Гусиное перо
11/2014
Первый литературный Интернет-журнал в Осетии
Фотограф: Роберт Кудзаев
Рассказы Трудовые будни. Обычные «люди». Часть 2, 3
Федор Титарчук
Самая темная ночь. Главы 1, 2, 3 Феликс Макиев
Исповедь
Смерть в конце тоннеля Игорь Локтев
Десять книг, которые должен прочитать каждый Покорившая небо Глава первая
Тамерлан Азизов
Содержание
Принцесса
Фанфик Настя Холод
Главное - душу спасти
Не люби меня, ангел мой, не надо Ася Шрамко
Семье Хетаг Дзицоев
Покажи мне такого безумца Илона Засеева
Устала Александра Тис
Выхлест Виктор Русяев
Иронау
Мад
Мæнæнфæкадисфæззæджы бон
Замира Джиоева Лаура Хамицаева
Взгляд Тоннель Инна Макиева
Рассказы
Трудовые будни. Обычные «люди» Часть вторая
В проходческом царила деятельность. Александр Сергеевич и Валерий Сидорович, сжигая бесценную энергию плазменных батарей, гоняли по помещению двух ремонтных роботов. Как водится у ремонтников, хорош тот ремонтник, который спит на рабочем месте, потому что все его оборудование в исправности. Буровая машина, прозванная персоналом «экскаватор», наткнувшись на слой породы, для которого не проектировалась, вдруг дала задний ход и сама же себя и смяла. Страшного в том ни Алик - Александр Сергеевич, ни Валерик - Валерий Сидорович, не видели и всецело полагались на ремонтных роботов, стаей облепивших громадных размеров экскаватор и до полуночи должные привести его в порядок. Но вот что делать с пластом породы, вызвавшим сбой программы, они пока что не решили и сейчас занимались поиском, освободив свой разум от всего лишнего, отдавшись низменным чувствам азарта и первенства... - Что с буровой? - вдруг раздалось у них за спиной. Оба оказались не готовы и сразу же вскочили, побросав пульты управления роботами на пол. - Я повторюсь: что с буровой? - ровно перед ними висел всплывающий экран и их буравил взглядом шеф. Шеф был не доволен - тут сомнений быть не могло. - Мы же докладывали... - попытался привести себя в порядок Алик, одергивая рабочую куртку. - Пласт неизвестных свойств на глубине в пятнадцать двадцать два. Выход из строя силовой установки и центрального провода... - добавил Валерик. - Выгорела вся е-стабильная логика и машина едва не рухнула вниз... - вспомнил Алик. - Это все? - уничтожающе взглянул на них с экрана шеф. - На настоящий момент все. - Ожидаем ещё чего-то? - саркастически улыбнулся шеф, но Алик и Валерик были чистейшими технарями и потому в какой-то мере наивными что касается политики и человеческих отношений, потому сарказм ими остался не понят, и они только удивленно развели руками. - Сроки? - отрубил шеф. - К полуночи... - Скорее всего... - Как к полуночи? - не выдержал шеф. - Что значит «скорее всего»? - тут уж его было не остановить. Что касается умения внушать людям правильные ценности и давать нужные установки, ему равных не было, в чем ни раз приходись убеждаться его подчиненным. - Вы, оба, советские люди! Советские люди не для галочки, а по убеждениям! Вам народ и партия доверили ответственное дело - построить первое… вы только вдумайтесь: первое, - он многозначительно поднял вверх указательный палец, - полноценное поселение на другом космическом теле! Это огромная честьи ответственность. Вас отбирали сюда по самым строгим критериям, и что мы имеем теперь?! А мы имеем провал операции, - Петрович принялся загибать пальцы. – Второе: растрата средств и третье, самое главное - потеря доверия. Как вы после всего этого своим товарищам в глаза смотреть будете?! Я вас спрашиваю?
Оба ремонтника потупили взоры, ощущая, что где-то допустили просчеты, ошибки, а то и халатность, но не совсем осознавая где и в чем. - Так что, уважаемые, починим мы бур к обеду? Запустим процесс проходки к трем часам? Или первым же рейсом назад, на Землю, с позором? С выговором и лишением!!! - Не успеем... - буркнул Алик. - Извините, не расслышал? - уставился на него Петрович. - Сделаем все, что в наших силах! - выступил вперед более опытный Валерик. - И перевыполним! - невпопад добавил Алик. - Вот и прекрасно, - улыбнулся Петрович. - Тогда к полудню я вывожу проходчиков, нечего им время терять... Понятие времени здесь, на спутнике газового гиганта, было относительным. Здесь не всходило и не садилось Солнце, так, как это бывало на Земле, но и потому все хоть и подчинялись 24-хчасовому режиму, но все едино - понятия утро и вечер были относительны. Петрович исчез, оставив ремонтников один на один с их обязательством. А внизу, под облепленным экскаватором, зияла дыра нескольких сот метров в диаметре и полутора километров вглубь. По проекту его глубина должна была достигнуть трех с небольшим километров, быть заполнена пространством города, а во всех горизонтальных направлениях планировались корневые ответвления... Проект сам по себе был грандиозным новаторством, но вот реализация его, увы, подкачала. - Так как, пятилетку в четыре года, в три смены, двумя руками за одну зарплату? - фыркнул недовольный Алик. - Ничего, - махнулся Валерик. - Нам бы силовую до обеда починить, а остальное в процессе... Производительность, конечно, упадет, и в сроках потеряют до пяти часов, но раз начальство хочет скорого запуска, поможем ему... - Эх, - махнул рукой Алик, берясь за перенастройку режима ремонтных работ. И только он коснулся кнопки «стоп», как все копошащиеся роботы застыли в одно мгновение, а пара даже рухнула на пол, рассыпая свои инструменты и принесенные запчасти. - Сколько тебе потребуется времени на переналадку? - поинтересовался Валерик. - Немного. От силы, минут десять... - Это хорошо, - направлял Валерик вспомогательных роботов на сбор рассыпавшегося. - До обеда у нас будет три часа... А ты перенастраивать киборгов обучен? - А то как же! - с чувством обиды отозвался Алик. - Одна из основных специализаций. А тебе зачем? - Да так. Потом скажу. Ты перенастраивай... Три часа останется... Мы на пищеблок, к Зинке заскочим на это время. - Хорошо... - погрузившись в процесс, буркнул Алик.
