ЖУРЧАНИЕ ВОДЫ by Gara d'edizions

IV Премия «Город Барбастро» по жанру новеллы за 2006

ЧУСE ИНАСИО НАВАРРО

Журчание воды XOСE XИМЕНЕС KOPБATOH

С формальной точки зрения Журчание воды представляет собой сборник рассказов, однако не всякий роман может предъявить читателю тот градус единства, который отличает эту книгу. Семь рассказов предстают перед читателем как семь вариаций на одну и ту же тему: тему заката хуторского хозяйства и связанного с ним ухода в небытие особого уклада жизни. Трагические последствия этого перелома показаны на примере судеб различных людей, которые вынуждены покидать свои дома и бросать землю, политую их потом и кровью, и этот исход оборачивается для них потерей исторических, культурных и нравственных ориентиров. Тексты Хосе Хименеса Корбатона буквально пронизаны аллюзиями, отсылающими читателя к творчеству большой группы авторов, однако высокая плотность интертекстуальных связей не ограничивается рамками литературы: в поэтике Корбатона не последнюю роль играют как музыкальная, так и живописная составляющие. Не случайно, что журчание воды, перерастающее в гул и грохот стремительно бегущих горных потоков, ‒ словно голос земли, взывающей к человеку, который ее покидает, ‒ обретает силу метафоры, вокруг которой выстраивается вся совокупность изобразительных средств, обладающих высоким духовным накалом.

www.garadedizions.com

VICEVERSA

Журчание воды XOСE XИМЕНЕС KOPБATOH XOСE XИМЕНЕС KOPБATOH

Карманные часы

Журчание воды

ГAPAРОССИЯ

XOСE XИМЕНЕС KOPБATOH (1952 г.) ‒ испанский писатель, переводчик, критик и публицист. Его детсво и юность прошли в столице Арагона Сарагосе, здесь же он получил высшее образование по специальности «французская филология». Прожив более двадцати лет во Франции и в Каталонии, Хименес Корбатон возвратился в Сарагосу, где он работает учителем в средней школе. Его первый сборник рассказов «Журчание воды» увидел свет в 1993 году, затем дважды переиздавался на испанском языке, а в 2009 г. был переведен на арагонский язык. В 1997 г. выходит его вторая книга – «И сейчас они бы не сказали ничего», – которая также была переиздана в 2011 г. Действие рассказов, собранных в этих сборниках (каждый из них разошелся в количестве более 5 тысяч экземпляров), происходит в горных районах провинции Теруэль, где автор разместил вымышленный городок Кресполь и окружающие его хутора. Картины сельской жизни и судьбы персонажей Хименеса Корбатона разворачиваются на фоне политических конфликтов, которые потрясали Испанию в годы франкисткого режима. В романе «Фабрика костей» (1999) действие переносится в рабочие кварталы провинциальной столицы, куда в поисках лучшей жизни перебрались выходцы из сел и хуторов. В 2001 г. выходит в свет третий сборник рассказов Хименеса Корбатона – «Гриб Дюрера», – в котором автор представляет свое видение социальных проблем Испании. Изданный в 2008 г. роман «Ликантропия: История одного романа» раскрывает перед читателем картины романтического Парижа 30-х годов XIX в. Его последняя книга – «Голоса на рассвете», – увидевшая свет в 2011 г., знаменует возвращение автора к проблематике его «креспольских» рассказов. Отдельное место в творчестве нашего автора занимают книги, созданные им в сотрудничестве с фотографом Педро Пересом Эстебаном: «Следы человека» (2003 г.) – история путешествия по горной цепи Гудар, «Камбрилес» (2006 г.) – сборник статей и рассказов о событиях времен гражданской войны 1936-1939 г.г. в горах Теруэля, «Хутор: Знаки» (2007 г.) – своеобразная экскурсия по владениям теруэльского хуторянина и, наконец, «Умереть под открытым небом» (2009) и «Ускользающая память» (2011), в которых посредством слова и фотодокумента авторам удалось воссоздать правдивые картины гражданской войны и портреты бойцов, запечатленных в пылу сражений или в редкие минуты затишья.

IV Премия «Город Барбастро» по жанру новеллы за 2006

ЧУСE ИНАСИО НАВАРРО

Журчание воды XOСE XИМЕНЕС KOPБATOH

Карманные часы – это печальная история канувшей в лету «страны самшита», которую нам рассказывает один из ее последних жителей. Его монолог, пронизанный размышлениями о судьбе малой родины и о языке его предков, ведет нас в особый мир, в котором гармонично сочетаются древность традиций и сиюминутность повседневности, суровые условия жизни в высокогорных долинах Пиренеев и душевная щедрость арагонцев. Читателю этой книги предоставляется редкая возможность окунуться в атмосферу истории, которая поражает своей простотой и даже будничностью, и познакомиться с ее героем – именно о таких говорят, что у него широкая душа и чистое сердце. И когда будет перевернута последняя страница, история «страны самшита» еще не раз будет всплывать в памяти читателя и будить его собственные размышления о тайнах жизни и смерти, об одиночестве и о любви.

www.garadedizions.com

VICEVERSA

КАРМАННЫЕ ЧАСЫ ЧУСE ИНАСИО НАВАРРО ЧУСE ИНАСИО НАВАРРО

Карманные часы

КАРМАННЫЕ ЧАСЫ

ГAPAРОССИЯ

Чусe Инасио Наварро родился 30 ноября 1962 г. в Таустэ (Арагон, Испания). Получил высшее филологическое образование в университете г. Сарагоса. В настоящее время работает преподавателем испанского языка и литературы в г. Уэска, столице Верхнего Арагона. С 2004 г. Чусе Инасио Наварро занимает пост Президента Совета арагонского языка (Consello d’a Fabla Aragonesa) – учреждения, которое координирует деятельность, направленную на возрождение арагонского языка и придание ему статуса одного из официальных языков Арагона наряду с испанским и каталанским. Чусе Инасио Наварро является одним из самых ярких представителей поколения арагонских писателей, заявивших о себе в начале 80-х годов минувшего столетия. На его счету пять поэтических сборников и четыре книги в прозе, и все они отмечены литературными премиями, которые присуждаются писателям, пишущим на арагонском языке. Повесть Карманные часы принесла ее автору премию «Город Барбастро» за 2006 г. Многие его рассказы и стихи были опубликованы в коллективных сборниках. Перу Чусе Инасио Наварро принадлежат и многочисленные научные публикации в области филологии и лингвистики, в которых он зарекомендовал себя тонким исследователем истории, лексики и фразеологии арагонского языка.

EL FRAGOR DEL AGUA

JOSÉ GIMÉNEZ CORBATÓN

GARARUSIA VICEVERSA,

GARA D’EDIZIONS 2011

el fragor01-09-2011.indd 3

09/09/2011 21:40:21

Diseño de portada: Sèrgio Naya. Equipo de Diseño Gráfico de Prames

Título original: El fragor del agua Traductor: Aleksey Yéschenko 1ª edición en castellano, Barcelona, 1993 2ª edición en castellano, Zaragoza, 2005 3ª edición en castellano, Zaragoza, 2009 1ª edición en aragonés, Zaragoza, 2009 1ª edición en ruso, Zaragoza, 2011

Este libro ha recibido una ayuda por parte del Departamento de Educación, Cultura y Deporte del Gobierno de Aragón

GARA D’EDIZIONS Avda. Navarra, 8 E-50010 Zaragoza ESPAÑA www.garadedizions.com e-mail: gara@garadedizions.com

I.S.B.N.: 978-84-8094-502-8 Dep. Legal: Z-3159-2011

Imprime: Tipolínea

Cualquier forma de reproducción, distribución, comunicación pública o transformación de esta obra solo puede ser realizada con la autorización previa de sus titulares, salvo excepción prevista por la ley. Diríjase a CEDRO (Centro Español de Derechos Reprográficos, www.cedro.org) si necesita fotocopiar o escanear algún fragmento de esta obra.

el fragor01-09-2011.indd 4

09/09/2011 21:40:21

ЖУРЧАНИЕ ВОДЫ

ХОСЕ ХИМЕНЕС КОРБАТОН

ГАРАРОССИЯ VICEVERSA,

ГАРА Д’ЭДИСЬОНС 2011

el fragor01-09-2011.indd 5

09/09/2011 21:40:21

Оформление обложки: Серхио Найя. Группа полиграфического дизайна Издательства Прамес.

