Love lyrics. Poetry digest by lyusyudka

Вадим Шкода

Íàåäèíå Сборник избранной любовной лирики

Киев Друкарский двор Олега Федорова 2014

УДК 821.161.1(477)-14+821.161.2-14 ББК 84(4Укр)6-5+84(4Укр=Рос)6-5 Ш67

Ш67

Шкода В. Г. Наедине : Сборник избранной любовной лирики / В. Г. Шкода. — К. : Друкарский двор Олега Федорова, 2014. — 124 с. ISBN 978-966-2441-55-0 В юбилейную книгу избранной лирики «Наедине» вошли стихи, отобранные автором из поэтических сборников, вышедших во второй половине прошлого века и с 2000-го по 2014 годы в издательствах Москвы (МГУ), Киева и Полтавы, а также новые стихотворения, написанные им в последние годы. Они объединены главной темой творчества Вадима Шкоды — многообразный и неповторимый мир чувственных отношений мужчины и женщины, которые в единении друг с другом и с окружающим нас природным миром олицетворяют вечность жизни на Земле, торжество добра и гармонии. В сборник включен также большой цикл юмористических стихов, шуток и эпиграмм, сочиненных поэтом в разные годы. Они как щепотка соли на душистом каравае хлеба, приготовленном для дорогих гостей. Книга написана на русском и украинском языках. УДК 821.161.1(477)-14+821.161.2-14 ББК 84(4Укр)6-5+84(4Укр=Рос)6-5

ISBN 978-966-2441-55-0

Íàåäèíå

Âñòóïëåíèå *** Жила всегда любовь во мне как некий дар святой: в трудах с душой наедине, наедине с мечтой. Порой она сбивала с ног и поднимала вновь, чтоб я средь буден и тревог не растерял Любовь. И сила полнилась во мне, любой приемля бой… Так и живу — наедине с надеждой и судьбой.

*** Все, что было внешне и во мне рождено надеждой и любовью, я спешил отдать наедине женщине, что мне явилось новью. Но среди соблазнов и утех, быстрых встреч и долгих расставаний я мечтал найти из многих всех ту, что мне единственною станет. Чашу страсти я испил до дна. Пригубил и горечи немало. И теперь осталась лишь одна капелька на донышке бокала. Все! Финита!

Вадим Шкода Некуда спешить перед необъятностью Вселенной. Незачем былое ворошить перед этой вечностью нетленной… Лучик солнца в капельке ловлю. Значит, вновь надеюсь и люблю! 4-9 июня 2013 г.

*** Сердце, в сущности, хрупкий сосуд: если чьи-то небрежные руки вдруг уронят его, разобьют, то уже никакие хирурги не помогут ему, не спасут…

*** Э. Ш. Что ж… Сердись или смейся. Накрути бигуди. Пой… Слезами залейся. Только рядом иди. Говори о погоде. Неприступно молчи. Следуй ветреной моде. От простуды лечи. Сушью будь или градом, океанской волной — лишь бы вместе и рядом,

Íàåäèíå чтоб во мне и со мной. Благодарно приемлю, нераздельно любя, многоликую землю и любую — тебя.

Рассвет в Дубултах Утро нехотя, медленно, хмуро просыпалось над морем во мгле. Поначалу наброском гравюры проявилось оно на стекле. А затем акварельная просинь облаков… и разводья во льду… и верхушки взлохмаченных сосен оказались совсем на виду. Ветер дул в золотые валторны, возвещая о близкой весне… И душе моей стало просторно, как мелодии новой во мне.

1961 — 1986 ãîäû

Íàåäèíå *** Любви своей, видимо, потакая, я тебя выдумал — ты не такая. Другая — не копия, не отражение той, что увидело воображение. Но если бы мы божеств не лепили, наверное, мы никогда б не любили…

Хозяйка Словно бы с картины Рафаэля, Ты сошла к нам, чтоб хозяйкой стать, И, глазея, парни онемели, Первый раз не зная, что сказать. Не бровями ты нас покорила, Что взметнулись, словно два крыла, — Гордою и сдержанною силой, Лаской, что в глазах твоих была. Не развязно — тихо и степенно Поклонилась, повела плечом — И у лесорубов здоровенных Запылали щеки горячо. Протянула: «Ну и накурили…» — Дым рукой махнула от себя.

Вадим Шкода И цигарки хлопцы притушили, Волосы смущенно теребя. Ну, а ты, на ветер слов не тратя, Вытерла дубовый крепкий стол, Обмела все стены и полати И до блеска выскоблила пол. Лесорубы — это ли не диво, — В дом входя, снимали сапоги. Закрасневшись от похвал счастливо, Ты нам подносила пироги. И тебя в таежном нашем крае Лесорубы, чей нелегок труд, Ласково хозяйкой называют И сестрою меж собою назовут.

Привычка Он опять по тайге Две недели блуждал, Экономя консервы И каждую спичку. Изорвался, устал, До костей исхудал — Но не бросил своей Каждодневной привычки. Это, может быть, странным покажется вам: Бриться тщательно утром при всякой погоде… Он не любит рассказов. Он скуп на слова, Но привычке такой объясненье находит: «Говоришь, что в тайге Красота не нужна? Кто тут смотрит — побрит ли?

Íàåäèíå Одни лишь медведи. Но представь-ка такое — А если жена Неожиданно в гости К тебе, друг, приедет!» Замолчит и уйдет. И тогда новичку, Ошарашенному этим ответом, Скажет кто-нибудь тихо: «Скрывает тоску… У него здесь погибла жена… Прошлым летом…»

Огневушка-поскакушка Остывает чай в забытых кружках… Над костром, с лукавым хохотком Машет огневушка-поскакушка Розовым трепещущим платком. Ах, как пляшет бойкая девчонка, Искры рассыпаются, ребят! Ах, как дразнит рыженькая челка За день утомившихся ребят. Был таежный зной почище пекла… Под ветвями вековой сосны Спят друзья у серой горстки пепла, Видят удивительные сны… И девчонка, не сказав ни слова, В темноту на цыпочках ушла… Верю я, она вернется снова, Сказка, что однажды ожила…

Вадим Шкода *** Почему ты блеск в глазах гасила И не пела в будничные дни? Мама, до чего же ты красива! Мама, ну-ка в зеркало взгляни. Будто вновь тебе сейчас семнадцать… Девичья косынка на плечах. Почему ж я (больно в том признаться!) Красоты твоей не замечал? Слишком рано горькие морщинки Притаились у поблекших глаз. Отдала ты детям по кровинке Все свое здоровье в трудный час. Выросли мы ладны и красивы… Мама, восхищенья не таю: Словно чудо, песня воскресила Молодость далекую твою…

Эдельвейсы Говорят, в стране твоей, Джанина, В вечных льдах суровые вершины, И по склонам их, у поднебесья, Зацветают в мае эдельвейсы. Эдельвейсы — горные ромашки, Их подносят девушке любимой, Чтоб нарвать их — надо быть отважным, Не бояться высоты орлиной. Труден путь по скалам и по кручам — Но как щедро подвиг твой оплачен:

Íàåäèíå Ведь не может быть награды лучшей, Чем любви ответной взгляд горячий! О таких, что были в поднебесье, Девушки слагают свои песни. Им стихи поэты посвящают, Их орлами люди называют. Ах, зачем мне это рассказали — Эдельвейсы не цветут в России. И люблю я сам степные дали, А в степях цветы совсем другие. Только почему же мне, Джанина, Стали сниться горные вершины? Ты ответь, Джанина, и не смейся — Почему мне снятся эдельвейсы?

На пляже Вперемежку — Смуглые и белые. Бронзовые. Красные, как медь. Хорошо и плохо загорелые И вполне успевшие сгореть. Солнце не печет, А жжет, как пламя. Зонтики — Ненужный камуфляж. Молодыми Стройными телами Переполнен Загородный пляж. Синева.

Вадим Шкода Соленый вкус норд-оста. Волны монотонно шелестят. Строго, И волнующе, И просто Девушки на юношей глядят. Золотой налет песка на коже Смоет, Только тело окуни… Друг на друга юные похожи, Если даже — разные они: Блеском глаз ли, Радостным смущеньем, Безотчетным Смелым откровеньем. В синем море девушки плывут. Стало мне приятным преклоненье Перед тем, Что красотой зовут.

*** И. Р. В командировке спешка, маята… Но посреди забот и дел все чаще Вдруг подступает к сердцу теплота, Похожая на ощущенье счастья. И я на собеседника смотрю, Но сказанного им не понимаю… Твои слова сейчас я вспоминаю, Я их тебе при встрече повторю.

Íàåäèíå Я тороплюсь по гулким площадям Своей любви… Ты ждешь у перекрестка, Похожая на девочку-подростка, Красивую совсем не по годам.

Принц Он сказочным принцем являлся во сне, С мечом и в доспехах, верхом на коне. На латах — отметины грозных атак. А в жизни случилось не так. А в жизни соседским он был пареньком, На мотоцикле гонял с ветерком, Стеснялся на танцах он выйти в круг, Стеснялся ее любопытных подруг. С ним вместе росла она, в школу пошла, С ним верное девичье счастье нашла. …И принц ускакал на буланом коне, И больше он ей не являлся во сне!

Катя+Боря Читаю на заборе Поэму детства вновь: «Катя плюс Боря Равняется любовь». Ах, эти сочинения — Из самых лучших слов. Тревожные видения Необъяснимых снов.

Вадим Шкода Нема, как на плакате, И летом, и зимой Не замечала Катя, Как мучится друг мой. А он, как свечка, таял, Со лба стирая пот, Едва в девичьей стае Катюша промелькнет. (Они играли в классы У самой той строки И приходили в классы Надменны и строги.) И в яростном азарте (Все Боре трын-трава!) Он вырезал на парте Запретные слова. Они сияли чисто У мира на виду… Но их сожгли фашисты В сорок втором году. Зачем я вспоминаю Событья давних лет? Где мой дружок, не знаю — Тех дней не сыщешь след. И в школе над рекою Ни разу не был он… Я меловой строкою До боли потрясен.

Íàåäèíå Но торжеством над болью Упрямо светит вновь: «Катя+Боря = любовь!»

Бал в районном Доме культуры Тоненькие, как веточки, В предчувствии танго, Торопятся девочки В Дом культуры на танцы. В зал, волнуясь, вплывают Чуть-чуть не на цыпочках, Темно-русые Вали, Русокосые Лидочки. Вчерашние школьницы… Сколько им? По семнадцать. Им помять платья боязно, И они не садятся. В быстром вальсе кружиться До утра не устанут. Это первые в жизни «Взрослые» танцы. Приглашают их парни И отводят на место. Отражаются пары В желтых трубах оркестра. Платья, щеки пылают. Звонко трубы играют — Будто в путь провожают И счастья желают. Будто кличет их ветер И трубит у порога… Нынче девочкам этим Прямо с бала — в дорогу!

Вадим Шкода

Власть земли Здесь сутки — как мгновенья и века. Маршрут на ленте самописец метит. Огнем голубоватым маяка из дальней дали звездочка нам светит. Сжигают расстоянья корабли… Но, вопреки закону тяготенья, чем дальше мы уходим от земли — тем больше власть земного притяженья!

Венера Бесстыжая девка нагая предстала досужим глазам. И, прихоть Петрову ругая, шептались ослушники: — Срам… — Таращились молча другие и думали: «Знать, неспроста…» Коснулась сердец их впервые бессмертная красота. В скитаниях долгих полмира измерила римская дщерь. И Северная Пальмира ей родиной стала теперь. На чудо сбежался весь город взглянуть — в Летний сад у реки. Венерой Таврической гордо ту статую нарекли.

Íàåäèíå Стояла она над толпою, сияя живой белизной. И было в ней что-то родное, как в солнечной роще весной. И кто-то душой просветленный протяжно и громко вздохнул. И пристально и удивленно на женщину рядом взглянул.

*** У разлук свой вкус — Горечь милых губ. И у встреч свой вкус — Горечь милых губ. У разлук свой груз — Ожиданье встреч. И у встреч свой груз — Расставаний грусть. Сообщу с пути: — Выходи встречать!.. И опять: — Прости… Улетаю в пять… За кольцом кольцо: Год за годом мчит. Мне твое лицо — Словно свет в ночи.

