Зоя Суслова "Исповедуюсь и поклоняюсь..." | Zoya Suslova "Confess and worship..." (2016) by Kolchina Olga

Зоя Суслова

Исповедую и поклоняюсь...

Зоя Суслова

Исповедую и поклоняюсь... Санк-Петербург 2016

Зоя Суслова

Исповедую и поклоняюсь...

Санк-Петербург 2016

Моим родителям – посвящаю, Моим детям – дарю.

И И

Стихи не пишутся – случаются, как чувства или же закат. Душа – слепая соучастница. Не написал – случилось так. Андрей Вознесенский

здание книги, да еще издание книги стихов очень ответственное и, я бы сказала, отважное дело. Это потому, что мы с детства привыкли относиться к печатному слову, как к некому эталону. Если изданы стихи, то непременно прошедшие через различные комиссии и редакции, оцененные специалистами и допущенные к изданию. Если напечатали в газете новости, то именно так все и есть на самом деле. И только последнее время мы начинаем понимать, что не все напечатанное – правда. Да и издать книгу можно не обязательно для широкого круга читателей. А просто для того, чтобы после тебя осталось в семье и у друзей маленькое воспоминание о том времени в котором все мы жили. Чтобы наши дети и внуки могли сохранить память о наших мыслях, чувствах и обо всем том, что послужило им питательной средой – из которой вырос их талант, выросло их мировоззрение и, отрицая которую они состоялись, как личности. Именно с это целью издана эта книга. Пусть она будет небольшим вкладом в историю моей семьи, и останется у моих друзей – напоминанием и воспоминанием о наших днях, о наших мыслях и чувствах и о вибрации того времени в котором мы жили.

Читая Святителя Феофана Затворника «Злые беседы растлевают добрые намерения души. Поди после борись и восстанавливай расстроенное».

М М

Святитель Феофан Затворник (гл. 76, стр. 225)

еня пытались убедить, что Вера воспитанием навязывается, а общество навязывает определённую религию своим членам. Общество может передать своим членам только накопленные им познания, но способность познавать общество передать не может, так как способность познавать – это неотъемлемая часть души. Так и с Верой. Общество может передать только образы Веры, но способность верить является неотъемлемой частью Духа и может проявиться только при определённом развитии.

Пятилетнему ребёнку бесполезно объяснять квантовую механику – он её не поймёт. Нечем понимать. Но получив со временем необходимые знания – он в этом разберётся. Но только при условии, что знания будут определённые. Если знания будут из другой области, то ему придётся согласиться с выводами, сделанными специалистами в области квантовой механики, а не пытаться опровергать их. Сколько нужно времени, чтобы стать профессором в области химии? Очень много лет. И только потом можно вести научные химические споры. Почему же споры о религии в нашей стране ведут почти все? При условии, что уже более 80 лет у нас не преподаётся Закон Божий, а Библия в книжных магазинах появилась лет десять назад. Священнику, окончившему духовную семинарию, а затем духовную академию, мы доверяем меньше, чем какой-то женщине-экстрасенсу, замыкающей нас как будто на космос. Почему же операцию по удалению аппендицита мы доверяем делать хирургу, человеку, который этому долго учился, а душу лечить доверяем самозванцам? Мы говорим ребёнку: «Не трогай горящую свечу – обожжёшься!» Он не верит нам и трогает. В результате ожег и приобретённый опыт. Сколько же душевных ожогов должны мы получить, чтобы поверить. Не правильнее бы было принять на веру Веру того общества, в котором ты родился? А со временем, совершенствуясь в познании пути спасения и находя ответы на жизненные вопросы в трудах Святых отцов, посвятивших всю свою жизнь этому познанию, приобрести наконец-то способность верить. И мне кажется, что только с появлением этой способности – способности верить – начинается наш путь!

Старцу Николаю Остров Талабск (Залита)

В белой келье, с лампадою, у иконы святой, Я узнала, что в мире есть душевный покой. . . . . . . . Скрип пера, белизна бумаги, Спорят с тенью складки одежд. Феофан в своих письмах к мирянам Оставляет нам вечности след. Мы пойдём по нему и по краю, Он нас выведет из темноты. По пути открывая всю правду О Святых нашей Русской Земли. Отнесём мы цветы на Смоленское И на Карповке слёзы прольём, Горечь нашу оставим в Соровском, А на Залита душу несём. Но у Гроба Господня огнём обжигаемы Преклоним мы колени, прося о простом: О здоровье детей и об их понимании, И чтоб в мире они были с нами одном.

Т Т

ак какое же употребление сделать вам из добытого познания себя самой? – Прежде всего надо осудить себя во всех своих неисправностях, без всяких отговорок и оправданий. Когда на преждеосвящённой Литургии, после – да исправится молитва моя, поют – не уклони сердце моё в словеса лукавствия, непщевати вины о гресех, то тут внушается верующим молиться, чтобы Бог не попустил им с лукавою изворотливостью придумывать извинения в грехах. Кто придумывает такие извинения, от того не жди раскаяния; а у кого нет раскаяния, тот не возьмётся и за самоисправление. Все дело стало быть за тем, чтобы осудить себя без жалости, довести себя до того, чтобы в сердце искренно изреклось: виновата кругом. Святитель Феофан Затворник «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться» (гл. 36, стр. 139)

С изворотливостью лукавой Мы придумываем себе Извиненья в грехах и славе, Не свойственных мне и тебе. Мы грустим по ушедшему раю, Не решаясь принять грехи За измены, слова у края, Даже те, что сложились в стихи. Мы надеемся, Бог не ранит, И вернёт нам потерянный рай. Только помним мы детские плечи И собаки преданной лай. Мы вернёмся, чтоб взять их на руки, Но увидим, спасая от всех, Что лукавство, вселившись в их души, Изворотливо прячет свой грех.

2 . Есть же в Иерусалиме у овечьих во5 :рот купальня, называемая по-еврейски Вифезда, при которой было пять крытых ходов. : 3 . В них лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих движения воды; : 4 . Ибо Ангел Господен по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в неё по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью.

5 5

Евангелие от Иоанна, гл. 5

Откажусь от вчерашней боли, И от имени отрекусь. Не досталось своей мне роли, А чужую играть не берусь. У овечьих ворот много странниц Чают только движенья воды. Смыть желают клеймо избранниц, Той великой людской беды. Я войду и оставлю в купальне Все цветы, что дарили не мне, А какой-то загадочной даме – Той, которую знала во сне. Ей не ведомо чувство боли – И сжигались без страха мосты. Ей давались легко мои роли, И мои исполнялись мечты. Я порой замирала с восторгом, Перед славой и жизнью её. Только вот отвечать перед Богом, Мне придётся во всём за неё. Я найду миллион оправданий, Всем бушующим нашим страстям, Только песню о первом свидании, Этой женщине я не отдам.

