The Tightrope of Peter Brook
II
МИТ-ИНФО
No 2
2015
«МИТ-инфо» № 2 (29) 2015 Учреждён
некоммерческим партнёрством по поддержке
театральной деятельности и искусства
«Российский
Международного института театра». Зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Свидетельство о регистрации СМИ ПИ № ФС77-34893 от 29 декабря 2008 года национальный центр
“ITI-info”
№ 2 (29) 2015
Established by non-commercial partnership for promotion «Russian National Centre of the International Theatre Institute» R egistered by the Federal Agency for Mass-Media and Communications. R egistration license SMI PI № FS77-34893 of December 29 th, 2008
of theatre activitity and arts
Главный редактор: А льфира А рсланова / Editor-in-Chief: A lfira A rslanova Зам. главного редактора: Ольга Ф укс / Editor-in-Chief Deputy: Olga Foux Дизайн, вёрстка, препресс: Михаил Куренков / Design, layout, preprint: Mikhail Kurenkov Координатор: Юлия А рдашникова / Coordinator: Yulia A rdashnikova Р едактор: Ирина К алашникова / Editor: Irina K alashnikova Р еклама: А ндрей Д анильченко / A dvertising: A ndrey Danilchenko Печать: Л еонид А нтонов / P rinting: Leonid A ntonov Официальный партнёр журнала ЗАО «К ей Д жи Т иСи» www.kgtc.ru / Official Translation Partner KGTC www.kgtc.ru Финансы: Ирина Савенко, А нна Л исименко / Accountancy: Irina Savenko, A nna Lisimenko А дрес редакции: 129594, Москва, ул. Шереметьевская, д. 6, стр. 1 Editorial Board address: 129594, Moscow, Sheremetyevskaya str., 6, bld. 1 Электронная почта: rusiti @ bk.ru / E-mail: rusiti @ bk.ru Н а обложке: Питер Брук / Cover: P eter Brook Фото: Кольм Хоган / P hoto: Colm Hogan
О тпечатано в типографии OOO «Райкин П лаза» 129594, г. Москва, ул. Шереметьевская, д. 6, стр. 1 Цена свободная. Т ираж 1000 экз. Подписано в печать 02.04.2015
P rinted by RAIKIN PLAZA LTD. 129594, Moscow, Sheremetyevskaya str., 6, bld. 1 Open price. A number of copies printed is 1000. P ut into print on 02.04.2015
Фотографии и иллюстрации предоставлены прессБахрушинского музея, Т еатра на Соборной (рязанский ТЮЗ), театра «Практика», Оренбургского театра драмы, М алого театра, Д етского музыкального театра им. Сац (и Еленой Л апиной), МХТ им. Чехова, интегрированной театральной студии «К руг » (и Валерией Глаголевой), фестивалей «Золотая маска», «К арабас», «Пространство режиссуры» и Пушкинского фестиваля, Пражской К вадриеннале и Кольмом Хоганом.
A.A.Bakhrushin Theatre Museum, Youth Theatre on Sobornaya Square (Ryazan), P raktika Theatre, Orenburg Drama Theatre, Maly Theatre, Sats Children’s Musical Theatre (and Elena Lapina), MAT named after Chekhov, Integrated Theatre Studio “K rug” (and Valeriya Glagoleva), festivals: Golden Mask, K arabas, Space of Directing and P ushkin Theatre Festival, P rague Quadrennial and Colm Hogan.
службами
Журнал «МИТ-инфо» распространяется в московских театрах, магазине «Т еатральные книги» (Страстной бульвар, 10/34), по подписке и через национальные центры МИТ. Подписаться на журнал можно, связавшись с нами по электронной почте rusiti @ bk.ru Читайте о нас подробнее на сайте Российского центра МИТ www.rusiti.ru
P hotos and
illustrations are provided
by press services of
ITI-info review is distributed in the Moscow theatres, “Theatre Books” bookshop (10/34, Strastnoy Boulevard), by subscription and through ITI National Centres. For subscription, please, contact us on e-mail rusiti @ bk.ru or send your order
READ ABOUT US AT THE WEBSITE OF ITI RUSSIAN CENTRE www.rusiti.ru No 2
2015
МИТ-ИНФО
1
Cодержание 8 Новости News
Выставка 18 Exhibition праздник 22 В
семирный день театра
celebration
World Theatre Day
праздник 26 М
еждународный день танца
celebration
28
International Dance Day О бложка
Счастье неизбежно Cover
54
Happiness is Inevitable Р оссия
Вечные сюжеты «нашего всего» Russia
66
Eternal Subjects of “Our Everything” С обытие
Ювелирная работа Event
72
An Elaborate Work Р епетиция
Если не сгорят – улетят в небо
Rehearsal
42
Фестиваль На сцене, на рынке, в школе...
«Золотая маска» стала синонимом театральной весны: изпод талого «снежка» московской пресыщенности появляются «подснежники» прошлогодних театральных достижений, голова кружится от свежего ветра и обилия впечатлений, гости из России и зарубежья заставляют московских артистов позаботиться о подтянутой форме.
Festival On Stage, at
the
Market, at School...
Golden Mask has become synonymous with theatre spring: the “snowdrops” of last year’s theatre achievements peek out from under the melted “snow” of Moscow’s satedness, fresh breeze and a host of new impressions make everyone’s head spin, guests from Russia and abroad force Moscow artists to get in shape.
2
МИТ-ИНФО
No 2
2015
78
If They Don’t Burn Down, They’ll Float up into the Sky Драматург
Урок мира
Playwright
88
A Lesson in Peace Другой театр
Несрубленные ветки
Different Theatre
98
Branches Not Cut Down Х ронограф
Весенний ледоход Chronograph
Spring Break
удка суфлёра 102 БPrompt Corner
Авторы Кольм Хоган
Фотограф. «Счастье неизбежно», стр. 28 Фотограф Кольм Хоган специализируется в области кино, телевидения, театра, документалистики и изобразительного искусства. В его репортажах и портретах – сюжеты и люди из Ирландии, Великобритании, континентальной Европы, Африки и Северной Америки.
Colm Hogan Кольм Хоган Colm Hogan
Марина Шимадина
Театральный критик. «На сцене, на рынке, в школе...», стр. 42 «Героиня истории – еврейская девочка, которая была эвакуирована из Германии в Англию, но по пути осталась без документов».
Marina Shimadina Марина Шимадина Marina Shimadina
Екатерина Васенина
Балетный критик. «На сцене, на рынке, в школе...», стр. 42 «Сценографическое решение Килиана позволяет как бы растянуть во времени момент падения Икара».
Алла Шендерова
Екатерина Васенина Ekaterina Vasenina
Алла Шендерова Alla Shenderova
Theatre critic. “Eternal Subjects of “Our Everything”, p. 62 Vasily Senin dramatically changed Pskov audience. The intolerance of anything new is tapering off, the audience is growing more experienced.
Christine Mathvienko
Театральный критик. «Урок мира», стр. 78 «Традиция говорить о войне, исходя из частного опыта, раскалывает театральную аудиторию надвое». No 2
Alla Shenderova
Irina Alpatova
Кристина Матвиенко
МИТ-ИНФО
Ballet critic. “On Stage, at the Market, at School...”, p. 49 A stage solution seems to allow him to stretch out in time the moment of Icarus’ fall. Theatre critic. “On Stage, at the Market, at School...”, p. 49 During the two-hour-long “Nosferatu” Demidova did not stop moving once. She moved incredibly slowly, she even danced while sitting.
Ирина Алпатова
4
Theatre critic. “On Stage, at the Market, at School...”, p. 49 The story’s protagonist is a young Jewish girl, who was evacuated from the Nazi Germany to England but was left without documents.
Ekaterina Vasenina
Театральный критик. «На сцене, на рынке, в школе...», стр. 42 «За два часа, что длится «Носферату», Демидова ни разу не застыла, танцевала даже сидя…» Театральный критик. «Вечные сюжеты «нашего всего», стр. 54 «Василий Сенин изменил псковских зрителей. Проходит нетерпимость ко всему новому, зато растёт зрительский опыт».
Photographer. “Happiness Is Inevitable”, p. 35 Colm Hogan is a stills Photographer working mainly in the areas of film, television, theatre, documentary and the arts. His work has taken him throughout Ireland, England, Europe, Africa and North America working on projects spanning across a broad range of photographic disciplines.
2015
Ирина Алпатова Irina Alpatova
Theatre critic. “A Lesson in Peace”, p. 83 War from personal experience is not new, of course. Curiously, it is this tradition that splits the theatre audience right down the middle.
No 2
2015
МИТ-ИНФО
5
Карта читателей «МИТ-инфо» ITI-info readers are here
Algeria Argentina Armenia Austria Azerbaijan Bangladesh Belgium Benin Bosnia and Herzegovina Botswana Brazil Burkina Faso Cameroun Central African Republic Chad China Chinese Taipei Colombia Congo Dem. ReP Congo ReP Cote d’Ivoire Croatia Cuba Cyprus
6
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Czech ReP Denmark Dominican Republic Egypt Estonia Faroe Islands Finland Fujairah Georgia Germany Ghana Greece Hungary Iceland
India Iran Iraq Ireland Israel Italy Jamaica Japan Jordan Korea Kosovo
Журнал «МИТ-инфо» (ITI-info) – издание Российского центра Международного института театра. Выпускается на двух языках (русский, английский) в целях международного сотрудничества в области театра. Создан в 2010 году, выходит раз в два месяца, рассылается во все национальные центры. Реализуется по подписке и в розницу. ITI-info review is the edition of Russian Centre, International Theatre Institute. Published in two languages (Russian and English) for purposes of international theatre cooperation. Established in 2010, issued bimonthly, distributed to all National Centres. Realized through subscription and by retail.
Latvia Luxembourg Macedonia F.Y.R. Mali Mexico Monaco Mongolia Nepal Netherlands Niger Nigeria
Peru Philippines Puerto Rico Qatar Romania Russia Saudi Arabia Sharjah Senegal Serbia Sierra Leone Slovakia Slovenia South Africa Spain Sri Lanka Sudan Sweden
Switzerland Togo Turkey Uganda U.S.A. Venezuela Vietnam Zimbabwe No 2
2015
МИТ-ИНФО
7
НОВОСТИ
Театральные смотрины в Загребе
С 16 по 20 апреля в Загребе прошёл фестиваль Croatian Showcase, на котором можно было познакомиться с самыми заметными хорватскими постановками в танце и драматическом театре. Программу формировала Желька Турчинович, артистический директор этого смотра. Фестиваль рассчитан на внимание не только местных театралов, но и иностранных продюсеров, поэтому все спектакли сопровождались английскими субтитрами.
Пространство общей памяти
Крупнейший форум театральной сценографии – Пражская квадриеннале представляет предварительную программу лекций, мастер-классов, архитектурных прогулок, презентаций проектов, придуманных для открытых пространств, выставок, в которых участвуют представители около семидесяти стран. Уже дали согласие на участие в Пражской квадриеннале 2015 года такие знаменитости, как Андрис Фрайбергс, Роберт Уилсон, Робер Лепаж, Джули Тэймор и многие другие. На форуме будут обсуждаться разнообразные проблемы, в том числе: национальная сценография, методика образования в области сценографии, драматургия звукового оформления, положение художника в современном обществе. Основная концепция квадриеннале: сценография – пространство общей памяти. Церемония открытия форума состоится 17 июня, а награждение лауреатов – 22 июня.
Пражская квадриеннале
8
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Альбом «Художники Малого театра. ХХ век» / Album “The Maly Theatre Artists. 20th Century”
Художники Малого театра
Малый сделал себе и своим поклонникам подарок к Международному дню театра – выпустил в серии «Библиотека Малого театра» альбом Елены Струтинской «Художники Малого театра. ХХ век». Почти триста страниц иллюстраций с эскизами Константина Коровина, Константина Юона, Евгения Лансере, Мстислава Добужинского, Александра Веснина, Бориса Кустодиева, Бориса Эрдмана, Энара Стенберга, Иосифа Сумбаташвили, Николая Акимова, Давида и Александра Боровских, Сергея Бархина, Валерия Левенталя станут настоящей антологией оформительского искусства прошедшего века. Издание альбома сопровождает выставка, где представлено (часто впервые) около сорока работ некоторых из этих художников. Часть тиража будет подарена московским библиотекам и музейным фондам.
NEWS
Prague Quadrennial
A Space of Shared Memory
The Prague Quadrennial – the largest forum of theatre set design – is presenting a preliminary programme of lectures, workshops, architectural strolls, presentations of projects created for open spaces, and exhibitions that feature representatives from around seventy countries. Celebrities such as Andris Freibergs, Robert Wilson, Robert Lepage, Julie Taymor, and many others have already agreed to take part in the Prague Quadrennial 2015. The forum will discuss various issues, including: national set design, teaching methodology in the area of set design, dramaturgy of sound design, an artist’s place in contemporary society, and many others. The Quadrennial’s key concept is set design as a space of shared memory. The forum’s opening ceremony will take place on June 17, and the winners will be awarded on June 22.
Theatre Parade in Zagreb
April 16 through 20, Zagreb hosted a Croatian Showcase Festival, where audiences could watch the most notable Croatian productions in dance and drama theatre. The programme was put together by Željka Turčinović, the festival’s artistic director. The festival is designed to attract the attention of not only local theatre-goers but of foreign producers as well, that is why all the productions were supplied with English subtitles.
The Maly Theatre Artists
The Maly Theatre gave itself and its fans a present for the World Theatre Day – released an album by Elena Strutinskaya titled “The Maly Theatre Artists. 20th Century” as part of “The Maly Theatre Library” series. Nearly three hundred pages of illustrations with sketches by Konstantin Korovin, Konstantin Yuon, Evgeny Lansere, Mstislav Dobuzhinsky, Alexander Vesnin, Boris Kustodiev, Boris Erdman, Enar Stenberg, Iosif Sumbatashvili, Nikolay Akimov, David and Alexander Borovsky, Sergei Barkhin, Valery Levental will become a true anthology of the last century’s stage design. The album’s publication is accompanied by an exhibition that presents (often for the first time) some forty works by some of these artists. A portion of the album’s copies will be given to Moscow’s libraries and museum funds. No 2
2015
МИТ-ИНФО
9
НОВОСТИ
Под знаком Брехта и Любимова
Анджей и Тереза Вельминьские
В Пермском Театре-Театре завершился VI Международный фестиваль «Пространство режиссуры», знаменитый своими профессиональными дискуссиями и разборами «по гамбургскому счёту». В этом году он проходил «под знаком Бертольта Брехта», хотя именно с родины драматурга спектакль привезти не удалось. В программе встретились два брехтовских спектакля – «Согласный/ Несогласный» («Сцена-Молот») и «Добрый человек из Сезуана» (Московсий театр имени Пушкина). В обширной образовательной программе, посвящённой Брехту, приняли участие гости из берлинского «Фольксбюне» Томас Мартин и Франк Раддац. Юрий Бутусов, постановщик «Доброго человека...», стал хедлайнером фестиваля, где было представлено три его работы. По итогам лаборатории молодой режиссуры лучшим эскизом будущего спектакля был признан «Мефисто» в постановке Юлии Ауг – театр принял его в работу. В этом году «Пространство режиссуры» посвятили памяти Юрия Любимова.
La MaMa собирает гостей
В знаменитой актёрской резиденции La MaMa с середины июня по конец августа ожидается всплеск театральной активности: мастер-классы, семинары и репетиции, на которые соберутся театральные деятели из ЮАР (Бретт Бейли), Ирана (Мохаммед Гаффари), Кореи (О Тэ Сок), России (Сергей Черкасский), Сингапура (Кок Хенг Люн), Италии (Клаудиа Кастеллуччи), США (Тина Ландау и Стефан Коплович) и других стран мира. Созданные во время этого форума постановки увидят зрители фестиваля в Сполето. На режиссёрский симпозиум заявлены интерактивные занятия по самым разнообразным темам: «Театральная режиссура в особом пространстве», «Интерпретация Шекспира согласно корейской методологии», «Взгляд на новое поколение», «Мультикультурные постановки», «Русская школа режиссуры: действенный анализ», «Театр, разоблачённый до элементарного ядра» и «Дезориентация аудитории». Особый интерес представляет мастер-класс известного преподавателя Николаса Вольча «Маска и идентичность» и двух актёров Тадеуша Кантора – Терезы Вельминьской и Анджея Вельминьского.
10
МИТ-ИНФО
No 2
2015
«Пространство режиссуры» “Space of Directing Festival”
NEWS
Under the Sign of Brecht and Lyubimov
Perm’s Teatr-Teatr Theatre concluded the 6th International Space of Directing Festival, known for its professional discussions and honest rating analyses, which was conducted “Under the Sign of Bertolt Brecht” this year, even though the festival’s organizers were unable to bring in a production from the playwright’s homeland. The programme brought together two of Brecht’s plays “The Yeasayer/the Naysayer” (Stsena-Molot Theatre) and “The Good Person of Szechwan” (Pushkin Moscow Theatre) - and a broad curriculum with a focus on Brecht, featuring guests from Berlin’s Volksbühne Theatre Thomas Martin and Frank Raddatz. Yuri Butusov, director of “The Good Person”, became the festival’s headliner with three of his works being presented there. Based on the results of the young directors workshop, the honor of the best sketch of a future production fell to “Mephisto” under Yuliya Aug’s direction – the theatre accepted it into production. This year’s “Space of Directing” was dedicated to the memory of Yuri Lyubimov.
La MaMa Theatre
La MaMa Is Inviting Guests
The famous acting residence La MaMa is expecting a surge of theatre activity from mid-June through the end of August: workshops, seminars and rehearsals that will bring together theatre personalities from South Africa (Brett Bailey), Iran (Mohammad Ghaffari), Korea (Oh Tae Sook), Russia (Sergei Tcherkasski), Singapore (Kok Heng Leun), Italy (Claudia Castellucci), US (Tina Landau and Stephan Koplowitz), and other world countries. Productions created during that forum will be presented to audience members of the Spoleto Festival. The directors symposium will conduct interactive classes on various subjects: “Site-Specific Theatre Directing”, “Interpretation of Shakespeare with Korean Methodology”, “Viewpoints for a New Generation”, “Directing Intercultural Work”, “Russian School of Directing: Action Analysis”, “Theatre Stripped to Its Elemental Core” and “Disorienting the Audience”. Of special interest is a workshop presented by famous instructor Nicholas Wolcz “Mask and Identity” and two actors Teresa Wełmińska and Andrzej Wełmiński. No 2
2015
МИТ-ИНФО
11
НОВОСТИ
«Карабас» в третий раз
Чайковский и его гости
С 30 апреля по 7 мая музыкальной столицей России стал подмосковный Клин, где в честь 175-летия Петра Ильича Чайковского проходит международный музыкальный фестиваль его имени. Среди участников – Венский филармонический оркестр под управлением Риккардо Мути, Михаил Плетнёв с сольными фортепианными концертами и его коллега Кирилл Герштейн с авторской редакцией Первого концерта для фортепиано с оркестром, который является визитной карточкой Международного конкурса имени Чайковского, а также Большой симфонический оркестр имени Чайковского, возглавляемый Владимиром Федосеевым, Государственный академический русский хор имени Свешникова и оркестр Мариинского театра под руководством Валерия Гергиева. В рамках фестиваля состоится мировая премьера произведения современного французского композитора Антони Жирара, написанного специально к этому случаю.
С 28 марта по 5 апреля в Москве прошёл Третий фестиваль независимых детских театров. «Карабас» – это 12 спектаклей всех жанров (театр художника, театр теневой, кукольный, анимационный, кулинарный, настольный, цирк «Нуво»), камерная атмосфера, которая, по мнению психологов, лучше всего подходит для детского восприятия, энтузиазм его создателей, активно ищущих новые формы для детского театра, и ставка на интерактив. У «Карабаса» две категории зрителей: старше пяти и совсем малыши от одного до трёх лет (сказка-раскраска «Приключения кисточки», настольный спектакль «Муми-тролль и новый друг», «Про девочку и капитана», где всё сделано из бумажных стаканчиков, экологическая сказка «Глазами цветка», малышовый сторителлинг «Осьминог» и «Щелкунчик», рассчитанный на зрителей от года). Родителям подходят обе группы.
«Карабас»
Провинции на заметку
Газоперерабатывающая и нефтехимическая компания «СИБУР» и Театр Наций запустили совместную театральную программу для российских регионов, направленную на ознакомление зрителей с современными культурными тенденциями. Помимо гастролей со спектаклями «Шведская спичка», «Fars-мажорный концерт» и «Бросить легко», актёры театра принимают участие в благотворительных и социальных инициативах компании – встречах с публикой, мастер-классах, в том числе для детей, оказавшихся в трудных жизненных обстоятельствах. Программа стартовала 2 марта в Дзержинске Нижегородской области. Она охватит шесть регионов России и продлится весь 2015 год.
12
МИТ-ИНФО
No 2
2015
NEWS
“Karabas”, Take Three
March 28 through April 5, Moscow hosted the Third Festival of Independent Children’s Theatres. “Karabas” means 12 productions of all genres (artist’s theatre, shadow theatre, puppet, animation, culinary, tabletop, Nouveau Cirque), a chamber atmosphere that, according to psychologists, is best suited for enhancing children’s perception, enthusiasm on the part of its creators, who are actively seeking new forms for children’s theatre, and a stake on the interactive. “Karabas” has two categories of spectators: those over five and the wee little ones between the ages of one and three (a coloring fairy tale titled “The Adventures of a Paint Brush”, a tabletop production of “Moomintroll and a New Friend”, “A Tale of a Girl and a Captain”, where everything is made out of paper cups, an ecological fairy tale titled “Through the Eyes of a Flower”, storytelling for babies – “The Octopus” and “The Nutcracker”, designed for audience one and up). Parents fit into both categories.
“Karabas”
Tchaikovsky and His Guests
April 30 through May 7, Moscow-area city of Klin will become Russia’s music capital, hosting the Tchaikovsky International Music Festival in honor of Pyotr Ilyich Tchaikovsky’s 175th anniversary. The festival’s participants include the Vienna Philharmonic Orchestra under the direction of Riccardo Muti, Mikhail Pletnev with solo piano concertos and his colleague Kirill Gerstein with an author’s edition of the Piano Concerto No. 1 for piano and orchestra – a trademark of the Tchaikovsky International Competition, as well as the Tchaikovsky Big Symphony Orchestra led by Vladimir Fedoseyev, the Sveshnikov State Academic Russian Choir, and the Mariinsky Theatre Orchestra under the direction of Valery Gergiev. The world premiere of an opus by contemporary French composer Anthony Girard, written especially for this event, will be presented within the framework of this festival.
For Province to Take Note
The “SIBUR” gas-processing and petrochemical company and the Theatre of Nations launched a joint theatre programme for the Russian regions, aimed at introducing audiences to contemporary cultural trends. In addition to doing guest performances of their productions of “The Swedish Match”, “The Farce-Majeure Concert” and “It Is Easy to Quit”, theatre actors are taking part in charitable and social initiative campaigns – audience meet and greets, workshops, also offered for children with difficult life circumstances. The programme was launched on March 2 in Dzerzhinsk, the Nizhny Novgorod Region. It will cover six of Russia’s regions and run through the end of 2015.
No 2
2015
МИТ-ИНФО
13
НОВОСТИ
Кому игра, кому учёба
«Позови меня в прошлое»
Оренбург не заснёт
В ночь на 16 мая в Оренбурге пройдёт ставшая уже традиционной «Ночь искусств», когда все жители города смогут бесплатно посетить городские музеи. Но впервые в этом событии принимает участие Оренбургский театр драмы имени Горького, который приглашает горожан на спектакль «Позови меня в прошлое» по пьесе Павла Рыкова в постановке Рифката Исрафилова. По сюжету дело происходит именно во время «Ночи музеев», когда компания молодых людей, зайдя в музей практически случайно, попадает в военное прошлое города Чкалова (так раньше назывался Оренбург) и встречает известных с детства героев войны. Время посещения не ограничено, а выйти из музея такими, как прежде, не удастся никому.
С 20 по 24 мая в Будве (Черногория) впервые пройдёт Международный фестиваль уличных театров «Открытое небо», куратором которого является российский режиссёр Юрий Муравицкий. В фестивале примут участие артисты из Германии, Испании, Словении, России и Франции. Хедлайнерами фестиваля станут две французские группы – La Compagnie Transe Express и Compagnie Des Quidams. Но это для зрителей. А студенты факультета драматических искусств Черногорского университета будут прилежно учиться развлекать публику на открытом воздухе.
Международный фестиваль уличных театров «Открытое небо» International Street Theatre Festival “Open Sky”
Островский снова дома
С 10 по 15 апреля Малый театр принимал у себя XI фестиваль «Островский в Доме Островского», на которой приезжают театры со всей России со своими постановками по Островскому. Этот смотр стартовал в 1993 году. По тому, какие сочинения Островского выбиваются в лидеры, можно прочертить «кардиограмму» состояния нашего общества. А о том, как важны для российских театров московские гастроли, не стоит даже говорить. Фестиваль открылся спектаклем СанктПетербургского молодёжного театра на Фонтанке («Поздняя любовь»), затем познакомил московскую публику с театрами Сыктывкара, Курска (оба города представили свои постановки пьесы «Правда – хорошо, а счастье лучше») и Рыбинска («Волки и овцы»).
14
МИТ-ИНФО
No 2
2015
«Островский в Доме Островского»
NEWS
Orenburg Will Not Sleep
“Call Me into the Past”
The night of May 16 the city of Orenburg will host the already traditional “Night of the Arts”, where all the residents will be able to visit city museums for free. Yet this is the first time the Gorky Orenburg Drama Theatre is taking part in the event, inviting city residents to the performance of Pavel Rykov’s “Call Me into the Past” in Rifkat Israfilov’s production. The story takes place precisely during the “Night of the Museums”, when a group of young men, who walk into a museum practically by accident, find themselves in the wartime city of Chkalov (that was what Orenburg was named during the war) and meet war heroes that are familiar to them from childhood. They can stay at the museum for as long as they want, but no one will be able to walk out of it the same as they were before.