Вадим Шкода

Бабье лето Ясный полдень. Летит паутина. День не холоден и не горяч. На пригорке под солнцем рябина Разодета вся в яркий кумач. Так румянится в пляске хозяйка После чарки густого вина. Посмотри на нее, угадай-ка, Что блестит в волосах седина! Будет петь и задорно, и лихо. Вскружит голову смех озорной… А уйдут все — поплачет и тихо Снимет с плеч полушалок цветной.

Весна на Оболони Над Оболонью гуси плыли и медленные облака. Их ключевой водой поили луга, озера и река. Над Оболонью плыли весны и осени… Текли года… Лишь вспугивали дрему весла челна в затоке иногда. Сплела венок краса-девица, смятенье в сердце у нее: глядит в ручей — не наглядится на отражение свое. Не выручит душевный опыт, когда всевластвует весна… И слышится ей смелый шепот и гулкий топот скакуна.

Íàåäèíå Она мечтает — день настанет, протянет суженый кольцо. И в Оболони хата встанет к рассвету доброму лицом… Звенит ручей в зеленом лоне, к Днепру торопится он вскачь… Идут по новой Оболони ряды стальных электромачт. Как сестры из семьи былинной, что общей связаны судьбой, они идут дорогой длинной и солнце тянут за собой. И по соседству с лесом сонным, где обживаются скворцы, растут дома глазами к солнцу, многоквартирные дворцы. Молоденькая крановщица, на время выключив мотор, глядит, глядит — не наглядится на ослепительный простор. О чем напомнили ей дали? Что ей привиделось вдали? …Ребята разное гадали, а догадаться не смогли… Я зачерпнул воды ладонью из ручейка — светла, чиста… Встают дома над Оболонью, и по душе им высота!

Вадим Шкода

Девчонки с дебаркадера Хоть к флотилии не приписан, но успел побывать везде — от верховий Днепра до низа — двухэтажный дом на воде. Дебаркадер — камбуз, каюты. Общежитский скромный уют. Здесь живут девчонки коммуной — словно песню вместе поют. И не то чтобы красивы очень, загорели до черноты, но у каждой светятся очи, как невиданные цветы. Этот ясный цвет васильковый, не подвластный чужим ветрам, не от звонкой ли родниковой ледяной воды по утрам? Сила рук их и тонкость талий, непокорных волос разлив — не от гибкости ли краснотала, не от буйства ли вешних ив? Как рисковые амазонки, мчатся, будто на скакунах, вкось вполне на узких челнах удивительные девчонки. Все секреты днепровских створов досконально знают они… И река, усмирив свой норов, зажигает в их честь огни!

Íàåäèíå *** Ничто не уходит бесследно — ни ненависть, ни любовь… Вот крепость. Здесь камень любой поведает вам о победах и бедах — пожарах, набегах… Но боль я прежде всего ощущаю, когда прикасаюсь рукой к шершавым израненным глыбам. Шел бой. Гулко били пищали. И в сердце вонзалось копье — как будто бы в сердце мое! Гримаса предсмертной улыбки сияла на чьих-то губах и медленно застывала, чтоб кануть навеки в прах… Но память о ней хранят щербатые теплые камни в кружеве повилики. И девушка с профилем Ники тревожно глядит на меня. Я ей говорю: — Успокойся! Сюда не вернется огонь… — И трогаю тихо ладонь, горячую, словно солнце…

Вадим Шкода *** Ты, как воздухом, дыши моей любовью, чтоб душа не надышалась никогда, чтобы радость не соседствовала с болью, не заглядывала в дверь твою беда. Ну, а коль она заглянет ненароком — я надежно ей дорогу заступлю… Пусть подкова не прибита над порогом — есть верней примета счастья — я люблю!

*** То, что говорил, — не повторю. И тебе навряд ли нужно это. Так зиме не повторить зарю, буйство красок майского рассвета. Сдержанней январские тона. Взору не откроется случайно вся их чистота и глубина, полные особого звучанья.

Íàåäèíå *** Брожу по городу без устали, на незнакомый мир гляжу. Привычно сквозь толпу стоустую, все замечая, прохожу. Случаются знакомства странные, недолго ими дорожишь… Но даже в самых дальних странствиях ты от себя не убежишь. С тем, что тревожит, — не расстаться. Былой беспечности — не быть. И, в общем, незачем стараться тебя в разлуке позабыть.

*** Ты подкрашиваешь веки… Город, что велик и вечен, в этот вечер к месту встречи проложил мне улиц реки. Расплеснулась морем площадь. К ней спешу я руслом гулким. Ветер занавес полощет, словно парус, в переулке. Пересохли мои реки. Я от жажды изнываю. Ты подкрашиваешь веки, ничего о том не зная.

Вадим Шкода

Ярославна Странно мне бродить вдоль стен кремля и славно, — может быть, у этой башни Ярославна провожала князя в путь, держась за стремя, с ним прощалась в давнее лихое время. Занесло сюда меня попутным ветром. Я кружил по улицам утром светлым. Восхищался фресками в Ильинском храме, созданными дерзкими мастерами. Возле пушки медной любовался долго, словно Русь, приметной необъятной Волгой. Мне была попутчицей в граде древнерусском девушка-лебедушка с косою русой. Красотой ли, статностью, речью плавной мне она напомнила Ярославну. И тогда сказал я невпопад, наверно: «Занесло сюда меня

Íàåäèíå попутным ветром! Ждут в пути бессонница и тревога… Проводи, как водится, до порога…» Даже самым мужественным это надо — чтобы кто-то вслед смотрел нежным взглядом… Даже очень сильным нужно в час разлуки, чтоб коснулись рук их чьи-то руки… Вот и все. Прощаемся мы на главном. И смеется весело Ярославна: — Аль дождусь от князюшки я привета?.. — И дождинки сыплются с мокрых веток…

Царевна О царевнах сказки мы читали и влюблялись — в гордых, неземных. А девчонки рядом подрастали — сверстницы мальчишек озорных. Повстречать царевну мы мечтали —

Вадим Шкода лишь пробился над губой пушок. А девчонки — девушками стали. Шик-прически. Платья — чистый шелк. Мы их в подворотнях целовали. В сквериках сидели до утра… Но царевен так и не признали мы в девчонках с нашего двора. Было все у них — любовь и ревность… Каждая судьбу свою нашла… Может, с ними и моя царевна легкою походкою ушла…

Люба Полночным звездам люба, дорогою прямой, смыв грим, актриса Люба спешит домой. И стелет ветер листья под ноги ей. Старается, подлиза, понравиться ей. Старается понравиться ей паренек. Говорит: — Красавица! Я у ваших ног!

Íàåäèíå Лишь только прикажите, лишь слово мне скажите — в огонь пойду… Ах, Люба, разрешите делить мне с вами в жизни и счастье и беду! — У парня взгляд лучистый, чуб смоляной. Он стройный и плечистый, как Лановой. Сыграл на сцене клуба он сто ролей… В ответ смеется Люба: — Милый дуралей… К чему эти вздохи, дела твои плохи — ведь я другому отдана и буду век ему верна! — Швыряет ветер люто листву в лицо. На пальчике у Любы горит кольцо. Сутулит парень плечи, уходит в ночь… и нечем, нечем, нечем ему помочь!

Вечный диалог — Какой ты опять колючий!.. Неужто побриться не в силах? И все же ты самый лучший, И все же ты самый красивый…

Вадим Шкода — А ты — как родник в пустыне… Я брел… Умирал от жажды… И встретил тебя… Отныне как будто рожден я дважды! — Над росами, над снегами пусть вечно не отзвенится… — Грозой, половодьем, лавиной ответно пусть донесется: — Мы словно две половины неразделимого солнца!..

*** Сквозь толпу пробегая, голос криком губя, ты о чем, дорогая?.. Я не слышу тебя. В этом уличном гуле, в маете суеты все слова утонули, завяли цветы. И досада не к месту… Словно в старом кино, доверяю я жесту больше слова давно. Обижаться не надо, что молчанье храню, — я единственным взглядом все тебе объясню. …И сквозь скрежет и грохот беспокойного дня твой доверчивый шепот долетит до меня.

Íàåäèíå Год собаки Я родился в год собаки. Это значит — я охоч к верной дружбе, честной драке… И забить девчонке баки я в компании не прочь. Пес отважен по природе. Не нашарит вор при нем спелый овощ в огороде и не влезет нагло в дом. Терпит холод. Сыт не часто. Но на жизнь не копит злость. Для него, поверьте, счастье — в миске сахарная кость. Все вокруг он зорко видит — как в прицеле видят цель… Он ребенка не обидит… А шакалов ненавидит посадил бы всех на цепь. Волчьей злобе — лють оскала (дрогнет враг наверняка). Любит пес, чтоб приласкала пса хозяйская рука. …Загляну в глаза собаке, любопытства не тая: в них, как звездочка во мраке, светит радость бытия!

Вадим Шкода

Сельский поп Будучи как-то в селе Михайловском, родовом гнезде Александра Пушкина на Псковщине, бродя по старому запущенному кладбищу, я наткнулся на могилу, укрытую чугунной плитой, на которой была выбита моя фамилия. Так я столкнулся с еще одним удивительным фактом из биографии великого поэта. А далее читайте стихотворение… Еретиком был этот поп, глава большого рода. Не верил в бога и в потоп… И звали его — Шкода. Доходов с паствы не имел, не лез, как некто в князи. Зато другое он умел — гусар в огромной рясе. Косил траву и девок мял потом в стогу медовом. Двумя он пальцами ломал тяжелую подкову. Но на душу не брал греха… Немало бед изведав, пустить бы мог он «петуха» под крышу мироеда! Гремел иерихонский бас в разгар лихой пирушки. Читал стихи ему не раз сам Александр Пушкин. И поп, открытая душа, без тостов и оваций, спиртовым запахом дыша, к нему лез целоваться. Как друга старого, любил он ссыльного поэта.

Íàåäèíå И Пушкиным отмечен был он в дневнике за это. Где, между прочим, назван им с улыбкой лукавой тем самым прозвищем лихим, рожденным громкой славой. Священник, как и надлежит, был чести рад немало… Теперь под липою лежит он рядом с Ганнибалом. И по душевной простоте, привычке деревенской, «Поп Шкода» выбито в плите (Илларион Раевский)…

Вехи Церквушка на горбу перстом уткнулась в небо… Благодарю судьбу за эту быль и небыль, за сказку наяву — ветряк в раздолье светлом, за солнце сквозь листву в березняке рассветном. …Сроднился с песней я, как птица в поднебесье. Вела меня стезя по городам и весям. Вела через века, надежды и кручины… А то — под облака иль в грозные пучины. И я — то нищ и гол,

Вадим Шкода то вхож к царям в палаты… Бил в колокол глагол за правду против злата! Се слово — материк, летят над ним зарницы. Пергаментный старик не дописал страницы. Темнели образа, Тлел огонек в приделе. Предивные глаза в мои глаза глядели. В них я читал мольбу, упрек и повеленье… Благодарю судьбу — явила откровенье, что хоть незрима вязь причин и следствий в сущем, нерасторжима связь меж прошлым и грядущим. И, сын своей страны, дитя своей эпохи, я знаю, как нужны нам вехи на дороге. Как для души важны в заботах наших строгих те, на холстах, княжны и те, в музеях, дроги. Былое проросло в насущном деле каждом… И в Царское Село я вновь пришел однажды. Всмотрелся вновь остро в ту комнатку Лицея, где вечное перо гусиное белеет. Вот смуглая рука

Íàåäèíå к листу его протянет… И легкая строка навеки вещей станет!

Старые паровозы Забыты мотивы, забавные словечки… Пыхтят локомотивы — «кукушки» и «овечки». Под их гудки-погудки, побудки-перебранки росли дружки-погодки, мальчишки с полустанка. В заброшенных пакгаузах курили втихаря. И тормоз Вестингауза освоили не зря. Случалось, в тендер лезли тайком от сторожей… И плющили на рельсах железки для ножей. Но правила движения мы знали назубок. А кочегар Луженин для нас был царь и бог. Чумазый и лохматый, он, щедрый сделав жест, вручил свою лопату однажды мне, как жезл… Не знаю, где останки махин железных, ржавых. На вечную стоянку мы их не провожали. Но песня рельсов — вечна!

