История России в лицах

коллекция «История России в лицах»

Екатерина II

№2

Коллекция «История России в лицах»

посвящена великим и интригующим личностям, сыгравшим заметную роль в становлении нашей страны. Каждая из этих неоднозначных фигур оставила свой след в истории — мы не знаем, какой была бы Россия и как могла сложиться жизнь целых поколений без вклада этих действительно значительных личностей. Коллекционные бюсты созданы специально для серии «История России в лицах». С их помощью вы сможете передать своим детям и внукам историческую память о нашей стране и людях, которые ее создавали.

Великие люди великой страны В этом выпуске

Екатерина II Соберите коллекцию бюстов у себя дома ISSN 2409-0557 Журнал «История России в лицах» № 2. Свидетельство о регистрации СМИ ПИ № ФС 77-59693 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций 30 октября 2014 года. Выходит 1 раз в неделю. Главный редактор Д. А. Мальцев. Учредитель: ЗАО «АРИА-АиФ». Адрес редакции и издателя: 107140, Москва, Леснорядский пер., д. 18, стр. 7 Адрес для писем читателей: info@partwork.ru. Рекомендованная розничная цена 199 рублей. Издатель оставляет за собой право изменять рекомендованную розничную цену, последовательность номеров и их содержание. Дата выхода в свет 17 декабря 2014 года. Автор: Лада Сыроватко Литературный редактор: Людмила Щербакова Макет и верстка: Виктория Сидоренко Выпускающий редактор: Павел Грабалов Корректор: Ирина Платова Изображения: РИА Новости, архив редакции, akg-images / EAST NEWS, akg-images / Universal Images Group / Sovfoto / EAST NEWS, akg-images / Jean-Claude Varga / EAST NEWS. На обложке: портрет Екатерины II (художник Ф. С. Рокотов). Все права защищены. Перепечатка либо иное использование материалов издания целиком, а также его фрагментов без предварительного согласования с правообладателем не допускается. © ЗАО «АРИА-АиФ», 2014 Отпечатано в типографии ООО «Богородский полиграфический комбинат». Адрес: 142400, Московская область, Ногинский р-н, г. Ногинск, ул. Индустриальная, д. 40Б.

12+

Pro et contra

Pro et contra* *за и против

«С

толетье безумно и мудро» — век осьмнадцатый первой третью был связан с Петром Великим, последней третью — с Великой Екатериной. Оба были под стать друг другу своей противоречивой мощью. Екатерину считали то простодушной, то лицемерной, то податливой, то твердой. Милосердная по природе, подчеркнуто не любившая жестокости и снисходительная, она железной рукой расчистила себе путь к власти, отодвинув мужа и сына, и сумела удержаться на престоле, на который не имела никакого права. Она одолела без малого сорок самозванцев, самый известный из коих, Емельян Пугачев, по силе зажженного им пожара был сопоставим разве что с французскими якобинцами, и выиграла несколько войн, инспирировав как минимум одну из них — со Швецией — столь хитро, что в глазах просвещенного европейского мнения агрессором оказался ее противник. Она привыкла первенствовать во всем и получала равное удовольствие как от побед дипломатических или военных, так и от того, сколь ловко ради престижа государственного и собственного смогла увести, что называется, из-под носа Фридриха II Прусского собранную для его резиденции Сан-Суси блестящую художественную коллекцию. Она кланялась по-мужски, но при всем том была женщиной до кончиков ногтей — любила романы в книгах и в жизни, занималась рукоделием под чтение Вольтера и Руссо, в одеяниях предпочитала серебристые тона, помня, что именно эта гамма гармонирует с цветом ее глаз, по утрам умывалась ледяной водой для сохранения свежести лица. Она говаривала, что в своем «маленьком хозяйстве» — величайшей в мире империи — ничего не выбрасывает и всему найдет применение, и при этом оплачивала стотысячные счета своих фаворитов, а на придворном празднике раз подала иностранным послам алмазы и изумруды вместо десерта: пусть знают, что после войны в Архипелаге государственный бюджет не в убытке (вполне вероятно, ее немало забавляло и то, что ктонибудь из иноземных дипломатов, не разобравшись, обломает себе зубы). Только такая страна, как Россия, писал один из этих гостей, могла выдержать последние годы ее пышного заката. Наиболее русская из всех российских императоров XVIII века, — что она не уставала подчеркивать, — она единственная из них была чистокровной немкой. Споры о том, как оценивать годы правления Екатерины, начались сразу после ее смерти и, несмотря на то, что каждое поколение историков — Щербатов и Карамзин, Ключевский и Соловьев, Эйдельман и Павленко — пыталось закрыть их, продолжаются до сих пор.

Портрет Екатерины II с имперскими регалиями. Картина А. П. Антропова.

1766

3

екатерина II

Родственные узы

К

Портрет княгини Иоганны-Елизаветы Ангальт-Цербстской, матери Екатерины Великой. Картина Антуана Пэна. Ок. 1740

Портрет Христиана-Августа Ангальт-Цербстского. Картина Антуана Пэна. 1725

Герб Софии-ФредерикиАвгусты-Ангальт-Цербстской

4

орень генеалогического древа Кристиана-Августа Ангальт-Цербстского, отца Софии-Фредерики-Августы, будущей Екатерины Великой, терялся в самых глубоких пластах европейской истории. Первым из предков «принцессы Фитхен», оставившим след в хрониках, был граф Адальберт Балленштедтский, живший в XI веке; но и до него род, вероятно, уже насчитывал несколько поколений. Имя Асканиев, под которым потомки Адальберта вошли в генеалогические росписи, получил его внук, Оттон Богатый. Сын Оттона, Альбрехт Медведь (ок. 1100— 1170), одно перечисление земель и титулов которого заняло бы целую страницу, по завещанию разделил свои владения между пятью сыновьями. С тех пор запутанная история наследования, как правило, дробления, гораздо реже — приращения земель продолжалась до прадеда Екатерины, Иоганна Ангальт-Цербстского (1621—1667). Родоначальниками очередных ответвлений стали третий и шестой его сыновья. Из младшей, Дорнбургской, ветви и происходил Кристиан-Август (1690—1747), отец будущей императрицы. О нем известно немного — из современников один только Фридрих Великий упомянул о его глубокой набожности. Но набожность не была настолько глубокой, чтобы не пожертвовать ею из династических соображений: лютеранин Кристиан-Август противился поездке старшей дочери в Россию, предвидя, что она должна будет переменить вероисповедание, но легко дал себя убедить, что православие и лютеранство — почти одно и то же. Образование Кристиана-Августа исчерпывалось двухлетним пребыванием в рыцарской академии; большую часть жизни он провел на военной службе у прусского короля, став полновластным князем лишь незадолго до кончины. Впрочем, он отнюдь не был обделен жизненным опытом, хотя и довольно специфическим: участвовал в пяти осадах и битве при Мальплаке во время франко-прусской войны за испанское наследство, проделал с армией весь Савойский поход, побывал в Нидерландах и в Италии, где видел венецианский карнавал, античные мраморы Неаполя, миланский Дуомо и руины Древнего Рима; дважды представлялся римскому папе. Когда родилась Екатерина, ему было уже почти 40, он дослужился до генерал-майора и командовал полком, которому, судя по всему, посвящал все свое время. Венцом карьеры Кристиана Августа стал титул генерал-фельдмаршала, полученный не без участия русской императрицы Елизаветы I, и губернаторство в Штеттине. Воспитание дочери (и последующих четырех отпрысков) было возложено им на супругу, ИоганнуЕлизавету, которой к моменту рождения старшей дочери исполнилось шестнадцать лет. Иоганна-Елизавета происходила из влиятельного Голштин-Готторпского дома. Прадедом ее был датский король Фредерик III, установивший в своем государстве абсолютную монархию; брат Адольф-Фредерик вступил на шведский престол; другой брат, Карл-Август, епископ Любекский, едва не стал мужем цесаревны Елизаветы Петровны. Он отплыл в Петербург для знакомства с невестой, весьма ей понравился — судя по всему, взаимно — и умер там, заразившись оспой, двадцати одного года от роду. Горе Елизаветы было таким сильным, что и много лет спустя, заметив явное сходство Иоганны-Елизаветы с покойным женихом, она не смогла сдержать слез. Любовь к Карлу-Августу сыграла немалую роль в том, что из трех претенденток именно принцесса Ангальт-Цербстская была выбрана невестой наследника. «Записки» Екатерины представляют образ деспотичной матери, невзлюбившей старшую дочь, донимавшей ее постоянными придирками и обратившей всю материнскую любовь на одного из сыновей, тщедушного, хроменького, так и не дожившего до совершеннолетия. В ранние годы мать раздражена некрасивостью дочери («мне много твердили об этом и говорили, что <по этой причине> мне следовало позаботиться о приобретении ума и достоинств, так что я была убеждена до 14 или 15 лет, будто я совсем дурнушка»); когда же дочь расцветает, тридцатитрехлетняя мать завидует ее юной прелести и всячески препятствует по-

Родственные узы

Принцесса София-Фредерика-Августа АнгальтЦербстская в возрасте 13 лет. Картина Анны Розины Лишевской. 1742

ездке в Россию. Основной педагогический метод княгини — пощечина: «Зная нрав матушкин, я боялась, что она надает мне пощечин <…> Когда она бывала сердита, ей нужно было на кого-нибудь излить свой гнев». Она настолько глупа и жалка, что не в состоянии скрывать своей неприязни к дочери при дворе Елизаветы, где невеста наследника явно пользуется благосклонностью; во время тяжелой болезни будущей императрицы посылает к ней горничную единственно за тем, чтобы выпросить себе на платье какую-то «голубую с серебром материю», подарок дочери от дяди по отцу. Бестактный поступок дорого стоил Иоганне-Елизавете: «Пошли рассказать это императрице, которая немедленно прислала мне несколько кусков богатых и роскошных материй <…> это повредило матери в глазах императрицы: ее обвинили в том, что у нея вовсе нет нежности ко мне, ни бережности». Соответствует ли портрет действительности? Для суждения об этом, увы, недостаточно материала. Единственный сохранившийся пространный документ, принадлежащий перу Иоганны-Елизаветы, — эпистолярное повествование о поездке в Россию, — рисует женщину, уязвленную своим положением и тщеславную. Княгиня мелочно фиксирует каждый из знаков внимания, адресованных ей, место каждого члена выделенной ей свиты, составляет реестр всех подарков от русской императрицы. Вместе с тем ей нельзя отказать в наблюдательности и в том, что пишет она о Екатерине с материнской гордостью. Бесспорно одно: в воспитании будущей императрицы именно мать сыграла основную роль. В противостоянии ей выковался характер Екатерины. Мать сформировала эстетический вкус «принцессы Фике» и сумела — еще до знакомства с идеями Дидро и Вольтера — пробудить в ней уважение к любому представителю рода человеческого, как бы он ни был ничтожен. Именно она подыскала ей домашних учителей, и по крайней мере одна из кандидатур была весьма удачной. Бесспорно также и то, что сердце дочери принадлежало отцу, а не матери.