Название на языке оригинала: El fragor del agua, de José Giménez Corbatón 1-е издание на испанском языке, Барселона, 1993 2-е издание на испанском языке, Сарагоса, 2005 3-е издание на испанском языке, Сарагоса, 2009 1-е издание на арагонском языке, Сарагоса, 2009 1-е издание на русском языке, Сарагоса, 2011

Хименес Корбатон, Х. Журчание воды: Рассказы / Перевод с испанского А. Ещенко. – Сарагоса: Издательство Гара д’Эдисьонс, 2011.

Настоящее издание выполнено при содействии Управления образования, культуры и спорта Правительства Автономной области Арагон (Испания).

GARA D’EDIZIONS Avda. Navarra, 8 E-50010 Zaragoza ESPAÑA www.garadedizions.com e-mail: gara@garadedizions.com

I.S.B.N.: 978-84-8094-502-8

el fragor01-09-2011.indd 6

09/09/2011 21:40:21

Посвящается Тересе и Ольге. А также Даниэлю, Альдо и Мигелю.

el fragor01-09-2011.indd 7

09/09/2011 21:40:21

el fragor01-09-2011.indd 8

09/09/2011 21:40:21

Автор, способный посостязаться с Сервантесом всего лишь в искусстве письма «без пролога в качестве украшения», советует «беспечному читателю» читать эту книгу в порядке оглавления, поскольку, одержимый желанием вспомнить все, он иной раз по неопытности терял нить повествования и завершал в другом рассказе то, что начинал в первом, или, сгорая от нетерпения, заявлял в третьем о том, что намеревался изложить в четвертом.

el fragor01-09-2011.indd 9

09/09/2011 21:40:21

el fragor01-09-2011.indd 10

09/09/2011 21:40:22

УМБРИЯ “… Ayant la vie en elle, elle a été là où il n’y avait plus la vie; elle ramène ce qui est vivant du milieu de ce qui est mort”. C. F. RAMUZ: Derborence1

“… Y al entrarles la muerte Tener su tierra pa descansar… Eso quieren los hombres Que están arriba en aquel mas”. J. A. LABORDETA: Los masoveros2

Просперо не дышал. Она опустилась на колени рядом с его телом и просунула свою ладонь за расстегнутый ворот рубахи. Провела ладонью по волосатой груди мужа, пытаясь найти то место, где должно быть сердце: над вершиной Каркамы грянул гром. Старуха не почувствовала под пальцами никаких признаков жизни. Она убрала руку, оперлась ладонями о бедра и, не вставая с колен и не сводя взгляда с лица мужа, позвала его: —Просперо. Голос ее прозвучал хрипло, приглушенно, как скрип старой дверной петли, – без блеска и цвета. —Просперо. 1 «… Ощущая новую жизнь в своем чреве, она прибыла туда, где уже не было никакой жизни; и теперь пытается выходить живое там, где все вокруг мертво». К. Ф. Рамуз: Дерборенс. 2 «… И после смерти иметь бы право / на клочок земли, где можно отдохнуть… / Вот этого хотят крестьяне, что живут / там, вверху, на хуторе далеком». Х. А. Лабордета: Хуторяне.

el fragor01-09-2011.indd 11

09/09/2011 21:40:22

Просперо ее покинул. Старуха закрыла ему рот и провела кончиками пальцев по небритому, посиневшему лицу. Большим пальцем она приподняла его правое верхнее веко, и мертвый глаз уставился на нее безжизненным взглядом: —Просперо, как же это ты меня покинул? Снова громыхнуло над Каркамой. Старуха обратила свое лицо в сторону горной гряды, над которой беспокойно грачи, предвещая своим тревожным карканьем скорую грозу. —Скоро гроза начнется, вот я и пришла за тобой. Как бы ей хотелось, чтобы муж открыл глаза и бросил на нее знакомый ласковый взгляд, к которому она давно привыкла. —Ты же у меня такой рассеянный. В ногах у Просперо она увидела лопату и почти полную корзину картошки, за которой начиналась перекопанная земля. —Мы еще до дождя успеем в Умбрию. Я немного задержалась: надо было накормить скотину. Она представила, как бы он ответил ей привычным жестом, чуть-чуть поведя плечом, и ей почудился его мелодичный, еле слышный голос: —Я думал, успею до дождя собрать всю картошку. Грачи покидали небо, прячась в своих гнездах. В Умбрии стрижи тоже, наверное, искали укрытие в норах и расщелинах, чтобы переждать непогоду, а потом, после дождя, снова вылететь на охоту за насекомыми. —Собери инструмент и отправляйся за мулицей. Сам я уже спуститься не смогу. Старуха была невысокого роста. Семьдесят лет назад, когда Просперо с ней познакомился, в справной девчушке с округлыми формами было чуть больше полутора метров; но время берет свое: груз восьмидесяти восьми лет пригнул ее к земле, тело высохло и стало похожим на мумию. Лицо ее было испещрено морщинами; белые невьющиеся волосы она собирала в пучок, и один-другой выбившийся волосок поблескивал в лучах солнца. Она носила платья из темной ткани, в мелкий – снежинками – горошек или в таких же мелких цветках – желтоватых или голубоватых. Весила старуш12

el fragor01-09-2011.indd 12

09/09/2011 21:40:22

ка немногим больше сорока килограммов, но руки и ноги у нее были сильные и крепкие, как корни можжевельника. Она оставила мужа там же, где его нашла – на спине в картофельной борозде, лицом к небу, – убрала лопату и корзину и отправилась к оросительной канаве, где росло их яблоневое дерево. Там, на темно-коричневом пледе стояла вторая корзина, наполненная доверху мелкими яблоками со сморщенной кожурой. Свернув плед, старуха положила его поверх яблок, и решила в один прием перенести все вещи в домик: правой рукой она взяла корзину с яблоками и пледом, а левой – корзину с картошкой, да еще подхватила этой же рукой лопату за середину черенка, чтобы она не тащилась по земле. Так, с двумя корзинами в руках, она и добралась до маленького домика – даже не домика, а то ли будки, то ли сарайчика, да такого низенького, что приходилось нагибаться, чтобы пройти через дверной проем, – где они хранили инструменты и прочий инвентарь. —Была бы жива Пинта, она бы точно прибежала ко мне, чтобы сообщить о несчастье, – подумала старуха, прикидывая, сколько времени пролежал Просперо в сырой борозде. И тут она вспомнила, что, когда прикоснулась к нему рукой, его тело было еще теплым. —Немного, совсем немного, – ответила она самой себе. – За два месяца они оба покинули меня: сначала собака, а теперь вот Просперо. Старуха сделала пару шагов по направлению к калитке, но потом передумала и вернулась в домик. Оттуда она вышла с пледом в руках и отправилась к телу Просперо. Подложив ему под голову пучок сухой картофельной ботвы, она накрыла тело пледом. —Скоро дождь пойдет... А плед плотный, и воду не пропустит. —Ты овец-то успела загнать в овчарню? —Нет, но они уже сами, наверное, собрались у ворот загона. Ты же знаешь: еще капля не упала, а они все уже стоят у входа. 13