Вадим Шкода Гудком волнуя лес, летит моя «овечка». Все длится первый рейс.

Íàåäèíå Песня Памяти отца Григория и мамы Надежды Помню, под вечер, бывало, одежонку нам латая, мама тихо напевала: «Ой ты, Галю молодая…» Керосиновая лампа. «Зингер»*, как сверчок, стрекочет. Кот катушку тронет лапой — мама весело хохочет. Ой ты, Надю молодая!.. За окном свистит подземка, но в избе уют и ласка. Годовалая сестренка на юлу таращит глазки. Мама родом из-под Омска. Корень бати — Украина. Приамурская сторонка стала родиной их сына. …Приходил отец с работы (мыл он золото на драге**). Забывались все заботы за стаканом доброй браги. Как закусывал он вкусно, кой о чем толкуя с нами, свежеквашенной капустой и солеными груздями. Батя в вышитой сорочке, мама в кофте, честь по чести. «Посияла огирочкы…»— запевали они вместе. Где ты, старенькая хата, сад, обрызганный росою? «Сама буду полываты дрибною сльозою…» «За Сыбиром сонце сходыть», —

Вадим Шкода на два голоса выводят. Не утерпит озорница: «Ой, не ходы, Грыцю, та й на вечорныци!..» — Так зовут отца — Григорий. Мама пошутила метко. Тут и появлялась вскоре Федосеева — соседка. С нею муж ее кудлатый, мудрый зверолов Игнаша, ставил бутыль виновато: — Где не пропадала наша! Через час другая речь: — Ходи хата, ходи печь! — Голос нечего беречь: — Хозяину негде лечь! А потом, подобно рати, впятером (и все крепки) к нам заваливались братья по фамилии Дубки. И, гостям сердечно рады, заводили мы тогда: «Партизанские отряды занимали города!..» Фыркнув, Васька оглушенный забивался под кровать. «А я выйду в сад зэлэный, в сад крыныченьку копать…»— Песня стены раздвигала, сотрясала небеса: — Всю я ночку прогуляла!.. — Ой ты, девица — краса! — В пляс лихой пускался батя — бей каблук о твердь земли!.. В сорок первом он, и братья, и сосед на фронт ушли. Только песня не умолкла, опаленная войной.

Íàåäèíå С ней фашистов била Волга, шел в сраженья Днепр родной. Согревала песня душу и вела через бои. Сберегла любовь Катюша, взвили трели соловьи. Отчий дом, встречай солдата. Пойте, села-города! Майский день — святая дата — в песне с нами навсегда. И с тех пор я твердо знаю — если вместе мы поем, никакая сила злая и беда нам нипочем! * Швейная машина. ** Золотодобывающий агрегат.

*** Над городом прощальные огни проносит лайнер дальних расстояний. — Любимая, любовь не урони, не растеряй в годину испытаний. Не разменяй ее, — кричу-молю, — на искушенья и гримасы быта!.. У нас с тобой единая орбита, в пространстве лишь твой голос я ловлю. Взгляни на светлый город с высоты — сквозь призму лет, надежд и ожиданий — в нем нет ни слез, ни фальши, ни страданий… И любим мы друг друга — я и ты.

Вадим Шкода

Вишнепад Май был поздним и белым-белым, с ветром северным невпопад… Все же к августу вишня поспела. Тут и начался вишнепад. Все усыпано ягодой красной и рубиновой при луне. На душе моей ясно-ясно — словно ты улыбнулась мне. Брошусь в травы я наливные… Небо — огненное кольцо. Словно пряди твои льняные, ветви свесились на лицо. Рядом звезды, как спелое вишенье, колют лучиком на весу… Наберу их полную пригоршню и тебе сейчас принесу.

Встреча Душа мелодией полна, невнятной и чуть-чуть печальной… Вот женщина идет… Она окутана манящей тайной, как дымкой дальняя страна — страна из грез, из сказок детства… И невозможно наглядеться, и распознать нельзя сполна. Ее улыбка, жест приветный, что к спутнику обращены, не получают знак ответный,

Íàåäèíå ему, скорей всего, скучны. И взгляд из-под ресниц — случайный! — глаза в глаза в толпе людской вдруг нас объединяет тайно с грядущим счастьем и тоской.

*** Чем тебе помочь, как тебе помочь? Не таи печали, подскажи. Фары за окном вспарывают ночь — быстрые, как в драке ножи. За руки бы взял и повел тебя — говоришь: «Идти не хочу…» На руки бы взял и понес тебя — говоришь: «Пусти! Закричу…» К черту все! Прости! Подхвачу — кричи. Бей — уже не будет больней… Только не грусти. Только не молчи и не хмурь печально бровей!

Вадим Шкода *** Разделяет не расстояние, не года или чье-то пророчество. Разделяет непонимание и совместное одиночество. Это если глаза любимой, это если глаза любимого внутрь тебя непрерывно глядят. Словно воздух, необходимы жест ответный и встречный взгляд — то лукавый, то простодушный, нежный… ласковый… — даже злой! — лишь бы, главное, не равнодушный, глянул мельком — и с глаз долой… Не безденежья, не безвременья, не разлуки, не маяты — бойтесь чувств своих оскудения, бойтесь нравственной глухоты. Разделяет не расстояние, перегрузка житья-бытия, а распад сосуществования душ, не ставших единым «я».

Íàåäèíå *** Э.Ш. Я угодил в беду: вдруг небо раскололось и ливень оглушил… Ни входа. Ни огня… — Иди смелей… Я жду, — негромкий чей-то голос сквозь пустоту и мрак донесся до меня. С утра за стол сажусь. Всего превыше дело. Пишу не на показ. Уверена рука. — Еще я пригожусь, — со вздохом долетело однажды в поздний час ко мне издалека. Есть в буднях бытия приливы и отливы… Запомни — я с плохим к тебе не покажусь. — Еще я пригожусь… — Как трудно быть счастливым! Но будем терпеливы… Еще я пригожусь!

Вадим Шкода

Первая любовь Длинноногая девочка Жанна, любопытство свое не тая, в тонкой сфере всесильного жанра постигает закон бытия… Все забыто — проказы, уроки, жизнь тревожной полна новизны… Словно встала она на пороге предвещающей что-то весны. В танцах парня ладошкой коснется — на лице два румяных костра… Оробеет… А ночью проснется — и не может уснуть до утра. Как ей нравится слушать «про это» и с подружкой «о нем» говорить… И при встрече соседа-поэта королевским кивком одарить.

*** То дождь, то солнце, то слепит гроза, то ветер запуржит неукротимо. Меняется погода, как глаза в час расставанья у моей любимой… Смеешься… Плачешь… Лихо пьешь вино. Кассету ставишь. Косу поправляешь. Шутя, мою профессию ругаешь. Или всерьез…

Íàåäèíå Но это все одно. Ведь все равно через короткий срок шагну я за порог, уйду надолго по зову сердца, по веленью долга туда, где нет ни крыш и ни дорог. Когда ж вернусь я на исходе дня, в глухую полночь или утром зыбким — ты ослепи сиянием меня прекрасной всепрощающей улыбки! *** Полощут женщины белье, к воде с мостков склоняясь низко. В студеной зыби вижу близко я отражение твое. Упали пряди на лицо и ты их отвела небрежно. Скользит в листве берез прибрежных луны волшебное кольцо. В домах на дальнем берегу уже давно погасли окна. Лишь звезды в темной глади мокнут — я к ним притронуться могу. Вдруг отозвались звезды звоном, нежданным в сонной тишине. Ты встрепенулась удивленно и чуть придвинулась ко мне. Оберегая час ночной, я не промолвлю о разлуке… И пахнут свежестью речной твои застенчивые руки. 1982 г.

Вадим Шкода

На путине Сообщили нам по рации весть, что каждому мила: В Севастополе акация пышным цветом расцвела. Океан теплом не баловал, волны выше головы! Но повеяло над палубой терпким запахом листвы. Шум бульвара, птичьи посвисты, ароматный ветерок долетели в этой новости из весьма коротких строк. Трал разведку вел глубинную… И припомнил рулевой, как он встретился с любимою и назвал ее женой. Штурман, парень незастенчивый, невзначай проговорил: — Как они там… наши женщины?.. — Отвернулся, закурил. Даже хмурый боцман — гляньте-ка! — улыбается светло… А вокруг гудит Атлантика, плещут волны тяжело. Верно, с курса сбить стараются… Но напрасные дела! В Севастополе акация буйным цветом расцвела!

Íàåäèíå Алушта Над тобой гора Кузнец, высока, высока, словно сказочных овец, стережет облака. А правее, где гряда замыкает простор, над тобою Чатырдаг, как гигантский шатер. Ты за каменной стеной, вся у моря в плену… В косы я тебе весной ленты-речки вплету. Скалы, влажные от брызг, и тропинки твои я одену в тамариск и признаюсь в любви. … И в глаза твои, смутясь, я потом загляну. Но уходишь ты, смеясь, вся у моря в плену.

Родник в Алсу Памяти художника Зиновия Филиппова Щебечут пеночки в лесу наперебой: «Ал-су, Ал-су!.. Ал-су, Ал-су!..» шумит ночной поток. Алсу — из родника глоток воды, свежей которой нет… Я знаю это много лет. ……………………………………

Вадим Шкода Когда необходимо мне с самим собой наедине побыть… Встряхнуться от забот, помыслить, чем душа живет, увидеть мир, его красу — я еду в Крым, спешу в Алсу. здесь у тропы, как вечный пульс, бьет родничок. И я напьюсь, к струе сверкающей припав… Мне станет ясен голос трав. Пойму, о чем жужжит пчела, о чем задумалась скала над речкой, рвущейся в горах… Здесь воздух чабрецом пропах. Его живительная власть мне дарит молодость и страсть самозабвенного труда… Алсу — бессонная страда над ускользающей строкой… Свет старой лампы в мастерской, где доверял мой друг холстам свою любовь к родным местам, свои тревоги и мечты, не терпящие суеты… ………………………………. Благословен будь этот дом, где все наполнено теплом добра и бескорыстных рук… Где столько тишины вокруг! И где вода из родника мне слаще меда-молока… Крым, 1987 г.

Íàåäèíå Сорок пятый, лесной полустанок …И на Тихом океане свой закончили поход. Тощий хлопец в подкованных бутсах (старший брат их в подарок привез) ударял молоточком по буксам и по ступицам черных колес. Ясный тон — ось и букса в норме. А глухой, дребезжащий стон был сигналом, что нужно проворней отцепить аварийный вагон. Сорок пятый. Лесной полустанок… Словно вешний могучий поток, эшелоны спешат неустанно на восток, на восток, на восток. На платформах горбатятся танки. А в теплушках железный народ лихо грянул под голос тальянки про последний победный поход. И парнишка в растоптанных бутсах, задавая движению тон, чуть помедлил простукивать буксы, чтоб песню допел эшелон…

Медсестра На верстах праведных, солдатских, когда они, как нить, рвались — нас тоже хоронили в братских, хоть мы медсестрами звались. На это после —

Вадим Шкода отзвук боли, прощальный залп, глухая медь… А средь огня на поле боя пред нами отступала смерть. Чей тихий стон в мой сон стучится? Чей сын зовет меня, чей брат? — Сестрица… помоги, сестрица… Упал поблизости снаряд. Но медсестра вдвойне бессмертна в своей и братиной крови. И сила духа в ней безмерна, и милосердья, и любви. Неугасимая привычка сорвет с постели в час ночной: — Мне плохо… помоги, сестричка… — Я рядом… Потерпи, родной!

Примета Ты уходила… Я спросил: «Куда?» Верней, подумал, проводив к порогу. Не нужно закудыкивать дорогу, чтоб не подстерегла потом беда. Ты уезжала… Я спросил: «Куда?» Верней, подумал, затаив тревогу, далеко ли?

Íàåäèíå Не потеряй дорогу, которой шла ко мне ты сквозь года. Я взял билет… Не спрашивай: «Куда?» Еще и сам не выбрал я дорогу. Но я вернусь к загаданному сроку — ты лишь меня не спрашивай: «Когда?»