Какой была мать Екатерины Великой? В. О. Ключевский дает ей убийственную характеристику, ставшую основой для изображения княгини в произведениях литературы и киноискусства ХХ века: «Неуживчивая и непоседная женщина, которую так и тянуло на ссору и кляузу, ходячая интрига, воплощенное приключение; ей было везде хорошо, только не дома. На своем веку она исколесила чуть не всю Европу, побывала в любой столице, служила Фридриху Великому по таким дипломатическим делам, за которые стеснялись браться настоящие дипломаты <…> и незадолго до воцарения дочери умерла в Париже в очень стесненном положении…»

5

екатерина II

«Посеянное — возрастет»

Старый Штеттин (Alten Stettin). Лист из атласа городов земного мира «Civitates Orbis Terrarum» Георга Брауна и Франца Хогенберга. 1588

Б

удущая императрица родилась 2 мая 1729 года в два часа пополуночи в доме № 791 на Соборной улице — главной улице квартала Грейфенгаген в Штеттине (в своих мемуарах Екатерина перепутает название квартала с именем никогда не жившего в Штеттине владельца никогда не существовавшего «дома Грейфенгейма»). В реальном же доме фон Ашрлебена, у коего квартировал Кристиан-Август, тогда еще не полноправный князь Ангальт-Цербстский, а всего лишь командир Восьмого пехотного полка, в эту майскую ночь было холодно. При первом крике младенца в комнату внесли жаровню — сажный след от нее на стене показывали любопытным еще в конце XIX века. Больше ничего мемориального в жилище, многократно менявшем владельцев, не осталось. Роды были трудными: юная мать полностью оправилась от них только на двадцатой неделе. Утром утомленную роженицу разбудили колокола — был какой-то большой праздник, и небо над Штеттином обратилось в сплошной гул. Когда спустя годы Иоганна-Елизавета расскажет об этом дочери накануне поездки в Россию, обе примут сие обстоятельство как предзнаменование, а в 1729-м оно вызывало у княгини только досаду. Досаду вызывало и то, что первенцем была девочка. Радовался новорожденной только отец. Мать ждала сына: его рождение позволило бы ей переселиться в Цербст и жить в своем собственном, хоть Робы бальные. Листы из Galeries Des Modes и небольшом, дворце в качестве матери наследEt Costumes Francais (гравюры Дюпена ника — старший брат Кристиана-Августа детей по рис. Огюстена Сент-Обена) не имел. Рождение дочери расстроило эти планы.

6

«Посеянное — возрастет»

Карикатуры 2-й половины XVIII века на модные французские прически Методы воспитания

Девочка, между тем, росла крепкой и здоровой и вела себя совершенно по-мальчишечьи. Ей не возбранялось играть с бюргерскими детьми на соборной площади под вековой липой, в уплату за это равенство принцесса должна была оказывать подчеркнутое почтение матерям своих товарищей. Иоганна-Елизавета следила, чтобы дело не ограничивалось книксеном или даже глубоким поклоном, маленькую Фитхен обязывали целовать горожанкам подол платья, если уж она снизошла до дружбы с их отпрысками. Воспоминания Екатерины II донесли до потомков еще один метод воспитания Иоганны-Елизаветы: если Фике, уже будучи подростком, опаздывала с одеванием и причесыванием (что неудивительно, учитывая моду первой половины ХVIII века), она принуждена была выйти к гостям как была — с завитым наполовину тупеем или не зашнурованной как подобает, — зато вовремя. Когда София-Августа-Фредерика подросла, ей подыскали учителей. В то время господствовала тяга ко всему французскому, удовлетворить которую было совсем не сложно: по всем протестантским странам разъехались эмигранты-гугеноты. Иоганна-Елизавета подобрала учителя французской словесности, месье Лорана, и гувернантку мадмуазель Кардель — ей было предписано следить за нравственностью и светским воспитанием Фитхен, на деле же она учила ее «всему, что знала сама». Немецкий язык и чистописание преподавал принцессе некий Вагнер, толковавший также и основы вероучения. Впрочем, наставлять высокородную девицу в религии призван был особливо капеллан Перо, внес свою лепту и упомянутый Лоран, ярый кальвинист. Игре на клавесине обучал девочку немец Религ. Следует добавить к этому и обычное для любой женщины того времени, к какому бы роду она ни принадлежала, домоводство и рукоделие.

Судя по письмам к Мельхиору Гримму, немецкому публицисту, который состоял в многолетней переписке с императрицей, из всех видов «шитья» (к ним относились помимо собственно шитья вышивание, плетение кружев разнообразными способами, работа бисером и аппликация атласными и шелковыми лентами) Екатерина Великая больше всего любила вязать крючком — это занятие ее умиротворяло.

7

екатерина II

Наставники любимые и нелюбимые «Ведь это зависит от организма, не правда ли? В моей организации есть недостатки. До смерти хотелось бы мне слушать и любить музыку, но что я ни делаю, — для меня это шум и больше ничего. Мне хочется послать в ваше новое медицинское общество премию в пользу того, кто изобретет средство от нечувствительности слуха к гармонии звуков».

Екатерина — Мельхиору Гримму

Из всего штата учителей наибольшее уважение воспитанницы стяжала мадмуазель Кардель. Она научила принцессу держать в узде свои чувства, направила в нужное русло свойственные юной Фитхен любопытство и пытливость ума, преобразовав их в интерес к людям и умение слушать — и слышать! — собеседника. Она увлекла принцессу чтением и сформировала начальный круг его: басни Лафонтена, комедии Мольера и трагедии Корнеля разыгрывались по ролям и разучивались для овладения языком. Пробовали декламировать и Расина, но к нему Екатерина осталась холодна. «Она могла перечислить по пальцам все существующие комедии и трагедии», — замечает Екатерина в одном из писем, вспоминая свою гувернантку. Любовь к драматургии передалась и Фике. Будущая императрица сохранит ее на всю жизнь — именно трагедии и классика романного жанра XVII—XVIII вв. составят костяк ее книжного собрания. С Вагнером, Лораном и каноником Перо Екатерина спорит о религии. Она напугана кальвинистской доктриной, согласно которой посмертное будущее человека предопределено и никакие усилия, предпринимаемые им во время земного бытия, не способны изменить его судьбу в вечности, и ни о чем другом не может думать несколько дней, пока мудрая Кардель не успокаивает ее. С каноником дело дошло даже до розги: «Я находила несправедливым, что Тит, Марк Аврелий и все великие мужи древности, при том очень добродетельные, были осуждены на вечную муку, так как не знали Откровения. Я спорила жарко и настойчиво и поддерживала свое мнение против священника». Вполне вероятно, что именно эти религиозные потрясения сыграли впоследствии немалую роль в перемене ею веры. Екатерина признавала, что не особенно преуспела в музыкальном искусстве, но не по вине преподавателя, а по причине какой-то органической неспособности чувствовать гармонию звуков. В целом образование юной принцессы было таким, что, по ее собственным словам, она была приготовлена к доле супруги правителя какого-нибудь лоскутного княжества. СофияФредерика-Августа знала достаточно, чтобы справиться с этой ролью; но искусство, которое она изучила в совершенстве, — искусство понимать людей и уметь им понравиться — внушало надежды на что-то большее. Фитхен не скрывала — или это только казалось ей постфактум? — что верит в провидение, определившее ей незаурядный жребий. Несессер настольный в стиле «шинуаз» с 12 предметами, поднесенный Екатерине в день именин. Лондон, около 1760. В рабочую шкатулку или несессер обычно входили: пинцет с вилкой, стилет, иглы острые, бодкин (тупая игла для вдевания лент и тесьмы), ножницы, шпульки с нитками, наперсток, карандаш, зеркальце, щетки, флаконы для духов и нюхательных солей

8

Великая княгиня

Великая княгиня

П

одозревая мать в сопротивлении своему великому жребию в России, Екатерина, вольно или невольно, была предвзята. Документы, ставшие известными в конце XIX века, доказывают обратное. И способствовало тому если не само провидение, то нечто, сопоставимое с ним по власти: многосоставный механизм дворцовых интриг и политических закулисий — клубочек, от которого начала виться нить, приведшая на российский престол дочь Ангальт-Цербстского князя, был смотан еще до ее рождения. Год 1727

Умирает императрица Екатерина I, под давлением Меншикова оставив завещание, согласно которому преимущественное право на престол имеет внук Петра I Петр Алексеевич (II). В случае бездетной кончины ему наследует старшая дочь Петра I, Анна Петровна, и ее потомки; следующая в очереди к трону — младшая дочь, Елизавета Петровна, с потомками. При этом потомки, не православные по вероисповеданию или уже правящие в иных землях, из порядка наследования исключались.

Портрет императрицы Елизаветы Петровны. Картина Луи Каравакка. 1750

Год 1741

После дворцового переворота императрица Елизавета легитимизирует свое право на престол, обращаясь к упомянутому документу. Однако положение ее остается шатким: если бы сын Анны Петровны от герцога Голштейн-Готторпского, тринадцатилетний Карл-Петер-Ульрих, перешел в православие, трон пришлось бы уступить ему. И тогда Елизавета предпринимает решительные действия: она сама объявляет юного герцога своим наследником и, ссылаясь на условия брачного договора сестры от 1724 года, требует отправить наследника к русскому двору, что голштинцы немедленно и исполняют. год 1742

В феврале 1742 года будущий Петр Федорович прибывает в Петербург; 7 ноября того же года он крещен по православному обряду и объявлен великим князем. Елизавета I отныне могла не опасаться за свое положение, но ее тревожила судьба государства в случае воцарения преемника. Новоявленный великий князь на роль российского монарха подходил мало — он не пытался понять свой народ, так и оставшийся для него чужеземным, принять сердцем навязанную ему веру. Елизавета старалась «русифицировать» наследника и подкорректировать те стороны его натуры, которые вызывали у нее тревогу. Так же будет поступать она и с Екатериной Алексеевной — удалит от нее сооте­ чественников, подберет русских наставников, с вниманием относящихся к истории и словесности, и русскую челядь. Однако проект русификации, успешно реализованный впоследствии на супруге наследника, в данном случае провалился. И тогда решено было действовать иным путем — женить Петра Федоровича, подыскав ему невесту, к которой он был бы искренне привязан, при этом достаточно умную, чтобы руководить мужем, и стремящуюся служить интересам России. Принцесса Ангальт-Цербстская казалась подходящей кандидатурой. Прибыв к русскому двору, претендентка сразу завоевала сердце императрицы настойчивостью в овладении основами православной веры и русским языком, живостью, умом и в то же время уступчивостью и мнимой податливостью. Казалось, из этого мягкого теста можно вылепить именно то чудо кухмистерского искусства, какое требовалось.

Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны в возрасте 16 лет. Картина Луи Каравакка. 1745

9

екатерина II

Подвенечное платье Екатерины II. Серебряный глазет, вышивка серебряной нитью, кружево. Вес платья — около 50 кг. Обхват талии — 43 см

Здесь лежит Екатерина Вторая, родившаяся в Штеттине 21 апреля 1729 года. Она прибыла в Россию в 1744 году, чтобы выдти замуж за Петра III. Четырнадцати лет от роду она возымела тройное намерение — понравиться своему мужу, Елизавете и народу. Она ничего не забывала, чтобы успеть в этом. В течение 18 лет скуки и уединения она поневоле прочла много книг. Вступив на российский престол, она желала добра и старалась доставить своим подданным счастие, свободу и собственность. Она легко прощала и не питала ни к кому ненависти. Пощадливая, обходительная, от природы веселонравная, с душою республиканскою и с добрым сердцем, она имела друзей. Работа ей легко давалась, она любила искусства и быть на людях.