Н Н

е следует слишком заниматься собою. Отцы святые говорят: «не меряй себя»… Лучшая мера: «ничего нет»… Господи, даждь положити начало благое!.. Господи, иже веси судьбами спаси мя!.. И мысль всякую гоните о мерянии себя, а, задняя забывая, совсем как бы его не было, – в передняя простирайтесь. Враг наводит на то, чтоб мерять себя, чтобы самомнение возбудить и испортить все дело. Всегда говорите себе: «ничего нет, нечего мерять». Святитель Феофан Затворник (Собрание писем, вып. 2, пис. 256, стр. 93)

По наличию, по обличию, По доступности, по распутности, Нам даётся всё в этом мире, По затерянной в сердце лире. И чем глубже расщелина, Тем всё выше певец, Над бездонным ущельем Звёздный венец. По величию, по приличию, По заступности, по преступности, Нам указано будет место, Где мы будем не хлеб, а тесто. И чем больше закваски, Тем быстрее конец, И уже над Голгофою Звёздный венец. Да воздастся по вере, Что живет в нас без меры, Потому, что измерить – Это значит не верить. По законности, по наклонности, По фатальности, по отсталости. . . . . . . . Нам воздастся с тобой По усталости.

Н Н

еверие, равнодушие к вере и раскол – наши современные болезни, которые тем опаснее, что распространяются и заражают незаметно. Если оставить их свободно развиваться, они скоро разделят между собою всю православную Русь. Тогда негде будет витать и действовать духу спасительной ревности по вере и правде государственной. А без него откуда нам ждать спасения?! Святитель Феофан Затворник «Проповедь в день тезоименитства наследника цесаревича Николая Александровича»

Мне бы только не проснуться В миг познанья смысла Слова. Мне бы только прикоснуться К дару, что всему основа. Но вначале было Слово – Нам вселенная кричала, Мы же разрушали снова Все духовные начала. АЗ и БУКИ уничтожив, БУК ВАРИ вступили в силу. И закланием монарха Расплатились за Россию.

ХХ

очу этим сказать, что Вам надобно пересмотреть себя: худое осудить и отбросить, а хорошее удержать, выправить и усовершенствовать. Войдёмте же в себя самих и начнём перебирать, что есть в нас. Вмешательство в это дело какого-либо стороннего лица неуместно и совсем невозможно. Войти в Вас и разобрать дела Вашей совести никто не может, кроме Вас самих. И извольте сделать это сами. Святитель Феофан Затворник «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться» (гл. 34, стр. 131)

Взять собрать свою жизнь из забытых, мельчайших мгновений, 17 Положить их на холст и попробовать все расцветить. Недосказанность слов заменить на доказанность мнений, И печальные дни постараться слегка осветлить. Ярко-красные вспышки надежды на скорое счастье Приглушить послевкусьем обид и молчаньем в ответ. А в те дни, где хозяином было глухое ненастье, Добавлять из палитры Божественный солнечный свет. Чуть смещен по-магриттовски смысл моей радужной жизни, Рассыпаясь стихами на осколки пейзажей и тем. И меня оставляет высокое небо без визы, Среди красок земных, удлиняя неясную тень.

ЕЕ

сть степени молитвы. Первая степень – молитва телесная, более в чтении, стоянии, поклонах. Внимание отбегает, сердце не чувствует, охоты нет: тут – терпение, труд, пот. Несмотря, однако ж, на то, положи пределы и делай молитву. Это – делательная молитва. Вторая степень – молитва внимательная: ум привыкает собираться в час молитвы и всю её проговорить с сознанием, без расхищения. Внимание срастворяется со словом писанным, и говорит как своё. Третья степень – молитва чувства: от внимания согревается сердце, и что там в мысли, то здесь становится чувством. Там – слово сокрушительное, а здесь сокрушение; там – прошение, а здесь чувство нужды и потребность. Кто перешёл к чувству, тот без слов молится, ибо Бог есть Бог сердца. Потому это и есть предел молитвенного воспитания – став на молитву, переходить от чувства к чувству. При сем чтение может прекращаться, равно, как и мышление, а пусть будет только пребывание в чувстве с известными молитвенными знаками. Такая молитва сначала приходит помалу. Святитель Феофан Затворник «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться» (гл. 45, стр. 140)

«Ангел молится с тобою» Св. Лествичник

От внимания сердце согрелось, Чувством стала согретая мысль. Сокрушённое слово свершилось, И прошеньем отправилось ввысь. Пребывание в чувстве – отрада, Слов не нужно молитве такой. Только дней суетливое стадо Нас уводит от мысли благой.

И И

звольте теперь вообразить: сидят двое и разговаривают; при этом душа каждого настроена своим образом. Каждый из них не видит, что на душе у другого, по причине грубой занавески тела, за которою прячется душа; а Ангелы и Святые, если обратить взор на них, увидят душу их, как она есть и что в ней есть: ибо какова она и что в ней – отражается в её оболочке. Если в ней святые мысли и чувства, оболочка её светлая, и при каждом светлом чувстве – светла особым образом. А если мысли и чувства её не совсем чисты, то и оболочка её не светла, и от каждого нечистого чувства своим образом помрачена, являясь то как туман, то как мрак ночи. Если б вы вознеслись на небо и ангельское восприяли зрение, совлекшись, конечно, и этого тела, то, взглянув на землю, вы увидели бы вместо разнообразной массы людей некия тени светлые, полусветлые, туманные, мрачные; причём не дивно, что светло наряженные показались бы вам мрачными, если у них душа дурна, а одетые в рубище – светлыми, если их душа чиста. И вот таким-то видят нас небожители… Святитель Феофан Затворник «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться» (гл. 13, стр. 52)

Что стихи? Просто звуки в тиши, Мой премудростям мира ответ. Что поэт? Оболочка души, Очень тонкой материи свет. Этот свет ярко вспыхнул на миг, Отразился в случайных слезах, На картине оставил свой блик, И застыл у ребёнка в глазах. Над оркестром провёл пируэт, Той мелодией, что без конца. Что оркестр, что стихи, что поэт – Это только улыбка Творца.

М М 22

ысли ума нашего все обращены на земное, и никак не подымешь их к небу. Предмет их – суетное, чувственное, грешное. Видали вы, как туман стелется по долине. Вот это точный образ мыслей наших. Все они ползают и стелются по земле. Но кроме этой низкоходности они ещё бурлят непрестанно, не стоят на одном, толкутся, как туча комаров летом. Между тем они не остаются без действия. Нет; под ними лежит сердце, и от них в сие сердце непрестанно падают удары и производят соответственное себе действие. Какая мысль, такое и движение сердца. Отсюда то радость, то досада, то зависть, то страх, то надежда, то самоуверенность, то отчаяние – одни за другими возникают в сердце. Остановки нет и порядка никакого, так же, как и в мыслях. Сердце непрестанно дрожит от чувств, как осиновый лист. И на этом дело не останавливается. Мысль с чувством всегда рождает желание, более или менее сильное. Под мятущимися мыслями и чувствами беспорядочно мятутся и желания: то приобресть, другое бросить; одному подоброхотствовать, другому отметить; то бежать от всех, то выступить на середину и действовать; в одном послушаться, а в другом поставить на своем, – и проч., и проч., и проч. – Не то, чтобы всё это исполнялось, но загадки, – то на то, то на другое, – непрестанно роятся в душе. Так вот какое у нас настроение и смятение внутри. От него настроение и в жизни – и мрак какой-то вокруг. И не ждите порядочной жизни, пока не уничтожите этого внутреннего настроения. Святитель Феофан Затворник «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться» (гл. 43, стр. 164)

Тишина над землёй, тишина. Жизни нашей судьба решена. Нас не манит уже вышина, Мысль созвучия с ней лишена. Нас волнуют земные дела, И не взлёт, а скорей – глубина. Но река, что Сиддхартху вела, Поднимает нас снова со дна.

