GISAP: History and Philosophy No 8

GISAP: HISTORY AND PHILOSOPHY

International Academy of Science and Higher Education London, United Kingdom â„–8 Liberal*|February 2016 Global International Scientific Analytical Project

International Academy of Science and Higher Education (IASHE) 1 Kings Avenue, Winchmore Hill, London, N21 3NA, United Kingdom Phone: +442071939499 E-mail: office@gisap.eu Web: http://gisap.eu 2016

GISAP

History and philosophy

Expert board: Seville Ismailova (Azerbaijan), Berhard Neumann (Germany), Alexey Konovalov, Gulzira Seksenbayeva (Kazakhstan), Alexander Sorokin, Helen Shentseva, Marina Dedyulina (Russia), Pak Sung Hoon (South Korea), Olivia Thatcher (UK).

GISAP: History and Philosophy №8 Liberal* (February, 2016) Chief Editor – J.D., Prof., Acad. V.V. Pavlov Copyright © 2016 IASHE ISSN 2054-6467 ISSN 2054-6475 (Online) Design: Alexander Stadnichenko, Tatyana Gribova, Inna Shekina, Yury Skoblikov Published and printed by the International Academy of Science and Higher Education (IASHE) 1 Kings Avenue, London, N21 3NA, United Kingdom Phone: +442071939499, E-mail: office@gisap.eu, Web: http://gisap.eu

!

No part of this magazine, including text, illustrations or any other elements may be used or reproduced in any way without the permission of the publisher or/and the author of the appropriate article

Print journal circulation: 1000 “* – Liberal – the issue belongs to the initial stage of the journal foundation, based on scientifically reasonable but quite liberal editorial policy of selection of materials. The next stage of development of the journal (“Professional”) involves strict professional reviewing and admission of purely high-quality original scientific studies of authors from around the world”.

42

GISAP

History and philosophy

CONTENTS R. Masalimov, Bashkir State University, Russia CULTURAL AND EDUCATIONAL WORK WITH THE YOUTH IS AN IMPORTANT MECHANISM OF POLITICIZATION OF THE YOUNG GENERATION (ON THE EXAMPLE OF VOLGA REGION AND URAL, THE FIRST QUARTER OF THE XX CENTURY) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3 Zh. Ermekbay, Kazakhstan Branch of Lomonosov Moscow State University, Kazakhstan TARAS SHEVCHENKO AND KAZAKHSTAN . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7 Zh. Ermekbay, Kazakhstan Branch of Lomonosov Moscow State University, Kazakhstan FYODOR DOSTOEVSKY AND CHOKAN VALIKHANOV IN THE EPISTOLARY HERITAGE . . . . . . . . . . . . . . 10 Zh. Ermekbay, Kazakhstan Branch of Lomonosov Moscow State University, Kazakhstan DEVOTEES OF CENTRAL ASIA: P.P. SEMENOV-TYAN-SHANSKY AND CH. CH. VALIKHANOV . . . . . . . . . . . 13 R. Masalimov, Bashkir State University, Russia EDUCATION OF CHILDREN AND YOUTH IN THE THIRD REICH (1933-1941) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 16 Yu. Ivliev, International Informatization Academy, Russia INVERSE SCATTERING METHOD FOR RESTORATION (RECONSTRUCTION) OF MATHEMATICAL PROBLEMS OF ANTIQUITY (ON THE EXAMPLE OF THE GREAT FERMAT THEOREM) . . . . . . . . . . . . . . . 19 D. Usov, Academy of Fire Safety Named After Chernobyl Heroes, Ukraine Communicative version of the social contract theory: Ü. Habermas . . . . . . . . . . . . . . . . . 25 O. Bogomolets, Bogomolets National Medical University, Ukraine COLLISIONS OF DEVELOPMENT OF UKRAINIAN ICONS IN THE XIX-XX CENTURIES . . . . . . . . . . . . . . . 30 T. Poplavskaya, South-Ukrainian National Pedagogical University named after K.D. Ushinsky, Ukraine PROBLEM OF SPIRITUALITY AND ITS FORMATION AS A SUBJECT OF THE HOLISTIC RESEARCH . . . . . . . . 33 E. Shentceva, Novosibirsk School of Music, Russia THE COMMUNICATION PHENOMENON COLLISIONS In the network world . . . . . . . . . . . . . . . . . . 37

GISAP

History and philosophy

CONTENTS Р. Масалимов, Башкирский государственный университет, Россия КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬНАЯ РАБОТА С МОЛОДЁЖЬЮ - ВАЖНОЕ СРЕДСТВО ПОЛИТИЗАЦИИ ЮНОГО ПОКОЛЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ ПОВОЛЖЬЯ И УРАЛА, ПЕРВАЯ ЧЕТВЕРТЬ ХХ ВЕКА) . . . . . . . . . . . 3 Ермекбай Ж.А., Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Казахстанский филиал, Казахстан ТАРАС ШЕВЧЕНКО И КАЗАХСТАН . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7 Ермекбай Ж.А., Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Казахстанский филиал, Казахстан ФЕДОР ДОСТОЕВСКИЙ И ЧОКАН ВАЛИХАНОВ В ЭПИСТОЛЯРНОМ НАСЛЕДИИ . . . . . . . . . . . . . . . . . 10 Ермекбай Ж.А., Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Казахстанский филиал, Казахстан ПОДВИЖНИКИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ: П.П. СЕМЕНОВ-ТЯН-ШАНСКИЙ И Ч.Ч. ВАЛИХАНОВ . . . . . . . . . . 13 Масалимов Р.Н., Башкирский государственный университет, Бирский филиал Россия ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ И МОЛОДЁЖИ В ТРЕТЬЕМ РЕЙХЕ (1933-1941 гг.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 16 Ивлиев Ю.А., Международная Академия Информатизации, Россия МЕТОД ОБРАТНОЙ ЗАДАЧИ РАССЕЯНИЯ ДЛЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ (РЕКОНСТРУКЦИИ) МАТЕМАТИЧЕСКИХ ЗАДАЧ ДРЕВНОСТИ (НА ПРИМЕРЕ ВЕЛИКОЙ ТЕОРЕМЫ ФЕРМА) . . . . . . . . . . . . . 19 Усов Д.В., Черкасский институт пожарной безопасности им. Героев Чернобыля Национального университета гражданской защиты, Украина Коммуникативная версия теории общественного договора: Ю. Хабермас . . . . . . . . . . . . 25 Богомолец О.В., народный депутат Верховного Совета Украины, Украина КОЛЛИЗИИ РАЗВИТИЯ УКРАИНСКОЙ ИКОНЫ В XIX – XX вв. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 30 Поплавская Т.Н., Южноукраинский национальный педагогический университет им. К.Д. Ушинского, Украина ПРОБЛЕМА ДУХОВНОСТИ И ЕЁ ФОРМИРОВАНИЯ КАК ПРЕДМЕТ ХОЛИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ . . . 33 Шенцева Е.А., Новосибирская музыкальная школа, Россия Коллизии феномена общения в сетевом мире . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 37

GISAP

History and philosophy

CULTURAL AND EDUCATIONAL WORK WITH THE YOUTH IS AN IMPORTANT MECHANISM OF POLITICIZATION OF THE YOUNG GENERATION (ON THE EXAMPLE OF VOLGA REGION AND URAL, THE FIRST QUARTER OF THE XX CENTURY)

КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬНАЯ РАБОТА С МОЛОДЁЖЬЮ - ВАЖНОЕ СРЕДСТВО ПОЛИТИЗАЦИИ ЮНОГО ПОКОЛЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ ПОВОЛЖЬЯ И УРАЛА, ПЕРВАЯ ЧЕТВЕРТЬ ХХ ВЕКА)

R. Masalimov, Candidate of History, Associate Professor Bashkir State University, Russia

Р. Масалимов, канд. ист. наук, доцент Башкирский государственный университет, Россия

In this paper cultural and educational measures of the Soviet/ Russian state authorities and the Leninist Komsomol, aimed at the politicization of the multinational youth, have been considered.

Keywords: youth, youth leagues, culture, education, politicization, People’s Commissariat of Education (Narkompros), the Leninist Youth Communist League (the Leninist Komsomol, VLKSM).

В докладе рассматриваются культурно-просветительские меры государственных органов и союзов молодёжи в России/СССР для завоевания многонациональной молодёжи и привлечения её к своей политике. Ключевые слова: Молодёжь, союзы молодёжи, культура, просвещение, политизация, Наркомпрос, РКСМ-РЛКСМ-ВЛКСМ.

Conference participant, National championship in scientific analytics, Open European and Asian research analytics championship

Участник конференции, Национального первенства по научной аналитике, Открытого Европейско-Азиатского первенства по научной аналитике

Digital Object Identification: http://dx.doi.org/10.18007/gisap:hp.v0i8.1370

А

бсолютное большинство нерусских народов Поволжья и Урала, особенно сельское население, находилось на территориях, где были введены земское и городское самоуправления. Это способствовало делу этнической консолидации и формированию идеологии политического национализма. Развитие промышленности предоставляло возможность для занятости на предприятиях, принадлежащих представителям любой национальности. Появление свободных профессий и государственных национальных школ способствовало формированию национальной интеллигенции. Право свободного перемещения и развитие международной финансовой системы создавали возможности для зарубежных поездок. Создание государственной системы образования и национальных учительских школ породило феномен светской интеллигенции, ещё не как элитной группы, но как общественных деятелей на местах. Если у христианских народов края основными являлись светские учебные заведения, а не церковно-приходские, как это было до известных реформ 1860-х, то у татар и башкир сохранялась традиционная система конфессионального образования вплоть до полной победы большевиков и утверждения новой социальной системы в 1920-х гг. Просвещение мусульманских детей и молодёжи осуществлялось в виде религиозно-

го обучения в мектебе и медресе. В результате реформ были отменены ограничения при поступлении в учебные заведения, однако мусульмане не могли получать государственные стипендии. Поэтому, за исключением немногочисленных земских стипендий, образование могли получать только дети состоятельных родителей. Мусульманская старометодная (кадимистская) система образования не имела ничего общего даже с начальным русским образованием. Сама привлекательность русского образования была ограничена малочисленностью мусульман на государственной службе и невозможностью преподавания в средней и высшей школе. Незначительные масштабы собственно татаро-башкирской фабричной промышленности не давали спроса на инженерно-технический персонал. Даже в начале ХХ в. преимущественным оставалось классическое образование для детей дворян, интеллигенции и части духовенства и коммерческое – для детей буржуазии. Немногочисленные мусульманские интеллигенты принадлежали, как правило, к двум профессиям – врача и юриста. Уровень грамотности мусульманского населения края, по данным Всероссийской переписи населения 1897 г., был относительно высок. Так, Оренбургская губерния занимала 15-е место, а Уфимская – 30-е среди 40 губерний европейской части

России [1, c. 97]. Этот показатель среди мусульман-горожан даже выше среднего уровня. А так как сельское население составляло подавляющее большинство населения края, то именно уровень его грамотности являлся определяющим для общей грамотности. При этом относительно высокий уровень грамотности среди татар и башкир базировался во многом на показателе «умение читать на других языках» (т.е. на «тюрки»). Зато основной показатель – «умение читать и писать на русском языке» – был наиболее низок в сравнении с другими народами края. Появившиеся накануне и в годы первой революции в России политические партии повели активную борьбу за влияние на молодёжь. В целом расстановка в молодёжном движении определялись наличием трёх основных направление в общественно-политической жизни империи: консервативного, или помещичьемонархического; либерально-демократического, или буржуазного; радикально-демократического, или революционного. Правда, на восточных окраинах России общественно-политическая жизнь была более монолитной, но и там наметилась кое-какая социально-классовая дифференциация. В отличие от европейской России, где социалистические идеи родились и распространились в условиях серьёзных социальных изменений

GISAP

History and philosophy

в обществе под влиянием развития капитализма, в национальных районах первое знакомство с марксизмом состоялось в начале ХХ в. лишь на интеллектуальном уровне, во время учёбы или работы в русских городах или в результате личных контактов с русскими марксистами. Национальные политические партии на Востоке России были представлены буржуазно-консервативными группами татар (главная из них – партия «Союз мусульман» – «Иттифак муслимин»), социал-демократическими группами тех же татар и башкир (Х. Ямашев и газета «Урал»). Интересные наблюдения оставил в своих воспоминаниях Ахмет-Заки Валидов, прибывший в 1908 г. в Казань для учёбы. Он пишет, что в Казани существовала «молодёжная организация, стремящаяся провести преобразования в школах. …Реформаторы выпускали газету под названием «Ислах». Я с ними встречался, но нашёл их деятельность бесплановой, самих их нерешительными, большинство идей беспочвенными» [2, с. 77]. Здесь оценка татарского союза молодёжи мемуаристом не важна, а ценна информация о наличии у этих молодых реформаторов довольно чёткой организации и печатного периодического органа – газеты. Вообщето, до Февральской революции нигде в России организованного движения молодёжи не было, для этого просто не было условий (взрослые партии и то создавались и действовали нелегально или полулегально). Тем не менее, разрозненные союзы и кружки молодёжи и юношества действовали на свой страх и риск. Весной-летом 1917 г. появились первые настоящие союзы татарской, башкирской, марийской, чувашской молодёжи, самыми известными из которых были союз татарской молодёжи «Берек» (Казань), «Общество мусульманской молодёжи» (Оренбург), «Союз учащихся-мусульман» в Уфе, Троицке и в ряде посёлков и селений, марийский «Союз учащихся» в Царёвококшайске и др. [3, с. 183; 4, с. 16-17]. В Казани и Уфе появились центры, координирующие движение шакирдов и талибов – учащихся мусульманских учебных заведений. Наиболее значительной организацией учащейся

татарской молодёжи в Казани, пожалуй, и во всём Волго-Уральском регионе был союз татарской молодёжи «Берек» («Единение») [4, 17]. Аналогичны были программы объединений марийской и чувашской молодёжи. Иначе быть не могло, поскольку национальная молодёжь была ещё далека от политики, она делала свои первые самостоятельные шаги. Возможно, исключением были «Объединение молодёжи Башкирии», возникшее также летом 1917 г. в Оренбурге, и знаменитая организация башкирской интеллигентской молодёжи «Тулкын» («Волна»), учреждённая на III Всебашкирском курултае (Учредительном съезде) башкир 18 (31) декабря 1917 г., которые сразу включились в движение за территориальную автономию («мухтарият») Башкортостана. В 1917-1918 гг. работу среди марийской, мордовской, удмуртской и чувашской молодёжи вела межнациональная организация «Союз мелких народностей Поволжья», а также «Центральный союз Мари» («Марий Ушем»), «Чувашское национальное общество», «Общество Удмурт», созданные на соответствующих национальных съездах летом-осенью 1917 г. К сожалению, историки не располагают документальными источниками о конкретной ситуации с первыми молодёжными объединениями этих национальностей. Имеются лишь косвенные свидетельства о собраниях и встречах молодёжи, о кружках культурно-просветительского характера. Ещё на первом съезде РКСМ (29 октября – 4 ноября 1918 г.) был поднят вопрос о работе среди молодёжи нерусских национальностей, национальных меньшинств, о создании национальных секций в союзе по примеру нацсекций РКП(б). Но обстоятельно разрешить его не удалось, так как на съезде отсутствовали представители основных национальных регионов. Впервые вопрос о национальных секциях в комсомоле был рассмотрен на расширенном заседании пленума ЦК РКСМ 26-28 апреля 1919 г. Учитывая опыт национальных секций партийных комитетов, пленум принял решение создавать секции при местных комитетах РКСМ для работы среди комсомольцев и молодёжи, не вла-

деющих языком общей организации. В то же время, опасаясь национализма и сепаратизма в своих рядах, пленум ЦК комсомола подчеркнул: «Национальные секции РКСМ имеют целью культурно-просветительную работу на родном языке и являются частью Союза (как его местных организаций, так и в центре)» [5, с. 19]. Надо сказать, при разработке проекта национальных секций ЦК РКСМ опирался на опыт латышских секций, которые были созданы в составе союзов рабочей молодёжи крупных пролетарских центров России (в том числе в Поволжье и Приуралье) ещё до образования РКСМ. 26-27 июля 1919 г. в Москве состоялась I Всероссийская конференция латышских секций РКСМ, которая имела решающее значение для определения путей комсомольской работы среди нерусской молодёжи. Сразу после конференции ЦК РКСМ утвердил инструкцию о латышских секциях комсомола. В ней, в частности, говорилось, что «секции на местах являются составной частью РКСМ и подчиняются решениям руководящих органов местных организаций» [6, с. 151]. Латышские секции РКСМ были фактически первыми национальными секциями в комсомоле, и по их примеру оформлялись секции молодёжи других национальностей. Одной из основных задач в процессе созидания нового общества после революции стала задача воспитания «нового человека». Отделение школы от церкви стало важным шагом на этом пути. Но принятие государственного акта ещё не означало реального решения этого вопроса. Антирелигиозное воспитание становилось частью большой воспитательной работы, продолжавшейся многие годы. В эту работу постепенно включались различные государственные учреждения, партийные, комсомольские и общественные организации. Ключевое место в антирелигиозной работе с детьми занимала школа. В начале 1920-х годов этот вопрос не был столь острым для неё. Особенно жёсткого подхода к искоренению религиозности детей на уроках в школе в это время не наблюдалось. Как архивные документы, так и публикации в педагогической периодике говорят

GISAP

History and philosophy

скорее о необходимости бороться с религиозными предрассудками, нежели предлагают какие-либо радикальные меры. Методы проведения уроков физики, химии, естествознания, трудно назвать «воинствующими». Культурно-просветительная работа комсомола под руководством партии большевиков представляла собой прежде всего политическое просвещение юношей и девушек. Конец гражданской войны на территории края создал благоприятные условия для развёртывания культурной революции и политического просвещения масс. Активное участие в них принимали комсомольские организации и их национальные секции. Они добивались предоставления молодёжи всех политических и экономических прав, обеспечения доступа к образованию и культуре. Это способствовало усилению притока в ряды РКСМ национальной молодёжи. Об этом красноречиво свидетельствуют даже отдельно взятые факты, отражавшие динамику роста местных комсомольских организаций за счёт вступления в их ряды многонациональной массы молодёжи деревни и города. Так, в Бузулукской городской и уездной организациях РКСМ Самарской губернии, вместе взятых, летом 1919 г. насчитывалось всего 185 комсомольцев. Через год, в конце лета 1920 г., только Бузулукская городская организация выросла до 120 членов РКСМ, а уездная – увеличилась до 735 комсомольцев [7]. В Казанской организации РКСМ в момент её оформления в апреле 1919 г. было всего 220 комсомольцев, а к концу года в организации уже насчитывалось 5490 членов РКСМ [8, с. 69]. В то же время во многих «медвежьи углах» культурно-просветительная деятельность комсомола встречала активное сопротивление реакционных элементов. Несмотря на усилия Советской власти и правящей партии завоевать доверие среднего крестьянства, значительная часть сельских тружеников в регионе принимала активное участие в антисоветских вооружённых выступлениях 1919-1920 гг. («вилочный бунт», восстание «Чёрного Орла» и пр.). Неразрешённость аграрного вопроса в Башкирии, Оренбургско-Тургайской и Прикас-

пийской областях, нигилизм, а чаще враждебность, местных коммунистических руководителей по отношению к башкирам и казахам возбуждали недовольство у местного населения, чем воспользовались организаторы антисоветского сопротивления. Некоммунистические партии и союзы в Поволжье и на Урале постепенно сошли с исторической арены. Большевики по ходу дела успешно расправились с национальными демократиями – казахской «Алаш Ордой» (март 1920 г.) и валидовской автономной Башкирией (июнь 1920 г.), следствием чего стало повстанческое движение горных и зауральских башкир (1920-1921 гг.) и казахов (1920-1922 гг.). Другую серьёзную трудность для культурно-просветительной работы среди национальной молодёжи представляли консервативно настроенные элементы – старая интеллигенция и мусульманское духовенство. Естественно, они, особенно последнее, лишённые права преподавания в государственных учебных заведениях, подбивали тёмные массы на борьбу с Советской властью, против новой школы и нового учителя, против исключения религиозных дисциплин из школьной программы. Ещё в конце 1918 г., например, на Пензенской губернской конференции школьных работников реакционному учительству удалось завоевать большинство на свою сторону и выступить против мероприятий советского правительства в сфере образования и просвещения [9, с. 2]. Активно противодействовал Соввласти также Уфимский союз учителей, выступивший за отмену положения о единой трудовой школе и других преобразований в области образования и культуры [10]. Среди мусульманского населения Новоузенского уезда Самарской губернии местное духовенство вело усиленную агитацию против советской школы. Под влиянием этой провокационной агитации, писала центральная газета «Жизнь национальностей» (кстати, орган Наркомнаца, возглавляемого тов. Сталиным), советские школы во многих сёлах были закрыты, а учителя просто на просто изгонялись [11, с. 3]. Противники Соввласти стремились использовать в своей агитации явные

ошибки и перегибы её местных органов. На Всероссийском съезде по просвещению национальных меньшинств в августе 1919 г. у части работников культурного фронта наметилась тенденция к игнорированию национальных особенностей нерусских народов, даже отрицанию необходимости обучения на родном языке [12]. Ошибки нигилистического характера, неизбежные в условиях ультраинтернационалистической эйфории первых лет Соввласти, легко использовались различными антисоветскими элементами, в особенности, как это свидетельствуют документы, татарскими и чувашскими националистами. Если быть объективными, то должны признать, что Советская власть впервые в мире открыла доступ к образованию представителям всех народов и нацменьшинств в стране, предоставив возможность развивать свою культуру и родной язык. В начале октября 1918 г. Наркомат просвещения РСФСР разработал проект декрета о национальной школе. После тщательного рассмотрения специальная комиссия из представителей Наркомпроса и Наркомнаца приняла 17 октября 1918 г. окончательный текст постановления Наркомпроса о школах для национальных меньшинств [13]. В нём провозглашается право на обучение всех национальностей, населяющих РСФСР, родному языку в единой трудовой школе и высших учебных заведениях. Вместе с тем в школах национальных меньшинств вводилось обязательное изучение того языка, на котором говорило большинство населения данной территории. Это имело значение, это было такое установление, которое снимало многие недоразумения в отношении организации преподавания национальных языков в автономиях РСФСР. Национальные школы по своему правовому, финансовому и административному статусам были поставлены в одинаковые условия с русскими школами. И конечно же, важнейшим достижением Соввласти было создание и для нерусских народов школы II ступени, открывавшей реальный доступ к высшему образованию. Таким образом, была создана основа для дальнейшего развёрты-

GISAP

History and philosophy

вания культурной революции и просветительной работы, в том числе и среди многонациональной молодёжи в Поволжско-Уральском регионе. В заключение отмечу феноменальную способность Советов, правящей партии и её помощника – Комсомола – применять исключительно разнообразные формы, методы и средства политико-просветительной работы в среде многонациональной молодёжи, направить юношей и девушек на путь своеобразного созидания, усвоения культуры, образования, просвещения, хотя бы специфическим образом, на сохранение национального языка и традиций, порвав с предрассудками и религиозным фанатизмом. Объективно в 1920-е гг. Советская власть и партия Ленина выбрали единственно верный вектор общественного развития. Возможно, в этом была одна из причин победы большевиков над старыми устоями. Но в жизни ничто не вечно. Сама советская система через десятилетия отжила свой век, которую сокрушили свежие молодые силы прогресса.

[Russian State Archive of Socio-political History (RSASPH)]. - F. 17., Op. 12., D. 455., L. 96.

8. Junost’ Tatarstana: Ocherki istorii komsomola Tatarii [Youth of Tatarstan: Historical Sketches of Tataria Komsomol]. – Kazan’., 1978. – 463 p.

9. Izvestija Penzenskogo gubispolkoma i gorsoveta rabochih i krest’janskih deputatov [News of the Penza executive committee and the city council of the workers and country deputies]. – 1919., 2 janvarja., No. 2.

10. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv social’no-politicheskoj istorii [Russian State Archive of Socio-political History]. F. 17., Op. 12., D. 455., L. 96.

11. Zhizn’ nacional’nostej [Life of nationalities]. - 1919., 19 oktjabrja. – No. 40.

12. GARF [State Archive of the Russian Federation]. - F. 296. - Op. 1., D. 3., L. 19.

13. GARF [State Archive of the Russian Federation]. - F. 3306. - Op. 1., D. 12., Ll. 2, 5-6, 8.

References:

1. Бирская старина: историкокраеведческий альманах., Вып. 2. – Бирск., 2009. – 180 с.

2. Тоган Валиди З. Воспоминания., Кн. 1. – Уфа, 1994. – 400 с.

3. Масалимов Р.Н. Докомсомольская история молодёжного движения в Башкирии., Башкирия в составе Рос-

1. Birskaja starina: istorikokraevedcheskij al’manah [Birsk antiquity: local history almanac]., Issue 2. – Birsk., 2009. – 180 p.

2. Togan Validi Z. Vospominanija [Zeki Velidi Togan. Memoires]., Vol. 1.

– Ufa, 1994. – 400 p.

3. Masalimov R.N. Dokomsomol’skaja istorija molodjozhnogo dvizhenija v Bashkirii., Bashkirija v sostave Rossijskoj Federacii: istorija, sovremennost’, perspektivy [Pre-Komsomol history of the youth movement in Bashkiria., Bashkiria as a part of the Russian Federation: history, present days, prospects]., Issue 2.

– Ufa., 2010., pp. 181-184.

4. Masalimov R.N. Nacional’nye sojuzy molodjozhi Rossii (1917-1929 gg.)

[National unions of Russian youth (1917-1929)]. – Birsk., 1996. – 92 p.

5. Junyj kommunist [Young communist]. – 1919. – 1 avgusta., No. 6/7.

6. Raevskij V.R. Latyshskie sekcii RKP(b) [Latvian sections of RCP(b)]. – Riga., 1976. – 192 p.

7. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv social’no-politicheskoj istorii (RGASPI)

Литература:

сийской Федерации: история, современность, перспективы., Ч. 2. – Уфа., 2010., С. 181-184.