Часть третья
Зинаида на станции отвечала за пищеблок, склад униформы и склад личных вещей. Учитывая уровень автоматизации, без Зинаиды на станции можно было легко обойтись, но согласно Штатному расписанию и Расстановочной численности, эта должность полагалась и, естественно, была заполнена. Зине было всего-то около тридцати. Крупная, уже не девушка, но пока что и не женщина, так и застрявшая в переходном возрасте, она представляла собой симбиоз высокообразованного человека, окончившего профильный вуз, и яркого представителя деревенской культуры, с обязательными «руки в боки» и «кто мне тут смеет перечить?!» Сказать, что от Зинаиды уж совсем не было никакого прока, было бы погрешить против истины. Зина обеспечивала всех питанием, следила за исправностью униформы, заставляла вовремя сдавать её в чистку и создавала иные элементы «имитации бурной деятельности». Работники к Зинаиде относились с легкой улыбкой, но признавали её значимость в преимущественно мужском коллективе, вот уже который месяц «запертом» на спутнике газового гиганта. Зинаида явно не отдавала ни кому предпочтения, даже демонстративно отшивала всех ухажеров, но как-то так складывалось, что слухами и сплетнями об её жизни вне своих функциональных обязанностей, изобиловали пикантными подробностями. Зинаида Петровна занималась тем, что неистово перепрограммировала автомат приготовления пищи. Автомат сводил её с ума. Единожды настроенный на оптимальный рацион для работников профессий, занятых в строительный работах в космическом пространстве, он напрочь отказывался уменьшать дозировки и урезать порции. Зинаида знала, что там, на Земле, давно научились обходить все эти «псевдонаучные» рецептуры и извечное благоденствие работников торговли и общепита вновь вошло в свою колею. - Зиночка, дорогая… - раздалось у неё за спиной. – Нам бы ветоши… руки нечем вытирать… За спиной, казалось из ниоткуда, вырос Валерик – один из тех самых ремонтников, по чьей вине они уже откладывали свое возвращение несколько раз. - Не положено! – отрезала Зинаида и вновь вернулась к своему злосчастному автомату. - Зин, взгляни… У тебя же должны быть какие-то тряпки. Старую униформу давно же уже списали… - Что я тут непонятного сказала?! – во весь фронт совей мощной груди развернулась Зинаида. – Говорят же тебе: не положено! Если я всем тут начну униформу на тряпки раздавать, то что же это будет? Убирайся отсюда! – И властным взмахом руки указала на дверь. - Эх, Зина, Зина… - махнул рукой на неё Валерик и уже повернулся уходить. - Что, Зина? – с присущим ей колоритом, во весь голос, с надрывом, аккомпанируя себе частыми взмахами руками, взорвалась Зинаида. – Ходят тут всякие, попрошайничают, а сами буровую в который раз загубили, теперь сиди по вашей милости здесь. Вот ещё пару раз сорвете план и ходить уже не в чем будет, в своих обносках прятаться от начальства будете. Нашёлся кто учить меня будет, как свою
работу делать! Иди отсюда! Чтобы я тебя и не видела!! Понабирают интеллигентов доморощенных да криворуких. Вон мой брат меньший, так тот колхозную ирригационную систему, - слово «ирригационную» Зинаида произнесла с таким надрывом, что Валерику стало как-то не по себе, - на спор разобрал, а потом собрал… Балбес, конечно, за что и пострадал, но зато руки золотые и голова на месте, не то, что эти… Зинаида вошла в раж, и из прошлого опыта Валерик знал, что могла бы она не останавливаясь, продолжать ещё долго, если бы не… Федор Титарчук. г. Харьков. Украина
Самая темная ночь
Лысая Гора известное место обитания нечисти и потусторонних сил. Место, где вершится магия, но магия отнюдь не добрая, а злая. Во Владикавказе смотровая площадка на вершине невысокой Лысой Горы снискала себе дурную славу. В первую очередь потому, что с начала девяностых то и дело ходят слухи о призраках, погибших и похороненных где-то в ее районе. Неупокоенные души мертвых в гневе жаждут отомстить всем тем, кто их обидел, но, не находя цели, отыгрываются и на простых путниках. Увы, такова человеческая природа. Все мы привыкли срываться не на тех, кто того заслужил, но на людях добрых и порядочных. На близких. С чего бы меняться после смерти? Тем более такой жестокой? Не знаю, что понесло нас на Лысую Гору, но ни я, ни Артем, ни Мадина не верили в существование призраков. Только приунывшая Ангелина безумно боялась таинственных историй ужасов, но и она от идеи «сходить в поход» была в восторге… Как оказалось зря. Очень даже зря… Саша Плиев. 01.06.11.
Глава первая
Утро выдалось на редкость солнечным. Я просыпаюсь по звону будильника уже в девять, так как договорились встретиться через два часа, притом, что нужно заранее приобрести кое-какую провизию. Беру телефон и набираю номер Артема Зангиева, моего лучшего друга, невысокого и коренастого брюнета с забавным брюхом. - Алло? – Артем сумел едва лишь прошептать эту фразу. Звонок явно вырвал его из крепкого сна. - Вставай, с первыми лучами вставай, и мир для себя открывай, - запеваю я. - Ооо, заткнись, - протягивает Артем, однако в заспанном голосе проскакивают первые нотки бодрости. Просыпается потихоньку, козел. - Ты че,дрыхнешь до сих пор? Иди, давай, собирайся, на Первомайскую быстренько сгоняем, «затаримся» чем-нибудь. И надо уже собираться, чтобы свалить оттуда до наступления темноты. - Все равно эти две дуры заморосят. Нафига торопиться? - Тоже верно, но все равно. Поехали давай. Артем постанывает на другом конце трубки. Уславливаемся встретиться через сорок минут на «Асике». Как ни странно избежав встречи со знакомыми, БАМ, все-таки, такой БАМ, мы погружаемся в двадцать вторую маршрутку. Артем все еще заспан. Я навеселе. Провизию мы прикупили не самую серьезную. «Нутелла», хлеб, куча «сникерсов», «твиксов», «марсов» и прочих батончиков смогут утолить аппетит, но до таука или фыдджына им далеко… фыдджын… Господи, как хочу фыдджын из кафе напротив тюрьмы! А денег в карманах чего-то совсем не осталось… Поехали ко мне. Мама удивленно вскидывает светлые брови. - Уже вернулись?