Н ...Н

и под каким видом не позволять себе льгот. Пройдёт день-другой в трудах самонаблюдения и самопринуждения, враг подойдёт и начнёт жужжать в уши: «ну, будет, потрудилась, дай теперь себе немного льготки. Это такое льстивое внушение, что и не подумаешь вдруг, что надо противостоять ему, а между тем оно такое злодейское, что только мало поддайся ему, как всё внутри взбудоражится. Послабление себе есть тоже, что маленькая дырочка в плотине. Только покажись эта дырочка, уже не удержишь плотины, её непременно разнесет вода. То же внутри нас делает послабление: всё размечет, так что восстановление себя надо будет начинать сызнова. <…> Но то ведайте, что, обратясь вспять, вы будете уже гораздо хуже, нежели каковы были, когда не начинали такой новой жизни. Спаситель подобные возвратные ниспадения в настроении сравнивает с возвращением в покинутый было дом опять старого беса, но уже не одного, а с семью другими. И будут, заключил Он притчу Свою, человеку тому последняя горша первых. Господь да избавит вас от сего! Святитель Феофан Затворник «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться» (гл. 44, стр. 169)

Когда совесть потеряла силы, Нравственный рычаг покинул мир. Чувства, действия и мысли злые Отовсюду съехались на пир. Мы себе позволили все льготы, После дней Великого поста, И теперь заплатим все по счёту За раздор, что сыгран был с листа.

«Н Н

о если Господь в вас, кто против вас?» (Рим. 8, 31) «Ибо болий есть, Иже в васъ, нежели иже в мире». (1 Ин. 4, 4) К тому же внимательная к себе жизнь не такова, чтобы, лишая одних утешений, не давала взамен их ничего. Напротив, эта жизнь, с памятью о Боге и следованием своей совести, сама в себе есть неистощимый источник радостей духовных, сравнительно с которыми земные радости, что полынь пред медом. Святитель Феофан Затворник «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться» (гл. 44, стр. 172)

Эту чашу испить уготовано мне, Не минет меня она. Этот дар изнутри и совсем не извне В ней нет ни капли вина. Только боль поколений за судьбы людей, Рыбак был, должно быть, прав, Нельзя быть рабом плохих вестей, У рыбы прескверный нрав. Насытить людей, потоп отвести – Святое дело Отца, А нам лавровый венок плести, И чествовать им глупца.

«Ч Ч

асто прорывается у меня в речи настойчивый тон; не терплю противоречия; и резкостью нередко оскорбляю близких своих». Сказали бы прямее: хочу быть царицею в своем кругу, чтоб двигалось по моему мановению. Это есть властолюбие, одна из первородных дщерей гордыни, содружница раздражения и ярости. Вот в какой разряд ставят вас те, по временам прорывающиеся у вас движения и действия. Сами видите, что надо озаботиться пресечь их порождение, чтоб они из маленьких, какими являются теперь, не возмужали и не сделали из вас несноснейшую персону, людьми нетерпимую и Богу противную. И возьмитесь за это больше, нежели за что другое: ибо эти движения показывают, что там, в самой глубине сердца, лежит что-то очень дурное и пагубное. Святитель Феофан Затворник «Письма о вере и жизни»

Страсть и власти желание Из помыслов родились, Сердце хранило молчание, А мысли в рост поднялись. Забудь о помысле вредном, Утвердись в победе над ним. И посох спасения верный Протянет тебе пилигрим.

Ч Ч

итайте больше духовные книги. Это есть область серьезнейших предметов и, главное – самонужнейших. В этой области всё ново и никогда не стареется. Чем больше будете узнавать, тем больше будете узревать непознанных ещё предметов. И охота узнавать сии предметы и приноровленность к познанию их бывает только тогда, когда кто делом вступит на путь духовной жизни. Святитель Феофан Затворник «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться» (гл. 64, стр. 243)

Когда высекали скрижали, Осколки кругом разлетались. Зеркальные знанья лежали, И люди их трогать боялись. Но то, что казалось ненужным, Лишь древа познанья – кора. Те сколы, что дал Всевышний, Пришла собирать пора.

Р Р

ассуждение приходит к вере, и пусть его рассуждает согласно с верою, не присвояя, однако ж, большего веса себе самому. Мы обычно, когда рассудим о чем, полагаем, что уж и не знать какое великое дело сделали, услугу вере оказали, подкрепили и поддержали её. А в существе дела рассуждение ничего не придает силе и значению веры. Напротив, кто в деле веры начнёт давать более веса своему соображению и рассуждению, тот тем самым умалит значение своей веры пред Богом, как умаляют силу вина, подливая в него воды. Кто своему рассуждению даёт много веса, тот разуму своему верит, а не Богу. И собственно тут уже нет веры. – Так-то: рассуждать отчего не рассуждать, только в области веры всегда надо рассуждать по началам веры и с покорностью вере – большему, чем вниманием к своему рассуждению. Святитель Феофан Затворник «Письма о вере и жизни»

Я по миру иду, яко посуху, Не пытаясь понять глубину, Не пытаясь постичь философов, А во всём доверяясь Ему. Я прошу: «Помоги мне, Господи, Предназначенный выбрать путь, Огради от дорог бессмысленных, Покажи мне глубинную суть. Помоги мне почувствовать кожей Тайну вечных семи морей, Чтоб потом, на бумаге, быть может, Я увидела след якорей». Здесь оставил фрегат свою мачту, (Ну, а в этой строке жемчуга). Тот поверхностной пеной испачкан, Всё решила за них глубина. А самой мне хотелось бы слышать, (И мне кажется, я бы смогла), Ту мелодию вечной жизни, Что по волнам меня провела. Что-то спето, а что-то отпето, Мне теперь очень трудно понять, Где проходит граница света, Где там память, а где благодать.

«И И

споведаютися, Отче, Гоподи небесе и земли, яко утаил еси сия от премудрых и разумных и открыл еси та младенцем. Ей, Отче! Яко тако бысть благоволение пред тобою!» (Лк. 10, 21) Вот суд над человеческой мудростью и разумностью… Если бы совсем не было открыто существенно нужное, ну, тогда разумники могли бы ещё возражать; а то открыто, – приходи и бери, затем открыто, чтобы ты брал: стань только младенцем. «Как – я?.. Ни за что!» Ну, как хочешь; и оставайся себе премудрым и разумным, ничего, однако же, существенно нужного не понимающим и не вмещающим в своей голове, блуждающим среди призраков и иллюзий, порождаемых твоим умничаньем и держащих тебя в полном ослеплении, по которому ты думаешь, что ты видящ, а ты слеп, мжай, то есть, кое-как видишь, как сквозь густую мглу. Но это не указывает тебе настоящей дороги и не ведет к цели, а только держит в неисходном кругу самопрельщения. И избави нас, Господи, от такого страшного состояния!.. Святитель Феофан Затворник «Мысли на каждый день»

В нас заложен небесами Поразительный узор: Танец линий с чудесами Сквозь слезу туманит взор. Если видим совпаденье В мире красок на холсте, То неясные виденья Проступают в тишине. Вот совпали очертанья: Ты – младенец на руках. Ощущаешь охру ткани, Робкий стыд и смутный страх. Если с Босхом совпадают – Ты не столь желанный гость, И тугие одеянья Тело жгут, ломают кость. У Джоконды (по привычке?) – Ощущаем растворенье. И остатки всех величий Не вернуть благословеньем. То, что нам дано от Бога – Наш пароль на красоту. Но заложенный набросок Отыскать я не могу. То ли он сокрыт веками, То ли тронут пеленой… Да, единство с небесами – Дело жизни не одной.