4. Масалимов Р.Н. Национальные союзы молодёжи России (1917-1929 гг.). – Бирск., 1996. – 92 с.

5. Юный коммунист. – 1919. – 1 августа., No. 6/7.

6. Раевский В.Р. Латышские секции РКП(б). – Рига., 1976. – 192 с.

7. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). - Ф. 17., Оп. 12., Д. 455., Л. 96.

8. Юность Татарстана: Очерки истории комсомола Татарии. – Казань., 1978. – 463 с.

9. Известия Пензенского губисполкома и горсовета рабочих и крестьянских депутатов. – 1919., 2 января., No. 2.

10. Российский государственный архив социально-политической истории. – Ф. 17., Оп. 12., Д. 455., Л. 96.

11. Жизнь национальностей. – 1919., 19 октября. – No. 40.

12. ГАРФ. - Ф. 296. - Оп. 1., Д. 3., Л. 19.

13. ГАРФ. - Ф. 3306. - Оп. 1., Д. 12., Лл. 2, 5-6, 8.

Information about author: Riyaz Masalimov - Candidate of History, Associate Professor, Bashkir State University; address: Russia, Birsk city; e-mail: istfak10@mail.ru

GISAP

History and philosophy

TARAS SHEVCHENKO AND KAZAKHSTAN

ТАРАС ШЕВЧЕНКО И КАЗАХСТАН

Zh. Ermekbay, Doctor of History, Full Professor Kazakhstan Branch of Lomonosov Moscow State University, Kazakhstan

Ермекбай Ж.А., д-р ист. наук, проф. Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Казахстанский филиал, Казахстан

Taras Shevchenko is an outstanding Ukrainian poet, writer, artist, playwright and ethnographer, political and public figure. His literary and graphic heritage is the cultural heritage of all the mankind.

Keywords: Ukraine, Kazakhstan, Orenburg, Novopetrovsk fortification, Mangyshlak, Saint Petersburg.

Тарас Григорьевич Шевченко – выдающийся украинский поэт, прозаик, художник, драматург, этнограф, политический и общественный деятель. Его литературное и изобразительное наследие является культурным достоянием всего человечества. Ключевые слова: Украина, Казахстан, Оренбург, Новопетровское укрепление, Мангышлак, Санкт-Петербург.

Conference participant, National championship in scientific analytics, Open European and Asian research analytics championship

Участник конференции, Национального первенства по научной аналитике, Открытого Европейско-Азиатского первенства по научной аналитике

Ж

Digital Object Identification: http://dx.doi.org/10.18007/gisap:hp.v0i8.1372

изнь и творчество Тараса Григорьевича Шевченко подробно описано в биографической, мемуарной, художественной и научной литературе. Вкратце отметим важные вехи из земного пути выдающегося сына украинского народа. Из официальной биографической хроники известно, что Тарас Григорьевич Шевченко родился 25 февраля (9 марта) 1814 г. в селе Моринцы, Звенигородского уезда Киевской губернии и умер 26 февраля (10 марта) 1861 г. в Санкт-Петербурге. Он родился в многодетной семье Григория Ивановича Шевченко, крепостного крестьянина помещика П.В. Энгельгардта. Рано лишившись матери и отца, Тарас познал нелегкую детскую сиротскую долю. Ему пришлось работать на всякой работе, чтобы выжить и выучиться простой грамоте. Отметим, что с детства Тарас Григорьевич проявил способности к рисованию. Заметив такое пристрастие Тараса, Энгельгардт вначале отдал его в обучение преподавателю Виленского университета портретисту Яну Рустему, а затем с переездом в начале 1831 года в Санкт-Петербург Василию Ширяеву. Т.Г. Шевченко как помощник Ширяева участвовал в работе над росписями петербургского Большого театра. В 1836 г. Т. Шевченко познакомился со своим земляком, художником И.М. Сошенко, который, вместе с украинским писателем Е. Гребенкой, представил Тараса конференцсекретарю Академии художеств В.И. Григоровичу, а также художникам А. Венецианову и К. Брюллову и поэту В. Жуковскому. Авторитет выдающихся деятелей русской культуры сыграли решающую роль в деле вы-

купа его из неволи. Конечно, не сразу удалось уговорить Энгельгардта дать выкупную свободу Тарасу Григорьевичу. И вот в апреле 1838 года в Аничковом дворце проходила лотерея, в качестве выигрыша в которой была картина К. Брюллова «В.А. Жуковский». Вырученные от проведения лотереи деньги пошли на выкуп крепостного Шевченко. Биографы Тараса Шевченко считают, что 1840-1846 годы были лучшими в его жизни. В 1840 г. в свет вышел небольшой сборник его стихотворений под названием «Кобзарь», а в 1842 г. «Гайдамаки» крупное поэтическое произведение. В первой половине 1840-х годов вышли «Перебендя», «Тополя», «Катерина», «Наймичка», «Хусточка», «Кавказ» - значимые поэтические художественные произведения. В 1843 г. Т.Г. Шевченко получил степень свободного художника и в том же году путешествуя по родной Украине, он познакомился с дочерью малороссийского генерал-губернатора Н.Г. Репнина - Варварой, которая помогала ему в нелегкие годы ссылки своими добрыми словами и хлопотами по его освобождению. В 1845-1846 гг. Тарас Григорьевич работал в качестве штатного художника археологических исследований киевской Археографической комиссии при Киевском университете, который впоследствии, в 1939 году получил его имя. В 1846 г. Т.Г. Шевченко в Киеве познакомился с ученым-историком Н.И. Костомаровым, одним из руководителей Кирилло-Мефодиевского кружка. В том же году Шевченко присоединился к сформировавшему-

ся тогда в Киеве Кирилло-Мефодиевскому обществу, состоявшему из молодых людей, интересовавшихся развитием славянских народностей, в частности украинской. Участники кружка были арестованы, обвинены в создании политической организации и понесли разные наказания. Следствие не смогло доказать причастность его к деятельности КириллоМефодиевского общества, однако он был признан виновным и по мнению В.Г. Белинского, больше всего досталось Шевченко за его поэму «Сон», содержащую сатиру на императора и императрицу. Решением полицейского Третьего отделения России и утверждённого собственноручно императором Николаем I, 30 мая 1847 года 33-летний Тарас Григорьевич Шевченко по рекрутской повинности был определён на военную службу рядовым в Отдельный Оренбургский корпус, размещавшийся в Оренбургском крае (территория современных Оренбургской области Российской Федерации и Мангистауской области Республики Казахстан), «под строжайшее наблюдение начальства» с запретом писать и рисовать. Орская крепость, куда сначала попал рекрут Шевченко, представляла пустынное захолустье. Вспоминая первый год ссылки, Тарас Григорьевич пишет следующие слова: Дружить со стихами, Тосковать и ждать с надеждой, Что в гости в неволю Из-за Днепра широкого придет счастье доля! [1, c. 155]. Для Шевченко был очень тягостен запрет писать и рисовать; особенно

GISAP

History and philosophy

удручал его суровый запрет рисовать. Шевченко обращался к друзьям и в том числе к начальнику III отделения генералу Л.В. Дубельту с просьбой об исходатайствовании ему только одной милости – права рисовать. Однако высшие царские чиновники и том числе сын Николая I, император Александр II остались непреклонными к просьбам об облегчении судьбы Тараса Шевченко и запрещение рисовать не было снято до самого окончания службы. В 1848-1849 годах Т.Г. Шевченко принимал участие в экспедиции по изучению Аральского моря. Благоприятное отношение военного губернатора Оренбургского края генерала В.А. Обручева и в особенности руководителя экспедиции капитан-лейтенанта А.И. Бутакова, позволило Тарасу Шевченко срисовывать для отчёта об экспедиции виды Аральского побережья и местные народные типы. Т. Беисов, один из первых казахстанских биографов Тараса Григорьевича Шевченко, написавший книгу о его пребывании в ссылке в Казахстане отметил: «Кроме рисования, на что он имел официальное разрешение со стороны начальника экспедиции, он писал и множество стихов» [2, c. 16]. За полтора года пребывания в Аральской экспедиции Т.Г. Шевченко было сделано множество бытовых и пейзажных рисунков, которые составили объемный альбом. Но к несчастью Т.Г. Шевченко, об этом нарушении стало известно в Санкт-Петербурге. Предписанием из столицы империи генерал Обручев и лейтенант Бутаков получили выговор, а Шевченко отправлен в военное укрепление Новопетровское с приказом строжайшего надзора и повторным запрещением писать и рисовать. Отметим, что в Оренбурге Тарас Шевченко познакомился с политическими ссыльными поляками - художником Брониславом Залесским и известным польским революционером, другом Чернышевского Сигизмундом Сераковским. Дружба с ними продолжалась и после их освобождения. Т.Г. Шевченко находился в Новопетровском укреплении с 17 октября 1850 г. по 2 августа 1857 г., т.е. до окончания службы. Первые три года

пребывания в Новопетровском укреплении были для него тягостными, но затем волею судьбы пошли разные облегчения благодаря, доброте нового коменданта майора И.А. Ускова и его жены, которые полюбили Шевченко за его мягкий характер и привязанность к их детям. Не имея возможности рисовать, Шевченко занимался лепкой, пробовал заниматься фотографией, которая, однако, стоила в то время очень дорого. В Новопетровском Т.Г. Шевченко написал несколько повестей на русском языке — «Княгиня», «Художник», «Близнецы», имеющих в себе много автобиографических подробностей. В изучении истории и культуры казахов, выдающийся украинский поэт, прозаик, художник и этнограф Тарас Григорьевич Шевченко внес ценный художественный, литературный, познавательный и научный вклад. Так, причудливые очертания гор и ущелий, песчаные барханы, скалистые берега, старинные кладбища и мечети, необычайные изгибы редких пород деревьев – все это производило на него огромное впечатление. Находясь в военно-топографической Аральской экспедиции он постоянно делал зарисовки, множество из которых отражали жизнь степи и ее обитателей. Мастерски запечатлевая национальный быт, он проявлял большой интерес к мельчайшим деталям утвари, музыкальных инструментов, узоров и орнамента, предметов одежды. Показывает он и исторические памятники Казахстана, такие, как «Дустанова могила», «Старинное кладбище» и другие. Поскольку Шевченко работал в научной экспедиции, это наложило отпечаток, как на характер его рисунков, так и на метод подхода к натуре. В этих рисунках он предстает как художник-натуралист. Землю он изображает как геолог, небо, чье состояние определяет погоду, - как климатолог, животный мир – как знаток фауны Приаралья. А так как был наложен запрет на творчество, то Тарас Григорьевич в целях конспирации не давал названия своим работам и не подписывался под ними. Ставя номера на каждой, он отправлял их на Большую землю. По прошествии времени копии рисунков вернулись на Мангышлак.

Пребывая в десятилетней казахстанской ссылке, Шевченко, несмотря на запреты и отсутствие условий для работы художника, создал около пятисот уникальных рисунков, живописных и акварельных работ. Из них более 350 посвящены казахскому народу, его быту, природе Казахстана. Т.Г. Шевченко по праву считается основоположником казахской портретной живописи. Одних только вывезенных им отсюда эскизов и картин хватило на целую выставку, организованную в Астрахани, где он побывал, возвращаясь из ссылки. Некоторые свои рисунки он отправлял друзьям. Часть из них была вывезена в Польшу и Литву. Т.Г. Шевченко создал большой цикл акварелей. Их названия говорят сами за себя: «Байгуши», «Казашка Катя», «Казашка над ступой», «Казарма», «Пастух», «Камыши», «Джангиз-агач». «Далисмен-мола-аулие», «В юрте», «Форт Кара-Бутак», «У очага», «Нищенствующие дети», «Акын», «Песня молодого казаха». Основная художественная тема произведений Шевченко - жизнь казахов и тяжелый солдатский быт того времени. По мнению искусствоведа Е. Вандровской «Особенно большой интерес представляет творчество Шевченко-художника для нас, казахстанцев, так как основная часть произведений, несмотря на запрет самого императора Николая I, была создана им во время десятилетней ссылки. Здесь в Казахстане, окончательно сложились политические и эстетические взгляды Шевченко, его понимание задач искусства» [3, c. 8]. Казахстанскую тематику Шевченко отобразил двояко – и как художник, и как литератор. Не только рисовал, но и писал вопреки табу. За время ссылки Шевченко написал более ста стихотворений, поэму «Варнак», несколько повестей. По повести «Близнецы» можно проследить историю его пребывания в Казахстане. Подробно описывает он физико-географическое состояние казахских степей, обычаи и традиции местного населения, приводит рецепты народной медицины. В частности, профилактические меры применяемые казахами при укусе тарантула. В стихотворении «О, думы

GISAP

History and philosophy

мои!», вспоминая о далекой родине Украине, славном и привольном Днепре, поэт возвращается к мыслям о судьбе казахов. Возвращаясь к ссыльной жизни Тараса Григорьевича отметим, что 21 июля 1857 г. пришло официальное сообщение об его освобождении и 2 августа 1857 г. Шевченко навсегда покинул Мангышлак. Умер 28 февраля 1861 г. в Санкт-Петербурге в своей мастерской от паралича сердца. 10 мая 1861 г. Т.Г. Шевченко перезахоронен на Украине. В декабре 1925 г. Совет Народных Комиссаров Казахской ССР принял решение «Об охране сада Шевченко в Форт-Александровском», согласно которому сад имени Шевченко стал неприкосновенным и передавался под охрану государства. Правительство Казахстана решило создать музей кобзаря, а бывший гарнизонный огород и сад вблизи Новопетровского укрепления и по настоящее время является единственным зеленым оазисом почти на всем восточном побережье Каспийского моря. Еще в 1881 г. на двадцатилетии со дня смерти кобзаря этому саду было официально присвоено имя Тараса Григорьевича Шевченко. А в 1939 г. в связи с 125-летием со дня рождения город Форт-Александровский был переименован в город ФортШевченко.

1 мая 1932 г. в бывшем доме коменданта Новопетровского укрепления Ираклия Александровича Ускова, где часто бывал Шевченко, открылся Мемориальный музей выдающегося сына украинского народа Тараса Григорьевича Шевченко, который в 1981 г. был преобразован в Мемориальный музей-комплекс. Отметим, что на территории парка имени Т.Г. Шевченко площадью 5,5 га, сохранилась бывшая землянка, где работал поэт. Эта землянка была построена в 1853 г. по распоряжению коменданта укрепления И.А. Ускова. В 1924 г. по распоряжению Адаевского ревкома землянка была восстановлена, а в 1964 г. местные власти воздвигли над ней стеклянный саркофаг. На восточной части парка находится знаменитая верба Шевченко, также в

других его местах имеются еще несколько верб, выращенных из черенков шевченковской вербы. В пяти залах музея-комплекса представлены экспонаты, свидетельствующие о жизни и творчестве Т.Г. Шевченко. Это литературные произведения, а также копии акварелей и рисунков и жанровых сцен, созданных Т.Г. Шевченко в годы ссылки на Мангыстау. Есбол Умирбаев – известный казахский историк, краевед внес огромный вклад в становление музея. Он искал те места, выбирал именно те ракурсы, с которых рисовал Тарас и запечатлевал их на фото, таким образом, сохраняя эти дорогие нам места, кусочки степи, увиденные взором кобзаря, для истории. В Казахстане Тараса Григорьевича Шевченко помнят. Его поэтические произведения переводили на казахский язык выдающиеся литераторы Казахстана: Сакен Сейфуллин, Мухтар Ауэзов, Габит Мусрепов и другие. Не зря казахи назвали его «акын Тарази» – «поэт Справедливости». Выдающийся казахский поэт Жамбыл Жабаев посвятил великому кобзарю такие слова: Песни твои, мой любимый Тарас Вместе с народом я слушал не раз Горы склонялись и степи внимали Голосу гнева, страданий, печали Известный в республике журналист, бывший редактор газеты «Прикаспийская коммуна», Игорь Николаевич Свидин в 1978 году написал книгу «Полуостров судьбы поэта», на основе архивных материалов и рассказов жителей Форт-Шевченко. В честь Шевченко, как выше указали назван город на Мангышлаке, где есть единственный в Центральной Азии музейный комплекс Т.Г. Шевченко. Его имя – это символ дружбы народа Казахстана и Украины. Имя Шевченко имеется в региональных энциклопедиях, в городах республики названы улицы его именем. В г. Алматы установлен памятник поэту, памятники ему имеются в гг. Актау и ФортШевченко. Многочисленная украинская диаспора Казахстана ежегодно отмечает день рождения Т.Г. Шевченко. Это особенно проявилось в 2014 году,

когда праздновали 200-летие со дня рождения великого кобзаря, во всех городах республики прошли юбилейные мероприятия, посвященные этой знаменательной дате. Кстати, Национальный банк Казахстана 12 сентября 2014 года выпустил в обращение памятные монеты, посвященные 200-летию со дня рождения Тараса Шевченко. Номинал 500 тенге — серебро качества proof и «полтинники» — 50 тенге из сплава «нейзильбер».

References: 1. Shevchenko T.G. Stihotvoren’ja i pojemy [Verses and Poems]. - Moskva., Gosudarstvennoe izdatel’stvo detskoj literatury Ministerstva prosveshhenija RSFSR [The State publishing house of children’s literature of the Ministry of Public Education of RSFSR], 1960.

2. Beisov T. T.G. Shevchenko v Kazahstane [T.G. Shevchenko in Kazakhstan]. - Alma-Ata., Kazahskoe gosudarstvennoe izdatel’stvo hudozhestvennoj literatury [Kazakh State publishing house of fiction], 1952.

3. Vandrovskaja E. T.G. Shevchenkohudozhnik [T.G. Shevchenko - an artist]. Alma-Ata., Kazahskoe hudozhestvennoe izdatel’stvo [Kazakh publishing house of fiction], 1963. Литература: 1. Шевченко Т.Г. Стихотворенья и поэмы. - Москва., Государственное издательство детской литературы Министерства просвещения РСФСР, 1960.

2. Беисов Т. Т.Г. Шевченко в Казахстане. - Алма-Ата., Казахское государственное издательство художественной литературы, 1952.

3. Вандровская Е. Т.Г. Шевченкохудожник. - Алма-Ата., Казахское художественное издательство, 1963.

Information about author: Zharas Ermekbay - Doctor of History, Full Professor, Kazakhstan Branch of Lomonosov Moscow State University; address: Kazakhstan, Astana city; e-mail: ermekjaras@mail.ru

GISAP

History and philosophy

FYODOR DOSTOEVSKY AND CHOKAN VALIKHANOV IN THE EPISTOLARY HERITAGE

ФЕДОР ДОСТОЕВСКИЙ И ЧОКАН ВАЛИХАНОВ В ЭПИСТОЛЯРНОМ НАСЛЕДИИ

Zh. Ermekbay, Doctor of History, Full Professor Kazakhstan Branch of Lomonosov Moscow State University, Kazakhstan

Ермекбай Ж.А., д-р ист. наук, проф. Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Казахстанский филиал, Казахстан

Fyodor Dostoevsky is an outstanding Russian writer, thinker, philosopher and publicist. The classic of Russian literature, one of the world best novelists; his novels are a valuable asset to the treasury of the world literature. Chokan Chingisovich Valikhanov is the Kazakh scientist, historian, ethnographer, folklorist, traveler and writer, officer of the Russian army, intelligence officer. His works were published in the proceedings of the Russian Geographical Society. They were published in Berlin and London.

Keywords: Dostoevsky, Valikhanov, Fetisov, Auezov, Omsk, Semipalatinsk.

Федор Михайлович Достоевский является выдающимся русским писателем, мыслителем, философом и публицистом. Классик русской литературы, один из лучших романистов мирового значения, романы которого занимают достойное место в сокровищнице всемирной литературы. Чокан Чингисович Валиханов – казахский учёный, историк, этнограф, фольклорист, путешественник и публицист, офицер Российской армии, разведчик. Произведения Валиханова печатались в трудах Русского Географического общества, выходили в Берлине и в Лондоне. Ключевые слова: Достоевский, Валиханов, Фетисов, Ауэзов, Омск, Семипалатинск.

Conference participant, National championship in scientific analytics

Участник конференции, Национального первенства по научной аналитике

Digital Object Identification: http://dx.doi.org/10.18007/gisap:hp.v0i8.1373

З

накомство Чокана Чингисовича Валиханова (1835-1865) офицера русской армии, путешественника, географа, историка, этнографа, фольклориста и публициста с великим русским писателем Федором Михайловичем Достоевским (1821-1881) произошло в 1854 году в Омске в доме Ивановых. Тогда Чокану Валиханову было 19 лет и кто знал, что их дружба и переписка будет продолжена до 1862 года. Из биографии Ф.М. Достоевского известно, что зимой 1849-1850 г. он по приговору царского суда вместе с С.Ф. Дуровым был отправлен в Омскую военно-каторжную тюрьму, где провел четыре года каторги и в память об этом в г. Омске 28 января 1983 года открыт литературный музей имени Ф.М. Достоевского, а в 2004 году принято постановление Правительства Омской области «О присвоении Омскому государственному университету имени Федора Михайловича Достоевского» [1, c. 12;15]. После знакомства в Омске, Ч.Ч. Валиханов заехал к Ф.М. Достоевскому в Семипалатинск. Об этом есть воспоминание А.Е. Врангеля «Из немногих посещавших нас последнее время лиц помню, между прочим, заехал проездом, чтобы повидать Достоевского, молодой, премилый офицер-киргиз (казах – ред.), воспитанник Омского кадетского корпуса, внук последнего хана Средней орды Мухамед Ханафия-Валиханов <…> Он познакомился с Ф.М. в Ом-

10

ске у Ивановых и очень полюбил его» [2, c. 95-96]. Как считает ученый-литературовед М.И. Фетисов «<…> факт, что Валиханов специально заехал в Семипалатинск для встречи и беседы с Достоевским, свидетельствует, что тогда между ними были самые дружеские отношения» [3, c. 296]. Ф.М. Достоевский и Ч.Ч. Валиханов вновь встретились в Омске, когда русский писатель второй раз был в этом городе на пути из Семипалатинска в Тверь. Об этом свидетельствует письмо Достоевского из Твери к Артемию Ивановичу Гейбовичу, бывшему ротному командиру от 23 октября 1859 года, проживавшему в Семипалатинске: «В Омске я пробыл трое или четверо суток <…> был у старых знакомых <…> Валиханов объявил мне, что его требуют в Петербург и что через месяц он туда едет. Познакомился через него с хорошим семейством, с Капустиными…»

[4, c. 128]. Напомним читателю, речь идет о Чокане Валиханове, который после поездки в Восточный Туркестан готовил отчет для вышестоящего начальства в Петербург. Можно лишь догадываться какова была встреча двух глубоко уважающих друг друга соотечественников. Ф.М. Достоевский в своих письмах всегда с добрым словом вспоминал своего друга Чокана Валиханова. Так, по прибытию в Тверь 31 октября 1859 г. Достоевский в одном из своих писем Врангелю сообщал: «Ягдташ

же ваш и маленький кинжал (как лежавший в чемодане), я почел своею собственностью, так как вы мне все подарили, и уезжая подарил, в свою очередь, между прочим, кинжалик Валиханову. Уж за это простите. Валиханов премилый и презамечательный человек. Он, кажется, в Петербурге? Писал я вам об нем? Он член географического общества. Справьтесь там о Валиханове, если будет время. Я его очень люблю и очень им интересуюсь» [5, c. 134]. По ходу поясним, что Ф.М. Достоевский после ссылки вначале получил разрешение поселиться в Твери, хотя его заветная мечта был Петербург, куда он получил впоследствии возможность поселиться и где встретился с Ч.Ч. Валихановым. Дошедшие до настоящего времени четыре письма Чокана Валиханова и одно письмо Ф.М. Достоевского свидетельствуют, что переписка их продолжалась в течении шести лет, с декабря 1856 г. по октябрь 1862 г. Исследователи уверены, что определенная часть эпистолярных документов Валиханова и Достоевского безвозвратно утрачена, или еще не найдена в архивах. Об этом можно судить из письма Чокана Валиханова к Достоевскому от 15 октября 1862 г., где он пишет: «Любезный друг, Федор Михайлович! Письмо твое с известием, что скоро едешь за границу, я давно уже получил и с того времени все собираюсь писать и, как видишь, наконец-таки пишу» [6, c. 63]. К сожале-

GISAP

History and philosophy

нию, письмо Достоевского Валиханову о предстоящей поездке за границу пока не найдена. Эпистолярно-публицистическое наследие Ч.Ч. Валиханова по мнению М.И. Фетисова «<…> являются образцами становления в Казахстане эпистолярного искусства как жанровой разновидности публицистики, становления под влиянием её лучших русских демократических традиций» [3, c. 299]. Переписка Валиханова и Достоевского как считают их биографы отличаются публицистическим содержанием, включающую в себя простоту и ясность изложения мыслей и логическую стройность почерка. Так, Ч.Ч. Валиханов в первом письме Ф.М. Достоевскому из Омска после их встречи в Семипалатинске писал: «Расстаться с людьми, которых я так полюбил и которые тоже были ко мне благорасположены, - было очень и очень тяжело. Мне так приятны эти немногие дни, проведенные с Вами в Семипалатинске, что теперь только о том и думаю, как бы еще побывать у Вас. Я не мастер писать о чувствах и расположении, но думаю, что это не к чему. Вы, конечно, знаете, как я к Вам привязан и как я Вас люблю» [7, c. 107]. В ответном письме Федор Михайлович сообщал: «Письмо ваше, добрейший друг мой, передал мне Александр Николаевич (Цуриков – Ж.А.). Вы пишите мне, что меня любите. А я Вам объявляю без церемоний, что я в Вас влюбился. Я никогда и ни к кому, даже не исключая брата, не чувствовал такого влечения, к Вам, и бог знает, как это сделалось. Тут бы можно многое сказать в объяснение, но чего Вас хвалить! А, верно, и без доказательств верите моей искренности, дорогой мой Валихан, да еслиб на эту тему написать десять книг – ничего не напишешь: чувство и влечение дело не объяснимое. Когда мы простились с Вами из возка, нам всем было грустно после целый день. Мы всю дорогу вспоминали о Вас и в запуски хвалили. Чудо как хорошо было, если бы Вам можно было с нами поехать! Вы бы произвели большой эффект в Барнауле. В Кузнецке (где я был один) (N.B. Это секрет) - я много говорил о Вас одной даме, женщине умной,