Шуточная самоэпитафия Екатерины Великой

10

Портрет цесаревича Петра Федоровича и великой княгини Екатерины Алексеевны. Картина Георга Кристофа Гроота. 1745–1749 От немецкой принцессы до русской княгини

Елизавета приискала юной особе надежных наставников. Руководил деликатной миссией воспитания невесты барон Христиан-Вильгельм Миних (1686—1768), обер-гофмейстер, глава Дворцовой канцелярии. Как полагают, именно Миних ненавязчиво, но твердо взрастил посеянные мадмуазель Кардель семена и довершил превращение жизнерадостной, но несколько легкомысленной (по ее собственному признанию, в юности она больше всего любила танцы и наряды) девицы в «друга философов», «философа на троне», «Премудрую Великую Матерь Отечества», «монархиню наипросвещеннейшую» — всеми этими эпитетами Екатерину наградят, конечно, после. Личный опыт превращения немецкой принцессы в русскую великую княгиню будет позже отражен Екатериною в знаменитых «Наставлениях», адресованных первой невестке, Наталии Алексеевне. Увы, самовольница этим советам-приказам не вняла… Венчание состоялось 21 августа 1745 года в Казанском соборе. По условию брачного договора, если бы Петр Федорович, вступив на престол, не оставил потомства, власть перешла бы к его супруге; в противном случае править Российской империей должны были его дети. Из Записок Екатерины Великой: «Императрица назначила быть свадьбе 21 августа. По мере того как этот день приближался, моя грусть становилась все более и более глубокой. Сердце не предвещало мне большого счастья, одно честолюбие меня поддерживало. Свадьба была проведена с большим торжеством и великолепием <…> Поутру <императрица> мне привезла целую подушку, сплошь покрытую чудным изумрудным убором, и послала сапфировый убор великому князю для подарка мне; вечером был бал в Зимнем дворце; два дня спустя императрица отобедала у нас… Свадебные празднества длились десять дней». На тот период цель была достигнута. Но это было еще только начало…

Супруга

Супруга

Б

рак восемнадцатилетнего Голштинского принца и семнадцатилетней Ангальт-Цербстской принцессы был, что называется, кузенным: они состояли в троюродном родстве, и судьбы их до определенного момента представляются весьма сходными. Петр III не знал матери — у Екатерины II не было подлинной близости со своей. Оба происходили из древних княжеских родов, некогда могущественных, но к их появлению на свет весьма поблекших (будучи уже наследником российского престола, Петр рассказывал своему воспитателю Якобу Штелину, как угнетала его с малолетства благопристойная нищета, доходившая до того, что «за герцогским столом являлись дырявые скатерти и салфетки»). На обоих возлагались определенные надежды; на Голштинского принца их возложили даже слишком много, чтобы он мог вынести такой груз. Две короны могли увенчать его голову; он приходился внуком сразу двум великим монархам, некогда ведшим борьбу за господство на Балтике — Петру I и Карлу XII (правда, шведскому королю он был внуком не родным, а двоюродным). Казалось бы, Карл Петер Ульрих, названный при крещении в честь обоих прославленных предков, призван был примирить в себе две этих крови. Но примирения не вышло, напротив, возник разлад. Две короны возложить на одну голову было невозможно, приходилось выбирать: поначалу мальчика готовили к восшествию на российский престол, но казалось, что Анна Иоанновна, могущественная врагиня принца, утвердилась на нем надолго. И тогда княжеский взор, отвратившись от Петербурга, устремился на Стокгольм. После крутой перемены курса ребенка воспитывали ревностным лютеранином и поборником всего шведского, — кумиром Петра на всю жизнь остался Карл XII, — пока не последовал новый резкий поворот. Естественно, все эти маневры не прибавляли наследнику твердости характера и последовательности убеждений. Оба въехали в Россию с немалыми опасностями, инкогнито, под чужими именами — один как граф Дюкер, другая — как дочь графини Рейнбек. Оба были ослеплены резким контрастом обстановки лоскутного княжества и имперской пышности, обоим она вскружила голову. Правда, потом обнаружился и неприятный задний двор под великолепным фасадом; но дело было сделано — первые месяцы пребывания в России Петру внушили ложное ощущение всемогущества российского монарха, Екатерине — желание любой ценой остаться и добиться власти в этой стране и осуществить к ее вящей славе многочисленные проекты. Впрочем, имелись свои проекты и у Петра Федоровича — беда лишь в том, что они касались не великой империи, в которой ему предназначено было царствовать, а маленькой родины — Голштинии. Как и Екатерина, он очень любил своего отца, потерял его еще раньше, чем она, и помнил, как сокрушался отец о потерянном Шлезвиге. Чтобы вернуть Шлезвиг Голштинии, Петр III был готов отдать несколько завоеванных Россией Пруссий. Екатерина же, подойдя вплотную к русскому престолу, назад не оглядывалась: она решительно отринула прошлое и разорвала связи с родиной, насколько это было возможно в полуфеодальной Европе. Она стала Самодержицей Всероссийской — ни больше ни меньше. В письме к Гримму раз обмолвилась, что отнюдь не жаждет видеть у себя, даже на малое время, никого из родни: и без них-де слишком много немцев в России. Воспитание Петра Федоровича

Воспитание обоих было во многом сходным внешне — и различным по существу. Среди первых наставников Петра III был Густав Христоф Хосманн, ученейший пастор, математик и теолог. Но после смерти отца его немедленно отставили, и занятия стали вестись такими методами, что вызывали отвращение ребенка. К тому же влияние Хосманна сызмала нивелировалось влиянием далеко не столь образованных офицеров, которым принадлежало основное время и сердце мальчика. Сладчайшим детским воспоминанием принца было, как он стоял, глотая слюнки, на часах у обеденной залы, где отец с гостями праздновали день его рождения; как затем его призвали в залу, поздравили и повысили в чине, отчего он пришел в такое неистовое

Великий князь Петр Федорович и великая княгиня Екатерина Алексеевна. Картина Анны Розины Лишевской. 1756

«…соображаться с обычаями нации и иметь решительную охоту говорить на языке этой обширной монархии, что должно составлять для принцессы предмет изучения, и с самой минуты прибытия своего в Петербург она непременно должна учиться говорить по-русски…»

Из «Наставлений Екатерины II, данных великим княгиням Российским» 11

екатерина II волнение, что от спазмов в горле так ничего и не отведал. Занимательнее любого балета было для музыкально одаренного Петра зрелище развода солдат во время парада, а званию полковника русской армии он обрадовался больше, чем титулу великого князя, полученному в тот же день. По приезде наследника императрица Елизавета была неприятно поражена тем, что племянника «ничему не учили». Это было не совсем верно: учить-то учили, но как? С одиннадцати до тринадцати лет Голштинский принц был неоднократно пребольно сечен розгою и даже плетью, бит по лицу. Практиковались также длительный арест в наглухо закрытой темной комнате, стояние на коленях — разумеется, на горохе — до тех пор, пока колени не распухали и ругань, ругань, ругань… Особенно изощренно издевался учитель латинского, некий господин Юл, как именно, наследник не поведал никому, постаравшись вытеснить из памяти и латиниста, и его предмет. Парадоксальным образом в обстановке этого безотрадного отрочества казарма казалась глотком свежего воздуха, а ее строгости — чуть ли не пределом вольности. Душевное успокоение нервный и слабый здоровьем мальчик находил в играх с оловянными солдатиками, забавах с карлами, беседах с лакеями и солдатами (и впоследствии Петр Федорович всегда умел и любил запросто беседовать с «подлыми людьми», и это весьма угнетало его умевшую и в любезности быть величественной супругу). Портрет цесаревича Петра Федоровича. Итогом учения стало то, что принц с трудом знал Картина Георга Кристофа Гроота. 1743 по-французски, при этом «никогда не говорил хорошо на этом языке, а составлял свои слова», и только. Но он не был бесталанным: обладал прекрасной памятью, способностями к математике, пространственным мышлением, любил музыку и живопись и, по мнению знатоков, недурно разбирался в этих искусствах. Всего год занятий с мудрым Якобом Штелином, директором Академии Искусств, «инвентором» придворных празднеств и первым в России искусствоведом, — и Петр мог со знанием дела беседовать о русской истории, через изучение и проектирование фортификационных сооружений (методическая находка нового наставника) познакомился с географией страны… Увы, вскоре Штелина отстранили, к Петру и его супруге приставили для надзора чету Чоглоковых, коих оба ненавидели, и систематическое учение прервалось. Он «забывает все, что учил, и проводит время <…> с невеждами», с горечью отмечает в дневнике отставленный воспитатель. Впрочем, беседы со Штелином продолжались, хоть и не с тою регулярностью, чем прежде: он стал библиотекарем великого князя. Между мужем и женой

Из Записок Екатерины вырастает малопривлекательный образ мужа — пьяницы от младых ногтей (Штелин же сообщает о том, что великий князь пил лишь разбавленное водой вино, и если случалось ему — обычно в общении с офицерами — выпить чего-нибудь покрепче, это всегда кончалось отравлением), человека невежественного, малоспособного, чуть ли не идиота. Действительно, в обстановку елисаветинского двора Петр Федорович так и не вписался. Рано лишившийся матери и с шести лет не знавший женского общества, он, кажется, по-своему любил усыновившую его венценосную тетку, но в то же время и тяготился ее непрестанным надзором и мелочной опекой. Настанет время, и он устроит ей пышные похороны и придет в ужас от обнаруженных в гардеробе монархини двух сундуков шелковых чулок и 15 000 парадных платьев, из которых иные не надеваны вовсе, — тяжесть драгоценных камней и золотого шитья была неподъемной. Этот «невежа» и «неуч» любил читать и, подобно самой Екатерине, коллекционировал книги. Личная библиотека Петра — более 1 000 томов (и 4 000 — отцовское наследство), большинство — с собственноручными его пометками. Развеивается без следа и миф о бездеятельности Петра III как 12

Супруга государя. Пожалуй, он был даже слишком деятелен и одержим «легисломанией» (непреодолимым влечением к написанию законов) в столь же сильной степени, как позднее его венценосная вдова: 192 документа за 186 дней правления (даже короноваться не успел) — и каких документов! Манифест об упразднении Канцелярии тайных розыскных дел — 16 февраля; Манифест о даровании вольности дворянству (после чего хотя бы одно сословие в России стало независимым) — 18 февраля; Указ о свободе внешней торговли — 28 марта; создание Государственного банка — 25 мая… Все эти начинания были после продолжены Екатериной. Как секуляризация монастырских земель, которую планировал и Петр I, но так и не собрался осуществить, а провела в жизнь уже Екатерина, поначалу оправдывавшая свое вступление на престол защитой православной церкви и указ низложенного мужа отменившая. Как все, что она делала, ее секуляризация была проведена в удобный момент и хоть с оглядкой на общественное мнение, но твердо. Факт остается фактом: в начале недолгого царствования на Петра III возлагались надежды немалые — «Слава Богу, наконец после стольких баб, управлявших Россией, у нас теперь опять мущина императором!» Отношения великокняжеской четы были поначалу если не любовными, то вполне доброжелательными. Петр Федорович искренне сострадал унижению своей супруги, когда мать лупила ее по щекам, и неловко утешал ее. При всей его непредсказуемости он был простодушен и незлобив, что отмечают многие мемуаристы, порой излишне доверчив; привык изливать перед супругою душу и прибегать к ее совету, называя «Госпожа Подмога». Способствовали сближению и общие интересы: Екатерина прекрасно отдавала себе отчет, для каких целей великого князя женили на ней, и изо всех сил старалась если не сделать его способным к правлению Россией, то хотя бы создать видимость, что супруг к тому движется. При неусыпном надзоре, которым оба были окружены, это было делом непростым. Контролировалось все: горячечный бред великой княгини или великого князя, когда они болели; письма к родным (для Екатерины их писали секретари по черновикам императрицы Елизаветы, а сама великая княгиня их только подписывала); занятия на досуге. Без позволения императрицы нельзя было сходить в баню, переставить мебель в покоях, иметь перья и бумагу. Обо всем сказанном великим князем или княгиней в течение дня доносили государыне; Миних, Штелин, Чоглоковы — все, кто когда-либо был приставлен к великокняжеской чете, обязаны были писать отчеты об их нрав-

Великая княгиня Екатерина Алексеевна. Картина Георга Кристофа Гроота. Середина 1740-х

Этот золотушный великовозрастный балбес по ночам играет в куклы на супружеском ложе, обращая внимание на супругу только как на соучастницу в этих играх; то хнычет, то насмешничает; ругается и дразнится; неловко танцует; тайком от императрицы Елизаветы держит рядом со спальней воняющих псиною охотничьих собак… «В свете вести себя не умеет, ребячится…» — жаловалась

Екатерина.