- Кое-кто еще даже не вышел, - фыркаю я в ответ. - Так вам и надо, - усмехается мама, решая параллельно какой-то, видимо жутко интересныйсковород. - Да мы уже привыкли, - вставляет Артем. Действительно, ни Мадинку, ни Ангелу пунктуальной не назовешь. Я скорее балериной стану, чем Ангелина придет куда-то вовремя. Она реально, порой, так смахивает на тупую блондинку из американских комедий, что мы невольно задаемся вопросом: может ли вообще существовать человек с полным отсутствием мозгов или она придуряется? А может придурялась до поры до времени, а потом вжилась в роль настолько, что утратила границу между игрой и реальностью? Что ж, тогда ее можно похвалить за потрясающий актерский талант. Наконец зазвонил телефон. Алеллуя. Не прошло и десяти тысяч лет. Мадина. Ну надо же… Небо затянули серые облака. Местами виднелись черные, как вороны, тучи. Сверкнула молния. - Офигенно, ща еще и дождь пойдет, - сквозь зубы процедил Артем.
Глава вторая
Совместная дорога до санатория «Осетия» пронеслась мимолетно. Из маршрутки выгрузились напротив небольшого парка, аналогичного дендрарию – Теренкура. Подъем вверх преодолели без проблем. Правда Ангелина пару раз остановилась и, сделав полоумное выражение лица, пропела нечто типа: - Пора устроить привал. - Иди, давай, какой привал. - Артем не первый раз закатывает глаза. В Дендрарии людей, как всегда, много. Собравшиеся облака и тучи похоже никого не смущают, все надеются, что пронесет. Зря, что ли, с утра сюда ехали? Пройдя через заповедник, мы выбрались на дорогу к Лысой Горе. Пошли вверх по склону. Подъем был в принципе не сложным, но Ангелина быстро выдохлась, да и я, посочувствовав подруге, решил хорошенько приложиться к чаю «Бавария». По дороге шутили то о том, то о сем. По обыкновению нашей компании я и Мадинка уходили вперед, а Артем и Ангелина оставались чуть позади. Выискивали мгновения, чтобы побыть наедине… Мимо пролетела кровавая «шестерка» с молодым татуированным брюнетом за рулем. Выглядел он как-то нервно. - Голимо закапывать кого-нибудь, - усмехаюсь я. - Ага, пахана подружки, - кивает Артем. - Может он просто посмотреть? – вызывает наш смех Ангелина. Вот и вышка. От открывшегося на Владикавказ вида дух захватывает! Мы подходим к самым облезшим и изрисованным подписями побывавших тут туристов перилам и восторженно смотрим. Невероятно! Владикавказ… вот откуда можно оценить все великолепие нашего города. - Ночью бы сюда, - говорит Мадина. Ангелина тем временем набросилась на «сникерс». Артем приложился к воде. - Останемся до заката, - говорю я. – Посмотрим чуть-чуть, потом свалим.
Про кровавую «шестерку» благополучно забываем…
Глава третья
За развлечениями, поцелуями и едой время пролетает крайне незаметно. Солнце начинает скрываться за густой кроной деревьев, а я все никак не могу вырваться из объятий Мадины. Слишком спокойно, слишком хорошо… Мы даже не сразу осознали, что окончательно стемнело. На Лысую гору опустился промозглый белый туман, сопровождаемый мощным проливным дождем. Я достаю из сумки синюю куртку с капюшоном и накидываю ее на плечи Мадины. Та протестует. - Надень. – Я непреклонен. Артем быстро промок. Ангелу спасает кепка. - Надо валить отсюда, - кричит он, силясь перекричать раздавшийся в этот момент оглушительный гром: это молния несколько секунд назад ударила в громоотвод. Так близко, но мы не заметили, потому что смотрели в другую сторону. - И побыстрее, - киваю я. Длинные мокрые волосы лезут в глаза и приходится зачесать их вбок. Спускаемся, но не видим дальше двух метров перед собой. Такой туман в начале лета… ненормален, что ли. - Куда идти вообще? Я ничего не вижу. - За мной, -командует Артем. После пары столкновений с деревьями ему удается найти тропинку: спуск. - Как не в тему этот дождь,- шепчет Мадина, спрятавшая свою ладонь в моей руке. - Как бы мы не потонули сейчас где-нибудь. Там же болото и луж дофига. - Может лучше в доме том разрушенном переждем, пока не кончится? – предлагает Артем. - Не знаю. По-моему лучше свалить отсюда. Ночью шакалы всякие шляются тут. - Пожалуйста, - вдруг подает голос Ангелина, на некоторое время притихшая. Жалобные интонации вынуждают меня согласиться. Кое-как, громко шлепая ногами в лужах мы находим разрушенное двухэтажное строение. Стены буквально вынырнули из тумана, стоило нам подойти вплотную. Вошли, побросали сумки в первом же коридоре, решив, что не стоит идти дальше, рискуя налететь на порог или дыру в подвал. Присели. Снова громыхнул гром. Где-то вдалеке раздался отвратительный, душераздирающий вой. - Что это? – Ангелина явно испугана. Да и во мне укрепляется странное, тревожное чувство, которое часто посещает человека, оказавшегося на улице во время мощной грозы. - Оборотни и призраки идут по твою душу. У-у-у. - Не смешно! - Артем, прекрати. Мадина запустила в него пустой баночкой из-под колы, но тот увернулся и угрожающе поднял указательный палец.
