их средняя продолжительность жизни) не вызывает видимых эффектов при дозе до 35 мг/кг/день, хотя значительно более высокие дозы начинают вызывать повреждения печени. Но это в 20 с лишним раз больше, чем нужно корове, чтобы избавиться от метанообразования, а ведь можно давать и меньше, если не добиваться идеала. Почему в день? Потому что бромоформ не накапливается в организме: более 2/3 съеденного бромоформа, меченного 14С, крысы выдыхают неизмененным, еще 4% – в виде СО2 («Journal of Occupational Health», 2000; 42: 229–233). Канцерогенность бромоформа оценивается как меньшая или равная таковой для хлороформа, широко применяемого в промышленности, просто по аналогии с ним. Рекомендации EPA относят бромоформ к группе риска B2 (вероятный канцероген для человека). В новозеландском исследовательском Центре сельскохозяйственных парниковых газов доктор Э. Райзингер к самой идее использования бромоформсодержащих водорослей относится настороженно, если не сказать отрицательно. Он не без оснований полагает, что при разведении водорослей на фермах будет невозможно контролировать выделение бромоформа в атмосферу, а это может усилить разрушение озонового слоя. Новая Зеландия до крайности дорожит своей репутацией самой экологически чистой страны в мире, поэтому там очень опасаются любых непредсказуемых событий в этой сфере. Например, при въезде в страну спрашивают, не были ли вы на ферме перед отлетом и, если были, как хорошо вымыли подошвы обуви? Если не очень, вот плоский тазик с влажной хлоркой, пройдитесь. Опрос как при посадке в самолет израильской авиакомпании, хотя там опасения другие. В CSIRO (Австралийское правительственное агентство по науке и технологиям) этих опасений не разделяют и работы по таксиформису активно развивают. В частности, его сотрудник доктор Р. Кинли отвергает опасения по поводу канцерогенности бромоформа. В единственном исследовании, где оно
Художник Н. Колпакова
количества бромоформа. Его химическое воздействие на микробиом коровы смещает внутреннюю ферментацию в сторону преимущественного образования пропионовой кислоты (в ущерб уксусной и масляной), в результате чего образующийся в анаэробных условиях водород идет на другие восстановительные реакции, а не на образование метана. Считаем: 0,5 кг/день на 1,5 миллиарда коров = 750 тысяч тонн/день. Даже если все пригодное морское побережье, где нет портов, пляжей, курортов, заводов, занять фермами по выращиванию водорослей, и то не факт, что продукции хватит. В принципе можно аспарагопсис не возить с побережья, а выращивать на местах, если солнца достаточно и есть соли брома, чтобы добавлять в воду, в которой он будет расти. Солей брома на Земле вполне хватает: примерно 100 триллионов тонн; их концентрация в морской воде составляет около 0,065%, и одно только Мертвое море содержит около одного миллиарда тонн брома. Да и идея морского хозяйства на суше не нова: вон в Израиле осетров в пустыне выращивают и по всему миру поставляют икру. Проблема в том, что корм для коров – это не черная икра, его надо не просто много, а очень много. Так что принципиально идея может и осуществима, беда в том, что она не имеет пока экономического обоснования. Но раз действует именно бромоформ, то, казалось бы, удобнее не связываться с водорослями вообще, а просто прибавлять его в корм. Содержание СHBr3 в водоросли 1,72 мг на грамм сухого веса (других сколько-нибудь активных компонентов, вроде СН2Br2 или дибромуксусной кислоты, в 100 раз меньше), а среднестатистической корове надо 860 мг бромоформа в день для почти полного подавления выработки метана. Это меньше 1,5 мг/кг живого веса в день. Данных по токсичности бромоформа для коров не оказалось под руками – если они вообще существуют. Между тем для крыс добавление бромоформа в пищу в течение двух лет (это
Индустриальное молоко лакты Молоко в средствах массовой информации и в научных статьях ныне выглядит не очень презентабельно. Во-первых, многие взрослые люди не могут усваивать содержащийся в молоке сахар – лактозу. Ничего необычного здесь нет, это естественно. Более того, способность взрослых усваивать лактозу – это отклонение от нормы, вызванное древней мутацией. Однако преломление факта непереносимости в
32
зеркале СМИ дает образ цельного молока как чего-то опасного, способного повредить здоровью. В отдельных статьях прямо утверждают – всем взрослым людям пить цельное молоко не нужно и даже вредно, другое дело безопасное, безлактозное молоко: его нужно потреблять всем. Вовторых, те же СМИ нагнетают страхи сообщениями о том, что каждый выпитый стакан молока приближает климатическую
катастрофу, ведь жвачные животные выделяют опаснейший парниковый газ – метан. В-третьих, защитники животных намекают, что разводить домашних животных для получения от них пищи – не гуманно. Что же делать? Неужели надо отказаться от молока ради заботы о собственном здоровье, об окружающей среде и проявляя гуманность по отношению к животным? Нет, проблему можно решить кардинально – перейти на индустриальное молоко. Суть идеи состоит в том, чтобы превратить корову в искусственное существо – лакту, которая станет полностью усваивать корм и не загрязнять воздух метаном. Для этого нужно прежде всего ввести в рубец коровы новых членов бактериального пула, которые станут выполнять две задачи. Во-первых, связывать азот из воздуха, либо извлекать его из минералов вроде мочевины – так лакта окажется обеспечена необходимым азотом. А во-вторых, разлагать и полностью утилизировать все компоненты корма. Эти цели реальны, но расширение функционала рубца потребует увеличить его объем. Коль скоро все нужные для лакты вещества, по сути, синтезируют бактерии ее рубца, нет смысла заботится о сбалансированности питания. Достаточно выращивать такие культуры, которые дают как можно большую биомассу: тогда многочисленные микробы будут в