милой, с душою и сердцем, которая лучший друг мой. Я говорил ей о Вас так много, что она полюбила Вас, никогда и не видя, с моих слов, объясняя мне, что я изобразил Вас самыми яркими красками» [7, c. 113]. Такая привязанность Валиханова и Достоевского объяснима, видимо близким духовным расположением двух выдающихся личностей XIX столетия. Трудно найти другого товарища и друга, который так любил и уважал Чокана Валиханова, хотя в его друзьях было немало талантливых и известных в российском обществе людей. Ф.М. Достоевский по его собственному признанию всей душой полюбил молодого человека и желал ему всего наилучшего. Так, после встречи в Семипалатинске он писал Чокану: «Я так Вас люблю, что мечтах о Вас и о судьбе Вашей по целым дням. Конечно, в мечтах я устраивал и лелеял судьбу Вашу» [7, c. 115]. В переписках между Валихановым и Достоевским не было никаких бытовых и служебных секретов и поэтому Чокан делился со своими мыслями, так от 5 декабря 1856 года он сообщает: «Омск так противен со своими сплетнями и вечными интригами, что я не на шутку думаю его оставить. Как Вы думаете об этом? Посоветуйте, Федор Михайлович, как это устроить лучше» [7, c. 107]. В ответном письме от 14 декабря 1856 г. из Семипалатинска Федор Михайлович советует Валиханову: «Вы пишите, что вам в Омске скучно - еще бы! Вы спрашиваете совета: как поступить Вам с Вашей службой и вообще с обстоятельствами. По-моему вот что: не бросайте заниматься. У Вас есть много материалов. Напишите статью о Степи. Ёе напечатают (помните, мы о этом говорили). Всего лучше, еслиб Вам удалось написать нечто вроде своих Записок о степном быте, Вашем возрасте там и т. д. Эта была бы новость, которая заинтересовала бы всех. Так было бы ново, а Вы конечно, знали бы что писать (например, вроде Джона Теннера в переводе Пушкина, если помните). На Вас обратили бы внимание и в Омске, и в Петербурге. Материалами, которые у Вас есть, Вы бы заинтересовали собою Географическое

общество. Одним словом и в Омске на Вас смотрели бы иначе. Тогда бы Вы могли заинтересовать даже родных Ваших возможностью новой дороги для Вас. Если хотите будущее лето пробыть в степи, то ждать еще можно долго. Но с 1-го сентября будущего года Вы бы могли выпроситься в годовой отпуск в Россию. Год прожив там, Вы бы знали, что делать. <…> Воротясь в Сибирь, вы бы могли представить такие выводы или такие соображения (мало ли что можно изобразить и представить!) родным своим, что они, пожалуй, выпустили бы вас и за границ, т.е. года на два в путешествие по Европе. Лет через 7, 8 Вы бы могли так устроить судьбу свою, что были бы необыкновенно полезны своей родине. Например, не великая ли цель, не святое ли дело, быть чуть ли не первым из своих, который бы растолковал в России, что такое Степь, её значение и Ваш народ относительно России, и в то же время, служить своей родине просвещенным ходатайством за неё у Русских» [7, c. 114-115]. Выдающийся казахский писатель М.О. Ауэзов еще в 1956 году об отношениях Достоевского и Валиханова, о их бесграничной дружбе посвятил такие слова: «<…> в Чокане Валиханове Достоевский сразу угадал человека, с ярким и необычным будущим, увидел общественного деятеля, который станет светочем своего народа <…> через Ф.М. Достоевского он (Ч.Ч. Валиханов – Ж.А.) познакомился с А. Майковым, Полонским, Вс. Крестовским; был знаком с Менделеевым, Добролюбовым, посетил в редакции «Современника» Чернышевского <…> Как видно из переписки, между Достоевским и Чоканом установилась настоящая, искренняя, сердечная дружба. Эта переписка длилась до 1862 года» [8, c. 154-155]. О своем здоровье и будущих планах в письме Достоевскому от 14 января 1862 года Валиханов пишет следующее: «Я до сих пор не писал тебе по разным уважительным причинам, которые будут теперь изложены. Во-первых, я сам думал в октябре быть в Петербурге. Потом заболел и оставил это намерение до декабря. Так как здоровье мое и в декабре оказалось очень слабым, то я склонился

11

GISAP

History and philosophy

на совет сибирских докторов зиму провести в степи, а теперь пришел и сам к тому заключению, что с моим здоровьем в Петербурге жить постоянно нельзя. Поэтому я хочу получить место консула в Кашгаре, а в противном случае выйти в отставку и служить у себя в Орде по выборам. В Кашгаре я бы стал получать хорошее содержание, климат хороший, может быть, здоровье мое поправилось бы. Если это не удастся, и в степи будет недурно. Буду заниматься хозяйством, торговлей, а в случае выбора народа буду честным чиновником и, вероятно, принесу своим родичам более пользы, чем их безграмотные и дикие султаны. Через год или два мы станем ездить в Петербург, проведем с добрыми друзьями несколько приятных месяцев, запасемся новыми книгами, новыми идеями и опять в Орду к киргизам (казахам – Ж.А.). Ведь это будет не совсем дурно, не правда ли, голубчик, Федя? Все это хорошо и вещь очень возможная, если бы здоровье мое несколько поправилось» [6, c. 59-62]. После кратковременных встреч Валиханова и Достоевского в Омске и Семипалатинске, они почти год общались в Петербурге, куда один попал по службе, другой по воле судьбы после ссылки. Такова краткая история взаимоотношений двух значимых людей XIX столетия.

References: 1. Dostoevskij i Omsk: dialog cherez veka [Dostoevsky and Omsk: the dialogue through centuries]. – Omsk, 2011.

2. Vrangel’ A.E. Vospominanija o F.M. Dostoevskom v Sibiri (1854-1856 gg.)

[Memories of F.M. Dostoyevsky in Siberia (1854-1856)]. – Sankt-Peterburg., 1912.

3. Fetisov M.I. Literaturnye svjazi Rossii i Kazahstana (30-50-e gody XIX veka) [Literary ties between Russia and Kazakhstan (30-50s of the XIX century)]. - Moskva., Izd-vo AN SSSR [Publishing house of the USSR Academy of Sciences], 1956.

4. Dostoevskij F.M. Pis’mo A.I. Gejbovichu., Istoricheskij vestnik [The letter to A.I. Geybovich., Historical

12

bulletin]. Vol. XIX. – Sankt-Peterburg., 1885.

5. Dostoevskij F.M. Pis’mo A.I. Gejbovichu., Polnoe sobranie sochinenij F.M. Dostoevskogo.

Biografija, pis’ma i zametki iz zapisnoj knizhki [The letter to A.I. Geybovich., Complete works of F.M. Dostoyevsky.

Biography, letters and notes from the notebook]. Vol. I. – Sankt-Peterburg., 1883.

6. Valihanov Ch.Ch. Fedoru Mihajlovichu Dostoevskomu., Valihanov Ch.Ch. Sobr. soch. v pjati tomah [To Fedor Mikhaylovich Dostoyevsky., Valikhanov Ch. Ch. Collection of works in five volumes]. Vol. IV. - Alma-Ata., Izd-vo «Nauka» KazSSR [Publishing house “Science” of the Kazakh SSR], 1968.

7. Valihanov Ch.Ch. Stat’i.

Perepiska. Sostavlenie, vstupitel’naja stat’ja i primechanija H. Ajdarovoj [Papers. Correspondence. Composition, introductory word and notes by Kh. Aydarova]. – Alma-Ata., Kazahskoe ob’yedinennoe gosudarstvennoe izdatel’stvo [Kazakh joint state publishing house], 1947.

8. Aujezov M. F.M. Dostoevskij i Chokan Valihanov., Druzhba narodov [F.M. Dostoyevsky and Chokan Valikhanov., Friendship of nations].

– Moskva., 1956. Mart. Литература: 1. Достоевский и Омск: диалог

через века. – Омск, 2011.

2. Врангель А.Е. Воспоминания о Ф.М. Достоевском в Сибири (1854-1856 гг.). – СПб., 1912.

3. Фетисов М.И. Литературные связи России и Казахстана (30-50-е годы XIX века). - М.: Изд-во АН СССР, 1956.

4. Достоевский Ф.М. Письмо А.И. Гейбовичу // Исторический вестник. Т. XIX. – СПб., 1885.

5. Достоевский Ф.М. Письмо А.И. Гейбовичу // Полное собрание сочинений Ф.М. Достоевского. Биография, письма и заметки из записной книждки. Т. I. – СПб., 1883.

6. Валиханов Ч.Ч. Федору Михайловичу Достоевскому // Валиханов Ч.Ч. Собр. соч. в пяти томах. Т.IV. - Алма-Ата: Изд-во «Наука» КазССР, 1968.

7. Валиханов Ч.Ч. Статьи. Переписка. Составление, вступительная статья и примечания Х. Айдаровой.

– Алма-Ата: Казахское объединенное государственное издательство, 1947.

8. Ауэзов М. Ф.М. Достоевский и Чокан Валиханов // Дружба народов.

– М., 1956. Март.

Information about author: Zharas Ermekbay - Doctor of History, Full Professor, Kazakhstan Branch of Lomonosov Moscow State University; address: Kazakhstan, Astana city; e-mail: ermekjaras@mail.ru

GISAP

History and philosophy

DEVOTEES OF CENTRAL ASIA: P.P. SEMENOV-TYAN-SHANSKY AND CH. CH. VALIKHANOV

ПОДВИЖНИКИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ: П.П. СЕМЕНОВ-ТЯН-ШАНСКИЙ И Ч.Ч. ВАЛИХАНОВ

Zh. Ermekbay, Doctor of History, Full Professor Kazakhstan Branch of Lomonosov Moscow State University, Kazakhstan

Ермекбай Ж.А., д-р ист. наук, проф. Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Казахстанский филиал, Казахстан

Pyotr Petrovich Semenov-Tyan-Shansky was a scientistgeographer, statistician, botanist and entomologist. The result of his trip to the Tien Shan in 1856-1857 was an important discovery about the origins of the mountains. He was the initiator of many expeditions to the Central Asia. Chokan Chingisovich Valikhanov was a traveler, geographer, historian, ethnographer, folklorist, researcher of history and culture of nations inhabiting Kazakhstan and Central Asia.

Keywords: Semenov-Tyan-Shansky, Chokan Valikhanov, Gasfort, Tien Shan, Central Asia, Trans-Ili Alatau.

Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский - ученый географ, статистик, ботаник и энтомолог. В 1856-1857 гг. совершил путешествие на Тянь-Шань, результатом явились важные открытия о происхождении гор, организатор многих экспедиций в Центральную Азию. Чокан Чингисович Валиханов - путешественник, ученый-географ, историк, этнограф, фольклорист, исследователь истории и культуры народов Казахстана и Центральной Азии. Ключевые слова: Семенов-Тян-Шанский, Чокан Валиханов, Гасфорт, Тянь-Шань, Центральная Азия, Заилийский Алатау.

Conference participant, National championship in scientific analytics, Open European and Asian research analytics championship

Участник конференции, Национального первенства по научной аналитике, Открытого Европейско-Азиатского первенства по научной аналитике

Digital Object Identification: http://dx.doi.org/10.18007/gisap:hp.v0i8.1374

В

2015 году исполняется 188 лет со дня рождения П.П. Семенова-Тян-Шанского и 180-летие со дня рождения Ч.Ч. Валиханова. Жизнь и творческая деятельность двух известных путешественников, внесших значительный вклад в науку не теряет интереса у современников. Петр Петрович Семенов-ТянШанский (1827-1914) вошел в историю как известный географ, геолог, ботаник, энтомолог, статистик, экономист, прекрасный очеркист и мемуарист, искусствовед и общественный деятель Он пользовался заслуженным мировым признанием и состоял членом свыше семидесяти научных русских и зарубежных организаций. С 1906 года в ознаменование 50-летия своего путешествия на Тянь-Шань, П.П. Семенов получил почетное добавление к своей фамилии. С 1873 по 1904 годы П.П. Семенов-Тян-Шанский был бессменным председателем Императорского Русского географического общества. Он придавал большое значение изучению Казахстана, Центральной Азии и других частей света. При его содействии осуществились известные экспедиции Пржевальского, Миклухо-Маклая, Потанина, Певцова, Северцова, Богдановича, Мушкетова, Комарова, Грум-Гржимайло. Роборовского, Козлова в Восточный Туркестан, Монголию, Тибет и другие страны. Говоря о П.П. Семенове-Тян-Шанском отметим, что его организаторские способности проявились в изуче-

нии Казахстана и Центральной Азии. Для участия в экспедиции на ТяньШань и озеро Иссык-Куль в 1857 г. он пригласил художника Павла Михайловича Кошарова (1824-1902) – учителя рисования и черчения томской мужской гимназии, который оставил многочисленные натурные сюжеты о Казахстане и Кыргызстане [1, c. 12]. Всего в альбоме П.М. Кошарова было около ста зарисовок. Непосредственно с Казахстаном у П.П. Семенова-Тян-Шанского остались яркие воспоминания, отраженные в его мемуарах. Как председатель ИРГО он поддержал предложение об открытии Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отдела Русского географического общества и выхлопотал необходимые субсидии. Открытый в 1902 году Семипалатинский филиал ЗСОРГО был первым научно-исследовательским учреждением в Казахстане, который развернул значительную работу по изучению истории и культуры казахов [2, c. 2-3]. В 1856 году по заданию Императорского Русского географического общества П.П. Семенов-Тян-Шанский отправился в первое путешествие на Тянь-Шань. По пути следования заехал в Омск, где получив разрешение генерал-губернатора Западной Сибири Г.Х. Гасфорта на поездку по казахской степи, П.П. Семенов-Тян-Шанский с конвоем и топографами отправился в предгорья Заилийского Алатау, ТяньШаня и озера Иссык-Куль, где собрал ценную коллекцию насекомых и гор-

ных пород. В начале апреля 1857 г. он вновь посетил Омск и в беседе с генерал-губернатором Западной Сибири Г.Х. Гасфортом высказал мнение о необходимости исследования хребтов Тянь-Шаня и оз. Иссык-Куль. Получив разрешение генерал-губернатора на посещение оз. Иссык-Куля и прилегающих к нему гор, он вновь посетил хребты Центрального Тянь-Шаня и первым изучил географию и геологию неизведанного края. Чокан (Муххамед-Ханафия) Чингисович Валиханов (1835-1865) происходил из степной аристократической семьи, потомок чингизидов, учился в Омском кадетском корпусе. После окончания учебы он стал корнетом «по армейской кавалерии» и получил назначение на службу адъютантом при генерал-губернаторе Западной Сибири Гасфорте. По служебной надобности совершил несколько поездок в Центральный и Южный Казахстан, Кыргызстан и Кульджу. По словам П.П. Семенова-ТянШанского «Родная бабка по отцу вдова хана Валия - со своими детьми осталась верной России в то время когда остальные её родичи, дети хана Валия от первого брака и его братья, не хотели признавать того, что хан Валий принял русское подданство. Александр I с большим вниманием отнесся к вдове хана Валия и велел выстроить ей в Киргизской (Казахской - Ж.А.) степи дом, в котором родился Чокан Валиханов» [3, c. 51].

13

GISAP

History and philosophy

П.П. Семенов-Тян-Шанский и Ч.Ч. Валиханов познакомились впервые в ноябре 1856 года в Семипалатинске в квартире офицера В. Демчинского [4, c. 38], впоследствии поддерживали друг с другом дружеские отношения. В октябре 1857 г. возвращаясь из путешествия по Тянь-Шаню П.П. Семенов-Тян-Шанский предложил Г.Х. Гасфорту отправить в Кашгарию для научно-исследовательской работы поручика Ч.Ч. Валиханова. Об этом упоминает однокашник по Омскому кадетскому корпусу, друг Чокана, путешественник Г.Н. Потанин «В это время по Западной Сибири путешествовал П.П. Семенов; сначала он приехал через Омск в Заилийский край и посетил окрестности ИссыкКуля и Хан-Тенгри, высшей точки в Тяньшане, а на зиму выехал в Барнаул. Проездом через Омск он познакомился с Гутковским и в доме его увидел Чокана. П.П. Семенов поддержал в Чокане стремление ехать в Петербург для того, чтобы прослушать университетский курс по восточному факультету. Я застал Чокана с восторженными воспоминаниями о только что проехавшем путешественнике. И еще бы Чокану не обрадоваться этому знакомству. Чокан все более и более углублялся в историю востока; какие-то загадочные отношения киргизского (кыргызского – Ж.А.) племени к этой истории, среди которого являлись имена древних народов Усуней, Киреев, Найманов в качестве имен поколений, заставляли его задумываться и, может быть, мечтать сделать разоблачения в древней истории востока посредством данных, которые представляют предания и остатки старины киргизского (казахского – Ж.А.) народа. Когда он перечитывал о Хунну и Тукиу, о Жуаньжуанях и уйгурах, вдруг приезжает в Омск переводчик Риттера, который только что перевел тот том «Землеведения Азии», который трактует этот предмет и старается распутать его. П.П. Семенов привез рукопись перевода и часть её дал Чокану прочесть» [5, c. ХХ-XXI]. Из всех экспедиций, совершенных Чоканом Валихановым, опасным и одновременно интересным и блистательным по научным результатам яви-

14

лось путешествие в Кашгарию, или Восточный Туркестан, входивший в западную провинцию Китая. В то время эта территория Китая была закрытой страной, и попасть туда иностранным подданным было небезопасно для жизни. Трагическая судьба известного путешественника, географа Адольфа Шлагинтвейта свидетельствует о том, как жестоко обращались местные власти с европейцами. По словам русского ученого П.П. Семенова-Тян-Шанского «отрубленная голова Адольфа Шлагинтвейта была поставлена на верху пирамиды, которую Валихан-тюре приказал соорудить из голов казненных им людей. Все это случилось в августе 1857 г.»

[6, c. 276]. Представляется нам, что инициаторы поездки Ч.Ч. Валиханова в Кашгарию в лице ученого географа, путешественника П.П. СеменоваТян-Шанского, генерал-губернатора Западной Сибири Г.Х. Гасфорта и управляющего Сибирскими киргизами (казахами – Ж.А.) полковника К.К. Гутковского прекрасно осознавали всю опасность предстоящего мероприятия. П.П. Семенов-Тян-Шанский морально готовил Ч.Ч. Валиханова для этого опасного путешествия. Встречаясь с Чоканом в Семипалатинске и Омске он убеждал его в необходимости поездки в Кашгарию для научного обследования этого края. Как уже выше отметили, прибыв в Омск в 1857 году из поездки на Тянь-Шань П.П. Семенов-Тян-Шанский высказал свою идею о снаряжении экспедиции в Кашгар вместе с поручиком Чоканом Валихановым. В своих мемуарах он пишет: «Само собой разумеется, что я почел долгом обратить на этого молодого талантливого человека особенное внимание генерала Гасфорта и по возвращении моем из путешествия в Тянь-Шань подал мысль о командировании Валиханова в киргизской (казахской – Ж.А.) одежде с торговым караваном в Кашгар, что и было впоследствии осуществлено Валихановым с полным успехом» [3, c. 51]. Можно предположить, что консультативную, да и дружескую помощь Ч.Ч. Валиханову оказывал тогдашний вице-президент Русского географического общества П.П. Се-

менов-Тян-Шанский, имевший двухлетний опыт (1856-1857 гг.) пребывания в Семиречье и в других районах Казахстана, а также в Кыргызстане, на озере Иссык-Куль и на Тянь-Шане. Советы и консультации П.П. Семенова-Тян-Шанского помогли Ч.Ч. Валиханову осуществить путешествия в 1856-1859 годах. Сам П.П. СеменовТян-Шанский отзывался с чувством благодарности и заботы о молодом офицере, что видно из его письма от 20 октября 1857 года В.П. Безобразову, исправляющего должность секретаря Русского географического общества: «Частые пребывания между киргизами (кыргызами – Ж.А.) дикокаменными и Большой Орды дали мне случай ознакомиться с правами, обычаями и жизнью этих народов, а в особенности полезны были для меня сведения, сообщаемые лучшими здесь знатоками киргизского (казахского – Ж.А.) быта поручиком султаном Чоканом Валихановым и переводчиком Бардашевым» [7, c. 126]. Как один из инициаторов поездки Чокана Валиханова в Восточный Туркестан, П.П. Семенов по достоинству оценил его деятельность: «Пробыв около 5 месяцев в Кашгаре Чеккан (Чокан – Ж.А.) Валиханов вернулся в Верное в апреле 1859 г. с богатым запасом интересных сведений, а в 1860 г. прибыл в Петербург, где избранный Членом Географического Общества, начал, под руководством П.П. Семенова, разработку обширных собранных им материалов по географии, этнографии и истории Киргизских (казахских – Ж.А.) степей, при чем старался пополнить свои сведения слушанием лекций в С.-П.-Б. Университете. Изучив французский и немецкий языки Валиханов приобрел замечательную эрудицию по всему, что касается Центральной Азии. Прекрасные статьи Валиханова «Очерки Джунгарии» (40 стр.) и «О состоянии Алтышара» (44 стр.) были помещены в Зап. Имп. Русс. Геогр. Общ. за 1861 г. ...» [6, c. 276].

27 февраля 1857 года по инициативе П.П. Семенова-Тян-Шанского и Е.И. Ламанского Чокана Валиханова избирают действительным членом Русского географического общества. П.П. Семенов-Тян-Шанский прило-

GISAP

History and philosophy

жил немало внимания для сбора и издания научно-литературного наследия Ч.Ч. Валиханова. Под его редакцией были опубликованы некоторые рукописи Чокана Валиханова, а 24 апреля 1867 г. после его смерти совет ИРГО по представлению П.П. СеменоваТян-Шанского принял решение об издании работ нашего соотечественника, которое удалось осуществить лишь в 1904 году. Взаимоотношения Чокана Валиханова и известного в ту пору ученого, путешественника П.П. Семенова-ТянШанского продолжались и в дальнейшем, когда молодого офицера пригласили в Петербург, где по личному распоряжению императора Александра II он был произведен в чин штаб-ротмистра, награжден орденом св. Владимира IV степени (девиз которого «Польза, честь и слава») и 500 рублей серебром с единовременным пособием. Наверное, прав литературовед М.И. Фетисов в том, что «Дружеские и деловые взаимоотношения Семенова с Валихановым продолжались и в 1860-1861 гг. находясь в это время в Петербурге, Чокан особенно часто бывал у Семенова, который ввел его в круг научной общественности, продолжал руководить его учеными занятиями, в известной мере знакомил его с общественно-литературными настроениями столицы» [8, c. 325]. П.П. Семенов-Тян-Шанский в своих воспоминаниях о петербургском периоде жизни Ч.Ч. Валиханова пишет следующее: «<…> уже в Петербурге, под моим влиянием слушал лекции в университете и так хорошо освоился с французским и немецкими языками, что сделался замечательным эрудитом по истории Востока, и в особенности народов, соплеменных киргизам (казахи – Ж.А.)»

[3, c. 51].

References: 1 . S e m e n o v - T j a n - S h a n s k i j P.P. Puteshestvie v Tjan’-Shan’ v 1856-1857 godah. Memuary [Trip to

the Tian Shan in 1856-1857. Memoirs].

Vol. II. – Moskva., OGIZ. Gos. izd-vo geograf. lit-ry [State book and journal publishing houses association. State publishing house of geographical literature], 1948.

2. Ocherk dejatel’nosti Semipalatinskogo otdela Gosudarstvennogo Russkogo geograficheskogo obshhestva za 25 let ego sushhestvovanija., Zapiski Semipalatinskogo otdela RGO [Essay on activities of the Semipalatinsk department of the State Russian Geographical Society throughout 25 years of its existence., Notes of the Semipalatinsk department of RGS]., 1927., Issue. XVI. 3. Semenov-Tjan-Shanskij P.P. Puteshestvie v Tjan’-Shan’ v 1856-1857 gg. [Trip to the Tien Shan in 1856-1857] - Moskva., Drofa, 2007.

4. Ivlev N.P. Nahodki kraeveda [The ethnographer’s discoveries]. – AlmaAta., Izd-vo «Kazahstan» [“Kazakhstan” Publishing House], 1977.

5. Potanin G.N. Biograficheskie svedenija o Chokane Valihanove., Zapiski Imperatorskogo Russkogo geograficheskogo obshhestva po otdeleniju jetnografii. Sochinenija Chokana Chingisovicha Valihanova [Biographic information about Chokan Valikhanov., Notes of the Imperial Russian Geographical Society, ethnography department. Works by Chokan Chingisovich Valikhanov].

Vol. XXIX. Izdany pod redakciej N.I. Veselovskogo. - Sankt-Peterburg., 1904.

6. Semenov-Tjan-Shanskij P.P. Istorija poluvekovoj dejatel’nosti Russkogo geograficheskogo obshhestva 1845-1895 [History of semicentennial activity of the Russian Geographical Society, 1845-1895]. – Sankt-Peterburg., 1896. Part. I. 7. Semenov-Tjan-Shanskij P.P. Pis’mo k ispravljajushhemu dolzhnost’ sekretarja Russkogo geograficheskogo obshhestva., Vestnik RGO za 1857 god [The letter to acting secretary of the Russian Geographical Society., the RGS Bulletin, 1857]. – Sankt-Peterburg., 1858. Part. 21., Vol. 6.

8. Fetisov M.I. Literaturnye svjazi Rossii i Kazahstana (30-50-e gody XIX veka) [Literary ties between Russia and Kazakhstan (30-50s of the XIX century)]. - Moskva., Izd-vo AN SSSR [Publishing house of the USSR Academy of Sciences], 1956. Литература: 1. Семенов-Тян-Шанский П.П. Путешествие в Тянь-Шань в 1856-1857 годах. Мемуары. Т.II. – М.: ОГИЗ. Гос. изд-во географ. лит-ры, 1948.