Дворец Петра III, часть дворцово-паркового ансамбля Ораниенбаума в городе Ломоносове 13

екатерина II

«Великий князь любил садиться в оркестре рядом с капельмейстером за первую скрипку и усердно играл в течение всей оперы, причем однажды аккомпанировал на скрипке solo, в которой была трудная каденция, что было принято аплодисментами лож и партера».

ственности, взаимоотношениях между собою и со двором, успехах в науках, времяпрепровождении. Екатерине делались высочайшие замечания за излишние, по мнению императрицы, траты и любовь к танцам. Петру предписывалось поменьше внимания уделять охоте и общению с офицерами. Стоило только обоим выказать особое расположение к кому-нибудь из своей челяди — «малого двора», как того немедленно удаляли. Подслушивались супружеские откровения и пристально исследовались самые тайны алькова… «Ужасный брак»

Что касается тайн алькова, то об этой стороне жизни венценосцев, ввиду множества мифов, ее окружающих, придется сказать особо. Неприглядная легенда (во многом взлелеянная самой Екатериной) рисует ужасный брак, в котором достойная во всех отношениях супруга, изнемогая от отсутствия мужнего внимания, устремляет весь свой пыл на науки и чтение. Я. Штелин Но императрица Елизавета недоумевает, почему союз ее «детей» все еще не приносит плода; и тогда в 1754-м великому князю, подпоив его, чуть ли не офицерским тесаком делают некую операцию (резекцию фимоза) и почти силком заставляют отдать супружеский долг, после чего рождается долгожданный младенец мужеска пола. Непредвиденным последствием этой операции становится то, что супруг пускается во все тяжкие, метресса сменяет метрессу, пока не появляется глупая и безобразная княгиня Елизавета Романовна Воронцова (родная сестра подруги Екатерины, знаменитой Дашковой); великая княгиня же по-прежнему пренебрегаема. Впрочем, Петр предоставляет ей полную свободу и чуть ли не сводничает, а рожденную великой княгиней от Станислава Понятовского дочь Анну признает своей (это было правдой). Изложенную выше версию опровергают чудом сохранившиеся документы. Во-первых, в записях придворных лекарей Кондоиди и Санчеса касательно недугов великого князя есть упоминания о перенесенных им в России плеврите (что совпадает с записками Штелина) и оспе (об этом рассказано в мемуарах Екатерины), но ни слова о фимозе или каких-либо иных мужских болезнях; более того, сказано, что Петр Федорович «совершенно достиг супружеских кондиций». Во-вторых, существует написанная по-французски записка Петра Федоровича к супруге, датированная декабрем 1746 года: «Мадам, прошу вас этой ночью отнюдь не утруждать себя, чтобы спать со мною, поелику поздно уже обманывать меня, постель стала слишком узка, после двухнедельной разлуки с вами, сего дня по полудни ваш несчастный муж, коего вы так и не удостоили сего имени, Петр». Неизвестны обстоятельства, предшествовавшие этому резкому и вместе с тем выдающему сильные чувства, почти отчаянному письму. Очевидно одно: писавший его отнюдь не был холоден к своей супруге, безусловно, доверял ей и был глубоко оскорблен ее неверностью. И не операция, сделанная мужу, а фактический домашний арест обоих, снятый только после того, как Екатерина понесла, был мерой, предпринятой Елизаветой для продолжения рода. К тому времени никаких иллюзий по поводу невестки у императрицы не оставалось; великой княгине грозил монастырь. Почему это произошло? Не выдержав нервного напряжения, наследник сорвался: 23 мая 1746 года императрице передали слова великого князя, что он-де жалеет об утраченном титуле кронпринца Швеции, ибо лучше быть на вторых ролях в стране цивилизованной, нежели править дикарями. Царица была в гневе; причиной обманутых надежд считала она великую княгиню. Та будто бы собой занята безмерно, не умеет мужу быть приятной и влияния на него не оказывает. Через три дня, 26 мая, государыня призвала невестку пред свои очи и строго отчитала ее. Только через двенадцать лет, весной 1758-го, Екатерина Алексеевна вышла из немилости. Императрица к тому времени уже была очень больна; ухудшения здоровья Коронационный портрет императора чередовались с улучшениями, но надежды на окончательное Петра III Фёдоровича. Картина Луки Конрада выздоровление не было. Пфанцельта. 1762

14

Супруга

Великая княгиня Екатерина Алексеевна в трауре по императрице Елизавете. Картина Вигилиуса Эриксена. 1762 Смерть Елизаветы

В конце декабря 1761-го Елизавете Петровне стало совсем плохо; изнуряли рвота с кровью, кашель, язвы на ногах. Она стала готовиться к смерти: приказала Сенату освободить множество заключенных, снизила пошлину на соль, чтобы помочь бедным. 22 декабря 1761 года исповедовалась и причастилась, 24 декабря — соборовалась и вместе с духовником стала читать отходные молитвы. Всегда боявшаяся смерти, государыня стала на удивление спокойной. Гораздо больше волновалась Екатерина Алексеевна, находившаяся подле умирающей вместе с мужем-наследником (наследником ли? Был жив Иоанн Антонович, могли быть и другие претенденты на престол, например собственный ее сын Павел, и тогда ей суждено стать сначала регентшей, а затем — ничего не значащей в политике «королевой-матерью»). Пытаясь предусмотреть все, великая княгиня заручилась поддержкой Англии через посла Чарльза Уильямса, коему она писала — говоря о себе в мужском роде — «Я решил, как вы знаете, погибнуть или царствовать». Посол ответствовал подробными инструкциями: «В случае смерти вы, благодаря Богу, на местах. Нужно, чтоб великий князь и вы явились почти тотчас, но не прежде, как присяга вам обоим не будет установлена и принесена министрами или министром, которого вы допустите первым к себе. Никто не должен целовать ваших рук прежде, чем он не присягнул. Не принимайте никого худо в первые дни, но отличайте тех, которым вы покровительствуете. Примите облик, который не выражал бы ничего, кроме значительной твердости и хладнокровия <…> Если найдется завещание и если оно будет не совсем в ваших видах, лучше его уничтожить». Пользуясь этими советами, Екатерина загодя, еще в 1757 году, составила для мужа «Наказ» из 15 пунктов — что тому следует делать при кончине «тетушки». Но Елизавета преставилась без всяких сюрпризов. Петр Федорович стал императором Петром III. Главной заботой Екатерины было теперь проследить, чтобы венценосный супруг прилично вел себя при гробе тетушки. Сама она демонстрировала подобающую скорбь и тщательно соблюдала все обряды православной церкви. Искреннее всех оплакивал свою «бабушку» малолетний наследник Павел.

15

екатерина II

ПЕРЕВОРОТ «Что за зрелище для народа, когда он спокойно обдумает, с одной стороны, как внук Петра I был свергнут с престола и потом убит; с другой — как внук царя Иоанна <Иоанн Антонович> увязает в оковах, в то время как Ангальтская принцесса овладевает наследственной их короной, начиная цареубийством свое собственное царствование!»

Из депеши французского посла Беранже о воцарении Екатерины II

Гренадер Лейб-гвардии Измайловского полка. 1762 16

В

осемнадцатый век вошел в русскую историю как век дворцовых переворотов. Вершителем их была гвардия, согласно самому своему имени (la guardia — по-итальянски «охрана») призванная, казалось бы, защищать венценосную особу. Чем была гвардия в 1762 году, когда посадила на трон Екатерину Алексеевну, урожденную принцессу Ангальт-Цербстскую? Петром I была установлена обязательная служба для дворян. Тот, кто избирал службу военную, должен был начинать ее с рядовых. Вот из таких рядовых благородных кровей и формировались первые гвардейские полки — Семеновский и Преображенский, изначально, при юном царе, «потешные», с 1700-го — лейб- (т. е. личные, находящиеся при особе императора) гвардейские. В отличие от гвардии других монархов, как правило, иноплеменной, гвардейские полки Петра I состояли из соотечественников. Гвардия была поистине элитным войском, что доказала в сражениях всех войн XVIII столетия, в которых принимала участие Россия — под злосчастной Нарвой, когда Карл XII разрешил преображенцам и семеновцам почетное отступление с оружием, барабанным боем и развернутыми знаменами; под воспетым Ломоносовым Хотином, где три гвардейских батальона не только успешно противостояли тринадцати тысячам янычар, но и выбили их с позиций; уже при Екатерине — под Очаковом и Фридрихсгамом. Выполняли гвардейцы и другие не менее опасные и ответственные дела — такой государственной важности, что имели право напрямую докладывать о них царю. Преображенский приказ был первой тайной полицией в России. Это офицеры-преображенцы привезли отцу на расправу царевича Алексея… Позднее гвардия пополнилась пехотным Измайловским, «из Лифляндцев, Эстляндцев и Курляндцев и прочих наций иноземцев» набранным полком. Чем выше поднимался гвардеец по служебной лестнице, тем большими должны были быть его финансовые возможности. Офицер обязан был содержать себя сам, и это было крайне разорительно. До специального указа 1758 года не только офицеры, но и все унтера и не менее полутора сотен рядовых разъезжали в собственных экипажах. Слуги нижних чинов несли за своими господами их оружие во время парада. Майоры — высший в гвардии чин, соответствовавший армейскому полковнику, — обязаны были иметь выезд шестериком и раз в два года менять карету, да сверх того держать трех верховых лошадей ценой не менее 100 червонцев каждая, квартиру с полным штатом прислуги, стол, не говоря о пошиве ежегодно нескольких мундиров у хорошего портного… Чтобы не посрамить себя, нужно было быть не только знатным, но и очень богатым — либо разориться вконец и попасть в зависимость от кредиторов. Надо ли удивляться тому, что, по словам В. О. Ключевского, «петербургская гвардейская казарма явилась соперницей Сената и Верховного тайного совета, преемницей московского Земского собора» и своеобразной посредницей между монархом и народом — не всем, конечно, но самой образованной и свободной его частью? Это было сообщество «первых среди равных», родовитостью не уступавших венценосным полковникам и пресекавших любое посягательство на свою вольность и честь. Но как чувствовать себя вольными в тисках государевой службы? И как подчиняться тому, что почитаешь недостойным? Поистине: гвардия в России была бродильным чаном если не идей, то настроений. Опасность иметь под боком эту революционную силу ощущали многие из облеченных властью, но игнорировать ее или, чего доброго, попытаться придавить — значило если не подписать себе смертный приговор, то, по крайней мере, запереть себя в Петропавловскую крепость или сослать в какой-нибудь Березов. Когда Петр III, не доверявший гвардии, задумал окружить себя верными голштинцами, а гвардейские полки удалить из столицы и отправить на вой­ну с датчанами за Шлезвиг, почва для переворота была готова. Впрочем, говоря о дворцовых переворотах XVIII века, следует помнить и о том, что они меньше всего были армейскими бунтами. Перед каждым участником маячил образ светлого будущего всей нации, и лозунгом любого из этих переворотов можно было бы сделать тот, что объединил три сотни соратников Елизаветы в 1741 году: «Пойдемте же и будем только думать

ПЕРЕВОРОТ о том, чтобы соделать наше отечество счастливым во что бы то ни стало!» В 1762 году идея обрела четкие очертания и философскую подкладку благодаря Никите Ивано­ вичу Панину, воспитателю наследника, и Екатерине Романовне Дашковой, подруге императрицы. Роль Григория Орлова