el fragor01-09-2011.indd 13

09/09/2011 21:40:22

Она посмотрела на вершину Каркамы: черные тучи придавали ей зловещий вид. Грачи давно умолкли. Плотная тишина – мрачный предвестник грозы – обволакивала Умбрию. Старуха вышла на тропинку, ведущую к хутору, и ускорила шаг. В нескольких метрах от их огорода тропинка выходила на берег оросительного канала и вместе с ним спускалась до самого дома. Раньше-то – как приятно было шагать по этой тропинке ближе к вечеру с сумкой, наполненной фруктами, овощами и зеленью для ужина; идешь – и тебя сопровождает, убаюкивая, журчание воды. Но сейчас в этой прогулке нет никакой радости, а тут еще и дождь добавляет заботы. Первые капли застали старуху на задах, когда она пересекала гумно, заросшее уже местами травой из-за того, что в последние годы руки до молотьбы не доходили. Чтобы не делать петлю до главного входа, она вошла в хлев с огорода. Мулица, такая же старая, как и ее хозяйка, только в пересчете на свои года, дремала стоя, уткнув морду в кормушку с люцерной. —Нам придется сходить за Просперо, Роса. Мулица повела своими огромными глазами в сторону голоса: она была уже почти совсем слепа. —Я сейчас вернусь, Роса. Короткими, но быстрыми шажками старуха пересекла хлев до дальней от входа стены, толкнула маленькую ветхую дверь и вошла в кухню. Здесь она первым делом подошла к очагу и поправила покрытые пеплом поленья, чтобы языки огня могли лизать дно кастрюли, в которой варился суп. Очаг ожил, и пламя поднялось так высоко, что ей пришлось потянуть за цепь, на которой висела кастрюля, и закрепить ее чуть выше. —Еще не хватало, чтобы выкипел бульон. Старуха прошла в другой конец кухни и по узкой лестнице поднялась на второй этаж. Первая дверь вела в амбар. В другом конце лестничной площадки другая дверь открывалась в коридор, который вел в большую комнату – зал – и две глухие спаленки без окон. Перегородка между спальнями упиралась в печную трубу, поднимавшуюся из кухни. 14

el fragor01-09-2011.indd 14

09/09/2011 21:40:22

Одна спальня была совершенно пуста. Во второй виднелась высокая кровать с деревянными резными спинками; на обеих повторялся один и тот же цветочный узор. В большой комнате было немного вещей: буфет из бука, два сундука с деревянными крышками из цельной доски, большой глиняный кувшин, расписанный орнаментом из темных и кривых линий, и умывальник с зеркалом. В одном из углов большой комнаты, ближе к спальне, в которой стояла кровать, над голубым комодом возвышалась фигурка Сан Бартоломе. Старушка бросила на него взгляд, прошептала молитву и открыла один из ящиков комода. В глубине ящика она нашла баночку из-под айвового варенья, в которой хранились мотки ниток и цветных лент. Взяла черную ленту и засунула ее в сумочку на поясе. В другом ящике нашлась дюжина свечей. Две свечи она зажгла перед фигуркой Сан Бартоломе, а другие оставила на кухне, на скамейке перед очагом, где она обычно оставалась посидеть рядом с Просперо после ужина, в поздние вечерние часы. Старуха приоткрыла окно и увидела, что дождь и не думал кончаться. —Зонтик. За зонтиком она отправилась в амбар. Большой черный зонт висел на облупившейся стене. Отдельные прутья зонта пронзали ткань, словно острые ястребиные крылья. —Давненько уже не заглядывал в наши края тот мастеровой, что и посуду лудит, и любую вещь в порядок приводит... Старуха шла впереди, держа в руке повод недоуздка, и мулица покорно следовала за ней под покровом дождя, лениво переставляя ноги по мокрой тропе. —Шагай, Роса, шагай. Зонтик накрывал старуху только наполовину, так что рука, в которой она держала конец повода, и рукав кофты до плеча промокли от дождя. —Представляю, сколько грязи нам придется с тобой помесить. 15

el fragor01-09-2011.indd 15

09/09/2011 21:40:22

На краю огорода, как раз напротив того места, где она оставила Просперо, под грушевым деревом, которое давало крупные плоды, распластался большой валун – длинный, не меньше метра высотой, – который когда-то прикатился с вершины Каркамы. Сколько раз Просперо или она сама садились на краешек этого камня, чтобы отдохнуть после работы в огороде; «скамейка под грушей» – так они его называли между собой. Старушка оставила мулицу у валуна под кроной дерева: —Здесь тебя дождь заливать не будет. Передвигаться по вскопанным рядкам было трудно: ноги вязли во влажной земле. Она приподняла плед. —Видишь? Под пледом тебя совсем не промочило. Из сумки на поясе она вытащила черную ленту. —Это чтобы у тебя рот не открывался. —Ты, вижу, ничего не упускаешь. Старушка пропустила ленту под его подбородком, затянула покрепче и завязала узелком на голове. —Вот так. А сейчас я отнесу тебя к скамейке под грушей и посажу на мулицу. —С моим-то весом... —Что ты там весишь: на тебе уж и мяса не осталось. Просперо ростом был чуть повыше ее, но такой же худой, как и она; высохшая, дубленая кожа, казалось, прилипла к костям. Старушка снова накрыла его пледом и, пропустив свои руки у него под мышками, попробовала потянуть его на себя и поднять с земли. Голова Просперо завалилась назад, и кадык нацелился в небо. Послышался хруст шейных позвонков. Острие адамова яблока, казалось, вот-вот прорвет кожу. Старушка опустила тело мужа на землю, решив, что лучше будет протащить его по земле. Как только она потянула его за ноги, где-то вверху, под самым потолком из облаков, по небу еще раз прошелся раскат грома. Старушка внимательно оглядела затянутое тучами небо, оценивая силу дождя и запасы воды: —Этот ливень долгим не будет. 16

el fragor01-09-2011.indd 16

09/09/2011 21:40:22

По мокрой, почерневшей от влаги земле тело скользило легко. Зацепившись за очередную борозду, одна рука Просперо подвернулась; тогда она остановилась и засунула его руки под плед – получалось, что будто он сам сложил их крест-на-крест на своей груди. Потом, для надежности, просунула их ему за пояс. «Скамейка под грушей» опиралась на крутой край обрыва, нависавший над речкой. Старуха последний раз потянула тело мужа вниз по склону, и оно заскользило по траве. Затем она приподняла его так, чтобы хоть кое-как уложить на выступающий из земли камень. Тело Просперо оказалось на камне лицом вниз; вся спина его была в грязи, комки земли застряли в волосах на затылке. —Выгляжу я на все сто. С лица, окаймленного черной лентой, глаза Просперо смотрели на жену искоса из-под полуприкрытых век. —Дома я тебя выкупаю и побрею, надену костюм и чистую рубаху. И поменяю белье. Непогода потихоньку унималась. Но с Каркамы все еще доносились жалобные стоны утихающей бури. —Роса, ложись на землю рядом со скамейкой. Вот так. А теперь чуть повернись и присядь. Мулица покорно выполнила команды хозяйки: присела на передние колени, легла набок и перевернулась на живот. Ее мокрая шкура на холке и на боках поблескивала при вспышках молний. Она не видела зигзагов грозовых разрядов, которые возникали при столкновении туч, но чувствовала, что где-то далеко над нею находился небесный покров, источавший влагу. Из-за дождя мулица стала еще более послушной. —Вот так, Роса, молодчина. Спокойно, спокойно. Старушка снова взялась за ноги Просперо, потянула их на себя и развернула его тело так, чтобы ноги свисали с мулицы в сторону, противоположную от камня. —Вставай, Роса, только потихоньку, чтобы он у нас не свалился. Общими усилиями им удалось сохранить равновесие тела на спине животного. Просперо лежал теперь на му17