2. Очерк деятельности Семипалатинского отдела Государственного Русского географического общества за 25 лет его существования // Записки Семипалатинского отдела РГО.

1927. Вып.XVI. 3. Семенов-Тян-Шанский П.П. Путешествие в Тянь-Шань в 1856-1857 гг. - М.: Дрофа, 2007.

4. Ивлев Н.П. Находки краеведа. – Алма-Ата: Изд-во «Казахстан», 1977.

5. Потанин Г.Н. Биографические сведения о Чокане Валиханове // Записки Императорского Русского географического общества по отделению этнографии. Сочинения Чокана Чингисовича Валиханова. Т.XXIX. Изданы под редакцией Н.И. Веселовского.

- СПб., 1904.

6. Семенов-Тян-Шанский П.П. История полувековой деятельности Русского географического общества 1845-1895. – СПб., 1896. Ч.I. 7. Семенов-Тян-Шанский П.П. Письмо к исправляющему должность секретаря Русского географического общества // Вестник РГО за 1857 год.

– СПб., 1858. Ч.21.Кн.6.

8. Фетисов М.И. Литературные связи России и Казахстана (30-50-е годы XIX века). М.: Изд-во АН СССР, 1956.

Information about author: Zharas Ermekbay - Doctor of History, Full Professor, Kazakhstan Branch of Lomonosov Moscow State University; address: Kazakhstan, Astana city; e-mail: ermekjaras@mail.ru

15

GISAP

History and philosophy

EDUCATION OF CHILDREN AND YOUTH IN THE THIRD REICH (1933-1941)

ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ И МОЛОДЁЖИ В ТРЕТЬЕМ РЕЙХЕ (1933-1941 гг.)

R. Masalimov, Candidate of History, Associate Professor Bashkir State University, Russia

Масалимов Р.Н., канд. ист. наук, доцент Башкирский государственный университет, Бирский филиал Россия

In the paper certain aspects of upbringing of children and youth in the Third Reich (1933-1941) are considered. At times the totalitarian system of education showed the staggering effectiveness in preparation of the nation’s young generation for the war. The necessity to study, know and understand the lessons of history is emphasized.

Keywords: young generation, children, youth, youth policy, party, the Reich, education.

В докладе рассматриваются отдельные стороны воспитания детей и молодёжи в Третьем Рейхе в 1933-1941 гг. Тоталитарная система воспитания порой демонстрировала поразительную эффективность в подготовке молодого поколения к войне. Подчёркивается необходимость изучения, знания и понимания уроков истории. Ключевые слова: Молодое поколение, дети, молодёжь, молодёжная политика, партия, государство, воспитание.

Conference participant, National championship in scientific analytics, Open European and Asian research analytics championship

Участник конференции, Национального первенства по научной аналитике, Открытого Европейско-Азиатского первенства по научной аналитике

Digital Object Identification: http://dx.doi.org/10.18007/gisap:hp.v0i8.1371

П

равительство Третьего Рейха и руководство Национал-социалистической рабочей партии Германии придавали воспитанию детей и молодёжи чрезвычайно высокое значение. Поэтому нацисты, используя демагогические лозунги против эксплуатации «еврейским капиталом» немцев и безнравственности в обществе и выстраивая целую сеть государственных институтов и организаций, тщательно и последовательно проводили свою государственную молодёжную политику. Современные исследователи отмечают особую эффективность воспитательной системы национал-социалистов, видя её «секрет» в том, что идеологическая обработка детей и молодёжи была тотальной, т.е. она не ограничивалась школой и союзами молодёжи, а проводилась перманентно и непрестанно: дома, во дворе, по дороге из школы и т.д. [2, c. 194]. Говоря об относительной эффективности воспитательной системы в Третьем Рейхе, на мой взгляд, нельзя упускать ещё один момент. В отличие от других тоталитарных систем, например, в сталинском СССР, где молодёжная политика зиждилась на тотальном партийном руководстве и жёсткой диктатуре, национал-социалисты не пошли по пути тщательной регламентации жизни и действий молодёжных организаций. Да и в остальных сферах общества и государстве партия Адольфа Гитлера оставляла относительную свободу для «арийцев», т.е. полноценных немцев, на-

16

пример, частную собственность, рыночную экономику и т.п. Рейхсфюрер Гитлерюгенда Бальдур фон Ширах в одной из своих книг включил шесть выступлений Адольфа Гитлера перед германской молодёжью в разное время, содержавших призывы фюрера к молодёжи «быть свободной», «самостоятельной», «инициативной», «не стушевываться перед старшими» и повторение своего коронного слогана для молодёжного движения “Jugend muß von Jugend geführt werden!” («Молодёжь должна вести молодёжь!», т.е. молодёжью должны руководить молодые) [5, s. 181-206]. Разве такое было бы возможно в СССР при Сталине? ВЛКСМ, имея весьма незначительные возможности самостоятельного действия, всецело был подчинён ВКП(б), «партийное руководство» во всём было главным принципом сталинистской системы. ВЛКСМ практически был частью тоталитарной системы, прикрытой левой фразеологией, лозунгами псевдореволюционного характера о «рабоче-крестьянской власти» и «диктатуре пролетариата» [3, c. 83]. Ещё до прихода Адольфа Гитлера и его партии к власти, видные деятели и идеологи национал-социализма развернули беспощадную критику буржуазной системы воспитания в Германии с упором на проблему свободы. Так, лидер СА Эрнст Рём заявил: «Я обращаюсь не к суетливым трусливым торговцам, для которых деньги стали идолом, а к бывшим воинам, продолжающим борьбу за жизнь, стремя-

щимся завоевать свободу, а вместе с ней и счастье». И продолжил: «Немцы отучились ненавидеть. Мужская ненависть заменена женским плачем. Но тот, кто не умеет ненавидеть, не может и любить. Фанатическая любовь и ненависть – это огоньки свободы» [4, с. 135-136]. «С незапамятных времён Германия не соответствовала установленным нормам «дипломатии» и «политики». Меч всегда определял её историческое величие. … Только солдат сможет вывести народ и отечество из ужасного состояния и позора, возвратить им свободу и честь» [3, с. 136]. Примечательны взгляды Йозефа Пауля Гёббельса, будущего рупора нацистской идеологии и культуры, в ранний период национал-социализма. Так, в своей книге «Михель – судьба немца», ставшей настольной книгой учащихся, устами главного героя произведения заявлял: «... В высшей школе Германии много работают, но не на будущее, а на сиюминутное. Университетские умники не в состоянии исправить положение дел» [4, с. 137]. Герой произведения сетовал: «Ненавижу болтунов, которые слова «отечество» и «патриотизм» произносят втуне». И продолжал глагольствовать: “Отечество: слово это должно стать для нас самодосточным. Вся история Германии представляет собой непрерывную цепь битв с врагами. Германская душа – ничто особен-

GISAP

History and philosophy

ное. В ней заключены инстинктивное стремление к труду и страстное желание искупления. Существует немецкая идея, как впрочем, и русская. В будущем они должны будут учитывать друг друга...» [4, с. 138]. Это, конечно, очень поразительно. В отличие от Адольфа Гитлера, Гёббельс, как, впрочем, и Розенберг, в 1927-1929 гг. ещё находились под впечатлением русской дореволюционной консервативной культуры. Это и другие исторически, можно даже сказать социально-антропологически, верные мысли были высказаны Михелем в произведении Гёббельса: «История – результат многих зрелых решений. И победоносны не армии, а люди, их составляющие. «Европа будет восстановлена людьми, которые преодолеют массовый психоз и отыщут путь к истокам личности» [4, с. 138]. Как-то всё это перекликается с современными призывами восстановить единую Европу, преодолев нынешние катаклизмы и психозы. Весьма характерный для раннего Гёббельса диалог его героя Михеля с товарищем по имени Матиас: “[Михель:] – Труд – это война без пушек. И здесь мы должны держаться друг друга, быть вместе словом и делом, понимать друг друга, и чем раньше – тем лучше. … Иначе рано или поздно мы придём к краху. [Матиас:] – Да, но ведь никто наверху не думает так, как ты, - их интересуют только деньги и власть. Этих тварей необходимо устранить силой. Многие из них становятся понятливыми, видя кулак под носом. И не нужны долгие обсуждения и уговоры. У нас, у молодых, больше исторических прав. Но старики порой не хотят понимать этого и даже не замечают нашего существования. Они борются за свою власть до последнего. И всё же настанет день, когда они окажутся побеждёнными. Молодёжь должна победить» [4, с. 145]. Последняя фраза станет рефреном во всех выступлениях нацистских вождей, особенно имперских руководителей молодёжи фон Шираха и Артура Аксманна. Весьма примеча-

телен взгляд нацистских идеологов на трудовую деятельность, как на часть военной подготовки молодого поколения. Да и сам фюрер в 1942 г. отмечал: «При воспитании наших юношей никогда не следует забывать о том, что никакое другое обучение не расширит кругозор и привьёт такого идеального отношения к ручному труду, как непосредственная работа на доменном, сталелитейном или танковом заводе» [5, c. 305-306]. Сразу же после прихода к власти нацисты начали реализовать свои планы перестройки системы воспитания и образования [7, s. 112-117]. Однако подчинение системы образования партийным интересам, изменение его структуры, методической базы, внутреннего содержания и пр. происходило постепенно. Например, «Закон об обязательном школьном образовании в Германском Рейхе» вступил в силу лишь с 1 ноября 1938 г. Нормы этого закона регулировали отношения школы, государства и партии. В основе новой системы образования лежали базовые «народные школы», рассчитанные как минимум на четыре, а как максимум – на восемь лет обучения. Дети должны были поступать в первый класс по достижении ими полных шести лет, при условии «требуемой духовной и физической зрелости». Преподавание в базовых школах строилось по упрощённой схеме: делался упор на изучение предметов технического цикла, гуманитарный цикл был сильно сокращён, а иностранные языки не преподавались вообще [6]. Обучение в базовой общеобразовательной школе завершалось дополнительным двухлетним обучением в профессиональных или специальных профессиональных училищах и, с 1938 г., годичной практикой на селе («Landjahr» - «сельский год», по закону от 29 марта 1934 г. в Пруссии, затем по всей Германии). К категории «народных школ» относились «вспомогательные школы», т.е. школы коррекционной педагогики, и (до 1940 г.) образовательные учреждения для неарийцев [2; 6; 8]. Проповедуемая первым имперским фюрером молодёжи Б. фон Ширахом «революция воспитания» (его

первая книга речей и выступлений так и называлась [8]) постепенно привела к снижению авторитета немецкой школы, в целом, классического немецкого учителя, в частности. К 1939 г. Гитлерюгенд всё более и более настойчиво стал навязывать свои требования школам, которые выразились в уменьшении объёма домашних заданий, увеличении свободного времен у учащихся, и преобладании в процессе обучения политических и спортивных занятий, что способствовало нужной для НСДАП идеологической обработке молодёжи на фоне развала школьной системы. При этом произошло резкое снижение уровня и профессиональной подготовки учащихся, но укрепилось здоровье и физическая подготовка молодёжи Третьего Рейха. Даже в сфере воспитания молодого поколения нацистские лидеры сумели всё подчинить нуждам предстоящей смертельной схватки за мировое господство. В заключение хотелось отметить неуемную энергию и огромный личный вклад в воспитание немецкой молодёжи двух молодых нацистских вождей – руководителей Гитлерюгенда с 1931 г. по 1940 г. Бальдура фон Шираха (1907-1974) и с августа 1940 г. по 1945 г. Артура Аксманна (1913-1996). Фон Ширах по совместительству был довольно плодовитым поэтом. Например, он написал незатейливую популярную песню Гитлерюгенда (в обработке Ганса Отто Боргманна): Uns’re Fahne flatter uns voran.

In die Zukunft ziehen wir Mann für Mann.

Wir marschieren für Hitler Durch Nacht und durch Not Mit der Fahne der Jugend Für Freiheit und Brot.

Ref.: Uns’re Fahne flatter uns voran.

Uns’re Fahne ist die Neue Zeit.

Und die Fahne führt uns in die Ewigkeit!

Ja die Fahne ist mehrals der Tod! Vorwärts! Vorwärts!

Schmettern die hellen Fanfaren, Vorwärts! Vorwärts!

17

GISAP

History and philosophy

Jugend kennt keine Gefahren!

Deutschland, du wirst leuchtend stehen.

Mögen wir auch untergehen Vorwärts! Vorwärts!

Ist das Ziel auch noch so hoch, Jugend zwingt es doch.

Ref. Как известно, нацисты не чурались того, чтобы заимствовать атрибуты коммунистов и социалистов. То же самое было и с мелодией молодёжных маршей и гимнов, в том числе с мелодией этого гимна Гитлерюгенда [1]. Артур Аксманн был более приземлённо связан с практикой трудового воспитания молодёжи. Ещё в 1934 г. он, будучи членом руководства Гитлерюгенда, организовал Имперское профессиональное соревнование и с 1936 г. руководил им. А. Аксманн был последним рейхсфюрером молодёжи, в мае 1945 г. он организовал последний эшелон обороны Берлина силами Юнгфолька и Гитлерюгенда, вместе с подростками оборонял направление Шпандау. Ровно 70 лет прошло с тех пор, но всё это надо знать и понимать, чтобы не повторялось такое снова, чтобы брать уроки у истории, хорошенько усвоить их, чтобы рекомендовать учителям и воспитателям возможно верные средства и надёжные пути воспитания молодого поколения современного мира. Не волчат, как в Третьем

18

Рейхе, воспитывать, не тигров, как в некоторых странах Востока, воспитывать, а Человека воспитывать – вот задача!

der Erziehung: Reden aus den Jahren des Aufbaus. – München., Zentralverlag der NSDAP, 1942. – 202 p.

References:

1. Антонов В. Два марша: кто у кого списал? // URL: http://vilavi.ru/ pes/aviamarsh/avi1.shtml.

2. Кормилицын С.В. Гитлерюгенд. – СПб.: Нева, 2004. – 288 с.

3. Масалимов Р.Н. Национальные союзы молодёжи России (1917-1929 гг.): Учеб. пособие. – Бирск: БирГПИ, 1996. – 92 с.

4. Моссе Дж. Нацизм и культура: Идеология и культура национал-социализма. – М., 2010. – 446 с.

5. Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера. – Смоленск: Русич, 1993.

– 496 с.

6. Sammelhaft ausgewählter Vorträge und Reden: Für die Schulung in nationalsozialistischer Weltanschauung und nationalpolitischer Zielsetzung. – Berlin: Zentralverlag der NSDAP, 1939. – 254 S. 7. Schirach, Baldur von. Die HitlerJugend: Idee und Gestalt. – Leipzig: Roeler & Umelang, 1936. – 243 S. 8. Schirach, Baldur von. Revolution der Erziehung: Reden aus den Jahren des Aufbaus. – München: Zentralverlag der NSDAP, 1942. – 202 S.

1. Antonov V. Dva marsha: kto u kogo spisal? [Two marches: who plagiarized who?]., Access mode: http:// vilavi.ru/pes/aviamarsh/avi1.shtml.

2. Kormilicyn S.V. Gitler-jugend [Hitler-Jugend]. – Sankt-Peterburg., Neva, 2004. – 288 p.

3. Masalimov R.N. Nacional’nye sojuzy molodjozhi Rossii (1917-1929 gg.): Ucheb. posobie [National unions of the Russian youth (1917-1929): Manual].

– Birsk., BirGPI [Birsk State Social and Pedagogical Academy]., 1996. – 92 p.

4. Mosse Dzh. Nacizm i kul’tura: Ideologija i kul’tura nacional-socializma [Nazism and culture: Ideology and culture of national socialism]. – Moskva., 2010. – 446 p.

5. Piker G. Zastol’nye razgovory Gitlera [Table-talks of Hitler]. – Smolensk., Rusich, 1993. – 496 p.

6. Sammelhaft ausgewählter Vorträge und Reden: Für die Schulung in national-sozialistischer Weltanschauung und nationalpolitischer Zielsetzung. – Berlin., Zentralverlag der NSDAP, 1939.

– 254 p.

7. Schirach, Baldur von. Die HitlerJugend: Idee und Gestalt. – Leipzig., Roeler & Umelang, 1936. – 243 p.

8. Schirach, Baldur von. Revolution

Литература:

Information about author: Riyaz Masalimov - Candidate of History, Associate Professor, Bashkir State University; address: Russia, Birsk city; e-mail: istfak10@mail.ru

GISAP

History and philosophy

INVERSE SCATTERING METHOD FOR RESTORATION (RECONSTRUCTION) OF MATHEMATICAL PROBLEMS OF ANTIQUITY (ON THE EXAMPLE OF THE GREAT FERMAT THEOREM)

МЕТОД ОБРАТНОЙ ЗАДАЧИ РАССЕЯНИЯ ДЛЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ (РЕКОНСТРУКЦИИ) МАТЕМАТИЧЕСКИХ ЗАДАЧ ДРЕВНОСТИ (НА ПРИМЕРЕ ВЕЛИКОЙ ТЕОРЕМЫ ФЕРМА)

Yu. Ivliev, Doctor of Science, Professor, Academician International Informatization Academy, Russia

Ивлиев Ю.А., почетный д-р наук, проф., академик Международная Академия Информатизации, Россия

The method of restoration of historical events fixed in the mathematical structure of artifacts is considered in the paper. The logical sequence of mathematical operations leading to realization of a new mathematical method (the method of inverse problem in mathematical psychology as the generalization of the inverse scattering method in physics and other natural sciences) is reconstructed on the example of the Great Fermat Theorem - an intellectual artifact of its era. The historical event of appearance of the Great Fermat Theorem is duplicated by appearance of the generalizing Beal’s Conjecture, which, like the Fermat theorem, discloses the meaning of inverse problems of modern and ancient mathematics.

Keywords: inverse problems of mathematical psychology, Great Fermat Theorem, Beal’s Conjecture, joint paradigm of humanitarian and natural sciences.

В статье обсуждается метод восстановления исторических событий, зафиксированных в математической структуре артефактов. На примере Великой теоремы Ферма как интеллектуального артефакта своей эпохи реконструируется логическая последовательность математических операций, приводящая к осознанию нового математического метода – метода обратной задачи в математической психологии, являющегося обобщением метода обратной задачи рассеяния в физике и других естественных науках. Историческое событие появления Великой теоремы Ферма продублировано появлением обобщающей гипотезы Биля, которая, как и теорема Ферма, раскрывает смысл обратных задач современной и древней математики. Ключевые слова: обратные задачи математической психологии, Великая теорема Ферма, гипотеза Биля, объединенная парадигма гуманитарных и естественных наук.

Conference participant, National championship in scientific analytics, Open European and Asian research analytics championship

Участник конференции, Национального первенства по научной аналитике, Открытого Европейско-Азиатского первенства по научной аналитике

Digital Object Identification: http://dx.doi.org/10.18007/gisap:hp.v0i8.1375

1.

Введение. Восстановление математической структуры исторических событий прошлого как единственная возможность установления их истинности. Событийная структура исторических процессов обычно привязана к временной шкале, имеющей условное начало отсчета и простирающейся по обе стороны от этого начала до плюс и минус бесконечности, причем каждой точке временной шкалы соответствует своя трехмерная картина пространственного расположения объектов или участников событий, происходящих в данный момент времени. Современная историческая наука стремится, конечно, расположить события на единой шкале времени, но это представляет собой неимоверно трудную задачу из-за отсутствия единой хронологии для всех стран и народов или хотя бы для одного какого-либо глобального цивилизационного процесса. Такая квазилинейная хронологическая структура (пространство событий плюс унифицированное время) может иметь массу изъянов и несоответствий исторической действительности вследствие многочисленных пробелов во временном развитии исторических событий, зафиксированных на различных носителях информации, доставшихся нам от прежних эпох. Значит надо искать какие-то новые подходы к решению вопроса об истинности исторических событий. Одними из главных свидетельств достоверности того или иного исторического процесса могут быть, наряду с письменными источниками, различные интеллектуальные и вещественные артефакты ушедших эпох. Так, например, археологические раскопки древних поселений постоянно

“Истина – это то, чего нельзя избежать” ТВ канал “Культура” Россия 22.05.2015 Документальный проект Армена Петросяна “По следам тайны” удивляют нас находками, опровергающими сложившиеся традиционные представления о биологическом возрасте человечества и его навыках, позволяющих, как выяснилось, изготавливать такие предметы, которые не под силу даже современной наукоемкой технике. Можно, конечно, отмахнуться от этих фактов и приписать их существование случайному их возникновению или влиянию божественных сил или пришельцев, но такой мистический взгляд на вещи не позволяет понять сущности исследуемых процессов. Сущность любого процесса (явления) может прояснить только математика, поскольку любые интеллектуальные, материальные и иные структуры имеют в своей основе математическое строение. Об этом хорошо сказал С.Г. Дарвин (цитируется по книге Э.Т. Белла, Творцы математики): «Любое открытие в своей основе имеет математическую форму, иначе у нас не было бы никакого руководства к его постижению». Значит наряду с внешним развитием какого-либо процесса, явления, вещи надо рассматривать и его внутреннюю структуру, обусловленную информационным взаимодействием составляющих его частей. Поскольку необычные артефакты, как правило, не несут на себе какой-либо открытой внешней информации об их внутреннем содержании, то необходимо применить метод исследования, позволяющий моделировать (восстанавливать) математическую структуру изучаемого объекта. Этот метод стал широко известен приблизительно с середины прошлого века и применяется теперь не только в физике, где он тщательнейшим образом был разработан, но и в других

19

GISAP

History and philosophy

научных дисциплинах, использующих математику в качестве своего основного инструмента исследования. Главной особенностью этого метода, носящего историческое название «метод обратной задачи рассеяния», является то, что время в нем имеет два направления (вперед и назад), которые, если рассматривать их как независимые, дают нелинейное время логической последовательности событий, приводящее к квантованию любых процессов, явлений, сред в соответствии с их внутренними критериями. Идейным обобщением этого метода являются квантовые задачи перехода системного объекта из одного состояния в другое при полном его «рассеянии» (распаде на отдельные составляющие) в зоне перехода и его восстановлении в конце процесса (см., например, [1]). Такое временное поведение чем-то напоминает зигзаг Р. Фейнмана, предложенный им для объяснения квантовых парадоксов. Мощность метода обратной задачи рассеяния была ярко продемонстрирована при поиске гипотетической (теоретически предсказанной) частицы, определяющей фундаментальные физические свойства материального мира, – бозона Хиггса. На основании анализа продуктов распада этой частицы в Большом Адронном Коллайдере, которую непосредственно обнаружить было невозможно, был сделан вывод о существовании бозона Хиггса, практически однозначно представленного энергетическим спектром его осколков. Таким образом, неясная (неопределенная) структура такого загадочного объекта, как бозон Хиггса, была, наконец-то, прояснена методом ее наложения на временную структуру рассеяния этой частицы в БАКе. Однако для такого шага надо было перейти от линейного представления о времени (как стрелы времени) к нелинейному его представлению в виде двух независимых направлений, определяющих внутреннюю структуру (квантование) линейной шкалы времени. Но, как известно, все новое – это хорошо забытое старое, имеющее те же принципы, что и вновь открытая новация. Именно научный принцип обратной задачи составлял основу исследовательской деятельности средневековых алхимиков, девизом которых была формула «coagula – solve» («раствори, а потом собери»), читаемая в двух направлениях. Конечно, они работали с этим принципом метафорически, не вычленяя математической структуры алхимического процесса. Только великий Ньютон смог увидеть в конгломерате фантастических или реалистических образов тогдашней опытной науки математическую составляющую, что привело в итоге к созданию новой науки, опирающейся на математические уравнения, описывающие любые процессы и структуры объективной или субъективной природы. Жаль только, что в современных математических уравнениях не учитывается «глубина» процесса и ее надо привносить вручную, опираясь на фундаментальные пространственно-временные свойства изучаемых событий, рассматриваемых как пространственно-временной объект. К тому же, с точки зрения математики, наблюдаемое пространство и время – это всего лишь математические (арифметические) пространства с определенной или неопределенной топологией, структуру которых следует установить в каждом конкретном случае. Значит и математика – это до

20

сих пор еще не написанная до конца книга, ждущая своих глубоких исследователей и новых откровений.

2. Метод обратной задачи рассеяния для реконструкции и решения математических задач древности и современности. Говоря о конкретной событийной структуре исторического процесса, следует, по-видимому, уделить особое внимание интеллектуальным и материальным артефактам различных эпох, не получившим своего научного объяснения либо в силу утраченной достоверной информации об этих объектах, либо в результате потери целых пластов человеческой культуры, определяющих нравственный и интеллектуальный уровень развития людей, создававших эти артефакты. Объединить все эти многочисленные факторы для реконструкции загадочных объектов (событий) поможет наука будущего – математическая психология, развивающая системный подход в изучении объективных и субъективных характеристик реальных процессов и явлений. В математической психологии также хорошо работает принцип обратной задачи рассеяния, который в обобщенном варианте определяет класс задач, которые могут быть названы обратными задачами математической психологии [2]. К таким задачам, в частности, относятся математические задачи с неизвестным заранее решением, требующие творческого подхода при всей очевидности невозможности их тривиального решения. Идея метода обратной задачи заключается в следующем. Пусть требуется найти некий математический объект с наперед заданными свойствами, причем этот объект нельзя получить непосредственно с помощью известных математических действий. Другими словами, задача не решается «в лоб» и нужно идти окольными путями, чтобы получить этот объект. Тогда с прямой задачей связывают некоторую удобно решаемую задачу о «рассеянии», например, представляют исходную математическую величину, взятую из математического объекта, в виде ряда с аналогичными членами. Далее определяется эволюция этого ряда до уровня соответствия его с математическим объектом и решается обратная задача: по найденной зависимости характеристик «рассеяния» воспроизводится искомый математический объект. Аналогия с классическими обратными задачами рассеяния заключается в том, что функцию времени в математических обратных задачах выполняет непрерывная логическая последовательность математических операций. В древности обратные математические задачи решались, по-видимому, интуитивно с помощью перемещения геометрических фигур, что привело в дальнейшем в более позднюю эпоху к формальному утверждению о том, что такие задачи не могут быть решены статически с помощью циркуля и линейки. Это относится к таким известным задачам, как квадратура круга, задача о трисекции угла, задача об удвоении куба. Однако все это «семечки» по сравнению с Великой теоремой Ферма, истоки которой мы находим в глубокой древности в виде теоремы Пифагора и геометрической теоремы Евклида.