Дашкова считала себя основным двигателем переворота и вербовщиком гвардейских офицеров (ее муж действительно общался с некоторыми из них). Но что долго оставалось Дашковой неведомым, так это сближение Екатерины с гвардией как политической и военной силой, — немалую роль играло тут обращение к рыцарским чувствам благородных молодых людей, видевших перед собой томящуюся в плену у дракона прекрасную даму, — и еще более тесное сближение с одним из гвардейцев (формально, правда, Отъезд императрицы из Петергофа в Санкт-Петербург 28 июня с приставкой «экс»), любимцем столичного 1762. Картина Конрада Иоахима Кестнера. 1762 офицерства Григорием Орловым. Именно Орлов и его братья, Алексей и Феодор Григорьевичи, исподволь начали готовить переворот едва ли не со дня кончины Елизаветы. Будущая самодержица старалась держаться в тени: положение ее было весьма деликатно во всех отношениях — в начале царствования Петра III она была беременна все от того же Григория Орлова. Появился на свет мальчик, родоначальник фамилии Бобринских; этого ребенка, в отличие от дочери Понятовского, супруг и не думал узаконивать. «Тетушки» не стало, разыгрывать брачную комедию было не перед кем; император по-настоящему привязался к своей фаворитке Елизавете Воронцовой. Петр III не скрывал недовольства Екатериной, природная насмешливость переросла в откровенную грубость. Когда на одном из пиров при отказе выпить стоя тост за здравие императорской фамилии Петр при всех присутствующих крикнул жене по-французски: «Дура!», а Елизавете Воронцовой вскоре вручил орден Святой Екатерины — атрибут женской части императорской фамилии, стало очевидно, что следующим шагом может быть только насильственный постриг супруги и новый брак. В то время как над головой Екатерины сгущаются тучи, назначенный по ее протекции цалмейстером (казначеем) Канцелярии главной артиллерии и фортификации Григорий Орлов с помощью вверенных ему государственных средств (да и собственных, которых не жалеет ради своей возлюбленной) вербует сторонников. О том, насколько серьезным было положение, Екатерина Романовна свидетельствует обращение Екатерины за помощью к иностранным двоДашкова. Миниатюра рам, союзнические отношения с которыми были нарушены ее мужем, — неизвестного художника. французскому и английскому; она осуждает императора за вероломство, Вторая половина XVIII века просит денег взаймы, намекая на то, что намеревается совершить, обещает изменить русскую политику. Французский двор безмолвствует. Англичане же вместо просимых 60 000 рублей предоставляют ей 100 000. Надежный план

Среди заговорщиков все больше первых в государстве лиц: воспитатель наследника Н. И. Панин с братом; президент Академии наук и, что важнее, шеф измайловцев, весьма популярный среди гвардейцев Кирила Разумовский, сын фаворита Елизаветы I… Вельможам обещана конституционная монархия по образцу то ли польской, то ли английской; Панин вполне искренне полагает, что Екатерина удовольствуется ролью регентши при наследнике. Когда заговор вступит в завершающую фазу, Григорий Орлов пообещает собственноручно «обрубить палашом уши» всякому, кто хотя бы упомянет о регентстве и подвергнет сомнению законность притязаний Екатерины на престол. Зреет план, не блещущий оригинальностью, зато надежный, прежде опробованный: не выпуская события за стены императорского дворца, арестовать царя в его же покоях и объявить о его отречении, а в случае сопротивления — заколоть.

Граф Никита Петрович Панин. Картина Жан–Луи Вуаля.

1792 17

екатерина II

Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны верхом в мундире Преображенского полка («Поход на Петергоф»). Картина Вигилиуса Эриксена. После 1762

«Не должно забывать, что гвардия заключала в себе лучших людей, которым дороги были интересы страны и народа, и доказательством служит то, что все эти перевороты имели целью благо страны, производились по национальным побуждениям».

С. М. Соловьев 18

В какой-то момент все угрожает рухнуть. Император не остался в Петербурге; 12 июня он выехал в свой любимый Ораниенбаум, где через пять дней императрица как ни в чем не бывало посетила его (как раз тогда он играл в оркестре партию первой скрипки — ту самую, трудную, с каденциями, — и супруга аплодировала). Затем чета разъехалась: муж остался в Ораниенбауме, жена уехала в Петергоф. «…Пребывание ее, как из сего видно, было избрано замечательно: между Петербургом, где был заговор, Ораниенбаумом, где был двор, и соседственным берегам Финляндии, где могла бы она найти свое убежище», — пишет об этом очевидец событий, секретарь французского посла (и по совместительству шпион) шевалье Рюльер. В Петергоф в ночь с 27 на 28 июня на взмыленном коне и примчался Алексей Орлов с известием об аресте офицера Пассека, участника заговора. Опасались, что под пытками тот заговорит; необходимо было действовать. Императрица села в карету, которую Орлов раздобыл в Петергофе, и отправилась в столицу, прямиком в Измайловский полк. О том, что было далее, сохранились неподцензурные воспоминания очевидцев: мушкетера-преображенца Державина, Якоба Штелина, все время бывшего с Петром, в бумагах которого несколько листков на немецком языке — хронику переворота — нашли после его смерти; шевалье де Рюльера, французского дипломата, обязанностью которого было не пренебрегать ни малейшим слухом, ни одной черточкой, чтобы представить своему королю объективную картину происходящего. В ожидании конституционной монархии

Переворот был организован блестяще: об истинных целях Екатерины извещен только узкий круг преданных лиц, все прочие заговорщики пребывают в неведении, и каждый ждет исполнения своих чаяний: конституционной монархии, регентства при наследнике, возврата к временам Петра Великого или Елизаветы Петровны… Во время событий возникла некая неразбериха: часть присягавших была уверена в скоропостижной смерти императора и необходимости во избежание беспорядков присягать его вдове (некий загадочный и весьма пышный траурный кортеж, медленно двигавшийся близ Зимнего дворца, о котором упоминают в донесениях

ПЕРЕВОРОТ иностранные послы, тому способствовал); другая часть искренне верила усиленно распространявшимся слухам о том, что император, дабы жениться на фрейлине Воронцовой, распорядился убить императрицу и наследника. В немалой степени способствовало перевороту и то, что за полгода правления император так и не удосужился короноваться в православном соборе, а Екатерина во время присяги, невзирая на не миновавшую еще опасность, устроила целую процессию. «…Первое российское духовенство, старцы почтенного вида, украшенные сединами, с длинными белыми бородами, в блестящем и приличном одеянии, приняв царские регалии, корону, скипетр и державу со священными книгами, покойным и величественным шествием проходили чрез всю армию, которая с благоговением хранила тогда молчание», — вспоминал шевалье. После ходили слухи, что были два варианта отречения — и император, подписывая оное, был уверен, что отрекается в пользу наследника Павла и что ему гарантировано возвращение на родину. Об этом он просил Екатерину в письме, написанном на двух языках (зная подчеркнутую любовь ее ко всему русскому, перевел собственный французский текст — неловко, с ошибками): «Ваше величество, я ещу прошу меня, которой ваше воле исполнал во всем, отпустить меня в чужие краи, с теми, которие я, Ваше величество, прежде просил, и надеюсь на ваше великодушие, что вы меня не оставите без пропитания. Верной слуга, Петр». Но Екатерина не могла отпустить Петра в Голштинию, как не могла оставить в живых другого претендента на престол — Иоанна Антоновича, сколь бы ни стремились к этому ее милосердное сердце и чувствительная душа. Сама узница — узница власти — она не вольна была распоряжаться своими чувствами. Ничего неизвестно

Был ли Петр отравлен, или задушен, или случайно убит в пьяной ссоре? Существовало ли знаменитое покаянное письмо Алексея Орлова об убийстве императора, которое Екатерина показывала Дашковой, а после смерти матери уничтожил (со вздохом облегчения, убедившись, что она не готовила убийство отца) Павел I? Был ли заговор Мировича, имеющий целью посадить Иоанна Антоновича на престол и с необратимостью приведший к его убийству караульщиками по данной еще при Елизавете инструкции, инспирирован самой Екатериной? Доподлинно ничего не известно. Известно только, что лекари, загодя посланные императрицей в Ропшу при известии о начале геморроидальных колик у находившегося там Петра III, имели с собой не медикаменты, а инструменты для вскрытия. На часах при особе отрекшегося императора в числе других особо доверенных лиц был семнадцатилетний унтер-офицер гвардии Григорий Потемкин.

Измайловский полк присягает императрице Екатерине 28 июня 1762. Картина Конрада Иоахима Кестнера. 1762

«Положение императрицы самое отчаянное, ей выказывают полнейшее презрение. Император удвоил внимание к девице Воронцовой. Он назначил ее гофмейстериною. Она живет при дворе и пользуется чрезвычайным почетом… …Я полагаю, что императрица, смелость и горячность коей мне известны, решится рано или поздно на крайние меры. У нее есть друзья, которые стараются успокоить ее, …они решатся для нее на все, ежели она того потребует…»

Из донесений французского посла Бретейля своему королю

Императрица входит для молебствия в Казанский собор. Картина Конрада Иоахима Кестнера. 1762 19

екатерина II

даты 1729

21 апреля родилась в Штеттине (Пруссия) София-ФедерикаАвгуста АнгальтЦербстская (имена при крещении даны в честь ее теток)

1744

приезжает в Россию под именем графини Рейнбек

1754

20 сентября родился наследник, цесаревич Павел Петрович

1762

28 июня государственный переворот; отречение Петра III

1763

секуляризация церковных земель

1764

открытие «Воспитательного общества благородных девиц» (Смольного института). Начало реформы образования

1745

21 августа обвенчана с великим князем Петром Федоровичем, будущим императором Петром III 20

1764

первая покупка Екатериной масштабных художественных коллекций (полотна голландской и фламандской школы). Основание Эрмитажа

даты

1767–1769 Уложенная комиссия

1773–1775

Пугачевщина

1768–1774 Первая русскотурецкая война

1772

1795

Первый раздел Речи Посполитой

1775

реформа губернского управления

1782

Державин создает оду «Фелица» и подносит ее Екатерине

1767

1785

16 мая основание Императорской Публичной библиотеки

Жалованная грамота дворянству, жалованная грамота городам

1787–1789

оглашение «Наказа» — программы царствования Екатерины, основанной на трудах философовэнциклопедистов

Вторая русскотурецкая война

1788–1790

война со Швецией

1793

1783–1789 1777

возведение Таврического дворца (архитектор Старов)

Второй раздел Речи Посполитой

1795

Третий раздел Речи Посполитой

12 декабря рождение любимого внука, цесаревича Александра Павловича

1796

6 ноября скончалась в Петербурге, в собственных покоях Зимнего дворца

21

екатерина II

ПОРТРЕТ

Навершие императорского скипетра с алмазом «Орлов».

1770-е. Золото, серебро, бриллианты, эмаль

Держава. Золото, бриллианты, сапфир. 1762. Придворный ювелир Г.-Ф. Экарт

Коронационный портрет Екатерины II. Картина Стефано Торелли. 1763–1765. Екатерина в большой императорской короне работы придворного ювелира Позье, императорской мантии, в белом атласном платье, затканном изображениями российского государственного герба (золотое шитье), с державой в левой руке и скипетром — в правой, орденом Cвятого Андрея Первозванного (лента, бриллиантовая цепь). На подушке слева — три царские короны Российской империи начала правления Екатерины II: Астраханская, Казанская, Сибирская Корона

Была изготовлена специально для Екатерины, выполнена в форме двух полушарий, разделенных гирляндой из лавровых ветвей. Это самая дорогая корона мира: в ней 75 крупных жемчужин и 4 936 бриллиантов общим весом в 2 858 каратов. Венчает ее один из 7 исторических камней Алмазного фонда — не имеющая аналогов шпинель (398,72 карата), приобретенная в 1676 году у китайского императора Канси. роба

Большая императорская корона.

1762, ювелир Иеремия Позье по эскизу Георга Экарта. Серебро, бриллианты, жемчуг, шпинель 22

Коронационное одеяние Екатерины II по традиции, заложенной Елизаветой Петровной, выдержано «в серебре, золоте и черни». Роба — серебряная парча, накладные орлы — шитье, золото и черненое серебро; поверх — порфира золотой парчи с черными орлами и «эрминовой» (горностаевой) опушкой. Шлейф одеяния был необычайных раз- Коронационное одеяние Екатерины II меров: 70 м в длину, 7 м в ширину.