el fragor01-09-2011.indd 17

09/09/2011 21:40:22

лице лицом вниз. Старушка взяла его за плечи и чуть-чуть подровняла положение тела, чтобы оно не свисало на одну сторону. —Вот теперь мы можем отправляться. —Ты ж не забудь про корзины. —Я их занесла в домик. Вернусь за ними, когда дождь прекратится. Трогай, мулица, сама выходи на тропинку, а я пойду рядом, буду придерживать Просперо. Поравнявшись с домиком, старуха остановилась, занесла в него плед и засунула его за кувшин для воды. Сразу за калиткой, у самой каменной стенки, что поднималась над тропой, начинались кусты жимолости. На полпути до Умбрии было место, где ветки дуба, который рос на обочине тропы, свисали так низко, что всаднику приходилось сильно нагибать голову. Но голова Просперо болталась внизу по правому боку мулицы, и казалось, что его полуоткрытые глаза упирались взглядом в основание стенки и пересчитывали уходящие назад камни кладки. Время от времени старушка похлопывала мулицу по крупу. —Дождь-то уже почти закончился. Еще чуть-чуть, и станет совсем светло. —Да, столько дней припекала жара. Вчера вечером уже ощущалось приближение дождя. —А ты все равно решил сходить за картошкой. —Да не столько за картошкой, а просто так – чтобы время провести. Ты же знаешь, что дома я только под ногами путаюсь. Уже перед самым хуторком дорога вела через поле, на котором обычно сеяли зерновые, но последние годы оно стояло под паром, так что весь участок зарос высокой сорной травой, куколем, а по краям он был обрамлен кустами ромашки, и кое-где виднелись одинокие головки мака. Мулица остановилась, чтобы пощипать метелки укропа. —Шагай, Роса, шагай, не останавливайся. Они пересекли гумно и обошли хуторские постройки до главного входа. Старушка долго возилась, открывая ворота скотного двора. Потом она ухватила Просперо под 18

el fragor01-09-2011.indd 18

09/09/2011 21:40:22

мышки и, придерживая его голову подолом юбки, опустила тело на землю. —Все, Роса, я открыла тебе дверь стойла, иди отдыхай.

Дождь прекратился к концу дня, и над Каркамой разноцветной короной вознеслась прозрачная радуга. Обычно старуха любила разглядывать радугу, но в этот раз у нее не было на это времени. Детство она провела на хуторе на берегу реки Матапанисос. После дождя с грозой она поднималась на вершину скалы, отколовшейся когда-то от треугольной горы под названием Кебрада, и любовалась радугой. Иногда радуга вырастала до таких размеров, что одна ее нога выступала из-за Кебрады, а другая терялась за красными крышами села Кастельбехаль. Просперо лежал на спине на полу большой прихожей, на белой простыне. На каждом углу савана горело по свече. Старушка успела его обмыть и побрить, и надела на него свадебный костюм светло-коричневого цвета в черную полоску. Под костюмом на нем была застегнутая на все пуговицы белая сорочка, а из верхнего наружного кармана выглядывала цепочка от карманных часов. Ботинки были на нем большие, черные. Руки она ему сложила на животе. Лицо Просперо было бледным, но еще сохраняло синюшный оттенок. Костюм, сшитый из очень хорошей ткани, был ему немного великоват. В помещении стоял запах камфары. В четвертый раз в своей жизни Просперо был одет в костюм. Второй раз он его надел на крестины сына, а третий – двадцать восемь лет спустя на свадьбу сына. Вместе с днем свадьбы это были четыре важные даты, которыми была отмечена его жизнь, если не считать похорон сына; но на похороны он тогда не поехал: смелости не хватило. Старушка сидела на табуретке и небольшими глотками пила бульон из маленькой кастрюльки. Она не чувствовала ни усталости, ни боли: предстоящие дела не позволяли такой роскоши. Через верхнюю – открытую – створку двери 19

el fragor01-09-2011.indd 19

09/09/2011 21:40:22

старушка смотрела на кроны вязов, росших на берегу пруда, ожидая, когда взойдет луна. Она перевела взгляд на Просперо, такого близкого и далекого: вот лежит он недвижно на белой простыне в прихожей, и в слабом желтоватом свете свечей его лицо излучает покой. —Дождь закончился, Просперо. Каких трудов стоило тучам перепрыгнуть через Каркаму, но уж зато всю воду они вылили на нас, на Умбрию... —Потому-то в нашей речушке вода не иссякает. Куда бы мы делись без воды. —Это точно. Без воды нам – никуда. Скрипнули стропила под крышей, а в очаге легким потрескиванием заявили о себе горящие поленья. —Ты овец закрыла? —Конечно. Спят уже, небось, согревая друг дружку. Мне тоже надо бы чем-то согреться. Старушка прикоснулась рукой ко лбу Просперо: влажный, отвратительный холод уже овладел кожей и проник в тело. Интересно, хранит ли еще остатки тепла кровь в его венах? —Жена, надо уже в село отправляться. —Вот только переоденусь. Бедная Роса, из-за того, что мы ее по ночам не выпускаем, она у нас совсем разучилась ходить... Старушка подошла к очагу, поворошила поленья, пока они не занялись огнем, и по узкому темному коридору отправилась в кладовку. Там она зажгла светильник и отрезала себе по кусочку окорока и хлеба. Вернулась со светильником в прихожую и поставила его на каменную полку, выступающую из стены. —Дай мне хоть немного перекусить, Просперо. Однимто бульоном сыт не будешь... —А ведь похороны можно и здесь сделать. —Если уж что-то делать, то делать надо как положено, а не абы как. Твое место – рядом с твоим сыном в Кастельбехале, где помимо всего прочего ты и родился. —А как же ты? 20

el fragor01-09-2011.indd 20

09/09/2011 21:40:22

—А что я? Всего-то делов: дать скотине корма и покопаться в огороде... Пока ноги носят, мне никакая работа не страшна, так что без куска хлеба я не останусь. И если будет на то божья воля, помру в своей постели. —Будь на то воля твоя, Господи. Огонь свечей подчеркивал бледный цвет лица Просперо. Старушка обратила внимание на то, что одна из них горела ярче других: сквознячок проникал из отверстия, проделанного в двери для кошек. Она вернулась со светильником в кладовку и отпила вина из кувшина, закрытого свернутым в жгут куском тряпки. Потом из горшка, подвешенного над огнем, налила себе в чашку кваса. В свое время Просперо натаскал каменных плит, чтобы сделать лавки по обе стороны главного входа. Одной из них и воспользовалась старушка, чтобы посадить Просперо в седло. Сначала она, как положено, оседлала мулицу, затянув подпругу под брюхом и пропустив шлею под хвостом. Потом надела ей на голову уздечку. Еще раз прошлась по всей сбруе, чтобы убедиться в том, что гладкие кожаные ремни нигде не жмут и легко скользят у мулицы по покрытой шерстью коже. Дорога ожидалась долгой, поэтому старушка крепко привязала тело Просперо к седлу, а руки его, чтобы не болтались, засунула ему снова за пояс. Перед этим она спрятала его часы в ящике комода рядом с мотками ниток. Других-то часов на хуторе Умбрия не было. Поверх черной кофты она надела черный вязаный жакет. Дополняли ансамбль черная юбка и черные чулки с подвязками. Черные ботинки она завернула в тряпку. Поискала в сундуке черную кружевную накидку и сунула себе в карман. Перед выходом из дома старушка обулась в стоявшие в углу прихожей сандалии на деревянной подошве. Затворив дверь, она заперла ее на ключ, а сам ключ просунула в кошачий проход и спрятала его за кувшином. После этого она заложила проход деревянным бруском: хуторские кошки – никто толком и не знал, сколько их было в Умбрии, – научились входить в дом, запрыгивая на балкон с ближайшего дерева. 21