2.1. Великая теорема Ферма как обратная задача математической психологии. Выше мы установили принципиальную схему развития событий в мире. В частности, логика культурологических

GISAP

History and philosophy

событий приводит к появлению тех или иных артефактов, и, в свою очередь, внутренняя логика артефактов приводит или к их сохранению на какой-то период времени, или к их распаду и уничтожению. Среди интеллектуальных артефактов человечества самым выдающимся можно считать Великую теорему Ферма, сформулированную ее автором в XVII веке на полях книги «Арифметика» древнегреческого математика Диофанта. Это математическое утверждение касается таких основ бытия, которые и не снились даже самым выдающимся математикам после Ферма. Все попытки доказать, а значит и понять эту теорему в последующие годы разбивались о гранит ее глубокого внутреннего содержания, что привело к несгибаемому мненню корпоративных математиков о невозможности решить эту проблему с помощью элементарных (читай: известных еще древнегреческим математикам) средств. Теорему Ферма давно бы отправили пылиться в хранилище забытых вещей, если бы не Пауль Вольфскель, который спас теорему Ферма от забвения, и Эндрю Биль, который защитил ее от фальсификации [3]. Ниже дается реконструкция доказательства утверждения Ферма, основанная на предполагаемом знании Ферма геометрической теоремы Евклида и вытекающей из нее теоремы Пифагора. Эта реконструкция имеет точный математический характер и приведена лишь для того, чтобы читатель сам мог убедиться в ее математической достоверности. В свое время автор направил свои статьи по теореме Ферма и гипотезе Биля в различные математические издания, но ответа так и не дождался или получил ответ от некоторых из них, что, мол, эти статьи никак не вписываются в рамки их научной политики. Но теперь всем известно, что так называемая научная политика (она же издательская политика) – это в принципе та же самая обычная политика государственных, частных и общественных корпораций по подчинению себе независимых исследователей для работы по своим жестко выбранным научным направлениям. Однако оставим политические вопросы тем математикам, которые работают по заказу и рассматривают независимых ученых как своих идейных противников (как говорится, богу богово, а кесарю кесарево). Итак, теорема Ферма утверждает, что уравнение: zn = xn + yn

(1)

нельзя построить из целых чисел z, x, y при целом показателе степени n > 2. В общем случае: z = (z’d), x = (x’d), y = (y’d), где z’, x’, y’ взаимно просты и d общий целый множитель. Предположим теперь, что какое-то решение (1) в целых числах все же существует (в соответствии с методом доказательства от противного). Разделим равенство (1) на z n-1 и получим: z = (z’d) = (x’d)n / (z’d)n-1 + (y’d)n / (z’d)n-1 = k + l, (2) где k и l целые числа, если d = (z’)n-1 как минимум, d может быть любым целым числом, включающим в себя этот минимум в качестве сомножителя. Теперь применим теорему Евклида для построения равенства Пифагора z2 = zk + zl = = x02 + y02 , где x02 = zk и y02 = zl :

z / x0 = x0 / k , z / y0 = y0 / l.

(3)

Так как x0, y0 являются квадратными корнями из целых чисел, то следует уделить особое внимание равенству z2 = x02 + y02, которое мы назовем нормой целого числа z в 2-мерном арифметическом пространстве. Из (1)-(3) следует масштабная модификация нормы: zn = zn-2(x02 + y02) = xn + yn. Норма целого числа не может быть меньше 1. Чтобы построить бином Ферма (1) в целых числах, запишем две цепочки непрерывных пропорций, связанные между собой посредством нормы z2 = x02 + y02: z/x0 = x0/k = k/k1 = … = kn–3 /kn–2 z/y0 = y0/l = l/l1 = … = ln–3/ln–2

(4)

где натуральные индексы последних членов каждой цепочки в (4) читаются для n > 2. Непрерывные пропорции (4) дают следующие формулы: kz = x02, k1z = x0k, k2z = x0k1, …, kn-2z = x0kn-3 lz = y02, l1z = y0l, l2z = y0l1, …, ln-2z = y0ln-3

(5)

x02 = kz =(k1z /x0)z, x03 = k1z2 =(k2z /x0)z2, … , x0n = kn-2zn-1 y02 = lz =(l1z /y0)z, y03 = l1z2 =(l2z /y0)z2, … , y0n = ln-2zn-1 (6) Далее можно получить единственное разбиение zn на три слагаемых из (5)-(6) для данной нормы и каждого n > 2:

zn = x0n + y0n + ln (7) n-1 где ln = z [ (k – kn-2) + (l – ln-2) ] остаток после вычитания x0n и y0n из zn такой, что ln > 0, когда n > 2 и x0 y0 ≠ 0 ; ln = 0, когда n = 2 и x0y0 ≠ 0 ; x0 y0∈ [0, z], z ∈ (0, ∞). Разбиения (7) могут быть приведены к норме, из которой они были получены: zn = x0n + y0n + ln = zn-2 ( x02 + y02 ) = xn + yn

(8)

Формула (8) представляет собой комбинаторное равенство двух разбиений на три и два слагаемых. В действительности, это одно и то же разбиение, состоящее из двух слагаемых. Если бы это было не так, равенство (1) не могло бы иметь ту же норму и цепочка пропорций, из которой (7) было получено, была бы отлична от (4). Это означает, что разбиения (8) являются равными подобными разбиениями n-мерного куба на два и три меньших n-мерных кубов (однако в общем случае, параллелепипеды zn-2 x02 и zn-2 y02 не подобны n-мерным кубам и не могут образовать равные разбиения; кроме того, иррациональные x0, y0, x, y не могут уравнять члены в (8)). Говоря современным языком, можно сказать, что имеется изоморфизм разбиений (8), благодаря которому масштабная инвариантность нормы zn-2(x02 + y02) приводит к следующим равенствам различных фрагментов разбиений (8):

x0n + y0n = ( xn or yn)

(9)

и соответственно ln = (yn or xn). Следует заметить, что x0n ≠ zn-2·y02= yn и y0n ≠ zn-2·x02 = xn из-за отсутствия совпадения разложений при факторизации чисел x0n and yn, y0n and xn. Очевидно, что x0n ≠ zn-2·x02 and y0n ≠ zn-2·y02.

21

GISAP

History and philosophy

Покажем теперь, что x0 and y0 не могут быть иррациональными в (9) из-за целого разбиения zn на xn и yn. Здесь могут встретиться два случая: когда n нечетное число (обозначим его n = nodd ≥ 3) и когда n четное число (обозначим его m = neven ≥ 4) . Рассматривая первый случай, находим, что x0 и ,y0 не могут быть иррациональными в (9), так как иррациональные квадратные корни не могут дать рациональное число в сумме. Рассмотрим теперь второй случай, когда n = m. В самом деле, с одной стороны, имеется пифагорова тройка чисел zm, xm, ym, где m = m/2, такая, что (zm)2 = (xm)2 + (ym)2. С другой стороны, начальное равенство может быть записано в форме z2 = x02 + y02, откуда видно, что указанная пифагорова тройка чисел соответствует тройке z , x0 , y0 , описывающей подобный прямоугольный треугольник. Следовательно: zm/xm = z/x0, zm/ym = z/y0, xm = x0∙zm-1, ym = y0∙z m-1 и x0 и y0 не являются иррациональными. Итак, было обнаружено в результате проведенных вычислений, что равенство (9) состоит из целых чисел. Более того, тройки Ферма из (9) для данного n >2, например, x0, y0, x, не являются теми же самыми по своей относительной величине, что и тройки Ферма x, y, z из (1), так как x0 / y0 ≠ x / y, что ясно из следующих соотношений: x02/y02 = xn/yn = (x2/y2)(xn-2/yn-2). Следовательно, равенство (9), представленное в форме (1), описывает другой прямоугольный треугольник, отличный от того, который определен пифагоровой тройкой x0, y0, z. Вернемся теперь к предположению в начале доказательства о том, что целое решение (1) существует. Это предположение обосновано только в том случае, если имеется конкретное решение (9) в целых числах. Для того, чтобы проверить обоснованность (9), необходимо провести с ним ту же процедуру, что и с уравнением (1), так как уравнения (1) и (9) идентичны по своим свойствам. Эта процедура может быть продолжена до бесконечности в направлении уменьшения целых чисел при условии, что последовательность различных зацепляющихся равенств никогда не оканчивается и числа x02 and y02 в (8) всегда будут целыми. Если же числа в цепочке равенств (1)-(9)-… оказываются дробными, то это означает, что решение (1) не существует среди целых чисел. С другой стороны, бесконечная последовательность зацепляющихся равенств (9) ведет к бесконечному уменьшению положительных целых чисел, что невозможно, и, следовательно, предположение о том, что существует целое решение (1) при n >2, не верно. Таким образом, теорема доказана как для всех четных, так и для всех нечетных степеней целых чисел. Однако вернемся вновь к построению уравнения Ферма с помощью геометрической теоремы Евклида, чтобы отметить один очень важный момент, связанный с методом обратной задачи. Он состоит в том, что между разбиениями на два и три слагаемых имеется взаимно однозначное соответствие, т. е. между гипотетическим равенством Ферма и построенным разбиением из трех членов существует изоморфизм (сохранение структуры равенства Ферма). Приведение полученных разбиений к форме уравнения Ферма как раз и составляет обратную задачу математического моделирования искомого равенства для высших сте-

22

пеней целых чисел. Эта обратная задача имеет три стандартных этапа. На первом этапе гипотетическое равенство Ферма представляется в виде масштабно преобразованной нормы zn-2 ( x02 + y02 ), из которой получаются разбиения на три слагаемых для каждого n > 2. На втором этапе обнаруживается изоморфизм (сохранение операций, порядка и топологии n-мерного арифметического пространства) между равенством Ферма и построенным разбиением из трех членов. На третьем этапе при установлении окончательного вида равных подобных разбиений делается вывод о наличии гипотетического уравнения Ферма. Метод обратной задачи может быть применен также и к гипотезе Биля, анонсированной в конце прошлого века [4].

2.2. Гипотеза Биля как обратная задача математической психологии. Гипотеза Биля утверждает [4]: Уравнение Ax + By = Cz не имеет решений в положительных целых числах A, B, C, x, y, z при x, y, z не меньше 3 и взаимно простых A, B, C. Или в другой формулировке [4]: Пусть A, B, C, x, y, z будут положительными целыми числами при x, y, z > 2. Если существует равенство Ax + By = Cz, то тогда A, B и C имеют общий множитель. Перепишем равенство гипотезы Биля следующим образом:

xn + yn = zn,

(10)

где положительные целые x, y, z имеют общий множитель, а показатель степени n одновременно принимает целый спектр значений: n = (k, l, m) с целыми независимыми k, l, m > 2. Затем предположим вначале, что равенство (10) существует и проведем исследование произвольного решения уравнения (10) в целых числах. Рассмотрим равенство (10) как разбиение целой степени zn на две целые части xn и yn. Это разбиение может быть записано в виде уравнения Пифагора в действительных числах, если разделить (10) на zn-2. Однако для целых вычислений и получения подобных разбиений из (10) с целыми частями в них необходимо использовать специальные числа, которые мы назовем «прямоугольные числа». Определение. Прямоугольное число – это такое неотрицательное действительное число, квадрат которого является целым неотрицательным числом. Множество прямоугольных чисел Р = {0, 1, √2, √3, 2, √5, …} счетно. Система прямоугольных чисел P = 〈Р,+,·,0,1〉 определяется операциями сложения и умножения с двумя выделенными элементами (нулем и единицей). Система P незамкнута относительно операций сложения. Множество неотрицательных целых чисел является подмножеством множества прямоугольных чисел. Далее мы рассмотрим (10) на двумерной решетке прямоугольных чисел z с координатами x0, y0 и нормой z2 = x02 + y02. Норма прямоугольных чисел с двумя слагаемыми в ней всегда состоит из целых чисел. Минимальная (ненулевая) норма прямоугольных чисел равняется 1. Теперь запишем (10) как равенство для взаимно простых x’, y’, z’ и общего целого множителя d : (z’d)m = (x’d)k +

GISAP

History and philosophy

+ (y’d)l и выполним масштабирование вниз: (z’d) = (x’d) / (z’d) + (y’d) / (z’d) = = (x’)k dk–m+2 / (z’)m–2 + (y’)l dl–m+2 / (z’)m–2 = x02 + y02, 2

k

m-2

l

m-2

где x02 и y02 – квадраты прямоугольных чисел x0 и y0 с соответствующим d . Для того, чтобы получить целые части в сумме этого равенства, необходимо рассмотреть показатели (k–m+2) и (l–m+2) при основании d, равном или кратном числу (z’)m–2. Очевидно, что k и l должны быть больше или равны m–1. Если k и l не удовлетворяют этому условию, то тогда равенство (10) не может быть представлено на решетке прямоугольных чисел и, следовательно, построено в натуральных числах. Однако, если (k, l) ≥ m–1, равенство (10) принимает следующий вид после масштабирования вверх:

zm = xk + yl = zm–2 (x02 + y02)

(11)

Чтобы построить (11) в прямоугольных числах, применим древний метод построения степеней целых чисел с помощью геометрической теоремы Евклида, записав две цепочки пропорций, связанных между собой равенством, представляющим число z как сумму двух целых чисел: z/x = x/k = k/k1 = … = km–3 /km–2 z/y = y/l = l/l1 = … = lm–3 /lm–2

(12)

где z, x, y – некоторые прямоугольные числа, m натуральный индекс не меньше 3 и z = km–2 + lm–2 , где km–2 and lm–2 с натуральными индексами являются целыми частями z, взятыми из процедуры масштабирования вниз (см. ниже). Из пропорций (12) можно получить следующие формулы:

x2 = kz = (k1z /x)z , x3 = k1z2 = (k2z /x)z2 , … , xm = km–2 zm–1, y2 = lz = (l1z /y)z , y3 = l1z2 = (l2z /y)z2 , … , ym = lm–2 zm–1,

(13)

откуда получаем xm = (zkm–2)zm–2 , ym = (zlm–2)zm–2, где km–2 и lm–2 находятся из базового равенства (10): z = (z’d) = (x’d)k /(z’d)m–1 + (y’d)l /(z’d)m–1 = km–2 + lm–2. Показатели степени k и l должны быть больше или равны m, чтобы km–2 and lm–2 были целыми при d =(z’)m–1 кратном. Далее находим zkm–2 = x02, zlm–2 = y02, где x0, y0 прямоугольные числа из (11), когда d = (z’)m–1, x = x0, y = y0, km–2 =k, lm–2 = l, и получаем xm = x02 zm–2, ym = y02 zm–2. Следовательно, квадратные корни из xm, ym являются средними пропорциональными между x02 и zm–2, y0 2 и zm–2. Более того, соотношения (11) однозначно определяют величины степеней в разбиении (10), т. е. xm = xk, ym = yl. Таким образом, мы приравняли показатели степени k и l показателю m и получили следующее тождество для равных подобных разбиений zn на две целые части:

zm = xm + ym = zm–2(x02 + y02) = xk + yl

(14)

где xk = (xk/m)m = xm, yl = (yl/m)m = ym, т. е. k, l не могут быть больше или меньше m, чтобы удовлетворить границам прямоугольной решетки. Значит (k, l) = m, так как корни сте-

пени m ≥ 3 не могут быть числами прямоугольной решетки, а основания x, y могут быть только целыми степенями, начиная с показателя 1 под степенью m. Другими словами, m выполняет роль своеобразного квантора для степеней уравнения (10) и указывает на заключительный этап метода обратной задачи в применении к гипотезе Биля. Итак, равенство (10) сводится к равенству Ферма в целых числах:

xm + ym = zm , m ≥ 3,

(15)

где общий целый множитель d для x’, y’, z’ может быть любым целым числом, в частности, простым числом. Тогда (15) может быть сведено к гипотетическому равенству в простых числах, которое также невозможно в соответствии с доказательством Великой теоремы Ферма. В завершение этого раздела укажем на три этапа метода обратной задачи в применении к гипотезе Биля. На первом этапе устанавливается норма для чисел равенства Биля. На втором этапе масштабированная вверх норма уравнивает степени в равенстве Биля и равенстве Ферма. На третьем этапе определяется конкретный вид чисел x , y в равенствах (14)-(15).

3. Заключение. О структуре новой совместной парадигмы естественных и гуманитарных наук. Итак, обобщая полученные выше конкретные результаты по выявлению внутренней структуры таких знаменитых интеллектуальных артефактов, как Великая теорема Ферма и гипотеза Биля, можно сказать, что они были созданы под влиянием накопившихся интеллектуальных напряжений в определенном пласте человеческой культуры (в данном случае, математической культуры), когда многие, в основном, независимые исследователи искали новые пути постижения математической реальности, которая, как обсуждалось выше, лежит в основе всех происходящих в мире явлений и, конечно, в основе всех событий исторического процесса. Логика событий исторического процесса отражается во внутренней логике отдельных артефактов этого процесса и, наоборот, внутренняя логика артефактов соответствует логике того исторического процесса, из которого или в котором эти артефакты возникли. Другими словами, познавательное, нравственное и эстетическое содержание исторического процесса может быть глубже понято при исследовании математической структуры его артефактов, дающей точное изображение действительности. Однако для выполнения такой глобальной задачи нужно объединение усилий всех естественных и гуманитарных наук, которые на данном историческом этапе имеют очень мало общих точек соприкосновения между собой. Главными препятствиями, по-прежнему, остаются незнание фундаментальной математики представителями гуманитарных наук [5] и нравственная (или безнравственная) отрешенность представителей так называемого точного знания от гуманитарных проблем [6]. Однако новая научная парадигма объединенных естественных и гуманитарных наук, пока еще зреющая в недрах исторического процесса, когда-нибудь должна выйти наружу, чтобы помочь обрести человечеству подобающее место на просторах Вселенной.

23

GISAP

History and philosophy

References: 1. Ivliev Ju.A., K raschetu upravljaemyh dvizhenij glaz pri smene tochek fiksacii, Psihologicheskij zhurnal [On the calculation of the controlled eye movements when changing the fixation points, Psychological Journal]. - 1983 т. 4, No. 1, pp. 38-50. ISSN 0205-9592.

2. Ivliev Ju.A., Novye matematicheskie metody v psihologii, ih razrabotka i primenenie (problemnoe issledovanie), Psihologicheskij zhurnal [New mathematical methods in psychology, their development and application (problem study), Psychological Journal]. – 1988., Vol. 9., No. 1., pp. 103-113. ISSN 0205-9592.

3. Ivliev Ju.A., Prestupnaja matematika: fal’sifikacija Velikoj teoremy Ferma [Criminal mathematics: falsification of the Great Fermat theorem]., Materials digest of the LIX International Research and Practice Conference “Biosocial characteristics of the modern human psychology”. – London., August 8-14, 2013, 15-17.

4. Mauldin R.D., A generalization of Fermat’s Last Theorem: the Beal conjecture and prize problem, Notices of the AMS 44 (1997), pp. 1436-1437.

24

5. Ivliev Ju.A., Prestupnaja matematika (kak korporativnaja nauka blokiruet pojavlenie novoj nauchnoj paradigmy) [Criminal Mathematics (how corporate science blocks the emergence of a new scientific paradigm)]., Materials of the XI International Research and Practice Conference “Areas of Scientific Thought – 2014/2015”, Sheffield, December 30, 2014 – January 7, 2015, pp. 46-52.

6. Blavatskaja E.P., Chernaja magija v nauke (sbornik statej 1887-1891 g.g.)

[Black Magic in science (collection of articles 1887-1891)]., Perevod s anglijskogo Ju.A. Hatunceva. - AmritaUral, 1996. - 326 p. Литература: 1. Ивлиев Ю.А., К расчету управ­ ляемых движений глаз при смене точек фиксации, Психологический журнал. - 1983 т. 4, No. 1, с. 38-50.

ISSN 0205-9592.

2. Ивлиев Ю.А., Новые математические методы в психологии, их разработка и применение (проблемное исследование), Психологический журнал. – 1988., т. 9., No. 1., с. 103-113. ISSN 0205-9592.

3. Ивлиев Ю.А., Преступная математика: фальсификация Великой теоремы Ферма, Materials digest of the LIX International Research and Practice Conference “Biosocial characteristics of the modern human psychology”. London, August 8-14, 2013, 15-17.

4. Mauldin R.D., A generalization of Fermat’s Last Theorem: the Beal conjecture and prize problem, Notices of the AMS 44 (1997), pp. 1436-1437.

5. Ивлиев Ю.А., Преступная математика (как корпоративная наука блокирует появление новой научной парадигмы), Materials of the XI International Research and Practice Conference “Areas of Scientific Thought – 2014/2015”, Sheffield, December 30, 2014 – January 7, 2015, pp. 46-52.

6. Блаватская Е.П., Черная магия в науке (сборник статей 1887-1891 г.г.), Перевод с английского Ю.А. Хатунцева, Амрита-Урал, 1996. - 326 с.

Information about author: Yuri Ivliev - Doctor of Science, Professor, Academician, International Informatization Academy; address: Russia, Moscow city; e-mail: yuri. ivliev@gmail.com

GISAP

History and philosophy

Communicative version of the social contract theory: Ü. Habermas

Коммуникативная версия теории общественного договора: Ю. Хабермас

D. Usov, Candidate of Philosophy, Associate Professor Academy of Fire Safety Named After Chernobyl Heroes, Ukraine

Усов Д.В., канд. филос. наук, доцент Черкасский институт пожарной безопасности им. Героев Чернобыля Национального университета гражданской защиты, Украина

The aim of this paper is to substantiate the fact that the problem of social contract, its main mechanisms and ways of concluding has been particularly, but still not suf ficiently developed in understanding of works of Jürgen Habermas. The author’s special attention is paid to the desire of the German philosopher to solve urgent social problems using the concept of communication, in which he has mixed the reasonableness, ethics and freedom. In conditions of the current economic and social crisis the idea of communication by Habermas, as a significant basis for our moral unity with others (not only closest, but also distant people), is fundamentally important. The communicative project of the Habermas’ social agreement is coherently reconstructed.

In this project the real concordance depends on the voluntary, rational, resisting to manipulation and external compulsion, approval of a certain statement. In Habermas’ communicative theory the discourse does not break the social relations, but constructs them taking into account the interests of every participant.

Keywords: communication, consent, discourse, morals, social contract, solidarity, justice.

В статье поставлена задача обосновать, что проблема общественного договора, основных путей и принципов его достижения получила особое, но все еще мало исследованное развитие в понимании наследия Ю. Хабермаса. Внимание автора статьи привлекает стремление немецкого философа разрешить насущные социальные проблемы с помощью понятия коммуникации, в котором он соединил рациональность, этику и свободу. В условиях современного социально-экономического кризиса принципиально важной является идея Хабермаса о коммуникации, как важном основании нашего морального единства с другими, не только ближними, но и дальними людьми. Последовательно реконструирован коммуникативный проект общественного договора Ю. Хабермаса, в котором настоящее согласие зависит от добровольного, рационального, противостоящего манипуляции и внешнему принуждению, одобрения содержания того или иного высказывания. В коммуникативной теории Хабермаса дискурс не разрывает, а конституирует социальные взаимоотношения, учитывая интересы каждого его участника. Ключевые слова: коммуникация; согласие; дискурс; мораль; общественный договор; солидарность; справедливость.

Conference participant

Участник конференции

Digital Object Identification: http://dx.doi.org/10.18007/gisap:hp.v0i8.1376

В

ведение. Проблеме общественного договора, основных путей и принципов его достижения принадлежит особенное и все еще мало исследованное место в творчестве всемирно известного немецкого мыслителя Юргена Хабермаса. Особое внимание привлекает его стремление разрешить насущные социальные проблемы с помощью понятия коммуникации, в котом он соединил, как подчеркивает Б.В. Марков, «рациональность, этику и свободу» [1, c. 7]. Хабермас, идеи и размышления которого и до сегодняшнего дня являются питательной средой, а также и интеллектуальной провокацией как для западных, так и отечественных исследователей, считал и считает коммуникацию основанием нашего морального единства с другими, не только ближними, но и дальними людьми. Он создал глубокий и плодотворный проект общественного договора, основанного на стратегии компромисса, сосуществования, солидарности. О важности всестороннего рассмотрения Ю. Хабермасом вопроса о том, как добиться согласия в обществе, а также о способности и возможности индивидуального сознания стать

частью, участником общественного договора уже размышляли такие исследователи его творчества как А. Ермоленко, Б. Марков, Н. Мотрошилова, Л. Ситниченко, Э. Соловьёв, И. Фарман. Последний, например, акцентирует внимание на постоянном стремлении Хабермаса рассмотреть феномен общественного договора в форме договорной солидарности «как формы договора по соглашению, своеобразном консенсусе и, возможно, первом шаге по пути социальной справедливости, на которой, действительно, не был организован ни один общественный порядок на всем протяжении истории человечества, но которая, тем не менее, не перестает от этого быть привлекательной «открытой перспективой» [2, c. 185]. Речь идет также и о возможности адекватного и всестороннего осмысления проблемы создания гражданского общества в качестве основного условия достижения социального мира и стабильности. Углубленный анализ этих аспектов коммуникативной мировоззренческой и философской стратегии Ю. Хабермаса и является целью данной статьи. Стремясь, вместе с Хабермасом, избежать крайностей и недостатков герме-

невтически-феноменологического и позитивистски-прагматического методов осмысления социальной действительности, мы будем опираться на предложенный им метод коммуникативной реконструкции практического разума, а также генеалогический и компаративистский методы понимания коммуникативного измерения проблемы общественного договора. Результаты исследования. Создание Ю. Хабермасом коммуникативного варианта теории общественного договора обусловлено не только откровенно провозглашенным (в известной статье о публичном использовании разума) восхищением классической версией контрактуализма - «Теорией справедливости» Дж. Роулза, изложенными в этой работе идеями и их значением. Главную роль в многолетней разработке коммуникативной версии общественного договора играет направленность социальной политической философии Хабермаса на толковании именно дискурса как основополагающего принципа в преодолении «методического солипсизма», обосновании этических норм и прав человека, изучении механизмов и путей создания мировой общности.

