Интервью
Олег Скрипка
Быть номером один Т е к с т : Елена Полякова Ф о т о : предоставлены пресс-службой
Олега Скрипки
Для Украины «ВВ» – это уже давно не просто группа. «ВВ» – такой же символ нашей страны, как вышиванки и рушники, Тарас Григорьевич и красивые девушки, борщ и сало с чесноком.
С
тыдно признаться, но на это интервью с символом не просто эпохи, а целой страны я опоздала на целых полчаса. Сейчас при‑ чины не имеют значения, главное другое. Мысленно приготовившись застать разве что пу‑ стой столик в кофейне на Подоле или раздражен‑ ную звезду в стиле «на интервью надо приходить подготовленным», я ничего такого не увидела. Олег Скрипка сидел за столиком и терпеливо ждал. Весеннее солнце заливает террасу под открытым небом. Олег ничего не ест, не пьет, не курит, не по‑ глядывает на мобильный телефон. Он щурится на солнце и протягивает мне руку. «Олег», – пред‑ ставляется он, как будто в этом есть какая‑то не‑ обходимость. Он отлично выглядит в свои почти 47. «А вы рок слушаете, да?» – интересуется мой новый знакомый. «Слушаю. Вы тоже?» – «Я играю, зачем мне слушать?». Вот так и началось это ин‑ тервью, в ходе которого Скрипка рассказал о сво‑ ем желании всегда и во всем быть номером один, отношении к светским мероприятиям и о том, что на самом деле он – никакой не «веселый парень с баяном и в трениках». Страшно представить, но группе «Вопли Ви‑ доплясова» исполнилось 25 лет. Как думаете, для группы это много или мало? То есть в вашем восприятии это уже 25 или еще 25? Ну, старина Эйнштейн сказал, что все относитель‑ но, то есть как мы захотим, так и будет. Это можно позиционировать и как закат чего‑то, и как старт, и как какой‑то переходной этап. По-разному. Кто как хочет, так и воротит. Вообще я всегда был против празднования творческих юбилеев, мы же рокеры, а не эстрадные исполнители. Даже в день рождения всегда очень сложно собрать всех, и в ре‑ зультате все равно бывает как‑то скучно, невесело. А потом я понял, что в принципе в этом есть опре‑ деленный смысл. Потому что ты как бы подводишь итоги, переворачиваешь страничку и происходит ритуальная смерть какой‑то части твоей жизни и рождение чего‑то нового. И это хорошо, это пра‑ вильно. Иначе все превращается в однообразие… В этот раз получилось так, что наши фанаты,
42
май/2011
любители «ВВ», собрались с силами и предложили нам очень много разных проектов, мероприятий. Например, тот тур, в котором мы сейчас находим‑ ся. Мы начали с России и едем по таким городам, в которых никогда раньше не выступали. Вроде бы 25 лет – это немало, но все равно есть так много мест, где куча наших поклонников, а мы там никогда не были, куда даже европейские артисты заезжа‑ ли, а мы нет. Это ощущение новой странички, все по‑новому, разные встречи, так интересно! Вот в Казани сходили в культурный центр, с художни‑ ками и фанатами встретились. Люди какие‑то наши старые песни знают, где‑то выискали наши старые фотки, передали нам в наш музей. И еще в Казани есть музей рок-н-ролльных артефактов. Они пове‑ сили там вещи от «ВВ»: джинсы и трубу. Поскольку тема нашего номера – гротеск, то я не могу у вас не спросить: что такое гротеск для вас? В чем вы видите его проявления в жиз‑ ни и искусстве? Ну, допустим, в медицине, когда происходит какой‑то эксцесс, какое‑то заболевание, и чтобы найти вакцину, нужно обнаружить причину бо‑ лезни. Делают штамм бактерий, то есть их там вы‑ деляют, концентрируют, и потом из этого штамма делают вакцину. Так вот, гротеск – это и есть та вак‑ цина или тот штамм бактерий, которые общество делают больным. То есть находится какая‑то сторо‑ на общества, сторона антисоциальная, нездоровая, антикультурная, антигуманная и тому подобное. Государство борется с ней прямыми тупыми методами: сажает в тюрьму или еще что‑то такое. Государство и социум существуют очень давно, а причины болезни они победить не могут. А куль‑ тура занимается тем, что это все выделяет, акцен‑ тирует внимание, создает гротеск, и таким образом лечится заболевание. То есть гротеск становится культурным, смешным явлением. А как мы знаем, смех лечит – и все плохое растворяется постепенно, решаются проблемы. Тогда, может, расскажете какой‑то последний смешной случай из жизни? май/2011