el fragor01-09-2011.indd 21

09/09/2011 21:40:22

—Трогай, Роса. Старушка хорошо различала дорогу, потому что луна поднялась по своей мачте на самую вышину, а звездное небо после бури с дождем очистилось, и лишь кое-где его пересекали длинные борозды облаков молочного цвета. В ясные лунные ночи даже такая старуха, как она, видит почти как днем, уверенно шагая между тенями скал и деревьев. Воздух еще хранил дневное тепло, и в какую-то минуту она представила себе, что лежит в своей спаленке рядом с Просперо и слушает поскрипывание стропил и охлаждающейся черепицы, уханье совы, кудахтанье кур, усаживающихся на нашесте одна рядом с другой, и даже журчание воды в полноводной речушке, которая сбегает вниз по оврагу. С детских лет журчание воды действовало на нее успокаивающе. В родительском доме у реки Матапанисос, много лет тому назад, она любила слушать перед сном гул подземного потока. Отец ей говорил: —Это не вода, это ветер играет в вершинах тополей. Как-то пополудни на хуторе Кебрада они присели перекусить у входа в пещеру над родником, где гнездились дикие голуби. —Отец, вот когда я иду по тропе мимо скалы Кебрада, то слышу вроде как рокот воды. Так это ветер шумит или вода журчит? Отец промолчал. Они перекусили колбасой, сушеной свининой, сыром, помидорами и хлебом. За обедом пригубили вина и уже потом, возвратившись домой и собравшись у очага, выпили горячего кваса, потому что ночь ожидалась прохладной. Когда идешь из Кастельбехаля в Умбрию, из-за подъема на дорогу уходит более четырех часов. Этот хутор еще называют Умбрия дель Пуэрто, то есть Умбрия на Перевале. В округе выше этого хутора уже нет ничего. Сначала идешь по торной дороге, которая заканчивается в садах над Кастельбехалем; дальше начинается тропа, которая петляет по краю обрыва и какое-то время идет по опушке душистой дубовой рощицы, пока не выходит на берег ручья, что зарождается в Садовом источнике. Там как раз и нахо22

el fragor01-09-2011.indd 22

09/09/2011 21:40:22

дится хутор Умбрия. Это единственное место у подножья Каркамы, где обитают люди. А вот когда идешь в обратном направлении, сверху вниз, на дорогу уходит меньше времени – три, ну от силы три с половиной часа. Разница небольшая, потому что тропа местами идет по голым камням или по гравию, а по ним подковы скользят, и мулица должна идти медленно, осторожно ступая передними ногами. То, что сейчас Роса была слепая, на времени в пути не отражалось: она отлично помнила дорогу с тех пор, когда в молодости и с хорошим зрением ходила по ней темными ночами. —Как ты там, Просперо? —Я-то еду верхом, так что мне не на что жаловаться... —Ты же понимаешь: если бы мы вышли из дома позже... —Да ладно, жена, теперь-то какое это имеет значение... В свете луны старушка заметила, что внизу к воде припала лисица. Услышав цокот копыт, зверь отпрянул от ручья и скрылся в дубовой роще. —Теперь-то я и повидаю сына. Хотя ночь была теплой, старушка почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. —Интересно, какое теперь у него лицо? —Я тебя не слышу, Просперо, говори громче. Что ты сказал? —Да так, ничего. Буду рад увидеть нашего мальчика. Сын не захотел оставаться всю жизнь на хуторе. Он женился на девушке из Кресполя, и какое-то время молодые жили с ними в Умбрии, но как только ему удалось найти работу охранником на электростанции на реке Матапанисос, сразу же переехали в Кресполь. Он любил сидеть на парапете водосброса и чистить ружье. Из ружья он стрелял по форели. В один из таких дней весь заряд дроби вошел ему в подбородок, разворотив лицо на две части, как бывает, когда удар мотыги разрубает арбуз пополам. Его нашел сменщик: лицом в воде, разбросав в стороны руки и ноги, их сын повторял круг за кругом в водовороте нижнего бьефа. Вокруг него сновали рыбы и рыбешки, успевшие выесть ему глаза. Выходя из кладбища, люди вполголоса обсуж23

el fragor01-09-2011.indd 23

09/09/2011 21:40:22

дали происшествие: странно, ведь чистить ружье было для него привычным занятием. Призрак непрошеной смерти долго еще после этого витал над Кастельбехалем. —Знаешь, а ведь под Кебрадой действительно есть вода. —Что? —Ты была права: то был не ветер, как говорил твой отец. Под Кебрадой проходит подземный ручей. —Кто тебе это сказал? —Теперь я это сам знаю. На полпути в Кастельбехаль дорога идет через Альхесиру. Так называют старинное село, в котором осталась какая-то жалкая дюжина домов. Старушка остановила мулицу у дома своей знакомой: она всегда это делала, чтобы поговорить со своей подружкой. Конча Пурисма – так звали ее подругу – спала три-четыре часа с вечера и от силы еще час после полуночи, пока ее не будили петухи и другие предрассветные птицы. Если ночь была не очень холодной, она выходила на балкон в ночной сорочке и усаживалась в кресло, чтобы убедиться в том, что на вершинах Каркамы все оставалось на своих местах. Если было прохладно, она закутывалась в плед из грубой шерсти. —Горы не всегда выглядят одинаково, как это многие думают, – объясняла она всякому, кто готов был ее слушать. – Они как деревья: дерево вроде бы всегда одно и то же, но если бы мы каждый день пересчитывали на них листья, то увидели бы, что их количество меняется. А на горах – не то, что листья, пропадают деревья, камни, а то и целые кущи и даже ручьи... Вон то высокое можжевеловое дерево, например, что растет справа от входа в пещеру Торико, недавно поменяло свое место – раньше оно стояло у самого входа, а теперь отошло подальше. Можете мне поверить. Или другой случай: —Видите орлиное гнездо на краю скалы? Так вот: орел тот улетел и унес с собой самый большой камень. Видно, хочет себе новый дом наладить где-то в другом месте. И не спрашивайте меня почему, потому что не знаю. Как-то ночью взял себе и унес этот камень, да еще сова, родственница его, помогала ему это сделать. Вот посмотрите на скалу 24

el fragor01-09-2011.indd 24

09/09/2011 21:40:22

и попробуйте только мне сказать, что там ничего не изменилось. Люди выслушивали Пурисму и шли себе дальше. Но именно она была лучшей подругой нашей старушки. Она действительно застала Пурисму на балконе: поверх белой комбинации, отливавшей платиной в лунном свете, Пурисма набросила на свои плечи синий вязаный платок. —Что-то не по времени ты собралась в дорогу. —Мне надо в Кастельбехаль. —И какое там у тебя дело в такой-то час? А на мулице кто, Просперо? О, Господи. —Хоронить его буду. —Боже ж ты мой. Пурисма бросила взгляд на Каркаму. —Ручьи и речушки, что сверху текут, иной раз все сметают на своем пути. Завтра утром сама сможешь в этом убедиться: теперь вот пропало старое можжевеловое дерево, что росло под Скалой-Кинжалом. То самое, что в солнечную погоду показывало полдень – тому, конечно, кто умел это видеть. Раньше оно там было, а сейчас его уже нет. —Обязательно посмотрю, Конча. Когда же ты ко мне на хутор поднимешься? —Как только с посевной управимся, так и отправлюсь. При нынешней занятости и минуты свободной нету. —Так вы уже начали сеять? Рановато будет. С чего это вы решили прежде времени заняться посевной? —Да я и не знаю толком, чем мои в поле заняты. Чтото делают. Без дела не сидят. Тут на всех хватает работы, так что к концу дня спины не разогнешь. Не мне тебе это рассказывать. —Ну, я пошла, Конча. И мне не до разговоров: надо пораньше застать Исмаэля. —Прощай, Просперо. А ты разузнай там, почему это на Каркаме без конца что-нибудь то пропадает, то в другое место переносится. И не переживай: когда-нибудь я к тебе обязательно поднимусь. Пурисма уже много лет не выходила за окраину села: с того самого дня, как у нее отнялась нога и стала как же25

el fragor01-09-2011.indd 25

09/09/2011 21:40:22

лезная, да так крепко сцепилась с телом, что Пурисма едва передвигалась по дому. Ей было не по силам даже спуститься в курятник посыпать курам зерна, а уж о том, чтобы подняться до Умбрии, – нечего было и говорить. Но людям нравилось послушать Пурисму и идти дальше своей дорогой, а для нашей старушки она всегда была самой лучшей подругой. Чтобы добраться до дома Исмаэля, надо пройти по улице, что пересекает Кастельбехаль и делит его на две части. Поселок спал, погрузившись в тишину. Где-то – просто так, для порядка – пролаяла собака. Над площадью с фонтаном, где улица заметно расширялась, висели выцветшие гирлянды, оставшиеся после недавних праздников в честь Сан Бартоломе. На одной из плит каменной чаши фонтана можно было прочитать его название: Fes Bé3. Монотонный шелест воды в фонтане, рядом с пустой площадкой для игры в мяч, звучал музыкальным фоном для прихотливого – в темпе каприччио – перестука копыт по брусчатке мостовой. Часы на башне показывали два с половиной, но этому вряд ли можно было верить. Старушка поискала ключ от входа в столярную мастерскую – так, как она это делала у себя дома: просунув руку в отверстие, сделанное в двери для кошек. Дверь открылась без малейшего скрипа. Прежде всего она направилась в стойло и набрала полную торбу овса для мулицы. —Не забыть: полная торба, как раз две меры. Она вышла на улицу, закрепила поводья на дверном кольце и завязала ремешки торбы на уздечке. Мулица обрадовано переступила задними ногами, застучав копытами по плитам тротуара. —Тихо, моя хорошая, не то ты мне всех здесь разбудишь. Она развязала веревки, которыми Просперо был привязан к седлу, и попридержала его за ноги, а потом и за руки, чтобы он не упал всем своим весом на землю. Потом старушка перетащила его в помещение, за которым располагалась сама мастерская. Просторные сени были выстланы 3

