа

становится все больше. Когда мы начинали свою деятельность в Нарыне, таких проблем не было, а сейчас мигрантов много и СПИДа тоже.

Феминистское будущее в Кыргызстане Фантазии вслух или ностальгия о прошлом и то, как они формируют наше будущее.

Фантазии вслух или ностальгия о прошлом и то, как они формируют наше будущее.

Когда мы задавали вопрос о феминистском будущем, об идеальном положении женщин в Кыргызстане, для многих он оказался неожиданным и ввел в ступор. Активистки более старшего поколения описывали то, что было в советское время — стабильность. Ностальгировали, что была работа, сейчас бардак. Представляли образы, которые практиковались и культивировались в союзе — независимая, у нее есть свобода действий, у нее есть равенство в партнерстве, к ней прислушиваются как гражданке, с репродуктивными функциями помогает государство. Доступ к ясли, садам, школам и к медицине, но при этом не нарушать ее «природу» — хранить семейственность и очаг. Некоторые молодые активистки представляли матриархат или абсолютное равенство, что невозможно будет отличить женщин от мужчин, не будет гендерных идентичностей, сексуальных ориентаций, статусов и так далее.

Турсунай

Мухае

«Гүлмайдан», Ноокат

«Позитивный диалог», Ош

Все женщины знают свои права, живут дружно и счастливо со своими семьями, у всех есть работа, много новых производственных предприятий, которые будут работать, не будет проблем, будут садики и школы для детей. 72

Уверенные, счастливые девочки в своих действиях, карьера, образование будет. Будет то, чего нет у многих девочек — до брака живет ради родителей, после брака ради мужа — у нее нет своей жизни.

Канайым (имя изменено) международная организация Женщина-президент, 50/50 женщин и мужчин в парламенте, министерский корпус тоже 50/50. Образование по другому строится, учебники, полностью меняется подход в детских садах. Где это было, в Ирландии, Норвегии, уже не помню, но они уже не

Я хочу коалицию женскую. Чтобы было по 10 женщин с каждой области. Лидерки, которые действительно хотят менять. Хочу чтобы женщины голосовали за женщин. Но когда женщины приходят к власти они меняются, они забывают, что благодаря женскому движению пришла туда. Она не дает обратную связь, поддержку, когда во власть идет. [...]. Мы также обучаем лидерок мусульманок. Мы работаем над тем, что вот мы женщины и несмотря на то, какие мы есть, в платке, не платке — мы друг друга поддерживаем. Если мы женщины не будем солидарны, то мы ни к чему не придем.

Марина «Интеграция», Ош

определяют пол ребенка и дают равную оплату труда, начинает побеждать идея равенства. Я даже не против, если будет перекос в сторону женщин. Потому что пускай они тоже себя попробуют в подавляющей роли большинства, потому что мы не знаем как это. Когда мы говорим «30% квота», почему-то по умолчанию сразу говорят, что это женская квота. Там не написано. Там написано одного из полов, почему мы подразумеваем женщин? Почему не мужчин, почему 70% не могут женщины? Могут. Даже в законе так написано де-юре.

Жамал «Мутакалим», Бишкек

Когда все хорошо, когда гармонизации личности со всех сторон, экономика у нас на высоте, в политике работают умные люди, президент у нас не через перевороты и революции приходят, а цивилизованно. 73

Мухаббат (имя изменено), южный регион

Уважение к взрослым, многонациональность, чтобы сохранить наши традиции в хорошем, в богатом, культурном наследии.Чтобы наши дети, внуки наслаждались. За каждой женщиной стоит не один, два десятка, а сотни женщин, тысячи женщин, которые представлены здесь. И каждая из них заражает других, не только женщин. Когда мы образовываем женщину, мы образовываем поколение. Хотелось бы видеть полную семью, где растут дети, где нет наказаний. Когда ребенок рождается, он желанный, он любим, естественно семья благополучная и общество. Поэтому, как ни крути, мы возвращаемся в семью и хорошее государство.