ПОРТРЕТ

Портрет Екатерины II перед зеркалом. Картина Вигилиуса Эриксена.

1762–1764

Екатерина II на прогулке в Царскосельском парке. Картина В. Л. Боровиковского.

1794

современники о императрице

«<Императрица> росту выше среднего, в ней много грации и величия <…> К природным ее прелестям прибавьте вежливость, ласковость и благодушие, и все это в высшей степени; при том столько рассудительности, что она проявляется на каждом шагу <…> Ее величество говорит по-русски, по-немецки и на французском в совершенстве, читает также свободно по-итальянски, и хотя она не знает по-английски столько, чтобы говорить на этом языке, но понимает достаточно <…> Императрица примерным образом соблюдает обряды греческой церкви, за столом <…> чрезвычайно умеренна, употребляет в питье только один Портрет Екатерины II в образе или два стакана воды с вином. Она встает очень рано и зани- законодательницы в храме богини Правосудия. мается неутомимо государственными делами; поощрение и пре- Картина Д. Г. Левицкого. Начало 1780-х успевание свободных искусств, благо ее подданных — вот предметы, на которые в мирное время постоянно и ежедневно были обращены ее великие дарования». Доктор Дамсдейл, 1768

«Я смело могу утверждать, что кроме меня и великой княгини в то время не было женщин, занимавшихся серьезным чтением. <…> Возвышенность ее мыслей, знания, которыми она обладала, запечатлели ее образ в моем сердце и в моем уме…» Е. Р. Дашкова, Записки, 1759

«Надо признать, что русская императрица понимает вернейший способ управлять гораздо лучше своими подданными, чем можно было ожидать от иностранной принцессы. Она так близко знакома с их духом и характером и так хорошо употребляет эти сведения, что для большей части народа счастие его кажется зависящим от продолжительности ее царствования». Из донесений английского посла Гарлея, 1768

«Одарена довольно красотою, умна, обходительна, великодушна и сострадательна по системе, сластолюбива, трудолюбива по славолюбию, бережлива, предприятельна и некое чтение имеющая <…>. Напротив же того, ее пороки суть: любострастна и совсем вверяющаяся своим любимцам, исполнена пышности во всех вещах, самолюбива до бесконечности, и не могущая себя принудить к таким делам, которые ей могут скуку находить, принимая все на себя, не имеет попечения о исполнении и, наконец, толь переменчива, что редко в один месяц одинакая у ней система в рассуждении правления бывает». Князь М. М. Щербатов

Портрет императрицы Екатерины II во весь рост. Картина Александра Рослина. 1776. Екатерина ценила этот портрет, посылала копии с него иностранным монархам с оговоркой: «…другого <более похожего> портрета не существует, да и то <тот, кто его получит> будет иметь весьма плоскую, вылизанную и подлую кухарку-шведку» 23

екатерина II

САМОДЕРЖИЦА

Р

Плакетка «Екатерина II Минерва». Санкт-Петербург. Мастерская О. Х. Дудина (?). Вторая половина XVIII века

«Пред нею всегда находились изображение Петра Великого, табакерка с его портретом, и она мысленно вопрошала его: Что бы он повелел при таком-то случае? Чем бы разрешил подобное обстоятельство? <…> Все часы были распределены, бумаги по статьям лежали на определенных местах, особы с отличными способностями, разделяя с нею труды, пользовались доверенностию, привыкали к должностям, к ее нраву, правилам. Всякой знал, что когда делать, и единообразие в сем никогда не изменялось. Кто видел это при восшествии ее на престол, тот не примечал никакой в том перемены чрез 34 года, до самой ее кончины».

П. И. Сумароков 24

аспорядок дня Екатерины был установлен на долгие годы. Императрица встает в 6 утра, без прислуги обувается, одевается (в это время на ней белый шлафрок из гродетура или капот, а на голове — того же цвета флеровой чепец), умывается ледяной водой, разжигает дрова в камине. Выпивает крепчайшего левантского кофею с густыми сливками (фунт — около 460 граммов — на пять чашечек; то, что оставалось в кофейнике, слуги разбавляли вчетверо и пили сами, «как обычный»). С 6 и до 9 утра Екатерина за письменным столом («Не пописавши, — сказала она как-то Грибовскому, — нельзя и одного дня прожить»). Мешать ей нельзя: она творит — указы, литературные сочинения, либретто опер и придворных праздников; отдает распоряжения по приобретению книг и антиков; сочиняет письма своим просвещенным европейским корреспондентам, набрасывает воспоминания, наконец. Рядом с нею — только ее любимые собачки, и иногда она отвлекается, чтобы бросить им кусочек сахару, гренок или понюхать табаку. С 9 и до 11 принимает вельмож с докладами, при этом первым неизменно является столичный обер-полицмейстер, сообщая обо всем, что произошло в городе за сутки: каковы цены, о чем судачат на рынках, кто из видных особ приехал в столицу. «Она управляла столицею как ревностный генерал-губернатор» (Сумароков), ибо понимала: что бы ни случилось в империи, пока Петербург за ней — ничего еще не потеряно. Затем уже являлись другие — с рапортами из Сената, армии, министерств, с докладами о судебных тяжбах. После 11 — облачение в парадные одеяния и причесывание (здесь уже без камеристок не обойтись никак; волосы же с того времени, как она была еще великой княгиней, убирает один и тот же парикмахер Козлов, и фасон прически с тех пор неизменен). Затем: в праздники и воскресные дни — литургия, в будние — прием посетителей — частных лиц. Обед — до трех пополудни, на нем присутствуют по приглашению государыни избранные лица. От 4 до 6 в кабинете императрице читает вслух отложенные ею книги особо

Бюро Екатерины II, 1780-е

Предметы из сервиза с камеями, выполненного по заказу Екатерины II: сахарница, мороженица, кофейная пара, кофейник. Франция, Севрская фарфоровая мануфактура. Вторая половина XVIII века

САМОДЕРЖИЦА приближенное лицо (в течение 11 лет это был Григорий Орлов, затем, до самой своей смерти, — Потемкин). Во время чтения императрица занимается рукоделием или делает слепки и зарисовки с камей. От половины шестого до 11 вечера — развлечения: рокамболь или вист с избранными лицами, по четвергам собиралось общество в Эрмитаже. В 11 вечера — легкий ужин, не позднее полуночи — сон. Засыпала монархиня быстро, спала чрезвычайно крепко и говаривала, что почивать любит весьма и принуждена всю жизнь бороться с леностью. Из всего, что императрица слышала от разных лиц в течение дня, о чем читала сама или что читали ей, она извлекала сугубую пользу. Собственно, рабочий день ее продолжался от шести до полуночи, потому что, чем бы она ни занималась, голова ее непрестанно в практической направленности перерабатывала огромный массив информации; любая мелочь становилась толчком для той или иной меры в отношении государства или частного лица, той или иной задумки нового учреждения или закона. Потому и достичь Екатерине удалось чрезвычайно многого.

Портрет светлейшего князя Григория ПотемкинаТаврического. Картина Иоганна Баптиста Лампи.

1787

Лесть и любовь

Но все сделанное Екатериной подвергалось непрестанной опасности разрушения или плохого исполнения… от самой же Екатерины. Главным недостатком ее была страстность в любви — любви к себе самое, вынуждавшей ее прислушиваться к лести, ожидать ее, попадаться на лесть, требовать и даже выпрашивать похвал (как выпрашивала она вторую «Фелицу» у Державина); любви к тому или иному мужчине, которой она не могла — или не хотела? — сопротивляться. Любовное разочарование или отсутствие «сердечного друга» выбивало императрицу из колеи: она становилась подверженной головным болям, хандрила, попусту просиживала за письменным столом отведенные часы — из-под пера не выходило ничего… Но это не была развращенность и неумеренная жажда плотских удовольствий, в чем упрекали государыню иные. Одно только плотское Екатерину не удовлетворяло. Она хотела найти равного себе, которого могла бы уважать, с которым разделила бы все — мысли, чувства, круг чтения, страсть к собирательству и архитектуре… Все, только не власть. Даже те, с кем она этой властью все же поделилась — Орлов и в особенности Потемкин, — играли при ней скорее роль советников, чем соправителей. Весь драматизм отношений Екатерины с дюжиной — или все же двумя дюжинами? — ее фаворитов (по списку М. Лонгинова — 15, по списку П. Бартенева — 23; современный английский исследователь С. Монтефиори полагает, что к части любимцев чета Екатерина — Потемкин испытывала скорее родительские чувства) происходил из того, что те, кто был действительно вровень ей, требовали если не главенства «мужа» над «женою», то хотя бы равенства, которого дать она не могла, даже когда во все глаза видела, что теряет любимого. Говорили, что гордый Потемкин, понимая, что это неравенство рано или поздно охладит его чувство, рыдал в ее объятиях. Тех же, кто не был ей вровень, разочаровавшись, отдаляла она сама, никогда, впрочем, не гневаясь и всегда одаряя. Вернее даже будет сказать, что они сами вынуждали ее к разрыву, когда забывали, с кем имеют дело, и переходили некую черту в отношениях не с женщиной, но с государыней. Она же всегда стремилась к прочности союза. Жизнь императрицы была на виду настолько, что войти к ней тайно, минуя взоры фрейлин, охраны, дворцовой челяди, мог только Потемкин — их покои соседствовали. Приближение к ней любой особы было не скрыть, и она сама допускала определенную степень публичности — о том, кто ныне в фаворе, свидетельствовало назначение данного лица генерал-адъютантом государыни. Фаворит был вписан в придворную иерархию — ему полагались помещение во дворце, соответствующие его статусу почести и даже жалование… и были четко определены обязанности и правила этикета. По самым скромным подсчетам на своих фаворитов Екатерина издержала 92,5 миллиона рублей (чтобы представить эту сумму в нынешнем выражении, нужно умножить ее минимум на 1 300 — получим 120 250 000 000) — и это были только пожалования «прямые» и задокументированные, выраженные в денежных суммах, подарках, землях. Внешний долг на конец ее царствования равнялся трем (а по подсчетам Ключевского — даже четырем) годовым бюджетам страны.

«Можно сказать, что каждый любимец <…> каким-нибудь пороком, за взятые миллионы, одолжил Россию <…> Зорич ввел в обычай непомерно великую игру; Потемкин — властолюбие, пышность, подобострастие ко всем своим хотениям, обжорливость и следственно роскошь в столе, лесть, сребролюбие, захватчивость <…> Корсаков приумножил бесстыдство любострастия в женах; Ланской жестокосердие поставил быть в чести; <…> Мамонов вводит деспотичество в раздаянии чинов и пристрастие к своим родственникам».

М. М. Щербатов, О повреждении нравов в России

25

екатерина II

ДЕЯНИЯ 1762, 22 сентября

Коронация Екатерины II. Торжества продолжаются 7 дней. Разыгрывается грандиозное театральное действо «Торжествующая Минерва», поставленное знаменитым актером (и активным участником переворота 1762 г.) Федором Волковым. Простудившись во время организации сего зрелища, Волков вскоре умирает.

1762, октябрь

Портрет Екатерины II в русском стиле. Картина Стефано Торелли

Императрица подтверждает указ Петра III от 7 февраля 1762 г. о создании при Сенате Тайной экспедиции (политического сыска). Постепенно реформируя ее, императрица через генерал-прокурора переподчинит ее лично себе. Самые громкие расследования, находившиеся в ведении экспедиторов при Екатерине, в которые она активно вмешивалась, — дела Е. Пугачева, княжны Е. Таракановой, А. Н. Радищева и Н. И. Новикова, подпоручика В. Я. Мировича, заговор камер-юнкера Ф. Хитрово с целью убийства графа Г. Орлова, шпионская деятельность надворного советника Вальва. Нет никаких сведений об употреблении в Тайной экспедиции пыток, хотя слухи об оных поощрялись самими же ее сотрудниками.