Entertainment for Some, Learning for Others
May 20 through 24, Budva (Montenegro) will be hosting the first International Street Theatre Festival “Open Sky”, which will be curated by Russian director Yuri Muravitsky. He already acted in that capacity in a similar forum in Moscow-area city of Kolomna. The festival will feature a one-man band Bernard Snyder of Germany, psycho-clown Loco Brusco of Spain, the Monsieur Peugeot’s Wandering Puppets Theatre (Saint-Petersburg), the Ljud Theatre (Slovenia), the Tall Brothers Theatre and Fire People Theatre (Moscow). The festival’s headliners will be two French companies – La Compagnie Transe Express and La Compagnie des Quidams. But that is for the audiences. While the University of Montenegro Faculty of Dramatic Arts students will be diligently learning how to entertain the audiences in an open air setting.
Ostrovsky Is Home Once More
April 10 through 15, the Maly Theatre hosted the 11th “Ostrovsky in the House of Ostrovsky” Festival, which brings together theatres from all over Russia with their own productions based on Ostrovsky’s plays. The festival was launched in 1993, and since that time the Maly Theatre has become a gathering place for the best Russian productions based on the plays of one of the major classics of Russian theatre. A “cardiogram” of our society’s overall state can be traced based on which of Ostrovsky’s works end up pulling ahead. The festival opened with a production by the Saint-Petersburg Youth Theatre on Fontanka (“A Late Love”), then introduced Moscow audiences to theatres from Syktyvkar, Kursk (both cities presented their productions of the play “The Truth Is Good, but Happiness Is Better”) and Rybinsk (“The Wolves and the Sheep”).
“Ostrovsky in the House of Ostrovsky” No 2
2015
МИТ-ИНФО
15
“Dona Nobis Pacem” («Даруй нам мир»)
Фото: Сергей Бирюков
НОВОСТИ
Что такое жизнь
18 апреля Большой театр представил премьеру – спектакль Татарского академического театра оперы и балета Dona Nobis Pacem («Даруй нам мир») на музыку Иоганна Себастьяна Баха. Идея и постановка – Владимира Васильева. К слову, эту идею он вынашивал сорок лет и смог осуществить лишь сейчас, и только в Казани. «Высокая месса Баха – удивительное произведение, – говорит Владимир Васильев. – Я мечтал поставить её как рассказ о том, что же такое Жизнь. Зачем мы рождаемся, зачем приходим в этот мир, какое назначение у каждого из нас? Эти вопросы объединяют всех. В спектакле должны участвовать артисты балета со всего мира, сводный хор и большой оркестр». На подготовку спектакля ушло больше года, что не удивительно: при жизни Баха ни один хор не «потянул» исполнение этого великого сочинения.
Сезон Товстоногова
Театральный сезон 2015/16 пройдёт под знаком Георгия Товстоногова – 28 сентября исполняется сто лет со дня рождения великого режиссёра. Сезон откроется премьерой «Римской комедии» Леонида Зорина. Эту пьесу ставил Георгий Товстоногов, но сыграть спектакль удалось только один раз, после чего он был запрещён. Кроме того, театр инициирует выпуск марки с портретом Товстоногова, присвоение его имени лайнеру «Аэрофлота», выпуск изданий, посвящённых режиссуре Товстоногова, и цикл выставок в БДТ, Театральной библиотеке, Санкт-Петербургском музее театрального искусства и в Бахрушинском музее.
16
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Высшая школа сценических искусств (Москва) Higher School of Theatre Arts (Moscow)
Да будет свет!
Высшая школа сценических искусств в этом году объявила набор на новый факультет театральной техники и технологии. Студенты первого набора будут обучаться искусству художника по свету под руководством Андрея Проничева, Дамира Исмагилова и других признанных во всём мире мастеров этого дела. В распоряжении студентов окажется техническая база как самой школы, так и цехов Большого театра, где работают многие её преподаватели. По словам декана нового факультета Андрея Проничева, дефицит подобных специалистов налицо, а значит, выпускники ВШСИ без работы не останутся.
NEWS
“Dona Nobis Pacem” (“Give Us Peace”)
What Is Life
On April 18, the Bolshoi Theatre introduced a world premiere of a production by the Musa Jalil Tatar Academic Opera and Ballet Theatre “Dona Nobis Pacem” (“Give Us Peace”) set to the music of the Mass in C Minor by Johann Sebastian Bach. The production features singers as well as dancers. The idea belongs to Vladimir Vasiliev, who also staged the production as a celebration of his 75th anniversary. Incidentally, he had been nurturing this idea for forty years and was only able to carry it out now and only in Kazan, where the production was shown on the eve of the guest performances in Moscow. “Bach’s High Mass is an amazing work,” says Vladimir Vasiliev. “I’ve been dreaming of staging it as a story of what is Life. Why we are born, what purpose does each of us have?” By the way during Bach’s lifetime there wasn’t a single choir that could “pull off” a performance of this great composition.
Let There Be Light!
This year the Higher School of Theatre Arts announced admissions to the new department of theatre methods and technologies. Students from the first enrollments will study the art of lighting design under the direction of Andrei Pronichev, Damir Ismagilov and other internationally recognized masters of that profession. Students will have at their disposal the technical facilities of the school itself, as well as of the Bolshoi Theatre warehouses, where many of its instructors do their work. According to the Dean of the new department Andrei Pronichev, there is an obvious deficit of these types of specialists, and that means that HSTA graduates will not want for work.
A Season of Tovstonogov
The 2015/16 theatre season will take place under the sign of Georgy Tovstonogov and the implementation of his artistic legacy – September 28 will mark the one hundredth anniversary of the birth of the great director. The season will open with a premiere of Leonid Zorin’s “A Roman Comedy”. This play about the fall of the empire (the Roman empire was understood to mean the Soviet one) was being staged by Georgy Tovstonogov, but they were only able to perform it once, after which the production was banned. In addition, the theatre will initiate series of educational evenings, the release of several publications that focus on Tovstonogov’s directing. No 2
2015
МИТ-ИНФО
17
ВЫСТАВКА
Два музея – одна «Театральная история» Анна Чепурнова. Фото предоставлены Театральным музеем имени Бахрушина
Театральный музей имени А.А. Бахрушина и Институт русского
реалистического искусства представили совместный проект «Театральная история». Теперь по одному абонементу можно будет попасть в два музея с большой скидкой и в удобное время.
18
МИТ-ИНФО
No 2
2015
П
ервая совместная экскурсионная программа Бахрушинского музея и Института русского реалистического искусства посвящена МХТ. Лекция в институте строится главным образом вокруг принадлежащего ему полотна нашего современника Дмитрия Жилинского «Весна Художественного театра». Эта картина была написана к 90-летию МХАТа, а сюжет художнику подсказал Олег Ефремов. Вообще-то она посвящена реальному событию – приёму, который Антон Павлович Чехов устроил в Ялте для приехавшего на гастроли Художественного театра. Однако Ефремов посоветовал Жилинскому изобразить не только актёров, но некий «негласный съезд интеллигенции». Именно поэтому среди гостей Чехова можно увидеть Ивана Бунина, Александра Куприна, Максима Горького.
Two Museums – One “Theatre History” Anna Chepurnova. Photos courtesy of the Bakhrushin Theatre Museum
The A.A. Bakhrushin Theatre Museum and the Institute of Russian Realist Art that
Д. Жилинский, «Весна Художественного театра» D. Zhilinsky, “The Spring of the Moscow Art Theatre”
Лекция в Институте русского реалистического искусства включает в себя и просмотр видеоматериалов, среди которых фрагменты спектаклей с участием Ольги Книппер-Чеховой. Посетителям музея также покажут картины известных художниковстанковистов, которые в разное время работали над театральными постановками – таких как Николай Клодт, Юрий Пименов, Александр Дейнека. После лекции можно самостоятельно осмотреть экспозицию Бахрушинского музея. Кроме того, в главном здании музея обладателей абонемента также ждут архивные видеоматериалы о Художественном театре, а ещё – экскурсия по музею и блистательная лекция театроведа Екатерины Казаковой о Чехове и Художественном театре.
opened four years ago are located close to one another, within walking distance. Recently, they introduced a joint project titled “Theatre History”. Now visitors can gain admittance to both museums with a single season ticket at a big discount and at a time that’s convenient for them.
T
he focus of the first joint tour program presented by the Bakhrushin Museum and the Institute of Russian Realist Art is on the Moscow Art Theatre. The lecture at the institute is built mainly around one of the paintings that belongs to the institute – a work by our contemporary Dmitry Zhilinsky, titled “The Spring of the Moscow Art Theatre”. This painting was made for the MAT’s 90th anniversary, and its subject was suggested to the artist by Oleg Yefremov. It was actually painted after a true event – a reception given by Anton Pavlovich Chekhov to the Art Theatre, when it was guest performing in Yalta. Yefremov, however, proposed that Zhilinsky depict not only actors but a certain “secret intelligentsia convention”. That is why, looking at the painting, one could see among Chekhov’s guests such individuals as Ivan Bunin, Alexander Kuprin, Maxim Gorky. The lecture at the Institute of Russian Realist Art also includes the viewing of archival video materials, which contain excerpts from the performances featuring Olga Knipper-Chekhova. Museum visitors will be shown paintings by famous easel painters, who worked on various theatre production at different points in time – such as Nikolai Klodt, Yuri Pimenov, Alexander Deineka. Following the lecture, visitors can explore the Bakhrushin Museum’s exhibit, which includes roughly 500 works of Russian and Soviet art, on their own. No 2
2015
МИТ-ИНФО
19
ВЫСТАВКА
В ГУМе вспоминают о войне Анна Чепурнова
Старая
песня «Синенький скромный платочек…» звучит этой весной в ГУМе, где скромные вещи уже давным-давно не продаются. Зато с 16 апреля по 16 мая здесь проходит выставка «Искусство – фронту», посвящённая 70-летию Победы в Великой Отечественной войне.
О
на создана в рамках открытого фестиваля искусств «Черешневый лес» при участии благотворительного фонда поддержки деятелей искусства «Артист». На выставке представлены материалы, рассказывающие о фронтовых театрах и фронтовых театральных бригадах. Документы и фотографии предоставили Государственный центральный театральный музей имени А.А. Бахрушина, музей Центрального театра кукол имени С.В. Образцова и
20
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Фонд поддержки и развития культуры имени А.И. Райкина. Экспозиция, которая выглядит весьма театрально, расположилась вдоль 3-й линии ГУМа. Здесь высажены берёзки, между ними натянуты верёвки, а к ним прищепками прикреплены копии фронтовых фотографий. Перед солдатами выступают Лидия Русланова, Аркадий Райкин, Рина Зелёная… На фоне драматических актёров выделяется Сергей Образцов с куклами в руках. В книге «Моя профессия» знаменитый
кукольник вспоминал, как в начале войны он сомневался, нужны ли он и его актёры с маленькими куколками на фронте. Но страхи его оказались напрасными. Образцов выступал на призывных пунктах, в казармах, на оборонных заводах, в шахтах, госпиталях, на фронте – и его импровизации с куклами ободряли бойцов, отвлекали от грустных мыслей и вселяли надежду на победу. Фотоматериалы «на прищепках» перемежаются на выставке с материалами документальными, например с газетными вырезками. В одной из них, в частности, можно прочитать, как Мария Миронова в свой выходной день устроила творческий вечер, собрала 16 750 рублей и передала их в фонд помощи детям фронтовиков. Многие экспонаты позаимствованы из «Дневников театра на фронте», инициатором создания которых в начале войны выступил Бахрушинский музей. Руководителям театральных коллективов, выезжающих на выступления перед бойцами, вручали небольшие книжечкиальбомы (всего их было напечатано 253 экземпляра) с призывом записывать всё самое интересное, собирать фотографии, рисунки, газетные вырезки… К концу войны 34 театрально-фронтовых дневника пополнили фонды музея.
Михаил Куснирович Mikhail Kusnirovich
The GUM Store Remembers the War Anna Chepurnova
This spring the old song “The Modest Blue Kerchief...” can be heard playing at the GUM store.
B
ut April 16 through May 16, the store is hosting an exhibition titled “Art for the Battlefront”, dedicated to the 70th Anniversary of the Victory in the Great Patriotic War. It has been created as part of the “Sweet Cherry Forest” Open Arts Festival with participation from the “Artist” charitable foundation in support of the people of art. The exhibit presents materials that talk about frontline theatres and frontline theatre brigades. The exhibition that has a rather theatrical look to it is located along the GUM’s 3rd line. Little birch trees are planted along the way with ropes drawn between them and copies of frontline photographs clipped to those ropes with clothespins. Lidia Ruslanova, Arkady Raikin, Rina Zelenaya and others are shown performing in front of soldiers. Sergey Obraztsov with puppets in his arms stands out among dramatic actors. The famous puppeteer recalled in his book “My Profession” the doubts he had at the beginning of the war about the need for him and his actors with their little puppets at the battlefront. But his fears turned out to be groundless. Obraztsov performed at conscription centers, barracks, defense factories, in the mines, hospitals, at the battlefront. Photo materials “on clothespins” are intermixed at the exhibit with documentary materials, such as, for example, newspaper cutouts. One of them, in particular, talks about Maria Mironova putting together an evening with the artist on her day off, raising 16, 750 rubles and donating that money to the foundation for the children of frontline soldiers. Many of the exhibits were borrowed from “Theatre Journals on the Frontlines”, which were created at the beginning of the war at the initiative of the Bakhrushin Museum. Directors of theatre groups that were preparing to leave for the battlefront to perform in front of soldiers were given small album books (there were only 253 copies printed) with the request to write down everything that was most interesting, to collect photographs, drawings, newspaper cutouts... By the end of the war, the museum’s funds were enriched with 34 frontline theatre journals. No 2
2015
МИТ-ИНФО
21
праздник
22
МИТ-ИНФО
No 2
2015
27.03.2015 Международное послание к Всемирному дню театра
М
астеров театра легче всего найти вдали от сцены. Их не интересует театр как механизм для тиражирования условностей и клише. Они находят живые источники вдохновения в стороне от театральных залов и толп людей, которые ежедневно собираются, чтобы копировать тот или иной мир. Мы копируем, а не создаём собственные миры – средоточие споров со зрителем и глубинных эмоций, обнажить которые может только театр. Чаще всего я обращаюсь за наставлением к прозе. День за днём размышляю о писателях, которые почти сто лет назад пророчески, хотя и осторожно изобразили закат европейских богов, погрузивший во мрак нашу цивилизацию, и мрак этот по сей день не развеян. Я думаю о Франце Кафке, Томасе Манне и Марселе Прусте. Сегодня к пророкам причислил бы ещё и Джона Максвелла Кутзее. Их здравый смысл во времена конца света – не планеты, но системы человеческих отношений, общественного порядка и беспорядка – актуален для нас здесь и сейчас. Для нас, живущих после конца света. Для нас, живущих перед лицом преступлений и вооружённых конфликтов, которые ежедневно вспыхивают то здесь, то там быстрее, чем об этом узнают вездесущие СМИ. Эти очаги вскоре становятся неинтересны и исчезают из материалов прессы навсегда. А мы, испуганные и беспомощные, чувствуем, что попали в западню. Мы больше не можем строить башни. Стены, которые мы упорно сооружаем, ни от чего нас не защищают. Наоборот, они сами требуют защиты и внимания – и это забирает нашу жизненную энергию. У нас больше нет сил, чтобы попытаться взглянуть на то, что находится за воротами. А ведь как раз для этого и должен существовать театр, и именно там он должен черпать силы. Заглянуть туда, куда смотреть запрещено. «Миф пытается объяснить необъяснимое. Он берёт свое начало в глубинах правды и оканчивается необъяснимым» – эти слова, которые Кафка относит к мифу о Прометее, вполне можно отнести к тому, каким должен быть театр. Такого театра, который берёт начало в глубинах правды и оканчивается необъяснимым, я желаю всем его служителям – как на сцене, так и в зрительном зале. И желаю я этого от всего сердца!
Кшиштоф Варликовский No 2
2015
МИТ-ИНФО
23
celebration
World Theatre
Day
2015 T
he true masters of the theatre are most easily found far from the stage. And they generally have no interest in theatre as a machine for replicating conventions and reproducing clichés. They search out the pulsing source, the living currents that tend to bypass performance halls and the throngs of people bent on copying some world or another. We copy instead of create worlds that are focused or even reliant on debate with an audience, on emotions that swell below the surface. And actually there is nothing that can reveal hidden passions better than the theatre. Most often I turn to prose for guidance. Day in and day out I find myself thinking about writers who nearly one hundred years ago described prophetically but also restrainedly the decline of the European gods, the twilight that plunged our civilization into a darkness that has yet to be illumined. I am thinking of Franz Kafka, Thomas Mann and Marcel Proust. Today I would also count John Maxwell Coetzee among that group of prophets. Their common sense of the inevitable end of the world—not of the planet but of the model of human relations—and of social order and upheaval, is poignantly current for us here and now. For us who live after the end of the world. Who live in the face of crimes and conflicts that daily flare in new places faster even than the ubiquitous media can keep up. These fires quickly grow boring and vanish from the press reports, never to return. And we feel helpless, horrified and hemmed in. We are no longer able to build towers, and the walls we stubbornly construct do not protect us from anything—on the contrary, they themselves demand protection and care that consumes a great part of our life energy. We no longer have the strength to try and glimpse what lies beyond the gate, behind the wall. And that’s exactly why theatre should exist and where it should seek its strength. To peek inside where looking is forbidden. “The legend seeks to explain what cannot be explained. Because it is grounded in truth, it must end in the inexplicable”—this is how Kafka described the transformation of the Prometheus legend. I feel strongly that the same words should describe the theatre. And it is that kind of theatre, one which grounded in truth and which finds its end in the inexplicable that I wish for all its workers, those on the stage and those in the audience, and I wish that with all my heart!
Krzysztof Warlikowski
24
МИТ-ИНФО
No 2
2015
World Theatre Day Message Authors 2014 2013 2012 2011 2010 2009 2008 2007 2006 2005 2004 2003 2002 2001 2000 1999 1998 1997 1996 1995 1994 1993 1992 1991 1990 1989 1988 1987 1986 1985 1984 1983 1982 1981 1980 1979 1978 1977 1976 1975 1974 1973 1972 1971 1970 1969 1968 1967 1966 1965 1964 1963 1962
Brett BAILEY Dario FO John MALKOVICH Jessica A. KAAHWA Judi DENCH Augusto BOAL Robert LEPAGE Sultan bin Mohammed AL QASIMI Victor Hugo RASCON BANDA Ariane MNOUCHKINE Fathia EL ASSAL Tankred DORST Girish KARNAD Iakovos KAMPANELLIS Michel TREMBLAY Vigdís FINNBOGADÓTTIR 50th Anniversary of ITI – Special Message Jeong Ok KIM Saadalla WANNOUS Humberto ORSINI Vaclav HAVEL Edward ALBEE Jorge LAVELLI - Arturo USLAR PIETRI Federico MAYOR, Director General of UNESCO Kirill LAVROV Martin ESSLIN Peter BROOK Antonio GALA Wole SOYINKA André-Louis PERINETTI Mikhaïl TSAREV Amadou Mahtar M’BOW, Director General of UNESCO Lars af MALMBORG national messages Janusz WARMINSKI national messages national messages Radu BELIGAN Eugène IONESCO Ellen STEWART Richard BURTON Luchino VISCONTI Maurice BEJART Pablo NERUDA Dimitri SHOSTAKOVITCH Peter BROOK Miguel Angel ASTURIAS Hélène WEIGEL René MAHEU, Director General of UNESCO Anonymous/Anonyme Laurence OLIVIER – Jean-Louis BARRAULT Arthur MILLER Jean COCTEAU No 2
2015
МИТ-ИНФО
25
праздник
Исраэль Гальван
де лос
Рейес
Артист Театра де ла Вилль в Париже и Театра «Цветочный рынок» в Барселоне
Israel Galván
de los
Reyes
Associate Artist of Théâtre de la Ville Paris and Mercat de les Flors Barcelona
29.04.2015
Из Обращения Исраэля Гальвана (Испания) в честь Международного дня танца
К
армен Амайя, Валеска Герт, Сузуши Ханаяги, Майкл Джексон… Я представляю, как эти люди генерируют энергию, и думаю о хореографии, питающейся этой энергией. Пожалуй, важна не хореография, а именно энергия, вихрь, который она вызывает. Свой первый дуэт я танцевал с мамой, когда она была на седьмом месяце беременности. Может показаться, что это чересчур… Обычно я танцую один, хотя представляю себе, что окружён призраками, и это избавляет меня от роли «танцора-одиночки». В детстве я не любил танцевать, хотя это получалось у меня естественно и легко, почти инстинктивно. С течением времени я понял, что танец обладает лечебным эффектом. Это помогло мне избавиться от замкнутости и потянуться к людям. Когда я спокойно сижу на диване весь в своих мыслях, мурлыча какой-нибудь мотивчик себе под нос, дочь Милена говорит мне: «Отец, перестань танцевать!» Я вижу людей, они идут по улице, останавливают такси, двигаются каждый в своём темпе. Сами того не зная, они все танцуют! Мне хочется крикнуть им: есть люди, которые до сих пор не знают, что мы все танцуем! Мне нравится слово «фьюжн», если только это не уловка, чтобы продать непонятно что, выдав за определённый стиль. Лучше, когда оно выражает расщепление и диффузию: например, адский коктейль из ступней Хуана Бельмонте, твёрдо стоящего на земле, воздушных рук Айседоры Дункан и колыхающегося живота Джеффа Коэна из фильма «Балбесы». И со всеми этими ингредиентами сделать вкусный, мощный напиток, сладкий, горький или опьяняющий. Наша традиция – та же смесь, мы все вышли из коктейля, и обычные люди хотят скрыть его секретную формулу. Но нет: расы, и религии, и политические кредо – всё смешивается! Все могут танцевать вместе. Пусть и не держась друг за друга, но рядом. Старая китайская пословица гласит: «Взмах крыла бабочки можно почувствовать на другом конце света». Когда в Японии пролетает муха, тайфун сотрясает воды у Карибских берегов. Педро Г. Ромеро после изнурительного танца севильяна сказал: в тот день, когда бомба упала на Хиросиму, Нижинский повторил свой великий прыжок в лесу в Австрии. А я продолжаю фантазировать: удар Сэвиона Гловера заставляет кружиться Михаила Барышникова. В тот же момент Кадзуо Оно остаётся неподвижным и вызывает некий электрический разряд в Марии Муньос, которая думает о Конраде Фейдте и заставляет Акрама Хана вызвать землетрясение у себя в артистической: звенят колокольчики, и пол покрывается каплями пота.