Я тут сойдусь с радикальными феминистками. Я думаю, что будут люди разно делающие и разно выглядящие. Все идентичности будут стерты, я не только про ЛГБТ идентичности, но и про расу, этничность, потому что сейчас есть разделения. Но когда-нибудь этого не будет, люди будут просто делать то, что хотят. Планета не будет помойкой. Не будет перенаселена.

Диана «Лабрис», Бишкек

Надира «Кыргыз Индиго», Бишкек

ЛГБТ будут просто люди, которые могут заниматься всякими вещами. Да, мы все будем людьми, женщины будут людьми, а не вот красотками в классных лифчиках, которые рекламируют бургеры. А дальше люди могут думать, как на равных бороться за ресурсы или не бороться совсем.

Равноправие, полный доступ ко всем услугам. Так как мир развивается, всегда будут вызовы. Мы сможем наши усилия консолидировать,чтобы еще дальше противостоять новым рискам. Представляете, сколько ресурсов откроется для женского творчества? Сколько новых художниц, писательниц, поэтесс с музыкой, кулинаров. Человек сможет все свои скрытые таланты найти, развить их и наслаждаться жизнью, приносить счастье другим и это все передавать свои детям.

Элмира Гендерный Центр, Каракол

Ольга «Алга», Кант

Мы проводили перекрестную дискуссию -- равные права между мужчинами и женщинами, я в то время думала, что это обязательно. Но мне иногда хочется быть слабой женщиной, и чтобы мужчина рядом со мной всегда меня защищал, опекал, делал меня счастливой. И этого со временем всегда хочется. Поэтому я считаю, что сила женщины в ее слабости. Это такая старая поговорка, но я считаю, что если она очень сильная, очень активная, то таких женщин мужчины боятся. А мне кажется, что все-таки женское счастье все равно должно быть… У всех женщин.

Список законов и инициатив феминистского и женского движения (2000 гг.)

В этом разделе мы попытались собрать список законов и инициатив, начиная с середины 2000 годов, которые были приняты усилиями женского/феминистского движения. 76

Обязательная квота для женщин в 30% местных кенешах (июнь 2019 год);

В 2012 году, благодаря системной работе женских организаций и Национальной кампании «155», в Кыргызстане был принят закон, ужесточающий наказание за похищение женщины для вступления в брак против ее воли сроком до 7 лет лишения свободы.(Гендерная энциклопедия). Согласно новому Уголовному кодексу, который вступил в силу с 2019 года, изменились статьи 154 и 155, по которым теперь за похищение человека с целью вступления в брак предусмотрено лишение свободы от 5 до 10 лет;

Закон от семейного насилия (апрель 2017);

Запрет нике с несовершеннолетними;

В июле 2012 года основным объектом воздействия Структуры по Ускорению ЦРТ в Кыргызской Республике стала ЦРТ 5 «Улучшение охраны материнства», ситуация в которой является критической с точки зрения достижимости. Данная инициатива привела к национальной программе реформирования системы здравоохранения Кыргызской Республики «Ден соолук» на 2012-2016 годы;

С помощью международных организаций и собственных средств ОО «Алга» стала одним из первых инициаторов проведения в Чуйской области и г. Бишкек Дня сельских женщин в Кыргызстане. В результате предпринятых активистами усилий Правительство КР, признавая роль и вклад сельских женщин в развитие общества и в целях дальнейшего улучшения экономических, социальных, правовых условий для повышения социального статуса сельских женщин, 15 июня 2015 года приняло Постановление «Об установлении 18 июня ежегодно отмечаемым Днем сельских женщин в Кыргызской Республике»;

Национальная стратегия КР по достижению гендерного равенства до 2020 года, утвержденная Постановлением Правительства КР от 27 июня 2012 года № 443, которая является первым в Кыргызстане долгосрочным документом в сфере достижения гендерного равенства; и Национальный план действий по гендерному равенству. 77

Контакты авторок зина: Айзат Шакиева: aizat.shakieva@gmail.com Саадат Салиева: urkuyaca@gmail.com Сыйнат Султаналиева: sultanalievas@gmail.com