25

GISAP

History and philosophy

Особого внимания (особенно в контесте современных споров и дискуссий) заслуживает понимание Ю. Хабермасом принципов и механизмов достижения общественного согласия, с учетом того, что, как подчеркивает он в предисловии к своей, ставшей уже классической, работе «Вовлечение другого: Очерки политической теории», «границы общности оказываются открыты для всех – в том числе и для тех, кто чужд друг другу и хочет таковым оставаться» [3, c. 48]. Ответ философа на вопрос о том, каким образом должно быть устроено современное общество, чтобы обеспечивать честное сотрудничество своих граждан как свободных и равноправных личностей, а также теоретическое исследование механизмов взаимосвязи морального универсализма и плюралистической этики является, вне всякого сомнения, актуальным для наших современных отечественных реалий. Особое внимание необходимо сосредоточить на понимании Хабермасом проблемы рациональности в контексте споотношения ее нормативных и эмпирических составляющих, а также роли идеальной коммуникации в достижении настоящего договора, когда первая не искажается не только внешним, но и внутренним (этой самой коммуникации присущим) принуждением, а конституируется силой лучшего аргумента. Ведь основная цель теории Хабермаса (что является важным для теории договора) - изыскать возможности такого взаимопонимания, которые б благоприятствовали ответственному уважению к достоинству каждого. Нам необходимо вновь, обращаясь к текстам Хабермаса, опровергнуть нарекания его оппонентов, что предложенное рациональное решение конфликтов происходит за счет пренебрежения особенностями иного бытия. Прежде чем рассмотреть возожности и основные принципы дискурсивно-этической процедуры и метатеории общественного договора, следует подчеркнуть, что постоянное стремление Хабермаса к разработке интерсубъективного варианта современной фундаментальной политической философии базируется на стрем-

26

лении теоретически противостоять превращению общения (со всеми негативными последствиями этого процесса) в объект манипуляции мыслями и поведением людей, особенно через средства массовой коммуникации. Поскольку, предупреждает Ю. Хабер­ мас, это обязательно приводит к формированию фрагментарного и некритическоого обыденного сознания, доминированию «искаженной коммуникации». Причину возникновения и функционирования этой формы коммуникации Хабермас видит в том, что она начинает функционировать в соответствии с алгоритмом монологичной модели инструментального действия. Это является следствием не только распространения на всю общественную жизнь целерациональной деятельности, а, прежде всего, стремления выдать личный эгоистический интерес за всеобщий. Ведь настоящее согласие зависит от добровольного, рационального одобрения содержания определенного высказывания, его, постоянно настаивает Хабермас, «невозможно навязать другой стороне, к нему нельзя обязать соперника, манипулируя им: то, что явным образом производится путем внешнего воздействия, нельзя считать согласием. Последнее всегда покоится на общих убеждениях» [4, c. 200]. Хабермас, полемизируя как с Э. Тугендхатом, так и с Дж. Роулзом, утверждает, что основой значимости справедливых человеческих отношений, является принцип общественного договора, который не возможно обосновать с оглядкой на некие особенные интересы или специфическое понимание блага, убежденно продолжает линию осмысления теории общественного договора, заснованную Руссо и Кантом, которые отстаивают, в противовес теории общественного договора Т. Гоббса, формальные условия легитимации, ее процедурную форму. Таким образом, речь идет о философском осмыслении основ определения общественного строя в качестве свободного и справедливого. Начиная с Руссо, общественный договор приобретает качество принципиально нового, основанного на справедливости, алгоритма согласования разнообразных, подчас взаимоисключающих, че-

ловеческих интересов. Как подчеркивает в этом контексте А. Ермоленко, исследуя смысловое значение разработок Руссо и Канта для понимания коммуникации Хабермасом в русле демократических процедур правового государства: «Процедуры и предпосылки легитимации являются легитимизирующими основами, на которых базируется значение легитимации, что и обозначается идеей договора. Идея договора, которая, кроме всего прочего, предусматривает, свободу и равенство, определяет именно процедурный тип легитимации Нового времени» [5, c. 151]. Как классический представитель теории общественного договора, Руссо уже в начале своего осмысления сосредотачивается на стремлении увязать право человека и его интерес, корысть и справедливость. Речь идет об эвристически плодотворном объединение идеалов античного полиса с индивидуализмом Новoго времени, принципов добродетели и общности, как основ справедливого общественного строя с доктриной природного права, укорененного в идее собственного «Я» и понимании государства как защитника частного интереса. По мнению Руссо, необходимо понимать, что именно общий интерес конституирует общую волю, а, установленное общественным договором равенство граждан предусматривает, что все они принимают одинаковые обязанности и должны пользоваться равными правами. Важным, в этом смысле, становится для Руссо и для нас понятие договора, благодаря которому мы добровольно становимся частью общества. До этого, подчеркивает Руссо, индивид является, до определенного момента, «завершенным и самостоятельным целым», а после, отказавшись от своей суверенности в пользу целого, превращается в элемент последнего, оставаясь свободным, индивид одновременно исчезает в недрах новой общности. Во второй книге «Теории общественного договора» Руссо настаивает, что именно общий интерес творит общую волю, и это согласование интереса и справедливости укоренено в природе общественного договора, которая творит справедливые межличностные отношения через свою внутреннюю,

GISAP

History and philosophy

общую для всех справедливость и пользу, ведь ее целью есть только общее благо, свобода и равенство граждан. Кант продолжает теорию общественного договора преобразованием всеобщей воли (согласованием индивидуальных и общественных интересов) в практический (а не рассудочностратегический) разум доброй воли, который, благодаря своему выходу за пределы собственного интереса, делает возможным справедливое решение общественных проблем. Наследуя контрактуалистическую линию Канта, Хабермас воплощает ее в своем принципе универсализации, который звучит следующим образом: каждая значащая норма должна соответствовать условиям, когда непосредственные и побочные последствия, что возникают при удовлетворении интересов каждого без принуждения могут быть приняты всеми участниками общественного договора. Таким образом, происходит принципиально значимый переход в сферу демократического гражданского общества и равной, обоснованной разумным договором, диалогической ответственности. Таким образом, благодаря Ю. Хабермасу и К.-О. Аппелю всеобщая воля Руссо воплощается в универсальном, свободном от принуждения дискурсе, дискурсе, который совершается на основах принципа универсализации и опирается на новое понимание рациональности и становится определенной мета-контрактуалистической инстанцией. Речь идет, прежде всего, о дискурсах равноправных, ответственных и рациональных его участников: «Общественный договор возникает из идеи о том, что каждый претендент на вступление в него должен иметь рациональный мотив, чтобы добровольно стать его членом и подчиняться соответственным нормам и процедурам. Когнитивное содержание, благодаря которому порядок становится моральным или справедливым, опирается, таким образом, на общий договор всех отдельных его членов; с большей точностью его можно пояснить рациональностью взвешивания благ, которое каждый из них совершает исходя из собственных интересов» [3, c. 70]. Именно значению дискурса и его моральной составляющей для об-

щественной интеграции посвящена работа Хабермаса из сборника по проблемам дискурсивной этики под названием: «Мораль и моральность. Относятся ли гегелевские отрицания Канта также и к дискурсивной этике?». Актуальность именно этого понятия обусловлена еще и тем, что цель дискурса – консенсус, достигается благодаря принципу универсализации, или же непредвзятости и справедливости. Уже благодаря этому можно понять восторженное истолкование Хабермасом теории справедливости Роулза: именно те общественные регулятивы могут быть признаны справедливыми, которые являются всеобщими и поддаются процедуре проверки отдельных действий, суждений, норм. С другой стороны, Хабермасу, безусловно, импонирует идея чувства справедливости Роулза, а также необходимость с помощью его версии общественного договора признавать, основанную на требовании равного уважения к достоинству каждого, неприкасаемость индивида. Таким образом, основанная на справедливости индивидуальная неприкасаемость и стремление к общему труду, и общение людей как свободных и равноправных, честных друг ко другу личностей на основании добровольно взятых на себя принципов - это то главное, что есть действительно общим для всех теоретиков общественного договора. В совместной с Н. Луманом работе Хабермас пишет о возможности отличия двух основных форм коммуникации: коммуникативное действие и дискурс. В пределах первой значение и смыслы принимаются некритично с целью обмена информацией, а в дискурсе - темой становятся проблематичные претензии на значения и допустимые лишь логично истинные высказывания. В пределах последнего мы, преобразуя толкование в интерпретацию, утверждение в предположение, пояснение в теоретическое объяснение, ставим задачу решить наше главное задание: возобновить, скрытую в коммуникативных действиях проблематичную договоренность и достичь дискурсивного обоснованного договора. Таким образом, чтобы избежать нарушения еже-

дневно-лингвистического общения, субъекты дискурса должны придерживаться следующих правил: интенциально уведомлять и, соответственно, понимать прагматический смысл межличностных отношений, которые могут вербализироваться в речевых актах; сообщать и, соответственно, понимать смысл объективированных в предложениях содержаний изречений; не поддавать сомнению претензии на значимость тех идей, которые находятся в процессе коммуникации; а также – признавать претензии на значимость этих норм, которые возникают в зависимости от обстоятельств. Как и в ситуации первобытного состояния Роулза, место и время дискурса, социальное положение и психологические особенности его участников никак не влияют на достижение главной цели – взаимопонимания и договоренности. Относительно основных типов дискурса, речь идет о средствах коммуникативного действия (например, разговор с целью информирования и обучения или заранее организованный диспут); коммуникативное действие, которое лишь внешне приобретает форму дискурса (все формы идеологического оправдания); терапевтический дискурс, где создание условий для него выступает основанием для саморефлекси (психоаналический разговор врача и пациента); нормальный дискурс, который служит обоснованию проблематических претензий на значения (например, научная дискуссия); новые формы дискурса (обучение с помощью дискурса вместо дискурса как средства для информирования или инструкций, модель свободной семинарской дискуссии – согласно Гумбольдту) [6, c. 115]. Ради ведения дискурса и достижения взаимопонимания субъекты дискурса должны овладеть «коммуникативной компетенцией», или «универсальной прагматикой», в качестве предпосылки самой возможности установления взаимопонимания при помощи употребления универсалий, которые конституируют ситуацию диалога. Под «коммуникативной компетенцией» Хабермас понимает способность проводить дискурс, в процессе которого достигается соглашение и взаимопонимание между участ-

27

GISAP

History and philosophy

никами дискурса. Свою же (вместе з К.-О. Аппелем) попытку обосновать кантовскую теорию морали (и его версию общественного договора) при помощи коммуникативной теории Хабермас называет дискурсивной этикой, где место кантовского категорического императива занимает процедура моральной аргументации. В соответствии с ней «только те нормы могут претендовать на значимость, которые получают согласие всех возможных участников практического дискурса. В своей классической работе «Теории коммуникативного действия» Хабермас не только различает когнитивно-инструментальную и коммуникативную рациональности, но и подчеркивает отличия их внутреннего направления. Если в первом случае речь идет о господстве, то во втором – о коммуникативном понимании. Особенностью предложенной Хабермасом коммуникативной рациональности является также ее внутренняя связь с ответственностью, поскольку «рациональность» есть граничным понятием с нормативным содержанием, которое выходит за пределы любой местной общности в направлении к универсальной общности. Не останавливаясь на уже достаточно детально описанном в отечественной литературе отличии целерационального и коммуникативного действия, отметим лишь их принципиальное отличие, четко показанное в работе «Моральное сознание и коммуникативное действие»: «Координация действий субъектов, которые, таким образом, ведут себя друг с другом стратегически, зависит от того, насколько эгоистический расчет собственной выгоды уравновешивается расчетом выгоды с противоположной стороны. Тогда степень кооперации и стабильности зависит от удовлетворения интересов участников взаимодействия. В противовес этому я говорю о коммуникативном действии, когда участники идут на то, чтобы внутренне согласовать между собой планы своих действий и придерживаться тех или иных своих намерений лишь при условии согласия относительно существующей ситуации и ожидаемых результатов, которые уже существуют между ними,

28

или об этом еще только будут договариваться» [4, c. 199]. В обоих случаях участники действуют рационально, но в первом стремятся лишь к успеху, а в другом – к достижению соглашения в процессе честного общения. Поэтому, кроме собственно прагматичного или целерационального, следует говорить и об этико-экзистенциальном (направленном на герменевтическое и критическое прояснение самосознания индивида) и морально-практическом дискурсе. Основная цель последнего – обоснование и применение норм, которые регулируют взаимные права и обязанности, а также справедливое решения конфликтов, возникающих в сфере общественно нормированного поведения. При помощи морально-практического дискурса конституируется интерсубъективность высшей пробы, в которой «перспектива каждого переплетается с перспективой всех», благодаря непредвзятости, преодолеваются эгоистические и формируются общепризнанные, общие положения участников процесса дискурса. Заслуживает внимания отличие трактовки практического дискурса у Хабермаса от понимания Дж. Роулза. Хабермас идет дальше предложенного Роулзом в качестве методологического принципа «первоначального состояния», в котором участники общественного договора выступают в качестве равноправных участников, не взирая на их реальное социальное положение. Что предлагает Хабермас? Он настаивает на том, что его метод практического дискурса имеет существенные преимущества как над идеей первоначального состояния Дж. Роулза, в котором, как уже отмечалось, все способные к рациональным решениям участники выступают равноправными партнерами договора, так и над теорией идеального перенимания ролей Дж.Г. Мида. Особенностью практического дискурса есть не только признание ним единственной силы – силы лучшего аргумента (тут Хабермас опирается на теорию Р. Алекси) в совместном поиске. Более важным становится то, что именно практический дискурс выступает как форма аргументативного волеизъявления, которая имеет обя-

зательный характер, форма, которая (как и «первоначальное состояние» Роулза) только на основе всеобщих предпосылок коммуникации должна гарантировать правильность (или справедливость) любого взаимопонимания, возможного при таких условиях. Такую роль дискурс играет благодаря идеализирующим установкам на понимание, которые фактически должны совершать участники дискурса в процессе аргументации. Заключение. Принципиально важным для понимания дискурсивной природы новейшей философии общественного договора является вывод относительно теоретической и практической оправданности перехода Хабермаса к рассмотрению проблемы прагматичного, этического и морального применения дискурса в сфере социального бытия. Это дальнейшее развитие принципа объединения диалогической и инструментальной рациональностей имеет несколько существенных последствий: речь идет о важном изменении роли Иного в понимании проблем свободы, добра и справедливости. И это изменение заложено в факте (которого стремился избежать, в отличие от прагматических и этических соображений, морально-практический дискурс) реальности пересечения, столкновения между собой разных стремлений и волеизъявлений. А объективируется он в проблеме возможности и механизмах достижения общих намерений. В отношении проблемы общественного договора, речь идет, как о необходимости компромиссов и учитывания индивидуальных жизненных планов, так и о проблеме легитимности власти и необходимых для нормального функционирования универсальных принципов чувства справедливости и доверия. Можно без преувеличения утверждать, что в исследованиях Хабермаса, особенно в его работе «Вовлечение другого» воплощается общая тенденция современной европейской политической и социальной философии, ее понимания необходимости осмысления того, что сложные общества не могут сохранять свою целостность благодаря только лишь чувствам, которые подобно эмоциям симпатии или доверия направлены

GISAP

History and philosophy

на ближнюю сферу. Моральное отношение к чужим требует «искусственных» добродетелей, прежде всего, настроенности на справедливость. Кроме того, через стремление контрактуализма увязать нормативное обоснование справедливости с интересами отдельных людей, перед дискурсивной этикой возникает проблема этичного оправдания правовых норм, которые не могут базироваться лишь на принуждении лучшего аргумента. Важной и плодотворной для Габермаса стала идея о необходимости перехода от этико-экзистециальных к этико-политическим дискурсам, которые ставят целью установить общие не только для отдельного сообщества, а и для всех сообществ того или иного социума ценности и идеалы. Данное положение тесно связано с особенностью этико-политического дискурса, участники которого выходят за пределы конкретного политического сообщества и принимают на себя статус участников неограниченного коммуникативного сообщества и практикуют рациональность уважения и доверия с каждым конкретным индивидом. Методологически идея данного перехода созвучна тенденции, частично зафиксированной в работе французского философа В. Декомба, направленной на преодоление дуалистического толкования социальной жизни и понимания означенной Хабермасом проблемы соли-

дарности не только с близкими, но и с чужими людьми. В одной из своих последних работ Декомб предлагает механизмы объединения основанного на добровольном соглашении рациональных индивидов понимания социального бытия с истолкованной как способность овладеть нормативным измерением социальных институций автономией. К такому же пониманию приходит и Хабермас, настаивая на том, что дискурс не разрывает, а конституирует социальные отношения, учитывая интересы каждого его участника.

References: 1. Markov B.V. V poiskah drugogo., Habermas Ju. Vovlechenie drugogo.

Ocherki politicheskoj teorii [Searching for the other., Habermas Jü. The inclusion of the other. Essays on Political Theory].

– Sankt-Peterburg., 2001., pp. 5- 44.

2. Farman I.P. Social’no-kul’turnye proekty Jurgena Habermasa [Sociocultural projects of Jürgen Habermas].

– Moskva., 1999. – 244 p.

3. Habermas Ju. Vovlechenie drugogo. Ocherki politicheskoj teorii [The inclusion of the other. Essays on Political Theory]. – Sankt-Peterburg., 2001. – 417 p.

4. Habermas Ju. Moral’noe soznanie i kommunikativnoe dejstvie [Moral consciousness and communicative action]. – Sankt-Peterburg., 2001. – 379 p.

5. Еrmolenko A.M. Komunіkativna praktichna fіlosofіja [Communicative practical philosophy]. – Kiїv., 1999.

– 488 p.

6. Habermas J., Luhmann N. Theorie der Gesellschaft oder Sozialtechnologie: Was leistet die Systemforschung? – Frankfurt a. M., 1971. Литература: 1. Марков Б.В. В поисках другого., Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. – С.-Пб., 2001. – С. 5- 44.

2. Фарман И.П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса.

– Москва., 1999. – 244 с.

3. Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории.

– С.-Пб., 2001. – 417 с.

4. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие.

– СПб., 2001. – 379 с.

5. Єрмоленко А.М. Комунікативна практична філософія. – Київ., 1999.

– 488 с.

6. Habermas J., Luhmann N. Theorie der Gesellschaft oder Sozialtechnologie: Was leistet die Systemforschung? – Frankfurt a. M., 1971.

Information about author: Dmitriy Usov - Candidate of Philosophy, Associate Professor, Academy of Fire Safety Named After Chernobyl Heroes; address: Russia, Cherkassy city; e-mail: dimausov@i.ua

29

GISAP

History and philosophy

U.D.C. 75.046

УДК 75.046

COLLISIONS OF DEVELOPMENT OF UKRAINIAN ICONS IN THE XIX-XX CENTURIES

КОЛЛИЗИИ РАЗВИТИЯ УКРАИНСКОЙ ИКОНЫ В XIX – XX вв.

O. Bogomolets, Doctor of Medicine, Full Professor Bogomolets National Medical University, Ukraine

Богомолец О.В., д-р мед. наук, народный депутат Верховного Совета Украины Украина

The paper covers the main collisions of Ukrainian icons development in the XIX-XX centuries. It brightens the ambivalent attitude of the Russian intelligentsia to the ancient Russian icon painting, with the Ukrainian icon as an organic part of it. This view was determined by the specificity of world-view intentions of Russian imperial government, which sought to create a “new” iconic style contrary to the humanistic tendencies of not only old Russian, but also Ukrainian icons. The revival of interest to the ancient icon was predetermined on the one hand by actualization of scientific research in historiography, and on the other – by activities of the collectors.

In general this contributed to the recognition of the icon as a kind of art. This made it possible to preserve this type of art during the “Red Terror”. The fate of a home icon was more tragic. Being an important element of Ukrainian ethnic culture, it has not received adequate attention.

Keywords: icon, home icon, Ukrainian icon, icon-painting, icondauber, painting, art.

В работе раскрыты основные коллизии развития украинской иконы в ХІХ – ХХ вв. С этой целью высветлено амбивалентное отношение российской интеллигенции к древнерусской иконописи, органической частью которой была и украинская икона. Такой взгляд был обусловлен спецификой мировоззренческих интенций русского имперского правительства, которое стремилось создать «новый» иконописный стиль, в противовес гуманистическим тенденциям не только древнерусской, но и украинской иконы. Возрождение интереса в древней иконе, было обусловлено, с одной стороны, актуализацией научных исследований в историографии, а с другой – деятельностью коллекционеров, что в совокупности способствовало признанию иконы разновидностью искусства. Это дало возможность сохранить ее в период «красного террора». Более трагичной была судьба домашней иконы, которая, будучи важным элементом украинской этнической культуры, так и не получила должного внимания. Ключевые слова: икона, домашняя икона, украинская икона, иконопись, богомазы, живопись, искусство.

Conference participant

Участник конференции

Н

Digital Object Identification: http://dx.doi.org/10.18007/gisap:hp.v0i8.1377

ациональное возрождение последних годов, актуализирует исследование различных аспектов украинского материальной и духовной культуры. Ведущее значение в данном контексте занимает украинская икона во всем разнообразии ее проявлений, поскольку именно она на протяжении веков оставалась главным проявлением духовности украинского народа. Вероятно, именно поэтому, так отчетливо переплелись судьба украинской иконы с судьбой украинского народа. Эта тенденция наиболее полно проявляется в период ликвидации «казацкой Украины» и предоставления Екатериной ІІ «Грамоты на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» (1785), что привело к потере украинским народом культурной и политической элиты [См.: 4, с. 210]. Трансформация украинской казацкой старшины в «благородное дворянство» обусловила изменение мировоззренческих интенций украинской элиты и привела к перерыву украинской «национальной экзистенции» (И. Лысяк-Рудницкий). Как ни странно, но следом за упадком украинской национальной жизни пришла в упадок и украинская икона. Эта тенденция ярко просматривается уже

30

в начале XIX в., о чем свидетельствуют замечания российского искусствоведа Ф. Буслаева. Он, подобно другим искусствоведам своего времени, рассматривал древнерусскую икону не более чем результат «соприкосновения древней Руси с XVII веком и в литературном и вообще в умственном отношении» [См.: 2, с. 9]. Древнерусская икона византийского образца в сознании российской интеллигенции XIX в. рассматривалась как «памятник интересный, но варварский» [См.: 2, с. 9]. Пренебрежительное отношение к киеворусскойиконописи в среде российской интеллигенции в начале XIX в. отмечает и князь Г. Гагарин. «Стоит только завести разговор о византийском живопись,– писал он, – и сразу у большого количества слушателей (академиков-классиков) непременно появится улыбка пренебрежения и иронии. Если же кто-нибудь осмелится сказать, что эта живопись заслуживает внимательного изучения, то шуткам и насмешкам не будет конца. Вам наговорят бездну остроумных замечаний о безобразие пропорций, о неуклюжести форм, о несостоятельности поз и дикости в композиции. Я вовсе не защищаю недостатков, происходящих от неопытности или

варварства времен, я не ищу в них ни правильности рисунка, ни верности перспективы, ни должного освещения, ни рельефности, ни тысячи других качеств, присущих новому искусству, но я ищу мысль и стильи нахожу их» [Цит.: 2, с. 13]. Негативное отношение к киеворусской иконе (византийского стиля) в начале XIX в. было обусловлено целым рядом причин, ведущее значение среди которых занимало изменение политического строя государства, изменение роли и назначения церкви. Именно поэтому, начиная с 30-х гг. XIX в. как правительство, так и славянофилы стремятся разработать новый иконописный стиль, который, в противовес «варварскому», «грубому», «византийскому» стилю, будет соответствовать мощи и духу государства, идеал которого в это время связывают с развитием православия. Посему XIX в. можно назвать временем создания «чисто-русской» церковной живописи. Характерными чертами нового стиля стали: «мертвость образов, которые соотносились с редкой слащавостью и грубым бездушием, суровой точностью рисунка и перспективы, «соразмерностью»ид еальной фигуры,«безупречностью»и «чистотой»обработки картины при

GISAP

History and philosophy

полном отсутствии чувства художника» [2, с. 11–12]. Совершенно очевидно, что такое искусство не могло удовлетворить ни духовных, ни художественных запросов российского общества того времени. Еще острее стоял вопрос сельской общины, которая стремительно теряла свои церковные древности. В результате, новым «высоким» иконописным стилем остались довольны только официальные круги Российской империи. Первые изменения в отношении к древнерусской иконе (в том числе и бароккового стиля) наблюдаются в «модерный период» (1890-1914 гг.) украинского национального возрождения XIX в. [4, с. 213] В это время, как утверждает украинский искусствовед А. Грищенко, икона начинает занимать в сознании российской интеллигенции свое собственное место – ее начинают рассматривать как чрезвычайно интересный, «завораживающий» и прекрасный феномен искусства, а потому «каждыйвыскажет свое восхищение, удивление и восторг или просто выявит особое внимание в соответствии с темпераментом и вкусом» [2, с. 7]. Эти изменения, с одной стороны, были обусловлены деятельностью известных коллекционеров «любителей древностей» того времени: А. Морозова, И. Остроухова, Ф. Терещенко П. Третьякова и др., а с другой – возрождение интереса к русской истории допетровской эпохи. Последнее в значительной степени было обусловлено выходом в свет труда Н. Карамзина «История государства Российского» (1816–1824 гг.), которая предлагая первый целостный проект российской истории, пробудила интерес интеллигенции к различным аспектам русской материальной и духовной культуры, органической частью которой была икона. «Открытие иконы, которое произошло на наших глазах,– писал в свое время Е. Трубецкой,– одно из крупнейших и вместе с тем, одно из самых парадоксальных событий новейшей истории русской культуры. Приходится говорить именно об открытии: ведь до последнего времени в иконе все оставалось скрытым от нашего взгляда – и линии, и краски, и особенно духовный смысл этого единственного в мире ис-