Живые тени Лежат на росных травах тени. За ивами темнеет пруд. К нему сквозь заросли сирени ступени старые ведут. Заброшенная балюстрада (коринфский мрамор — глаз отрада), бордюры — белый известняк… Венец и украшение сада — старинной кладки особняк. И я представил по привычке картину чеховских времен… Но властный посвист электрички спугнул ее, как легкий сон. Исчезли смутные виденья… И я шагнул на те ступени, уже не думая о том, что вечны в них живые тени, как вечно небо над прудом. Дом творчества писателей «Ирпень», 1983 г.

Вадим Шкода *** Ночь. Освещенное окно. Играет танго радиола. Тягуче пахнет маттиола. В саду пустынно и темно. Знакомый силуэт в окне — волна волос легла на плечи. И холодно, и жарко мне в предчувствии желанной встречи. Ну что я медлю? Почему?.. Порой минуты ожиданья прекрасней самого свиданья — однажды после я пойму. Что ж, мы взрослеем… А пока над душами не властен опыт — все счастье: взгляды, жаркий шепот, в моей руке — твоя рука… В июль распахнуто окно. Вдруг смех. Замолкла радиола… Как сладко пахнет маттиола! Как ярок свет за шторой! Но…

Письмо Мир окутан свежею порошей… Хруст снежка… Морозец… Благодать! Я письмо в почтовый ящик брошу. Стану от тебя ответа ждать. Поплывут по циферблату стрелки

Íàåäèíå с этого мгновенья не спеша. Медленно соединятся стрелки где-нибудь в районе Иртыша. Буду ждать письмо я, беспокоясь, представляя, как его несет почтальон… везет курьерский поезд, мчит затем полярный самолет. Буду я считать часы… Не буду… Потому что это ни к чему, потому что не свершиться чуду — нет дороги к дому моему. Сочинял в уме я эти строчки… А вокруг тайга, сугробы, лед… До весны к моей далекой точке не пробьется даже вертолет. Так вот и живу, надеждой греюсь, рано утром к рации спешу… На любовь взаимную надеюсь — и пишу тебе, пишу, пишу…

Северный эпизод Не из писанных красавиц, но удачлива на зависть, ни о чем потом не каясь, ты вошла с мороза в дом… На лице играл румянец, а в глазах — бесовский танец… Жизнь есть жизнь. И к черту глянец! Каждый знает что почем. Позвонок прогну до хруста…

Вадим Шкода На душе светло и грустно. За окном снежинки густо к стеклам лепятся в ночи. Без тебя мне будет тоскно… Но ответила ты просто, ты сказала безыскусно: — Тише, парень, помолчи. Я за милой дверь закрою. От отчаянья не взвою. Финкой банку кильки вскрою, спирта в стопочку налью… — Будь здорова… Черт с тобою! Обернулось все игрою, думал — станешь ты судьбою… Пью за ветреность твою!

*** В немыслимой шапочке вязаной ты шла и немного фасонила… Под белыми, в инее, вязами крутилась собачка-фасолина. А ты, опушенная венчиком шубейки блестящего меха, казалась задиристым птенчиком в гнезде, не боящимся снега. Все сыпало колкой порошею — и тут же безудержно таяло… У ног собачонка-горошина крутилась — и лаяла, лаяла…

Íàåäèíå *** Не слукавит, не солжет, за беспечность не осудит. Вдруг ладони обожжет и горячий лоб остудит. Он подарит звонкий смех, смелость чувств и свежесть речи — первый снег, желанный снег… Ожиданье первой встречи.

Старый дом Я начал забывать твое лицо… Живу теперь, как Меньшиков, в изгнанье — в пустынном доме, где скрипучи ставни и выщерблено временем крыльцо. Черемуха роняет белый цвет. На лавочке влюбленные застыли… …Является ко мне из давней были старик. Он в шубу лезлую одет. Нахохлился, как ворон, у окна и ничего вокруг не замечает. Ломают руки дочери в отчаянье Кладбищенская в доме тишина. А некогда был Меньшиков силен, был он царю опорой в каждом деле. И шли к нему вельможи на поклон. А после — над доносами потели. Фортуна отвернулась от него —

Вадим Шкода и разом перечеркнуты заслуги. Оставили его друзья и слуги век доживать в опале одного!.. …Что ждет нас завтра — трудно угадать. Но, жив покуда, думаешь в надежде: минует срок — и будет все, как прежде — признание, любовь и благодать… Над лесом занимается рассвет… К чему я вызвал тень из древней были? Опального сослали и забыли. И до него мне тоже дела нет. Я починю щербатое крыльцо и отобью на почте телеграмму той, что хранит молчание упрямо: «Я начал забывать твое лицо…»

Молитва Судьба слепа, Порой вокруг ни зги. Побереги себя, побереги. Ночной росток, сквозь твердь, — повремени. Как ты слаба! Прошу — побереги… Я столько лет

Íàåäèíå одну тебя, ищу. А ты — меня, лишь одного меня. Твой взгляд найду — он искоркой огня сверкнет меж нами — и не отпущу. Любовь к любви всегда устремлена, как луч к земле, как к берегу волна, душа к душе… Но ты опять грустна. Взгляд опустила… Боже, помоги — побереги его, побереги! Не дай ему рассеяться в мирах, где нет любви, лишь тьма и звездный прах. Из сил последних ты ко мне прорвись! Пусть осияно распахнется высь, пусть синева ударит по глазам, пусть станет вольно смеху и слезам, пусть станет больно… Все превозмоги… Не береги себя, не береги!

Вадим Шкода

Ева — Посмотрите направо!.. — Посмотрите налево!.. Нас по Риге ведет Златокудрая Ева, гид известной конторы, подвластны которой замки, кемпинги, бары, дворцы и соборы. Не приписаны к ней только кущи Эдема… — Барельеф на стене — городская эмблема… — В этом доме почти до двадцатого века три столетья подряд размещалась аптека. Фармацевтам с утра дань несли горожане… — Из руин храм Петра поднимали рижане! — Гид наш неутомим. И, послушно глазея, поспешаем за ним мы по залам музея. Как положено, Ева сильный пол обольщает — но не яблоком с древа, а старинной пищалью. — Полюбуйтесь, насечки на стволе филигранны. Бил курок без осечки, были страшными раны. — Не запнувшись, назвала калибр мортиры,

Íàåäèíå

Вадим Шкода из которой палили по врагу бомбардиры. — Вот кирасы… мундиры… Побросали их шведы… Боевые штандарты — память нашей победы! И для слабого пола есть в музее сюрпризы: гобелены, шкатулки, дорогие сервизы. В самоцветах наряды, что к лицу королеве… И опять наши взгляды скрестились на Еве… Потому-то, с небес опускаясь на землю, жду я новых чудес и реальность приемлю. Вот от нас в трех шагах (посмотрите направо) — чья-то жизнь, чей-то прах, чьи-то гордость и слава. Вот, стройна и гибка (посмотрите налево), к нам идет сквозь века неизменная Ева!

Íàåäèíå

Улыбка девушки из провинции Куангбинь Собрав плоды спозаранку, впитавшие жар лучей, по дамбе спешит крестьянка с коромыслом на плече. Покачиваются корзины шажкам торопливым в лад. Отборные апельсины, как солнышки, блеск лучат. Рука изогнулась гибко — вот лебедем поплывет. Чарующая улыбка во весь белозубый рот. Тесна для двоих тропинка… Я в сторону сделал шаг.

Вадим Шкода Коротенькая заминка. Улыбка в черных очах. Прошла она близко-близко, красива и молода… Просвечивали сквозь блузку два смуглых ее плода. Прошла… Над разливом зыбким застыла густая синь… … Храню я в душе улыбку девчонки из Куангбинь. Вьетнам

*** Пальмы… Дюны… Я к морю бегу… Почему ж мне приснился вчера белый конь на зеленом лугу, на привольном лугу у Днепра? Словно чистой воды самоцвет, предо мною Сиамский залив. Почему ж мне приснился рассвет над шатрами задумчивых ив? Полыхала в полнеба гроза, даже шторм перед нею притих… Я же видел — сверкает слеза на дрожащих ресничках твоих. Южный Крест. Звон цикад. Звездопад — сыплет ночь в океан угольки. Мне ж приснился заснеженный сад, где не молкнут весь день корольки… Камбоджа, 1985 г.

Íàåäèíå Метаморфоза Относит ветер за корму вихрь золотых волос — и, радуясь вокруг всему, хохочешь ты до слез. Фонтаны брызг из-под руки… Вдруг всплыл, как поплавок, по курсу посреди реки пустынный островок. На нем поставим мы шалаш — вот это повезло! И я командую: — Шабаш! — воткнув в песок весло. Остался позади, забыт на два счастливых дня наш городской нескладный быт, в котором есть родня, чиновники и чертежи, и сор ненужных ссор… А здесь — забавные стрижи и голубой простор, да плеск волны, да блеск луны с распахнутых небес — и мы от всех забот вольны и в нас вселился бес!

Вадим Шкода *** Сколько песен не допето и цветов не расцвело… Подарило бабье лето нам прощальное тепло. Перепутались тропинки, воздух горечью пропах. Серебрятся паутинки в волосах и на ветвях. От заката до рассвета ночь как черное крыло… Подарило бабье лето нам прощальное тепло. На ресницах две слезинки, я смахну их, извини… Разбежались две тропинки — в этом нет ничьей вины. Заплутало счастье где-то… Но невзгодам всем назло подарило бабье лето нам прощальное тепло!

Воспоминание о будущем Возьми мои печали, а я возьму твои. Пусть светит, как вначале, нам доброта любви. Уставшие от стужи, испытанные злом, — она согреет души живительным теплом. Перечеркнем ошибки

Íàåäèíå и страхи темных снов. Да здравствуют улыбки и щедрость нежных слов! Настройся на вниманье — я говорить хочу. Взаимопониманье — основа светлых чувств. Забудь свои печали. И я забуду их. Пусть будет, как вначале, — лишь радость на двоих.

*** Сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок. Сколько раз, не зная брода, в трудный день иль в смутный час сходу я совался в воду, на везенье положась. И, бывало, проносило… А, бывало, с головой! И откуда только сила появлялась в миг лихой? Нахлебаюсь под завязку, но, смотрите-ка, живой!.. Это присказка… А сказку мне придумать не впервой, чтобы море — по колено, чтоб удача непременно и с царевной под венец…

Вадим Шкода В общем, правильный конец! Если ж правда — слава Богу, что остался жив и цел… А царевну-недотрогу увести другой успел.

Мужчина и женщина I Ты рождена из моего ребра — как Ева из Адамова… Однако, — пронзив однажды светом толщу мрака в моей судьбе, — куда ушла вчера? Из моего ты сердца рождена: царила по сему неоспоримо, была всегда желанна и любима… А ныне что? Иль выпита до дна та чаша, что нам счастье обещала?.. Но чтобы впредь судьба не предвещала — из моего ребра ты рождена! II Дух жив — и, значит, плоть жива. Без духа алчущая плоть мертва! Уйду во тьму я… И вернусь однажды, от муки сердца и любовной жажды воскреснув, как в лугах весной трава! 7 марта 1993 г.

Íàåäèíå Счастливое утро Наконец пошла на убыль Солнцеликая жара. Славный город Мариуполь на базар спешит с утра. На прилавках с самой рани, искушая мужичков, груды раков и тарани, связки вяленых бычков. Всякой снеди здесь навалом. Барахолке нет конца. …Двадцать мне. Я крепкий малый. Привлекателен с лица. И лукавая торговка (все ей, видно, нипочем) мне, отсыпав раков ловко, намекает кой о чем. Мол, она осталась вдовой и характер в самый раз… Огонек горит бедовый в глубине красивых глаз. Я вручаю тетке рубль и в толпе густой бреду. Славный город Мариуполь весь, как радость, на виду. Тут украинцы и греки, люди северных широт. — Покупайте чебуреки! — кто-то весело орет. Абрикосы, помидоры, горы перца… виноград. Громкий смех и разговоры, где пивных бочонков ряд. Тарахтит гадалка бойко, зубы-жемчуг,

Вадим Шкода блеск монист… И наяривает польку захмелевший гармонист. Шире круг! Давай-ка дубль!.. И пошло все кувырком. Славный город Мариуполь бьет о землю каблуком. …Небеса синее шелка. Липы сонно шелестят. Я иду. В моей кошелке клешневидные грустят. Ничего они не знают… Вот ставок я отыщу — и на волю — пусть гуляют! — бедных раков отпущу. Обойдусь вполне без пива и рубля не жаль, друзья, потому что быть счастливым одному никак нельзя!