катал. Делай добро.

el fragor01-09-2011.indd 26

09/09/2011 21:40:22

гладкими и крупными плитами, и старушка опустила тело Просперо прямо на пол, где оно и осталось лежать в сгорбленной позе, образуя негнущуюся дугу. Руки его были попрежнему привязаны к торсу. —Ну, вот мы и прибыли, Просперо. Натруженные ноги ее болели. —Просперо... Просперо... Мы с тобой уже в Кастельбехале, у Исмаэля. Просперо... Ответом ей было молчание. Минуту спустя ей все стало понятно: смерть окончательно забрала у нее мужа. Одна часть Просперо осталась наверху, в Умбрии – в журчании воды, в шелесте листвы, в каменной кладке межи, обегавшей их хутор по всему периметру. Другая его часть – можно сказать: более земная – находилась перед ее глазами, как кривой кусок проволоки. Старушка присела в сенях на каменную скамью у стены, чтобы дождаться, когда дом проснется и Исмаэль спустится в мастерскую. —Плохо, бабуля, плохо идут дела. Старшего у меня забирают в Африку. Рук не хватает даже на работу по дому, а ведь кроме дома у меня и мастерская, и огород... И тут его забирают и посылают в Африку. —Матерь Божья, это ж как далеко его посылают. —Там еще море надо переплыть. Сдается мне, что опять будет война с маврами. Старушка с грустью посмотрела на Исмаэля и потом перевела свой печальный взгляд на скорченное тело Просперо. —Он хоть не мучился? —По-моему, нет. Я нашла его мертвым на картофельном поле. Лежал во весь рост между рядками. —И вам одной пришлось им заниматься? —Да, я сама его и обмыла, и одела. Мы хоть и бедные, но порядочные. Да и кто бы мне там помог? Я бы самой себе больше работы придумала, если бы пошла за помощью: вниз-вверх, вверх-вниз – крестный путь, не иначе. С тех пор, как мы купили Умбрию и землю, мы все привыкли делать сами. Уже то хорошо, что хутор нам дешево достал27

el fragor01-09-2011.indd 27

09/09/2011 21:40:22

ся: туда ж никто подниматься не хотел, отец-то тебе, небось, рассказывал. Столяр перекрестился и подошел к Просперо поближе. Старушке показалось, что он молится, но она продолжила свои рассуждения. —Хорошо еще погода испортилась... Я ведь пошла за ним на огород, потому что помнила, что он, бывало, на дождь никакого внимания... Если бы я не отправилась сразу, а вышла бы из дому попозже, не знаю, как бы я его, закоченевшего, на Росу погрузила. Исмаэль посмотрел на нее с выражением какого-то сомнения. —Я знаю, Исмаэль, что ты думаешь, но ты уж позволь – это мое дело. Я сама все должна сделать, от начала до конца, пока его земля не укроет. Ты своим делом занимайся и поторапливайся, а об остальном я уж сама позабочусь. —Я сына отправлю в Кресполь, чтобы он пригласил врача и священника. —А врача-то зачем? —Бумагу надо делать, бабуля, справку. Без справки Перфекто никого не хоронит. Перфекто был помощником старосты, почтальоном, секретарем, сборщиком налогов и могильщиком в одном лице. Он и за церковью ухаживал со своей сестрой Апарисией – он холостяк, и она незамужняя, – а когда в село приезжал священник, то помогал ему вести службу. Все свои должности он унаследовал от отца, а имя его4 вполне могло бы служить ему кличкой: с таким старанием он выполнял любую работу. Кличка у него тоже была, хотя и не такая, может быть, приятная: звали его Молчун, потому что он был немногословный, закрытый и редко когда смеялся. Нельзя сказать, что человек он был недобрый или излишне строгий, нет: стоило хотя бы посмотреть, как он относился к мальчишеским шуткам и проделкам. Просто он был убежден, что такие его манеры и поведение лучше всего подходили к тем обязанностям, которые на него были возложены. Взрослые никогда напрямую не обзывали его Молчуном, 4

Испанское имя Perfecto означает ‘совершенный, превосходный’.

el fragor01-09-2011.indd 28

09/09/2011 21:40:22

что объяснялось тем естественным уважением, которого достоин тот, кто оказывает людям последнюю услугу. —Спасибо тебе, Исмаэль, за твою помощь. Я останусь здесь, с Просперо. —Я вам сейчас принесу простыню для савана и четыре свечи. На улице уже занимался рассвет, но до тех пор, пока над Каркамой не взошло солнце и не согрело птичьи дворы Кастельбехаля, тишину дома и села нарушали только удары топора да звон пилы. Сын Исмаэля отправился в Кресполь, и вернуться он должен был уже после обеда. Старушка принялась хлопотать, чтобы люди, которые придут, смогли по-человечески проститься с Просперо. Удары молотка, которыми Исмаэль забивал гвозди в доски гроба, заглушили хруст костей Просперо, когда старушка села на него, чтобы выпрямить ему позвоночник и ноги. Она освободила его руки, и что-то хрустнуло в его локтях, когда она складывала ему руки на груди. Между пальцами его рук она просунула четки, которые ей принесла жена Исмаэля. Тело Просперо осталось лежать в положении, которое трудно было назвать горизонтальным: колени задраны кверху, торс как-то странно повернут, шея тоже какая-то кривая. Казалось, что его вдруг охватил внезапный холод, да такой, что его передернуло, и он с удивлением посмотрел сразу во все стороны, да так и застыл. Синюшный цвет лица начинал обретать безжизненность, и казалось, что ноздри его увеличились в размере; глаза как-то выпучились, а может это скулы стали более запавшими; на щеках уже появилась щетина... Старушка присела у изголовья импровизированного ложе на низенькую скамейку. Вот теперь она могла заплакать. Плакала она долго: сначала во весь голос, потом молча, и приступы плача долго еще содрогали ее тело. Наконец она склонила голову набок, чтобы вздремнуть, и на лице ее можно было прочитать весь перечень предстоящих неотложных дел. 29