26
МИТ-ИНФО
No 2
2015
International Dance Day Message Authors
celebration
Official Message written by Israel Galvan, Spain
C
armen Amaya, Valeska Gert, Suzushi Hanayagi, Michael Jackson... I see them as energy-generating turbines and this makes me think about the importance of choreography on that energy of the dancer. The important thing is probably not the choreography, but specifically that energy, the whirlwind which it triggers. I danced my first duo with my mother, seven months pregnant. It may seem an exaggeration. Although I almost always dance alone, I imagine that I am accompanied by ghosts which make me abandon my role of “dancer of solitudes”. When I was small I didn’t like dance, but it was something that came out of me naturally and easily. Almost instinctively. Over time I realised that dance healed, it had an almost medicinal effect, it helped me to not be so introverted and opened me up to other people. My daughter Milena, when I’m sitting still on the couch, thinking about my things, with my own murmur, says to me: dad, don’t dance. And the thing is that I see people moving when walking down the street, when calling a taxi, when moving in their different ways, styles and deformities. They’re all dancing! They don’t know it but they’re all dancing! I would like to shout to them: there are people who still don’t know! We’re all dancing! I like the word fusion, not as a marketing word, a confusion to sell a certain style, a brand. Better fission, an atomic mixture: a cocktail with the feet fixed to the ground of Juan Belmonte, the aerial arms of Isadora Duncan and the half swaying belly of Jeff Cohen in the Goonies. And with all these ingredients to make a pleasant and intense drink, which is delicious or bitter or which goes to your head. Our tradition is also that mixture, we come from a cocktail and the orthodox people want to hide their secret formula. But no, races and religions and political creeds, everything mixes! Everybody can dance together! Maybe not holding onto each other, but by each other’s side. There is an old Chinese proverb which says: “the flutter of a butterfly’s wings can be felt across the world”. When a fly takes flight in Japan, a typhoon shakes up the water of the Caribbean. Pedro G Romero, after a shattering sevillanas dance says: the same day the bomb fell in Hiroshima, Nijinsky repeated his great leap in a forest in Austria. And I continue imagining: a lash of Savion Glover makes Mikhail Baryshnikov turn. At that moment, Kazuo Ono stays still and triggers a certain electricity in María Muñoz, who thinks about Vonrad Veidt and forces Akram Khan to cause an earthquake in his dressing room; they move their rattles and the floor becomes covered with the tired drops of their sweat. No 2
2015
МИТ-ИНФО
27
Фото: Кольм Хоган
ОБЛОЖКА
28
МИТ-ИНФО
No 2
2015
я 6 и 7 июн я
сос тоитс я премьера московска ка нате» а фи л ьма «Н , в основу у р ка Са ймона Б епе тиции Питера и гл р а которого ле ва ющег ося от а ктёр и б о . д а , ц а д к о ох Бру ви я ка нат са моч у вс т l host 7, Moscow whiltrope” d n a 6 e n he Tig On Ju reening of “T premiere sc on Brook, based by Sim als, ok’s rehears on Peter Bro ctors feel where a e as tightrop s. er walk
Счастье неизбежно Ольга Фукс
21
марта исполнилось 90 лет, может быть, самому почитаемому из ныне живущих режиссёров – сэру Питеру Бруку. Свою первую постановку, «Доктор Фауст» М арло, он осуществил в 17 лет. А в 21 год был приглашён знаменитым Барри Д жексоном помочь реформировать Шекспировский мемориальный театр в Стратфорд-на-Эйвоне, поставил там сенсационный спектакль «Ромео и Д жульетта» – и с тех пор театральный мир ни на минуту не выпускал из виду творчество Питера Брука. No 2
2015
МИТ-ИНФО
29
В
1996 году Питер Брук после многолетнего отсутствия вновь приехал в Москву со спектаклем «О, дивные дни». На пресс-конференции перед началом яблоку негде было упасть. В представлении режиссёр не нуждался, и журналистов (а заодно и весь цвет профессуры) сразу попросили задавать вопросы. Однако в зале надолго повисла благоговейная тишина – масштаб сидящего перед нами человека был очевиден и студентам, которые ещё ничего у Брука не видели, и профессорам, которые ещё в юности были обожжены его гастролями с «Гамлетом» (а через несколько лет был «Король Лир») с Полом Скофилдом, ставшими одной из первых ласточек наступившей оттепели (через несколько месяцев после этих гастролей студия «Современник» показала свои первые работы). Сэр Питер понял наше волнение, выдержал (дело было во МХАТе) положенную для этого места паузу, чуть улыбнулся и заговорил сам. О жизни, о театре, о влиянии на него русской культуры («Я никогда не хотел поставить «Три сестры» Чехова, потому что однажды увидел идеальный спектакль – Немировича-Данченко»). Его чеканные, афористичные фразы заставили забыть, что он говорит по-английски. Простота, ясность, дерзость замыслов и полная открытость миру – таким Питер Брук запоминается всем, кто хоть раз с ним общался. К слову, особому отношению к России он был обязан и своей счастливой женитьбой: в двенадцать лет Питер прочитал «Войну и мир» и поклялся себе, что его жену будут звать Наташей (для Англии весьма редкое имя). А спустя несколько лет увидел в театре совсем юную Наташу Пэрри. Она станет его Раневской, Гер-
30
МИТ-ИНФО
No 2
2015
трудой, Винни… а ещё матерью актрисы Ирины Брук и кинорежиссёра Саймона Брука. Питер Брук родился в Лондоне в семье еврейских эмигрантов из Латвии, по ночам слышал русскую речь своих родителей. В 1907 году дед Питера, спасая сына от полиции, смог отправить его на учёбу в Сорбонну. Во время войны инженер Семён (Симон) Брук проектировал полевые телефоны. Словом, Питер Брук был обречён стать человеком мира. Основанный им в Париже Международный центр театральных исследований (под эгидой ЮНЕСКО и Международного института театра) точно отражает суть этого режиссёра. Театру, как фабрике по производству зрелищ, он дал исчерпывающий эпитет – Неживой театр (в отличие от Мёртвого театра, Неживой способен к мимикрии и потому довольно живуч). Бруку был нужен театр как исследование, как путь в неведомое, как опасное путешествие, как самый насыщенный способ жить. Его репетиционным залом стал весь мир: индийский лес, развалины древнеперсидского Персеполя, Алжир, Сахара, африканские местечки Агадес, Зин-
«Семь дней, семь ночей»
дер, Кано, Джос, Лагос, Котону, Ниамей, Ин-Салах... А труппой – актёры всех континентов. Главным принципом формирования труппы оказался случай. Так, Брюс Майерс подкатил к обедавшему Бруку на мотороллере и бухнул, что хочет уйти из «проклятого британского театра». Взять Малика Бауэнса посоветовал Бруку Гротовский – Малик мог петь песни до рассвета. Андреаса Катсуласа порекомендовала как будущего великого трагика Эллен Стюарт, создательница экспериментального театра La MaMa. Боб Ллойд был рядом с
«Повелитель мух» No 2
2015
МИТ-ИНФО
31
Питер Брук
Его репетиционным залом стал весь мир – индийский лес, развалины древнеперсидского Персеполя, Алжир, Агадес, Зиндер, Кано, Джос, лагос, Котону... Бруком уже давно, а Полин Манро была с Бобом. Мириам Гольдшмит пришла, когда набор в группу был уже закончен, но все понимали, что она должна остаться. Экзистенциальное путешествие продолжалось и после рождения спектакля – кому только Брук не «сдавал» свои премьеры – подросткам в школе (этот «худсовет» принял один из главных спектаклей Брука – «Вишнёвый сад»), крестьянам из африканской деревни, завсегдатаям рабочих клубов, жителям бедняцкого квартала. Там, куда не ступала нога европейского театрала, он искал некий пятый элемент театрального искусства, который не зависит ни от каких предлагаемых обстоятельств, дистиллят чистой игры. Например, знаменитые импровизации вокруг ботинка (для обитателя африкан-
32
МИТ-ИНФО
No 2
2015
ской пустыни – уже диковина). «Обычно мы просим актёра представить, – объяснял Питер Брук сыну Саймону, – сколько ему лет, что он поссорился с женой, идёт лечить зуб… и чтобы он импровизировал со всем этим грузом. А вот ботинок, попробуй поиграть вокруг него». Путь Питера Брука во многом напоминает путь другого нонкомформиста и гуру французского и мирового театра – Арианы Мнушкиной. Те же русско-еврейские корни и Оксфорд в прошлом. Тот же юный Жан-Поль Бельмондо, снявшийся у обоих в первых фильмах: в «Человеке из Рио» по сценарию Мнушкиной (гонорар за него позволил ей начать своё театральное путешествие) и в «Семи днях, семи ночах» по роману Маргариты Дюра вместе с Жанной Моро у Брука – минималистском
нуаре о семи днях, за которые Господь успел сотворить мир, а человек – познать себя и навеки себя потерять. Та же тяга к всемирности, интерес к восточному театру, путешествие как способ репетировать, искать и в итоге жить, интернациональная труппа, внимание к обездоленным народам – у Питера Брука тоже есть свои «караван-сараи»*. Например, «Племя ик», посвящённое изгнанному со своих мест племени северной Уганды, которое с пристальной холодностью изучает энтомолог-европеец, и тому, как мутирует человеческая природа, если человек поставлен на грань выживания. Конфликт чёрной и белой цивилизации ещё не раз возникнет с тех пор в его творчестве. Так, «Трагедия о Гамлете» с Адрианом Лестером разыграна как страшные шахматы: оранжевый коврик как доска, чёрным фигурам отведена роль жертв – Гамлет старший и младший, Офелия, Лаэрт, но белым тоже приходится пожертвовать многими фигурами. Даже нежелание создавать свой театр в стенах какого-то престижного заведения и интерес к заброшенным местам роднит Мнушкину с её пороховыми складами «Картушери» и Питера Брука. Первым помещением театра Питера Брука в Париже стала опустевшая фабрика гобеленов, через несколько лет (в основном проведённых в путешествиях по Африке и Азии) Брук на углу улицы Фобур Сен-Дени и бульвара Ла Шапель почти случайно обнаружил понравившееся ему здание покинутого театра, построенное ещё в XIX веке, практически без партера, с облупившейся лепниной, уходящими вверх ярусами и неудобными креслами. Этот дом хранил память о коммерческих поделках и о дерзких поисках, но не знал настоящего успеха. При Бруке он практически не видел декораций – бамбуковые палки, земля, костёр, ковёр, патина стен и тревога памяти стали им заменой. Зато сделался одним из главных мест притяжения для людей театра. Здесь появилось большинство спектаклей Питера Брука: жёсткий, ироничный «Вишнёвый сад» и фантастическое «Совещание птиц» по поэме суфийского мыслителя XIII века Аттара, жизнеутверждающая «Трагедия Кармен» и грандиозная «Махабхарата», Достоевский, сжатый до плотности взрыва (минималистский «Великий инквизитор») или опасное путешествие в зону психиа-
трии, в чужую душу («Человек, который»). Брук убеждён, что любая театральная традиция, будь то театр но или комедия масок, приоткрывает лишь малую часть огромной планеты – искусства театра. Ему же хотелось воспарить над этой планетой, окинуть её взглядом с высоты птичьего полёта, найти универсальное в уникальном. Ни глобализация, стремящаяся растворить уникальное в универсальном, ни разные виды национализма с его попытками отыграть назад, не имеют ничего общего с поисками Брука. Его взгляд обращён дальше, в будущее театрального искусства. Вопрос в том, сможет ли кто-то продолжить его путь. Сложная машинерия, избыточные декорации – всё это очень сложно представить себе в спектаклях Питера Брука. Его главным выразительным средством всегда было мастерство актёра, способного и на сложнейший трюк, и на глубочайший психологизм: «Мы должны показать, что в руках у нас ничего нет, а в рукавах ничего не спрятано. Только тогда можно начинать», – писал Брук в программке к своему знаменитому белому «Сну в летнюю ночь», где артисты летали по воздуху и не отбрасывали тени, где был выпущен наружу мощнейший эротизм этой пьесы (на репетициях он заставлял актёров докапываться до самых низких, животных инстинктов в себе самих) – и затем обуздан цирковой ловкостью и блистательной иронией. Но в какие бы далёкие миры не забредал в своих поисках этот режиссёр, он всегда оставался европейцем, помнящим все катастрофы ХХ века – конец времён. Он «выпаривал из своих постановок сентиментальность, как морят клопов перед въездом в новую квартиру, где долго жили неопрятные люди», – писал Григорий Козинцев, посмотрев бруковского «Короля
«Король Лир» No 2
2015
МИТ-ИНФО
33
Лира» с Полом Скофилдом. Брук всегда помнил, как легко человеку цивилизованному потерять лоск культуры и обратиться в зверя (ангельский хор английских мальчиков, поющих хоралы, легко превращается в стаю дикарей-убийц в его знаменитом «Повелителе мух») и как невыносимо трудно в этих условиях остаться человеком. Личный Эверест Питера Брука – многочасовая «Махабхарата». «Великая история человечества» – «произведение, которое могла создать только Индия, но в котором найдёт отзвук всё человечество». Услышав «Махабхарату» в устном пересказе известного санскритолога Филиппа Лавастина, Брук и Жан-Клод Карьер загорелись идеей перевести огромную книгу на язык сцены. Работа над французской и английской версиями «Махабхараты» продолжалась десять лет. Она начинается как древняя сказка, рассказанная зачарованному юноше старым мудрецом Вьясой. О человеческом роде и о нём самом, потомке погибшего рода, спалённого братоубийственной войной двух ветвей одного рода – пандавов, рождённых от богов, и кауравов, рождённых от демонов. К простодушному сказанию Брук по капле подмешивает всё то главное, что скопило человечество, занимаясь театром: магию ритуала, восточную пластику и музыку, глубочайший психологизм, страсть шекспировского и античного театра, «достоевскую» лихорадку игрока и монашескую сосредоточенность, экзистенциальную тоску послевоенного европейского театра, поэзию и разум, ирреальный свет и потрясающие крупные планы лиц всех цветов. Здесь родных братьев играют люди с разных континентов, и кажется, нет ничего естественнее такого распределения ролей. Здесь боги смертны, а люди наделены божественным даром определять будущее. Здесь коварство богов оборачива-
*«Последний караван-сарай» Арианы Мнушкиной – спектакль, где реальные беженцы разыгрывают свои истории.
«Махабхарата»
34
МИТ-ИНФО
No 2
ется дальновидной мудростью, а каждый герой сполна пропустит через себя зло, собираясь творить добро. «Чтобы ни случилось, не останавливай их», – повелевает Кришна, провоцируя два клана на коварную игру в кости, положившую начало кровавой распре, в которой – Кришна это знает – ему суждено погибнуть. Актёры с громкой кинославой (вроде Витторио Меццоджорно) и актёры малоизвестные – все равны перед этой работой, как послушники в монастыре. Одну из ключевых ролей – пандава Юдхиштхиру, интеллигента с обострённым даром рефлексии, играет Анджей Северин, актёр Анджея Вайды и Стивена Спилберга. Среди сильнейших сцен – испытание Юдхиштхиры отцом Дхармой (он же – Закон), принявшим вид озера и наказавшим за непослушание других братьев временной смертью. Залитое слезами лицо актёра в этой сцене может принадлежать человеку, которому открывается истина – и восхищает его. «Что быстрее ветра? – Мысль. – Дай пример пространства? – Мои руки, сложенные вместе. – Почему люди бунтуют? – Чтобы обрести красоту: либо в жизни, либо в смерти. – Твоя противоположность? – Я сам. – Что неизбежно? – Счастье». Юдхиштхира придёт к раю, пройдя все круги ада – войну (которую нельзя закончить, можно только дать ей выгореть), потерю всех своих братьев и жены, проклятия отцу. Замёрзший, оборванный, с приблудившейся собакой, подойдёт к раю – веревочной лестнице, ведущей в небо. Голос с неба запретит входить в рай с собакой – и тогда человек откажется от рая, чтобы не предать живое существо, разделившее с ним путь. Такой ответ откроет ему путь дальше – и Юдхиштхира увидит в светлом раю своих врагов, а в вонючем подземелье своих братьев, и снова не предаст, выберет тьму и смрад рядом со своим родом и женой – есть вещи поважнее рая. Но темнота рассеется, слепые прозреют, мёртвые воскреснут, совершат омовение, рассядутся для беседы под тихую музыку восточных напевов. То ли люди наконец-то нашли истинный рай. То ли актёры доиграли длинный и удачный спектакль и не смогли сразу разойтись по домам. В сущности, это одно и то же.
2015
COVER
Happiness Is Inevitable Photo by Daniel Bardou
Olga Foux
On March 21 Sir P eter Brook celebrated his 90th anniversary. He staged his very first production, M arlowe’s “Doctor Faustus”, when he was only 17 years old. A nd when he was 21, he was invited by the famous Barry Jackson to help reform Shakespeare Memorial Theatre in Stratford-upon-Avon and staged the sensational “Romeo and Juliet ” there – and since that moment theatre world had always kept an interested eye on P eter Brook’s work. No 2
2015
МИТ-ИНФО
35
I
n 1996, Peter Brook came to Moscow with a production of “Oh, Happy Days”. He needed no introduction, and journalists (as well as the entire cream of the academia) were asked to go straight to questions. And for a long time the audience was plunged into reverent silence – the caliber of the man sitting before them was clear to both students, who have not yet seen anything by Brook, and professors, who were seared by his guest production of “Hamlet” they saw back in the days of their youth (and it was followed by “King Lear” several years later) with Paul Scofield, which became the first swallows of the political thaw. Sir Brook understood our trepidation, smiled and began speaking himself – about life, about theatre, about Russian culture’s influence on it (“I never wanted to stage Chekhov’s
“Lord of the Flies”
36
МИТ-ИНФО
No 2
2015
“Three Sisters”, because I once saw the ideal production of it – by NemirovichDanchenko”). Simplicity, clarity, audacity of ideas and complete openness to the world around him – this is how Peter Brook is remembered by everyone who had ever had contact with him. Incidentally, he owes his successful marriage to his special relationship with Russia: when he was twelve years old, Peter read “War and Peace” and swore to himself that his wife will be named Natasha (a rather rare name for England). And several years later he saw the very young Natasha Parry in theatre. She would become his Ranevskaya, his Gertrude, his Winnie… and also the mother of actress Irina Brook and film director Simon Brook. The International Centre for Theatre Research, founded by Brook in Paris (under the auspices of UNESCO and the International Theatre Institute), is a perfect representation of this director’s essence. Brook needed theatre as research, as a path into the unknown, a dangerous journey, the richest way to live. The entire world became his rehearsal room: an Indian forest, the ruins of the
Persian Persepolis, African towns of Agadez, Zinder, Kano, Jos, Lagos, Cotonou, Niamey, In Salah... And his company includes actors from all continents. The existential journey continued even after the production was created – there are so many that Brook “loaned” his premieres to – teenagers at school, residents of an African village, frequent visitors to workmen’s clubs, residents of a poor man’s quarter. In places, where no European theatre person has ever set foot, he searched for a certain fifth element of theatre art that does not depend on any magic “if”, a distillate of pure acting. Take his famous improvisations around a boot, for instance, (already a rarity for an inhabitant of an African desert). “We usually ask an actor to imagine,” Peter Brook explained to his son Simon, “that he is of a certain age, that he had an argument with his wife, that he’s going to the dentist to take care of an aching tooth... and we want him to improvise with all that baggage. But here you have a boot, try to act around it.” Peter Brook’s path closely resembles the path of another nonconformist and guru of French and world theatre – Ariane Mnouchkine. She has the same Russian-Jewish roots and Oxford in her past. The same young Jean-Paul Belmondo that played a part in their first movies: in “That Man from Rio” based on a script by Mnouchkine (the fee she earned for it allowed her to embark on her theatre journey) and together with Jeanne Moreau in Brook’s “Seven Days, Seven Nights” based on a novel by Marguerite Duras – a minimalist film noir about the seven days that it took for God to create the world and for a man to find himself and lose himself forever. The same thirst for the universal, interest in Oriental theatre, a journey as a way to rehearse, to search and eventually to live, an international company, concern for the downtrodden – Peter Brook also has his very own “caravanserai”*. “The Ik Tribe”, for instance, that focuses on a tribe from northern Uganda that was exiled from its lands and is being studied with intent coldness by a European entomologist, on the way human nature mutates if a man is put on the brink
*Ariane Mnouchkine dedicated “The Last Caravanserai” and other productions to the problems of refugees and used them in those performances.
of survival. Since then, the conflict between the black and the white civilizations will come up more than once in his work. Thus, “The Tragedy of Hamlet” with Adrian Lester was acted out as a terrifying game of chess: an orange rug served as a chess board, the black pieces were assigned the roles of victims – Hamlet, both the father and the son, Ophelia, Laertes, but the white side also has to sacrifice many pieces. Even their mutual reluctance to create their theatre inside the walls of some prestigious establishment and their interest for
“Mahabharata” No 2
2015
МИТ-ИНФО
37
Photo by Daniel Bardou
abandoned places creates an affinity between Mnouchkine with her powder depots of the Cartoucherie and Peter Brook. Peter Brook’s first theatre building in Paris was an abandoned tapestry factory. Several years later, almost by accident Brook discovered an abandoned theatre building on the corner of Rue du Faubourg-Saint-Denis and Boulevard de la Chapelle. It was built back in the 19th century, had virtually no parterre, chipped molding, circles that rise to the top and uncomfortable chairs. This building kept the memory of commercial craft and audacious search, but it never knew real success. With Brook it virtually never saw any set designs – bamboo sticks, dirt, a bonfire, an area rug, a cobweb of walls and the unease of memory became their replacement. On the plus side, it became one of the major attractions for people of theatre. The majority of Peter Brook’s productions were created here: the tough, ironic “Cherry Orchard” and the fantastic “Conference of the Birds” based on a poem by a 13th century Sufi thinker Attar, the life affirming “Tragedy of Carmen” and the grandiose “Mahabharata”, Dostoevsky,
38
МИТ-ИНФО
No 2
2015
compacted to explosive density (the minimalist “Grand Inquisitor”), or the dangerous journey into the area of psychiatry, into another’s soul (“A Man, Who”). Brook is convinced that any theatre tradition, be it Noh theatre or commedia dell’arte, can only uncover a small part of a giant planet – that of theatre art. What he wanted to do, however, was to soar above that planet, to find the universal in the unique. Neither globalization that strives to dissolve the unique in the universal nor the different types of nationalism with its attempts to play back have anything in common with Brook’s quest. His gaze is turned farther, into the future of theatre art. The question is whether or not someone will be able to continue his course. Peter Brook’s primary means of expression was always the skill of an actor, capable of both an extremely complex stunt and the most profound insight: “We must show that we have nothing in our hands and nothing hidden up our sleeves. Only then can we begin,” wrote Brook in the programme for his famous white “Midsummer Night’s Dream”, where actors flew across the air and didn’t cast any shadows, where this play’s exceptionally powerful eroticism was released (during rehearsals it made the actors dig for the basest animal instincts within themselves) – and then restrained with circus-like agility and brilliant irony. Yet, no matter what faraway lands this director travelled to in his quest, he always remained a European, who remembered all the cataclysms of the 20th century – the end of times. He “steamed sentimentality out of his productions the way people steam out bedbugs prior to moving in to an apartment that had previously been occupied by slovenly individuals,” wrote Grigori Kozintsev after watching Brook’s “King Lear” with
“Seven Days, Seven Nights”
The insidiousness of the gods here turns out to be farseeing wisdom, and every character will allow evil to flow through him completely, when trying to do good.
“Hamlet” No 2
2015
МИТ-ИНФО
39
Photo by Daniel Bardou
The entire world became his rehearsal room: an Indian forest, the ruins of the Persian Persepolis, African towns of Agadez, Zinder, Kano, Jos, Lagos, Cotonou... Paul Scofield. Brook always kept in mind how easy it is for a civilized man to lose the lustre of culture and morph into a beast (an angelic choir of choral singing British boys gets easily transformed into a pack of savage murderers in his famous “Lord of the Flies”) and how unbearably difficult it is to remain human in these conditions. Peter Brook’s personal Everest is the hours-long “Mahabharata”. Having heard an oral retelling of “Mahabharata” by famous Sanskrit scholar Philippe Lavastine, Brook and Jean-Claude Carrière got the idea to translate the enormous book into the language of theatre. The work on the French and English versions of “Mahabharata” went on for ten years. It begins as an ancient fairy tale told to a spellbound youth by an old wise man Vyasa.
40
МИТ-ИНФО
No 2
2015
About the humankind and himself, a descendant of a long-perished clan, destroyed by a fratricidal war between two branches of one family – the Pandavas, born of the gods, and the Kauravas, born of the demons. Brook takes this guileless story and drop by drop adds to it all the important things that humankind assembled over the years of working in theatre: the magic of the ritual, Oriental plasticity of movement and music, innermost insight, the passion of Shakespearean and ancient theatre, “Dostoevsky’s” gambling fever and monkish concentration, existential anguish of post-war European theatre, poetry and reason, unreal light and amazing closeups of all colors. Blood brothers here are portrayed by people from different continents, and nothing seems to be more natural than this particular casting. Gods are mortal here,
and people are endowed with the divine gift of determining the future. The insidiousness of the gods here turns out to be farseeing wisdom, and every character will allow evil to flow through him completely, when trying to do good. Actors with great movie fame (such as Vittorio Mezzogiorno) and little-known actors are all equal before this work, like novices in a monastery. One of the key roles – that of Pandava Yudhisthira, an intellectual with a keen gift for reflection, is performed by Andrzej Seweryn, an actor of Andrzej Wajda and Steven Spielberg. One of the most powerful scenes is Yudhisthira’s trial by his father Dharma (aka – the Law), who assumed the form of a lake and punished the other brothers with temporary death for their disobedience. The actor’s tear-streaked face in that scene can belong to a man, who discovers the ultimate truth and is enthralled by it. “What is faster than the wind?” “A thought.” “Give me an example of space.” “My hands clasped together.” “Why do people rebel?” “To find beauty: either in life or in death.” “What is your opposite?” “I, myself.” “What is inevitable?” “Happiness.”
Yudhisthira will approach Paradise, having passed through all the circles of Hell – the war, the loss of all of his brothers and his wife, the damnation of his father. Frozen, in tattered clothing and with a stray dog that tagged along with him, he will approach Paradise – a rope ladder leading into the sky. The voice from above will forbid him from entering Paradise with a dog – and then the man will refuse Paradise to avoid betraying the living creature that shared his journey with him. This response will open up a new path for him to go on, and Yudhisthira will see his enemies in the bright Paradise and his brothers in a putrid dungeon. And once again he will not betray them, he will choose darkness and stench next to his kin and his wife – some things are more important than Paradise. But darkness will scatter, the blind will see, the dead will rise, perform ablution, embrace each other, sit down to talk to the quiet music of Oriental songs. Either the people finally found true Paradise. Or the actors finished a long and successful performance and were unable to go home right away. Practically speaking, it is all one and the same.
No 2
2015
МИТ-ИНФО
41
Фестиваль
В Москве проходит XXI Национальный театральный фестиваль «Золотая маска». 42
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Фото: Стас Левшин
На сцене, на рынке в школе...
«ЗОЛОТАЯ
МАСКА» СТАЛА СИНОНИМОМ ТЕАТРАЛЬНОЙ ВЕСНЫ: ИЗ-ПОД ТАЛОГО «СНЕЖКА» МОСКОВСКОЙ ПРЕСЫЩЕННОСТИ ПОЯВЛЯЮТСЯ «ПОДСНЕЖНИКИ» ПРОШЛОГОДНИХ ТЕАТРАЛЬНЫХ ДОСТИЖЕНИЙ, ГОЛОВА КРУЖИТСЯ ОТ СВЕЖЕГО ВЕТРА И ОБИЛИЯ ВПЕЧАТЛЕНИЙ, ГОСТИ ИЗ РОССИИ И ЗАРУБЕЖЬЯ ЗАСТАВЛЯЮТ МОСКОВСКИХ АРТИСТОВ ПОЗАБОТИТЬСЯ О ПОДТЯНУТОЙ ФОРМЕ.