- Не делай так, а то и Саня не спасет. Че вы раскисли? Никто вас не сожрет, не переживайте. Давайте лучше страшные истории рассказывать. - Знаю одну, - говорю я. Мадина вся загорелась. Видно было, что идея Артема ей по душе, тогда как Ангелина побледнела еще сильнее. - Валяй. - Несколько лет назад в Осетии пропала семья туристов откуда-то из Москвы. Они захотели съездить на Лысую Гору, причем дело было зимой. Неизвестно, что произошло с ними, но «мусора», когда приехали обследовать местность, не нашли ни трупов, ни каких-либо следов. Таксист клялся и божился: доставил по назначению. И ни под какими пытками ни в чем не признался. Тогда, по настоянию следователей из Москвы провели повторный обыск горы. Поздно ночью, со Смотровой раздался страшный вопль. Еще трое ментов, оказавшихся поблизости, рванули туда. Как говорят, стреляли. Начальник поисковой группы был поражен: четыре здоровых мужчины ушли на обыск совершенно нормальными, а вернулись седыми, испуганными и какими-то чересчур нервными. Обоймы их стволов пусты, да еще несут какую-то несуразицу. Мол, призраков пропавших туристов встретили. Те на них напали и даже под пулями не остановились. Чудом удалось сбежать, срезав вниз по склону. Полковник, конечно, не поверил и всех трех отправил на психологическое обследование. А на смотровую поднялся сам, вместе с двумя подчиненными. Ну, так вот эти двое вернулись, а сам полковник нет. Его изуродованное тело нашли потом у подножья Лысой, и все сошлись во мнении, что сотворить такое обычные люди не могли. Решили, что шакалы напали или волки. А двое подчиненных с тех пор не проронили ни слова… Историю умолчали, поскольку не хотели распространять тревожные слухи о психическом расстройстве полицейских и смерти одного из них, но на Редант информация по обыкновению утекла. Наши там тоже были. Как проводники. И еще с Попов Хутора ребята. Туристы потом еще долго рассказывали о русской семье призраков, бродящих по Лысой и отгоняющих людей… - Да ну, чушь какая-то. Вообще неправдоподобно, - ввернула Мадина. Я переглядываюсь с Артемом. Оба улыбаемся. - Чушь не чушь, а было. Я бы не поверил, но сосед там был, близкий папин друг. Я же раньше на Реданте тоже жил. И вот этот сосед рассказывал, что «мусора» вообще погнали. Как будто, кричит, весь разум из них на Лысой выкачали. - Все равно не верю. - А зря. - Кто это произнес? – вдруг спрашивает Ангелина. - Что? - «А зря». - Чего? Ты же. - Нет, не я. - Ооо, да не придуряйся. - Серьезно не я. - Вы вообще о чем? - Видимо обо мне.
Я резко разворачиваюсь и вижу за спиной Артема бестелесное облачко в форме… человека. Молодой женщины! Мурашки устраивают на моей спине скоростной забег, а Ангелина громко кричит. Лицо призрака искажается и она подлетает ближе… Сориентировавшись, ударяю мертвую ножом. Облачко растворяется, но потом образуется там, где появилось несколько минут назад. - БЕЖИМ! Ангелина и Мадина с криками вылетают из дома. Артем следом, я замыкаю, но не потому, что медленно бегаю, а потому что все время оборачиваюсь, смотря, не преследует ли нас призрак. Но она так и смотрит печально из дома… а потом исчезает в очередной вспышке молнии. Феликс Макиев
Исповедь
Смерть в конце тоннеля
Её сердце гранитным камнем приятно холодит мою руку. Я, закрыв глаза, восседаю на своем троне из костей и плоти, источающего аромат смерти и боли. С упоением сжимаю и перебираю пальцами свою новую игрушку. Хм, вроде оно еще пульсирует, но этого решительно не может быть. Глупости. Пока глаза закрыты, я с наслаждением вспоминаю сцену лишения своей последней жертвы жизни, как ветвь за ветвью я обрубал древо жизни, высасывая душу. Пульсация... Я хмурюсь, лоб пересекают неприятные морщины, это решительно невозможно, но факты сеют в моем духе семя сомнения. Приподнимаю веко одного глаза, пристально наблюдают за гранитом у меня в руке, бывшим сердцем... Ничего, как я и думал. Легкая ухмылка касается моих губ, свободной рукой приглаживаю волосы назад и удовлетворенно тяну воздух, источаемый троном. Через мгновенье, некто неведомый стирает улыбку с моего лица, гранит потеплел. Невозможно. Невозможно. Нет. Не может быть! Но он - теплый! Камень теплый и пульсирует, словно гоняет по призрачным, неведомым венам горную пыль. Это, наверное, розыгрыш?! Я же отчетливо помню, как впитал её душу и вынул этой самой рукой сердце из прекрасного тела беглянки! Что же мне с ним делать? Он - живой. Гранит живой! Я встаю перед тяжким выбором: забросить его в дальний угол или же связаться с её душой, ведь она внутри меня, а сердце упорно не собирается останавливаться. Оно так и будет гонять призрачную пыль по невидимым венам. Забавно, я уже и сам думаю, что этот слегка потеплевший кусок камня, - сердце. От этой мысли разражаюсь гомерическим хохотом, скручиваясь на своем «восседалище». Со стороны, должно быть, выглядит жутко нелепо. Прихожу в себя, смех обрывается в миг. Непокорные волосы упали на глаза, отмахиваю их рукой. Опираясь на старый череп в подлокотнике трона, встаю, это всегда чертовски тяжко, с таким количеством душ я долго не протяну. Ужасное время, сейчас съедобной души почти не найти, все они уже давно сгнившие и потухшие. Кто меня всегда выручает - так это младенцы и только что родившие женщины, их души - действительно лакомые кусочки! Моя резиденция погружена в полумрак сумерек, впрочем, иначе быть не может в опочивальне лорда тьмы. Не очень-то и хотелось, но... Родителей не выбирают, все это - мое наследие, мой дар, мое проклятие, мой рок. Это моя судьба, что же, придется с ней мириться. Воевать с судьбой - все равно, что обжаривать камни на сковороде. Ах да, камни. Один как раз в моей левой руке упорно пульсирует. Я не знаю, чего от него ждать, не могу предугадать, что оно в себе несет: разрушение или созидание. Хотя, ни одно, ни другое мне не интересно, я живу «поскольку – постольку», от кормежки к кормежке, удовольствия я от убийств не получаю, но, во всяком случае, это хоть какое то развлечение. Вдобавок, можно иногда поговорить «по душам» с поглощенными. Замечаю, что все это время хожу кругами по огромному черному залу, вымощенного горной породой благородного всепоглощающего цвета. Я очень рискую, совершая любое действие с этим сердцем, если это бомба замедленного действия - она взорвется, если это «черное сердце» из пророчества – значит, наконец, настают светлые времена, и я буду свободен. Я не боюсь смерти. Устал существовать за счет жизней других. Вздор! Нет, нет, я хочу жить! Во мне вечно борются два начала: фатальность и страх. Страх перед концом всегда побеждает, именно потому я все еще