43
Интервью
Между артистом и его образом должно быть расстояние, глубина. А если этого нет, то все поверхностно Сложно смешные случаи рассказывать, честно говоря. Понимаю, на ум, наверное, сразу ничего не при‑ ходит. Да-да. А жизнь – она вообще гротескная. Тем бо‑ лее мой образ, образ группы «Вопли Видоплясова» построен на гротеске. Однажды мы играли в Мо‑ скве, на «Музыкальном ринге на НТВ», и были там акулы пера. И один из журналистов говорит: «В 80‑х мне сказали, что вот есть такие классные рок-н-ролльщики, группа «ВВ», надо посмотреть. И когда я их увидел первый раз, я подумал: что это за рок-н-ролльщики? Какие‑то клоуны пляшут по сцене, что это такое? Но со временем я понял, что это действительно рок». Рок просто может принимать действительно разные формы. Рок должен быть гротескным, потому что любая зафик‑ сированная форма превращается в свой антипод, то есть она уже разрушает свою суть. То же самое можно сказать обо всем на свете, о чем угодно – еще Гегель это утверждал. Поэтому самый лучший способ продолжать творческую жизнь – не фикси‑ ровать форму. И любая форма подобного вещате‑ ля со сцены у нас сразу приобретает гротескные очертания, вот и все. Главное сохранять дистанцию со своей формой и не воспринимать всерьез свою
звездность. Потому что серьезные морды на сце‑ не, какие‑то умные фразы – это просто смешно. Причем очень часто люди минимально становятся более-менее известными и начинают всех учить, всех лечить, становятся нудными и скучными. Да, такое часто можно встретить у никому не из‑ вестных «звезд» на светских мероприятиях. Вы, кстати, их посещаете? Мы сами делаем светские мероприятия. Я бы‑ ваю на интересных событиях, например приезд какого‑то артиста западного. Вот Korn приедет – я, естественно, пойду. Неделя моды – допустим, на какую‑то этническую коллекцию или чтобы найти каких‑то партнеров, с которыми можно работать дальше, – тоже могу пойти. Будет концерт, посвященный «Братьям Гадюкиным», – естествен‑ но, я пойду. Это тоже светские вещи, не надо это отбрасывать. А богэма на открытиях-закрытиях бутиков – то такое. То есть мероприятия, из кото‑ рых состоит культурная жизнь города, могут быть качественными, а могут и нет. Если качество зашка‑ ливает вниз, то я, конечно, не пойду – нечего там де‑ лать. На качественных мероприятиях тоже могут все эти светские львицы и львы попадаться – ничего страшного. Это тоже хороший метод – попиариться на таких раутах, но нужен определенный баланс. Есть люди, которые все свое время посвящают этим вечеринкам, балансируя на уровне популярности ниже среднего. Они не успевают ничего произве‑ сти, а просто работают над своей популярностью таким вот методом. Это эффективный метод, но его недостаточно, чтобы быть номером один. А инте‑ ресно быть только номером один. А для того чтобы быть номером один, нужно что‑то производить, что‑то интересное. Недавно вы «произвели» кое‑что интересное – сольный альбом «Жоржина», записанный с джаз-кабаре «Забава». В рамках его презен‑ тации вы дали абсолютно сюрреалистический концерт в Crystal Hall, исполняя песни 30‑40‑х годов, а также хиты «ВВ» в джазовой обработ‑ ке. Насколько вы сейчас сконцентрированы на этом проекте? После того концерта мы сразу отправились в психоделическую поездку в Алматы. Сыграли французский вечер в Казахстане с украинским оркестром. Сейчас нас приглашают в Узбекистан – сделать французскую вечеринку. (Смеется. – Авт.) И мы поедем в Сургут с программой украинского джаза. А вообще у меня есть идея серьезно обосно‑ вать джазовое кабаре в Киеве. Мы в «Кристалле» еще две вечеринки будем делать – французский вечер и джаз-кабаре с приглашенными гостями, будет украинский кабарешный джаз. Это станет за‑ рождением движения кабаре, я надеюсь, что у меня получится его основать.