г
лавный российский театральный фестиваль уже неоднократно похвалили и отругали за всеядность, неразборчивость, отсутствие генеральной линии и размытость критериев отбора. Но совершенно очевидно, что, помимо собственно конкурсной афиши и спортивного духа соревнования, команда фестиваля буквально фонтанирует продюсерскими идеями, которые могут дать толчок к развитию самых разных театральных форм. Расширяется география прошлогодней программы «Золотая маска в городе», теперь театральными площадками стали самые неожиданные места Москвы: Ленинградский вокзал, Российская государственная библиотека, Камергерский переулок, Даниловский рынок, Итальянский дворик ГМИИ имени Пушкина, бизнес-центр на Бутырке и Тверской бульвар, где пройдут выступления хора, перформансы и даже сыграют отрывки из спектаклей. Из новорождённых идей, которые воплотились в жизнь на нынешнем фе-
стивале, – программы «Золотая маска в кино», оперные уроки в школе, драматургический «Конкурс конкурсов». Так, впервые часть фестивальной программы смогут посмотреть одновременно с москвичами жители десятков других городов России. Четыре спектакля – «Мера за меру» Театра имени Пушкина, «Царская невеста» Михайловского театра, «Вечер балетов Иржи Килиана» МАМТ имени Станиславского и Немировича-Данченко, «Цветоделика» Екатеринбургского театра оперы и балета будут показаны в прямой трансляции и с последующим повтором, а в качестве бонуса зрители увидят ещё и видеоэкскурсии по этим театрам. Для популяризации оперы как актуального и быстро развивающегося жанра среди учащихся и педагогов средней школы образовательная структура «Золотой маски» разработала семинар под названием «Класс театральной педагогики. Опера», куда вошли самые разнообразные занятия – от лекций по истории жанра до возможности принять участие в работе над оперной постановкой. No 2
2015
МИТ-ИНФО
43
Бэби лаб
«Кухонный концерт»
Режиссёр Александра Ловянникова Театр имени Сац
Обитатели большой кухни – вилки, ложки, ножи, дорогая хрустальная ваза, тыква, кастрюли из ИКЕА, говорящие по-шведски, – узнали о скором переезде. И теперь волнуются, обсуждают предстоящее приключение в коротких диалогах в духе Сергея Козлова. И в собственном музыкальном сопровождении: в перестуках ножей, скрежете вилок, пении бокалов, по которым водят пальцем, – наполовину полных в мажоре или наполовину пустых в миноре (наполняемость каждого бокала настраивают по камертону, так что фальшь исключена). Этот спектакль можно попробовать разыграть дома, что, по свидетельству родителей маленьких зрителей, те и делают, как только возвращаются с «Кухонного концерта». Они, конечно же, догадывались, что игра, которую взрослые называют театром, живёт всюду, а музыка прячется в каждой ложке-поварёшке (а вдруг она живое существо, которому
44
МИТ-ИНФО
No 2
2015
бывает и больно, и обидно, и тревожно?). Они догадывались, но не знали, что этой музыки может быть так много. Ольга Фукс
Детский Weekend
«Всё когда-то заканчивается»
Режиссёр Алекс Бирн Театр NIE, Норвегия
Главная героиня этой истории — маленькая еврейская девочка, которая с сотнями других детей была эвакуирована из нацистской Германии в Англию, но по пути случайно съела бумажную бирку со своей фамилией и осталась без документов и без возможности когданибудь найти родных. Для приютивших её добрых людей она так и осталась Агатой Изберлина. Лишь через много лет девушка узнала, кто она и откуда, но на родине нашла только руины своего дома... Спектакль, как это часто бывает в театре NIE, поставлен на основе реальной истории, но далёк от сухой документалистики. Норвежские артисты работают легко, несколькими штрихами обозначая персонажей. Взбалмошная, вечно кричащая мамаша за секунду превращается в строгую учительницу, которая старается держаться подальше от бывшей ученицы-еврейки, а трогательный папа – в сурового полицейского... Причём в самых трагических ситуациях актёры умудряются увидеть забавные моменты, так что зрители не знают, плакать или смеяться. И смеются сквозь слёзы. Марина Шимадина
«Всё когда-то заканчивается»
Фото: Премысл Буковски
В этом году стартовал «Конкурс конкурсов» (состязание драматургов), который опирается на шорт-листы важнейших драматургических форумов России. Наряду с жюри (писатель Дмитрий Бавильский, драматург Елена Гремина, продюсер Сабина Еремеева, критик Андрей Москвин и худрук Театра имени Пушкина Евгений Писарев) повлиять на итоги конкурса может каждый желающий, который прочитает на сайте фестиваля пьесы Олжаса Жанайдарова, Ульяны Гицаревой, Юлии Тупикиной, Ирины Васьковской, Галины Журавлёвой, Дарьи Велясовой, Марии Зелинской, Максима Досько и Арие Павло и пришлёт свои оценки. Ну и, наконец, ещё одна новинка нынешнего фестиваля – публикация лонг-листа премии, которая показывает масштаб проделанной работы экспертного совета по подготовке шортлиста номинантов – сто восемьдесят спектаклей разных жанров, зеркало прошедшего сезона российской сцены. Наш журнал по традиции предлагает вашему вниманию несколько «осколков» этого зеркала.
Балет
«Восковые крылья»
Фото: Анна Клушкина
Хореограф Иржи Килиан МАМТ
Любимый Килианом бессюжетный балет – не аналог бессодержательности. Драматургия его спектаклей не имеет развитой экспозиции, характеры детально не разработаны. В отношениях с музыкой Килиан ведёт себя свободно: его концепции не зависят от идей композитора. Роль его в формировании принципов постмодернистской хореографии велика: импровизационность в процессе создания танца, оголённость физических усилий, недопустимая в классическом балете, легализация нетанцевальных поз и жестов, сугубо пластические эксперименты, объединение танца и спортивных элементов. В «Восковых крыльях» Килиан бросает трагический взгляд поэта на механизмы движения. Большое дерево опрокинуто на сцену кроной вниз, его ветви освещает кружащая по периметру светящаяся «голова». То одна, то другая сторона дерева в тени. Фонарь – светило, дерево – планета со всеми танцующими свою жизнь людьми. Хореография для Килиана – пространство философских задач, сценографическое решение позволяет как бы растянуть во времени момент падения Икара: дерево растёт из земли, а мы с танцовщиками переместились в пространство «неба», с которого они падают от приближения к театральному софиту-светилу – воск на крыльях тает, притяжение усиливается. Прыжок, взлёт, победа над гравитацией в оптике этого спектакля становятся катастрофой – падением, которое так же красиво и стремительно, ведь мы видим его как полёт. Где предел воздушного творчества танца? Какова цена парения? Что значит элевация для хореографии с её базовыми принципами гравитации? Подвесив дерево на сцене сучьями вниз, Килиан переворачивает взгляд зрителя на саму душу танца – попытку парения в воздухе. Екатерина Васенина No 2
2015
МИТ-ИНФО
45
Фото: Алексей Гущин
Опера
«Носферату»
Композитор Дмитрий Курляндский Режиссёр Теодор Терзопулос Дирижёр Теодор Курентзис Пермский театр оперы и балета
«Носферату»
46
МИТ-ИНФО
No 2
Мюзикл
«Чаплин»
Режиссёр Уоррен Карлайл Театр музыкальной комедии, Санкт-Петербург Жанр байопика постепенно перекочевал из кино в мюзикл. В недавней бродвейской постановке, перенесённой на сцену питерской музкомедии буквально через пару лет после премьеры в США, показан весь жизненный путь великого
Фото: Алексей Гущин
В «Носферату» роль Корифея хора исполнила Алла Демидова. Само её появление на московской сцене стало событием. В большом актёре всегда ясно проглядывает ребёнок – сквозь ум (если, конечно, он есть), философию и мастерство. Даже так: чем умнее актёр, тем больше в нём от ребенка. Умение мгновенно снизить пафос – это как вдруг взять и легко проколоть надувной шарик иголкой. «Богов больше нет... Звуки разносят болезнь, боги разносят болезнь, время разносит болезнь... Осталось НЕвремя, НЕзвуки, НЕбоги...» – надо быть
Аллой Демидовой, чтобы произносить эти слова, азартно балансируя между трагизмом и игрой в злую волшебницу. Да ещё по-ведьмински перебирать пальцами. И не поймёшь: то ли её движения вырастают из гениальной музыки Дмитрия Курляндского, то ли сама эта музыка сбитого, сорванного дыхания возникает из вкрадчивых движений актрисы. Без японского театра но и воспоминаний о школе Тадаси Судзуки тут, конечно, не обошлось: за два часа, что длится «Носферату», Демидова ни разу не застыла. Двигалась поразительно медленно – как улитка, выползающая из раковины, как поворачивающийся к солнцу цветок. Танцевала даже сидя: медленно тянула какие-то складки своего одеяния – но так, что смотреть всё равно хотелось только на неё, а не на танцующих, поющих, визжащих. И это при том, что само действо было вполне европейского уровня, а уж оркестр и хор – просто на редчайшей сегодня высоте! Вывод напрашивается немного грустный: среди нас живёт уникальная по масштабу и технике актриса, которой явно недодано режиссёрского внимания. Алла Шендерова
2015
Фото: Владимир Постнов
совсем не характерный актёр Евгений Зайцев играет эту роль на сопротивление, показывая, как постепенно рождался и из чего складывался тот образ смешного Бродяги, который стал эмблемой немого кинематографа. Марина Шимадина
Драма, большая форма
«С любимыми не расставайтесь»
«Чаплин»
Фото: Елена Лапина
Чарли Чаплина от первого выступления в дешёвом лондонском кабаке до финального выхода на оскаровской церемонии. А между этими эпизодами – нужда и болезнь матери, рискованный вояж в Америку, бесчисленные романы и скандальные разводы, успех у публики и преследование ФБР. Спектакль сделан без дорогих декораций, в стилистике чёрно-белого кино. На первом плане тут не огни Голливуда, а психология маленького человека, сумевшего покорить своим искусством весь мир. Молодой и
Режиссёр Генриетта Яновская МТЮЗ
По небу по-шагаловски летит красный велосипед. По накренившемуся помосту, поросшему зелёной травой, точно игрушки, рассыпаны предметы незатейливого советского быта: ванна для проявки фотографий, раскладушка, тусклый торшер, судейский стол. Общие у Яновской с Володиным родина-место (Ленинград) и родина-время проступают сквозь абсурдистско-конкретную картинку Сергея Бархина. Из «Записок нетрезвого человека» в спектакль перекочевала байка о жене, которая в ливень не даёт
«С любимыми не расставайтесь» No 2
2015
МИТ-ИНФО
47
«Алиса»
48
МИТ-ИНФО
Драма, малая форма
«Алиса»
Режиссёр Андрей Могучий БДТ имени Товстоногова Первая постановка Андрея Могучего во вверенном ему театре проникнута ностальгической темой памяти, зовущей вернуться в прошлое, которого уже нет. Героиня Алисы Фрейндлих попадает в волшебную страну, где, возможно, когдато была девочкой – по крайней мере, здесь её все помнят и ждут. Но взрослой актрисе долго не удаётся найти в себе и выпустить на волю этого внутреннего ребёнка. О товстоноговском БДТ тут прямо не упоминают, однако эта ассоциация напрашивается сама собой. Спектакль играют в партере, на фоне зачехлённых балконов и ярусов театра, который здесь выглядит тем самым Зазеркальем. А во втором действии зрители рассаживаются бок о бок с персонажами, чувствуя себя членами большой актёрской семьи, где Шляпник, Мартовский Заяц и даже коварная Королева оказываются друзьями, близкими и родными Алисы. Марина Шимадина
Фото: Сергей Ионов
мужу зонтик: «Всё равно потеряет», – и ужас одиночества вдвоём в этой фразе. Из рассказа «Всё наши комплексы» – диалог судьи (Виктория Верберг) и уборщицы (Арина Нестерова) о грехе, который никогда не числился среди смертных, да и грехом-то не считается: ну испугалась любви, прошла мимо, потеряла жизнь. Тут же приблудилась из одноимённой новеллы почти бесплотная Агафья Тихоновна (Оксана Лагутина), побывавшая замужем, но не забывшая своего Ивана Кузьмича. Теперь она точно греется у чужого несчастья, в гражданском суде. Из густой бытовухи советского суда с его канцеляритами намываются золотые крупицы абсурда и поэзии. Человеческие трагедии из серии «каждая несчастная семья несчастна по-своему» вернулись к нам в виде россыпи ярких фарсов – и оттого заострились ещё сильнее. К горечи всеобщей неустроенности, маеты и тоски по лучшей жизни Генриетта Яновская подходит словно с чёрного хода – через смешное, и получается, что это самый быстрый и верный путь. Ольга Фукс
No 2
2015
Festival
On stage, at the market, at school...
Moscow is hosting the 21st Golden Mask National Theatre Festival. Golden Mask
Photo by Premysl Bukovsky
has become synonymous with theatre spring: the “snowdrops” of last year’s theatre achievements peek out from under the melted “snow” of Moscow’s satedness, fresh breeze and a host of new impressions make everyone’s head spin, guests from Russia and abroad force Moscow artists to get in shape.
“The End of Everything Ever”
R
ussia’s major theatre festival has already been lauded and criticized numerous times for its omnivorousness, indiscriminateness, lack of a central focus and blurred selection criteria. Yet it is quite evident that, in addition to the contest playbill itself and the competition’s sporting spirit, the festival team is virtually gushing producer ideas that can kickstart all kinds of different theatre forms. The geography of last year’s Golden Mask in the City program is expanding, and now the most unexpected places in Moscow have become theatre venues: Leningradsky railway station, Russian State Library, Kamergersky Lane, Danilovsky Market, the Italian Courtyard of the Pushkin Museum of Fine Arts, a business center on Butyrskaya Street and Tverskoy Boulevard, where choir performances will be conducted along with performance art shows, and excerpts from theatre plays will be shown. Some of the newest ideas that were put into practice at the current festival are the Golden Mask in Film program, opera lessons in school, a dramaturgic Contest of Contests. Thus, for the first time, residents of dozens of other Russian cities will be able to watch part of the festival program at the same time as the Muscovites. Four productions – Pushkin Theatre’s “Measure for Measure”, Mikhailovsky Theatre’s “The Tsar’s Bride”, Stanislavski and Nemirovich-Danchenko Moscow Academic Music Theatre’s “An Evening of Ballets by Jiří Kylián”, Yekaterinburg Opera and Ballet Theatre’s “Tsvetodelika” – will be shown live with a subsequent repeat showing, and, as a bonus, the audience will also be shown video tours of these theatres. In order to popularize opera as a timely and rapidly growing genre among middle school No 2
2015
МИТ-ИНФО
49
students and teachers, the Golden Mask educational structure developed a seminar titled “A Course in Theatre Pedagogy. Opera,” which included a variety of activities – from lectures on the history of the genre to an opportunity to take part in creating an opera production. This year saw the launch of the Contest of Contests (a playwrights competition), which draws upon the shortlists of Russia’s most important dramaturgical forums. Anyone, who reads the plays by Olzhas Zhanaidarov, Ulyana Gitsareva, Yulia Tupikina, Irina Vaskovskaya, Galina Zhuravleva, Darya Velyasova, Maria Zelinskaya, Maxim Dosko and Arie Pavlo on the festival’s website and sends in their evaluations can influence the outcome of the competition along with the jury (writer Dmitry Bavilsky, playwright Yelena Gremina, producer Sabina Yeremeyeva, critic Andrey Moskvin and the Pushkin Theatre artistic director Evgeny Pisarev). And, last but not least, the current festival’s other innovation is a publication of the award’s longlist, which shows the scale of the work conducted by the judging panel in putting together the nominee shortlist – one hundred eighty productions of various genres, a mirror of the previous season of Russian theatre stage. In accordance with tradition, our magazine offers several “shards” from that mirror for your perusal.
Baby Lab
“The Kitchen Concert”
Director Alexandra Lovyannikova Sats Theatre
“The Kitchen Concert”
50
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Photo by Sats Theatre
Residents of a large kitchen – forks, spoons, knives, an expensive crystal vase, a pumpkin, pots from IKEA that speak Swedish – find out about an imminent move. And now they are worried, discussing their upcoming adventure in short dialogues à la
Sergei Kozlov. With their very own musical accompaniment: the rattle of knives, the scraping of forks, the singing of glasses that are being played on with the help of a finger rubbed along their rims – glasses that are half-full in major key or half-empty in minor (the fullness of each glass is adjusted with a tuning fork, so there is no chance that they’ll be out of tune). This production can be performed at home as well, which, according to the parents of younger spectators, they do as soon as they return from a performance of “The Kitchen Concert.” They figured out, of course, that this game the adults call theatre lives everywhere, and music is hiding inside every ladle (what if it’s a living being that can feel pain and resentment and alarm?). They figured it out, but they didn’t know that there could be so much of that music. Olga Foux
Children’s Weekend
“The End of Everything Ever”
Director Alex Byrne NIE Theatre, Norway
The story’s protagonist is a young Jewish girl, who was evacuated from the Nazi Germany to England along with hundreds of other children. Along the way she accidentally ate the paper tag with her last name and was left without documents and with no possibility of one day finding her family. For the kind people who gave her shelter she forever remained Agata from Berlin. And it’s only many years later that the young woman found out who she was and where she was from, but the only thing she found in her native country were the ruins of her family’s home... The play is based on a real story, as is often the case at the NIE theatre, but it is far from being a dry documentary. Norwegian artists work with ease, defining their characters with only a few strokes. A capricious mother, who is always yelling at someone, is instantly transformed into a strict teacher, who tries to stay as far away as possible from her former Jewish student, while the touching, emotional father turns into a stern policeman... Moreover, the actors manage to find amusing moments in the most tragic of situations, so the audience doesn’t know whether to cry or to laugh. And so they are laughing through tears. Marina Shimadina
Ekaterina Vasenina
Opera
“Nosferatu”
“Wings of Wax”
Ballet
“Wings of Wax”
Choreographer Jiří Kylián Moscow Academic Music Theatre Kylián’s beloved plotless ballet is not analogous with lack of substance. The dramaturgy of his productions lacks a developed exposition, the characters are not detailed. Kylián is unrestrained in his relationship with music: his concepts are not dependent on the composer’s ideas. He played a major role in shaping the principles of postmodern choreography: the improvisation in the process of dance creation, the nakedness of physical efforts, inadmissible in classical ballet, the legalization of non-dance positions and gestures, the strictly physical experiments in plasticity, the merging of dance and elements of sport. In “Wings of Wax” Kylián casts a poet’s tragic gaze at the mechanisms of movement. A large tree is hanging upside down on the stage, a glowing “head” is spinning around along the perimeter illuminating its branches. One or the other side of the tree alternately ends up in the shade. The lantern is a celestial body, the tree is a planet with all the people, who dance out their lives. Choreography for Kylián is a space of philosophical tasks, a stage solution seems to allow him to stretch out in time the moment of Icarus’ fall: the tree grows out of the earth, while the dancers and we, the audience, find ourselves in the domain of the “sky”, whence they fall from getting too close to the stagemade celestial body-floodlight – the wax holding the wings together melts, gravity increases. In the scope of this production a jump, a launch into the air, any victory over gravity turn into a disaster – a fall, which is just as beautiful and swift, because we see it as a flight. Where is the limit of the dance’s airy work? What is the price of soaring? What does elevation mean for choreography with its basic
Composer Dmitry Kourliandski Director Teodoros Tersopoulos Conductor Teodor Currentzis Perm Opera and Ballet Theatre The role of the Coryphaeus of the choir in “Nosferatu” was performed by Alla Demidova. Her very appearance on a Moscow stage was an occasion in itself. A child comes through clearly in any great actor – through their intelligence (if they have any, of course), their philosophy and their skill. Better yet: the smarter the actor is, the more of a child they are on the inside. The ability to instantly take their pathos down a notch – as easily as popping an inflatable balloon with a needle. “There are no more gods... Sounds spread a disease, gods spread a disease, time spreads a disease... All we have left are NOTtime, NOTsounds, NOTgods...” – you need to be Alla Demidova to be
“Nosferatu”
Photo by Alexey Gushchin
Photo by Oleg Chernous
gravitational principles? By hanging the tree on stage with its branches pointed down Kylián turns the audience’s gaze onto the very essence of dance – an attempt to soar in the air.
No 2
2015
МИТ-ИНФО
51
Photo by Vladimir Postnov
“Chaplin”
able to say these words, balancing recklessly between tragedy and play-acting an evil sorceress. While also moving her fingers in a witchlike manner. And it’s hard to say whether it is Dmitry Kourliandski’s brilliant music that gives rise to her movements, or whether the actress’s subtle, silky movements bring forth the music of a strained, aborted breath. There were, of course, references to Japanese theatre and the school of Tadashi Sudzuki: during the two-hour-long “Nosferatu” Demidova did not stop moving once. She moved incredibly slowly – like a snail that crawls out of its shell, or a flower that turns toward the sun. She even danced while sitting: slowly pulling at some folds of her clothing – but in such a way that you still wanted to watch her and her alone and not those, who were dancing, singing, shrieking. And that, given the fact that the action itself was very much on European level, while the orchestra and the choir were simply extraordinary by today’s standards! This seems to beg for a rather depressing conclusion: we have in our midst an actress, who is unique in both scale and technique, but she is not given proper attention from directors. Alla Shenderova
Musical
episodes there was hardship and his mother’s illness, a risky voyage to the United States, numerous affairs and scandalous divorces, success with the audiences and persecution from the FBI. The production was made without expensive set designs, in the style of the black-and-white cinema. The spotlight here is not on the lights of Hollywood, but, rather, on the mind of a small person, who managed to win over the entire world with his art. Yevgeny Zaitsev, a young and not quite character actor, is playing this role to resistance, showing the gradual conception and composition of the image of the Tramp that had become a symbol of silent cinema. Marina Shimadina
Drama, big form
“Never Part with Your Beloved”
Director Henrietta Yanovskaya Moscow Youth Theatre
A red bicycle is flying across the sky, Chagall style. Objects of Soviet plain everyday life are scattered like toys across a tilted stage, overgrown with green grass: a tub for film development, a folding bed, a dim floor lamp, a judge’s desk. Yanovskaya and Volodin’s common native land (Leningrad) and native time bleed through Sergei Barkhin’s absurdist concrete picture. The production borrows a story from “The Notes of the Inebriated Man” about a wife, who doesn’t give her husband an umbrella in a pouring rain: “He’ll lose it anyway”, and the horror of loneliness together revealed behind that phrase. From the story “All of Our Insecurities” comes the dialogue between a judge (Victoria Verberg) and a cleaning lady (Arina Nesterova) at the end of the workday over a glass of cheap wine that can so easily reopen old wounds, stir
“Chaplin”
The biopic genre gradually migrated from film to musical. A recent Broadway production, brought onto the stage of Saint Petersburg’s Musical Comedy Theatre only a couple of years after its premiere in the US, shows the entire life story of the great Charlie Chaplin, from his first performance in a cheap London pub to his final appearance on stage for the Oscars ceremony. And in between those two
52
МИТ-ИНФО
No 2
2015
“Never Part with Your Beloved”
Photo by Elena Lapina
Director Warren Carlyle State Theatre of Musical Comedy Saint Petersburg
Photo by Sergey Ionov
up all the emotional muck that has piled up over the years, remind one of a terrible punishment for a sin that was never listed among the seven deadly ones and isn’t really considered a sin to begin with: got scared of love, passed it by, threw her life away, so what. Also here is the nearly incorporeal Agafya Tikhonovna (Oksana Lagutina) from an eponymous novella. She had been married before, but she never did forget her Ivan Kuzmich. Now she seems to warm herself by the fire of another’s misery, in civil court. Gold grains of the absurd and poetry are panned out of the thick everydayness of Soviet court system with its bureaucratic jargon. Human tragedies of the “every unhappy family is unhappy in its own way” type came back to us in the form of a scattering of brilliant burlesques and became even sharper for it. Henrietta Yanovskaya approaches the bitterness of general unsettledness, anguish and yearning for a better life as though through the backdoor – via the funny and the absurd, and it turns out that it’s the quickest and most correct way to go. Olga Foux
Drama, small form
“Alice”
Director Andrei Moguchy Tovstonogov Bolshoi Drama Theatre Andrei Moguchy’s first production in the theatre that was entrusted to him is imbued with a nostalgic theme of memory that is constantly calling on us to return into the past that no longer exists. Here Alisa Freindlich’s character ends up in Carroll’s magical country, where she may have been once as a little girl – at the very least, everyone remembers her here and is expecting her. But for a long time the adult life-weary actress is unable to find that inner child inside her and let it out. Nobody here mentions Tovstonogov’s Bolshoi Drama Theatre directly, but the association suggests itself. The production is performed in the parterre against the background of slip-covered balconies and circles of a theatre that looks like that very same fairytale World Behind the Looking-Glass. And in the second act audience members sit down with the characters, feeling like they are part of the big acting family, where the Mad Hatter, the March Hare and even the cunning Queen turn out to be friends, those near and dear to Alice. Marina Shimadina
“Alice” No 2
2015
МИТ-ИНФО
53
Россия
54
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Вечные сюжеты
«нашего всего» Ирина Алпатова. Фото предоставлены пресс-службой Пушкинского фестиваля
В Пскове прошёл ХХII Пушкинский театральный фестиваль
No 2
2015
МИТ-ИНФО
55
инансовый кризис и неожиданные кадровые перестановки в псковских учреждениях культуры, к сожалению, несколько притормозили размах этого престижного театрального форума, прошедшего уже в двадцать второй раз. Афиша его формировалась трудно, не всё из запланированного удалось осуществить. Главная потеря (хочется верить, что временная) состоит в том, что в этом году фестиваль лишился международного статуса: пригласить зарубежные коллективы оказалось проблематично. Да и российская театральная география заметно сузилась по тем же причинам. В Псков смогли приехать в основном театры из Санкт-Петербурга и Москвы. Исключение составили разве что Омск и Ижевск, синхронно обратившиеся к «Маленьким трагедиям» Пушкина, что позволило местным зрителям и гостям посмотреть совершенно разные сценические версии этих сюжетов. Всего же в программу фестиваля вошло двенадцать спектаклей и множество лекций, мастер-классов, творческих встреч.