существую. Подхожу к плотно завешенным окнам с роскошной драпировкой золотом. От них пахнет сыростью и временем, наверное, от меня тоже так пахнет. Подношу правую руку к бледному лицу, не видевшему свет невероятное количество времени, шумно вдыхаю воздух. Ароматы смерти и боли в безумном сиамском союзе. Всё в порядке, так и должно быть. «Некоторые замки лучше оставить на амбарах, - так говорил мой наставник Гефон, - никогда не знаешь, что скрывают прогнившие двери». Вспомни, кто ты есть, стой на своем, ценно - лишь твое существование. Внутренний голос сжимает, ломая кости, моё противное мнение. У меня нет привычки спорить с ним, в конце концов, это говорю тоже я, какая-то часть меня. Резко разворачиваюсь на каблуках и, занося руку за голову, в которой сердце стало биться чаще, произношу: «будь ты проклята». И швыряю гранит оземь. По залу разносится эхо моих пожеланий. В груди - чувство, как будто что- то вынули. Широко распахиваю глаза, теряю равновесие, в голове - вспышками картины. Это я. Это же я! Вижу себя сверху, паря над своим телом. Это прошлое время, но совсем недавнее. Вчера? Сегодня? Да, сегодня. Проклятие, что же я делаю?! Тем временем «Я» подходит к своей постели, приподнимает подушку, берет в руку дубовую резную шкатулку, берет маленький ключ, висящий на цепи, опоясывающей шею, открывает зачарованный замок, достает мое сердце. С ужасом вспоминаю эту сцену в своей голове и прикладываю руку к груди. Ключа нет. Ощущение, как будто мои воспоминания кто-то подменил. «Я» улыбается, оскалив зубы. «Теперь попляшем», - говорит «Я». Стоп, а где другое сердце? «Его и не было». - «Я» произносит это и поворачивается ко мне, смотря моими глазами, улыбаясь моей смертоносной улыбкой... Мне! Безумие! «Все твои воспоминания - иллюзия. Ты - иллюзия. Моя иллюзия». Я оседаю на пол, разрываясь на миллионы кусков плоти, превращающихся в пыль. Из эмоций я ощущаю только сожаление за проглоченный самообман. Я - иллюзия. Я - плод чьего-то воображения. Я не существую. Никогда не существовал. Я свободен. Наконец. Игорь Локтев
Десять книг, которые должен прочитать каждый
Есть такие произведения, с которыми должен познакомиться любой уважающий себя человек. Это те книги, которые оставляют в вашей памяти и душе неизгладимые впечатления, те, которые вы с удовольствием перечитываете не один раз.
1. Священные книги различных религий
Эти писания рассказывают людям о происхождении и устройстве мира, о законах бытия, о возникновении человека и о его предназначении, о нормах и правилах поведения. В них также описываются основные обряды и церемонии, присущие определенной религии. Для христианства такой книгой является Библия.
2. «Портрет Дориана Грэя», автор Оскар Уайльд (1890г)
Художник рисует портрет прекрасного молодого юноши Дориана Грея. Именно этот портрет вместо главного героя стареет и вбирает всю энергетику его поступков, накапливает следы порока и преступлений. Дориан Грей превыше всего ценит красоту и удовольствия, не считается с жизнью других людей, легко идет на обман и убийство. Однако, следует помнить, что каждый человеческий поступок несет некий моральный смысл и имеет определенные последствия. В финале, желая уничтожить следы своей настоящей жизни, Дориан погибает, а портрет остается целым, приобретая свою первоначальную красоту.
3. «Мастер и Маргарита», автор Михаил Булгаков (увидел свет в 1966г)
Существует множество трактовок этого произведения, но каждый выносит из него для себя что-то новое, особенное. Автор наделяет одного из героев мистическими способностями воздействовать на судьбы людей, меняя их в ту или иную сторону. В романе подняты проблемы добра и зла, нравственности и морали, власти и бесправия.
4. «Собор Парижской Богоматери», автор Виктор Гюго (1831г)
В этом бессмертном романе рассказывается о любви уродливого горбуна, звонаря собора, к прекрасной девушке, Эсмиральде. Захватывающий сюжет, полный трагизма и неистовости, показывает лицемерие, присущее католической церкви в те времена, а также различные проявления человеческой любви: безответную, корыстную, слепую и всепоглощающую, отеческую и материнскую. К этому роману просто невозможно остаться равнодушным.
5. «451 градус по Фаренгейту», автор Рей Бредбери (1953г)
Это научно-фантастическое произведение, показывающее нам антиутопическое будущее, в котором господствует тоталитаризм, для людей главными являются материальные ценности, а книги подлежат сожжению. Люди, способные трезво мыслить и пытающиеся восстать против существующего режима, оказываются вне закона.
6. «Война и мир», автор Лев Толстой (1868г)
7. «Джейн Эйр», автор Шарлота Бронте (1847г)
8. «Мертвые души», автор Николай Гоголь (1842г)
9. «Алиса в стране чудес», автор Льюис Кэрролл (1864г)
10. «Алые паруса», автор Александр Грин (1922г)
Это произведение, которое вошло в историю не только русской, но и мировой литературы. В романе подняты сложные философские вопросы войны и мира, любви и ненависти, моральности и нравственности. В книге описан исторический период, который имел важное значение в жизни мирового сообщества. В романе затронуты все слои населения, от крестьян до самых верхов власти. Несомненно, это книга, которую должен прочитать каждый уважающий себя человек. Роман «Джейн Эйр» – классика мировой литературы. История о девушке, которая на пути к своему счастью преодолевает множество трудностей и преград, не оставит равнодушным ни одного человека. Это книга об умной, сильной духом и независимой женщине, добивающейся вопреки всем испытаниям поставленной цели. В этом гениальном произведении Гоголь показывает пагубное влияние материальной собственности на человека, неизбежность нравственного разложения личности, в случае пренебрежения основными законами морали и общества. С другой стороны, описывая крестьян с любовью, автор надеется на лучшее будущее для своей страны, ее процветание. Это сказка, которая может понравиться, может, и нет, но в любом случае оставляет после прочтения массу эмоций. В ней отражены наши детские фантазии и мечты, представлены ответы на многие вопросы, которые так волнуют нас в детском возрасте. К тому же автор ясно дает понять, что мораль есть везде, стоит лишь внимательно ее искать. Это доброе чудесное произведение еще раз доказывает нам, что все мечты
сбываются, необходимо лишь верить в них. Маленькая Ассоль живет со своим отцом в лесу, у нее нет друзей, люди недолюбливают и отталкивают ее. Но у девочки есть мечта, она верит в нее, живет ею – и в один прекрасный день ее мечта осуществляется.
Это лишь маленькая часть тех произведений, которые можно было бы рекомендовать к прочтению. Для кого-то чтение – возможный вариант хобби, для кого-то – любовь всей жизни. Представленный список мог быть совершенно другим. Важно лишь то, что книги учат нас добру, честности, искренности, умению уважать себя и других людей.