Ч Ч

асто мы задумываемся. Что это за состояние? Вот что: мысль сходит в архив памяти и помощию воображения перебирает там весь собравшийся хлам, переходя от истории к истории по известным законам сцепления представлений, приплетая к бывалому небывалое, а нередко даже невозможное, пока не придёт в себя и не возвратится к действительности окружающей. Говорят: углубился. Углубился, но в пустоту, а не в серьезное обсуждение дела. Это есть то же, что сонное мечтание, – праздномыслие и пустомыслие. Понаблюдайте за собою – и увидите, что большая часть времени проходит у нас именно в таком пустомыслии и блуждании мыслей. Иной день (и не больше ли таких) ни одной серьезной мысли не вспадёт на ум. Прошу обратить на это внимание и заняться решением вопроса: пристало ли так действовать разумной твари? Святитель Феофан Затворник «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться» (гл. 6, стр. 23)

Миражи, миражи, миражи. Это жизни моей этажи. Это лестниц крутых виражи, И площадок цветных витражи. За пределами этой спирали Существуют прекрасные дали. Там оставлены твари по паре. И даны неземные скрижали. Непрозрачны мои витражи, Перед ними хоть службу служи. Мне даны лишь одни виражи – Миражи, миражи, миражи.

М М

ы о материальном мире менее знаем, нежели о духовном. И не даёт Бог и не даст, потому что это не нужно для нас. Мы всегда остаемся в этом отношении на поверхности… Владение стихиями и силами, действующими на земле, будет расширяться, но это не ведение, а только умение пользоваться тем, что открывается само собою. Суть дела навсегда сокрыта от нас. Святитель Феофан Затворник (Собрание писем, вып. 2, пис. 264, стр. 107-110)

Во Вселенной мерцает голубой туман, В том тумане витает большой обман. Там в пучок собирают могучий дух И, ломая, вселяют в Земной испуг. И с криком младенца Он попадает Туда, где свободы вовеки не знают, Где на вечном допросе в этой тюрьме Все отвечают: когда и где? С кем ты спал, что ты ел, где рассветы встречал. И тебя не пытали – сам на всё отвечал. Приближая по кругу движением рук, То, что с криком войдёт во Вселенский испуг.

Т П

ри всём том иное остается непонятным на целую жизнь и не для частных только лиц, но и для всего человечества. Человек окружён непонятностями: иные разъясняются ему в течение жизни, а иные оставляются до другой жизни: там узрится. И это даже для богопросвещённых умов. Отчего же не открывается теперь? Оттого, что иное невместимо, стало быть, нечего и говорить о нём; иное не сказывается по врачебным целям, то есть было бы вредно знать преждевременно. В другой жизни многое разъяснится, но откроются другие предметы и другие тайны. Сотворённому уму никогда не избыть тайн непостижимых. Ум бунтует против этих уз: но бунтуй не бунтуй, а уз таинственности не разорвёшь. Святитель Феофан Затворник «Мысли на каждый день» (Неделя двадцать шестая по Пятидесятнице, четверг)

Всё, что видим сегодня мы, Наш вчерашний, забытый день. Обращаемся мы на Вы, К нашей памяти – это тень. Это тень от любимых слов, Не родившихся в срок стихов. От видений, что дали кров И согрели без лишних мехов. Это тень в тот полуденный час, Когда солнце в зените стоит. Концентрируя память в нас, Бог, наверное, всё простит. Нам отпустятся все грехи, Сны, не давшие теплоты. И забытые нами стихи Вдруг появятся из темноты.

АА

может быть, потому ещё путь заповедей есть стезя, узкая дорожка, что идущий по ней обыкновенно идет один. Идущих по пути заповедей много, но у всякого своя стезя, держась которой, он только и может достигнуть туда, куда идёт. Много советников, много примеров, много товарищей; но шаги всякий делает свои, и своею ногою ступает в своё место на своей стезе. Внимательно идущий чувствует это одиночество, и на каждом шагу помнит, что, кроме его, идущего, есть только Бог, везде сый и вся исполняяй. В этом отношении истинно богоугодно идущие путём заповедей все до единого монахи; ибо монах тот, кто живет так, что в сознании его держится только Бог, и он сам пред Ним в благоговейном предстоянии, несмотря на труды и многоделание, когда оно встречается. И надо признать, что только такой строй внутри и даёт истинных шествователей стезею заповедей, без различия пола и внешних отличий жизни. Святитель Феофан Затворник Вышенский «Руководство к духовной жизни, составленное по толкованию 118 псалма».

Не вернусь я, пожалуй, с повинной, Ведь мне нечего будет отдать. Странной девочке, робкой, наивной, Была послана вся благодать. Не вернуть мне потерянных мыслей, Не узнать, где был друг, а где враг. Только ветер с немыслимых высей Всё сдувает в бездонный овраг. На дороге овраг – не преграда. По наклонной… Нет проще пути. Но зажжённая в сердце лампада Освещает другие пути.

Б Б

оли сердца составляют неотьемлимую принадлежность той жизни. Дух же витает за пределами всех треволнений и туда уносит живущего в нём и, давая ему вкушать свои блага, всегда пребывающие, делает его истинно и прочно счастливым. Святитель Феофан Затворник «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться» (гл. 13, стр. 49).

За пределами всех треволнений Обитает Великий Дух. Он берет души в нем живущих И питает елеем с рук. И тогда познаётся счастье, И возврата к прошедшему нет, В единении всех ипостасей – Зарождается жизни свет.