el fragor01-09-2011.indd 29

09/09/2011 21:40:23

К девяти утра Исмаэль сделал перерыв, чтобы перекусить и выпить стопку анисовой водки. Его жена угостила старушку крендельком, и она съела его с отрешенным видом, не отводя взгляда от Просперо. Исмаэль был крупным и сильным мужчиной, но лицо у него было как у большого ребенка, хотя в его рыжей бороде уже угадывались седые волосы. На груди у него был большой деревянный крест, который он сам себе вырезал из корня оливкового дерева. Стоя в углу мастерской, он допивал анисовку и поглаживал свой крест пальцами свободной руки. —Скоро люди начнут подходить. Ближе к часу дня, когда в сопровождении врача вернулся сын Исмаэля, почти весь Кастельбехаль уже прошел перед останками Просперо. У входа в мастерскую образовались группы людей, обсуждавших свои повседневные дела. Некоторые старушки оставались у тела Просперо, оплакивая усопшего. Как только в дверях появлялся новый человек, плакальщицы как по команде переходили на крик. Доктор был пожилой человек, худой, но с заметным животиком. Он безостановочно курил и вытирал пот с лица белым грязным платком. Лицо у него было небритое, и под его голубыми глазами – единственным светлым пятном во всем его облике – свисали большие мешки. —Когда это случилось? —Вчера, в огороде, ближе к вечеру. Доктор осмотрел Просперо, даже не прикоснувшись к его телу. Оперся на сундук у стены и вытащил какие-то бумаги, которые стал заполнять, оставаясь в неудобной позе. —Похороны должны быть не раньше шести. Положено, чтобы прошло двадцать четыре часа. —Священник сказал, что придет отслужить заупокойную в пять часов, – подключился к разговору сын Исмаэля. —Вот так к шести и успеется, – заметила старушка. Доктор задал еще несколько положенных в таких случаях вопросов и убрал свои бумаги. —Я сам отнесу все бумаги в администрацию, сеньора, – он подошел к вдове и протянул ей влажную от пота руку. – Примите мои самые искренние соболезнования, поверьте: 30

el fragor01-09-2011.indd 30

09/09/2011 21:40:23

я это говорю от всего сердца, – и он еще некоторое время подержал ее ладонь в своих руках. – Это был коллапс: сердце его остановилось, как машина, которая выработала свой срок. Он и боли не почувствовал. Старушка посмотрела на врача, потом на мужа, но ничего не сказала. Врач поискал Исмаэля в полутьме мастерской и, следуя привычке, которая здесь выглядела как-то неуместно, спросил его: —Где я могу здесь помыть руки? Не дождавшись ответа, доктор вышел на улицу, с трудом пробираясь через толпу, собравшуюся у входа. —Бабушка, я свое дело сделал. Если хотите, мы уже можем положить его в гроб. Кто-то помог закрыть входную дверь. Когда тело покойника подняли с простыни, оно вернулось в свое исходное положение, сложившись в поясе, как это бывает, когда у больного возникают в животе колики. Одна рука скользнула вниз, насколько это позволили четки. Старушка, окончательно расстроенная, отступила назад. Исмаэль осторожно уложил покойника в узком пространстве гроба так, чтобы потом можно было без всяких осложнений накрыть его крышкой. Он уже было повернулся, чтобы пойти в мастерскую, но старушка схватила его за руку. —Исмаэль, я должна тебе сделать еще один заказ, но так, чтобы он был готов к вечеру, до моего возвращения в Умбрию. И она что-то прошептала ему на ухо, как будто с улицы кто-то мог услышать их разговор.

Если на спуске ногам достается, то подъем в гору дается еще труднее. При ходьбе на подъем трудно дышать, и чем выше уклон, тем сильнее колотится сердце, как будто в груди кто-то стучит в барабан; кажется, еще чуть-чуть, и ты задохнешься от нехватки воздуха. В такую минуту лучше всего остановиться, например, под покровом дуба с его матово-зелеными листьями, под серебристо-зеленым осо31

el fragor01-09-2011.indd 31

09/09/2011 21:40:23

корем, под сосной с ее зелеными иголками, покрытыми пылью, под светло-зеленой акацией или под тополем с его воздушной и ласкающей взгляд кроной. Да, в конце концов, в любой точке маршрута, особенно если идешь на рассвете или к вечеру, когда жара еще не припекает или уже отпускает, или под холодным светом затянутой дымкой луны, если именно ночь тебя отправила в дорогу. Остановиться и подождать, пока сердце в груди не успокоится. Загрубевшая, как картон, кожа старушки практически не потела. Она шла короткими, неспешными и ровными шажками, независимо от того, какая была тропа, шла ли она на подъем или под уклон. Пусть тропа была усыпана камнями, пусть ближайший родник превращал ее в сплошную грязь, пусть пересекали тропу корни старых деревьев, пусть она была покрыта мягкой травой, ее размеренный шаг оставался практически неизменным. Ее сухие и крепкие, короткие и уже далеко не гибкие ноги легко несли на себе небольшой вес, хотя и прошагали и перешагали до этого бог знает сколько дорог; как две старые подружки, ее ноги подстегивали одна другую и, как крылья ветряной мельницы, создавали впечатление вечного движения. Сколько раз она уже проходила по этой дороге! Много лет тому назад Просперо купил на самом перевале клочок земли у Садового родника, в Умбрии, и старый полуразвалившийся, заброшенный дом, который он перебрал по камушку своими руками. Он хотел завести мулов, растить детей, прикупить еще земли, обзавестись пастбищем. —Земли там не больше, чем на одну семью, – говорил он. – Но главное: раз там уже одна семья жила, то может жить и другая. Но до него там никто не отважился обосноваться. Поискать грибы, нарубить дров – это еще можно, но чтобы остаться жить: ни в коем случае. —Похоже, что и детей мы тут не дождемся, Просперо. —Да нам хотя бы одного родить... —Это как Богу будет угодно. Богу было угодно, чтобы родился сын, но и он ушел, да сгинул. 32

el fragor01-09-2011.indd 32

09/09/2011 21:40:23

—Даже внука нам не подарил, – жаловалась старушка. —А толку-то? Все равно невестка увезла бы его в Сарагосу. Просперо и его жена остались одни на хуторе Умбрия. И трудились неустанно до того часа, когда он так и остался лежать на картофельном поле, в один из тех дней, которые выбирает Каркама, чтобы поиграть с черной тучей, закрывая ей путь на Умбрию. Черная туча тогда темнеет еще больше, начинает возмущаться и перепрыгивает, наконец, через Каркаму, чтобы дождем излить свою ярость и попутно напоить землю и родники, чего, собственно, Каркама и добивается. Женщины Кастельбехаля в такие дни обычно говорят: —Не знаю, как можно жить в Умбрии. Вдали от людей и прямо под молниями. А то я не знаю, что молния делает с деревьями... Ни за что на свете я бы там не осталась, ни за что... Старушка шла вперед размеренным шагом, но пока еще недалеко ушла от того места, где Просперо лег в землю. Для старушки он уже был отрезанный ломоть, нечто ушедшее и недоступное, потерявшее всякую связь с этой твердой, непослушной землей, с крутым подъемом, с деревом, что дает плоды только после хорошего полива, со скотиной, которая требует, чтобы ее накормили, с домом, который развалится, если его покинет хозяин, с валуном, который отрывается от скалы и катится вниз по склону, с ручьем, которому при разливе надо помочь найти русло, с гордым профилем Каркамы, опасной своей щедростью, с рокотом горного потока, проникающим в опустевшую спаленку. Она думала о своей верности – упрямой, негнущейся, растительной верности мужчине, который всегда уходит первым; о верности тем секундам боли и труда, в которых заключена вся жизнь, ее жизнь, ее жизнь с Просперо на хуторе Умбрия; о верности, которая не оставляет места отчаянию, ностальгии, слезам. —Я умру в постели, во сне, – сказала старушка Рамону Клетасу, старосте Кастельбехаля. – Ты обо мне не беспокойся: я не умру, как Просперо, на огороде. 33