1762, 4 декабря

Манифест «О позволении иностранцам селиться в России и свободном возвращении русских людей, бежавших за границу».

1763, 22 июля

«1. Нужно просвещать нацию, которой должен управлять.

2. Нужно ввести добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставить его соблюдать законы.

3. Нужно учредить в государстве хорошую и точную полицию.

4. Нужно способствовать расцвету государства и сделать его изобильным.

5. Нужно сделать государство грозным в самом себе и внушающим уважение соседям. Каждый гражданин должен быть воспитан в сознании долга своего перед Высшим Существом, перед собой, перед обществом, и нужно ему преподать некоторые искусства, без которых он почти не может обойтись в повседневной жизни».

Екатерина II, «Пять предметов» 26

Манифест «О дозволении всем иностранцам, въезжающим в Россию, селиться в разных губерниях по их выбору, их правах и льготах». Образована «Канцелярия опекунства иностранных» под президентством Г. Г. Орлова. Эти меры предприняты с целью приращения населения, использования европейского опыта земледелия и ремесел и культивирования пустующих земель, главным образом Поволжья и Юга России. Переселенцы освобождаются от «всяких налогов и тягостей» на 30 лет, получают по 60 десятин (около 1,09 га) земли на душу, беспроцентную ссуду на десять лет на обустройство; в основанных ими колониях обещаны самоуправление и свобода вероисповедания. Всего с 1763-го по 1766 год в Россию переселились, главным образом из Германии, около 30 000 человек. Были привезены и стали активно использоваться в сельском хозяйстве немецкая молотилка и ирландский картофель.

1763, 15 декабря

Манифестом «Об учреждении в Сенате Юстиц-, Вотчинной и Ревизион-коллегиях департаментов, о разделении по оным дел» был реформирован Сенат. Отныне в нем было шесть департаментов, возглавляемых обер-прокурорами: в Петербурге I — дел государственных, внутренних и политических, II — судебных, III — по делам находившихся на особом положении губерний (западных окраин и Малороссии), IV — дел военных и морских, в Москве V ведал делами административными, VI — судебными. Все дела разбирались непосредственно в департаментах небольшим количеством лиц, выносясь на общее собрание Сената лишь в том случае, если между ними не было достигнуто общего согласия. Генерал-прокурор Сената — при Екатерине это был А. А. Вяземский — имел право самостоятельного решения дел во всех департаментах. Фактически он превращался в министра финансов, юстиции, внутренних и международных дел в одном лице.

1764, 26 февраля

Проведена секуляризация церковных земель, доходы от нее поступают в казну, церковные крестьяне становятся «экономическими» (переданы в ведение Коллегии экономии). Число монастырей сокращается с 964 до 200. Митрополит Арсений, открыто высказавшийся против действий правительства, лишен сана и сослан в дальний монастырь. Позднее императрица приказывает расстричь его и пожизненно заключить в Ревельскую

ДЕЯНИЯ

крепость под именем Андрея Враля: «Народ его почитает, считая святым, а он более никто, как превеликий плут и лицемер».

1764, 21 апреля

Указ «Наставление губернаторам» усиливает местное управление. Губернатор — «недремлющее око» правительства во вверенной ему части страны; без благоденствия частей нет и целого; указом ему подчинены все «гражданские места» и «земские правительства» (таможня, канцелярии, полиция и суд); он собирает подати, имеет право отстранить замеченных в злоупотреблениях чиновников вплоть до утверждения их отставки свыше. При этом велика была и ответственность губернатора: он лично возглавляет борьбу с голодом, эпидемией, пожаром или бунтом, печется о земледелии и торговле, блюдет «тишину и безопасность верноподданных», собирает сведения для отчета в Сенат и не реже одного раза в три года объезжает свою губернию, чтобы знать обо всем происходящем в ней «воочию, а не понаслышке». 7 ноября 1775 г. указом «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи» Екатерина довершила реформу системы местного управления, которая просуществовала — с некоторыми изменениями — до 1917 года. В стране было отныне 40 губерний (каждая в 300—400 душ населения), образующих 19 наместничеств с генерал-губернаторами во главе. Губернии, в свою очередь, делились на уезды (30—40 тысяч душ). Главный представитель правительства — генерал-губернатор — председательствовал наместническим правлением и надзирал за деятельностью губернаторов, которые возглавляли губернские правления. Он же ведал судами, которые делились по сословно-выборному принципу — отдельно для крестьян, мещан и дворян, кроме уголовного суда — всесословного. Для малолетних и больных был учрежден совестной суд. Именно наместник, а не губернатор назначал всех губернских чиновников (четко делившихся на три группы: административно-полицейские, финансово-хозяйственные, судебные). Губернатор осуществлял назначения в уездах, контролировал выборные органы из купцов и мещан. В городах, составлявших уезды, «хозяевами» были городничие.

1764, 24 апреля

Основано «Императорское воспитательное общество благородных девиц» (Смольный институт) — первое учреждение женского образования в России. Первоначально в него принимались только девицы из благородных сословий; с 1765 г. открылось отделение для низших сословий — Мещанский институт. Это событие положило начало екатерининской реформе образования, подготовленной И. И. Бецким: 12 марта 1764 г. императрица конфирмовала его «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества», возымевшее с этого дня силу закона. С целью «воспитания новой породы людей» дети изымались из семей (родители, желавшие определить их в учебные учреждения нового толка, давали расписку в том, что не будут требовать их назад). Подобное по уставу учреждение открылось при Академии Художеств; основывались также всесословные Воспитательные дома для детей, лишенных родителей. Впоследствии самые талантливые из них должны были получить высшее образование. Из этих детей, мыслили реформаторы, вырастет просвещенное третье сословие новой России. Основаны также были Народные училища, и тем положено в России начало среднему профессиональному образованию. При Екатерине была также введена классно-урочная система занятий (уроки начинались и заканчивались единовременно во всех учебных заведениях) и единый учебный план. Образовательный проект не увенчался успехом: во-первых, не хватало учителей; во-вторых, не было надзора за администрацией на местах и как следствие — не хватало средств. Действовала черта, подмеченная современниками: основав что-либо, Екатерина почитала тем самым дело уже устроенным и пренебрегала попечением за своим детищем: ее уже влекли новые проекты.

1765

Графом Григорием Орловым под покровительством Екатерины основана первая в России общественная организация — Императорское Вольное экономическое общество, имевшее целью изучение хозяйственной жизни страны (тем самым заложены были основы статистики как науки в России), просвещение русских земледельцев и промышленников, поощрение тех, кто

Портрет Ивана Ивановича Бецкого. Картина Александра Рослина. 1777

Смольный институт благородных девиц. Картина С. Ф. Галактионова. Первоначально назывался «Императорское воспитательное общество благородных девиц». Как говорилось в указе, общество было создано для того, чтобы «дать государству образованных женщин, хороших матерей, полезных членов семьи и общества».

27

екатерина II способствует процветанию экономики России (для чего учреждены золотые, серебряные и медные медали). Общество издавало и распространяло «Труды» (тематика — сельское хозяйство, образование для крестьян и ремесленников, оспопрививание, которое братья Орловы первыми в России поголовно применили в своих имениях). Общество бесплатно рассылало книги и обучало желающих передовым методам ведения хозяйства.

1766, 14 декабря

Портрет графа Григория Григорьевича Орлова. Работа А. И. Чернова. 1770

Манифест о созыве Уложенной комиссии для разработки нового свода законов. Депутаты со всей империи созываются «не только для того, чтобы от них выслушать нужды и недостатки каждого места, но допущены они быть имеют в комиссию, которой мы дадим Наказ, для заготовления проекта нового уложения к поднесению нам для конфирмации». Избирались представители от города городскими обывателями (исключение составляли Москва и Петербург, где были всесословные выборы; они оказались представлены в большей мере дворянами). В результате собрались 564 депутата: 28 — от правительства, 161 — от дворян (из них 109 военных), 208 — от горожан (по преимуществу купцы — 173 человека), 54 — от казаков, 79 — от крестьян; 34 иноверца. Иноверцам (большинство их — то ли 12, то ли 21 человек — были татары; также черемисы, самоеды, башкиры) разрешено было взять с собою «опекуна», знающего русский язык. Все депутаты привезли с собой наказы с мест, где собраны были насущные проблемы города: так, ясачные татары просили дозволения восстановить разрушенные в прежние царствования мечети, торговать, нанимать в работники крещеных сородичей. Непосредственной своей цели — создания нового свода законов при участии выборных из народа — Уложенная комиссия, казалось бы, не достигла. Но итоги она имела, и немалые: представители различных сословий и народов, собравшись воедино, предприняли попытку договориться и увезли с собой на места — вместе с текстом Наказа государыни (20 глав, 526 статей) — дух нового времени.

1768, 12 октября

Екатерина II прививает себе оспу, чтобы подать народу пример; 1 ноября 1768 г. то же самое делает великий князь Павел. Оспопрививание в то время было делом сравнительно опасным: для прививки брали гной из пустулы больного, поэтому привитый всегда болел оспой, хоть и в легкой форме; мог заболеть иными заразными болезнями. Вариоляция (так назывался этот метод) не всегда гарантировала от последующего заражения; смертность при ней составляла 2 %. И все же вариоляция, как было доказано позднее, на 75 % снизила смертность от оспы среди впервые в Европе применивших ее англичан. После прививки Екатерина II проболела более месяца; 21 ноября 1768 г. было торжественно отпраздновано ее выздоровление.

1769, январь

«Ныне у нас два разговора только: первый о войне, а второй о прививании. Начиная от меня и сына моего нет знатного дому, в котором не было бы по несколько привитых, а многие жалеют, что имели натуральную оспу и не могут быть по моде».

Екатерина — русскому посланнику в Англии Чернышову 28

Екатерина начинает издавать первый русский сатирический журнал «Всякая всячина», выходивший еженедельно по пятницам. За образец — и по форме, и по содержанию — был взят журнал Аддисона «Spectator» («Зритель», Лондон, 1711—1712). Основные жанры, использованные императрицей в журнале, — эпистолярные (письмо, записки), фрагмент, аллегория, восточная повесть, притча. Множество русских «внучат» последовало за «бабушкой» (так называли первый из русских журналов их издатели); в их числе были «Трутень» и «Живописец» Н. И. Новикова, с которыми у государыни завязалась полемика, закончившаяся тюремным заключением издателя; хотя Новиков не признал своей вины, Екатерина надавила на Тайную экспедицию и добилась применения к нему самых суровых мер. Таковым было самодержавное понимание свободы слова.

1769, 1 февраля

Выпуск первых в России бумажных денег. Был задуман еще Петром III, но в 1760-е признан Екатериной «преждевременным». Номинал «екатерининок» — 25, 50, 75 (выпуск вскоре прекращен) и 100 рублей; ассигнациями разрешалось оплачивать налоги, они свободно разменивались на медь и серебро (курс — 98—101 копейка серебром за рубль ассигнациями). После русско-турецкой войны из-за чрезмерного увеличения числа бумажных денег (всего их было выпущено 157 млн) началась инфляция.