Б Б

ог везде есть и всё содержит, но внутрь свободных тварей входит, когда они Ему себя предают. Когда же в себе самих заключаются, тогда Он не нарушает их самовластия, но храня их и содержа, внутрь не входит. Так и прародители наши оставлены одни… Дух был властен над душою и телом, потому что состоял в живом общении с Богом и от него получал божескую силу. Когда пресеклось живое общение с Богом, пресёкся и приток божеской силы. Дух, себе оставленный, не мог быть уже властителем души и тела, но был увлечён и захвачен ими. Над человеком возобладала душевность, а через душевность – телесность, и стал он душевен и плотян. Дух, хоть тот же, но без власти. Он заявляет своё существование то страхом Божиим, то тревогами совести, то недовольством ничем тварным; но его предъявлений не берут во внимание, а принимают только к сведению, всю заботу обращая на устроение своего быта здешнего, к чему и назначена душа, – и быта более вещественного, потому что здешняя жизнь посредствуется телом и что всё телесное осязательнее и кажется нужнее. Святитель Феофан Затворник «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться» (гл. 20, стр. 61)

Исповедую и поклоняюсь, Прославляю, надеюсь, люблю. Повинуюсь и преклоняюсь, Почитаю, смиряюсь, молю… Я молю не услышать за дверью, Как читается мой приговор. Где вменяется леность, неверие, Суеверия, ересь, раскол. Потакала я многим людям, На себя лишь надежда была. И в неверии разным судьям Я желала добра не всегда. В результате познание Бога Через Веру в него пришло. Но как медлю я у порога, Хотя солнце давно взошло. Там за дверью вовсе не плаха, Там Господь не закрыт суетой, Даже трепет совсем без страха, А в душе только мир и покой.

СС

танем и мы собираться… Будет экзамен. Просмотрим программу, и чего не учили, доучим, что позабыли, припомним, что не твёрдо знаем, протвердим. И поспешим это уладить… Ибо кто знает, может быть, вот-вот и кликнут: Феофан Вышенский, … или Н. Тамбовская, … или ещё кто-то, … и выходи… Ни тетрадок, ни книжек нет… и подсказать некому. Всякий один…, как перст со своими только собственными средствами. Святитель Феофан Затворник (Собрание писем. вып. 3, пис. 406)

Можно мне чуть вперёд? Ну, чуть-чуть отодвиньтесь! Я хочу встать в начале Пути. Вы легонько рукой прикоснитесь – И скажите мне тихо – лети! Значит, можно вперёд? И со мной помолитесь, Чтобы вместе смогли мы дойти, До прекрасных ворот, Только Вы не сердитесь, Что придется назад отойти. Пропустите вперёд! В тишину окунитесь, Первый сможет Вам душу спасти. Вся беда лишь ему, Ну, а Вы оглянитесь – Вам других будет нужно вести. Благовещение 2001 года

К К

ак за младенцев крещаемых обязуются восприемники, заменяя младенцев в том, что исполнить не могут они сами собою; так относительно отшедших, кои перешли в другую жизнь с действенным началом истинной жизни, не доведённой до конца, – то, чего они сами не могут исполнить для сего, исполняет для них общество верующих, пока очистятся и дозреют. После того они воздают верующим своею о них молитвою. Святитель Феофан Затворник «Письма о вере и жизни»

А за деда я всё же отвечу Перед Богом своими стихами. Заплачу не монетой за встречу, А простыми о жизни словами. Недоказанность всех виноватых, Недосказанность, недопризнанье: Так и веет с далёких тридцатых Сквозняком по моим мирозданьям. Не надеясь, что кто-то подскажет, И пытаясь укутать немного, Я спасаю того, кто не скажет: «За неё я в ответе пред Богом».

Послесловие

ГГ

лаз не хочется оторвать от цветка и слуха отвратить от пения, потому только, что то и другое – прекрасно. Всякий упорядочивает и украшает своё жилище так или так, потому что – так красивее. Идем на прогулку и избираем место для того потому одному, что оно прекрасно. Выше всего этого – наслаждение, доставляемое картинами живописи, произведениями ваяния, музыкою и пением, а и этого всего выше – наслаждение творениями поэтическими. Изящные произведения искусства услаждают не одною красотою внешней формы, но особенно красотою внутреннего содержания, красотою умно-созерцаемою, идеальною. Откуда такие явления в душе? Это гости из другой области, из области духа. <…> Замечу, что из искусственных произведений я отношу к сему классу только те, которым содержанием служит божественная красота незримых божественных вещей, а не те, которые хоть и красивы, но представляют тот же обычный душевно-телесный быт или те же наземные вещи, которые составляют всегдашнюю обстановку того быта. Не красивости только ищет душа, духом водимая, но выражения в прекрасных формах невидимого прекрасного мира, куда манит её своим воздействием дух. Святитель Феофан Затворник «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться» (гл. 11, стр. 34)

Параллели

ЯЯ

стою у схемы Парижского метро, пытаясь найти станцию, с которой поезд доставит меня в предместье Парижа с красивым названием Сент-Женьев де Буа. И вдруг мне представляется, что наша жизнь очень похожа на схему движения поездов. Все мы отправились с одной стации «Рождение» и движемся исключительно в одном направлении, только, конечно, разными путями и с разными сроками отбытия и прибытия. Часть названий станций нам уже известна, а часть нам предстоит ещё узнать. Сегодня у меня замечательная станция с красивым названием – Париж. Параллельно с нами по другим линиям движутся такие же поезда. Иногда линии пересекаются, и тогда возникает остановка, в результате которой мы или переходим на другую станцию, или, подождав пока двери закроются, и, проводив взглядом уходящий поезд, продолжаем движение в своём направлении. Иногда на схеме мы видим линии разных цветов, проходящих параллельно друг другу значительное расстояние. В нашей жизни – это значит, что с некоторыми людьми мы вместе проходим какую-то часть земного пути. Так пусть этот путь будет интересным и оставит в наших сердцах самые теплые и светлые воспоминания о проведенных вместе днях. А некоторые строки из этой книги напомнят о событиях «давно минувших дней».

Маме

Неприкаянность судеб, Одиночества дверь Открывается тихо На дорогу потерь. «Среди шумного бала» Голос в трубке: «Пока, Ну, целую. До встречи». Тишина... Тишина... Не случаются встречи На дороге потерь, И родные нам лица Только тень... Только тень... Всё короче дороги, И всё больше потерь. Мы стоим у порога. Закрывается дверь. 22 марта 2008 года

Памяти Наталии Карповой

Мы светим – и вся наша жизнь горяча, Как эта, горящая ночью свеча. А ветром задует – мы вспыхнем опять, Чтоб пламенем близкие души обнять, Пространство объять и закончить свой труд. Пусть к нашему свету другие придут! Н. И. Карпова

Поглощая дни смурные, Раздвигая мрак в ночи, На заснеженной могиле Тихо тают две свечи. В предрассветные туманы, В первых числах февраля, Вновь строка пронзает память – В Храм ведущая меня. И шагнувшая в бессмертье С петербургской мостовой Городская поэтесса С Бога ищущей душой.

Анне Андреевне Ахматовой И упало каменное слово, На мою, ещё живую грудь…

А. А. Ахматова

Уходят люди, остаются письма, И в них живут иные времена, Слезою размывается страница, И проявляются «другие берега». Протёртое на сгибе предложение, Тебя зовёт за синие моря, Где очень ждут твое стихотворение, Где камнями не падают слова. Ты не уедешь. Сосны Комарово Оставят в памяти тот день и ту строку, Когда твоё, еще живое имя, Упало на гранитную плиту. 5 марта 2004 года

Наталье Фёдоровне Жизнь свою невозможно напеть, Тот мотив не живёт вне души. Нота СИ захотела взлететь, Нота ДО ей шепнула – «Пиши!» Что писать, когда надо летать! Наслаждаться свободой небес. Эту жизнь невозможно понять, Среди нотных семи чудес. Этой ДО лишь бы только шептать, И в начале октавы стоять. Ну, а СИ всё собой замыкать, И не сметь о полёте мечтать. Только вдруг зазвучала в тиши Та мелодия, что без чудес. И рука, позабыв – «Пиши!», Стала кистью, рисующей лес. Всё, что выше, как снег зимой – Так и манит потрогать рукой. Вот и ДО из октавы другой – Увела нашу СИ за собой.