Глава первая
Покорившая небо
-Стучи в окно, греми, шуми, делай что хочешь, только чтоб мы успели. Сделаешь всё правильно, будешь в нашей банде. Понял? -Ага... Когда меня вели за ухо к родителям, за банальную детскую шалость с пакетом собачьего дерьма, я всё пытался убедить себя, что это жуткий кошмар. Жить в небольшом городишке, где все друг друга знали, скажу вам не сахар. Вплоть до старшей школы мне не забывали этот весёлый инцидент. Ведь я не просто постучал и смылся, а был пойман с поличным, и осознав в мгновение ока вину, решил её загладить, самостоятельно затоптав горящее дерьмо...И вот я иду в слезах, надзиратель зажимает нос, а моя несостоявшаяся банда покатывается со смеху на газончике мистера Хендрикса.С учётом четвёртого залёта за месяц и бесчисленного их множества за мою недолгую жизнь, родители прямо-таки начали впадать в депрессию, густо краснея каждый раз, наблюдая подобную картину. Я не был хулиганом. Просто во мне жила неизвестно откуда взявшаяся вера в людей, я надеялся попасть хоть в какую-нибудь захудалую банду и ждал, что однажды выйду сухим из воды. Да, в школьные годы я был последним лузером. Обедал в гордом одиночестве в кафетерии и читал горы книг в свободное от неудачных приключений время. Обдумывал смысл жизни, сидя в шкафчике, вёл долгие разговоры с уборщиком после вызволений из заточения и мечтал...Мечтал, как однажды попаду в большой город, где нет никому друг до друга дела. Стану счастливым и знаменитым, как поймаю удачу за хвост и утру нос этому противному Дэни Суону из дома напротив. Я не был любимцем девушек из-за огромных брекетов и непутёвой репутации. А на почтовом ящике моих родителей до сих пор можно было разглядеть под слоем краски старательно выведенное гвоздём:»стальной Стен, гроза собачьего дерьма».Очередная забавная шалость Дэниэла. В общем, жизнь была насыщенной, незабываемой и, слава богу, неповторимой. Что же сейчас? Сейчас мне 23. Я обзавёлся друзьями и стал вселяющим надежды студентом журфака Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Дада, вы правильно поняли. Мечты сбываются. А тот парень был не я. Вот МОЯ история… Тамерлан Азизов Продолжение романа в специальном номере «Гусиного пера»
Фанфик
Вфанфике часто упоминается слово «принцесса», и оно употреблено в переносном значении, оно словно прозвище. Фанфик по фэндому Блич.
Принцесса
У рыжей принцессы мутно-серые грустные глаза и не в пример широкая улыбка. У рыжей принцессы дрожит голос, но нужно отдать должное, дрожит едва заметно, так что можно принять это за подрагивающее веселье, а не за грусть или тоску. Поэтому никто не спрашивает, почему у рыжей принцессы, имеющей в запасе пару добрых фраз, столь грустные глаза. Ведь Орехиме всегда была такой: Радость на грани грусти, смех на грани слёз, веселье на грани истерики. Даже сейчас она идёт по мощеной камнями старой узкой улочке, ведущей от школы в шумный парк развлечений, звонко стуча маленькими каблучками лакированных туфель, и заливисто смеется слегка дрожащим тонким голоском. Смеётся, снаружи окружённая друзьями и такая одинокая внутри. Вместе с заразительным задорным смехом она безудержно щебечет что-то бессмысленное, словно маленькая певчая птичка, и никто не перебивает её. И Ренджи, и Рукия, и Ичиго привыкли к тому, что слушатели ценились у Орехиме гораздо больше, чем собеседники. Ведь девушка с синими заколками всегда была такой: старательно поддерживала маску наивной глупышки, незнающей печали, когда на самом деле душа была разбита на сотню мелких осколков, словно никому не нужная старая ваза. И даже магия, заключённая в невидимках небесного цвета, не смогла бы залечить эти раны. -Орехиме, что с тобой? - обеспокоенно спросил Ичиго, слегка коснувшись её плеча. Парень хмуро сдвинул рыжие брови на переносице. Он был единственным человеком, в миг замечавшим все перемены в настроении рыжеволосой, по-детски наивной принцесски. Куросаки всегда спрашивал её что случилось, стоило ей невольно хоть на мгновение снять маску притворства . -Ничего ,Ичи-кун, - снова улыбнувшись, ответила она . Парня передёрнуло от суффикса <кун> , который девушка так любила растягивать . Даже спустя годы близкой дружбы парень не смог привыкнуть к этому произношению. – Смотрите: колесо обозрения ! - вдруг завизжала рыжая девушка и стала трясти друга за руку . - Ичиго-кун , Ренджи-кун , Рукия-тян, пойдёмте прокатимся, ну пойдёмте, - не прекращала верещать девушка . - Хорошо, Орехиме, пойдём, - засмеявшись, ответила Рукия. - Ты словно малое дитя. - Эту фразу Орехиме пропустила мимо ушей и, схватив Рукию за рукав, настойчиво потащила к ярко-красной, безобразно раскрашенной будке покупать билеты, всё так же старательно притворно улыбаясь и болтая что-то невнятное . Ведь рыжая принцесса всегда была такой: слишком доброй, чтобы беспокоить друзей хоть чем-то, слишком милосердной, чтобы ненавидеть даже лютого врага, причинившего вред ей. Она всегда утешала и подбадривала всех, ей было всё равно - будь то друзья, будь то враги, и нарочно забывала про себя. Даже в самом обречённом убийце эта девушка могла увидеть то, чего другие видеть не могли. Именно из-за этого кукольное сердечко
принцессы дало трещину.