ДЕЯНИЯ

1768, 25 сентября — 1774

Первая русско-турецкая война. Объявлена султаном Мустафой III. «Турки будут биты», — пишет Екатерина II Вольтеру, получив известие об этом. Основные сражения: 1769 г. — взятие Хотина армией генерала Голицына; заняты Яссы, Бухарест. 1770 г. — поражение османского флота у Чесмы и Хиоса (эскадра Балтийского флота под командованием А. Г. Орлова). В Чесменском сражении (передовой эскадрой командовал адмирал Г. А. Спиридов) турки лишились 15 линейных кораблей и фрегатов, до 50 мелких судов, сожженных русскими брандерами. На суше — сражения у Рябой Могилы, на реках Ларга и Кагул (все три — победа русских войск под предводительством П. А. Румянцева. «Русские, подобно римлянам, никогда не спрашивают, сколько неприятелей, но где они?» — пишет он Екатерине после этой кампании). 1771 г.: Крымский полуостров взят русскими войсками; Крымское ханство объявляет о своей независимости и переходит под протекторат Российской империи. 1772 — весна 1773 гг.: мирные переговоры в Фокшанах и Бухаресте. Турция не признает независимости Крымского ханства. 1773 г. — сражение у Кайнарджи (победа русских войск). 1774 г. — сражение у Козлуджи (победа русской армии под командованием Суворова). Заключение мирного договора с Турцией в Кайнарджи: Российская империя прирастает Большой и Малой Кабардой, территорией между Южным Бугом и Днепром и городами Азов, Еникале, Керчь, Кинбурн. По просьбе Осетии Российская империя принимает ее в свое подданство. В Стамбуле разрешено строительство православной церкви.

Эпизод морского боя. Картина Якоба Филиппа Гаккерта.

1771

1771, 15—17 сентября

Чумной бунт в Москве. Эпидемия началась в конце 1770 г.: первым умер в госпитале офицер, приехавший с театра военных действий, затем — лечивший его врач и вскоре — 22 из 27 находившихся в госпитале больных; от вышедшего из больницы заразились около 100 рабочих Большого суконного двора. В августе 1771 г., на пике эпидемии, в городе умирало по 1 000 человек в день. Не хватало врачей и могильщиков, трупы выбрасывали из окон домов прямо на улицу, и они подолгу лежали неубранными. Когда отчаявшиеся люди стали массово скапливаться у иконы Казанской Божией матери, епископ Амвросий во избежание распространения заразы и непредсказуемых действий наэлектризованной толпы приказал спрятать святыню. Тогда горожане бросились громить карантинные заставы, лавки, Чудов и Донской монастыри. Епископ Амвросий был растерзан толпой. Бунт усмирил прибывший с войсками Г. Г. Орлов, который сумел предпринять меры против дальнейшего распространения чумы, снабдил город продуктами и водой. Чума прекратилась, унеся жизни 56 907 человек, а также четырех участников убийства Амвросия, которые были повешены. Сентябрь 1773 — июль 1775

Крестьянское восстание под предводительством Емельяна Пугачева. В 1774 г. захвачен город Казань, заводы Урала и Башкирии, едва не взят Оренбург. Убито более полутора тысяч помещиков, среди них более половины — женщины и дети. Екатерина взволнована тем, что у восставших, по слухам, откуда-то появилось голштинское знамя. Особых успехов в подавлении восстания добиваются Бибиков и Михельсон; участвует в кампании и молодой офицер Гаврила Романович Державин.

1773

Первый раздел Польши. Фридрих II Прусский в обмен на поддержку русских требований к Турции предлагает отдать ему часть польских земель. На тех же условиях предъявляет свои требования Австрия. Екатерина II соглашается. При попустительстве польского короля Станислава Августа Понятовского, которому русская императрица помогла прийти к власти, Пруссия получает исконные польские земли — Поморье и часть Великой Польши, Австрия — Галицию, Россия возвращает себе свои исконные земли в Восточной Белоруссии. Второй и третий раздел Польши произойдет в 1783 и 1795 гг.; после последнего Польша как государство перестала существовать. В результате третьего раздела Польши Австрия и Пруссия получили исконные польские земли с Краковом и Варшавой; к России отошли Курляндия, Литва, а также Западная Белоруссия и часть Волыни, некогда входившие в состав русских земель.

Аллегория первого раздела Речи Посполитой. Гравюра Иоганна Нильсона. 1773 29

екатерина II 1774

Возвышение Потемкина. «У него был смелый ум, смелая душа, смелое сердце, князь Потемкин был великий человек», — говорила о нем Екатерина II. Ему поручается обустроить завоеванные земли юга России. Потемкин создает Черноморскую торговлю (начав практически с нулевого оборота, уже в 1776-м она составляет 390 000 рублей; в 1796 г. торговый оборот уже 1,9 млн рублей). После присоединения в 1783 г. Кубани, Тамани и Крыма (после того как последний крымский хан, Шан-Гирей, отрекся от власти) он занимается и этими землями. Князем построены по регулярному плану Севастополь, Николаев, Херсон, Екатеринослав. Создан Черноморский флот, оборудованы порты для него. На землях, которыми ведал Потемкин, в 3,5 раза выросли посевные площади. После смерти светлейшего князя проверка расходования им казенных средств не обнаружила злоупотреблений; проведенная по повелению Александра I с особым пристрастием повторная проверка выявила перерасход — 104 497 рублей на 54 000 000: для того времени и такого масштаба военных действий сумма относительно незначительная, особенно на фоне расхищения казны другими фаворитами.

1775, 17 марта

Манифест о свободе предпринимательства. Всем желающим заниматься промышленной деятельностью разрешалось основывать предприятия «безуказно» — без особого властного распоряжения. Следствием этого стало увеличение числа промышленников, в основном из числа посадских людей, купцов, крестьян (в промышленной Англии того времени большая часть предпринимателей — выходцы из дворян). Росло и число наемных рабочих: в последние годы царствования Екатерины оно перевалило за 400 000; количество же крупных мануфактур увеличилось по сравнению с 1760-м в два раза. Развивалась и торговля, в особенности международная: в 1785 г. жалованной грамотой все купцы освобождались от личной рекрутской повинности, телесных наказаний и подушной подати, отныне они платили в казну 1 % от величины объявленного капитала. Эти привилегии были связаны и с тем, что Екатерина изменила гильдейский закон: в 1775 г. купечество было разделено на гильдии сообразно размеру объявляемого капитала. Минимум, необходимый для записи в третью, составил 500 руб., во вторую – 1 000, в первую 10 000. После этой реформы купечество составляло около 12 % от прежней численности, и из его среды были выведены мелкие ремесленники и кустари. В 1786 г. экспорт составил 67,7 млн рублей, а импорт — 42 млн рублей, по совокупности торговых операций в 10 раз больше, чем в лучшие годы правления Елизаветы Петровны.

1785, 21 апреля

Монета 1765 года с вензелем Екатерины II

Наибольшего успеха в развитии достигли сталелитейное дело и производство тканей. Россия вышла на первое место в мире по выплавке чугуна; уральская сталь по своим качествам опередила британскую.

30

Подписана «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» — существенно переработанный Манифест Пет­ ра III от 1 марта 1762 г. «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству», который Екатерина считала плохо подготовленным. Согласно манифесту, дворянское звание — «неотъемлемое, потомственное и наследственное»; отнять его можно только за тяжкие уголовные преступления, сопряженные с потерей чести (нарушение клятвы и ложь под клятвой, государственная измена, воровство, разбой), по решению суда равных, конфирмованному Сенатом и государем. Все «благородные» делились на потомственных (столбовых) и личных; хотя личные не вписывались в родословные книги, они обладали равными правами с титулованными, в том числе правом на герб. Члены семьи и потомки личных дворян становились дворянами; дворянка, вышедшая за не-дворянина, не теряла своего благородства (но дети ее и муж дворянами не становились). «Благородные» освобождались от обязательной службы, подушной подати, телесного наказания, воинского постоя, имели полное и неограниченное право собственности любого типа (в том числе крестьян), которая отныне не могла быть конфискована (в случае лишения дворянства по суду передавалась наследникам). Дворяне могли без ущерба для своей чести заниматься предпринимательством и торговлей, «в вотчинах… заводить местечки и в них торги и ярмонки… иметь или строить, или покупать домы в городах и в оных иметь рукоделие... оптом продавать или из указных гаваней за моря отпускать товар, какой у каго родится… или… выделан будет», а также образовывать общества (Дворянские собрания).

ДЕЯНИЯ В тот же день, 21 апреля 1785 г., подписана и «Грамота на права и выгоды городам Российской империи». Отныне города получали самоуправление: городское собрание ведало административными и торговыми вопросами, выбирало городского голову, городскую думу, в которой должны были быть представлены все сословия и каждый из шести разрядов горожан (обыватели, купцы, ремесленники, мещане; отдельные разряды составляли купцы «иностранные и иногородние», ведущие торговлю в городе и в нем проживающие, и «люди, промыслом, рукоделием и работою кормящиеся»); являлось юридическим лицом, могло иметь собственность, собирать налоги, получать доход — все это, правда, под надзором губернатора.

1787—1791

Русско-турецкая война, начавшаяся после отказа России вернуть Турции Крым и протекторат над Грузией. Австрия выступает в этой войне на стороне России, о чем Турция узнает уже после объявления войны. Основные сражения: разгром османской армии при осаде турками Кинбруна (русским гарнизоном командует Суворов, дважды раненный, но оставшийся в строю). 1788 г. — русские войска под общим руководством Потемкина после долгой осады берут Очаков, овладевают Аккерманом и Бендерами. Узнав о гибели турецкого гарнизона и потере Очакова, султан Абдул-Хамид I, тогдашний правитель Османской империи, получает апоплексический удар и через четыре месяца умирает. Его преемник, Селим III, продолжает военные действия. Контр-адмирал Н. М. Мордвинов побеждает в серии сражений в Лимане, контр-адмирал М. И. Войнович — у Фидониси.

1789 г. — победы Суворова под Фокшанами и на реке Рымник. 1790 г. — Суворов штурмом берет считавшуюся неприступной крепость Измаил (по его собственной оценке, «крепость без слабых мест»: 8-метровый вал, 12-метровый ров, 250 орудий). Внутри крепости бой продолжается шесть часов. 1791 г. — новый командующий флотом, контр-адмирал Ф. Ф. Ушаков, разбивает турецкий флот у Тендры. В декабре 1791 г. в Яссах подписан мирный договор: за Россией остаются Крым и Очаков, граница между Российской и Османской империями проходит теперь по Днепру.

Значение финансовых успехов Екатерины ослаблялось тем, что видное участие в них имел питейный доход, который в продолжение царствования увеличен был почти вшестеро и к концу его составлял почти третью часть всего бюджета доходов. Притом Екатерина оставила более 200 млн долга…

1781

Граф Безбородко представил Екатерине инвентарь ее деяний за 19 лет царствования: оказалось, что устроено губерний по новому образцу 29, городов построено 144, конвенций и трактатов заключено 30, побед одержано 78, замечательных указов издано 88, указов для облегчения народа — 123, итого 492 дела! К этому можно прибавить, что Екатерина отвоевала у Польши и Турции земли с населением до 7 млн душ обоего пола, так что число жителей ее империи с 19 млн в 1762 г. возросло к 1796 г. до 36 млн, армия со 162 тыс. человек усилена до 312 тыс., флот, в 1757 г. состоявший из 21 линейного корабля и 6 фрегатов, в 1790 г. считал в своем составе 67 линейных кораблей и 40 фрегатов, сумма государственных доходов с 16 млн руб. поднялась до 69 млн, т. е. увеличилась более чем вчетверо, успехи промышленности выразились в умножении числа фабрик с 500 до 2 тыс., успехи внешней торговли балтийской — в увеличении ввоза и вывоза с 9 млн до 44 млн руб., черноморской, Екатериною и созданной, — с 390 тыс. в 1776 г. до 1 900 тыс. руб. в 1796 г., рост внутреннего оборота обозначился выпуском монеты в 34 года царствования на 148 млн руб., тогда как в 62 предшествовавших года ее выпущено было на 97 млн.

Памятник Екатерине II в Санкт-Петербурге. Скульптор М. О. Микешин.

1873 (фотография 1900) 31

В следующем выпуске

Биография русского полководца и коллекционный бюст

Великие люди великой страны в коллекции «История России в лицах»