2005-2010 ãîäû

Вадим Шкода

Петруха Друзьям моего детства и ранней юности Владивосток. Большой залив. Обрывы скал угрюмых. Сюда по всем морям земли курс проложили корабли: полны товаров трюмы. Над пирсами витает дух салаки и лимонов. Здесь каждый докер стоит двух яхт-клубовских пижонов… Я не забуду никогда послевоенные года, мыс Чуркин, бухту Диомид, поселок припортовый, где жил, средь урок знаменит, мой старший друг бедовый. Оставшись рано без отца, не доучился до конца Петруха в семилетке. Был в драках смел, пригож лицом И, в общем, дерзким сорванцом в блатной стиляжной кепке. Не одолев и букваря, курил махру он втихаря на школьной переменке. Уроки часто пропускал. И мимо глаз не пропускал девчоночьи коленки. Авторитет, вожак шпаны, Петруха, бросив пьянки, мне заработать на штаны

Íàåäèíå помог на «лакобанке»*. Я был, признаться, не мастак крепить гвоздями тару. Отбил все пальцы… — Во чудак! — блеснул он фиксой. — Делай так! — и встал со мною в пару. Так с ним вдвоем, всего за час (попробуй сам, сумей-ка!) я заработал в первый раз солидную копейку. И, вместо куртки и галош, обшарив всю толкучку, купил себе я брюки-клеш на первую получку. Моей обнове тоже рад Петруха, кореш грозный: — Ништяк, пацан! Хоть на парад… Теперь тебе сам черт не брат! — сказал вполне серьезно …На крыльях бриза плыл озон. Порт утопал в сирени. И уходил за горизонт на ловлю кильки сейнер. На «диком» пляже детвора гоняла мяч тряпичный. Петр, малость выпив, до утра мне говорил о личном. — Гнилое у блатных нутро и сучий подлый норов… За фиг поставят «на перо» без лишних разговоров!.. Ты, парень, работяг держись — верней не сыщешь братства… И крепче с книгой подружись —

Вадим Шкода в ней главное богатство. Ломались волны о причал, вздымая брызги к небу… Петруха грустно замолчал… (Его я больше не встречал — исчез… И будто не был.) На отмели вершили пир два розовых баклана. …И вскоре старенький буксир явил мне бесконечный мир Большого океана! Январь 2005 г. * Завод, производивший консервные банки.

Любовь к искусству На даче вечером душным, умаявшись за день крепко, любила мыться под душем соседка, деваха-«репка». Я душ обрисую точно: на столбиках под навесом стояла большая бочка — и не было занавесок. А «репке» и горя мало… Закончив работу, сходу она сарафан снимала — и нагишом под воду! А рядом, за ветхим забором, во флигеле деревянном жил мальчик, допустим, Боря. (А может, он звался Иваном.)

Íàåäèíå Очкарик в смешной панаме, томясь от стыда и страха, он, спрятавшись за кустами, глазел на эту деваху. Она же, вся в пене белой, сверкала пред ним бесстыже то попкой незагорелой, то треугольником рыжим. Он видел в книжках «Данаю», «Купальщиц» изображенье, и что там еще, не знаю, что тешит воображенье. Прекрасна тягя к искусству, но в жизни она — полдела, пока не пробудит чувства живое грешное тело. И эту истину Боре (а может, мальчишке Вене) явила дырка в заборе и таинство омовений. 2003 г.

Вадим Шкода *** Давай-ка мы с тобой при лунном свете, когда растает в море окоем, беспечные и смелые, как дети, к далеким сонным скалам уплывем!.. Вокруг рыбешки ходят хороводом — мы им сейчас, наверное, сродни. Плывут под бесконечным небосводом мерцающие алые огни. Доверившись стихии переменной, необъяснимой радости полны, мы вновь и вновь рождаемся из пенной, внезапно воздымающей волны!.. Но вот и скалы-полуостровок, нарушивший симметрию залива. Здесь никого. Лишь чайка торопливо нырнула в воду, словно поплавок… В сиянье ночи, как под сенью древа, держа в ладошке мокрую звезду, земная, восхитительная Ева — стоишь ты у Вселенной на виду! И меркнет пред девичьей наготой, невинной, соблазнительной и властной, весь этот мир от Судака до Ласпи, еще вчера пленявший красотой!

Íàåäèíå Вечность У вечности — зеленый цвет (прошу не спорь со мной). Оно неизменно, как рассвет, нас радует весной. А у весны свои права, предней бессильна смерть. Прорвет упрямая трава асфальтовую твердь. А корни скалы в пыль сотрут (труд выше всяких сил) — и в прахе, словно изумруд, заблещет хлорофилл. В замшелом срубе бьется пульс — родник из глубины. Я припаду к нему, напьюсь — продлю труды и дни. И вновь пахнет в лицо гроза… И возвестят мне вновь твои зеленые глаза надежду и любовь.

Телепатия Лиане С. Если к сердцу подступила боль, овладела чувствами апатия, знаю, что поможет нам с тобой из невзгоды выбраться любой, побороть ненастье — телепатия. Это значит — в дебрях бытия занимаясь лишь собой привычно,

Вадим Шкода вспомним друг о друге — ты и я — одночасно вдруг и очень лично. Это значит — в горних небесах, где забыты беды и обиды, встретятся, как стрелки на часах, наши неповторные орбиты. Встреча во Вселенной двух миров означает вечное начало. Мысленно ты скажешь — Будь здоров! — где-то у одесского причала. В тот же миг на киевских холмах пожелаю я тебе здоровья. И добро, зачатое в умах, осенит Господь своей любовью. …Словно снова радиоволна принесла мне голос твой знакомый: — Приезжай… Налью тебе вина в доме у морского окоема.

*** Когда овладевает сердцем страсть, смятенье чувств, не знающих предела, заключена в ней колдовская власть над разумом, душой и грешным телом. И тот, кто страсть не испытал сполна, — пьянящий кубок не испил до дна!

Íàåäèíå Третий — лишний Эмилии Херсонеский яблоневый сад. Август. Полночь. Перезвон цикад. Смуглые упругие коленки как магнит, притягивают взгляд. Море. Заповедный Херсонес. Звезды осыпаются с небес. Яблоко на грудь твою упало — это пошутил проказник-бес. Прячется за деревом густым… Мы его, любимая, простим, и за то, что нас с тобой попутал, яблочком заветным угостим. Фыркнул бес — и убежал во тьму. Третий — лишний, нам он ни к чему. Краше райской роскоши Эдема этот сад заброшенный в Крыму. Херсонеский яблоневый сад. Шум прибоя. Полночь. Звездопад. Смуглые упругие коленки и слова с дыханьем невпопад: — Что со мной? Я падаю… Лечу… Ну, об остальном я помолчу.

Одинокая ветка сирени Плыли вечерние тени. Люд у реки гомонил. Ветку персидской сирени кто-то в саду обронил. Может, гуляли здесь праздник В тесном семейном кругу. Или мальчишка-проказник

Вадим Шкода Бросил ее на бегу. Кисть белоснежного цвета. Нежный шальной аромат… Встреча в предчувствии лета. Чьи-то слова невпопад. Чем завершилось свидание не угадать невзначай: дружеским — «Ну, до свидания!» Или же грустным «Прощай…» Ветка персидской сирени. Вечер. Лиловые тени… 21 мая 2009 г.

Почти юбилейное Жизнь то приласкает, то под вздох!.. Но за все, что сделал, я в ответе. Жил на перекрестье двух эпох. В новое вступил тысячелетье. Что оно сулит — то знает Бог. Только вопрашать его не буду сколько ждет еще меня повсюду и забот, и счастья, и тревог! Жизнь порою больше, чем судьба, и значимей всяких благ в итоге, — если от столба и до столба ты не измерял своей дороги. Если сердце в буднях не берег, воли не давал тоске и лени. И бедой застигнутый врасплох не упал пред нею на колени! Благодать и солнце, и гроза. Все приемлю — радость и печали… Лишь бы мне всегда навстреч сияли милой и единственной глаза! Киев, 30 сентября 2001 г.

Íàåäèíå Утренний обход Ты присела рядом на кровать, на колени натянув халат. Я хочу тебя расцеловать — от макушки рыженькой до пят. Взгляд усталых милых глаз манит… Не могу найти я нужных слов, потому что голову пьянит нежный аромат твоих духов. Ты близка… И далека, хоть плачь… Истину я так и не постиг. Но коленки все-таки не прячь — все равно я поцелую их. Как оно прекрасно и остро, это чувство, вспыхнувшее вновь! Ну и что с того, что «бес в ребро»? Главное, в судьбе моей — любовь. Май 2013 г. Кардиология, ЦР, г. Киев

Линии судьбы Алле Кухарской Словно ветви ивы, приглядись, ивы, что красуется в затоне, линии судьбы переплелись на ее доверчивой ладони. Главная, что всех других длинней — вектор от рождения до тризны, предвещает много светлых дней в буднях беспокойной нашей жизни. Ну, а та, что с главною сплелась,

Вадим Шкода черточкой и завиточком каждым, говорит, что неразрывна связь с тем, кто в жены взял ее однажды. А другие линии в ряду означают, что ладошка может остудить горячий лоб в бреду, и в беду попавшему поможет. Линия душевной доброты утверждает щедрость сердца внятно. Возле пульса — линия мечты — но о чем, мне не совсем понятно… Об иных приметах умолчу, что таит сплетенье четких линий. Смысл их понятен лишь врачу и поэту, может быть, отныне. Ивушке понятны глубь и высь. Облака купаются в затоне. Линии судьбы переплелись знаком счастья на ее ладони. P.S. Сергію, поталанило тобі, що зустрів ти цю чарівну жінку. Хай обом вам в хаті і в юрбі, від любві не мати відпочинку! Ворзель, 8 марта 2012 г.

Íàåäèíå Поэты в ЦДЛ Роберту Рождественскому С Робертом Рождественским, студентом Литературного института имени Горького я познакомился, учась на втором курсе геологического факультета МГУ. В те дни я начал посещать занятия литературной студии «Высотник», которой руководил Николай Старшинов, прекрасный русский поэт, фронтовик, хорошо знавший цену точному образному слову и мужественному поступку. На те занятия приходила его жена Юлия Друнина, поэтесса, фронтовичка, немало хлебнувшая испытаний и горя в боях и не раз смотревшая смерти в лицо. Стройная, привлекательная внешне, она приходила на занятия в гимнастерке, туго перетянутая офицерским ремнем, в короткой синей юбочке и сапожках. Как-то Николай пригласил меня на творческий вечер воспитанников Литературного института с предложением выступить на нем. Так я оказался в компании Евгения Евтушенко, Беллы Ахмадулиной, Роберта Рождественского и белгородского поэта Виталия Буханова, фронтовика, который вскоре стал моим близким другом. После той встречи на литературном вечере ко мне как-то приехал Роберт Рождественский. Ему, москвичу, было интересно ознакомиться с бытом иногородних студентов, живших в общежитии университета. Поддерживал я с ним знакомство и позже, после окончания ВУЗа, наезжая в Москву по своим творческим и прочим делам. С годами Роберт почти не изменился. Губастый, чуть заикающийся, он был очень обходителен и внимателен при наших коротких встречах. Даже занимая пост секретаря Союза писателей СССР, он ничем, ни словом, ни жестом, не подчеркивал своего высокого положения. Так было и в тот зимний день, когда я зашел к нему в кабинет, чтобы подписать командировку в Лаосскую народную демократическую республику в составе делегации Союза писателей СССР. Выяснилось, что глава делегации, москвич, отказался от поездки, так как в Лаосе в те дни было очень неспокойно. И Рождественский предложил мне возглавить писательскую деле-

Вадим Шкода гацию в Лаос. Долго не раздумывая, я согласился. Добавлю, что в итоге я оказался и руководителем делегации, и единственным ее членом. А как прошла наша встреча с Робертом Рождественским далее после оформления необходимых документов, рассказано в стихотворении. Мы с ним не виделись давно — полно забот и дел, и было сразу решено, лишь в графике нашлось «окно», взять столик в ЦДЛ. Струился сигаретный дым. Дождь обмывал стекло. Мы третий час в кафе сидим… И Роберт вдруг сказал: — Вадим, нам в жизни повезло! — С чего бы мой губастый друг (подумал я тогда) заговорил об этом вдруг?.. А впрочем, ерунда! Стоял вокруг немолчный гул. Теряя спора нить, один чудак вскочил на стул, стал все и вся бранить. Мол, время на дворе не то, повсюду мрак и грязь… И Роберт, скинув с плеч пальто, поднялся: — Ну-ка, слазь! Чуть заикаясь, сжав кулак, сказал пьянчуге зло: — Не нужно, «гений», пошлых врак, нам в жизни повезло! Да, выросли мы под огнем, не с медом на губах,

Íàåäèíå но нас лубянский костолом не бил ногою в пах! У многих полегли в бою родные на войне, — мы заменили их в строю по всей большой стране. В стране, где каждый стадион был громче ста стихий, когда мы — ты, и я, и он, читали там стихи. Да, лупцевала нас страна, хулила нас порой, — но, словно мать, права она!.. Запомни, мой «герой»! Права как мать, что берегла детей в суровый час, все трудности превозмогла,и вырастила нас! Все прочее, друзья, мура… Хватило б только сил… И кто-то Роберту «Ура!» всерьез провозгласил… С тех пор, когда невыносим мессия-лжец и аноним, мне снова слышится: — Вадим, мы выстроим… мы победим! Нам в жизни повезло!