el fragor01-09-2011.indd 33

09/09/2011 21:40:23

Исмаэль пристроил поклажу на грузовом седле и прикрыл ее пледом. —Привязано крепко, бабушка. И не надо мне сейчас платить ни за этот гроб, ни за другой, для Просперо. Какнибудь в другой раз. Да, и если спуститесь к нам в августе, привезите нам яблок или груш. Нигде я не ел таких вкусных груш, как у вас в Умбрии. —Не забудь еще: я позаимствовала у тебя две меры овса для мулицы. —И правильно сделали: иначе Роса осталась бы без завтрака. —А если я больше не спущусь из Умбрии? Рамон Клетас подошел к ней проститься с каким-то свертком под мышкой. —Правду говорят, что в Альхесире слышно, когда ктонибудь стреляет из ружья в Умбрии? —И даже здесь в Кастельбехале, если ветер дует в нашу сторону, – ответил за нее Исмаэль. —Наверняка должно быть слышно, – добавила старушка. – Помню, у вас тут был на постое один гвардеец, помоему, из Валенсии, вредный донельзя, так вот он как-то услышал, что мой Просперо пару раз пальнул по зайцам, когда сезон охоты еще не открывали, так сразу примчался в Умбрию, чтобы выписать штраф. Никакого сладу не было с тем гвардейцем! —Ружье Просперо в порядке? Стрелять можно? – спросил староста. —По-моему, в порядке. Последнее время он на охоту уже не ходил, но иной раз, наверное, чтобы не забыть, как это делается, разбирал его на части и чистил. У нас и другое ружье сохранилось – то самое, из которого сын застрелился, но это ружье Просперо ни разу со стены не снимал. —Ну а вы-то, бабушка, умеете стрелять из ружья? Подергивая легонько за повод недоуздка, старушка добралась до Альхесиры. Поравнявшись с балконом Кончи, она остановилась у горки поленьев, чтобы отдохнуть. Мулица сразу же принялась щипать влажную траву: ночь стояла теплая, но даже в такую ночь любая лужайка покры34

el fragor01-09-2011.indd 34

09/09/2011 21:40:23

валась росой. Старушка была уверена, что она снова увидит свою давнишнюю подругу. И верно: Конча уже успела посмотреть свой первый сон и теперь вышла на балкон, чтобы продолжить свои наблюдения за Каркамой. На ней были все та же длинная, до пят, комбинация белого цвета, вязаная шаль и такая же шапочка на голове. —Вижу, ты уже возвращаешься. А я думала, ты останешься ночевать в Кастельбехале, чтобы отдохнуть после стольких трудов. Все сделала, как надо? —Конечно. —Ты знаешь, сегодня, похоже, не будет никаких изменений. Но я теперь знаю, кто этим занимается. Я вчера это поняла, после того, как тебя проводила. Я вернулась к себе в кровать, и мне приснился Просперо. Оказывается, все изменения и перестановки делают души усопших. Души тех, кто прожил всю жизнь в горах, там же в горах и остаются. Иногда по ночам я слышу какие-то странные, непонятные звуки. Что мы обычно слышим по ночам? Соловьиное пение, крик совы, лай лисицы, хрюканье дикого кабана. Но есть и другие звуки, которые я до самого последнего времени не различала: что-то похожее на крики радости и смех. Оказывается, это души усопших – тех людей, что работали, жили и любили на этой земле. Сейчас, когда они обрели свободу, души усопших играют, как дети, и прячут все, что им вздумается: то скалу или дерево какое передвинут, то заткнут родник в одном месте и откроют его в другом. Так они радуются и хотят нам передать свою радость. Ты думаешь, что дверь у себя на хуторе закрыла, а домой приходишь и видишь, что дверь – нараспашку, лопату оставила вроде у калитки, а они ее спрятали от тебя под забором или за деревом. Им, душам, уже не надо спину гнуть на земле, чтобы она их кормила, вот они и развлекаются, как умеют. Мулы любят работать днем, а по ночам они передвигаются медленно и неуверенно. Но Роса была исключением: хоть и стала она уже старой, как ее хозяйка, и наполовину ослепшей, но старость только прибавила ей опыта, а в послушности ей вообще не было равных. К тому же она умела 35

el fragor01-09-2011.indd 35

09/09/2011 21:40:23

быть благодарной, и на хороший уход отвечала старанием. По дороге домой, в Умбрию, старушка ее не торопила, да и поклажа не была тяжелой. К тому же слепень ее не донимал – эта кровососная муха только в жаркий день все нервы у животных выматывает, – шлея не беспокоила, чересседельник и подпруга были затянуты в самый раз, потому что опытные руки сбрую прилаживали и поклажу приторачивали. Роса выверенным шагом следовала за хозяйкой и сердцем старой мулицы чувствовала, что долгой и нелегкой дороге скоро придет конец, и приятной наградой за очередное испытание станет долгожданный отдых. Было уже далеко за полночь, когда старушка освободила мулицу от поклажи и отвела ее в стойло. Потом она затащила гроб в свою комнату и уложила его точно по центру кровати. Спустившись на кухню, она зажгла в очаге огонь и приготовила себе чесночный суп. Поужинав – или позавтракав, – она прилегла на скамье у очага, головой к огню, и погрузилась в глубокий сон. На рассвете ее разбудил переполох в курятнике. Старушка надела повседневную рабочую одежду и пошла дать корма скотине. Выпустила овец, чтобы они сами пошли на пастбище, и отправилась на огород. Наполнив корзину картошкой, она отнесла ее к себе домой вместе с корзиной яблок, собранных Просперо. Перед этим она удостоверилась в том, что задвижка на поливной канаве была хорошо закрыта и вода на огород не поступала. В первый день ее вдовства на обед у нее была вареная картошка, приправленная солью и оливковым маслом, и корейка. Не отказалась она и от глотка хорошего вина. После обеда старушка долго собирала вещи Просперо и укладывала их в сундук на балконе. Перед заходом солнца она вспомнила о свертке, который по ее просьбе подготовил для нее Рамон Клетас. Она разложила сверток на столе, принесла из кладовки ружье и внимательно его изучила. В коробке, которая находилась в свертке, она выбрала первый попавшийся патрон, зарядила им ружье, отправилась на гумно и уже оттуда, повернув36

el fragor01-09-2011.indd 36

09/09/2011 21:40:23

шись к Каркаме, выстрелила в воздух. Дождалась, пока эхо не вернуло ей приглушенный расстоянием звук выстрела. Значит, Конча Пурисма и вся Альхесира скоро получат сообщение о том, что она жива. Ветер дул с востока, поэтому и Исмаэль наверняка должен был услышать ее привет. Старушка загнала овец и приготовила себе ужин из мясного бульона, фруктов и кваса. Она знала, что и всю предстоящую ночь, и каждую из всех отведенных ей ночей, после того, как ее убаюкает журчание воды в недалекой речке, до самого рассвета будет звучать в ее ушах хруст костей окоченевшего тела Просперо. Поэтому старушка решила, что до самой смерти будет спать в гробу из сосновых досок, который она заказала Исмаэлю в день похорон своего мужа.

el fragor01-09-2011.indd 37

09/09/2011 21:40:23

Оглавление

Умбрия

Хутор у реки

Матиас, он же Петух и Горшечник

Белая гора

107

Диоген и петухи

127

Сбереженная память

159

Журчание воды

171

el fragor01-09-2011.indd 203

09/09/2011 21:40:32

Литературно-художественное издание Хосе Хименес Корбатон ЖУРЧАНИЕ ВОДЫ

Перевод с испанского: Алексей Ещенко Редактор: Екатерина Ещенко Художественный редактор: Чусе Арагуэс Художник: Серхио Найя

Издательство «Гара д’Эдисьонс» Проспект Наварра, 8 50010, г. Сарагоса (АРАГОН) ИСПАНИЯ www.garadedizions.com e–mail: gara@garadedizions.com

el fragor01-09-2011.indd 205

09/09/2011 21:40:32

el fragor01-09-2011.indd 207

09/09/2011 21:40:32

IV Премия «Город Барбастро» по жанру новеллы за 2006

ЧУСE ИНАСИО НАВАРРО

Журчание воды XOСE XИМЕНЕС KOPБATOH

www.garadedizions.com

VICEVERSA

КАРМАННЫЕ ЧАСЫ ЧУСE ИНАСИО НАВАРРО ЧУСE ИНАСИО НАВАРРО

Карманные часы

КАРМАННЫЕ ЧАСЫ

ГAPAРОССИЯ

IV Премия «Город Барбастро» по жанру новеллы за 2006

ЧУСE ИНАСИО НАВАРРО

Журчание воды XOСE XИМЕНЕС KOPБATOH

www.garadedizions.com

VICEVERSA

Журчание воды XOСE XИМЕНЕС KOPБATOH XOСE XИМЕНЕС KOPБATOH

Карманные часы

Журчание воды

ГAPAРОССИЯ