Научиться бы надо Не вздыхать, не играть. Агрессивностью взгляда Близких нам не пугать. И забыть постараться Слово страшное – месть. Не пытаться «казаться», А быть просто «как есть». План за счастье сраженья В мирный путь превратить. И чтоб ревность не смела Самых близких судить. И понять, что всё тленно – Судеб нам не вершить. И всё счастье вселенной Пережить не спешить. И впитать бы усталость Затяжного дождя, И всю клейкую радость Молодого листа. Скрип холодного снега, Пламя красное дров, И забыть исполненье Тех – пророческих снов. Насладиться сознаньем, Что с семьёй – повезло. Но себя не обманешь – Правит бал сейчас – зло.

Володе и Ирине Ивженко Под рокот и шелест мотора Уходит на взлёт самолёт. По улице DOLOROSA Душа начинает полёт. Под ним облака и озёра, Под ней – истекающий Век, И голос над DOLOROSA, Вещающий: «Се Человек». На улице DOLOROSA, Нарушен всемирный покой, По улице DOLOROSA Идёт Он камнями домой. Потом Он вернётся пламенем, Огнём, разрывающим мрамор, И вкусом гроз очень памятных Он на губах наших замер… Вифлеем, Назарет, олива, Но держит прохладу лоб – Того Елеoнского камня, Что помнит движение стоп. Вода Иордана остудит Смятенье, движение, взор, И ясно становится тут же – У каждого свой Фавор. Гора Искушений поднимет Тебя на вершину, на взлёт. А выше ты сможешь увидеть Несущий тебя самолёт. 1998 год

В ожидании выстрела, Мы подходим к черте. В предвкушении старта, Зов трибуны во мне. Я, конечно, не лидер, Но сегодня во сне, Я увидел, что финиш Приближался ко мне. Мне бы выйти из круга, И вернуться туда, Где есть выборы друга, И немного вина. Где не давит обязанность Перед долгом, семьёй, Где есть просто любимые: Песни, женщины, дом. Где не надо в обязанность, По утрам нам вставать. Где мы можем привязанность, На любовь поменять. Где работа, что радует. И где творчество – друг. Но услышал я колокол – Вот последний мой круг. Ведь сегодня я лидер, И трибуны – вразнос: Ну не может быть первый, Из последних, из звёзд. Но сегодня я лидер, Потому что во сне, Я узнал, что для сына Первый я на земле.

Алексею Кривцову Над голландским Петербургом Расписные купола И несут в ночи кареты Золотые вензеля. А над тихим Фризенфейном Светит мирная луна, И горит в окне соседа Одинокая свеча. Блеск и роскошь балов царских, На столе перепела. А на скатертях голландских – Крылья русского орла. Не забудется вовеки Предков древняя земля. Инквизиции набеги, Гезов дружная семья. Не заставит Альба дерзкий Покориться города, И откроет дверь на Невском Церковь нашего Христа. И в Голландии на верфях Строят новые суда, Чтоб одерживал победы Наш российский государь. Над голландским Петербургом Фотовспышка не видна. Лишь блеснёт в канале мутном Фризенфейнская луна.

Ночь растворяет город, Готовит хмельной коктейль, Слегка добавляет неона Над входом прозрачных дверей. Кутает плечи в шали, Мешает запах духов И дым дорогой сигары Над зеленью ярких столов. Слегка оттеняет витрины, Прощает ночной вокзал, Чтоб утром во сне балерины Вспомнить притихший зал. Вспомнить Невы безбрежность, Поднявшую к небу мосты, И утренняя безмятежность – Скрасит ночные холсты. На мистике Петропавловки Замешан коктейль без мер, И видятся в сводах собора – Силуэты парижских химер. И вдруг между тучами вспыхнул Внезапного солнца луч – Боже, ведь белые ночи – Просто дождливо чуть-чуть.

Ещё одна зима пройдёт сквозь листьев стаю, Проявится туманом на плёнке ноября. Палитрой разноцветной нам очарует память, И скроется под снегом «печальная пора». Опустится забрало, закрыв озёр глаза, В безмолвье растворятся родные голоса. Иглой Адмиралтейства прошиты кружева, Что брошены небрежно на плечи декабря. Всё в чёрно-белой гамме торжественно светло, Дыханьем разморожено трамвайное стекло. И в этом царстве инея вдруг вызвало испуг Окно, что розой вскрикнуло, вернув меня на круг. Октябрь 1998 года

В перевёрнутом мире, отражённом в воде, Все проблемы размыты и подвластны волне. Опрокинулись зданья, не спугнув голубей. На мосту силуэты двух знакомых людей. Расставанье – как просто, а казалось – до дна, Смоет всё на пути штормовая волна. А всего-то от капли запоздалой слезы Лишь круги на воде и не слышно грозы. Понимаю сознаньем, в этом царстве теней, Что ничто не реально и в глубинах морей. Мир, что я отражаю, существует во мне, И со мной засыпает отраженьем в воде.

Очень медленно падает снег, Растворяясь в ладонях земли. Очень медленно тает смех, Моего на земле визави. «Не смеши – женский ум и стихи, Ну не ходят они вдвоём. Ты ведь умная, ты пойми Ну какие тут мысли, о чём? Все слова для него, о нём, Предназначенность свыше возьми, Ты лишь ласковый белый снег, Для обманчиво чёрной земли. Растворившись в её руках, Напоить ты сумеешь того, Кто оставит свой след в веках, Песней снега, любви и стихов». Ты прости, мой земной визави, Твоя Герда послушна всегда, Но холодную, острую льдинку Я достала из сердца вчера.

«Чаю жизни будущего века», Оставляя беды в настоящем. Оставляя грозы и кометы, И следы верёвок на запястьях. Век открылся чёрно-белым фото, Наложил контрасты на сознанье, В чёрные одежды одевая Белые основы мирозданья. Лик зажат в красивые оклады, Взгляд красавиц на обложках пылок, Но лопатки чувствуют приклады Уходящих в вечность пересылок. И какие б ты не строил планы, Предвкушая грозные бои. Очень скоро вздрогнут циферблаты, Все девятки превратив в нули. 1999 год

Сегодня во сне он навестил То, что оставил лет двести назад. Я раздвигала памяти ил, Он смотрел на заброшенный сад. Томик Парни, что забыл он тогда, В дом я взяла, который молчал. Память людская мутней, чем вода, Дом тот давно никто не навещал.

Моя судьба – в ночи бродить, И одиночество качая, Дрожа, в рассвет себя обвить, На зов души не отвечая. О скрежет лифта раня слух, Всему вокруг утратив счёт. Пасть в лапы сна на пять минут И повторить круговорот.