Ëþá³òü Óêðà¿íó!

Íàåäèíå Україна Від Дніпра до срібного Дністра зелені гаї, поля без краю. Тільки у розлуці їх згадаю — мов душа торкнулася добра. Простір цей навіки я люблю, всю його красу непереможну. Все, що зможу, для нього зроблю, трішки ще й того, чого не можу. Небо, наче море, вдалині — обіцяє щастя неодмінно… Подаруй натхнення, Україно, ти мені на всі прийдешні дні!

Кобзар Мені тринадцятий минало… Т. Шевченко Як швидко промайнули роки з тих днів, що в пам’яті сповна… На зелен світ, поля широкі на рідний край повзла війна. На фронті батько… А тим часом ми опинились край села де поруч ліс, життя окраса, у полі буйні ковиля. Десь вдалині війна гуркоче. Бій не закінчився із злом, А я, малий російський хлопчик,

Вадим Шкода пасу телятко за селом. Таке грайливе та гарненьке, вершок від лоба до хвоста. Був я для нього наче ненька, і поруч з ним я виростав. Коли ж виходив я із хати до школи — замість букваря на стіл мені поклала мати старенький томик Кобзаря. І більш нічого — ні хлібини, ні ручки, ані олівця… — Учись, синочку! — і сльозину змахнула з схудлого лиця. Як опинився він у неї і як зберігся в ті часи, хто зна… Лукавити не вмію ні для буття, ні для краси. Від мами щирої нівроку почув я вперше ці слова: «Реве та стогне Дніпр широкий, сердитий вітер завива…» Вона їх тихо промовляла, все дивлячись в блакить вікна… Мені дванадцятий минало, коли скінчилися війна. І повернувся до оселі отець — в бинтах, але живий!.. І грім травневий, грім веселий лунав всій землі моїй.

Íàåäèíå Полесье Вот село Рыжаны. Рыжая река. Прячутся рыжики в гуще сосняка. Солнышком облитое, налитое сплошь, колосится жито (а по-русски — рожь). Ходит парень гоголем. Соломенный чуб. Ах, не оттого ли девчонке он люб? А у конопатенькой русая коса, а у конопатенькой синь-глаза. Верно, лен безбрежный в ранний-ранний час подарил свой нежный свет для милых глаз… И зимой, и летом вспыхнет не раз в друзе самоцветной камень топаз.

Вадим Шкода

Трембіти кличуть Клич цей радісний зранку всі Карпати почули. Вівчарі на світанку у трембіти задули. Будуть їм полонини наче рідні оселі, небеса сині-сині замість звичної стелі. Женуть в гори отари — стежка ластиться в’юнко. Наливає їм чари повні річка-чаклунка. Кличуть хлопців трембіти, щоб у кожної хати людям весело жити, щоб їм горя не знати. Ворзель, 15 серпня 2009 р.

Спомин Бентежить душу спомин: я чую як здалека, де гасне сонця промінь, хвилюється лелека. Над озером кружляє в холоднім небі синім і щось там промовляє, неначе мати сину. І голосно курличе, не відчуває втому, неначе сльозно кличе мене вона додому. Летів би я, лелеко, летів до свого краю

Íàåäèíå із мандр важких, далеких — та крил, на жаль, не маю. Ворзель, сан. «Перемога», 15 серпня 2009 р.

Великдень Встану на світанку — Великдень як сонце, що до мене зранку загляда в віконце. Всі радіють святу в хаті біля річки— мати, дід і тато, і малі сестрички. Крашанки червоні, паска та ковбаска… Мамині долоні нам дарують ласку. Сяють теплі очі образа Христова. Слухати охочі люди Боже слово.

Триптих І Наче ніжний шепіт трав вітерець приніс до мене і душі подарував це ім’я — Олена-Лєна. Ім’я із таємних снів, що бентежать недаремно… І не мовкне в серці спів із двох слів — Олена-Лєна.

Вадим Шкода ІІ Ты пришла из неоткуда и ушла — куда-нибудь, словно вод апрельских чудо — схлынули — и не вернуть… ІІІ В свой срок опадают каштан и клен и все холоднее рассвет. Но если поэт ни в кого не влюблен — то это уже не поэт. И муза тогда к другому уйдет, к тому, кто напишет сонет, о том, что любовь он не предает даже на склоне лет. Ворзель, сан. «Победа», 7 августа 2009 г.

Гуцульська красуня У дворі стоїть ґаздиня, струнка і кирпата, Запрошує мене чемно до своєї хати: — Заходь, пане-добродію, любим гостем будеш. Ти зі мною, вродливою, марно час не згубиш. Нема в мене чоловіка, кудись він подівся, мабуть, кращую за мене десь-бо роздивився. Вип’єм чарочку, юначе, за знайомство наше, потім вип’єм ще за вдачу, щоб жилось нам краще.

Íàåäèíå Вип’єм третю за кохання, за жіночок милих, щоб любили ви нас файно до самої могили. Жінці я відповідаю з ніжною любов’ю: — Горілка, я так гадаю, корисна здоров’ю. Веде мене до оселі пані величава. Очі її такі веселі, усмішка лукава. Що їй плітки-пересуди красуні кирпатій… Я ж ніколи не забуду зустріч у Карпатах. Як ми гарно вдвох гуляли при сонці й при свічці, танцювали… І співали пісні сороміцькі: — Якось хлопця я у житі до зорі любила. Як я зараз буду жити — щось там загубила! — Поставивши в ряд тарілки, нап’ємось горілки. І поклавши поруч ложки — наїмося трошки. — Прийми душа із ковша! А ще із відерця… — У п’яниці ні гроша — зате щире серце. — Чарочку мою кругленьку повну наливаю. Я, дівонька молоденька,

Вадим Шкода любові не маю. …Будеш, люба, ґазду мати. Будеш ти щаслива… Хоч ти трішечки кирпата, та яка красива! с. Яблунів, 2000 р.

Карпатская баллада Ослепило снегов сиянье. Мчатся кони во весь опор. И летят безудержно сани прямо в белое пламя гор. Бьют стальные копыта гулко о накатанный твердый наст. Обхватила меня гуцулка крепко-крепко — упасть не даст! Смуглолицая, молодая, пестроцветный кептарь на ней… Бригадир, гостей уважая, самых лучших запряг коней. Кони бешены и крылаты. Бубенцы рассыпают звон. Нас заснеженные Карпаты обступили со всех сторон. Юрий Юрьевич правит бойко, у него надолго запал. Повернула лихая тройка — с плеч на землю тулуп упал. — Ну, и черт с ним, потом отыщем! — он кричит. — Гей, друзья, держись!.. — Что там почести, слава, тыщи —

Íàåäèíå мчаться так бы целую жизнь сквозь метель, что стеною встала, сквозь огонь, за судьбой спеша… Чтоб от скорости ликовала, от восторга пела душа!.. Солнце. Чистых снегов сиянье. Глаз сиянье. Ветер в упор. И летят безудержно сани прямо в белое пламя гор.

Бес в ребро Что такое — бес в ребро? Дед прищурился хитро, говорит лукаво: —Це важлива справа. Біс в ребро — завжди добро… Кинем суперечку: коли требує нутро — я скачу у гречку! Угольком из костерка прикурил цигарку. И крутого первака наливает чарку. Знаю — славно погулял дед за век свой долгий: строил хаты, воевал, пас овец, плоты гонял… И зазноб своих менял от Днепра до Волги.

Вадим Шкода Что ж, такой у деда нрав малость склонный к блуду. Прав он был или не прав — осуждать не буду. Для меня важней всего в нынешнем предмете, что в обиде на него нет, представьте никого, никого на свете. Замолчал в ночи сверчок… Дед зовет до хати: — Все… Скінчилось зілля… Завтра підемо з тобой к Мотрє на весілля. Попиячим досхочу, будуть дівки файні… И затворами стуча, закрывает ставни. Соловей в тени ветвей дарит трель невесте. Жить на свете веселей, если с милой вместе. И луне на звездный круг всплыть бы с кем-то в паре… Дед Тарас — надежный друг, в общем, славный парень. У него горячий нрав малость склонен к блуду, так что прав он иль не прав — обсуждать не буду… И не страшен бес в ребро, если людям на добро!

Íàåäèíå Красные носки Игорю Гавриленко Чтоб был прикид шикарнее, сбежав от грусть-тоски, купил себе в Макарове я красные носки. Считай, купил их даром — был в этом интерес… Казалось, что пожаром объят осенний лес. И где-то там, за Дымером, а может, за Сулой, стояли тучи дымные над высохшей землей. Бежала резво «Лада» в объятьях ветерка. И друг промолвил: — Надо испить бы нам пивка! На продуктовой точке, с присловьем — будь здоров! — налили нам из бочки бокалы до краев. Погомонили с людом за жизнь о том, о сем Был к пиву смачным блюдом соленый жирный сом. Но время поджимает… Торопимся опять туда, где поджидает нас общество опят. Согласно распорядку, взяв спальные мешки, разбили мы палатку

Вадим Шкода на берегу реки. Был день погож и светел. Пустынен лес вокруг. И первый груздь приметил в тени березок друг. За ним второй и третий… Маслята напоказ — нет лучше их на свете для близоруких глаз. Да, «тихая охота» удачлива пока… И посидеть охота теперь у костерка. Есть хлеб, чеснок и сало — набиты рюкзаки. И можно для начала, сто граммов за грибки… Вы спросите, конечно, носки-то здесь причем? Хотелось жить беспечно, не думать ни о чем. Мир познавать воочью, сугубо «тет-а-тет». Смотреть на звезды ночью, встречать в лесу рассвет, пить самогон из фляги — с утра войдя во вкус… А те носки, как флаги, чтоб обозначить лагерь, повесил я на куст. Осень 2007 г.

Íàåäèíå *** Кудахтанье кур и мычанье коров — привычная музыка всех хуторов. Но мой отличается им вопреки веселой мелодией быстрой реки. Гранитные скалы крутых берегов служили преградой для грозных врагов. А сосны как мачты — примета веков, несут паруса голубых облаков. Здесь с помощью Божьей в итоге трудов для жизни уютной построил я дом. На отдых сюда приезжала семья и часто за чаркой сидели друзья. Иные уже на дворе времена, и кто-то из них потерял стремена… Чужая дорога уводит в леса, а в доме ребячьи звучат голоса. Сбегает тропинка к шумливой реке. Мелькает косынка в девичьей руке. Я следом за ней — чтоб поймать и обнять!.. Но мне хуторянку уже не догнать. 8-9 октября 2013, хутор Высокий Камень

Львовянка …Плохо помню, когда это было где в тот день я тебя повстречал. Ты «на мове» со мной говорила. Я по-русски тебе отвечал. Может, в Киеве или во Львове я в отеле тогда заскучал… Ты со мной говорила «на мове», я на русском тебе отвечал.