«Золотой петушок» (МТЮЗ)
56
МИТ-ИНФО
No 2
2015
«Борис Годунов» («Ленком»)
Масштаб имён оценит любой зритель – и столичный, и провинциальный. Псковичи встречали Каму Гинкаса и Генриетту Яновскую, Вениамина Смехова и Петра Мамонова, Виктора Ерофеева и Льва Лурье, а также ещё немалое количество гостей. Спектакли игрались вживую и показывались на большом экране. Так, например, псковская публика смогла увидеть весьма смелую версию пушкинского «Бориса Годунова», поставленного Константином Богомоловым в театре «Ленком», и уже ставший современной классикой спектакль Камы Гинкаса и московского ТЮЗа «Золотой петушок». Да, в видеозаписи, но впечатление от этого отнюдь не портилось. Кстати, любопытная деталь. За пару лет, которые Псковский академический театр драмы имени Пушкина возглавляет режиссёр Василий Сенин, местные зрители заметно изменились. Постепенно сходит на нет нетерпимость ко всему новому и непривычному, зато растёт зрительский опыт, ведь театр за это время успел познакомить своего зрителя с самыми разными сценическими
Фото: Анатолий Бызов
направлениями и тенденциями – с помощью известных гастролёров и своими собственными спектаклями. Поэтому даже эпатажный «Борис Годунов» не вызвал панического бегства из медиахолла, но был просмотрен с любопытством и весьма остроумно прокомментирован. Кстати, фестиваль несколько изменил свою направленность, что отразилось и в его афише. Худрук форума Василий Сенин в качестве основополагающей выдвинул тему скрещения эпох – пушкинской и сегодняшней. А потому в афише оказались спектакли, поставленные не только по произведениям самого Пушкина, но и других авторов, подчас от него отдалённых во времени. Здесь играли спектакли «Нет лет» Театра на Таганке и «Дед Пётр и зайцы» Петра Мамонова. Театр «Школа драматического искусства» привёз свою недавнюю постановку «Рыбак и его душа» по Оскару Уайльду, а питерский «Театро Ди Капуа» – историю о народовольцах под названием «Жизнь за царя» (спектакль, кстати, является номинантом нынешней «Золотой маски).
«Рыбак и его душа» («Школа драматического искусства»)
И это отнюдь не уводило от Пушкина, а, наоборот, вписывало «наше всё» в контекст современности, давая ему возможность пройти проверку на прочность. Пушкин в ней, конечно, совсем не нуждается, а всё же не грех ещё раз подтвердить свою актуальность на все времена. Но и собственно Пушкина, переведённого на язык сцены, тоже было предостаточно. Причём спектакли предназначались как для взрослой, так
«Нет лет» (Театр на Таганке) No 2
2015
МИТ-ИНФО
57
и для детской аудитории. К последней, кстати, обратился псковский театр, показавший две пушкинские сказки в постановке Василия Сенина: «Сказку о рыбаке и рыбке» и «Сказку о мертвой царевне». Режиссёр и художник Вячеслав Гордин словно заново перелистали страницы детской книжки – порой в буквальном смысле. В «Рыбке», например, в качестве «декораций» выступают забавные книжные иллюстрации, изобретательно и с юмором изображающие каждый последующий эпизод. В круглые отверстия для лиц актёрам Наталье Петровой, Сергею Воробьёву, Екатерине Мироновой и Максиму Плеханову остаётся только просунуть голову, иногда даже совершенно безмолвно. Сказки получилось живыми, прочитанными небанально, весело и остроумно. А молодой режиссёр Денис Азаров смешно «прочитал» пушкинскую поэму «Руслан и Людмила» (московский проект «Открытая сцена»). Пространство сцены благодаря художнику Дмитрию Горбасу получилось изобретательным и наивным, как в детской игре, когда
58
МИТ-ИНФО
No 2
2015
«Маленькие трагедии» (ГРТ Удмуртии)
Фото: Павел Шрамковский
Фото: Андрей Кокшаров
«Жизнь за царя»
из пушистого одеяла делается «борода», проплывают нарисованные облака, а горы и прочие места действия можно представить с помощью табличек с надписями. Актёры Юлия Скирина, Мария Матвеева, Елизавета Левашова, Роман Синицын, Кирилл Манаков и другие волшебным образом превращались в пушкинских героев, меняясь ролями, примеряя шлемы и кокошники, и ощутимо включали в эту игру с Пушкиным публику. Самым большим открытием нынешнего фестиваля стали «Маленькие трагедии» Петра Шерешевского, привезённые Государственным русским театром Удмуртии (Ижевск). Режиссёр перемешал сюжеты пушкинских историй и поместил их в нашу реальность. Художник Елена Сорочайкина сочинила грандиозное оформление сценического пространства. Тут нашлось место для проведения пресс-конференции с достигшим «степеней известных» Сальери (Юрий Малашин) и представлена его роскошная квартира со всеми приметами успешности, которая через мгновение трансформируется в вечный зал ожидания на вокзале жизни, где есть множество ванн, похожих на гробы, телеэкраны и проекторы. Авторами же нынешних историй становятся то нервический Моцарт (Вадим Истомин), то Сальери, а то вдруг начинается их противоречивое дуэтное творчество. Шерешевский прихотливо соединил актуальные режиссёрские приёмы, разные стили, меняющиеся интонации и способы актёрского существования. И тема художника, творчества как образа жизни в этом спектакле стала главной. В общем, очередной фестиваль предоставил псковской публике очень
Здесь коварство богов оборачивается дальновидной мудростью, а каждый герой сполна пропустит через себя зло, собираясь творить добро.
«Дед Пётр и зайцы» No 2
2015
МИТ-ИНФО
59
Фото: Андрей Кокшаров
«Шведская весна» в разгаре
60
МИТ-ИНФО
No 2
2015
шведских пьес, открытие выставки и специальная программа для детей. Этой же весной в Пскове был показан спектакль для детей «Мармелад», поставленный хореографом Клэр Парсонс. Её компания с 2005 года создаёт инновационные и высококачественные детские спектакли. «Мармелад» был впервые представлен на фестивале ZebraDans в сентябре 2013 года и с тех пор его сыграли более двухсот раз в Швеции и за её пределами. Театральные кинопоказы продолжил спектакль «Утопия 2012» Теа-
«Матери. Оплата поминутная»
Фото: Андрей Кокшаров
много возможностей: поностальгировать о старом, привычном театре и увидеть смелые эксперименты, послушать учёных-пушкиноведов и современных писателей. Тем временем международное сотрудничество псковского театра продолжилось в марте, когда здесь стартовал проект «Шведская весна». Театр драмы имени Пушкина и Шведский театральный союз при поддержке посольства Швеции в России приступили к реализации первого в своём роде совместного проекта по культурному обмену. С 23 по 29 марта в театре прошли спектакли, читки пьес, кинопоказ и перформанс, организованные шведскими драматургами при участии актёров и режиссёров псковского драмтеатра. Соглашение о двухгодичном сотрудничестве между Псковом и Швецией было подписано худруком театра Василием Сениным и главой Шведского театрального союза Анн Мари Энгель ещё год назад, в апреле 2014‑го. Проект состоит из нескольких этапов: создание совместного репертуарного спектакля, издание книги с переводами пяти современных
Фото: Андрей Кокшаров
тра Бакка, который состоит из интервью молодых жителей Гётеборга и отрывков из «Утопии» – классического текста ХVI века. Состоялись читки пьес «Нас сотня» Юнаса Хассена Хемири, «Писатели» Алехандро Лейва Венгере и «Девочка, мама и мусор» Эрика Удденберга по книге Сюзанн Остен. Отдельной частью весеннего проекта стало представление с элементами обучения «Свобода выбирать себя» Эрика Удденберга в постановке театра
«Унго Клара». Творческое кредо театра заключается в убеждении, что спектакли для детей должны быть столь же высокого качества, что и спектакли для взрослых. Поэтому «Унго Клара» берётся за серьёзные темы в игровой форме, смешивает грустное и весёлое, исследует, изучает и развивает идеи с помощью своей аудитории. Завершил программу перформанс «Матери. Оплата поминутная» компании «Пост Рестант».
«Мармелад» No 2
2015
МИТ-ИНФО
61
Russia
Eternal Subjects of “Our Everything” Irina Alpatova. Photos courtesy of the Pushkin Festival press service
Pskov hosted the 22nd Pushkin Theatre Festival
“No Years”, Taganka Theatre
62
МИТ-ИНФО
No 2
2015
T
he financial crisis and the unexpected staff changes in Pskov’s cultural establishments have, unfortunately, put a bit of a damper on the scale of this prestigious festival that has already marked its twenty-second anniversary. The organizers had a difficult time putting its playbill together, and they weren’t able to accomplish everything they had planned to do. The main setback is the festival’s loss of international status this year: inviting foreign theatre companies turned out to be a problematic task. And the Russian playbill grew significantly smaller for the same reasons. Only theatres from Saint Petersburg, Moscow, Omsk and Izhevsk were able to come to Pskov – the programme included twelve productions and numerous lectures, workshops and meet-the-artist events. Pskov residents welcomed Kama Ginkas and Henrietta Yanovskaya, Veniamin Smekhov and Pyotr Mamonov, Viktor Erofeyev, Lev Lurie and other famous guests. Productions were performed live and shown on big screen. Thus, for instance, Pskov audience was able to see a rather daring version of “Boris Godunov” (directed by Konstantin Bogomolov, Lenkom Theatre), and “The Golden Rooster” (directed by Kama Ginkas, Moscow Youth Theatre), which has already become a contemporary classic. Yes, they were shown as video recordings, but that didn’t spoil the pleasure. Over the two years that Vasily Senin had been director of the Pushkin Drama Theatre in Pskov, local audience has changed dramatically. The intolerance of anything new and unusual is tapering off, the audience is growing more experienced. After all, in that time, theatre managed to introduce its spectators to the most varied trends
and tendencies. That is why even the shocking “Boris Godunov” didn’t cause the audience to flee in panic, but was viewed with curiosity and received rather witty reviews. The festival’s main theme was the crossing of two eras – the time of Pushkin and the here and now. And that is why the playbill included productions that were based not only on the works of Pushkin himself, but on the works of more contemporary authors as well: “No Years” by Theatre on Taganka and Pyotr Mamonov’s “Grandpa Pyotr and the Rabbits”, Oscar Wilde’s “A Fisherman and His Soul” by the School of Theatre Art and “A Life for the Tsar” by Saint Petersburg’s Teatro Di Capua (this play about members of the Narodnaya Volya movement has been nominated for the current Golden Mask award). And none of those other plays took anything away from Pushkin. To the contrary, they inscribed “our everything” into the context of today. Pushkin himself was staged for both adult and children’s audiences. It was the Pskov theatre, by the way, that addressed the latter by showing “The Tale of the Fisherman and the Fish” and “The Tale of the Dead Tsarevna” in Vasily Senin’s production, where they
“Boris Godunov”, Lenkom Theatre No 2
2015
МИТ-ИНФО
63
Photo by N.Cheban
“A Fisherman and His Soul”
seemed to have leafed anew through the pages of a children’s book – sometimes literally so. For instance, the production of “The Fish” used humorous and ingenious book illustrations as its “set designs”. All actors Natalia Petrova, Sergei Vorobyov, Ekaterina Mironova and Maxim Plekhanov have to do is stick their heads through the specially designed round openings, sometimes without even saying a single word. The fairy-tales came alive and were read in an original, cheerful and witty manner. And young director Denis Azarov did a funny “reading” of Pushkin’s poem “Ruslan and Lyudmila” (Moscow’s “Open Stage” project). Thanks to artist Dmitry Gorbas, the area of the stage became inventive and naive, like in a children’s game, where a fuzzy blanket is made into a “beard”, painted clouds float by, and mountains can be pictured with the help of letter plates. Actors changed roles, trying on helmets and kokoshniks as they went, and clearly engaged the audience in playing this game with Pushkin. Pyotr Shereshevsky’s “Little Tragedies” by the State Russian Theatre of Udmurtia (Izhevsk) became the festival’s main event. The director mixed together the plots of Pushkin’s stories and placed them into our reality. Artist Elena Sorochaikina’s stage space has room to conduct a press conference with Salieri (Yuri Malashin), who had reached “a lofty level”, and also presents his luxurious apartment with signs of his suc-
64
МИТ-ИНФО
No 2
2015
cess, an apartment that an instant later is transformed into an eternal waiting room at the train station of life. The authorship of the current “stories” is split between the neurotic Mozart (Vadim Istomin) and Salieri, and then the two suddenly begin their controversial duet work. Shereshevsky combined in an intricate manner contemporary directing methods, different styles, changing inflections and modes of an actor’s existence. And the subject of an artist, of creative work as a way of life became the dominant theme in this production. Overall, the current festival allowed the audience to feel nostalgic for the old, familiar theatre, as well as to watch daring experiments, and to listen to Pushkin historians and contemporary writers. Meanwhile, Pskov theatre’s international collaboration continued in March with the launch of the “Swedish Spring” project in the city. The Pushkin Drama Theatre and the Swedish Theatre Union, with the support of the Swedish Embassy in Russia, began implementing the first joint cultural exchange project of its kind. March 23 through 29, the theatre hosted productions, read-throughs of plays, movie shows and performance art shows organized by Swedish playwrights with the participation of actors and directors from Pskov’s Drama Theatre. The two-year collaboration agreement between Pskov and Sweden was signed by the theatre’s artistic director Vasily Senin and head of the Swedish Theatre Union Ann Mari Engel back in April of 2014. The project consists of several stages: the creation of a joint repertory production, the publication of a book with translations of five contemporary Swedish plays, the opening of an exhibition and a special programme for children. This same spring Pskov also hosted a children’s production of “Marmalade” by
“The Golden Rooster”, Moscow Youth Theatre
Photo by Julia Nemenova
“A Life for the Tsar”
choreographer Claire Parsons. Her company has been creating innovative, high-quality children’s productions since 2005. “Marmalade” was first shown at the ZebraDans festival in September of 2013, and it was since performed over two hundred times in Sweden and abroad. The Backa Theatre’s production of “Utopia 2012”, which is made up of interviews with young residents of Gothenburg and excerpts from the “Utopia” – a classical 16th century text, continued its theatre-based film screenings. Readthroughs were conducted of plays by Jonas Hassen Khemiri “We Are a Hundred”, Alejandro Leiva Wenger “The Authors” and Erik Uddenberg “The Girl, the Mother and the Trash” based on a book by Suzanne Osten. Another separate segment of the spring’s project was an educational performance of Erik Uddenberg’s “Freedom to Be Oneself” in Unga Klara Theatre’s production. Unga Klara takes on the most serious topics in the form of a game, mixes the sad and the cheerful, examines, researches and develops ideas with the help of its audience. The programme was concluded with the performance of “Mothers per Minute” by the Poste Restante Company.
“Grandpa Pyotr and the Rabbits” No 2
2015
МИТ-ИНФО
65
Событие
Ювелирная работа Ольга Фукс Фото Екатерины Цветковой предоставлены пресс-службой МХТ имени Чехова
17 августа 2015 года Олег Табаков отметит своё 80-летие.
66
МИТ-ИНФО
No 2
2015
М
ахнув рукой на предрассудки, он спродюсировал свою юбилейную премьеру задолго до известной даты. Не оправдал ожиданий тех, кто, быть может, рассчитывал на бенефисное лицедейство с выходами под обязательные аплодисменты. Да ещё и в постановщики позвал Константина Богомолова, которого меньше всего можно заподозрить в готовности режиссёра-ремесленника «обслужить звезду». И одержал победу – тихую и пронзительную. О премьере «Юбилей ювелира» по пьесе Николы МакОлифф в МХТ, сыгранной несколько раз, знает даже королева Великобритании Елизавета II. Не потому, разумеется, что так погружена в жизнь российского театра. Просто она является героиней пьесы – возможно, и вымышленной, однако сыгранной не только с фотографической точностью, но, что важнее, с верностью сути. И даже если ничего не знать про королевскую особу, которая носит безупречные шляпки, держится безукоризненно и олицетворяет собой английскую монархию вот уже более шестидесяти лет, многое можно понять о ней, увидев игру Натальи Теняковой. Есть легенда о том, как Елизавета II принимала у себя первого космонавта Земли. Юрий Гагарин признался тогда, что вырос в деревне, поэтому не разбирается в сложной иерархии столовых приборов и привык есть ложкой. Королева ответила, что хоть и выросла в Букингемском дворце, тоже до сих пор путается в этих тонкостях – и взялась за ложку... Наталья Тенякова играет это величие простоты, оплаченное невероятной работой над собой, и эту мудрость, оплаченную потерей, может быть, счастья, но не собственного лица. Пьеса британской актрисы и драматурга Николы Маколифф (перевод Ольги Варшавер и Татьяны Тульчинской) – об умирающем от рака старике, который когда-то был преуспевающим ювелиром, но с годами разорился, рассорился с пожилым уже сыном, живущим на другом конце земли, и завершает свою жизнь в дешевом социальном жилье со старухойженой, которой давал поводы для обиды. Ситуация банальная – небанальна лишь мечта старого мастера: непременно опровергнуть прогнозы врачей, дожить
до своего 90-летия и принять ответный визит королевы Англии, обещанный ему шестьдесят лет назад. Накануне её коронации ювелир был приглашён в Букингемский дворец, где нуждались в его услугах, а в результате провёл несколько часов с будущей королевой и запомнил эту встречу на всю жизнь. Молодые люди дали друг другу слово: он – сделать ей ювелирное украшение, она – нанести ему визит в девяностолетний юбилей. А обязательства надо выполнять. Даже если у тебя терминальная стадия рака. Из-за этого Морис Ходжер и приглашает патронажную сестру (Дарья Мороз), сопровождающую больных до самой смерти. Впрочем, окаменевшей от горя и кажущейся совершенно бесчувственной жене (Наталья Тенякова) такой уход нужен не меньше. Константин Богомолов действовал как дирижёр-диктатор, подчинив своей воле даже зрителей. Сначала лишив их комфорта и заставив вслушиваться в каждое слово, сказанное с той осторожностью и бесстрастностью, с какой разговаривают в доме больного. А потом, в финале, – отмерив им с музыкальной точностью время для благоговейной тишины и время для аплодисментов. Чтобы дирижировать эмоциями, Богомолов использовал свой излюбленный приём с плазменными панелями – они транслируют то крупные планы (кинематографическая роскошь, которой ещё недавно театр был лишён), то режиссёрские ремарки – этакие театральные хокку, полные горечи, иронии и свободы: «Начало» – «Начало конца» – «Начало конца начинается»; «Память – это клетки мозга» – «Рак умножает клетки» – «Рак умножает память» – «Память – это опухоль» – «Смеётся память – смеётся опухоль»; «Морфий попадает в кровь» – «Морфий обнимается с кровью» – «Кровь разносит морфий по дряхлому телу, словно талый снег»; «Умереть весной – это просто означает умереть весной»; «Тишина» – «Аплодисменты». No 2
2015
МИТ-ИНФО
67
Олег Табаков, Наталья Тенякова
Но в пьесе есть не только рифмы между сбывшейся мечтой и смертью, логической завершённостью судьбы и примирением всех и вся. Куда же бенефису без темы театра! Оказывается, патронажная сестра, синий чулок, провожающая больных в последний путь, обожжённая увиденным и отвернувшаяся от жизни, когда-то играла в театральной студии. Именно она объясняет жене, истерзанной ревностью к самой королеве, болью за умирающего мужа, жалостью к себе, что неплохо бы забыть все обиды и исполнить его последнее желание. Ну, нанять, что ли, актрису-двойника, объяснить ей задачу. Голос бесцветный, глаза потухшие – эта девочка-медсестра с нелепым пучком на затылке явно не стала бы актрисой, но режиссурой жизни и расставания с ней она владеет в совершенстве. И когда королева оказывается как две капли воды похожей на жену, его величество театр вступает в свои права и вносит в скорбную однозначность финала игру самых разных отражений. Что означает эта беседа? Галлюцинации умирающего? Фантастическую правду, в которой настоящая королева сдержа-
68
МИТ-ИНФО
No 2
2015
ла королевское обещание (и кто знает, может быть, та встреча с молодым ювелиром значила в её строго размеренной дворцовой жизни нечто большее, чем дружеская беседа)? Подвиг жены, сыгравшей возлюбленную, чтобы скрасить мужу последние часы? Причудливое признание мужа, открывшего жене, что именно она и была его королевой? Их общую грустную улыбку над общей жизнью, которая обещала быть прекрасной? Куда нам без этой игры иллюзий и возвышающего обмана... Олег Табаков, кажется, никогда ещё не играл так тихо и сосредоточенно, с таким обращённым «очами внутрь» вниманием, с такой нежностью к каждой оставшейся минуте. С верой в собственное достоинство мастера, умеющего разделять истинное и ложное, поддельное и настоящее, и придавать последнему достойную огранку. Протягивая – королеве ли? жене ли? – коробочку с невидимым миру сокровищем, которое он создавал всю жизнь, экономя на необходимом и собирая прекрасные камни, старый мастер признаётся: «Это лучшая моя работа».
Event
An Elaborate
Work
Olga Foux Photos by Ekaterina Tsvetkova courtesy of the Chekhov MAT press service
Oleg Tabakov
will be celebrating his 80th anniversary on August 17,
2015.
No 2
2015
МИТ-ИНФО
69
D
Oleg Tabakov, Natalia Tenyakova, Daria Moroz
isregarding all superstitions on the subject, he produced his own anniversary premiere long before the specified date. He disappointed those, who were, perhaps, expecting to see benefit-type histrionics with stage appearances to the sound of obligatory applause. And, to top it all off, he called on Konstantin Bogomolov, the man least likely to be suspected of artisan director-like readiness to “serve the star”, to stage it. And he achieved victory – quiet and poignant. Even Queen Elizabeth II of Great Britain knows about the premiere of “Maurice’s Jubilee” by Nichola McAuliffe. And it is certainly not due to the fact that she is so immersed in the life of Russian theatre. She just happens to be the protagonist of the play – fictional, perhaps, yet portrayed not only with photographic accuracy, but, more importantly, with faithfulness to her essence. And even if we knew nothing about this royal person, who wears these perfect little hats, carries herself impeccably and has now personified British monarchy for over sixty years, we can gain a better understanding of her from Natalia Tenyakova’s performance.
70
МИТ-ИНФО
No 2
2015
There is a legend about Elizabeth II hosting the Earth’s first astronaut. Yuri Gagarin admitted to her then that he grew up in a village and, therefore, did not know the complicated hierarchy of silverware and was accustomed to eating with a spoon. The Queen replied that, even though she grew up in Buckingham Palace, she still gets lost in all these subtleties as well – and proceeded to pick up a spoon… Natalia Tenyakova portrays this greatness of simplicity, the cost of which was monumental self-cultivation, and this wisdom, the cost of which was the loss of happiness, perhaps, but not the loss of face. A play by British actress and playwright Nichola McAuliffe (translated by Olga Varshaver and Tatiana Tulchinskaya) about an old man, who is dying of cancer. He was once an accomplished jeweler, but he went broke over the years, had a falling out with his already middle-aged son, who lives on the other side of the world, and he spends the remainder of his days in cheap social housing with his elderly wife, to whom he gave plenty of reason for resentment. The setup is trite – the only thing that isn’t trite is the old master’s dream: to find a way to disprove the doctors’ prognoses, to live to celebrate his 90 th anniversary and accept the re-
turn visit from the Queen of England promised to him sixty years ago. On the eve of her coronation, the jeweler was invited to Buckingham Palace, where they required his services, and, as a result, he spent several hours in the company of the future queen, and he remembered that encounter for the rest of his life. The young people made a promise to each other: he pledged to make a piece of jewelry for her, she pledged to pay him a visit on his ninetieth birthday. And commitments are meant to be fulfilled. Even if you have terminal stage cancer. For this reason Maurice Hodger invites a visiting nurse (Darya Moroz), who attends to the sick until their death. Admittedly, though, his wife (Natalia Tenyakova), who is petrified with grief and seems completely numb, needs that care as much as he does. Konstantin Bogomolov acted like a dictator director, who even bent audience members to his will. First by depriving them of comfort and forcing them to listen carefully to every word that is spoken with the kind of discretion and detachment commonly reserved for households where someone is ill. And then in the finale by measuring out for them with musical precision a time for reverential silence and a time for applause. In order to orchestrate emotions, Bogomolov used his favorite method with plasma display panels – they go from transmitting close-ups (a cinematographic luxury that was until recently unavailable to theatre) to showing director’s remarks – a theatre haiku of sorts, full of bitterness, irony and freedom: “Beginning” – “Beginning of the end” – “Beginning of the end begins”; “Memory is brain cells” – “Cancer multiplies cells” – “Cancer multiplies memory” – “Memory is a tumor” – “Memory is laughing – the tumor is laughing”; “Morphine gets into the bloodstream” – “Morphine embraces the blood” – “Blood carries morphine through the infirm body like melted snow”; “To die in the spring simply means to die in the spring”; “Quiet” – “Applause”. But the play has more than just rhymes between the fulfilled dream and death, destiny’s logical conclusion and everyone’s reconciliation. How can a benefit performance not have theatre as its subject! Turns out that the visiting nurse, a bluestocking, who lays the sick to rest, who’s been burned by the things she had seen and has turned her back on life, had once performed at a theatre studio. She is the one, who explains to the wife, tormented by her jealousy of the Queen herself, by the pain she
feels for her dying husband and by pity for her own self, that it wouldn’t be a bad idea to forget all the affronts and fulfill his final wish. To hire an actress double, for instance, and explain the task to her. A colorless voice, lackluster eyes – this young nurse with a ridiculous bun on the back of her head would clearly never have made actress, but she has perfect mastery of the staging of life and the departure from it. And when the Queen ends up being the spitting image of the wife, his majesty theatre comes into its own and introduces a game of various reflections into the mournful unequivocalness of the finale. What is the meaning of that conversation? Hallucinations of a dying man? A fantastical truth, wherein the real queen has kept her royal promise (and, who knows, maybe that meeting with the young jeweler meant more in her strictly measured palace life than a simple friendly conversation)? A heroic deed by the wife, who played the role of the beloved in order to brighten her husband’s final moments? The husband’s extravagant confession, revealing to his wife that she was always his queen to begin with? Their mutual sad smile over their life together that held such promise of being beautiful? How could we exist without this game of illusions and sublime deception… Oleg Tabakov, it seems, has never before played so quietly and with such concentration, with such “eyes inward” attention, with such tenderness toward every remaining minute. With the belief in his own worth as a master, who knows how to separate the true from the false, the fake from the real, and give the latter proper faceting. The old master takes a box with treasure invisible to the rest of the world, a treasure he spent his whole life creating, skimping on the essentials for the sake of collecting beautiful stones, and hands it over – whether it be to the Queen or to his wife – admitting, “This here is my best work.”