Шёлка кожи не помнит рука И забылся твой цвет волос, Только память парит, легка – В мире, полном чарующих грёз. Это были счастливые дни, Были солнце, друзья и цветы, Были розы, улыбки, мечты И, конечно, все были на «ты». Это платье – ты помнишь Милан? А колечко? – Конечно, Нью-Йорк. А сейчас только дождь и туман. И ушел вдохновенья восторг… И мне кажется – может не зря – Время просто не может течь – Оно может, как зеркала, Разлететься на тысячу встреч. Это встречи с судьбой и бедой, Это встречи с надеждой, но стой… Где-то там была встреча с тобой… Но, похоже, ты был не со мной…

Наши белые нежные розы Осыпались безмолвно в ночи. Дождь ронял одинокие слёзы, Осень трогала пламя свечи. Лепестки на дорожках сада Серебрились, играя с луной. И в накидке простой листопада, Сад блестел наших роз сединой. Я задвинула плотные шторы, Поиграю сегодня с судьбой. Засушу наши белые розы И, быть может, останусь с тобой.

Пепел писем твоих я посею на поле весеннем. Как взойдут – буду их поливать и полоть, чтоб потом Мне потешить свою ослабевшую память последним, Но большим, обжигающим душу и сердце костром. И шагреневой кожею память покинет ладони, И становится мирно в душе, потому и светло. Просыпаюсь, быть может, со взглядом Сикстинской мадонны, И уже безразлична случайная встреча в метро.

Мысли все превратились в шорохи, И не жду я от них ответа. Мои чувства зажгли эти всполохи На границе тьмы и рассвета. Так, наверно, выходят из комы, Пробиваясь сознанием к свету, Так и я ворожу симптомы Перехода от стужи к лету. Тот роман, где мы были вместе, И куда ты вернуться мог, Завершён по законам чести, Вот и всё. Да простит тебя Бог!

Я прорастаю в жизнь чужую Ростком сквозь толщу бытия И распустившимся листочком Соединяю времена. Я вижу воинов-спартанцев И плащ Пилата на ветру. И капля уксуса из губки Слезой стекает по кресту. А над уральскими кострами Разверзлись те же небеса, Когда на русскую Голгофу Взошла вся царская семья. Нам выпить довелось до капли Настой свободы без креста. Пусть покаяния росточки Соединяют времена.

Та звезда возвестила начало, Новой жизни на старой Земле. Всё в природе тогда замолчало, Когда вскрикнул младенец во тьме. Путь волхвам был звездою указан, По нему они пронесли, Но не только злато и ладан, Но и смирну ему поднесли. Рождество вызывает чувство Материнской любви и покой, Потому что пришёл младенец, Охраняющий нас с тобой. Он искупит дорогой страданий Все грехи и мои и твои Слава Богу, что мать не знает В этот день о его пути. Рождество 2000 года

Сострадать и снисходить, Распознать и совершить. Всё в молитвах этим сказано. Всем и навсегда показано. Только, Боже, силы дай мне Отличить и распознать, Где граница состраданья, Оттиск слова, где молчания. Осторожная печать. Где наветы, где ответы, Где от Гамлета приветы, Где вопросов благодать.

Возрождаюсь, усмиряюсь, преклоняюсь. Из таких глубин к тебе я возвращаюсь, Что не дай Бог видеть эту темноту, И не дай Бог обрести там немоту. Удивляюсь, восторгаюсь, восхищаюсь. И всему, что светит в мире – поклоняюсь. Мне, привыкшей видеть в жизни черноту, Бог послал сегодня мысли чистоту.

Исчезаю с радаров и друзей, и врагов, Не пытаюсь остаться у других берегов, Полыхаю пожаром всех мостов за спиной И смываюсь дождями с городской мостовой. Остаюсь в птичьем крике журавлей в вышине, И песчинкой вращаюсь в океанской волне. Разбиваюсь приливом о скалистый утёс И к тебе возвращаюсь каплей радужных слёз. Октябрь 2015 года

Так проста и немыслима Наша жизнь на Земле. Мы уходим от истины, Покоряясь судьбе. Так сложны и запутаны Повороты судьбы, Всё, что мы передумали – В дар приносим любви. Так нежна и изменчива Та большая любовь, Что живёт в нас доверчиво, Ставя мудрость в упрёк. Так правдиво убийственна, Мудрость скажет во мне: Не придумывай истины – Будь покорна судьбе.

Через тысячи лет он на Землю пробился, Свет далёкой горячей звезды, Но, отвергнув планеты, о сердце разбился, Капли яркой, холодной росы. Он обжёг её светом любви неземной, Вспыхнул спектром чудесных цветов. Ну, а ей нужен холод ночной, Не понять ей полёта орлов. Луч не понял росы, ну а ей не дано Оценить неземную любовь. И исчезнув с листа, стала призраком снов, Леденящих горячую кровь. И с тех пор строит он над землёю мосты, Яркой радугой в небо зовёт. Но не могут прозрачные капли росы Тот душевный увидеть полёт.

И мне давали добрые советы, Чуть свысока похлопав по плечу, Мои друзья – известные поэты: Не стоит рифмовать «кричу – торчу».

Владимир Высоцкий

Я молчу, передумав – кричу, Я за ужином тихо ворчу, Что тебя я понять не хочу. И уже я не верю плечу. Просто я на заре улечу. Ты же будешь молчать и кричать, А быть может, ты будешь ворчать? И пытаться ты будешь понять, Ну зачем надо было летать. Только поздно на это пенять. Я тебя огорчать не хочу, Вряд ли я улечу – не взлечу. Лучше я и сейчас промолчу, Или тихо в ответ прорычу. И мы будем с тобою опять Нашу жизнь на земле проживать.

Жизнь артиста – это мгновенья, То ты Гамлет, а то Гораций. И земные законы старенья Отменяют наркозы оваций. Я люблю эти землю и небо, Тишину монастырских дворов, Скрип полозьев по талому снегу, Омут зала и шёпот врагов. Я люблю просыпаться богиней, И Орфею бросая клубок, Равнодушной взирать рабыней, На оставленный Яго платок. Я сегодня играю царевну. Завтра я в шутовском амплуа, Чтоб под маской никто не заметил Мои полные счастья глаза.

Поздней осенью выставка года Ваших самых любимых картин. Продается программка у входа, И я знаю, что вы не один. Среди серости дня неизменной Мысли вдруг улетают туда, Где цветущею белою пеной Смыта зелень забытого дня. Мы приносим охапки букетов, Рассыпаем ковёр лепестков, Босиком мы проходим сквозь лето, Оставляя холсты на потом. А потом это всё отзовется: Через годы ведь память, как ток! И в программку случайно вернётся Того лета сухой лепесток.

Под северным небом, Гранитная небыль Горит огнём… Пропитан рассветом Закат этим летом. Встретим дождём… Не медли с ответом, Назло всем наветам, Будем вдвоём…

Мне не нравится, Когда свои стихи читает поэт. Он пишет их под диктовку богов, А произносит, как истинно свой сонет. Он читает их от имени головы, А не от той сумасшедшей ночной молвы. И нельзя достать из глубины То, что было вчера – это уже не ты. И тогда удар грома Становится щелчком по листу картона. И фраза ложится под острый нож: «Мысль изречённая есть ложь».