Вадим Шкода Мы сидели в уютной кофейне. Я коньяк попросил повторить. И, признаюсь, мне было «до фени» на каком языке говорить. — Хоть «по фене»! (Смеялась блондинка, оценив эту шутку мою.) И крутилось в башке, как пластинка: — Ай лав ю… Ай лав ю… Ай лав ю! В старом парке потом оказались мы вдвоем… Хорошо, черт возьми! И когда в темноте целовались, я тебе говорил — мон ами! Почему перешел на французский до сих пор я никак не пойму, парень в общем-то истинно русский по характеру и по уму. Что там дальше — с трудом вспоминаю, но себя я на мысли ловлю, что тебе повторял: «Я кохаю…» и услышал в ответ: «Я люблю…» …Рядом губы твои и ресницы, ты в объятиях сладко горишь. Для любові немає різниці… на каком языке говоришь.

Из неопубликованного

Íîâûå ñòèõè

Вадим Шкода *** Осень навевает грусть. П. Элюар Не нужны мне ревнощи, макияж во внешности, беленькая блузочка — лучший твой наряд. Лишь добавь в общении хоть немного нежности, освети улыбкой свой лукавый взгляд. Ведь и так достаточно в наших буднях хмурости, и не счесть забот-хлопот — каждый день аврал. Прояви хоть капельку выдержки и мудрости в этих обстоятельствах — черт бы их побрал! Слух — увы! — не радуют колкости и грубости, домыслы обидные — тоже ни к чему. Повторюсь — побольше бы доброты и мудрости, качеств, что созвучны сердцу и уму. Санаторий «Победа», 18 ноября 2010 г.

Íàåäèíå Любовь на обочине С осенью покончено. Все белым-бело. Колею с обочиной вровень замело. Отвернись от прошлого и забудь мечты. Занесло порошею белые цветы. Слушай речи мальчика у резных ворот. До чего ж заманчиво, сладко мальчик врет! В памятную книжечку средь времен и дел ты уже им вписана — словно бы раздел. И глаза усталые ты прикрой рукой… Словно льдинки талые звезды над рекой. В длинный список с прочими… Так чего ж ты ждешь? Счастье на обочине не найдешь.

Заглавные стихи Счастлив тем, что целовал я женщин рвал цветы, валялся на траве, и зверье, как братьев наших меньших, никогда не бил по голове. С. Есенин Я часто слышал в детстве: «Не балуй!» — когда был не в ладах с моралью строгой.

Вадим Шкода Но как же сладок робкий поцелуй, подаренный девчонкой-недотрогой! — Что ищешь ты у черта на краю? Остепенись, — сказала мне соседка. Но доказал я правоту свою, уйдя надолго в трудную разведку. — Не суйся в пекло, — говорили мне по-дружески в одной горячей точке. Но не сгорел я в адском том огне. Родился, получается, в сорочке. — Не спорь с начальством… Это все равно, что писать, понимаешь, против ветра… Я спорил… И, бывало, шел на дно из-за упрямства своего, наверно. — Везучий, — слышу шепот за спиной, — ему и ночью солнце ярко светит. Да полно!.. Просто Бог всегда со мной — тот, что один для всех на белом свете. И, хоть поклоны я ему не бил, уверен, что ко мне он благоволит: ведь был я предан тем, кого любил, бездомных псов по голове не бил и птиц небесных не держал в неволе! Ворзель, 6 октября — 14 декабря 2004 г.

100

Íàåäèíå Связь времен Молодецкие забавы по ночам и вечерам я вершил не ради славы, не для россказней друзьям, — просто голову кружила ярь сердечного огня, а судьба наворожила встреч бессчетно для меня. Сколько было тех подушек (на двоих порой одна)! Но не помню лиц подружек и забыты имена одноклассниц-хохотушек, скромниц… опытных девиц, и застенчивых простушек, и беспечных озорниц. Вместе с юностью лихою в Лету канули грехи… Но подвластно мне другое — я могу писать стихи. Расстояния и сроки, и забвения редут сгиньте прочь! — им осанну воздадут! Пусть, беспамятство отринув, хоть на несколько минут всех приятельниц старинных эти строки мне вернут — всех, кто был меня моложе и чуть-чуть постарше был, знал мой легкий нрав и все же искренне меня любил.

101

Вадим Шкода Пусть, пройдя сквозь дни и дали, рядом снова зазвучат откровенья и печали мной покинутых девчат. Чтоб возникло ощущенье — будто всех их повидал и просил у них прощенья, что надежд не оправдал…

Осенний Ворзель Зачарованный Ворзель — свет мечты сквозь года. Лес березовый возле голубого пруда. Клены старого парка еле видны во мгле. Санаторная арка словно нимб на челе. Ворзель, дивная тайна лет, имен и племен, — я влюблен в тебя тайно, я тобою пленен. Устилает аллею золотая листва. Воздух хмеля хмелее, пахнет медом трава. Здесь сплелись быль и небыль, рядом счастье и боль. Где б отныне я не был — я душою с тобой. Вечен гул стройных сосен, звездный блеск над водой. Ворзель празднует осень, сам такой молодой! Сентябрь 2010 г.

102

Íàåäèíå Абрикосы Росные духмяные покосы разлеглись привольно по земле. И сияют солнцем абрикосы на моем обеденном столе. Лето переполнено дарами всех меридианов и широт. Горизонт небесной диораме мне опять покоя не дает — потому что далеко в покосы ты меня когда-то увела. И катилось спелым абрикосом солнце за околицей села… 29 июля, Ворзель

Аз воздам Не счесть побед и бед в моей судьбе. Но все ушло, растаяло как дым… Однажды я во сне приду к тебе как в те года: привычно молодым. Спрошу: «Ну как живется без меня?» Здорова ли… И есть ли в доме хлеб… И навещает ли тебя родня на склоне не совсем девичьих лет? И ты, не удержав горючих слез, задумаешься — как же так смогла не оценить всех чувств моих всерьез. Все верно: принца на коне ждала. Тот принц уже давно умчался вскачь к другим наивным сказкам и мечтам. И я скажу: «Любимая, не плачь! Живи как повелел Всевышний нам». 18 октября 2013 г., Ворзель

103

Вадим Шкода *** Жизнь — театр. И все мы в нем — актеры. Роли, амплуа — у всех свои. Чтоб со сцены не уйти с позором, Бога-режиссера не гневи. Он поставит пред тобой задачу, силы даст в расцвете юных лет. Только не надейся на удачу — выложись и сам найди ответ. Попусту мечтать — себе дороже. Роли, амплуа — у всех свои. Только в вечном мы друг с другом схожи — в ненависти, счастье и любви. Ворзель, 30 сентября 2009 г.

О грехе I Бог так сказал: — Не сотвори кумира. Мы все грешны от сотворенья мира. И всякий, кто душою наделен, в грехе был зачат и в грехе рожден. Бог наделил соблазном человека. Мы все греховны до скончанья века. И, чтобы обрести покой души, покайся, человече, и… греши! II Бог создал человека для любви. Ты Бога воздержаньем не гневи. Люби всегда на полную катушку жену, куму, соседку и подружку! Ворзель, 24 ноября 2009 г.

104

Íàåäèíå Завещание Я брел, умирая от жажды, в пустыне. И не было сил. «Дорогу осилит отважный», — себе я упорно твердил. Изгибы судьбы прихотливы. Мечтая до цели дойти: «Дорогу осилит счастливый!» — решил я однажды в пути. Что день мне готовит грядущий — не знаю… И тверд лишь в одном: «Дорогу осилит идущий!» — пусть выбьют на камне моем. Ворзель, 3 августа 2013 г.

105

È â øóòêó, è âñåðüåç

106

Íàåäèíå Юмор, скажу я, не только потеха. Острее жала бывает порой. Но главное — чтобы нам было «до смеха» и в солнечный полдень, и хмурой порой.

Беруши Полезная штука — беруши. Вот, скажем, попутчик в купе храпит… Ты заткни ими уши — и море приснится тебе. Иль, скажем, в больничной палате покоя храпун не дает, затычек для отдыха хватит и сон благотворный придет. Еще я припомню, к примеру, такая затычка нужна, когда разойдется не в меру в домашней «разборке» жена. Но главное, все же, ребяты, беруши народу нужны, когда голосят депутаты по «телику» в уши страны. Центр радиационной медицины АМН Украины, Киев, 29 мая 2009 г.

По-сусідськи Жарт на тему української народної пісні — Ой, сусідко, вже весна — ти ж весь час така сумна! — То, сусід, не дивина, —

107

Вадим Шкода я ж залишилась одна. — Де ж твій парубок-юнак? Не візьму я в толк ніяк… — За горілкою пішов, мабуть, пляшку не знайшов, загубивсь десь у юрбі… І тому я, пан, в журбі! — Ой, дівчино, це дарма, краще б ти пішла сама. Він би в хаті панував, на печі б тебе чекав… — Ой, сусід люб’язний мій, руки ти скоріш помий… Пригощу тебе борщем і до нього маю ще. — Не відмовлюсь, хай їм біс! Я ж ще й пляшечку приніс!

В шутку на любовную тему, цитируя классику Подражание Омару Хайяму Пока ты юн и полон сил — не будь в любви докучным, не охлаждай альковный пыл благоразумьем скучным. Но и рассудка не теряй ты в той игре опасной, и обретешь дорогу в рай в объятьях девы страстной!

108

Íàåäèíå *** Моя любовь — не струйка дыма. (Курить — здоровию вредить.) И Вы прошли с улыбкой мимо и мне не дали прикурить. *** Любовь зла — полюбишь и козла. Еще осла, верблюда и шакала, медведя, волка, зубра и марала. Животных много, всех не перечесть… Но почему козлу такая честь? *** Коль скучно принимать без дам — шерше ля фам, шерше ля фам! *** Я Вас люблю… Любовь, быть может, как в жаркий день мороз по коже. *** Любимая, меня Вы не любили, когда на пиво гривну дать забыли. И в это утро в сонмище людском я не был ни конем, ни ездоком.

109

Вадим Шкода

Эпиграммы Ба! Знакомые все лица! И хочу я кой о ком с вами поделиться — этим дружеским стишком…

Алла Пугачева Ах, как Алла начинала! Да простим мы ей грехи… А теперь — сапожки — Алла, радиопрограмма — Алла. И отличные духи… Да еще — мои стихи!

Филипп Киркоров Безусловно, громогласен. Для девиц — весьма опасен. Сущий бес — ни дать, ни взять! Но скажу для интереса, что порой в общеньи с прессой лучше б Филе помолчать — чтоб не гневалась печать!

София Ротару Ялта — тоже Украина. Но милей ей Буковина. Край карпатский — в сердце весь Лишь качнет в пути шаланда — в пене волн наперерез, —

110

Íàåäèíå ей ни розы, ни лаванда — чудится души услада — нежно-снежный эдельвейс.

К вопросу о титулах Ну какой я к черту пан — если пуст всегда карман. Ну какой я господин — если в хате сам-один.

Друг человека Я шел по улице средь мрака… Когда из подворотни вдруг меня облаяла собака — известный человечий друг. Мне это, в общем, безразлично: я слышал в жизни много врак в свой адрес от людей приличных… И похвалил однажды враг.

Современные приметы весны Всюду новые расценки. Хлещут пиво мужики. Обнажаются коленки. Оголяются пупки. Жаждут люди перемены. Обновляются сады. И встают повсюду члены… партий в новые ряды.

111

Вадим Шкода

Зачем ему авто? Сын пришел домой под вечер и сказал, не сняв пальто: — Батя, одолжи для встречи с девушкой свое авто. — Вот ключи (отец послушен), — лишь залей в бачок бензин. — Батя, нам бензин не нужен! — Радостно воскликнул сын.

Запретный плод У нее роскошная фигура. Зубы — жемчуг. Плечи — мед и медь… В общем, обнаженная натура — Если сможешь ты ее раздеть.

Вариации на тему «У солдата выходной» I У солдата выходной. Он одет как на параде. Не пропустит, кайфа ради, он красотки ни одной. II Для солдата дело чести — встретить девушку свою. Это вам не «шаг на месте», не «равнение в строю».

112

Íàåäèíå III Щоб не гаючи зусиль, мітко влучити у ціль, — не дивись на голі ніжки, що бентежать звідусіль. IV И такая есть охота — Если мне ее охота.