Daria Moroz No 2
2015
МИТ-ИНФО
71
72
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Репетиция
Если не сгорят – улетят в небо Ольга Канискина. Фото: Елена Лапина
25
апреля Детский музыкальный театр имени Сац выпустил премьеру балета «Стойкий оловянный солдатик». Музыку написал Л еонид Л юбовский, либретто и хореография – Г еоргия Ковтуна. Нашего корреспондента допустили в святая святых – большой репетиционный зал театра. За открытой дверью мелькают артисты, готовые на выход к утреннему «Оливеру Твисту». Помрежу с трудом удается их собрать: ровесники юного Оливера задерживаются в дверях – интересно же посмотреть! No 2
2015
МИТ-ИНФО
73
Композитор
Музыку к спектаклю написал казанский композитор Л еонид Л юбовский – автор монументальных полотен: симфоний, ораторий, вокальных циклов, опер («Праздник святого Йоргена», «Плащ Командора») и балета «Сказание о Йусуфе» («Иосиф Прекрасный»), за который получил Государственную премию. Однако профессор Казанской консерватории пишет не только музыку, но и о музыке. Он автор таких книг, как «Смысл фуги в западноевропейском музыкальном мышлении: Заметки композитора», «Маленькая книжечка о Бахе», «Что есть музыка. О предмете музыки, его постижении и познании постижимого». Впрочем, родителям не стоит бояться излишнего академизма Леонида Любовского – его «детская» музыка оказалась увлекательной, как детектив.
Хореограф
Ганс Христиан Андерсен
говорил: «Меня сделали писателем песни отца и речи безумных», – имея в виду сказки «Тысячи и одной ночи», которые читал ему отец, и беседы с душевнобольными в госпитале, где работала его бабушка. В семнадцать лет Андерсен пробует связать свою жизнь с театром – пишет пьесы, пытается стать актёром. Но прославится он позже – благодаря своим знаменитым сказкам. С ними попадёт и на театральные подмостки. «Стойкий оловянный солдатик» был впервые опубликован в 1838 году в сборнике «Сказки, рассказанные для детей. Новая коллекция». Это первая сказка Андерсена, сюжет которой не связан с фольклором или другими литературными произведениями. Зато к ней обратились все искусства – от анимации до балета.
74
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Г еоргий Ковтун – человек-фейерверк. С восьми лет он работал в цирке, и цирковую выносливость, точность и вкус к чуду трюка сохранил до сих пор. Учился танцам, работал во многих городах – в Одессе, Воронеже, Душанбе, Улан-Уде, Киеве, Омске, СанктПетербурге, Москве. Освоил все жанры: цирк, кино, балет на льду, драму, мюзикл, телевидение, оперу, балет и оперетту. Руководил чукотско-эскимосским ансамблем «Эргырон», Московским еврейским театром, Киевским театром оперы и балета для детей и юношества и другими коллективами. В послужном списке Георгия Ковтуна около трёхсот постановок. А ещё он пишет стихи, прозу, сценарии и критические статьи. И даже зловредным критикам отвечает не обидой, а специально сочинённым для этого случая спектаклем, который собирает аншлаг. В общем, не соскучишься.
Художник
Оформляет спектакль художник Вячеслав О кунев, который много работал в Михайловском и Мариинском театрах, а также сотрудничал с Королевским театром Глазго, Национальной оперой Греции, польским «Театром Вельки», Венгерской национальной оперой, Нью-Йоркским балетом, театрами «Ла Скала», «Арена ди Верона» и др. Но слава и масштабы знаменитых мировых театров не смутили художника, когда он оказался на камерной сцене Театра имени Сац. И прямо посреди сцены он разбил детскую площадку, где будут места для публики. Так что маленькие зрители в буквальном смысле попадут в сказку.
Георгий Ковтун о спектакле
Служанка и Рыбак учат потогонную сцену приятной прогулки на рыбалку. Моря и волн в спектакле не будет, но рыба со вспоротым животом, тюрьма Солдатика, будет непременно. – Георгий Анатольевич, мне эта удочка мешает. – Дайте ему другую, – требует Ковтун у помрежа. – Где я возьму здесь удочку? – горестно изумляется помреж. И тут же оживляется: – А эта палочка не подойдёт? – Детка, это не удочка, это швабра… *** «Мой самый любимый вид искусства – «Цирк дю Солей», – говорит Георгий Ковтун, пока ищут вожделенную удочку. – Там целая индустрия работает на художника, а здесь художник работает на возможности театра. Только однажды я смог почувствовать себя волшебником – когда ставил «Спартака» в Михайловском театре: хочу свет беспроводной – пожалуйста, хочу тигра живого – не вопрос. А в основном приходится рассчитывать на наших фантастических артистов. Я уже работал в Театре имени Сац лет пятнадцать назад: мы с Тихоном Хренниковым делали «Капитанскую дочку». Конечно, труппа почти вся поменялась. Но у меня с ними нет никаких проблем». *** «Проверь своё тело на мягкость, – советует хореограф Солдатику. – Почувствуй, как он из железа становится человеком».
Почти не присаживаясь, проходит вместе с артистами то, что придумал: в одной руке – мятый сценарий, в другой – балерина. Признаёт: «Надо вставить передышку на несколько тактов, а то вы ещё и адажио не выдержите». О лирике ни слова. Она рождается из физики, из точно найденных движений. Солдатик и Балерина, едва разобравшись со своими движениями, начинают смотреть друг на друга, как и положено их персонажам. *** «Дети любят трюки. Им нравится, когда клоун в цирке падает, ударяется – они соотносят его падения со своей жизнью. Поэтому у нас будет много трюков: чтобы дети их ждали, а не зевали на скучном балете и не ели конфеты. А в ожидании трюка они постепенно втягиваются в классический танец». *** «Точно знаю, что в детском балете обязательно должна быть любовь. Когда ребёнка обидишь, он идёт разговаривать со своей куклой, она для него живая. Потом эта кукла, уже потрёпанная, останется талисманом на всю жизнь. Любовь, добро и зло должны быть очень внятными и чёткими, чеховские полутона и «достоевский» надрыв ребёнок вряд ли поймёт. Но, разумеется, с учётом сегодняшней стремительной эстетики, со скоростью «Тома и Джерри». И всё-таки впрямую идти на поводу у компьютерных игр и мультиков я бы не стал, ведь у балета совсем другая стилистика. Неплохо всё же вернуть их немножко назад, в красивую сказку».
No 2
2015
МИТ-ИНФО
75
REHEARSAL
If They Don’t Burn Down, They’ll Float up Into the Sky Olga Kaniskina. Photos by Elena Lapina
ON A PRIL 25,
THE SATS CHILDREN’S MUSICAL THEATRE PRESENTED THE PREMIERE OF “THE STEADFAST TIN SOLDIER” BALLET WITH MUSIC BY K AZAN COMPOSER LEONID LUBOVSKY, AND LIBRETTO AND CHOREOGRAPHY BY GEORGY KOVTUN. OUR REPORTER WAS GIVEN ACCESS TO THE INNER SANCTUM – A LARGE REHEARSAL ROOM. Georgy Kovtun on the production “Children like stunts. They like to see a clown fall down in the circus and hit himself – they relate his falls to their own lives. That is why we’ll have lots of stunts, so the kids would look forward to them. But, as they’re waiting for a stunt, they will gradually get pulled into a classical dance. Yet I know for a fact that a children’s ballet absolutely must have love. When you hurt a child, he goes and he talks to his doll, to him that doll is alive. Love, good and evil must be very distinct and clear. But, naturally, taking into account the current breakneck aesthetics, with the “Tom and Jerry” kind of speed. Yet I still wouldn’t let myself be guided directly by computer games and cartoons. It wouldn’t be a bad thing, after all, to take them back a bit into a beautiful fairy tale.”
*** “I don’t even know yet about the fi nal yet. Maybe we’ll punish the trolls, but we’ll have a happy ending. I am planning on making a beautiful ending, so that everybody can see through the smoke how these two float up into the sky. But, really, a theatre production is a living organism – it is only taking shape, I have no idea how it will come out.”
The Art Leader “The Small stage is our current pride and joy,” says Georgy Isaakyan, the theatre’s artistic director. “It is a reconstructed lecture hall. These days the lecture hall made way for a freely transformable space of a universal “blue box”, where audience members can sit where they like.”
haNs ChrisTiaN aNDerseN
used to say: “My father’s songs and conversations of the insane turned me into a writer,” referring to the fairy tales from “The Arabian Nights” that his father read to him and to his conversations with the mentally ill at a hospital, where his grandmother worked. At the age of seventeen, he tries to engage himself in theatre – he writes plays, tries to become an actor. But he would find fame later, thanks to his legendary fairy tales. And it is those fairy tales that would help him get on stage as well. “The Steadfast Tin Soldier” was first published in 1838. This was the first of Andersen’s fairy tales that wasn’t tied to folklore or other literary works. Yet it was also one that attracted all art forms – from animation to ballet.
76
Мит-иНФО
No 2
2015
The Composer
The music for the production was written by Kazan composer Leonid Lubovsky – author of monumental works: symphonies, oratorios, vocal cycles, operas (“The Feast of St. Jorgen”, “The Commander’s Cloak”) and ballet “The Story of Yusuf” (“Joseph the Beautiful”), which earned him the State Prize. Yet the Kazan Conservatory professor does more than compose music, he also writes about music – his books include “A Small Book About Bach”, “The Meaning of the Fugue in West-European Musical Thinking: A Composer’s Notes”, “What is Music. On the Subject of Music, Its Comprehension and the Knowledge of the Comprehensible.” Though, parents need not fear excessive academism – Leonid Lubovsky’s “children’s” music turned out to be as captivating as a detective story.
The Choreographer
Georgy Kovtun is a firework of a man. He had been working at a circus since he was eight years old, and that circus-born stamina, precision and a taste for the miracle of stunts stayed with him throughout his life. He studied dance, worked in numerous cities (Odessa, Voronezh, Dushanbe, UlanUde, Kiev, Omsk, St-Petersburg, Moscow) and mastered all genres (circus, film, ballet on ice, drama, musical, television, opera, operetta, and ballet). He was director of the Chukchi-Eskimo ensemble “Ergygon”, the Moscow Jewish Theatre, the Kiev Opera and Ballet Theatre for Children and Youth, and other ensembles. Georgy Kovtun’s resume includes about three hundred productions. But he also writes poetry, prose, scripts and critical essays. And he doesn’t even get offended by his pernicious critics, responding to them instead with a production he created expressly for that purpose, and that production sells out the house. Never a dull moment, in other words.
The Artist
The production is designed by artist Vyacheslav Okunev, who did a lot of work at the Mikhailovsky and the Mariinsky theatres, created set designs for productions at the Theatre Royal in Glasgow, the Greek National Opera, Poland’s Teatr Wielki, the Hungarian State Opera, the New York City Ballet, La Scala, Arena di Verona, and other theatres. Yet his fame and the grand scale of his previous engagements on the world’s biggest stages did not deter the artist when he found himself on the Chamber stage of the Sats Theatre. And he set up a children’s playground for audience members to sit right in the middle of the stage. So the little spectators will literally find themselves inside a fairy tale.
No 2
2015
МИТ-ИНФО
77
Драматург
Урок мира
Тема войны в творчестве современных драматургов 78
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Кристина Матвиенко Фото предоставлены пресс-службами Санкт-Петербургского ТЮЗа имени Брянцева, московского театра «Практика» и рязанского ТЮЗа (Театр на Соборной)
Обыкновенно война нас не касается – если только в армию не забрали твоего мужа/ сына, и предметом
театрального искусства не становится. Описывать её – удел репортёров, переживать её – участь солдатских матерей и мирных жителей в очаге военных действий. А вот свидетельствовать о ней для потомков могут только художники.
Фото: Владимир Сковородников
К
огда подряд в 2005 и 2006 годах появились две пьесы учеников Николая Коляды – «Дембельский поезд» Александра Архипова и «Мамочки» Владимира Зуева, они во многом реализовали потребность в пристрастном, горьком свидетельствовании. Это и не давало забыть о страхе по имени Война, когда уже закончилась чеченская кампания. Обе вещи, благо написаны они были талантливыми авторами, получали премии на драматургических конкурсах, показывались на читках и ставились в профессиональных театрах. Обе демонстрируют пацифистское отношение к жизни, в которой априори не должно быть войны, потому что от неё – да, очевидность! – страдают матери 18‑летних парней, отправившие своих сыновей прямиком в адское пекло, потому что она калечит выживших – тех, кто вернулся, но не смог адаптироваться No 2
2015
МИТ-ИНФО
79
к нормальной жизни. Обе фиксируют ужас, в который человека повергает мысль, что он никогда не сможет снова обнять своего близкого, не найдёт его могилы и не узнает, зачем теперь жить. Традиция говорить о войне, исходя из частного опыта, а не наблюдая из вертолёта, зависшего над батальной сценой, в которой решаются судьбы государства и народа, родилась, конечно, не сегодня. Любопытно, что именно она раскалывает театральную аудиторию надвое. На лаборатории с показательным названием «Подросток и война» в рязанском ТЮЗе (Театре на Соборной) в феврале 2015 года режиссёры Антон Оконешников, Константин Демидов и Наталья Лапина показывали отрывки из Андрея Платонова, Владимира Богомолова и нашей современницы Людмилы Улицкой. 11‑летний Иван Бондарев у Богомолова истово служит разведчиком-мстителем и в конце погибает – под приказ о расстреле, произнесённый по-немецки. Крестьянский сын Степан Трофимов из «Божьего дерева» Платонова оторван от груди матери, от родной околицы и природы, чтобы шагать, вставать в строй, брать винтовку наперевес, колоть
80
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Фото: Евгений Дакот
«Дембельский поезд»
врага – и, сумев наконец убить другого человека, погибнуть самому. В полудокументальной книге «Детство 45–53: а завтра будет счастье» Улицкой осколки разных судеб, точкой пересечения которых стала послевоенная коммуналка, смешаны с большой историей страны, по касательной проходящей через конкретного человека. Зрители – молодые и взрослые, профессиональные и обычные – реагировали по-разному: кто-то говорил об ужасе смерти, кто-то ставил вопрос ребром: а ты завтра пойдёшь на фронт, если Родина призовёт? Милитаризация сознания соединяется в наши дни с идеей патриотизма – ведь речь, по сути, о том, что большое количество людей (а театральная публика – всегда широкий срез общественных настроений) живёт в состоянии внутренней мобилизации, считая необходимым защищаться от внешних врагов. Или находя этих врагов внутри страны – а тогда недалеко и до гражданской войны. В ситуации кризисной во всех отношениях – в том числе и внутри культурного сообщества – силовой способ решения проблем становится невероятно
«Подросток и война»
лабановские «Братья», только снабжённые более изощрённой, базирующейся на восточных практиках самурайского «пути» философией, реинкарнировались в мальчиках из брутальных текстов Клавдиева. Идеей войны был болен и герой пьесы Анны Яблонской «Семейные сцены»: отец семейства, вернувшийся с современной чеченской войны, не может жить нормальной жизнью. Жена, сын, квартира – всё ощущается взрослым мужчиной через плотную пелену не выветрившегося воспоминания о чужой и своей крови, о том, что было «там». Шаг за шагом вместе с разрушением семьи изнутри (жена изменяет с соседом у мусоропровода, проблемный сын отдаляется и замыкается
«Собаки-якудза»
Фото: Владимир Сковородников
популярным, едва ли не в большей степени, чем идея христианского пацифизма, никак не отменяющая любовь к Родине. В случае со старшими школьниками, которых временная дистанция поставила в положение далёких наблюдателей, диалог о войне в театре возможен как раз через сочувствие к их сверстникам – к тем, кто оказался в экстремальной ситуации и стал героем. Но в зону сочувствия попадают и простые жертвы маховика войны: угнанные в концлагеря дети, мальчишкисолдаты, ничего не умевшие и не обладавшие задором убивать, которым могли похвастаться дети-воины из прозы Аркадия Гайдара. Это – тоже важно, это тоже часть памяти, если она не купирована умелым «редактором». Это и есть путь к эмпатии, которую сёстры Каратыгины, авторы печально знаменитого мема «холокост – клей для обоев», обрели благодаря организованной для них поездке в Освенцим. Интересно, что войной – причём справедливой войной как единственной возможностью выстоять в мире взрослого ханжества и жестокости – жили герои ранних пьес Юрия Клавдиева. В «Собирателе пуль» подросток уходил в окраинные покинутые дома, чтобы оружием благородной и жестокой секты сражаться с миром тупых, агрессивных взрослых. Обитатели военизированного поселения «Анны» сражались не на жизнь, а на смерть с врагами-пришельцами. Животные из «Собак-якудза» объединялись с детьми, чтобы бороться и погибнуть в страшной битве против мерзких пауков и змей, сплетавшихся в своём антигуманистическом клубке в заброшенной трансформаторной будке. Так же воевало всё со всем в финальной части «Далеко» (Far Away) – знаменитой антиутопии британского классика new writing Кэрил Чёрчилл: олени шли войной на ланей, рыбы – на змей, и само течение реки было воинствующим, так что на тот берег героям было не перебраться. Мир антиутопий Клавдиева почти всегда тяготел к вооружённому, ничего не боящемуся и вставшему на тропу войны герою-ребенку – то есть тому, кто ещё не погряз в мире лжи и двойных стандартов. Пролить кровь – значит очистить мир от скверны, утверждал Клавдиев в своих полных ужаса и восторга перед этим миром пьесах. Романтический бунт сопряжён с ницшеанской идеей убить другого, негодного или несущего вред. Ба-
No 2
2015
МИТ-ИНФО
81
«Семейные сцены» Анны Яблонской
в себе) складывается история настоящей войны с финалом на крыше многоэтажки, откуда мальчик с папой стреляют по окнам дома напротив – по гипотетическим врагам. Привычка видеть мир через призму военных действий, через деление на своих и чужих схлёстывается с отказом адаптироваться к системе фальшивых ценностей, бытового вранья и отсутствия искренности. Ведь война – это ещё и ситуация оголённых до крайней степени человеческих взаимоотношений: мужского братства или предательства, храбрости или трусости. Недаром ведь у службы в армии по-прежнему, несмотря на истории с дедовщиной и унижением солдат офицерами, остался романтический имидж: «кто в армии служил, тот…» Инициация юноши как необходимый этап его взросления – вот часть армейского мифа, который так деликатно и противоречиво транслировал Евгений Гришковец через личный опыт в своём знаменитом спектакле «Как я съел собаку». Страх перед службой на острове Русский сопряжён с ностальгически нежным воспоминанием о том, что всё-таки новобранец стоял на краю родины, на её рубежах – и пусть он мочился с этих рубежей в океан, но и любовь к этой родине тоже чувствовал. После ужасов афганской, а потом чеченской кампаний, маятник общественных настроений, подогреваемых пропагандой, снова качнулся в сторону милитаризированного патриотизма. Феномен этот любопытен ещё и тем, что человек начинает считать своей родиной не конкретное место, город, село, а огромную страну. Так и пропаганда имеет дело с большими величинами, а не с малыми – это во многом объясняет терпимость людей к локальному дискомфорту, но го-
82
МИТ-ИНФО
No 2
2015
товность «постоять за Россию». Важна победа в будущем, а не налаживание жизни здесь и сейчас. Важна стратегия, а не конкретный человек, который может побыть и пушечным мясом. Ситуации постоянной эскалации конфликтов находятся в поле внимания современной драматургии. Это конфликты бытовые, как в ранних пьесах братьев Пресняковых («Терроризм» и «Изображая жертву»); космические, как у Максима Курочкина, который через фантастический колор разбирается с человеческой психологией и идеологией; гомофобные, как у Валерия Печейкина; межнациональные, как в пьесах Олжаса Жанайдарова («Магазин»), Анны Батуриной («Кафе «Шарур»), Халида Мамедова («Русостан»), Валерия Шергина («Колбаса. Фрагменты») и Ольги Погодиной («Глиняная яма»); наконец, военные, как в пьесах Александра Архипова, Владимира Зуева и целого ряда учеников Николая Коляды, которые пристально всматривались в лица парней, вернувшихся с войны. Пьесы эти замечательны тем, что не дают готовых ответов и, как правило, не заряжены идеей. А идея, видимо, и есть самое страшное в войне.
«Кафе «Шарур» Анны Батуриной
Playwright
A Lesson in Peace The Subject of War in the Works of Contemporary Playwrights Christina Matvienko Photos courtesy of the press services of the Bryantsev Youth Theatre (Saint Petersburg), the Praktika Theatre and the Youth Theatre on Sobornaya Square (Ryazan)
war that is being waged nearby but does not concern us directly – unless your husband/son got drafted into the army – does not become the subject of theatre art. Writing about it is the purview of reporters, and living through it is the terrible lot of soldiers’ mothers and civilians in the epicenter of military operations. Yet only artists can bear witness about it to future generations.
Photo by Vladimir Skovorodnokov
An average
“Yakuza Dogs” No 2
2015
МИТ-ИНФО
83
hen two plays by students of Nikolai Kolyada – Alexander Arkhipov’s “The Demob Train” and Vladimir Zuyev’s “Mommies” – came out in 2005 and 2006 respectively, in many ways they fulfilled the need for biased, bitter testimony. This also kept people from forgetting about the terror by the name of War, when the Chechen campaign was already over. Both works were, thankfully, written by talented authors and received awards at various playwriting competitions, were shown at read-throughs and staged in professional theatres. Both exhibit a pacifist attitude toward life, where war should not exist a priori, because – and that is self-evident! – it brings suffering to mothers of 18‑year-old boys, mothers who sent their sons straight into hellfire, because it cripples those who survive it, those who came back but were unable to adapt to normal, civilian life. Both document the horror that seizes a person, when they think that they will never again be able to embrace their loved one, will
84
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Photo by Evgeny Dakot
W “The Demob Train”
never find out where they are buried, will never know how they can now go on. The tradition of talking about war from personal experience, rather than watching from a helicopter that hovers over a battle scene that decides the fates of a country and people, is not new, of course. Curiously, it is this tradition that splits the theatre audience right down the middle. In February of 2015, directors Anton Okoneshnikov, Konstantin Demidov and Natalia Lapina were showing excerpts from Andrei Platonov, Vladimir Bogomolov and our contemporary Lyudmila Ulitskaya at a workshop with a meaningful title “Teens and War” in Ryazan’s Youth Theatre (Theatre on Sobornaya). Bogomolov’s 11‑year-old Ivan Bondarev is a zealous scout and avenger, who dies at the end, sentenced to be shot by an order given in German. Stepan Trofimov from Platonov’s “God’s Tree” is the son of a peasant, who is ripped from his mother’s arms, from his native village and nature, so he could march, join the ranks, hold the rifle at the ready, stab it at the enemy and die himself, having finally managed to kill another person. In Ulitskaya’s semi-documentary book titled “Childhood 45–53: And Happiness Will
Come Tomorrow”, broken fragments of various lives that intersect inside a post-war communal apartment are mixed in with the bigger history of the country that passes tangentially through a specific individual. Audience members – young and old, professional and regular – reacted differently: some talked about the horror of death, others asked the question point-blank: will you go to war tomorrow if the Motherland calls? Militarization of consciousness nowadays is combined with the idea of patriotism – because the issue here, in essence, is that a large number of people (and theatre audience is always a broad profile of public opinion) live in a state of internal mobilization, believing it necessary to defend themselves from outside enemies. Or finding those enemies within the country – and then it’s only a matter of time before things spiral into a civil war. In a state of overall crisis – including the situation within the cultural community – solving problems by means of force becomes an incredibly popular method, almost more so than the idea of Christian pacifism that in no way negates the love for one’s Motherland. In the case of older students, who were put in the position of distant observers by vir-
“Teens and War”
tue of temporal distance, a dialogue about war in theatre is possible precisely through sympathy for their peers – for those, who found themselves in extreme circumstances and became heroes. Yet simple victims of the war’s flywheel fall into that sympathy zone as well: children driven to concentration camps, soldier boys who didn’t know how to do anything and didn’t have the passion for killing that children warriors from Arkady Gaidar’s prose could boast as part of their makeup. This is also important, it’s also a part of memory, unless it gets cut out by a skillful
“Family Scenes” No 2
2015
МИТ-ИНФО
85
“editor”. This is precisely the path toward empathy that the Karatygin sisters, creators of the infamous “Holocaust is a wallpaper paste” meme, have found thanks to the visit to Auschwitz that was arranged for them. It is interesting that characters from Yuri Klavdiev’s early plays lived for the war – a righteous war at that; one that presents itself as the only way to hold out in a world of adult hypocrisy and cruelty. A teenager in “Bullet Collector” went to abandoned homes on the outskirts in order to fight a world of obtuse, aggressive adults using a noble and cruel sect as a weapon. Residents of a militarized village in “Anna” were fighting to the death with alien enemies. Animals in “Yakuza Dogs” joined forces with children in order to fight and die in a terrible battle against disgusting spiders and snakes twisting in their anti-humanist tangle inside an abandoned transformer vault. In much the same way everything battled against everything else in the final portion of “Far Away” – a famous dystopia by a British classic Caryl Churchill: deer went to war against doe, fish – against snakes, and the very current of the river was belligerent, preventing the main characters from crossing it.