Ирине Палашиной И снова в Джаз-клубе «Сиреневый час» «Опавшие листья» приводит в экстаз. Застывшие лица, кровавые лампы. «Минувшие дни» у подножия рампы. И вот «Меланхолия» тихо вступая, Тебя на ковре-самолёте качая, Уносит в таинственный розовый сад, Где ты позабудешь сиреневый ад. Струна контрабаса опустит на дно, Гитара откроет в вечность окно. Ударник заставит почувствовать пульс, И память изменит намеченный курс. И с солнцем горячим опустится в море, И запылает вчерашнее горе. Давид Голощёкин заставит рояль К звёздам послать земную печаль. . . . . . . . Но пена морская проходит сквозь нас, И возвращает в «Сиреневый час». 8 ноября 1998 года

Пародия Николая Беха на стихотворение «И снова в Джаз-клубе «Сиреневый час»

По расплавленной магме Тропок, лестниц, дорог Мы уходим куда-то В окружении строк. Мы не ищем признанья, Нам не ведом покой, Но достигли мы знанья, Что такое прибой. Когда нам прибивает Песни, мысли к устам. Когда мы забиваем Гвозди, те, что с Креста. А потом над всем этим Саркофаг – и конец. И не ведом нам, грешным, Тот терновый венец. Не испытан, не ведом, Не истерзан челом. Мы ведь просто поэты, Ну, а люди – потом. Нас, конечно узнают, Но быть может тогда, Когда все прочитают Строчки каждого дня. Когда нас растеряют, А потом соберут, Когда нас растерзают, А потом вознесут. Когда вспыхнет над Храмом Благодатным огнём, Что вначале мы люди, А поэты – потом.

Содержание 98

Читая Святителя Феофана Затворника . . . . . . . . . . . 4 В белой келье, с лампадою, у иконы святой… . . . . . 7 С изворотливостью лукавой… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 9 Откажусь от вчерашней боли… . . . . . . . . . . . . . . . . . . 11 По наличию, по обличию… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 13 Мне бы только не проснуться… . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15 Взять собрать свою жизнь из случайных, мельчайших мгновений… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 17 От внимания сердце согрелось… . . . . . . . . . . . . . . . . 19 Что стихи? Просто звуки в тиши… . . . . . . . . . . . . . . . 21 Тишина над землёй, тишина… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 23 Когда совесть потеряла силы… . . . . . . . . . . . . . . . . . . 25 Эту чашу испить уготовано мне… . . . . . . . . . . . . . . . 27 Страсть и власти желание… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 29 Когда высекали скрижали… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 31 Я по миру иду, яко посуху… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 33 В нас заложен небесами… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 35 Миражи, миражи, миражи… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 37 Во Вселенной мерцает голубой туман… . . . . . . . . . 39 Всё, что видим сегодня мы… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 41 Не вернусь я, пожалуй, с повинной… . . . . . . . . . . . . 43 За пределами всех треволнений… . . . . . . . . . . . . . . . 45 Исповедую и поклоняюсь… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 47 Можно мне чуть вперёд?… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 49 А за деда я всё же отвечу… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 51 Послесловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 52

Параллели . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 55 Неприкаянность судеб… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 56 Поглощая дни смурные… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 58 Уходят люди, остаются письма… . . . . . . . . . . . . . . . . 59 Жизнь свою невозможно напеть… . . . . . . . . . . . . . . . 60 Научиться бы надо… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 61 Под рокот и шелест мотора… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 62 В ожидании выстрела… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 63 Ночь растворяет город… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 64 Над голландским Петербургом… . . . . . . . . . . . . . . . . 65 Ещё одна зима пройдёт сквозь листьев стаю… . . 66 В перевёрнутом мире, отражённом в воде… . . . . . 69 Очень медленно падает снег… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 70 «Чаю жизни будущего века»… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 71 Сегодня во сне он навестил… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 72 Моя судьба – бродить в ночи… . . . . . . . . . . . . . . . . . . 73 Шёлка кожи не помнит рука… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 74 Наши белые нежные розы… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 75 Пепел писем твоих я посею на поле весеннем…. . 76 Мысли все превратились в шорохи… . . . . . . . . . . . . 79 Я прорастаю в жизнь чужую… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 80 Та звезда возвестила начало… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 81 Сострадать и снисходить… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 82 Возрождаюсь, усмиряюсь, преклоняюсь… . . . . . . . 83 Исчезаю с радаров и друзей, и врагов… . . . . . . . . . 84 Так проста и немыслима… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 87 Через тысячи лет он на Землю пробился… . . . . . . 88 Я молчу, передумав – кричу… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 89 Жизнь артиста – это мгновенья… . . . . . . . . . . . . . . . . 90 Поздней осенью выставка года… . . . . . . . . . . . . . . . . 91 Под северным небом… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 92 Мне не нравится… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 93 И снова в Джаз-клубе «Сиреневый час»… . . . . . . . . 94 Пародия Николая Беха на стихотворение «И снова в Джаз-клубе «Сиреневый час» . . . . . . . . . 95 По расплавленной магме . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 96

Зоя Суслова

Исповедую и поклоняюсь... Стихи

Составление – Зоя Суслова и Ольга Колчина Редактор – Иван Кобзарев Корректор – Екатерина Анохина Дизайн и оргинал-макет – Ольга Колчина Фотография на странице 2 – Алексей Кривцов В издании использованы фрагменты работ Ирины Егоровой

Подписано в печать 04.04.2016 Печать офсетная. Формат 70 х 100 1/24. Усл. печ. л. 4,5. Тираж 300 экз. Заказ № 1965 Отпечатано в ООО «Типография «НП-Принт» 197110, Россия, Санкт-Петербург, Чкаловский пр., д. 15 Телефон: +7 (812) 320-80-38

В 2008 году в Санкт-Петербурге в студии на Крюковом канале на стихи Зои Сусловой была записана хоровая поэма «Поклоняюсь и исповедую…», которая является благодарственным приношением Святителю Феофану Затворнику Вышенскому, а также ответом на те мысли и чувства, которые возникли при чтении книг этого великого учителя и подвижника земли Русской. Быть может и Вы, прослушав это музыкальное сочинение на интернет-ресурсе www.svfeofan.ru, захотите прикоснуться к великому духовному наследию Святителя Феофана. 1. «Поклоняюсь и исповедую…» 3.26 2. «Не вернусь я, пожалуй, с повинной…» 3.03 3. «Я по миру иду, яко по суху…» 5.02 4. «Отрешусь от вчерашней боли…» 2.37 5. «Мне бы только не проснуться…» 2.24 6. «За пределами всех треволнений…» 1.37 Музыка – А. Попов Стихи – З. Суслова Дирижер – А. Попов Звукорежиссер – С. Соколов

Исполняет хор благочиния высших учебных заведений Санкт-Петербургской епархии «Покров». Солисты: А. Ушакова (4,5), В. Боброва (1), В. Миллер (2), О. Трофимов (6), Д. Лавров (3). В книге даются ссылки на издание писем Святителя Феофана «Духовная жизнь и как на неё настроиться» («Отчий дом», Москва, 2006)