Вариации …поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан. Вариант любовный Дано нам женщину любить. И если ты с какой-то связан — ей мужем можешь ты не быть, но быть любовником обязан. Вариант алкогольный С дилеммой «пить или не пить» — любой мужчина в жизни связан. Ты можешь водку не любить, но выпивать порой обязан — за Родину и за друзей, за милую, что всех милее, за неожиданных гостей и в праздники и в юбилеи. Всех поводов не перечесть. В быту ты ими словно связан. Но сохранить в застолье честь, не перепить, не переесть всегда и всюду ты обязан! Июль 2013 г.

113

Вадим Шкода

Раздумья на «диком» пляже I Как удав лежу на пляже, Съев две пиццы про запас. И не хочется мне даже Голой женщины сейчас. II Как можно женщин не любить? И был со многими я связан. Маньяком можешь ты не быть, Но сексуальным быть обязан. Ворзель, сентябрь 2009 г.

Многоликость Наплевав на кривотолки, жажда крови в дни иные, мы ведем себя, как волки, беспощадные и злые. Вор в законе! Обрастая гневом праведным, суровым, человеческая стая растерзать его готова. Но, бездарные паяцы, чтобы избежать позора, в электричке, словно зайцы, мчим мы прочь от контролера. В толчее неосторожно лапнув ниже поясницы, «Во козел!» — услышать можно от раскрашенной девицы. Впрочем, этот лобик с челкой, эту грудь и бедра эти

114

Íàåäèíå называют в целом «телкой» даже маленькие дети. Некий «френд», любуясь милой (или выплеснув досаду), назовет ее «кобылой» и похлопает по заду. Сладкий кайф ловя спросонок на распаренной перине, — Ну иди ко мне, котенок… — шепчет дамочка мужчине. И ослом, как ни печально, кое-кто из нас бывает — хоть двуногим изначально в бренном мире пребывает. В сонме людства многосортном нас все больше век от века… Назови меня хоть чертом, но держи за человека!

115

Вадим Шкода

Как-то Анна Ахматова заметила, что стихи рождаются из всякого «мусора и вздора», но возникают они прежде всего на черновике. Вот образчик одного из моих сочинений. Кто из моих читателей разберется, о чем я хотел сказать и напишет мне, тому я подарю эту книгу с автографом.

116

Íàåäèíå

Çàâåðøåíèå *** Судьба меня тащила по ухабам, а то вдруг возносила в облака. Молчала, словно каменная баба, иль, осердясь, давала тумака. Но я не знал уныния и злобы, искал себя в дороге и труде. И золотинки самой высшей пробы умел найти средь слов я и в руде. Талантлив я или почти бездарен — не знаю… Сам себе я не даю оценку… Просто жизни благодарен, за все свою судьбу благодарю!

О вечном Я немалого достиг и поэтому спокоен, зная, что вполне достоин каждый мой нежданный стих. И пишу я, как дышу, в череде привычных буден. Полагая — будь что будет, к праотцам я не спешу. То велик я, то убог… Ну, а кто на самом деле пусть в заоблачном пределе обо мне рассудит Бог. 01 января 2010 г.

117

Вадим Шкода *** Нет, не боюсь я старости, седых преклонных лет. Боюсь я только дряхлости, сводящей драйв на нет. Когда ничто не радует, не привлекает взглядНи семицветье радуги, ни зимний снегопад. Когда не водка в рюмочке к обеду — а кефир, и зря шалунья в юбочке уводит в грешный мир. В телеэкранном мюзикле на диво хороша… Но не приемлет музыки увядшая душа. Довольно! Есть и в старости, чем поклонится дню… Я даже призрак дряхлости из тела прогоню. 16 июля 2013 г.

*** Мы все уходим, поздно или рано, в заоблачные дивные края. Когда-нибудь уйду туда и я по воле Божьей, в званье ветерана любви… Его я заслужил служеньем верным искреннему чувству и, покорясь словесному искусству, на ритм чеканных строф переложил. Переступив родительский порог, в скитаниях от Кушки до Ямала я испытал сердечных бурь немало и сердце не жалел и не берег. И пусть меня те барышни простят, которым я, в потоке увлечений, принес немало слез и огорчений…

118

Íàåäèíå Поэт — по сути вечный холостяк… Но в памяти и на страницах книг Со мной навеки каждая из них.

*** Удел поэта — одиночество, Любовь зови, ищи, лови. И даже в старости мне хочется весенней взбалмошной любви. Окинув быстрым взглядом встречную красавицу в расцвете лет и, вспомнив молодость беспечную, вдруг поспешу за нею вслед. 29 августа 2014 г.

119

Вадим Шкода

С чтением моих стихов мне приходилось выступать перед самыми разными слушателями и в самых различных аудиториях, начиная от детского сада и до солдатских казарм под Чернобылем, госпитальных палат и до стойбищ оленеводов в Приполярном Урале. Однажды мне даже довелось выступить перед пассажирами авиалайнера Ту-104 на высоте 10 тыс метров. Но преимущественно, творческие встречи проходили в школьных классах, студенческих аудиториях, рабочих общежитиях, в цехах заводов и фабрик, на шахтах во время обеденного перерыва или пересменки. Как правило, о выступлении или творческой встрече оповещали афиши. Иногда большие многоцветные, как это было, например, в Октябрьском дворце культуры и искусств. Но по большей части это были самодеятельные афиши, написанные от руки на листе ватмана или же нарисованные художником клуба. Порой мне приходилось выступать и в компании с профессиональными чтецами и музыкантами. Образчик такой афиши я публикую в этой книге.

120

Íàåäèíå Оглавление Вступление ..........................................................................................................3 Жила всегда любовь во мне ............................................................................3 Все, что было внешне и во мне ......................................................................3 Сердце, в сущности ..........................................................................................4 Что ж… Сердись или смейся .........................................................................4 Рассвет в Дубултах ............................................................................................5 1961 — 1986 годы ....................................................................................6 Любви своей, видимо .......................................................................................7 Хозяйка ................................................................................................................7 Привычка ............................................................................................................8 Огневушка-поскакушка...................................................................................9 Почему ты блеск в глазах гасила .................................................................10 Эдельвейсы .......................................................................................................10 На пляже............................................................................................................11 В командировке спешка, маята… ...............................................................12 Принц .................................................................................................................13 Катя+Боря .........................................................................................................13 Бал в районном Доме культуры...................................................................15 Власть земли .....................................................................................................16 Венера.................................................................................................................16 У разлук свой вкус ........................................................................................17 Бабье лето ..........................................................................................................18 Весна на Оболони............................................................................................18 Девчонки с дебаркадера.................................................................................20 Ничто не уходит бесследно .........................................................................21 Ты, как воздухом .............................................................................................22 То, что говорил ................................................................................................22 Брожу по городу без устали .........................................................................23 Ты подкрашиваешь веки… ...........................................................................23 Ярославна ..........................................................................................................24 Царевна ..............................................................................................................25 Люба ...................................................................................................................26 Вечный диалог .................................................................................................27 Сквозь толпу пробегая ..................................................................................28 Год собаки .........................................................................................................29 Сельский поп....................................................................................................30 Вехи.....................................................................................................................31 Старые паровозы.............................................................................................33 Песня ..................................................................................................................35 Над городом прощальные огни ...................................................................37 Вишнепад ..........................................................................................................38 Встреча...............................................................................................................38 Чем тебе помочь ..............................................................................................39 Разделяет не расстояние ................................................................................40

121

Вадим Шкода Я угодил в беду.................................................................................................41 Первая любовь .................................................................................................42 То дождь, то солнце ........................................................................................42 Полощут женщины белье .............................................................................43 На путине ..........................................................................................................44 Алушта ...............................................................................................................45 Родник в Алсу...................................................................................................45 Сорок пятый, лесной полустанок ...............................................................47 Медсестра ..........................................................................................................47 Примета .............................................................................................................48 Живые тени ......................................................................................................49 Ночь. Освещенное окно ................................................................................50 Письмо ...............................................................................................................50 Северный эпизод .............................................................................................51 В немыслимой шапочке вязаной .................................................................52 Не слукавит, не солжет ..................................................................................53 Старый дом .......................................................................................................53 Молитва .............................................................................................................54 Ева .......................................................................................................................56 Улыбка девушки из провинции Куангбинь ..............................................59 Пальмы… ..........................................................................................................60 Метаморфоза ...................................................................................................61 Сколько песен .................................................................................................62 Воспоминание о будущем .............................................................................62 Сколько раз, не зная брода ...........................................................................63 Мужчина и женщина .....................................................................................64 Счастливое утро ..............................................................................................65 2005 — 2010 годы ..................................................................................67 Петруха ..............................................................................................................68 Любовь к искусству ........................................................................................70 Давай-ка мы с тобой .......................................................................................72 Вечность ............................................................................................................73 Телепатия...........................................................................................................73 Когда овладевает сердцем страсть ..............................................................74 Третий — лишний ...........................................................................................75 Одинокая ветка сирени .................................................................................75 Почти юбилейное ............................................................................................76 Утренний обход ...............................................................................................77 Линии судьбы...................................................................................................77 Поэты в ЦДЛ ....................................................................................................79 Любіть Україну! ....................................................................................82 Україна ...............................................................................................................83 Кобзар ............................................................................................................83 Полесье ..............................................................................................................85 Трембіти кличуть ............................................................................................86

122

Íàåäèíå Спомин ..............................................................................................................86 Великдень ..........................................................................................................87 Триптих .............................................................................................................87 Гуцульська красуня .........................................................................................88 Карпатская баллада ........................................................................................90 Бес в ребро ........................................................................................................91 Красные носки .................................................................................................93 Кудахтанье кур и мычанье коров ..............................................................95 Львовянка .........................................................................................................95 Новые стихи/Из неопубликованного ................................................97 Не нужны мне ревнощи ................................................................................98 Любовь на обочине .........................................................................................99 Заглавные стихи ..............................................................................................99 Связь времен ................................................................................................. 101 Осенний Ворзель .......................................................................................... 102 Абрикосы........................................................................................................ 103 Аз воздам........................................................................................................ 103 Жизнь — театр.............................................................................................. 104 О грехе ............................................................................................................ 104 Завещание ...................................................................................................... 105 И в шутку, и всерьез ...........................................................................106 Юмор, скажу я, не только потеха ............................................................. 107 Беруши ............................................................................................................ 107 По-сусідськи .................................................................................................. 107 В шутку на любовную тему, цитируя классику .................................... 108 Подражание Омару Хайяму ...................................................................... 108 Эпиграммы .................................................................................................... 110 Алла Пугачева ............................................................................................... 110 Филипп Киркоров ........................................................................................ 110 София Ротару ................................................................................................ 110 К вопросу о титулах .................................................................................... 111 Друг человека ................................................................................................ 111 Современные приметы весны................................................................... 111 Зачем ему авто? ............................................................................................. 112 Запретный плод ............................................................................................ 112 Вариации на тему «У солдата выходной»............................................... 112 Вариации ........................................................................................................ 113 Раздумья на «диком» пляже ...................................................................... 114 Многоликость ............................................................................................... 114 Завершение .................................................................................................... 117 Судьба меня тащила по ухабам ................................................................ 117 О вечном......................................................................................................... 117 Нет, не боюсь я старости, седых преклонных лет ................................ 118 Мы все уходим ............................................................................................. 118 Удел поэта — одиночество ......................................................................... 119

123

Художнє видання (українською та російською мовами) Вадим Григорович Шкода

«Наедине» Збірка вибраної любовної лірики

Комп’ютерна верстка і макетування Людмила Бірченко. Авторська редакція.

Підписано до друку 18.09.2014 р. Формат 60 х 901/16. Папір офсетний. Гарнітура «Minion Pro». Обл.-вид. арк. 6,64. Ум.-друк. арк. 7,75. Наклад 100 прим. Зам. № 550.

Видавництво ФО-П Федоров О. М., «Друкарський двір Олега Федорова» Адреса: а/с 24, Київ-205, 04205, Україна, Тел. +38050 380-9733 е-mail: relaks-oleg@yandex.ru Свідоцтво про внесення до Державного реєстру видавців, виготовлювачів і розповсюджувачів видавничої продукції серія ДК № 3668 від 14. 01. 2010 р.