*** Орехиме стояла около огромного скрипящего колеса обозрения, нетерпеливо шаркая ножкой и неодобрительно цокая. Как только они с Рукией купили билеты на аттракцион, она вырвала их из рук брюнетки и предложила побежать наперегонки. Сама девушка довольно быстро добралась до карусели, а вот её друзья затерялись в однообразной толпе людей и, похоже, не торопились. Светлые лучики солнца выхватывали то одни, то другие лица, но девушка не обращалани на кого внимания, словно на инстинктах ища кого-то определённого. Тут безразличный взгляд девушки зацепил до боли знакомый силуэт. Сердце словно замерло и пропустило удар. Бледный лоб покрылся испариной , а все внешние звуки перестали звучать так насыщенно, как звучали . Она увидела того , кого и никогда не мечтала уже увидеть . Бледная кожа, практически фосфоресцирующая в ядовитом свете ламп, надменное лицо с предупредительно поджатыми губами; полный невысказанной тоски взгляд... Рванувшись с места, Иноуэ протянула руку к видению, закричав что-то, но слова поглотил шум, стоящий в парке развлечений. Пальцы сомкнулись в кулак, схватив пустоту в том в том месте, где стоял Улькиорра . Он исчез. Снова... Хватаешь охапками воздух, судорожно всхлипывая, а он испаряется, всё так же грустно глядя прямо в твои глаза. Узкие зрачки чуть расширяются, когда он видит, как ты рвёшься навстречу, сомкнутые губы приоткрываются, но с них срывается лишь пепел, складываясь в какие-то причудливые иероглифы, которые ты не можешь разобрать из-за застилающих глаза слёз. Падаешь на колени, загребая в ладони песок, перемешанный с пеплом. Плачешь, судорожно всхлипывая и чувствуя, как он скрипит на стиснутых до боли зубах. Как будто тлеющая в мерзком привкусе надежда оставляет свой след... Тогдато сердце, давшее трещинку, разбилось окончательно . Ведь принцесса всегда была такой. Старалась спасти до самого последнего момента, напрочь забывая про себя. Рыжая принцесса всегда была такой ... Настя Холод
Главное - душу спасти
Семье «Привет» пишу моей семье издалека... Пишу о том, как жизнь в дали без вас так нелегка.... Я вспоминаю каждый день отца... Спасибо Богу! что дал такого мудреца... Порой, его советов не хватает мне, его улыбки доброй, характера мужского, где ни у кого такого нет... И лишь желаю я тебе здоровья, чтоб жил ты еще много-много лет...
Не люби меня, Ангел мой, не люби, не надо Сбереги свою душу от пепельной пустоты. Слишком долго и верно я рушила все мосты, Чтобы вымостить понадежней дорогу к аду. Не зови меня, Ангел мой, не зови, прошу, Я к тебе без того беспрестанно живу и плачу. Небо вдребезги, что ж, ведь бьется всегда к удаче По осколкам, упрямо босая, к тебе спешу. Не скучай, Ангел мой, не скучай, я буду рада. Мне бы только увидеть в рассвете твой бледный след... Только вот уже сколько раз в эти сотни лет Исчезает твоих двух небесных крыл за спиной громада. Мы с тобой далеко не в зелени райского сада, Ты, увы, не Адам, ну а я далеко не Ева, Только ты навсегда мой король, я - твоя королева, И пропитана тяжесть короны изысканным ядом... Не люби меня, Ангел мой, не люби, не надо...
Ася Шрамко
А что же мама, а мама - это мама... Добрее слова в мире нет... Люблю ее я больше жизни всей, Помню, сколько секретов было с ней... Спасибо, что часто ты меня ругала, А то сейчас жить было бы еще трудней... Я вспоминаю, как ласково меня ты называла... Теплом любви своей меня ты согревала... Не побоюсь сказать, что жизнь я за тебя готов отдать... Ах, братик мой любимый, как же я люблю тебя, А помнишь, как вместе мы гуляли, как девочек мы на ходу цепляли, как на тренировки мы ходили, как друг за друга заступались, а иногда мы и ругались... Но это жизнь,брат, тут нечего стесняться, Я за тебя всегда горой, хочу тебе признаться... Еще хочу сказать, ты маму с папой береги, И на руках как золото носи... Хочу сказать я вам мои родные, я вырастаю, но не хочу, чтоб разошлись наши пути ХетагДзицоев
Покажи мне такого безумца, Что отдаст тебе жизнь и взамен, Не попросит хранить ему верность, И избавить себя от измен... Покажи мне такого безумца, Кто напишет душою стихи, Будет петь тебе милые песни Под балконом расстелет цветы.. Покажи мне такого безумца, Что отдаст тебе в руки сейчас, Свое сердце, и все эти муки, Заберет на себя вместо вас... Покажи мне такого безумца, От которого сердце твое, Не захочет ни раз отвернуться, И оставить его одного... Покажи мне такого безумца, Что делить тебя будет с другим, У которого вены не рвутся, Представляя тебя рядом с ним... Для которого ты не чужая, Он не сможет тебя отпустить, Даже если судьба проиграет, И захочет вас с ним разлучить... Он останется рядом с тобою, И ему на сомненья плевать, Лишь бы утром варить тебе кофе, И в ночи запах нежный вдыхать.. Илона Засеева
Устала жить, Устала ждать, Устала быть И умолять.
выхлест в непроцедимую изоляцию сквозь секрет божественной слюны осталось пиявкой впериться о лоск мира глядя как бегают дети под ярымсветалищем
Устала горе понимать, Устала для других сказку создавать, Устала очень я кричать, О том, что каждый раз больно мне вставать. Устала плакать, Устала улыбаться я в ответ, Устала скрывать список своих бед, И ничего не сказать, кроме как «Привет!»
сквозь пленку светит не греет но теплее становится засыпае следовало откисать железы в собственность до свесок у края пасти переход рефлексии в скрытую форму это рептилия мысли комнатной температуры движение из движения Виктор Русяев
Александра Тис
Иронау
Мæнæнфæкадисфæззæджы бон
Мад Ныййарæгмад, дыхъæбулымæсыгдæ. Дæуæйфидауымахæндæрнæцард. Æрдзæйлæвæрддынуыцыфæлмæнзæрдæ, Хъæбулыфæндагчифæкæныдард. Ныййарæгмад, дыадджындæхъæбулæн. Æнустæмцæрдзæндунейылдæуарзт, Дæуæйзынаргъдæрнæйыскæнæн удæн, Нæдынфæразыниууысмдæрдæмаст! Замира Джиева
Хæлардæрникæйфедтон , нæ! Ахæм сыгъдæг удимæ, адæмМæнæйамондджын ничинæйМæзæрдæрадтон ‘рмæстæрсымахæн ! Никæйдихнæкодтатмахæй - Æмсæруыдыстæмалхатуын ! Куыдуарзтат ,не’ппæтæйсымахалкæй- Нырмадæруарзут , зонынуый! Нырадæмскæнынцмæнг цæсгæмттæ, Цæмæн кæмæндæр ‘лхæной уд… Рæстдзинад ,та ,зæгъынц цæстытæ… Уæ цæстытæ –сыгъдæг , рæсугъд ! Исуæмхъалдзинад ,нæйуынбуц ! Уæномылдæрфæхæцынзонут , Зæрдæйы та нæймастысудз ! Стуткадыаккаг–алчи зоны ! Уæ бинонтæнзæгъынæзбузныг ,Цысхъомылкодтойсмахæйныфс ! Цыссистутахæмкæмæй фæдзурынц : “Ай у ирон , æгъдауджынчызг “ Уæ бинонтæ æппæлынц сымахæй ! О, алкæмæннæйахæмчызг ! Кæдзæрдæтæсты ‘ххæстцæссыгæйЦиныцæссыгæй- уыймæныфс … Мах никуыуæферохкæндзыстæм- Нæзæрдæтыныббадтатарв… Куыфембæлæм пъатæ куырдзыстæм- Хæрзбонæн та , дыууæныхас … Ацыæмдзæвгæфыст у СуантыМаринайæн !