44
май/2011
это сделаем для себя. Допустим, вот вы слушаете рок. Есть у нас альбом «Музiка». В этом альбоме есть песня «Весна» и, соответственно, по назва‑ нию, песня «Музiка». Какие там еще есть песни? Ну, я вам так даже и не скажу… Вот и все, это то, о чем я вам говорю. И будет следующий альбом, в котором будет песня «Лада» и песня «Вiдпустка», и никто не скажет, какие там еще есть другие песни. Вот в чем дело. Ты как бы заведомо работаешь впустую. А ты же вкла‑ дываешь душу, вкладываешь сердце, пишешь, это труд большой…
Сложилось такое ощущение, что альбомы никому больше не нужны. Это просто рудимент. То есть люди просто слушают отдельные песни, скачивают их на мобилки
И Украина будет наравне с Францией ассоцииро‑ ваться со словом «кабаре»? Не будет, но культурная жизнь станет разнообраз‑ нее, и такие исполнители будут интересны людям. А что можете рассказать о новом альбоме «ВВ»? На вашем сайте есть информация о том, что за‑ писано уже несколько новых песен, то есть на‑ чало положено. А когда же будет сам альбом? Вообще‑то мы думали не выпускать его. Сложи‑ лось такое ощущение, что альбомы никому больше не нужны. Это просто рудимент. То есть люди про‑ сто слушают отдельные песни, скачивают их на мо‑ билки. Если ты выпускаешь альбом, там, допустим, 12 песен, и по крайней мере мы считаем, что это 12 шедевров. А люди потом слушают одну-две и еще нам рассказывают: «А что ж вы, кроме «Вес‑ ны», ничего не написали?». Так вы ж ничего друго‑ го не слушаете! Вы купите альбом, вы его скачайте и послушайте хотя бы! И получается, что ты на 90 % работаешь впустую – вот что печально. А когда ты выпускаешь синглы, они лучше доходят до слушате‑ ля. Но так как постоянно ведутся разговоры о том, когда же альбом, то все равно придется написать эти 90 % песен и сделать альбом, который не будут слушать. Работать в стол не очень интересно, но мы
Вы сказали, что ваш образ построен на гротеске. Насколько вы в жизни соответствуете своему образу? Насколько много общего между Олегом Скрипкой на сцене и Олегом Скрипкой, который просыпается утром в своей постели? Для меня имидж – это не больше чем картинка. Может быть, потому, что я всегда отделял картинку от жизни, держал дистанцию. Допустим, я играю на баяне в клипе «Весна». Но люди не видят, что у меня накрашены ногти, что баян зеленого цве‑ та – это тоже определенный сигнал, у меня там пом‑ пон от французского дизайнера, у меня гольф красный, у меня не с тремя, а с четырьмя полосками треники-клеш, у меня кроссовки тоже непростые. Там детали суперэстетские, а люди по первой картинке меня ассоциируют – «какой‑то пьяный дурак с баяном в спортивках», то есть совершенно по‑другому. Я понял, что люди не видят этой дис‑ танции: если ты с баяном и в спортивках, значит ты какой‑то алкаш возле ларька. То есть люди не видят гротеска, вот о чем мы и говорим. Гротеск, допу‑ стим, Сердючки, гротеск «ВВ» или гротеск Мамо‑ нова – это две разные галактики. Две или три? Ну, я считаю, что мы все‑таки с Мамоновым в одной галактике находимся. Или вот, Юрий Ни‑ кулин. Я читал интервью с ним, и он рассказывал, что на остановках к нему постоянно приставали: «О, Юра, давай забухаем!». Но он же культур‑ ный человек, он же гениальный артист, а не бу‑ харь какой‑то! Люди не видят этой дистанции, оказывается. Не все, естественно, но большая часть. Мне тоже не раз приходилось слышать: «Эй, Олежка, давай забухаем» и всякие такие штуки, потому что я – веселый парень с баяном. Или, бывает, на интервью приходишь, а тебе говорят: «О, а чего это вы такой грустный?». Люди, что, думают, я буду скакать в трениках и с баяном? Если я это делаю на сцене, это не зна‑ чит, что я и в быту тем же занимаюсь, а скорее, совсем наоборот. Между артистом и его образом должно быть расстояние, глубина. А если этого нет, то все поверхностно. май/2011
45