86
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Photo by Dmitry Matveev
“Playing the Victim”
The world of Klavdiev’s dystopias was almost always drawn toward a child hero on the warpath, armed and not afraid of anything – someone, in other words, who has not yet become mired in a world of lies and double standards. In his plays, full of horror and admiration for this world, Klavdiev claims that spilling blood means cleansing the world from filth. A romantic revolt is coupled with Nietzschean idea of killing of the other, the unfit or the harmful. Balabanov’s “Brothers”, only equipped with a more sophisticated philosophy, based on the Oriental practices of the samurai “way”, became reincarnated as boys in Klavdiev’s brutal texts. The protagonist of Anna Yablonskaya’s play “Family Scenes” is also afflicted with the idea of war: the head of the family, who returned home from the latest Chechen war, is incapable of leading a normal life. His wife, his son, his apartment – the grown man perceives all of that through a thick veil of a lingering memory of blood, of others and his own, of things that took place “there”. Step by step, as the family is being destroyed from the inside (the wife is cheating on him with a neighbor by the garbage chute, the problem son distances himself and closes
himself off), the story of a real war begins to take shape with a finale on the roof of a multi-storey building, where the boy and his father are shooting at the windows of a house across from them – trying to hit their hypothetical enemies. This habit of seeing the world through the prism of military actions, through the division into us and them is crossed with the refusal to adapt to a system of false values, mundane lies and the absence of sincerity. War, after all, is also the case of human relations bared to the max: of male brotherhood or betrayal, courage or cowardice. There’s a reason that service in the army still retains its romantic image, despite the stories of military hazing and humiliation of soldiers by their officers: “those, who served in the army, they…” A young man’s initiation as a necessary stage of his growing up – that is the part of the army myth that Evgeny Grishkovets relayed so delicately and controversially through his own experience in his famous production of “How I Ate a Dog”. The fear of doing service on the Russky Island is coupled with a nostalgically tender recollection that the recruit was, after all, standing at the border of the Motherland, at its frontiers – and even though he pissed from those frontiers into the ocean, he did feel love toward that Motherland as well. Following the horrors of the Afghan and then the Chechen campaigns that were depicted meaningfully first in “The Leg” by Nadezhda Kozhushanaya and Nikita Tyagunov and then in Alexei Balabanov’s “Load 200”, the pendulum of public opinion, stirred up by propaganda, swung once more toward militarized patriotism. This phenomenon is interesting also for the fact that an individual begins to consider his Motherland to be the entire enormous country, rather than a specific place, a city, or a village. Thus propaganda tends to deal with large values rather than small ones – and this goes a long way toward explaining people’s tolerance of local discomfort and readiness “to defend Russia”. It is the future victory that’s important, not the arrangement of life here and now. The strategy is important, not a specific individual that can be used as cannon fodder as well. Situations of constant conflict escalation are scrutinized carefully by contemporary dramaturgy. These include mundane, domestic conflicts, like the ones in the earlier plays by the Presnyakov brothers (“Terrorism” and “Playing the Victim”); cosmic, like those of
“Sausage. Fragments”
Maxim Kurochkin, who deals with human psychology and ideology through fantastical colors; homophobic, like Valery Pecheikin’s; international, like in the plays by Olzhas Zhanaidarov (“The Store”), Anna Baturina (“The Sharur Café”), Khalid Mamedov (“Rusostan”), Valery Shergin (“Sausage. Fragments”) and Olga Pogodina (“Clay Pit”); and, finally, military ones, like in the plays by Alexander Arkhipov, Vladimir Zuyev and quite a number of students of Nikolai Kolyada, who were paying close attention to the faces of the boys that came back from the war. These plays are remarkable in that they do not provide ready answers and, as a rule, are not energized with an idea. And an idea, evidently, is the most terrifying part of war.
“The Sharur Café”
No 2
2015
МИТ-ИНФО
87
Другой театр
Несрубленные ветки Ольга Фукс. Фото предоставлены интегрированной театральной студией «Круг-I»
В ITI-info № 24 мы писали об интегрированной театральной студии «К руг-II», ставшей лауреатом «Золотой маски» в номинации «Эксперимент». «Круг-II» в своё время существовал как одна из программ РОО СТР «К руг» и структурного подразделения ГБОУ ЦДТ «Строгино», которым руководит клинический психолог Наталья Тимофеевна Попова, режиссёр ИТС «Круг». Чем больше знакомишься с деятельностью интегрированных студий, тем больше понимаешь, что они напоминают семью. 88
МИТ-ИНФО
No 2
2015
К психике через физику
С улицы это обычный детский сад в спальном районе Строгино. На втором этаже пахнет нарезанными салатами: пока студийцы занимаются разминкой, упражнениями на координацию, контактной импровизацией, их мамы и дежурные актёры студии с ОВЗ готовят обед: к концу занятий сдвинуты столы и винегрет в тазиках пахнет невероятно аппетитно. Вместе с обувью надо оставить перед входом весь уличный негатив – тут радуются всем входящим. Во время занятия клубки тел практически не распадаются – ребята по очереди разминают друг друга для развития глубокой и поверхностной надкостной чувствительности, суставного чувства, ищут баланс, фантазируют под музыку во время контактной импровизации: особый ребёнок и ассистент. Ассистент отвечает за устойчивость и безопасность, особый актёр волен делать всё что хочет. Потом он может стать ассистентом, а круг – расшириться и включить новых членов. Впрочем, задачи здесь принято ус-
ложнять. Через телесные соприкосновения ребята учатся телесной эмпатии, постигают возможности собственного тела – ведь почти все люди с особенностями психического развития имеют физические проблемы. Впрочем, и у так называемых здоровых людей обнаружится немало проблем, которые вскрываются во время подобных тренингов, разработанных за много лет в студии «Круг». Вот Настя – ей пятнадцать лет, но выглядит она от силы лет на девять: хрупкое тело в плену у ДЦП. Занятия в «Круге» помогают ей отвоевывать свободу: лучше разгибаются ноги, меньше снашиваются ботинки, недавно Настя научилась прыгать (что с гордостью демонстрирует всем вокруг) и начала расти на глазах. Вот Лена – она окончила ГИТИС и учится в аспирантуре, пишет диссертацию, но по-прежнему остается в «Круге» ассистентом. Вот другая Настя – она, напротив, высокая и серьёзная. Настя заканчивает обучение в школе и студии и уже вполне может быть ассистентом. Во всяком случае, на многочисленных мастер-классах и семинарах, которые проводит «Круг», Настя становится «жилеткой», в которую норовят поплакаться взрослые обучающиеся – педагоги и психологи. Настя – старшая дочь в многодетной семье. «Это тоже своего рода диагноз – старшие дети из многодетной семьи, – говорит Наталья Попова. – Они гиперответственные, всё время контролируют себя, не позволяя расслабиться. Они часто черпают энергию, «занимая» из собственного будущего. А потом уходят из дома с первым же партнёром, которого сразу начинают воспитывать. Исключение – семьи, где родители равномерно распределяют внимание между детьми. Наша задача – выводить их из этой за-
Фото: Валерия Глаголева
П
ричём семью идеальную, несмотря на все семейные драмы, разводы и отчаяние, которые часто сопутствуют рождению ребенка с ОВЗ, но остаются за дверьми студии. Её смело можно ставить в пример многим успешным и полным семьям. В этой семье все предельно предупредительны по отношению друг к другу. Там каждый по мере сил вносит свой вклад в общую лепту. Там все любят друг друга такими, какими их создала природа. Там понимаешь, каким в идеале должно быть общество.
No 2
2015
МИТ-ИНФО
89
висимости, научить их жить не в ущерб своему будущему и решать собственные творческие задачи. Кстати, они меньше всего хотят выступать, а значит, мы должны именно их готовить к выступлениям». Вот Саша – он пришёл в студию, будучи глубоко аутичным молодым человеком, не вступал в контакт, демонстрировал стереотипное поведение, а теперь даже в спектакле произносит текст. Сегодня он замечательно двигается, а когда он приходит к психологу и садится, небрежно закинув ногу на ногу, тот теряется и шепчет матери: «Он сидит как здоровый человек». Вот Стёпа – в студию он попал из коррекционной школы восьмого вида с асоциальным поведением и вспышками агрессии. Через несколько лет в студию пришёл Артём и, увидев Степана, наотрез отказался заниматься. Его уговорили, даже поставили в пару со Стёпой, который очень бережно с ним взаимодействовал. Оказалось, они учились в одной школе, где Артёму доставалось от Степана. Стёпина жизнь изменилась – он получает профессию, поменял круг общения. «Стёпа полностью скомпенсировался. Была б возможность – оставили бы Стёпу
90
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Фото: Валерия Глаголева
Фото: Валерия Глаголева
Чтобы заработал коллективный разум, чтобы все были включены в его работу и каждый мог сделать свой вклад в его развитие.
в ассистентах», – констатируют педагоги. Вот Алексей – он появился в «Круге», когда ему было шестнадцать лет. Несколько раз помог что-то сделать, пришёл на занятия по движению – и «пропал». Сейчас Алексею тридцать два, он дипломированный психолог и скоро станет дипломированным режиссёром. Стоит ли уточнять – в «Круге» он до сих пор: и в тренингах, и на сцене, и на занятиях по фотографии и актёрскому мастерству. «Замечаю за собой, что, наблюдая за работой других режиссёров с актёром, вижу у этого актёра – здорового – особенности. Например, что его телесный опыт не слишком богат или он плохо ориентируется в пространстве. И понимаю, что задачу, поставленную перед ним режиссёром, можно попытаться решить по-другому. Что режиссёр выбрал этого актёра только по внешним признакам – из-за его фактуры, манеры речи. Но если режиссёр начнёт решать проблемы актёра, это разрушит его режиссёрский замысел. А какой режиссёр может пожертвовать своим замыслом ради актёрского развития? В какой-то степени мой опыт в «Круге» вступает в противоречие с тем, чему меня учат в институте».
Уроки эмпатии
Мальчик с РДА (ранний детский аутизм) залез в саду на высокое дерево. Сидел в густой кроне и не мог слезть. Видел, как мама бегала по саду, искала, звала – и не мог ответить… Его всё-таки нашли, сняли с дерева. А потом срубили с этого дерева все ветки… Это самая медленная, самая тихая и одна из самых пронзительных сцен в спектакле «Слэш», с которым «Круг» выступал в этом году на фестивале особого театра «Протеатр. Международные встречи», вместе с собратьями по интегрированному театру из Франции и Испании. «Эти три минуты мы репетировали около года, а полгода – так вообще очень плотно, – рассказывает Наталья Попова. – Здесь звучит аутентичная Сашина речь: он рассказывает про себя. Саша артистичный, он способен выучить и рассказать с выражением любой текстовой отрывок. Но того, что мы называем линейным мышлением, у Саши нет. Его аутентичная речь не похожа на нашу. Аутисты практически не могут писать тексты – так называемые тексты, «написанные» ими, на самом деле додуманы, дописаны и обработаны доброжелателями, друзьями, родителями – т. е. «нормализованы». Вспомним Бахтина с его понятиями первичного и вторичного автора: позиция автора зреет в нас годами и связана с уровнем развития личности, её рефлексии. Сейчас стало модным ставить тексты аутистов, но, по-моему, если мы будем подгонять ещё не созревшего человека под результат, искусственно ускорять его творческий процесс, мы лишим этого человека самого важного – возможности завершить свой процесс самому. Во время работы над текстом Саша каждый раз сворачивался в комок – в позу эмбриона – и вообще не хотел говорить. Я до сих пор не знаю, что с ним произошло во время того случая, но понятно, что на эту историю наслоилось столько внутренних травм – не разгрести! Но всё-таки он заговорил – и нам удалось воссоздать эту историю. Кстати, года через два после наших занятий Саша пришёл и спросил у мамы, как она себя чувствует. Мама чуть не упала – её аутичный ребенок никогда не интересовался маминым состоянием. Значит, запустился процесс обращения к другому и его понимания.
Самое страшное, что срезали ветки, и в этом поступке – какая-то трагическая традиция нашей культуры общения с детьми: проще срезать условные ветки – кардинально «решить проблему», чем рисковать и верить, что ребёнок может!»
Успех – сужение целей
Группа «Круг» существует с 1989 года, она была одной из первых в России организаций, которые занимаются социокультурной реабилитацией людей с ограниченными возможностями здоровья. Первопроходцами стали пятнадцать семей с особенными детьми и дети самих педагогов. Многие из них смогли полностью или частично адаптироваться в обществе, поступить в техникумы и вузы. Кто-то стал психологом, поваром, сотрудником Тимирязевского музея. В «Круг» принимают детей с различными нарушениями психофизического развития, а также ребят из многодетных, неполных или социально неблагополучных семей и детишек, получивших различные психотравмы. Студийцы неоднократно представляли свою работу в Великобритании, Германии, Франции, Бельгии, Испании, Чехии, Польше, на Украине и в Белоруссии. Среди постановок студии «Круг-I» – «Король-Олень» по пьесе Гоцци, фольклорный спектакль «Лодка», проект «Бродячий театр», проNo 2
2015
МИТ-ИНФО
91
грамма «Концертная мозаика», музыкальный спектакль «Волшебная флейта» по опере Моцарта – самая масштабная по времени работа, спектакль-размышление «Есть ли индивидуальность у мух», составленный по этюдам и импровизациям актёров с ОВЗ, музыкально-пластические постановки «Взгляд», «Слэш» и другие проекты. В ближайших планах – спектакль «От весны до весны», проведение Международной школы особого театра в Греции, постановка «Дон Кихота» совместно с испанским театром, вместе с французской организацией Personimages работа над спектаклем по мотивам пушкинской «Сказки о царе Салтане» в стиле комедии дель арте. Но, несмотря на такое обилие постановок, создание репертуара, его прокат и признание – совсем не главное для актёров студии «Круг». «Мы живём в лабораторном режиме, ведь только единицы могут по-настоящему быть актёрами, – говорит Наталья Попова. – К нам ходят не за театром, а за жизнью, ну а театр – это всего лишь бонус. Если у актёра с ОВЗ нет дистанции по отношению к роли, нет рефлексии (на телесном, интеллектуальном, эмоциональном уровне), нет понимания происходящего, его конечно можно надрессировать, но нужно ли это? Мне не интересно смотреть на рефлексию режиссёра, мне важно объединить его рефлексию с маленькими рефлексиями наших артистов, с рефлексией зрителей. Для меня именно в этом заключается серьёзное творчество. Вот почему мы совсем не стремимся к успеху (например, проигнорировали предложение подать заявку на «Золотую маску»: заметят – хорошо, а нет – и не надо). Успех – это сужение целей. Если идти по пути успеха, у нас появятся
92
МИТ-ИНФО
No 2
2015
проблемы профессионального театра – кастинги, деление на способных и неспособных. А функция особого театра в том и состоит, чтобы стереть границу между валидными и инвалидами. Посмотрите, как мы работаем. Мы не учим запоминать тексты, кроме тех, что родились у самих ребят. Когда они говорят, у них есть своеобразная группа поддержки, которая подхватит любую историю. Кроме того, слово можно заменить жестом, действием. Только таким образом наши ребята чувствуют себя защищёнными. Обратите внимание, как мы общаемся с особым ребёнком на занятиях: комментариями, фиксируя отдельные детали, предельно деликатно. Чтобы вокруг него заработал большой коллективный разум, чтобы все были включены в его работу и каждый мог сделать свой вклад в его развитие. Наши дети потом становятся умнее окружения. Они начинают корректировать собственных родителей, которые часто бывают очень жёсткими. И добиваются, чтобы те признавали за своими детьми право на собственный путь».
Different Theatre
Branches Not Cut Down Olga Foux. Photos courtesy of the Krug-I integrated theatre studio
Integrated studios are like family. An ideal family at that, despite domestic dramas, divorces and despair
that often accompany the birth of a special child but are left behind studio doors. It can easily be held up as an example for many successful and traditional families. Everyone in this family is exceptionally attentive towards one another. Everyone there is loved as they are, as nature created them. No 2
2015
МИТ-ИНФО
93
T
here you begin to understand what an ideal society should be like. Today we are talking about the Krug I integrated theatre studio that is headed by clinical psychologist and director Natalia Popova.
Through Physics to the Psyche
From the street it looks like an average kindergarten in the Strogino residential district. There’s an aroma of salads on the second floor: while studio members are taking their classes, their mothers and attendants are making dinner. During classes, the tangles of bodies virtually never come apart – the kids take turns stretching out one another to develop both deep and surface periosteal sensitivity, joint sense; they search for balance, improvise to the music during contact improvisation: a special child and an instructor. The instructor is responsible for stability and safety, while the special actor is free to do whatever he or she wants. The kids learn physical empathy through physical contact, grasp their body’s capabilities – after all, virtually all individuals with mental disabilities have problems
94
МИТ-ИНФО
No 2
2015
with physical development as well. Admittedly, though, even the so-called healthy individuals will discover lots of problems that come to light during these types of training exercises that were developed in the Krug studio over a number of years. Here’s Nastya – she’s fifteen years old, but she looks nine at the most: a fragile body in the clutches of cerebral palsy. Classes at the Krug studio are helping her win back her freedom: it is becoming easier for her to straighten her feet, her shoes don’t wear out as much. Recently, Nastya learned how to jump (which she proudly demonstrates to everyone around) and began growing by leaps and bounds. Here’s another Nastya – tall and serious. Nastya is finishing school and is about to graduate from the studio as well, and can already easily be an instructor. At the very least, during the Krug studio’s numerous workshops and seminars Nastya becomes a “shoulder” that adult students – instructors and psychologists – attempt to cry on. Nastya is the oldest in a large family. “It is also a diagnosis of sorts – being an oldest child in a large family,” says Natalia Popova. “They are hyper-responsible, control themselves all the time, never allowing themselves to relax. They
often draw their energy by “borrowing” from their own future. And then they leave home with the very first partner they get, whom they instantly begin nurturing. Our goal is to get them out of that dependency, to teach them how to live without compromising their future and to solve their own creative problems.” Here’s Sasha. He came to the studio as an autistic young man, didn’t make contact with anyone, and now he even has speaking lines in a production. These days he is moving perfectly, and when he comes to his psychologist and sits down, casually crossing one leg over the other, the latter whispers to his mother in confusion, “He is sitting like a normal person.” Here’s Styopa. He came to the studio from a correctional school with antisocial behavior and fits of aggression. Several years later, Artyom came to the studio, took one look at Stepan and flatly refused to take classes there. They persuaded him to try, even paired him up with Styopa, who interacted with him in a very gentle manner. It turned out that they went to the same school, where Stepan was giving Artyom a very hard time. Styopa’s life has changed – he is working on getting a vocation, he changed his social network. Here is Alexei – he came to the Krug studio as a sixteen-year-old. Helped with some things a few times, came to a movement class and he was “gone”. Alexei is now thirty-two years old, he is a psychologist and will soon become a director. It goes without saying that he is still involved at the Krug studio: in the training sessions, and on stage, and during photography and acting classes. “I noticed that when I watch other directors work with an actor, I notice that – healthy – actor’s peculiarities. For instance, that he does not have a very rich physical experience or that he has poor spatial skills. And I realize that this task the director set before him can be solved differently. That the only reason the director picked this particular actor were his external characteristics – his manner of execution, manner of speech. But if the director starts trying to solve the actor’s problems, it will destroy his, director’s, concept. And what director would sacrifice his concept for the sake of an actor’s development? To some degree my experience at the Krug studio comes into conflict with what they teach me at the institute.”
mom run around the garden, searching for him, calling for him – and couldn’t respond... They found him eventually, took him down from the tree. And then they cut down all the branches from that tree… It was the slowest, the quietest and one of the most poignant scenes in the production of “Slash”, which the Krug studio presented this year at the special theatre festival titled “Pro-Theatre. International Meetings”, together with integrated theatre colleagues from France and Spain. “We’ve been rehearsing those three minutes for about a year,” says Natalia Popova. “Here we hear Sasha’s authentic speech. Sasha is very artistic, he is capable of learning by heart any passage from a story and narrating it with feeling. But Sasha lacks what we call linear thinking. Autistic individuals are virtually incapable of writing stories – the so-called stories “written” by them are, in fact, completed, written and edited by their well-wishers, friends, parents. It has become fashionable to stage stories by autistic individuals, but I believe that if we start trying to force-fit an as yet immature individual to the result, to artificially speed up his creative process, we will deprive that individual of the most important thing – the ability to complete that process on his or her own. When we were working on the story, Sasha would curl into a fetal position every single time and didn’t want to speak at all. I still don’t know what happened to him during that incident, but it is clear that so many inner traumas became layered on top of that story that it has become impossible to sort them out! And yet eventually he spoke. Incidentally, about two years after our lessons, Sasha suddenly asked his mother how she was feeling. His mother nearly fell from surprise – her autistic child was never interested in how she was doing. And that signals the start of the process of reaching out to another and of understanding them.
Empathy Lessons
A child with early infantile autism climbed a tall tree in the garden. He was sitting in the thick tree top and could not get down. Saw his No 2
2015
МИТ-ИНФО
95
Photo by Valeria Glagoleva
The most awful part about all this is that the branches were cut down, and that action is a reflection of a tragic tradition in our standards of communicating with children: it is easier to cut down the symbolic branches – to cardinally “solve the problem”, than to risk and believe that the child is capable of doing it on his or her own!”
Success – the Narrowing of Goals
The Krug studio has been around since 1989. It was one of the first organizations in Russia to work on socio-cultural rehabilitation of people with physical disabilities. Their pioneers were fifteen families with special children and children of the instructors themselves. Many of them were able to become fully or partially adjusted in the society, to enter technical schools and universities. Some became psychologists, chefs, employees of the Timiryazev State Biological Museum. The Krug studio accepts children with various psychophysical developmental issues, as well as children from large families, single-parent households, socially disadvantaged families, and kiddos, who suffered from various psychological traumas. Studio members presented their work numerous times in Great Britain, Germany, France, Belgium, Spain, the Czech Republic, Poland, Ukraine and Belarus. The
96
МИТ-ИНФО
No 2
2015
Krug-I studio productions include “The Deer King” based on a play by Gozzi, a folklore production titled “The Boat”, the “Wandering Theatre” project, the “Concert Mosaic” project, a musical production of “The Magic Flute” based on Mozart’s opera – time-wise the most large-scale production, a commentary production titled “Do Flies Have an Identity”, composed from the sketches and improvisations made by actors with physical disabilities, musical and physical movement productions of “The Look”, “Slash”, and other projects. Their short-term plans include staging a production of “From Spring to Spring”, directing the International School of Special Theatre in Greece, staging a production of “Don Quixote” in collaboration with a Spanish theatre, working on a production of a play based on Pushkin’s “The Tale of Tsar Saltan” in the style of commedia dell’arte together with the French Personimages organization. Yet, despite this wealth of productions, creating a repertoire and getting it released and getting it recognition are not the most important things for the Krug studio actors. “We live in a testing mode, for only very few can truly become actors,” says Natalia Popova. “People come to us not only to get theatre, but to get a life, and theatre is merely a bonus. If an actor with physical disabilities has no distance with regard to a particular role, no reflection (on a physical, intellectual, emotional level (i.e., that distance with regard to his role has not formed yet), no understanding of what is happening around him), he can, of course, be trained. For me, however, true creativity involves merging together a director’s reflection with the smaller reflections of our artists and audience members. We do not teach them to memorize texts, except for those that were created by the children themselves. When they speak, they have a support group of sorts that will carry on any story. Moreover, a word can be replaced with a gesture or an action. It is the only way to make our kids feel protected. Notice the way we communicate with a special child during our classes: by way of commentaries, by focusing on individual details, with utmost delicacy. So that the big collective mind could get to work around him and each of us could contribute to his development. Our children then become smarter than those around them. They begin correcting their own parents, who are often very inflexible. And they succeed in getting the latter to acknowledge their children’s right to choose their own path.”
the way we communicate with a special child during our classes: by way of commentaries, by focusing on individual details, with utmost delicacy. So that the big collective mind could get to work around him and each of us could contribute to his development.