кусства. А между тем это – тот самый смысл, которым жила вся наша русская старина. <...> Открытие иконы... только начинается. Когда мы расшифруем непонятный еще и все еще темный для нас язык этих символических очерков и образов, нам придется заново писать не только историю русского искусства, но и историю всей древнерусской культуры» [5, с. 245-246]. Открытие иконы, которое наблюдается в начале ХХ в. тесно связано с деятельностью известныхукраинских и российских богословов и искусствоведов того времени. Ведущее место среди них бесспорно принадлежит С. Булгакову, А. Грищенко, И. Огиенко, М. Покровскому, М. Петрову, М. Сумцову, Е. Трубецкому, Л. Успенскому, П. Флоренского, П. Фомину, А. Шептицкому и др. Возрождение интереса к иконе, которое наблюдалось в среде образованных слоев российской империи кон. XIX – нач. ХХ в. в совокупности с литературно-критическими работами украинской интеллигенции (М. Возняка, М. Грушевского, С. Ефремова, Б. Лепкого, И. Огиенко, А. Огоновского, И. Свенцицкого, Д. Чижевского и др.) способствовали развитию интереса к украинской иконе в контексте изучения церковного искусства. Возрождение национальных традиций украинского народа, с одной стороны, и становления эстетики церковного образа, – с другой, наблюдавшиеся в нач. ХХ в., к сожалению, не было продолжительным. С приходом советской власти, икона, как и сам украинский народ, снова страдает от уничтожения и «красного» террора. Так, согласно постановлению № 10 отдела высшей школы Народного комиссариата просвещения на всей территории Украины начали изыматься религиозные символы: иконы, лампады, изображения святых и т.д. – из высших и других школ; они передавались, сначала в ближайшие храмы. Однако, с внедрением в жизнь советскими органами власти Декрета об отделении церкви от государства, церковные храмы начинают грабить и уничтожать, превращая их в склады и клубы. Это приводило к нарушению органического развития, прежде всего, украинской сельской общины, которая

всегда отмечалась высоким уровнем консервативности и жила, как правило по христианским законам. Особенно трагическим и варварским с перспективы нашего времени представляется тот факт, что уничтожение культуры и мировоззренческих традиций народа, осуществлялось руками того же народа. Показательными в данном контексте, станутвоспоминая очевидцев: «... Мама твоя ... Как приняли ее в комсомол –пришла домой, сняла все образы, что в доме были, и в печь бросила. Кричала, что если хоть один останется, то она из дома уйдет и никогда не вернется. А когда побежала отчитываться, сколько образов свела (у них еще и соревнования на это были), – тогда я все с печи вытащила, водой залила и на чердак спрятала. Так и жили, Господи, столько лет без Бога в доме. И молилась я, и прощения просила, чтобы простил нам Господь грехи наши. А эта иконка еще матери моей была ... » [1, с. 8]. Настоящими подвижниками в деле сохранения украинской церковной иконы в первые десятилетия советской власти, можно назвать музейных работников. Они, пользуясь теоретическим фоном работ первых десятилетий ХХ в., рассматривали украинскую икону как вид искусства. Именно поэтому руководители музеев с удовольствием принимали как старые, так и более современные ее образцы. В музейных залах сначала они выставлялись не часто, однако это не помешало музейным работникам кропотливо работать над их реставрацией. Именно эти примеры музейного искусства легли в основу первых научных исследований украинской церковной живописи предложенных в работах Г. Логвина «Украинское искусство XIV – первой половины XVIII в.» (1963), В. Свенцицкой «Иван Руткович и становление реализма в украинском живописи XVII в.» (1966), «Живопись XIV–XVI веков» (1967 г.) П. Жолтовского «Украинская средневековая живопись» (1976г.), «Украинская живопись XVII–XVIII вв.» (1978) и «Художественная жизнь на Украине XVI–XVIII вв.» (1983) и др. В то время как интерес к украинской иконе периодически возрождался,

31

GISAP

History and philosophy

судьба домашней иконы (термин «домашняя икона» – авторство О.Б.) была более трагической. Она не получила своего должного изучения ни в дореволюционной российской науке, ни в советском искусствоведении, что в совокупности с длительным господством атеистического мировоззрения обусловило ее полное обесценивание. При чем, даже возрождение интереса к украинской духовной и материальной культуре, которое наблюдалось с начала 1991 года, не способствовало росту интереса исследователей и широких масс украинского населения к домашней иконе. В результате, семейный оберег украинского народа превратился в нехитрое сокровище торговцев «блошиных базаров», которые «за рубль ее еще и в газету обмотают». Предвзятое отношение к домашней иконе вероятнее всего было обусловлено тем, что она, аналогично всей народной иконописи, не укладывалась в рамки общепринятых канонов. «Народная иконопись, – пишет В. Отковыч, – не укладывался в рамки принятых византийских иконографических схем, что былоопределено социально-экономическими, политическими и религиозными факторами» [3, с. 9]. Именно поэтому работы народных иконописцев – «богомазов», которые в своем творчестве удовлетворяли запросы низших слоев украинского общества, не всегда одобрительно воспринимались украинским православным духовенством, что особенно остро проявилось в XVIII в. Еще более драматическими для домашней иконы были ХIХ – ХХ вв. Ведь, в отличие от украинской церковной иконы, домашняя икона, особенно писана богомазами, не была признана разновидностью церковного искусства или искусства в целом. Это полностью обесценивало ее в глазах искусствоведов и церковных деятелей, для которых она не имела ни мировоззренческой, ни художественной ценности, что и определило ее полное забвение и уничтожение. На это указывает хотя бы то, что после провозглашения украинской независимости,

32

произошло перевозрождениетолько украинской церковной иконы, в то время как домашняя икона еще долгое время оставалась «затерянным в истории артефактом» украинской культуры. Таким образом сегодня есть все основания говорить, что мировоззрение ведущих интеллектуалов ХІХ–ХХ вв. отличалось амбивалентным отношением к украинской иконе. Несмотря на то, что в это время еще не существует четкого разграничения украинской и русской иконы, все же есть все основания утверждать о предвзятом отношение именно к украинской живописи, которая сформировавшись под влиянием киеворусской иконописной традиции стала отдельным и своеобразным феноменом православной культуры, что показали искусствоведы ХХ вв.. Более трагической оказалась судьба домашней иконы, которая до нашего времени так и не стала органической часть национальной культуры.

References: 1. Bogomolec’ O. Domashnі іkoni central’noї Ukraїni: Za materalami vistavki «Domashnі obrazi Ukraїni XVІІ–XX st. z privatnoї kolekcії Ol’gi Bogomolec’ u Kiїvs’komu Muzeї rosіjs’kogo mistectva (1-14 bereznja 2008 r.) [Home icons of the Central Ukraine: on the basis of materials of the exhibition “Home images of God of Ukraine in the XVII–XX centuries” from the private collection of Olga Bogomolets in Kiev Museum of Russian Art (March 1-14, 2008)]., O. Bogomolec’. – Kiїv, Oranta. – 209 p.

2. Grishhenko A. Russkaja ikona kak iskusstvo zhivopisi [Russian icons as the art of painting]., A. Grishhenko., Voprosy zhivopisi [Issues of painting].

Issue. 3. – Izdanie avtora. - Moskva., MSMHVII, 1913. – 265 p.

3. Otkovich V.P. Narodna techіja v ukraїns’komu zhivopisu XVII-XVIII st.

[Folk trends in Ukrainian painting of the XVII-XVIII centuries], V. Otkovich.

– Kiїv, “Naukova dumka” [Scientific thought], 1990. - 96 p.

4. Semchishin M. Tisjacha rokіv

ukraїns’koї kul’turi (Іstorichnij ogljad kul’turnogo procesu) [A Thousand Years of Ukrainian Culture (Historical overview of the cultural process)]., M. Semchishin. – N’ju Jork, 1985. – 550 с.

5. Trubeckoj E.N. Umozrenie v kraskah: Jetjudy po russkoj ikonopisi [Speculation in colors: Essays on Russian icon painting]., E. Trubeckoj., Trubeckoj E.N. Smysl zhizni [Sense of life]., Sost.

A. Poljakova, P. Apryshko. - Moskva., Respublika, 1994. – 432 p. – (Mysliteli XX veka [Thinkers of the XX century]).

– Access mode: http://azbyka.ru/tserkov/ ikona/trubeckoi_ymozrenie.shtml Литература: 1. Богомолець О. Домашні ікони центральної України: За матералами виставки «Домашні образи України ХVІІ – ХХ ст. з приватної колекції Ольги Богомолець у Київському Музеї російського мистецтва (1-14 березня 2008 р.)., О. Богомолець. – Київ, Оранта. – 209 с.

2. Грищенко А. Русская икона как искусство живописи., А. Грищенко., Вопросы живописи. Вып. 3. – Издание автора. - М., МСМХVII, 1913. – 265 c.

3. Откович В.П. Народна течія в українському живопису XVII-XVIII ст., В. Откович. – Київ, “Наукова думка”, 1990. - 96 с.

4. Семчишин М. Тисяча років української культури (Історичний огляд культурного процесу)., М. Семчишин.

– Нью Йорк, 1985. – 550 с.

5. Трубецкой Е.Н. Умозрение в красках: Этюды по русской иконописи [Электронный ресурс] / Е. Трубецкой., Трубецкой Е.Н. Смыслжизни., Сост. А. Полякова, П. Апрышко. - М., Республика, 1994. – 432 с. – (Мыслители XX века). – Режим доступа: http:// azbyka.ru/tserkov/ikona/trubeckoi_ ymozrenie.shtml Information about author: Olga Bogomolets - Doctor of Medicine, Full Professor, Bogomolets National Medical University; address: Ukraine, Kiev city; e-mail: pomian22@gmail.com

GISAP

History and philosophy

U.D.C. 316.37:130

УДК 316.37:130

PROBLEM OF SPIRITUALITY AND ITS FORMATION AS A SUBJECT OF THE HOLISTIC RESEARCH

ПРОБЛЕМА ДУХОВНОСТИ И ЕЁ ФОРМИРОВАНИЯ КАК ПРЕДМЕТ ХОЛИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

T. Poplavskaya, Candidate of Philosophy, Associate Professor South-Ukrainian National Pedagogical University named after K.D. Ushinsky, Ukraine

Поплавская Т.Н., канд. филос. наук, доцент Южноукраинский национальный педагогический университет им. К.Д. Ушинского, Украина

The holistic approach applied by the author in this paper to study the phenomenon of spirituality allows considering this phenomenon from the religious, philosophical, scientific and esoteric points of view.

The author believes that this very point of view on the spirituality will help understand its nature and the way of formation in the modern society deeper.

Keywords: spirituality, energy, consciousness, evolution, humanity.

Холистический подход, который автор применяет в данной статье для исследования феномена духовности, позволяет рассмотреть данное явление с религиозной, философской, научной и эзотерической точек зрения. Автор считает, что именно такой ракурс рассмотрения духовности поможет глубже понять её природу и способ формирования в современном социуме. Ключевые слова: духовность, энергия, сознание, эволюция, человечество.

Conference participants, National Research Analytics Championship

Участник конференции, Национального первенства по научной аналитике

Digital Object Identification: http://dx.doi.org/10.18007/gisap:hp.v0i8.1378

С

овременную цивилизацию можно исчерпывающе охарактеризовать двумя понятиями – техногенность и бездуховность. Причины такого её состояния исследовались и описывались мыслителями разных стран на протяжении, как минимум, трех столетий, начиная с эпохи Нового времени вплоть до наших дней, однако только сейчас широкая общественность начинает понимать масштабы происходящих глобальных процессов и грозящие человечеству последствия технологического развития, взятого в качестве самоцели. Выход из сложившейся ситуации многие видят в развитии духовности. Подобно тому, как проблема рациональности «впервые формулируется в эпоху, когда пошатнулась вера в разум» [1, c. 249-250], к осознанию проблемы духовности приводит чувство ее недостатка, дефицита, ощущение сложившейся в обществе атмосферы бездуховности, чему не в малой степени способствует отсутствие целостной концепции духовности в современной отечественной философской литературе, смешением проблемы сущности духовности с проблемами ее специфики. В этой связи представляется актуальным применить холистический подход к исследованию духовности, так как он позволит рассмотреть данный феномен с философской, научной, религиозной и даже с эзотерической точек зрения. Большинство исследователей придерживается методологической уста-

новки на обстоятельное исследование отдельных аспектов и компонентов духовности и сосредоточивает свое внимание на рассмотрении таких ее элементов как вера, знание, нравственность и пр. При этом рассматривается роль духовности в общественной жизни и становлении личности, анализируется отличие духовности от мировоззрения и т.д. Однако ответ на вопрос о том, что есть духовность, не складывается из суммы ответов на вопросы о том, как она проявляется, в каких формах реализуется и к каким последствиям приводит. И до тех пор, пока не будет выяснена сущность феномена духовности, это понятие останется в дурном смысле многозначным, то есть его смысл будет определяться исключительно контекстом его использования. Так, с религиозной точки зрения, духовность – это присутствие в человеке Духа Божьего. Причем такое понимание духовности можно встретить как в восточных, так и в западных религиозных течениях. Основой такого понимания природы духовности является духовный опыт, т.е. опыт обретения человеком внутренних сил, который имеет вид тайны преображения, когда душа устремляется к духовным источникам, к утверждению высшего предназначения человека. Это опыт осознания внутренней разорванности человека и последующего преодоления этой разорванности через взращивание внутри себя духовного, внутреннего человека. Обретение внутреннего единства и

целостности приводит к полному преображению личности. Суть этого преображения состоит в том, что человек, становясь духовным, знает и видит в духе и судит обо всем духовно. Такое видение ставится превыше познания, исполнения долга и служения искусству. По этому поводу Григорий Палама писал: «Все имеющие духовной опыт только смеются над людьми, которые не из опыта, а из своего разумения выводят противоположные правила; ведь в таких делах учитель не разум, а труд и добытый трудом опыт, который приносит полезный плод, делая пустыми и бесплодными рассуждения всевозможных спорщиков и обличителей» [7, c. 49]. Данная традиция живого духовного опыта практически выродилась в современных религиях, не склонных к аскетизму, в результате чего видоизменился и снизился духовный идеал, сведенный к выполнению определенных заповедей по отношению к Богу, государству, семье и самому себе. Однако она сохранилась до наших дней в восточных религиозно-философских школах, где учителя являются практикующими аскетами или йогами, а также и в православном исихазме, который, продолжая библейскую и евангельскую историю живого и деятельного Бога, утверждает возможность прямого осуществления Божественных энергий в человеческой душе. Эти энергии представлены в учении Паламы символически; их символом является свет Фаворский, таинственное созерцание

33

GISAP

History and philosophy

которого доступно «чистым сердцем» во все времена, доказательством чему являются не логические умозаключения, а достоверность духовного опыта православного монашества. Традиция исихазма продолжается в настоящее время также во многих монастырях и исихастириях, в частности, на Афоне. Выдающимся представителем этого направления в ХХ веке явился старец Иосиф Исихаст. Религиозному пониманию феномена духовности активно противостоит позиция современной секулярной, рациональной философии.. Сторонники секулярной точки зрения на феномен духовности (для которых религиозный вариант исключен по мировоззренческим причинам) понимают дух, душу, духовность как метафорические аналоги «точных» понятий «сознание», «мышление», «разум», «нравственность», «психика» и т.д., удобные для придания идеальным деятельным силам, способностям и устремлениям человека оттенка особой «возвышенности». Духовность при таком подходе выступает в качестве «общего знаменателя» всех духовных явлений, собирающего их в некоторое единство, замкнутое в пределах человеческого мира ценностей и идеалов. В этом случае духовные функции отождествляются с высшими психическими функциями и проблема духовности сводится к индивидуально-психологическому уровню, а устремленность человека к духовному самосовершенствованию обозначается термином «одухотворенность». Возможности теоретического осмысления духовности при таком подходе являются, однако, ограниченными, потому что духовность мыслится не в плане соотношения индивидуальной души с духом, а в качестве элемента сознания и нравственного чувства и не выходит за пределы сферы человеческого бытия. Современная наука проблемами духовности не занимается, потому что это не коммерческая сфера деятельности, а у нас, как известно, кто платит деньги, тот и музыку заказывает. Платят же деньги люди, очень далекие от проблем духовности, причем эта тенденция носит глобальный характер. Как отмечает в своей книге

34

Рихард Рудзитис: «…современная наука, можно сказать, безграмотна в самых насущных, высших вопросах великого Бытия. Она не знает, прежде всего, что собою являет человек, какова его истинная сущность, откуда он приходит и куда идет, в чем смысл и цель его жизни. Она не знает также тайны рождения и смерти, и что такое эволюция нашего человечества – последнюю наука принимает как развитие материальных форм, но она смутилась бы, если бы ее спросили о восхождении отдельного индивида: как человек может совершенствоваться в границах одной-единственной жизни? Также наука мало что знает об эволюции Земли и Космоса. Еще меньше наука знает, что такое жизнь и каково ее происхождение, и какую связь она имеет с этой раздробленной на атомы материей. Также современная наука обрекает человека на ограниченное существование на нашей маленькой, пусть и красивой планете, тогда как его удел – сотрудничество с дальними мирами более высоких энергий» [9, с. 11]. Однако есть отдельные энтузиасты, которые на свой страх и риск делают исследования глубин человеческой психики, раскрывают тайну жизни и смерти, изучают Космические Законы и их влияние на эволюцию планетарного сознания. К их числу можно отнести ученых, объединенных новыми направлениями в современной науке – эниологии, изучающей энергоинформационные процессы в природе [6]; парапсихологии, изучающей паранормальные явления такие как реинкарнация [5; 11], около смертный опыт [8] и др.; трансперсональной психологии, изучающей измененные состояния сознания [3]; психофизики, изучающей природу человеческой мысли, обладающей особой информационно-активной силой [4] и другие направления Науки будущего. Как отмечает известный ученый Л.М. Гиндилис, современная «наука переживает сложный период, она находится в поиске, она приходит к новым неожиданным выводам. Этот поиск ведёт к новому космическому мышлению. Но отсюда не следует делать вывод, что космическое мышление уже вошло в жизнь. Предстоит большая работа по

переосмыслению научной картины Мира» [2]. Таким образом, пока академическая наука переживает мировоззренческий кризис, или кризис научной парадигмы, трудами пока немногочисленных энтузиастов строится здание Науки будущего, в котором нет места догматизму, скептицизму, суеверию, соперничеству и корыстолюбию. Естественным образом может возникнуть вопрос – какое отношение перечисленные научные открытия имеют к духовности? Оказывается, самое непосредственное. Данные исследования в области природы человеческой души, духа, сознания, а также их взаимодействия с Вселенскими Законами давно были предсказаны в «Тайной Доктрине» Е.П. Блаватской и в «Учении Живой Этики», которое через семью Рерихов было дано человечеству Махатмами Востока. Дав основы нового космического мировоззрения, Учителя человечества обратили взор ученых на то, в каком направлении с точки зрения эволюции сознания следует развивать науку. Сама Е.И. Рерих в записях «Изучение свойств человека» набросала эскиз будущего Храма Науки [10]. Учение предуказало ученым, какие открытия должны преобразить сознание человечества и всю жизнь на нашей планете. Среди них: доказательство продолжения существования сознания после биологической смерти; открытие невидимых областей реальности (Тонкого Мира); доказательство феномена перевоплощения; доказательство взаимодействия мысли человека с окружающим пространством; доказательство того, что нравственный образ жизни имеет чисто практическую целесообразность, так как безнравственность разрушительна для человека, его жизни и здоровья; обоснование важности пребывания человека на нашей планете как ведущего фактора общепланетной эволюции, а также многое другое. «Истинно, пришло время, когда наука и религиозная мысль не должны разделяться в своей сущности, когда они должны не только дружественно сотрудничать, но стать единым целым, и священнослужители станут немного учеными, и ученые будут немного духовнее. Ибо

GISAP

History and philosophy

это две божественные ветви одного космического древа мысли» [9, c. 12]. Если в основе науки лежат достоверные, проверенные знания, то и Учение Живой Этики, или Агни-Йогу, можно назвать наукой, ибо каждая мысль и указание в ней не только опирается на умозаключения, но и эмпирически обосновано – тысячелетним духовным опытом и всесторонними исследованиями великих ученых – Учителей человечества. Все здесь выражено и аргументировано с такой строгой, убедительной логикой, что у читателя не остается ни малейших сомнений в истинности сказанного, даже если в первое мгновение ему и не все понятно. За каждой строкой Учения, за каждым данным намеком или символом – точная мысль. Чем больше мы углубляемся в книги Учения, тем сильнее убеждаемся в этом [9, c. 14]. Согласно философской концепции Учения, все формы жизни в Мироздании – от атома до звезды- содержат в себе так называемое «зерно духа», которое, проявляясь в материи, устремляется к проявлению своих свойств, одухотворяя её, утончая, а значит и развивая: «Дух и материя – утверждается в Учении, - утончаются в едином порыве к достижению высшего огненного сознания» [12, п. 227]. «Сознание содержит в себе, - объясняет Учение, - все следы пройденных жизней, отпечатки каждого проявления» [12, п. 227]. На человеческом этапе эволюции сознания действие «зерна духа» проявляется такими качествами как интеллект, креативность, терпеливость, наблюдательность, сострадание, милосердие, воля, интуиция, чувство такта, чувство юмора, чувство меры. Наличие этих качества в человеке трактуется как присутствие психической энергии определенной вибрации и напряжения и проявляются они настолько, насколько сильно это напряжение. Чем сильнее напряжение, чем сильнее вибрации психической энергии, тем сильнее проявляются в личности её высшие качества, и наоборот, чем слабее напряжение, тем слабее они проявляются, вплоть до пребывания в латентном состоянии.

Таким образом, психическая энергия является тем, что в обычном понимании трактуется как духовность, а её развитие есть в сущности развитие духовности, но не той духовности, которая у нашего современника выражается в исполнении обрядов и хождении в храмы, но той истинной, высшей духовности, которая состоит в приобщении к Высшему Миру, в раскрытии в себе высшего сознания, в развитии в себе, в овладении и в сознательном использовании той огромной высшей силы, которая присуща каждому из нас, для пользы эволюции и для блага всего человечества. Формирование такой духовности средствами современного образования и воспитания практически невозможно. К ней можно только приобщаться в процессе самопознания и самоосознания. «Долг каждого человека, - пишет Великий Учитель Шрила Прабхупада, - осознать свое изначальное положение по отношению к Богу и действовать соответственно ему. Если нам это удастся, то наша жизнь увенчается успехом» [13, с. 20].

References: 1. Berdjaev N.A. Sud’ba Rossii [The destiny of Russia]. - Moskva., Pravda [The truth], 1990. - 600 p.

2. Gindilis L.M. Idei kosmicheskogo myshlenija i sovremennaja nauchnaja kartina mira [Cosmic thinking ideas and modern scientific picture of the world]., Access mode: http://lib.icr.su/node/913 3. Grof S. Za predelami mozga [Beyond the Brain]. – Moskva., In-t Transpersonal’noj psihologii [Institute of Transpersonal Psychology], 2000. 504 p.

4. Dubrov A.P. O smene paradigmy v estestvoznanii v HHІ veke., Jetika i nauka budushhego. Edinstvo v mnogoobrazii.

Rol’ duhovnosti v poznanii mira [On the natural science paradigm shift in the XXI century., Ethics and science of the future. Unity in diversity. The role of spirituality in cognition of the world]. Moskva., Del’fis, 2003., pp. 24-30.

5. Krjenston S., Uil’jams K. Perevoploshhenie novye gorizonty v nauke i religii [Reincarnation, new horizons in science and religion]. Moskva., IDLi, 2001. - 464 p.

6. Materialy Mezhdunarodnogo kongressa «Jeniologija XXI veka» [Proceedings of the International Congress “Eniology of the XXI Century”]. Odessa, 10-15 sentjabrja 2001. Part. 1. Doklady [Reports]. Odessa, 2001. – 220 p.

7. Palama G. Triady v zashhitu svjashhenno bezmolvstvujushhih [Triads in defence of the sacred silent].

- Moskva., 1995.

8. Pik Je. Puteshestvie dushi. Est’ li zhizn’ posle smerti [Journey of the soul. Is there life after death] - Har’kovBelgorod., Klub semejnogo dosuga [Family Leisure Club]., 2013. - 413 p.

9. Rudzitis R. Uchenija Ognja.

Vvedenie v Zhivuju Jetiku [Introduction to the Living Ethics].- Minsk., Zvezdy Gor [Mountain stars]., 2008. – 272 p.

10. Svetlov A.V. Kontury nauki budushhego., Chelovek v social’nom mire: problemy, issledovanija, perspektivy [The contours of the future science., A man in the social world:. problems, stidues, perspectives]. Moskva., Issue 1. - 2001., pp. 28-29.

11. Stevenson, Ian (1974). Twenty cases suggestive of reincarnation, second (revised and enlarged) edition, University of Virginia Press. http://dx.doi.org/10.1177/136 346156900600207 12. Uchenie Zhivoj Jetiki: V treh tomah. T.3. Mir Ognennyj [Living Ethics Doctrine: In three volumes.

V.3. Fiery World]. - Sankt-Peterburg., Prosveshhenie, 1993. - 814 p.

13. Shri Shrimad A.Ch. Bhaktivedanta Svami Prabhupada.

Nauka samoosoznanija [The science of self-awareness]. - Kiev., Bhaktivedanta Buk Trast, 1991. – 476 p. Литература: 1. Бердяев Н.А. Судьба России. М.: Правда, 1990. - 600 с.

2. Гиндилис Л.М. Идеи космического мышления и современная научная картина мира. [Электроный ресурс]. Режим доступа: http://lib.icr. su/node/913 3. Гроф С. За пределами мозга.

– М.: Ин-т Трансперсональной психологии, 2000. -504 с.

4. Дубров А.П. О смене парадигмы в естествознании в ХХІ веке//

35

GISAP

History and philosophy

Этика и наука будущего. Единство в многообразии. Роль духовности в познании мира. - М.: Дельфис, 2003 г., С. 24-30.