Лаура Хамицаева
Взгляд
Туннель
Холодный унылый день плавно перетекал в не менее холодный вечер. 17:15. Вход у кинотеатра «Терек». Вокруг много людей, рассредоточенных небольшими группками по 5,6 человек. Несмотря на ранний октябрьский холод многие дамы одеты легко: короткие платья, телесные колготки, туфли на высоком каблуке. Странно, но «инкубаторский» образпочти у всех дополнялся стандартной прической – незамысловато накрученные волосы. 17:25. В толпе появляются знакомые лица. Журналисты, фотографы, блогеры и завсегдатаи местной тусовки. Старые и молодые, худые, толстые и еще толще. Кое у кого в руках виднеются пригласительные билеты, а это значит, что все хорошие места разошлись по «знакомымдрузьямблизким» 17:30. Фильм уже должен начаться, но традиционные «осетинские полчаса», подкрепленные ярко выраженным хионизмом, никто не отменял. Нам удалось пробраться в небольшой «перешеек» между входом и фойе кинотеатра, где серьезный охранник в недорогом сером костюме с безвкусно подобранным галстуком заявил: «Вход только по пригласительным». В толпе тут же раздались недоумевающие возгласы, но, тем не менее, все продолжали ждать снисходительности от «высоких господ». Пока «избранные» проходили строжайший фэйсконтроль со мной заговорил второй охранник: «Девушка, если у вас нет пригласительного, выйдите и не мешайте другим». Я, в свою очередь, сделала вид, что ничего не слышу и продолжала ждать, хотя в глубине души уже давно хотела бросить все и уехать домой, проклиная плохих организаторов. А в это время за моей спиной молодой мужчина начал беседу со своей спутнице. Его классический алагирский акцент легко переходил на русский: «Ер кæс! Вот они намеренно создают ажиотаж. Стæй та СМИ скажут – «Народ валил в кинотеатр»! Самое интересное, что вечером на «15 регионе» появилась статья с кричащим заголовком «Туннель» Ирины Каргиновой собрал аншлаг». А ведь парень был прав. Прошло еще несколько минут. Кто-то из девушек, стоящих вместе с нами, начал просить охранников о пропуске, потому что все люди с пригласительными уже давно зашли в зал. И… Чудо свершилось. Нас постепенно начали запускать. К счастью, у меня не было с собой «ручной клади», я стояла в первых рядах и мне не составило труда пробраться сквозь туннель по-осеннему одетых людей прямиком в фойе, где уже был накрыт фуршет. Как ни странно, но люди возле него не толпились. Может на этот раз победила любовь к кинематографу? Из-за того, что многие места были распределены, а большая часть горе приглашенных опоздала, внутри зала царил принцип «Кто не успел, тот опоздал». Благо, я учусь в СОГУ и хорошо знакома с этим (Спасибо столовой и концертному залу). Все чаще со зрительных рядов слышалось - «А на наши места тоже сели». Наконец я нашла два свободных кресла. Для себя и для мамы. Но на этом «страдания» не закончились. Осетинские полчаса продолжались. А народ, народ действительно валил. В зале не осталось свободных мест. Кто-то стоял у входа, остальные разошлись по всему периметру кинозала. Еще минутка… другая, и на сцену выходит режиссер ленты- Ирина Каргино-
ва, которая некогда работала на местном ТВ. Коротко говорит о фильме, спонсорах, съемочном процессе и уходит со сцены. Гаснет свет. Начальные титры. Вместо саундтрека тревожный шум каких-то ударных инструментов, который сменяется видами осетинских гор. Фильм на осетинском языке с русскими субтитрами. Должны признаться, что людям, не владеющим осетинским, мягко говоря не повезло. Все невпопад. Неоправданное использование то литературного, то смыслового перевода отвлекало от самого главного. Все время хотелось исправить ошибки переводчика. Не буду пересказывать сюжет фильма, напишу лишь о том, что главные героини фильма- три сестры. Девочки, лишенные права жить так, как хотят. Но тем не менее, они не теряют надежду и продолжают мечтать. Кадры действительно впечатляют. Жизнь бедных людей на фоне богатой и величавой природы заброшенного горняцкого поселка Садон, в котором некогда кипела жизнь. В фильме девушки, как и все остальные герои, говорят на мягком осетинском языке, что меня несомненно порадовало. Хотя во многих социальных сетях режиссера обвинили в неправдоподобности. Мол, не говорят так чисто уже нигде. С такими сомнительными доводами нельзя согласиться. Да, красивую осетинскую речь без югоосетинских вкраплений услышать можно довольно таки редко, но несмотря на это она существует. Лично для меня «Туннель» оказался открытием и одновременно надеждой на развитие осетинского игрового кино. Обычно после просмотра какого- либо фильма, затронувшего меня до глубины души я долго молчу и пытаюсь понять, что же произошло. Так было после «Господина Никто» Дормаля, «Загадочной истории Бенджамина Баттона»Финчера, и драмы«На последнем дыхании» Жана- Люка Годдара. После «Туннеля» же у меня возникло ощущение полной безнадежности. «Туннель» - это безусловно метафора, а брошенный поселок Садон- показатель современной жизни. Инна Макиева
На свете нет ничего невозможного — дело только в том, хватит ли у тебя храбрости.
Меня связывает с Тобою не только любовь, любовь — это было бы слишком мало, любовь начинается, приходит, проходит и приходит снова, а вот эта необходимость, которой я, словно крючьями, впился во все Твое существо, она остается.
Джоан Роулинг
Франц Кафка
Главный редактор - Влада Мамедова Корректор - Алан Хадаев Фотограф - Роберт Кудзаев