No 2
2015
МИТ-ИНФО
97
Хронограф
Весенний ледоход Анна Чепурнова
Весну
принято считать временем надежд и любви. К ажется, вот бы пишущим людям и оживиться, и создавать что-то жизнеутверждающее. Но вот Чехов в марте и апреле 1892 года пишет одну из самых своих печальных историй – «Палату № 6». Почему она появилась именно весной? Может, самые грустные мысли приходят не только перед рассветом, но и предшествуют пробуждению природы? И нужен был эмоциональный выплеск, по силе подобный ледоходу, чтобы перенести все горькие размышления на бумагу, проститься с зимой и вдохнуть уже по-настоящему весенний воздух…
Spring break Anna Chepurnova
Spring
is considered to be time of hope and love. It seems that it is a good time for writers to brighten up and create something life-asserting. Yet in March and April 1892 Chekhov wrote one of his saddest stories – “Ward #6”. Why was it in spring? Maybe melancholy shows up not only before dawn, but also precedes the revival of nature? And there is a need of emotional outburst, as powerful as an ice drift in order to put all bitter thoughts on paper, say good-bye to winter and inhale already genuine spring air…
98
МИТ-ИНФО
No 2
2015
CHRONOGRAPH
31.03.1823 192 года назад
31.03.1892 123 года назад
16.03.1901 114 лет назад
роДИЛСЯ а. оСТроВСКИЙ
а. ЧЕХоВ ВПЕрВЫЕ УПоМЯнУЛ о «ПаЛаТЕ № 6»
ф. ШаЛЯПИн ДЕБЮТИроВаЛ В «Ла СКаЛа»
В Москве родился драматург Александр Островский, один из создателей русского национального театра, автор около полусотни пьес, поставленных при его жизни на сцене Малого театра. Его поэма в стихах «Снегурочка» послужила основой для одноимённой оперы Николая Римского-Корсакова (кстати, сам композитор считал её лучшим своим произведением). Современникам Островский был известен ещё и как общественный деятель, существенно улучшивший жизнь актёров в России. Многие пьесы драматурга носят остросоциальный характер, а одна из ранних его комедий – «Свои люди – сочтёмся», едва увидев свет в 1850 году, одиннадцать лет и вовсе была запрещена к постановке.
Антон Чехов сообщает в письме Алексею Суворину о том, что начал писать «Палату № 6». Позже писатель охарактеризует это произведение так: «Кончаю повесть, очень скучную, в ней совершенно отсутствует женщина и элемент любви. Терпеть не могу таких повестей, написал же как-то нечаянно». Однако уже через год, когда «Палата № 6» была издана, Чехов стал получать об этой «скучной повести» много восторженных откликов. Вряд ли Антон Павлович предполагал, что «Палату № 6» когда-нибудь будут ставить на сцене, и тем более – что в ХХI веке на основе этой повести создадут одноактный балет для Большого театра. Тем не менее всё это осуществилось.
28-летний Фёдор Шаляпин дебютировал в «Ла Скала» в опере Арриго Бойто «Мефистофель» в заглавной партии (Фауста пел его ровесник Энрико Карузо). Шаляпин шёл на риск: первая постановка «Мефистофеля» провалилась на той же сцене. Сам композитор на премьеру пойти не решился, однако на этот раз спектакль снискал оглушительный успех. Взыскательная итальянская публика признала в Шаляпине недюжинный талант. «А вдобавок у него прямо дантовское произношение», – писал итальянский певец Анджело Мазини. На следующее утро после премьеры Шаляпин проснулся мировой знаменитостью.
A.OSTROVSKY WAS BORN Playwright Alexander Ostrovsky, one of the founders of Russian national theatre and author of some fifty plays, was born in Moscow. Most of his plays were staged at the Maly Theatre already during his lifetime. “The Snow Maiden”, his poem in verse, served as the basis for Nikolai Rimsky-Korsakov’s eponymous opera.
A.CHEKHOV MENTIONED “WARD #6” FOR THE FIRST TIME Anton Chekhov mentions his famous “Ward No. 6” for the first time in a letter to publisher Alexei Suvorin. Already a year later, Chekhov began receiving many enthusiastic reviews about that “boring story.” Stage adaptations of this story are still shown in theatres all across Russia (and that includes a one-act ballet in the Bolshoi Theatre).
F. CHALIAPIN’S DEBUT AT LA SCALA 28-year-old Russian singer Feodor Chaliapin made his debut at Milan’s La Scala Theatre, performing a lead part in Arrigo Boito’s opera “Mefistofele.” The role of Faustus was performed by his peer Enrico Caruso. Italian singer Angelo Mazini heard “Dante’s pronunciation” in Chaliapin’s speech. This role made Chaliapin a world-famous singer. No 2
2015
МИТ-ИНФО
99
28.03.1925 90 лет назад
14.04.1930 85 лет назад
роДИЛСЯ И. СМоКТУноВСКИЙ
ПогИБ В. МаЯКоВСКИЙ
УМЕр М. БУЛгаКоВ
В деревне Татьяновка Томской губернии родился актёр Иннокентий Смоктуновский. До тридцати лет служил в провинциальных театрах Красноярска, Норильска, Махачкалы. Известность пришла к Смоктуновскому в тридцать два года, когда он сыграл князя Мышкина в постановке Георгия Товстоногова. В БДТ актёр проработал четыре года, потом он играл в Малом театре и во МХАТе. Кроме князя Мышкина, лучшими его ролями на сцене были царь Фёдор в постановке Бориса Равенских на сцене Малого театра, а также Иванов во МХАТе (режиссёр Олег Ефремов) и Порфирий Головлёв во МХАТе им. Чехова (режиссёр Лев Додин).
Застрелился один из крупнейших поэтов ХХ века Владимир Маяковский. Ему было 36 лет. Выстрел услышала возлюбленная поэта, актриса Вероника Полонская. Предсмертное письмо Маяковского начиналось словами: «В том, что умираю, не вините никого, и, пожалуйста, не сплетничайте, покойник этого ужасно не любил…» За свою недолгую жизнь Маяковский успел проявить себя и в качестве драматурга, сценариста, кинорежиссёра, актёра, редактора журналов. Всеволод Мейерхольд очень ценил его творчество и при жизни поэта поставил «Мистерию-Буфф», «Клопа» и «Баню».
В возрасте 48 лет умер прозаик и драматург Михаил Булгаков. На его могилу положили камень, лежавший раньше над прахом Николая Гоголя. Имя Михаила Булгакова неразрывно связано с МХАТом: только во МХАТе и более нигде была разрешена к постановке его пьеса «Дни Турбиных». Шесть лет Булгаков служил здесь режиссёром-ассистентом. А в качестве актёра сыграл Судью в «Пиквикском клубе». После запрета его «Кабалы святош» Булгаков ушёл из МХАТа. А потом написал одну из лучших в мире книг о театре – «Театральный роман», прототипами героев которого стали мхатовцы.
I. SMOKTUNOVSKY WAS BORN The great Russian actor Innokenty Smoktunovsky was born in the Tomsk Province. Before the age of thirty, he performed at provincial theatres of Krasnoyarsk, Norilsk, Makhachkala and became famous after his performance of Prince Myshkin in Georgy Tovstonogov’s production at the Bolshoi Drama Theatre.
100
10.03.1940 75 лет назад
МИТ-ИНФО
No 2
2015
V. MAYAKOVSKY DIED Vladimir Mayakovsky, one of the greatest poets of the 20th century, committed suicide. He was 36 years old. During his short life Mayakovsky managed to make a name for himself not only in poetry, but also as a playwright, a script writer, a film director, an actor, a magazine editor. His work was valued very highly by Vsevolod Meyerhold.
M.BULGAKOV DIED Novelist and playwright Mikhail Bulgakov died at the age of 48. Mikhail Bulgakov’s name is linked inseparably with the MAT, where they staged his play “The Days of the Turbins”, but he left after his play “The Cabal of Hypocrites” was banned. And then he wrote “Theatrical Novel”, where the characters were based on the actors of the Moscow Art Theatre.
23.04.1964 51 лет назад
04.04.1969 46 лет назад
04.04.1994 21 год назад
Ю. ЛЮБИМоВ ДЕБЮТИроВаЛ В ТЕаТрЕ на ТаганКЕ
В. ПЛУЧЕК ВЫПУСТИЛ «ЖЕнИТЬБУ фИгаро»
П. фоМЕнКо ПоСТаВИЛ «ВЕЛИКоЛЕПного рогоноСЦа»
Постановкой «Добрый человек из Сезуана» начался новый этап Театра на Таганке. Возглавивший его Юрий Любимов именно здесь прославился как режиссёр, ведь до 1960-х годов он был больше известен в качестве актёра. С первых любимовских постановок «Таганка» приобрела славу самой авангардной труппы страны. Здесь активно использовались пантомима и теневой театр, декорации в спектаклях заменялись сценическими конструкциями. Но главное – «Таганка» в советские годы стала рупором диссидентства, её называли «островом свободы в несвободной стране». В 1960– 1970-х годах это был один из самых посещаемых театров страны.
В Театре сатиры состоялась премьера спектакля «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Постановка Валентина Плучека была настолько удачна, что в течение 18 лет не сходила со сцены и стала своеобразной визитной карточкой театра. Графа Альмавиву сначала играл Валентин Гафт, а потом его сменил Александр Ширвиндт, с его участием записывалась телеверсия «Женитьбы...» в 1974 году. Спектакль прекратил своё существование в 1987 году, после того как на гастролях в Риге Андрею Миронову (Фигаро) прямо на сцене стало плохо – и через день он умер от инсульта.
В театре «Сатирикон» состоялась премьера «Великолепного рогоносца» в постановке Петра Фоменко. Константин Райкин говорил: «Наша полноценная жизнь среди зарекомендовавших себя театров Москвы началась с «Великолепного рогоносца». Репетиции шли целый год. Главных героев – поэта Брюно и его жену Стеллу – сыграли Константин Райкин и Наталья Вдовина. Спектакль принёс своим создателям целую россыпь театральных премий: Пётр Фоменко получил «Золотую маску» за лучшую режиссуру, а Константин Райкин и Наталья Вдовина – «Хрустальную Турандот» за лучшую мужскую роль и за лучший дебют сезона 1993/94.
V.PLUCHEK PRODUCED “THE MARRIAGE OF FIGARO”
P.FOMENKO STAGED “LE COCU MAGNIFIQUE”
Y.LYUBIMOV’S DEBUT AT TAGANKA THEATRE The production of “The Good Person of Szechwan” marked the beginning of a new stage in the life of the Moscow Theatre of Drama and Comedy on Taganka, while actor Yuri Lyubimov established himself here as a director. It earned the Taganka Theatre the reputation of the country’s most avant-garde company, “an island of freedom in a freedomless country.”
The premiere performance of the legendary play “The Mad Day, or the Marriage of Figaro” in Valentin Pluchek’s production took place at the Theatre of Satire, and would serve as that theatre’s calling card for the next eighteen years. The production was pulled when Andrei Mironov (Figaro), became ill on stage and died a day later.
The Satyricon Theatre presented a premiere of “The Magnificent Cuckold” in Pyotr Fomenko’s production. Konstantin Raikin, the theatre’s artistic director, used to say, “With the premiere of ‘The Magnificent Cuckold’ we began living a full life among Moscow theatres that had already proven themselves.” No 2
2015
МИТ-ИНФО
101
БУДКА СУФЛЁРА Анна Чепурнова
В ЭТОЙ
РУБРИКЕ МЫ РАССКАЗЫВАЕМ О ЗНАКОВЫХ ИМЕНАХ, ИНТЕРЕСНЫХ СОБЫТИЯХ И ЛЮБОПЫТНЫХ ФАКТАХ, КОТОРЫЕ УПОМИНАЮТСЯ НА СТРАНИЦАХ ЖУРНАЛА. ИНФОРМАЦИЯ АДРЕСОВАНА ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ ИНОСТРАННЫМ ЧИТАТЕЛЯМ, ИНТЕРЕСУЮЩИМСЯ РУССКОЙ ИСТОРИЕЙ И КУЛЬТУРОЙ. Ольга Книппер-Чехова «Два музея – одна «Театральная история», стр. 19
Б
ыл период, когда в Художественном театре шло соперничество между двумя примами – Марией Андреевой и Ольгой Книппер (1868–1959). Одной из них покровительствовал Савва Морозов, другой – Владимир Немирович-Данченко. Все точки над «i» в споре актрис расставил Станиславский, написавший НемировичуДанченко: «Андреева – актриса полезная, а Книппер – до зарезу необходимая». «Она не думала о производимом ею впечатлении, не смотрелась в зеркало чужих мнений. Она могла только быть, и не могла, не хотела казаться», – писал в своих мемуарах сын актёра Художественного театра Василия Качалова Вадим Шверубович. Эти качества можно было бы назвать странными для актрисы, если бы речь не шла о Художественном театре. Для его служительниц подобная цельность характера была на вес золота. Люди, общавшиеся с Книппер, говорили, что она отличалась отменным воспитанием и врождённым тактом. Однако случались в жизни Ольги Леонардовны и лихие минуты, когда она могла станцевать на крышке рояля или вылить ликер на пышную шевелюру важного, но глупого мужчины. Фотографии свидетельствуют, что Ольга Книппер
102
МИТ-ИНФО
No 2
2015
не блистала красотой. Однако, по отзывам современников, в ней было неотразимое обаяние, которое сражало наповал и зрителей, и знакомых актрисы. «Голос, благородство, задушевность… так хорошо, что даже в горле чешется…» – такое впечатление произвела на Чехова Книппер в роли царицы Ирины в спектакле МХТ «Царь Фёдор Иоаннович». Через три года писатель и актриса обвенчались. Успех к Чехову как к драматургу пришёл благодаря Художественному театру и, в частности, Ольге Книппер, игравшей главные роли в постановках по его пьесам. Увы, их любовный роман до и даже после заключения брака протекал в основном в письмах. Ведь Ольга Леонардовна «до зарезу» нужна была Художественному театру. А больному туберкулезом Чехову на пользу шёл морской воздух Ялты. Кроме того, идеалом писателя была «женщина-луна», которая, по его собственному выражению, «появлялась бы на его небосклоне не каждый день». Вопреки мнению коллег и родственников писателя, обвинявших Книппер в том, что она бросила супруга, разлуку с женой Чехов переносил легче, чем она. А Ольга терзалась, что не может быть рядом с ним. Они написали друг другу около восьмисот писем. Их брак продлился только три года, потом Антон Павлович умер. Книппер-Чехова пережила мужа на 55 лет. У неё были увлечения, но в брак она больше не вступала, признавалась: «Я никого не могу представить себе на месте Антона…»
Антон Чехов и Ольга Книппер-Чехова
Мстислав Добужинский «Художники Малого театра», стр. 8
И
звестный художник Мстислав Добужинский (1875–1957) оставил свой след ещё и в литературе. Благодаря ему в книге Корнея Чуковского появился «злой разбойник Бармалей». Както раз писатель и художник вместе гуляли по Петроградской стороне. Выйдя на Бармалееву улицу, они начали гадать, почему её так назвали. Чуковский предположил, что когда-то здесь жил лекарь или парфюмер по фамилии Бромлей. А Добужинский воскликнул: «Я знаю, кто был Бармалей! Он был страшный разбойник». И нарисовал пирата на листке своего этюдника. Одно время Мстислав Добужинский был учителем рисования у юного Владимира Набокова. В романе «Другие берега» писатель признавался: «…знаменитый Добужинский, который учил меня находить соотношения между тонкими ветвями дерева, извлекая из этих соотношений драгоценный узор, и который не только вспоминался мне в зрелые годы с благодарностью, когда приходилось детально рисовать, окунувшись в микроскоп, какую-нибудь структуру в органах бабочки, – но внушил мне кое-какие правила равновесия и гармонии, быть может, пригодившиеся мне и в литературном моём сочинительстве». В эмиграции Добужинский помог своему бывшему воспитаннику переехать из Парижа в США. Сам художник прибыл в Америку в 1939 году для работы в театре с Михаилом Чеховым, осуществлявшим постановку под названием «Одержимые» (по «Бесам» Достоевского). Надо сказать, что к 1939 году у Мстислава Валериановича уже был богатый опыт работы в театре. Он оформил три спектакля для Художественного театра, работал над постановками БДТ в первые годы его существования, создавал эскизы декораций и костюмов для спектаклей в Риге Париже, Лондоне… Всего в своей жизни Добужинский оформил около тридцати спектаклей. О работе в театре, которую он очень любил, художник рассказывал в интервью корреспонденту радио «Свобода» за два дня до своей смерти. Мстислав Добужинский скончался в 1957 году в собственном доме, в пятидесяти километрах от Нью-Йорка. Художнику было 82 года.
бург в 1921 бома «Петер ль а з и с» со «Зем ле
«Па м ятник Петру» из а льбома «Пет ер
«Пари ж 1914 г.»
г.»
бург в 1921 г.»
Автошарж No 2
2015
МИТ-ИНФО
103
«Дроздовец», 1919 г.
стали превращаться для меня из мимолетных развлечений в необходимость». До революции Евгений Лансере выполнил больше десятка крупных монументальных работ в разных городах России. А в 1919 году работал как художник в осведомительно-агитационном бюро Добровольческой армии Деникина. После революции почти все его коллеги по объединению «Мир искусства» и ближайшие родственники уехали из России, Лансере нашёл в себе мужество остаться и до самой своей смерти в 1946 году очень интенсивно работал. В 30‑х годах ХХ века он преподавал в Академии художеств в Ленинграде, выполнил росписи залов Казанского вокзала и оформил плафон в гостинице «Москва». Станцию метро «Комсомольская» (радиальная) украшает панно Евгения Лансере. Однако о прелестях житья дореволюционного он не забыл. В 1938 году, оформляя постановку Малого театра «Горе от ума», художник создал на вращающейся сцене такие красивые интерьеры старинного особняка, что знаменитая актриса Вера Пашенная на обсуждении спектакля мечтательно воскликнула: «Мне хочется пожить ещё в фамусовском доме!..»
Евгений Лансере «Художники Малого театра», стр. 8
«С
емья Лансере – Бенуа всегда напоминает мне загадочное Средневековье, когда художники-мастера передавали из поколения в поколение тайны своего «весёлого ремесла», – замечал писатель Георгий Чулков. Можно сказать, что профессия Евгения Лансере (1875–1946) была предопределена. Его отец Евгений Александрович был знаменитым скульптором, дед со стороны матери Николай Бенуа – главным архитектором Петергофа, дядя Александр Бенуа – художником, основателем и главным идеологом объединения «Мир искусства». Именно «дядя Шура» оказал на Евгения сильное влияние. Некоторое время они жили в одной квартире, и Александр Бенуа писал: «Я особенно доволен тем, что под одной крышей со мной теперь оказался мой любимый племянник Женя, или Женяка Лансере, очень рано начавший обнаруживать необычайное художественное дарование. Беседы с этим исполненным внутренним горением отроком постепенно
104
МИТ-ИНФО
No 2
2015
З. Серебрякова, «Портрет Евгения Лансере в папахе», 1915 г.
PROMPT CORNER Anna Chepurnova
Under
this heading we tell about significant names, exciting events and interesting facts mentioned in our review. This information is mainly addressed to foreign readers who are interested in Russian history and culture. Olga Knipper-Chekhova “Two Museums – One “Theatre History”, p. 19
T
here was a time, when the Art Theatre saw a rivalry between two lead actresses – Maria Andreyeva and Olga Knipper (1868–1959). One of them was patronized by Savva Morozov, the other – by Vladimir Nemirovich-Danchenko. It was Stanislavski, who put an end to the actresses’ quarrel, when he wrote the following to Nemirovich-Danchenko: “Andreyeva is a useful actress, while Knipper is a desperately vital one.” “She never thought about the impression she was making, never looked into the mirror of other people’s opinions. She was always who she was, and she couldn’t be anyone else. She could only ever be, and she couldn’t, didn’t want to appear,” wrote Vadim Shverubovich, son of the Art Theatre’s actor Vasily Kachalov, in his memoirs. These qualities could be deemed strange for an actress to have, unless you were speaking about the Art Theatre. This integrity of character was worth its weight in gold for those, who worked there. People, who had contact with Knipper, noted her exceptional upbringing and innate sense of tact, as well as her emotional responsiveness and finesse. There were, however, also moments of daringness in Olga Leonardovna’s life, when she could dance on top of a baby grand piano or pour liqueur on top of some important but
Anton Chekhov and Olga Knipper-Chekhova
foolish man’s thick mane of hair. She probably wouldn’t have been an actress without such displays. Judging from her photographs, Olga Knipper was by no means a beautiful woman. However, according to her contemporaries, she had irresistible charm that dazzled both her audiences and her friends. “Her voice, her nobleness, her sincerity... it feels so good that there’s even a tickle in your throat...” - this is what Chekhov wrote about the impression Knipper made on him in her role as Tsaritsa Irina in the MAT’s production of “Tsar Fyodor Ioannovich”. The writer and the actress wed three years after he wrote that line. Chekhov’s success as a playwright came to him thanks to the Art Theatre and, specifically, to Olga Knipper, who performed lead roles in productions based on his plays. Alas, their love affair progressed mainly through letters both prior to and even after they became married. Olga Leonardovna, after all, was “desperately” needed in the Art Theatre and, therefore, could not leave Moscow for long periods of time. And Chekhov, who was suffering from tuberculosis, benefited from Yalta’s sea air. Moreover, the author’s ideal was a “moon woman”, who, according to his own words, “would not appear every day in his sky”. Despite the opinion of the writer’s colleagues and relatives, who accused Knipper of abandoning her husband, Chekhov handled being away from his wife much better than she did. While Olga stressed out over not being able to be near him. They wrote over eight hundred letters to each other. Their marriage lasted only three years, and then Anton Pavlovich died. Knipper-Chekhova survived her husband by 55 years. She had her love interests, but she never married again. She admitted, “I cannot imagine anyone in Anton’s place...” No 2
2015
МИТ-ИНФО
105
Mstislav Dobuzhinsky “The Maly Theatre Artists”, p. 9
A
Portrait of A.K. Benoit, 1915
20 Petrograd, 19
Portrait of the daughter, 1914
106
МИТ-ИНФО
No 2
2015
t one point Mstislav Dobuzhinsky (1875–1957) lwas an art teacher for young Vladimir Nabokov. In his novel “Other Shores” the writer acknowledged, “... the famous Dobuzhinsky, who taught me to see connections between the thin branches of a bare tree, bringing forth from those connections an important, valuable pattern, and whom I not only remembered gratefully in my mature years, when I found myself engrossed in the microscope, having to draw a detailed picture of some previously unseen structure inside the organs of a butterfly, but who also instilled in me certain rules of balance and mutual harmony that proved, perhaps, useful to me in my literary writing as well.” When Nabokov emigrated, Dobuzhinsky helped his former student move from Paris to the U.S. The artist himself came to America in 1939, to work in theatre with Michael Chekhov, who was staging a production of “The Possessed” (based on Dostoevsky’s “Demons”). The production, unfortunately, had a very poor reception. Later, composer Sergei Rachmaninoff wrote to the director of the Metropolitan Opera Theatre, interceding on behalf of the artist, “Incidentally, the only thing in Chekhov’s Broadway production of “The Possessed” that had exceptional success with both the critics and the audiences was the set design by Mr. Dobuzhinsky.” Admittedly, by 1939, Mstislav Valerianovich the artist already had ample experience working in theatre. He designed three productions for the Art Theatre, worked on productions at the Bolshoi Drama Theatre during the fi rst years of its existence, created sketches for set designs and costumes in Riga, Kaunas, Paris, London... During the course of his life, Dobuzhinsky designed about thirty productions altogether. The artist talked about working in theatre, which was something he loved to do (even though he wrote once in one of his letters, “theatre is an awfully rude story”), in an interview with a Svoboda Radio correspondent two days before his death. Mstislav Dobuzhinsky died in 1957, in his own home, located fi fty kilometers outside of New York. The artist was 82 years old.
Cossack and his horse, 1910
Evgeny Lansere “The Maly Theatre Artists”, p. 9
“T
he Lansere – Benois family always reminds me of the mysterious Middle Ages, when skillful artists handed down the secrets of their “merry craft” from generation to generation,” noted writer Georgy Chulkov. Admittedly, Evgeny Lansere’s (1875–1946) profession was predetermined from his very birth. His father, Evgeny Aleksandrovich, was a famous sculptor, his maternal grandfather Nicholas Benois was the chief architect of Peterhof, his uncle Alexander Benois – an artist, founder and principal ideologist of the Mir Iskusstva association. It was “uncle Shura*”, in fact, who had a strong influence on Evgeny. They lived in the same apartment for a time, and Alexander Benois wrote, “I am especially delighted to have my favorite nephew Zhenya, or Zhenyaka Lansere, living under the same roof with me now. He began exhibiting exceptional artistic gift from a very early age. Conversations with this charming, gentle youth, who is, at the same time, also full of internal fire, gradually went from being nothing more than fleeting entertainment to becoming a sort of necessity.” In fact, the age difference between the uncle and the nephew wasn’t all that big – only
108
МИТ-ИНФО
No 2
2015
five years. But if Benois grew up rather early, Lansere was somewhat infantile in his youth, which is, admittedly, not at all surprising for a young man from a good family, who was surrounded by famous older relatives. Besides, his immaturity disappeared with age. Prior to the Revolution, Evgeny Lansere did over ten major monumental works in various Russian cities. And in 1919, he worked as an artist at the information and propaganda office of the Volunteer Army of Denikin, one of the leaders of the White movement. Yet what is most surprising is the fact that, when virtually all of his colleagues from the Mir Iskussktva association and his closest relatives (including his younger sister Zinaida Serebriakova and Alexander Benois) left Russia after the Revolution, Lansere found courage to stay. This was, of course, an extremely lucky turn of events for the country, where the artist was able to do a great many things, for he worked very hard up until his death in 1946. In the 1930s, he taught at the Academy of Arts in Leningrad; his students loved him and called him “a friend of the young”. It was at about the same time that Lansere completed the murals for the halls of the Kazansky railway station and designed the plafond for one of the rooms of the restaurant inside the Moskva Hotel. The Komsomolskaya (radial) subway station, which was opened in 1935, is adorned with a panel picture by Evgeny Lansere, dedicated to the subway’s young builders. They even had the builders’ overalls brought to the artist’s workshop to make the drawing more realistic…
K.Somov “Portrait of Evgeny Lansere”