5. Крэнстон С., Уильямс К. Перевоплощение новые горизонты в науке и религии. - М.: ИДЛи, 2001. - 464 с.

6. Материалы Международного конгресса «Эниология ХХІ века». Одесса, 10-15 сентября 2001. Ч. 1. Доклады. - Одесса, 2001. – 220 с.

7. Палама Г. Триады в защиту священно безмолвствующих. - М., 1995.

8. Пик Э. Путешествие души. Есть ли жизнь после смерти - Харьков-Белгород: Клуб семейного досуга,

2013. - 413 с.

9. Рудзитис Р. Учения Огня. Введение в Живую Этику.- Минск: Звезды Гор, 2008. – 272 с.

10. Светлов А.В. Контуры науки будущего.// Человек в социальном мире: проблемы, исследования, перспективы.- М. Выпуск 1. - 2001., С. 28-29.

11. Stevenson, Ian (1974). Twenty cases suggestive of reincarnation, second (revised and enlarged) edition, University of Virginia Press. http://dx.doi.org/10.1177/136 346156900600207 12. Учение Живой Этики: В трех

томах. Т.3. Мир Огненный. - СПб.: Просвещение, 1993. - 814 с.

13. Шри Шримад А.Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада. Наука самоосознания. - Киев: Бхактиведанта Бук Траст, 1991. – 476 с.

Information about author: Tatyana Poplavskaya - Candidate of Philosophy, Associate Professor, South-Ukrainian National Pedagogical University named after K.D. Ushinsky; address: Ukraine, Odessa city; e-mail: poplavskaya.t@mail.ru

WORLD RESEARCH ANALYTICS FEDERATION

R

esearch Analytics Federations of various countries and continents, as well as the World Research Analytics Federation are public associations created for geographic and status consolidation of the GISAP participants, representation and protection of their collective interests, organization of communications between National Research Analytics Federations and between members of the GISAP.

F F

ederations are formed at the initiative or with the assistance of official partners of the IASHE - Federations Administrators. ederations do not have the status of legal entities, do not require state registration and acquire official status when the IASHE registers a corresponding application of an Administrator and not less than 10 members (founders) of a federation and its Statute or Regulations adopted by the founders.

If you wish to know more, please visit:

36

http://gisap.eu

GISAP

History and philosophy

THE COMMUNICATION PHENOMENON COLLISIONS In the network world

Коллизии феномена общения в сетевом мире

E. Shentceva, Candidate of Philosophy Novosibirsk School of Music, Russia

Шенцева Е.А., канд. филос. наук Новосибирская музыкальная школа, Россия

The author considers the communication phenomenon through the prism of the network approach against the background of the theoretical comprehension of the new social reality. The following idea is offered: the computer technologies, having determined the communication nature of changes in the major spheres of human and social life, were able to promote the generation of a new type of theorizing and the new virtual type of reality. It is suggested that the communication phenomenon, being one of the determinants of life, serves as a considerable motive for a person to escape to the virtual reality. At the same time the latter is considered to be the advancing reflection of real life with its true and imaginary values.

Keywords: network society, network, network world, communication, communication phenomenon, Santiago’s Theory, virtual reality.

На фоне теоретического осмысления новой социальной реальности сквозь призму сетевого подхода рассматривается феномен общения. Артикулируется мысль о том, что компьютерные технологии, определившие коммуникационный характер изменений важнейших сфер жизни человека и общества, способствовали порождению как нового типа теоретизирования, так и нового типа реальности – виртуальной. Высказывается предположение, что феномен общения, являющийся одной из детерминант бытия, служит значительным мотивом ухода человека в виртуальную реальность. При этом последняя мыслится опережающим отражением реальной жизни с ее подлинными и мнимыми ценностями. Ключевые слова: сетевое общество, сеть, сетевой мир, общение, феномен общения, сантьягская теория познания, виртуальная реальность.

Conference participant, National championship in scientific analytics, Open European and Asian research analytics championship

Участник конференции, Национального первенства по научной аналитике, Открытого Европейско-Азиатского первенства по научной аналитике

Digital Object Identification: http://dx.doi.org/10.18007/gisap:hp.v0i8.1379

В

современной философской мысли оформляется новое видение социального устройства как общества, в котором преобладает сетевой характер взаимодействий, обнаруживающийся на разных уровнях и охватывающий важнейшие сферы бытия человека и общества. Артикулируются взгляды, согласно которым мы являемся свидетелями перехода к новой реальности сетевого общества; обнаруживается интенция к изменению в интерпретациях социальной онтологии. Возникновение сетевого мира порождает необходимость и переосмысления фундаментальных детерминант человеческого бытия, и расширения эвристических возможностей постнеклассической методологии философских исследований, которая в последние годы рядом ученых связывается с так называемым сетевым подходом. Сетевой подход, представляя собой динамично развивающийся междисциплинарный дискурс, охватывает все большие массивы научных изысканий в различных областях знания [8]. В работах, посвященных сетевой проблематике, самую значительную группу составляют исследования, в которых сетевое общество позиционируется как новая модель социального устройства; с большей или меньшей степенью обобщения рассматриваются отдельные аспекты социокультурных процессов, обусловленных сетевым характером общества. Отде-

льное место для понимания сетевых процессов в целом занимает группа исследований, связанных с именами представителей так называемой сантьягской теории познания (или теории аутопоэза) У. Матураны и его последователей Ф. Варелы и Р. Урибе, а также воспринявших многие их идеи, представителей радикального конструктивизма (Э. фон Глазерсфельд, Г. Рот). Стоящие у истоков сетевой парадигмы ученые доказали продуктивность изучения того или иного феномена (в том числе и общества, являющегося, в терминологии авторов, «аутопоэтической сетью» третьего порядка) через сеть, обусловливающих («специфицирующих») его взаимодействий [2], [6, c. 70]. Несмотря на то, что исследования осуществлялись в рамках теоретической биологии, именно благодаря чилийским ученым понятие сеть стало подниматься до уровня философского обобщения. Как показывает аналитика солидного объема источников, различны взгляды ученых на генезис сетевого подхода. Одни исследователи видят истоки в достижениях в области естественно-научных дисциплин и, прежде всего в исследованиях чилийских ученых, авторов теории аутопоэза. Другая группа ученых усматривает причины зарождения сетевого подхода в информационном характере изменений в современном обществе, по большей части с апелляцией к изменениям

структуры социального пространства, в том числе, в связи с Глобальной сетью Internet. Для третьей группы исследователей характерно видение укорененности феномена сети в сути человеческого бытия. Именно в этом смысле данное понятие коррелирует с феноменом общения, к которому мы обратимся ниже. Очевидно, что сеть начинает осмысляться и как способ бытия и сознания человека (группы людей, общества, мира), и как самопорождение человека, в том числе на ментальном и духовном уровнях. Выскажем предположение, что использование понятия сеть, приближенное к ее видимой наглядно представимой ячеистой структуре, лишает его известной абстракции и полагаем, что данное понятие может интерпретироваться как минимум двумя способами: в первом случае речь может идти о ячеистой, повторяющейся структуре (А.В. Назарчук), разумеется, с достаточно большой степенью относительности, когда речь идет о человеке. Во втором – сеть выступает обозначением некой новой логики осмысления предельно сложных явлений и процессов, происходящих в современном мире (М. Кастельс). Эпистемологический потенциал понятия сеть, его предельная простота и значительный объем в целом позволяют рассматривать тот или иной фрагмент реальности через сеть его взаимодействий – как реаль-

37

GISAP

History and philosophy

ных, так и потенциально возможных, а также через сеть неслучившихся взаимодействий. Данный ракурс дает возможность сопоставления и поиска взаимосвязей неожиданных и отдаленных друг от друга явлений и процессов, что, в свою очередь, может расширить знание об уже известном, объяснить ранее недоказанные интуитивные предположения и научные гипотезы. Подчеркнем – продуктивность данного метода заключается в том, что он позволяет анализировать сети не только как формы социальной организации, но и иные сети, имеющие зачастую неявный, латентный характер и отражающие не только реально существующие, но и потенциально возможные, и неактуализировавшиеся связи и отношения, определяющие как бытие отдельного человека, так и социума в целом. В настоящий момент с достаточной степенью обоснованности можно говорить о теоретическом осмыслении лишь некоторых сетевых эффектов, фиксирующих (не только, но и): – информационный характер изменений, приобретающий тотальный характер; – появление социальных сетей (в том числе) как новых форм организации социального пространства; – перенос внимания на коммуникативные процессы, порождающие различные виды сетей; – возникновение виртуальной реальности как, возможно одного из самых специфических феноменов современного мира. Выше отмечалось, что для ряда исследователей характерно видение укорененности феномена сети в сути человеческого бытия, и что именно в этом смысле данное понятие коррелирует с общением. В качестве аргумента приведем несколько высказываний. Так, М. Кастельс, крупнейший теоретик в области сетевой проблематики, в прологе «Сеть и “Я”» («Информационная эпоха») пишет о том, что «изолированное Я оказывается потерянным для себя» [3]. Американский социолог, автор грандиозного исследования «Социология философий» Р. Коллинз выстраивает сетевую схему на основе информации о тесных

38

личных связях между наиболее значительными философами, которые в процессе интенсивного, заряженного значительной эмоциональной энергией общения «транслируют прежний культурный капитал и превращают его в новую культуру» [4, c. 33]. Ученый утверждает, что «идеи обнаруживаются в процессе общения», при этом «мыслители не предшествуют общению, но сам коммуникативный процесс создает мыслителей в качестве своих узлов» [там же, с. 45]. Согласно взглядам теоретиков аутопоэза, человек как «аутопоэтическая сеть» обусловливается сетью своих взаимодействий [2]. Заметим, что высказывания принадлежат ученым, в основу теорий которых положены различные методологические предпосылки, что может свидетельствовать о зарождении единого смыслового пространства, несмотря на известную разницу в терминологии. Подобное видение позволяет сделать небезосновательный вывод о том, что сетевая проблематика в целом, и феномен сети в частности органично впитывают идею Другого, концептуальную для гуманитарной мысли современности. При этом акцентируется особое внимание на процессе общения. (Заметим попутно, что и в XIX веке Ф. Ницше подчеркивал, что «сознание вообще развивалось только под давлением потребности в общении». И далее – «сознание есть, по существу, лишь коммутатор между человеком и человеком» [7, c. 329].) Эта мысль с определенной долей условности может быть принята как концептуальная для зарождения если не собственно сети, но ее некоего прообраза. Как следствие существенно меняется концепция человека – зарождаются и принципиально новые модусы общения людей, и существенно трансформируется сознание отдельного человека. Подчеркнем, что понятие сети (в том числе, в связке различных комбинаций) в самой определенной степени отражает собственно коммуникационный характер изменений, порожденный всемирной паутиной. Принципиально важно то, что один из самых ярких, загадочных феноменов последней – виртуальная реальность

– обнаруживает в некотором своем сегменте тенденцию к процессу общения. Таким образом, понятие сети применимо и к формам живого, реального взаимодействия и компьютерного, виртуального, в обоих случаях обнаруживая в ряде аспектов сходство с феноменом общения. Обратимся далее к одному из интереснейших свойств виртуальной реальности, порожденной, как мы убеждаемся, (не только, но и) стремлением к весьма специфическому виду общения – к работе под редакцией П. Ладлоу, представляющей собой одну из первых попыток зарубежных авторов осмысления сетевого общества «Криптоанархия, кибергосударства и пиратские утопии». Поскольку тексты не исчерпываются аналитикой вопросов общения, позволим себе в самом общем виде обозначить основные темы этого коллективного труда. Тексты, собранные в антологии, затрагивают множество вопросов, связанных с проблемами сетевого мира («киберпространства»), актуализировавшихся для западного социума конца ХХ столетия (как показывает время, и для российского общества в не меньшей степени). По большей части тематика антологии индуцирована так называемой «Декларацией независимости киберпространства» Д. Барлоу, которая, в свою очередь, послужила (не только, но и) ответом на Закон о телекоммуникациях (Telecommunications Act of 1996) (куда вошел и Communications Decency Act – Закон о благопристойности в коммуникациях), подписанный Б. Клинтоном. Пафос Декларации сводится к противопоставлению свободного мира киберпространства, «новой обители Разума» и мира тех, к кому автор обращается в весьма заносчивой и декларативной форме: «Вы – незваные гости среди нас, и ваша власть не простирается туда, где собираемся мы … У вас нет морального права управлять нами, нет у вас и таких методов принуждения, которых мы имели бы основания бояться… Вы не знаете нашей культуры, нашей этики и тех неписаных правил, которые уже сейчас обеспечивают больше порядка в нашем обществе, чем могли бы обеспечить любые ваши установления … Мы подготовим наш

GISAP

History and philosophy

собственный Общественный Договор. Это управление будет действовать в соответствии с условиями нашего мира, не вашего. Наш мир – другой» [5]. Налицо тотальное противопоставление двух миров – мира реального и мира виртуального. С другой стороны, в антологии из уст Х. Бея звучат вопросы: «Как вообще мы можем рассуждать о киберпространстве как о реальном месте с собственными властными структурами …»; и далее: «будем ли мы иметь дело с реальным миром или же погрузимся в свою собственную фантазию …» [5]. Можно сказать, что именно эти вопросы и очертили основной круг дискуссий, рассуждений, мнений и т. д., вбирая в себя актуальнейшие проблемы сетевого мира, среди которых отметим те, которые обнаруживают свою значимость для современного российского общества. Речь идет об истоках права, зарождении структур управления и о законотворчестве в целом в Глобальной Сети. Пристальное внимание авторов привлекает феномен анархии («Сеть – это анархия»). Пространные рассуждения на тему последней в самом общем виде сводятся к тому, что «анархия вовсе не означает полную свободу … но она предполагает свободу от принуждения» (П. Ладлоу). Однако идея анархии, продолжает автор, «испорчена многими ассоциациями» [5]. В целом отметим, что специфика представленных материалов, изобилующих весьма своеобразной терминологией (что видно уже из названия антологии), состоит в том, что под сетевым понимается не реальное общество, но мир, конструируемый в глобальной сети Internet и зачастую обнаруживающий полный разрыв с действительностью. Вместе с тем, представленные в антологии тексты, безусловно, порождают новые импульсы для поиска взаимосвязи виртуального и реального, а также осмысления того, как сетевой мир распадается, порождая культурные, психологические и ментальные изломы, и вновь собирается, приобретая чрезвычайно причудливые и неоднозначные формы. Вместо заключения Человек стремится к общению. Этот тезис не нуждается ни в доказа-

тельствах, ни в опровержениях. В рамках данного текста не рассматривается этимология слова общение. Вместе с тем, нельзя не отметить, что последнее обозначает, в том числе, врожденную тягу человека к целостности – и ввиду генетической заданности, обусловленности, стремления к общности и в связи с тем, что можно назвать культурной памятью. Не находя искомого, человек довольствуется его имитацией и т.д. Безусловно, элементы подлинного общения, равно как и его суррогаты можно найти в Глобальной Сети, очевидно при этом, что последняя лишь средство. Известно, однако, что средство часто заменяет (или, точнее, подменяет) цель, с одной стороны, с другой – средства так или иначе уже содержат в себе некий элемент цели. Попытку осмысления сетевой реальности с новых методологических позиций берет на себя сетевой подход. Последний есть (в том числе) порождение новых информационно-коммуникационных технологий, которые, в свою очередь обусловили зарождение нового типа реальности, так называемой виртуальной реальности. Скажем иначе. Именно информационные технологии породили новый тип теоретизирования, который находит свое выражение в сетевом подходе, один из мировоззренческих аспектов которого, подчеркнем, основан на осознании онтологической значимости феномена общения. Информационные технологии обусловили и зарождение нового типа реальности, так называемой виртуальной реальности, сложнейшего феномена современности, к изучению которого исследователи зачастую не знают как подступиться. Амплитуда взглядов – весьма широка, однако более или менее углубленной и серьезной аналитики жизни в сети пока явно не хватает. К тому же, как замечает П. Ладлоу, «львиная доля академической писанины, посвященной киберпространству, просто ужасна: либо она отдает постмодернистской фразеологией, либо представляет собой некачественную социологию, через дебри которой невозможно пробраться» [5]. Виртуальная реальность сочетает в себе уход от ценностей (или

псевдоценностей) реальной жизни и повышенное стремление к обособлению. Парадокс, но цель ухода – возможность непосредственного переживания собственного бытия, то есть, уход от жизни с целью прожить свою жизнь (именно это постулируют теоретики сети). В связи с этим, обратим отдельное внимание на слова Х. Бея, одного из авторов монографии, рельефно, на наш взгляд, указывающие на главный мотив погружения в виртуальный мир: называя пространство, конструируемое в сети Internet, временной автономной зоной (ВАЗ), автор ее высшую цель видит в том, чтобы «получить опыт непосредственного переживания бытия» [5], то есть тот опыт, который, в том числе, связан с феноменом общения и не находимый, продолжим мысль автора, в реальной действительности. С известной степенью обоснованности можно утверждать, что сеть фокусирует, в чем-то опережает содержание реальной жизни, служит ее опережающим отражением. Мы убеждаемся, что, как на уровне познания (гносеологичесикий аспект сетевого подхода), так и на уровне нового образа жизни (онтологический аспект) присутствует феномен общения как некая ценность, уходящая корнями вглубь человеческого существования, с одной стороны, с другой – прорастающая в совершенно новый тип человеческого бытия. При этом не совсем ясно, когда (и всегда ли?) при погружении в виртуальный мир идет речь о псевдопереживании или о псевдобытии, или о том и другом в какой-то непонятной нам взаимосвязи. Имеем ли мы дело с новыми формами фантазии, работы воображения, которые во все века продвигало человечество на новую ступень развития? Пока мы не знаем. Весьма сложно делать более или менее окончательные выводы. Однако будем иметь в виду, что неумеренное преобладание игрового начала (столь характерное для виртуальной реальности), принципиальная особенность которого состоит в отсутствии функции невозврата, ведет к распаду объективно значимых взаимосвязей, существенной деформации смысловой сферы личности, а в ряде

39

GISAP

History and philosophy

случаев – к серьезным психическим расстройствам. И, если еще в начале ХХ в. Р. Музиль предостерегал злоупотреблением понятиями фантазии и иллюзии в теории и практике искусства, поскольку видел в этом путь к обесцениванию действительности и «недействительной» связи ее разрозненных элементов (а это уже «ведомство психиатрии») [1], то применительно к теории и практике виртуальной реальности актуальность взглядов австрийского писателя возрастает многократно. Полагаем, что наиболее фундаментальные исследования будущего состоят в философском осмыслении следующих вопросов: в чем суть сетевого общества или, более локально, в чем заключены его сетевые эффекты; и главное, какую специфику приобретает феномен человека, каковы пути его развития и становления с учетом «сетевизации» основных сфер жизни и, пожалуй, самые значимые вопросы будут артикулироваться в связи с метаморфозами основных детерминант человеческого бытия – деятельности, отношений и общения.

References: 1. Berdjugina L.A. Robert Muzil’ ob iskusstve kak vyrazhenii sfery vozmozhnogo., Voprosy muzykoznanija: sb. st. [Robert Musil about art as an xpression of the sphere of possible., Issues of musicology: collection of papers]., Novosib. gos. konservatorija im. M.I. Glinki [Novosibirsk State Conservatory Glinka]. – Novosibirsk., 1999.

2. Varela F., Maturana U., Uribe R. Autopojez kak sposob organizacii zhivyh sistem; ego harakteristika i modelirovanie [Autopoiesis as the way of live systems organization; its characteristics and modeling]., Access mode: http://autopoiesis. narod.ru/ papers/Maturana002.doc http://dx.doi.org/10.1016/03032647(74)90031-8 3. Kastel’s M. Informacionnaja jepoha: jekonomika, obshhestvo i kul’tura [Information era: economics, society and culture]., Access mode: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/ Polit/kastel/intro.php

40

4. Kollinz R. Sociologija filosofii: global’naja teorija intellektual’nogo izmenenija [Sociology of philosophy: global theory of intellectual change].

– Novosibirsk., Sibirskij hronograf [Siberian chronograph]. – 2002.

5. Kriptoanarhija, kibergosudarstva i piratskie utopii., pod red. P. Ladlou [Cryptoanarchy, cyber-states and piracy utopias., under the editorship of P. Ludlow]. – Ekaterinburg., Ul’tra.

Kul’tura [Ultra. Culture], 2005.

6. Maturana, U., Varela, F. Drevo poznanija: Biologicheskie korni chelovecheskogo ponimanija [Tree of knowledge: Biological roots of human understanding]. – Moskva., Progress– Tradicija [Progress-Tradition], 2001.

7. Nicshe F. Veselaja nauka [Cheerful science]. – Moskva., 1999.

8. Shenceva E.A. Setevoj podhod v kontekste filosofskogo diskursa., Voprosy filosofii [Network approach in the context of the philosophical discourse., Issues of philosophy]. – 2012., No. 8. Литература: 1. Бердюгина Л.А. Роберт Музиль об искусстве как выражении сферы возможного // Вопросы музыкознания : сб. ст. / Новосиб. гос. консерватория им. М.И. Глинки. – Новосибирск, 1999.

2. Варела Ф., Матурана У., Урибе Р. Аутопоэз как способ организации живых систем; его характеристика и моделирование. – URL: http://autopoiesis. narod.ru/papers/Maturana002.doc http://dx.doi.org/10.1016/03032647(74)90031-8 3. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. – URL: http://www.gumer.info/ bibliotek_Buks/Polit/kastel/intro.php 4. Коллинз Р. Социология философии: глобальная теория интеллектуального изменения. – Новосибирск: Сибирский хронограф. – 2002.

5. Криптоанархия, кибергосударства и пиратские утопии / под ред. П. Ладлоу. – Екатеринбург: Ультра. Культура, 2005.

6. Матурана, У., Варела, Ф. Древо познания: Биологические корни человеческого понимания. – М.: Прогресс–Традиция, 2001.

7. Ницше Ф. Веселая наука. – М., 1999.

8. Шенцева Е.А. Сетевой подход в контексте философского дискурса // Вопросы философии. – 2012. – № 8.

Information about author: Elena Shentceva - Candidate of Philosophy, Novosibirsk School of Music; address: Russia, Novosibirsk city; e-mail: metaphysica7@yandex.ru

GISAP

History and philosophy

GISAP Championships and Conferences 2016 Branch of science

Dates

Philology

09.02-15.02

Culturology, Physical culture and Sports, Art History, History and Philosophy

09.02-15.02

Stage

Event name

FEBRUARY Theoretical and practical problems of language tools transformation in the I context of the accelerated development of public relations I

Cultural and historical development of the society as the dynamic expression of the self-learning human existence MARCH

Medicine, Pharmaceutics, Biology, Veterinary Medicine and Agricultural sciences

10.03-15.03

I

Problems of fighting human and animal diseases in terms of the biosphere conditions deterioration

Economics, Jurisprudence and Management, Sociology, Political and Military Sciences

10.03-15.03

I

Social relations and conflicts in conditions of intensification of economic processes and dominance of liberal ideology

Physics, Mathematics and Chemistry, Earth and Space Sciences

06.04-12.04

I

Technical Science, Architecture and Construction

06.04-12.04

I

Educational sciences and Psychology

12.05-17.05

II

Philology

08.06-13.06

II

Culturology, Physical culture and Sports, Art History, History and Philosophy

08.06-13.06

II

APRIL Theoretical and applied problems of physical, mathematical and chemical sciences in the context of the social demand for the knowledge limits expansion Methods of effective science-based satisfaction of the increasing social needs in the field of engineering, construction and architecture MAY Influence of knowledge and public practice on the development of creative potential and personal success in life JUNE Issues of preservation of originality and interference of national languages in conditions of globalized international life Human creativity phenomenon in ups and downs of the historical process JULY

Medicine, Pharmaceutics, Biology, Veterinary Medicine and Agricultural sciences

06.07-12.07

II

Innovative approaches in diagnostics and treatment of human and animal diseases caused by injuries, genetic and pathogenic factors

Economics, Jurisprudence and Management, Sociology, Political and Military Sciences

06.07-12.07

II

Value of the personality and collective interactions in the social progress ensuring process

Physics, Mathematics and Chemistry, Earth and Space Sciences

04.08-10.08

Technical Science, Architecture and Construction

04.08-10.08

Educational sciences and Psychology

13.09-19.09

Philology

05.10-10.10

Culturology, Physical culture and Sports, Art History, History and Philosophy

05.10-10.10.10

II

AUGUST Modern methods of studying matter and interaction of substances, as well as the subject-based relations modeling

Solving problems of optimal combination of standards of quality, innovative technical solutions and comfort of operation when developing and producing devices and construction objects SEPTEMBER Harmonious personal development problem in relation to specificity of III modern education and socialization processes OCTOBER Trends of language cultures development through the prism of correlation III between their communicative functions and cultural-historical significance II

III

Significance of personal self-expression and creative work in the course of formation of the societyâ&#x20AC;&#x2122;s cultural potential NOVEMBER

Medicine, Pharmaceutics, Biology, Veterinary Medicine and Agricultural sciences

10.11-15.11

III

Modern methods of ensuring health and quality of human life through the prism of development of medicine and biological sciences

Economics, Jurisprudence and Management, Sociology, Political and Military Sciences

10.11-15.11

III

Correlation between humanity and pragmatism in target reference points of modern methods of public relations regulation

Physics, Mathematics and Chemistry, Earth and Space Sciences

07.12-13.12

Technical Science, Architecture and Construction

07.12-13.12

DECEMBER Object-related and abstract techniques of studying spatio-temporal and III structural characteristics of matter III

Current trends in development of innovations and implementation of them into the process of technical and construction objects production

43

GISAP: HISTORY AND PHILOSOPHY

International Academy of Science and Higher Education London, United Kingdom â&#x201E;&#x2013;8 Liberal*|February 2016 Global International Scientific Analytical Project

International Academy of Science and Higher Education (IASHE) 1 Kings Avenue, Winchmore Hill, London, N21 3NA, United Kingdom Phone: +442071939499 E-mail: office@gisap.eu Web: http://gisap.eu 2016